Актуальные проблемы национальных меньшинств северного кавказа: социальное положение, трансформация
На правах рукописи
МАМАЕВ МАХАЧ ИЛЬЯСОВИЧ
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНЫХ
МЕНЬШИНСТВ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА:
СОЦИАЛЬНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ, ТРАНСФОРМАЦИЯ
Специальность 07.00.02 – Отечественная история
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
доктора исторических наук
МАХАЧКАЛА, 2010
Работа выполнена на кафедре история России Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Дагестанский государственный университет».
Научный консультант: доктор исторических наук, профессор
Башир Булатович Булатов
Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор
Салихат Ибрагимовна Мусаева
доктор исторических наук, профессор
Александр Абакарович Кудрявцев
доктор исторических наук, профессор
Ш.М. Мунчаев
Ведущая организация: Кабардино-Балкарский государственный университет
Защита состоится «20» октября 2010 г. в 10 ч.30 мин. на заседании диссертационного cовета ДМ 002.053.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Институте истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН
по адресу: 367030, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Ярагского, 75.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН по адресу: 367030, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Ярагского, 75.
Автореферат разослан «_____ » ___________________2010г.
Ученый секретарь диссертационного совета,
кандидат исторических наук Ю.М. Лысенко
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. Конец XX (90-е годы) – начало XXI столетия в истории России будут занимать особое место. Этот период обусловлен совершенно новыми социальными потрясениями, когда Россия избрала путь самостоятельного развития, когда государственность переходила на новые прочные основы – правовые. Этим объясняются и те коренные преобразования, которые коснулись разных сторон российского общества, включая и сферу национальных отношений, как одну из тонких и чувствительных сфер человечества. Однозначно от ее состояния во многом зависит и строительство, и скрепы самой государственности, прочности ее позиций.
Российское многонациональное сообщество уже в 1990-е годы стало перед проблемой самоорганизации, определения содержания в теоретическом плане той эпохи, в которой оно находилось, вырабатывало новые направления своего развития. Сущность российской государственности, этапы ее эволюции в новых условиях в определенной мере помогает раскрыть принимавшийся в середине 1990-х годов государственный исторический документ – Концепция государственной национальной политики Российской Федерации.
После многих событий первой половины 1990-х годов, связанных с распадом Советского Союза, в Концепции впервые было указано: «После распада СССР начался новый этап в развитии государства (читай российского. – М.М.) на основе традиций российской государственности, принципах федерализма и гражданского общества»[1]. В этом обществе «носителем суверенитета и единственным источником власти является её (Российской Федерации. – М.М.) многонациональный народ»[2].
Возможно, в последующем историки дадут четкие оценки первому десятилетию существования суверенной России, основы которой были определены в Основном Законе государства – Конституции Российской Федерации (1993 год).
Безусловно, менялись все прежние устои, идеологические концепции, формировалась новая государственность. Это не могло не оставлять отпечатка на целостности и прочности самой государственности, когда определенному воздействию подвергались прежде всего ее социально-экономическая и политическая составляющие. Оценивая позицию с разных точек зрения, необходимо отметить, что именно от их состояния зависело дальнейшее развитие самой России.
Государственность уже не могла развиваться на старой основе, державшейся главным образом на командной экономике. Хотя в процессе исследования темы не следовало бы не учитывать то положение, что эта экономика сыграла, все-таки, важную роль в укреплении Советского Союза как государства. Были достигнуты успехи в экономической, социальной сфере и научной отрасли, повышении уровня жизни населения, оздоровлении нравственного климата, духовном раскрепощении граждан общества.
Однако, как показало последующее развитие событий, модернизация советской системы, начиная с 1960-х годов, не создала для общества тех необходимых оснований, чтобы предостеречь Советский Союз от развала. Проводимый исторический эксперимент не только по перестройке многонационального государства, но и всего мира (1980-е годы) закончился сокрушительным провалом, породив тем самым многие проблемы в обществе, в том числе и в сфере национальных отношений.
Однозначно, следует признать, что за годы существования советской власти с национальным вопросом, в его раннем представлении, действительно, было покончено, и требовался переход в несколько иную систему отношений в обществе – в систему межнациональных отношений.
Слабое изучение сущности этой системы, зачастую облегченное её толкование, приводило к отторжению в обществе проблем сферы межнациональных отношений, а именно они, как показывают дискуссии обществоведов, имевшие место в 1960-е годы, требовали к себе пристального внимания. Тем не менее национальная составляющая в советский период постепенно отходила на задний план, создавая тем самым иллюзию благополучия, успокоенности в этой сфере.
В обстановке действия принципов управления национальными процессами в обществе эти факторы не могли не подвигнуть к глубокому изучению этих процессов в условиях функционирования государственности. Появлялась возможность получить своевременные ответы на многие негативные стороны советского периода (коллективизация, жертвы политических репрессий, принудительные переселения, система ГУЛАГа и т.д.).
В тоже время в обществе происходил процесс накопления богатейшего исторического материала, изучение, обобщение которого не могло не привести к современному новому концептуально осмыслению всей сути функционирования Советского Союза и Российской Федерации как государственности, возникшей в результате распада Советского Союза.
Богатый архивный материал, открытый к нему доступ, позволили обществоведам по-новому оценить события 1980-х–1990-х годов в бывшем Советском Союзе и России. Именно итогом этого явилось заметное продвижение российской историографии изучения всех сторон многонационального общества, включая и национальные меньшинства на территории Российской Федерации[3].
В связи с этим рассмотрение формирования системы и содержания государственной национальной политики применительно к национальным меньшинствам определяется актуальностью самой темы в современных условиях. Требуется дать ответы на многие вопросы межнациональных отношений, как в масштабе страны, так и отдельных его регионов, в том числе таком, многонациональном по своему составу населения регионе как Северный Кавказ. В связи с этим важно ответить и на вопрос: верным ли был выбор проведенных прошлой практикой принципов и методов строительства отношений между этническими общностями применительно к Северному Кавказу.
Почему же, все-таки, национальная политика в отношении национальных меньшинств, ряда титульных народов выстраивалась именно таким образом, а не иначе? Попытку дать ответ на этом вопрос предпринял коллектив авторов анализируемой в настоящем труде книги «Основы национальных и федеративных отношений» (М., 2001). Авторы полагают, что именно «идея приоритета классового интернационального над национальным в практике государственного тоталитаризма служила оправданием репрессий против целых народов, грубейших нарушений законности, принципов демократии, для обоснования жесткой регламентации духовной жизни наций, одностороннего понимания национальных традиций, истории народов, их культурного наследия»[4].
Что касается событий 1990-х годов в Северо-Кавказском регионе России, то очевидно, что их развитие, напрямую связанно с карабахским конфликтом, с событиями в республиках Средней Азии и прежде всего, связанные с Гражданской войной в Таджикистане (внешние по отношению к России). На внутренней арене они обусловлены как чеченским кризисом, так и обострением осетино-ингушских отношений, переросших в последующем в длительный межнациональный конфликт между осетинами и ингушской частью населения на территории Республики Северная Осетия-Алания. К этому следовало бы дополнить эпизодические обострения отношений в Карачаево-Черкесской и Кабардино-Балкарской республиках, сложную этнополитическую обстановку в Республике Дагестан. Наличие имевших место социальных потрясений позволяет все же усомниться в правильности действий, а также и в эффективности мер, принимавшихся в этот сложный период ключевыми органами государственной власти.
Именно такой подход приводил к нарушению сложившейся в крае динамики развивавшегося северокавказского многонационального сообщества, слабости проводимых преобразований, отсутствию их логического завершения, нарушению применения и четкого следования принципу сбалансированности при выстраивании отношений между этническими общностями, населявшими Северный Кавказ.
Отсутствие прозрачности проводимого реформирования общества в государстве в целом, его составляющих приводило поначалу и к ослаблению внимания к сфере межнациональных отношений, в которых все более заметное место и роль отводились национальным меньшинствам. Именно они в доле населения (с учетом существовавшей классификации: титульные и не титульные этнические общности) составляли существенную часть.
В связи с этим дальнейшее нациестроительство, несмотря на имевшееся изъяны, не могло осуществляться планомерно без учета наличия национальных меньшинств. Поэтому в конкретном случае, здесь утверждение о второстепенности роли национальных меньшинств, а тем более их отрицании, беспочвенны. Как в 1990-е годы, так и в нынешних условиях это может приводить в конечном итоге к нарушению целостности России.
Развитие событий в 1990-е годы на Северном Кавказе показали, что пренебрежительное отношение к конкретным этническим общностям, в том числе и национальным меньшинствам, преследование людей по национальному признаку ни к чему другому не приведет, кроме как к ухудшению состояния консолидации этнических общностей, их самочувствия.
Этот фактор особо отчетливо проявил себя в ходе чеченских событий, когда важно было получить альтернативным силам поддержку со стороны национальных меньшинств как на территории самой Чеченской Республики (ногайцы и др.), так и на территории Дагестана (чеченцы–аккинцы и др.), Ставропольского края (ногайцы, туркмены и пр.). Однозначно, национальные и межнациональные процессы в любых условиях должны быть регулируемыми.
Несомненно, проблема роли и места национальных меньшинств, в том числе национальных меньшинств Северного Кавказа, в частности, греков, крымских татар, курдов, российских корейцев, немцев, поляков, турок-месхетинцев, хемшинов[5], цыган, то есть национальных меньшинств, которые были подвергнуты в той или иной мере ранее репрессивным воздействиям, изучена слабо российской исторической наукой и остается актуальной.
Изучение ее позволяет ответить в первую очередь на значащие вопросы отечественной истории конца ХХ в. в первую очередь, какими же оставались роль и место национальных меньшинств, понять сущность процесса вступления российского многонационального общества в новый этап своего развития, т.е. в период, известный в российской истории как постсоветский.
Этот этап характеризовался определенными изменениями в сфере экономики, формированием нового национального самосознания, установок толерантности в многонациональном обществе, выработкой новых технологий в сфере межнациональных отношений в постмодернистский период, которые базируются на эффективности функционирования системы институтов гражданского общества, отстаивающих жизнеобеспечивающие принципы целостности государства, главенство права в общественных отношениях, мир и гражданское согласие.
Актуальность темы определяется и тем, что ее исследование способно помочь национальным меньшинствам занять достойное место в системе межнациональных отношений, выстроившейся на территории России, показать их роль в создании условий для поддержания мира и стабильности, сохранения целостности государства, поддержания в обществе гражданского согласия.
Объектом диссертационного исследования является национальные меньшинства (российские греки, крымские татары, корейцы, курды, немцы, поляки, турки-месхетинцы, хемшины, цыгане и др.). Именно эти меньшинства были подвергнуты насильственным притеснениям со стороны органов государственной власти. В 1930–1940-е гг. около 30 тыс. греков с территории Черноморского побережья Северного Кавказа, более 194 тыс. крымских татар (частично с территории Северного Кавказа), 172 тыс. корейцев Приморья, около 15 тыс. курдов Закавказья, более 100 тыс. турок-месхетинцев, более 2 тыс. хемшилов, более 400 тыс. поляков с западных территорий Советского Союза, несколько вагонов цыган (так в статистических сведениях НКВД СССР) отправлялись на спецпоселение в столь отдаленные места в Казахстане, Средней Азии, Сибири и на Дальнем Востоке.
Начиная со второй половины 1950-х годов, они частично возвратились на Северный Кавказ. 1990-е годы явились новым этапом активного возвращения названных национальных меньшинств в Россию как следствие развала Советского Союза, обострения межнациональных отношений в его бывших составных частях, и заметно изменившейся этничной мобильности самих национальных меньшинств.
В современных условиях России названные национальные меньшинства составляют значительную часть населения Северного Кавказа, играют определенную роль в создании консолидирующегося многонационального общества в регионе, рассматриваемом в диссертации. Очень важным остается определение роли и места национальных меньшинств в государственном строительстве, которое, несомненно, является важнейшим механизмом реформирования экономики и демократизации общества, составляющей российского федерализма, укрепления межнациональных отношений. В силу известных обстоятельств в Советском Союзе в конце 1980-х годов значительное внимание уделено самой проблемной этнической общности на Северном Кавказе в 1990-е годы – начале XXI века – туркам-месхетинцам.
Предмет исследования – положение национальных меньшинств на Северном Кавказе, определение их места и роли в системе межнациональных отношений в 1990-е годы – начале XXI в., факторы, способствующие усилению влияния их на ситуацию в крае, независимо от ее развития (положительный и отрицательный моменты). Специально рассматривается и содержание государственной национальной политики применительно Северному Кавказу, национальным меньшинствам, получившей частичное обобщение в «Основных направлениях государственной национальной политики на Северном Кавказе», подготовленных группой ученых и практиков сферы национальных отношений в 1990-е годы.
Именно государственной национальной политикой определялись подходы в выработке общей стратегии достижения и укрепления стабильности в регионе. Этой политикой определялись роль и место национальных меньшинств Северного Кавказа в системе государственного федерализма, который, как известно, предполагает не только перераспределение власти по вертикали между основными субъектами – носителями власти, но и между независимыми структурами общественного самоуправления на всех уровнях.
Как правильно замечают авторы труда «Основы национальных и федеративных отношений» (М., 2001) «роль национальных общностей достаточно специфична и значима. Национальные общности могут быть важнейшими составляющими для достижения равновесия и стабильности в обществе, в структуре управления» (С. 10).
Без учета этой составляющей вряд ли возможным было бы сбалансированное соотношение между «национальным» и «национальной идеей». Обострение между ними проявилось отчетливо на примере Чеченской Республики. Как раз эта причина и привела общество к национализму, а в конечном итоге к межнациональному конфликту. Однозначно, эти понятия органично взаимосвязаны. Их анализ не возможен без глубокого изучения национальных меньшинств в общем развитии системы межнациональных отношений на Северном Кавказе. В обратном случае картина общего состояния получится неполной, не позволит выработать критерии, по которым в целом можно было бы оценивать состояние сферы национальных отношений.
Необходим учет и того положения, согласно которому национальная составляющая рассматривается в тесной связи с состоянием экономической политики, как и состоянием социальной политики. Они также органично взаимосвязаны, дополняют друг друга, раскрывают процесс общественного развития, как в целом, так и в масштабе отдельных регионов государства, в частности, Северного Кавказа Российской Федерации.
В этой связи наполняемость процессов характеризуется и наличием межнациональных конфликтов, и миграционных процессов, состоянием демографической ситуации, занятостью представителей названных национальных меньшинств в проводимых социальных реформах, в тех преобразованиях, которые претерпевает российское общество, участием их в общественной и политической жизни государства через систему функционирующих институтов гражданского общества.
Хронологические рамки исследования охватывают временной период – 1990-е годы – начало XXI в., период функционирования России как федеративного государства, когда шел процесс становления государственности как федерации, «правового государства с республиканской формой правления»[6].
Бывшие автономные республики, в том числе и на Северном Кавказе, приобретали новый статус государственности, однако оставались составными частями Российской государственности. В этот период наблюдается и процесс серьёзной трансформации прежней стратегии модернизации страны.
Фактически с первой половины 1990-х годов берет свое начало новое осуществление мер со стороны государства по реабилитации народов ранее подвергшихся репрессиям, в том числе и представителей названных отдельных национальных меньшинств, проживающих на Северном Кавказе (чеченцы-аккинцы, турки-месхетинцы, греки, корейцы, крымские татары, немцы, цыгане и др.).
Касаясь конечных рамок исследования, необходимо заметить, что они не могут быть четко выраженными, так как связаны с бурно протекающими социальными процессами, в том числе в среде национальных меньшинств, их включением в осуществляемые преобразования в обществе, вовлечением в политическую жизнь, формированием институтов гражданского общества, политических партий и т.д.
В выводах разделов исследования, автор не выходит за обозначенные рамки, если это и допускается, то только в исключительных случаях, когда это необходимо для отражения эволюции самого процесса, того или иного явления, для того, чтобы представить более полную картину, связанную с предыдущим этапом развития многонационального общества.
Территориальные рамки исследования охватывают всю территорию Северного Кавказа, на которой расположены 13 национально-государственных образований, и проживают названные национальные меньшинства. При этом автор зачастую прибегает и к анализу положения их и на всей территории Южного федерального округа, а также в регионах Закавказья, что важно в плане понимания того или иного процесса в целом.
Вместе с тем акцент в исследовании сделан на республики и края Северокавказского региона, то есть, где во всей полноте проявились сходные черты развития национальных меньшинств, как и проявились противоречия, знание и анализ которых важны для понимания картины в целом и раскрытия самой сущности государственной национальной политики применительно национальных меньшинств.
Целью исследования выступает анализ состояния национальных меньшинств в системе межнациональных отношений на Северном Кавказе. В этом же ряду исследование роли и места национальных меньшинств в реализации социально-экономических преобразований, формы взаимоотношений национальных меньшинств с так называемыми «титульными» народами в осуществлении объявленных социальных реформ, касающиеся преобразований российского общества. В связи с этим диссертант предпринял попытку на базе текущих архивов, имеющихся итогов исследований, проведенных за 10–15 лет, решить в диссертационном исследовании следующие задачи:
– рассмотреть вопросы теории национальных меньшинств и сущность самого понятия «национальные меньшинства» в системе национальных отношений, в том числе применительно к Северному Кавказу;
– анализ разработки проблемы в российской исторической науке и ее международный государственно-правовой аспект;
– анализ нормативно-правовой базы решения проблем национальных меньшинств Российской Федерации, включая и международный аспект проблемы;
– динамика национальных меньшинств, их роль и место в системе межнациональных отношений на Северном Кавказе;
– национальные меньшинства в условиях переходного периода на Северном Кавказе, межнациональных конфликтов;
– выявление причин миграционных процессов на Северном Кавказе, определение их предпосылок, хода и результатов;
– определение новых ареалов расселения национальных меньшинств на Северном Кавказе;
– выявление и характеристика процессов интеграции и адаптации национальных меньшинств в инокультурной среде;
– участие национальных меньшинств в преобразовательных процессах, протекающих в условиях проводимых социальных реформ;
– национальные меньшинства Северного Кавказа в совершенствовании взаимодействия с другими народами в производственно-хозяйственной деятельности;
– участие национальных меньшинств в общественной жизни региона, в строительстве системы институтов гражданского общества, как новой базисной основы для создания демократического российского общества;
– показ роли институциональных компонентов политики: государственных органов власти, общественных объединений в регулировании национальными процессами, преобразовании сферы культуры.
Степень научной разработки проблемы. Касаясь научной разработки изучаемой темы национальных меньшинств, выступающих в качестве предмета исследования, необходимо отметить, что внимание ей до середины 1980-х годов уделялось гораздо больше. Однако труды носили в основном историко-этнографический уклон. Социальный аспект проблемы, в значительной части обходился стороной. Судя по всему, это объяснялось во многом и негласным запретом обращения к настоящей проблеме исторической науки.
Национальные меньшинства, рассматриваемые в научном плане в представленном диссертационном исследовании, мало отличалась этничной мобильностью, для них был более свойственным консерватизм. Их этничная мобильность и социальная натурализация проявились более всего в первой половине 1990-х годов. С учетом того, что некоторые из национальных меньшинств Северо-Кавказского региона (турки-месхетинцы, курды, хемшины, крымские татары, российские немцы, греки, корейцы, чеченцы-аккинцы, поляки, частично цыгане) подверглись с 1930-х–1940-х годов репрессиям, то такие действия и выводы вполне объяснимы.
Безусловно, сентябрьский (1989 г.) Пленум ЦК КПСС можно рассматривать в качестве нового этапа изучения проблемы национальных меньшинств Северного Кавказа. На Пленуме анализировались в основном итоги осуществления национальной политики, вскрывались ее недостатки, хотя и мало обращалось внимание конкретно национальным меньшинствам, растворявшимся в общем населении региона. Тем не менее в конце 1980-х годов появляется ряд научных работ, привлекавших всеобщее внимание. В них проведены были исследования конкретно как применительно в целом государственной национальной политики, так и по некоторым ее аспектам, в том числе и по истории интересующих нас отдельных этнических общностей[7].
Отправным моментом изучения проблемы национальных меньшинств, следовало бы рассматривать принятие 14 ноября 1989 г. Верховным Советом СССР Декларации «О признании незаконными и преступными репрессированных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечении их прав», провозгласившей «процесс демократизации, очищения всех сторон нашей жизни от деформации и искажений общечеловеческих принципов гуманизма…»[8].
В числе национальных меньшинств, проживающих на Северном Кавказе и подвергшихся репрессиям, в Декларации были названы немцы, турки-месхетинцы, греки, курды, крымские татары. Это открывало более широкую возможность для изучения их истории.
Постепенное накопление исторического материала позволило уже в первой половине 1990-х годов опубликовать отдельные научные разработки по истории изучаемых национальных меньшинств Северного Кавказа в обобщающем плане[9]. Появилась первая информация о гражданах греческой национальности на Северном Кавказе. Публикации как научного, так и публицистического плана носили в определенной мере информационный характер, однако, ими создавалась прочная основа для развертывания изучения этой этнической общности в последующее время[10]. Греки были ранее, в 1920–1930-е годы, расселены по территории Кавказа и Северного Кавказа. Однако в конце 1930-х–в 1940-е годы, как и другие национальные меньшинства, греки были репрессированы. Центром сосредоточения греческого населения становились Казахстан, республики Средней Азии. Сюда же переселялись и бежавшие в конце 1940-х годов на Кавказ участники Гражданской войны в Греции.
Хотя советские корейцы и проживали в основном в Казахстане, республиках Средней Азии, тем не менее уже в 1950-е–1960-е годы небольшими группами они расселялись дисперсно и на территории Северного Кавказа, в частности, в Кабардино-Балкарской, Северо-Осетинской, Дагестанской АССР, в Ставропольском и Краснодарском краях, Адыгейской автономной области. Численность переселенцев-корейцев не была постоянной. Среди них наблюдалась миграция внутри Северо-Кавказского региона. И только в начале 1990-х годов, особенно в период Гражданской войны в Таджикистане значительная часть из них переселилась на жительство на Северный Кавказ.
Что касается разработки истории корейской этнической общности на Северном Кавказе, то она будет начата несколько позднее. До середины 1990-х годов были опубликованы только лишь отдельные работы, в которых упоминалось и о советских корейцах[11].
В 1993 г. появилась монография Н.Ф. Бугая, Т.М. Броева, Р.М. Броева. «Советские курды: время перемен» (М.: «Капь». 1993). Авторы на богатом историческом архивном материале раскрывают события, связанные с проживанием курдского национального меньшинства на Кавказе, его депортацией в 1937 и в 1944 годах, показывают эволюцию судьбы этого этнического меньшинства, связанной в значительной части с Северным Кавказом.
В начале 1990-х значительная часть крымских татар переселись на территорию Краснодарского края. Их численность в крае к середине 1990-х годов, по приблизительным данным, возросла до 19 тыс. человек. Это объяснялось стремлением крымских татар, подвергшихся ранее депортации, возвратиться на свое исконное место проживания. Поэтому неслучайно возрастал интерес и к этому этническому меньшинству. Появляются первые исторические исследования, касавшиеся истории крымских татар, начиная с 1940-х годов, рассматривались вопросы их переселения в Среднюю Азию, и некоторые области Российской Федерации, история появления крымских татар на территории Северного Кавказа и другие аспекты[12].
Накануне Великой Отечественной войны на территории СССР проживали более одного млн. граждан немецкой национальности. Расселялись они и на территории Северного Кавказа, в частности, в Дагестане, Чечено-Ингушской АССР, в других республиках и краях. Более 200 тыс. немцев в начале 1940-х годов в принудительном порядке были переселены с территории Северного Кавказа и Закавказья. История советских немцев на Северном Кавказе была прервана.
Возврат немцев на Северный Кавказ частично проявился в 1960–1970-е годы. Однако массовым приток немецкого населения становится только в 1990-е годы – начале XXI века. Особенно это отчетливо проявилось в конце 1990-х годов. Уже в этот период появились и первые исследования, в которых в той или иной мере упоминались российские немцы, которые проживали в районах Кавказа и Северного Кавказа, а также о более 50 тыс. немцах, переселявшихся с территории Крымской АССР в Краснодарский край[13].
В связи с открытием доступа к секретным документам и материалам архивохранилищ, к публикациям этого периода следует отнести и появившиеся новые работы о турках-месхетинцах[14]. В 1940-е годы их также постигла та же судьба, что и кавказских курдов. Турки-месхетинцы также были подвергнуты в середине 1940-х годов репрессивным воздействиям со стороны властного режима.
До середины 1990-х годов фактически отсутствовали сведения в исторических работах по такой этнической общности как хемшины (хемшилы), о которых появились упоминания только во второй половине 1990-х годов и связаны они были с рассмотрением проблем национальных меньшинств курдов и турок-месхетинцев.
Оставалось мало что известно и о представителях цыганской этнической общности на Северном Кавказе, хотя как применительно территории страны, так и ее Северо-Кавказского региона они составляли в численном отношении заметное количество среди населения. Их изучение продолжалось в 1990-е годы и в начале XXI века[15].
Исследования по проблеме национальных меньшинств второй половины 1990-х годов – начала ХХI в. коренным образом изменяются не только по своему содержанию, они стали более емкими, опирающимися на архивные документы, но и всесторонними в плане охвата различных сторон жизни национальных меньшинств.
Богатый исторический материал в работах, касающихся разных направлений жизнедеятельности таких национальных меньшинств как греки, корейцы[16], курды[17], крымские татары[18], немцы[19], поляки[20], турки-месхетинцы, хемшилы[21], в значительной мере продвинул изучение этой важной научной проблемы в целом.
Для этого периода характерны публикации трудов обобщающего характера, в которых значительное место отводилось и названным этническим меньшинствам[22], однако проблема пока не исследовалась в комплексе, отсутствовали и обобщающие труды.
Конечно, для 1990-х годов будет правильным сделать вывод, что значительное внимание многие и ученые, и публицисты обращали такой проблеме как турки-месхетинцы в структуре межнациональных отношений юга России. Это было обусловлено как объективными, так и субъективными причинами, связанными в первую очередь с «ферганскими событиями» конца 1980-х годов в Узбекистане.
Следует особо отметить об изданной Правозащитным центром «Мемориал» книге «Нарушение прав вынужденных мигрантов и этническая дискриминация турок». (М.,1996), представляющей собой доклад с комментариями. Авторы провели большую аналитическую работу, поставив цель выявить роль и место турок-месхетинцев в современной системе межнациональных отношений в Краснодарском крае.
Однако подходы авторов в ряде случаев вызывают определенное недоумение. Уже само название работы с присутствием в ней понятия «этническая дискриминация», мягко говоря, граничит с определенной предвзятостью и натянутостью, стремлением авторов занять позицию одной стороны, участвовавшей в решении проблемы, и строго следовать этому правилу, т.е. альтернативы по этому вопросу быть не может.
Подобные утверждения характерны для исследований правозащитника А.Г. Осипова, опубликовавшего именно в 1990-е годы несколько книг, и особенно по проблеме турок-месхетинцев, расселенных на территории Краснодарского края. Выводы автора носят несколько односторонний характер и не позволяют судить о проблеме места и роли этого национального меньшинства в историческом процессе в целом. Работы А.Г. Осипова частично подвергались анализу другими исследователями[23].
Богатым по своему содержанию явилось уже упоминавшееся коллективное издание под общим названием «Основы национальных и федеративных отношений» (М.: «Издательство РАГС», 2001). Несмотря на то, что книга (отв. ред. К.В. Калинина) выполнена в форме учебного пособия, в ней обстоятельно рассмотрены теоретические посылки темы. Читатель имеет возможность ознакомиться с толкованием таких понятий как «федерализм», «многонациональная Россия», «многонациональный народ», «национальные и межнациональные отношения», «воспитание культуры межнациональных отношений».
Применительно к теме исследования специальный раздел книги посвящен национальным меньшинствам. Рассмотрена суть этого понятия в научном плане, показаны роль и место национальных меньшинств в общей системе национальных отношений в Российской Федерации.
В опубликованном труде, по нашему мнению, представлена аргументированная классификация национальных меньшинств, согласно которой национальные меньшинства делятся на следующие группы:
– национальные меньшинства, которые имеют достаточно активные связи со своим этносом;
– национальные меньшинства – это те группы, которые оторваны от основной этнической общности;
– национальные меньшинства – группы, которые не имеют этнотерриториальных обозначенных привязок внутри России.
Наряду с названными группами национальных меньшинств предлагаются также группы национальных меньшинств как внутренние, так и внешние, которые в большей мере ориентированы на связи с ближним и дальним зарубежьем[24].
Очевидно, было бы целесообразным причислить к названным группам также и категорию национальных меньшинств, испытавших на себе репрессивные воздействия со стороны государственной власти, конечно, в данном случае исключается фактор их территориальной приверженности, и на первый план выступает, все-таки, этнополитическая составляющая.
Именно в конце 1980-х–в 1990-е годы появились и первые диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук по теме, в частности, о российских немцах, народах Северного Кавказа и в целом по вопросам вынужденных миграций, связанных с репрессиями народов Советского Союза и состоянием этой проблемы в международном масштабе[25].
Из диссертационных исследований, подготовленных в последнее время, привлекает внимание диссертация В.А. Симоненко[26]. Автор полемизирует по многим вопросам со своими предшественниками, уточняя отдельные формулировки, показывая возможность развития событий в том или ином конкретном случае, их значение для формирования этнических меньшинств на юге Грузии.
Перипетии развития событий, связанных с национальными меньшинствами, по мнению В.А. Симоненко, складывались таким образом, что именно в России народы видели свою защитницу, гаранта их прав, возможность дальнейшего развития на цивилизованном уровне.
Содержание труда диссертации В.А. Симоненко позволяет сделать вывод о том, что сама проблема этнического меньшинства турок-месхетинцев приобретала в последнее время геополитический характер. Столкнулись интересы России, Грузии, Азербайджана (в меньшей степени), Узбекистана (последний руководствовался в своей практике международных отношений принципом умолчания).
В.А. Симоненко обратилась и к функционирующему институту общественных организаций турок-месхетинцев в крае. Надо признать, что для российской действительности в современных условиях это единственная возможность у национальных меньшинств организации защиты и отстаивания своих прав, свобод, хотя назначение подобного института общеизвестно, это, прежде всего, сфера культурных преобразований.
Представляет научный интерес труд В.Н. Земскова[27], в частности, в плане всестороннего изучения темы принудительных переселений национальных меньшинств Закавказья в это время. Автор обобщил свои ранние статистические наработки по проблеме, обратив при этом особое внимание на специальное поселение раскулаченных крестьян в отдаленные регионы Союза ССР, частично в этой связи затрагиваются им и народы Закавказья («закавказские курды» и др.).
Корейцы, турки-месхетинцы, цыгане, курды, ногайцы частично рассматриваются в обобщающем труде Н.Ф. Бугая и А.М. Гонова Северный Кавказ: новые ориентиры национальной политики (90-е годы ХХ в.). М., 2004. Это еще раз подтверждает вывод, насколько актуальной является обобщающее исследование проблемы национальных меньшинств на Северном Кавказе в 1990-е годы – начале ХХI в.
Анализ национальной политики на Северном Кавказе вряд ли был бы полным без учета интересов названных национальных меньшинств, определения их места и роли в системе национальной политики на Северном Кавказе. Специальный раздел книги авторами посвящен разделенным народам как следствию процессов распада Советского Союза и национальным меньшинствам, проблемы которых анализируются на фоне всеобщей политики России применительно к Северо-Кавказскому региону.
Конкретно событиям истории народов Северного Кавказа большое внимание в последние годы уделяет профессор В.Д. Дзидзоев[28]. При этом автор, используя широко сравнительный метод исследования, рассматривает процессы как применительно до 1917 г, так и после. Обстоятельно им анализируется и проблема депортированных народов. Именно в этой связи часто упоминаются в качестве сравнения положение, исследуемых нами национальных меньшинств. Хотя автор концентрирует в данном случае свое внимание на народах Чеченской, Ингушской и Кабардино-Балкарской республик, тем не менее его подходы к освещению проблем этнических меньшинств на Северном Кавказе содействует более полному раскрытию темы, достоверному освещению истории народов Северо-Кавказского региона.
Заметным вкладом в решение проблем корейской этнической общности на Северном Кавказе и, в частности, в Краснодарском крае был внесен работами Ю.Н. Поповой. Автор впервые применительно к корейцам Юга России рассмотрела не только вопросы теории, но и практическую сторону деятельности институтов гражданского общества корейской этнической общности[29]
. Правда, следует заметить, что именно освещение второго вопроса автору менее удалось. Судя по всему, не хватило тех источников, да и наработанности мер самими институтами корейской этнической общности.
Хотя С.В. Маркедонов не ставил целью исследование изучаемой проблемы, тем не менее, он обстоятельно затронул ее в своей последней монографии. Работа носит характер учебного пособия, но в ней выражены точки зрения автора по вопросу о причинах конфликтных ситуаций на территории субъектов Северного Кавказа. На наш взгляд, данные автором оценки событий, не всегда отличаются своей и четкостью, и корректностью. Касаясь только вопросов изучаемой нами темы, вряд ли можно согласиться с оценками положения в Краснодарском крае турок-месхетинцев как граждан, подвергшихся репрессиям в условиях современности. Искусственно выглядит порождение «турецкого вопроса» в рассматриваемом регионе. Известно, что были две категории турко-месхетинского населения: имеющие российское гражданство и не имеющие такового. Это и явилось основой всех причин положения турок-месхетинцев в крае. При этом получение гражданства, при глубоком анализе этого вопроса, показывает, что оно протекало исключительно в рамках законов Российской Федерации.
Вряд ли можно согласиться и с выводом автора о том, что «незначительная степень интеграции в кубанский социум (в особенности турок-месхетинцев), «окукливание» этих этнических групп (имеются в виду и армяне)» выступало конфликтогенным фактором в развитии русско-турецких отношений. По нашему мнению, трактовка неверна в двух отношениях. Подобные утверждения не имеют никакого отношения к русско-турецким связям, так как речь идет об отношениях между славянским населением и тюркским на территории одного государства, рассматривая или Советский Союз или Россию. О какой степени интеграции турок-месхетинцев в «кубанский» социум можно вести речь, если в самом начале вынужденного переселения турок на территорию в РСФСР из Узбекистана речь шла исключительно об их временном пребывании, да и не было упоминания о расселении на территории Краснодарского края.
Весьма сомнительным является и такая причина, названная C.В. Маркедоновым как «конфликт между этнической и государственной лояльностью»[30]. Очевидно, здесь протекал процесс по регулированию национальными отношениями в сложившейся обстановке. Государственная позиция должна же выражаться в каких-либо конкретных документах – концепции, законодательные акты и др. Однако такого по отношению к туркам-месхетинцам не проявлялось. Кроме того, оказывалась помощь как на государственном, так и на местном, региональном уровне.
Вряд ли будет правильным приписывать «лидерам неоказачьего движения края» озвучивание неоднократно тезиса о невозможности проживания турок и казаков (русских). Подобное утверждение в полной мере не соответствует исторической действительности, так как соответствующий лозунг был оглашен еще в 1920-е годы стратегами и вершителями сталинской национальной политики. В определенной мере этот тезис был одной из ее идеологических составляющих[31]. А потом нельзя сбрасывать и тот факт, что часть турок-месхетинцев поселилась на территории края еще в 1960-е годы. Они безболезненно интегрировались в социум Краснодарского края, расселившись, в частности, в Апшеронском и других районах края. При этом процесс их адаптации в тот период протекал без каких-либо конфликтов.
Для этого этапа характерны публикации трудов обобщающего характера как авторов на федеральном уровне, так и в субъектах Северного Кавказа, в которых значительное место отводилось и названным этническим меньшинствам, а также характеристике общего состояния событий в регионе[32].
К проблеме национальных меньшинств на всероссийском уровне в последние годы все чаще обращается В.И. Мукомель[33]. Рассматривая эту тему в комплексе, автор не мог пройти мимо состояния ее применительно этнических общностей Северного Кавказа. По его мнению, в регионах России находят распространение четыре «модели» политики по отношению к национальным меньшинствам (отчуждённость, конфронтация с отдельными меньшинствами, балансирование, компромисс между общественным мнением, настроением против меньшинств и защитой их интересов, конструктивное сотрудничество с национальными меньшинствами)[34].
Что касается непосредственно территории Северного Кавказа, то, по утверждению В. Мукомеля, здесь проявляются все четыре «модели» этой политики. При этом В. Мукомель усматривает на Северном Кавказе такую особенность по отношению к национальным меньшинствам, когда «под лозунгом защиты прав большинства ведется явная дискриминация отдельных меньшинств»[35]. Подобный вывод не мог не привлечь внимания. Хотя автор и не указывает, кого он подразумевает в конкретном случае «под большинством на Северном Кавказе» и меньшинством. Но, вероятно, речь идет о русском населении, турках-месхетинцах в Краснодарском крае. На наш взгляд, подобным образом ставить проблему применительно к названному региону будет не совсем корректным и правильным.
Перечисленные направления должны быть подчинены главной задаче – последовательному и целенаправленному регулированию национальными процессами в регионах страны, в том числе и Северном Кавказе, где межнациональные отношения наиболее обострены, достижению мира и гражданского согласия в обществе.
Дело в том, что стабилизация отношений между большинством и меньшинством – в достижении сбалансированного соотношения, удовлетворении интересов тех и других, а не в выборе характера отношений к тем или другим этническим общностям (большинству и меньшинству). Необходим в данном случае учёт сложившихся исторических реалий, если исследователь подразумевает в своих рассуждениях русских и турок-месхетинцев. Практика развития национальных отношений показывает, что этим правилом пренебрегать не следует.
Автор анализирует формы реализации на практике защиты прав национальных меньшинств на примере Республики Адыгея, Ставропольского края, однако, не вдаваясь в подробности этих сложных процессов. Эти регионы представляют интерес для исследования, так как именно на их территории проживают такие этнические меньшинства как турки-месхетинцы, ногайцы, курды, крымские татары и другие, ранее подвергшиеся репрессиям со стороны органов государственной власти.
Прибегая к методу сравнительного анализа, В. Мукомель показывает особенности сохранения и защиты языков национальных меньшинств, взаимодействия между органами государственной власти и национальными меньшинствами.
На огромном фактическом материале с учетом результатов исследований ученых обществоведов, богатого комплекса выявленных архивных источников показаны особенности развития межнациональных отношений на Северном Кавказе А.И. Тетуевым[36]. Автор, хотя не касается непосредственно национальных меньшинств, в том числе и предложенных для рассмотрения в настоящем исследовании, тем не менее им разворачивается содержательная картина формирования национальной политики в бывшей российской империи, затем Советском Союзе по отношению к так называемым «инородцам», в число которых причислялись и национальные меньшинства.
Более глубокому изучению рассматриваемой темы способствуют и проведенные исследования обществоведов Республики Дагестан[37]. Это не случайно, так как Республика Дагестан один из многонациональных субъектов Российской Федерации. Он выступает своеобразной лабораторией, где проявляется практическое воплощение принципов регулирования межнациональными отношениями, совершенствования федеративного устройства государства, взаимодействия между этническими общностями, сочетание разных направлений вероисповедания.
Несомненно, заметный вклад внес в разработку темы национальных меньшинств, подвергшихся ранее репрессиям, и особенно национальных меньшинств, проживавших на территории Северного Кавказа, а также появившихся в числе народов Северного Кавказа после известных событий 1990-х годов, связанных с миграционными процессами, Н.Ф. Бугай. Им издана монография «Реабилитация репрессированных граждан России (ХХ – начало XXI века)». М., 2006, в разделах которой представлены обстоятельно этапы реабилитации этнических общностей и групп населения, показана юридическая база этих мер. Несмотря на обобщающий характер труда, в нем обращено большое внимание на положение национальных меньшинств Северного Кавказа. Особый интерес вызывает анализ форм реабилитации граждан, подвергшихся репрессиям со стороны государства.
Вышла в свет монография М.В. Саввы «Новые диаспоры Краснодарского края» (права, интересы, динамика интеграции и восприятие местным сообществом)». Краснодар, 2006. В труде отражено современное положение в Краснодарском крае турок-месхетинцев, курдов, представлен взгляд автора на различные стороны этой сложной проблемы исторической науки[38]
. Особую ценность приобретают результаты массовых социологических опросов, интервью автора с турками-месхетинцами, курдами, их непосредственными соседями.
Представляет интерес в плане познания сущности межнациональных конфликтов, разразившихся на национальной почве, в том числе и на территории Кавказа, опубликованная книга В.В. Амелина «Конфликты через призму местных сообществ: научно-публицистические очерки» (Оренбург, 2007). Автор, представив одновременно причины развития конфликтов в разных регионах бывшего Советского Союза, не мог не отразить и события в Нагорном Карабахе, в Республике Северная Осетия-Алания, в Абхазии.
В книге четко прослеживаются социальные предпосылки возникновения конфликтной ситуации в сфере межнациональных отношений на территории многонационального Северного Кавказа. Подробно дается характеристика политических сил, возглавлявших процесс и, благодаря которым, общество было подведено к черте социального взрыва, в основе которого лежали национальные противоречия, закончившиеся в некоторых местах вооруженными столкновениями разных противоборствующих сторон. Эти события явились и отрицательным фактором в ходе решения проблем жизнеобустройства национальных меньшинств на Северном Кавказе.
В плане понимания природы и сущности событий, связанных с чеченским кризисом и конфликтом между осетинами и ингушским селением на территории Республики Северная Осетия-Алания, представляет интерес появившееся исследование Н.Ф. Бугая «Чеченская Республика: конфронтация, стабильность, мир. (М 2006)». На богатой документальной базе, материалах, имеющих в основном государственную направленность, автор представил последовательное изложение общественно-политической картины вокруг чеченских событий, показал роль и место как государственных федеральных структур в этих процессах, так и органов государственной власти на местах. Одновременно раскрыта обусловленность процессов, связанных с жизнью национальных меньшинств на Северном Кавказе, в большей мере выступивших причиной их тяжелого положения, смены ориентации и прочее.
Богатый информационный материал по теме национальных меньшинств содержится в книгах о реализации Концепции государственной национальной политики Российской Федерации, подготовленных структурами Правительства Российской Федерации[39]. К сожалению, они издавались только по итогам мониторинга за 2001 и 2002 годы.
В частности, представляют интерес и выработанные основные направления на последующие этапы развития Российской государственности. В отчетах субъектов Российской Федерации, включая и Северный Кавказ, содержатся интересующиеся нас материалы о национальных меньшинствах. Они в целом позволяют судить о ситуации, складывавшейся в регионах, о формах взаимодействия органов власти с национальными меньшинствами в период становления России как правового государства, базировавшегося на широких принципах демократии.
Самостоятельным томом изданы материалы Всероссийского совещания «О реализации Концепции государственной национальной политики Российской Федерации»[40], основная мысль которых, сводится к тому, что будущее Российской Федерации, ее развитие как демократического, правового государства, обеспечение национальной безопасности, сохранение целостности возможны только в условиях межнационального и межконфессионального мира.
Однозначно, это вывод и должен быть основополагающим в проведении национальной политики в Российской Федерации. На реализацию этой задачи должны быть направлены усилия как органов государственной власти, так и институтов гражданского общества, в том числе и выражающие интересы национальных меньшинств.
Министерство регионального развития Российской Федерации в 2003–2006 гг. проводило мониторинг состояния национальных и государственно-конфессиональных отношений в Российской Федерации, который получил оформление в выпусках специальных изданий[41].
Привлекает внимание постановкой проблем статья министра В.А. Яковлева. Он четко и последовательно определил основные направления национальной политики в России, состояние отношений между этническими общностями, показав при этом место экономического фактора в системе хозяйствования в государстве, совершенствование системы управления этой отраслью.
В.А. Яковлев подчеркнул, и это очень важно, особое положение на Северном Кавказе. В этом регионе, по его мнению, по-прежнему в числе актуальных остается проблема стабилизации обстановки, экономического и культурного развития регионов. Интересен и раздел, посвященный положению национальных меньшинств в Российской Федерации в 2004 г., в котором имеются частичные сведения о корейцах, турках-месхетинцах, цыганах, коренных малочисленных народах, о проблемах гражданства национальных меньшинств.
Эта работа была продолжена Министерством регионального развития Российской Федерации и в последующем. Так, в 2006 г. был издан новый выпуск мониторинга проблемы национальных отношений. В специальном разделе тома нашли частично отражение и изучаемые нами национальные меньшинства[42].
Применительно к Северо-Кавказскому региону обращено внимание на положение курдов, турок-месхетинцев, цыган, ногайцев, выявляется их роль и место в системе межнациональных отношений[43].
Несомненно, различно содержание рассмотренных научных исследований, их научный уровень, однако все они подчинены обобщению накопленного материала, поиску новых направлений изучения темы национальных отношений в целом, и национальных меньшинств, в частности.
Можно констатировать, что многие стороны рассматриваемой темы еще не изучены, в числе их, такие как международное право, в решении вопросов вынужденно и насильственно переселенных групп населения, историко-правовой аспект национальных меньшинств (в частности, ранее подвергшихся репрессиям), принудительные формы использования труда, реабилитация национальных меньшинств, подвергшихся репрессиям и другие.
Большим подспорьем в изучении проблемы национальных меньшинств являются материалы заседаний научных форумов, «круглых столов» как всероссийского масштаба, так и регионального, а также проводившиеся международные научно-практические конференции, семинары, на которых подводились итоги изучению проблемы, с учетом нового человеческого измерения, достигнутых данных о национальных меньшинствах в разных государствах.
В 1990-е годы – начале ХХI в. состоялись многочисленные научно-практические конференции как общероссийского уровня[44], так и регионального, на которых предметом рассмотрения выступала тема национальных меньшинств. В сообщениях участниками рассматривались вопросы национальных меньшинств, подвергшихся репрессиям и их реабилитации в условиях новой демократической России, интеграции меньшинств в региональный социум, связанной с миграционными процессами, а вернее, вовлеченными в эти процессы. Предметом исследования были формы и методы взаимодействия в новых условиях России, поиск путей экономического и этнокультурного развития национальных меньшинств, взаимодействие институтов гражданского общества с государственными органами власти[45].
Начиная с середины 1990-х годов, проводились конференции и под эгидой Миннац России. В серии научных конференций особое место занимает научно-практическая конференция по теме «Месхетинские турки: история и современность», состоявшаяся 21–22 января 1994 г. в Институте российской истории РАН[46]. На конференции были всесторонне рассмотрены вопросы жизнеобустройства 74 тыс. контингента турок-месхетинцев на территории России, ставших беженцами после «ферганских событий» конца 1980-х годов в Узбекистане.
В конце декабря 2000 г. в Москве проходил Межакадемический симпозиум «Трансформирующиеся государства и вызов этнических конфликтов: российский и международный опыт». Участники симпозиума предпринимали попытку разобраться в вопросе: почему так происходит в Краснодарском крае, почему таким злобным остаётся отношение местного населения к «нахлынувшим» стихийно в край туркам-месхетинцам? К сожалению, никто из участников не обратился к существующей в крае живой исторической памяти, которую нельзя сбрасывать со счетов при выводах по столь сложной проблеме взаимоотношений между этносами.
23–24 ноября 2005 г. в Москве под руководством Минрегиона России проходил Международный семинар (Россия-Великобритания) по теме «Охрана правопорядка и уголовное судопроизводство – к безопасности в многонациональном обществе». В работе семинара принимали участие более 50 специалистов министерств и ведомств России и Великобритании. Были рассмотрены вопросы о положении цыган в России и Великобритании. Обсуждались меры по усилению контактов между этническими общностями и правоохранительными органами государственной власти и др. Обращалось внимание на содействие диалогу правоохранительных органов с этническими общностями, в том числе путём проведения совместных с МВД России, других ведомств региональных совещаний по решению вопросов обустройства цыган и поддержания общественного порядка и др.
26 ноября 2005 г. состоялась и первая Всероссийская научно-практическая конференция «Межнациональные отношения в Краснодаре на современном этапе: перспективы устойчивого развития (подходы к решению общероссийской проблемы)». В докладах участников конференции содержатся многие материалы о жизни национальных меньшинств поляков, турок-месхетинцев, цыган и других, анализировался уровень взаимодействия между разными национальными меньшинствами и органами государственной власти[47].
На заседании «круглого стола»: «Роль и место российских цыган в системе межнациональных отношений», приуроченного к международному дню цыган 8 апреля 2006 г., обстоятельно рассматривались вопросы адаптации и интеграции цыган в российское общество, образования, культурного развития, состояние молодежного цыганского движения, взаимодействия институтов гражданского общества с органами власти. Отмечалось, что в отдельных округах с компактным проживанием цыган отсутствуют национально-культурные цыганские организации, что порождает трудности при решении многих социальных проблем, и особенно в формировании нового национального самосознания, в организации помощи национальным общественным цыганским институтам[48].
Важным по своему содержанию и направленности был ставший уже традиционным УП Российско-корейский форум по вопросам научного, гуманитарного и культурного обмена, проходивший в марте 2006 года в Дипломатической академии МИД России. Документы форума представляют для исследования особую ценность. В них рассматриваются пути взаимодействия государств в решении социальных проблем мигрантов разных этнических общностей, в том числе и ранее подвергшихся репрессивным воздействиям со стороны государства, прибывающих на поселение в Россию из Узбекистана и других стран СНГ, формы и методы решения этой сложной задачи[49].
29 июня 2006 г. ФНКА российских цыган совместно с Федеральной службой Российской Федерации по контролю над оборотом наркотиков провели заседание «круглого стола» «Национальные общественные объединения в борьбе с незаконным оборотом наркотиков, пути совершенствования работы»[50]. Среди вопросов – незаконный оборот наркотиков в России, масштабы бедствия, наиболее проблемные в этом отношении регионы, наркотрафик: откуда в Россию идут потоки смертоносного товара, возможные пути повышения эффективности работы по выявлению крупных сбытчиков наркотических средств и другие.
На середину 2006 г., по официальным данным Минздравсоцразвития России, на территории Российской Федерации было зарегистрировано 343 000 наркоманов. Самыми проблемными в этом плане были названы регионы, входящие в Уральский и Сибирский федеральные округа, а также крупные города-мегаполисы.
Примечательной в этом плане явилась международная конференция «Участие национальных меньшинств в общественной жизни: роль совещательных органов», проходившая 7 марта 2006 г. в Брашове (Румыния). Обсуждались вопросы правового обеспечения участия национальных меньшинств в процессах принятия решений, их согласования и координации с органами государственной власти, отношений с другими организациями на национальном уровне и сотрудничества с международными организациями[51].
Положение роли и места национальных языков в многонациональном государстве при общем функционировании единого языка межнационального общения (в России конкретно русского языка) рассматривалось на заседании «круглого стола» «Защита региональных языков или языков меньшинств: проблемы имплементации международных правовых актов в Российской Федерации»[52]. Участники анализировали Европейскую хартию как основополагающий документ Совета Европы по защите языкового многообразия.
Практические вопросы организации жизнеобустройства национальных меньшинств рассматривались на проходившем в октябре 2006 года семинаре «Международные правовые гарантии защиты национальных меньшинств и проблемы их осуществления». Наряду с практиками сферы национальных отношений в семинаре принимали участие эксперты Совета Европы, ученые. Было предложено обратить внимание на имеющийся опыт работы с национальными меньшинствами в Российской Федерации: использование этого опыта в европейском масштабе, привлечение национальных меньшинств к выработке государственных решений в сфере межнациональных отношений, развитие системы взаимодействия между государственными структурами и институтами гражданского общества[53].
27 ноября 2006 г. в Минрегионе России состоялось заседание «круглого стола» «Европейская хартия региональных языков меньшинств: основные проблемы и перспективы ратификации». Фактически это была реализация плана действия Международной рабочей группы по вопросу ратификации Российской Федерацией Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств от 5 ноября 1992 года.
Широкой круг вопросов, в том числе и о национальных меньшинствах, обсуждался на состоявшееся 7 мая 2007 года в Ростов-на-Дону заседании «круглого стола» «Межнациональное согласие и социальная справедливость на Юге России: направления поиска», проведенного Центром «Новая политика» и Интернет журналом «Народы России». Участники обстоятельно рассмотрели причины конфликтного состояния на Северном Кавказе, русскую составляющую и национальные меньшинства: турки-месхетинцы и другие[54].
Для российской историографии уже в 1990-е годы характерно и появление отдельных обзорных статей, выполненных в историографическом плане. Проблема национальных меньшинств, рассматриваемая в диссертации, исследовалась и в монографических разработках по истории депортации и реабилитации народов Северного Кавказа. Конечно, исследователя больше привлекали обзоры, в которых в качестве предмета изучения были представлены именно национальные меньшинства[55]. Вывод однозначен, каждое из национальных меньшинств может выступать в качестве объекта самостоятельного исследования.
Источниковая база исследования. Документальную базу диссертации составляют в основном итоги исследований по теме национальных меньшинств выполненные как в обобщающем плане в масштабе государства, так и в масштабе Северо-Кавказского региона. Это в первую очередь опубликованные архивные материалы и документы преимущественно в 1990-е годы – начале XXI в., которые позволяют выяснить процессы развития национальных меньшинств в новых условиях существования российской государственности, способствуют выявлению роли и места их в этой связи[56].
Таким образом, первую группу источников следовало бы характеризовать как опубликованные источники. Их публикация приходится в значительной мере на 1990-е годы, когда сама практика решения многих вопросов, в том числе и организации общественной деятельности национальных меньшинств, решения организационных вопросов по их обустройству требовали широкого знакомства с нормативно-правовой базой применительно этой стороны жизни общества.
Ученые, занимавшиеся проблемой национальных отношений в Российской Федерации, практики сферы национальной политики государства не только занимались разработкой этих нормативно-правовых актов, но и их публикацией по разным аспектам национальных меньшинств в системе межнациональных отношений Российской Федерации и стран СНГ[57].
Для исследования проблемы национальных меньшинств особую значимость приобретает публикация сборника документов «Реабилитация народов России» (М., 2000). В нем сконцентрированы нормативно-правовые акты, имевшие хождение в практике сферы межнациональных отношений и отражавшие именно состояние нормативной базы национальных меньшинств Российской Федерации.
Конечно, это издание не претендует на полноту подачи имевшихся материалов, однако, оно позволяет определиться в основных направлениях решения многих проблем общественной деятельности национальных меньшинств, проживавших на территории Северного Кавказа в 1930 – 1940-е годы и подвергшихся репрессиям со стороны государства, а также переселившиеся в этот регион страны в 1990-е годы. Анализ документов, опубликованных в настоящем издании и имеющих отношение к теме, проведен в диссертации.
В международном плане, конечно же, особенно ценны сборники документов, содержащие опубликованные нормативно-правовые государственные акты стран СНГ (М.,1992). Фактически это была первая публикация такого рода документов. Она позволяла обобщить накопленный опыт странами СНГ в этом направлении, их первые шаги как в решении проблем на основе двухсторонних соглашений, так и на основе совместных усилий и соглашений между странами, рассмотреть механизмы реализации, формирование льготной системы мер реабилитации народов, в том числе и национальных меньшинств в странах СНГ.
Конечно, в данном случае выделяется блок законов федерального уровня, в которых поставлена проблема национальных меньшинств, а также блок правовых актов, разработанных в субъектах Северного Кавказа (республиках, краях и областях). В этих документах непосредственно прослеживается реакция на действия по осуществлению государственной национальной политики по отношению к национальным меньшинствам. Однозначно, в этом плане преуспели республики Дагестанская, Кабардино-Балкарская, Карачаево-Черкесская, Краснодарский край и Ростовская области.
Особую группу представляют и опубликованные документы, связанные с участием национальных меньшинств в миграционных процессах. На основе этих законодательных актов решались вопросы интеграции и адаптации национальных меньшинств, вовлеченных в эти процессы по разным как объективного, так и субъективного свойства причинам. Важное значение приобретают, например, ежегодные послания Президента Российской Федерации Федеральному Собранию, обращение президентов и правительств Северного Кавказа к народам, включая и национальные меньшинства, населяющие республики, края и области, в которых дается оценка этапам развития государственности, роли титульных народов и национальных меньшинств в преобразовательном процессе в России, приграничных с ней государствах. В них находит частичное отражение и проблема участия национальных меньшинств в формировании и проведении социально-экономической политики, реформированию экономики и социальной сферы, участию в налаживании аграрного сектора государства в новых условиях хозяйствования.
В связи с этим, на наш взгляд, особую ценность для исследования имеют Стенограмма встречи Президента Российской Федерации с участниками III Всемирного конгресса татар (ВКТ) в августе-сентябре 2002 года. Ценность этого документа в том, что В.В. Путин изложил подход к решению многих проблем сферы национальных отношений в Российской Федерации.
Пожалуй, это был первый документ, в котором определялось отношение к институтам гражданского общества, к взаимоотношениям между государством и религиозными организациями, развитию и совершенствованию федерализма в России, информационному обеспечению на языках национальных меньшинств, сохранению языков.
В качестве самостоятельного блока документов по проблеме национальных меньшинств можно рассматривать материалы состоявшихся в 1990-е годы – начале XXI в. парламентских слушаний, на которых рассматривались различные аспекты жизни национальных меньшинств, их обустройства, отношений с государственными органами власти, местного самоуправления, взаимодействие с другими народами, с органами охраны общественного порядка в создании системы институтов гражданского общества, в наполнении государственно правовой сферы (разработка нормативно-правовых актов) и т.д.[58]. Одно из таких слушаний состоялись 21 марта 1995 года на тему «Северный Кавказ: проблемы межнациональных отношений, укрепление единства Российской Федерации» [59]. Затрагивался и вопрос о национальных меньшинствах, в частности, турках-месхетинцах[60].
В этой связи приобретают ценность протоколы заседаний комитетов Государственной Думы Российской Федерации, в первую очередь Комитета по делам национальностей. Он вносит заметный вклад в создание нормативно-правовой базы выстраивания межнациональных отношений в Российской Федерации, в защиту прав национальных меньшинств, в решение вопросов социальной государственной политики.
Для диссертации особое значение приобретают материалы парламентских слушаний «О путях решения курдской проблемы», проходившие в Москве 25 июня 1996 года. В материалах содержатся сведения о положении курдов в международном плане, о их месте и роли в системе межнациональных отношений Российской Федерации[61]. Конкретные вопросы затрагивались в выступлениях председателя комитета по вопросам геополитики Государственной Думы А.В. Митрофанова, руководителя Департамента по Северному Кавказу Министерства по делам национальностей и региональной политике Российской Федерации Н.Ф. Бугая, академика Н.К. Надирова и других[62].
Своеобразным новым источником изучаемой проблемы можно назвать и материалы проходивших заседаний комиссий, в том числе и объединенных по национальной политике, взаимоотношениям государства и религиозных объединений при Совете Федерации Федерального Собрания Российской Федерации. В частности, в Стенограмме заседания от 22 ноября 2006 г. содержится обстоятельный анализ сущности национальной политики, проводимой государством в начале XXI в., основ взаимодействия органов государственной власти с институтами гражданского общества, которые являются выразителями интересов национальных меньшинств как на государственном, так и местном уровне, необходимости выстраивания в России системы органов исполнительной власти, отвечающими за состояние межнациональных отношений.
С практической точки зрения – это новое направление сферы национальной государственной политики, реализация которого может способствовать усилению контроля над осуществлением мер по укреплению межнациональных отношений, совершенствованию работы с национальными меньшинствами, защите их интересов.
Все эти направления и составляют соответствующую вызовам истории «модель» стратегического развития политики межнациональных отношений в российском государстве, усиления его национальной безопасности, основой сохранения самих этнических общностей, особенно малочисленных (национальных меньшинств), проживающих на территории России. В соответствии с этим определяются и три главных направления в российской государственной национальной политике, в числе которых:
– сохранение и забота о национальных меньшинствах как уникальных самобытных этнических общностях мирового сообщества;
– становление и совершенствование института гражданского общества;
– создание условий и для удовлетворения этнокультурных потребностей проживающих на территории Российской Федерации этнических общностей при сохранении и укреплении сложившейся социально-экономической и культурно-исторической интеграции в обществе в целом.
Реализация этих направлений на практике возможна в условиях налаженного четкого прогнозирования состояния общества, с учетом его национальной составляющей, противостояния экстремизму и ксенофобии, другим антиобщественным проявлениям.
Несомненно, вклад в разработку теории и практики национальных отношений в Российской Федерации в начале XXI в. внесен состоявшимся 20 июня 2006 г. в Министерстве регионального развития Российской Федерации совещанием «Актуальные вопросы реализации государственной национальной политики и этнокультурного развития регионов России». В совещании приняли участие около 100 представителей федеральных органов государственной власти и органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации[63].
Особый акцент был сделан на законотворческой работе в сфере межнациональных отношений, трудностях в осуществлении мер национальной политики в субъектах Российской Федерации.
В 2005 – 2006 гг. было проведено более 160 мероприятий в сфере межнациональных отношений, включая и по вопросам взаимодействия с национальными меньшинствами Российской Федерации. Во многих из этих мероприятий принимали участие и представители регионов.
Весьма ценны протоколы заседаний советов общественных объединений, действующих на территории Северного Кавказа и выступающих выразителями интересов национальных меньшинств. К сожалению, этот блок документов пока не получил комплексного отражения в сборниках документов и публикация их характеризуется в основном точечной направленностью, хотя в целом позволяет судить о многообразной работе общественных объединений по улучшению положения национальных меньшинств, сохранению самобытности, традиций, организации обучения родным языкам, прессы и т.д.
Несомненно, важную ценность представляют документы текущих архивов государственных структур, призванных к решению проблем национальных меньшинств. Дело в том, что эти документы частично опубликованы в сборниках периодической печати, однако, еще не обработаны в государственных архивохранилищах для доступа.
В особую группу опубликованных документов по теме диссертации необходимо выделить документы и материалы международных организаций, призванных к решению проблем национальных меньшинств[64]. В этой связи в международной практике особую ценность приобретают Гаагские рекомендации 1996 г. о правах национальных меньшинств на образование. Они базируются на решениях, принятых в Хельсинки (Финляндия) в июле 1992 г. и связаны с учреждением поста Верховного комиссара по делам национальных меньшинств[65].
К этим рекомендациям следует дополнить и Ословские рекомендации о языковых правах меньшинств, подготовленные в 1988 году, а также Лундские рекомендации об эффективном участии национальных меньшинств в общественно-политической жизни, изданные в 1999 г., в которых нашли отражение общие принципы, на которых должны основываться взаимоотношения с национальными меньшинствами, закладываться механизмы осуществления этих мер[66].
В этой серии международных документов особую ценность приобретает Рамочная конвенция о защите национальных меньшинств 1998 года[67]. Ценность документа прежде всего в его позволительности странам, подписавшим Конвенцию, интерпретировать ее положения в соответствие со сложившейся на их территории ситуацией, опираясь на национальное законодательство и соответствующую правительственную практику.
Дальнейшее усиление роли национальных меньшинств вызвало к жизни необходимость расширения использования языков меньшинств в телерадиовещании, чему были приурочены новые рекомендации, изданные в 2003 году. Ценность этих документов непреложна. Они используются в качестве ориентиров законодателями и политиками целого ряда государств.
Вывод однозначный, выработанные принципы, конечно, носят универсальный характер, однако в каждом отдельном случае необходим учет специфики мест, особенностей того или иного национального меньшинства, его менталитета, самобытности, традиций, уровня взаимодействия с другими этническими общностями.
Одним из источников при разработке темы явились материалы переписей населения состоявшихся в 1990-е годы – начале XXI в., в частности, промежуточной переписи 1994 года, а также Всероссийской переписи 2002 года.
С одной стороны, свобода в осуществлении идентификации личности – заметный шаг по продвижению демократизации общества. В то же время остается спорным отношение к отсутствию графы «национальность» в российском паспорте. Эта мера расценивается обществом по-прежнему неоднозначно. В диссертации сведения переписи использовались по мере необходимости.
В диссертации широко используются материалы и документы текущих архивов правительств республик, администраций краев и областей Южного федерального округа. Изучались и используются также материалы, которые нашли публикацию или звучали в выступлениях руководителей министерств и ведомств как федерального уровня, так и региональных. В подобных документах содержатся обобщающие сведения о расселении национальных меньшинств, их количественные характеристики. Меры органов государственной власти по защите прав и интересов национальных меньшинств, о решении многих социальных вопросов, связанных с улучшением материального положения ранее подвергшихся репрессиям национальных меньшинств со стороны государства, о развитии их культуры и др.
К этой группе источников относятся также материалы и документы общественных объединений национальных меньшинств, функционирующих как в центре, так и на местах. В их числе материалы Международного общества месхетинских турок «Ватан», краевых и областных национально-культурных автономий корейцев, цыган, курдов и др.
В условиях, когда архивные фонды по изучаемой теме еще не сформированы, особое значение для исследователя приобретают периодическая печать и мемуарная литература. В работе использованы материалы газетных публикаций, обзоров из таких газет как «Парламентская газета», «Российская газета», «КоммерсантЪ», «Ведомости», «Независимая», а также многочисленных национальных газет как центральных, так и местных, отражавших жизнь национальных меньшинств в Южном федеральном округе и, в частности, на Северном Кавказе: «Российские корейцы», «Народ», «Голос курда», «Путь», «Призыв» и другие.
Большой материал содержится также в электронных СМИ, в первую очередь во всемирной информационной сети Интернет, откуда также использовались сведения, касающиеся исследуемых национальных меньшинств.
Что касается мемуарной литературы, то она незначительная. Пока это лишь заметки в публикациях СМИ, хотя проблема национальных меньшинств затрагивается в воспоминаниях государственных деятелей первой половины 1990-х годов, и способствуют приращению знаний по изучаемой проблематике.
Одним словом, названные составляющие источниковой базы изучаемой проблемы дают возможность в обобщающем плане исследовать эту сложную тему. Имеются основания для того, чтобы раскрыть процессы интеграции национальных меньшинств в новые российское общество, а затем и сформулировать, обосновать ряд гипотез, касающихся истории появления национальных меньшинств в регионе, их динамики, направлений взаимодействия с другими этническими общностями в ходе преобразовательных процессов в России; представить оценки и выводы развития государственности, одним из компонентов которой и выступают национальные меньшинства.
Методология и методика исследования. Основополагающими принципами методологии оставались принцип системности и историзма.
Методологической основой исследования стали методы историко-сравнительный, историко-генетический, статистический, контент-анализа. Наряду с этим для диссертационного труда характерна множественность различных направлений изучения, а этим объясняется и различие методологических подходов, в числе которых в первую очередь следовало бы назвать системность, структурность, институционализм, сбалансированная подача материала по разным направлениям разделов диссертации, строгое следование хронологическому принципу и принципу последовательного освещения обозначенных в разделах направлений.
Находит широкое использование и конструктивистский подход, с позиций которого общности, существующие на основе историко-культурных различий, представляют собой социальные конструкции, возникающие и существующие в результате усилий со стороны людей и создаваемых ими институтов, особенно со стороны государства.
Диссертант использует историко-методологический анализ национальной политики Российской Федерации в изучаемый период.
При освещении современных процессов развития национальных отношений, роли и места национальных меньшинств основополагающим остается и принцип объективности, что подвигнуло автора к последовательному использованию признанной теории модернистского общества, предполагающей элемент новизны, наличие движения сопротивления с целью улучшения общего положения того или иного национального меньшинства. Все это позволяло более глубоко представить национальные процессы в Северо-Кавказском регионе, сделать емкими выстраивающиеся новые общественные отношения.
Путем анализа множества явлений диссертант с учетом хронологического принципа показывает уровень состояния разработки изучаемой темы в российской исторической науке, наполняемость ее эмпирическим материалом.
Именно этот модернистский принцип, как замечают многие исследователи истории России, заметно расширил формы и методы изучения, включая все стороны социального и культурного развития национальных меньшинств, их участие в преобразовательном процессе, в осуществлении не до конца признанных реформ в сфере экономики, в производстве, в политической жизни, в общественном национальном движении. Конечно, исследователь не мог не использовать и социологический метод.
Научная объективность в исследовании проведена с учетом накопленного опыта цивилизации и непосредственно многостороннего подхода в изучении и России, и ее отдельных регионов, включая Северный Кавказ, и составляющих объектов государственной национальной политики.
Научная новизна диссертации. Впервые в обобщающем виде рассматривается проблема роли и места национальных меньшинств относительно Северного Кавказа в новых условиях существования Российского государства.
На основе имеющихся результатов предшествующих исследований, привлечения материалов прессы, документов текущих архивов министерств и служб Российской Федерации, органов власти субъектов Российской Федерации, институтов гражданского общества в работе обращается внимание на малоизученные аспекты проблемы национальных меньшинств. В первую очередь в их числе правовой аспект проблемы, выявление роли национальных меньшинств Северного Кавказа в структуре всего Кавказского региона после распада Советского Союза, положение национальных меньшинств в условиях развития конфликтогенной ситуации на Северном Кавказе в 1990-е годы.
Диссертантом частично представлен также и ход миграционных процессов на Северном Кавказе. Определены в них место национальных меньшинств, их социальное положение. Показаны трансформация национальных меньшинств в новых условиях, сущность возникающих в связи с этим противоречий, роль национальных меньшинств в развитии экономики региона, сферы культуры. На богатом материале раскрываются формы их взаимодействия с другими народами, роль институтов гражданского общества в решении жизненно важных вопросов национальных меньшинств (трудовая занятость, сфера этнокультурного развития, образование, сохранение родных языков, и др.).
Впервые представлена историография изучаемой темы на разных этапах рассматриваемого периода, которая существенно дополняется списком литературы по проблеме.
В ходе исследования диссертантом вводятся в оборот обобщенные данные о численных характеристиках национальных меньшинств на Северном Кавказе, их расселении на территории региона;
– показана эволюция понятия «национальные меньшинства» в законодательных актах (российский и международный аспекты);
– показаны сущность трансформаций, которые пришлось преодолеть национальным меньшинствам в условиях резко меняющейся обстановки в регионе в 1990-е годы;
– раскрыта предыстория исследуемых национальных меньшинств, выступающих основным предметом изучения в диссертации применительно Северокавказскому региону;
– показана взаимосвязь положения национальных меньшинств Северного Кавказа с конфликтогенной обстановкой, развивавшимися в 1990-е годы конфликтами на национальной почве;
– обобщены и сформулированы концептуальные подходы к освещению природы миграционных процессов на Северном Кавказе и определено в связи с этим место национальных меньшинств в этих процессах;
– определена роль институтов гражданского общества как выразителей и защитников интересов национальных меньшинств;
– выявлена роль национальных меньшинств в северокавказском социуме, их производственная деятельность, этнокультурное развитие.
На защиту диссертантом выносятся следующие положения:
- сделан вывод об отсутствии последовательной национально-государственной политики в отношении многонационального населения Северного Кавказа, что послужило причиной серьезного осложнения межэтнических процессов в этом регионе;
– результаты разработки изучаемой проблемы в российской историографии и предпринимавшегося комплекса мер по стабилизации обстановки в сфере межнациональных отношений в конфликтогенном регионе Северного Кавказа;
– анализ нормативно-правовой базы жизнеобустройства национальных меньшинств в части регулирования национальными процессами в международном масштабе, а также на уровне субъектов Российской Федерации, в частности, субъектов Северного Кавказа, Южного федерального округа;
– обоснование критериев оценки роли и места национальных меньшинств в системе межнациональных отношений относительно Северного Кавказа;
– рассмотрение эволюции внешних факторов (международный аспект), влиявших на жизнеобустройство, развитие национальных меньшинств, на формирование их самосознания, адаптации и т.д.;
– роль и место национальных меньшинств в социальных преобразованиях в регионе, взаимодействие с другими этническими общностями;
– обоснование природы и механизма институтов гражданского общества как выразителей защиты интересов национальных меньшинств;
– место национальных меньшинств в преобразовательных процессах экономики и этнокультурном развитии Северо-Кавказского региона;
- в современных условиях при определении любых политических, социально-экономических и иных действий в отношении национальных меньшинств Северного Кавказа необходим учет весьма непростого исторического опыта взаимоотношений народов региона.
Практическая значимость исследования заключается в возможности учета в практике выстраивания межнациональных отношений как в масштабе Российского государства, так и применительно части его регионов обобщенного и накопленного международного опыта, в частности, деятельности международных организаций, призванных к решению проблем национальных меньшинств.
Результаты диссертационного исследования важны для научных обобщений по вопросам реализации государственной национальной политики, для практиков сферы национальных отношений, занятых регулированием национальных процессов на территории Российской Федерации.
Выводы диссертанта вполне приемлемы и для выработки государственной стратегии в работе с национальными меньшинствами, создания прочной системы межнациональных отношений на территории России.
Результаты, полученные в диссертационной работе, могут быть использованными для подготовки обобщающих трудов по истории Российского государства, национальных отношений, адаптации и интеграции мигрантов, а также в учебных курсах и учебных пособиях.
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертанта получили отражение в монографическом исследовании, а также статьях, научных сообщениях автора, опубликованных в разных научных журналах, периодической печати.
Многие из выводов, полученных в результате изучения темы, сообщались диссертантом на научных конференциях, использовались в лекциях, читаемых в студенческой аудитории, при подготовке к семинарам. По теме диссертации автором опубликованы монография, а также ряд статей.
В соответствии с целями и задачами изучения темы диссертационное исследование имеет следующую структуру: введение, четыре главы, заключение и библиографию, таблицы.
В соответствии с целями и задачами исследование имеет следующую структуру: введение, четыре главы, заключение, приложение, список литературы и источников. В приложении содержится таблицы, дополняющие диссертационный материал.
Основное содержание диссертации. Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, определены цели и задачи исследования, характеризуется степень научной разработки темы и состояние источниковой базы, раскрываются научная значимость работы и ее новизна.
В первой главе «Проблема национальных меньшинств Северного Кавказа в 1990-е годы – начале ХХI века: историко-правовой аспект»
основное внимание концентрируется автором на раскрытии состояния нормативно-правовой базы как в международном, так и российском масштабе. В разделах показано соотношение международных правовых норм и российских с учетом специфики многонационального государства, положения национальных меньшинств и, особенно таких этнических общностей, которые были ранее подвергнуты репрессивным воздействиям со стороны государства.
Бурные социальные процессы в рамках Европы потребовали новых подходов к выстраиванию взаимоотношений многонациональных сообществ в разных государствах. Ощущалась острая необходимость выработки общих принципов и подходов в решении вопросов сферы национальных отношений. В их основу были положены принятая еще в 1948 г. Всеобщая Декларации прав человека, Международный пакт о гражданских и политических правах (1966 г.), Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, касающиеся всех сторон жизни общества, в том числе образования.
Как известно, уже в Хельсинском Заключительном акте, подписанном в 1975 г., была подчеркнута особо связь между уважением законов и интересов лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам и сохранением мира и стабильности. И это положение имело ценное значение для выстраивания государственной национальной политики, особенно в многонациональных сообществах.
Тем не менее, проблема в ее международном аспекте не снималась с повестки дня. Известны такие основополагающие документы, появившиеся в 1970–1980-х гг., как Итоговый документ Мадридской встречи (1983 г.), Итоговый документ Венской встречи (1989 г.), Парижская Хартия для новой Европы (1990 г).
Можно сделать вывод, для практики выстраивания отношений государства с национальными меньшинствами по вектору народы (в данном случае национальные меньшинства) и власть, важны документы, появившиеся в международном плане в 1990-е годы. В их числе прежде всего «Декларация о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам», принятая 18 декабря 1992 г Резолюцией 47/135 на 92 пленарном заседании 47-й Генеральной ассамблеи ООН.
Законотворческая база международных организаций, включая и их рекомендации в плане регулирования процессами обустройства национальных меньшинств, их взаимодействия с другими народами разрабатывалась в последние полтора десятка лет. Главное правило, вытекающее из законодательства, «гражданское общество должно быть открытым и подвижным и, таким образом, быть в состоянии объединять всех граждан, включая представителей национальных меньшинств»[68].
На наш взгляд, было бы целесообразным рассматривать события начала 1990-х годов в этой сфере, когда 21 ноября 1990 г. была принята главами государств и правительств Парижская хартия новой Европы, как новый этап в истории национальных меньшинств, начало нового подхода в практическом решении в первую очередь социальных вопросов, относительно национальных меньшинств.
В связи с этим приобретал ценное значение Копенгагенский документ Конференции по человеческому измерению СБСЕ (1990 г.), согласованный всеми государствами Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, взявшими на себя обязательства по защите прав народов, т.е. обеспечение представителям национальных меньшинств полного равноправия, улучшение их социального положения и т.д.
Россия как самостоятельное государство получила в новых условиях возможность применения на практике принципов обеспечения защиты прав меньшинств, выработанных и провозглашенных в Декларации ООН о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам («Декларация ООН о меньшинствах».1992 г.).
В июне 1992 г. Организацией по безопасности и сотрудничеству в Европе был учрежден Верховный комиссар по делам национальных меньшинств (ВКНМ), призванный «способствовать предотвращению конфликтов по возможности на самом раннем этапе их возникновения»[69]. Все это вызывало необходимость перехода ряда стран к демократическому общественному устройству. Со стороны аппарата ВКНМ в первой половине 1990-х годов было проявлено внимание и к национальным меньшинствам Российской Федерации и, особенно, тем, которые подпадали под статус репрессированных народов и подлежали очередной реабилитации
Изменение отношения к национальным меньшинствам в международном плане не могло не оказывать воздействия и на коренной поворот в отношениях к проблеме в странах СНГ. Эта позиция нашла отражение в подписанной 21 октября 1994 г. государствами-участниками СНГ «Конвенции об обеспечении прав лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам»[70]. Стороны обязывались защищать права национальных меньшинств, их национальные интересы, не допускать ущемление прав других граждан.
Конкретизация названных направлений проводилась принятием последующих рекомендаций. Одними из них явились Гаагские рекомендации о правах национальных меньшинств в области образования, последовавших в 1996 г. и послуживших основательным ориентиром в ходе выработки принципов в государствах при решении вопросов организации обучения национальных меньшинств.
В силу проявления к обозначенным ранее вопросам особо пристального внимания они были рассмотрены в 1998 г. в Ословских рекомендациях (Швеция) о языках и правах национальных меньшинств. Непосредственно для России эти рекомендации по многим направлениям являются также подспорьем в налаживании обучения родным языкам. С учетом того, что в России, в том числе и в регионах Северного Кавказа, уже на начало ХХI века преподавание практикуется на более 80 национальных языках и проявляется тенденция к увеличению их числа, рекомендации были весьма актуальными.
Присоединение России к европейской Рамочной конвенции Совета Европы о защите национальных меньшинств[71] (1998 г.), еще более осложняло ситуацию, вызывало к жизни необходимость урегулирования имеющихся пробелов в законодательной практике в регулировании национальными процессами, связанными с национальными меньшинствами в Российской Федерации вообще.
Продвижению на практике вопросов, обозначенных в Европейской Хартии: межэтническая солидарность, территориальный аспект в обустройстве национальных меньшинств, территориальное самоуправление, усиление роли национальных меньшинств в самоуправлении и другие способствовали принятые в 1999 г. Лундские рекомендации (Швеция), которые были акцентированы специально на проблеме эффективного участия национальных меньшинств в общественно-политической жизни.
В 2001 г. Российской Федерацией была подписана Европейская хартия региональных языков или языков меньшинств (малочисленных этнических общностей. – М.М.), которой предполагалось принятие четких и недвусмысленных обязательств по использованию языков меньшинств на конкретных территориях Российской Федерации, включая и многонациональный Северный Кавказ.
В рассматриваемый период ощутимым оставался вопрос об участии цыган в общественно-политической жизни, в первую очередь в создаваемой системе институтов гражданского общества. Это в полной мере распространяется как на государства Западной Европы, так и СНГ. Это положение может быть реализованным путем усиления взаимодействия «между политическими лидерами местного и национального уровня и различными цыганскими объедениями»[72].
Для России 1990-х годов определенную ценность имеют нормативные наработки международного характера относительно такой этнической общности как турки-месхетинцы, которой, как известно, пришлось пережить трудности в связи с имевшими место ферганскими событиями и переселением на территорию Советского Союза в конце 1980-х годов.
Таким образом, рассмотренная законотворческая деятельность международных организаций в пределах изучаемой темы, показывает, что европейскими структурами, призванными содействовать решению проблем национальных меньшинств, включая и национальные меньшинства Северного Кавказа, проделана большая работа. Многие из предлагаемых в анализируемых документах положений вполне приемлемы для российской действительности, и они должны быть выполняемыми на практике, так соответствуют договоренностям, подписанным Российской Федерацией при вступлении в эти международные организации.
В то же время следует заметить, что в отдельных случаях мало учитываются или вообще не учитывается специфика российской обстановки в сфере межнациональных отношений, обнаруживается слабое ее знание, стремление подвести все проблемы под общий ранжир. Это, несомненно, наносит определенный ущерб самой защите прав национальных меньшинств, показывает несостоятельность принимаемых мер международными организациями и требует определенной корректировки.
Приведенные данные свидетельствуют о том, что проблема национальных меньшинств находится в центре внимания международного сообщества. Передовые цивилизованные государства с глубоко развитой формой демократии вносят заметный вклад в совершенствование системы взаимодействия государств, многонациональных сообществ во имя мира и спокойствия в каждом из государств, занимаясь разработкой новых направлений этого взаимодействия и развития национальных меньшинств, решением вопросов отношений между титульными народами и национальными меньшинствами, воспитанием культуры межнационального общения.
Как известно, в разрабатываемых документах европейского уровня (ОБСЕ и др.) нет четкого определения понятия «национальные меньшинства». Выводы по этому поводу базируются в большей мере на принципе количественного соотношения между этническими общностями, между большинством населения одной общности и меньшинством – c другой.
Комитетом по делам национальностей Государственной Думы в 1995 году указывалось: «Под национальным меньшинством понимается часть этноса, состоящая из граждан Российской Федерации, проживающих как компактно, так и дисперсно на территории любого из субъектов Российской Федерации и отличающихся от остального населения этнически, языком, самобытной культурной, объединяемые общим самосознанием и единым национальным самосознанием».
Уже в конце 1980-х годов появились первые нормативно-правовые акты, касающиеся вопросов национальных меньшинств немцев и крымских татар. В частности, в постановлении Верховного Совета СССР от 28 ноября 1989 г. констатировалось: «Поручить Совету Министров СССР образовать государственные комиссии для решения практических вопросов, связанных с восстановлением прав советских немцев и крымско-татарского населения»[73].
Этот же вопрос был в качестве главного предмета принятых в последующем нормативно-правовых актов, в частности, постановления Совета Министров СССР «Об образовании комиссий по организации выполнения постановления Верховного Совета СССР «О выводах и предложениях комиссии по проблемам советских немцев и крымско-татарского народа» от 2 декабря 1989 г. № 1117, в постановления Совета Министров СССР «Об образовании Государственной комиссии по проблемам советских немцев» от 29 января 1990 г. № 90, постановления «О первоочередных мерах по решению вопросов, связанных с возвращением крымских татар в Крымскую область» от 11 июля 1990 г., а также постановления Совета национальностей Верховного Совета СССР «О ходе осуществления первоочередных мер, связанных с возвращением крымских татар в Крымскую область» от 1 ноября 1990 г. № 1771-1[74].
Среди многосторонних региональных договоров России наряду с названной Рамочной конвенцией значится Соглашение стран СНГ по вопросам, связанным с восстановлением прав депортированных лиц, национальных меньшинств и народов, подписанное в Бишкеке 9 октября 1992 года, а также называвшаяся Конвенция государств-участников СНГ «Об обеспечении прав лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам», заключенная в 1994 году. В Конвенции как раз и было дано определение понятию «национальное меньшинство».
Эти вопросы получали свое развитие и в других документах, принимавшихся в последующем на государственном уровне. В частности, 17 мая 1996 г. страны СНГ вновь возвратились к Соглашению стран СНГ по вопросам, связанным с восстановлением прав депортированных лиц, национальных меньшинств и народов, подписанному в Бишкеке 9 октября 1992 года. По этому поводу было принято решение «О соглашении по вопросам, связанным с восстановлением прав депортированных лиц, национальных меньшинств и народов».
В документе было четко определено назначение принятого обобщающего решения странами СНГ. В частности, оно рассматривалось как реакция на необходимость «восстановления исторической справедливости, защиты интересов депортированных лиц, национальных меньшинств, народов, добровольного возвращения в места их проживания на момент депортации»[75].
Как и в международном законодательстве, особенно, в предлагавшихся названных рекомендациях по осуществлению прав национальных меньшинств российское законодательство также много внимания уделяло сохранению и развитию языков национальных меньшинств. В этой связи особое значение приобретал Федеральный закон «О языках народов Российской Федерации»[76].
К комплексным законодательным актам, затрагивающим процессы в сфере национальных меньшинств, со всей основательностью следует отнести и законы середины 1990-х годов, в частности, «Об общественных объединениях» (1995, 1998 гг.), «О национально-культурной автономии» (1996 г.).
Национальные меньшинства получали право через созданные ими общественные объединения выражать и защищать свои интересы, адаптироваться в систему институтов гражданского общества в любом государстве, получать возможность реализации своих стремлений, сохранения своей самобытности, традиций, обычаев, сохранения и развития своих языков и многих других мер в гуманитарной сфере.
Был разработан и принят Федеральный Закон «О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации» от 18 июля 2006 года № 109-ФЗ, а также Федеральный Закон «О внесении изменений в Федеральный Закон «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации» и о признании утратившими силу отдельных положений Федерального Закона «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» от 18 июля 2006 года № 110. Данным законом с 15 января 2007 года упрощалась процедура регистрационного учета иностранных граждан. Она касалась, естественно, и национальных меньшинств, ранее подвергшихся репрессиям и возвратившихся по разным причинам для проживания на территории Российской Федерации.
Практика строительства национальных отношений на местах «подпитывалась» новыми нормативно-правовыми актами. Они принимались органами государственной власти, как на федеральном, так и на региональном уровне. Возможно, некоторые из нормативно-правовых актов не были по своему назначению совершенными. По своей направленности не могли содействовать удовлетворению интересов и насущных потребностей национальных меньшинств в полной мере, не соответствовать выполнению тех обязательств, которые брало на себя государство перед международными организациями, однако, их принятие было большим продвижением в плане решения многих проблем, включая и сферу межнациональных отношений, на широкой демократической основе.
Во второй главе «Национальные меньшинства в системе межнациональных отношений на Северном Кавказе» рассмотрен вопрос предыстории национальных меньшинств в регионе. Представители изучаемых национальных меньшинств появились на Северном Кавказе не в одно и то же время. Это обусловливалось теми общегосударственными событиями исторической важности, которые переживали все этнические общности страны. В этом перечне и необходимость пополнения регионов производительной силой, и межнациональные конфликты, повлекшие вынужденный исход того или иного населения, иногда носивший временный характер, или стремление к поиску мест, где можно было бы улучшить свое материальное благосостояние, защитить семью.
Национальные меньшинства турки-месхетинцы, курды, хемшилы, частично греки, цыгане, немцы тесным образом связаны с районами Закавказья и Северного Кавказа, т.е. теми районами, откуда осуществлялось их насильственное переселение.
Что касается корейцев, поляков, частично греков, курдов, то они уже в 1937 г. выселялись в принудительном порядке в столь отдаленные места. Данные переписи 1937 г. позволяют сделать вывод и о причине, согласно которой названные национальные меньшинства во второй половине 1950-х–в 1960-е гг. возвращались в республики, края и области Северо-Кавказского региона. Этот процесс продолжался в более широких масштабах и в 1990-е годы, уже в новых условиях существования России.
Греки на юге России, в частности, на Северном Кавказе, появились задолго до революции 1917 года. Начиная с конца 1930-х годов, т.е. после «большого террора», многие из греков совместно с семьями (по приблизительным данным, около 62 тыс. чел.) были в принудительном порядке выселены в восточные районы Советского Союза[77]. Возвращение же греков особенно заметным было с конца 1980-х и 1990-е годы, в том числе на территорию Северного Кавказа.
К рассматриваемому периоду относится увеличение численности немцев на Северном Кавказе[78]. Общая численность их к 1940-м годам составила в регионе уже 198 097 человек, в том числе в Дагестанской АССР – 4000 чел., в Чечено-Ингушской АССР – 574 человека[79]. В значительном количестве это были сельские жители. По данным Т. Плохотнюк, в этот период в городах немцы проживали: в Ростове-на-Дону – 1982 чел., Краснодаре – 900 чел., Таганроге – 810 чел., Ставрополе – 362 человека, в остальных окружных городах по 100 в каждом[80].
По данным Всесоюзной переписи 1979 г., в Ростовской области насчитывалось 6454 немца, в г. Ростове-на-Дону – 1064 немца, по данным Всесоюзной переписи 1989 г., в области – 7457, в городе Ростове-на-Дону – 1037 немцев.
В Краснодарском крае к 1989 г. немцев насчитывалось 31 571 чел., на 2001 год – 15 513 человек. Уменьшение численности немецкого населения отмечалось повсеместно и на Северном Кавказе, что было обусловлено миграцией на историческую родину[81].
Цыгане проживали фактически на всей территории Северного Кавказа. Число цыган возрастало на территории Краснодарского края. Если в 1970-х годах их проживало в Адыгейской автономной области 920 чел., то к концу 1980-х годов – 1134 чел., соответственно в Краснодарском крае: 7503 и 9320 чел., в Ставропольском крае: 5266 и 13 113 чел., в Ростовской области: 7695 чел. и 11 215 чел, в Кабардино-Балкарской АССР: 1076 чел. и 2442 человек.
Еще до 1917 г. по разным причинам попадали на Северный Кавказ поляки. Фактически они были расселены небольшими по численности группами почти во всех субъектах Северо-Кавказского региона. В конце 1940-х годов в Краснодарском крае насчитывалось около 4 тыс. поляков. Количество поляков возрастало. Принятие 3 ноября 1972 г. Президиумом Верховного Совета СССР Указа «О снятии ограничения в выборе места жительства, предусмотренного в прошлом для отдельных категорий граждан» содействовало тому, что численность поляков в крае возросла с конца 1950-х годов до начала 1970-х годов на 24.5 %[82]. Подобная обстановка наблюдалась в других регионах Северного Кавказа. В них поляки проживали также небольшими по численности группами.
Имели свою предысторию появления в субъектах Южного федерального округа и корейцы. Что касается таких субъектов Федерации на Северном Кавказе как Адыгейская Республика и Краснодарский край, то здесь корейцы появились еще в 1930–1960 годы. Причиной их появления было привлечение к созданию рисоводческой базы в регионе. По данным Ю.Н. Поповой, за период 1960–1989 гг. корейское население Краснодарского края (в состав входила Адыгейская автономная область) численно увеличилось в шесть раз и составило 1,8 тыс. человек[83].
Во второй половине 1940-х годов корейские колхозы функционировали в Северо-Осетинской АССР. Расселялись корейцы в Северо-Осетинской АССР в сел. Дарг-Кох и других. В это же время приобретали известность другие корейские колхозы, в частности, колхозы на территории Невинномысского района Ставропольского края был известным колхоз им. Ленина, а также другие колхозы в районах Северо-Кавказского региона.
В основе появления корейцев на территории Ростовской, Волгоградской областей в 1950–1970-е гг. находятся те же причины. Поначалу корейцы составляли в этих субъектах Северного Кавказа немногочисленные группы, насчитывавшие несколько десятков человек.
Присутствие крымских татар на территории Северного Кавказа было отмечено до 1960-х годов единицами, однако, отдельные группы крымско-татарского населения стали прибывать в Краснодарский край в 1960–1970-е годы. В 1980-х годах миграция в Краснодарский край крымских татар активизировалась. На 2001 г. численность их в крае составляла 16 997 человек[84].
В конце 1960-х годов было разрешено переселение в отдельные районы Северного Кавказа. Турки-месхетинцы, например, селились в Кабардино-Балкарской, Северо-Осетинской, Чечено-Ингушской республиках, а также в Карачаево-Черкесской автономной области.
Появление первых немногочисленных групп турок-месхетинцев на Северном Кавказе следует отнести также к 1950–1960 годам. В 1964 г. в Кабардино-Балкарской АССР турецкие семьи были расселены в пос. Хасанья. Правительство республики проявляло повышенный интерес в притоке рабочей силы для развития овощеводческой отрасли в республике, создания ее разветвленной инфраструктуры, поднятия экономической базы. В республике за тридцать лет численность турок-месхетинцев возросла с 350 человек до 11 053 человек.
Конец 1980-х годов закончился новой трагедией для репрессированных национальных меньшинств, в том числе и этнических общностей из Грузинской ССР. Многие из них превратились в беженцев, и вынуждены были покинуть места ранее «предложенного» им обитания. Массовый исход турок-месхетинцев в сторону своей исторической родины стал возможным только как следствие известных ожесточенных ферганских событий конца 1980-х годов. Тогда Совет Министров СССР в срочном порядке принял 26 июня 1989 г. постановление (№ 503), Совет Министров РСФСР – постановление от 13 июля 1989 г. № 220, которым конкретизировалось расселение турок-месхетинцев по субъектам РСФСР[85].
Главной причиной исхода турок-месхетинцев, частично курдов и хемшилов с территории Узбекистана явились трудности социально-экономического положения в Узбекистане. Они-то и вызвали заметное обострение этнополитической ситуации, приведшее к социальному взрыву в форме межэтнического конфликта.
По известным уже причинам конца 1980-х годов, по данным правительства Ставропольского края, только за два дня прибыли в край на поселение 237 семей турок-месхетинцев. Они были расселены в основном в Курском и Кировском районах, а также дисперсно: в Благодарненском, Советском, Буденовском районах.
В массовом порядке переселялись как беженцы в Краснодарский край и другие края и области Советского Союза курды. По данным исследователей проблемы, на конец 1990 г. в Краснодарском крае было размещено свыше 30 тыс. беженцев, в основном из Закавказья, из них курдов – 2486 человек (прописано – 2097 человек)[86]. Одновременно в Республике Адыгея были расселены прибывшие из Азербайджанской ССР 1041 курд.
Группа хемшилов появилась на территории Краснодарского края впервые в 1970-е годы, и расселились они частично в Апшеронском и Белореченском районах. По приблизительным данным, их численность составляла около 1000 человек[87]. Исследование проблемы показывает, что национальные меньшинства переселялись на Северный Кавказ постепенно.
Судьба национальных меньшинств на Северном Кавказе оставалась сложной, в первую очередь обостренным был вопрос проживания их на территории субъектов Северного Кавказа.
Особенно тяжелые последствия в этот период имели те конфликты, которые вылились в этнически направленные погромы. К подобной категории конфликтов следовало бы причислить события на национальной почве в Казахстане (г. Новый Узень), Узбекистане (г. Фергана), Азербайджане (г. Сумгаит) и другие. В этом же ряду значатся и те конфликты, которые переросли с развитием событий в вооруженные межэтнические столкновения, а затем и в войны: Южная Осетия и Абхазия (Грузия), осетино-ингушский вооруженный конфликт, первая и вторая «чеченские войны» (Российская Федерация), в Нагорном Карабахе (Азербайджан). Одним из последствий этих конфликтов явился массовый миграционный отток национальных меньшинств, в первую очередь их переселение на места своего исконного проживания. В результате широкомасштабной разрушительной войны в 1991–1994 гг. в Закавказье, по различным оценкам, погибло около 30 тыс. человек, 1 млн. человек остались без крова, и составили армию беженцев[88].
В то же время нельзя упускать из виду, что в этих сложных конфликтогенных процессах не могли не пострадать национальные меньшинства. В конкретном случае это были курды и другие. Национальные меньшинства были заняты самостоятельно поиском выхода из создававшегося положения.
Условия конфронтации, военная обстановка, угроза их жизни толкала их на поиск лучших условий, на переселение в более безопасные регионы, более подходящие для проживания условия.
В ферганском межэтническом конфликте погибло, по данным МВД СССР, 106 человек, были в числе их и крымские татары, и греки, и 43 турка-месхетинца. В срочном порядке выехали из Ферганской области 1268 крымских татар, 16 282 турка. Однако численность выезжавших из республики в экстренном порядке возрастала, значительную часть среди них составляли представители национальных меньшинств.
В конечном результате увлечение национальной идеей, подпитываемые националистические настроения, в первую очередь в Узбекистане, имели заметную тенденцию к открытому межнациональному конфликту в форме насилия. Эти процессы затронули в дополнение к отмеченным факторам и проблему проживания на территории республики не исторического населения (пришельцы), к примеру, турок-месхетинцев, хемшилов, немцев, корейцев, заодно с ними курдов и других, которые оставались юридически незащищёнными.
Эти же причины находились в основе переселений в 1980-е годы батумских курдов (курманч). Они также проживали вместе с турками-месхетинцами и хемшилами в республиках Средней Азии, Азербайджане, имея общие культуру, религию, обычаи.
В основе переселений других этнических общностей также значатся главным образом конфликты на национальной почве. Многие представители корейского населения переселялись в Российскую Федерацию в 1995–2006 гг. с территории Кыргызской Республики. В Таджикистане в начале 1990-х годов проживали более 13 тыс. представителей корейской этнической общности. Здесь также этнополитическая обстановка не всегда была благоприятной. Причиной очередной волны миграции, в частности, для корейцев была и Гражданская война 1992–1997 гг. в Таджикистане.
Таким образом, можно сделать вывод, что «ферганские события» в Узбекистане в конце 1980-х годов между турками-месхетинцами и узбеками, явились детонатором для подобных конфликтов на пространстве республик Средней Азии. Вспыхнул сразу же конфликт между киргизами и узбеками в Оше. В этой ситуации необходимы были конкретные меры по воспрепятствованию расползанию конфликта.
Надо признать, что на начальном этапе органы государственной власти, призванные к решению этих проблем, не смогли должным образом сориентироваться в создававшейся обстановке, о чем свидетельствует и неравномерное распределение иммигрантов в Россию, включая и рассматриваемые национальные меньшинства.
К сожалению, не была учтена тесная взаимосвязь между миграционными потоками и принципиально новым распределением производительных сил, не предотвращалось чрезмерная концентрация мигрантов в одних регионах и необоснованно высокий показатель уровня оттока населения из других регионов, не разрабатывался механизм защиты государства от незаконной миграции
Рассмотренные конфликтные ситуации, явившиеся основой ухудшения положения национальных меньшинств, в том числе и подвергшихся ранее репрессивным воздействиям со стороны государства, показывают, как они оказывали напрямую влияние на социальное положение этнических общностей. Осложнялись регулирование национальными процессами, протекавшими в 1990-е годы – начале XXI в., отношения между бывшими составляющими одного государства, так и непосредственно между этническими общностями в каждом из отдельно взятых государств, в том числе и в Российской Федерации.
В третьей главе «Государственная миграционная политика и процесс трансформации этнических меньшинств» особое внимание уделяется анализу состояния иммиграционной обстановки, ее особенностей в Российской Федерации и, в частности, в Северо-Кавказском регионе. Можно сделать вывод, что все усилия в этом отношении подчинены трем приоритетным целям: реализации геополитических и национальных интересов России как суверенного государства; стабилизации общей численности населения; содействию социально-экономическому развитию российского государства.
За пределами России проживают около 29 млн. соотечественников, из них 26 млн. русских. В числе соотечественников значатся и национальные меньшинства, которые ранее подвергались воздействиям, в первую очередь репрессивным на территории России.
Среди въезжающих в Россию из рассматриваемых в исследовании национальных меньшинств оказались турки-месхтинцы, российские немцы, корейцы, греки, курды, хемшилы из республик Средней Азии и Закавказья, которые переселялись на жительство в Россию, в том числе и по причине конфликтов, возникавших на национальной почве.
Разумеется, «вторжение» в устоявшуюся социальную и национальную среду представителей иных этнических общностей приводило к нарушению привычных взаимоотношений и вызывало защитную реакцию со стороны местного населения. Отмечается усиление конкуренции в сфере экономики, обострение социальных проблем. В среде местного населения возрастает напряженность, зачастую неосознанная, которая стихийно, а иногда и организованно нацеливается на иноэтничных мигрантов и способствует возникновению межэтнических конфликтов. Такие противоречия возникли, например, между русским населением и крымскими татарами, затем между русскими и турками-месхетинцами фактически во всех регионах Северного Кавказа и, особенно в Краснодарском, Ставропольском краях, Республике Кабардино-Балкария.
И это обострение углублялось по мере прибытия новых групп населения, а они прибывали. Например, если в конце 1980-х годов в Ставропольском крае проживали 1384 граждан турок, то к середине 1990-е годы их уже было (промежуточная перепись) около 2000 человек.
Что касается мигрантов российских немцев, поляков, то они прибывали на территорию Северного Кавказа не в таковом массовом составе, хотя пополнение представителей этих этнических меньшинств наблюдалось.
Конечно, особой стороной в миграционных процессах 1990-х годов – начала XXI в. наряду с миграцией турок-месхетинцев, цыган выступала миграция корейцев, проживавших в Узбекистане, Таджикистане и частично из Республики Казахстан. Так, если в середине 1990-х годов на территории Волгоградской области числилось 400 корейцев, то за пять лет их численность значительно составила уже, по неофициальным сведениям, от 10 до 15 тысяч человек. В основном корейцы проживали в г. Волжском, Среднеахтубинском и Быковском районах области[89].
По сравнению с данными Всесоюзной переписи 1989 года возрастала численность населения и в Республике Калмыкия. К началу XXI в. численность их составила официально 800 человек, по неофициальным данным – более 1500 человек. На территории Краснодарского края в отношении корейцев также существовала двойная статистика. Официально регистрируемых корейцев было около 3 тыс. человек. По неофициальным данным, в районах края уже расселялись около 10 тыс. корейцев. Фактически к этому времени корейцы проживали в 15 районах края. Они поселялись и в городах края, в частности, в Новороссийске численность корейцев составляла около 100 человек[90].
В Республике Северная Осетия-Алания проживали к этому времени более 2 тыс. корейцев, значительная часть из них расселялась в Моздоке и Моздокском районе. До 15 тыс. корейцев проживали на начало XXI в. и на территории Ростовской обл., где они наравне с другими этническими общностями пользовались всеми правами.
Очевидно, изменения, связанные с социально-экономическими и политическими преобразованиями, имевшими место в 1990-е годы на постсоветском пространстве многонационального Северного Кавказа, обусловили и массовые территориальные перемещения населения.
Эти процессы усугубились, как отмечают многие исследователи, экономическими реформами в России, которые привели к резкому ухудшению прежде всего материального положения населения, т.е. социально-экономический фактор заметно воздействовал на демографическое развитие общества, в том числе и применительно к Северо-Кавказскому региону.
Так, в результате миграций в Краснодарском крае сформировались или значительно увеличились численно такие этнические группы как турки-месхетинцы, курды, хемшилы, афганцы, вьетнамцы и пр. Динамика численности отдельных национальных групп различается. За 1989–2000 годы численность немцев уменьшилась на 48,2 %, то татар – на 2,4 %[91]. В итоге изменялась устоявшаяся этническая структура населения края.
В Ростовской области в конце 1980-х годов было 7.1 тыс. граждан корейской национальности, то к концу 1990-х годов их уже насчитывалось, по приблизительным данным, 14 тыс. человек. Правда, эту количественную характеристику вряд ли можно признавать за постоянную величину, так как среди корейского населения имели место мощные миграционные потоки.
Из числа национальных меньшинств, исследуемых диссертации, на территории области проживали также 14.2 тыс. граждан цыганской национальности, 16.5 тыс. турок-месхетинцев[92]. Здесь турки-месхетинцы имели российское гражданство, незначительная часть не получили регистрации.
На территории Республики Северная Осетия-Алания в этот период проживали немцы, численность которых составляла 3099 человек, корейцы – около 2-х тыс. человек и несколько десятков турок-месхетинцев.
В первой половине 1990-х годов в Ставропольский край стали возвращаться представители российских немцев, проживавшие еще до 1940-х годов на территории края и выселявшиеся в Сибирь и Казахстан (45.6 тыс.). По данным переписи 1989 г., в крае уже насчитывалось около 13. 5 тыс. немцев[93]. В 1990-е годы численность немцев, греков на территории края возрастала. Они прибывали группами. В связи с новым притоком греческого населения в край, они составили от общего населения края в этот период 1.1 %.
Национальное меньшинство цыган Северо-Кавказского региона пополнялось за счет внутренней миграции в России, а также за счет пребывавших цыган из Средней Азии, Украины, Молдавии в связи с возникшими в этих регионах межнациональными конфликтами.
По приблизительным подсчетам, на территории Южного федерального округа проживает около 100 тыс. цыган. Наблюдается тенденции к увеличению этой численности. Больше всего цыган живет в Ростовской области (по Всероссийской переписи 2002 г. – 15 138 человек).
Все это выдвигало на первый план решение проблемы адаптации национальных меньшинств, которая включала прежде всего процесс приспособления человека к новой среде, его конкретную деятельность, естественно, оставалась сложным делом и для субъектов Северо-Кавказского региона. На разных сторонах одновременно выступали личность и та новая социальная система, в которой она должна была существовать[94]. И в данном случае через процесс взаимодействия осуществлялась адаптация к местным условиям. Исследование показывает, что с целью достижения гармонии в отношениях этих двух начал выявлялась необходимость решения сложной задачи по адаптации, которое зависело от способности самой личности воспринять особенности этой социальной системы и передать все то лучшее, чем обладала сама личность с учетом уровня ее духовного развития. Все это содействовало оптимальному функционированию и развитию самой системы.
Исследователи миграционных процессов в России в целом определяют следующие виды адаптации языковую, экономическую и культурную. По нашему мнению, важен учет и социального аспекта, который характеризуется целым набором факторов. Они связанны и с правовыми вопросами, и с вопросами социальной политики, приобретения жилья, социальным обеспечением, с возможностями обучения детей в общеобразовательных учреждениях края, области, района, обучения родным языкам, с климатическими условиями и т.д.
На наш взгляд, необходимо в этой связи и четко выверенное, отработанное обеспечение нормативно-правовой базы, что играет немалую роль в переводе проблемы на правовую основу, цивилизованные формы ее реализации. Важной составляющей непосредственно процесса адаптации является стабильность положения в том субъекте Федерации, куда переселяется иммигрант.
Национальные меньшинства как турки-месхетинцы, хемшилы, курды, в силу своей специфики (низкий уровень образования, корпоративная замкнутость и т.д.), конфессиональной особенности не могут раствориться в общей массе населения, например, Краснодарского края. Им приходится в более сложных условиях формировать (выстраивать) свои взаимоотношения с населением Северного Кавказа, что является составной частью адаптации их в том или ином регионе страны, включая и Юг России.
В облегчении ситуации в этом плане известную мобилизующую роль могут сыграть институты гражданского общества – национально-культурные автономии, национальные общественные организации, ассоциации, землячества, центры национальных культур, которые через комплекс мер этнокультурной адаптации могут ускорить и облегчить процесс адаптации в целом, т.е. оптимизировать его, сделать более наполненным.
По нашему мнению, интеграция национальных меньшинств в российское общество, в том числе и в социум Северо-Кавказского региона происходит тогда, когда этнические общности не только адаптируются к жизни превалирующего по численности этнического сообщества, но и вступают во взаимодействие с другими этническими общностями, решая общие задачи, вызванные их проживанием. Именно в этой ситуации важно, чтобы государство строго и последовательно выполняло свою обязанность по строительству межэтнических отношений.
Вывод однозначный, национальные меньшинства, адаптируясь в новое сообщество, обязаны учитывать не только мнение и сложившиеся стереотипы поведения окружающей их этнической общности, но и представителей других национальных меньшинств, проживающих с ними совместно в регионе.
В связи с этим можно сделать и другой вывод, что вопросы адаптации остаются актуальными. Для их решения требуется прежде всего стремление самого государства через органы законодательной и исполнительной власти перевести эту проблему на правовую основу. На наш взгляд, это потребует также формирования юридической базы, создания нормативно-правовых актов, которые учитывали бы интересы государства и иммигрантов, принадлежащих к разным этническим общностям, в том числе и тем, кто был подвергнут репрессивным воздействиям со стороны государства.
В четвертой главе «Национальные меньшинства в Северокавказском социуме: проблемы выживания»
На богатом фактическом материале раскрывается положение непосредственно национальных меньшинств в субъектах Северо-Кавказского региона. Обращено внимание в первую очередь на многочисленные из них, в числе которых турки-месхетинцы, курды, корейцы, частично цыгане и хемшилы. Такой подход объясняется прежде всего тем, что такие национальные меньшинства как греки, немцы, поляки в значительной степени не испытывали столь жесткое прохождение адаптации и интеграции в социум Северо-Кавказского региона. Что же касается турок-месхетинцев, курдов, корейцев, то они все же представляли
в значительной части районов Северного Кавказа новые этнические общности мигрантов и принадлежащих к иному менталитету, к другой культуре, вероисповеданию и т.д. Поэтому приходилось испытывать некоторые трудности в ходе их адаптации, интеграции в местный социум, связанные с жизнеобустройством, получением новых мест работы, решением вопросов социальной политики.
В связи с этим обстоятельно рассмотрены роль и место турок-месхетинцев, курдов, корейцев в производственной сфере Северного Кавказа, а также в тех проходящих преобразованиях, которые проводятся в сфере культуры. Следует сразу же заметить, что эти процессы протекают далеко не однозначно, вызывают сопротивление со стороны местного населения, что обусловлено ухудшением межнациональных отношений, возрастающей социальной напряженностью.
В диссертации показано, каким образом в этой ситуации действовали органы законодательной и исполнительной власти в субъектах Северного Кавказа. Это всесторонне прослеживается на примере трех исследуемых в диссертации национальных меньшинств, в частности, турок-месхетинцев, курдов и российских корейцев, в том числе и корейцев – иммигрантов с территории республик Средней Азии и других регионов Российской Федерации.
С учетом имеющихся материалов по исследуемой теме можно сделать соответствующие выводы применительно к каждому из национальных меньшинств. Этнические меньшинства, активно натурализуясь, расселялись в районах Северного Кавказа, занимая свою нишу как в общественно-политической, так и хозяйственной жизни регионов страны.
На 2004 год в Краснодарском крае были расселены 11 999 граждан турок-месхетинцев, из них гражданами Российской Федерации были 4943 человека; гражданами бывшего Советского Союза, получившими миграционные карты – 744 чел.; гражданами бывшего Союза, начавших процедуру натурализации в соответствии с Федеральным Законом «О гражданстве в Российской Федерации» – 500 чел.; иностранными гражданами, гражданами бывшего Союза и лицами без гражданства, не имевших регистрации и отказавшихся от ее получения – 5800 – 6000 человек[95].
В феврале 2004 г. была начата реализация программы правительства США по добровольному переселению турок-месхетинцев в США. На начало июня 2007 г. в США переехали на жительство уже 11 113 граждан турко-месхетинской национальности. И, тем не менее, имевшиеся противоречия в отношениях коренного населения и турок-месхетинцев не приостанавливали работу по выдаче видов на жительство. По данным администрации Краснодарского края, только в 2004–2005 гг. 336 турок-месхетинцев приобрели гражданство Российской Федерации (в 2005 году было оформлено 178 разрешений на временное проживание турок-месхетинцев в крае, видов на жительство – 3, принято в гражданство Российской Федерации – 241 человек), 151 человек – разрешение на проживание[96].
В более спокойной обстановке протекает миграция в Северо-Кавказский регион корейцев. Это обусловлено «наличие достаточно структурированной, многочисленной общины в регионах Северного Кавказа, а также благоприятных климатических условий для ведения сельского хозяйства. В условиях протекающей интенсивно миграции многонациональной по своему составу остается Кабардино-Балкарская Республика, на территории которой расселялись корейцы – 4722 чел., курды – 301 чел., российские немцы – 2525 чел., поляки – 2478 чел., татары крымские – 112 чел., цыгане – 2357 чел., хемшилы – 2 чел. чеченцы-аккинцы – 1 человек.
Из субъектов Южного федерального округа наибольшее количество корейцев сосредоточено в Ростовской области. В 15 населенных пунктах, включая и такие города как Ростов-на-Дону, Батайск, Таганрог, Сальск, Аксай, Волгодонск проживают, по данным Всероссийской переписи 2002 года, 11 669 граждан корейской национальности. Из районов области наибольшее количество корейцев сосредоточено в Аксайском (930 чел.), Азовском (878 чел.), Веселовском (760 чел.), Волгодонском (498 чел.) районах.
На территории Республики Северная Осетия-Алания (Моздокский, Кировский, Правобережный районы) проживают более 1500 граждан корейской национальности. Остальные расселены в г. Владикавказе (321 чел.). 6601 гражданин корейской национальности составляют национальное меньшинство в Ставропольском крае. Незначительными группами корейское национальное меньшинство проживает в таких республиках Северного Кавказа как Ингушская (22 чел.), Карачаево-Черкесская Республика (51 чел.), Чеченская Республика (33 человека).
К концу 1990-х годов в Адыгейской Республике насчитывалось более 3000 курдов[97]. В Кабардино-Балкарской Республике проживает более 300 курдов, в Карачаево-Черкесской Республике – 89 курдов, в Республике Северная Осетия-Алания – 84 чел., в Чеченской Республике, по данным Министерства культуры и информационных коммуникаций, – 12 курдов, в Республике Калмыкия – 3 курда.
На территории Краснодарского края расселены 9463 курда. Как отмечается в источниках, эти данные о численности курдов носят приблизительный характер[98]. Если в 1989 г. в Ставропольском крае проживало 157 курдов, то, по данным Всероссийской переписи населения 2002 г., их уже числилось 1240 человек.
Положение курдского меньшинства в субъектах Южного федерального округа неодинаково, что объясняется в первую очередь численностью представителей этнической общности на территории той или иной республики.
Однозначно и то, что большинство социальных проблем, как и противоречий на национальной почве, возникает в тех населенных пунктах, где курды проживают компактно, создавая свои районы в селениях, что, конечно, не играет положительной роли в плане последовательного формирования национального самосознания в новых условиях, да и способствует определенной консервации этнической общности.
Важным политическим событием в жизни национальных меньшинств Российской Федерации, включая и Северный Кавказ, явилось принятие новых нормативно-правовых актов, в частности, законов Российской Федерации «Об общественных объединениях» и «О национально-культурной автономии». Введение в строй этих институтов гражданского общества стало заметным шагом в продвижении вперед демократизации общества и жизни национальных меньшинств[99].
Национально-культурные автономии (НКА) и национальные общественные организации (НОО), стали выполняли функции связующего звена между этнической общностью и органами государственной власти, выступали в качестве центров национальной культуры в окружении иноязычной культуры большинства, являлись проводниками и защитниками интересов национальных меньшинств.
Органы исполнительной власти субъектов Северного Кавказа, решая проблемы национальных меньшинств, уделяют особое внимание вопросам взаимодействия с национально-культурными автономиями и другими общественными организациями. Федеральный закон Российской Федерации «Основы законодательства о культуре» гарантирует протекционизм государства в отношении сохранения и восстановления культурно-национальной самобытности национальных меньшинств Российской Федерации, посредством исключительных мер защиты и стимулирования, предусмотренных федеральными государственными программами социально-экономического и этнокультурного развития.
В 1990-е годы – начале XXI в. на территории Северного Кавказа создана система институтов гражданского общества, включая и рассматриваемые национальные меньшинства. Более того, созданы НКА на федеральном уровне, в частности, турками-месхетинцами («Международное объединение месхетинских турок «Ватан»), курдами («Курдская ФНКА»), немцами («ФНКА российских немцев»), поляками (ФНКА «Конгресс поляков в России»), корейцам (ФНКА и ООК российских корейцев), цыганами (ФНКА российских цыган). Они поддерживают непосредственную связь с институтами гражданского общества на местах. О динамике распределения общественных объединений на территории Южного федерального округа см. Приложение в диссертации.
Органы государственной власти совместно с иниститутами гражданского общества как организации национальных меньшинств содействовали активной интеграции этнических общностей в Северо-Кавказский социум. Национальные меньшинства представлены фактических во всех сферах народного хозяйства на территории Южного федерального округа.
Что касается работы национальных меньшинств в сфере экономики, то даже внутри одной общности заметна существенная разница в занятии трудовой деятельностью, хотя значительная часть названных национальных меньшинств была все же сориентирована на аграрный сектор хозяйствования. Так, курды отличаются глубокой преданностью крестьянскому труду, владеют большим навыком ведения сельского хозяйства, чутко относятся к домашней живности. Могут легко адаптироваться и приспособиться к труду в хозяйствах, расположенных как на равнине, так и горной местности. В Республике Адыгея значительная часть курдов занята в сельском хозяйстве, а также ведением частного сектора хозяйства, хотя и здесь не исключается возможность работы курдов в образовании, здравоохранении.
Во многих хозяйствах Северного Кавказа курды сосредотачивают свои усилия в основном в производственной сфере, занимаясь разведением крупного и мелкого рогатого скота. Отдельные из представителей курдов занимаются также семейным бизнесом на базе выращивания сельскохозяйственной продукции, ее переработки и реализации.
В Кабардино-Балкарской Республике среди курдов широко распространено предпринимательство (Баксанский район), где на их долю приходится 1/3 от всей численности курдов в республике. Занятость в предпринимательской сфере позволила курдам заметно улучшить свое жизненное положение, хотя не все семьи достигли в этом плане высокого жизненного уровня.
Мало чем отличается от курдов в Северо-Кавказском регионе и национальное меньшинство крымских татар в плане занятости в сельском хозяйстве. Наряду с этим крымские татары трудятся, например, в Республике Адыгея, Краснодарском крае в основном в сфере крупного и малого бизнеса, на производстве, в медицине, торговле, на сельскохозяйственных работах, в рыбном промысле и т.д.[100]. При этом особое внимание уделяется работе на собственном приусадебном участке, связанной с выращиванием продукции, ее последующей реализацией не только на рынках курортов Краснодарского края (Анапа, Сочи, Тамань), но и на рынках Крымской области (Керчь, Феодосия и др.).
Заметно активизировались в сфере производства представители немецкого национального меньшинства. Ими практикуется создание совместных российско-германских предприятий, что содействует усилению контактов в сфере экономики, например, Ростова-на-Дону и немецкого города Дортмунда[101]. Одинаково прослеживаются эти процессы и в Краснодарском крае, где экономический сектор, в котором заняты российские немцы, налаживает тесные связи с производствами Ганновера, других индустриальных и аграрных центров Германии.
Применительно к туркам-месхетинцам уже в начале прибытия в Российскую Федерацию удалось трудоустроить их в центральных областях России в полеводстве, в строительных бригадах, которые были заняты, в том числе сооружением жилья для самих же турок-месхетинцев, на животноводческих фермах – около 2700 человек. Однако в целом решение этой проблемы испытывало затруднения, многие представители из турко-месхетинского национального меньшинства оставались без работы
В сельскохозяйственной отрасли среди турок-месхетинцев, как и других национальных меньшинств распространена форма аренды земли и выращивание овощей.
Что касается аграрного сектора, то также по причине длительного проживания на территории региона, адаптации в местные условия, глубоко интегрировано как в экономическую, так и социально-культурную сферу общественного взаимодействия корейское национальное меньшинство. Так, в Республике Северная Осетия-Алания как во Владикавказе, так и в районных центрах, в крупных селениях корейцы заняты предпринимательством, работают учителями, врачами, юристами.
Сложная ситуация в Южном федеральном округе складывается с организацией производственной занятости цыганского населения. Недостаточный социальный уровень цыганского меньшинства обусловлен тем, что основная масса цыган по-прежнему отдает предпочтение жизни на социальные пособия, и не проявляет должной заинтересованности в трудоустройстве. Проблемы цыган связаны с падением их уровня жизни, и нежеланием органов власти оказывать необходимую помощь в интеграции этой части населения. Сказывается и низкий уровень образования общей массы цыганского населения.
Тем не менее, наряду с традиционными формами применения труда российских цыган (кузнечное ремесло, гадание, торговля и т.д.), в последние годы удалось расширить их участие в производственной сфере – в отраслях промышленности и сельского хозяйства. Так, например, по сообщениям администраций, цыгане заняты на сельхозпредприятиях (плодоовощной завод) и на сезонных сельхозработах в Майском районе Кабардино-Балкарской Республики. Некоторые из мужчин занимаются кузнечным ремеслом.
Из Ростовской области сообщалось: «Занимаются этнические цыгане самой разнообразной трудовой деятельностью: торговлей, сельским хозяйством, работают кузнецами, сварщиками и т.д.»[102].
Анализ проблемы трудовой занятости национальных меньшинств позволяет сосредоточить внимание на главных направлениях этого сложного аспекта проблемы. В первую очередь на учете интересов национальных меньшинств, их профессиональной способности, связанными с трудовыми навыками, обычаями и традициями народов. При учете этого важного национального фактора можно было бы в более легкой форме определить нишу народнохозяйственного сектора, в которой использовался бы труд представителей того или иного национального меньшинства. Например, те же российские цыгане и курды могли преуспеть в развитии животноводческой базы с применением новых технологий, повышением производительности труда, последующей организацией фермерских хозяйств.
Корейское этническое меньшинство имеет очень ценные трудовые навыки в решении продовольственной проблемы в масштабе республики, края, области, т.е. регионов проживания, богатые ценные навыки по переработке сельскохозяйственной продукции. Поэтому важной составляющей применения труда национального корейского меньшинства была бы сфера строительства предприятий в агарном секторе по переработке сельхозпродукции, разработке новых технологий по сохранению выращенных урожаев и т.д. Для корейцев, как показывает исследование, важно привлечение в интеллектуальную сферу жизнедеятельности северокавказского сообщества.
Очевидно, требуются программы регионального масштаба по развитию трудовых навыков цыганского национального меньшинства. Эта проблема нуждается в неотложном решении. И в данном случае необходим учет навыков цыган в металлообработке, в изготовлении подсобных конструкций в строительстве, использовании их труда в животноводстве, переориентации психологи цыган с иждивенческих позиций на самостоятельный труд и работу, семейный подряд, а тем самым и проявление индивидуальности в этом труде.
Проблема возрождения самобытной культуры национальных меньшинств остается в числе актуальных и на территории Северо-Кавказского региона. Однако вряд ли возможно решение столь актуальной проблемы без необходимой поддержки со стороны органов государственной власти.
Для национальных меньшинств, особенно в условиях протекающих миграционных процессов актуальной выступает задача формирования нового национального самосознания этнических общностей, подвергшихся ранее репрессиям, выработки приоритетных направлений в воспитании культуры межнационального общения, рассматривая ее как основу для формирования национального самосознания[103].
Воспитание культуры межнационального общения может стать «неотъемлемой составляющей всего образа жизни и поведения жителей»[104]. В этой связи важно и определение механизма для реализации обозначенной меры, который должен включать поощрение и пропаганду между гражданами разных национальностей опыта и традиций мирного, гуманного сосуществования, сотрудничества, дружеское общение, совместное решение многих общих проблем, осуждение различных проявлений экстремизма на национальной почве.
В целях обеспечения единства культурного пространства, равных возможностей доступа к культурным ценностям для жителей различных территорий страны и представителей разных этнических общностей, создание условий для диалога культур в многонациональном государстве постановлением Правительства Российской Федерации от 14 декабря 2000 г. № 955 была утверждена федеральная целевая программа «Культура России (2001–2005 годы)». Подпрограмма «Развитие культуры и сохранение культурного наследия России», входящая в состав этой программы, в 2003 г. профинансирована на 3260,2 млн. руб., а на 2004 г. предусмотрены средства в размере 3441,5 млн. рублей[105]
.
Кроме того, на реализацию прочих мероприятий (развитие национального образования, культуры российских немцев, развитие научно-методической и издательской деятельности и т.д.) в области социальной политики по программе «Развитие социально-экономической и культурной базы возрождения российских немцев» только в 2003 г. перечислялось из федерального бюджета 40,6 млн. руб. В последующем эти средства возрастали.
Таким образом, несмотря на непростую финансово-экономическую обстановку в Российской Федерации, вызванную переходным периодом в осуществлении демократических реформ, необходимо отметить положительные итоги реализации целевых программ в 2001–2006 гг.
Важная роль в условиях нового развития процессов в Российском государстве отводилась решению общей для всех национальных меньшинств проблемы – повышению роли языков национальных меньшинств. Следует отметить, что в последние годы в России эта проблема приобретает характер общегосударственной проблемы.
В связи с этим особое значение имел упоминавшийся, принятый Закон Российской Федерации «О языках народов Российской Федерации» от 25 октября 1991 года № 1807-1, которым устанавливались государственные гарантии равноправия языков народов Российской Федерации, устанавливался порядок использования в официальных сферах общения языков компактного проживания населения тои или иной этнической общности, не имеющей своих национально-государственных и национально-территориальных образований, или живущей за их пределами (см. Ст. 2, 3, 4).
Эти положения получили развитие, например, в нормативно-правовых документах органов власти в субъектах Федерации. Так, в Кабардино-Балкарской Республике в принятом «Кодексе Кабардино-Балкарской Республики об административных правонарушениях» устанавливается ответственность должностных и физических лиц за нарушение порядка использования языков народов Кабардино-Балкарской Республики (Ст. 3.1), нарушений требований сохранения, использования и охраны объектов культурного наследия.
Однако это не свидетельствует о том, что в этой ситуации не должно придаваться особое значение и положению русского языка. Обязанность органов власти создавать условия для реализации функций русского языка как государственного языка Российской Федерации, языка межнационального общения для укрепления государственной и национальной безопасности, а также повышения имиджа Российской государственности.
На Северном Кавказе широкая программа мероприятий в сфере культуры проводилась НКА и общественными объединениями греков в Ставропольском крае, Республике Северная Осетия-Алания, Кабардино-Балкарской Республике. Так, общественным объединением греков Республики Северная Осетия-Алания «Прометей» были созданы необходимые условия для участия греков в фестивалях греческой культуры (Москва, Геленджик, Владикавказ), проводилась работа по воспитанию патриотизма, увековечиванию памяти греков – жителей республики. В 1994 г. состоялось открытие Колокольни-мемориала памяти П.Е. Мараданова и греков, репрессированных в 1937–1938 годах. Общественное объединение активно участвует в проведении Дней города, Дня независимости Греции (25 марта), Дня «Охи» (28 октября), проводятся благотворительные и молодежные вечера. Функционирует молодежный танцевальный ансамбль, ставший в 1992 г. лауреатом Международного фестиваля культуры в Москве. На счету общественного объединения греков республики много других полезных дел.
Однозначный вывод, что дальнейшее возрождение культуры национальных меньшинств, реализации мер по воспитанию культуры межнационального общения обусловлено прежде всего обновлением экономической и социальной сферы, повышением материального уровня жизни, обеспечением трудовой занятости, обеспечением коммунальным, образовательным, медицинским обслуживанием.
Национальные меньшинства бережно охраняют свои традиции и обычаи, заботясь и о культуре этнической общности. Так, на Северном Кавказе Польский национальный культурный центр «Единство» (Краснодарский край) за счет своих средств и при активной помощи, оказываемой организациями, наладил издание газеты «Польские ведомости» (с 2002 г.) на польском и русском языках. Наряду с этим ведется активная работа по выявлению исторических документов о пребывании поляков в России в целом, и на Северном Кавказе.
Возрождению культуры этнической общности уделяют большое внимание в новых условиях российские корейцы. Каждое из корейских общественных объединений имеет широкую программу мер по решению в первую очередь приоритетных задач, это и возрождение традиций, сохранение самобытности, обычаев, обучения родному языку. Дело в том, что корейцы в силу ряда причин чисто объективного характера остаются русскоговорящим населением.
Для решения образовательной проблемы цыган предпринимаются совместные усилия органов государственной власти и цыганских общественных объединений по проведению разъяснительной работы в цыганских семьях и организации национальных учебных классов.
Всеми национальными меньшинствами придается внимание развитию сферы культуры и сохранению прежде всего своей национальной культуры как одной из возможностей сближения этнических общностей, обогащения их духовности, межнациональных отношений, их наполняемости по разным направлениям связей с другими этническими общностями во имя процветания своей страны.
В Заключении обобщены основные результаты изучения проблемы национальных меньшинств Северного Кавказа, подвергшихся ранее репрессиям. Оценивается значение такого важных аспектов темы как консолидация национальных меньшинств в новых условиях развития Российского государства, улучшение их социального положения на ограниченном географическом пространстве; работа институтов гражданского общества, показаны формы взаимодействия их с органами государственной власти в решении задач, выдвигаемых перед обществом в условия существования Российской Федерации как правового сообщества.
Процессы, протекающие в постмодернистский период, свидетельствуют о необходимости своевременной реакции общества на жизнь национальных меньшинств, определение их роли и места в протекающих национальных процессах, рассмотрение их в качестве органичной составляющей многонационального государства, каким является Россия, ставшая суверенной.
Сохранение этнического, конфессионального и культурного многообразия, межнационального мира и согласия, обеспечение бережного отношения к национально-культурной самобытности народов России является важными стратегическими задачами государства и общества. Их выполнение это гарантия благополучия будущих поколений, фактор стабильного социально-экономического развития страны, согласия в обществе и укреплений позиций в мире.
В связи этим в условиях современного состояния Российского государства чётко выделяется и задача титульных этнических общностей, призванных и обязанных содействовать защите прав, свобод и интересов национальных меньшинств, как на международном, так и на государственном уровне.
Только глубокое изучение темы позволило выявить более значимые формы и методы работы с национальными меньшинствами с целью улучшения их социального положения, материального обеспечения и материального самочувствия, привлечения к активному участию в общественно-политической жизни с учетом подготовленности национальных меньшинств в гуманитарном плане.
В условиях новых форм хозяйствования в государстве решение проблемы активного взаимодействия государственных структур разных уровней с национальными меньшинствами, включая и те национальные меньшинства, представители которых были подвернуты репрессивным воздействиям, становится актуальной проблемой.
Очевидно, изменения в последние годы произошли в государственной миграционной политике, которая, так или иначе, распространяется и на ситуацию с национальными меньшинствами, заметно совершенствование системы регистрации представителей национальных меньшинств по месту жительства. Эта мера неадекватно ранее сказывалась на жизнеобустройстве национальных меньшинств на территории Российской Федерации.
Материалы диссертационного исследования позволят сделать вывод об изменении отношения со стороны государства к положению, общественной функции и роли в обществе языка национальных меньшинств, о чем свидетельствует совершенствование нормативно-правовых актов применительно русского языка и языков национальных меньшинств на Северном Кавказе. Языки национальных меньшинств наравне с языками титульных этнических общностей используются в СМИ, радио и телевидении. Ведется большая работа по созданию учебников, подготовке соответствующего корпуса учителей, устраиваются учебные летние лагеря по изучению языков национальных меньшинств и углублению знаний родных языков.
Вопросы взаимодействия национальных меньшинств с органами государственной власти во многом получат свое решение путем созданных консультативных советов из состава представителей национальных меньшинств, что рассматривается как новаторское начало в происходящем демократизации России. Все это позволило изменить в относительно короткие сроки формы отношений по вектору национальные меньшинства и органы государственной власти. Активизировалось участие представителей национальных меньшинств в принятии государственных решений.
Можно констатировать, что за истекший период функционирования Российской Федерации как суверенного государства органами государственной власти разработан комплекс мер по исправлению допущенных ошибок политикой прошлых лет в отношении национальных меньшинств, связанных с репрессивным воздействием, в частности, применительно турок-месхетинцев, курдов, хемшилов, поляков, российских немцев и корейцев, цыган, крымских татар, греков и других.
Итоги диссертационного исследования позволяют представить схематическую «модель» решения подобных вопросов применительно других регионов Российской Федерации. Она может служить улучшению положения ранее репрессированных этнических общностей, поиску путей выхода из кризисных состояний, иногда и несовершенных по своей направленности, содержанию, конечным целям; решению проблем экономического развития регионов и возрождения национальных культур, сохранения самобытности национальных меньшинств.
Национальные меньшинства в современном Российском государстве, включая и национальные меньшинства Северного Кавказа, получили возможность на законном основании решать свои проблемы в плане экономического и возрождения своих национальных культур. Это еще раз подтверждает тот постулат, что многонациональность – это та основа, которая усиливает генофонд государства, выступает предпосылкой увеличения его потенциала.
Можно утверждать, для решения проблем экономической сферы важным остается в условиях развивающихся современных миграционных процессов дальнейшее формирование национального самосознания этнических общностей, в том числе и подвергшихся репрессивным воздействиям деструктивных сил, воспитание культуры межнационального общения.
Национальные меньшинства занимают ощутимую нишу в производственном секторе страны, применяя свой труд в разных сферах народного хозяйства. Преобладающим пока остается применение труда в сельскохозяйственной сфере (курды, цыгане, хемшилы), однако заметны сдвиги в сторону промышленного сектора экономики (российские греки, немцы, поляки, корейцы). В конкретном случае необходимо учитывать и уровень образованности того или иного национального меньшинства, и пребывание продолжительное время в несколько иных условиях проживания, обусловленных применением системы жестких мер в отношении этнической общности со стороны государства. Остается весомым вклад национальных меньшинств в развитие сферы культуры народов – участие в системе образования, культурно-просветительской работе, спорте.
Итоги проведенного исследования показывают, что исходя из обязательств Российской Федерации перед международным сообществом, союзами, в которых состоит Российская Федерация, органы государственной власти последовательно и целенаправленно решают вопросы по выполнению и соблюдению международных норм в плане подержания национальных меньшинств, включая и ранее подвергшиеся репрессивным воздействиям со стороны органов государственной власти, что позволяет, цивилизовано отстаивать позиции и высокий имидж Российского государства на международной арене.
Национальные меньшинства занимают ощутимую нишу в производственном секторе страны, применяя свой труд в разных сферах народного хозяйства. Преобладающим пока остается применение труда в сельскохозяйственной сфере (курды, цыгане, хемшилы), однако заметны сдвиги в сторону промышленного сектора экономики (российские греки, немцы, поляки, корейцы). В конкретном случае необходимо учитывать и уровень образованности того или иного национального меньшинства, и пребывание продолжительное время в несколько иных условиях проживания, обусловленных применением системы жестких мер в отношении этнической общности со стороны государства. Остается весомым вклад национальных меньшинств в развитие сферы культуры народов – участие в системе образования, культурно-просветительской работе, спорте.
Однозначно, цель любого научного исследования определить и те направления, которые требуют выявления не только слабо разработанных практикой регулирования национальных процессов, связанных с национальными меньшинствами, но и научное обоснование форм и методов осуществления, необходимых в этом случае мер.
Таковы позитивные стороны изменений положения национальных меньшинств России.
По нашему мнению, в конкретном случае, т.е. применительно национальных меньшинств вообще, и названных национальных меньшинств, подвергшихся ранее репрессивным воздействиям в России, в частности, было бы целесообразным:
– федеральным органами государственной власти совместно с органами государственной власти субъектов Российской Федерации выработать комплекс гарантий защиты прав национальных меньшинств, что требует прежде всего разработки более совершенной нормативно-правовой базы по удовлетворению в первую очередь социальных прав национальных меньшинств и, особенно в таких сферах как жилье, образование, решение вопросов трудовой занятости, доступа к государственной службе;
– совершенствование системы регистрации представителей национальных меньшинств в избранных для проживания субъектах Российской Федерации, соблюдения уже установленных норм законами Российской Федерации, в частности, Законом РСФСР «О реабилитации репрессированных народов», «О жертвах политических репрессий» и другими государственными нормативно-правовыми актами;
– усиление внимания государственной поддержке, направленной на сохранение и развитие культур национальных меньшинств, а в связи с этим и повышение эффективности таких институтов гражданского общества как национально-культурные автономии, национальные общественные организации, ассоциации, центры национальных культур, землячества, усиление государственного финансирования путем расширения финансирования, компетенций и т.д.;
– недопущение и пресечение всяких проявлений экстремизма и терроризма на национальной почве, признание националистической и расистской мотивации преступлений, направленных против национальных меньшинств, включая и национальные меньшинства на Северном Кавказе;
– достижение сбалансированной подачи материалов в СМИ о жизни национальных меньшинств, прекращение разжигания неприязни и нетерпимости в СМИ в отношении национальных меньшинств;
– недопущение ограничений на законную деятельность национальных меньшинств, если эта деятельность не направлена на разжигание межнациональной розни, дестабилизацию ситуации в сфере межнациональных отношений;
– повышение значимости СМИ, издаваемых на языках национальных меньшинств, в том числе и путем финансовой поддержки, устранение каких бы то ни было препятствий по использованию языков национальных меньшинств в СМИ;
– вовлечение национальных меньшинств в происходящие процессы в Российской Федерации по совершенствованию государственного обустройства, федеративных отношений, связанных, в том числе и с укрупнением субъектов Российской Федерации;
– обеспечение сохранения прав, зафиксированных в Рамочной конвенция о защите национальных меньшинств 1998 года;
– широкое использование практики совместного осуществления субъектами Российской Федерации, в том числе субъектами Северо-Кавказского региона по улучшению социального положения национальных меньшинств, подвергшихся репрессиям, защиты их конституционных прав и возрождению национальных культур;
Важным шагом в деле совершенствования работы с национальными меньшинствами в России будет дальнейшее изучение опыта работы правительством других стран в решении проблем национальных меньшинств. В этом плане был бы интересным опыт таких стран, как, например, Норвегия, Германия и других государств, где проблеме работы с национальными меньшинствами и на государственном уровне обращено особое внимание. Так, в Германии, по приблизительным данным, на начало 2006 г. насчитывается около 70 тыс. граждан цыганской национальности, расселенных дисперсно, поэтому нет возможности для реализации гарантированных Хартией прав, Правительство Германии, учитывая эту ситуацию, взяло перед Советом Европы обязательство по защите цыганского языка, оно же разрабатывает специальные целевые федеральные и земельные программы.
К середине 2010-х годов, например, правительство земли Гессен в полном объеме выполнит 35 немецких обязательств, определенных Хартией по защите языка, включая и использование в местных и региональных представительных органах и официальных земельческих ведомствах. Реализацией мер заняты и в других землях Германии.
Полезен опыт и принимаемых усилий в этом плане в Норвегии, где проживают две этнические группы цыган: романи («татеры» – «скитальцы»), которые пользуются языком индоарийской группы, близком к санкристу, их около 3000 человек, и цыгане (рома), говорящие на языке индоарийской группы, близком к хинди и урду, их численность около 400 человек.
Язык романи признан языком национального меньшинства. Работу по его сохранению с 1998 г. ведут в государстве пять организаций. В 2000–2005 гг. на проекты, связанные с языком и культурой романи из государственного бюджета Норвегии было ассигновано 1,32 млн. крон, в 2006 году – 1,11 млн. крон[106].
Начиная с 2000 г. в Норвегии проводится ежегодный международный фестиваль цыганской культуры. Одним словом, политика норвежского государства направлена на всемерное развитие языков национальных меньшинств, создание для их носителей не дискриминационных условий, стимулирует широкое использование региональных языков и оказывает существенную поддержку в этом направлении.
Несомненно, опыт названных стран, накопленный в работе с национальными меньшинствами, заслуживает одобрения и изучения с целью совершенствования в дальнейшем этой практики в Российской Федерации.
В программе реализации национальной политики в системе общего образования применительно к цыганам необходимы меры по разработке общеобразовательных программ, а также учебников для школ с этнокультурным компонентом образования. Ощущается потребность в обновленном содержании подготовки учителей предметов гуманитарного цикла, занятых в общеобразовательных учреждениях с родным (нерусским) языком и русским (неродным) языком обучения. +
Необходим строгий учет трудностей в решении проблем национальных меньшинств. Северный Кавказ по-прежнему остается регионом межнациональной напряженности. На Северном Кавказе усугубляет эту ситуацию растущий уровень коррупции, отсутствие механизма согласования интересов различных этнических общностей, включая и национальные меньшинства, экономический и социальный дисбаланс, наличие грубых просчетов в национальной политике применительно к Северо-Кавказскому региону, наличие информационной блокады и т.д.
В этой связи Правительство Российской Федерации явственно видит перспективу дальнейшей работы по улучшению соблюдения прав национальных меньшинств, улучшения их материального благосостояния, создания условий для удобного проживания в Российской Федерации.
Каким образом в дальнейшем будет развиваться ситуация с национальными меньшинствами на территории Северного Кавказа? Она может пойти по двум направлениям. Или национальные меньшинства займут пассивную позицию в региональном социуме, или же будут проявлять повышенную общественно-политическую активность в прогнозируемой ведущими политиками государства модернизации российского общества и его экономического сектора развития.
Весьма важно, чтобы в обществе был установлен разумный баланс между использованием ресурсов на развитие и долгосрочной стабильности, достигнуто улучшение отношений между государством, обществом и бизнесом, повышена открытость государства.
Однозначно только в стабильной обстановке национальные меньшинства, в том числе и Северо-Кавказского региона, смогут выжить в условиях подлинной модернизации, которая создаст климат благоприятствования отраслей народного хозяйства и условия для повышения общественно-политической активности в обществе. Дело за выбором национальных меньшинств. В этом выборе они должны быть сориентированы государством.
Список опубликованных работ по теме диссертации в ведущих рецензируемых научных журналах.
Основное содержание разделов диссертации, научные точки зрения автора относительно эволюции национальных меньшинств на территории Северного Кавказа, Южного и Северо-Кавказского территориальных округов как в досоветское время, так и в условиях новой России (1990-е годы – начало ХХI века) нашли отражение в следующих опубликованных исследованиях:
Монографии:
1.Мамаев М.И. Национальные меньшинства Северного Кавказа в российском и международном законодательстве (конец ХХ - начало ХХI века). Махачкала, 2007. - 222 С.
2.Мамаев М.И. Национальные меньшинства Северного Кавказа: социальное положение, трансформация. М., 2008. 516 С.
3.Бугай Н.Ф., Мамаев М.И. Турки-месхетинцы: Грузия, Узбекистан, Россия, США. М., 2009. - 445 С.
Статьи в ведущих научных рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации:
4.Мамаев М.И. Этнические особенности в системе межнациональных отношений на Северном Кавказе: предыстория вопроса // Известия Самарского научного центра РАН. Самара. 2009. Т. 11, № 2, С. 150-157.
5.Мамаев М.И. Производственно-хозяйственная деятельность этнических меньшинств Северного Кавказа // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. Самара, 2009, Т. 11, № 6. С. 305 – 311.
6. Мамаев М.И. Российские немцы Северного Кавказа: роль и место во взаимодействии этнических общностей//Ежегодник «История и историки» Института российской истории РАН. 2009. Выпуск 2010. Объем 1,3 п.л.
7. Мамаев М.И. Национальные меньшинства юга России в условиях реформ конца XX – начала XXI вв.: особенности регулирования национальных процессов//Труды Института российской истории РАН. Вып. 9. Издание 2010. Объем 1,0 п.л.
8. Мамаев М.И. Турки-месхетинцы в этнополитической ситуации Северного Кавказа: выход из кризисного состояния // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. Самара, 2010. Т. 12. № 2. С. 285 - 289
9. Мамаев М.И. Миграционные процессы этнических меньшинств на Северном Кавказе в конце XX – XXI в.// Известия Дагестанского Государственного педагогического университета. Махачкала, 2010. Вып.
10.Мамаев М.И. К вопросу о миграционной политики России на Северном Кавказе // Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Махачкала, 2010. Вып.
11.Мамаев М.И. Российское законодательство в решении проблем национальных меньшинств Северного Кавказа // Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Махачкала, 2010. Вып.
Научные статьи и материалы, тезисы конференций:
12.Мамаев М.И. Москва–центр регулирования отношений между национальными меньшинствами России: исторический аспект // Москва многонациональная: истоки, эволюция, проблемы современности. М., 2007. С. 198–211.
13.Мамаев М.И. Проблема национальных меньшинств Северного Кавказа в международном и российском законодательстве в 1990-е годы – начале ХХI века // Народы Дагестана, Махачкала. № 4. С. 31 – 33.
14.Мамаев М.И. Национальные меньшинства Юга России в условиях реформ конца ХХ в.– начала ХХI в.: особенности регулирования национальными процессами // Материалы научно-практической конференции «Образование, просветительство и гражданское общество», приуроченной к 60-летию общества «Знание» в г. Сочи (Адлер). 25–29 мая 2007 г. Краснодар, 2007. С. 138- 146.
15.Мамаев М.И. Национальные меньшинства в нормотворческих документах международных организаций // Материалы научно-практической конференции «Образование и гражданское обществ», приуроченной к 60-летию общества «Знание» в г. Сочи (Адлер) 25 – 29 мая 2007 г. Краснодар, 2007. С. 131 – 137.
16.Мамаев М.И. Национальные меньшинства в системе межнациональных отношений на Северном Кавказе в конце XX в.- начале XXI в.// Народы Дагестана, Махачкала, 2007. № 3. С. 21-24.
17.Мамаев М.И. Миграционная политика и процесс трансформирования этнических меньшинств на Северном Кавказе: проблемы адаптации и интеграции.// Народы Дагестана, Махачкала, 2007. № 6. С. 37-40.
18.Мамаев М.И. Проблема влияния межнациональных конфликтов на положение межэтнических меньшинств // Всероссийская научно-практическая конференция «Современные этнополитические и этноконфессиональные процессы на Северном Кавказе: проблемы и пути решения» 23-27 октября. Нальчик, 2008. С. 110 – 120.
19.Мамаев М.И. Проблемы национальных меньшинств Северного Кавказа в Российском законодательстве // 15 лет Конституции Российской Федерации: проблемы теории и практики. Материалы Всероссийской научно-практической конференции 27-28 ноября 2008 г. Махачкала, 2008. С. 187 - 194
20.Мамаев М.И. Влияние межнациональных конфликтов на положение этнических меньшинств.// Народы Дагестана. Махачкала, 2008. С. 26 – 29.
21.Мамаев М.И. Предистория вопроса этнических меньшинств в условиях конфликтогенной обстановки.// Народы Дагестана, Махачкала, 2009. С.
22.Мамаев М.И. Этнические меньшинства в условиях конфликтогенной обстановки // Народы Дагестана. Махачкала. 2008. № 6. С. 34-36.
23.Булатов Б.Б., Мамаев М.И. К изучению проблемы национальных меньшинств Северного Кавказа// Вестник Дагестанского государственного университета. Гуманитарные науки. Махачкала, 2008. Вып. 3. С. 9-20.
24.Мамаев М.И. Миграционная политика России на Северном Кавказе: проблемы адаптации и интеграции национальных меньшинств // Вопросы гуманитарных наук. М., № 1 (39). 2009. С. 21-26.
25.Мамаев М.И. Национальные общественные объединения – форма самоопределения этносов // Народы Дагестана. Махачкала, 2009. № 2. С. 23 – 26.
26.Булатов Б.Б., Мамаев М.И. Северный Кавказ: новая территория расселения российских корейцев// Вестник Дагестанского государственного университета. Гуманитарные науки. Махачкала, 2009. Вып. 4. С. 73 – 80.
27.Мамаев И.А. Турки-месхетинцы в этнополитической ситуации Северного Кавказа: выход из кризисного состояния // Гуманитарные науки. Махачкала, 2009. Вып. 4. С. 64 – 72.
28.Мамаев М.И. Проблемы возрождения культуры национальных меньшинств Северного Кавказа // Современные гуманитарные исследования. М., 2009. № 3 (28). С. 27 – 38.
29.Мамаев М.И. Миграция этнических меньшинств на Северном Кавказе в конце XX-начале XXI столетия // Материалы Всероссийской научно-практической конференции с международным участием «Актуальные проблемы социально-трудовых отношений». Махачкала. ИСЭИ ДНЦ РАН. 2009, С. 170-175.
30.Мамаев М.И. Миграционные процессы и российское законодательство // Материалы II Всероссийской научно-практической конференции с международным участием: «Актуальные проблемы социально-трудовых отношений». - Махачкала. ИСЭИ ДНЦ РАН, 2009. С. 175-181
31.Мамаев М.И. К вопросу о национальных меньшинствах в России, на Северном Кавказе и в Дагестане // Материалы республиканской научно-практической конференции: «Россия и Дагестан: История многовекового взаимовлияния и единства». Махачкала: ИИАЭ ДНЦ РАН. 2009. С.
32.Мамаев М.И. Национальные меньшинства России: хозяйственная и культурная деятельность в условиях вынужденного переселения // Материалы международной научной конференции: «Россия и Кавказ: история и современность». Махачкала, ИИАЭ ДНЦ РАН. 2009. С.
33. Мамаев М.И. К вопросу о присоединении России к европейской «Рамочной конвенции Совета Европы о защите национальных меньшинств»// Materialy v mezinarodny vedecko-prakticka conference «Vedecky prumysl evropskeho kontinentu – 2009» 27 listopadu-05 prosincu 2009 roku. Dil 7 Pravni vedy Historie Politicke Vedy. Praha. 2009. C. 84-89.
[1] См. Концепция государственной национальной политики Российской Федерации // Реабилитация народов России. Сборник документов. М.: «Инсан», 2000. С. 9.
[2] Конституция Российской Федерации. Официальный текст. М. 2001. С. 4.
[3] Меньшинство этническое (национальные меньшинства) (англ. – ethnic minority, нем. – ethnische Minderheit) – группа людей той или иной этнической (национальной) принадлежности существенно уступающая по численности окружающему ее иноэтническому населению в ареале ее основного расселения (этнической территории) или в соответствующих административно-территориальных границах. К национальным меньшинствам могут быть отнесены и группы иммигрантов в основных районах их расселения. Вследствие своей относительной малочисленности и преобладания представителей этнического большинства в органах власти, национальное меньшинство может подвергаться по существу насильственной ассимиляции, поэтому в международном праве предусмотрена защита их интересов по сохранению этнического (языково-культурного) бытия, в том числе создания школ с преподаванием на их родном языке и т.п.
В результате развала Советского Союза проблемы национальных меньшинств сильно обострились, включая и русских, и представителей ранее подвергшихся репрессивным воздействиям со стороны государства. (См. Этнические и этнонациональные категории: свод этнографических понятий и терминов. Вып. 6. М.: ИЭА РАН, 1995).
[4] Основы национальных и федеративных отношений. М.: «Издательство РАГС», 2001. С. 228.
[5] В 1921 г. согласно Карскому договору несколько деревень Хопского края, где проживали амшенцы-мусульмане, присоединили к Аджарии. В 1944 г. они были выселены И. Сталиным в Казахстан и Кыргызстан как «неблагонадежный» народ.
[6] См. Конституция Российской Федерации. М., 1997. С. 4.
[7] См. Проблема перестройки: социальный аспект. М. 1984; Дмитриев О.А. Дружбой сплоченные. Культура межнационального общения в СССР. М. 1986; Бромлей Ю.В. Национальные процессы в СССР: в поисках новых подходов. М., 1988; Доронченко А.И. Интернационализации социалистических отношений на современном этапе // Научный коммунизм. 1989. № 2. С. 40–49; Разделит ли Россия участь СССР? Кризис национальных отношений и федеральная национальная политика М., 1983; Кучуков М.М. Национальное самосознание и межнациональные отношения, Нальчик, 1992; Русский народ: историческая судьба в ХХ в. М., 1993; Доронченко А.И. Межнациональные отношения и национальная политика в России: актуальные проблемы теории, истории и современной практики. Санкт-Петербург,1995 и др.;
[8] Реабилитация народов России. Сборник документов и материалов. М. 2000, С. 42.
[9] Абдулатипов Р.Г. Человек и общество. М., 1991; Он же: Власть и совесть: политика, люди и народы в лабиринтах смутного времени. М., 1994; Абдулатипов Р.Г., Болтенкова Л.Ф., Яров Ю.Ф. Федерализм в истории России. Т.1. М., 1992; Калинина К.В. Национальные меньшинства в России. М., 1993; Атаманчук Г.В. Новое государство: поиски, иллюзии, возможности. М., 1996 и др.
[10] Сагария Б. Раскрытие тайны «Особой папки Сталина» // Абхазия (Сухуми). 1992, № 11; См. Попов Г.Х. Я всегда считал себя греком // Понтос (Геленджик). 1993, 19 октября; Триандафилов Х.В. Греки России – уезжать или остаться. М., 1994; Репрессированный народы: армяне, греки и др. // Шпион. М., 1994. № 2 (4), № (5), Брошеван, В. Тыглянц П. Изгнание и возвращение. Симферополь, 1994; Бугай Н.Ф., Гонов А.М. Кавказ: народы в эшелонных. (20-60-е годы). М., 1998 и др.
[11] См. Пак М.Н. Об исторических судьбах советских корейцев // Проблемы Дальнего Востока. 1991. № 5; Бугай Н.Ф. Депортация: Берия докладывает Сталину // Коммунист, 1991. № 8; Белая книга о депортации корейского населения России в 30–40-х годах М., 1992 и др.
[12] Крым национальный: вопросы и ответы. Симферополь, 1988. Вып. 1; 1989, Вып. 2; Губогло М.Н., Симченко Ю.Б. Этнографические портреты репрессированных народов // Конфедерация репрессированных народов Российской Федерации. М., 1993 и др.
[13] Немецкий российский этнос: вехи истории. М., 1994; Киколенко О.А. Российские немцы: история формирования национальной общности и проблемы постсоветского периода. М., 1994; Российские немцы на Дону, Кавказе и Волге. Материалы Российско-германской научной конференции. Анапа. 23–26 сентября 1994 г. М., 1995 и др.
[14] Панеш Э.Х. Современные этнокультурные контакты месхетинских турок // Этнические и этнографические группы в СССР и их роль в современных этнокультурных процессах Уфа, 1989; Панеш Э.Х., Ермолова Л.Б. О роли этнической психологии в межнациональном конфликте // Этнокультурные процессы: традиции и современность. Л., 1990, Они же: Месхетинские турки (историко-этнографический анализ проблемы) // Вопросы истории М., 1991, № 9 – 10; Осипов А.Г. Межнациональные отношения в Краснодарском крае (в связи с проблемой беженцев). М., 1991; Бугай Н.Ф. 20–50-е годы: принудительные переселения народов // Обозреватель. 1993. № 11 (15). С. 112 – 127 и др.
[15] См. Цыгане. Сборник статей. М., 1999; Деметер Н., Бессонов Н., Кутенков В.И. История цыган: новый взгляд. Воронеж, 2000; Бугай Н.Ф., Мукабенова А.Б. Цыганская община России: проблемы этнического развития // Этнопанорама (Оренбург). 2001. № 3; Бугай Н.Ф. Это не проблемы разноцветных кибиток // Цыганский информационно-культурный журнал «Шунен Ромалэ». 2002, № 3; он же: Цыгане России: начало XXI века // Этнопанорама (Оренбург), 2003. № 3–4.; Суховеров В. Цыганский мир. Волгоград, 2003; Кулаева С., Абраменко О. История и культура цыган. СПб., 2004; Бариев А. Федеральная национально-культурная автономия российских цыган: история, успехи, проблемы, перспективы… М., 2005; он же: Федеральная национально-культурная автономия российских цыган: история, успехи, проблемы, перспективы. М., 2006; Катаниди Т.Н. Цыгане в Краснодарском крае: формы этнической организации // Межнациональные отношения в Краснодарском крае на современном этапе: перспективы устойчивого развития. Краснодар, 2005; он же: Образ цыганского этноса и кубанских печатных изданий // Власть и общество: национальная политика и межэтнические отношения (исторический опыт и современность). 1906–2006 гг. Материалы краевой научно-практической конференции. Краснодар, 2006; Информационный бюллетень о цыганском национальном меньшинстве. М., 2006; Быть равными. Информационный бюллетень для цыганских женщин России. Будапешт, 2006 и др.
[16] Ло Ен Док. Проблемы российских корейцев и перспектива решения. М.: «Агро». 1995; Бугай Н.Ф. Социальная натурализация и этническая мобилизация (опыт российских корейцев) М., 1998; он же: Российские корейцы: новый поворот истории. (90-е годы) М. 2000; он же: Российские корейцы: от народного консерватизма к естественному экономическому развитию // Этнопанорама. 2001. № 2; он же: Российские корейцы и «политика солнечного тепла». М., 2002; Фаттахова Е.Н. Характерные черты и изменения в обрядах жизненного цикла у корейцев Юга России // Северный Кавказ в условиях глобализации. Тезисы Всероссийской научно-практической конференции. Майкоп, 2001; Бугай Н.Ф., Сим Хон Енг. Общественные объединения корейцев в России: конститутивность, эволюция, признание. М., -Сеул, 2004; Пак Б.Д., Бугай Н.Ф. 140 лет в России: очерк истории российских корейцев М., 2004; Попова Ю.Н. Корейская диаспора Краснодарского края: историко-культурные аспекты (ХХ – начало XXI в.). Автореф. канд. историч. наук. Краснодар, 2004и др.
[17] Бугай Н.Ф. Турки из Месхетии: долгий путь к реабилитации. 15. XI. 1944 – 1994 гг. М., 1994.
[18] Хунагов А.С. Депортация народов с территории Краснодарского края и Ставрополья. 20 – 50-е годы. М., 1998;
[19] Вормсбехер Г.Г. Немцы в СССР // Знамя. М., № 10. 1988; Дизендорф В. 10 лет в «Возрождении». М., 2000; Брюхнова Е.А. Российские немцы в государственной политике: иторико-политологический анализ. Автореф. дисс. канд. полит. наук, М., 2002; Бауэр В. Российские немцы – 60 лет после депортации. 1941–2001 гг. М., 2001; Российские немцы на Дону, Кавказе, Волге. М., 1995; Немцы России в контексте отечественной истории: общие проблемы и региональные особенности. М., 1999; Белковец Л.П. Административно-правовое положение российских немцев на спецпоселении. 1941–1945 гг. Историко-правовое исследование. Новосибирск, 2003 и др.
[20] Селицкий А. Исторические судьбы поляков на Кубани // Польские ведомости. М., 2002. № 1; Горецкий В.Ф. Трагическая память польского народа // УП славянские чтения в Кабардино-Балкарии. Материалы научно-практической конференции. Нальчик, 2004; Аталиков В.М. Поляки в Черкесии // УП славянские чтения в Кабардино-Балкарии. Материалы научно-практической конференции. Нальчик, 2004; Большакова А.Ю., Селицкий А.И. Поляки на Кубани // Межнациональные отношения в Краснодарском крае на современном этапе: перспективы устойчивого развития. Краснодар, 2005 и др.
[21] Бугай Н.Ф. Турки из Месхетии: долгий путь к реабилитации. 15. XI. 1944 – 1994 гг. М., 1994; Осипов А.Г., Черепова О.И. Нарушение прав вынужденных мигрантов и этническая дискриминация в Краснодарском крае (положение месхетинских турок). М., 1996; Осипов А.Г. Российский опыт этнической дискриминации: месхетинцы в Краснодарском крае. М., 1999; Белозеров В.С. Этнодемографические процессы на Северном Кавказе. Ставрополь, 2000; Симоненко В.А. Месхетинские турки: историческая судьба и проблемы культурной адаптации. Краснодар, 2003; Маркедонов С.М. Этнонациональный и религиозный фактор в общественно-политической жизни Кавказского региона. Учебное пособие, М., 2005 и др.
[22] Бугай Н.Ф., Гонов А.М. Северный Кавказ: новые ориентиры национальной политики (90-е годы ХХ в.). М., 2004 и др.
[23] См., например, Бугай Н.Ф., Гонов А.М. Северный Кавказ: новые ориентиры национальной политики (90-е годы ХХ века). М.: «Новый хронограф», 2004. С. 19 и др.
[24] Там же. С. 125.
[25] Осипов А.Г. Основные направления изменений в самосознании и культуре ахалцихских (месхетинских) турок. 20 – е годы Х1Х – 90-е годы ХХ веков. М., 1993; Киколенко О.А. Российские немцы: история формирования национальной общности и проблемы постсоветского периода. М., 1994; Алферова И.В. Государственная политика в отношении депортированных народов (конец 30-х – 50–е годы). М., 1997; Сим Хон Ёнг. Корейское этническое меньшинство в системе межнациональных отношений СССР. М., 1998 и др.
[26] Симоненко В. А. Месхетинские турки: историческая судьба и проблемы культурной адаптации. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Краснодар, 2003.
[27] Земсков В.Н. Спецпоселенцы в СССР. М., 2003.
[28] См.: Дзидзоев В.Д. В поисках национального согласия. Махачкала, 1992; он же: Национальная политика: уроки опыта. Владикавказ, 1994; он же: Кавказ конца ХХ в.: тенденции этнополитического развития. Владикавказ, 2004 и др.
[29] См.: Попова Ю.Н. Корейская семья в России (к вопросу о конструировании этничности) // Голос минувшего: Кубанский исторический журнал. Краснодар, 2000. № 3–4. С. 67–69; она же: Из истории корейских культурно-национальных организаций в России в 90-е годы ХХ века // Голос минувшего: Краснодарский исторический журнал. Краснодар, 2000. № 3–4. С. 52–56; она же: Корейская диаспора Краснодарского края: историко-культурные аспекты (ХХ в. – начало ХХI в.). Автореферат на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Краснодар, 2004 и др.
[30] Маркедонов С.М. Указ. Соч.
[31] См.: Казачество России. Историко-правовой аспект: документы, факты, комментарии. 1917–1940. Нальчик, 1999.
[32] Михайлов В.А. Национальная политика как фактор государственного строительства. М., 1995; Амелин В.А. Вызовы мобилизационной этничности. Конфликты истории советской и постсоветской государственности. М. 1997; Чешко С.В. Распад Советского Союза: этнополитический анализ. М., 1996, 2-е изд. 2000; Абдулатипов Р.Г. Национальный вопрос и государственное устройство России. М. 2000; Курашвили К.Т. Федеративная организация Российского государства. М., 2000; Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. М., 1997; Тишков В.А. Очерки теории политики и этничности в России. М., 1997; Полоскова Т. Современные диаспоры (внутриполитические и международные аспекты). М.: «Научная книга», 1999; Зорин В.Ю. Российская Федерация: проблемы формирования этнокультурной политики. М.: «Русский мир», 2002. С.64; Дробижева Л.М. Социальные проблемы межнациональных отношений в постсоветской России. М., 2003; Социология межэтнической толерантности М., 2004 (Отв. ред. Л.М. Дробижева); Бугай Н.Ф., Гонов А.М. Северный Кавказ: новые ориентиры национальной политики (90-е годы ХХ в.). М., 2004; Право и этничность в субъектах Российской Федерации М., 2004; Паин Э.А. Этнополитический маятник. Динамика и механизмы этнополитических процессов в постсоветской России. М., 2004; Моденов В.А., Носов А.Г. Россия и миграция, история, реальность, перспективы. Издание 2-е. М.: «Прометей», 2004 и др.
[33] См. Национальные меньшинства. Правовые основы и практика обеспечения прав лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам, в субъектах Юга Российской Федерации (ред. В. Мукомель) М., 2003; Мукомель В. И. Политика по отношению к этническим меньшинствам в субъектах Северного Кавказа и других регионах России: позитивная практика // Право и этничность в субъектах Российской Федерации, М., 2004 и др.
[34] Мукомель В. И. Политика по отношению к этническим меньшинствам в субъектах Северного Кавказа и других регионах России: позитивная практика // Право и этничность в субъектах Российской Федерации. М., 2004. С. 245.
[35] Там же.
[36] Тетуев А.И. Межнациональные отношен на Северном Кавказе: эволюция, опыт, тенденции. Нальчик, 2006
[37] См., Халилов А.М., Магомедов Ш.Б., Омаров А.Р. Национально-государственное устройство Республики Дагестан в составе Российской Федерации. Махачкала, 1995; Садыков М.М. Перспективы Республики Дагестан в составе Российской Федерации // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. 1996. №3; Магомедов А.А. Национально-государственные интересы и социальные приоритеты Дагестана как субъекта Российской Федерации: политологический анализ. Махачкала, 1998; Далгатов И.Г. Республики Северного Кавказа в системе российского федерализма (географический подход). Махачкала, 2003; Джамалдинов С. Чеченцы-аккинцы: чужие среди своих // Ауховский вестник. 2004. № 2. Шахбанова М.М. Проблемы реабилитации репрессированных народов (на примере чеченцев-аккинцев). Махачкала, 2006 и др.
[38] Савва М.В. является также автором и составителем сборника информационно-методических материалов. Курды в Краснодарском крае. Исследования Краснодар: ЮРРЦ, 2007. С. 40. К сожалению, книга не снабжена заключением по проведенному социологическому обследованию, а также рекомендациями. Правда, в предисловии к брошюре автор отмечает: Мы даем описание и анализируем достижения и проблемы на пути интеграции курдов в кубанское общество. Однако содержание книги, опросов респондентов не позволяют сделать вывод о достижениях в этом плане (См. С. 3)
[39] О реализации Концепции государственной национальной политики Российской Федерации в 2001 году. М., 2002; Концепция государственной национальной политики Российской Федерации: опыт, реализация. 2002 год. М., 2003.
[40] Материалы Всероссийского совещания «О реализации Концепции государственной национальной политики Российской Федерации» (Москва, Дом Правительства Российской Федерации. 18 апреля 2003 г.). М., 2003.
[41] Государственная национальная политика и государственно-конфессиональные отношения в субъектах Российской Федерации в 2004 году. М., 2005. Т. 1–2;
[42] Государственная национальная политика и государственно-конфессиональные отношения в Российской Федерации. Т. 1. М., 2006.
[43] Там же. С. 41.
[44] Российское государство и национальная общественность: пути и перспективы социального партнерства. Материалы международного «круглого стола» «Национальные общественные объединения: их роль и место в достижении гражданского мира, согласия и дружбы между народами. Тула, 26–27 апреля 2001 г.; Власть и общество в России: опыт истории и современность. 1906–2006. (К 100-летию российского парламентаризма). Материалы Всероссийской научно практической конференции (г. Адлер, 26–30 мая 2006 г.) и др.
[45] См., например, Развитие законодательства в Российской Федерации. Материалы второй Международной конференции по федерализму 16–17 декабря 1997. М., 1997; Северный Кавказ в условиях глобализации. Тезисы Всероссийской научно-практической конференции. Майкоп, 2001; Материалы Северо-Кавказской научно-практической конференции «Через диалог религий к прочному миру и национальному согласию на Северном Кавказе». Пятигорск, 2003; Репрессированные народы: история и современность. Материалы республиканской научной конференции 30–31 октября 2003. Карачаевск, 2003; Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру. Материалы докладов 1У Международного конгресса. 21–24 сентября 2004. Пятигорск, 2004; Россия и Кавказ: история и современность. Материалы научной конференции «Россия и Кавказ: история и современность». (11–12 ноября 2004 г.). Владикавказ, 2005; Власть и общество в России: опыт истории и современность. 1906–2006. (К 100-летию российского парламентаризма). Материалы Всероссийской научно прк5тической конференции (г. Адлер, 26–30 мая 2006 г.); Власть и общество: национальная политика и межэтнические отношения (исторический опыт и современность). 1906–2006 гг. Материалы научно-практической конференции. Краснодар, 2006 и др.
[46] См. Голос курда (Москва). № 1– 2 (22– 23). 1993. янв. – февр.
[47] См.: Материалы всероссийской научно-практической конференции «Межнациональные отношения в Краснодаре на современном этапе: перспективы устойчивого развития (подходы к решению общероссийской проблемы). Краснодар, 2005.
[48] Сайт Министерства регионального развития Российской Федерации от 8 апреля 2006 // minregion. ru
[49] http;//www.minregion.ru/WorkItems/News/News:aspx?NewsID-226
[50] Федеральная национально-культурная автономия российских цыган. М., 2007.
[51] Пресс-релиз Международная конференция «Участие национальных меньшинств в общественной жизни: роль совещательных органов». Сайт Минрегиона России http;//www.minregion.ru/Workitems/News/News:aspx?News/D-288
[52] Сайт Минрегиона России // minregion.ru –
[53] См. подробнее: Амелин В.В. Семинар по проблемам национальных меньшинств в Страсбурге // Этнопанорама, 2006 № 3–4. С. 91–93.
[54] См. http://www.narodru.ru/articele9654html
[55] Сим Хон Енг. Историография проблемы депортации российских корейцев в 30–40-е годы в СССР // Вера и жизнь. М., 1997; Бугай Н.Ф. Проблемы реабилитации этносов Союза ССР в российской историографии // История и историки. 2004; Историографический вестник. М., 2005: он же: Проблемы репрессированных национальных меньшинств в российской историографии // История и историки. 2005. Историографический вестник. М., 2006 и др.
[56] Конфедерация репрессированных народов и граждан. 1954–1994 гг. М., 1994; Корейцы в Союзе ССР – России. ХХ век. История в документах. М., 2004.
[57] Репрессированные народы Советского Союза. Наследие сталинских репрессий. Хельсинки. 1991; Сборник законодательных актов о реабилитации, принятых в государствах – бывших союзных республиках СССР. М., 1992; Документы к Серии «Народы и культура». Вып. ХП. Депортация народов СССР (1930–1950-е годы). Часть 1. М., 1992; Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий (Сост. Е.Х. Зайцев). М., 1993; История немцев в документах (1763–1992 гг.). М., 1993; Бугай Н.Ф. Турки из Месхетии – долгий путь к реабилитации. 1944–1994. М., 1994; Серия «История без мифов». Краснодарский край в 1937–1941 гг. Документы и материалы. Краснодар, 1997; Азаров А., Ройтер В., Хюфнер К. Защита прав человека. Международные и российские механизмы. М.: «Московская школа прав человека», 2000; Реабилитация народов России. Сборник документов. М.: "Инсан". 2000; Сборник материалов по национальной политике в Российской Федерации и национально-культурным автономиям. Новосибирск, 2001; Реабилитация: как это было. М., 2000; «По решению Правительства Союза ССР...». Нальчик, 2003 (состав. Н.Ф. Бугай, А.М. Гонов); Час испытаний. Депортация, реабилитация и возрождение балкарского народа. Сборник документов». Нальчик, 2003.; Сталинские депортации. 1928–1953. М., 2005 и др.
[58] Стенограмма парламентских слушаний Комитета Государственной Думы по делам национальностей от 21 марта 1995 г. М., 1995; М., Стенограмма парламентских слушаний Комитета Государственной Думы по делам национальностей на тему «О проекте Концепции по миграционной политике Российской Федерации» М., 2002.
[59] Стенограмма парламентских слушаний Комитета Государственной Думы Российской Федерации по делам национальностей от 21 марта 1995 года. С. 74.
[60] См. Рекомендации парламентских слушаний Государственной Думы Российской Федерации по вопросу «Северный Кавказ: проблемы межнациональных отношений, укрепление единства Российской Федерации» от 21 марта 1995 года. С. 6.
[61] Государственная Дума и курдская проблема. М., 1996. С. 54, 87, и др.
[62] Там же.
[63] См. Всероссийское совещание «Актуальные вопросы реализации государственной национальной политики и этнокультурного развития регионов России». Сайт Минрегиона России от 20. 06. 2006 г. // minregion.ru. См. также: «Актуальные вопросы реализации государственной национальной политики и этнокультурного развития регионов России» // Государственная национальная политика и государственно-конфессиональные отношения в Российской Федерации. Т. 1. М., 2006.
[64] См., например, В поисках счастливых цыган. Преследование отверженных меньшинств в России. Доклад европейского центра по правам цыган. М., 2005. Вып. 14, и др.
[65] См. Гаагские рекомендации о правах национальных меньшинств на образование и пояснительная записка. Октябрь, 1996 год. Гаага, 1998.
[66] См. Лундские рекомендации об эффективном участии национальных меньшинств в общественно-политической жизни с пояснительными примечаниями. Лунд, Сентябрь 1999.
[67] См. Рамочная конвенция о защите национальных меньшинств. Страсбург, 1998; Рамочная конвенция разработана была в Совете Европы Социальным комитетом по защите национальных меньшинств под эгидой Комитета министров Совета Европы 10 ноября 1994 г. и была открыта для подписания государств-членов Совета Европы 1 февраля 1995 г. Федеральный Закон «О ратификации Рамочной конференции о защите национальных меньшинств» от 18 июня 1998 года № 84-ФЗ был принят Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации 5 июня 1998 года.
[68] См. Гаагские рекомендации о правах национальных меньшинств на образование и пояснительная записка. Октябрь, 1996 год. Гаага, 1996. С. 3.
[69] См. Лундские рекомендации об эффективном участии национальных меньшинств в общественно-политической жизни с пояснительными примечаниями. Лунд. Сентябрь 1999 года. С. 3.
[70] Национально-культурное развитие: правовое обеспечение. М., 2003. С. 359– 364.
[71] Определением «рамочная» очерчиваются границы, в которых подписавшие Конвенцию страны могут интерпретировать ее положения в соответствии со сложившейся на их территории ситуацией, опираясь на национальное законодательство и соответствующую правительственную политику. Это определение ни в коей мере не отменяет юридической обязательности соблюдения положений Конвенции. (См.: Пресс-релиз. Совет Европы. Рамочная конвенция о защите национальных меньшинств. Страсбург, 2006. С. 1. На русском языке), а также: Национально-культурное развитие: правовое обеспечение. М., 2003. С. 144.
[72] Там же. См.: План действий по улучшению положения рома и синти (цыган) в регионе. Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе. 27 ноября 2003. Маастрих, 2003.
[73] Реабилитация народов России. Сборник документов. М. 2000. С. 43.
[74] Там же.
[75] Там же. С. 259–260.
[76] Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1991. № 50. Ст. 1740.
[77] См. Российские греки: история и современность. Материалы научно-практической конференции, состоявшейся в Минаце России 23–24 ноября 1995 года. М.: «Инсан». С. 15.
Что касается немцев Юга России в 1920–1930-е годы, то по этому вопросу существует большая научно-исследовательская литература. Однако интерес к проблеме особенно возрос в 1990-е годы – начале XXI века, эта особенность характерна не только для Российской Федерации, но и для других стран ближнего и дальнего зарубежья – Казахстана, Германии (См., например, Россия и Казахстан: проблемы истории (XX–начало XXI века). М., 2006; Немецкий российский этнос: вехи истории. М., 1994; Российские немцы на Дону, Кавказе и Волге. М., 1995; Kang-Bohr Youngok. Stalinismus in l”andlichen Provinz. Das Gebiet Voronez 1934–1941. Berlin, 2006.
[79] Репрессированные народы России: чеченцы и ингуши. М.: «Капь», 1994. С. 32.
[80] Плохотнюк Т. Немецкое население Северного Кавказа в условиях тоталитарной системы в середине 1920–1930-х гг. // Наказанный народ. М., 1996. С. 150.
[81] Этносы и этнические группы Краснодарского края, их национально-культурные объединения. Департамент культуры Краснодарского края. Краснодар, 2003.
[82] См. Большова А.Ю., Селицкий А.И. Поляки на Кубани: историко-лингвистический аспект // Материалы научно-практической конференции «Межнациональные отношения в Краснодаре на современном этапе: перспективы устойчивого развития. Краснодар, 2005. С. 19.
[83] См. подробнее: Бугай Н.Ф. Российские корейцы и политика «солнечного тепла». М.: «Готика».». 2002; он же: «Третья Корея»: новая миссия и проблемы глобализации… М., 2005 и др.
[84] Там же.
[85] Турки из Месхетии: долгий путь к реабилитации… С. 102–105.
[86] Бугай Н.Ф., Броев Т.М. Броев Р.М. Советские курды: время перемен. М.: «Капь», 1993. С. 115.
[87] Там же.
[88] Амелин В. Конфликты через призму местных сообществ: научно-публицистические очерки. Оренбург, 2007. С. 34.
[89] Там же. С. 145.
[90] Там же. С. 149.
[91] Там же.
[92] Бугай Н.Ф. Российские корейцы и политика «солнечного тепла». М., 2002. С. 50–51. Дробот В.Е. Мир и согласие на Северном Кавказе – забота всех народов региона // Рома и мир. № 1 (3).; Бугай Н.Ф., Гонов А.М. Указ. Соч. С. 45–46.
[93] См. Бугай Н.Ф. Депортация немцев с Юга России в 60-е годы: причины, ход, последствия // Российские немцы на Дону, Кавказе и Волге. М., 1995; Российские немцы на Юге России и Кавказе. (Энциклопедический справочник, Ростов-на-Дону, 2000; Плохотнюк Т.Н. Российские немцы на Северном Кавказе (последняя четверть ХУШ века – 1941 г.). М., 2001; Немцы России. Энциклопедия. М., 2006. Т. 3. С. 467, и др.
[94] Теоретические положения этих явлений, взаимодействия между личностью (мигрантом) и социальной системой подробно изложены в книге: Этническая миграция в Москве. М., 2004, и др.
[95] Там же. Текущий архив Минрегон России. Информация администрации Волгоградской области от 4 октября 2005 г.
[96] Информация администрации Краснодарского края. Текущий архив.
[97] См Государственная национальная политика и государственно-конфессиональные отношения в субъектах Российской Федерации в 2004 году. Т. 1. М.: «Проспект». 2005. С. 54.
[98] В информации МВД России за 2002 год «О положении турок-месхетинцев», отмечалось, что за период с 1989 г. по 2002 г. на территорию Краснодарского края прибыло, в том числе бывших граждан СССР, около 18 тыс. курдов.
[99] Основы национальных и федеративных отношений. М., 2001. С. 12.
[100] См. Бугай Н.Ф. Реабилитация репрессированных граждан России (ХХ – начало ХХI века). М., 2006. С. 236–238, и др.
[101] Немцы России. Энциклопедия. Т. 3. С. 349
[102] Из информации Администрации Ростовской области от 18 сентября 2003 г. на имя Министра Российской Федерации В.Ю. Зорина. Текущий архив.
[103] Семинар, приуроченный к 15-летию Закона РСФСР «О реабилитации репрессированных народов» // minregion.ru. 28 апреля 2006 г.
[104] Там же.
[105] Доклад Российской Федерации о выполнении положений Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств (Доклад Российской Федерации о ходе второго цикла мониторинга в соответствии со статьей 25 Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств). М.: Минрегион России. С. 47
[106] Информации о политике Норвегии и Германии в реализации Хартии региональных языков и языков национальных меньшинств в 2005– 2006 гг. Пресс-релиз. 2006.
