На правах рукописи КАМОЛОВА ХОСИЯТ КУРБОНАЛИЕВНА
Проблемы политической этики в трудах
таджикских мыслителей X-XI вв.
Специальность: 09.00.03 – история философии
А В Т О Р Е Ф Е Р А Т
диссертации на соискание ученой степени
кандидата философских наук
ДУШАНБЕ – 2006 г.
Работа выполнена на кафедре философии культуры Таджикского государственного педагогического университета им.К.Джураева.
Научный руководитель: доктор философских наук
А.А. Шамолов
Официальные оппоненты: член - корреспондент АН Республики Таджикистан, доктор философских наук, профессор
А. Мухаммадходжаев
кандидат философских наук
Р.Джураев
Ведущая организация: Таджикский Государственный
медицинский университет им.
Абу Али Ибн Сины, кафедра философии
Защита состоится «___»___________ 2006 г. в _____ часов на заседании Диссертационного совета Д. 047.005 01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук в Институте философии им. ак.А.Багоутдинова Академии наук Республики Таджикистан по адресу: Таджикистан, 734025, г. Душанбе, пр. Рудаки, 33.
С диссертацией можно ознакомится в Фундаментальной библиотеке АН Республики Таджикистан им. Индиры Ганди
(Таджикистан, 734025, г. Душанбе, пр. Рудаки, 33).
Автореферат разослан «___»__________ 2006 г.
Ученый секретарь
Диссертационного совета,
доктор философских наук Х. Идиев
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. Демократизация общественной жизни, процесс развития национального самоуправления и самосознания, происходящие в Республике Таджикистан с приобретением государственной независимости, преодоление сопутствующих негативных последствий и быстрые темпы мировой глобализации, преодоление разгула терроризма и самоотчуждения человечества, культа насилия и противостояния религиозных ценностей, игнорирования общечеловеческих ценностей и т.д. никак невозможны без обращения к человеку, его внутреннему бытию, следовательно, и к науке философии и этики, без их глубокого освоения и анализа. Ведь именно в философии, особенно в ее практической части, наиболее сконцентрировано выражена проблематика, связанная с бытием, развитием, нравственным самосовершенствованием и духовными поисками человека вообще и правителя (политического лидера), в частности. В этом плане особый интерес представляет исследование проблемы политической этики таджикских мыслителей X-XI вв., с ее поиском новых духовно-нравственных основ человеческого существования.
В теоретическом отношении изучение данной темы связано с тем, что без основательного и глубокого анализа истории отечественной этики, вобравшей и объединившей в себе многовековой морально-нравственный опыт, без всестороннего изучения и овладения практической части этики, рассматривающей вопросы политической этики («поучения владыкам») и проблематику власти, их роль и значимость для персидско-таджикской культуры невозможно успешное познание закономерностей развития современной политической этики и морального сознания современного таджикского общества, его выход к мировому сообществу и общечеловеческим ценностям, а вместе с тем оптимальное и рациональное решение стоящих перед отечественной наукой нравственных проблем.
Актуальность исследования проблемы политической этики таджикских моралистов периода классического средневековья обусловлена потребностями практического опыта для усовершенствования моральных устоев государственных служащих в Республике Таджикистан, развития нравственности в современном таджикском обществе, необходимостью систематического и последовательного изучения истории отечественной этической мысли, пополнения того нравственного вакуума, который превалирует в нашем обществе. Последовательное и целенаправленное решение проблемы ценностей и адекватная реконструкция сложившейся на региональном уровне идеологической и культурной ситуации возможно лишь при условии активного изучения не только теоретической части национальной этики, но и ее практических аспектов.
Необходимость систематического изучения истории таджикской этической мысли диктуется также настоятельными идеологическими и религиозными потребностями, связанными с задачами объективной оценки места и роли ислама и мусульманских мыслителей в развитии общечеловеческих ценностей. Этические взгляды многих наших мыслителей давно стали объектом анализа и интерпретации в современной западной философии и этике.
Целесообразность анализа политического аспекта этики средневековья определяется также наличием в современной политической литературе своеобразных мотивов, претендующих на выделение «собственного» исторического духовного наследия.
Степень разработанности проблемы. В историко-философской литературе имеется прочная традиция исследования этики представителей таджикских мыслителей X-XI вв. Основу этой традиции заложили труды С.Айни[1], А.Э. Бертельса[2], А.М.Богоутдинова[3], Б.Г.Гафурова[4], С.Н.Григоряна[5] и др. Работа по научному анализу этики средневековья была предложена советскими исследователями и публицистами К.А.Азимовым[6], М.С.Бурабае-вым[7], З.Геюшевой[8], Ю.Д.Джумабаевым[9], М.Муллоахмедовым[10], И.П.Петрушевским[11], М.Р.Раджабовым[12], А.Садыковым[13], С.К.Сатыбековой[14], У.Султоновым[15], Г.Шаймухам-бетовой[16], А.А.Шамоловым[17] и др.
Что же касается анализа собственно политической этики в трудах мусульманских мыслителей, особенно X-XI вв., то рассмотрению этого вопроса посвящены, в первую очередь, работы аль-Фахури[18], И.Гольдциера[19], П.А.Денисовой[20], А.А.Игнатенко[21], И.М. Фильштинского[22]
и др.
Каждый из перечисленных исследователей, предлагая в своих работах индивидуальное понимание проблемы политической этики в целом, и «поучений владыкам» в частности, а также, рассматривая труды представителя той или иной эпохи, анализирует какой-то ее конкретный аспект на выбранном им материале. Во многом они сходятся во мнениях – в убежденности в рационалистическом характере политической этики, в подходе к ней как к восприемнику античной и средневековой философско-этической мысли и в признании несомненной самостоятельности данной этико-политической доктрины.
В то же время есть и некоторые отличия в понимании сущности этой этической доктрины и её научно-методологической и философско-литературной интерпретации. К примеру, в работах аль-Искандери, аль-Фахури, И.М.Фильштинского политическая этика («поучения владыкам») рассматриваются как сугубо литературный жанр, как произведения художественной прозы.
Для понимания философско-этических аспектов данной доктрины важное значение имеют книги и статьи И.Гольдциера, А.В.Пайковой и др., где даются не только определения этого «прагматического рационализма», предназначенного для воспитания правителей, но и философский анализ, и критическое переосмысление политической этики. По справедливому замечанию этих авторов, особенно И. Гольдциера, политическая этика была призвана показать мощь движения интеллектуалов средневековья за рационализацию общественной мысли и общественного сознания.
Из работ, непосредственно посвященных анализу политической этики в арабо-мусульманском средневековье в целом, и персидско-таджикской философии этого периода, в частности отметим работы А.А.Игнатенко. Российский исследователь, рассматривая вопросы политической этики и проблематику власти средневековых арабских и персидско-
таджикских «назиданий правителям», их роль и значимость для средневековой культуры Ближнего и Среднего Востока, их морализаторскую и этическую сущность, идеалы человека деятельного и многое другое, считает их не только рационалистическими, но и имеющими большое теоретическое и практическое значение, так как они демонстрируют наличие значительного по масштабам светского течения в общественно-политической мысли эпохи средневековья народов Ближнего и Среднего Востока.
Выяснению причин возникновения, сущности и социальной роли политической этики средневековых персидско-таджикских мыслителей посвящено немало работ современных таджикских исследователей истории философии, в их числе работы С.Афганова[23], А.Атоева[24], К.Бобоева[25], М.Исаева[26], М.Махмаджоновой[27], Г.Сайдуллаевой[28], Д.Хушкадамова[29]
и др.
Отдавая должное научной и практической значимости работ, посвященных рассмотрению различных аспектов политической этики средневековья, вместе с тем необходимо отметить, что в зарубежной и отечественной философской литературе, недостаточно внимания уделяется анализу этических воззрений представителей жанра «назиданий правителям». А ведь именно этическая проблематика находилась в центре их рассмотрения, составляла своеобразное методологическое ядро создаваемых ими концепций. Неразработанность в теоретическом плане этих вопросов, а также необходимость анализа исследований отечественных и зарубежных авторов, посвященных некоторым аспектам этих проблем, и обусловили обращение диссертанта к избранной теме.
Цель и задачи исследования. Целью работы является выявление политической этики в трудах таджикских мыслителей (X-XI вв); раскрытие её социальной сущности и идеологических функций; основных закономерностей генезиса и эволюции данной проблематики в системе этики представителей жанра политической этики («поучений владыкам»). Для достижения поставленной цели диссертант считает необходимым решить следующие теоретические задачи:
- раскрыть идейные истоки политической этики таджикских мыслителей X-XI вв.;
- исследовать этические взгляды отдельных представителей жанра «поучений владыкам», прежде всего Ибн Сины, аль-Фараби, Кайковуса, Низамулмулька и др., раскрыть их теорико-методологическую ограниченность, социально-политическую и нравственно-мировоззренческую направленность;
- проанализировать специфический понятийный аппарат образующий теоретический каркас их концепций;
- раскрыть сущность и общие установки политической этики мыслителей этого периода;
- показать практическую и прагматическую направленность политической этики этих мыслителей;
- осуществить анализ категориального аппарата их политической этики.
Научная новизна работы. На основе анализа этико-политических воззрений раскрыты основные понятия, идейные истоки и механизмы интерпретации их этических взглядов.
Научная новизна работы также состоит в том, что в ней впервые:
- более обстоятельно выявлено влияние предыдущих философских школ на формирование этико-политических идей и воззрений;
- выдвинута и обоснована идея существования прагматического рационализма в политической этике;
- дан системный анализ категориального аппарата политической этики;
- раскрыта нравственно-мировоззренческая направленность этических концепций таджикских мыслителей X-XI вв.;
- выявлена теоретико-методологическая ограниченность политической этики персидско-таджикских мыслителей.
Теоретической и методологической основной исследования являются принципиальные выводы и положения, содержащиеся в произведениях классиков философии и исследованиях специалистов по истории философской и общественно-политической и этической мысли. При исследовании проблемы политической этики средневековых таджикских мыслителей автор опирался на историко-логический, сравнительный и системный методы анализа.
Источниками исследования являются труды Ибн аль-Мукаффы – «Калила и Димна», Ибн Сины – «Ар-рисола фи-л-ахлак» («Трактат об этике»), ал-Маварди – «Насиха ал-мулук» («Поучения владыкам»), «Тасхил ан-назар ва та’джил аз-зафар» («Облегчение рассмотрения и ускорение триумфа»), «Каванин ал-визара» («Законы везирства»); Кайковуса – «Кабуснаме»; Низамулмулька – «Сиасатнаме»; ар-Рази – «Духовная медицина»; ат-Тартуши – «Сиродж аль-Мулук («Светильник владык») и др.
Практическая значимость исследования состоит в том, что материалы и выводы работы:
- углубляют и расширяют существующие в современной философской науке представления о средневековой таджикской философии и этики;
- содействуют совершенствованию форм и методов критики различных концепции философско-этического характера.
Основные положения и выводы работы могут быть использованы при создании обобщающих работ по истории философской и этической мысли таджикского народа. Выводы работы можно использовать при разработке курсов лекций и подготовке спецкурсов по истории таджикской философии и этики.
Апробация работы. Основные положения диссертации были освещены в статьях автора, опубликованных в различных республиканских изданиях. Полученные в ходе исследования результаты были доложены на ежегодных научных конференциях, проходивших в Таджикском государственном педагогическом университете им.К.Джураева.
Работа была обсуждена на заседании кафедры философии культуры Таджикского государственного педагогического университета, в Отделе истории философии Института философии им.ак.А.Багоутдинова Академии наук Республики Таджикистан и рекомендована к защите.
Структура и объем работы подчинены ее общей задаче. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих семь параграфов, заключения и списка использованной литературы.
Основное содержание работы
Первая глава диссертации - «Проблематика власти как основа политической этики таджикских мыслителей X-XI вв.» - состоит из трех параграфов. В первом параграфе этой главы – «Идейные источники политической этики таджикских мыслителей X-XI вв.» - анализируются главные теоретические источники политической этики таджикских мыслителей исследуемой эпохи.
По мнению диссертанта проблема власти в средневековом мусульманском обществе занимает одно из важнейших мест. Социально-политические представления, их религиозное и светское осмысление были предметом обсуждения не только в трудах богословов и законоведов, но и в сочинениях философов, суфиев и моралистов X-XI вв. - периода классического ислама. В это время весьма высок был уровень духовной культуры и бурно развивается один из важнейших жанров политической этики – «поучения владыкам» (назидания правителям, адаб), для которого характерно преподнесение научных и нравственных истин в занимательной форме.
Эти труды были адресованы в первую очередь правителям, широкому кругу читателей из образованных сословий и в соответствии с законами жанра были призваны дать им разнообразные знания, необходимые образованному мусульманину, привить принципы мусульманской морали. Политическая этика или «поучения владыкам», «наставления», обычно почти никак не связанные с теологией ислама, имели в целом подчеркнуто светское начало. Для них характерна логико-рационалистическая основа, на которой возводится здание идеального государства, политика которого должна ориентироваться на всеобщую пользу, развитие, процветание, гармонию, гуманизм и справедливость как цели правления средневекового мусульманского государства.
Хотя некоторыми мыслителями средневековья политическая этика или жанр «поучения владыкам» рассматривается как важнейшее чисто мусульманское культурное наследие, тем не менее, по мнению диссертанта, она, имея прочные корни в доисламском авестийском прошлом и восходя к словесному искусству древних иранцев, развивается в средние века под сложным влиянием персидских, индийских, греческих философско-литературных и других традиций. Все эти произведения доисламской и раннеисламской словесности сыграли решающую роль в формировании политической этики мусульманского средневековья, и их влияние на ее содержание и стиль весьма велико.
В диссертации указывается, что создавая свою этику, таджикские мыслители X-XI вв. Унсурулмаоли Кайковус, Фараби, Ибн Сина, Низамулмульк так или иначе использовали этико-политические системы Ближнего и Среднего Востока. В ходе построения своей политической этики они, в частности, постоянно учитывали наличие назидательной традиции древнего Ирана и Индии. Данная традиция явно ощущается в формировании политической этики, которая в начале своего появления называлась «адабом».
В период правления Сасанидов эпические и мифологические предания Ирана и хроники царствований были объединены под одним названием «Книга царей». В этой книге наряду с мифологическими преданиями и жизнеописаниями царей, военной и социальной историей Ирана были описаны основы этикета, обучения и т.д. С переводом на арабский язык этой и других книг, таких, как «Хвадайнаме», «Книга о короне», «Уставная книга» и т.д. в политической этике был открыт путь для древнеиранской мудрости. Древнеиранская мудрость, в основном в форме «жизнеописания владык», проникая в политическую этику в целом, и в трактаты исследуемых мыслителей в частности, включила в «поучения» описания отобранных по темам деяний персидских царей наравне с фактами из истории правления исламских владык.
Кроме того, в формировании и развитии политической этики исследуемых мыслителей плодотворное воздействие оказала «Авеста». При анализе их трактатов по политической этике можно сделать вывод, что «Авеста», будучи крупнейшим памятником древней культуры Ирана, оказала наибольшее влияние на развитие таких идей, как противостояние сил добра и зла, создание общественного строя на основе принципов добра и справедливости, идеи разумного и справедливого управления, справедливого царя, попечителя и покровителя людей; социально-утопические идеи, рисовавшие идеальное общество, где люди живут благополучно и счастливо, не зная вражды и насилия; гуманистические идеи, рассматривающие человека как героическую личность, подчеркивающие его безграничный потенциал и веру в возможность его победы над силами зла, а также на проповедь человеколюбия и т.д.
Наряду с древнеперсидскими памятниками культуры в политической этики исследуемых мыслителей оказали существенные влияние произведения индийской словесности, которые были переведены на среднеперсидский язык (пехлеви). Индийские сказки и повествования, составившие впоследствии первоначальное ядро «1001 ночи», и знаменитая «Повесть о Варлааме и Иосифе», и рассказы о морских путешествиях, которые позднее были включены в «Повесть о Синдбаде-мореходе», и «Синдбадова книга о женском коварстве», имели большое влияние на формирование политической этики таджикских мыслителей исследуемой эпохи.
Проникновение греческого античного наследия в мусульманскую культуру, по мнению диссертанта, сыграло также положительную роль и в формировании политической этики. Обстоятельное изучение трудов таджикско-персидских мыслителей X-XI вв. показывает, что одним из главных источников их политической этики является именно древнегреческая философская мысль. При анализе многих вопросов политики и этики можно обнаружить связь произведений этих авторов с философскими произведениями античности, особенно с трудами Аристотеля, которые считались вершиной греческой философской мысли, трудами его учеников, комментаторов и продолжателей и, самое главное, с апокрифическими произведениями, приписываемые Первому учителю.
В истории средневековой мусульманской культуры апокрифических произведений псевдо-Платона, псевдо-Аристотеля и других мыслителей очень много и широко представляют такие анонимные произведения, как: «Собрание высказываний, воспринятых от Платона, о политике владык и благих нравах», «Книга законов», «Правильный путь в политике владык», «Завет Платона Аристотелю», «Платоновы речения, содержащие поучения», «Платониад, «Трактат о справедиливости», «Послание Аристотеля Александру [Македонскому] об обязанностях военачальника» и т.д.
Многие идеи, содержащиеся в этих и других подобных трактатах, так или иначе нашли свое отражение в произведениях таджикско-персидских мыслителей исследуемой эпохи не только в форме этических концепций, но и в виде советов и рекомендаций. В них также затрагивались и вопросы этикета, экономической и финансовой политики, административной организации, ведения войн, взаимоотношений с завоеванными народами, политической хитрости, уловок и т.д.
Наряду с идеями Аристотеля таджикско-персидские мыслители исследуемой эпохи восприняли и творчески осмыслили идеи Платона: в вопросах формы государственного правления, справедливого правителя, в защите аристократического государственного устройства, негативном отношении к тирании, в обязательности истинного царского знания и умения управлять государством и важности упрочения социально-политического порядка, строгого законопорядка в государстве, в идеях лучшего, справедливого, идеального государства, в принципах правления на основе сочетания умственных и нравственных достоинств и т.д. Все эти идеи послужили таджикско-персидским моралистам исследуемой эпохи основополагающим фундаментом для определения критериев справедливого правления, развития идеи просвещенной монархии и критики царствования непросвещенного и безжалостного правителя и т.д.
Анализ основной проблематики политической этики таджикских мыслителей X-XI вв. также убеждает нас, что другим из ее источников является шариат («божественное законоустановление»). Именно «божественное законоустановление» в условиях средневековья было призвано регулировать все сферы человеческой жизнедеятельности. Оно воплощало в себе единобожие, справедливость, целесообразность и правовую безопасность.
Хотя таджикско-персидские моралисты X-XI вв. в своих трудах по политической этике очень мало опирались на мусульманское право, как комплекс принципов и правил поведения, религиозной жизни и поступков верующих, тем не менее, идея «божественной справедливости» занимает чуть ли не главное место в их произведениях.
По замечанию диссертанта, предметом особого внимания мыслителей исследуемой эпохи были также философско-политические теории восточных перипатетиков. На формирование их мировоззрения наиболее серьезное и плодотворное влияние оказали идеи аль-Кинди, Ибн Мискавейха и др. Таджикско-персидские моралисты широко оперировали понятиями и категориями восточного аристотелизма. В их политической этике нашли отражение многие идеи и теории восточных перипатетиков, в частности, теория идеального государства и идеального правителя, включавшая в себя определение сущности и функций политики и ее видов, способы организации добродетельных свойств и поведения, добродетельных городов и народов, способы организации жителей городов в целях упорядочения и упрочения их жизни и т.д.
Итак, исследование идейных источников показывает, что общефилософское и этико-политическое мировоззрение таджикских мыслителей X-XI вв. формировалось на основе изучения и усвоения доисламских общественно-философских традиций: а) культурных традиций Ирана и Индии; б) древнегреческой этической и политической мысли; в) этических и социально-политических идей религии ислама; г) социально-этических учений персоязычных народов средневекового Востока; д) арабской культурной традиции и т.д.
Второй параграф этой главы – «Взаимосвязь политики и этики в трудах таджикских мыслителей X-XI вв.» - рассматривает основные вопросы взаимоотношений политики и этики в трактатах, посвященных проблемам «поучений владыкам».
В частности диссертант отмечает, что вопрос соотношения политики и этики в исламе является частью основной проблематики его исторического изучения. В средневековом мусульманском обществе власть понималась принадлежащей Богу, а земная власть была его даром и его поручением людям. Основная задача земной власти заключалась в том, чтобы община жила согласно шариату, данному в Коране и сунне. Более того, не было и представления о возможности разделения светской и духовной власти. Исходя из этого, все, что происходило в мире, имело религиозный смысл и поэтому соотносилось с духовной сферой. Соответственно, мало различалось светское и религиозное употребление сходных или одинаковых терминов[30].
Такой же религиозный консерватизм наблюдается по отношению к праву, политике, нравственности и т.д. При этом, право, политика, нравственность как бы приобщались к «ореолу святости» ислама. Это было обусловлено, во-первых, недифференцированностью философских и политических знаний, во-вторых, тем, что на арабоязычном Востоке государство и политика стали предметом самостоятельного анализа двух дисциплин – мусульманско-правовой доктрины и этико-социальной философии, в рамках которых оформлялись два основных подхода к изучению государства и политики – нормативно-юридический и этико-философский[31].
В диссертации указывается, что связь политики и этики была характерна не только для мусульманской мысли, но и имела широкое распространение в Древней Греции. Аристотель, Платон и другие древнегреческие мыслители связывали политику и этику. Таджикские мыслители исследуемой эпохи, наряду с религией также опираясь на идеи Аристотеля и Платона в вопросах неразделенности политики, права и этики, попытались, приводя этические категории в качестве примеров, оценить политико-правовую действительность и преподнести их как правила политического правления. Поэтому на средневековом мусульманском Востоке «сама философия политики выступала, в сущности, не как наука о политике в полном смысле, а как политическая утопия, набор нравоучительных положений об идеальной политике и идеальном государстве»[32].
По замечанию диссертанта религиозное воздействие на политические, правовые и нравственные сферы и на процессы их исторического взаимодействия в эпоху средневековья привело к их нераздельности. Именно эта нераздельность и единение во многом облегчили регуляцию социальных действий и делали религию неотъемлемой частью жизни каждого правоверного мусульманина. Религия, оказывая существенное воздействие и непосредственное влияние на возникновение, формирование и функционирование политики, права и этики мусульман, тем самым объединилась с этими дисциплинами. Более того, религиозные нормы служили источником политико-правовых и этических норм.
Иными словами, по заключению диссертанта, мораль, получая свою религиозную санкцию как система религиозных ценностей и норм, вкладывается в жесткие идейно-религиозные рамки, где практически невозможны вольнодумство и свободный поиск мировоззренческих ориентиров. Поэтому центральной её темой, как и главной темой всей философии того периода, является вопрос о человеке и Боге.
По мнению таджикских мыслителей исследуемой эпохи халиф или же султан, исходя из своих основных функций, т.е. укрепление и защита ислама и исламского государства, установление справедливости, контроль за строгим следованием нормам шариата, сбор налогов, несет личную ответственность за управление делами государства и порядок исполнения решений, за реализацию всех указанных функций, опираясь на подчиненный ему административный и судебный аппарат, и вправе принимать любые меры для обеспечения интересов общины. Однако, по их мнению, он должен и обязан соблюдать следующие важные условия, которые так или иначе связаны с моралью: он не может преступать общепризнанные нормы мусульманской морали и мусульманского права и в своей политике должен следовать принципам и нормам шариата и его целям.
По замечанию персидско-таджикских мыслителей X-XI вв. если политика халифа или султана будет осуществляться в этих этико-политических и правовых рамках, он вправе требовать от мусульман беспрекословного повиновения своей власти, что является основной обязанностью общины. Здесь владыка находит гармонию между правом, политикой и этикой, он обнаруживает влияние своего поведения, отражение своей нравственности в поведении подданных.
В то же время, нераздельность во всем, в том числе в области политики и нравственности, не означала, что нравственность, или же политические императивы вообще, едины и раз и навсегда не отделимы, а просто мораль была условием или даже частью успеха политики. Иначе говоря, в доктрине исследуемых мыслителей, не теряя своей специфики «размышления о должном», этика становилась серьезным инструментом жизненной стратегии владык и правителей. Более того, она как регулятор человеческих отношений, поведения и сознания, наряду с традицией, обычаем, правом, насильственными формами воздействия, выступала как сугубо политическая задача.
Как отмечает диссертант по своей форме изложения трактаты Кайковуса, Фараби, Низамулмулька и др. персидско-таджикских средневековых моралистов вполне отвечали религиозным, политическим и этическим требованиям своей эпохи. У этих мыслителей этико-политические идеи формировались с учетом традиционных религиозных, моральных и политических устоев и критериев общественной жизни, системы ценностей их эпохи и мусульманской общины, которые были частью универсальных норм и правил поведения общины. Более того, со стороны таджикских мыслителей исследуемой эпохи многие политические понятия, как «государство», «справедливость», «мужество», «закон», «божественная справедливость», «развитие общества», «укрепление государственных и общественных устоев», «добро и зло» и т.д., использовались не только как сугубо политические, но и как этические. В их трудах этическая мысль оперировала доставшимися ей политическими и правовыми понятиями, а политико-правовая мысль - большим количеством нравственных категорий, которые были тогда неотъемлемы от политической науки.
Такое понимание политической этики, по мнению диссертанта, позволило таджикским средневековым моралистам рассматривать её в целом как неотъемлемую часть идеологии ислама, общества в целом и человека как его члена и главного носителя нравственности. Это свидетельствует о том, что этические проблемы на известных этапах познания становятся предметом прямого интереса политики, а развитие политики, в свою очередь, приводит к философско-этической рефлексии.
Третий параграф настоящей главы - «Сущность и общие установки политической этики». В нем рассматриваются этические и политические идеи таджикских мыслителей X-XI вв.
Диссертант отмечает, что в целом этико-политическая мысль средневекового мусульманского Востока представляет собой самостоятельное течение общественной мысли и носит самобытный и оригинальный характер. Трактаты этико-политического характера исследуемых мыслителей по своей оригинальности, высокому философско-этическому уровню занимают одно из центральных мест в истории персидско-таджикской философии. Само своеобразие и специфичность этого жанра всегда привлекали внимание философов, историков, филологов и других исследователей. При этом каждый исследователь, исходя из методологий своего анализа по-своему подходил к рассмотрению этого жанра. Одни исследователи по отношению к нему считали основополагающим понятие «адаб» («жизненные правила»), другие – «дидактика», третьи – «наставления», четвертые – «поучения», пятые – «княжьи зерцала» и т.д. Эти основные понятия, которые используются по отношению к названному жанру, в целом отражают наиболее существенные, но не все его стороны и элементы.
Диссертант считает, что специфика этого жанра требует непременно учитывать его принципы и критерии, общепризнанные в исторической, философской и литературоведческой науках, так как больше всего на средневековом мусульманском Востоке в целом, и в трудах исследуемых мыслителей в частности, он был облечен в художественно-литературную форму (проза), а также выступал составной частью философско-этической литературы.
Помимо определения «зерцала», произведения жанра политической литературы называли также «поучения владыкам» или, в более широком смысле, «жизненные правила» («адаб»). Под «поучением» и «адабом» понималось все то похвальное, что изучает человек и благодаря чему он совершенствуется. Поучения в любой эпохе и в любой политической системе представляют собой лучшее средство смягчения нравов членов общества. Исходя из этого, многие авторы средневековья назвали свои произведения «насиха» или «адаб». Например, таджикский мыслитель моралист X в. ал-Муради назвал свое произведение - «Китаб ал-ишара ила адаб ал-имора» («Книга указаний, или Адаб эмирата») и т.д.
Диссертант приходит к выводу, что при анализе этико-политических произведений мусульманских мыслителей с философской позиции предпочтительнее и точнее называть этот жанр «поучения владыкам», а не его европейским вариантом – «княжьи зерцала», поскольку в нем особо рассматривается значение, придаваемое слову «насиха» («поучения»), чаще всего в сравнении с «советом».
По мнению диссертанта анализ трактатов персидско-таджикских мыслителей X-XI вв. показывает, что «поучения владыкам» строятся в форме дидактических советов и поучений, которые касаются почти всех сторон жизни и деятельности средневековых владык. Дисциплинарный и проблемный спектр этого жанра в трудах исследуемых мыслителей настолько широк, что рассматриваются не только религиозно-мировоззренческие, идеальные нравственные и интеллектуальные характеристики правителей, но и вопросы экономической и финансовой политики, отношения владык к приближенным, даются рекомендации по вопросам административной организации, вознаграждения достойных слуг и приближенных, назначения титулов, государственных дел, внешней политики, ведения войн, состояния армии, политических хитростей и уловок, совершения правосудия, взаимоотношений с завоеванными народами и мн. др.
Во всех произведениях исследуемых мыслителей в жанре «поучений» основным объектом нравоучения и центром описываемого политического мира, а также главным героем является правитель. Именно владыкам адресованы все советы и поучения наших мыслителей. Они через постановку нравственных проблем выходили на проблему политики и власти. Посредством конкретных примеров пытались охарактеризовать суть государственной политики того или иного правителя. В целом исследуемыми мыслителями носители власти характеризовались отрицательно. Они считали правителей далекими от совершенства.
Учитывая далекость от совершенства нравственных характеристик большинства правителей, таджикские средневековые моралисты считали, что они постоянно нуждаются в советах, чтобы совершенствоваться.
Диссертант заключает, что в «поучениях владыкам» персидско-таджикских мыслителей X-XI вв. постоянно сравниваются наличное поведение с ценностью и идеалом, с тем порядком вещей, совершенным образцом, который реально не существует (может быть существовал в том или ином историческом обществе, стране, дворце и т.д.), но должен быть, чтобы действительность стала прекрасной и гармоничной. Чтобы царство конкретного владыки совершенствовалось.
В этом смысле труды исследуемых мыслителей в жанре «поучений владыкам» несколько выходят за границы наличной повседневной жизни, заглядывают за пределы эмпирического. Справедливость, благородность, терпение, упование на Бога, благочестие, великодушие, вежливость, твердость, кротость, величие, милосердие, мудрость, верность, рассудительность, предусмотрительность, проницательность – все эти моральные идеалы, которые в полной мере никогда не присутствуют в практической обыденности вообще, а в поведении и политике владык в частности. Однако, по мнению наших мыслителей, они служат ориентирами поведения и сознания владык и членов мусульманской общины, духовно-нравственными маяками, не дающими потонуть в пучине эгоизма и своекорыстия.
Вторая глава - «Политическая этика таджикских мыслителей X-XI вв. этика рационализма и активизма». Она состоит из четырех параграфов. Первый параграф – «Проблема соотношения божественного предопределения и действий целеполагающего человека».
По мнению диссертанта одной из актуальных проблем, привлекавших внимание персидско-таджикских мыслителей X-XI вв., является вопрос соотношения божественного предопределения и действий целеполагающего человека. Данная проблема в большинстве этических теорий, в том числе и в произведениях жанра «поучений» наших мыслителей, рассматривается в тесной связи со свободой выбора, понимаемой чаще всего как возможность выбора.
В диссертации указывается, что из анализа этических произведений персидско-таджикских мыслителей исследуемой эпохи, вытекает, что они признают, что порядок, наблюдаемый нами в мире, - божественный порядок, охватывающий вещи во всем их многообразии. Все вещи во вселенной, большие и малые, сотворены из справедливости, царящей во вселенной.
Невзирая на свои способности и талант, по их мнению, человек образует часть универсального порядка; его нельзя считать свободным от влияния всеобъемлющих законов. Единственным обстоятельством, отделяющим его от других вещей, является обладание свободой, дающей ему возможность творить и изобретать; свобода открывает перед ним путь к достижению поставленных целей.
По мнению диссертанта персидско-таджикские мыслители X-XI вв. считают, что Бог сведущ о всех явлениях, но человек должен знать, что это не означает, что он все делает по принуждению. Знание Бога основано на принципе каузальности; это не принимается к явлениям или поступкам человека, которые не в рамках этой системы. Знание может быть достоверным только тогда, когда оно отражает естественный процесс и опирается на причинную связь явлений. По их мнению вера в принцип вынуждения человека, в то, что его действия управляются божественной силой, как хорошие, так и плохие его поступки являются вынужденными, не совместима с идеей божественной справедливости. Это приводит к пассивности человека, к его пессимизму, отсутствию цели, убежденности в том, что жизнь лишена всякого смысла. Именно в индетерменизме они видели источник активности человека в целом и владык в частности. Исходя из этого, они призывали их к активной жизни.
У персидско-таджикских мыслителей исследуемой эпохи, по заключению диссертанта, не было сомнений в том, что волевые действия и поступки людей во всем их многообразии проистекают из их внутренней мотивации, поскольку все усилия человека суть отражение его намерений и идей, попыток их осуществления; они подобны утвердительным ответам на человеческие наклонности и пожелания.
Именно целеполагающий, деятельный человек, считает диссертант, является идеалом персидско-таджикских мыслителей X-XI вв. поэтому образ активного, мудрого, здорового телом человека красной нитью проходит через каждый их трактат. Правитель, учат они, лишь тогда достоин звания человека, когда он борется за свое счастье и счастье других. Он должен быть активным, не ожидать милостыни от судьбы, а изменять ее насколько возможно, не стремиться только к богатству, так как оно приводит к несправедливости.
«Поучения владыкам» мыслителей исследуемой эпохи, по мнению диссертанта, выступая как «инструкции» для действий целеполагающего и целеустремленного человека, не имеют непосредственной связи с квиетизмом, так как не каждый средневековый человек в полном подчинении божественной воле и с благодарностью Богу ожидал любого поворота событий. Например, в «Кобусноме» Унсурулмаоли Кайковус приводит, что «о сын, хотя ты и молод, а будь старцем по разуму. Не говорю я: не поступай, как юноша, но будь юношей сдержанным и не принадлежи к числу юношей увядших. Хорош проворный и ловкий юноша. Как сказал мудрец Аристотель, юность - некий вид безумия. И не будь из числа неразумных юношей, ибо от проворства беды не бывает, а от неразумия беда бывает. Пользуйся юностью, насколько можешь - когда состаришься, этого уже не сможешь»[33].
Именно целеполагающий, деятельный человек является идеалом большинства средневековых моралистов, так как призыв, обращенный к владыкам в форме «поучений», был призван учить правителя активному, правильному, результативному, успешному действию, а не бездействию.
Второй параграф – «Категориальный аппарат политической этики». В этом параграфе отмечается, что категорология в любой науке, в том числе и науке этике, занимает одно из ведущих мест. Ведь «материальное» воздействие человека на окружающую действительность позволило ему раскрыть «категориальные» свойства предметного мира.
В истории развития этической мысли как практической части философии также можно наблюдать и процесс углубления, усложнения и совершенствования ее понятийного аппарата. В этом деле определенный вклад внесли и персидско-таджикские мыслители X-XI вв., сочинившие свои трактаты в жанре «поучений владыкам». В этих трактатах разработаны все основные категории этики, отражающие суть человеческого нрава. Если, например, в произведениях теоретической этики, таких как «Исправление нрава» Мискавейха, «Носырова этика» Насириддина Туси и многих других, описываются наиболее важные этические принципы, такие как: мудрость, мужество, благочестие, справедливость, а также основные качества, составляющие эти категории, то в понятийном аппарате «поучений» не ограничивается только этими категориями, а включают расширенное количество категорий.
По мнению диссертанта, в трактатах исследуемых мыслителей они не интерпретируются с составными частями друг друга, или совокупностью сил какого-либо принципа. Категорология в их произведениях жанра «поучений» в основе своей прагматична. В ней нет научной и теоретической интерпретации всех категорий. Более того, в содержание многих понятий наши мыслители вкладывали совершенно новые концептуальные оттенки, и каждая отдельная категория имеет конкретное концептуальное содержание и дает определенное знание.
Категориальный аппарат во всех трактатах персидско-таджикских мыслителей X-XI вв. представляет собой важнейшее средство для постижения положительных нравственных качеств. Категории они считали основными этическими принципами, или добродетелями, которые не ниспосылаются свыше, а приобретаются человеком в процессе всей его жизни. К добродетелям они относили, прежде всего, положительные нравы и привычки, черты характера, способствующие достижению гармонии в обществе и счастья для индивидов. Исходя из этого, важную задачу своих «поучений» они видели в изучении разумной основы нравственных действий - как причинного фундамента добродетельной жизни.
Диссертант заключает, что как показывает анализ произведений персидско-таджикских мыслителей X-XI вв. жанра «поучений владыкам», в них в качестве основных этических принципов представлены: справедливость, проницательность, искренность, верность, любовь, жалость, стыдливость, щедрость, благородство, благоразумие, правдивость, доброта, скромность, милосердие, великодушие, воздержанность, рассудительность, терпеливость, открытость, умение прощать, хранить тайну, знание, ясность, осмотрительность, стыд, сострадание, усердие, верность слову и преданность, смелость, искренность, снисходительность, благочестие, намерение, старание и усилие, кротость, набожность, медлительность, предусмотрительность, дальновидность, благотворительность, покорность, твердость, стойкость, благодарность, поиск доброго имени и т.д.
Указанные принципы и добродетели, выступая как мерило нравственной красоты, не возникают помимо природы человека, поскольку представляют собой специфический мир человеческого бытия и составляют суть приобретенные состояния его души. Эти принципы подчеркивают деятельную форму усвоения добра, в противоположность простому знанию принципов, которые не делают человека добродетельным.
Третий параграф этой главы называется «Вопросы политического и этического совершенствования характера правителя», где в частности указывается, что проблема этического самосовершенствования характера человека как одной из основных сторон моральной деятельности в творчестве таджикских моралистов X-XI вв. занимает одно из центральных мест. Суть и смысл совершенствования характера человека в их «поучениях» состоит в том, что владыки, исходя из основной цели нравоучения, должны целенаправленно развивать свои духовные способности и совершенствовать свой образ жизни. Для мыслителей исследуемой эпохи нравственное совершенствование представляет собой стремление к самовоспитанию. Они считали, что органически связанное с нравственным идеалом владык самосовершенствование не ограничивается той или иной способностью правителя, а охватывает всю его духовную структуру. Поэтому они предлагали большое количество вариантов пути самосовершенствования владык, подвергая критике наличные нравы руководящей в мире элиты. По их мнению, самоочищаясь, правитель изживает в себе то, что ему не нравится в других (скорее всего, то, что не нравится в правителях моралистам), и стремится «сделать» себя таким, каким он хотел бы видеть всех остальных людей. Ведь, по задумкам моралистов, владыки - источники для подражания, они «зерцало», в котором отражаются нравы его подданных. Если исток сладок, то и ручьи так же. Если владыка высоконравственен, то и все остальные члены общества характеризуются высокой нравственностью. По этому поводу Низамулмульк пишет: «Нет большего греха перед Всевышним, чем прегрешения государей; за благодеяния, оказанные им Всевышним, они обязаны оберегать народ, творить справедливость, укрощать притеснителей. Если шах несправедлив, то и все войско будет несправедливо; люди забудут Бога, окажутся неблагодарными за благодеяния; их постигнут забвение и гнев Божий; не пройдет много дней, как мир разрушится, а они за злосчастие своих преступлений все будут убиты, переведутся цари в том доме»[34].
Отсюда закономерно вытекает, что для моралистов мусульманского средневековья принцип совершенства общества означает в первую очередь нравственное самосовершенствование владык. Философское обоснование нравственного самосовершенствования в трудах исследуемых мыслителей обязательно предполагает анализ факторов, с которыми оно связано – как внешних, так и внутренних.
Если внешние факторы поведения человека, в данном случае владыки, связаны с традицией, подражанием идеалу и т.д., то внутренние факторы – с главными этическими добродетелями, такими как мудрость, храбрость, благочестие и справедливость. Эти добродетели порождают другие конкретные добродетели, которым противостоят человеческие пороки и отрицательные качества. Как добродетели, так и пороки формируют внутренние источники внешних человеческих действий.
По мнению диссертанта персидско-таджикские мыслители X-XI вв. считали причиной всех неудач в совершенствовании характера правителей отклонение их разумной души в сторону дьявольской и звериной части души. В соответствии с природой характера они рассматривали в своих трудах и классификацию душ, являющуюся внутренней сущностью человека. Однако они рассматривают ее не в духе теоретической этики, нашедшей свое отражение, скажем, в «Ахлоки Носири» Туси или «Тахзиб-ул-ахлак» Мискавейха, а в форме рассказа, притчи или же небольшого разъяснения.
Устранение недостатков средствами действия моралистами исследуемой эпохи считалось одним из главных свойств активного человека, стремящегося не только к совершенствованию своей нравственности, но и к усовершенствованию своего общества, так как само благонравие правителя, по их мнению, способно привести все общество к высокой нравственности и активной жизненной позиции.
По мнению диссертанта для персидско-таджикских мыслителей X-XI вв. один из главных методов усовершенствования характера правителя связан с подражанием образцу, идеалу. Для этого идеала в их «поучениях» отсутствуют какие-либо религиозные или исторические рамки. Они в качестве идеала настоятельно советуют выбирать тех персонажей, которые были мудрыми, справедливыми, храбрыми, щедрыми и т.д.
В четвертом параграфе этой главы под названием «Значение политической этики таджикских мыслителей X-XI вв. для современности» рассматривается место и роль этики средневековых таджикских мыслителей в нравственном воспитании современного таджикского общества.
По мнению диссертанта общественное сознание в Республике Таджикистан прочно связало понятие независимость с понятием нравственности, морали. И в этом заключен глубокий смысл. Административно – командная система существовавшая в период Советской власти и в Таджикистане выработала идеологию, которая культивировала сознание советской исключительности, классовую «чистоту», предрекала нам судьбу избранников истории, ориентировало на отрицание всех общественных идеалов, даже тех, которые были связаны с истории нравственности нашего народа.
Политическая государственная независимость в Республике Таджикистан отказалась от узкосектантского мышления. Она ориентировалась не только на национально-этические ценности, но и на общечеловеческие ценности, на терпимость по отношение к другим мировоззрениям и культурам, заинтересованный диалог с иными культурами. Наш народ как бы вновь обращает свое человеческое измерение.
Новая социально-философская интерпретация нашей реальности, считает диссертант, как раз и выражается в том, что в ее концепции самая общая историческая перспектива формулируется в ценностных понятиях, терминах этики. В ней простые, самоочевидные, признаваемые всеми людьми истины справедливости и счастья поднимаются до уровня исторической перспективы, тех высших и конечных целей вне отнесенности к которым человеческое поступки и институты лишаются смысла. Сейчас представления о морали вновь претерпели существенные изменения. Можно указать по крайней мере на два признака, позволяющие говорить о новом общественном образе морали: во-первых, мораль понимается как национальный общечеловеческий феномен, и не в случайных или второстепенных проявлениях, не в каких - то отдельных частях, а по изначальной своей природе и сути; во-вторых, мораль рассматривается не как одно из проявлений культуры, духовной жизни наряду со многими другими ( правом, искусством и т.д. ), а выделяется из этого ряда в качестве некоего основания, корня, из которого произрастает все остальное.
По заключению диссертанта политическая этика или «поучения владыкам» персидско-таджикских мыслителей X-XI вв. предлагая своей путь к блаженству, посредством воспитания политических лидеров, выражала гуманистическую перспективу человеческого бытия. Она должна была обнаружить свою действительность прежде всего в форме оценки, обозначая некую предельную, высшую точку отчета.
Очевидно, что в нашу эпоху, в наше время эта парадигма требует нового подхода к вопросу о соотношении морали и необходимости в ее экономическом, политическом и всяком ином предметном выражении. Тем не менее этика во все времени призвана дать такую теоретическую парадигму, которая проводила бы принципиальное различие между практическим благоразумным и моральной мотивацией. Диссертант поставит вопрос о том, что дала-ли таджикскому народу политическая этика средневековья такую теоретическую парадигму?
По мнению диссертанта можно с уверенностью заключать, что несмотря на свою утопичность, научную ограниченность и многих других недостатков эта система этики оставила после себя очень много положительных аспектов, которые необходимы в условиях деградации нравственности таджикского общество.
Хотя данная система этики была едина с политической практики и не была относительно автономна в уровне долженствования, тем не менее ее следующие аспекты можно использовать в современную нашу жизнь:
1. Человек должен быть нравственно воспитанным и моральным.
2. Он должен быть гуманным, справедливым, проницательным, искренним, верным, стыдливым, щедрым, благородным, благоразумным, правдивым, добрым, скромным, мило-сердным, великодушным, воздержанным, рассудительным, терпеливым, открытым, осмотрительным, усердным, верным слову, преданным, смелым, искренним, снисходи-тельным, дальновидным, благотворительным, твердым и стойким по характеру и т.д.
3. Нельзя понимать мораль как служанку необходимости.
4. Мораль не должна быть высшим судом, что проводит к морализаторству, связанному с преувеличенным представлением о роли и возможностях морали.
5. Морализаторство очень коварно, оно дает ложный выход социально-критической энергии людей.
6. Соотношение абстрактной морали с конкретными примерами из жизни владык.
7. Возвращение человека к самому себе.
8. Нравственно-возвышенные мотивы.
9. Согласованность нравственных мотивов (доброта, любовь, порядочность, справедливость и т.д.) с экономическими, социальными общественными и другими.
10. Рассмотрение моральных понятий и категорий в качестве изначальной и гармонизирующей основы поведения индивидов, их общественных связей. Они призваны внести порядок в хаос человеческих страстей и интересов.
11. Определение моральных категорий как созидательной мощи по отношению к миру в целом, рассмотрение их как абсолютную творческую силу.
12. Приобретение моральных абстракции действенность стать реальной основой жизни конкретных индивидов.
13. Связь моральных судеб человечества с собственными познавательными успехами.
14. Пропаганду способность человека открыть моральную истину, найти подлинные цели и пути нравственного самосовершенствования.
15. Нравственно-очистительный смысл этики.
16. Рассмотрение морали не как свойство реальной жизни, а как способ отношения к ней, т.е. как внутреннее качество индивида, состоянии его души, способ мотивации.
17. Определение между моральным идеалом и действительностью.
18. Рассмотрение морали как мост между моральным сознанием, реальными нравами и конкретным индивидом.
19. Рассмотрение морали как способа актуализации и активизации человека.
20. Показ разума необходимости определённых этических норм и как наиболее надежного пути реализации человеческого стремления к благу, счастью.
21. Совпадение морального совершенствования с образованием, возвышением к философско-познавательной деятельности и т.д.
В заключении диссертации сформулированы основные выводы исследования и определен круг проблем, требующих дальнейшего осмысления и анализа.
Основные положения диссертационной работы изложены в следующих работах автора:
- Сущность и общие установки политической этики в философской мысли средневековых таджикских мыслителей//Известия Академии Наук Республики Таджикистан. Отделенные общественных наук. 2006, №2 Душанбе: Дониш, 2006, -С. 47-55.
- Взаимосвязь политики и этики в трудах таджикских мыслителей средневековья//Известия АН Республики Таджикистан. Серия: философия и правоведение, 2006, №1-2, Душанбе: Дониш, 2006, -С.7-17.
- Зло - не сущность//Вестник педгосунверситета им. К. Джураева. -Душанбе: Типография ТГПУ, 2003, №5. –С. 50-55.
- Проблемы этики в средневековых мусульманских «поучениях владыкам»//Вестник педгосунверситета им. К. Джураева. -Душанбе: Типография ТГПУ, 2004, №1. -С. 61-68.
- Отражение идей скромности и любви к труду в «Кабуснаме» Унсурулмаоли Кайковуса//Вестник педгосунверситета им. К. Джураева. -Душанбе: Типография ТГПУ, 2005, №1. -С. 74-76.
[1] Айни С. Шайх-ур-раис Абуали Сино.-Сталинабад-Ленинград:Нашрдавточик,1941.
[2] Бертельс А.Э. Насири Хосрав и исмаилизм.-М.:Изд-во вост.лит., 1959
[3] Богоутдинов А.М. Очерки по истории таджикской философии.-Сталинабад:Таджикгосиздат, 1961.
[4] Гафуров Б.Г., Касымжанов А.Х. Социально-этические воззрения аль-Фараби//Аль-Фараби. Социально-этичес-кие трактаты.-Алма-Ата:Наука,1973.
[5] Григорян С.Н. Средневековая философия народов Ближнего и Среднего Востока.-М.:Наука, 1966.
[6] Азимов К.А. Современные буржуазные концепции этического наследия средневекового Востока//Мораль, общество, личность.-Изд-во Моск.ун-та.1979.
[7] Бурабаев М.С. Предмет, категории и задачи этики//Социальные, этические и эстетические взгляды Аль-Фараби.-Алма-Ата:Наука,1984; Он же. Особенности развития этической и эстетической мысли народов средневекового Востока. Там же.
[8] Геюшева З. Этические взгляды восточных мыслителей (перипатетиков).-Баку, 1982; Она же. Этическая мысль в Азербайджане.-Баку:Генджлик,1968.
[9] Джумабаев Ю.Д. Этические воззрения Абуали ибн Сино//Торжество разума.-Душанбе:Дониш,1988; Он же.Этическая мысль в Средней Азии в IX-XV вв.-М.:Изд-во Моск.ун-та,1974.
[10] Муллоахмедов М. Ганджинаи хикмат//Кайковус Усурулмаоли. Кобуснома.-Душанбе:Маориф,1979.
[11] Петрушевский И.П. Ислам в Иране в VII-XV вв.-Л.:Изд-во Ленингр.ун-та,1966.
[12] Раджабов М.Р. Фирдоуси и современность.-Душанбе:Ирфон,1976; Он же. Философские и социально-этические взгляды Амира Хусрава Дехлави.-Душанбе: Ирфон,1982; Он же. Мировоззрение Убайда Зокани.-Сталинабад: Таджикгосиздат, 1958 и др.
[13] Садыков А. Роль и предназначение человека в этических взглядах Ибн Сино//Торжество разума.-Душанбе: Дониш,1988; Он же. Акидахои ахлокии мутафаккирони Шарк.-Душанбе:Ирфон,1989.
[14] Сатыбекова С.К. Гуманизм Аль-Фараби.-Алма-Ата:Наука, 1975; Он же. Проблема ценности человека в философии классического восточного перипатетизма// Вест.МГУ. Сер.7: Философия. 1987. № 3.
[15] Султонов У. Акидахои фалсафu, иджтимоu ва ахлокии Абуалu ибни Сино.-Душанбе:Дониш,1975; Он же. Муосирони Абуалu ибни Сино.-Душанбе:Дониш,1980.
[16] Шаймухамбетова Г. Арабоязычная философия средневековья и классическая традиция.-М.:Наука,1972.
[17] Шамолов А.А. Сравнительный анализ этики Абу Хамида Газали и Насириддина Туси.-Душанбе:Дониш,1994; Он же. Худжатулислам Газали: Социально-политические взгляды.-Душанбе:Дониш,1996; Он же. Хикмати назми ниёгон.-Душанбе: 1999; Он же. Философско-теологические воззрения Газали.-Душанбе:Дониш,2002 и др.
Аль18-Фахури Хана. История арабской литературы.-Т.1-2.-М.1959-1961.
[19] Гольдциер И. Адаб//Энциклопедия ислама.-М.,Т.1.-С.129-130.
[20] Денисова Т.А. Категория «мират» в трактате Абд-ар-Рауфа «Дакаик ал-хуруф»//Суфизм в контексте мусуль-манской культуры.-М.,1989.
[21] Игнатенко А.А. Средневековые «поучения владыкам» и проблематика власти»//Социально-политические представления в исламе. История и современность.-М.:Наука,1987.-С.21-44; Он же. Зеркало как составляющая спекулятивной парадигматики в арабо-исламской мысли эпохи средневековья//Средневековая арабская философия: Проблемы и решения.-М.: Вост.лит.1996.-С.210-249; Он же. Как жить и властвовать: Секреты успеха, добытые в средневековых арабских назиданиях правителям.-М.,1994; Он же. Обман в контексте арабо-исламской культуры средневековья (по материалам «княжьих зерцал»),1993. Он же. Человек в истории. Образ «другого» в культуре.-М.,1994; Он же. Поиски счастья//Общественно-политические воззрения арабо-исламской философии средневековья.-М.:Мысль,1989; Он же. Социум и разум (рационалистические течения в арабо-исламской общественно-политической мысли средневековья)//Рационалистическая традиция и современность: Ближний и Средний Восток.-М.:Наука,1990; Он же. Деятельный человек Versys божественное всемогущество// Этическая мысль-1991.Научно-публицистические чтения.-М.:Республика,1992 и др.
[22] Фильштинский И.М. Арабская литература в средние века. Словесное искусство арабов в древности и раннем средневековье.-М.,1977; Он же. Очерк арабо-мусульманской культуры (VII-XII вв.).-М.,1971; Он же. Арабская литература в средние века. VII-XII вв.-М.,1978.
[23] Афганов С. Учение Газали о политике и государстве. Автореф. канд дисс.-Душанбе,2002.
[24] Атоев А. Проблемы нравственности в «Шахнаме» Абулкосима Фирдавси.-Автореф.канд.дисс.-Душанбе,1998.
[25] Бобоев К. Социально-политические и этические взгляды Низамулмулька. Автореф. канд. Дисс.-Душанбе,1996.
[26] Исаев М. Этическое учение Мискавейха и его роль в развитии этической мысли средневековья. Автореф. канд. дисс.-Душанбе,1993.
[27] Махмаджонова М. Этические взгляды Джалолуддина Руми.-Автореф. канд. дисс.-Душанбе,1995.
[28] Сайдуллаева Г. Этические взгляды Кайковуса.-Автореф. канд. дисс.-Душанбе,2000.
[29] Хушкадамов Д. Этическое учение Хусайна Воиза Кошифи.-Автореф. канд. дисс.-Душанбе,2004.
[30] См.: Пиотровский М.Б. Исторические судьбы мусульманского представления о власти//Социально-политические представления в исламе. История и современность.-М.-Наука,1987.-С.6.
[31] См.: История политических и правовых учений. Средние века и Возрождение.-М.,1986.-С.89.
[32] Сюкияйнен Л.Р. Политическая и правовая мысль Арабского Востока//История политических правовых уче-ний.-М.,1998.-С.136.
[33] Кайковус У. Кобуснома.-Душанбе:Адиб,1999.-С.38.
[34] Низам ал-Мульк. Книга об управлении государством.-С.49-50.
