Бойко В.С.

ЙОГА: ИСКУССТВО КОММУНИКАЦИИ

Издание третье, исправленное

и дополненное

Москва, 2007

Содержание

Предисловие

Глава 1. Новизна и древность

Глава 2. О смысле

Глава 3. Почему йога?

Глава 4. Коммуникация

Глава 5. Этика

Глава 6. Тело

Глава 7. Асана

Глава 8. Начинающим

Пашимоттанасана

Врикшасана

Уттхита Триконасана

Паривритта Триконасана

Уттхита Парсваконасана

Паривритта Парсваконасана

Вирабхадрасана I

Вирабхадрасана II

Шавасана

Ардха Чандрасана

Парсвоттанасана

Паригхасана

Уткатасана

Вирасана

Джатхара Паривартанасана

Сиддхасана

Ардха Бхуджанасана

Бхуджанасана

Трианга Мунхаикапада Пашимоттанасана

Ардха Матсиендрасана

Маричьясана

Парипурна Навасана и Ардха Навасана

Пурвоттанасана

Урдхва Прасарита Падасана

Сарвангасана

Халасана

Глава 9. Ощущения

Глава 10. Практика в русле сутр Патанджали

Глава 11. Пранаяма

Глава 12. Пратьяхара

Глава 13. Структура психики

Глава 14. Самьяма

Глава 15. Медитация

Глава 16. Сиддхи

Глава 17. Системность

Глава 18. О духовности

Глава 19. Йога и христианский мистицизм

Послесловие

Толковый словарь терминов и справки по персоналиям

Список литературы

ПРЕДИСЛОВИЕ

Как много мы знаем и как мало понимаем.

Альберт Эйнштейн

Который год уже за тенью я гонюсь…

Светлана Кекова

Описать феномен индийской йоги без уклонения в религиозность либо мистику, задача далеко не простая. Чем была раньше йога в Индии, и во что превратилась сегодня для Запада? «Под йогой индиец понимает стремление достигнуть освобождающего познания или самого освобождения посредством систематической тренировки тела и духа на пути внутреннего сосредоточения через непосредственное видение или переживание» («Gechichte der indichen Philosophie», Salzburg, 1953, с. 133).

В данной работе затронуты исключительно реальные аспекты этого древнего искусства, метафизика не рассматривается. Йога никогда не интересовала меня как система спасения в смысле, который придавали ей в древности и приписывают сейчас религиозно-философские школы, как в самой Индии, так и за ее пределами. Предмет настоящего исследования – технология работы с телом и сознанием – носит чисто прикладной характер. Цель - дать читателю представление о традиционной йоге и реальную информацию, достаточную для ее самостоятельного (пусть начального) освоения.

Оговорюсь: любое пособие, даже самое лучшее, это всего лишь часть необходимых и достаточных сведений, для гарантированного успеха необходим живой опыт! Именно потому в Москве создана (в 1991) и успешно развивается Школа йоги В.Бойко. Работа в классах под руководством инструкторов, самостоятельные занятия дома, консультации, семинары, возможность постоянного общения по электронной почте и на конференциях сайта realyoga.ru, а также регулярные открытые занятия - все это обеспечивает ученикам качественную практику йоги и ее позитивные результаты.

Прежде всего, у новичков возникает вопрос: - А кто может считаться настоящим йогом? Подходит ли под это определение человек, в совершенстве исполняющий йогические позы? Видимо, нет, поскольку при соответствующей подготовке (а порой вовсе и без нее) их способен выполнить любой гибкий от природы человек, тем более высококлассный гимнаст либо циркач, работающий «каучук». Сущность йоги характеризуется отнюдь не высокой сложностью формы асан, но особым состоянием ума, возникающим в процессе (и как результат) их специфического исполнения. Подобно тому, как ум расширяет наши физические возможности, решая задачи, неподвластные грубой силе, так и временное прекращение обычного процесса мышления дает бесценный эффект, который по-иному получить нельзя. Только изменением сознания, но не фокусами с телом реализуется сущность йоги.

Быть может, йог это тот, кто жует стекло, запивая его соляной кислотой, либо отдыхает на утыканной гвоздями доске? Но подобным образом публику уже в глубокой древности развлекали факиры.

Или, быть может, йоги имеют дипломы с печатью, удостоверяющей успешное окончание специального института в Индии? Но как проверить реальную квалификацию владельца такой бумаги и ее подлинность?

Говорят, что имеются косвенные признаки истинности, например, йоги не едят мясо. Действительно, в Индии и сегодня можно встретить жестких вегетарианцев, каковыми изначально являются джайны, но вплоть до средины XIX века процветала и секта йогинов-агорапантхов, питающихся падалью, поскольку для них равно святым было все, что взято либо дано богом Шивой. Пользу мяса авторитетно подтверждает и трактат «Аштанга-хридайя самхита», имеющий высокий статус среди прочих источников Аюрведы. Итак, вегетарианство, равно как и его противоположность, также не являются отличительной чертой йогического братства.

Изучение текстов и накопленный в процессе многолетних занятий опыт привели меня к следующему выводу: подлинными йогинами могут считаться лишь те, кто уже в физической части личной практики следуют установке: «Йогаш читта-вритти ниродхах» («Йога есть прекращение деятельности сознания», «Классическая йога», с. 87). Либо, как перевел эту фразу профессор Дж. Вудс «Йога - ограничение неустойчивости духовного вещества». Сразу возникают вопросы: что подразумевается под таким прекращением, как его достичь и какие это имеет следствия?

Эффект йоги основан на своеобразном управлении нейрофизиологическим «устройством» человека, которое остается неизменным на протяжении многих тысяч лет. Раджа-йога Патанджали была ассимилирована и модернизирована множеством индийских (и не только) религиозных систем, школ, направлений и сект, именно поэтому мы наблюдаем ее сегодня в виде громадного набора разных приемов и техник, связь между которыми фактически не прослеживается.

С одной стороны, технология йоги затрагивает все аспекты, связанные сегодня с изучением человека, с другой - исторически получилось так, что ее постоянно утилизировали религия и мистика. Фрагменты медитативных техник просматриваются в аскетизме раннего христианства и мусульманских сект, но в то же время специальную подготовку в одном из ашрамов получил индийский космонавт Шарма, организм которого фактически не среагировал на невесомость. Йога привлекает сегодня массы людей, желающих поправить здоровье и улучшить качество жизни, но катастрофическое загрязнение эзотерикой и нехватка профессионалов тормозит грамотное ее использование, как на Востоке, так и на Западе.

Человек осваивает космос, создает сложнейшие механизмы, приборы и системы управления, выясняет состав и фундаментальные свойства материи, но абсолютно бездарно взаимодействует со своей физической оболочкой и бессознательной частью психики. Такое положение, чреватое серьезной угрозой для цивилизации, способна выправить йога, базовые принципы которой зафиксированы в письменном виде более двух тысячелетий назад.

Первым систематизированным руководством, дошедшим до нас, являются «Йога-сутры», авторство их приписывают риши (мудрецу) Патанджали. Термин «классическая йога», используемый в данной работе, означает, что описанная здесь технология работы с телом и сознанием основана на постулатах именно этой системы, а не ее позднейших модификаций (например, Тантры).

Философия же йоги, входящей в перечень шести даршан (религиозно-философских школ Индии, опирающихся на тексты Вед), интересна лишь историкам и не может быть сегодня руководством к действию.

Известны исторические прецеденты, когда приоритет Патанджали в деле систематизации йоги был подвергнут сомнению. Сохранился, например, некий текст «Тирумантирам», созданный Тирумуларом который, как говорят, был современником Патанджали. В этом тексте последний упоминается как соученик Тирумулара и участник литературных диспутов, по которым и датировалось, собственно, время его жизни. Хотя этот текст также относят к периоду создания «Йога-сутр», он откровенно тантричен. Вообще Тантра, будучи исторически моложе йоги, постоянно стремилась усилить свою древность, чем откровенно грешили многие ее адепты.

Достоверное происхождение йоги науке пока неясно, хотя при раскопках городов протоиндийской цивилизации Мохенджо-Даро и Хараппы (возраст которых идентичен первым династиям Египта) были найдены так называемые «печати» с изображениями асан, имевших, по-видимому, ритуальное назначение. Первые письменные памятники (Веды) появились, как принято считать, после появления арийских племен на полуострове Индостан. За десять веков, прошедших затем до появления Вед, йогу, как элемент местной культуры, завоеватели ассимилировали полностью. Образ муни, святого мудреца-отшельника, встречается уже в Ригведе, где он, правда, слабо еще напоминает традиционного йогина. В более поздней Атхарваведе есть описания необычных способностей и эффектов, отдельных этапов пранаямы, а также «тапаса», мистического жара, который впоследствии занял видное место в психотехниках средневековья (Тантра) и сектах тибетского буддизма.

В Упанишадах показано множество практик духовно-мистического толка, в том числе ранние элементы йогической технологии, недаром Патанджали назвал свой труд «следующий за…»

В дальнейшем Раджа-йога продолжала модифицироваться и возникли весьма причудливые ее формы, которые Мирча Элиаде окрестил «йогическим барокко».

Термин «йога» встречается (в техническом смысле) в «Тайттирия»- и «Катха-упанишадах», откуда, собственно, и берет начало йога брахманизма, позднее появилась также йога бхакти, основанная на самозабвенной любви к Богу.

В некоторых моментах йога «старых» Упанишад настолько напоминает систему Патанджали, что только слепой не заметит этого сходства. Отсюда следует что и автор Йога-сутр, и дальнейшие брахманские изыскания опирались на гораздо более ранние источники.

«Мандукья-упанишада» увязывает некоторые приемы йоги с мантрой «ом» или «аум», отсюда берет начало Нада-йога или йога мистического звука (в тантризме это направление развилось настолько, что было названо Мантраяной).

Упанишады составлялись примерно в то же время, что и Сутры, очевидно тогда первоначальная йога модернизировалась впервые, что стало прецедентом. «Тайттирия-упанишада» в перечне модификаций сознания упоминает турийю, так называемое «четвертое состояние» сознания, понятие которого стало базовым для множества позднейших спекуляций.

Затем в русле брахманизма возникли так называемые «Йога-упанишады», среди которых основными считаются девять («Упанишады йоги и Тантры», 1999). В «Йогататтве» впервые перечислены четыре основных разновидности: мантра, лайя, хатха и раджа, причем две ступени классической Раджа-йоги (асана и пранаяма) выделены в отдельное направление - Хатха-йогу. Эта классификация сохранилась до наших дней. В «Йога-упанишадах» впервые встречается упоминание особой, мистической физиологии, которая стала основой тантризма и вызывает ажиотаж до сих пор. Некоторые столпы традиционной индийской медицины утверждают, что элементы этой физиологии якобы присутствовали и в более ранних, нежели йога, аюрведических текстах.

На протяжении всего ведического периода индийской истории (примерно с 1000 по 400 годы до н.э.), как и в дальнейшем, терминология и декларируемая направленность йоги произвольно менялись философскими школами, аскетами и йогинами-одиночками по личному разумению либо под влиянием политических и социальных факторов. Это, по-видимому, процесс неизбежный, но далеко не всегда позитивный. Со временем местные аборигенные культы смешались с персонажами Вед и набрали силу, «переваривая» религиозные представления арьев, собственно, тогда и возник индуизм. К ведическому пантеону были причислены доарийские боги, а жрецы, служившие им, были возведены в брахманское сословие. Вместо Брахмы главным божеством стал Шива («сивый», «седой» - санскр.).

«Махабхарата» поставила знак тождества между Брахманом Упанишад и Вишну (а также Кришной, его земным воплощением), она адаптировала йогу к массовому сознанию. Йога «Махабхараты», данная в ее шестой («Бхагавадгите» буквально «Песня Бхагавата», Кришны) и седьмой книгах (Мокшадхарма – «Основа освобождения»), по этической и социальной направленности радикальнейшим образом отличается от системы Патанджали. Понятно, что Гита, появилась позднее йоги, поскольку она оперирует ею как предметом уже давно известным. Основной упор в Гите делается не на личном спасении посредством бегства из социума, а на достижении уравновешенности и совершенства в обыденной жизни. Йогин не покидает мир, напротив, он должен оставаться в гуще его, не уклоняясь от бытия, единственное условие спасения заключается в систематичной практике и отсутствии привязанности к плодам своих действий. «Равновесием называется йога» («Бхагавадгита», Ашхабад, 1956, с. 90). Это определение исключает из класса йогинов представителей «чистого созерцания», мотивируя это тем, что способность к нему отнюдь не определяет нравственной настройки человека.

Идеалом Гиты является не погруженный в самадхи аскет, но обычный живой человек, способный ощущать чужую боль, как свою. Именно такая интерпретация сделала и саму Гиту, и ее йогу необыкновенно популярными в индийском обществе, а представление о том, что только бескорыстная деятельность, в том числе и йога, ведет к освобождению, сохранилось до наших дней.

Свами Сатьянанда Сарасвати Парамахамса Нага (далее по тексту ССС, ученик Свами Шивананды и основатель Бихарской школы) сказал: «Каждое мгновение жизни представляет собой алхимию медитации. Живите йогической жизнью и обладайте высокими принципами, с абсолютной верой в высший дух, который человек может познать через практику йоги и достигнуть высшей цели - познания Бога» (журнал «Йога», №1, 2003, с. 6). В то же время Свами Вивекананда, известный представитель йогической линии бхакти, высказывался так: «Пока хоть одна собака в моей стране будет оставаться без пропитания, вся моя религия будет в том, чтоб накормить ее» (Бродов В.В. «Индийская философия нового времени»).

Следующая линия трансформации - буддизм. Будда лишь потому отверг опыт трех своих йогических наставников (хатха-йога Бхарагвы, изгнавшего будущего спасителя за слишком быстрые успехи, а также Вайшалы и Арада Каламы, обучивших его созерцанию), что быстро превзошел их в этом искусстве, так говорит легенда.

Буддизм никогда не отрицал йогу, как практику, но также ассимилировал ее, в результате чего возник продукт весьма специфический. Тем не менее, некоторые способы спасения, которым учил Будда, основаны на чисто йогическом подходе, причем до такой степени, что некоторые западные исследователи (например, Э.Сенар) вообще определяли ранний буддизм как йогу.

Тантра, впитавшая массу народных культов и суеверий, перекроила йогу Патанджали наиболее радикально. Начиная примерно с VI века н. э., она заняла ведущие позиции в индуизме и тибетском буддизме Ваджраяны, получив название «алмазная колесница». Буддийские Тантры делятся на четыре класса, два последних считаются наивысшими и относятся к сугубо йогическим способам познания истины. В пантеоне тантризма (впервые за всю историю Индии) главное положение заняла Великая богиня и ее ипостаси, что свидетельствовало о победе мировоззрения доарийских культов.

Тантризм утверждает, что в эпоху темных времен Кали-юга все предыдущие традиции, включая Веды, неадекватно обеспечивали освобождение, на самом деле оно элементарно достигается превращением любых повседневных действий, включая сексуальные, в йогический ритуал. В Калачакра-тантре, отвечая на вопрос мифического царя, Будда поведал ему что Вселенная заключена в теле каждого живущего, тем самым традиционный аскетизм был отвергнут. Принципы Тантры (в данном случае - буддийской) сводятся к следующему:

- освобождение не зависит от умерщвления плоти и отказа от мирских соблазнов;

- оно может быть достигнуто в течение одной жизни;

- женское начало признается ведущим в йогических психотехниках (откуда и явилась тема Кундалини);

- создана теория Дхьяни-будд и сложная система соответствующих элементов;

- сняты любые ограничения на еду и питье.

Таким образом, йога подверглась очередной ревизии, поскольку тантрики, нащупывая соответствия между Космосом и телом, глубоко вникали в функциональное строение последнего и его связь с психикой. Множество приемов воздействия на сознание создано в рамках Крийя-йоги, представленной публикациями Бихарской школы (до 1983 года возглавляемой ССС). Справедливости ради отметим, что впервые Крийя-йогу явил миру гуру Лахири Махасайя, затем тенденция эта была продолжена на Западе Йоганандой. Говорят, что ССС постигал Крийя-йогу у одного из учеников Махасайи.

Тантра считает, что совершенство может быть достигнуто только в «теле божественном», и поэтому нужно как можно дольше сохранять первозданное здоровье. Без абсолютно здорового тела достичь блаженства невозможно («Хеваджра-тантра»).

Средневековые тантрические тексты по Хатха-йоге написаны простым языком, понятным народу, это широко известные «Шива» и «Гхеранда-самхиты», а также «Хатхайогапрадипика» (автором ее считают Сватмараму Сури - XV в.). Считается, что Гхеранда был вишнуитом (вайшнавом) из Бенгалии. Шива-самхита описывает вариант тантрической йоги, окрашенной философией Веданты.

Кроме вышеупомянутых текстов XII века известна также йога, приписываемая Горакхнатху (см. Словарь терминов), согласно легенде он составил «Горакша-шатаку», компендиум (сжатое, тезисное изложение) по Хатха-йоге. Тантрическая садхана (реализация учения) подразумевает подъем Кундалини, и секта натхов сделала практику асан своей религией. Натхи и сахаджа-вайшнавы объединяли бесчисленное количество сект «народной йоги», это движение до сих пор существует в лице йогов-канпхатов («кан» - ухо, «пхата» - расщеплять), отличительным признаком их являются огромные серьги.

В некоторых шиваитских сектах йога деградировала полностью, немыслимые ее разновидности бытовали также в тибетских тантрических обществах, например обряд «чход» - ритуал жертвования йогином своей ментальной сущности для пожирания ее демонами. Гималайские аскеты работали с внутренним теплом, именуемым «туммо», известны также беговые йоги. В Тибете йожеская традиция подпала под влияние местных культов, что породило множество вариаций, наиболее замечательными из них считаются шесть доктрин Наропы.

Если в классической йоге освобождение достигалось через махасамадхи (сопровождающегося уничтожением физического тела), то Тантра предоставляла своим адептам возможность достичь состояния дживанмукты - «освобожденного при жизни».

В Японии психотехники буддизма трансформировал дзэн, в котором явно присутствуют йогические элементы. После завоевания Индии мусульманами культурная диффузия породила не только Тадж-Махал, но и йогу суфизма. Первоначально йогов-мусульман называли факирами, чтобы отличать их от йогов-индуистов, буддистов и последователей Патанджали, затем этим словом окрестили фокусников и чародеев, йогов-одиночек, которые зарабатывали на пропитание демонстрацией «чудес». Хотя на Западе понятия «факир» и «йогин» смешивают, это неправильно, разница между ними примерно такая же, как между странствующими монахами-аскетами и бродячими акробатами в городах средневековой Европы.

Еще более сильное различие сохраняется до сих пор в Индии между йогами и «садху» - «божьими людьми», многие из которых лишь притворяются йогинами. На самом деле садху - это аналог наших нищих, выпрашивающих подаяние Христа ради.

Итак, даже беглый обзор с неизбежностью приводит к выводу что феномен, описанный Патанджали, существовал до появления религии как таковой, корни его теряются во тьме веков и скрыты, скорее всего, в первобытных магических ритуалах.

Сейчас в Индии и за ее пределами существует огромное количество центров, институтов, школ и ашрамов йоги. Одна из наиболее разрекламированных таких структур - международная корпорация Айенгар-йоги, к 2005 году пустившая корни более чем в сорока странах, включая Россию. Англичане славятся консерватизмом, однако уже в конце 1990 в Лондоне увлекались йогой около трехсот тысяч человек, пусть всего лишь ее разновидностью «от Джима». В 1995 под эгидой парижской мэрии был открыт центр йоги Айенгара во главе с Фаеком Бириа. В Америке поворот массового предпочтения от аэробики и шейпинга к йоге возглавила сама Джейн Фонда. Как сказал когда-то Дхирендра Брахмачари: «Йога покоряет мир в бескровной битве». К сожалению, эти слова справедливы сегодня в лишь в отношении бесчисленных псевдойогических подделок.

Не желает иметь дела с йогой научный и, в частности, медицинский официоз, целенаправленные исследования (кроме «оазисов», вроде института «Кайвальядхама» в Индии и энтузиастов-одиночек типа Д.Эберта) ничтожны по количеству и носят спонтанный характер. До сих пор нет международной программы изучения, что, в совокупности с эзотерической профанацией ведет йогу к вырождению и упадку. И это притом, что она великолепно решает проблемы оздоровления тела и уравновешения психики человека, что актуально сегодня, как никогда.

В этой книге показаны следствия систематических занятий йогой для обычного человека. Йога - это не «спорт богов и героев», но систематическое узнавание себя, налаживание контактов со своим телом и психикой, медленная и скрупулезная работа при неизменно великолепном результате.

Я полностью солидарен с позицией «Бхагавадгиты»: не жизнь для йоги, но йога для жизни! Это искусство является сегодня одним из проверенных веками и наиболее перспективных средств адаптации личности к социуму и собственной психике.

В прошлом считалось что для достижения успеха йогину необходимо покинуть общество, только тогда метафизическая цель - спасение - может быть достигнута. Другая крайность вообще отрицает возможность духовного роста при современном упадке нравственности. По моему убеждению, оба этих подхода ошибочны, на то и дан человеку разум, чтобы в условиях тотального кризиса цивилизации сформировать экзистенциальную парадигму третьего тысячелетия.

«Подлинная культура духа подтверждается способностью одновременно удерживать в сознании две прямо противоположные идеи, и при этом не терять другой способности - действовать» (Ф.С.Фитцжеральд). Традиционная йога должна занять подобающее место в спектре средств усиления потенциала личности, она прекрасно вписывается в любой культурный контекст, профессиональную деятельность и стиль жизни. Существуют индуистские, христианские, буддийские, даосские формы йоги, йогические программы реабилитации используются в психиатрических клиниках, тюрьмах, восстановительных центрах Индии и многих стран мира.

«Йога - не древний миф, канувший в забвение, но ценнейшее достояние настоящего. Она – насущная необходимость сегодня и культура завтра» (ССС).

Глава 1

НОВИЗНА И ДРЕВНОСТЬ

В час, когда капля касается водной глади,

Воздух мутится, и кто-то подходит сзади,

Что, - говорит, - по силам тебе твой опыт?

Нет, - отвечаю я, переходя на шепот...

Светлана Кекова

Жизнь есть процесс извлечения смысла (порядка) из окружающей среды. Мыслители всех времен утверждали, что с философской точки зрения человек, как таковой, изначально не существует, его реальное появление в пространстве этого мира - не факт, но акт. Личность возникает лишь в результате определенных усилий. Есть множество вариантов «дочеловечивания», именуемого «вторым рождением», однако успешно решить эту задачу становления удается далеко не каждому.

Одним из способов очистить свою природу и состояться, стать «полновесным» и в то же время свободным, является йога в ее традиционном виде, известном тысячи лет (именно этот ее вариант мы называем классическим). «Невозможно отрицать важность одного из существеннейших открытий Индии, а именно, что сознание может выступать в качестве «свидетеля», «наблюдателя», свободного от влияния психофизиологических факторов и темпоральной (связанной со временем) обусловленности. Это сознание «освобожденного» человека, который сумел выйти из потока времени...» («Йога: бессмертие и свобода», 1999, с. 65).

Подлинных методов самореализации немало (хотя подделок, конечно, несравненно больше), среди них нет лучшего или худшего, все они реальны, нужно лишь найти подходящий. Я категорически возражаю против превращения русского человека в пародию на индуса посредством рабского копирования чуждых обычаев и поведения, технология йоги вненациональна и, будучи избавлена от метафизики и мистики, блестяще работает (по компьютерной аналогии) в отрыве от «материнской платы».

Вопреки обывательским представлениям йога - предмет весьма сложный, не имеющий аналогов в жизненном опыте человека Запада. По ряду причин фрагменты ее универсальной технологии оказались рассеянными во времени и пространстве, среди различных народов, эпох и культур. При определенной доле удачи и терпения мне удалось восстановить первоначальный шедевр из отдельных фрагментов, на что ушло около трех десятилетий.

К сожалению (а скорее, к счастью), у меня не было реального гуру, который, гарантируя безопасность, значительно ускоряет процесс освоения йоги учеником. Моими учителями и соавторами являются адепты прошлого и настоящего, посвятившие себя йоге, без них эта книга никогда бы не появилась на свет.

С какого-то момента материал книги, с которым я работал, начал спонтанно упорядочиваться, и таким образом текст, в котором, казалось бы, должны излагаться полученные умозаключения, превратился в механизм автономного производства смысла, до этого не вполне ясного. Когда ментальное содержание переводится на бумагу, все его составляющие, преломляясь в словесных эквивалентах, располагаются спонтанно и совершенно по-новому. Возникшие выводы подтвердили тот факт, что именно в процессе йогической практики, основанной на принципах Сутр разрешаются проблемы тела (здоровья), экзистенции (бытия), и происходит духовная трансформация.

Нельзя сказать, что в результате долгих и упорных занятий йогой я сильно поумнел, все понял и написал эту книгу. Накопив большое количество разнообразных сведений о предмете и большой личный опыт практики, я получил возможность ее написать. А далее сработал принцип действия не действием. Вот его суть: устройство реального мира таково, что ко многим результатам (изменениям) человек не в состоянии прийти путем последовательных операций. Желая самосовершенствоваться, мы сразу утыкаемся в противоречие: если даже ясно, что и в какую сторону надо изменить, непонятно, кто и как будет делать это. Каким образом я могу улучшить себя? Как психосоматика, частью которой является моя давно сложившаяся личность, может стать иной? Кто ее изменит? Кто знает, что и как следует менять, может быть, Я? Но ведь именно из-за ошибочных представлений Я и его ущербного поведения, на этих представлениях основанных, и возникает то плачевное состояние, с которым приходится разбираться. Чтобы изменения оказались действительно необходимыми и безошибочными, их должна произвести некая умная и все обо мне знающая сила со стороны. Но откуда она возьмется? Выход один: нужно создать условия для свободного функционирования психосоматики в ее собственных интересах, которые одновременно являются и моими, но от меня скрыты (элементы ситуации, которые Эго в принципе не может знать - см. Геделя теорему о неполноте).

В этом случае необходимую регулировку, недоступную Я, спонтанно (вне моего контроля, но в результате созданных мною условий) производит сама система, это и есть «действие не действием» («деяние не деянием», в китайской культуре - «у-вэй»). Я могу лишь создать условия для инициирования желательного хода событий, но реализуется он природными механизмами, работающими автономно, вне человеческого разумения и воли.

«Становится очевидным, что сложно организованным системам нельзя навязывать пути их развития. Скорее, необходимо понять, как способствовать их собственным тенденциям развития» («Основания синергетики», 2002, с. 17).

«Развитие состояния транса - это интрапсихическое явление, обусловленное внутренними процессами, и действия гипнотерапевта направлены на то, чтобы создать для них благоприятные условия. По аналогии можно сказать, что инкубатор создает такие условия для выведения цыплят, но сами цыплята получаются благодаря развитию биологических процессов внутри яиц. Неопытный врач, индуцируя состояние транса, часто старается направить поведение испытуемого соответственно своим представлениям о том, как последний должен себя вести. Роль врача, однако, должна быть сведена к минимуму» («Стратегия психотерапии», 2000, с. 26).

Трансформация посредством йоги, принципы которой описал Патанджали, возможна только в русле «действия не действием». Собственно говоря, именно мягкое управление исходными условиями, в результате создания которых система сама по себе срабатывает в полезном ей, а, следовательно, и мне, направлении и есть йога. Любая физическая либо ментальная деятельность, от начала до конца построенная на личных усилиях, самоконтроле и происходящая в обычном состоянии бодрствования йогой не является!

Все сегодняшние виды псевдойоги ( «авторские стили») бессмысленны по сути, поскольку в нелинейной среде, какой является организм человека «Могут возникать только те структуры, которые в ней потенциально заложены и отвечают собственным тенденциям процессов в данной среде. И ничего иного в качестве метастабильно устойчивого не может быть сконструировано. Это – своего рода эволюционные правила запрета» («Основания синергетики», с. 132). Короче говоря, можно придумать любые последовательности и модификации физических действий, как угодно называть их, но полезными они будут лишь в том случае, когда их размерность и характер совпадают с главной задачей психосоматики – сохранением устойчивости гомеостаза.

«Американские врачи и хиропрактики всерьез обеспокоены растущим числом травм, которые люди получают при занятии йогой, особенно «скоростной» ее разновидностью, так называемой «пауэр-йогой», которая все больше входит в моду в последние годы. Как вспоминают специалисты, такого не было с 1980-х годов, когда Джейн Фонда начала рекламировать аэробику. Корреспонденты «Boston Globe» приводят примеры «жертв» увлечения йогой. Так, тридцатилетний мужчина нуждался в операции после того, как повредил коленный сустав. Женщина с большим опытом «классической» йоги повредила шею после занятий с новым «гуру», другой мужчина повредил нерв и потерял чувствительность бедра (хотя газеты и приводят обычно не статистику, а «жареные факты», очевидно, дыма без огня не бывает - В.Б.).

По некоторым оценкам йога в США сейчас является наиболее динамично развивающейся формой физической активности, по сведениям «Yoga Journal», ею занимаются восемнадцать миллионов человек, в то время как в 1998 было только семь. По данным Американской ассоциации производителей спортивных товаров эти цифры несколько скромнее, и статистика выросла с 7,4 в 2001 до 9,7 млн. в году 2006.

Как отмечают эксперты, в большинстве случаев йога безопаснее прочих систем, однако многие понимают ее неправильно, превращая в соревнования, а отсутствие предварительной тренировки (и необходимых знаний) ведет к травмам. Ситуация усугубляется отсутствием стандартов в подготовке преподавателей, хотя сейчас и организован «Альянс йоги», который выступает за определенные требования к их обучению» («Медновости» от 09.01.2003).

Подход человека западного склада к йоге содержит коренную и весьма опасную погрешность: говоря о выполнении асан или медитации древние тексты вовсе не имеют в виду прямой волевой контроль! Речь идет только о создании и сохранении специальных условий в сознании и теле, что запускает самонастройку (процесс самосовершенствования), протекающую вне сферы восприятия и компетенции разума. Я нахожу, готовлю, кладу в рот, пережевываю и глотаю пищу (мое сознательное действие), но переваривается и усваивается она автономно (действие полностью бессознательное), за это отвечают механизмы, неизмеримо более древние, нежели Я-сознание. Чтобы процесс пищеварения был безупречным, нужно только одно: не мешать ему! Подлинная йога всегда была и остается искусством косвенной, но никак не прямой регулировки! Я лишь создаю условия для того, чтобы психосоматика сама привела себя к свойственному ей порядку! Этот порядок (гомеостаз) является скрытым, свернутым, мы «узнаем» о его наличии только после возникновения расстройства. Если жизнь субъекта построена так, что сумма повседневных нагрузок превышает возможности восстановления, то рано или поздно деструктивные изменения накапливаются в органах и системах, проявляясь вначале как функциональные расстройства, которые по мере развития становятся хроническими заболеваниями.

Типичный пример безграмотного поведения – попытка построения коммунизма в России. «Социальное состояние, которое замысливалось, не соответствовало внутренним свойствам и потенциям среды. Не было такого состояния (хотя верили, что оно должно быть, поскольку очень хотелось - В.Б.) в числе возможных, а потому и соскользнули в другое, потенциально существующее. Шел в комнату – попал в другую. В таких случаях следует либо искать пути для изменения внутренних свойств сложной системы (что в отношении человеческого организма бесперспективно, поскольку он является продуктом эволюции – В.Б.), либо вовсе отказаться от попыток навязывания реальности того, что ей несвойственно» («Основания синергетики», с. 133).

К аналогичным попыткам относится и любая «йогическая динамика», характерная тем, что время пребывания в асане минимально - поза фактически не фиксируется. Правда, П.Джойс, основатель Аштанга-виньясы, говорит, что в его «системе» выдержка асаны длится несколько дыхательных циклов, но видеозаписи занятий этого не подтверждают. За мизерные паузы, разделяющие непрерывный поток движения в Аштанга-виньяса-йоге, украинских «кругах» и т.д. процесс самонастройки (самосовершенствования) включиться не может, не соблюдены главные его условия - полная релаксация (в том числе – молчание ума) и физическая неподвижность. В классической йоге тело просто выполняет асаны, а сознание при этом практически выключается, не участвуя в процессе. Порядок же (последовательность) поз (судя по первоисточникам, их было в прошлом чуть больше трех десятков) вначале не имеет особого значения, поскольку определяется исходными физическими данными и состоянием здоровья. Без разницы, на каком «материале» мы получаем релаксацию, искомое психофизическое состояние гарантировано возникает именно в простых и доступных позах, равно как и в паузах между ними. Избыточная сложность не нужна вообще, она энергозатратна, травмоопасна и не совместима с подлинно йогическим состоянием сознания.

А теперь немного истории. Мое личное знакомство с йогой (не считая совсем уж детской попытки 1964 года) началось в 1971, с книги Б.К.С.Айенгара «Прояснение йоги» («Light on Yoga» или «Йога дипика»). Когда ее привезли из Москвы - это было нечто! Помню мощную кипу листов машинописного перевода и отдельно фотографии асан. Мы просто упивались ими: что делает человек со своим телом! И главное - потрясающая детализация, все расписано по дням, бери и пользуйся.

Но кроме этого была еще йога в «Индийской философии» С.Радхакришнана, в переводах «Махабхараты» Б.Л.Смирнова, в «Лезвии бритвы» И.А.Ефремова, в «живой этике» Рерихов, какая-то интегральная йога Шри Ауробиндо, йога бхакти – Рамакришны и Вивекананды. И все это, кроме самых общих мест, никак не коррелировало с айенгаровским «Прояснением…»! Кроме того, очень быстро выяснилось, что автор показал что делать, сколько, и в какой последовательности, но нигде не говорилось, как сделать любую асану таким образом, чтобы она удалась лично мне! Там было сколько угодно пассажей типа: «Взять ногу, с выдохом занести ее за голову…» и т.д. Но нога не желала заворачиваться туда, хоть тресни! Не лучше обстояло дело и с подавляющим большинством поз, объяснений же по существу, которые проясняли бы ситуацию, в «Прояснении…» не было.

Возникал вопрос: если одно (философия) находится вне видимой связи с другим (практикой), почему тексты упорно твердят о том, что Раджа-йога - система целостная и последовательность освоения ее должна соблюдаться неуклонно?

В итоге я решил во что бы то ни стало вникнуть в философию и одновременно заниматься «по Айенгару», чья книга казалась нам тогда верхом совершенства. Я упорно вгрызался в Радхакришнана, «Локаята даршану», «Атмабодху», Упанишады («Древнеиндийская философия нового времени», 1963), отлавливал у букинистов книги ашхабадской «Бхагавадгиты», постигал схоластику бесчисленных индийских школ и сект. Все они превозносили йогу как инструмент самореализации, спасения, интуитивного познания и т. д., ничего не говоря о технологии выполнения асан и медитации (кроме комментариев Б.Л.Смирнова к его переводам «Бхагавадгиты», да и там эти сведения были минимальны).

В тоске я попробовал даже искать здравое зерно в «живой этике» Рерихов, но потерпел фиаско. При всем том по утрам я железно работал «по Айенгару», однако если от философии трещали мозги, то асаны не получались вообще! В итоге занятия «по Айенгару» на протяжении четырех лет учебы в институте не дали явного позитива, зато бесконечные мелкие травмы подвигли меня к серьезным размышлениям. Почему нет прогресса, несмотря на исключительную добросовестность, а попытки выполнить позы «как на картинке» неизменно перегружают тело?

Однажды, пережидая очередную травму и временно утратив возможность и желание стараться, я уловил непривычный внутренний покой в процессе занятий, так в сознание, омраченное пагубным стремлением к чужой гибкости, проник отсвет истины. Тогда я вообще прекратил давить на форму, и вскоре понял, что собственные усилия не нужны вообще, более того – они являются помехой. Так началась фундаментальная переоценка значения фактора гибкости в Хатха-йоге. Постепенно выяснилось что только после достижения полной (мышечной и ментальной) релаксации тело начинает само по себе «стекать» к абсолютной границе формы, куда без мощного динамического разогрева невозможно добраться никаким сознательным усилием. Специфическая «текучесть» эта, дающая спонтанный прирост гибкости, прямо пропорциональна степени очистки сознания от произвольной ментальной активности и автономного мыслительного «мусора».

И когда годы спустя в русском переводе Сутр я прочел шлоку сорок седьмую главы второй: «При прекращении усилия или сосредоточении на бесконечном асана достигается» («Йога-сутры Патанджали», 1992, с.143), то для меня это не стало откровением. Поскольку к аналогичному выводу я давно пришел что называется на своей шкуре. Странным было другое: почему нет ни слова по этой теме в том же «Прояснении йоги»? Почему всемирно известный йогический авторитет не счел нужным вообще упомянуть об этом? Но это уже другая история.

Когда я сравнил результаты практики, основанной на полном расслаблении с тем, что получалось при добросовестных стараниях в обычном состоянии сознания, всякие сомнения исчезли. Чтобы обеспечить технику безопасности в асанах пришлось вникать в растворение ощущений, а уже затем разбираться с подходами к релаксации ментальной.

Итак, Сутры определяют йогу как временное торможение физической, ментальной и эмоциональной активности. «Очень важно удерживать тело в одном положении без усилия, поскольку лишь выполненная непринужденно асана дает необходимое сосредоточение. Идеальное положение тела - когда отсутствует какое-либо усилие для его поддержания», пишет Вьяса. «Выполняющий асану йогин должен снять естественное телесное напряжение» («Йога. Бессмертие и свобода», с. 56).

И далее: «По отношению к физическому телу асана - это экаграта, сосредоточение на одном предмете: тело «сосредоточено» на своем положении. Как экаграта утишает колебания и рассеяние «вихрей сознания», так и асана прекращает всякие движения тела, наполняя его осознанием самого себя…» (там же).

Кажется, что такому описанию отвечает одна Шавасана (описание ее дано в главе «Начинающим»), но это не так, поскольку подавляющая часть двигательной активности человека автоматизирована и осуществляется вне контроля сознания. При этом мы в повседневности практически никогда не причиняем вреда телу. И не ощущаем его, если оно здорово. Следовательно, для гарантий физической безопасности в таком же ключе – без каких-либо негативных ощущений! - должна реализоваться и Хатха-йога!

Определение: «Релаксация [от лат. relaxatio уменьшение напряжения, ослабление] – 1). Это физический процесс постепенного возвращения системы в состояние равновесия после прекращения действия факторов, выведших ее из данного состояния; 2). В медицине - а). расслабление скелетной мускулатуры; б). снятие психического напряжения» [«Современный словарь иностранных слов», «Русский язык», 1999, с. 522, 523]. Под релаксацией подразумевается, в данном случае, не только и не столько мышечное, но, прежде всего, ментальное расслабление (торможение сознания), поскольку именно оно является целью и методом йоги. Тело в асанах можно грузить с любой интенсивностью, но при этом есть два момента, существенно отличающие данную физическую деятельность от обычной:

опустошенное и частично заторможенное сознание на протяжении всей практики;

выполнение асан, порождающее преобладание активности парасимпатического отдела ВНС!

Грамотная практика не может сформировать гипотонус, напротив, подобранные в необходимой (для данного индивида) пропорции силовые и растяжечные позы приводят к оптимальному вегетативному балансу. Что же до нервной системы среднего жителя мегаполиса, то социум ежедневно нагружает ее до такой степени, что ментальная релаксация никогда лишней не будет. ССС пишет: «Подобно тому, как для расслабления тела нужна удобная кровать, вашему уму также необходимы определенные периоды отдыха для сохранения свежести» (журнал «Йога», №1, 2003, с. 6). Когда глубокая релаксация освоена, человек получает возможность без каких-либо отрицательных последствий напрягаться так, в том числе и физически, как и мечтать раньше не мог.

Кроме того, классическая Хатха-йога, регенерируя психосоматику, обеспечивает в процессе занятий асанами наработку предмедитативного состояния. «Какого-либо динамического применения силы следует всячески избегать, общая установка на расслабление вообще достаточно характерна для йоги. В каждой асане задействована та или иная внутренняя структура, которая требует только минимальной затраты энергии. Обучение асане представляет собой совершенствование сенсомоторной регуляции, так что снижение мышечной активности будет отражением роста мастерства в Хатха-йоге» («Физиологические аспекты йоги», 1999, с. 24, 45, 47). Реализуемая в таком ключе практика вызывает концентрацию внимания, которая на Западе понимается совершенно по-иному - как сведение восприятия в фокус и волевое удержание его на одном месте (объекте). ССС утверждает, что истинная концентрация внимания может быть только спонтанной, и возникает в полностью расслабленном теле и сознании. Иными словами, главное, с чем следует целенаправленно и сознательно работать в йоге - это молчание ума, только при этом возникает феномен самонастройки.

Все в этом мире взаимосвязано, и древние это знали. Цель йоги изначально была и остается одной и той же: это последовательное налаживание контакта (коммуникации) сначала со своим телом, а затем и с бессознательным, отсюда, скорее всего, одним из вариантов перевода слова «йога» и является термин «единство».

«Йога, или психофизиологическое совершенствование представляется мне крепким свинчиванием сознательного с подсознательным в психике человека, железным стержнем, поддерживающим крепость души и тела» («Лезвие бритвы», стр. 624).

Природа устроена так, что на всех уровнях организации время работает против жизни. Одним из условий любого локального порядка является тот факт, что рано или поздно этот порядок исчерпывается. С момента появления индивида на свет погрешность процессов жизнеобеспечения непрерывно нарастает, и лишь практикой Хатха-йоги (либо цигун и зыонг-шинь) стандартная скорость прироста энтропии заметно тормозится.

«Для создания сверхсложной организации можно работать… надлежащим образом немного варьируя константы внешней среды. Это – путь йоги. Каким образом возбуждать в среде желаемые структуры из спектра возможных (получать нужные результаты – В.Б.) или – что более важно – инициировать процессы спонтанного нарастания сложности? В восточном мировидении… присутствует понимание нелинейности связи между причиной и следствием, между действием и результатом. Эффект может быть противоположен приложенному усилию. Малым, но правильным усилием можно, фигурально выражаясь, «сдвинуть гору»…» («Основания синергетики», с. 110 – 111).

Обратимся к новейшей истории йоги в России. Крах Империи и грянувшая в одночасье свобода привлекли сюда огромное количество «просветленных» самозванцев (Сахаджа-йога, Брахма кумарис и т. д.), стремящихся к такому варианту благоденствия, где именно они будут контролировать остальное недоразвитое духовно большинство.

Ситуацию, возникшую в результате упразднения цензуры, охарактеризовал М.Швыдкой в статье «Смежили очи гении...»: «Доступность культурных ценностей обнаруживает неистребимый дилетантизм. Всем находится место под солнцем - постмодернистам и соцреалистам, сюрреалистам и традиционалистам, розовым, голубым, красным и даже коричневым... Каждый работает сам по себе и ведет борьбу сам с собой - если хватает сил. Или с небесами - если достает дерзости. Но сил и дерзости явно недостает» («Известия», 22.12.1999). С йогой же ситуация сложилась и вовсе странная, заставляющая вспомнить Писание: «Берегитесь, однако, чтобы свобода ваша не послужила соблазном для немощных» (Первое послание к коринфянам Святого Апостола Павла, IV. А. 8. 9).

Вопрос изменения йоги в Индии - история длинная и запутанная, нередко разные учителя и школы имеют взаимоисключающее видение предмета. Однако разногласия такого свойства, как правило, никогда не выносятся на широкую публику, будучи скрыты непроницаемой броней корпоративной этики, что, я полагаю, далеко не лучшим образом отражается на последователях учения. Идеология наставничества, сложившаяся в древности, себя полностью исчерпала, и новые социальные реалии вышли сегодня из-под контроля прежней системы ценностей. Неотъемлемыми атрибутами института гуру, как в самой Индии, так и за ее пределами стали сильнейшее моральное разложение, коррупция и злоупотребление властью, причем это не свойственно каким-то отдельным людям, но порождается самой структурой взаимоотношений, изначально присущих тандему «гуру-ученик». Хотя, казалось бы, проблемы эти сугубо индийские, тем не менее, они напрямую затрагивают и Россию, в массы проникает, в первую очередь, псевдойогический суррогат, поскольку его в мире слишком много. Почему-то для людей одинаково важен в этой жизни и смысл, и вымысел, а йога – в массовом представлении - прежде всего вещь экзотическая и таинственная, от нее всегда ожидают чудес. На фоне этих ожиданий и полного незнания предмета принимается на веру любая, именуемая йогой чушь, продуцируемая бесконечным количеством авторов «новых стилей». Подобно футуристам в начале ХХ века эти «авторы» молоды, здоровы, нахраписты, великолепно сгибаются и не обременены сомнениями в собственной исключительности. А поскольку информация вымышленная всегда организована намного проще подлинного положения вещей и ею гораздо легче манипулировать (слов ведь больше, чем фактов), мы имеем сегодня громадное количество разновидностей «йоги». Но следует отметить, справедливости ради, что начался процесс всемирной профанации именно на ее родине.

Проблему аутентичности поднял в очерке «Йогическая традиция Майсорского дворца» Н.Е.Сьоман («Динамические практики в классической йоге», 1999). Его изыскания подтвердили, что ряд широко распространившихся на Запад «авторских стилей» в самой Индии давно и полностью вышли (в силу тех или иных причин) за концептуальные рамки Йога-сутр. На основе личных физических данных многие учителя и «специалисты» неимоверно расширили перечень асан, одновременно полностью изменив принципы их выполнения. Правда, пересматривать форму немногих поз, приведенных в первоисточниках, не осмелился никто. Новации же теоретические идут либо по линии произвольного толкования неясных мест в Сутрах, либо под прикрытием ссылок на мифические древние тексты («Йога-корунта»), трактовка сущности йоги которыми в корне отлична от подхода Патанджали.

На одном из московских семинаров начала 1990-х Фаек Бириа, высокопоставленный функционер транснациональной корпорации Айенгар-йоги, заявил буквально следующее: «Гуруджи подобно Менделееву в химии, обнаружил, восстановил и систематизировал массу неизвестных и забытых поз йоги». Дополнение оказалось неподъемным, поскольку к тридцати двум асанам «Гхеранда самхиты» Айенгар добавил еще сто шестьдесят восемь (а с вариантами – намного больше).

Йогешварананд описал двести шестьдесят три асаны («First steps to higher yoga»,1975), Дхирендра Брахмачари – сто семьдесят две («Йогасана виджняна», М., 2006), Шьям Сундар Госвами («Hatha - Yoga», 1974) – сто восемь. Притом многие асаны у этих авторов не пересекаются, и если собрать их вместе, то суммарное количество перевалит за три сотни.

Согласно откровениям А.Лаппы («Йога: традиция единения», 1999) асан насчитывается ровно триста шестьдесят пять. На сайте http://yogadancer.com/Asanas.shtml приведено около четырехсот пятидесяти поз, причем с вариантами. Дхарма Митра, ученик Шри Свами Кувалаянанды и основатель Дхарма йога Центра, изобразил на своем плакате девятьсот восемь асан. Кто больше!? И зачем?

Каждый человек обладает присущим от природы именно ему уровнем физической гибкости, состоящей из основного, запасного и резервного диапазонов движения позвоночника, суставов и частей тела относительно туловища. Гибкость является вторичной константой гомеостаза и при систематической практике асан возрастает до возможного и полезного (при данной комплекции) максимума.

«- Элементарные упражнения йоги вам, наверное, известны?

Я утвердительно киваю.

- Я вам покажу, что можно сделать на их основе.

Я вижу, как под диафрагмой Амбу вспухает бугор, живот становится плоским, как доска и прилипает к спине. Но это было только начало. Все, что последовало за этим, не поддается никакому описанию. Я смотрела на него и сомневалась, человек ли передо мной. Он извивался как змея, и мне казалось, что кости его конечностей мягкие. Амбу завязывался в узел и так же легко развязывался. Его внутренности смещались и занимали необычное для них положение. Он сгибался как змея и медленно проползал под самим собой. Его руки и ноги гнулись в самых необычных направлениях, и порой мне казалось, что Амбу разбирает себя на части. Мышцы на его руках сжимались, и руки становились по-детски тонкими. В какой-то момент он весь стал плоским, как будто по его телу провезли дорожный каток. Он сворачивался колесом, и это колесо только усилиями мышц живота каталось по комнате. Когда весь этот каскад неправдоподобных упражнений кончился, Амбу поднялся с циновки и глубоко вздохнул» («Годы и дни Мадраса», 1971, с. 338).

Присущую индивиду физическую гибкость формируют особенности строения суставно-связочного аппарата, уровень возбудимости и растяжимости мышц, а также степень мышечно-суставной чувствительности. Гибкость (англ. flexibility, limberness, pliancy, plasticity, suppleness) – это способность выполнять физические упражнения с большой амплитудой. Различают гибкость активную и пассивную. Активная – это максимально возможная подвижность в суставах, которую исполнитель может проявить самостоятельно, без посторонней помощи, используя только силу мышц. Пассивная гибкость определяется наивысшей амплитудой, которую можно достичь за счет внешних сил, создаваемых партнером, снарядом или отягощением.

Развитие предельной гибкости никогда не было целью йоги, если гипермобильный от природы субъект (а таких немало) сосредоточится на развитии этого свойства, то может достичь феноменального уровня сложности, но йога - это иное. Если бы просветление зависело от способности сгибаться в три погибели, любой специализирующийся на этом циркач автоматически становился бы титаном духа, чего мы, естественно, не наблюдаем. В июне 2005 (Москва) прошел трехдневный семинар Шри Аваниш Ачарьи, йогина из Хардвара, он прямо заявил собравшимся: - Йога – это не гибкость, а нечто большее. Чем более сложны асаны, тем менее они полезны – во всех смыслах!

На беду интересующихся йогой людей в современных «авторских стилях» установка на развитие максимальной гибкости приобрела совершенно безумный характер, дело дошло уже до мировых чемпионатов. В то же время публика, активно вовлекаемая в орбиту данных «стилей», умышленно подающих себя как йогу, даже не подозревает, что все это существует уже очень давно, но под совершенно иной вывеской.

В английском языке есть слово contortion (конторсия) гибкость в самом широком смысле. В русском Интернете можно найти сайты ее фанатов - http://gnuchka.narod.ru/sgr.html, http://www.contortionhomepage.com/ и др., а также The Contorion Home Page и Possic Contortion Home Page - полный всемирный список ссылок на страницы о конторсии.

Вот фрагменты эссе К.Топфера (профессор факультета театрального искусства, университета Сан-Хосе, Калифорния, США) «Twisted bodies. Аспекты женского конторсионизма в письмах знатока». Несмотря на специфическую направленность, информация эта весьма уместна в данном контексте.

«Конторсия - древний вид искусства. Первые сведения о нем восходят к античности, когда конторсионисты египетской и греко-римской культур выступали в составе театральных трупп вместе с акробатами, канатными плясунами и силачами. Эти труппы показывали трагические пантомимы в театрах, на стадионах и в частных домах. В эпоху христианства конторсия, как публичное зрелище, пережила упадок и стала случайным элементом эксцентричных развлечений аристократии наряду с шутами, карликами, танцорами, акробатами и фокусниками. Замечательный пример средневекового номера конторсии - скульптура в нефе Руанского собора, изображающая Саломею, на пиру Ирода, она танцует, стоя на руках, изгибая перевернутое тело так, что ее ноги свисают над головой.

Как зрелище публичное, конторсия возродилась примерно в 18 в., но только в 20-м популярность ее женщин-исполнительниц затмила мужскую. В 1890-х мадемуазель Бертольди (Bertoldi) – «женщина-змея», открыла для публики женскую конторсию в театрах-варьете Европы. Из ее пластических номеров обсуждали преимущественно сюжеты, технические и психологические аспекты исполнения не затрагивались. Используя световые эффекты, реквизит, роскошные костюмы и «голос за кадром» для создания мистической атмосферы, исполнительницы конторсии превращали свои выступления в эмоциональные драмы. Иногда женщины выступали с партнерами-мужчинами, которые сами не гнулись, однако чисто женские дуэты производили на публику более сильное впечатление, особенно если конторсионистками были обе исполнительницы. Конторсия стала «темным» жанром, допускаемым преимущественно в ночных клубах и концертных залах. Расцветом конторсии стали 1930 - 40 годы. Американская исполнительница Barbara La May, обосновавшаяся в Париже, была, вероятно, величайшей артисткой этого жанра. Она соединяла мотивы героики и опасности с роскошно-меланхолическим изображением беззащитности. Ее дочь также участвовала в номере вместе с матерью. Вообще, причиной интереса к конторсии нередко бывает желание увидеть нечто неприятное. Это показывает автобиографический «рассказ конторсионистки» в старой брошюре «Vive le Cirque Serge» (из коллекции Б.Каттенберга): «В наше время публика жаждет кошмара. Одна женщина упала в обморок у меня на глазах. Публика ужасается, когда слышит хруст моих костей и чувствует отвращение, когда я делаю себя совершенно мягкой. Однажды дома я спустилась по лестнице как лягушка, причем с увидевшей меня домохозяйкой случилась истерика».

Существует также термин «клишник» (frontbender) - исполнитель номеров пластической акробатики, основанных на особой гибкости тела. Главная позиция клишника - т.н. передняя складка (положение, при котором корпус вплотную прилегает к ногам, не согнутым в коленях), выполняется стоя, сидя и лежа. Среди других трюков: «лягушка» - стойка на руках с заложенными за плечи ногами; «обезьяний бег» - артист быстро перемещается по манежу на прямых ногах, касаясь ладонями земли; закладывает ноги за шею и др. Эти элементы акробатики были известны и в древности, но обособление их в самостоятельный вид и дальнейшее развитие связано с именем английского артиста Э.Клишника (1813 - 1877), впервые выступившего с номером «человек-обезьяна» (Вена, 1842). В начале ХХ столетия в этом жанре возникли комические и групповые номера, которые представляли собой сценки пантомимы с простым сюжетом - артисты изображали чертей, лягушек, крокодилов, змей».

Когда йога начала входить в моду (начало 1990-х) супергибкая молодежь мгновенно уловила спрос и ринулась создавать «школы авторской йоги», на самом деле это все та же конторсия, только в псевдойогической упаковке. На упомянутых выше сайтах помещены фото девочек-гимнасток, которые сгибаются так, что на их фоне даже Айенгару делать нечего. Правда, там все это честно называется трюками, основанными на юности и физической предрасположенности исполнительниц, которых, кстати, на чемпионаты по йога-спорту никто почему-то не приглашает.

Известны как женщины, так и мужчины, достигшие в конторсии выдающихся успехов, это Галина Торбеева, Тамара Лязгина, Ирина Ващенко, Ирина Казакова, Кристина Киреева, Светлана Белова, Наталья Василюк, Татьяна Басаргина, англичанин Даниэл Броунинг Смит, монголки Норовсамбу и Талбаа Оуонцацран и т.д. Все они, обладая редкостными природными данными, после специального их развития и шлифовки выступают в различных шоу. Они не выдают цирк за йогу, не обещают научить этому любого, и не подводят заумных обоснований под свою узкую физическую одаренность, что характерно для авторов новых «йогических стилей». Если артисты жанра «каучук», колеся по миру, живут заработком от своих выступлений, то массы, замороченные «йогами» новой формации, идут к ним сами и платят деньги за то, научиться чему нельзя, да, по большому счету, и незачем.

Что движет авторами упомянутых «стилей», можно узнать из промелькнувшей в Интернете когда-то переписке ярких представителей суррогатной «йоги» киевлянина Сидерского и новосибирца Калабина.

Адреса, по которым были выставлены тексты, http://www.hathavideo.com/qwans/7138.html, а также http://www.hathavideo.com/qwans, были «обесточены» спустя две недели после появления.

С.: «Всю описанную в книжке (имеется в виду «Йога восьми кругов») дребедень «вокруг» форм я придумал от начала и до конца. Там нет ничего кроме  конъюнктурной заманухи, призванной обратить внимание на йогу как таковую вообще  и привлечь народ к практике – «построить» страну и указать ей направление  движения в светлое будущее. Исключительно манипулятивно-магическая примочка,  не более. Никаких лестниц, никаких обезьян - на самом деле ничего этого нет, и  никогда не было - все это плод фантазии, на тот момент жизненно необходимый  для перетягивания массового внимания от галлюциногенов и дурного трепа к  здоровым практикам. А, по сути - полный блеф от начала и до конца... Поэтому  то, что могло бы быть дальше – хочу - придумываю, хочу - спускаю на тормозах.  Авторское право... Сейчас у меня нет времени на выдумывание продолжения. Да и  намерения такого не наблюдается. А обманщиком меня так и так уже считают,  потому дальнейший ход развития ситуации не имеет ровным счетом никакого  значения. Для обустройства околойогической ситуации в мировых масштабах, как  Вы сами понимаете, русскоязычная книжка была непригодна, поэтому мне пришлось воспользоваться несколько иными приемами, каналами и контактами, что в итоге  привело к выдвижению Аштанга-виньяса-йоги П.Джойса на первые роли в  Голливуде, а оттуда - автоматом - прокатилась волна «правильного» йогического  бума уже по всему миру - и дошла до нас успешно. Сейчас основные задачи  внедрения выполнены - йога переведена в разряд престижных явлений, внедрена в  систему массовой культуры уже необратимо. Лавина пошла и дальнейшее ее  толкание - занятие глупое и никому не нужное. А пытаться бежать перед ней даже немножечко опасно. Теперь надо только следить за тем, чтобы по мере  продвижения она не расползлась, куда не надо, а вкладывать энергию в раскачивание ситуации уже ни к чему - раскачивать-то нечего - поезд ушел... И  идет своим чередом. Поэтому я занялся внедрением и толканием принципиально иных вещей (фридайвинг и пси-арт), переведя йогатичерство и все, что с ним  связано для себя в категорию остаточного хобби.

Я не люблю зеленый чай и психоделические  навороты вокруг чаепития. Предпочитаю обычный «Липтон»  из пакетика - с  сахаром и ломтиком лимона - за обычным столом на постсоветской кухне в кругу  друзей, для которых йога - так же, как и для меня - не дебильная самоцель, а  не более чем инструментальное состояние сознания, позволяющее извлечь максимум  из потенциальных характеристик функционирования тела и ума «по жизни».

К.: «Существует ли с Вашей стороны заинтересованность в развитии гимнастическо-зрелищного потенциала техник, в зачаточном виде представленных в Вашей великолепной «Йоге восьми кругов» или же перспектива описания техник от лестницы в небо до стальной обезьяны кануло в небытие, и Вы решили руководствоваться лишь элементарными гимнастическими формами?»

С.: «Там они представлены даже не  в зачаточном виде - я тогда мало что знал об отличии асаны от гимнастики и о правильной с сугубо физиологической точки зрения постановке техник. Так что  там, увы, только не слишком правильная гимнастика и много заумного трепа о «высоком», но отсутствует элементарное понимание целого ряда… механизмов, функциональная оптимизация которых «зашита» в практику асан. Так  что книга не столько великолепная, сколько фуфловая».

Что же получается? «Новые асаны» йоги «открывали» многие, например, тот же Кришнамачарья из Майсора, но вопрос вот в чем: выполнял ли все эти позы их создатель и его последователи в том состоянии сознания, которое соответствует данному Патанджали определению йоги? Именно этому условию практика основателей и приверженцев «динамической» йоги (впрочем, как и любой другой, не основанной на постулатах Патанджали) не отвечает ни в малейшей степени.

Как правило, все их «концепции» и «обоснования» сводятся к упорному издевательству над телом, которое нужно волевым образом преобразовать к «лучшему». Чтобы оно согнулось так, как хочется его обладателю, а от этого проистечет, якобы, нечто полезное. На самом деле такой подход опасен, поскольку он противоречит собственным тенденциям психосоматики. Организм это сложная нелинейная открытая система, и бросаемый себе (своему телу) ежедневный вызов в практике асан ни к чему хорошему не ведет. Лишь грамотно организованное резонансное воздействие приводит к выраженному усилению (или ослаблению) процессов среды. «Не субъект дает рецепты и управляет… ситуацией, а сама нелинейная ситуация, будь она природная, ситуация общения с другим человеком или с самим собой, как-то разрешается, в том числе строит самого субъекта. Нелинейное, творческое отношение к миру… означает открытие возможности сделать себя творимым. Похожий рецепт находим в поэтическом государстве Поля Валери: «Творец – это тот, кто творим» («Основания синергетики», с. 66). Добавим: а вовсе не тот, кто непонятно откуда якобы точно знает что нужно другим, сочиняя для них разные уровни сложности асан, приемлемых для его личной физической конституции.

Если любая удобная и устойчивая поза йоги есть асана, где должно иметь место полное снятие усилий либо сосредоточение на бесконечном, по большому счету без разницы ЧТО именно делать с телом - почерпнутое из первоисточников либо выдуманное. Но хорошо известно состояние сознания, которое должно быть при этом (именно оно и составляет сущность йоги) - торможение ментальной активности (читта вритти ниродхо, в дальнейшем по тексту ЧВН). Асаны йоги, как это следует из Сутр (и подтверждено ранними комментаторами), предназначены для выработки и сохранения устойчивого покоя и однонаправленности ума. Есть порог сложности формы и величины физического усилия, за которым любая релаксация недоступна, поэтому высокая сложность асан не совместима с ориентацией практики на ЧВН.

Возникает резонный вопрос: что же тогда такое Аштанга-виньяса, дхара-садхана, или «матрица Y23 наиболее известного на постсоветском пространстве йогатичера»? И какое отношение все это имеет к йоге? Ясно, что никакого! И замечательно гибкие основатели «динамических стилей» скорее даже не персоналии, но лейблы коммерческих проектов, слово же «йога» является в них только наживкой.

В учебнике Бхарадваджа «Вьяяма дипика» (Сьоман называет ее «попыткой возрождения индийской системы упражнений») «Первая глава… посвящена ходьбе, бегу, прыжкам в длину и высоту. Во второй главе говорится об упражнениях данда. Данда во многом походят на отжимания. Это очень древний вид упражнений, известный в йоге как Сурья намаскара. В них могут быть включены отдельные асаны, такие как Тадасана, Падахастасана, Чатуранга Дандасана и Бхуджангасана. Судя по всему, они послужили основой для виньяс Кришнамачарьи. В Индии их используют борцы…» («Динамические практики в классической йоге», 1999, с. 102 - 103).

П.Джойс, ученик и последователь Т.Кришнамачарьи, продолжил изыски: в «Йога-мала» он, излагая последовательности поз, вообще опускает этап «асана», вместо этого там есть раздел «Сурья намаскара и йогические асаны». Патанджали и его последователи были бы поражены, узнав, что удивительным образом «Из Хатха-йоги выпал огромный корпус динамических практик» («Йога: традиция единения», 1999, с. 2). И, прослезились бы, узнав, что «корпус» этот с риском для жизни добыл из гималайских пещер и возвратил благодарному человечеству бравый украинский хлопец, будущий родоначальник «вихревых виньяс».

Еще один известный ученик Кришнамачарьи - Б.К.С.Айенгар. Из его книги «Прояснение пранаямы» (изд-во «Института йоги Патанджали», 2002) следует что он, в отличие от П.Джойса, еще в 60-х годах ХХ в. отказался (и, видимо, неспроста) от связок-переходов и регулировки дыхания в асанах. Он отметил, что контроль дыхания для начинающих неприемлем.

Ревизионизм присущ любой эпохе, еще М.Элиаде заметил: «Йогататтва-упанишада излагает йогическую технику, переосмысленную в свете диалектики Веданты. Всю упанишаду пронизывает пафос экспериментаторства» («Бессмертие и свобода», с.189). Что уж тогда говорить о современности!

Итак, подчеркивая определяющую роль полной релаксации в подлинной Хатха-йоге я, прежде всего, имею в виду решающую роль в ней сознания, что полностью созвучно Сутрам! Именно поэтому йога, обсуждаемая в данной книге, именуется классической. Усилие в любой асане должно быть минимальным, только чтобы сохранить доступную ее форму, в этом и состоит мастерство. Но это вовсе не подразумевает отсутствия активной физической работы! Майюрасану может выполнить, скажем, и новичок и мастер, но у мастера усилие будет минимально по сравнению с тем, которое присутствует у новичка, вот о каком минимуме идет речь. Полностью расслабиться это не значит выпасть из позы, ведь, расслабившись, мы не падаем со стула, сидя на нем.

Индивидуальный спектр поз подбирается исходя из текущего состояния здоровья, мышечная релаксация – необходимый, но недостаточный элемент технологии выполнения асан, достижение пустоты ума всегда является приоритетом. Когда сознание тормозится так, что устойчивость этого покоя не зависит от происходящего с телом - возникает соматический аспект пратьяхары.

Шанкара в «Атмабодхе» провозгласил знаменитый принцип: «Атман есть Брахман», когда подлинное видение реализуется йогой и показывает единство частного и общего: «Всепостигающий йогин видит оком знания весь мир в себе и все - как единого Атмана». Истинное познание Веданта определяет как контакт с Абсолютом.

В христианской мистике и буддизме Ваджраяны использование различных медитативных техник обеспечивает проявление божества непосредственно в сознании адепта.

Школы или направления, абсолютизирующие пранаяму, добиваются полного подавления умственной деятельности.

В чем-то пересекается с йогой метод Юнга, однако в нем отсутствует работа с телом, которая вела бы к необходимым изменениям сознания и поддерживала их, поэтому эффект метода зависит от квалификации аналитика и не затрагивает сому.

Трансперсональная психология высвобождает аффекты вытесненного, что влияет на личность негативно. Кроме того, глубинная психоэмоциональная «контрактура» при таких воздействиях не исчезает, но разряжается на время, восстанавливая затем свой патологический потенциал.

«Во всех индийских (религиозно-философских – В.Б.) системах конечным средством спасения является йога» («Избранные труды по буддизму», с. 153)

С одной стороны она всегда предоставляла философским системам Индии (за малым исключением) мистическое обоснование, с другой - в разных школах использовались отдельные части системы, например, в буддизме медитацию применяли для погружения созерцателя в миры не-форм, из чего, быть может, кто-то извлекал и пользу, но большинство становилось «странниками по звездам».

Сегодня фанатики «духовности» стремятся к просветлению, игнорируя тело, у другой части поклонников йоги развитие гибкости стало самодовлеющим и выродилось в акробатику. Импульс к развитию йогатерапии угас после ухода Свами Кувалаянанды, школа его пришла в упадок. Микроскопом можно забивать гвозди либо проламывать черепа, как это было в Кампучии Пол Пота, но вообще-то создавался данный прибор для наблюдения сверхмалых объектов. Аналогично и традиционная йога предназначалась отнюдь не для получения сиддх, сверхсложной акробатики или ежедневного вызова самому себе. Будучи реализованной, она приводит человека к состоянию системного равновесия, обеспечивая физическое здоровье, душевный покой и общую гармонию. Если проанализировать тексты многих поздних школ, от «Горокхо биджой» до «Малла пураны» и «Шритаттва нидхи», видно, что во многих из них асаны и пранаямы не используются по назначению. Для обретения системности вовсе не нужно поднятие Кундалини либо выполнение сотен поз. «Будучи освоенной, асана может уничтожать болезни и даже обезвреживать яды. Если нет возможности овладеть всеми асанами, возьми одну, но добейся в ней полного удобства» («Шандилья-упанишада», 1,3,12-13).

Сьоман говорит: «Ясно, что система йоги Майсорского дворца (которую затем, в свою очередь, «уточняли» Айенгар и П.Джойс), идущая от Кришнамачарьи, является еще одним синкретическим учением, опирающимся, в основном, на текст по гимнастике (V.P.Varadarajan «Vyayama Dipika», Bangalor; Caxton Press, 1896), однако подающим его под именем йоги. Существует огромная пропасть между представленным здесь… реформистским движением, пытающимся приспособить йогу для нужд обыкновенных людей, и традиционными древними идеями...» («Динамические практики в классической йоге», с. 105). Попытки же «обучения» этой «йоге» других похожи на поведение персонажа, пытающего дать то, чего у него нет тому, кому это не надо.

Чтобы понять изначальный смысл подлинной йоги, ее масштаб и предназначение вовсе не обязательно стремиться в гималайские пещеры. Постижение истины - это не скитания по лику земли, не перебежки от святыни к святыне в надежде отщипнуть и унести частицу духовности. Это движение внутри себя, которое может быть начато в любой точке пространства и времени.

Данная книга является самоучителем, пригодным каждому, кто желает начать освоение традиционной йоги (если к этому нет противопоказаний, приведенных в конце главы «Асана»). Сложность текста в отдельных местах - кажущаяся, это происходит из-за того что там, где довелось пройти мне, вас, как говорят в Одессе, еще «не стояло». По мере накопления собственного опыта нюансы спрессованной здесь информации будут проясняться еще долго, обеспечивая личный прогресс. И это справедливо, поскольку не всякое понимание передается словами, а уж полное - только через со-участие, со-действие, со-пребывание в области существования, именуемой йогой.

Книга может вызвать дискомфорт и внутреннее сопротивление у тех, кто уже успел ввязаться в псевдойогические тусовки, трудно переквалифицироваться на истинного йога, если уже стал каким-то. Даже если читатель понимает, что эта информация открыла ему глаза, это совсем не значит, что он способен отказаться от того, во что уже втянут. А если такая попытка и будет сделана то, скорее всего, окажется весьма нелегкой, и даже не потому, что переучиваться всегда труднее. Если человек погрузился, скажем, в «йогу» Айенгара, это означает реализацию его личных интересов, чаяний и побуждений, имеющих долгую историю развития. Когда мы впервые усваиваем что-то касательно йоги - пусть даже полный бред - он оказывается законченной структурой понимания, пусть ошибочной и вредной, но неизменяемой, даже если под давлением неопровержимых фактов абсурдность его становится очевидной. Любые доводы или влияния извне упираются в то, что изменить однажды измененное чрезвычайно трудно. Когда человек однажды уже «стал йогом», то получил стереотип в сознании, и второй стереотип по этому же поводу и в том же сознании иметь нельзя. Это проблема тождества с самим собой, которое - если оно уже достигнуто - становится почти нерасторжимым. Стендаль говорил об этом, как о кристаллизации чувств и ожиданий на подвернувшемся объекте. Возвращение человека, втянутого в псевдойоговскую реальность к нормальному состоянию критичности - задача трудно выполнимая, поскольку в этом случае его представления отталкиваются не от фактов, но сформированы идеями. А в область идей кроме окончательной катастрофы ничто не проникает. Если человек уже вошел в то, что он называет (или ему назвали) йогой каким-то способом, пусть через самого что ни на есть липового «учителя», реализуя при этом свое достоинство и представление как об уважающей себя личности, то это не расцепить никакими логическими доводами.

Более того, это даже опасно, поскольку смена курса влечет за собой необходимость расставания с усвоенной схемой, признание своей несостоятельности и перспективу нового тяжелого труда. Убедить человека в ложности пути, которым он следует, способно только категорическое ухудшение здоровья.

«Тот, кто не был способен практиковать йогу в полном объеме, довольствовался тем, что подражал каким-то ее внешним аспектам и буквально истолковывал те или иные технические подробности. С индийской точки зрения это явление деградации есть не что иное, как постоянно возрастающее нравственное падение... В эпоху Кали-юги истина погребена во мраке невежества. Вот почему постоянно появляются новые учителя, стремясь приспособить учение к слабым способностям падшего человечества» («Йога. Бессмертие и свобода», с. 346). Неясно, правда, чему сегодня служат многократно препарированные «учителями новой формации» йогические «останки» - добру или злу.

Что есть путь к истине? Это личный акт познания, который ранее уже происходил с другими, в том числе и великими людьми. Классическая практика йоги – это деятельность, реализуемая в пространстве законов, упакованном текстами Сутр. Это создание условий для возникновения нелинейной положительной обратной связи, которая, в свою очередь, инициирует срабатывание (или даже создание – В.Б) механизмов регенерации и самонастройки.

Чтобы усвоить «продукцию» Платона, Сократа, Будды, Лао-Цзы, Патанджали, Ницше, Булгакова нужно воспроизвести мыслительную работу, осуществленную этими людьми, либо каким-то иным образом извлечь ее эмоционально-интеллектуальный эквивалент. В случае йоги каждому приходится самостоятельно проходить путь, в процессе которого можно получить и понять (либо так и не понять, не получив ничего) то, чего достигли создатели этой древней системы. «Если очень потрудиться и нам повезет, мы подумаем то, что думали уже давно и другие» («Психологическая топология пути», 1997).

В мире и без йоги предостаточно путей самореализации - любовь, искусство, милосердие - мы не изобретаем их заново, это было бы, мягко говоря, странным, поскольку они уже есть. Мы реализуем себя, если удается попасть в состояния, способы входа в которые изобретены в далеком прошлом. И в них, равно как и в порожденных им взлетах души, до нас многократно побывали другие.

Мы можем делать массу умозаключений, движений тела и души, волевых усилий - но любовь, добродетель или честь от этого не появятся или не исчезнут. Равно как и традиция, переданная Патанджали, поскольку она в этом мире уже проявлена.

Исходная система претерпела изменения поскольку «...Наряду с классической формой йоги очень рано появились и другие…, использующие иные подходы и преследующие иные цели....Мы наблюдаем постоянный процесс взаимопроникновения и сращивания, который, в конце концов, радикально изменил некоторые принципы классической йоги» («Йога. Бессмертие и свобода», с. 389). Все это хорошо, однако следует помнить: «…Того, кто силой стремится к успеху, ждут несчастья» (Го Юй «Речи царств», 1987, с. 298).

Сутры Патанджали - это метафорическое описание алгоритма йогической практики. Если он реализован (субъект систематически повторяет действия в рамках данной технологии) трансформация психосоматики запускается, но протекает вне волевого контроля. Следствие этого процесса - очистка и регенерация системы, после этого контакт личности со внешним миром и собственным подсознанием становится оптимальным.

Несмотря на идентичность устройства и функционирования организма люди радикально отличаются пропорциями, возрастом, состоянием здоровья и личным опытом, потому универсального рецепта по обучению йоге нет и не будет. Каждый должен освоить технологию лично, но лучше - под руководством опытного наставника. Хотя, несомненно, прав был Б.К.С.Айенгар, заметив: «Хорошая книга лучше плохого учителя».

Глава 2

О СМЫСЛЕ

Удивительное рядом, но оно запрещено…

Владимир Высоцкий

Двадцатый век похоронил многие надежды и чаяния, в том числе возникшую в недрах западной науки идею бесконечного прогресса. По ходу ее реализации население планеты оказалось расколотым на две части: большую, занятую исключительно выживанием, и меньшую - страны «золотого миллиарда». Процветающее меньшинство, однако, столкнулось с собственной деградацией, вырождением и тотальной экологической катастрофой.

Долгое время нравственное и духовное совершенствование считалось возможным только в виде подчинения воле Бога, и Церкви - его наместнику на земле. Попытки буквального следования библейским заповедям были нереальными в принципе, но всячески приветствовались.