Уголовная ответственность за преступления, совершенные в составе организованной преступной группы
На правах рукописи
КИСИН Андрей Валерьевич
УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ,
СОВЕРШЕННЫЕ В СОСТАВЕ ОРГАНИЗОВАННОЙ
ПРЕСТУПНОЙ ГРУППЫ
12.00.08 – уголовное право и криминология;
уголовно-исполнительное право
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата юридических наук
Москва - 2013
Диссертация выполнена на кафедре уголовного права в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Российская академия правосудия»
| Научный руководитель: | Бриллиантов Александр Владимирович доктор юридических наук, профессор, Заслуженный юрист Российской Федерации |
| Официальные оппоненты: | Максимов Сергей Васильевич доктор юридических наук, профессор ФГБУН «Институт государства и права Российской академии наук», заведующий сектором уголовного права и криминологии Иванцов Сергей Вячеславович доктор юридических наук, профессор ФГКОУ ВПО «Московский университет Министерства внутренних дел Российской Федерации», профессор кафедры криминологии |
| Ведущая организация: | Федеральное государственное казенное учреждение «Всероссийский научно-исследовательский институт Министерства внутренних дел Российской Федерации» |
Защита состоится 23 декабря 2013 года в 14.00 часов на заседании Диссертационного совета Д 170.003.01, созданного на базе Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российская академия правосудия» по адресу: 117418, Москва, ул. Новочеремушкинская, 69-А, ауд. 910.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российская академия правосудия»
Автореферат разослан «__» ноября 2013 года.
Ученый секретарь
диссертационного совета С.П. Ломтев
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования обуславливается потребностью в дальнейшем развитии и совершенствовании теории и практики реализации уголовной ответственности за преступления, совершаемые в составе организованной преступной группы.
Исследования в сфере противодействия организованной преступности показывают, что именно в составе организованных преступных групп совершаются наиболее опасные и трудно раскрываемые преступления. При этом доля таких преступлений в общей структуре преступности за последние годы не снижается.
В рамках решения задачи повышения эффективности уголовного закона в части борьбы с организованной преступностью в последние годы предпринят ряд существенных шагов, связанных с изменением понятия организованной группы и преступного сообщества, модернизацией уголовно-правовых норм об ответственности за создание организованных групп, ограничением возможности освобождения от наказания лиц, участвующих в преступном сообществе. Эти новации во многом определяют современные направления развития уголовно-правовой науки, обостряя имеющиеся и порождая новые теоретические и прикладные проблемы, связанные с квалификацией преступлений, совершаемых в составе организованной группы, разграничением по видам самих организованных групп, отграничением организованных групп от иных форм участия нескольких лиц в совершении преступления, решением вопросов множественности преступлений, с назначением уголовного наказания и др.
Объективно существующие различия в теоретической трактовке концепции уголовной ответственности за преступления, совершенные в составе организованной группы, не способствуют формированию единообразной практики применения уголовного закона. Более того, оставаясь в заданных уголовным законом рамках и признавая организованную группу формой соучастия в преступлении, представители уголовно-правовой науки, основываясь преимущественно на лингвистическом и догматическом толковании закона, выдвигают лишь частные, а от того в ряде случаев несогласованные и противоречивые суждения по поводу совершенствования отдельных уголовно-правовых норм, ориентированных на борьбу с организованной преступностью. В итоге наблюдается консерватизм и недостаточность научного знания, самым негативным образом отражающиеся на содержании уголовного закона и практике противодействия преступности.
Учитывая эти обстоятельства, представляется оправданным поиск и обоснование новых решений, учитывающих отечественный и зарубежный опыт, а также современные потребности в теории и практических подходах к квалификации и назначению наказания за преступления, совершаемые в составе организованной группы.
В основу такого исследования положена гипотеза о том, что организованная группа не является формой соучастия в преступлении, а создание и участие в организованной группе целесообразно рассматривать в качестве самостоятельного состава преступления. Аргументация этого положения открывает новые перспективы в совершенствовании теоретических основ уголовной ответственности за преступления, совершенные в составе организованной преступной группы, и практики борьбы с проявлениями организованной преступности.
Степень научной разработанности темы. Исследованию проблем уголовной ответственности участников организованных преступных групп были посвящены работы П.В. Агапова, Е.А. Галактионова, Л.Д. Гаухмана, А.И. Долговой, И.А. Дубровина, С.В. Дьякова, А.Р. Зайнутдиновой, С.В. Иванцова, В.С. Комиссарова, О.Н. Литовченко, С.В. Максимова, В.В. Малиновского, А.В. Шеслера и др. Однако все имеющиеся к настоящему времени исследования основаны на идее признания организованной преступной группы формой соучастия в преступлении, что предопределяет содержание заключенных в них выводов и предложений. К тому же часть из них по объективным причинам не учитывает изменений уголовного законодательства и динамики современной правоприменительной практики. Новации законодательного характера, нерешенные проблемы правоприменения, потребность в развитии теории уголовного права обуславливают в своей совокупности потребность дальнейшего теоретического осмысления путей и средств уголовно-правовой борьбы с преступлениями, совершаемыми в составе организованных групп. В этой связи выбор темы исследования представляется вполне закономерным, оправданным и своевременным.
Цель исследования заключается в выработке теоретических положений, характеризующих основание и специфику реализации уголовной ответственности за преступления, совершаемые в составе организованной преступной группы.
Достижение этой цели обусловило постановку и решение следующих задач:
- проведение историко-правового и компаративного анализа уголовного законодательства об ответственности за преступления, совершаемые в составе организованной группы;
- изучение нормативных и социально-криминологических признаков организованной преступной группы, разработка классификации организованных преступных групп, определение основания и критериев их разграничения;
- теоретическое обоснование необходимости признания создания и участия в организованной группе разновидностью приготовления к преступлению;
- разработка правил квалификации преступлений, совершаемых в составе организованных групп, с учетом особенностей самих групп, роли, выполняемой в них лицом, и самих совершаемых преступлений;
- анализ практики назначения наказания лицам, совершившим преступления в составе организованной группы, разработка рекомендаций, направленных к ее оптимизации, и к совершенствованию санкций статей УК РФ, устанавливающих ответственность за участие в организованных преступных группах.
Объектом исследования выступили уголовно-правовые отношения, возникающие в связи с совершением преступления в составе организованной преступной группы.
Предмет исследования – признаки и виды организованной группы, практика квалификации преступлений, совершенных в составе организованной группы, и назначения наказания за эти преступления.
Нормативными источниками диссертации являются нормы национального и международного права, определяющие основание ответственности за организованную преступную деятельность. Среди исследованных документов: Конституция РФ, решения Конституционного Суда РФ о соответствии Конституции отдельных предписаний УК РФ, международные нормативные акты (прежде всего, Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности), УК РФ, а также уголовные законы России предшествующих эпох и законодательство зарубежных стран (США, Великобритании, ФРГ, Французской Республики, Китайской Народной Республики, Японии).
Теоретическую основу работы образует сложившееся в российской науке уголовно-правовое и криминологическое учение о предупреждении организованной преступности, которое было развито в трудах А.И. Гурова, В.С. Комиссарова, Р.Р. Галиакбарова, П.И. Гришаева, Г.А. Кригера, А.И. Долговой, В.С. Овчинского, Э.Ф. Побегайло. Диссертация базируется также на теоретических концепциях соучастия в преступлении (А.В. Бриллиантов, Ф.Г. Бурчак, М.И. Ковалев) и неоконченного преступления (Н.Ф. Кузнецова, В.Д. Иванов), а также иных позициях, имеющих отношение к теме диссертационного исследования.
Эмпирическую основу диссертации составили результаты анализа статистических данных ГИАЦ МВД России о состоянии, динамике и тенденциях преступлений, совершаемых организованными группами, а также преступлений, предусмотренных статьями 208, 209, 210, 282.1 УК РФ (2000 – 2012 г.г.); материалы судебной практики Верховного Суда РФ (в частности, размещенные в свободном доступе определения и постановления кассационной и надзорной инстанции по делам о преступлениях, совершенных в составе организованной группы; всего изучено 78 документов); данные экспертного опроса сотрудников правоохранительных органов (63 сотрудника Следственного комитета при МВД РФ (Следственного Департамента МВД РФ) и 87 судей федеральных судов г. Москвы, Московской и Калужской областей, Нижегородской области и Ставропольского края); материалы 123 уголовных дел о преступлениях, совершенных в составе организованной группы, рассмотренных судами указанных регионов в период с 2000 по 2012 годы.
Методологической основой диссертации выступили положения и принципы диалектической теории познания и требования системного подхода к проведению исследования; использованы методы догматического, сравнительно-правового, историко-правового анализа, метод экспертного опроса и анализа документов.
Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней обосновывается решение проблем ответственности за преступления, совершенные в составе организованной группы, основанное на идее о том, что организованная группа не является формой соучастия в преступлении, а создание и участие в организованной группе теоретически более обоснованно рассматривать в качестве самостоятельного состава преступления.
Исходя из этого, в работе: уточнены характеристики института соучастия в преступлении применительно к такой его форме, как «организованная группа»; определены основные направления эволюции законодательного понятия «организованная преступная группа» и тенденции его дальнейшего развития; дано уточненное определение этого вида криминального образования; разработана классификация организованных преступных групп; теоретически аргументированы правила квалификации преступлений, совершенных в составе организованной группы; дана оценка практики назначения наказания и определены перспективы совершенствования санкций за преступления, совершенные в составе организованной группы.
Основные положения, выносимые на защиту:
- Организованная группа это управляемое объединение двух или более лиц, образованное на основе предварительной договоренности в единое целое в целях осуществления приготовительной и (или) дальнейшей деятельности по совершению одного или нескольких преступлений. Ее отличительными признаками выступают управляемость, наличие целостной структуры, устойчивость и сплоченность. С учетом того, что конфигурация участников организованной группы может быть построена как на основании признаков сложного соучастия, так и на основании признаков соисполнительства, обосновано положение о том, что организованная группа не вписывается в общую законодательную логику классификации форм соучастия и должна быть исключена из их числа.
- На основе сравнительно-правового анализа уголовного законодательства зарубежных стран обосновывается вывод о возможности включения в отечественное уголовное право норм, позволяющих в большей степени эффективно противодействовать организованной преступности: а) рассматривать создание, руководство и участие в организованной группе в качестве особого вида приготовления к преступлению, требующего криминализации на уровне самостоятельного состава; б) отказаться от классификации организованных групп на виды в зависимости от степени устойчивости, сплоченности и структурированности; в) не использовать квалифицирующий признак «совершение преступления организованной группой».
- В работе обоснован вывод о том, что усиление профилактического потенциала уголовного закона следует осуществлять за счет установления ответственности за создание, руководство и участие в любой организованной группе, состоявшейся для целей совершения преступления, вне зависимости от степени структурированности группы, категории и цели планируемых преступлений.
- Соблюдение требований полноты (беспробельности) правого регулирования и дифференциации уголовной ответственности за преступления, связанные с созданием организованных групп, обуславливают необходимость конструирования системы норм об ответственности за создание и участие в организованных группах, включающую в себя общую норму об ответственности за создание, руководство и участие в организованной группе, а также специальные нормы об ответственности за аналогичные действия в отношении банды, организованной экстремистской группы и организованной террористической группы. Наряду с этим, как самостоятельное преступление должна оцениваться деятельность по объединению организованных групп в преступное сообщество и по координации криминальной деятельности самостоятельно функционирующих организованных групп.
- Аргументированы правила квалификации преступлений, совершенных в составе организованной группы, которые могут быть реализованы при изменении теоретической и нормативной оценки деятельности по созданию и участию в ней: а) все члены группы, включая организатора, должны нести ответственность лишь за те преступления, в совершении или подготовке которых они принимали непосредственное участие; б) при квалификации их действий потребуется учет конкретной роли лица в совершении преступления и ссылка на соответствующую часть ст. 33 УК РФ; в) организация (участие) в организованной группе и совершение в составе группы конкретных преступлений должны квалифицироваться на основе правил совокупности преступлений.
- Основным направлением карательной политики государства в части борьбы с преступлениями, совершаемыми в составе организованной группы, должно стать не повышение санкций, а расширение законодательной возможности и практики применения штрафа и конфискации имущества, как мер, подрывающих финансовую основу деятельности организованных групп.
Теоретическая значимость диссертации определяется содержанием сформулированных выводов и предложений. Результаты исследования дополняют и развивают такие разделы науки уголовного права, как история уголовного закона, учение о соучастии в преступлении, учение о преступлениях против общественной безопасности, сравнительное правоведение в сфере уголовного права, теория квалификации преступлений, учение о наказании. В этой связи они способствуют развитию науки уголовного права в целом и могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях проблемы ответственности за преступления, совершаемые в составе организованных преступных групп.
Прикладное значение диссертации. В работе представлено обоснование возможных направлений совершенствования института соучастия в преступлении, института преступлений против общественной безопасности, а потому она может служить теоретической основой для дальнейшего реформирования уголовного законодательства.
Рекомендации о квалификации преступлений, совершенных в составе организованной группы, а также о квалификации создания и участия в организованной преступной группе могут быть использованы в правоприменительной практике следственных и судебных органов.
Сформулированные в работе положения и выводы могут использоваться в учебном процессе при изучении курса «Уголовное право», спецкурса «Теория квалификации преступлений», а также в процессе учебной подготовки впервые назначенных судей, в системе повышения квалификации судей и сотрудников следственных подразделений правоохранительных органов.
Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедре уголовного права Российской академии правосудия. Ее основные положения нашли отражение в 8 опубликованных работах, в том числе в 5 статьях, размещенных в изданиях, рекомендованных ВАК при Минобрнауки России. Отдельные результаты диссертации внедрены в учебный процесс ФГБОУ ВПО «Российская академия правосудия» и в практику работы Управления по расследованию организованной преступной деятельности против общественной безопасности и интересов государственной службы Следственного Департамента МВД РФ.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и приложений.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность темы исследования, формулируются его цели и задачи, определяется объект и предмет, характеризуются нормативные, теоретические и эмпирические источники исследования, констатируется научная новизна отдельных выводов, конструируются положения, выносимые на защиту, приводятся сведения об их апробации, теоретической и практической значимости.
Глава 1 «Эволюция и сравнительно-правовая характеристика уголовного законодательства об ответственности за преступления, совершенные в составе организованной группы» состоит из двух параграфов.
В §1 «Становление и развитие отечественного уголовного законодательства об ответственности за преступления, совершенные в составе организованной группы» проводится историко-правовой анализ проблемы. Отмечается, что в ранних памятниках российского права организованная группа не была представлена. Так, Русская Правда предусматривала одинаковое наказание всем лицам, участвующим в совершении преступления, а также тем, кто, не принимая непосредственного участия в преступлении, оказывал преступникам помощь, покровительство, принимал на хранение краденое имущество или укрывал самих преступников. При этом закон не повышал пределов и объема уголовной ответственности за совершение преступления в соучастии.
Ситуация меняется к XV – XVI в., когда преступность в России приобретает массовый и организованный характер. Начиная с губных грамот XVI столетия, законодатель уже различает главных («пущих») и второстепенных виновников («товарыщев») преступления; вводит дифференциацию их ответственности и наказания. Вершиной развития русского средневекового права стало Соборное Уложение 1649 года. Оно впервые формулирует особое, обобщенное понятие формы соучастия – «скоп и заговор». Уложение не дифференцирует «скоп и заговор» на разновидности в зависимости от наличия или отсутствия предварительной договоренности, в зависимости от количества или видов совершаемых преступлений, внутренней структуры группы. Но при этом последовательно проводит линию дифференциации ответственности участников группы в зависимости от выполняемой ими роли. Кроме того, понятие «скоп и заговор» наделялось здесь еще одним значением, в котором можно видеть истоки последующей криминализации самого факта создания организованной группы. Речь идет о «скопе и заговоре» в отношении представителей государственной власти как о самостоятельном преступлении.
Это новация получила свое развитие в Артикулах Воинских Петра I и достигла апогея в Артикуле 133, которым ставилось под запрет не только создание группы с целью совершения антигосударственного преступления, но и любое собрание нескольких лиц для коллективного обращения к власти. В части регламентации ответственности за соучастие в преступлении Артикулы исходили из принципа равной ответственности всех виновников, хотя и различали главных и второстепенных участников преступления. Здесь же намечается и некоторая дифференциация форм соучастия (совершение преступления с распределением ролей и «вкупе»), но она не имела существенного значения, поскольку законодатель не конструировал различных правил наказания в зависимости от формы соучастия.
В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. законодатель уже четко определил необходимость различения соучастия на формы в зависимости от наличия или отсутствия предварительного сговора, хотя при этом сами группы еще не дифференцировались в зависимости от степени организованности. Различая виды соучастников в каждой из этих форм, закон явно выделяет среди них фигуру организатора преступления, хотя и не использует самого этого термина.
Решая вопросы самостоятельной криминализации предварительного соглашения на совершение преступления, наука и практика XIX в. классифицировали его на две формы: заговор и шайка; при этом заговор предполагал намерение соучастников совершить какое-либо одно преступление, а шайка образовывалась для совершения нескольких деяний. Согласно закону, составление заговора было наказуемо в случае, когда соучастники планировали совершение преступления против интересов государства (ст. 249 Уложения); а составление шайки – в случае, когда группа предполагала совершение общеуголовных преступлений (ст. 922 – 926). Признавая составление заговора или шайки проявлением подготовительной деятельности, наука и практика придерживались четкого квалификационного правила: как самостоятельное преступление заговор и шайка имеют место лишь в том случае, если их членами не было совершено конкретное преступление; в случае же реализации намерений группы, ее члены подлежали ответственности только за конкретное преступление. При этом за совершенное группой преступление несли ответственность все без исключения ее участники.
После Октябрьской революции ни Руководящие начала, ни общие положения УК РСФСР 1922 и 1926 годов не содержали законодательной разработки форм соучастия и не упоминали об организаторе преступления как самостоятельной фигуре среди соучастников. Отдельные формы организованной преступной деятельности криминализировались как самостоятельные преступления в Особенной части советских уголовных кодексов. Несмотря на некоторые различия в конструкциях составов и терминологические нюансы, законодатель по прежнему криминализировал две разновидности преступных групп: антигосударственные и общеуголовные.
Уголовный кодекс 1960 г. в первоначальной редакции также не знал в Общей части отдельных предписаний относительно форм соучастия, но среди видов соучастников уже прямо называл организатора преступления, определяя его как «лицо, организовавшее совершение преступления или руководившее его совершением». Закон продолжил практику самостоятельной криминализации отдельных преступных групп, однако существенным образом улучшил социально-криминологическую и техническую стороны описания соответствующих составов, сократив их до трех. Законом, в частности, предусматривалась ответственность за организационную деятельность, направленную к совершению особо опасных государственных преступлений и участие в антисоветской организации (ст. 72), бандитизм (ст. 77), организацию преступных группировок в местах лишения свободы для дезорганизации работы исправительно-трудовых учреждений (ст. 77.1).
Что касается уголовно-правовой оценки преступлений, совершенных в преступной организации, то, отвергнув акцессорную теорию соучастия и принцип солидарной ответственности соучастников, наука практика перешли на позиции индивидуальной (самостоятельной) ответственности. Согласно новой точке зрения, участники преступной организации должны были отвечать только за те преступления, в совершении которых они принимали непосредственное участие в качестве исполнителей, организаторов, подстрекателей или пособников. Участники организации, не принимавшие участия в ее создании и в совершении конкретных преступлений, должны были подлежать ответственности лишь за участие в преступной организации и не могли отвечать за преступления, в совершении которых они участия не принимали или о которых не знали. В тоже время квалификация действий по участию в преступной группе поглощала собой квалификацию конкретных преступлений, совершенных в ее составе.
В 80 – 90-е годы прошлого столетия существенное изменение криминальной обстановки требовало адекватной правовой реакции. В июле 1994 г. в УК РСФСР вносится ряд важнейших изменений: вводится дефиниция организованной группы, совершение преступления организованной группой включается в качестве квалифицирующего признака в целый ряд составов преступлений, устанавливается положение о том, что совершение преступления организованной группой влечет за собой более строгое наказание на основании и в пределах, установленных Кодексом. Усиление борьбы с преступлениями, совершаемыми организованными группами, нашло отражение и в изменении правил квалификации преступлений, совершаемых организованными группами. Теперь для их оценки требовалось применение правил совокупности преступлений: самостоятельно квалифицировалось участие в преступной организации и совершенное в ее составе преступление.
В § 2 «Компаративный анализ зарубежного уголовного законодательства об ответственности за преступления, совершенные в составе организованной группы» проводится анализ нормативных актов и литературных источников по зарубежному праву.
Законодательство стран семьи общего права не знает понятия «организованная группа» и не использует его для дифференциации ответственности в рамках квалифицирующих признаков; вопросы ответственности за преступления, совершенные такими криминальными объединениями, решаются здесь на основании общих норм о соучастии. При этом согласно закону, совершение преступления несколькими лицами не рассматривается в рамках поведения отдельного человека, а оценивается как совершенное группой лиц, взаимодействующих между собой с целью получения преступного результата. В соответствии с этим устанавливается равная ответственность всех соучастников, что делает классификацию их на виды практически бесполезной для решения вопросов, связанных с объемом ответственности.
Наряду с этим, инструментом, направленным на борьбу с созданием преступных групп, в США и Великобритании является доктрина сговора. В самом общем виде сговор означает соглашение о совершении преступления между двумя или более лицами. Исходя из предписаний закона и сложившейся практики английских судов, считается: а) как самостоятельное преступление сговор предполагает соглашение участников на совершение любого преступления, вне зависимости от его тяжести; б) ответственность за сговор наступает вне зависимости от того, удалось ли заговорщикам совершить преступление или нет; в) сговор считается состоявшимся в момент заключения сторонами соглашения, вне зависимости от того, выполнены ли заговорщиками какие-либо действия для достижения цели сговора; г) выполнение заговорщиками конкретного преступления служит основанием для квалификации их действий по совокупности преступлений.
Анализ уголовного законодательства ФРГ и Франции показывает, что здесь не формулируется общего понятия соучастия, а практика, в отличие от стран англосаксонской системы, придерживается преимущественно акцессорной теории. Это находит отражение в положениях УК ФРГ и Франции, регламентирующих представления о видах соучастников; таковыми признаются лишь подстрекатели и пособники. В силу этого закономерно, что соучастие не является обстоятельством, с которым закон связывает обязательное усиление уголовного наказания. Указанные обстоятельства позволяют сделать вывод о том, что, по большому счету, институт соучастия в преступлении в немецком и французском праве не имеет отношения к проблемам предупреждения организованной преступности. Равно как не используется для этого (как в Англии или США) институт неоконченного преступления, поскольку, по общему правилу, приготовление здесь ненаказуемо.
Уголовно-правовое противодействие преступлениям, совершаемым организованными группами, осуществляется в ФРГ и Франции посредством конструирования в Особенной части уголовных законов специальных предписаний. Так, в УК ФРГ можно выделить две группы правовых норм, ориентированных на борьбу с преступлениями организованных групп. Первую из них составляют положения об ответственность за отдельные преступления, совершаемые «членом банды, которая организовалась для постоянного совершения разбоев, краж или укрывательства имущества, при участии другого члена банды». Вторую группу норм образуют предписания, регламентирующие ответственность за создание некоторых разновидностей преступных групп: преступного сообщества, террористического сообщества, вооруженной группы, политических групп, запрещенных конституционным судом. Аналогичные правовые предписания сконструированы и в УК Франции.
Иная ситуация выявляется при анализе уголовного законодательства стран семьи общинного права. Вопросы соучастия в УК Японии не отличаются детальной проработкой: закон не знает понятия организатора преступления, не определяет формы совершения групповых преступлений; организованная группа неизвестна Общей части УК. Создание организованных групп для совершения поджогов, убийств, разбоев и фальшивомонетничества может оцениваться здесь как приготовление к совершению этих преступлений, специальное указание о наказуемости которого содержится в отдельных статьях закона. А случаи совершения преступлений образованием, которое в нашем праве оценивается как организованная группа, квалифицируются по японскому уголовному праву с позиций соисполнительства или собственно соучастия. Эта специфика обусловлена тем, что центр тяжести в борьбе с проявлениями организованной преступности в Японии смещен в сторону административно-правовых мер.
В китайском уголовном праве, несмотря на его стратегическую близость постулатам общинной уголовно-правовой семьи, тактика противодействия организованной преступности существенно отличается от японской. Характерной особенностью, сближающей китайское право с российским, является то, что проблема противодействия организованной преступной деятельности здесь решается посредством института соучастия в преступлении. В ст. 26 УК КНР определяется что «трое и более лиц, создавшие относительно стабильную преступную организацию для совершения совместного преступления, являются преступной группой». Это положение в известной мере «снимает» проблемы, связанные с разграничением преступных групп в судебной практике. Между тем, в китайской научной литературе оно оценивается критически, как непозволяющее дифференцированно оценивать группы в зависимости от степени их организованности. При этом важно обратить внимание, что в китайском уголовном законе практически нет норм, в которых в качестве квалифицирующего признака предусматривалось бы совершение преступления организованной группой.
Внимание китайского законодателя к проблемам противодействия наиболее сложным в иерархическом, организационном и ином отношении криминальным группам проявляется не в Общей, а в Особенной части УК. Так, в ст. 294 УК КНР предусмотрена ответственность за формирование, руководство, активное и иное участие в организациях мафиозного характера, с применением насилия, угроз или других методов организованно занимающихся преступной деятельностью в нарушение законов, установивших свою власть на местах, творящих злодеяния, притесняющих, истребляющих массы, серьезно нарушающих порядок экономической, общественной жизни. При этом в ч. 3 ст. 294 УК КНР содержится правило, согласно которому участие в такой группе, совершенное вместе с другими преступлениями, наказывается в соответствии с положениями о наказании за совершение нескольких преступлений.
Для мусульманского уголовного права характерно слабое развитие общих норм и институтов, равно применимых ко всем деяниям. В силу этого в шариате не содержится конкретного определения соучастия, и только в доктрине указываются основные его признаки. В ряду форм соучастия мусульманскому уголовному праву известно соисполнительство, соучастие с распределением ролей и сговор. Именно сговор в наиболее полной мере отвечает задачам противодействия организованной преступности. Сговорщиком признается тот, кто заранее договорился о совместном совершении преступления. Для наличия сговора не требуется, чтобы соглашение между участниками было заключено в строго определенной форме, достаточно, чтобы несколько лиц пришли к взаимопониманию относительно совершения любых преступных или незаконных действий. Сговор о совершении преступления по мусульманскому праву признается наказуемым, даже если его участники не предприняли каких-либо действий с целью реализации своих планов.
Глава 2 «Понятие и виды организованных преступных групп» состоит из двух параграфов.
В §1 «Понятие и признаки организованной преступной группы по Уголовному кодексу Российской Федерации» исследуются признаки организованной преступной группы по УК РФ, дается определение данному феномену. Обращается внимание на следующие моменты:
1. Несмотря на то, что 75% опрошенных специалистов усматривают признаки организованной группы в объединении трех и более лиц, и что на практике в 89% случаев такая группа состояла из трех-семи человек, представляется, что устанавливать для организованной группы иное, нежели для иных групп, минимальное число участников нелогично. Это может привести к внутренним противоречиям в структуре института соучастия; а опора исключительно на количественный признак может стать неоправданной защитой от обвинений в совершении преступления организованной группой.
2. Конфигурация участников организованной группы может быть построена и на основании признаков сложного соучастия (один исполнитель плюс иные соучастники), и на основании признаков соисполнительства. Так, по мнению 48% специалистов в организованной группе должно быть хотя бы два соисполнителя, 52% опрошенных усматривают признаки организованной группы и в ситуации, когда объективная сторона преступления выполняется одним лицом; все 100% опрошенных убеждены, что в организованной группе в обязательном порядке имеется распределение ролей. Согласно изученным уголовным делам в 88% случаев в исполнении объективной стороны преступления, совершенного в составе организованной группы, участвовало два или более соисполнителя, в 12% случаев – один исполнитель. Фактически организованная группа представляет собой высшую ступень развития сложного соучастия и соисполнительства, отличаясь от них иными (устойчивость, предварительное объединение и др.) признаками.
3. Организованная группа представляет собой группу лиц, заранее объединившихся для совершения преступления или нескольких преступлений. Предварительное объединение нескольких лиц означает, что на основе договоренности между ними возникает некая целостная структура, единое, сплоченное образование. Объединение нескольких лиц в организованную группу достигается до момента непосредственного совершения ими преступления. В силу этого признаки данного объединения целесообразно связывать с анализом подготовительной деятельности. Первое, что объединяет лиц в организованной группе – единая для всех участников цель совершения преступления (преступлений). Кроме того, объединению участников организованной группы свойственно тщательное планирование преступления, распределение ролей, разработка путей и средств сокрытия преступления и иные признаки. Именно особый характер приготовления нескольких лиц к преступлению дает возможность установить, что они своей совокупностью создают некую целостную единицу.
4. Устойчивость представляет собой самостоятельную характеристику организованной группы. Она, прежде всего, свойственна тем организованным группам, которые создаются в целях совершения нескольких преступлений (таковых на практике 89%) и выражается в длительном периоде существования группы, в систематической практике совершения преступлений. В тоже время организованной группой может быть признано объединение нескольких лиц, созданное для совершения одного преступления (таковых 11%). В данном случае устойчивость группы связывается, в первую очередь, со сплоченностью состава ее участников.
5. Наличие организатора (руководителя, лидера) признается обязательным признаком организованной группы 95% опрошенных специалистов. Вместе с тем, тезис об обязательном наличии строго персонифицированной фигуры организатора опровергается практикой Верховного Суда РФ. Наличие лидера (руководителя), т.о., есть факультативный признак организованной группы. Однако его нельзя смешивать с обязательным признаком управляемости. Управляемость объединения предполагает, что в нем существует определенная система принятия решений, разделяемая и признаваемая всеми участниками. Эта система может строиться на основе различных принципов – единоначалия и иерархии либо коллективного руководства. Но в любом случае именно эта система обеспечивает планомерность деятельности группы по достижению заявленных целей, обеспечивает ее единство и стабильность, придает ей важное качество организованности.
Проведенный анализ позволил предложить собственное определение организованной группы как управляемого объединения двух или более лиц, образованного на основе предварительной договоренности в единое целое в целях осуществления приготовительной и (или) дальнейшей деятельности по совершению одного или нескольких преступлений. Такая дефиниция нашла поддержку у 43% опрошенных специалистов.
В § 2 «Уголовно-правовая классификация организованных преступных групп и проблемы их разграничения» исследуются виды организованных преступных групп. Дается критическая оценка возможности закрепления в уголовном законе разработанной в криминологии градации организованных групп, исходя из степени их сплоченности, устойчивости, структурированности. И в этой связи признается непоследовательной позиция законодателя, который, закрепляя градацию организованных групп на «простые» и «структурированные», во-первых, относит последние к разновидности преступного сообщества; во-вторых, признает преступным сообществом объединение неструктурированных организованных групп, а в-третьих, приравнивает к преступному сообществу собрание организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп, которое само по себе может и не обладать признаками организованной группы. В работе высказана солидарность с мнением специалистов, усматривающих признаки преступного сообщества лишь в объединении организованных групп, предлагается отнести все разновидности самих организованных групп (структурированных и неструктурированных, сплоченных и несплоченных) к одной классификационной группе (с целесообразностью такой классификации согласились 89% специалистов).
Также критически оценивается установленная законодателем классификация организованных групп в зависимости от того, совершает ли группа преступления в целях получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды. Представляется, что нет достаточных оснований связывать корыстную цель функционирования исключительно с преступным сообществом, она свойственна и всем остальным организованным группам (на получение корыстной выгоды было направлено 92% совершенных организованными группами преступлений). Таким образом, корыстная цель не может служить основанием для законодательной классификации организованных преступных групп и выступать конститутивным признаком преступного сообщества.
Еще один критерий, который может быть положен в основу классификации организованных групп, состоит в характеристике совершаемых ими преступлений. Исходя из этого, выделяются группы: а) совершающие преступления небольшой или средней тяжести; б) создаваемые в целях совершения преступлений небольшой или средней тяжести, которые в процессе своего функционирования перешли к совершению тяжких или особо тяжких преступлений; в) создаваемые в целях совершения тяжких или особо тяжких преступлений. Уголовно-правовое значение данной классификации проявляется в установлении различных правовых последствий деятельности по созданию и участию в таких группах. При этом анализ позволяет установить неоправданное ослабление профилактического потенциала УК в части противодействия первому типу групп. Само существование организованной группы, даже созданной в целях совершения преступлений небольшой или средней тяжести, образует существенный фактор общественной безопасности. Закон обязан реагировать на него. А потому полагаем целесообразным установить уголовную ответственность за факт создания и участия в организованной группе вне зависимости от того, для целей совершения каких преступлений эта группа создается (этот тезис поддержан 65% специалистов).
Обобщенный анализ этих классификаций показывает, что отечественный законодатель дает весьма дробную, казуистическую градацию организованных групп. В основу уголовно-правовых решений здесь кладется одновременно три признака: структурированность, категории планируемых группой преступлений и цель криминальной деятельности группы. В зависимости от их сочетания устанавливаются различные правовые последствия действий по организации и участия в группе: от исключения ответственности до их квалификации как самостоятельного преступления. Такая ситуация не в полной мере отвечает потребностям уголовно-правовой борьбы с организованной преступностью. Опрос специалистов также показал, что 58% из них выступают за упрощение уголовно-правового описания организованных форм преступной деятельности. Представляется, что законодателю стоит отказаться от существующего деления организованных групп на виды и установить в Особенной части УК РФ общую норму об ответственности за организацию и участие в организованной преступной группе. С таким предложением высказали солидарность 47% специалистов. При таком подходе современная ст. 210 УК РФ также должна будет претерпеть изменения. В ней целесообразно установить ответственность лишь за деятельность, связанную с созданием объединения организованных групп и координацией криминальной активности представителей различных самостоятельно действующих организованных групп.
Далее в работе исследуется классификация организованных групп в Особенной части УК РФ на незаконное вооруженное формирование, банду, преступное и экстремистское сообщество. Особую проблему здесь вызывает понимание ст. 208 УК РФ. Законодатель позволяет усматривать признаки незаконного вооруженного формирования как в организованных, так и в иных группах, причем созданных и функционирующих в целях совершения и преступлений, и непреступных деяний. Объединение этих разновидностей групповых образований единым понятием «незаконное вооруженное формирование» не оправданно (с этим согласны 48% специалистов). А потому представляется целесообразным «выделить» из существующей ст. 208 УК РФ организованную вооруженную группу, созданную в целях совершения преступлений, предусмотренных ст. 205, 205.1, 205.2, 206, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ, и обсудить вопрос о криминализации на уровне отдельной уголовно-правовой нормы деяний по созданию и участию в организованной террористической группе (предложение поддержано 54% специалистов). В этом случае видами организованных преступных групп, ответственность за создание и участие в которых будет установлена в Особенной части УК РФ, станут: «простая» организованная группа; банда; организованная террористическая группа; экстремистское сообщество (последнее целесообразно переименовать на «организованную экстремистскую группу»).
Глава 3 «Проблемы квалификации и назначения наказания за преступления, совершенные в составе организованной группы» состоит из двух параграфов.
В § 1 «Правила квалификации преступлений, совершенных в составе организованной группы» исследуются предписания закона и выработанные судебной практикой правила уголовно-правовой оценки преступлений, совершенных в составе организованной группы. Основываясь на предписаниях закона и материалах практики высшей судебной инстанции, формулируются конкретные предписания, регламентирующие квалификацию «организованных преступлений. После чего дается ее критический анализ.
Отмечается, что уголовное законодательство России основано на эклектической концепции соучастия, впитавшей в себя положения и акцессорной теории, и теории самостоятельной ответственности соучастников. В приложении к предмету диссертации это находит выражение в двух противоречивых законодательных суждениях. С одной стороны, основанием уголовной ответственности участника организованной группы, является совершение им лично деяния, содержащего все признаки состава преступления (ст. 8 УК РФ); а с другой стороны, законодатель повсеместно использует оборот «преступление, совершенное организованной группой», тем самым подчеркивая, что оно выполняется не каждым в отдельности соучастником, а группой в целом. Такая непоследовательность имеет своим продолжением и ключевое правило квалификации, закрепленное в ч. 5 ст. 35 УК РФ. Оно в полной мере разделяется 97% специалистов. Вместе с тем, с точки зрения теории уголовного права исследуемое положение должно быть оценено критически:
- если исходить из того, что субъектом ответственности выступает не группа, а конкретные ее участники, то организатор организованной группы должен нести не за все преступления, совершенные группой, а только за те, в совершении или подготовке которых он принимал непосредственное участие; этот же подход требует обязательной ссылки на соответствующую часть ст. 33 УК РФ при оценке роли участника организованной группы в совершенном преступлении;
- если исходить из того, что субъектом ответственности является организованная группа в целом и преступление для нее является «общим делом», то все участники группы, независимо от того, принимали они непосредственное участие в совершаемых преступлениях или нет, должны подлежать ответственности за все преступления, совершенные группой; и в этом случае ссылки на ст. 33 УК РФ при описании роли участников организованной группы в совершенном преступлении будут излишни, их всех стоит считать соисполнителями.
Однако оба эти тезиса ущербны. Первый из них фактически нивелирует учение о соучастии, ликвидирует устоявшиеся и оправданные положения об ответственности нескольких лиц за совершение одного преступления, не учитывает общности вины соучастников и наличия причинной связи между действиями каждого из них и преступным результатом. Второй же тезис не просто упречен, но и опасен. Теория «общего дела» грозит существенными издержками, связанными с нарушением принципов законности и персональной ответственности.
Решить проблему, на наш взгляд, можно при совокупном соблюдении трех условий: исключение организованной группы из числа форм соучастия; признание создания и участия в организованной группе особой разновидностью приготовительных действий; исключение из статей Особенной части УК РФ квалифицирующего признака «совершение преступления организованной группой». В этом случае преступления, совершенные участниками организованной группы, должны будут квалифицироваться на основании иных правил, в большей степени основанных на последовательной реализации учения о соучастии. В частности, за преступления, совершенные в составе организованной группы, будут нести ответственность только те члены этой группы, которые принимали непосредственное участие в их совершении или подготовке. Причем, при квалификации их действий всегда необходимо будет учитывать конкретную роль того или иного лица в совершении преступления, а следовательно и делать ссылку на соответствующую часть ст. 33 УК РФ. Участие в организованной группе, ответственность за которое предусмотрена специальными предписаниями закона, будет квалифицироваться как самостоятельное преступление с учетом правил совокупности преступлений.
В § 2 «Назначение наказания за преступления, совершенные в составе организованной группы» исследуется проблема эффективности уголовного наказания как средства борьбы с организованной преступностью.
Обобщенный анализ статистических данных Верховного Суда РФ (форма 10.3 за период с 2003 по 2012 годы) о назначении наказания за преступления, предусмотренные ст. 208, 209, 210, 282.1 УК РФ позволяет заключить, что, будучи ограниченными санкциями статей в выборе вида основного наказания, суды закономерно используют лишение свободы в качестве единственного вида наказания, применяемого за организацию и участие в специальных видах организованных групп (95,6% – 100%), в каждом пятом – четвертом случае назначая его условно. Однако значительный массив приговоров (до 50%) ограничивается наказанием либо меньшим, чем предусмотрено минимальным порогом санкции, либо в пределах нижней половины санкции. Это обстоятельство обусловлено несколькими факторами: особенностями социально-криминологической характеристики организованных групп, в основной массе своей специализирующихся на совершении общеуголовных преступлений против собственности или здоровья населения; предельными характеристиками санкций исследуемых норм; наличием широких возможностей по применению процессуальных оснований ограничения верхнего порога санкции (ст. 316 УПК РФ); устойчивой традицией российских судов назначать наказание в нижней половине санкции; обоснованным сомнением судов в эффективности сверхдлительных сроков лишения свободы; политическими установками о необходимости либерализации и гуманизации судебной практики. Отмеченные факторы, как представляется, служат надежным аргументом против высказываемых в литературе суждений о необходимости ужесточения наказания за преступления, связанные с созданием организованных групп.
Возможное усиление карательной политики в отношении лиц, совершивших преступления, предусмотренные ст.ст. 208, 209, 210, 282.1 УК РФ, должно идти, как представляется, не по пути увеличения сроков назначаемого наказания, а по пути более широкого использования дополнительных видов уголовного наказания и конфискации имущества. Практика показывает (форма 10.1 отчетности Верховного Суда РФ), что эти уголовно-правовые инструменты используются крайне слабо. Несмотря на отраженный в статистике рост случаев применения дополнительных наказаний и конфискации имущества при разрешении уголовных дел об исследуемых преступлениях, они еще носят единичный характер. Между тем именно имущественные санкции (и прежде всего, конфискация имущества) являются наиболее действенными и эффективными в деле предупреждения организованной преступности, поскольку ориентированы на разрушение имущественной основы функционирования преступных групп. На необходимость более широкого применения норм о конфискации имущества по анализируемым преступлениям указало и 87% специалистов.
Исследование наказания за преступления, совершенные в составе организованной группы, основывается на результатах анализа материалов конкретных уголовных дел (было изучено 34 дела о краже, 47 дел о разбое и 42 дела о незаконном производстве, сбыте или пересылке наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов). Анализ подтвердил тенденцию, установленную при исследовании практики назначения наказания за организацию и участие в организованных группах: в подавляющем большинстве случаев суды назначают наказание или близкое к минимальному из установленного в санкции, или в нижней половине санкции. Дополнительные наказания были назначены в 14% случаев. Таким образом, и здесь практика не использует в полном объеме репрессивный потенциал, заложенный в рассматриваемых статьях уголовного закона. В связи с этим высказывается критическая оценка выдвинутых в науке предложений о дополнении УК РФ специальными предписаниями, направленными на ужесточение правил назначения наказания за преступления, совершенные в составе организованной группы.
Анализ проблем назначения наказания по совокупности преступлений, совершаемых в составе организованных групп, начинается с исследований санкций уголовного закона за преступления, совершенные в составе организованной группы, и сравнения их с санкциями за преступления, состоящие в создании и участии в организованной группе. Анализ показывает, что санкции за наиболее распространенные преступления, совершенные в составе организованной группы, в большинстве случаев выше санкций за участие в самой организованной группе. При такой ситуации в процессе сложения наказаний опасность участия в организованной группе «поглощается» опасностью преступления, совершенного в ее составе; а итоговое наказание определяется, исходя из наказания, назначенного именно за «организованное» преступление, что нивелирует факт осуждения за участие в организованной группе. Представляется, что исключение квалифицирующего признака «совершение преступления организованной группой» из составов конкретных преступлений может исправить ситуацию. В случае реализации такого решения при назначении итогового наказания будет «доминировать» наказание, назначенное за сам факт организации или участия в организованной группе. Это подчеркнет повышенную опасность данного преступления, а потому способно будет положительно сказаться на практике борьбы с организованной преступностью. Вместе с тем, это потребует адекватных санкций за преступления, предусмотренные статьями 208, 209, 210, 282.1 УК РФ. Представляется, что при конструировании санкций за создание и участие в организованной группе следует принимать во внимание не специфику планируемых группой преступлений, а особенности самих этих групп (их структурированность, вооруженность), содержание действий по созданию и участию в них. Санкции не должны позволять рассматривать создание и участие в организованной группе как преступление небольшой или средней тяжести. В связи с чем санкции в ч. 2 ст. 208, в ст. 282.1 УК РФ должны быть соответствующим образом повышены (предложение поддержано 76% специалистов).
В заключении подводятся итоги исследования, формулируются основные выводы и рекомендации.
Основные положения диссертационного исследования опубликованы
в следующих работах автора:
в изданиях, рекомендованных ВАК при Минобрнауке России:
- Кисин, А.В. Уголовно-правовая классификация организованных преступных групп и проблемы их разграничения / А.В. Кисин // Библиотека криминалиста. Научный журнал. – 2013. - № 3. – С. 56 – 68 (0,5 п.л.).
- Кисин, А.В. Правила квалификации преступлений, совершенных в составе организованной группы / А.В. Кисин // Общество и право. – 2011. – № 1. – С. 115 – 120 (0,5 п.л.).
- Кисин, А.В. Назначение наказания за создание организованной преступной группы и участие в ней / А.В. Кисин // Вестник института: преступление, наказание, исправление. Научно-практический журнал Вологодского института права и экономики Федеральной службы исполнения наказания. – 2011. – № 1 (13). – С. 18 – 20 (0,2 п.л.).
- Кисин, А.В. Признаки организованной преступной группы / А.В. Кисин // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. – 2011. – № 2. – С. 85 – 90 (0,4 п.л.).
- Кисин, А.В. Некоторые проблемы понимания незаконного вооруженного формирования / А.В. Кисин // Российский криминологический взгляд. – 2010. – № 3. – С. 388 – 390. (0,3 п.л.).
в иных научных изданиях:
- Кисин, А.В. Проблемы уголовно-правовой квалификации преступлений, совершенных в составе организованной группы / А.В. Кисин // Библиотека уголовного права и криминологии. – 2013. – № 2. – С. 53 – 60 (0,5 п.л.).
- Кисин, А.В. Ответственность за преступления, совершенные в составе организованной группы, в законодательстве Великобритании и США / А.В. Кисин // Актуальные проблемы уголовного права и криминологии. Сборник научных трудов кафедры уголовного права. Вып. 3 / Под ред. Ю.Е. Пудовочкина, А.В. Бриллиантова. – М.: РАП, 2013. – С. 93 – 101 (0,5 п.л.).
- Кисин, А.В. Эволюция российского законодательства X - XIX веков об ответственности за преступления, совершаемые в составе организованной группы / А.В. Кисин // Право и суд в современном мире. Материалы ежегодной научн. конф. – М.: РАП, 2010. – 1 электрон. опт. диск ( СD-ROM). (0,3 п.л.).
