Персидско-таджикские переводы корана и комментарии к нему в х-хii вв. и их литературное значение
На правах рукописи
Насриддинов Фахриддин
Абдуманонович
Персидско-таджикские переводы Корана и комментарии к нему в Х-ХII вв. и их литературное значение
10.01.03 – литература народов стран зарубежья
(таджикская литература)
Автореферат
диссертации на соискание учёной степени
доктора филологического наук
Душанбе – 2012
Работа выполнена на кафедре таджикской классической литературы Худжандского государственного университета имени академика Б.Гафурова
Научный консультант: академик Академии наук Республики Таджикистан, доктор филологичеcких наук Салимов Носирджон
Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Абдусатторов Абдушукур
доктор филологических наук, профессор
Зо[идов Низомиддин
доктор филологических наук, профессор
Мардони Тоджиддин Нуриддин
Ведущая организация: Таджикский государственный педагогический университет имени Садриддина Айни
Защита состоится «___» _________2012 г. в «____» часов на заседании Диссертационного совета Д 737.004.03 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Таджикском национальном университете (734025, г. Душанбе, пр. Рудаки, 17)
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Таджикского национального университета (734025, г. Душанбе, пр. Рудаки, 17)
Автореферат разослан «____» ___________2012 г.
Учёный секретарь
диссертационного совета,
доктор филологических наук, профессор Нагзибекова М.Б.
Общая характеристика работы
Актуальность темы. Исследование письменных источников, особенно, старинных религиозных текстов, составляющих важную часть письменного наследия персидско-таджикской культуры и литературы, является одним из приоритетных направлений в современном литературоведении.
В этом плане большое значение приобретают исследования о персидско-таджикских переводах Корана и комментариях к нему, написанных, главным образом, в Х-ХII веках. Эти сочинения в свое время оказали значительное влияние на развитие персидско-таджикской художественной мысли, а в настоящее время служат в качестве источников новых идей. Кроме того, в этих текстах все еще скрыто множество важных литературных фактов и явлений, оставшихся вне поля зрения исследователей.
В современном таджикском литературоведении переводы Корана и комментарии к нему, созданные в Х-ХII вв., как литературные источники еще не стали, к сожалению, объектом серьезных ислледований, тогда как наряду с другими литературными памятниками они могут дать немало нового материала и привести к ряду важных научных открытый.
Особую значимость этих источников для персидско-таджикской литературы могут подтвердить следующие факторы:
1. Переводы и комментарии Х-ХII вв. являются наиболее ценным прозаическим материалом для исследования стилевых особенностей персидско-таджикской прозы и изучения этапов ее эволюции.
2. Ряд новых слов и выражений, встречающихся в тексте этих сочинений, не замечен еще ни в одном другом источнике и не зафиксирован даже в словарях. В некоторых словарях эти редкие слова даже не проиллюстрированы примерами из прозы, толкование их не всегда соответствует значению в тексте источника.
3. Комментарии ХII века хранят в себе сотни персидских бейтов, цитированных из творчества поэтов Х-ХI вв. и начала ХII столетия. Некоторые из них не встречаются в других источниках.
4. В комментариях ХII в., созданных в период развития и расцвета персидско-таджикской прозы, встречаются удивительно красочные тексты, сочиненные в стиле рифмованной прозы, без сомнения, представляющие собой шедевры персидско-таджикской прозы.
5. Средства художественного выражения в комментариях к Корану, в частности, в «Кашфул-асрар» Майбуди и «Басаир-и Ямини» Мухаммада Нишапури использованы столь искусно, что эти сочинения могут служить в качестве достоверного источника и своеобразного пособия для изучения поэтики и риторики, поэтических приемов и фигур.
6. В тексте комментариев встречается множество рассказов и преданий, имеющих большое значение в плане оригинальности стиля и языка, структуры и содержания, художественных образов и мотивов.
7. Примечательно, что суфийская терминология, слова и выражения в ряде толкований этого периода проступают особенно ярко и выпукло.
На основе анализа переводов Корана и комментариев Х - ХII вв. в научный обиход можно ввести ряд проблем стиля прозы и периодов ее эволюции, новых аспектов текстологии; наиболее ценные образцы письменных памятников Х-Х11 веков; проследить эволюцию жанра кысса (предания, сказания) определить источники средневековой художественной мысли, выявить особенности поэтики и риторики на примере словесных и смысловых художественных фигур; обогатить словарный фонд новой лексикой; исправить и дополнить диваны отдельных поэтов; пополнить книги о разрядах суфиев и словарей; решить некоторые вопросы источниковедения и т. д.
В таджикском литературоведении изучение перекисленных проблем на основе материалов переводов Корана и комментариев Х-Х11 веков еще не стали предметом монографического исследования, хотя насущная необходимость в этом давно назрела.
В настоящем диссертационном исследовании впервые в таджикском литературоведении предпринята попытка научно доказать важность и актуальность избранной темы для науки и как можно полнее исследовать её в надежде, что литературоведами новые грани и аспекты будущих изысканий.
Цель и задачи исследования. Основной целью диссертации является исследование древних персидских переводов Корана и комментариев к нему и выявление их роли и места в развитии средневековой таджикской литературной мысли.
Для выполнения обозначенной цели поставлены и решены следующие задачи:
- исследование особенностей авторского почерка персидско-таджикских комментариев к священному Корану в Х-ХII веков с акцентированием внимания на особенностях стиля, общих и отличительных своеобразиях каждого перевода и комментария этого периода;
- на основе данных достоверных источников обрисовать личность, научный статус, труды и мировоззрение переводчиков и комментаторов;
- проследить историю персидско-таджикских переводов и комментариев от начала их возникновения и до конца Х11 века, а также определить периоды формирования и основные факторы ее развития;
- исследовать коранические предания и определить факторы и этапы их эволюции в комментариях Х-ХII вв.
- выявить роль преданий, приведенных в персидско-таджикских комментариях Х-ХII вв., в формировании художественной мысли и их отражение в литературе Х-ХV вв.
- определить прозаические особенности древних переводов и комментариев и выявить их роль в познании истории персидско-таджикской прозы;
- раскрыть лексикологические особенности перевода и комментариев и определить их лексическое своеобразие;
- путем сопоставления с поэтическими диванами и тазкире выявить текстологическую ценность комментариев Х-Х11 вв. на основе тематического и статистического анализа образцов персидской поэзии, цитированной в этих источниках;
- исследовать суфийские толкования в комментариях и выявить их влияние на совершенствование суфийских тазкире и толкование суфийских терминов;
- определить место переводов и комментариев в развитии риторики с точки зрения использования в них художественных фигур садж, джинас, ташбих, истиара, киная, амсаль и др.
Степень изученности проблемы. В таджикском литературоведении вопросы стиля прозы, текстологии, художественных и лингвистических особенностей комментариев исследуемого периода рассмотрены в трудах ряда ученых, ибо они никогда не оставались вне поля зрения литературоведов.
Профессор Насриддинов Абдулманнон в своей книге «Знакомство с персидскими переводами Корана в Иране и Таджикистане» и в статье «Варорудские переводы и комментарии в биобиблиографическом каталоге Чарльза Стори» приводит важные сведения об истории персидско-таджикских переводов, принципах перевода, о переведенных вариантах Корана и ряде комментариев Х-ХII вв.
Академик Салимов Н.Ю. в монографии «Стилевые этапы и эволюция жанров прозы в персидско-таджикской литературе (IХ-ХIII вв.)» посвящает специальный раздел исследованию комментариев Корана и, выявляя значение этой группы персидско-таджикской классической прозы, отмечает, «что большинство комментариев Х-ХIII вв. имеют не только религиозно-идеологическое и культурно-языковое, но и литературно-художественное значение».[1]
В последние несколько лет вышли из печати книга профессора У.Гаффаровой «Предания «Корана» в «Тарджумаи «Тафсир-и Табари» и ряд ее статей, посвященных особенностям перевода «Тафсир-и Табари», в том числе вопросам стиля, источников, а также филологического значения этого древнего комментария.
Файзулло Бобоев, Абдужамол Хасанов и некоторые другие исследователи также являются авторами научных трудов о литературном и лингвистическом значении «Тарджумаи «Тафсир-и Табари».
Особенностям персидско-таджикских толкований Корана и переводов Х-Х11 вв. посвящены также несколько статей и монография автора этих строк.
Европейские ученые К. Броккельман, Чарльз Стори, Э. Браун и другие, исследовавшие списки древних переводов и комментариев, обнародовали некоторые неизвестные науке образцы этой группы источников.
Французский исследователь Жильбер Лазар, например, отдельные научные труды посвятил языковым особенностям переводов этого периода, в частности, переводу «Корана Кудса».
В Иране и некоторых других странах издан ряд трудов, посвященных переводам Корана и комментариям Х-ХII вв.
Иранские ученые Ахмад Мунзави, Мухаммад Осафи Фикрат и другие являются авторами фундаментальных исследований, проведенных на материале списков переводов Корана и комментариев к нему.
Следует отметить, что ряд текстологов и исследователей Ирана, Пакистана и Афганистана в том числе Хабиб Ягмаи, Джалал Матини, Али Раваки, Джа’aфар Яхаки, Саид Сирджани, Наджиб Маиль Хирави, Ахмад Али Раджаи, Азизуллах Джувайни, Хафиз Махмудхан Ширани, Азарташ Азарнуш, Алиасгар Хикмат и другие влажили немало усилий в подготовку критических текстов переводов и комментариев этого периода.
Джа’фар Яхаки в соавторстве с другими учеными составил «Фархангнама-и кур’ани» («Словарь Корана»), благодаря которому в научный обиход и словарный фонд было введено вошло множество новых и редких лексических единиц.
Сайид Мухаммад Имади в исследованиях «Кур’ани фарси-и кухан» («Древний Коран на фарси») и «Кухантарин нусхаи мутарджами Кур’ан» («Древнейший список перевода Корана») обратил внимание на вопросы текстологии и исторического анализа переводов и комментариев этого периода.
Маликушшуара Бахар в книге «Сабкшиноси»(«Стилистика»), доктор Хусайн Хатиби в «Фанни наср» («Искусство прозы»), Забихулла Сафа в «Та’рих-и адабийати Иран» («История литературы Ирана») и «Ганджинаи сухан»(«Сокровищница слов») и Сирус Шамисо в «Сабкшинаси-и наср» («Стиль прозы») при исследовании эволюции персидской прозы проанализировали ряд комментариев Х-Х11 вв.
Важных научных результатов достиг в своем труде, посвященном «Тафсир-и Кур’ани пак» («Толкование пречистого Корана») пакистанский ученый Хафиз Махмудхан Ширани.
Все названные исследования отечественных и зарубежных ученых внесли весомый вклад в дело изучения рассматриваемой проблемы, ибо новых материалах, позволяющих по-новому трактовать различные вопросы, связанные с литературными аспектами религиозных текстов.
Краткий анализ статей и книг, связанных с темой настоящего диссертационного исследования свидетельствует о том, что их авторы несмотря на их проделали огромную по подготовке критических текстов средневековых переводов Корана на таджикский-фарси и комментариев к нему, было бы глубоко и многопланово раскрыто но они не ставили перед собой задачу анализа этих произведений как литературных источников, которые могли бы представить что-либо ценное для исследователя – литературоведы. Поэтому настоящая работа является попыткой исследовать и оценить эти произведения в литературно-художественной аспекте.
Научная новизна. Тема и проблемы, поставленные в настоящей диссертации, в таджикском литературоведении, рассматриваются в указанном ракурсе впервые. При всей важности и значительности ряда исследований, охватывающих отдельные аспекты переводов и комментариев, на сегодняшний день отсутствует работа, которая рассматривала бы эти персидско-таджикские переводы и комментарии Х-Х11 вв. как ценные литературные источники. Исходя из этого в настоящем диссертационном исследовании впервые обращено внмание на такие аспекты этих переводов и комментариев, которые в предыдущих работах почти не затрагивались.
1. Теоретическое и аналитическое исследование истории персидско-таджикских переводов и комментариев.
2. Представление двадцати пяти переводов Корана и комментариев к нему, созданных в Х-ХII веках, как наиболее важных и ценных источников средневековой персидско-таджикской прозы с установлением личностей авторов, анализом основных стилевых, литературных и научных особенностей сочинений.
3. Выявление основных факторов трансформации персидско-таджикских преданий на материале древних комментариев.
4. Анализ преданий в древних комментариях и выявление их места и роли в развитии художественной мысли литераторов Х-ХV вв. (на примере «Дастан-и Ибрахим » («Сказание об Аврааме»).
5. Изучение истории эволюции средневековой персидской прозы на основе новых литературных фактов и явлений.
6. Определение значения комментариев ХII века в формировании и развитии науки о поэтике.
7. Определение роли переводов и комментариев исследуемого периода как ценных источников для дополнения, исправления, корректирования и обогащения персидских словарей.
8. Открытие имен новых поэтов, не вошедших в средневековые литературные тазкире и выявление значения комментариев Х-Х11 веков в дополнении и исправлении диванов поэтов.
9. Обозначение роли древних комментариев в совершенствовании и обогащении суфийских словарей, познании и толковании смысла суфийских терминов.
10. Определение значения древних комментариев в дополнении и совершенствовании суфийских антологий.
Научно-практическая ценность работы. Основные положения диссертации могут быть использованы при исследовании проблем стиля, текстологии, источниковедения, истории литературы, теории литературы, герменевтики, влияния Корана на персидско-таджикскую литературу, при изучении истории персидско-таджикских переводов Корана и комментариев к нему, проблем лексикографии, сравнительного литературоведения, литературных взаимосвязей, теории и практики перевода, истории языка и диалектологии и др. Ряд положений и разделов диссертации можно использовать при преподавании истории таджикского и фарси языка и литературы, при написании научно методических пособий по истории персидско-таджикской литературы и языка фарси.
Методология и методика исследования. В связи с тем, что в таджикском литературоведении до сих пор не было монографического труда, посвященного проблемам персидско-таджикского Корана и его перевода комментариев, выполненных в Х-Х11 вв., в ходе исследования диссертантом самостоятельно впервые разработана методика анализа и изучения аналогичных сочинений.
Настоящее исследование направлено на выявление литературного значения персидско-таджикских переводов и комментариев священного Корана в Х-Х11 вв. и в основном опирается на сравнительно-исторической и историко-литературный методы исследования.
При исследовании вопроса использования персидских стихов, хадисов Пророка, коранических преданий и т.д. диссертант обращался и к статистическому методу исследования.
В диссертации также использована методика исследования историко-литературных произведений, разработанная и примененная в трудах таких отечественных и зарубежных ученых, как Ахмад Али Раджаи, Хафиз Махмудхан Ширани, Джа’фара Яхаки, Али Раваки, Азарташ Азарнуша, Маликушшуара Бахара, Абдулманнон Насриддинов, Худои Шарифов, Носирджон Салимов, Абдушукур Абдусаттор, Умеда Гаффорова, Сайид Мухаммад Имади, Мухаммадамин Рияхи, Мухаммад Махди Рукни и другие.
Основные источники работы. Основными источниками диссертации являются тексты средневековых персидско-таджикских переводов Корана и комментариев Х-ХII вв., в том числе «Тарджумаи «Тафсир-и Табари», «Бахше аз тафсир-и кухан», «Тафсир-и Кур’ани пак», «Тафсир-и Кембридж», «Тафсире бар ушре аз Кур’ан-и маджид», «Тафсир-и Абунаср», «Таджут-тараджим» Шахфура Исфараини, «Тафсирут-тафасир» Сурабади, «Тафсир-и Дарваджаки», «Тафсир-и Насафи», «Кашфул-асрар» Абулфазла Майбуди, «Басаир-и Ямини» Мухаммада Нишапури, «Равзул-джинан» Абулфутуха Рази, «Кур’ан-и Кудс» и др.
В связи с тем, что исследование темы и анализ материала в разделах требовали конкретного сопоставительного и сравнительно-исторического подхода, в диссертации использовано большое количество источников по герменевтике, диванов, словарей, энциклопедий и других отраслевых книг и специальных журналов.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. История персидско-таджикских переводов Корана и комментариев к нему с самого начала до конца ХII века.
2. Место персидско-таджикских переводов Корана и комментариев к нему в изучении истории эволюции персидской прозы и их стилевых особенностей.
3. Значение преданий и сказаний в тафсирах Х-ХII вв. в исследовании источников и эволюции художественной мысли литераторов.
4. Обогащение персидских словарей на основе новых, неизученных до сих пор слов и принципов словообразования на материале переводов Корана и комментариев к нему в Х-ХII вв.
5. Знакомство с новыми именами поэтов и совершенствование поэтических тезкире с учетом сведений тафсиров Х-ХII вв.
6. Значение тафсиров ХII в. в восприятии и толковании суфийских терминов и совершенствовании словарей суфийских терминов.
7. Исправление и редактирование творчества поэтов Х-ХII веков на основе текстов тафсиров исследуемого периода.
8. Совершенствование суфийских тезкире с учетом сведений о неизвестных доселе поэтах-суфиях, хранимых в тексте тафсиров Х-ХII вв.
Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на объединенном заседании кафедры таджикского языка и литературы и таджикской классической литературы ХГУ им. академика Б. Гафурова (25.02.12, протокол № 3) и заседании кафедры истории таджикской литературы Таджикского национального университета (5.06.12, протокол № 10).
Основные положения работы отражены в трех монографиях и 30 научных статьях на таджикском, русском и персидском языках в Таджикистане, Украине, Казахстане, Иране.
Основные положения диссертации были изложены в выступлениях на международных и региональных симпозиумах, научных конференциях и семинарах (Арок, 13-14 мая 2003 г.; Алматы, 5-6 июня 2006 г.; Тегеран, 21-23 ноября 2006 г.; Худжанд, 16-18 мая 2007 г.; Медина, 3-4 января 2007 г.), а также на ежегодных научных конференциях Худжандского государственного университета имени академика Б.Гафурова (2003- 2012 гг.).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, разбитых на тринадцать разделов, заключения и библиографии.
Основное содержание работы
Во введении обосновываются актуальность проблемы, степень изученности темы, ее научная новизна, определяются цели и задачи работы, методологические основы, характеризуются источники, аргументируется теоретическая и практическая значимость исследования и описывается структура диссертации.
Первая глава называется «Персидско-таджикские переводы Корана и его толкования X-XII вв.» и состоит из четырех разделов.
В этой главе диссертант на основе достоверных научных источников рассматривает общие проблемы, связанные с наукой о комментировании, историю персидско-таджикских переводов и комментариев с начала их возникновения и до конца Х11 века, основные персидско-таджикские переводы и комментарии Х-Х11вв. и предлагает вниманию специалистов свои теоретические выводы и соображения.
Первый раздел главы - «Наука о комментировании, предпосылки формирования, основные течения и школы» - посвящен важнейшим проблемам науки о комментировании и ее истории, которые рассматриваются в шести параграфах.
В первом параграфе раскрывается лексическое значение слова «тафсир». Толкование слова даётся с точки зрения известных ученых и лексикологов Ибн Манзура, Суюти, Сурабади, Заркани и других.
Ибн Манзур толкует значение этого слова следующим образом: «Корнем слова является «ал-фаср», означающий открытие, изложение и разъяснение. Главная цель разъяснить значение запутанных и сложных мыслей»[2].
Второй параграф охватывает толкования ученых термина «тафсир», означающего «разъяснение» и «раскрытие». Ас-Суюти по этому поводу отмечает: «Тафсир – это наука, при помощи которой осуществляется познание Корана, изложение его смыслов, извлечение предписаний и установок[3].
Заркани высказывается несколько иным образом: «Тафсир - это наука, в которой священный Коран, будучи свидетельством пожеланий Аллаха, находит свое разъяснение и исследование по мере возможностей восприятия человечеством»[4].
Основные источники толкований рассмотрены в третьем параграфе.
Автор «ал-Бурхана» считает, что толкование основывается на следующих факторах:
а) рассказы и предания со слов Пророка Мухаммада;
б) высказывания сподвижников Пророка;
в) выявление лексического значения слова;
г) толкование согласно значению слова и на основе предписаний шариата[5]
.
В четвертом параграфе речь идет о наиболее важных элементах науки о комментировании.
По мнению Джалалуддина ас-Суюти, для того, чтобы иметь право комментирования Корана, необходимо овладеть 15 науками: «Лугат (словарь), нахв (синтаксис), сарф (морфология), иштикак (этимология), ма’ани (стилистика), байан (стилистика), бади’ (риторика), кира’ат (чтение), усул-и дин (основы религии), усул-и фикх (основы богословия), асбоб-и нузул (обстоятельства ниспослания), носих ва мансух (переписка), фикх (богословие), хадис (предания) ва илми мавхибат (наука о преподношении)»[6].
В пятом параграфе речь идет об истории науки о комментировании и периодах ее формирования. Эта история делится на пять периодов:
Первый период: Комментирование в эпоху Пророка Мухаммада и его сподвижников (асхаб).
Особенности комментариев данного периода, по мнению Захаби, следующие:
1) Коран комментирован еще не полностью;
2) мало еще разночтений и противоречий в понимании аятов Корана;
3) считаются достаточными имеющиеся краткие комментарии;
4) довольство лексическим значением и некоторыми обстоятельствами ниспослания аятов;
5) редкость научных и религиозных заключений ввиду сходства мыслей;
6) комментарии не составляются в виде отдельных сочинений;
7) комментарии пишутся в виде хадисов[7].
Второй период. Комментарии в эпоху последователей (табйин, т.е. людей, встречавшихся с асхабами).
В этот период появился ряд комментаторов, считавщихся великими представителями эпохи табйин. Их комментарии основаны на следующих принципах:
1) познание Корана посредством Корана.
2) познание Корана через сунну.
3) извлечение пользы от толкований сподвижников Пророка.
4) использование материалов «ахл-и Китаб», т.е. людей Писания.
5) познание посредством наук мавхиба и иджтихад науки религиозного законоведения.
В этот период функционировало три крупных школы комментаторства:
1. Школа комментаторства Мекки. Предводителем этой школы был Абдуллах ибн Аббас. Ибн Таймия об этой школы говорил: «Выходцы школы комментаторства Мекки являются лучшими знатоками Корана, они ученики Ибн Аббаса»[8]. Среди ученых этой школы наиболее успешными считаются Икрима, Саид ибн Джубайр, Муджахид, Ата ибн Абурибах и Тавус ибн Кайсан.
2. Школа комментаторства Медины. Предводителем этой школы считался Убай ибн Ка’б, занимавший среди сподвижников более высокое духовное положение. Зайд ибн Аслам, Абулалия, Мухаммад ибн Ка’б Курази, Абдуррахман ибн Зайд и Малик ибн Анас являлись лучшими представителями этой школы.
3. Школа комментаторства Ирака. Главой этой школы был Абдуллах ибн Мас’уд, а город Куфа являлся центром обучения. Хасан Басри, Алкама ибн Кайс, Масрук, Асвад ибн Язид, Мурра Хамдани, Ша’би и Катада считаются известными представителями этой школы.
Третий период. Период составления толкований.
Этот период начинается примерно с конца эпохи Омейядов и начала эпохи Аббасидов. Именно в этот период комментирование становится самостоятельной наукой и отделяется от хадиса. О комментаторах начала этого периода ас-Суюти пишет: «После эпохи последователей были написаны толкования, состоящие из высказываний сподвижников и табйин. К примеру, комментарии Суфяна ибн Уйайны, Ваки’ ибн Джарраха, Шу’ба ибн Хаджаджа, Язида ибн Харуна, Абдураззак, Исхак ибн Рахвайх, Рух ибн Убады, Абда ибн Хумайда, Сунайда, Абубакра ибн Абушайбы и других»[9]
. Вслед за начальным периодом в науку комментирования вошли комментаторы, упрочившие ее основы. Самыми известными среди них были Ибн Маджа (ум. 886 г.), Ибн Абухотам ар-Рази (ум. 938 ), Абубакр ибн Мунзир Нишапур (ум. 930 г.). Комментарии этой группы состоят только из преданий и высказываний сподвижников и табйин, и в них отсутствует научный анализ материала.
Четвертый период: Появление противоречий при толковании.
В этот период также продолжало развиваться комментирование посредством пересказа чужих слов, появилось множество комментариев, в которых усиливается тенденция к сокращению «асанид» преданий и пересказу без ссылки на их авторов. Вследствие этого в комментарии, наряду с достоверными высказываниями, вошли и слабые, неприемлемые пересказы.
Пятый период: Развитие науки комментаторства и ее разновидности.
Этот период по своей протяженности считается самым длительным. Он начинается с эпохи Аббасидов и продолжается до сегодняшнего дня. В этот период комментарии к Корану вышли из рамок толкования лишь посредством пересказа чужих слов и стали основываться и на теории рационалистического толкования.
Особого развития в этот период получили лексикография, морфология и синтаксис, разновидности богословских течений, разветвленность каламистских и философских проблем.
Эти перемены повлияли и на развитие науки комментаторства. Знатоки различных наук принялись комментировать аяты Корана с точки зрения своего мировосприятия и своей научной специализации.
Следует отметить, что персидско-таджикское комментаторство именно в этот период получило последовательное развитие и стало занимать достойное место в мировой комментаторской науке.
В шестом параграфе исследуется комментаторство и его принципы, в частности принцип «ма’сури» (пересказа) и принцип «риваи» (теоретический).
В комментариях ма’сури за основу брались события и сведения, основанные на фактах.
Этот принцип основывался на следующих факторах:
а) пояснение текста в самом Коране;
б) хадисы Пророка Мухаммада;
в) предания и точка зрения сподвижников;
г) рассказы табйин, вписывающиеся в рамки Корана и сунны.
Сочинения «Джами’ул-баён»- Ибн Джарира Табари (838-922), «Бахрул-улум» Абулайса ас-Самарканди (ум. 983), «ал-Кашф ва-л-байан» Абуисхака Са’лаби (ум. 1035), «Ма’алимут-танзил» Багави (1046 – 1116), «ал-Мухаррарул-вачиз» Ибн Атийя (1088-1151), «ат-Тафсир би-л-ма’сур» Ибн Абухотам ар-Рази (ум. 938), «ан-Нукат ва-л-уюн» Маварди Басри (974-1058) являются наиболее известными комментариями, написанными по принципу «ма’сури».
Принцип «риваи» (теоретический, рационалистический) известен также и под названиями комментирования «акли» или «дирои». По этому принципу написаны комментарии «Мафатихул-гайб»-и Фахри Рази (1149-1209), «Анварут-танзил» Байзави (ум. 1286), «Лубабут-та’вил» Хазина (1288-1340), «Бахрул-мухит» Абухайана Гарнати (1256-1344), «Рухул-ма’ани» Алуси (1802-1853 ).
Второй раздел главы называется «История и эволюция персидско-таджикских переводов Корана и его толкований (от начала возникновения до конца ХII в.)». Проблемы, поставленные в этом разделе, рассмотрены в трех параграфах.
Первый параграф посвящен анализу лексического и терминологического значения «перевода».
Ряд ученых считает, что слово «тарджума» (перевод) происходит от арамейского «trgmn».[10] Ар-Рагиб Исфахани полагает, что корнем этого слова является «раджм», т.е. предположение.[11].
Термин «тарджума» также имеет несколько значений.
Одни ученые, считающие это слово термином арамейского происхождения, упоминают древнейшее значение этого слова «говорить высоко», т.е. говорить четко и ясно, выразить понятной речью непонятные слова [12].
Этот термин в основном понимается как точная и достоверная передача содержания текста с одного языка на другой. Это значение принято не только в арабской и персидской, но и в европейской среде. Французские слова «drogman» и «truchemen», английское «drogoman» используются в значении «переводчик».
Во втором параграфе переводы Корана рассмотрены с исторической, теоретической и теологической точки зрения.
Ученые, признающие допустимость и дозволенность перевода Корана на различные языки, большинство из которых являются ханафитами и му’тазилатитами, свою мысль подтверждают теоретическими и теологическими доводами. Их научные и теоретические концепции зиждутся на божественных аятах, хадисах Пророка, поступках сподвижников, также концептуальных сопоставлениях и анализе.
Исследование приводит к выводу, что перевод Корана с арабского на другие языки, в частности, на персидский язык, берет свое начало с первого века хиджры. С этого времени до середины Х века перевод и комментарий к Корану на персидском языке считается равным тексту на языке оригинала. В этом нас убеждают исторические факты и логические доводы. Единственная чеканная монета, хранящаяся в «Фонде чеканных монет Национальной библиотеки Парижа», во всем схожая с ирано-арабскими чеканами, тоже свидетельствует об этом факте. На одной стороне монеты имеется арабская запись, а на другой стороне – ее пехлевийский перевод. Запись вокруг монеты на одной стороне начинается со слова «Бисмиллах», на обратной же стороне видна пехлевийская фраза: yzdt’ PWN MY = Пад номи Язад (т.е. «Во имя Аллаха»). Кроме того, на центральном круге монеты на двух строчках отчеканен фрагмент из восьмого аята суры «Маида» («Трапеза») – «И’дилу [ува аrрабу ли-т-таrва».
Слово «наздиктар» является переводом слова «аrрабу» и «ба дод ояд» - «и’дилу», наблюдающиеся на монете, указывают на то, что эта монета относится не к эпохе сасанидов, а к периоду омейядов.[13]
.
Кроме того, столь достоверный перевод и комментарий, осуществленный в середине Х века в период правления Мансура ибн Нуха Сомони с соблюдением всех тонкостей смысла и правил перевода подтверждает мысль о достаточно богатом опыте, накопленном в этой области.
Персидско-таджикские словари Корана: «Лисанут-танзил», «Тафсир-и муфрадот-и Кур’он» (неизвестных авторов), «ад-Дурар фи-т-тарджуман» Мухаммада ибн Мансура Мутахаммида Марвази, «ал-Мухит билугот ал-Кур’ан» Мухаммада Мукри Байхаки, созданные в Х-ХI вв., не могли появиться на свет без духовной потребности общества, особенно его просвещенной части.
Эта мысль подтверждается записями Шахфура Исфараини (ум. 1078) о существовании множества переводов Корана на персидском языке, созданном до него.[14]
Факты свидетельствуют о том, что в первые три века после зарождения ислама особое развитие получил устный перевод аятов Корана, озвучивающийся в мечетях и на собраниях просвещенных людей в некоторых странах мусульманского мира. Существовали переводы и в письменном виде, однако они не были собраны воедино. Об этом говорят и монеты, подтверждающие стремление узаконить и официально признать переводы на государственном уровне еще в начальный период распространения ислама.
В третьем параграфе рассмотрены этапы трансфармации перевода Корана со времени официального появления до конца Х11 века.
Поскольку самые древние переводы Корана в основном можно найти в тексте комментариев, диссертантом выявлены четыре периода развития комментирования:
Первый период начинается с «Тарджумаи «Тафсири Табари» («Перевод «Комментария Табари»), являющегося древнейшим переводом Корана на персидском языке. Этот перевод и комментарий был сделан в 963 году по приказу Мансура ибн Нуха Самани. Следовательно, этот период сделан во второй половине Х века. Поскольку переводческая деятельность стала приоритетной в государственной политике, то в ее развитии, произошли позитивные изменения особенно ярко проявившиеся в различных городах Хорасана и Мавераннахра.
А потому бурное развитие получило переписывание данного перевода. Ряд переводов, следовавших за ним, в том числе «Сураи Моида аз Кур’оне куфи бо тарджумаи устувори форси» («Сура Трапеза из Корана на куфи с твердым персидским переводом»), «Тарджумае кадим аз Ку’они карим» («Старинный перевод из священного Корана»), «Тарджумаи Кур’они шумораи 4» («Перевод Корана под номером 4») и другие подтверждают этот факт.
Второй период. Через полвека или чуть больше были осуществлены другие переводы Корана и написаны толкования, в которых в какой-то степени соблюдается самостоятельность их авторов. «Бахше аз тафсире кухан» («Фрагмент древнего толкования»), «Тафсири Кур’они пок»,(«Толкование Пречистого Корана») «Тафсири Кур’они маджид» («Толкование Священного Корана») – известный как «Тафсири Кембридж», «Тафсире бар ушре аз Кур’они маджид» («Толкование десятой части Священного Корана»), «Тафсири Абунаср» («Толкование Абунасра») являются наиболее авторитетными переводами и комментариями данного периода.
Основные отличительные от предыдущего периода особенности перевода и толкований второго периода проявляются в следующем:
а) в стиле перевода;
б) в лаконичности выражений;
в) в разнообразии лексики;
г) в цитировании сведений и комментариев;
д) в пересказе проблем фикха и калама;
д) в цитировании стихов.
В комментариях этого периода сохраняется стиль выражения предыдущего периода, и аяты при переводе приводятся на арабском языке.
Третий период. В этот период традиция перевода Корана и его комментирование вышли за пределы Мавераннахра, и эта наука получила особый расцвет.
«Таджут-тараджим» Шахфура Исфараини, «Кур’он-и Кудс» и «Тафсир-и Сурабади» являются самыми авторитетными переводами и комментариями данного периода.
Все названные переводы и толкования относятся ко второй половине Х1 века. Переводчики этого периода с особым вниманием стали относиться к переложению аятов Корана на язык фарси и в своих переводах считали принципиальными два фактора: точную передачу смысла и сохранение языковых особенностей.
В целом переводы и толкования данного периода вобрали в себя опыт предыдущих этапов и оказали позитивное влияние на развитие этой сферы.
Четвертый период. На основе набранного до Х11 века опыта появились прекрасные образцы переводов и толковании Корана на персидско-таджикском языке. Наиболее значительными сочинениями этого периода являются такие переводы и толкования, как «Пуле миёни ше’ри хиджои ва арузии форси» («Мост между силлабическим стихосложением и персидским арузом»), «Тафсир-и Насафи» и «Латаифул-ирфан» Дарваджаки, «Кашфул-асрар» Майбуди, «Равзул-джинан» Абулфутуха Рази, «Басаир-и Ямини» Мухаммада Нишапури, «Тарджумаи Кур’они Рай» «Тафсири Шункуши» и др.
В этот период наука о переводе и комментировании расцвела настолько, что представители различных теологических и идеологических школ начали осуществлять толкование Корана на основе собственных умозаключений. Яркими примерами подобного подхода можно считать толкование Корана с позиции мистической направленности «Кашфул-асрар» Майбуди и проаладский комментарий «Равзул-джинан» Абулфутуха Рази.
Отражение мистических взглядов и воззрений «ахл-и ишарат» является одной из особенностей сочинений этого периода. Третий черед «Кашфул-асрар» представляет собой образец с таким своеобразием. Мистическое мировоззрение нашло свое отражение в «Равзул-джинан» Абулфутуха Рази и «Басаир-и Ямини» Мухаммада ибн Махмуда Нишапури.
Научным характером и теоретической точностью выделяются толкования этого времени. Эта особенность ярко выражена при рассмотрении лексических, морфологических, синтаксических и теологических проблем.
Другой особенностью переводов и толкований этого периода является использование разновидностей прозы – мавзун и мусадджа’. Прекрасные образцы такой прозы встречаются в третьем разделе «Кашфул-асрар» и в некоторых местах текста «Басаир-и Ямини». Это своеобразие иногда наблюдается на всем протяжении текста перевода или комментария, как в «Пуле миёни ше’ри хиджои ва арузии форси» и «Тафсири Насафи».
Персидские переводы и комментарии этого времени достигли своего совершенства и оказали благотворное влияние на создание не только последующих толкований, но и на все мистические и литературные сочинения и развитие художественной мысли персидско-таджикских литераторов.
Третий раздел главы назван «Персидские переводы Корана и его комментарии в Х – первой половине ХI века».
В Х - первой половине ХI вв. персидско-таджикские переводы и комментарии создавались почти в одинаковом стиле. В данном разделе привлечены к научному и литературному анализу 11 переводов и комментариев в хронологической последовательности.
«Тарджумаи «Тафсир-и Табари» («Перевод «Тафсира Табари»). Этот комментарий является древнейшим и самым полным комментарием к Корану на персидско-таджикском языке. Он считается переводом комментария «Джамиул-байан» Мухаммада ибн Джарира ат-Табари, однако исследователи уверены в его несоответствии арабскому оригиналу текста. Этот комментарий был написан в эпоху Мансура ибн Нуха Саманида примерно в 352/963 г. несколькими мавераннахрскими учеными-богасловами. Он первоначально был создан в 14 томах, позже его разбили на семь разделов, каждый из которых был посвящен одной из семи частей Корана[15]
. Текст тафсира был исследован Хабибом Ягмаи и издавался множество раз. Даннкый тафсир представляет собой наиболее авторитетный образец персидской (дари) прозы, а с литературной точки зрения является источником оригинальным и чрезвычайно привлекательным для исследователей.
«Бахше аз тафсири кухан» («Фрагмент древнего толкования»). Такое условное название принято для обозначения фрагмента одного из древнейших персидских толкований Корана ввиду отсутствия названия оригинала. В найденном фрагменте книги, состоящем из 60 страниц, обнаружены комментарии к суре Бакара (Корова) – с конца аята 77 до аята 274. Этот текст хранится в библиотеке «Хусравпошшо» Турции. Языковые особенности текста свидетельствуют о том, что это сочинение относится к концу Х – начала Х1 века.
Комментатор обращает особое внимание на обстоятельства ниспослания аятов, передачи преданий и сказаний.
Древняя проза комментария свидетельствует о литературном значении этого письменного источника. Этот текст издан в 1351/1972 в издательстве «Культурного фонда Ирана» с предисловием и под редакцией Мухаммада Равшана.
«Тафсири Кур’они пок» («Толкование Пречистого Корана»). Этот комментарий фактически является фрагментом древнего безымянного персидско-таджикского сочинения, об авторе и дате написания которого ничего не известно. Приблизительное время его написания, судя по особенностям стиля, почерка, языка, приходится к концу Х- началу Х1 века. Этот комментарий является фрагментом толкований аятов с 65 до 151 суры Бакара (Корова). Найденный фрагмент, состоящий из 46 страниц, составляет чуть больше половины джуз’а Корана. Исходя из этого, можно предположить, что полный текст составлял приблизительно 2000 страниц. Комментарий был написан в Мавераннахре и потому имеет особое научно-литературное значение. Впервые он был представлен на языке урду Хафизом Махмудханом Ширани (ум. 1946).
«Чанд барг тафсир-и Кур’ан-и азим» («Несколько листов из комментария к великому Корану»). Эти несколько страниц персидского комментария к Корану найдены афганским садовником в 1334./1955 г. Позже они были переданы в «Публичную библиотеку Афганистана». Эта находка, состоящая из 17 страниц, представляет собой комментарий начинающийся с пятого аята суры «Шуаро» («Поэты»), и кончающийся этой сурой и началом суры «Намл» («Муравьи»). Своеобразие языка, стиля выражения и его куфийский почерк свидетельствуют о том, что комментарий этот, скорее всего написан примерно в конце Х- начале Х1 века. Факсимиле этого текста стало достоянием исследователей благодаря поддержке руководства «Публичной библиотеки Афганистана» в 1972 году.
«Тафсир-и Кур’ан-и маджид» («Комментарий к Священному Корану»). Этот комментарий в современной коранистике больше известен под названием «Тафсир-и Кембридж», ибо единственный экземпляр данного комментария хранится в «Библиотеке университета Кембриджа» в Англии. Комментарий написан в середине Х1 века. Его автор неизвестен и, судя по особенностям языка, он написан в Хорасане. По сохранившемуся фрагменту, охватывающему вторую половину Корана, начиная с суры «Марям» до конца книги, можно предположить, что оригинал комментария был составлен в четырех томах. До сегодняшнего дня найдены только два тома, остальные два – очевидно, не сохранились. Комментатор в основном следует принципу подведения итогов, при этом передает смысл в красивой лаконичной прозаической форме. Сохранившийся текст был издан в двух томах под редакцией Джалола Матини в 1349 г.ш./1970года «Культурным фондом Ирана».
«Сура-и Маида аз Кур’оне куфи ба тарджумаи устувари фарси (Сура Маида (Трапеза) из Корана куфи с твердым персидским переводом). Этот текст представляет собой старинный перевод суры «Маида». Фактически это испорченный и несовершенный экземпляр древнего перевода Корана, обнаруженный фрагмент которого состоит из 286 страниц и представляет точный перевод суры «Ниса» («Женщины») с 128 аята до аята 84-суры «А’раф» («Преграды»). В этом списке текст Корана переписан почерком куфи, а персидско-таджикский его перевод, приведенный под ним, написан почерком, близким к насху.
Возможно, этот перевод является своеобразной редакцией ««Тарджумаи «Тафсири Табари»». Раджаи из этого списка выбрал лишь суру «Маида» («Трапеза») и в 1350 /1971 издал её факсимиле при поддержке «Органа культуры и библиотек».
«Матне парси аз карни чахаруми хиджри» («Персидский текст четвертого века хиджры»).
Под этим названием имеется в виду персидский перевод Корана, хранящийся в библиотеке Астон-и Кудс-и Разави. Этот перевод известен как «Коран под номером 4» и является самым достоверным среди древних переводов. Судя по языку перевода, он осуществлен в Хорасане. Возможно, этот перевод является своеобразной редакцией «Тарджумаи «Тафсири Табари»» или же самостоятельным, более совершенным и точным переводом с учетом названного сочинения. Данный перевод можно датировать примерно серединой Х1 века.
«Тафсире бар ушре аз Кур’они маджид» («Комментарий к одной десятой части Сященного Корана»).
Этот комментарий является сохранившейся частью древнего толкования, время создания и автор которого неизвестны. По языковым особенностям сочинения можно заключить, что оно написано в то время, когда язык письменной и устной речи еще не были разъединены. В сохранившемся фрагменте истолковано почти три джуз’а Корана. Текст начинается с аята 76 суры «Кахф» («Пещера») до аята 64 суры «Нур» («Свет»). Этот комментарий представляет особый интерес по своей графической системе, орфографии, стилю перевода и толкования, а также выбора слов.
Книга издана Джалалом Матини в 1352 г.ш./1973 г. в «Фонде культуры Ирана».
«Тафсири Абунаср» («Толкование Абунасра»). Этот прекрасный список Корана охватывает персидский перевод и толкование части Корана в виде рукописи под номером 209 перевод хранится в «Хазина-и аманат» «Музея Тупкаписарай» Стамбула. В нее вошли перевод и толкование сур «Кахф» («Пещера»), начиная с аята 60, «Марям», «Та-Ха» («Та-Ха»), «Анбия» («Пророки») и «Хадж» («Паломничество»). Ее автором считается Абунаср ибн Ахмад ибн Мухаммад ибн Хамдан. Предположительно, этот список относится к полным персидским комментариям. Найденный фрагмент состоит из 239 страниц и охватывает чуть больше двух частей и, если сопоставить его с оставшейся частью Корана, можно предположить, что полная версия текста включает более 3000 страниц. Этот список наряду с большим духовным значением имеет и неописуемо красочное оформление. Он переписан и оформлен известным переписчиком Усманом ибн Хусайном Варраком Газневи. Следует отметить, что эта рукопись является самым древним датированным списком на персидском языке, переписанном в 484/1091г. Настоящий комментарий заслуживает особого внимания исследователей по своим литературным, каллиграфическим, оформительским, а также текстологическим особенностям.
«Кур’ан-и музеи Парс» («Коран музея провинции Парс»). Этот древний текст перевода Корана хранится в музее провинции Парс в Ширазе под номером 27. Список состоит из 375 страниц и начинается с третьего аята суры «Марям» до конца книги. Ясно, что он представляет собою перевод второй половины Корана.
В списке местами пропущен текст. Имя переводчика нигде не указывается. Отсутствуют также сведения о времени и месте осуществления перевода. С учетом лексических особенностей и стиля перевода можно предположить, что рукопись относится к середине Х1 века. Этот перевод издан «Фондом культуры Ирана» под редакцией Раваки в 1355/1976г. в двух томах.
«Тарджумайе кадим аз Кур’ан-и карим» («Древний перевод благородного Корана»). Из всего текста до нас дошло лишь 10 страниц, начинающися с середины аята 7 суры Юсуфа до половины аята 108 этой суры. С учетом почерка и письма текст написан во второй половине Х1 века. С точки зрения лингвистических особенностей и литературного своеобразия список заслуживает того, чтобы на него было обращено внимание исследователей.
Четвертый раздел называется «Персидско-таджикские переводы Корана и его толкования во второй половине Х1 и до конца Х11 века».
Персидско-таджикские переводы Корана и его толкования в этот исторический отрезок, особенно с середины Х1 до середины Х11 века, достигли своего удивительного и невиданного до той поры расцвета, отчего этот исторический отрезок назван исследователями «золотым веком». Исследователь Корана Мухаммад Махяр по этому поводу пишет: «Пятый и шестой века считаются золотым периодом перевода и комментария Корана. Большинство значительных переводов и комментариев были созданы именно в эти два столетия. Действительно, ни до, ни после мы не достигли такого расцвета перевода и комментария Корана»[16]
.
В этом разделе диссертации анализируется 14 ярких образцов переводов и комментариев данного периода в результате чего приходит к ряду важных и новых выводов.
«Тарджума-и Кур’ан-и Кудс» («Перевод Корана Кудс») Этот перевод с учетом фонетических, лексических и стилистических особенностей, возможно, является наиболее древним персидско-таджикским переводом Корана. Ряд исследователей полагает, что он был осуществлен раньше чем «Тарджума-и «Тафсир-и Табари», между 250-350/864-961гг[17]. Однако, правильнее будет отнести его к Х1 веку.
В тексте перевода встречается множество слов на пехлевийском языке и языке дари начального периода, что подтверждает особую литературную ценность данного источника. В начале и конце текста, а также в некоторых других местах списка выпадают фрагменты аятов.
Этот перевод подготовлен и издан А. Раваки.
«Тарджума-и сура-и «Маида» («Перевод суры «Маида («Трапеза»). Текст этого перевода хранится в библиотеке Астан-и Кудс-и Разави под номером 177. В этом списке имеется перевод суры «Моида» и нескольких аятов из суры «Намл» («Муравьи»). Имя автора и дата перевода неизвестны. Языковые, морфологические и синтаксические особенности текста привели некоторых исследователей к выводу, что этот источник по времени написания древнее «Тарджума-и «Тафсир-и Табари». Однако конец Х1 века представляется более верной датой, ибо тщательный анализ источника приводит к выводу, что перевод осуществлен в Систане. Поэтому его язык похож на среднеперсидский, являющийся средним звеном между персидским дари и пехлеви.
Эта особенность характерна для текста «Тарджумаи Кур’ани Кудс», время и место создания которого подтверждают сказанное.
Данный перевод с точки зрения местного диалекта, языкового строения, лексики и выражений является редким и оригинальным источником, могущим представить большой интерес для филологов-лингвистов.
«Тафсир-и «Таджут-тараджим» (Комментарий к Таджут-тараджим). Этот комментарий принадлежит перу Абулмузаффара Шахфура ибн Тахира Исфараини (ум. 1078г.). В предисловии автор приводит полное название своего толкования: «Таджут-тараджими фи тафсири-л-Кур’ани ли-л-а’аджим»[18]. Текст основан на важнейших принципах комментирования. Автор предпринял серьезный шаг к отказу от дословного перевода и внес тем самым свою лепту в развитие науки о переводе Корана.
«Таджут-тараджим» является вторым датированным полным и древним комментарием к Корану на персидском языке. Его полный текст подготовлен в шести томах и по сегодняшний день изданы три тома фондом «Изданий письменного наследия».
«Тафсири Сурабади» («Толкование Сурабади»). Его автором является Абубакр Атик ибн Мухаммад Хирави Сурободи (ум. 1100 г.). В предисловии сам автор называет его «Тафсирут-тафасир».[19]
. Этот тафсир по времени написания и полноте своей является третьим древнейшим комментарием. С научной точки зрения он является специализированным древним комментарием к Корану на персидско-таджикском языке. В сочинении широко использован принцип вопроса и ответа. Вопросы и ответы встречаются почти на всех страницах, а иногда по два-три раза на странице. В комментарии имеется множество лингвистических и литературных особенностей, представляющих интерес для исследователей.
«Бахше аз тафсире кухан ба парси» («Фрагмент древнего толкования на персидском языке»). Под этим названием имеется в виду фрагмент найденного текста древнего комментария на персидском языке. Об авторе и подлинном названии текста ничего не известно. Нет сведений и о месте и времени его написания. Однако по контексту и текстологическим особенностям можно догадаться, что рукопись относится к концу Х1 века. Она содержит толкование Корана с аята 175 суры «А’раф» («Преграды») до аята 69 суры «Нахл». Этот содержательный текст является ценным источником для филологов. Комментарий подготовлен к печати Аятуллахзадой Ширази и издан при поддержке фонду «Издания письменного наследия».
«Тарджума-йи Кур’ани Данишгахи Техран» («Перевод Корана университета Тегерана»). Этот перевод хранится в Центральной библиотеке университета Тегерана под номером 9680. Список был переписан в месяце рамадан в 555 г.к./ 1160 г. Хасаном ибн Али ибн Хусайном Куфи и состоит из 285 страниц, из которого выпали некоторые фрагменты. Текст заканчивается сурой «Кахф» («Пещера»). Из этого следует, что данный список является первым томом двухтомного перевода Корана. Стиль прозы и манера перевода свидетельствуют о том, что текст относится к концу Х1 века.
«Пуле мияни ши’ри хиджаи ва арузии фарси» («Мост между силлабическим стихосложением и персидским арузом»). Так называется перевод древнего текста Корана, состоящего из двух частей. Это название выбрано редактором с учетом мелодичности и использования древних и редких слов в данном тексте. На основе множества доводов редактор стремится доказать принадлежность этого источника к началу утверждения ислама[20]
. Однако языковые особенности и своеобразие письма убеждают, что текст был написан в начале Х11 века. С точки зрения языка, стиля прозы и лексического состава этот перевод относится к числу важных литературных источников. Текст рукописи подготовлен Ахмадом Али Раджаи и издан в 1353 х.ш./1974 г. «Фондом культуры Ирана».
«Тафсир-и Дарваджаки» («Комментарий Дарваджаки»). Этот комментарий известен также и под названиями «Латаифул-ирфан», «Тафсир-и Захиди», «Тафсир-и Захид» и «Латаифут-тафсир». Автором этого текста является известный ханафитский ученый и богослов Х11 века Имам Захид Абунаср Ахмад ибн Хасан ибн Зарини (Дарани) Дарваджаки Бухараи. Этот комментарий занимал особое место среди аналогичных трудов ученых-ханафитов прошлых веков в Мавераннахре, о чем говорят его многочисленные списки, сохранившиеся в различных книжных фондах мира. По всей вероятности, автор диктовал свой комментарий, а собравшиеся его записывали. Начало этой работы в одном из списков дачировано 519 /1125 годом.[21]. В книге многие вопросы рассмотрены выборочно. Текст комментария кроме познавательного значения имеет и литературную ценность. Этот текст до сих пор не издан и существует в рукописном виде.
«Кашфул-асрар ва уддатул-абрар». «Кашфул-асрар» Абулфазла Майбуди является оригинальным древним комментарием, работу над которым автор начал в 520/1126 г.[22]
. Майбуди написал свой «Кашфул-асрар» на основе краткого комментария Хаджи Абдуллаха Ансари. В этой книге аяты Корана переведены и комментированы в трех разделах. В первом разделе выбранный фрагмент аята только переведен. С точки зрения лексики - это список, вобравший в себя наиболее изящные персидские слова и выражения.
Во втором разделе толкуется переведенный в первом разделе фрагмент на основе основных правил комментирования – лексического и этимологического анализа слова, умозаключения, обстоятельств ниспослания аятов, переписывания списков, цитирования преданий, фактов и сведений, отменяющихся и отмененных аятов и т.д.
В третьем разделе аяты комментируются с точки зрения суфиев. Этот комментарий в десяти томах подготовлен к печати Алиасгаром Хикматом и издан издательством «Амири Кабир».
«Тафсир-и Насафи» («Толкование Насафи»). Данный комментарий принадлежит перу Абухафса Наджмиддина Умара ибн Мухаммада Насафи (1075-1143 г.). Этот автор является одним из ведущих ученых ханафитского толка в Мавераннахре, из под пера которого вышла более ста книг и трактатов.
Поскольку при переводе в книге использовано множество толкований и комментариев, сочинение названо «тафсиром», хотя оно представляет собою лишь перевод Корана. По справедливости, «Тафсир-и Насафи» можно считать наиболее изящным образцом перевода. При переводе аятов комментатор использует весь багаж своих знаний языка и искусства риторики. Это и обеспечило оригинальность и красоту данного перевода. Переложение аятов осуществлено прозой мавзун и мусадджа’ с использованием словесных и смысловых художественных средств. Текст комментария представляет собой кладезь исконно персидско-таджикских слов и выражений и важный источник для исследователей-филологов. Текст подготовлен к печати Азизуллахом Джувайни и издан в двух томах «Фондом культуры Ирана».
«Тафсир-и «Равзул-джинан» («Толкование «Равзул-джинан»). Полное название книги - «Равзул-джинан ва равхул-джанан», однако этот источник больше известен под названием «Тафсир Абулфутуха Рази». Комментарий принадлежит перу Джамалуддина Абулфутуха Хусайна ибн Али ибн Мухаммада ибн Ахмада ибн Хусайна Ахмада Хузаи – одного из известных ученых XII века. Сочинение написано до 1152 года. В нем ярко проявились не только особенности толкования, но и проповеди суфизма. Текст написан прозой байнобайн и с литературной точки зрения представляет особый интерес для исследователей.
«Тафсир-и «Басаир-и Ямини» («Комментарий «Басаири Ямини»). Толкование «Басаир-и Ямини» является произведением Мухаммада ибн Махмуда Нишапури и написано в 1160 году. Поскольку сочинение посвящено Яминуддавле Бахрамшаху Газневи, оно получило название «Басаири Ямини». Используя средний стиль, избегая многословия и не вдаваясь в схоластические споры, комментатор разъясняет аяты на основе аятов и хадисов, подтверждая свои слова стихотворными цитатами, высказываниями великих комментаторов, известных хорасанских ученых и суфиев, а также пересказом развлекательных рассказов и преданий.
«Тарджума-и Кур’ани Рай» («Перевод Корана из города Рея»). Этот список относится к числу наиболее совершенных и датированных переводов Корана. В настоящее время он хранится в библиотеке Астан-и Кудс-и Разави. Перевод был осуществлен в селе Кахкобир близ города Рей в 556 /1161 г. Абуали ибн Хасаном ибн Мухаммадом ибн Хасаном Хатибом. Полный текст перевода, сделанного дословно, подготовлен к печати и издан Джа’фаром Яхаки.
«Тафсир-и Шункуши» («Толкование Шункуши»). Толкование Шункуши является отрывком древнего персидского комментария и его автор неизвестен. Он представляет собой фрагмент старинного толкования, состоящий из 464 разрозненных, не собранных и не нумерованных в виде книги, страниц и хранится в библиотеке Астани Кудс-и Разави. Найденный фрагмент включает толкование первых десяти сур Корана и с учетом выпавших отрывков представляет собой комментарий одной трети Корана. Язык и прозаический стиль книги представляют особую литературную ценность и подтверждают древность текста. По многим признакам сочинение относится к концу Х11 века. Этот комментарий издан в 1355 / 1976 г. под редакцией Джа’фара Яхаки под названием «Гузара-йе аз бахш-и аз Кур’ан-и карим-и «Тафсири Шункуши» «Фондом культуры Ирана».
В конце настоящего раздела диссертант упоминает о существовании ряда других переводов и комментариев и отмечает их отличие от аналогичных сочинений предыдущего периода.
Вторая глава диссертации - «Эволюция коранических преданий в древних персидскио-таджикских комментариях и их отражение в литературе Х-ХV вв.» - состоит из трех разделов. В этом разделе рассмотрены лексическое и терминологическое значение слова «rисса» (предание), история написания «Касасул-анбиё» в персидско-таджикской литературе, принципы изложения преданий в Коране и древних персидско-таджикских комментариях, их классификация, факторы эволюции преданий в комментариях X- XII вв., отражение содержания преданий в персидско-таджикской поэзии Х-ХV вв. и т.п.
Первый раздел главы назван «Понятие «кисса» (предание, сказание), особенности, цели и способы передачи преданий в тексте Корана» и состоит из четырех параграфов. В первых двух параграфах приведено лексическое и терминологическое толкование слова «кисса».
Рагиб Исфахани в своем сочинении «Муфрадат» киссами называет сведения и дастаны, следующие друг за другом[23].
Следует отметить, что понятие «кисса» в Коране не ограничивается словом «rасас», в этом значении использованы также и слова: «[адис», «масал», «наба’» и др.
Автор книги «Дастан-и паямбаран» («Сказание о пророках») по поводу понятия «кисса» в Коране пишет:
«Кисса в Коране и с точки зрения Корана является правдивым и точным сообщением и повествованием, основанным на богословеком истолковании, стимулирующам мысль и вызывающем подражание разумным и добрым рассказам так, чтобы слушатель или читатель следовал этим примерам»[24]
.
В третьем параграфе речь идет об особенностях и целенаправленности использования преданий в тексте Корана и об их художественном назначении. Появление целого ряда книг, как «ат-Тасвирул-фанни фи-л-Кур’ан», «ал-Rур’анул-карим ва-д-дирасатул-адабийя», «Пажe[ише дар xилва[ои [унарии достон[ои Rур’он», «Та[лили аносири адабb ва [унарии достон[ои Rур’он» и др. подтверждает художественную ценность и стилевое совершенство этих сочинений.
В тексте Корана предания разнообразны по своей тематике и времени охвата. В целом их можно разделить на две группы:
1. предания, посвященные пророкам
2. предания, не относящиеся к пророкам. К ним относятся предания о Ас[оби ка[ф, Ас[оби фил, Ас[оби ухдуд, Со[ибони боu, Ас[оби сабт, Зулrарнайн и другие.
В четвертом параграфе проанализирован стиль и принципы изложения преданий в Коране, сводящиеся к следующему:
а) систематичность и последовательность;
Предания в Коране редко переданы систематично и последовательно. Из преданий, связанных с пророками, только предание о Юсуфе излагается последовательно.
б) разрозненно и непоследовательно;
Этот принцип в основном применяется к преданиям, не связанным с пророками. Кроме предания о Юсуфе и еще нескольких других, все остальные переданы именно этим способом.
в) лаконичность;
Предания Корана в основном излагаются лаконично. Эта особенность не свойственна всем преданиям Корана, ибо изредка встречаются и подробные изложения.
г)повторение.
Повторение одного предания, иногда наблюдающееся в нескольких сурах, в основном связано с фрагментами преданий, а не всем текстом. Исходя из этого, Сайид Кутб пишет: «Если даже какая-то часть повторяется, то прибавляется к уже сказанному дополнительные сведения»»[25] (250, 124).
Словом, предания в Коране имеют особое значение и совершенно оригинальны как по своим особенностям, так и по целенаправленности и манере изложения.
Исследование этого вопроса приводит к следующим выводам:
а) «Кисса» в Коране в лексическом значении соответствует изначальному смыслу, однако по жанровым признакам отличается от обычных преданий.
б) предания в Коране приводятся целенаправленно и наделены особыми свойствами.
в) художественные особенности, лексика и способ выражения нашли в Коране яркое отражение;
г) принципы изложения преданий способствуют выработке стиля, с помощью которого ярко выражается совершенство речи. Все сказанное подтверждает, что предания в Коране являются источником создания новых образов и сказаний, а также объектом вдохновения литераторов.
Второй раздел главы - «Эволюция преданий в комментариях Х-ХII вв. и основные факторы ее развития».
Первые коранические сказания, больше известные как «Касас-ул-анбиё» относятся к первому веку хиджры.
Хаджи Халифа, рассматривая ряд аналогичных сочинений, первым автором «Касасул-анбия» считает Вахба ибн Мунаббиха (654-732/1256-1331 гг.).[26]
. Во втором веке хиджры был написан «Касасул-анбия» Имама Кисаи (737-795/1336-1392 гг.). К третьему веку относятся «Касасул-анбия» Сахла ибн Абдуллаха Тустари (815- 896 / 1412-1490 гг.) и Мухаммада ибн Джарира ат-Табари (838-922/1434-1516 гг.). Позже были созданы еще десятки сказаний о пророках на арабском языке.
В качестве образцов древней книги о пророках, написанных на персидском языке, можно назвать «Касасул-анбия» Мухаммада ибн Хасана Дандаруни (Дайруми), «Касасул-анбия» Ибрахима ибн Халафа Нишапури, «ас-Ситтинул-xами’ лилатоифал-басотин» Ахмада ибн Мухаммада ибн Зайда Туси, являющиеся сказаниями о Юсуфе и «Касасул-анбия» Мухаммада ибн Махмуда Нишапури, которые созданы до конца XII века.
Среди древних персидских комментариев ««Тарджума-и «Тафсири Табари»» является первым текстом, в котором переданы коранические сказания.
После этого комментария до конца ХII века было создано еще несколько полных персидских комментариев, в которых коранические предания приводятся в преобразованном виде.
На основе анализа «Касасул-анбия» и толкований Корана выясняется, что предания формируются двумя способами:
1. Кораническим способом. Этот способ больше свойственнен комментариям, в которых предания излагаются в порядке расположения аятов в Коране. При толковании аятов, связанных с преданиями, комментатор обращается к ним. Данный способ исключает хронологический порядок.
2. Историческим способом. Этим способом написаны книги, в которых предания расположены в хронологическом порядке в зависимости от времени совершения действия. Также сочинения в основном посвящены пророкам, а предания, не связанные с пророками, не вызывают особого интереса.
На наш взгляд, в эволюции коранических преданий действенны несколько факторов, среди которых особое значение имеют два:
1. Хадисы Пророка. Хадисы Пророка являются важным фактором при разъяснении и осмыслении текста Корана. В нем имеют место сотни вопросов, находящих свое решение только с помощью хадисов. К примеру, в предании о Мусе (Моисее), часто упоминаемом под названием «Муса и Шуайб», имеется эпизод о том, как Муса становится пастухом или слугой при дворе Шуайба, и вынужден 8 или 10 лет находиться у него на службе, чтобы жениться на одной из его дочерей.
В тексте Корана отсутствуют какие-либо сведения о том, как закончились его приключения. Однако, в персидских комментариях Х-ХII вв. мы знакомимся с развитием событий, непременно основанных на каких-либо источниках.
Так, в Кембриджском «Тафсире» написано: «…и проработал он восемь лет, и ему нужно было доработать еще два года, как тот обещал, а он отработал все десять лет»[27]
.
Обращаясь к книгам хадисов, можно заметить, что источником дополнений для комментаторов, несомненно были хадисы Пророка Мухаммада.
Имам Хаким в своем «Мустадрак» приводит слова Ибн Аббаса о том, что « У Пророка спросили о том, какой из этих двух сроков Муса довел до конца?» (Ибн Аббос) ответил, что (Пророк (с)) велел: «Тот, который продолжается дольше и доставляет больше радости»[28].
2. Исраилият (евреизмы). Исраилияты как термин используется у комментаторов во всех случаях влияния культуры иудеев и христиан на комментирование Корана. В этом плане большой вклад в использование исраилият в толкованиях внесли Абдуллах ибн Салам (ум. 663 г.), Ка’бул-ахбар (ум.652 г.), Вахб ибн Мунаббих (ум. 728 г.) и Абдулмалик ибн Абдулазиз ибн Джурайдж (известный как Ибн Джурайдж) (ум. 775 г.). Кроме того, ощутимо было воздействие сведений Судди, Заххака, Мукатила, Мухаммада ибн Ка’ба Курази и Калби.
Большинство вопросов, возникших в комментариях как предпосылки развития преданий, каким-то образом связаны с исраилиятами. На примере предания о Нухе (а) можно убедиться, что в большинстве толкований рассматриваемого периода исраилияты служат как фактор совершенствования предания.
Так, известно, что в ««Тарджума-и «Тафсири Табари»»[29], «Таджут-тараджим»[30] и ряде других книг отмечается, что Нух после потопа для того, чтобы получить весть о близости сути отправляет сначала ворона, а затем горлинку. Этот эпизод заимствован из исраилият.
Мухаммад Байюми пишет, что в «Сифри пайдоиш» в качестве сведения из Торы отмечается: «…в первый день десятого месяца появились вершины гор. И тогда через сорок дней Нух отправил сначала ворона, а затем горлинку, и они вернулись через некоторое время...»[31].
В следующих преданиях исраилият сыграли значительную роль:
- Адам и его изгнание из рая;
- Кабил и Хабил (Авель и Каин);
- Всемирный потоп;
- Адиты Нуха и их судьба;
- Ибрахим и птицы;
- Узайр ;
- Юсуф ;
- Муса до начала пророчества;
- Довуд и правление страной;
- Сулейман и его испытание Аллахом;
- Сулейман и Билкис;
- Миф «Гароник»;
- Айюб и его муки.
Кроме того, в эволюции преданий в древних комментариях можно обнаружить влияние мистических воззрений и преданий суфизма.
Исследование приводит к выводу о том, что в персидских комментариях Х-ХII вв. эволюция преданий была связана с рядом факторов. Особое влияние на их развитие оказали хадисы пророка и исроилияты. Именно эти два источника служили основными факторами развития преданий в персидских комментариях.
Роль текста Корана и сведений, не причисляемых к исроилият, также велика в трансформации преданий.
Однако отражение идеологии суфизма в коранических преданиях, ярким примером которого является «Кашфул-асрар» Майбуди, имеет особое литературное значение. Именно этот фактор оказал особое воздействие на развитие преданий, способствуя представлению их в прекрасном художественном и идейном оформлении. В большинстве случаев эти моменты переданы в стиле прозы мавзун, благодаря чему приумножена красота речи в этих сказаниях.
Коранические сказания и предания в персидско-таджикских комментариях Х-Х11 веков с учетом названных факторов достигли особого расцвета и в литературе последующих периодов были использованы как источник творчества и пример для подражания.
Третий раздел главы называется «Предание об Ибрахиме в древних персидско-таджикских комментариях к Корану и его отражение в литературе Х-ХУ веков».
В этом разделе диссертант рассматривает 19 основных элементов предания об Ибрахиме, каждый из которых вбирает в себя несколько других эпизодов, и с помощью множества поэтических примеров демонстрируется их отражение в литературе Х-ХV вв.
Следует отметить, что поэты при обращении к преданию об Ибрахиме использовали два способа:
а) буквальное понимание текста и обычное изложение. В этом плане общеизвестные эпизоды и редкостные картины из преданий привлекали особое внимание авторов. Эта особенность выражена в основном с помощью фигуры «талмих» (реминисценции);
б) иносказания и скрытые смыслы преданий. В этом плане особое значение приобретают скрытые или тайные смыслы. Эта особенность ярко проявляется в мистических месневи и суфийской поэзии.
Необходимо отметить, что предание об Ибрахиме в комментариях передано двумя способами:
а) в кораническом порядке. Всюду при комментировании, когда встречается фрагмент предания, комментатор излагает его. В Коране предание об Ибрахиме впервые встречается в суре «Бакара» («Корова»): 124-129, а последний раз – в «Зориёт» («Рассеивающие»): 24-37. В первом случае речь идет об испытании Ибрахима и строительстве Каабы, в последнем же – об эпизоде «Гости Ибрахима». В обоих случаях отражаются эпизоды из второй половины его жизни.
б) в порядке изложения. При использовании этого способа изложение предания идет как самостоятельный рассказ, похожий на «Касасул-анбия». Комментатор в нескольких основных моментах, когда сказание об Ибрахиме передается более подробно, или имеет тесную связь с различными эпизодами его рассказа, подробно излагает содержание предания. Иногда в одном месте приводится сразу несколько важных эпизодов из предания. Этот способ можно заметить в «Басаир-и Ямини» и «Таджут-тараджим», но больше всего – в ««Тарджум-аи «Тафсир-и Табари»».
Из сказанного можно прийти к следующим выводам:
а) предание об Ибрахиме сыграло большую роль в появлении разнообразных художественных образов, а также сравнений, метафор, аллегорий, прекрасных поэтических символов;
б) влияние предания об Ибрахиме на литературу Х-ХУ веков стало более заметным по сравнению с Х1 веком и способствовало появлению ярких художественных образов. Наиболее продуктивно воспользовались этим преданием поэты Санаи, Аттар и Мавлави;
в) поэты обращались к преданию об Ибрахиме больше всего для демонстрации мистических воззрений;
г) предание об Ибрахиме использовано и при изложении общеизвестных взглядов, тем не менее, это способствовало появлению новых поэтических образов и выражению оригинальных мыслей.
Третья глава диссертации - «Прозаический стиль персидско-таджикских переводов Корана и комментариев к нему в Х – Х11 вв. и использование в них средств художественного отображения» состоит из двух разделов.
Первый раздел - «Прозаический стиль древнеперсидских переводов Корана и комментариев к нему» посвящен исследованию стиля персидско-таджикской прозы, ступеней ее эволюции и выявлению в ней места переводов и комментариев.
В исследование персидско-таджикской прозы этого периода внесли свой значительный вклад известные ученые Маликушшуара Бахар, Хусайн Хатиби, Сирус Шамисо, Забихулло Сафа, Салимов Н. Ю. и другие. Но при всем этом исследование целого ряда переводов и комментариев Х-Х11 неоднакратно здесь упоминавшихся и стиль которых еще, к сожалению, неисследован, может ввести в научный оборот много нового и интересного материала.
В стиле прозы переводов и комментариев X-XII вв. наблюдается три периода.
Стиль прозы мурсал. В этом параграфе рассматриваются 18 основных особенностей переводов и комментариев, в том числе лаконичность и простота, использование слов с местным произношением, использование исконно персидских слов и выражений, отсутствие словесных украшений, немногочисленность арабских слов и выражений, частота употребления префиксов и суффиксов, своеобразное использование прилагательных, присутствие «алифа» в конце слов и другие, иллюстрированные примерами из текстов исследуемого периода.
Одна из особенностей этого вида прозы заключается в использовании слов с пехлевийским корнем. Так, слово «ивёраги» в пехлевийских текстах часто встречается в виде «эйвораг» и «эйвораггох».[32]. Это слово использовано при переводе слов «осол», «асилан», «ашийян», которые переводятся как «шомгох» (вечером), «гурубгох» (на закате) и т.п.
В «Тарджума-и Кур’ани Кудс» в переводе аята 205 суры «А’роф» («Преграды»), аята 11 суры «Марям» и аята 5 суры «Фуркан» («аль Фуркан») оно использовано в форме «увёргах» [33]. В словаре «Бурхан-и кати’» оно имеет следующее толкование: «Эйвор – … по аналогу «девор» означает время сумерек, которое называют еще и «намози дигар», т.е время молитвы перед закатом солнца...»[34]. В ««Тарджума-и «Тафсири Табари»» это слово приведено в виде «увбораги»[35]. Возможно, при редактировании произошла ошибка и одна из точек «ё» была пропущена, следовательно, вместо «увёраги» записано слово «увбораги».
Стиль прозы байнобайн. Cо второй половины Х1 века до периода прозы фанни ряд произведений был написан в стиле, отличающиеся своими особенностями. Именно эта группа произведений, отражая ступени формирования и развития прозы мурсал, стала проявляться как переходный период между прозой мурсал и прозой фанни. Именно поэтому ряд прозаических произведений данного периода, созданный в этом стиле, называется «прозой байнобайн» (промежуточная проза).
Известно, что ряд важных переводов и толкований, как «Таджут-тараджим» Шахфура Исфараини, «Тафсирут-тафасир» Сурабади, «Бахше аз тафсире кухан ба парси», «Тарджума-и Кур’ани Кудс», «Тарджума-и Кур’ани Рай», «Тафсири Дарваджаки», «Кашфул-асрар» Абулфазла Майбуди (первая и вторая части), «Тафсир-и Насафи», «Равзул-джинан» Абулфутуха Рази, «Тафсир-и Басаир-и Ямини» Мухаммада ибн Махмуда Нишапури, «Тафсири Шункуши» и другие написаны именно в этот период и именно этим стилем.
Главные особенности данного стиля заключаются в изменениях в синтаксическом строе, обилии арабизмов по сравнению с предыдущим периодом, часто использование некоторых художественных средств выражения, отражении местного диалекта, иллюстрировании текста стихами, пословицами и поговорками.
В этот период, несмотря на указанные изменения, многие прозаические произведения продолжали сочиняться все еще в стиле прозы мурсал, которая сохраняла свои позиции. Эта проза была не совсем в старом стиле и не в стиле масну’, т.е. сложном и искусственном стиле, который появился позже. Манера изложения в этот период находилась между стилями мурсал и масну’, она была далека от двусмысленности и затейливости, очень привлекательна и благозвучна и представляла собой яркий и преобразованный образец прозы прошлых веков.
Хусайн Хатиби по этому поводу отмечает: «Очевидно, прозу этого периода с учетом того, что понимается под прозой и что требуется от неё, можно считать самым совершенным и плавным прозаическим стилем в истории развития персидской прозы, и если предыдущий период можно назвать простой прозой или прозой мурсал, то прозу этого периода по сравнению с предыдущей прозой можно назвать прозой мурсали оли»[36]
.
Проза мавзуни мурсал. Стиль прозы мавзун вошел в персидские переводы Корана и комментарии вошел со второй половины ХI века, а с первой половины ХII в. стал выражаться очень ярко. Из числа древних переводов и комментариев в этом стиле написаны «Пуле миёни ше’ри хиджаи ва арузии фарси», «Тафсир-и Насафи» и «Кашфул-асрар» Майбуди (только третья часть).
В комментарии «Басаир-и Ямини» местами также прекрасно продемонстрированы особенности прозы мусадджа’ и прозы мавзуни фанни.
Указанные переводы и комментарии отличаются от других аналогичных сочинений этого периода своим особым прозаическим стилем. В то же время, со второй половины ХI и до середины Х11 века и в последующие периоды проза мавзун прочно вошла в персидско-таджикскую литературу и оказала благотворное влияние на развитие персидской прозы. Ибо нет больше произведений, равнозначных переводам и комментариям этого периода, как по объему, так и по красоте изложения. Переводы и комментарии, созданные в стиле прозы мурсал, несомненно, являются лучшими образцами прозы этого стиля во всей истории персидско-таджикской литературы и значение этого письменного наследия крайне велико в осмыслении истории персидской прозы.
Второй раздел главы назван «Использование художественно-выразительных средств в комментариях ХI-XII вв.».
В конце ХI века в прозе проявились значительные своеобразные особенности, которые в ХII веке дошли до своего совершенства и способствовали успешному развитию персидско-таджикской прозы. Эти особенности в основном были связаны с использованием художественно-выразительных средств в прозе, а это в свою очередь повлияло на развитие риторики. Тексты древних персидско-таджикских комментариев могут представить исследователям-филологам оригинальные и редкие примеры для изучения словесных и смысловых художественных фигур, имеющих особое значение для украшения поэтического и прозаического слова.
В комментариях исследуемого периода обильно использованы, как словесные, так и смысловые художественные средства, в целом прекрасно иллюстрирующие значение комментариев в изучении риторики.
В данном разделе диссертации использование каждой из разновидностей художественно-выразительных средств рассмотрено в отдельных параграфах и подтверждено яркими примерами из текста.
Словесные художественные фигуры
Фигуры садж, джинас, мувазана, иштикак, тарси’, калб и другие имеют большое значение в художественном оформлении мысли. Среди этих фигур особо значительны садж и джинас, поэтому в данном параграфе рассмотрены разновидности фигуры садж - мутавази, мутарраф и мутавазин, а также разновидности джинаса - лафз, накис (мухарраф), лахик, хат (мусаххаф) и заид.
Смысловые художественные фигуры
Известно, что ташбих, истиара, киная (сравнение, метафора, аллегории), а также пословицы и поговорки являются наиболее важными смысловыми фигурами. Исходя из этого, в данном параграфе на примере названных фигур рассмотрено художественное мастерство комментаторов и значение этих художественно-выразительных средств в развитии прозы и освоении ее поэтики.
Например:
Сравнение, метафора и аллегория: «{алrи Я’rубро дар [алrаи доми му[аббати Юсуф овехта диданд. {ар го[ ки наздики падар даромаданд, eро диданд нишаста ва он ба[ори шукуфтаву мо[и ду[афтаро пеши худ нишонда ва нат’и висол дар хаймаи xамоли вай густурда»[37].(Они увидели шею Я’куба вдетой в петлю любви к Юсуфу. Каждый раз, когда они входили к отцу, видели его сидящим, посадившим перед собой эту цветущую весну и молодой (двухнедельный) месяц, и плаху свидания открытой в шатре его красоты).
«Гeянд, ки рeзе Фир’авн бар рeи Мeсо (а) бeсb дод. E онро аз сари uайрати дин, ки ни[оли он дар дили e нишонда буданд, ба тапончае муrобил кард. Ва Фир’авн аз xой бишуду хост, ки теuи нилуфариро арuувонb кунад аз хуни Мeсо…»[38]. (Говорят, однажды Фир’авн поцеловал Мусу в лицо. Из страсти веры, саженец которой рос в его сердце, тот дал пощечину. И Фир’авн встал с места и хотел окрасить свой синий мечв красный цвет крови Мусы…)
Амсал (Пословицы). Джалалуддин Хумаи о значении этой фигуры в словесном творчестве пишет: «…порой одна пословица в поэзии, прозе, хитабе или публичных выступлениях играет большую роль в достижении цели или привлечении внимания слушателя, нежели множество стихов или объемных статей и трактатов»[39].
В древних персидских комментариях зафиксировано большое количество персидских и арабских пословиц и поговорок, часть которых можно найти лишь в тексте комментариев.
Персидско-таджикские пословицы.
Например: «У персов есть пословица: «Хирмансeхта сeхта хо[ад хирман»(У кого сгорел урожай, на току, желает, чтобы сгорел он и у других). Каждый, кто в чем-то грешен, желает, чтобы и весь мир был, как и он, чтобы его грех был не замечен»[40].
Представляет интерес использование таких персидских пословиц, как: «Аз кeза [амон бурун таловад, ки дар eст» («Из кувшина вытекает только то, что в неместь»); «Рустамро [ам Рахши Рустам кашад» («Рустама вытянет только его Рахш»); «Дeст дeстписанд бояд, на ша[рписанд» («Друг должен ценить друга, а не его город»); «Ша[ре ба ду мир зуд гардад вайрон» («Город, где правят два правителя, скоро разрушится»); «К-аз хона ба кадхудой монад [ама чиз» («Все, что в доме, владельцу и достанется»).
Арабские пословицы.
Например: «Юсуф эшонро бар маrоми хиxлу ташвир дид, донист, ки эшонро он хиxл дар он маrом уrубате са’б аст ва rад rила фи-л-масал: «Кафа ли-л-муrассири [аёу явму-л-лиrо»[41] (Юсуф увидел их сконфуженными и понял, что это для них тяжелая мука; как говорится в пословице: «Виноватому достаточно стыда в день встречи»).
Важными являются и следующие арабские пословицы: «Rад юнабби[у-л-кабиру ъало лисони-с-саuир. (Воистину, взрослый уведомляется устами младенца»); «Иттаrи шарра ман а[санта илай[и» («Бойся зла того человека, кому ты сделал добро»); «Ман муни’а би-н-назар тасалло би-л-хабар» («Тот, кто лишен зрения, найдет утешение и в услышанном»); «ан-Носу а’доу мо xа[илу» («Люди враждебно относятся к тому, чего не ведают»); «Саммин калбака я’кулука» («Откармливай своего пса и он тебя сам укусит»); «ал-Илму ю’тb ва ин юбтb» (Сказано в известной пословице: «Наука одарит тебя богатством и славой, пусть даже и поздно) и другие.
Словом, использование разновидностей художественных средств подтверждает ценность названных сочинений, как важных источников для изучения поэтики, риторики, средневекового арабского и персидско-таджикского фольклора.
Четвертая глава - «Литературное значение переводов Корана и комментариев к нему X-XII вв.» состоит из четырех разделов.
Первый раздел называется «Персидская поэзия в древних комментариях и ее значение в совершенствовании тазкире и диванов поэтов".
Начало заимствования персидско-таджикских стихов в комментариях и интерес к поэтическим отрывкам в письменном наследии восходит к ХI веку. Этот вопрос тесно связан с развитием стиля персидско-таджикской прозы. Иллюстрирование текста стихами началось в период прозы байнобайн, являющейся первым этапом эволюции средневековой персидско-таджикской прозы.
Эта тема привлекает внимание своими следующими аспектами:
1. Начальные периоды проникновения персидских стихов в толкования. В истории заимствования персидских стихов в комментариях можно наблюдать три периода.
Первый период. Эта особенность проявляется в основном в древних комментариях, начиная со второй половины ХI века. В ряде толкований этого периода, в том числе в «Тафсир-и Табари», «Тафсир-и Кур’ан-и пак», «Тафсир-и Кембридж», «Бахше аз тафсир-и кухан» и других нет ни одного персидского бейта.
Изменения, появившиеся в стиле прозы в конце первой половины ХI века – начале второй половины, способствовали серьезному ее развитию. Одна из особенностей этого движения заключалась в заимствовании в тексте персидских стихов. Среди древних комментариев «Тафсире бар ушре аз Кур’ани маджид» является первым комментарием, в котором использованы персидские стихи. Это сочинение появилось примерно в середине ХI века. В этом комментарии лишь в одном случае использовано три персидских двустишия:
«Ё динфурeш, аз паи дунё ба душманон,
{аrrо, ки суд менакунb xуз магар зиён.
Монанд(а)и чароub, сeзандахештан,
Аз сeзиши ту нафъ расида ба дигарон.
Ога[ шавb, ки ме чb кунb ту ба хештан,
Он га[, ки сар зи гeр барорb ту он xа[он»[42]
.
О, продающий свою религию врагам из-за земных благ,
Воистину обретешь не пользу, а ущерб.
Ты подобен фитилю сжигающему себя,
Развегорение твое несет пользу другим.
Когда узнаешь, что ты делаешь сам с собой,
С горя высунешь свою голову из могилы в Судный день.
Редкое цитирование стихов является одной из особенностей этого периода. Такую особенность можно заметить и в других прозаических произведениях. Например, в «Табакатус-суфия» - Абдуллаха Ансари использован всего один персидский бейт.
Второй период. В конце ХI века в процессе заимствования персидских стихов в комментариях происходит существенное изменение. Если в «Таджут-тараджим» Шахфура Исфараини, при всей значительности этого сочинения, не использовано ни одного персидского бейта, то в толкованиях конца этого века уже заметно достаточное изобилие стихотворных персидских цитат. В этом плане «Тафсир-и Сурабади» может быть ярким образцом, поскольку в нем использовано 13 персидских двустиший.
Третий период. В комментариях, написанных в начале ХII века и в последующие периоды персидские стихи используются довольно часто. В качестве примера можно назвать «Кашфул-асрар» Майбуди, «Латаифул-ирфан» Дарваджаки, «Равзул-джинан» Абулфутуха Рази, «Басаир-и Ямини» Мухаммада Нишапури. В них цитировано около 1300 персидских бейтов. Среди них особенно значителен комментарий «Кашфул-асрар» Майбуди, в котором цитировано наибольщее количество стихов. Данная особенность проявляется в основном при толковании аятов.
2. Способ использования. Анализ текста комментариев убеждает в том, что стихотворные цитаты в основном приведены для подтверждения какой-либо мысли или ее разъяснения. Часть стихотворений поэтов Х-ХII веков дошла до наших дней именно благодаря их проникновению в текст комментариев. Например: «... навмед набош, ки [амин чарх як-ду гардиши дигар бигардаду боз паймонаи ту пур кунад ва рeи ту ба боло ни[ад.
{амегардад айём [оле ба [оле,
Худояст, к -eро набошад заволе»[43]
.
«… не теряй надежду, ибо колесо времени может еще раз-два повернуться и твоя чаша снова будет наполнена, и ты окажешься лицом верху.
Переходит время с одного состояния в другое,
Лишь Всевышний никогда не исчезнет».
Следует отметить, что ряд цитат наряду с арабскими стихами приведен для подкрепления суждений и их большего воздействия на читателей. Сочетание арабской и персидской поэзии способствует раскрытию персидско-арабских литературных взаимосвязей и выявлению тождественных тем и идей в этих источниках.
Например:
«Ва ба’зу-л-[илми инда-л-xа[ли лиззиллати из’онун,
Ва фи-ш-шарри наxотун [ина ло юнxика и[сонун
Смирение перед невеждой равнозначно унижению. (Помни), даже возле спасение твое коль не спасает тебя благодеяние (т.е. ты вправе отвечать злом на зло).
Говорят, что Унсури перевел эти строки, поменяв их лишь местами:
Ва ба[ре бурдборb назди нодонb бувад хорb,
Ва андар бад бувад растан, чун нар[онад накўкорb»[44]
Терпение перед невеждой подобно унижению,
Если доброта не спасает тебя, то зло спасет тебя.
3. Древние персидские комментарии имеют большое значение в совершенствовании и дополнении литературных тазкире, ибо в них представлены иногда новые сведения о поэтах и их творчестве, которых нет в тазкире. Эта мысль, прежде всего, находит подтверждение на примере творчества авторов толкований. Некоторые толкователи ХI – ХII вв. были достаточно талантливыми поэтами, а ряд из них даже обладал диванами. Однако, в персидских тазкире о них ничего не сообщается.
Ниже в хронологическом порядке назовем некоторых из них:
Шахфур Исфараини. Этот ученый, автор комментария «Таджут-тараджим», испытывал влечение к стихотворству. Несколько его бейтов приведено Давуди при цитировании слов Абдулгафира Фарси, в том числе следующие:
«Ва аншада-л-имом Шо[фур линафси[и:
Лайса-л-xаводу [ува-л-базулу бимоли[и,
Инна-л-xавода [ува-л-му[аrrиру ли-н-надо.
Мин uайри шукрин ябтаuи[и биxуди[и
Калло ва ло маннун лизока ва ло азо»[45]
(Перевод: Шахфур сам сочинал следующие строки: Щедр не тот, кто дарит свое богатство, а тот, кто свой подарок считает ничтожным и не ждет благодарности за свои дары и не напоминает о своем благодеянии).
Не вызывает удивления то, что в этом комментарии нет персидских стихов, ибо стиль этого сочинения, основанный на лаконичности и толковании в среднем стиле, не оставляет возможности заимствованиям. Эта же мысль подтверждается и по отношению к арабским стихотворным цитатам. Ибо из 51 арабского бейта, зафиксированного в этом сочинении, почти все вошли в него путем цитирования из исторических источников.
Об этом ученом, обладавшем незаурядным поэтическим даром, не упоминается ни в одном литературном источнике, в том числе и в персидских тазкире.
Абубакр Атик Нишапури. Знания и талант этого ученого в риторике и словесном творчестве проявляются, прежде всего, в его комментарии «Тафсир-и Сурабади». И когда он, перед тем как процитировать стихи, говорит о своей поэзии, не остается никакого сомнения в его способности к стихотворчеству.
Например: «Аз ин xо гуфтаанд: «Куллу сомитин нотиr». (Так, утверждает, что всякий молчащий словоохотлив [про себя, когда думает о Боге]. Как говорит Атик:
Бар сунъи ило[ беадад бур[он аст,
Дар барги гуле [азор дур пин[он аст.
Рўз арчи дарозу равшану тобон аст,
Онро, ки надида, рўзу шаб яксон аст»[46].
Чудотворству Аллаха доказательств бесконечно много,
В лепестках цветов скрыты тысячи жемчужин,
День хоть длинен, светел и сверкающ,
Тому, кто не видел этого, что день, что ночь.
Также в комментарии отмечается: «Ва ман, ки мусаннифи ин тафсирам Бўбакри Суриёнb тафсири ин оят ба назм гуфтаам:
«Ра[мону ‘ала-л-аршиставо» Rур’он аст,
Иrрор де[, иrрор бад-он имон аст…»»[47].
«И я, автор этого комментария, Бубакр Сурияни, толкование этого аята написал стихами». И далее в бейте цитируется фрагмент аята 5 суры Та Ха».
Ни в одном поэтическом тазкире нет сведений об этом персидско-таджикском литераторе и поэте.
Имом Насафи. Насафи был и талантливым поэтом. Суюти пишет, что он сочиняет прекрасные стихи[48]. Довуди отмечает, что, по словам Сам’ани, «у него были прекрасные и пленительные стихи, которые он сочинял в стиле богословов и мудрецов»[49]. Сочинения «ал-Иш’ар би-л-мухтари мин ал-аш’ар» в двадцати томах, «Кайдул-авабид», «Манзуматул-хилафият» ва «ал-Му’такад», а также поэтическое переложение «ал-Джамиус-сагир» Мухаммада Хасана Шайбани и ряд других произведений являются доказательством его поэтического таланта.
Якут Хамави в «Му’джамул-удаба» упоминает его в качестве литератора и поэта. В его книге «ал-Канд фи зикри уламои Самарканд» приведен отрывок из его поэзии.
О том, что он писал стихи на персидско-таджикском языке, нет никаких сведений. Однако, можно с уверенностью заявить, что он писал стихи и на родном языке, ибо тот, кто прекрасно перелагал персидские сочинения на арабский, не мог быть обделен поэтическим даром на родном языке. Более того, его стихотворный комментарий Корана, охватывающий всю книгу и по сей день являющийся прекрасным образцом поэтических переводов и переводов мусадджа’ Корана для множества переводчиков этой книги на языке фарси, является веским доказательством сказанного.
Мухаммад ибн Махмуд Нишапури, являющийся автором комментария «Басаир-и Ямини», обладает диваном стихов. Мухаммад Авфи в «Лубабул-албаб» называет его имя в числе именитых поэтов[50]. Стихотворное сочинение «Сахифатул-икбал», упомянутое в источниках, тоже свидетельствует о его поэтическом даровании. Автор «Кашфуз-зунун» сообщает о том, что это сочинение написано в стихотворной форме[51]. Авфи пишет: «Сахифатул-икбал», в котором приведен спор между мечом и пером, сочинено и художественно оформлено им»[52]. Ч. Стори упоминает о его сочинении «Тир ва калам» («Стрела и перо»), что, возможно, является другим названием данного произведения.[53]. Таким образом, эти четверо комментаторов относятся к числу литераторов, поэтический дар которых не вызывает сомнений. Однако нельзя отрицать поэтические способности и авторов «Пуле миёни ше’ри хиджаи ва арузии фарси» и «Кашфул-асрар». Их мастерство сочинять прозу мавзун и мелодичные ритмичные тексты свидетельствует о поэтическом таланте авторов. Такое же предположение может быть высказано и по отношению к Абубакру Бузджани, Юсуфу Арузи и ряду других литераторов.
Следует отметить, что в тексте комментариев встречаются сотни бейтов, авторы которых неизвестны. Возможно, путем сопоставления текстов и внимательного изучения стиля, содержания, рифмы и ритма стихов можно будет определить их авторов, а это, в свою очередь, поможет совершенствовать диваны поэтов.
4. Древние комментарии и корректирование диванов поэтов. В комментариях Х1-Х11 веков сохранилось множество стихов в виде оригинала или близкого к оригиналу, почти не подвергнутого изменениям со стороны переписчиков. Это явление во всей полноте иллюстрирует место и роль персидско-таджикских комментариев в редактировании диванов. В комментариях этого времени встречаются отрывки из стихов Рудаки, Унсури, Абдулваси’ Джабали, Фирдоуси, Юсуфа Арузи, Фасихи, Санаи Газневи и других поэтов. Кроме того, в них обнаруживается множество стихов, написанных в хорасанском стиле, похожих на стихи Рудаки и его современников.
Комментарии этого периода особенно значимы при редактировании стихов Рудаки и Санаи. Поэтому в двух отдельных параграфах настоящей главы диссертации рассмотрены «Кашфул-асрар» Майбуди и «Равзул-джинан» Абулфутуха Рази, как авторитетных источников, содействующих корректированию диванов названных поэтов.
Таким образом, исследование вопросов, поставленных и решенных в данном разделе приводит к выводу о том, что анализ комментариев ХI – ХII вв. имеет большое значение в следующих направлениях:
а) в прослеживании эволюции средневековой персидско-таджикской прозы и выявлении места комментариев в ней;
б) в выявлении места комментариев в развитии прозаических произведений, смешанных с поэзией, подобных «Гулистану» Шейха Саади, «Нигаристану» Джувайни, «Бахаристану» Абдуррахмана Джами, сочинений Кашифи и других авторов, созданных позже в этом стиле;
в) в выявлении роли толкований в редактировании и совершенствовании диванов поэтов;
г) в знакомстве с новыми, доселе неизвестными именами персидско-таджикских поэтов, стихи которых вошли в текст древних персидских комментариев, являющихся достоверными источниками и для совершенствования поэтических антологий;
д) в исследовании и развитии персидско-арабских литературных связей;
е) в редактировании и совершенствовании ряда диванов, принадлежащих поэтам ХI - начала ХII веков.
Второй раздел главы - «Лексическое значение древних персидских переводов и комментариев» - посвящен выявлению роли переводов и комментариев X-XII вв. в развитии персидско-таджикской лексикографии и совершенствовании словарей, анализ которых убеждает, что при их составлении не приняты во внимание переводы и комментарии к Корану, имеющие большое лексическое и лексикографическое значение и могли бы содействовать в обогащении и совершенствовании толковых словарей. Скрупулезный анализ этих источников безусловно выявит тысячи новых исконни персидских слов, с помощью которых можно найти путь к открытию новых лексических значений.
Эти важные лексические источники рассмотрены в разделе в двух аспектах:
- С точки зрения древности и оригинальности прозы, что, безусловно, является важным фактором для лексикологии.
- С точки зрения научности и лексикографических вопросов, эта особенность в основном присуща комментариям.
Важность анализа переводов и комментариев подсказывает необходимость более детального исследования проблемы. Поэтому данный раздел делится на два параграфа и несколько пунктов.
- Новая лексика, привлечение синонимов и словообразование. В процессе перевода и комментирования, при подборе эквивалентов кораническим словам и выражениям ученые-языковеды проявляли очень высокие лингвистические способности, о чем говорит создание персидско-таджикских словарей Корана еще в начальный период составления переводов и комментариев. К их числу относятся «Тафсир-и муфрадат-и Кур’ан» (неизвестного автора), «ад-Дурар фи-т-тарджуман» Мухаммада ибн Мансура Мутахаммида Марвази, «ал-Мухит билугати-л-Кур’ан» Мухаммада Мукри Байхаки и др.
1. Новые слова. Здесь речь идет о совершенно новых словах, ибо при анализе древних переводов и комментариев встретились слова, которые невозможно найти ни в одном персидско-таджикском словаре. Например: «Тах» – листья и новые побеги. Это слово встречается в «Кашфул-асрар» Майбуди в переводе фрагмента из аята 29 суры «Фатх» («Победа») в следующем контексте: «Казар’ин ахраxа шат’а[у- чун (нав)киште, ки берун дод тахи хеш, Алло[ берун овард тахи он»[54]. («Как растение, давшее новые побеги, так и Аллах вывел наружу побеги его»). Данное слово в словарях в таком значении не встречается.
В «Бурхани кате’» читаем: «Тах – ба фат[и аввал ва сукуни сонb - сафли кунxиди равuанкашидаро гeянд» («Тах – с первым надстрочным знаком фатха и последующим сукун –это жмых от кунжутного масла»)[55]. В «Лугати фурс», «Сихахул-фурс», «Гиёсул-лугат» это слово отсутствует. В «Фарханги фарси» Му’ина без упоминания источника пересказывается толкование из «Бурхани кати’». В «Лугатнама» Деххуда приведено то же самое толкование, что и в «Бурхани кати’», а также в словарях «Анджуманара», Ананда Раджа, «Назимул- атибба». В продолжении приведен также и ряд других значений, не соответствующих, правда, ожидаемому толкованию.
Другие примеры: Пайвах (пейвах) – унижение, муки, наказание; пардев – чудо, колдовство, магия, волшебство; пархон – звук и голос; меuгул – гром; оташxаст – молния; пeшидан – богохульствовать, быть еретиком; покихоста – закот, налог с имущества; анфарз – скупость, жадность; хангом – обещание; сарджeё – высокомерный; шукруфон – обманутые; замонзад – время, срок, определенное время; сархавоён – предводители, руководители, хозяева; офтобгардиш – пыль, мгла; хурфак – искра и др.
2. Интерпретация имен и коранической терминологии. Переводчики в прошлом при переводе Корана иногда настолько увлекались работой, что переводили даже коранические имена. Хотя эта манера иногда приводила к появлению необычных слов, все же свидетельствовала о высоком уровне лексикологических знаний переводчиков, богатстве и могуществе персидско-таджикского языка.
Слова и выражения, выбранные древними переводчиками при переводе имен и названий Корана, имеют большое лексическое значение. ибо эти названия, присущие Корану, встречаются только в древних переводах этой божественной книги и не наблюдаются ни в одном другом источнике. Именно эти переводчики, почитая родной язык, стремились найти для коранических названий привлекательные персидско-таджикские эквиваленты. Например: «Китаби нуран-и – тарджума-и Таврот. (Лучезарная книга – перевод Торы); Китаби асли – Инджил. ( Подлинная книга – перевод Евангелия). «Ва анзала-т-Таврота ва-л-Инxил - ва фурe фиристод он китоби нуронb бар Мeсо ва он китоби аслb бар Исо» («И ниспослал Он эту лучезарную книгу Моисею, эту подлинную книгу – Иисусу»)[56]
. Переводчик текста, рассуждая о словообразовании в этих книгах, причину своего выбора разъясняет следующим образом: «Иштиrоrи Таврот аз «варй» аст ва «варй» рeшноb додан бувад ва иштиrоrи Инxил аз «наxл» бувад ва «наxл» - асл бувад. Ва гуфтанд «наxл» - истихроx бувад. Онро Инxил гeянд, зеро ки улум аз он истихроx карданд» («Таврот (Тора) происходит от корня «варй», а «варй» означает излучать свет, а Инджил (Евангелие) – от «наджл», что значит – корень, суть. Также говорили, что «наджл»- это извлечение. Книги называют Евангелием, потому что науки извлекаются из неё».
3. Эквиваленты к известным распространенным арабским словам.
Желание – шафоат; пойяндони - гарантия; нафридан – проклинать; некўдошт – подарки, подношения; рохнамоиш - сопутствие; кажкори – ошибки; саргазид – джизья, подать; росткори – справедливость; бом- утро; баддили - злонамеренность; покрох, покдил (единобожный)– поклонник, преданный; нишоннамой - доказательство; кушода кардан – сделать чистым дозволенным; баромаданчой – восток; фурўшуданчой – запад; баста кардан – сделать недозволенным; пуштидори – упование; бепадар – сирота и т.п.
4. Использование исконни таджикских древних слов.
Чаравидан – скрип пера во время написания; ханур – ткань, материал; uунудан – легкий сон, дрема; кулўчидан - повлиять; шўронидан – смесить; сиголиш – обман, вражда, говорить неприятные слова; мароuа кардан – от горя пасть на землю; зафт – твердый, жесткий; хоста – богатство, имущество; вошгунаги – отказаться, непослушание; кашши – высокомерие и высокомерная радость; оху кардан – упрекать, осуждать; фарuулкори – беспечность, забывчивость; баюс – желание, надежда; дана – крик радости, бег от радости; ковистан - терпеть; чангугари – раздор, вражда; мунx – оса; хуноми – благодарность и доброе имя; шикeхидан – бояться, страшиться, пугаться; озоди - благодарность; оташзана - кремень; коза – хижина, шалаш, который строится сторожем на бахче из дерева и растений; гeшидан - беречь; хустун - признать; нижм – туман и пар от влажности, который исходит зимой; чафта – четырехугольный брус, иногда используется для побегов виноградника; афсус – насмешка и т.д..
5. Словообразование и изящная интерпретация. Комментаторы этого периода благодаря своему прекрасным знанию языка, текста Корана переводе коранических слов и выражений использовали новую лексику, отчего красноречиво выражали свои мысли. Безусловно, ряд из них придуман ими самими и по тому не встречается в других источниках. К примеру:
Дилнамудаги – лесть, подхалимство; тунукхирадон- легкомысленные; пайкоркаш – ненавистный и враждебный; беховарон – нашедшие истинный смысл; хастаxигар – свергнутый, побитый и павший от поражения и стыда; дидавар - сведущий; борикдон – перевод слова «Милосердный», являющимся одним из эпитетов Всевышнего; Корон - в переводе один из эпитетов Всевышнего – «Уполномоченный»; хандистони – насмешка; куфтадили - усталость; рох бурдан – узнать, догадаться; дилшeри – быть предметом испытания, недоверия; ахтаргуй – гадальщик, звездочет; косткорон – предатели; баддил – пугливый; огохманд – это слово в переводе означает «Сведущий» и является эпитетом Всевышнего; бекорвор – лениво; захмгох - в значении места, где наносится рана врагу; Рузигумор – дающий пропитание, кормилец (эпитет Всевышнего); дарвешдил – жадный, скупой; товиши чашм - мгновенно; ба об куштан - потопить; нухуфтxой ва нихонxой – сокровищница, тайник; камонвар – отличный стрелок; тирварон – другой синоним предыдущего слова; рострохи – совершеннолетие; сурат гардонидан - метаморфоза; рўйшинос-авторитетный и т.п.
2. Лексический анализ.
Знание лексикологии крайне важно для комментирования и без него невозможно найти путь к сути текста. Именно поэтому Джалалуддин Суюти знание лексикологии называет одним из основных необходимых условий при комментировании[57].
Анализ комментариев показывает, что комментаторы этого периода были прекрасными лексикологами и в своих сочинениях при раскрытии значений слов и выражений использовали научный опыт и знания известных ученых-лексикологов Халила ибн Ахмада, Заджаджа, Муфаззала Забби, Сибавейхи и других. Иногда при интерпретации возникают вопросы чисто лексикологического характера.
Лексический анализ терминов и выражений Корана является общепринятым принципом при таком виде анализа когда комментаторы стремятся докопаться до истинного смысла слов и, посредством толкования их значений, изящно и привлекательно передать суть вопроса.
Например: «Говорили, что слово «рамазан» образовано от «рамза», а «рамзо» означает «горячий песок». Также говорили, что «рамазан» образован от «рамза», а «рамз» - это дождь, который умывает лицо земли. Следовательно, «рамазан» смывает грехи»[58].
Спор над этимологией имен также важен при лексическом анализе слов.
Например: « …ва Я’rубро алай[иссалом Исрайил гуфтаанд. Ва «ийл» ба забони ибрb «Алло[» бошад. Ва дар ма’нии «исро» ихтилоф аст муфассиронро. Баъзе гуфтаанд «банда» бошад, ай (яъне) «бандаи Худо» ва баъзе гуфтаанд «асир» бошад, ай «асири Худой» («… и Я’куба (а) называли Исрайилом. А «йил» на ибрийском языке означает «Аллах». По поводу толкования слова «исра» мнения комментаторов расходятся. Некоторые утверждают, что оно значит «банда», т.е. «раб» - «раб божий», а другие говорили, что оно означает «асир», «пленник», т.е. «пленник Аллаха »[59].
Исследователям известно, что в тексте книги одно и то же слово иногда может быть использовано в совершенно разных значениях. Точное значение слова может быть определено лишь при лексическом анализе. Так, слово «ва[й» в Коране использовано не только по отношению к пророкам, но и к людям, не имеющим никакого отношения к пророкам, равно как и к другим существам, в том числе к сатане. Естественно, что это слово по отношению ко всем не выражает одинаковое значение. Переводчику необходимо комментировать и перевести текст с учетом сути вопроса. Данная особенность способствовала формированию науки под названием «Вуxу[-и Rур’ан» («Аспекты Корана»). Комментатору необходимо для пояснения этих слов вникнуть в духовную суть этих фраз, чтобы не оставалось неясности.
Эти знания очень важны при переводах и комментировании и именно они стали основой написания специальных книг по данной области, среди которых можно назвать «алАшбах ва-н-назаир фи-л-Кур’ан ал-карим» Мукотиля ибн Сулеймана Балхи, «Курратул-уюни-н-навазири фи-л-вуджухи ва-н-назаири фи-л-Кур’ани-л-карим» Ибн-ал-Джавзи, «Вуджух-и Кур’ан» Тифлиси (на персидском языке), «Кашфус-сараир фи ма’ни-л-вуджух ва-л-ашбахи ва-н-назаир» Ибн Имада, «Басаиру зави-т-тамйиз фb латаиф ал-Китоб ал-’азиз» Фирузабади, «ал-Вуджух ва-н-назаир» Хусайна Дамгани и другие.
Некоторые из комментаторов этого периода являлись настоящими знатоками в этой области и в своих комментариях давали разъяснение сотням коранических фраз. Именно поэтому ряд из этих источников, такие как «Тодж-ут-тароджим» Шохфура Исфароини и «Тафсирут-тафасир» Сурабади уже в XII веке послужили в качестве достоверного источника при написании «Вуджух-и Кур’ан» Тифлиси.
Исследование темы приводит к выводу о том, что роль древних переводов и комментариев для совершенствования персидско-таджикских словарей заключается в следующем:
а) в новизне. Имеются в виду обнаружение слов и выражений, до сих пор не вошедших в словари;
б) быть использованным в качестве иллюстрации, ибо ряд слов и выражений в словарях не имеют подтверждающего примера, или же имеют их в недостаточном количестве;
в) в толковании вопроса. Поскольку к ряду слов приведены поэтические примеры, хотя, думается, фрагмент прозаического текста более соответствовал бы разъяснению.
г) в корректировании. Цель – исправить ошибки и неправильные места в тексте;
д) в дополнении значений. Цель - изложить новое значение, ибо несмотря на то, что значение изложено, искомый смысл отсутствует.
Третий раздел главы - «Роль комментариев XII века в обогащении мистических словарей (на примере «Кашфул-асрар» Майбуди)».
Коран является главным источником для мистиков. Текст Корана, в особенности фрагменты, требующие интерпретации, являются теоретической основой воззрений мистиков и их научные взгляды основаны именно на нем. Опираться на Коран, с одной стороны, это их убеждение и закон их ордена, а с другой стороны, это стремление защитить свои мировоззренческие позиции, ибо идеологические нападки разных сект и орденов и обвинения суфиев в принадлежности к течениям батиния, маломатия и ереси вынудило их предводителей демонстрировать соответствие своих взглядов кораническим истинам. С другой стороны, комментарии к Корану являются своеобразной энциклопедией, охватывающей разнообразные научные и религиозные проблемы. Часть этих знаний связана с хадисами Пророка. Известно, что хадисы, подтверждающие теоретические взгляды, считаются неопровержимым доказательством. Поэтому суфии стремились подтвердить свои слова хадисами пророка. Поскольку для цитирования хадисов при разъяснении аятов имеются большие возможности, комментарии можно назвать бесценным источником в познании суфийской проблематики, в частности, терминологии.
Кроме того, комментарии являются неиссякаемым источником для передачи высказываний и произведений предводителей суфизма и преданий об их жизни и опыте, что крайне важно для познания суфийских выражений и терминологий.
Эту мысль подтверждает исследование таких комментариев, как «Кашфул-асрар» Рашидуддина Майбуди, «Басаир-и Ямини» Мухаммада ибн Махмуда Нишапури, «Равзул-джинан» Абулфутуха Рази, «Латоифул-ирфан» Имама Дарваджаки, «Тафсирут-тафасир» Сурабади, «Джилаул-азхан» Хусайна Джурджани, «Тафсир-и Я’куби Чархи», «Мавахиб-ун- алийя» и «Джавахирут-тафсир» Хусайн Ваиза Кашифи и другие персидско-таджикские сочинения.
Поскольку «Кашфул-асрар» в своей третьей очереди (дар навбати сеюми худ) идентичен суфийским толкованиям, и ни один комментарий этого периода не сочинен аналогичным образом, в диссертации эта тема раскрыта на примере данного толкования и выявлена роль этой группы письменного наследия в совершенствовании суфийских тазкире. В связи с тем, что образцов достаточно много, анализируемые вопросы рассмотрены в следующих трех параграфах с привлечением соответствующим примеров.
- Термины, заимствованные из текста Корана. В этом параграфе речь идет о терминах: тавхид, таваккул, шараб, хиджра, факр, хая и другие, восходящие к Корану и используемые в комментариях.
Например: Табаттул. В суфийской терминологии это слово означает отрыв и отказ от всего, что не связано с Всевышним. В тексте Корана это слово использовано там, где Всевышний повелевает: «Вазкурисма раббика ва табаттал илай[и табтилан» (Яъне: Ва номи Худовандатро бубар ва аз [ама чиз бибурру ба E бипайванд- «Муззаммил: 8»). Топкуя данный аят, Майбуди разъясняет этот термин следующим образом:
«Табаттул – маrоме аст аз маrомоти равандагон, эшон, ки дар мунозилоту мукошифоти хеш бад-он расиданд, ки би[ишт бо [ама ашxору ан[ор дар хаёли эшон наёяд, дeзах бо [ама аuлолу анкол аз ни[еби э[тироrи сина[ои эшон биларзад, аф’ии [ирси дунё [аргиз дандоне бар рeзгори айши эшон натавонад ни[од, хоре аз бешаи [асаду кибр ба домани эшон бознагирад…»[60]. Толкование других суфийских терминов можно найти в переводах и комментариях в достаточном количестве и приводить их здесь нет необходимости.
2. Термины, заимствованные из хадисов. Наблюдается множество случаев, когда комментаторы при мистическом толковании аятов обращаются к хадисам. Поэтому в настоящем параграфе рассмотрена часть этих мистических выражений и понятий, которые восходят к хадисам и выявлена роль этого теоретического и идеологического источника для подтверждения воззрений мистиков. К примеру, Майбуди, останавливаясь на термине «факр» и обращаясь к хадисам Пророка, разъясняет вопрос так: «Знай, что «факр» («нищета») имеет два значения: первое то, что Пророк избегал ее и говорил: «А’узу бика мин ал-фаrр («О, боже, от нищеты ищу спасения в тебе») и другое то, что Пророк говорил: «ал-Фаrру фахрb» («Нищета - моя гордость»). Первое близко к ереси, а второе близко к Всевышнему. Однако, факр, близкий к ереси, это нищета сердца, лишающая человека знаний, мудрости, веры, терпения, согласия, и упования на Всевышнего, отчего сердце становясь нищим, уподобляется разоренной земле. А когда сердце пустеет, оно становится пристанищем сатаны, которые сепит в нем свое войско: сладострастие, гнев, зависть, ересь, сомнения, вражду. Признаками факра является то, что все, что человек видит, видит криво, слышит неверно, его язык открыт для лжи и сплетен, идет он в злачные места и все это называется факром, о чем говорил Пророк: «Кода-л-фаrру ан якуна куфран, алло[умма иннb а’узу бика мина-л-фаrри ва-л-куфри («Нищета находится недалеко от ереси. О боже, я ищу спасения от нищеты и ереси в тебе»).
Однако тот факр, который значит: «ал-Фаrру фахрb» это когда человек равнодушен к мирским благам и в такой нищете он близок к религии.
Еще один пример: «Ва фи-л-хабар: «ал-Имону ‘урёнун ва либосу[у-т-таrво («В предании сказано: «Вера - голая, ее одежда – набожность»)[61]
.
- Отражение терминов в суфийской речи. Роль персидских высказываний суфиев при толковании суфийских терминов значительна, и в комментариях они цитируются довольно часто.
Вопросы, связанные с терминологией, раскрываются с помощью высказываний Хасана Басри, Раби’и, Зуннуна Мисри, Баязида Бастами, Джунайда Багдади, Яхйи ибн Муаза Рази, Сахла Тустари, Шибли, Абулхасана Харакани, Бухафса Хаддода, Абдуллаха Ансари и других. Так, при толковании слова «истигаса» Майбуди приводит слова Шибли: «Истигаса» (крик о помощи) подразделяется на три вида: Первое от Всевышнего для народа, это признак отчуждения и безнадежности к выполнению просьбы. Другое, от народа к Всевышнему, что является непременным условием мусульманства и рабства, третье, от Всевышнего Всевышнему - средство для дружбы и исполнения указаний. Тот, кто от Всевышнего жалуется народу, увеличивает боль, а тот, кто жалуется Всевышнему на народ, обретет исцеление; тот, кто жалуется Всевышнему на Всевышнего, увидит Всевышний»[62]
.
В четвертом разделе- «Комментарии ХI-ХII вв. как источник новых сведений для совершенствования суфийских тазкире» исследуемые вопросы рассмотрены в двух параграфах.
1. Новые лица и имена. Даже при беглом чтении в комментариях можно наблюдать десятки новых имен суфиев, не вошедших в персидско-таджикские тазкире. Некоторые из них вошли в арабские источники, однако ряд других не упомянуты ни в одном источнике. Во всяком случае, в персидско-таджикских суфийских тазкире о них нет никаких сведений. Следовательно, благодаря комментариям можно найти новые сведения о жизни и деятельности ряда суфиев и тем самым обогатить содержание суфийских тазкире.
Эта тема в настоящем разделе нашла свое отражение на примере новых имен суфиев, среди которых Ходжа Мукри Казвини, Булхусайн Аббадони, Муваррик Иджли, Ходжа Мухаммад Хаддади, Абунаджм Суфи Кураши, Макхул Шами, Буабдуллах Кахмас, Бубакр Абдуллах, Абубакр Балхи и Сахл ибн Абдуллах Атми.
2. Польза дополнений. Знакомство с древними комментариями показывает, что в них большое место занимают высказывания и описание состояний суфиев. Эти сведения ценны для обогащения материалов суфийских тазкире. В них много интересных фактов, которые в совокупности могли бы сделать тазкире более содержательными и привлекательными, увеличить их научное и мистическое значение. В настоящем параграфе приведены слова и мудрые изречения Бишра Хофи, Шибли, Фузайла Ияза, Хатима Асама, Джунайда, Баязида Бастами, Сахла Тустари, Хасана Басри, Буамра Заджаджи и Булкасима Хакима.
В текстах комментариев хранятся десятки имен личностей, доселе неизвестных, чья жизнь и творчество пока не подвергнуты изучению.
Исследование материала в этом разделе послужило основанием для вынесения следующих выводов:
а) В персидско-таджикских комментариях использование высказываний и описания духовного состояния суфиев в основном началось в XI веке и в XII веке достигло своего апогея. Эта особенность совпадает со временем формирования и развития суфизма в Персии;
б) в тексте древних комментариев имеются имена суфиев, которые не вошли в персидские специализированные тазкире;
в) самые привлекательные эпизоды из жизни предводителей суфизма скрыты в текстах комментариев этого периода и прибавление этого материала к суфийским тазкире могло бы существенно пополнить их;
г) использование высказываний суфиев, вошедших в комментарии, еще больше обогатят содержание тазкире.
В заключение диссертации приведены основные выводы исследования о значении и роли древних переводов и комментариев в формировании и развитии персидско-таджикской литературы.
1 История переводов Корана на персидско-таджикский язык берет свое начало в первом веке хиджры. Найденные материалы подтверждают, что в конце VII – нач. VIII века перевод аятов на пехлевийский язык осуществлен на государственном уровне. Переводческое движение получило развитие в Х веке. В первой половине ХI оно века пошло по пути дословного переложения. Со второй половины XI века началась его эволюция, на первой стадии которой важную роль сыграли «Таджут-тараджим» Шахфура Исфараини и «Тафсирут-тафасир» Сурабади. Конец XI и весь XII век были периодом расцвета персидско-таджикских переводов Корана, когда были созданы значительные сочинения Абулфазла Майбуди, Наджмуддина Насафи, Мухаммада ибн Махмуда Нишапури, Абулфутуха Рази.
2. Исторические факты свидетельствуют о том, что до периода правления Мансура ибн Нуха Саманида толкование Корана на персидском языке осуществлялось устным путем с алтарей мечетей и на собраниях. С этого периода, со времени написания ««Тарджума-йи «Тафсир-и Табари»» началось официальное составление комментариев.
Это научное движение продолжалось почти 250 лет, в течение которых были созданы десятки полных толкований Корана на персидско-таджикском языке, в том числе «Тафсир-и Кур’ани пак», «Тафсир-и Абунаср», «Тафсири Кембридж», «Тафсире бар ушре аз Кур’ани маджид», «Таджут-тараджим» Исфараини, «Тафсир-и Сурабади», «Латаифул-ирфан» Дарваджаки, «Кашфул-асрар» Майбуди, «Равзудж-джинан» Абулфутуха Рази, «Тафсир-и Шункуши» и др.
3. Формирование персидско-таджикской науки комментирования в начале XII века способствовало написанию ряда свободных переводов в стиле прозы мавзун, ритмизованной прозы, появившейся примерно в начале этого периода, тогда же и появился мелодичный ритмизованный перевод Корана. Это свойство перевода подчеркнуто редактором и в названии этого сочинения «Пуле миёни ше’ри хиджаи ва арузии фарси» («Мост между силлабическим стихосложением и персидским арузом»). В первой половине XII века Наджмуддин Умар Насафи осуществил интерпретированный ритмичный перевод в стиле прозы мавзун. Эти два сочинения религиозного характера оказали благотворное воздействие на развитие персидской прозы, в особенности прозы мавзун.
4. В комментариях X-XII века особое развитие получил жанр кысса, на эволюцию которого оказали влияние в основном два фактора:
а) хадисы пророка;
б) исраилият (евреизмы).
В комментариях X-XII на основе двух обозначенных факторов и нескольких других источников коранические предания проявились с новой композицией и структурой.
В диссертации коранические предания в древних комментариях рассмотрены на примере дастана об Ибрахиме, сыгравшего значительную роль в формировании образного мышления поэтов и обогащении персидско-таджикской поэзии новыми образами. Коранические сказания в древних комментариях, рассмотренные в настоящем исследовании на примере дастана об Ибрахиме, сказали неоценимое значение в формировании творческого мышления писателей и обогащения персидско-таджикской поэзии новыми художественными образами.
5. Структура, содержание и стиль изложения комментариев этого периода продолжали развиваться. В Х веке особое внимание было обращено на изложение преданий, а содержание и композиция комментариев строились в соответствии с ними. В XI веке постепенно стали вырабатываться научный подход и новый стиль изложения комментариев. Эти особенности наиболее ярко проявились в «Кашфул-асрар» Абулфазла Майбуди, в котором аяты рассмотрены в трех отдельных аспектах–переводах, комментировании и интерпретации.
6. Стиль прозы переводов и комментариев X-XII вв. раскрывает значение этих источников в исследовании и изучении эволюции персидско-таджикской прозы, при изучении стиля которой, как за рубежом, так и в нашей стране все еще недостаточно обращают внимание на своеобразие переводов и комментариев. Скрупулезное исследование этих источников способствует развитию дисциплин стилеведения и стилистики.
Древние переводы и комментарии охватывают три основных периода персидской прозы:
а) прозы мурсал; б) прозы байнобайн; в) прозы мавзуни мурсал.
В различении этих поэтических стилей и выявлении их особенностей первостепенное источниковедческое значение приобретают переводы и комментарии X-XII вв.
7. Проза мавзуни мусадджа’ особенно ярко проявилась в комментариях XII века. Среди них безусловно значителен комментарий «Басаир-и Ямини». Этот жанр наиболее четко проявился в «Кашфул-асрар» Абулфазла Майбуди, благодаря чему это сочинение считается как шедевром религиозно-мистической литературы. Данное направление прозы достигает своего соершенства в третьем разделе его комментария, охватывающем краткий комментарий Абдуллаха Ансари.
8. В комментариях этого периода процитировано около 1300 персидско-таджикских бейтов. В связи с тем, что вследствие монгольского нашествия были уничтожены многие образцы письменного наследия, в том числе диваны и поэтические сборники поэтов эпохи Саманидов, Газневидов и Сельджукидов, сохранение такого количества стихов поэтов X-XII вв. увеличивает литературную ценность исследуемых источников. Часть этих стихов принадлежит самим комментаторам и не встречается ни в одном другом источнике, имеются также и стихотворные отрывки, не сохраненные в других сочинениях.
Тщательный анализ и исследование этой особенности комментариев способствует редактированию оставшихся стихов и диванов поэтов и тем самым раскрывает их значение в развитии таджикского литературоведения.
9. Редактирование и подготовка текста переводов Корана и его комментариев X-XII вв. требует особых текстологических знаний. Исследование в данной области должно основываться на знании ряда факторов, в том числе умении разбираться в бумаге, печати, красках, почерке, оформлении текста, сопоставлении текстов и выявлении своеобразия каждого из них и т.п.
Внимание к данным проблемам может способствовать большему развитию о текстологической науки.
10. Древние персидско-таджикские переводы Корана и комментарии к нему, как прекрасные образцы прозы X-XII вв. на имеют большое лексическое значение, ибо в этих источниках, в особенности в переводах или переведенных фрагментах комментариев сохранились сотни исконни таджикских слов и выражений, использованных в качестве персидских эквивалентов коранической лексики и терминологии. Встречаются слова и выражения, не вошедшие ни в один персидский словарь. Также наблюдаются слова, значение которых не соответствует толкованиям словарей. Часть редких слов переводов и толкований комментированы в словарях, однако в них отсутствуют прозаические примеры для подтверждения. Поэтому источниковедческое значение переводов и комментариев трудно переоценить. Некоторые редкие слова именно в этих источниках приведены в правильной форме, благодаря чему можно исправить искажения слов, допущенные в словарях.
11. Анализ и исследование мистических терминов могут быть осуществлены на примере комментариев XII века, в частности «Кашфул-асрар» Абулфазла Майбуди. Суфийские словари могут быть совершенствованы и дополнены на основе древних текстов коранических переводов и комментариев, как достоверных прозаических религиозно-мистических источников.
12. Каждый перевод и комментарий, появившийся в это время, отражал особенности языка и стиля не только автора, но и эпохи. Поэтому перевод и комментарии X-XII веков является бесценным материалом для изучения истории языка. Влияние местных диалектов явно ощутимо в языке этих сочинений, в ряде произведений это свойство даже стало особым своеобразием их языка. Некоторые сочинения, в том числе «Тарджума-и сураи «Маида» и «Кур’ан-и Кудс» написаны именно таким образом, то есть в них немало диалектизмов.
13. В тексте комментариев речь идет о суфиях, не упомянутых ни в одной персидско-таджикской суфийской антологии. Появлению новых имен и личностей, биографии современная наука и литература обязана именно средневековым персидско-таджикским переводам Священного Корана и комментариям к нему. Именно их данные способствовали обогащению персидских мистических тазкире новыми именами и трудами. Кроме того, в тексте комментариев наблюдаются многочисленные цитаты из высказываний мистиков, использование которых поможет совершенствовать материалы этих тазкире.
14. Персидско-таджикская проза в ХII веке прошла два этапа развития и достигла своей кульминации в жанре, получившем названии «насри фанни» («художественная проза»). В ряде комментариев, написанных в этот период, ярко отражены художественные средства выразительности, среди которых наиболее активны такие фигуры, как садж, джинас, ташбих, истиара, киная, заимствование стихов, использование пословиц и поговорок и другие. В художественном плане этими художественными приемами и фигурами особенно богаты «Басаир-и Ямини» и «Кашфул-асрар», имеющие потому большое значение в изучении риторики и поэтики.
15. Ученые и литераторы X-XII вв. в написанных ими сочинениях, в том числе древних переводах и комментариях, проявили и свои незаурядные научные способности. В ряде источников имеются сведения о некоторых из них, о других же нет никакой информации. Порой приведенные сведения слишком поверхностны и недостаточны, а местами – неверны и ошибочны.
16. Коранические идеи и постулаты, являющиеся благотворным источником, отражаясь в комментариях, способствуют обогащению художественного воображения писателей. По этой причине исследование и изучение древних комментариев крайне важно для литературной герменевтики и филологического анализа произведений персидско-таджикских литераторов.
17. Переводы и комментарии X-XII вв., как бесценные источники, оказали весьма благотворное воздействие не только на формирование художественной мысли и создание религиозно-мистических произведений, но и стимулировали появление аналогичных сочинений в последующие периоды. Их роль в развитии персидско-таджикской прозы и поэзии очевидна, в чем можно убедиться на примере «Тафсир-и Гозур», «Манхаджус-садикин» Фатхуллаха Кашани, «Мавохиб-ул-алийя» и «Джавахирут-тафсир» Кашифи и других лучших и бесценных образцов древних комментариев.
Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:
1. Книги и монографии:
1. Комментарий Абулфазла Майбуди «Кашф-ул-асрор» и его литературное значение. - Худжанд: Ношир, 2009. - 184 с. (на тадж. языке).
2. Цветы Корана (Избранное из комментария «Кашф-ул-асрор» Абулфазла Майбуди вместе с глоссарием). - Худжанд: Ношир, 2011. - 336 с. (на тадж. языке)
3. Отражение литературы в древних персидских переводах и комментариях ( Х-ХII вв.). -Худжанд: Ношир, 2012. - 576 с. (на тадж. языке).
2. Публикации в изданиях, зарегистрированных в ВАК Минобрнауки РФ:
4. Коранические комментарии и литературная герменевтика// Вестник ВЭГУ, Уфа, 2009.- № 3 (41).- С. 117-123 (на русск. языке).
5. Новые персидские слова и выражения, извлеченные из древних переводов и комментариев к Корану// Вестник Таджикского национального университета.- Душанбе, 2011.- № 4.- С. 103-108 (на тадж. языке).
6. Лексические особенности древних переводов и комментариев к Корану в XI-XII вв.// Ученые записки Худжандского государственного университета. - Худжанд, 2011.- №1 (25).- С. 32-41 (на тадж. языке).
7. Древние переводы и комментарии к славному Корану в X-XII вв.// Вестник государственного педагогического университета Таджикистана.- Душанбе, 2011.- № 4.- С. 116-123 (на тадж. языке).
8. История и эволюция перевода славного Корана на персидско-таджикский язык (с самого начала до конца XII в.)// Вестник государственного педагогического университета Таджикистана.- Душанбе, 2011.- №4.- С. 108-116 (на тадж. языке).
9. Лексическое значение «Тафсири Басоири Ямини»// Вестник Таджикского национального университета.- Душанбе, 2011.- № 7(71).- С. 333-338 (на тадж. языке).
10. Пословицы в древних персидских комментариях// Ученые записки Худжандского государственного университета, - Худжанд, 2011.- № 4.- С. 44-52 (на тадж. языке).
11. Новые материалы для совершенствования суфийских тазкире// Известия Таджикского государственного университета права, политики и бизнеса. - Худжанд, 2011.- № 4 (48).- С. 149-158 (на тадж. языке).
12. Отражение мистической терминологии в «Кашф-ул-асрор» Майбуди// Известия Академии наук Республики Таджикистан. Серия: Философия, 2012.- № 2.- С. 101-106 (на тадж. языке).
13. Шохфур Исфароини и его «Тодж-ут-тароджим»// Вестник Таджикского национального университета.- Душанбе, 2012.- № 4/1.- С. 213-219 (на тадж. языке).
14. Взгляд на историю науки тафсира и её фармировании// Известия Академии наук Республики Таджикистан. Серия: Общественных наук, 2012.- № 3.- С. 96-102 (на тадж. языке).
15. Сурободи и его «Тафсир-ут-тафосир»// Ученые записки Худжандского государственного университета. - Худжанд, 2012.- № 3 (31).- С. 23-34 (на тадж. языке).
3. Статьи:
16. Литературное значение комментария «Кашф-ул-асрор» // Адаб.- 2003.- № 5. – С. 4-7 (на тадж. языке).
17. Жизнь и творческое наследие Рашидуддина Майбуди// Ученые записки Худжандского государственного университета.- Худжанд, 2003, № 7.- С. 65-71(на тадж. языке).
18. Аяты и коранические понятия в стихотворении Ато ибн Я’куба Лохури.- Коран и персидская литература (сборник научных статей).- Арок (Иран), 1382.- С. 154-156.
19. Комментирование на персидском языке в ХI-ХII вв.// Эхёи Аджам.- 2004.- № 1. - С. 18-23 (на тадж. языке).
20. Воздействие комментария «Кашф-ул-асрор» на «Толкование Хусайни».- Сборник статей VI-ой конференции молодых ученых Согдийской области.- Хуxанд, 2004.- С. 33-37 (на тадж. языке).
21. Стихи Хакима Санои в «Кашф-ул-асрор»//Худжанд, 2004.- № 6.- С. 100-105 (на тадж. языке).
22. Поэзия Рудаки в «Кашф-ул-асрор» Майбуди//Записки востоковедов (Труды ученых факультета восточных языков ХГУ им. академика Бободжона Гафурова). - Худжанд, 2007.- № 1.- С. 158-164 (на тадж. языке).
23. Отражение аятов Корана в творчестве царя поэтов // Рудаки (Литературный альманах Культурного представительства ИРИ в Таджикистане). - Душанбе, 2006. -№ 8-9.- С. 201-208.
24. Поэзия Рудаки и рудакиподобные стихи в комментарии «Кашф-ул-асрор»//Садои Шарк.- 2007.- № 8.- С. 80-89 (на тадж. языке).
25. Комментарий к Корану.- Энциклопедия Саманидов.-Т.2.- Худжанд: Ношир, 2009.- С. 283-288 (на тадж. языке).
26. Толкование Пречистого Корана. –Энциклопедия Саманидов.-Т.2.- Худжанд: Ношир,2009.- С. 288 (на тадж. языке).
27. Знакомство с одним из древних таджикских комментариев.- Армугон (сборник научно-литературных статей). – Худжанд: Ношир, 2010. – С. 60-67 (на тадж. языке).
28. Комментарий «Басоири Ямини» и его особенности // Рудаки (Литературный альманах Культурного представительства ИРИ в Таджикистане). - Душанбе, 2011. -№29.– С. 99-134.
29. Редкостный перевод, принадлежащий перу Хазрата Мулло Накшбанди // Рудаки (Литературный альманах Культурного представительства ИРИ в Таджикистане). – Душанбе, 2011. – № 29. – С.42-68.
30. О некоторых литературных особенностях «Тафсири Басоири Ямини»// Иран- наме (научный востоковедческий журнал).- Алматы, 2011.- № 4 (20).- С. 115-130 (на русск. языке).
31. Абунаср Дарводжаки и его «Латоиф-ул-ирфон»// Армугони «Ганчи сухан» (сборник научно-литературных статей). – Худжанд: Ношир, 2012. -№ 4.- С. 142-151 (на тадж. языке).
32. «Тафсири Сурободи» и его лексические особенности// Иран- наме (научный востоковедческий журнал).- Алматы, 2012.- № 1(21).- С. 101-111 (на русск. языке).
33. Насафи и его поэтическое толкование // Записки востоковедов. (Труды ученых факультета восточных языков ХГУ им. академика Бободжона Гафурова). - Худжанд, 2012.- С. 78-83 (на тадж. языке).
[1] Салимов Н. Мар[ала[ои услубb ва та[аввули анвоъи наср дар адабиёти форсу тоxик (аср[ои IХ-ХIII). – Хуxанд: Нури маърифат, 2002. – С. 272-273.
[2] Ибни Манзур. Лисан-ул-араб.-X.9.-Бейрут: Дор ас- Содир, 2005.- С. 180.
[3] Суютb, Xалалуддин. ал-Итrан фb улуми-л-rур’ан / Тарxумаи форсb ба rалами Сайид Ма[дb {оирии Rазвинb.-X.2. -Те[рон: Амири Кабир, 1384.- С. 552.
[4] Зарrонb, Абдулазим. Мано[илул-ирфон.- X.2.-Риёз: Мактабату Назору Мустафо ал-Боз, 2001.- С. 4.
[5] Заркашb, Бадриддин. ал-Бур[он фb улуми-л-rур’он.-X.1.- Бейрут: Дорул-фикр, 2005.-С.173-187.
[6] Суютb, Xалолуддин. ал-Итrон фb улуми-л-rур’он / Тарxумаи форсb ба rалами Сайид Ма[дb {оирии Rазвинb.-X.2. -Те[рон: Амири Кабир, 1384.- С. 275-276.
[7] За[абb, Му[аммад {усайн. ат-Тафсиру ва-л-муфассирун. -X.1.- Rо[ира: Мактабату Ва[ба, 2003.- С. 28-38.
[8] За[абb, Му[аммад {усайн. ат-Тафсиру ва-л-муфассирун.-X.1.- Rо[ира: Мактабату Ва[ба, 2003.- С. 295.
[9] Суютb, Xалолуддин. ал-Итrон фb улуми-л-rур’он / Тарxумаи форсb ба rалами Сайид Ма[дb {оирии Rазвинb.-X.2. -Те[рон: Амири Кабир, 1384.- С. 597.
[10] Донишномаи xа[они ислом / Зери назари Uуломалb {аддоди Одил. - X.7. –Те[рон: Бунёди Доиратулмаорифи исломb, 1382.- С. 15.
[11] Исфа[онb, Роuиб. Муфрадоту алфози-л-rур’он. -Димишr: Дору-л-rалам, 2009.- С. 346.
[12] Донишномаи xа[они ислом / Зери назари Uуломалb {аддоди Одил. - X.7. –Те[рон: Бунёди Доиратулмаорифи исломb, 1382.- С. 15.
[13] Доиратулмаорифи бузури исломb.- X.15.–Те[рон: Маркази Доиратулмаорифи исломb, 1387. – С. 82-83.
[14] Исфароинb, Абулмузаффар. Тоxу-т-тароxим / Тас[е[и Наxиб Моили {иравb ва Алиакбар Ило[ии Хуросонb. – X. 1. -Те[рон: Интишороти илмb ва фар[ангb, 1375. – С. 5.
[15] Тарxумаи Тафсири Табарb / Ба кeшиши {абиби Яuмоb.- X.1.-Те[рон: Тeс, 1339.- С. 6.
[16] Ма[яр, Му[аммад. Тафсири Абулфутe[и Розb. - Гулистони Rур’он. - Те[рон, шумораи 143. – С. 19.
[17] Донишномаи Rур’он ва rур’онпажe[b / Зери назари Б. Хуррамшо[b.-X.1. -Те[рон: Дeстон-Но[ид, 1377.- С. 577.
[18] Исфароинb, Абулмузаффар. Тоxу-т-тароxим / Тас[е[и Наxиб Моили {иравb ва Алиакбар Ило[ии Хуросонb. – X.1. -Те[рон: Интишороти илмb ва фар[ангb, 1375. –С. 6.
[19] Атиrи Нишопурb, Абeбакр. Тафсири Сурободb / Тас[е[и Саидии Серxонb.-X.1. -Те[рон: Фар[анги нашри нав, 1381.- С. 8.
[20] Пуле миёни ше’ри [иxоb ва арeзии форсb / Тас[е[и А[мад Алии Раxоb.-Те[рон: Бунёди фар[анги Эрон, 1353.- С. 38-48.
[21] Тафсири Дарвоxакb / Нусхаи rаламии Донишго[и Те[рон.-№ 571.
[22] Майбудb, Абулфазл. Кашф-ул-асрор / Тас[е[и Алиасuари {икмат. – X. 1. -Те[рон: Амири Кабир, 1376. – С. 1.
[23] Исфа[онb, Роuиб. Муфрадоту алфози-л-rур’он. -Димишr: Дору-л-rалам, 2009.- С. 671.
[24] Гарморудb, Алии Мeсавb. Достони паёмбарон.- X.1.-Те[рон: Rадёнb,1373.- С. 13.
[25] Парвинb, Халил. Та[лили аносири адабb ва [унарии досон[ои Rур’он.- Те[рон: Фар[анггустар,1348.- С. 124.
[26] {оxb Халифа. Кашф-уз-зунун.- X.2. -Бейрут: Дору-л-кутуби-л-илмийя, 2008. –С. 553.
[27] Тафсири Кембриx / Тас[е[и Xалол Матинb.- X.1. -Те[рон: Бунёди фар[анги Эрон, 1349. –С. 395.
[28] {оким Нишопурb. Мустадрак.- X.2.- Rо[ира: Дору Ибну {азм, 2007. – С. 511.
[29] Тарxумаи Тафсири Табарb / Ба кeшиши {абиби Яuмоb.- X.3.-Те[рон: Тeс, 1339. – С. 733.
[30] Исфароинb, Абулмузаффар. Тоxу-т-тароxим / Тас[е[и Наxиб Моили {иравb ва Алиакбар Ило[ии Хуросонb. – X. 3. -Те[рон: Интишороти илмb ва фар[ангb, 1375. – С. 1018.
[31] Му[аммад Байюмb. Баррасии та’рихии rисаси Rур’он.-X.4.-Те[рон: Интишороти илмb ва фар[ангb,1383. – С. 46.
[32] Ниг. Rур’они Rудс / Ба кeшиши Алии Равоrb. -Те[рон: Муассисаи фар[ангии Ша[ид Равоrb, 1364.- С. 39.
[33] [амон
[34] Табрезb, Бур[онму[аммад {усайн ибни Халаф. Бур[они rоте’.-X.1.- Лак[нав, чопи сангb.- С. 120.
[35] Тарxумаи Тафсири Табарb / Ба кeшиши {абиби Яuмоb.-X.6.-Те[рон: Тeс, 1339. – С. 1398.
[36] Ниг. Сируси Шамисо. Сабкшиносии наср.- Те[рон: Метро, 1387. – С. 58.
[37] Майбудb, Абулфазл. Кашф-ул-асрор / Тас[е[и Алиасuари {икмат.- X. 5. -Те[рон: Амири Кабир, 1376. – С. 25.
[38] Му[аммад ибни Ма[муди Нишопурb. Басоири Яминb / Ба тас[е[и А. Равоrb. -Те[рон: Бунёди фар[анги Эрон, 1358.- С. 63.
[39] {умоb, Xалолуддин. Фунуни балоuат ва санооти адабb. -Те[рон: {умо, 1374. – С. 299-300.
[40] Xоми’у-т-тафосир (DVD) - Мавсу’атун rур’онийя - Бахши «Равзу-л-xинон»- и Абулфутe[и Розb).- X.1.- Те[рон: Ширкати Нур, 1390.- С. 636.
[41] Майбудb, Абулфазл. Кашф-ул-асрор / Тас[е[и Алиасuари {икмат.- X.5. -Те[рон: Амири Кабир, 1376. – С. 127.
[42] Тафсире бар ушре аз Rур’они маxид / Тас[е[и Xалол Матинb. -Те[рон: Бунёди фар[анги Эрон, 1352.- С. 325.
[43] Му[аммад ибни Ма[муди Нишопурb. Басоири Яминb / Ба тас[е[и А. Равоrb. -Те[рон: Бунёди фар[анги Эрон, 1358.- С. 377.
[44] Xоми’у-т-тафосир (DVD) - Мавсу’атун rур’онийя - Бахши «Равзу-л-xинон»- и Абулфутe[и Розb).- X.6.- Те[рон: Ширкати Нур, 1390.- С. 168.
[45] Довудb. Табаrоту-л-муфассирин.-X.2.-Rо[ира:Дору Ва[ба, 1994. – С. 213.
[46] Атиrи Нишопурb, Абeбакр. Тафсири Сурободb / Тас[е[и Саидии Серxонb.- X.1. -Те[рон: Фар[анги нашри нав, 1381. – С. 265.
[47] [амон. X.4.- С. 2529.
[48] Суютb, Xалолуддин. Табаrоту-л-муфассирин.- Rо[ира: Мактабату Ва[ба, 1976.- С. 88.
[49] Довудb. Табаrоту-л-муфассирин.- X.2.–Rо[ира:Дору Ва[ба, 1994.- С. 6.
[50] Авфb, Му[аммад. Лубобу-л-албоб / Ба кeшиши Му[аммади Аббосb.- X.1.-Те[рон: Мумтоз, 1361.- с. 282.
[51] {оxb Халифа. Кашф-уз-зунун.-X.2. -Бейрут: Дору-л-кутуби-л-илмийя, 2008. - С. 349.
[52] Авфb, Му[аммад. Лубобу-л-албоб / Ба кeшиши Му[аммади Аббосb.- X.1.-Те[рон: Мумтоз, 1361. – С. 281.
[53] Стори Ч.А. Персидская литература.- Библиографический обзор,Перевел с английского, переработал и дополнил Ю.Э.Брегель.-Ч.1-Ш,-М.: Наука, 1972. – С. 314.
[54] Майбудb, Абулфазл. Кашф-ул-асрор / Тас[е[и Алиасuари {икмат.- X.9. -Те[рон: Амири Кабир, 1376,- 221.
[55] Табрезb, Бур[онму[аммад {усайн ибни Халаф. Бур[они rоте’.X.1.- Лак[нав, чопи сангb.- С. 263.
[56] Атиrи Нишопурb, Абeбакр. Тафсири Сурободb / Тас[е[и Саидии Серxонb.- X.1. -Те[рон: Фар[анги нашри нав, 1381. – С. 256.
[57] Суютb, Xалолуддин. ал-Итrон фb улуми-л-rур’он / Тарxумаи форсb ба rалами Сайид Ма[дb {оирии Rазвинb.-X.2. -Те[рон: Амири Кабир, 1384.- С. 570.
[58] [амон са[. 163.
[59] Му[аммад ибни Ма[муди Нишопурb. Басоири Яминb / Ба тас[е[и А. Равоrb. -Те[рон: Бунёди фар[анги Эрон, 1358.- С. 70.
[60] Майбудb, Абулфазл. Кашф-ул-асрор / Тас[е[и Алиасuари {икмат. -X.10.-Те[рон: Амири Кабир, 1376. – С.274.
[61] Майбудb, Абулфазл. Кашф-ул-асрор / Тас[е[и Алиасuари {икмат.- X.10. -Те[рон: Амири Кабир, 1376. – С. 58-59.
[62] Майбудb, Абулфазл. Кашф-ул-асрор / Тас[е[и Алиасuари {икмат.-X.4. -Те[рон: Амири Кабир, 1376.- С.23.
