К. Я. Кондратьев, К. С. Лосев

ГЛОБАЛЬНОЕ УСТОЙЧИВОЕ РАЗВИТИЕ:
РЕАЛЬНОСТЬ И ИЛЛЮЗИИ

В контексте предстоящего в сентябре 2002 г. в Иоганнесбурге Всемирного саммита по устойчивому развитию («Рио+10») обсуждены новейшие данные об основных характеристиках глобального социально-экономического развития и динамики окружающей среды во второй половине 20-го века. Связанный с этим главный вывод состоит в том, что современная цивилизация эволюционирует в направлении продолжающейся и углубляющейся неустойчивости эволюции человечества на основе стихийного неуправляемого развития, реализующего генетические программы человека, трансформированные в искаженной форме в современную культуру, основанную на парадигме Модерна. Это не обеспечивает устойчивости развития человечества и жизни на Земле. Анализ принятой в 2001 г. Амстердамской Декларации (AД) свидетельствуют об отсутствии в этом документе адекватного понимания тупиковости развития по принципу «бизнес как обычно» и интерпретации динамики глобальной окружающей среды в терминах ее биотической регуляции. Не нашла в АД отображения вторичность проблемы «глобального потепления климата», необоснованно оказавшейся в настоящее время в фокусе дискуссий, происходящих на межгосударственном уровне по поводу Протокола Киото. Единственный путь перехода к устойчивости человечества и его развития состоит прежде всего в переходе к управлению, основанному на разуме, смене парадигмы Модерна на парадигму естественно-научного анализа обеспечения устойчивости человечества и его развития.

1. Введение

Обсуждаемая проблема современной цивилизации и перспектив ее развития настолько широка и многокомпонентна, что целью этой статьи может быть лишь фрагментарное рассмотрение ключевых аспектов проблемы при понимании того факта, что главное содержание проблемы составляют процессы взаимодействия общества и природы. В этой связи следует прежде всего отметить, что нет, пожалуй, сейчас более широко обсуждаемого понятия, чем «устойчивое развитие», хотя это понятие все еще не имеет ясного определения, а сам термин, заимствованный из английского первоисточника («sustainable development»), представляет собой очень неточный (если не сказать, – неправильный) перевод. Тем не менее, запланированная на 2-11 сентября 2002 г. конференция в Иоганнесбурге названа как «Всемирный саммит по устойчивому развитию» («Рио+10»), являясь продолжением двух аналогичных конференций, состоявшихся в Стокгольме (1972 г.) и в Рио-де-Жанейро (1992 г.). Последняя получила название «Второй конференции ООН по окружающей среде и развитию» и за ней в 1995 г. последовало еще одно глобальное экологическое совещание – Специальная сессия ООН «Рио+5». Документы, принятые на упомянутых конференциях, широко обсуждались не только в научной литературе, но и в средствах массовой информации [17, 18, 22, 24, 78]. До сих пор не были, однако, достаточно отчетливо сформулированы проблемы, приоритеты и пути дальнейшего развития цивилизации. Преобладавшая в мире первоначальная реакция на трагедию «черного вторника» (11 сентября 2001 г.) – террористических актов в Нью-Йорке и Вашингтоне, – сконцентрированная на актах возмездия, оказалась наиболее выразительным примером неспособности к более глубокому анализу современного этапа развития цивилизации. В этом контексте важное значение имеют состоявшаяся в июле 2001 г. в Амстердаме конференция «Вызовы изменяющейся Земли» («Challenges of a Changing Earth: Global Open Science Conference») и принятая участниками конференции «Амстердамская декларация» (AD). Подготовка этой конференции и разработка AД проходили в рамках усилий по осуществлению четырех международных неправительственных программ: Международной геосферно-биосферной программы (МГБП/IGBP), Международной программы по «человеческим измерениям» глобальных изменений (МПЧИ/IHDP), Всемирной программы исследований климата (ВПИК/WCRP), Международной программы DIVERSITAS по проблеме биоразнообразия.

Основные выводы, сделанные авторами Амстердамской декларации, таковы:

«Система «Земля» функционирует как единая саморегулирующаяся система, включающая физический, химический, биологический и человеческий компоненты. Между этими компонентами существуют сложные взаимодействия и обратные связи, и они характеризуются многоуровневой пространственно-временнй изменчивостью. В последние годы существенно углубилось понимание природной динамики системы «Земля», что составляет солидную основу для оценки эффектов и последствий изменений, вызванных человеком.

Человеческая деятельность оказывает многообразное существенное влияние на окружающую среду Земли, помимо выбросов парниковых газов и изменений климата. Четко прослеживаются антропогенные воздействия на земную поверхность, океаны, побережья и атмосферный воздух, а также на биоразнообразие, круговорот воды и биогеохимические циклы, которые выходят за пределы природной изменчивости. По своим масштабам и степени воздействия они сравнимы с некоторыми проявлениями великих сил природы. Многие из них ускоряются. Глобальные изменения реальны и происходят сейчас.

Глобальные изменения не поддаются объяснению в рамках простой парадигмы «причина – следствие». Изменения, вызываемые человеком, порождают многочисленные эффекты, которые сложным каскадом проходят через систему «Земля». Эти эффекты взаимодействуют друг с другом и с изменениями локального и регионального масштаба, согласно многомерным процессам, которые трудно понять и еще сложнее предсказать. Велико число неожиданных ситуаций («сюрпризов»).

Динамика системы «Земля» характеризуется наличием критических пороговых величин и резких изменений. Человек может непредумышленно вызвать такие процессы, которые будут иметь серьезные последствия для окружающей среды и жителей Земли. В течение последнего полумиллиона лет система «Земля» функционировала в различных состояниях, между которыми иногда наблюдались резкие переходы (продолжительностью порядка десятилетий или короче). Под воздействием человеческой деятельности система «Земля» потенциально способна перейти в альтернативные режимы функционирования (возможно необратимо), которые могут оказаться менее пригодными для существования человека и других форм жизни. Вероятность резкого изменения окружающей среды Земли как следствие человеческой деятельности еще не получила количественной оценки, но ее следует принимать в расчет.

Относительно некоторых ключевых экологических параметров система «Земля» вышла далеко за пределы природной изменчивости, проявлявшейся в течение, по меньшей мере, последнего полумиллиона лет. Природа изменений, которые сейчас происходят одновременно в системе «Земля», их масштабы и темпы являются беспрецедентными. В настоящее время Земля функционирует в состоянии, не имеющем аналогов в прошлом».

С учетом отмеченных концептуальных обстоятельств авторы AД считают необходимым договориться о следующем:

«Существует настоятельная необходимость определения этических рамок для глобального управления и стратегий управления системой «Земля», поскольку ускоряющееся преобразование человеком окружающей среды Земли не является устойчивым. Следовательно, продолжение осуществления хозяйственной деятельности в прежнем (современном) режиме по принципу «бизнес как обычно» не пригодно для случая системы «Земля». Вместо него нужны – и как можно скорее – обдуманные стратегии эффективного управления с целью поддержки окружающей среды Земля при одновременном обеспечении задач социального и экономического развития.

Необходимо создание новой системы глобальной экологической науки. Она начинает развиваться как результат применения взаимодополняющих подходов в рамках программ исследования глобальных изменений и нуждается в укреплении и дальнейшем развитии. Эта система будет в значительной степени основываться на существующей и расширяющейся дисциплинарной базе науки о глобальных изменениях. При этом будут объединены все дисциплины, вопросы окружающей среды и развития, естественные и общественные науки, осуществляться межгосударственное сотрудничество на основе общей надежной инфраструктуры, активизироваться усилия, направленные на полное вовлечение ученых развивающихся стран. Для создания эффективной международной системы глобальной экологической науки будут использованы взаимодополняющие силы стран и регионов.

Программы по исследованию глобальных изменений должны осуществляться в тесном контакте с другими секторами общества, охватывая все страны и культуры, для того чтобы решить проблемы изменяющейся Земли. Возникают новые партнерские отношения между университетами, промышленными и правительственными исследовательскими организациями. На ряде уровней наблюдается активизация диалога между научным сообществом и лицами, принимающими решения. Необходимы меры по формализации, консолидации и усилению разрабатываемых инициатив. Общая цель должна заключаться в создании серьезной базы знаний, необходимой для эффективного и оперативного реагирования на серьезную проблему глобальных изменений».

Амстердамская декларация несомненно является новым важным шагом вперед в осознании путей развития современной цивилизации с учетом интерактивной комплексности требующих решения проблем и, самое главное, – разработки новой парадигмы развития вместо движения по инерции на основе принципа «бизнес как обычно». Можно лишь сожалеть, однако, о том, что при подготовке AД были полностью проигнорированы соответствующие концептуальные разработки, осуществленные в СССР, начиная с 1960 гг., а позднее – в России, результаты которых уже в 1990 г. были обобщены в монографиях [7, 17], а затем в серии монографий, опубликованных издательством PRAXIS (Великобритания) [69, 78]. Целый ряд основополагающих публикаций появился в России в областях как естественных, так и общественных наук за последние несколько лет [1-52].

Обратимся, однако, к комментариям по поводу брошюры [103], содержащей детальное обоснование Амстердамской декларации, которая начинается с заявления, отображающего непризнание «чужих» разработок:

«Несколько более десятилетия тому назад было осознано, что Земля ведет себя как система, в которой океаны, атмосфера и суша, а также существующие в них живые и неживые части связаны между собой. Будучи принятой многими, эта рабочая гипотеза редко составляла основу изучения глобальных изменений… За прошедшие 10 лет понимание того, как люди порождают глобальные изменения, претерпело квантовый скачок. Во многих отношениях различение природно обусловленной и антропогенной изменчивости системы Земли оказалось успешным». Отнюдь не придавая слишком большого значения проблеме защиты научных приоритетов, мы обратимся далее к содержательному комментарию процитированного «странного» заявления. Но прежде рассмотрим перечень главных научных достижений, сформулированный авторами [103], которые формулируют понятие системы Земля как совокупность взаимодействующих физических, химически, биологических и связанных с деятельностью человека компонентов, которые определяют процессы переноса и трансформации вещества и энергии и, таким образом, - условиям существования жизни на планете.

• «Земля представляет собой систему, в которой сама жизнь помогает контролировать ее состояние. Биологические процессы сильно взаимодействуют с физическими и химическими процессами в формировании свойств окружающей среды, но биология играет гораздо более важную роль в поддержании пределов обитаемости окружающей среды, чем это предполагалось ранее».

Заметим, что этот тезис имеет безусловно фундаментальное значение, но в этом контексте было бы гораздо уместнее сослаться на детально разработанную В. Г. Горшковым [7, 69] концепцию биотической регуляции окружающей среды.

• «Глобальные изменения это нечто гораздо более широкое, чем изменения климата. Они реальны, происходят в настоящее время и ускоряются. Хозяйственная деятельность человека оказывает значительное влияние во многих отношениях на функционирование системы Земля; отчетливо распознаются антропогенные воздействия, выходящие за пределы природно обусловленных изменений и сравнимые по масштабам с некоторыми великими силами природы».

Подчеркнем, что в современных условиях, когда научная дискуссия о степени антропогенных воздействий на климат в значительной степени трансформировалась в политическую и вышла на уровень руководителей государств, уместно было бы обратить внимание на проблему глобальных изменений климата в контексте Протокола Киото, что было ранее сделано в ряде российских публикаций [27-31]. Безусловно следует согласиться с авторами [103], однако, в том смысле, что климат отнюдь не занимает главного места в проблеме глобальных изменений, являясь лишь вторичным приоритетом.

Обращая внимание на введение нового понятия «эры антропоцена» (о чем, впрочем, давно уже писал В. И. Вернадский), авторы [103] справедливо перечисляют некоторые наиболее существенные проявления антропогенных воздействий на систему Земля:

• На протяжении всего лишь нескольких современных поколений интенсивно развивается процесс исчерпания ресурсов ископаемых топлив, которые накапливались в течение сотен миллионов лет.

• Подверглись трансформации почти 50 % территории поверхности суши, что породило потери биоразнообразия, нарушения биогеохимических круговоротов, изменения климата и свойств почв.

• Что касается азота, то в настоящее время его синтетическая (антропогенно обусловленная) фиксация и применение в удобрениях превосходят масштабы природно обусловленной фиксации за счет всех экосистем суши.

• Человек использует более половины всей доступной пресной воды, причем особенно быстро истощаются ресурсы подпочвенных вод.

• Произошло существенное возрастание концентрации в атмосфере парниковых газов, включая углекислый газ и метан.

• Подверглись радикальным изменениям прибрежные и морские экосистемы – в частности, возникло сокращение площади ветландов примерно вдвое.

• Около 22 % регионов морского рыболовства подвергаются переэксплуатации, а 44 % регионов находятся на пределе возможности их эксплуатации.

• Как на суше, так и в Мировом океане происходят интенсивные процессы сокращения биоразнообразия.

• «Деятельность человека порождает разнообразные и интерактивные воздействия, которе сложным образом сказываются на системе Земля. Поэтому глобальные изменения невозможно понять в терминах простой причинно-следственной парадигмы. Последствия деятельности человека, распространяются в пределах системы Земли, взаимодействуя между собой и в процессах различных масштабов».

• «Динамика системы Земля характеризуется наличием критических порогов и внезапных изменений. Деятельность человека может непреднамеренно усиливать изменения, сопровождающиеся для Земли катастрофическими последствиями. По-видимому, изменений подобного рода удалось избегнуть в случае ослабления слоя озона в стратосфере. Система Земли функционировала в режиме различных квазиустойчивых состояний при наличии возникавших в промежутках между ними внезапных изменений за последние полмиллиона лет. Деятельность человека несомненно обладает способностью «переключения» на альтернативный режим функционирования системы Земля, причем подобный процесс может оказаться необратимым».

Хотя два последние тезиса безусловно очень важны, необходимо иметь в виду, что пока что существуют сугубо первоначальные количественные оценки и лишь крайне фрагментарные данные для конкретных суждений о возможных изменениях. Это относится, в частности, к воздействиям на глобальный слой озона в стратосфере. Хотя два американских и один немецкий ученые получили Нобелевскую премию за исследования фотохимически обусловленного ослабления слоя озона в результате выбросов в атмосферу фреонов, вопрос о процессах, влияющих на изменение общего содержания озона (в том числе – динамики атмосферы и чисто природных факторов) остается далеким от ясности [83]. Серьезного внимания заслуживает в этом контексте проблема антропогенных воздействий на глобальные биогеохимические круговороты углерода, серы, азота и других соединений [23, 26, 28, 30].

• «Земля функционирует в настоящее время в режиме, не имеющем аналогов. С точки зрения ключевых параметров окружающей среды система Земля вышла в значительной степени за пределы природно обусловленной изменчивости, наблюдавшейся за, по крайней мере, последние полмиллиона лет. Природа изменений, происходящих в настоящее время одновременно в системе Земля, величина и скорость изменений являются беспрецедентными».

Подобные общие оценки исключительной важности несомненно требуют конкретизации, поскольку, например, в части, касающейся изменений климата, они явно не соответствуют действительности [29], тогда как в ряде других отношений безусловно актуальны [30]. В противоречии с выводом об уникальности современных глобальных изменений авторы [103] справедливо ссылаются на палеоклиматические данные, отображающие существование в прошлом больших изменений приземной температуры воздуха (ПТВ), которые в некоторых регионах достигали 10 °С за промежутки времени порядка 10 лет и менее. Несомненно справедливо и более общее суждение о трудности распознавания антропогенных изменений в рамках причинно-следственной парадигмы, ввиду их интерактивности с природно обусловленными изменениями. В контексте перспектив развития современной цивилизации ключевым фактором безусловно является продолжающийся рост глобальной численности населения: если в течение второй половины ХХ-го века произошло удвоение глобальной численности населения, то одновременно производство зерна утроилось, потребление энергии увеличилось в четыре раза, а масштабы экономической активности возросли в пять раз. В. Г. Горшков [7] убедительно показал, что Homo sapiens уже давно вышел за пределы допустимого возмущения глобальной экосистемы, что породило развивающуюся экологическую катастрофу (мы далее обсудим эту проблематику на основе анализа конкретных примеров).

С учетом отмеченных концептуальных обстоятельств авторы [103] сформулировали два важных вывода относительно необходимой реакции общества на возникающие экологические угрозы и требований к соответствующим дальнейшим научным разработкам, призванным обеспечить адекватное понимание процессов, определяющих изменчивость системы Земля:

• «Неотложно необходимы разработки глобальных этики и стратегии управления системой Земля. Непреднамеренная антропогенно обусловленная трансформация глобальной окружающей среды уже представляет собой определенную форму ошибочного (опасного) управления. Подобная трансформация не является устойчивой. Поэтому развитие на основе концепции «бизнес как обычно» должно быть возможно скорее заменено планируемым стратегиями адекватного управления».

• «Постепенно проявляются черты новой системы наук об окружающей среде. Основу для науки о системе Земля, способной решить упомянутые выше проблемы, составляет совокупность, в основном, независимых усилий в рамках различных международных программ. Такого рода новая наука будет основана на использовании новых интегральных методологий организации ее в форме глобальной системы транснациональных инфраструктур и непрерывного диалога с «акционерами» во всем мире».

Отвлекаясь пока что от анализа этих двух вполне риторических выводов, отметим лишь, что серьезное недоумение вызывает отсутствие в документе [103] ясной постановки задачи изучения системы Земля как состоящей в исследовании взаимодействия общества и природы и анализе «устойчивого развития» (это более, чем странно в предверии Всемирного саммита по устойчивому развитию).

Что касается «науки о системе Земля», то она уже существует – это экология в ее широком понимании и ее основа – теория биотической регуляции окружающей среды.

Имея в виду упомянутые выше конкретные приоритеты проблематики глобальных изменений, следует обратить внимание на отсутствие даже упоминания (в числе приоритетов) о таком важнейшем приоритете как глобальная система наблюдений, а также о глобальных изменениях, связанных с космическими воздействиями (это относится, например, к влиянию солнечной активности [78]) и экологическими катастрофами [100]).

2. Современная глобальная экодинамика

Избегая повторений (см. [1-111]), ограничимся обсуждением новейших статистических данных, опубликованных Worldwatch Institute [58]. Заимствованная из монографии [36] таблица 1 содержит общую характеристику изменений, происходивших в окружающей среде за период 1972-1995 гг. и возможных трендов до 2030 г.

Изменения окружающей среды в 1972-1995 гг. и ожидаемые тенденции до 2030 г.

Данные этой таблицы позволяют сделать два главных вывода: 1) за рассматриваемый период происходило продолжающееся ухудшение характеристик окружающей среды; 2) соответствующие ожидаемые тенденции в будущем не только сохранятся как негативные, но могут даже ухудшиться. Обратимся теперь к данным о динамике численности населения и функционировании систем жизнеобеспечения (пища, энергия, экология), подтверждающим этот общий вывод.

Таблица 2 [109] иллюстрирует динамику глобальной численности населения в конце 20-го века, основными особенностями которой являются продолжающийся рост абсолютной численности (этот тренд должен сохраниться, по крайней мере, на протяжении первой половины 21 века), но замедление ее темпов роста. Разумеется, среднеглобальные тенденции маскируют наличие сильнейших региональных неоднородностей. Для практически всех промышленно развитых стран характерны либо очень слабый рост, либо спад численности населения (последнее особенно относится к странам, входившим в состав СССР). Исключение составляют США, где происходил рост порядка 1 % в год, обусловленный, примерно на одну треть иммиграцией. 95 % глобального роста населения в 2000 г. приходилось на развивающиеся страны, в том числе азиатские (57 % при абсолютном приросте 45 млн.), африканские (23 %), латиноамериканские (9 %) и ближневосточные (5 %). Примерно половина глобального прироста населения за 2000 г. приходится на долю Индии, Китая, Пакистана, Нигерии, Бангладеш и Индонезии. Целый ряд факторов благоприятствует снижению рождаемости и темпов роста численности населения, в том числе: улучшение во многих странах экономических условий и систем здравоохранения, прогресс в образовании для женщин и повышение их статуса, широкая доступность противозачаточных средств и др. Так, например, в Иране скорость роста населения упала с 3,2 % в 1986 г. до 0,8 % в 2000 г. Спад рождаемости вызван, однако, и таким негативным фактором как рост числа заболеваний СПИДом (около 3 млн. человек умерли в 2000 г. от СПИДа, а сумма фатальных исходов различных болезней достигла 22 млн.).

Глобальная численность населения и ее ежегодный прирост, 1950-2000 гг.

Естественно, что во второй половине прошлого века продолжался (хотя и замедляющийся) рост глобального валового внутреннего продукта (таблица 3). Относительный рост масштабов мировой экономики в 2000 г. составил 4,7 % и превзошел уровень 1999 г. (3,4 %). Глобальный ВВП, достигший 43 трил. долл. США, обеспечил средний подушный ВВП, равный 7102 долл. Этот прогресс был достигнут за счет успешного развития экономики США и Зап. Европы, восстановления экономики Азии после финансового кризиса 1997 г. и экономики Латинской Америки – после кризиса 1998 г., а также – заметного улучшения ситуации в странах с переходной экономикой. Интересно отметить, что рост экономики Китая за 2000 г. составил 7,5 % и был наиболее значительным в Азии. Цифры, относящиеся к Индии, Пакистану и Бангладеш, равны, соответственно 6,7; 5,6 и 5 %, что особенно важно для региона с населением более 1,2 млрд., где подушный доход составляет около 1 долл./сутки или меньше. Авторы [109] считают большой неожиданностью значительный прогресс экономики в странах с переходной экономикой. В России, например, рост экономики в 2000 г. достиг 7,2 % по сравнению с 3,2 % в 1999 г. (заметный вклад внесло, конечно, повышение цен на нефть), а в Венгрии и Польше – 5,5 % и 5 %, соответственно. Согласно прогнозу МВФ, подобный рост экономики в различных странах должен продолжиться (хотя и с некоторым замедлением) в 2001 г.

Важным индикатором развития экономики и технологий является потребление ископаемых топлив (таблица 4). Как видно из таблицы 4, 2000 год был вторым последовательным годом спада глобального уровня суммарного потребления ископаемых топлив после длительного периода повышения этого уровня более, чем в 3,5 раза с 1950 г. В настоящее время вклад потребления ископаемых топлив в коммерческом производстве энергии составляет около 90 %, причем на долю каменного угля приходится 25 %. Эта среднемировая доля постепенно сокращается, но в США потребление угля (равное примерно 25 % глобального потребления) возросло в 2000 г. на 1,6 % за счет развития электростанций, работающих на каменном угле. В противоположность этому, потребление угля в Китае (которое тоже составляет 25 % от глобального) упало на 3,5 % (за время с 1996 г. этот спад достиг 27 %). В третьем по масштабам потребления угля (7 %) государстве – Индии – уровень потребления возрос в 2000 г. на 5,4 %.

Глобальный валовый внутренний продукт, 1950-2000 гг.

Глобальное потребление нефти (ее вклад в производство энергии равен 41 %) увеличилось на 1,1 %, причем в США – главном потребителе бензина (26 %) – только на 0,1 %, тогда как в азиатских странах Тихоокеанского региона (27 % глобального потребления нефти) использование нефти увеличилось на 2,6 %. Соответствующие цифры для Зап. Европы равны 22 % и 0,2 %. Что касается природного газа (24 % в коммерческом производстве энергии), то уровень его потребления возрос на 2,1 %. В США (где потребляется 27 % глобального природного газа), масштабы потребления увеличились на 2,4 %. Сильно возросло потребление природного газа в прибалтийских государствах, входивших ранее в состав СССР, – на 29, 30 и 45 % в Литве, Эстонии и Латвии, соответственно. Лидерами роста потребления природного газа в Азии и Зап. Европе на 16 % оказались Южн. Корея и Испания. При этом последние годы характеризуются высокими ценами на нефть, пик которых (35 долл. за баррель) пришелся на 1985 г., что привлекло внимание к анализу перспектив добычи нефти и газа на арктическом шельфе России и Аляски, хотя ресурсы Аляски сравнительно невелики, а для России необходимы огромные инвестиции.

Глобальное потребление ископаемых топлив, 1950-2000 гг.

Согласно прогнозу Международного агентства по энергетике, суммарное потребление ископаемых топлив в период 1997-2020 гг. может возрасти на 57 % (2 % в год), сохраняя 90 %-ную долю использования в производстве энергии. Предполагаемый глобальный тренд роста потребления угля составит 1,7 % в год, причем две трети этого роста приходятся на Китай и Индию. Главная роль источника энергии сохранится за бензином (рост 1,9 % в год) и его вклад в первичное производство энергии достигнет 40 %, но самыми высокими темпами роста (2,7 % в год) характеризуется потребление природного газа (это обусловлено главным образом развитием электростанций, работающих на газе).

Данные таблицы 5 отображают динамики выбросов углекислого газа в атмосферу и концентрации СО2 в атмосфере, из которой следует, что, вопреки всем дискуссиям по поводу необходимости сокращения выбросов СО2 и рекомендациям Протокола Киото, за последние три года имело место лишь небольшое сокращение уровня глобальных выбросов, но рост концентрации СО2 продолжался. За период с 1950 г. было выброшено в атмосферу количество СО2, эквивалентное 217 млрд. тонн углерода при возрастании ежегодного объема выбросов примерно в четыре раза. Важный факт состоит в снижении затрат топлива на единицу продукции, рассчитанном через учет выбросов СО2: в 2000 г. это снижение составило 3,6 % (подобное снижение эквивалентно 148 тоннам углерода на 1 млн. долл. ВВП), а за 50 лет достигло 41 %. В противовес Протоколу Киото выбросы СО2 в промышленно развитых странах Запада возросли за период с 1990 г., в среднем, на 9,2 %, а в США – на 13 %. Соответствующий вклад развивающихся стран достиг 22,8 %. Согласно прогнозу МГЭИК (Межправительственной группы экспертов по проблеме изменений климата) к 2020 г. ежегодные глобальные выбросы СО2 могут достичь 9-12,1 млрд. тонн углерода, а к 2050 г. будут находиться в пределах 11,2-23,1 млрд. тонн. Проблема глобальных изменений климата и Протокола Киото детально обсуждена в работах [27, 29].

Таблица 5

Глобальные выбросы углекислого газа за счет ископаемых топлив (1950-2000 гг.)
и его концентрация в атмосфере (1960-2000 гг.)

Важнейшим компонентом экономического развития является производство зерна (таблица 6), которое характеризуется в самое последнее время спадом с 1869 млн. тонн в 1999 г. до 1840 тонн в 2000 г. Урожай 2000 г. оказался более, чем на 2 %, ниже максимума производства зерна, достигнутого в 1997 г. (1881 млн. тонн). Главной причиной подобного спада было уменьшение сбора зерна в Китае с 391 млн. тонн в 1998 г. до 353 млн. тонн в 2000 г., т. е. примерно на 10 %. Причиной спада было комбинированное воздействие снижения цен на зерно, затормозившее стремление фермеров к повышению уровня производства, а также засуха и дефицит воды в северной части страны. Производство зерна в США, занимающее второе место (по его уровню) после Китая, возросло за тоже время с 332 млн. тонн до 343 млн. тонн, что почти полностью было обусловлено повышением урожая кукурузы.

Глобальное производство зерна 1950-2000 гг.

Среднемировой урожай зерна незначительно уменьшился в 2000 г. (2,75 тонн/га) по сравнению с предыдущим годом (2,77 тонн/га), когда он достиг многолетнего максимума. За последние годы имели место лишь небольшие колебания урожая относительно среднего значения, равного 2,75 тонн/га, но происходил спад подушного потребления до 303 кг в 2000 г., что на 13 % ниже максимального за все годы уровня подушного потребления зерна в 1984 г. Главный вклад в формирование такого рода спада внесли страны Вост. Европы, б. СССР и Африки. В 2000 г. и в предшествующие два года производство кукурузы (588 млн. тонн) впервые превысило уровень производства пшеницы (580 млн. тонн), тогда как производство риса составило 401 млн. тонн. Около 43 % мирового урожая кукурузы потреблялось животноводством США. По уровню производства пшеницы страны расположились в следующей последовательности: Китай, Индия, США. Китай доминирует также и в производстве риса. Более трех четвертей экспорта кукурузы приходится на долю США. Основным экспортером пшеницы являются также США (а вслед за ними Франция, Канада и Австралия). Экспорт риса менее значителен при ведущей роли Китая, Таиланда, США и Вьетнама. До недавнего времени главным импортером пшеницы была Япония, но в самые последние годы ее место заняла Бразилия, а на последующих местах оказались Иран и Египет, оставив Японию на четвертом месте. В 2000 г. глобальные ресурсы зерна (продолжительность времени, в течение которого можно прокормить население) составили около 60 суток, что представляет собой существенное уменьшение по сравнению с предшествующими годами. Это означает, что, если урожай в 2001 г. окажется недостаточно высоким, то возникнет повышение цен на зерно.

К числу ключевых индикаторов уровня социально-экономического развития относится размер внешнего долга. В таблице 7 представлены суммарные данные, относящиеся к развивающимся странам, государствам, входившим ранее в состав СССР, и восточно-европейским странам. Как видно, непрерывное увеличение долга, оказавшееся наиболее значительным в 1998 г., затем стабилизировалось, несколько уменьшившись в 1999 г. (2,57 трил. долл. США) за счет инфляции. Серьезные изменения трендов долга таких стран как Бразилия, Индонезия, Россия и Южн. Корея, возникшие после 1996 г. были обусловлены главным образом воздействием финансовых кризисов в 1997 г. и в 1998 г.

Внешний долг стран СНГ и Восточной Европы, 1970-1999 гг.

Исключительно важное значение имеют данные о здоровье людей, характеризующие динамику различных заболеваний [58, 109]. Мы ограничимся в качестве иллюстрации рассмотрением данных таблицы 8 о числе ВИЧ-инфицированных людей и числе погибших от СПИДа. По данным за 2000 г. через каждые шесть секунд на планете появлялся ВИЧ-инфицированный человек, подвергшийся опасности заболевания СПИДом, а общее число ВИЧ-инфицированных в 2000 г. людей составило 5,3 млн. К концу этого года один из 100 человек в мире, находящихся в возрасте от 15 до 49 лет, был заражен. Если считать, что эпидемия СПИДа началась примерно 20 лет тому назад, то за это время от СПИДа погибло около 22 млн. человек, что эквивалентно населению Большого Нью Йорка.

Таблица 8

Глобальные данные о числе ВИЧ-инфицированных и погибших от СПИДа. 1980-2000 гг.

Две трети людей в мире, подвергшихся ВИЧ-инфекции, живут в субсахарской Африке. В 2000 г. впервые число инфицированных людей в этом регионе (за год) уменьшилось с 4 млн. до 3,8 млн. Это может быть, однако, следствием того, что остается все меньше незараженных людей (например, - в Ботсване заражен каждый третий человек). Последствием распространения СПИДа за всего лишь 20 лет явилось во многих африканских странах снижение ожидаемой продолжительности жизни в будущем. Важно при этом, что СПИД поражает главным образом молодых, сексуально активных людей, которые наиболее работоспособны. Поэтому к 2020 г. вероятно уменьшение числа работоспособных людей в таких странах как Ботсвана, Мозамбик, Намибия, Южн. Африка и Зимбабве примерно на одну треть. Связанные с этим потери людей могут породить трудности в обучении детей. Уже сейчас некоторые ученики покидают школы, будучи вынужденными заменять (в качестве рабочей силы) умерших членов семей.

Вторым по уровню зараженности СПИДом (два человека из каждых 100) является Карибский регион. В Азии СПИД распространялся от производящего героин района Золотого Треугольника в удаленные регионы Китая и Индии, где число ВИЧ-инфицированных людей достигло 6,4 млн. В странах Восточной Европы число ВИЧ-инфицированных или заболевших СПИДом людей резко возросло в 2000 г. почти на 70 % (с 420 тыс. до 700 тыс.). Несмотря на большую разъяснительную работу, число заболевших в Зап. Европе и Сев. Америке в 2000 г. составило 70 тыс. человек.

Приведенные данные касаются лишь одного из острых аспектов проблемы здоровья людей, относящихся главным образом к развивающимся странам. Остроту проблемы в целом ярко отображают данные о расходах на здравоохранение, иллюстрирующие продолжающие существовать в мире и даже углубляющиеся социальные контрасты. Затраты в мире в целом на здравоохранение достигли примерно 3 трилл. долл. США, что сделало здравоохранение одним из ведущих секторов мировой экономики. Распределение такого рода затрат характеризуется, однако, крайней неравномерностью. На население стран с низким и средним доходом, составляющим 84 % глобального населения, приходится лишь 11 % глобальных затрат на здравоохранение, несмотря на то, что на долю этих стран падает 93 % ущерба за счет заболеваний (подобный ущерб (disease burden) определяется суммой лет, потерянных в результате заболеваний и обусловленных безвременной смертью). Если в среднем в мире затраты на здравоохранение составляют 5 % ВВП, то в США они достигают 13,7 %, а в Сомали – лишь 1,5 %. Соответственно велики контрасты подушных затрат – от 50 долл. в год или меньше в самых бедных странах до более, чем 4100 долл. в США.

Завершим опубликованные в [109] новые статистические данные об экологических и социально-экономических трендах таблицей 9, характеризующей динамику ядерных вооружений: нарастание (до 1986 г.), а затем постепенный и значительный спад числа (около 55 %) ядерных головок. Согласно имеющимся данным, США располагают в настоящее время 10,5 тыс. стратегических и тактических ядерных головок (ЯГ), а число ЯГ в России равно примерно 20 тыс., будучи сокращенным также примерно в два раза. Общее число ЯГ у трех других ядерных держав (Франция, Китай и Великобритания) составляет около 1000. Израиль, Индия и Пакистан имеют небольшое, но точно не известное число ЯГ.

Таблица 9

Глобальный ядерный арсенал. 1945-2000 гг.