На правах рукописи
МАХМАДШОЕВ РАХМАТШО
ПРОЦЕССЫ ЭТНОПОЛИТИЧЕСКОГО И СОЦИОКУЛЬТУРНОГО РАЗВИТИЯ ТАДЖИКОВ АФГАНИСТАНА (СЕРЕДИНА XVIII – НАЧАЛО XX ВВ.)
Специальность 07.00.03 – Всеобщая история.
(Новое и новейшее время)
А В Т О Р Е Ф Е Р А Т
диссертации на соискание ученой степени
доктора исторических наук
Москва – 2011
Работа выполнена в Центре изучения стран Ближнего и Среднего Востока Учреждения Российской академии наук Институт востоковедения РАН
Научный консультант: доктор исторических наук
КОРГУН Виктор Григорьевич
Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор
ВИДЯСОВА Мария Федоровна,
Институт стран Азии и Африки
МГУ им. М.В. Ломоносова
доктор исторических наук
КАДЫРБАЕВ Александр Шайдатович
Учреждение Российской академии наук
Институт востоковедения РАН
доктор исторических наук
ТИХОНОВ Юрий Николаевич,
Липецкий государственный
педагогичесский университет
Ведущая организация - Московский государственный институт
международных отношений
(университет) МИД РФ
Защита состоится « » 2011 г. в часов на заседании совета по защите докторских и кандидатских диссертаций
Д 002.042.04 по историческим наукам в Институте востоковедения РАН по
адресу: 107031, г. Москва, ул. Рождественка, 12.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института востоко-
ведения РАН
Автореферат разослан « » 2011г.
Ученый секретарь совета
кандидат исторических наук Шарипова Р.М.
© Учреждение Российской академии наук Институт востоковедения РАН, 2011
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. В современных условиях глобализа- ции, на фоне ослабления национально-государственного принципа мироустрой- ства и усиления транснационально - корпоративных, конфессиональных, соци- ально - культурных, интеграционно - коммуникативных факторов сближения народов и наций создается впечатление некоторой утраты этнонациональных основ идентичности человека и появления новой, наднациональной или транснациональной идентичности.
Такое размывание идентичности, прозрачности контуров социокультур- ных и даже политических границ, присущее современному западному миру, создает благоприятные условия для появления нового человека «без рода и племени» - «человека мира» или «гражданина мира» с новым миро- ощущением и новым восприятием окружающего мира, а в более масш- табном плане - растворение национальных, региональных особенностей и формирование «открытого общества».
Однако такая модель трансформации личности и общества оказалась неприемлемой для народов Востока, диаспоральные представители кото- рых традиционно не теряли связь с ядром этноса, сохраняя свою этно- культурную идентичность. Более того, в условиях «всплеска национа- лизма», приоритета этнонациональных интересов над другими ценностями наблюдается стремление разделенных частей этих этносов к самосто- ятельности, самоидентификации. Несомненно, изучение этого феномена на примере таджиков Афганистана, оказавшихся волей судьбы отделенными от их этнического ядра, представляет огромный интерес и приобретает особую актуальность.
Именно в этом контексте, в условиях затяжного этнополитического кризиса в Афганистане, таджики этой страны как разделенная часть таджик- ского народа в условиях суверенного развития Республики Таджикистан также стремятся к определенной этнокультурной самостоятельности. Исследо- вание этого явления, на наш взгляд, имеет большое научное значение.
Исходя из этого, в современных условиях повышенного интереса раз- деленных народов к самопознанию и самоидентификации, сближению и консолидации, становится весьма актуальным изучение разделенных частей таджикского народа, конкретно таджиков Афганистана не с пози- ции отдельного народа, а как части таджикского народа и его истории как части отечественной истории.
Следует учесть, что древняя, средневековая и новая история таджиков Афганистана теснейшим образом связана с историей таджик- ского народа, имеющего свою государственность. Эта генетическая связь в наши дни приобретает особую актуальность и требует еще более углуб- ленно и комплексно изучать историческое прошлое таджиков обширного пространства. Вместе с тем, для всестороннего восстановления истори- ческой действительности прошлых столетий необходимо исследование духов- но-нравственного состояния таджикского общества. Такой духовно-культуро- логический научный подход сформировал особое направление настоящего исторического исследования, позволяющего анализировать исторические факты и события с позиции отечественной традиционной духовной культуры. В этом плане исследуемая проблема становится актуальной для современной исторической науки.
Цели и задачи диссертационного исследования. Цель исследова- ния состоит в том, чтобы на основе обширного круга источников, литера- туры, архивных документов, полевых этнодемографических материалов, соб- ранных автором во время его командировок в Афганистан (1978-1982, 2002гг.), исследовать историко - культурное развитие таджиков Афганистана как составной части таджикского народа в эпоху позднего средневековья, ново- го и новейшего времени.
Исходя из этого, диссертантом определены следующие задачи и приори-теты:
- дать историко-географическую и этнодемографическую характеристи- ку таджиков Афганистана, при этом уточняя и конкретизируя их этничес- кую территорию, антропологический тип, этноним, расселение, числен- ность, язык;
-изучить этногенез и выявить важнейшие этапы этнической истории таджиков Афганистана;
- проследить и исследовать политическую историю и политическое положение таджиков в составе различных государственных образований в позднее средневековье и новое время;
- раскрыть эволюцию социально - экономической и общественной жизни таджиков, акцентируя внимание на общественном строе, социально-экономи-ческом положении, хозяйственной жизни;
- исследовать духовную жизнь таджиков Афганистана в контексте историко-культурной жизни таджикского народа, как единой этнической общности, выявляя особенности традиционных научных знаний, литературной жизни, религии и религиозных верований, семьи и семейных отношений.
Хронологические рамки. Цель и задачи диссертационной работы предопределяют временные рамки, охватывающие середину ХVIII - начало ХХ вв. Вместе с тем, для полноты освещения темы, автором осуществлены ретроспективные отступления и в более древние периоды истории таджикско- го народа.
Объект и предмет исследования. Объектом диссертационной работы являются таджики Афганистана, оказавшиеся в процессе своего историчес- кого развития в иных геополитических условиях и идентифицирующие себя как часть таджикского народа.
Предметом исследования является процесс этнополитического и этнокультурного развития отдельных, периферийных частей этноса во временном, историко-событийном срезе и во взаимосвязи с другими частями этноса. Оно позволяет выявить и конкретизировать основные этапы формирования этнической и историко-культурной идентичности таджиков Афганистана в изучаемое время.
Методологическая и теоретическая основа исследования. Мето-дологическую основу исследования составляют принцип историзма и объективности, предполагающий изложение исследуемого материала строго в соответствии с историческими фактами и реалиями действительно протекавших исторических событий.
Применение принципов системного подхода и комплексного ана- лиза, а также специальных проблемно-хронологических, историко-генети- ческих, сравнительно-исторических методов исследования в сочетании с традиционными методами, такими как аналогия, синтез, обобщение, типо- логизация позволили изучить таджиков Афганистана как структурно -расчлененную часть таджикского народа, проследить исторический путь их развития, выявить общие и отличительные черты этого развития.
В принципе, в методологическом плане перед диссертантом стояла задача диалектического сочетания конкретного исторического материала с теоретическими, концептуальными установками с тем, чтобы выявить логическую завершенность исторических процессов.
Общетеоретические основы диссертации составляют фундаменталь- ные положения историко-философской и общественно-политической мыс- ли.
В работе учтены и широко использованы теоретические изыскания и положения по этнополитическим, социально-экономическим, межэтническим и межнациональным отношениям.
Информационная база исследования. При исследовании истории и культуры таджиков Афганистана, автором привлечен широкий круг источни- ков и исследований.
Источники, использованные в диссертации, подразделяются на следую- щие группы:
- записки русских путешественников, побывавших в Афганистане в новое время;
- архивные материалы, хранящиеся в фондах Российского государствен- ного военно-исторического архива (РГВИА) и Государственного архива Республики Узбекистан (ГАРУ).
- восточные хроники, авторы которых были современниками и очевидцами описываемых событий;
- официальные справочные издания и путевые записки западноевро- пейских путешественников, членов дипломатических миссий, индийских колониальных чиновников, побывавших в стране;
- материалы полевых исследований автора диссертации, побывавшего в Афганистане в 1978 -1982, 2002 гг.
Степень научной разработанности темы. Следует отметить, что проб- лемам разделенных народов различных регионов мира посвящены многочис- ленные работы.
Так, теоретические аспекты проблемы разделенных народов затро- нуты в работах Ф. Барта, К.С. Гаджиева, В.Ю. Зорина, О.А. Колобова, А.А. Корнилова, Е.С. Мелкумяна, А.А. Сергунина, З. Сикевича, А.Н. Смирнова, В.А.Тишкова и др. Ряд трудов посвящены этнополитическому и социокуль- турному положению курдов (Т.Ф. Аристова, А.Г. Багиров, М.А. Гасратян, О.И. Жигалина, Е.Г. Загорнова, А.А. Исаев, М.С. Лазарев, Е.М. Примаков, В.В.Трубецкой, Н.А. Халфин, др.), азербайджанцев (С.М. Алиев, В. Генис, О.И. Жигалина и др.), пуштунов (Ю.В. Ганковский, А.Л. Грюнберг, В.Я. Белокреницкий, В.Г. Коргун, К.А. Лебедев, В.Н. Москаленко, Ю.Н. Паничкин, В.А. Пуляркин, Л. Темирханов и др.).
Зарубежные таджики, для которых мы вводим в научный оборот специальный термин « хорасанские таджики», как в контексте разделенных народов, так и в контексте истории таджикского народа не стали предметом специальных научных исследований. Вместе с тем отдельные аспекты этнопо- литической, социокультурной истории зарубежных таджиков освещены в трудах дореволюционных русских (Г.А. Арандаренко, Н.А. Аристов, А.А.Косминский, Д. Н. Логофет, И.Минаев, А.Е. Снесарев, Л. Н. Соболев, А.П. Шишов, М.В. Ханыков, С.А. Южаков), советских и постсоветских (Т.Г. Абаева, П.А. Алексеенков, М.С. Андреев, Р.Т. Ахрамович, М.А. Бабаходжаев, В.В. Бартольд, А.М. Бернштам, Е.С. Бертельс,Ю.И. Богорад, А.К. Боровков, Ю.В. Ганковский, Б. Г. Гафуров, А.Д. Давыдов, Г.Ф. Дебец, Н.А. Кисляков, А.М. Мандельштам, Х.Н. Назаров, С. Норматов, У. Обидов, И.М. Оранский, Т.Н. Пахалина, А.А. Поляк, И.М. Рейснер, В.А. Ромодин, Н.И. Семенова, А.А. Семенов, К.И. Соколов - Страхов, И.И. Умня- ков), западноевропейских (Г.У. Белью, А.Бернс, Дж. Вуд, Х. Карлес, Г. Куссмаул, Ч. Массон, Г. Раверти, Т.Роулинсон, Х. Г. Шурман, М.Эльфин- стон и др.) и фарсиязычных ( М.Г. Губар, Ф.М. Катеб, Б.Кушкаки, М.С. Фарханг, М. Хирави, А.Джавид, В.П. Ахмади, М.Хусейншах и др.) авто- ров.
Для комплексного анализа изучаемой проблемы значительную научную и теоретическую ценность представляют работы, посвященные теории этноге- неза, этноса и этнической идентичности, теории наций и межнациональ- ных отношений (Р.Г. Абдулатипов, Ю.В. Бромлей, В.Ф. Генинг, Л.Н. Гумилев, В.И. Козлов, В.А. Тишков, С.В. Чешко, М.А. Фадеичева и др.), вопросы национализма, межнациональных и межэтнических конфликтов (Р.Г. Абдулатипов, А.Г. Агаев, О.И. Аршиба, В.Г. Бабанов, Н.В. Божко, Г.Г. Водола- зов, В.Г. Казанцев, А.И. Миллер, Э.А. Паин, В.А. Тишков, И.П. Чернобровкин и др.), роли языка как коммуникативного и этноконсолидирующего фактора (П.Я. Гальперин, М.Н. Губогло, С.А. Иванов, Л.А. Каримова, К.А. Катанян, Э.В. Тадевосян, Е.В. Тренин и др.), проблемам взаимовлияния националь- ных культур (А.Г. Агаев, С.А. Арутюнов, А.Ю. Арутюнян, О.А. Богатова, Ю.В. Бромлей, М.С. Джунусов, Л.Н. Коган и др.). Из зарубежных исследователей этим вопросам посвящены работы Б. Андерсена, Э. Гелнера, К. Хюбнера, Э.Смита, М.Ж. Смита, Э. Хобсбаума, К. Калхуна, К. Дойча, Л. Снайдера и др.
Работы перечисленных авторов помогли диссертанту выявить об- щую картину и проследить динамику исторического и этнокультурного развития таджиков Афганистана как разделенной части таджикского народа.
В русской дореволюционной востоковедческой литературе специальных работ, посвященных таджикам Афганистана, нет. Тем не менее, многие русские дореволюционные авторы, писавшие об Афганистане, в той или иной степени затрагивали и проблему таджиков. Среди них следует отметить Г.А. Арандаренко, Н.А. Аристова, А.А. Косминского, Д.Н. Логофета, И. Ми- наева, Л.Л.Соболева, Б.А. Федченко, А.Л. Шишова, С.A. Южакова и др.
Ряд работ дореволюционных авторов были написаны на основе личных наблюдений, собранных полевых материалов и опирались на данные широ- кий круг источников (донесения, отчеты, восточные хроники и т.д.) и поэтому по своему значению занимают промежуточное положение между источника- ми и исследованиями. К ним относятся работы Н. Ханыкова «Допол- нения» к переводу книги К. Риттера «Иран»1, И. Минаева «Сведения о странах по верховьям Амударьи»[1], Д. Н. Логофета «На границах Средней Азии»[2], Г.А. Арандаренко «Досуги в Туркестане[3], Н.А. Аристова. «Об Афганистане и его населении», «Англо - Индийский Кавказ»[4] и др.
Конец 20-х годов XX в. для Афганистана явился периодом бурных социальных потрясений, связанных, с одной стороны, с новыми реформами эмира Аманулла-хана, противоречившими интересам крупных феодальных и религиозных кругов, а с другой - с национальной политикой правительства, проводившейся зачастую вразрез с интересами национальных мень-шинств. Социальные противоречия и вспышка гражданской войны в Афганистане предопределяли и круг научных интересов исследователей Афганистана. В тот период был опубликован ряд научных трудов о крупном антиправительственном выступлении таджикского крестьянства в 1928-1929 гг. в районах к северу от Кабула[5]. В 30-е годы в советском востоковедении были продолжены исследования социально-экономического положения непуштунских народностей Северного Афганистана и Бадахшана. Из этих работ в первую очередь необходимо назвать труд П. Алексеенкова «Аграрный вопрос в Афганском Туркестане» (М., 1933). Автор на основе фактического материала, собранного им во время поездки в Афганистан, исследует вопросы землевладения и землепользования в Афганском Туркестане, анализирует результаты завоевания края афганцами, приводит перечень народных движений, начиная с 60-х годов XIX в., и вплоть до восстания таджиков Кухистана под руководством Бачаи Сакао в 1928-1929 гг.
В тот период достойный вклад в изучении зарубежных таджиков внесли ученые Таджикистана, которые, объединившись в «Общество по изучению Таджикистана и иранских народностей за его пределами», начали иссле- довать различные аспекты историко-этнографической, социально-экономи- ческой и культурной жизни таджиков в сопредельных странах.
В изучение истории таджиков Афганистана особенно крупный вклад внес основоположник советской афганистики И.М. Рейснер. Во всех его рабо- тах об Афганистане большое внимание уделено роли и месту таджиков в исто- рических судьбах страны. В своих трудах «Афганистан» (М., 1929), «К вопросу о складывания афганской нации» (ВИ, №7,1949), «Развитие феодализма и образование государства у афганцев» (М., 1954) И.М. Рейснер на основе таджико-персидских, английских и русских источников и исследований выявляет первоначальную территорию обитания таджиков и афганцев, прослеживает процесс движения афганцев из Сулеймановых гор с после- дующим присоединением таджикских земель к афганским владениям, показывает роль и влияние таджиков (с развитым феодальным обществом) на разложение первобытно-общинного строя у афганцев и формирования у них феодальных отношений.
Роль И.М. Рейснера в изучении истории таджиков Афганистана велика еще и потому, что он совершенно справедливо поднял проблему ее неизучен- ности. «Приходится с сожалением отметить, - писал он, - что судьба загин- дукушских таджиков не привлекала к себе глубокого внимания ни дореволюционных русских востоковедов, ни советских исследователей. Между тем, речь идет о значительной части таджикского народа, о выяс- нении забытой и малоизвестной страницы его истории»[6]. В наше время этот пробел в значительной мере восполнен. В работах историков-востоковедов Т.Г. Абаевой, Р.Т. Ахрамовича, М.Б. Бабаханова, М.А. Бабаходжаева, Ю.В. Ганковского, А.Д. Давыдова, Ш.Имомова, Н.А. Кислякова, X. Назарова, АА. Поляка, В.А Ромодина, Д.С. Саидмурадова, Н.И. Семёновой, М.А. Халфина и других, наряду с разработкой различных проблем истории Афганистана, рассматриваются также и отдельные моменты истории таджиков Афганистана. В ряде исследований уделяется внимание антрополо- гическому изучению населения страны. Так, в 1964-1966 гг. по приглашению гуманитарного факультета Кабульского университета видный советский антро- полог Г.Ф. Дебец провел антропологические исследования в различных провинциях Афганистана. В результате были собраны значительные матери- алы о пуштунах, таджиках, узбеках и других народностях Афганистана[7]. В изучение среднеазиатско-хорасанских таджиков существенный вклад внесли видные общественно-политические деятели таджикского народа С.Айни и Б.Гафуров, заложившие основу и наметившие фундаментальные направления исследования исторического прошлого таджикского народа, воссоздания его историко-культурной идентичности и восстановления роли, места и значения таджиков в межцивилизационном развитии.
В этом аспекте, особенно в реконструкции, воссоздании и освещении основных этапов древнейшей, древней, средневековой и новой истории таджикского народа важную лепту внесли известные историки Таджикистана Б.А. Литвинский В.А. Ранов, А.М. Мухтаров, А.Д. Джалилов, Н.Н. Негматов, Ю.Я. Якубов и др.
При изучении этнографии таджиков Афганистана существенную помощь оказали исследования этнографов советского Таджикистана. Среди них следует отметить работы М.С. Андреева, Н.А. Кислякова, А.К. Писар- чик, И.Мухиддинова, З. А. Широковой, А.С. Давыдова и других. При этом язык дари Афганистана, являясь государственным языком на протяжения всего существования афганского государства, языком общения всех разноязычных народов Афганистана, привлекал пристальное внимание всех исследователей иранских языков. Советскими учеными Е.Э. Бертельсом, Ю. Д. Богорад, И.М. Оранским, Д.Н. Дорофеевой. Т.Н Пахалиной, У. Обидовым и др. исследо- ваны различные аспекты этого языка. Не оставалось в стороне и изучение богатого фольклора Афганистана с его многовековой традицией.
В изучении истории народов Афганистана важное значение имеет аф- ганская историография нового времени. Среди афганских работ в первую очередь следует назвать фундаментальный труд Мир Гулама Мухаммада Губара «Афганистан дар масир-е тарих» («Афганистан на пути истории»), изданный в Кабуле в 1967 г. В этой работе дано наиболее объективное, реалистичное и достоверное описание истории Афганистана, что несомненно отличает ее от предшествующих исторических сочинений. По сути дела этой работой открывается новый, современный этап афганской историографии. Характерная особенность этого этапа заключается в том, что наряду с освещением различных аспектов политической истории в исследованиях афганских ученых начинают рассматриваться и вопросы социально-экономической и культурной жизни страны. В этом плане, по ширине охвата и глубине освещения исторических событий важными являются также исследования Мир Мухаммада Сиддика Фарханга, особенно его труд «Афганистан дар пандж карн-е ахир» («Афганистан за последние пять веков». Том 1- Мешхед,1988, том 2- Тегеран,1991).
Афганские ученые уделяют большое внимание изучению этнографии народов Афганистана, их материальной и духовной культуры. Среди них следует назвать работы Нексира,[8] Н. Ахгара,[9] Ф. Мухиби,[10] Ф.Н, Рахими,[11] С. Рушани[12] и др. Вместе с тем существенным недостатком этих этнографических трудов является то, что в большинстве случаев сбор этнографических материалов осуществлялся бессистемно, без указания районов сбора материалов, бытования тех или иных обычаев и обрядов, их этнической принадлежности и т.д.
Западноевропейские исследования, посвященные таджикам Афганис- тана, единичны. Это прежде всего небольшая работа датского ученого X, Карлеса, посвященная таджикам долины Панджшир[13]. К достоинствам этой работы относятся личные наблюдения и этнографические описания быта и хозяйства таджиков Панджшира, сделанные автором во время посещения этого района в 50-х гг. XX в.
Этнография таджиков Бадахшана, их хозяйство и культурная жизнь привлекла внимание ученого-этнографа Ф. Куссмауля. Этнографические материалы, собранные им во время экспедиционных поездок по Бадахшану, легли в основу его работы «Бадахшан и его таджики»[14].
Некоторые сведения по этнографии таджиков Афганистана, их этничес- кой истории и современному положению содержатся также в тех трудах западных авторов, которые посвящены другим народностям страны.
Автор отдает себе отчет в том, что настоящая работа - первый опыт ком- плексного изучения истории таджиков Афганистана и, естественно, не лишена некоторых упущений и недостатков.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что впервые в качестве постановки новой научной проблемы исследуется история разделенной части таджикского народа в Афганистане с целью восполнить существующий пробел в отечественной исторической науке.
При этом конкретно новизна исследуемых проблем заключается в следующем.
- впервые в научный оборот введены новые научные понятия «хорасанские таджики», «часть разделенного народа» и по-новому научно обоснованно интерпретированы ранее известные историко-географические понятия «Ариана», «Хорасан», «Афганистан»;
-выявлены и введены в научный оборот этногенетические компо- ненты генезиса и формирования таджикского этноса, ранее не включенные в программу научных исследований по политическим соображениям, по-новому проанализированы исторические процессы во временном и прос- транственном разрезе;
- используя новые комплексные методы системного и ретроспективного анализа, реконструирована этногенетическая, этно-лингвокультурная архитек- тура довольно крупной разделенной части таджикского народа;
- впервые воссозданы новые научные представления о части таджик- ского общества, развивающегося в иной естественно-природной, полити- ческой, социально-экономической и этнокультурной среде;
- впервые на основе применения методов сопоставления, сравнения, аналогии, системного и статистического анализа установлена значительная роль крупной разделенной части таджиков Афганистана как в отечественной истории, так и в истории других этнополитических образова- ний. Она выражалась в том, что они выступали как составная и неотъем- лемая часть при завершении формирования таджикского народа в IХ - Х вв., и, сохраняя свою идентичность, этногенетическую и этнокультурную взаимо- связь с другими частями этноса, внесли весомый вклад в историко-культурное развитии других народов Афганистана, в том числе хазарей- цев, узбеков, пуштунов;
- новизна диссертационной работы определяется также введением в научный оборот значительных исторических фактов, сведений источников, исторических хроник, архивных материалов, в частности, фонды «Глав- ный Штаб», «Военно-ученый архив», «Дело Азиатской части», Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), особенно неопубли- кованные «Расспросные материалы» капитана Трусова из фонда «Военно-ученого архива», а также фонды «Канцелярия Туркестанского Генерал - губернатора», «Штаб Туркестанского военного округа», Государственного архива Республики Узбекистан (ГАРУ), позволившие раскрыть социально-экономическую структуру таджикского феодального общества, экономи- ческое и политическое положение таджиков Афганистана в последней чет- верти ХIХ – начале ХХ вв.
Новизна предпринятого исследования заключается и в том, что впервые история зарубежных таджиков рассматривается в контексте исто- рии всего таджикского народа, открывая, таким образом, широкую науч- ную перспективу для комплексного изучения таджиков и в других геополити- ческих регионах и этнополитических образованиях.
Научно-практическая значимость диссертационного исследования
Основные теоретические положения и выводы, полученные автором дис- сертации, открывают новое направление в отечественной истории и могут быть использованы при изучении истории таджиков других регионов и написании обобщающих работ по истории таджикского народа, для даль- нейших теоретических разработок таких научных проблем, как взаимо- отношения первоначального этнического субстрата и более поздних этничес- ких напластований, классификации и идентификации таких этнополитичес- ких понятий как «этническое меньшинство», «диаспора», «разделенный народ».
Автор считает, что материалы и выводы по истории таджиков Афганис- тана могут быть полезными и имеют практическую ценность для укреп- ления дружественных и добрососедских отношений, углубления технико-эко- номических и культурных связей между Таджикистаном и Афганистаном, разрешения межэтнических и межнациональных конфликтов, достижения мира и согласия в Афганистане, используя имеющийся опыт разрешения гражданского противостояния в начале 1990-х гг., достижения общенацио- нального согласия.
Материалы и результаты диссертации могут быть привлечены для под- готовки учебников и учебных пособий по истории таджикского народа, разработки спецкурсов по этнологии, этнополитологии, культурологии.
Содержащийся в диссертации фактический материал может найти применение в учебном процессе на исторических факультетах и в восто- коведных учебных заведениях при чтении лекций по этнической истории народов Центральной Азии, истории международных отношений в регионе и процессам духовного и культурного развития этих народов.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
- предложенная автором концепция об этническом пространстве, где происходило формирование таджикского этноса, его этнонима, антропологи- ческого типа, численного состава, языка, культуры, некогда единого этноса, политически разделившегося в ходе исторического развития на среднеази- атских таджиков, создавших в 20 гг. XX в. свою государственность, и таджиков Афганистана, входивших в состав различных государственно-политических образований, в том числе вошедших в последней четверти ХIХ в. в состав централизованного афганского государства;
- развитое автором диссертации научное положение о том, что в этногенезе таджикского народа наряду со среднеазиатскими этническими компонентами активное участие принимали и родственные этнические компо- ненты из Афганистана, составляя, таким образом, единое этническое ядро таджикского этноса;
- доказанное автором научное положение о том, что в своем этническом развитии таджики Афганистана теснейшим образом связаны с таджиками Сред ней Азии, идентифицируя себя как таджики, несмотря на длительное раз- дельное существование, политико-экономические преграды и барьеры, имев- шие место в прошлом;
- обоснованное автором научное положение о том, что как таджики и другие неафганские народы, так и афганцы, завоевавшие страну, до 80-х годов ХIХ века, вплоть до образования централизованного афганского государ- ства продолжали называть страну Хорасаном;
- выявленная автором специфика политической истории Афганистана ХVIII - ХХ вв., участие таджиков в политической жизни, особенно в период пер- вой (1838- 1842 гг.) и второй (1878 -1880 гг.) англо-афганских войн и степень их политической активности в борьбе за свои интересы в новей- ший период истории;
- научно аргументированное положение о том, что таджики как древнейшее автохтонное население Афганистана раньше других этничес- ких общностей проходили основные этапы социально-экономического разви- тия и на определенной стадии достигли более высокой ступени обществен- ного развития, чем другие этносы;
- обоснованное автором утверждение о роли и значении богатой духовной культуры таджиков Афганистана не только в более углубленном познании окружающего мира, общества, общечеловеческих ценностей, но и оказав- шей значительное влияние на формировании духовной культуры сосед- ствующих этносов.
Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры истории и культуры Института экономики Таджикистана, а также в Центре изучения стран Ближнего и Среднего Востока Института востоковедения РАН, проходила апробацию в период стажировки автора в этом институте.
Основное содержание диссертации, теоретические и практические результаты, выводы и рекомендации содержатся в двух монографиях и 32 научных статьях, указанных в автореферате, а также изложены в виде докладов и сообщений на ежегодных научных конференциях Института эко- номики, на международном научно-теоретическом симпозиуме, посвящен- ном 1100-летию государства Саманидов: «Древняя цивилизация и ее роль в формировании и развитии центральноазиатской культуры эпохи Сама- нидов» (1999, Душанбе), на международной конференции «Афганистан и региональная безопасность: пять лет после «Талибана» (11-12 декабря 2006 г., Душанбе)», на республиканских конференциях в Таджикистане, на конференции «Культурно-религиозные традиции, социальная и политичес- кая трансформация, конфликты и взаимодействие в регионе стран Ближ- него и Среднего Востока (Турция, Иран, Афганистан, Пакистан, этничес- кий Курдистан)», Москва, 1-3 ноября 2010г., в материалах круглого стола «Формирование образа России в мире в контексте афганского кризиса и создания системы региональной и глобальной безопасности», Москва, 10 декабря 2010 г., международной конференции ИВ РАН, посвященной 90-летию Ю.В.Ганковского, Москва, 6 апреля 2011 г. и др.
Материалы исследования использованы при чтении лекций студен- там по истории таджикского народа, истории таджиков мира, составлении учеб ных пособий для ВУЗов Таджикистана.
Структура исследования. Структура диссертации соответствует основ- ным целям и задачам исследования. Работа состоит из введения, пяти глав, включающих восемнадцать параграфов, заключения, списка источников и использованной литературы.
Основное содержание диссертации
Во введении обоснована актуальность, определены объект, предмет, цель и задачи исследования, указаны теоретико-методологические основы, раскрыты информационная база, научная новизна, теоретическая и прак- тическая значимость работы, сформулированы основные положения, выно- симые на защиту, приводятся данные по апробации результатов исследова- ния.
Глава 1. «Общая характеристика таджиков Хорасана»
Первый параграф «Историко-географическая характеристика поня- тий «Ариана», «Хорасан» и «Афганистан»» посвящен истории возник- новения, функционирования и эволюции этих геокультурных и геополи- тических понятий во временном и пространственном разрезе. При изуче -нии истории этносов подобная реконструкция этнического пространства имеет существенное значение: она позволяет восстановить не только древнее название территории расселения, но и установить первоначальное место про- исхождения того или иного этноса, что является непосредственной задачей исследователей в поиске научной истины и достоверности излагаемых исто- рических фактов.
На основании данных древнейших письменных памятников «Авес- та», «Ригведа», а также греко-римских источников установлено, что в III –I тысячелетии до нашей эры территория сегодняшнего Таджикистана, Узбекис- тана, Афганистана и восточной части Ирана носила название «Ариана»,«Арий- ские просторы».
Именно отсюда происходило распространение арийских племен. Поэтому прародину предков таджикского народа следует искать именно в Среднеазиатско-Хорасанском регионе, бассейнах рек Сырдарья, Пяндж, Амударья, Герируд, Панджшир, Кабул, Аргандаб, Гильменд, берегов озера Хамун. Такую конструкцию допускал и известный иранист Р.Фрай, писавший, что «эта прародина могла располагаться в Средней Азии или даже южнее, в районе Герата».
Выдвигаемая нами концепция о среднеазиатско-хорасанском проис- хождении «Арианы» основывается на всестороннем теоретическом осмыс- лении и анализе природно-климатических условий региона, связанных с цикличностью климата, последних отступлений ледниковых периодов (в конце верхнего палеолита и эпохи бронзы) на север, благоприятных условий «кормящего ландшафта» на границах холода и теплых просторов (по выражению Л.Н. Гумилева), древних палеолитических стоянок Кара- таг I (500 тысяч лет до н.э.), Кульдара (800 тысяч лет до н.э.), неоли- тических памятников «гиссарской культуры» Таджикистана, являющихся связующим звеном между аналогичными культурами Евразии, Афганиста- на, Пакистана, Индии Рассмотрена также генетическая связь эндоэтно- нима самих арийских племен «арья» с названием реки «Арея» и одно- именным названием исторической области, давшей затем название всей конфедерации арийских племен - Ариана (Арьяна). Скорее всего именно в районе Герата произошло «разделение арийских племен, ушедших затем в Индию и Западный Иран».
Таким образом, название «Арьяна» или «Ариана» применительно к сегодняшнему Афганистану функционировало довольно длительное вре- мя. Это понятие как древнее название Афганистана сохранено в историчес- кой памяти народов страны и сейчас встречается в общественно-полити- ческом лексиконе, названии обществ, авиакомпаний, телекомпаний, печат- ных изданий и т.д.
Наряду с понятием «Ариана», видимо, с I тысячелетия до нашей эры сре- ди авестийских ариев бытовало и другое, не менее древнее географическое понятие - «Хорасан».
По сообщению Гардези, в период правления Ардашира Сасанида (224-241 гг. до н.э.) в состав Хорасана входили Мерв, Балх, Тахаристан, Герат, Пушанг, Бадгис, Вароруд. По среднеперсидским и парфянским текстам понятие «Хорасан » означало одну из четырех частей света, однако по Сасанидскому судебнику Хорасан представляется как конкретный топо- ним, или же территория, охватившая области северо-восточного Ирана, районы между Гиндукушем и Амударьей вплоть до Бадахшана, провинции южного Афганистана, включая Сеистан и Арахосию.
Более подробную информацию о географических пределах Хорасана мы находим в раннесредневековой географической литературе, представ- ленной трудами таких известных географов IX-XII вв. как Истахри, Ибн Хаукал, Аль-Мукаддаси, Аль-Факих, Хордадбех, Кудама б. Джафар, Ибн Руста, Аль-Якуби, Аль-Масуди, Йакут и др. Так, Йакут считал, что Хора- сан - это территория без Мавераннахра и Сеистана, тогда как анонимный автор «Ходуд аль-алам» считал, что это территория с Сеистаном, но без Мавераннахра.
В период Арабского халифата это этнокультурное пространство былоразделено собственно на Хорасан и Мавераннахр, где в эпоху раннего сред- невековья образовались первые таджикские феодальные государства Тахиридов (819-873 гг.), Саффаридов (861- 900 гг.), Саманидов (892-1005 гг.), завершилось формирование таджикского народа.
Таким образом, Восточный Хорасан (или современная территория Афга-нистана), наравне с Мавераннахром являлся исторической родиной, местом становления таджикского этноса, этнокультурной и этнополитической самоидентификации таджиков обширного региона.
Понятие Восточный Хорасан, идентифицируемое с нынешней терри- торией Афганистана, продолжало функционировать даже тогда, когда образовалось первое афганское государство Дуррани (1747 -1818 гг.). Так, духовный наставник Ахмад Шаха Дуррани шейх Сабир-шах в беседе с правителем Лахора говорил, что «Ахмад Шах является падишахом Хора- сана, а вы являетесь субадаром (правитель области - Р.М.) падишаха Индии». Как Ахмад Шах, его двор и главы пуштунских племен, так и последующие правители, вплоть до эмира Дост Мухаммад-хана (1826-1863), являвшиеся пуштунами, продолжали называть страну Хорасаном.
Что же касается экзополитонима и сравнительно недавно появив- шегося неологизма «Афганистан», то в политическом лексиконе он впер- вые был зафиксирован в 1801 г. в тексте англо-иранских документов и в договоре между афганским правителем Шахом Шуджа и английским послом М. Эльфинстоном в 1809 году.
Однако примечателен тот факт, что в период существования как аф- ганского государства Ахмад Шаха Дуррани (1747- 1773), так и его преемников, вплоть до 70-х годов ХХ века Хорасан как геополитическое понятие про- должал существовать и только с образованием централизованного афганского государства во главе с эмиром Абдуррахман-ханом (1880-1901) новое политическое название -Афганистан получает окончательное документально-юридическое оформление.
Во втором параграфе «Этноним, расселение, численность таджиков Афганистана» диссертант при исследовании этих проблем использовал син- тез теоретических и парадигмальных установок этнологических школ.
Как известно, в генезисе любого этноса этноним или самоназвание занимает особое место. Наличие самоназвания есть непременное условие, один из основных признаков формирования этноса, без которой по мет- кому выражению Ю.В. Бромлея, «нет и не было ни племени, ни народ- ности, ни нации, ни национальности».
Народы, как люди с рождения, путем самоназвания отграни- чивают свою идентичность, свое этнокультурное пространство от сосед- них этносоциальных общностей.
Древнейшие предки таджикского народа имели свое самоназвание «арья», известное и принятое ближними и дальними соседями, например, греками в форме «ариана».
В целом же, все раннесредневековое ираноязычное население Среднеазиатского-Хорасанского региона, наряду со своими местными и топонимическими самоназваниями - согди (согдийец), хиссари (гиссар- ский), балхи (балхский), херати (гератский), бадахши (бадахшанский), панджшири (панджширский), кабули (житель Кабула) и т.п., в устной и письменной традиции также именовались общим названием «хорасани» от макротопонима Хорасан.
Вместе с тем среди ближайших соседей, например тюрков, предки таджикского народа были известны под экзоэтнонимом «тазики», что нашло отражение в орхоно-енисейских рунических памятниках VI – V вв.
Китайцы задолго до появления арабов в Хорасане именовали таджи- ков словом «таочи»/ «тяочжи».
В средневековой письменной традиции, наряду с такими восходя- щими этнонимами таджиков как «азада» - свободный, благородный, «ах- рар» - свободный, мужественный, отмечено широкое и повсеместное при- менение этнонима «тадждар» / «таджвар» (венценосный).
Таким образом, одновременно с образованием таджикского народа в IХ – Х вв. формировалось и его самоназвание - «таджики». Как проблема образования таджикского народа в целом, так и этноним «таджики», в частности, достаточно хорошо изучены в работах русских и советских исследователей М.С. Андреева, В. В. Бартольда, А. А. Бобринского, А. К.Боровкова, И. С. Брагинского, Н. А. Кислякова, Б. А. Литвинского, А. М. Мандельштама, В. И. Масальского, В. М. Массона, А. З. Розенфельда, В.А. Ромодина, И.М. Рейснера А.А. Семенова, А.Е. Снесарева, И.П. Умнякова, Н.В. Ханыкова, А.П. Шишова и др., деятелей таджикской науки и культуры - С.Айни, Б. Г. Гафурова, М.Б. Бабаханова, А. Девонакулова, Т. Зехни, А. Истада, М. Миханпараста, А. Мухиддинова, Х. Назарова, Н.Н. Негматова, М. Умарзода, И. Шукурова, М. Шукурова, Р. Шукурова, Ю.Я. Якубова и др., афганских ученых М. Г. Губара, А. Джавида, А. Наубахара, Д. Сиддики, Р.Фархади, М.С. Фарханга, Х.Хабиби, А. Хомама и др., иранских иссле- дователей А. Велаяти, А. Каджара, С. Нафиси, М. Саджия, М. Сайиди, И. Сис- тани, С. Сияки и др.
Анализ и обобщение всех существующих точек зрения о происхождении и функционировании таджикских этнонимов на обширном среднеазиатско-хорасанском этническом пространстве, данных многочисленных историчес- ких источников, средневековых хроник, расспросных этнографических мате- риалов позволили диссертанту констатировать следующее:
а) древнейшие предки таджикского народа имели свое самоназвание «арья» и таковыми признавались соседями;
б) задолго до появления арабов в Хорасане и Средней Азии бытовало и применялось повсеместно ираноязычное этническое название «таджик», про- изводное от слова «тадж» - корона, венец, «тадждар» / «таджвар» - венце- носец;
в) слово «таджик», известное древним китайцам в форме «таочжи» и тюр- кам в форме «тазик»/«тажик» сугубо среднеазиатско-хорасанского происхож- дения и ничего общего не имеющее с арабскими завоеваниями и араб- ским словом «тази»;
г) начиная с Х - ХI вв. на всем среднеазиатско-хорасанском этническом пространстве в устной и литературно-письменной традициях как самих таджиков, так и соседствующих народностей получает повсеместное расспрос- транение этноним «таджик», продолжая реально функционировать и се- годня;
д) начиная со времен монгольского нашествия к таджикам применялись как восходящие - «азада»/«азадаган» (свободные), «ахрар» (независи- мый, благородный), так и нисходящие этнонимы - «сарт», «галча»;
е) таджики Афганистана кроме этнонима «таджик» иногда номинуются также как «хорасани» - хорасанец и «фарсизабан» - персоязычный;
ж) таджики изучаемого региона также носят этнотопонимические названия «херати» (гератский), «гори» (гурид), «балхи» (балхский), «бадахши» (бадахшанский), «панджшири» (панджширец), «кабули» (кабульский), «шалмани», «фурмули», «сардехи» и т.п., реликтовые этнические группы с этнонимами «пашаи», «парачи», «ормури», «зури», экзоэтнонимы «дех- кан» - крестьянин, «дехвар» - сельский, «зирани», «чамкани», «чиласы», «нари», связанные с оседлым образом жизни и характером хозяйственной дея- тельности.
Столь большой географический «разброс» таджикских эндо- и экзо- этнонимов и повсеместность их распространения по всему Афганистану связаны с тем,что они как древнейшее население этого региона, являв- шегося «мировым перекрестком», «местом встречи» племен и народов, подвергались систематическому нашествию, что в конечном счете привело к пестроте этнического состава, «лоскутности» этнической карты Афга- нистана.
Последние «конструктивные» изменения в эту карту внесли пуштун- ские племена, завоевавшие Хорасан в новое время. Начиная с XIII-XIV вв. наблюдается первое распространение пуштунских племен в соседних зем- лях, в том числе на землях, населенными таджиками. В целом, исследо- вание проблемы расселения таджиков Хорасана в рассматриваемое время привело автора к следующим выводам:
- таджики являются автохтонным населением значительной части этой тер- ритории;
- на характер и тип расселения не только таджиков, но и других этносов страны повлияло особое географическое расположение самого Афганис- тана, являвшейся с незапамятных времен «местом встречи» племен и на- родностей древнего мира и последующих эпох, отчего сегодняшняя этни- ческая карта страны представляет собой лоскутное одеяло;
- расселение таджиков как большими компактными массами, так и отдель- ными анклавами по всей территории Афганистана свидетельствует об их автохтонном происхождении, служившим субстратным основанием для переселившихся сюда позднее других этнических общностей;
Вопрос об определении численности таджиков и других этносов Аф- ганистана, как за прошлые столетия, так и в настоящее время, в силу от- сутствия достоверных статистических данных представляется крайне сложным.
Подсчеты диссертанта, основанные на критическом анализе и обработке всех существующих сведений о численности таджиков, с привлечением русских архивных, статистических материалов показали, что численность таджиков в конце ХIХ - начале ХХ вв. доходила до 2,3 -2,4 млн. человек. Эти оценочные данные, учитывая естественный прирост населения, соот- ветствуют оценкам известного афганского историка и общественного деятеля М.Г. Губара, полагавшего, что в 60-х годах ХХ в. численность дариязыч- ного населения страны превышала восемь миллионов человек.
Третий параграф первой главы «Антропология таджиков Афганис- тана» посвящен становлению антропологического типа таджиков Афганис- тана и динамике его развития в исторической перспективе.
Исследования, проведенные диссертантом, выявили, что на протя- жении длительного исторического времени, в результате наслоения нес- кольких волн индоарийских, авестийских, ведийских и эпических ариев, дравидийских племен на местную ираноязычную субстратную основу форми -ровался особый среднеазиатско-хорасанский антропологический тип, пос- луживший впоследствии основой для образования таджикского этноса.
В эпоху средневековья формирование антропологического типа тад- жиков проходило в новых этногенетических и этнорасовых условиях, когда вторжение монголов Чингисхана привело к некоторым изменениям физического типа таджикского населения Мавераннахра, в частности, поя- вились некоторые черты монголоидной расы, а в северных и центральных районах Афганистана произошли существенные морфологические и физи- ологические изменения в физическом облике части таджикского населения Афганистана, приведшие даже к выделению таджикского субэтноса – ха- зарейцев с заметными монголоидными чертами.
Таджики Афганистана как автохтонное население продолжали играть роль антропологического субстрата в позднее средневековье и новое время, подвергшись последнему нашествию пуштунских кочевых племен, некоторые антропологические черты которых, например, долихокефалия, перешли к южным таджикам.
В целом среднеазиатско-хорасанские таджики, несмотря на раздельное существование и участие в их судьбе различных расогенетических компонен- тов, относятся к единому антропологическому типу европеоидной расы.
В четвертом параграфе «Язык таджиков Афганистана» диссер- тантом исследована роль и значение языка дари как в этногенезе самого таджикского этноса, так и в истории и культуре других народов Хорасана в древности, средневековье и новом времени. Выводы автора по этой проб- леме сводятся к следующему:
- язык таджиков Афганистана является неотъемлемой частью языка всего таджикского этноса, так как первоначально сформировавшийся в VII-VIII вв. как «особый язык Балха и Тахаристана», затем как субстратный язык поглощает центральноарийские и суперстратные восточноарийские диа- лекты Хорасана и Мавераннахра, становится известным как язык дари или фарси-йе дари, а затем и официальным языком государства Саманидов;
- язык дари или фарси-йе дари, сначала зародившись и распространившись по всему Хорасану, затем продолжал распространяться по двум направ- лениям: первое – из Балха и Тахаристана через Хуталь, Зеравшанскую долину, Согд, Самарканд, Бухару; второе – из Западного Хорасана через Мерв и далее до Бухары;
- с образованием государства Саманидов в X веке, на протяжении всего средневековья и нового времени язык дари становится не только государ- ственным языком, языком науки, литературы, поэзии, но и межэтни- ческого и межнационального общения обширного региона, охватившего всю Среднюю Азию, Афганистан, Северную Индию;
Военно-политические события ХVI - ХV вв. и образование новых политических границ, приведших к разделению таджикского народа на две части, а язык на три ветви - таджикский язык в Таджикистане, дари или фарси-дари в Афганистане и персидский в Иране, несмотря на столетия раздельного существования, никоим образом не повлияли на этногенетичес- кую и особенно этноязыковую идентичность таджиков и персоязычных народов, где бы они ни проживали.
Вместе с тем, в новых условиях независимого существования Республи- ки Таджикистан и углубления ее разностороннего сотрудничества с Афганис- таном, в том числе в области культурного обмена, создания и расширения те- левизионных передач, прессы, литературных связей и т.д. наблюдается даль- нейшее сближение таджикского и дари языков, обоюдного обогащения словар- ного запаса новыми оборотами речи, терминами, понятиями.
Вторая глава «Этногенез и этническая история таджиков Афга- нистана», состоящая из двух параграфов, посвящена комплексному анали- зу существующих теорий происхождения этноса, поиску научно-теорети- ческих и методологических подходов и концепций происхождения тад- жикского этноса, выяснению основных этапов его этнической истории.
В первом параграфе «Основные теории этногенеза и проблема происхождения таджиков Афганистана» диссертант, акцентируя внима- ние на истории изучения самой проблемы этноса, считает, что, несмотря на теоретические основы, заложенные трудами М. Вебера, М. Ковалевского, Н.М Могилянского, впервые наиболее целостная и приемлемая теория этноса была предложена в 1923 году М. Широкогоровым, считавшим, что «этнос - есть группа людей, говорящих на одном языке, признающих свое единое происхождение, обладающих комплексом обычаев, укладом жизни, храни- мых и освященных традицией и отличаемых его от таковых других групп».
В последующем, на основе теории С.М. Широкогорова была собственно разработана «советская теория этноса».
Позже, в 80-90 гг. ХХ в. в результате кризиса, наступившего на почве теоретических и идейных разногласий, этнологическая наука раско- лолась на два лагеря: примордиалистов с внутренней сегментацией «био- социологов» (В.Б. Авдеев, Л.Н. Гумилев, А.Н. Севастьянов, В.Д. Соловей и др.), «субстанционалистов» (Ю. В. Бромлей, В. И. Козлов, С.П. Толстов, С.Е. Рыбаков, Н. Н. Чебоксаров и др.) и российских конструктивистов ( С. Абашин, В. Малахов, С. Соколовский, В.А. Тишков, Е. Филлипова, В. Шнирельман и др.), западных (Ф. Барт, П. Бурдье, Э. Геллнер, К.Хюбнер, К.Дойч, Э. Хобсбаум, Б. Андерсон, А. Коэн, Э.Смит, А.Эйнштейн, Т.Эриксон и др.), разделившихся, в свою очередь, на «когнитивистов», «релятивистов», и «инструменталистов».
В настоящее время на базе наметившегося «примирения» и выра- ботки промежуточного подхода к разрешению спора в вопросах этноса, этни- чности и этнической идентичности сторонниками «срединного», «синте- зированного» подхода в объяснении сложных этногенетических вопросов выступают представители российской этнологии И.Ю. Заринов, В.В. Карлов, Е. М. Колпаков, А.Д. Коростылев, С.Е. Рыбаков, С. В. Соколовский, С.В. Чешко, западные исследователи Э. Спайсер, Дж. Скотт.
Эти теоретические и методологические разработки вышеназванных этнологических школ, а также исследования известных ученых, занимавшихся историей таджикского народа - Б.А. Литвинского, И.В.Пьянкова, Н.Н. Негма- това, Ю.Я. Якубова и др., легли в основу нашего исследования при реконс- труировании этногенеза и этнической истории таджиков Афганистана.
При исследовании первоначального ядра и места формирования таджик- ского народа, привлекая и комплексно анализируя различные археоло- гические, антропологические, лингвистические, этнографические письмен- ные источники, а также современные методы и подходы автором предложена собственная концепция происхождения и формирования таджиков Афганис- тана как составной части общего таджикского этноса:
- начиная с середины I тысячелетия нашей эры, на основе формировав- шейся ранее (III тыс. до н.э.) единой авестийской арийской этнической общности, происходит генезис родственных этнических компонентов из Хорезма, Согда, Ферганы, Бадахшана, Балха, Герата, Гура, Бамиана, Панджшира, Кухистана, Кухдамана, Кабулистана, Газни, Сеистана, Канда- гара, и вплоть до Вазиристана, завершившийся в IX-X вв. формированием таджикского народа и образованием государства Саманидов.
- в то же время ранние этапы этногенеза пуштунских племен никак не связаны с местными, хорасанскими автохтонными этническими компонен- тами, в частности, с ормури, парачи, пашаи, фурмули, касани, чиласи, ба- раки, тахары и т.д. Пуштуны, вероятнее всего, по своему происхождению ближе стоят к брагуям и белуджам;
Во втором параграфе «Важнейшие этапы этнической истории» обосновывается важность изучения этой проблемы тем, что в отличие от этнической истории среднеазиатских таджиков, основательно изученной советскими исследователями (С. Айни, Б.Г. Гафуров, М.С. Андреев, В.В. Бартольд, А.Н. Бернштам, А. К. Боровков, Н.А. Кисляков, Е. Е. Кузьмина, Б.А. Литвинский, А.М. Мандельштам, Н.Н. Негматов, Ю.Я.Якубов и др.), этническая история таджиков Афганистана, волей исторических судеб оказавшихся отделенными, за исключением отдельных работ осталась неиз- ученной.
Общеизвестно, что в Хорасане являвшемся «плавильным котлом», на протяжении тысячелетий шел беспрерывный процесс распада одних и зарождения других этносов, наступали «критические моменты» и «пере- рыв постепенности», включения, разделения, ассимиляции, миксации и симбиозное существование народов. Так случилось и с таджиками Афган- истана.
Один из ранних этапов этнической истории таджиков Афганистана связан с тюркскими, а именно карлукскими племенами, переселявшимися на левобережье Амударьи как в период арабского завоевания края, так и во время караханидского вторжения. Карлуки как самые старые тюркские пришельцы на территорию Хорасана «сильно смешались с таджиками и по типу своему значительно отличаются от прочих тюрков». На протяжении длительного исторического времени брачно-семейные отношения с тад- жиками обоих берегов Амударьи, Бадахшана и даже Кандагара серьезно изменило их физический тип и приблизило к расе Среднеазиатско-Хора- санского региона.
Примечателен тот факт, что, карлуки, смешавшиеся с таджиками, отде- ляют себя от «поздних» карлуков, переселившихся вместе с шейбанидами, за что получили от последних прозвище «галча - карлук» - «горные карлуки» с намеком на их таджикское происхождение.
Таким образом, карлуки, так сказать, «первой волны», переселив- шиеся в Тахаристан, Бадахшан и вплоть до южного Хорасана более тысячи лет назад, слились и смешались с таджикским населением. Не случайно и сейчас карлуки считают таджиков своими дядьями по материнской линии. Они же играли существенную роль в этногенезе таджикского, а затем и пуш- тунского населения Газнийского плато - гильзаев.
В эпоху монгольского нашествия в результате массового включения тюрко-монгольских компонентов в этническую среду таджиков в центр- альной части Хорасана в ХIII – ХIV вв. сформировался новый субэтнос - хазарейцы.
Таким же образом в районе Герата и Гура из состава таджиков выделился субэтнос «чараймаки», включавшие в себя небольшие этничес- кие группы – фирузкухов, джамшидов, таймани, теймури, сури, зури и т.п., являвшиеся, по мнению В.В. Бартольда, древними потомками таджи- ков провинции Гур.
Длительное господство монгольских завоевателей, чингизидских ханов в Х - ХV вв. привели к серьезным демографическим и струк- турным изменениям в этническом составе населения, к пестроте этничес- кой карты Хорасана.
Согласно источникам, в том числе по сведениям самого Тимура, в Хорасане кроме основного таджикского населения, именуемого самим Тиму- ром «таджиками» и «хорасанцами», а также персов, арабов, сайидов, сияхпушей он сообщает также о сорока тюрко-монгольских племенах, таких как барлас, тархан, аргын, джалаир, тулкичи, дульдай, могол, сулдус, тугай, кипчак, арлат, татар и др., переселившихся в Хорасан.
Новый этап этнической истории таджиков и других этносов Хорасана начинается в начале ХV в. с завоеванием левобережья Амударьи Мухаммадом Шейбани и переселением узбекских племен в Хорасан.
Наряду с кочевыми тюркскими племенами эпохи Тимуридов в таджик- скую среду влились новые кочевые узбекские племена, постепенно вобравшие в себя хозяйственно-культурный тип и основные черты матери- альной и духовной культуры местного, таджикского населения и за про- шедшие более трехсот лет их значительная часть была растворена в тад- жикской земледельческой и городской среде. Этот процесс слияния и асси- миляции узбеков среди таджикского населения северных районов Афган- истана был настолько глубоким, что антрополог Г.Ф. Дебец, исследовав- ший таджико-узбекское население указанного региона в 60-х гг. ХХ в., не обнаружил между ними серьезных антропологических расхождений.
Процесс ассимиляции и поглощения особо был заметен среди каттаган- ских племен, перенявших хозяйственно-экономический уклад местного таджик- ского населения, основные черты их материальной и духовной культуры, язык, обычаи и обряды, превратившись в особую полуузбекскую и полутаджикскую субэтническую группу под названием «каттагани».
Таким образом, характерной особенностью этнических процессов, протекавших в ХV - середине ХV вв. заключалось в том, что этногенез и формирование различных тюрко-монгольских и узбекских кочевых племен, переселившихся в северную и северо-восточную часть Хорасана, про- исходил на основе таджикского этнического субстрата, оказавшего значитель- ное влияние на их этнокультурную идентичность.
Следующий этап этнической истории таджиков Хорасана теснейшим образом связан с новой экспансией афгано-пуштунских кочевых племен с юга. В первую очередь постепенной ассимиляции подверглись таджики Пешавара, Хайбарского прохода, Баджаура, Шальмана. Этот процесс был особенно интенсивен в Кандагарской области, где увеличение численности пуштунского населения, связанное с насильственным захватом земель тад- жиков, привело к постепенной ассимиляции местного таджикского населе- ния.
Однако в остальной части Хорасана основным этническим субс- тратом, объединявшим и консолидировавшим другие этнические общ- ности, в том числе пуштунов, выступало коренное таджикское население.
По этому поводу известный исследователь истории и культуры народов Афганистана В.А. Ромодин писал, что «в этногенезе афганцев (пуштунов) явно прослеживается участие таджикских элементов. Афганцы в течение долгого времени не только жили рядом с таджиками, но и смешивались с ними. Представляется, что, с одной стороны, таджики были в числе составных элементов, из которых складывался афганский народ в процессе его этногенеза, а с другой стороны, некоторые афганские племена в большей или меньшей мере были ассимилированы таджиками».
Участие афгано-пуштунских племен в этнической истории таджиков Хорасана связано с их способностью воспринимать многовековое этно- культурное наследие таджиков, находиться в симбиотическом сосущес- твовании с таджикским этносом, сохраняя при этом свою этническую идентичность. Но постепенно этнические процессы принимают «управля- емый» характер. Уже в XX в., в новых исторических условиях про- явилось стремление правящей афганской элиты к «пуштунизации» общес- твенно-политической, и культурной жизни страны, и на этой основе к созданию единой афганской нации.
В настоящее время, на новом витке исторического развития, взаимоотношения пуштунов и непуштунских этносов Афганистана составляет главное содержание межэтнических и этнополитических процессов.
Третья глава «Политическая история таджиков Афганистана в се- редине ХVIII - начале ХХ вв.» состоит из трех параграфов и посвящена политическому положению разделенной части таджикского народа в середине ХV - начале ХХ вв., оказавшегося в другом геополитическом пространстве.
В первом параграфе «Таджики Хорасана в составе Дурраний- ской державы (1747- 1818 )» автором установлено, что до середины ХVIIIв. таджики, входившие в состав различных государств региона, еще сохраняли целостность своей этнической территории, этногенетическую идентичность, духовное родство.
На стыках политических границ, прежде всего по обоим берегам Амударьи таджикские феодальные владения стремились к сохранению своей независимости. Политически самостоятельной было и загиндукушское тад- жикское население Бадахшана, Панджшира, Кухистана, Кухдамана, Ка- була, Гура, Заминдавара и.т.д.
Однако, с образованием афганского государства Дуррани (1747 -1818 гг.) в Хорасане и государства Мангытов в Мавераннахре единство этни- ческого пространства таджикского этноса было нарушено и с тех пор тад- жики Хорасана оказались разделенными с вытекающими последствиями.
Так, в результате завоевательной политики Ахмад Шаха Дуррани были не только подчинены таджики южного Хорасана, но и завоеваны таджи- ко-узбекские феодальные владения левобережья Амударьи, известные как Чарвелаят и Бадахшан.
Однако эти завоевания оказались недолговременными и в период правления Тимур-шаха (1773 -1793), Заман-шаха (1793 -1801), Шах Мах- муда (1801 -1803 /1809 -1818) эти территории фактически стали незави- симыми.
Непокорными оказались и таджики Кабулистана, Кухистана, Кухдамана и других районов Восточного Хорасана, которые под руководством своих предводителей Мир Ваэза, Саид Ашрафа и др. оказывали упорное сопротив- ление афганцам, сохранив свою независимость до 30-х годов ХIХ века.
Таким образом, проведенный анализ позволяет утверждать, что за период существования Дурранийской державы (1747-1818) под властью пуштунов оказались лишь таджики Кандагарской области и других южных районов.
Во втором параграфе «Таджики Афганистана в период возвы- шения династии Баракзаев» автор на фоне распада Дурранийской дер- жавы и возникновения нескольких самостоятельных феодальных владений, управляемых представителями новой афганской династии - баракзайских братьев, а также в условиях новой геополитической обстановки, связанной с колонизаторскими планами Англии в Хорасанско-Среднеазиатском регионе, исследует политическое положение таджиков Афганистана. Рассмотрению и анализу подвергнуты также важнейшие политические процессы того периода - вторжение англичан в Афганистан и участие таджиков в первой англо-афганской войне 1838-1842 гг., дальнейшая экспансия пуштунских племен на таджикско-хазарейско-узбекские земли, положение таджиков и других непуштунских народностей в тот период, вторая англо-афганская война 1878 -1880 гг. и роль таджиков Афганистана в борьбе против анг- лийских колонизаторов.
В третьем параграфе «Образование централизованного афган- ского государства и положение непуштунских народностей» дана исто- рия завоевания и подчинения непуштунских народностей эмиром Абдур- рахман-ханом, создание централизованного афганского государства и положение таджиков в первые десятилетия ХХ века.Привлечение различ -ных источников изучаемого периода и их историко-сопоставительный анализ позволяет диссертанту утверждать, что эмир Абдуррахман-хан (1880-1901), пришедший к власти, с одной стороны, на волне антиколониальной борьбы народов Афганистана, а с другой стороны, фактически пойдя на компромисс с англичанами, по сути дела вновь приступил к подчинению таджиков, хазарейцев, узбеков, сияхпушей и других неафганских народнос- тей.
С завоеванием Хазараджата в 1892 г. и Кафиристана в 1896 г. эмир Абдуррахман-хан завершил процесс подчинения неафганских народностей и создания централизованного государства.
Длительная экспансия афгано-пуштунских племен, родиной которых были Сулеймановы горы, с одной стороны, и колониальная экспансия Англии в ХIХ в. завершились тем, что в 1895 г. с заключением англо-русского договора о разграничения сфер влияния, с одной стороны, и договора между Афганистаном и Бухарским эмиратом о границе на реке Пяндж, с другой стороны, таджикский народ окончательно был разделен на две части и судьба таджиков по обе стороны границы на новом витке истории сложилась по-разному.
Анализ исторических источников, архивных материалов и хроник начала ХХ в. показывает, что со смертью эмира Абдуррахман-хана в 1901 г. и вступления на трон его сына Хабибулла-хана (1901-1919), в стране и в обществе под влиянием революционных событий, произошедших в других странах, зарождались и набирали силу общественно-политические движе- ния, которые стремились реформировать существующий режим. Среди них отметим две группировки. Это либеральная группировка, состоявшая из выс- ших чиновников и придворных - таджиков Мухаммада Вали-хана Бадах- шани, братьев Мир Замануддина и Мир Ярбек-хана Дарвази, Лал Мухам- мад-хана Кабули, Шуджа уд-Даулат-хана и Саида Пача Мир-хана Логари, Незамуддин-хана Арганди и др., стремившихся осуществить некоторые реформы в рамках существующего режима. Вторая - тайное общество «Джом- беш-е машрута» - Движение конституционалистов, в которой членами тад- жикского крыла были Лал Мухаммад Кабули, Мухаммад Усман Парвани, Джаухаршах-хан Гурбанди (все были казнены эмиром Хабибулла-ханом), Гулам Мухаммад-хан Майманаги, Мирза Мухаммад Хусейн Кабули, Мирза Абдул Раззак-хан Кабули, Мир Замануддин-хан Бадахши, Мирза Гиясуддин-хан Кабули, Хафез Абдул Каюм-хан Кабули, Мухаммад Ибрагим-хан Ка- були, Абдул Маджид-хан Кабули и др., намеревавшиеся не только осу- ществить реформы, но и заменить абсолютистский режим на более демо- кратическую форму правления.
Борьба различных течений и группировок афганских конституци- оналистов, зачастую объединяемых в научной литературе под названием «младоафганцы», завершилась убийством эмира Хабибулла-хана в 1919 году и приходом к власти эмира-реформатора Аманулла-хана (1919-1929), создавшего в Афганистане режим просвещенной монархии.
В первой трети ХХ в. в новых условиях обострения социальных противоречий таджики вновь оказались участниками крупных политичес- ких событий. Их участие в политической жизни страны нашло отражение в форме вооруженного антиправительственного восстания 1928-1929 гг., во главе которого встал представитель низов, сын водоноса Хабибулла Кала- кани (селение в Кухдамане) по прозвищу Бачаи Сакао. Он выступил как выразитель интересов не столько таджиков как этноса, сколько всей этни- чески разнородной массы населения, недовольной реформаторской поли- тикой эмира Амануллы.
О крестьянском движении таджиков Афганистана в 1928 -1929 гг. во главе с Бачаи Сакао и его кратковременного правления в Афганистане существует довольно обширная литература, документы и архивные мате- риалы на русском, английском и фарси языков.
В исследованиях, посвященных этим событиям, разыгравшаяся социаль- ная драма, этнополитическая ситуация в стране интерпретируется по-раз- ному.
В соответствии с советскими оценками 20-30-х годов ХХ в., за исключе- нием некоторых работ, крестьянское движение таджиков характеризовалось как реакционное, поскольку оно не вписывалось в геополитику «рабоче-крестьянского» государства, сделавшего ставку на прогрессивный рефор- маторский режим эмира Амануллы, с которым поддерживались устойчи- вые добрососедские отношения. В афганской историографии часть исследо- вателей в своих оценках стоят на позиции пуштунского национализма, харак- теризуя движение таджиков как мятеж «босоногих», «водоносов», «воров» из Кухистана и Кухдамана.
Однако проведенный диссертантом сопоставительный и системный анализ существующих исторических материалов, данных источников и свидетельств очевидцев показывает, что это было широкое социальное движение, в которое были вовлечены представители разных социальных страт, в том числе ханы и духовенство.
Автор считает, что настало время развенчать и такой миф, согласно ко- торому Бачаи Сакао и его сторонники пришли к власти благодаря военно-политической и финансовой помощи англичан. Анализ показывает, что события конца 1928 – первой половины 1929 гг. отражали динамику национального, внутреннего развития Афганистана, характер которого далеко не соответствовал интересам Великобритании. Недаром англичане закрыли свое посольство в Кабуле и побудили другие государства (за исключением СССР, Персии и Турции) поступить таким же образом, обрекая новый режим Бачаи Сакао на международную изоляцию. В то же время существуют многие факты, свидетельствующие о том, что именно Мухаммаду Надир-хану, пришедшему на смену эмиру Бачаи Сакао, англи- чане помогли придти к власти, предоставив финансовую помощь в размере 175 тыс. фунтов стерлингов.
Социальные потрясения 20-х годов ХХ в. в Афганистане, в том числе приход к власти и кратковременное правление представителя таджиков явля- лись логическим и закономерным результатом глубоких социально-эконо- мических и этнополитических противоречий, существовавших в афганском обществе, экономического и национального неравенства.
Глава четвертая «Эволюция социально - экономической и общест- венной жизни таджиков Афганистана в середине ХVIII –начале ХХ вв.» состоит из четырех параграфов.
В первом параграфе «Социально-экономический и обществен- ный строй» диссертант на основе системного, историко-сопоставительно- го анализа имеющихся источников, статистических и архивных матери- алов рассматривает такие аспекты изучаемой проблемы как генезис феода- лизма восточного типа у таджиков Афганистана, социальная структура фео- дального общества, сословная стратификация таджикского общества и т.д.
В феодальном обществе таджиков Афганистана изучаемого времени наиболее развитыми формами политического объединения являлись самостоятельные или полусамостоятельные ханства, феодальные владения, княжеские уделы, во главе которых стояли ханы, шахи, миры, малики, беки, хакимы.
Для управления удельными владениями при правителях существовал административно-чиновничий аппарат, состоявший из управляющих - «назир», секретарей - «мирза» / «мунши», прислуги. Военную аристократию составляли «акабер», военную дружину - «нукары».
В особом положении в таджикском обществе находилось сословие мусульманских богословов, состоявшее из сеидов, пиров, халифов, мулл и т.д., пользовавшихся среди населения большим религиозным авторитетом.
Трудовые низы таджикского феодального общества составляли крес- тьяне, обозначаемые термином «дехкан» - селянин, земледелец, «мостаджер» - арендатор, «барзгар» - пахарь, «моздур»/«моздуркар» - батрак. В более зажи- точную прослойку входили «райат-е хамсая» - арендаторы-издольщики, «хордамалек» - мелкий землевладелец.
Экономика таджикского феодального общества изучаемого времени характеризовалось сочетанием крупного феодального владения с мелкими землепользованием феодально-зависимых крестьян.
Основной формой эксплуатации выступала феодальная рента (про- дуктовая, отработочная, денежная), осуществляемая изъятием прибавоч- ного, а нередко необходимого продукта у малоземельного и безземельного крестьянства.
Автором на основе достоверных исторических фактов показано соци- ально-экономическое положение таджиков Афганистана с середины ХVIII в. до 20-х годов ХХ в. В частности, выявлено, что до середины ХVIII в. тад- жикские феодальные владения находились в различной степени вассаль- ной зависимости от своих более могущественных соседей, а в горных и высо- когорных областях они сохраняли свою самостоятельность до последней четверти ХIХ века.
С середины ХVIII в. социально - экономическое положение таджиков Афганистана теснейшим образом было связано с экспансией пуштунских племен, политикой захвата и колонизацией земель таджиков, хазарейцев, узбеков и других неафганских народностей Хорасана афганскими эмира- ми. Для таджиков южного Хорасана этот процесс завершается в период Дурранийской державы (1747 -1818 гг.).
Экспроприация земель таджиков, хазарейцев, узбеков усиливается по мере колонизации северных ханств и феодальных владений левобе- режья Амударьи и принимает особо грабительский характер во время правления эмира Абдуррахман-хана (1880-1901).
В результате этого, с одной стороны, появляется крупная афганская помещичья собственность, а с другой - происходит обезземеливание таджиков и других неафганских народностей.
Налоговая политика эмира Абдуррахман-хана и его сына Хабибулла-хана (1901-1919), строившаяся прежде всего на экономическом гнете неафганских народностей, приносила большие доходы эмирской казне, служила источником обогащения афганской знати и разоряла крестьянские массы.
На первом этапе независимости Афганистана в 20-е гг. таджики вновь стали объектом переселенческой кампании, на сей раз эмира Амануллы, во время которой значительная часть их земель перешла в руки новых собственников - переселяемых на север страны пуштунов.
К концу этого периода вместе с частью пуштунских племен востока Афганистана они подняли восстание против реформаторской политики Амануллы и привели к власти этнически и социально разношерстную коалицию консервативных сил во главе с таджиком Хабибуллой (Бачаи Сакао). Так впервые в истории страны государство возглавил предста- витель непуштунской народности. И хотя его правление было недолгим (осенью 1929 г. его режим пал под ударами объединенных сил пуштунских племен востока страны и зарубежных пуштунов), он оставил определен- ный след в истории страны и народной памяти.
Во втором параграфе «Хозяйственная жизнь» представлена под- робная характеристика хозяйственной деятельности таджиков Афганистана в изучаемое время.
Изучение особенностей земледельческой культуры таджиков Афган- истана важно не только для более полного познания истории культуры таджиков вообще, но и для выяснения роли и степени влияния этой куль- туры в хозяйственной деятельности соседствующих этносов.
Диссертант на основе сопоставления хозяйственно-культурного типа пашенного земледелия таджиков обширного Среднеазиатско-Хора- санского региона выявил следующие общие и отличительные черты земле- дельческой культуры таджиков как всего региона, так и его отдельных областей.
Во-первых, несмотря на длительное раздельное существование выявлена полная идентичность земледельческой культуры таджиков Мавераннахра и Хорасана в таких её проявлениях, как инвентарь сельскохозяйственных орудий и их названия, разновидности выращиваемых культур, методы и способы пахоты, сева, орошения, внесения удобрения и ухода за выращи- ваемыми культурами, коллективного участия в сборе, переноске и хра- нении урожая и т.п.;
Во-вторых, по причине раздельного существования, а также особых местных физико-географических и природных условий у таджиков Хора- сана сложились некоторые отличительные черты в хозяйственной деятель- ности, видах и сортах выращиваемых культур.
В-третьих, на основе данных исторических источников, материалов хроник и архивов, свидетельств путешественников установлено, что ранее кочевавшие народы - хазарейцы, узбеки, пуштуны и другие этносы в процессе длительных исторических и хозяйственных контактов переняли у таджиков Хорасана не только богатейший опыт земледелия, садоводства, всего арсенала сельскохозяйственных орудий, методов орошения и ирри- гации, всю сельскохозяйственную терминологию на дари-таджикском языке и в большинстве своем оставив кочевой образ жизни, перешли к оседлости.
В третьем параграфе «Сельское хозяйство» дается история раз- вития земледелия у таджиков Афганистана, характеризуются такие эле -менты земледельческого производства, как орудия труда, пахота и сев, агротехнические работы, орошение, ирригация, уход за сельскохозяй- ственными культурами, сбор и хранение урожая, формы коллективного труда, садоводство и животноводства.
В четвертом параграфе «Ремесла и промыслы» представлена краткая, но насыщенная фактами история и динамка развития указанных от- раслей производства у таджиков различных районов Хорасана в позднее сред- невековье и новое время.
Установлено, что « вплоть до середины ХIХ века ремесла … в запад- ном Афганистане и частично в восточных областях (по юго-восточным склонам Сулейманового хребта), находились в руках таджиков», что даже в конце ХIХ - начале ХХ вв. «обрабатывающая промышленность, носящая ха- рактер исключительно мелкого кустарничества, и вообще разного рода ремесла имеет место исключительно в среде оседлого и притом иранского (таджикского) населения».
Дифференциация и специализация отдельных отраслей производства была настолько узкой, что каждый вид ремесла имел свою цеховую органи- зацию, цеховые корпорации, свои уставы и предписания, «рисаля».
Эти корпорации объединяли ювелиров, оружейников, производи- телей ножей, башмачников, сапожников, кузнецов, ткачей, гончаров, мы- ловаров, переплетчиков книг и т.п.
Таджики были искусными мастерами по добыче и обработке желез- ных и свинцовых руд, драгоценных и полудрагоценных металлов и мине- ралов.
Таджики Дарваза и Бадахашана занимались добычей золота, таджики Панджшира были древнейшими разработчиками серебряных месторож- дений.
Таким образом, ремесла и промыслы играли важную роль в хозяйствен- ной жизни таджиков, обеспечивая их потребность в орудиях труда, тканях, одежде, обуви, и убранстве жилья, утвари и т.д.
Пятая глава «Духовная жизнь таджиков Афганистана в середине ХVIII - начале ХХ вв.». Глава состоит из пяти параграфов.
