Поздний бронзовый – ранний железный века северо-западного побережья озера байкал (по материалам стоянок)
На правах рукописи
Кичигин Дмитрий Евгеньевич
ПОЗДНИЙ БРОНЗОВЫЙ – РАННИЙ ЖЕЛЕЗНЫЙ ВЕКА
СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ПОБЕРЕЖЬЯ ОЗЕРА БАЙКАЛ
(по материалам стоянок)
Специальность 07.00.06 – археология
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
кандидата исторических наук
Владивосток – 2012
Работа выполнена на кафедре истории и философии ФГБОУ ВПО «Иркутский государственный технический университет»
Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор
Харинский Артур Викторович
Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор
Цыбиктаров Александр Дондопович
кандидат исторических наук, доцент
Ковычев Евгений Викторович
Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Восточно-Сибирская госу-дарственная академия образования»
Защита состоится 28 февраля 2012 г. в 10.00 часов на заседании диссертационного совета ДМ 005.010.01 при Учреждении Российской академии наук Институте истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН по адресу: 690001, ГСП, г. Владивосток, ул. Пушкинская, д. 89.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Учреждения Российской академии наук Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН.
Автореферат разослан « » января 2012 г.
Ученый секретарь диссертационного совета
кандидат исторических наук Сухачева Г.А.
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. Исследование периода позднего бронзового – раннего железного веков на байкальском побережье происходило неравномерно. К настоящему времени наиболее изученным районом является Приольхонье. На других участках побережья археологические исследования носили лишь эпизодический характер. К их числу относится и северо-западное побережье Байкала. Несмотря на то, что археологические изыскания в этой части Прибайкалья проводились с начала XX в., а первые раскопки памятников велись уже с 1960-х гг., до последнего времени не предпринималось попыток обобщить полученные в этом районе данные. Фактический материал с археологических объектов северо-западного побережья Байкала, в том числе и по позднему бронзовому – раннему железному векам, только частично введен в научный оборот. Значительная часть информации об археологических объектах содержится лишь в полевых отчетах. Таким образом, по сравнению с соседними территориями период позднего бронзового – раннего железного веков северо-западного побережья Байкала в научной литературе остался практически не освещенным, что не позволяет в полной мере воссоздать картину освоения человеком территории Прибайкалья. Анализ данных, полученных за последние годы на северо-западном побережье Байкала, существенно дополнил культурно-хронологическую схему древней истории байкальского побережья и Прибайкалья в целом. Опираясь на материалы стоянок, анализируя их топографию, планиграфию и стратиграфию, изучая остатки материальной культуры, исследователи получили возможность проводить более широкие исторические реконструкции. В значительной мере это позволило судить о культурной принадлежности, хозяйственном укладе и культурных взаимовлияниях древних сообществ. Корреляция данных со значительной части археологических памятников Прибайкалья и сопредельных территорий способствовала выявлению ряда особенностей, характеризующих многие сферы жизнедеятельности древнего населения северо-западного побережья Байкала в эпоху позднего бронзового – раннего железного веков.
Степень изученности проблемы. С момента открытия (1912 г.) и раскопок (1913 г.) первой многослойной стоянки в Приольхонье (Б.Э. Петри) и появления первых периодизаций Прибайкалья (Петри, 1928; Окладников, 1938, 1950) период позднего бронзового – раннего железного веков долгое время оставался за пределами внимания исследователей. С развертыванием на берегах Байкала крупномасштабных археологических изысканий и раскопок на рубеже 1950-1960-х гг. появляются первые обобщающие работы, основанные на материалах стоянок байкальского побережья (Л.П. Хлобыстин, В.В. Свинин), в которых затрагиваются вопросы позднего бронзового и раннего железного веков. В 1980-1990-х гг. в свете новых данных, полученных в результате исследований на многослойных стоянках побережья Байкала, выходит ряд отдельных статей (Горюнова, 1983, 1992, 1993а, б, 1996). В 1990-2000-х гг. появляются первые полноценные работы, посвященные периоду позднего бронзового – раннего железного веков, однако их основу составили материалы погребальных комплексов Забайкалья (А.Д. Цыбиктаров) и Предбайкалья (Г.В. Туркин). Таким образом, настоящая работа является первой попыткой освящения периода позднего бронзового – раннего железного веков Прибайкалья на основе стояночных материалов северо-западного побережья озера Байкал.
Целью исследования является реконструкция культурно-исторической обстановки на северо-западном побережье Байкала в позднем бронзовом – раннем железном веках на основе материалов стоянок.
Достижение цели предполагает постановку и решение следующих задач:
- проведение историографического обзора работ по бронзовому и раннему железному векам на побережье Байкала в контексте развития исследовательских концепций;
- анализ топографии, планиграфии и стратиграфии стоянок северо-западного побережья Байкала;
- типология, классификация и культурно-хронологическая интерпретация артефактов позднего бронзового – раннего железного веков со стоянок северо-западного побережья Байкала;
- определение значимости археологических материалов северо-западного побережья Байкала в фоне культурно-исторических процессов, протекавших в позднем бронзовом – раннем железном веках на территории Прибайкалья.
Объектом исследования диссертации являются завершающий этап бронзового и начальный этап раннего железного веков на северо-западном побережье оз. Байкал.
Предмет исследования – археологические материалы стоянок северо-западного побережья Байкала, содержащих культурные комплексы позднего бронзового – раннего железного веков.
Территориальные рамки работы охватывают участок северо-западного побережья Байкала, ограниченный на юго-западе м. Елохин и устьем р. Кичера на северо-востоке. Этот район выделяется географически и имеет естественные границы. Байкальский хребет, ограничивающий побережье с запада, в районе м. Елохин отходит от береговой полосы, образуя пологий участок побережья шириной до 20 км. На востоке район омывается водами Байкала, а на северо-востоке – ограничен устьем р. Кичера, отделяющим побережье от долины р. Верхняя Ангара, являющейся естественным продолжением байкальской котловины. В административном отношении северо-западное побережье Байкала расположено в границах Северобайкальского района Республики Бурятия.
Хронологические рамки исследования определяются временным диапазоном, охватывающим последнюю треть II – конец I тыс. до н.э., что соотносится с поздним бронзовым – ранним железным веками на байкальском побережье. Нижняя временная граница соответствует XIII-XII вв. до н.э. и связана с окончанием на северо-западном побережье Байкала раннего бронзового века, характеризующегося распространением памятников северобайкальской культуры (Емельянова, 2010). Верхняя временная граница диссертационной работы соответствует III-II вв. до н.э. - началу железного века, времени, когда на северо-западном побережье Байкала распространяются захоронения елгинского типа (Харинский, 2005; Харинский, Емельянова, Рыков, 2009).
Источниковая база. Основу диссертационного исследования представляют материалы восьми стоянок северо-западного побережья озера Байкал, являющихся к настоящему времени наиболее изученными и обладающими наибольшим количеством находок. Материалы стоянок Балтаханова III, Курла IV, VII и VIII частично опубликованы (Карнышев, 2004; Абдулов, Тужик, 1995). Результаты подъемных сборов и раскопок стоянок Талая I, Богучанская X и Большое Слюдянское озеро I отражены лишь в полевой документации (Харинский, 1988, 1993; Коростелев, 2007). Самая многочисленная коллекция археологических материалов получена самим автором при раскопках стоянки Красный Яр II в 2006, 2008 и 2009 гг. Кроме того, для статистического анализа и в целях корреляции с материалами других типов археологических памятников в диссертационном исследовании привлекаются данные еще 28 местонахождений северо-западного побережья озера Байкал.
Помимо этого в работе используются археологические коллекции и полевая архивная документация, хранящиеся в Иркутском государственном университете, Иркутском государственном техническом университете, Восточно-Сибирской государственной академии образования, Иркутском областном краеведческом музее, Центре сохранения наследия Иркутской области и Институте археологии РАН.
Методика исследования включала большую часть методов, приемов и способов, применяемых в археологии для поиска, фиксации и интерпретации вещественного источника.
- процесс выявления, раскопок и фиксации данных включал практически весь цикл методов полевой археологии;
- при изучении инвентарного комплекса использовались морфометрический, сравнительно-морфологический, технико-типоло-гический и статистический методы;
- возраст археологических комплексов и отдельных артефактов определялся с помощью геолого-стратиграфического, радиоуглеродного и сравнительно-типологического методов;
- методы корреляции и синхронизации изучаемых объектов в пределах Восточно-Сибирского региона использовались при разработке вопросов генезиса и периодизации культурных комплексов.
В работе представлены результаты исследования остеологического материала со стоянок Талая I, Красный Яр II и Балтаханова III. Видовой состав диагностируемых костных остатков определен сотрудником Института земной коры СО РАН, к.г.н. А.М. Клементьевым.
Основные положения, выносимые на защиту:
- На основе археологических материалов стоянок северо-западного побережья Байкала выделены устойчивые типы керамической посуды: керамика глазковского типа, керамика курлинского типа и ранний вариант керамики сеногдинского типа, характеризующие поздний бронзовый век, поздний вариант керамики сеногдинского типа и многоваликовая керамика – ранний железный век.
- На основе корреляции археологических материалов с разнотипных объектов северо-западного побережья Байкала предложена градация исследуемого периода на два культурно-хронологических этапа: курлинский этап позднего бронзового века (XIII – VII вв. до н.э.) и бутухейский этап раннего железного века (VII – III вв. до н.э.).
- Выявлено сходство артефактов северо-западного побережья Байкала с материалами других районов Прибайкалья, что позволяет говорить о вхождении исследуемой территории в позднем бронзовом веке в состав обширной глазковской общности Прибайкалья. На значительной части лесостепного Прибайкалья в конце II тыс. до н.э. ей на смену приходит культура плиточных могил, северной периферией которой стало северо-западное побережье Байкала.
Научная новизна работы складывается из следующих положений:
- в научный оборот вводятся материалы пяти стоянок исследуемого района: Талая I, Красный Яр II, Балтаханова III, Богучанская X и Большое Слюдянское озеро I;
- впервые обобщаются все археологические материалы позднего бронзового – раннего железного веков со стоянок северо-западного побережья Байкала;
- на основе материалов стоянок выделяются новые типы керамической посуды северо-западного побережья Байкала – керамика балтахановского типа, керамика курлинского типа, многоваликовая и рубчатая керамика, позволяющие по-новому интерпретировать культурно-исторические процессы в регионе в рассматриваемую эпоху;
- уточняются морфологические особенности, орнаментика и хронологические рамки раннего и позднего вариантов керамики сеногдинского типа;
- затрагиваются вопросы культурно-хронологической интерпретации и генезиса керамических комплексов позднего бронзового – раннего железного веков;
- определяются место и значение археологических материалов северо-западного побережья Байкала в контексте культурно-исторических процессов, протекавших в Прибайкалье в конце II – I тыс. до н.э.
Практическая значимость. Археологические материалы, полученные в результате диссертационного исследования, значительно расширяют источниковую базу по позднему бронзовому – раннему железному векам Прибайкалья и могут использоваться при создании обобщающих работ и учебных пособий по археологии Байкальской Сибири. Основные выводы и результаты исследования уже нашли отражение в учебных курсах «История и культура Сибири», «Основы археологии» и «Культурология», преподаваемых в Иркутском государственном техническом университете. На основе указанных выше источников выполнены различные студенческие и школьные работы, представленные в форме тезисов и стендовых докладов на конференциях молодых ученых межрегионального и всероссийского масштаба. Археологические коллекции, привлеченные в диссертационном исследовании, хранятся и экспонируются в Музее Лаборатории древних технологий Иркутского государственного технического университета.
Апробация работы. По теме диссертационного исследования опубликовано 12 научных статей, сообщений и тезисов докладов общим объемом 8,7 п.л. (авторский вклад 8,4 п.л.), из которых 3 в реферируемых изданиях (2,1 п.л.): «Известия АлтГУ», «Вестник ИрГТУ» и «Journal of Siberian Federal University». Основные положения и выводы диссертации обсуждались на конференциях студентов и молодых ученых РАЭСК-XLV (Иркутск, 2005), РАЭСК-XLVI (Красноярск, 2006), РАЭСК-XLVII (Новосибирск, 2007) и РАЭСК-XLVIII (Барнаул, 2008), всероссийских и межрегиональных конференциях с международным участием «Социогенез в Северной Азии» (Иркутск, 2009), «Древние культуры Монголии и Байкальской Сибири» (Улан-Удэ, 2010; Иркутск, 2011) и «XIV Сессия археологов Дальнего Востока» (Владивосток, 2011).
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка (230 наименований), двух приложений и альбома иллюстраций (132 рисунка). Объем текстовой части работы составляет 194 стр.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во Введении обосновывается актуальность выбранной темы, формулируются цель и задачи исследования, его объект и предмет, определяются территориальные и хронологические рамки, характеризуются источники и основные методы, определяются научная новизна, практическая ценность и апробация работы.
Глава 1. Историографический обзор работ по бронзовому – раннему железному векам побережья оз. Байкал. Структура главы формируется по персоналиям в хронологической последовательности и строится в следующем порядке: перечисляются основные археологические объекты, исследованные автором (фундамент концепции); приводится предложенная им периодизация археологических этапов (культурно-историческая схема); дается анализ интересующих нас периодов с позиций автора (аналитический обзор) и выделяются характерные особенности для каждого из них (основные положения). Весь историографический обзор подразделяется на пять последовательных этапов. Смена одного этапа другим знаменуется появлением новой культурно-исторической схемы (периодизации), опровергающей или корректирующей предыдущую. Немаловажными показателями того или иного этапа также являются источниковая база, метод датирования и представления исследователей в отношении бронзового и раннего железного веков.
1.1. Первый этап (1916-1938 гг.) увязывается с именами Б.Э. Петри и П.П. Хороших, с открытием первой многослойной стоянки в бухте Улан-Хада и первыми попытками классификации байкальского неолита. Бронзовый век как самостоятельный период на территории Прибайкалья не выделен. Ранний этап железного века отнесен исследователями к тюркско-монгольскому времени.
1.2. Второй этап (1938-1964 гг.) связан с деятельностью А.П. Окладникова и выходом в научный свет его фундаментального труда «Неолит и бронзовый век Прибайкалья». По материалам глазковских погребений, как наиболее многочисленных и изученных, доказано существование самостоятельной культуры палеометалла. Помимо раннебронзового глазковского этапа А.П. Окладниковым выделены также шиверский этап и собственно бронзовый век. Ранний железный век представлен культурой плиточных могил.
1.3. Третий этап (1964-1984 гг.) характеризуется двумя линиями развития культурно-исторических концепций. Первая из них направлена на построение периодизации Прибайкалья посредством стояночных материалов байкальского побережья и увязывается с именами Л.П. Хлобыстина и В.В. Свинина. Вторая – сводится к корректировке схемы А.П. Окладникова, уточняя последовательность и датировку этапов неолита – раннего бронзового века преимущественно по материалам погребений, и связана с его учеником и последователем А.К. Конопацким.
1.4. Четвертый этап (1984-1990-е гг.) увязывается с деятельностью О.И. Горюновой и крупномасштабными археологическими работами на многослойных стоянках побережья Байкала. При изучении памятников широко используются методы естественных наук. На основе материалов и геолого-стратиграфических наблюдений многослойных стоянок предлагается выделение раннего, среднего и позднего этапов для эпох мезолита, неолита и бронзового века. Так в последнем из перечисленных периодов промежуточное положение между ранним и поздним этапами занимает «развитый бронзовый век».
1.5. Пятый этап (1990-е гг. - по настоящее время) представлен несколькими линиями развития авторских концепций. В периодизацию О.И. Горюновой вносятся изменения – выделяется «переходный период к раннему железному веку». В раннем железном веке помимо известных плиточных могил исследователем выделяются бутухейские и елгинские погребения. А.В. Харинским и Г.В. Туркиным предлагается своя культурно-историческая схема, в основе которой последовательность этапов осуществляется через изменение погребального обряда. При помощи радиоуглеродного метода датирования большая часть плиточных могил и бутухейских захоронений удревнена авторами и отнесена к позднему бронзовому веку. Исследования в области неолита – раннего бронзового века в разных частях байкальского побережья продолжены российскими (О.И. Горюнова, А.Г. Новиков, Е.Д. Жамбалтарова и Ю.А. Емельянова) и канадскими (А.В. Вебер) учеными. Свою культурно-историческую схему Прибайкалья предлагает И.В. Асеев, привлекая преимущественно материалы из Забайкалья.
Глава 2. Археологические памятники позднего бронзового – раннего железного веков северо-западного побережья Байкала. В этой главе рассматриваются география, топография и стратиграфия стоянок северо-западного побережья Байкала, дается характеристика и культурно-хронлогическая интерпретация материалов стоянок, выделяются устойчивые керамические комплексы, характеризующие период позднего бронзового – раннего железного веков.
2.1. География, топография и стратиграфия стоянок. Все стоянки, привлеченные в исследовании, располагаются в непосредственной близости от озера. Они занимают невысокие террасовидные склоны, расположенные на высоте 1,50-10,0 м над уровнем Байкала, и в редких случаях имеют удобные спуски к воде. Террасовидные склоны, на которых они располагаются, примыкают к возвышенностям, закрывающим стоянку от ветра. Стратиграфические особенности большинства стоянок не позволяют четко разделить археологический материал на хронологические группы – стерильных прослоек грунта, обособляющих культурно-хронологический комплекс только позднего бронзового или только раннего железного веков, на стоянках не отмечено. Наиболее оптимальной стратиграфической ситуацией, позволяющей вычленить материалы по уровням залегания внутри геологической страты, обладают стоянки Красный Яр II, Большое Слюдянское озеро I и Курла VIII.
2.2. Характеристика материалов. На стоянках северо-западного побережья Байкала, содержащих культурные остатки позднего бронзового – раннего железного веков, обнаружен многочисленный археологический материал, представленный изделиями из керамики, камня, кости и металла, фаунистическими остатками и продуктами металлургического производства. Материал, из которого изготовлялись изделия, лег в основу разделения вещественного комплекса на отдельные группы инвентаря. Исходя из функционального назначения предмета, внутри каждой из групп определялись виды изделий. Морфологические особенности артефактов позволили выделить отдельные типы изделий.
Керамическая посуда составляет самую многочисленную категорию находок (51,92%) на стоянках северо-западного побережья Байкала, содержащих культурные остатки позднего бронзового – раннего железного веков. Технический декор, «читаемый» по внешним стенкам сосудов, лег в основу разделения всего керамического материала на пять основных групп: керамика с гладкой, шнуровой, вафельной, рубчатой и сетчатой поверхностью. Внутри каждой из групп рассматривались такие визуальные показатели как формовка емкости, профиль и конструкция сосуда, форма венчика и орнаментация керамического изделия, на основе которых впоследствии выделены устойчивые керамические типы.
Каменные изделия, их обломки и отходы производства составляют третью по численности категорию находок (21,86%), обнаруженных на стоянках северо-западного побережья Байкала. Из 2561 предмета каменной индустрии собственно изделий и их фрагментов найдено 600 экземпляров, что составляет 23,43%. Абсолютное большинство в коллекции камня занимают отходы производства (76,57%) – сколы, осколки, отщепы и чешуйки. Видовой состав изделий из камня представлен нуклеусами и микропластинками, бытовыми (ножи, резчики, проколки и скребки) и производственными (отбойники, песты, рубящие и долотовидные изделия) орудиями, предметами вооружения (наконечники стрел и дротиков) и украшениями (сланцевые подвески).
Металлические изделия составляют одну из самых малочисленных категорий находок (0,08%), обнаруженных на стоянках северо-западного побережья Байкала. Бронзовые и железные предметы, их обломки и небольшие фрагменты изделий неизвестного назначения обнаружены на стоянках Красный Яр II, Балтаханова III, Курла VII и Курла VIII. Видовой состав изделий из металла представлен орудиями труда (железный нож), посудой (фрагмент бронзового сосуда), предметом вооружения (железный наконечник стрелы) и украшениями (подвески подтреугольной формы).
Костяные изделия, их обломки и фрагменты обработанной кости являются самой малочисленной категорией находок (0,06%) и встречены в материалах стоянок Красный Яр II и Курла VII. Видовой состав изделий из кости представлен орудиями труда (проколка на грифельной кости лошади и однопазовое вкладышевое орудие), предметом вооружения (черешковый наконечник стрелы с ромбовидным сечением пера) и украшениями (дисковидная и бочонковидные бусины).
Фаунистические остатки составляют вторую по численности категорию находок (26,04%) на стоянках северо-западного побережья Байкала. Из 3057 фрагментов битой кости только 170 экземпляров (5,56%) со стоянок Талая I, Красный Яр II и Балтаханова III поддаются классовому и видовому определению (диагностика костных остатков произведена А.М. Клементьевым). Остеологические материалы представлены классами млекопитающих, птиц и рыб. Видовому определению подлежат лишь кости млекопитающих, разделенных нами на промысловых (92,35%) – байкальский тюлень (нерпа), лось, благородный олень, северный олень, сибирская косуля, кабарга, волк и заяц, и домашних (7,65%) – лошадь, МРС и собака. Количественное преобладание промысловых видов млекопитающих, особенно нерпы и крупных копытных, во всех слоях стоянок свидетельствует о превалирующей роли присваивающей экономики на различных культурно-исторических этапах района. На наш взгляд, данная статистика обусловлена ландшафтно-климатическими характеристиками северо-западного побережья Байкала с присущими ему неблагоприятными для ведения производящих форм хозяйства условиями. Незначительное количество костных остатков домашних видов млекопитающих, особенно лошади и МРС, в верхних слоях стоянок Талая I и Красный Яр II возможно увязать с эпизодическим проникновением на северо-западное побережье Байкала некой культурной общности, основой хозяйства которой являлось скотоводство.
2.3. Типологическая классификация керамики. Морфо-типологический анализ керамической посуды, предпринятый в предыдущем параграфе, позволил выделить устойчивые серии сосудов с характерными показателями в конструкции и форме емкостей, техническом декоре и орнаментации – керамические типы. Часть из них уже введена в научный оборот и широко известна в литературе, другая же часть выделена автором впервые.
В комплексе гладкостенной керамики выделено шесть керамических типов. Для гладкостенных сосудов, орнаментированных горизонтальными рядами оттисков в отступающе-накольчатой технике и в редких случаях тиснеными валиками, рассеченными вильчатым орнаментиром, было предложено рабочее название – керамика балтахановского типа, по названию стоянки Балтаханова III, содержащей наибольшее количество включенных в группу сосудов. Керамика, украшенная оттисками во вдавленной или отступающе-накольчатой технике и «жемчужинами», хорошо представленная в материалах стоянок всего байкальского побережья, известна как керамика глазковского типа (Харинский, Емельянова, Рыков, 2009), по названию группы раннебронзовых погребений Прибайкалья, в которых подобные сосуды составляют одну из категорий сопроводительного инвентаря. Для сосудов с устьем и без него, орнаментированных множеством налепных валиков, как рассеченных, так и гладких, предложено рабочее название – многоваликовая керамика. Подобные сосуды имеют широкие аналогии на всей территории Прибайкалья. Остальные типы гладкостенной керамики, встреченные в верхних слоях стоянок, относятся к более позднему периоду. Это плоскодонные сосуды, различающиеся лишь по орнаментации или ее отсутствию. Поэтому в рамках настоящего исследования в качестве рабочих названий были предложены их порядковые номера: четвертый тип (сосуды, орнаментированные круглыми вдавлениями или отверстиями), пятый тип (толстостенные сосуды без орнаментации) и шестой тип (сосуды с устьем, украшенные прочерченными линиями и сопутствующими им круглыми вдавлениями).
Керамика с вафельными оттисками представлена двумя типами. Первый из них – плоскодонные сосуды с устьем, орнаментированные горизонтальными и вертикальными налепными валиками – керамика борисовского типа (Харинский, 2005), по местонахождению Борисовская падь (Южный Байкал), где подобная керамика впервые была обнаружена (Свинин, 1976). Второй тип выделен автором впервые и представлен круглодонными сосудами преимущественно с устьем, украшенными горизонтальными рядами оттисков гребенчатого или гладкого орнаментира – керамика курлинского типа, по названию объекта Курла IV, где такая керамика впервые была встречена и описана (Абдулов, Тужик, 1995). Подобная керамическая посуда сегодня отмечена лишь на северо-западном побережье Байкала.
Керамика с оттисками шнура, орнаментированная налепными валиками, рассеченными всевозможными вдавлениями, и сопровождающими их круглыми вдавлениями-отверстиями, на поддонах известна как керамика сеногдинского типа (Харинский, Карнышев, 2003), по названию бухты Сеногда (Котики), с берегов которой эта керамика впервые получила детальное описание (Свинин, 1966).
Для круглодонных сосудов с рубчатыми оттисками без устья, украшенных сквозными отверстиями, было предложено рабочее название рубчатая керамика.
Керамика с оттисками сетки-плетенки, представленная на стоянках немногочисленными фрагментами устья и тулова, широко распространена по всему побережью Байкала и известна в Прибайкалье как керамика исаково-серовского типа, по названию ангарских групп неолитических погребений, в которых представлена одной их характерных категорий сопроводительного инвентаря.
2.4. Культурно-хронологический анализ материалов стоянок. Выявленные нами керамические типы на большинстве стоянок северо-западного побережья Байкала встречены в смешанных культурных слоях, что весьма осложняет их культурно-хронологическую дифференциацию. Одним из немногих памятников, обладающим наилучшей стратиграфической картиной, позволяющей расчленить керамические типы по уровням залегания в земельной толще, является стоянка Красный Яр II. Кроме того, некоторые керамические типы в результате последних исследований на северо-западном побережье Байкала уже имеют свою временную привязку. К ним относятся керамика исаково-серовского типа (V – IV тыс. до н.э.), керамика глазковского типа (кон. II – сер. I тыс. до н.э.), керамика сеногдинского типа (X – III вв. до н.э.) и керамика борисовского типа (кон. I тыс. до н.э. – нач. I тыс. н.э.). Таким образом, учитывая хронологические параметры вышеобозначенных типов керамической посуды и их уровни залегания в культурных слоях стоянки Красный Яр II, стало возможным с некоторой долей условности обозначить временные рамки выделенных нами керамических типов: керамика балтахановского типа (втор. пол. III тыс. до н.э.), керамика курлинского типа (посл. треть II – перв. пол. I тыс. до н.э.) и многоваликовая керамика (V – III вв. до н.э.). Немаловажными здесь явились сравнительно-типологический и радиоуглеродный методы датирования.
Основное внимание в этом параграфе уделено керамике сеногдинского типа и керамике курлинского типа. На основании ранее проведенных исследований и серии радиоуглеродных дат следует, что первая из них бытовала на побережье Байкала с XIII по III вв. до н.э. За этот продолжительный промежуток времени керамика с оттисками шнура, украшенная налепными валиками, претерпела ряд изменений, выраженных в профилировке сосудов и орнаментации. Таким образом, весь комплекс керамики сеногдинского типа предлагается разбить на два временных варианта. К раннему варианту керамики сеногдинского типа (XIII – VI вв. до н.э.) следует отнести сосуды простой закрытой формы без устья со стандартной композицией орнамента, состоящей преимущественно из 1-4 горизонтальных налепных валиков, прочерченных линий и преобладающих среди вдавлений «личинок». Поздний вариант ((VI) V – III вв. до н.э.) представлен сосудами с выраженными устьями, на которых помимо стандартной отмечается еще и вспомогательная композиция орнамента, выраженная в добавлении к широким горизонтальным налепным валикам множества нитевидных, треугольных в сечении, налепных валиков.
Отсутствие «вафельной» керамики курлинского типа в неолитических и раннебронзовых комплексах Прибайкалья дает основание предположить об импортном происхождении этой традиции на берегах Байкала. И поскольку наибольшая концентрация памятников с «вафельной» керамикой отмечена на северо-западном побережье Байкала, наиболее возможным районом экспорта новых традиций следует считать Средний Витим, где подобная керамическая посуда существовала на протяжении всего II тыс. до н.э. (Ветров, Самуилова, 1990; Харинский, 2005). Принимая во внимание стратиграфическое положение этого комплекса на стоянке Красный Яр II, где «курлинские» сосуды во фрагментарном состоянии залегают ниже «сеногдинских» (поздний вариант) и лишь незначительная часть фрагментов обоих керамических типов фиксируется в равных стратиграфических условиях, керамику курлинского типа на данный момент исследования предварительно можно отнести к последней трети II – первой половине I тыс. до н.э. К этому же времени следует отнести и рубчатую керамику.
Каменные, костяные и металлические изделия увязать с конкретным типом керамики достаточно сложно: в смешанных культурных слоях подавляющего большинства стоянок исследуемого района эти артефакты встречены вместе с разными типами керамической посуды. Кроме того, они имеют широкие территориальные и хронологические аналогии, что не позволяет датировать какой-либо предмет узким временным отрезком. С некоторой долей условности, опираясь на материалы стоянки Красный Яр II, можно лишь выделить орудийные наборы, характерные для того или иного хронологического этапа.
Глава 3. Стоянки северо-западного побережья Байкала в контексте культурно-исторических процессов, протекавших в период позднего бронзового – раннего железного веков. В этой главе определяются хронологические рамки позднего бронзового и раннего железного веков на северо-западном побережье Байкала, приводится сравнительная характеристика материалов стоянок исследуемого района и других разнотипных археологических объектов Прибайкалья.
3.1. Проблемы хронологии и периодизации позднего бронзового и раннего железного веков на побережье Байкала. В этом параграфе рассматривается ряд вопросов, связанных с пониманием позднего бронзового и раннего железного веков на байкальском побережье, раскрываются технологические и культурные аспекты обоих этапов.
Выделение позднего бронзового века на байкальском побережье возможно лишь на уровне изменений в культурной сфере – ее духовной, экономической и материальной составляющих. В Приольхонье начиная с XIV-XIII вв. до н.э. устанавливаются два погребальных обряда (бутухейские захоронения и плиточные могилы), не похожие на предшествующие погребальные практики. На северо-западном побережье Байкала в посл. трети II тыс. до н.э. заканчивается эпоха раннего бронзового века (Емельянова, 2010). С этого же времени происходят изменения в хозяйственном укладе приольхонского населения, появляется производящая форма экономики – скотоводство. В инвентарном наборе ярким событием для всего байкальского побережья становится появление и последующее распространение техники обработки сосудов при помощи ударно-прессующих орудий с рифлеными рабочими поверхностями, оставляющими на внешних стенках емкостей шнуровые, вафельные и рубчатые оттиски. Наибольшее распространение на этом этапе получает керамика с оттисками шнура, украшенная налепными валиками. Поздний бронзовый век на всем побережье Байкала протекает с XIII по VII вв. до н.э., до появления первых изделий из железа (Харинский, Зайцев, Свинин, 1995). И поскольку одной из характерных, уникальных черт позднего бронзового века северо-западного побережья Байкала является керамика курлинского типа, знаменующая появление на байкальском побережье «вафельной» керамики, было предложено назвать этот этап курлинским (XIII – VII вв. до н.э.).
Ранний железный век на байкальском побережье возможно выделить как на технологическом, так и на культурном уровнях. В Приольхонье начиная с VII в. до н.э. в плиточных могилах фиксируются первые изделия из железа, которые в количественном отношении значительно уступает бронзовым. На северо-западное побережье Байкала в это время проникают носители бутухейских погребальных традиций. И только в III в. до н.э. с распространением елгинской культурной общности заканчивается эпоха плиточных могил. На всем байкальском побережье фиксируется иной погребальный обряд. С этого момента в инвентарных комплексах превалируют железные изделия, представленные большим разнообразием, что позволяет говорить о наступлении собственно железного века. Ранний железный век на всем побережье Байкала протекает с VII по III вв. до н.э., до прихода на берега Байкала елгинской культурной общности (Харинский, 2001, 2005). И поскольку ранее для обозначения этого этапа северо-западного побережья Байкала было предложено название бутухейский этап (Харинский, Емельянова, Рыков, 2009), автор посчитал логичным не вводить другое наименование.
3.2. Культурно-исторические процессы на северо-западном побережье Байкала во второй половине II – I тыс. до н.э. В этом параграфе приводится сравнительно-типологический анализ керамических комплексов позднего бронзового и раннего железного веков северо-западного побережья Байкала с материалами других районов Прибайкалья, дается характеристика некерамическим категориям инвентаря и погребальной обрядности обоих культурно-исторических этапов.
В позднем бронзовом веке (курлинский этап, XIII – VII вв. до н.э.) северо-западное побережье Байкала входило в состав сначала обширной глазковской общности Прибайкалья (керамика глазковского типа), затем более обширной культуры плиточных могил (ранний вариант керамики сеногдинского типа), являясь их северными перифериями. Кроме того, на этом этапе фиксируются культурные контакты и с северо-восточными регионами (керамика курлинского типа), такими как Средний Витим. Среди каменных изделий к этому этапу отнесены ножевидные изделия и пластины с ретушью, концевые скребки на отщепах с прямым и выпуклым рабочими краями, наконечники дротиков и наконечники стрел подтреугольной формы с прямой и слегка вогнутой базами и прямыми краями пера, долотовидные изделия, отбойники и трущие орудия, а также сланцевые подвески. Из числа костяных изделий – дисковидная бусина, по своим форме и размерам напоминающая глазковские перламутровые диски-кружочки.
Экономическую сторону жизни древнего населения в этой части побережья Байкала в позднем бронзовом веке составляли присваивающие формы хозяйства с преобладающей ролью охоты, что подтверждается охотничьим орудийным набором из камня, отсутствием рыболовных орудий и остеологическими материалами стоянок.
Погребальный обряд позднего бронзового века на северо-западном побережье Байкала сегодня засвидетельствован по одному погребению – комплекс № 3 могильника Красный Яр I. Погребенный расположен в могильной яме вытянуто на спине, головой на СВ.
В раннем железном веке (бутухейский этап, VII – III вв. до н.э.) северо-западное побережье Байкала входило в состав монокультурной общности охотников-скотоводов Прибайкалья (поздний вариант керамики сеногдинского типа), образованной в предыдущий этап носителями культуры плиточных могил и бутухейских погребальных традиций. Кроме того, эта общность испытывала новые культурные веяния, происходившие из Забайкалья (многоваликовая керамика). Каменные изделия, обнаруженные в культурных слоях вместе с двумя типами керамики, не представлены характерными формами. Более того, в большинстве случаев отмечается примитивность их изготовления: полностью ретушированные изделия являются редкостью, среди наконечников стрел и скребков встречены аморфные формы. Все это, на наш взгляд, свидетельствует об упадке технологий каменного производства, возможно, обусловленного внедрением в жизнь изделий из металла. Среди костяных изделий к этому периоду отнесены черешковый наконечник стрелы и проколка на грифельной кости лошади. Последняя имеет прямые аналогии в материалах плиточных могил Забайкалья.
В хозяйстве древних сообществ в раннем железном веке северо-западного побережья Байкала серьезных изменений не произошло: ведущие положения в экономике продолжают занимать присваивающие формы хозяйства. Незначительное количество костных остатков домашних видов животных, возможно, связано с эпизодическим проникновением на северо-западное побережье Байкала первых скотоводов.
Погребальный обряд раннего железного века на северо-западном побережье Байкала характеризуется материалами бутухейских погребений. Умерших укладывали в могильную яму вытянуто на спине, головой на ЮВ (В). Над могильной ямой сооружали каменную кладку овальной формы. Сопроводительный инвентарь преимущественно состоит из металлических предметов – изделий из бронзы и железа.
В Заключении подведены основные итоги исследования, отражающие степень достижения поставленной цели и сформулированных задач.
Материалы стоянок северо-западного побережья Байкала позволили по-новому взглянуть на различные стороны жизни древнего населения в этой части байкальского побережья. Самой диагностирующей категорией инвентаря в настоящем исследовании явилась керамика, в массе которой выявлено несколько устойчивых типов посуды. Некоторые из них выделены автором впервые (керамика курлинского типа, многоваликовая керамика и т.д.).
На основе материалов стоянок и других разнотипных археологических объектов северо-западного побережья Байкала предложена градация исследуемой эпохи на два культурно-хронологических этапа: курлинский этап позднего бронзового века (XIII – VII вв. до н.э.) и бутухейский этап раннего железного века (VII – III вв. до н.э.).
Сходство артефактов северо-западного побережья Байкала с материалами других районов Прибайкалья позволило говорить о вхождении исследуемой территории в позднем бронзовом веке в состав обширной глазковской общности Прибайкалья, а в раннем железном веке – в состав скотоводческой общности носителей культуры плиточных могил, являясь ее северной периферией.
ОСНОВНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ
Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК РФ
- Кичигин Д.Е. Орнаментация шнуровых сосудов периода позднего бронзового – раннего железного веков побережья озера Байкал / Д.Е. Кичигин // Известия Алтайского государственного университета. – Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2010. – Вып. 4/1 (68/1). – С. 134-138 (0,5 п.л.).
- Кичигин Д.Е. «Вафельная» керамика позднего бронзового века северо-западного побережья озера Байкал / Д.Е. Кичигин // Вестник Иркутского государственного технического университета. – Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2010. – № 4 (44). – С. 263-267 (0,6 п.л.).
- Kichigin D.E. The Pottery of the Late Bronze – Early Iron Epoch of the Site Red Jar II (Northwestern Coast of Lake Baikal) / Dmitry E. Kichigin // Journal of Siberian Federal University. Humanities & Social Sciences 1 (2011 4) p 78-89 (1,0 п.л.).
Публикации в других изданиях
- Кичигин Д.Е. История исследования переходного периода к железному веку в Приольхонье / Д.Е. Кичигин // Истоки, формирование и развитие евразийской поликультурности. Культуры и общества северной Азии в историческом прошлом и современности: сб. тез. / Иркутский гос. ун-т. – Иркутск, 2005. – С. 200-203 (0,3 п.л.).
- Кичигин Д.Е. К вопросу о хронологической принадлежности шнуровых сосудов на поддонах западного побережья оз. Байкал / Д.Е. Кичигин // Археология, этнология, палеоэкология северной Евразии и сопредельных территорий: сб. тез. / Новосибирский гос. пед. ун-т. – Новосибирск, 2007. – С. 111-112 (0,2 п.л.).
- Карнышев И.С., Кичигин Д.Е. Керамика сеногдинского типа стоянки Красный Яр II (Северобайкальский район, Республика Бурятия) / Д.Е. Кичигин // Этнокультурная история Евразии: современные исследования и опыт реконструкций: сб. тез. / Алтайский гос. ун-т. – Барнаул, 2008. – С. 157-158 (0,1 п.л. / 0,1 п.л.).
- Кичигин Д.Е. Шнуровая керамика периода позднего бронзового – раннего железного веков западного побережья озера Байкал / Д.Е. Кичигин // Социогенез в Северной Азии: мат-лы 3-й всеросс. науч. конф. / Иркутский гос. тех. ун-т. – Иркутск, 2009. – С. 158-165 (0,4 п.л.).
- Кичигин Д.Е., Коростелев А.М. Археологические исследования в северо-восточной части Приольхонья / Д.Е. Кичигин // Известия Лаборатории древних технологий: сб. науч. трудов / Иркутский гос. тех. ун-т. – Иркутск, 2009. – Вып. 7. – С. 211-223 (0,8 п.л. / 0,5 п.л.).
- Кичигин Д.Е. Кольцевой поддон как конструктивный элемент сеногдинской керамики / Д.Е. Кичигин // Древние культуры Монголии и Байкальской Сибири: мат-лы междунар. науч. конф. / Бурятский гос. ун-т. – Улан-Удэ, 2010. – С. 69-72 (0,5 п.л.).
- Кичигин Д.Е. Стоянка Красный Яр II северо-западного побережья озера Байкал: итоги и перспективы / Д.Е. Кичигин // Известия Лаборатории древних технологий: сб. науч. трудов / Иркутский гос. тех. ун-т. – Иркутск, 2010. – Вып. 8. – С. 154-192 (2,4 п.л.).
- Кичигин Д.Е. Археологические исследования на территории Байкало-Ленского заповедника / Д.Е. Кичигин // Известия Лаборатории древних технологий: сб. науч. трудов / Иркутский гос. тех. ун-т. – Иркутск, 2010. – Вып. 8. – С. 259-268 (0,6 п.л.).
- Кичигин Д.Е. «Вафельная» керамика побережья озера Байкал / Д.Е. Кичигин // Древние культуры Монголии и Байкальской Сибири: мат-лы междунар. науч. конф. / Иркутский гос. тех. ун-т. – Иркутск, 2011. – Вып. 2. – С. 183-193 (1,3 п.л.).
