Е. Магарилл.

Болезни медицинского прогресса
"Врач-философ Богу подобен"
      Гиппократ.
 

ЧАСТЬ 1.

На протяжении тысячелетий ведущие представители медицины пытались проникнуть в сущность болезни. А так как во все предшествовавшие времена настоящим бичом человечества являлись инфекционные болезни, то именно на эту форму патологии была направлена мыслительная и практическая деятельность врачей всех времен и народов. С сожалением приходится констатировать, что, несмотря на грандиозные достижения, современная медицинская наука все еще не может объяснить биологическую сущность инфекционного процесса. Между тем однозначный ответ на этот фундаментальный вопрос биологии человека абсолютно необходим, ибо от него принципиально зависят теория и практика медицины, а следовательно, и будущее человечества.

Приведем высказывание министра здравоохранения СССР, сделанное еще в 1933 г.: "Стыдно признаться, но это факт: медицина до сих пор не знает, что такое болезнь". Со времени этого признания мало что изменилось. В частности, г. Глязер (1969) считал, "что насколько понятие "болезнь" ясно для немедика, настолько трудно дать ему научное определение или хотя бы найти единое понимание среди врачей" (цит. по Жирнову В. Д. "Проблемы предмета медицины", 1978). Таким образом, с момента представленного высказывания министра Н. А. Семашко, подтверждения этого Г. Глязером и до согласия с этой совершенно пародоксальной ситуацией В. Д. Жирнова прошло 45 лет. К этому сроку надо прибавить еще 25 лет, так как ответа на этот самый важный вопрос медицины до сих пор нет! Казалось бы, за эти 70 лет получены колоссальные наработки в медицинской теории, практике и техническом оснащении. Однако супервооруженная медицина настоящего времени все еще не имеет однозначного ответа на вопрос о биологическом значении инфекционных болезней в жизни современного человека. Современного — потому, что только в XX столетии, особенно во 2-й его половине, медицина и фармация повели массированное наступление на инфекционные болезни, осуществляя их профилактику, изучая и влияя на причины их развития и течение. При этом если вначале эффективность этого наступления была достаточно высокой, то после 1960—1970-х годов все явственнее стали проявляться отрицательные его стороны. Именно во 2-й половине прошлого века в нарастающих масштабах стала накапливаться тревожная информация о тяжелых явлениях, связанных с бесконтрольным и, как теперь становится ясным, безответственно широким использованием биологически активных медикаментов. Конечно, применяя такие лекарства, врачи поначалу получают эффект, на который рассчитывают. Но ведь известно, что любое лекарство имеет эффекты второй, третьей очереди и т. д. В настоящее время со всей очевидностью проявляются суммарные побочные эффекты бесчисленных по количеству и разнообразию медикаментов, десятилетиями внедряемых во внутреннюю среду организма. Последствия такого произвола четко видны тем, кто хочет это увидеть. Они проявляются в катаcтрофическом снижении общего потенциала здоровья населения развитых стран. Иначе невозможно объяснить появление целого букета новых тяжелейших инфекционных заболеваний, увеличение количества неинфекционных заболеваний и повышение смертности от них, а также возврат в более тяжелом виде имевшихся ранее инфекционных болезней. В конечном счете напрашивается вывод, что все это связано с избыточностью медицины и фармации в развитых странах, которая не оставляет ни малейшего шанса на востребованность собственных защитных сил организма!

Наши опасения базируются на следующем. По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), с 1976 по 1996 г., т. е. всего за 20 лет, срок ничтожный по историко-биологическим меркам, появилось 30 (?!) новых инфекционных болезней. Это такие тяжелые заболевания, как криптоспоридиоз, легионеллез, лихорадки Марбург и Эбола, энтериты, вызываемые бывшими "мирными" микробами Е. coli, бешенство коров, сальмонеллез, венесуэльская и бразильская геморрагические лихорадки, целый алфавитный набор гепатитов, в том числе вызывающих рак и цирроз печени. Хочу обратить особое внимание на официальные данные ВОЗ: в цивилизованном мире каждые 2 года возникают ТРИ (!) новые инфекционные болезни. Так, уже в наше время появились возбудители нередко смертельных болезней: передающийся комарами вирус западно-нильской лихорадки, вирусы атипичной пневмонии (SARS) и птичьего гриппа. В более тяжелом варианте вернулся плохо поддающийся лечению туберкулез. Набирает силу, казалось бы, побежденная малярия. Ежегодными стали эпидемии гриппа. Сегодня считают, что это результат повышенной способности вируса гриппа к мутациям. Однако за кадром остается вопрос: почему такая высокая способность к мутациям не наблюдалась раньше?

Мы вели речь об инфекционных и паразитарных болезнях. Однако существует и целый перечень неинфекционных болезней, в первую очередь сердечно-сосудистых и онкологических, от которых, в основном в цивилизованных странах, ежегодно умирает 24 млн человек. (За 6 лет Второй мировой войны, когда круглосуточно работали изощренные машины смерти, погибло 50 млн человек. А сейчас, в спокойное в эпидемиологическом плане время, только за 1 год и только от сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний умирает 24 млн!) и это не предел. Если в 1998 г. смертность от сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний составляла 48% смертности от всех болезней, то к 2020 г., по данным ВОЗ, этот показатель увеличится до 73%!

Далее в том же отчете ВОЗ делается, казалось бы, парадоксальный вывод, что "рост благосостояния (и соответственно медицинского обеспечения. — Е. М.) в развивающихся странах должен привести к снижению уровня инфекционных заболеваний. Но это значит — к увеличению числа соматических болезней! Здесь следует напомнить о наступающих на цивилизованные страны генетических болезнях, число которых приближается к 4 тыс. Даже не очень глубокий анализ приведенных данных ВОЗ показывает, что необходим пересмотр некоторых фундаментальных положений в теоретической и практической медицине. Дело в том, что примерно в те же сроки, т. е. с конца 1970-х годов и до настоящего времени, кроме перечисленных инфекционных и соматических болезней появились новые поводы для серьезного беспокойства. Так, например, в Америке 1/3 населения (56 млн человек) имеет патологически избыточную массу тела. Ситуацию можно считать катастрофической, поскольку избыточная масса тела наблюдается у 46% школьников. Последнее федеральное исследование показало, что с 1980 по 1994 г. число тучных людей увеличилось более чем на 50%! А за это же время число детей, страдающих ожирением, утроилось!

Еще одна напасть — аллергия, которая шагает по цивилизованным странам семимильными шагами. На серьезность проблемы, граничащую с катастрофой, указывает название статьи И. Липовец - "Каждый второй житель планеты через 10 лет может стать аллергиком"! (НРС от 25 июля 2002 г.). Думаю, комментарии здесь излишни. Другая растущая проблема: в промышленно развитых странах каждая 5-я семейная пара является бесплодной! Известно, что в прошлые времена бесплодие обычно ассоциировалось с женщинами. Однако в цивилизованных странах точно установлено, что значительный процент бесплодия приходится на мужчин. Соответствующими исследованиями выявлено, что современный мужчина вырабатывает спермы в среднем на 60% меньше, чем его предки!

Следует признать, что, осознав грандиозность надвигающейся на цивилизованное человечество катастрофы, мы сознательно сконцентрировали факты о развитии новых и новейших болезней цивилизации. То, что они действительно имеют место, подтверждается официально существующим, аналогичным по своей сути термином "болезни медицинского прогресса". Может быть, собранный воедино этот дьявольский букет болезней ужаснет общественность и заставит ее очнуться от неоправданного благодушия, внедренного в сознание цивилизованного человечества официальной медициной.

Считаем целесообразным, прежде чем продолжить изложение, предпослать дальнейшему материалу некоторые основные положения биологии и медицины. Краеугольным камнем современной биологии является теория естественного отбора Дарвина—Уоллеса. Согласно этой теории, любая популяция от одноклеточных до человека не является абсолютно однородной, а состоит из особей, имеющих некоторые различия — изменчивость. То же самое наблюдается и среди популяций клеток органов и тканей, составляющих человеческую особь. В изменяющихся условиях внешней и внутренней среды каждый раз будут иметь преимущество те из них, которые наиболее полно соответствуют данным условиям. Именно эта разновидность популяции данного вида и будет, размножаясь, захватывать жизненное пространство. Наследственность — пространство, освобожденное в процессе гибели наименее приспособленных особей данного вида. В результате такого естественного отбора каждое следующее поколение оказывается более приспособленным к среде обитания. В настоящее время общепризнанно, что наследственность, изменчивость и естественный отбор являются основными механизмами, обеспечивающими не только жизнестойкость, но и эволюцию жизни на Земле.

Современная интерпретация теории естественного отбора особо подчеркивает, что эволюционному процессу в природе подвержены не особи (ведь каждая из них может либо выжить, либо погибнуть в условиях действия данного фактора), а популяции. Связано это с тем, что именно популяция способна интегрировать эффекты накопления адаптивных (приспособительных) признаков составляющих ее особей.

Врачи давно осознали, что медицина имеет дело не с популяциями, а с особями.

Генотип — это совокупность всех наследственных свойств особи, передающихся по вертикали, от родителей к детям.

Фенотип — меняющаяся под влиянием факторов среды совокупность признаков, формируемых на базе генотипа в процессе индивидуального развития (онтогенеза) особи.

Двойной (диплоидный) набор хромосом образуется при оплодотворении за счет слияния гаплоидных (содержащих одиночные наборы — по 23 хромосомы) яйцеклетки и спермия. Оплодотворенная яйцеклетка (зигота) содержит полный двойной набор — 46 хромосом. Именно эта клетка и является родоначальницей всего многообразия клеточных популяций, составляющих органы и ткани внутриутробно развивающегося плода, а затем и взрослой особи. Первоначальный набор хромосом зиготы передается всем другим клеткам при делении. Из этого следует, что все клетки организма содержат идентичные наборы генетической информации. Вся очевидная несхожесть клеток разных органов и тканей (кожа, мышцы, печень, почки, мозг и др.), составляющих организм, согласно современным представлениям генетики, есть результат функционирования только той ограниченной (1—3%) части генома, которая и определяет все свойства (фенотип) каждой клетки данной ткани. Здесь следует отметить, что у закончившего свой рост организма численность клеток органов или тканей, составляющих каждую популяцию, является достаточно стабильной. Это обеспечивается действующими в автоматическом режиме механизмами прямой и обратной связи. Клетки, исчерпавшие свой функциональный потенциал, погибают сами или уничтожаются клетками иммунной системы. Для этого система содержит естественные, т. е. существующие изначально и прошедшие естественные тренинги (индуцибельные), клетки-киллеры (убийцы). Освободившееся жизненное пространство занимают молодые и потому легко адаптирующиеся к новым условиям выжившие клетки данной популяции. Именно такое обновление клеток и обеспечивает постоянное соответствие их меняющимся условиям среды.

Важно подчеркнуть, что речь не идет о замене одних клеток другими такими же. Появление в среде обитания каких-либо новых факторов, таких как болезнетворные микробы, антибиотики, молекулы химических веществ (лекарства), повышение температуры тела и др. способствует отбору клеток, соответствующих изменившимся условиям. Клетки, фенотип которых соответствует новым условиям, занимают место погибших и передают свой фенотип дочерним клеткам. Если действие факторов среды повторяется, что имеет место, например, при длительном приеме медикаментов, то клетки соответствующих им фенотипов каждый раз получают преимущества и, размножаясь, захватывают все большее жизненное пространство в ткани или органе. В результате накопления подобных клеток основные функции ткани или органа нарушаются, потому что в клетках "медикаментозного" фенотипа репрессированы (выключены) гены, ненужные в условиях наличия данного медикамента, и дерепрессированы (включены) нужные. Последствия этого явления определяются функциональной активностью и компетентностью иммунной системы. В идеальном варианте иммунная система на ранних этапах выявит и ликвидирует изменившиеся клетки и функция органа или ткани восстановится в полной мере. При наличии же иммунодефицита возникшая под действием медикамента популяция клеток сохранит свою жизнеспособность. Клинически это будет проявляться (пропорционально количеству измененных клеток) нарушениями функции пораженного органа или аллергическими реакциями. Сохранение измененных клеток в течение длительного времени представляет собой зачаток будущего новообразования, ждущего своего "звездного часа", связанного с появлением очередного дефекта иммунной системы соответствующей специфичности.

Некоторые сведения об иммунной системе.

Академик Р. В. Петров формулирует исходные предпосылки необходимости формирования системы иммунитета следующим образом: "Тело большинства млекопитающих состоит из 10 (в 12—13-й степени) генетически идентичных друг другу клеток. Естественно, что каждая из них подвержена мутационному риску. Частота мутаций в природе такова, что при клеточном делении примерно одна из миллиона клеток мутирует, становится отличной от исходной. Следовательно, в организме человека в каждый данный момент должно быть около 10 миллионов генетически изменившихся клеток." Отсюда следует, что "...многоклеточные могли возникнуть и эволюционировать при одном обязательном условии — наличии специальной системы распознавания и элиминации соматических мутаций. Из этого естественным образом вытекает, что "иммунологический надзор за внутренним постоянством клеточных популяций организма - это и есть основная функция иммунитета. Распознавание и уничтожение проникших извне генетически чужеродных клеток, включая микроорганизмы, является следствием данной основной функции".

Давно подмечено, что при любых эпидемиях всегда находились люди, им неподверженные. Этот факт ставит под сомнение тезис о ключевой роли микроба в инфекционном заболевании. То, что при естественном ходе инфекционного процесса организм может не только выздороветь, но и приобрести пожизненный иммунитет к перенесенному заболеванию, также известно с глубокой древности. В настоящее время достоверно установлено, что основная роль в этом поистине чудесном процессе принадлежит иммунной системе, которая в самом прямом смысле обеспечивает нас пропуском в этот насыщенный различными микроорганизмами мир. Но коль скоро главная роль этой системы, кроме взаимодействия с привнесенной микробами генетической информацией, заключается в иммунологическом активном (я бы даже сказал агрессивном) обеспечении генетического постоянства среди клеточных популяций организма, то отсюда следует, что и любая неинфекционная патология исходно должна быть следствием предсуществовавшего, специфического для каждой болезни дефекта иммунной системы (иммунодефицита).

Именно по причине снижения функциональной активности иммунной системы и возникают условия, благоприятные для накопления специфически измененных клеток. Факт наличия последних является бесспорным основанием для постановки окончательного диагноза. Таким образом, предсуществовавший по тем или иным причинам иммунодефицит и является основной причиной, т. е. истинной этиологией, как инфекционных, так и соматических болезней.

Однако есть принципиальные различия в механизмах, участвующих в естественном ходе болезненного процесса и его завершении. Речь идет о двух диаметрально противоположных по своему биологическому значению и последствиям фундаментальных направлениях. Одно из них — это пропагандируемый в настоящей работе возврат к естественному течению инфекционного процесса, как это и было запланировано природой, конечно, при условии благоприятного прогноза исхода заболевания. При этом в наших построениях микробу отводится роль специфического внешнего фактора, выявляющего соответствующие ему иммунодефицитные особи.

Наиважнейшим следствием естественного течения инфекционной болезни в этом случае будет микробозависимая гибель клеток с измененным фенотипом. Не менее важно и то, что в ходе этого процесса иммунная система удаляет погибшие клетки и микроорганизмы. Наряду с тем, что это служит специфическим тренингом для клеток иммунной системы, удаление клеток с измененным фенотипом является гарантией пожизненного иммунитета, так как из организма устраняются клетки-мишени микроба, способного вызывать данную инфекционную болезнь. Если использовать современную терминологию, речь идет об естественным образом протекающем генно-инженерном процессе, в ходе которого устраняется предсуществовавший иммунодефицит данной специфичности. Это и есть ответ на вопрос, что такое инфекционная болезнь, так как представленные выше фундаментальные последствия и являются концентрированной сущностью биологического значения инфекционной болезни.

Другая проблема вытекает из особенностей патогенеза соматических болезней, например, атеросклероза, рака и др., главным отличием которых является:

- отсутствие формирования действенного иммунитета, более того, при раке, например, имеет место угнетение иммунной системы, что и определяет фатальное прогрессирование этого заболевания;

- то, что соматические болезни в отличие от инфекционных обычно самостоятельно не излечиваются. Быстрее или медленнее, но они, как правило, прогрессируют до конца;

- отсутствие радикального эффекта от медикаментозной терапии.

В современных условиях с сожалением приходится констатировать, что именно многочисленные проявления атеросклероза, онкологические, аллергические и многие другие соматические болезни являются ведущими факторами отбора, регулирующими численность цивилизованного человечества. Это очень важный момент! Если учесть, что прогрессивное увеличение числа большинства соматических болезней современная медицина связывает с наследственностью, то ускоренное движение цивилизованного человечества в этом направлении требует четкого осознания и объяснения.

Это поразительно, но современная официальная медицина практически во всей своей деятельности базируется на иммунитете, опосредованном лимфоцитами. Конечно, известно о существовании конституционального и фагоцитарного иммунитета, но на эти его разновидности мало ориентируются. Между тем еще около 20 лет назад С. Н. Румянцев (1983, 1984, 1985), П. Н. Бургасов (1985) подробно изложили принципы работы трех видов сопротивляемости чужой и изменившейся собственной генетической информации:

- у простейших и растений действует наследственный конституциональный иммунитет. Здесь господствует естественный отбор. Все существующие в настоящее время разновидности популяций микроорганизмов и растений — это выжившие потомки наиболее приспособленных предков;

- у беспозвоночных, кроме конституционального, имеется также система фагоцитарного иммунитета, клетки которой - фагоциты поглощают и переваривают все чужеродное, попавшее в организм;

- в подкласс позвоночных, плацентарных, млекопитающих, кроме целого ряда представителей животного мира, входят приматы, к которым относятся лемуры, обезьяны и человек. Очень важно, что только в этом подклассе подтвержденная всем ходом жизни конституциональная и фагоцитарная неуязвимость подкрепляется еще и персонально нарабатываемым в процессе взаимодействия с микробной составляющей внешней среды, адаптивным иммунитетом, формирующим третью линию неуязвимости - иммунитет, опосредованный лимфоцитами.

Казалось бы, человек (как и все другие существа одного с ним подкласса), располагающий столь мощным арсеналом защитных средств, должен быть совершенно спокоен за свое здоровье. Но, к великому сожалению, есть опасность, что эти имеющие твердую базу биологические предпосылки могут быть сорванными. Связано это с тем, что в отличие от других представителей мира, homo sapiens в развитых странах в значительной степени экранирован едва ли не ото всех факторов среды. А от факторов микробного мира защищен бесчисленными медикаметозными препаратами. Акад. О. В. Бароян (1986) отмечал: "Один из выдающихся микробиологов мира Гастон Рамон, автор вакцины против дифтерийного токсина, считал, что все болезнетворные микробы не могут "иметь намерения" убивать организм хозяина, так как для них самих это означает гибель. Даже самые неистово злые микробы ищут и убивают неполноценные (с измененным фенотипом. - Е. М.) клетки хозяина, организм же их в целом не интересует. Разумеется, если таких клеток оказывается слишком много, то заодно бывает убит и хозяин".

Из сказанного следует, что каждый, естественным образом переболевший человек, после полного выздоровления не просто восстанавливает здоровье, а в прямом смысле получает новое здоровье! С одной стороны, организм в ходе взаимоотношений с микробами нарабатывает иммунитет опосредованный лимфоцитами, а с другой — происходит уничтожение микробов и фагоцитарное изъятие мертвых клеток с измененным фенотипом. Очень важный момент: ликвидация клеток, с которыми могут взаимодействовать микробы данной специфичности, делает данную ткань или орган недоступными для них. Фактически речь идет о наработанном варианте конституционального иммунитета. Именно эти феномены и обеспечивают пожизненный иммунитет тем лицам, которые естественным образом переболели эпидемическими болезнями.

Еще один момент, на который следует обратить особое внимание: этими фундаментальными перестройками, поистине дарующими переболевшему организму расширенный вариант будущего здоровья, он прямо обязан проникшему в него микробу.

Далеко не всегда оправданное, часто бесконтрольное, применение антибиотиков, даже тогда, когда не просматривается угроза организму, чревато многими тяжелейшими последствиями:

- из-за появления и накопления клеток с измененным фенотипом (что и явилось первопричиной развития инфекционной болезни) в значительной степени снижается конституциональный иммунитет;

- медикаментозное уничтожение возбудителя инфекционной болезни фактически оставляет невостребованной противоинфекционную деятельность запланированного природой индуцибельного иммунитета, опосредованного лимфоцитами;

- из-за отсутствия тренинга для фагоцитов (измененные клетки, будучи экранированными от микробов антибиотиками, сохраняют свою жизнеспособность) резко затрудняется работа фагоцитарного иммунитета.

Одним из механизмов развития инфекционной болезни следует признать формирование очага воспаления той или иной степени выраженности. По современным представлениям, воспаление является защитно-приспособительным процессом, в ходе которого в его эпицентре уничтожается чужеродная и изменившаяся собственная генетическая информация. Воспалительный процесс (конечно, если проявления его не чрезмерны) оказывает также выраженное стимулирующее действие на все виды иммунитета и общую сопротивляемость организма. Использование антибиотиков, даже когда ход болезненного процесса не внушает особой тревоги, сохраняет иную генетическую информацию, что, кроме хронизации болезни, не исключает возможность развития новообразования.

Увы, осложнения, в том числе со смертельным исходом, могут возникать не только при болезнях, но и при таких абсолютно физиологических состояниях, как беременность и роды. В одном из бюллетеней ВОЗ за 1992 г. было отмечено, что в мире "...при родах и от кровотечений во время беременности каждую минуту умирает одна женщина." Это более полумиллиона (!) смертей в год, подавляющее большинство которых, несомненно, можно было предотвратить надлежащим медицинским обеспечением. Означает ли эта мрачная статистика, что беременность надо лечить? Такая постановка вопроса может вызвать лишь недоумение. Задача врача заключается в том, чтобы, наблюдая за ходом этих физиологических в своей основе состояний, суметь выявить угрожающие симптомы и своевременно принять надлежащие меры, в том числе и рекомендуемые официальной медициной.

ЧАСТЬ 2.

Немного теории о принципах терапевтических воздействий.

Основатель гомеопатии Самуил Ганеман (1775—1843) сформулировал принципы медикаментозного лечения болезней с использованием микродоз лекарств, способных в больших дозах вызывать в организме здорового человека эффекты, близкие к проявлениям данной болезни. Девиз гомеопатов: "Подобное лечится сверхмалыми дозами подобного". Например, при устойчиво повышенной температуре неясной этиологии гомеопаты назначают микродозы жароповышающих лекарств, а при умеренном повышении артериального давления — микродозы медикаментов, повышающих его. Сущность предложения С. Ганемана основана на уверенности гомеопатов в том, что организм сумеет нейтрализовать отрицательное воздействие путем наработки механизмов, его ликвидирующих. Употребление в сверхмалых дозах средств, незначительно усиливающих отрицательный эффект болезненного воздействия, не утяжеляет последнее (доза очень мала), а дает дополнительный сигнал организму для "принятия соответствующих мер", т. е. дополнительно стимулирует его адаптивные механизмы. Учитывая исторический период, в который было создано это направление и принимая во внимание низкий уровень теоретического и материального его обеспечения, можно понять, почему гомеопатия в то время не смогла достичь значительных высот. Неудивительно, что тогда она оказалась неконкурентоспособной по отношению к диаметрально противоположному принципу терапии, названному С. Ганеманом аллопатическим.

На знамени аллопатов написано: "Подобное лечится действенными дозами противоположного". Если использовать приведенные выше примеры, то повышенную температуру аллопаты снижают действенными дозами жаропонижающих лекарств, а повышенное давление крови — гипотензивными средствами, т. е. замещают имеющиеся механизмы адаптации привносимыми извне лекарствами. Лечебные воздействия, основанные на аллопатических принципах, являются фундаментальной доктриной современной официальной медицины. Следует признать, что аллопатический подход к лечебному процессу психологически легко воспринимается и для его обоснования не требуются сложные теоретические построения. Этого нельзя сказать о гомеопатической доктрине, которая без достаточного теоретического обеспечения представляется надуманной.

В исходе противоборства этих двух направлений в пользу аллопатов далеко не последнюю роль сыграл факт начального использования указанных принципов в условиях высокого исходного фона компетентности иммунной системы у человечества в тот период. Предельно высокий уровень ее активности, при наличии которого начинали свои манипуляции аллопаты, достался человеку по наследству благодаря тому, что тысячелетиями в ходе естественного течения инфекционных болезней нарабатывались защитные механизмы жизнестойкости. Именно поэтому применение лекарств, частично бравших на себя функции иммунной системы, очень быстро обеспечивало положительный результат. Такой очевидный и скорый эффект, прямо вытекающий из принципа аллопатии, а также абсолютная уверенность в своей правоте позволили ее апологетам проигнорировать возможности, исходно заложенные в адаптивных и репаративных механизмах любой живой системы. Все это объясняет категорический отказ от принципов гомеопатии. К сожалению, победитель, как это нередко случается в подобных ситуациях, "вместе с водой выплеснул и ребенка".

Общеизвестно, что длительное отсутствие нагрузки приводит к деградации любой физиологической системы. По моим представлениям, именно поэтому медикаментозная подмена физиологических функций иммунной системы (и других регулирующих систем) несет реальную угрозу ее инволюции. Вот конкретный и очевидный пример: известно, что наши ранние прародители смогли выжить в холодное время года потому, что обладали сплошным густым волосяным покровом. Несколько позже какой-то умник из наших "пра-пра" догадался накинуть на себя шкуру убитого медведя. Кончилось это тем, что у современного человека в подтверждение "былой роскоши" сохранились жалкие остатки в виде пушкового волоса, не несущего никакой функциональной нагрузки. Другой пример преподнесла нам космонавтика — невесомость в космическом корабле сделала ненужным наличие скелета. И, как следствие, было выявлено, что уже в ранние сроки пребывания в космосе из скелета у космонавтов начали активно вымываться соли кальция с удалением их через почки. Анализ этой ситуации показал, что космический полет в течение 3 лет (например, к Марсу и обратно) без использования имитаторов гравитации приведет к утончению бедренной кости (самой крупной кости скелета) до толщины макаронины! Естественно, она не выдержит массы тела космонавта по его возвращении на Землю.

Важность и жизненная необходимость естественной антигенной (микробной) стимуляции организма в процессе его жизнедеятельности следует из ее влияния на клеточный иммунитет, что прямо подтверждается экспериментами на гнотобионтах. Это специально выведенная экспериментальная разновидность животных (мыши, собаки и др.), которых в течение многих поколений выращивают в абсолютно стерильных условиях. У строгих гнотобионтов полностью отсутствует какая-либо микрофлора.

Основные выводы, вытекающие из наблюдений над гнотобионтами, сводятся к следующему (Чахава О. В., 1972, 1982):

1) у гнотобионтов из-за отсутствия микробного раздражителя резко нарушаются процессы формирования индуцибельного иммунитета, опосредованного лимфоцитами. У них отсутствует нормальная реакция на инфекционные агенты. Они ведут себя как организмы с врожденным генерализованным иммунодефицитом;

2) выведение таких животных из стерильных боксов в обычные для всего живого условия, как правило, приводит к их гибели от инфекционных заболеваний в ближайшие 7—10 дней. Следует особо отметить, что причиной их гибели является обычное микробное окружение среды, в котором миллионы лет благоденствует весь животный мир.

В 1978 г. ВОЗ объявила о ликвидации оспы на всем земном шаре, в связи с чем было прекращено оспопрививание. Как могло случиться, что такая страшная болезнь, уносившая миллионы жизней, ушла в небытие? Ведь в человеческой популяции во все времена имелся большой процент иммунодефицитных по оспе особей, что является необходимым для формирования эпидемического процесса. Сегодня это не секрет: при повсеместной прививке оспенной вакциной через "малое заболевание" оспой был устранен предсуществовавший иммунодефицит данной специфичности. Как следует из изложенного, такая грозная болезнь, как оспа, была ликвидирована путем поголовного заражения человечества ослабленным вирусом оспы, т. е. на основе принципов гомеопатии, а не с помощью лекарств. В результате именно использование вируса оспы явилось единственной причиной ликвидации предсуществовавшего иммунодефицита данной специфичности в масштабах всей ПЛАНЕТЫ!

Приведем некоторые сведения о холере. "В 1905 году на карантинной станции Эль-Тор в Индонезии был выделен холероподобный вибрион. Легкость вызываемых им заболеваний дала повод Генеральной Ассамблее ВОЗ в 1958 г. отметить, что вызываемые вибрионом Эль-Тор заболевания рассматриваются как не холерные, в связи с чем они не включаются в число карантинных инфекций" (Бароян О. В., 1983). Кончилось это развитием в 70-х годах XX века 7-й пандемии холеры, вызванной холероподобным вибрионом Эль-Тор.

Чем еще, кроме ослабления иммунной системы, функция которой с 40-х по 70-е годы XX века была в значительной степени подменена набиравшими силу антибиотиками, можно объяснить тот провальный факт, что холероподобный вибрион, который еще в 1958 г. ВОЗ признала как не холерный, через 15 лет оказался в состоянии вызвать пандемию холеры?!

Представлю развернутую трактовку моего отношения к естественному отбору в свете изложенного выше. Как врач, более 30 лет проработавший в условиях хирургической клиники, я знаю истинную цену врачебным заблуждениям и ошибкам, тем более что за них расплачиваются больные. Именно поэтому я безоговорочно поддерживаю принципы аллопатической медицины, когда речь идет об угрозе гибели человека, что на биологическом языке называется естественным отбором на уровне особи в человеческой популяции. В то же время я категорически возражаю против принципов заместительной терапии (аллопатии) при благоприятном прогнозе исхода болезни. В подобных клинических наблюдениях я полностью полагаюсь на подкрепленное всей историей жизни благотворное влияние естественного отбора в пределах клеточных популяций органа или ткани-мишени инспекционного агента больного организма.

В соответствии с представленными в настоящей работе положениями я усматриваю в естественном отборе персональный фундаментальный процесс, в ходе которого, часто болезненном, происходит санация (избавление) популяций клеток органов и тканей от всего отжившего и несоответствующего "интересам" организма в данных условиях. Отбор на клеточном уровне обеспечивает не только наиболее высокую адаптацию организма к изменяющимся условиям, но и истинную профилактику инфекционных и соматических болезней, в том числе и рака.

Сегодня для тех, кто хочет это видеть, становится все более ясным, что прошло то время, когда можно было безнаказанно применять обладающие высокой биологической активностью медикаменты. Понимание врачебного долга в современном цивилизованном обществе должно быть основано не столько на умении выписывать рецепты, сколько на аргументированно осознанном воздержании от применения лекарств в тех случаях, когда организм может справиться сам. Именно такой подход должен составлять наивысшую квалификационную характеристику современного врача, мыслящего с биологических позиций. Только такой подход окажется в полном согласии с известным постулатом "старой" медицины, что побеждать природу можно, только подчиняясь ей.

Современная медицина не имеет права и дальше не вникать досконально в биологическую сущность болезни и высокомерно проходить мимо того всем известного факта, что в ходе инфекционного процесса организм, не адаптированный к данному инфекционному агенту, становится адаптированным к нему.

Современная биологическая наука утверждает, что результат фенотипической адаптации (фиксированные в каждой клетке специфические соотношения репрессированных и де-репрессированных генов) как ответ клетки на действие факторов среды не наследуется по вертикали, т. е. от родителей к детям. Это положение является аксиомой в современной биологии. Естественно, оно вполне правомерно распространяется на человеческую популяцию. Однако современная медицинская наука особо не отмечает, а медицинская практика проходит мимо того факта, что на уровне имеющих некоторые различия (изменчивость) клеток популяции органов и тканей (фенотипические адаптации) передаются по горизонтали, т. е. наследуются дочерними клетками.

Еще в начале прошлого века, когда родители сегодняшних пенсионеров были детьми, врачам приходилось сталкиваться главным образом с инфекционной патологией. В современном цивилизованном обществе все возрастает смертность от сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний. В то же время в слаборазвитых странах, в соответствии с изложенными в работе положениями в отношении причин смертности, в настоящее время в этом плане должна наблюдаться ситуация, сходная с той, которая имела место в начале прошлого века в сегодняшних высокоразвитых странах. На чем основаны такие предположения? Развивающиеся страны по уровню врачебного, медикаментозного и санитарно-гигиенического обеспечения стоят несопоставимо ниже развитых стран. Следовательно, там почти в полной мере должен иметь место естественный ход инфекционных болезней и, как следствие, естественный ход развития иммунной системы с самого раннего детства. А это значит, что в соответствии с представленными выше теоретическими выкладками такая прошедшая естественные тренинги иммунная система должна обеспечивать повышенную стойкость, по крайней мере, к сердечно-сосудистым и онкологическим заболеваниям.

В Большой медицинской энциклопедии (3-е изд, т. 23, с. 447) я в свое время обнаружил сведения, относящиеся к 1981—1982 гг., которые полностью соответствовали моим теоретическим построениям. Это была информация о структуре смертности в государствах с разным уровнем развития. Так, в развивающихся странах, где уровень медицины был явно недостаточным, смертность от инфекционных заболеваний была высокой, но смертность от сердечно-сосудистых и онкологических болезней, как и предсказывалось, — исключительно низкой. В свою очередь в высокоразвитых странах при хорошем медицинском обеспечении зафиксирован очень низкий уровень инфекционных и паразитарных болезней, но чрезвычайно высока смертность от сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний. Самыми парадоксальными для меня оказались итоговые данные, что общая смертность от этих болезней, например, в США, имеющих фантастические расходы на медицину, оказалась в 2 (!) раза выше, чем в слаборазвитой Гватемале.

Моя точка зрения не оригинальна. Эти вопросы уже давно волнуют наиболее осторожных врачей. Приведу короткую выдержку из резюме к книге П. И. Шамарина и К. Н. Бендера с весьма многозначительным названием "Успехи и опасности лекарственного лечения" (1978): "Книга посвящена парадоксальному явлению современности: колоссальным достижениям лекарственного лечения и росту нежелательных побочных явлений и осложнений, связанных с лекарственным лечением".

Я привел ссылку только на одну книгу, хотя с конца 70-х годов их опубликовано множество. Но, к великому сожалению, официальная медицина оказалась не в состоянии адекватно реагировать на сигналы назревающей катастрофы. Не вдаваясь в размышления о правильности применяемой стратегии, аллопатическая медицина решила пойти по ранее избранному наиболее легкому и материально выгодному (для нее) тактическому пути. Она продолжала создание все более новых и дорогих лекарств для лечения все новых болезней.

Еще со студенческих лет, когда я штудировал инфекционные болезни, меня поражал тот, казалось бы, парадоксальный факт, что, попадая в незащищенный организм, микробы "ждут", иногда до 2 нед. и более (так называемый инкубационный период), после чего начинает развиваться инфекционный процесс. И это при том, что совершенно фантастическая скорость размножения позволяет им при благоприятных условиях уже через 10—12 ч разрастись до многих сотен миллионов особей, что с неизбежностью должно было бы погубить макроорганизм через 1—2 дня. Но нет, микробы "ждут", когда организм наработает антитела и иммунные лимфоциты, и только после этого начинает формироваться болезненный процесс. Все встало на свои места после осмысления процитированного выше высказывания Гастона Рамона о том, что микробы убивают только неполноценные клетки организма хозяина, а также после изучения работ одного из ведущих патологов мира И. В. Давыдовского. Еще в публикациях 1962—1969 гг. он утверждал, что болезненное состояние организма в ходе инфекционного заболевания есть манифестация протекающего в нем сложнейшего и многостадийного процесса иммуногенеза, т. е. формирования иммунитета к имеющему место заболеванию. А это значит, что клинические проявления инфекционной болезни при естественном ее течении будут определяться разными факторами. Важную роль играет количество предсуществовавших от рождения или сформировавшихся по закону изменчивости клеток, фенотип которых оказался комплементарным (соответствующим) проникшему инфекционному агенту. Именно количество клеток, убитых микробным агентом, "расцвечивает" клиническую картину болезни от едва заметного недомогания до смертельного исхода. Естественно, в ходе болезненного процесса как реакция на болезнетворный микроб формируются клетки нового фенотипа, адаптированные к данному инфекционному агенту. Безусловно, на инфекцию путем формирования клеток соответствующего фенотипа реагирует и иммунная система, создающая лимфоциты, специфичность которых направлена на уничтожение проникших микробов, и фагоциты, которые "убирают" убитые микробами клетки и останки самих микробов. Вне всякого сомнения, этот естественный процесс, в ходе которого происходит интеграция клеток вновь возникших фенотипов в стабильную до того организацию всех систем и подсистем целостного организма, вносит существенную лепту в клиническое течение инфекционного заболевания. Напомним, что поствакцинальный иммунитет не является гарантированно пожизненным. Это связано с тем, что для вакцинирования используются ослабленные или убитые микробы, обеспечивающие образование антител, но неспособные ликвидировать клетки-мишени. Последнее, а также относительно короткая жизнь таких антител делают рецидив или хронизацию болезни неизбежными. Именно этот феномен и является тем базисом, на котором держатся ставшая массовым явлением хронизация многих болезней современности и возможность для взрослых заболеть детскими болезнями.

Весьма показательные сведения приводит С. Н. Румянцев в книге "Микробы. Эволюция. Иммунитет" (1984): "... среди причин смертности людей (в XVII веке — Е. М.) инфекционные заболевания занимали ведущее место: 40—50%. От сердечно-сосудистых заболеваний умирало всего 4—6% населения. А доля злокачественных опухолей не достигала и 1%" (!) Сегодня от сердечно-сосудистых заболеваний умирает каждый 2-й, а от рака каждый 4-й. Не имея ответа на вопрос о том, что обусловило столь радикальную смену причин смертности, аллопатическая медицина решила привлечь для объяснения этого катастрофического положения такой фактор, как плохая (?!) наследственность, а появление новых инфекционных болезней и бесконечные эпидемии гриппа объясняет высокой способностью микробов к мутациям. При этом нет ответа на вопрос, почему наследственность цивилизованного человечества становится все хуже (число генетических болезней в настоящее время приближается к 4000). С другой стороны, медицина закрывает глаза на причины повышенной способности микробов к мутациям — ведь с "точки зрения" микробов их наследственность становится все лучше! Эпидемиологически это выражается в том, что современное цивилизованное человечество тяжело и даже смертельно поражают микробы, которые в прежние времена не вызывали серьезных заболеваний. Ведь даже бушевавшие когда-то оспа, холера или чума не приводили к 100% смертности. А сейчас появился абсолютно смертельный ВИЧ!

Углубленные исследования, проведенные под руководством доктора О'Брайена в Национальном институте рака, выявили, что возможно достижение устойчивости к ВИЧ, которое обеспечивается за счет изменения 1 из 2 белков на поверхности макрофагов, необходимых для проникновения вируса внутрь этих клеток. Наследование измененного (мутировавшего) гена от обоих родителей делает устойчивость к ВИЧ абсолютной (!). Поиск объяснений этого феномена привели к удивительному результату. Оказалось, что между границами ареалов бушевавшей в середине XIV века в Европе "черной смерти" (бубонная чума) и устойчивости к "чуме XX века" — ВИЧ имеется достаточно достоверная корреляция. А это значит, что переболевшие чумой предки приобрели новый признак — измененный ген, который обеспечил устойчивость к ВИЧ. И вот уже в течение 600 лет этот признак наследуется более чем в 25 поколениях! Несомненно, здесь речь идет о вновь возникшем полноценном конституциональном иммунитете, так как он передается по наследству. Выше уже отмечено, что лица, естественным образом переболевшие детскими болезнями, приобретают пожизненный иммунитет к ним, а также дано объяснение этому феномену, что возбудители указанных болезней уничтожают клетки-мишени. Но к чему я упомянул о детских болезнях? Уверен, что старшее поколение помнит тот "вселенский ужас", когда в конце 50-х и начале 60-х годов появились данные о распространении эпидемии полиомиелита, тяжелого вирусного заболевания, поражающего детей, которое могло приводить к пожизненной инвалидности, а то и к смерти. По данным, представленным в капитальном труде О. В. Барояна "Итоги полувековой борьбы с инфекциями в СССР..." (1968), первые достаточно редкие случаи полиомиелита были выявлены в 1937 г. Наиболее высокого уровня индекс заболеваемости полиомиелитом достиг в 1958 г. (10,5 на 100 000 населения), после чего в результате поголовной иммунизации восприимчивой части населения ко 2-й половине 60-х годов прошлого века болезнь сошла на нет. Безусловно, победа над полиомиелитом побуждает человечество снять шляпу перед достижениями медицинской науки. Но, как говорил великий физиолог акад. И. П. Павлов, после того, как шляпа вновь окажется на голове, следует серьезно осмыслить значение этого факта. Дело в том, что в труде, ссылка на который приведена выше, данные о поражаемости полиомиелитом с 1913 по 1936 г. отсутствуют, хотя сведения по заболеваемости другими детскими инфекциями (скарлатина, дифтерия и корь) имеются и достаточно полные. Это свидетельствует о том, что заболеваемость полиомиелитом до 1937 г. либо отсутствовала вовсе, либо была столь мизерной, что не вызывала особой тревоги среди населения и медиков. Причина отсутствия данных о полиомиелите в книге не обсуждается, хотя этот факт требует самого серьезного анализа. Проведенные исследования показали, что у всего взрослого населения в тот период (до 1957 г.) имелись антитела к вирусу полиомиелита, хотя болезнь как таковая зафиксирована не была. Но это означает, что у всего взрослого населения еще в раннем детстве имел место контакт с вирусом полиомиелита без каких-либо клинических проявлений. По моему мнению, это связано с тем, что к тому возрасту, когда этот вирус мог наиболее эффективно проявить повреждающее действие, его клетки-мишени уже отсутствовали, так как они были удалены в ходе предшествовавших протекавших естественным образом детских болезней (корь, скарлатина, дифтерия и др.), либо в ходе этих болезней иммунная система получила столь действенный стимул, что могла проявить компетентность и против вируса полиомиелита. В то же время этот вирус резко активизировался на фоне широкой вакцинной профилактики детских инфекций, что однозначно следует из данных, приведенных в монографии О. В. Барояна. Иммунная система не получила полноценный стимул, открылись "ворота" для полиомиелита...

С момента зачатия плод растет и развивается во чреве матери, которая поставляет ему все необходимое и ограждает от контакта с микрофлорой внешней среды. Сразу после появления на свет условия существования резко меняются. Прежде всего, на новорожденного обрушивается лавина разнообразных микроорганизмов. Многие из сформировавшихся в материнском чреве фенотипов клеток в новых условиях оказываются ненужными. В то же время возникает жизненная необходимость в формировании фенотипов клеток, способных обеспечить жизнедеятельность организма в новых условиях. Клинически эти многоплановые, в своей основе адаптивно-направленные процессы проявляются в болезнях новорожденных. Не все младенцы могут выдержать такое испытание на прочность. В странах третьего мира, где уровень медицины явно недостаточный, например в Сьерра-Леоне, смертность может достигать 166 на 1000 родившихся живыми. В высокоразвитых странах, например в Японии, такой естественный отбор на уровне целостного организма ограничивается 4 детьми на 1000 родившихся живыми.

Несомненно, в качестве фактора отбора на уровне клеточных популяций, а то и организма выступает и ряд детских инфекционных болезней, в определенные сроки распространяющихся в развивающихся странах. В отличие от последних, в развитых странах детские и взрослые инфекционные болезни проявляются значительно более ограниченно, что связано со всеобщей плановой вакцинацией и высоким уровнем санитарии и гигиены. В условиях отсутствия или резкого ограничения таких болезней отсутствуют или действуют резко ограниченно механизмы естественного отбора. То, что они отсутствуют на уровне целостного организма — это замечательно. Но то, что они не срабатывают и на уровне клеточных популяций, чревато большими проблемами в дальнейшем.

Выше было отмечено, что под действием разных факторов на базе изменчивости в нормальном организме в каждый момент существует примерно 10 млн. клеток с измененным фенотипом. Этот феномен имеет свое отражение и в клеточном составе иммунной системы. В отличие от базовых клеток, клеточный пул, возникший на основе изменчивости, не является постоянным. При естественном отборе, в том числе и с участием иммунной системы, осуществляется постоянная санация организма при каждой смене факторов среды. С другой стороны, уровень активности иммунной системы напрямую зависит от наличия естественных и полноценных ее контактов с чужеродной (микробы внешней среды) и изменившейся собственной генетической информацией (клетки с измененным фенотипом). В плане изложенного следует отметить, что естественный ход инфекционного процесса, кроме прямой стимуляции иммунной системы, в определенной степени изменяет условия внутренней среды, вследствие чего возникают повышенные требования к клеточным популяциям органов и тканей. В этом случае все, что не соответствует новым условиям, гибнет. Организм избавляется от большинства клеток, появившихся в результате изменчивости. Но погибшие клетки генетически очень близки основным. Удаляя останки таких клеток, иммунная система получает специфический стимул, что способствует очередному повышению ее компетентности в отношении не только борьбы против инфекционных агентов, но и более строгого контроля за генетическим постоянством клеточного состава переболевшего организма.

Возведенный в абсолют принцип заместительной (аллопатической) медицины способствует торможению многопланового процесса адаптации цивилизованного человечества к миру микроорганизмов. Фактически речь идет об остановке дальнейшей эволюции человека. И это при том, что тот же самый принцип — использование антимикробных лекарств в ходе борьбы за выживание — способствует резкому ускорению эволюционных процессов среди микроорганизмов. Именно за счет ускорения мутационных процессов и возникают 3 новые инфекционные болезни каждые 2 года и ежегодные эпидемии гриппа. Надо ли пояснять, что эта дорога ведет в никуда.

В настоящее время проводятся активные исследования по внедрению принципов заместительной терапии при лечении генетических болезней, число которых подозрительно быстро растет. А ведь медикаментозное ослабление иммунной системы не может не иметь самого прямого отношения к этому надвигающемуся бедствию. При лечении генетических болезней врачи в первую очередь получат запланированный эффект, не задумываясь о неизбежности эффектов второй и третьей очереди. А так как результат генетической терапии не наследуется по вертикали (от родителей к детям), то речь идет о грядущей стимуляции рождаемости детей с наследственными генетическими болезнями. Конечно, коммерческая медицина от этого только выиграет. Но без специальных законодательных мер (например, по определению генетической совместимости брачующихся) последствия широкого распространения генетических болезней неизбежно окажутся катастрофическими. Но это еще не все. Следует учесть, что стоимость лечения таких болезней из-за его сложности и трудоемкости возрастет как минимум на порядок.

Значит ли все это, что следует отказаться от аллопатической доктрины? Ни в коем случае! Не прибегая к медикаментозной подмене, т. е. к принципам аллопатии, я не вижу какой-либо иной возможности при наличии сниженных функций некоторых систем организма успешно бороться за жизнь больного в острых угрожающих состояниях, например, при чрезмерном повышении температуры тела, очень высоком артериальном давлении или угрожающем течении инфекционной болезни. Аллопатические принципы могут сыграть большую роль и при лечении широко распространенных хронических инфекционных и неинфекционных болезней, например, диабета и др. Если же кратко сформулировать мое отношение к аллопатическим принципам, то при наличии угрожающего течения болезненного процесса я вижу в аллопатии МЕДИЦИНУ НЕОТЛОЖНОЙ ПОМОЩИ. В таких ситуациях медицина не имеет права проявлять беспокойство о возможных будущих осложнениях, так как надо спасать больного прямо сейчас!

Что касается гомеопатической доктрины, то она имеет высокую биологическую целесообразность, основанную на заложенной в ней возможности значительного направленного укрепления системы, подвергаемой воздействию, за счет ее планомерного тренинга "малыми дозами".

Естественная эволюция любого организма не имеет обратного хода. Этот процесс всегда направлен в сторону соответствия существующим условиям. Если на организм воздействуют микробы, то при естественном течении инфекционного процесса формируются механизмы иммунной защиты от каждой их разновидности. На формирование и работу таких механизмов неизбежно расходуются энергия и материя. С другой стороны, когда применяют противомикробные лекарства, организм может использовать нерастраченные энергию и материю для других целей, например, формируются раковые клетки при появлении канцерогенов... Можно также предположить, что эти нерастраченные материя и энергия могут быть "виновными" в увеличении массы тела, что проявилось в феноменах акселерации и ожирения, широко распространенных во всех развитых странах.

Выше уже отмечалось, что ранняя антибактериальная подмена физиологических функций иммунной системы сохраняет инфантильность новорожденного. Кроме того, современный цивилизованный человек уже много поколений питается вареной (стерильной) пищей, пьет кипяченую (стерильную) воду, перед едой моет руки антибактериальным мылом и моет овощи и фрукты перед употреблением. Фактически весь стиль жизни цивилизованного человека направлен на максимальное ограничение контактов с окружающей его микрофлорой. В такой ситуации его иммунная система оказывается в значительной степени невостребованной, а как указано выше, абсолютная ее невостребованность у гнотобионтов непременно приводит их к гибели вследствие воздействия обычной, даже непатогенной микрофлоры окружающей среды. Эти факты совершенно однозначно доказали (в эксперименте на животных), что жить в условиях микробного окружения, не имея механизмов взаимодействия с ним, абсолютно невозможно.

ЧАСТЬ 3.

В основе существования, сохранения и эволюции жизни, по моему мнению, лежит фундаментальный принцип Ле-Шателье*, суть которого применительно к живой материи есть адаптация. При СПИДе болезнь начинает развиваться при попадании вируса в кровь. При этом сам вирус не убивает, он действует разрушающе на иммунную систему, что делает организм совершенно беззащитным перед обычной микрофлорой. ВИЧ-инфицированный человек на завершающей стадии болезни подобен экспериментальному гнотобионту — он гибнет от окружающей его микрофлоры, которая на здорового не оказывает влияния. Экспериментально выявленный факт возможности формирования генерализованной дефектности иммунной системы путем простой изоляции от микробов внешней среды показывает, к чему приводит прекращение установленных природой контактов иммунной системы с разнообразной микрофлорой окружающей среды. Соответственно аллопатическая медицина вследствие избыточной медикаментозной активности несет прямую ответственность за нарастающее распространение среди населения цивилизованных стран безвирусного СПИДа. Именно этот вариант СПИДа и обеспечивает питательную среду для "болезней медицинского прогресса".

Можно бесконечно удивляться зашоренности официальной медицины аллопатической доктриной. Ведь ясно, что микробы, несопоставимо более примитивные живые существа, располагающие только конституциональным иммунитетом, на базе естественного отбора в конечном счете становятся еще более сильными и опасными для человека вследствие применения всего изощренного разнообразия придуманных медициной антимикробных ядов. При этом человек, казалось бы защищенный не только конституциональным и фагоцитарным, но и лимфоидным видами иммунитета, под воздействием тех же лекарств становится все более слабым!

В таких тяжелейших обстоятельствах давно пора остановиться и поразмыслить — а все ли правильно делает аллопатическая медицина? Уверен, что многие помнят имя популярного кардиохирурга и писателя Николая Амосова. Вот его публичное заявление, весьма многозначительно озаглавленное "Бойтесь попасть в плен к врачам" ("Аргументы и факты", № 30, 1998 г.): "Одних медицина спасает, а другим (большинству!) укорачивает жизнь. Звучит парадоксально, но это так. На мой взгляд, лечебная медицина спасает жизнь единицам, десятки других детренирует, делает бессильными перед болезнями".

В 1986 г. акад. О. В. Бароян писал: "В наши дни заметно растет число заболеваний, вызываемых именно условно-патогенными микроорганизмами. Это результат, в частности, широкого применения антибиотиков, которые нарушили естественный баланс микробных ассоциаций и, изменив иммунологический статус, привели в движение армию условно-патогенных микроорганизмов". И далее он задает сакраментальный вопрос: "До конца ли выверено все то, что делается ныне для профилактики заразных болезней?" Напомним, что эти слова принадлежат главному эпидемиологу СССР, помощнику генерального директора ВОЗ, члену ряда академий мира! И что же? А ничего! Дело в том, что по понятным причинам коммерческую медицину вполне устраивает положение вещей, когда население развитых стран "все больше попадает в плен к врачам".

Мудрая природа методом проб и ошибок, тысячелетиями отбирая все самое лучшее, заложила в человеке конституциональную и фагоцитарную ветви иммунитета. Все обладатели этих фундаментальных видов сопротивляемости становятся недоступными для определенных вариантов чужеродной и изменившейся собственной генетической информации. Конечно, при контакте с прежде не встречавшимися микробами, в том числе с генетическими мутантами, если в организме имеются клетки-мишени, может возникнуть инфекционное заболевание. Но для этих случаев природа и снабдила человека наследуемой способностью в ответ на внедрение "незнакомых" микроорганизмов формировать специфические иммунные реакции, которые осуществляют лимфоциты. Этот вариант сопротивляемости каждый раз заново формируется при первой встрече с новым инфекционным агентом. Из изложенного следует, что медикаментозное вмешательство в естественный ход этого физиологического (для иммунной системы) процесса может быть оправданным только при наличии реальной угрозы для пациента. В отсутствие такой угрозы инфекционный процесс следует рассматривать как естественную вакцинацию против предсуществовавшего иммунодефицита данной специфичности. Сформировавшийся иммунитет является ярчайшей манифестацией физиологической направленности этого чудесного действа!

В монографии В. Варламова "Рожденные звездами" (1977) представлен график (см. рисунок), отражающий смертность по возрастам с интервалом в 111 лет. Из него видно, что в 1841 г., когда уровень медицины был несопоставимо ниже современного, практически все инфекционные болезни протекали естественным образом и детская смертность была достаточно высокой. Но все перешагнувшие 9—10-летний возраст обладали выраженной жизненной стойкостью. Кривая смертности незначительно возрастает к 50 годам, достигая предела около 70 лет и затем плавно сходит на нет.

Кривая смертности 1952 г. демонстрирует, что медицина сумела медикаментозно скомпенсировать имевшие место иммунодефициты новорожденных, что снизило детскую смертность. Однако уже на пороге 40-летнего возраста эта кривая резко поднимается, значительно перекрывая кривую 1841 г. Медицинское вмешательство, снижая раннюю детскую смертность, фактически перемещает пик смертности на более зрелый возраст с весьма существенным превышением.

Я опускаю горестный вопрос: что лучше, когда умирает младенец или личность, уже имеющая высокие творческие возможности? Безусловно, ужасно и то, и другое. Просто в такой тяжелейшей ситуации следует учитывать, что в первом случае молодые родители еще могут заполнить возникшую пустоту. Но во втором, если это был единственный ребенок, такая потеря становится невосполнимой!

Исторически сложилось так, что медицина сделала ставку на наиболее легкую для понимания, получившую всеобщее признание и ставшую официальной аллопатическую доктрину, базирующуюся на медикаментозной подмене сниженных по тем или иным причинам функций, главным образом иммунной системы. Медицинская наука употребила всю свою интеллектуальную и техническую мощь на углубленную разработку этого на первых порах отлично работающего принципа. Действительные достижения аллопатической медицины привели к столь выраженному "головокружению от успехов", что официальная медицина сочла возможным проигнорировать основу жизни — имевшиеся механизмы, обеспечивающие самонастройку и самосовершенствование любой живой системы. По-видимому, обращение к аллопатической доктрине в тот период тактически было вполне оправданным. Однако будучи возведенным в абсолют, этот принцип стал непреодолимым препятствием для развития других теоретических подходов.

Прошлое не вернешь, но будущее в наших руках. И это следует понимать буквально, ибо, низвергнув гомеопатические принципы и через возведенную в абсолют аллопатическую доктрину, противопоставив себя природе, добросовестно заблуждавшаяся официальная медицина уже виновна в формировании многочисленных иммунодефицитов, заложивших фундамент "болезней медицинского прогресса".

Вместо одной существовавшей ранее чумы сегодня, учитывая массовость поражения, чумой называют сердечно-сосудистые заболевания, аллергию, стафилококковые инфекции, ВИЧ и др. Кроме того, учитывая официальное признание вирусной теории рака, можно предположить, что спустя некоторый период, в течение которого у цивилизованного человечества будет все более снижаться компетентность иммунной системы, наступит "звездный час" для онковирусов, когда рак станет заразной болезнью. Возникнет еще одна чума — инфекционная онкология. Будет ли и имеет ли право официальная медицина спокойно ждать прихода этого бедствия или начнет уже сейчас принимать экстренные меры по усилению ослабленной иммунной системы, вот в чем вопрос! Во всяком случае, тогда уже о добросовестном заблуждении медицины говорить не придется!

Уверен, что большинство моих оппонентов (некоторые с возмущением) будут интерпретировать выдвигаемые мною положения как призыв к отказу от антибиотиков, вакцин, лечебных сывороток и других лекарственных препаратов. Хочу сразу отмести подобные обвинения. Нет, я не зову назад, в пещеры. Я стою на позициях старой врачебной школы — лечить надо не болезнь, а больного. А это значит, что при одном и том же диагнозе, например "гриппе", некоторых следует лечить с использованием всего арсенала предназначенных для этого средств, включая антибиотики. Подавляющему же большинству больных можно порекомендовать обильное питье и покой. То же относится и к большей части других инфекционных заболеваний, по существу демонстрирующих ход процесса иммуногенеза. Естественно, все изложенное выше не относится к тяжело протекающим или особо опасным инфекциям, таким как чума, холера или оспа.

Речь идет о том, что современная медицина в дополнение к уже известным методам должна (обязана!) разработать чувствительные тесты, позволяющие выделить ту мизерную часть населения, которая может не просто заболеть, а заболеть тяжело. Что же касается основной массы населения развитых стран, то при отсутствии угрозы им следует настойчиво рекомендовать пройти полный цикл болезненного процесса обеспечения их понятной информацией о формировании иммунитета к каждой конкретной инфекционной болезни. Только такой подход поможет восстановить ослабленную иммунную систему.

Смысл настоящей работы я вижу в том, чтобы побудить к осознанию необходимости переоценки некоторых фундаментальных положений теории и практики аллопатической медицины. Такая необходимость подтверждается нарастанием в последней парадоксов и противоречий. Уходить от этого непростого разговора не следует, ведь периодическая переоценка ценностей — вечный двигатель прогресса любой науки. Прогресс научной медицины тем более важен, что в нем буквально кровно заинтересовано все человечество.

Исходя из положения клятвы Гиппократа "не навреди", современная медицина обязана постоянно соизмерять свои действия так, чтобы лечение не оказалось страшней болезни.

Тревожное положение в медицинской науке и практике уже давно волнует врачей, наделенных чувством повышенной гражданской ответственности. На это многократно указывал в своих работах выдающийся патолог акад. И. В. Давыдовский. Еще в 1962 г. им была опубликована монография "Проблемы причинности в медицине (этиология)", вызвавшая ожесточенные споры. Он увидел в инфекционной болезни адаптационный процесс. Те же вопросы поднимались и в его посмертной публикации "Философские вопросы патологии" (1969). Н. Schipperges в 1976 г. говорил "... о кризисе медикаментозной терапии и о распутье, у которого оказалась медицина". Довольно мрачно высказался о медицине F. Paturi (1980): "... врачевание вообще является той областью, в которой еще не рождались великие проекты... кропотливая работа над частностями мешала врачам и фармацевтам за деревьями увидеть лес". И уж совсем обвально звучит название вышедшей в 1975 г. книги R. Carlson: "Конец медицины".

Врачи обязаны усвоить, что наследственность связана не только с прошлым. Ее обремененное бесчисленными медикаментозными воздействиями настоящее, безусловно, имеет прямой выход на будущее Homo sapiens, действительную разумность которого, судя по варварскому загрязнению им не только внешней, но и своей внутренней среды, еще предстоит доказывать и доказывать. Председатель секции "Экология человека" акад. Ф. П. Казначеев в 1980 г. приводил такие сведения: во Франции употребляется 400 т. лекарств ежесуточно, что составляет 10 г. на человека, это не может не стимулировать "... нарастание хронических процессов инфекционной природы, генетических заболеваний, аллергий и др.". Находясь на постоянном медикаментозном обеспечении, организм вырастает этаким иммунологическим недорослем, отвыкает сам бороться с болезнями. Стоит отметить, что указанные "10 г. лекарств в день" вынуждают организм перерабатывать 3 кг. 650 г. медикаментозной химии ежегодно! И это составляет более 182 кг. только за 50 лет жизни!

Мне хотелось бы назвать мою статью "Я обвиняю!" Это может звучать шокирующе, но как иначе расшевелить этого коммерческого монстра, по выражению Н. Амосова "держащего в плену" цивилизованное человечество? Я обвиняю аллопатическую медицину в том, что, как теперь становится ясно, своими не до конца выверенными действиями — широким применением антимикробных препаратов — она, с одной стороны, прогрессивно ослабляет иммунную систему цивилизованного человечества, а с другой — усиливает жизнестойкость и патогенность окружающего его микробного мира. Я обвиняю современную аллопатическую медицину в нарушении клятвы Гиппократа!

В настоящей работе намечены направления, развитие которых поможет в снижении численности безвирусных носителей СПИДа на основе гомеопатических тренингов с использованием микродоз специфических антигенов. Но это невозможно осуществить в одночасье. Для грамотного решения этой стратегической задачи требуется включение предмета "Гомеопатия" в программы медицинских вузов страны. Ибо только врач, одинаково хорошо ориентированный в возможностях обеих доктрин, может избежать перекосов в ту или иную сторону.

Мне кажется, что приоритетными направлениями медицины XXI века должны стать следующие:

1. Разработка персонифицированного прогноза исхода каждого конкретного заболевания, что и должно диктовать выбор адекватного способа врачевания.

2. Персональное выявление специфичностей иммунодефицитов для осуществления последующих воздействий иммуногенезов через контролируемую болезнь или вакцинацию, что может освободить население цивилизованных стран от носительства безвирусных СПИДов, обусловливающих возникновение соответствующих болезней.

В заключение я обращаюсь к оппонентам, на реакцию которых очень рассчитываю. Если вы сочтете выдвигаемые мною положения ошибочными, то мне хотелось бы услышать не только деловую критику, но и альтернативную трактовку рассматриваемых вопросов. Я вовсе не считаю изложенное мною истиной в последней инстанции. Буду вполне удовлетворен, если работа окажется стимулом движения к ней.

* Принцип Ле-Шателье: если на систему, в том числе живую, находящуюся в состоянии устойчивого равновесия, оказывается внешнее воздействие, то равновесие смещается в том направлении, при котором эффект воздействия ослабляется.

   

ЛИТЕРАТУРА:

1. Адо А. Д. Вопросы общей нозологии. — М., 1985.

2. Бароян О. В. Итоги полувековой борьбы с инфекциями в СССР и некоторые актуальные вопросы современной эпидемиологии. — М., 1968.

3. Бароян О. В. Закономерности и парадоксы. Раздумья об эпидемиях и иммунитете, о судьбах ученых и их труде. М., 1986.

4. Блохина И. Н., Дорофейчук В. Г. Дисбактериозы. — Л., 1979.

5. Бургасов П. Н., Румянцев С. Н. Антимикробный конституциональный иммунитет. — М., 1985.

6. Варламов В. Рожденные звездами. — М., 1977.

7. Вилли К. Биология. — М., 1968.

8. Воспаление, иммунитет и гиперчувствительность / Под ред. Г. 3. Мовэта. — М., 1975.

9. Гранкина Т. А. Краткое руководство по гомеопатии. — Л., 1956.

 

"Российский медицинский журнал", 2005 г., № 5-7.