Э волюция государственной системы учета населения россии в xvii – xix столетиях (на материалах курского края)
На правах рукописи
БОРЩИК Наталья Дмитриевна
ЭВОЛЮЦИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ
СИСТЕМЫ УЧЕТА НАСЕЛЕНИЯ
РОССИИ В XVII–XIX СТОЛЕТИЯХ
(НА МАТЕРИАЛАХ КУРСКОГО КРАЯ)
Специальность 07.00.02 – Отечественная история
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
доктора исторических наук
Москва 2009
Работа выполнена на общеуниверситетской кафедре истории Отечества
Курского государственного университета
Научный консультант: доктор исторических наук, профессор
Третьяков Александр Викторович
Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор
Талина Галина Валерьевна
доктор исторических наук, профессор
Середа Надежда Владимировна
доктор исторических наук, профессор
Терещенко Анатолий Андреевич
Ведущая организация: Воронежский государственный университет
Защита состоится 24 мая 2010 г. в _____ на заседании диссертационного совета Д 212.154.01 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 117571, г. Москва, проспект Вернадского, д. 88, ауд. 817
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского педагогического государственного университета по адресу: 119992, ГСП-2, Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1
Автореферат разослан «____» ___________ 2010 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета Киселева Л.С.
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования определяется значением человеческого потенциала для национальных государств, определение которого невозможно без организации подсчетов населения, включая учет жителей по уровню образования и этническому составу, религиозной принадлежности и т.д.
Численность народонаселения и качество его структуры являются определяющими факторами государственной безопасности, экономического благосостояния, налоговых поступлений, социальной стабильности и состояния культуры.
Россия за период XVII–XIX столетий сложилась в мощное государство с имперским статусом, что закономерно потребовало поступательного развития ее демографических описаний, венцом которых явилась первая всеобщая перепись подданных в 1897 г. Она, в свою очередь, стала залогом последующего учета населения в советский период и в настоящее время, учитывая грядущую перепись россиян в 2010 г.
Все это свидетельствует о преемственности в деле организации исчисления народонаселения как специального механизма для определения, реализации и прогнозирования государственной властью развития общества и его разносторонних потребностей.
Актуальность научного осмысления исторического опыта осуществления учета населения обусловлена важнейшей ролью количественной информации в государственном управлении.
Поэтому следует изучить и учесть утраченный опыт активного взаимодействия местных властей, органов государственной власти, общественности по описанию своих регионов и сбору демографической информации.
Государство заинтересовано в своевременном поступлении полных и достоверных данных. Цифровые итоги учета населения дают возможность увидеть и оценить изменения, произошедшие с момента предыдущего обследования. Знание динамики перемен становится базой перспективных социальных прогнозов в стране.
Учет населения выступает не только как непосредственный статистический итог, но и как демографическое условие курса государственной политики на соединение всех институтов общества и государства. Поэтому прогресс в организации подсчета россиян должен быть общим делом отечественных ученых разных специальностей, федеральных органов власти страны, региональных органов управления, специалистов госстатистики всех уровней; муниципальных структур и широкой общественности.
Нынешняя глобализация диктует проведение в обозримом будущем всемирных переписей землян под эгидой ООН, в которых наша страна должна своевременно занять достойное место.
Объектом исследования стала государственная политика по учету населения и институт подсчетов народонаселения в дореволюционной России.
Предметом изучения выступает деятельность государственных, местных органов власти, общественности по осуществлению подсчетов населения российской провинции от подготовки процедуры обследования до использования полученных результатов.
Хронологические границы работы охватывают исходный период регулярного исчисления государством своих подданных: с государственных валовых описаний XVII столетия в рамках всей страны, первоначально редких и ограниченных по собираемой информации, до проведенной впервые всеобщей переписи населения в конце XIX века, которая заложила основы подобных подсчетов, включая приготовления к будущему обследованию в 2010 г.
Географические рамки исследования, вобравшего три столетия, для его углубления ограничены типичным регионом тогдашнего аграрного общества – Курским краем – собирательным территориальным образованием, в которое в разное время применительно к Курску входили Курский уезд конца XVI – начала XVIII в., Курская провинция 1712–1719 гг., Курский уезд в составе Киевской (1719–1727), а затем Белгородской губернии (1727–1779), Курское наместничество (губерния) 1779–1796 гг., Курская губерния с 1796 г. В связи с рассмотрением изучаемой проблемы в исторической ретроспективе и неоднократным изменением административных границ в исследовании за основу взяты рамки Курской губернии 1796 г., соответствующие современной территории Курской, отдельных районов Белгородской, Брянской, Орловской областей и частично Сумской в пределах Украины.
Историография проблемы. Все исследования о состоянии и развитии общегосударственных обследований народонаселения условно можно разделить на несколько групп по хронологическому принципу: 1) с использованием материалов поземельных и подворных описаний 1620–1710 гг., 2) основанных на изучении данных ревизий («народных переписей») 1719–1858 гг., 3) с привлечением сведений первой всероссийской переписи 1897 г. Рассмотрим последовательно наиболее значимые и типичные труды согласно этой классификации.
Дореволюционным авторам была присуща крайняя противоречивость в оценке сложного и разнообразного корпуса писцовой документации: от полного неприятия итогов подворных переписей до признания их единственно достоверным источником сведений о населении страны. Единственная из дооктябрьских работ, посвященная собственно истории учета населения, была выполнена Н.Д. Чечулиным. В ней автором в общем виде раскрывается методика проведения поземельных описаний, мало изменившаяся в XVII веке по сравнению с предыдущим столетием[1].
Особое значение имеет работа А.С. Лаппо-Данилевского, в которой он выказал двойственное отношение к писцовым и переписным книгам как к историческому источнику. Автор отметил, что «писцовые книги не могли служить вполне точным и удовлетворительным источником сведений», хотя «народные переписи, производившиеся в Московском государстве с XV века до второй половины ХVII столетия, едва ли имели равные им правительственные предприятия в Западной Европе в тот же период времени»[2].
И.Н. Миклашевский разделял скептическое отношение к итоговым материалам обследований, которое базировалось на том, что писцы «писали в свои книги то, что уже ранее было записано в писцовых документах, не утруждая себя проверкой сведений»[3].
Названные исследования положили начало дискуссии о достоверности сведений, содержащихся в писцовых и переписных книгах. Полемизируя с Лаппо-Данилевским и Миклашевским в вопросе «о легких, но сомнительных победах над "невежеством" древнерусских писцов», Н.А. Рожков в целом признавал убедительными доводы коллег. Но при этом считал, что «древнерусской регистрации были присущи некоторые значительные недостатки, но они не сыграли определяющей роли по отношению к содержанию писцовых книг, взятому в целом»[4].
В широко известной монографии С.Б. Веселовского по истории кадастра и посошного обложения Московского государства можно найти сведения о порядке назначения писцов, их «товарищей» (дьяков и подъячих), о количестве «кормов», получаемых от местного населения во время своей работы и пр.[5] Автор сделал вывод об описательных работах Московского государства XVII века как важнейших мероприятиях не только фискального, но и государственного характера[6].
Близким по тематике к этому исследованию является работа М. Шульгина. Изучая церковное и служилое землевладение, автор показал роль писцовых и переписных книг в государственной политике, обстоятельства составления итоговых материалов писцовых описаний[7].
Важное значение для изучения проблемы имеет труд В.Н. Седашева. Автор, выявляя «общие начала, на основании которых производилась в 1678 году перепись населения»[8], привел наказы переписчикам 1646 и 1678 гг., сравнил их, подробно освещая необходимость проведения учета населения и обязанности переписчиков.
В то же время вышел в свет ряд исследований по истории отдельных российских регионов. В них прямо или косвенно использовались итоги поземельных и подворных переписей, проводившихся на данных территориях, или освещались отдельные моменты деятельности писцов. Среди них работы Ю.В. Готье [9], Е.Д. Сташевского[10], Е.Н. Щепкиной[11] и др.[12]
В ранней советской историографии первых десятилетий данной проблематике уделялось недостаточное внимание. Типичной была работа Г.Е. Кочина с выводом: «выполнение писцовыми книгами основной темы – кадастра совпадает с задачами учета земельного хозяйственного фонда в интересах наиболее эффективного его использования»[13]. Среди причин проведения общегосударственной переписи российского населения 1646 года П.П. Смирнов назвал идею «закрепостить крестьян и бобылей со всеми их родичами без "урочных лет"»[14], которая была развита в более поздних работах отечественных ученых. В частности, А.Г. Маньков считал, что переписные книги 1670-х гг. сыграли важную роль в оформлении крепостного права[15].
В целом историки, работавшие над социально-экономической историей российского средневековья, в общих работах лишь попутно в связи с изменениями в налогообложении, государственных повинностях крестьян говорили об учете населения. В своих трудах цифровые данные подворных и поземельных описаний использовали Б.Д. Греков, А.А. Новосельский, Л.В. Черепнин и др.[16]
Активное изучение проблем российского средневековья, начавшееся с 1950-х гг., усилило интерес к изучению писцовых и переписных книг. В научной литературе возобновились споры о степени достоверности этой категории источников, применении и значении рассматриваемых документов для исторической науки. Так, А.Ц. Мерзон, рассматривая вопросы о приемах и методике их обработки, показал, что «начало писцового дела на Руси находилось в прямой зависимости от образования Русского централизованного государства»[17].
В.А. Романовский в своей работе проследил подготовку и проведение переписных работ на территории Левобережной Украины, вошедшей в состав Российского государства в XVII веке. Ценность труда в том, что он полностью посвящен вопросам организации государственного учета населения на уровне отдельного региона[18].
В 60–80-е гг. прошлого века был опубликован ряд крупных работ отечественных ученых по социально-экономической истории России XVII – начала XVIII в. Среди них выделяются труды специалиста по исторической демографии Я.Е. Водарского, построенные на анализе значительного количества источников, в том числе и материалов общегосударственных переписей XVII–XVIII вв.[19] Кроме того, автор уделял внимание вопросам организации переписных работ в Русском государстве, проблемам точности и полноты их итоговых данных[20].
В коллективном труде Л.В. Милова, М.Б. Булгакова и И.М. Гарсковой[21] содержится общая классификация писцовых и переписных книг первой половины XVII века, проведен их анализ как исторических источников. Один из параграфов посвящен рассмотрению основных направлений деятельности писцов в 20–40-е гг. XVII века. Некоторые наблюдения историков, освещающие вопросы организации дозоров 1610 гг., валовых писцовых описаний 1620-х и 1680-х годов, сфер взаимодействия государственной и региональной ветвей власти, были сделаны в 1990-е гг.[22] Отдельные сведения о проведенных общегосударственных обследованиях населения средневековой России встречаются в современных обобщающих исследованиях[23].
В диссертациях последних лет, посвященных хозяйственному развитию отдельных регионов России в XVII столетии, авторы широко используют в своих целях цифровые материалы писцовых и переписных книг. Так, М.С. Суханов, опираясь на данные переписи 1646 г. по г. Арзамасу и Арзамасскому уезду, произведя подсчет по возрастам детей, вывел годы их рождения, что позволило ему сделать вывод о влиянии «экономико-демографических процессов XVII в. на военно-стратегическое положение Арзамаса»[24].
Состояние ревизионного учета российского населения XVIII века в историографии освещено несравненно хуже. Первый труд по проблеме принадлежит В.Н. Татищеву[25]. Автор, справедливо отметив недостатки I и II ревизий, сформулировал идею о совершенствовании организации общегосударственного учета населения «наилучшим образом» с использованием опыта обследований XVII века. Для этого, по его мнению, было необходимо создать единый переписной документ. Впоследствии им же был разработан образец «ревизской сказки» и инструкция к ней.
Дооктябрьские статистики в своих трудах широко использовали материалы ревизий населения. Например, П.И. Кеппен рассматривал организацию и процедуру подушных переписей населения[26]. В.Э. Ден изучил данные пятой ревизии применительно к податным выплатам населения Российской империи[27]. Н.А. Каблуков, исследуя вопрос о методике переписных работ, в качестве примеров использовал итоги подворных и подушных переписей населения России[28].
В работе М.М. Богословского нашли отражение некоторые аспекты проведения ревизского учета душ, изучены задачи ревизоров[29]. Позднее Е.В. Анисимов более детально рассмотрел механизм осуществления первой ревизии населения Российской империи[30]. М. Клочков показал переход от подворного учета населения к ревизионному, отметив: «более точная и строгая регистрация, произведенная во время подушной переписи, содействовала увеличению итогов занесенных в сказки душ»[31].
В дальнейшем внимание к ревизионной проблематике было утрачено. Возрождение интереса к теме вызвали специальные статьи лишь в 1950-е гг.[32], а позднее монографии В.М. Кабузана. В них представлены история осуществления ревизий, методы их проведения и характеристика основных видов ревизских материалов, сравнение результатов подушных переписей с данными других самостоятельных видов учета (административно-полицейскими исчислениями, церковной статистикой населения)[33].
Отдельные сведения об особенностях ревизионного учета, анализе его количественных итогов имеются в более современных работах[34]. Можно отметить профильные кандидатские диссертации, посвященные теоретическим основаниям и сопоставлению ревизий с новейшим обследованием 2002 г.[35]
Особенно недостаточной является степень изученности первой всероссийской переписи населения Российской империи в 1897 г.: по настоящее время имеется одна работа общероссийского характера, в которой прослеживается длительный процесс осознания необходимости осуществления всеобщего исчисления жителей, процедура переписи и публикация ее результатов[36]. В непрофильных работах содержатся только обращения к изданным итогам данного обследования[37]. Такой подход был типичен и для ученых советского времени, достаточно отметить работы А.Г. Рашина и Б.В. Тихонова[38]. Однако сейчас российские статистики прекрасно осознают, что современные переписи являются преемниками 1897 г.[39]
В продолжение традиции только учитывать материалы первого всенародного исчисления россиян в 2000-е гг. было выполнено сразу несколько диссертационных исследований на примере отдельных регионов: с анализом воспроизводства, образования, а также всей картиной подготовки и проведения, издания и значения собранной информации[40]. Однако эти работы рассматривают перепись 1897 г. изолированно от предшествующих, что препятствует пониманию многовековой эволюции учета российского населения.
Отдельную группу работ составляют общероссийские публикации сквозного характера. Их недостатком стала поверхностность освещения, а главным достоинством выступает развитие преемственности исчислений[41]. В научных работах последних лет использованы первичные источники административно-полицейского и церковного учета населения[42].
Последняя группа представлена различными работами по истории Курского края, отличающимися фрагментарным использованием материалов переписей. Сведения о поземельных и подворных описаниях содержатся в дооктябрьских работах харьковского профессора Д.И. Багалея и курского историка А.А. Танкова. Первый четко осознавал цель изучения курских писцовых и переписных книг – «представить картину сельского деревенского быта в связи со статистическими данными о заселении края в разные периоды его исторической жизни»[43]. Второй отмечал, что «в истории дворянства Курского края важное значение имеют писцовые книги, так как в них мы находим древние сведения о составе, поместьях и других земельных владениях дворян и детей боярских и о расположении этих владений по уездам, станам и селениям нашего края»[44].
Курский архивист Л.Н. Позняков на материалах переписной книги Курска 1678 г. сделал подсчет жителей на посаде и в слободах [45]. Курские эпизоды у иногородних историков последних десятилетий встречаются как исключительно редкое явление[46]. Подобный подход используется курянами и сейчас с диапазоном привлечения источников от писцовых книг XVII века до переписи 1897 г.[47]
Проблема состояния учета российского населения стала объектом внимания зарубежных ученых. В монографии С.О. Кристенсена дан глубокий анализ около 800 научных трудов, статей, публикаций как представителей различных русских научных школ, так и отдельных исследователей. Автор отметил, что «кадастры, так называемые писцовые и переписные книги, принадлежат к числу интереснейших источников по истории Московского государства»[48]. Х. Баггер обобщил сочинения советских ученых о Петровской эпохе, в том числе посвященные введению подушного учета населения[49].
Проведенный историографический обзор показал, во-первых, малоизученность социально-экономического развития Курского края в XVII – первой половине XIX века и, во-вторых, полное отсутствие специальных и диссертационных исследований, в которых бы комплексно освещалась процедура учета населения за XVII–XIX века как в рамках всей России, так и по ее отдельным регионам, включая Курский.
Методологическую основу диссертационной работы составляет применение автором многопланового анализа исторической действительности посредством использования следующей совокупности научных методов: многофакторности и интегрированности, периодизации и типологизации, сравнения, которые в единстве обеспечили надежность результатов по изучаемой проблеме. Авторская методика изучения эволюции государственной системы учета населения России включает выделение нескольких уровней в исследовании темы. На начальном уровне выявлены сущностные явления, общие для системы в целом и особенные, характерные для Курского края. Второй уровень предполагает исследование исторической динамики учета населения, то есть рассмотрение его в развитии и изменении на основе выявленных исторических источников в контексте конкретной социоэкономической ситуации. На третьем уровне осуществлено собственно изучение государственной системы учета населения: рассмотрены нормативно-правовая база, организация и механизм проведения, обработка результатов обследований и влияние их количественных итогов на внутриполитический курс. Такое деление условно, так как уровни пересекаются и взаимодополняют друг друга. Но, из-за многогранности изучаемой проблемы, выделение данных уровней необходимо для упрощения исследования состояния и развития учета населения.
Целью работы является исследование эволюции учета российского населения посредством поэтапного и сквозного изучения. Она определила постановку и решение следующих задач:
– в рамках первого этапа (1620–1710 гг.) раскрыть закономерность перехода от поземельных описаний к подворным обследованиям с показом общероссийских условий и региональных особенностей;
– выявить постепенное развитие ревизий податного населения как необходимого атрибута процесса становления Российской империи, включая специфику их местного проведения (1719–1857 гг.);
– в отношении последних десятилетий XIX века как завершающего этапа учета народонаселения рассмотреть научные, организационные, кадровые и др. мероприятия по излишне затянувшейся подготовке и осуществлению всеобщей переписи 1897 г.;
– на сквозном уровне провести анализ динамики организации локального подсчета краевыми властями и прикладного учета населения различными ведомствами;
– выявить и показать социокультурное и экономическое значение единой системы общегосударственных, региональных и ведомственных исчислений.
Источниковая база диссертационного исследования представлена широким кругом опубликованных материалов и архивных документов.
В сборнике документов «Законодательные акты Русского государства второй половины XVI – первой половины XVII века: Тексты» (Л., 1986) приведен «Указ о составлении новых переписных книг и укреплении по ним крестьян без урочных лет», датированный 1646 г.
«Наказы» о проведении обследований по отдельным местностям были опубликованы в «Актах, собранных в библиотеках и архивах Российской империи Археографической экспедицией Академии наук» (СПб., 1836). Документы, связанные с проведением писцовых описаний городов и уездов России, публиковались в сборниках «Акты писцового дела» (М., 1913, 1917, 1977, 1990), автором-составителем которых был С.Б. Веселовский. Большой по объему материал (указные грамоты, наказы писцам, челобитные и пр.) освещает ряд сущностных вопросов: порядок описания земель, виды и размеры налогов и т.д., содержит сведения о взаимоотношении писцов с населением и местной администрацией, о порядке составления писцовых и переписных книг.
Законодательные акты Полного собрания законов Российской империи (ПСЗ) за разные годы дают возможность проследить эволюцию учета российского населения со второй половины XVII века до осуществления всероссийской переписи 1897 г. В нем также имеются указы об учетных операциях, инициированных местными властями. Некоторые царские грамоты, челобитные и другие документы по нашей тематике помещены в «Актах, относящихся к истории Южной и Западной России» (СПб., 1863). И.И. Голиков, уроженец Курска, подготовил многотомное издание «Деяния Петра Великого», где нашли отражения все законотворческие инициативы и разъяснения властей по поводу проводившихся государственных и локальных учетов населения[50].
Сведения об одном из самых первых массовом учете населения, выполненном местными чиновниками, содержатся в IX томе «Дополнений к актам историческим» (СПб., 1875). Это обследование было проведено по инициативе Разрядного приказа в 1678 г. параллельно с государственным подворным описанием в 125 городах (в т.ч. Курске, Белгороде, Путивле, Валуйках и пр.).
В конце XIX века были опубликованы некоторые писцовые и переписные книги, традиция издания которых продолжена и в современности. В издании Е.Е. Замысловского приведен наказ переписчикам и итоговые данные из переписной книги Белгорода 1678 г.[51] В настоящее время по Курскому краю опубликованы дозорная (1615 г.) и писцовая (1643 г.) книги Старого Оскола[52], а также единственная сохранившаяся переписная книга по городу Курску за 1678 г.[53] Итоговые данные первой ревизии населения Российской империи были изданы уже в 1727 г. И.К. Кириловым[54].
Справочное издание «Описание городов Европейской части России XVI–XVII вв.: Указатель по материалам писцовых и переписных книг» (М., 2005) содержит сведения о различных видах поземельных и подворных описаний населенных пунктов и их итогах, в том числе и городов Курского края.
Биографические сведения о переписчиках представлены в публикациях С.Б. Веселовского и С.К. Богоявленского[55].
Первым печатным источником по истории Курщины стало «Описание Курского наместничества». Его автор С. Ларионов[56] привлек не дошедшие до нас документы. Особую ценность представляют выдержки из писцовых книг по городу Курску и некоторым уездам.
Важные источники по истории Курского края (описные книги по отдельным городам, грамоты на землю и пр.) были выявлены Д.И. Багалеем и увидели свет в сборниках «Материалы для истории колонизации и быта степной окраины Московского государства (Харьковской и отчасти Курской и Воронежской губерний) в XVI–XVIII столетиях» (Харьков, 1886) и «К истории заселения степной окраины Московского государства: Переселения черкас из Польши в Московское государство до Алексея Михайловича» (СПб., 1886). А.Н. Зерцалов издал обширную писцовую выпись за 1645 г. земельных владений и населения, принадлежащих курскому Знаменскому монастырю[57].
С середины XIX столетия курские краеведы публиковали в местных изданиях документы, дающие представление об организации учета населения Курского края. В их числе выписи из писцовых книг письма и меры курского воеводы И. Волынского[58], «Опись новопостроенного города Суджи»[59] и пр.
Результаты деятельности Курского губернского статистического комитета (ГСК) в проведении местной переписи населения 1865 г. были опубликованы во втором выпуске «Трудов Курского губернского статистического комитета»; итоги учета населения по карточной системе 1880-х гг. печатались в Памятной книжке Курской губернии[60]. Публикация данных подворной переписи, осуществленной курскими земцами в 1883–1885 гг., была завершена в 1887 г.[61] Материалы общероссийской переписи населения 1897 г. по Курской губернии вышли в виде отдельного сборника статистических таблиц[62].
В Курской губернии неоднократно издавались сведения о населении по данным церковной статистики[63]. Представление о ведомственном учете населения дает описание края офицерами Генерального Штаба[64]
.
При исследовании государственной системы учета населения были привлечены первичные материалы состоявшихся переписей. Для изучения начального состояния общегосударственного учета населения Курского края в XVII веке использованы писцовые и переписные книги Курска и городов Курского края, хранящиеся в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА), например, переписные книги Белгорода 1646 и 1678 г., переписная книга «судженских украинцев» 1664 г. и пр.
Ценный массив информации отложился в профильном фонде «Переписные канцелярии I и II ревизий», где содержатся указы центральных и местных учреждений, дела о проведении переписи податного населения, делопроизводственные материалы учреждений, проводивших ревизский учет. В фонде «Ландратские книги и ревизские сказки» представлены итоговые материалы учета населения, проведенного по образцу и подобию подворных описаний XVII века, цифровые данные ревизского учета и переписные книги по местностям, некоторые документы канцелярии генерал-ревизора В.Н Зотова. Важное значение для понимания процедуры ревизского учета имеет переписка с провинциальными и губернскими переписными канцеляриями.
В фонде Поместного приказа хранятся итоги описаний по некоторым местностям и категориям населения Курского уезда в виде отказных, мерных и межевых книг поместий, вотчин и пустых земель.
В фонде Разрядного приказа сохранились крестоприводные книги по Курску 1645 и 1682 гг., материалы переписи курян 1678 г. Отдельные выписи из писцовых и переписных книг Курского края, содержащие количественную информацию, находятся в фонде «Грамоты коллегии Экономии».
В фондах РГАДА «Курская воеводская канцелярия», «Курская приказная изба (Разрядная изба)», «Хотмышская приказная изба», «Обоянская ратуша», «Путивльская земская изба, ратуша и городовой магистрат» и т.п. имеются грамоты Поместного и Разрядного приказов, сведения о судебных тяжбах за земельные участки и владение крестьянами, решение конфликтных ситуаций на основании данных поземельных и подворных описаний.
В Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА) собраны рукописные описания Курского наместничества, выполненные в 1784–1785 гг. курским губернатором А. Зубовым и губернским землемером И. Башиловым. Они представляют собой своды разнообразных сведений о социально-экономическом развитии Курского края. В них, наряду с итогами 4-й ревизии населения от 1782 г., приводятся данные местных подсчетов численности населения в 1784–1785 гг., поименная ведомость «Алфабет о дворянех, живущих в Курской округе», составленная по типу подворных описаний.
Среди материалов фонда сохранились данные о проведении обследований ресурсов и населения Курской губернии. Среди них рукописи «Курская губерния» Ракубовского – 1817 г., «Историческое описание г. Курска и Курской губернии» неизвестного автора – 1848 г., «Историко-топографическое описание военной топографической съемки Курской губернии» – 1860 г. и др.
В Государственном архиве Курской области (ГАКО) в фонде «Коллекция документальных материалов XVII–XIX вв.» уцелели немногочисленные копии писцовых книг, самой ранней из которых являются материалы поземельного описания Рыльска и Рыльского уезда за 1625–1626 гг., а наиболее поздним – материалы описания Курского уезда за 1685 г. Среди дел фонда имеется единственная переписная книга служилых людей города Карпова и Карповского уезда (копия предположительно к. XVII в.). Дополнительную информацию о населении дают «книги разборные корочанцев и яблоновцев», выписи из писцовой книги г. Грайворона, документы на земельные угодья в Комарицкой волости (теперь Брянская обл.). В рукописи неизвестного автора «Описание городов и других примечательных мест Курской губернии» (около 1870 г.) приведены результаты местного подсчета жителей Курского края на середину 1860-х гг.
Исчерпывающая информация о проведении ревизий населения Курского края в XVIII – середине XIX в. имеется в фонде Курской казенной палаты. В нем более тысячи ревизских сказок, причем с текстами императорских указов о начале учета по отдельным категориям: купцам, мещанам, священнослужителям, крестьянам, «войсковым обывателям», «малороссиянам» и пр. Из этого фонда нами использованы материалы подворной переписи 1710 г. по нескольким станам Курского уезда. Здесь же собраны дублирующие материалы переписи Курска 1678 г. с итоговым подсчетом населения.
Отдельные сведения о проведении ревизий населения сохранились в фондах уездных земских управ, например сведения о количестве населения Обояни по данным восьмой ревизии (1833 г.).
В фонде Курского наместнического правления имеются интересные сведения об организации четвертой ревизии – «Наряд переписки по производству новой переписи», проведенной в 1782 г. по новому образцу. Здесь собраны помесячные рапорты за 1789 г. городничих Старого Оскола, Льгова, коменданта г. Белгорода и пр., духовных правлений, чиновников Тимского нижнего земского суда о количестве населения. В фонде «Курский уездный предводитель дворянства» сохранились ведомости учета количества крестьян за 1780 г., черкасов за 1789 г., помещиков за 1790 г.
Также представление о состоянии административно-полицейского учета населения в губернии дают обывательские книги Обояни 1785 и 1792 г. и других городов, книги регистрации раскольников по некоторым волостям Суджанского и Щигровского уездов за 1875–1879 гг., отложившиеся в фондах волостных правлений, Курского городского депутатского собрания, Обоянской городской думы.
Фонд «Курский губернский статистический комитет» содержит инструктивные материалы Центрального статистического комитета (ЦСК) и разъяснения Курского ГСК о проведении им переписи курян 1865 г. и подготовке к всероссийскому обследованию 1897 г.
Развитие административного учета в губернии можно проследить по сохранившимся циркулярам о сборе материалов для составления всеподданнейшего отчета, а также распоряжения губернатора курскому полицмейстеру, городничим и земским исправникам Курской губернии о сборе количественных итогов обследования населения. Здесь есть также сведения о числе почетных граждан, купцов и мещан за 1836 г., о населении уездов за 1853 г., численности и составе населения губернии за 1856 г. и 1860 г. и т.п.
Документация фонда «Переписные комиссии Курской губернии» полностью раскрывает правовые основания и механизм осуществления всеобщего народоисчисления 1897 г. В «Положении о Первой всеобщей переписи населения Российской империи» (СПб., 1896) определены ее цели и задачи, дан краткий обзор состояния учета населения России в прошлом, подчеркнута его преемственность и обоснована необходимость проведения всеобщих переписей. Сохранились брошюры, изданные ЦСК к началу всероссийской переписи и объяснявшие населению важность предстоящего мероприятия.
Среди документов фонда – циркуляры Главной переписной комиссии о разделении губерний на переписные участки, создании губернских, городских и уездных переписных комиссий, назначении столичного «уполномоченного по переписи» как контролирующую инстанцию в Курской губернии, инструктивные материалы, переписка местных властей с вышестоящими органами о выделении средств, отчеты заведующих переписными участками.
В ГАКО сохранился массив документов о земском подворном описании Курской губернии с 1881 по 1885 г.: журналы заседаний Курского губернского земского собрания, переписка земцев с чиновниками губернского и общероссийского уровня, программа переписи, списки переписчиков и их вознаграждение, публикация собранных сведений.
Из фонда Курской духовной консистории взяты статистические сведения о населении губернии, о числе приходских дворов и жителей в них, отдельные данные о естественном движении курян, итоги подсчета родившихся, умерших, вступивших в брак и пр. В фонде «Полицейские учреждения Курской губернии» сохранились метрические книги раскольников по Дмитриевскому, Льговскому и др. уездам.
В фондах Канцелярии курского губернатора, Курского губернского правления собраны отчеты губернских и уездных по воинским делам присутствий о выполнении планов призыва на военную службу, дела о проведении рекрутских наборов, о расквартировании воинских частей. Сохранились также посемейные списки всех военнообязанных мужчин, составленные в 1877 г. чиновниками Льговской городской управы и в волостных правлениях Щигровского уезда за 1882 г.
Определенные сведения о проведения учета курян встречаются в личном фонде Л.Н. Познякова и фонде Курской палаты гражданского суда. Среди них сведения о самых ранних описаниях Курска, указы о проведении ревизий, об установлении границ между «Великороссией и Малороссией» согласно «меже 155 году» (т.е. 1647 г.).
В целом источниковый комплекс содержит необходимую различной степени полноты и надежности информацию, которая в единстве дает возможность надлежащим образом раскрыть изучаемую тему и способствует решению поставленных исследовательских задач.
Научная новизна диссертации заключается в том, что в первый раз специальному анализу подвергнут процесс учета населения как многогранная эволюция целой совокупности переписей, имеющих соподчиненный и преемственный характер.
Впервые начало и совершенствование обследований поставлено в прямую связь с образованием и укреплением Российского централизованного государства и усложнением его внутриполитических задач. Установлено и наличие обратной связи результатов обследований с правительственной политикой, в том числе регулирование миграционных потоков на южнороссийские окраины в XVII веке.
Существенно важным является выявление в целевых установках ведения подсчетов взаимосвязи между демографическими, экономическими, налоговыми, воинскими показателями и потребностями, поскольку они касались определения количества подвластного государству населения, включая численность гарнизонов в городах курского порубежья, величины земельных наделов и размеров жалования служилым людям, а также сумм казенных сборов с жителей.
В источниковедческом плане значимым стало введение в научный оборот ценного корпуса рукописной писцовой документации с публикацией важнейшего демографического источника.
Комплекс разработанных автором теоретических положений об эволюции учета населения свидетельствует о новаторском подходе к решению крупной научной проблемы отечественной истории, имеющей непосредственное отношение к демографическому прогнозированию, экономическому развитию и повышению обороноспособности страны.
Практическая значимость выполненного исследования определяется возможностью использования его теоретических положений и фактического материала при создании обобщающих научных сочинений и учебных пособий общероссийского и регионального характера по истории населения, экономики, демографии, генеалогии, а также при чтении базовых и специальных курсов на исторических и экономических факультетах. Авторская методика представленной диссертации может служить примерным образцом в изучении демографической истории других регионов России. Прикладную информацию целесообразно учесть в работе администрации и специалистов, ответственных на федеральном и муниципальном уровнях за ведение статучета россиян, в частности во время всеобщей переписи 2010 г.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации получили отражение в публикациях общим объемом 38 п.л.: 2 монографии, публикация источника и 46 научных статей, включая 8 работ в изданиях, рекомендованных ВАК РФ. Промежуточные итоги исследования докладывались на международных, всероссийских и региональных научных форумах в Москве (2001, 2004, 2008), Тамбове (2002, 2009), Воронеже (2003, 2007, 2009), Белгороде (2004, 2007, 2009), Волгограде (2005), Пскове (2006), Саранске (2007), Брянске (2008), Пензе (2008), Тюмени (2009), Екатеринбурге (2009), Курске (2003–2009).
Авторские исследования получили поддержку Российского государственного научного фонда – грант № 07–01–72105 а/Ц «Курские переписные книги XVII века» (2007 г., руководитель проекта), № 09–01–72107 а/ц «Историко-статистические и топографические описания Курского наместничества XVIII века» (2009–2010 гг., руководитель проекта).
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, пяти глав, заключения, списка использованной литературы и источников, перечня сокращений.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Первая глава «Становление и первые формы системы учета населения России XVII – начала XVIII вв.» посвящена исследованию начального этапа учета жителей Московского царства.
В параграфе «Место учета населения в системе государственного управления» показано, что совершенствование процедуры обследований было вызвано не только территориальным ростом государства, но и необходимостью создания эффективной системы его управления для решения усложнявшихся внутриполитических задач. Из работы видно, что операции по учету населения выступают не только как крупномасштабные социально-статистические обследования, но и как управленческие, политические мероприятия власти, направленные на получение количественной и качественной информации. Именно она становилась основой принятых государственных решений.
Общегосударственный учет жителей Московского царства был начат в 1620-е гг. с введения в рамках всего государства поземельных описаний по единому образцу с частичной фиксацией населения. Эти мероприятия были необходимы правительству не только для получения сведений о размерах государственного земельного фонда и его доходности, но для укрепления центральной власти, упорядочения управлением регионами, вошедшими в состав Русского государства, регулирования степени их заселенности и хозяйственного освоения. В диссертации отмечено, что введение подворного обложения стало возможным только после совершенствования аппарата управления государством и возникновения новых задач перед центральной властью.
С каждой новой переписью совершенствовалась ее организация. Формировался постоянный штат переписчиков, возникли учреждения, руководившие писцовым делом. Все это вело к упорядочению системы государственных податей и военной службы. Важно подчеркнуть, что поземельные и подворные описания как первые несовершенные формы учета населения не имели цели охватить все население. Их проведение было необходимо для упорядочения налогообложения и обеспечения служилого дворянства земельными наделами, то есть становилось средством государственного управления.
Ревизии населения, начиная с 1719 г., поначалу имели некоторые черты более ранних учетов: составление «сказок» по типу переписных книг, обязательная проверка итоговых сведений о лицах мужского пола и пр. Они стали важнейшим звеном в системе государственных мер по изменению налоговой системы, а также способствовали усилению централизации управления страной. Удалось реорганизовать и вооруженные силы государства. Теперь разнарядка по рекрутскому набору устанавливалась по числу учтенных переписью мужских душ.
В работе показано, что теоретической базой всеобщей переписи населения 1897 г. в России стала не только существовавшая в то время международная практика, но и многолетний опыт отечественных учетных операций. Ее проведение было вызвано особенностями социально-экономического развития пореформенной России, что требовало полных и точных сведений обо всем наличном населении в целях совершенствования системы государственного управления и местного самоуправления. Следовательно, постоянно усложняясь, государственные переписи населения в совокупности с местными целевыми обследованиями стали одним из видов государственного учета.
В параграфе «Поземельное описание как первоначальная форма общегосударственного учета населения» содержится анализ исходной формы учета россиян при производстве имущественных обследований. В XVI–XVII вв. в состав Русского государства вошли новые территории. Начало активного их освоения, значительные перемещения населения ускорили начало регулярного учета частной земельной собственности в государстве. В регионы для этого посылались писцы, которые должны были объехать порученные им уезды, составить описи городов и селений, земли с проведением ее податной оценки, установить число плательщиков и количество обрабатываемой ими земли, подлежащей обложению, определить ее прибыль или убыль. Но отсутствие четких инструкций по кадровому составу «опищиков» вынуждало власти в некоторых случаях посылать писцов из центра; иногда описания проводили воеводы, ключники или «городовые прикащики» на местах.
В работе показано, что город Курск и Курский уезд, как и другие административно-территориальные единицы Московского царства, были впервые обследованы в рамках государственных мероприятий по учету и распределению земель еще в конце XVI в., сразу после возведения Курской крепости в 1596 г. Обычная практика московских властей состояла в требовании от воеводы при строительстве города на южном побережье подробного описания местности, чертежа укреплений, сведений о жителях и пр. «Строельные книги» как своеобразные отчеты воевод о своей деятельности сохранились по некоторым населенным пунктам Курского края; наиболее полная – «Опись новопостроенного города Суджи» в авторстве первого воеводы Г. Рогозина за 1664 г.[65]
Составление первого общегосударственного земельного кадастра было начато в 1620-е гг. и завершено за несколько лет. Новое (и последнее) описание земель Московского царства общегосударственного масштаба было проведено в 80-е гг. XVII века. В местностях, опустошенных войной или набегами кочевников, писцам приходилось не только производить учет, но и измерять земельные наделы, приводить в порядок документы на их владение.
Валовое описание земель в Курском крае в течение XVII века, как и в целом по стране, проводилось в 1620-е и 1680-е гг. Писцы занимались не только обмером и межеванием земельных угодий, но и проверкой прав на владение землей, разбором судебных дел о спорных территориях. Поэтому писцовые книги стали рассматриваться как государственный кадастр и как документы, удостоверявшие права землевладельцев на землю и зависимое население. В диссертации показано, что поземельные описания XVII века стали основной первоначальной формой общегосударственного учета населения. Анализ содержания сохранившихся писцовых книг Старооскольского (1643 г.), Обоянского (1684 г.) и Курского (1685 г.) уездов позволил определить их структуру[66]. В целом, материалы осуществленных в Курском крае валовых поземельных описаний, хотя и являются государственным земельным кадастром и напрямую не имели цели учитывать население, но стали первоначальной формой общегосударственного учета населения.
В параграфе «Система государственных подворных переписей: эволюция, специфика, недостатки» раскрыты причины, организационные и региональные особенности проведения подворных описаний, эволюция нормативной базы и методики составления переписных книг.
Первая подворная перепись российского населения состоялась в 1646 г. Правительственный наказ писцам предписывал переписать у всех категорий землевладельцев крестьян, бобылей, «их детей и братью, и племянников по имянам с отцы и с прозвищи», а также следить, чтобы помещики «чужих бы крестьян и бобылей ничьих заочно за собою не писали и крестьян своими людьми не называли». Сравнение содержания указов о проведении переписи в Белгороде (1646 г.) с аналогичными по Ельцу и Воронежу позволило прийти к выводу об их типичности. В работе отмечено, что курская переписная книга 1646 г. пока не обнаружена. Имеющиеся ссылки на ее количественные итоги, выявленные автором в достаточно надежных источниках, свидетельствуют, что, несмотря на набеги крымских и ногайских татар зимой 1645–1646 гг., перепись в Курске и Курском уезде была произведена. Ее материалы позволили московским властям получить стратегические сведения о численности и составе курян.
К концу 1670-х гг. в составе населения Курского края произошли значительные перемены. Они были обусловлены как эпидемиями второй половины XVII столетия, так и активным развитием переселенческого движения на южные окраины Московского государства. Попытки организации локальных переписей населения не давали ожидаемого результата. Первоначально предполагалось, что писцовое описание и перепись населения будут проводиться одними и теми же писцами, но в итоге было проведено только подворное описание жителей Московского государства.
Царский указ 1677 г. о начале новой подворной переписи одновременно являлся своеобразной «инструкцией» для переписчиков. В нем строго определялось, какие именно категории населения подлежат учету. Объектом переписи были тягловые дворы. Анализ сохранившихся переписных книг Курска и Белгорода 1670-х гг. позволил сделать вывод об их однородности, хотя единой и обязательной формы записей не определялось. Переписные книги отличаются тщательной фиксацией населения описываемых территорий. Писцы получали от посадских и крестьянских общин, владельцев поместий и вотчин или их «прикащиков» поименные списки мужского населения, так называемые сказки, где указывалось только мужское население с обозначением дворовладельцев. Иногда писцы по собственной инициативе вносили дополнительные сведения – о занятиях и промыслах населения, национальности жителей, их родственных связях, социальном статусе и пр.
В диссертации показано, что в системе становления учета населения совершенно особое место занимают переписи начала XVIII столетия. Обследование 1710-х гг. было первым за почти 30 лет, прошедшие с момента подворной переписи 1670-х г. В некоторых местностях учет населения был произведен еще по старому образцу. Но в большинстве территорий переписные работы производились силами новых администраций. Это было связано с масштабной реформой местного управления и становлением губернских органов власти. Поэтому обследования в отдельных регионах проводились по «именным указам» не переписчиками, присланными из столицы, а представителями местной администрации. Производство этого обследования было традиционно для подворных переписей: предварительный сбор сказок и составление на их основе переписных книг по каждому населенному пункту[67].
Однако изначально данная перепись была призвана уточнить результаты предыдущего учета 1678 г. Выяснилось, что, вследствие беспрерывных наборов в армию и побегов от податей, платежеспособность населения центральных регионов государства значительно снизилась. Анализ источников показал, что в большинстве курских городов не наблюдалась «убыль» населения, характерная для центральных и северных регионов страны. Наоборот, в ряде городов (Белгороде, Путивле и др.) численность жителей значительно возросла, что объясняется активным переселенческим движением и наличием гарнизонов. Тем не менее, правительство не решилось взять за основу обложения данные переписных книг 1710 г. Было решено, что в тех районах, где была обнаружена «убыль» дворов, налоги будут взиматься по книгам 1678 г., а в там, где зафиксировано увеличение «дворового числа», основой обложения станут книги 1710 г.
В работе указано, что подворные переписи Российского государства 1646, 1678, 1710-х гг. стали следующей формой в эволюции системы учета населения после поземельных описаний. Переписные книги являются важными источниками, дающими представление о наличном составе и динамике численности податных категорий населения XVII века. Результаты подворного учета населения Московского царства в 1678 г. центральными властями были признаны исключительно достоверными и использовались еще несколько десятилетий. Вместе с тем итоги подворных описаний первой четверти XVIII столетия правительством игнорировались ввиду резкого сокращения численности жителей относительно данных обследования 1670-х гг.
Во второй главе «Становление подушной системы учета населения» анализируются особенности ревизионной формы учета, функционировавшей в России почти полтора столетия.
В параграфе «Ревизии 1719–1762 гг. как переходная форма к подушной системе учета населения» раскрыты основные причины перехода в первые десятилетия XVIII века от подворной к подушной системе учета. Хронологические рамки данного параграфа ограничены XVIII веком, с момента выхода указа о 1-й ревизии в 1719 г. до образования Курской губернии в 1779 г. Обусловлено это тем, что реформы Екатерины II изменили административно-территориальное деление России, поэтому сопоставить итоги 3-й и 4-й ревизий сложно по объективным причинам.
Императорский указ «О введении ревизии» вышел 26 ноября 1718 г. Но началом первой ревизии стал Сенатской указ, опубликованный в январе 1719 г. В соответствии с этими нормативами, на первом, подготовительном, этапе нужно было собрать сказки – сведения о количестве «государственных, патриарших, помещиковых» крестьян, бобылей, задворных и деловых людей «по именам», причем «без всякой утайки, невзирая ни на какие старые и новые о дворовом числе переписи». Сказки собирали комиссары губернских канцелярий или «городские правители», имевшие, как правило, воинский чин. В Курске губернская канцелярия была учреждена в 1712 г. «вследствие удаленности города от Киевской губернии» и состояла из «коменданта полковника Григория Алексеевича Калтовского, из Орла воеводы стольника Логина Михайловича Щербачева, при них дьяка Василия Овсяникова, а комиссар был Леонтий Иванов сын Рудин»[68].
В работе подчеркнуто, что на втором этапе уже силами армии проводилась собственно перепись населения. Первыми курскими переписчиками были «капитан Ефим Григорьев сын Ушаков, поручик Федор Петров сын Львов и прапорщик Никифор Михайлов сын Свищов». Переписные книги сверялись с ранее собранными сказками. Эту работу выполняли секретари губернских и воеводских канцелярий, скрепляя каждый лист книги. Итоговый документ подписывал еще и офицер, состоящий при проверке данных ревизии. Записи в переписных книгах делались по подобию подворных переписей XVII века: указывался двор и его хозяин, перечислялись поименно все обитатели мужского пола с указанием возраста. Отдельно велся подсчет по слободам и населенным пунктам. Полученные сведения отправлялись в столицу, в созданную при Сенате Переписную канцелярию. Ее возглавлял бригадир В.Н. Зотов. Проведение первой ревизии осложнялось появлением значительного количества правительственных указов, уточнявших ранее изданные распоряжения. Это вносило большую неразбериху в дело организации и проведения ревизии.
В работе обращено внимание на проведение второй и третьей ревизий, в ходе проведения которых учет жителей окончательно утратил характер сплошной операции, оформились принципы его проведения. Во второй ревизии собирались не столько сведения о наличном податном населении, сколько была сделана попытка выявить динамические и миграционные процессы в населении. Материалы второй ревизии, проведенной в Курском крае в 1744 г., полнее, чем первой[69]. Население учитывалось по разным категориям. Например, по Курску сохранились «Книга второй ревизии о ямщиках», «Книга второй ревизии о малограмотных» и пр. Помимо общего подсчета жителей Курска и Курского уезда, отдельно учитывали церковнослужителей, отставных нижних чинов, служащих воеводской канцелярии, магистрата и таможни.
Хотя между второй и третьей ревизиями прошло около 20 лет (третья в Курском крае состоялась в 1762 г.), формы записей практически не изменились. Долгое время не было четкого формуляра ревизской сказки. Поэтому во время двух первых ревизий учитывались только лица мужского пола с указанием возраста, но, начиная с третьей, ввели печатный бланк сказки, стали учитывать и женское население. Из этого видно, что ревизии в период их становления вобрали в себя устаревшие черты обследований XVII века, дававшие позитивные результаты в сочетании с новыми формами.
В параграфе «Ревизии 1782–1858 гг. и становление делопроизводственного комплекса ревизионного учета» исследованы основные направления совершенствования ревизского учета населения в условиях нового административно-территориального деления страны.
К концу XVIII столетия был подготовлен новый список налогоплательщиков, объединивший в более крупные группы крестьян, посадских людей и купцов. Из последующих ревизий исключались дворяне, духовенство, отставные солдаты, наличный состав армии и флота. Учету также не подлежали государственные чиновники, купцы 1-й гильдии и разночинцы. Единицей переписи осталась ревизская душа, сохранявшая свой статус налогоплательщика до следующей ревизии, несмотря на возможные изменения, например, забор в рекруты или смерть.
Из текста диссертации видно, что ревизия как процесс состояла из нескольких этапов. Поэтому документация, создававшаяся на каждом из них, обобщалась, структурировалась и подвергалась проверке. Ревизские сказки на крестьян теперь составлялись старостами, крепостных переписывали помещики или их служащие. После сбора первичных данных сказки направлялись в губернские инстанции. Здесь создавались перечневые ведомости, обобщавшие данные ревизских сказок в регионе и содержавшие сравнительные данные текущей ревизии с уже проверенными данными предыдущей. Ранее на момент полного окончания ревизий составлялись только генеральные табели, а с четвертой ревизии (1782 г.) появились окладные книги.
В диссертации показано, что 4-я ревизия коренным образом отличалась от предыдущих. Указ о ее начале от 16 ноября 1781 г. окончательно ликвидировал практику отправки на места специальных ревизоров. С этого времени вся ответственность за организацию переписных работ возлагалась на местных чиновников[70]. Пятая ревизия, начатая в 1794 г., велась по этому образцу.
Важно отметить, что с шестой ревизии 1811 г. в каждом уезде учреждали специальные ревизские комиссии. Они непосредственно занимались приемом сказок и состояли из уездного предводителя дворянства и стряпчего. По истечении установленного законодательством срока ревизий комиссии закрывались, а все документы направлялись в Казенные палаты, где составлялись общие перечни.
Седьмая ревизия была начата в 1815 г. после выхода соответствующего указа. Основной целью стало выявление реальных человеческих потерь в ходе военных действий 1812–1815 гг. Только теперь окончательно сложился формуляр ревизской сказки – новый, более простой и эффективный для учета людей. Он содержал дату подачи сказки, название населенного пункта, имя владельца крепостного селения (если сказка давалась по помещичьему селу), состав переписываемой семьи «по последней ревизии», данные о «выбывших», «прибывших» или временно отсутствовавших, подсчет всех «ныне налицо».
Восьмая ревизия была объявлена манифестом от 16 июля 1833 г., где содержались основные положения этого исчисления. В нормативе впервые сообщалось, что «переписи подвергаются все наличные люди податного состояния, подданные России, всякого возраста, пола, поколения или племени и закона». По указу от 1 января 1850 г. о проведении девятой ревизии в первый раз подробно перечислялись все лица, не включавшиеся в перепись как не платящие подушных податей: дворяне, чиновники, военные чины, почетные граждане, придворные и многие другие.
Десятая ревизия, проведенная в Курском крае в 1858 г., ставила своей целью подсчитать потери значительной «убыли в народе»: с одной стороны, вследствие Крымской войны, с другой – из-за массовой смертности по причине эпидемий и неурожаев. Принципы проведения десятой ревизии практически не отличались от девятой.
Анализ форм учета населения позволил рассмотреть вопрос о точности сведений, содержащихся в ревизских сказках и других материалах ревизского учета населения. В работе установлено, что эта проблема возникла из-за противоречия государственно–частных интересов: государство всегда стремилось увеличить количество «душ», облагаемых налогом, а подлежащие учету слои населения (или их владельцы, если речь шла о помещичьих крестьянах) были заинтересованы в обратном. Поэтому в отечественной историографии неоднократно отмечались недостатки в организации ревизий и неполнота собираемых сведений.
В работе показано, что значительная степень сохранности курских ревизских сказок позволила убедиться в высокой степени достоверности и информативности документов. Это способствует более детальному изучению ревизского периода организации учета населения в России. На протяжении почти полутора столетий ревизии населения оставались практически единственным государственным и постоянным источником информации о населении. Несмотря на определенные недостатки, поступательное развитие ревизий с усовершенствованием процедуры обследования и качеством итоговых данных свидетельствовало о становлении и укреплении государственных институтов в Российской империи.
В третьей главе «Местный учет в государственной системе обследования населения в XVII в.–1880-е гг.» рассматриваются особенности организации народоисчислений на местном уровне, включая состояние ведомственной и административной системы учета населения, их место в системе государственных мероприятий по учету населения
В параграфе «Народоисчисления силами региональных властей и отдельных ведомств» раскрыты основные принципы осуществления локальных обследований в течение XVII–XIX столетий. С начала XVII века в Курском крае помимо государственных поземельных и подворных описаний были проведены многочисленные местные обследования земельного фонда и жителей. Исследование показало, что это стало результатом быстрого устаревания итогов государственного учета. Цифровые итоги местных описаний были основой для определения размеров налогообложения податных категорий населения. Кроме того, они в определенной степени устраняли финансовые противоречия земледельцев и власти, возникавшие из-за постоянного притока населения в этот регион.
О наличии материалов местных переписей свидетельствуют упоминания С. Ларионова о проведенных обследованиях населения Курского края силами местной администрации с момента «возобновления» Курска до конца XVII века[71]. Из писцовой выписи о вотчине монастыря Курской иконы Божией матери следует, что в 1645 г. проводил учет ресурсов и населения И.Ф. Стрешнев, «воевода и дозорщик»[72]. В этом документе есть ссылки и на другие местные описания земель и населения: указаны обследования курского воеводы И. Волынского («как писал в Курску воевода Иван Волынской») и других чиновников – «по описи губного старосты Афанасия Мезенцова», «с переписных и мерных книг курского осадного головы Василья Юрлова с приписью дьяка Ондрея Строева». И. Стрешнев сообщил, что со времени общегосударственного поземельного описания писцов Богдана и Степана Унковских и подъячего Ивана Коровина 128 г. по «нынешний» 153 г. (с 1630 по 1645 гг.) «в литовскую и татарскую войну побито кроме жен и детей 57 человек, в полон поймано 37 человек, померло 119 человек, бежали 24 человека», всего 239 человек. Подобные результаты сохранились далеко не по всем обследованиям. О некоторых есть только упоминания и имена «перепищиков».
Сведения о населении Курска XVII века имеются в других источниках, составителями которых являлись представители местных властей. Демографическую информацию также эпизодически содержат отказные, строельные, сыскные книги и подобные им источники, которые не дают полного представления о процедуре учета населения. В частности, согласно подсчету курского воеводы Д.С. Яковлева, в 1636 г. курский гарнизон насчитывал 879 человек.
Известно, что в 1678 г. по наказу из Разрядного приказа состоялась роспись городов, которые «ведомы в Розряде». Это описание проводилось усилиями местных чиновников. Например, итоговые данные взяты из «отписки и по книгам из Курска боярина и воеводы князя Гр. Гр. Ромодановского», «по переписным книгам с Карочи воеводы Ивана Павлова», «по переписным книгам хотмышского воеводы Федора Ренева» и др.[73]
Традиции местных учетов были продолжены и развиты в XVIII веке. Впервые приступили к переписи российских дворян в целях определения наполняемости русской армии, указ от 6 марта 1710 г. «О переписи дворян, о записании годных в драгуны и о положении денежного сбора с неспособных к службе» прямо указывал на это обстоятельство.
В дальнейшем, как следует из диссертации, проведение местных учетов целиком возлагалось на региональные власти. Главе региона вменялось в обязанность время от времени производить переписи дворов и населения с подробной фиксацией пола и возраста жителей, изменения в их числе, описанием усадьбы, земельных угодий и пр. К ним относятся обследование 1715 г. Итоги переписи населения Курска 1715 г., проведенной под руководством С.П. Неплюева, не обнаружены. Сохранилась переписная книга 1716 г. по Новооскольскому уезду[74] и материалы учета населения в 1718 г., переписная книга которого хранится в РГАДА[75].
В работе показано, что из-за наступления ревизионной эпохи регулярного учета, возложенного на региональные власти, наблюдался спад интереса к местным переписям населения. Исключение составили многочисленные описания населения и природных ресурсов как отдельных уездов, так и Курского наместничества в целом, выполненных в 1780–1790-х гг. должностными лицами уездных нижних земских судов, городничими и комендантами, уездными и губернскими землемерами, губернскими чиновниками. Наиболее информативные требуемые сведения предоставил Рыльский нижний земский суд в виде «ведомости с показанием по оной на сколько частей разделен оной Рыльской округе коликое число в каждой части сотен и в них селений и оных владельческих и казенных разного звания душ и в каких селениях состоят ныне соцкие и десяцкие»[76].
Важным событием в эволюции местных обследований стала перепись курян 27 марта 1865 г. Она проводилась силами губернского статистического комитета с привлечением общественности. Сама процедура переписи проходила без участия полиции. Переписчики собирали и приносили переписные листы, а в «сношения вступали» только с домовладельцами и их поверенными, в квартиры входили только в крайних случаях.
В целях повышения эффективности работы Курск разделили на отдельные переписные участки, за каждым из них был закреплен счетчик. Помимо городских жителей переписи подлежало и население пригородных слобод – Ямской, Стрелецкой, Казацкой и Пушкарной. На каждого переписчика приходилось около 15 дворов. В переписи 1865 г. было задействовано почти 50 чел., преимущественно это были добровольцы из образованной общественности.
Попытка сделать подсчет естественного движения населения губернии была предпринята в 1880-е гг. На заседании Курского ГСК 12 декабря 1881 г. был выслушан доклад секретаря комитета «О карточном способе собирания данных по движению народонаселения», после чего комитет постановил «перейти в 1882 г. к карточному способу собирания данных о движении народонаселения»[77].
Земская статистика в своей деятельности опиралась на опыт подворного учета крестьянских хозяйств. В 1881–1887 гг. губернское статистическое бюро под руководством И.А. Вернера обследовало все 15 уездов Курской губернии методом подворной переписи с последующей публикацией собранной информации.
В диссертации раскрываются причины обследований населения министерствами и ведомствами, для самых разнообразных нужд которых были крайне важны полные и подробные сведения о численности, размещении и составе населения страны, которые не могла предоставить официальная статистика. У российских военных был достаточный опыт в деле осуществления государственных учетов населения, начало которым было положено указом Петра I от 26 ноября 1718 г. о введении ревизий. Образцовым для ведомственной статистики явилось обследование офицерами Генерального штаба регионов, включая Курскую губернию, итоги по которой были опубликованы в 1850 г. Подобное описание, оставшееся в рукописи, было выполнено и в 1862 г.[78]
Но если в данных сводах итоги численности населения губернии в основном компилировалось из других источников, то существовал и самостоятельный вид учета военнообязанного населения. Самые ранние свидетельства сохранились в материалах фонда Курского наместнического правления – «о доставлении Военной коллегией сведений о числе душ, приписанных к каждому городу Курского наместничества, и числе подлежащих к поставке в рекруты»[79]. В дальнейшем подобная информация собиралась Курским губернским рекрутским присутствием (1840–1874 гг.) и Курским губернским по воинским делам присутствием (1874–1917 гг.).[80]
Таким образом, цифровые итоги учета населения XVII–XIX вв., выполненные курскими чиновниками и деятелями земского самоуправления, представителями отдельных ведомств, отличаются информативностью, тщательной фиксацией различных категорий населения и их численности. Они являются более достоверными, чем данные государственных обследований, выполненных по правительственной инициативе столичными переписчиками.
В параграфе «Административно-полицейский и церковный учет населения» дана характеристика состояния сбора демографических сведений официальными структурами и духовными правлениями.
В период Петровских реформ была предпринята новая попытка ввести регулярные обследования хозяйственных ресурсов и населения регионов. «Наказ земским камерирам в губерниях и провинциях» 1719 г. содержал инструкции о начале ведения региональных переписных книг. Но в полной мере административно-полицейский учет населения был введен в России в конце XVIII века для определения примерной численности населения в период между ревизиями. Но до середины XIX века он не может быть признан самостоятельным видом учета населения, т.к. его данные всецело основывались на материалах ревизского и церковного учетов.
В 1778 г. Сенатский указ предписал губернаторам и наместническим правлениям ежегодно присылать в Сенат ведомости о числе душ «в городах по губерниям в их ведомстве состоящих»[81]. В фонде Курского наместнического правления сохранились сведения о числе родившихся, браком сочетавшихся и умерших в Курской губернии за 1789 г. Особо сообщалось, что генеральная общегубернская «ведомость учинена Белоградской духовной консисторией» на основании сведений, присланных в консисторию от духовных правлений[82].
Учет государством жителей «городских сословий» начался на рубеже XVII–XVIII вв., но только в 1775 г. была применена практика ведения городовых обывательских книг, куда вписывались «имя и прозвание всякого гражданина, в том городе дом, или строение, или землю имеющего, или в гильдию и в цех записанного, или мещанским промыслом промышляющего». Подробные сведения о городских обывателях сохранились по Курску за 1844, 1847 и 1852 гг. Они содержатся в «Алфавитной книге учета городских обывателей и мещан города Курска и их недвижимого имущества», аналогичных книгах учета купцов 1–3 гильдии, цеховых ремесленников, иностранных гостей, посадских людей и почетных граждан[83].
Особый вид учета отдельных категорий населения осуществляли Казенные палаты, городские управы и волостные правления, составлявшие посемейные списки податных сословий – крестьян и мещан. Важное значение они приобрели в связи с новым уставом о воинской повинности от 1874 г., отменившим рекрутскую систему и предписывавшим составление призывных списков лиц податных сословий по посемейным спискам. В «Посемейном списке Льговской городской управы» за 1877 г. перечислено 1128 семейств[84].
Но эти виды учета отличались от ревизионных гораздо меньшей степенью полноты и достоверности, к тому же до 1858 г. они основывались главным образом на показателях ревизий и церковного учета.
С 1858 г. на смену ревизиям приходит текущий административно-полицейский учет населения, который определял численность и состав (половой, сословный и др.) наличного населения всей Империи. На местах сбор и обработку первичного статистического материала осуществляли губернские статистические комитеты. 3 декабря 1835 г. в уездные города Курской губернии на имя городского головы, уездного стряпчего и других чиновников были направлены формуляры для предоставления статистических сведений о территории, экономическом развитии и населении вверенных им уездов[85]. Уездные власти к подобным требованиям отнеслись без энтузиазма. Поступили отчеты лишь по 5 уездам (Белгородскому, Дмитриевскому, Тимскому, Щигровскому, Фатежскому) из 15, но и эти далеко не полные. Например, в рапорте Белгородского градского головы представлены ответы на 6 вопросов из 25.
К числу документов административно-полицейского учета населения относятся и всеподданнейшие отчеты губернаторов. Форма их составления эволюционировала с течением времени и окончательно была установлена только к 1870-м гг.: значительно упрощались таблицы, уменьшилось их количество, что, по замыслу, должно было повысить качество собираемой информации. В ГСК собирались сведения о населении из различных учреждений и ведомств, местных органов власти для составления отчетных документов главы региона. Современники критически оценивали их, отмечая недобросовестность чиновников в сборе первичных данных.
В диссертации показано, что указ от 13 апреля 1675 года положил начало церковному учету. В соответствии с ним «Патриарх Московский и всея России велел ведать митрополичьи и архиепископи подворья мужских монастырей и архимандритов, и игуменов, келарей, и казначеев» и пр. Следующим важным шагом стал указ Петра I от 14 апреля 1702 г. «О подаче в Патриарший духовный приказ приходским священникам недельных ведомостей о родившихся и умерших». С этого времени берет начало система ведения актов гражданского состояния в России.
В дальнейшем порядок церковного учета населения неоднократно реформировался. С 1722 г. стало обязательным ведение метрических книг по приходам. Священникам вменялось записывать даты рождения и крещения младенцев, бракосочетания и смерти, то есть «ведать о количестве всего Российского государства людей рождающихся, и в брачное супружество совокупляющихся, и умирающих». В специально установленных формулярах «О рождающихся», «О бракосочетавшихся», «Об умерших» указывались имена, отчества, фамилии, сословия, место жительства и годовой итог движения населения. В ГАКО в фонде «Церкви Курской губернии» хранятся метрические книги. Но эти интересные источники сохранились не полностью, не по всем церквам; иногда за 10–20-летний период нет никаких сведений о населении прихода.
Сохранились особые «Ведомости о числе причта, дворов и населения», подготовленные в Курской епархии, самая ранняя из которых относится к Дмитриевскому уезду и датируется 1838 г. Состоит она из двух частей: «О причте» и «О прихожанах означенной церкви» и представляет собой сборник интереснейших сведений в табличном виде по отдельным приходам Дмитриевского уезда. В разделе «О причте» вносились сведения о служителях прихода: священнике, дьяконе, пономаре и пр.
В ГАКО сохранилась переписка должностных лиц ГСК и священнослужителей по вопросу о предоставлении последними итогов естественного движения населения. В письме от 30 сентября 1844 г. в Духовную консисторию представители официальной статистики требовали немедленного «доставления статистических сведений», так как ГСК, «не получив таковых, имеет в производстве работ совершенную остановку».
В целом цифровые итоги учета населения XVII–XIX вв., выполненные курскими чиновниками и земскими деятелями, отличаются полнотой, информативностью, тщательной фиксацией численности и состояния различных категорий населения. Вместе с тем результаты «ландратских» переписей 1715-х гг. вызывают меньше доверия. Возложенные государством обязанности по учету населения местными руководителями выполнялись небрежно, а все увеличивающееся количество налоговых выплат заставляло и землевладельцев, и крестьян сознательно занижать реальные результаты.
В четвертой главе «Всеобщая перепись населения 1897 г.» рассмотрено завершение эволюции государственного учета населения путем осуществления первого всенародного исчисления.
Параграф «Подготовка и проведение обследования» посвящен анализу проблемы коренного реформирования сбора демографической информации в России. В числе первых ученых, высказавших мысль о необходимости отказа от ревизий и перехода к проведению всеобщей переписи населения, был академик П.И. Кеппен. В 1856 г. Географическое общество объявило конкурс на тему «Методы статистического учета российского населения».
Вопрос о проведении всеобщей переписи жителей Российской империи поставило в 1857 г. руководство ЦСК МВД. Оно было обеспокоено неполноценностью данных десятой ревизии о населении страны. В целях повышения эффективности работ по учету населения Центральный статистический комитет в 1861 г. отправил своих представителей в Англию и Францию для ознакомления с новейшими методами подсчета населения, поскольку эти страны регулярно проводили всеобщие переписи.
В 1870 г. по инициативе П.П. Семенова-Тян-Шанского, директора ЦСК, был проведен Всероссийский статистический съезд. На нем поднимались проблемы, связанные с проведением всенародной переписи. В 1874 г. к обсуждению этой проблемы вернулись в связи с введением всеобщей воинской повинности. Особая комиссия к 1876 г. разработала проект переписи.
Однако Русско-турецкая война 1877–1878 гг. и последующие финансовые трудности вынудили правительство дважды (в 1882 г. и 1893 г.) откладывать доработку проекта. В итоге «Положение о Всеобщей переписи населения Российской империи», одобренное Государственным советом, было «Высочайше утверждено» 5 июня 1895 г. В нем были сформулированы принципы предстоящего народоисчисления. Их суть состояла в том, что «перепись проводится на всей территории Российской империи; приводит сведения о каждом лице; проводится однодневно 28 января 1897 г.».
В соответствии с законом, единицей наблюдения стало хозяйство, на которое и составлялся переписной лист, содержащий 14 пунктов. Программа переписи включала в себя социально-демографические характеристики опрашиваемых, брачное состояние, место рождения, вероисповедание, родной язык, грамотность и занятие. Было повсеместно объявлено, что перепись «не будет служить поводом ни для каких новых налогов или повинностей», а цель ее – «познакомиться с населением и изучать его», а также «составить точные понятия о самых различных условиях народной жизни».
В переписи были задействованы ЦСК МВД и региональные ГСК, воссозданные в середине XIX столетия. В новых условиях участие местных администраций сводилось к регулировании этого процесса на низовом уровне. Главам регионов предписывалось образовать переписные комиссии разных уровней, руководивших организацией переписи на условиях, заранее определенных центральной властью. Их деятельность координировала созданная в ноябре 1895 г. Главная переписная комиссия, возглавляемая министром внутренних дел. Состав губернских и уездных комиссий определялся представителями местной администрации, земства, а также лицами, имевшими опыт в статистической работе.
Курская губернская переписная комиссия была создана в сентябре 1896 г. Ее возглавил губернатор А.Д. Милютин. В «Циркуляре № 1» от 26 сентября предписывалось создать низовые органы «никак не позже 5 октября 1896 г.». К указанному сроку в Курской губернии были образованы 15 уездных переписных комиссий и одна городская, занимавшаяся только губернским Курском. В рамках каждой уездной и городской комиссий были созданы «переписные участки» (с расчетом на 10–20 тыс. жителей): на уезд – от 5 до 7, в г. Курске – 5 участков. В свою очередь, их территорию поделили на более мелкие «счетные участки», а также набрали штат «счетчиков» для непосредственного производства переписи.
В общей сложности в Курской губернии к переписи были полностью готовы 75 сельских и 20 городских переписных участков, 1185 сельских и 245 городских счетчиков. Впервые работа счетчиков стала оплачиваться (12 и 7 руб. соответственно). Кроме того, законодатель предполагал отличившихся награждать медалью «За труды по Первой всеобщей переписи населения Империи».
Порядок производства переписи был определен в «Положении о Первой всеобщей переписи населения Российской империи». В соответствии с ним, перепись населения производилась по отдельным хозяйствам. Переписной единицей стали крестьянский двор, а в городах – квартира. Лицо, стоящее во главе хозяйства, обязывалось представить сведения обо всех его членах. Для этого каждому хозяйству был выдан отдельный переписной лист. В него заносились все лица, принадлежащие к данному хозяйству, и все временно находящиеся там в момент переписи.
В диссертации отмечено, что 28 января 1897 г. – официальная дата проведения всенародной переписи населения Российской империи – для Курской губернии во многом оказалась условной. Счетчики весь объем переписных работ провели заранее, а в период с 28 января по 3 февраля 1897 г. уточняли и проверяли полученные данные. Анализ отчетов заведующих переписными участками о ходе переписных работ в Курской губернии показал, что успешность проведения обследования в уездах во многом определялась умением использовать опыт прошлых учетов. «Счетчики» 1897 г., как и «опищики» XVII века, обходили крестьянские дворы и переписывали поименно все наличное население, составляя списки всех проживающих по типу ревизских сказок. Именно наличие традиционных черт в осуществлении этой переписи обусловили четкость и слаженность работы всех звеньев: от местных переписных участков до губернской переписной комиссии.
Данному обследованию предшествовало осуществление пробных переписей населения во всех переписных участках Курской губернии в период с 17 по 25 декабря 1897 г. В последующих отчетах руководители участков отмечали, что «результаты получены вполне благоприятные».
Перепись завершалась составлением отчетности, включавшей обзоры технической работы каждого переписного звена и отчет о расходовании казенных средств. Обилие отчетной документации затрудняло работу переписных комиссий всех уровней. Согласно «Положению о Первой всеобщей переписи населения Российской империи», к 28 июля 1897 г. местные переписные комиссии, выполнив необходимый объем работ, должны были быть закрыты. В Курской губернии уложиться в намеченные сроки не удалось. Еще к 16 августа 1897 г. 10 уездных переписных комиссий не смогли отчитаться о своей работе. Вместе с тем по распоряжению Курской губернской переписной комиссии они были закрыты.
В параграфе «Обработка материалов и публикация результатов» раскрываются итоговые процедуры всенародной переписи. В диссертации показано, что с разработкой собранных переписных материалов дело обстояло гораздо хуже, чем с организацией самой переписи. В соответствии с распоряжением Главной переписной комиссии, предварительный подсчет населения делали в регионе, а затем составили сводные показатели по губернии в целом.
Окончательный вариант подсчета вместе с посемейными переписными бланками губернские комиссии переслали в Петербург. В апреле 1897 г. их опубликовали в следующих изданиях: «Итоги населения губерний и важнейших городов по переписи населения 1897 г., составленные по предварительным местным подсчетам уездных, городских и особых комиссий» и «Предварительные итоги населения Империи по переписи 1897 г.». Анализ источников показывает, что эти данные оказались весьма неточными и значительно отличались от окончательных результатов в обработке ЦСК.
Первичная обработка переписного материала вначале производилась счетными электрическими машинами, взятыми в аренду у Австро-Венгрии. Но ввиду технических сложностей основную массу переписных бланков обрабатывали вручную. С 1898 г. началась публикация общероссийских сборников различной тематики. Они также включали информацию и по отдельным регионам. Позднее приступили к изданию сводных трудов по каждой губернии, в том числе по Курской в 1904 г. Изданные по отдельным губерниям материалы имели единый формат. Начинались они предисловием, подписанным директором ЦСК и управляющим делами Главной переписной комиссии Н.А. Тройницким. В нем кратко указывались сложности разработки переписных материалов, давался обзор изменений, которые были внесены в сводку и публикацию итогов переписи комиссией под председательством П.Н. Дурново. Вслед за предисловием Н.А. Тройницкого в каждой тетради шел «Краткий обзор цифровых данных» по данной губернии. «Краткий обзор» подписывал редактор ЦСК, под наблюдением которого была выполнена разработка материалов по каждой губернии.
В диссертации подчеркивается, что, при всей несовершенности учета и обработки данных, общероссийская перепись 1897 г. имеет огромное значение для развития науки. Итоги обследования 1897 г. дали большой объем достаточно надежных сведений о составе и численности населения Российской империи, его делении по возрастным и половым признакам, сословным группам.
Из сказанного видно, что подготовка переписи проходила на центральном и региональных уровнях. Центр обеспечил создание научной программы, разработку нормативно-технической документации, деятельность Главной переписной комиссии во взаимодействии с множеством заинтересованных ведомств. Губернские власти создали местные переписные органы (включая уездные, городские и сельские), осуществили пробные обследования с целью обучения счетчиков. На основе первичного переписного материала ЦСК опубликовал окончательные итоги обследования 1897 г.
В пятой главе «Влияние результатов эволюционирующей системы учета населения на законотворческую и социальную политику Российского государства» рассмотрены основные сферы применения материалов обследования населения для решения социально-экономических проблем и их взаимосвязь с внутриполитическим курсом.
В параграфе «Государственные и местные поземельные и подворные описания населения и совершенствование государственного управления XVII – начала XVIII в.» показана роль демографической информации в совершенствовании государственного управления. В работе отмечено, что по итогам писцовых книг в Поместном приказе составлялись списки городов и их уездов, где свободных земельных участков не было. На их основе разрабатывалось законодательство, регулировавшее процесс заселения и освоения южных уездов страны, в том числе и Курского края. На эти территории переводились из ближайших «старых» городов и районов служилые люди, а также приглашались добровольцы на выгодных возмездных условиях. Переселяться разрешалось только свободным работникам (вольным людям), но это не сдерживало нелегальных переходов крепостных крестьян.
Однако стремление землевладельцев-вотчинников и помещиков самостоятельно осваивать земли в южных уездах противоречило планам правительства сохранить приграничные земли для свободных поселенцев и воспрепятствовать развитию там крепостного права. Эта позиция государства закреплялась указом «о заказных городах» 1637 г., согласно которому «московским чинам» запрещалось приобретать земельные угодья в южных населенных пунктах. На основании данных писцовых книг центральными властями анализировалась общая ситуация с земельными владениями в Курском крае. Это стало основанием для чиновников определять величину земельных окладов, которые давались служилым людям «вместо государева денежного жалования».
Политика переселения служилых людей из центральных регионов страны на территории «польской Украйны» строилась в соответствии с обобщенными данными поземельных описаний. Так, в грамоте от 22 мая 157 (1649) г. курскому стольнику и воеводе Ладыженскому говорилось о пожаловании «курчанам детям боярским» поместного окладу по 50 четвертей и денег по 3 рубля.
Из диссертации видно, что результаты поземельного описания 1620-х гг. и подворной переписи 1646–1648 гг. стали стимулом к целому ряду нормотворческих инициатив, важнейшей из которых стало Соборное уложение 1649 г. Проведенные государственные обследования позволили правительству уточнить количество поместных земель, что нашло отражение в XVI главе Соборного уложения «О поместных землях». Законодатель оставлял надзор за национальным земельным фондом в руках правительства не только в традиционных русских районах, но и во вновь приобретенных южных землях, что было важно для обеспечения несения военной службы со стороны дворянства.
Начиная со второй половины XVII века, когда «порозжие» участки и «пустоши» уже практически не встречались, центральные власти пытались урегулировать земельный вопрос рядом законодательных мер. Указ 16 марта 1676 года сокращал размеры поместных окладов служилых людей «по новичному верстанию». Согласно ему, «курчане, черники, новосильцы, орляне, кромчане» служилые люди могли получить от 80 до 250 четвертей земли, а неслужилые – от 70 до 200. В Белгороде размеры окладов были меньше: служилые люди могли получить от 70 до 200 четвертей, а неслужилые – от 40 до 150.
В диссертации показано, что при распределении земель у многих землевладельцев наделы оказались больше предписанного размера. Изъятие излишков вызывало массовое недовольство и даже стихийные бунты населения. По итогам валового описания земель 1680-х гг. были полностью пересмотрены и приведены в соответствие с «окладами» границы земельных владений. Естественно, их уменьшение не устраивало землевладельцев, а для писцов создавало простор для злоупотреблений.
После проведения подворной переписи 1670-х гг. правительство вновь взяло курс на ограничение притязаний землевладельцев из других регионов страны на плодородные черноземы южного порубежья. В 16-ти городах, в том числе в Курске, Белгороде, Рыльске, Путивле, запрещалась раздача и продажа земель «московских чинов и иных городов людем», а челобитные по вопросам приобретения землевладения или землепользования не рассматривались.
Российские власти неоднозначно относились к переселявшимся на южное порубежье украинцам-черкасам. После неудачной для России Смоленской войны царское правительство пыталось не нарушать условия «мирного постановления», предусмотренные мирным договором 1634 г. Поэтому в Курск 14 мая 1636 г. была отправлена царская грамота, в которой властям предписывалось формально отказывать черкасам в предоставлении жилья. Одновременно воеводе давалось указание подробно расспрашивать «выезжих черкас», выявлять «людей положительных и добрых», принимать их и давать им «корм» из местных доходов, выделять средства «для селитьбы».
Царское правительство и местные власти рассчитывали, что переселенцы будут «поступать на русскую службу» по охране российских границ. Сохранились сведения, что отряды украинских казаков-черкасов нередко нападали на русские крепости, грабили мирное население, уводили скот. В первой половине XVII века в окрестностях Рыльска постоянно бродили разбойничьи шайки «воровских черкас», производившие значительные опустошения. Такой же участи подвергался и Путивль, другие крепости Курского края страдали от черкасов меньше, но незащищенные «починки», даже монастыри подвергались полному разорению.
Нельзя обойти вниманием использование государством количественных сведений из писцовых и переписных книг в регулировании взаимоотношений с церковью. Светскую власть не мог не беспокоить стремительный рост монастырских вотчин, вследствие чего неоднократно делались попытки стабилизировать ситуацию. С другой стороны, Московское государство, сознавая важную колонизационную роль монастырей, особенно на окраинах государства, всегда благосклонно относилось к просьбам священнослужителей, оказывало помощь и содействие. По сравнению с размерами земельных наделов и размахом экономической деятельности крупных российских монастырей, где в XVII веке сложились настоящие хозяйственные комплексы на территориях нескольких уездов, владения южнорусских монастырей были достаточно скромные.
Используя количественные итоги поземельных и подворных описаний, правительству удавалось оперативно решать целый комплекс проблем по заселению и хозяйственному освоению регионов, вошедших в состав Московского царства: регулировать миграционные процессы и взаимоотношения с Русской православной церковью по освоению новых территорий, обеспечивать защиту южных рубежей страны, упорядочивать систему налоговых выплат.
В параграфе «Влияние государственных обследований населения XVIII – первой половины XIX в. на социальную политику модернизирующейся России» показаны изменения в социальной сфере страны во время осуществления ревизского учета населения.
В Петровскую эпоху результаты обследований по-прежнему использовались для решения самых важных задач государственного управления. На их основе определялись размеры налогов с населения, численность наборов в регулярные войска. Так, после распоряжения Сената в 1713 г. о переписи жителей «новозаселенных» городов Киевской и Азовской губерний 12 марта 1714 г. вышел именной императорский указ «О поселении в городах Белогородского и Севского розрядов беглых крестьян и однодворцов, находящихся в малороссийских городах и об отсылке беглых драгун, солдат и рекрутов в полки».
Важнейшим следствием перехода от подворного к подушному учету населения стало изменение не только системы налогообложения, но социальной структуры российского общества того времени. С самого начала введения ревизского учета от него освобождалось дворянство, чем была юридически закреплена одна из важнейших его привилегий. Для южных российских территорий, в том числе и для Курского края, было характерно, что среди владельцев крепостных душ были те, чьи предки не принадлежали к «служилым по отечеству», а были «московскими чинами» или «городовыми детьми боярскими». Из них была сформирована особая группа однодворцев, положенных в подушный оклад, но иногда остававшихся мелкими помещиками.
Духовенство также освобождалось от подушных окладов. Процесс становления духовенства как отдельного сословия был длителен, но именно нормы, введенные во время проведения ревизского учета населения, стали чуть ли не единственными, определявшими его статус. Значительно уточненялась структура остального населения: была создана новая категория государственных крестьян, в которую помимо однодворцев вошли потомки всех прочих многочисленных чинов «служилых по прибору». Был также упорядочен статус горожан, холопов, разночинцев. священнослужителей, и пр. Для них ревизия «мужеска пола душ» означала не только перепись населения, но и существенное уточнение их положения на социальной лестнице, что, в свою очередь, стало юридической характеристикой сословий.
С совершенствованием ревизского учета населения усложнялись формы контроля за подданными: нормативы и практическая деятельность властей были направлены на то, чтобы покончить с социальной неопределенностью, с «бестяглостью» населения.
В параграфе «Всеобщая перепись населения и изменение социально-экономической политики государства в конце XIX века» выявлены основные закономерности использования результатов обследования в законотворческих инициативах органов власти Российской империи различных уровней.
В XVIII–XIX вв. результаты обследований населения использовались властями и ведомствами в практике регулирования не только социально-экономических отношений, но и административно-территориальных преобразований: от губернских реформ Екатерины II до обращения советских властей к итогам переписи 1897 г. На их основании в середине 1920-х г. из состава Курщины отошли к Украине практически весь Путивльский уезд и отдельные волости других уездов, поскольку там проживало преимущественно население украинской национальности.
Государству для успешного осуществления собственной деятельности необходимо знание максимально точных данных о населении. Поэтому эволюцию учета российского населения следует рассматривать как комплекс государственных мероприятий, имеющих большое практическое значение.
С совершенствованием и усложнением государственного аппарата от Московского царства в начале XVII века до Российской империи в конце XIX столетия, совершенствовалась и усложнялась система учета населения – от поземельных и подворных описаний в рамках всей страны до осуществления первой всероссийской переписи населения 1897 г.
В работе сформулирована важная закономерность развития переписного дела по мере укрепления Российского государства, расширения его территории с постепенным ее заселением и хозяйственным освоением, что как раз являлось характерным для Курского края. Установлено наличие связи результатов обследований с правительственной политикой: регулирование миграционных потоков на южнороссийские окраины, величина налоговых ставок и земельных наделов, изменение административно-территориального деления страны, численность гарнизонов и пр.
Заключение. Современная методика подсчета народонаселения опирается на богатейший мировой опыт прошлых эпох. В российском обществе знаковым периодом явились XVII–XIX столетия, в течение которых произошел переход от поземельных описаний архаичного характера к специальным демографическим обследованиям: вначале только лиц, платящих подати, а в 1897 г. – впервые всех жителей страны.
На примере Курского региона раскрыто типичное и особенное в эволюции учета россиян на основе постоянного усложнения задач и совершенствования методов переписей населения, постепенно превратившихся в неотъемлемую функцию государственного управления.
Начало общенациональным исчислениям жителей Московского царства было положено введением с 1620-х гг. поземельных описаний по унифицированному образцу, фиксировавших только землевладельцев, чтобы повысить управляемость территорий, вошедших в состав Российского государства. С 1640-х гг. сложилась практика подворных переписей со значительным расширением сбора демографической информации. Регулярные ревизии населения с 1719 по 1857 г., поначалу имевшие черты прошлых учетов, явились предпоследним звеном в системе государственных мероприятий, позволивших полностью перестроить всю финансово-податную систему и вооруженные силы усиливающейся Империи.
Прослежены цепь недостатков в процедуре учета населения и медленное их изживание, начиная с состава переписчиков – зачастую даже неграмотных, что объясняет искажение собранной информации, а заканчивая настороженно-негативным отношением к переписям жителей региона с утайкой ими сведений, включая массовые слухи, что результатом всероссийского исчисления 1897 г. станет введение новых налогов.
Модернизация общества в пореформенные десятилетия вызвала подготовку и затянувшееся осуществление первой всенародной переписи России, дополнявшуюся сложившейся системой местных описаний – с XVII века и ведомственных обследований – с XIX столетия.
Следовательно, эволюция системы учета российского населения полностью соответствовала социально-экономическим потребностям государства и способствовала совершенствованию механизма государственного управления.
Основные положения диссертации нашли отражение
в следующих публикациях автора
Монографии, сборники документов
- Борщик Н.Д. Первая Всероссийская перепись населения 1897 года: история подготовки и проведения в Курской губернии. – Курск: Изд-во Курск. гос. ун-та, 2004. – 112 с. (7,8 п.л.).
- Борщик Н.Д. Состояние учета населения Курского края в XVII веке. – Воронеж: Издательско-полиграфический центр Воронеж. гос. ун-та, 2008. – 185 с. (10,8 п.л.).
- Переписная книга Курска 1678 г. / изд. подг. Н.Д. Борщик, А.И. Раздорский. – Курск, 2007. – 150 с. (7,5 п.л./3, 75 п.л.)
Статьи, опубликованные в изданиях, рекомендованных ВАК РФ
- Борщик Н.Д. Учет населения Курской губернии офицерами Генерального Штаба в середине XIX в. // Военно-исторический журнал. – 2008. – № 12. – С. 21–24 (0,6 п.л.).
- Борщик Н.Д. Переписи населения Курского края в XVII–XIX вв.: к историографии проблемы // Вестник Тамбовского государственного университета. – Серия: Гуманитарные науки. – 2008. – № 12. – С. 285–289 (0, 4 п.л.).
- Борщик Н.Д. Население Курской губернии по материалам Всероссийской переписи 1897 г. // Известия Алтайского государственного университета: Серия: История, политология. – 2008. – № 4/5 (60). – С. 35–38 (0,45 п.л.).
- Борщик Н.Д. Местный учет населения в XVII–XIX вв.: По материалам Курского края // Известия Уральского государственного университета. Серия 2: Гуманитарные науки. – 2008. – № 59. – Вып. 16. – С. 45–54 (0,5 п.л.).
- Борщик Н.Д. Курск и куряне в XVII веке // Новый исторический вестник. – 2009. – № 1 (19). – С. 14–20 (0,5 п.л.).
- Борщик Н.Д. Поземельные и подворные описания Курского края в XVII в. // Научные ведомости Белгородского государственного университета: Серия: История. Политология. Экономика. Информатика. – 2009. – № 7 (62). – С. 102–107 (0,45 п.л.).
- Борщик Н.Д. Население Курского края в XVIII–XIX вв.: по материалам церковной статистики // Вестник Томского государственного университета. – 2009. – № 324. – С. 169–174 (0,5 п.л.).
- Борщик Н.Д. О некоторых проблемах изучения курских переписных книг XVII века // Вестник Воронежского государственного университета: Серия: История, политология, социология. – 2006. – № 2.– С. 24–30 (0,5 п.л.): См. Бюллетень ВАК МО РФ, № 4, 2005.
Статьи и тезисы выступлений на конференциях
- Борщик Н.Д. Переписные комиссии Курской губернии в период подготовки первой всеобщей переписи населения 28 января 1897 г. // Курский край: Науч.-ист. журнал. – 2002. – № 5–6 (25–26). – С. 20–22 (0,16 п.л.).
- Борщик Н.Д. Подготовка Первой всеобщей переписи населения России 28 января 1897г. (на примере Курской губернии) // Социальная история российской провинции в контексте модернизации аграрного общества в XVIII–XX вв.: материалы международ. конф. (май 2002 г.) / отв. ред. В.В. Канищев. – Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2002. – С. 196–198 (0,12 п.л.).
- Борщик Н.Д. Определение национальной идентичности по первой всеобщей переписи населения России в 1897 г. // Культура, образование, человек: материалы Третьей культурно-антропологической школы молодых ученых. – Курск: Изд-во КГУ, 2003. – С. 96–99 (0,18 п.л.).
- Борщик Н.Д. Проведение первой всеобщей переписи населения России 1897 г. в городах Курской губернии // Курский край: Науч.-ист. журнал. – 2003. – № 1–2 (33–34). – С. 9–10 (0,12 п.л.).
- Борщик Н.Д. Участие Русской православной церкви в переписи населения 1897 г. (на примере Курской губернии) // Правда истории: сб. науч. ст. / под ред. Ю.Ф. Мелихова. – Курск: Изд-во КГУ, 2003. – С. 49–57 (0,46 п.л.).
- Борщик Н.Д. Основные социально-демографические показатели населения Курской губернии по материалам Всероссийской переписи 1897 г. // Педагогический поиск: Науч.–пед. журнал. – 2003. – № 4. – С. 32–41 (0,75 п.л.).
- Борщик Н.Д. Уровень образования населения Курской губернии в конце ХIХ века (по материалам Всероссийской переписи 1897 г.) // Курский край: Науч.–ист. журнал. – 2004. – № 6–7 (56–57). – С. 46–49 (0,35 п.л.).
- Борщик Н.Д. Украинское население Курской губернии по первой всеобщей переписи 1897 г. // Политические, социально-экономические и культурные аспекты сотрудничества России и Украины: История и современность: материалы международ. науч.-практической конф. (24–26 декабря 2003 года). – Воронеж: Воронеж. гос. ун-т, 2004. – С. 52–58 (0,45 п.л.).
- Борщик Н.Д. Осуществление первой всероссийской переписи населения 1897 г. в курской деревне (1896–1904 гг.) // Сельская Россия: прошлое и настоящее: докл. и сообщ. девятой росс. науч.-практической конф. (Москва, декабрь, 2004). – Вып. 3. – М.: Энциклопедия российских деревень, 2004. – С. 15–18 (0,4 п.л.).
- Борщик Н.Д. Участие министерств и ведомств Российской империи в первой всеобщей переписи населения 1897 г. (по материалам Курской губернии) // Юг России в прошлом и настоящем: история, экономика, культура: материалы международ. науч.-практической конф. / под ред. д-ра ист. наук, проф. В.А. Шаповалова. – Белгород: Изд-во Белгород. гос. ун-та, 2004. – С. 45–51 (0,5 п.л.).
- Борщик Н.Д. Подворные переписи населения средневековой России: Историографический обзор // Правда истории: сб. науч. статей / под ред. А.В. Третьякова. – Курск: Курск. гос. ун-т, 2005. – С. 90–103 (0,6 п.л.).
- Борщик Н.Д. Общегосударственные переписи населения Курского края в XVII веке // Традиции, реформы и революции в развитии государства и права (К 100-летию Революции 1905 года): материалы всеросс. заоч. науч.-практической конф. – Волгоград: ВРОО ЮНШ, 2005. – С. 29–30 (0,35 п.л.).
- Борщик Н.Д. Заселение Курского края в XVII веке (По материалам подворных переписей населения) // Педагогический поиск: Региональный научно-педагогический журнал. – 2005. – № 1–2.– С. 32–33 (0,3 п.л.).
- Борщик Н.Д. Подготовка общегосударственной переписи населения 1646 года: По материалам Южной России // Курский край: Науч.-ист. журнал. – 2006. – № 1–2 (76– 77).– С. 31–35 (0,4 п.л.).
- Борщик Н.Д. Курские переписные книги XVII – начала XVIII вв. // Гуманитарная наука в современной России: состояние, проблемы, перспективы развития: материалы IX регион. науч.-практической конф: в 2 т. / отв. ред. В.В. Малай. – Белгород: Изд-во БелГУ, 2007. – Т. 2. – С. 126–131 (0,45 п.л.).
- Борщик Н.Д. Основные занятия населения Курского края в XVII веке (по «Отказной книге города Суджи…» 1664 г.) // Модернизационные парадигмы в экономической истории России: материалы всеросс. науч. конф., Саранск, 20–21 июня 2007 г. / МГУ им. Н.П. Огарева; отв. ред. проф. Н.М. Арсентьев. – Саранск: Изд. центр историко-социол. ин-та МГУ им. Н.П. Огарева, 2007. – С. 77–81 (0, 3 п.л.).
- Борщик Н.Д. Из истории проведения переписей населения в России и в Курском крае до конца XVII века // Переписная книга Курска 1678 г. / изд. подг. Н.Д. Борщик, А.И. Раздорский. – Курск, 2007. – С. 7–18 (0,6 п.л.).
- Борщик Н.Д. «Описание примечательных мест Курской губернии» (рукопись неизвестного автора) как исторический источник по социально-экономической жизни Курского региона XVII века // Исторические записки: науч. труды историч. ф-та ВГУ. – Вып. 13. – Воронеж: Изд-во ВГУ, 2007. – С. 5–9 (0,35 п.л.).
- Борщик Н.Д. Политика Московского правительства по заселению южных территорий страны в XVII веке // Власть и общество: история взаимоотношений: тезисы регион. Науч. конф. / под общ. ред. В.Н. Глазьева. – Воронеж: Истоки, 2007. – С. 37–40 (0,3 п.л.).
- Борщик Н.Д. Курский край XVII века в трудах Л.Н. Познякова (К 125-летию со дня рождения) // Краеведение в Курском крае. Прошлое и современность: Межрегиональные связи: Труды 2 международ. науч. краевед. конф.: в 3 ч. – Ч. 2. – Курск, 2007. – С. 31–34 (0,3 п.л.).
- Борщик Н.Д. Опись новопостроенного города Суджи (1664 г.) как исторический источник // Писцовые книги и другие массовые источники XVI–XX веков: материалы XV всеросс. науч. конф. – М., 2008. – С. 74–83 (0,5 п.л.).
- Борщик Н.Д. Участие украинцев в заселении Курского края в XVII веке // Пятые Дамиановские чтения: материалы всеросс. науч.-практической конф.: в 2 ч. – Ч. 1. – Курск: Изд-во Курск. гос. с.-х. акад., 2008. – С. 89–93 (0,35 п.л.).
- Борщик Н.Д. Земельные владения курских монастырей в в XVII веке: по материалам поземельных и подворных описаний // Курский край: Науч.-ист. журнал. – 2008. – № 3–4 (104–105).– С. 14–18 (0,35 п.л.).
- Борщик Н.Д. К вопросу о проведении писцовых описаний Курского уезда в XVII в. // Очерки феодальной России. – Вып. 12 / ред. С.Н. Кистерев. – М., СПб.: Альянс-Архео, 2008. – С. 173–181 (0,5 п.л.).
- Борщик Н.Д. Учет курян украинской национальности в XVII в. // Российско-Белорусско-Украинское пограничье: проблемы формирования единого социокультурного пространства – история и перспективы: материалы международ. науч.-практической конф. – Брянск: ООО «Ладомир», 2008. – С. 9–12 (0,3 п.л.).
- Борщик Н.Д. Численность населения Курского края в первой половине XVIII в. // События и люди в документах курских архивов: сб. ст. / под ред. В.Л. Богданова. – Курск: МУ «Издательский центр «ЮМЭКС», 2008. – С. 20–24 (0, 35 п.л.).
- Борщик Н.Д. Роль учета населения средневековой России в государственном управлении //Современные проблемы гуманитарного знания: сб. материалов международ. науч.-практической конф. – Пенза: ПГУАС, 2008. – С. 5–8 (0,3 п.л.).
- Борщик Н.Д. Землевладение в Курском крае в XVIII веке: по материалам ревизских сказок //Аграрное и продовольственное развитие России в XVIII–XX вв.: пороги безопасности: сб. ст. – Оренбург: ОРЛИТ-А, 2008.– С. 50–54 (0,45 п.л.).
- Борщик Н.Д. Организация, методика и цели поземельных описаний Курского края // Актуальные проблемы регионоведения: труды 3-й международ. конф.: В 3 ч. – Ч. 1. – Курск, 2008. – С. 33–36 (0,35 п.л.).
- Борщик Н.Д. Население Курского края в XVIII веке: по данным I и II ревизий // Юг России и Украина в прошлом и настоящем: история, экономика, культура: сб. науч. тр. V междунар. науч. конф. / отв. ред. И.Т. Шатохин. – Белгород: Изд-во БелГУ, 2009. – С. 157–160 (0, 45 п.л.).
- Борщик Н.Д. Роль учета населения в государственном управлении Московского царства // Государство и его подданные: века сотрудничества и противостояния: материалы Третьей регион. науч. конф. (г. Воронеж, 3 февраля 2009 г.) – Воронеж: Изд-во «Истоки», 2009. – С. 28–30 (0, 3 п.л.).
- Борщик Н.Д. «Описания Курского наместничества» 1784–1785 гг.: к истокам региональной историографии // Историк и его эпоха: Вторые Даниловские чтения (20–22 апреля 2009 г., г. Тюмень) / Тюменский гос. ун-т; под ред. А.Г. Еманова. – Тюмень: Мандр и Ка, 2009. – С. 348–352 (0,4 п.л.).
- Борщик Н.Д. Использование итогов учета населения в описаниях Курского наместничества 1784–1785 гг.// Урал индустриальный: Бакунинские чтения: материалы IХ Всеросс. науч. конф., посвящ. 85-летию д.и.н., профессора А.В. Бакунина. Екатеринбург, 8–9 октября 2009 г.: в 2 т. – Екатеринбург: Издательский дом «Автограф», 2009.– Т. 1. – С. 50–54 (0,4 п.л.).
- Борщик Н.Д. Подворный учет населения Курского края в XVIII веке // Курский край в истории Отечества: материалы регион. научно-практической конф., посвящ. 230-летию учреждения Курской губернии и 75-летию образования Курской области. Курск, 22 мая 2009 г. / под ред. В.Л. Богданова. – Ч. 1. – Курск, 2009. – С. 36–39.
- Borshchik N. The Story of preparations for the first general population census in Russia (January 28, 1897)//International symposium «Population census – XXIst century: experience – problems – perspectives» (Moscow, 27–28 November, 2001). – M.: Information & publishing center «Statistics of Russia», 2002. – Р. 130–131 (0,12 п.л.).
[1] Чечулин Н.Д. Начало в России переписей и ход их до конца XVI века. СПб., 1889. 23 с.
[2] Лаппо-Данилевский А.С. Организация прямого обложения в Московском государстве со времени Смуты до эпохи преобразований. СПб., 1890. С. 244.
[3] Миклашевский И.Н. К истории хозяйственного быта Московского государства. Ч. 1. Заселение и сельское хозяйство южных окраин XVII века. М., 1894. С. 54.
[4] Рожков Н.А. К вопросу о степени достоверности писцовых книг. М., 1898. 27 с.
[5] Веселовский С.Б. Сошное письмо. Исследование по истории кадастра и посошного обложения Московского государства. Т. 2. М., 1916. 716 с.
[6] Веселовский С.Б. Сошное письмо…. Т. 2. С. 256.
[7] Шульгин М. Очерки поземельного быта в Московском государстве. Землевладение церковное и служилое. М., 1918. 231 с.
[8] Седашев В.Н. Очерки и материалы по истории землевладения Московской Руси в XVII в. М., 1912. С. 196.
[9] Готье Ю.В. Замосковский край в XVII в. Опыт исследования по истории экономического быта Московской Руси. М., 1906. С. 1.
[10] Сташевский Е.Д, Опыты изучения писцовых книг Московского государства ХVI в. Вып.1. Московский уезд. Киев, 1907. С. 84–86.
[11] Щепкина Е.Н. Тульский уезд в XVII веке, его вид и население по писцовым и переписным книгам. М., 1892. 94 с.
[12] См., напр.: Абрамович Г.В. Новгородские переписи конца XV– XVI вв. и их место во внутренней политике Русского централизованного государства: дис… канд. ист. наук. Л., 1967. 280 с.
[13] Кочин Г.Е. Писцовые книги в буржуазной историографии // Проблемы источниковедения. Кн. 2. М., 1936. С. 186.
[14] Смирнов П.П. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII века. Т. 2. М., Л., 1948. 738 с.
[15] Маньков А.Г. Развитие крепостного права в России во второй половине XVII в. М., Л., 1962. 422 с.
[16] См.: Новосельский А.А. Распространение крепостнического землевладения в южных уездах Московского государства в XVII веке//Ист. записки. 1938. № 4. С. 21–40; Черепнин Л.В. Классовая борьба на юге Московского государства // Ист. записки. 1938. № 4. С. 41–75; Греков Б.Д. Крестьяне на Руси с древнейших времен до конца XVII века. Т. 1. М., 1954. 467 с.
[17] Мерзон А.Ц. Писцовые и переписные книги 15–17 вв. М., 1956. 33 с.
[18] Романовский В.А. Перепись населения Левобережной Украины 1666 года, ее организация и критическая оценка. Ставрополь, 1967. 125 с.
[19] Водарский Я.Е. Население России за 400 лет (XVI – нач. XX в.) М., 1973. 311 с.; Он же. Население России в конце XVII – начале XVIII в.: Численность, сословно-классовый состав, размещение. М., 1977. 263 с.
[20] См., напр.: Водарский Я.Е. Переписи населения в XVII в. в России и других странах Европы// Феодальная Россия во всемирном историческом процессе. М., 1972. С. 59–68.
[21] Милов, М.Б. Булгаков, И.М. Гарскова. Тенденции аграрного развития России первой половины XVII столетия. М., 1986. 303 с.
[22] См.: Тимошина Л.А. Организация писцовых описаний городов в 20-х годах XVII в. // Тезисы докладов и сообщений V Всероссийского научно-практического совещания по вопросам изучения и издания писцовых книг и других историко-географических источников. Новгород, 1992. С. 8–11; Горская Н.А. Историческая демография России эпохи феодализма. Итоги и проблемы изучения. М., 1994. 213 с.; Воскобойникова Н.П. Описание Великого Новгорода в 1680-х гг. // Новгородский исторический сборник. Вып. 6 (16). СПб., 1997. С. 190–199; Швейковская Е.Н. Государство и крестьяне России. Поморье в XVII веке. М., 1997. 286 с. и др.
[23] Дегтярев А.Я. Избранные труды по русской истории: в 2 т. Т. 1. М., 2006. 586 с.
[24] Суханов М.С. Социально-экономическое развитие Арзамаса и Арзамасского уезда в XVII веке: По данным переписных книг: Дис. … канд. ист. наук. Арзамас, 2005. 184 с.
[25] Татищев В.Н. Избранные произведения / под общ. ред. С.Н. Валка. Л., 1979. С. 361–391.
[26] Кеппен П.И. Девятая ревизия: Исследование о числе жителей в России в 1851 г. СПб., 1857. 298 с.
[27] Ден В.Э. Население России по пятой ревизии: Подушная подать в XVIII веке и статистика населения в конце XVIII века: в 2 т. Т. 1. СПб., 1902. 377 с.
[28] Каблуков Н.А. Теория и методы статистики: Основные моменты ее развития: Краткий очерк статистики народонаселения. М., 1915. 319 с.
[29] Богословский М.М. Областная реформа Петра Великого. Провинции. 1719–1727 гг. М., 1902. 390 с.
[30] Анисимов Е.В. Податная реформа Петра I. Введение подушной подати в России. 1719–1728 гг. / под ред. Н.Е. Носова. Л., 1982. 296 с.
[31] Клочков М.В. Население России при Петре Великом по переписям того времени. Т. 1. Переписи дворов и населения (1678–1721). СПб., 1911. С. 256.
[32] Пустоход П.И. Подушные переписи – ревизии в России // Очерки по истории статистики в СССР. М., 1955. С. 57–94.
[33] Кабузан В.М. Народонаселение России в XVIII–первой половине XIX в.: По материалам ревизий. М, 1963. 263 с.; Его же. Изменения в размещении населения России в XVIII – первой половине XIX в.: По материалам ревизий. М., 1971. 190 с.
[34] См., напр.: Миронов Б.Н. Русский город в 1740–1860-е гг.: демографическое, социальное и экономическое развитие. Л., 1990. 271 с.; Каменский А.Б. От Петра I до Павла I: реформы в России XVIII века: Опыт целостного анализа. М., 2001. 575 с. и др.
[35] См.: Троицкая И.М. Ревизии населения России как источник демографической информации: методологические проблемы: дис. … канд. экон. наук. М., 1995. 124 с.; Пашкина Т.А. Перепись населения в России: историческая преемственность и новации (социологический анализ): дис. … канд. соц. наук. Саратов, 2003. 166 с.
[36] Котельников А. История производства и разработки Всеобщей переписи населения 28 января 1897 г. СПб., 1909. 123 с.
[37] Ганнушкин М.Б. Народонаселение как самостоятельный фактор в экономической эволюции. М., 1899. 104 с.
[38] Рашин А.Г. Население России за 100 лет (1811–1913 гг.): Статистические очерки. М., 1956. 351 с.; Тихонов Б.В. Переселения в России во второй половине XIX в.: По материалам переписи 1897 г. и паспортной статистики. М., 1978. 117 с.
[39] Население России за 100 лет (1897–1997): Госкомстат России. М., 1998. 206 с.
[40] Зайнетдинов Ш.Р. Изменения в социальной структуре российского общества: По материалам переписей населения 1897–1939 гг.: автореф. дис.... д-ра ист. наук. Екатеринбург, 2000. 51 с.; Морозов С.Д. Население Центральной России в 1897–1917 гг.: автореф. дис.... д-ра ист. наук. М, 2002. 48 с.; Курчатова Т.Т. Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. в Якутской области: Историко-демографический аспект: автореф. дис.... канд. ист. наук. Якутск, 2002. 23 с.; Сафронов А.А. Грамотность населения Урала в конце XIX в.: источниковедческое исследование материалов Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г.: автореф. дис.... канд. ист. наук. Екатеринбург, 2003. 24 с.; Борщик Н.Д. История Первой всеобщей переписи населения 1897 г. (на примере Курской губернии): дис. … канд. ист. наук. Курск, 2003. 205 с.
[41] См., напр.: Гозулов А.И. Переписи населения: Опыт историко-методологической характеристики производства переписей населения. М., 1936. 588 с.; Переписи населения России: Итоговые материалы подворных переписей и ревизий населения (1646–1858) / отв. ред. Л.Г. Бескровный. Вып. 1–10. М., 1972 и др.
[42] См.: Антонов Д.Н., Антонова И.А. Метрические книги России ХVIII – начала ХХ века. М., 2006. 385 с.; Минаков А.С. Всеподданнейшие отчеты губернаторов как источник по изучению взаимоотношений центральной и местной власти в России второй половины XIX – начала XX веков // Отечественная история. 2005. № 3. С. 170–175.
[43] Багалей Д.И. О необходимости изучения Курской губернии в историко-географическом отношении // Календарь и памятная книжка Курской губернии за 1888 год. Курск, 1889. С. 252–257.
[44] Танков А.А. Историческая летопись курского дворянства. Т. 1. М., 1913. С. 347.
[45] Позняков Л.Н. История застройки города Курска // Курский архивист.1932. № 2. С. 22–35.
[46] См.: Проторчина В.М. Заселение степной окраины Московского государства в конце XVI – первой половине XVII вв.: дис. … канд. ист. наук. Л., 1948. 286 с.; Александров В.А. Стрелецкое население южных городов России в XVII в. // Новое о прошлом нашей страны. М., 1967. С. 235–260; Загоровский В.П. Белгородская черта. Воронеж, 1969. 269 с.; Анпилогов Г.Н. Положение городского и сельского населения Курского уезда накануне восстания 1648 г.// Вестник Московского ун-та. 1972. № 5. С. 47–60; Чистякова Е.В. Городские восстания в России в первой половине XVII века (30–40-е гг.). Воронеж, 1975. 265 с.; Папков А.И. Порубежье Российского царства и украинских земель Речи Посполитой (конец XVI – первая половина XVII века). Белгород, 2004. 350 с.; Зенченко М.Ю. Южное российское порубежье в конце XVI – начале XVII в.: Опыт государственного строительства. М., 2008. 221 с.
[47] Степанова О.В. Население Курской губернии в конце XIX в. (по материалам Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г.) // Формирование и развитие социальной структуры населения Центрального Черноземья. Тамбов, 1992. С. 48–50; Ласочко Л.С. Курский край по итогам 1-й всеобщей переписи населения 1897 г. // События и люди в документах курских архивов. Курск, 2002. С. 42–44; Казаки и стрельцы города Рыльска в 1614 году. Раздаточная книга денежного жалованья казакам и стрельцам. Октябрь 1614 г./ введение, комм. О.Н. Щеголева. Курск, 2006. 114 с.
[48] Кристенсен С.О. История России XVII в.: Обзор исследований и источников: пер. с дат. М., 1989. 256 с.
[49] Баггер Х. Реформы Петра Великого: Обзор исследований: пер. с дат. М., 1985. 199 с.
[50] Голиков И.И. Деяния Петра Великого, мудрого преобразователя России, собранные из достоверных источников и расположенные по годам: В 12 т. Т. 7. М., 1838. 540 с.
[51] Извлечения из переписных книг, составленные Е.Е.Замысловским. Вып.1.СПб.,1888.314 с.
[52] Никулов А.П. Оскольские древности: В 2-х т. Старый Оскол, 2004.
[53] Переписная книга Курска 1678 г. / изд. подгот. Н.Д. Борщик, А.И. Раздорский. Курск, 2007. 150 с.
[54] Кирилов И.К. Цветущее состояние Всероссийского государства, в каковое начал, привел и оставил неизреченными трудами Петр Великий, отец отечествия, император и самодержец всероссийский, и прочая, и прочая, и прочая. М., 1831. 184 с.
[55] Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие XV–XVII вв. М., 1975. 608 с.; Богоявленский С.К. Приказные судьи XVII века. М., Л., 1946. 314 с.
[56] Описание Курского наместничества из древних и новых о нем известий, вкратце собранное Сергеем Ларионовым, того наместничества Верхней расправы прокурором. М.,1786.82с.
[57] Акты XVII–XVIII веков, извлеченные А.Н. Зерцаловым. М., 1897. С. 96–122.
[58] Курский сборник. Вып. XVII / под ред. Н.И. Златоверховникова. Курск, 1912. 125 c.
[59] Вержбицкий Т.И. Исторические заметки о Судже и его уезде // Памятная книжка Курской губернии. Курск, 1894. С. 74–153.
[60] Бельченко С.Н. Заметка о результатах собирания сведений о движении народонаселения в Курской губернии по карточной системе. 1882, 1883, 1884 и 1885 гг. Календарь и памятная книжка Курской губернии на 1890 год. Курск, 1890. С. 148–211.
[61] Курская губерния: Итоги статистического исследования. Курск, 1887. 402 с.
[62] Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Курская губерния / под ред. Н.А. Тройницкого. СПб., 1904. 291 с.
[63] См., напр.: Санитарное состояние Курской губернии: Ч. III. Общие итоги движения православного населения Курской губернии по церковным приходам за 19 лет (1882–1900 гг.) Курск, 1903. 251 с.
[64] Военно-статистическое обозрение Российской империи: Курская губерния. Т. 3. Ч. 3. СПб., 1850. 245 с.
[65] РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 34.
[66] ГАКО. Ф. 1555. Оп. 1. Д. 156, 163.
[67] ГАКО. Ф. 184. Оп. 4. Д. 13, 14.
[68] Описание Курского наместничества... С. 74.
[69] ГАКО. Ф. 184. Оп. 2. Д. 10–88.
[70] ГАКО. Ф. 26. Оп. 1. Д. 22. Наряд по производству новой ревизии.
[71] Описание Курского наместничества … М., 1786. 82 с.
[72] Акты XVII–XVIII, извлеченные А.Н. Зерцаловым. М., 1897. С. 96–122.
[73] ДАИ. Т. IX. СПб., 1875. С. 219–343.
[74] РГАДА. Ф. 350. Оп.1. Д. 296.
[75] РГАДА. Ф.350. Оп.1. Д. 215.
[76] ГАКО. Ф. 26. Оп. 1. Д. 134. Л. 125–131.
[77] Бельченко С.Н. Заметка о результатах собирания сведений о движении народонаселения в Курской губернии по карточной системе. 1882, 1883, 1884 и 1885 гг. // Календарь и памятная книжка Курской губернии на 1890 год. Курск, 1890. С.148–211.
[78] РГВИА. ВУА. Ф 846. Оп. 16. Д. 18825.
[79] ГАКО. Ф. 26. Оп. 1. Д. 9.
[80] ГАКО. Ф. 69, 141.
[81] ПСЗ. Т. ХХ. № 14733 от 19 апреля 1778 г.
[82] ГАКО. Ф. 26. Оп. 1. Д. 117.
[83] 83 ГАКО. Ф. 95. Оп. 1. Д. 1–13.
[84] ГАКО. Ф. 371. Оп. 1. Д. 1. Л. 1–14.
[85] ГАКО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 1. Л. 2.
