Проблема тождества личности во времени
ВОРОНЕЖСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
На правах рукописи
ГАСПАРОВ Игорь Гарибович
ПРОБЛЕМА ТОЖДЕСТВА ЛИЧНОСТИ ВО ВРЕМЕНИ
Специальность 09.00.01 – Онтология и теория познания
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
кандидата философских наук
ВОРОНЕЖ – 2006
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования.
Аналитическая метафизика – одно из бурно развивающихся направлений современной философской мысли. Начиная с 50-х годов прошлого столетия в англосаксонскую философскую традицию стали возвращаться классические метафизические вопросы. Критика У. Куайном некоторых «догм», на которых строилась философия «логического позитивизма», открыла путь для становления новой метафизики, которая, вооружившись современными формальными методами лингвистического анализа, пытается решить «загадки», всегда волновавшие философов. Среди этих «загадок» почетное место занимает проблема тождества личности во времени, впервые эксплицитно сформулированная Дж. Локком в xxvii главе «Опыта о человеческом разумении». В аналитической традиции эта проблема бурно обсуждается с 60-70-х годов ХХ века. При чем следует отметить, что интерес к ней философов не только не угасает, но скорее усиливается, поскольку очевидна ее непосредственная связь с природой человека, его местом в мире, с тем, как следует ответить на вопрос: «кто и что есть я?». Дискуссия последних десятилетий показала, насколько важно иметь в виду онтологические предпосылки и последствия того или иного решения проблемы тождества личности. Поэтому можно сказать, что эта проблема превратилась в задачу создания адекватной метафизики личности, которая была бы способна ответить на вопрос об онтологическом месте личности. Эта задача является как нельзя более актуальной в мире, где развитие науки и техники, современная «научная картина мира», кажется, постоянно и настойчиво ставят под сомнение самостоятельность, уникальность и самоценность и даже само существование человеческой личности. Однако достоинство и ценность человеческой личности вряд ли могут быть «спасено» за счет отказа от науки как разумного исследования человека и окружающего его мира. В конечном итоге, сама наука – одно из самых ценных достижений человеческой личности и отказ от нее был бы унижением самой человеческой личности, стремящейся к научному знанию не только ради пользы, но и ради истины. Таким образом, единственно разумным ответом на вызов, бросаемый современным научным мировоззрением, является онтологически убедительное согласование представлений о личности как уникальном, разумном и свободном существе с современными научными представлениями о человеке и мире.
Кроме этого, настоящее исследование имеет один аспект, делающий ее весьма актуальным в той ситуации, которая сегодня сложилась в отечественной философии. «Аналитическая философия» уже давно перестала быть англосаксонским явлением. Ее влияние распространилось по всему миру, в т. ч. и в большинстве стран «континентальной» Европы, так что сегодня псевдогеографическое деление философии на «аналитическую» и «континентальную» едва ли может найти какое-нибудь разумное оправдание. Отечественная философия, оказавшись на перепутье в следствии кризиса диалектического материализма, начала поиск новых оснований в «континентальной» феноменологии, постмодернизме или дореволюционной русской философии. До сих пор в этих поисках новых оснований философствования аналитической традиции уделялось сравнительно мало внимания. Поэтому, возможно, что настоящее исследование, ориентированное главным образом на «аналитический метод», в некоторой степени могло бы восполнить этот пробел.
Степень разработанности проблемы.
Проблема «тождества личности» чрезвычайно многогранна и имеет глубокие корни. В эпоху античности ее, так или иначе, затрагивали Эпихарм, Платон, Аристотель, Эпикур, философами Стоической школы, Цицероном, Плотином и другими мыслителями. В Средние века термин «личность» (греч. prosopon, hypostasis, лат. persona) приобрел особое значение благодаря развитию христианского богословия. Разработкой понятия «личность» в христианском контексте занимались Тертуллиан, Ириней Лионский, каппадокийский отцы, Аврелий Августин, Северин Боэций, Фома Аквинский и др. Именно в этот период возникает классическое определение личности как «субстанции разумной природы», обладающей тремя основными признаками: индивидуальностью, разумом и свободной волей.
В Новое время впервые разворачивается эксплицитная дискуссия о тождестве личности. Д. Локк, возражая против декартовского отождествления личности с нематериальной мыслящей субстанцией, выдвинул концепцию личности как психологической сущности, тождество которой состоит в непрерывности ментальной жизни, но не связано с тождеством какой бы то ни было субстанции. Идеи Локка получили широкое обсуждение в трудах Г. В. Лейбница, английских философов С. Кларка, Э. Коллинза, Д. Батлера, Д. Юма, Т. Рида, У. Хазлитта, немецких философов И. Тетенса, И. Канта. Можно сказать, что именно в новоевропейской философии складываются «прообразы» главных современных позиций по вопросу о тождестве личности.
С новой силой полемика вокруг проблемы тождества личности разгорается в середине ХХ века. Развитие этой полемики можно условно разделить на три этапа. Первый охватывает хронологически 40-70-ые годы прошлого столетия; тематически этот этап концентрируется вокруг вопроса о критерии тождества личности. Главный спор разворачивается между сторонниками «психологического» (П. Грайс, Э. Квинтон, Р. Нозик, Х. Нунэн, Д. Перри, С. Шумейкер), «телесного» (Б. Вильямс) критерия тождества личности во времени, а также сторонниками т. н. «простого взгляда» (Дж. Мэдел, Р. Суинбурн, Р. Чизхольм). Особое значение получило в этот период обсуждение реальных (Р. Сперри, Т. Нейгель) и воображаемых случаев сплит-брейна (Д. Виггинс), а также других вдохновленных ими мысленных экспериментов (Д. Парфит). Второй этап приходится в основном на 70-80-ее гг. ХХ века. Главная тема второго этапа – «Что имеет значение при выживании?». В основном идейное содержание этого этапа определено дискуссией вокруг книги Д. Парфита «Доводы и личности». Эта книга получила самый широкий полемический отклик в мире аналитической философии (М. Джонстон, Д. Льюис, Р. Мартин, Дж. Томсон). Третий этап открывается в 90-ее годы ХХ века выходом книги П. ван Инвагена «Материальные сущности» и продолжается до настоящего времени. Этот этап можно охарактеризовать как «онтологический» или «метафизический поворот» в дискуссии о тождестве личности. Главное внимание в этот период уделяется вопросу онтологии личности и метафизике ее пребывания во времени. На современном этапе проблема тождества личности рассматривается в рамках более общего вопроса о пребывании объектов во времени, природы отношения тождества. В связи с этим для настоящего исследования большое значение имеют работы в области философии тождества таких авторов, как Г. Фреге, А. Чёрч, У. Куайн, П. Гич, М. Блэк, С. Крипке, Э. Гиббард, Дж. Мюро, Д. Виггинс, Х. Нунэн, У. Ходжес, Дж. Хоусорн, Х. Дейтч, П. Форрест, М. Новосёлов, Г. Левин; в области метафизики пребывания во времени – таких авторов, как Д. Армстронг, Б. Рассел, М. Лакс, Р. Чизхольм, Й. Хоффман, Г. Розенкрантц, Т. Меррикс, Д. Зиммермен, П. Саймонс, Т. Сайдер, Д. Виггинс, М. Ри, А. И. Уёмов. В этот период были предложены несколько основных метафизических моделей тождества личности. Модель, основанная на онтологии биологических организмов (анимализм) представлена в работах П. ван Инвагена, Э. Олсона, П. Сноудона, в некоторой степени – Д. Виггинса. Модели, основанные на онтологии временных частей, представлены в трудах Д. Льюиса, Д. Перри, Т. Сайдера, Х. Хадсона. Важное место в современной дискуссии об онтологической природе личности и ее тождестве во времени принадлежит дуалистическим моделям тождества личности. Различные варианты «дуалистических» моделей тождества личности представлены в работах Дж. Лоуе, Дж. Мэдела, Д. Одерберга, Р. Суинбурна, Дж. Фостера. Аргументы, косвенно говорящие в пользу «дуалистической» природы личности, можно найти у П. Ангера и Д. Зиммермена. Несколько особняком стоит оригинальная онтологическая модель – «конституционный взгляд», – разработанная Р. Бейкер.
Комплексный характер проблемы заставил обратиться к использованию работ, с одной стороны, посвященных истории проблемы тождества личности, пребывания объектов во времени, а с другой стороны, – работ, посвященных методологическим аспектам метафизики модальности и мысленного эксперимента. Среди первых следует подчеркнуть исследования К. Барбер, М. Болтон, Б. В. Бирюков, Б. Вильямса, Х. Гарсиа, Дж. Ковера, М. Коэна, Х. Нунэна, Дж. О-Лири-Хоусорна, К. Раппа, А. Л. Субботина, М. Фурмана, У. Чарльтона, К. Хаузера, Х.-П. Шютта. Среди вторых – труды Р. Адамса, Т. Гендлера, Д. Каплана, С. Крипке, Д. Льюиса, Э. Плантинги, Г. Розенкранца, Дж. Хоусорна.
В отечественной философии проблема тождества личности не была тематизирована эксплицитным образом, однако значительный вклад в разработку проблематики, связанной с понятием «личность», внесли В. С. Соловьев, П. А. Флоренский, Н. А. Бердяев, С. Л. Франк, Л. Шестов, А. Ф. Лосев, В. И. Моисеев, К. А. Абульханова-Славская, Б. Г. Ананьев, А. Г. Асмолов, Е. А. Будилова, С. Л. Выготский, Е. В. Золотухина-Аболина, Э. В. Ильенков, А. Г. Ковалев, И. С. Кон, Ф. В. Константинов, А. Н. Леонтьев, Б. Д. Муранов, В. Н. Мясищев, В. Г. Норакидзе, А. В. Петровский, К. К. Платонов, И. И. Резвицкий, С. Л. Рубенштейн, В. П. Тугаринов. Кроме того, следует указать также на то, что почти все значительные послекантовские континентальные философы – И. Фихте, Шеллинг, Гегель, С. Керьеркегор, Э. Гуссерль, М. Хайдеггер, М. Шеллер, Ж-П. Сартр, Г. Марсель, А. Камю, разносторонне разрабатывали проблему личности, однако особенность избранного угла рассмотрения не позволяет сколько-нибудь подробно остановиться на оценке их вклада в решение данной проблемы.
Объект исследования:
онтологическая природа личности.
Предмет исследования:
онтологические модели тождества личности.
Цель и задачи исследования.
Цель работы состоит в исследовании онтологической природы личности и её тождества во времени. Достижение поставленной цели осуществляется решением следующих задач:
- показать принципиальную неустранимость стандартного понятия тождества и его взаимосвязь с понятием существования;
- выявить онтологическую природу большинства «загадок» тождества;
- показать тесную взаимосвязь между тождеством личности и ее онтологией;
- очертить основные возможности онтологии личности;
- рассмотреть субстанцию как онтологическую основу личности, сформулировав основные принципы субстанциализма как доктрины об онтологической природе личности и показав достоинства и недостатки существующих субстанциалистских решений проблемы тождества личности во времени;
- рассмотреть отношение как онтологическую основу личности, сформулировав основные принципы реляционизма как доктрины об онтологической природе личности и представив анализ основных вариантов реляционных решений проблемы тождества личности во времени;
- показать принципиальную уязвимость реляционизма для критики со стороны нигилизма как доктрины об отсутствии у личности самотождественной онтологической основы;
- наметить вариант более удовлетворительного решения проблемы тождества личности на основе субстанциализма.
Теоретико-методологическая основа исследования.
Достижение цели работы и успешное решение поставленных задач требует использования различных методов и инструментов философского анализа. В основном в настоящем исследовании используются характерные для аналитической метафизики и аналитической философской традиции методы формального анализа языковых выражений. В частности для формулировки и оценки аргументов в за или против той или иной философской позиции, аргументы выражаются на языке стандартной логики с тождеством, при этом широко используются базовые понятия модальной логики и элементы формальной мереологии. Важное методологическое значение имеет введенное Куйаном понятие «онтологического обязательства», восходящее к Чизхольму понятие «интуиция», а также «мысленный эксперимент» как средство концептуального и метафизического анализа. Кроме специфических методов, свойственных аналитической метафизике, автор руководствовался общефилософскими и общенаучными принципами.
Научная новизна исследования заключается в
- раскрытии онтологического характера вопроса о тождестве личности во времени,
- выявлении главных вариантов возможных онтологических оснований личности,
- детальном изложении основных концепций тождества личности, обсуждаемых в современной аналитической метафизике,
- критическом анализе аргументов за и против предложенных концепций,
- разработке аргумента в пользу априорной ложности реляционистских концепций тождества личности, а также аргумента в защиту субстанции как необходимой онтологической основы тождества личности во времени.
В результате проделанной работы на защиту выносятся следующие положения:
- «Загадки тождества» имеют онтологическую природу. Ревизия стандартной теории тождества не позволяет адекватным образом решить ни один из известных парадоксов тождества. Поэтому они могут быть разрешены только путем создания соответствующей онтологии пребывания объектов во времени;
- Тождество личности является частным случаем тождества объекта;
- При условии истинности стандартной концепции тождества и стандартной концепции существования возможны три основные онтологические модели личности: субстанциализм, реляционизм и нигилизм.
- Предлагаемые в современной аналитической метафизике субстанциалистские теории тождества личности неспособны адекватно ответить на вопрос о тождестве личности во времени. Однако эта неспособность носит не необходимый характер, а связана с отсутствием подходящей концепции субстанции.
- Предлагаемые в современной аналитической метафизике реляционистские концепции тождества личности во времени также неспособны дать удовлетворительный ответ на вопрос о тождестве личности во времени. Однако эта неспособность носит необходимый характер, так как реляционизм необходимо влечет за собой нигилизм;
- Более удовлетворительная концепция субстанции как онтологической основы личности и ее тождества во времени может быть создана на основе синтеза аристотелевского понимания формы как имманентной силы, оформляющей вещь как целое, с идеей существования хэкцеитических свойств, являющихся онтологической основой единичной индивидуальности конкретной вещи.
Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования состоит в осмыслении онтологической природы личности в контексте современного научного и философского мировоззрения, а также во введении в отечественный философский дискурс идей и методов современной аналитической метафизики, касающихся проблемы тождества личности во времени. Выводы и основные положения диссертации могут быть использованы в разработке спецкурсов, а также в преподавании базовых курсов по таким философским дисциплинам, как онтология и философская антропология.
Апробация работы.
Ряд положений и промежуточных результатов диссертационного исследования отражен в 8 публикаций, обсуждался на научных сессиях ФИПСИ ВГУ, научно-практических конференциях ВГМА им. Н. Н. Бурденко, международной конференции «Dimensions of Personhood» (г. Ювяскюля (Финляндия), 13-15 августа 2004 г.), а также использовался при разработке факультативных семинаров «Проблема тождества личности во времени» и «Тождество и объект», проведенных автором в ВГМА им. Н. Н. Бурденко в 2004-2006 гг.
Структура и объем работы.
Диссертация состоит из введения, трех глав, содержащих 11 параграфов, и заключения. Список литературы включает 173 наименований. Общий объем работы – 240 страницы.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ.
ГЛАВА 1. Философская проблема тождества и проблема тождества личности.
§1. Дискуссия по проблеме тождества и тождества личности в традиционной и новоевропейской философии. Современную дискуссию по проблеме тождества личности, ведущиеся в современной аналитической метафизике, нельзя понять без обращения к классической европейской философии, где эта тема не раз становилась предметом философского анализа. Вслед за Ковером и Хоусорном в настоящей работе выделяются два основных подхода к проблеме тождества личности: «традиционный», под которым понимается анализ тождества личности в терминах метафизических компонентов субстанции, одни из которых должны служить принципом индивидуации личности, а другие – принципом ее тождества, и «современный» или новоевропейский, где предполагается анализ тождества личности в терминах критерия тождества. Именно новоевропейская философия стала источником современной проблематики тождества личности. В традиционной философии, как в античной, так и средневековой, проблема тождества личности, имплицитно присутствуя в теологических спорах о божественном триединстве, философских дискуссиях о природе человека, возможности изменения и принципе индивидуации, никогда не тематизировалась как таковая. Традиционное определение личности как субстанции разумной природы, которое в свое время дал Боэцием и затем защищал Фома Аквинский, предполагает наличие соответствующей концепции индивидуации и тождества субстанций. Средневековая схоластика предложила множество вариантов подобных концепций. Согласно наиболее распространенной из них, «форма» выполняет роль принципа тождества субстанции, а «вторая материя» – роль принципа ее индивидуации. Применительно к человеческой личности, это означает, что принципом тождества личности является ее индивидуальная бессмертная душа, а телесная материя – принципом ее индивидуации. Новоевропейская философия, начиная с Декарта, отвергает такое решение, обвиняя его в эпистемической непрозрачности. Согласно сформулированному Декартом идеалу, только «ясные и отчетливые» идеи имеют право гражданства в философии. Схоластические «формы», по мнению большинства новоевропейских философов, не удовлетворяли этому критерию. Однако «мыслящая вещь», казавшаяся самому Декарту образцом ясной и отчетливой идеи, была подвергнута сомнению британскими эмпириками, поскольку она отождествлялась Декартом с субстанцией, существование которой не могло быть зафиксировано в чувственном опыте. Таким образом, возникает сомнение, что тождество моего Я, как первого и самоочевидного принципа познания, может состоять в тождестве ментальной или какой-либо иной субстанции. Дж. Локк первым эксплицитно сформулировал эту проблему и его размышления до настоящего времени то напрямую, то подспудно определяют споры, касающиеся этой темы. В философии Нового времени возникли три основных варианта ответа на вопрос о критерии тождества личности: (1) ответ Локка, согласно которому тождество личности состоит в тождестве самосознания; (2) ответ Лейбница, согласно которому тождество личности состоит в тождестве нематериальной монады и (3) ответ Юма, согласно которому личность есть не более чем совокупность сознательных переживаний, и потому не обладает собственным тождеством во времени. Без сомнения, новоевропейская дискуссия послужила прообразом философских дебатов по проблеме тождества личности в современной аналитической метафизике, однако современная дискуссия показала, что анализ тождества личности невозможен без понимания философской проблемы тождества как таковой и основных стратегий решения этой проблемы.
§ 2. Стандартная концепция тождества. Тождество – это одно из фундаментальных понятий человеческого мышления, а также один из базовых предикатов многих языков, поэтому неудивительно, что оно было и остается в центре внимания философов. Начиная с античности до настоящего времени сформировалось некоторое понимание тождества, которое в настоящей работе называется «стандартной концепцией тождества». Согласно этой концепции, тождество является таким отношением эквивалентности, для которого, во-первых, выполняется закон Лейбница, и которое, во-вторых, имеет необходимый характер. Как и всякое отношение эквивалентности, тождество обладает свойствами рефлексивности, симметричности и транзитивности. Однако, кроме этого, для любых объектов, находящихся между собой в отношении тождества, верно, что если один из этих объектов обладает некоторым свойством, то другой также обладает тем же самым свойством. Обычно такое положение называют «законом Лейбница» или «принципом неразличимости тождественных». «Закон Лейбница» обычно выражается в терминах «теории свойств», однако он имеет также свои теоретико-множественный и мереологический аналоги, которые так же имеют значение для понимания современной дискуссии по проблеме тождества и тождества личности. Необходимый характер отношения тождества обычно выражается в семантике «возможных миров», согласно которой, выражение «Необходимо, что х тождественен с у» следует понимать, как «х = у» - истинно в любом возможном мире, входящем в область рассматриваемых возможных миров. От предложения «Необходимо, что х тождественен с у», выражающего суждение de dicto, следует отличать предложение «х необходимым образом тождественен с у», выражающее суждение de re. Необходимость de re обычно понимается в том смысле, что если некоторый объект, обладает каким-либо свойством необходимым образом, то этот объект обладает этим свойством в любом возможном мире, в котором он существует. Стандартная концепция рассматривает тождество как отношение, необходимое как de dicto, так и de re. Кроме этих положений стандартная концепция тождества вводит различие между «нумерическим» и «качественным» тождеством, а также между «синхроническим» и «диахроническим» тождеством. Однако эти различия не имеют принципиального значения, так как качественное тождество нумерически тождественных объектов тривиальным образом следует из закона Лейбница, а нумерическое тождество качественно тождественных объектов верно только, если верен «принцип тождества неразличимых», т. е. суждение, обратное закону Лейбница. Однако многие философы сомневаются в истинности «принципа тождества неразличимых». Поэтому «качественное тождество» понимается не как тождество в собственном смысле, так как предельное подобие нетождественных объектов. Под «синхроническим тождеством» понимается тождество объектов х и у в один и только один момент времени, t, тогда как под «диахроническим тождеством» понимается тождество х в t1 c у t2, при чем t1 отличается от t2. Однако с точки зрения стандартной концепции, синхроническое и диахроническое тождество тривиально следуют из тождества как такового.
§ 3. Парадоксы тождества. Несмотря на фундаментальность и внутреннюю когерентность идеи тождества, ее применение к объектам часто приводит к возникновению парадоксов. Парадокс понимается в настоящей работе как совокупность суждений, по отдельности кажущихся интуитивно верными, однако совместно влекущих противоречие. Многие парадоксы, известные со времен античности, включают суждения, содержащие предикат тождества. В современной литературе они получили название «загадок» или «головоломок» тождества. Наиболее известны «парадокс должника» (Эпихарм); «корабль Тезея» (Хрисипп, Гоббс, Чизхольм); «тело-минус» (Гич, Виггинс); «статуя и ком глины» (Гиббард). Все «загадки» тождества имеют общую структуру, которую М. Ри предложил сформулировать в виде следующих пяти допущений:
| (1) Допущение существования: Существуют как объект, так и части, из которых состоит объект, о котором говорится в соответствующем парадоксе. |
| (2) Эссенциалистское допущение: Если объект и части, из которых он состоит, находятся между собой в некотором отношении R, то необходимо, что они находятся между собой в этом отношении |
| (3) Принцип альтернативности композиционных возможностей: Если определенные части составляют некий объект в некоторый момент времени, то возможно, что в другой момент времени тот же объект состоит из других частей. |
| (4) Допущение тождества: Если в некоторый момент времени х и у состоят из одних тех же частей, то х тождественен с у. |
| (5) Допущение необходимости тождества: Если х тождественен с у, то необходимо, что х тождественен с у. |
Из допущения (1) следует, что существует некий объект определенного вида, который состоит из определенных частей, некое F. Назовем части, из которых он состоит, «частями». Тогда (2) влечет, что части всякого F составляют нечто, что находится в сущностном отношении R к своим частям. Следовательно, части составляют нечто, имеющее сущностное отношение R к своим частям. Назовем это нечто «а». Однако (3) утверждает, что части всякого F составляют также и нечто, что может не находиться в отношении R к своим частям. Следовательно, части составляют нечто, что может не находиться в отношении R к своим частям. Назовем это нечто «b». Таким образом, существуют два объекта a и b, которые состоят из одних и тех же частей, но находятся к этим частям в различных отношениях. Так как a и b состоят полностью из одних и тех же частей одновременно, то согласно (4), a и b тождественны. (5) влечет невозможность раздельного существования a и b. Однако это верно только для а, но не для b. Следовательно, a и b имеют возможность раздельного существования. Противоречие.
§ 4. Стратегии разрешения парадоксов тождества. Очевидно, что избежать парадокса можно посредством отрицания одного из допущений, входящих в его структуру. Парадоксы тождества включают как суждения, имеющие логическую природу (4, 5), так и суждения имеющие онтологическую природу (1, 2, 3). В соответствии с этим стратегии разрешения парадоксов тождества можно разделить на логические и онтологические. Логические решения парадоксов тождества предполагают пересмотр стандартной концепции тождества путем отрицания одного или нескольких ее положений. В соврменной литературе обсуждаются три основные альтернативы стандартной концепции тождества: концепция относительного тождества (П. Гич), концепция врменного тождества (Дж. Мюро), концепция контингентного тождества (Э. Гиббард, Д. Льюис). Согласно концепции относительного тождества, тождество является предикатом, который всегда должен быть релятивизирован к некоторому множеству сортальных предикатов. Следовательно, возможно, что некоторый объект х тождественен с некоторым объектом у относительно одного предиката F, но не тождественен с ним относительно другого предиката G. Однако, простой пример позволяет понять, что концепция относительного тождества не имеет преимуществ перед стандартной концепцией тождества, которая является более фундаментальной, чем первая. Предположим, что в t1 глиняная статуя а сделана из куска глины b, а в t2 она сделана из куска глины с, отличного от b. Пусть А – имя глиняной статуи а, В – имя куска глины b, а С – имя куска глины с. Очевидно, что с точки зрения сторонников относительного тождества, А = В и А = С, а от противоречия, что В = С и В С, он избавляется, говоря, что В = С как статуя, а В С как кусок глины. Однако при этом сторонник этой концепции оказывается не способен ответить на вопрос в качестве чего А = В и А = С, так как с его точки зрения не существует тождества как такового. Следовательно, он должен признать, что в t1, в одном и том же месте находятся два нетождественных объекта а и b, т. е. его решение не имеет никаких преимуществ перед стандартной концепцией тождества. Аналогично обстоит дело и с двумя другими альтернативными концепциями тождества. Концепция врменного тождества предлагает релятивизировать тождество ко времени, так что возможно, что а = b во время t1 и а b в t2. Однако это предложение влечет, что возможно, что а = а в t1, a = a в t2, a = b в t1, a b в t2. Однако в этом случае «врменное тождество» оказывается просто отношением, отличным от тождества, но не отношением способным полностью заменить тождество. Концепция контингентного тождества отрицает, что тождество является необходимым отношением, т. е. возможно, что х = у в некотором возможном мире w1 и х у в другом возможном мире w2. Однако как и в случае временного тождества, это влечет, что «контингентное тождество» - это отношение, отличное от тождества, так как в любом возможном мире х = х. Таким образом, очевидно, что девиантные концепции тождества не представляют собой адекватной альтернативы стандартной концепции тождества и решение парадоксов тождества следует искать посредством пересмотра онтологических допущений.
Онтологические решения «загадок тождества» предполагают, что решение проблемы тождества зависит, прежде всего, от онтологической природы объектов, вовлеченных в «загадки» тождества, в частности, от того способа, которым эти объекты пребывают во времени. В аналитической метафизики выделяют три основные модели, объясняющие то, как конкретные объекты пребывают во времени: теория сквозного дления (endurantism), теория опосредованного дления (perdurantism) и мереологический эссенциализм. Сторонники теория сквозного дления полагают, что объекты, вовлеченные в «загадки тождества» действительно являются трехмерными континуантами, способными изменять во времени некоторые из своих свойств, в том числе и состоять из различных частей в различные моменты времени, однако при этом они сохраняют полностью свое тождество. Сторонники теории опосредованного дления отрицают, что объекты, о которых идет речь в парадоксах тождества, являются континуантами в строгом смысле, полагая, что они обладают не только пространственными, но временными частями, то есть растянуты во времени, так же как и в пространстве, и в этом смысле не отличаются от событий или процессов. Поэтому их тождество может быть определенно как одинаковость составляющих их пространственно-временных частей. Мереологические эссенциалисты отрицают, что объект остается тождественным, если он не состоит из одних и тех же частей в каждый момент своего существования. Однако при этом они также отрицают, что вещи обыденного опыта имеют наряду с пространственными и временные части. Каждая из вышеперечисленных моделей предлагает свой вариант решения проблемы тождества объектов во времени, однако ни одна из них не является полностью удовлетворительной. Однако, при этом неудовлетворительность имеющихся онтологических решений носит принципиально иной характер, чем неудовлетворительность логических решений парадоксов тождества, поскольку вторая приводит к отказу от самого понятия тождества, не давая ему сколько-нибудь адекватной замены, тогда как первая мотивирует поиск более подходящей онтологической модели тождества объектов.
§ 5. Тождество объекта и тождество личности. Какое место занимают личности среди прочих вещей? Что отличает их от других сущностей? Каким образом «загадки тождества» связаны с вопросом о тождестве личности во времени? Большинство современных аналитических философов, так или иначе, соглашаются с тем, что самосознание, какую бы природу последнее не имело, есть сущностный признак личности. Под самосознанием в дальнейшем понимаются ментальные состояния, имеющие качество субъективного переживания, в качестве своего необходимого и достаточного элемента. На первый взгляд предикату «быть личностью» могли бы удовлетворять различные сущности. В христианском богословском контексте этот предикат употреблялся, прежде всего, применительно к Богу, затем к ангелам и только потом к человеку. Современные исследования в области биологии, этологии и когнитивной психологии наводят на мысль, что, по крайней мере, некоторые высшие животные могут обладать чем-то аналогичным, с чем я из собственного опыта знаком как с самосознанием, следовательно, также могут считаться претендентами на то, чтобы быть личностями. Перед лицом такового многообразия претендентов встает вопрос: существует ли аутентичное множество личностей в смысле одной из составляющих бытия; и если, да, то каковы условия принадлежности той или иной сущности к этому множеству?
Куайн высказал идею, что та или иная теория, предполагающая истину, предполагает онтологические обязательства. Онтологические обязательства заключаются в том, что если некоторая теория Т высказывает о некотором объекте х, что х есть F, то тот, кто считает, что Fx – истинно, обязан признать, что среди объектов, о которых говорит данная теория, существует такой объект, что он есть F, либо показать как суждение формы Fx может быть перефразировано таким образом, чтобы онтологическое обязательство было устранено. Таким образом, онтологические обязательства предполагают, что предикат существования в качестве предиката первого порядка тривиальным образом может применяться к любому объекту, входящему в область объектов некоторой теории. В рамках тех средств, которые имеются в логике предикатов первого порядка, предикат существования может быть определен с помощью предиката тождества и квантора существования, так что сказать, что некоторый объект х существует равнозначно тому, чтобы сказать, что среди объектов, о которых говорит данная теория, найдется такой объект у, который тождественен с х:
(Ex) x существует если и только если y (y = x).
Данное определение существования делает тесную связь между существованием и тождеством очевидной. Таким образом проясняется и метафизическое значение проблемы тождества объектов. Применительно к личностям концепция онтологических обязательств влечет необходимость указать необходимые и достаточные условия бытия одной и той же личностью. Поскольку практически все из вышеперечисленных кандидатов на бытие личностью, так или иначе, пребывают во времени, то вопрос об условиях их пребывания во времени имеет первостепенное значение.
Стандартная постановка проблемы тождества обычно формулируется в терминах необходимых и достаточных условий, при которых некоторая личность х тождественна с некоторой личностью у. Такое условие или множество условий принято называть «критерием тождества». При этом различают эпистемический и метафизический критерий тождества. эпистемическим критерием тождества называется необходимое и достаточное условие, при котором некоторый субъект S может знать, что личность х тождественна с личностью у. Метафизический критерий тождества просто выражает условие, при котором личность х тождественна с личностью у. Также принято различать между синхроническим и диахроническим критериями тождества личности. Первый выражает необходимое и достаточное условие, при котором личность х в тождественна с личностью у в одно время. Тогда как второй выражает необходимое и достаточное условие, при котором личность х в t1 тождественна с личностью у в t2, при чем t1 t2. В дальнейшем критерий тождества личности понимается в смысле метафизического критерия, так как именно он является основным предметом философской дискуссии. Синхроническое и диахроническое тождество рассматривается как частные случая тождества как такового, поскольку это является тривиальным следствием стандартной теории тождества.
Несмотря на первоначальную убедительность стандартной формулировки проблемы тождества личности, она сталкивается с несколькими возражениями и потому требует существенных уточнений. В настоящее время проблема тождества личности приобрела несколько иное содержание. На первый план вышел вопрос: являются ли личности фундаментальными элементами реальности или они могут быть редуцированны к иным сущностям? Что значит для личностей пребывать во времени и при выполнении каких условиях можно сказать, что личность х пребывает в период времени Т? Проблема тождества личности обсуждается прежде всего применительно к человеческой личности. Иногда высказывается такое возражение, что человеческую личность нельзя отождествлять с каким бы то ни было объектом. Ведь быть личностью, кроме всего прочего, значит обладать особым уникальным достоинством и поэтому отождествление личности с объектом равнозначно ее унижению и уничтожению. На этот упрек можно ответить таким образом, что под объектом в метафизическом дискурсе понимается любая сущность, о которой можно что-либо высказать. Поскольку мы говорим о личностях вообще и о самих себе в частности, при этом высказывая нечто, и не считаем, что такого рода практика является запрещенной или унизительной, постольку нельзя считать таковой и попытку понять, с какими объектами мы тождественны. Всякий объект подпадает под ту или иную онтологическую категорию. А. И. Уемов выразил эту мысль, сказав, что все, что существует, является либо вещью, либо свойством, либо отношением. В последнее время аналитические философы потратили немало сил в поисках системы категорий, которая бы позволяла адекватно описывать соответствующие области реальности. В частности, американские философы Й. Хоффман и Г. Розенкрантц предложили перечень категорий, под которую, по их мнению, подпадает всякое сущее. В этом перечне кроме уже упоминавшихся категорий вещи, свойства и отношения присутствуют также совокупности, события, времена, места и пр. Вопрос о личности и ее тождестве может быть сформулирован в смысле принадлежности личности к одной из этих фундаментальных онтологических категорий и ее отличии от других объектов, принадлежащих к той же самой категории. В зависимости от того, под какую из категорий подпадают личности, модели тождества личности можно разделить на три основные группы: субстанциальные, реляционные и нигилистические. Признаком моделей первой группы является то, что они так или иначе связывают личность с индивидуальной субстанцией. Модели второй группы отрицают, что личности принадлежат к категории субстанции, однако утверждают, что несмотря на это личности являются индивидуальными объектами, применительно к которым имеет смысл говорить о нумерическом тождестве. Большинство подобных теорий формулирует эксплицитный критерий нумерического тождества личности. Модели третьей группы отрицают, как то, что личность является субстанцией, так то, что существует какой-либо критерий тождества личности.
ГЛАВА 2. Субстанциальные модели тождества личности.
Всех сторонников субстанциального подхода к решению проблемы тождества личности объединяет то, что в субстанции они видят онтологическую основу, позволяющую личности пребывать во времени. Однако «что такое субстанция?» является предметом дискуссии среди сторонников субстанциализма. В зависимости от ответа на этот вопрос можно выделить три основные варианта субстанциализма:
(i) «Неоаристотелевский» вариант субстанциализма. С точки зрения его сторонников, субстанция в релевантном для данной проблемы смысле есть живой организм. Среди современных сторонников неоаристотелевского субстанциализма следует назвать, прежде всего, Дэвида Виггинса. По мнению Виггинса, тождество живого организма вида homo sapiens есть необходимое и достаточное условие моего тождества во времени.
(ii) Картезианский вариант субстанциализма. Его сторонники полагают, что субстанция в интересующем нас смысле – это некая чисто духовная сущность, нематериальная душа. В случае человека эта нематериальная душа соединена с другой субстанцией, телом, таким образом, что вместе они образуют единство человеческой личности. При этом душе отводится роль носителя и гаранта тождества личности. Главным теоретиком современного дуализма является оксфордский философ Ричард Суинбурн.
(iii) Некартезианский вариант субстанциального дуализма. Сторонники этого подхода видят онтологическое основание тождества личности в особой психологической субстанции. Однако при этом они отрицают ее отделяемость от физической субстанции. Данную точку зрения в современной дискуссии активно отстаивает Дж. Лоуе.
(iv) Спиритуалистический вариант субстанциализма, согласно которому личность тождественна некой идеальной субстанции. В отличие от дуалиста спиритуалист не считает человеческую личность единой составной сущностью, а отождествляет ее исключительно с нематериальной монадой. Насколько мне известно, ни один из современных философов аналитического направления не является сторонником спиритуализма. Тем не менее, в истории философии можно назвать, по крайней мере, трех известных философов, чью позицию можно было бы охарактеризовать как спиритуализм: Плотин, Г. В. Лейбниц и Дж. Беркли.
Наряду с четырьмя вышеперечисленными позициями можно выделить еще две, которые правильнее было бы называть квазисубстанциалистскими, чем субстанциалистскими в традиционном смысле, так как в их основе лежит не столько понятие субстанции, сколько понятие индивидуального объекта. Однако, поскольку «индивидуальный конкретный объект», или «единичная вещь», по мнению большинства современных аналитических философов, обозначают то же самое, что «субстанция», их также можно отнести к субстанциализму. В современной литературе эти позиции получили название «анимализма» и «конституционного взгляда». Сторонники анимализма полагают, что я тождественен некоторой индивидуальной вещи, которая есть человеческое животное. Сторонники «конституционного взгляда» считают, что человеческая личность – это индивидуальный материальный объект, сущностным признаком которого является способность обладания перспективой первого лица. Однако человеческая личность отличается от человеческого организма, который ее конституирует. Именно существование особого отношения – конституции – между личностью и организмом, по мнению сторонников этой позиции, позволяет, с одной стороны, избежать прямого отождествления личности с живым организмом, а с другой, – проблем, связанных с классическим дуализмом декартовского типа.
§ 1. Субстанция как онтологическая основа личности. Понятие «субстанция» было в центре пристального внимания философов, начиная, по крайней мере, с Аристотеля. Большинство философов, включая самого Аристотеля, видели в субстанции главную онтологическую категорию, от которой зависят все остальные. Другие подвергали это понятие резкой критике, пытаясь показать, оно либо противоречиво, либо избыточно. В последние десятилетия в аналитической философии были предприняты новые попытки обосновать это понятие. В философской традиции можно выделить четыре основные значения термина «субстанция»: (1) то, что лежит в основании чего-либо, своего рода «сущность вещей» в широком смысле; (2) то, чт есть та или иная единичная вещь; вид, к которому принадлежат вещи; «сущность вещи» в узком смысле; (3) индивидуальный объект, единичная вещь; (4) вещество. В современной дискуссии основными являются (2) и (3), так как в (1) субстанция понимается слишком широко, а за (4), напротив, закрепилось слишком специальное значение, получившие распространение, прежде всего, в области химии.
Хоффман и Розенкрантц в своем исследовании о субстанции обращают внимание на то, что в философском дискурсе субстанция в значении единичной конкретной вещи противопоставляется, прежде всего, атрибутам, или свойствам. Хотя кажется, очевидным, что никакая единичная конкретная вещь не может существовать независимо от своих свойств, тем не менее природа самих атрибутов отличается от природы субстанций. Единичные конкретные вещи не могут экземплифицироваться другими единичными конкретными вещами, тогда как одно и то же свойство может быть экземплифицировано разными индивидами. Например, ни один конкретный стол не может быть атрибутом чего-либо, в то время как свойство «быть столом» экземплифицируется всеми конкретными столами. Субстанция и свойство в данном случае противостоят друг другу как единичное и общее. Субстанции как единичные вещи отличаются от других представителей категории единичного, например, событий. В отличие от событий о субстанциях едва ли можно сказать, что они случаются или происходят.
Данные характеристики отражают, прежде всего, наше интуитивное понимание того, что такое субстанция. Философы всегда пытались глубже проникнуть в природу субстанции. Майкл Лакс выделяет три наиболее распространенных концепции субстанции: (1) «теорию связок», (2) теорию «чистых субстратов» и (3) «субстанциальную теорию субстанции». «Теория связок» представляет собой, по существу, редукционистскую концепцию субстанции. С точки зрения ее сторонников, субстанция есть связка совместно экземплифицированных свойств, находящихся между собой в отношении «сопрезентности». Как правило, сторонниками такого понимания субстанции являются философы эмпирического направления: Д. Юм или Дж. Беркли, а в более позднее время – Б. Рассел или Г. Кастанеда. Слабым местом данной теории является то, что она не в состоянии удовлетворительно объяснить возможность существования двух индивидуальных субстанций, имеющих полностью одинаковые свойства.
На первый взгляд хорошей альтернативой данной концепции является теория «чистого субстрата». Ее главная идея состоит в том, что субстанция – это некий носитель свойств, который в свою очередь лишен какого-либо качества, т. е. представляет собой что-то вроде «подставки» для свойств. Такую точку зрения на природу субстанции отстаивали Дж. Локк, в ХХ веке Г. Бергманн, Д. Армстронг. Однако, есть основания полагать, что понятие «чистого субстрата» противоречиво. Так как, с одной стороны, чистый субстрат предполагает лишенность какого-либо качества, в т. ч. и какого бы то ни было сущностного свойства. Однако, с другой стороны, для чистого субстрата, для того, чтобы быть чистым субстратом, необходимо обладать, по меньшей мере, одним сущностным свойством, а именно, свойством «быть лишенным какого бы то ни было свойства».
«Субстанциальная теория субстанции» является в отличие от предыдущих антиредукционистской. По мнению М. Лакса, она представляет собой реальную альтернативу как «теории связок», так и «теории чистого субстрата». В то время как «теория связок» и «теория чистого субстрата» пытаются ответить на вопрос о природе субстанции, специфицируя элементы, составляющие субстанцию, «субстанциальная теория субстанции» утверждает, что быть субстанцией значит быть членом какого-либо субстанциального вида. При этом принадлежность к субстанциальному виду понимается не в качестве одного из составляющих элементов субстанции, а полагается самой сущностью того, что значит быть субстанцией. Хотя субстанциальные виды, например, человек или амёба, представляют собой универсалии, они в отличие от таких универсалий, как «быть белым» или «быть мудрым», необходимо предполагают, что каждая их экземплификация необходимо отлична по числу от всех других экземплификаций той же самой универсалии. Таким образом, субстанциальный вид заключает в себе принцип индивидуации своих членов.
Наряду с вышеперечисленными концепциями субстанции выделяют «теорию независимости субстанции». «Теория независимости» – одна из классических концепций субстанции. Ее можно обнаружить в сочинениях Аристотеля, Декарта, Спинозы. Д. Армстронг пишет: «Конкретная вещь есть субстанция, логически способная к независимому существованию. Она могла бы существовать, даже если бы не существовало ничего другого». Однако, сформулированное таким образом определение субстанции легко подвергнуть критике. Й. Хоффман и Г. Розенкрантц попытались исправить недостатки, присущие традиционной «теории независимости» субстанции. Прежде всего, они понимают независимость не как независимость от существования вещей, принадлежащих к другим категориям, например, качествам или времени, а как независимость экземплификаций внутри самой категории субстанции. Многие современные философы разделяют «теорию независимости субстанции». Можно сказать, что несмотря на связанные с ним трудности, понятие субстанции вполне состоятельно. Следовательно, оно может быть положено в основание теории тождества личности.
Для сторонника субстанциальной концепции тождества личности тождество личности сводится к тождеству субстанции. Именно тождество субстанции гарантирует нумерическое тождество личности во времени. Таким образом, в наиболее общем виде основной тезис субстанциализма может быть сформулирован в виде следующей дизъюнкции:
Личность тождественна субстанции того или иного рода или тождество личности состоит в тождестве субстанции того или иного рода.
Основным предметом спора между субстанциалистами является вопрос: Субстанция какого рода гарантирует существование личностей? Кажется, что метафизически возможно существование 5 видов субстанций: (1) атомов, т. е. неделимых физических субстанций; (2) составных физических материальных субстанций, не способных к мереологическим изменениям; (3) составных физических материальных субстанций, способных к мереологическим изменениям; (4) физических нематериальных субстанций, способных к мереологическим изменениям; (5) духовных субстанций. Если тождество личности состоит в тождестве субстанции, то оно необходимо состоит в тождестве субстанции одного из 5 вышеперечисленных видов.
§ 2. Личность как физическая субстанция. Практически никто из современных аналитических философов не считает, что личности тождественны материальным атомам. Тем не менее, многие современные аналитические философы склонны считать, что человеческая личность является физическим объектом. Однако, среди них нет согласия относительно того, физическим объектом какого рода является человеческая личность. Кроме атомов, существует 3 основных вида физических объектов: материальные массы (masses of matter), материальные тела (естественные образования, артефакты) и организмы. Материальные массы относятся к физическим материальным объектам, которые не способны к мереологическим изменениям. В современной дискуссии термин «материальная масса» имеет два основных значения: (1) совокупность материальных частиц и (2) «безатомная гуща». Ни то, ни другое не является в строгом смысле индивидуальной субстанцией. Кажется, что утверждение «человеческая личность тождественна некоторому материальному телу» не является подходящей альтернативой для субстанциалиста, даже в том случае, если вопреки мнению большинства современных философов признать материальные тела «реальными» субстанциями. Материальные тела отличаются от материальных масс, прежде всего, наличием некоторого (каузального) отношения единства, в котором находятся их части по отношению друг к другу. Кроме того, материальные тела способны претерпевать мереологические изменения, т. е. могут состоять из различных частей в различные моменты своего существования. От атомов материальные тела отличаются тем, что могут иметь среди своих (собственных) частей другие индивидуальные субстанции. Большинство современных философов из соображений экономии считают, что нет онтологических оснований признавать самостоятельное существование материальных тел, так как возможно преобразовать любое суждение, содержащее индивидные термины, референтами которых являются материальные тела, в суждение, содержащее более базовые термины.
Более распространенным является отождествление личности с живым организмом. Хоффман и Розенкрантц относят организмы к физическим нематериальным субстанциям. Организмы нематериальны в том смысле, что они не тождественны с материальными массами. Критерий тождества организмов заключается в наличии некой функции, обеспечивающей единство жизнедеятельности частей, составляющих организм. Существуют немалые трудности с адекватным анализом понятия «жизнь». Однако, по мнению многих философов, можно сказать, что организм является индивидуальной субстанцией (1), которая экземплифицирует один из естественных видов (2) и обладает своим собственным принципом активности, регулирующимся специфическими законами природы (3). Таким образом, можно сформулировать критерий тождества личности, согласно которому необходимым и достаточным условием тождества личности во времени будет тождество человеческого организма:
Личность л2, существующая в момент времени t2, тождественна личности л1, существующей в момент времени t1, отличный от t2, если и только если организм л2 в t2 тождественен с организмом л1 в t1.
В философской литературе можно встретить два основных контраргумента против такой позиции. Первый контраргумент утверждает, что отождествление личности с видом животного либо приводит сомнительному антропоморфизму, либо вносит беспорядок в зоологическую таксономию. Второй контраргумент полагает, что отождествление личности с живым организмом некорректно по модальным соображениям, так как сущностные свойства живых организмов отличны от сущностных свойств личностей.
Подводя итог, можно сказать, что в целом приведенная выше критика показывает, что личность не может быть отождествлена с физической субстанцией, ни в смысле мереологического объекта, ни в смысле артефакта, ни в смысле живого организма.
§ 3. Личность как ментальная субстанция. Некоторые сторонники субстанциализма предлагают отождествить личность не с физической, а с ментальной субстанцией, или некоторой субстанцией sui generis, сущностной частью которой является ментальная субстанция. Здесь можно выделить три основные позиции: спиритуализм, картезианский дуализм и некартезианский дуализм. С точки зрения спиритуализма, всякая личность, в т. ч. и человеческая, тождественна духовной субстанции. Тело для личности подобно орудию в руках мастера, оно не связано сущностным образом с душой, которая есть сам человек. Среди современных аналитических философов нет ни одного спиритуалиста. Картезианский дуализм утверждает двухчастную структуру человеческой личности. Душа, являющаяся мыслящей субстанцией, способна существовать отдельно от тела, но тем не менее она интимным образом соединена с телом, образуя с ним единое целое, которое и есть человеческая личность. Традиционно такая позиция связывается с именем Декарта. Среди современных философов основным сторонником этой позиции является Ричард Суинбурн. В отличие позиции сторонников Декарта некартезианские дуалисты, хотя и отождествляют личность с простой ментальной или психологической субстанцией, отрицают отделяемость души от тела. Таким образом, некартезианские дуалисты пытаются избежать проблем, которые традиционно связываются с картезианской концепцией личности, таких, как объяснение природы мистического союза души и тела и психофизического взаимодействия. Одним из примеров недавних концепций некартезианского дуализма является концепция Дж. Лоуе.
Картезианский дуализм – одна из самых влиятельных теорий личности в истории философии. Несмотря на то, что она часто подвергалась резкой и, казалось бы, уничтожающей критике со стороны своих противников, сторонники этой теории постоянно находили все новые и новые аргументы в ее защиту. Классическую формулировку «картезианского» дуализма можно найти, прежде всего, в сочинениях самого Декарта. Картезианская традиция предлагает два основные аргумента в защиту тезиса о субстанциальном различии души и тела. Первый можно назвать модальным аргументом, а второй – мереологическим. Поскольку я могу помыслить себя существующим без тела, постольку я не являюсь с ним тождественным. Представимость раздельного существования души и тела является основанием для их субстанциального различия для Р. Суинбурна. Он предложил ряд мысленных экспериментов, которые призваны продемонстрировать метафизическую возможность раздельного существования души и тела. Во-первых, это возможность для меня иметь другое тело, в т. ч. и полностью, отличное от того, которое я фактически имею. Во-вторых, это возможность существовать вообще без тела. В-третьих, для меня нет не только логической необходимости иметь именно то тело, которое я имею, но отсутствует даже номологическая необходимость этого.
Второй аргумент носит мереологический характер. Совсем недавно такой аргумент защищал Д. Зиммермен. Его можно представить в следующем виде:
| (П 1) | Если я тождественен с чем-либо, что способно приобретать или утрачивать части, то во всякое время, когда я подвергаюсь изменению в частях, существует некоторый объект, находящийся там же, где нахожусь я, но имеющий те же самые внутренние характеристики, что и я, – размер, форму, массу и даже ментальные состояния. |
| (П 2) | Неверно, что там, где нахожусь я, находится еще что-то иное, обладающее теми же самыми внутренними характеристиками, что и я. |
| Вывод | Следовательно, я не тождественен ни с какой вещью, изменяющей свои части. |
Другие сторонники дуалистического понимания личности выдвигают несколько иной аргумент в защиту своей позиции. Дж. Мэдел на основе размышлений Дж. Батлера и Т. Рида сформулировал аргумент от неопределенности. Мэдел исходит из того, что тождество физических объектов имеет конвенциональный характер. Иначе дело обстоит с личностями: «В то время как мое нынешнее тело может иметь своего частичного двойника в каком-либо возможном мире, мое нынешнее сознание не может. Любое нынешнее состояние сознания, которое я способен представить будет либо моим, либо не моим.» Это означает, что в случае личности ответ на вопрос о тождестве не может быть предметом условности, а коренится в некотором определенном факте. Следовательно, тождество личности состоит в тождестве некоторой нефизической субстанции.
Вышеприведенные аргументы наводят на мысль, что понятие «личность» в теориях картезианского типа – это неанализуруемое понятие, а сама личность представляет собой некую простую сущность, которая не может быть редуцирована к иным сущностям. Тем не менее, не все сторонники «Простого взгляда» ограничиваются одной лишь констатацией неанализируемости или нередуцируемости личности, предлагая содержательный анализ данного понятия. С его точки зрения, материя, составляющая индивидуальные субстанции, может быть двух видов: телесной и душевной. Сущностным свойством душевной материи является ее принципиальная неделимость, тогда как телесная материя принципиально (логически) делима до бесконечности. Суинбурн полагает, что его позиция эквивалентна концепции человеческой личности, представленной в классическом дуализме, где человек состоит из двух неравноценных частей – души и тела. Если рассматривать конкретную человеческую личность в качестве индивидуальной субстанции, то ее онтологическую структуру можно было бы представить следующим образом: форма является референтом предиката «быть личностью», а материя личности делится на телесную и душевную. Тождество душевной материи является необходимым условием тождества личности, тогда как для телесной материи не только не нужно оставаться тождественной, но для нее не требуется даже и существования, так как личность может существовать полностью без тела.
Несмотря на наличие весомых аргументов в свою пользу картезианская концепция личности имеет два очень существенных недостатка. Во-первых, кажется очевидным, что я являюсь субъектом не только ментальных, но и физических свойств. Во-вторых, понимание души как особой субстанции, отделяемой от тела, многим представляется неоправданным как по философским, так и по естественно-научным причинам. В последнее время появились попытки разработать такую концепцию личности, которая бы, сохраняя положительные стороны картезианства, одновременно не имела вышеуказанных недостатков. Одной из попыток, предпринятых в данном направлении, является концепция Дж. Лоуе. Основная идея Лоуе заключается в том, что личность тождественна примитивной ментальной или психической субстанции, способной быть носительницей не только ментальных, но и физических свойств и существующей неотделимо от тела. Эту субстанцию Лоуе называет Я (Self), полагая, что Я или личности являются представителями особого естественного вида, поскольку существуют особые естественные психологические законы, которым они подчиняются, а также поскольку они имеют собственные психологические условия пребывания во времени (persistence conditions). Главное преимущество своей теории Лоуе видит в том, что она соединяет в себе главные достоинства идей Локка, Декарта и Аристотеля, а именно идею того, что личности имеют психологическую природу (Локк), идею того, что личности представляют собой особые самостоятельные субстанции (Декарт) и идею того, что нематериальность не является сущностным свойством личностей (Аристотель). Лоуе делает ряд важных выводов, касательно его природы и пребывания во времени: (i) Я едино; (ii) тождество Я примитивно. Поэтому (iii) оно не может иметь критерия диахронического тождества и (iv) не может иметь детерминированных условий начала и окончания своего существования, так как его существование не укоренено ни в чем ином. экспериментирования. Поэтому невозможно найти какой-либо нетавтологический критерий тождества Я во времени.
В посткартезианской философии было предложено несколько аргументов, направленных против концепции личности как ментальной субстанции. Эти контраргументы можно разделить на собственно антикартезианские и антиэгологические. Как антикартезианские, так и антиэгологические аргументы подвергают критике либо само существование ментальной субстанции, либо то, эта субстанция способна гарантировать тождество личности во времени. Аргументы первого рода восходят к идеям Д. Юма и Г. Лихтенберга, аргументы второго рода – к идеям Д. Локка и И. Канта. В прошлом веке различные антиэгологические аргументы выдвигались представителями логического позитивизма (М. Шлик, Л. Витгенштейн, Э. Энскомб), некоторыми экзистенциалистами (Ж.-П. Сартр), сциентистски ориентированными философами (Т. Метцингер). Специфически антикартезианскими аргументами могут быть названы: аргумент от лишенности души собственного принципа индивидуации; аргумент от чисто отрицательных характеристик души и аргумент от невозможности взаимодействия души с телом. Следует отметить достаточную пестроту антиэгологической и антикартезианской полемики. Некоторые философы отрицают Я только как самостоятельную ментальную субстанцию, признавая однако трансцендентальное Я (И. Кант, Э. Гуссерль). Другие полностью отрицают легитимность Я как философского понятия. Можно сказать, что все антиэгологические аргументы являются одновременно и антикартезианскими, тогда как антикартезианские аргументы сами по себе еще необязательно отрицают существование Я. Кроме того, в ХХ веке некоторые философы убедительно показали неадекватность как картезианства, так и большинства антиэгологических позиций (П. Ф. Стросон, Б. Вильямс). То же самое следует сказать и о некартезиаском дуализме. Местоимение «Я» несомненно имеет в языке референциальную функцию, но ее референтом является вовсе не некое Я, а тот, кто его адекватно употребляет в качестве индексного термина. Спекуляции о «Я» едва ли способны сами по себе пролить свет на онтологическую природу его субъекта. Существование ментальных субстанций зависит от того, насколько убедителен либо модальный, либо мереологический аргумент. Однако, если какой-либо из этих аргументов действительно верен, то есть серьезные основания для того, чтобы признать истинным не дуализм, а спиритуализм. Однако спиритуализм является крайне контраинтуитивной философской позицией, так как весьма плохо сочетается с интуицией моей телесности, а также кажется несовместимым с тем, что человек является личностью и представителем биологического вида одновременно.
Из выше сказанного можно сделать вывод, что, с одной стороны, идея, что тождество личности состоит в тождестве некой субстанции, имеет достаточно сильные аргументы в свою пользу. С другой стороны, не одна из конкретных субстанциальных теорий личности не может быть признана полностью удовлетворительной. Субстанциальная модель несомненно нуждается в серьезной доработке и модификации, чтобы она могла соответствовать требованиям современной научной «картины мира». Однако не существует ни одного аргумента, в силу которого она должна быть признана метафизически необходимо ложной. Напротив анализ реляционных моделей тождества личности во времени покажет, что адекватное понятие субстанции является неотъемлемой частью онтологической модели тождества личности.
ГЛАВА 3. Реляционные модели тождества личности
Основной альтернативой субстанциализму является реляционизм. Реляционизм утверждает, что тождество личности состоит не в тождестве какой бы то ни было субстанции, а в тождестве некоторого отношения. В зависимости от характера искомого отношения, сторонники реляционизма могут быть разделены сторонников психологического и сторонников физического критерия тождества личности во времени. Сторонники психологического критерия полагают, что тождество личности состоит в тождестве некоторого психологического отношения. Сторонники физического критерия рассматривают в качестве R некоторое пространственно-временное и / или каузальное отношение между некоторыми физическими сущностями, например, телами, мзгами (brains) или (физическими) временными частями. Кроме того, отношение R можно охарактеризовать с помощью двух оппозиций: «критерий тождества vs. отношение единства (unity relation)» «композиция vs. конституция». Понятие критерий тождества было разъяснено в предыдущей главе. Отношение единства есть необходимое и достаточное условия принадлежности некоторой сущности к целому. Отношение композиции имеет мереологическую природу и определяет необходимое и достаточное условие, при котором некие сущности составляют нечто. В этом случае имеет место редукционистский подход к тождеству личности, т. е. оно полностью сводимо к отношению между составными частями. Отношение конституции отличается от композиции тем, что не является отношением части и целого. Если некоторые сущности конституируют личность х, то х отлична от мереологической суммы своих частей. Между личностью и конституирующими ее сущностями возникает отношение порядка. При этом личность рассматривается как сущность, принадлежащая к более высокому порядку, чем ее конституирующие ее сущности. Очевидно, что сторонники как физического, так и психологического критерия должны признавать возможность существования либо критерия тождества личности, либо отношения единства личности. Следовательно, реляционизм, в отличие от субстанциализма, имплицирует, что личность есть некая сложная сущность, принципиально допускающая анализ в реляционных терминах.
Исторически родоначальником реляционного подхода к проблеме тождества личности можно считать Джона Локка, впервые предложившего реляционный анализ личности в качестве альтернативы картезианскому субстанциализму. Локкова теория тождества личности несмотря на критику, которой она была подвергнута уже XVIII веке С. Кларком, Э. Коллинзом, Дж. Батлером и Т. Ридом, сохраняет свое влияние на современных авторов, пытающихся сформулировать психологический критерий более адекватным образом (С. Шумейкер, Р. Нозик, Дж. Перри, Д. Льюис). Однако, кроме традиционных аргументов сторонникам психологического критерия приходится отвечать на новые возражения. С одной стороны, многие современные материалисты выдвинули аргументы о несовместимости психологического реляционизма с представлениями о человеческой личности, предлагающимися современной наукой. С другой стороны, некоторые философы сформулировали серьезные возражения против логической непротиворечивости психологического критерия тождества личности (Д. Парфит, Д. Лоуе, Д. Зиммермен).
§1. Неолоккова концепция тождества личности во времени как парадигма реляционизма
В 1694 году Джон Локк добавил к своему «Опыту о человеческом разумении» главу «О тождестве и различии». Радикальный отказ от аристотелевской гилеформистской парадигмы и увязка проблемы индивидуации с проблемой тождества привел его к анализу тождества личности в терминах критерия диахронического тождества. Локк различает между тождеством субстанций и тождеством составных объектов. С его точки зрения, существуют три вида субстанций: 1. Бог; 2. сотворенные духи и 3. тела. Принципом индивидуации первых Локк полагает само их существование. Все остальные субстанции имеют критерий тождества, выразимый через отношение между простыми субстанциями. К сложным вещам Локк относит растения, животных и личности. Тождество растений и животных состоит в единстве их жизни, которая является принципом организации материальных частиц, из которых они состоят. Тождество личности состоит в единстве сознания. Поэтому критерием тождества личности не может быть тождество субстанции. Локк пытается сформулировать критерий тождества, который был бы менее уязвим, чем картезианский, с точки зрения его эпистемической несомненности. В этой связи Локк обращается к тому, что ему кажется наиболее самоочевидным основанием. Таковым он считает сущностную связь между восприятием и сознанием. Вслед за Локком в ХХ веке нашлось немало философов, прежде всего среди представителей эмпирической традиции, которые пытались сформулировать критерий тождества личности в терминах памяти. С точки зрения многих сторонников Локка, в качестве критерия диахронического тождества личности может служить воспоминание прошлого опыта.
Противники Локка начиная с XVIII века до настоящего времени сформулировали три основных возражения против его понимания личности и памяти как необходимого и достаточного условия ее тождества во времени:
(i) Память не может быть необходимым и достаточным условием тождества личности, поскольку отношение памяти в отличие от отношения тождества не обладает свойством транзитивности;
(ii) Локков критерия тождества личности заключает в себе порочный круг;
(iii) Локкова теория тождества личности неспособна различить понятия мыслящей субстанции и личности. Эти три контраргумента были сформулированы в работах Дж. Батлера, Т. Рида, С. Шумейкера. Х.-П. Грайс, Э. Квинтон, Дж. Пери пытались дать на них подходящий ответ.
Одним из логических свойств отношения тождества является транзитивность. Следовательно, критерий тождества должен гарантировать сохранение транзитивности. Т. Рид предложил контрпример, который показывает, что память не удовлетворяет этому требованию. Сторонники Локка пытались переформулировать критерий памяти. Однако их попытки можно признать удовлетворительными, только в случае отказа от обыденного представления о том, кто есть кто.
Второе возражение, иногда называемое «аргументом Батлера-Рида-Шумейкера», утверждает, что критерий Локка содержит в себе порочный круг, поскольку «самоочевидно, что сознание тождества личности предполагает, и, следовательно, не может конституировать тождество личности, как и знание, … не может конституировать истину, которую оно предполагает». Однако, этот аргумент не достигает своей цели, поскольку он исходит из ложной посылки, что Локк будто бы утверждает, что критерий тождества личности состоит просто в сознании этого тождества. Однако Локк полагает, что тождество личности состоит в особом отношении, которое он называет сознанием, в котором находятся между собой мыслящие субстанции, образующие личность. При этом безразлично образована ли некоторая личность одной и той же или несколькими мыслящими субстанциями, или же одна и та же субстанция образует несколько личностей.
Однако такой ответ влечет третье возражение. Уже первые критики Локка, что если личность – это мыслящая, разумная сущность, то чем личность отличается от мыслящей субстанции, которая, с точки зрения Локка, также есть «мыслящая вещь»; и почему тождество личности должно отличаться и быть независимым от тождества мыслящей субстанции. Ответ сторонников Локка заключается в том, что «мыслящая субстанция» - это то, что мыслит во мне, тогда как личность – это я сам. Я не могу отличаться от самого себя, но возможно, что в разное время во мне мыслят разные субстанции. Однако, это влечет, что в каждый момент времени у одной и той же мысли должно быть, по крайней мере, два субъекта: личность и мыслящая в ней субстанция. Из вышеизложенного можно сделать вывод, что хотя ни один из приведенных контраргументов не может быть признан окончательно опровергающим неолоккову теорию тождества личности, она сталкивается с серьезными трудностями, и как будет показано в дальнейшем, эти трудности носят принципиальный характер, так что и они могут быть преодолены средствами, имеющимися в распоряжении реляционизма.
§ 2. «Психологические теории» тождества личности и «аргумент удвоения».
Несмотря на многочисленные атаки на локкову концепцию тождества личности многие из современных аналитических философов являются сторонниками взгляда, который можно назвать локковым в широком смысле. Его сущность сводится к тому, что продолжает ли личность существовать во времени, зависит от психологических условий. Поэтому этот взгляд обычно принято называть теорией психологического критерия тождества личности. Теории психологического критерия можно разделить на две группы в зависимости от того, как ими понимается характер тех отношений, которые имеют значение для тождества личности во времени. Стандартные теории психологического критерия настаивают на том, чтобы эти отношения носили сугубо внутренний характер, т. е. ответ на вопрос о тождестве может зависеть только от отношений, в которых кандидаты на тождество находятся между собой. Обычно это требование стандартной теории психологического критерия называют «Принципом только х и у». Ревизионистские теории психологического критерия настаивают на отказе от этого принципа, полагая, что адекватную формулировку психологический критерий может получить только в том случае, если будут учитываться отношения, в которых кандидаты на тождество находятся не только один к другому, но и ко всем прочим подходящим объектам, т. е. необходимо иметь в виду и внешние отношения. Ревизионизм среди сторонников психологического критерия связан, прежде всего, с т. н. «аргументом редупликации» или аргументом удвоения, который активно дискутировался начиная с 1950-х годов, после появления статьи Бернарда Вильямса «Тождество личности и индивидуация». Аргумент редупликации утверждает, что тождество личности не может состоять в отношении психологической непрерывности, так как это отношение может «ветвиться», что противоречит логическим свойствам тождества. Аргумент удвоения – это вызов не только для психологического, но и для всякого реляционизма, так как его легко переформулировать против физического критерия. На аргумент редупликации были сформулированы два основных ответа. Во-первых, это «теория ближайшего продолжателя» (the Closest Continuer Theory). Во-вторых, – это «четырехмерная онтология личности».
«Теория ближайшего продолжателя», выдвинутая Р. Нозиком, ставит под сомнение принцип «только х и у». Нозик считает, что существование других вещей, точнее степень их «близости» (closeness) к первоначальной вещи имеет значение для определения тождества. Следовательно, быть в отношении ближайшего продолжателя к х есть необходимое условие тождества с х. «Ближайший» означает, что более близкий, чем все остальные. Нозик рассматривает это условие как схему, которой мы, по крайней мере, в психологическом смысле пользуемся при ответе на вопросы о тождестве и различии. Отношение ближайшего продолжателя необходимо отличать от простого подобия, так как оно необходимо включает в себя каузальный компонент. Условие каузальности отношения ближайшего продолжателя утверждает, что некоторый объект у находится в отношении ближайшего продолжателя к некоторому объекту х только если у подходящим образом «происходит» из х. Нозик полагает, что подобие должно измеряться только относительно тех признаков, между которыми существует причинно-следственная связь.
На мой взгляд, «теория ближайшего продолжателя» не выдерживают критики. Во-первых, как справедливо полагает Х. Нунэн, теория ближайшего продолжателя не имеет никаких существенных преимуществ перед другими менее экзотическими вариантами реляционизма. Во-вторых, Нозик не достаточно четко различает между отношением тождества и отношением подобия, результатом чего является практически отказ от тождества и замена его отношением подобия, соединенным с отношением причинно-следственной связи. В-третьих, Нозик совершенно без внимания оставляет модальные свойства тождества. С его точки зрения, мое тождество самому себе – это всего лишь дело случая, так как оно зависит, прежде всего, от того, что случится с другими вещами, а не со мной. Поэтому большинство сторонников реляционизма предпочли поиск иного решения проблемы редупликации. Большинство из них обратились к возможностям, которые открываются с принятием одного из вариантов четырехмерной онтологии.
Почти все сторонники 4D-онтологии сосредоточили свое внимание на решении проблемных случаев, т. е. «случая деления», «случая слияния», случая «долгожительства» и случая «неопределенности тождества», видя свою главную задачу в том, чтобы примирить обыденное мнение: «Для выживания (= продолжения существования) личности имеет значение как тождество, так и отношение психологической связанности и непрерывности ментальной жизни» с фактом, что проблемные случаи доказывают различие формальных свойств этих отношений. В современной литературе можно найти три основных концепции тождества личности, которые так или иначе разделяют базовую интуицию 4D-онтологии существования временных частей. Это – концепция «разветвляющихся личностей», концепция «стадий» и «партистский взгляд». Большинство сторонников 4D-онтологий вслед за Д. Льюисом придерживаются концепции «разветвляющихся личностей». Т. Сайдер попытался аргументировать в пользу того, что концепция «стадий» является «наилучшей теорий» тождества личности. «Партистский взгляд» был сформулирован Х. Хадсоном.
Наиболее популярной позицией в рамках 4-димензионализма является представление, согласно которому личность является максимальной суммой временных частей, находящихся между собой в отношении психологической непрерывности. Отношение тождества – это отношение, в котором личность как целое находится к самой себе, но не отношение, в котором между собой находятся составляющие её временные части, так как очевидно, что последние не тождественны друг другу. Отношение между временными частями или стадиями одной и той же личности имеет разные названия: «отношение единства», «ген-тождество», «I-отношение», однако суть его сводится к тому, что если две временные части или стадии находятся в этом отношении между собой, то существует некоторый объект, частями которого они являются. Основное отличие I-отношения от отношения тождества состоит в том, что I-отношение не является транзитивным, так как возможно, чтобы два различные объекта имели общие части. Именно эта особенность I-отношения делает его пригодным для того, чтобы избежать трудностей, возникающих в случае разделения личности на две нетождественные ветви.
Однако «четырехдимензионализм» имеет ряд существенных недостатков. Во-первых, его классический вариант сталкивается с проблемой подсчета личностей в определенный момент времени, если предполагается, что мы считаем по тождеству как таковому, а не «по тождеству-в-t». Во-вторых, решение проблемы подсчета, предложенное Т. Сайдером, в рамках его теории «стадий», влечет, что личности существуют не более одного мгновения, тогда как свою историю они имеют только благодаря наличию у них темпоральных двойников в прошлом и будущем. В-третьих, «четырехдимензионализм» лишает личность сколько-нибудь значимого онтологического содержания, сводя ее к чисто семантической катетории.
§ 3. Критика реляционизма и проблема нигилизма. До сих пор реляционизм рассматривался с точки зрения тех замечаний, которые могут быть предъявлены к нему с позиции субстанциализма или позиции обыденных представлений о личности. Однако наиболее радикальная критика реляционизма ведет к позиции, которую в конце первой главы я обозначил как «нигилизм». Под «нигилизмом» понимается следующее утверждение: Неверно, что личность тождественна какой-либо субстанции, и неверно, что для личности существует какой-либо информативный критерий тождества. Таким образом, нигилизм эквивалентен отрицанию субстанциализма и реляционизма. В истории философии «нигилизм» связан с именем Дэвида Юма, утверждавшим, что его я есть не более чем «фикция», возникающая из-за склонности приписывать единство дискретной последовательности единичных восприятий, в которой это единство на самом деле отсутствует. Наиболее известный современный вариант «нигилизма» представлен в работах Дерека Парфита. Парфит, исходя из возможности случаев деления / слияния, полагает, что ни один из возможных кандидатов на критерий тождества личности не может дать адекватного ответа о тождестве исходной личности или исходных личностей с теми, которые получились в результате деления или слияния. Эта неспособность носит, по его мнению, принципиальный характер, так как коренится в самой логике отношения непрерывности, претендующего на роль критерия тождества, которая сущностно отлична от логики тождества. Позиция самого Парфита могла бы быть сформулирована следующим образом: Поскольку возможен такой случай деления, когда мое тождество с последующими личностями неопределенно, то либо истинно, что личность есть «сущность, существующая отдельно от тела и мозга», либо тождество личности во времени не может состоять ни одном (психологическом или физическом) отношении. Однако крайне сомнительно, что личность есть «сущность, существующая отдельно от тела и мозга». Следовательно, нужно признать, что тождество личности не может состоять в каком-либо (психологическом или физическом) отношении. Из этого обстоятельства Парфит делает вывод, что выживание личности возможно и без сохранения её тождества. Более того, тождество личности как таковое не имеет значения для моего выживания, так как значение имеет только продолжение моей ментальной жизни в независимости от того, будет ли она продолжена одной и той же личностью или нет. Вышеуказанная дилемма верна при соблюдении двух дополнительных метаусловий. Во-первых, всякий критерий тождества личности должен иметь внутренний характер, то есть Парфит признает истинность принципа, который раннее был обозначен, как принцип «только х и у». Во-вторых, тождество личности не может зависеть от какого-либо незначительного факта.
Позиция Парфита вызывает серьезные возражения, поскольку она предполагает возможность неопределенности тождества, что не согласуется со стандартной концепцией тождества. Однако сам аргумент Парфита предполагает истинность стандартной концепции тождества. Не вполне ясно, насколько такое изменение концепта тождества не будет затрагивать центральный тезис Парфита о том, что тождество не важно для выживания. Парфит не отрицает существование субъектов ментального опыта, или мыслителей, как не отрицает он и того, что эти субъекты отличаются от самого опыта, а мыслители отличаются от мыслей. Однако, с его точки зрения, ни субъект опыта, ни мыслитель не являются «отдельно существующими сущностями». Выражение «отдельно существующая сущность» не совсем ясно. Шумейкер предложил понимать парфитовские «личности» как логические конструкции из ментальных событий, которые для своей идентификации не нуждаются в личностях. Однако такое понимание едва ли совместимо «неопределенностью тождества личности», при условии, что каждое ментальное событие, обладает определенным тождеством и условия выживания личности могут быть сформулированы однозначным образом. Следовательно, парфитовская неопределенность тождества может иметь только семантический характер и возникать только как результат того, что тождество личности не может состоять в отношении психологической и / или физической непрерывности. Отсюда можно сделать вывод, что если Парфит прав, то в «личности» нельзя видеть чего-то большего, чем просто предикат с нечёткой семантикой по аналогии «кучи» из известных соритовских парадоксов.
Какой ответ следует дать на аргументы в пользу радикального нигилизма? Здесь можно выделить несколько стратегий. Во-первых, можно постараться смягчить содержание утверждения о неважности тождества для выживания таким образом, чтобы его можно было совместить с обыденно-реалистическим пониманием личности (Д. Брэддон-Митчел, К. Миллер). Во-вторых, – перевести вопрос о тождестве личности из области онтологии в область концептуального анализа (Т. Сайдер, Д. Робинсон). В-третьих, – показать недостаточность возможности случаев деления для отрицания важности тождества личности во времени (Джонстон). В-четвёртых, – работать в направлении развития адекватной концепции тождества личности, на основе понятия «имманентной причинности» (Д. Зиммермен, Х. Хадсон). На мой взгляд, только последняя стратегия при условии ее сочетания с субстанциализмом может быть успешной.
Подводя итог дискуссии вокруг проблемы «нигилизма», можно сказать, что «нигилистическая» критика реляционизма ставит теории этого типа перед весьма серьезным вызовом. Аргументы Парфита показывают, что отношение тождества нельзя редуцировать к какому-либо другому отношению, поэтому реляционист должен выбирать между тождеством и «психологической» или «физической непрерывностью». Кроме того, реляционист сталкивается с весьма опасной для него «проблемой множества». Единственной реляционистской онтологией, способной дать последовательный ответ на эти вызовы, является четырехдимензионализм. Однако она имеет два очень существенных недостатка, которые делают ее, на мой взгляд, неудовлетворительной для того, чтобы служить основой для теории тождества личности во времени. Во-первых, четырехдимензионалист описывает личность как семантическую конструкцию из временных частей, тем самым практически лишая ее онтологической значимости. Во-вторых, большинство 4D-концепций пребывания личности во времени имеют те или иные следствия, противоречащие интуициям того, что значит для личности пребывать во времени. Таким образом, можно сделать вывод, что реляционизм должен быть признан неадекватной концепцией тождества личности. Неудовлетворительность реляционизма, как показывает нигилистическая критика, носит необходимый характер. Можно сказать, что реляционизм как метафизическая теория, претендующая на объяснение тождества личности во времени, является ложной априори. При этом следует отметить значительный вклад теорий реляционистского типа в содержательный анализ того, что значит быть личностью во времени. Представляется несомненным, что адекватная концепция тождества личности должна учитывать следующие моменты, на которых настаивают сторонники реляционизма: Во-первых, психологические характеристики имеют значение. Сущность, лишенная этих характеристик, не может быть признана, кандидатом на значение предиката «быть личностью». Во-вторых, концепция тождества личности должна давать убедительное объяснение того, как личность может пребывать во времени, то есть приобретать и утрачивать свойства, изменяться и т. п. В этом смысле адекватная концепция тождества личности не должна пройти мимо разработанного в рамках реляционизма понятия «временной части». Однако если личность действительно является конкретной сущностью, обладающей собственным тождеством во времени, то основой этого тождества может быть только тождество субстанции.
В заключении намечается возможное решение проблемы тождества личности во времени в рамках субстанциальной онтологии. Наиболее подходящим является «аристотелевское» в широком смысле понимание субстанции. Согласно этому пониманию, некая сущность, являющаяся субстанцией, должна соответствовать следующим основным характеристиами: (1) быть способной к независимому существованию в логическом смысле; (2) быть носительницей свойств, одни из которых являются для неё сущностными, а другие – акцидентальными; (3) обладать некоторым «естественным» принципом активности; (4) быть субъектом изменений, происходящих с ней во времени. «Аристотелевская» концепция субстанции часто подвергалась критике. Однако, как было показано во второй главе, большинство приводимых против нее аргументов не достигают своей цели. Тем не менее, традиционная «аристотелевская» концепция субстанции обладает некоторыми существенными недостатками, не позволяющими признать её адекватной онтологической моделью тождества личности во времени. Одним из таких недостатков является то, что можно назвать «проблемой композиционного единства» субстанции. В так называемых «субстанциальных» книгах «Метафизики» Аристотель не дает однозначного ответа на поставленный им самим же вопрос: Что является первой сущностью, то есть искомой субстанцией, форма, материя или то, что составлено из материи и формы? На первый взгляд, ни один из упомянутых выше кандидатов не подходит на эту роль, если субстанция должна быть действительно первой сущностью. Поскольку если допустить, что субстанцией является материя или форма, то очевидно, что либо они должны быть признаны чем-то вроде трансцендентных принципов бытия, и следовательно, не будут находиться в пространстве и времени, играть каузальную роль, т. е. не будут реальными субъектами изменения во времени. Либо они не будут обладать достаточной независимостью, поскольку форма всегда должна быть формой чего-либо, а материя – материей чего-либо. Если предположить, что субстанцией является то, что состоит из материи и формы, то при таком понимании возникает опасность редукции субстанции к её составным частям. Следовательно, субстанцию как то, состоит из материи и формы, нельзя будет признать онтологически первой по отношению к её частям. Можно ли исправить этот недостаток «аристотелевской» теории субстанции? На мой взгляд, да, если считать субстанции примитивными сущностями, данными субъектам с подходящими когнитивными способностями как предмет разумной интуиции. По крайней мере, такая разумная интуиция есть у меня о самом себе. Ведь на первый взгляд трудно отрицать, что я обладаю логически независимым существованием, являюсь носителем как сущностных, так и акцидентальных свойств, обладаю неким принципом, определяющим мою деятельность, являюсь субъектом изменений во времени. Утверждение, что я есть некая субстанция равнозначно утверждению, что я есть нечто, что удовлетворяет вышеуказанным характеристикам. При этом необходимо отличать саму интуицию субстанции от теории, в терминах которой описывается субстанция. Разумная интуиция может быть охарактеризована как особого рода опыт постижения, одной характеристик которого является уверенность субъекта этого опыта, происходящая из непосредственного знакомства субъекта с тем, что вовлечено в этот опыт. Попытка описать опыт требует некоторой более или менее развитой теории, в терминах которой опыт может быть описан и эксплицирован. В связи с этим интуитивная примитивность субстанций не означает их неанализируемости. Анализ субстанции в смысле выделения в ней некоторых «частей» представляется основной задачей философской теории субстанции. Однако «части» субстанции необязательно должны пониматься как индивиды, из которых она состоит, наподобие того, как молекулы состоит из атомов, или дом состоит из кирпичей. Понятие части часто мыслится исключительно по этой схеме, однако даже обыденное словоупотребление показывает, что значение термина «часть» гораздо богаче. Сравним следующие суждения, которые на первый взгляд могут быть поняты в терминах композиции:
(1) Забор состоит из досок.
(2) Забор состоит из дерева.
(3) Забор состоит из левой и правой половины.
Суждение (1) предполагает, что некоторый объект состоит из более мелких объектов, каждый из которых может быть отделен от него или заменен другим функционально аналогичным объектом. Суждения (2) и (3) не предполагают такой возможности. Дерево нельзя отделить от деревянного забора, который оно конституирует. Тем не менее, дерево может быть названо частью забора. То же самое можно сказать о левой и правой половине забора. Между суждениями (2) и (3) также есть существенная разница. То, что дерево есть часть забора, не зависит от чьего-либо ментального отношения к забору, так как дерево является объективной материей, из которой сделан забор. Говорить же о левой и правой половине забора можно только относительно некоторого субъекта, обладающего соответствующими когнитивными способностями. По аналогии со схоластическими терминами distinctio realis, distinctio formalis и distinctio rationis эти различные виды композиции можно назвать реальной, формальной и рациональной композицией соответственно. В этом случае, на мой взгляд, «аристотелевское» утверждение, что субстанция состоит из материи и формы, может быть признано верным, если понимать его в смысле формальной композиции. При этом материю субстанции следует понимать как то, что из чего состоит данная субстанция, а форму – как имманентный принцип организации этой материи. Следует подробнее на этих понятиях. Материю как формальную часть субстанции необходимо отличать от «материальных масс», которые можно назвать особыми агрегатами материи. Главное отличие заключается в том, что к материи как таковой не применима традиционная процедура квантификации. В частности, не имеет смысла вопрос: Состоит ли некоторая субстанция х из той же самой материи К, что некоторая субстанция у? Например, нет смысла спрашивать: Состоит ли некоторая медная статуя А из той же самой меди, что некоторая медная статуя В? Такой вопрос применим только к материальным массам. Так как, видимо, существует ответ на вопрос: Конституирована ли медная статуя А той же самой массой /агрегатом/ меди, что медная статуя В? Д. Зиммермен предложил убедительный анализ понятия «материальная масса». Материальные массы – это конкретные объекты, отличающиеся от индивидов тем, что если х есть материальная масса вида К, то необходимо, что она состоит из других материальных масс вида К. Тогда как для индивидов верно, что Если х – индивид вида F, то необходимо, что ни одна из собственных частей х не может быть индивидом вида F.
Однако в некотором смысле материальные массы могут считаться материей субстанции, поскольку они также являются частью субстанции в формальном смысле. Субстанция не может быть отождествлена с мереологической суммой составляющих её материальных масс, так как она может быть вовлечена в деятельность, отличную от той, в которую вовлечены составляющие её материальные массы. При этом деятельность понимается в самом широком смысле слова как происходящее с субстанцией как таковой. П. ван Инваген, а также Й. Хоффман и Г. Розенкрантц указали на то, что живой организм является целым, отличным от составляющих его частей, потому что имеет место специфическая жизнедеятельность, благодаря которой многие части организованы в одно целое. Можно предположить, что поскольку активность, в которую вовлечены составляющие субстанцию материальные массы, носит упорядоченный характер, то то, что определяет ход этой активности, может мыслиться по образцу некоторой функции. Эта функция отображает силу, преобразующую материальную массу, составляющую субстанцию в один момент времени, в материальную массу, составляющую субстанцию в следующий момент времени. Сила предполагается здесь в качестве интуитивно примитивного неанализируемого понятия, и может быть как активной, так и пассивной. Сила, упорядочивающая активность материальных масс, может быть отождествлена с каузальным аспектом индивидуальной формы субстанции. Она также является формальной, и потому неотделимой, частью субстанции. В отличие от классического аристотелевского анализа души как универсальной формы тела, я вслед за Хоффманом и Розенкрантцом предполагаю индивидуальность силы, которая упорядочивает активность материальных масс, составляющих живое существо. Эта сила должна пониматься как имманентный принцип активности субстанции, отображением которого будет имманентная функция. Аристотель считал живые существа парадигмой субстанций. Я полагаю, что нужно уточнить это положение в том смысле, что парадигмой субстанции можно считать именно человека как предмет разумной интуиции, отличая его при этом живого организма. Различие имеет значение, так как организм часто понимается как человек постольку, поскольку он является предметом биологической теории.
Кроме внутреннего каузального аспекта индивидуальная форма субстанции должна иметь еще один аспект, который был бы метафизическим основанием для индивидуации этой субстанции. Армстронг, а затем Ковер и Хоусорн показали, что понятие имманентной универсалии является вполне респектабельным философским понятием. Имманентные универсалии находятся в пространстве и времени, а также способны к каузальным взаимодействиям с другими сущностями, поэтому они способны гарантировать как индивидуацию субстанции самой по себе, так и её постижимость в интуиции со стороны субъекта. Примером имманентной универсалии, которая могла быть метафизической основой индивидуации, является свойство, которое в традиционной философии, получило название этовости (лат. haecceitas) или хэкцеитического свойства. В последнее время было предложено несколько концепций хэкцеитических свойств. Гарри Розенкрантц в своей работе «Этовость» предложил концепцию хэкцеитических свойств в традиции Дунса Скотта. Согласно Розенкрантцу, каждый объект обладает особым бескачественным свойством этовости, которое понимается как одноместный предикат «быть тождественным а», где а – это непустая константа, референтом которой является объект, обладающий этим свойством. Свойство этовости следует отличать от отношения тождества, которое выражается двухместным предикатом и является тривиальным свойством любого объекта. Ковер и O’Лири-Хоусорн, развивая некоторые идеи Лейбница, разработали концепцию этовости как особого содержательного имманентного свойства субстанции. В отличие от Скотта для Лейбница не существует чисто нумерического различия, которое бы не имело качественного содержания. Две различные субстанции обязательно должны различаться в своих качествах. Однако при этом свойство этовости некоторой субстанции нельзя понять просто как свойство, выражаемое конъюнкцией всех предикатов, истинно высказываемых об этой субстанции. Скорее этовость субстанции в некотором смысле содержит в себе все её свойства, подобно тому как математическая функция хотя и содержит в себе все точки своего графика, но тем не менее не является тождественной их совокупности. Благодаря этовости возможно постижение индивидуальной формы той или иной субстанции.
Тождество человеческой личности может быть объяснено в терминах тождества некоторой субстанции, то есть тождества человеческого существа. Человеческим существом или человеком я называю субстанцию определенного вида. Материей человеческого существа являются как материальные массы, составляющие его в различные периоды времени, так и ментальные состояния, которые сопоставлены этим массам. Между ментальными состояниями и материальными массами существуют многочисленные каузальные взаимодействия. Некоторая материальная масса, находящаяся в определенный момент времени в определенном физическом состоянии, может вызывать некоторое ментальное состояние. И наоборот, некоторое ментальное состояние, имеющее место в определенное время, может быть причиной замены одной материальной массы на другую или изменения физического состояния одной и той же материальной массы. Я предполагаю, что ментальные и физические состояния являются, по крайней мере, концептуально различными. Наиболее вероятным мне кажется дуализм ментальных и физических свойств человека как единой субстанции. Однако моя концепция тождества личности во времени не измениться, если верной окажется теория тождества ментального и физического.
Материальной частью человека являются составляющие его агрегаты материи и коррелирующие с ними ментальные состояния. Если в некоторое время человек обладает как физическим, так и ментальным состоянием, то их сумма образует некоторое временной состояние этого человека. Далее существует некая имманентная функция, которая отображает принцип активности, в силу действия которого происходит смена ментальных и физических состояний в материи человека. Аргументом или аргументами функции являются временные состояние, принадлежащие этому человеку. Они являются и значениями функции. Функция преобразует предыдущее состояние человека в последующее. Эта функция является строго индивидуальной и может быть понята как закон индивидуальной активности человека. Метафизическим основанием этой активности является хэкцеитическое свойство «быть именно этим человеком». Каждый человек экземплифицирует такое свойство этовости. Каузальный аспект индивидуальной формы в период пребывания человека во времени осуществляет смену её ментальных и физических состояний. Человек является самоорганизующимся целым в буквальном смысле, то есть из множества возможных состояний он посредством соответствующей активности способен выбирать некоторые, руководствуясь определенными осознаваемыми им критериями. Поэтому можно сказать, что всякое человеческое существо есть личность, так как личность есть то, что способно к подобного рода сознательной деятельности. Поскольку каждое человеческое существо уникально в силу обладания индивидуальной формой, то тождество человеческого существа как субстанции есть необходимое и достаточное условие тождество человеческой личности. Это позволяет сформулировать следующий критерий тождества личности во времени: Личность Л2 во время t2 тождественна с личностью Л1 в t1 если и только если Л2 в t2 есть личность того же самого человеческого существа, что и личность Л1 в t1.
Данный критерий совмещает ряд преимуществ различных теорий тождества личности во времени. Во-первых, согласно этому критерию, индивидуальная форма есть то, что определяет последовательность ментальных состояний, следовательно, он совместим с принцип «Психология имеет значение». Во-вторых, поскольку одна и та же субстанция может состоять из различных материальных масс, мой критерий тождества согласуется с «принципом контигентности отношения личности к телу». В-третьих, поскольку субстанция имеет различные состояния в различные моменты времени, то можно говорить о том, что у неё есть временные части. При этом так как она имеет еще и другие части, то она не тождественна сумме своих временных частей. Поэтому моя концепция, сохраняя основную интуицию четырехмерной онтологии, способна избежать её контраинтуитинвых следствий. В-четвертых, поскольку уникальность индивидуальной формы позволяет однозначно индивидуировать человеческое существо как субстанцию, постольку тождество субстанции способно гарантировать тождество личности. В-пятых, постижимость индивидуальной формы гарантирует содержательность моего критерия тождества личности.
Кроме выше перечисленных преимуществ намеченная мною концепция тождества личности имеет некоторые преимущества мировоззренческого и прагматического характера. Научно-технический прогресс наряду с расширением знаний о мире и облегчением человеческой жизни ставит человека перед серьезными вопросами о своей онтологической природе и собственном месте в мироздании. Предложенная мною концепция позволяет мыслить человека как целое. Именно человеческая личность, неотделимая от человеческого существа, является субъектом научных исследований, которые она может и должна осуществлять ради как ради познания, так и ради пользы. Научно-технический прогресс и интеллектуальная честность не требуют занятия редукционистской позиции. Более того, как я пытался показать в своей работе, редукционизм и реляционизм представляются весьма проблематичными позициями именно с точки зрения логического анализа. Их сторонникам приходится прибегать к очень изощренным аргументам, чтобы представить свои убеждения когерентными. Я пытался показать, что это возможно весьма дорогой ценой. С другой стороны, я пытался показать, что субстанциализму, несмотря на многие недостатки, присущие его современным версиям, может быть придана более или менее приемлемая формулировка, которая, во-первых, является внутренне непротиворечивой, во-вторых, соответствует нашим интуициям того, что значит быть личностью и пребывать во времени; в-третьих, предлагает содержательный, но при этом антиредукционистский критерий тождества личности во времени; в-четвертых, показывает тесную связь между бытием личностью и бытием человеком. Таким образом, человек, кажется, способен примирить то, что для него особенно ценно желание знать истину и действовать сознательно и ответственно.
Основные положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях автора:
1. Гаспаров И. Г. Проблема психологического критерия в современной аналитической философии / И. Г. Гаспаров // Актуальные проблемы социально-гуманитарных наук: Межвузовский сборник научных трудов. – Вып. XXV. – Воронеж, 2001. – С. 68 – 70.
2. Гаспаров И. Г. Тождество, время, личность: истинно ли то, что мы о себе думаем? / И. Г. Гаспаров // Молодые философы Воронежа. – Вып. 1. – Воронеж : Центрально-Черноземное книжное издательство, 2002. – С. 21 – 31.
3. Гаспаров И. Г. Джон Локк о тождестве личности / И. Г. Гаспаров // Молодые философы Воронежа. – Вып. 2. – Воронеж : Центрально-Черноземное книжное издательство, 2003. – С. 16 – 26.
4. Gasparov I. Is It Possible to Have a Self-Evident Relation to Oneself? / I. Gasparov // Personhood. Workshop Papers of the Conference 'Dimensions of Personhood'. / Heikki Ikheimo, Jussi Koktavirta, Arto Laitinen & Pessi Lyyra (eds). – University of Jyvskyl, Publications in Philosophy. – 68 – 2004. – Р. 68-74.
5. Гаспаров И. Г. Теория сознания Дж. Локка и проблема тождества личности / И. Г. Гаспаров // Вестник научной сессии ФиПСИ. – Вып. 6. – Воронеж : Воронежский государственный университет, 2004. – С. 56-60.
6. Гаспаров И. Г. «Медицинские» мысленные эксперименты в философии / И. Г. Гаспаров // Философские проблемы биологии и медицины. – Вып. 1. – Воронеж : Центрально-Черноземное книжное издательство, 2004. – С. 30-34.
7. Гаспаров И. Г. Онтологический статус «клонированного эмбриона» / И. Г. Гаспаров // Философские проблемы биологии и медицины. – Вып. 2. – Воронеж : Изд-во «Научная книга», 2005. – С. 58-62.
8. Гаспаров И. Г. 4D-партизм и проблема тождества личности / И. Г. Гаспаров // Вестник ВГУ. Серия Гуманитарные науки. – 2006. - № 2. – Ч. 2. – С. 46-56.
9. Гаспаров И. Г. «Анимализм» и «конституционный взгляд»: две материалистические концепции личности / И. Г. Гаспаров // Вестник научной сессии ФиПСИ. – (в печати).
