Иные меры процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве россии
На правах рукописи
МИХАЙЛОВА Ольга Евгеньевна
ИНЫЕ МЕРЫ ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРИНУЖДЕНИЯ
В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ РОССИИ
Специальность 12.00.09 – уголовный процесс, криминалистика
и судебная экспертиза, оперативно-розыскная деятельность
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата юридических наук
Владимир 2009
Работа выполнена на кафедре уголовного процесса федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Калининградский юридический институт Министерства внутренних дел Российской Федерации».
Научный руководитель:
кандидат юридических наук, доцент
Авдеев Виктор Николаевич
Официальные оппоненты:
доктор юридических наук, доцент
Антонов Игорь Алексеевич
кандидат юридических наук, доцент
Гусева Ирина Ивановна
Ведущая организация – федеральное государственное
образовательное учреждение
высшего профессионального
образования «Вологодский институт
права и экономики Федеральной
службы исполнения наказаний»
Защита состоится «___» __________ 2009 г. в ___ ч на заседании диссертационного совета Д 229.004.01 при федеральном государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Владимирский юридический институт Федеральной службы исполнения наказаний» по адресу: 600020, г. Владимир, ул. Б. Нижегородская, 67е. Конференц-зал.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Владимирский юридический институт Федеральной службы исполнения наказаний».
Автореферат разослан «____» ___________ 2009 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета В. В. Мамчун
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. Криминальная ситуация в России продолжает оставаться достаточно сложной. Так, по данным МВД РФ, в 2005 г. на территории России зарегистрировано 3554,7 тыс. преступлений, в 2006 г. – 3855,4 тыс., а в 2007 г. – 3582,5 тыс.[1] В данной ситуации становится очевидно, что достижение целей уголовного судопроизводства, обеспечение его нормального хода во многом зависят от своевременности и эффективности применения мер уголовно-процессуального принуждения.
Уголовно-процессуальный кодекс РФ, введенный в действие с 1 июля 2002 г., представил совершенно новую систему мер процессуального принуждения; многие вопросы, ранее вызывавшие разногласия, получили свое разрешение. Впервые на законодательном уровне введены понятия «меры процессуального принуждения» и «иные меры процессуального принуждения», определена их система.
Однако неверно полагать, что проблема совершенствования мер процессуального принуждения полностью решена и не нуждается в дальнейшем исследовании. Анализ новелл уголовно-процессуального законодательства, относящихся к мерам процессуального принуждения, показывает, что они содержат ряд противоречивых, трудно воспринимаемых и реализуемых положений. Некоторые из данных норм уже подвергнуты корректировке федеральными законами от 29 мая 2002 г. № 58-ФЗ, 24 июля 2002 г. № 98-ФЗ, 4 июля 2003 г. № 92-ФЗ, 8 декабря 2003 г. № 161-ФЗ, 22 апреля 2004 г. № 18-ФЗ, 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ, 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ и 11 июля 2008 г. № 85-ФЗ, что наглядно свидетельствует о незавершенности соответствующих нормативных конструкций, их слабой проработке при принятии УПК РФ.
Остаются проблемными многие вопросы, связанные с понятием и содержанием как мер уголовно-процессуального принуждения в целом, так и непосредственно такой их разновидности, как иные меры процессуального принуждения, а также условиями и порядком их применения, обеспечением конституционных прав и свобод участников уголовного судопроизводства. Так, в нормах, регулирующих обязательство о явке, содержится ряд противоречивых положений относительно круга лиц, к которым обязательство о явке может быть применено, оснований ее применения, процессуального оформления принятого решения о ее применении. В ст. 112 УПК РФ также отсутствуют указания на конкретные последствия, нарушения лицом обязательства о явке.
Существенные пробелы имеются и в регламентации ряда вопросов, связанные с осуществлением привода. К ним можно отнести: привод без предварительного вызова подозреваемого, обвиняемого; основания проникновения в жилище, где находится лицо, подвергаемое приводу; возможность применения физической силы, специальных средств при исполнении постановления о приводе; процессуальное оформление фактического доставления лица в орган расследования и в суд. Недостаточно четкими являются нормативные предписания и в отношении временного отстранения обвиняемого (подозреваемого) от должности, наложения ареста на имущество и ценные бумаги, а также денежного взыскания.
Указанное подтверждается результатами проведенного диссертантом исследования. Так, на вопрос об обеспечении законодателем оптимального регулирования иных мер процессуального принуждения положительно ответили лишь 25 % опрошенных следователей и дознавателей.
В силу этого в деятельности следователей и дознавателей по применению иных мер уголовно-процессуального принуждения имеется немало недостатков, среди которых значительная часть обусловлена несовершенством уголовно-процессуального законодательства.
Указанные обстоятельства определили выбор темы диссертационного исследования и в полной мере обусловливают его научную и практическую значимость.
Степень научной разработанности проблемы. В уголовно-процессуальной теории институту мер уголовно-процессуального принуждения уделяется достаточно большое внимание. Проблемы правового регулирования данного института освещались в трудах значительной группы ученых: Р. С. Абдрахманова, В. А. Азарова, Б. Альмухаметова, Е. И. Арестовой, А. Н. Ахпанова, Ф. Н. Багаутдинова, И. И. Басецкого, В. П. Божьева, Б. Б. Булатова, Л. А. Буторина, Н. В. Бушной, Ю. В. Гаврилина, М. Г. Гайдышевой, О. С. Гречишниковой, С. П. Гришина, Н. А. Громова, А. Х. Давлетшина, К. В. Задерако, З. Д. Еникеева, З. З. Зинатулина, К. Б. Калиновского, В. В. Кальницкого, Н. И. Капинус, З. Ф. Ковриги, В. М. Корнукова, Э. К. Кутуева, Н. В. Луговец, И. Л. Петрухина, А. П. Рыжакова, В. М. Савицкого, А. В. Смирнова, В. В. Смирнова, Ю. И. Стецовского, И. Л. Трунова, И. З. Федорова, О. И. Цоколовой, А. А. Чувилева, В. С. Шадрина, А. В. Шмонина, М. А. Шостока, П. С. Элькинд и др.
Обращает на себя внимание то, что большинство работ указанных авторов написаны еще до вступления в силу УПК РФ. При этом целый ряд предложений, изложенных на их страницах, так и не был воспринят законодателем. Многие же рекомендации, выводы и предложения носят достаточно спорный характер. Кроме того, данные ученые-процессуалисты в своем подавляющем большинстве исследуют такие меры процессуального принуждения, как задержание и меры пресечения.
Проблемы правового регулирования иных мер процессуального принуждения в значительной части юридической литературы рассматриваются фрагментарно – в рамках исследования института мер процессуального принуждения в целом. Так, например, общая характеристика и отдельные аспекты, связанные с применением иных мер процессуального принуждения, получили освещение в работах А. Д. Бурякова, В. Н. Григорьева, З. Ф. Ковриги, Ю. Д. Лившица, Л. Н. Масленниковой, В. А. Михайлова, И. Л. Петрухина, В. С. Чистяковой, С. А. Шейфера и др. После вступления в действие УПК РФ теорию и практику применения иных мер процессуального принуждения в рамках комплексного анализа проблем государственного принуждения в уголовном судопроизводстве подверг исследованию Б. Б. Булатов. Рассмотрению иных мер процессуального принуждения отчасти посвящено диссертационное исследование Н. В. Луговца.
Самостоятельному исследованию иные меры процессуального принуждения в целом, а также отдельные их виды подвергнуты в работах таких ученых, как Г. В. Аршба, С. И. Гирько, П. В. Гридюшко, К. В. Задерако, В. В. Николюк, И. Б. Тутынин и др.
Вместе с тем в работах указанных ученых также наблюдается большой, часто диаметрально противоположный разброс мнений и взглядов, что образует широкое поле для дискуссий и обусловливает актуальность исследования проблем правового регулирования иных мер процессуального принуждения.
Таким образом, актуальность темы исследования определяется:
– противоречиями в понимании как мер уголовно-процессуального принуждения в целом, так и иных мер процессуального принуждения, а также их системы;
– несовершенством процессуального законодательства в части регламентации иных мер уголовно-процессуального принуждения;
– необходимостью дальнейшего научного обеспечения процесса совершенствования правового регулирования иных мер процессуального принуждения;
– потребностями науки и практики в научном толковании норм, регламентирующих иные меры процессуального принуждения.
Объектом исследования выступает система общественных отношений, складывающихся при применении иных мер процессуального принуждения в ходе производства по уголовным делам.
Предмет исследования образуют генезис и современное состояние нормативного регулирования процессуального статуса следователя в уголовном судопроизводстве при производстве предварительного расследования, а также закономерности реализации соответствующих нормативных предписаний.
Цель диссертационного исследования состоит в дальнейшей разработке научных представлений об институте иных мер процессуального принуждения и выработке на основе полученных результатов рекомендаций и предложений по совершенствованию законодательства и практики применения указанных мер принуждения.
Реализация данной цели предопределила постановку и решение следующих задач:
– проанализировать исторические аспекты нормативной регламентации иных мер процессуального принуждения, а также определить характер его современного состояния;
– уточнить и дополнить определение понятия «иные меры процессуального принуждения»;
– выявить признаки иных мер процессуального принуждения, а также определить их систему и место в структуре мер уголовно-процессуального принуждения;
– разработать предложения по совершенствованию законодательства в части регулирования применения иных мер процессуального принуждения;
– определить прикладные аспекты использования иных мер процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве и дать рекомендации, направленные на совершенствование практики их применения.
Методологическую основу исследования составляет диалектический метод познания, требующий рассмотрения предмета познания в его непрерывности и развитии, изменениях и связи с другими явлениями. В работе также использованы общенаучные (наблюдение, моделирование, сравнение, прогнозирование, анализ, синтез, индукция, дедукция) и частно-научные: формально-юридический и конкретно-социологический (анкетирование, опрос) методы.
Теоретической основой исследования послужили крупные научные труды и отдельные публикации ученых: В. А. Азарова, Е. И. Арестовой, Г. В. Аршба, А. Н. Ахпанова, Ф. Н. Багаутдинова, Б. Т. Безлепкина, В. П. Божьева, Б. Б. Булатова, Н. В. Власенко, М. Г. Гайдышевой, С. И. Гирько, О. С. Гречишниковой, С. П. Гришина, Н. А. Громова, А. Х. Давлетшина, К. В. Задерако, З. Д. Еникеева, З. З. Зинатулина, К. Б. Калиновского, В. В. Кальницкого, Н. И. Капинус, З. Ф. Ковриги, В. М. Корнукова, Э. К. Кутуева, Н. В. Луговец, В. В. Николюка, И. Л. Петрухина, А. П. Рыжакова, В. М. Савицкого, А. В. Смирнова, В. В. Смирнова, Ю. И. Стецовского, А. В. Тарасова, И. Л. Трунова, И. Б. Тутынина, И. З. Федорова, И. Я. Фойницкого, О. И. Цоколовой, В. С. Чистяковой, В. С. Шадрина, С. В. Шевелевой, П. С. Элькинд и др.
Нормативную базу исследования составили Конституция РФ, международные нормативные правовые акты, действующее уголовно-процессуальное законодательство России, УПК РСФСР, постановления Конституционного Суда РФ и Пленума Верховного Суда РФ, а также другие законодательные и нормативные акты, имеющие отношение к исследуемой проблематике.
В ходе проведенного исследования проанализированы проекты УПК РФ, подготовленные различными авторскими коллективами в ходе проведения судебно-правовой реформы в Российской Федерации.
Эмпирической базой исследования являются материалы конкретно-социологических исследований, проведенных автором в Псковской и Калининградской областях. Изучено 120 уголовных дел, в ходе производства по которым применялись иные меры процессуального принуждения. Кроме того, по специально разработанным анкетам было проведено интервьюирование 110 следователей Следственного комитета при прокуратуре РФ, а также следователей и дознавателей органов внутренних дел.
В подготовке работы диссертантом использовались результаты эмпирических исследований, полученных другими авторами по проблемам, имеющим отношение к теме.
Научная новизна работы определяется тем, что автором во многом по-новому на монографическом уровне, комплексно и детально исследованы теоретические и научно-практические вопросы, касающиеся института иных мер процессуального принуждения.
Применение разнообразных методов исследования позволило диссертанту: разработать периодизацию развития законодательства об иных мерах процессуального принуждения в России; осуществить правовую характеристику иных мер процессуального принуждения; уточнить понятие и систему иных мер процессуального принуждения; разработать комплекс предложений по совершенствованию правового регулирования иных мер процессуального принуждения.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Авторская периодизация развития правовой регламентации иных мер процессуального принуждения: 1) начало XI в. – 1864 г.; 2) 1864–1917 гг.; 3) 1917–1960 гг.; 4) 1960 г. – конец 2001 г.; 5) конец 2001 г. – по настоящее время.
2. В качестве самостоятельных элементов уголовно-процессуального принуждения следует выделять меры уголовно-процессуального принуждения и иные процессуальные действия, содержащие элементы принуждения. При этом основным критерием разграничения данных элементов следует признать цели применения принуждения.
3. Авторское определение понятия иных мер процессуального принуждения: самостоятельная группа мер уголовно-процессуального принуждения, которые применяются как самостоятельно, так и в совокупности друг с другом, а также мерами пресечения и задержанием уполномоченными на то государственными органами или должностными лицами при наличии к тому достаточных оснований и в порядке, установленном законом, в отношении подозреваемых, обвиняемых, других участников уголовного процесса, а также иных лиц в целях предупреждения и пресечения преступлений, устранения препятствий для производства по делу, обеспечения его порядка и надлежащего исполнения приговора.
4. Обоснование изменения в уголовно-процессуальном законодательстве России системы иных мер уголовно-процессуального принуждения, которая должна включать в себя: обязательство о явке, привод, временное отстранение от должности, наложение ареста на имущество, денежное взыскание, удаление из зала судебного заседания, а также помещение подозреваемого и обвиняемого в медицинский или психиатрический стационар для производства судебной экспертизы.
5. Комплекс предложений, направленных на совершенствование правовой регламентации иных мер процессуального принуждения:
– изменения редакции ст. 112 «Обязательство о явке», 114 «Временное отстранение от должности» и 117 «Денежное взыскание» УПК РФ;
– изменение редакции ч. 1 ст. 113 «Привод» УПК РФ, а также дополнение указанной статьи ч. 8–11 в представленной автором редакции;
– изменение редакции ч. 1 ст. 115 УПК РФ и иные предложения относительно законодательной регламентации наложения ареста на имущество.
6. Предложения, направленные на совершенствование практики избрания и применения иных мер процессуального принуждения в ходе производства по уголовным делам.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что разработанные автором положения могут внести определенный вклад в развитие общей теории уголовного процесса, в частности, в формирование учения о мерах уголовно-процессуального принуждения и непосредственно такой их разновидности, как иные меры процессуального принуждения.
Практическое значение проведенного исследования обусловлено возможностью использования обоснованных и сформулированных автором научных выводов, рекомендаций в нормотворческой деятельности по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства, в практической деятельности органов предварительного расследования, прокуратуры, суда, а также адвокатуры в целях повышения уровня и результативности применения иных мер процессуального принуждения и недопущения ошибок, влекущих незаконное ущемление прав граждан; при проведении дальнейших научных исследований по рассматриваемой теме и в учебном процессе образовательных учреждений юридического профиля.
Обоснованность и достоверность результатов исследования определяется репрезентативностью научно-методического, нормативно-правового и эмпирического материала, а также комплексным характером исследования.
Проведен анализ статистических данных, нормативно-правовых актов, публикаций в периодической печати и специальной научной литературы по изучаемой проблеме. Репрезентативность выборочного исследования позволила обеспечить достоверность полученных результатов.
Апробация результатов исследования. Результаты проведенного исследования и основанные на них выводы, предложения и рекомендации обсуждались на кафедре уголовного процесса Калининградского юридического института МВД России, использовались в ходе лекционных и семинарских занятий по дисциплине «Уголовный процесс», а также при подготовке научных публикаций.
Теоретические и прикладные положения диссертации обсуждались на региональной научно-практической конференции (г. Калининград, 2007 г.) и международном научно-практическом семинаре (г. Вологда, 2007 г.). Основные теоретические положения и практические выводы диссертации отражены в восьми опубликованных работах общим объемом 4,25 п. л.
Результаты исследования внедрены в практическую деятельность Следственного управления при УВД Псковской области, в учебный процесс Псковского юридического института Федеральной службы исполнения наказаний и Калининградского юридического института МВД России.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, включающих семь параграфов, заключения, библиографического списка и приложения.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновываются выбор темы диссертации, ее актуальность и степень научной разработанности; определяются цели и задачи, объект и предмет, методологическая и эмпирическая база исследования; раскрываются его научная новизна, теоретическая и практическая значимость; формулируются основные положения, выносимые на защиту; приводятся сведения об апробации результатов исследования.
Первая глава «Понятие, назначение и система иных мер процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве России» состоит из двух параграфов.
В первом параграфе «Генезис правового регулирования иных мер процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве России» проводится анализ возникновения и развития института иных мер процессуального принуждения.
Автором отмечается, что институт принуждения берет свои истоки с Русской правды XI в.[2] Так, суд в эпоху Русской правды начинался с действия лица, право которого оспаривалось, и состоял в призыве на суд. Призыв ответчика совершался без всякого участия органов власти. Ответчик мог не повиноваться приглашению, тогда тут же, на глазах у всех, должна была происходить развязка: или являлись люди, которые ручались в явке к суду, или истец привлекал его к суду силой.
Нормы, касающиеся иных мер процессуального принуждения, имеются и в Псковской судной грамоте[3]. Статья 17 данной Грамоты посвящена вызову обвиняемого в суд, а также непосредственно его приводу. При этом привод как мера принуждения являлась платной процедурой. Согласно ст. 56 Псковской судной грамоты поездка пристава для вызова уголовного преступника оценивалась двойными прогонами, которые удерживались с преступника. Однако если приставу не удавалось найти татя или установить его вину, прогоны платил истец.
Далее в работе анализируются Судебник 1497 г. (Законы великого князя Иоанна Васильевича) и Соборное уложение 1649 г. Так, в частности, согласно ст. 119 Соборного уложения за неисполнение предписания о явке в суд допускалась принудительная доставка лица, а также наказание в виде битья батогами.
Затрагиваются вопросы процессуального принуждения в статьях Свода законов Российской империи 1832 г., Наказе полиции и Наказе судебным следователям, утвержденных указами императора Александра II от 8 июня 1960 г.
Анализируя Устав уголовного судопроизводства 1864 г., диссертант отмечает, что его принятие является важнейшим этапом на пути развития отечественного уголовного судопроизводства в целом и мер процессуального принуждения, в частности. Данный законодательный акт достаточно детально регламентировал основания, условия и порядок задержания (ст. 256, 257 и 430), применение мер пресечения (ст. 416–432). Из иных мер процессуального принуждения в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. наиболее детально был регламентирован привод (ст. 388–402).
В названном Уставе затрагиваются и вопросы, касающиеся мер процессуального принуждения в виде денежного взыскания (ст. 69, 438), отстранения от должности (ст. 1100). В качестве мер обеспечения судебного разбирательства указанным Уставом предусмотрено удаление из судебного присутствия и даже задержание лица, нарушившего правила благопристойности, порядок и тишину, на срок до 24 часов. В то же время не нашли должного отражения в рассматриваемом акте вопросы, касающиеся наложения ареста на имущество.
Новый этап развития законодательства об иных мерах процессуального принуждения начинается после Октябрьской революции 1917 г., которая повлекла за собой слом государственной машины управления, а также отказ от ранее действовавших институтов уголовно-процессуального права. На смену Уставу уголовного судопроизводства 1864 г. пришли декреты и другие нормативные акты советской власти. В этой связи в работе анализируются Декрет о суде № 2 1918 г., Декрет «Об ограничении права на вознаграждение лиц, привлекаемых к следствию и суду» 1918 г., Положение «О военных следователях» 1919 г. и другие нормативные акты.
В УПК РСФСР 1922 г.[4] также не существовало отдельной главы, посвященной иным мерам процессуального принуждения. В то же время его изучение позволило автору исследовать регламентацию в качестве таковых привода, отстранения от должности, обязательства о явке и наложения ареста на имущество.
Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1923 г.[5] применительно к мерам уголовно-процессуального принуждения в основном дублировал положения УПК РСФСР 1922 г. Изменилась лишь нумерация статей.
Следующий этап развития института иных мер процессуального принуждения связан с принятием в 1960 г. УПК РСФСР[6]. В данном кодексе в качестве таковых достаточно детально регламентированы привод, обязательство о явке, отстранение от должности, наложение ареста на имущество, а также денежное взыскание.
Рассматривая исторические аспекты правового регулирования иных мер процессуального принуждения, автор обращает внимание на проекты УПК РФ, подготовленные в 90-х гг. XX в.: проект Общей части УПК РФ, подготовленный в Государственно-правовом управлении Президента РФ; проекты УПК РФ, подготовленные в Министерстве юстиции РФ, НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ и Комитете Государственной Думы РФ по законодательству и судебно-правовой реформе; Модельный УПК РФ для государств – участников СНГ.
Новый этап в развитии законодательства об иных мерах процессуального принуждения начинается с принятия в декабре 2001 г. УПК РФ, в котором отечественный законодатель взял на вооружение в апробированный в проекте УПК РФ Комитета Государственной Думы РФ по законодательству и судебно-правовой реформе следующий вариант регламентации мер уголовно-процессуального принуждения: задержание подозреваемого (ст. 91–96 УПК РФ); меры пресечения (ст. 97–110 УПК РФ); иные меры процессуального принуждения (ст. 111–118 УПК РФ). При этом к последним отнесены обязательство о явке, привод, временное отстранение от должности, наложение ареста на имущество и денежное взыскание.
Таким образом, диссертант приходит к выводу, что иные меры процессуального принуждения получили более детальную регламентацию по сравнению с ранее действовавшим законодательством. Однако и на современном этапе данный институт сформирован неокончательно и необходима его дальнейшая разработка.
Во втором параграфе «Понятие и система иных мер процессуального принуждения» рассматриваются основные положения концепции данной группы мер процессуального принуждения.
Для выяснения сущности и содержания мер уголовно-процессуального принуждения, а затем непосредственно такой их разновидности, как иные меры процессуального принуждения, автор исследует понятия «принуждение» и «государственно-правовое принуждение».
Выделяя уголовно-процессуальное принуждение в качестве составной части государственно-правового принуждения и анализируя различные точки зрения (М. Гайдышева, П. В. Гридюшко, В. М. Корнуков, П. С. Элькинд, Р. Х. Якупов и др.) относительно признаков уголовно-процессуального принуждения, диссертант приходит к выводу, что в качестве таковых необходимо выделять следующие: применение его в сфере уголовного судопроизводства; точная регламентация уголовно-процессуальным законом лиц, к которым оно может применяться, оснований, условий, пределов и порядка его применения; обеспечение системой процессуальных гарантий личности; связано с различного рода правовыми ограничениями в виде личного, материального и морального характера; по своему целевому назначению призвано содействовать успешному осуществлению стоящих перед уголовным судопроизводством задач; применение независимо от воли и желания лиц, в отношении которых допустимо их применение; применяется органами и должностными лицами, осуществляющими уголовное судопроизводство.
Уголовно-процессуальное принуждение по своему составу и способам воздействия на правоотношения очень неоднородно. В настоящее время у ученых-процессуалистов не вызывает сомнений неравнозначность категорий «меры процессуального принуждения» и «уголовно-процессуальное принуждение». При этом является общепризнанным, что меры процессуального принуждения – это только один из видов правового принудительного воздействия на участников уголовно-процессуальных отношений.
Исследуя указанный вопрос, диссертант наряду с другими авторами приходит к выводу, что в качестве самостоятельных элементов уголовно-процессуального принуждения следует выделять меры уголовно-процессуального принуждения и иные процессуальные действия, содержащие элементы принуждения. В этом случае не будет допущено, например, смещение института следственных действий и непосредственно мер процессуального принуждения. В связи с этим следует заметить, что на страницах юридической литературы многие процессуалисты относят обыск, выемку, осмотр и другие следственные действия именно к мерам принуждения.
Основываясь на позиции П. В. Гридюшко и М. Г. Гайдышевой, автор берет за основу в качестве основных критериев разграничения мер уголовно-процессуального принуждения и иных процессуальных действий, содержащих элементы принуждения, цели применения принуждения. При рассмотрении процессуального принуждения в целом целями являются обеспечение достижения задач уголовного судопроизводства. В качестве же непосредственных целей мер уголовно-процессуального принуждения, по мнению автора, следует выделять предупреждение и пресечение преступлений, устранение препятствий для производства по делу, обеспечение его порядка, а также надлежащего исполнения приговора.
В диссертации рассматриваются разработанные в теории уголовного процесса различные классификации мер уголовно-процессуального принуждения (целевое назначение, способ охраны, степень выраженности принуждения, длительность воздействия и др.). При этом делается вывод о том, что представленная в УПК РФ классификация мер процессуального принуждения (задержание, меры пресечения и иные меры процессуального принуждения) более оправдана, поскольку позволяет применять наиболее полно воздействие на субъектов процесса в зависимости от характера нарушения и угрозы причинения вреда интересам уголовного судопроизводства.
Далее в работе автор выделяет признаки и дает определение иных мер процессуального принуждения. В качестве таковых предлагается понимать самостоятельную группу мер уголовно-процессуального принуждения, которые применяются как самостоятельно, так и в совокупности, а также мерами пресечения и задержанием уполномоченными на то государственными органами или должностными лицами при наличии к тому достаточных оснований и в порядке, установленном законом, в отношении подозреваемых, обвиняемых, других участников уголовного процесса, а также иных лиц в целях предупреждения и пресечения преступлений, устранения препятствий для производства по делу, обеспечения его порядка и надлежащего исполнения приговора.
Таким образом, система иных мер процессуального принуждения должна включать в себя: обязательство о явке, привод, временное отстранение от должности, наложение ареста на имущество, денежное взыскание, удаление из зала судебного заседания, а также помещение подозреваемого и обвиняемого в медицинский или психиатрический стационар для производства судебной экспертизы.
В заключение параграфа автором рассматриваются варианты классификации иных мер процессуального принуждения.
Вторая глава «Проблемы правового регулирования иных мер процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве России» включает пять параграфов.
В первом параграфе «Обязательство о явке» рассматриваются вопросы, касающиеся оснований и порядка применения указанной меры принуждения, излагаются недостатки его законодательной регламентации, формулируются предложения по ее оптимизации.
В диссертации отмечается, что в УПК РФ, по сравнению с ранее действовавшим законодательством, обязательство о явке получило более детальное регулирование. В то же время данная мера при производстве по уголовным делам применяется крайне редко. По полученным автором данным, обязательство о явке применялось в отношении 5 подозреваемых, обвиняемых, 7 потерпевших и 13 свидетелей.
Вместе с тем диссертант полагает, что обязательство о явке как наименее принудительная мера по сравнению с остальными может применяться еще на этапе возбуждения уголовного дела, для чего требуется внести соответствующие изменения в УПК РФ. Имеется необходимость ее применения в отношении подозреваемых ходе производства дознания.
Далее в работе исследуются проблемные вопросы регламентации обязательства о явке. Первым из таковых является вопрос относительно круга лиц, к которым может быть применена данная мера. Анализируя нормы УПК РФ, позиции различных авторов (В. В. Вандышев, А. В. Гриненко, Е. Н. Ендольцева, К. Л. Калиновский, И. Л. Петрухин, О. И. Цоколова, С. П. Щерба и др.), диссертант приходит к выводу, что обязательство о явке может быть применено не только к подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему и свидетелю, но и к гражданскому истцу, гражданскому ответчику, эксперту, специалисту, переводчику и (или) понятому.
При этом, чтобы не возникало противоречий при трактовке закона, целесообразно в ст. 112 УПК РФ дать перечень названных участников уголовного судопроизводства.
Законодатель в ч. 1 ст. 112 УПК РФ не сформулировал конкретные основания взятия обязательства о явке, а ограничился лишь указанием на то, что оно может быть взято у названных участников процесса «при необходимости».
Рассматривая высказанные в юридической литературе мнения о назначении в уголовном процессе обязательства о явке, автор поддерживает позицию, согласно которой в качестве оснований взятия обязательства о явке выступают имеющиеся у дознавателя, следователя и суда предположения о том, что подозреваемый, обвиняемый и иные лица, указанные в ч. 2 ст. 111 УПК РФ, могут отказаться явиться по вызову. Условиями применения данной меры являются: 1) наличие у данных лиц постоянного или временного места жительства; 2) отсутствие оснований для избрания меры пресечения в отношении подозреваемого и обвиняемого.
Таким образом, отобрание обязательства о явке у потерпевшего, свидетеля, гражданского истца, гражданского ответчика, эксперта, специалиста, переводчика и (или) понятого обусловливается необходимостью обеспечения оперативной явки данных лиц к следователю, дознавателю или в суд для участия в следственных и иных процессуальных действиях.
К числу недостатков правового регулирования обязательства о явке диссертант также относит отсутствие в ст. 112 УПК РФ указания на последствия, которые могут наступить при нарушении лицом обязательства. В связи с этим в работе предлагается четко урегулировать последствия нарушения обязательства о явке.
Автором поддержано предложение о необходимости вынесения мотивированного постановления о взятии обязательства о явке, поскольку это будет служить дополнительной гарантией законности и обоснованности ее применения.
На основании вышеизложенного в целях оптимизации законодательного регулирования обязательства о явке диссертантом предлагается новая редакция ст. 112 «Обязательство о явке» УПК РФ:
«1. Для обеспечения явки к следователю, дознавателю или в суд у подозреваемого, обвиняемого, к которым не применена мера пресечения, а также лиц, указанных в части второй статьи 111 настоящего Кодекса, имеющих определенное место жительства, может быть взято обязательство о явке. О взятии обязательства о явке следователь, дознаватель или судья выносят постановление, а суд – определение.
2. Обязательство о явке состоит в письменном обязательстве лиц, указанных в части первой настоящей статьи, своевременно являться по вызову следователя, дознавателя или в суд, а в случае перемены места жительства или места пребывания немедленно сообщать об этом. При взятии обязательства лицу разъясняются последствия его нарушения.
3. Лица, нарушившие обязательство, подвергаются приводу или денежному взысканию в порядке, установленном статьями 113 и 118 настоящего Кодекса. К подозреваемому и обвиняемому также может быть применена мера пресечения.
4. В случае необходимости обязательство о явке может быть применено до возбуждения уголовного дела».
Во втором параграфе «Привод» исследуются сущность и содержание данной меры уголовно-процессуального принуждения, вносятся предложения по оптимизации ее правового регулирования.
Автор отмечает, что привод является одной из наиболее востребованных практическими работниками иных мер процессуального принуждения. Это связано с тем, что в настоящее время случаи ненадлежащего выполнения участниками уголовного судопроизводства обязанности являться по вызову носят довольно распространенный характер. Так, по данным проведенного исследования, постановления о приводе лиц, уклоняющихся от явки, выносились следователями органов внутренних дел по 27 % уголовных дел, находившихся в их производстве.
В ходе исследования диссертант приходит к выводу, что в уголовно-процессуальном законодательстве России правовое регулирование привода значительно отличается от ранее действовавшего УПК РСФСР. Федеральными законами от 29 мая 2002 г. № 58-ФЗ, 4 июля 2003 г. № 92-ФЗ, 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ в определенной мере «скорректирован» порядок привода, что свидетельствует о попытках законодателя найти оптимальное правовое регулирование данной меры процессуального принуждения.
Вместе с тем автор, анализируя юридическую литературу, положения уголовно-процессуального законодательства и практику его применения, наряду с другими авторами (Б. Б. Булатов, К. В. Задерако, К. Б. Калиновский, О. В. Качалова, Э. К. Кутуев, В. В. Николюк, Н. В. Луговец, А. В. Смирнов и др.) приходит к выводу, что ряд принципиальных вопросов, связанных с избранием и применением данной меры процессуального принуждения, недостаточно четко или вовсе не регламентируются УПК РФ.
Наибольшее количество споров в процессуальной литературе вызывает вопрос об определении круга участников, которые могут быть подвергнуты приводу. По мнению диссертанта, это связано с недостаточно удачной редакцией как ст. 111 УПК РФ, так и ст. 113 УПК РФ. Анализ различных точек зрения относительно разрешения указанного вопроса, положений названных и других статей УПК РФ (ст. 54, 57–60) позволил выдвинуть предложение о необходимости изложения ч. 1 ст. 113 УПК РФ в следующей редакции: «1. В случае неявки по вызову без уважительных причин подозреваемый, обвиняемый, потерпевший, свидетель, гражданский истец, гражданский ответчик, эксперт, специалист, переводчик и понятой могут быть подвергнуты приводу».
Далее в работе поддерживается мнение о необходимости закрепления в ст. 113 УПК РФ права на производство привода без предварительного вызова (уведомления). Для этого предлагается дополнить указанную статью частью восьмой следующего содержания: «8. Привод подозреваемого или обвиняемого может быть осуществлен без предварительного вызова в тех случаях, когда подозреваемый или обвиняемый скрывается или не имеет определенного места жительства».
При производстве данной меры принуждения, как правило, возникает необходимость проникновения в жилище, где находится лицо, в отношении которого вынесено постановление о приводе. Однако отсутствие в УПК РФ надлежащей регламентации выполнения мер процессуального принуждения в жилище граждан не позволяет сотрудникам правоохранительных органов воспользоваться правом принудительного проникновения для обеспечения привода лица. Получается, что доставление к дознавателю, следователю или в суд приводом возможно принудительно, но само проникновение в жилище должно осуществляться только с согласия проживающих там лиц (в том числе обвиняемого и подозреваемого). В этой связи предлагается дополнить ст. 113 УПК РФ частями девятой и десятой следующего содержания:
«9. Если при исполнении постановления о приводе возникает необходимость войти в жилище против воли проживающих в нем лиц, следователь с согласия руководителя следственного органа, а также дознаватель с согласия прокурора возбуждают перед судом ходатайство о получении разрешения на проникновение в жилище подозреваемого, обвиняемого, свидетеля, потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика, эксперта, специалиста, переводчика и понятого или иных лиц, у которых они находятся. Суд рассматривает ходатайство в порядке, установленном статьей 165 настоящего Кодекса.
10. В исключительных случаях, когда осуществление привода с проникновением в жилище не терпит отлагательства, указанное действие может быть произведено на основании постановления дознавателя, следователя без судебного решения с последующим уведомлением в порядке, установленном частью пятой статьи 165 настоящего Кодекса».
Диссертантом также рассматриваются вопросы относительно возможности применения специальных средств и физической силы при осуществлении привода, оформлении привода путем составления соответствующего протокола и др.
Третий параграф «Временное отстранение от должности подозреваемого или обвиняемого» посвящен исследованию оснований и порядка применения указанной меры процессуального принуждения.
В работе отмечается, что указанная мера процессуального принуждения впервые упоминается в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. Так, согласно ст. 1100 данного нормативного акта «должностные лица, предаваемые суду во время нахождения на службе, могут быть временно устраняемы или вовсе удаляемы от должностей». В то же время основания и процессуальный порядок применения данной меры принуждения в Уставе регламентированы не были.
Временное отстранение от должности занимает особое место среди мер уголовно-процессуального принуждения, поскольку оно ограничивает конституционное право каждого свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию (ч. 1 ст. 37 Конституции РФ), а если речь идет об отстранении от должности государственного служащего, то тем самым ограничивается также право на равный доступ к государственной службе (ч. 4 ст. 32 Конституции РФ). В связи с этим некоторые авторы (например Э. К. Кутуев) предлагают рассматривать временное отстранение от должности в качестве дополнительной меры пресечения.
Однако указанная позиция на страницах работы автором в целом не поддерживается и ставится под сомнение.
В диссертации отмечается, что в УПК РФ законодательная регламентация указанной меры уголовно-процессуального принуждения претерпела значительные изменения. В ст. 114 УПК РФ, в отличие от ст. 142 УПК РСФСР 1923 г. и ст. 153 РСФСР 1960 г., не используется понятие должностного лица, а говорится об отстранении от должности. Следовательно, имеется в виду любая должность, которую занимает подозреваемый или обвиняемый в любых учреждениях и организациях, на предприятиях любой формы собственности (государственных, муниципальных, частных).
Если в УПК РСФСР 1923 г. решение о применении данной меры принуждения следователь принимал самостоятельно, без получения санкции прокурора или судебного решения, в УПК РСФСР 1960 г. – с санкции прокурора или его заместителя, то по УПК РФ установлен судебный порядок временного отстранения обвиняемых от должности. Предусмотрены специальные правила временного отстранения от должности руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации в случае предъявления ему обвинения в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления (ч. 5 ст. 114 УПК РФ). Ограничение трудовых прав человека и гражданина в некоторой степени компенсируется правом на ежемесячное пособие в объеме пяти минимальных размеров оплаты труда, выплачиваемое временно отстраненному от должности (ч. 6 ст. 114, п. 8 ч. 2 ст. 131 УПК РФ).
Вместе с тем диссертант в ходе изучения юридической литературы, положений УПК РФ и практики их применения приходит к выводу, что законодатель не обеспечил оптимального регулирования вопросов, связанных с применением меры процессуального принуждения в виде отстранения обвиняемого от должности. Так, в ст. 114 УПК РФ основания отстранения обвиняемого от должности сформулированы неконкретно, путем использования оценочного выражения «при необходимости»; не урегулирован порядок рассмотрения судьей ходатайства об отстранении обвиняемого от должности; не предусмотрено получение судебного решения на отстранение от должности руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта РФ (достаточно лишь решения Президента РФ) и др.
В связи с этим автор считает возможным изложить ст. 114 «Временное отстранение от должности» УПК РФ в следующей редакции:
«1. Временное отстранение от должности состоит в запрете подозреваемому или обвиняемому исполнять должностные обязанности, выполнять работу, которую он выполнял, или заниматься деятельностью, которой он занимался.
2. Временное отстранение от должности избирается при наличии достаточных оснований полагать, что подозреваемый или обвиняемый, оставаясь на прежнем месте работы, может препятствовать производству по уголовному делу, возмещению причиненного преступлением ущерба или продолжать заниматься преступной деятельностью, связанной с пребыванием на этой должности.
3. При необходимости временного отстранения от должности подозреваемого или обвиняемого прокурор, следователь с согласия руководителя следственного органа, а дознаватель с согласия прокурора возбуждают перед судом по месту предварительного расследования соответствующее ходатайство.
4. В течение 24 часов с момента поступления ходатайства судья в порядке, предусмотренном статьей 108 настоящего Кодекса, выносит постановление о временном отстранении подозреваемого или обвиняемого от должности или об отказе в этом.
5. Постановление о временном отстранении подозреваемого или обвиняемого от должности направляется по месту работы либо руководителю вышестоящей организации (учреждения).
6. Временное отстранение подозреваемого или обвиняемого от должности отменяется на основании постановления следователя, дознавателя, судьи или определения суда, когда в применении этой меры отпадает необходимость.
7. В случае привлечения в качестве обвиняемого высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации) и предъявления ему обвинения в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления Председатель Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации с согласия Президента Российской Федерации возбуждает ходатайство о временном отстранении от должности указанного лица перед Верховным Судом Российской Федерации.
8. Решение об отстранении обвиняемого от должности после передачи уголовного дела в суд принимается судьей (судом) при наличии к тому оснований, указанных в части второй настоящей статьи, по ходатайству стороны обвинения или по собственной инициативе.
9. Временно отстраненный от должности подозреваемый или обвиняемый имеет право на ежемесячное пособие, которое выплачивается ему в соответствии с пунктом 8 части второй статьи 131 настоящего Кодекса».
В четвертом параграфе «Наложение ареста на имущество и ценные бумаги» рассматривается сущность указанной меры принуждения, а также раскрываются основания и условия ее применения.
Диссертант отмечает, что несмотря на то, что наложение ареста на имущество получило в УПК РФ более детальное регулирование, у практических работников при применении данной меры процессуального принуждения возникает целый ряд вопросов, требующих своего детального исследования. Одним из таковых является вопрос об основаниях наложения ареста на имущество.
Рассматривая различные точки зрения относительно данного вопроса, а также положения уголовно-процессуального законодательства, автор полагает, что основания наложения ареста на имущество определяются целями применения данной меры принуждения. Последние ограничивают и перечень оснований, делая его исчерпывающим.
В связи с этим целесообразно изложить первое предложение ч. 1 ст. 115 УПК РФ в следующей редакции: «1. При наличии достаточных доказательств, указывающих на необходимость возмещения вреда, причиненного преступлением, в случае заявленного либо возможного гражданского иска, других имущественных взысканий, конфискации имущества, указанного в части первой статьи 104.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, а также обеспечения исполнения приговора в части штрафа следователь с согласия руководителя следственного органа, а также дознаватель с согласия прокурора возбуждают перед судом ходатайство о наложении ареста на имущество подозреваемого, обвиняемого или лиц, несущих по закону материальную ответственность за их действия».
Указанные изменения позволят избежать практическим работникам затруднений при решении вопроса о наложении ареста на имущество и обеспечить законность и обоснованность его применения.
К условиям применения данной меры процессуального принуждения необходимо отнести: 1) соблюдение требований закона о лице, уполномоченном принимать такое решение; 2) наличие возбужденного уголовного дела; 3) установление подозреваемых, обвиняемых или иных лиц, чье имущество полежит аресту; 4) определение суммы ущерба, причиненного преступлением; 5) невозмещение в добровольном порядке вреда, причиненного преступлением.
Диссертант отмечает, что среди ученых-процессуалистов и практических работников не существует единства мнений по поводу того, в каком объеме или на какую сумму должно быть арестовано имущество. Это обстоятельство не оговаривалось в УПК РСФСР, не существует каких-либо указаний на этот счет в действующем УПК РФ.
Рассматривая различные позиции относительно данного вопроса, автор приходит к выводу, что при наложении ареста на имущество оно не должно произвольно, «с запасом» выводиться из распоряжения его обладателей, поскольку они лишаются возможности пользоваться им или получать с его помощью определенные дивиденды, т. е. какую-либо экономическую выгоду.
Таким образом, при решении вопроса об объеме, пределах наложения ареста на имущество следователям, дознавателям и суду следует руководствоваться положением о необходимости полного возмещения вреда, причиненного преступлением, имущественных взысканий, а также обеспечения исполнения приговора в части штрафа. При этом имущество, подвергаемое аресту, по своей ценности должно быть эквивалентно ущербу, понесенному пострадавшим, не превышать максимальные пределы возможных имущественных взысканий, а также штрафа в качестве уголовного наказания.
Далее в работе отмечается, что одной из проблемных ситуаций, возникающих при принятии решений о наложении ареста на имущество, является то, что в УПК РФ не содержится четких предписаний относительно того, должно ли в постановлении о возбуждении ходатайства о применении данной меры процессуального принуждения, а также в постановлении суда указываться конкретное имущество, которое предполагается арестовать.
Практика деятельности органов предварительного расследования и судов показывает, что далеко не во всех случаях принятия решений о применении указанной меры процессуального принуждения в постановлении о возбуждении перед судом ходатайства о наложении ареста на имущество, а затем и в постановлении суда можно привести исчерпывающий перечень имущества, подлежащего аресту. Так, изучение в судах Калининградской и Псковской областей материалов о наложении ареста показало, что подавляющее большинство постановлений следователей и дознавателей (89 %) не содержит указаний о каком-либо конкретном имуществе, на которое предполагается наложить арест.
Рассмотрев данный вопрос, автор приходит к выводу, что в постановлении о возбуждении перед судом соответствующего ходатайства на конкретное имущество следует указывать, по возможности, т. е. в случае установления его на данный момент расследования. Данное положение необходимо прямо закрепить в ст. 115 УПК РФ.
Автор также рассматривает порядок получения судебного решения относительно наложения ареста на имущество, порядок хранения и освобождения имущества от ареста.
При изложении положений, касающихся рассматриваемой меры процессуального принуждения, диссертант уделяет внимание наиболее распространенным ошибкам, допускаемым следователями и дознавателями при ее применении.
Пятый параграф «Наложение денежного взыскания на участников уголовного судопроизводства» посвящен рассмотрению вопросов, касающихся правового регулирования меры процессуального принуждения в виде денежного взыскания.
Анализируя нормы УПК РФ и практику их применения, диссертант выделяет ряд проблемных вопросов, требующих разрешения. Первым является вопрос о лицах, в отношении которых может быть применена данная мера процессуального принуждения.
В ст. 117 УПК РФ не указаны конкретные участники уголовного судопроизводства, которые могут быть подвергнуты денежному взысканию. В результате среди ученых и практических работников не существует единого мнения относительно круга лиц, которых можно подвергнуть данной мере процессуального принуждения.
Так, буквальное толкование положений ст. 117 УПК РФ позволило ряду авторов (В. А. Михайлов, А. В. Ендольцева, О. И. Цоколова и др.) сделать вывод о том, что денежное взыскание может быть наложено на любого участника уголовно-процессуальной деятельности.
В то же время с позицией широкого толкования круга лиц, которые могут быть подвергнуты денежному взысканию, не согласны многие ученые-процессуалисты (А. В. Смирнов, К. Б. Калиновский, А. П. Рыжаков, А. П. Коротков, А. В. Тимофеев, С. П. Щерба и др.).
Значительно сужают круг лиц, в отношении которых может быть применено денежное взыскание, Б. Т. Безлепкин и Б. Б. Булатов. По мнению данных авторов, указанная мера процессуального принуждения применяется только тогда, когда она прямо предусмотрена соответствующей статьей УПК РФ в виде санкции за невыполнение процессуальной обязанности, т. е. в случаях, предусмотренных ч. 4 ст. 103, ч. 3 ст. 105, ст. 258 и ч. 3 ст. 333 УПК РФ.
В качестве оснований наложения денежного взыскания в диссертации определяется факт неисполнения участниками уголовного процесса возложенных на них процессуальных обязанностей, а также нарушение ими либо иными присутствующими лицами порядка в зале судебного заседания, который должен найти соответственно отражение в протоколе о нарушении либо протоколе судебного заседания.
С учетом изложенного и в целях совершенствования правового регулирования данной меры процессуального принуждения диссертантом предлагается изложить ст. 117 УПК РФ в следующей редакции:
«Статья 117. Денежное взыскание
1. В случаях неисполнения подозреваемым, обвиняемым и другими участниками уголовного судопроизводства, указанными в части второй статьи 111 настоящего Кодекса, возложенных на них процессуальных обязанностей, а также нарушения ими или иными присутствующими лицами порядка в судебном заседании на них может быть наложено денежное взыскание в размере от двух до пяти тысяч рублей в порядке, установленном статьей 118 настоящего Кодекса.
2. В соответствии с частью четвертой статьи 103, частью третьей статьи 105, частью третьей статьи 333 настоящего Кодекса денежное взыскание также может быть наложено на личного поручителя, лицо, которому несовершеннолетний подозреваемый, обвиняемый был отдан под присмотр, присяжного заседателя в порядке, установленном статьей 118 настоящего Кодекса».
Наделяя суд правом налагать денежное взыскание и устанавливая их предельные размеры, законодатель не называет обстоятельства, которые следует учитывать при применении данной меры процессуального принуждения. Рассматривая такие обстоятельства, автор предлагает дополнить УПК РФ соответствующей нормой.
Небезынтересными и практически значимыми являются вопросы обеспечения исполнения решений суда о наложении денежного взыскания. Законом данные вопросы специально не регулируются.
В этой связи диссертант приходит к выводу о необходимости закрепления в УПК РФ конкретного механизма исполнения решений суда о наложении денежного взыскания.
В заключении изложены выводы, отражающие основные результаты проведенного исследования.
В приложении изложены результаты анкетирования следователей Следственного комитета при прокуратуре РФ, а также следователей и дознавателей органов внутренних дел.
По теме диссертационного исследования автором опубликованы следующие работы.
Публикации в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях,
рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ
1. Михайлова, О. Е. (Останина О. Е.). Основания наложения ареста на имущество / О. Е. Останина, А. В. Останин // Закон и право. – 2007.
– № 11. – 0,25 / 0,15 п. л.
2. Михайлова, О. Е. (Останина О. Е.). Обязательство о явке как мера процессуального принуждения / О. Е. Михайлова // Вестн. Владим. юрид. ин-та. – 2008. – № 4 (8). – 0,5 п. л.
3. Михайлова, О. Е. (Останина О. Е.). К вопросу о круге лиц, в отношении которых может быть применена мера процессуального принуждения в виде денежного взыскания / О. Е. Михайлова // Вестн. Калинингр. юрид. ин-та МВД России : науч.-теорет. журн. – Калининград, 2008. – Ч. 2. – 0,4 п. л.
Иные публикации
4. Михайлова, О. Е. (Останина О. Е.). Становление института иных мер процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве России в 11–15 веках / О. Е. Михайлова // Соврем. гуманит. исслед. – 2007. – № 3 (16). – 0,5 п. л.
5. Михайлова, О. Е. (Останина О. Е.). Привод как институт уголовно-процессуального права: проблемы теории и практики / О. Е. Михайлова // Юрид. науки. – 2007. – № 3 (25). – 0,35 п. л.
6. Михайлова, О. Е. (Останина О. Е.). Некоторые вопросы применения меры процессуального принуждения в виде временного отстранения от должности / О. Е. Михайлова // Теория и практика правоохранительной деятельности : материалы междунар. науч.-практ. конф. (проблемы, противоречия, перспективы развития общей теории федерализма) и материалы науч. мероприятий, проводимых в день науки ин-та 18 мая 2007 г. – Калининград, 2007. – Вып. 5, ч. 3. – 0,3 п. л.
7. Михайлова, О. Е. (Останина О. Е.). Исторические аспекты нормативного регулирования иных мер процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве России : науч.-аналит. обзор / О. Е. Михайлова.
– Псков, 2008. – 1,75 п. л.
8. Михайлова, О. Е. (Останина О. Е.). Понятие и система иных мер процессуального принуждения / О. Е. Михайлова // Особенности уголовно-процессуальной деятельности в органах и учреждениях ФСИН России : сб. материалов междунар. науч.-практ. семинара. г. Вологда, 1 июня 2007 г.
/ под ред. канд. юрид. наук, доц. А. А. Крымова. – Вологда, 2008. – 0,3 п. л.
Общий объем опубликованных работ составляет 4,25 п. л.
МИХАЙЛОВА Ольга Евгеньевна
ИНЫЕ МЕРЫ ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРИНУЖДЕНИЯ
В УГОЛОВНОМ СУДПРОИЗВОДСТВЕ РОССИИ
Подписано в печать 12.01.09. Формат 60х84 1/16. Усл. печ. л. 1,63. Тираж 100 экз.
Редакционно-издательский отдел научного центра
федерального государственного образовательного учреждения
высшего профессионального образования
«Владимирский юридический институт
Федеральной службы исполнения наказаний»
600020, г. Владимир, ул. Б. Нижегородская, 67е.
E-mail: [email protected].
[1] URL: http://www.mvd.ru/stats/.
[2] До нас дошли несколько редакций этого памятника. Наиболее известны Краткая и Пространная.
[3] Псковская судная грамота являлась сводом законов Псковской вечевой республики. Впервые утвержденная в 1397 г. грамота впоследствии была переработана и дошла до нас в редакции, принятой между 1462 и 1471 гг.
[4] Собр. узаконений и распоряжений РСФСР. 1922. № 20–21.
[5] Утв. Постановлением ВЦИК РСФСР от 15 февр. 1923 г.
[6] Принятые 25 декабря 1958 г. Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик регламентировали лишь задержание и меры пресечения. Об иных мерах процессуального принуждения в данном законодательном акте не упоминается.
