WWW.DISUS.RU

БЕСПЛАТНАЯ НАУЧНАЯ ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

 

Pages:     || 2 | 3 |
-- [ Страница 1 ] --

_

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«Пермский государственный

национальный исследовательский университет»

БУДУЩЕЕ ПСИХОЛОГИИ - 2013

(Выпуск 6)

Материалы студенческой научно-практической конференции

(29 мая 2013 г.)

Под редакцией Е.В.Левченко, А.Е.Деменевой

Пермь 2013

УДК 159.9:616.89

Аннотация

В данном сборнике представлены результаты исследовательской работы студентов, обучающихся по психологическим специальностям и направлениям. Статьи отражают современное состояние исследований в психологической науке, а именно: психологии эмоциональных явлений в норме и патологии, когнитивной психологии, психологии телесности и спорта, психологии труда и организационной психологии, методологических проблем клинической психологии, клинической психологии развития и психосоматики.

Summary

The results of students’ research work in psychology are presented. Articles are reflecting modern condition of scientific researches in psychology, namely: psychology of emotional phenomens in health and disease, cognitive psychology, psychology of sports and psychology of bodyness, psychology of work and organizational psychology, methodological problems of clinical psychology, clinical developmental psychology and psychosomatic disorders.

Рецензия на сборник материалов межрегиональной студенческой конференции

«Будущее психологии-2013» (Вып. 6)

В сборнике, уже ставшем для кафедры общей и клинической психологии ПГНИУ традиционным, представлены исследовательские работы студентов психологических специальностей и направлений подготовки, делающих свои первые шаги в науке.

Работы, включенные в данный сборник, освещают актуальные вопросы различных отраслей современной психологии, в частности: психологии эмоциональных явлений в норме и патологии, когнитивной психологии, психологии телесности и спорта, психологии труда и организационной психологии, методологические проблемы клинической психологии, клинической психологии развития, психосоматики.

Настоящий сборник является результатом ежегодной студенческой научной сессии «Будущее психологии – 2013». К публикации приняты работы, отвечающие требованиям актуальности и новизны, отражающие как положение дел в современной фундаментальной и прикладной психологии, так и научные интересы самих будущих психологов. Необходимо отметить также большой процент статей по клинико-психологической тематике, что находит свое отражение в содержании данного документа.

В целом сборник материалов студенческой межрегиональной конференции «Будущее психологии-2013. Выпуск 6» представляет интерес как для широкого круга лиц, интересующихся состоянием современной психологической науки, так и для специалистов разного уровня: психологов, социальных работников, клинических психологов, психотерапевтов, педагогов и специалистов смежных областей.

Сборник рекомендуется к печати в электронном многопредметном научном журнале "Университетские исследования".

Председатель оргкомитета конференции

«Будущее психологии-2013»,

зав. кафедрой общей и клинической психологии

доктор психологических наук,

профессор Е.В. Левченко

Декан философско-социологического

факультета ПГНИУ,

доктор философских наук,

профессор Н.И. Береснева

______________СОДЕРЖАНИЕ_____________

Раздел I. Психология эмоциональных явлений в норме и патологии…………………………………………………………………………7

Катаева О.Ю. Обида как феномен эмоциональной сферы в пожилом возрасте…………………………………………………………………………….7

Петрова А.В. Соотношение показателей субъективного ощущения одиночества и уровня невротизации юношей и девушек……………………..11

Федосина С.С., Шабалин Е.Ю. Роль когнитивно-поведенческой психотерапии в лечении аффективных расстройств………………………………………………………………………16

Раздел II. Когнитивная психология………………………………………….22

Левченко Е.В, Шавкунова А.В. Особенности субъективного отображения конфликта в зависимости от занимаемой позиции (участника или наблюдателя)………………………………………………………………..……22

Моисеев А.В. О роли когнитивных процессов в судебно-психологической экспертизе пропаганды наркотических средств……………………………….27

Никитин П.С. Особенности общего, эмоционального и социального интеллекта у женщин, находящихся в местах лишения свободы, в зависимости от количества судимостей………………………………………..32

Шилоносова Н.Г. Ментальные репрезентации пространства и времени женщин, находящихся в местах лишения свободы…………………………...36

Раздел III. Психология телесности и спорта ……………………………….42

Борисова С.Н., Люшина М.А. Особенности ментальных репрезентаций тела в норме и патологии……………………………………………………………..42

Левченко Е.В., Толочина Ю.В. Особенности эмпирических исследований прикосновений в психотерапии………………………………………………...46

Лядова Ю.С., Шевкова Е.В. Иерархия целей у спортсменов-профессионалов и спортсменов-любителей………………………………………………………49

Раздел IV. Психология труда и организационная психология…………………………………………………………………..…..54

Белькова К.П., Деменева А.Е. Особенности копинг-стратегий работников бюджетной сферы и государственных служащих в зависимости от стажа работы…………………………………………………………………………….54

Борисова С.Н., Кайгородов А.И. Гендерные особенности организационной лояльности в образовательных учреждениях……………………………….…57

Дуброва Е.Е. Особенности феномена выгорания у военнослужащих……….62

Зеленина М.К., Шевкова Е.В. Особенности индивидуального стиля медиапотребления работников медиасферы………………………………...…65

Раздел V. Методологические проблемы клинической психологии……..69

Борисова С.Н., Павлова С.В. Основные тенденции психологических исследований процесса и результата реабилитации………………………..…69

Борисова С.Н., Ратегов А.В. Исследования влияния музыки на психическое состояние и здоровье человека……………………………………………….....74

Раздел VI. Клиническая психология развития…………………………..…79

Борисова С.Н., Киямова А.А. Особенности познавательных процессов и самооценки у детей младшего школьного возраста, страдающих ДЦП……..79

Деменева А.Е., Игнатьева А.М. Особенности морально-нравственной сферы детей с умственной отсталостью в зависимости от условий воспитания………………………………………………………………………..84

Дикова М.В. Механизмы психологической защиты у детей-сирот………….87

Зубова В.И. Отношение родителей к детям с ограниченными возможностями здоровья…………………………………………………………………………..92

Лазарева Т.А., Сочень М.Т. Проявления синдрома минимальной мозговой дисфункции в познавательных процессах старших дошкольников и младших школьников………………………………………………………………………95

Раздел VII. Психосоматика……………………………………………………99

Бергфельд А.Ю., Латыпова Р.Р. Психологические показатели, сопряжённые с болезнью, у пациентов с различным онкологическим статусом…………...99

Симонов М.А., Шевкова Е.В. Взаимосвязь социальной поддержки с типом отношения к болезни у женщин, страдающих сахарным диабетом второго типа……………………………………………………………………………...108

Раздел I

ПСИХОЛОГИЯ ЭМОЦИОНАЛЬНЫХ ЯВЛЕНИЙ В НОРМЕ И ПАТОЛОГИИ

Обида как феномен эмоциональной сферы в пожилом возрасте

Катаева О.Ю.©

[1]

Пермский государственный

национальный исследовательский университет

Особенности эмоциональной сферы в пожилом возрасте изучали Э. Эриксон (1982), Н. В. Зоткин (1996), В. Д. Альперович (1997), С. Г. Максимова (1998), Т. В. Зозуля (1998), М. В. Ермолаева (1999), О. А. Воронина (1999), О. Ю. Федотова (2000), Е. П. Ильин (2001).

Эмпирические исследования эмоциональной сферы в пожилом возрасте проводили В.Д. Менделевич (2002), Л.Н. Молчанова (2005), М.А. Краевая (2006), Е.К. Поднебесная (2006), Е.М.  Бетина (2007), М.Э. Елютина (2010), О.В. Крапивина (2011), О.В. Архипова (2011), В.Х. Кадырова (2012).

Феномен обиды не является предметом самостоятельного исследования.

Вместе с тем, большинство пожилых людей нуждается в помощи по преодолению негативных эмоциональных состояний, в том числе и обиды. Обиды причиняют боль и страдание. Они мешают межличностным отношениям человека, а также являются причиной многих соматических заболеваний.

Объектом нашего исследования выступает феномен обиды.

Предметом является обида как феномен эмоциональной сферы в пожилом возрасте.

Целью работы на данном этапе явилось проведение анализа теоретических и эмпирических исследований обиды как феномена эмоциональной сферы в пожилом возрасте.

В результате теоретического анализа установлено, что в современной психологической литературе существуют различные взгляды на феномен обиды, которые можно разделить на 3 группы.

  1. Обида как эмоция. Обида как эмоция может быть как состоянием, так и чертой. Частые состояния обиды могут переходить в черту – обидчивость. Обида может быть не только отрицательной эмоцией, но и положительной. По своему содержанию обида близка к таким состояниям как гнев и агрессия. Обида, так же как и другие эмоции, имеет психофизиологический компонент, может влиять на организм человека.
  2. Обида как компонент межличностных отношений. К данной группе можно отнести понимание обиды как реакции на несправедливое отношение, как неоправданное ожидание, как манипуляцию и как детскую реакцию.
  3. Обида как личностная особенность. К данной группе можно отнести понимание обиды как признака эгоцентризма, рэкетного чувства и защитной реакции.

Особенностью эмоциональной сферы в пожилом возрасте является то, что для нее характерно преобладание негативных эмоций. Пожилые люди становятся обидчивыми, ранимыми, они озабочены повседневными проблемами. Им свойственны одиночество, беспомощность, депрессия. Но это характерно не для всех пожилых, а лишь для тех, кто не может приспособиться к изменениям, которые привносит старость в жизнь человека.

По особенностям протекания обиды в пожилом возрасте, были найдены лишь возможные причины ее возникновения. В этом возрасте обида может возникать из-за неадекватности реакции на внешние и внутренние раздражители. Также обиды могут возникать из-за того, что в пожилом возрасте человек живет прошлыми событиями, и эти события часто носят негативный характер. В пожилом возрасте наблюдается снижение социальных контактов, в связи с этим, снижается поведенческий контроль. Это также может быть причиной обидчивости в этом возрасте. У пожилых людей, которые в молодости часто обижались, могут наблюдаться акцентуации характера. Кроме того, причиной обид в этом возрасте может быть и такая болезнь, как старческое слабоумие.

При эмпирическом изучении эмоциональной сферы лиц пожилого возраста, рассматривалось влияние различных факторов (кризис пожилого возраста, невротические расстройства и соматические заболевания, социально-семейные факторы) на изменения, которые в ней происходят, а также способы ее коррекции (психологические тренинги, творческая деятельность, обучение).

Перспективу дальнейших исследований мы видим в проведении эмпирического исследования специфики обиды у лиц пожилого возраста.

Список литературы

        1. Воронина О.А. Внутриличностный конфликт и социально-психологическая работа с ним в условиях дома-интерната для престарелых // Краснова О. В., Лидерс А.Г. Психология старости и старения: Хрестоматия: учеб. пособие для студ. психол. фак. высш. учеб. заведений / сост. О.В. Краснова, А.Г. Лидерс. М.: Издательский центр «Академия», 2003.
        2. Елютина М.Э. Супружеские отношения в пожилом возрасте [Электронный ресурс] // Социологические исследования. 2010. №11. С. 83-92.
        3. Ермолаева М.В. Психология зрелого и позднего возрастов в вопросах и ответах: Учеб. пособие / Гл. ред. Д. И. Фельдштейн. М.; Воронеж: Изд-во МПСИ; МОДЭК, 2004.
        4. Зоткин Н.В. Физиологические изменения, связанные с нормальным старением, и работа с пожилыми людьми // Краснова О. В., Лидерс А. Г. Психология старости и старения: Хрестоматия: учеб. пособие для студ. психол. фак. высш. учеб. заведений / сост. О.В. Краснова, А.Г. Лидерс. М.: Издательский центр «Академия», 2003.
        5. Ильин Е.П. Эмоции и чувства [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.koob.ru/iljin_e_p/emocii_i_chuvstva (дата обращения: 25.04.2012).
        6. Кадырова В.Х. Психологические особенности эмоциональной сферы пожилых людей [Электронный ресурс] // Концепт: научно-методический электронный журнал. 2012. № 7. Режим доступа: http://www.covenok.ru/koncept/2012/12086.htm (дата обращения: 25.04.2012).
        7. Краевая М.А. Особенности личности пациентов пожилого возраста с сосудистыми заболеваниями (в связи с задачами психологической реабилитации) [Электронный ресурс]: автореф. дисс. канд. психол. наук: СПб, 2006. Режим доступа: http://mprj.ru/text/t11_5_18.pdf (дата обращения: 25.04.2012).
        8. Крапивина О.В. Особенности самоотношения у женщин, переживающих кризис пожилого возраста [Электронный ресурс] // Вестник тамбовского университета. Серия: естественные и технические науки. 2011. Том 16. № 1. С. 389-390. Режим доступа: http://elibrary.ru/item.asp?id=16330680 (дата обращения: 25.04.2012).
        9. Менделевич В.Д., Соловьева С.Л. Неврозология и психосоматическая медицина / В.Д. Менделевич, С.Л. Соловьева [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://psytopos.lviv.ua/downloads/biblioteka/studentam/klinichna/mendelevich_v_d_soloveva_s_l_nevrozologiya_i_psihosomatiches.pdf (дата обращения: 25.04.2012).
        10. Молчанова Л.Н. Социально-психологическая детерминация особенностей мотивационно-эмоциональной сферы пожилых людей [Электронный ресурс]: автореф. дисс. канд. психол. наук: Ярославль, 2005. Режим доступа: http://nauka-pedagogika.com/psihologiya-19-00-05/dissertaciya-sotsialno-psihologicheskaya-determinatsiya-osobennostey-motivatsionno-emotsionalnoy-sfery-pozhilyh-lyudey#ixzz2Qh0Naqan (дата обращения: 25.04.2012).
        11. Поднебесная Е.Б. Особенности эмоционального состояния лиц поздних возрастов, проживающих в различных социальных условиях (условия дома-интерната и ситуация одинокого проживания в домашних условиях) [Электронный ресурс]: автореф. дисс. … канд. психол. наук: М., 2006. Режим доступа: http://www.psy.msu.ru/science/autoref/podnebesnaya.pdf (дата обращения: 25.04.2012) Режим доступа: http://www.demoscope.ru/weekly/2012/0499/analit04.php (дата обращения: 25.04.2012).
        12. Федотова. О.Ю. Телефон доверия в системе психологической помощи пожилым людям // Краснова О.В., Лидерс А.Г. Психология старости и старения: Хрестоматия: учеб. пособие для студ. психол. фак. высш. учеб. заведений / сост. О.В. Краснова, А.Г. Лидерс. М.: Издательский центр «Академия», 2003.

Соотношение показателей субъективного ощущения одиночества

и уровня невротизации у лиц юношеского возраста в зависимости

от пола

Петрова А.В.©

[2]

Пермский государственный

национальный исследовательский университет

Основные тенденции развития клинической психологии в последнее время характеризуются все большей ее направленностью на решение психопрофилактических задач. Особое значение психопрофилактика приобретает в работе с теми личностями, которые в силу ряда причин могут рассматриваться как предрасположенные к развитию нервно-психических и психосоматических расстройств (Карвасарский Б.Д., 2000; Taylor S.E., 1983). Студенчество в нашем городе может рассматриваться как своеобразный контингент риска, поскольку для многих пермских студентов поступление в университет означает резкое изменение привычного стиля жизни, отрыв от родительской семьи, необходимость большей самостоятельности и ответственности, повышенный уровень интеллектуального напряжения. Все это может приводить к дезадаптации, а усиление дезадаптации в дальнейшем и к развитию нервно-психических и психосоматических расстройств.

Кроме того, в стрессовой ситуации студент, в силу специфики своего возраста, предполагающего осознание своей уникальности, может замкнуться в себе, оградиться от внешнего мира, чувствовать себя одиноким.

Актуальность исследования состоит в том, что переживание одиночества у студентов может перерасти в устойчивое негативное психическое состояние, накладывающее отпечаток на все остальные чувства и переживания и даже стать препятствием для личностного развития. В юношеском возрасте человек чаще всего остро переживают одиночество как свою заброшенность, покинутость, непонятность и отверженность.

В студенческом возрасте молодежи присуще переживание одиночества также в связи с кризисом смысла жизни, отсутствием взаимопонимания со сверстниками и родителями, неблагоприятными условиями жизни и развития.

Объектом исследования выступает взаимосвязь уровня невротизации и субъективного ощущения одиночества.

Предмет исследования – взаимосвязь уровня невротизации и субъективного ощущения одиночества у студентов.

Цель – выявить особенности и степень взаимосвязи уровня невротизации и субъективного ощущения одиночества у студентов ПГНИУ.

Гипотезы:

  1. Субъективное ощущение одиночества положительно коррелирует с уровнем невротизации личности, т.е. с изменением показателей субъективного одиночества изменяется и уровень невротизации личности;
  2. Уровень невротизации личности тем выше, чем выше степень субъективного ощущения одиночества;
  3. Уровень невротизации и показатели субъективного ощущения одиночества у юношей и девушек различаются.

Методики:

  • Тест «Шкала одиночества», предложенный Д. Расселом, Л. Пепло, М. Фергюсоном;
  • Опросник для определения вида одиночества С.Г. Корчагиной;
  • «Методика диагностики уровня невротизации» Л.И. Вассермана.

Выборку составили студенты Пермского Государственного национального исследовательского университета: юноши и девушки в возрасте 18 – 20 лет. Всего – 67 человек: 31 юноша и 36 девушек.

На первом этапе исследования был изучен уровень субъективного ощущения одиночества испытуемых. В результате выборка была поделена на две подвыборки: в первой из них уровень показателей субъективного ощущения одиночества был ниже среднего вплоть до полного отсутствия; во второй – средний или выше среднего.

На втором этапе исследования были изучены уровень невротизации в обеих подвыборках.

Каждый участник в обоих случаях получал индивидуальный пакет методик. Участникам предъявлялся пакет методик, давалась инструкция, и предлагалось оценить утверждения, приведенные в методике.

Для математической обработки использовалось программное обеспечение Statsoft STATISTICA 8.0, Microsoft Office Excel 10.

В соответствии с задачами исследования были выбраны следующие методы математической обработки данных:

    • Описательная статистика;
    • Однофакторный дисперсионный анализ для несвязных выборок в программе STATISTICA 8.0 (ANOVA);
    • Корреляционный анализ Пирсона.

Использование дисперсионного анализа дало возможность получить статистически достоверные различия между выборками испытуемых путем сравнения их средних значений. Сравнивая компоненты дисперсии друг с другом с помощью F-критерия Фишера, можно определить, какая доля общей вариативности результативного признака обусловлена действием регулируемых факторов.

С помощью корреляционного анализа Пирсона была определена связь уровня невротизации и субъективного ощущения одиночества.

Результаты корреляционного анализа уровня невротизации личности и показателей субъективного ощущения одиночества показали, что испытуемые, имеющие высокий балл по результатам исследования уровня невротизации, имеют также высокий балл по шкалам показателей субъективного ощущения одиночества. Т.е. таких людей характеризует тревожность, напряженность, беспокойство, растерянность, раздражительность в сочетании с подозрительностью, отчуждением от окружения вплоть до потери значимых прежде связей.

Высокий уровень невротизации и субъективного ощущения одиночества свидетельствуют о выраженной эмоциональной возбудимости, о безынициативности, которая формирует переживания, связанные с неудовлетворенностью желаний, об эгоцентрической личностной направленности, о социальной робости и зависимости и неспособности к сотрудничеству.

Наибольший уровень значимости корреляций зафиксирован между показателями уровня невротизации личности и диссоциированным видом одиночества. Это можно объяснить сложным состоянием личности при переживании данного вида одиночества, т.к. это состояние сопровождается ярко выраженными процессами идентификации и отчуждения и резкой их сменой по отношению даже к одним и тем же людям.

По нашему мнению, именно данные резкие смены состояний, сопровождаясь высоким уровнем невротизации личности, усугубляют состояние, усиливая и чувство одиночества, и переживание процессов невротизации. При этом чувство одиночества острое, четкое, осознаваемое, болезненное, явно проявляется тревожность, возбудимость и демонстративность поведения.

Наибольшие значения уровня невротизации установлены у группы студентов с высокой степенью субъективного ощущения одиночества. Уровень невротизации личности тем выше, чем выше степень субъективного ощущения одиночества.

По результатам дисперсионного анализа можно проследить, что девушкам присуще меньшее ощущение одиночества, чем юношам студенческого возраста. Эта зависимость очевиднее при анализе данных, полученных с помощью методики Рассела-Фергюсона. Однако анализ данных, полученных с помощью методики Корчагиной, подтверждает положение о том, что показатели субъективного ощущения одиночества выше у юношей в сравнении с показателями девушек.

Это можно объяснить тем, что девушки тоньше улавливают состояние другого человека по изменениям в тембре голоса и в других экспрессивных проявлениях, точнее определяют эффект своего собственного воздействия на другого человека (исследования А.И. Бодалева, А.И. Донцова и Ш.В. Саркисяна). Женщины и мужчины могут быть внимательными и наблюдательными, если объект внимания им интересен. Однако девушки обнаруживают большую заинтересованность во взаимоотношении с окружающими. В целом, проанализировав современные исследования, мы можем утверждать, что большинство ученых сходятся во мнении, что лица женского пола более общительны, более нуждаются в поддержании контактов с окружающими людьми. То есть, девушки, находясь в депрессивном или невротическом состоянии, склонны искать поддержку. А юноши стараются пережить трудности сами, тем самым они усугубляют свое состояние.

Различия в уровне невротизации среди юношей и девушек студенческого возраста недостоверны, т.е. нельзя утверждать, что степень невротизации студентов зависит от пола и может быть обусловлена гендерными особенностями.

Таким образом, мы подтвердили все гипотезы нашего исследования.

Список литературы

  1. Клиническая психология: учебное пособие / под ред. Б.Д. Карвасарского. СПб: Питер, 2002.
  2. Корчагина С.Г. Психология одиночества: учебное пособие. М.: Московский психолого-социальный институт, 2008.
  3. Перлман Д., Пепло Л.Э. Теоретические подходы к одиночеству // Лабиринты одиночества: сб. науч. статей. Пер. с англ. / Сост., общ. ред. и предисл. Н. Е. Покровского. М.: Прогресс, 1989.
  4. Романовский В.А. Психогении: Невротические реакции, неврозы, невротические развитие. М., 2001.

Роль когнитивно-поведенческой психотерапии в лечении аффективных расстройств

Федосина С.С., Шабалин Е.Ю.

Пермский государственный

национальный исследовательский университет

Под аффективными расстройствами (или расстройствами настроения) понимают расстройства, при которых основным нарушением является изменение эмоций и настроения в сторону депрессии или в сторону приподнятости [3].

На сегодняшний день наиболее изученными являются два типа расстройств: депрессивные расстройства, среди которых наиболее известным является большое депрессивное расстройство, и биполярное аффективное расстройство, ранее известное как маниакально-депрессивный психоз. Различие между ними основано на том, имел ли человек когда-либо маниакальный эпизод или нет.

Аффективные расстройства являются одним из самых распространённых заболеваний, и безусловным лидером среди психических заболеваний. По прогнозам ВОЗ, к 2020 году депрессия выйдет на первое место среди заболеваний в мире, обогнав инфекционные и сердечно-сосудистые заболевания. Вероятность развития в течение жизни униполярной депрессии составляет 10-25% у женщин и 10-12% у мужчин, биполярных нарушений - 1% как у мужчин, так и у женщин. Заболевание депрессией наносит серьёзный экономический урон большинству развитых стран из-за снижения трудоспособности граждан и затрат на лечение. Аффективные расстройства являются основным фактором риска суицидов, по числу которых наша страна занимает одно из первых мест [2].

Современный подход к лечению аффективных расстройств осуществляется фармакотерапией, психотерапией и их комбинацией. Но ряд исследований показывает, что в долгосрочной перспективе зависимость от лекарственных препаратов может повлиять на способность пациента использовать собственные психологические методы преодоления болезни. Курс психотерапии представляется более эффективным средством лечения, поскольку психотерапевтический опыт имеет обучающее значение для пациента, что предотвращает рецидив [1].

Одним из наиболее распространенных методов при лечении аффективных расстройств в настоящее время является метод когнитивно-поведенческой психотерапии, опирающейся на работы Павлова, Бехтерева, Уотсона, Скиннера, Вольпе, Лазаруса, Келлли, Махони, Мейхенбаума, Эллиса и Бека [2].

В когнитивно-поведенческой психотерапии происходит синтез двух подходов: поведенческого и когнитивного. Поведенческая психотерапия направлена на разрешение текущих проблем и снятие поведенческих симптомов: пассивность, монотонный образ жизни, отказ от удовольствий, изоляция от окружающих и т.п. Когнитивный подход добавляет к первоначальной парадигме поведенческой терапии (стимул-реакция) промежуточный компонент – когниции, которые влияют на эмоции, мышление и поведение человека.

Целью когнитивной психотерапии является работа с искаженными когнициями (иррациональными установками, автоматическими мыслями, когнитивными искажениями и дисфункциональными убеждения), которые в свою очередь являются причиной неадекватных эмоциональных реакций.

В качестве основного психологического механизма депрессии в когнитивной психотерапии рассматривается так называемое негативное мышление, которое выражается в склонности депрессивных больных рассматривать всё происходящее с ними в негативном свете. Мышление маниакальных пациентов представляет собой полную противоположность мышлению страдающих депрессией. Изменение такого способа мышления требует тщательной индивидуальной работы, которая направлена на развитие более реалистичного и оптимистичного взгляда на себя, на мир и на будущее.

С целью выявления наиболее актуальных проблем и методов современной КПТ при лечении аффективных расстройств мы провели обзор эмпирических исследований.

Анализ работ (Scott J.et al, 2003; Luty S.E. et al, 2007; Graaf L. E. De et al, 2009; Proudfoot J. et al, 2004; Hollon S.D. et al, 1992; Rupke S.J. et al, 2006; Beltman M.W. et al, 2010; Cuijpers P. et al, 2010; Scott J. et al, 2006; Feeny N.C. et al, 2006; Scott J., 2001) позволяет говорить о малой представленности когнитивно-поведенческого направления в психотерапии аффективных расстройств в отечественной психологии, в отличие от распространенности данного направления в западных странах. Изучаются такие аспекты проблемы, как оценка экономической эффективности когнитивной терапии для предотвращения рецидива хронической депрессии [9]; сравнение эффективности межличностной психотерапии и когнитивно-поведенческой терапии в лечении депрессии [8]; определение эффективности компьютеризированной online-когнитивно-поведенческой терапии как первой помощи в лечении депрессии [6], [9], оценка эффективности КТ и фармакотерапии [7]; обобщение имеющихся сведений о применении КПТ с целью оценить эффективность лечения [4], 5], сравнение эффективность результатов традиционной терапии биполярного аффективного расстройства с результатами традиционной терапии в сочетании с 22 сеансами КПТ; [10] выработка способов когнитивно-поведенческого вмешательства для подростков, страдающих биполярными расстройствами [13], возможность его применения и вероятная эффективность, имеющиеся в настоящее время психологические модели биполярного расстройства [11].

Эмпирические исследования, посвященные эффективности когнитивно-поведенческой психотерапии при лечении аффективных расстройств, поддаются классификации по следующим основаниям: 1) по виду изучаемого расстройства: большое депрессивное расстройство и биполярное аффективное расстройство, 2) по методике проведения исследования: рандомизированное контролируемое исследование и мета-анализ. В лечении используются следующие методы: фармакотерапии (антидепрессанты), когнитивная терапия (в т.ч. компьютеризированная) и их взаимодополнение. Диагностика и результаты лечения производятся после и в течение курса терапии с помощью следующих тестов и опросников: шкала оценки депрессии Монтгомери-Асберга, MMPI - D, Hamilton Rating Scale for Depression (HRSD), Depression and Respiratory distress syndrome (RDS), Beck Depression Inventory (BDI), Cognitive Therapy Rating Scale, DSM–IV, The Young Mania Rating Scale.

Результаты, как рандомизированного контролируемого исследования, так и мета-анализа, показывают эффективность применения когнитивно-поведенческой психотерапии при лечении различных проявлений депрессии, а также при использовании в комплексе с фармакологическим лечением биполярного аффективного расстройства.

В связи с вышесказанным, перспективным представляется проведение эмпирического исследования эффективности лечения депрессии при помощи когнитивно-поведенческой психотерапии на российской выборке.

Список литературы

  1. Бек, А., Раш, Д., Шо, Б., Эмери, Г. Когнитивная терапия депрессии: научное издание. СПб.: Питер, 2003.
  2. Холмогорова А.Б. Интегративная психотерапия расстройств аффективного спектра. М.: Медпрактика-М, 2011.
  3.  МКБ-10 [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://mkb-10.com/ (дата обращения: 25.11.2012).
  4. Beltman M.W., Oude Voshaar R. C. and Speckens A.E. Cognitive-behavioural therapy for depression in people with a somatic disease: meta-analysis of randomised controlled trials. // The British Journal of Psychiatry. - 2010. - №197. - С.11-19.
  5. Cuijpers P., Smit F., Bohlmeijer E., Hollon St. D. and Andersson G. Efficacy of cognitive-behavioural therapy and other psychological treatments for adult depression: meta-analytic study of publication bias. // The British Journal of Psychiatry. - 2010. - №196. - С.173-178.
  6. De Graaf L. E., Gerhards S. A. H., Arntz A., Riper H., Metsemakers J. F. M., Evers S. M. A. A., Severens J. L., Widdershoven G. and. Huibers M. J. H. Clinical effectiveness of online computerised cognitive-behavioural therapy without support for depression in primary care: randomised trial // The British Journal of Psychiatry. - 2009. - №195. - С. 73-80.
  7. Hollon St. D., DeRubeis R. J., Evans M.D., Wiemer M. J., Garvey M. J., Grove W.M., Tuason V. B. Cognitive Therapy and Pharmacotherapy for Depression: Singly and in Combination. // The Archives of General Psychiatry. - 1992. - №49. - С.774-781.
  8. Luty S.E., Carter J.D., Mckenzie J.M., Rae A.M., Frampton C., Mulder R.T., Joyce P.R. Randomised controlled trial of interpersonal psychotherapy and cognitive -behavioural therapy for depression // The British Journal of Psychiatry. - 2007. - №190. - С. 496-502.
  9. Proudfoot J, Ryden C., Everitt B., Shapiro D. A., Goldberg D., Mann A., Tylee A., Marks I.and A. Gray J. Clinical efficacy of computerised cognitive-behavioural therapy for anxiety and depression in primary care: randomised controlled trial. // The British Journal of Psychiatry. - 2004. - №185. - С. 46-54.
  10. Rupke S. J., Blecke D., And Renfrow M. Cognitive Therapy for Depression // American Academy of Family Physicians. - 2006. -№73. - С.83-93.
  11. Scott J. Cognitive therapy as an adjunct to medication in bipolar disorder. // The British Journal of Psychiatry. - 2001. - №178. - С.164-168.
  12. Scott J., Palmer S., Paykel E., Teasdale J. And Hayhurst H. Use of cognitive therapy for relapse prevention in chronic depression: Cost-effectiveness study // The British Journal of Psychiatry. - 2003. - №182. - С. 221-227.
  13. Scott J., Paykel E., Morriss R., Bentall R., Kinderman P., Johnson T., Abbott R. And Hayhurst H. Cognitive-behavioural therapy for severe and recurrent bipolar disorders : Randomised controlled trial. // The British Journal of Psychiatry. - 2006. - №188. - С.313-320.

Раздел II

КОГНИТИВНАЯ ПСИХОЛОГИЯ

Особенности субъективного отображения конфликта в зависимости от занимаемой позиции (участника или наблюдателя)

Левченко Е.В, Шавкунова А.В. ©

[3]

Пермский государственный национальный

исследовательский университет

Существующие сегодня исследования по проблеме межличностного конфликта можно разделить на работы феноменологического (Сысенко, 1989; Тартановский, 1989; Лупьян, 1986) и эмпирического характера (Анцупов, Шипилов, 1993, Рыльская, 1996) [1]. При этом межличностный конфликт в них описывается либо как процесс конфликтного взаимодействия (интерсубъективный подход), либо как описание представлений конкретного участника (субъектный подход). Современная же тенденция указывает на необходимость синтеза двух данных подходов. Этим и определяется актуальность настоящего исследования, в котором предполагается изучение межличностного конфликта в связи с тем, как видит и переживает его человек с двух различных позиций.

В своем исследовании мы опираемся на представления отечественных психологов о специфике восприятия конфликта, сформулированные в работах Л.А. Петровской, Н.В. Гришиной, Н.И. Леонова. В проблемном поле исследования межличностных конфликтов основой работы является исследование имплицитных теорий конфликта М.В. Кишко [2].

Объект исследования – субъективное отображение конфликта;

Предмет исследования – субъективное отображение конфликта в зависимости от занимаемой позиции: участника или наблюдателя.

Цель настоящего исследования – изучить различия в субъективном отображении конфликта участником и наблюдателем.

Гипотеза исследования: существуют общие характеристики и различия в субъективном отображении конфликта с позиции наблюдателя и с позиции участника.

Для реализации поставленных задач был разработан диагностический инструментарий, который позволил более объективно воссоздать ситуацию конфликтного взаимодействия. В методике использовался метод свободных ассоциаций, а также стимульный материал теста рисуночной фрустрации С. Розенцвейга.

В исследовании приняли участие 95 студентов ПГНИУ 1-5 курсов, возраст 18-23 лет (средний возраст – 20 лет, SD=1,34).

Для качественной и количественной обработки результатов был применен метод контент-анализа. В данной работе были использованы три способа обработки данных. Первый предполагал изучение того, как описывает конфликтную ситуацию субъект, какими характеристиками наделяет «себя» и «другого». Второй способ заключался в анализе типов и направленностей фрустрационных реакций в соответствии с фрустрационной теорией С. Розенцвейга. Акцент в третьем способе был сделан на реконструкцию субъективной картины конфликта, имплицитных теориях конфликта, а также рефлективности субъекта относительно своего поведения. Таким образом, каждое описание подвергалось обработке трижды.

Для выявления корреляционной структуры категорий был использован коэффициент корреляции.

По результатам исследования мы обнаружили значимые различия между тем, как воспринимает конфликт его участник и наблюдатель, а также между тем, какие типы реакций характеризуют две данные позиции.

Сравнительный анализ частоты встречаемости категорий с позиции участника и наблюдателя конфликта показал следующие результаты.

  1. Не было обнаружено значимых различий по следующим категориям:

Описание состояний («Я», «Другой»): «Внимание «Я», «Мышление «Я», «Состояния «Я», «Индивидуальные характеристики оппонентов «Я»», «Индивидуальные характеристики оппонентов «Другой», Выражение агрессии «Другой», «Избегание конфликта «Я», Избегание конфликта «Другой», Динамика состояния «Я»;

Типы, направленность фрустрационных реакций: «Эго-защитные реакции импунитивной направленности», «Препятственно-доминантные реакции интропунитивной направленности», «Препятственно-доминантные реакции импунитивной направленности», «Разрешающие реакции экстрапунитивной направленности», «Разрешающие реакции интропунитивной направленности», «Разрешающие реакции импунитивной направленности»;

Субъективная картина конфликта («Я», «Другой»): «Социальное окружение «Я», «Отношение к конфликту «Я», «Члены семьи», «Друзья, знакомые», «Метафоры «Я», «Метафоры «Другой».

Таким образом, описание собственного состояния, эмоций, индивидуальных особенностей себя и оппонента в конфликте, способов поведения в конфликтной ситуации проявляется в описании субъекта вне зависимости от занимаемой им позиции.

  1. Различия в субъективном отображении конфликта с позиции участника и наблюдателя распределились следующим образом.

С позиции участника преобладает частота обращения к следующим категориям:

Описание состояний («Я», «Другой»): «Физиологические характеристики «Я», «Эмоции «Я», «Выражение агрессии «Я», «Отстаивание точки зрения «Я»;

Типы, направленность фрустрационных реакций: «Эго-защитные реакции экстрапунитивной направленности», «Эго-защитные реакции интропунитивной направленности», «Препятственно-доминантные реакции экстрапунитивной направленности»;

Субъективная картина конфликта («Я», «Другой»): «Конструктивное разрешение конфликта «Я», «Деструктивное разрешение конфликта «Я», «Оценочное суждение о конфликте «Я», «Предметы домашнего обихода «Я», «Пространственная локализация конфликта «Я», «Правила поведения в конфликте «Я», «Установки на предупреждение конфликта «Я», «Рефлексивная оценка собственного поведения в конфликте».

Полученные данные позволили нам сделать вывод о том, что позиция участника конфликта является более эгоцентричной, для него характерно более эмоциональное описание конфликта, отстаивание собственной точки зрения. Преобладающий тип реакции указывает на то, что другой оппонент конфликта воспринимается как угроза, что, в свою очередь, тесно связано с выражением агрессии. Фрагментарность в описании конфликтной ситуации, формирование субъективного образа конфликта хорошо согласуется с обстоятельственной атрибуцией, характерной для позиции участника межличностного взаимодействия

С позиции наблюдателя выше частота встречаемости следующих категорий:

Описание состояний («Я», «Другой»): «Эмоции «Другой», «Мотивационная составляющая «Я», «Отстаивание точки зрения «Другой»;

Субъективная картина конфликта («Я», «Другой»): «Конструктивное разрешение конфликта «Другой», «Деструктивное разрешение конфликта «Другой», «Постановка себя на место другого», «Общий анализ ситуации «Я», «Роль субъекта в описании конфликта «Я», «Роль субъекта в описании конфликта «Другой», «Постановка себя на место другого».

Таким образом, позиция наблюдателя является менее эмоциональной и более рефлексивной. Субъект ориентирован на сам процесс межличностного взаимодействия, для него характерно преодоление эгоцентризма через анализ «другого». В исследовании также подтвердилось и то, что с позиции наблюдателя субъекту свойственна личностная атрибуция, наделение другого определенными характеристиками.

  1. Проведенный корреляционный анализ позволил выделить структуру связей между тремя субъективными образами конфликта.

Общее в субъективном отображении конфликта с позиции участника и наблюдателя проявляется в описании динамики собственного состояния (Описание состояний («Я», Другой»)). Таким образом, в формировании образ конфликта связующим звеном выступает категория «Динамика состояния «Я», относящаяся к субъективной картине конфликта Описание состояний («Я», «Другой»).

Различия между корреляционными структурами категорий с указанных позиций проявились в следующем.

С позиции участника конфликтного взаимодействия у субъекта были обнаружены связи внутри одной субъективной картины конфликта: Описание состояний («Я», «Другой»). В рамках данной картины изменение состояния связано с описанием эмоций другого.

Значимые связи были также получены и с другими выделенными нами субъективными картинами конфликта. Так, изменение состояния связано с использованием типов реакций препятственного характера (Типы, направленность реакций), низкой оценкой эффективности разрешения конфликтной ситуации (Субъективная картина конфликта («Я», «Другой»)).

С позиции наблюдателя конфликтного взаимодействия изменение в описании состояний (Описание состояний («Я», «Другой») связано с установками на предупреждение конфликта (Субъективная картина («Я», «Другой»).

Таким образом, использование в настоящей работе трех способов обработки данных дало возможность изучить три субъективные картины конфликта, а также связи между ними. Одновременное изучение трех указанных картин позволяет сформировать комплексное представление о том, как отображается конфликт в восприятии субъекта. Это представляется особенно важным в связи с тем, что имплицитно заложенное знание выступает в качестве детерминанты поведения человека в конфликтной ситуации. Имея соответствующие результаты, представляющие собой синтез субъективного и интерсубъективного подходов, мы можем разрабатывать рекомендации для практической деятельности. Более того, корреляционный анализ показал, что упоминание категорий из трех разных подходов связано между собой. Это указывает на то, что в сознании субъекта формируется целостная картина конфликта, которая включает в себя описание состояний, типов реакций, а также установки и правила относительно того, как действовать в конфликте (имплицитная теория конфликта).

Список литературы

  1. Анцупов А.Я., Шипилов А.И. Конфликтология. М., 1999.
  2. Кишко М.В. Исследование имплицитных теорий межличностных конфликтов // Психология субъективной семантики в фундаментальных и прикладных исследованиях: Материалы научной конференции, посвященной 60-летию со дня рождения Е.Ю. Артемьевой. М.: Смысл, 2000.

О роли когнитивных процессов в судебно-психологической экспертизе пропаганды наркотических средств

Моисеев А.В.©

[4]

Кафедра общей и юридической психологии

факультета психологии КГУ им. К.Э. Циолковского, г. Калуга

В настоящее время в судопроизводстве возросла потребность в специальных психологических познаниях. Это выражается не только ростом количества запросов на судебно-психологические экспертизы и исследования, а также и появлением нетрадиционных (новых) видов СПЭ [3]. Одним из новых видов является судебно-психологическая экспертиза (СПЭ) пропаганды наркотических средств.

Объектом данной экспертизы, как правило, выступают одежда, головные уборы, напульсники, сувенирные изделия и т.п. Предметом экспертизы является психологическое содержание и характер изображения и/или текста, находящегося на исследуемом объекте.

В практике проведения СПЭ пропаганды наркотических средств можно выделить два основных вопроса, которые ставятся на разрешение экспертов:

а) Каковы типовые ассоциации, связанные с имеющимися на объекте изображениями (и/или текстом), и возможные последствия демонстрации этих изображений общественности?

б) Содержат ли данные изображения и/или текст признаки пропаганды или рекламой наркотических средств?

Безусловно, эксперт-психолог для ответа на данные вопросы использует специальные познания когнитивной психологии, а именно теорию когнитивных процессов.

В ответе на первый вопрос ключевым понятием является ассоциация. Ассоциация – возникающая в опыте индивида закономерная связь между двумя содержаниями сознания (ощущениями, представлениями, мыслями, чувствами и т. п.), которая выражается в том, что появление в сознании одного из содержаний влечет за собой и появление другого [2]. Ассоциативная связь между предметом исследования и наркотическими средствами образуется посредством процесса узнавания (воспроизведение какого-либо объекта в условиях повторного восприятия). Предпосылкой данного психического процесса является запечатление воспринятого, а также его сохранение [5]. Таким образом, если предмет исследования имеет визуальное сходство с наркотическими средствами, то между ними образуется ассоциативная связь.

Целесообразно выделить основные группы лиц, на которых предмет исследования, имеющий ассоциативную связь с наркотическими средствами, будет оказывать сильное негативное воздействие.

• Лица, не достигшие совершеннолетнего возраста, - демонстрация изображения и / или текста, нанесенного на объект исследования акцентирует, внимание на данном продукте, что приводит к деформации морально-нравственной стороны сознания несовершеннолетнего лица. Кроме того, учитывая психологические особенности несовершеннолетних (особенности мотивационной сферы, а также импульсивность и активность познавательных процессов), присутствует более высокая степень вероятности употребления ими продукции наркотического характера.

• Наркозависимые люди – демонстрация продукции, ассоциативно сходной с наркотическими средствами, актуализирует у наркозависимых людей потребность в употреблении продукции наркотического характера.

Одним из возможных мотивов потенциального покупателя может быть идентификация себя с определенной молодежной субкультурой посредством объекта исследования (экспертизы).

Под термином молодежная субкультура понимается культура, создаваемая самими молодыми людьми для себя с целью самореализации, самоидентификации, выработки социальных ролей и наработки статуса [4].

Одной из главных причин возникновения молодежных субкультур является нарушение такого механизма социализации, как идентификация. Данное явление заключается в реверсировании стадий этого процесса – вначале происходит предметная и поведенческая презентация, а финальной стадией является формирование социального интереса. Главным образом, это связано с дисфункциями основных социальных институтов (семьи, государства, идеологии, экономики, образования и т.д.).

Следует отметить три важных признака, характеризующих молодежные субкультуры: независимость от официальных (формальных) структур, обязательные для ее членов модели поведения и особое значение атрибутики. Т.Б. Щепанская также отмечает важное место аксессуаров как предметный код молодежной субкультуры [8]. Отличительной атрибутикой таких субкультур, как хиппи, растаманы (растафари) и реперы является изображение листьев конопли (марихуаны). Размещение данного изображения может производиться как на головных уборах и одежде, так и на аксессуарах (значок, рюкзак, зажигалка и т.д.).

Следовательно, психологическим механизмом приобретения, ношения и использования объекта исследования, является механизм идентификации себя в той или иной степени с определенной субкультурой или группой людей с такой моделью поведения, которая включает в себя употребление запрещенных наркотических веществ.

С помощью данной атрибутики происходит демонстрация принадлежности к таким субкультурам или каким-либо группам людей.

При ответе на второй вопрос экспертизы используются такие понятия, как признаки пропаганды и признаки рекламы наркотических средств.

Пропаганда определяется как массовое внушение или влияние посредством манипуляции символами (образами, лозунгами) и психологией индивидуума с целью «подталкивания» масс к определенной позиции или точке зрения [1].

Пропаганда наркотических средств – это деятельность, осуществляемая юридическими или физическими лицами и направленная на распространение сведений о способах, методах разработки, изготовления и использования наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, местах их приобретения, способах и местах культивирования наркосодержащих растений, а также производство и распространение книжной продукции, продукции средств массовой информации, распространение указанных сведений посредством использования информационно-телекоммуникационных сетей или совершение иных действий в этих целях [7].

На основании определений пропаганды вообще и пропаганды наркотических средств выделяются следующие признаки их выявления:

1) Наличие символической, образной связи объекта с внешним видом наркотических веществ по средствам прямого или ассоциативного сходства;

2) Наличие информации и сведений о производстве и использовании наркотических средств;

3) Наличие призыва к производству и использованию наркотических средств.

Признаки рекламы разделяют на два типа: законные признаки и признаки рекламы, не установленные в российском законодательстве [6]. Применительно к СПЭ пропаганды наркотических средств рассматривается наличие следующих законных признаков: информационный характер, объект рекламирования, целевая направленность, достоверность, понятность и читабельность, добросовестность и соответствие правилам добросовестной конкуренции. Из признаков рекламы, не установленных в российском законодательстве, эксперт учитывает наличие очевидности и распознаваемости рекламы без специальных знаний, отрицание абсурдности, ограничение имитации другой рекламы и отсутствие персонализации распространяемой информации.

Таким образом, можно сделать вывод, что при производстве судебно-психологической экспертизы пропаганды наркотических средств важное место занимает использование специальных познаний из области когнитивной психологии, в том числе теории когнитивных процессов.

Список литературы:

  1. Аронсон Э., Пратакинс Э. Эпоха пропаганды: механизмы убеждения. Повседневное использование и злоупотребление. СПб.: прайм-ЕВРОЗНАК, 2003.
  2. Большой психологический словарь / Под ред. Мещерякова Б.Г., Зинченко В.П. М.: Прайм-Еврознак, 2003.
  3. Енгалычев В.Ф., Шипшин С.С. Судебно-психологическая экспертиза. Методическое руководство. Издание 2-е, исправленное и дополненное. Калуга, 1997.
  4. Левикова С.И. Молодежные субкультуры и объединения//Электронная библиотека Гражданское общество в России. [Электронный ресурс]. URL: http://www.civisbook.ru/files/File/Levikova_Molodezhnie.pdf (дата обращения: 13.05.2013).
  5. Маклаков А. Г. Общая психология: Учебник для вузов. СПб.: Питер, 2008.
  6. Толкачев А.Н. Реклама и рекламная деятельность в России: закон и практика. М.: Эксмо, 2008.
  7. Федеральный закон от 08.01.1998 (ред. от 01.03.2012) N 3-ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах».
  8. Щепанская Т.Б. Система: тексты и традиции субкультуры. М.: ОГИ, 2004.

Особенности общего, эмоционального и социального интеллекта

женщин, находящихся в местах лишения свободы, в зависимости

от количества судимостей

Никитин П.С.©

[5]

Пермский государственный

национальный исследовательский университет

В настоящее время надежды, возлагаемые на исследования в области эмоционального, социального интеллекта, велики, они становятся более понятными при сопоставлении их с исследованиями интеллекта общего. С одной стороны, общий интеллект выступает образцом для исследователей социального интеллекта как конструкт, измеряемый с максимальной для психологии надежностью, обладающий к тому же большой предсказательной силой в отношении ситуаций межличностного общения. С другой стороны, далеко не все реалии могут быть объяснены с помощью общего интеллекта. В современных психологических исследованиях подчёркивается актуальность для жизни и деятельности человека проблемы "воспитания чувств". С тех пор как в науке впервые была выдвинута концепция социального интеллекта, интерес к этому понятию изменился. Новым в изучении может стать изучение коммуникативных умений, интеллекта эмоционального и межличностного взаимодействия. По мнению Ю.Н. Емельянова, именно такие исследования являются новыми и актуальными.

Целью нашего исследования является эмпирическое изучение общего, социального, эмоционального интеллекта женщин, находящихся в местах лишения свободы, в зависимости от количества судимостей.

Задача исследования – выявить, имеются ли различия по уровню общего, эмоционального и социального интеллекта в зависимости от количества судимостей.

Гипотезы исследования:

  1. уровень общего, эмоционального, социального интеллекта у женщин, живущих на свободе, значительно отличается, от соответствующих показателей интеллекта женщин осужденных, (как привлекающихся в первый раз к уголовной ответственности, так и женщин, имеющих 3 судимости);
  2. уровень общего, эмоционального, социального интеллекта у женщин, три раза привлекавшихся к уголовной ответственности, значительно выше, чем у женщин, в первый раз привлекающихся к уголовной ответственности за совершенное деяние.

Первую выборку испытуемых составила группа лиц женской колонии ИУ г.Кунгур № 40 – женщины, находящиеся в местах лишения свободы, имеющих одну судимость (в ред. Федерального закона от 08.12.2003 N 162-ФЗ) и женщины, имеющие 3 судимости; вторую выборку составила группа лиц женского пола, не привлекавшихся к уголовной ответственности. Возраст женщин - от восемнадцати до двадцати пяти лет.

Для сравнения показателей по группам использовался Т-критерий Стьюдента.

По результатам сравнения двух групп (имеющих одну судимость и имеющих три судимости) получены значимые различия в уровне общего и социального интеллекта. По результатам сравнения групп имеющих одну судимость и женщин контрольной группы (не имеющие судимости) получены значимые различия по всем трем видам интеллекта.

В результате сравнения двух групп женщин (имеющих три судимости и не имеющих судимости) получены значимые различия по показателям общего и эмоционального интеллекта.

Сравнение трех групп женщин проводилось и с использованием дисперсионного анализа. Значения критерия дисперсионного анализа F(6, 170) = 22,5, p=0,00, показывают, что основной эффект (количество судимостей) значимый. Это свидетельствует о том, что в двух экспериментальных выборках (одна судимость; три судимости), уровень эмоционального интеллекта выше, чем у контрольной группы. Также эмоциональный интеллект у женщин, имеющих 3 судимости, значительно выше, чем в остальных группах.

Далее нами было рассмотрено влияние факторов на уровень общего интеллекта. Показатель дисперсионного анализа F(6, 170) = 20,5 (p=0,000) значимый. Это свидетельствует о том, что общий интеллект в экспериментальных группах ниже, чем в контрольной.

Оценка влияния факторов на социальный интеллект показывает, количество судимостей является значимым (F(6, 170) =21,5, p=0,000). Это говорит о том, что в двух экспериментальных группах уровень социального интеллекта ниже, чем в контрольной группе. Причём, показатели интеллекта у женщин, отбывающих наказание по одной судимости и женщин, имеющих три судимости, значительно различаются.

Оценивались также различия с помощью Т-критерия. При сравнении групп женщин, имеющих одну судимость, и женщин, не имеющих судимости, значимые различия получены по общему, эмоциональному, социальному интеллекту. При сравнении групп женщин, имеющих три судимости, и женщин, не имеющих судимости, значимые различия выявлены по общему и эмоциональному интеллекту. Группы женщин, имеющих одну судимость, и женщин, имеющих три судимости, значимо различались по показателям общего и социального интеллекта. Эти данные расходятся с данными дисперсионного анализа.

В исследовании Е.В.Марковой «Представления о свободе у мужчин с регламентированным образом жизни» были получены результаты, указывающие на то, что эмоциональный интеллект у осужденных выше, чем у сотрудников данного исправительного учреждения. Автор объясняет это тем, что у сотрудников плохо развит неосознанный контроль своих эмоций, выражено неумение ими управлять. Сотрудники колонии также эмоционально ригидны, что говорит о плохом контроле ими своего эмоционального состояния. Автор предполагает, что такие данные связаны с тем, что на рабочем посту сотрудникам колонии приходиться справляться с большим количеством негативных эмоций, а заключенные в данном исследовании также имеют высокий уровень эмоционального интеллекта. Автор объясняет это тем, что этот феномен облегчает им существование пребывания в колонии, за счет умения управлять своими эмоциями, а также умения «считывать» эмоции других людей.

Результаты нашего исследования эмоционального интеллекта показали, что уровень эмоционального интеллекта у женщин, находящихся в местах лишения свободы, значительно выше, чем у женщин, живущих на свободе. Этот факт можно объяснить тем, что им он нужен для того, чтобы «выживать» в заключении и при общении с заключенными, и на воле для того, чтобы совершать преступную деятельность, для каких-то женщин повторную по отношению к окружающему миру.

Выводы:

  • у женщин, не имеющих судимостей, уровень социального и общего интеллекта выше, чем у женщин, осужденных за совершенное преступление;
  • женщины, находящиеся в местах заключения, имеют уровень эмоционального интеллекта значительно выше, чем у свободных женщин;
  • уровень интеллекта у женщин, имеющих три судимости, значительно выше, чем у женщин, привлекающихся к уголовной ответственности в первый раз.

Список литературы

    1. Андреева И.Н. Эмоциональный интеллект: непонимание, приводящее к "исчезновению"? // Психологический журнал. Минск. 2006. № 1. С. 28-32.
    2. Аронсон Э. Общественное животное (Введение в социальную психологию). М., 1998.
    3. Бурлачук Л.Ф. Психодиагностические методы исследования интеллекта. Киев, 1985.
    4. Гоулман Д. Эмоциональный интеллект / пер. с англ. А.П. Исаевой. М., 2008.
    5. Холодная М.А. Психология интеллекта. Парадоксы исследования. 2-е изд., перераб. и доп. СПб.: Питер, 2002.
    6. Южанинова А.Л. К проблеме диагностики социального интеллекта личности // Проблемы оценивания в психологии. Саратов: изд-во Саратовского университета, 1984.

Ментальные репрезентации пространства и времени женщин, находящихся в местах лишения свободы

Шилоносова Н.Г.©

[6]

Пермский государственный национальный

исследовательский университет

Проблема восприятия мира давно интересует психологов, а восприятие времени и пространства и представления о них – вопросы, которые относятся к фундаментальным вопросам для психологии. Несмотря на то, что в психологической науке имеется масса различных походов, теорий, проведено немало исследований по изучению времени и пространства, все-таки остается открытым вопрос о репрезентации пространственно - временной структуры мира.

Как отмечают исследователи, интерес к изучению ментальных репрезентаций обусловлен тем, что ментальные репрезентации влияют на все психические процессы и поведение человека [1].

В современной психологии наблюдается особый интерес к изучению времени и пространства, а так же пространственно-временных отношений человека с миром (Абульханова К.А., Березина Т.Н., 2001; Балин В.Д., 2002; Болотова А.К., 2006; Величковский Б.М., 1986; Ковалев В.И., 1988; Моисеева Н.И., 1991; Нартова- Бочавер С.К., 2002 и др.).

Парадигма ментальной репрезентации дает нам возможность исследования того, как человек взаимодействует с окружающим миром, посредством изучения избирательности, предпочтения, направленности субъекта на определенные аспекты этого взаимодействия. В репрезентациях переданы основные характеристики предмета отражения, познания (Блинникова И.В., 2003; Подпругина В.В., 2003).

Цель нашего исследования состоит в описании феноменологии ментальных репрезентаций пространства и времени женщин, находящихся в местах лишения свободы, и их сравнении с ментальными репрезентациями пространства и времени женщин, не находящихся в местах лишения свободы.

Гипотеза исследования: ментальные репрезентации пространства и времени женщин, находящихся в местах лишения свободы, и женщин, не подвергавшихся уголовному наказанию, различны.

В данной работе мы опираемся на исследование М.Н Семёновой, целью которого является описание феноменологии ментальных репрезентаций времени и пространства.

М.Н Семёнова отмечает, что в настоящее время, в психологических работах все чаще встречается конструкт «хронотоп», который обозначает единство и взаимопереход временных и пространственных характеристик объекта (Зинченко В.П., Березина Т.Н. и др). В соответствии с этим предлагается понимать человека в едином пространственно-временном контексте. Данная концепция хронотопа объединяет психологическое пространство и психологическое время и подобна принципу отображения взаимосвязи и взаимоперехода времени и пространства в психике (Веккер Л.М), в сознании субъекта (Брагина Н.Н, Доброхотова Т.А). Таким образом, речь идет о существовании единого психологического основания для репрезентации пространства и времени и их объединения в ментальной репрезентации «пространство- время» («хронотоп») [2].

Эмпирическое исследование было проведено в ноябре - декабре 2012 года на базе женской колонии ИК-18 г. Кунгура Пермского края. Были выбраны женщины, находящиеся в местах лишения свободы, так как для данной категории лиц время и пространство имеют особую значимость.

Выборку составили 30 женщин, находящихся в местах лишения свободы, и 30 женщин, не находящихся в местах лишения свободы, в возрасте от 23 до 57 лет.

Для того чтобы более подробно изучить ментальные репрезентации (как результат отображения, как система сложившихся представлений, как субъективное описание имеющегося опыта) пространства и времени, мы использовали методику свободного описания.

Методика свободного описания относится к группе качественных методов. Интерес к качественным методам можно объяснить тем, что данные методы ориентированы на познание субъективного опыта переживаний, мыслей, чувств. В качественных исследованиях на передний план выходит субъективный смысл рассматриваемого феномена.

Полученные с помощью методики свободного описания и свободных ассоциаций данные имеют текстовый вид. Для их обработки мы использовали метод контент-анализа [3].

Так как при выполнении данной работы мы опирались на исследование М.Н. Семеновой [2], то воспользовались уже разработанною ею системой категорий для описания всех эмпирических единиц пространства и времени. М.Н Семенова предлагает 18 категорий описания времени и 19 категорий описания пространства (табл. 1, табл. 2), которые были получены путем выделения наиболее часто встречаемых категорий (общая сумма всех эмпирических индикаторов составляет 2 265 единиц). Результаты экспертной оценки демонстрируют высокую согласованность с авторским вариантом контент-анализа параметров описания времени и пространства, что позволяет говорить о достоверности и объективности данных категорий.

Для выявления значимых различий и проведения сравнительного анализа между двумя группами, а именно женщинами, находящимися в местах лишения свободы и женщинами, не находящимися в местах лишения свободы, был использован метод -углового преобразования Фишера.

Он используется для сопоставления выборок по частоте встречаемости различных эффектов и показывает значимость различий в двух выборках.

Также нами был применен метод изображения (рисунок) на предлагаемый стимул – время и пространство (отдельно). Анализ рисунков основывался на фиксации количества встречающихся графических образов. Полученные данные были описаны через призму свойств пространства и свойств времени как философских категорий.

Свойства пространства: трехмерно, безгранично.

Свойства времени: вечность, однонаправленность, необратимость.

Отметим, что в образной репрезентации времени и пространства испытуемым, в основном, присуще стереотипное изображение пространства и времени. У женщин, находящихся в местах лишения свободы, достаточно редко встречались образные репрезентации пространства, которые отображали тюремное помещение и различные его атрибуты.

Итак, полученные результаты демонстрируют наличие качественных и количественных различий в содержании ментальных репрезентаций пространства и времени женщин, находящихся в местах лишения свободы, в сравнении с ментальными репрезентациями пространства и времени женщин, не находящихся в местах лишения свободы.

При описании пространства значимые различия были получены по категории: «Восприятие» (*эмп = 2.559,р<0,01).

Пространство для данной категории лиц выступает как нечто непознаваемое, дезорганизованное.

Выражая свое желание покинуть ограниченное пространство, которое обусловлено нахождением в местах лишения свободы, эти женщины стремятся описывать пространство, не ограниченное ничем. Кроме того, они стремятся передать в своих метафорах независимость. В этом выражается их стремление преодолеть объективно существующие границы, выйти из ограниченного пространства и не зависеть от него.

Непознаваемость пространства для этих женщин выражается в его невидимости, непостижимости. Возможно, что такое описание пространства характерно в связи с пониманием ими пространства как свободного, независимого, неограниченного, огромного. Однако, в силу объективных причин, женщины, находящиеся в местах лишения свободы, не могут в данный момент воспринимать пространство таким, каким они его понимают. Невозможность этого и выражается в описании пространства как того, что невозможно понять, измерить, увидеть.

При описании времени значимые различия были получены по следующим категориям: «Единицы измерения времени» (*эмп =4.212, р<0,01), «Средства измерения времени» (*эмп = 2.859, р<0,01), «Пространство и предметная среда» (*эмп = 2.441, р<0,01)

Женщины, находящиеся в местах лишения свободы, описывают единицы измерения времени как промежутки времени, которые они могут использовать для деления срока отбывания своего наказания на более удобные для подсчета единицы. В этом выражается их стремление контролировать скорость течения времени, стремление знать окончание срока отбывания наказания. Также с этим связано значение средств измерения времени для данной категории лиц, так как измерение времени предполагает наличие определенных инструментов (например, часов),

Полученные различия показывают, что для женщин, отбывающих наказание, существенна конечность времени, его ограниченность, а также отсчет времени. Время отделено от пространства относительно автономно, в то время как у лиц, находящихся на свободе, пространство и время образуют единство, которое можно описать через понятие «хронотоп».

Полученные различия позволяют нам говорить о влиянии жизни человека на организацию ментальных репрезентаций. А именно, в ментальных репрезентациях отражается актуальная картина мира. Эта картина обусловлена многими факторами, в том числе свободой человека. Ментальные репрезентации пространства и времени обусловлены существованием человека в объективном окружающем мире. Различия в реальности вызывают различия и в ее образе.

Список литературы

  1. Алексеева Е.М. К постановке проблемы исследования ментальных репрезентаций // Материалы Международной научно- практической конференции молодых ученых «Психология XXI века» 21–23 апреля 2011 года. Санкт-Петербург / Под науч. ред. О. Ю. Щелковой. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2011.
  2. Семёнова М.Н. Ментальные репрезентации времени и пространства: автореф. дисс. … канд. психол. наук. Екатеринбург, 2008.
  3. Ядов В.В. Стратегии социологического исследования. Описание, объяснение, понимание социальной реальности. М.: «Добросвет», 2003.

Раздел III

ПСИХОЛОГИЯ ТЕЛЕСНОСТИ И СПОРТА

Особенности ментальной репрезентации тела в норме и патологии

Борисова С.Н., Люшина М.А.©

[7]

Пермский государственный

национальный исследовательский университет

Человеческое тело в истории изучалось в основном с медицинской точки зрения. Однако в последнее время проблема тела и телесности получила распространение и в психологии.

Проблему взаимоотношения сознания и тела изучали такие психологи, как З. Фрейд, М. Шелер, Б. Спиноза, В. Франкл. Из отечественных психологов можно выделить Е.Т. Соколову, А.Ф. Лосева, А.Ш. Тхостова и других.

  • В данной работе нами была поставлена цель рассмотреть и описать современное состояние проблемы ментальной репрезентации тела у здоровых людей и людей с соматической и психической патологией.

Актуальность изучения психологии телесности связана с большим количеством различных факторов, влияющих как на физическое, так и на психическое здоровье человека, что влечет за собой нарушения в ментальной репрезентации тела.

Телесность — понятие неклассической философии, конституированное в контексте традиции, преодолевающей трактовку субъекта в качестве трансцендентального и вводящей в поле философской проблематики (легитимирующей в когнитивном отношении) такие феномены, как сексуальность, аффект, перверсии, смерть и т.п. (Ницше, Кьеркегор, Кафка и др.)[3].

Тело – материальная основа человеческой природы, биофизическая реальность, которая связана с природой подчинением ее законам. Однако противопоставлять человеческий дух и его тело нельзя, так как все телесные действия зависят от экзистенциальных структур, и все духовные акты основаны на телесности.

Однако физическая ограниченность тела человека, его ощущение и понимание своего тела не равноценны. Рассматривая своё физическое тело в качестве основы, человек воспринимает себя как телесное существо больше, чем реально занимает его тело. Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод о том, что одной из наиболее важных категорий психологии телесности является понятие ментальной репрезентации тела.

В кратком словаре когнитивных терминов [2] ментальная репрезентация определяется как ключевое понятие когнитивной науки, относящееся как к процессу представления (репрезентации) мира в голове человека, так и к единице подобного представления, стоящей вместо чего-то в реальном или вымышленном мире и потому замещающей это что-то в мыслительных процессах.

Все исследования ментальной репрезентации тела условно можно разделить на 2 направления:

  1. исследования осознания собственного тела у здоровых людей;
  2. исследования осознания образа телесного Я у людей с патологией.

Проблема ментальной репрезентации тела у здоровых людей в большинстве исследований рассматривается для группы лиц подросткового и юношеского возраста. Реже психологи исследуют ментальную репрезентацию тела у средней возрастной группы. В рамках детской психологии и геронтопсихологии такие исследования не были нами найдены.

Для изучения ментальной репрезентации тела у здоровых людей в основном использовались проективный и тестовый методы. Например, в исследовании Е. В. Самаль «Модели телесного Я у женщин» [4] применяется методика «Телесное Я», которую можно отнести к проективным методам. Эта методика предполагает построение силуэтов женских фигур по 4 параметрам: плечи, талия, бедра, ноги. Основной эксперимент состоял из четырех серий: 1. построить силуэт идеального тела; 2. построить силуэты «похудевшей» и 3. «пополневшей» женщины, которая сталкивалась с ситуацией социального отвержения за свой телесный облик; 4. построить силуэт реального тела. Результаты методики позволили оценить адекватность ментальной репрезентации собственного тела, а так же выявить степень несоответствия своего реального и идеального физического Я.

Среди исследований людей с различными патологиями чаще встречаются выборки, состоящие из респондентов с анорексией. Также присутствуют исследования, направленные на изучение слепых, больных шизофренией и др.

Методологические приемы, применяемые различными авторами в исследованиях ментальной репрезентации тела при соматической и психической патологии, сходны. В качестве основных методов можно отметить проективные методики, тестовый метод и методы моделирования. Так же для исследований людей с различными патологиями был характерен биографический метод – изучение истории болезни.

В качестве примера можно привести исследование Вирясовой Е.И. «Образ тела: портреты пациентов с психиатрическим диагнозом и с диагнозом вегето-сосудистая дистония»[1]. В данном исследовании для изучения ментальной репрезентации тела в обеих группах были применены следующие методики: Торонтский алекситимический тест (TAS), адаптированный в институте им. В.М. Бехтерева; Методика диагностики уровня социальной фрустрации Л. И. Вассермана, в модификации В.В. Бойко; Модифицированная методика «Автопортрет» Р. Бернса. Также для группы с вегето-сосудистой дистонией была проведена методика изучения самооценки (С.А. Будасси). Данный пакет методик позволил выявить различия в ментальной репрезентации тела при психиатрическом диагнозе и при вегето-сосудистой дистонии, а также оценить адекватность ментальной репрезентации тела у данных групп.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что в рамках психологии телесности ментальная репрезентация тела у людей с психической и соматической патологией в большей степени изучена, чем у здоровых людей. Однако методы, используемые для исследования в этих группах, в основном одинаковые: проективный, тестовый методы. Для изучения ментальной репрезентации при различной патологии был характерен также биографический метод.

В ходе анализа эмпирических исследований нами не было найдено работ по ментальной репрезентации тела у беременных женщин. В связи с этим, можно сделать вывод об актуальности данного исследования в будущем.

Список литературы

  1. Вирясова Е.И. Образ тела: портреты пациентов с психиатрическим диагнозом и с диагнозом вегето-сосудистая дистония / Психология телесности: теоретические и практические исследования. 2008. C. 19-28.
  2. Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1997.
  3. Пост-модернизм: Энциклопедия / Составители и научные редакторы А.А. Грицанов, М.А. Можейко, Интерпрессервис. Минск: Книжный Дом, 2001.
  4. Самаль Е. В. Модели телесного Я у женщин // Актуальные проблемы теоретической и прикладной психологии: традиции и перспективы, 2011. С. 404-407.

Особенности эмпирических исследований прикосновений

в психотерапии

Левченко Е.В., Толочина Ю.В.©

[8]

Пермский государственный

национальный исследовательский университет

Прикосновения играют важную роль в жизни человека. С их помощью мы получаем большой объем информации. Они помогают в лечении как соматических заболеваний (остеопатия, массажи), так и душевных (телесно-ориентированная психотерапия).

Анализ психологической литературы показал, что психология прикосновений как область науки начала развиваться совсем недавно. Поэтому многое заимствовано из других наук, таких как психология телесности и психосоматика.

Особенности прикосновений, их психотерапевтического воздействия и телесного восприятия изучали Аристотель (IV в. до н.э.), Э.Б. де Кондильяк (XVIII в.), В. Райх (1930-50 гг.), А. Лоуэн (1950-60 гг.), О. И. Скороходова (1940-70 гг.), А. В. Суворов (1990-2000 гг.), А.Ш. Тхостов (2002), М.Н. Эпштейн (2006).

Эмпирические исследования по изучению прикосновений и телесности проводили Н.А. Першина (1999), Л.В. Мясникова (2006 ), А.Л. Плотникова (2006), М.В. Якушева (2008), А.Г. Черкашина, В.И. Черкашин (2009), Е.В. Буренкова (2009), А.А. Зайченко, Е.А. Лебедева (2009).

Объектом нашего исследования выступает совокупность научных трудов и публикаций ученых в области психологии прикосновений. Предметом является анализ методов, применяемых в практических исследованиях в психологии прикосновений и телесной психотерапии. Цель работы – изучение и систематизация психологических знаний о прикосновении и его использовании в телесной психотерапии.

Работа с телом через прикосновение, а не с помощью слов, может открыть доступ к тому, что невозможно выразить языком, особенно – к довербальному опыту. Хотя запустить воспоминания может все, что затрагивает органы чувств, – яркий свет, шум дождя или приятный аромат, – прикосновение воздействует сильнее всего, особенно когда исходное происшествие сильно подействовало на тело. Когда эта часть тела снова испытывает прикосновение при похожих условиях, происходит возвращение к прошлому опыту и проявляется «память тела». Как будто клетки тела помнят отдельное событие или их последовательность. Открытие этой памяти через прикосновение позволяет работать со скрытым материалом, недоступным языку.

Прикосновения позволяют психотерапевту решить большой объем задач. Вот некоторые из них [3].



Pages:     || 2 | 3 |
 




<
 
2013 www.disus.ru - «Бесплатная научная электронная библиотека»

Материалы этого сайта размещены для ознакомления, все права принадлежат их авторам.
Если Вы не согласны с тем, что Ваш материал размещён на этом сайте, пожалуйста, напишите нам, мы в течении 1-2 рабочих дней удалим его.