ЮЖНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ЦЕНТР СИСТЕМНЫХ РЕГИОНАЛЬНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ

И ПРОГНОЗИРОВАНИЯ ИППК ЮФУ и ИСПИ РАН

ЮЖНОРОССИЙСКОЕ ОБОЗРЕНИЕ

ВЫПУСК 68

Н.Е. РОМАНЧЕНКО

ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИЯ СОВРЕМЕННЫХ РАДИКАЛЬНЫХ НЕПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫХ РЕЛИГИОЗНО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ

Отв. редактор Добаев И.П.

МОСКВА - РОСТОВ-НА-ДОНУ

Социально-гуманитарные знания

2011

ББК _________

Р

Рецензенты:

_Акаев В.Х., доктор философских наук, профессор

Сухов А.В., кандидат политических наук

Р	Романченко Н.Е. Институционализация современных радикальных неправительственных религиозно-политических организаций на Северном Кавказе. – Москва - Ростов-на-Дону: Социально-гуманитарные знания, 2011. – _ с.

Монография посвящена вопросам появления и дальнейшей институционализации радикальных неправительственных религиозно-политических организаций на Северном Кавказе в постсоветский период, а также актуальным вопросам совершенствования противодействия религиозно-политическому экстремизму и терроризму на Северном Кавказе.

Адресуется студентам и преподавателям высших учебных заведений, аспирантам, учителям средних и средних специальных учебных заведений, сотрудникам правоохранительных органов, работникам антитеррористических комиссий, а также широкому кругу читателей.

ISBN 978-5-91604-003-6

© ЦСРИиП ИППК ЮФУ и ИСПИ РАН

© Романченко Н.Е., 2011

Оглавление

Предисловие…………………………………………………………………… Введение………………………………………………………………………...
Глава 1. Глава I. Террористические исламистские религиозно-политические организации: методология институционально-политологического исследования………………………………………………..…………….....
1.1. Основные подходы к исследованию современных террористических религиозно-политических организаций и используемые понятия..….
1.2. Международные исламистские террористические религиозно-политические организации: сущность и типология …………….…….
Глава 2. Религиозно-политические организации на Северном Кавказе: история и современность ………………………………….
2.1. Радикализация деятельности религиозно-политических организаций на Северном Кавказе в историческом аспекте ……...
2.2. Структура и современные тенденции развития террористических религиозно-политических организаций на Северном Кавказе в постсоветский период ……….…………...
Глава 3. Политические аспекты усиления стратегии противодействия терроризму в северокавказском регионе….
Заключение…………………………………………………………………….
Список использованных источников и литературы……………………..

ВВЕДЕНИЕ

Со второй половины XX века и особенно в последние десятилетия практически на всей территории «исламского пояса» от юга Европы и до Восточной Азии начался бур­ный процесс образования различных религиозно-политических объединений и группировок, которые заявляют о себе как об исламистских организациях. Определенная часть указанных структур находится в непримиримой оппозиции к существующей власти, использует насильственные методы борьбы, в том числе и проведение террористических актов.

Имеющиеся пробелы в изучении организации деятельности исламистских террористических структур, являющейся по своим масштабам, последствиям, интенсивности и разрушающей силе одной из самых страшных проблем всего человечества,  создает предпосылки для ее безнаказанности.

Очевидно, что особую актуальность рассматриваемая проблема имеет для исламоведов, экспертов по безопасности и сотрудников правоохранительных органов и т.д., так как их деятельность должна постоянно корректировать устоявшиеся взгляды с целью определения новых тенденций в развитии данной угрозы в контексте обеспечения региональной и национальной безопасности.

Острота проблемы обусловлена также тем, что на современном этапе терроризм приобретает новые черты, переходя от одиночных действий фанатиков к разветвленной, хорошо отлаженной, жесткой мировой системе, состоящей из разрозненных организаций, которые действуют в одном направлении, подчинены единой цели и обладают огромными материальными, финансовыми, идеолого-пропагандистскими и людскими ресурсами. Внутренняя сущность устройства террористических организаций трансформировалась из национальных группировок заговорщиков в крупные синдикаты с установившейся иерархией, разделением труда, а также сетевые структуры. Для них государственные границы не являются преградой: центры активной деятельности разбросаны по всему миру и затрагивают огромные ареалы.

Своевременным представляется изучение деятельности сформировавшегося в рамках международного исламистского движения, использующего террористические методы ведения борьбы с «неверными», северокавказского террористического узла. При всей территориальной обособленности последнего сегодня он связан со всеми основными крупными международными кластерами террористического движения.

В связи с тем, что в постсоветский период отмечается процесс активной институционализации исламистских террористических религиозно-политических организаций на Северном Кавказе, важным представляется подробное изучение их структуры и современных тенденций развития. Отметим, что развитие указанных институтов на Северном Кавказе характеризуется формированием террористического бандподполья, которое складывается не как классическая социальная организация с четко прослеживаемой иерархией и линейными формами взаимосвязи отдельных уровней и подразделений одного системного ранга, а развивается в пределах сетевой структуры, состоящей из отдельных террористических групп или джамаатов, которые за последние два десятка лет отошли от практики фронтальных сражений, взяв на вооружение диверсионно-террористическую тактику «пчелиного роя». В этой связи особую актуальность представляет подробное изучение действующих северокавказских джамаатов, их состава, направлений деятельности, а также их специфических идеологических доктрин, идеологий и постулатов.

Объединяющим центром для большинства разрозненных экстремистских и террористических группировок на Северном Кавказе стал т.н. «Имарат Кавказ», провозглашенный в 2007 году. В связи с тем, что эта структура на сегодняшний день выступает не только политико-идеологическим рупором, но и управляет в определенной степени деятельностью террористического подполья на всем Северном Кавказе, рассмотрение его внутреннего устройства, а также места в системе мирового террористического движения представляет значительный интерес.

В условиях глобализации терроризм и религиозно-политический экстремизм стали наиболее опасными явлениями в связи доступом террористических группировок к оружию массового поражения. Поэтому представляется крайне важным выработка новых подходов усиления стратегии противодействия терроризму, в том числе и в северокавказском регионе, что и представлено в настоящем исследовании.

Проблема, которая вынесена в заглавие данной работы, сама по себе своевременна тем, что на фоне отмечаемого в России расширения ареала деятельности исламистских организаций за пределы Северного Кавказа, в представленном исследовании рассматривается история институционального развития террористического движения «от общего - к частному»: от крупных суперузлов в мире до подробного изучения институтов и их деятельности северокавказских исламистских организаций.

Научная литература по исследуемой теме достаточно обширна и многообразна. За последние годы защищен ряд диссертаций, в которых в той или иной степени затрагиваются отдельные аспекты специфики деятельности террористических исламистских организаций на постсоветском пространстве (С.Е.Бережной, В.Н.Гурба, О.М.Местоев, Д.Назиров, А.В.Сухов, Э.Ф.Шарафутдинова, Н.Н.Шилова^[1] ).

Учитывая характер исследования, необходимо было привлечь работы авторитетных ученых, исследовавших само понятие «институт» с целью определения понятия «террористические исламистские религиозно-политические организации», понимаемые в качестве специфических политических институтов. Указанные аспекты предложены в работах И.П.Добаева, А.Г.Дугина, М.Дюверже, А.А.Игнатенко, Л.Козера, И.И.Леймана, А.В.Лубского М.Ориу, Т.Парсонса, С.В.Фролова, Я.Г.Щепаньского^[2]

и др.

Среди исследователей, занимающихся религиозными (исламскими) аспектами, можно выделить Ю.М.Антоняна, В.О.Бобровникова, М.Д.Давитадзе, Д.В.Макарова, В.И.Максименко, А.В.Малашенко, С.А.Мелькова, Р.Ф.Патеева, В.И.Сажина, Н.А.Смирнова, Л.Р.Сюкияйнена, Д.А.Хайретдинова, А.Г.Яндарова, А.А.Ярлыкапова^[3] и др. Результатом исследований явилась оценка процессов политизации и радикализации ислама, в том числе в северокавказском регионе.

Серьезное внимание исследуемой проблеме уделяется в Южно-Российском институте - филиале Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, в стенах которой защитили диссертации на соискание ученой степени «кандидат политических наук» по сопредельной проблематике Р.Ф.Патеев, О.В.Рябцев, А.В.Сухов и другие.

Особую когорту исследователей отмеченной проблематики составляют практические сотрудники правоохранительных органов – Ю.Н.Анисимов, С.А.Воронцов, В.Н.Гурба, С.А.Кокорин и др., - оказавшие своими научными трудами, построенными на многолетнем практическом опыте, весомое влияние на проведенное диссертационное исследование.

Большой вклад в исследование процесса институциональных трансформаций религиозно-политических организаций исламистского толка внесли такие авторы, как М.Сейджман., И.Н. Комиссина.^[4]

Процессы радикализации указанных структур на Северном Кавказе в историческом аспекте подробно описаны в научных трудах В.Х.Акаева, З.С.Арухова, А.В.Малашенко, К.М.Ханбабаева и др.^[5]

Особый интерес в осмыслении феномена исламизма (исламского радикализма) и его радикальных форм представляют труды А.А.Игнатенко, одного из авторитетных отечественных исследователей арабистов^[6]

. Его работы, концептуальные по своему содержанию, позволяют выявить ключевые факторы, оказывающие влияние на формирование радикальной исламской идеологии, ее распространение во многих мусульманских странах и регионах.

Вопросами религиозного терроризма и экстремизма, прикрывающихся исламистскими лозунгами занимается отечественный исследователь политического ислама И.П. Добаев^[7]

. В его работах исследован феномен радикализма в исламе, а также крайние формы его бытования – религиозно-политический экстремизм и терроризм. Наряду с теоретическими аспектами во многих научных трудах прописаны практические меры, направленные на противодействие распространению радикального ислама и борьбу с терроризмом.

На северокавказском уровне серьезный вклад в изучение данной проблематики внесли следующие исследователи-исламоведы: С.Е. Бережной, М.В. Вагабов, Н.М. Вагабов, Е.В.Кратов, Х.Т.Курбанов, С.А.Ляушева, Г.А.Мурклинская, М.И.Сампиев, К.М. Ханбабаев. Исследования указанных авторов ценны тем, что в них прослеживается степень включенности религиозного (исламского) фактора в общественно-политические процессы и отношения на Северном Кавказе в тех или иных исторических условиях.

Основными ультрарадикальными субъектами на Северном Кавказе выступают т.н. «исламистские джамааты». Разобраться в тонкостях и нюансах данного аспекта помогли исследования авторитетного чеченского ученого-исламоведа В.Х. Акаева, а также С.Я Сущего, Силантьева Р.А. и др. ^[8]

Значительную помощь в изучении экономических аспектов противодействия деятельности северокавказских исламистских террористических организаций оказали научные работы Ю.С. Колесникова и А.И. Добаева^[9]

.

Труды вышеназванных авторов многогранно и достаточно полно освещают процесс становления и развития радикального исламистского и террористического движений. Однако детальное изучение научной разработанности заявленной темы позволяет сделать вывод о том, что террористические исламистские религиозно-политические организации на Северном Кавказе, рассматриваемые в контексте интитуционально-политологического подхода ранее не являлись предметом научного исследования. Наличие дискуссионных и неисследованных вопросов придает теме проблемный характер, что потребовало более глубокой проработки целого ряда вопросов, касающихся радикальных НРПО, и особенно их институционализации в северокавказском регионе России в постсоветский период.

Глава I. Террористические религиозно-политические организации:

методология институционально-политологического исследования

1. Основные подходы к исследованию современных

террористических РПО и используемые понятия

В данном параграфе нам предстоит осмыслить и представить рабочее определение главного конструкта нашего исследования – террористические исламистские религиозно-политические организации, понимаемые в качестве специфических политических институтов. В этой связи предварительно нам предстоит рассмотреть такие базовые понятия исследования, как «институт», «социальный институт», «политический институт», «религиозный институт», «религиозно-политический институт», «исламские религиозно-политические организации (РПО)», «радикальные исламские РПО», «экстремистские исламские РПО», «террористические исламистские РПО», а также и другие смежные явления.

Основным подходом выбран институциональный подход, позволяющий подробным образом рассмотреть институты террористического движения. Институциональный подход к исследованию РПО характеризуется рядом специфических черт. Он не акцентирует внимания на одной определенной предметной области знаний (политологии, социологии, правоведении), а предстает реализацией системно-целостного, многофакторного, многоаспектного анализа, основанного на сочетании подходов различных отраслей гуманитарных знаний.

Большой энциклопедический словарь дает определение понятию «институт» в политологическом контексте - (от лат. institutum - установление, учреждение) - в широком смысле - элемент социальной структуры, исторической формы организации и регулирования общественной жизни; в узком - совокупность учреждений, норм, ценностей, культурных образцов, устойчивых форм поведения^[10].

В словаре русского языка С.И. Ожегова институт - совокупность норм и права в какой-нибудь области общественных отношений, та или иная форма общественного устройства^[11].

Институт, по разъяснению Мориса Ориу, одного из основателей теории институционализма, это всякое длительно существующее объединение людей или обстоятельств социального характера, некая «организующая идея»^[12]. Или его же определение гласит, что институт есть объективная социальная организация, осуществившая в самой себе высшую степень правового порядка, то есть организация, обладающая одновременно суверенитетом власти, конституционным устройством этой власти с определенными статусами и юридической автономией^[13]. Наряду с этим институты - это правила игры в обществе или, более формально, созданные ограничения, которые определяют человеческий опыт^[14]

.

На структуры, связанные с институциональной формой, одним из первых обратил внимание Э. Дюркгейм, когда заметил, что они постоянны и сохраняются даже при изменении социальной системы. Наиболее обстоятельное и систематическое развитие идеи институционализма представлено во взглядах Ж. Ренара. Он утверждал, что, несмотря на бесчисленное множество институтов, всем им присущи основные признаки: наличие организующей идеи, властность, нормативно-правовой характер. Право при этом выступает как система институционально оформленных социальных связей. Отличительным признаком института служит наличие идеи, направляющей активность индивидов^[15]

.

Что касается определения «социальный институт», то его Большой энциклопедический словарь определяет как «первоначальное обозначение совокупности норм права, регулирующих социально-правовые отношения в различных сферах общества (например, институт брака, семьи и др.)»^[16]. Социальный – общественный, относящийся к жизни людей и их отношениям в обществе^[17].

Под социальным институтом также понимается «объединение людей, выполняющих специфические функции в рамках социальной целостности и связанных общностью функций, а также традиций, норм, ценностей; объединение, обладающее внутренней структурой и иерархией и отличающееся особым устойчивым характером связей и отношений как внутренних, так и внешних»^[18]. В социологии институт – это социальная организация, ведущая через традицию, обычай или законодательное ограничение к созданию долгосрочных и устойчивых образцов поведения.

Таким образом, социальный институт является исторически сложившейся устойчивой формой организации совместной деятельности людей, которая, в то же время, может подвергаться различным изменениям в ходе развития общества.

Каждый социальный институт как организованная социальная система характеризуется устойчивой структурой и обладает набором определенных указанных ниже составных элементов, более или менее оформленных в зависимости от типа института^[19] :

1. Имеет свою цель деятельности.

2. Институт определяет  функции права  и  обязанности  участников институализированного взаимодействия для достижения поставленной цели. Каждый индивид выполняет свою устоявшуюся, традиционную для данного института социальную роль, функцию в рамках данного института, благодаря чему все остальные имеют достаточно надежные и обоснованные ожидания.

3. Обладает определенными средствами и учреждениями для достижения цели. Они могут быть как материальными, так и идеальными, символическими.

4. Располагает  определенной системой санкций,  обеспечивающих поощрение желаемого и подавление нежелаемого, отклоняющегося поведения.

Таким образом, социальные институты контролируют и упорядочивают поведение индивидов, они поощряют действия входящих в них лиц, согласующиеся с соответствующими стандартами поведения, и подавляют поведение, отклоняющееся от требований этих стандартов.

История появления и развития социальных институтов — это история постепенного превращения социального института традиционного типа в современный социальный институт. В ходе своего развития социальные институты стали более специализированными по функциям, а некоторые из них заняли господствующее место в системе социальных институтов. Так, например, в первобытном обществе особую роль играла семья, в феодальном обществе в качестве базовых выступали религиозные институты, в России после Октябрьской революции господствующее место занимали политические институты, в первую очередь, Коммунистическая партия, а в капиталистическом обществе особую роль играют экономические институты.

Следует отметить, что изменение каждого отдельного социального института, как и всей системы социальных институтов, может происходить как эволюционным, так и революционным путем. Источниками изменения могут быть как эндогенные (т.е. внутренние), так и экзогенные (т.е. внешние) факторы, или те и другие одновременно. Среди экзогенных факторов наиболее важными являются воздействия со стороны культуры (изменение культуры, а также изменение ценностных ориентаций) и личности (всякого рода новаторская деятельность человека). Эндогенные изменения социальных институтов происходят в основном из-за того, что определенный институт перестает эффективно обслуживать цели и интересы тех или иных социальных групп и коллективов^[20]. Как следствие, институт либо отмирает, либо приобретает новое качество, становясь новым институтом. Учреждение каких-либо новых социальных институтов, правовое и организационное закрепление тех или иных общественных отношений называется институционализацией.

Процесс институционализации состоит из нескольких последовательных этапов^[21]

:

1) возникновение потребности, удовлетворение которой требует совместных организованных действий;

2) формирование общих целей;

3) появление социальных норм и правил в ходе стихийного социального взаимодействия, осуществляемого методом проб и ошибок;

4) появление процедур, связанных с нормами и правилами;

5) институционализация норм и правил, процедур, т.е. их принятие, практическое применение;

6) установление системы санкций для поддержания норм и правил, дифференцированность их применения в отдельных случаях;

7) создание системы статусов и ролей, охватывающих всех без исключения членов института.

Институциональные изменения часто трудно проследить, настолько могут быть медленными, незримыми и возникающими задолго до того, как проявятся результаты их влияния. Они могут происходить вследствие технического прогресса, открытия Интернета, прироста населения, т.е. процессов, в результате которых становятся «невыгодными» отдельные формы организационного и институционального взаимодействия, успешно функционировавшие ранее. Идеология также является одним из источников институциональных изменений. В общем виде под идеологией понимают субъективные модели, через призму которых люди воспринимают и оценивают окружающий мир.

Зависимость между новыми и старыми институтами характеризуется двумя путями их развития: появление противоположных существующей институциональной матрице формальных институтов с формированием новых неформальных норм, соответствующих принятым формальным. Полное несоответствие принимаемых формальных правил неформальным нормам приводит к тому, что неформальные нормы оказываются более «живучими» и, как результат, - неформальная институционализация вновь принятых формальных правил.

Стремление упорядочить свою деятельность в государственном пространстве, сведение к единому знаменателю, консенсусу социальных норм и институтов приводит к трансформации и созданию новых форм социальных институтов – неоинститутам. В научных кругах неоинституты рассматриваются как «состоящие из легко идентифицируемых ролей, наряду с наборами правил или конвенций, управляющих отношениями тех, кто занимает эти роли»^[22]. Эти правила находятся «в пределах широкого набора потенциально правовых правил, которые теоретически совместимы с конституциональной системой»^[23]. Однако помимо своего конституционального характера, «институт - это коллективное действие по контролю, освобождению и расширению индивидуального действия».^[24]

Действуя на протяжении нескольких поколений и со временем изменяясь, институты для обеспечения преемственности и развитие социальной устойчивости в обществе трансформируются в неоинституты, существующие в условиях используемых правил и имеющие устоявшиеся базовые характеристики, тем не менее подстроенные к современным условиям, что смягчает социальные дилеммы, которые мешают коллективным действиям.

Среди социологов нет единого мнения по поводу того, как соотносятся друг с другом понятия «социальный институт» и «социальная организация». Одни считают, что вообще нет необходимости различать эти два понятия, употребляют их как синонимы, так как многие социальные явления, такие, например, как система социального обеспечения, образование, армия, суд, банк, могут одновременно рассматриваться и как социальный институт, и как социальная организация, другие же приводят более или менее четкое их разграничение. Трудность проведения четкого «водораздела» между этими двумя понятиями связана с тем, что социальные институты в процессе своей деятельности выступают как социальные организации - они структурно оформлены, институционализированы, имеют свои цели, функции, нормы и правила. Сложность заключается в том, что при попытке выделить социальную организацию как самостоятельный структурный компонент или социальное явление приходится повторять те свойства и черты, которые характерны и для социального института.

Также следует отметить, что, как правило, организаций значительно больше, чем институтов. Для практической реализации функций, целей и задач одного социального института часто формируется несколько специализированных социальных организаций. Например, на базе института религии созданы и функционируют различные церковно-культовые организации, церкви и конфессии (православие, католицизм, протестантизм – в христианстве, суннизм и шиизм – в исламе и т.д.).

Большой энциклопедический словарь определяет понятие «организация» (франц. organisation, от ср.-век. лат. organizo - сообщаю стройный вид, устраиваю) как 1) внутреннюю упорядоченность, согласованность, взаимодействие более или менее дифференцированных и автономных частей целого, обусловленные его строением; 2) совокупность процессов или действий, ведущих к образованию и совершенствованию взаимосвязей между частями целого; 3) объединение людей, совместно реализующих программу или цель и действующих на основе определенных правил и процедур^[25].

По организационным формам деятельности организации целесообразно разделить на межправительственные и неправительственные. Если первые учреждаются группой государств с целью согласования интересов и выработки общей позиции по тем вопросам, которые являются предметом деятельности данной организации, то вторые возникают путем объединения физических и юридических лиц, деятельность которых осуществляется вне рамок официальной политики государства.

В зависимости от выполняемых функций социальные институты можно разделить на следующие группы: экономические, политические, воспитательные и культурные, включая науку^[26]. В социологическом словаре приведено пять основных видов социальных институтов: экономические институты, служащие для производства и распределения товаров и услуг; политические институты, регулирующие осуществление власти и доступ к ней; институты стратификации, определяющие размещение позиций и ресурсов; институты родства, связанные с браком, семьей и социализацией молодежи; институты культуры, связанные с религиозной, научной и художественной деятельностью^[27]. В социологии также существует дифференциация социальных институтов по главным сферам общественной деятельности, и выделяются прежде всего политические институты, правовые и правоохранительные институты, а также институты экономические^[28]

.

Из всего многообразия существующих классификаций социальных институтов выделим следующие группы институтов:

1. Экономические — это все институты, которые обеспечивают процесс производства и распределения материальных благ и услуг, регулируют денежный оборот, занимаются организацией и разделением труда и т.д. (банки, биржи, корпорации, фирмы, акционерные общества, заводы и т.д.).

2. Политические — это институты, которые устанавливают, исполняют и поддерживают власть. В концентрированной форме они выражают существующие в данном обществе политические интересы и отношения. Совокупность политических институтов позволяет определить политическую систему общества (государство с его центральными и местными органами власти, политические партии, полиция или милиция, юстиция, армия и также различные общественные организации, движения, объединения, фонды и клубы, преследующие политические цели).

3. Воспроизводства и родства — это институты, благодаря которым поддерживается биологическая непрерывность общества, происходит удовлетворение сексуальных потребностей и родительских стремлений, регулируются отношения между полами и поколениями и т.д. (институт семьи и брака).

4. Социально-культурные и воспитательные — это институты, главная цель которых заключается в создании, развитии, укреплении культуры для социализации молодого поколения и передачи ему накопленных культурных ценностей всего общества как целого (семья как воспитательный институт, образование, наука, культурно-воспитательные и художественные учреждения и т.п.).

5. Социально-церемониальные - это институты, регулирующие повседневные человеческие контакты, облегчающие взаимопонимание. Хотя эти социальные институты представляют из себя сложные системы и чаще всего бывают неформальными, благодаря именно им определяются и регулируются способы приветствий и поздравлений, организация торжественных свадеб, проведение собраний и т.п., над чем мы сами обычно не задумываемся. Это институты, организованные добровольным объединением (общественные организации, товарищеские объединения, клубы и т.п., непреследующие политические цели).

6. Религиозные — институты, организующие связь человека с трансцедентными силами. Потусторонний мир для верующих людей существует реально и определенным образом влияет на их поведение и социальные отношения. Институт религии играет заметную роль во многих обществах и оказывает сильное влияние на многочисленные человеческие отношения.

В приведенной классификации рассмотрены только так называемые «главные институты», самые важные и в высшей степени необходимые, вызванные к жизни непреходящими потребностями, которые регулируют основные социальные функции и являются характерными для всех типов цивилизаций.

Несмотря на большое разнообразие существующих классификаций социальных институтов, что обусловлено различными критериями деления, почти все исследователи как самые важные выделяют два вида институтов - экономические и политические. Это связано с тем, что значительная часть ученых считает, что институты экономики и политики оказывают наиболее существенное влияние на характер изменений в обществе.

В рамках заявленной темы диссертационного исследования наибольший интерес представляют два вида социальных институтов: политические и религиозные, а также религиозно-политические.

В политологии политический институт – комплекс принципов и норм, формальных и неформальных правил, регулирующих процессы в сфере политики; это устойчивый вид социального взаимодействия, регулирующий определенный сегмент отношений политической власти в обществе. Политические институты выступают в форме политических организаций и учреждений (государственных, партийных и т.д.). Определением политического института может также выступать модель человеческих отношений, с которых копируются конкретные отношения, приобретая, таким образом, характер стабильных, устойчивых и сплоченных^[29].  

М. Дюверже в определении политических институтов был близок к классическим институционалистам, обозначая этим термином совокупность идей, верований, обычаев, составляющих упорядоченное и организованное целое (брак, семья, выборы, правительство, собственность и др.) Политические институты – те, что наиболее организованы и связаны с политической властью. Дюверже считал, «что мы не должны более придерживаться юридического анализа политических институтов, а должны включать его более полный и объемный анализ социологического характера»^[30].

Чтобы политические отношения обрели устойчивый характер необходимо^[31] :

а) чтобы в обществе сложились четкие нормы, правила, регулирующие поведение людей, вступающих во взаимодействие;

б) обеспечить устойчивость институционального взаимодействия, поддерживаемую санкциями, которые применяются в отношении тех, кто попытается нарушить принятые нормы и правила; эти санкции могут быть «мягкими», т.е. существовать в виде общественного порицания, замечания, а могут становиться и «жесткими», когда в отношении нарушителя будет применяться принуждение;

в) чтобы люди, вступающие во взаимодействие, рассматривали институциональные нормы как значимые, необходимые, естественные.
Итак, политические институты - это устойчивые виды политических отношений, воспроизводство которых обеспечивается благодаря:
а) нормам, регламентирующим характер взаимодействия;
б) санкциям, препятствующим отклонению от нормативных моделей поведения;
в) опривычиванию сложившегося институционального порядка ^[32].

Перечисленные свойства принято называть атрибутами политического института. Именно они делают политические институты объективными, самовоспроизводящимися социальными образованиями, не зависящими от воли и желания отдельных индивидов, побуждающими людей ориентироваться в своем поведении на предписываемые модели поведения, на определенные нормы и правила.

В современной политологии различают традиционные политические институты, основывающиеся на жестких нормах и правилах (ритуалах, традициях, обычаях) деятельности и общения, и модернизированные институты, где нормы и правила более гибки и подвижны, более независимы от системы моральных предписаний

По характеру организации политические институты разделяют на формальные (их деятельность основана на установленных нормах и правилах) и неформальные (их деятельность основана на личных отношениях и контролируется моральными нормами и традициями)^[33]

.

Неоинституциональньй подход к изучению поли­тических процессов акцентирует внимание исследователей на трех взаимосвязанных вопросах: 1) каковы направления развития, отбора и смены различных политических институтов; 2) как осуществляется выбор тех или иных организационных политических форм в зависимо­сти от характера существующей институциональной среды; 3) каковы особенности поведения политических субъектов в рамках различных организаций.

В качестве методологического основания изучения этих вопросов в последнее время широкое применение в неоинституциональных исследованиях получила теория игр^[34]. С позиций этой теории политические организации рассматриваются по аналогии со спортивными ко­мандами. Политические институты также рассматриваются по анало­гии с действующими в спорте общими и частными «правилами игры». Общие правила игры разнообразны - от конституций до норм этикета, частные правила связаны с внутренними ограничениями в организациях, соблюдать которые обязаны их члены. Эти «правила игры» за­дают систему положительных и отрицательных стимулов, направляя поведение политических субъектов в регионе в определенное русло, и тем самым делая более предсказуемым сам политический процесс в регионе^[35].

В основе религиозных институтов лежит религия. Существует распространённое определение религии как институционализированной системы верований, символов, ценностей и практик, которые обеспечивают группу людей решением вопросов, относящихся к сфере предельных категорий человеческого бытия^[36]. 

Или другое определение: религия есть институционализированная форма отношения человека и человеческого общества к Первоначалу^[37].

Если рассматривать социальный институт в качестве ценностно-нормативного комплекса, то религия как мировоззрение со своей культурно-символической основой, безусловно, может считаться социальным институтом. Естественно, что религиозные организации во всех своих устойчивых формах также подпадают под определение института как организации. Появление и развитие устойчивых форм религиозных организаций является естественным и объективным процессом. Религиозные институты обладают всем набором основных функций и характеристик социального института. При этом религиозный институт:

1) создает возможность своим членам удовлетворять потребности и интересы;

2) регулирует действия своих членов;

3) обеспечивает устойчивость отношений;

4) обеспечивает интеграцию стремлений, действий и интересов;

5) осуществляет социальный контроль;

6) сохраняет и передаёт (транслирует) духовный и социальный опыт. 

Деятельность религиозного института определяется:

1) набором специфических норм, регулирующих типы ролевого поведения его членов;

2) интеграцией в социально-политическую, идеологическую, ценностную структуры общества,

3) наличием материальных средств и условий, обеспечивающих успешное выполнение основных функций и осуществление социального контроля^[38]

.

Неким симбиозом политических и одновременно религиозных институтов выступают религиозно-политические институты, которые характеризуются тем, что оформление института - религиозное, то есть в основе его деятельности лежит религия, а его цель – политическая.

Наиболее распространенными среди религиозно-политических институтов являются исламские религиозно-политические институты, входящие в предметную область диссертационного исследования. Причиной этому служит то, что характерной для мусульманства как системы чертой выступает неразрывная связь ислама и политики. Так, иранский автор М. Санаи подчеркивает: «безусловно, общепризнанным является то, что ислам по сравнению с другими религиозными учениями имеет наиболее тесные и глубокие связи с политикой и властью как важнейшими средствами реализации своих принципов. Поэтому среди мусульман сохраняется особая приверженность политике, подпитываемая непосредственно исламским учением»^[39]. Поскольку исламские РПО в основу своей деятельности ставят достижение политических целей, то объективно возникающие на этом пути препятствия порождают политический радикализм.

Большой энциклопедический словарь дает понятие радикала (от лат. radix - корень) - это сторонник коренных, решительных мер^[40].

В свою очередь, радикализм ( от лат. Radicalis коренной) – решительное, бескомпромиссное осуществление намерений в том или ином деле, совокупность социально-политических идей и действий, направленных на коренное изменение основных институтов или политической системы в целом^[41].

Радикализация исламского движения – это процесс становления и укрепления исламизированных политических групп, использующих исламские лозунги и элементы учения ислама как идеологическую платформу, что отличает их от других общественных формирований в ходе борьбы за власть со своими политическими оппонентами, для насильственного насаждения собственной веры и изменения на этой основе существующего общественно-политического строя в том или ином регионе^[42].

Следовательно, из этого определения можно вывести определение радикальных исламских религиозно-политических организаций – исламизированные политические группы, использующие исламские лозунги и элементы учения ислама как идеологическую платформу в ходе борьбы за власть со своими политическими оппонентами для насильственного насаждения собственной веры и изменения существующего общественно-политического строя на основе исламских норм шариата.

Можно говорить о двух уровнях радикализации исламских религиозно-политических организаций: умеренном и ультрарадикальном. На первом уровне существуют организации, являющиеся благотворительными, просветительскими, культурными и даже политическими и действующие в рамках законов их стран, занимают лояльную позицию по отношению к существующей власти, считают неприемлемыми для себя любые формы насилия. Однако имеется целый ряд объединений, которые находятся в оппозиции, часто непримиримой, к режимам в соответствующих странах. Это ультрарадикальные религиозно-политические организации (РПО). Они, как правило, ставят перед собой задачу либо свержения этих режимов, либо политико-государственного самоопределения мусульман, не исключая при этом использования насилия, представляемого ими в качестве джихада^[43]. Именно второй уровень и проявляется в форме экстремизма и терроризма. Подобной точки зрения придерживается большинство современных исследователей этого явления. В ряде стран (Египет, Ливан и др.) такого рода теоретическая посылка используется на практике: здесь дифференцированно подходят к двум главным течениям в радикальном исламе. С одной стороны, «умеренных» привлекают к участию в политической (в том числе парламентской) борьбе, интегрируют их в сферу экономики, органы управления всех уровней и т.п. при сохранении контроля со стороны властей за проводимой ими деятельностью, а с другой стороны применяют жесткие административные, порой даже репрессивные, меры против исламских экстремистов^[44].

Экстремизм ( от лат. extremus крайний) – приверженность к крайностям в политике. Чаще всего экстремизм проявляется в отрицании существующих политических норм, ценностей, процедур, основополагающих принципов организации политических систем, стремлении к подрыву политической стабильности и низвержению существующей власти^[45].

Экстремистские исламские РПО классифицируются в зависимости от используемых или объявляемых ими форм и методов деятельности – насильственных или ненасильственных. Характерно, что сторонников насильственных акций (экстремистов) отличают высокая степень готовности к осуществлению диверсионно-террористических акций, сопровождающихся массовыми жертвами и разрушениями; чрезвычайный накал религиозного фанатизма членов террористических организаций, вплоть до массового участия в акциях боевиков-смертников; поиск экстремистскими группами контактов и путей сближения со своими единомышленниками с целью создания единой наднациональной организации в форме «исламского интернационала» (например, «Мировой фронт джихада»).

Наиболее опасными с точки зрения реализации угроз, связанных с насилием, диверсиями и террором, представляют террористические религиозно-политические институты исламского мира. Их отличительной чертой является религиозный, а точнее – исламистский характер. Подчеркнем: именно – «исламистский», а не «исламский». Под термином «исламистский» мы понимаем политическую составляющую ислама. Для руководителей этих организаций ислам – это, прежде всего, надежное орудие, важнейшее средство захвата и удержания власти, удобное средство достижения конкретных политических целей, определяемых не религиозными ценностями, а интересами политической борьбы как внутри мусульманских стран, так и на региональном и глобальном уровнях. Именно политика в исламе, которая диктует свою волю и экономике, и военному искусству, и другим сторонам общественного бытия мусульманских народов выходит в настоящее время на первое место в ряду составляющих элементов этой религиозной системы.

Исламизм – идеология и практическая деятельность, ориентированные на создание условий, при которых социальные, экономические, этнические и иные проблемы и противоречия любого общества (государства), где наличествуют мусульмане, а также между государствами разрешаются исключительно с использованием исламских норм, прописанных в шариате (системе нормативных положений, выведенных из Корана и Сунны). Иными словами, речь идет о реализации проекта создания политических условий для применения исключительно исламских (шариатских) норм общественной жизни во всех сферах человеческой жизнедеятельности. Именно поэтому исламизм именуется еще «политическим исламом» или «политизированным исламом» ^[46].

Исламизм существует не только как некая система представлений, но реализуется в деятельности конкретных мусульманских государств, партий, движений, групп и т.д. Деятельность экстремистских исламистских организаций обширна и многообразна. Исламисты используют весь арсенал имеющихся в распоряжении средств и методов: от законных до противоправных, вплоть до террористических. Исламистские организации, использующие террористические средства и методы для достижения своих политических целей под прикрытием ислама называются террористическими исламистскими религиозно-политическими организациями.

Большой энциклопедический словарь определяет понятие террор (терроризм) (лат. terror - страх, ужас) как насильственные действия (преследования, разрушения, захват заложников, убийства и др.) с целью устрашения, подавления политических противников, конкурентов, навязывания определенной линии поведения. Различают индивидуальный и групповой террор (например, действия экстремистских политических группировок) и государственный террор (репрессии диктаторских и тоталитарных режимов)^[47].

Исследуя религиозно-политические организации террористической направленности, мы также должны дать их определение.

Так, в Федеральном законе «О борьбе с терроризмом» (N 130-ФЗ от 25 июля 1998) дано следующее определение: террористическая организация – организация, созданная в целях осуществления террористической деятельности или признающая возможность использования в своей деятельности терроризма. Организация признается террористической, если хотя бы одно из ее структурных подразделений осуществляет террористическую деятельность с ведома хотя бы одного из руководящих органов данной организации^[48]

.

Резюмируя изложенное, можно сделать вывод, что террористические исламистские религиозно-политические организации – это политические институты, использующие исламские лозунги и элементы учения как идеологическую платформу при осуществлении террористической деятельности с целью устрашения, подавления политических противников для насильственного насаждения собственной веры и изменения существующего общественно-политического строя путем построения т.н. «исламского государства» и повсеместного насаждения норм шариата вне рамок официальной политики государства.

1.2. Международные исламистские религиозно-политические организации: сущность и типология

В настоящее время численность населения Земли, исповедующего ислам, превышает 1,5 млрд человек. Это не только жители собственно мусульманских стран, где ислам провозглашён государственной религией или мусульмане составляют конфессиональное большинство, но и члены мусульманских общин, создаваемых в последние годы практически во всех странах мира.

На географической карте мусульманские страны образуют свое­образный «исламский пояс», который тянется от юга Европы через Северную Африку, Ближний Восток, Юго-Западную и Центральную Азию до Южной, Юго-Восточной и Восточной Азии. Следует отметить, что 60% мусульманского населения проживает именно в азиатских странах, а арабское население традиционного духов­ного «центра» мусульманского мира (Саудовской Аравии и прочих стран Ближнего и Среднего Востока) составляет лишь 15%^[49]

.

В последние годы по мере роста влияния исламского фактора на международные отношения само понятие «исламский пояс» при­обретает отчётливый геополитический характер. В условиях бы­стро меняющейся политической картины мира большинство стран всё чаще учитывают этот фактор при формировании своей полити­ческой стратегии и тактики. Межнациональные исламские органи­зации и прежде играли важную роль в международной политике, но со второй половины XX века и особенно в последние десятилетия практически на всей территории «исламского пояса» начался бур­ный процесс образования различных религиозно-политических объединений и группировок, которые заявляют о себе как исламистских организациях и оказывают значительное влияние на внутреннюю и внешнюю политику государств.

Создаваемые в мусульманских странах новые религиозно-политические организации используют в своей деятель­ности различные методы: одни выступают с позиций умеренного ислама, действуя строго в рамках закона и отрицая любые формы насилия; другие же, напротив, нередко находятся в непримиримой оппозиции к существующей власти и не исключают возможности использования насилия, в том числе путем проведения террористических актов.

Среди исламских религиозно-политических организаций есть фунда­менталистские, программы которых не выглядят радикальными, а предполагают постепенную трансформацию общества. Вместе с тем некоторые из них могут организовывать акты «очищающего» насилия в местах «греховных» развлечений (ночных клубах, отелях и кинотеатрах). Специалисты обращают внимание на то, что подобные исламские общественно-политиче­ские организации иногда имеют двойную структуру — легальную и скрытую. Их скрытая часть представляет собой глубоко закон­спирированные организации, которые, как правило, имеют в своем составе военизированные группировки и могут применять насиль­ственные методы для «исправления» существующей политической системы. Очень часто фундаменталистские организации, политическая и идеологическая платформа которых по своей сути близка к ради­кальному исламизму, практически открыто оказывают всесторон­нюю помощь исламистским экстремистским группировкам в различных странах, в том числе и в России. Собираемые частные взносы и пожертвования (хавала^[50]

), как пра­вило, учёту не подлежат и передаются конкретным доверенным лицам из этих организаций, а те используют их для закупки ору­жия и взрывчатых веществ, обеспечения деятельности подпольных структур и т.п. Например, по данным разведслужбы Индонезии, 15-20% доходов исламских благотворительных фондов передаёт­ся террористическим группировкам, а, по данным филиппинских спецслужб, эта доля намного выше — 50-60%. Эксперты Бангладеш считают, что 20% доходов террористических группировок страны обеспечивают именно неправительственные организации. Например, известно, что Индонезийский совет пропаганды ислама и Совет моджахедов Индонезии поддерживают тесные связи с террористической «Джамаа Исламия». Такие организации обычно служат базой для вербов­ки и обучения боевиков, оказывают прямую пропагандистскую под­держку незаконным вооружённым формированиям, предоставляют им финансовые средства на закупку вооружения и боеприпасов. Иногда военизированные группировки включены непосредственно в структуры этих организаций. Так, полувоенное крыло индонезий­ского Коммуникационного форума приверженцев Сунны - Lashkar Jihad - было признано террористической организацией. Имеет полу­военное крыло Laskar Pembela Islam и Фронт защитников ислама^[51].

Истоки современного исламского радика­лизма следует отнести ко времени завершения стадии формиро­вания колониальной и полуколониальной систем, то есть ко вре­мени окончания Первой мировой войны. Именно в этот период стали возникать организации, оппозиционные колониальным вла­стям: например, в Египте была создана первая такая современная структура - ассоциация «Братья-му­сульмане».

Следует отметить, колониальная политика создала для му­сульманских стран ряд территориальных проблем. Достаточно упомянуть, что в результате геостратегических притязаний миро­вых держав Ирак, Палестина, Трансиордания после завершения Первой мировой войны попали под британ­ский мандат, а Ливан и Сирия - под французский. В то же время египетская монархия была создана и поддерживалась империалистами для содейст­вия британскому управлению. Поэтому Египет, Сирия, Иордания, Ливан и Ирак были вынуждены жестко бороться за независимость. Страны Северной Африки также были колониями: Алжир, Марокко и Тунис под протекторатом Франции, Ливия под контролем Италии. Они смогли освободиться только после Второй мировой войны. Кувейт также был под бри­танским протекторатом^[52]

.

Таким образом, с учетом этих исторических реалий на ради­кализацию суннитского ислама^[53] оказало влияние изменение в ходе колонизации параметров исторически сложившихся границ между странами региона. В результате территориальные претензии в на­стоящее время предъявляются Саудовской Аравией к Кувейту и Йемену, Сирией - к Турции, Ираком - к Кувейту и Ирану и т.д. Колонизация Палестины международными сионистскими органи­зациями и последовавшие после образования государства Израиль арабо-израильские войны стали существенной причиной не только политизации суннитского ислама, но и появления в прак­тике исламских организаций экстремистских вплоть до террористических методов борьбы. Экспансия США на Ближнем и Среднем Востоке также вызывала в ряде религиозных движений появление экстремистских идей. Дальнейшее распространение экстремистской идеологии практи­чески по всему миру в конце XX века было связано с рядом фак­торов международного и регионального характера:

- во-первых, на это повлияли растущие экономические труд­ности в странах мусульманского мира;

- во-вторых, в немалой степени распространение экстремизма было связано с исламской революцией в Иране, после которой воз­никли массовые религиозно-политические вооруженные группи­ровки в Кувейте, ОАЭ, Ливане, Египте и Судане, а также в зоне палестинской автономии;

- в-третьих, распространение крайних форм исламизма связано с войной в Афганистане;

- в-четвертых, расширение сферы влияния экстремизма в ис­ламе связано с распадом социалистической системы и развалом Советского Союза, так как в результате банкротства идей социа­лизма во многих государствах Ближнего и Среднего Востока (Еги­пет, Ирак, Сирия, Ливия, Афганистан и др.) возник идеологиче­ский вакуум, который быстро стал заполняться исламом, зачастую радикальным ^[54].

Процесс этот также активно развивается в Южной и Юго-Восточной Азии. Как показал анализ, одна из особенностей некоторых мусуль­манских организаций в странах Азии состоит в том, что их дея­тельность напрямую финансируется из стран Персидского залива и Ближнего Востока по государственным и частным (в последние годы — всё чаще) каналам. Например, из Саудовской Аравии получа­ли финансовую помощь «Таблиг-и Джамаат», «Джамаат-и-Ислами» и «Джамиат Аль-Хадис» (Пакистан), Мусульманское образователь­ное общество Индии, Студенческое исламское движение Индии, Bangladesh Islami Chhatra Shibir (Бангладеш), Партия благоденствия и справедливости Индонезии, Индонезийский комитет всемирной исламской солидарности, Центр изучения ислама, призыва и настав­лений (Филиппины), Китайская мусульманская ассоциация Тайва­ня, Федерация корейских мусульман^[55].

В продолжающемся и сегодня процессе оформления мусуль­манских неправительственных организаций можно выделить, как минимум, три этапа, сложившиеся, как представляется, под влияни­ем американской политики в отношении исламского мира.

Первый этап начался в 90-е гг. прошлого века, когда США вклю­чились в войну в Персидском заливе. Всплеск организационной ак­тивности возник на волне протеста большей части исламского мира против американского военного вмешательства в мусульманский конфликт. Именно тогда появилось и вошло в политический лекси­кон такое понятие как «война Запада против ислама».

Второй этап был следствием военных действий США в Афганистане (2001 г.) и Ираке (2003 г.). Американское вторжение в эти страны вызвало новую волну возмущения в исламском мире, и тысячи до­бровольцев были готовы немедленно встать на защиту своих еди­новерцев.

Характерной чертой нынешнего, третьего, этапа является процесс активного создания проамериканских мусульманских неправительственных организаций, которые поддерживают различные фонды и неправительственные организации США. Основная задача последних состоит в том, чтобы оказывать информационно-пропагандистское влияние на население мусульманских стран с целью изменить представление их граждан о национальных и государственных интересах, постепенно фор­мируя в исламском сообществе группы и движения, которые фак­тически становятся проводниками американской политики. Таким образом, Вашингтон пытается противодействовать широко рас­пространённому в мусульманском мире стойкому антиамерика­низму^[56].

Однако радикализм, экстремизм и терроризм в мире ислама вовсе не современное явление. Три из четырех «праведных» халифов были убиты террористами. Террористами были и «хашишины» (XII-XIV века). Очередные наиболее яркие проявления исламского терроризма можно отметить в XVIII в., когда Мухаммед ибн Абд-аль-Вахаб (1703-1791 гг.), проповедник с Аравийского полуострова, осудил за развращенность распространенные народные верования и обычаи племен полуострова. Он проповедовал жесткую форму ислама, основанную на строгом толковании Корана, очищение ислама от позднейших отступлений. Формируя обновленческое политическое движение для очищения ислама и выполнения его божественного предназначения, он заключил союз с главой одного из арабских племен, Мухаммедом ибн Саудом. Борьба с джахалийей (состояние невежества и варварства, которые якобы господствовали на Аравийском полуострове перед появлением откровений Мухаммеда) стала оправданием войн с единоверцами-мусульманами. К концу XVIII в. ваххабистско-саудовский альянс подчинил себе большую часть полуострова. К ужасу местной исламской уммы, он разрушил все почитаемые захоронения, включая могилу пророка, устроил резню мусульман в священных городах и установил свои правила для мусульманских паломников. В тот период в процесс вмешалась Оттоманская империя и, используя западноевропейскую военную тактику, вытеснила союз обратно в родовые земли саудитов вокруг Рияда. Тем не менее, Ваххабитско-саудовский союз просуществовал более двух веков. К 1925 г. он отвоевал большую часть аравийского полуострова и основал королевство Саудовская Аравия^[57], которое хотя и не декларирует этого, является, по сути, ваххабитским государством.

Исторически присущее аравийцам два с половиной столетия назад мировоззрение постепенно трансформировалось в идеологическую доктрину современного экстремистского и террористического исламизма – т.н. «ваххабизм». Однако же вольное применение этого термина в отношении экстремистов и террористов не совсем корректно, потому что ислам в Саудовской Аравии и некоторых других монархиях Персидского залива проявляется именно в «ваххабитской» форме. Она стала в регионе традиционной, то есть ей следует большинство населения, которые ни радикалами, а тем более экстремистами и террористами, не являются. В то же время, идеология и практика религиозных экстремистских групп в Саудовской Аравии и во многих других странах сегодня зачастую в массовом сознании ассоциируется не с мусульманским радикализмом, а с «ваххабизмом» в целом, что, как представляется, ошибочно. На самом деле угрозы и вызовы существующему миропорядку формируют не все «ваххабиты» или салафиты^[58], а их экстремистски настроенные единомышленники, которых, по нашему мнению, предпочтительнее называть неоваххабитами. Именно они, взяв на вооружение в качестве базовой ваххабитскую доктрину, разработанную М. Ибн Абд аль-Ваххабом и его сподвижниками, дополнили ее содержание новыми идеями. Иначе говоря, современная «неоваххабитская» доктрина, базируясь на положениях раннего, первоначального ваххабизма, выдвинутых в свое время самим вероучителем М. Ибн Абд аль-Ваххабом, за два с лишним века своего существования существенно эволюционировала в сторону усиления радикализма. Основой практической деятельности «ваххабитов», бесспорно, выступает джихад в его узком понимании, как агрессивной войны со всеми ради достижения победы своих идеалов^[59]

.

Одна из первых салафитских ненасильственных группировок была образована в 1927 году «Джамаат-и Таблиг («Общество распространения ислама») в Индии. Ее стратегия основана на терпении и нацелена на постепенное превращение мусульманского общества в подлинную умму. В начале XIX века в русле салафитского обновленчества создаются салафитские политические партии. Хасан аль-Банна (1906-1949 гг.) основал в 1928 году в Египте организацию «Братья Мусульмане», а Маулана Абу аль-Аля Маудуди (1903-1979 гг.) – «Джамаат-и ислами («Исламское общество») в 1941 г. в Индии. Оба имели сходные убеждения, особенно в отношении объединения ислама как всеобъемлющего учения для жизни верующего и его общины. Их пути решения проблемы были салафитскими. Они отстаивали создание подлинно исламского государства посредством введения шариата, который они рассматривали не только в качестве закона, четко основанного на Коране, но и как образ жизни салафов. Чтобы выполнить эту программу и аль-Банна, и аль-Аля Маудуди создали свою организацию как авангард праведного сообщества, который должен был служить ядром истинно «возрожденных» мусульман, распространяя подлинный ислам в более широких кругах общества. В идеологических доктринах этих организаций вооруженный джихад против неверных колонизаторов был позволен, и указанные партии объединились с националистически настроенными мусульманами, стремясь завоевать независимость от колонизаторов.

Большинство мусульманских религиозно-политических организаций и групп, возникших в более позднее время, имеют идеологические позиции, аналогичные или весьма близкие к взглядам радикальных фундаменталистов из «Братьев-мусульман». Часто ими копировалась и организационная структура этой организации, имеющей большой опыт нелегальной деятельности и борьбы с властями. Наиболее известными из них являются: «Воины Аллаха», «Партия Аллаха», «Священная война», «Исламский джихад», «Исламский авангард», «Исламский фронт», «Исламская партия освобождения», «Братство священной войны», «Борцы за веру», «Движение исламского обновления» и другие.

Деколонизация в середине ХХ века вернула мусульман к власти во многих странах, став провозвестницей обещания построения истинно исламских государств. Например, Создание Пакистана на Индийском субконтиненте основывалось на мнении, что настоящие мусульмане не могут жить под правлением неверных индусов. Однако новые мусульманские лидеры избрали стратегию имитации их идеи о секуляризме, общественном суверенитете, национализме, правах женщин и конституционализме, что привело к прямому конфликту с салафитами, поднявшими вопрос об их легитимности как мусульманских лидеров. Эта оппозиция мусульманским лидерам со стороны политических салафитов создала взрывоопасную ситуацию. Ответом государства стала непоследовательная политика, которая колебалась от компромисса до репрессий. Подобная стратегия мирного салафитского реформирования сохранилась и поныне в Египте, Марокко и Пакистане, но была подавлена во многих других странах.

Новая страница в истории исламистского радикализма, характеризующаяся переходом к террористическим методам борьбы, открывается с созданием в пакистанском Пешаваре в разгар войны в Афганистане «Бюро услуг» или «Мактаб аль-Хидмат» - организации, занявшейся переправкой в Афганистан из арабских стран добровольцев для участия в «священной войне». Создателями «Бюро» были два убежденных исламиста - представитель палестинских «Братьев-мусульман» в Пешаваре шейх Абдалла Аззам и саудовский миллионер Усама бен Ладен, который и осуществлял финансирование данной организации. Отделения «Бюро» впоследствии были созданы во многих странах мира, включая Западную Европу и США. Считается, что в Афганистане прошли обучение около 10 тыс. моджахедов, большинство из которых были не афганцами, а выходцами из Саудовской Аравии, Алжира, Египта, Йемена, Пакистана, Судана и других мусульманских стран.

После поражения Советского Союза в 1988 г. Усама бен Ладен (уничтожен в мае 2011 г.) создал в Афганистане новую организацию под названием «Аль-Каида» («База», «Основа»), целью которой было формирование всемирной арабской армии и распространение «джихада» на другие страны мира. «Аль-Каида» является авангардом мирового террористического движения и наиболее ярким классическим примером его институционализации.

В 1989 году суданский режим, во главе которого находились военная хунта и организация исламских фундаменталистов под названием «Национальный исламский фронт», пригласил бен Ладена переехать в Судан. В 1990 году он послал туда своих представителей, а сам приехал в эту страну в середине 1991 года. Бен Ладен оказывал Судану помощь, финансируя строительство дорог и оплачивая военные расходы правительства, которое вело борьбу против сепаратистов на юге страны. Взамен он получил возможность беспрепятственно открывать в Судане коммерческие предприятия и создавать инфраструктуру для поддержки терроризма.

К 1992 году бен Ладен замыслил нападение на США. По его словам, экстремисты, выбиравшие в качестве мишеней местных правителей или Израиль, шли недостаточно далеко: они не пытались «ранить змею в голову», - то есть напасть на Соединенные Штаты. Бен Ладен также заявлял, что США не только поддерживают Израиль, но и помогают остаться у власти репрессивным арабским режимам, не хранящим верность исламу. После войны в Персидском заливе бен Ладен резко выступал против американского военного присутствия в Саудовской Аравии, считая его осквернением священной мусульманской земли.

В Судане бен Ладен продолжил строительство «Аль-Каиды», начатое им в Афганистане. «Аль-Каида» стала составлять списки своих приверженцев и разработала структуру «комитетов», руководивших разными направлениями работы, такими как обучение террористов, поиск потенциальных мишеней для терактов, финансовые операции и вынесение постановлений, - само собой, основанных на законах шариата, - которые оправдывали действия «Аль-Каиды».

В эту структуру входили^[60] :

«Шура», или Консультационный Совет - узкий круг близких соратников бен Ладена, большинство из которых находились с ним в тесных отношениях еще со времен Афганистана;

«Шариа» и Политический комитет, отвечавшие за издание «фатв» - постановлений, основанных на законах шариата и предписывающих или оправдывающих определенные действия, включая убийства;

Военный комитет, ответственный за выбор потенциальных мишеней, разработку и осуществление операций и управление тренировочными лагерями;

Финансовый комитет, ответственный за сбор средств, финансирование тренировочных лагерей, оплату проживания, расходов, поездок членов сети и движение финансовых потоков, необходимых для проведения операций;

Комитет иностранных закупок, отвечавший за приобретение оружия, взрывчатых веществ и оборудования;

Комитет безопасности, отвечавший за защиту членов сети, сбор разведывательной информации и контрразведку;

Комитет информации, отвечавший за ведение пропагандистской работы.

Не стоит думать, что эта структура отражала цепочку командования при организации каждой конкретной террористической операции. С ее помощью осуществлялась общая координация действий «Аль-Каиды», в том числе и обеспечение материальной поддержки терактов. Но как только принималось решение о проведении конкретной акции, ее организация поручалась засекреченной ячейке «Аль-Каиды», состоявшей из тщательно отобранных членов сети. Такую ячейку всегда возглавлял один из высокопоставленных боевиков «Аль-Каиды», подчинявшийся лично бен Ладену.

Взяв «Аль-Каиду» за основу, бен Ладен попытался создать более многочисленную исламскую армию, в которую вошли бы террористические группы из Египта, Ливии, Алжира, Саудовской Аравии, Омана, Туниса, Иордании, Ирака, Ливана, Марокко, Сомали и Эритреи. Не все террористические группировки, действовавшие этих странах, согласились сотрудничать с «Аль-Каидой», но в каждой стране появилась как минимум одна группа, присоединившаяся к бен Ладену. Так в лице этого исламского объединения, при наличии многонационального совета, готового преследовать общие цели, координировать выбор мишеней и централизованно распределять средства, сотрудничество различных террористических групп вышло на принципиально новый уровень^[61].

На сегодняшний день она включает в себя множество других террористических группировок, которые сотрудничают в проведении своих операций и вместе пользуются широчайшей базой поддержки. Салафитская идеология обосновывает идеологическую миссию организации, устанавливает цели и определяет тактику. Необходимо отметить, что отличительной чертой салафитского движения от других террористических движений является направленность насилия на правительства и население немусульманских стран в продвижении салафитских задач.

«Аль-Каида» родилась по воле отнюдь не обездоленных людей. Она была взращена среди группы арабских исламистских экстремистов, прежде всего саудовского происхождения, представляющих группу миллионеров, которые распределяли средства спонсоров, в том числе и ряда западных спецслужб, направляемые на поддержку афганских моджахедов, воевавших с советскими войсками после 1979 года.

После ухода из Афганистана советских войск бен Ладен вернулся в Саудовскую Аравию, где вскоре выступил с резким осуждением присутствия на «священной земле ислама» американских войск в период войны в Заливе. За призыв населения к восстанию против «лицемерного» королевского режима он был в 1994 г. лишен саудовского подданства и выслан из страны. После краткого пребывания в Судане бен Ладен в 1996 г. вернулся в Афганистан, где тогда у власти утверждалось движение «Талибан». Во времена господства в этой стране талибского режима, опиравшегося на схожие идеологические принципы, «Аль-Каида» разместила в этой стране несколько тренировочных лагерей, в которых прошли обучение около 20 тыс. рекрутов из различных стран мира, большинство которых вернулись затем домой. Ранее бен Ладен создавал тренировочные лагеря в Сомали и Судане, а также в Чечне и Косово.

С того момента, как «Аль-Каида» закрепилась в Афганистане, она существовала благодаря правильно организованной сети сборщиков пожертвований и денежным переводам от различных исламских спонсоров. Члены сети собирали пожертвования от финансовых доноров, в основном в странах Персидского залива и в особенности в Саудовской Аравии, причем часть спонсоров даже не знали, на что дают деньги. Кроме этого, некоторые имамы в мечетях, также в основном в Персидском заливе, отдавали «Аль-Каиде» средства, собранные у прихожан в виде обязательного пожертвования – «заката». Также сотрудники некоторых благотворительных фондов за взятки перечисляли средства на счета «Аль-Каиды». Члены сети или проникали в отделения больших международных благотворительных организаций, страдавших от недостатка внешнего и внутреннего контроля, или брали под свой контроль небольшие благотворительные фонды, получая доступ к их банковским счетам. Бен Ладен также использовал свою финансовую сеть для организации тренировочных лагерей и покупки оружия для арабских бойцов. Люди, прошедшие подготовку в этих лагерях, воевали на стороне самых влиятельных афганских полевых командиров, сражавшихся против СССР.

Сегодня «Аль-Каида» – это сеть из многих фундаменталистских организаций в разных странах, которые используют террор для достижения политических целей. В нее входят группы египетских исламистов (Аль-Гамая, Аль-Ислами и египетский Аль-Джихад). Сюда же примыкают пакистанское общество ученых богословов, партизанское движение в Кашмире, движение джихад в Бангладеш, афганское крыло комитета «Совет и реформа», ранее возглавляемое ранее Усамой бен Ладеном. Каждая из этих организаций обладает свободой действий и определяет свои задачи независимо от других. Кооперация между ними осуществляется только на уровне тех, «кто носит с собой оружие», а это всего лишь один из организационных уровней каждой группы. Их главной задачей является свержение «еретических правительств» в соответствующих странах и установление режимов, действующих по законам шариата. Аль-Каида, она же «Исламская армия освобождения святынь», насчитывает несколько тысяч боевиков, которые взаимодействуют с другими суннитскими экстремистскими группировками^[62]

.

Уникальность «Аль-Каиды» заключается еще и в том, что она смогла подчинить или объединить множество террористических групп, доселе действовавших независимо друг от друга. В феврале 1998 г. бен Ладен объявил о создании «Всемирного исламского фронта борьбы против иудеев и крестоносцев», в который вошло несколько арабских и пакистанских террористических организаций. К их числу относятся «Египетский Исламский Джихад», египетская «Джамаа Исламийа», «Ливийская Исламская Боевая Группа», йеменская «Исламская Армия Адена», кашмирские «Лашкар-и-Таиба» и «Джаиш-и-Муххамед», «Исламское Движение Узбекистана», алжирские «Салафистская группа Проповеди и джихада» и «Вооруженная Исламская Группа», малайзийско-филиппинская «Абу Сайяф» и некоторые другие.

Как выяснилось после взрывов в Стамбуле в ноябре 2003 года, к пулу «Аль Каиды» также примкнули турецкие «Исламские Великие Всадники Востока» и «Бригады Абу Хафса Аль-Масри». Примечательно, что в последнее время многие террористические группировки после совершения ими очередных терактов заявляют о своей причастности к «Аль-Каиде». Это, по всей видимости, их своеобразный пиар. Впрочем, как отмечают лидеры джихада, «хочешь быть Аль-Каидой, будь ей».

Ныне предполагается, что «Аль-Каида» имеет «спящие» ячейки и союзные организации более чем в 100 странах мира. Наиболее сильные европейские подразделения были созданы в Германии, Италии и Испании. «Аль-Каида» имеет налаженные деловые связи с контрабандистами и торговцами оружием. Одним из источников дохода «Аль-Каиды» наряду с пожертвованиями была торговля африканскими алмазами и афганскими наркотиками.

«Аль-Каида» обладает простой и популистской программой: она выступает за ограничение тлетворного влияния Запада, за замену коррумпированных режимов мусульманских государств фундаменталистскими исламскими режимами. В идеале все мусульмане мира должны жить в одной стране – Халифате с шариатской формой управления, основанной на божественном Коране. По их мнению, исламская демократия, базирующаяся на божественных заповедях, а не законах, созданных людьми, по определению более справедливая.

С того момента, как «Аль-Каида» закрепилась в Афганистане, она существовала благодаря правильно организованной сети сборщиков пожертвований и денежным переводам от различных исламских спонсоров. Члены сети собирали пожертвования от финансовых доноров, в основном в странах Персидского залива и в особенности - в Саудовской Аравии, причем часть спонсоров даже не знали, на что дают деньги. Кроме этого, некоторые имамы в мечетях, также в основном в Персидском заливе, отдавали «Аль-Каиде» средства, собранные у прихожан в виде обязательного пожертвования – «заката». Также сотрудники некоторых благотворительных фондов за взятки перечисляли средства на счета «Аль-Каиды». Члены сети или проникали в отделения больших международных благотворительных организаций, страдавших от недостатка внешнего и внутреннего контроля, или брали под свой контроль небольшие благотворительные фонды, получая доступ к их банковским счетам. Собранные для «Аль-Каиды» средства перемещались с помощью «хавалы» - древней неформальной системы денежных переводов, основанной на доверии^[63]

.

«Аль-Каида» за последнее десятилетие стала одной из самых мощных и известной террористической организацией. Террористическую сеть, созданную Усамой бен Ладеном, впервые в современной истории, фактически признали полноценным военным противником мощнейшие государства мира.

«Палестинское движение сопротивления» (ХАМАС) также, как и Аль-Каида», организовано по сетевому признаку, не имеет четко выраженной иерархии, практикует делегирование полномочий по принятию решений независимо действующим и разбросанным по всему миру ячейкам, между которыми создаются временные горизонтальные связи. По данным органов безопасности Палестинской автономии, существует более десяти групп и фракций ХАМАС, не имеющих централизованного оперативного руководства, самостоятельно планирующих и осуществляющих свои акции.

Ячейки ХАМАС действуют в мечетях и исламских культурных центрах, где проводят набор новых членов, собирают необходимые средства и распространяют пропагандистские материалы. ХАМАС имеет собственные разведывательную и контрразведывательные службы. При содействии первой вербуется агентура в палестинских организациях, поддерживающих Я. Арафата, а также среди палестинцев, постоянно работающих на территории Израиля. Разведывательная служба занимается также созданием конспиративных ячеек в зарубежных странах, в которых имеются общества мусульман-эмигрантов из ближневосточных стран.

Нелегальные ячейки ХАМАС выявлены также в некоторых странах Латинской Америки. Наиболее активно одна из них действует в зоне, расположенной на стыке границ Бразилии, Аргентины и Парагвая. Установлены также ячейки ХАМАС в США, где официально функционирует более 300 культурно-религиозных организаций мусульман.

90 процентов финансовых расходов ХАМАС покрывается взносами его членов, сторонников и спонсоров из числа местных палестинцев. 10 процентов составляют поступления из-за рубежа, главным образом из Ирана, Сирии, Катара, Саудовской Аравии, Иордании. Также финансовую помощь и оружие ХАМАС получает от ливанской исламской организации «Хезболлах», которая в свою очередь снабжается оружием и деньгами спецслужбами Ирана и Сирии.