Промыслы и ремесла дагестана по обработке шерсти в xix – начале xx века (развитие и место в экономике края)
На правах рукописи
ГУСЕЙНОВ КАМИЛЬ МАГОМЕДОВИЧ
ПРОМЫСЛЫ И РЕМЕСЛА ДАГЕСТАНА ПО ОБРАБОТКЕ ШЕРСТИ В XIX– НАЧАЛЕ XX ВЕКА (развитие и место в экономике края)
Специальность 07.00.07 – этнография, этнология и антропология
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук
Махачкала – 2009
Работа выполнена в отделе этнографии Учреждения Российской академии наук Института истории, археология и этнографии Дагестанского научного центра РАН
Научный консультант:
доктор исторических наук, профессор Сергей Абдулхаликович Лугуев
Официальные оппоненты:
доктор исторических наук, профессор Сария Седретдиновна Агаширинова
доктор исторических наук, профессор Ирина Исмаиловна Маремшаова
доктор исторических наук, профессор Людвиг Алексеевич Чибиров
Ведущая организация:
Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого
(Кунсткамера) РАН
Защита состоится «____» ___________ 2010 г. в «____» часов на заседании диссертационного совета ДМ 002.053.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Учреждении Российской академии наук Институте истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра Российской академии наук.
Адрес: 367030, г. Махачкала, ул. Ярагского, 75.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Учреждения Российской академии наук Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН.
Автореферат разослан «____» ____________ 2009 г.
Ученый секретарь диссертационного совета,
кандидат исторических наук Ю. М. Лысенко
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы. В последние несколько десятилетий народы Дагестана, как и другие народы России, переживают бурные, сложные, с оценочной точки зрения противоречивые процессы в общественной жизни, связанные с попыткой воплощения в жизнь перестроечных идей, с развалом Советской державы, с демократизацией общественных отношений, с дестабилизацией в экономике, обострением межнациональных отношений, с кризисом в сфере духовности, нравственности, морали и т.д. Одно из последствий этих процессов проявилось как основательное ослабление идеи общегосударственного, державного единства. Массовое сознание постсоветской России оказалось расколотым на множество этнических идентичностей. В такой обстановке в сознании индивидуума особую ценность приобретает собственная этническая среда. Необычайно возрастает интерес к истории, языку, культуре своего народа, ко всему, что так или иначе связано с национально-культурными характеристиками своего народа, своей этнической общности, равно как и к совокупности близких по происхождению, языку и культуре группе этносов. В целом это здоровое, прогрессивное явление при условии воздержания от гипертрофирования национальной идеи, от ее перерастания в национализм и сепаратизм, от сдерживания роста конфронтационности этнического сознания.
Одним из ярких факторов традиционной культуры и быта является его хозяйство, занятия, характеризующие исторически сложившийся способ производства и совокупность производственных отношений общества. Промыслы и ремесла в традиционном хозяйстве народов Дагестана исстари занимали особое место. В условиях господства натуральных и полунатуральных форм хозяйства, земельного голода, материальной маломощности подавляющего большинства узденских хозяйств, при условии наличия свободного времени и избытка незанятых рабочих рук, занятия промыслами, местами рано переросшими в ремесленное производство, составляли значительную часть производственной деятельности населения, направленной на обеспечение жизненного прожиточного минимума семьи. Не случайно путешественники, чиновники, офицерство, оставившие свои записки о Дагестане, а также исследователи-специалисты, целенаправленно изучавшие проблемы традиционного хозяйства горного края, говорили о высоком развитии художественного ремесла у горцев, о мастерах по обработке металла, минералов, камня, дерева и др.
В этом ряду обработка шерсти и изготовление изделий из нее занимают особо важное место. Прядением, ткачеством, вязанием, войлочным делом и др. занимались, чуть ли не в каждом хозяйстве Дагестана, в каждой его семье. Производство сукна, бурок, ковров и ковровых изделий уже в эпоху средневековья трансформировалось в ряде мест в ремесленное производство. Продукция этих и других видов ремесла пользовалась известностью и спросом на Северном Кавказе, в Закавказье, в России, на рынках стран Востока.
Обработка шерсти, и изготовление шерстяных изделий занимали значительное, заметное место в хозяйственной деятельности дагестанской семьи, общины-джамаата, отдельно взятых народов, Дагестана в целом. Они были направлены на удовлетворение потребностей семьи в сукне, войлоке, изделиях из них, в вязаных изделиях, а также в бурках, коврах и ковровых изделиях. Часть этой продукции, выполняемой на заказ или специально на рынок, давала дополнительный, местами основной заработок для нужд семьи. Технологические приемы производства материалов и готовой продукции из шерсти у народов Дагестана были, в основном, однотипными, схожими. Схожими были они и с соответствующей продукцией других народов Кавказа. Тем не менее, это обстоятельство не исключало в данном виде производства наличие местных, особенных черт, деталей, характеристик, особенностей декоративного убранства, орнаментального строя, цветовой гаммы художественной продукции. В сфере обработки шерсти и изготовления изделий из нее раньше и в значительно большей степени сложились формы производственных отношений, отличные от традиционных: активизация деятельности скупщиков-оптовиков, развитие зачатков рассеянной мануфактуры, применение труда наемных мастериц и другие новшества, характеризующие проникновение в дагестанскую горскую среду элементов капиталистических отношений. Наконец, многочисленные и многосторонние взаимосвязи дагестанцев с народами других стран и континентов не могли не отразиться на обработке шерсти и изготовлении изделий из нее, что наиболее рельефно проявилось в ковровом деле.
Таким образом, традиционные приемы обработки шерсти и изготовления изделий из нее характеризовали формы традиционного хозяйства, особенности семейно-бытовых и производственных отношений в общине-джамаате, торгово-экономические связи и отношения дагестанцев с другими народами, художественно-эстетические ориентировки, веками складывавшиеся в народной среде, влияния и заимствования (как односторонние, так и взаимные) в технологии рассматриваемого производства и декоративно-художественного оформления готовых изделий. Отсюда вытекает актуальность рассматриваемой темы, позволяющей детализировано и углубленно изучить разные стороны общественной и семейной жизни дагестанских народов, особенности их традиционного хозяйства, торгово-экономических и культурных связей с ближними и дальними народами.
Хронологические рамки исследования определены XIX – началом XX века. Это период наибольшего расцвета рассматриваемых видов промыслов и ремесел, становления и развития видов ковроткачества, наибольшего выхода на зарубежные рынки такой продукции дагестанских мастериц, как высококачественное сукно, бурки и ковры, это период более рельефного проявления в рассматриваемых промыслах элементов новых производственных отношений, становление которых наблюдалось в более раннее время. В XIX – начале XX века мы наблюдаем такие важные процессы, как вытеснение естественных красителей анилиновыми и общий спад качества продукции, ориентированной на рынок, повсеместное вытеснение тканей местного производства привозимыми извне, главным образом из России, дешевыми хлопчатобумажными фабричными тканями, кратковременные периоды спада производства сукна, бурок, ковров и нового его подъема. Все это связано, как показано в диссертации, с особенностями политической и экономической ситуации на конкретный период.
Предметом исследования выступают традиционные промыслы и ремесла народов Дагестана в указанных хронологических рамках, а именно, связанные с обработкой шерсти и производством материалов и изделий из нее. Эти виды деятельности рассматриваются не только сами по себе, а в контексте их роли и значения в семейно-бытовой, общественно-производственной жизни общества, в его духовной культуре, в складывании и развитии торгово-экономических и культурных отношений с другими народами.
Объект исследования (в основном) – совокупность народов Дагестана, преимущественно занятая в сфере интересующего нас производства. Через призму ее занятости в обработке шерсти, выработки из нее материалов и изготовления различного рода изделий рассматриваются особенности семейно-бытового уклада населения, общественных отношений, экономики, эстетических вкусов и идеалов, рудиментов домонотеистических представлений и др.
Цель исследования определена необходимостью научного осмысления места, роли и значения шерстообработки как в комплексе традиционных занятий населения Дагестана, так и в семейно-бытовой, общественно-бытовой, экономической и культурной жизни общества. Для достижения цели нами выдвинуты следующие задачи:
– дать краткий очерк особенностей социально-экономического и политического развития народов Дагестана в XIX – начале XX века;
– раскрыть причины столь широкого развития шерстообрабатывающих промыслов и ремесел;
– описать основные технические и технологические приемы производства разных видов, сортов сукна, войлока, ковров и ковровых изделий, вязаных изделий;
– остановиться на основных характеристиках изготовления изделий из сукна и войлока, ткачества ковров и ковровых изделий, вязания из шерстяных ниток, окрашивания пряжи и готовых изделий;
– выявить в названных производственных процессах наряду с общим, повсеместным, схожим - особое, локальное, отличное, этнообразующее;
– провести уместные историко-культурные параллели из соответствующих областей материальной культуры народов Северного Кавказа, Закавказья, России, Средней Азии, стран мусульманского Востока;
– проанализировать значение, место и роль описываемых промыслов в повседневно-бытовой жизни, в экономике населения;
– рассмотреть изменения, происходившие в названных промыслах в соответствии с социально-экономической и политической ситуацией в Дагестане в конкретный период времени;
– рассмотреть ковроткацкое дело дагестанских мастериц и узорное вязание как часть общедагестанских художественных промыслов, характеризующих традиционную духовную культуру народов горного края.
Методологической основой диссертации являются теоретические разработки ведущих ученых, историков, этнографов. Исследование собранного материала опирается на принципы историзма, объективизма, научности, а также историко – сравнительный метод, которые предполагают изучение исторических фактов и событий в причинно – следственной связи, их последовательном развитии и взаимосвязи. Использован и принцип комплексного подхода, предполагающий всестороннее изучение проблемы, выявление связи всех ее аспектов и вопросов в единой системной структуре с учетом принципа единства формы и содержания предмета исследования. Кроме того, мы старались придерживаться утвердившегося в отечественной этнографии положения о преемственности и взаимопроникновении культур разных народов, о взаимосвязанных процессах развития народов в рамках всеобщей истории. При этом мы исходим из сочетания формационного и цивилизационного подхода к истории.
Научная новизна диссертационной работы заключается в том, что в ней впервые в отечественном дагестановедении предпринята попытка специального и комплексного исследования значения, места и роли шерстообрабатывающих промыслов и ремесел в хозяйстве, в семейном и общественном быте, в духовной культуре народов Дагестана. Это первая работа, в которой дается комплексный, панорамный обзор и анализ значимых составных, на которых базируется изучение общего состояния шерстообрабатывающего производства всех народов Дагестана, представляющих собой единый историко-культурный регион, часть Кавказской историко-культурной провинции. Промыслы и ремесла, связанные с обработкой шерсти и изготовлением шерстяных изделий, рассматриваются как вид домашнего промысла, из которого во многих микрорегионах Дагестана выросло несколько видов ремесленного производства, отражающего многостороннюю хозяйственную деятельность населения. В ходе изложения материала постоянно преследовалась цель акцентировать внимание не столько на общедагестанских характеристиках производства и изготовления материалов и изделий, сколько на местных, локальных чертах, элементах, деталях орудий производства, традиционных приемах выработки и изготовления материалов и изделий, приготовления и использования красителей, на обращение населения к магическим действам и действиям – наследию домонотеистических представлений, а также на специфике украшения и декорирования готовых изделий и т.д.
На защиту выносятся следующие основные положения диссертационного исследования:
- Переработкой шерсти и изготовлением материалов и изделий из нее было занято подавляющее большинство женщин в дагестанских семьях разной этнической принадлежности и во всех зонах Дагестана. Часть этих материалов и изделий шла на удовлетворение внутренних потребностей, другая (высококачественные сукна, бурки, ковры, ковровые изделия, вязаная обувь) поступала в реализацию. Продукция таких центров ремесла, как Кубачи, Акуша, Балхар, Карата, целого рядя других селений аварцев, даргинцев и лакцев (сукна), андийских селений (бурки), табасаранских, лезгинских и других южнодагестанских селений (ковры, реже ковровые изделия) задолго до ХIХ века носила товарный характер.
- Интенсивность развития ремесел и промыслов по обработке шерсти, объем продукции и число лиц, занятых в таком производстве, зависели от исторически сложившейся хозяйственной специализации различных частей края, от направленности традиционного хозяйства. Например, в плоскостной и предгорной части, где население сравнительно хорошо было обеспечено землей, товарной продукции названной категории вырабатывалось намного меньше.
- Выработка материалов и изделий из шерсти повсеместно производилась традиционными приемами, на базе унаследованной от предыдущих поколений технологии, при помощи простейших, но апробированных веками оборудования и инструментов. Тем не менее, накопленный опыт, трудолюбие женщин-горянок, чей труд в названном производстве превалировал, высокий профессионализм в совокупности позволяли мастерицам производить продукцию (сукна, бурки, ковры и др.), широко известную далеко за пределами Дагестана (Кавказ, Россия, Средняя Азия, страны Передней Азии) своими утилитарными и декоративно-эстетическими качествами.
- Реализация продукции, полученной от переработки шерсти, составляла не только значимую часть семейного бюджета дагестанцев, но выступала порой одним из основных доходных средств населения (бурочное производство андийцев, например, или специализация части даргинок на выработке «акушинских шалей», аварок на ткачестве «каратинских шалей», части женщин сел Микрах, Ахты, табасаранских женщин на выработке ковров и др.).
- Производство войлока на территории Дагестана прошло стадии становления и развития задолго до сукноткачества. В исследуемый период войлок валялся повсеместно, полотнища войлока и изделия из него в своем большинстве шли на удовлетворение внутренних потребностей населения. В ХIХ веке и в первые десятилетия ХХ века товарное значение, кроме андийских бурок нескольких разновидностей, местами имели войлочные ковры (у северных кумыков) и подседельники работы андийцев и некоторых соседних с ними аварцев.
- Дагестанские сукна высокого качества, в том числе и из привозной верблюжьей шерсти (даргинцы), вырабатывались в основном для продажи и на заказ и пользовались большим спросом.
- Производство ковров для дагестанских мастериц – это поздний вид ремесла и промыслов. В нем наблюдается много заимствований и подражаний мастерам известных центров Передней Азии, отчасти, мастерам Азербайджана. Однако лучшие ковры и ковровые изделия дагестанских мастериц представляли собой местную интерпретацию орнаментальных мотивов и композиций, им было свойственно свое решение цветовой гаммы, соотношения оттенков, тонов и полутонов. Применялись дагестанскими мастерицами и местные орнаментальные мотивы и композиции. Значительная часть дагестанских ковров скупалась на рынках русскими, кавказскими и иностранными купцами и путешественниками.
- Вязаная обувь и носки, особенно декорированные красочным орнаментом, поступали в продажу и нередко превращались в подобие части традиционной одежды в регионах, расположенных далеко за пределами района их производства.
- Дагестанские мастерицы в значительной своей части унаследовали от своих предков богатый опыт получения естественных красителей для окраски шерстяных ниток, тканей, войлока. В ХIХ-ом веке и в начале ХХ-го века крашение тканей развилось в самостоятельное ремесло, в котором были заняты разъездные мастера, а также лица, содержащие специализированные малые красильные мастерские (Дербент и его окрестности ХIХ – начало ХХ века).
- Несмотря на господство в дагестанской народной среде идеологии ислама, местное население, в силу устойчивости, живучести традиций, придерживалось ряда обрядовых действ, языческих по своему происхождению, сопровождавших начало, завершение или промежуточные стадии того или иного вида производства, связанного с обработкой шерсти.
- Особенности развития производительных сил и производственных отношений дагестанского общества привели на определенной стадии социально – экономического развития к появлению посредников между непосредственными производителями и потребителями продукции шерстообработки – скупщиков. Они же были и инициаторами новых форм производственных отношений, раздавая сырье (шерсть) мастерицам на условиях оплаты их труда либо сырьем, либо частью (обычно половиной) выработанной продукции. Некоторые из них организовывали в Дагестане небольшие цеха по производству изделий из шерсти с использованием наемного туда. Иначе говоря, в дагестанскую среду и, в частности, в сферу шерстообрабатывающего производства начинают проникать элементы капиталистических отношений.
- Сравнительно – исторический материал, приведенный в диссертации, показывает, что в технике, технологии изготовления сукна, бурок, ковров и ковровых изделий, вязаных предметов одежды и в манере их декорирования у мастериц Дагестана много общего с другими народами, прежде всего с северокавказскими и закавказскими. Тем не менее, в этой сфере у дагестанцев вообще, и в частности, у различных его народов, наблюдаются местные штрихи, нюансы, наличие которых объясняется спецификой условий социально – экономического и культурного развития общества.
- После окончательного вхождения Дагестана в состав Российской империи во второй половине ХIХ века, показано в работе, усилился приток сравнительно дешевых фабричных тканей, что не могло не повлиять на дальнейшее развитие производства в интересующей нас сфере. Ухудшилось утилитарное и декоративное качество ковров и ковровых изделий, что было связно с появлением анилиновых красителей, погоней за массовым выпуском продукции на рынок и распространением элементов эклектики в декоративно - художественном оформлении изделий.
- В исследовании отмечена большая работа, проводившаяся чиновниками царской России по восстановлению и развитию ремесел и промыслов Дагестана, связанных с обработкой шерсти.
Историография проблемы. Различные аспекты рассматриваемой темы не раз являлись предметом изучения во многих монографиях и статьях исследователей, так или иначе касавшихся вопросов хозяйства, экономики, социальных отношений и культуры народов Дагестана. Историографический анализ трудов наших предшественников в настоящей работе построен по тематическому признаку: изыскания археологов; сведения авторов средневековья; сведения и записки авторов конца XVIII – начала XX в. – путешественников, чиновников, ученых; сведения общего характера в исследованиях дореволюционных и современных авторов, рассматривавших проблемы общественного строя, экономики, расселения народов Дагестана; работы, посвященные отдельным народам Дагестана, союзам общин, этнографическим группам; исследования общего характера и др. Значительная часть разработок касается непосредственно вопросов нашей темы. Проблемы, имеющие непосредственное отношение к нашей работе затрагиваются и в серии историко-этнографических исследований и очерков, посвященных отдельным народам, а также в монографиях, в которых рассматриваются вопросы материальной культуры народов Дагестана.
Согласно археологическим данным, ткачество на территории Дагестана было известно с мезолита (X–V тыс. до н.э.) и получило развитие в последующие эпохи (неолит – VIII–III тыс. до н.э., энеолит – IV–III тыс. до н.э. и т.д.). Об этом свидетельствуют отпечатки фрагментов простейших тканей на керамических черепках, костяные и каменные пряслица для веретена, детали, части ткацкого станка – и т.д.[1]
В книге известного немецкого путешественника XVII в. Адама Олеария имеются сведения о занятиях и одежде плоскостных народов Дагестана[2]. Такие же, в общем-то, отрывочные сведения имеются и в записках голландского путешественника того же времени Я.Я. Стрейса[3], хотя он не всегда точен в своих описаниях. Целый ряд фрагментарных сведений о ткачестве у кумыков и их одежде содержится и у турецкого путешественника Эвлия Челеби[4], хотя не все его высказывания можно считать достоверными. Гасан Алкадари и Абас-кули Бакиханов, представители дореволюционной дагестанской историографии, писали работы по истории Дагестана и Ширвана на основе материалов из восточных рукописей, российских источников. В частности, авторы фрагментарно затрагивают темы, касающиеся обработки шерсти и традиционной одежды дагестанцев[5].
Отрывочные сведения о шерстоткачестве у разных народов Дагестана, о производстве здесь войлока и бурок, о ковроткачестве, о торговле этими товарами, иногда об одежде мужчин и женщин разных национальностей и возрастов писали авторы, преимущественно русские, находившиеся в Дагестане в период военных действий, в качестве путешественников, ученых-исследователей, чиновников и офицеров и др.[6]
Ряд научных исследований авторов досоветского, советского и постсоветского времени для нашего исследования интересен тем, что в них сведения об обработке шерсти, выработке материалов и изготовлении изделий из них упоминаются в контексте описания особенностей экономики населения горного края, общественно-экономического развитии отдельных народов или Дагестана в целом, сведений о повседневном быте, о расселении и границах феодальных владений и союзов сельских общин и др. Это работы Н. Львова, И.С. Костемеровского, А. Словинского, А Лилова, Е.И. Козубского, Р.М. Магомедова, Х.-М. Хашаева, Б.Г. Алиева, М.-С.К. Умаханова и др.[7]
То же можно сказать о другой группе исследований, посвященных историческим исследованиям отдельных народов Дагестана. В них также материал, интересующий нас по теме исследования, излагается попутно, небольшими фрагментами[8].
Ряд работ ученых - дагестановедов, историков и этнографов, специально посвящен проблемам социального и политического функционирования отдельно взятого общества, совокупности обществ. Это исследования П.В. Гидулянова, А. Тамай, С.В. Юшкова, А.И. Иванова, Б.Г. Алиева, Ш.М. Ахмедова, М.-С.К. Умаханова, М.А. Агларова, А.С. Акбиева, Т.М. Айтберова и др. В этих трудах мы тоже находим отдельные упоминания о традиционных ремеслах и промыслах народов Дагестана, в частности – о производстве сукна, бурок, ковров и ковровых изделий и др.[9]
Особенно большое значение для нашей темы имеют исследования авторов, специально, целенаправленно работавших над проблемами развития народных промыслов Дагестана.
В 1882 г. вышла из печати работа О.В. Маргграфа о кустарных промыслах Северного Кавказа. Центральное место в ней было отведено шерстообработке как самому массовому и наиболее распространенному виду промыслов и ремесла. В этой связи большое место было отведено Дагестану как ведущему центру на Северном Кавказе по обработке шерсти и изготовлению шерстяных изделий[10]. Выход этого труда, приуроченного к открытию промышленно-художественной выставки в Москве, положил начало постановке проблем народного ремесла в Дагестане и на Северном Кавказе.
В ряде номеров журнала «Кавказское сельское хозяйство» за 1900 г., издаваемого в г. Тифлисе, частями была опубликована работа Икаева (без указания имени и отчества) о промыслах и ремеслах народов Дагестана. В ней большое внимание было уделено, в частности, характеристике состояния и перспектив развития производства сукна, войлока, ковров и ковровых изделий, красильного дела[11]. Такое внимание к данным проблемам напрямую вытекало из предпринятых государством мер по поддержке кустарных промыслов России, начатых в 70-х годах XIX в. В 1875 г. была учреждена специальная Комиссия по исследованию кустарной промышленности России. Она функционировала при Министерстве финансов России как структурная единица Совета торговли и мануфактур и была призвана обследовать состояние народных промыслов и ремесел и оказывать необходимую поддержку их развитию. Эти задачи и соответствующие функции вскоре были переложены на Министерство земледелия и госимущества, при котором образован Кустарный комитет, в обязанности которого входили организация в центрах развитого ремесла школ для обучения молодежи, организация выставок лучших работ народных мастеров и создание оптовых складов в этих же центрах[12].
С 1901 г. был задействован Кавказский кустарный комитет при Уполномоченном Министерства земледелия на Кавказе[13]. Его делопроизводителем был назначен А.С. Пиралов, под руководством которого Комитет начал большую научно-исследовательскую работу по изучению местных промыслов и ремесел. Был подготовлен съезд деятелей кустарной промышленности Кавказа, который собрался в Тифлисе в 1902 г.[14] Среди докладов и сообщений, прозвучавших на этом съезде, особого внимания заслуживают два, положившие начало целенаправленному и систематическому изучению промыслов и ремесел Дагестана: секретаря Дагестанского статистического комитета Е.И. Козубского «Очерк кустарной промышленности в Дагестанской области» и Бакинского пробирера В.К. Зеленицкого «Кустарное производство золотых и серебряных изделий в Бакинском районе и Дагестане и предлагаемые меры для упорядочения и развития оного». Большое внимание было уделено состоянию и перспективам развития производства сукна, войлока и бурок, ковров и ковровых изделий. В частности, значительное внимание съезд уделил традиционной технологии в шерстообработке.
С 30-х годов XX в., в связи с ростом интереса к ремеслам Дагестана, особенно к художественному ремеслу, и целого ряда мероприятий, направленных на подъем и совершенствование кустарной промышленности, появляются специальные исследования, рассматривающие особенности традиционного ремесленного производства в Дагестане и перспективы его развития. Пристальное внимание обращается к ковровому делу, налаживание которого решало несколько проблем: занятости населения, в частности женщины-горянки; приобщения горянки к сфере общественного производства; накопления в государстве иностранной валюты и др.
Проблемам традиции и инноваций в ковровом производстве, технических и художественных оценочных критериев ковров и ковровых изделий и др. посвящены работы Е.М. Шиллинга, А. Фатуева, Н.Б. Салько, Н.В. Кильчевской, А.С. Иванова, Э.Н. Ташлицкой, Д.А. Чиркова, Д.С. Габиева, Т. Хизгиловой, К.М. Гусейнова и др.[15] В работе «Кубачинцы и их культура» Е.М. Шиллинг рассматривает, в частности, вопросы, связанные с традиционной выделкой сукна, а также безворсовых ковровых изделий кубачинками[16]. В статье С.Ш. Гаджиевой, посвященной домашним промыслам даргинцев, дается обзор и характеристика шерстоткацкого производства народа; останавливается автор и на ковровом деле у даргинцев, представленном главным образом дорожками и паласами[17]. В небольшой по объему монографии Х.-М. Хашаева, посвященной традиционным занятиям дагестанцев в XIX в., даются краткие характеристики сукноделия, бурочного производства и коврового дела. В основном автор останавливается на численности занятых в том или ином виде производства, валовом объеме выпускаемой продукции и торгово-обменных операциях, связанных с ней[18].
Обращались мы при работе над темой диссертации и к глубоким, высокопрофессиональным исследованиям Х.Х. Рамазанова. Как известно, крашение шерстяных нитей и готовых изделий составляет важную часть промыслов и ремесел, связанных с обработкой шерсти. Дикая и культивированная марена давала горцам Дагестана насыщенно-красный цвет и еще целую гамму промежуточных цветов вплоть до темно-коричневого. В исследуемый период мареноводство процветало в Дагестане, обслуживая потребности местного населения и, главным образом, являясь предметом широкого сбыта на мировые рынки. Одна из статей Х.Х. Рамазанова посвящена мареноводству в Дагестане в XIX в., его месту и значению в экономике области[19]. В другой работе исследователя заметное место отводится особенностям развития ремесел и промыслов, в том числе и связанных с обработкой шерсти, в пореформенный период. Здесь же автор показывает постепенное проникновение в сукноделие, бурочный промысел, ковровое дело элементов капиталистических форм хозяйства[20]. О том, что производство сукна и войлочное производство имели в хозяйстве дидойцев заметное место, хотя и не переросли домашнего, натурального уровня, констатирует в своей статье Д.М. Магомедов[21]. Монография Г.Н. Казилова посвящена ворсовым коврам Дагестана. На основе богатого фактического материала автор рассматривает важнейшие этапы становления и развития коврового дела у народов Дагестана, анализирует влияния и заимствования в дагестанском ворсовом ковроткачестве, проводит классификацию ковровых изделий Дагестана, определяет основные центры коврового дела, приемы композиционного построения ковровых узоров и орнаментальные особенности, характеризует основные технологические приемы выработки изделий[22]. В целом это достаточно глубокое и всестороннее исследование серьезного ученого, которое мы широко использовали в нашей работе. Значительное место ковровому делу народов Дагестана отводит в своем исследовании, посвященном традиционному художественному ремеслу и А.Дж. Магомедов. В специальной главе исследователь рассматривает различные виды и типы ковров и ковровых изделий, уделяет серьезное внимание специфике орнаментального искусства различных центров и микрорегионов, приводит широкий материал о торговле коврами, о месте и значении коврового дела в экономике горного края, об изменениях в организации коврового дела в Дагестане, связанных с важнейшими политическими событиями в жизни дагестанских народов[23]. Хотя раздел, посвященный ковроделию, по объему занимает в монографии небольшое место (13 стр.), точность определений и глубина обобщений в совокупности дают отчетливое представление о состоянии и особенностях развития коврового дела Дагестана в XIX – начале XX в. Орнаментальный строй дагестанских ковров (в том числе и войлочных) и ковровых изделий во всем многообразии элементов и составляющих, влияния и взаимовлияния в этой сфере народного художественного творчества рассмотрены и проанализированы П.М. Дибировым в капитальной монографии «История орнамента Дагестана»[24]. Технология производства бурок и войлочных изделий у аваро-андо-цезов, классификация изделий из войлока и народные приемы и принципы их орнаментации рассмотрены в монографии Р.С. Изудиновой[25].
Исследования по вопросам традиционной обработки шерсти, изготовления изделий из шерстяной пряжи и войлока содержатся также в целой серии историко-этнографических работ по отдельным народам Дагестана, выходившим из печати с начала 60-х гг. XX века и периодически выходящих в наши дни. В разделах «Ремесла и промыслы» и «Традиционная одежда» этих изданий рассматриваются народные технологии первичной обработки сырья, т.е. шерсти, получения материала, т.е. сукна, войлока, ниток для вязания и ковроткачества, способы их крашения, технология коврового дела (там, где оно получило хоть какое-то развитие), типы, виды получаемого материала и изделий из него, степень ориентированности готовой продукции на заказ или на рынок – и т.д. Это историко-этнографические исследования С.Ш. Гаджиевой, Б.А. Калоева, Х.Х. Рамазанова, А.Р. Шихсаидова, М.М. Ихилова, Г.А. Сергеевой, А.Г. Булатовой, Б.М. Алимовой, С.А. Лугуева, Д.М. Магомедова, М.К. Мусаевой, Г.М.-С. Мусаева, З.Б. Рамазановой, М.Ш. Ризахановой, А.И. Исламмагомедова, М.А. Агларова, М-З.Ю. Курбанова[26]. Вопросы, связанные с обработкой шерсти, производства сукна и войлока, изделий из них, ковров, вязаных изделий нашли отражение также в исследованиях ученых, посвященных материальной культуре и хозяйству народов Дагестана[27].
Особенности изготовления изделий из сукна, войлока, вязаных изделий, главным образом – предметов одежды и обуви, освещаются в работах этнографов по традиционной одежде народов Дагестана[28]. В ходе нашего исследования мы широко прибегали к сравнительно-историческому материалу, главным образом по народам Северного Кавказа и Закавказья, а также Средней Азии и Поволжья[29].
Источниковой базой для настоящей диссертации послужили полевые этнографические материалы, собранные нами во всех районах Дагестана. Нашими респондентами были представители подавляющего большинства народов, этнических и этнографических групп, преимущественно женщины, в возрасте от 60-ти лет и старше. Опрошено в общей сложности 165 человек из 119 селений республики. Собранный нами материал характеризует особенности технологических процессов обработки шерсти, прядения, ткачества, оборудования и инструментов, орнаментально-декоративного строя художественных композиций, приготовления красителей и их применения, религиозно-магического действа и обычаев, рудиментов домонотеистических представлений, сопровождавших начальный, основной и конечный циклы работ – и т.д. В целом собранный материал позволил несколько расширить имеющиеся представления о шерстообрабатывающих промыслах и ремеслах, в ряде случаев уточнить и дополнить их.
Использованы нами также сборники архивных и документальных материалов - «История, география и этнография Дагестана» (М., 1958), «Русско-дагестанские отношения XVII – первой четверти XVIII в.» (М., 1958), «Русско-дагестанские отношения XVIII – начала XIX в.» (М., 1988), «Феодальные отношения в Дагестане. XIX – начало XX в.» (М., 1969), «Материалы по истории Дагестана и Чечни» (Ч. 3. Махачкала, 1940), а также «Обзоры Дагестанской области за 1891–1910 гг. (Темир-Хан-Шура, 1892–1911), материалы рукописного фонда Института ИАЭ Дагестанского научного центра РАН, документы фондов ЦГА РД (ФФ. 1, 2, 20, 21, 90, 105, 126, 147, 150, 379).
Собранный, систематизированный и научно интерпретированный полевой этнографический материал, и использование специальной литературы позволили нам выполнить тот объем работы, который был необходим для достижения поставленной цели и решения намеченных задач.
Практическая значимость работы заключается в том, что обобщения и выводы, содержащиеся в диссертации, представляют собой существенные в теоретическом отношении положения, раскрывающие особенности социально – экономического и культурного развития Дагестана в ХIХ – начале ХХ века.
Разработанные автором классификация и систематизация видов материалов из шерсти и изделий из них имеют большое значение для дальнейших научных изысканий в данной области. Имеющиеся в диссертации сведения о технологии крашения сукна, шерстяных ниток, отдельных изделий, а также о получении естественных, натуральных красителей могут найти практическое применение.
Результаты, теоретические обобщения и выводы исследования могут быть использованы при составлении обобщающих трудов по истории и этнографии народов Дагестана, а также в учебном процессе гуманитарных факультетов вузов при подготовке специальных учебных курсов, при написании учебных пособий по изучению проблем традиционной материальной и духовной культуры народов Дагестана.
Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации обсуждались на заседаниях отдела этнографии и Ученого совета Учреждения Российской академии наук Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН. Они были представлены также в виде сообщений и докладов на международных, всероссийских, региональных и республиканских конференциях. Результаты исследования нашли отражение в двух монографиях, а также в статьях и тезисах, опубликованных в зарубежных и отечественных научных сборниках и журналах.
Структура диссертации определена объектом исследования, состоянием разработки темы, целью и задачами диссертационной работы. Она состоит из введения, пяти глав, заключения, списка информаторов, источников и литературы, принятых в работе сокращений и альбома с фотоматериалами.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, определяются предмет, объект изучения и хронологические рамки, формулируются цели и задачи исследования, его научная новизна, научно-практическая значимость. В нем же дается краткий обзор использованных источников и литературы.
В первой главе на основе обширной специальной литературы дается краткий очерк социально-экономического развития Дагестана в XIX – начале XX века, а также его административно-политическая карта по состоянию на рассматриваемый исторический период.
Вторая глава «Сукноткачество и изделия из сукна» состоит из трех параграфов. В главе рассматриваются основные этапы становления и развития ткачества на территории Дагестана, характеризуется традиционная технология ткачества, а также описываются предметы одежды и домашнего быта, изготовляемые из сукна в различных микрорегионах и у различных народов Дагестана.
В первом параграфе главы «Краткий очерк истории ткачества» с привлечением археологических материалов, данных греческих, римских, кавказских и иных источников и специальной научной литературы освещаются вопросы становления и развития ткацкого, и, прежде всего, шерстоткацкого производства населения, заселявшего территорию Дагестана. Так, обнаруженные известным археологом В.Г. Котовичем черепки сосудов с четко выраженными на них отпечатками ткани, относятся к Гильярскому энеолитическому (конец V – конец IV тыс. до н.э.) поселению. Археологические изыскания на этом же поселении говорят о применении здесь примитивного ткацкого станка в эпоху ранней бронзы[30]. О заметном распространении ткачества у населения между Каспием и Кавказскими горами, Северного Азербайджана (поддерживавшего тесные экономические и культурные отношения с населением Южного Дагестана) в I тыс. до н.э. писали С.И. Руденко, В.Н. Левиатов, К.В. Тревер и др. Есть многочисленные исторические сведения об изготовлении на территории Дагестана в период раннего железа (VII–IV вв. до н.э.) как чисто шерстяных тканей, так и тканей из смеси растительных волокон и шерсти, о развитии в данный период производства войлока и бурок.
Одним из последствий становления и развития феодальных отношений, в том числе и на территории Дагестана, было оживление ремесел, в частности – ткачества, продукция которого в середине – конце I тыс. до н.э. уже частично обслуживала внутренние и внешние торгово-обменные операции.
В раннем средневековье ткацкое производство получает дальнейшее развитие. В средневековом Бежтинском могильнике археолог Д.М. Атаев обнаружил фрагменты шерстяных тканей типа кавказского сукна XIX в.[31] На кавказских и ближневосточных рынках все чаще стали появляться шерстяные ткани из Дербента. Ковроделие Дагестана в данный период складывалось и развивалось во взаимодействии и под влиянием искусства ковроделия Азербайджана. Уже в 40-х годах VII в. в Дербенте производились высококачественные ковры.
В XI–XV вв., с усилением процесса развития феодальных отношений, происходит специализация ремесленного производства по микрорегионам и селениям. Такие населенные пункты, как Кубачи, Харбук, Микрах, Испик, Кумух, Балхар, Гоцатль, Хунзах и др. превращались в большие промышленные центры. Получает развитие производство сукна и безворсовых двусторонних гладких ковров. Дальнейшее развитие ремесленного производства привело к отделению ремесла от земледелия; ремесленное производство стало развиваться ускоренными темпами. Развивалось и шерстоткачество, особенно с распадом Кавказской Албании и появлением ряда государственных образований: Серир, Дербент, Лакз, Гумик, Табасаран, Зирихгеран, Кайтаг, «Царство гуннов», Шандан, Филан, Карах и др. Дальнейший рост числа средневековых городов, центров торговли и ремесел, закономерно приводит к увеличению объема шерстоткацкого производства и его товарного значения.
Отмеченные процессы, прерываемые войнами и нашествиями, усиливались в период развитого и позднего средневековья. К XVI–XVII вв. уже сформировались определенные производственные традиции в ткачестве. Высокий уровень и масштабность сукноткачества и ковроткачества был замечен и зафиксирован современниками[32]. Формы и разновидности традиционного хозяйства к этому периоду уже рассредоточились по географическим зонам, что послужило одной из важнейших причин ускоренного развития промыслов и ремесел[33]. Еще одна из характерных черт экономики Дагестана – это широкое развитие художественного ремесла и связанное с ним формирование крупных промысловых центров, которые становились экономическими и политическими центрами определенного округа.
Выше уже отмечалось, что технологические и художественные особенности ковроделия в Дагестане к XVI–XVII вв. можно считать уже сложившимися. Так, наиболее архаичный ворсовый ковер, известный на территории Дагестана датируется специалистами XVII в. Наиболее ранний вариант безворсового гладкого двустороннего ковра, обнаруженный нами в ходе этнографической экспедиции в одном из аулов Дагестана датируется началом XVIII в. Дальнейшее развитие получает сукноделие. Исследователи конца XVIII в. отмечали, в частности, что в Южном Дагестане и в Кубинской области выработкой сукон заняты почти все женщины. Большая часть этого сукна шла в Дербент и Кубу в обмен на хлеб, соль, нефть и др., а также «за деньги»[34].
Начиная с XVIII в. развитие промыслов и ремесел Дагестана происходило в тесном контакте с экономическим развитием России. Возрастание ее роли как посредницы в торговле между Востоком и Европой, а также все увеличивавшиеся потребности русской мануфактурной промышленности в сырье способствовали возникновению глубокой заинтересованности русского государства в сохранении экономических связей с народами Кавказа и в частности Дагестана.
Петр I приказывает астраханскому воеводу Мусину-Пушкину всемерно укреплять дружественные и торговые отношения с горцами Дагестана[35].
В XVIII – первой половине XIX в. отчетливо наблюдается процесс дальнейшей специализации центров шерстоткачества. К середине XVIII в. по всему Кавказу славились сукна из сел. Карата, Акуша, Цудахар, Вихли и др. К XIX в. к этому списку добавляются Тлондода, Хаджалмахи, Цовкра, Арчиб, селения Келебского общества[36]. К концу века как центры производства сукна становятся известны многие селения Аварского, Андийского, Даргинского, Казикумухского, Кайтаго-Табасаранского и некоторые селения Гунибского округов. В 80-х годах XIX в. здесь производилось сукна на 200700 руб.[37] К началу XX в. высококачественные тонкие сукна из верблюжьей шерсти, идущие на продажу за пределы Дагестана, вырабатывались в сел. Акуша, Кутиша, Мекеги, Улуая, Муги, Усиша, Хаджалмахи, Цудахар. Сукна естественного цвета шерсти, чаще всего совершенно белые, вырабатывались в сел. Вихли, Цовкра, Кунди, Кая, Чукна, Арчи, Карата, Арчо, Тинди, Анчих, Хелетури, во всех селениях Келебского общества. В XVIII – первой половине XIX в. углубляется процесс специализации в производстве безворсовых и ворсовых ковров селений Южного Дагестана: Ахты, Микрах, Аркита, Межгюль, Хучни, Хуриг, Халаг, Хив, Рутул, Касумкент, Рукель, а также г. Дербент. Многие селения Хунзахского плато специализировались на производстве безворсовых ковров и узорных войлоков, в Тлярате и близлежащих селениях наблюдалась специализация по производству ворсовых ковров и узорному вязанию, в Гунибе и его округе – по узорному ткачеству и вышивке. В Южном Дагестана табасаранцы и рутульцы производили главным образом паласы, а лезгины-сумахи. Население аулов Анди, Ансалта, Рихвани, Шодрода, Гагатль, Ботлих и др. специализировались на производстве бурок. В 80-х годах XIX в. в Дагестане бурок и войлока было произведено на 475 тыс. рублей[38]. Со временем стали появляться мануфактуры простейшего типа. В сел. Ансалта активизировали деятельность скупщики, приобретавшие бурки значительными партиями. Они же нередко раздавали мастерицам-надомницам шерсть для чистки и крашение за плату. В нескольких домах своих родственников они открыли небольшие мастерские по производству бурок. В 90-е годы такие мастерские появились и в ряде селений андийцев[39]. Иначе говоря, происходит медленный, но все же весьма заметный переход от домашних форм производства к мелкотоварному. Такой переход, увеличивая массу выпускаемой продукции, активизируя торговые и экономические взаимосвязи и отношения, приводил к снижению качества продукции – неизбежному следствию стремления к увеличению объема продукции. Кроме того, со второй половины XIX в. заметно растет вывоз из Дагестана шерсти и естественных красителей, что отрицательно сказывалось на развитии шерстообрабатывающей промышленности.
Таким образом, природно-географические особенности, дававшие возможность и одновременно диктовавшие необходимость местному населению заниматься скотоводством, преимущественно овцеводством, повсеместный земельный голод в горах, маломощность крестьянского хозяйства, сезонная незанятость значительной части населения и наличие свободных рук, господство полунатуральных форм хозяйства в совокупности приводили местное население к занятию домашними промыслами. Наибольшее развитие повсеместно получала обработка шерсти, выработка изделий из нее. Призванные обеспечить нужды крестьянского хозяйства, местные промыслы выполняли свои функции в условиях все большего развития производительных сил общества, приведшего, в частности, к появлению и росту товарной продукции, к специализации отдельных селений или микрорегионов в производстве тех или иных изделий. Дальнейший поступательный процесс развития общества был уже связан с появлением и все большим утверждением в экономике Дагестана, в том числе и в шерстоткацком производстве, элементов капиталистического развития.
Во втором параграфе «Традиционная технология сукноткачества» определяются регионы распространения производства сукна и рассматриваются особенности процесса его изготовления.
О широком распространении сукноткачества в горном Дагестане писали многочисленные авторы XVIII - XIX вв. Больше всего сукна производилось в Даргинском, Аварском и Казикумухском округах. Качественные сукна вырабатывались и у народов Южного Дагестана. Широко использовались в Южном Дагестане и акушинские сукна, и «кубинские шали». Производством сукна занимались и кумыкские женщины.
О технологии суконного производства и его технических приемах, об инструментах и оборудовании в сукноткацком деле писали О.В. Маргграф, Е.М. Шиллинг, С.С. Агаширинова, С.Ш. Гаджиева, М.О. Османов, А.Г. Булатова и др.
Для изготовления сукна обычно применялась шерсть молодых барашек или овец. В целом шерсть дагестанских овец котировалась очень высоко исследователи и специалисты считали сырьем высшей категории.
Заготовленная шерсть сначала сортировалась по цвету и назначению (на тонкое сукно, плотное сукно, на бурки, на ковер, на уток, на основу). В одних селениях и регионах ее тщательно промывали, в других очищали от случайных примесей и сразу же, без промывки, расчесывали на специальном гребне – дважды, иногда трижды. При этом лучшей считалась шерсть первой вычески[40]. Затем прялась нить – прялкой и веретеном. Большая часть мастериц предпочитала при этом прялку: такая нить лучше скручивалась, была прочной и равномерной в сечении (в толщине) по всей длине[41]. Готовая нить сматывалась в клубки или мотки вручную или на мотовилах.
Отработанную для основы нить наматывали на ткацкий станок – прямоугольную раму из брусков с подвижными боковыми столбами. Это так называемый «горский ткацкий станок» по определению Е.М. Шиллинга, считавшего ареалом его распространения лишь пределы Дагестана[42]. В отличие от горского горизонтального станка, основа будущей ткани у лезгин натягивалась отдельно, на два кола до 70 см., вбитых в землю и в стену на расстоянии 6–7 м. друг от друга[43]. Имел свои специфические особенности и ткацкий станок кумыков, в частности он имел более сложную конструкцию со специальными гребнями и приспособлениями для управления процессом ткачества руками и ногами. Необходимо отметить, что аналогичным станком пользовались и многие другие народы Северного Кавказа.
Работа за ткацким станком сводилась к попеременному раздваиванию (через одну) нитей основы и протягиванию между ними нити утка с последующим уплотнением протянутых нитей.
Снятую со станка ткань несколько часов топтали ногами в чане или проточной воде, поле чего растягивали (руками, на колышках, с помощью подвешенного груза и др. приемов).
На изготовление стандартного отреза сукна (примерно 7–8,5 м.) уходило от двух недель до 40 дней и больше.
При выполнении тех или иных операций по производству сукна женщины прибегали к различного рода магическим действам. В просушиваемую шерсть багулалы и лезгины сыпали несколько щепоток соли. Ахвахцы небольшие узелки с солью клали на тюки шерсти, на «штуки» готовой материи. В помещении, где хранились запасы шерсти, терекеменцы оставляли какой-нибудь открытый сосуд с солью. У цезов, чамалалов, кумыков (сел. Халимбекаул), кайтагцев, рутульцев женщины старались украсть пригоршню чужой шерсти, разложенную на просушку; через некоторое время «украденное» возвращалось хозяйке в многократном размере. Дагестанские азербайджанцы перед рыхлением шерсти площадку, на которой должен был происходить процесс, посыпали зерном для кур и птиц. Перед началом такого же процесса хваршинка разносила соседям горох и бобы в небольшой чаше. Женщины из Гарбутля на шерсти, приготовленной для той же операции, исполняли шуточный танец, топча и разбрасывая сырье ногами. В одних микрорегионах приступать к расчесыванию шерсти полагалось натощак, в других – после сытного завтрака, в третьих, операция проходила при шуме и гвалте, в четвертых – при полном молчании – и т.д. У большинства народов горного Дагестана присутствие, даже короткое, мужчины при этой трудовой операции считалось не желательным. В ряде микрорегионов прялку и веретено надо было хранить в разобранном виде, отделив все, что отделяется; в других, напротив, то и другое хранились до сезона только в собранном виде. Начало непосредственного процесса ткания сукна многие мастерицы скрывали, старались сохранить в тайне. Иногда (сел. Цумада) хозяйка дома до начала процесса ткания вместе со своими дочерьми обходила вокруг ткацкого станка, читая молитвы. В сел. Муни был обычай обкуривать ткацкий станок дымом от горящих волос высокопрофессиональных мастериц. У южнодагестанских народов считалось целесообразным отменить начало процесса ткания, если накануне в семье произошла ссора домочадцев или семью постигла ощутимая неприятность.
Все эти обычаи и обрядовые действа, уходящие своими корнями в домонотеистические представления, говорят о стародавности шерстообработки у народов Дагестана и одновременно о хозяйственной важности ее для местного населения.
Во второй половине XIX в. скупщики-оптовики скупали сукна у мастериц на местах для последующей перепродажи. Постепенно стало обычным ссужение скупщиком мастериц деньгами или сырьем под будущее сукно. Иначе говоря, скупщики постепенно стали играть роль работодателей, покупателей труда как товара, а мастерица по условиям труда приближалась к положению наемного рабочего.
Ввоз из России дешевых фабричных тканей ощутимо подорвал развитие сукноткачества в Дагестане. К 70–80-м годам XIX в. производство сукна вновь увеличилось, и главная причина этого – активизация деятельности скупщиков. В годы Первой мировой и Гражданской войн производство сукна в Дагестане резко падает, несколько оживляясь в очередной раз к 20–30-м годам ХХ века.
Итак, сукноделие играло в экономике горцев Дагестана большую роль. На всех этапах развития сукноделия преобладала выработка сукон для удовлетворения внутренних потребностей. Благоприятные экономические и естественно-географические условия способствовали появлению центров производства, ориентированных главным образом на товарную продукцию. Заметную роль в развитии сукноткацкого производства сыграли скупщики. Их появление и последующая деятельность представляли новый этап в развитии этого производства, дали толчок новым производственным отношениям.
Высококачественные сукна, изготовленные мастерицами Дагестана и имевшие широкий спрос на Кавказе, в России и за их пределами, производились стародавними, изжившими себя техническими и технологическими средствами и приемами, с помощью примитивных орудий труда.
В третьем параграфе главы «Изделия из сукна» рассматривается применение шерстяного материала в одежде разных этнических и половозрастных групп населения, а также в хозяйственно-бытовой сфере.
Широкое распространение сукноткацкого производства не означало достаточной обеспеченности местного населения материалом для одежды. На это обстоятельство неоднократно указывали и дореволюционные, и современные исследователи[44]. Сукно для нужд членов семьи ткалось редко и в небольших количествах, а там, где это производство носило товарный характер, основная масса продукции поступала на рынок. Ткани, поступавшие из-за пределов Дагестана, приобретались преимущественно представителями высших сословий и имущей верхушки. С XIX в., особенно со второй его половины, усиливается поток сравнительно дешевых фабричных тканей из России. Однако и эти ткани далеко не каждая семья могла приобрести в достаточном для всех ее членов количестве. В целом в XIX в. на пошив мужской, женской и детской одежды чаще всего шло сукно местного производства.
Итак, из сукна шились разновидности мужских рубах и штанов, бешметы, черкески, женская нательная одежда и разновидности платья, как повседневные, так и нарядные, праздничные, матерчатые повязки, передники, полукафтаны-архалуки, стеганые бешметы, домотканые накидки, безрукавки, платки и покрывала, а также детская одежда. Все это было по покрою, цветовой гамме, декоративному убранству, в соотношении с другими элементами одежды выдержано в национальных традициях. Хотя необходимо отметить, что при этом в одежде народов Дагестана безусловно имели место взаимовлияния, влияния материальной культуры народов Северного Кавказа, России, Закавказья, Средней Азии и др.
Дефицит в материале для пошива одежды на протяжении всего рассматриваемого периода, то снижаясь, то поднимаясь, ощущался постоянно. В этих условиях местное население выходило из затруднения, производя, заказывая или покупая (обменивая) сукна различного качества и разной стоимости.
Третья глава «Производство войлока и войлочных изделий» состоит из четырех параграфов. В ней последовательно рассматриваются традиционная технология производства войлока, войлочная одежда и обувь, бурочное производство и особенности войлочных ковров.
В параграфе «Традиционная технология производства войлока» устанавливается стародавность этого промысла в Дагестане. Он зародился и развивался уже тогда, когда еще не было производства паласов, сумахов, ковров. О том, что у каспиев многие носят бурки, писал Геродот[45] (V в. до н.э.). Данные, относящиеся к XVI–XVII вв., говорят о том, что большие партии дагестанских бурок вывозились в Россию. О войлочной одежде и бурках дагестанцев говорили авторы XVII в. А. Олеарий и Я.Я. Стрейс. Свидетельствуют о широком развитии бурочного производства у андийцев и авторы XIX в. А.И. Ахвердов, Р.Ф. Розен.
На изготовление войлока шла второсортная шерсть и шерстяные очесы. Очищенную от грязи и примесей шерсть прочесывали на гребне, выкладывали несколькими слоями на палас, циновку, обрызгивали водой, после чего слои шерсти вместе с подстилкой сворачивали в рулон. Этот рулон несколькими женщинами в продолжение нескольких часов обкатывался руками, реже - ногами. Время от времени рулон разворачивали, неровности сглаживали, пустоты заполняли клочками шерсти, производилось очередное обрызгивание, и обкатка продолжалась. Готовое полотнище высушивалось, на этом процесс заканчивался. Данный технологический процесс идентичен и у многих других народов Дагестана и Кавказа.
Производство войлока и войлочных изделий в Дагестане, в основном, женский промысел. У лезгин и рутульцев, в отличие от остальных, подготовительные операции для производства войлока выполнялись женщинами, а валяние войлока было исключительно мужским занятием[46].
Различные циклы войлочного производства сопровождались теми или иными действами религиозно-магического характера. Так, у аварцев, андийцев, ботлихцев, годоберинцев гребень для счесывания шерсти должен был храниться в темном месте с волокнами шерсти между зубьями. У отдельных народов Южного Дагестана перед применением в производстве на гребень лили воду таким образом, чтобы струйки воды проходили между зубьями. Площадку валяния войлока багулалы слегка окропляли овечьим молоком, андийцы проводили через такую площадку осла, лакцы или разбивали на такой площадке яйцо, или катали яйцо по ней. Левашинцы разбрызгивали по площадке кусочки лепешки, мяса, курдюка, все это подбиралось мальчиками селения и тут же, на площадке, поедалось. Агульцы на такой площадке вбивали в землю деревянные колышки, а цахуры – железные гвозди, то и другое перед работой убиралось. Андийцы перед раскладыванием шерсти на подстилке втыкали в каждый край четырех ее сторон по 7 и 9 булавок. Они вытаскивались из подстилки после укладки всех слоев войлока. Аварки из сел. Бацада втыкали шила и иглы в слои уложенной для обкатки шерсти и вытаскивали перед опрыскиванием этих слоев водой. Даргинки сел. Уркарах слои будущего войлока укладывали при полном молчании, а лачки сел. Вихли, напротив, выполнение этой операции специально сопровождали шумом и шутливой перебранкой. Лезгинки перед укладыванием слоев шерсти на подстилку посыпали ее зерном, хлебными крошками и, отойдя в сторону, ждали, когда птицы слетятся и поклюют все это. У кумыков считалось, что если девочка или девушка наступит на подстилку для валяния войлока, у нее будут волосатые ноги. Не рекомендовалось наступать на подстилку и мальчикам, подросткам, так как у них от этого будут лысые ноги. У южных кумыков девочка, девушка, желающая избавиться от угрей, 9 ночей проводила на подстилке для валяния войлока. Мужчина же, проведший на такой постели 30 дней, обретал, якобы, усиленную мужскую потенцию.
Почти повсеместно в процессе валяния женщины, занятые этой работой, придерживались одних и тех же правил: к процессу следовало приступать натощак; в течении процесса, до его окончания, утолять жажду и голод не рекомендовалось; присутствие посторонних наблюдателей, особенно мужчин, считалось при этом нежелательным; до окончания процесса валяния жаловаться на усталость не рекомендовалось – и др.
Приведенный материал наглядно демонстрирует стародавность, древность войлочного производства в Дагестане, во многих своих циклах обставленного обычаями, уходящими своими корнями в домонотеистические представления более ранних этапов исторического развития общества.
Второй параграф главы посвящен войлочной одежде и обуви, которые имели в Дагестане самое широкое распространение. Этот факт отмечали, как исследователи первой половины ХХ века (А.К. Сержпутовский, Е.М. Шиллинг, З.А. Никольская), так и многие современные исследователи (С.Ш Гаджиева, М.О. Османов, А.Г. Пашаева, Р.С. Изудинова).
Самой распространенной войлочной одеждой были куртки, с рукавами и без рукав – мужские, женские, детские. Носили их преимущественно жители Центрального и Западного Дагестана, реже – Южного Дагестана, иногда – население Северного Дагестана. У горских народов распространение получила и войлочная накидка, род плаща, чаще всего используемая путниками, пастухами, чабанами. У жителей Западного Дагестана, у части аварцев, даргинцев и лакцев, в какой-то степени у народов Южного Дагестана, мужчины, чаще всего пастухи и чабаны, носили и войлочное пальто. Войлочные головные уборы были представлены шляпами, иногда носимыми названными выше категориями лиц. Довольно широкое распространение получила у народов Дагестана войлочная обувь - тип сапог, с войлочной же многослойной простеганной подошвой, часто с изогнутым носком. Как праздничная, свадебная, такая обувь была ярко орнаментирована по подъему и голенищу аппликациями и вышивкой. Варианты такой обуви, их разновидности, ареалы распространения, их классификация наиболее полно представлены в специальной статье Г.А. Сергеевой[47]. В нашей работе такого рода материал несколько уточнен и дополнен. Установлено, что в дагестанской горской среде бытовала и такая обувь, как носки из тонких сортов шерсти, а также войлочные ноговицы и обмотки, носимые с разными видами обуви. Реже встречались у горского населения войлочные рукавицы с отделом для большого пальца. До начала XX века в отдельных микрорегионах Центрального и особенно Западного Дагестана сохранились войлочные платья, платки, накидки. Из тонкого войлока светлых тонов изготовлялись здесь детские спальные принадлежности – подстилки, одеяла, подушки. Наконец, из войлока местное население изготовляло потники для лошадей, чехлы для ружей, войлочные ритуальные маски.
Итак, войлок и войлочные изделия нашли у дагестанских народов самое широкое применение. В основном это производство, за исключением бурочного, обеспечивало внутренние потребности населения. И технология производства исходного материала – войлока, и особенности изготовления из него предметов повседневного обихода, главным образом разновидностей одежды и обуви, у различных народов Дагестана и в разных его микрорегионах были схожими, что не исключало в той или иной степени сугубо местного, локального, специфического, проявляющегося в покрое изделия, в отдельных частях, элементах предметов войлочного производства, в способах применения, пользования таким изделиями, в манере, характере их художественно-декоративного оформления и т.д. Такое положение вещей соответствовало культурно-исторической характеристике Дагестана, отличающегося этнической пестротой и мозаичностью и одновременно являющегося единым историко-культурным регионом Кавказской историко-культурной провинции.
В третьем параграфе главы рассматривается бурочное производство. Оно в той или иной степени было развито повсеместно, везде, где овцеводство получило более или менее заметное развитие. В большинстве таких регионов бурки простейшего типа, гладкие с обеих сторон, не крашеные, укороченные и длинные (последние – для всадников), производились в небольших количествах и исключительно для потребностей семьи. Хотя здесь необходимо отметить, что по своим характеристикам данные изделия явно уступали продукции андийских мастериц. И не удивительно, что состоятельные горцы, как правило, приобретала андийские бурки. Б.М. Алимова считает, что табасаранцы вообще не производили бурок, незначительная их часть носила андийские бурки, более или менее получили распространение войлочные накидки[48]. Простые бурки из войлока ахвахцы, каратинцы, дидойцы, гунзибцы, гинухцы стали изготовлять где-то во второй половине – конце XIX в. Простые, короткие, некрашеные бурки с небольшими плечевыми выступами без швов производили для собственных нужд хваршины, тиндинцы, багулалы, чамалалы, годоберинцы.
Более других производством бурок занималось население высокогорных селений аварцев нынешних Ботлихского, Гунибского, Тляратинского, Цунтинского и Цумадинского районов. Как отмечалось выше, во всем Дагестане, а также на Кавказе и далеко за его пределами особенно славились андийские бурки. Они отличались высокими утилитарными (плотность, легкость, мягкость, влагонепроницаемость) и декоративно-эстетическими (длинный ворс, блеск, тщательность выделки, строгий силуэт) качествами. Здесь выделывалось несколько разновидностей бурок: колоколообразная, с покатыми плечами «буртина»; «кабардинская бурка» с большими плечевыми выступами, с начесом, трапециевидной формы; «кIуркIул» черного, иногда белого цвета из надерганной немытой шерсти, колоколовидные, с опущенными плечами швов, с валяными с лицевой стороны спиралевидными клочками шерсти 6–7-месячных овечек; «бегикIла», на хлопчатобумажной подкладке и с неравномерным начесом, короткие (120–130 см.), с узкими плечами со швами; наиболее распространенные бурки-накидки трапециевидной формы, без плечевых швов, без начеса; так называемые «дамские бурки» из белого тонкого войлока, колоколообразные, относительно короткие, с белым ворсом. Наиболее часто упоминающиеся в специальной литературе и источниках центры по производству перечисленных разновидностей бурок – это Анди, Гагатли, Рихвани, Ансалта, Шодрода и Ботлих. Целесообразность отнесения Ботлиха к центрам бурочного производства исследователи Б.М. Алимова и Д.М. Магомедов подвергают, пожалуй, обоснованным сомнениям.
Войлок для бурки валяли обычным путем. Большое значение придавалось специальной обработке лицевой стороны бурок, которую расчесывали маленьким, жестким венчиком и на завершающей стадии валяния, и после его окончания. Белое полотнище для бурки отбеливали в настое древесной золы или в пенообразующем отваре специальной травы. Нередко войлок промывался в холодной проточной воде.
Войлок для крашеной бурки тщательно просушивался. Для окрашивания в черный цвет применялись ольховая кора и железный купорос, в растворе которой войлок кипятили.
Торговля бурками занимала видное место в товарообороте Дагестана. Так, в ведомости Дербентской таможенной заставы за 1813 г. отмечен вывоз из Дагестана «множества» бурок[49]. При задержании торгового каравана из Дагестана в Грузию через Дидо обнаружено 2990 бурок. Через месяц был задержан еще один караван, среди товаров которого было 505 бурок[50]. В 1827 г. из Дагестана в Шекинскую провинцию вывезено товаров на 150 тыс. руб. серебром, большая часть этой суммы приходилась на бурки, войлок и сукно[51]. По официальным данным, на 1830 г. из Дагестана было вывезено 7800 бурок[52]. В одном только сел. Анди в 1840 г. 6 человек скупщиков вывезли более 50 тыс. бурок[53], накопившихся там, вероятно, за период экономической блокады. В 70-е годы в сел. Анди, Гагатль, Риквани, Ансалта, Шодрода, и Инхо Андийского округа ежегодно производилось до 8 тыс. бурок[54]. В 1870 г. бурок и других войлочных изделий было вывезено из Дагестана до 15600 единиц. В 1874 г. число это возросло до 40000 единиц[55]. В 7-ми селениях Андийского округа за 1882 г. было произведено 20 тыс. бурок[56]. В 1889 г. из Дагестана было вывезено 61300 единиц бурок и других изделий из войлока[57]. В войлочно-бурочных центрах Андийского округа в 1892 г. было произведено 53500 бурок[58]. Только за 3 года, с 1892 по 1894, из Андийского округа было вывезено 74762 бурки[59]. По данным на начало XX в. андийцы производили в год 30800 бурок, ботлихцы, тасуда-шодродинцы по 800, тандовцы – 80 бурок[60]. Среднегодовое производство бурок в Андийском округе на начало XX в. А.С. Пиралов определил в 35200 штук. В бурочном производстве, как и в других производствах, были свои периоды подъема и спада. В целом производство бурок в Дагестане к концу XIX в. заметно сократилось: отсюда все больше вывозилась не готовая продукция, а сырье, военные действия кончились, у местного населения появились возможности приобретать фабричные товары и материалы по более низким ценам. Х.Х. Рамазанов, например, отмечает, с 1892 по 1893 год вывоз бурок из Дагестана сократился в 5 раз.
Итак, бурочное производство занимало в экономике Дагестана весьма заметное место. В своей основе традиционный бурочный промысел, выросший на местной почве и основывавшийся на унаследованных от предков приемах и способах выработки разных сортов войлока и пошива из них разновидностей одежды, обуви, головных уборов и предметов хозяйственного обихода, постепенно перерос в ремесленное производство, ориентированное на рынок и выполнение заказов.
Четвертый параграф главы «Войлочные ковры» посвящен нескольким разновидностям ковров из войлока, игравшим определенную роль в хозяйственном обиходе и в украшении жилища.
Наиболее простой по технологии изготовления войлочный ковер – это небольшая по площади кошма белого, черного, серого цвета, где орнамент, декоративная композиция, составленная пучками шерсти другого, контрастного цвета, вваленного в поверхность полости. Получались так называемые «киизы». Наибольшая область их распространения – селения салатавских аварцев, цунтинцев, бежтинцев, гунзибцев и гинухцев в Западном Дагестане, акушинцев, а также лакцев, исторически расселившихся на территории даргинцев (сел. Балхар, Кхоли, Цуликана, отчасти и Уллучара), и отдельных селений лакцев нынешних Лакского и Кулинского районов. Узор нередко представлял собой контрастные пятна овальной формы, а также несложный геометрический орнамент, рогообразный орнаментальный мотив, иногда – стилизованный растительный орнамент, пересекающий по диагонали все полотнище ковра или шедший от центра к углам по всем четырем направлениям[61].
Группы войлочных ковров с валяным орнаментом мастериц сел. Балхар и Камахал исследователи особо выделяют как сугубо местные изделия по своему орнаментально-декоративному стилю.
Более красочно орнаментировались войлочные ковры мозаичного типа, известные как «арбабаши». Это были изделия со вшитым в полотнище орнаментом, вырезанным из войлока другого цвета. На войлочное полотнище наносился узор, преимущественно это был растительный, основательно стилизованный, где-то геометризированный орнамент. Острым ножом или ножницами этот узор вырезался и вшивался в полотнище другого цвета, из которого был вырезан такой же узор. Наиболее распространенные цвета войлочных полотнищ – белый, черный, серый, красный, реже – желтый, зеленый, оранжевый. Вшивание вырезанного орнамента одного цвета в образовавшиеся пустоты полотнища другого цвета производилось льняными или хлопчатобумажными нитками, а линии швов обшивались неширокой тесьмой третьего, контрастного цвета. Такой же тесьмой обрамлялись края арбабаша. А.Дж. Магомедов полагает, что традиция изготовления арбабашей была перенята горцами Дагестана у кумыков и чеченцев. Исходя из факта наибольшего распространения арбабашей у тюркских народов Дагестана, Северного Кавказа и Средней Азии, С.Ш. Гаджиева высказывает предположение о связи этой традиции с наследием культуры тюркского кочевого мира.
Таким образом, войлочные ковры занимали определенное место в традиционных промыслах Дагестана. Ими охотно украшали интерьер жилища, находили они и утилитарное применение «как покрывала, одеяла, постель, напольный или настенный ковер и др.» Если у кумыков они изредка служили предметами обмена, торговли, то горцы, там, где эти ковры производились, изготовляли их исключительно для собственных нужд. Нередко интерьер горского жилища украшали и арбабаши, обменянные, купленные ими у кумыков, реже – у народов Северного Кавказа.
Четвертая глава «Производство ковров и ковровых изделий» состоит из четырех параграфов. В ней рассмотрены основные вопросы сложения и развития ковроткачества в народов Дагестана, классификации ковровых изделий, а также специфика, технология производства ворсовых, безворсовых ковров и ковровых изделий, черты своеобразия их декоративно-художественного оформления у различных народов Дагестана и в его микрорегионах..
Первый параграф затрагивает вопросы сложения ковроткачества и классификации ковров и ковровых изделий, выявляет наиболее известные центры коврового производства.
Исследователи отмечали, что ковроткачество в Дагестане было издавна развито не только в отдельных селениях, но часто и в целых районах проживания местного населения. Период особого подъема этого художественного промысла, сравнительно рано переросшего местами в ремесло, падает на X–XV вв., затем в XVI–XVII вв. здесь наблюдается спад производства, сменившийся новым подъемом в XVIII–XIX вв. В последнем из периодов получает заметное развитие безворсовое ковроткачество, которое, как и более архаичное войлочное, предшествовало развитию ворсового ковроткачества. История ткачества на территории Дагестана уходит вглубь веков, о чем выше уже говорилось. Способы переплетения нитей основы и утка в тканях, а затем в безворсовых коврах с течением времени все усложнялись, в ворсовых коврах сложные переплетения в сочетании с ворсовыми узлами достигают совершенства, и это, как отмечает Г.Н. Казилов, дает основание предполагать своеобразное, поэтапное формирование ворсового ковроткачества в Дагестане. Близкое сходство технологии производства тканей и простейших ковров позволяет предполагать, что ковроделие, как вид ручного ткачества, зародилось в Дагестане в глубокой древности[62]. В общем, к этой мысли приходят и многие другие исследователи.
Различают несколько разновидностей ковров и ковровых изделий. В основном это три группы: ворсовые ковры, безворсовые ковры и ковровые изделия. По технологии изготовления Г.Н. Казилов различает семь групп дагестанских ковров: безворсовые двусторонние, безворсовые односторонние, ворсовые, махровые, войлочные, вышитые, комбинированные[63]. Для полноты картины мы бы разбили войлочные ковры на изделия с валяным орнаментом, вшивным орнаментом и нашивным орнаментом (по технике аппликации).
По материалу изготовления ковры и ковровые изделия различаются как шерстяные (войлок, изделия из шерстяной нити), изделия из хлопка, изделия из конопли, комбинированные изделия (шерстяная и хлопчатобумажная нить, шерстяная, льняная и конопляная нить), изделия из осоки (с применением осоки), изделия из конского волоса (с применением конского волоса).
К особой подгруппе можно отнести тип нетканого овчинного ковра из комбинации черной овчины на фоне белой и наоборот, а также из крашеной овчины.
Семь видов ковров и ковровых изделий различает Г.Н. Казилов в соответствии с их предназначением: для покрытия пола или стен жилища, молитвенная принадлежность, постельная принадлежность, для перевозки, переноски товаров, подкладки на спину и ленты для водоносных кувшинов, предметы обуви, подседельники и попоны[64]. К этому перечню можно было бы добавить изделия для хранения продуктов, предметы одежды, ковровые изделия малых форм для украшения интерьера жилища (тип небольших покрывал и занавесок). Исследователь также пытается рассмотреть группы ковров по «приемам композиционного построения узора», «по колористическим решениям» и др.[65] В целом, на наш взгляд, классификация Г.Н. Казилова не до конца продумана, чрезвычайно усложнена, местами путана и неточна. Автор монографии предложил объемную, достаточно квалифицированную работу. Однако, выведение параметров универсальной типологизации и классификации ковров и ковровых изделий Дагестана - чрезвычайно сложная задача. В этом виде производства, складывавшиеся или относительно устоявшиеся традиции, повсеместно и постоянно сочетались со свободным, стихийным творчеством мастериц, испытывавших к тому же влияние ковроткацкого искусства Азербайджана и центров ковроткачества Передней Азии.
В плане дифференциации по ареалу распространения выделяют следующие группы ковров - Южного, Центрального и Северного Дагестана. В Дербенте и его окрестностях сложились такие центры ковроткачества, как Белиджи, Мамедкала, Рубас, Рукель и другие. К ним тяготели и другие центры, расположенные в районе магистрального торгового пути, связывающего западные и восточные страны и проходящего через Дербент и его окрестности, как Магарамкент, Мугерган и др. В районе, непосредственно соседствующем с селениями Северного Азербайджана и в небольшой степени испытавшем влияние этого центра ковроделия, были расположены ковровые центры Южного Дагестана Ахты, Микрах, Мискинджи, Текипиркент, Усухчай, Куруш и др. Они совместно с центрами Северного Азербайджана оказывали заметное влияние на развитие ковроткачества в Касумкенте, Ашага-Стале, Орта-Стале и др. Примерно то же можно сказать и о развитии коврового дела в Курахе, Кабире, Рутуле, Ихреке, Шиназе, Лучеке, Джимихуре и др. с той разницей, что влияние ковровых центров Азербайджана здесь сказывалось слабее.
Ковровое дело селений Табасарана (Хучни, Халаг, Рушуль, Ерси, Аркит, Сиртич и др.), Хива и близлежащих селений (Ляхля, Межгуль, Чере, Чувек и др.) и Агула (сел. Тпиг, Рича, Фите) отличалось самобытностью, своеобразием, что объясняется, прежде всего, их отдаленностью от главных ковровых центров Южного Дагестана и нахождением их в стороне от главного магистрального пути - Западная Европа – страны Востока.
Ярко выраженным художественным своеобразием отличались ковры мастериц горных и высокогорных тляратинских селений.
Ковроткачество селений Северного Дагестана (Верхнее и Нижнее Казанище, Верхний и Нижний Дженгутай, Карабудахкент) наиболее позднее, оно более или менее привилось здесь в самом конце XIX, в первые десятилетиях XX в.
В целом наиболее известные центры ковроделия были расположены в Южном Дагестане (лезгины, табасаранцы, агулы, рутулы, дагестанские азербайджанцы, таты, горские евреи). Мастерицы-аварки Центрального Дагестана производили безворсовые ковры, так же как и кумычки. Ковроткацкое искусство этих мастериц характеризовалось разнообразием технических приемов производства и самобытностью целого комплекса декоративных решений в безворсовых коврах.
Во втором параграфе главы рассматриваются ворсовые ковры. Дагестанские ворсовые ковры получили известность как «дербентские» и «табасаранские».
При заправке коврового станка для производства данных видов ковров сначала на поперечные валы станка натягивалась основа. Затем следовала заправка станка ремизом, который служил для перемещения нитей основы при прокидке уточных нитей в процессе ткания. Процесс работы на станке сводился к следующему: создание основы – вязание ремиза – закручивание нитей основы – натягивание нитей основы – группировка нитей основы – петельный перехват нитей основы – образование зева для прокидки уточных нитей – процесс ткачества. Последний заключался в следующем: вязание уравнительной плетенки – изготовление начальной части ковра – вязка ковровых узлов – перемена зева – прокидка утка – пробивка утка – вязка кромок – оправка ворса – стрижка ворса – изготовление второй паласной части ковра – снятие ковра со станка – вязка бахромы.
Вязка узлов на нитях основы – главное в выработке ворсового ковра. Определенное сочетание узлов и расцветки дают, в конечном счете, ковровый орнамент. Количество узлов на единицу площади определяет плотность ковра. 1600 узлов в кв.дм. – считается хорошей плотностью. Высота ворса дагестанских ковров, как правило – 6–10 мм. Наиболее низкая плотность – у ковров типов «Рутул», «Тлярата», «Дженгутай» – от 625 до 1225 узлов на кв.дм. В коврах типа «Табасаран», «Дербент», «Рушуль», «Казанище» плотность ковров – от 900 до 1600 узлов на кв.дм. В группе ковров «Касумкент» и «Хив» – от 1444 до 1764 узлов. В коврах типа «Ахты» и «Микрах» – от 1444 до 2025 узлов на кв. дм.[66] Данные цифры актуальны и на сегодняшний день, хотя надо признать, что они в большей степени справедливы применительно к массовому фабричному производству. Что касается ворсовых ковров, производство которых отчасти восстановлено и восстанавливается энтузиастами, то здесь наблюдается несколько иная картина. В частности, надомницам, привлеченным к данному производству, удается достичь плотности превышающей 2000 узлов на кв. дм., а наивысшая плотность достигает цифры 2600 узлов на кв. дм. В дагестанских коврах чаще всего соблюдается полная симметрия узора по отношению к вертикальной и горизонтальной оси. Однако, нередко узор центрального поля строится симметрично только по отношению к вертикальной оси. В таких случаях симметрия по отношению к горизонтальной оси соблюдается лишь при нанесении на ковер крупных медальонов или розеток, а заполняющие фон мелкие фигуры располагаются ассиметрично.
В совокупности орнаментальных мотивов ворсовых ковров Дагестана чаще всего встречаются стилизованные изоморфные и зооморфные мотивы, реже – антропоморфные, иногда изображения предметов повседневного быта, орудий труда. В разных видах, типах ковров вся эта совокупность орнаментов решается и поданется в местных, локальных традициях. Различаются характер стилизации рисунка, элемента, форма его подачи и способы размещения, цветовая гамма и колорит. Все это соответствовало местным, веками сформировавшимся эстетическим вкусам, представлениям, школам, особенностям окружающей среды, специфике традиционной духовной культуры. Кроме того, формы элементов орнамента, орнаментальных мотивов зависели от типа ковра. Почти каждый элемент орнамента, отдельно взятый узор имел свое название, даваемое по случайному сходству с каким-либо предметом или носящий имя известной мастерицы, название центра производства. При этом одни и те же элементы в разных центрах, даже расположенных рядом, могли носить разные наименования. Лучшими считались ковры Ахтов и Микраха, широко были известны ковры мастериц Ялуджуха и Ихира; здешние ковровщицы более других были склонны к импровизации и нововведениям в орнаментальном строе коврового поля. Прекрасные ковры ткались в сел. Куруш, они отличались богатой цветовой гаммой и умелым сочетанием тонов и полутонов. Курушских мастериц было немного, поэтому их ковры редко попадали на рынок. В высококачественных коврах мастериц сел. Джаба орнамент представлял собой гармоничное сочетание ахтынских и кубинских орнаментальных мотивов, и отличались они широкой каймой вишнево-бурого цвета. Группа ковров «Дербент» была представлена изделиями из Дербента и сел. Митаги, Мугарты, Джамай, Рукель, Марага, Ерси, Дарваг, Сабнава, Кемах, Бильгади, Гемейди. Зизьян, Хучни, Арак, Цанах, Хили, Пенджи, Ихрек, т.е. дагестанских азербайджанцев. Они были сравнительно грубее, менее плотными, отличались орнаментальной эклектичностью и невыразительной каймой. Большим спросом и популярностью пользовались ковры Табасарана. Ковроткачеством здесь занимались женщины из десятков селений, при этом большинство из них использовало несколько излюбленных рисунков. Ковры мастериц северо-восточного Табасарана (Аркит, Рушуль, Татиль и др.) испытывали влияние коврового дела Дербента. Ворсовые ковры рутульских мастериц, преимущественно с черным фоном, были относительно более «разгружены» в смысле густоты орнамента и выделялись большой геометризованностью орнаментальных мотивов. Изготовлялись ворсовые ковры и кумыкскими мастерицами сел. Кумторкала, Эндирей, Нижнее и Верхнее Казанище, Параул, Каякент. Они производили ковры, имеющие много общего с лезгинскими и табасаранскими коврами. Исследователи отмечали в этой группе менее значительные в художественном отношении варианты ковровых рисунков, встречающихся в Южном Дагестане и в Восточном Закавказье. Специфика цветовой гаммы в них сводилась к в доминированию черного и красного цветов. Ткались ковры и мастерицами-аварками, хотя ворсовое ковроткачество в Аварии заметно распространения не получило. В сел. Тлярата, Хадиб, Кардиб, Гиндиб и Кутлаб изготовлялись ворсовые ковры «габа». Отличительные их особенности – черный фон и длинный ворс (до 10 см.). Ворсовое ковроткачество здесь сложилось поздно, но заметно прогрессировало: сказались близость и многосторонние контакты с ковровыми центрами Азербайджана и Грузии. Ковры северных аварцев «халича» (сел. Урма, Верхний Дженгутай, Апши) по композиционно-орнаментальному строю и по техническим качествам были близки к изделиям приграничных северных кумыкских ковровых центров. Отдельные экземпляры ворсовых ковров «тIанса» можно было встретить в сел. Хунзах и Обода центральной Аварии.
Итак, ворсовое ковроткачество занимало видное место в ремесле и промыслах народов Дагестана. Возникнув как разновидность обработки шерсти, ковроткачество в процессе развития во многих центрах обретает статус ремесла. Ворсовое ковроткачество – местный вид производства, основы его технологии здесь были освоены с незапамятных времен. Орнаментальный строй, и цветовая палитра дагестанских ковров также имеют местные корни. И то и другое складывалось в результате многовековой практики выработки изделий из шерсти и их художественного декорирования. Однако процесс становления и развития ворсового ковроткачества как самостоятельного вида художественного ремесла исторически происходил под влиянием коврового дела Азербайджана, а также широко известных ковровых центров Ирана, Турции, Афганистана и др. Тем не менее, ковроткацкое искусство Дагестана не представляло собой механического копирования достижений названных и других центров. Чаще всего все лучшее из достижений этих центров творчески переносилось на местную почву, переосмысливалось с учетом местных традиций и художественно-эстетических ориентаций. Такое творческое переосмысление имело место и в том случае, когда ковроткачество в тех или иных центрах Дагестана складывалось и развивалось под влиянием коврового дела центров или регионов внутри страны.
В третьем параграфе главы рассматриваются безворсовые ковры народов Дагестана. Установлено, что по технологии производства различают односторонние и двусторонние безворсовые ковры.
Односторонние – это «сумахи», «ямани» и др., в которых ковровая ткань образуется способом попарной обвивки нитей основы цветной нитью. При этом свободный конец узорообразующей цветной нити выводится наизнанку ковра. Двусторонние ковры выполнялись в технике полотняного переплетения нитей основы и утка. Это «килимы», «думы», ковры-паласы, гладкие ковры «туруты», ковры-циновки «чибта». Особую разновидность безворсовых ковров составляли комбинированные изделия, сочетающие в себе технологию безворсового и ворсового ткачества.
Процесс ткания безворсового ковра состоит из ряда операций. Производится смена зева, прокладывается уточная нить, которая прибивается к опушке ковра. Закладыванием уточной нити слева направо – справа налево прорабатывается концевая часть изделия. Соткав эту часть шириной в 2–3 см., мастерица приступает к ткачеству узорной части ковра. Обивкой уточных нитей вокруг двух крайних нитей основы и их сцеплением между собой заделывается кромка, после чего, пробиранием руками очередных нитей основы и пропусканием в образовавшиеся щели цветных нитей начинается наращивание каркаса ковровой ткани на всю ширину изделия, ряд за рядом, в соответствии с выбранным рисунком. Каждый ряд уточных нитей прибивается к уже имеющейся части ковра зубьями колотушки. Уточные нити разных цветов поочередно обвиваются на одну и ту же нить основы – это один способ. Другой: уточные нити одного цвета переплетаются с соседними нитями основы, загибаются, образуя в результате четкие прямоугольные участки определенных цветов, на границах которых образуются просветы[67].
Безворсовыми коврами высокого качества в Дагестане считались кюринские и кусарские сумахи. В них преобладали красные, кирпичные и голубые тона с введением коричневого, серо-голубого, оранжевого, белого и черного цветов. Наиболее известными центрами таких изделий в Кюре были сел. Касумкент, Аликент, Койсум, Орта-Стал, Ашага-Стал, Юхари-Стал, Юхари-Яраг, Зизик, Магарамкент, Гиляр, Ашага-Арч, Куркент и все селения Кутур-Кюринского участка. В Самурском округе – это сел. Ахты, Маза, Хрюк, Микрах, Каладжух, Кара-Кюре, Мака и др.[68] Из селений Табасарана следует назвать Кондик, Чере, Аркит, Межгюль, Ляхля, Хучни; в Рутуле – сел. Рутул, Шиназ, Лучек, Гельмец, Ихрек, Мишлеш; в Агуле – сел. Тпиг, Хутхул, Кураг, Буршаг, Амух, Рича, Чираг. У аварцев и кумыков безворсовые ковры и ковровые изделия производились там же, где и ворсовые, в названных выше населенных пунктах. У даргинцев можно отметить такие центры: Акуша, Усиша, Гента, Бутри, Муги, Гапшима, Леваши, Хаджалмахи, Мекеги, Мугри, Муртук, Урахи, Кубачи, Дейбук, Кища и др. У лакцев, по сведениям А.Г. Булатовой, безворсовые ковры ткали мастерицы нынешнего Кулинского района (сел. Цовкра II, Хосрех)[69].
В Южном Дагестане наиболее известными центрами безворсового ковроткачества были лезгинские селения нынешнего Касумкентского и Курахского районов. По цветовой гамме и орнаменту изделия этих центров близки к кубинским сумахам, изготовляемым в Кусарских селениях Азербайджана[70]. По характерным чертам орнаментального мотива эти изделия лезгинских мастериц исследователи подразделяются на сумахи южных лезгинов, лезгинов средней полосы и северных лезгинов. В целом у лезгинов производились в основном сумахи, а у табасаранцев и рутульцев – паласы.
Сумахи табасаранцев, живущих по соседству с северными лезгинами, имеют много общего с производимыми здесь сумахами. Что касается паласов местного (табасаранского) производства, то специфика композиционного строя данных изделий заключалась в широких поперечных полосах, заполненных внутри орнаментом. В итоге несколько полос сшивались в одно крупное полотнище, чаще всего без каймы.
У агулов главными центрами ковроделия были сел. Тпиг, Хутхул, Гоа и Кураг. Отличительными чертами этих безворсовых ковров являются: орнамент «балуг» («рыба»); орнаментальная композиция «фурар» («колесо»); четыре крестообразные фигуры по длине изделия; восьмиугольные медальоны; обилие лучеобразных и рогообразных отростков от сторон ромбовидных фигур[71].
К концу XIX в. производство сумахов нашло широкое развитие в ряде районов с традиционным уклоном преимущественно на ворсовое ткачество, в частности, Рутульском, Дахадаевском, Кайтагском, Табасаранском и Дербентском районах.
Безворсовые ковры кумыков исследователи делят на ковры северных кумыков и ковры южных (каякентских) кумыков. В зависимости от особенностей орнаментальных композиций, их соотношения и от цветовой гаммы в пределах первой группы объединяются казанищенские, кумторкалинские, какашуринские ковры и ковры типа «джугъарай». Во вторую группу входили паласы типа «тюз»; изделия, выполненные в смешанной (паласной и сумашной) технике; паласы, в которых чередующиеся полосы красочно и ярко орнаментированы, а цветовая гамма состоит из белого, черного и насыщено-красного; паласы, когда безорнаментальные полосы или полосы с редко разбросанными по ним малыми ромбиками и прямоугольниками, чередуются с другими, с ярко выраженным крупным орнаментом из тех же ромбов и прямоугольников; паласы с широкими полосами, заполненными геометрическим орнаментом. По мнению многих исследователей каякентские паласы в свое время считались вершиной коврового искусства[72].
Наиболее типичным и в художественном отношении своеобразным изделием кумыков был двусторонний безворсовый ковер с замкнутой композицией «дум». Своеобразие техники орнаментирования «дума» заключалась (как и аварского «давагина») в применении «килимного» метода: нить основы не обматывалась узорообразующими цветными нитями (как при изготовлении сумаха), «второй слой» как у сумаха не создавался, остаток цветной нити утка зарабатывался в ткань, а не выпускался на изнанку. В них чаще всего несколько (более трех) медальонов располагались двумя продольными рядами или вместо них вводился крупный ромбовидный медальон центрального поля. Основной фон – черный или светло-синий[73].
Характерными были для безворсового ковроткачества кумыков и узорные паласы, часто с сетчатой структурой, и продольно-полосатые «тюзи».
Безворсовое ковроткачество аварцев было представлено полосатыми дорожками «турут», двусторонне-гладкими коврами-паласами «килим», «чули», «салмаг», «супрадум», «давагин», циновками «чибта». «Турут», очевидно, наиболее архаичная форма, декор которой составляли гладкие или узорно разработанные цветные полосы (40–50 см. шириной), сшитые в широкие пологи. Они схожи с полосатыми пологами балхарских мастериц (лачки). Хунзахский «салмаг» и тляратинский «чули» – паласы малых размеров (1,5х2,5 м), «супрадум» и «давагин» – паласы больших размеров. Последние особенно широко распространены у аварцев, и по своим художественным качествам являются вершиной, если не всего коврового искусства, то аварского ковроделия безусловно. Наиболее известные центры производства этих изделий находились в нынешних Хунзахском, Гунибском и Тляратинском районах.
Орнаментальная композиция «давагина» характеризуется значительностью площади, свободной от узора. Количество медальонов центрального поля – от 1 до 3, все они идентичны, форма их округлая или вытянутая; встречались «давагины» и крестообразного композиционного строя орнаментом. Вообще у «давагинов» очень много узоров, мотивов, комбинаций. В монографии «Ковровый промысел аварцев (конец ХIХ – начало ХХ века)» нами было исследовано и описано где-то два с половиной десятка разновидностей данного вида безворсового ковра, но это, однако, не исчерпывает разнообразия их композиционного строя, орнаментальных мотивов, соотношений элементов орнаментов, цветовых решений и проч.
Композиции «давагинов» замкнутые, многомедальонные. Чаще всего медальоны располагались двумя продольными рядами. Структура медальонов основана на трехчастном мотиве типа вытянутых рогообразных элементов с треугольными навершениями. Медальоны, как правило, одноостные. Обрамление чаще всего состояло из 3-х каем: композиция типа «цепи» по главной полосе и строчный узор из S-образных элементов – по боковым полосам. От «сумаха» «давагины» отличались не только продольной формой медальонов и их продольной же компоновкой, но и строго соблюдаемыми принципами равномерного заполнения поля.
Разновидность аварских паласов в плане отклонения от традиционной структуры ковровой ткани и используемой фактуры составляют двусторонние ковры-циновки «чибта». Ткались они также, как и гладкие ковры, на шерстяной основе, для которой использовалась грубая некрашеная шерсть. Фон изделия образовывался из сушеной болотной осоки «кьини», а для узора использовалась тонкая крашеная нить.
«Килимы» – это ковры с так называемым зазорами, вертикальными щелями на границах цветовых участков, ковры для которых характерен особый вид сцепления нитей утка. Они встречались не только среди ковров с присущей им замкнутой композицией, а порой даже с медальонной композицией, но и среди «турутов» с их незамкнутой композицией. Однако горизонтальные орнаментальные полосы «килимов» более сложны, более насыщены в цветовом отношении. По размерам «килимы» намного шире. Чаще всего они встречались в селениях нынешнего Тляратинского района, испытывавших непосредственное влияние Азербайджана, где этот вид ковровых изделий получил широкое распространение.
Производились у аварцев также узорные паласы с хорошо разработанным обрамлением и сетчатой структурой центрального поля с дополнительными орнаментальными мотивами. Это хунзахские «салмаги» и тляратинские «чули».
Паласы с узором в полоску («къа», «гъитта») ткались и в большинстве лакских селений. В сел. Вихли ткались клетчатые паласы «чирчри»[74].
В целом ковроткачество Дагестана представляет собой в значительной степени традиционный промысел, переросший во многих центрах в ремесленное производство. Не случайно с ковровым делом связан целый ряд поверий, обычаев, обрядовых действ, пережиточно сохранившихся до новейшего времени. Так, в сел. Микрах к девушке, впервые самостоятельно соткавшей ковер, с поздравлениями приходили родственницы и односельчане и дарили ей клубки шерстяных ниток. У большинства народов Южного Дагестана первый ковер, сотканный девушкой, продавать или дарить запрещалось, он переходил по наследству дочкам, внучкам, невесткам и т.д. Целый ряд поверий, связанных с ковроткачеством, а также пословиц и поговорок, связанных с этим родом деятельности, приводит в своих трудах и С.С. Агаширинова.
Выросшее на местной почве ковровое искусство Дагестана развивалось в тесной связи с ковровым делом Азербайджана, Ирана, Турции и др. Не вызывают сомнений также историко-культурные связи в развитии ковроткачества у народов Дагестана, Закавказья, Северного Кавказа, Средней Азии. Однако совокупность технологических приемов, применение определенного сырья и естественных красителей, особенности орнаментальных композиций и элементов орнамента и их соотношений, решение цветовой гаммы как отдельно взятого ковра, так и различных его частей и многое другое дает основания полагать, что искусство ковроделия народов Дагестана – это самобытный вид художественного ремесла, выросший на местной почве, имевший издавна сложившиеся традиции и развивавшийся под определенным влиянием других ковровых центров и регионов.
В четвертом параграфе «Ковровые изделия» рассматриваются вопросы производства и декоративно-художественного оформления предметов повседневно-хозяйственного обихода, изготовленных в технике ковроткачества: мешков, переметных сумм - хурджинов, торб-сумок, узорных лент для вьюков и ношения воды, седельников, ковровых подкладок под водоносные кувшины и др.
Распространение получили мешки крупных размеров (120–130х70–80 см.) для хранения и транспортировки зерна, муки. Ткались они в технике безворсового ковра, нередко в комбинированной технике одностороннего и двустороннего ткачества. Гладкие белые и черные поперечные полосы занимали верхнюю, среднюю и нижнюю части мешка. Иногда между верхней и нижними черными полосами проходила широкая красная полоса, заполненная мелкими геометрическими фигурами[75].
К ковровым изделиям исследователи относят также полосатые дорожки аварцев - «турут», на которых мы выше останавливались. Из них же шили мешки, сумки, хурджины, подстилки под кувшины и др.
Лицевая стороны сумок и хурджинов часто имели иное декоративное исполнение по сравнению с «изнанкой» и той частью хурджинов, которая перекидывалась через плечо. Орнамент «парадной» стороны мог быть выполнен в технике ворсового ткачества (редко), комбинированного ворсового и безворсового (чаще), комбинированного безворсового одностороннего и двустороннего ткачества или только одного из них. Сумки хурджинов могли иметь и разный орнамент, как, например, в изделиях каякентских мастериц[76]. Лакские хурджины, сотканные в технике паласа, с лицевой стороны и в средней части орнаментировались девятью полосами коричневого, красного, синего и белого цветов, разделенными каемками белого и черного цвета. Особенно красочны были хурджины мастериц сел. Балхар, имевшие сложный декоративный узор со стилизованным, геометризированным растительным орнаментом.
Наиболее нарядными были хурджины лезгин и табасаранцев, орнамент которых повторял в миниатюре декоративные композиции ворсовых и безворсовых ковров.
Сумки в Дагестане ткались повсеместно, где ковроткачество получило хоть какое-то развитие. Особенно нарядны и красочны они были у табасаранцев. Сложный, узорчатый, красочный орнамент наносился только на лицевую сторону изделия. Сумки мастериц Центрального, Западного и Северного Дагестана орнаментировались проще. Чаще всего орнамент здесь был представлен одномедальонной композицией, без каймы.
Яркими, красочными, со сложным орнаментом ткались у народов Южного Дагестана и наспинные подкладки для водоносных кувшинов. Как и сумки, такие подкладки, выполненные мастерицами других регионов Дагестана, были проще, хотя порой выглядели и не менее нарядно.
Повсеместно в центрах ковроделия ткались в ворсовой технике узорные наседельники, преимущественно с преобладанием красного цвета и его оттенков. Нередко края их обрамлялись кисточками. Повсеместно ткались также и ленты для водоносных кувшинов, яркие, красочные, преимущественно с растительным орнаментом.
Таким образом, производство ковровых изделий занимало заметное место в традиционных домашних промыслах Дагестана. Все ковровые изделия за небольшим исключением производились преимущественно для удовлетворения внутренних нужд населения. На продажу, обмен они поступали не часто. Работа на заказ имела место, но эпизодически и преимущественно в среде населения одного и того же селения или его округи. Размеры и особенности декорирования этих изделий соответствовали их назначению.
В стремлении украсить предметы повседневно-хозяйственного быта отражались художественно-эстетические вкусы населения, соответствовавшие особенностям складывавшейся веками традиционной духовной культуры.
О стародавности традиции выработки ковровых изделий свидетельствуют и пережиточно сохранившиеся обычаи и действа, сопровождавшие стадии их выработки, запреты и ограничения в продаже, обмене, дарении этих изделий в определенных ситуациях.
Глава пятая. «Вязаные изделия. Окрашивание пряжи и сукна» состоит из двух параграфов.
В первом параграфе – «Вязаные изделия», показано, что вязанием из шерстяных ниток различного рода изделий, так или иначе занималось подавляющее большинство женщин Дагестана. Чаще всего вязались носки, в том числе и узорные. Наиболее крупными центрами изготовления носков С.Ш. Гаджиева и С.С. Агаширинова называют селения нынешнего Ахтынского, Тляратинского, Чарадинского районов, а также Кубинского района Азербайджана с лезгинским населением[77]. Вязали чаще всего тремя спицами, реже – четырьмя, пятью, начиная с носка; пятка вязалась отдельно в последний момент. Двумя спицами мастерица делала петлю, продевала третьей сквозь нее другую петлю – и так до окончания ряда (круга). Узорные носки, прочные, ярко орнаментированные, вязали лезгинки, табасаранки, рутулки, агулки, цахурки, тляратинские аварки, дидойки, бежтинки, тиндалки, багулалки. У отдельных народов Дагестана девушка до замужества должна была связать несколько десятков пар носков для раздачи в качестве подарков родственникам жениха. В ограниченных количествах узорные носки вязали терекеменки и азербайджанки Дагестана. Аварки и даргинки более других из горских народов Дагестана занимались узорным вязанием. Лачки вязали преимущественно однотонные носки[78]. Перчатки, варежки, рукавицы в Дагестане стали иногда вязаться с конца XIX в., под влиянием изделий русских мастериц.
Частично для обмена и продажи носки вязали женщины сел нынешнего Ахтынского района, Докузпары, Рутула, а также аварки Тляратинского района[79]. Вязаные чулки – это, собственно, те же носки, но с высокими, до колен, голенищами. Их носили преимущественно женщины Южного Дагестана и мужчины некоторых селений Кайтага[80]. Кумыки носили, в основном, однотонные (белые с черной окантовкой и наоборот) носки.
Как отмечают многие исследователи, по построению узоров и сочетанию отдельных элементов, по цветовому решению искусство вязания узорных носков было приближено к искусству ковроделия. Их вязка была преимущественно рельефная, с преобладанием красного цвета и его оттенков в цветовой гамме, с орнаментированными поперечными полосами. Пятки и подошвы декорировались рельефными параллельными или косыми, реже – пересекающимися линиями, образующими маленькие ромбовидные фигурки. Отмечали исследователи также совпадение ареалов распространение узорного вязания с районами развитого ковроделия. Границы этого ареала, расширяющиеся в юго-западном направлении, включали в себя и пограничные с Дагестаном области Азербайджана, Грузии, а также Армении.
Оригинальную обувь отдельных дагестанских народов представляли собой вязаные сапоги. Такая обувь широко бытовала у всех южнодагестанских народов, а также у цезов (дидойцев), гинухцев, гунзибцев, бежтинцев и аварцев некоторых селений нынешнего Цумадинского и Тляратинского районов. От носков эта верхняя обувь отличалась толстой вязаной или войлочной, простеганной в несколько слоев подошвой, загнутым (часто) вверх носком, толстым голенищем, доходящим до верхней части икр (женский вариант) или до нижней их части (мужской вариант). Предметом торговли они становились редко. Принципы и приемы их декорирования также очень близки к искусству ковроделия. Обычно такая обувь вязалась из 3–4-х нитей разных цветов, одноцветная подошва вязалась из толстых нитей светлых тонов. Вязаные сапоги в различных ареалах их распространения, а порой даже у соседних селений имели свои особенности, заключающиеся в компоновке орнамента, в орнаментальном мотиве, в цветовой гамме, форме носка, толщине подошвы и др. Обувь дополнительно могла быть украшена вышивкой, мужской вариант обуви украшался заметно скромнее.
В меньшей степени женщины Дагестана занимались вязанием платков. Во второй половине – конце XIX в. платки вязали женщины Ботлиха, Годобери, Кумуха, каратинки, акушинки, левашинки, губденки, балхарки, вихлинки, ахтынки, женщины Микраха, Башлыкента, Каякента, Андрейаула, Эрпели и др. Это было подражание проникавшим сюда русским образцам одежды. Вязались платки из белой овечьей шерсти, в форме квадрата, размерами примерно 1х1 м. Товарного значения они не имели.
Итак, в традиционных промыслах народов Дагестана вязание изделий из шерстяных ниток занимало заметное место. В товарное производство этот вид промыслов не перерос, вязаные изделия за редким исключением, шли на удовлетворение внутренних потребностей населения.
Второй параграф главы называется «Окрашивание пряжи и сукна». О.В. Маргграф, работы которого выше уже цитировались нами, отмечал, что по выработке шерстяных изделий и их окраске Дагестану принадлежит первое место на Кавказе.
Большое значение для красильного дела имело разведение марены. В 1807 г. из Дербента было вывезено 7 тыс. пудов марены, а к 40-м годам – 100 тыс. пудов[81]. В зависимости от времени сбора, способа обработки, добавления тех или иных ингредиентов марена давала как ярко-красный цвет, так и множество его оттенков.
Знали дагестанцы и множество других красителей. В Южном Дагестане лаково-блестящий светло-серый колер получали из особого вида молочайника; табачно-теплый и более светлые тона из коры яблонь; оттенки черного – из ореховой скорлупы; оттенки серого - из коры грецкого ореха; оттенки зеленого – из медного купороса; оттенки голубого – из цветов кустарника «мардаш»; оттенки желтого – из растения «кандалаш». У кумыков оттенки коричневого получали из коры алычи, ореха, дуба и листьев целого ряда луговых растений; желтый – из кожуры репчатого лука, ромашки, растений «сютеген», «наз»; черный – из листьев кустарника «сакътиян япракъ». В Аварии: красный и черные цвета получали из коры («макъар»), приобретаемой у чеченцев; желтый и его оттенки – из корней барбариса, ели, коры яблони, шелухи репчатого лука. Даргинцы для получения различных красителей использовали кору ореха, ольхи, плоды бузины. Лакцы: ярко-желтый или светло-зеленый добывали из цветов молочая; зеленый – из ягод растения «мирхъин». Аварцы сел. Ингиши коричневый создавали из коры дерева «адоли». Хуштадинцы зеленый – из подкорневого слоя веток барбариса. Примеров можно привести еще немало. «Есть еще много разных растений в Дагестане, не менее 40 названий, употреблявшихся для получения естественных красителей в разных районах и обуславливающих отчасти гамму тонов, свойственных каждому району», – писала В. Тройницкая[82]. К сожалению, как показывает история, многие способы приготовления состава, сама технология крашения материала, методы закрепления данных красителей, соотношения естественных красок со временем были утеряны безвозвратно в связи с широким использованием в ковроделии химических красителей.
К 70-м годам XIX в. марена, а тем более и другие естественные красители, были вытеснены привозными, сравнительно дешевыми фабричными. Это намного ухудшило качество окрашиваемых полуфабрикатов и тканей. Новые красители быстро линяли, по сравнению с естественными они были грубыми и плывучими.
К середине ХIХ века и особенно со второй его половины постепенно красильное дело в Дагестане начинает выделяться в отдельный промысел. Мастера, принимающие заказы на окрашивание пряжи и тканей появились у кумыков и чеченцев[83]. В конце XIX в. по селениям Южного Дагестана разъезжали красильщики «буяхчи», «кипчи», которые за определенную плату окрашивали пряжу и ткани местных жителей в синий и зеленые цвета минеральными красками[84]. Они же в оживленных местах открывали небольшие стационарные красильни.
В сфере красильного дела до первых десятилетий XX в. в пережиточном состоянии сохранились некоторые обрядовые действа. Так, в сел. Микрах материал для красителя сначала на ночь оставлялся на кладбище; до восхода солнца его оттуда могла забрать девочка или девушка. В сел. Рукель корни марены перед их обработкой подвешивались в мешочке на стене мечети. В Касумкенте такой же мешочек оставался в доме или хозяйственном помещении, над которым ласточка свила гнездо. В сел. Ерси вода для красителя бралась из сосуда, который до этого сначала специально дважды наполнялся и дважды опорожнялся. В сел. Тпиг перед окрашиванием пряжи или ткани в растворе размешивали несколько капель крови с большого пальца правой руки мастерицы. В сел. Тлярата перед окраской ткани женщина оставляла на лбу присутствующих при этом пятно сажи. Каратинцы перед крашением бросали в сосуд с красителем серебряный предмет (бусину, монету, ложку и др.), а балхарцы – лошадиную подкову.
Итак, комплекс условий, на которых мы выше уже останавливались, обусловил высокую степень развития в Дагестане промыслов и ремесел, среди которых шерстообработка занимала ведущее место по числу занятых в ней людей и по объему вырабатываемой продукции. Производство сукна, войлока и изделий из них, ковров и ковровых изделий, вязаных изделий привело к становлению и развитию красильного дела, базирующегося на естественных красителях – до 70-х годов XIX в. Процесс специализации в ремесленном производстве привел, в частности, к появлению лиц, занятых окраской пряжи и тканей населения определенной округи.
Отметим также, что кустарное по своей сути красильное дело в Дагестане достигло, тем не менее, заметной степени качества, что было отмечено многими современниками.
Самобытность и древность красильного дела в Дагестане наглядно иллюстрируется наличием целого ряда религиозно-магических действ, сопровождавших процесс крашения.
При наличии тех или иных частных черт, деталей, характеризующих красильное дело на местах, в общем и целом выработка красителей и способы окрашивания у народов Дагестана были весьма схожими.
В «Заключении» подведены основные итоги исследования, сделаны обобщения и изложены основные выводы:
1. Полунатуральные и натуральные формы хозяйства, маломощность узденского хозяйства, наличие свободных рук и др. условия жизни привели к развитию в Дагестане народных промыслов, часть которых задолго до XIX в. трансформировалась в ремесла.
2. Промыслы и ремесла с наибольшей интенсивностью развивались в тех районах, где особенно ощущалась нехватка плодородной земли для ведения хозяйства.
3. По числу занятых в производстве людей и по объему вырабатываемой продукции ведущее место принадлежало шерстообрабатывающим промыслам и ремеслам.
4. Специализация в ремесленном производстве способствовала дальнейшему развитию шерстообработки в изучаемый период. Появляются центры по производству сукна, ориентированные на рынок. При этом технология производства и орудия труда меняются очень медленно.
5. Большое место в занятиях населения занимало изготовление из сукна, преимущественно одежды. В покрое и украшении видов одежды при доминировании общего, повсеместного, схожего, наблюдалось и частное и местное, специфическое, этнодифференцирующее.
6. Изготовление войлока – древнейшее занятие народов Дагестана, в котором, как и в других областях народных промыслов и ремесел, наблюдались местные штрихи и элементы в технологических приемах выработки войлочных полотнищ.
7. До второй половины – конца XIX в. из войлока, наряду с другими материалами, шились практически все виды одежды и обуви, также имевшие локальные черты.
8. Бурки-накидки простейшего образца изготовлялись в горном и высокогорном Дагестане повсеместно и их изготовление не носили товарного характера. Андийские бурки высокого качества и нескольких разновидностей изготовлялись исключительно на заказ, доход от продажи которых составлял значительную долю в местной экономике.
9. В сфере художественных ремесел и промыслов определенное место занимали войлочные ковры с валяным и вшивным орнаментом. Товарного значения такая продукция почти не имела, на продажу поступала незначительная часть кумыкских арбабашей.
10. Ворсовое ковроткачество как вид художественного ремесла сложилось в Дагестане примерно к XIX в. под заметным влиянием северо-западного Азербайджана, главным образом на ковровое дело Южного Дагестана. Далее под влиянием продукции лезгинских и табасаранских мастериц развивается ворсовое ковроткачество в центрах Северного и Центрального Дагестана. В том и другом случае происходило не механическое копирование, а творческое переосмысление технологических приемов и декоративного строя, ложащихся на местные традиции. Выработка ковров преимущественно имела товарное значение, в большей мере это относится к ковровой продукции Южного Дагестана.
11. Безворсовое ковроткачество было представлено односторонними и двусторонними изделиями около полутора десятков разновидностей. Чаще других поступали на продажу безворсовые ковры Южного Дагестана. Остальные центры производили продукцию главным образом для местного пользования. В этих образцах местного, локального гораздо больше, чем в ворсовых коврах. Взаимовлияние в орнаментике в них происходит чаще всего внутри, т.е. имеет внутридагестанский характер.
12. Ковровые изделия производились в разной технике в центрах развитого ковроткачества. В основе их декоративного убранства лежали местные приемы декорирования ковров. Товарного значения ковровые изделия почти не имели.
13. Вязанием из шерстяных ниток носков (в основном), чулок, вязаной обуви, иногда платков занималось большинство женщин Дагестана. Эти промыслы, в основном обеспечивали нужды самого населения. Вязаные сапоги производились в Южном Дагестане, у некоторых народов Западного Дагестана в и нескольких селениях аварцев. Они были нескольких (до 10) разновидностей (орнамент, высота голенища, форма носка, форма подошвы и др.), по ним легко определялась этническая принадлежность хозяина. На продажу такая обувь выносилась редко.
14. Для окрашивания пряжи и материала дагестанские мастерицы использовали естественные красители растительного происхождения. Со временем в центрах по обработке шерсти стали открываться красильни, по селениям разъезжали специалисты-красильщики, предлагая свои услуги за плату. Появление в Дагестане во второй половине XIX в. анилиновых дешевых красок пагубно сказалось на шерстообработке, особенно на ковровом деле. Многие рецепты получения естественных красителей безвозвратно утеряны.
15. В шерстообработке были заняты в основном женщины, занимавшиеся ткачеством, валянием войлока и вязанием в свободное от работы в поле, по дому и уходу за скотом время.
16. Часто те или иные циклы работ сопровождались религиозно-магическими действами, пережиточно унаследованными от более ранних этапов развития общества.
17. С XIX в. в Дагестан значительными партиями поступают преимущественно из России дешевые фабричные ткани. Постепенно в связи с этим традиционные занятия, связанные с обработкой шерсти, приходят в упадок. Тем не менее, изготовление одежды из произведенного на месте сукна продолжалось местами до 30-х годов XX в.
18. С присоединением Дагестана к России усилился процесс втягивания горного края в мировой рынок. Это не могло не сказаться на объеме продукции шерстообработки, главным образом ковров и бурок.
19. В развитии ремесленного производства Дагестана значительна была роль скупщиков-оптовиков. Они же, а также местная имущая верхушка, стали раздавать мастерицам шерсть на условиях выработки ими договоренного объема продукции. Появляются небольшие местные предприятия по выработке кустарной продукции с привлечением наемных работниц. Иначе говоря, появляются и крепнут элементы капиталистических отношений.
20. Развитие промыслов и ремесел, связанных с обработкой шерсти, у народов Дагестана происходило примерно так же, как и у народов Северного Кавказа и Закавказья.
21. Становление и развитие шерстообрабатывающих промыслов и ремесел происходило в условиях определенной естественно-географической среды, социально-экономической и политической жизни общества в его многосторонних и многогранных взаимосвязях с другими народами. Развитие этих промыслов и ремесел в то же время накладывало отпечаток на особенности семейно-бытовых, общественно-бытовых отношений членов горского общества, влияло на весь уклад жизни и быта населения аулов, хуторов и поселков.
Основные положения диссертационной работы отражены в следующих публикациях:
Монографии:
- Гусейнов К.М. Ковровый промысел аварцев (конец ХIХ – начало ХХ века). Махачкала, 2006. 180 с..+ 40с. илл.
- Гусейнов К.М. Промыслы и ремесла народов Дагестана по обработке шерсти в ХIХ – начале ХХ века. Махачкала, 2009. 250с..+32с. илл.
Статьи в ведущих научных журналах, рекомендованных ВАК РФ:
- Гусейнов К.М. Колористические решения аварских ковровых изделий // Вестник Дагестанского научного центра. Махачкала, 2001. № 9. С.121 – 127
- Гусейнов К.М. К истории становления и развития ткацкого промысла в Дагестане (до начала ХХ века) // Вестник Дагестанского научного центра. Махачкала, 2006. № 26. С.169 – 174
- Гусейнов К. М. Религиозные мотивы орнаментальных структур ковровых изделий аварцев // Религиоведение, М. 2007. № 3. С. 199 – 208
- Лугуев С.А., Гусейнов К.М. К вопросу о некоторых традициях и религиозно – магических действах в войлочном производстве Дагестана // Вестник Дагестанского научного центра. Махачкала, 2007. № 28. С. 57 – 60. (Принята к печати 30.11. 2006).
- Гусейнов К.М. О шерстоткачестве в Дагестане (Х1Х – начало ХХ века) // Вестник Поморского университета. Архангельск, 2008. № 14. С. 45 -50
- Гусейнов К.М. Специфика красильного ремесла народов Дагестана (до первых десятилетий ХХ века.) // Известия высших учебных заведений. Северо – Кавказский регион. Общественные науки. Ростов-на-Дону, 2009. №2. С. 46-50.
- Лугуев С.А., Гусейнов К.М. О ковровых изделиях Дагестана и некоторых поверьях, связанных с их применением в быту (ХIХ – начало ХХ века) // Известия высших учебных заведений. Северо – Кавказский регион. Общественные науки. Ростов-на-Дону, 2009. №4. С. 38-41.
- Гусейнов К.М. Основные этапы развития традиционной шерстообработки у народов Дагестана и вопросы классификации изделий из шерсти // Культурная жизнь юга России. Краснодар, 2009. №3 С. 63-65.
Статьи и тезисы в научных изданиях:
- Гусейнов К.М. Классификация аварских ковров и ковровых изделий ХIХ – начала ХХ веков по традиционным видам технологии изготовления // Достижения и современные проблемы развития науки в Дагестане: Тезисы докладов Международной научной конференции, посвященной 275 - летию РАН и 50 - летию ДНЦ РАН 21 – 25 мая 1999 г. – Махачкала, 1999. С. 119 -120.
- Гусейнов К.М. Аварские войлоки // Тарих. Махачкала, 2000.№7 С.15 -17.
- Гусейнов К.М.Орнаментальные мотивы аварских ковров // Альманах «дружба» (на аварском языке). Махачкала, 2000. № 4 С.11-13.
- Гусейнов К.М. DAISTAN : Dastan kltr dernei (kltr sanat blteni) // Avar hallar hakknda baz bilgiler. Istanbul, 2009. S. 43-44
- Гусейнов К.М. О производстве бурок и их реализации в Дагестане (ХIХ – начало ХХ века) // Вестник Российского гуманитарного университета им. И. Канта. Калининград, (в печати).
- Гусейнов К.М. Сукно в традиционной одежде народов Дагестана (ХIХ – начало ХХ века) // Проблемы истории, филологии, культуры. М., (в печати).
- Гусейнов К.М. О традиционной войлочной одежде народов Дагестана (ХХ – начала ХХ века) // Научное обозрение. Махачкала, 2009. № 46. С.32-37.
- Гусейнов К.М. О традиционной войлочной обуви народов Дагестана (ХХ – начала ХХ века) //Дагестанский гуманитарный научный вестник. Махачкала, 2009. Вып.1 С. 20-24.
- Лугуев С.А., Гусейнов К.М. О сложении ковроткачества в Дагестане и вопросы классификации ковров и ковровых изделий // Научное обозрение. Махачкала, 2009. №46. С. 37-41.
- Лугуев С.А., Гусейнов К.М. Безворсовые ковры народов Южного Дагестана // Дагестанский гуманитарный научный вестник. Махачкала, 2009. Вып. 1 С. 24-29.
- Лугуев С.А., Гусейнов К.М. О ворсовом ковроткачестве Дагестана // Научное обозрение. Махачкала, 2009. №47. С. 45-49.
- Гусейнов К.М. О вязаных изделиях народов Дагестана // Научное обозрение. Махачкала, 2009. № 47. С.49-54.
[1] См.: Канивец В.И. Археологические исследования в Дагестане в 1955 году // УЗ ИИЯЛ. Махачкала, 1956. Вып. 1. С. 228–241; Мунчаев Р.М., Смирнов К.Ф. Памятники эпохи бронзы в Дагестане // СА. 1956. № 26. С. 166–178; Котович В.Г. Новые археологические памятники Южного Дагестана // МАД. 1959. Вып. 1. С. 121–156; Он же. Каменный век Дагестана. Махачкала, 1964; Он же. Проблемы культурно-исторического и хозяйственного развития населения древнего Дагестана. М., 1982; Атаев Д.М. Нагорный Дагестан в раннем средневековье. Махачкала, 1963; Марковин В.И. Новые памятники эпохи бронзы в горной Чечне. М., 1963; Пикуль М.И. Мугерганский могильник // МАД. Махачкала, 1970. Т. 3. С. 35–50; Давудов О.М. Культура Дагестана эпохи раннего железа. Махачкала, 1974; Гаджиев М.Г. Раннеземледельческая культура Северо-Восточного Кавказа: Эпоха энеолита и ранней бронзы. М., 1991; Магомедов Р. Г. Гинчинская культура. Махачкала, 1998 и др.
[2] Олеарий А. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно. СПб., 1906.
[3] Стрейс Я.Я. Три путешествия. М., 1935.
[4] См.: Челеби Э. Книга путешествия: Земли Северного Кавказа, Поволжья и Подонья. М., 1979.
[5] Алкадари Г.-Э. Асари Дагестан. Махачкала, 1926; Бакиханов А.-К. Гюлистан-Ирам. Баку, 1926.
[6] См.: Белл Д. Белевы путешествия через Россию в разные асиатские земли, а именно: Испаган, Пекин, Дербент и Константинополь. СПб., 1776. Ч. 3; Гмелин С.Г. Путешествие по России для исследования всех трех царств в природе естества. СПб., 1785. Ч. 3; Березин И.Н. Путешествие по Дагестану и Закавказью. Казань, 1850. Ч. 1; Костенецкий Я.И. Записки об Аварской экспедиции на Кавказе в 1837 году. СПб., 1851; Глиноецкий Н. Поездка в Дагестан // ВС. 1862. № 2; Дорн Б. Отчет об ученом путешествии по Кавказу // Труды Восточного отделения археологического общества. СПб., 1864; Воронов Н. Путешествие по Дагестану // ССКГ. Тифлис, 1868. Вып. 1; Лиль-Адам В.В. Две недели в Даргинском округе // ССКГ. Тифлис, 1875. Вып. 8; Кипиани М.З. От Казбека до Эльбруса. Владикавказ, 1884; Марков Е. Очерки Кавказа. СПб.; М., 1904; Ган К.Ф. Путешествие в Кахетию и Дагестан (летом 1898 года) // СМОМПК. Тифлис, 1902. Вып. 31; Он же. Экскурсия в нагорную Чечню и Западный Дагестан летом 1901 года // ИКОРГО. Тифлис, 1902. Т. 15; Дирр А. Очерки по этнографии Дагестана: В Табасаранском округе. Тифлис, 1903; Завадский А.М. Доклад о поездке вверх по Андийскому Койсу // ИКОРГО. Тифлис, 1903. Т. 16. Вып. 3; Кузнецов Н.И. В дебрях Дагестана // ИИРГО. СПб., 1913. Т. 49. Вып. 1; Сержепутовский А.К. Поездка в Нагорный Дагестан // Живая старина. 1917. Вып. 16.
[7] См.: Обозрение российских владений за Кавказом в статистическом, этнографическом, топографическом и финансовом отношениях. СПб., 1836. Ч. 1; Львов Н. Домашняя и семейная жизнь дагестанских горцев аварского племени // ССКГ. Тифлис, 1870. Вып. 3; Костемеровский И.С. Салаватия // К. 1878. № 1; Словинский А. Общие выводы относительно промысловых занятий в Закавказье // СМОМПК. Тифлис, 1891. Вып. 11
; Лилов А. Очерки быта кавказских горцев // СМОМПК. Тифлис, 1892. Вып. 14; Козубский Е.И. Памятная книжка Дагестанской области на 1895 г. Темир-Хан-Шура, 1895; Он же. Дагестанский сборник. Темир-Хан-Шура, 1902. Вып. 1; 1904. Вып. 2; Обозрение кустарной промышленности России. 1902; Магомедов Р.М. Общественно-экономический и политический строй Дагестана в XVIII – начале XIX веков. Махачкала, 1957; Хашаев Х.-М. Общественный строй Дагестана в XIX веке. М., 1961; Алиев Б.Г., Умаханов М.-С.К. Историческая география Дагестана XVII – начала XIX вв. Махачкала, 1999. Кн. 1; 2001. Кн. 2.
[8] См.: Лобанов-Ростовский М.Б. Кумыки, их нравы, обычаи и законы // К. 1846. №37, 38; Петухов П. Очерк Кайтаго-Табасаранского округа // К. 1867. № 7, 8, 12, 13, 15, 17; Габиев С. Лаки, их прошлое и быт // СМОМПК. Тифлис, 1916. Вып. 36; Гаджиева С.Ш. Каякентские кумыки // КЭС. М., 1958. Вып. 2; Османов Г.Г. О социальном строе Дагестана в конце XVIII – начале XIX в. // УЗ ИИЯЛ. Махачкала, 1959. Вып. 7; Алиев Б.Г. Исторические известия о даргинцах и образование союза верхнедаргинских обществ // УЗ ИИЯЛ. Махачкала, 1964. Вып. 12; Он же. Каба-Дарго в XVIII–XIX вв. Махачкала, 1972; Гасанов М.Р. Из истории Табасарана XVIII – нач. XX вв. Махачкала, 1978; Он же. Очерки истории Табасарана. Махачкала, 1994; Общественный строй союзов сельских общин Дагестана в XVIII – начале XIX в. Махачкала, 1981; Айтберов Т.М. Древний Хунзах и хунзахцы. Махачкала, 1990; Мансуров М.Х. Засулакская Кумыкия. Махачкала, 1994; Маршаев Р., Бутаев Б. История лакцев. Махачкала, 1991; Шихалиев Д. М. Рассказ кумыка о кумыках. Махачкала, 1993; Мансуров Ш.М. Салатавия: Социально-экономическая история в конце XVIII – первой половине XIX века. Махачкала, 1995; Мансурова А.Г. Цудахария: Социально-экономическая и политическая история в конце XVIII – первой половине XIX в. Махачкала, 1995.
[9] См.: Гидулянов П.В. Сословно-поземельный вопрос и раятская зависимость в Дагестане // ЭО. 1901. № 1; Тамай А. Материалы к вопросу о феодализме в истории Дагестана // Революционный Восток. М., 1935. № 5; Юшков С.В. К вопросу об особенностях феодализма в Дагестане // УЗ Свердловского госпединститута. Свердловск, 1938. Вып. 1; Иванов А.И. Социально-экономическое и политическое положение Дагестана до завоевания царской Россией // Исторический журнал. М., 1940. № 2; Алиев Б., Ахмедов Ш., Умаханов М.-С. Из истории средневекового Дагестана. Махачкала, 1970; Умаханов М.-С.К. Взаимоотношения феодальных владений и освободительная борьба народов Дагестана в XVII веке. Махачкала, 1973; Он же. Политические взаимоотношения союзов сельских обществ в Дагестане в XVII–XVIII вв. // Общественный строй союзов сельских общин Дагестана в XVIII – начале XIX в. Махачкала, 1981; Айтберов Т.М. Об общественном строе рутульцев (конец XV – начало XVIII вв.) // СЭ. 1981. № 6; Магомедов Д.М. Социально-экономическое развитие союзов сельских общин Западного Дагестана // Развитие феодальных отношений в Дагестане. Махачкала, 1983; Он же. Некоторые особенности социального развития союзов сельских общин Западного Дагестана в XV–XVIII вв. // Общественный строй союзов сельских общин Дагестана в XVIII – начале XX в. Махачкала, 1981; Алиев Б.Г., Умаханов М.-С.К. Неравенство тухумов как показатель разложения сельской общины Нагорного Дагестана (XVIII–XIX вв.) // Вопросы общественного быта народов Дагестана в XIX – начале XX в. Махачкала, 1987; Агларов М.А. Сельская община в Нагорном Дагестане в XVII – начале XIX в. М., 1988; Акбиев А.С. Кумыки. Вторая половина XVII – первая половина XVIII в. Махачкала, 1998; Он же. Общественный строй кумыков в XVII–XVIII вв. Махачкала, 2000; Айтберов Т.М. Закавказские аварцы. VIII – нач. XVIII в. Махачкала, 2000. Ч.1.
[10] Маргграф О.В. Очерк кустарных промыслов Северного Кавказа с описанием техники производства. М., 1882.
[11] Икаев. Кустарные промыслы в Дагестане // Кавказское сельское хозяйство. Тифлис, 1900. № 34, 35, 38, 39.
[12] См.: Магомедов А.Дж. Традиционное художественное ремесло Дагестана (XIX – начало XX века). Махачкала, 1999. С. 146.
[13] См.: Пиралов А.С. Краткий очерк кустарных промыслов Кавказа. СПб., 1913.
[14] См.: Труды первого съезда деятелей кустарной промышленности Кавказа. Тифлис, 1902.
[15] См.: Шиллинг Е.М. Ковроткачество Дагестана // СЭ. 1936; № 3–4; Фатуев А. Дагестанские ковры // Революция и национальность. Махачкала, 1936. № 10; Салько Н.Б. Ковры Южного Дагестана // СЭ. 1951. № 2; Кильчевская Э.В., Иванов А.С. Художественные промыслы Дагестана. М., 1959; Ташлицкая Э.Н. Дагестанские безворсовые ковры. Махачкала, 1967; Она же. Безворсовые ковры Дагестана. Махачкала, 1975; Габиев Дж. О художественных особенностях ворсовых ковров Дагестана // КЭС. М., 1972. Вып. 5; Хизгилова Т. Сумахи Южного Дагестана // Искусство восточных ковров. Баку, 1988; Гусейнов К.М. Ковровый промысел аварцев (конец XIX – начало XX века). Махачкала, 2006 и др.
[16] Шиллинг Е.М. Кубачинцы и их культура. М.; Л., 1949.
[17] Гаджиева С.Ш. Некоторые виды домашних промыслов даргинцев в XIX–XX веках // УЗ ИИЯЛ. Махачкала, 1966. Вып. 16.
[18] Хашаев Х.-М. Занятия населения Дагестана. Махачкала, 1959.
[19] Рамазанов Х.Х. Мареноводство Дагестана в XIX в. // ВИЭД. Махачкала, 1970. Вып. 2.
[20] Рамазанов Х.Х. Сельское хозяйство и промышленность Дагестана в пореформенный период (1861–1900). Махачкала, 1972.
[21] Магомедов Д.М. Занятия населения Дидо в XVIII–XIX вв. // ВИД. Махачкала, 1975. Вып. 2.
[22] Казилов Г.Н. Ворсовые ковры Дагестана. Махачкала, 1989.
[23] Магомедов А.Дж. Традиционное художественное ремесло Дагестана (ХIХ – начало ХХ века). Махачкала, 1999.
[24] Дибиров П.М. История орнамента Дагестана: Возникновение и развитие основных мотивов. М., 2001.
[25] Изудинова Р.С. Андийская бурка. Махачкала, 2005.
[26] Гаджиева С.Ш. Кумыки: Историко-этнографическое исследование. М., 1961; Она же. Дагестанские терекеменцы. XIX – начало XX в.: Историко-этнографическое исследование. М., 1990; Она же. Дагестанские азербайджанцы. XIX – нач. XX в.: Историко-этнографическое исследование. М., 1999; Она же. Кумыки, историческое прошлое, культура, быт. Махачкала. Кн. 1. 2000; Кн. 2. 2005; Калоев Б.А. Агулы // КЭС. М., 1962. Вып. 3; Ихилов М.М. Народности лезгинской группы: Этнографическое исследование. Махачкала, 1967; Сергеева Г.А. Арчинцы. М., 1967; Булатова А.Г. Лакцы: Историко-этнографические очерки. XIX – нач. XX в. Махачкала, 1971; Она же. Лакцы: Историко-этнографическое исследование. XIX – нач. XX века. Махачкала, 2000; Она же. Рутульцы: Историко-этнографическое исследование. XIX – нач. XX в. М., 2003; Алимова Б.М. Табасаранцы. XIX – нач. XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1992; Она же. Кайтаги. XIX – нач. XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1998; Алимова Б.М., Лугуев С.А., Годоберинцы. XIX – нач. XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1997; Алимова Б.М., Магомедов Д.М. Ботлихцы. XIX – нач. XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1993; Лугуев С.А., Магомедов Д.М. Бежтинцы: Историко-этнографическое исследование. XIX – нач. XX в. Махачкала, 1994; Они же. Дидойцы (цезы): Историко-этнографическое исследование. XIX – нач. XX в. Махачкала, 2000; Мусаева М.К. Хваршины. XIX – нач. XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1995; Мусаев Г.М.-С. Рутулы: Историко-этнографическое исследование. XIX – нач. XX в. Махачкала, 1997; Рамазанова З.Б.. Цовкра-I. XIX – нач. XX в.: Историко-этнографические очерки. Махачкала, 1998; Ризаханова М.Ш. Гунзибцы. XIX – нач. XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2001; Она же. Лезгины. XIX – нач. XX в.: Историко-этнографическое исследование Махачкала, 2005; Она же. Гинухцы. XIX – нач. XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2006; Агларов М.А. Андийцы: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2002; Исламмагомедов А.И. Аварцы: Историко-этнографическое исследование. XVIII–XIX вв. Махачкала, 2002; Курбанов М.-З.Ю. Сюргинцы. XIX – нач. XX в.: Историко-этнографическое исследование Махачкала, 2006.
[27] См.: Асиятилов С.Х. Историко-этнографические очерки хозяйства аварцев (XIX – первая половина XX в.). Махачкала, 1967; Гаджиева С.Ш., Османов М.О., Пашаева А.Г. Материальная культура даргинцев. Махачкала, 1967; Материальная культура аварцев. Махачкала, 1967; Гаджиева С.Ш.Материальная культура кумыков XIX–XX вв. Махачкала, 1960; Она же. Материальная культура ногайцев. XIX – начало XX века. М., 1976; Агулы: Сборник статей по истории, хозяйству и материальной культуре. Махачкала, 1975; Агаширинова С.С. Материальная культура лезгин. XIX – начало XX в. М., 1978; Османов М.-З.О. Формы традиционного скотоводства народов Дагестана в XIX – начале XX века. М., 1990; Он же. Хозяйственно-культурные типы (ареалы) Дагестана. Махачкала, 1996.
[28] См.: Гаджиева С.Ш. Национальная одежда каякентских кумыков // КСИЭ. М., 1953. Вып. 19; Она же. Одежда народов Дагестана. XIX – начало XX века. М., 1981; Никольская З.А., Шиллинг Е.М. Женская народная одежда аварцев // КСИЭ. М., 1953. Вып. 18; Сергеева Г.А. Народная одежда арчинцев // КСИЭ. 1963. Вып. 38; Она же. Об одежде аварской группы народов Дагестана // Хозяйство и материальная культура народов Кавказа в XIX–XX веках. М., 1971; Она же Материалы по одежде аварок Тляратинского района Дагестанской АССР // Итоги полевых работ Института этнографии в 1971 г. М., 1972; Она же. Одежда народов Дагестана и Чечни. (По материалам ГИМ) //КЭС. 1976. Вып. 6; Она же. Основные типы женской верхней наплечной одежды у аварской группы народов Дагестана (вторая половина XIX–XX в.) // ПИИЭ. 1975. М., 1977; Она же. Основные комплексы традиционной одежды аварцев и их трансформация в Советское время // Этнические и культурно-бытовые процессы на Кавказе. М., 1978; Она же. Вязаная обувь народов горного Дагестана // КЭС. М., 1987; Булатова А.Г. Национальная одежда дагестанских цахуров // ДЭС. Махачкала, 1974. Вып. 1; Булатова А.Г., Гаджиева С.Ш., Сергеева Г.А. Одежда народов Дагестана: Историко-этнографический атлас. Пущино, 2001; Лугуев С.А. Одежда дидойцев (XIX – начало XX в.) // Материальная культура народов Дагестана в XIX – начале XX в. Махачкала, 1998.
[29] См.: Читая Г.С. Этнографические параллели: Грузинская обувь с носком // Сообщ. Груз. филиала АН СССР. Тбилиси, 1940. Т. 1. № 4. (На груз. яз.); Акаба Л.Х. Абхазы Очармчинского района // КЭС. М., 1955. Вып. 1; Мнацкая А.Ш. Армянское орнаментальное искусство. Ереван, 1955; Прикладное искусство татар: Сб. статей. Казань, 1956; Аутлев М.Г., Зевакин Е.С., Хоретлев А.О. Адыги: Историко-этнографический очерк. Майкоп, 1957; Керимов Л. Азербайджанский ковер. Баку; Л., 1961; Мамбетов Г.Х. Крестьянские промыслы в Кабарде и Балкарии во второй половине XIX – начале XX века. Нальчик, 1962; Он же. Войлочные изделия в Кабарде и Балкарии второй половины XIX – начала XX века // УЗ КБ НИИ. Нальчик, 1963. Вып. 19; Одежда народов Азербайджана: Сб. статей. Баку, 1964; Пугаченкова Г.А. Искусство Туркменистана. М., 1967; Народное декоративно-прикладное искусство киргизов. М., 1968; Магометов А.Х. Культура и быт осетинского народа. Орджоникидзе, 1968; Торчинская Э.Г. Мужская одежда азербайджанцев. XIX – начало XX в. М., 1971; Калмыков И.Х. Черкесы: Историко-этнографический очерк. Черкесск, 1974; Малия Е.М. Традиционные головные уборы грузин // ИА ИЯЛИ. Тбилиси, 1979; Волкова Н.Г., Джавахишвили Г.Н. Бытовая культура Грузин XIX–XX веков. М., 1982; Акиева Х.М. Прикладное искусство чеченцев и ингушей. Грозный, 1984 и др.
[30] Котович В.Г. Новые археологические памятники Южного Дагестана // МАД. 1959. Вып. 1. С. 135; История Дагестана: В 4-х томах. Махачкала, 1967. Т. 1. С. 38, 59.
[31] Атаев Д.М. Средневековая Авария // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 118. С. 168.
[32] Олеарий А. Описание путешествия в Московию, через Московию в Персию и обратно. СПб., 1906. С. 301.
[33] История Дагестана с древнейших времен до XX века. М., 2004. Т.1 С. 203.
[34] Симонович Ф.Ф. Описание Южного Дагестана. 1796 г. // ИГЭД. С. 198; Бутков П.Г. Выдержки из «Проекта отчета о Персидской экспедиции в виде писем». 1796 г. // ИГЭД. С. 203–204.
[35] Кавказ. СПб., 1869. № 1.
[36]. Хашаев Х.-М. Общественный строй Дагестана в XIX веке. М., 1961. С. 98.
[37] Маргграф О.В. Очерки кустарных промыслов Северного Кавказа с описанием техники производства. М., 1882. С. 283.
[38] Маргграф О.В. Указ. соч. С. 283.
[39] Хашаев Х.-М. Указ. соч. С. 99.
[40] Булатова А.Г. Лакцы: Историко-этнографическое исследование. ХХ – начало ХХ в. Махачкала, 2000. С. 139.
[41] Гаджиева С.Ш., Османов М.О., Пашаева А.Г. Материальная культура даргинцев. Махачкала, 1967 С. 180.
[42] Шиллинг Е.М. Кубачинцы и их культура: историко-этнографические этюды. М.; Л., 1949. С. 32.
[43] Агаширинова С.С. Материальная культура лезгин. ХIХ – начало ХХ века. М., 1978. С. 65–66.
[44] Омаров А. Как живут лаки // ССКГ. Тифлис, 1870. Вып. 3. С. 42; Гаджиева С.Ш., Османов М.О., Пашаева А.Г. Указ. соч. С. 203.
[45] См.: Тревер К.В. Очерки по истории культуры Кавказской Албании. М., Л., 1959. С. 51.
[46] Агаширинова С.С. Указ. соч. С. 202; Булатова А.Г. Рутульцы в XIX – начале XX вв.: Историко-этнографическое исследование. М., 2003. С. 52; Ризаханова М.Ш. Лезгины. XIX – начало XX века: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2006. С. 182.
[47] Сергеева Г.А. Одежда народов Дагестана и Чечни (по материалам исторического музея) // КЭС.М.,1976. Вып.6.С.168
[48] Алимова Б.М. Табасаранцы. XIX – начало XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1992. С. 103.
[49] ЦГА РД. Ф. 20. Оп. 1. Д. 4. Л. 144–146.
[50] Магомедов Д.М. Занятия населения Дидо в XVIII–XIX вв. // ВИД. Махачкала, 1975. Вып. 3. С. 240.
[51] Рамазнов Х.Х., Шихсаидов А. Р. Очерки истории Южного Дагестана. Махачкала, 1964. С. 195.
[52] Обзор Дагестанской области за 1830 г. Темир-Хан-Шура. 1831. С. 32.
[53] Движение горцев Северо-Восточного Кавказа в 20–50-х гг. XIX в.: Сб. док. Махачкала, 1959. С. 38.
[54] Шиллинг Е.М. Дагестанская экспедиция 1946 г. // КСИЭ. М., 1948. Вып. 4. С. 59.
[55] Обзор Дагестанской области за 1870 г. Темир-Хан-Шура, 1971. С. 19.
[56] Шиллинг Е.М. Указ. соч. С. 59.
[57] Обзор Дагестанской области за 1889 г. Темир-Хан-Шура, 1890. С. 17.
[58] Шиллинг Е.М. Указ. соч. С. С. 59.
[59] Обзор Дагестанской области за 1892 г. Темир-Хан-Шура, 1893. С. 44–45; Козубский Е.И. Очерк кустарной промышленности Дагестанской области // Труды I съезда деятелей по кустарной промышленности Кавказа в г. Тифлисе. Тифлис, 1902. С. 25; Он же. Памятная книжка Дагестанской области. Темир-Хан-Шура, 1895. С. 122.
[60] Козубский Е.И. Очерки кустарной промышленности Дагестанской области. С. 25.
[61] Кильчевская Э.В., Иванов А.С. Художественные промыслы Дагестана. М., 1959. С. 82.
[62] Казилов Г.Н. Ворсовые ковры Дагестана. Махачкала, 1989.. С. 13–14.
[63] Там же. С. 48.
[64] Там же. С. 53.
[65] Там же. С. 57
[66] Кильчевская Э.В., Иванов А.С.Указ. соч. С. 73.
[67] Ташлицкая Э.В. Безворсовые ковры Дагестана: По материалам безворсового ковроделия кумыков. Махачкала, 1975. С. 41.
[68] Агаширинова С.С. Указ. соч. С. 225.
[69] Булатова А.Г. Лакцы: Историко-этнографические очерки. ХIХ – начало ХХ в. Махачкала, 1971. С. 63; Она же. Лакцы: Историко-этнографическое исследование. ХIХ – начало ХХв. Махачкала, 2000. С. 140.
[70] Кильчевская Э.В., Иванов А.С. Указ. соч. С. 72; Хизгилова Т. Сумахи Южного Дагестана // Искусство восточных ковров: Материалы Международного симпозиума по искусству восточных ковров. 5–11 сентября 1983 г. Баку, 1988. М. 263.
[71] Дебиров П.М. История орнамента Дагестана: Возникновение и развитие основных мотивов. М., 2001. С. 87.
[72] Гаджиева С.Ш. Кумыки: Историческое прошлое, культура, быт. Кн. 1. С. 129; Ташлицкая Э. Указ. соч. С. 78.
[73] Кильчевская Э.В., Иванов А.С. Указ. соч. С. 82.
[74] Булатова А.Г. Лакцы: Историко-этнографическое исследование. С. 140.
[75] См.: Ташлицкая Э. Указ. соч. С. 49, рис. 23 на стр. 50.
[76] Там же. С. 52–53.
[77] Гаджиева С.Ш. Одежда народов Дагестана. ХХ – начало ХХ века. М., 1981. С. 63–65; Агаширинова С.С. Указ. соч. С. 67.
[78] Булатова А.Г. Лакцы: Историко-этнографические очерки. С. 81; Она же. Лакцы: Историко-этнографическое исследование. С. 112.
[79] Кильческая Э.В., Иванов А.С. Указ. соч. С. 18.
[80] Булатова А.Г., Гаджиева С.Ш., Сергеева Г.А. Одежда народов Дагестана: историко-этнографический атлас. Пущено, 2001.
[81] Рамазанов Х.Х. Мареноводство Дагестана в XIX веке // ВИЭД. Махачкала, 1970. Вып. 2. С. 118–119.
[82] Тройницкая В. История ткачества в Дагестане // РФ ИИАЭ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 24. Л. 10.
[83] Маргграф О.В. Указ. соч. С. 29.
[84] Пасынков Л. Дагестанский ковер. Махачкала, 1926 // РФ ИИАЭ. Ф. 5. Оп. 5. Д. 50 Л. 20.
