Русская православная церковь в 1943 – 2000 гг.: внутрицерковная жизнь, взаимоотношения с государством и обществом (по материалам центральной россии)

На правах рукописи

ФЕДОТОВ Алексей Александрович

РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ В 1943–2000 гг.:

ВНУТРИЦЕРКОВНАЯ ЖИЗНЬ, ВЗАИМООТНОШЕНИЯ С ГОСУДАРСТВОМ И ОБЩЕСТВОМ

(По материалам Центральной России)

Специальность 07.00.02 – Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наук

Иваново – 2009

Работа выполнена в Ивановском государственном университете

Научный консультант:       доктор исторических наук, профессор

     Коровин Николай Романович

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Белов Андрей Михайлович

Костромской государственный

университет им. Н. А. Некрасова;

доктор исторических наук, профессор

Егоров Александр Дмитриевич

Ивановский государственный

химико-технологический университет;

доктор исторических наук, профессор

Леонтьева Татьяна Геннадьевна

Тверской государственный университет.

Ведущая организация –     Ярославский педагогический

университет им. К. Д. Ушинского

Защита состоится 20 апреля 2009 года в 9.30 на заседании диссертационного совета Д 212.062.02. при Ивановском государственном университете по адресу: г. Иваново, ул. Тимирязева, д. 5, ауд. 101.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ивановского государственного университета.

Автореферат разослан «____»_____________2009 года

Ученый секретарь

диссертационного совета В. М. Тюленев

Актуальность темы исследования обусловлена все возрастающей ролью, которую Русская Православная Церковь сегодня играет в Российском государстве и обществе, испытывающих острую потребность в укреплении своих духовно-нравственных основ. Сегодня большое внимание государственными деятелями уделяется Русской Православной Церкви. Церковь в той или иной форме все больше соприкасается с самыми разными сферами государственной и общественной жизни. Помимо собственно богослужебной деятельности и восстановления монастырей и храмов Русская Православная Церковь ведет активную образовательную, социальную, издательскую, научную деятельность, в той или иной степени взаимодействует практически со всеми слоями российского общества. Это обусловливает необходимость исследования новейшей истории Русской Православной Церкви, что имеет большую научную и практическую значимость не только для Церкви, но и для государства и общества.

Несмотря на то что в последние годы заметно растет количество исследований, посвященных истории Русской Православной Церкви в ХХ в., период 1943–2000 гг. продолжает оставаться недостаточно изученным. Кроме того, многие исследователи либо уделяют внимание только государственно-церковным отношениям на федеральном уровне, либо ограничивают свои исследования одной-тремя епархиями. Практически не изучаются проблемы внутрицерковной жизни в научном плане. Требует своей постановки в историческом плане и проблема церковно-общественных отношений.

Между тем рассмотрение в исследовании проблемы на материалах именно Центральной России позволяет правильнее оценивать то положение Церкви, которое сложилось в России к 2000 г. Центральная Россия – особое место, которое наиболее полно отражает общую сущность изучаемой проблемы. Этот регион позволяет на примере географически сравнительно небольшого объекта исследования показать практически все основные аспекты процессов, происходивших на территории государства в целом. При этом необходимо учитывать, что государство и Церковь в определенном смысле являются общественными институтами и как таковые неотделимы от жизни общества. Всякая попытка разделить их и общество будет искусственной. В то же время жизнь гражданского общества многомернее и сложнее государственных или церковных рамок, она имеет свои проявления, которые могут пересекаться и с церковной жизнью, будучи при этом за пределами Церкви. В этой связи представляется важным комплексное исследование, истории Русской Православной Церкви в 1943–2000 гг., освещающее одновременно внутрицерковную жизнь, взаимоотношения с государством и обществом.

Уровень научной разработки проблемы. Историография истории Русской Православной Церкви в ХХ в. достаточно обширна. Вместе с тем она является недостаточно полной и даже фрагментарной по целому ряду вопросов, исследуемых в диссертации. К настоящему времени отсутствуют работы, по историографии изучаемой в диссертационном исследовании проблемы.

Отечественную историографию Русской Православной Церкви по изучаемой теме можно условно разделить на два этапа: 1-й – 1940–1980-е гг., 2-й – 1990-е гг. – начало ХХI в. Первый этап характерен тем, что вся концепция истории Русской Православной Церкви в эти годы была выработана советской историографией с позиций официальных идеологических установок Советского государства.

На первом этапе отечественной историографии вышли из печати работы Г. Г. Карпова, М. М. Перенц, Е. С. Осиповой, П. К. Курочкина, М. П. Новикова, В. Е. Чертихина, Н. С. Гордиенко и других^[1], в которых были показаны взаимоотношения Русской Православной Церкви (РПЦ) и Советского государства.

Государственно-церковные отношения после 1943 г. преподносились как идеальные: декларировалось, что Церковь в СССР впервые в мировой истории получила подлинную свободу от государственного давления. Проблемы внутрицерковной жизни затрагивались поверхностно и предвзято. Взаимоотношения Церкви и общества не исследовались. Отмечалось только, что РПЦ не создает своих политических организаций, но духовенство наравне со всеми гражданами принимает активное участие в общественно-политической жизни, в движении сторонников мира, в различных международных организациях. В 1970-е гг. в советской историографии были предприняты попытки критического анализа работ о положении религии и Церкви в СССР, изданных за рубежом^[2]. Можно отметить также публикации председателя Совета по делам религий при СМ СССР В. А. Куроедова, в которых он, развивая идеи книги Г. Г. Карпова, отмечал лояльность и патриотизм Церкви в годы войны. Причину успешного взаимодействия власти и Церкви в послевоенный период В. А. Куроедов объяснял участием Патриарха Алексия в работе международных организаций по защите мира^[3].

В работах по истории Русской Православной Церкви до середины 1980-х гг. исследовались в основном государственно-церковные отношения, причем их оценка имела тенденциозный характер. То же можно сказать и о проблемах внутрицерковной жизни и церковно-общест-венных отношений. Считалось, что Церковь в ХХ в. представляет собой отмирающий организм, который неизбежно придет к самоликвидации в связи с ростом просвещенности общества и естественным уходом из жизни небольшого количества последних оставшихся верующих. Внутрицерковная жизнь рассматривалась в основном публицистически.

На втором этапе отечественной историографии 1990-е гг. – начало ХХI в. можно отметить, в первую очередь, докторские работы таких историков, как М. И. Одинцов, В. А. Алексеев, М. В. Шкаровский, О. Ю. Васильева, И. И. Маслова, И. Я. Шимон и других авторов, которые основательно, на большом документальном материале, изучали историю Русской Церкви ХХ в.^[4]

В этих работах на обширном фактическом материале рассмотрены различные вопросы по истории Русской Православной Церкви, в том числе вопросы взаимоотношений Советского государства и РПЦ, правовые аспекты этих взаимоотношений, деятельность руководящих органов РПЦ и отдельных священнослужителей.

Необходимо отметить, что если работы О. Ю. Васильевой и М. В. Шкаровского выдержаны в целом в благожелательном по отношению к Церкви тоне, отражают глубокое понимание авторами внутрицерковной жизни, оказывающей непосредственное влияние на церковно-государственные отношения, то, например, М. И. Одинцов, фактически продолжает оставаться на тех позициях, которые лежали в основе советской историографии по данному вопросу. Несмотря на разность подходов авторов докторских диссертаций, каждый из них внес весомый вклад в изучение истории РПЦ в ХХ в., ввел в научный оборот большое количество новых источников.

На сегодняшний день проблема истории Русской Православной Церкви в ХХ в. вышла за рамки исторической науки. Защищаются диссертации по политическим, юридическим, социологическим, богословским, экономическим наукам и даже исторической географии^[5]. Эти исследования, выходя за рамки исторической науки, но в то же время тесно с ней соприкасаясь, позволяют более полно увидеть весь спектр церковно-государственных отношений во всех их проявлениях, а также определенные проблемы внутрицерковной жизни. Многие из этих работ дают достаточно точную характеристику современной религиозной ситуации в России.

Отечественная историография в 1990–2000-е гг. рассмотрела многие проблемы новейшей истории Русской Православной Церкви. Однако большинство исследований посвящено преимущественно государственно-церковным отношениям на федеральном уровне. Исследования региональной ситуации в большинстве случаев фрагментарны. В этой связи значимым является, высказанное Ю. В. Гераськиным положение о том, что «исследование истории государственно-церковных отношений в России представляется невозможным без осмысления процессов, происходящих в провинции, в которой было сосредоточено большинство церковных приходов. Глубинный потенциал существования и воспроизводства религии Церковь черпала в провинции»^[6].

Работы, посвященные состоянию РПЦ в 1990-е гг., как правило, не носят конкретно-исторического характера. Это в основном социологические, политологические или философские исследования. Большинство авторов уделяет внимание исключительно государственно-церковным отношениям. Меньше исследований, посвященных внутрицерковным проблемам, в основном это либо работы таких официальных церковных историков, как профессор протоиерей Владислав Цыпин, либо достаточно однобокие работы либеральных авторов.

Исследования последних носят поверхностный характер, реально происходившие события трактуются тенденциозно, подгоняются под избранную автором концепцию. В особенности это касается работ, посвященных положению Церкви в постсоветской России. В первую очередь можно назвать исследования Л. М. Тимофеева, Н. А. Митрохина, М. Ю. Эдельштейна, М. Жеребьятьева^[7]. По сути, игнорируя данные научных исследований, однозначно свидетельствующих о позитивном отношении на этом историческом этапе большинства населения к Русской Православной Церкви, авторы подставляют на их место собственные неподтвержденные предположения.

Отдельно необходимо отметить работы церковных исследователей.

Первая попытка объективного обзора истории Русской Православной Церкви в условиях Советского государства была сделана в докладе митрополита Филарета (Денисенко) (впоследствии раскольнический Киевский патриарх) «Тысячелетие Крещения Руси», прочитанном им на Поместном Соборе 1988 г.^[8] Необходимо отметить, что обзор в рамках официального доклада был сравнительно невелик по объему, формулировки носили предельно сглаженный характер. В 1993 г. в «Журнале Московской Патриархии» была опубликована статья священника С. Гордуна «Русская Православная Церковь в период с 1943 по 1970 год». На основе вводимых в научный оборот документов фонда Совета по делам религий при СМ СССР, автор подробно останавливается на примерах сопротивления руководства Московской Патриархии, духовенства и прихожан антицерковной государственной политике^[9]. Необходимо отметить многоплановость и объем работ протоиерея Владислава Цыпина, написавшего в России фактически первую наиболее подробную историю Русской Православной Церкви в ХХ в.^[10]

Имеются объемные исследования, посвященные жизненному пути православных иерархов в изучаемый период. Из них наиболее полными являются труды митрополита Мануила (Лемешевского) и протодиакона Александра Киреева^[11].

Церковные исследователи занимаются и глубоким изучением некоторых частных вопросов истории Русской Церкви в ХХ в. Историко-экономическими исследованиями по данной проблеме занимались О. В. Шведов, протоиерей А. Н. Марченко^[12]. О. В. Шведов подчеркивает, что вопреки общепринятому мнению о религиозном законодательстве 1990 г., российский закон о религии был «более прогрессивным», чем союзный. Он также высказывает мнение, что церковные здания в России не должны оставаться в собственности государства. Протоиерей А. Н. Марченко приводит конкретные примеры налогового давления на Церковь со стороны Советской власти. Для наиболее полного раскрытия темы истории Русской Православной Церкви в XX в., ее внутрицерковной жизни и взаимоотношений с государством и обществом, большое значение имеют краеведческие исследования, подготовленные на основе материалов по Ивановской области^[13]. Есть работы, охватывающие несколько областей Центральной России^[14]. Необходимо отметить и то, что в настоящее время вышло немало книг и статей, посвященных жизненному пути церковных деятелей второй половины XX в., особенно по Ивановской и Костромской епархиям^[15]. Труды церковных исследователей неоднородны. Среди них есть, как профессиональные, так и поверхностные работы, особенно на региональном уровне. Общим местом для них является некоторая скованность мысли авторов, необходимость излагать свои мысли в рамках принятого официального мнения. Это зачастую приводит к «сглаживанию» действительности, отсутствию самостоятельных обобщающих выводов при наличии богатого фактического материала.

Монографии и диссертации, посвященные истории Православия в том или ином российском регионе, в основном ограничены локальными географическими или национальными рамками, что не позволяет полноценно проследить в этих работах взаимосвязь центрального и регионального.

Много работ по новейшей истории Русской Православной Церкви было опубликовано в рамках сотрудничества кафедры новейшей отечественной истории Ивановского государственного университета с научным центром по проблемам церковной истории и церковного осмысления истории России, который до 2007 г. успешно работал при Иваново-Вознесенской духовной семинарии. Особенно необходимо отметить 7 всероссийских и международных конференций «Церковь, государство и общество в истории России ХХ века», которые изначально начали проводиться в рамках данного сотрудничества. (Председатель оргкомитета конференций и ответственный редактор сборников материалов – доктор исторических наук, профессор А. А. Корников.) Данные конференции являются серьезной площадкой для обсуждения истории Русской Православной Церкви в ХХ в. Хотя по своей тематике они намного шире настоящего исследования, многие из их материалов представляют интерес для данной диссертации^[16].

Из трудов зарубежных ученых достаточно удачной попыткой написания обзорной истории Русской Церкви в XX в., можно назвать работы Д. В. Поспеловского^[17]. Д. В. Поспеловский говорит, в частности, об изменении менталитета духовенства: те священнослужители, которые родились в Советской России уже не мыслили иных форм церковно-государственных отношений, кроме советских. Что касается работ русских эмигрантов по новейшей истории Русской Церкви в целом, то они чаще всего субъективны, пристрастны и обычно затрагивают ограниченный круг вопросов, какого-то конкретного периода времени. Таким, по существу, является трехтомник В. Степанова (Русака)»^[18]. Сложности с интерпретацией истории Русской Церкви в ХХ столетии признавали и сами зарубежные исследователи. Так, французский католический историк Ги Бедуль (Бедуелл) отмечал в этой связи: «Историку пока еще слишком трудно оценить всю меру страданий и предательства, конформизма и сопротивления или же то расстояние, которое отделяло официальное заявление представителей Церкви от внутренних убеждений ее членов»^[19]. Свою версию взаимоотношения Церкви и Советского государства – разумеется, резко негативную по отношению к политике власти – давали и авторы русского зарубежья, в частности протоиерей Димитрий Константинов^[20], профессор А. А. Боголепов^[21], Глеб Рар и другие^[22]. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что подчас эти представители русского зарубежья старались учесть специфику церковной жизни в СССР в условиях провинции. Например, протоиерей Димитрий Константинов подчеркивал, что начавшийся в конце 50-х гг. «новый нажим на религию, который особенно ярко проявился в провинции, почти не коснулся центральных городов и церковной верхушки в лице Московской Патриархии»^[23].

Дж. Эллис использовала имеющийся круг диссидентских источников и проделала огромную работу, изучая взаимоотношения государства и Церкви и роль православных диссидентов. Ее книга содержит сведения о жизни православных иерархов, священников и верующих, приходов, монастырей и других церковных учреждений^[24].

В работе Н. Бодевиг изучается состояние Русской Православной Церкви в 1958–1979 гг., при этом особое внимание уделяется атеистической пропаганде^[25]. В первой половине 1980-х гг. на Западе эмигрантами позднесоветского периода была опубликована серия работ. М. Аксенов-Меерсон, Л. Алексеева и В. Зелинский в своих книгах говорили о разрыве между интеллектуалами и основной массой «церковного народа», епископатом и рядовыми священниками, опровергая тезис о том, что все проблемы Церкви коренятся исключительно в ее взаимоотношениях с государством^[26]. В целом можно согласиться с мнением О. Ю. Ва-сильевой и И. И. Масловой, что отличительной чертой исследований большинства зарубежных историков является преувеличение степени контроля советского государства над Церковью^[27]. Оторванные от реальностей церковной жизни в России, пользующиеся преимущественно вторичными источниками для своих исследований зарубежные ученые не стесняли себя в смелых и обобщающих выводах по самым разным вопросам новейшей истории Русской Православной Церкви.

Подводя итоги историографическому обзору исследуемой проблемы, можно сделать следующие выводы:

1. Историография истории Русской Православной Церкви в 1943–2000 гг. является неполной, прежде всего по вопросам внутрицерковной жизни, а также церковно-общественных отношений. На материалах Центральной России изучались лишь отдельные частные вопросы, без показа проблемы во всем ее комплексе. По проблемам внутрицерковной жизни имеется небольшое количество защищенных диссертаций, все они посвящены достаточно узким вопросам^[28].

2. Исследования проблематики в общероссийском масштабе, как правило, практически не учитывали региональный компонент. В данном исследовании широко использованы архивные и другие материалы, как общероссийские, так и региональные, что позволяет уверенно говорить о новизне работы.

3. Имеются большие различия в изучении истории Русской Православной Церкви по отдельным областям Центральной России. Это связано в большой степени с отсутствием историков, которые занимались бы данной проблемой. К тому же этому во многом мешает недостаточность, а иногда закрытость для исследователей научно-доку-ментального материала. Многие историки интересуются исключительно дореволюционной проблематикой, не касаясь истории РПЦ во второй половине ХХ в. Определенную роль в решении проблемы играют научные центры по изучению церковной истории, удачный опыт работы которых имелся, например, в Иваново-Вознесенской, Кинешемской и Тверской епархиях.

4. Анализ имеющихся исследований позволяет отметить, что ни одно из них не ставило своей целью комплексное изучение проблем, поднятых в настоящей работе. Фрагментарно их затрагивали многие авторы, однако ни один из них не решал задачи изучения одновременно центрального и регионального компонентов на материалах столь сложного и большого региона, где центральное и региональное оказываются тесно переплетенными, тем более за такой большой исторический отрезок времени. Между тем именно изучение поднятой проблемы во всем ее многообразии позволит достаточно полно понять процессы, происходившие в истории Русской Православной Церкви в 1943–2000 гг., будет способствовать лучшему пониманию того, какое место Церковь занимает в российском государстве и обществе сейчас, в начале третьего тысячелетия.

Объект и предмет исследования. Объектом исследования являются Московская Патриархия и епархии Русской Православной Церкви, находящиеся в Центральной России в 1943–2000 гг. Предметом диссертационного анализа явились внутрицерковная жизнь в этих епархиях и взаимоотношение Русской Православной Церкви с Советским (СССР) и Российским (РФ) государством и обществом в указанный период.

Хронологические рамки работы обусловлены датами, которые имеют исключительное значение как для внутрицерковной жизни, так и церковно-государственных и церковно-общественных отношений.

Состоявшаяся в 1943 г. встреча И. В. Сталина с митрополитами Сергием, Алексием и Николаем послужила началом изменений в церковной жизни. Стали открываться храмы, священнослужители получили возможность легального совершения богослужений. Открылись духовные учебные заведения, появилась церковная печать. После многолетнего перерыва удалось собрать Архиерейский Собор, на котором был избран Патриарх (после перерыва с 1925 г.). Изменилось отношение к Церкви со стороны прессы, общественных организаций, простых граждан.

2000 г., завершивший XX в. и второе тысячелетие от Рождества Христова, также стал рубежным. Прошедший в этом году Архиерейский Собор Русской Православной Церкви прославил в лике святых Новомучеников и исповедников Российских ХХ в., принял ряд знаковых документов, в частности «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви», определяющие отношение Церкви к государству, к различным проявлениям общественной жизни.

Географические рамки работы охватывают Москву и Московскую область, а также граничащие с ней области Центральной России – Владимирскую, Смоленскую, Рязанскую, Тульскую, Калужскую, Тверскую и Ярославскую. Кроме того, исследуются Ивановская и Костромская области, которые вместе с Владимирской и Ярославской областями традиционно рассматриваются как Верхне-Волжский регион. Не имея непосредственных границ с Московской областью, они тем не менее исторически тесно связаны с изучаемым в диссертации регионом; находятся ближе к Москве, чем, например, Смоленск, и имеют общие с вышеперечисленными регионами Центральной России тенденции развития церковной жизни в 1943–2000 гг.

Цель и задачи исследования. Цель работы – исследовать историю Русской Православной Церкви по материалам Центральной России как органичное развитие внутрицерковной жизни, взаимоотношений с государством и обществом в 1943–2000 гг.

Исходя из цели, ставятся следующие исследовательские задачи:

1.  Показать взаимосвязь потепления государственно-церковных отношений в 1943–1958 гг. с необходимостью использования Церкви во внешней и внутренней политике Советского государства.
2.  Рассмотреть антицерковные репрессии Н. С. Хрущева в 1958–1964 гг.
3.  Изучить стабилизацию государственно-церковных отношений в 1964–1980-е гг. в рамках общих процессов, происходивших в стране; отметить связь изменения положения Церкви в конце 1980-х гг. с имевшими место и в целом в государстве и обществе процессами перестройки.
4.  Проанализировать обусловленность особого положения Церкви в России в 1990-е гг., в связи с происшедшими в стране политическими изменениями, приведшими к появлению в этот период абсолютно новой для российской истории модели определения устройства церковной жизни.
5.  Исследовать историю духовного образования в 1943–2000 гг.

Методологическую основу диссертации составили общепринятые принципы историзма, научной объективности и достоверности, системного подхода при рассмотрении изучаемых фактов и явлений. Кроме принципов историзма и системного подхода был частично использован формационный подход марксистской методологии, использование которого представляется наиболее оправданным при изучении социальных и конкретно-исторических явлений, а также труды некоторых философов и теологов, занимавшихся проблемами осмысления социальной истории, в первую очередь С. Н. Булгакова, который писал: «Экономическое направление в истории, хотя и часто смешивается с экономическим материализмом, в действительности совершенно ему чуждо, ибо оно всецело остается в области “исторического прагматизма” и ни на какую философию истории не притязает. И именно в этом направлении, в силу его научной непредвзятости, и проводятся ценные исследования, раскрывающие действительное значение хозяйства в историческом развитии и двигающие вперед экономическую историю»^[29]. Объективность настоящего исследования обусловлена тем, что оно основано на аутентичных документах, выводы формировались только объектом исследования. История Русской Православной Церкви не может быть изучена без системного подхода, который позволяет увидеть всю систему Русской Православной Церкви, ее взаимоотношения с внешней средой – советским и постсоветским государством и обществом.

Принцип историзма позволяет во всей полноте на конкретно-историческом материале рассмотреть историю РПЦ в изучаемый период в поступательном развитии, увидеть положение Русской Православной Церкви к 2000 г., исходя как из «глубокой» традиции, то есть в контексте всей истории Русской Церкви, так и из результатов тех процессов, которые исследовались в диссертации. Он дает возможность показать целостную картину изучаемых событий, – с одной стороны, связанных между собой, а с другой – разграниченных друг от друга. Принцип историзма позволил определиться с периодизацией исследования, выявить сходства и различия следующих периодов: 1943–1958; 1958–1964; 1964–1990 гг.; охарактеризовать 1990-е гг. как особый этап истории Русской Православной Церкви.

Источниковую базу исследования составляет комплекс опубликованных и неопубликованных документов. Можно выделить следующие виды использованных в настоящем диссертационном исследовании источников: законодательные материалы, делопроизводственные материалы, материалы государственных учреждений федерального уровня, государственных учреждений регионального уровня, церковных учреждений, в том числе общецерковные документы Русской Православной Церкви, епархиальные документы, документы местных православных религиозных организаций (монастырей, приходов, семинарий); периодическая печать, мемуары, художественная литература.

К основным законодательным источникам следует отнести Конституции СССР 1936 и 1977 гг., Конституции РСФСР 1937 и 1978 гг. (последняя с поправками 1989, 1990, 1991 и 1992 гг.), Конституцию Российской Федерации 1993 г., законодательство о религиозных объединениях. Среди основных законов о религии необходимо выделить постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» от 1929 г., действовавшее с вносимыми в него изменениями до 1990 г.; союзный и российский законы о свободе вероисповеданий 1990 г., российский Федеральный закон «О свободе совести и религиозных объединениях» 1997 г. Поскольку в Конституциях религиозной проблематике уделялось небольшое внимание, именно эти законы и определяли место религиозных организаций в советском и российском государстве.

На сегодняшний день имеется целый ряд сборников, содержащих в себе публикации документов, регулировавших религиозную жизнь в России в рассматриваемый в настоящем исследовании период. Среди них можно выделить «Законодательство о религиозных культах. Сборник документов и материалов» (М., 1971), «Религия и закон» (М., 1996), Русская Православная Церковь и право (М., 1999) и другие, которые показывают не только официальную законодательную базу государ-ственно-церковных отношений в советской и постсоветской России, но и содержат некоторые трактующие воплощение существовавшего советского религиозного законодательства в жизнь закрытые инструкции, позволяющие лучше понимать специфику этих отношений, влияние на состояние религиозности в советском обществе со стороны атеистического государства.

Так, сборник законодательства о религиозных культах содержит основные документы, отражающие политику партии и социалистического государства по отношению к религии и Церкви и как таковой представляет несомненный интерес при изучении рассматриваемой темы^[30]. Публикации современного Российского законодательства о религии осуществляются при участии не только государственных, но и церковных специалистов^[31].

Делопроизводственные материалы.

1). Материалы государственных учреждений федерального уровня. В первую очередь к ним следует отнести материалы Совета по делам религий при Совете Министров СССР (до 1965 года – Совет по делам Русской Православной Церкви) (фонд р-6991 Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ). Во многом их дополняют материалы ЦК КПСС – фонда 17 Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), прежде всего это касается материалов отдела агитации и пропаганды, курировавшего в том числе и религиозные вопросы. Кроме того, в Российском государственном архиве социально-политической истории прорабатывался Фонд Академии общественных наук при ЦК КПСС (фонд 606), что позволяло лучше понимать особенности атеистической деятельности Советского государства, пути вовлечения в атеистическую работу преподавателей, ученых, широкой общественности. Нужно отметить и большую работу Российской академии государственной службы при Президенте РФ в публикации и систематизации источников по изучаемой проблематике, в подготовке учебных пособий и проведении конференций^[32].

2). Материалы государственных учреждений регионального уровня. В эту группу входят материалы фондов уполномоченных Совета по областям – фонд р-632 во Владимирском госархиве (ГАВО), фонд р-2953 в Ивановском (ГАИО), фонд р-2102 в Костромском (ГАКО), фонд р-3501 в Калужском (ГАКО), фонд р-2793 в Тверском (ГАТО), фонд 3004 в Центральном архиве города Москвы (ЦАГМ), фонд 7383 в Центральном архиве Московской области (ЦГАМО), фонд р-5629 в Рязанском архиве (ГАРО), фонд 985 в Смоленском (ГАСО), фонд р-3354 в Тульском (ГАТО), фонд р-1033 в Ярославском архиве (ГАЯО).

Материалы этих фондов охватывают многочисленные проблемы истории Русской Православной Церкви, в первую очередь государственно-церковных отношений в 1943–1990 гг. по Центральной России. Они представляют большую ценность. Ведь Совет контролировал и фактически управлял всей деятельностью Московской Патриархии и ее епархий вплоть до конца 1980-х гг. Необходимо отметить, что до самого конца 1980-х гг. вся сколько-нибудь значимая церковная переписка не могла пройти мимо уполномоченного. Статистическими данными о количестве православных религиозных организаций в период 1990–2000 гг. обладают только территориальные управления Федеральной регистрационной службы и местные епархии. Сведения о количестве православных священнослужителей в этот период имеют только Патриархия и епархии. Однако епархиальные документы, особенно новейшего времени, на сегодняшний день в основном еще закрыты для исследователей. Управления Федеральной регистрационной службы в разных областях также по-разному смотрят на вопрос предоставления ученым информации о количестве зарегистрированных ими в этот период православных религиозных организаций. Например, в Управлении по Московской области такая информация вообще отсутствует, Управления по Костромской и Владимирской области отказали в предоставлении такой информации, а Управления по Смоленской и Тульской областям не только предоставили запрошенную информацию, но и размещают сведения о зарегистрированных религиозных организациях на интернет-сайте Управления.^[33] Все это говорит о том, что процессы предоставления информации пока не отлажены даже в органах Министерства юстиции. Соответственно, исчерпывающие статистические сведения о количестве православных религиозных организаций в 1990–2000 гг. в рамках научного исследования получить не представляется возможным.

3). Документы церковных учреждений.

а). Общецерковные документы Русской Православной Церкви. Многочисленные материалы Русской Православной Церкви, важнейшие из которых опубликованы. Они отражают важнейшие процессы, происходившие во внутрицерковной жизни, в церковно-государственных и церковно-общественных отношениях. Это в первую очередь официальные опубликованные документы Московского Патриархата. К ним относятся Деяния Совещания глав и представителей автокефальных Православных Церквей, Поместных и Архиерейских Соборов, журналы заседания Священного Синода, обращения Святейшего Патриарха на епархиальном собрании г. Москвы^[34]. Опубликованные на страницах «Журнала Московской Патриархии», других изданий, вышедшие в виде отдельных сборников официальные церковные документы позволяют видеть в динамике мнение руководства Русской Православной Церкви по самому широкому кругу вопросов, касающихся как внутрицерковной жизни, так и отношений Церкви с государством и обществом. В них содержатся данные о состоянии Церкви. На Поместных и Архиерейских Соборах обсуждаются и принимаются решения по принципиальным «богословским, каноническим богослужебным и пастырским вопросам, касающимся как внутренней, так внешней деятельности Церкви; канонизации святых и утверждения богослужебных чинопоследований»^[35]. Священный Синод, возглавляемый Патриархом, осуществляет в Церкви центральную внутрицерковную законодательную, исполнительную и судебную власть между Соборами. Поэтому в его решениях отображены практически все значимые моменты текущей церковной жизни.

Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II в своём ежегодном обращении на епархиальном собрании г. Москвы даёт общую характеристику состояния церковной жизни за год.

Нужно отметить и такой важнейший для рассматриваемой темы документ, как «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви» принятый Архиерейским Собором в 2000 г. По характеристике авторов документа, он «излагает базовые положения церковного учения по вопросам церковно-государственных отношений и по ряду современных общественно значимых проблем»^[36]. Статистические сведения общедоступного характера расположены в основном в ежегодном выступлении Патриарха Московского и Всея Руси на епархиальном собрании города Москвы, в его выступлениях на Поместных и Архиерейских Соборах. Данные о количестве храмов, монастырей, духовных учебных заведений, священнослужителей, о финансовом положении религиозных организаций очень разрозненны, имеются не по всем регионам Центральной России.

б). Епархиальные документы. Большой интерес для исследования процессов внутрицерковной жизни представляют архивы епархиальных управлений. Нужно отметить, что это закрытые документы. В силу объективных причин знакомство с ними затруднено для исследователя. Между тем в них сосредоточены переписка епархий с Патриархией, дела, отражающие положение монастырей и храмов, личные дела священнослужителей, переписка с органами государственной и муниципальной власти, предприятиями и организациями. Автору удалось ознакомиться достаточно подробно с материалами текущего архива Ивановского епархиального управления за период 1998–2006 гг. Особенно необходимо выделить использование в настоящей работе материалов из личных дел священнослужителей. Это секретные документы, знакомство с большим количеством таких дел позволило еще больше понять суть многих процессов внутрицерковной жизни.

Единственным в регионе систематизированным и сравнительно доступным для исследователя церковным архивом является архивный отдел Тверской епархиальной научной библиотеки. Все документы в ней систематизированы в соответствии с общими архивными требованиями (описи, дела, листы). На сегодняшний день фактически это образцовый епархиальный архив. Как и в других архивах епархиальных управлений, в нем имеются документы за весь изучаемый период, что было очень важно при подготовке работы.

К сожалению, в силу закрытости информации в ходе проведения данного исследования удалось подробно изучить лишь материалы текущего архива Ивановского епархиального управления, а также использовать тверские епархиальные документы, уже обработанные в научном плане Тверской епархиальной научной библиотекой. Это помогло более четко обозначить в диссертации проблемы, стоявшие во внутрицерковной жизни в Центральной России в изучаемый период.

в). Архивы местных православных религиозных организаций. Архивы религиозных объединений в составе епархии, таких как Свято-Успенский мужской монастырь (г. Иваново), Свято-Введенский женский монастырь (г. Иваново), Ивановское Духовное училище, Иваново-Вознесенская Православная Духовная семинария, располагают сравнительно небольшим количеством документов, но также могут представлять определенный интерес в качестве дополнительного фактического материала к документам Ивановского епархиального управления.

Однако в настоящее время отмечаются тенденции к большей открытости Церкви, например публикации определенных статистических и документальных внутренних материалов в Интернете и официальной церковной периодике. Можно предположить, что это поможет избежать затруднений в поиске источников для будущих историков.

Сборник выдержек из законодательных и делопроизводственных документов, как местных, так и центральных, как государственных, так и церковных «Русская Православная Церковь в советское время (1917–1991)» опубликованный Г. Штриккером, – интересный свод документов по рассматриваемой теме^[37].

Интересные и достаточно подробные материалы предоставила периодическая печать как вид источников по изучаемым в диссертации проблемам.

Различные публикации в центральной и местной прессе показывают историю Русской Православной Церкви по разным направлениям. К примеру, в газетах «Известия», «Правда», журнале «Известия ЦК КПСС» приводились факты о взаимодействии с Церковью высшего советского партийного и государственного руководства. В региональных газетах, таких как, например, «Ивановская газета», «Рабочий край» (Иваново), «Губернский дом» (Кострома) и др., опубликованы сведения о взаимодействии Церкви с государством и обществом на региональном уровне. Официальные советские печатные издания часто писали о Церкви настороженно, с позиций атеизма. Но в 1990-е гг. ситуация изменилась и можно было встретить много доброжелательных по отношению к Церкви публикаций. Однако конфликты между Церковью и светской печатью оставались и в 1990-е гг., что отражалось на страницах некоторых изданий. Правда, конфликт носил, как правило, не мировоззренческий, а скорее «бытовой» характер. У Церкви усиленно выискивались «темные пятна».

Церковную периодику также можно разделить на центральную и областную (епархиальную). В центральных изданиях Русской Православной Церкви – «Журнале Московской Патриархии», газете «Московский церковный вестник» – содержится много важной информации по Церкви в целом, но достаточно мало материалов по епархиям. Для изучения же регионального аспекта проблемы большой интерес представляют епархиальные издания, такие газеты, как «Московские епархиальные ведомости», «Ивановский епархиальный вестник», «Костромские епархиальные ведомости», «Журнал Ивановской епархии», «Владимирская епархия. Информационный бюллетень», «Православный Суздаль», «Слово утешения» (Иваново), «Православная газета для простых людей» (Владимир), «Яко с нами Бог» (Иваново), «Глагол» (Коломна), «Дмитровский вестник» (Дмитров), «Тульские епархиальные ведомости» (Тула) и др. В этих изданиях не только отражаются конкретные события текущей епархиальной жизни, но и публикуются исследования истории епархии, биографии архиереев и других церковных деятелей данной епархии. Несмотря на то, что епархиальная пресса появилась лишь в 1990-е гг., в ряде случаев она может служить источником и для изучения 40–80-х гг.

В связи с развитием новых информационных технологий все большую актуальность для проведения исторических и иных исследований приобретают материалы, размещенные в Интернете. Наиболее объемно материалы по рассматриваемой проблеме представлены на сайте «Библиотека Якова Кротова», сайте ЦНЦ «Православная энциклопедия» («Седмица»), а также на сайте Управления делами Московской Патриархии («Patriarchia»). Необходимо отметить, что материалы из Интернета по проблеме настоящего исследования в основном дублируют уже существующие на бумажных носителях. Что касается новостей церковной жизни, то они стали активно размещаться в электронных изданиях в XXI в., а до 2000 г. их размещение носило локальный характер. Несмотря на это, публикации электронных изданий также были частично использованы в диссертации.

В диссертации используется и мемуарная литература^[38]. Авторы воспоминаний в своих книгах, статьях, дневниках дают эмоциональные оценки событий, очевидцами которых им довелось быть. Они ярко, хотя порой и субъективно, описывают процессы, происходившие во внутрицерковной жизни, развитие отношений Церкви с советским государством и обществом. В 1990-е гг. и в начале ХХI в. стала возможной публикация этих интереснейших документов. Анализ 1960–1970-х гг. дан в воспоминаниях архиепископа Василия (Кривошеина), священника Димитрия Дудко, митрополита Иоанна (Снычева) и других^[39]. Как правило, каждый автор анализирует наиболее значимый для него период и связанные с ним впечатления.

Отдельный вид источников – художественная литература, посвященная религиозной проблематике. Вызывая у читателя определенное эмоциональное отношение к поднятой проблематике, она тем самым играет существенную роль в формировании общественного отношения к религиозным вопросам. Причем если в советский период издавалась исключительно атеистическая художественная литература^[40], то в постсоветской России появляется много книг, написанных о верующих людях с православных позиций^[41]. Использование данной литературы в исследовании помогает лучше понимать процессы, происходившие в церковно-общественных отношениях. Начинают публиковаться и православные художественные произведения, созданные русскими авторами в годы советской власти – тайно или в эмиграции^[42]. Необходимо отметить, что в художественных произведениях, как в зеркале, отражались происходившие в государстве и обществе процессы. Однако позиция автора зависела от того, «по какую сторону» от Церкви он находился. Причем как в советской России тайно писались апологетические по отношению к Церкви романы и рассказы, так и в постоветской России существует антицерковная художественная литература. Поэтому к данному источнику следует относиться очень осторожно в плане его достоверности, используя лишь в контексте других данных.

Указанные виды источников, особенно архивные материалы, позволяют изучить историю Русской Православной Церкви за 1943–2000 гг. по тем проблемам, которые обозначены в диссертации. Обращение в государственные центральные и региональные, церковные и ведомственные архивы позволило привлечь материалы, которые вводятся в научный оборот впервые. Вышеперечисленные источники и научная литература позволяют рассмотреть тему диссертации достаточно полно.

Научная новизна настоящего исследования заключается в том, что впервые в отечественной и зарубежной историографии история Русской Православной Церкви в 1943–2000 гг., рассматривается как единый комплекс внутрицерковной жизни, церковно-государственных и церковно-общественных отношений на материалах регионов Центральной России, с учетом одновременно как общей, так и региональной специфики. Существовавшие ранее исследования касались тех или иных аспектов данной темы, не рассматривая ее в целом. Была методологически обоснована периодизация социальной истории Русской Православной Церкви в 1943–2000 гг. Введение в научный оборот ранее закрытых для исследователей исторических источников позволило увидеть многие реальные проблемы внутрицерковной жизни на примере российской провинции; отметить реальную роль священнослужителей в изучаемых исторических процессах. На документальном материале показаны конкретные проблемы, которые повлекла за собой реформа приходского управления 1961 г.; сделана попытка охарактеризовать ментальные особенности существенной части членов церковных советов и прихожан в 1961–1980-е гг. Предпринят анализ динамики особенностей восприятия места Церкви в России священнослужителями в 1943–2000 гг.

Апробация работы. Основные идеи диссертации апробированы на международных и российских научных конференциях, в том числе на ежегодных международных конференциях «Государство, Церковь и общество в истории России ХХ века», организуемых Ивановским государственным университетом, совместных круглых столах Ивановского епархиального управления и лютеранской общины г. Ганновера, совместных международных конференциях Ивановской епархии с ИГАСУ. Положения диссертации проверялись автором в ходе его работы первым проректором Свято-Алексеевской Иваново-Вознесенской православной духовной семинарии в 2002–2007 гг., общественным помощником Губернатора Ивановской области по взаимодействию с религиозными объединениями в 2005 г.

Содержание диссертации и ее выводы неоднократно обсуждались на заседаниях кафедры новейшей отечественной истории ИвГУ в 2001–2008 гг.

По теме диссертации опубликованы: монография в издательстве ИвГУ в 2005 г., 7 статей в изданиях из утвержденного ВАК РФ списка для публикации основных положений докторских диссертаций, а также другие монографии и статьи. На основе материалов диссертации автором подготовлены к печати курс лекций по государственно-конфессиональным отношениям в России, сборник документов по истории Русской Православной Церкви в 1943–2000 гг.

Научно-практическая значимость диссертации. Обобщенный в диссертации исторический опыт внутрицерковной жизни, взаимоотношений Русской Православной Церкви с государством и обществом в 1943–2000 гг., может быть использован в учебных курсах по истории России ХХ в., государственно-конфессиональных отношений, в практической деятельности государственных служащих, занимающихся проблемами государственно-церковных отношений, при дальнейшем развитии государственного законодательства по регулированию религиозных вопросов.

Структуру диссертации составляют введение, шесть глав, заключение, список использованной литературы, приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются актуальность темы, научная новизна работы, территориальные и хронологические рамки диссертации, определяются цель и задачи исследования, рассматриваются вопросы терминологии.

Термины «внутрицерковная жизнь», «государственно-церковные отношения» и «церковно-общественные отношения» могут иметь у разных авторов различную трактовку, обусловленную задачами исследования.

В настоящем диссертационном исследовании под «внутрицерковной» жизнью понимаются вопросы динамики численности храмов, монастырского и храмового строительства, Соборной жизни Церкви, численности и состава духовенства, взаимоотношений иерархов и рядовых священнослужителей, священнослужителей и мирян, создания и развития духовных учебных заведений.

Под «государственно-церковными отношениями» понимается в первую очередь законодательная деятельность государства по религиозным вопросам, а также деятельность государственных органов, регулирующих связанные с религией процессы, взаимоотношения их с церковными структурами, влияние государства на положение Церкви, участие священнослужителей в принятии государственными органами решений по вопросам, связанным с Церковью.

В рамках «церковно-общественных отношений» в исследовании рассматривается отношение к Церкви преимущественно той части российского общества, которая четко сформулировала свое мнение по церковному вопросу. Объективное изучение отношения к Церкви всего российского общества пока затруднено, так как все исследования предпринимались либо в рамках государственной атеистической политики, либо в рамках одного из представленных в диссертации направлений общественной мысли. Впрочем, везде, где это было возможно, в исследовании отмечались и общие для основной части российского общества тенденции отношения к Церкви.

Первая глава «Историография, методология и источники по истории Русской Православной Церкви» состоит из трех параграфов и посвящена подробному рассмотрению историографии проблемы, методологических подходов, целесообразных при ее изучении, имеющихся исторических источников.

Вторая глава «Отношения Советского государства и Русской Православной Церкви в 1943–1958 гг.» состоит из трех параграфов.

В первом параграфе «Положение Русской Православной Церкви к 1943 году» отмечается, что революционные преобразования 1917 г. не принесли Церкви свободы от государственной опеки; она попадает в еще большую от государства зависимость. Усилившееся государственное давление при Временном правительстве переросло в открытые гонения с приходом к власти большевиков. При этом антирелигиозные репрессии, начавшиеся в 20-е гг., а в какой-то степени даже раньше, то усиливались, то, спадая, продолжались вплоть до начала 40-х гг. К 1943 г. церковная инфраструктура в России была в основном разрушена. В этот период формируется советское законодательство о религии, которое с небольшими изменениями продолжало действовать вплоть до 1990 г. Оно не учитывало внутрицерковных установлений, законодательно закрепляло неравноправие верующих и атеистов, лишало Церковь возможности не только участия в рассмотрении государством вопросов, касающихся непосредственно церковных проблем, но практически исключало для Церкви все пути влияния на общество. В то же время перепись населения 1937 г. показала, что 2/3 сельского населения, составлявшего тогда большинство, и 1/3 городского позиционируют себя верующими людьми. Но при всем этом, как только началась Великая Отечественная война, первым обращается к народу Предстоятель Русской Православной Церкви с призывом не жалеть сил на защиту Родины. Подвиг иерархов, священнослужителей и рядовых верующих в годы Великой Отечественной войны получил высокую оценку Советского правительства. Кровавые гонения Русская Православная Церковь пережила. Она сохранила свою иерархическую структуру, внутреннее единство, определенное количество монастырей и храмов, иерархов и духовенства.

Во втором параграфе «Церковно-государственные отношения в 1943–1958 гг.» отмечается, что ставшая во время Великой Отечественной войны явной религиозность населения, в первую очередь женского, необходимость использования религиозного вопроса в международной политике заставили руководство Советского государства пойти на ряд уступок. Начали открываться храмы, смягчились репрессии по отношению к духовенству и верующим. Советское государство де-факто признало Русскую Православную Церковь централизованной организацией. Впервые в советской истории был учрежден орган для организации государственно-церковных отношений, которые до этого регулировались лишь карательными структурами. Однако созданный изначально как совет, осуществляющий взаимодействие органов советской власти и Церкви, Совет по делам РПЦ со временем все более стал превращаться в регистрирующий и контролирующий орган, полностью зависимый от атеистически настроенного партийного руководства.

Впервые в советской истории государство пошло на массовое для того времени открытие храмов. При этом необходимо отметить, что лишь небольшая часть просьб верующих удовлетворялась. Открытию храмов чинилось много препятствий, как бюрократического, так и внеправового характера. Открытие храмов чередовалось с их закрытием, хотя и не столь массовым.

Изменение государственной религиозной политики происходило в зависимости от необходимости в использовании Церкви в государственной пропаганде как внутри страны, так и за рубежом. При этом для международных и внутренних политических акций использовалась исключительно Патриархия, епархии в этот процесс включены не были.

В третьем параграфе «Особенности развития внутрицерковной жизни в 1943–1958 гг.» отмечается, что при том, что в 1943–1958 гг. Русская Православная Церковь переживала период внешнего возрождения, количество ее приходов в относительно благоприятном 1947 г. все равно составляло лишь 5,4 % от их числа в 1914 г. Подчеркивается существенная разница в отношении властей к Патриарху и его ближайшему окружению и к духовенству на местах, в том числе и к правящим архиереям. Если первых даже приглашали на правительственные приемы, то последние продолжали находиться в крайне тяжелых условиях. Началось возрождение традиционных православных, в том числе монастырских, форм духовности, включая крестные ходы, паломничества. В параграфе приводятся таблицы, отражающие количество священнослужителей и храмов в 1945–1958 гг. по России в целом, а также количество священнослужителей по каждому из изучаемых регионов в 1948–1957 гг., и храмов по каждому региону в 1946–1957 гг.

В целом по главе делаются выводы о том, что 1943–1958 гг. стали особым периодом в церковной жизни, показавшим, что религиозность русского народа и тяга его к Православию были еще велики. Прошедшие через репрессии пожилые священнослужители зачастую игнорировали рекомендации властей по свертыванию религиозной деятельности. Появились новые кадры духовенства, отмечался качественный рост общего состояния священнослужителей. Большую роль в пропаганде религиозного учения, пусть в примитивной форме, начал играть низовой церковный персонал. Большое значение имело и возрождение системы духовного образования Русской Православной Церкви.

Как только давление государства ослабилось, сразу начался процесс церковного возрождения, обусловленный тем, что в период гонений религиозность населения носила скрытый характер. Это не могло не волновать атеистически настроенных руководителей Советского государства и стало одной из важнейших причин развернутых Н. С. Хрущевым в 1958–1964 гг. гонений на Церковь.

Между тем Советское государство и идейно, и законодательно продолжало базироваться на активной атеистической идеологии, что создавало благоприятные условия для новых гонений на Церковь.

Третья глава «Гонения на Церковь в СССР в 1958–1964 гг.: роль государства и общества» состоит из трех параграфов.

В первом параграфе «Усиление антицерковной политики Советского государства в 1958–1961 гг.» говорится о том, что упрочившаяся в 1958 г. власть Н. С. Хрущева, а также успехи научно-технической революции, вера многих советских граждан в возможность быстрого построения коммунистического общества, в котором нет места религии, позволили ему начать новые массированные гонения на Церковь. Научно-атеистическая пропаганда на местах зачастую сводилась к грубому и примитивному администрированию. Однако в центре создавались структуры, задачей которых являлось формулирование атеизма в виде научного учения. Одновременно предпринимались разноплановые шаги по подрыву материального благосостояния Церкви. Под давлением советских властных структур, ради материальных благ, целый ряд священнослужителей и церковных работников отреклись от Бога. Однако их поступки не встретили сочувствия не только у верующих, но даже у большинства думающей советской общественности.

При этом, на фоне новых гонений внутри страны, власти не оставляли попыток использования Церкви в международной политике, грубо вмешиваясь во внутренний строй церковной жизни. Попытки духовенства противостоять антицерковной политике жестко пресекались. Хотя репрессии Н. С. Хрущева и принято называть «бескровными», при нем были арестованы и осуждены за свои религиозные убеждения 1234 человека. При этом причины наказания назывались, как правило, иные. Однако все эти акции, как и кровопролитные репрессии, происходившие на заре советской власти, не достигли главной цели, которую ставил Хрущев, – уничтожение Церкви.

Во втором параграфе «Реформа приходского управления. Закрытие храмов как одно из важнейших направлений хрущевской антицерковной политики» анализируется, что инициированная советскими органами власти реорганизация приходского управления 1961 г. стала очередным непопулярным решением, которое руководство Церкви объективно вынуждено было принять под мощным государственным давлением. Церковные советы, ставшие полноправными хозяевами в приходах, нередко комплектовались из людей неверующих, но в силу случая получивших возможность расхищать церковные средства и показывать свою «власть» над духовенством. Искренне верующие люди, находящиеся в составе церковных советов, как правило, не могли оказывать существенного влияния на их деятельность. Частой сменой правящих архиереев власть стремилась воспрепятствовать их сближению с массами верующего народа. В параграфе приводятся таблицы, отражающие количество православных храмов по каждой из изучаемых областей в 1958–1963 гг., духовенства по каждой из областей в 1958–1960 гг., снятие с регистрации религиозных объединений по каждой из областей в 1960–1963 гг., использование закрытых храмов в этот период (на примере Владимирской области).

В третьем параграфе «Общественная реакция на антицерковную кампанию в России в 1958–1964 гг. Жизнь православного духовенства в этот период» прослеживается, что общественная реакция на антицерковную политику Н. С. Хрущева была достаточно слабой, так как большинство интеллигенции относилось к проблемам Церкви как к посторонним. Движение церковных диссидентов еще фактически не оформилось. При этом в целом советское общество в этот период поддерживало государственную антицерковную политику. Этому способствовала и советская культура, в частности советская литература, рисовавшая достаточно неприглядный образ верующих, а также система образования. Менялся и состав духовенства – к концу 60-х большинство священнослужителей представляли люди, выросшие и получившие образование при советской власти. Как следствие этого меняется и менталитет духовенства, советские реалии начинают восприниматься его представителями как должное. При реально существовавших недостатках в среде священнослужителей оставались искренне верующие люди, благодаря которым попытки уничтожения Православия в России оказались неудачными.

В целом по главе делаются выводы о том, что, давая общую оценку антицерковной политике Н. С. Хрущева, необходимо отметить, что она является совершенно особым периодом как для церковно-государственных отношений, так и для внутрицерковной жизни России ХХ в. Была сделана попытка создания такой модели, при которой Церковь должна была самоликвидироваться без проведения явных кровавых гонений. При этом использовались и репрессивный аппарат Советского государства, и открытое давление на Церковь.

Издавая специальные постановления по данному вопросу, государственно-партийный аппарат заставлял и Церковь принимать соответствующие решения, чтобы создавалась иллюзия того, что Церковь сама поддерживает проводимую советскими властями политику. Церковно-общественные отношения этого периода представляются в целом еще не оформившимися.

Сравнивая период 1958–1964 гг. с периодом 1943–1958 гг., можно отметить его большую цельность. В 1943–1958 гг. отмечались колебания в государственной религиозной политике. Хотя многие исследователи характеризуют этот период, как относительно «благоприятное» для Церкви в СССР время, в эти годы имели место и достаточно частые случаи закрытия храмов, и репрессии против духовенства и прихожан. Однако в этот период государство в основном не препятствовало развитию Русской Православной Церкви, антицерковные акции носили скорее локальный характер

Четвертая глава «Отражение атеистической политики Советского государства на внутрицерковной жизни и реакция советского общества на государственный атеизм в 1964–1990 гг.» состоит из четырех параграфов.

В первом параграфе «Влияние государственного атеизма на внутрицерковную жизнь в 1964–1988 гг.» прослеживается, что после отставки Хрущева гонения на Церковь несколько утихли, но продолжались, хотя и в более мягкой форме. В то же время наметились тенденции к смягчению государственного религиозного законодательства, Церковь «по умолчанию» была наконец признана централизованной организацией и получила ограниченные права юридического лица, без употребления этого термина. Сохранялся жесткий контроль над совершением церковных таинств. С желающими крестить ребенка или тем более венчаться проводились жесткие воспитательные мероприятия по месту работы или учебы. Повсеместно имели место конфликты между церковными советами и священнослужителями. Бывали случаи, когда наряду с действительно верующими, в храмы приходили люди, которые рассматривали церковь как клуб по интересам, место, где можно безнаказанно и активно заниматься сплетнями и интригами. Они создавали в приходах и епархиях атмосферу кляуз и напряженности. Над Церковью сохранялся тотальный контроль. При райисполкомах создавались добровольные комиссии по контролю за соблюдением законодательства о культах, число членов которых в разы превышало количество священнослужителей. В параграфе приводятся таблицы, отражающие количество храмов и духовенства по каждой из изучаемых областей в 1965–1970 гг., крещений и венчаний по каждой из областей в 1967–1970 гг.

Государство продолжало использовать Церковь в международной политике. Кроме того, в качестве дополнительного повода изъятия церковных средств, она была обложена таксированными пожертвованиями в Фонд мира. Между тем вместе с началом перестройки, наметились пути к перемене церковно-государственных отношений в СССР. Необходим был только сильный толчок, который стал бы переломным моментом в этих отношениях. И таким толчком явилось широкое празднование 1000-летия Крещения Руси.

Второй параграф « Русская Православная Церковь и религиозные диссиденты в 60–80-е годы ХХ века» посвящен тому, что 1960–1980-е годы стали временем не только противостояния общества государственному атеистическому режиму, но и формирования определенной внутрицерковной оппозиции. «Религиозное возрождение» конца 1970-х – начала 1980-х гг. не встретило понимания со стороны руководства Церкви. Связано это было с тем, что религиозные диссиденты выступали с модернистских, обновленческих позиций, несовместимых с традиционной церковностью, а также с тем, что поддержка даже правильных требований диссидентов могла привести к новому обострению государственно-церковных отношений. Это и обусловило расхождение позиций руководства Русской Православной Церкви и религиозных диссидентов.

В третьем параграфе «Поместный Собор Русской Православной Церкви 1988 года и его роль в изменениях во внутрицерковной жизни» отмечается, что Поместный Собор 1988 г. проводился во время, когда зависимость Церкви от государства оставалась фактически прежней. И тем выше значение Собора, который хотя и решил далеко не все стоящие перед Русской Православной Церковью на данном этапе проблемы, но, сняв многие из них, принял новый Устав, вернувший право духовенству участвовать в финансово-хозяйственной деятельности приходов, стал мощнейшим стимулом к избавлению Церкви от гнета госатеизма, к развитию внутрицерковной жизни, к направленности деятельности Церкви на взаимополезное сотрудничество с государством и обществом, к развитию духовной, мистической стороны жизни Церкви, религиозного образования и духовного просвещения.

Четвертый параграф «Общественное сопротивление в России советской атеистической политике» показывает, как в данный период постепенно отношение общества к Церкви начинало меняться и становиться благожелательным. И в этом большую роль сыграло празднование 1000-летия Крещения Руси. Даже атеисты не могли не отметить значение этого события для русской истории^[43]. Началось открытие храмов, появились возможности прямых контактов духовенства с представителями государственной власти без посреднического участия уполномоченного. Духовенство и верующие миряне начали более активно отстаивать свои позиции по ключевым церковным вопросам. СМИ постепенно начинали перестраивать советские стереотипы по отношению к Церкви; на страницах газет и журналов, на радио и телевидении священнослужители получили возможность выступать как равноправные участники диалога верующих с неверующими, тогда как раньше вся пресса была в руках госатеизма. Однако для того, чтобы все эти перемены стали стабильными, необходим был пересмотр государственного законодательства о религии, который и произошел в 1990 г.

Атеистическая пропаганда к 1990 г. оказалась практически свергнутой, большинству граждан страны стала видна ее несостоятельность. В то же время для полноценной разноплановой церковной деятельности не было достаточной правовой почвы.

В целом по главе делаются выводы о том, что 1964–1988 гг. – единый период в истории Русской Православной Церкви, который характеризует относительная стабильность. Количество закрытых или открытых храмов в эти годы было невелико, количество священнослужителей поддерживается примерно на одном уровне. Церковная деятельность осуществлялась в тех рамках, которые отвело для нее атеистическое государство, причем не только советские чиновники, но и многие священнослужители начали считать, что это и есть правильное положение вещей.

Церковь была лишена возможности социальной, духовно-просветительской деятельности. Свою внебогослужебную активность священнослужители либо растрачивали в бесплодных конфронтациях с исполнительными органами приходов, либо могли направить ее в поддержку советской миротворческой или международной политики. Характерно, что некоторые священнослужители в своем усердном служении советской власти зашли так далеко, что даже ограничивали крещение и причащение младенцев, препятствовали детям приходить в церковь.

В это время наблюдается и активизация деятельности религиозных диссидентов. Своими заявлениями они могли испортить и без того хрупкий баланс, существовавший в церковно-государственных отношениях, поэтому руководство Церкви резко отмежевалось от них, дав их действиям жесткую оценку. Знаковым событием стал Поместный Собор 1988 г. Процесс церковного возрождения начался. Однако свое законодательное подкрепление со стороны государства он получил лишь в 1990 г.

Сравнивая период 1964–1990 гг. с двумя предыдущими, можно констатировать, что он не был таким цельным, как период 1958–1964 гг., и в этом смысле ближе к 1943–1958 гг. Однако он существенно отличается от этого периода тем, что в 1964 г. Церковь уже находилась под полным контролем государства и уже не было практической необходимости в достаточно массовых устрашающих репрессиях, которые имели место в 1943–1953 гг., а также в другой форме и в 1958–1964 гг. Открытие храмов, в связи с 1000-летием Крещения Руси, также носило иной характер по сравнению с послевоенным: оно воспринималось уже не как милость государства униженной Церкви, а как вынужденная реакция Советского правительства на новые исторические условия. От периода антицерковных акций при Н. С. Хрущеве 1965–1990 гг. отличает то, что в это время власть уже не ставила своей целью уничтожение Церкви. Иные формы приняла внутрицерковная жизнь: она стабилизировалась, а после 1988 г. появилась возможность для ее развития.

Пятая глава «Русская Православная Церковь в постсоветской России» состоит из четырех параграфов.

Первый параграф «Возрождение монастырей и приходов, религиозного образования, социального служения Церкви» посвящен тому, как разрушение коммунистических идеалов способствовало массовому приходу в Церковь людей, получивших свободу совести. Однако те, кто пришел в Церковь в минуту растерянности или следуя моде, быстро отсеялись. Примерно к 1993 г. церковная жизнь начала выравниваться, приспосабливаясь к новой форме своего бытия.

В большом количестве открывались монастыри и храмы, Русская Православная Церковь начала активную деятельность в самых различных общественно значимых сферах: образовательной, издательской, социальной и иных. В сфере религиозного образования и духовного просвещения велась обширная и многосторонняя деятельность Русской Православной Церкви. Практически в каждой епархии открывались православные общеобразовательные и воскресные школы, развивалась церковная издательская деятельность, активно работали православные библиотеки и духовные центры, проводилась разносторонняя работа с молодежью.

Попытки создания сугубо православных общеобразовательных школ оказались не вполне целесообразными, за исключением тех случаев, когда они создавались при монастырских детских приютах.

Во втором параграфе «Церковно-государственные отношения в условиях постсоветской России» прослеживается, что благотворные для Церкви перемены в российском законодательстве в 1990-е гг. означали государственное признание полезности ее социальной и просветительской деятельности. В то же время российский Закон о религии 1990 г., разработанный в противовес союзному и не учитывавший объективных реалий религиозной жизни, открыл возможность широкой проповеди для представителей религиозных новообразований, зачастую деструктивного характера. Вызванные этим многочисленные проблемы были преодолены далеко не сразу после принятия в 1997 г. Федерального закона «О свободе совести и религиозных объединениях». Несмотря на это, можно говорить о том, что 1990-е гг. – уникальное время в истории церковно-государственных отношений в России. Впервые после Петра I Русская Церковь стала по-настоящему свободна от государственной опеки. Впрочем, возможно это связано с тем, что политические потрясения, необходимость сохранения территориальной целостности Российской Федерации, сопряженная с военными действиями в Чеченской Республике, переход от социализма к дикому капитализму, быстрое разделение общества на сверхбогатых и нищих, передача больших властных полномочий на места – все это способствовало тому, что государству было не до церковных проблем. Кроме того, в определенном смысле можно сказать, что Церковь использовалась новым российским руководством как один из свидетелей его легитимности.

В третьем параграфе «Постсоветское общество и Русская Православная Церковь» показывается, что Церковь и основная часть общества в России, к сожалению, по многим вопросам имели противоположное мнение. Насаждаемый культ потребительского отношения к жизни деморализовал значительную часть населения и сделал его неспособным понимать христианские ценности. Та же часть общества, которая была более тесно связана в своей деятельности с Русской Православной Церковью, зачастую не понимала специфики внутрицерковной жизни. Следствием этого могло стать огульное очернительство. Однако Церковью предпринимались шаги для сближения с основной частью российского общества, причём как на уровне руководства Церкви, так и на местах. Специфика отношения Русской Православной Церкви к содержанию понятия гражданского общества определяется тем, что нравственность ставится выше права, а любовь – выше справедливости. Свою гражданскую позицию Церковь реализует в практических делах.

Четвертый параграф «Архиерейский Собор Русской Православной Церкви 2000 года – важнейший этап истории Российского Православия» посвящен рассмотрению решенных на этом Соборе важнейших задач стоявших перед Церковью.

Прославление Новомучеников и исповедников Российских имело не только исключительно важное духовное и историческое значение, но и создало предпосылки для воссоединения с Русской Православной Зарубежной Церковью. Принятые «Основы социальной концепции» сформулировали официальное мнение Церкви по самым острым проблемам церковно-государственных и церковно-общественных отношений. «Основные принципы отношения к инославию» определили рамки в которых должен вестись диалог с инославными религиозными организациями. Наконец, новый Устав учел те объективные исторические реалии, в которых Русская Православная Церковь оказалась к 2000 г.

В целом по главе делаются выводы о том, что 1990–2000 гг. были временем стремительных преобразований государственного устройства в России, изменения общественного сознания. Процессы децентрализации государственной власти, переход к рыночной экономике, повышенный интерес к западному образу жизни и западным ценностям, превратившиеся во вседозволенность, свобода слова и свобода совести – все это не могло не коснуться и Русской Православной Церкви. Российское государство в 1990-е гг. практически перестало контролировать Русскую Православную Церковь. С одной стороны, это было позитивным решением. Церковь начала активную социальную и образовательную, просветительскую деятельность. Практически из руин начали восстанавливаться монастыри и храмы, являющиеся памятниками архитектуры, истории и культуры.

Необходимо отметить, что и внутрицерковная жизнь в этот период была неоднозначной. В Церковь, кроме женщин пенсионного возраста, пришло много мужчин, молодежи. Появились возможности для религиозного воспитания детей. Церковь начала активное сотрудничество с государственными и общественными учреждениями, в том числе зарубежными, с научными, образовательными и социальными структурами. Однако на этом этапе Церковь еще не была готова для той многогранной деятельности, которая стала ей доступна.

Церковно-общественные отношения также претерпевали изменения. Если в начале 1990-х гг. наблюдался повышенный общественный интерес к Церкви, то во второй половине 1990-х он пошел на спад. Это было обусловлено тем, что многие пытались видеть в Церкви что-то, чем она не является. Однако Русская Православная Церковь в целом успешно пережила 1990-е гг. На фоне всеобщей децентрализации власти она сохранила свое строго иерархическое устройство, и еще более упрочила его. Можно говорить о партнерских государственно-церков-ных отношениях в 1990-е гг., когда государство не вмешивалось во внутренние дела Церкви. Церковь активно возрождала свою инфраструктуру, проводила большую социальную работу. Знаковым событием не только для внутрицерковной жизни, но и для государственно-церковных и церковно-общественных отношений стал Архиерейский Собор 2000 г.

1990-е гг. – время сохранения и упрочения властной вертикали внутри Церкви, которые происходили на фоне больших общественных дискуссий о том, как должна управляться Церковь. Это время бурного роста церковной инфраструктуры; время, когда Церковь смогла проникнуть во многие сферы общественной жизни, стала востребованным партнером государства по многим социальным вопросам.

Шестая глава «Проблемы духовного образования в России в 1943–2000 гг.» состоит из трех параграфов.

Первый параграф «Духовное образование в 1943–1988 гг.» показывает, как в исключительно сложных условиях «советская» духовная школа сумела преодолеть такой недостаток, как сословность, избавилась от избыточных общеобразовательных дисциплин. Между тем она не была идеальной. Советское атеистическое государство всячески способствовало подрыву авторитета духовных учебных заведений. Оно препятствовало появлению в них сильных ученых и преподавателей, учебный процесс строился таким образом, что академия во многом дублировала семинарию, даже в академии не было специализации, было запрещено преподавание таких полезных для священнослужителей дисциплин, как философия, педагогика, психология. Духовная школа превращалась в учебное заведение «второго сорта» по сравнению со светскими техникумами и тем более вузами.

Государство всячески препятствовало поступлению в духовные учебные заведения талантливых молодых людей. Большинство из открытых в послевоенное время духовных учебных заведений во время хрущевских антицерковных репрессий были закрыты. Прием в оставшиеся был строго ограничен. Церковная наука в советской духовной школе была также не на высоте. Многие из впечатляющих по своему объему диссертаций, по сути, не имели научной ценности. Советские властные структуры стремились, чтобы и преподавание в духовных школах по возможности велось с материалистических позиций. Предполагалось, что это будет способствовать отходу учащихся от веры.

Однако даже сильное давление атеистического государства не смогло полностью уничтожить систему духовного образования в России в этот период. Тысячелетие Крещения Руси Русская Православная Церковь встретила, имея две Духовные академии и три семинарии.

Второй параграф «Духовное образование в России в 1988–2000 гг.» посвящен тому, что 1988–2000 гг. стали временем быстрого количественного роста духовных учебных заведений, обусловленного массовым открытием монастырей и приходов, и связанного с этим дефицита духовенства. Однако качество образования, которое давали вновь открытые духовные семинарии и училища зачастую заставляло желать лучшего. Не хватало квалифицированных преподавательских кадров, учебных пособий, зачастую учебный процесс начинался в непригодных для этого помещениях. Другой проблемой стало то, что происходившие в это время в стране процессы децентрализации отчасти коснулись и системы православного духовного образования. Не получая на содержание духовных учебных заведений, расположенных на территории их епархий, никаких субсидий из общецерковных средств, некоторые епархиальные архиереи не считали Учебный комитет при Священном Синоде достаточно авторитетным контролирующим органом и попросту игнорировали его указания. Данная ситуация частично выправилась лишь после 2000 г.

Еще одной проблемой стало то, что многие из выпускников духовных учебных заведений, главнейшей задачей которых была подготовка кадров духовенства, не хотели после окончания обучения принимать священный сан. Причина зачастую заключалась в том, что за годы обучения в духовном учебном заведении, живя в казарменных условиях семинарского общежития, видя и теневые стороны внутрицерковной жизни, некоторые семинаристы отчасти утрачивали свою религиозность и уже не чувствовали себя готовыми к служению в качестве священника. Другая причина – в слабой социальной защищенности священника в современной России, где сельские священнослужители, не имеющие государственной пенсии или светской работы, зачастую находятся за чертой бедности.

Однако, несмотря на все объективные трудности, можно говорить о том, что в 1988–2000 гг. система духовного образования в России возродилась и был заложен фундамент для ее дальнейшего развития.

В третьем параграфе «Особенности становления некоторых московских и провинциальных российских духовных учебных заведений в 1990–2000 гг.» анализируется, что становление духовных учебных заведений в России в 1990-е годы происходило по инициативе, идущей из епархий. Причем нередко епархиальные архиереи превышали свои полномочия, не согласовывая открытие новых духовных учебных заведений или их статус с Учебным комитетом и, соответственно, Священным Синодом. Отсутствие централизованного финансирования не было таким большим препятствием в открытии новых духовных учебных заведений, как отсутствие кадров, в первую очередь подходящих руководителей духовной школы. Многие из вновь открытых духовных семинарий и училищ лишь условно могли называться учебными заведениями – не было элементарной исходной документации, необходимых помещений, не был отлажен учебный процесс. Но в тяжелейших условиях в 1990–2000 гг. произошло становление системы духовного образования.

В целом по главе делаются выводы о том, что духовное образование в России в 1943–2000 гг. прошло несколько этапов своего развития.

1943 г. – начало возрождения духовного образования в условиях советской России. Из первых Московских пастырских курсов и богословского института образуются традиционные для императорской России духовные академии и семинарии. При этом всемерно учитывается опыт дореволюционной духовной школы: семинария продолжает оставаться средним специальным учебным заведением, а академия – высшим. Система ученых степеней строится по системе не советской (кандидат, доктор), а дореволюционной высшей школы (кандидат, магистр, доктор). Одновременно приняты во внимание пожелания, звучавшие в начале ХХ в. о том, чтобы семинарии сделать чисто пастырскими школами, т. е. максимально удалить из их учебных планов светские дисциплины.

Изменился контингент учащихся – вместо мальчиков на семинарские скамьи сели уже состоявшиеся люди, твердо знающие, что они избрали тернистый путь пастырского служения в атеистическом государстве и обществе. Преподаватели – преимущественно уцелевшие представители дореволюционных духовных школ, что обеспечило преемственность образования. Новый принцип набора учеников, как и новая историческая действительность обусловили качественно иное отношение семинаристов к получаемому ими образованию. Если дореволюционные семинарии были рассадником антиправительственных и революционных настроений, то новые школы стали местом подготовки действительно убежденных в правильности своего выбора будущих пастырей.

Хрущевские гонения 1958–1964 гг. не обошли стороной духовные школы. Многие из них, едва открывшись, вновь были закрыты. Разгром только начавшего возрождаться духовного образования при Н. С. Хрущеве оставил свой след вплоть до начала 1990-х гг. Отсутствовала издательская деятельность, не проводились конференции, учебные пособия тиражировались только машинописным способом.

1988–2000-е гг. – время массового открытия духовных учебных заведений. Ставилась задача сделать семинарии высшими учебными заведениями с пятилетним сроком обучения, а академии специальными учебными заведениями. Появлялись учебные заведения нового для послереволюционной России типа – духовные училища, которые зачастую по своим функциям нередко дублировали семинарии, т. е. готовили будущих священнослужителей. Проблемы, стоявшие перед московскими и провинциальными духовными учебными заведениями, во многом общие – нехватка средств, подходящих помещений. Однако в Москве и Московской области намного легче решались проблемы с квалифицированными преподавателями, с учебной литературой. Делались первые шаги по государственному признанию духовного образования. Особо важен здесь опыт Православного Свято-Тихоновского богословского института, добившегося государственной аккредитации. Однако качественный рост духовных учебных заведений не успевал за количественным, не хватало кадров, книг, учебных пособий, пригодных для организации учебного процесса помещений. Контингент учащихся и даже преподавателей достаточно «пестрый», нередко среди них попадались случайные люди. В особую проблему выливалось то, что многие из выпускников духовных учебных заведений не желают принять священный сан. Огромных усилий стоит наладить централизованное управление неоднородной и только еще формирующейся системой духовного образования. Но в тяжелейших условиях постсоветской России, зачастую лишь на энтузиазме отдельных людей, российское духовное образование начинало возрождаться.

В заключении отмечается, что Российские государство и общество в течение ХХ в. претерпевали большие изменения как в социально-политическом, социально-экономическом плане, так и в развитии культуры, правосознания российских граждан. Эти изменения затронули и всю деятельность Русской Православной Церкви, ее внутреннюю жизнь, взаимоотношения с государством и обществом.

Проведенное в диссертации исследование проблемы позволяет сделать следующие научно-исследовательские выводы.

1. История Русской Православной Церкви этого периода, изучаемая в рамках социальной истории, показывает неразрывную связь и единство процессов, происходивших во внутрицерковной жизни, с процессами, имевшими место в государстве и обществе. 1943–1958 гг. были особым периодом и в экономической истории Советского Союза. Государству в условиях войны и при необходимости послевоенного восстановления экономики страны и установления международных связей в изменившемся мире было не до борьбы с религией, наоборот, Церковь широко использовалась Советским государством в вопросах внешней и внутренней политики.

Потепление в государственно-церковных отношениях в 1943 г. было неразрывно связано с происшедшим к этому времени изменением отношения значительной части общества к религиозной проблематике. Перепись 1937 г. показала то, что значительная часть населения страны определяла себя верующими людьми. Война же способствовала выходу этой зажимаемой атеистическим прессингом религиозности наружу. Общественное настроение, существенная материальная и моральная поддержка, оказываемая Церковью в войне, необходимость иметь дополнительный плюс в глазах союзников – все это побудило Советское государство в 1943 г. произвести ряд существенных изменений в своей религиозной политике. Однако темпы возрождения церковной инфраструктуры не соответствовали потребностям верующих даже в годы наиболее благоприятного отношения к Церкви со стороны Советского правительства.

Количество служащих священнослужителей в Центральной России в изучаемый период составляло около 10 % от общего количества в Русской Православной Церкви. Их число не было равномерным в разных областях региона. Наибольшим оно было в Московской области (включая столицу). Также выделялись Ярославская, Рязанская и Калининская области. Наименьшим количество священнослужителей было в Калужской области. В Костромской области можно отметить снижение численности духовенства со 103 священников и 8 диаконов в 1948 г. до 81 священника и 1 диакона в 1951 г. Остальные колебания численности священнослужителей по региону были достаточно равномерными.

Количество храмов было в целом соразмерным числу священнослужителей, но также отмечалась большая разница по областям. Например, в 1946 г. в Тульской области было открыто 16 церквей, а в Ярославской 148, т. е. в 9 раз больше (впрочем, уже в 1947 г. количество храмов в Тульской области выросло до 36). Отмечалась существенная разница в отношении властей к Патриарху и его ближайшему окружению и к духовенству на местах, в том числе и к правящим архиереям. Если первых даже приглашали на правительственные приемы, то вторые продолжали находиться в крайне тяжелом и униженном положении. Кроме того, даже в эти годы оставалось большим число священнослужителей и мирян, арестованных и расстрелянных по церковным делам. Священнослужителей этого времени можно условно разделить на две группы: довоенного поставления, негативно или настороженно относящихся к советской власти, и поставления после 1943 г., к ней лояльных.

2. Антицерковные репрессии Н. С. Хрущева 1958–1964 гг. нельзя объяснить исключительно его личной позицией, т. к. попытка проведения им подобных акций в 1954 г. была быстро свернута. Во многом на них повлияли процессы научно-технической революции, возрождение и бурный рост экономики в послевоенные годы. Вера многих людей в быстрое построение коммунизма, в условиях стремительного развития производственных и социальных отношений в стране, способствовала воплощению в жизнь волюнтаристских планов главы Советского государства по активной антицерковной компании.

Недолговечность антицерковной политики Н. С. Хрущева с этой точки зрения объяснима тем, что надежды на быстрое построение коммунистического общества не оправдались. Не оправдалась и его вера в возможность уничтожения религии, т. к. многие люди открыто оставались верующими даже в условиях репрессий. Между тем в этот период было закрыто большое количество храмов, многие верующие были осуждены. Идеологическую поддержку борьбы с религией обеспечивали созданные институты и кафедры научного атеизма, но в целом борьба с Церковью велась репрессивными и примитивными методами.

Более активно закрытие храмов происходило в тех областях, где на начало антицерковных акций их было наибольшее количество, т. е. в Центральной России – в Ярославской, Московской, а также в Калининской области, в которой за 1960–1962 гг. был закрыт 31 православный храм. Количество храмов, которые закрылись в Центральной России в 1960–1962 гг., за один год почти вдвое превысило количество церквей на 21.08.1963 г. в таких областях, как Калужская или Тульская. Только за 1960–1963 гг. в областях Центральной России было закрыто 179 храмов. Число служащих священнослужителей в целом было соразмерно количеству храмов. При этом во многих областях РСФСР статистика функционирования церквей и служащих священнослужителей была намного более удручающей, чем в Центральной России.

В это время была проведена и реформа приходского управления, отстранившая священнослужителей от участия в хозяйственной деятельности приходов. В целом вредная для Церкви она в 1961–1964 гг. имела и позитивную сторону, т. к., благодаря ей государству в ходе антицерковных репрессий было сложнее организовывать уголовное преследование священнослужителей по обвинениям в хозяйственных нарушениях. Реформа, как показывает проведенное исследование, была негативно воспринята почти всеми священнослужителями, многие из которых были рукоположены в относительно стабильное для Церкви время и, не испытав гонений за веру, могли рассматривать церковное служение как источник финансового благополучия и стабильности.

3. 1964–1980-е гг. – с одной стороны, эпоха стабилизации производственных и общественных отношений, с другой – период стагнации, приведший в результате к кризису социалистической системы государственного и общественного устройства в Советском Союзе. В этих условиях Церковь была лишена свободы, но и массированных гонений на нее государство не предпринимало. На примере областей Центральной России мы видим, что число храмов и священнослужителей, достаточно резко сократившееся во времена репрессий 1958–1964 гг., в 1965–1970 гг. стабилизировалось, что подтверждают приведенные в тексте диссертации таблицы. В дальнейшем, до конца 1980-х гг., оно продолжало оставаться примерно на том же уровне. Данный период характерен и тем, что появился новый тип священников и даже епископов, тех, которые родились при советской власти и считали сложившуюся в СССР систему церковно-государственных отношений единственно возможной. Кроме того, многие иерархи и священнослужители поддерживали советскую религиозную политику. В диссертации приведены конкретные яркие примеры по Московской и Ярославской областям. Данные диссертационного исследования показывают, что государство всячески поощряло то, чтобы в числе прихожан было как можно больше тех, кто рассматривал церковь как «клуб по интересам». Эти люди собирали сплетни, писали многочисленные жалобы, активно участвовали в конфронтации священнослужителей и церковных советов. В церковные советы нередко проникали люди неверующие, аморального поведения, что подтверждается и данными диссертационного исследования. Власти поощряли и проникновение таких людей в среду священнослужителей, поскольку это способствовало более успешному проведению атеистической пропаганды. Со священнослужителями и членами исполнительных органов проводилась планомерная работа по их «перевоспитанию».

Общественное сопротивление в России советской атеистической политике пришлось на вторую половину 60-х–80-е гг. Территориально диссиденты были связаны в основном с Москвой и Московской областью. Однако в конфликте религиозных диссидентов с государством Церковь, в лице иерархов, занимала позицию государственных структур, т. к. поддержка диссидентов могла навлечь на нее новые преследования. В то же время деятельность диссидентов готовила почву для перемен в отношении общества к религии. После масштабного празднования 1000-летия Крещения Руси начался процесс нового церковного возрождения.

4. В 1990-е гг. в России произошло изменение государственного устройства, производственных и общественных отношений. В эти годы Церковь в России получила наибольшую за последние триста лет свободу в своей деятельности – возможность активного участия в общественной жизни, плодотворного сотрудничества с государством. Изменилось государственное законодательство о религии.

Российский закон «О свободе вероисповеданий» 1990 г. не учитывал особенности внутрицерковной жизни, основанной на строгой иерархичности. Однако на практике в 1990-е гг. представители органов государственной власти в России, несмотря на букву закона, в большинстве случаев считались с иерархическим устройством как Русской Православной Церкви, так и других религиозных организаций. Децентрализация государственной власти привела к тому, что каждый глава субъекта Федерации и иногда даже муниципального образования строил государственно-церковные отношения, исходя из своих симпатий и антипатий. Так, в Ивановской области, единственной в России, постановлением главы областной администрации в собственность епархии были переданы здания 135 храмов.

В то же время для того конкретного исторического периода было единственно правильным упразднение исполнительного органа государственной власти, отвечавшего за регулирование религиозных вопросов, т. к. существовавший Совет по делам религий дискредитировал себя в глазах большинства верующих всех конфессий общей атеистической направленностью своей деятельности.

Закон «О свободе совести и религиозных объединениях» 1997 г. был призван несколько ограничить деятельность зарубежных проповедников нетрадиционных для России религиозных учений, но в отношении Православия был вполне лоялен. Государство, наконец, законодательно признало иерархичность Церкви. Православный приход уже не воспринимался государством как абсолютно обособленная единица и рассматривался как юридическое лицо, неотъемлемо входящее в структуру централизованной религиозной организации.

Внутрицерковная жизнь, церковно-государственные и церковно-общественные отношения приняли новые формы. Церковь стала восстанавливать тысячи разрушенных монастырей и храмов, духовное образование, социальную, просветительскую и издательскую деятельность. Возрождение церковной инфраструктуры шло в условиях отсутствия у Церкви централизованного финансирования, в том числе и социальных программ. Оно происходило в условиях резкого расслоения общества на сверхбогатых и полунищих, в том числе и в среде духовенства, в условиях фактического запрета финансирования Церкви из центрального или местного бюджета. Это время способствовало появлению среди священнослужителей большого количества тех, кто смело и активно участвовал в общественной жизни, в выстраивании новой модели церковно-государственных отношений. Говоря о церковно-обществен-ных отношениях в постсоветской Росссии, необходимо отметить, что в 1990-е гг. появились самые разные формы таких отношений. Это и критика Церкви со стороны либералов, и резкая критика церковной иерархии внутрицерковными раскольничьими группировками. Но, с другой стороны, можно отметить и взаимополезное сотрудничество Церкви с нравственно-здоровыми общественными силами на нелегком поприще возрождения России. Архиерейский Собор РПЦ 2000 г. прославил Собор Новомучеников и исповедников Российских, пострадавших за свою веру во время антицерковных репрессий в Советской России и СССР, принял ряд важнейших документов, в том числе «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви», сформулировавшие позицию Церкви по многим важнейшим вопросам церковно-государст-венных и церковно-общественных отношений.

5. Духовное образование, систему которого удалось начать восстанавливать в 1943 г., стало мощнейшим стимулом для развития Церкви. Однако советские контролирующие органы всячески препятствовали дальнейшему развитию духовного образования, проводили действия, направленные на его ликвидацию. В 1946 г. Русская Православная Церковь имела 2 духовные академии и 9 семинарий; к 1965 г. у нее осталось лишь 2 академии и 3 семинарии. Из них в Центральной России как в 1946, так и в 1965 г. имелись только одна семинария и одна академия в городе Загорске Московской области. В 1965–1988 гг. это составляло половину всех духовных учебных заведений России.

И даже 1990-е гг., ставшие временем открытия большого количества духовных учебных заведений, принесли свои проблемы. Они носили финансовый, материальный, кадровый характер. Проявилась децентрализация, многие из вновь открытых духовных учебных заведений находились в условиях самовыживания. При отсутствии общероссийского централизованного финансирования и не формального, а реального руководства процветание или упадок духовного учебного заведения в 1990-е гг. зависел в основном от личности его ректора и епархиального правящего архиерея. При этом, как показывает проведенное исследование, успешность развития такого учебного заведения не всегда зависела от материальных возможностей области, в которой оно находилось. В качестве примера можно указать на успешное развитие Костромской семинарии в бедной Костромской области и на проблемы становления духовного училища в Ярославле – одном из наиболее материально благополучных городов региона.

Таким образом, в диссертации проведено полное комплексное изучение истории Русской Православной Церкви в 1943–2000 гг. – внутрицерковной жизни, церковно-государственных и церковно-общественных отношений. В работе решены конкретно-исторические проблемы состава, численности духовенства и храмов, развития инфраструктуры Церкви в Центральной России на разных этапах, рассмотрены взаимоотношения в среде духовенства, священнослужителей и мирян. Показана реализация государственной политики в религиозной сфере в ее центральном и региональном аспектах, влияние государства на внутрицерковную жизнь. Изучены церковно-общественные отношения как в рамках разных направлений общественной мысли, так и в рамках общих для основной части российского общества тенденций.

Вместе с тем это первая комплексная работа, которая затрагивает основные моменты истории Русской Православной Церкви в 1943–2000 гг., в рамках Московской Патриархии и епархий Центральной России. Некоторые вопросы и проблемы, особенно хозяйственной деятельности Русской Православной Церкви после 1990 г., динамики определения места Церкви в государственной и общественной жизни постсоветской России, положения высшего и рядового духовенства в этих новых условиях, требуют более подробного изучения, привлечения дополнительного документального материала, пока закрытого от исследователей. Диссертационная работа отражает множество решенных проблем и вместе с тем ставит новые задачи по изучению истории Русской Православной Церкви в ХХ в.

По теме диссертации опубликованы следующие основные работы:

1.  Федотов А. А. Постсоветское общество в России и Русская Православная Церковь // Личность. Культура. Общество. М., 2005. Т. 7. Вып. 4(28). С. 188–195.
2.  Федотов А. А. Духовное образование в Иваново-Вознесенской и Кинешемской епархии // Вестн. Иван. гос. энерг. ун-та. 2005. Вып. 2. С. 98–102.
3.  Федотов А. А. Советское государство и общество в репрессивной модели отношений с Церковью («оттепель Хрущева») // Вестн. Нижегород. ун-та. 2005. Вып. 1 (4). С. 264–270.
4.  Федотов А. А. Некоторые аспекты церковно-государственных отношений в условиях постсоветской России // Вестн. Иван. гос. энерг. ун-та. 2006. (Приложение.) С. 45–47.
5.  Федотов А. А. Православное духовное образование в России в 1943-1988 годах // Вестн. Костром. гос. ун-та. 2006. № 3. С. 115–117.
6.  Федотов А. А. Патриотическое служение Русской Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. // Вестн. Костром. гос. ун-та. 2006. № 1. С. 53–56.
7.  Федотов А. А. Подготовка кадров священнослужителей в Русской Православной Церкви и православное духовное образование в 60–80-е гг. XX века // Вестн. Костром. гос. ун-та. 2006. № 4. С. 100–103.
8.  Федотов А. А. Русская Православная Церковь в 1943–2000 гг.: внутрицерковная жизнь, взаимоотношения с государством и обществом: (По материалам Центральной России). Иваново, 2005. 206 с.
9.  Федотов А. А. Из истории Православия в советской и постсоветской России. Иваново, 2006. 518 с.
10. Федотов А. А. Русская Православная Церковь в 1943–2000 гг.: К постановке проблемы // Церковь, государство и общество в истории России XX века. Иваново, 2001. С. 16–18.
11. Федотов А. А. Религиозное образование и духовное просвещение в Ивановской епархии: 1990-е годы // Журн. Московской Патриархии. 2001. № 5. С. 42–53.
12. Федотов А. А. Реформа приходского управления и закрытие храмов в 1960-е годы: по материалам Ивановской, Владимирской и Костромской областей // Ист. вестн. (Москва – Воронеж). 2001. С. 158–165.
13. Федотов А. А. Ивановское Духовное училище: современное состояние и перспективы развития // Журн. Московской Патриархии. 2002. № 5. С. 72–77.
14. Федотов А. А. Архипастырь Ивановской земли, святитель Василий Кинешемский. Митрополит Павел (Гальковский). Епископ Борис (Воскобойников). Архиепископ Иов (Кресович) // Вестн. русского христианского движения (Париж – Нью-Йорк – Москва). 2000. С. 103–118.
15. Федотов А. А. На пути к осмыслению истории Русской Православной Церкви в XX веке // Церковно-исторический ежегодник. Иваново, 2002. С. 18–23.
16. Федотов А. А. Монастырское возрождение в Ивановской области // Церковь, государство и общество в истории России XX века. Иваново, 2002. С. 11–12.
17. Федотов А. А. Свято-Алексеевская Иваново-Вознесенская Духовная семинария: духовный центр епархии // Журн. Московской Патриархии. 2003. № 6. С. 17–19.
18. Федотов А. А. Историография истории Русской Православной Церкви XX века // Церковь, государство и общество в истории России XX века. Иваново, 2003. С. 115–122.
19. Федотов А. А. Характеристика источников по истории Русской Православной Церкви в ХХ веке // Церковь, государство и общество в истории России XX века. Иваново, 2004. С. 37–43.
20. Федотов А. А. III Международная научная конференция «Церковь, государство и общество в истории России XX века» в Иваново-Вознесенской епархии // Журн. Московской Патриархии. 2004. № 5. С. 39–45.
21. Федотов А. А. Свято-Успенский мужской монастырь в Иванове: становление новой обители // Журн. Московской Патриархии 2004. № 11. С. 32–35.
22. Федотов А. А. Архиерейский Собор Русской Православной Церкви 2000 года – важнейший этап истории Российского Православия // Церковь, государство и общество в истории России XX века. Иваново, 2005. С. 22–25.
23. Федотов А. А. Архипастыри земли Ивановской // Церковно-исторический вестн. (Москва). 2003. № 10. С. 101–135.
24. Федотов А. А. Методологический аспект изучения истории Русской Православной Церкви ХХ века // Интеллигенция и мир. 2004. № 1/2. С. 123–125.
25. Федотов А. А. Духовное образование в России в 1990–2003 гг. // Церковно-исторический ежегодник. Иваново, 2004. Вып. 2/3. С. 95–128.
26. Федотов А. А. Общественное сопротивление в России советской атеистической политике // Церковно-исторический ежегодник. Иваново, 2005. Вып. 4. С. 229–235.
27. Федотов А. А. Реформа приходского управления. Закрытие храмов как одно из важнейших направлений хрущевской антицерковной политики // Вестн. Иван. гос. ун-та. 2005. № 2. С. 52–58.

ФЕДОТОВ Алексей Александрович

РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ В 1943–2000 гг.:

ВНУТРИЦЕРКОВНАЯ ЖИЗНЬ, ВЗАИМООТНОШЕНИЯ

С ГОСУДАРСТВОМ И ОБЩЕСТВОМ

(По материалам Центральной России)

Специальность 07.00.02 – Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наук

Подписано в печать 11.01.2009 г.

Формат 60 84 1/16. Бумага писчая. Печать плоская.

Усл. печ. л. 2,79. Уч.-изд. л. 2,8. Тираж 100 экз.

Издательство «Ивановский государственный университет»

153025 Иваново, ул. Ермака, 39

' (4932) 93-43-41 E-mail: [email protected]

---

^[1]  Перенц М. М. Отделение церкви от государства и школы от церкви в СССР (1917–1919 гг.). М., 1958, Осипова В. Е. Церковь и Временное правительство // Вопросы истории. 1964; Курочкин П. К. Православие и гуманизм. М., 1962; Он же. Особенности модернизма русского православия. М., 1973; Новиков М. П. Православие и современность. М., 1965; Чертихин В. Е. Идеология современного православия. М., 1965; Гордиенко Н. С. Эволюция русского православия (20–80-е годы ХХ столетия). М., 1984; Вопросы истории религии и атеизма: Сб. ст. М., 1950. Т. 1; и др.

^[2]  См.: Религия в планах антикоммунизма. М., 1970; Воронцов Г. В. Марксистский атеизм и его современные фальсификаторы. М., 1972; Лисавцев Э. И. Критика буржуазной фальсификации положения религии в СССР. М., 1975.

^[3]  Куроедов В. А. Из истории взаимоотношений советского государства и церкви // Вопросы истории. 1973. № 9; Он же. Религия и церковь в советском обществе. М., 1984.

^[4]  Одинцов М. И. Государственно-церковные отношения в России: (На материалах Отечественной истории ХХ века): Дис. … д-ра ист. наук. М., 1996; Алексеев В. А. Государственно-церковные отношения: содержание, характер, тенденции эволюции: (На материалах Отечественной истории послеоктябрьского (1917 г.) периода ХХ века: Дис. … д-ра филос. наук. М., 1994; Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь и религиозная политика Советского государства в 1939–1964 годах: Дис. … д-ра ист. наук. М., 1996; Васильева О. Ю. Русская Православная Церковь в политике Советского государства в 1943–1948 гг.: Дис. … д-ра ист. наук. М., 1999; Шимон И. Я. Отношения Советского государства и Русской Православной Церкви в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.: Дис. … д-ра ист. наук. М., 1995; Маслова И. И. Эволюция вероисповедной политики советского государства и деятельности Русской Православной Церкви 1953–1991 гг.: Дис. … д-ра ист. наук. М., 2005.

^[5]  См.: Заярный В. В. Русская Православная Церковь в современном политическом процессе: Дис. … канд. полит. наук. Ростов н/Д, 2003; Бойко В. В. Социально-культурная деятельность Русской Православной Церкви в современном российском обществе, 1988–1997: Дис. … канд. филос. наук. М., 1997; Никишина Е. А. Финансовое обеспечение деятельности православных религиозных организаций: вопросы теории и практики: Автореф. дис. … канд. экон. наук. М., 2006; Федотов А. А. Ивановская, Владимирская и Костромская епархии Русской Православной Церкви в 1917–1990-е годы: Дис. … канд. богословия. М., 2005; Рябых Ю. А. Участие Русской Православной Церкви в политическом процессе в современной России: Дис. … канд. полит. наук. М., 2005; Тарасевич И. А. Конституционно-правовой статус Русской Православной Церкви в Российской Федерации: Дис. … канд. юрид. наук. Тюмень, 2006; Яковлев А. А. Государственная политика современной России в отношении Русской Православной Церкви: (Социологический анализ): Дис. … канд. социол. наук. Саратов, 2005; Балабейкина О. А. Санкт-Петербургская епархия: историческая география православия: Автореф. дис. … канд. географ. наук. СПб., 2005; и др.

^[6]  Гераськин Ю. В. Русская Православная Церковь, верующие, власть (конец 30-х – 70-е годы ХХ века). Рязань, 2007. С. 13.

^[7]  Митрохин Н. А. Русская Православная Церковь: современное состояние и актуальные проблемы М., 2004; Жеребьятьев М. Этатизм в религиозной жизни постсоветской России // Религия и общество. М., 2000–2001; Тимофеев Л. М., Митрохин Н. А., Эдельштейн М. Ю. Экономическая деятельность Русской Православной Церкви и ее теневая составляющая. М., 2000.

^[8]  Поместный Собор Русской Православной Церкви. Троице-Сергиева Лавра, 6–9 июня 1988 года. М., 1990.

^[9]  Гордун С., свящ. Русская Православная Церковь в период с 1943 по 1970 год // Журнал Московской Патриархии. 1993. № 2.

^[10]  Цыпин В., прот. История Русской Православной Церкви, 1917–1997. М., 1997; Он же. История Русской Православной Церкви. Синодальный и новейший периоды, 1700–2005. М., 2007.

^[11]  Мануил (Лемешевский), митр. Русские православные иерархи периода с 1863 по 1965 годы. Эрланген: кафедра истории и теологии христианского Востока, 1979–1989. Т. 1–6; Киреев А., протод. Епархии и архиереи Русской Православной Церкви в 1943–2002 годах. М., 2002.

^[12]  Шведов О. В. Энциклопедия церковного хозяйства». М., 2003; Марченко А. Н., прот. Материальное положение духовенства в России в 1918–1957 годах // Отечественная история. 2008. № 4.

^[13]  См.: Зосима (Шевчук), архим. Монастыри земли Ивановской. Иваново, 1999; Тихонова пустынь и Лухский край, 1498–1998. Иваново, 1998; Федотов А. А. История Ивановской епархии. Иваново, 1998; Он же. Святые земли Ивановской. Решма, 1997; Он же. Архипастыри земли Ивановской. Церковно-исторические сочинения. Иваново, 2000; Он же. Собор Ивановских святых. Иваново, 2003.

^[14]  См.: Федотов А. А. Из истории Русской Православной Церкви XX века. Иваново, 2002; Он же. Русская Православная Церковь в 1943–2000 годах: (По материалам Владимирской, Ивановской, Костромской, Московской, Тверской и Ярославской областей). Иваново, 2006.

^[15]  См.: «Нужно много молиться, много трудиться и делать людям добро...»: К 10-летию архиерейской хиротонии Архиепископа Костромского и Галичского Александра. Кострома, 1999; Ильичевский К., прот. «Поминайте наставников ваших»: К 100-летнему юбилею Архиепископа Костромского и Галичского Кассиана (23.08.1899–23.08.1999) // Благовест. 1999. № 6 (48); Жизнь и чудеса старца архимандрита Леонтия Стасевича: Материалы для прославления. Владимир, 1997; Александр, архиеп. Священномученик Никодим. Жизнь, отданная Богу и людям. Кострома. 2001; Человек Божий. Памяти протоиерея Николая Винокурова. Иваново, 2001; Архипастырь: К 25-летию архиерейской хиротонии Архиепископа Иваново-Вознесенского и Кинешемского Амвросия и 50-летию его служения в священном сане. Иваново, 2002; Федотов А. А. Архипастырь. Иваново, 1998; Федотов А. А. Архипастыри земли Ивановской. Церковно-истори-ческие сочинения. Иваново, 2000.

^[16]  См., напр.: Бровцин Н. К. Государственно-церковные отношения в современной России // Церковь, государство и общество в истории России ХХ века. Иваново, 2002; Корников А. А. Записки митрополита Вениамина (Федченкова) «Божие люди» как исторический источник // Церковь, государство и общество в истории России ХХ века. Иваново, 2001; Он же. Воспоминания протопресвитера Георгия Шавельского как исторический источник // Церковь, государство и общество в истории России ХХ века. Иваново, 2004; Усманов С. М. Монархическое движение в постсоветской России: Основные тенденции и противоречия // Церковь, государство и общество в истории России ХХ века. Иваново, 2003; Леонтьева Т. Г. Православие и большевизм: природа антирелигиозной репрессивности // Церковь, государство и общество в истории России ХХ века. Иваново, 2005; и др.

^[17]  Поспеловский Д. В. Русская Православная Церковь в ХХ веке. М., 1995; Idem. The Russian Church under the Soviet Regim 1917–1982. N.Y., 1984. Vol. 2; Он же. Тоталитаризм и вероисповедание. М., 1993.

^[18]  Степанов (Русак) В. Свидетельство обвинения. Церковь и государство в Советском Союзе. Джорданвилль, Нью-Йорк, 1987–1988. Т. 1–3.

^[19]  Бедуелл Г. История Церкви. М., 1996. С. 112.

^[20]  Konstantinov D. The Persecuted Church. N. Y.: All-Slaving Pablishing House, 1967.

^[21]  Боголепов А. А. Церковь под властью коммунизма. Мюнхен: Институт по изучению СССР, 1958. Сер. исслед. и материалы. Вып. 42.

^[22]  Рар Г. (Ветров А.) Плененная Церковь: Очерк развития взаимоотношений между Церковью и властью в СССР. Б. м.: Посев, 1954; Русская Православная Церковь в СССР. Мюнхен: Изд-во Центробъединения политических эмигрантов из СССР, 1962; Константинов Д. В. Зарницы духовного возрождения: (Православная церковь в СССР в конце шестидесятых – начале семидесятых). Лондон, 1974; Гонимая Церковь: Русская православная церковь в СССР. М., 1999.

^[23]  См.: Русская Православная Церковь в СССР. Мюнхен, 1962. С. 138.

^[24]  См.: Эллис Д. Русская Православная Церковь. Согласие и инакомыслие. Лондон, 1990.

^[25]  Bodevig N. Die russishe Patriarchatskirhe Beitrage zur auberen Bedruckung und inntren Lage, 1958–1979. Mnchen, 1988.

^[26]  См.: Аксенов-Меерсон М., иерей. Православие и свобода: Сб. ст. Вермонт, 1986; Алексеева Л. История инакомыслия в СССР: Новейший период. Вермонт, 1984; Зелинский В. Приходящие в Церковь. Париж, 1982.

^[27]  Васильева О. Ю. Русская Православная Церковь в политике… С. 23; Маслова И. И. Эволюция вероисповедной… С. 21.

^[28]  См., напр.: Демидова Н. И. Кадровая политика Московской Патриархии и состав епископата Русской Православной Церкви в 1940–1952 гг.: Дис. … канд. ист. наук. М., 2007; Чистяков П. Г. Почитание местных святынь в Российском Православии 19–21 вв.: На примере почитания чудотворных икон в Московской епархии: Автореф. дис. … канд. ист. наук. М., 2005.

^[29]  Булгаков С. Н. Философия хозяйства. Нью-Йорк, 1982. С. 306–307.

^[30]  Законодательство о религиозных культах: Сб. материалов и документов. М., 1971.

^[31]  См.: Настольная книга Председателя Приходского Совета. М., 1994; Религия и закон / Составитель и автор комментариев А. О. Протопопов. М., 1996; Русская Православная Церковь и право. М., 1999.

^[32]  См., напр.: Вероисповедная политика Российского государства. М., 1993; Правовые основы религиозной деятельности в России. М., 2002; Государство и религиозные объединения. М., 2002.

^[33]  Письмо Управления Федеральной регистрационной службы по Тульской области от 06.05.2008 г., письмо Управления по Смоленской области от 29.04.2008 г., письмо Управления по Владимирской области от 12.05.2008 г., письмо Управления по Костромской области от 30.04.2008 г., письмо Управления по Московской области от 05.05.2008 г.

^[34]  Поместный Собор Русской Православной Церкви: Материалы. Издание Московской Патриархии 1990; Деяния Совещания глав и представителей Православных Церквей в связи с празднованием 500-летия автокефалии Русской Православной Церкви 8–18 июля 1948 года: Том первый. М., 1948; Архиерейский Собор Русской Православной Церкви. 29 ноября –2 декабря 1994 года: Документы. Доклады. М., 1995; Архиерейский Собор Русской Православной Церкви 18–23 февраля 1997 года: Сб. документов. М., 1997; Архиерейский Собор Русской Православной Церкви. Храм Христа Спасителя. 13–16 августа, 2000 года: Материалы. М., 2001; Обращение Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II к клиру и приходским советам храмов г. Москвы на епархиальном собрании 23 декабря 1998 года. М., 1999; Обращение Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II к клиру и приходским советам храмов г. Москвы на епархиальном собрании 15 декабря 2000 года. М., 2001; Обращение Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II к клиру и приходским советам храмов г. Москвы на епархиальном собрании 15 декабря 2001 года. М., 2002; и др.

^[35]  Поместный Собор Русской Православной Церкви: Материалы. Издание Московской Патриархии,1990. С. 29.

^[36]  Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М., 2001. С. 6.

^[37]  Русская Православная Церковь в советское время (1917–1991): Материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью / Сост. Г. Штриккер: В 2 кн. М., 1995.

^[38]  См.: Выбор судьбы. Проблемы современной России глазами русских архиереев. СПб., 1996; Василий (Кривошеин), архиеп. Воспоминания. Письма. Н. Новгород, 1998; Вениамин (Федченков), митроп. На рубеже двух эпох. М., 1994; Евлогий (Георгиевский). Путь моей жизни. М., 1994; и др.

^[39]  См., напр.: Василий (Кривошеин), архиеп. Поместный Собор Русской Православной Церкви 1971 года. СПб., 2004; Он же. Две встречи. СПб., 2003; Дудко Д., свящ. Проповедь через позор. Б. м., 1996; Мученики и исповедники Оренбургской епархии ХХ века // Сост. прот. Н. Стремский. Саракташ, 1999. Кн. 1–2; Никон (Фомичев), архиеп. Из моих воспоминаний // Журнал Московской Патриархии. 1990. № 6.

^[40]  См., напр.: Тендряков В. Апостольская командировка. М., 1984; Бедный Д. Избранные произведения. М., 1959. Т. 2.; Маяковский В. Полное собрание сочинений. М., 1958. Т. 7; Т. 5. 1957; Багрицкий Э. Стихотворения и поэмы. М., 1987; Никифоров Г. Попадья. Ярославль, 1971; Медынский Г. Ступени жизни. М., 1984; Иванов А. Тени исчезают в полдень. М., 1983; Гомин Л. Голгофа. Кишинев, 1964; Алексеев М. Хлеб – имя существительное. М., 1981; и др.

^[41]  См., напр.: Блохин Н. Глубь-трясина. М., 1996; Блохин Н. Отдайте братика. М., 1998; За веру правую: Сб. рассказов. СПб., 1999; Самсонов А. Порча. Б. м., 1991; Щербаков А. Короткие рассказы. Иваново, 2002; Дальний приход: Сб. рассказов. СПб., 2000; Экономцев И. Записки провинциального священника. М., 1993; и др.

^[42]  См., напр.: Отец Арсений. М., 1999; Никифоров-Волгин В. Заутреня святителей. М., 1998; Зуров Л. Обитель. М., 1999; и др.

^[43]  См.: «Отделяя свет от тьмы»: Взгляд атеиста // Ленинец. 1988. 10 авг.