Ислам в истории и культуре казахского общества ( xviii - начале xx вв.)
Западно-Казахстанский государственный университет имени М. Утемисова
На правах рукописи
УДК: 297
Нургалиева Агила Мустахимовна
Ислам в истории и культуре казахского общества
(XVIII - начале XX вв.)
Специальность 07.00.02 – Отечественная история (История Республики Казахстан)
А в т о р е ф е р а т
диссертации на соискание ученой степени
доктора исторических наук
Республика Казахстан
Уральск 2009
Работа выполнена на кафедре истории Республики Казахстан Западно-Казахстанского государственного университета им. М. Утемисова
Научный консультант: доктор исторических наук,
профессор Бекмаханова Н.Е.
Официальные оппоненты: доктор исторических наук,
профессор Аманжолова Д, А.
доктор исторических наук,
профессор Атабаев К.М.
доктор исторических наук,
профессор Жумаганбетов Т.С.
Ведущая организация: Институт востоковедения им. Р. Сулейменова МОН РК
Защита диссертации состоится «____» _________ 2010 года в 14.00 часов на заседании диссертационного совета ОД 14.61.26 по защите диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук по специальности 07.00.02 – Отечественная история (История Республики Казахстан) в Западно-Казахстанском государственном университете имени М. Утемисова по адресу: 090000, РК, г. Уральск, ул. Сарайшык, 34.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Западно-Казахстанского государственного университета им. М. Утемисова
Автореферат разослан «____» ______________ 2010 года
Ученый секретарь
Объединенного
Диссертационного совета,
доктор исторических наук Шинтемирова Б.Г.
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность проблемы. О казахстанском исламе XVIII-XIX вв. до сих пор не достаточно достоверной и систематизированной информации. А мы исходим из тезиса о том, что в историческом сознании народа не должно быть пробелов и «белых пятен». В то же время за столетия накопилось значительное количество разнообразных исследований, в которых такая информация встречается. В связи с этим, наличие достаточно большого массива необобщенных и непроанализированных в нужном направлении трудов, так или иначе имеющих отношение к истории ислама в Казахстане, является еще одним фактором, обусловившим актуальность настоящей диссертации. Необходимо провести критическое осмысление накопленного исторического знания, выявить, систематизировать и ввести в научный оборот новые источники, архивные документы. Создание стройной и связной картины духовного развития казахского общества в период новой истории в ее преломлении через письменные и вещественные источники – представляется очень важным стимулом к проведению исследования.
Однако исследование соискателя ставит перед собой не одну лишь академическую задачу заполнения лакун в историческом знании. Они отражают практическую необходимость, связанную с решением насущных проблем сегодняшнего дня. Диссертационное исследование по истории ислама в XVIII – начале ХХ вв. актуально, так как поможет внести вклад в создание научной основы для разработки государственно-конфессиональной политики в Республике Казахстан. Для лучшего и более полного осмысления происходящих в мусульманской среде внутри и вне страны процессов настоятельно необходимо обратиться к анализу более ранних этапов отношений казахов и казахской степи с исламом. Изучение истории распространение ислама в Казахстане, прояснение степени его влияния в казахском обществе в исторической ретроспективе актуально также для правильного понимания истоков менталитета, психологии и образа жизни коренного населения.
Объектом исследования явился комплекс отношений «исламская религия – казахское общество как часть общества Российской империи».
Предметом исследования явились материалы, характеризующие особенности духовного развития казахского общества, а также связанные с деятельностью российских государственных институтов, контролировавших духовную жизнь мусульман.
Целью диссертации является проведение систематизированного исследования истории исламизации казахского этноса и роли в этом процессе внешних и внутренних факторов.
Поставленная цель реализуется в следующих задачах:
- изучить процесс накопления исторических и этнографических и религиоведческих материалов, имеющих отношение к теме нашего исследования
- выявить, обобщить и проанализировать архивные документы, освещающие особенности государственной конфессиональной политики и развитие религиозной ситуации в казахской степи;
- проследить особенности складывания историографической традиции изучения ислама в Казахстане;
- изучить динамику и достижения научной мысли по проблемам истории ислама в Казахстане;
- на основе изучения системы доступных аутентичных источников и научных трудов исследователей досоветского, советского и постсоветского периодов выявить общие тенденции и реконструировать процесс выработки и эволюцию имперской национально-религиозной политики в отношении Казахстана;
- раскрыть особенности проникновения ислама в Казахстан;
- показать одну из региональных форм бытования ислама и ее особенности;
- обосновать взаимосвязь культуры и религии, определить место ислама в структуре духовной культуры казахского народа выявить степень и характер влияния ислама на обрядовую сферу;
- рассмотреть роль ислама в жизни казахского общества в исследуемый период, как с позиции официальной власти, так и изнутри, с точки зрения самих представителей этого общества;
- выявить влияния исламского фактора на различные формы конфликтов в казахском сообществе в результате инициатив имперского центра;
- проанализировать степень и характер воздействия ислама на казахский национализм, нашедший отражение в различных духовных явлениях и идейных течениях
Хронологические рамки исследования охватывают последнюю четверть XVIII – начало XX вв.
Нижняя граница обусловлена как объективными, так и субъективными причинами. Ее выбор, прежде всего, связан с началом активной колонизации территории проживания казахов, которая объективно повлекла за собой серьезные изменения в религиозной ситуации в степи. С другой стороны, это и время увеличения числа письменных источников, что, в свою очередь, тоже связано с процессом колонизации. Таким образом, XVIII век – это время начала развития заметных религиозных изменений у казахов и время появления достаточного круга источников, свидетельствующих об этом. Первичными вехами являются екатерининские указы.
Заключительные разделы работы доводятся до падения самодержавия в России. Что касается выбора верхней границы, то он обусловлен желанием проследить динамику религиозной ситуации в Казахстане под влиянием различных внутренних и внешних факторов. Самым серьезным фактором, явилось влияние эволюции политики имперской власти в отношении религии вообще, и ислама в Казахстане, в частности.
Степень изученности проблемы остается все еще недостаточной. В последние годы приобрели особую значимость исследования по истории ислама в Казахстане, проведенные в предшествующие периоды историографии. Однако внимание, которое уделялось публикациям досоветского периода нельзя считать достаточным. Нет ни одного крупного исследования, в котором были бы использованы и проанализированы из этой литературы материалы, касающиеся характеристики духовной культуры казахов, особенностей конфессиональной политики имперских властей в отношении Казахстана.
Начиная с 20-30-х годов ХХ в. в СССР идеологические клише и табу советского времени делали ограниченным и далеко не полным рассмотрение религиозной проблематики. Ее нельзя было считать актуальной в связи с провозглашенным большевиками отказом от религиозного поликонфессионального прошлого. В исследованиях историков утвердился политический тезис об изначальной порочности политики царского правительства в духовной сфере.
В то же время фактологическая основа трудов советских историков, религиоведов, а также ряд сделанных ими выводов сохраняют свою научную ценность и по сей день. Они к тому же перекликаются с оценками ученых XIX в. и дают пищу для размышлений и дальнейших творческих поисков современных авторов. При изучении проблем новой истории Казахстана, хотя и с позиций господствовавшей в то время официальной методологии, ученых привлекали такие вопросы как взаимоотношения государства и мусульман, проблемы влияния ислама на сознание масс. В литературе 70-80-х годов ХХ в. преобладала точка зрения о колонизаторских интересах России, определявших ее политику в отношении ислама. Эти интересы облекались в идею о «великой исторической миссии России» призванной распространить свет цивилизации среди подвластных ей народов, создав тем самым «единый мир». Начиная с конца 80-х годов ХХ в., стали все более пристально изучаться влпросы история ислама в Казахстане в период его нахождения в составе Российской империи.
Исследования дореволюционных и советских историков и религиоведов внесли важный вклад в решение целого ряда актуальных проблем истории ислама в Казахстане в XVIII – начала XX вв. Они позволили установить исторические, социально-экономические, идейно-политические, географические и духовные предпосылки генезиса, формирования и развития религиозных представлений казахов.
Однако с началом перестройки и особенно после обретения Казахстаном суверенитета необходимость в более всестороннем изучении исламской проблемы в хронологических рамках имперского периода существенно возросла. Это обусловило довольно быстрый рост числа публикаций по указанной теме. Историки постсоветского Казахстана и России, а также исследователи других стран вносят заметный вклад в обогащение и обновление знаний по истории ислама в Казахстане. Работы последних лет стали более разнообразными по источниковой базе и богатству сюжетов.
Появилась активно публикующаяся группа казахских историков, выступающих против навязывания истории казахов чуждых ей критериев и категорий западной историографии. В нынешних условиях, когда под вопрос поставлена сама возможность существования «монистического взгляда на историю», это неизбежно. Любой концептуальный выбор здесь не может стать общепринятым.
Целому ряду работ присуще рассмотрение проблем новой истории Казахстана с позиций концепции «духовного колониализма». Познавательная программа таких работ фактически сводит задачу историка к поиску примеров, иллюстрирующих «заданную модель». Но, декларируя стремление освободиться от идеологических клише советских времен, такие исследователи привносят в свои работы собственную тенденциозность. По существу в них можно увидеть лишь перестановку акцентов в рамках прежних подходов.
Что касается западной историографии, то отметим, что история и культура Казахстана, да и в целом Центрально-азиатского региона до русской аннексии и последующего включения в Советский Союз не привлекала столь большого внимания научного сообщества, как история и культура советского периода. Но в последнее десятилетие наблюдается всплеск внимания к изучению имперского периода, появился ряд интересных, побуждающих к размышлению и полемике работ.
Думается, что обобщающий труд о важном периоде в истории ислама в Казахстане должен представлять собой основательное и дисциплинированное научное изыскание, предполагающее строгость в подборе доказательств, точность анализа и связное изложение полученных выводов. В то же время именно такого рода работы практически отсутствуют.
Подводя итог сказанному, отметим, что знакомство с источниками и литературой по рассматриваемой в диссертации проблеме показало, что существенные историографические и методологические аспекты ее недостаточно изучены и требуют дополнительного исследования, а в ряде случаев – объективного обобщения.
Методология исследования. Принципиальную основу изучения избранной темы составляет признание методологического плюрализма в научно-исследовательской практике. Мы исходим из положения о том, что методология не должна превращаться в самоцель, новейшие методики и модные теории, которые мы используем в своих научных изысканиях, не являются чем-то безукоризненным и вечным. Подробному освещению теоретико-методологических принципов и концептуальных подходов, использованных диссертантом при интерпретации исторического материала, посвящен специальный параграф первого раздела нашего исследования.
При написании работы применялся системный подход, предусматривающий рассмотрение отдельных исторических феноменов в контексте эпохи. Большое значение имеет принцип конкретно-исторического анализа, позволяющий проследить развитие социально-политических и идеологических явлений в их причинно-следственной взаимосвязи. Также были задействованы такие исследовательские приемы как проблемный, функциональный, сравнительный, хронологический и ретроспективный анализ. Принцип историзма, применяемый в работе, теснейшим образом связан с объективностью, предполагающей всесторонность изучения исторических источников во всей сложности, разносторонности, противоречивости. Исторические факты, исследуемые в работе, рассматриваются в хронологической последовательности, но при этом в их группировке применяется проблемный метод. При характеристике казахского ислама, особенностей конфессиональной политики Российского правительства и других изучаемых явлений соблюдался порядок их последовательного изучения с учетом особенностей природы их генезиса и развития под влиянием разнообразных внутренних и внешних факторов.
Автором учитывались и использовались теоретические положения, достижения и результаты различных наук, в частности философии, культурологии, этнографии, политологии, социологии и истории.
Научная новизна данного исследования определяется как новизной поставленных задач, так и состоянием отечественной и зарубежной историографии, в которой история ислама в Казахстане XVIII- XIX вв. до сих пор не становилась предметом специального комплексного изучения.
В работе впервые обобщаются результаты, выявляются основные тенденции, итоги, значение и перспективы исследования научной мыслью исламской проблематики применительно к Казахстану. В данном исследовании устанавливаются как темы и сюжеты, подвергшиеся наиболее серьезному и полноценному изучению историками, так и лакуны, изъяны и недочеты в анализе проблем, связанных с историей ислама в Казахстане, выявляются преемственность и разрывы в движении научной мысли разных периодов ее развития.
В диссертации показано, что в связи с тем, что процесс исламизации казахов носил не скачкообразный, а постепенный характер и растянулся во времени на достаточно длительный период, не произошло разрушительных изменений в традиционном мировосприятия казахского народа, в его геокультурных ценностях. Внутренние ресурсы этническо-религиозного традиционализма казахской культуры сохранялись.
Диссертация представляет собой первую в казахстанской историографии попытку целостного рассмотрения конфессиональной политики российского правительства в казахской степи через призму развития законодательства.
Результаты данного исследования позволяют составить комплексное представление не только об основных направлениях государственно-конфессиональной политики в XVIII – начале XX вв., но и о тех глобальных культурных традициях, которые вплоть до настоящего времени продолжают функционировать в общественной жизни Казахстана, осмыслить некоторые длительно действующие тенденции и закономерности эволюции религиозных представлений казахов.
В работе выявлена объективная взаимосвязь между степенью исламизации населения и основополагающими направлениями общественно-политической активности общества. Наряду с этим соискатель считает правомерным акцент специалистов на том, что речь идет не о собственно исламских традициях, а об исламе бытовом, народном.
Впервые в казахстанской исторической науке делается попытка выявить и проанализировать стратегии и формы ненасильственного сопротивления конфессиональной политике правительства Российской империи в отношении казахов.
В этом смысле многие выводы диссертационного исследования содержат ответы на насущные вопросы современного периода. Анализ практических и теоретических ошибок власти при реализации конфессиональной политики в прошлом может способствовать оптимизации путей ее дальнейшего развития.
В исследовательское сочинение вводится большой корпус архивных документов. Автором проанализированы архивные комплексы, хранящиеся как в архивах Республики Казахстан, так и в центральных (Москвы и Петербурга) и региональных архивах (Казани, Оренбурга) России.
Кроме того, отметим, что на материалах исламской тематики применительно к Казахстану серьезные проблемы методологии и концептуальных подходов пока еще не рассматривались, что также позволяет говорить о научной новизне данной диссертации.
На защиту выносятся следующие положения:
- Правомерно говорить о наличии особого казахского культурного инварианта. Важное значение в осмыслении проблемы его формирования имеет рассмотрение роли геокультурных факторов. Глобалитет, т.е. сохранение ценностно-смыслового содержания, казахской культуры в процессе активных межкультурных коммуникаций доказал свою устойчивость. Развитие геокультурных ценностей казахского народа в период нахождения его в составе Российской империи проходило в единстве двух направлений: сохранение внутренних ресурсов этническо-религиозного традиционализма самой культуры и государственного социокультурного протекционизма в отношении исламской религии. В процессе социально-культурного развития казахского социума происходили динамические изменения его менталитета.
- В течение XVIII – начала XIX вв. религиозность казахов отличалась ярким синкретизмом, под которым имеется в виду сочетание традиционных верований и мусульманского вероучения. В рассматриваемый период традиционные верования в значительной степени подверглись исламизации, что проявлялось в определенной трансформации обрядов и ритуалов.
- Правительственная конфессиональная политика в отношении казахов претерпела определенную эволюцию. В XVIII – первой половине XIX в. ислам в его «поволжском» варианте рассматривался как важное средство выполнения «цивилизаторской миссии» России в степи и стал здесь инструментом политики. С 70-х годов XIX в.в культурно-религиозной сфере стал господствовать принцип невмешательства (наиболее отчетливо он был выражен в Туркестанском генерал-губернаторстве), поскольку имперские власти полагали, что с развитием в обществе «модернистских» тенденций по российскому образцу произойдет отход местного населения от ислама по причине его неадекватности задачам прогресса и развития.
- Российская конфессиональная политика объективно способствовала распространению ислама в Казахстане. Политика невмешательства привела не к снижению роли ислама в жизни казахского общества, а постепенному нарастанию его влияния. Этому в немалой степени способствовало более тесное взаимодействие с оседлым населением в рамках единого государства.
- Исторические обстоятельства поставили казахское общество в условия выбора культурно-символических средств своего общественного существования. Именно в тот период, когда казахское общество являлось частью имперской системы, постепенно изменился тот контекст, в котором оно рисовало свой собственный образ. Принадлежность к последователям «магометанского закона» в период нахождения казахов в составе Российской империи стала важным (но далеко не важнейшим, как у многих их соседей) условием выражения своей национальной идентичности, символом его этнокультурной отличительности.
- Во второй половине XIX – начале XX вв. национальное пробуждение казахского народа все более усиливалось. Силами национальной интеллигенции начался активной поиск своей геокультурной идентичности в локальном и глобальном масштабе. Однако реформаторство бывшее весьма влиятельным на определенном этапе развития общественного сознания мусульманских народов России, так и не смогло стать преобладающим в казахском обществе и вызвать общий сдвиг в духовной жизни.
- Масштабных проявлений оппозиционности на религиозной почве как реакции на имперское правление (таких как бунты, вооруженные волнения) в казахской степи не было.
- Конфессиональная политика российского правительства, проводимая в казахских степях, в отдельные моменты истории наталкивалась на сопротивление казахского сообщества. Этот протест, не носил всеобщего характера и, как правило, принимал формы «ненасильственного сопротивления», выражаясь в подаче прошений, петиций, направлении депутаций в Петербург распространении слухов и «недопонимании» правительственных распоряжений.
Практическая значимость диссертации заключается в следующих моментах:
- Материалы исследования могут быть использованы в учебно-воспитательном процессе в высших и средних учебных заведениях, в разработке курсов истории и культуры Казахстана для высших учебных заведений. Работа может быть использована в качестве вспомогательного учебного пособия студентами исторических и культурологических специальностей. Кроме того, в связи с введением в средних школах республики учебного курса «Основы религиоведения», введенный в оборот фактический материал может быть полезен учителям при разработке уроков.
- Выводы и результаты работы могут быть использованы в дальнейших историографических и конкретно-исторических исследованиях. Проанализированный в диссертации документальный и историографический материал может быть привлечен в качестве обобщающей информационно-библиграфической базы при дальнейших академических исследованиях цивилизационных и конфессиональных проблем истории Казахстана.
- Есть вероятность применения материалов диссертации в прикладных исследованиях современной религиозной ситуации в Казахстане для более глубокого и всестороннего понимания генезиса и эволюции ряда современных конфессиональных проблем с целью выработки наиболее приемлемых практических решений, поэтому они должны представить интерес для государственных органов законодательной и исполнительной власти.
Апробация и внедрение в практику результатов исследования
Основные результаты исследования изложены в докладах на 10 международных научных конференциях в Москве, Алматы, Оренбурге, Уральске, а также на 37-ом Всемирном конгрессе востоковедов ICANAS-37, в 37 научных статьях и монографии.
Положения и выводы, содержащиеся в них, используются при чтении специальных курсов по истории Казахстана и Центральной Азии для студентов Западно-Казахстанского государственного университета и Волгоградского государственного университета, специализирующихся по центрально-азиатскому региону.
Структура исследования. В основу структурного деления работы был положен проблемно-хронологический принцип. Диссертация состоит из введения, пяти разделов, разделенных на подразделы, в которых сочетаются хронологический и историко-политический принципы, заключения и списка использованных источников.
ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ
Во введении обосновываются актуальность и новизна избранной темы, определяются объект и предмет, цель и задачи, хронологические рамки и методологические основы исследования, анализируется степень изученности проблемы, практическая значимость и апробация работы.
В первом разделе диссертации – Методология, историография и источники по истории ислама в Казахстане – изложены результаты историографического источниковедческого и теоретико-методологического анализа.
В подразделе 1.1 отметается, что успешная исследовательская работа над поставленной проблемой зависит от избранного стержневого концептуального подхода к объяснению исторических явлений, категориального строя теории, философских оснований науки, используемого понятийного аппарата.
В данном разделе проясняются те методологические представления и принципы, которыми диссертант пользовался при описании и анализе материала. В изучении избранной темы, в обосновании взаимосвязи культуры и религии, определении места ислама в структуре духовной культуры казахского народа большое значение имеет цивилизационный подход, т. к. в нем особенно акцентируется пространственно-временная локализация и этническо-религиозная принадлежность. Он признает за духовной сферой статус активного фактора общественного развития и, в качестве детерминанты, вместо производственной сферы выдвигает духовные аспекты – ментальность, религию и т.п.
Цивилизационный подход акцентирует внимание на локальной специфичности каждой отдельно взятой культуры и путей ее исторической трансформации. Ценность этого подхода заключается в том, что он создает возможность для получения принципиально нового знания о социуме, предполагает наличие иной исследовательской культуры, освобождающей историка от роли иллюстратора готовых теоретических схем [1, с.169]. Цивилизационный подход ориентирует на обнаружение в общественной структуре неизменяемого ядра, так называемых «устойчивых структур длительного действия», сохраняющих свое значение вопреки заложенной природой переменчивости, т. е. этот подход сосредоточен на типологической характеристике изучаемых общественных реалий, он не ориентирует на изучение общества в динамике. И здесь могут помочь методы формационного подхода, который как раз и занимается анализом ступеней исторической эволюции. Из этого следует, что цивилизационный подход все же имеет очевидные пределы познавательных возможностей, а формационный подход, полностью не утратил исследовательского потенциала. Сочетание этих подходов позволит исследователю достичь так называемого, динамично-статического видения изучаемой реалии.
Использование различных концептуальных теорий вызывает необходимость уточнения содержания многих категорий и понятий системы исторического и социально-антропологического знания. Они должны помогать адекватно отразить и описать реалии социальных и культурных процессов, особенности культурной самоидентификации общества, проблемы конфессиональной политики государства.
Применительно к теме нашего исследования несомненный интерес представляет историческая концепция А. Тойнби, прежде всего его формула «вызов – и – ответ». Для понимания генезиса духовной составляющей казахского социума применимы такие положения его концепции как «стимулы ударов, давления и ущемления» со стороны среды обитания или внешних сил, как «вызов» и реакция общества, как «ответ» [2, с. 120]. Опираясь на указанные положения А. Тойнби, можно предположить, что генезис духовной составляющей казахского социума основывается на системном сочетании множества эндогенных и экзогенных факторов, воздействовавших на него на протяжении его исторического пути. При этом культурные факторы, действующие преимущественно во временных измерениях, сочетались с факторами среды обитания, действующими в координатах пространства. Это сочетание в ряде современных публикаций называют геокультурными факторами.
Исследования с точки зрения рассмотрения геокультурных факторов продуктивны не только в теоретико-методологическом, но и в понятийном плане. Под «геокультурным пространством» понимается «система устойчивых культурных реалий и представлений на определенной территории, формирующихся в результате сосуществования, переплетения, взаимодействия, столкновения различных вероисповеданий, культурных традиций и норм, ценностных установок, глубинных психологических структур восприятия и функционирования картины мира» [3, с.70].
Признание значения геокультурных факторов (правда, без применения подобных терминов) есть у казахских ученых. Г. Есим отмечает естественность древних форм познания мира (в которые он включает культ Тенгри, поклонение солнцу, огню и воде, шаманизм) для казахов, ведших кочевой образ жизни, т. к. они наиболее полно отражали жизнь, близкую к природе [4, с. 102]. Историк З.А. Алдамжар пишет: «Нет бездарных народов, каждый народ гениален по-своему. Приспосабливаясь в течение многих веков к Богом данной географической ойкумене, они вырабатывали свои жизненные ориентации, осмысливали бытие, приходили к своему видению смысла истории и метаистории». [5, с. 65].
Развитие геокультурных ценностей казахского народа в период нахождения его в составе Российской империи проходило в единстве двух направлений: сохранение внутренних ресурсов этническо-религиозного традиционализма самой культуры и государственного социокультурного протекционизма в отношении исламской религии. Российская конфессиональная и образовательная политика привела к изменению всего культурного ландшафта. Усилиями национальной интеллигенции начался активной поиск геокультурной идентичности казахов в локальном и глобальном масштабе.
Мировоззрение казахов-кочевников достаточно стройно и отвечает всем потребностям их носителей, оно утверждает причастность человека к космосу, природе, другим людям. Кочевники-казахи всегда жили по законам гармонии со средой обитания. Их традиционный религиозный комплекс опирался на представления о взаимосвязи земного бытия со вселенскими, космическими сферами. В сознании кочевника присутствовало понимание того, что в явлениях природы присутствует вечная и неизъяснимая сила, действующая на человека и оказывающая положительное или отрицательное влияние на его судьбу.
Нет никакого сомнения, что люди способны менять культурно-символические средства своего общественного существования под влиянием исторических обстоятельств. Могут возникать определенные условия, при которых общество делает свой выбор. Такой выбор сделало казахское общество, исламская религия стала выступать в качестве символа его этнокультурной отличительности. Но, тем не менее, системообразующим фактором в образе жизни казахов ислам вряд ли можно признать. Ислам по сути своей не просто религия; а всеобъемлющая и всепроникающая совокупность правил и ценностей, определяющих весь образ бытия последователей исламского вероучения. А суть веры казахов, по мнению Г. Есима, к которому хотелось бы присоединиться, выражается «в интегративной роли учения А. Яссауи и синтезе исламской веры и народных традиций, восходящих к тенгрианству» [4, с.126].
Отметим, что в контексте данного диссертационного исследования термин «религия» используется в классическом значении, предложенном известным исследователем религиоведом Д. Праттом еще в 1920 г. Он определял религию как «сложившееся социальное отношение индивидуумов или их групп к неким высшим силам, которые, согласно их представлениям, контролируют жизнь и судьбу» [6, с.2]. Такая формулировка, на наш взгляд, полностью соответствует проблеме решения задач, поставленных в данном исследовании.
Рассмотрение методологических проблем исследования подводит к необходимости выяснения взаимосвязи и отношения между методологией и методами, характер взаимоотношения между которыми выражается субординационной связью. В данной диссертационной работе нами были использованы разнообразные методы реконструктивного познания, включающие в себя как методы конкретно-проблемного (специально-исторического) исследования, так и методы общенаучного исторического исследования.
Далее в разделе излагаются основания, которыми руководствовался автор при сборе, систематизации и интерпретации собранного материала: подробно и достоверно излагать события, обращая внимание на причины событий и обстоятельств, заботясь об их выявлении, не отказываясь от недостоверных сведений и не отвергая их без критической оценки.
В подразделах 1.2 – Историографические исследования XVIII - начала XX веков и 1. 3 – Историографические исследования новейшего времени – делается попытка определить общий уровень изученности данной проблемы, а также установить какие ее стороны нуждаются в дальнейшей разработке и почему, проанализировать определенные закономерности исследования проблемы и выявить наиболее значимые труды.
Путешественниками XVIII и XIX вв. был собран обширный историко-этнографический материал, описывавший обычаи и веру, как элементы народного духа. Многие из них касались и вопроса о степени исламизации казахов. Конечно, наблюдения путешественников ввиду незнания казахского языка, особенностей быта, обычаев, традиций казахского общества зачастую были поверхностны, ограничивались лишь внешней стороной и не всегда верны, что привело отдельных исследователей, посещавших казахскую степь к неправильным обобщениям.
Тема религиозных верований казахов, особенностей официальной российской религиозной политики, степень распространения и перспективы ислама в Казахстане в большей или меньшей степени затрагивались во многих опубликованных статьях и книгах. Российская историография XVIII – начала XX вв. оценивала покровительственную политику правительства в отношении ислама в Казахстане как ошибочную. К таким выводам приходили видные востоковеды В.В. Григорьев, А.Н. Харузин, В.В. Бартольд. Более успешное распространение ислама при русском владычестве уже в XIX веке с осуждением отмечал и М.И. Бродовский.
Еще одной особенностью, характеризующей большинство публикаций этого периода, является так называемый антиисламский синдром. Наиболее яркое выражение он нашел в миссионерской литературе. Часто встречающимся мотивом является противопоставление «фанатичного» ислама оседлых среднеазиатцев и казахского синкретичного религиозного сознания.
В зарубежных исследованиях этого периода можно выделить разные характеристики российской конфессиональной политики. Негативно правительственную политику в отношении ислама оценивал британский политик У. Гладстон. Особенную роль российского правительства в «обращении казахов в мусульманство» признавал и Ю. Скайлер. В то же время Р. Карутц называл идею о том, что ислам в Казахстане распространялся российским правительством небылицей. Явное сомнение в возможности успешного идеологического влияния России на слишком рассеянное по громадной степи кочевое население высказывал А. Шателье. Терпимость российской власти, учет обычаев и традиций коренного мусульманского населения отмечали К. Боулджер и А. Краузе.
Хотелось бы отметить большую информативность по сравнению с работами европейских и американских авторов публикаций российских исследователей или авторов, которые работали в Казахстане и изучали его по заданию российской администрации или научных центров. И все же изучение материалов, написанных иностранными путешественниками, представляет интерес, так как дает возможность рассмотреть вопрос с разных сторон.
Большинство российских и зарубежных авторов, писавших о казахах и затрагивавших тему мусульманской религии, отмечали их слабую исламизированность (И.П. Фальк, И.Г. Георги, А.И. Левшин, С.Б. Броневский, Ф.И. Герман, А. Сотников, П. Фредерикс, А.К. Гейнс, И. Гейер, Л.А.Словохотов, Ф. Скрайн, Е. Росс, А. Микин). Вместе с тем, в литературе отмечалось нарастание уровня исламизации казахов-кочевников после включения Средней Азии в состав Российской империи (Г.Н. Потанин, Б. Даулбаев, Н.С. Лыкошин, М.И. Бродовский).
Таким образом, историография XVIII – начала XX вв. накопила немало частных, но весьма полезных сведений о характере российской политики в отношении ислама в Казахстане и ее эволюции, о религиозной ситуации в степи. Но их реальный вес и ценность различны. Среди наиболее значимых работ следует назвать книги В. Радлова, Р. Карутца, статьи Ф.И. Германа, А. Сотникова, В.В. Григорьева, М.И. Бродовского. Имеющиеся в них факты, а отчасти и суждения, послужили ценной базой для нашего исследования.
Однако и российская и зарубежная историография рассматриваемого периода, содержащая ряд весьма интересных точек зрения, не создала цельной картины этноконфессиональной политики российского правительства в отношении казахов, не выявила подлинной роли и места ислама в духовной жизни казахского общества.
Большинство российских анализируемых работ имело практическую направленность и при изучении конфессионального вопроса главной целью ставило освещение существующих проблем для принятия правильных административных решений по отношению к исламу и служителям мусульманского культа. Выводы, к которым приходили авторы опубликованных работ на основе приводимых ими фактов, пусть и не бесспорны, но заслуживают внимания и интереса.
В историографии новейшего времени можно выделить советский и постсоветский этапы. Вплоть до середины 50-х гг. ХХ в. исламская проблема рассматривалась преимущественно через призму классовых позиций и идеологических догм. Единственным заслуживающим внимание обобщающим исследованием, специально посвященным исламу в России, была книга Л. Климовича «Ислам в царской России», изданная в 1936 году. Однако появились и исследования, не утратившие своей научной ценности до нынешнего времени. Целый ряд заслуживающих внимания положений, касающихся выяснения причин стратегической линии в отношении ислама в казахской степи российских властей, имеется в классическом исследовании М. П. Вяткина «Батыр Срым», опубликованном в 1947 г.
В работах по истории Казахстана, вопросы, связанные с ролью религии в жизни казахского общества, как правило, вообще не рассматривались. Одним из немногих казахстанских историков, кто осмеливался затрагивать религиозную проблематику, был Е.Б. Бекмаханов. Видный казахский историк рассматривал проблемы связи религиозного фактора и крупных национальных выступлений.
В 70-80-е гг. ХХ в. начинают издаваться и специальные труды по проблемам ислама в Казахстане, принадлежавшие перу философов и этнографов. В работах Шулембаева К.Ш. и Амантурлина Ш.Б. как религиозные пережитки разбирались обычаи и обряды казахского народа, доказывалась синкретичность и доисламское происхождение большинства из них. В исследованиях Сегизбаева О.А. и Бейсембаева К.Б. одним из объектов изучения являлись идеи исламской религии и их носители. Историков, исследовавших историю Казахстана, исламская проблематика не занимала. Даже в академическом издании «История Казахской ССР», изданном в 1979 г., рассмотрению исламской проблемы почти не нашлось места.
Хотя из работ историков, исследующих историю Казахстана XVIII – XIX вв., можно иногда извлечь весьма примечательные факты. Внимания исследователей заслуживают монографии Н.Е. Бекмахановой «Формирование многонационального населения Казахстана и Северной Киргизии. Последняя четверть XVIII – 60-е годы XIX в.» и «Многонациональное население Казахстана и Северной Киргизии в эпоху капитализма». Таблицы, составленные исследовательницей, содержат данные о численности мусульманского населения, относящиеся к разным периодам. Проблема правительственной политики по распространению христианства затронута исследовательницей в монографии «Россия и Казахстан в освободительном движении. Последняя четверть XVIII – первая половина XIX века». На основе приведенных исторических данных ею сделан вывод, что на протяжении XIX и в начале XX вв. не практиковалась принудительная христианизация казахского населения.
Нельзя сказать, что в изучении ислама в Казахстане и особенностей правительственной политики в отношении ислама в советский период не было достижений. Внимание исследователя истории ислама, думается, должна привлечь книга Ю.Г. Петраша «Тень средневековья», посвященная суфизму от средневековья до новейшего времени и его проявлениям в казахстанской действительности. Значительную помощь в разработке темы для нас представили публикации А.В. Коновалова, Н.Б. Нарбаева, Ж.М. Тулибаевой, А.С. Ряжева, В.Н. Басилова, К. Нурлановой, У.Д. Джанибекова, Х.А. Аргынбаева, Дж.Х. Кармышевой, Г.Н. Биляловой, Мустафиной Р.М., С. Жусупова. Большую ценность для исследования верований казахского народа представляет монография А.Т. Толеубаева «Реликты доисламских верований в семейной обрядности казахов (XIX - начало XX в.)», вышедшая в свет в 1991 г.
В постсоветский период произошли кардинальные изменения в общественных науках, в том числе и в изучении ислама. Было опубликовано немало интересных, научно значимых работ, как в целом по Российской империи, так и по Казахстану. Среди них выделим работы А. Султангалиевой «Эволюция ислама в Казахстане», В.Н. Басилова и Дж. Х. Кармышевой «Ислам у казахов (до 1917 г.)». Ряд основательных, написанных на богатом документальном материале работ, одной из центральных проблем которых является исламский фактор, принадлежит авторству С.М. Исхакова. Особый интерес из них для нас представила монография «Российские мусульмане и революция (весна 1917 г. – лето 1918 г.)». Для освещения казахского национального движения на рубеже веков исследователь не может не обратиться к работам Д. Аманжоловой. Ценная информация и неординарные оценки имеются в ряде ее публикаций. Очень большой интерес для исследователей должна представить монографическая работа Д.Ю. Арапова «Система государственного регулирования ислама в Российской империи (последняя треть XVIII – начало XX вв.)». Несомненно, внимание исследователей должны привлечь и другие работы этого автора.
В последнее десятилетие отмечается активизация исследований по исламской тематике учеными Казахстана. В ряде публикаций выражены взгляды новой генерации казахских интеллектуалов на свою историю и культуру. Их ярким примером является Н. Нуртазина. Хотелось бы также отметить работы А.С. Серикбаевой, А.К. Избаирова, А.С. Тасмагамбетова. Сложную и тонкую картину формирование этно-конфессионального сознания казахского общества нового времени, описывает в своей монографии литературовед А. Жаксылыков. При оценке характера верований казахов очень продуктивным будет обращение к исследованиям философа Г. Есима. Определенный интерес для нашего исследования представляют публикации на казахском языке А. Муктара, У. Ахметовой
Зарубежная историография XX в. представляется в целом еще менее интересной, чем историография предыдущего периода. Как правило, издававшиеся работы бедны оригинальными документальными материалами и носят компилятивный характер. Хотя они свободны от ряда недостатков, присущих публикациям исследователей СССР.
После распада СССР усилилось внимание исследователей к национальным и конфессиональным проблемам Российской империи. Значительный интерес представляют монографии и статьи австрийского ученого А. Каппелера, работы американских историков А. Франка, Г.М. Емельяновой и Р. Круза, содержательное издание «Российская империя в зарубежной историографии. Работы последних лет: Антология»
Количество исследований, увидевших свет только за последние годы, подтверждает мысль о том, что мусульманская тематика вышла из ранга истории второго плана. Многие вопросы нашли освещение в литературе. В совокупности созданные за последние 20 лет труды существенно обновляют и расширяют историографическую базу нашей темы, дают импульс новым подходам и методам научного поиска, обогащают знанием исторического опыта и его уроков современную науку.
В подразделе 1. 4 – Характеристика источниковой базы – дается общее представление о характере использованных источников. Диссертант стоит на позиции, что для создания наиболее полной картины необходимо привлечение разнообразных источников и не только наиболее достоверных, но также тенденциозно и поверхностно освещающих те или иные исторические события, процессы или явления. При критическом использовании сведений источников, с учетом политической ориентации их авторов, из них тоже может быть извлечен ценный фактический материал.
Дается характеристика вещественных источников, таких как здания мечетей, медресе, погребально-мемориальные сооружения, по которым можно судить о характере верований казахов. И все же, как ни интересны памятники культовой архитектуры, в основу изучения исследуемой нами проблемы был положен анализ многочисленных и разнообразных письменных документов. Значительная часть указанных видов источников опубликована.
Одним из основных источников для изучения круга проблем, связанных и историей ислама в Казахстане, явились архивные материалы. Важный для нас комплекс делопроизводственных источников, актово-законодательного материала, официальной переписки и источников личного происхождения был обнаружен в центральных архивохранилищах Алматы, Москвы, Санкт-Петербурга, Казани, Оренбурга.
К сожалению, материалы, относящиеся к государственно-конфессиональной политике и степени влияния ислама на казахов сравнительно немногочисленны, но, безусловно, важны для изучаемой проблемы. Большая часть документов – это донесения, предписания, приказы, докладные записки, отчеты, личная переписка губернаторов, военных губернаторов, глав пограничных комиссий и других администраторов, а также материалы обследований различных комиссий. Важным источником являются «всеподданнейшие» ежегодные (или специальные) доклады и отчеты генерал-губернаторов и губернаторов на «Высочайшее имя». Установки в решении «мусульманского дела» давались в циркулярах, которые исходили из центра за подписью главы МВД, директоров ДДДИИ и ДП или адресовались местными администраторами своим ближайшим подчиненным. Ценнейшим видом источников по «магометанству» являются записки.
Наиболее ценные для нас архивные материалы содержит целый ряд фондов ЦГА РК. Интерес представляют документы из фонда 4: материалы о поездках казахов в Мекку и Медину, о разработке правил по надзору за паломниками-мусульманами, о порядке принятия христианской веры казахами, о работе экспедиций для сбора сведений о казахских обычаях, о мерах противодействия пропаганде среднеазиатских ханств в казахской степи, о постройке мечетей, об открытии казахских школ и отдельных фактах сопротивления этому, о назначении мулл, о методике преподавания в религиозных школах. Особенно интересна переписка с оренбургским муфтием Сулейменовым о литературе, рекомендуемой для преподавания основ религиозного учения казахским детям.
Большой объем ценного материала извлечен нами из фондов 44 и 64. В фонде 44 привлекают особенное внимание инструкции Туркестанского генерал-губернатора о сборе сведений о состоянии умов местного населения, материалы областных совещаний. Фонд 64 содержит отчеты и доклады генерал-губернатора и военных губернаторов, приказы, постановления и переписку о преобразовании мусульманских школ, о либеральном и религиозном движении среди подведомственного населения. В фондах 3, 15, 25, 51, 51, 90, 119, 154, 154, 338, 345, 369, 769, 789 содержатся приказы, распоряжения, циркуляры, отчеты областных правлений, документы о командировании толмачей в окружные приказы для наблюдения за настроениями казахского населения, о постройке мечетей. Ценными являются сведения о назначении мулл, переводчиков и султанских письмоводителей во внешние округа, о выплате жалования муллам, о переходе казахов из мусульманской веры в православие, об утверждении духовных званий и награждении служителей мусульманского культа, о разборе жалоб по бракоразводным процессам, о выдаче паспортов для совершения паломничества. В них также имеются материалы о борьбе с неблагонадежными, о репрессиях против некоторых представителей духовенства, о состоянии народного образования, о панисламской агитации и пропаганде и распространении непечатной мусульманской литературы.
Документальные материалы по теме исследования имеются и в фондах РГИА. Они содержат документы, помогающие анализу общих проблем процесса реализации государственно-конфессиональной политики, имеются в нем и документы регионального характера, в частности, относящиеся к Казахстану. Наиболее интересный и значимый материал по теме диссертационного исследования сосредоточен в фондах 821, 1263, 1276 и 1396.
Заметную роль в изучении проблемы сыграло знакомство с фондами Государственного архива Оренбургской области. Из фондов этого архива наибольший интерес с позиций темы нашего исследования представляют фонды 6, 222, 166 и 168.
Материалы, позволяющие более полно осветить конфессиональную политику России в отношении казахов, имеются и Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА). Наибольшее значение имеют фонды 400 и 67. Немалый интерес представляют также документы Российского государственного архива древних актов (РГАДА) особенно фонд 16. Документы, характеризующие особенности развития национального движения в 1917 году, имеются в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ). Следует назвать фонд Р-3923 и. Р-1318 Ценный материал содержат документы фонда 92 Национального архива Республики Татарстан (НА РТ).
В связи с расширяющейся информатизацией научных исследований в настоящее время приобретает все более растущее значение использование web-ресурсов. Нами был использован большой массив публикаций, имеющие отношение к теме нашего исследования, из Интернет-ресурсов.
Второй раздел – Место ислама в системе религиозных верований казахов – посвящен освещению этапов проникновения ислама в казахскую степь, анализу места ислама в системе религиозных представлений казахов, его роли в творчестве казахских мыслителей.
Специфика исламизации казахов определяется во многом особенностями проникновения ислама в кочевое общество: через суфийских проповедников из Бухары, Самарканда, Ташкента, Хивы, Туркестана; через татарских мулл из Поволжья, направлявшихся в степь в XVIII-XIX вв., в том числе и по инициативе российских властей. Отмеченные особенности в распространении ислама обусловили отличия в его устойчивости в различных сферах жизнедеятельности населения Казахстана. Разная степень исламизованности отдельных групп казахского населения определяла различия в характере их верований
В творческом наследии казахских мыслителей XIX в. можно найти материал, характеризующий состояние этно-конфессионального сознания казахов. Многие представители казахской интеллигенции, жившие и творившие в условиях пробуждения национального самосознания своего народа, так или иначе, отдали дань религиозной тематике. В творчестве поэтов эпохи «Зар заман» – Шортанбая Канайулы, Бухар-жырау, Шал-акына, Дулата Бабатайулы, Мурата Монке-улы прослеживается связь с исламской духовной тенденцией.
Наибольшее влияние на процессы формирования казахского национального сознания оказал поэт-философ Абай. Он размышлял над проблемой гармонизации традиционного и «приобретенного» социального опыта, связывал будущее своего этноса с европейским образованием при сохранении национальной самобытности. Религиозная тематика присутствует в целом ряде его поэтических произведений. Вопросы, связанные с религией, стали одной из пяти главных тем его прозаического произведения «Слова-назидания». Часть своих наставлений Абай обосновывает догматами ислама. Поэт-философ Шакарим Кудайбердиев поднял вопрос о модернизации мусульманской религии. Он пытался переосмыслить философскую основу ислама, соединить веру с разумом, науку с религией.
Казахские авторы внесли свой вклад в становление историографической традиции изучения ислама в Казахстане. Воссоздавать историю народа, особенно историю его духовной культуры, только на основе текстов, созданных представителями других народов – задача не очень благодарная. Поэтому особенно ценны суждения на эту тему самих казахов, современников и участников описываемых событий, т.к. они представляют взгляд изнутри. Опубликованные работы М.-С. Бабаджанова, Ч. Валиханова, Б. Даулбаева вполне можно отнести к аутентичным источникам или первоисточникам, хотя их публикации, в большей или меньшей степени, имеют исследовательские черты. В наибольшей степени это относится к творческому наследию Ч. Валиханова.
Немалый интерес представляют исследовательские, публицистические и литературные произведения И. Алтынсарина, который стоял на позициях просвещенного либерального ислама. Реально оценивая сложившуюся ситуацию, казахский просветитель считал необходимым знакомить молодое поколение с основами исламского вероучения.
В подразделе 2.3 дается характеристика народным верованиям казахов. История проникновения и распространения ислама в Казахстане такова, что «ислам по-казахски» никогда не был «чистым», умеренный ислам сочетался с духовными традициями доисламских тюркских обществ, приверженцами которых в течение многих веков после появления ислама в степи оставались кочевники.
Появление культа святых чудотворцев и сращивание его с культом предков сделало ислам более «понятным» и «доступным» для основной массы населения, как оседлого, так и кочевого. Суфизм, а не ортодоксальный ислам успешнее справился с миссионерскими задачами в среде кочевников. Именно сознательно предпринятая деятельность суфийских миссионеров и последовавшая затем персонификация домусульманских природных святынь способствовала приобщению их к мусульманской вере. В результате произошло тесное переплетение ислама с местными верованиями. Этот синкретизм и составил культурную основу традиционного уклада жизни протоказахского общества, сохранился он и у казахов. Можно сказать, что ислам в данном случае был адаптирован к их кочевому образу жизни.
Ислам, распространившись в Казахстане, не вытеснил, но адаптировал традиционные доисламские верования, которые как по форме, так и по содержанию в значительной мере приняли мусульманский вид. В молитвах казахи обращались не только к святым именам своих предков, но и к духам подвижников распространения ислама, признавали силу шаманов и в то же время обращались к мусульманским ходжам для проведения обрядов жизненного цикла.
Традиционное миропонимание казаха предполагало особую роль обрядов, которые сопровождали все основные вехи жизни. Обряды жизненного цикла (рождение, брак, смерть и погребение) и обряды календарного цикла мало изменились даже и тогда, когда самосознание казахов стало включать принадлежность к миру ислама. В тех условиях кочевой жизни трудно было соблюдать мусульманские нормы, и отступления от нормативных исламских традиций наблюдались во всем комплексе повседневности. Не было строгого соблюдения всех пяти основных религиозных обязанностей мусульманина (пяти «столпов» ислама). Так, закят либо вообще не собирался, либо превращался в обычный налог, присваиваемый местными правителями. Предписания поста, омовения и пятикратной молитвы строго не исполнялись. Очень многие казахи считали, что хадж в Мекку вполне можно заменить посещением одной из могил местных святых.
С появлением в казахской степи мулл из мусульманских обрядов наиболее последовательно проводился обряд обрезания. В свадебной обрядности исламских элементов практически не наблюдалось. Он имел мироотношенческий аспект. Долго не было обряда венчания невесты и жениха в присутствии муллы. Супружеские узы скреплялись общим одобрением народа и пением свадебных песен. Свадебная обрядность была насыщена магико-анимистическими действиями. Позднее к проведению свадебных мероприятий стали все чаще привлекаться муллы. В этом случае мулла проводил только обряд бракосочетания неке кию.
Не стали полностью мусульманскими и погребальный, а также поминальный обряды, они были лишь исламизированы. В диссертации приводится ряд примеров отступления при их проведении от нормативных предписаний ислама, сохранения многих черт прежней обрядности, что свидетельствуют не только о нарушениях традиционной религиозной догматики, но и о функционировании ислама среди казахов именно в форме «народного» ислама.
Однако, принимая тезис о том, что основным критерием принадлежности к духовному миру ислама является самосознание человека, мы склонны относить казахский этнос рассматриваемого периода к исламским.
В первых подразделах третьего, четвертого и пятого разделов население Казахстана выступает как объект государственной политики. Изложение ведется на основе рассмотрения законодательных актов, регламентировавших жизнь населения Казахстана в конце XVIII – начале XX вв., поскольку данный вид источников отражает эволюцию правительственного курса в «мусульманском вопросе». В прочих подразделах конкретизированы представления об изменении религиозной ситуации в степи, степени исламизации казахского общества, а также в хронологическом порядке показано, каким образом казахи реагировали на изменения в национальной и религиозной политике государства.
В третьем разделе – Казахское общество в период насаждения ислама через государственные институты (XVIII – первая половина XIX вв.) – отмечается, что переломным рубежом в истории исламизации казахских степей стало включение Казахстана в состав Российской империи. Это имело последствия, проявившиеся в исторической перспективе
Основы правительственной религиозной политики сложились в последней трети XVIII – первой половине XIX вв. Имперские власти целенаправленно способствовали исламизации казахских степей. Государство признавало ценность ислама как основы общественного порядка. Правительство Екатерины II взяло курс на покровительство исламу, т.к. в условиях номинального присоединения у него не было достаточно действенных средств удерживать в спокойствии степняков. Помимо средств административного и военного давления, власти взяли курс на идеологическую обработку населения и, в первую очередь, казахской знати. Поэтому на татарское духовенство была возложена задача, посредством развития религиозного чувства и распространения грамотности, помочь сделать казахов лояльными гражданами и удержать от сопротивления российскому правлению.
Активное участие в государственно-исламских отношениях принимали представители военной и гражданской администрации, чиновники местного уровня, которые по долгу службы были в более тесных контактах с местным населением. В конце XVIII – первой половине Х1Х вв. происходило становление законодательства, регулирующего государственно-исламские отношения, регламентирующего деятельность институтов ислама. Однако было бы неверным освещать государственно-исламские отношения лишь как процесс последовательного наступления государства на права мусульман. Эти отношения носили весьма неоднозначный, сложный и многоплановый характер. Несмотря на дискриминационную сущность отдельных норм законодательства о мусульманах, они не затрагивали основы основ – их права свободно исповедовать свою веру и исполнять культовые обряды.
Институционным закреплением политики в отношении ислама в регионе, куда входили и казахские степи, стало создание специального органа по управлению духовными делами мусульман – Оренбургского магометанского Духовного Собрания. Его деятельность, в определенной степени, привела к усилению политического и экономического влияния ислама в казахском обществе.
Татарское духовенство Оренбургской пограничной комиссии выполняло в казахской степи функции российской политической агентуры. Внедрением в казахскую степь подконтрольного властям указного духовенства российское правительство стремилось противостоять пропаганде среднеазиатских государств, которая сопровождалась разжиганием антирусских настроений казахской знати, попытками активизировать ее сопротивление российской экспансии, а также противостоять влиянию ходжей. Ходжи (в казахской традиции кожалар) были основными отправителями мусульманского культа до перехода казахов в российское подданство.
Каково было отношение казахского населения к политике российских властей в религиозной сфере? Воздействие на умы народа на религиозной почве энтузиазма у него не вызывало. До 20-х гг. XIX в. видимых успехов в распространении ислама с помощью государственно-правовых институтов не наблюдалось. Это отмечали все авторы, затрагивавшие проблему ислама в казахской степи и знавшие о ней не понаслышке. Например, Герман в статье, опубликованной в 1821 году в «Вестнике Европы», оценивая практические результаты указов Екатерины II о строительстве мечетей и школ на границах казахской степи, писал о судьбе большой мечети в Оренбурге и двух зданий для школы, построенных близ менового двора, писал, что эти строения запустели и разрушаются, т.к. казахи не посещают мечети и не отдают детей в школу [7, с. 219]. Подобным же образом характеризует политику екатерининской эпохи и В.В. Григорьев, отметив, что казахи «не хотели, ни селиться в выстроенных для них избах, ни учиться в учрежденных для них школах, ни молиться в возведенных ради них мечетях, ни судиться и разбираться в устроенных для них управах» [8, с. 236].
Несмотря на увеличения числа официальных служителей культа, в казахской среде нередко встречались проявления недовольства, которые, по-видимому, можно рассматривать как недовольство именно правительственной линией. Например, депутация казахов Среднего жуза, приехавшая 1830 году в Санкт-Петербург для встречи с императором подала в Азиатский департамент прошение, в котором кроме прочего просила: «укреплений и деревянных домов не строить, пашен не пахать, мечетей и школ не заводить, ахунов и указных мулл не определять» [9, с. 777]. В диссертации приведены и другие подобные сведения, которые можно трактовать как проявление пассивного сопротивления правительственным мероприятиям.
Были ли попытки использовать ислам в качестве средства объединения казахов для противодействия продвижению границ Российской империи все дальше на юг? К совместным действиям против российского правительства казахов пытались побудить башкиры во время восстания Батырши, чеченский шейх Мансур и мулла Хасан как агент среднеазиатских ханств. К числу таких попыток следует отнести и деятельность Марала Курманова, которого в официальных бумагах именовали «вдохновенным» и «лжепророком». По официальной версии в степи Оренбургского ведомства в смутное время, когда там велись раздоры за ханскую власть, появился воспитанный в Бухаре Марал Курманов, выдававший себя за святого, призванного объединить своих соплеменников и спасти от влияния «неверных». Однако, вскоре многие примкнувшие к нему были разочарованы в святости Марала и покинули его.
Распространение ислама сопровождалось появлением в степи мулл, работой исламских миссионеров из традиционных исламских центров Средней Азии, а с началом российской колонизации казахских земель – из Поволжья, открытием религиозных школ, распространением религиозной литературы. Процесс шел неодинаковыми темпами в разных районах. Наиболее активно приобщение казахов к исламу проходило в Букеевском ханстве, где по инициативе его правителя хана Джангира в каждое отделение был назначен мулла. По-видимому, хан Джангир рассматривал ислам как один из элементов казахской идентичности и своей политикой, в известной мере, способствовал утверждению его в сознании подвластных ему степняков. Встречались и случаи, когда казахские правители расширяли действие норм шариата на уголовные преступления, вопреки действовавшим ограничениям. Так, Арынгазы, избранный в 1816 году ханом, ограничил полномочия суда биев, суд при нем осуществлялся по шариату.
Под влиянием татарских проповедников в XIX в. многие народные обычаи кочевников приобретают статус мусульманских. Набожные казахи начали ездить в Мекку. Для этого они должны были обратиться в областное управление для получения охранительных или заграничных билетов. В 1843 г. был определен порядок совершения хаджа мусульманами Оренбургского ведомства [10, л. 1-3]. На протяжении всего XIX века для казахов, впрочем, как и для остальных мусульман, сохранялась практика принятия присяги по догматам своей веры.
В четвертом разделе – Власть, политика, казахское общество и ислам во второй половине XIX века – освещаются этапы эволюции системы правового регулирования ислама, анализируются особенности правительственной политики в отношении и ислама в Казахстане, для которой были характерны противоречия ожиданий и реальности.
Со второй половины XIX в. в действиях российских властей можно увидеть стремление ограничить степень распространения мусульманской религии. Согласно Временному положению об управлении степными областями 1868 г., разрешалось иметь только одного муллу на волость. Население степных областей было изъято из ведения Уфимского муфтията, поскольку духовное правление, по-видимому, рассматривалось правящей элитой уже не как средство контроля и управления, а как опасное орудие сплочения мусульман и их определенного обособления. Введением трех видов суда: военного, общеимперского и суда низшего уровня, основанного на адате и шариате власти, стремились ослабить татарское влияние, т. к. татарские муллы практически оттеснили биев в решении вопросов мирской жизни, «отучить» казахов от шариата, а также оградить российских казахов от духовного воздействия исламских центров за границами Российской империи. Если на предыдущем этапе встречались случаи выплаты жалования муллам в казахской степи со стороны местной администрации, то с принятием новых положений служители мусульманского культа, мечети и религиозные учебные заведения содержались исключительно за счет населения.
В отношении Туркестанского края правительство избрало принцип игнорирования ислама. Правильнее было бы его назвать политикой позитивного нейтралитета. Исламские институты игнорировались как политическая сила, но за ними устанавливался государственный контроль. Положение 1867 г. о его управлении не затрагивало вопросов, связанных с религиозным бытом и организацией мусульманского духовенства, никак не регламентировало духовную жизнь населения.
Новые Положения об управлении Туркестанским краем (1886) и об управлении Акмолинской, Семипалатинской, Семиреченской, Уральской и Тургайской областями (1891) принципы управления духовными делами в Степном и Туркестанском краях не изменили.
На завершающем этапе присоединения к России азиатских окраин правительственные круги и представители военной и гражданской администрации на местах были озабочены настроениями, царившими в казахском обществе. Однако вооруженных выступлений протеста, носящих религиозную оболочку, в казахских степях так и не последовало.
Несмотря на декларируемую политику невмешательства во внутренние дела мусульман, губернские власти и областные администрации контролировали деятельность исламских проповедников среди казахов. Самовольные исламские миссионеры незамедлительно высылались за пределы края без права появляться в нем впредь.
Губернаторы областей считали, что школа должна выполнять важную цивилизаторскую миссию. Документы свидетельствуют, что в процессе реализации политики по созданию сети школ в степи население использовало хитроумные стратегии ненасильственного сопротивления. Например, в донесении военного губернатора Уральской области князя Голицына генерал-губернатору от 13 июня 1879 г. говорится о сопротивлении казахов нескольких волостей Уральской области строительству у них школ. В конце 1877 г. генерал-губернатор распорядился принять меры к постройке в волостных центрах Уральской и Тургайской областей школ при волостных ставках. При поездке по степи князь Голицын столкнулся с сопротивлением жителей Калмак-Кырчанской волости Эмбенского уезда, считавших, что затронуты их религиозные чувства. В возбуждении беспорядков он обвинил казанских татар, распространявших слухи о гонениях правительством магометанской веры. В своем ответе на донесение Голицына генерал-губернатор Крыжановский отмечает необходимость осторожных действий по проведению системы правительства по устройству школ в степи [11, лл. 2-5, 7об.].
Во второй половине XIX в. состояние религиозности и институционное положение ислама в Казахстане не вызывало серьезных опасений властей. К этому, казалось бы, имелись весьма серьезные предпосылки. Число мечетей и официального, т. е. достаточно контролируемого, духовенства (исключая области Туркестанского края) было невелико. В административных кругах прекрасно сознавали, что духовное влияние на казахов оказывало гораздо более многочисленные внемечетные служители культа, и в первую очередь, ходжи. Имелось представление и о влиянии на степняков дервишей и ишанов.
С включением Средней Азии в состав Российской империи уровень исламизации казахов-кочевников стал нарастать. Казахи все чаще стали ездить для получения мусульманского образования в авторитетные религиозные центры Средней Азии. Кроме того, современники отмечали увеличение числа обучающихся в Уфимской и Оренбургской губерниях – в Сеитовском посаде и Стерлибаше. Отмечается рост численности мулл, обучавших детей.
Имперская администрация проявляла позитивный интерес к состоянию мусульманских культовых учреждений. Известны случаи финансирования ею реставрации культурных памятников ислама, реконструкции наиболее почитаемых мечетей. Местные власти не создавали непреодолимых препятствий к открытию мечетей, отказалась даже от права утверждения строительных проектов. Пожалуй, важнейшим условием для получения разрешения было наличие у местного населения средств на содержание нового культового сооружения.
Несмотря на обстоятельства, власти упорно придерживались принципа: одна волость – один мулла. Однако муллы оказывались не в состоянии вносить все случаи рождений, смертей и заключения браков по каждой волости ввиду обширности их территорий, слишком большой для деятельности одного лица. Да и не в каждой волости степи имелись муллы.
В последней четверти XIX в. активизировались русификаторские процессы, характеризующиеся наступлением на неправославные конфессии вообще и ислам, в частности, в т. ч. со стороны имперской администрации и православного миссионерства. Но области, населенные казахами и особенно Туркестан, были наименее затронуты этим процессом. Противодействие исламу государство считало, прежде всего, своей прерогативой. Миссионерскую деятельность РПЦ в казахских степях можно, видимо, оценить как мало успешную, о чем говорят весьма небольшие цифры «отпавших от православия магометан».
Одной из составляющих политики «ограничения ислама» было отсутствия какой-либо финансовой поддержки системе мусульманского образования со стороны правительства, но мектебы и медресе существовали и продолжали функционировать, несмотря на сложные материальные условия. Заинтересованные лица даже пытались оптимизировать их структуру, обеспечить кадрами учителей-мулл и необходимой учебно-материальной базой.
При всех недостатках образования, даваемого в религиозных школах, они, безусловно, внесли свой вклад в становление казахской духовной и культурной элиты. Многие известные казахские деятели культуры обучались в мектебах, учился в школе у муллы и великий Абай. В мусульманских школах учились дети не только зажиточных родителей, но и бедных. Мектебы обычно бывали двух видов: стационарные, существовавшие при мечетях, и «кочующие». У казахов преобладали «кочующие» школы. Во второй половине XIX в. выросло количество медресе. Медресе обычно располагались в достаточно крупных населенных пунктах, городах, где имелись мечети. Помещения под медресе иногда строились на средства, собранные с прихожан, но чаще средства предоставляли «благотворители». В северных и западных городах в роли меценатов, как правило, выступали татарские предприниматели.
В конце XIX - начале XX вв. среди тюркских народов России широко распространилась облегченная система обучения Исмаилбея Гаспринского. В Казахстане новометодными стали мусульманские школы Казалинска, Перовска, Верного, Семипалатинска, Акмолинска, Актюбинска, Кустаная, Уральска и других городов. Они давали положительные результаты не только в распространении ислама, но и светского образования.
Правительство не пошло по пути разрушения мусульманской школы, однако во вновь открываемых мусульманских учебных заведениях должны были вводиться уроки русского языка.
В пятом разделе – Россия и казахи: развитие отношений в конфессиональной сфере в начале XX века – освещается изменение религиозной ситуации в Казахстане в связи с началом реформ в сфере государственно-конфессиональных отношений.
Указы 12 декабря 1904 г., 17 апреля 1905 г. о свободе вероисповеданий и манифест 17 октября 1905 г. в условиях нараставшего революционного подъема являлись для монархии вынужденной мерой, оказавшейся недостаточной. Их принятие привело не к успокоению, а к росту национально-религиозных движений. Идеи религиозной веротерпимости вступали в противоречие с реально существовавшими различиями в управлении духовными делами казахов и других мусульман империи. Неоднократные обращения мусульман казахской степи и Туркестана об открытии особых духовных собраний оставались без удовлетворения вследствие боязни объединения всего мусульманского населения на основе осознания общности религиозных интересов.
Политика властей в конфессиональной сфере оценивалась многими и тогда, и в последующее время как идущая в ущерб государственным интересам России Распространение ислама при явном попустительстве российских властей следует рассматривать как меру, которая должна была обеспечить стабильность и целостность государства. Другим фактором, направленным на сохранение целостности общественного организма, была «русификация». Но, учитывая, что большинство населения казахских степей было неграмотным, этот процесс затронул лишь очень небольшую прослойку населения, русская культура оказывала влияние только на немногочисленную образованную элиту, владеющую русским языком и на грамотную часть населения. Вплоть до 1917 года русский язык не имел широкого распространения среди казахов. Однако доминирование русского народа в определении дальнейшего направления жизни казахского общества становилось все более заметным. Это проявилось в постепенном распространении в степь законов, отражающих русскую традицию.
Серьезные опасения властей вызывала активность сторонников джадидизма. Они предпочитали опираться на консервативные элементы в среде служителей мусульманского культа, опасаясь проникновения в их ряды либеральных идей. Мусульманин, освоивший достижения европейской цивилизации, представлялся более непредсказуемым, чем необразованный фанатик. Поэтому не случайно постоянно собирались сведения о благонадежности служителей мусульманского культа, об умонастроениях населения. Так, Туркестанский генерал-губернатор разослал циркулярное письмо от 5 февраля 1909 года и инструкцию к нему, требовавшую сбора сведений о состоянии умов, настроениях и религиозно-бытовом укладе местного населения [12, л. 32-36]. Царская администрация начала неофициальную борьбу с обновленческими тенденциями, привлекая к ней служителей традиционного ислама. Российская власть встала на сторону консервативного духовенства и обеспечила ему негласную поддержку, изменив своему принципу «игнорирования» ислама. Правительство запретило допускать к преподаванию в мектебах и медресе мусульман, получивших богословское образование за границей, преимущественно в Турции и Египте, а также к должности муллы лиц, окончивших курс некоторых новометодных медресе. Несмотря на меры противодействия, число казахов, окончивших новометодные медресе «Хусаиния» (Оренбург), «Гусмания» и «Галлия» (Уфа), «Расулия» и «Мухаммадия» (Троицк), возрастало, и их выпускники отличались большой общественной активностью.
Вопреки желанию властей, позиции ислама из года в год становились все более прочными. Постепенно увеличивалось число мечетей. Их построению содействовали частные лица, отчасти и правительство, поддерживающее ислам в казахских степях, хотя процедура получения разрешения на строительство мечети была обложена многочисленными бюрократическими сложностями. Поскольку получить таковое было очень нелегко, то в глубинке существовало много незарегистрированных мусульманских школ. Это признавалось самими властями.
Точка зрения об изначальной заинтересованности царизма в насильственном обрусении местного населения и в вытеснении с этой целью мусульманского образования и судопроизводства не отвечает действительности. Мы можем говорить о медленном и постепенном нарастании тенденций к русификации, усилившихся на рубеже веков. По-видимому, главным образом, поэтому русские власти сочли целесообразным пойти по пути не разрушения этой системы религиозного образования, а ее постепенного реформирования. В мектебах вводилось преподавание русского языка, открывались русско-казахские школы. В их создании проявляла заинтересованность и местная интеллектуальная элита. Русско-казахские школы, несомненно, сыграли определенную роль в создании крайне узкой еще в то время прослойки национальной интеллигенции.
Казахскую степь затронуло и движение по созданию мусульманских просветительских обществ, что очевидно можно связывать с ростом мусульманской культуры в городах Казахстана, связанного с притоком татарского населения. Усиливается издательская деятельность по выпуску мусульманской литературы. Примерно половину изданий составляли религиозно-мистические поэмы и книги, разъяснявшие основы мусульманской веры.
В связи с трансформационными процессами, затронувшими казахскую степь, население городов, поселков становилось более многонациональным. В результате, нередко стали отмечаться трения по духовным делам между мусульманами, принадлежавшими к разным этническим общностям. Об этом, например, свидетельствует интересная переписка враждующих сторон и Семиреченского военного губернатора Покотило в феврале 1908 года, иллюстрирующая противоречия на религиозной почве, возникшие между оседлыми мусульманами г.Сергиополь и временно проживающими там казахами-кочевниками по поводу избрания мечетского муллы [13, л.л. 6-8 и об., 52 и об., 55, 119, 135-136].
Определенную озабоченность властей вызывало распространение «панисламистских» идей. Правительство пыталось чинить препятствия связям мусульман в Средней Азии и Казахстане, проявляющим интерес к пантюркистским и панисламистским идеям, с их «братьями по вере» в Османской империи, которые были весьма активны на российских мусульманских окраинах. В годы первой мировой Департаментом полиции было организовано усиленное негласное наблюдение за настроениями мусульманского населения империи. Полученная по данному вопросу информация собиралась в делах под грифом «панисламизм» [14, л. 1-135]. ДДДИИ тщательно изучал вероятность влияния «протурецкой» пропаганды на мусульман Российской империи.
Усилились цензурные запреты. Вся духовная мусульманская литература, завозившаяся из-за границы, а также дастаны и кисса религиозной тематики, печатавшиеся в пределах России, попадали в Санкт-Петербургский цензурный комитет (СПЦК). По решению цензурной комиссии религиозная литература провокационного содержания подлежала конфискации. Примеры конфискацмй приводятся в диссертации.
В этот период на базе просветительства, либерализма, религиозного реформаторства, джадидизма возникают политико-идеологические течения, которые по-разному оценивают роль ислама в жизни казахского общества и его дальнейшей судьбе.
Одно из этих течений представляла современно образованная национальная либеральная интеллигенция, по своим взглядам близкая российским конституционным демократам. Это направление в целом находилось в оппозиции панисламизму. Лидерами его были Ахмет Байтурсунов, Алихан Букейханов, Миржакуп Дулатов, Халел Досмухамедов, Магжан Жумабаев.
Эта группа интеллигенции, объединившаяся вокруг газеты «Казах», работала над развитием национальной идеи. Издатели газеты выступали за распространение достижений науки и техники, без которых казахи могут быть «растоптаны теми, кто имеет знание». Либералы-просветители, выступали за равенство всех перед законом, отстаивали неприкосновенность личности, демократические свободы, за отделение церкви от государства и школы от церкви, выражали неприятие религиозного экстремизма. Сторонники газеты «Казах» считали себя составной частью народа, для которого религия уже стала одной из составляющих национальной идентичности. Поэтому о «разрыве с религией», который мог означать лишь полный разрыв с народом, для этой части новой национальной элиты и речи быть не могло.
Часть либеральной интеллигенции, настроенная реформаторски, не отошла от ислама и находилась под влиянием революционного панисламизма. Позицию либеральной интеллигенции выражал журнал «Айкап», издававшийся в 1911-1916 гг. в Троицке. На страницах журнала нередко печатались материалы пантюркистского содержания. В журнале печатались материалы авторов с различными, часто противоположными взглядами. На начальном этапе с ним сотрудничали либералы А.Байтурсынов, М. Дулатов, поэт-демократ С.М. Торайгыров, выступавший за просвещенный ислам Ш.Кудайбердиев, а также М.Ж.Копеев и Д.Кашкымбаев, стоявшие на позициях приверженности шариату. Для многих сторонников журнала поиски освободительной идеологии шли в панисламистском направлении. Панисламизм вполне сочетался у них с либеральными политическими идеями. Вполне возможно предположить, что в выступлениях «Айкапа» по вопросам религии определенную, хотя и не доминирующую роль играли тактические соображения.
Близкие к «Айкапу» позиции занимала издававшаяся с 1911 г. Сагинкереем Бокеевым газета «Казахстан», которая также выражала взгляды панисламистски настроенной интеллигенции и, в то же время, призывала соотечественников к освоению передовой русской культуры. Продолжательницей традиций «Айкапа» можно назвать и еженедельную газету «Алаш», с 1916 и до конца 1917 г. выходившую в Ташкенте под руководством Кольбая Тогусова. В ее публикациях прослеживаются панисламистские и антирусские настроения, заметно влияние и социалистических идей.
Вызывает интерес литературно-публицистическая деятельность Гумара Караша (1875-1921). Исследователи отмечают влияние на его воззрения идей джадидизма в интерпретации И. Гаспринского, а также арабских реформаторов ислама, особенно Мухаммеда Абдо. Именно после знакомства с работами Аль-Афгани и Мухаммеда Абдо Гумар отказался от увлечения аскетическим суфизмом и избрал путь активной общественной деятельности.
Среди казахских общественных деятелей имелись лица с ярко выраженной приверженностью к исламу. Например, Машхур Жусуп Копеев (1858-1931), которого относят сейчас к видным представителям клерикально-философского направления казахской литературы. Активное участие в обсуждении насущных проблем современности приняли и духовные лица, вышедшие из среды местного населения. Один из таких деятелей Мухаммед Салим Кашимов.
Ярко выраженное панисламистское направление представлено сформировавшейся незадолго до первой мировой войны в Ташкенте политической группировкой «Уш Жуз». Она выражала идеологические устремления южных казахов, ориентированных на Бухарский Восток. В работе этой группировки приняло участие духовенство. Позднее сторонники этой группы появились и в других районах Казахстана – Семиречье, Тургае, на севере. Эта группировка была резко враждебно настроена против сторонников либерального направления.
Таким образом, вопреки проводимой в течение полувека политике по сдерживанию влияния мусульманской религии, национально-культурный подъем в инородческих регионах Российской империи вызвал всплеск интереса к исламу. Многие представители казахской национальной интеллигенции стали рассматривать ислам в качестве одного из важных составляющих национальной идентичности. При всей разнице идейных устремлений представителей различных политико-идеологических течений всех их объединяет стремление внести свой вклад национально-культурное возрождение казахского народа. Их всех, по определению Д.А. Аманжоловой, можно назвать лидерами этнической мобилизации [15].
Заключение
Историографический анализ литературы по теме диссертации позволяет сделать вывод о наличии в ней в ней взаимоисключающих точек зрения и полемических дискурсов, ориентированных на разные ценности.
Работы российских и зарубежных авторов, бывших современниками описываемой в нашей диссертации эпохи, к сожалению, не стали источником для последующих исследований ислама в Казахстане в советский период. Они содержат весьма ценный материал для характеристики верований казахов и, взятые в совокупности, позволяют прийти к заключению об их синкретичности.
Значимым явлением литературы ХХ века, в которой имеются материалы об исламе в Казахстане, является то, что проблема стала изучаться не только колониальными администраторами, этнографами, антропологами, но и историками. В исследованиях советских и зарубежных авторов, а также в литературе последних десятилетий нашли освещение многие вопросы. Разработки историков, философов, культурологов, религиоведов, этнологов затрагивающих этническую и конфессиональную психологию казахов внесли существенный вклад в исследование различных проявлений исламского фактора в казахском обществе и помогли охарактеризовать одну из региональных форм бытования ислама и ее особенности.
Приобщение казахского народа к исламу происходило не скачком, а постепенно, поэтому не произошло сдвига системы понятий, нарушения равновесия в осмыслении жизни. В традиционном миропонимании и мировосприятии казахов существует ряд основных универсалий, характеризующихся целостностью, представлением о вселенском единством человека и мира: понятие пути, пространства и времени, сакрального центра. И это есть миропонимание и мировосприятие не конкретной индивидуальности, а коллектива – рода, племени, народа.
Пока была жива казахская традиционная культура, сохранялась гармоническая взаимосвязь мира человека и природы, пронизывающая все уровни обыденного бытия кочевника. Поэтому не было кризиса сознания, которое ведет к полной перемене религиозных верований. Глубокий уровень отношений с миром Вселенной дарует такие богатые, невыразимо проникновенные ощущения-осознания причастности к Мирозданию, что традиционный казах не мог перестроить свое сознание на восприятие мира, диктуемое ортодоксальным исламом.
В трудных жизненных ситуациях казахи обращались не только к Аллаху, но и к мусульманским святым и своим предкам – родоначальникам, уважаемым правителям, мудрецам, батырам, поклоняясь им как аруахам, оберегающим казахский народ. Тот факт, что у казахов был жив культ предков, объясняется сохранением у них институтов традиционного общества через постоянно действующий механизм традиций.
Культ предков переплетался с исламизированным культом святых. Эта черта ислама отражает его способность адаптироваться к местным условиям, тем более что он сохранил уважение к родственным связям, характерное для арабского общества доисламской эпохи. Исследование образов святых, восходящих к местным политеистическим культам, позволило бы дать более конкретную характеристику процесса утверждения мусульманской идеологии. Святые, о которых шла речь во втором разделе, почитаются и современными верующими.
В течение XVIII-XIX вв. религиозность казахов отличалась ярким синкретизмом, под которым имеется в виду сочетание традиционных верований и мусульманского вероучения. Причем это не было просто механическое соединение, а взаимовлияние и взаимопроникновение духовных традиций. Однако этот процесс не был завершен, и поэтому верования казахов представляли собой своеобразную смесь, состоящую из разнородных компонентов.
В верованиях казахов сохранялись культы древнетюркских божеств, анимистические представления, что выразилось в представлениях о злых и добрых духах, почитании ландшафтных объектов, почитании сакральных небесных светил, культе огня. В рассматриваемый период традиционные верования в значительной степени подверглись исламизации, что проявлялось в определенной трансформации обрядов и ритуалов. Но в условиях кочевой жизни трудно было соблюдать мусульманские нормы, и отступления от нормативных исламских традиций наблюдались во всем комплексе повседневности, прежде всего, в соблюдении пяти основных столпов ислама.
До XVIII в. ислам не оказывал серьезного влияния на семейную жизнь казахов, на обряды жизненного цикла. То есть, сближение и сращивание «нормативного» ислама с духовным субстратом самобытной казахской культуры привели к появлению специфических черт его функционирования и формированию региональной формы бытования. Изложенный в диссертации материал позволяет сделать вывод о том, что ислам был усвоен казахами поверхностно. Даже в XIX веке мусульманство не проникло в жизнь казахов-кочевников столь глубоко, как у издавна оседлого среднеазиатского населения. Особенности бытового уклада (жизнь в юртах, сезонные передвижения) вызывали своеобразную инерцию культуры у казахов.
Что касается политики российских властей в отношении ислама в Казахстане, то литература не дает цельной картины и содержит весьма противоречивые оценки и суждения. Более детальное освещение проблемы дает изучение архивных документов. В свете изучения архивных материалов конфессиональная политика правительства в казахских степях видится гораздо более неоднозначной.
Для политики российского правительства в отношении ислама в Казахстане были характерны свои особенности и своя динамика. Они были связаны с тактическими и стратегическими задачами, которые решало государство в это время во внутренней и внешней политике.
Государственно-исламские отношения в Казахстане имели свою специфику по сравнению с другими регионами распространения ислама в России. Казахстан не знал жесткого подхода в национально-конфессиональной политике российских властей, который применялся в Среднем и Нижнем Поволжье до «просвещенного века» Екатерины II. Но даже и внутри Казахстана политика государства в отношении ислама существенно различалась как в хронологическом измерении, так и применительно к отдельным его частям.
Правительственная конфессиональная политика в отношении казахов претерпела определенную эволюцию. Правительство меняло свои проекты, учитывая особенности их поведения и осознанных стремлений. На первом этапе взаимоотношений с вновь присоединенным населением Казахстана власти не только допускали, но даже и обеспечивали пропаганду ислама, сделав на него ставку как на средство преодоления центробежных тенденций и родоплеменной розни, с помощью которого они надеялось обеспечить более эффективный административный контроль. Ислам, по крайней мере, в XVIII – первой половине XIX вв., рассматривался как важное средство выполнения «цивилизаторской миссии» России в степи. Более того, именно «поволжский» вариант ислама стал здесь инструментом политики и сознательно противопоставлялся «среднеазиатской» и другим моделям. Если прозелитизм татар был запрещен в Поволжском регионе, то в казахской степи он наоборот поощрялся. С созданием в 1788 г. Оренбургского Магометанского Духовного Собрания развитие «поволжского» ислама правительство держало под контролем. Поэтому распространение ислама в его «поволжском» варианте было более предпочтительно. С его помощью власти надеялись оградить казахских кочевников от воздействия фанатичной «среднеазиатской» модели, на которую власти не имели никакого влияния.
Унификации с другими регионами, входившими в Российскую империю, по конфессиональным вопросам не было. В 1867 г. было принято Временное положения об управлении Семиреченской и Сырдарьинскими областями, а в 1868 г. – Временное положения об управлении Тургайской, Уральской, Акмолинской и Семипалатинской областями. Но даже и после этого продолжали сохраняться местные особенности и, в частности, в судопроизводстве. Адат и шариат сосуществовали с российским светским правом.
Государственно-конфессиональную политику в областях, населенных казахами, можно характеризовать как политику сдержанного прагматизма. В культурно-религиозной сфере российские власти придерживались в целом толерантного подхода и принципа невмешательства (наиболее отчетливо он был выражен в Туркестанском генерал-губернаторстве), поскольку они полагали, что с развитием в обществе «модернистских» тенденций по российскому образцу, «традиционные» верования и институты должны превратиться в пережитки, не имеющие важного значения для эволюции казахского общества.
С включением южно-казахстанских земель в состав Российской империи здесь, как и в соседних районах Средней Азии, стала применяться политика «игнорирования» ислама. Приграничное положение этих земель заставило имперскую власть отказаться от сколько-нибудь активной религиозной политики, и она практически не вмешивалась во внутреннюю жизнь мусульман в обмен на признание верховенства русского монарха. Духовный быт букеевских казахов, приданных Астраханской губернии, мусульман Закаспийской области и Туркестана не был регламентирован законодательно. «Туркестанское положение» 1886 г. не регулировало законодательным образом нормы религиозной жизни «туземного» населения. Решение этого вопроса было отнесено к сфере административных мероприятий туркестанской администрации. Положение не содержало ни одной статьи, касающейся служителей культа. В Степном крае, по Положению 25 марта 1891 г. деятельность духовных лиц была регламентирована лишь в самых общих чертах (в Положении этому вопросу было посвящено всего четыре статьи - ст. 97-100).
Но политика невмешательства привела не к снижению роли ислама в жизни казахского общества, а постепенному нарастанию его влияния. Этому в немалой степени способствовало более тесное взаимодействие с оседлым населением в рамках единого государства и возрастание идейного воздействия среднеазиатских мусульманских центров. Особенно возросло влияние своеобразного института внемечетного духовенства, порожденного суфизмом – дервишей и ишанов, вербовавших в казахских кочевьях своих учеников – мюридов.
Хотя в целом религиозная культура подавляющей массы казахского населения находилась на невысоком уровне, распространение начального религиозного обучения, при всех его недостатках, способствовало росту грамотности в казахской степи и появлению местных групп образованных людей. Постепенно в Казахстане складывается слой европейски образованной национальной элиты. Этот социальный слой претерпел сложную духовную эволюцию. Первоначально его представители были, в основном, искренне преданы российским властям (как, например, Ч.Ч.Валиханов), видя в них союзников в деле просвещения своего народа. Но постепенно, под влиянием идей свободы, идущих - через посредничество русской - от западноевропейской культуры, они все больше направляли свои мысли к равноправию для своего народа, к поиску национальной идентичности. В связи с этим, естественным видится обращение Ч.Валиханова, А. Кунанбаева, И. Алтынсарина, а затем следующего поколения интеллектуальной элиты, к проблемам, связанным с осмыслением роли религии в жизни казахского народа.
В произведениях и практической деятельности лучших представителей национальной духовной элиты Ч.Валиханова, И. Алтынсарина, А. Кунанбаева, Ш. Кудайбердиева ярко выражено стремление найти основы национально-культурного возрождения в традициях духовной культуры, истории своего народа в их взаимосвязи с религиозно-нравственными идеями мировой философской мысли.
Несмотря на общую политику невмешательства, имели место попытки выработать систему мер, постепенно снижающих роль ислама, однако эти попытки следует признать мало эффективными. Власти никогда не были способны достаточно однозначно влиять на процесс изменений, который они сами вызвали.
В российской политике в отношении казахов можно отметить переплетение национального и конфессионального принципов, при этом национальный принцип явно преобладал над вероисповедальным. Национальный и религиозный вопросы во многом зависели от конкретных личностей, проводивших правительственную политику в жизнь или влиявших на ее выработку.
В официальных кругах, впрочем, как и среди большинства исследователей, господствовало представление о малой степени исламизации казахов. Можно отметить определенное противоборство двух основных точек зрения по вопросу о культурном воздействии на казахов. Часть авторов, затрагивавших эту тему, видели в слабом влиянии ислама на сознание степняков возможность для их успешной христианизации. Другие же стояли на позициях сохранения внутриимперского статус-кво при сохранении господствующего положения православно-русского субстрата. Официальные власти в основу своей политики положили именно эту точку зрения, хотя и не все представители высшей администрации на местах ее разделяли.
Расширяя свои владения на территории Казахстана, Россия решала политические, военные, административные задачи. Ни о какой христианизации казахского народа на государственном уровне речь не шла. Покровительства христианскому миссионерству со стороны властей в отличие от других районов Российской империи не наблюдалось. Количество принявших православие казахов в течение всего рассматриваемого периода было небольшим.
Открытые проявления неповиновения российской политике в казахских землях обычно не имели ярко выраженной конфессиональной окраски. Истинная подоплека событий была не религиозной, а социально-экономической и политической. Волнения обычно совпадали с наступательными кампаниями государства, имевшими целью изменить жизненные устои традиционного общества. Религиозные требования выдвигались участниками ряда движений, но они не были основными.
Конфессиональная политика российского правительства, проводимая в казахских степях, в отдельные моменты истории наталкивалась на сопротивление казахского сообщества. Этот протест, не носил всеобщего характера и, как правило, принимал формы «мирного сопротивления», выражаясь в подаче прошений, петиций, направлении депутаций в Петербург распространении слухов и «недопонимании» правительственных распоряжений, что давало возможность уклоняться от их выполнения. Масштабных проявлений оппозиционности на религиозной почве как реакции на имперское правление (таких как бунты, вооруженные волнения) в казахской степи не было. Хотя неоднократные попытки поднять казахов против российского господства под лозунгами газавата имели место.
В некоторых мероприятиях администрации, таких, например, как устройство светских школ, внедрение изучения русского языка степняки усматривали проявление миссионерского натиска. Поэтому долгое время объявляемые кампании особых успехов не приносили. Их эффективному проведению в немалой степени препятствовало распространение нежелательных слухов, в которых мероприятия трактовались как гонения на религию. Представители администрации нередко оказывались в положении заложников слухов. Наиболее дальновидные из них пытались принять превентивные меры по нейтрализации их негативного влияния на массы.
Таким образом, можно отметить проявления конфликта русской власти, определенным образом проводящей конфессиональную политику в казахских степях, и ее объектом – местным населением. Однако наличествовал и другой явно выраженный конфликт – между казахами и мусульманами-татарами. Татары, живя в казахских землях, представляли собой отдельную конфессиональную группу. Они продолжали оставаться в ведении Оренбургского духовного собрания, а духовные дела казахов находились на попечении и под контролем местной администрации.
Как заметил Пол Верт, «ученые, изучающие российское имперское господство, до сих пор уделяют сравнительно небольшое внимание менее конфронтационным, «повседневным» формам сопротивления» [16, с. 54], в связи с этим «ряд вопросов, связанных с сопротивлением, предоставляют нам плодотворную почву для дальнейших исследований». Здесь имеется в виду в первую очередь изучение различных «хитроумных стратегий поведения», включенных им в понятие «мирное сопротивление» [16, с. 57]. Эта мысль представляется очень конструктивной, нацеливающей на дальнейшее исследование проблемы.
Какую роль играл религиозный фактор в общественном сознании и общественно-политической жизни казахов? Российский мусульманский модернизм или джадидизм был весьма влиятельным на определенном этапе развития общественного сознания мусульманских народов России. Но реформаторство так и не смогло стать преобладающим в казахском обществе и вызвать общий сдвиг в духовной жизни, оно оказало некоторое влияние на казахскую интеллектуальную элиту, хотя не привело к выделению ярко выраженных лидеров именно этого направления. Воздействие мусульманского модернизма проявилось, прежде всего, в создании и деятельности сети новометодных школ, в которых, наряду с богословскими, преподавались светские предметы.
Заботясь о культурном подъеме казахского народа, и рассматривая мусульманскую религию как одно из средств этностроительства, новое поколение национальной интеллигенции активно обсуждало вопрос о роли ислама в жизни казахского общества в прошлом, настоящем и будущем. При этом даже национал-либералы, настроенные модернистски, не помышляли о «разрыве с религией», который мог означать лишь полный разрыв с народом. Прагматизм политического лидерства толкал и лидеров либерального направления на определенные заигрывания с религиозной тематикой. Они прекрасно видели узость социальной базы казахского либерализма, осознавая, что либеральные идеи в казахской среде разделяла только небольшая группа интеллигенции. Основная масса населения хранила верность ценностям традиционного общества и отвергала вестернизованные идеи либералов.
Активное участие в обсуждении насущных проблем современности приняли и духовные лица, вышедшие из среды местного населения.
Российская конфессиональная политика объективно способствовала распространению ислама в Казахстане. Именно в тот период, когда казахское общество являлось частью имперской системы, постепенно изменился тот контекст, в котором оно рисовало свой собственный образ. И этот образ включал компонент исламской религиозности. В период нахождения территории Казахстана в составе Российской империи исламская религиозность в менталитете казахов приобретает этнодифференцирующую и этноидентифицирующую функцию, что, по-видимому, можно рассматривать как реакцию на колониальную политику царских властей.
И все же, такие факторы, как покровительство российских властей созданию системы образования, учитывающей общероссийский опыт, воздействие российской культуры, привносимой в степь, как опосредованно, через российских переселенцев, так и через членов казахского общества, получивших европейское образование, вызывали определенное торможение исламизации религиозного сознания казахов.
В заключение отметим, что мы отнюдь не абсолютизируем полученные результаты как истину в последней инстанции, а оставляем место для дискуссий будущих историков.
Список использованных источников
- Гуревич А.Я. К пониманию истории как науки о человеке / Историческая наука на рубеже веков. – М.: Мысль, 2001. – С. 150-172
- Тойнби А. Постижение истории. – М.: Рольф, 2000.
- Замятин Д.Н. Гуманитарная география. Пространство и язык географических образов. – СПб: Алетейя, 2003. – 307 с.
- Есим Гарифолла. Гл. 2. Казахская философия / Философия: Учебник для студентов вузов / Н.Ж. Байтенова, Гарифолла Есим и др., Сост. Н.Ж. Байтенова. – Алматы: Каза университеті, 2006. – 390 с.
- Алдамжар З.К. История: размышления и суждения. – СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006. – 209 с.
- Pratt J.B. Religious Consciousness. – New York, 1934
- Герман Ф.И. О киргизцах // Вестник Европы. – 1822. – № 22. – С. 217-227
- Григорьев В. Русская политика в отношении Средней Азии: Ист. очерк // Сб. государственных знаний. Т.1. – СПб., 1874. – С.233-261
- Сотников А. Несколько слов о возможности учреждения миссии между киргизами Средней орды // Православное обозрение. – Т. I. – 1872. –май. – С. 771-790
- ЦГА РК. Ф.4. Оп.1. Д.351
- ЦГА РК. Ф.25. Оп.1. Д.2285
- ЦГА РК. Ф.154. Оп.1. Д.87
- ЦГА РК. Ф.44. Оп.1. Д.5586. Л. 1-136
- РГИА. Ф.821. Оп.12. Д.150
- Аманжолова Д.А. Казахское общество в 1-й четверти XX века: проблемы этноидентификации / Центральноазиатский исторический сервер. http://www.kyrgyz.ru/?page=300
- Верт П. В. От «сопротивления» к «подрывной деятельности» / Российская империя в зарубежной историографии. Работы последних лет: Антология. - М.: Новое издательство, 2005. – С. 48-82
Список опубликованных работ по теме диссертации
Монография
- Очерки по истории ислама в Казахстане. Алматы: «Дайк-пресс», 2005. - 224 с.
Научные публикации в изданиях, рекомендованных Комитетом по контролю в сфере образования и науки МОН РК
- Ислам и традиционные верования казахов в XVIII-XIX веках: взаимопроникновение духовных начал // Отечественная история. Алматы. - 2004. - № 2. - С.39-50
- Чокан Валиханов о религиозной политике российского правительства в Казахстане XIX века // Отечественная история. Алматы.- 2004.. - № 3-4. - С..97-104
- Исламская тематика в казахстанской историографии: достижения и проблемы // Вестник ЗКГУ. Уральск: Изд. центр. ЗКГУ им. М. Утемисова, 2006. - №1.- С. 27-38
- Казахские авторы XIX - начала XX века об исламе в Казахстане // Вестник КазНУ. Серия историческая. Алматы. - 2006. - № 4. - С.13-16
- Этно-конфессиональная ситуация в Казахстане нового времени в оценке В.В. Григорьева // Вестник КазНУ. Серия историческая. Алматы. - 2007. - № 1. - С.5-7
- Исламская тематика в творчестве казахских поэтов XIX века // Вестник ЗКГУ. Уральск: Изд. центр. ЗКГУ им. М. Утемисова, 2007. - № 1. -С.126-133
- Ислам в социокультурных традициях казахского народа: восприятие западно-европейских и американских авторов XVIII-XIX вв. // Евразийское сообщество. Алматы. - 2007.- № 1. - С.57-62
- Культ предков у казахов XVIII – XIX веков как проявление устойчивости традиций // Казахская цивилизация. Алматы. - 2008. - № 2. - С.95-100
- Религиозные верования казахов XIX – начала XX веков в трудах Оренбургского отдела ИРГО и Оренбургской ученой архивной комиссии // Вестник университета «Кайнар». - 2008. - № 3/1. - С.62-67
- Новые тенденции в функционировании ислама в казахском обществе в начале ХХ века и реакция на них властей // Казахская цивилизация. Алматы. 2009. - № 1. - С.63-68
Другие научные публикации
- Идеи национальной интеграции казахов и ислам / Материалы международной научн.-практ. Конференции «Дешт-и Кипчак и Золотая Орда в становлении культуры евразийских народов». М.: ИСАА при МГУ, 2003. - С. 174-180
- Роль ислама в этностроительстве Казахстана XX - начала XX века в свете официальной религиозной политики российских властей / Интеграционный союз Казахстана и России и вызовы глобализации: Материалы международной научно-практической конференции 24-25 сентября 2003 г. Уральск: УАТиСО, 2003. С.253-260
- Казахский «народный» ислам как одна из форм бытования ислама / Бекмахановские чтения – 2004: Материалы международной научной конференции. Алматы: аза ун-ті, 2004. - С. 116-118
- Роль исламского фактора в народных движениях в Казахстане в XVIII-XIX веках /Толерантность в межконфессиональном и межэтническом взаимодействии: Материалы международной научно-практической конференции. Оренбург: ИПК ГОУ ОГУ, 2005. - С.271-277
- Можно ли делать ставку на ислам в возрождении культурного своеобразия казахского этноса? / Конституция Республики Казахстан – основа межнационального и межконфессионального согласия в Республике Казахстан: Материалы республиканской научно-практической конференции. Уральск: Изд. центр. ЗКГУ им. М. Утемисова, 2005. - С.41-50.
- Формирование историографической традиции изучения ислама в Казахстане / Конституция Республики Казахстан – основа межнационального и межконфессионального согласия в Республике Казахстан: Материалы республиканской научно-практической конференции. Уральск: Изд. центр. ЗКГУ им. М. Утемисова, 2005. - С.162-174
- Вклад хана Джангира в ориенталистику // «Проблемы истории и археологии Западного Казахстана». Уральск. – 2006. - № 1-2. - С.103-109
- Ислам в Букеевском ханстве // Мысль. Алматы. - 2007. - № 2. - С.36-44
- К вопросу о различиях в методах управления казахами в XIX веке администрациями Оренбургского и Сибирского ведомств (социально-экономический и конфессиональный аспекты) (в соавторстве с Н.Е. Бекмахановой) // «Этнографическая панорама». Оренбург. - 2006. - № 3-4. -С.50-53
- К вопросу о роли татар в распространении ислама в казахских степях // Исторические науки. М. - 2007. - № 1. - С.32-34
- Христианизация и казахская степь (XIX - начало XX вв.) // Современные гуманитарные исследования. М. - 2007. - № 1.- С.22-25
- Проявление веротерпимости в правительственной политике XVIII - первой половины XIX вв. по отношению к казахам-мусульманам // Вопросы гуманитарных наук. М. - 2007. - № 1.- С.17-18
- Обсуждение вопроса о роли ислама в жизни казахского общества в казахской публицистике начала XX века // Актуальные проблемы современной науки. М. - 2007. - № 1.- С.12-14
- Исламский фактор в движениях протеста против российской экспансии в Казахстане XVIII-XIX веков и реакция на него официальных властей / Материалы Республиканской научно-практической конференции «Национально-освободительные движения в Казахстане: теория, история, уроки». 7-8 декабря 2006 г. Уральск: Изд. центр. ЗКГУ им. М. Утемисова, 2006. - С.101-105
- Стратегии ненасильственного сопротивления российской конфессиональной политике в Казахстане XVIII - начала XX веков // SHIGYS. Восток. Orient. KAZAKHSTAN. Алматы. - 2006. - № 2. - С.33-42
- Модернизации школьного образования и проблемы преподавания в школе знаний о религии / Материалы Республиканской научно-практической конференции «Актуальные вопросы педагогического образования в условиях реализации компетентностного подхода» Ч. II. Уральск: Изд. центр. ЗКГУ им. М. Утемисова, 2007. - С.243-245
- Проявление домусульманских форм в верованиях казахов XVIII – XIX веков / асырлар тоысындаы тркі ркениеті: саясат, экономика жне мдениет // Халыктарлы гылыми-тжірибелік конференцияны материалдары. II Болім. Орал. 2007. - С.107-110
- Пути формирования эффективного механизма, содействующего межконфессиональному миру / Материалы Областной научно-практической конференции «Толерантность как альтернатива ксенофобии и политическому экстремизму». Уральск. 2007. - С.37-40
- Религиозный фактор в сознании национальной интеллигенции в переломные моменты национальной истории / Материалы Областной научно-практической конференции «Толерантность как альтернатива ксенофобии и политическому экстремизму». Уральск. 2007. - С.128-133
- Представители Имперской администрации о религиозной ситуации в казахской степи (по материалам Российской прессы) / Валихановские чтения-12. 20-22 апреля 2007 г. Т.2. Кокшетау. 2007.- С.205-209
- Об использовании лозунгов исламской солидарности для активизации казахов Младшего жуза в годы русско-турецкой войны (1789-1791) / «лкетауды зекті мселері»: Респ. ыл.-практ. конф. материалдар жинаы. Атырау. 2007. - С.63-65
- Мусульманский мир Казахстана нового времени в оценке западно-европейских и американских авторов XX века / Мировые цивилизации и Казахстан. Ч.1. Материалы международной научной конференции 5-9 июля 2007 г. Алматы.: Ун-т «Кайнар», 2007. - С.346-351
- Строительство мечетей как внешнее проявление степени распространения ислама в казахских степях в XVIII- XIX вв.// «Проблемы истории и археологии Западного Казахстана». Уральск. 2007. - № 2. - С. 135-140
- Религиозно-культурное пространство Казахстана в восприятии представителей имперской администрации XVIII начала – XX веков / Вопросы развития исторической науки и образования в Западном Казахстане: поиски и проблемы: Мат. респ. науч.-практ. конф., посвящ. 60-летию доктора исторических наук, академика Т.З. Рысбекова. Уральск: Изд. центр. ЗКГУ им. М. Утемисова, 2007. - С.134-137
- Путевые заметки, дневники путешественников как источник сведений о духовном развитии казахского общества нового времени // Современные проблемы сервиса и туризма. М. - 2008. - № 1. - С.24-31
- Эволюция законодательной базы в отношении ислама в Казахстане во второй половине XIX века. / Информационный бюллетень «Религия и право». Астана. - 2007. - С.50-53
- К вопросу о расширении горизонтов научного поиска казахскими учеными при изучении истории исламизации населения Казахстана / Современная цивилизация и проблемы повышения конкурентоспособности национального государства (Материалы межд. научн. конференции 10 - 11 июля 2008). Алматы. 2008. - С.332-336
Т Й І Н
Нуралиева Аила Мстахымызы
ИСЛАМ ДІНІ АЗА ОАМЫНЫ ТАРИХЫ МЕН МДЕНИЕТІНДЕ
(XVIII асыр мен XX асырды басындаы)
Мамандыы : 07.00.02-Отан тарихы (азастан Республикасыны тарихы)
Зерттеу таырыбыны нысаны: «Ислам діні мен Ресей империясы рамындаы аза оамыны» арым-атынас кешені».
Зерттеу таырыбыны зектілігі. азастандаы ислам тарихына толытай атысы бар ебектерді жеткілікті дрежеде орытындыланбауы жне тиісті баытта талдауа алынбауы диссертацияны зектілігін танытатын басты фактор болып табылады. Бл ебекті азастан Республикасында мемлекеттік-конфессионалды саясатты стануды ылыми негізін руа лес осатындыы да зекті болы саналады. азіргі тада ел ішіндегі жне елімізден тыс мсылманды ортада болып жатыран процестерді жетік рі толытай баалау шін осыан дейінгі уаыттарда азатарды жне аза даласыны исламмен болан арым-атынасын талдауа алу аса маызды. Исламны азастан жеріне таралу тарихын зерттеу, тарихи трыда аза оамына тигізген серін зерделеу – трылыты халыты менталитетін, психологиясы мен мір сру салтын дрыс тсінуде де зекті болып саналады.
Зерттеуді масаты: аза лтыны ислам дінін абылдау тарихын жне ішкі жне сырты факторларды бл процестегі ролін жйелі трде зерттеуге алу
Зерттеуді міндеттері: Зерттеуді масатына сйкес тмендегідей міндеттерді шешу жоспарланады:
- зерттеу таырыбына атысты тарихи, этнографиялы жне дінтану материалдарыны жинаталу процесін зерттеу;
- мемлекеттік конфессионалды саясатты ерекшеліктерін жне аза даласындаы діни жадайды дамуын танытатын мраат жаттарын анытап орытындылау жне талдау;
- азастандаы исламды зерттеуді тарихнамалы дстріні алыптасу ерекшеліктерін адып білу;
- азастандаы ислам тарихы мселелері жніндегі ылыми ойды динамикасы мен жетістіктерін зерттеу;
- тпнсаа сайма-сай дереккздер мен кеес кіметіне дейінгі, кеес кіметі кезіндегі жне кеес кіметінен кейінгі кезедердегі зерттеушілерді ылыми ебектеріндегі зерттеу жйесіні негізінде орта тенденцияларды анытап, азастана атысты империялы лтты-діни саясатты алыптасу процесі мен дамуын жаырту;
- азастана ислам дініні ену ерекшеліктерін анытау;
- Ислам діні станылан айматы форманы бір трін жне оны ерекшеліктерін крсету;
- мдениет пен дінні зара байланысын негіздеу, аза халыны рухани-мдени рылымындаы ислам дініні орнын анытап, салт-дстріне сер ету дрежесін крсету;
- ресми билік трысынан да, аза оамыны кілдеріні кзарасы трысынан да зерттеліп жатыран кезедегі ислам діні оамдаы ролін арастыру;
- патшалы орталы бастауларыны нтижесінде орын алан аза оамындаы трлі тартыстарына ислам факторыны серін анытау;
- трлі рухани былыстар мен ой аымдарында крініс тапан аза лтшылдыына ислам діні ыпал ету дрежесі мен сипатын талдау;
Зерттеуді ылыми жаалыы тмендегі баптардан крінеді:
Диссертацияда азатарды ислам дініне кіру процесі секіртпелі трде емес, біралыпты сипатта болып, айтарлытай за уаыта созыландытан, аза халыны дстрлі дниетанымын, оны гео-мдени ндылыындарын жоятындай згерістер болмаандыы крсетілген. аза мдениетіні лтты-діни дстрлілілік ішкі ресурстары саталынан.
Диссертацияда казастанды тарихнамада аза даласындаы Ресей кіметіні конфессионалды саясатын занама дамуыны призмасы арылы ттастай арастыруды алашы талпынысы орын алан.
Зерттеу жмысыны орытындылары тек XVIII асыр мен XX асырды басындаы мемлекеттік-конфессионалды саясатты негізгі баыттары жнінде ана емес, азастанны бгінгі оамды мірінде де орын алып жрген глобалды мдени дстрлер туралы да кешенді кзарас туызады. Сонымен атар азатарды діни тсініктерінде белгілі бір за уаыт бойы орын алан тенденциялар мен даму задылытарын тсінуге ммкіндік береді.
Бл ебекте жергілікті халыты ислам дінін абылау дрежесі мен жртшылыты оамды-саяси белсенділігіне негіз болан баыттарды арасындаы объективті зара байланыс айындалады. Сонымен бірге ізденуші мамандарды бл мселеде жеке исламды дстр туралы ана сз болып отырмаандыын, трмысты, халыты ислам жайында екендігіне баса назар аударандыын орынды деп біледі.
азастанды ылымны тарихында алашы рет Ресей империясыны азатара атысты конфессионалды саясатына зорлысыз арсылы білдіру стратегиялары мен формаларын анытауа жне талдауа талпыныс жасалынан.
Бл баытта диссертациялы зерттеу жмысыны орытындыларында азіргі таны маызды сауалдарына жауап берілген. ткен кезедерде билікті конфессионалды саясатты жзеге асыру кезінде жіберген практикалы жне теориялы ателіктеріне талдау жргізу арылы болашата оны даму жолдарын отайландыруа жадай жасайды.
Зерттеуде мраат жаттарыны мол оры пайдаланылан. Зерттеуші азастан Республикасыны мрааттарымен бірге Ресейді орталы (Мскеу, Петербург) жне айматы (азан, Орынбор) мрааттарында саталынан мраат кешендерін талдауа алан.
Бан оса, азастана атысты ислам таырыбындаы материалдар негізінде діснаманы жне концептуалды кзарастарды тйінді мселелері лі кнге дейін арастырылмаандыы да бл диссертацияны ылыми жаашылдыына мегзейді.
орауа шыарылатын ережелер:
- азаты ерекше мдени инварианттылыы жнінде де айту орынды. Оны рылу мселесін зерделеуде геомдени факторларды ролін арастыру аса маызды. Ресей империясыны рамында болан кездегі аза халыны геомдени ндылытарыны дамуы екі баыт бірлігінде болан: мдениетті зіні лтты-діни дстрлілігіні ішкі ресурстарын сатауы жне ислам дініне атысты мемлекеттік леуметтік-мдени протекционизм. аза леуметіні леуметтік-мдени даму процесінде оны менталитетіні динамикалы згерістер орын алды.
- XVIII асыр бойы жне XІX асырды басында азатарды діндарлыы айрыша синкретизммен ерекшеленді. Яни дстрлі наным-сенім мен мсылманды діни уаызды йлесімі орын алды. Зерттеуге алынып отыран кезеде дстрлі наным-сенім айтарлытай дрежеде ислам дініне бейімделген, бл процесс салт-жораларды белгілі бір дегейде згеріске шырауынан аарылды.
- Ресей кіметі тарапынан болан азатара атысты конфессионалды саясат белгілі бір дамуды басынан кешті. XVIII асыр жне XІX асырды бірінші жартысында «еділ бойы» нсасындаы ислам діні Ресейді аза даласында «ркениеттік миссиясын» жзеге асыруды маызды амалы ретінде арастырылып, саясат ралына айналды. ХІХ асырды 70 жылдарынан бастап мдени-дін саласында «ол спау» принципі жетешілік етті (сіресе Тркістан генарал-губернаторлыында айын крініс тапты). йткені исламны прогресс пен даму міндетеріне сйкес келмеуі себепті империялы билік оамны ресейлік лгідегі «модернистік» тенденцияларда жетілуі жергілікті халыты ислам дінінен алшататады деп білді.
- Ресейді конфессионалды саясаты исламны азастанда таралуына объективті трде жадай жасады. «ол спау» саясаты аза оамында ислам діні ролін тмендетпей, керісінше, біртіндеп оны ыпалыны артуына жол ашты. Бан бірттас мемлекет рамындаы отырышыл халытармен тыыз арым-атынас айтарлытай септігін тигізді.
- Тарихи жадайлар аза оамын з оамды бітіміні мдени-шартты амалдарын тадау жадайына алып келді. Дл сол кезеде, аза оамы империялы жйені блшегі болан кезде, жеке зіні бейнесін салан сол мнмтіні згертілді. азатарды Ресей империясыны рамында болан кездегі «мсылманды зады» станушыларыны атарында болуы зіні лтты тедігін танытатын маызды (біра оларды кршілес алытарындаыдай маызды емес) шарты, оны этномдени ерекшелігіні символы болып табылды.
- ХІХ асырды екінші жартысында жне ХХ асырды басында аза халыны лтты сана сезімі одан рі кшие тсті. лтты зиялыларды кштерімен здеріні геомдени тедігін локалды жне жаан клемінде белсенді іздей бастады. Алайда Ресейдегі мсылман халытарды оамды сана-сезімін белгілі бір даму сатысында реформалау айтарлытай ыпалды болса да, аза оамына стемдік ете алмай, рухани мірінде жалпы згеріс туыза алмады.
- аза даласында діни негізде жзеге асырылан, империялы билікке арсы баытталан ке рісті оппозициялы рекеттер (бліктер, скери наразылытар) болан жо.
- Рсей кіметіні аза даласындаы конфессияналды саясаты кейбір жадайларда аза аумдастыыны арсылыына кезікті. Бл арсылы жалпыа бірдей мнге ие болмады, детте, «зорлысыз арсылы крсету» трінде тініштер, петициялар беру, Петербургке депутация жіберу, трлі сыбыс тарату жне кіметті бйрытарын «толы тсінбеу» арылы жзеге асырылды.
Зерттеу жмысыны ылыми жне практикалы маызы. Зерттеу жмысыны орытындылары мен нтижелері келешек тарихнамалы жне наты-тарихи зерттеулерде олданыла алады. Диссертация материалдарын азастанда азіргі тадаы конфессионалды проблемаларды генезисі мен дамуын тере рі жан-жаты тсіну шін, е тиімді практикалы шешімін табу масатында, діни жадайды олданбалы зерттеу жмыстарында пайдалану ммкіндігі мол. Сондытан бл ебек мемлекеттік за шыарушы жне атарушы органдарды ызыушылыын туызуы тиіс.
SUMMARY
Nurgalieva Agila Mustakhimovna
ISLAM IN HISTORY AND CULTURE OF the KAZAKH Society
(XVIII-THE BEGINNING OF XX CENTURIES)
Speciality : 07.00.02-Native History (The History of the Republic of Kazakhstan)
The thesis is submitted to confer the scholarly degree of Doctor of History
The Object of Research is the complex of relations “the Islamic religion – Kazakh society as a part of society of the Russian Empire”.
The Actuality of the Problem. The existence of big enough massive of un-generalized and non-analysed in necessary tendency works somehow related to the history of Islam in Kazakhstan is an important factor that proves the actuality of the given dissertation. It is actual because it will help to do contribution in foundation of scientific basis for development of governmental-confessional policy in the Republic of Kazakhstan. For better and more complete comprehension of processes in Muslim midst inside and outside the country it’s persistently necessary to turn for analysis of more early stages of relations of Kazakhs and Kazakh steppe with the Islam. It is also actual to study the history of spreading Islam in Kazakhstan, to clear up the extend of its influence in the Kazakh society at historical retrospective for correct understanding the sources of mentality, psychology and way of life of indigenous population.
The Purpose of Dissertation is to provide systematized research of history of islamization of Kazakh population and the role of outer and inner factors in this process
According to the purpose of this work the main aims of research are as follows:
- to investigate the process of accumulation of historical, ethnographic and religion study materials related to the subject of our research;
- to expose, generalize and analyze the archival papers covering the peculiarities of governmental confessional policy and development of religious situation in the Kazakh steppe;
- to trace through the peculiarities of forming historiographical tradition of research Islam in Kazakhstan;
- to study the dynamics and achievements of scientific thought on problems of history of Islam in Kazakhstan;
- to expose general tendencies and to reconstruct the process of development and evolution of the Imperial national-religious policy with regard to Kazakhstan on the basis of studying the system of available authentic sources and scientific works of researchers of pre-Soviet, Soviet and post-Soviet periods;
- to reveal the peculiarities of spreading Islam in Kazakhstan;
- to introduce with one of the regional forms of Islam occurrence and its peculiarities;
- to ground interrelationship of culture and religion, identify the place of Islam in the structure of inner standards of Kazakh population, show up the extend and the type of Islam influence on ritual sphere;
- to make out the role of Islam in the Kazakh society life in the period investigated from the official authorities attitude and within, from the viewpoint of representatives of that society themselves as well;
- to expose influences of Islamic factor to different forms of conflicts in the Kazakh society as a result of initiatives of the Imperial centre;
- to analyze the extension and the type of Islam influence to Kazakh nationalism that found its reflection in different inner phenomena and ideological trends.
The Scientific Novelty of the Research is as follows:
In the research work it is for the first time generalized the results, identified the main tendencies, totals, significance and perspectives of studying the Islamic problems as applied to Kazakhstan by scientific mind.
It’s introduced in the dissertation that due to the process of islamization of the Kazakhs was not of uneven but of gradual character and was extended in time for long enough period no destructive changes had happened in traditional world perception of the Kazakh population, in its geo-cultural values. Inner re4sources of ethnical – religious traditionalism of the Kazakh culture were kept.
The dissertation represents itself the first in the Kazakhstany historiography attempt of integral examination of Russian government confessional policy in Kazakh steppe through prism of development of legislation..
The results of the research permit to form a complex representation of not only main trends of governmental-confessional policy in XVII-the beginning of XX centuries but of those global cultural traditions that till present time proceed to function in Kazakhstan public life; to comprehend some longtime activating tendencies and regularities of evolution of Kazakhs religious notions.
The research work reveals the objective interrelationship between the extend of population islamization and the fundamental trends of social-political activity of the society. At the same time the author considers rightful the accent of specialists to speak about domestic, folk Islam but not proper Islamic traditions.
For the first time in Kazakhstan historical science it is made an attempt to reveal and analyze strategies and forms of non-forcible resistance to Russian Empire government confessional policy with regard to the Kazakhs.
In this meaning many conclusions of the dissertation research contain the answers for urgent issues of modern period. The analysis of practical and theoretical mistakes of power authorities in implementation of confessional policy in the past can assist to optimizing the means of its further development.
The big body of archive papers is introduced in this research work. Archive complexes kept in the archives of the Republic of Kazakhstan as well as in Russia central (Moscow and S-Petersburg) and regional (Kazan, Orenburg) archives had been analyzed by the author.
Moreover, we point to the fact that on Islamic subject-matter materials with regard to Kazakhstan the serious problems of methodology and conceptual approaches were not investigated yet and that it can also prove the scientific novelty of the given dissertation.
The Basic Postulates of the Thesis:
- It’s rightful to talk about the existence of particular Kazakh cultural invariant. Examining the role of geo-cultural factors is very important in understanding its formation problem. The globality, i.e. preservation of value-meaning content, of Kazakh culture in the process cross-cultural communications proved its stability. The development of geo-cultural values of Kazakh people during its membership in the Russian empire had been passing in two directions unity: preserving inner sources of ethno-religious traditionalism of the very culture and governmental socio-cultural protectionism with regard to Islamic religion. In the process of Kazakh society socio-cultural development dynamic changes of its mentality had taken place.
- During the whole period under consideration Kazakh religiousness was distinguished by its vivid syncretism whereby is meant the combination of traditional creeds and the Moslem faith. It is inferred that in the given period traditional creeds were exposed to a substantial Islamizing that was expressed in a certain transformation of rites and rituals.
- The government confessional policy with regard to Kazakhs had undergone a certain evolution. In XVIII – first half of XIX century the Islam in its "Volga region" variant was considered as an important way of performing «civilizing mission » of Russia in the steppe and turned to its policy tool. Since 70th years of XIX century in cultural-religious sphere the non-interference principle (most clearly it had been marked in the Turkestani general governorship) began to dominate as the imperial authorities supposed that with the development of "modernist" tendencies on the Russian sample in a society there will be a withdrawal of local population from Islam because of its inadequacy to progress and development problems.
4. The Russian government Confessional policy objectively assisted to dissemination of Islam in Kazakhstan. The hands-off policy had not brought to lowering the role of Islam in Kazakh society life but to gradual growth of its influence. The more close interrelationship with settled population in the frame of unique state was in considerable extension conducive to that.
- The historical circumstances had placed the Kazakh society in conditions to choose cultural-symbolic means of its social existence. Right in that period when the Kazakh society was a part of Russian imperial system, the context in which it drew its own image had gradually changed. The accessory to followers of "the Mohammedan law» in a finding of Kazakhs as a part of the Russian empire became an important (but not as major as for their many neighbors) condition for illustrating its national identity, the symbol of its ethno-cultural distinction
- In the second half of the XIXth – the beginning of the XXth centuries Kazakh people national awakening had been more and more intensified. An active search of its geo-cultural identity in local and global scale has begun by the national intelligency might. However the reformatory process been very influential at a certain stage of development of Russia Muslim peoples public consciousness could not become prevailing in the Kazakh society and cause common change in spiritual life.
- There were no large-scale demonstrations of opposition on religious ground as reactions to imperial ruling (such as the revolts, the armed excitements) in the Kazakh steppe.
- The Confessional policy of the Russian government carried out in Kazakh steppes, encountered resistance of the Kazakh community at separate moments of history. This protestation did not incur wide scope character and, as a rule, accepted forms of “non-forcible resistance”, being expressed in submission of complaints, petitions, sending deputation to S-Petersburg, spreading rumours and “half-understanding” of governmental directives.
The Structure of the Thesis consists of the introduction, five parts, conclusion and list of literature.
Подписано в печать 25.12.09
Формат 60х84 1/16. Бумага офсетная.
Заказ №. Тираж 100 экз.
Отпечатано в Издательском центре
Западно-Казахстанского государственного университета
г. Уральск, ул. Сарайшик, 34
