Роль личности в истории: историософский анализ
На правах рукописи
Душкова Зиновья Васильевна
РОЛЬ ЛИЧНОСТИ В ИСТОРИИ:
ИСТОРИОСОФСКИЙ АНАЛИЗ
Специальность 09.00.11 — социальная философия
Автореферат
диссертации на соискание учёной степени
кандидата философских наук
Москва — 2009
Работа выполнена на кафедре философии Московского государственного технического университета имени Н.Э. Баумана
Научный руководитель: доктор философских наук, профессор
Нехамкин Валерий Аркадьевич
Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор
Беляев Георгий Георгиевич
кандидат философских наук, доцент
Халуторных Ольга Николаевна
Ведущая организация: Курский государственный университет
Защита состоится 20 марта 2009 г. в 15 часов на заседании диссертационного совета Д 212.141.12 по философским наукам при Московском государственном техническом университете им. Н.Э. Баумана (105005, Москва, Рубцовская набережная, 2/18, ауд.720).
С диссертацией можно ознакомиться в Научно-технической библиотеке МГТУ им. Н.Э. Баумана.
Автореферат разослан 17 февраля 2009 г.
Учёный секретарь диссертационного совета
кандидат философских наук, доцент Власов С.А.
Общая характеристика работы
Актуальность темы исследования продиктована следующими обстоятельствами:
1. Прагматическим аспектом исторического познания. Дело в том, что ещё с античности в истории видели не простой «рассказ о прошлом», а науку, которая даёт некие «уроки», т.е. полезную информацию, необходимую живущим в настоящем людям. Позднее (особенно — в эпоху Просвещения) данная идея стала особенно популярной.
«История — это философия, которая учит нас с помощью примеров» (Г.Болингброк). Образцы поведения можно, конечно, извлекать из действий отдельных социальных коллективов: классов, партий и т.д. Однако уже мыслители древности знали, что это наиболее удобно делать на примерах деятельности великих личностей — правителей, полководцев, «героев» и т.д. Отсюда, например, в Древнем Риме были столь популярны работы, которые решали данную задачу на эмпирическом уровне: «Сравнительные жизнеописания» Плутарха, «Жизнь Двенадцати цезарей» Гая Светония Транквилла, «О заговоре Катилины» Гая Саллюстия Криспа и т.д. Позднее в XIX в. выдающуюся роль личности в истории признавали (на базе определённых теоретических положений) такие мыслители, как Т.Карлейль, Ф.Ницше, Г.Лебон и другие. В итоге историков и философов ХХ в. тоже начали интересовать личности вождей (правителей).
Следовательно, возможность быстрого получения «уроков» при анализе действий исторических личностей делала интерес к данной проблематике устойчивым у представителей гуманитарных наук и философии.
2. Междисциплинарным характером объекта исследования. Так, роль личности в истории изучается в рамках различных дисциплин: исторической науки, социологии, политологии, культурологии и т.д. Отсюда необходимо выявить место данной проблемы в философии истории (историософии), влияние на другие рассматриваемые здесь вопросы. Установить специфику (особенности) её рассмотрения в этом разделе философского знания.
3. В философии истории по вопросу о роли личности в историческом процессе существуют две противоположные позиции: одна — отрицающая её, другая — признающая. В настоящее время не ясен ни методологический статус таких подходов, ни их соотношение между собой в рамках историософии. Решение данных вопросов тоже выступает актуальной целью работы.
4. Рассмотрение проблемы роли личности в истории оставляет открытым ещё один вопрос: о ком идёт речь? Все участвующие в историческом процессе люди не могут быть подвергнуты подробному анализу ни в исторической науке, ни в философии истории. Поэтому надо идти по пути сужения объекта изучения, выявления именно тех личностей, которые оказывают наиболее важное влияние в ходе социального развития. Таково ещё одно обстоятельство, определяющее актуальность настоящей работы.
Степень разработанности проблемы. Вопрос о роли личности рассматривался, главным образом, параллельно в исторической науке и философии истории. Это обстоятельство и определяет характер дальнейшего изложения.
Проблема роли личности в истории поставлена ещё в древневосточной и античной историографии, философской мысли. В европейской традиции она преимущественно решалась древнегреческими (Геродот, Фукидид) и древнеримскими (Плутарх, Гай Светоний Транквилл, Гай Саллюстий Крисп, Квинт Курций Руф) историками на эмпирическом уровне. Мыслители извлекали из действий конкретных исторических персонажей (Креза, Фемистокла, Перикла, Александра Македонского, Помпея, Гая Юлия Цезаря, Нерона и т.д.) отдельные «уроки», выявляя совершённые ими в ходе практической деятельности ошибки, порицали дурные деяния и т.д. Однако уже здесь ставились и первые теоретические вопросы: какое место занимает правитель в политической иерархии (Мэн-цзы)? Является ли он самостоятельным вершителем истории (Фукидид) или безвольной «игрушкой» внешних сил (Геродот)? Можно ли предотвращать негативные поступки правителей (Руф)?
В Средние века заложенные в античности традиции продолжали развиваться в работах различных мыслителей. Однако их поиски решения проблемы роли личности в истории проходили на иной мировоззренческой основе: под влиянием христианской теологии. Здесь на новом уровне воспроизводилась идущая ещё от древнегреческих историков идея о влиянии сверхъестественных сил на жизнь людей, включая «великих личностей».
Одновременно отдельные средневековые историки продолжали решать проблему роли личности в историческом процессе со светских позиций, на эмпирическом уровне. Они выявляли недостатки в деятельности конкретных правителей, указывали на пути их исправления. Позитивным моментом такого подхода выступало использование метода сравнительного анализа, позволявшего сопоставлять исторических деятелей настоящего и прошлого. В качестве примера данной тенденции целесообразно привести труды Прокопия Кесарийского (VI в.), который в работе «Тайная история» не только критиковал действия византийского императора Юстиниана с морализаторских позиций, но выявлял их сходство и отличия от деяний иных правителей переставшей существовать к тому времени Римской империи.
Таким образом, в Средние века шёл интенсивный поиск мыслителями вариантов решения проблемы роли личности в истории как в рамках теологии, так и за её пределами.
В Новое время (XVIII в.) философов интересовал другой вопрос: как сделать правителя «просвещённым государем»? Поскольку тезис о важнейшей роли властителя в истории не вызывал у Г.Болингброка, Вольтера, Д.Дидро, Ж.Руссо и др. сомнений, постольку они искали способы его морального совершенствования.
В XVIII-XIХ вв. в качестве самостоятельной дисциплины возникает философия истории. В её рамках проблема роли личности в истории находит специфическое место среди поставленных здесь вопросов, начинает активно рассматриваться с теоретических позиций. В результате в историософии XIХ-XХ вв. оформились две противоположные концепции. Одни мыслители (К.Маркс, Ф.Энгельс, Г.Гегель) отрицали или сводили к минимуму роль личности в истории, ставили её действия в жёсткую зависимость от внешних материальных или идеальных факторов. Другие — Ф.Ницше, Т.Карлейль, Н.Михайловский, П.Лавров — наоборот, признавали её максимальной, вплоть до волюнтаризма. Дискуссии сторонников и противников данных позиций продолжаются до сих пор.
В России начала ХХ в. на теоретическом уровне проблема роли личности в истории привлекала внимание крупнейших учёных: Р.Виппера, Н.Кареева, В.Хвостова[1]. После 1917 г. в силу идеологических и политических причин она рассматривалась преимущественно в русле марксистского подхода. В конце 80 — начале 90-х гг. начинается переосмысление проблемы роли личности в истории с новых методологических позиций. В отдельных работах провозглашается даже тезис о решающем влиянии отдельных людей (В.Ленина, И.Сталина, А.Гитлера) на ход исторического процесса. Он становится определяющим в некоторых работах по альтернативной истории. Так, С.Кудряшов и Д.Олейников считали, что в случае гибели руководства СССР осенью 1941 г. германская армия быстро занимает «…центральные советские города»[2].
Затем интерес к данной теме в философской литературе снижается. Отдельные работы по этой тематике выходят и в настоящее время. Одни из них носят преимущественно эмпирический характер, фиксируют восприятие правителей в массовом сознании россиян в разные исторические периоды[3]. Другие — раскрывают роль личности в истории на базе разнообразных методологических подходов: общей теории систем, синергетики и т.д.[4]
Вопросы, связанные с изучением роли личности в истории, рассматривались на различных научных конференциях, проводившихся в 80-90-е гг. ХХ в. Например, в ходе «круглых столов» по темам «Философия и историческая наука», «ХХ век: альтернативы развития» (1988 г.); «Риск исторического выбора в России» (1994 г.); «История в сослагательном наклонении?» (1999г.); международной конференции «Проблемы исторического познания» (1996 г.).
Проблема роли личности в истории нашла отражение и в диссертационных исследованиях. Одни из них осуществляются в рамках исторической науки[5]. Другие — в работах по социальной философии[6].
Хотя вопрос о роли личности в истории рассматривается в историософии уже длительный период, в ходе его изучения появился ряд теоретических проблем.
1. Почему вопрос о роли личности в истории возникает именно в историософии?
2. Каково соотношение данной проблемы с иными, существующими в философии истории?
3. Какие личности должны рассматриваться в историософии?
4. Как взаимодействуют в историософии подходы, признающие роль личности в истории и отрицающие её?
Данные проблемы требуют решения. Оно может быть получено лишь на основе научного историософского анализа. Это обстоятельство определило выбор темы исследования, цели диссертации, характер вытекающих из неё задач.
Цель работы — провести анализ существующих в историософии методологических подходов к проблеме роли личности в истории, выявить их достоинства и недостатки; установить варианты решения данной проблемы, адекватные уровню научного познания начала ХXI в.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
— выявить проблематику философии истории, место в её рамках вопроса о роли личности в истории;
— установить существующие в историософии базовые направления в решении вопроса о роли личности в истории;
— зафиксировать формы проявления персоналистского и антиперсоналистского подходов в рамках Западной и Восточной философской традиции;
— показать, что на практике в деятельности исторической личности пересекаются как её персональные качества, так и объективные обстоятельства. Преувеличение значения какой-либо из данных сторон исторического процесса в рамках научного анализа приводит учёных к ошибкам.
Объект — проблема роли личности в истории, её эволюция в рамках историософии, теоретико-методологические подходы к решению.
Предмет — исторические личности прошлого, их место и значение в историческом процессе.
Методологическую основу диссертации составляют ряд последовательно применявшихся средств познания: анализ и синтез; системный, сравнительный, структурно-функциональный анализ; метод восхождения от абстрактного к конкретному; цивилизационный подход; теория парадигм Т. Куна.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в теоретико-методологическом анализе основных подходов к изучению проблемы роли личности в истории, демонстрации необходимости их синтеза. Новизна работы выражена в следующих положениях.
1. Обосновано, что вопрос о роли личности в истории носит в рамках проблемного поля историософии синтетический (интеграционный) характер. Ведь в его рамках могут быть найдены специфические решения ряда актуальных для философии истории проблем: смысла истории, поиска ее законов, движущих сил исторического процесса.
2. Выявлено существование в философии истории двух направлений: персоналистского, признающего значительную роль личности в истории и антиперсоналистского, отрицающего её. Данные направления можно квалифицировать как парадигмы, ибо в их рамках работает значительное число ученых, признающих ряд общих положений.
3. В рамках западной и восточной философской традиции персоналистская парадигма выступает в виде мифологизации (сакрализации) исторической личности; антиперсоналистская — в форме её десакрализации. Первая предполагает преувеличение личных качеств конкретного деятеля вплоть до его обожествления. Вторая исходит из рассмотрения исторической личности как человека, имеющего властные полномочия или авторитет в духовной сфере.
4. Выдвинута гипотеза, согласно которой соединение внешних условий и личных качеств открывает поле для деятельности в данных обстоятельствах исторического процесса именно конкретному человеку. Показано, что в истории в некоторых случаях происходит «выбраковка» неблагоприятных для данных людей случайностей. Установлены формы проявления этого процесса на примере ряда исторических личностей. Они выявлены на стадиях: их рождения; становления (детство, юность); прихода к власти.
Положения, выносимые на защиту.
1. Проблема роли личности в истории объединяет в особую познавательную систему иные, актуальные в историософии вопросы: смысла истории, поиска её законов, установления движущих сил исторического процесса.
2. Выявлены методологические основания каждой парадигмы. В антиперсоналистской их роль играют положения: а) детерминированность действий личности внешними условиями; б) отсутствие значительного влияния личности на ход исторического процесса, позволяющее ставить вопрос об их замене.
Суть персоналистской парадигмы раскрывают следующие тезисы: а) деятельность личности не может полностью определяться объективными факторами исторического процесса; б) любая тенденция общественного развития несёт отпечаток определённого исторического деятеля (т.е. персонифицируется); в) «замена» исторической личности не носит нейтрального характера. Она может привести как к положительным, так и отрицательным последствиям.
3. Установлено, что в Западной и Восточной философских традициях сущность тенденции к мифологизации (сакрализации) исторической личности сводится к наделению её сверхъестественными качествами. На уровне научного познания она нашла законченное выражение в концепции «харизматической личности» М. Вебера.
Десакрализация личности — процесс её рассмотрения в качестве обычного человека с высокими творческими способностями или широкими властными полномочиями. В последнем случае выявлены установленные в европейской философской мысли качества подобной личности: жестокость, целеустремлённость, хитрость, сдержанность эмоций.
4. Выявленный процесс объективного «отбора» конкретных исторических личностей позволяет признать несостоятельным тезис о «нейтральности» для хода социального развития замены одного исторического персонажа (актора) на другого.
Научно-практическая значимость работы определяется её актуальностью и теоретико-методологическим содержанием.
Выявление объективной роли какой-либо конкретной личности в историческом процессе позволяет представителям различных гуманитарных дисциплин (философам, историкам, социологам, политологам и т.д.) извлечь из минувшего «уроки», выявить совершённые в прошлом отдельными людьми ошибки, установить упущенные ими позитивные действия. Тем самым не только настоящее связывается с прошлым, но современники могут получать от предков ценную информацию.
Установление реальной роли личности в историческом процессе позволяет изменить мировоззрение людей: как обычных, так и учёных. Последние получают возможность уйти от пристрастных, субъективных, политизированных оценок какого-либо исторического персонажа.
Положения диссертации целесообразно использовать в ходе чтения лекций и проведения семинарских занятий как в рамках философских дисциплин (социальной философии, философской антропологии, философии истории), так и за их пределами — в исторической науке, политологии, социологии. Они будут полезны и отдельным учёным, занятым выявлением роли в историческом процессе какого-либо конкретного деятеля.
Апробация работы нашла выражение в различных формах. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедре философии МГТУ им. Н.Э. Баумана.
Кроме того, её результаты излагались на следующих конференциях: Международном Конгрессе ЕВРО-ЭКО (Ганновер, 2007 и 2008 г.); Международных научных конференциях «Традиция и Культура» (Киев, 2008); «Диалог культур и культура диалога» (Москва, 2008 г.); «Проблемы и перспективы преподавания социогуманитарных наук в технических вузах в современных условиях» (Москва, 2008 г.).
Основные положения диссертации нашли отражение в 9 публикациях, из которых одна в рекомендованном ВАК РФ журнале.
Структура работы отражает логику и порядок исследования поставленных задач. Диссертация включает две главы, шесть параграфов, заключение и библиографию, содержащих 159 источников.
Основное содержание работы
Во введении обоснована актуальность работы, определены цель, задачи, новизна исследования.
В первой главе «Теоретико-методологические основания рассмотрения проблемы роли личности в истории» выявляется сущность философии истории, место в ней вопроса о роли личности в историческом процессе. Устанавливается наличие персоналистского и антиперсоналистского направлений в историософии. Обосновывается необходимость рассмотрения каждого из них как особой парадигмы, задающей определённым, специфическим образом процесс познания.
В первом параграфе «Философия истории: сущность, этапы становления, задачи» осуществляется анализ философии истории, выявляются её эволюция, предмет, задачи.
Даётся определение философии истории как раздела философии, где происходит рассмотрение исторического процесса, теоретическое обобщение его хода, движущих сил, перспектив развития человечества. Установлено, что аналогичным содержанием обладает и другая используемая учёными категория: «историософия».
Рассматривается генезис философии истории (историософии). Констатируется невозможность однозначного выявления её родоначальника: конкретного мыслителя. Обосновывается позиция, согласно которой проблематика историософии складывается, начиная с античности. В середине XVIII — начале XIX вв. данный процесс переходит в новое качество: в рамках философии возникает особый раздел — философия истории. Данную категорию активно использовали Вольтер, Г.Болингброк, И.Гердер, Г.Гегель и другие мыслители.
Рассматривается вопрос о предмете философии истории. Выявляется недостаточность его абстрактного определения: как «условий общественно-исторической жизни человечества» (Х.Раппопорт).
Констатируется необходимость конкретизации трактовок предмета философии истории. Выделяются два направления: онтологическое и гносеологическое. Сторонники первого (Н.Кареев, В.Герье, А.Панарин) считают им объективные проблемы становления исторического процесса. Учёные, работающие в рамках второго направления (В.Хвостов, Ю.Семёнов), видят предметом философии истории вопросы исторического познания, перевода анализа исторического материала с эмпирического на теоретический уровень.
По нашему мнению, оба направления определения предмета философии истории нуждаются в синтезе. Она одновременно «…исследует имманентную логику развития человеческого общества» и «…даёт теоретическую реконструкцию исторического прошлого»[7]. Такое интегральное определение предмета философии истории выступает базовым в дальнейшей работе.
После определения предмета начинается рассмотрение проблемного поля философии истории. Выделяются её базовые вопросы: 1) смысла истории; 2) поиска (отсутствия) исторических законов; 3) установления движущих сил исторического процесса; 4) роли личности в истории. Даётся характеристика каждому из них.
Констатируется, что проблема смысла истории сводится к вопросу о направленности исторического процесса. Здесь речь идёт о достижении обществом определённого совершенного состояния развития. Одни мыслители (Б.Августин, И.Флорский, Ф.Аквинский) видели его в Царстве Божием. Другие — в каком-то типе общества. Речь шла о прошедшем «золотом веке» (Конфуций, Гесиод); настоящей, конкретной стране, где история находит наиболее совершенное воплощение (для Ж.Кондорсэ — Франции, для Г.Гегеля — Пруссии); будущем обществе («Утопии» Т. Мора, «Городе-солнце» Т. Кампанеллы). Такое разнообразие подходов обусловило интерес мыслителей к вопросу о смысле истории, невозможность его однозначного решения.
В работе изучается ещё одна важная проблема историософии: поиска законов истории. Констатируется наличие следующих позиций учёных по данному вопросу: 1) признание наличия законов истории (О.Конт, А.Кетле, Л.Гумплович, В.Зомбарг); 2) их отрицание (Н.Кареев, Г.Риккерт, К.Поппер, Л.Мизес); 3) указание на существование в историческом процессе закономерностей (Г.Гемпель). Обосновывается согласие с последней точкой зрения.
Рассматривается третья по важности историософская проблема: установление движущих сил исторического процесса. Анализируются выдвинутые в разные периоды мыслителями «кандидаты» на данную роль: «Божественное провидение», «географическая среда», «разум», «масса (толпа)». Констатируется недостаточность каждого из данных факторов в качестве единственного «мотора» исторических трансформаций.
В работе обосновывается положение, согласно которому вопрос о роли личности в истории — тоже важнейшая проблема философии истории. Выявляются причины такого положения дел.
1. Вопрос о роли личности в истории носит интеграционный характер. Так, историческая личность может в силу собственных способностей увидеть определённую цель истории и, опираясь на имеющийся властный, или духовный ресурс, повести общество к ней. Действия великой личности, с одной стороны, подчиняются существующим закономерностям исторического процесса. А с другой — порождают новые. Тем самым находятся решения проблем смысла истории и поиска её законов. Историческая личность, обладающая разумом и повелевающая народными массами, может рассматриваться и как движущая сила истории, преодолевающая деструктивные силы природной и социальной среды. Тем самым вопрос о роли личности в истории объединяет иные, существующие в историософии проблемы.
2. Рассмотрение проблемы роли личности в философии истории обусловлено и методологически. Поскольку историческая наука изучает преимущественно события прошлого, она не может подробно концентрироваться на другом объекте — исторических личностях. Философия истории в состоянии решить эту задачу: раскрыть роль в истории отдельного деятеля. Следовательно, только здесь оба элемента исторического процесса (личность и события) носят равноправный характер.
3. Отсутствие универсального подхода к решению вопроса о роли личности в истории в отечественной историософии. Эта тенденция проявилась ещё до 1917 г., когда данная проблема рассматривалась учёными с различных методологических позиций. В СССР доминировала догматизированная марксистская концепция по данному вопросу. После 1991 г. учёные отказались от неё. Заняли пессимистическую позицию: «Вопрос о роли личности в истории однозначного ответа не имеет. Вряд ли когда-нибудь он будет однозначно разрешён»[8]. В итоге в современной отечественной историософской мысли нет универсального методологического подхода к решению вопроса о роли личности в истории. Такая ситуация носит не только отрицательный, но и положительный характер, ибо стимулирует учёных на дальнейшие поиски.
В работе констатируется, что в процессе решения вопроса о роли личности в историческом процессе, с античности до наших дней в философии истории воспроизводились следующие позиции: 1) признающие её (персоналисты); 2) отрицающие (антиперсоналисты). Делается вывод о необходимости проведения теоретико-методологического анализа каждого направления.
Во втором параграфе «Антиперсоналистские теории в историософии» рассматриваются генезис, теоретические предпосылки становления концепций, в которых мыслители различных эпох отрицали значительное влияние великих личностей на ход исторического процесса.
Указывается, что корни антиперсонализма можно найти ещё в античности. Так, Геродот считал правителя «игрушкой в руках судьбы»[9]. У древнегреческого историка антиперсоналистское направление проявлялось в зародышевой форме: он ставил действия личности в зависимость от каких-то абстрактных факторов, но не конкретизировал их.
Затем в рамках формирующейся историософии происходит раскрытие внешних факторов, нивелирующих действия конкретного исторического деятеля. Нами проведена их классификация.
Для мыслителей средневековья данную роль играл Бог, который руководит сотворённым им миром, включая деятельность отдельных («великих») людей. В отношении правителей данная мысль находила подтверждение в Библии, где прямо говорится: «…нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены»[10]. Отсюда средневековые мыслители пришли к идее «сверхъестественного отбора»: Бог продлевает жизнь положительной «великой личности» (А.Комнина) и сокращает её «отрицательному» историческому деятелю (Л.Диакон).
С идеалистических позиций строилась антиперсоналистская концепция роли личности в истории и у философа XVIII-XIX вв. Г.Гегеля. Здесь внешний фактор, нивелирующий действия исторической личности, делящий данных людей на «нужных» и «не нужных» историческому процессу, — Мировой Дух. До тех пор пока Дух достигает с помощью конкретного человека собственных целей в истории («хитрость разума»), такой индивид востребован, совершает «великие деяния». Затем ситуация изменяется: место одного деятеля занимает другой. Тогда прежние великие личности «…отпадают, как пустая оболочка зерна. Они рано умирают, как Александр, их убивают, как Цезаря, или их ссылают, как Наполеона на остров св. Елены»[11].
Таким образом, в рамках идеалистического антиперсонализма личность оказывается зависимой от внешних сил в лице либо Бога (Средние века), либо Мирового Духа (Г.Гегель).
В XIX в. антиперсонализм в историософии развивался и на базе материалистической философской традиции. Здесь мыслителями указывались разнообразные факторы, нивелирующие действия «великих» личностей.
В созданном К.Марксом и Ф.Энгельсом материалистическом понимании истории (МПИ) доминирующим выступал «экономический базис общества», а порождённые им формы общественного сознания (мораль, право, философия, идеология) — зависимыми от него. Жёстко детерминировалась экономикой и деятельность «великой личности», которая могла быть легко заменена на другую. Ф.Энгельс прямо писал: «…то обстоятельство, что такой и именно вот этот великий человек появился в определённое время в данной стране, конечно, есть чистая случайность. Но если этого человека устранить, то появляется спрос на его замену, и такая замена находится… Что Наполеон, именно этот корсиканец, был тем военным диктатором, который стал необходимым Французской республике… — это было случайностью. Но если бы Наполеона не было, то роль его выполнил бы другой»[12].
В теоретическом плане МПИ породило следующие важные для антиперсонализма тезисы: 1) действия великой личности не способны существенно воздействовать на ход социально-экономического развития страны; 2) исторические личности заменяемы, их смена практически никак не влияет на жизнь общества.
В СССР многими учёными данные положения воспринимались догматически не только на теоретическом, но и на эмпирическом уровне. Высказывалось мнение, что у Гитлера в Германии начала 30-х гг. не было никакой альтернативы (Е.Жуков). В представлении Н.С. Злобина, «Сталин с его личными качествами явился функцией складывавшейся… командно-административной системы»[13]. Подобные суждения, порождённые задаваемой МПИ методологией, подвергались справедливой критике со стороны западных (Ж.Сартр) и отечественных (А.Гуревич) учёных.
Антиперсоналистские историософские концепции строились и на базе положения о том, что действия личности нейтрализуются влиянием другого фактора: народа. Впервые данную мысль высказал Мэн-цзы (IV-III вв. до н.э.): «Самое ценное в стране — народ, …а наименьшую ценность имеет правитель»[14]. Затем такая позиция нашла выражение в романе Л.Н. Толстого «Война и мир», работе Г.Спенсера «Изучение социологии» и т.д. Её сторонниками признавалось: 1) личность — исполнитель воли народа; 2) без участия народных масс правитель ничего не сможет сделать в истории. Тем самым всякая самостоятельность какого-либо исторического деятеля отрицалась.
Антиперсоналистская позиция отчасти присуща и появившейся во второй половине ХХ в. синергетике. С одной стороны, здесь признаётся важная роль исторической личности в переходных состояниях («точках бифуркации») прошлого. С другой, — имеет место отрицание её творческого влияния в равновесные периоды истории, стереотипность действий исторических персонажей[15].
Таким образом, антиперсонализм применительно к решению вопроса о роли личности в историософии базируется на следующих положениях:
1. Действия любого исторического персонажа полностью определяются внешними факторами — материальными (экономикой, народом), идеальными (сверхъестественными силами, мировым духом).
2. Великий человек лишь временно исполняет в истории специфическую (заданную внешними факторами) миссию.
3. Замена одного исторического персонажа на другой может быть легко осуществлена, не способна существенно изменить ход социального развития.
4. Историческая личность не может играть самостоятельную роль в историческом процессе.
В методологическом плане многочисленные антиперсоналистские концепции в историософии неоднозначны. С одной стороны, в них показано влияние на деятельность исторических персонажей различных внешних факторов: экономики, общественных групп, народных масс. С другой стороны, при таком подходе историческая личность рассматривалась как полная «марионетка» в руках внешних сил. Согласиться с данным тезисом многие учёные XIX-XX вв. не смогли. В противовес ему мыслители развивали в историософии позицию, базирующуюся на утверждении о решающей роли «великой» личности в историческом процессе. Она тоже была подвергнута теоретико-методологическому анализу в работе.
В третьем параграфе «Персоналистская парадигма в философии истории: эволюция, перспективы развития» рассматривается становление историософских концепций, в которых мыслителями подчёркивалась значительная роль великих личностей в историческом процессе. Обосновывается тезис о том, что в методологическом плане данные теории выступают в качестве парадигмы.
Отмечается, что роль личности в истории начала рассматриваться как важный элемент исторического процесса в античности: древнеримской историографии. Вывод базируется на том, что в данный период ряд мыслителей (Квинт Курций Руф, Гай Светоний Транквилл, Плутарх, Гай Саллюстий Крисп, Плутарх) сосредотачиваются на анализе деятельности отдельных правителей, выносят данную тематику в названия собственных работ. Подобная тенденция (несмотря на влияние теологии) прослеживается и в Средние века.
Интерес к историческим личностям прошлого породил у античных и средневековых мыслителей ряд тезисов относительно её роли в историческом процессе.
1. Плутархом выявлено сходство в действиях исторических персонажей Др.Греции и Рима. Отсюда им проведён сравнительный анализ деятельности Ликурга и Нумы, Никия и Красса, Демосфена и Цицерона, Александра Македонского и Гая Юлия Цезаря. Отмечено, что такая «повторяемость» давала мыслителю возможность выявлять в прошлом «уроки», т.е. полезную информацию.
2. Средневековые мыслители указывали на наличие у исторических персонажей свободы воли (действий). Выявляли упущенные отдельными деятелями прошлого варианты: например, Прокопий Кесарийский находил их у византийского военачальника Велизария. Тем самым не только извлекались исторические «уроки», но (вопреки распространённому в Средние века учению о Божественном предопределении) демонстрировался творческий потенциал исторических деятелей.
3. Указание на деятельность «великой» личности как причину исторических событий — базовое положение, позволяющее подчеркнуть её важное влияние в прошлом. Так, Йордан (VI в.) прямо утверждал: «Доказано, что род человеческий живёт для королей, если по безумному порыву единого ума совершается побоище народов…»[16].
В итоге мыслители античности и средневековья обосновали следующие тезисы: 1) в деятельности различных исторических персонажей прослеживается сходство; 2) в них отсутствует предопределение (иначе не было бы альтернативных вариантов); 3) исторические личности свободно действуют в историческом процессе; 4) их влияние на развитие прошлого в отдельные моменты может носить решающий (доминирующий) характер.
Позднее, в эпоху Просвещения (XVIII в.) различные философы (Г.Болингброк, Вольтер, Г.Мабли, Д.Дидро и др.) делали из данных утверждений практические выводы. Они поставили задачи: 1) улучшить качество правителей; 2) выявить место исторической личности среди иных факторов исторического процесса.
Первая цель достигается двояко. С одной стороны, путём личных контактов (нравоучительная переписка, поездки по королевским дворам и т.д.) мыслителей и монархов. С другой, — разработкой методики «просвещения» правителей, которая предполагала сопоставление ими собственной деятельности с действиями «героев» прошлого (Г.Мабли), сравнение действий местных и зарубежных партий, правительств (Г.Болингброк), законодательства различных государств (Вольтер).
Вторая задача решалась сложнее. Так, Вольтер выделил следующую иерархию факторов исторического процесса: 1) общественное мнение; 2) религия и правительство; 3) климат. Правитель может стать «великим» только, если он будет учитывать в своей деятельности влияние данных константных элементов, степень их значимости.
В эпоху Просвещения мыслители исходили из персоналистских позиций, признавали существенное влияние исторических личностей на ход исторического процесса. Они рассматривали проблему в практическом ключе: в русле преобразования правителей (монархов) в людей образованных, имеющих необходимые знания для управления государством.
В работе отмечается, что в XIX в. ряд концепций, фиксирующих значительную роль «великой» личности в историческом процессе, появляются уже непосредственно в рамках философии истории. Так, рассматривается позиция Г.Лебона, совмещавшая положения персонализма и антиперсонализма. С одной стороны, великая личность носит зависимый характер, ибо воплощает на практике какую-либо идею. С другой стороны, играет самостоятельную роль, так как «…толпа …не может обойтись без властелина»[17].
Изучаются концепции мыслителей, которые склонялись к крайней форме персонализма — волюнтаризму, т.е. отрицали любое внешнее влияние на действия великой личности объективных факторов прошлого, видели её движущей силой исторического процесса. «Прогресс человечества лежит исключительно на критически мыслящих личностях»,[18] — заявлял П.Лавров. Это — «…совершеннейшие экземпляры человечества»[19], история которых «…составляет …душу всей мировой истории»[20].
Проводится гносеологический анализ волюнтаризма. Констатируется его главный недостаток — преувеличение роли личности в истории, обособление данного фактора от иных движущих сил исторического процесса. Выявляются положительные моменты волюнтаристической концепции: 1) привлечение внимания отдельных учёных к вопросу о влиянии какого-либо конкретного человека на ход истории; 2) демонстрация отсутствия теоретических подходов, раскрывающих всестороннюю связь данного и других факторов исторического процесса. Тем самым критика волюнтаризма как крайней формы персонализма привела к тому, что последний превратился в рамках историософии в особый методологический подход.
В XX в. персоналистский подход к вопросу о роли личности в истории стимулировался рядом обстоятельств. Во-первых, среди политиков, учёных, деятелей культуры данного периода появилось столь много ярких людей, что игнорировать их влияние на ход исторического развития стало невозможным. Во-вторых, возникает междисциплинарное направление научного познания — синергетика, в котором изучаются переходные (содержащие ряд вариантов дальнейшего развития) этапы становления различных систем. Здесь важная роль личности в истории находит неожиданное подтверждение. «В состоянии бифуркации социальная система становится неустойчивой относительно альтернативных путей преобразования: даже действия отдельного человека могут существенно влиять на её развитие»[21]. В результате деятельность личности может повернуть становление общества на какой-либо из различных вариантов.
В целом в историософии XX в. персонализм проявился в следующих формах: 1) персонификации отдельных тенденций исторического развития; 2) признании положительного характера возможных последствий замены некоторых исторических личностей (например, И.Сталина на Н.Бухарина в СССР 30-е гг.).
В работе выдвигается тезис, что персоналистское направление в историософии XX в. перешло в новое качество: стало особой парадигмой анализа. Обосновывается его соответствие свойствам парадигмы, сформулированным Т.Куном.
Формулируются базовые положения персоналистской парадигмы: 1) на ход исторического процесса влияют не только какие-либо факторы, но и деятельность некоторых личностей (правителей, крупных военачальников, деятелей искусств); 2) отдельный выдающийся человек может воздействовать на протекание исторических событий в положительном или отрицательном ключе; 3) при таком подходе общество выступает не только совокупностью коллективов, но и как объединение людей, которые отличаются по степени влияния на ход исторического процесса.
Во второй главе «Роль личности в истории: её интерпретация в историософии» рассматриваются формы проявления персоналистской парадигмы в Западной и Восточной философских традициях; осуществляется попытка синтеза персоналистского и антиперсоналистского подходов.
В первом параграфе «Западная философская традиция и её трактовка роли личности в истории» выявляется процесс становления персоналистской и антиперсоналистской парадигм в рамках европейской философской мысли.
Персоналистская парадигма проявилась в форме мифологизации (сакрализации) «великой» личности. Суть данного процесса — наделение какого-либо человека (чаще всего — правителя) сверхъестественными качествами. Корни подобной тенденции лежат в особенностях первобытного мышления — с одной стороны и персонификации в конкретных людях мощи всего общества (социальной силы), — с другой.
Выявляются формы мифологизации (сакрализации) правителя в рамках общественной практики. Самая ранняя из них — отождествление властителя с Богом. Здесь можно вспомнить Александра Македонского, а из двенадцати рассмотренных Гаем Светонием Транквиллом римских императоров титул «Божественный» носили пятеро. Данный процесс прослеживается и в ряде церемоний, обрядов: например, в утвердившемся с VI в. в Византии ритуале приёма императором иностранных послов, когда «…высшие сановники должны были …касаться губами его одежды»[22].
Сакрализация правителей проявлялась и в другой форме: наделения их рядом сверхъестественных качеств на уровне массового сознания. Например, в Средние века во Франции и Англии народ верил, что король простым прикосновением может исцелять больных золотухой.
После крушения института монархии в Европе, данная вера не исчезла. Народ наделял сверхъестественными качествами новых правителей. Фактически, в иной форме возрождалась тотемность (в СССР И.Сталин объявлялся «другом» некоторых групп людей — лётчиков, физкультурников и т.д.). Отдельным властителям (А.Гитлеру) приписывали «несомненный дар внушений» (Г.Гудериан).
В XIX-XX вв. на базе предшествующих возникает ещё одна форма сакрализации великой личности: её рассмотрение как «героя», стоящего над толпой (массой) людей. Её обосновывали Т.Карлейль, В.Кузен, Г.Лебон и другие мыслители.
Теоретическим обобщением тенденции к сакрализации исторической личности в европейской философской мысли стала концепция «харизматической личности» М.Вебера. В работе осуществлён анализ данной теории, согласно которой существует особый вид господства правителя, базирующийся на личном убеждении (призвании) в том, что именно он должен господствовать над другими людьми. Даётся оценка позиции М.Вебера. Отмечается, что, с одной стороны, в XX в. подобных людей в разных странах имелось немало. С другой стороны, фиксируется, что без влияния социально-экономических (политических) факторов объяснить процесс возвышения подобных людей нельзя. Делается вывод: теория «харизматической личности» М.Вебера как абстрактное выражение существовавшей в европейской социальной практике и историософии тенденции к сакрализации правителей, их роли в историческом процессе, оказалась ограниченной.
Рассматривается протекавший в обществе и познании противоположный процесс — десакрализации «великой» личности. Указывается, что он послужил объективным основанием становления антиперсоналистской парадигмы.
Предпосылки десакрализации складывались на конкретном, эмпирическом уровне. Во-первых, многие выдающиеся личности в повседневной жизни стремились внешне не отличаться от обычных людей. Так поступал Цезарь (в начале своей деятельности), Пётр I и др. Во-вторых, они (например, Наполеон) активно занимались самообразованием. Ранее «сакрализованный» человек находился выше обычных людей. Отсюда считалось, что ему не обязательно быть образованным. Данное изменение статуса правителей привело к их постепенной десакрализации мыслителями.
Десакрализация в научном познании пошла по пути рассмотрения властителя как части народа. Макиавелли писал: «Чтобы постигнуть сущность народа надо быть государем, а чтобы постигнуть природу государей, надо принадлежать к народу»[23]. Поскольку правителю приходится управлять людьми, различные европейские мыслители Нового времени выделяли персональные качества, которыми такой человек должен обладать. В работе они обобщены, выявлены наиболее типичные характеристики властителя: 1) жестокость (власть невозможна без применения силы); 2) целеустремлённость (великая личность должна ставить определённые цели и добиваться их осуществления); 3) хитрость, коварство; 4) сдержанность (контроль за проявлением собственных эмоций); 5) знание военного дела. Констатируется, что обладать подобными качествами мог только человек, а не сверхъестественное существо.
В методологическом плане значение десакрализации в европейской философской мысли было неоднозначно. С одной стороны, обоснование тезиса «правитель — обычный человек» способствовало развитию персоналистского направления в философии истории. С другой стороны, привело к отрицанию роли личности в историческом процессе. Убеждению, что в XX в. «героические личности ничего не значат», а их место заняли «исторические структуры»[24].
В целом в западной историософской традиции можно выявить тенденции к мифологизации (сакрализации) исторической личности и её десакрализации. Каждая из них выражала верный (и одновременно ограниченный) подход к решению вопроса о роли личности в истории.
Во втором параграфе «Восточная философская традиция: особенности рассмотрения места правителя в историческом процессе» выявляются особенности изучения вопроса о роли личности в истории различными мыслителями Индии и Китая.
Прежде всего, указывается на следующие особенности Востока, которые подчёркивали европейские философы: а) деспотизм властителей; б) его противоположность Западу. Констатируется, что данные предпосылки нуждаются в корректировке при дальнейшем анализе.
Выявляются новые основания рассмотрения роли личности в истории на Востоке, базирующиеся на характере существовавшей там политической системы:
1. Поскольку Восточные государства сталкивались с необходимостью ведения сельского хозяйства в неблагоприятных природных условиях (жаркий климат, отсутствие необходимого количества воды и т.д.), здесь возрастала роль центральной власти. Отсюда усиливалось влияние правителя на ход дел в стране.
2. На Востоке отсутствовали правовые нормы, ограничивающие самовластие руководителя государства. Поэтому сила (удача) желающего получить власть человека часто ценились населением страны выше его законных прав на престол.
3. На Востоке чаще всего имелось несколько претендентов на верховную власть. Отсюда становились особенно актуальными процедуры, позволяющие выявить среди них достойного.
Таким образом, на Востоке и Западе имели место существенные отличия в структуре политической системы. Государственное начало (а, значит, роль правителя) в первом случае было сильнее, чем во втором. Однако это не даёт оснований для вывода о совершенно «деспотическом» характере Востока и тем более — его полной противоположности Западу.
Выявив предпосылки анализа, в работе осуществлено рассмотрение роли правителя в рамках восточной философской традиции. Установлено, что Восток («Восточный мир») — понятие географическое. В него европейские мыслители (например, И.Гердер и Г.Гегель) включали ряд различных государств. Отсюда нами в качестве объекта анализа выбрана философская мысль Индии и Китая как типичных представителей Восточной цивилизации.
В целом здесь сохранялась тенденция к сакрализации «великих» личностей, но она обладала рядом особенностей. Последние нашли выражение в определённой проблематике, сложившейся в индийской и китайской философской мысли.
Первый из вопросов, который здесь поднимается, — духовность правителя, её влияние на принимавшиеся политические решения. Отмечается, что для восточных мыслителей (в отличие от западных) дух правителя выше духа народа, государства и т.д. Значит, идеальным властителем должен быть особый человек — «благородный муж», который отвечает следующим требованиям: 1) думает о долге, а не о личной выгоде; 2) прислушивается к воле Богов, мудрых советников; 3) действует в интересах всего населения страны. Такому лидеру народ доверяет. При недостатке веры в правителя, как полагал Конфуций, «…государство не может быть устойчивым»[25].
На Востоке в процессе рассмотрения проблемы роли личности в истории поднимался ещё один вопрос: должен ли правитель активно вмешиваться в государственные дела, жизнь людей или дать им идти своим ходом? Видя отрицательные примеры правителей (например, императора III в. до н.э. Цинь Ши-хуана, при котором в Китае процветали страх, обман, доносительство), некоторые философы стремились дезавуировать их роль в историческом процессе. Так, Лао-цзы полагал, что лучший властитель «не нарушает естественной жизни народа», который знает о нём только то, что «он существует»[26].
Однако, на практике (а не в теории) правитель (учитывая значительную роль государства) не мог самоустраниться от дел. Поэтому требовалась система его подготовки к будущей деятельности, позволяющая нейтрализовать возможные ошибки. Обобщая труды различных восточных философов, нами выделен ряд путей решения ими данной задачи.
1. Приглашение мыслителя в наставники. Это могло касаться действующего властителя. Педагог давал ему советы, как надо управлять государством, указывал на последствия принимаемых решений. Однако такой подход имел недостатки: 1) философу приходилось подстраиваться под политическую конъюнктуру; 2) он мог давать рекомендации лишь тогда, когда о них просил правитель.
2. Целенаправленная подготовка правителя до вступления в должность. Конфуций постоянно ставил перед учениками вопросы на тему: как бы они повели себя на месте властителя в какой-либо конкретной ситуации? Тем самым происходило моделирование действий будущих властителей. Однако, поскольку претендентов на власть в восточных государствах, как правило, имелось несколько, оставалось не ясным: займёт ли престол (или иную государственную должность) именно человек, подготовленный мыслителем.
3. Публичные диспуты. Они проходили в различных формах: либо между правителем и конкретным мыслителем. Либо властитель наблюдал за спорами других философов (теологов). Последний вариант был более предпочтителен. Ибо правитель не только получал необходимые знания, но и оказывался в данной дискуссии «верховным судьёй», арбитром.
Пример данных диспутов можно встретить в Европе. Например, в XVI в. царь Иван IV организовывал дискуссии представителей католичества и православия. Однако на Востоке такая форма просвещения монарха приобрела гораздо больший размах. Так, правивший в XVI в. Индией Акбар организовывал диспуты представителей не только конфессий одной религии (как Иван IV), а различных религий (например, христиан-иезуитов и мусульман, служителей индуизма и зороастризма). Практический результат подобных дискуссий — не только попытка объединения данным правителем многочисленных верований Индии в единую религию, но и проводимая им политика веротерпимости. Усилия Акбара кажутся наиболее ценными на фоне Европы, где в XVI в. шли кровавые войны между представителями христианской религии — католиками и протестантами.
4. Создание специальных работ, где регламентировалось поведение правителя в каких-либо ситуациях. Наиболее часто это касалось войны. В данной связи анализируется трактат китайского военачальника Сунь-цзы (V в. до н.э.) «Искусство войны». Здесь нами выявлены запреты на определённые виды деятельности правителя. Ему нельзя: 1) издавать «некомпетентные распоряжения»; 2) слепо переносить методы управления из гражданской сферы в военную; 3) назначать командиров без учёта их ранга и заслуг, исходя из знатности или близости этих людей к властителю; 4) допускать участие государства в продолжительной войне; 5) делать войну антигуманной, приводящей к массовой гибели собственных и вражеских солдат, мирного населения. Чем меньше людских потерь, тем лучше правитель, его полководцы.
В работе приводятся примеры, показывающие истинность положений Сунь-цзы для деятельности отдельных правителей XX в. Особое внимание уделяется требованию китайского военачальника о гуманизации войны. Показываются негативные последствия для европейской цивилизации установки К.Клаузевица, согласно которой «…уничтожение противника есть цель боя»[27]. Обосновывается, что на данном положении лежит доля ответственности за многомиллионные людские потери I и II мировых войн. Констатируется, что для современных правителей наиболее предпочтительна не только позиция Сунь-цзы, но и разработанная на её основе «Стратегия непрямых действий» Б.Лиддел Гарта.
Итак, в восточной философской традиции имела место тенденция к мифологизации личности правителя. Однако важно видеть и другое: повышение требований к подобным людям. Если правитель на Востоке не соответствовал образцам, достойным подражания, он провоцировал десакрализацию себя как личности, а иногда — отстранение от власти.
В третьем параграфе «Проблема роли личности в истории: на пути к синтезу существующих подходов» осуществляется объединение персоналистской и антиперсоналистской парадигм, даётся авторский подход по рассматриваемому вопросу.
Указывается главная причина, обуславливающая необходимость синтеза персоналистской и антиперсоналистской парадигм: в единстве они могли бы привести к иному качеству систему познания по проблеме роли личности в истории.
Констатируется, что на первый взгляд никакое объединение парадигм невозможно, ибо они базируются на противоположных мировоззренческих концепциях. Сторонники персоналистской парадигмы исходят из тезиса о великой личности как главной движущей силе исторического процесса, а антиперсоналистской — отрицают её существенное влияние на историческое развитие. У них отличается и методология. Персоналистская позиция основана на плюрализме, антиперсоналистская — на монизме.
Однако с начала XX в. среди учёных наблюдается желание осуществить синтез данных парадигм. Ещё Н.Кареев высказал мысль, что на деятельность исторического деятеля влияют как его личные качества, так и внешние обстоятельства. Современные специалисты считают, что исторический процесс — результат взаимодействия личности и социальных структур. Так, по мнению Т.Ниппердея, историю Германии второй половины XIX в. «…формировал Бисмарк. Всё начиналось с него. Но её формировали и жёсткие структуры, и объективно текущие процессы…»[28].
Как доказать данный тезис? Однозначные причинно-следственные зависимости (в духе «первично-вторично») здесь не проходят. Во-первых, не всегда в истории для реализации какой-то объективной цели быстро находится (как полагал Ф.Энгельс) подходящая «замена» (персона). Иногда подобный человек не появляется длительный период.
Во-вторых, смерть видного деятеля может оказать важное влияние на ход исторических событий. Например, в России начала XVII в. кончина царя Бориса Годунова в апреле 1605 г. оказалась решающим фактором в успехе претендента на престол Дмитрия. Поэтому для совмещения обоих парадигм нужен не монистический, а более гибкий категориальный аппарат.
В работе предлагается понятие «исторический отбор». Его суть состоит в том, что только пересечение в этом месте и периоде определённых персональных качеств отдельного человека, сопутствующих им внешних условий позволяет сыграть роль в истории именно данной «великой» личности. На примере различных государственных деятелей прошлого и настоящего выявлены этапы отбора.
1. Рождение. Констатировано, что в случае великих личностей в историческом процессе происходит объективное устранение случайностей, мешающих их появлению на свет. Последние относятся к их родителям, иным обстоятельствам. Например, Наполеон, родившись, сразу «…из чрева матери упал на пол»[29]. Ребёнок не только не погиб, но и не получил никаких травм. Подобное благоприятное стечение обстоятельств, позволяющее какому-либо «великому» человеку появиться на свет, можно проследить и на других примерах.
2. Становление. В данный период исторический отбор блокирует в детстве и юности будущей «великой» личности случайности, которые могли привести данного человека к гибели или закрыть перед ним дорогу к власти. Например, двадцатипятилетние лейтенант Ш. де Голль и ефрейтор А.Гитлер уцелели в ходе страшных боёв на Западном фронте в I Мировую войну. Это позволило им в дальнейшем возглавить Францию и Германию соответственно. Будущий Президент РФ Б.Ельцин в детстве не погиб при взрыве украденной с военного склада гранаты. Более того, не был привлечён за данный проступок к уголовной ответственности. Эти факты говорят о том, что выживание данных личностей — результат не только благоприятного стечения обстоятельств, но и определённой закономерности. Здесь действует отбор, предохранявший их от преждевременной смерти и отсекавший варианты, мешавшие достижению верховной власти.
3. Приход к власти. Здесь отбор идёт по нескольким направлениям.
А) «точка перехода» — период, после которого неизвестный ранее человек становится популярным, получает признание людей. Так, для молодого Бонапарта это было взятие Тулона, после которого двадцатичетырёхлетний капитан не только получил чин генерала, но известность во Франции. Причём, здесь случайность сработала в его пользу: заболел командовавший артиллерией осадной армии Доммартен, что позволило Наполеону занять его место.
Б) отсеивание конкурентов. Данный этап отбора предполагает выдвижение из нескольких претендентов на власть именно данной личности. Так, в 1799 г. на место руководителя Франции претендовали генералы Жубер, Моро, Бернадот. Однако первый гибнет на поле боя, а второй и третий вообще не пожелали стать правителем. Наполеон же, находившийся дальше всех от Франции — в Египте, благополучно преодолев (опять благодаря положительному стечению обстоятельств) контролируемое английским флотом Средиземное море, достиг верховной власти. Тем самым из данного примера следует: объективная сила истории подчиняла обстоятельства таким образом, что они способствовали приходу к руководству Францией именно данного человека. Наоборот, конкуренты Наполеона переставали быть претендентами на власть.
Процесс отбора исторической личности продолжается и на стадии её непосредственного прихода к власти. Мешающие этому случайности самоустраняются, а способствующие — консолидируются, работая для данного человека в положительном направлении.
Отмечается, что в работе выявлена лишь базовая схема отбора великой личности в историческом процессе. Её подробный анализ — тема отдельного исследования.
В результате обоснованы следующие тезисы.
1. В историческом процессе имеет место отбор личностей, которые затем становятся правителями, крупными полководцами и т.д.
2. Отбор идёт по линии нейтрализации случайностей, мешающих приходу к власти в стране данной личности.
3. Отбор носит вероятностный характер. При совпадении данных условий в роли великой личности мог оказаться именно такой человек.
4. В ходе исторического процесса объективное и субъективное, обстоятельства (экономические, политические, культурные) и личность, её персональные качества тесно взаимодействуют.
Констатируется, что исторический отбор носит неоднозначный характер. В одних случаях к руководству обществом приходят личности, положительно влияющие на его развитие: например, Наполеон. В других — отрицательно (А.Гитлер, Мао Цзе-дун и т.п.).
Ставится проблема недопущения к власти «отрицательных» людей. С этой целью предлагается дополнить (особенно в демократических странах) «естественный» исторический отбор «искусственным». Последний должен проводиться целенаправленно, имея целью соответствие кандидата на верховную власть ряду критериев: определённому уровню интеллекта, знанию экономики и военного дела, состоянию здоровья и т.д. Это позволит нейтрализовать издержки «естественного» исторического отбора, когда к власти приходили нездоровые (в физическом или психическом плане) люди, не способные (из-за отсутствия надлежащих знаний или соответствующих способностей) руководить страной. Тем самым проблема роли личности получит не только теоретическое, но и практическое решение, избегающее крайностей, отвечающее реалиям, уровню научного познания ХХI в. решение.
В заключении формулируются теоретические выводы, подводятся итоги, намечаются пути дальнейшего продолжения исследований.
Список публикаций по теме диссертации:
Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:
1. Душкова З.В. Теоретико-методологические основания рассмотрения вопроса о роли личности в истории // Вестник Московского Государственного Областного Университета. Серия «Философские науки». — 2009 — № 1. — С. 33-40.
Публикации в других научных изданиях:
2. Душкова З.В., Нехамкин В.А. Исторические личности и их отражение в процессе преподавания гуманитарных дисциплин в технических вузах // Проблемы и перспективы преподавания социогуманитарных дисциплин в технических вузах в современных условиях: Сб. статей Всероссийской научно-методической конференции. — М.: Изд-во МГТУ, 2008 — С. 192-194.
3. Душкова З.В. Роль личности: из эпохи Просвещения — в ХХI век // Актуальные проблемы социогуманитарного знания: Сборник научных трудов кафедры философии МПГУ (Выпуск XL). — М.: Изд-во Прометей МПГУ, 2009. — № 40. — С. 84-89.
4. Душкова З.В. К вопросу о роли личности в истории: антиперсонализм и персонализм // Вестник Чувашского отделения Российского философского общества (Чебоксары). — 2008. — С. 82-86.
5. Душкова З.В. Сказки как путь интеграции философии в воспитательные процессы // Философия — Детям. Диалог культур и культура диалога: Материалы Третьей Международной Научно-практической конференции. — М.: Гуманитарий, 2008. — С. 61-63.
6. Душкова З.В. Личность и среда обитания в условиях современного мира // Традиция и Культура: Материалы Международной Научной конференции. — Киев, 2008. — С. 6-7.
7. Душкова З.В. Теоретико-методологічні засади, розгляд питання про роль особи в історії // Соціальна психологія. Український науковий журнал. (Постанова Президїї ВАК України). — Київ, 2009. — № 1. — С. 16-25.
8. Dushkova Z. DIE Rolle der Persnlichkeit in der kologischen AUSBildung der Gesellschaft // Euro-Eco 2008. Internationaler Kongress Fachmesse. Programm abstracts. — Hannover, 2008. — S. 21-22.
9. Dushkova Z. Der Schutz des Bewusstseins des Menschen in der sich entwickelnden informativen Infrastruktur der Gesellschaft // Euro-Eco 2007. Internationaler Kongress Fachmesse. Oekologische und Technologische Aspekte der Lebensversorgung. Programm abstracts. — Hannover, 2007. — S. 79-80.
[1] Виппер Р. Очерки теории исторического познания. — М.: Типогр. И. Кушнарева, 1911. — С. 251-252; Кареев Н.И. Сущность исторического процесса и роль личности в истории. — С.-Пб.: Типогр. М.Стасюлевича, 1914. — 575 с.; Хвостов В.М. Теория исторического процесса: Очерки по философии и методологии истории. Курс лекций. — М.: КомКнига, 2006. — 392 с.
[2] Кудряшов С., Олейников Д. Оккупированная Москва // Родина. — 1995. — № 5. — С. 12.
[3] Новиков В.И. Бог, цари и герои (мифы о правителях народа) //Общественные науки и современность. — 2007. — № 5. — С. 150-158.
[4] См.: Сычев Ю.В. Философская концепция исторической личности // Социальная теория и современность. Актуальные проблемы философии истории. — М.: РАГС, 1995. — Вып. 23. — С. 153-170.
[5] Жданова Т.В. Статус князей в русском общественно-историческом сознании IX-XV вв.: по материалам погребальной практики: дис. …канд. ист. наук: 07.00.02. — Воронеж, 2006. — 217 с.
[6] Честнейшин, Н.В. Проблема человека в социальной философии русского консерватизма: автореф. дис. …канд. филос. наук: 09.00.11. — Архангельск, 2004.; Ломоносов Ю.Л. «Конец истории» как социофилософская проблема: автореф. дис. …канд. филос. наук: 09.00.11. — М., 2002.
[7] Гобозов И.А. Введение в философию истории. — М.: ТЕИС, 1993. — С. 16.
[8] Новиков В.И. Бог, цари и герои (мифы о правителях народа) // Общественные науки и современность. — 2007. — № 5. — С.150.
[9] Геродот. История// Историки античности. — Т. 1. — М.: Правда, 1989. — С. 44.
[10] К римл. 13, 1.
[11] Гегель Г.В.Ф. Лекции по философии истории. — С.-Пб.: Наука, 1993. — С. 82-83.
[12] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — М.: Политиздат, 1955. — Изд. 2-е. — Т. 39. — С. 175-176.
[13] Философия и историческая наука. Материалы «Круглого стола» // Вопросы философии. — 1988. — №. 10. — С. 34.
[14] Антология Мировой Философии. — Т. 1. — Ч. 1 — М.: Мысль, 1969. — С. 207.
[15] Капица С.П., Курдюмов С.П., Малинецкий Г.Г. Синергетика и прогнозы будущего. — М.: Наука, 1997. — С. 64.
[16] Йордан. О происхождении и деяниях гетов. — С.-Пб.: Алатейя, 2000. — С. 98.
[17] Лебон Г. Психология народов и масс. — С.-Пб.: Макет, 1995. — С. 234.
[18] Лавров П.Л. Избранные произведения в 2 т. — М.: Наука, 1965. — Т. 2. — С. 87.
[19] Ницше Ф. Сочинения. — Т. 1. — М.: Мысль, 1990. — С. 217.
[20] Карлейль Т. Теперь и прежде. — М.: Республика, 1994. — С. 6.
[21] Гречко П.К. Концептуальные модели истории. — М.: Логос, 1995. — С. 9.
[22] Виппер Р. История Средних веков. Курс лекций. — Киев: Airland, 1996. — С. 73.
[23] Макиавелли Н. Государь: Сочинения. — М.: Изд-во Эксмо, 2007. — С. 52.
[24] Козеллек Р. Случайность как последнее прибежище историографии // THESIS. — 1994. — № 5. — С. 181.
[25] Антология Мировой Философии. — Т. 1. Ч. 1 — М.: Мысль, 1969. — С. 193.
[26] Там же. — С. 189, 193.
[27] Клаузевиц К. О войне. — М.: Логос, 1997. — С. 260.
[28] Цит. по: Савельева И.М., Полетаев А.В. История и время. — М.: Языки русской культуры, 1997. — С. 692-693.
[29] Тарле Е.В. Наполеон. — Мн.: Беларусь, 1992. — С. 9.
