WWW.DISUS.RU

БЕСПЛАТНАЯ НАУЧНАЯ ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

 

Pages:     || 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 22 |
-- [ Страница 1 ] --

Сканирование и форматирование: Янко Слава (библиотека Fort/Da) slavaaa || yanko_slava || || Icq# 75088656 || Библиотека: || ||

Выражаю свою искреннюю благодарность Максиму Мошкову за бескорыстно предоставленное место на своем сервере для отсканированных мной книг в течение многих лет.

update 18.06.03

ВСЕ ШЕДЕВРЫ МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

в кратком изложении

СЮЖЕТЫ И ХАРАКТЕРЫ

Русская Литература XIX ВЕКА

ОЛИМП «ACT «МОСКВА 1996

Общая редакция и составление доктора филологических наук Вл. И. Новикова

Редактор к. ф. н. Д Р. Кондахсазова Художник В. А. Крючков

В 84 Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры. Русская литература XIX века: Энциклопедическое изда­ние. — М.: Олимп; Издательство ACT, 1996. — 832 с.

ISBN 5-7390-0274-Х

В книгу вошли краткие пересказы наиболее значительных произведений русской литера­туры XIX в. Издание адресовано самому широкому читательскому кругу — ученикам стар­ших классов, абитуриентам, студентам, учителям и преподавателям, а также тем, кто просто любит литературу, кому свод пересказов поможет в поисках увлекательного чтения и в со­ставлении личных библиотек.

ББК 92я2

ISBN 5-7390-0274-Х (общ.)

ISBN 5-7390-0293-1 (Олимп)

ISBN 5-7841-0135-8 (Издательство ЛСТ) © «Олимп», 1996

Зачем и кому нужна эта книга 6

Василий Трофимович Нарежный 1780 - 1825 8

Российский Жилблаз, или Похождения князя Гаврилы Симоновича Чистякова Роман (1812, опубл. ч. 1 - 3 - 1814; ч. 4 - 6 - 1938) 8

Два Ивана, или Страсть к тяжбам Роман (1825) 10

Василий Андреевич Жуковский 1783 - 1852 12

Двенадцать спящих дев Старинная повесть 6 двух балладах (ч. 1 — 1810; ч. 2 — 1814 — 1817) 12

Баллада первая. ГРОМОБОЙ 12

Баллада вторая. ВАДИМ 13

Михаил Николаевич Загоскин 1789 - 1852 13

Юрий Милославский, или Русские в 1612 году Роман (1829) 13

Рославлев, или Русские в 1812 году Роман (1831) 16

Сергей Тимофеевич Аксаков 1791 - 1859 18

Семейная хроника Автобиографическая повесть (1856) 18

Детские годы Багрова-внука Автобиографическая повесть (1858) 19

Иван Иванович Лажечников 1792 - 1869 21

Ледяной дом Роман (1835) 21

Басурман Роман (1838) 22

Александр Сергеевич Грибоедов 1790 или 1795 - 1829 24

Горе от ума Комедия в стихах (1822 — 1825, опубл. 1833) 24

Александр Александрович Бестужев (Марлинский) 1793 - 1837 25

Роман и Ольга Старинная повесть (1823) 25

Испытание Повесть (1830) 27

Латник Рассказ партизанского офицера (1832) 28

Аммалат-бек Кавказская быль Повесть (1831) 29

Фрегат «Надежда» Повесть (1832) 30

Александр Сергеевич Пушкин 1799 - 1837 32

Руслан и Людмила Поэма (1817 - 1820) 32

Кавказский пленник Поэма (1821 - 1822) 34

Бахчисарайский фонтан Поэма (1821 - 1823) 35

Цыганы Поэма (1824, опубл. 1827) 35

Полтава Поэма (1828) 36

Медный всадник Петербургская повесть Поэма (1833) 37

Евгений Онегин Роман в стихах (1823 — 1831) 38

Борис Годунов Трагедия (1824 — 1825, опубл. 1831) 40

Скупой рыцарь (Сцены из Ченстоновой трагикомедии: The covetous knight) Трагедия (1830) 42

Моцарт и Сальери Трагедия (1830) 43

Каменный гость Трагедия (1830) 44

Пир во время чумы (Из Вильсоновой трагедии: The city of the plague) Трагедия (1830) 45

Повести покойного Ивана Петровича Белкина (1830) 45

ВЫСТРЕЛ 45

МЕТЕЛЬ 46

ГРОБОВЩИК 47

СТАНЦИОННЫЙ СМОТРИТЕЛЬ 48

БАРЫШНЯ-КРЕСТЬЯНКА 48

Дубровский Роман (1832, опубл. 1841) 49

Пиковая дама Повесть (1833) 51

Капитанская дочка Роман (1836) 51

Евгений Абрамович Баратынский 1800 - 1844 53

Эда Поэма (1824, опубл. 1826) 53

Бал Поэма (1828) 54

Цыганка Поэма (1831, перераб. 1842) 55

Александр Фомич Вельтман 1800 - 1870 56

Странник Роман-путешествие (1831 - 1832) 56

Владимир Федорович Одоевский 1803 - 1869 57

Княжна Мими Повесть (1834) 57

Сильфида (Из записок благоразумного человека) Повесть (1836) 58

Княжна Зизи Повесть (1836, опубл. 1839) 59

Русские ночи Роман (1844; 2-я ред. — 1862, опубл. 1913) 61

Ночь первая. Ночь вторая 61

Ночь третья 61

Ночь четвертая 61

Ночь пятая 62

Ночь шестая 62

Ночь седьмая 62

Ночь восьмая 62

Ночь девятая 63

Александр Иванович Полежаев 1804 или 1805 - 1832 63

Сашка Поэма (1825, опубл. 1861) 63

Николай Васильевич Гоголь 1809 - 1852 64

Вечера на хуторе близ Диканьки Повести, изданные пасичником Рудым Паньком (1831 - 1832) 64

Часть первая 64

СОРОЧИНСКАЯ ЯРМАРКА 64

ВЕЧЕР НАКАНУНЕ ИВАНА КУПАЛА Быль, рассказанная дьячком ***ской церкви. 65

МАЙСКАЯ НОЧЬ, ИЛИ УТОПЛЕННИЦА 65

ПРОПАВШАЯ ГРАМОТА Быль, рассказанная дьячком ***ской церкви 66

Часть вторая 66

НОЧЬ ПЕРЕД РОЖДЕСТВОМ 67

СТРАШНАЯ МЕСТЬ 67

ИВАН ФЕДОРОВИЧ ШПОНЬКА И ЕГО ТЕТУШКА 68

ЗАКОЛДОВАННОЕ МЕСТО Быль, рассказанная дьячком ***ской церкви 69

Записки сумасшедшего Повесть (1833) 69

Невский проспект Повесть (1834) 70

Нос Повесть (1835) 70

Старосветские помещики Повесть (1835) 71

Тарас Бульба Повесть (1835 - дораб. 1842) 72

Вий Повесть (1835, дораб. 1842) 73

Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем Повесть (1835) 74

Ревизор Комедия (1836) 75

Шинель Повесть (1842) 77

Женитьба Совершенно невероятное событие в двух действиях. Комедия (1842) 78

Игроки Комедия (1842) 79

Мертвые души. Поэма. 79

ТОМ ПЕРВЫЙ (1835 - 1842) 79

ТОМ ВТОРОЙ (1842 — 1852, опубликован посмертно) 81

Портрет Повесть (1-я ред. — 1835, 2-я ред. — 1842) 82

Александр Иванович Герцен 1812 - 1870 83

Кто виноват? Роман (1841 - 1846) 83

Сорока-воровка Повесть (1846) 85

Былое и думы Автобиографическая книга (1852 — 1868) 86

Иван Александрович Гончаров 1812 - 1891 88

Обыкновенная история Роман (1847) 88

Обломов Роман (1849 - 1857, опубл. 1859) 90

Обрыв Роман (1849 - 1869) 91

Владимир Александрович Соллогуб 1813 - 1882 94

Тарантас. Путевые впечатления. Повесть (1845) 94

Михаил Юрьевич Лермонтов 1814 - 1841 96

Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова Поэма (1838) 96

Тамбовская казначейша Поэма (1838) 97

Восточная повесть Поэма (1829 - 1839, опубл. 1860) 98

Мцыри Поэма (1840) 99

Маскарад Драма в стихах (1835 — 1836, опубл. 1842) 100

Герой нашего времени Роман (1839 - 1840) 101

Петр Павлович Ершов 1815 - 1869 104

Конек-Горбунок. Русская сказка в трех частях. (1834) 104

Алексей Константинович Толстой 1817 - 1875 105

Князь Серебряный. Повесть времен Иоанна Грозного (конец 1840-х - 1861) 105

Смерть Иоанна Грозного Трагедия (1862 — 1864) 107

Царь Федор Иоаннович Трагедия (1864 - 1868) 108

Царь Борис Трагедия (1868 - 1869) 109

Александр Васильевич Сухово-Кобылин 1817 - 1903 111

Картины прошедшего Драматургическая трилогия (1852 — 1869, опубл. 1869) 111

СВАДЬБА КРЕЧИНСКОГО. Комедия в трех действиях (1852 — 1854, опубл. 1856) 111

ДЕЛО Драма в пяти действиях (1856 — 1861, впервые опубл. 1861 в Лейпциге, опубл. в России — 1869) 112

СМЕРТЬ ТАРЕЛКИНА Комедия-шутка в трех действиях (1857 — 1869, опубл. 1869) 114

Иван Сергеевич Тургенев 1818 - 1883 116

Дневник лишнего человека Повесть (1848 - 1850) 116

Месяц в деревне Комедия (1850, опубл. 1855) 117

Рудин Роман (1855) 119

Ася Повесть (1858) 120

Дворянское гнездо Роман (1858) 121

Накануне Роман (1859) 124

Первая любовь Повесть (1860) 125

Отцы и дети Роман (1862) 126

Дым Роман (1867) 128

Новь Роман (1876) 130

Клара Милич (После смерти) Повесть (1883) 132

Павел Иванович Мельников (Андрей Печерский) 1818 - 1883 134

В лесах Роман (1871 - 1875) 134

На горах Роман (1875 - 1881) 137

Федор Михайлович Достоевский 1821 - 1881 140

Бедные люди Роман (1845) 140

Белые ночи Сентиментальный роман (Из воспоминаний мечтателя) (1848) 142

Неточка Незванова Повесть (1848 - 1849) 143

Дядюшкин сон. Из мордасовских летописей Повесть (1856 — 1859) 144

Село Степанчиково и его обитатели. Из записок неизвестного. Повесть (1857 - 1859) 146

Униженные и оскорбленные Роман (1861) 147

Записки из подполья Повесть (1864) 149

Игрок. Из записок молодого человека Роман (1866) 150

Преступление и наказание Роман (1866) 151

Идиот Роман (1868) 153

Бесы Роман (1871 - 1872) 155

Подросток Роман (1875) 158

Братья Карамазовы Роман (1879 — 1880) 160

Алексей Феофилактович Писемский 1821 - 1881 163

Тысяча душ Роман (1853- 1858) 163

Горькая судьбина Драма (1859) 165

Николай Алексеевич Некрасов 1821 - 1877/78 166

Саша Поэма (1856) 166

Мороз, Красный нос Поэма (1863 - 1864) 167

Русские женщины Поэма (1871 - 1872) 167

КНЯГИНЯ ТРУБЕЦКАЯ. Поэма в двух частях (1826) 167

КНЯГИНЯ М. Н. ВОЛКОНСКАЯ. Бабушкины записки (1826 — 1827) 168

Современники Сатирическая поэма (1875 — 1876) 169

Часть 1. ЮБИЛЯРЫ И ТРИУМФАТОРЫ 169

Часть 2. ГЕРОИ ВРЕМЕНИ Трагикомедия 169

Кому на Руси жить хорошо Поэма (1863 — 1877, незаконч.) 170

Дмитрий Васильевич Григорович 1822 - 1899/1900 172

Антон-Горемыка Повесть (1847) 172

Гуттаперчевый мальчик Повесть (1883) 173

Александр Николаевич Островский 1823 - 1886 174

Свои люди — сочтемся Комедия (1850) 174

Доходное место Комедия (1857) 175

Гроза. Драма (1859) 177

На всякого мудреца довольно простоты Комедия (1868) 178

Лес Комедия (1871) 179

Снегурочка. Весенняя сказка в четырех действиях с прологом Пьеса-сказка (1873) 182

Волки и овцы Комедия (1875) 183

Бесприданница Драма (1879) 185

Без вины виноватые Комедия (1884) 186

Александр Васильевич Дружинин 1824 - 1864 187

Полинька Сакс Повесть (1847) 187

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин 1826 - 1889 188

История одного города. По подлинным документам издал М. Е. Салтыков (Щедрин) Повесть (1869 - 1870) 188

Господа ташкентцы. Картины нравов. Очерки (1869 — 1872) 190

Дневник провинциала в Петербурге Цикл рассказов (1872) 191

Помпадуры и помпадурши Очерки (1863 — 1874) 193

Благонамеренные речи. Очерки (1872- 1876) 195

Господа Головлевы Роман (1875 - 1880) 196

Пошехонская старина. Житие Никанора Затрапезного, пошехонского дворянина Роман (1887 - 1889) 198

Николай Гаврилович Чернышевский 1828 - 1889 199

Что делать? Роман (1862 - 1863) 199

Пролог Роман из начала шестидесятых годов (1867 — 1870, незаконч.) 201

Лев Николаевич Толстой 1828 - 1910 203

Детство. Повесть (1852) 203

Отрочество Повесть (1854) 203

Юность Повесть (1857) 204

Два гусара Повесть (1856) 205

Казаки. Кавказская повесть 1852 года (1853 — 1862, неэаконч., опубл. 1863) 206

Война и мир Роман (1863 — 1869, 1-е отд. изд. 1867 - 1869) 207

Анна Каренина Роман (1873 - 1877) 213

Холстомер. История лошади. Рассказ (1863 - 1885) 215

Смерть Ивана Ильича Повесть (1884 - 1886) 216

Власть тьмы, или Коготок увяз, всей птичке пропасть Драма (1886) 218

Плоды просвещения Комедия (1889) 219

Крейцерова соната Повесть (1887 — 1889, опубл. 1890) 220

Воскресение Роман (1889 - 1899) 222

Живой труп Драма (1900, незаконч., опубл. 1911) 224

Хаджи-Мурат Повесть (1896 - 1904, опубл. 1912) 225

Николай Семенович Лесков 1831 - 1895 226

Некуда. Роман (1864) 226

Леди Макбет Мценского уезда Повесть (1865) 228

Воительница Повесть (1866) 229

На ножах Роман (1870 - 1871) 230

Соборяне Романная хроника (1872) 231

Запечатленный ангел Повесть (1873) 233

Очарованный странник Повесть (1873) 234

Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе Цеховая легенда. Рассказ (1881) 235

Тупейный художник Рассказ на могиле (1883) 236

Николай Герасимович Помяловский 1835 - 1863 236

Молотов Повесть (1861) 236

Очерки бурсы (1862 - 1863) 238

Петр Дмитриевич Боборыкин 1836 - 1921 239

Жертва вечерняя. Роман в четырех книгах (1867) 239

Китай-город Роман в пяти книгах (1881) 240

Всеволод Владимирович Крестовский 1840 - 1895 243

Петербургские трущобы Роман (1864 - 1867) 243

Глеб Иванович Успенский 1843 - 1902 245

Нравы Растеряевой улицы Очерки (1886) 245

Николай Георгиевич Гарин-Михайловский 1852 - 1906 246

Детство Темы Повесть (1892) 247

Гимназисты Повесть (1893) 248

Студенты Повесть (1895) 249

Инженеры Повесть (1907) 250

Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк 1852 - 1912 251

Приваловские миллионы Роман (1872 — 1877, опубл. 1883) 251

Золото Роман (1892) 253

Владимир Галактионович Короленко 1853 — 1921 254

В дурном обществе. Из детских воспоминаний моего приятеля Рассказ (1885) 254

Слепой музыкант Повесть (1886) 255

Без языка Рассказ (1895) 257

Всеволод Михайлович Гаршин 1855 - 1888 258

Художники Рассказ (1879) 258

Красный цветок Рассказ (1883) 258

Сигнал Рассказ (1887) 259

Александр Иванович Эртель 1855 - 1908 260

Гарденины, их дворня, приверженцы и враги Роман (1889) 260

Антон Павлович Чехов 1860 - 1904 261

Степь. История одной поездки Повесть (1888) 261

Иванов Драма (1887 - 1889) 262

Скучная история Из записок старого человека. Повесть (1889) 264

Дуэль Повесть (1891) 265

Попрыгунья Рассказ (1891, опубл. 1892) 267

Палата № 6 Повесть (1892) 268

Черный монах Рассказ (1893, опубл. 1894) 269

Учитель словесности Рассказ (1889 - 1894) 270

Чайка Комедия (1895 - 1896) 270

Дом с мезонином Рассказ художника (1896) 271

Моя жизнь. Рассказ провинциала (1896) 272

Дядя Ваня Сцены из деревенской жизни. Пьеса (1897) 273

Ионыч Рассказ (1898) 274

Человек в футляре Рассказ (1898) 275

Крыжовник Рассказ (1898) 276

О любви Рассказ (1898) 276

Душечка Рассказ (1899) 277

Дама с собачкой Рассказ (1899) 277

В овраге Повесть (1899, опубл. 1900) 278

Три сестры Драма (1901) 279

Архиерей Рассказ (1902) 280

Вишневый сад Комедия (1904) 281

УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ ПРОИЗВЕДЕНИЙ 283

УКАЗАТЕЛЬ НАЗВАНИЙ ПРОИЗВЕДЕНИЙ 283

Содержание 287

Зачем и кому нужна эта книга

Такого издания на русском языке еще не было. Впервые предпри­нята попытка кратко пересказать самому широкому кругу читателей наиболее известные произведения отечественной и зарубежной худо­жественной литературы. На Западе подобная практика существует издавна. Так, к примеру, элементарное представление о сюжете «Анны Карениной» зарубежный читатель может получить за несколь­ко минут, ознакомившись с соответствующей главкой в немецком многотомном своде пересказов «Киндлерс Литератур Лексикон» или в итальянской литературной энциклопедии Бомпьяни. А вот «гордый внук славян» до сих пор такой возможности не имел, поскольку, пользуясь выражением булгаковского персонажа, «у нас не принято, а у них принято». У нас не принято было заниматься изданием ком­пактных пересказов, более того — сама идея краткого изложения ли­тературных шедевров долгое время наталкивалась на определенное сопротивление, обусловленное спецификой нашей культуры и нацио­нального менталитета. Пушкин, Лермонтов, Лев Толстой, Достоевской были для нас всегда больше, чем просто писателями, а созданное ими — больше, чем литературой. Доскональное знание классики, умение оперировать ее идеями и образами, цитировать наизусть не только поэзию, но и прозу — такова культурная норма российской интеллигенции.

Этот духовный максимализм в «самой читающей стране» распро-

5

странялся и на зарубежную словесность. К примеру, для Ахматовой и Мандельштама, а также для некоторых их менее известных совре­менников было вполне естественно свободно ориентироваться не только в «Евгении Онегине», но и в «Божественной комедии», зная ее не по переводам — по оригиналу. А, скажем, роман «Гаргантюа и Пантагрюэль» в шестидесятые — семидесятые годы, после выхода перевода Н. М. Любимова и монографии М. М. Бахтина о творчестве Рабле, стал неотъемлемой частью отечественной культуры. В такой ситуации знакомиться с сокровищами мировой словесности по крат­ким, сухим изложениям никому и в голову не приходило. Чрезвычай­но показателен фрагмент выступления Владимира Высоцкого на одном из концертов: «Часто пишут записки: «Расскажите кратко о себе». Вот это вопрос! Это мне напоминает, как однажды во время экзаменов в школе-студии Художественного театра я, стоя в коридо­ре, получил записку от своего товарища с просьбой прислать шпар­галку. Буквально в этой записке было: «Напиши краткое содержание «Дон-Кихота». Далее в фонограмме, естественно, следует дружный смех аудитории. Однако, отдавая должное остроумию нашего про­славленного барда, его позицию можно оспорить. Достаточно обра­титься к опыту нескольких поколений филологов, изучавших на первом курсе университета историю зарубежной литературы средне­вековья и Возрождения, куда входит и «Дон-Кихот», и еще много-много произведений, общая величина которых раз в сто превышает объем прославленного романа Сервантеса. Прочесть за один семестр этот гигантский массив физически невозможно. Что оставалось де­лать? Многие студенты, сговорившись, делили между собой шедевры, читали их порознь, а потом пересказывали друг другу. Такое изучение называлось в шутку «фольклорным методом». А для полного и осно­вательного овладения обязательными текстами у каждого оставалась впереди целая жизнь. Согласитесь, что «укороченное» и схематичное знание — ну, не «Дон-Кихота», конечно, а, скажем, «Беовульфа» или «Неистового Роланда» — все же лучше и полезнее их «честного» не­знания.

Литература — это прежде всего искусство, но вместе с тем — ин­формация, хотя и весьма специфичная. И информационный объем мировой художественной словесности непрерывно увеличивается, раз­растаясь до все более внушительных размеров. На первый взгляд, в

6

разряд бессмертных попадает незначительное число писателей и про­изведений, большинство же подлежит забвению. Но, в отличие от науки и техники, от идеологии, в художественной литературе новая информация не отменяет и не вытесняет прежнюю. Каждая литера­турная эпоха, создавая свои шедевры, требует открытия новой ячей­ки в памяти культуры и в сознании читателя. Уважающий себя интеллигент должен сегодня знать и Набокова, и Фолкнера, и Камю, и многих других корифеев нашего столетия, что не освобождает его от необходимости читать и понимать все те произведения, которые составляли круг чтения интеллигентов чеховской поры. Среди утопи­ческих лозунгов коммунистической эпохи был и такой: «обогатить свою память знанием всех тех богатств, которые выработало челове­чество». Призыв красивый, но, увы, нереальный, поскольку у каждого человека только одна жизнь и одна память, едва ли способная вмес­тить в себя совокупность духовно-интеллектуальных сокровищ всех времен и народов.



Каков же выход из этого неизбежного, с каждым веком усугубля­ющегося противоречия? Только один — систематизация, схематиза­ция, каталогизация мировых книжных богатств. Между прочим, такую работу еще в IX столетии начал константинопольский патриарх Фотий, составивший «Мириобиблион» (переводится как «Множество книг» или как «Библиотека») — собрание кратких описаний произ­ведений греческих и византийских авторов, включая сюда литературу церковную, светскую, историческую, медицинскую. Примечательно, что идея такой универсальной, всеобъемлющей библиотеки вновь сде­лалась актуальной тысячу сто лет спустя. В произведениях Германа Гессе и в особенности в новеллистике Хорхе Луиса Борхеса возникает образ «мир как библиотека». На исходе XX века и второго тысяче­летия культура тяготеет к подведению итогов, к обобщению всего опыта мировой художественной словесности. Пора, пора единым взглядом окинуть все, что написано и прочитано человечеством, все, что предстоит унаследовать читателям нового века и тысячелетия.

Вот почему именно теперь стало и возможным, и необходимым такое издание, как «Все шедевры мировой литературы в кратком из­ложении», предназначенное как для «выборочного», так и для «сплошного» чтения, состоящее не из аннотаций, не из научных опи­саний, а из кратких пересказов важнейших произведений русской и

7

мировой словесности. Само слово «пересказ» несет в себе смысловой оттенок сотворчества, недаром оно соотносимо с такими понятиями, как «сказ», «рассказ». Пересказ не есть нечто чужеродное литературе, к нему часто прибегают сами писатели. «...Девушка сама не глупая предпочитает дурака умному человеку <...>, и этот человек, разуме­ется, в противуречий с обществом, его окружающим <...> Кто-то со злости выдумал об нем, что он сумасшедший, никто не поверил, и все повторяют, голос общего недоброхотства и до него доходит, при­том и нелюбовь к нему той девушки, для которой единственно он явился в Москву, ему совершенно объясняется, он ей и всем наплевал в глаза и был таков». Так излагал краткое содержание комедии «Горе от ума» в письме к П. А. Катенину сам А. С. Грибоедов. Такие «авто­пересказы» чрезвычайно ценны для культуры, для читателей: они многое помогают уяснить в авторских замыслах. Бывает наоборот: писатель сначала «пересказывает» для себя общий план произведения, а потом уже приступает к его написанию — подобных пересказов немало в записных книжках Чехова.

Когда-то пересказ был необходимым элементом литературной критики. Вспомните известные всем со школьных лет статьи Белин­ского: помимо оценки произведений и их трактовки там непременно содержится пересказ. И, излагая на свой манер, скажем, сюжет «Героя нашего времени», знаменитый критик отнюдь не лишал чита­теля удовольствия от предстоящего знакомства с лермонтовским текстом. Наоборот, эмоциональное, живое переложение только уси­ливало интерес к роману. В дальнейшем российская критика посте­пенно отошла от пересказа как приема, и в настоящее время он, по сути, не практикуется. Но выиграли ли от этого читатели — вопрос весьма спорный. Кто знает, может быть, критики еще вернутся к старинному надежному приему изложения «краткого содержания», что даст читателю возможность решать: стоит ли знакомиться с пол­ным текстом той или иной литературной новинки.

Никакой пересказ, естественно, не может заменить первоисточни­ка. Но дать о нем представление он в состоянии. В этом смысле пересказ подобен литературному переводу с языка на язык, подобен творческой вариации на тему известного образца. В какой-то мере он перекликается и с литературной пародией, которая зачастую дает хотя и субъективно-комическое, но и достаточно внятное изложение

8

больших повествовательных произведений. Добротный и четкий пересказ — это тоже литературный текст, это своего рода маленькая новелла, служащая моделью известного литературного произведе­ния — романа, повести, драмы, поэмы. И если пересказ сделан с глуг боким знанием и пониманием первоисточника, написан живым и доходчивым языком (а к этому стремились все участники этого боль­шого коллективного труда — литературоведы,.переводчики, проза­ики), то он, несомненно, принесет пользу.

Теперь о составе издания. Оно включает следующие тома:

Русский фольклор. Русская литература XI — XVIII веков.

Русская литература XIX века.

Русская литература XX века.

Зарубежная литература древних эпох, средневековья и Возрожде­ния.

Зарубежная литература XVII — XVIII веков.

Зарубежная литература XIX века.

Зарубежная литература XX века.

Каждый том является самостоятельной книгой, а все вместе они составляют своеобразный атлас мирового литературного пространства от древнейших времен до наших дней. По понятным причинам оте­чественная словесность представлена здесь с большей полнотой, чем зарубежная. Основное место занимает краткое изложение романов, повестей и драматургических произведений, а поэзия представлена пересказами сюжетных поэм и эпопей. Такова объективная закономерность развития мировой литературы — движение от поэзии к прозе, постепенное утверждение романа как главного жанра изящ­ной словесности. За пределами нашего свода остались лирическая поэзия, исторические и философские трактаты, многие мемуарные книги, обладающие качествами художественной литературы. Ограни­ченно представлена новеллистика: пересказать короткий рассказ труд­нее, чем самый большой роман, а порой и просто невозможно. Мы не сочли целесообразным также включать сюда пересказы религиоз­ных текстов: книг Ветхого и Нового Заветов, Корана. Они подлежат особому изучению и, к счастью, не нуждаются сегодня в маскировке под «художественную литературу», как в годы атеистического дикта­та, пересказ же беллетристических текстов — занятие сугубо свет­ское.

9

Все эти ограничения носят вынужденный характер и объясняются тем, что культура пересказа у нас только начинает развиваться. Быть может, со временем мы повторим опыт англоязычного издания «Ше­девры мировой литературы» под редакцией Фрэнка Н. Мэджилла, где в третьей серии, вышедшей в 1960 году, двенадцать лет спустя после первой серии, предприняты изложения-описания книг лирики, а также небеллетристических сочинений — трудов философов, истори­ков и даже литературных критиков. Так или иначе, мы имеем в виду выпустить со временем дополнительный том, где будут восполнены все пробелы, где будут учтены пожелания и рекомендации читатель­ской, научной и литературной общественности.

Отметим, что термин «шедевр», вынесенный в название нашего издания, не стоит понимать с излишней буквальностью. В средние века слово «шедевр» (chef-d'oeuvre) было обозначением образцового изделия, которое ремесленник представлял в цех, чтобы получить зва­ние мастера. Затем «шедеврами» стали именовать высшие достижения искусства, хотя граница между «шедевром» и просто талантливым произведением достаточно подвижна и субъективна. В наше издание включены пересказы тех произведений, которые сохраняют ту или иную актуальность для нашего времени: порой их долговечность обу­словлена стилистическими достоинствами, порой — значительностью сюжета и характеров, порой — интенсивностью воздействия на чита­тельские умы. В идеале, по-видимому, объектами кратких пересказов должны стать все литературные тексты, представляющие культурную ценность. Заглядывая в будущее предпринятого нами начинания, мы видим полные собрания пересказов произведений таких писателей, как Шекспир, Бальзак, Достоевский, Л. Толстой, — и вместе с тем обширный массив кратких изложений романов и повестей, принад­лежащих беллетристам второго и третьего ряда, то есть тексты, осво­ить которые в полном объеме может только специалист. Культура пересказа не может быть создана в одночасье, она требует многолет­ней кропотливой работы, она еще во многом экспериментальна, со­пряжена с необходимостью проб и ошибок. Сегодня мы только закладываем основу российского фонда кратких пересказов, своего рода информационного банка данных. Будем надеяться, что этот пер­воначальный капитал принесет со временем духовную прибыль!

Готовя настоящее издание, мы столкнулись с разнообразными

10

трудностями. Нелегок был процесс отбора представленных здесь пи­сателей, выбора произведений для пересказа. Объем, отведенный творчеству того или иного автора, зависит не только от духовно-эсте­тического масштаба писателя, но и от количественных параметров его творчества, жанрового состава и т. п. Непросто было найти, и способ размещения пересказов внутри каждого тома. В конце концов мы остановились на следующем принципе: писатели расположены по хронологии рождения, а их произведения — по хронологии написа­ния. В томах, посвященных зарубежной словесности, национальные литературы следуют в алфавитном порядке. Под каждым пересказом значится имя выполнившего его автора.

Адресат нашего издания — Читатель в самом широком и тради­ционно высоком для России значении этого слова. Среди возможных читателей мы видим тех, кто изучает литературу в школе или в вузе. Тех, кто литературу преподает. Даже тех, кто создает ее сегодня: ду­мается, профессиональные литераторы увидят в этих томах своеоб­разный каталог сюжетов и соотнесут с ним собственные творческие искания. И главное — тех, кто просто любит художественную лите­ратуру, кому свод пересказов поможет в поисках увлекательного чте­ния и в составлении личных библиотек.

Вл. И. Новиков, д. ф. н.

Василий Трофимович Нарежный 1780 - 1825

Российский Жилблаз, или Похождения князя Гаврилы Симоновича Чистякова Роман (1812, опубл. ч. 1 - 3 - 1814; ч. 4 - 6 - 1938)

В небольшой деревне на рубеже Орловской и Курской губерний рас­кинулось поместье Ивана Ефремовича Простакова, живущего с женой и дочерьми, Катериной и Елизаветой. Именно здесь автор представляет нам главного героя. Князь Гаврило Симонович Чистяков является в состоянии самом жалком и принят в дом только из ми­лости. Но вскоре он завоевывает любовь всего семейства и для раз­влечения, а также в назидание рассказывает поучительную повесть своей жизни.

Имея после смерти отца своего лишь поле и огородик, он, по не­радению своему, позволил зарасти первому и вытоптал второй. Он женился на княжне Феклуше, и они, теперь уже втроем (с новорож­денным сыном Никандром), не имели куска хлеба, и никто из кня­зей их родной Фалалеевки не хотел помочь им. Неожиданным благодетелем явился корчмарь Янька, который на первых порах кор­мил семейство. Но вскоре в их избе остановился заезжий купец, «прельщавшийся» сыном князя и купивший по баснословно высокой

12

цене несколько старых книг, что и обеспечило дальнейшее существо­вание семейства. Со временем хозяйство наладилось, поле снова дава­ло урожай, ничто не нарушало мирного счастья князя. Все вмиг изменилось с побегом княгини Феклуши, отправившейся «видеть <...> большой свет». Князь находил утешение лишь в маленьком Никандре и решился жить для сына, однако его подстерегало новое не­счастье: однажды, вернувшись домой, он обнаружил, что сын похищен. Проведя остаток дня в поисках и отчаявшись найти сына, он покинул деревню.

Пока Гаврило Симонович рассказывал сию печальную повесть, уе­динение Простаковых было нарушено еще двумя незнакомцами. Один из них, князь («еще князь!») Светлозаров, явился не менее не­ожиданно, чем до того Чистяков, и вскоре снискал благорасположе­ние всего семейства, а особливо Катерины. Князь же Гаврило Симонович при одном имени нового князя смутился и пожелал не открывать своего, а быть представленным дальним родственником Кракаловым. Тесная дружба князя Светлозарова и Катерины настора­живает его, и он делится сомнениями с любезным другом своим Простаковым. По отъезде Светлозарова на Рождество у Катерины об­наруживают письмо, в котором, впрочем, князь обещается просить руки и ничего более.

Меж тем второй незнакомец обласкан не менее. Это молодой жи­вописец по имени Никандр, привезенный Простаковым из города, чтобы написать портреты членов семьи и давать уроки дочерям. Все были рады обнаружить его талант, а Елизавета — узнать в нем пред­мет своей любви, тому три года изгнанный из пансиона за невинный поцелуй, на ней запечатленный. Какое-то время счастью молодых людей ничто не мешает, но... в отсутствие мужа госпожа Простакова узнает обо всем. Никандр награжден двумя пощечинами и с позором изгнан, провожаемый и напутствуемый лишь князем Гаврилой Симо­новичем. Вернувшийся из города Простаков велит тайно найти Никандра и, снабдив его достаточной суммой денег и письмом к орловскому купцу Причудину, препроводить его в Орел. Заботы о молодом человеке поручаются немало с ним сдружившемуся князю Чистякову. Князь просит Никандра рассказать историю своей жизни.

Полного имени своего и происхождения молодой человек не знал.

13

Он был ровесником пропавшего сына князя, и на миг у Гаврилы Си­моновича мелькает надежда. Но вдова, воспитывавшая Никандра в первые годы, считала его побочным сыном какого-то знатного госпо­дина. Потом был пансион мадам Делавень, об изгнании из которого князь уже знал. Так Никандр оказался на улице в первый раз. Его способности к живописи обеспечили ему место ученика у художника. Но вскоре его благодетель умер, и, став предметом раздора его жены и дочери, он вынужден был спасаться бегством среди ночи. Волею случая он стал свидетелем разбойного похищения купеческой дочери Натальи. Как человек благородный и храбрый, он не мог не вмешать­ся и спас девицу. Благодарные родители ввели его в дом и готовы были отдать за него свою дочь, но, коль скоро сердце его было несво­бодно и образ Елизаветы всюду сопутствовал ему, он должен был поки­нуть и этот дом и пошел в секретари к ученому мужу Трис-мегалосу. Чрезмерное увлечение славянским языком и метафизикой сделали его предметом насмешек окружающих. Еще более драматичной оказа­лась его привязанность к Анисье, племяннице соседа Горлания. Узнав о неверности своего предмета, он был потрясен и желал расстаться с жизнью, призвав на помощь свою последнюю любовь — пунш. Но однажды в дом явился приказный с толпой родственников, и Трис-мегалоса упекли в сумасшедший дом, а бедный Никандр опять остал­ся без средств к существованию и в этом бедственном состоянии попал к Простаковым. Дальнейшее князю было известно.

Вскоре по прибытии в Орел Никандра определяют на службу. Через некоторое время приходит письмо от Простакова, извещаю­щее, что князь Светлозаров сделал предложение Катерине. За Елизавету тем временем сватается один из соседей, пожилой, но достаточно обеспеченный, она же и слышать об этом не хочет. В заключение Простаков просит совета у князя.

В ответном письме князь Чистяков советует не торопиться с обеи­ми свадьбами, сообщая, что князь Светлозаров не тот, за кого себя выдает, т. е. не князь и не Светлозаров, и обещает все объяснить в дальнейшем. Вслед за письмом прибывает и сам князь. В его присут­ствии и начинается разговор, который сам Простаков завести не ре­шался. При имени князя Чистякова Светлозаров покрывается смертельной бледностью. «Я забился в дом разбойников, бродяг и самозванцев!» — с этими словами князь Светлозаров покидает семей-

14

ство Простаковых, оставив их в смятении. Князь Чистяков же про­должает свое повествование.

Он отправился в Москву и некоторое время шел, останавливаясь в разных деревнях. Но один из таких ночлегов был странным образом прерван. Пожаловали новые постояльцы — князь Светлозаров с суп­ругой. В княгине Светлозаровой изумленный князь узнал княгиню Феклу Сидоровну, но тут же был выведен за ворота. Он нашел попут­чика, сына фатежского священника, бежавшего от жестокого скупого отца с его деньгами. Вскоре их нагнала тележка, в которой Сильвестр увидел своих фатежских преследователей и скрылся, а не столь ос­мотрительный князь был вместо него препровожден в Фатеж, где ис­пытал на себе силу правосудия: ошибку признали, но лишили его всего имущества.

Увлекательный рассказ Гаврилы Симоновича прерывается: в один прекрасный вечер князь выходит прогуляться в поле и к ночи не воз­вращается. На следующий день в дом является полицейский офицер с командой и сообщает, что князь — страшный разбойник.

Тем временем в Орле в доме купца Причудина течет спокойная размеренная жизнь. Никандр подвигается по службе, да и дела купца не так плохи. Неожиданно является господин Кракалов, сиречь Чис­тяков (ибо здесь он был известен именно под этим именем), в со­стоянии не лучшем, чем при первом появлении у Простаковых. По его словам, он был похищен шайкой Светлозарова. Отдохнув, он со­бирается ехать к Простаковым, дабы оградить их от новых выходок злодея. Но в самый день отъезда Никандр получает письмо от Про-стакова с изложением всего происшедшего и просьбой, в случае обна­ружения князя, сообщить о том полиции. Никандр в смятении передает письмо князю. Бедный Гаврило Симонович потрясен недо­верчивостью и легкомыслием друга. Он решает открыть историю и свое, пусть и оклеветанное, имя Причудину, что приводит к неожи­данным последствиям. Выясняется, что именно Причудин когда-то похитил сына князя, Никандра. Предки Причудина принадлежали к тому же роду Чистяковых. Будучи богатым и не имея наследников мужеского пола, он решился бедного родственника «сделать участни­ком своего богатства» и похитил его. К покаянным слезам старика примешиваются слезы радости, когда выясняется, что именно их Никандр все же и есть сын князя Чистякова. Когда восторги улеглись,

15

уже Причудин просит князя поведать о своих приключениях, и Гав-рило Симонович в несколько вечером доходит до того места, где мы остановились.

После ряда происшествий князь добрался наконец до Москвы. Какое-то время он работал приказчиком в винном погребе, но потом пошел в ученики к метафизику Бибариусу, где по окончании трехлет­него курса получил свидетельство об успехах в науках. При содейст­вии ученого он получил место секретаря у знатного вельможи, но на поприще сем не преуспел из-за чрезмерного рвения: желая услужить господину, он уличил жену его в неверности и был изгнан. Счастли­вый случай привел его к вдове генеральше Бываловой, где его ждали должность секретаря, хорошее жалованье и... любовь незнакомки, скрывавшей свое лицо. Побуждаемый, «как Апулеева Психея», любо­пытством, князь решился открыть лицо возлюбленной и — обнару­жил свою генеральшу.

Он был вынужден покинуть дом, снял квартиру и пристрастился к театру. Пристрастие сие и стало причиной его дальнейших приклю­чений, ибо однажды в прибывшей из Петербурга актрисе Фионе узнал он супругу свою, Феклу Сидоровну. Жажда мести овладела им. В трактире он сошелся с двумя молодыми людьми. Один из них ока­зался Сильвестром, сыном попа Авксентия. Другой же — не кем иным, как обольстителем Феклуши князем Светлозаровым (его под­линное имя, впрочем, было Головорезов, в чем он признается, не зная, кто перед ним). Увидев Феклушу «на Феатре», он вновь угово­рил ее бежать и пригласил в помощники Чистякова. Вот она, долгож­данная месть. Узнав все детали, князь отправился к князю Латрону и открыл ему заговор. Преступников схватили и подвергли экзекуции, но и князю наградой стало заточение. Бежав, он опять оказался в плачевном состоянии, когда был подобран господином Доброславовым. Его новая должность состояла в том, чтобы разбирать жалобы и наводить справки, ибо Доброславов был не только любителем благо­творительности, но стремился осуществлять ее разумно, дабы поддер­живать добродетель, но не поощрять порок. Прослужив год, Чистяков удостоился быть принятым в «общество благотворителей света», а попросту масонскую ложу. Целью было все то же служение добру. Князь должен был тайно руководить богатыми, но скупыми

16

братьями, направляя, пусть без их ведома, их расходы в праведное русло благотворительности. На тайных же встречах среди прелестных нимф, услаждавших братьев, он вновь увидел княгиню Феклушу. На сей раз их встреча была более дружеской, и Феклуша даже способст­вовала князю в его любви к прекрасной Ликорисе.

Рассказ прерывается отъездом Причудина, а потом и Никандра, который по поручению губернатора окончательно разоблачает князя Светлозарова, успев сделать это как раз в день свадьбы его с Катери­ной. Семейство в скорби, которая вскоре усугубляется смертью Ивана Ефремовича. Катерина выходит замуж, и Простаковы переез­жают в город, о чем с сожалением узнают князь Гаврило и Никандр. По возвращении Причудина князь продолжает повесть.

Разоренный не без помощи князя откупщик Куроумов привел на собрание полицию. Правосудие не жаловало благотворителей, но князю удалось бежать вместе с прекрасной своей Ликорисой. Спустя некоторое время он получил письмо от Феклуши. Ей повезло меньше, и она оказалась в руках правосудия. Но в верховном судье она узнала князя Латрона, простившего ее, а заодно и ее брата, каковым она на­звала князя. Милость его простиралась и дальше. Он предлагает князю следовать за собой в Польшу.

По дороге князя ждало немало приключений, но наконец он до­брался до Польши. Князь Латрон дал ему место привратника, но со временем, использовав всю свою хитрость, жестокость и изворотли­вость, он стал секретарем и добился богатства. Немало людей было погублено его стараниями. Ликориса умерла. Феклуша, признавшись князю во вновь вспыхнувшей страсти и получив отказ, удалилась в монастырь. А власть и бесчинства князя все множились. Но и им пришел конец. После смерти князя Латрона Гаврило Симонович по­падает в тюрьму, а потом снова оказывается на дороге.

На сей раз судьба свела его с человеком, которого все зовут про­сто Иваном. Его праведная жизнь снискала ему всеобщее уважение. С таким попутчиком князь Гаврило и продвигался к родным краям. В монастыре, по дороге, он встретил кающуюся жену. А через не­сколько месяцев получил известие о ее смерти.

В Фалалеевке его ожидала встреча с Янькой, доведенным фалалеевскими князьями и «милующим правосудием» до жалкого состояния. Князю удалось вылечить старого друга и на время отдалить его кончи-

17

ну. Но тут подожгли хижину, в которой жили Гаврило Симонович с Янькой. Янька, считая себя виноватым, умер от горя, а князь вновь покинул родную деревню.

Тем временем Никандр становится участником событий почти романических. Раз ему случается помочь бедной женщине, не желав­шей назвать имя людей, которым она, в свою очередь, способствова­ла. Заинтригованный, он вместе с отцом следит за ней, и князю ее голос напоминает голос последней жены его, на которой он женился при необыкновенных обстоятельствах: по выходе из Фалалеевки князь был посажен в карету неизвестным лакеем в богатой ливрее и достав­лен в поместье, где владелица, молодая дама, предложила ему на себе жениться. Но тотчас после церемонии его вновь переодели в преж­нюю одежду и бросили в лесу. По разговорам слуг он понял, что его новая супруга была любовницей князя Светлозарова

Князь рассказывает эту историю Никандру и Причудину, завер­шая свое жизнеописание. При этом выясняется, что жена его — бе­жавшая дочь Причудина Надежда.

Никандр разыскивает незнакомку и, попав на кладбище, где они впервые встретились, вновь показывает себя рыцарем. Ему опять уда­ется предотвратить увоз девицы, которая оказывается Катериной, се­строй его Елизаветы. На следующий день он случайно встречает мужа Катерины, Фирсова, в лесу и спасает его от самоубийства. Он узнает о стесненных обстоятельствах семейства. Никандр вновь видит свою обожаемую Елизавету, и теперь обстоятельства позволяют о ней ду­мать. Но Харитина, жена князя Гаврилы, уже неделю как исчезла.

Е. С. Островская

Два Ивана, или Страсть к тяжбам Роман (1825)

Летний полдень. Два молодых философа Никанор Зубарь и Коронат Хмара, проучившись десять лет в Полтавской семинарии и «исчерпав в том храме весь кладезь мудрости», сквозь дремучий лес пробирают­ся домой. Гроза заставляет их искать убежища, и они выходят на ки­битку, хозяева которой оказываются их отцами.

18

Благородные шляхтичи Иван Зубарь и Иван Хмара — неразлуч­ные друзья с отроческих лет, и потому окружающие зовут их Иваном старшим и Иваном младшим. Путь двух Иванов лежит в Миргород, но встреча с сыновьями меняет их планы, и они все вместе возвраща­ются в родные Горбыли.

По дороге домой Иван младший рассказывает Никанору и Коронату о побудительной причине их сегодняшнего путешествия в Мир­город — это тяжба, такая упорная и непримиримая, какую в здешнем краю никто не помнит. А началось все с пары кроликов, ко­торую около десяти лет назад подарили младшему брату Никанора. Кролики быстро расплодились и стали наведываться в сад Харитона Занозы, расположенный по соседству. В один прекрасный день, когда оба Ивана со своими семействами отдыхали под цветущими деревья­ми, раздались ружейные выстрелы. После чего показался пан Заноза с полдюжиной убитых кроликов, угрожая судом и истреблением всех оставшихся проклятых животных. Он не только говорил дерзко, но и посмел не снять колпак, чем окончательно разгневал Ивана старшего, человека военного. Последний попытался снять с Харитона колпак при помощи кола, выдернутого из забора, но сделал это так неловко, что задел соседа по уху, отчего тот полетел на траву. С этого случая и началась десятилетняя тяжба, в течение которой с обеих сторон было много чего погублено и сожжено.

На другой день оба дружеских семейства отправляются на ярмар­ку, где нос к носу сталкиваются с паном Харитоном, со всеми его до­машними и множеством гостей, в числе коих отличается сотенной канцелярии писец Анурии. Обменявшись оскорблениями, враги пере­ходят к более весомым аргументам: после плевка Ивана старшего, за­лепившего в лоб Харитону, последовала палка Занозы, «подобно стреле молнийной» опустившаяся на голову противника. Побоище пресек писец Анурии, призвавший Харитона не проливать кровь че­ловеческую, а «позываться» (здесь — судиться, затевать тяжбу), в чем и предложил свои услуги в качестве составителя прошения в со­тенную канцелярию.

Юных философов не увлекла страсть их отцов к бесконечным по-зываниям, их сердца пленены прелестными дочерями Харитона Зано­зы. Да и Лидия с Раисой не остаются равнодушными к учтивым манерам и приятной внешности полтавских щеголей. И пока два

19

Ивана с Харитоном в очередной раз позываются в Миргороде, их дети начинают тайно встречаться и вскоре понимают, что жить друг без друга не могут.

В ежедневных свиданиях на баштане незаметно пролетели десять дней. Из Миргорода с решением сотенной канцелярии приезжают отцы, и свидания молодых любовников временно прекращаются. Дело по взаимным жалобам двух Иванов и Харитона решено в поль­зу последнего. И хотя он, как и Иваны, потратил на эту поездку не­мало денег, мысль о том, что Заноза одержал верх, растравляет сердца его противников. «Постой, Харитон! — восклицает с жаром Иван старший. — Ты раскаешься в своей победе и раскаешься скоро!»

Молодые шляхтичи, понимая, что присутствие в Горбылях Харито­на Занозы делает свидания с их любезными невозможными, решают поспособствовать его очередной поездке в город. Проезжая мимо Ха­ритоновой голубятни, Никанор вдохновляет отца пострелять голубей в отместку за те пакости, кои причинил Харитон. Расстрел бедных тварей завершается пожаром голубятни. Но недолго ликуют Иваны — в отместку за свою голубятню Харитон сжег пасеку Ивана старшего.

И вновь враги спешат в Миргород с взаимными жалобами.

Пока родители позываются в сотенной канцелярии, их дети, тайно обвенчавшись, проводят целый месяц в упоениях и восторгах любви. Но они не могут до бесконечности скрывать свою любовь, и Никанор клянется во что бы то ни стало помирить родителей.

Друзья начинают действовать. Они посылают письмо пану Занозе от имени его жены Анфизы, в котором сообщается, что его дом в Горбылях сгорел, и его родные, обгоревшие во время пожара, вынуж­дены переселиться на хутор.

Получив письмо, Харитон спешит на хутор и, не найдя там нико­го, едет в Горбыли. Дома, учинив ужасную суматоху и насмерть пере­пугав родных, пан Заноза выясняет, что полученное им письмо — подложное. Ну конечно, это новая выдумка злокозненных панов Иванов, захотевших удалить его из города, дабы в его отсутствие удобнее действовать в свою пользу!

На следующий день в дом Харитона является пан Анурии с пись­мом из сотенной канцелярии по поводу последнего позывания. Реше-

20

ние сотенной канцелярии в пользу Ивана старшего, по коему Заноза должен заплатить своему обидчику рубль, приводит Харитона в не­описуемую ярость. Отлупив пана Анурия, Харитон объявляет свое ре­шение — он едет в Полтаву в полковую канцелярию позываться с дураком-сотником и его бездельниками!

Но полковая канцелярия решает не в пользу Харитона, более того, она присуждает отдать хутор Занозы избитому писцу в вечное и по­томственное пользование. Теперь путь Занозы лежит в Батурин, в войсковую канцелярию, позываться с новыми врагами.

Тяжба Харитона с полковой и сотенной канцеляриями завершает­ся тем, что Анфизу с ее детьми выгоняют из горбылевского дома, ко­торый передается сотнику и членам сотенной канцелярии, а самого Харитона за «буйный нрав» сажают в батуринскую тюрьму на шесть недель.

Помощь несчастному семейству пана Занозы приходит с неожи­данной стороны: родной дядя Ивана старшего Артамон Зубарь, бога­тый и почтенный старец, предлагает Анфизе с детьми пожить «до времени» в его доме. Сам он порицает пагубную страсть своих пле­мянников к «гибельным тяжбам» (Ивану младшему его жена прихо­дится теткою). Одна надежда на любимых внуков, Никанора и Короната, которые должны примирить враждующих.

Тем временем в дом Артамона неожиданно для хозяев прибывают Иваны со всеми своими домочадцами. По решению войсковой кан­целярии за «буйства, неистовства, зажигательства» их движимое и не­движимое имение приписывается к сотенному имению. Только теперь оба Ивана познали всю справедливость суждений Артамона о проклятом позыванье. Помощи и зашиты они просят у своего «вели­кодушного дяди».

Артамон готов помочь своим племянникам, но ставит перед ними два непременных условия: первое — никогда и ни с кем более не по­зываться; второе — считать дочерей Харитоновых, ставших женами их старших сыновей, наряду с дочерьми своими, и их мать почитать как добрую и достойную мать семейства, а также, если Харитон изъ­явит желание примириться с ними, принять его в свои объятья как брата. Оба Ивана с «неописанным удовольствием» соглашаются с ус­ловиями их добродушного дяди.

21

Но кто же укротит неукротимый нрав свата Иванов, пана Хари-тона? Что с ним сейчас происходит?

А пан Харитон сидит в батуринской темнице. И жевать ему чер­ствый хлеб, запивая водой, если бы не два его соседа — молодые за­порожцы Дубонос и Нечос, которые по-братски делят с ним свои завтраки, обеды и ужины. Харитон привязывается к великодушным юношам отеческой любовью, и, когда они по завершению наказания предлагают ему ехать вместе в Запорожскую Сечь, он с радостью со­глашается — ведь дома его ждет только позор.

Под влиянием молодых людей в характере Харитона происходят благодетельные перемены. Вспоминая свою прошлую жизнь, он ис­пытывает глубокое раскаяние. Пана Занозу волнует судьба его семей­ства, но он не осмеливается к ним явиться. «Что предложу им, когда и сам существую от даров дружбы и великодушия».

Видя терзания Харитона, Дубонос и Нечос делают ему неожидан­ное предложение: они просят Занозу познакомить их со своими до­черьми. Может быть, они друг другу понравятся, и тогда, составив одно семейство, Харитон вновь обретет утраченное спокойствие.

Итак, решено: в Сечь запорожцы с Харитоном едут через Горбы­ли, чтобы там получить полные сведения о местонахождении семьи Занозы. В Горбылях выясняется, что Артамон выкупил имения Зано­зы, Зубаря и Хмары и стал их единоличным владельцем. Артамон встречается с Харитоном и предлагает, пока будут искать его семейст­во, пожить на хуторе, который до недавнего времени ему, Харитону, принадлежал.

Через несколько дней Артамон привозит на хутор Анфизу с деть­ми, и потрясенный Харитон узнает, что его жена и дети со дня из­гнания из сельского дома гостили на Артамоновском хуторе, у дяди его заклятых врагов. Артамон берет с Харитона обещание чистосер­дечно примириться со своими соседями Иванами, а потом уезжает повидаться со своими племянниками.

От проницательных взоров пана Харитона не скрылось, что Раиса и Лидия с первого взгляда пленили сердца запорожцев, и потому, когда юноши просят его сдержать свое обещание, он с радостью бла­гословляет молодые пары.

Два дня пролетают как одна радостная минута. На третий к Ха­ритону на хутор приезжают оба Ивана и, завершая окончательное

22

примирение, предлагают пану Занозе поженить детей. Заноза растро­ган, но у его дочерей уже есть женихи. Расставаясь, паны Иваны обе­щают, что будут участвовать в свадебном празднестве.

Наконец наступает всеми желанный день. На хутор к Харитону приезжает множество гостей, среди них — Артамон и два его пле­мянника со своими семействами. Все ожидают выхода невест. И вот появляются Харитоновы дочери, держа на руках по прелестному ма­лютке. Добрый Артамон раскрывает перед потрясенным Харитоном истину: его дочери уже давно замужем, а их мужья — сыновья панов Иванов, Никанор и Коронат, они же возлюбленные им запорожцы. Счастливый Харитон благословляет детей и прижимает к своей груди внуков.

Несколько дней сряду продолжаются празднества в имениях панов Харитона, Ивана старшего и Ивана младшего. И отныне толь­ко мир, дружба и любовь воцаряются в их домах.

М. H. Сербул

Василий Андреевич Жуковский 1783 - 1852

Двенадцать спящих дев Старинная повесть 6 двух балладах (ч. 1 — 1810; ч. 2 — 1814 — 1817)

Таинственное повествование предваряется обращением к Мечте, «воздушной подруге юных дней», чьим присутствием обещается слад­кое воспоминанье.

Баллада первая. ГРОМОБОЙ

В незапамятную старину над пенистым Днепром сидел, кручинясь, Громобой. Он клянет свой печальный жребий, нищую и бездомную жизнь, с которою уж готов свести счеты. Но в образе сурового стари­ка ему является Асмодей, сулит богатство, веселье, дружбу князей и приязнь дев. Взамен же требует душу. Он убеждает Громобоя, что ад вовсе не страшен («Наш ад не хуже рая»), да и ждет он Громобоя в любом случае — рано или поздно. Размыслив, тот подписывает дого­вор, получает кошелек с непереводящимся в нем златом и десять лет беспечной жизни. «И вышел в люди Громобой»: богатство, достаток, удача — все при нем. Он похищает двенадцать дев, не смущаясь их

24

мольбами, и они рождают ему двенадцать дочерей. Но Громобою не­знакомы отеческие чувства, и дочери возрастают в стенах монастыря, оставленные заботами отца. Вместе со своими нежными матерьми молятся они о спасении своих душ и о прощении Громобою. Но годы проходят быстро, и наступает последний день дарованной Гро­мобою безбедной жизни. Одолеваемый тоскою, он ищет спасения у Спасовой иконы, но нет в душе его веры, и, призвав дочерей, он хочет их невинной молитвой купить свое прощение. И дочери крот­ко молятся о нем, но с наступлением ночи засыпают.

В глухую полночь, когда вся природа, казалось, угрожает Громо­бою, является бес и, сколь ни умоляет несчастный об отсрочке, наме­ревается, исторгнув его душу, низвергнуть ее в ад. ужасы которого теперь скрывать ни к чему. Но вид спящих младенцев воспламеняет беса новой идеей, и он предлагает Громобою купить дочерними ду­шами еще десять лет жизни. Устрашенный открывшимися ему без­днами, Громобой будит чад, пишет их руками — и получает отсрочку. Но, погубившему дочерей, ему жизнь постыла, нет в ней ни радости, ни отрады, лишь одно унылое ожидание конца. И вид цветущих чад поселяет в душе его страшные муки. Громобой, вся на­дежда которого теперь в раскаянье, распахивает двери дома нищим, сиротам и вдовам, строит храм, призывает мастера расписать иконы, и на одной из них святой с любовью взирает на молящихся Громобоя с дочерьми. Пред той иконою молится Громобой, отягченный верига­ми.

Но время бежит, и близится страшный срок. Сломленный неду­гом Громобой не в силах уже посещать храм и лишь подъемлет к не­бесам взоры, исполненные кротости и мольбы. И вот страшный день настал, и страдающий грешник встречает его «со стоном и слезами», окруженный молящимися дочерьми, не знающими своей доли. С на­ступлением ночи затихает «предустрашенная» природа. И вдруг веет тихий ветерок, открывается Божий храм, и, окруженный сиянием, дивный старец приближается к Громобою и девам. Он касается их полою одежды, и девы погружаются в сон. Объятый ужасом Громо­бой встречает его взгляд, полный укора, вопрошает, кто он и чего ждать, и старец отвечает, что его лик они чтили во храме, а Громо­бою следует надеяться и страшиться. Вместе с грозой приходит пол­ночь, и в пламени и треске является бес. Однако вид старца смущает

25

его, он требует своей добычи, но в высоте является ангел-мститель и объявляет волю творца: доколе тот, кто чист душою, не воспламенит­ся любовью к одной из дев, не видя ее, и не придет снять с нее и сестер заклятие, они будут спать непробудным сном, а душа их отца присуждена томиться в отверженной могиле, ожидая искупления и пробуждения своих чад.

С наступлением утра находят спящих дев и усопшего Громобоя. И когда после погребения скорбящие направляются в «дом печали», пред ними внезапно встают гранитные стены, покрывающиеся лесом, со скрежетом падают затворы на воротах, и, устрашенные, они бегут. В скором времени в запустение приходят окрестные места, их поки­дают и люди, и звери. И всякую полночь выходит из одинокой моги­лы тень и протягивает в мольбе к неприступным стенам руки, а одна из спящих встает и идет вкруг высокой стены, обращая вдаль взор, полный тоски и ожидания («Нейдет, нейдет спаситель!»). И с новою луной сменяется дева. И так текут века, и срок искупления неизвес­тен.

Баллада вторая. ВАДИМ

Прекрасный юноша Вадим, пленяющий Новгород красотою и муже­ством, проводит время в охоте, не устрашаемый ни диким зверем, ни непогодою. Однажды он видит сон, смысл коего ему неясен: чудный муж, облаченный в светлые ризы, с крестом, сияющим на груди, идет, не касаясь земли, держа в руке серебряный колокольчик. Он предвещает Вадиму «желанное вдали» и называется его провожатым. В то же мгновенье Вадим видит деву, черты которой скрыты покры­валом, а на челе лежит благоуханный венок. Она манит его к себе. И пробудившийся Вадим еще слышит звон колокольчика. Вокруг при­вычная картина: катящий воды Волхов, широкий луг, холмы, — а в вышине что-то звенит — и умолкает. Три раза сряду он видит тот же сон и, не в силах противиться стремленью, прощается с родителя­ми и садится на коня. На распутье он дает волю коню, и тот скачет прямо на юг, не разбирая пути.

Дни бегут за днями, Вадиму везде радушный прием; когда же

26

приходится заночевать в поле иль в лесу, его не тревожит ни дикий зверь, ни змея. Вадим достигает широкого Днепра и, при всполохах начинающейся грозы, въезжает в дремучий лес. Ему приходится про­бивать себе путь мечом, он движется все дальше и дальше в чашу. Вдруг он слышит крики — жалобные, молящие и свирепые, дикие. Он бросается напролом и, достигнув поляны, видит могучего велика­на с красавицей на руках. Взмахнув мечом, он отсекает руку со страшной дубиной, поднятую на него. Поверженный враг умирает, и Вадим спешит к пленнице. Она оказывается дочерью киевского князя, к коей воспылал страстью литовский князь («Враг церкви пра­вославной») и послал гонца, дабы похитить ее. Тот долго скрывался в дебрях, выжидая, и нынче, когда княжна с подружками собирала цветы, он схватил ее и увлек в лес. Вадим, посадив девицу за собою на коня, с поляны въезжает в дебри, и тут разражается невиданная гроза, рушатся деревья, воет ветер, и смятенный Вадим не видит нигде пристанища. Но вот при свете воспламененной молнией ели он примечает мшистую пещеру и направляется к ней. Там, распалив костер, сложив кольчугу, он выжимает влагу из златых кудрей княж­ны и согревает ее трепещущие перси своим дыханием.

Прекрасная княжна разжигает в Вадиме чувства, и он уже запе­чатлевает на устах ее горячий поцелуй, как вдруг слышит в отдаленье знакомый звон. И чудится ему чей-то незримый полет, чей-то печаль­ный вздох. Княжна засыпает на его руках и просыпается утром, и они направляются в Киев. Там на крыльце стоит сокрушенный печа­лью князь, снарядивший в погоню за супостатом дружину и сулящий избавителю свой трон и дочернюю руку. Но вот является Вадим с княжною, и ликующий князь награждает его.

Когда же вечером все веселятся на княжьем пиру, Вадим, обеспо­коенный неутихаемым звоном, идет к Днепру, видит челн с ветри­лом, с гребущим веслом, но пустой («Вадим к нему <...> К Вадиму он...»). Ладья несет его все быстрее, вокруг молчание, надвигаются скалы, черный лес отражается в волнах, луна меркнет, — и ладья пристает к берегу. Вадим выходит и, влекомый неясной силой, взби­рается на крутые скалы. Перед ним заглохший, заросший мхом лес («И, мнится, жизни в той стране / От века не бывало»); при вы­шедшей луне он видит древний храм на холме, обрушенные заборы, упавшие столбы, зияющие своды и — могильный камень с покосив-

27

шимся крестом. С него слетает пробудившийся ворон, а из могилы поднимается привидение, идет к храму, стучит. Но дверь не отворя­ется. И призрак идет меж обломков дальше. Вадим следует за ним, объятый страхом, и видит за зубчатой оградой безмолвный замок. Какое-то смутное ожидание наполняет витязя. С луны слетает туман, серебрится бор, от востока веет ветерок, и вдруг из-за стены слышит­ся знакомый звон. Вадим видит, как по стене, скрытая туманным по­кровом, идет дева, навстречу — другая, они сближаются, подают друг другу руку, и одна спускается к замку, а другая продолжает свой путь, вперив вдаль взор, полный ожидания. И вдруг, при свете восхо­дящего солнца, она видит витязя — и покрывало слетает с ее чела, и растворяются ворота. Они стремятся друг к другу. «Сошлись... о веший, верный сон!» Из терема идут пробужденные девы. Раздается благовест, храм отворен, там слышится моленье. Вадим с девою у царских врат, вдруг звучит венчальный гимн, и в их руках свечи, их головы под венцами. Тихий голос зовет их нежно, и вот они перед могилой, она светла, в. цветах, и крест ее обвит лилией. И по проше­ствии веков, когда и замок, и обитель — все скрылось, на месте том зелен пышный лес и сладок ветра шепот. Там, где скрыт пепел ино­кинь, дождавшихся кончины при гробе отца, в утренний светлый час «Бывают тайны чудеса»: слышен хор отшельниц, блистает крест и, венчанные звездами, предстают молящиеся девы.

Е. В. Харитонова

Михаил Николаевич Загоскин 1789 - 1852

Юрий Милославский, или Русские в 1612 году Роман (1829)

Никогда еще Россия не была в столь бедственном положении, как в начале XVII столетия: внешние враги, междоусобицы, смуты бояр грозили гибелью земле русской.

Москва находится во власти польского короля Сигизмунда, войска которого притесняют и грабят несчастных жителей. Своевольству и жестокости поляков не уступают запорожские казаки, опустошаю­щие русские города. Рядом с Москвой стоят войска самозванца, ту­шинского вора, шведы хозяйничают в Новгороде и Пскове.

Начало апреля 1612 г. Два всадника — молодой боярин Юрий Милославский со своим слугой Алексеем — медленно пробираются по берегу Волги. Вот уже седьмой день Юрий с грамотой пана Гонсевского, начальника польского гарнизона в Москве, держит путь в отчину Кручины-Шалонского. Снежная буря сбила их с пути, и, пы­таясь найти дорогу, они наткнулись на полузамерзшего человека. Спасенный оказался запорожским казаком Киршой. Он пытался до­браться в Нижний Новгород, дабы попытать счастья и пристать к войску, по слухам, там набирают воинов для похода на поляков.

29

Незаметно за разговором путники вышли к деревушке. На посто­ялом дворе, где они поспешили укрыться от непогоды, уже собралось несколько проезжих. Появление молодого боярина возбудило у них интерес. Юрий едет из Москвы, и потому первый вопрос: «Точно ли правда, что там целовали крест королевичу Владиславу?» — «Прав­да, — отвечает Юрий. — <...> Вся Москва присягнула королевичу; он один может прекратить бедствие злосчастной нашей родины». Владислав обещал креститься в православную веру и, взойдя на мос­ковский престол, «сохранить землю Русскую в прежней ее славе и могуществе». «И если он сдержит свое обещание, — продолжает юноша, — то я первый готов положить за него мою голову».

На следующее утро на постоялом дворе появляется толстый поляк в сопровождении двух казаков. Изображая надменного вельможу, поляк грозным голосом стал гнать «москалей» вон из избы. Кирша узнает в нем пана Копычинского, знакомого ему по службе в войске гетмана Сапеги и известного своей трусостью. Пошарив в печи, Ко-пычинский обнаруживает там жареного гуся и, несмотря на предуп­реждение хозяйки, что этот гусь чужой (его поставил в печь Алексей для своего хозяина), принимается его есть. Юрий решает проучить наглого поляка и, наставив на него пистолет, заставляет съесть гуся полностью.

Проучив Копычинского, Юрий со слугой выезжают с постоялого двора. Вскоре их нагоняет Кирша и сообщает, что за ними погоня — к деревне подошли две конные роты поляков, и пан Копычинский уверил их, что Юрий везет казну в Нижний Новгород. Под Юрием убивают коня, и Кирша, отдав боярину своего жеребца, увлекает по­гоню за собой.

Спасаясь от поляков, казак прячется в избушке, на которую наты­кается в чаще леса. Это изба известного колдуна Кудимыча. Вот и те­перь пришла к нему старуха Григорьевна из села с дарами от нянюшки молодой боярышни. Схоронившийся в чулане Кирша под­слушивает разговор старухи с колдуном и узнает, что дочь боярская, как побывала в Москве, где просватали ее за польского пана, так стала чахнуть. Не иначе как сглазил ее русый молодец, которого слуга звал Юрием Дмитриевичем. Не спускал этот молодец с нее глаз вся­кий день, как слушала она обедню у Спаса на Бору. А еще старуха

30

просит колдуна обучить ее своему «досужеству». Кудимыч научает Григорьевну, как ворожить на боярские холсты, что пропали третьего дня, и подговаривает старуху прилюдно указать на Федьку Хомяка, в овине которого Кудимыч спрятал их.

После того как изба опустела, Кирша вышел и по тропинке на­правился в отчину Шалонского, где, по словам Алексея, надеялся уви­деть Юрия. За околицей села, услышав шум, он прячется в овинной яме, в которой обнаруживает холсты. Вспоминая подслушанный раз­говор, он решает проучить «поддельного» колдуна и перепрятывает холсты у часовни.

Выйдя на широкую улицу села, Кирша попадает в свадебный поезд. Впереди всех идет окруженный почетом Кудимыч. В избе, ку­да вошли гости, сидит уродливая старуха, бормоча «варварские слова». Это Григорьевна желает потягаться в ворожбе с Кудимычем. Они оба гадают по очереди и «видят» холсты в овине у Федьки Хомя­ка. Но Кирша более сильный колдун — от утверждает, что холсты зарыты в снегу за часовней, где их и обнаруживают изумленные крес­тьяне.

А тем временем Юрий со своим слугой уже добрался до отчины Шалонского. Войдя в покои боярина, Юрий увидел перед собой чело­века лет пятидесяти с бледным лицом, «носящим на себе отпечаток сильных, необузданных страстей». Шалонский изумился, встретив в качестве гонца от пана Гонсевского сына «закоренелого ненавистника поляков» боярина Димитрия Милославского. Из письма Гонсевского Шалонский узнает, что нижегородцы набирают войско, собираясь выступить против поляков, и что он, Кручина, должен отправить Юрия в Нижний, дабы «преклонить главных зачинщиков к покор­ности, обещая им милость королевскую». Пример сына бывшего нижегородского воеводы, целовавшего крест Владиславу, должен вра­зумить их.

Юрий счастлив исполнить поручение Гонсевского, ибо уверен, что «избрание Владислава спасет от конечной гибели наше отечество». Но, по мнению Шалонского, бунтовщиков не ласковым словом надо усмирять, а огнем и мечом. Смелые речи Юрия приводят его в бе­шенство, и он решает приставить к нему тайного соглядатая — свое­го стремянного Омляша.

31

Шалонского волнует здоровье дочери — ведь она будущая супруга пана Гонсевского, любимца польского короля. Услышав о колдуне, за­ткнувшем за пояс самого Кудимыча, он требует его на боярский двор лечить Анастасию. Кирша, зная от Алексея о сердечной кручине Юрия, открывает Анастасии имя русоволосого молодца, чьи голубые глаза сглазили ее, — это Юрий Милославский, и только ему быть су­женым молодой боярышни.

Чудесное выздоровление дочери обрадовало и удивило Шалонско­го. Колдун ему подозрителен, и потому на всякий случай он пристав­ляет к нему стражу.

Поддержав с честью славу искусного колдуна, Кирша решает найти Юрия, но обнаруживает, что его сторожат. А тут еще подслу­шанный им ночью разговор между Омляшем и его дружком: по при­казу боярина по дороге в Нижний Новгород у лесного оврага Юрия ждет засада. Кирша решает бежать: под предлогом осмотра аргамака, которого подарил ему боярин за излечение дочери, он садится на коня — да и был таков.

В лесу казак догоняет Юрия с Алексеем. Он рассказывает Юрию Милославскому, как лечил Анастасию, дочь Шалонского, ту самую черноглазую боярышню, что сокрушила сердце Юрия, и сообщает, что она тоже любит его. Рассказ запорожца приводит юношу в отчая­ние: ведь Анастасия — дочь человека, глубоко презираемого им, пре­дателя отечества. Между тем Кирша, движимый желанием во что бы то ни стало соединить любовников, даже не намекнул Юрию о заго­воре против него.

Вскоре к ним в попутчики навязался дюжий детина, в котором казак по голосу признал Омляша. Незадолго до ожидаемой засады Кирша оглушает Омляша и показывает на него как на грабителя. Оч­нувшись, Омляш признается, что впереди Юрия ждет засада в шесть человек. Привязав разбойника к дереву, путники тронулись дальше и вскоре выехали к стенам Нижнего Новгорода,

В Нижнем Юрий со слугой останавливаются у боярина Истомы-Туренина, приятеля Шалонского. Туренин, как и Шалонский, люто ненавидит «крамольный городишко» и мечтает, чтобы перевешали всех нижегородских зачинщиков, но, в отличие от приятеля, умеет скрывать свои чувства и слывет уважаемым в Новгороде человеком.

32

Он должен свести Юрия со здешними почетными гражданами, чтобы тот уговорил их быть покорными «русскому царю» Владиславу.

Но на душе у Юрия смутно. Как ни старается уверить он себя, что в его миссии заключено спасение отечества от «бедствий между­царствия», он чувствует, что отдал бы половину жизни, лишь бы предстать перед новгородцами простым воином, готовым умереть в их рядах за свободу и независимость Руси.

Его душевные муки усугубляются, когда он становится свидетелем величайшего патриотического подъема новгородцев, по призыву «бес­смертного» Козьмы Минина отдающих свое имущество «для содержа­ния людей ратных», готовых выступить на помощь «сиротствующей Москве». На площади, где происходит это знаменательное событие, главою земского ополчения всенародно избран Димитрий Пожар­ский, а хранителем казны нижегородской — Минин. Исполнив на боярском совете свой долг посланника Гонсевского, Юрий уже не может сдержать своих чувств: если бы он был гражданином новго­родским, а не целовал крест Владиславу, говорит он боярам, то счел бы за счастье положить свою голову за святую Русь.

Прошло четыре месяца. Около отчины Шалонского, от коей оста­лось одно пепелище, случайно встречаются Алексей и Кирша, возглав­ляющий отряд казаков. Алексей, худой и бледный, рассказывает запорожцу, как на его хозяина напали разбойники, когда они возвра­щались с боярского совета. Он, Алексей, получил удар ножом — че­тыре недели был между жизнью и смертью, а тела Юрия так и не нашли. Но Кирша не верит в смерть Милославского. Вспоминая под­слушанный у Кручины разговор, он уверен, что Юрий в плену у Ша­лонского. Кирша и Алексей решают его найти.

У Кудимыча Кирша выведывает, что Шалонский с Турениным скрываются в Муромском лесу на хуторе Теплый Стан, но тут же по­падает в руки Омляша и его сотоварищей. И вновь смекалка прихо­дит ему на помощь: пользуясь своей славой колдуна, он ищет разбойникам зарытый в лесу клад до тех пор, пока на помощь к нему не приходят его казаки.

Теперь в руках у Кирши и Алексея есть проводник до Теплого Стана. Они прибывают на хутор вовремя — на следующий день Ту-ренин и Шалонский собирались покинуть хутор, а Юрия, которого держат в цепях в подземелье, ожидала неминуемая смерть.

33

Едва живой, истомленный голодом Юрий освобожден. Он наме­рен ехать в Сергиеву лавру: связанный клятвой, которую не может нарушить, Юрий собирается постричься в монахи.

В лавре, встретившись с отцом келарем Авраамием Палицыным, Юрий в исповеди облегчает свою душу и дает обет посвятить свою жизнь «покаянию, посту и молитве». Теперь он, послушник старца Авраамия, выполняя волю своего пастыря, должен ехать в стан По­жарского и ополчиться «оружием земным против общего врага» Рус­ской земли.

По дороге в стан Пожарского Юрий и Алексей попадают к раз­бойникам. Их предводитель отец Еремей, хорошо знавший и любив­ший Димитрия Милославского, собирается с почетом отпустить его сына, да один из казаков приходит с вестью, что захвачена дочь из­менника Шалонского, она же невеста пана Гонсевского. Разбойники жаждут немедленной расправы над невестой «еретика». Юрий в от­чаянии. И тут ему на помощь приходит отец Еремей: якобы на испо­ведь он ведет молодых в церковь и там их венчает. Теперь Анастасия — законная супруга Юрия Милославского, и никто не смеет поднять на нее руку.

Юрий отвез Анастасию в Хотьковский монастырь. Их прощание полно горя и слез — Юрий рассказал Анастасии о своем обете при­нять иноческий сан, а значит, он не может быть ее супругом.

Единственное, что остается Юрию, — это утопить мучительную тоску свою в крови врагов или в своей собственной. Он участвует в решающей битве с гетманом Хотчевичем 22 августа 1612 г., помогая новгородцам вместе со своей дружиной переломить ход битвы в пользу русских. Вместе с ним бок о бок сражаются Алексей и Кирша

Юрий ранен. Его выздоровление совпадает с завершением осады Кремля, где два месяца отсиживался польский гарнизон. Как и все русские, он спешит в Кремль. С печалью и тоской переступает Юрий порог храма Спаса на Бору — горестные воспоминания терзают его. Но Авраамий Палицын, с которым юноша встречается в храме, осво­бождает его от иноческого обета — поступок Юрия, женившегося на Анастасии, не клятвопреступление, а спасение ближнего от смерти.

Прошло тридцать лет. У стен Троицкого монастыря встретились

34

казацкий старшина Кирша и Алексей — он теперь слуга молодого боярина Владимира Милославского, сына Юрия и Анастасии. А Юрий и Анастасия похоронены здесь же, в стенах монастыря, они умерли в 1622 г. в один день.

М. Н. Сербул

Рославлев, или Русские в 1812 году Роман (1831)

В конце мая 1812 г. в Петербурге, на Невском бульваре повстреча­лись два друга — Владимир Рославлев и Александр Зарецкий. Рослав­лев хандрит, и жизнерадостного Зарецкого беспокоит состояние его приятеля. Рославлев влюблен в Полину Лидину. Но не любовь причи­на меланхолии: по требованию будущей теши он вышел в отставку, а между тем, по его словам, «буря <...> сбирается над нашим отечест­вом», война с Наполеоном неизбежна, и, как русского патриота, Рос-лавлева это чрезвычайно тревожит. Возмущает его и рабское преклонение русского общества перед всем французским и, как след­ствие, небрежение русскими обычаями, языком, историей. Единст­венная мысль, которая согревает его душу и делает счастливым, — скорое свидание с невестой.

Рославлев едет в подмосковную деревню Утешино к Лидиным. Он полон нетерпения — ведь уже назначен день свадьбы. Но ожидание «небесного блаженства» не делает его глухим к чужим страданиям. Так, на одной из почтовых станций он берет к себе в попутчики мос­ковского купца Ивана Архиповича Сезёмова, который спешит домой к умирающей жене.

Подъезжая к деревне, Рославлев встречает охотников, среди них дядя Полины Николай Степанович Ижорский. Он сообщает, что Лидины поехали в город с визитом и часа через полтора должны вер­нуться.

Возвращение Лидиных омрачено эпизодом, едва не завершившим­ся трагически: когда их экипаж переезжал речку по узкому мосту, дверцы ландо распахнулись, и из него в воду упала Оленька, младшая

35

сестра Полины. Если бы не Рославлев, бросившийся прямо на коне в воду вослед утопающей, то Оленька непременно бы погибла.

Несчастный случай с сестрой и ее последующая болезнь дали Полине повод просить Рославлева отложить свадьбу. Владимир в от­чаянии, но он боготворит свою невесту и потому не может не усту­пить ее просьбе.

Оленька не узнает свою сестру, которая «с некоторого времени стала так странна, так причудлива», а тут еще ее решение отложить свадьбу. Полина больше не в состоянии скрывать свою тайну. «Трепе­ща как преступница», она признается Оленьке, что любит другого, и если он, как неумолимая судьба, встанет между ней и ее мужем, то ей останется только умереть.

В доме Ижорского царит оживление. На обед съехались много­численные гости. Среди приглашенных Лидина с дочерьми и Рослав­лев. Главная тема разговора — скорая война с Наполеоном. Рославлев уверен, что, если Наполеон решится идти в Россию, война неизбежно сделается народною, и тогда «каждый русский обязан будет защи­щать свое отечество».

Но война, оказывается, уже идет. Об этом Рославлев узнает из письма Зарецкого, переданного ему приехавшим к Ижорскому ис­правником: 12 июня французские войска перешли Неман, и гусар­ский ротмистр Зарецкий, чей полк стоял недалеко от Белостока, уже участвовал в схватке с французами. В этом бою, сообщает далее Алек­сандр своему другу, ему удалось пленить французского полковника графа Сеникура, а точнее — спасти его от смерти, так как, тяжело раненный, Сеникур не сдавался, а «дрался как отчаянный». Для Рос­лавлева все решено — на днях он отправляется в армию.

Прошло два месяца. После очередного боя русский арьергард рас­положился в двух верстах от Дрогобужа. Среди отдыхающих воинов Рославлев и Зарецкий. Вспоминая о том, какое тяжелое впечатление письмо Зарецкого произвело на Полину, Владимир рассказывает, что по пути следования в действующую армию ему повстречались плен­ные французы, среди которых был раненный в голову Адольф Сеникур. Тяжелое состояние французского полковника позволило Рославлеву уговорить конвойного офицера отправить Сеникура на из­лечение в деревню к Лидиным, как выяснилось, хорошо знакомым

36

раненому офицеру, года два тому назад он познакомился с Лидиной в Париже и часто ездил к ней с визитами.

Через два дня в очередном бою с французами Рославлев ранен в руку. Получив отпуск на лечение, он выезжает в Утешино проведать Полину. Рана задерживает Рославлева в пути, и только через две неде­ли он смог покинуть Серпухов.



Pages:     || 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 22 |
 



<
 
2013 www.disus.ru - «Бесплатная научная электронная библиотека»

Материалы этого сайта размещены для ознакомления, все права принадлежат их авторам.
Если Вы не согласны с тем, что Ваш материал размещён на этом сайте, пожалуйста, напишите нам, мы в течении 1-2 рабочих дней удалим его.