Жанровые процессы в поэзии российских немцев второй половины xx – начала xxi вв.
На правах рукописи
ЗЕЙФЕРТ Елена Ивановна
ЖАНРОВЫЕ ПРОЦЕССЫ
В ПОЭЗИИ РОССИЙСКИХ НЕМЦЕВ
ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XX – НАЧАЛА XXI вв.
10.01.08 – Теория литературы. Текстология
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание учёной степени
доктора филологических наук
Москва
2008
Работа выполнена на кафедре русской и зарубежной литературы
Карагандинского государственного университета им. Е.А. Букетова
Научный консультант: доктор филологических наук,
профессор В.В. Бадиков
Официальные оппоненты: доктор филологических наук,
профессор Г.Д. Гачев
доктор филологических наук,
профессор О.И. Федотов
доктор филологических наук,
профессор С.И. Чупринин
Ведущая организация: Московский педагогический
государственный университет
Защита диссертации состоится “____” ________ 2008 г. на заседании диссертационного совета Д 501.001.32 при Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова по адресу: 119992, Москва, Воробьёвы горы, МГУ им. М.В. Ломоносова, 1 корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке МГУ им. М.В. Ломоносова.
Автореферат разослан “____” ________ 2008 г.
Учёный секретарь
диссертационного совета М.М. Голубков
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Жанр и этническая (этнокультурная) картина мира благодаря своему органичному сходству (оба умозрительных, исторически сложившихся явления представляют собой системные совокупности элементов как определённые образы мира) гибко сопрягаются и взаимодействуют. Обладая интерэтническими характеристиками, жанр является категорией, назначение которой состоит в создании образа мира как воплощения определённой эстетической концепции действительности, и обладает способностью адекватного отражения этнических устремлений.
Внимание современного литературоведения к жанровому сознанию (О. Зырянов) и метажанровым общностям (С. Ермоленко) открывает перспективы для изучения жанра в аспекте этнической картины мира. Исторически сложные для того или иного народа периоды вызывают резкое углубление и более чёткое проявление его этнической картины мира и, очевидно, обострённое сопряжение жанровых процессов и элементов с этническими. Но и в сложное историческое время литераторы, апеллируя к жанровым моделям, безусловно, руководствуются самыми различными причинами художественного порядка.
Судьба российских немцев – своеобразного этноса, завершающего своё формирование во второй половине XX века, – полна исторических перипетий, поэтому российско-немецкая литература оказывается выразительной для изучения сопряжения жанровых и этнических процессов и признаков. Российские немцы – потомки эмигрировавших в Россию германских немцев – в настоящее время живут в Германии и СНГ (России, Казахстане, Украине, Кыргызстане, Узбекистане и др.), а также в Прибалтике, Польше, Финляндии, Израиле, США и др. Термин “российские немцы” – калька с немецкого “die Russlanddeutschen” [“российские немцы”].
Актуальность настоящей диссертации обусловлена, с одной стороны, неисследованностью связей между категорией жанра, способного, как известно, хранить эстетико-философскую память эпохи, и этнической картиной мира и, с другой стороны, отсутствием комплексного аналитического исследования поэзии российских немцев.
История вопроса многопланова и касается главным образом трёх аспектов (жанра, явленной в литературе этнической картины мира и практически неизученной литературы российских немцев). Существу изучаемых проблемных понятий (жанр, этническая картина мира, российско-немецкая литература) и истории их вопроса посвящены отдельные подразделы (1.1, 1.2 и 2.1).
Современные жанроведы обращаются к историко-культурным аспектам жанра (А. Эсалнек), выходят на уровень феноменологического его понимания, рассматривая жанровое сознание (О. Зырянов), исследуют метажанровые общности (С. Ермоленко, Р. Спивак). Проблема соотношения жанровых и этнических процессов и признаков в жанроведении не рассматривалась. Исследователи этнической картины мира специально не задавались вопросом взаимодействия жанра и этнической картины мира.
В названиях стихотворных произведений российско-немецких авторов содержатся указания на такие жанры, как песня, идиллия, послание, элегия, поэма, басня, баллада, шванк, шпрух, сонет, хайку, молитва, псалом, отрывок и др. Упоминаются лирический цикл и лирическая книга. Отдельные из помет указывают на жанровые диффузии (гимн (ода+песня), элегическое послание). Основанием для включения текстов в исследуемый корпус стало авторское указание на жанр в заглавии, подзаголовке стихотворения или рубрики, а также явное наличие в стихотворном произведении тех или иных жанровых признаков.
Трансформация и инерция жанров под воздействием творческих импульсов субкультурного, маргинального народа представляют особый интерес: типологическое жанровое исследование с учётом историко-социологического опыта этноса позволяет приблизиться к постижению своеобразия его мышления. Понятие “маргинальность” автор диссертации вслед за Р. Парком и Э. Стоунквистом в основном использует в значении “пограничное состояние на рубеже двух культур”. В общем контексте изучения мировоззрения авторов – российских немцев настоящая работа поднимает проблему их идентификации. При исследовании как органичные элементы культуры российских немцев учитываются их билингвизм и бикультурализм (а также полилингвизм и поликультурализм). Российско-немецкая субкультура формируется, питаясь немецкими, русскими и собственными, российско-немецкими, традициями.
Обследование библиографических источников по истории и культуре российских немцев выявляет следующие тенденции:
– При обилии исторических, этнографических, музыковедческих, религиоведческих трудов, число которых заметно возросло в 1990-2000-е гг., обнаруживается крайне малое количество источников, посвящённых российско-немецкой литературе. Среди них преобладают (био)библиографические и критические издания. Имеются отдельные исследования российско-немецкой литературы в области частной поэтики, в основном критического характера, биобиблиографические изыскания, обзоры, служащие комментариями к отдельным антологиям литературы российских немцев, статьи в учебниках для школ c преподаванием немецкого (родного) языка.
– Из зарубежных учёных внимание к творчеству российских немцев проявляют по преимуществу немногочисленные исследователи из Германии (А. Энгель-Брауншмидт, А. Риттер). У современных австрийских и швейцарских учёных работы по литературе российских немцев, за редким исключением, отсутствуют.
Цель исследования – на материале российско-немецкой поэзии второй половины XX – начала XXI вв. установить связь между жанровыми и этническими процессами и признаками.
Поставленная цель обусловливает следующие задачи:
– разработать механизм сопряжения жанра и этнической картины мира, выявить закономерности взаимодействия этнических и жанровых процессов и элементов;
– реконструировать этническую картину мира российских немцев и их основные национальные ключевые понятия посредством изучения литературных источников в основном периода второй половины XX – начала XXI вв. (в связи с заявленной темой в преобладающем большинстве поэтических; прозаические источники привлекаются в качестве литературного фона), а также использования публицистических, эпистолярных, исторических источников;
– рассмотреть российско-немецкую литературу как субсемиосферу в контексте концепции Ю. Лотмана о семиосфере;
– после уточнения контингента российско-немецких авторов составить корпусы текстов в различных стихотворных жанрах, обращение к которым наблюдается у поэтов – российских немцев;
– сделать анализ поэтических произведений российских немцев в жанровом аспекте;
– проследить активизацию российскими немцами тех или иных жанров с учётом условий и возможностей создания текстов, а также историко-литературных периодов (1941-1956 гг., 1957-1990 гг., 1991-2006 гг.);
– проанализировать процессы жанровой инерции и трансформации в российско-немецкой литературе;
– обнаружить и рассмотреть сопряжение российско-немецкой этнической картины мира и различных жанровых моделей.
Процесс составления корпусов текстов осложнялся тем фактом, что литература российских немцев малодоступна, не систематизирована, разбросана по отдельным книгам, журналам, альманахам, газетам. С целью получения необходимых художественных источников (книг, журналов, альманахов, рукописей) были установлены контакты с германскими издательствами, а также частные контакты с писателями, родственниками писателей, литературными объединениями, общественными немецкими организациями Германии и СНГ. Проведено обследование библиотечного фонда Российско-Немецкого Дома (г. Москва).
Поскольку российско-немецкая литература не изучалась не только в заданном аспекте, но и в целом, особое внимание было уделено комплексному анализу поэтических произведений российских немцев, в том числе стиховедческому (методики Б. Ярхо, М. Гаспарова, П. Руднева, О. Федотова и др.). Малоизученностью российско-немецкой субкультуры и литературы в частности была вызвана необходимость выявления этнической картины мира российских немцев и основных национальных ключевых понятий, а также эмпирического анализа поэтического материала.
В ходе исследования выкристаллизовалась его сверхзадача – приблизиться к постижению литературы российских немцев (как субкультурного творчества) и творческого сознания российско-немецких литераторов. Сверхзадача обусловила исследовательский интерес не только к результатам творческого труда российских немцев, но и к этапам создания произведений, а также обострённое внимание к читательскому восприятию исследуемых текстов и бытованию их в печати.
Материалом исследования стали:
– 711 авторских и коллективных поэтических сборников российских немцев;
– периодические и непериодические издания (Германия, Россия, Казахстан): газеты “Diplomatischer Kurier. Russlanddeutsche Allgemeine Zeitung” [“Дипломатический курьер. Российско-немецкая всеобщая газета”], “Deutsche Allgemeine Zeitung” [“Немецкая всеобщая газета”], “Moskauer Deutsche Zeitung” – “Московская немецкая газета”, журналы “Edita”, “Volk auf dem Weg” [“Народ в пути”], “Gemeinschaft” [“Содружество”], альманахи “Phnix” [“Феникс”], “Morgenstern” [“Утренняя звезда”], “Wir selbst. Russlanddeutsche Literaturbltter” [“Своей рукой. Российско-немецкие литературные страницы”], “Berliner Li- teraturbltter russlanddeutscher Autoren” [“Берлинские литературные страницы российско-немецких авторов”], “Век XXI. Международный альманах”, “Portfolio”, “Пенаты”, “Literaturbltter deutscher Autoren aus Russland” [“Литературные страницы немецких авторов из России”], “Литературные страницы”, “Встреча”, “Берлинская лазурь”, “Семейка”, “Landsleute” [“Земляки”], “Родник”, “Пилигрим”, “Слово” и др.;
– рукописи К. Эрлиха, Р. Лейнонена, И. Гергенрёдера, И. Кайба, Н. Рунде, Г. Вормсбехера, В. Ванке, Э. Венца и других российско-немецких авторов;
– аудиокассеты, CD с записями песенного творчества В. Куземы, С. Янке, В. Гергенредера, А. Миллер и др.;
– web-страницы российско-немецких авторов в электронных литературных альманахах “Стихи.ru” (http://www.stihi.ru), “Рифма.ru” (http://rifma.ru), “Полутона.ru” (http://polutona.ru) и др., а также на общественном сайте “Информационно-справочное агентство российских немцев” (htpp://www.rusdeutsch.ru);
– переписка с Р. и И. Лейнонен (Лауша), Г. Бельгером (Алматы), В. Вебером (Аугсбург), Н. Рунде (Дингольфинг), Н. Ваккер (Кёльн), К. Эрлихом (Гамбург), А. Дитцелем (Гамбург), Г. Вормсбехером (Москва), Р. Кесслером (Ростов-на-Дону), Ю. Герловиным (Штутгарт), И. Кайбом (Берлин), А. Шмидтом (Берлин), И. Гергенрёдером (Берлин), С. Янке (Мемминген), В. Авценом (Вупперталь), В. Солдатовым (Москва) и др.
В общей сложности к анализу привлечено творчество 406 российско-немецких литераторов.
Автором диссертации с целью погружения в российско-немецкую действительность, приближения к психологии исследуемых авторов и популяризации их творчества предпринята серия литературно-критических очерков о российско-немецких литераторах (А. Шмидт, Р. Лейнонен, Н. Ваккер и др.) и ряд интервью с ними (И. Гергенрёдер, В. Вебер, Н. Рунде и др.), а также их родственниками (вдова В. Шнитке Е. Казённова и др.), издателями (Р. Бурау, А. Барсуков и др.), опубликованных в газетах “Deutsche Allgemeine Zeitung”, “Московская немецкая газета”, “Diplomatischer Kurier. Russlanddeutsche Allgemeine Zeitung”, “Ost-West-Panorama”, “Kontakt”, журналах “Простор”, “Нива”, альманахах “Пилигрим”, “Литературные страницы” и др.
Как фоновые для российско-немецкой поэзии второй половины XX – начала XXI вв. явления к анализу привлекались российско-немецкая проза, публицистика, эпистолярии исследуемого периода, а также литература предшествующего периода (Д. Шелленберг, Х. Эльберг, А. Райхерт, Г. Шнайдер, И. Шауфлер, Г. Гансманн и др.).
Объектом исследования предстаёт российско-немецкая литература второй половины XX – начала XXI вв.
Предметом исследования является взаимосвязь жанра и российско-немецкой этнической картины мира, явленной в поэзии российских немцев второй половины XX – начала XXI вв.
Методологической основой диссертации являются концепции:
– жанра как “отвердевшего содержания” (Г. Гачев, В. Кожинов), взаимосвязи тем, мотивов и общей структуры в процессе образования жанра (М. Гаспаров), “смещения жанра”, “империализма” конструктивного принципа (Ю. Тынянов), “памяти жанра” (М. Бахтина), “жанрового сознания” (О. Зырянов), “метажанровой общности” (Р. Спивак, С. Ермоленко);
– этнической (этнокультурной) картины мира, национального образа мира, этоса культуры в различных парадигмах: 1) эстетико-философской и литературоведческой (Г. Гачев); 2) культурологической (К.-Г. Юнг, Л. Леви-Брюлль, Я. Мукаржовский); 3) психологической (К. Клакхон, Р. Редфилд, В. Вундт, Р. Бенедикт); 4) лингвистической (В. Гумбольдт, Э. Сепир, Б. Уорф, А. Вежбицкая, Ю. Караулов); 5) психолого-лингвистической (Г. Шпет, В. Бехтерев);
– отражения в искусстве коллективных установок как доминирующего начала (Х. Ортега-и-Гассет);
– семиосферы (Ю. Лотман и московско-тартуская школа);
– национальной литературы как части мировой (И.-В. Гёте);
– этногенеза (Л. Гумилёв);
– структурной устойчивости (И. Пригожин, И. Стенгерс).
По мнению В. Жирмунского, Ю. Тынянова и других учёных, для получения объективных научных данных необходимо рассмотрение не только вершинных, но и не первостепенных произведений, поскольку массовые литераторы, как правило, бережно воспроизводят жанровые и стилевые приёмы. Вследствие этого в поле нашего зрения не только первостепенные поэты (В. Шнитке), но и представители массового литературного процесса (А. Пфейффер). Регистрация методом сплошной выборки всех российско-немецких литераторов, попавших в поле зрения исследователя, в настоящей работе родственна принципам С. Чупринина как составителя литературных словарей.
В диссертации использованы структурно-описательный, структурно-типологический, историко-типологический и статистический методы исследования.
Научная новизна. Впервые в литературоведении выявляется и изучается механизм сопряжения жанра и этнической картины мира как органически близких явлений, предлагается методика исследования жанровых процессов этноса, определяются закономерности взаимодействия жанров и этнической картины мира. Проблема выходит в научную область, которую можно назвать этнолитературоведением.
Исследуется практически не изученная российско-немецкая литература, которая представлена как часть мировой литературы, своеобразное национальное явление, испытывающее безусловное влияние немецкой и русской культур. В активный научный оборот вводятся ранее не изучаемые поэтические имена. Предмет исследования – взаимосвязь жанра и этнической картины мира – рассматривается на границе двух культур, русской и немецкой. Прослеживается динамика предмета исследования на протяжении второй половины XX – начала XXI вв. с учётом исторически обусловленных периодов: 1941-1956 гг., 1957-1990 гг., 1991-2006 гг.
Посредством изучения литературных, а также привлечения исторических, публицистических, эпистолярных российско-немецких источников реконструирована этническая картина мира российских немцев. Основными её элементами являются осознание окружённости своего чужим, бытование внутри другого, стремление к автономности, приоритет статики над динамикой, ощущение “нигде на родине” или “везде на родине”, генетический страх перед изгнанием, состояние постоянной уязвимости, страх быть заметнее других, повышенный интерес к растительной символике (слабые растения, растения без корней), обострённое желание законного отношения к родному этносу, стремление подчеркнуть своеобразие родного этноса, стремление к интеграции внутри своего этноса. Определены и охарактеризованы основные национальные ключевые понятия российских немцев – “das Heim”/“die Heimat”/“(родной) дом”/“Родина”, “die Angst”/“страх (из-за уязвимости)”, “der Weg”/“путь”, “die Verbannung”/“изгнание”, “das Recht”, “die Gerechtigkeit”/“право”, “справедливость”, “die Hoffnung”/“надежда”.
В контексте семиосферной концепции Ю. Лотмана российско-немецкая литература изучена как субсемиосфера. Показывается, что в условиях усиленного давления советского норматива российско-немецкая литература, находясь на отдалённой периферии, теряла специфику и потенциальное богатство, но в поле напряжения в условиях конфликта началось созревание её собственного ядра.
Продемонстрировано, что жанровое поле претерпевает перемещение материала из центра в периферию и обратно. Прогнозируется активизация российско-немецкой литературы: историческая маргинальность, порождая субкультуру, может стать мощным стимулом для генерации нового и поиска своего читателя.
Доказывается, что, притягиваясь к силовому полю этнической картины мира российских немцев, жанры активизируют признаки, способные отражать этнические устремления, жанровые процессы начинают взаимодействовать с этническими. Выявляются виды отражения жанрами этнических признаков – прямое, антонимическое и смешанное. Автор диссертации приходит к выводу, что поэты – российские немцы либо усиливают те или иные жанровые компоненты, либо активизируют не свойственные данным жанрам или свойственные им в малой степени элементы. Для второго вида жанрового бытования принципиально важным предстаёт процент вмешательства в жанровое поле – при значительном усилении доли нетипичных для жанра признаков, стимулированные жанрами-источниками, возникают новые, российско-немецкие, жанры или жанровые разновидности (так, Vierzeiler и Achtzeiler отталкиваются от шпруха, Dreizeiler – от хайку).
Показано, что апелляция к тем или иным жанрам в российско-немецкой поэзии обусловлена этнически. Отмечена прямая связь между историческими событиями в жизни этноса и жанровыми вспышками.
Проявляется постепенное возрождение российско-немецкой литературы, свидетельством которого выступает заметное развитие жанрового поля.
Основные положения, выносимые на защиту:
– жанр как воплощение определённой эстетической концепции действительности способен отражать те или иные фрагменты этнической картины мира;
– жанровые процессы и жанрообразующие признаки сопрягаются с этническими процессами и элементами этнической картины мира;
– углубление и более чёткое проявление в исторически сложные периоды этнической картины мира способствуют обострённому взаимотяготению жанровых и этнических моделей и активизации жанрообразующих признаков, способных отражать и маркировать этнические элементы;
– литературное творчество российских немцев не идентично фактам немецкой и русской литературы, а принадлежит особому, своеобразному российско-немецкому этносу;
– этническая картина мира российских немцев характеризуется такими элементами, как осознание окружённости своего чужим, бытование внутри другого, стремление к автономности, приоритет статики над динамикой, генетический страх перед изгнанием, состояние постоянной уязвимости, страх быть заметнее других, ощущение “нигде на родине” или “везде на родине”, повышенный интерес к растительной символике (слабые растения, растения без корней), обострённое желание законного отношения к родному этносу, стремление подчеркнуть своеобразие родного этноса, стремление к интеграции внутри своего этноса; отдельные черты носят гибридный, русско-немецкий характер (немецкая организованность + русская беспечность; немецкая дистантность + русская душевность, фамильярность и др.); по терминологии Г. Гачева, Космос российских немцев можно определить как путь к дому, Логос – как обострённое желание законного отношения к родному этносу, Психею – как состояние постоянной уязвимости; основными российско-немецкими национальными ключевыми понятиями предстают “das Heim”/“die Heimat”/“(родной) дом”/“Родина”, “die Angst”/“страх (из-за уязвимости)”, “der Weg”/“путь”, “die Verbannung”/“изгнание”, “das Recht”, “die Gerechtigkeit”/“право”, “справедливость”, “die Hoffnung”/“надежда”;
– по законам семиосферы (Ю. Лотман), российско-немецкая литература, соединяя и парадоксально разделяя немецкую и русскую картины мира, занимает пограничное положение; исследуемая литература находится на стадии пассивного насыщения, накопления потенциала; другое (в России – русское, в Германии – немецкое) используется для генерации новой художественной информации; развитие российско-немецкой литературы происходит по принципу “отрицания отрицания”: преобладание немецкого (тезис) – сближение с русским (антитезис) – утверждение собственно российско-немецкого (синтез); под особым давлением советских догм российско-немецкая литература теряет многие возможности, но начинает накапливать в себе творческую энергию; российско-немецкая литература готова к самоописанию; под историческим влиянием жанровое поле российско-немецкой литературы претерпевает смещение определённого материала из центра в периферию и обратно, внутри отдельных жанров происходят перераспределение жанровых признаков и активизация элементов, способных отражать этнические устремления;
– жанры в российско-немецкую литературу второй половины XX – начала XXI вв. вводятся порционно, на жанровое поле влияет историческая ситуация;
– российско-немецкие литераторы либо усиливают типичные для тех или иных жанров признаки (защищённость, ограждённость от другого в идиллии, направленность к собеседнику в послании, изображение человека в экстремальных условиях в балладе), либо активизируют несвойственные данным жанрам или свойственные им в малой степени компоненты (коллективный субъект, оппозиция асоциальности в шансонной песне, флористические аллегории в басне);
– наблюдается прямое, антонимическое и смешанное отражение жанрами этнических признаков.
Практическая ценность исследования. Автор показывает механизм и предлагает методику изучения взаимодействия жанровых и этнических процессов и элементов. Содержание и выводы диссертации могут быть использованы для сопоставления при аналогичных исследованиях сопряжения жанра и этнической картины мира, для характеристики литературы российских немцев в энциклопедических и справочных изданиях, в учебниках и учебных пособиях, для составления антологии литературы российских немцев, для преподавания теоретико- и историко-литературных курсов, а также ведения спецкурсов и спецсеминаров.
Автором работы составлена антология литературы российских немцев второй половины XX – начала XXI вв. Разработан спецкурс “Жанр и этническая картина мира (на материале поэзии российских немцев второй половины XX – начала XXI вв.)” для студентов и магистрантов филологических факультетов и факультетов иностранных языков. В процессе исследования производился подстрочный и художественный (В. Шнитке, Л. Франк и др.) перевод немецкоязычного литературного материала на русский язык.
Апробация работы. Фрагменты исследования опубликованы в материалах международных конференций и научных журналах в Москве, Санкт-Петербурге, Праге (Чехия), Гельзенкирхене (Германия), Фехта-Лангфёрдене (Германия), Ростове-на-Дону, Белгороде, Великом Новгороде, Самаре, Шуе, Ижевске, Екатеринбурге, Новосибирске, Кемерово, Томске, Тюмени, Барнауле, Чите, Днепропетровске, Астане, Алматы, Кокшетау, Павлодаре, Караганде и др. Положения и выводы диссертации были доложены и обсуждены на I и II международных симпозиумах “Русская словесность в мировом культурном контексте” (Москва, 2004, 2006), X Юбилейной международной конференции “Текст. Структура и семантика” (Москва, 2005), XI международной научной конференции “Российское государство, общество и этнические немцы: основные этапы и характер взаимоотношений (XVIII-XXI вв.)” (Москва, 2006), XII международной научно-практической конференции “Немцы России: исторический опыт и современные проблемы самоорганизации” (Москва, 2007), III, IV, V и IV международных конференциях Научного объединения немцев Казахстана (Алматы, 2001, 2003, 2005, 2007), республиканской научно-практической конференции “Актуальные проблемы функционирования и преподавания языков в межкультурном пространстве” (Караганда, 2004) и других научных мероприятиях, а также на заседаниях кафедры русской и зарубежной литературы Карагандинского государственного университета им. Е.А. Букетова и Научного объединения немцев Казахстана. Основные положения диссертации были представлены на 32 научных конференциях – международной научно-практической конференции “Наука: теория и практика” (Прага, Днепропетровск, Белгород, 2005), XI Всероссийской научно-практической конференции “Изучение творческой индивидуальности писателя в системе филологического образования: наука – вуз – школа” (Екатеринбург, 2005), V международной конференции “Культура и текст” (Самара, Барнаул, 2005), II международной научно-практической конференции “Стеллеровские чтения”, посвящённой 60-летию окончания второй мировой войны (Тюмень, 2005), V и VI Всероссийских научных конференциях с международным участием “Духовные начала русского искусства и образования” (“Никитские чтения”) (Великий Новгород, 2005, 2006), международной научно-практической конференции “Проблемы и перспективы воспитания языковой культуры и формирования языковой личности молодого журналиста и филолога евразийского пространства” (Москва, 2006), II международной научно-практической конференции “Дни науки – 2006” (Днепропетровск, 2006), I международной научной конференции “Изменяющаяся Россия: новые парадигмы и решения в лингвистике” (Кемерово, 2006), международном симпозиуме “Открытый мир: мультикультурный дискурс и межкультурные коммуникации” (Чита, 2006), международном симпозиуме “Глобальный культурный кризис Нового времени и русская словесность”, посвящённом памяти А. Тарковского (Шуя, 2006), X Кормановских чтениях (Ижевск, 2007) международной научно-практической конференции, посвящённой году России в Казахстане и 60-летию КазЖенПИ (Алматы, 2004), и др.
Автор диссертации принял участие в работе научного совета по культуре комиссии при Президиуме Российской Академии наук “Искусство и духовная жизнь общества” (председатель комиссии – главный научный сотрудник ИМЛИ РАН, доктор филологических наук Ю. Борев). Является членом Международной ассоциации исследователей истории и культуры российских немцев (председатель – доктор исторических наук А. Герман).
В общей сложности диссертантом по проблемам жанра опубликовано 86 работ, из них по проблемам российско-немецкой литературы – 75. Монографий по проблемам жанра – 2 (1 по теме диссертации), учебное пособие – 1. Статьи по теме диссертации опубликованы в изданиях, рекомендованных ВАК России (“Вопросы филологии”, “Alma mater. Вестник высшей школы”, “Русский язык за рубежом”, “Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки”, “Вестник Томского университета”) и Комитетом по надзору и аттестации в сфере образования и науки Министерства образования и науки (ВАК) Республики Казахстан (“Вестник КазНУ им. аль-Фараби”, “Вестник Павлодарского университета”, “Евразия”, “Вестник университета “Кайнар”, “Поиск”, “Простор”).
В качестве референта секции “Литературный жанр” автор исследования провёл семинар для молодых российско-немецких поэтов и филологов на Зимней академии творческой молодёжи от Всероссийского немецкого молодёжного объединения “Jugendring” (Москва, 2006) и выступил составителем альманаха поэзии и прозы молодых российских немцев. Как член редколлегии журнала “АMANAT” (Алматы) подготовил материал для номера, посвящённого литературе российских немцев, проживающих в Германии (№ 2, 2005). Является автором разделов “Немецкая литература” в коллективной монографии “Литература народов Казахстана” и учебном пособии “Очерки по мировой литературе рубежа XX-XXI столетий”, выпущенных Институтом литературы и искусства им. М.О. Ауэзова Министерства образования и науки Республики Казахстан (Алматы, 2004, 2006).
С целью подтверждения отдельных результатов исследования было проведено 4 эксперимента с архичитателем. В первом случае 120 человек подтвердили определённые данные по этнической картине мира российских немцев. Во втором эксперименте для выяснения эффекта, производимого, по терминологии автора исследования, естественной и искусственной баснями, было задействовано 162 владеющих немецким языком реципиента (студенты факультета иностранных языков, слушатели языковых курсов, участники немецкого движения в СНГ и др.). Третий эксперимент проведён совместно со студентами отделения “Иностранная филология” в русле изучения проблем коммуникативной поэтики по дисциплине “Теория литературы” с целью уточнения жанровой природы лирического стихотворения с басенной ситуацией; в общей сложности проанкетировано 415 человек. В четвёртом эксперименте, проведённом с целью уточнения жанровой природы стихотворений в полижанровом цикле, участвовало 106 информантов.
Логика построения диссертационной работы обусловлена сочетанием диахронического и синхронического подходов.
Над историей литературы российских немцев разных периодов и её классификацией и периодизацией работали Ф. Шиллер, Э. Репина, В. Клейн, Д. Гольман, В. Эккерт, Г. Вормсбехер, Н. Паульзен, А. Дульзон, Д. Вагнер и другие учёные и деятели культуры. Общность их периодизаций – опора на историю советского и постсоветского периодов, однако исторический критерий служит здесь литературным целям. Так, одна из существующих периодизаций истории литературы российских немцев предложена Н. Паульзен. Будучи составителем 2-томного издания российско-немецкой литературы “Zwischen “Kirgisen-Michel” und “Wolga, Wiege unserer Hoffnung” [“Между “Kirgisen-Michel” и “Волга, колыбель наших надежд”], Н. Паульзен распределяет материал по заявленным ею во введении этапам. На исследуемый нами период – 1950-2000 гг. – по данной периодизации выпадают следующие этапы:
“Von 1941 bis 1956. Jahre des grossen Schweigens, Deportation, Arbeitsarmee, Gefngnisse, Verbannung, seelische Verkrppelung der Volksgruppe.
Von 1956 bis 1990. Versuch eines Neubeginns, Jahre unbegrndeter Erwartungen und vlliger Trostlosigkeit; als Folge Ausreisestrom.
90-er Jahre. Konsolidierungsversuche in Russland – die Suche nach neuer Identitt in Deutschland”.
[“С 1941 по 1956. Годы великого молчания, депортация, трудармия, тюрьмы, изгнание, психическое увечье этноса.
С 1956 по 1990. Попытка начать всё заново, годы необоснованных ожиданий и полной безутешности; как следствие поток эмиграции.
1990-е гг. Попытка консолидации в России – поиск новой идентификации в Германии”].
К периодизации Н. Паульзен близка периодизация Р. Кайля, который следующим образом характеризует важные для нашего исследования этапы:
“…c) Von 1941 bis 1957: die “Jahre des groen Schweigens”, der Deportation, Trudarmija, Gefngnisse, Verbannung und Katorga; und
d) von 1957 bis 1990: Jahre unbegrndeter Erwartungen, gescheiterten Neubeginns, vlliger Trostlosigkeit, dem Untergang geweihter Jahre”.
[“…с) с 1941 по 1957: годы “великого молчания”, депортация, трудармия, заключение, изгнание и каторга; и
d) c 1957 по 1990: годы необоснованных ожиданий, потерпевшего крушение начала новой жизни, полной безутешности, годы обречённости на гибель”].
Отвлекаясь от метафоричности, свойственной авторам периодизаций, отметим, что исторические периоды здесь фиксируют эволюцию литературы.
1940-е гг. для российских немцев, оказавшихся в условиях неволи, безусловно, скудны литературной продукцией, но интересуют нас как этап, предшествующий исследуемому нами периоду.
Композиция работы учитывает условия и возможности создания российскими немцами художественных произведений. Исследование материала показало, что в зависимости от исторического периода российские немцы активизировали тот или иной спектр жанров:
– 1941-1956. В трудных исторических ситуациях объяснима быстрая эмоциональная апелляция к определённым средним лирическим жанрам – песне, к тому же легко живущей в коллективном сознании, идиллии, посланию, элегии: средний лирический объём не требует особых условий для создания текста, лирическая тональность позволяет адекватно выразить переживания.
– 1957-1990. В период осмысления прошлого активизируются лиро-эпические и эпические жанры (поэма, басня, баллада, шванк), способные отразить историческую и социальную проблематику.
– 1991-2006. На новых этапах усиливается интерес к крупным концептуальным (лирическая книга, лирический цикл), экспериментальным (отрывок), религиозным (молитва, псалом) и “твёрдым” (сонет, триолет, хайку) жанровым формам, что свидетельствует о тенденции к обновлению российско-немецкой литературы. Рождаются российско-немецкие “строфические” жанровые формы (Dreizeiler, Vierzeiler, Achtzeiler).
Предложенное соотношение условий и возможностей создания произведений с историческими периодами говорит лишь о мере преобладания, носит характер тенденции. В творчестве российских немцев различных периодов наблюдается апелляция (высокочастотная, среднечастотная, редкая, единичная) к разнообразным жанровым моделям, в том числе с целью выражения этнических устремлений. В творчестве одного автора возможны все три указанных вида жанрового творчества.
Структура работы. Диссертация состоит из Введения, Основной части (5 разделов), Заключения, Библиографии, Примечаний и составляет 522 страницы.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во Введении даётся общая характеристика работы, обозначается её актуальность, ставятся цель и задачи, указываются материал, объект и предмет исследования, определяются методологическая основа и методы исследования, раскрывается научная новизна, декларируются основные положения, выносимые на защиту, мотивируется композиция работы.
Первый раздел диссертации “Жанр и этническая (этнокультурная) картина мира” состоит из 3 подразделов.
В подразделе 1.1 “Жанр как формально-содержательная целостность и воплощение определённой эстетической концепции действительности” характеризуется категория жанра, даётся её трактовка на исторических и современном этапах литературоведения. Жанр как “формула добытой эстетической истины” (Ю. Стенник) создаёт и консервирует в себе определённую концепцию действительности. По О. Зырянову, жанр есть онтологическое свойство художественного мышления, категория феноменологического опыта, закрепляющая в индивидуальном творческом процессе связь художника с культурно-исторической “памятью жанра” (жанровой традицией).
В подразделе обозначены основные подходы к изучению жанра в русском литературоведении – формальный, типологический (содержательный), формально-содержательный, генетический формально-содержательный. Изложена суть концепций “памяти жанра” (М. Бахтин), “смещения жанра” (Ю. Тынянов), “жанрового сознания” (О. Зырянов) и др. Рассмотрены такие жанровые составляющие, как “носители жанра” (М. Липовецкий), жанрообразующие признаки, жанровая аура, жанровая ситуация, и такие творческие процессы, как “жанровое ожидание” (Л. Чернец), жизнь, или судьба жанра. Подчёркнута проблема жанровой дифференциации. Особое внимание уделено жанровым процессам и категории метажанра (Р. Спивак, С. Ермоленко). Обозначены функции жанра и дано его определение.
В подразделе 1.2 “Этническая картина мира: основные составляющие, явленность в искусстве. Национальная литература как часть мировой литературы в её многообразии” обобщаются научные данные об этнической (этнокультурной) картине мира (национальном образе мира, национальной модели мира, этосе культуры) и национальной литературе. Обращаясь к научной базе данных по этим проблемам (Р. Редфилд, Р. Бенедикт, Г. Гачев, А. Вежбицкая, В. Жирмунский, К. Трегер и др.), автор диссертации рассматривает составляющие “гносеологии” этноса – его Космос, Психею и Логос (Г. Гачев), категории этнической картины мира (пространство, время, я/другие, уникальное/общее, жизнь/смерть, отсутствие/бытие, движение/статика, автономия/зависимость и др.). Языковая картина мира, часть этнической картины мира, рассматривается как закрепление в языке (в том числе языке художественной литературы) национального образа жизни, национального характера. Этническая картина мира находит выражение в лингвоспецифичных словах (А. Вежбицкая).
Основываясь на научной теории и художественной практике, автор исследования декларирует возможность выявления черт этнической картины мира определённого народа с опорой на произведения художественной литературы и других видов искусства. Диссертант останавливается на проблеме современной глобализации и в связи с этим проблеме национального. В условиях “гуманной глобализации” (Ю. Борев) единение культур раскрепощает каждую из них и даёт возможность в свободных условиях укреплять своеобразие. Национальная литература предстаёт частью единой мировой литературы в её многообразии.
Разработанная автором диссертации теория взаимодействия жанровых и этнических процессов и признаков излагается в подразделе 1.3 “Механизм сопряжения жанра и этнической картины мира”. Литература в целом способна отражать этнические картины мира, а жанр – определённый фрагмент бытия этноса. Жанр является над- и интерэтнической категорией, однако он способен быть национально обусловленной формой мышления и в своих конкретных проявлениях отражать те или иные компоненты определённой этнической картины мира. Уникальность авторского сознания не противоречит общности установок, переживаний, устремлений различных представителей одного этноса, оказавшихся в общих исторических условиях, проявляющих порой комплекс сходных национальных чувств. Эта общность может ложиться на определённые, имеющиеся в арсенале литературы жанровые модели, побуждать жанровые трансформации, вызывать к жизни те или иные новые жанры и жанровые модификации.
Изучению жанра в аспекте этнической картины мира во многом способствует выход литературоведения на новый, феноменологический уровень исследования, когда жанр воспринимается как сущность, имеющая “внутреннюю энтелехию”, то есть “внутреннюю заданность, императив тождества самому себе” (С. Аверинцев). Жанр самостоятельно идёт по траектории своего внутреннего развития, проникаясь всеми нюансами авторского сознания, в том числе этническими.
По наблюдениям диссертанта, жанр и этническая картина мира обладают органичным сходством. Оба умозрительных явления предстают образами мира, элементами классификаций, исторически сложившимися данностями, совокупностями компонентов, открытыми системами с подвижными границами. Будучи соразмерными миру, жанр и этническая картина мира отражают определённое его видение. Прямо перекликаются отдельные параметры жанра и этнической картины мира: субъектно-объектная организация жанра / этнические оппозиции “я – другие”, “индивидуум – коллектив”; пространственно-временная организация жанра / пространство и время в этнической картине мира; и др.
Соотносимы между собой отдельные законы бытования жанра и этноса как носителя этнической картины мира:
1. Память жанра и этноса. По концепции “памяти жанра” М. Бахтина, жанр в течение всей своей жизни сохраняет те или иные признаки, имевшиеся в его первичном репертуаре, и тяготеет к ним, даже если теряет прямую связь с первоисточником. Народ в процессе своего бытования хранит черты этнической картины мира. Будучи отлучённым от родины, этнос в исторической памяти воспроизводит возможность возврата на исконные территории (Т. Иларионова).
2. Судьба жанра и этноса. Жанр и этнос развиваются по сходным фазам рождения, формирования, расцвета, возможного угасания, переживают ассимилятивные и дессимилятивные процессы (для жанра – диффузии, для этноса – смешения).
3. Положение жанра и этноса. И жанр, и этнос могут находиться в магистральном и маргинальном положении.
Сходство природы жанра и этнической картины мира способствует их гибкому сопряжению.
Из общих закономерностей взаимодействия этнических и жанровых процессов и признаков диссертант указывает следующие: в те или иные исторические периоды этнос активизирует или игнорирует определённые жанры; диалектическое развитие национальных жанров сопрягается с законом “империализма” конструктивного принципа (Ю. Тынянов), наследование становится возможным при условии замены старого новым; у каждого этноса своя комбинаторика жанров и уникальные метажанровые общности; на сложных этапах истории черты этнической картины мира углубляются и чётко обозначаются, и между жанром и этнической картиной мира как категориями ментального свойства возникает обострённое взаимотяготение; усиленная связь между жанровыми и этническими процессами и компонентами проявляется как в исторически трудный для нации период, так и в последующий за ним; на подобных этапах представители определённого этноса, оказавшись в общих исторических условиях, проявляют комплекс сходных национальных чувств, которые могут быть ориентированы на те или иные жанровые модели, побуждать процессы трансформации и диффузии жанров, а также процесс образования новых жанровых модификаций и жанров.
В диссертации подчёркивается, что и в исторически напряжённые периоды авторы свободно обращаются к различным жанрам, опираясь на свою художественную интуицию. У российских немцев, как и у любого народа, активно проявляется жанровая мотивация эстетического характера.
Жанры отражают в себе признаки этнической картины мира. С этническими элементами зачастую сопрягаются константы и доминанты жанров, хотя и факультативные признаки жизнеспособны в этой миссии. Под влиянием этнических процессов может происходить смещение константных, доминантных и факультативных признаков, их перераспределение.
Лексическое поле жанра может включать в себя национальные ключевые понятия, лингвоспецифичные слова этноса.
Под этническим влиянием жанр способен начать рождение множества модификаций, отдельные из которых могут быть эффективны в выражении национальных устремлений.
При сопряжении жанра и этнической картины мира либо усиливаются определённые жанровые элементы, либо активизируются признаки, свойственные жанру в малой степени, или вносятся элементы, не свойственные ему. Принципиально важной предстаёт доля вмешательства этнических процессов в жанровую модель, которая под активным воздействием в конкретных своих инвариантах может существенно мутировать.
Взаимодействуя с этнической картиной мира, жанр остаётся надэтнической категорией: этнос востребует те или иные жанры благодаря адекватности отдельных их элементов в данной ситуации. Используя одни и те же жанры, различные этносы отражают в них свойственные им компоненты.
Жанры кодируют в себе те или иные элементы этнической памяти определённого народа. Однако расшифровка их возможна лишь при исследовании динамически сложного процесса течения и взаимобытования различных жанров.
С этническими процессами и компонентами сопряжены жанровые процессы трансформации, инерции, диффузии. Авторы апеллируют к жанровым диффузиям при недостаточности “ментального” потенциала того или иного жанра. На поле скрещивания и срастания жанров образуются особые энергетические поля, импульсы которых позволяют полнее выразить устремления этноса.
Этнические процессы могут влиять на жанр, но благодаря памяти жанра он остаётся узнаваемым. Однако в отдельных случаях происходит деформация литературных явлений.
Жанры инонационального происхождения могут влиять на этнос, но народ не перестаёт обращаться к своему наследию.
В настоящей работе выявляется механизм сопряжения жанра и этнической картины мира. Он является одним из примеров взаимодействия литературы и действительности: в исторически сложные для этноса периоды авторское сознание активно привлекает жанровые модели, способные отразить и маркировать элементы этнической картины мира; притяжение друг к другу коррелирующих этнических и жанровых признаков, обусловленное и направляемое спецификой национальных и жанровых процессов, создаёт области непосредственного взаимодействия жанра и этнической картины мира. В диссертации предлагается методика исследования жанровых процессов этноса, включающая 14 пунктов: 1. По наиболее характерному, насыщенному историческими перипетиями периоду необходимо установить этническую картину мира и выявить национальные ключевые понятия. 2. Определить, какие жанры и – в новейшее время – жанровые ситуации используются этносом (период исследования жанровых процессов зависит от специфики развития данной национальной литературы). 3. Составить синхронический и диахронические реестры жанров. Периодизация обусловлена этапами эволюции изучаемой литературы. Если специальная периодизация не используется, то диахронические реестры целесообразно давать по десятилетиям, поскольку период в 10 лет позволяет увидеть взаимосвязь между поколениями литераторов. (Сложный характер бытования российско-немецкой литературы и связанное с этим нередкое отсутствие датировок текстов затрудняет данную задачу.) 4. Выявить частотность тех или иных жанров (высокая, средняя, низкая, единичные случаи). 5. Распределить жанры по различным критериям (традиционности – устоявшиеся и не устоявшиеся в традиции, принадлежности той или иной культуре – свойственные родной культуре и заимствованные из других культур; и др.). Классическое деление по критериям рода (эпос, лирика, драма) и типа художественной речи (поэзия, проза) и оценка полученных пропорций позволят получить первые, зримые результаты. 6. Рассмотреть отражение в жанрах и жанровых элементах признаков этнической картины мира. 7. Проанализировать соотношение национальных ключевых понятий и жанров. 8. Выявить жанровые тяготения всего этноса, отдельных литературных объединений и авторов. Исследовать частные жанровые системы – дать анализ жанров у отдельных авторов, а также в контексте литературных объединений. Особое внимание уделить творчеству массовых литераторов, в чьих произведениях бережно копируются жанровые и, возможно, этнические признаки. 9. Изучить непосредственные контакты между жанрами – в процессе жанровой диффузии, внутри книги, цикла, в контексте творчества одного автора, одного литературного объединения (изучается по коллективной печатной продукции и рукописным источникам литературного общества). 10. Обнаружить и проанализировать трансформации жанров, установить цели этих мутаций, их связь с этнической картиной мира. 11. Проследить специфику (в том числе национальную) функциональности художественных элементов в контексте жанра. 12. Исследовать читательское восприятие жанров (принимается во внимание мнение национальной и инонациональной аудитории). 13. Изучить фольклоризацию жанров и влияние фольклора на литературные жанры. 14. Установить виды сопряжения этнических и жанровых элементов (по нашей терминологии, прямое, антонимическое и смешанное).
Алгоритмически желательно выполнять пункты 1-5. Относительно пунктов 6-13 рекомендуется не последовательность, а синхронность действий.
Автором диссертации обнаружены такие виды отражения в жанрах этнических признаков, как прямое, антонимическое и смешанное. В случае прямого отражения тональность и семантика взаимодействующих этнических и жанровых признаков совпадают. В примерах антонимического отражения этнические признаки с негативной семантикой притягивают жанровые элементы с положительной. Порой на материале одного жанра наблюдается и прямое, и антонимическое отражение этнических признаков в жанровых. В этих случаях происходит смешанное отражение. Под влиянием этнических процессов нередко возникают жанровые диффузные образования, поскольку признаки одного жанра оказываются недостаточными для отражения сегмента этнической картины мира.
Механизм сопряжения элементов жанра и этнической картины мира российских немцев (прямое и антонимическое сопряжение) показан в подразделе на примерах жанров элегии и идиллии (схемы 1 и 2).
Второй раздел диссертации называется “Российско-немецкая литература как субсемиосфера” и включает в себя 2 подраздела.
В подразделе 2.1 “Идентификация и самоидентификация писателей – российских немцев” определяется контингент российско-немецких литераторов, изучается билингвальная природа их творчества (пункт 2.1.1 “Контингент российско-немецких писателей, их бикультурализм и билингвизм”) и выявляются факты, определяющие специфичность российско-немецкой культуры (пункт 2.1.2 “Субкультура российских немцев. Способы интеграции: российско-немецкие литературные объединения, издательства, издания”). Самоорганизация российско-немецких литераторов, с одной стороны, способствует их интеграции в российско-немецкой среде, с другой – может препятствовать их полноценной литературной коммуникации.
Автор диссертации останавливается на самоназваниях российских немцев – “die Russlanddeutschen” [“российские немцы”], “русские немцы”, “die Deutschrussen”, отмечая распространённость и устоявшийся характер первого из них (как в немецком, так и в русском вариантах). В работе приводятся мнения учёных (Г. Бельгер, составители энциклопедии “Немцы России”) в подтверждение расширительного понимания термина “российские немцы” как потомков германских эмигрантов в Россию. Диссертант даёт краткий обзор литературы российских немцев. Преобладающий массовый характер российско-немецкой литературы свидетельствует о стремлении интеллигенции сохранить этнос в младших поколениях, используя воспитательную силу поэзии, а также о необходимости отражения на бумаге тягот, выпавших на долю народа, и путей их преодоления.
В работе изложены результаты обследования (био)библиографических изданий, проделанного с целью обнаружения источников по литературе российских немцев второй половины XX – начала XXI вв.
Пристальное внимание уделено специальным, конкретно посвящённым теме российских немцев библиографическим изданиям – от систематического указателя Р. Губергрица до новейших изданий. Одним из наиболее авторитетных подобных источников является издание “Российские немцы. Отечественная библиография 1991-2000 гг. Указатель новейшей литературы по истории и культуре немцев России”, составленный Т. Черновой (М., 2001). Высокий интерес вызывают также библиографические справочники по истории и культуре российских немцев, вышедшие в Германии. Эти издания показывают, что учёные (А. Энгель-Брауншмидт, А. Риттер) в своих статьях касаются проблем культурной идентификации российских немцев, состояния российско-немецкой литературы, её основных тем, восприятия читателем, партийности, патриотичности, ассимиляции “чужого” в “родном”. Само возникновение в 1970-е гг. интереса к советской немецкой литературе, в том числе на Западе, обусловлено тем, что она вышла из подполья и стала заметным явлением художественного процесса. Однако научная активность по отношению к российско-немецкой литературе в Германии имела временный характер и не перешла в тенденцию. Одной из важных причин этого, на наш взгляд, явилось предложенное А. Риттером мнение о литературе российских немцев как о “литературе немецкой диаспоры”, то есть части немецкой литературы. В число обследуемых библиографических источников были включены наиболее современные германские и австрийские издания по литературоведению.
Обследование всех источников показывает, что российско-немецкой литературе в научной мысли уделяется крайне мало внимания. Среди трудов различных научных направлений доминируют исторические изыскания, а также этнографические исследования по регионам расселения российских немцев. Высока доля политологических, религиоведческих, музыковедческих трудов. Предпринимаются редкие попытки изучения ментальности российских немцев. Проблема этнической идентичности российских немцев начинает разрабатываться в социологии.
Диссертант останавливается на немногочисленных работах по литературе российских немцев, принадлежащих Л. Кирюхиной, Р. Кайлю, И. Варкентину, В. Ветренко, А. Скагиевой и др., литературно-критических обзорах бывших редакторов советских и постсоветских российско-немецких альманахов Г. Вормсбехера и Г. Бельгера.
Обзор энциклопедических изданий выявляет игнорирование литературы российских немцев в советское время и появление внимания к ней на постсоветском этапе. Так, умалчивание российско-немецкой литературы в энциклопедической 6-томной “Истории советской многонациональной литературы” (1970-1974) компенсировано затем её равноценным положением в ряду с творчеством других народов в новейшей энциклопедии “Литературы народов России: ХХ век” (2005).
Сложность определения контингента российско-немецких писателей обусловлена неоднозначностью идентификации российских немцев. Контингент российско-немецких писателей уточнён с опорой на работы Г. Бельгера и других исследователей.
Язык творчества – важный показатель идентичности российских немцев. Российские немцы проявляют явно выраженную тенденцию к русско-немецкому билингвизму. Генетически их родным языком является немецкий, но российско-немецкие писатели, по мнению Г. Бельгера, могут способствовать развитию своей литературы и с помощью другого языка. Понятие “художественный билингвизм” уточняется в диссертации вслед за В. Бадиковым. Диссертант приводит примеры русско-казахского, русско-корейского, русско-белорусского билингвизма.
В российско-немецкой литературной среде автором диссертации выделяются следующие виды использования языка в творчестве.
1. Полное (двустороннее) двуязычие (К. Эрлих, В. Шнитке).
2. Неполное (одностороннее) двуязычие.
2.1. Писатель пишет преимущественно на немецком языке, владея русским языком и переводя с русского на немецкий (И. Варкентин).
2.2. Писатель использует в своём творчестве русский язык, зная немецкий язык и прибегая к нему в переводах с немецкого на русский (Р. Лейнонен).
3. Одноязычие.
3.1. Автор использует в своём творчестве только русский язык (О. Берггольц), не в совершенстве владея (не владея) немецким.
3.2. Автор пишет только на немецком языке (Н. Дэс), не в совершенстве владея (не владея) русским.
Творчество одного автора может эволюционировать, к примеру, от третьего типа ко второму и даже к первому или – регрессивно – от первого типа ко второму.
В исследовании прослежены языковые тенденции у старшего, среднего и младшего поколений российско-немецких литераторов. Материал распределён по группам по критерию поколения.
О том, что российские немцы являются особым этносом, отличным от русского и немецкого, свидетельствуют прямые заявления российско-немецких литераторов (В. Гагин, И. Гергенрёдер, Н. Рунде и др.), мнения учёных – российских немцев (Г. Бельгер, К. Эрлих и др.), германских учёных (А. Энгель-Брауншмидт, А. Моритц и др.), учёных не немецкой национальности (С. Ананьева, Л. Бабкина, Ж. Ескуатова и др.), программные произведения российских немцев, существование российско-немецких объединений, издательств и изданий в Германии и СНГ. В концептуальных произведениях российских немцев отражаются темы судьбы их народа (рассмотрены примеры из В. Шнитке, А. Шмидта, Н. Рунде и др.), двуязычия (Н. Ваккер), раздвоенности между исторической и фактической родинами (Л. Розин). Изучены вкрапления немецких слов в русскоязычную ткань стиха, русских – в немецкоязычную. Показано, что ментальность автора проявляется на уровне хронотопа, субъектной организации его текстов (В. Шнитке).
В диссертации даётся обзор советских, постсоветских и современных российско-немецких объединений, издательств, литературных изданий Германии и СНГ, многочисленность и стабильность которых указывает на стремление российских немцев к интеграции внутри своего этноса.
Объект исследования в подразделе 2.2 – этническая картина мира российских немцев. В диссертации посредством изучения литературных источников, в связи с заявленной темой в большинстве своём поэтических (прозаические источники иногда использовались в качестве фона), в основном периода второй половины XX – начала XXI вв., а также привлечения исторических, публицистических, эпистолярных источников реконструирована этническая, в том числе языковая картина мира российских немцев, которая может быть спроецирована на будущие этапы развития российских немцев как этноса. Безусловно, на каждом историческом этапе этнос приобретает и новые черты.
Как показало исследование, модель мира для российских немцев – дорога к родному Дому, Родине. Это гибридный, русско-немецкий мирообраз: по Г. Гачеву, модель мира для немцев – Дом, для русских – направление в бесконечность, путь-дорога. У российских немцев наблюдается совмещение двух этих моделей. Отличие германской (Дом) и российско-немецкой (стремление к Дому) моделей мира – в наличии Дома и отсутствии его. Мирообраз российских немцев динамический, но для них характерен приоритет статики над динамикой, возникший в противостоянии вынужденному “кочевью”.
Осмысление материала позволяет сделать выводы, что основными элементами этнической картины мира российских немцев являются осознание окружённости своего чужим, бытование внутри другого, стремление к автономности, приоритет статики над динамикой, ощущение “нигде на родине” или “везде на родине”, генетический страх перед изгнанием, состояние постоянной уязвимости, страх быть заметнее других, повышенный интерес к растительной символике (слабые растения, растения без корней), обострённое желание законного отношения к родному этносу, стремление подчеркнуть своеобразие родного этноса, стремление к интеграции внутри своего этноса.
Отдельные русские и немецкие черты приобретают у российских немцев своего рода гибридный характер: немецкое трудолюбие + русская лень. Некоторые элементы немецкого или русского менталитетов российские немцы вообще не перенимают.
У российских немцев наблюдается большая склонность к немецким чертам, чем к русским, что объяснимо генетически. В то же время перенять весь спектр черт немецкой ментальности российские немцы не могли, так как их предки попали в Россию ещё до того, как окончательно сформировалась немецкая нация.
Каждый естественный язык отражает определённое мировоззрение, языковую картину мира. В научной мысли ставилась проблема изучения языковой культуры мира поликультурного объекта (А. Буров). Российские немцы пользуются словами двух языков – немецкого и русского, интуитивно принимая их смыслы как готовые истины. Поскольку российско-немецкий этнос является преимущественно двуязычным и своего рода двументальным, для языковой картины мира российских немцев важны и немецкие, и русские слова. Анализ немецкоязычных и русскоязычных произведений российских немцев определяет их интерес к лингвоспецифичным словам обоих языков. Комбинации данных слов составляют уникальные пары культурно значимых для российско-немецкого народа концептов.
Взаимопереводимость российско-немецких ключевых понятий (с русского языка на немецкий и с немецкого на русский) не всегда возможна. Автор диссертации считает, что при исследовании бикультурного или поликультурного объекта правомернее пользоваться термином “ключевое понятие” вместо “лингвоспецифичное слово”, хотя второй термин может применяться относительно одного из языков носителя билингвальной культуры.
В диссертации определены, охарактеризованы и проиллюстрированы примерами из российско-немецкой поэзии исследуемого периода основные национальные ключевые понятия российских немцев – “das Heim“/“die Неimat”/“(родной) дом”/“Родина”, “die Angst”/“cтpax (из-за уязвимости)”, “der Weg”/“путь”, “die Verbannung”/“изгнание”, “das Recht”, “die Gerechtigkeit”/“право”, “справедливость”, “die Hoffnung”/“надежда”. Особое внимание уделено национальному ключевому понятию “das Heim“/“die Неimat”/“(родной) дом”/“Родина”: приведены факты, доказывающие лингвоспецифичность понятия “das Heim” для российских немцев в отличие от его синонима “das Haus”; показано, что мотивы родины выражаются как через пространственные, так и временные (детство) образы. Отмечается ощущение российскими немцами родины “везде” или “нигде”. Не будучи в силах определить точное местонахождение родины, российский немец обретает её в душе, идентифицирует родину с любимым человеком; с родиной как местом вожделенной статики вследствие вынужденного движения у российских немцев ассоциируется могила. Продемонстрированы примеры воплощения подтем темы родины в жанрах гимна, идиллии, элегии, песни, послания.
Автор исследования с помощью универсальных элементов даёт определения национальных ключевых понятий с точки зрения их понимания российскими немцами. К примеру, осознавание родины/родного дома таково:
На таком пространстве хорошо
Оно есть у других, но его нет у нас
Мы хотим быть на таком пространстве
Языковая картина мира отражается, в частности, в способах номинации: для российских немцев концептуальны самоназвания и наименования других, актуализирующие бинарную оппозицию “мы/другие”.
Конкретные представители российско-немецкого этноса, в зависимости от их окружения, способны унаследовать в чистом виде отдельные русские и немецкие ключевые идеи. Однако весь этнос владеет совокупностью своеобразных ключевых понятий.
Российско-немецкие ключевые понятия зачастую заявлены в поэзии через минус-приём: “heimatlos” [“бесприютный”], “hoffnungslos” [“безнадежный”], “ohne Heim” [“без дома”]. Нередко используются контекстуальные антонимы – “die Obdachlosigkeit” [“бездомность”].
Диссертант обращает внимание на то, что во многих российско-немецких текстах наблюдается сочетание, концентрация различных ключевых понятий, что усиливает идейно-художественное впечатление. В работе приведены примеры средоточия большинства элементов этнической картины мира российских немцев и их национальных ключевых понятий в одном тексте (“Я засохшее дерево…” А. Гизбрехт и др.).
Изучение российско-немецкой литературы как субсемиосферы в подразделе 2.3 “Российско-немецкая литература в контексте законов семиосферы (Ю. Лотман): периферийное положение, пограничность, пребывание на стадии пассивного насыщения, готовность к самоописанию” позволяет фиксировать и прогнозировать многие характерные процессы и признаки. Исходя из научной теории о семиосфере, разработанной Ю. Лотманом, автор диссертации обозначает отдельные законы семиосферы и в свете каждого из них рассматривает явление литературы российских немцев. Рассуждения предваряются краткой характеристикой понятий семиосферы и субсемиосферы.
Российско-немецкая литература – часть мировой литературы, своеобразное национальное явление, возникшее под влиянием русской и немецкой культур.
В исследуемый период российско-немецкий этнос находится в маргинальных условиях, поскольку в военное время идеологически не был отделён советской системой от собственно немцев и был депортирован. Депортация, безусловно, охватила и российско-немецкую интеллигенцию, в том числе писательский контингент. В условиях давления советского норматива российско-немецкая литература, находясь на отдалённой периферии советского культурного пространства, не была достаточно погружена в семиотическое пространство и теряла специфику и потенциальное богатство. Однако в поле этого исторического напряжения началось созревание её собственного ядра. В то же время побочным явлением подобного исторического прессинга стала волна российско-немецкой массовой литературы, стремление множества российских немцев закрепить на бумаге историческую память этноса.
Российско-немецкая литература практически не имела контактов с современной германской литературой. Следовательно, на российско-немецком жанровом поле активны не современные, а классические источники.
Одноканальная система позволяет передавать только предельно простые сигналы. Для генерации нового культура абсолютно нуждается в “другом”, во влиянии извне. На российско-немецкую культуру как субсемиосферу оказывается воздействие со стороны русской и немецкой культур, генерирующее новую информацию. C одной стороны, наступает процесс растворения в других культурах, ассимиляции, которой российские немцы сопротивляются, с другой – наблюдается заключённость российско-немецкой культуры в капсулу (глагол “abkapseln” [“заключать в капсулу”] встречается в работах о культуре российских немцев у А. Энгель-Брауншмидт, В. Вебера). Литература российских немцев создаётся на территории титульного этноса (на ранних этапах – русского, на поздних – немецкого). Следовательно, контакт с “чужой” культурой необходим российско-немецким литераторам не только как способ возбуждения новой творческой энергии, но и как способ поиска читателя, поскольку российские немцы в разное время оказываются внутри “другой” для их основной естественно-языковой установки культуры: сначала внутри русской культуры (эмиграция в Россию), затем, обрусев, – внутри немецкой (обратная эмиграция в Германию).
Российско-немецкая история развивается по закону “отрицания отрицания”: преобладание немецкого (тезис) – обращение к русской культуре (антитезис) – окончательное формирование российско-немецкого этноса (синтез). Благодаря своему бикультурализму российские немцы способны быть проводниками прорусской культуры в Европу.
На настоящем этапе российско-немецкая литература находится на стадии пассивного насыщения, накопления творческого потенциала. Она готова к самоописанию, а следовательно, к систематизации имеющих в ней место процессов и закономерностей. Начало кодификации наступило недавно, что указывает на динамический, формирующийся характер российско-немецкой литературы. Это прогнозирует её будущую активность.
Без семиотического различия русской и немецкой культур в процессе рождения российско-немецкой культуры диалог был бы невозможен. В то же время равновеличие обеих культур, их сходство и взаимное тяготение способствовали относительно несложному преодолению семиотического барьера. Немцы, прибывшие в Россию, были частью формирующейся нации, к тому же по своей численности ограниченной группой, и были заинтересованы в русском влиянии.
Российский немец – семиотическая личность, в какой-то мере близкая “русскому западнику” или “русскому Байрону” (Ю. Лотман), однако соединение русского и европейского начал здесь принципиально разное. Запад “русского западника” сконструирован по контрасту с русской действительностью, Запад “русского Байрона” стремится быть аналогом “чужого” в своей культуре. В отличие от подобных искусственных русско-европейских семиотических субъектов, российские немцы первого поколения привносят в российскую культуру знание истинного Запада.
Во второй половине XX в. в российско-немецкой культуре до конца 1980-х гг. наблюдается приоритет русского, после 1990 г., с началом обратной эмиграции, – приоритет немецкого.
Социальные катаклизмы не могли не отразиться на жанровом поле российских немцев, обусловив его своеобразие, в первую очередь, жанровую инертность, пристрастие к жанрам. Сам факт активной жанровости, охватывающей российско-немецкую литературу второй половины XX в., указывает на аберрацию её естественного развития, ведь современная ей поэзия, особенно лирика, активно освобождаются от жанровых оков. Причины возникшей жанровости – консервация старых немецких литературных традиций, определённый схематизм всей советской литературы, выпадение писателей – российских немцев из современного литературного процесса в СССР, на конкретных этапах (депортация, трудармия, комендатура) – их полная изоляция.
Жанровое поле российско-немецкой литературы хронологически претерпевает смещение материала из центра в периферию и обратно. Так, в 1940-1950-е гг. большие (поэма, лирический цикл, лирическая книга), а также изысканные (сонет, венок сонетов, триолет) формы были оттеснены на периферию, потому что в условиях депортации, особенно трудармии российско-немецкие авторы были лишены возможности создавать крупные произведения, составлять и издавать книги, а также проявлять интерес к изысканной поэтике.
Сатирические и юмористические жанры (к примеру, шванк) во время депортации также не активны, и очередной всплеск шванка (Э. Гюнтер) возникает уже в 1970-е гг., когда условия бытования российско-немецкого этноса стабилизируются, боль приглушается и у авторов появляется желание обратиться к истокам народного юмора.
В 1941-1956 гг. в основном возникают жанры среднего лирического объёма, благодаря своей величине не требующие особых условий для создания текста. Их лирическая тональность позволяет адекватно выражать переживания, в том числе этнические. Наиболее распространённым жанром оказывается песня, способная бытовать в коллективном сознании. Значимы идиллия, элегия, послание.
В период с 1957 по 1990 г., при несомненном сохранении лирики, для осмысления тягот прошлого и отражения социальной и исторической проблематики активизируются эпические и лиро-эпические стихотворные жанры – поэма, басня, баллада, шванк.
В 1990-2000-е гг. для российско-немецких поэтов наступает период раскрепощения творческих сил. При умеренном бытовании лирических, лиро-эпических и эпических стихотворных жанров и их жанровых аур значительно увеличивается число крупных концептуальных жанровых форм (лирического цикла и лирической книги), появляются экспериментальные (отрывок) и религиозные (молитва, псалом) жанры, укрепляют позиции восточные и западные “твёрдые” жанровые формы (сонет, венок сонетов, триолет, хайку, сенрю). Жанр молитвы развивается в основном в авангардной традиции. На новом этапе российско-немецкая литература обретает способность к рождению собственных жанровых форм, которые появляются на поле немецкого (Dreizeiler, Vierzeiler, Achtzeiler) и русского (российско-немецкая шансонная песня) языков.
Происходят не только приведённые выше поэтапные смещения внутри жанрового поля, но и смещения внутри одного жанра из центра в периферию и из периферии в центр, перераспределение жанровых признаков. Так, в песне и поэме получают дополнительную силу содержательные признаки (к примеру, отражение судьбы российско-немецкого народа), лежащие на поверхности жанра, а следовательно, в его периферии.
В пределах российско-немецкой литературы, её жанрового поля, одного произведения наблюдается накапливание вторичных элементов, их экспансия в центр. В периферии жанрового поля российско-немецкой литературы зреют жанры, перешедшие затем в ядерные структуры.
Активизируются признаки, способные отражать и маркировать национальную картину мира (к примеру, приёмы повторов в песнях, прошедшее время в элегии и др.), а также приобретаются новые элементы (субъектная форма “мы” в значении “российско-немецкий народ” в стилизации под “блатную” шансонную песню).
Автор диссертации приходит к выводу о прямой связи между историческими событиями и теми или иными жанровыми вспышками. Так, потеря автономии, депортация, трудармия активизировали элегию, послание, адаптация в Германии – стилизацию под “блатную” шансонную песню. Характерно, что жанр песни в разных его модификациях сопровождает российско-немецкий этнос на всех этапах его бытования.
На отсутствие гомологической картины (различная скорость развития литературных явлений) в российско-немецкой субсемиосфере указывают, к примеру, следующие факты: российско-немецкая драма развивается пассивнее других жанров; российско-немецкая массовая литература необыкновенно активна.
В разделе 3 “Средние лирические стихотворные жанры как быстрая эмоциональная реакция на этнические переживания” диссертант обращается к исследованию песни, идиллии, элегии и послания в российско-немецкой поэзии, которые благодаря среднему лирическому объёму не требуют особых условий для создания и фиксации произведения, а их лирическая эстетическая тональность даёт возможность адекватного выражения, выплеска эмоций, в том числе этнических переживаний. По наблюдениям автора реферируемой работы, подобные жанры наиболее активны в 1941-1956 гг., на первом изучаемом историческом этапе. Появление средних лирических жанров неизменно и на последующих этапах бытования российско-немецкой лирики.
Статистические данные показывают, что песня в поэзии российских немцев – наиболее распространённый жанр (обнаружено 678 песен). Её изучению посвящены подразделы 3.1 и 3.2.
Вследствие своего разнообразия песня остаётся одним из противоречивых и трудно определяемых жанров. Исследователями российско-немецкой песни – от В. Жирмунского до современных учёных – значительно большее внимание уделялось народной песне российских немцев, и, в особенности, её музыкальной стороне (Е. Шишкина-Фишер, А. Шваб и др.), чем их авторскому песенному творчеству.
Комментируя материал исследования и учитывая как собственно литературную песню, так и песню синтетического характера, диссертант даёт ряд имён российско-немецких авторов песен, в том числе авторов мелодий. В работе приводятся факты, доказывающие пристальное внимание российских немцев к жанру песни: апелляция к ней практически у каждого исследуемого автора; наличие номинаций “das Lied”, “песня” и близких к ним указаний (“der Gesang”, песнь) в названиях стихотворений, лирических циклов, жанровых рубрик, лирических книг; распространённость лексики с семантикой пения в российско-немецкой поэзии; программное значение песни в сознании поэтов – российских немцев, их стремление создавать своеобразные художественные “манифесты” о песне, её функциях и признаках (Ваккер Н. Leid und Lied [Страдание и песня]), в том числе вкрапляя их в крупные произведения (Бельгер Г. Дом скитальца). Российские немцы нередко манифестируют способность песни наиболее адекватно выражать душевные переживания, её свойство постоянно сопровождать человека в его бедах и радостях.
Проведено комплексное исследование российско-немецкой песни. Её содержательные приоритеты – апелляция к сфере чувств, изображение сложной судьбы российско-немецкого этноса (и связанного с этой темой странствия), родины, творчества, природы, этапов жизни человека и др. Поэтика песни зиждется на константных синтаксических и лексических повторах. Исследование метрической палитры российско-немецкой песни обнаруживает в ней закономерное первенство Х4. В то же время очевидна стиховая мутация жанра песни. Экспериментальна её периферия, которую охватывают сверхкраткие и сверхдлинные размеры – Х3, Я2, Я3, 6-, 7-стопные Я и Х, а также верлибр и ЯВ. Тонические размеры (3-, 4-иктные дольник и тактовик) в стиховом репертуаре песни указывают на её исконную связь с фольклором российских немцев. Практически пятую часть строфического репертуара при естественном преобладании равнострофической организации занимает не типичная для песни вольная рифмовка.
Исследование показывает, что российско-немецкая песня отличается ярко выраженной способностью к внутрижанровому делению, обусловленной не только многочисленностью песенных примеров и взаимовлиянием творчества различных авторов, но и спецификой этнических процессов. Под национальным влиянием жанр способен создать множество модификаций, отдельные из которых могут быть эффективны в выражении этнических устремлений.
Автор диссертации предлагает собственную классификацию российско-немецкой песни, в пунктах 3.2.1, 3.2.2, 3.2.3, 3.2.4, 3.2.5, 3.2.6 соответственно анализируя “песню о вещи”, “песню о песне”, “песню о времени года, о времени суток”, “песню человека труда, специалиста”, “песню о судьбе”, “песню за мир”. В основу классификации положен содержательный критерий, который сопряжён с этническими устремлениями российских немцев, спецификой их бытования: “песня о песне” манифестирует особое положение песни в российско-немецкой поэзии, “песня о вещи” и “песня о времени года (суток)” передают косвенную связь переживания, в том числе этнического, и предмета (явления), “песня человека труда” – любовь к труду, “песня о судьбе” – драматические события в жизни российско-немецкого народа, “песня за мир” – необходимость адаптации к советским условиям (и вызванную этим клишированность).
Наиболее обстоятельно рассмотрена “песня о вещи”: помимо её поэтики и проблематики, автор исследования обращается к истокам данной песенной разновидности, усматривая основные из них в русской народной и немецкой литературной песнях.
В жанровой разновидности “песня о песне”, являющейся свидетельством особого внимания российско-немецкого народа к песенному жанру, авторы манифестируют его основные признаки и функции.
“Песня о судьбе” выполняет миссию исторического документа, регистрируя этапы судьбы российско-немецкого этноса.
“Песни о времени года, о времени суток” нередко обращаются к реальным временным (и пространственным) координатам и природным элементам, однако имеют задачу воссоздания определённого настроения, заложенного в символике времени суток или времени года – увядания, грусти (осень, вечер), подъёма душевных сил (весна, утро), мистицизма, бессилия доброго начала (полночь).
“Песня человека труда” (за исключением “песни трудармейца”) показывает профессиональное предназначение человека, сопровождая осознание им своей трудовой миссии во всплеске эмоций, в душевном подъёме. Род деятельности предстаёт любимым делом, состоянием души. Доминантным становится субъектное построение от лица представителя какой-либо профессии; хронотоп обусловлен сферой трудовой деятельности.
Наиболее этничны “песня о судьбе” и российско-немецкая шансонная песня. Однако каждая из песенных разновидностей может быть обращена к национальным устремлениям.
Песенные модификации выступают как в чистом виде, так и смешиваются между собой. Так, возможны диффузии “песни о времени года” с “песней человека труда”, стилизации под народную песню и “песни о песне” с “песней о времени суток”, “песни о песне” с “песней о судьбе” и др.
Отмечена фольклоризация российско-немецких песен, во многом связанная с анонимным распространением вольнолюбивых песен российских немцев во время репрессий.
Особое внимание уделено песенной разновидности, возникшей в 1990-е гг. как продукт эмиграции, – российско-немецкой шансонной песне (пункт 3.2.7). Теория шансона как творческого направления малоразработана, хотя шансоноведение в последнее время, несомненно, укрепляет свои позиции. Исследование художественного материала (наблюдения над творчеством В. Куземы и В. Гагина, многоаспектный анализ лирического цикла С. Янке “Из песенного блокнота”) предварено экскурсом в историю изучения шансона.
С. Янке в своей стилизации под “блатную” шансонную песню касается различных сторон быта и бытия российских немцев в Германии. Лирический герой страдает от маргинальности и стремится “врасти” в новое и пока чужое для него общество. Явное отличие российско-немецкого шансона от русского – в особом коллективном субъекте (типе российского немца), стремящемся породниться с отчуждающим его миром (в отличие от культивирующего мир изгоев героя русского “блатного” шансона). Асоциальность героя российско-немецкого шансона принципиально отличается от асоциальности героя русского шансона.
В подразделе 3.3 “Идиллия. Защищённость, ограждённость от “другого”. Диффузия с элегическим жанром” показано, что обращение российских немцев к жанровой ситуации и признакам идиллии (Жакмьен Р. Idylle [Идиллия]; Шмидт А. Пастораль XXI) во многом обусловлено стремлением найти отдохновение и гармонию в безмятежной художественной реальности, создать мирообраз покоя, умиротворения.
Изложив специфику жанрового содержания и структуры идиллии, автор диссертации даёт целостный анализ идиллических текстов Г. Генке – “Abendidyll” [“Вечерняя идиллия”] и “Nachtidyll” [“Ночная идиллия”]. Идиллия Г. Генке имеет некоторую тенденцию к сближению с пейзажной медитативной элегией, но, не допуская в свою тональность настроение разочарования и грусти, сохраняет идиллическую константу – безмятежный тон – и множество её доминант: ограниченный топос, идиллические мотивы, темы, ситуации (“берег”, уединение, рыбная ловля), пейзажные элементы, наблюдателя со стороны, статику и зрительность образов. Анализ всего российско-немецкого идиллического корпуса (46 текстов) очерчивает контуры метаидиллии в поэзии российских немцев, чертами которой, помимо отмеченных у Г. Генке, предстают образ человека в центре художественного мира и высокая частотность мотивов родины, дома.
Сохраняя доминанты, российско-немецкая идиллия готова к сдвигу константы. Причиной этому может служить осмысление в лирике трагической судьбы российских немцев, тотальное проникновение в лирическую ткань драматизма.
Входя во взаимодействие с этнической картиной мира российских немцев, идиллия активизирует такие свои признаки, как безмятежная тональность, мотивное поле с семантикой покоя и умиротворения, ограниченный топос, отсутствие социальной проблематики. Они начинают коррелировать с этническими элементами “осознание окружённости своего чужим”, “бытование внутри другого”, “генетический страх перед изгнанием”, “стремление к автономии”, “приоритет статики над динамикой”. Отрицательная семантика этнических элементов (“чужое”, “страх”, “изгнание”, “зависимость”) отчасти нейтрализует положительную наполненность идиллического образа, ослабляя константу – тон безмятежности. Это поддерживается общим процессом жанровой трансформации во второй половине XX столетия, всё более и более заметной утраты жанрами чётких контуров.
Не будучи способной в полной мере отразить определённый фрагмент этнической картины мира российских немцев, идиллия прибегает к помощи элегии, благодаря диффузии с которой происходит относительное расширение хронотопа (раздвигаются пространственные границы; помимо полдневного идиллического времени, используется вечернее и ночное элегическое время), возникает лексическая неоднородность (умиротворённо-утверждающие идиллические мотивы дополняются мотивами элегического беспокойства). Выступая в данной диффузии на подчинённых правах, элегия тем не менее оказывает влияние на идиллию, которая в силу различных, указанных выше причин в некоторой степени мутирует.
С идиллией активно диалогичны такие национальные ключевые понятия российских немцев, как “das Heim”/“die Heimat”/“(родной) дом”/“Родина”, “die Angst”/“страх (из-за уязвимости)”, “die Verbannung”/“изгнание”, “die Hoffnung”/“надежда”.
Жанры послания и элегии (подраздел 3.4 “Элегия. Грустная тональность. Послание. Направленность к собеседнику. Диффузия жанров: элегическое послание”) в поэзии российских немцев функционально сближены: элегическая грустная тональность и направленность к собеседнику в послании оказываются наиболее адекватными для передачи судьбы российских немцев.
Проявляя и традиционную природу, послание (обнаружены 264 стихотворения, содержащие определённую совокупность черт послания) и элегия (398 текстов с элегическими признаками) обнаруживают несколько явных тенденций трансформации. Мутация жанров связана как с новейшим периодом создания текстов, так и с этническими устремлениями российских немцев.
Апелляция российских немцев к элегии (Ваккер Н. Elegie; Фрик Э. Тоска по ушедшим) и посланию (Кесслер Р. Письмо другу; Крамер А. An einen alten Freund [Старому другу]) во многом происходит благодаря притяжению этнических элементов к их жанровым константам, но постоянные черты элегии и послания под влиянием российско-немецкой этнической картины мира трансформируются. Начинает преобладать обращение послания не к индивидуальному, а к коллективному (соплеменники) адресату. Элегия по причине сохранения мотива “надежды на лучшее будущее” теряет тотальную разочарованность лирического героя. Нередко имея чётко поставленную цель – призыв к интеграции соплеменников, российско-немецкое послание в большинстве случаев теряет важную доминанту – присущую этому жанру композиционную свободу, фрагментарность построения. По причине потери данного доминантного признака послание утрачивает и другой преобладающий элемент – вольное рифмование. Важная элегическая доминанта – художественное время, обращённое в прошлое, – хотя и сохраняется, но в случае апелляции автора к исторической судьбе своего народа претерпевает семантическую метаморфозу: если в типической элегии лирический герой страдает в настоящем, но прошлое его нередко светлое, то в российско-немецкой её модификации элегический герой вспоминает о тяжёлом прошлом. Сопрягаясь с национальным ключевым понятием “die Hoffnung”/“надежда” элегия ослабляет и другую доминанту – пессимистический финал лирического сюжета.
Как элегия, так и послание проявляют стремление входить в диффузию, образуя не только элегическое послание, но и элегию-песню, послание-песню, элегию-песню-балладу и пр. Функциональная взаимосвязь этих жанров стимулирует слияние российско-немецких элегии и послания в диффузном образовании – элегическом послании (Гердт В. Brief an die Geliebte [Письмо любимой]), в котором обе константы (элегическая тональность и апелляция к сочувствующему адресату), трансформируясь, усиливают друг друга. В элегическом послании диффузия укрепляет важные признаки (грустная элегическая тональность, направленность к собеседнику в послании, рефлектирующий элегический герой и др.) и отбрасывает невостребованное (блаженное настоящее время послания, тотальная разочарованность элегии).
Послание и элегия прямо отражают элементы российско-немецкой картины мира “состояние постоянной уязвимости”, “страх перед изгнанием”, “обострённое желание законного отношения к родному этносу”, реализуя этнические переживания и апелляцию за помощью. Элегическое тематическое поле нередко содержит национальные ключевые понятия “die Angst”/“страх (из-за уязвимости)” и “die Verbannung”/“изгнание”.
Раздел 4 “Лиро-эпические и эпические стихотворные жанры как отражение исторической и социальной проблематики”, фиксирующий активность стихотворного лиро-эпоса и эпоса в изображении исторической национальной проблематики, особенно в 1957-1990 гг., содержит подразделы 4.1, 4.2, 4.3, 4.4., соответственно посвящённые поэме, басне, балладе и шванку.
Изучая российско-немецкую поэму, диссертант, помимо обзора поэм В. Ротта, К. Эрлиха и других авторов, пристальное внимание уделяет “маленьким поэмам” Н. Ваккер, изображающим войну и депортацию (пункт 4.1.1), и поэме-мистификации И. Гергенрёдера, подчёркивающей специфику российско-немецкого эпоса (пункт 4.1.2).
Анализ цикла Н. Ваккер “Kleine Poeme” [“Маленькие поэмы”], проведённый на уровнях поэтики названия, композиции, субъектной организации, автобиографических элементов, бытописания, пейзажа, лексики, синтаксиса, стиха и др., демонстрирует, что дефиниция “Kleine Poeme” [“маленькая поэма”] у Н. Ваккер, по всей вероятности, связана не только с формальным объёмом произведения, но и частичным изображением глобальных явлений (война, депортация), малой авторской самооценкой дарования, литературной традицией, ориентирующей на передачу “внутренней жизни человека”, “микромира” (“маленькие трагедии”). Личностное отношение героини к изображаемому, обозначение отдельных поэм как “стихотворений”, “песен” наводит на мысль о том, что относительно небольшая величина данных поэм – непременная лирическая характеристика. Темы войны и депортации требуют изображения событий, исторических фактов и реалий, бытописания, и жанр поэмы удовлетворяет этим условиям. Однако только жанровая разновидность “маленькой поэмы”, с одной стороны, сюжетна, бытописательна и фактографична, а с другой – представляет собой некий концентрированный сгусток страдания, лирический краткий выплеск.
У российских немцев прослеживается стремление создать типичную национальную поэму. Так, исследование истории создания и издания поэмы И. Гергенрёдера “Сказание о Лотаре Биче” (черновых автографов, печатных редакций) показывает, что автор стилизует произведение под фольклор российских немцев. В то же время обнаруживается градация в позиционировании автором своего текста: сначала как перевода из фольклорного источника, затем – как стилизации по мотивам фольклора, далее – как авторского произведения. При анализе сюжетно-фабульного уровня поэмы проявляется парафраз судьбы российских немцев. Писатель передаёт мечты российских немцев о бунте против несправедливости и утопической стране (возможной замене потерянной родины). Созданный И. Гергенрёдером образ Лотаря Биче восходит к юнгианскому архетипу трикстера, стоит в ряду “народных героев”, подобных Тилю Уленшпигелю Ш. де Костера, и может претендовать на фольклоризованный характер. Стилизация поэмы под фольклор достигается также использованием специфичных орнаментальных, метрических и фонических возможностей. Сюжетность и достаточный объём жанра поэмы дают возможность изобразить странствия, вынужденный “кочевой” образ жизни российских немцев, представить историю их судьбы. Поэма И. Гергенрёдера отражает желание российско-немецкого народа иметь собственный фольклор, отличный от русского и немецкого, собственные российско-немецкие традиции. Этнический элемент “стремление подчеркнуть своеобразие родного этноса”, сопрягаясь с жанровыми компонентами поэмы, питает авторское намерение создать поэму-мистификацию, стилизованную под российско-немецкий фольклор. Национальные ключевые понятия “das Heim”/“die Heimat”/“(родной) дом”/“Родина”, “der Weg”/“путь”, “die Verbannung”/“изгнание”, непосредственно отражаясь в жанре, обретают в поэме контурность в виде сюжетных мотивов пути к родному дому. Ощущение полноты введения в реальность дают сюжетность поэмы, изображение в ней характеров, бытописание.
Многоуровневный анализ корпуса текстов в жанре басни (142 произведения) предпринят в подразделе 4.2 “Басня. Сатиричность, социально-политическая и бытовая тематика. Инерция жанра, элементы трансформации” в аспектах названия, аллегоричности, проблематики, тематики, субъектной организации, языка, хронотопа, сюжета, композиции, графики, стиха, законов восприятия басни, заимствований и др.
Российско-немецкая басня приветствует флористические образы. Актуализируются аллегории растений без корней (Перекати-поле), хрупких, слабых, неприметных растений (Фиалка), а также антиподы этих образов – персонажи с крепкой корневой основой (Дуб), яркие, заметные герои (Роза). У отдельных неказистых растений главным достоинством, по басенному замыслу, становится наличие корней (Саксаул). Корни ассоциируются с родиной, родным домом. Слабый, незаметный растительный образ может отражать притеснённость российских немцев и их страх быть заметнее других. Положительное значение порой придаётся аллегории Сорной Травы – неугодному растению, которое хотят уничтожить.
С целью выявления традиции использования растительных аллегорий в российско-немецкой басне в контексте предшествующей ей классической традиции в пункте 4.2.2 был предпринят обзорный анализ растительных образов в немецкой и русской классической, а также в античной (Эзоп, Федр, Бабрий) и классической французской (Лафонтен) басне и описаны основные семантические модели. По результатам анализа, басня российских немцев индифферентна к моделям, которые не отражают их этнических устремлений.
В дополнение к анализу флористических персонажей в басне изучена жанровая нагрузка образов розы и фиалки в российско-немецкой поэзии (пункт 4.2.3).
Исследование в аспекте учения В. Выготского о психологической рецепции басни позволяет выявить причины усиления двойственности восприятия исследуемой басни – внетекстовую (изменение общественного строя и вместе с ним “перестройку” восприятия) и внутритекстовые (местоименное “присвоение” персонажа автором, подачу “истины” в устах подчёркнуто наивного героя, применение естественного или искусственного “способа действия” персонажей). В басне наблюдается либо соблюдение, либо нарушение природного “способа действия” персонажей – возникает два типа басен, которые мы называем естественной (Пфейффер А. Moral des Lwen [Мораль Льва]) и искусственной (Франк Р. Der Hahn und die Hennen [Петух и Курицы]). В тех случаях, когда один персонаж ведёт себя естественно, а другой нарушает природную логику (Закс А. Der alte Wolf [Старый Волк]), возникает смешанная басня. Эффект, производимый на читателя естественной и искусственной баснями, подтверждён экспериментом с архичитателем. Стремление к свободе действий, сочувствие к притеснённым вызывают у российских немцев (как у писателей, так и читателей) чуткое восприятие, осознание естественного или искусственного хода басенного сюжета. В этом заметно проявление российско-немецкого обострённого желания законного отношения к себе и национального ключевого понятия “das Recht”, “die Gerechtigkeit”/“право”.
Перевес количества элементов жанровой инерции басни (дидактическая тональность, мораль, диалог, “двойственность восприятия” и др.) над признаками трансформации (сравнительно высокий процент флористических персонажей, авторские жанровые формы басни и др.) относительно небольшой – 12 к 8, но инерция охватывает весь корпус российско-немецкой басни, а трансформация в большинстве своих проявлений – редкие и единичные случаи.
В творчестве российских немцев обнаруживаются стихотворения, обладающие элементами лирического стихотворения и басни одновременно (Генке Г. Riese [Великан]). Отказавшись от возможного термина “лирическая басня”, содержащего в себе оксюморон, автор диссертации предлагает дефиницию “лирическое стихотворение с басенной ситуацией”. При своей лирической природе эти тексты содержат и такие басенные признаки, как аллегоричность, басенная фабула (в сжатом виде), мораль. Басенные фабулы передаются от 3 лица без использования традиционного басенного диалога между персонажами. Субъект повествования имеет лиро-эпическую природу, это своеобразный “лирический рассказчик”: он обладает знанием басенной ситуации, не наблюдая её в настоящий момент, и нередко передаёт её через призму лирических чувств. Очеловечивание неодушевлённых персонажей, наделение их способностями человека мыслить, разговаривать, ходить, происходит в речи “лирического рассказчика”. Персонажи характеризуются ярко выраженной аллегоричностью. Явно ощущается мораль, концентрирующаяся обычно в финале стихотворения.
Причины возникновения лирических стихотворений с басенной ситуацией в российско-немецкой поэзии, по мнению диссертанта, следующие. Веяния идут и со стороны басни, которая вследствие небольшой трансформации обретает некоторую тенденцию к лирике. Однако жанровая инерция басни всё же сильнее трансформации, и басня как жизненно стойкий в сравнении с другими жанр начинает расширение своей жанровой территории, выход за её пределы. Басня – в основном достояние массовых российско-немецких авторов. Высокая доля дидактики в поэзии российских немцев, в первую очередь, объясняется возросшим в сложных исторических условиях числом массовых литераторов, стремящихся с помощью пера воспитать подрастающее поколение, но порой не способных передать поэтическую мысль косвенно. Получая изрядную долю дидактики и не имея достаточного количества приёмов для её выражения, лирическое стихотворение начинает “обрастать” басенными признаками, живущими в арсенале подсознания или сознания массового автора.
С целью рассмотрения различия и сходства басни и лирического стихотворения с басенной ситуацией в пункте 4.2.4 предпринят сопоставительный анализ стихотворений “Rose und Veilchen” [“Роза и Фиалка”] Г. Генке и “Veilchen und Rosen” [“Фиалки и Розы”] А. Цильке с учётом мнения архичитателя. В итоге тексты соответственно определены как басня и лирическое стихотворение с басенной ситуацией. Для стихотворения А. Цильке характерны басенная квинтэссенция, растворённые в тексте мораль и аллегории, “противочувствие”, антитеза в заглавии, компенсация лирическим героем басенного рассказчика. В то же время лирический тон, вкрапление признаков элегии и идиллии, стиховые параметры (хореический размер, катрены, перекрёстное рифмование) вносят сомнения относительно дефиниции этого стихотворения как басни. Колебания реципиентов, обозначение ими диффузной природы этого текста (лирика+басня) указывают на родо-жанровую неоднозначность стихотворения, его родовую, лиро-эпическую диффузность и очевидное слияние внутри этого текста лирического внежанрового стихотворения и басни.
В подразделе 4.3 рассматривается жанр баллады, востребованный российскими немцами во многом благодаря его константе – “категории чудесного”, возможности изображения человека в экстремальных условиях. Обнаружено 216 стихотворений с совокупностью жанрообразующих признаков баллады (Ваккер Н. Ballade von Friedensberg [Баллада о горе мира]; Вейберт Н. Баллада о девушке Асбест). Балладный жанр нередко передаёт историческую российско-немецкую проблематику, его сюжетные возможности используются для отражения этномифологических данных. Российско-немецкая баллада, в отличие от песни, не проявляет способностей исторической хроники, но показывает историю российских немцев на конкретных индивидуальных примерах, принимая в своё структурно-тематическое поле российско-немецкий генетический страх перед изгнанием, состояние постоянной уязвимости, страх быть заметнее других, апеллируя на лексическом уровне к национальным ключевым понятиям “die Angst”/“страх (из-за уязвимости)” и “die Verbannung”/“изгнание”. Концентрация балладных текстов наблюдается в поэзии Р. Лейнонена (пункт 4.3.1). Служа для описания жизни человека в экстремальных условиях, изображения мифологического и фантазийного планов, сатирического осмеяния общественных пороков, притчеобразной типизации, баллада Лейнонена сохраняет характерные черты германской и русской баллады, а именно сюжетность, лирическую взволнованность тона, “категорию чудесного”, фрагментарность композиции (неожиданное и открытое начало, стремительность развития действия, элипсисы, холостые строки), драматичность (кульминационность действия, диалоги с репликами и ремарками), художественное время “сжатое прошедшее”, локальное художественное пространство, документальность (конкретные имена, топонимы, даты), героев в форме 3 лица, рассказчика в форме 1 лица, простоту языка, интонацию живой речи, строфичность, балладные размеры и др. Одновременно баллада российско-немецкого автора проявляет и отличительные признаки, среди которых закономерные (появление героев от 1 лица, “кинематографичность” – монтажность композиции, “крупный план”, экстерьерность “сценической площадки”) и случайные (дидактизм).
В подразделе 4.4 на материале поэзии наиболее известного российско-немецкого шванкиста Э. Гюнтера анализируется жанр шванка. Будучи двуязычным автором, шванки Э. Гюнтер пишет только на немецком языке, что подчёркивает осознание поэтом немецкой генетической природы данного жанра. Используя указание на шванк в названиях книг, циклов, стихотворений, Э. Гюнтер апеллирует к совокупности жанроообразующих признаков шванка, среди которых – фабульность, монособытийность, сатирическая и юмористическая тональности, дидактика, анекдотичность, локальность художественного пространства, суженное художественное время “недавнее прошлое”, характерные сюжетные действия (любовная измена, заговор, плутовское наказание обидчика), типичные персонажи (пьяница, маменькин сынок, прелюбодей, обманщик, сквернослов), субъект повествования – рассказчик, прямое обращение рассказчика к читателю, разговорность речи и использование диалекта (простота синтаксиса, грубоватые выражения, диалектизмы, примарные и секундарные признаки диалекта, в данном случае, гессенского), 4-стопный ямб, “столбик” как способ прозаизации стихотворной речи. Поэт использует и жанровые минус-приёмы – к примеру, избегает сложных стилистических фигур. Создавая шванки, российско-немецкий автор преследует три основные задачи – отвлечь читателя и слушателя от общественных и политических проблем (частная, интимная сторона жизни отдельного человека, подчёркнуто конкретный, хотя и типический случай); развлечь простую публику (грубоватый юмор, анекдот); воспитать реципиента на колоритном примере (дидактичность, сатира). Шванк российских немцев стремится подчеркнуть своеобразие российско-немецкого этноса на лексическом уровне (диалект, руссицизмы в немецкой речи, антропонимы и топонимы). Камерность художественного пространства шванка косвенно указывает на бытование советских немцев внутри другого пространства. Изображая жизненный уклад российских немцев, шванк стремится воспроизвести ситуацию их жизни в автономии, создавая своего рода фантом. Несмотря на совершенно иную тональность, в этом смысле шванк становится функционально близким идиллии. Национальное ключевое понятие российских немцев “das Heim”/“die Heimat”/“(родной) дом”/“Родина” явлено в шванке как родина, имеющее место быть в настоящем.
Раздел 5, состоящий из 5 подразделов, озаглавлен “Большие, экспериментальные, религиозные, “строфические” и “твёрдые” жанровые формы как свидетельство обновления российско-немецкой литературы” и призван выявить специфику российско-немецкой поэзии, в основном 1990-2000 гг.
Исследование материала в диссертации по историко-литературным этапам позволило увидеть процесс развития больших жанровых форм лирической книги и лирического цикла – крайне редких, в основном рукописных в силу исторических обстоятельств в 1940-1950 гг., бытующих в рамках советских канонов в 1960-1980 гг. и решительно утверждающихся в 1990-2000 гг. Экспериментальные (отрывок) и религиозные (псалом, молитва) жанровые формы, стабильно проявляясь в российско-немецкой литературе 1990-2000 гг., доказывают её раскрепощение и достаточный запас творческих возможностей. Растёт многообразие “твёрдых форм”, к которым обращаются российские немцы. Не только расширяется репертуар западных “твёрдых форм” (помимо сонета и венка сонетов наблюдаются обращения к триолету), но и возникает интерес к восточным формам – хайку, танка, сенрю. Задействуются генетические возможности немецкого жанра шпруха. Литература российских немцев начинает уверенно формировать собственные жанровые формы – Vierzeiler, Achtzeiler, Fnfzeiler, Dreizeiler.
Обзор российско-немецких лирических книг, в основном в аспекте их внешней композиции, произведён в подразделе 5.1.
В пунктах 5.1.1, 5.1.2, 5.1.3, 5.1.4 и 5.1.5 соответственно анализируются лирические книги “Gedanken und Gefhle” [“Мысли и чувства”] Г. Арнгольда, “Zeit der Liebe” [“Время любви”] Н. Пфеффер, “Stimmen des Schweigens” [“Голоса молчания”] В. Шнитке, “Здесь и там” А. Шмидта и “Пальцы” А. Дитцеля.
Лирическая книга даёт широкие возможности для апелляции к практически полной совокупности этнических элементов. Многоаспектный анализ книги стихов Г. Арнгольда показывает, что поэт активизирует все национальные ключевые понятия российских немцев (“das Heim”/“die Heimat”/“(родной) дом”/“Родина”, “die Angst”/“страх (из-за уязвимости)”, “der Weg”/“путь”, “die Verbannung”/“изгнание”, “das Recht”, “die Gerechtigkeit”/“право”, “справедливость”, “die Hoffnung”/“надежда”), нередко даже вынося их в названия стихотворений – “Die engere Heimat” [“Малая родина”], “Daheim” [“Дома”], “Hoffnung” [“Надежда”], “Angst vor Nichts” [“Страх перед ничем”], “Die richtige Weg [“Правильный путь”]”. Стихотворение “Hoffnung” [“Надежда”], содержащее в названии национальное ключевое понятие, открывает книгу, выступая рамочным. Проявление отдельных национальных ключевых понятий происходит через их контекстуальные антонимы: “das Recht”, “die Gerechtigkeit”/“право”, “справедливость” – “Bis heute verfemt” [“До сегодняшнего дня объявлен вне закона”]. Из компонентов этнической картины мира в книге Г. Арнгольда наиболее активен такой элемент, как обострённое желание российского немца законного отношения к себе и своему народу.
В исследуемых книгах явлены концепции российско-немецкого бытия. Так, В. Шнитке создаёт ментально осознанный локус Поволжья как территории, знаковость которой раздваивается в сознании лирического героя – это родина, которая есть и которой нет одновременно. Двументальность, приносящая страдания лирическому герою В. Шнитке, воспринимается и как благодать, как особый дар генетического обладания двумя культурами. Авторская позиция раскрывается через голоса и молчание природы, души, умерших родственников, российских немцев и евреев, собственный голос и молчание лирического героя, созданного с большой долей автобиографизма. Обретая возможность диалога с природой, человек научается узнавать себя и ближних. Лирический герой В. Шнитке обитает в релятивном пространстве и времени действительности и мечты, получая тем самым возможность “воскрешать” мёртвых родственников, сопрягать прошлое, настоящее и будущее.
Создавая книги, авторы вызывают к жизни комбинации внежанровых и –устоявшихся в традиции и новаторских – жанровых стихотворений. В макроструктуре книги стихов Н. Пфеффер “Zeit der Liebe” [“Время любви”], рождённой единством тематических, субъектных, композиционных, орнаментальных и других элементов, бытуют новые жанровые образования (“стихотворение о вещи”, одическая баллада, Dreizeiler, Fnfzeiler) и обогащённые выразительными авторскими признаками традиционные жанры и формы (песня, элегия, цикл-триптих).
Представленные книги написаны как на немецком (“Gedanken und Gefhle”, “Zeit der Liebe”, “Stimmen des Schweigens”), так и на русском (“Здесь и там”) языках. Книга “Пальцы”, за исключением входящих в её состав 2 немецкоязычных стихотворений, написана на русском языке. Русско-немецкие эксперименты в творчестве А. Дитцеля приводят его к различным формам отражения интереса к немецкому и русскому языкам – отдельным опытам оригинальных стихотворений на немецком языке; использованию немецких слов и выражений в русских текстах; переводам на русский язык из немецкоязычных авторов; переводам на немецкий язык из русскоязычных авторов; апелляции в русскоязычных текстах к мотивам и реминисценциям из немецкой литературы и фольклора, фактам немецкой истории и культуры; написанию русскоязычного текста латиницей. Анализ книг стихов в полной мере позволяет проследить специфику художественного двуязычия авторов. К примеру, художественный билингвизм А. Дитцеля в книге “Пальцы” находится на переходной стадии от неполного (одностороннего) двуязычия к полному (двустороннему).
Как немецкий, так и русский языки адекватно передают переживания двуязычного российско-немецкого этноса. Русскоязычный стих А. Шмидта в сочетании с настойчивым интересом поэта к российско-немецкой тематике, его обострённое внимание к экзистенции человека, парадоксальное поэтическое мышление рождают уникальный мирообраз “здесь и там”, насыщенный как национальными, так и широкими бытийными переживаниями.
В разделе 5.2 изложены результаты исследования лирического цикла. Художественные и этнические устремления российских немцев в жанре цикла свободно воплощаются благодаря следующим его типам: 1) полижанровый цикл, особая художественная энергетика которого концентрируется на полях скрещивания жанров (Гизбрехт А. Kurzgedichte [Короткие стихотворения]); 2) моножанровый цикл, работающий по принципу усиления, накапливания, нагнетания творческой энергии (Варкентин И. Diesseits der Oder [По эту сторону Одера]); 3) цикл внежанровых стихотворений, сила которого – в свободе комбинации идейно-тематических моделей (Вебер В. Натюрморт с чертополохом). Несмотря на вытеснение в начале XX в. жанрового принципа циклизации тематическим, российские немцы зачастую избирают именно жанровый тип циклизации, внутри которого отдают предпочтение моножанровому циклу (Франк Р. “Schneelieder” [“Снежные песни”]). В связи с широким охватом материала в жанре цикла (диссертант останавливается на подробном или обзорном изучении лирических циклов – “Из песенного блокнота” С. Янке, “Fabel-haftes” И. Варкентина, “Versschwnke ber bunte Liebesgeschichten und obendrein… ein fataler Ku” [“Стихотворные шванки о разных любовных историях и, кроме того… один роковой поцелуй”] Э. Гюнтера, “До лучших дней” Р. Кесслера, “Dreizeiler” [“Трёхстишия”] Р. Пфлюг, “Kurzgedichte” [“Короткие стихотворения”] А. Гизбрехт и др.) в данном подразделе мы ограничиваемся рассмотрением циклизации у российско-немецкого автора В. Вебера и, изучая в экспериментальных целях надэтничность жанра, обращаемся к произведениям русской эмигрантки в Германию Е. Келлер (девичья фамилия Байшева).
Построенная по принципу сплошной циклизации (в основном внежанровых стихотворений) книга В. Вебера “Черепки” анализируется в пункте 5.2.1. Благодаря искусству сцепления стихотворений в лирических циклах (4 цикла созданы соответственно по композиционному, тематическому, хронотопическому и субъектному принципам) В. Веберу удалось максимально эффективно передать картину своих ощущений, в том числе этнических. Былая жизнь предстаёт “коллективным забегом с барьерами из колючей проволоки”. По привычке лирический герой тянется к замкнутому пространству, но и пытается освободиться от проникшей в ментальность клаустрофобии. Автор активизирует такие элементы этнической картины мира российских немцев, как осознание окружённости своего чужим, бытование внутри другого, ощущение “нигде на родине” или “везде на родине”, генетический страх перед изгнанием, обострённый интерес к растительной символике, обострённое желание законного отношения к родному этносу, и смежные с ними национальные ключевые понятия.
Жанровые модели, особенно традиционные, легко воплощаются в произведениях авторов различных национальностей и территорий проживания. Жанр не содержит в себе этничности, а лишь способен маркировать, усиливать её. Исследовательский интерес представляет и поэзия не российско-немецких переселенцев в Германию, находящаяся в одном культурном поле с поэзией российских немцев. Для обстоятельного анализа в пункте 5.2.2 выбран наиболее критичный материал – написанный на русском языке, но включающий в себя немецкоязычные элементы полижанровый лирический цикл “Engelsingen” русской переселенки в Германию Е. Келлер. Для живого литературного процесса естественно, что отдельные российско-немецкие писатели выпадают из общей национальной тенденции, а некоторые авторы, не принадлежащие к российско-немецкому этносу, притягиваются, особенно в условиях германской эмиграции, к силовому полю российско-немецкой культуры. Но триптих Е. Келлер – национально не окрашенное явление. В творчестве этого автора в целом не наблюдается совокупности признаков российско-немецкой картины мира, хотя отдельные черты могут совпадать или проникать в него под влиянием российско-немецкого окружения. Однако, к примеру, даже черты идиллии (статичность образов, камерность), к которой прибегает автор, не способствуют активизации российско-немецкой тематики. “Русско-немецкое” проявляется в творчестве Е. Келлер на уровне языка. Жанры поэт привлекает, в основном апеллируя к постмодернистской игре с текстом. Триптих Е. Келлер питается русской и германской, а не российско-немецкой традицией.
Отсутствие важных констант у российских немцев (дома, родины, свободы) приводит их к жанрам, поэтика которых связана с возможностью маркировать лакуны. Таков отрывок, изучаемый в подразделе 5.3 на материале произведений Л. Розин, А. Дитцеля, Л. Вебера. Так, в “Отрывке” (“Платформы безымянных станций. Запах…”) А. Дитцеля улавливается явное влияние романтического жанра отрывка в планах методики создания текста, исторической взаимосвязи с элегией, а также на уровнях графики, композиции, хронотопа, причём автором воспроизведены именно глубинные черты отрывка, а не зримые, лежащие на поверхности (например, графический эквивалент, начальные и финальные многоточия).
Анализ материала в подразделе 5.4 “Религиозные лирические стихотворные жанры” предваряется данными о том, что неоднозначность идентификации российских немцев осложнена их поликонфессиональностью. Учёные выделяют среди российских немцев четыре основные религиозные группы, самая крупная из которых – лютеране, три другие – католики, меннониты и православные (определённая часть немцев в России приняла православие). Для старшего поколения российских немцев XX века изображение христианства сопрягается с настоящим временем (вера входит в их сознание как непременный компонент жизни), для среднего – с прошлым (религия изображается опрокинутой в прошлое), для молодого – с будущим (начинается обретение Бога, хотя в русле положительных тенденций авангардизма в современной литературе эстетическое может преобладать над собственно религиозным). Христианская тематика проявляется у российских немцев в жанрах религиозной направленности (псалом, молитва), в не религиозных жанрах (идиллия, элегия и др.) и во внежанровых стихотворениях.
В поэзии российских немцев встречаются жанровые указания “молитва” (Гвин О. Молитвы покинутых тел) и “das Gebet” [“молитва”] (Бер И. Gebet). Жанру молитвы посвящён пункт 5.4.1. Изображая ситуацию моления, но не воссоздавая конструкты жанра молитвы (обращения, императивы), О. Гвин интуитивно апеллирует к полному спектру молитвенных состояний, типам ночной молитвы о будущем сне и предсмертной молитвы, создаёт ощущение молитвенной эйфории. Поэт травестирует молитву, обращаясь к мотивам наркотического забытья и изображая псевдореальность фантасмагорической.
В результате анализа жанра псалма в контексте цикла Р. Кесслера “До лучших дней” (пункт 5.4.2) делаются следующие выводы. Псалмы Кесслера не восходят к конкретным песням из Псалтыри. Но, отказываясь от религиозной предназначенности псалмов и используя их для изображения любовной тематики, российско-немецкий поэт сознательно апеллирует к таким чертам псалма, как жанровое указание в названии, нумерация (у Р. Кесслера избирательная), религиозная лексика (в том числе мессианские мотивы), обращения и императивы к Богу, мотивы утешения, возвышения сердца над недозволенными страстями, желания успокоения от дневной суеты, исповедальная, хвалебно-благодарственная, покаянная и дидактическая тональности, вопрошания, поиск ответов на волнующие вопросы (подобие молитвенных ситуаций), расширение как элемент стихотворной библейской речи. Изображая земное чувство – любовь к женщине, поэт создаёт своеобразный эффект “эстетической двойственности”, расщепляя субъектные формы в псалмах на человека и Бога. Существование псалмов на фоне других стихотворений цикла, с одной стороны, углубляет их уникальность (субъектные формы заметно расщеплены только в псалмах; псалом практически индифферентен к жанрово-нейтральному 4-стопному ямбу, тяготеет к одинаковому строфическому объёму (4 катрена); и др.), с другой, усиливает их звучание как части цикла. Р. Кесслер травестирует псалом, внедряя в его ткань ироническую тональность, просторечную лексику, специальные слова, стыкуя возвышенный (нейтральный) и комический (приземлённый) контексты, создавая антиномические рифмы по типу “бытовой элемент/бытийный элемент”. Однако поэт таким образом не пародирует псалом, а полнокровно отражает сложную диалектику человеческой жизни.
В религиозных жанрах активизируются такие элементы этнической картины мира российских немцев, как обострённое желание законного отношения к себе, состояние постоянной уязвимости, генетический страх перед изгнанием, и такие национальные ключевые понятия, как “die Hoffnung”/“надежда”, “das Recht”, “die Gerechtigkeit”/“право”.
“Строфические” и “твёрдые” жанровые формы в поэзии российских немцев исследуются в подразделе 5.5.
В названиях российско-немецких стихотворений нередко встречаются номинации “Vierzeiler” [“Четверостишия”] и “Achtzeiler” [“Восьмистишия”] (Больгер Ф. Achtzeiler; Vierzeiler). Автор диссертации считает, что важный их источник – немецкий жанр шпруха, в редких проявлениях также бытующий в российско-немецкой поэзии (Катценштайн Э. Sprche zum Nachdenken [Шпрухи к размышлению]). Исследованию Vierzeiler, Achtzeiler и шпруха посвящён пункт 5.5.1. Доминантой шпруха, способствующей его сохранению в российско-немецкой поэзии, является моралистический императив. Благодаря этому элементу российско-немецкие литераторы, в основном массовые, получают возможность прямо передавать младшим поколениям мудрые советы. Стремление к косвенной передаче знания жизни, сопряжённое с отображением российско-немецкой проблематики, формирует новые формы Vierzeiler и Achtzeiler, рождённые на основе шпруха. Этот процесс получает подпитку благодаря воздействию такого элемента этнической картины мира российских немцев как стремление подчеркнуть своеобразие родного этноса. Бикультурализм российских немцев для создания Vierzeiler активизирует и русский источник – частушку. Судя по набору признаков в исследуемых жанровых формах, сначала появляется Vierzeiler, затем при его влиянии – Achtzeiler. Явное преобладание собственных признаков Vierzeiler и Achtzeiler (косвенная передача лирической ситуации, российско-немецкая тематика, двуплановость композиции, притчеобразность, пуантированность, аллегории, философизм, рефлектирующее “я”), различающихся по иерархичности, над заимствованными у шпруха (дидактизм (в небольшой степени), малый объём, ямб, однострофичность) решает вопрос жанрового статуса в пользу автономности новых образований.
Пункт 5.5.2 посвящён изучению сонета и венка сонетов, сложность поэтики которых является доказательством обновления российско-немецкой литературы. Произведение Р. Лейса “Die Muttersprache. Sonettenkranz” [“Родной язык. Венок сонетов”] рассматривается в зеркале идеальной сонетной формы, искусственно созданной модели, в которой соблюдаются все сонетные каноны. Сохраняя основные законы сонета (14-строчный объём, наличие сонетных строф и визуальных пробелов между ними, интонационно законченные строфы, 5-стопный ямб, композицию типа “тезис – антитезис – синтез”, концептуальность последнего слова в сонете, философскую природу, звучность и др.), Р. Лейс не фиксирует тонкие и нередко условные сонетные каноны (невозможность повторения внутри сонета одного и того же слова, “идеальный” слоговой объём и др.). Венок сонетов Р. Лейса также подчиняется основным правилам этой формы, однако автор изменяет число рифм в сонете, а также порядок рифм в отдельных сонетах. Р. Лейс интуитивно апеллирует к “памяти жанра” – торжественной, пафосной тональности сонета, в чеканных и в то же время достаточно гибких строфах прославляя родной язык, родину, мир.
Бытование произведений российско-немецких авторов в переводе (особенно немецкоязычных в переводе на русский язык, русскоязычных – на немецкий) вызывает особый интерес. Каким образом переводчик трансформирует текст, учитывая менталитет “своего” читателя? Ответ на этот вопрос даёт пункт 5.5.3 “Am Ehrenmal im Tiergarten. Sonettenkranz” Р. Жакмьена и “У памятника в Тиргартене. Венок сонетов” В. Корниенко: поэтика и ментальные отличия российско-немецкого оригинала и русского перевода”. Переводчик трансформирует оригинал на лексическом, субъектном, композиционном, хронотопическом, интонационно-синтаксическом, фоническом, строфическом и других уровнях. Во-первых, это обусловлено желанием воссоздать в более чистом виде форму венка сонетов (пермутация фоники, строфики, синтаксиса), во-вторых – ментальными причинами (изменения лексики, субъектного и интонационного типов организации текста). Происходит отдаление переводчика от лирического героя-немца (и парадоксальным образом – приближение текста к русскому читателю). Имеющиеся в арсенале сонета и венка сонетов элементы (заключительные концептуальные слова, спиралевидная композиция сонета, строки переплетений в венке и др.) работают на усиление ментальных устремлений.
Несмотря на некоторую неактуальность сонета для современной поэзии, активность сонетов в российско-немецкой литературе позволяет им, группируясь, формировать моножанровые книги. В пункте 5.5.4 диссертант обращается к подобному жанровому образованию – книге И. Варкентина “Russlanddeutsche Berlin-Sonette” [“Российско-немецкие берлинские сонеты”]. Заявленный И. Варкентином в предисловии к книге пиитет к “твёрдой форме” подтверждается тем, что несмотря на предпринятую модернизацию сонета автор в большинстве случаев апеллирует к графическому и строфическому канонам, а также склоняется к одной и той же, выработанной им самим строфической метамодели. Однако константные графические и строфические элементы сонета И. Варкентин превращает в доминанты. На мутацию исследуемого сонета также указывают намеренная разобщённость между графикой и строфикой, графикой и синтаксисом, чуждая для отточенной формы сонета фрагментарность, нарушающая в отдельных контекстах графику, строфику, рифму, размер сонета, компенсация к финалу книги неканонического соответствия начальных и финальных клаузул правильной сонетной графикой (методике создания сонета вообще не свойственна компенсация одних элементов другими: как правило, сонет пишется по принципу усиления всех его доминант). Трансформируя классический сонет, И. Варкентин, как видно, интуитивно, создаёт современное произведение – книгу модернизированных сонетов, играющих обертонами канонического и неканонического сонетов.
Для решения поставленного в начале подраздела 5.5.2 вопроса “Каким образом российско-немецкие “твёрдые формы” сопряжены с этнической картиной мира?” эффективным оказалось и изучение творческой продукции разнонационального литературного объединения, в состав которого активно входят российские немцы. Сонет, триолет, венок сонетов, венок триолетов в пункте 5.5.5 изучаются на материале разнонационального литературного объединения “Лира” (руководитель Ю. Герловин, г. Штутгарт). Особенное пристрастие к “твёрдым формам”, их богатое варьирование у представителей не немецкой национальности (Ю. Герловин, М. Лёйшель) ещё раз доказывают интернациональный характер и мировую значимость “твёрдых форм”. Однако нельзя отрицать, что российских немцев (В. Ванке), менталитету которых свойственны законопослушность, стремление к порядку, не могут не привлекать обязательность канонов сонета, триолета, венка сонетов, логичность движения в них лирической мысли. Сильные элементы “твёрдых форм” адекватны для углубления национальной картины мира. Среди них – повторяющиеся строки, особенно строки, являющиеся витками “гирлянды” в венках; синтаксические и лексические вариации при повторении строк; концептуальные финальные слова в сонетах. Философичность сонета впитывает в себя тему размышлений над судьбой народа. Спиралевидная композиция позволяет эффективно донести до читателя истину. Российские немцы апеллируют к концептам “стремления к дому, которого нет”, и “вынужденных странствий”. Трансформация “твёрдых форм” в какой-то мере связана с введением российско-немецкой, в том числе переселенческой тематики (ср. каноничность сонетов Ю. Герловина на общие темы и трансформированность венка сонетов В. Ванке на тему эмиграции российского немца в Германию).
Пункт 5.5.6 “Хайку [das Haiku] и российско-немецкое трёхстишие [der Dreizeiler]: Лия Франк и Роза Пфлюг. Зрительные и умозрительные образы” путём многоуровневого анализа произведений Л. Франк, Р. Пфлюг, а также наблюдений над текстами А. Шмидта показывает соотношение жанровых форм хайку и Dreizeiler.
Л. Франк, зная законы японского хайку и соблюдая многие из них (3-стишная форма; слоговой объём, близкий к величине хайку; сезонное слово; нерифмованность; аналоги разделительного слова; “эффект недостроенного моста” на графическом, интонационно-синтаксическом и тематическом уровнях), стремится в создании своих хайку к некоторой оригинальности (цикл хайку; тройное соположение; авторские тропы; умозрительные образы; прошедшее и будущее время глагола; субъектная форма “я”). Для отражения этнических настроений и переживаний российско-немецкий автор востребует такие черты, как умозрительные образы, прошедшее и будущее время глагола, субъектная форма “я”. При небольшой доле допущения их в хайку жанровая форма, слегка трансформируясь, сохраняется, как это наблюдается у Л. Франк.
Гипертрофия указанных признаков приводит российских немцев к новой жанровой форме – Dreizeiler, заимствовавшей у хайку такие признаки, как трёхстишность, слоговой объём, близкий к 17 слогам, отсутствие рифмы и метра. Адекватными для Dreizeiler признаками оказываются двойное соположение и связанные с ним разделительные средства. Сезонное слово и надстроечные категории хайку моно-но-аварэ, саби, ваби, сибуми, каруми в Dreizeiler факультативны. Необязательность данных тональностей обусловлена отказом Dreizeiler от “эффекта недостроенного моста” хайку. Свои собственные элементы (умозрительные образы, прямое наименование чувств, субъектную форму от первого лица, будущее и прошедшее время глаголов, дидактичность, интонационную и смысловую завершённость) Dreizeiler приобретают в какой-то мере через отрицание хайку. Нестатичность образов при вынужденном “кочевье” российских немцев, рефлексия по утерянной родине (исчезновение зрительного образа родины в настоящем) противостоит поэтике хайку и способствует рождению новой жанровой формы Dreizeiler, адекватной для передачи лирических сентенций и умозрительных наблюдений.
В Заключении подводятся основные итоги исследования – декларируется механизм взаимодействия жанра и этнической картины мира, излагается логика жанрового движения в российско-немецкой поэзии второй половины XX – начала XXI вв., описываются метажанровые общности, очерчиваются тенденции отражения элементов этнической картины мира российских немцев и их национальных ключевых понятий в различных жанрах, фиксируется влияние на российско-немецкое жанровое поле внешних и внутренних факторов, утверждается прямое, антонимическое и смешанное отражение жанрами этнических признаков, определяются перспективы исследования (расширение его хронологических границ, рассмотрение взаимоотношения жанра и этнической картины мира российских немцев на материале их прозы, выявление и анализ межродовых метажанровых общностей в российско-немецкой литературе, изучение сопряжения этнических и жанровых компонентов и процессов на примере других национальных литератур).
Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:
- Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК РФ
- Псалом в поэзии Роберта Кесслера // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. – 2 (130). – Ростов-на-Дону, 2004. – С. 118-121.
- О российско-немецкой литературе как субсемиосфере (в контексте семиосферной концепции Ю. Лотмана) // Alma mater. Вестник высшей школы. – № 2. – М., 2006. – С. 58-60.
- Семиотика российско-немецкой литературы и её жанрового поля // Вопросы филологии. – № 5. – М., 2006. – С. 312-321.
- “Сказание о Лотаре Биче” как российско-немецкая поэма-мистификация // Русский язык за рубежом. – № 5 (199). – М., 2006. – С. 61-70.
- Жанр басни в поэзии российских немцев // Вестник Томского университета. – № 302. – сентябрь 2007. – С. 14-21.
II. Публикации в изданиях, рекомендованных Комитетом по надзору и аттестации в сфере образования и науки (ВАК) Республики Казахстан
- “Die Muttersprache. Sonettenkranz” [“Родной язык. Венок сонетов”] Рейнгольда Лейса в зеркале “идеальной” сонетной формы // Вестник Казахского Национального университета им. аль-Фараби. Серия филологическая. – № 8 (10). – Алматы, 2003. – С. 84-88.
- Жанр отрывка в критическом зеркале пародии // Вестник Карагандинского университета. Серия гуманитарных наук. – № 2 (3). – Караганда, 2003. – С. 77-92.
- Средние лирические жанры в поэзии “русских немцев” (на материале лирики Розы Пфлюг, Александра Шмидта, Райнгольда Франка, Лидии Розин, Лоры Раймер) // Вестник Казахского Национального университета им. аль-Фараби. Серия филологическая. – № 3 (75). – Алматы, 2004. – С. 75-79.
- “Время терпит – потерпи и ты…” [Рецензия на книгу стихов А. Шмидта “Здесь и там”] // Простор. – № 3. – Алматы, 2004. – С. 185-187.
- Жанровый репертуар книги Норы Пфеффер “Zeit der Liebe” [“Время любви”] // Евразия. – № 4. – Алматы, 2004. – С. 55-66.
- Полижанровая природа триптиха Екатерины Келлер “Engelsingen” // Вестник университета “Кайнар”. – № 4/1 (31). – Алматы, 2004. – C. 102-109.
- Российско-немецкий шансон как продукт маргинальности этноса (на примере цикла Сони Янке “Из песенного блокнота”) // Вестник Казахского Национального университета им. аль-Фараби. Серия филологическая. – № 6 (88). – Алматы, 2005. – С. 140-144.
- Самоидентификация российских писателей-немцев // Вестник Павлодарского государственного университета им. С. Торайгырова. Серия филологическая. – № 2. – 2005. – С. 130-142.
- Баллада в поэзии Р. Лейнонена // Вестник Павлодарского государственного университета им. С. Торайгырова. Серия филологическая. – № 3. – 2005. – С. 67-82.
- Современная немецкая поэзия // Вестник Казахского Национального университета им. аль-Фараби. Серия филологическая. – № 7 (89). – Алматы, 2005. – С. 111-116.
- “Твёрдые формы” в поэтике литературного объединения “Лира” (г. Штутгарт) // Вестник Казахского Национального университета им. аль-Фараби. Серия филологическая. – № 1 (91). – Алматы, 2006. – С. 27-31.
- Книга стихов российско-немецкого поэта А. Дитцеля “Пальцы”: от неполного художественного билингвизма к полному // Вестник Казахского Национального университета им. аль-Фараби. Серия филологическая. – № 3 (93). – Алматы, 2006. – С. 44-47.
- Художественный мир Вальдемара Вебера // Простор. – сентябрь-октябрь 2006. – Алматы. – С. 144-155.
- Поэтическая позиция Вальдемара Вебера // Евразия. – Алматы, 2006. – № 5. – С. 78-96.
III. Монографии, учебные и учебно-методические пособия
- Жанр отрывка в русской поэзии первой трети XIX века. Монография. – Караганда, 2001. – 296 с.
- Немецкая литература // Литература народов Казахстана. Коллективная монография. – Алматы: Гылым, 2004. – С. 160-210. (cоавтор С.В. Ананьева)
- Жанр отрывка: структура и содержание. Учебно-методическое пособие. – Караганда, 2004. – 200 с.
- Немецкая литература // Очерки по мировой литературе рубежа XX-XXI столетий. Учебное пособие. – Алматы: Институт литературы и искусства им. М.О. Ауэзова МОН РК, 2006. – С. 245-272.
- Жанр отрывка: структура и содержание (программа для ЭВМ). Электронное учебно-методическое пособие. Авторское свидетельство № 195 от 30 марта 2007. – Астана, 2007.
- Жанровые процессы в поэзии российских немцев второй половины XX – начала XXI вв. – Караганда, 2007. – 682 с.
IV. Статьи в научных сборниках, журналах и материалы конференций
- Генезис, типология и поэтика лирического “отрывка из поэмы” // Поэтика и лингвистика текста. Сборник научных трудов. – Караганда: Изд-во КарГУ, 1998. – С. 61-70.
- Жанр отрывка и жанр антологической миниатюры // Валихановские чтения-6. Мат. междунар. научн.-пр. конф., посв. 10-летию Независимости РК. – Кокшетау, 2001. – С. 162-165.
- Жанровая специфика книги стихов казахстанского немецкого поэта Германа Арнгольда “Думы и чувства” (“Gedanken und Gefhle”) // Германия – Центральная Азия – диалог культур: история, современность, перспективы: [Deutschland – Zentralasien – Dialog der Kulturen: Geschichte, Gegenwart, Perspektiven]: Мат. междунар. науxн.-пр. конф. – Алматы, 2002. – С. 192-200.
- “Графический эквивалент” в жанре отрывка // Вестник Алматинского университета им. Абая. Серия “Филологические науки”. – № 3 (3). – 2002. – С. 24-31.
- Человек в жанровом сознании Г. Тракля // Художественная литература и проблемы антропологии. Мат. республ. научн.-теор. конф. – Караганда: Изд-во КарГУ, 2002. – С. 181-191.
- “Kalenderbltter. In Haiku-Form” [“Листы календаря. В форме хайку”] Лии Франк: хайку в поэзии “русских немцев” // Вестник Алматинского университета им. Абая. Серия “Филологические науки”. – № 2 (5). – 2003. – С. 88-94.
- Жанровые процессы в австрийской поэзии XX века // Проблемы поэтики и стиховедения: мат. междунар. научн. конф., посв. 75-летию Алматинского университета им. Абая и памяти профессора А.Л. Жовтиса. – Ч. 1. – Алматы: Искандер, 2003. – С. 178-184.
- “Зёрна дней” Александра Шмидта // Литературная критика: вчера, сегодня, завтра. Сборник статей. – Алматы: Искандер, 2003. – С. 71-75.
- Полинациональность русской литературы: русские немцы // Литературная критика: вчера, сегодня, завтра. Сборник статей. – Алматы: Искандер, 2003. – С. 84-86.
- Книга стихов в поэзии “русских немцев” // Культура и текст: миф и мифопоэтика. Сборник научных трудов / Под ред. Г.П. Козубовской. – Санкт-Петербург-Самара-Барнаул, 2004. – С. 146-153.
- “Am Ehrenmal in Tiergarten. Sonettenkranz” Р. Жакмьена и “У памятника в Тиргартене. Венок сонетов” В. Корниенко: поэтика немецкого оригинала и русского перевода // Актуальные проблемы функционирования и преподавания языков в межкультурном пространстве. Мат. республ. научн.-пр. конф. – Караганда: Изд-во КарГУ, 2004. – С. 185-196.
- Отрывок и молитва в лирике “русских немцев”: “Отрывок” А. Дитцеля и “Молитвы покинутых тел” О. Гвина // Мат. междунар. научн. конф., посв. 10-летию инициативы Президента Республики Казахстан Н.А. Назарбаева о создании Евразийского союза и Году России в Казахстане “Сотрудничество Казахстана и России – залог создания ЕврАзЭС”. – Кокшетау, 2004. – С. 78-82.
- Графика книги Иоганна Варкентина “Russlanddeutsche Berlin-Sonette” (“Российско-немецкие берлинские сонеты”) // Межкультурная коммуникация и актуальные проблемы казахской, русской филологии: Мат. междунар. научн.-пр. конф., посв. году России в Казахстане и 60-летию КазЖенПИ (29-30 октября 2004 г.). – Алматы, 2004. – С. 199-209.
- Стихотворения “Rose und Veilchen” [“Роза и фиалка”] Г. Генке и “Veilchen und Rosen” [“Фиалки и розы”] А. Цильке: сопоставительный жанровый анализ (К исследованию массового литературного процесса) // Филологический анализ текста. Сб. научных статей. – Вып. V / Под ред. В.И. Габдуллиной. – Барнаул, 2004. – С. 184-197.
- Влияние хайку на форму “Dreizeiler” в поэзии российских немцев (на материале лирического цикла Р. Пфлюг “Dreizeiler” [“Трёхстишия”]) // Schygys. Научный журнал Института Востоковедения им. Р.Б. Сулейменова МОН РК. – № 2. – Алматы, 2005. – С. 176-188.
- Философская поэзия Михаила Гофайзена // Вестник Казахского национального педагогического университета им. Абая. Серия “Филологические науки”. – Алматы. – № 1 (11). – 2005. – С. 41-46.
- Жанр идиллии в поэзии российских немцев // “Академик Е.А. Букетов – учёный, педагог, мыслитель”: Мат. междунар. научн.-пр. конф., посв. 80-летию Е.А. Букетова. 23-24 марта 2005. – Т. 2. – Караганда: Изд-во КарГУ, 2005. – C. 72-78.
- Принципы построения книги российско-немецкого автора В. Вебера “Черепки” // Материалы I международного конгресса “Русская словесность в мировом культурном контексте”. – М.: Фонд Достоевского, 2005. – С. 89-92.
- Концепция книги В. Шнитке “Stimmen des Schweigens” [“Голоса молчания”] // Поиск. – № 2. – 2005. – С. 117-124.
- Методика изучения российско-немецких писателей в школе и вузе: билингвизм, маргинальность // Изучение творческой индивидуальности писателя в системе филологического образования: профильные классы. Мат. XI Всероссийской научн.-пр. конф. “Изучение творческой индивидуальности писателя в системе филологического образования: наука – вуз – школа”. Екатеринбург, 24-25 марта 2005 г. / Урал. гос. пед. ун-т; Институт филологических исследований и образовательных стратегий “Словесник”. – Екатеринбург, 2005. – С. 131-137.
- Российские немцы в Центральном Казахстане: творчество карагандинского поэта Германа Арнгольда // Мудрость Сары-Арки. Мат. республ. научн.-пр. конф. “Становление и развитие народного творчества и литературы Центрального Казахстана”. – Караганда: Изд-во КарГУ, 2005. – С. 206-210.
- Философская поэзия Виктора Шнитке // Философские исследования. – № 1. – М., 2005. – С. 175-181.
- Российско-немецкая литература в журналах, альманахах, газетах // Русский язык и средства массовой информации. Мат. научн. конф. филиала “Угреша” Международного университета природы, общества и человека “Дубна”, 26 апреля 2005 г. – Вып. 2. – Дзержинский Московской обл., 2005. – С. 17-18.
- Война и депортация в художественных произведениях “русских немцев”: “Kleine Poeme” [“Маленькие поэмы”] Н. Ваккер // “Aus Sibirien – 2005” [“Из Сибири – 2005”]: Мат. II междунар. научн.-пр. конф. “Стеллеровские чтения”, посв. 60-летию окончания второй мировой войны. – Тюмень, 2005. – С. 52-57.
- Феномен российских немцев // AMANAT. Журнал литературы народов мира. – № 2. – Алматы, 2005. – С. 7-23.
- “Дом скитальца” Г. Бельгера: книга-музей // Нива. – № 6. – Астана, 2005. – С. 127-131.
- Усиление двойственного восприятия басни: басни естественные, искусственные, смешанные (на материале поэзии российских немцев второй половины XX – начала XXI вв.) // Materials of international scientifical-practical conferenze “The science: theory and practice”. Juli, 20th – August, 5th, 2005. Volume 30. Philological sciences. Publishing House “Education and Science”, Praque. Nauka i osvita, Dnepropetrovsk. Rusnauchkniga, Belgorod. 2005. – S. 52-56. [Мат. междунар. научн.-пр. конф. “Наука: теория и практика. – Июль, 20 – Август, 5, 2005. – Т. 30. Филологические науки. Издательский Дом “Наука и образование”, Прага. Наука и образование, Днепропетровск. Руснаучкнига, Белгород. – С. 52-56].
- Жанровая модификация “Lied von Ding” в поэзии российских немцев // Текст. Структура и семантика. Доклады X Юбилейной междунар. конф. – М.: МГОПУ им. Шолохова, 2005. – С. 293-299.
- Жакмьен и Корниенко: поэтика немецкого оригинала и русского перевода // Edita. Литературный журнал объединения Edita Gelsen E.V. – Выпуск 3 (20). – Германия, Гельзенкирхен, 2005. – С. 93-103.
- Христианские искания российско-немецких поэтов // Духовные начала русского искусства и образования. Мат. V Всероссийской научн. конф. с международным участием “Духовные начала русского искусства и образования” (“Никитские чтения”). Великий Новгород, 10-14 мая 2005. – Великий Новгород, 2005. – С. 311-315. Примеч. – С. 445-446.
- Псалом в лирическом цикле Роберта Кесслера “До лучших дней” // Кесслер Р. Птица. Лирика. – Ростов-на-Дону, 2005. – С. 308-320.
- Басня: усиление “противочувствия” восприятия (на материале поэзии российских немцев второй половины XX – начала XXI вв.) // Культура и текст – 2005. Сборник научных трудов междунар. конф. – Т. 2. – Самара-Барнаул, 2005. – С. 111-120.
- Жанр шванка в поэзии российских немцев // Вестник Барнаульского государственного педагогического университета. Серия: Гуманитарные науки. Вып. 5. – Барнаул, 2005. – С. 91-99.
- Образование жанра отрывка из послания // Кормановские чтения. – Вып. 6. Мат. межвузовской конф. (апрель, 2006). – Ижевск, 2006. – С. 294-301.
- Российско-немецкий оригинал и русский перевод: сопоставительный анализ // Переводчик. Научно-художественный журнал. – № 6. – Чита, 2006. – С. 122-136.
- Литературные журналы и альманахи издательства “Edita Gelsen” (Германия) // Русский язык и средства массовой информации. Мат. научн. конф. филиала “Угреша” Международного университета природы, общества и человека “Дубна”, 26 апреля 2005 г. – Вып. 2. – Дзержинский Московской обл., 2005. – С. 17-18.
- Книга стихов А. Дитцеля “Пальцы”. Отражение двойственной русско-немецкой ментальности (К исследованию литературы российских немцев Сибири) // Гуманитарные науки в Сибири. – 2005. – № 4. – С. 102-106.
- Р. Жакмьен и В. Корниенко // Edita. Литературный журнал. – Вып. 3 (20). – Германия, Гельзенкирхен. – 2005. – С. 93-103.
- Жанровые процессы в поэзии российских немцев: инерция и трансформация басни // Труды V конф. научного объединения немцев Казахстана. – 19-21 октября 2005. – Алматы, 2005. – С. 60-100.
- Песня российских немцев: к опыту классификации // Труды V конф. научного объединения немцев Казахстана. – 19-21 октября 2005. – Алматы, 2005. – С. 100-115.
- Ключевые понятия “Das Heim”, “Die Heimat”/“(родной) дом”, “Родина” в поэзии российских немцев // Проблемы и перспективы воспитания языковой культуры и формирования языковой личности молодого журналиста и филолога евразийского пространства. Труды междунар. научн.-пр. конф. 17-20 мая. – М.: Издательство Российского университета дружбы народов, 2006. – С. 278-284.
- Nadja Runde: “Das Sternentpfchen” (die Rezension) // Lieteraturbltter deutscher Autoren aus Russland. Almanach 2006 / Hrsg. vom Literaturkreis der Deutschen aus Russland e.V. – Vechta-Langfrden: Geest-Verlag, 2006. – S. 292-293. [Надя Рунде: “Звёздный горшочек” (Рецензия) // Литературные листы немецких авторов из России. Альманах 2006 / Изд. Литературного объединения немцев из России. – Фехта-Лангфёрден: Geest-Verlag, 2006. – C. 292-293].
- Литература российских немцев // Керуен. Научный и литературно-художественный журнал. – № 2 (2). – Алматы: Институт литературы и искусства им. М.О. Ауэзова Министерства образования и науки РК, 2006. – C. 100-113.
- Ключевые понятия “die Angst/страх (из-за уязвимости)”, “die Verbannung”/“изгнание” в языковой картине мира российских немцев // Мат. II междунар. научн.-пр. конф. “Дни науки – 2006”. 17-28 июля 2006 г. Т. 17. Филологические науки. – Днепропетровск, 2006. – С. 58-61.
- Сверхсложная задача: Познание современной парадигмы. Миссия русской культуры. Глобализация и национальное // Исторические идеалы и смыслы бытия человека и человечества, формируемые культурой / Комиссия научного совета про культуре при Президиуме РАН “Искусство и научная жизнь общества”. Академические тетради. – Вып. 10. – М., 2006. – С. 110-113.
- Этническая картина российских немцев: постановка проблемы // Изменяющаяся Россия: новые парадигмы и решения в лингвистике. Мат. I междунар. научн. конф. (Кемерово, 29-31 августа 2006 г.): в 4 ч. – Вып. 8. – Ч. 3. – Кемерово, 2006. – С. 41-46.
- Жанровые формы “Dreizeiler” и “Vierzeiler” в поэзии российских немцев // Открытый мир: мультикультурный дискурс и межкультурные коммуникации: мат. международного симпозиума в рамках междунар. конф. “Трансграничье в изменяющемся мире: Россия – Китай – Монголия” (22-24 сентября 2006 г.) / Забайкал. гос. гум.-пед. ун-т. – Чита, 2006. – С. 60-62.
- “Твёрдые формы” в русскоязычной поэзии Германии // Edita. Литературный журнал. – Выпуск 4 (25). – 2006. – Германия, Гельзенкирхен. – С. 19-21.
- Эксперимент с архичитателем: лирическое стихотворение с басенной ситуацией в поэзии российских немцев // Глобальный кризис: метакультурные исследования / Материалы международного симпозиума “Глобальный культурный кризис Нового времени и русская словесность”, памяти Андрея Тарковского. – 3-4 апреля 2006 года. – В 2 т. – Т. II. – Шуя, 2006. – С. 135-145.
- Немецкий и русcкий источники строфических жанровых форм в поэзии российских немцев // Пушкин – Абай и казахская литература: Мат. междунар. научн. конф. – Алматы, 2006. – С. 472-482.
- Религиозные жанры в поэзии российских немцев // Мат. VI междунар. научн. конф. “Духовные начала русской словесности” (“Никитские чтения”). Великий Новгород, 9-14 мая 2006 г. – Вып. 2. – Великий Новгород, 2006. – С. 177-180.
- Механизм сопряжения жанра и этнической картины мира // Кормановские чтения. Вып. 7. Подходы к изучению текста: Мат. межвуз. конф. студентов, аспирантов и молодых преподавателей (Ижевск, 19-20 апреля 2007). – Ижевск, 2007. – С. 231-242.
- Современная российско-немецкая поэма: маркирование специфики российско-немецкого этноса // Филология и человек. Научный журнал. – № 3. – Барнаул, 2007. – С. 90-102.
- Влияние немецкого шпруха и русской частушки на малые формы в поэзии российских немцев // Филологический анализ текста: Сборник научных статей. – Вып. VI / Под ред. В.И. Габдуллиной. – Барнаул, 2007. – С. 121-129.
- Этническая картина мира российских немцев и жанровые процессы: механизм сопряжения // Российское государство, общество и этнические немцы: основные этапы и характер взаимоотношений (XVIII-XXI вв.). Мат. XI междунар. научн. конф., 1-3 ноября 2006 г. – М., 2007. – С. 416-438.
- Этническая картина мира российских немцев // Материалы II междунар. конгресса “Русская словесность в мировом культурном контексте”. – М.: Фонд Достоевского, 2007. – С. 48-52.
- Мирообраз “здесь и там” в лирике Александра Шмидта // Мат. I междунар. научн. конф. “Интерпретация текста: лингвистический методический аспекты”. 29-30 октября 2007 г. – Чита, 2007. – С. 153-154.
- Голоса былого молчания мира, души, мёртвых, российско-немецкого этноса в книге Виктора Шнитке “Stimmen des Schweigens” [“Голоса молчания”] // Труды VI конф. научного объединения немцев Казахстана. – 17-19 октября 2007. – Алматы, 2007. – С. 38-45.
- Традиции русской и немецкой баллады в поэзии Роберта Лейнонена // Труды VI конф. научного объединения немцев Казахстана. – 17-19 октября 2007. – Алматы, 2007. – С. 46-58.
- Современная литература российских немцев как фактор самоидентификации // Немцы России: исторический опыт и современные проблемы самоорганизации. Мат. XII междунар. научн.-пр. конф., 29-30 октября 2007 г. – М., 2007. – С. 96-113.
- “Маленькая поэма” в поэзии Нелли Ваккер // Лингвистика и межкультурная коммуникация в современном мире. Мат. междунар. научн.-пр. конф., 21-23 ноября 2007. – Т. 1. – Чита, 2007. – С. 37-49.
