WWW.DISUS.RU

БЕСПЛАТНАЯ НАУЧНАЯ ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

 

Pages:     || 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 20 |
-- [ Страница 1 ] --

Теория

международных

отношений

Том II

Министерство образования Российской Федерации

Нижегородский государственный университет

им. Н.И.Лобачевского

Теория

международных

отношений

Учебное пособие

Том II

Оригинальные материалы для чтения

Нижний Новгород

2004


ББК Ф4 (О)Я 73-3

Т 91

Под общей редакцией академика О.А. Колобова

Авторский коллектив: О.А.Колобов (руководитель), А.А.Корнилов, Д.Г.Балуев, В.Н.Конышев, А.Г.Браницкий, О.В.Сафронова, О.О.Хохлышева, А.С.Макарычев, А.А.Сергунин, М.И.Рыхтик.

Т. 91. Теория международных отношений: Учебное пособие в 2-х т. / Кол.авт.; Под общей ред. О.А.Колобова. Т.II. Оригинальные материалы для чтения. – Нижний Новгород: ФМО ННГУ, 2004. – 416 с.

Учебное пособие подготовлено при поддержке Совета по грантам при

Президенте РФ и государственной поддержке ведущих школ.

В данном учебном пособии систематизированы извлечения из текстов произведений отечественных и зарубежных специалистов по внешней политике, конфликтологии, миротворчеству, безопасности, дающие представление об эволюции теории международных отношений (ТМО) как фундаментальной научной дисциплины рабочих учебных планов специальностей и направлений «международные отношения», «регионоведение», «политология». Многие материалы вводятся в научный оборот впервые. Они необходимы студентам для самостоятельного изучения актуальных проблем ТМО, а также при написании курсовых и дипломных работ.

ББК Ф4 (О)Я 73-3

Т 91

© Факультет международных отношений Нижегородского государственного

университета им.Н.И.Лобачевского, 2004.

АРХАШАСТРА

Артхашастра, или Наука политики / Пер. с санскрита. М., 1993.

[Извлечение]

Раздел 10

ПРИВЛЕЧЕНИЕ ВО ВРАЖЕСКОЙ СТРАНЕ ПАРТИЙ ЛЮДЕЙ ПРЕДАННЫХ И ЛЮДЕЙ, СКЛОННЫХ К ПРЕДАТЕЛЬСТВУ

Глава 14

Привлечение партий людей преданных и людей, склонных к предательству, в сво­ей стране объяснено. Надо сказать (о том же) в стране врага.

Обманутый, после того как ему были обещаны материальные выгоды, тот, из двух людей, одинаково хороших работников, кому оказано пренебрежение или по отношению к его ремеслу, или работе вообще, тот, кому любимцами царя воспрепятствован к нему доступ, кто сперва был призван, а затем отвергнут, кто огорчен изгнани­ем, кто истратился на взятки и не получил службы, тот, кому помешали в осуществ­лении его прав или получении наследства, кто лишился почестей и должности, кто оттеснен (царскими) родственниками, тот, чья жена изнасилована, кто брошен в тюрьму или другие места (заключения), кто наказан по вражескому оговору, тот, ко­му помешали поступить дурно, тот, кого лишили имущества, тот, кто истомлен за­ключением, тот, у кого сослали родных, - это разряд разгневанных.

Кто по своей вине обижен, кто оскорблен, тот, чьи дурные дела стали известны, кто смущен наказанием, назначенным человеку, совершившему один с ним поступок, тот, у кого отобрана земля, кто сражен наказанием, кто находится на любом служеб­ном посту, кто награбил себе состояние, кто имеет виды на наследство родных царя, тот, кого ненавидит царь и кто ненавидит царя, - это разряд запуганных.

Кто низко опустился, кто набрал слишком много добра, кто скуп, кто порочен и кто пускается в слишком рискованные предприятия - это разряд жадных.

Кто мнит о себе, кто жаждет, чтобы его чтили, кто не переносит оказания почес­тей его врагам, кто общается с низкими людьми, кто жесток, кто насильник, кто не­доволен получаемым содержанием - это разряд надменных.

Из всех этих, кто принадлежит к готовым на предательство, тех пусть царь подго­варивает через шпионов, принявших вид бритых или с косой монахов, - в соответ­ствии со степенью их преданности.[...]

Тех, кто обещали, сказав «да», и заключили договор, пусть он (царь) вместе со шпионами приобщает, по возможности, к своим делам.

Пусть он приобретает во вражеских странах лаской и дарами тех, кто может пре­дать, не идущих на предательство - ссорой и силой, и пусть указывает им на ошиб­ки вражеского царя.[...]

Раздел 11

ЗНАЧЕНИЕ СОВЕЩАНИЯ

Глава 15

Привлекши свои и вражеские партии, пусть он (царь) думает о начале дел. Всякое начало (дела) предваряется совещанием.

Место совещания должно быть закрыто, из которого не истекают разговоры, куда не могут заглянуть и птицы. [...] Поэтому к месту совещания пусть никто непричаст­ный не подходит. Пусть будет уничтожен предающий совещание.

Совещание может быть предано жестом и выражением лица посла, министра, ца­ря. Жест - это измененное движение. Выражение лица - это принимание опреде­ленного вида.

Совещание должно быть скрыто, следует наблюдать за причастными к нему людьми до выполнения намеченного на совещании.[...]

Поэтому пусть другие не знают ничего о том, что он намеревается сделать, а ис­полнители пусть знают о деле только тогда, когда к нему приступлено или когда оно завершено.[...]

Никем не должен он пренебрегать и должен слушать мнение каждого. Мудрый должен как следует воспринять речь даже ребенка.[...]

Способ приступа к делам, наличие достаточного числа людей и материалов, опре­деление времени и места, противодействие неудачам, счастливое завершение дела - это пять элементов совещания. О них пусть царь спрашивает каждого (советника) отдельно или всех вместе. Мудрый, пусть он вникает в суждения каждого в отдель­

ности, (продумывая их) доводы. Восприяв суть дела, пусть не медлит. Пусть долго не совещается и не защищает тех, кому собирается нанести вред.[...]

Шестой отдел ОБ ОСНОВАХ ГОСУДАРСТВА

Раздел 96

О СОВЕРШЕНСТВЕ ОСНОВ ГОСУДАРСТВА

Глава 1

Основными элементами государства являются: государь, министр, сельская мест­ность, укрепленные города, казна, войско и союзники.

При этом идеал государя является следующим: он должен быть высокого рода, со счастливой судьбой, обладающим умом и положительными качествами, обращаю­щим внимание на (совет) старых и опытных людей, справедливым, правдивым, не изменяющим своему слову, благодарным, щедрым, в высшей степени энергичным, не имеющим обыкновения медлить, господином своих вассалов, с сильной волей, не имеющим в своем окружении лиц негодных и охотно принимающим наставления. Вот качества, которыми он привлекает к себе людей

(Он должен обладать) любознательностью, способностью учиться, воспринимать, удерживать в памяти, познавать, размышлять по поводу познанного, отвергать не­годное и проникать в истину. Вот качества ума, (которые должны быть свойственны ему).

(Он должен обладать) храбростью, настойчивостью, быстротой и ловкостью. Это суть качества, характеризующие его деятельность.

Он должен быть красноречивым, находчивым, обладающим памятью, сметливо­стью и физической силой, быть высокого образа мыслей, легко обуздываемым, искус­ным, действующим военной силой в случае притеснения (со стороны врагов), видимым образом воздающим за добро и зло, стыдливым, принимающим меры против бедствий или для охраны подданных, дальновидным, обращающим главное внимание на пра­вильное применение людей в надлежащее время и в подобающем месте, искусным при выборе мира, войны, послаблений, крутых мер, верности договорам или использовании слабых мест врагов, сдерживающимся, веселым, смеющимся, имеющим прямой и не хмурый взгляд, свободным от страстей, гнева, жадности, надменности, рассеянности, вспыльчивости и наклонности к клевете. Он должен говорить приятное, в разговоре улыбаться и вместе с тем держать себя достойно и поступать согласно наставлениям опытных людей. Вот положительные качества государя как личности.[...]

Идеал казны является следующим Она должна быть приобретена законным обра­зом или предками (государя), или им самим, должна состоять главным образом из золота и серебра, иметь разнообразные и крупные драгоценные камни и монеты и способной (быть поддержкой) в течение долгих периодов бедствий, когда нового притока ценностей не бывает.

Идеал войска. Оно должно быть таким, которое досталось государю от отца и де­да, постоянным, послушным, таким, в котором воины, равно как их жены и дети, до­вольны, оно должно быть выносливым в походах, неотразимым, переносящим стра­дания, испытанным в боях, опытным и сведущим во всех видах оружия, верным (го­сударю), ибо в благополучии и несчастии он связан с ним, и состоящим главным об­разом из кшатриев.

Идеал союзников. Они должны достаться государю от отца и деда, быть постоян­ными, быть во власти государя, верными, сильными и быстро приходящими на по­мощь.

Наиболее желательный вид врагов следующий. Они должны быть нецарского ро­да, корыстными, окруженными ничтожными советниками, управлять подданными, которые их ненавидят, поступающими неправильно, беспутными, лишенными энер­гии, предающимися судьбе, непоследовательными во всех своих действиях, лишен­ными приверженцев, слабыми и постоянно причиняющими обиды другим.[...]

Поэтому царь, не имеющий положительных качеств и у которого непрочные ос­новы, погибает от своих подданных или подпадает под власть врагов, хотя бы он и владел землей в четырех ее пределах.

Но тот, кто обладает [должными] личными качествами, хотя бы он владел и не­значительной землей, обладая совершенными основами государства и зная методы правления, получит власть над всей землей и не потерпит ушерба.[...]

Раздел 97

О МИРЕ И ТРУДЕ

Глава 2

Мир и труд являются основами благополучия. Трудом мы называем напряжение сад для доведения до конца предпринятого дела. Наслаждение благополучием, за­точающимся в использовании плодов работы, мы называем миром (или мирным благосостоянием).

Основами для мира и труда являются шесть методов политики. Результатом (применения) этих методов являются упадок, застой и развитие. При этом человеческими (возможностями) являются правильная или неправильная политика. Успех же или неуспех являются посланными божеством.

Ибо действия божественные и человеческие приводят в движение мир. То, что со­вершается невидимым образом, есть действие божества. Если же при этом действии происходит достижение желанного результата, то это будет успех. В обратном же случае - это неудача. Человеческое (действие) есть то, что совершается видимым обрезом. Если при этом достигается благополучие, то это правильная политика. Если же вызывается несчастие - это неправильная. Эти (человеческие действия) могут быть объектом мысли (постижимы). Действия же божественные непостижимы.

Государь, обладающий личными качествами, богатством и совершенными основа­ми государства, является основой правильной политики и называется тем, кто имеет основание победить. Вокруг него, образуя окружение, непосредственно прилегающее к его земле, находится тот фактор, который представляют собой враги. Подобным же обрезом мы имеем фактор (или основу), которую представляют собой союзники, отделенные другой землей.

Соседний государь, обладающий отличительными чертами врага, есть противник. Если он попадает в беду, то он является таким, против которого выгодно идти войной. Если он не имеет опоры или же средства зашиты его слабы, то он является таким, которого можно уничтожить. В противном случае он является таким, которого следует теснить или ослабить. Вот различные виды противников.[...]

(Государь), земля которого непосредственно граничит (с владением того, кто име­ет намерение победить), есть основной враг. Если он принадлежит к тому же роду, то его называют природным врагом. Тот же, с которым возникла вражда или который агрессивные действия, есть враг благоприобретенный.

(Государь), земля которого отделена другой землей, есть основной союзник. Если он преходится родственником его с отцовской или материнской стороны, то он на-«ожтся природным союзником. Если же он примыкает (к государю, намеревающе­муся победить), так как получает от него деньги или средства к существованию (или так как он обязан ему получением денег и жизнью), то он называется благоприобре­тенным союзником.[...]

Седьмой отдел

О ШЕСТИ МЕТОДАХ (ВНЕШНЕЙ) ПОЛИТИКИ

Разделы 98 и 99

КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ШЕСТИ МЕТОДОВ ПОЛИТИКИ. ОПРЕДЕЛЕНИЕ СОСТОЯНИЯ УПАДКА, ЗАСТОЯ И РАЗВИТИЯ

Глава 1

Круг факторов (внешней) политики есть основание для применения ее шести ме­тодов. Учителя говорят, что эти шесть методов суть: мир, война, выжидательное по­ложение, наступление, искание защиты и двойственная политика.

Ватавьядхи утверждает, что, собственно, имеются только два метода: мир и вой­на, к которым и сводятся все шесть методов.

Каутилья же считает, что все-таки имеются шесть методов в соответствии с раз­личными положениями.

Тут миром считается заключение договора, связывающего (обе стороны), войною - причинение вреда, выжидательным положением - пребывание в безразличном состоянии, наступлением - принятие мер (к нападению), союзом - прибегание к помощи других и двойственной политикой - использование то войны, то мира (смотря по обстоятельствам). Вот шесть методов (политики).

Если кто-нибудь слабее (другого), то он должен заключать с ним мир. Имеющий превосходство может идти (на другого) войной. Тот, который считает: «ни меня дру­гой, ни я его неспособны победить», - должен держаться выжидательного положения. Имеющий преимущество и превосходство должен наступать. Тот, у которого незначи­тельные силы, должен искать союза (с другими). Если дело решается благодаря помо­щи союзника, то следует вести двойственную политику. Вот определение методов.

Если (государь), стоя на точке зрения применения какого-либо метода, видит, что, придерживаясь такового, он будет в состоянии проявлять деятельность по постройке в своих владениях укреплений, оросительных сооружений, торговых путей, по засе­лению пустырей и разведению ценных [пород] лесов и таких, в которых содержатся слоны, [и будет в состоянии] вредить таким же действиям врага и действительно применяет этот метод, то будет успех.

Зная, что собственное преуспеяние будет идти скорее, что оно будет больше и что имеются основания, благодаря которым (в будущем) явится преуспеяние, а также что у врага будет как раз обратное, (государь) должен равнодушно относиться к преус­пеянию врага. Если преуспеяние (у обеих сторон) совершается одновременно и имеет одинаковые результаты, то нужно пребывать в мире.

Если (данный государь) видит, что, стоя на точке зрения какого-нибудь метода, он достигнет лишь (отрицательных результатов) в своих действиях и не причинит ущерба врагу, и на основании этого не прибегает к данному методу, то такой метод следует считать ведущим к упадку.

Если владетель видит, что упадок собственный будет совершаться длительно, а упадок у врага - быстро или же что временный упадок приведет в конце концов к процветанию, в то время как у врага будет обратное, то он должен временно оста­ваться равнодушным к собственному упадку.

Если у обеих сторон упадок происходит одновременно и приводит к одинаковым результатам, то надлежит пребывать в мире.

Тот метод, с применением которого не получается ни процветания, ни упадка, ве­дет к состоянию застоя.

Если государь знает, что ему придется лишь на короткое время пребывать в за­стойном состоянии или же что это приведет к конечному процветанию, в то время как у врага будет обратное, то ему следует отнестись безразлично к (временному) состоянию застоя.[...]

Раздел 100 ОБ ИСКАНИИ ПОМОЩИ (У БОЛЕЕ СИЛЬНОГО)

Глава 2

[...] Из двух (государей), которые находятся между собой в дружественных отно­шениях, следует прибегать к тому, с которым (ищущий союза) дружен, и к тому, ко­торый является расположенным. Это есть правильный способ заключать союз (или прибегать к помощи).[...]

Разделы 101 и 102

ПРИМЕНЕНИЕ МЕТОДОВ ПОЛИТИКИ (ЦАРЕМ), РАВНЫМ (ВРАГУ), БОЛЕЕ СИЛЬНЫМ И БОЛЕЕ СЛАБЫМ. ЗАКЛЮЧЕНИЕ МИРА БОЛЕЕ СЛАБЫМ

Глава 3 Желающий победить должен применять шесть методов политики сообразно со свои­ми силами. С равным ему по силам и с более сильным он должен пребывать в мире. С более слабым он может воевать. Ведь тот, на которого более сильный идет войной, ста­новится подобным пехотинцу, сражающемуся со слоном. Если же он воюет с равным, то это приводит лишь к потерям с обеих сторон, подобно тому как разбиваются два не­обожженных горшка, если их столкнуть. Только тот, кто воюет с более слабым, имеет успех, будучи подобным камню, разбивающему глиняный сосуд. Если более сильный не желает мира, то следует вести себя, как будто покоряешься силе, или же применять хит­рые методы, пока не представится возможность усилиться самому. Если равный не жела­ет мира, то нужно причинять ему вред в той самой мере, в какой тот вредит (данному государю). Ибо огонь сплавляет (металлы) и не может ненакаленное железо соединиться с железом.

Если более слабый во всех отношениях показывает свое подчинение, то следует заключить с ним мир. Ибо как следствие желания мести за причиненное страдание может явиться сила (или боевой жар), равная лесному пожару, которая может при­вести к победе (хотя бы и более слабого). Кроме того, такой (государь) может найти поддержку в своем круге государств.[...]

Разделы 108-110

СООБРАЖЕНИЯ ПО ПОВОДУ ТОГО, НА КОГО НАПАДАТЬ - НА ТАКОГО, КОТОРЫЙ (ПО СВОЕМУ ПОЛОЖЕНИЮ) ЯВЛЯЕТСЯ УДОБНЫМ ОБЪЕКТОМ НАПАДЕНИЯ, ИЛИ ЖЕ НА ОСНОВНОГО ВРАГА. ПРИЧИНЫ, ВСЛЕДСТВИЕ КОТОРЫХ ПОДДАННЫЕ ТЕРПЯТ НУЖДУ, ПРОЯВЛЯЮТ АЛЧНОСТЬ И СТАНОВЯТСЯ ВРАЖДЕБНЫМИ (СВОЕМУ ПРАВИТЕЛЮ). СООБРАЖЕНИЯ О (ВЫБОРЕ) СОЮЗНИКОВ

Глава 5

Если два соседа (государя, желающего победить) находятся в одинаковом состоя­нии затруднения, то (при возникновении вопроса), против кого идти - против ос­новного врага или же против того, на которого удобно напасть, следует выступать против основного врага. Если достигнут успех над последним, то тогда следует вы­ступать против того, на которого удобно напасть. Ведь при успехе основного врага (другой), тот, на которого удобно напасть, может при случае и оказать помощь, но никак не основной враг, если тот, на которого удобно напасть, имел бы успех.[...]

[...] Следует выступать против основного врага, хотя бы у того были и незначи­тельные затруднения, ибо у подвергшегося нападению незначительные затруднения становятся тяжелыми. Правда, конечно, что значительные затруднения (того, на ко-тсрого удобно напасть) станут еще более тяжелыми, но, с другой стороны, не под­вергшийся нападению и находящийся в незначительных затруднениях (основной) с легкостью устранит свои затруднения и придет на помощь тому, на которого надобно было напасть. Он тогда набросится (на желающего победить) с тыла.[...]

Еще является вопрос: идти ли против более сильного, но несправедливого (прави­теля) или же против слабого, но такого, который правит справедливо. Следует идти против более сильного, но правящего несправедливо. Ибо если сильнейший, но пра­вящий несправедливо подвергнется нападению, то его подданные не будут ему помо­гать; они могут изгнать его или перейти на сторону его врага. Если же подвергнется нападению более слабый, но правящий справедливо, то его подданные будут ему помогать и станут сопутствовать ему, если ему придется бежать.[...]

Истощенные подданные делаются алчными и становятся враждебными (к своему правителю). И, будучи враждебными, они переходят к врагу или же убивают своего владыку. Поэтому не следует вызывать причины, создающие истощение, алчность и враждебность подданных. Те же причины, которые могли бы возникнуть, следует немедленно устранить.[...]



Выступать в поход совместно с другими следует лишь после того, как причины, побуждающие союзников к ведению войны или заключению мира, будут должным образом взвешены. (Следует выступать тогда), когда (союзники) обладают силой и честностью.[...]

Теперь возникает вопрос, с кем следует предпринимать совместный поход - с одним более сильным или с двумя равными? Лучше с двумя равными. Ибо (желаю­щий победить) будет всегда под властью более сильного. Над равными же ему он сможет получить превосходство и выгоды. Между двоими легко посеять раздор, и если один окажется враждебным, то двое других смогут его обуздать и дать ему ис­пытать последствия раздора.

Еще возникает вопрос, с кем лучше заключить союз - с одним равным или же с двумя более слабыми? Лучше с двумя более слабыми. Ибо они смогут выполнить то, что может быть совершено только двоими, и вместе с тем они будут подчиняться (желающему победить, который сильнее их).[...]

Согласно толкованию Ганапати Шастри, это означает: «Такой Государь, у которого осно­вы государства негодны, погибает от этих основ».

ЗАКОНЫ МАНУ

Законы Ману (Памятники литературы народов Востока)/ Пер. и примечания Д-Эльмановича, провер., исправл. и допол. Г.Ф.Ильиным. М, 1960.

[Извлечение]

Глава VII

101. То, что он не имеет, пусть старается [приобрести] силой, приобретенное - охраняет заботливо, сохраненное - приумножает приращением, приумноженное - вручает достойным получать [дары].

102. Следует всегда быть готовым к войне, всегда обнаруживать силу, скрывать тайны, выслеживать слабости врага.

103. Весь мир страшится всегда готового к войне, поэтому все живые существа следует подчинить именно силой.

107. Таким образом, какие бы ни были противники у него, стремящегося к завое­ваниям, всех их пусть подчиняет [четырьмя] средствами - переговорами и прочими.

108. Если они не были подчинены первыми тремя средствами, пусть подчиняет их постепенно, одолевая силой.

109. Из четырех средств - переговоры и прочие - ученые всегда рекомендуют для процветания страны переговоры и силу.

110. Как копающий [землю] удаляет сухую траву и [этим] охраняет зерно, так и царь пусть охраняет страну и убивает врагов.

111. Царь, который по неразумию беспечно мучает свою страну, немедленно ли­шается вместе с родственниками страны и жизни.

112. Как от мучения тела гибнут жизни людей, так от мучения страны гибнут жизни царей.

113. Пусть при управлении страной всегда исполняет следующее правило: царь, имеющий правильно управляемую страну, растит благополучие.

114. Подчинение страны следует обеспечивать, поместив отряд [воинов] посреди двух (деревень], трех, пяти, а также сотен деревень.

115. Следует назначить старосту для [каждой] деревни, управителя десяти дере­вень, управителя двадцати и ста, а также управителя тысячи.

116. Деревенский староста пусть сам сообщает должным образом о преступлени­ях, совершенных в деревне, управителю десятью деревнями, управитель десятью - управителю двадцатью.

117. Управитель двадцатью пусть все это сообщает управителю сотни, а управи­тель сотни деревень - лично управителю тысячи.

118. Что должно быть даваемо царю жителями деревни ежедневно-пища, питье, топливо и т. д., -то пусть собирает деревенский староста.

119. Управитель десятью пусть пользуется одной кулой [1], управитель двадцатью - пятью кулами, управитель над сотней деревень - деревней, управитель тысячи - городом.

120. За их действиями в деревнях, а также за частными делами пусть наблюдает особый сановник царя - верный и неутомимый.

121. В каждом городе надо назначить одного, думающего обо всех делах, высоко­го по положению, грозного на вид, подобного планете [2] среди звезд.

122. Пусть он всегда посещает всех тех [служащих] сам, поведение их в сельских местностях пусть проверяет должным образом посредством-соглядатаев.

123. Ведь слуги царя, назначенные для охраны [народа], бывают большей частью порочными, стремящимися к захвату чужой собственности; от них нужно защищать этот народ.

124. Пусть царь, забрав имущество тех [служащих], которые по злонамеренности вымогают деньги у тяжущихся, отправит [их] в изгнание.

125. Для женщин, занятых на царской службе, и вообще слуг следует установить ежедневное содержание, соответствующее положению и работе.

126. Одна пана [3] должна быть дана как жалованье для низшего и шесть - для высшего [4], а также одно платье в шесть месяцев и дрона[5] зерна ежемесячно.

127. Рассмотрев [цены при] покупке и продаже, длину пути, [издержки на] пищу, щмтраву и охрану имущества, пусть царь заставит торговцев платить налог.

128. Рассудив, царю надо в стране всегда так устанавливать налоги, чтобы поль­зовался плодом и царь и исполняющий работы.

129. Как мало-помалу поглощают пищу пиявка, теленок и пчела, так мало-помалу царем должен быть получаем от страны ежегодный налог.

130. Царем может быть взята пятидесятая часть скота и золота, а также восьмая, лоестая или же двенадцатая часть зерна.

131. Он может также взимать шестую часть древесины, мяса, меда, коровьего масла, благовоний, лекарственных трав, соков, цветов, кореньев и плодов.

132. Листьев, зелени, трав, шкур и плетеных изделий, глиняных сосудов и всего, сделанного из камня.

133. Царь, даже погибая, пусть не взимает налог с знатока Веды: не должен уме­реть от голода знаток Веды, живущий в его стране.

134. У какого царя в стране погибает от голода знаток Веды, у того от того же го­лода быстро погибает страна.

135. Убедившись в поведении, соответствующем Веде, следует установить для него содержание, полагающееся по дхарме, и охранять во всех случаях, как отец род­ного сына.

136. Какую бы дхарму он ни совершал, ежедневно охраняемый царем, посредст­вом этого возрастает жизнь, богатство, а также страна царя.

137. Пусть царь ежегодно заставляет простой народ, живущий в стране [самостоя­тельным] промыслом, платить нечто, называемое налогом.

138. Царь может заставить исполнять работу один [день] каждый месяц ремес­ленников всех специальностей и шудр, живущих своим трудом.

141. Устав от рассмотрения дел людей, пусть назначит на то место главного из сановников, знающих дхарму, - ученого, обузданного, родовитого[6].

142. Устроив таким образом все свои дела, пусть он ревностно и заботливо охра­няет этих подданных.

143. Тот царь мертвый, [а] не живой, который вместе со слугами видит, как взы­вающих [о помощи] подданных враги угоняют из страны, [и не принимает мер к их защите].

144. Высшая дхарма кшатрия - охрана подданных, ибо царь, вкушающий пере­численные плоды[7], [тем самым] принимает на себя обязательство по исполнению дхармы.

145. Встав в последнюю часть ночи, исполнив [обряд] личного очищения, сосре­доточившись в мыслях, совершив жертвоприношение на огне, почтив брахманов, пусть входит в красивый зал собрания.

146. Оставаясь там, удовлетворив всех подданных, пусть отпустит [их], а отпус­тив всех подданных, может совещаться с советниками.

147. Совещаться надо, будучи необнаруженным - взойдя на вершину горы, или укрывшись тайком во дворце, или в уединенном месте в лесу.

148. Тот царь, плана которого не знают прочие люди [даже] все вместе, поглощает всю землю, даже лишенный сокровищ.

149. На время совещания надо удалить слабоумных, немых, слепых, глухих, жи­вотных[8], слишком старых людей, женщин, млеччхов, больных и увечных.

158. Следует считать врагом соседа и сторонника врага, другом - соседа врага, нейтральным - [всякого], кроме этих двух.

159. Надо всех их подчинить своему влиянию переговорами и прочими средства­ми, [употребленными] отдельно или совместно, мужеством и политикой.

160. Надо всегда обдумывать шесть форм политики:

это союз, война, поход, выжидание, разделение [войска] и поиски помощи.

164. Считается, что война [бывает] двух родов: предпринятая самим для [дости­жения своей] цели - в неблагоприятное или же благоприятное время, - а также из-за обиды, нанесенной союзнику.

165. Поход бывает двух родов: одного - при внезапном наступлении крайних об­стоятельств, - и совместно с союзником.

166. Выжидание бывает двух видов: когда он постепенно ослаблен - по воле ро­ка или из-за прежних деяний и вследствие желания союзника.

167. Пребывание войска и государя ради достижения цели раздельно называется знающими качества шести элементов политики разделением [войска] на две части.

168. Помощь[9] бывает двух родов: ради достижения успеха для теснимого врагами [и] для того, чтобы быть известным среди добродетельных [в качестве покровитель­ствуемого сильным государем].

169. Если он уверенно видит свой будущий, [но еще] не созревший успех, а ущерб в настоящее время невелик, то следует прибегнуть к заключению мира.

170. Но предпринимать войну следует тогда, когда он считает всех подданных весьма довольными, а себя весьма усилившимся.

171. Если он считает свое войско воодушевленным и сильным, а [войско] врага находящимся в противоположном [состоянии], надо идти на неприятеля.

172. Когда же он ослаблен [в отношении] перевозочных средств и войск, тогда надо старательно и постепенно умиротворять врага.

173. Когда царь считает неприятеля во всех отношениях сильнее, тогда пусть до­бивается своей цели, разделив войско[10].

174. Но когда он может быть побежден войсками врага, тогда следует прибегнуть к покровительству добродетельного и могущественного царя.

175. Того [царя], который удерживает в подчинении [его вероломных] подданных и войско врага, пусть он чтит всегда со всем старанием, как гуру.

176. Если при этом он видит вред, причиняемый [таким] покровительством, то пусть без колебаний начинает войну.

177. Царь, искусный политик, пусть добивается всеми средствами, чтобы союзни­ки, нейтральные [государи] и враги не были сильнее его.

178. Следует тщательно обдумывать будущее и настоящее всех мероприятий, бла­го и зло всех прошедших.

179. Знающий добро и зло [своих действий] в будущем, принимающий быстрое решение в настоящем, знающий итог дел в прошлом - не побеждается врагами.

180. Надо устраивать все так, чтобы его не одолели союзники, нейтральные [госу­дари] и враги: такова сущность политики.[...]

Глава VIII

42- Люди, даже находящиеся вдали, исполняющие присущие им дела, придерживающегося присущего им дела, угодны для народа.

45. Руководствуясь правилами судопроизводства, надо иметь в виду истину, себя самого, свидетеля, место, время и обстоятельства.

60- [Ответчик], приведенный истцом, будучи спрошен, и отрицающий [справед­ливость иска], должен быть изобличен по крайней мере тремя свидетелями в присут-сгхяи брахмана, назначенного царем.

63. В судебных делах должны допускаться свидетели, достойные доверия, из всех при, знающие всю дхарму, чуждые жадности, но обладающих противоположными качествами надо избегать.

64. Не должны допускаться [в свидетели] ни заинтересованные в иске, ни родст­венники, ни соучастник, ни враги, ни [ранее] изобличенные[11], ни пораженные болез-яхмн, ни опороченные[12].

65. Не может быть допущен в качестве свидетеля ни Царь, ни ремесленник[13], ни аггер, ни знаток Веды, ни изучающий Веду, ни отрекшийся от мирских уз.

66. Ни раб, ни осуждаемый людьми, ни дасью, ни предающийся недозволенным занятиям, ни старец, ни дитя, ни низкорожденный, ни лишенный какого-либо органа чувств.

67. Ни бедствующий, ни пьяный, ни безумный, ни мучимый голодом и жаждой, г изнуренный усталостью, ни мучимый любовью, ни гневающийся, ни вор.[...]

126. Узнав причину, а также место и время по правде и рассмотрев состояние [ви­новного] и [суть] преступления, надо накладывать наказание на тех, которые должны быть наказаны.

127. Несправедливое наказание губит честь и разрушает славу среди людей, а в другом мире лишает неба, поэтому следует всегда избегать этого[14].

128. Царь, наказывающий не заслуживающих этого, а заслуживающих этого не наказывающий, принимает на себя великое бесчестие и идет в ад.

129. Сначала следует сделать замечание, после него - выговор, третьим [идет] штраф, [и только] после этого высшее - телесное наказание.

130. Но если он не может удержать их даже телесным наказанием, тогда следует применить к ним все это - четыре [вида наказаний] вместе.

335. Ни отец, ни учитель, ни друг, ни мать, ни жена, ни сын, ни пурохита не должны оставаться ненаказанными: для царя ничего не значит имя [того], кто не ис­полняет своей дхармы.

336. Если какой-либо простой человек должен быть оштрафован на одну карша-пану, тогда [за то же преступление] царь должен быть оштрафован на тысячу: таково установленное правило[15].

Примечания:

1. Куда - в данном случае технический термин, означающий, согласно большинству ком­ментаторов, участок земли, который может быть обработан упряжкой быков в 12 голов.

2. Здесь имеются в виду Марс, Солнце или Луна.

3. Пана - мера веса, употребляемая ювелирами. Она составляет 9, 76 г.

4. Цифры, видимо, не следует принимать буквально. Большинство комментаторов считает, что высший служащий должен получать в шесть раз больше низшего. Средние служащие, сле­довательно, получали жалованье от двух до пяти пан.

5. Дрона - мера веса: равна примерно 20 кг.

6. Таким образом, верховным судьей считался царь; только при невозможности исполнения этих функций им непосредственно он назначал особого сановника.

7. Имеются в виду налоги, которые он собирает с подданных.

8. Т.е. попугаев, скворцов и других птиц, способных воспроизводить звуки человеческой речи.

9. Это шестая форма политики.

10. Царю рекомендуется, оставив войско, укрыться с небольшим отрядом в крепости.

11. Т.е. уже изобличавшиеся в даче ложных показаний.

12. Т.е. совершившие тяжкие грехи.

13. Ремесленнику вследствие зависимости от клиентуры трудно быть беспристрастным.

14. Наемный работник.

15. Т.е. вина царя соответственно его высокому положению и ответственности при соверше­нии проступка в тысячу раз больше. Комментаторы понимают этот текст буквально и полага­ют, что штраф царь должен бросить в воду или отдать брахманам.

ЭРАЗМ РОТТЕРДАМСКИЙ

Жалоба мира // Трактаты о вечном мире. М., 1963.

[Извлечение]

ЖАЛОБА МИРА

[...] Издавна я наслушался всевозможных оправданий, которые ловкие и умные люди изобретают на свою же погибель. Они жалуются на то, что вовлечены в распри и принуждены воевать против своей воли. Отбросьте эти объяснения и оправдания, снимите лживую личину! Вглядитесь в свою собственную душу и совесть: вы увиди­те. что не необходимость, а ярость, тщеславие и глупость движут вами. [...] Если подобные несогласия возникают между государями, что же заставляет их из-за этого начинать войну? Ведь существуют законы, существуют ученые люди, существуют почтенные аббаты, почтенные епископы, чей добрый совет мог бы устранить и при­мирить все несогласия. Почему же они не сделают этих людей арбитрами? Даже если такие арбитры будут пристрастны, то и тогда государи потерпят меньший урон, чем от последствий войны. Нет такого худого мира, который был бы хуже самой удачной войны! Вспомните сначала все, что влечет за собой война, и вы увидите, насколько выгоднее для вас мир.[...]

Но если уж война становится неизбежной, пусть ведут ее так, чтобы все несчастья и тяготы обрушивались на головы тех, кто явился виновником войны. Теперь госуда­ри начинают войны и остаются в безопасности, их военачальники становятся велики­ми людьми, огромная же часть всех бед и потерь падает на плечи земледельцев и простого народа, который не думал о войне и не давал к ней никакого повода. Где же мудрость у государя, если он не понимает подобных вещей? Где же разум у государя, если он относится к подобным вещам столь легкомысленно? Надо найти средства к тому, чтобы границы государств перестали подвергаться частым изменениям и сде­лались устойчивыми, потому что изменения государственных границ ведут к смутам, а смуты — к войне. Ведь легко можно было бы сделать так, чтобы наследники короля женились в границах своих владений, а если уж им так нравится жениться на инозем­ках, то у них должна быть отнята всякая надежда на престолонаследие. Точно так же следует признать незаконным, если государь уступает или продает часть своих владе­ний, словно свободные города являются его частным поместьем, ибо свободными городами управляют короли, а порабощенные города стонут под игом тиранов.

Ныне из-за путаных браков государей случается так, что человек, рожденный ир­ландцем, правит Индией, или, скажем, тот, кто правил сирийцами, внезапно стано­вится королем Англии. Так случается, что одно государство, которое он покидает, остается без государя, а в другом этот государь никому не известен и выглядит как человек, рожденный в другом мире. Приобретая одно государство, переделывая его и устраиваясь в нем, он в то же время разоряет и истощает другое. А иногда он выбива­ется из сил, стараясь удержать оба государства, когда едва может справиться с одним, и оба теряет. Государям следует раз и навсегда договориться между собой, чем каж­дый из них должен управлять и править, чтобы никакие хитрости не могли увеличить или уменьшить границы их владений, однажды им врученных и доверенных, и чтобы никакая федерация или лига не могла их разорить и уничтожить.

Каждый из государей должен трудиться и радеть, употребляя все свои силы на то, чтобы способствовать процветанию своих владений. Вкладывая весь свой опыт и весь разум только в эти владения, он должен делать все, чтобы оставить их своим детям обогащенными всеми богатствами и благами. И таким образом во всех местах про­изойдет так, что все будет процветать. А между собой государи должны быть связаны не родством и не, искусственным товариществом, а чистой и искренней дружбой и еще более общим и одинаковым стремлением содействовать всеобщему благосостоя­нию.

Пусть тот наследует государю, кто является ближайшим к нему по родству или кого народное голосование признало наиболее достойным, и пусть этого будет доста­точно для других, чтобы отказаться от престола, как поступают благородные люди среди честных людей. Истинно королевское свойство — уметь отказываться от лич­ных стремлений и судить обо всем лишь с точки зрения всенародной, всеобщей по­лезности. [...]

Поводы и причины войн надо немедленно устранять. Для того чтобы избежать многих раздоров и столкновений, следует снисходительно относиться к некоторым вещам, ибо вежливость порождает и вызывает вежливость. Иногда мир должен быть куплен. И когда ты подсчитаешь, что поглотит и уничтожит война, и учтешь, сколько горожан спасаешь от разорения, то увидишь сам, что, как бы дорого ты ни заплатил, цена будет незначительной. Ведь война потребовала бы помимо крови твоих граждан гораздо более значительных расходов. И когда ты сообразишь, каких бед избежал и сколько добра защитил, то не жаль будет средств, потраченных для предотвращения войны.

В то же время пусть епископы занимаются своим делом и службой. Пусть свя­щенники будут настоящими священниками. Пусть монахи вспомнят свои обеты. Пусть богословы учат тому, что угодно Христу. Пусть все люди объединятся против войны. Пусть все люди поднимут против нее свои голоса. Пусть все люди пропове­дуют, прославляют и превозносят мир публично и частным образом. И если они не смогут предотвратить вооруженное столкновение, то в любом случае они не должны ни одобрять его, ни участвовать в нем, ни оказывать никаких почестей людям, участ­вующим в этом преступном деле.[...]

Мир по большей части зависит от сердец, желающих мира. Все те, кому мир при­ятен, приветствуют всякую возможность его сохранить. Они либо стараются не заме­чать того, что мешает миру, либо устраняют и мирятся со многим, лишь бы мир — величайшее благо — был сохранен и спасен. Другие же ищут поводов для начала войны. То, что ведет к миру, они оставляют без внимания или уничтожают, но то, что ведет к войне, они усиливают и усугубляют. Мне стыдно рассказывать, из-за каких ничтожных и суетных вещей развязывают и создают великие трагедии и какие страшные пожары возникают из маленькой искорки. Тогда вспоминается великое множество оскорблений и каждый человек вспоминает нанесенные ему обиды и со­деянные беды. И в это же время о добрых делах никто не вспоминает, они оказыва­ются в глубочайшем забвении, так что можно действительно поклясться, что все лю­ди желают войны и стремятся к войне.

Часто личные дела государей вовлекают народы в войну. Но причины, по кото­рым эта война ведется, должны быть явными и известными всем. Когда к войне нет вовсе никаких причин, они иной раз выдумывают поводы для несогласий, путая на­звания стран и провинций для того, чтобы разжигать взаимную ненависть. Знать под­держивает и раздувает заблуждения неразумных людей и злоупотребляет ими к своей частной выгоде и корысти. Даже некоторые священники участвуют в подобном об­мане.

Англичане смотрят на французов как на врагов лишь за то, что они французы. Англичане ненавидят шотландцев лишь за то, что они шотландцы. Немцы враждуют с французами, испанцы — и с теми и с другими. Какая противоестественность во всем этом! Простое название местности разъединяет людей. Почему же такое множе­ство других вещей не может примирить их? Ты, англичанин, ненавидишь француза. Но почему ты, человек, не можешь быть доброжелательным к другому человеку? По­чему христианин не может быть доброжелательным к христианину?

Не удовлетворяясь этим, некоторые людские умы намеренно и злостно выискива­ют поводы для противоречий и споров. Они разделяют на части Францию, такую страну, которую ни горы, ни моря, ни истинное название местностей не разделяет. Из французов они делают немцев, чтобы общие имена не способствовали усилению и росту дружбы.

Если судья в таком отвратительном деле, как развод, не принимает на веру исков и не соглашается с любыми доказательствами, то почему же люди в самом отврати­тельном из всех дел, таком, как война, принимают на веру любую, самую ничтожную и незначительную причину? Пусть они лучше подумают и рассудят, что на самом деле весь этот мир — единая общая страна для всех людей. Если название страны примиряет тех людей, которые оттуда родом, если кровное родство делает их друзья­ми, если церковь является единой семьей, одинаково общей для всех людей, если один и тот же дом объединяет и порождает дружбу, то умные и рассудительные люди должны согласиться с этим и признать справедливость моих слов.[...]

Разбирая причины ссоры, которая была между Ахиллом и Агамемноном, Гомер сваливал все на богиню Афину. Но те, кто призывает людей к согласию, не должны оправдываться ссылками на судьбу или на каких-то злых духов: причину раздора ищите в самих людях!

Почему они гораздо сообразительнее тогда, когда речь идет об их процветании? Почему они быстрее схватывают дурное, чем доброе? Когда нужно сделать что-либо разумное, прежде чем его совершить, всегда рассуждают, раздумывают и рассматри­вают дело со всех сторон. Но в войну бросаются, не размышляя, закрыв глаза и очер­тя голову, особенно тогда, когда война уже начата и не может быть предотвращена. Увы, из большой она быстро становится великой! Из одной возникают многие. Из бескровной она превращается в кровавую. А самое главное, когда разражается эта буря, она карает и поражает не одного или двух, а всех людей в равной мере.

Простой народ легкомысленно относится к подобным вещам, как будто решение вопроса о войне есть дело одного лишь государя и знати. По правде сказать, именно священники должны заниматься этим вопросом, выяснять желание или нежелание народа воевать. Если к ним будут повсюду прислушиваться, то они смогут дать ясный и определенный ответ на этот вопрос.

И неужели ты все еще хочешь войны? Сначала подумай, что такое мир и что такое война, сколько пользы приносит мир и сколько ущерба и зла приносит война, и тогда ты поймешь, разумно ли заменять мир войной. Если есть где-либо что-то вызываю­щее восхищение — королевство, в котором все и всюду процветает, с хорошо по­строенными городами, с тщательно возделанными и обработанными полями, с наи­лучшими законами, с самыми честными нравами, с самыми святыми обычаями, — подумай про себя: «Пойди я туда войной, вся эта благодать будет мною погублена». С другой стороны, если ты увидишь развалины городов, разбитые улицы, преданные огню храмы, опустошенные поля — все это жалкое зрелище таким, как оно есть, _ подумай:«Все это — плоды войны!»

Если ты горишь желанием ввести в страну предательскую и жестокую армию на­емников, кормить и ублажать ее, разоряя народ и нанося ему ущерб, если хочешь прислуживать им — да, да, льстить им — и даже доверять свою собственную жизнь их произволу, подумай обо всем этом. Это необходимые условия войны.

Ты презираешь воровство, а война этому учит. Ты ненавидишь отцеубийство, а этому научаются на войне. Тот, кто так легко убил многих, разве он остановится пе­ред убийством одного, если он того пожелает? Если пренебрежение к законам явля­ется ныне пороком всего общества, то во время войны законам вообще приходится молчать. Если ты считаешь блуд, кровосмесительство или еще худшие вещи злом, то война поощряет все подобные дела. Если святотатство и пренебрежение к религии являются источником всех зол, то буря войны ниспровергает и религию, и веру.

Если ты считаешь, что нынешнее общество порочно потому, что худшие люди в нем имеют большую власть, то значит во время войны царят отъявленные преступни­ки. И их дела, за которые в мирное время их бы распяли и повесили, во время войны считаются самыми главными и самыми почетными. Потому что кто проведет войско по потайным "Фолам" лучше разбойника? Кто лучше сможет ограбить дома других людей и осквернить храмы, чем взломщик и святотатец? Кто отважнее изрубит врага или выпустит ему мечом кишки, чем фехтовальщик или братоубийца? Кто искуснее предаст огню город или военные машины, чем поджигатель домов? Кто легче спра­вится с опасностями волн и морей, чем пират, привыкший к морским грабежам? Что­бы яснее понять и разуметь, насколько отвратительна война, взгляни на тех, кто ее ведет.

Если для верующего государя нет ничего дороже безопасности и процветания его подданных, он должен прежде всего ненавидеть войну. Если счастье государя заклю­чается в том, чтобы счастливо управлять государством, то он должен больше всего любить мир. Если мы хотим, чтобы хороший государь правил наилучшим образом, мы должны желать, чтобы он ненавидел войну, источник всех преступлений. Если он полагает, что все, чем владеют его горожане, принадлежит ему, он должен всеми си­лами избегать войны, которая, как это часто случается, поглощает все состояние лю­дей; то, что приобретено и создано честным искусством и честным трудом, растрачи­вается на свирепых палачей.

Теперь следует самым тщательным образом взвесить следующее: желания и по­буждения каждого человека дороги ему, и чаще всего бывает так, что самые дурные побуждения, увлекающие его к злу, кажутся ему наиболее правильными и справедли­выми. Это-то часто и вводит людей в заблуждение. Но какой бы справедливой ни казалась причина войны, какие бы выгоды ни сулило ее успешное окончание, подсчи­тай про себя все убытки, которые причиняет война, и все ее выгоды, которые она должна была бы принести в случае победы, и подумай: а стоит ли вообще так ста­раться победить?

Победы во все времена почти не бывали бескровными. А теперь и подавно все люди запятнаны человеческой кровью. Кроме того, учти еще падение нравов и обще­ственного порядка, которого не могут возместить никакие выгоды. Ты истощаешь свою казну, ты развращаешь народ, ты угнетаешь честных, ты толкаешь на преступ­ление бесчестных. Война не кончается до тех пор, пока не устранены все ее последст­вия. Искусства и ремесла приходят в упадок, обмен и торговля прекращаются. Для того чтобы окружить врага, приходится самим покидать многочисленные области и места. А до начала войны все местности и страны, граничащие с вами, были вашими друзьями, потому что мир путем обмена товаров объединял всех.

Посмотри и рассуди, сколь великую ошибку ты совершил: владения, которые раньше были твоими, теперь едва ли тебе принадлежат. Сколько лагерных сооруже­ний и военных орудий понадобилось тебе, чтобы осадить маленький город! А для того чтобы взять большой город, тебе придется соорудить и построить осадный город и башни. Ты мог бы построить настоящий город с меньшими затратами! Для того чтобы враг не прошел вперед, ты изгоняешь людей из своей страны и заставляешь их спать под открытым небом. Тебе дешевле станет построить новые стены, чем разру­шать их и опрокидывать, сооружая для этого военные машины. Я уже не собираюсь считать и вспоминать, сколько денег пройдет сквозь руки поставщиков и военачаль­ников, хотя и это сумма немалая!

Когда бы ты меня вспомнил и правильно оценил все это, я бы охотно согласился, чтобы ты меня потом изгнал и отверг навсегда и повсеместно, если ты не убедишься, что мир обходится тебе самое меньшее в десять раз дешевле войны. Но если ты при счете пропустишь хотя бы часть своего ущерба, тебе останется презирать самого себя за малодушие. Да, тогда не будет более верного доказательства злонамеренности пре­зренного духа, которая не останется неотмщенной.

Ты думаешь, что если, имея дело с соседним государем и, может быть, твоим род­ственником или свойственником, который в прошлом благоволил к тебе, ты должен будешь уступить ему часть своих прав, так это уменьшит твое величие? Но куда бо­лее ты унизишь свое величие, если теперь и впредь тебе придется подлаживаться, чтобы понравиться варварским отрядам наемников, гнуснейшим подонкам и самым предательским личностям, которых невозможно ни удовлетворить, ни насытить ни­каким золотом. Почему тот, кто мудр, посылал послов с просьбой о мире даже к карийцам, самому злобному и несдержанному народу? А ты, неужели ты вверишь свою жизнь и блага и само существование своего народа тем, кто не уважает ни тебя, ни Бога.

Если тебе кажется, что сохранять мир можно только ценою больших жертв, поче­му бы тебе не подумать так: «Вот я утратил нечто, но зато я, хоть и дорого, купил мир». На это здравый смысл должен был бы ответить: «Я хотел бы прежде всего со­хранить все, что принадлежит мне. Я государь, и, хочу я этого или нет, я управляю обществом». Государь не должен легкомысленно ввязываться в раздоры и начинать войну, которая не имеет ничего общего с общественным интересом. Но в действи­тельности мы видим обратное: все причины войны проистекают и возникают из ве­щей, не имеющих к народу никакого отношения. Если ты обороняешь ту или иную часть своих поместий, что до этого народу? Ты хочешь отомстить тому, кто бросил твою дочь, но какое до этого дело всему обществу? Рассмотреть и взвесить все по­добные вещи и здраво их обдумать — обязанность каждого истинно мудрого челове­ка и благородного государя.[...]

ГРОЦИЙ ГУГО

О праве войны и мира. Три книги, в которых объясняются есте­ственное право и право народов, а также принципы публичного нрава / Пер. с латинского АЛ.Саккетти. М., 1957.

[Извлечение]

О ПРАВЕ ВОЙНЫ И МИРА

ТРИ КНИГИ, В КОТОРЫХ ОБЪЯСНЯЮТСЯ ЕСТЕСТВЕННОЕ ПРАВО И ПРАВО НАРОДОВ,

А ТАКЖЕ ПРИНЦИПЫ ПУБЛИЧНОГО ПРАВА

КНИГА ПЕРВАЯ Глава I. ЧТО ЕСТЬ ВОЙНА, ЧТО ЕСТЬ ПРАВО?

1. Все взаимные споры лиц, не связанных воедино общим внутригосударственным правом, относятся к состоянию воины или мира; таковы споры тех, кто еще не объе­динен в народ, или тех, кто принадлежит к различным народам, — как частных лиц, так и самих государей, а также лиц, обладающих равными с последними правами, а именно — лиц знатного происхождения и свободных граждан в республиках. А так как войны ведутся ради заключения мира и нет такого спора, из-за которого не могла бы возгореться война, то уместно будет в связи с изложением права войны остано­виться на том, какого рода обычно возникают разногласия, сопряженные с войной. Самая же война приводит нас затем к миру как своей конечной цели.

II. Поскольку мы намерены толковать о праве войны, то необходимо исследовать вопрос о том, что такое война, о которой идет речь, и что такое право, о котором ста­вится вопрос. Цицерон утверждал, что война есть состязание силой.[...] война есть состояние борьбы силою как таковое. Это общее понятие обнимает всякого рода вой­ны, о которых должна идти речь в дальнейшем.[...]

2. Этому не противоречит происхождение самого слова «война», ибо слово bellum [война] происходит от более древней формы — duellum [поединок], подобно тому как duonus превратилось в bonus, а duis — в bis. Duellum в таком же смысле происходит от duo [два], в котором для нас «ми означает «единение». Так же точно у греков сло­во ро1еrооsi [война] произошло от обозначения «множества»; в древности lue [раздор] было выведено из слова «распад», подобно тому как из «разложения тела» произош­ло due [мука].

3. Язык не противится употреблению слова «война» в этом более широком смыс­ле. Однако ничто не препятствует нам присваивать название войны исключительно только вооруженному столкновению государств, поскольку, несомненно, родовое название сообщается нередко также тому или иному виду, в особенности же такому, который имеет какое-нибудь особое преимущество перед другими видами. Я не вво­жу в определение понятия войны признака справедливости, потому что задачу на­стоящего исследования составляет именно разрешение вопроса о том, может ли ка­кая-нибудь война быть справедливой и какая именно война справедлива. Следует все же отличать постановку вопроса от самого предмета, о котором ставится вопрос.

III. Давая настоящему исследованию заглавие «О праве войны и мира», мы, во-первых, как уже сказано, разумеем именно вопрос о том, может ли какая-нибудь вой­на быть справедливой. И затем — еще другой вопрос: что же может быть в войне справедливо? Ибо право здесь означает не что иное, как то, что справедливо, при этом преимущественно в отрицательном, а не в утвердительном смысле, так как пра­во есть то, что не противоречит справедливости. Противоречит же справедливости то, что противно природе существ, обладающих разумом.[...]

2. [...] Один вид справедливости состоит в отношениях между равными, а другой — в отношениях между господствующими и повинующимися. Поэтому мы едва ли ошибемся, если этот последний вид назовем правом господства, а первый — правом равенства. [...]

КНИГА ТРЕТЬЯ

Глава XVII.

О НЕЙТРАЛЬНЫХ ГОСУДАРСТВАХ

I. Может показаться совершенно излишним рассуждать нам о тех, кто не прини­мает участия в войне, поскольку достаточно ясно, что на них не распространится пра­во воины.[...]

III. 1. Обязанность тех, кто держится в стороне от войны, состоит в воздержании от содействия тому, кто ведет несправедливую войну, или тому, кто препятствует движению ведущего справедливую войну. [...] В сомнительных же случаях следует соблюдать равенство по отношению к обеим воюющим сторонам. [...]

ЮМ ДЭЙВИД

Трактат о человеческой природе. Книга вторая. Об аффектах. Книга третья. О морали. М., 1995.

[Извлечение]

...Глава 11.0 МЕЖДУНАРОДНОМ ПРАВЕ

Когда у большей части человечества уже установилась гражданская власть, когда образовались различные общества, примыкающие друг к другу, у этих соседних госу­дарств возникает новый ряд обязательств, сообразный природе тех сношений, кото­рые они поддерживают друг с другом. Писатели, трактующие политические вопросы, говорят нам, что при всякого рода сношениях каждое государственное тело (Ьоау) должно рассматриваться как единичное лицо; и действительно, это утверждение пра­вильно постольку, поскольку различные нации так же, как и частные лица, нуждаются во взаимопомощи, а между тем их эгоизм и честолюбие являются вечным источни­ком войн и раздоров. Но хотя нации в данном отношении похожи на индивидуумов, однако в других отношениях они весьма отличаются от последних; поэтому неудиви­тельно, что они подчиняются иным правилам, что дает начало новому своду законов, называемому международным правом. Сюда можно отнести неприкосновенность особы посла, право объявления войны, воздержание от употребления отравленного оружия и другие обязательства подобного рода, очевидно рассчитанные на поддер­жание нормальных отношений между различными государствами.

Но, хотя эти законы являются добавлением к естественным законам, последние не вполне устраняются первыми, и можно спокойно утверждать, что три основных зако­на справедливости, т.е. стабильность собственности, передача ее на основе согласия и исполнение обещаний, являются столь же обязательными для государей, как и для их подданных. Одинаковость интересов в обоих случаях ведет к одинаковым последст­виям. Без стабильности собственности неминуема вечная война. Без передачи собст­венности на основе согласия невозможна торговля. Без соблюдения обещаний невоз­можны лиги и союзы. Таким образом, выгоды, доставляемые миром, торговлей и взаимопомощью, заставляют нас распространять и на государства те понятия спра­ведливости, которые обязательны для индивидуумов.Существует одно правило, весьма распространенное в мире, и, хотя лишь немно­гие государственные люди склонны признавать его, оно освящено практикой всех времен, это правило, гласящее, что существует особая нравственная система для го­сударей и она является гораздо более вольной, чем та, которая должна управлять ча­стными лицами. Очевидно, это не следует понимать так, будто общественный долг и обязанности государств имеют меньший объем; точно так же вряд ли кто решится нелепым образом утверждать, будто самые торжественные договоры не имеют силы среди государей. Ведь если последние фактически заключают друг с другом догово­ры, они должны ожидать известной выгоды от исполнения этих договоров и перспек­тива выгоды в будущем должна склонять их к исполнению их доли обязательства, т.е. приводить к осуществлению соответствующего естественного закона. Таким обра­зом, значение вышеуказанного политического правила, скорее, таково, что, хотя нравственность, обязательная для государей, имеет одинаковый объем с нравственно­стью частных лиц, она не имеет той же силы, т.е. что первая на законном основании может быть нарушена по более пустячному поводу.[...]

Но та же самая естественная обязательность, основанная на интересе, существует и в отношениях между независимыми государствами и дает начало той же нравствен­ности, так что ни один человек, как бы нравственно испорчен он ни был, не одобрит государя, который произвольно, по собственному почину не сдержит своего слова или нарушит какой-нибудь договор. Здесь, однако, не мешает отметить следующее:

хотя общение между различными государствами очень выгодно и иногда даже необ­ходимо, но оно не так необходимо и выгодно, как общение между индивидуумами, без которого человечество совсем не могло бы существовать. Но если естественная обязательность соблюдения справедливости не так сильна для государств, как для индивидуумов, то и нравственная обязательность, порождаемая ею, должна разделять ее слабость и мы по необходимости должны относиться снисходительнее к государю или к министру, когда он обманывает другого государя или министра, чем к частному лицу, нарушающему свое слово.

Если бы спросили, в каком соотношении находятся два указанных вида нравст­венности друг к другу, я ответил бы, что это вопрос, на который мы никогда не смо­жем дать точного ответа: ведь невозможно выразить в числах соотношение, которое мы должны установить между ними. Можно смело утверждать, что такое соотноше­ние устанавливается без всякого искусства, без всякого старания со стороны людей, что легко видеть на многих примерах иного рода. Практика жизни лучше учит нас различным степеням нашего долга, чем самая утонченная философия, которая когда-либо была изобретена. И это может служить убедительным доказательством того, что все люди имеют неясное представление об основании упомянутых нравственных за­конов, касающихся естественного и гражданского права, и сознают, что последние возникают исключительно из человеческих договоров, а также из того интереса, ко­торый связан для нас с соблюдением мира и порядка. Ибо в противном случае уменьшение интереса никогда не имело бы своим следствием ослабление нравствен­ности и не мирило бы нас гораздо легче с нарушением справедливости государями и государствами, чем с таким же нарушением при частном общении одного подданного с другим.

ГОЛЬБАХ ПОЛЬ АНРИ

Избранные произведения. В 2 т. М., 1963.

[Извлечение]

...Беседа восьмая

О ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ, О МИРЕ, О ВОЙНЕ, О ДОГОВОРАХ и т. д.

ВО ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ НАРОДОВ ДОЛЖНЫ ИМЕТЬ МЕСТО ТЕ ЖЕ НОРМЫ МОРАЛИ И ДОЛГА, ЧТО И ВО ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ ОТДЕЛЬНЫХ ИНДИВИДОВ

Рассмотрев основные цели и принципы, которых должны придерживаться про­свещенные политические деятели во внутренней жизни государства и в своем отно­шении к подданным, исследуем теперь задачи, которые им следует ставить перед со­бой в отношениях с другими государствами, связи с которыми они поддерживают. Все свидетельствует о том, что общества, на которые разделен человеческий род, можно рассматривать как большое количество индивидов, объединенных в великое всемирное общество. Те же обязанности, какие природа возлагает на каждое разум­ное общественное существо, она возлагает и на каждый народ. Природа установила такое же равенство между нациями, как и между членами отдельного общества. На­роды имеют между собой такие же взаимоотношения, как и эти последние, они так же испытывают потребность друг в друге и, следовательно, должны быть подчинены тем же законам. Наконец, во всемирном обществе рода человеческого существуют связи, посредством которых один народ оказывается объединенным с другим, так же как гражданин отдельного общества со своими согражданами. Если отдельный чело­век имеет определенные обязанности по отношению к другому, то и нация имеет базовые по отношению к другим нациям, если природа налагает обязанности на от­дельного человека, то она налагает их также и на нацию. Жизненный опыт и разум дают возможность понять правила, которые вытекают из такого рода обязанностей, а собрание этих правил составляет универсальный кодекс законов, которым должны руководствоваться все нации мира без исключения. Но, к несчастью, этот кодекс на­ходится в забвении, отвергается или произвольно истолковывается большинством государей, которые определяют поведение народов.

Итак, не будем подчиняться извращенным правилам бесчеловечной политики, внушающей нациям и их правителям, будто законы существуют отнюдь не для государей, будто верховных правителей не связывают никакие обязанности, будто един­ственным правилом их поведения является соблюдение собственных интересов, а единственным мерилом их прав должна быть только сила.[...] Если несправедливый человек порывает нити, связывающие его с обществом, в котором он живет, то не­справедливый политический деятель порывает узы, объединяющие его со всемирным обществом.

Если кто-нибудь усомнится в этой истине, пусть он подумает о том, какие чувства вызывают у соседних наций те вероломные государи, те неугомонные воители, те честолюбивые завоеватели, которых судьба слишком часто ставит во главе империй. Не возбуждают ли они у окружающих государств такие же чувства тревоги и подоз­рения, то же недоверие, тот же ужас, какие внушают к себе преступники гражданам отдельного общества? Разве народы не предпринимают усилий, чтобы обуздать и удержать в определенных границах власть, вызвавшую их недоверие, чтобы пресечь злоупотребления, которые их волнуют, чтобы предупредить намерения, возбуждаю­щие их справедливые опасения. Разве народам, управляемым несправедливыми поли­тиками, не приходится постоянно искупать кровью преступления своих развращен­ных государей?

Беседа девятая

О РАСПАДЕ ГОСУДАРСТВ

§ 1. КАК ГОСУДАРСТВА ПРИХОДЯТ К РАСПАДУ

В своем непрерывном развитии природа ведет все существующее к гибели; этому непреложному закону более или менее медленно следуют как физические, так и ду­ховные явления.[...]

Государственные организмы подобно человеческим носят в себе зародыши своей гибели; как и люди, они пользуются более или менее долговременным здоровьем; как и люди, они подвержены острым заболеваниям и кризисам, которые уносят их жизнь очень быстро, или хроническим болезням, которые подтачивают их постепенно, ис­подволь разрушая основы жизни. Подобно больным людям общества подвержены бредовому состоянию, безумию, революционным переворотам; обманчивая полнота часто скрывает их тайные недуги; смерть наступает неожиданно, следуя непосредст­венно за самым цветущим здоровьем. Всегда деятельная природа неожиданно создает иногда условия для появления людей, которые оздоровляют государство, избавляют его от недугов и страданий, можно сказать, возрождают его из пепла. Но чаще приро­да заставляет нации порождать существа, которые способны лишь разрушать, кото­рые губят все вокруг себя и в мгновение ока низвергают общество в пропасть.

Государство распадается, как только пороки его правителей возрастают в такой степени, что лишают его безопасности, сил и нравственных устоев, необходимых для поддержания общественного целого. Установив это, мы можем утверждать, что по­литическому организму угрожает распад, когда правители пренебрегают заботой о поддержании в гражданах духовного подъема, необходимого для того, чтобы побу­дить общество к отвечающей его потребностям деятельности; когда, забывая сохра­нять равновесие сил в государстве, правители допускают, чтобы одна отрасль управ­ления поглотила все остальные; когда из-за какого-либо внутреннего порока нация утрачивает могущество, положение среди других наций и уважение, которым она должна пользоваться в соответствии с дарованными ей природой преимуществами.[...]

Нация находится в состоянии распри, когда принципы, которыми руководствуется ее правительство, порочны, а законы плохи и бессильны; когда к власти относятся с презрением; когда анархия охватывает все сословия государства; когда граждане обо­собляют свои интересы от интересов Родины и отмежевываются от нее; когда граж­данские войны вооружают граждан друг против друга; когда с помощью Насилия вменяют форму правления в государстве; когда иноземные захватчики вторгаются в страну, чтобы расчленить ее и лишить ее независимости; наконец, когда пружины государственного механизма ослабевают и роскошь делает все умы равнодушными во всему, что приносит пользу, внушая безразличие к общественному благу и презре­ние к добродетели. Тогда у государства нет больше граждан, оно заполнено пороч­ными, оторванными от своей родины существами, которых воодушевляет лишь не­обузданная страсть к богатству, наслаждениям и легкомысленному образу жизни.

§ XXV. ОБЩИЕ ВЫВОДЫ

I. [...] Хорошими являются только те законы, которые соответствуют природе общественного человека и обязывают его выполнять свой долг по отношению ко всем другим членам общества; нравственность — это осознание указанных обязанно­стей, добродетель состоит в том, чтобы приносить пользу обществу, общество долж­но обеспечить благосостояние тем, кто ему полезен; оказываемая им помощь и дос­тавляемые им преимущества — основа его власти над гражданами; никакая власть не может быть справедливой, если целью ее не является благо людей.

II. Править людьми — значит осуществлять по отношению к ним власть, принад­лежащую обществу, с тем чтобы заставить их жить согласно его целям. Правительст­во действует от имени общества, от которого оно получило власть, или силу принуж­дать всех членов общественного союза выполнять их общественные обязанности и подчиняться законам, которые представляют собой лишь выражение общей воли. Отсюда следует, что правительство является общественной силой, предназначенной подавлять страсти индивидов, если они противоречат благу общества, и заставлять людей выполнять взаимные обязательства, взятые ими на себя при заключении обще­ственного договора. Одним словом, правительство существует для того, чтобы заста­вить людей, живущих в обществе, выполнять обязанности, предписываемые мора­лью. Каждая из форм правления обладает как преимуществами, так и недостатками. Всякая форма правления является хорошей, если правительство точно и последова­тельно выполняет обязательства общества по отношению к его членам и обязывает последних сообразовываться с целями общества.

III. Государи являются уполномоченными общества, избравшего и утвердившего их для того, чтобы с их помощью осуществлять власть над гражданами; подчиняться государю, который правит в соответствии с убеждениями и целями объединения, — значит подчиняться обществу, от которого исходит суверенная власть. Таким обра­зом, права государя — это права, которые пожелала ему доверить нация; его власть основана на власти нации; причиной оказываемого ему подданными послушания и мерой этого послушания является благо, которое его власть обеспечивает нации, ни­когда не дающей согласие на то, что нарушает ее благополучие. Справедливость — основная добродетель государя; он не может уклоняться от нее, не подвергаясь опас­ности.

IV. Государь подчинен законам, являющимся выражением воли всего общества, граждане же подчинены государю, поскольку его повеления соответствуют общему благу. Нет таких групп граждан, интересы которых можно обособить от интересов общества, обеспечивающего преимущества для всех и в силу этого имеющего право подчинять всех общественной власти. Каждый класс по-своему должен способствовать общему благу. Разногласия, разобщение интересов граждан — вот подлинный источник слабости наций и злоупотреблений, от которых они страдают.

V. Деспотизм состоит в противопоставлении общим интересам личных интересов тех, кто находится у власти. Это прихоть одного человека или одного сословия, навя­занная в качестве закона всему обществу. Абсолютная власть очень скоро перерож­дается в тиранию, которая является состоянием войны между государем и всем управляемым народом, основанным на насилии и одинаково пагубным для обеих сторон, состоянием, которое ни один гражданин в своих личных интересах не должен ни поддерживать, ни допускать. Нет ничего более чуждого целям общества, чем дес­потизм или своеволие государя; такое своеволие разрывает узы, связывающие граж­дан, изгоняет из их сердец любовь к родине, стремление к деятельности, трудолюбие и добродетель, приносит счастье всего общества в жертву капризам одного или не­скольких людей. Неограниченная власть никогда не может обеспечить нациям воз­можность пользоваться действительным и долговечным благополучием.

VI. Свобода является неотъемлемым правом всякой нации и всякого общества, ввиду того что она существенно необходима для сохранения и процветания общест­венных союзов. Быть свободным — значит выполнять только законы, направленные на обеспечение блага общества и одобренные им. Своеволие так же чуждо общест­венному благу, как деспотизм или тирания. Свобода невозможна там, где нет добро­детели; в свою очередь патриотизм, величие души, честь, любовь к общественному благу могут существовать лишь у наций, пользующихся подлинной свободой.

VII. Политика должна в равной степени следить за всем, что важно для благосос­тояния и сохранения общества. Законодательство должно способствовать удовлетво­рении потребностей государства; ему следует побуждать граждан к труду, насаждать в их душах добродетель и любовь к родине, поощрять рост народонаселения, разви­тие сельского хозяйства и развертывание действительно полезной торговли, подав­лять порок, награждать достойную похвалы деятельность и необходимые для обще­ства таланты.

VIII. Человеческий род следует рассматривать как огромное общество, в котором природа установила такие же законы, какие устанавливаются для всех граждан в хо­рошо организованном отдельном обществе. Народы — это более или менее благора­зумные и могущественные индивиды всемирного общества; их связывают с другими народами те же обязанности, какие объединяют всех граждан одного государства. Основой прав человека должны быть нормы морали в применении к условиям жизни всех народов земли. Войны необходимо рассматривать с той же точки зрения, что и насилия и убийства; завоевание — это не что иное, как кража. Союзы и договоры ме­жду государствами требуют такой же добросовестности, как и контракты, договоры и союзы между частными лицами. [...]

IX. Несправедливая или пренебрегающая своими обязанностями политика повсе­дневно наносит нациям жестокие раны. Безумства и насилия государей, как и их пре­ступное равнодушие, ослабляют общества и приводят их к гибели.

Таковы истины, которые должны лежать в основе всякой политической системы. Эти истины были достаточно ясно показаны во всех частях настоящего труда, пред­принятого единственно в интересах наибольшего блага людей, равно как и тех, кто предписывает им законы.

КАНТ ИММАНУИЛ

Собрание сочинений. В 8 т. М., 1994.

[Извлечение]

МЕТАФИЗИКА НРАВОВ В ДВУХ ЧАСТЯХ Учения о праве Часть вторая. § 45

Государство (civitas) — это объединение множества людей, подчиненных право­вым законам. Поскольку эти законы необходимы как априорные законы, т.е. как за­коны, сами собой вытекающие из понятий внешнего права вообще (а не как законы статутарные), форма государства есть форма государства вообще, т.е. государство в идее, такое, каким оно должно быть в соответствии с чистыми принципами права, причем идея эта служит путеводной нитью (norma) для любого действительного объ­единения в общность (следовательно, во внутреннем).

В каждом государстве существует три власти, т.е. всеобщим образом объединен­ная воля в трех лицах (trias politica): верховная власть (суверенитет) в лице законода­теля, исполнительная власть в лице правителя (правящего согласно закону) и судеб­ная власть (присуждающая каждому свое согласно закону) в лице судьи, как бы три суждения в практическом силлогизме: боль­шая посылка, содержащая в себе закон всеобщим образом объединенной воли; мень­шая посылка, содержащая в себе веление поступать согласно закону, т.е. принцип подведения под эту волю, и вывод, содержащий в себе судебное решение (приговор) относительно того, что в данном случае соответствует праву.

§46

Законодательная власть может принадлежать только объединенной воле народа. В самом деле, так как всякое право должно исходить от нее, она непременно должна быть не в состоянии поступить с кем-либо не по праву. Но когда кто-то принимает решение в отношении другого лица, то всегда существует возможность, что он тем самым поступит с ним не по праву; однако такой возможности никогда не бывает в решениях относительно себя самого (ибо vilenti non fit iniuria). Следовательно, толь­ко согласованная и объединенная воля всех в том смысле, что каждый в отношении всех и все в отношении каждого принимают одни и те же решения, стало быть только всеобщим образом объединенная воля народа, может быть законодательствующей.

Объединенные для законодательства члены такого общества (societas civilis), т.е. государства, называются гражданами (cives), а неотъемлемые от их сущности (как таковой) правовые атрибуты суть: основанная на законе свобода каждого не повино­ваться иному закону, кроме того, на который он дал свое согласие; гражданское ра­венство — признавать стоящим выше себя только того в составе народа, на кого он имеет моральную способность налагать такие же правовые обязанности, какие этот может налагать на него; в-третьих, атрибут гражданской самостоятельности — быть обязанным своим существованием и содержанием не произволу кого-то другого в составе народа, а своим собственным правам и силам как член общности, следова­тельно, в правовых делах гражданская личность не должна быть представлена никем другим.

Только способность голосовать составляет квалификацию гражданина; а эта спо­собность предполагает самостоятельность того в составе народа, кто намерен быть не просто частицей общности, но и ее членом, т.е. ее частицей, действующей по собст­венному произволу совместно с другими. Но это последнее качество делает необхо­димым различение граждан активных и пассивных, хотя понятие пассивный гражда­нин кажется противоречащим дефиниции понятия гражданин вообще. Следующие примеры помогут устранить эту трудность, приказчик у купца или подмастерье у ре­месленника, слуга (не на государственной службе), несовершеннолетний, каждая женщина и вообще все те, кто вынужден поддерживать свое су­ществование (питание и защиту) не собственным занятием, а по распоряжению дру­гих (за исключением распоряжения со стороны государства), — все эти лица не име­ют гражданской личности, и их существование — это как бы присущность. — Дрово­сек, которого я нанял в моем дворе, кузнец в Индии, который ходит по домам со сво­им молотом, наковальней и кузнечным мехом, чтобы работать там по железу, в срав­нении с европейским столяром или кузнецом, которые могут публично выставлять на продажу изготовленные ими изделия; домашний учитель в сравнении со школьным преподавателем, оброчный крестьянин в сравнении с арендатором и т.п. — все это лишь подручные люди общности, потому что ими должны командовать и их должны защищать другие индивиды, стало быть, они не обладают никакой гражданской само­стоятельностью.

Однако эта зависимость от воли других и неравенство ни в коей мере не противо­речат свободе и равенству этих лиц как людей, которые вместе составляют народ; вернее, лишь в соответствии с условиями свободы и равенства этот народ может стать государством и вступить в [состояние] гражданского устройства. Но иметь в этом устройстве право голоса, т.е. быть гражданами, а не просто принадлежащими к государству, — этому удовлетворяют не все с равным правом. В самом деле, из того, что они могут требовать, чтобы все другие обращались с ними как с пассивными час­тицами государства согласно законам естественной свободы и равенства, еще не вы­текает права относиться к самому государству в качестве активных его членов, орга­низовать его или содействовать введению тех или иных законов; отсюда вытекает лишь то, что, какого бы рода ни были положительные законы, на которые они дают свое согласие, они не должны противоречить естественным законам свободы и соот­ветствующему этой свободе равенству всех в составе народа, а именно они не долж­ны противиться возможности перейти из этого пассивного состояния в активное.

§47



Pages:     || 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 20 |
 



<
 
2013 www.disus.ru - «Бесплатная научная электронная библиотека»

Материалы этого сайта размещены для ознакомления, все права принадлежат их авторам.
Если Вы не согласны с тем, что Ваш материал размещён на этом сайте, пожалуйста, напишите нам, мы в течении 1-2 рабочих дней удалим его.