СВЕРДЛОВСКАЯ ОБЛАСТНАЯ УНИВЕРСАЛЬНАЯ
НАУЧНАЯ БИБЛИОТЕКА ИМ. В. Г. БЕЛИНСКОГО
ИНСТИТУТ ИСТОРИИ И АРХЕОЛОГИИ
УРАЛЬСКОГО ОТДЕЛЕНИЯ АКАДЕМИИ НАУК
Пятые Чупинские
краеведческие чтения
Материалы конференции
Екатеринбург, 16–17 февраля 2010 г.
Екатеринбург
2010
Слово о Чупине
Дорога к истине вымощена парадоксами. О. Уайльд.
Парадокс Пятых, юбилейных, Чупинских чтений, обозначенных как «Имена уральского краеведения», состоит в том, что ни одной заявки по «чисто чупинской» теме в оргкомитет не поступило. То есть наше главное краеведческое имя — Наркиз Константинович Чупин — осталось как бы за рамками конференции. Но это, конечно же, не так.
Сам факт проведения уже Пятых чтений, безусловно, выво-дит имя Чупина на одно из самых значимых мест в уральс-ком краеведении. Когда в феврале 2001 года в библиотеке им. В. Г. Белинского состоялись первые Чупинские чтения, Сергей Павлович Постников оценил им присвоение имени Н. К. Чупина как акт «исторической справедливости».
Справедливо будет и сегодня, в день рождения Наркиза Константиновича (родился в Екатеринбурге 4(16) февраля 1824 года), вспомнить выдающегося ученого, краеведа-энциклопедиста, историка, географа, этнографа, педагога и библиографа, автора уникального «Географического и статистического словаря Пермской губернии».
Российская провинция явила немало оригинальных, может быть, даже чудаковатых, самоотверженных ученых-аскетов, для которых ничего, кроме науки, не существовало. «…в провинциях-то и живут люди рассуждающие, серьезно интересующиеся наукой и литературой, с любовью следящие за современным направлением мысли…», — писал Н. А. Добролюбов.
Одним из таких людей был Наркиз Константинович Чупин, основоположник уральского краеведения, один из основателей Уральского Общества Любителей Естествознания, первый иссле-дователь истории уральского горнозаводского хозяйства.
Н. К. Чупин являлся видным представителем уральской интел-лигенции 50–70-х годов XIX столетия. Ученый чудак, «ходячий архив» — так часто называли этого человека, неординарного, многогранного, безусловно, достойного того, чтобы остаться, если и не в мировых, то в российских анналах истории.
Для Урала же, особенно, для краеведов — как профессионалов, так и любителей — имя Чупина особенно значимо, его труды до сих пор составляют одну из лучших страниц уральского краеведения.
Специалистов поражает библиографическая эрудиция Н. К. Чупина. Трудно даже представить, как, работая безвыездно в провинциальном городе, не имеющем к 60-м годам XIX века достаточно серьезных библиотек, можно накопить столько информации о книгах, рукописях и других материалах по истории, этнографии, экономике, географии Урала.
На протяжении нескольких десятилетий Н. К. Чупин выполнял важную миссию, которую сегодня мы бы назвали «созданием единого краеведческого информационного ресурса». Огромная часть информации об Урале, появлявшаяся в работах столичных исследователей, была сообщена именно Чупиным.
В письме к С. В. Максимову он писал: «…посетителей у меня бывает много и местных и приезжих… археологи, геогносты, офицеры Генерального штаба, моряки… заглядывают ко мне; я стал как бы справочной книгой для приезжающих на Урал…».
Орест Чупин, племянник Наркиза Константиновича, писал в своих воспоминаниях: «…заслуги его, как человека, прорубившего своего рода окно в ту непроглядную глушь Урала, которая зовется историей последнего, не могут не быть признаны. Провинция не часто продвигает знатоков своего отечества и потому Екатеринбург вправе гордиться им и вспоминать его».
Скажем без ложной скромности, что и библиотека им. В. Г. Белинского, как инициатор и организатор библиотечных краеведческих Чтений, может гордиться заслугой возвращения имени Н. К. Чупина, незаслуженно забытого к концу XX столетия. (Сотрудники Отдела краеведческой литературы Белинки придумали лозунг: «Мы говорим Чупин — подразумеваем Краеведение, мы говорим Краеведение — подразумеваем Чупин»).
В самом деле, знаковые и значимые имена в истории края — это мощный социокультурный и профессиональный ресурс, отражающий ведущие идеи развития регионального краеведческого движения в целом.
Вот почему Чупинские краеведческие чтения объединяют и собирают профессионалов и любителей — представителей самых разных профессий и видов деятельности — историков, архивистов, искусствоведов, библиотечных специалистов, литературоведов, музыковедов…
Четыре сборника материалов Чтений, которые вышли в свет, содержат 120 публикаций, причем, многие факты и документы введены авторами в научный оборот впервые.
Материалы, касающиеся биографии и творчества Н. К. Чупина, собранные к тому времени, в основном, лишь в монографии С. З. Гомельской, 1982 года, заметно пополнились новыми исследованиями его деятельности, личности, родословия.
Уже на Первых Чтениях сложилось замечательное «ядро чупинистов» — впоследствии постоянных участников Чупинских чтений — Сергей Павлович Постников, Анета Ивановна Баканова, Владислав Георгиевич Карелин, Ольга Алексеевна Бухаркина, Людмила Федоровна Муртазалиева, Валентина Ильинична Рябухина, Людмила Константиновна Шабалина и другие (невозможно, к сожалению, назвать всех). Постоянно расширяются рамки краеведческих исследований, результаты которых представлены в докладах чтений: история музыки, театра, религии, музейного дела, транспорта, печати — практически вся история Урала.
Для нас, библиотечных специалистов, особенно важно, что все более актуальными темами становятся библиотечное и литературное краеведение; поднимаются серьезные проблемы краеведческих информационных ресурсов: их создания, сохранения, достоверности. Расширяемся мы и географически: если в первых Чтениях был представлен, в основном, Екатеринбург, то впоследствии присоединяются Свердловская область, Челябинск, Пермский край, Москва, Якутия, Новосибирск, Тюмень, Ханты-Мансийск.
Все вышесказанное позволяет надеяться, что Чупинские краеведческие чтения — достаточно серьезная научно-практическая конференция, которая занимает свою собственную нишу в развитии Уральского краеведения.
Мы также надеемся, что, благодаря нашим общим усилиям, имя Наркиза Константиновича Чупина не будет забыто и далее...
Сборник докладов и сообщений Пятых Чупинских краеведческих чтений впервые объединяет конкретная тема — «Уральское краеведение в лицах…».
Это первая попытка (начало) профессионального разговора о роли личности в краеведческом просвещении, популяризации и продвижении краеведческих знаний.
Персоны уральского краеведения — это имена, как очень известные — Чупин, Татищев, Гумбольдт, так и малоизвестные или вообще забытые. Это личности, которые внесли заметный вклад в освоение и развитие Урала, чья жизнь и деятельность стала предметом исследования для сегодняшних краеведов. Это и сами краеведы, благодаря которым мы и узнаем об этих личностях.
Обилие имен в текстах сообщений «заставило» нас создать «Указатель персон». Он включает практически все упоминаемые авторами фамилии, так или иначе связанные с Уралом. Цифры в указателе отсылают к номеру доклада (не страницы!), приведенному в Содержании.
Т. А. Колосова.
РАЗДЕЛ 1.
ПЕРСОНЫ
УРАЛЬСКОГО
КРАЕВЕДЕНИЯ
в. г. карелин
Уральские рисунки в дневнике А. фон Гумбольдта
Александр Гумбольдт много лет мечтал о поездке в Восточную Россию. И в 1829 году, получив приглашение русского царя, он со-вершил путешествие от Петербурга до Алтая. Значительная часть его пути пролегла по Уралу.
Основную часть своих наблюдений и исследований, а также впечатлений от встречи с разными людьми, он фиксировал в своем «Дневнике», который ныне хранится в немецкой государственной библиотеке.
Принимая некоторое участие в многолетней германо-российской экспедиции «По следам А. Гумбольдта в России» нами предпринимались неоднократные попытки получить возможность ознакомиться с «Дневником» Гумбольдта. Наконец, благодаря содействию института Гете, удалось получить фотопленку с этим «Дневником». Дневник Уральского путешествия Гумбольдта по информации, имеющейся в нашем распоряжении, до сих пор не опубликован. Поэтому с получением копии этого «Дневника» для нас открылись новые возможности в освоении дополнительной информации и новых фактов и сведений о поездке Гумбольдта по Уралу.
Следует отметить, что работа с «Дневником» Гумбольдта представляет определенные трудности. Он свои записи делал на двух языках — немецком и французском. Почерк записей Гумбольдта исключительно труден для прочтения. Путевые записи он делал в двух тетрадях, которые позднее были сплетены в один том. При этом каждая тетрадь имела свою нумерацию, а после объединения была сделана общая нумерация страниц, которая осложнилась нарушением последовательности листов по датам. При всем этом «Дневник» несет богатую информацию, отсутствующую в опубликованных изданиях.
Записи в «Дневнике» разные:
— пометки о встречах с различными людьми,
— результаты исследований (определение температуры воздуха и воды в реках и водоемах, давление воздуха, фиксация азимутальных направлений, определение вертикальных углов превышения вершин, географические определения долготы и широты различных пунктов и др.),
— записи с характеристиками народов, рек, гор и т. п.,
— различные рисунки, которым и посвящено настоящее сообщение.
В «Дневнике» нами зафиксировано всего 15 рисунков. Из них десять рисунков относятся к Уралу. Еще два рисунка передают ситуацию в районе озера Эльтон. Один рисунок отражает реку Урал от г. Оренбурга до впадения в Каспийское море. А два рисунка со схемами залегания горных пластов нам пока не удается привязать к конкретной географической местности. Вызывает некоторое удивление отсутствие каких-либо рисунков по Алтаю.
Среди десятка Уральских рисунков половина представляют абрисы наблюдаемых гор. Три из них сделаны в г. Богословске (современ. г. Карпинск) с нескольких точек: с городского холма, с церковной колокольни и с балкона дома, в котором жил Гумбольдт. На с. 43/23 перечисляются вершины, расположенные в районе г. Богословска (с указанием расстояний до них от этого города и азимутов направлений на них):
— Лялинской Камень, 25 верст;
— Павдинской Камень, 17 верст, 213о;
— Семичеловечий, 222о;
— Сухой, 235о;
— Конжаковский Камень, 248о;
— Киртым (пик Вострая сопка), 257о;
— Каквинской;
— пик Кумба, 40 верст, 324о.
В этом же ряду записан Денежкин Камень, расстояние до которого 75 верст, а азимуты равны 326о на южное начало и 331о на северный конец. А рядом с этими записями нарисован абрис Денежкина Камня, который Гумбольдт мог зарисовать с вершины церковной колокольни. Гумбольдт измерил и вертикальный угол Денежкина Камня — 0о31’40”.
На с. 26/49 приведен абрис трех гор, примыкающих друг к другу. Крайняя правая из них помечена как Павдинский Камень, для которого вертикальный угол 0о17’10”.
На с. 55/106 представлен абрис гор, видимых из Богословска по азимуту 248о, в правой части которых возвышается Конжаковский Камень, расстояние 48 верст, вертикальный угол 1о14’5”. Последний Гумбольдт определял с трех разных точек, указанных выше, и получал величины, несколько отличающихся друг от друга. Укажем, что все вышеприведенные расстояния он определял по Карте Бергхауса1. На основании этих замеров по расчетам Гум-больдта высота Конжаковского Камня составила 1 388 м (с учетом высотной отметки Богословска над уровнем Мирового океана в 156 м). В дальнейшем Гумбольдту пришлось приложить немало усилий для уточнения отметки Конжаковского Камня. Дело в том, что через несколько лет Гофман2 и Гельмерсен3, спутники Гумбольдта во время поездки по Южному Уралу, в своих работах опубликовали сообщение о том, что русский астроном Василий Федоров тригонометрическим методом определил высоту Конжаковского Камня равной 2 600–2 925 м. Об этом же Гельмерсен написал в своем письме к Гумбольдту от 28 марта 1835 года4. Гумбольдт «был очень удивлен» такими сообщениями. И только в конце 1839 года или в начале 1840 года Гумбольдт получил письмо от Федорова5, в котором последний сообщает, что абсолютная высота Конжаковского Камня, определенная им, составляет 1 646 м. Именно такую высоту Конжаковского Камня указал Гумбольдт на своей карте, приложенной к книге, и в тексте своего фундаментального труда «Центральная Азия»5. Таким образом, в 30–40-х гг. XIX века Гумбольдт считал Конжаковский Камень наивысшей вершиной Урала на территории, обследованной к тому времени. Более подробно эти детективные события в исторической географии Урала изложены в наших работах6.
Вскоре после выхода в свет книги Гумбольдта «Центральная Азия», в 1847–1850 гг. была проведена североуральская экспе-диция императорского русского географического общества, которая обнаружила, что наивысшей вершиной Урала якобы является гора Тельпосиз7. Однако еще в 1844 году венгр Антал Регули, совершив длительное путешествие по Уралу от широты г. Екатеринбурга до побережья Ледовитого океана в поисках венгерской Прародины, сделал географическое открытие, определив со слов манси, что высшей вершиной Урала является гора Поэнг-урр, нанеся эту вершину на географическую карту района современного Приполяр-ного Урала, что показано в нашей работе8. Однако информация Регули оставалась не воспринятой еще более 80 лет. И только в 1927 г. Североуральская экспедиция Уралплана и Академии наук под-твердила справедливость открытия Регули. Гора Поэнг-урр получила в XX веке новое название — гора Народная, которая по праву считается высшей точкой Урала.
Еще зарисовки абрисов двух гор Гумбольдт сделал в окрестностях г. Екатеринбурга. На с. 118 сделан рисунок горы Кленовой (в виде двух куполообразных вершин, разделенных перевалом), а на с. 108 — абрис горы Магнитной. Оба рисунка выполнены 3 июня 1829 года.
Еще пять зарисовок в «Дневнике» Гумбольдта по сути являются схематическими картами различных районов Урала.
На с. 73/123 представлен район г. Нижнего Тагила. На схеме нанесены две реки — Тагил и Вилюй, текущие в прямо противоположном направлении, что близко к реальности. На схеме нанесены также Белая гора и населенные пункты Нижний Тагил, Невьянск и Черноисточинск.
Две схемы представляют район Миасс — Златоуст. На с. 106 показаны горы: Юрма, Таганай (на южный отрог которого Гумбольдт поднимался), Малый Тагил. А также горные хребты — Ильменский, Уральский и Уреньга, около которого имеется две записи: гора «Юруктау» и гора «Иремель 706 t». На схеме показаны населенные пункты Миасс и Златоуст, между которыми нанесена дорога. Нарисованы также реки Миасс и Киалим. На с. 71–72 изображены этот же район. Но четко показана северная часть «Трифукации Уральского Хребта» (по выражению самого Гумбольдта, в его труде «Центральная Азия»). Восточная ветвь ее выражена Ильменским хребтом, средняя ветвь — Уральским Хребтом. А западная ветвь — хребтом Уреньга и горами Таганай и Юрма.
На с. 83/105 изображен участок от горы Иремель на севере до широтного участка реки Урал. На последней указаны населенные пункты Магнитная и Кизилская. Изображена на схеме также река Сакмара. Показаны горные хребты Урал и Ирендык. Севернее широтного участка реки Урал стоит надпись — «Плато Губерлинское». Отметим также, что на этой же странице «Дневника» имеется запись: «Урал великий земной пояс» (в записи русское звучание букв отражено графикой немецких букв).
Наконец, две зарисовки отражают район, расположенный южнее широтного участка р. Урал. На с. 95/88 изображена цепь горных хребтов — Мугоджары, Кара-Эдыр и Джамбу-Караган. Гумбольдт на схеме стыки горных хребтов обозначил разделительными лини-ями, перпендикулярными фронту хребтов. Южнее Мугоджарского хребта обозначен Чинк Усть-урт. А восточнее этого же хребта стоит надпись — Арал. На с. 96 показана эта же цепь горных хребтов, но на схеме нанесены географические параллели (48–51о), к которым привязаны указанные горные хребты. На странице с такой схемой имеются записи: Мангышлак 49о45’, Богдо гора и Улу-тау.
На всех схемах Гумбольдт горные хребты изображал в виде полосы параллельных коротких черточек. Судя по всему, все рассмотренные выше схемы Гумбольдт зарисовывал с каких-то картосхем, представленных ему. Представляет интерес разыскать в архиве Гумбольдта карты, с которых он делал зарисовки в своем «Дневнике», а также определить круг лиц, от которых он получал эти географические карты.
1Humboldt A. Reise nach Sibirien (original). Deutsche Staatsbibliotek, № 02769, Berlin. С. 44.
2Hofmann E. Kurze ubersicht der geognostischen Ferhaltnisse des mittlern Uralgebirges. Dorpat, 1835.
3Гельмерсен Г. Об Урале и Алтае // Горный журнал. 1838. Кн. 4. С. 1–23.
4Переписка Александра Гумбольдта с учеными и государственными деятелями России. М., 1962.
5Гумбольдт А. Центральная Азия. М., 1915. С. 215.
6Карелин В. Г. Уральские горные вершины на страницах архивных рукописей А. фон Гумбольдта // Александр Гумбольдт и проблемы устойчивого развития Урало-Сибирского региона. Тюмень, 2004. С. 57–59 ; Он же. А. Гумбольдт и Богословский Урал // Алюминщик (Серебряный меридиан). 2004. 14 нояб.
7Гофман Е. Северный Урал и береговой хребет Пай-Хой. Ч.. СПб., 1856.
8Карелин В. Г. Географические открытия венгра А. Регули на Урале // Известия РАН, Сер. Географ. 1996. № 5. С. 146–151.
в. г. карелин
Древнейшие речные пути с перевалами через горы Среднего Урала
В далеком прошлом, когда человек еще не изобрел колесо и повозку, передвижения в пространстве на большие расстояния предпринимались в основном по рекам на подручных средствах. Добравшись до истоков реки древний человек не останавливался в освоении земной территории. Пешком он преодолевал высотную преграду и на другом ее склоне, отыскав подходящую реку, продолжал осваивать новые пространства, плывя по реке, находящейся на противоположном склоне. Таким образом, триада «исток одной реки — перевал — исток другой реки» имела для древнего человека важное значение. Среди нескольких возможных вариантов построения такой триады необходимо было отыскать наиболее удобный для прохождения путь в нужном направлении. Со временем такие речные пути с перевалами через горные участки надежно осваивались и становились традиционными.
В условиях отсутствия письменности древний человек изобрел систему звуковых маркеров, которыми он выражал характеристику той или иной реки. Позднее эти звуковые маркеры человек научился отображать в объемной фигурной пластике малых форм (изделия из глины), а на следующем этапе — в виде букв, с появлением которых зародилась и письменность. Такая звукобуквенная система позволила человеку давать названия рекам. И названия эти оказались удивительно устойчивыми во времени. Большое число древних потамонимов (название рек) сохранились в течение нескольких тысячелетий, вплоть до нашего времени. Среди этого ряда номинационных звукобукв был выделен особый знак, который характеризовал триаду, обозначенную выше. Таким знаком стала согласная буква М. Подробно этот длительный во времени процесс изложен в нашей работе «Философия букв»1.
Если в древнем названии реки имеется согласная буква М, то такая река является составляющей путеводной триады. По такой реке удобно подняться до истоков. Затем перевалить через возвы-шенный участок. И далее удобно спуститься по реке, расположен-ной на противоположном склоне. А в названии последней реки будет содержаться также согласная буква М.
Тогда в общем виде такую триаду можно изобразить следующим образом
М — П — М,
где М — согласная буква М, имеющаяся в названии двух рек, истоки которых расположены близко относительно друг друга и разделены горой, возвышенностью, холмом и т. п., а П — перевал.
Таким образом, для отыскания древних речных путей с перевалами через горы необходимо на географических картах (желательно крупного масштаба) отыскать две реки с близкорасположенными истоками, находящимися на противоположных склонах возвышенности, разделяющей такие истоки рек, в названии которых содержится буква М.
С рассматриваемой точки зрения Уральский хребет представляет собою особо благодатную почву. По обе стороны водораздельного Уральского гребня расположены многочисленные реки, текущие по обоим склонам гор в прямо-противоположных направлениях. Но только те пары рек можно считать речными путями древнего человека через Уральские горы, которые составляют триаду М — П — М.
Аналогичные поиски древних речных путей в Уральском регионе были проведены нами ранее. Результаты этих работ по районам Северного и Южного Урала приведены в наших работах2.
В настоящей работе мы рассматриваем Средний Урал в следующих рамках:
— северная граница — г. Качканар, р. Ис на восточном склоне хребта,
— южная граница — широтный участок р. Уфы в районе города Нижний Уфалей.
При рассмотрении гидрографии Среднего Урала прежде всего следует отметить тот факт, что подавляющее число рек, стекающих по западному склону Уральского хребта, принадлежат бассейну р. Чюсвы (здесь и далее используется старинное исконное название этой реки). Начиная от р. Койвы на севере и до истоков р. Чюсвы все правые истоки несут свои воды в последнюю. И только в самой южной части Среднего Урала реки, стекающие на запад с Уральского водораздела, впадают в р. Уфу. Реки, берущие начало на восточных склонах Среднего Урала (Салда, Тагил, Ница, Пышма и др.) относятся к бассейну р. Туры. И только в самой южной части Среднего Урала (примерно южнее города Екатеринбурга) реки восточного склона Уральского хребта принадлежат бассейну р. Исеть.
Наше исследование начнем по направлению с севера на юг по Уральскому хребту.
В самой северной части Среднего Урала намечается четыре древних пути между р. Койва (на западном склоне) и р. Тура (на восточном склоне). Здесь и далее используются следующие обозначения: … — неустановленная пока река, в названии которой должна быть согласная буква М; = — перевал через Уральский водораздел:
— р. Койва — р. Тискос — р. Северная (возможно ранее она имела другое название, содержащее согласную букву М) — … = р. Именушка — р. Бол. Именная — р. Тура;
— р. Койва — р. Тискос — … = р. Чекмень — р. Бол. Именная — р. Тура;
— р. Койва — р. Тискос — … = р. Мал. Именная — р. Тура.
Все вышеназванные речные пути с перевалами через Уральс-кий хребет на его западном склоне его проходят по р. Койве, которая впадает р. Чюсву. А на восточном склоне — по р. Именная (Большая и Малая) с выходом по р. Тура.
На базе древнейшей семантики букв1 можно дать следующее толкование основным рекам этих путей.
Река Койва (К — В) — (О — Й — А): река, имеющая большое число изгибов, петель (В) и загиб в верхней части долины (К), текущая сначала на юг (О = ), а затем на запад (Й) и удобная для прохождения (А). Река Именная Имена (М — Н) — (И — Е — А): река, по которой проходит удобный (А) путь (М) на восток (И) и на северо-восток (Е) до устья (Н). Река Чюсва (Ч — С — В) — (Ю — А): река, имеющая большое количество петель и изгибов (В) и одинаковое обобщенное направление (Ч = С и С) как в верхней, так и в нижней части долины, при этом генерализованное направление течения реки на северо-запад (Ю), а река в целом удобна для прохождения (А). Такая интерпретация древних названий этих рек полностью соответствует их географо-топографическим характеристикам.
Несколько перевальных маршрутов через Уральский хребет привязаны к бассейну р. Межевая Утка (правый приток р. Чюсва):
— р. Чюсва — р. Межевая Утка — р. Висим = … — р. Чауж — р. Черная — р. Тагил;
— р. Чюсва — р. Межевая Утка — р. Висим = … — р. Бобровка — р. Черная — р. Тагил;
— р. Чюсва — р. Межевая Утка — р. Шайтанка — р. Сисимка = … р. Чауж — р. Черная — р. Тагил;
— р. Чюсва — р. Межевая Утка — р. Шайтанка — р. Мартьян = р. Каменка — р. Черная — р. Тагил.
В этой группе рек базовыми являются р. Межевая Утка (на западном склоне) и р. Тагил (на восточном склоне). И все пешеходные перевальные участки таких маршрутов расположены в верховьях этих рек.
Первая часть названия р. Межевая Утка — Межевая — появи-лась сравнительно недавно (в XVII—XVIII вв.) и обусловлена тем, что река считалась пограничной: она ограничивала владения Строгановых «со стороны Сибири», о чем писал еще Г. Ф. Миллер4. Вторую половину названия — Утка — А. К. Матвеев сравнивает с венгерским ут (дорога, путь), считая такой подход «привлека-тельным»5. Дополнительно отметим, что в венгерском языке имеется слово утка (улица, проспект), что можно интерпретировать как дорога (путь), по которой часто ездят. Вполне возможно, что в праугор-ском языке такое слово имелось, но позднее в мансийском языке оно исчезло. Если использовать древнейшую семантику букв, то гидроним Утка можно пояснить следующим образом: Утка (Т — К) — (У — А): река, имеющая протоки (Т) и загиб в верховьях (К), удобная для прохождения (А) и протекающая по генеральному направлению на юго-запад (У), принимая за начальное направление отсчета при ориентировке по сторонам света на восток. Такая интерпретация соответствует гидрографии реки Утка.
Древнее название реки Тагил по сообщению Г. Ф. Миллера6 — Таиил (Taiil). Тогда получаем следующее содержание названия реки Таиил: Таиил (Т — Л) — (А — И — И): река, имеющая разбиения на рукава (Т) и плавный изгиб в нижней части течения (Л), текущая в верховьях на север (А), а далее на восток (И — И), принимая за начальное направление при ориентировке по странам света — север. Вполне возможно, что древний человек освоил р. Тагил в более позднее время, чем р. Утку, когда при ориентировке первой за начальное направление принимался север, а у второй — восток (как направление на летний восход солнца).
Следующим более южным районом является бассейн р. Сулем, из которой намечаются два древних перехода в долину р. Тагил:
— р. Чюсва — р. Сулем — р. Каменка = … — р. Тагил;
— р. Чюсва — р. Сулем = … — р. Сибирка — р. Тагил.
На база древнейшей семантики букв для гидронима Сулем получаем следующее значение: Сулем = Сюлём (С — Л — М) — (Ю — Ё): река, удобная для прохождения (М), имеющая прямолинейное направление течения в верхней части (С) и плавный загиб в нижней части течения (Л), текущая в верхней части течения на северо-запад (Ю) и в нижней — на юго-запад (Ё), при начальном направлении ориентировки по странам света на север, что соответствует абрису р. Сулем.
Из бассейна р. Шишим (правый приток р.Чюсва) намечаются следующие древнейшие пути с перевалами через Главный Уральский водораздел:
— р. Чюсва — р. Шишим — р. Казачий Шишим = … — р. Вогулка — р. Тагил;
— р. Чюсва — р. Шишим — р. Восточный Шишим = … — р. Тагил;
— р. Чюсва — р. Шишим — р. Восточный Шишим — р. Черный Шишим = … — р. Бунарка (Ильмовка) — р. Нейва;
— р. Чюсва — р. Шишим — р. Восточный Шишим = … — р. Бол. Черная — оз. Исетское — р. Исеть.
Отметим древнейшую семантику р. Нейва: Нейва = Неива (Н — В) — (Е — И): река, имеющая петли и извивы (В), текущая в верховьях на северо-восток (Е) и в низовьях (Н) на восток (И) при начальном направлении ориентировки по странам света на север. И это содержание полностью соответствует гидрографии р. Нейва.
Значительное число рассматриваемых древних путей располагалось между верхней частью долины р. Чюсва и бассейном р. Исеть.
— р. Чюсва — р. Шайтанка — р. Марнинская = … — р. Мал. Черная — р. Черная — оз. Исетское — р. Исеть;
— р. Чюсва — р. Исток — оз. Чусовское = … — р. Патрушиха (современное название, а ранее — р. Вязовка или р. Калтык) — р. Исеть;
— р. Чюсва — … = р. Арамилка — р. Исеть;
— р. Чюсва — … = р. Каменка — р. Сысерть — р. Исеть;
— р. Чюсва — … = р. Каменушка — р. Черная — р. Сысерть — р. Исеть;
— р. Чюсва — … = р. Мочаловка — р. Северная Сысерть — р. Сысерть — р. Исеть;
— р. Полдневая Чюсва — р. Каменка = р. Гремиха — р. Северная Сысерть — р. Сысерть — р. Исеть.
Из представленного перечня видно, что в районе современного города Екатеринбурга плотность расположения древних перевальных путей была наибольшей на всем Среднем Урале, что объясняется наименьшими высотными отметками перевалов через горы в этом районе.
Используя древнейшую семантику букв, содержание названия реки Исеть можно представить следующим образом: Исеть (С — Т) — (И — Е) — (Ь): река, имеющая прямолинейную долину в верхней части течения (С), текущая в верховьях на восток (И), а в нижней части русло реки разделяется на протоки (Т), идущие на северо-восток (Е), при этом нижняя часть течения реки удобна для прохождения, а верхняя — труднопроходима (Ь). Последнее объясняется наличием большого сложного порога Ревун на р. Исеть в районе дер. Перебор.
И еще два интересующих нас пути в рассматриваемом районе связаны с бассейном р. Уфы:
— р. Уфа — р. Уфалейка — р. Генералка — р. Черная — … = р. Вязовка — оз. Силач;
— р. Уфа — р. Уфалейка — р. Генералка — … = р. Бол. Маук — оз. Киреты — оз. Касли.
Из вышеизложенного видно, что древним человеком по Среднему Уралу было проложено большое количество традиционных маршрутов по рекам, протекающим по западным и восточным склонам Уральского водораздельного хребта с близко расположенными истоками и перевальными участками между этими реками. Обилие таких путей на Среднем Урале объясняется невысокими перевальными участками и легкостью их преодоления. Путеводные реки на западных склонах Среднего Урала в основном приводят на р. Чюсву и далее на просторы р. Камы, в европейскую часть России. На восточных же склонах древние маршруты проходили по ряду рек — Тура, Тагил, Нейва, Пышма, Исеть и др., по которым в конечном итоге древний человек выходил в реки Тобол, Иртыш, и Обь, т. е. на просторы Западной Сибири.
1Карелин В. Г. Философия букв : истоки букв и словотворчества. Екатеринбург, 2007.
2Карелин В. Г. Древние пути сообщения через горы Южного Урала (по данным топонимии) // Актуальные проблемы краеведения. Челябинск, 2003. Ч. 1. С. 107–111.
3Карелин В. Г. Древние пути сообщения через горы Северного Урала. // Уральские Бирюковские чтения. Вып. 4, ч. 1: Город как феномен культуры. Челябинск, 2006. С. 390–394.
4Миллер Г. Ф. История Сибири. М, 1937. С. 219.
5Матвеев А. К. Географические названия Урала : топоним. слов. Екатеринбург, 2008.
6Миллер Г. Ф. Северо-западная Сибирь в экспедиционных трудах и материалах Г. Ф. Миллера. Екатеринбург, 2006.
л. и. аболенцева, н. м. демина
Федор Васильевич Гилев — «ученый управитель» Билимбаевского завода (20 сентября 1851 — 5 февраля 1933)
Фамилия Ф. В. Гилева встречается в материалах о Билимбевс-ком заводе графов Строгановых конца XIX — начала XX вв. Информация о нем имеется в «Адрес-календаре... на 1889 год», в книге П. А. Вологдина о поездке на Урал министра земледелия и госимущества А. С. Ермолова, летом 1895 года, в научном труде Д. И. Менделеева «Уральская железная промышленность в 1899 году». Однако сведения о главном лесничем Билимбаевского завода незначительны.
Знакомство с Маргаритой Николаевной Удовихиной (в девичестве Никольской) позволило открыть Фёдора Васильевича Гилева как яркую, незаурядную личность. Маргарита Николаевна — жительница ГО Первоуральск, бывшая работница ОАО «Динур», приходится правнучкой «ученого управителя» Билимбаевского завода. А главное, она является хранительницей семейной реликвии — воспоминаний прадеда, множества фотографий, благодарственных писем и грамот своего прадеда конца XIX — начала XX вв. В сво-их воспоминаниях он подробно пишет о себе, о своих родителях и родственниках, о людях, его окружавших, о жизни и работе в Билимбаевском заводе в 1878–1905 гг.
Ф. В. Гилев родился в Очерском заводе Пермской губернии. Отец — Гилев Василий Федорович, мать — Гилева Анна Абрамовна (в девичестве Рогова), его деды и прадеды были крепостными крестьянами графов Строгановых.
Отец — Василий Федорович «был назначен управляющим округом Ильинским в Кудымкар». Общался с генералом Багратионом, когда тот приезжал в Кудымкар для разъяснения Манифеста участникам волнения пермяков. Позже занимал место старшего члена в Очерском округе. Был уполномочен графом Строгановым самостоятельно вести выкупное дело. Был бессменным церковным старостой в Очерском и Билимбаевском заводах. В его доме часто устраивались вечера с пением и танцами. Был и оркестр: 2 скрипки, виолончель. Ставились спектакли в освободившемся помещении. Освещение было сальными свечами, которые «отпускались управляющим бесплатно пудов по шесть на год».
Музыкальные способности Василия Федоровича передались и его детям. Сын, Сергей Васильевич Гилев известен в России как певец, педагог, хормейстер, музыкальный общественный деятель. Много лет спустя другой его сын — Федор Васильевич будет среди организаторов самодеятельного театра в Билимбаевском заводе.
Мать — Анна Абрамовна училась в Ильинской школе, любила литературу, но читать было некогда, т. к. вела большое хозяйство: 2–3 коровы, бычки, овцы, птица (индейки, куры, утки, гуси). Семья обрабатывала громаднейший огород с 4–5 парниками. Часто чтецом выступал муж — Василий Федорович. Многочисленные дети могли наблюдать, как мать щиплет пельмени или что-нибудь шьет, а отец тут же пристроится с книгой. Умерла в 1906 году, в Перми, в возрасте 83 лет, похоронена на Новом кладбище.
Дедушка Федора Васильевича по линии матери — Абрам Иванович Рогов был дворовым, а позже уставщиком мельниц. В последние годы жизни он занимался торговлей, имел хороший двухэтажный дом в Ильинском (Пермская губ.). Его дети получили достойное образование, занимали в имении Строгановых высокие должности. Николай Абрамович служил у Строганова в высших должностях: окружной лесничий, управляющий округа, член главного управления, главный управляющий имением, Яков Абрамович, крестный Федора Васильевича Гилева, по образованию горный техник, служил управляющим Билимбаевского завода, Илья Абрамович тоже служил управляющим в имении Строгановых, а Гаврила Абрамович дослужился до чина полковника.
«В десять лет меня увезли и сдали в первый класс Пермской гимназии. Поставили на квартиру Воронина Федора Алексеевича. В гимназии учился один год, т. к. процесс учебы не интересовал, а нравилось красоваться в форме гимназиста», — вспоминает Федор Васильевич.
Родители забрали его из гимназии, решив, что он еще мал учится в гимназии. В Очере с ним занимался Федор Афанасьевич Прядильщиков — бывший директор Тобольской гимназии. Позже один год учился в Усольском училище, которое содержалось Строгановыми. Попечителем училища был управляющий завода Н. Г. Агеев. Его жена — Татьяна Абрамовна была родной сестрой матери Федора Васильевича. По воспоминаниям учеников, попечитель был человеком суровым, но умным и справедливым.
После окончания Усольского училища хотел поступить в Мос-ковское ремесленное училище, но не имел возможности, т. к. прием в него был только один раз в два года. Год спустя в ремесленное училище его не приняли. В ту пору ему уже исполнилось 16 лет, а в училище принимали детей до 15 лет.
Поскольку в Усольском училище занимался успешно, то оказался среди кандидатов для поступления в Московское земледельчес-кое училище. Об этом периоде своей жизни Федор Васильевич вспоминал так: «Кандидатов, назначавшихся для отправки в Мос-кву, осматривал врач, а потом еще сам... Шарин Петр Сосипатович» [гл. управляющий имения Строгановых — авт.].
Из воспоминаний: «Учился я весьма порядочно в первом классе. Был первым учеником во втором и третьем классах». Во втором классе ходили на занятия в казенную дачу для ознакомления с работой Лосинопогонноостровского питомника. Когда учился в третьем классе, то с товарищем был отправлен в «частное имение Мценского уезда Орловской губернии, по просьбе помещика, графа Шереметьева, для наблюдения за рабочими на уборке и молотьбе хлеба» (1869). Здесь он увидел паровые молотилки. В хозяйстве Шереметьева «все было хозяйственно, прочно, удобно».
В 1870 году окончил курс обучения вторым учеником. В документе об образовании 15 пятерок, 2 четверки. Имел возможность поступить без экзаменов в Лесной институт. Однако «увы, у отца не было средств, а граф [С. Г. Строганов — авт.] прекратил давать пенсии на высшие заведения». По окончании курса ему предлагали место управляющего в частных имениях Курской и Орловской губерний. Отклонил предложения, уехал из Москвы на родину, на Урал, в Пермскую губернию.
Первое место его работы — помощник лесничего Очерского округа. Изучает углежжение, живя в лесу, в курене. Очерский лесничий был очень доволен работой молодого коллеги, рекомендовал его в Нытвинский округ с значительным повышением оклада (с 12 до 20 рублей). На новом месте работы он подробно изучает вопрос отпуска лесных материалов населению.
В начале 70-х годов XIX в. Федор Васильевич переехал в Ильинское, работал помощником лесничего. В 1875 году Федора Васильевича определили лесником, дали господский дом на пять комнат, оклад 600 рублей в год. В доме он содержал экономку и кучера. Об этом периоде жизни вспоминал следующее: «В Ильинском я прожил семь лучших годов молодости, от 22 до 28 лет. Жил здесь весело, вращался в лучшем обществе... В 1875 г. в Ильинский приехал новый член правления — Воронов Николай Васильевич — старый наш знакомый по Кудымкару». Состоится знакомство Федора Васильевича с дочерью Н. В. Воронова — четырнадцатилетней Марией Николаевной. «Барышень в Иль-инском было много, но Мария Николаевна произвела на меня большое впечатление своей скромностью и привлекательностью», — пишет он много лет спустя в своих воспоминаниях. В 1876 г. Н. В. Воронова перевели в Билимбаевский завод членом правления и их встречи с юной барышней прекратились.
Федор Васильевич много и плодотворно работает. Пользуется уважением у Александра Ефимовича Теплоухова — главного лесничего имения Строгановых. Состоится его знакомство с Федором Александровичем Теплоуховым — сыном главного лесничего. Представляя сыну своего служащего, он говорил: «Вот тебе, Феденька, верный помощник, в настоящем и будущем. Надеюсь, что вы один другим будете довольны». Вскоре они начинают сов-местно разрабатывать новое положение «в отношении пользования лесом и постановке служащих». «Работа немалая и нелегкая. Надо было установить нормы и цены, которые бы покрывали все расходы по содержанию лесного хозяйства, давали бы небольшой доход и так, чтобы не раздражали население», — вспоминал Ф. В. Гилев.
Спустя некоторое время, в 1875 году, А. Е. Теплоухов отказался от службы. Главным лесничим имения Строгановых назначается Федор Александрович Теплоухов. Федор Васильевич Гилев был назначен окружным лесничим. В 1877 году они совершают пяти-дневную деловую командировку в Билимбаевский завод Строгановых, за 400 верст от Ильинского.
По итогам поездки Федор Васильевич Теплоухов нашел в Билимбае «совершенный беспорядок и запущенность... Производственная проверка показала, что здесь необходимо ввести самое строгое учетное хозяйство на научных началах, развитие утилизации всяких лесных отходов, увеличить площадь лесов, возвратить к ним площади, захваченные под покосы» [из дневника — авт.]. Хозяин майоратного имения, Сергей Григорьевич Строганов, утвердил назначение Федора Васильевича Гилева на должность лесничего Билимбаевского завода.
В сентябре 1878 года Федор Васильевич переехал из Ильинского в Билимбай. В январе 1879 года женился на М. Н. Вороновой. В Билимбае Федор Васильевич жил и работал 26 лет. По признанию самого Ф. В. Гилева, в «Билимбае успел вырастить дочь и выдать в замужество, гулял в саду с внуками».
Квартира Ф. В. Гилева была в центре завода: 5 комнат и кухня. При доме был устроен сад, беседка, горка, тепличка, в которой выращивались ранние огурчики, редис, салат, петрушка. «К масля-ной была уже редиска, а к пасхе огурчики. Были и парники, и огород хороший. Держал я две лошади, конечно, лошадей приличных. Всегда был кучер, стряпуха и нянька».
Назначая Федора Васильевича Гилева окружным лесничим, Федор Александрович Теплоухов и граф Сергей Григорьевич Строганов возлагали на него большие надежды. Работа завода напрямую зависела от количества и качества леса. Лес в то время был и топливом и строительным материалом. Завод работал только на древесном угле. Ф. А. Теплоухов был уверен, что Ф. В. Гилев восстановит лесное хозяйство Билимбаевской лесной дачи, помогал ему и поддерживал во многом.
В 1883–1884 гг. он устроил Ф. В. Гилеву две командировки в образцовые лесные хозяйства России: имение Уварова (Московская губ.), казенное лесное хозяйство «Вельское» (Тверская губ.).
У Уварова лесничим был немец Карл Францевич Тюрмер. Чистота, порядок в лесном и домашнем хозяйстве, жесткий график работы, умение много трудиться и хорошо отдыхать — вот чем славилось это хозяйство. Ф. В. Гилев и К. Ф. Тюрмер подружились, вели длительную переписку.
В Тверской губернии Ф. В. Гилев познакомился с культурой рубки леса. Лес рубили в определённое время года, складывали по сортам в штабеля. Пни, хворост, коренья сдавали населению. Население всё выкорчевывало, убирало под грабли. Землю сдавали под пашню на три года. За пользование пнями, хворостом, кореньями население должно было срубить шесть деревьев и свозить в штабеля бесплатно.
Поездив по Билимбаевской даче, Ф. В. Гилев принял решение ввести строгое учетное лесное хозяйство на научной основе, развить утилизацию лесных отбросов, увеличить площадь лесов, возвратить площади, самовольно захваченные населением под покосы.
«По приезду в Билимбай я прежде всего озаботился спасением леса от выгорания. В первые же два года сформировал лесную охрану, человек 40, распределив их по даче по 5–6 человек. Эти люди — огневщики, обязаны были прекращать пожары своими силами, не ожидая какой-либо помощи. Огневщикам на шапки прикреплялась медная пластинка с вырезанными буквами «огневщик». Дали им лопаты, топоры, брезентовые мешки для перевозки воды верхом на лошади. Позднее на каждый пункт давалась бочка по 15 ведер на колесах и 2 брезентовых ведра с гидропультом. На высоких местах и около куреней построили наблюдательные вышки и поставили на них караульщиков. Была установлена сигнализация флажками, а позднее проведена телефонная связь. На центральной каланче, в заводе, находился центральный пункт с планом, и линейкой для определения мест пожара. Огневщики конные, с лошадьми находились около вышек. Лесные сторожа все грамотные, каждому из них выдавалась инструкция. Число возникающих пожаров уменьшилось на немного, но размер вреда, площадь пожаров сократились значительно...», — вспоминает Федор Васильевич.
Был урегулирован отпуск леса на дрова: выдавались только осинник, валежник, вершинник, хворост. Вводятся именные клейма, внедряется утилизация отходов: старые пни, коренья корчевали, мельчили, жгли в домне вместе с углем.
Для лесных работ была создана лесная артель — человек 10 с лошадьми. Она была в полном распоряжении лесников и все лето работала в лесу: строили мосты, дороги, чистили просеки, следили за чистотой боров, вели борьбу с насекомыми — вредителями лесов, прокапывали осушительные канавы, где лес плохо рос изза сырости. Особенная чистота соблюдалась в борах, где лес выращивался для барок. Заложили питомник, построили шишкосушилку. В питомнике из собственных семян выращивали сосну, меньше ель, пихту, лиственницу, берёзу, ольху, тополь. Семена отличного качества продавали по всей России и даже за границу через Ригу, по цене 10 рублей за пуд.
С 1881 по 1895 годы было закультивировано 2 000 десятин. Ф. В. Гилев вспоминал: «В своей работе я старался поддерживать дисциплину, со всеми быть одинаковым. У меня не было любимчиков или не любимчиков. Всемерно искоренял взяточничество. Несмотря на строгую дисциплину и серьёзное отношение к делу, служащие не бежали от меня, а, напротив, домогались попасть в лесную охрану. Требуя от служащих исполнительности и усердия, я в то же время был их защитником...». Служащие и население заводского поселка уважали Федора Васильевича за требовательность, справедливость, исполнительность.
К концу 80-х годов XIX в. лесное хозяйство Билимбаевской лесной дачи стало образцовым. На выставке в Нижнем Новгороде лесное хозяйство и пожарная охрана получили призы. Графа Сергея Александровича Строганова наградили Большим золотым орлом, а Ф. В. Гилева серебряной медалью. Граф очень доверял своему ученому лесничему и поддерживал все его изобретения. Из девяти главных окружных лесничих только Федор Васильевич мог самостоятельно распоряжаться деньгами.
Осенью 1891 года Сергей Александрович принимает решение о покупке Уткинского завода А. П. Демидова. Оценить состояние Уткинской лесной дачи он поручает Ф. В. Гилеву. Задание графа было выполнено тщательно и в кратчайшие сроки. После приобретения Уткинского завода [ныне пос. Староуткинск — авт.], С. А. Строганов уполномочил Федора Васильевича быть его доверенным лицом в Красноуфимском земстве. Граф был доволен работой окружного лесничего и по достоинству ее оценивал. Оклад лесничего Билимбаевской лесной дачи был выше штатного, что случалось редко, а во время посещения своего Билимбаевского завода, много времени проводил в обществе своего незаменимого помощника, прислушивался к его пожеланиям. Так, например, посчитал убедительными доводы Федора Васильевича о достойном поощрении сплавщика Черепанова за спасение им, во время весеннего сплава, барки с грузом. Перед отъездом из Билимбаевского завода, Сергей Александрович Строганов передал благодарственное письмо и премию в сумме 25 рублей сплавщику Черепанову. При этом он заметил управляющему, что такие поступки нельзя оставлять без внимания.
Для знакомства с лесным хозяйством в Билимбаевский завод приезжали многие высокопоставленные особы. Среди них: Губернский пермский лесничий А. А. Бернацкий, ст. губернский ревизор А. А. Надеждин, гл. лесничий Уральского горнозаводс-кого округа, генерал В. Н. Мылов, директор Финляндской акаде-мии, директор Казанского сельскохозяйственного училища, ге-нерал Смирнов. Все находили хозяйство образцовым. Генерал В. Н. Мылов вручил благодарственное письмо. Из воспоминаний Ф. В. Гилева: «...Уезжая из Билимбая, министр [А. С. Ермолов — авт.] пожал мне руку и сказал, что “многое я слышал о вашем хозяйстве, теперь нахожу сам, что у вас хозяйство рациональное, чему я очень доволен и благодарен вам”. Через некоторое время я получил орден “Св. Станислава” 3-й степени и благодарственное письмо от министра». Восхищался ведением лесного хозяйства в Билимбаевском заводе и Дмитрий Иванович Менделеев.
Федор Васильевич был человеком незаурядным: прекрасный специалист в ведении лесного хозяйства, прекрасный организатор производства, общительный, веселый человек, хороший гармонист, интересный рассказчик, талантливый режиссер.
Хорошо работали билимбаевцы, завод был одним из лучших на Урале. Руководство завода делало все возможное, чтобы работники завода могли хорошо отдыхать. Устраивались пикники, работал клуб семейных вечеров. Клуб пользовался популярностью. В праздничные дни стала «наезжать» публика из соседних сел и заводов. С первых дней и до отъезда из билимбаевского завода Федор Васильевич Гилев возглавлял клуб.
По инициативе и при активном участии Федора Васильевича было организовано общество потребителей [предвестник потребкооперации — авт.] и открыта первая общественная лавка. «...Главной задачей общества было доставлять покупателю доброкачест-венный товар и не налагать больших процентов. Например, на хлеб не более 6%, на мясо, рыбу не более 10%, на мануфактуру не более 13%. Я 25 лет был членом ревизионной комиссии и служил без награждения, всемерно старался поддерживать престиж лавки».
Еще одно общественное поручение Ф. В. Гилева — губернс-кий гласный в Губернском собрании.
Труд и заслуги Федора Васильевича были достойно отмечены. Он был награжден орденами и медалями, множеством благодарственных писем, а в 1891 году ему было присвоено почетное звание — Почетный личный гражданин России.
В 1905 году Федора Васильевича перевели в Добрянский завод. Федор Васильевич Гилев сделал многое для процветания Билимбая, оставив добрую память о себе. Его дело продолжает жить и после его отъезда из Билимбая в 1905 году, и после его смерти. Билимбаевский лесхоз входил в число образцово-показательных предприятий до 80-х годов XX века. Лесхоз — предприятие-орденоносец. Сосновые боры Ф. В. Гилева в окрестностях Билимбая живы по сей день.
Умер Ф. В. Гилев 5 февраля 1933 года. Похоронен в пос. Михайловка, под Владивостоком.
в. а. трусов
Они путешествовали с цесаревичем
В сборнике «Туризм Уральского региона: проблемы, привлекательность, перспективы, технологии» опубликованы материалы международной научно-практической конференции под эгидой ЮНЕСКО, проходившей в Екатеринбурге в 2002 году. В нем напечатана моя статья1, где я написал об истории первого каменного обелиска на границе Европы и Азии.
Прошло восемь лет, за которые произошли большие изменения. В мае 2007 года старый обелиск был сломан и на старом месте по разработкам проектного отдела Новотрубного завода началось сооружение нового столба.
Открытие новой величественной стелы Европа-Азия с двуглавым орлом на макушке состоялось 10 июня 2008 года.
Интересные события происходили с частями старого памятника Европа-Азия, установленного аж в 1846 году. После разборки его забрал к себе владелец кемпинга на новой автостраде Екатеринбург-Пермь возле селения Хрустальная. Он намеревался соорудить его возле кемпинга и хранил памятник в разобранном виде.
После разгрома старого знака Европа-Азия на горе Березовой поднялась общественная волна недовольства. Волна билась о разные пороги. И в быстром течении времени в мае 2008 года старый обелиск установили снова, но на другом месте. Сейчас он находится также на склоне горы Березовой, но на новой дороге в Первоуральск от автострады Екатеринбург-Пермь.
Обратимся к событиям XIX века. Памятник в 1846 году был установлен в честь проезда цесаревича Александра Николаевича в 1837 году и герцога Максимилиана Лейхтенбергского в 1845 году.
Сохранился список свиты наследника Его Императорского Высочества, требования к жилью, порядок следования экипажей. При наследнике престола были: 1) генерал-адъютант Ливен, 2) генерал-адъютант Кавелин, 3) полковник Юрьевич, 4) действительный статский советник Жуковский, 5) действительный статский советник Арсеньев, 6) полковник Назимов, 7) подпоручик Виельгорский, 8) прапорщик Паткуль, 9) прапорщик Адлерберг, 10) лейб-хирург Енохин. Последним пяти человекам должна была предоставляться общая квартира. Комнаты для Кавелина и Юрьевича, по обязанности службы, отводились ближайшие к покоям Александра Николаевича. Кроме того, Его Высочество сопровождали камердинер с двумя рейкнехтами, мункох с двумя помощниками, три фельдъегеря, два писаря, лекарский ученик и два магазейн-вахтера.
Экипажи следовали в следующем порядке: 1) коляска Его Императорского Высочества государя наследника цесаревича (6 лошадей), 2) перекладная для фельдъегеря при Его Величестве (3 л), 3) дормез Ливена (6 л), 4) коляска Кавелина (6 л), 5) коляска Жуковского (6 л), 6) коляска Юрьевича (6 л), 7) коляска Назимова (6 л), 8) коляска камердинера Его Высочества (6 л), 9) коляска под кухню (6 л), 10) перекладная для магазейн-вахтера (3 л), 11) тележка для фельдъегеря, платящего прогоны (3 л). Итого: 57 лошадей. Экипажи под номерами 6–10 оправлялись вперед десятью или двенадцатью часами раньше.
Подпоручик Виельгорский сопровождал Александра Николаевича только до Казанской заставы города Перми. После припадка болезни вынужден был вернуться обратно в Санкт-Петербург и в дальнейшем участия в поездке по Уралу и Сибири не принимал.
В советское время писали, что цесаревича сопровождал Василий Андреевич Жуковский (1783–1852), а остальные фамилии не назывались. В этой статье о Жуковском я говорить не буду, а коротко представлю других путешественников.
Ливен Христофор Андреевич (1777–1838) — князь, генерал-адъютант Павла I, был близок к Александру I, при котором находился во время аустерлицкого сражения и в Тильзите. С 1809 г. посол в Берлине, а с 1812 года — в Лондоне, где оставался до 1834 года, когда был назначен членом государственного совета и попечителем цесаревича наследника, умер в Риме.
Кавелин Александр Александрович (1793–1850) — флигель-адъютант, полковник, адъютант великого князя Николая Павло-вича. Воспитывался в Пажеском корпусе, куда поступил в 1803 г. Выпущен подпоручиком в Измайловский полк (1810), участник Отечественной войны 1812 года и заграничных походов, ранен под Бородино, за отличие награжден золотой шпагой за храбрость и произведен в поручики (август 1812), штабс-капитан (март 1816), капитан (ноябрь 1816), назначен адъютантом к великому князю Николаю Павловичу (1818), полковник (1819), флигель-адъютант (1825). Член Союза благоденствия (1818). Высочайше повелено оставить без внимания. Генерал-майор свиты (1827), директор Пажеского корпуса (1830), генерал-адъютант (1831), назначен состоять при наследнике Александре Николаевиче (1834), сопро-вождал его в путешествиях по России и за границей (1838, 1839), сенатор и член Совета о военно-учебных заведениях (1841), санкт-петербургский генерал-губернатор (апрель 1842), член Государственного совета с оставлением в должности (декабрь 1842), генерал от инфантерии (1843), уволен от должности генерал-губернатора с награждением орденом Владимира I степени (1846). Умер в Гатчине, похоронен в Сергиевской пустыни в голицынской церкви.
Юрьевич Семен Алексеевич (1798–1865) — генерал-адъютант, помощник воспитателя наследника цесаревича Александра Николаевича, которому преподавал фортификацию и артиллерию, и которого сопровождал в путешествиях по России и за границей. Составил проект 1-й эмирительной кассы для армии и флота («Русское военное общество взаимного вспоможения сухопутного и морского ведомств») и образовал первую в России частную компанию Саратовской железной дороги, без участия иностранных капиталистов.
Арсеньев Константин Иванович (1789–1865) — географ, статистик, историк. Образование получил в костромской семинарии и петербургском педагогическом институте (1810). Через год назначен преподавателем института по кафедре латинского языка и географии, кроме того, преподавал и в других учебных заведениях, в том числе в инженерном училище, где ему удалось обратить на себя внимание великого князя Николая Павловича. В 1824 году назначен редактором комиссии составления законов. Должность эту занимал до 1828 года, когда на его долю выпала высокая честь стать преподавателем наследника престола. В качестве учителя Арсеньев оказал бесспорное влияние на склад мыслей и характер будущего Царя-Освободителя. Когда в 1837 году проходило путешествие, Константин Иванович руководил образовательной стороной поездки и составил указатель мест, которые следовало осмотреть подробнее. Путешествием по России закончилось воспитание наследника, и с тех пор Арсеньев всецело отдался своим научным и служебным обязанностям. Служба его тоже была научного характера: с 1832 по 1853 гг. в звании члена совета министерства внутренних дел, заведовал работами статистического комитета, утвержденного при министерстве, и много сделал для организации русской статистики: его можно назвать одним из отцов официальной статистики. В 1836 году избран в членом Российской академии, а в 1838 году — в почетные члены санкт-петербургского университета. В 1845 году он вместе с Литке положил основание Гео-графическому обществу, в котором с 1850 по 1854 гг. состоял председателем. Умер в Петрозаводске. До сих пор сохранили научную ценность его исторические труды: «Царствование Петра II» (1839), «Царствование Екатерины I» (1856), «Статистические очерки России» (1848).
Назимов Владимир Иванович (1802–1874) — государственный деятель. Получив домашнее образование, начал службу в Пре-ображенском полку и участвовал в турецкой кампании 1828–29 гг. С 1836 года состоял при наследнике престола в должности инструктора по военной части и успел снискать привязанность своего воспитанника. С 1842 до 1849 гг. начальник штаба 6 пехотного корпуса. В ноябре 1849 года призван на пост попечителя московского учебного округа. В конце 1855 года назначен виленским военным губернатором и гродненским, минским и ковенским генерал-губернатором. С 1861 года член государственного совета, а в мае 1863 года уволен от должности генерал-губернатора.
Виельгорский Иосиф Михайлович (1816–1839) — граф, обладал редким талантом исполнителя на фортепиано и много за-нимался композицией. Автор фортепианных произведений, ноктюрнов, мазурок, вальсов, этюдов, фантазий, романсов, маршей и пр. Эти произведения в свое время пользовались большой популярностью. Скончался в Риме на руках у Гоголя.
Паткуль Александр Владимирович (1817–1877) — генерал-адъютант, был санкт-петербургским обер-полицмейстером (глава городской полиции) и членом военного совета.
Адлерберг Александр Владимирович (1818–1888) — министр Императорского двора и уделов (1870–1881). Воспитывался в Пажеском корпусе, принимал участие в военных действиях на Кавказе. В 1855 году назначен управляющим делами Императорской главной квартиры, в 1859 году — членом Комитета по делам книгопечатания, в 1860 году — членом Главного управления цензуры, в 1866 году — членом Военного совета, затем Государственного Совета и Комитета для пересмотра проектов новых военно-судебных установлений, с 1870 по 1881 гг. являлся министром Императорского двора. Будучи приближенным лицом Александра II, принимал деятельное участие в важнейших событиях его царствования. Умер за границей.
Енохин Иван Васильевич (1791–1863) — врач, сын священника. Учился сначала в киевской семинарии и духовной академии, а в 1821 году окончил курс медико-хирургической академии. Сопровождал императора Николая Павловича во время его поездок по России в 1827 году и во время турецкого похода. В 1831 году состоял в Польше при Паскевиче во время военных действий. За диссертацию (1836) признан в Москве доктором медицины. С 1849 года главный доктор военно-учебных заведений, с 1855 г. лейб-медик высочайшего двора, с 1862 года главный медицинский инспектор. 12 лет состоял председателем санкт-петербургского общества русских врачей.
В поездке по России в 1837 году с цесаревичем Александром Николаевичем были его воспитатели Константин Арсеньев и Василий Жуковский, лучшие телохранители и советники Христофор Ливен и Александр Кавелин, друзья детства Александр Паткуль и Иосиф Виельгорский, к сожалению, который из-за приступов кровохарканья вынужден был вернуться из Перми в столицу.
1Трусов В. А. Первый каменный столб на границе Европы-Азии // Туризм Уральского региона : проблемы, привлекательность, перспективы, технологии : материалы междунар. науч.-практ. конф. под эгидой ЮНЕСКО. Екатеринбург, 2002. Т. 2. С. 305–309.
о. а. бухаркина
Фонд Ю. Э. Соркина в Государственном архиве Свердловской области
Юрий Эмануилович Соркин родился в 1933 году в Витебске. В годы Великой Отечественной войны его семья попала в эвакуацию на Урал. В 1950 году Соркин окончил среднюю школу в г. Свердловск, затем поступил в Свердловский государственный медицинский институт и в 1956 году стал квалифицированным врачом-хирургом. Свою трудовую деятельность Соркин начинал в гг. Верх-Нейвинск и Невьянск, пройдя путь от рядового доктора до начальника хирургического отделения медсанчасти машиностроительного завода. В 1960 году он поступил на службу хирургом-онкологом в Свердловскую дорожную больницу, где был заведующим отделением и ответственным дежурным хирургом. Юрий Эмануилович занимался преподавательской деятельностью — читал лекции в медицинском институте, медицинском училище Свердловской железной дороги, Областном медицинском колледже, медицинском лицее «Милосердие» и других учебных заведениях.
Юрий Эмануилович отдавал свои знания и способности великому делу спасения человеческих жизней, но кипучая энергия, любознательность побуждали его постоянно осваивать что-то новое. Ещё со студенческих лет Соркин заинтересовался историей и, прежде всего, прошлым близкой ему медицины. В своей автобиографии Юрий Эмануилович пишет об этом: «Интерес к изучению истории медицины возник у меня ещё в студенческие годы, а именно с 1951 года. Я был тогда второкурсником и пробовал свои силы в этом разделе, будучи членом студенческого научного кружка при кафедре нормальной анатомии. Выступил с докладом «Роль русских учёных в развитии анатомии», в дальнейшем уже не мог оставить эту тему»1. Именно история медицины стала предметом глубокого научного интереса Соркина, в 1970 году он защитил кандидатскую диссертацию «Очерки истории онкологии на Среднем Урале».
Первая печатная работа Ю. Э. Соркина вышла в 1954 г. и с тех пор он постоянно стремился делиться всем, что узнал о ставшем ему родным Уральском крае в результате кропотливой исследовательской работы. Юрий Эммануилович опубликовал более 900 статей в многотиражных, городских, областных, союзных газетах и журналах.
Занимаясь краеведением, Ю. Э. Соркин обратился к генеалогии. Неоценим его вклад в изучение родословия прославленного доктора А. А. Миславского.
Большую помощь оказывал Юрий Эмануилович Музею истории медицины Свердловской области: многое сделал для его организации, а также руководил работой исторической секции.
С 1966 года Ю. Э. Соркин являлся активным членом Всесоюзного филателистического общества. Здесь его интересы тоже были связаны с медициной, он собирал тематические коллекции, посвященные хирургии, медицинским эмблемам, охране здоровья. Соркин участвовал в 25 филателистических выставках, неоднократно получал на них дипломы и медали.
Заслуги Ю. Э. Соркина в различных областях деятельности отмечены наградами, в том числе и медалью Н. К. Чупина «за большую научно-исследовательскую работу и пропаганду истории медицины и здравоохранения Среднего Урала».
Юрий Эмануилович Соркин ушёл из жизни в 1997 году. В 1999 году Государственный архив Свердловской области заключил с его вдовой Идой Вульфовной Соркиной договор о передаче на постоянное государственное хранение рукописей, писем, фотографий, биографических и других документов. В соответствии с этим договором в 2005 году сотрудники отдела фотодокументов и личных фондов ГАСО провели научно-техническую обработку материалов наследия Юрия Эмануиловича.
В настоящее время в архиве на хранении имеется фонд № р-2808. В фонде одна опись, в которую внесено 133 дела за 1880–1999 гг. Самыми ранними по времени создания являются фотодокументы семьи Миславских2, а 1999 годом датирован печатный сборник «Наш Соркин», составленный Борисом Вайсбергом из воспоминаний, статей, стихов, посвящённых Юрию Эмануиловичу3.
Документы личного фонда Ю. Э. Соркина разделены на четыре раздела.
Первый раздел включает рукописи Юрия Эмануиловича по краеведению и истории медицины, как опубликованные, так и неопубликованные. Это материалы о прошлом Екатеринбурга; исследования биографий наших замечательных земляков З. М. Туснолобовой-Марченко, М. Я. Сюзюмова, П. В. Рудановского, А. А. Миславского, А. В. Вишневского, А. Т. Лидского и др.; очерки по истории общества Красного Креста; заметки по филателии.
Второй раздел содержит материалы к биографии Ю. Э. Соркина. Здесь мы можем найти подлинники и копии личных, служебных документов Юрия Эмануиловича, позволяющие проследить его жизненный путь от мальчика-первоклассника до высоквалифицированного специалиста и учёного. Документы данного раздела позволяют оценить вклад Соркина в создание Музея истории медицины, как теоретический, так и практический — в архиве хранится акт приема и опись экспонатов, переданных краеведом в музей в 1985 году4. Третий раздел состоит из материалов, которые Ю. Э. Соркин собрал для своих работ по интересовавшим его темам. Особую ценность в этом разделе представляют автографы А. А. Миславского, отчёт глазной лечебницы им. А. А. Миславского за 1906–1908 гг.5 Заслуживают внимания биографические документы ряда уральских врачей, их научные статьи, авторефераты диссертаций.
В пятом разделе фонда Ю. Э. Соркина помещены фотографии, собранные Юрием Эмануиловичем в результате его исследований. Наибольший интерес представляют фото представителей династии врачей Миславских; фотографии, рассказывающие об излече-нии раненых в одном из госпиталей г. Свердловск в годы Великой Отечественной войны и о встрече космонавта В. Г. Лазарева с членами клуба «Юный лазаревец»; фото видных деятелей уральской медицины.
Большинство документов фонда Юрия Эмануиловича Соркина — подлинники, представляющие собой рукописи, вышедшие непосредственно из под пера Юрия Эмануиловича, либо машинописные тексты с его правкой. Они систематизированы сотрудниками архива по тематике и по хронологии, все листы пронумерованы, подшиты в дела или разложены в конверты, снабжены заголовками.
Юрий Эмануилович Соркин в одной из своих биографических заметок написал: «… я из гагаринского поколения»6. Он гордился своей страной, её прошлым и настоящим, с великим достоинством нес высокое звание врача, был неутомим в исканиях. Юрий Эмануилович не оставил многотомных трудов, однако собранные им материалы имеют бесспорную ценность как источник знаний об Урале и прежде всего — его истории и медицине.
1ГАСО. Ф. р-2808. Оп. 1. Д. 55. Л. 2.
2ГАСО. Ф. р-2808. Оп. 1. Д. 117.
3ГАСО. Ф. р-2808. Оп. 1. Д. 58.
4ГАСО. Ф. р-2808. Оп. 1. Д. 52.
5ГАСО. Ф. р-2808. Оп. Д. 61, 68.
6ГАСО. Ф. р-2808, Оп. 1. Д. 55. Л. 21.
п. а. саенко
Академик Семихатов: дело всей жизни
Наши комплексы должны быть не хуже и не на уровне американских, а лучше их по эффективности и техническому совершенству.
В. П. Макеев.
Академик Н. А. Семихатов неоднократно отмечал, что из всех инженерных систем, которые работают на оборону, подводная лодка является самой сложной и совершенной1. Поэтому когда перед нашей страной встала задача создания ракетоносного атомного океанского подводного флота, потребовалась кооперация и координация КБ, НИИ, заводов из многих министерств. Для дублирования работ по ракетному вооружению только на Урале создавались вновь, либо перепрофилировались следующие предпри-ятия и НИИ:
1. По министерству авиационной промышленности: новый завод по производству реактивных двигателей (с СКБ и опытным производством) в районе г. Челябинск;
КБ-47 (с опытным производством) по созданию самолетовснарядов на заводе № 47 в г. Чкалов (ныне Оренбург).
2. По министерству сельскохозяйственного машиностроения: научно-исследовательская лаборатория (с опытным производс-твом) по разработке пороховых зарядов для реактивных снарядов на заводе № 98 в г. Молотов (ныне Пермь).
3. По министерству промышленности средств связи: СКБ-626 (с опытным заводом) по созданию аппаратуры систем управления ракет дальнего действия и зенитных ракет на заводе № 626 в г. Свердловск.
4. По министерству судостроительной промышленности: новый завод по производству гироскопических и счетно-решающих приборов, корабельных систем управления для реактивного во-оружения в г. Свердловск.
5. По министерству машиностроения и приборостроения: СКБ (с опытным производством) по созданию наземного пускового и заправочного оборудования на заводе «Уралхиммаш» в г. Свердловск.
6. По министерству машиностроения и по министерству химической промышленности: специальные лаборатории (с опытным производством) по созданию горючего, окислителей и средств парогазогенерации в Уральском научно-исследовательском химическом институте (УНИХИМ) в г. Свердловск;
научно-исследовательская лаборатория (с опытным производством) по созданию специальных лакокрасочных покрытий и лакокрасочных материалов на Челябинском лакокрасочном заводе;
СКБ (с опытным производством) по изготовлению деталей из резины и резинометаллических изделий на Свердловском заводе резинотехнических изделий2.
Собственно ракетной тематикой до 1949 года руководил Специальный комитет, позднее — Военно-промышленная комиссия. С 1965 года было создано Министерство Общего машиностроения. Министерство Среднего машиностроения руководило работами, связанными с ядерной и термоядерной составляющими оружия и энергетических систем. Создание морских носителей ракетно-ядерного оружия находилось в ведении Минсудпрома.
По мнению авторов книги «Эра ракет» можно выделить следующие периоды в развитии ракетно-ядерного комплекса на Урале:
во-первых, создание предприятий-дублеров, формирование научных, конструкторских и производственных коллективов, подготовка кадров;
во-вторых, с середины 1950-х и до начала 1960-х гг. — период бурного развития этой важнейшей сферы оборонной промышленности;
в-третьих, с начала 1960-х гг. и до конца XX века успешное функционирование уникального уральского ракетно-ядерного комплекса.
Уральский период жизни и творческой деятельности академи-ка Н. А. Семихатова связан со вторым и третьим периодами. Именно в это время набирала обороты гонка вооружений, в условиях холодной войны наша страна должна была заставить вероятного противника признать нас равными партнерами и сесть за стол переговоров для того, чтобы ограничить этот бессмысленный бег к краю пропасти — ядерной войне. И такие договоренности в конце концов состоялись (ОСВ-1 и ОСВ-2)3. В этом немалая заслуга уральских оборонщиков, и, прежде всего, Николая Александровича Семихатова, академика, Героя Социалистического труда, конструктора, как говорят в народе, «от бога».
Первая и главная задача, с решением которой сталкивается штурман на корабле, — необходимость постоянно знать его место. Постоянно и с достаточной точностью знать, где конкретно находится корабль в каждый конкретный момент времени важно не только в интересах безаварийного плавания, но и для эффективного применения корабельного оружия. На первых атомоходах эту задачу помогали решать вначале навигационные комплексы «Плутон», а затем «Сила-Н».
Для ПЛ 667А проекта был создан добротный всеширотный комплекс «Сигма». Создатели — НПО «Азимут» (теперь ЦНИИ «Электроприбор»), главный инженер и главный конструктор Валентин Иванович Маслевский. Впервые «Сигма» была установлена и испытана на АЛЛ 627А проекта («К-181», штурман — капитан-лейтенант В. Храмцов)4. Этот атомоход стал первым в мире подводным кораблем, которому удалось подо льдами достичь полюса и всплыть (1963). С этим комплексом два атомохода Северного флота совершили подледный переход из района Баренцева моря на Камчатку. В 1966 г. два атомохода вновь перешли с Северного флота на Тихий океан, на сей раз подводники прошли южный путь с огибанием южной оконечности латиноамериканского континента.
Прошло время и ЦНИИ «Дельфин» (главный конструктор Олег Васильевич Кищенков) создал принципиально новый — инерциальный навигационный комплекс, построенный на поплавковых гироскопах и отличающийся комплексной математической обработкой информации от различных источников. Комплекс получил название «Тобол». Он в большей мере отвечал возросшим требованиям к точности подводного плавания и применения ракетного оружия.
Но жизнь не стоит на месте. Появились новые лодочные ракетные комплексы, точности корабельных навигационных систем для них были недостаточны. И тогда... за дело взялись конструкторы из НПО «Автоматики» под руководством Н. А. Семихатова (кстати, Николай Александрович в Российской Академии Наук был членом бюро по проблемам движения и навигации). А предыстория этих событий такова.
После сдачи флоту ракеты Р-215 Виктор Петрович Макеев не-однократно высказывался по поводу точности создаваемых в его КБ ракет: «Мы выполнили и даже перевыполнили тактико-техни-ческое задание по обеспечению собственного технического рассеивания. Но если присовокупить к этому погрешности начальных условий старта (точность навигацонного комплекса, системы прицеливания), то фактическое рассеивание на местности возрастет более чем на порядок. Кому нужна ракета с такой точностью?»
Иными словами, обеспечив баллистической ракете точность полета в соответствии с ТТЗ, он стал думать и за других участников пуска ракет, за тех, кому предстояло их эксплуатировать — за Военно-Морской флот. Навигационные комплексы, устанавливаемые на подводных ракетоносцах, по точности определения места вполне устраивали штурманов, но не устраивали создателей ракет. Что делать? Ждать, пока в министерстве судостроительной промышленности услышат пожелания оборонки, закажут новые навигационные комплексы? Этот путь мог растянуться на долгие годы. Дело не терпело отлагательств. В условиях продолжающейся холодной войны и гонки вооружений, отставать от противника было опасно. Поэтому В. П. Макеев одним из первых среди генеральных конструкторов высказался за разработку принципиально нового подхода к обеспечению точности стрельбы. Конечно, на этом пути конструкторов ждало увеличение затрат энергетики ракеты, а, следовательно, некоторое сокращение дальности полета и усложнение ее конструкции. Но выигрывали в главном — повышалась точность стрельбы. Так в ракетном комплексе появилась система коррекции траектории по внешним ориентирам — астрокоррекция. В практическом внедрении подобной системы на боевой ракете наша страна обогнала американцев лет на пять.
Выполняли эту актуальную для обороны страны задачу ряд проектно-исследовательских и конструкторских организаций: НПОА (главный конструктор Н. А. Семихатов), НИИАП (главный конст-руктор Н. А. Пилюгин), НИИ КП (главный конструктор В. П. Арефьев), НПО «Геофизика» (главные конструкторы В. А Хрусталев и В. С. Кузьмин).
Особая роль в развитии нового направления в достижении большей точности стрельбы БР ПЛ легла на плечи соратника, единомышленника и друга В. П. Макеева — Николая Александровича Семихатова. Проанализировав зависимость точности стрельбы с борта подводной лодки от различных факторов, Николай Александрович и его коллеги пришли к выводу, что больше всего она зависит от точности определения места корабля и его курса. И тогда родилась идея — поставить малогабаритный телескоп на специальную (гиростабилизированную) платформу, входящую в состав системы управления. Так, благодаря воле, настойчивости и энергии Главного конструктора появилась коррекция траектории полета баллистической ракеты по звездам. С течением времени и этого оказалось недостаточно, тогда следующим логическим этапом в деятельности НПОА стала разработка системы управления, способная корректировать полет ракеты по результатам изменений элементов движения относительно искусственных спутников Земли.
Здесь необходимо сделать следующее замечание. Академик Н. А. Семихатов и коллектив объединения никогда не повторяли прошлых решений. Каждая система управления была шагом вперед, каждая разработка отличалась новизной. Часто это были пионерные решения на грани возможного. Даже смежникам порой казалось, что вот эту конкретную задачу, заявленную семихатовцами, в обозримом будущем решить нереально. Но в НПОА всякий раз собирались с мыслями, находили необходимые силы и с блеском ее решали. Можно привести такой пример. В начале 70-х годов прошлого века создатели ракетного комплекса столкнулись с необходимостью учитывать в бортовой системе управления ракетой влияние движения подводной лодки и воздействующей на нее качки. Соответствующими специалистами была выполнена научноисследовательская работа, однако ее вывод оказался неутешительным: сегодня решить поставленную задачу невозможно. Тогда за дело вынуждены были взяться Главный конструктор и его дружина. В результате их творческого и весьма напряженного труда появилась специальная система компенсации динамической ошибки. Поставленная задача оказалась решена с блеском и в достаточно короткие сроки.
Известный конструктор подводных ракетоносцев С. Н. Кова-лев подчеркивает, что к созданию атомных подводных лодок были привлечены все лучшие силы науки и промышленности страны. Перечисляя имена ученых и конструкторов, он называет Н. А. Семихатова «великим прибористом».
Ученик Н. А. Семихатова, а ныне заместитель Генерального директора НПО «Автоматики» по ракетно-космической тематике Лев Николаевич Бельский на мой вопрос о том, что стоит за словами «великий приборист», ответил следующее.
Долгие годы главная задача объединения состояла в создании систем управления баллистических ракет подводных лодок. И практически все, что делалось для решения этой задачи, может быть охарактеризовано одним словом — «впервые»!
Впервые «научили» ракету стартовать с качающегося основания.
Впервые сумели обеспечить управляемость и устойчивость ракеты при старте с движущейся в подводном положении лодки.
Впервые сконструировали системы управления в соответствии с достаточно жесткими ограничениями по объемно-массовым характеристикам (в отличие от ракет наземного базирования).
Впервые была материализована идея коррекции полета ракеты по показаниям бортовой аппаратуры. Но это пионерное решение далось непросто. Дело обстояло так. Флот попросил конструкторов подумать о возможности поражать лодочной ракетой малоразмерные движущиеся цели. Речь шла о надводных кораблях. В связи с этим надо было решить задачу определения координат цели и выработки в связи с этим корректирующего импульса для системы управления. Главный конструктор предложил поставить на борт ракеты цифровой вычислительный комплекс. Идея и ее автор были подняты на смех: существовавшие на то время ЦВМ (М-20, М-220) занимали достаточно большие площади, а миниатюрных машин не существовало в природе. Однако Н. А. Семихатов как всегда настоял на своем, а В. П. Макеев поддержал его, ибо лучше других знал своего коллегу из Свердловска. В итоге была создана и установлена на ракете бортовая ЦВМ. Отныне ракеты, стартовавшие с борта ПЛ, стали способны поражать подвижные морские цели.
Система морских стратегических ядерных сил (МСЯС), как мощный фактор сдерживания, реально начала складываться в СССР с создания подводных ракетоносцев 667А проекта. Это был свое-образный ответ нашей страны на размещение в Европе американских ракет «Першинг» и, естественно, продолжение гонки вооружений.
Чтобы не допустить наши лодки близко к своим берегам (дальность полета их ракет составляла 2 500 км), американцы создали вблизи своих берегов, а также на маршрутах выдвижения наших ракетоносцев мощные противолодочные рубежи. Их основу составляли гидроакустические комплексы и средства поражения подводных лодок.
Наши конструкторы при создании подводных ракетоносцев второго поколения решали две главные задачи: во-первых, обес-печить высокую надежность ЯЭУ и, во-вторых, повысить мощность и эффективность ракетного оружия.
К решению первой задачи были привлечены академик Анатолий Петрович Александров (в качестве научного руководителя) и начальник Горьковского ОКБМ Игорь Иванович Африканов (в качестве главного конструктора). В результате флот получил новую ядерную паропроизводящую установку, лишенную недостатков ее предшественницы.
