На правах рукописи
Баев Валерий Григорьевич
ГЕНЕЗИС И РАЗВИТИЕ ГЕРМАНСКОГО
КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМА
В НАЧАЛЕ XIX – ПЕРВОЙ ТРЕТИ ХХ ВВ.
Специальность 12. 00. 01 – теория и история права и государства;
история учений о праве и государстве
АВТОРЕФЕРЕАТ
диссертации на соискание ученой степени
доктора юридических наук
Москва - 2008
Работа выполнена в Тамбовском государственном университете им. Г.Р.Державина на кафедре истории государства и права Института права.
Научный консультант: доктор юридических наук, профессор
КОМАРОВ Сергей Александрович
Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор
БЕРНАЦКИЙ Георгий Генрихович
доктор юридических наук, профессор
САЛОМАТИН Алексей Юрьевич
доктор юридических наук, профессор
ХАЧАТУРОВ Рудольф Левонович
Ведущая организация – Московский университет МВД России
Защита диссертации состоится 30 января 2009 года в _____ часов на заседании Диссертационного совета Д 203.022.02 при Академии экономической безопасности МВД России по адресу: 129329, г. Москва, ул. Кольская, д. 2., зал Ученого совета.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Академии экономической безопасности МВД России
Автореферат разослан «____» _____________ 2008 года
Ученый секретарь
диссертационного совета Ю.Е. Ширяев
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. Современный период в истории России, последовавший за распадом СССР, во многом определен изменением государственного строя Советского Союза. Проблема государственного устройства для сегодняшней России чрезвычайно актуальна. Важно представлять, в каком правовом поле найдет решение эта проблема и какие философско-правовые предпосылки станут основой для конституционного закрепления новой политической системы.
Принятие российской Конституции 1993 г. и провозглашение в ней российского государства правовым отразило лишь идеал, достижение которого в короткий исторический срок невозможно. Время, прошедшее после референдума по конституции, только укрепило убежденность в трудностях становления правового государства, хотя для потребностей и логики социально-экономического развития его желательность сомнений не вызывает.
Более глубокое и полное постижение проблем российского конституционализма может быть обеспечено через обращение к германскому опыту конституционного строительства. Если рождение российского конституционализма датируется началом ХХ в., то в Германии сомнения в «конституционности» прусско-германской «ограниченной монархии» исчезли уже после революции 1848 г.[1] Германский опыт корректен для российской правовой среды, поскольку обе страны принадлежат к государствам «позднего старта» и вступили в «модернизаторскую гонку» с опозданием.
Исходя из этого, в центр внимания настоящего диссертационного исследования поставлены проблемы зарождения, становления и развития германского конституционализма как правления, ограниченного конституцией. Конституционализм можно представить в виде идеала, к которому должно стремиться общество, идущее по пути свободы и социального прогресса. В конституционном государстве сущность суверенной власти заключается в верховенстве права, власть перестает быть фактическим господством людей и становится господством правовых норм. Подзаконность государственной власти является общепризнанным достоинством такого государственного строя. Современное государство есть по преимуществу государство конституционное, а конституционное государство – «законническое» государство, в котором единственной формой его вмешательства в сферу свободы индивида является вмешательство, основанное на законах[2].
Представление о том, что германское государство уже в эпоху Просвещения приобрело черты конституционности, разделяется многими учеными. Так, Д. Гримм отмечает, что «взятые на себя обязательства самоограничения исключали право монархов отказаться от них по своему усмотрению»[3]. М. Штольейс делает упор на то, что при всей скромности парламентского обрамления прусской и общегерманской монархии государственный строй эволюционировал в сторону большей парламентаризации. Имперская конституция, оставаясь организационным уставом, подправлялась и модифицировалась. В. Рейнгард выстраивает следующую схему поэтапного развития конституционализма: в 1830-е гг. в германских землях возникли 15 октроированных конституций с основными каталогами прав, составивших правовую базу для функционирования парламентов; в 1848-1866 гг., несмотря на поражения демократических революций, немецкие государства оставались конституционными и постепенно парламентаризировались. В 1918 г. продолжилась та же тенденция[4]. Другими словами, историческое движение Германии к овладению принципами конституционной жизни было устойчивым, поэтому его изучение представляет научную и политико-правовую ценность.
Степень научной разработанности темы. При возрастающем в России интересе (особенно после 1993 г.) к исследованию проблем российского конституционализма изучение зарубежного конституционного опыта остается без серьезного внимания. В отечественной правовой науке нет специальных комплексных исследований германского конституционализма и истории его развития. Четверть века назад вышел в свет двухтомник по истории буржуазного конституционализма XVIII-XIX вв. под редакцией В.С. Нерсесянца. Однако, во-первых, германский конституционализм рассмотрен в нем под углом зрения господствовавшей тогда «марксистско-ленинской науки», а, во-вторых, лишь как составная часть общеевропейского конституционного движения. В 1981 г. появилась интересная диссертационная работа В.В. Кизяковского, охватывающая становление (1815-1849 гг.) конституционного строя в Германии. Привлеченные автором многочисленные историко-юридические источники помогли осмыслить генезис германского конституционализма. Заслуживает внимания аналогичное по методам (но относящееся к более позднему периоду исследуемой нами темы) диссертационное исследование М.М. Оманидзе[5]. Отдельный, но необходимый аспект конституционализма (формирование избирательных прав немцев) затронут в диссертации Ю.А. Бокова. Общетеоретические аспекты конституционализма рассматриваются в кандидатской диссертации Р.Л. Ульянова, а также в вышедшем под эгидой Института государства и права РАН сборнике статей немецких авторов «Современный немецкий конституционализм», который содержит отсылку в историю проблемы[6].
Другие диссертации и монографии, рассматривающие отдельные фрагменты системы конституционализма, представляют собой как историко-правовые, так и чисто исторические изыскания. Хотя в исторических трудах отсутствуют методы правового анализа и правовая среда как предмет исследования, они помогли сформировать общий взгляд на процесс исторического развития германских государственных институтов[7].
Для нашего диссертационного исследования представили интерес публикации ряда российских ученых, обращавшихся к германским историко-политическим сюжетам для сравнительного изучения схожих явлений в России и Германии. Так, политолог Г.И. Мусихин, изучавший преобразующую деятельность институтов государственной власти в России и Германии, предпринял сравнительный анализ германской и российской государственно-властной модернизации конца XVIII-начала ХХ веков. Полезным оказалось коллективное исследование российских и немецких историков и политологов, посвященное важнейшему институту конституционного государства в России и Германии - парламентаризму. Однако германская конституционно-правовая проблематика заняла в указанных монографиях незначительное место[8].
Необходимо заметить, что в современной исторической и историко-правовой литературе аспекты становления и развития государственности в Германии нового времени (эпохи модерна) почти не затрагиваются: их изучение отошло на задний план, уступив место исследованиям острых проблем современности. Поэтому мы обратились к произведениям современников изучаемых событий, историков рубежа XIX-ХХ вв., отличающимся как широким привлечением оригинальных источников, так и блестящим стилем изложения[9]. Методическую поддержку при изучении германского конституционализма оказали и труды известных российских правоведов, посвященные общим проблемам права[10].
Наконец, важное место в диссертации заняли изыскания современных российских исследователей права. Специальные разделы по германскому конституционализму в их научных работах явление редкое, но многие теоретические труды содержат ссылки на германскую правовую проблематику и потому были использованы в нашем исследовании[11].
В Германии изучение конституционализма уже давно представляет собой особое и устоявшееся направление правовой науки. Первыми исследователями и критиками германского конституционализма в его начальной стадии стали К. Маркс и Ф. Энгельс. Их произведения привлекались нами, прежде всего как свидетельства очевидцев, наблюдавших и изучавших становление немецкой государственности[12].
Методически автор опирался на труды известных немецких ученых-правоведов, М. Вебера, Р. Гнейста, Л. Гумпловича, Г. Еллинека, Р. Йеринга, Ф. Лассаля, Ф. Меринга, А. Шопенгауэра, О. Шпенглера, жизнь и деятельность которых, выпавшая на вторую половину XIX-начало ХХ вв., была наполнена идейно-политической борьбой вокруг выбора пути развития германского государства[13].
Германская историко-правовая литература по проблемам конституционного государства чрезвычайно обширна. Наиболее значительное многотомное исследование истории германской конституции принадлежит известному государствоведу Германии Э.Р. Хуберу. Автор детально, на основе всестороннего изучения архивных данных, исследует генезис немецкого конституционализма. Его отличает тщательный анализ того, «что было в действительности». Помимо Хубера мы активно использовали другие историко-юридические публикации, затрагивающие отдельные фрагменты конституционной истории. Основное внимание в них уделяется изучению или чисто исторических, или историко-политических сюжетов правового характера. В целом они помогли сформировать представление о развитии государственно-правовой мысли в Германии[14].
При всем многообразии материалов по истории германского конституционализма они могут быть сведены в три большие группы.
Первая группа публикаций отражает начальный этап зарождения конституционных форм государственной жизни; в них детально выделены признаки конституционализма, ставшие особо заметными после Венского конгресса 1815 г.; проанализированы особенности перехода от монархического конституционализма к парламентарной демократии; дана всесторонняя оценка конституции 1848 г. и ее значимости для конституционного развития Германии; большой интерес представляют материалы, повествующие о специфике конституционного строительства в Пруссии после революции 1848 г.[15]
Вторая группа работ посвящена германскому национальному государству в эпоху Бисмарка. В ней всесторонне исследуется роль Бисмарка в становлении немецкой государственности. Поскольку эта роль противоречива, авторы пытаются понять причины живучести германской модели конституционализма, для которой было характерно сочетание признаков национально-авторитарного и конституционно-парламентарного государства[16].
Третья группа представлена обширной историко-правовой литературой о Веймарской республике. В основе своей эта литература анализирует дефекты и пробелы Веймарской конституции и пытается ответить на вопросы о том, почему эта конституция не нашла поддержки у населения и у правящей элиты[17].
Исходя из вышесказанного, ясно, что при всем обилии публикаций по проблемам, затрагивающим в той или иной мере различные аспекты интересующей нас темы, в российской и германской юридической историографии конституционализма нет аналога настоящему диссертационному исследованию. Развитие конституционализма и его интерпретация до сих пор не были представлены в виде целостной картины, в которой отражалась бы как история конституционных идей и конституционных учреждений, так и практика реализации конституционных норм.
Объектом исследования являются общественные отношения в сфере государственно-правового развития германских государств, а также единой Германии в начале XIX - первой трети XX веков.
Предметом исследования выступают государственно-правовые институты и конституционные идеи Германии на стадиях возникновения, развития и практики их реализации (1815-1933 гг.).
Цель исследования – комплексный анализ генезиса и развития германского конституционализма и его институтов, описание германской модели конституционного государства. Исходя из этого, были поставлены следующие задачи:
- раскрыть теоретическое содержание категории «конституционализм» как понятия и научной проблемы;
- выявить условия формирования зачатков конституционализма на базе принципов, выработанных германским Просвещением;
- рассмотреть концептуальные основы конституционного государства, сформулированные в философско-правовой и политико-правовой мысли Германии первой трети XIX в.;
- изучить воздействие Французской буржуазной революции и наполеоновских войн на зарождение германского национального государства;
- показать место и значение конституции 1848 г. для государственного строительства Германии;
- оценить роль Отто фон Бисмарка в создании особой германской модели конституционализма;
- выявить проблемы и дефекты Веймарской конституции 1919 г., причины противостояния конституции и государственной исполнительной власти, повлекшего крушение веймарского демократического режима.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1815 по 1933 г. Освободительные войны против Наполеона открыли фазу активного конституционного движения в Германии[18]. Однако в отдельных случаях анализ генезиса конституционализма потребовал привлечения материалов, относящихся к более раннему периоду, эпохе германского Просвещения. Эта эпоха породила идеи ограничения монархической власти и заложила основы конституционной монархии. Революции 30-х и 40-х годов XIX в. вынудили германских монархов пойти на новые шаги по созданию представительной формы правления.
Следующий этап становления германской государственности был связан с деятельностью Отто фон Бисмарка: созданные при его участии конституции Северогерманского Союза и Германской империи объективно представляли собой новую ступень государственно-общественного саморазвития (например, Конституция 1871 г. воспринималась современниками крупным прогрессом, по сравнению с актами 1815 г.[19] ).
Веймарская конституции 1919 г., хотя и оценивается как предтеча фашизма, представляла собой значительный конституционный документ эпохи, закрепивший ставшие привычными (с революции 1848 г.) политические и гражданские свободы. Все это укладывалось в конституционно-теоретические представления начала ХХ в. Завершением конституционного процесса в Германии стал приход к власти 30 января 1933 г. Гитлера, который в рамках политики «унификации» в течение двух лет превратил страну из конституционной буржуазной демократии в «государство одного вождя»[20]. Находящийся между этими пограничными точками (1815 и 1933 гг.) этап германской истории протяженностью более чем в столетие обладает всеми признаками цельности и преемственности в процессе развития конституционализма.
Методологической базой диссертационного исследования послужила совокупность принципов и методов общенаучного и историко-правового познания. Принцип научной объективности потребовал всестороннего изучения широкого круга правовых источников с использованием сравнительно-правового и диалектико-материалистического подходов. Принцип историзма позволил обратиться к идее конституционализма и конституционных учреждений, к самим конституционным институтам Германии с учетом конкретно-исторических условий, в которых они формировались. Применение принципа системности помогло не только проследить взаимозависимость отдельных структурных компонентов системы государственной власти в Германии, но и выявить специфику германской конституционной модели. Институциональный и структурно-функциональный подходы были использованы для воссоздания механизма взаимодействия ветвей власти в рамках политического режима, созданного канцлером Бисмарком. Биографический метод применялся при комплексном анализе мышления носителей конституционно-правовых идей: политических деятелей и правовых мыслителей. Многоаспектность исследуемой проблемы обусловила выбор проблемно-хронологического принципа при изложении материала в представленной диссертационной работе. Немаловажное значение для исследования имел междисциплинарный подход, предусматривающий использование как правовых, так и политологических, социологических, психологических категорий и моделей. Формально-юридический метод использовался при анализе законодательных актов, текстов конституций и обсуждавшихся конституционных проектов, а также других нормативно-правовых документов, имевших отношение к государственно-правовому становлению Германии.
Источниками исследования явились различные по своему характеру документы и материалы, прежде всего, сами конституции как основное законодательство страны в тот или иной период. Поэтому наиболее важной для нас стала недавно изданная в ФРГ книга «Немецкие конституции», содержащая тексты всех значимых законодательных актов германских государств и централизованной Германии и снабженная развернутым комментарием к ним видного германского правоведа-конституционалиста Г.-Й. Бланке[21].
Наряду с этим первостепенный интерес для диссертанта представила совокупность германских архивных материалов, включающая большой массив законодательных актов XIX-XX вв. по различным аспектам конституционно-правового развития. Все документы сведены в три большие рубрики: а) рубрика «XIX век» содержит нормативные акты Священной Римской империи германской нации, Рейнского союза, Германского союза, Северо-германского союза, а также отдельных немецких государств во временном периоде с 1800 до 1870 г. »; б) рубрика «Кайзеровская Германия» 1870-1918 гг. включает документы, отражающие становление и государственное развитие Германии эпохи Бисмарка, а также акты, раскрывающие процесс «ползучей парламентаризации» на рубеже XIX-XX вв.; в) раздел «Веймарская республика» 1919-1933 гг. насыщен нормативно-правовыми актами, дающими представление об особенностях трансформации веймарского государственного строя в фашистский тоталитарный режим. Документы расположены в хронологическом порядке, снабжены комментариями и отсылками к нормативным актам одного тематического ряда. Переведенные на цифровой носитель, они доступны российскому исследователю на сайте в Интернете[22].
Ценный для диссертанта материал содержит «Антология правовой мысли». Третий том пятитомного издания философско-правовых сочинений крупнейших мыслителей Европы и Америки (XVII-XX вв.) был востребован нами в первую очередь[23]. К основным источникам настоящего диссертационного исследования были отнесены дискуссии о конституционном строе, конституционных поправках и изменениях, как получивших, так и не получивших утверждение; программы политических партий в той их части, которая касалась конституции и государственного устройства; труды крупнейших теоретиков права (изучавших кризисные эпохи с позиций современников) – Канта, Фихте, Гегеля; юридическая публицистика и записки участников конституционного процесса, прежде всего – государственных деятелей, оказавших первостепенное влияние на ход конституционных процессов[24].
Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые представлена системная характеристика германской модели конституционализма, ее становления и утверждения на протяжении более чем векового периода 1815-1933 гг. В работе предпринята попытка комплексного исследования германского конституционализма на уровнях эволюции конституционных идей, их воплощения в политическую практику, а также развития конституционных учреждений.
Научная новизна диссертации заключается также в следующем:
с привлечением значительного массива новых источников и историко-юридических публикаций выявлены и проанализированы условия и обстоятельства происхождения и развития идей, ориентированных на ограничение монархической власти в Германии; сформировано четкое представление о трансформации идеи ограниченной монархии в концепцию германского конституционализма;
дана комплексная оценка вкладу философов права (Кант, Гегель, Фихте) в развитие конституционно-правового фундамента германского государства; впервые в науке исследована деятельность правоведов второго ряда – политиков, журналистов, университетских профессоров Дальмана, Роттека, Велькера и других, расширявших число приверженцев конституционного строя;
установлена эволюционная линия развития конституционного строя германского государства; впервые утверждается, что конституции – октроированные и принятые конституционными собраниями – представляли собой поэтапный процесс формирования правового государства в современной ФРГ, который не поколебали революции середины XIX и начала ХХ вв.;
проанализировано и рассмотрено в динамике содержание конституций и других конституционных актов, принятых в разные периоды германской конституционной истории, и указано на их преемственный характер;
сформулирована сущностная характеристика германской модели конституционализма с выраженным монархическим наполнением, отмечена ее родовая близость к российской конституционной модели;
исследован политико-правовой фон принятия Веймарской конституции, появления в ней пробелов и дефектов, противостояния защитников конституции и ее противников в органах государственной власти, отдельно рассмотрены причины отсутствия в конституции механизмов самозащиты;
новизна исследования связана также с введением в научный оборот оригинальных архивных материалов, относящихся к государственному строительству Германии XIX-XX в.
Основные положения, выносимые на защиту:
- В диссертации устанавливается, что в ходе исторически закономерного процесса государственно-правовой модернизации, которая осуществлялась в Германии с конца XVIII до начала XIX в., происходило обновление всей сферы государственной жизни, включая изменения в формах государственного правления, степени участия масс в политическом процессе. В сфере права новации выразились в интенсивной систематизации правовых норм и создании кодифицированного законодательства на основе уважения свободы и собственности индивида. Это нашло яркое выражение в деятельности прусского короля Фридриха II, самого известного в Германии представителя идеологии Просвещенного абсолютизма.
- В советской исторической науке утверждалось, что доктрина ограниченной власти, порожденная эпохой Просвещения, была объективной потребностью развивавшейся буржуазии, требовавшей участия в политической жизни государства. В целом разделяя мысль о Просвещенном абсолютизме как предтече и естественной предпосылке конституционного строя в Германии, диссертант выдвигает тезис о том, что идея самоограничения власти стала внутренней потребностью в политике властвующих монархов крупных немецких государств юго-западной Германии и Пруссии.
- Историки философии и права сформировали четкое представление о ключевой роли выдающихся философов Канта, Гегеля и Фихте при формировании концепции конституционной монархии в Германии. В диссертации впервые рассмотрен и оценен вклад в развитие конституционной доктрины представителей политико-правовой мысли второго эшелона: общественных деятелей и университетских профессоров Дальмана, Роттека, Велькера и других, говоря словами К.Маркса, «приучавших немецкое ухо к языку конституционализма» (К. Маркс) и расширявших число его приверженцев.
- Диссертант доказывает, что первые признаки государства с формой правления в виде ограниченной монархии проявились уже в конце XVIII в., хотя исходным пунктом формирования германской государственности стало создание в 1815 г. Германского союза, прообраза германского федеративного государства.
- В диссертации отстаивается идея о том, что революции 1830-х и 1848-49 гг. явились ответом на попытки реакции заморозить естественное развитие конституционного процесса в Германии. Революционный процесс придал дополнительный стимул конституционному законодательству, вынудил правительства юго-западных германских государств и Пруссии ввести парламентскую форму правления.
- Изучение роли Пруссии в конституционном процессе привело к выводу, что «феодальная» (Ф. Энгельс) Пруссия, в силу ее экономического и военного притяжения, оказалась единственной страной, способной возглавить борьбу за единую Германию. Чтобы привлечь под свои знамена армии конституционно-монархических государств юго-запада, она, вопреки желанию юнкерской элиты, ввела конституцию и фактически стала флагманом борьбы за единое национальное государство.
- Предпринятый анализ показал, что глава прусского правительства Бисмарк последовательно выстраивал в Германии модель конституционной монархии, несмотря на явные феодально-монархические убеждения. При этом диссертант развивает гипотезу, что деятельность Бисмарка была продиктована не только намерением крепнувшей буржуазии разделить с юнкерами полномочия по управлению государством, но и господствовавшими в Европе и Германии идеями представительного правления.
- На основе исследования различных источников делается вывод, что в 80-е годы XIX в. деятельность канцлера объединенной Германии перестала соответствовать требованиям исторического прогресса, была в большей степени направлена на укрепление режима личной власти. Как следствие этого движение Германии по конституционному пути замедлилось, контроль общества над властью был потерян, что привело Германию к трагедии мировой войны.
- В ходе войны и на стадии поражения Германии в стране ускорился процесс «тихой (ползучей) парламентаризации». Диссертант объясняет его военным поражением страны, потребностями выхода из военного и политического кризиса с наименьшими для правящей элиты потерями. При этом комплекс обстоятельств дополняется выводом о влиянии европейской конституционной традиции.
- Политическим фоном рождения Веймарской конституции стало военно-политическое поражение Германии, сопряженное с экономическими трудностями. Основной закон республики не смог стать объединяющей силой германского общества. Не поддержанная широкими массами населения, испытывавшая давление со стороны перешедших из кайзеровской Германии институтов исполнительной и судебной власти, конституция оказалась не способной противостоять своим противникам. В диссертационном исследовании анализируется комплекс причин, приведших к ослаблению конституционного строя. Особо отмечается, что процесс ослабления инициировали и поддерживали влиятельные германские правоведы (К. Шмитт).
- Используя сложившийся в российском конституционном праве инструментарий, автор диссертации доказывает, что пробелы и дефекты Веймарской конституции, а также отсутствие в ней механизмов самозащиты связаны с неблагоприятной военной и внешнеполитической обстановкой (поражение в войне и репарации), а также нежеланием правящей элиты воспринять назревшие перемены в конституционном строе. Кроме этого причины появления пробелов и дефектов объясняются намерением составителей конституции таким образом сформулировать отдельные ее положения, чтобы иметь возможность демонтажа конституционного режима без явного нарушения конституционного текста.
- Автором диссертации раскрыт механизм антиконституционной деятельности, который использовался правящей элитой для постепенного разрушения конституционного фундамента. В частности, исполнительная власть делала ставку (с приходом Гинденбурга) на расширение президентских прерогатив, чтобы облегчить трансформацию демократии в конституционную монархию. Таким образом, против конституции выступили те, кто должен был гарантировать ее неприкосновенность.
- Впервые в отечественной историко-правовой науке формулируется вывод о том, что фактическое разрушение конституционного режима нацистами произошло без формальной отмены конституции. Путем принятия противоречивших конституции законодательных актов нацистская партия сумела выхолостить демократическое содержание Веймарской конституции и установить фашистский диктат.
- Проанализированные и рассмотренные в динамике тексты конституций и других конституционных актов, принятых в разные периоды германской конституционной истории, обнаружили преемственную линию развития конституционного строя, которую не смогли поколебать революции середины ХIX и начала ХХ вв.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Проведенный анализ генезиса и развития германского конституционализма представляется полезным для современной теории и истории государства и права, истории учений о праве и государстве, других отраслевых наук, прежде всего, для науки конституционного права. Теоретические схемы формирования конституционализма в России отражают интерес не только к либеральным моделям Англии, Франции, США, но и к конституционным режимам, характерным для авторитарных государств; в этом направлении плодотворным будет рассмотрение германской конституционной модели в ее исторической ретроспективе.
Cодержащиеся в диссертации положения и выводы могут быть использованы при написании обобщающих научных трудов историко-правового характера, в учебном процессе высших учебных заведений в ходе преподавания курсов по истории государства и права зарубежных стран, истории политико-правовой мысли, истории европейских конституций, при разработке общих и специальных курсов истории европейского и германского конституционализма.
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертации нашли отражение в опубликованных автором монографиях, учебных пособиях, статьях, включая 43 публикации в ведущих рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК Минобразования России.
Результаты исследования освещались в сообщениях и докладах на международных, всероссийских и межрегиональных научных конференциях и семинарах: «Гражданско-правовое образование» (Тамбов, 2001); «Формирование личности посредством юридического образования» (Тамбов, 2003); «Государство, право, общество» (Тамбов, 2004); «Конституция как символ эпохи» (Москва, 2004); «Государство и общество» (Москва, 2005); «Проблемы российского законодательства» (Тольятти-Самара, 2005); «К 100-летию Государственной Думы» (Москва, 2005); «Модернизация государства и права России в ХХ-ХХI вв.» (Тамбов, 2006); «Государство, право, личность» (Санкт-Петербург, 2006); «Конституция. Выборы. Государство» (Тамбов, 2006); «Проблемы и дефекты в конституционном праве и пути их устранения» (Москва, 2007); «Запад – Россия – Восток: параллели правовых культур» (Елец, 2007); «Партии. Парламентаризм. Общество» (Тамбов, 2007); «Политика. Власть. Право» (Москва, 2007); «Актуальные проблемы конституционного права и государственного строительства» (Тамбов, 2007).
На монографию «Германский конституционализм (конец XVIII-первая треть ХХ вв.). Историко-правовое исследование» получены следующие рецензии: Семьянинов В.П. К вопросу об истоках современного конституционализма в ФРГ. Историко-правовое исследование // Право и политика. - М., 2007. – № 7. - С. 150-151; он же. // История государства и права. - М., 2007.- № 13. - С. 38; Бернацкий Г.Г. // Юридическая мысль. - М., 2007.- № 4. - С. 94-102; Исаева Н.В., Смирнов Д.А., Черноперов В.Л. Рец. на кн: Баев В.Г. Германский конституционализм (конец XVIII-первая треть ХХ в.): Историко-правовое исследование: Монография. – Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2007. – 422 с. // Вестник Ивановского государственного университета, 2007. Вып. 4. Серия «Право. Экономика. Социология». – С. 118-121; Трофимов В.В. Рец. на кн.: Баев В.Г. Германский конституционализм (конец XVIII-первая треть ХХ в.): Историко-правовое исследование: Монография. – Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2007. – 422 с. // Изв. вузов. Правоведение. - С.-Петербург, 2007. - № 5. - С. 243-245.
Монография «Германский конституционализм (конец XVIII-первая треть ХХ вв.). Историко-правовое исследование» включена в немецкую национальную библиографию (Немецкая национальная библиотека, г. Лейпциг (ФРГ).
Результаты диссертационного исследования использованы в рамках курсов «История государства и права зарубежных стран», «Конституционное право зарубежных стран», в спецкурсе «История европейского конституционализма» в учебном процессе Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, пяти глав, 16 параграфов, заключения и списка литературы.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность избранной темы, рассматривается степень изученности проблемы, ее научная новизна, сформулированы цели исследования и его теоретические основы, дается обзор источниковой базы. Автор приводит основные положения, выносимые на защиту, и определяет практическую значимость диссертации.
Глава первая – «Генезис германского конституционализма: конституционный дискурс конца XVIII – начала XIX в.» – состоит из четырех параграфов.
В первом параграфе – «Конституционализм как понятие и научная проблема» – дается теоретический анализ содержания исследуемой категории конституционализма. Термин появился впервые в американской политико-правовой мысли конца XVIII в. и означал верховенство писаной конституции над издаваемыми законами и иными правовыми актами[25]. В дальнейшем он стал применяться для характеристики процессов перехода к демократии и установления конституционного строя. Универсально сформулированного понятия конституционализма нет даже в учебниках конституционного права[26]. Конституционализм в большей мере описывается, чем определяется. Если конституцию, по мнению М.В. Баглая, можно рассматривать как сумму лучших идей, положенных на бумагу, то конституционализм – это жизнь конституции, реальность, которая может быть и не лучше самой конституции[27]. Конституционализм рассматривается и как саморазвивающаяся система, представленная на трех уровнях: теории конституционных идей, истории становления конституционных учреждений и практики реализации конституционных норм[28].
Понятие конституционализма может включать два уровня понимания, первый из которых определяет его как правление, ограниченное конституцией, второй – как политико-правовую теорию, обосновывающую необходимость установления конституционного строя. Современные исследователи расширяют данное определение тезисом о соблюдении всемирно признанных прав человека[29].
Главный признак конституционализма - не просто наличие конституции, а реальная связанность ее нормами всех органов государственной власти. Помимо формального соблюдения конституции в содержании конституционализма как понятия присутствует еще ряд начал, обеспечивающих реальное ограничение могущества государственной власти: разделение властей – система сдержек и противовесов, демократический политический режим, многопартийность, идеологический плюрализм, неотъемлемые права личности. Таким образом, содержание понятия конституционализма раскрывается на основе различных подходов к его определению.
Феномен конституционализма, начиная с нового времени, претерпевал изменения, модифицировался в государствах, различавшихся своим уровнем социально-экономического и политического развития. Общая динамика на европейском континенте заключалась в постепенном переходе от либерального к демократическому конституционализму, опосредующему деятельность государства с социально ориентированной рыночной экономикой[30]. Во второй половине ХХ столетия заметна трансформация либерального конституционного государства в социальное правовое государство, имеющее и другое название - социальное государство всеобщего благоденствия.
Во втором параграфе – «Зарождение германского конституционализма в конце XVIII в.: Просвещенный абсолютизм, немецкий гуманизм и Французская революция конца XVIII в.» – анализируются признаки германского конституционализма на стадии его зарождения. Требования естественно-правовой теории были восприняты просвещенным абсолютизмом в качестве государственной доктрины административных и социальных преобразований в Германии. Германские монархи (например, прусский король Фридрих II) пришли к необходимости собственного «самоограничения» и признания за подданными политико-экономических прав. В этом кроется причина иной траектории конституционной истории в Германии, в сравнении со странами Запада[31]. Отсюда становится понятным компромисс германской политико-правовой мысли с просвещенным монархами на этапе перехода к сословно-представительному обществу[32]. Юридической основой провозглашенной ею модели «умеренной» монархии для Германии выступила французская Конституция 1791 г.
Конституционное движение XVIII в. опиралось на зарождавшуюся политическую прессу. Издатель первого в Германии журнала «Государственный вестник», университетский профессор А.Л. Шлёцер рассматривал прессу как общественного сторожа, задача которого пресекать любые попытки власти выйти за установленные законом ограничения.
В борьбу за ограничение прерогатив монархии включилась политическая литература, предложившая конкретные проекты государственного переустройства. Одним из них стал «Опыт установления пределов государственной деятельности» В. фон Гумбольдта (1767-1835). Его анализ итогов Французской буржуазной революции показал, что в сферу деятельности государства должно входить лишь то, что оно могло бы сделать для блага общества, не нарушая принципа индивидуального саморазвития человека[33].
Таким образом, конституционализм в Германии формировался под сильным воздействием французских государственно-правовых идей, прежде всего на юго-западные германские государства. Хотя воодушевление немцев конституционной идеей Ф. Энгельс и назвал «…энтузиазмом на немецкий манер, который носил чисто метафизический характер и относился только к теориям французских революционеров»[34], оно привело к двум важным изменениям: проведению реформ в немецких государствах по французскому образцу и зарождению немецкой нации. «Оборонительная модернизация» германского государства превратила Пруссию в выдающееся военное государство и сделала ее флагманом конституционного строительства для всей Германии.
В третьем параграфе – «Теория конституционного государства в трудах И. Канта, И.Г. Фихте, Г.В.Ф. Гегеля» – раскрывается вклад немецкой классической философии в строительство конституционного государства. Представители одного поколения И. Кант, И.Г. Фихте, Г.В.Ф. Гегель разработали, в рамках философской теории, концепцию будущего германского государства. Однако незрелость государственно-правовой науки и отсутствие политической практики не позволили им вывести приемлемую для Германии форму государственного устройства. По признанию Канта, для этой идеи разума «нельзя привести ни один адекватный пример в опыте»[35]. Вместе с тем он утверждал, что главная задача государства не в достижении всеобщего счастья своих граждан, а в обеспечении высшего согласия с принципами права.
И.Г. Фихте и Г.В.Ф. Гегель были уже «людьми действия», стремились к воплощению идеи государства в жизнь[36]. Знаменитые «Речи» Фихте, произнесенные в оккупированном Наполеоном Берлине, напрямую призывали к созданию единого немецкого государства; в нем Фихте видел силу, способную преодолеть национальную раздробленность и завоевать независимость для Германии.
Гегелевская «Философия права» стала стержневой «идеей» германского правового государства. Эта идея воплощена у Гегеля в таком типе государства, в котором центральная власть предоставляет своим подданным свободу во всем том, что не относится к прямому назначению государственной власти. Идеалом построенного на разуме государства была для Гегеля Пруссия; ее возрождение в ходе войны за независимость (в форме военного и воспитательного государства) позволило Гегелю говорить об утвердившемся господстве идей[37].
В четвертом параграфе – «Конституционная монархия в политико-правовой мысли Германии в первой половине XIX в.: государственно-правовые теории и их политические интерпретаторы» – содержатся материалы о деятельности университетской профессуры и общественных деятелей, адаптировавших теоретические изыскания великих философов к представлениям образованной общественности о будущем Германии. Ф.К. Дальман, К. Роттек, К.-Т. Велькер, К.С. Захарие, Р. фон Молль, К.Ю. Фребель видели свою задачу в том, чтобы «очистить» философию права от метафизики и, приучая немецкое ухо к языку конституционализма, расширить число его сторонников.
При всех различиях во взглядах политических писателей они были едины в понимании того, что только конституционная монархия способна обеспечить взаимопонимание и гармонию княжеской власти и народа. Юридической формой такого государственного устройства может быть Французская конституция 1791 г., отличительным признаком которой было сочетание силы власти со свободой своих граждан. Создание Германии на конституционно-монархической основе могло быть осуществлено через объединение Пруссии (которая не имеет парламента, но может иметь) и «конституционной Германии» (юго-западных государств, уже имевших конституцию). «Слово о конституции» Дальмана дополняло данный вариант конституционно-монархического государства институтом ответственного правительства.
Взгляды на задачи государства нового времени, изложенные в работе Молля «Наука о полиции», формировали представление об обязанности государства содействовать индивидам и их организациям в достижении разумных жизненных целей путем предоставления «защиты и помощи». При этом правительство и управление - основная и монопольная сфера бюрократически-абсолютистского полицейского государства, - а также законодательство должны быть связаны твердыми правовыми принципами и формами. Центральными категориями в учении о государстве являлись народный суверенитет, решение большинства и республиканская форма правления (К.Ю. Фрёбель).
Очевидный в учениях писателей и профессоров высокий престиж монархической формы, установленный еще с периода просвещенного абсолютизма, укрепился в ходе прусских реформ начала XIX в. Важным фактором его укрепления была победа коалиции монархических государств над революционной Францией. Значительную роль сыграли также октроированные конституции 1814-1847 гг. «В немецкой модели конституционной монархии вплоть до конца XIX в. речь идет о сосуществовании монархического и демократического принципов при преимущественном положении первого»[38]. Именно поэтому в Германии первой половины XIX в. преобладали конституционные теории умеренно-либерального направления.
Важное место среди них занимала историческая школа права. Ее основатели – Ф. К. фон Савиньи и Г. Ф. Пухта - формировали представления об образе, содержании и путях создания национального германского государства не только в общественных кругах, но и у представителей власти. Они отстаивали постепенный, федеративный вариант объединения, поскольку государство - результат действия неумолимого хода истории, направляемого Мировым Духом (Гегель). «Всякое право создается внутренними, в тиши действующими силами, а не произволом законодателя, оно лишь выявляется и изучается впоследствии юриспруденцией». Г.Ф. Пухта своим творчеством завершил оформление воззрений исторической школы права. В «Курсе институций» он признал, что право не развивается из житейской практики – оно ей предшествует в виде общенародного убеждения: «право создается впервые не государством, напротив, последнее уже предполагает правовое сознание, право, в охранении которого состоит главная задача государства»[39].
Оппоненты исторической школы права К. Маркс и Ф. Энгельс были убеждены в том, что теория Савиньи и Пухты проповедует пассивность, отрицает всякий революционный протест. Но нельзя не видеть, что эта школа способствовала широкому внедрению в общественное сознание идеи развития права. Она позволила осознать: право – не просто абстрактный комплекс норм, регулирующих общественные отношения, но составная часть самого общества, а, точнее, его социального и экономического порядка, в рамках которого оно функционирует и воплощает традиционную систему ценностей, придающую значение и смысл данному обществу.
Против «произвола законодателей» в Германии первой трети XIX в. выступали и другие течения. Субъективному человеческому произволу они противопоставили установленный Богом порядок. К систематикам этого направления можно отнести государствоведа К. Л. фон Галлера, написавшего известный труд «Реставрация государственных наук». В нем Галлер стремился очистить учение о государстве от «естественно-правового налета». Договорную теорию он заменил естественным законом, установленным Богом. По этому закону сильнейший властвует, а слабейший подчиняется. Но власть, вытекающая из естественного превосходства, ограничивается у него высшим законом, управляющим всеми человеческими отношениями. Этот закон, устанавливающий согласие общего порядка со свободой каждого, основывается на Божьей воле. Ибо только она связывает человеческую совесть[40].
Таким образом, немецкие публицисты и университетские преподаватели своей деятельностью значительно расширили аудиторию приверженцев конституционализма. Вплоть до 1870 г. перед Германией стояла важная задача – создание национального государства. Его идея была центральной для всего спектра юридической мысли Германии[41].
Вторая глава – «Освободительная война и создание единого национального государства: германский конституционализм в 1815-1847 гг.» – включает три параграфа.
В первом параграфе – «Освободительная война против Наполеона и конституционное учреждение Германии на Венском конгрессе» – анализируются документы, принятые на Венском конгрессе и положившие начало процессу конституционализации. Победы наполеоновских армий в Европе вынуждали германские государства приспосабливаться к установившимся во Франции буржуазным порядкам[42], имплантировать ее нормы в свои правовые системы. Таким образом, Германия адаптировалась к правовой системе страны, в которой «общая воля членов выражалась в разумных законах, а отправление правосудия совершалось независимо благоустроенными судами». С другой стороны, аннексионистский характер наполеоновских войн пробуждал мощное национально-освободительное движение. Национализм требовал сильного, способного дать отпор агрессору единого государства, выступал за участие граждан в исполнении политической власти и за устроенное в интересах народа общество, стремился подчинить власть монархов интересам нации. Предложив новые основы легитимации власти, национализм превратился в инструмент государственно-правовой модернизации.
Специфика немецкого национализма определялась влиянием романтизма. И. Г. Фихте, например, рассматривал прусское государство как оплот культуры и организованной свободы[43]. В «Речах к германской нации» он утверждал, что из всех современных народов только немцы способны достичь высшего совершенства. Сходную позицию занимал политический писатель и поэт Э.М. Арндт, который считал, что немцы превзошли другие народы в сохранении расовой чистоты и в чистоте языка; национальное мировоззрение означало для него понять истинную задачу и сущность государства, обратить подданных в граждан, изменив общественное устройство.
Таким образом, национально-освободительное движение стало одним из решающих факторов военной победы над Наполеоном. Приняв Заключительный акт и многочисленные приложения к нему, Венский конгресс юридически закрепил компромиссную форму германской государственности - германскую конфедерацию (именуемую иногда Германским Союзом)[44]. Она создавалась для «сохранения внешней и внутренней безопасности германских государств и обеспечения их независимости и неприкосновенности» (статья II Союзного акта). Между государствами не существовало единого законодательства, единой армии, общих финансов, общего дипломатического представительства. Союз был скорее «ослабленной» федерацией суверенных государств, чем действительно федеративным государством.
Соперничество Австрии и Пруссии затрудняло поиски оптимальной государственной формы. Часть сторонников объединения склонялась к «великогерманскому» пути, предполагавшему включение австрийских владений, другие были за «малую Германию», с объединением вокруг Пруссии. Прусский историк Л. фон Ранке был убежден, что господство Пруссии в Германии неизбежно. Но результатом этого стал отказ от либерального конституционализма, уже привившегося в юго-западной Германии.
Во втором параграфе – «Государственно-правовые основы деятельности Германского союза» – обосновывается идея о том, что Парижский договор (май 1814 г.) явился прообразом конституции, закрепившей устройство немецкого федеративного государства[45]. Важнейшие элементы этой конституции вошли затем в решения Венского конгресса от 9 июня 1815 г. и, тем самым, были поставлены под защиту подписавших их государств. Решением пленарного заседания Союзного совета 8 июня 1820 г. Венский акт был признан основным законом Союза, равным по силе и значению Союзному акту.
Германский союз образовал несущую конструкцию немецкого государства. Хотя по закону каждое союзное государство было иностранным по отношению к другим, существование Союза можно признать вкладом в развитие национального самосознания. Споры между союзными государствами должны были разрешаться, в соответствии со статьей XI Союзного акта, третейским судом. 16 июня 1817 г., в развитие статьи XI разработан процессуальный документ «О порядке разрешения споров внутри Германского союза».
Конституции немецких государств, построенные на добровольном ограничении власти монархами, не затронули легитимных основ их господства[46]. Общегерманская государственная власть, исключая свободные города, объединялась в руках главы государства. Сословная конституция обязывала суверена к сотрудничеству с сословиями только при реализации вполне определенных полномочий (статья LVII). По мысли исследователя Э.Р. Хубера, оба взаимоисключающих структурных принципа – монархии и парламентского представительства – на раннем этапе германского конституционализма представлялись удачным компромиссом. Подобный компромисс при торжестве монархического права над правом народным оставил заметный след в конституционном законодательстве первой трети XIX в. Ограничение монархической власти князья трактовали как свободное самоограничение, выражающее суверенную волю короля, а не отрицающее ее. То есть, конституционное преобразование изображалось в строгой преемственности со всей исторической созидательной работой, выполненной монархами. Вместе с тем, значение конституционной монархии не столько в собственно политической конструкции, сколько в возможности постепенного, основанного на ряде компромиссов, перехода от монархического к парламентарному правлению, от монархии к народному суверенитету[47].
Принятые на Венском конгрессе документы стабилизировали политическую ситуацию в Австрии и Пруссии. Но соперничество этих государств не способствовало созданию единой и либеральной Германии - мечте образованных немцев юго-западных государств. Отсюда понятно, что либеральное правление могло установиться только в малых государствах[48]. Именно там произошли революции, в результате которых народу были дарованы конституции.
По своему существу дарованная конституция вводила новый принцип государственного устройства. Она была выражением воли абсолютного монарха, но это была последняя его воля как абсолютного монарха. Следовательно, октроированная конституция подлежала дальнейшим изменениям не иначе, как с согласия народных представителей, выражающих волю народа. Споры шли вокруг вида и способа представительства. Если старые классы держались средневековых сословных принципов, то новый производительный класс выступал за представительную конституцию с палатой, которая формируется по либеральной избирательной системе при прямом и тайном голосовании.
Конституции, принятые в период с 1816 по 1830 г. в большинстве юго-западных государств, не отличались своеобразием: монарх «божьей милостью», двухпалатный, контролируемый монархом сословно-представительный орган – ландтаг, назначаемое и ответственное перед монархом правительство. Конституции Баварии (1818 г.), Бадена и Вюртемберга (1819 г.), Гессена (1820 г.) и Саксонии (1830 г.) относились к пактированным, то есть, договорным; южно-немецким князьям при осуществлении своей власти приходилось опираться не только на монархическо-бюрократическую систему, но и считаться с мнением собственных граждан. Формально конституции были не следствием единоличной воли короля, а результатом соглашения короля с земскими чинами и прежним сословным представительством, которое специально для этого созывалось. Князья искали способ объединения избыточной монархической власти с гражданскими свободами[49]. В результате родилась оригинальная немецкая конституционная идея.
Понятие «основных прав» еще не вошло в привычный оборот, но гарантированные конституциями права рассматривались как «всеобщие», «гражданские права», которые по содержанию соответствовали основным правам. В конституционных гарантиях о свободе личности, мнения, собственности, свободе выбора профессии, а также в определениях о гражданстве развивались основные формы современного буржуазного государственного и общественного устройства эпохи модерна[50]. Важнейшие программные элементы южно-немецких конституций были сориентированы на установление гражданского равенства. При этом речь не шла о неотчуждаемых (естественных) правах человека, которые предоставлялись индивиду в силу его рождения; разговор шел о гарантированных государством правах, которые ограничивали исключительно монархическую исполнительную власть, но в силу своего программно-ориентированного характера представлялись в политическом отношении особо значимыми[51].
В третьем параграфе – «Конституционное законодательство в межреволюционный период 1830-1848 гг.: северогерманские государства и Пруссия» – исследуется конституционное законодательство в северных государствах Германии и Пруссии. Конституционные преобразования после 1815 г. глубоко затронули немецкие государства юга и юго-запада, которые получили конституции еще при Наполеоне. Революции 1830-1831 гг. во Франции и Бельгии инициировали государственные преобразования в центральной и северной Германии. Однако их результаты отличались более умеренным, чем на юге, характером. Особенности событий в Саксонии, в Кургессене, Ганновере, Брауншвейге проявились в том, что в конституционное движение вступило либеральное дворянство, не способное ему противостоять, но желающее сохранить контроль над ситуацией. Либеральные участники движения формировали представительный орган по примеру Баварии и Вюртемберга, но с преобладанием монархического элемента; а права представителей буржуазии и крестьянства ограничивали высоким имущественным цензом[52].
Принятые в итоге пактированные конституции гарантировали нераздельную власть государя, пользоваться которой он должен был в соответствии с Основным законом. Конституции четко определили права чиновников по отношению к законодательству и финансовому управлению. Обеспечивалось право сословий вотировать налоги и контролировать долговые обязательства. Провозглашалась свобода вероисповедования, слова и собраний[53].
Прусский конституционализм нес на себе отпечаток «особой миссии» Пруссии в Освободительной войне. Обещание Фридриха Вильгельма III ввести конституционное устройство было подкреплено декретом от 1820 г., который связывал предоставление государству займа только лишь при участии и с гарантией будущего собрания государственных чинов.
По решениям Венского конгресса, Пруссия состояла из двух частей: на востоке (старые земли) и на западе (Прирейнская Пруссия), между которыми лежала вся остальная Северная Германия[54]. Во многих из этих земель отношения регулировались французскими законами или находились под их сильным влиянием. Иначе говоря, в Пруссии существовали предпосылки создания государства с конституционной формой правления. Последнее особенно важно, потому что без победы либерального движения невозможно было подойти к решению национального вопроса по малогерманскому варианту.
Концепцию конституционализма прусского образца выдвинул крупнейший историк Германии Л. фон Ранке, сторонник сочетания абсолютной монархии и представительства при явном преобладании абсолютной монархии[55]. Ранке считал абсолютизм соответствующей германскому духу формой правления, а народное представительство – ему противоречащим. Но на правительство Ранке возлагал обязанность заботиться о том, «чтобы каждый частный человек знал, что его дела будут решаться по возможности хорошо, поскольку они связаны с общенародными».
Октроированная 3 февраля 1847 г. «конституция» стала исходным пунктом для реализации обещаний прусского короля при решении конституционного вопроса. С этого момента началось превращение прусской монархии в конституционную. При всех издержках Пруссия получила общегосударственное национальное собрание, ставшее мощной политической силой. Как крупнейшее государство в Германии, Пруссия оказалась несущей конструкцией формировавшейся немецкой государственности, одновременно являясь фактором конституирования всей остальной Германии.
Третья глава – «Революция 1848 года: германский конституционализм середины XIX в.» – состоит из трех параграфов.
В первом параграфе – «Конституция Германской империи 1848 г.» –исследуются предпосылки и обстоятельства разработки и принятия Франкфуртской конституции. К середине XIX в. стремление немецких государств к национальному объединению приобрело институционализированные формы. Собрание известных политических деятелей 5 марта 1848 г. приняло решение о созыве предварительного парламента для обсуждения основ немецко-национальной парламентской конституции. Его задача виделась «в установлении вида и способа, какими должно быть образовано конституционное Национальное собрание», которому и надлежало решить вопрос о конституции для Германии[56] .
Собравшийся предпарламент принял документ об основах избирательного права и поручил будущему Собранию выработать немецкую конституцию. Союзный сейм принял решение нелегитимного предпарламента о выборах к исполнению, назначил их дату, объявил себя законным органом национально-политического единения Германии, призвал уничтожить цензуру и провести ревизию Союзной конституции. Заседания Немецкого Национального собрания открылись 18 мая 1848 г. во Франкфурте на Майне. Объявив себя носителем «суверенитета нации»[57], Франкфуртский парламент фактически получил полномочия для создания германской конституции.
На выработку «Основных прав германского народа» – главной части будущей конституции – потребовалось полгода. «Основным правам» придавалось значение «твердой и подвижной основы» для совместной жизни и мирного развития на базе уважения человеческого достоинства[58]. Касаясь полуабсолютистских порядков в отдельных германских государствах – субъектах федерации, парламентарии постановили, что основные права германского народа будут служить нормой для конституций отдельных государств, в которых должны «быть созданы полнокровные законодательные органы народного представительства» с ответственным правительством. «Основные права немецкого народа» были закреплены 27 декабря 1848 г. в особом имперском законе, получив, таким образом, юридическую силу до принятия конституции[59].
Главным достоинством Конституции 1848 г., ставшей базовым элементом германского конституционализма, явилась разработка правовых основ такой модели федеративного государства, которая в наибольшей мере соответствовала и учитывала исторические, политические, социальные условия и задачи, стоящие перед Германией середины XIX в. Конституция закрепляла взаимосвязь федерации с ее субъектами, детально разграничивала компетенцию между ними. Такое взвешенное распределение компетенций между центром и отдельными государствами было впоследствии заимствовано Бисмарком для конституций Северогерманского союза и Германской империи.
В германскую федерацию, по конституции, должны были входить государства и территории Германского союза. При этом субъекты федерации сохраняли свою независимость; имперская конституция не ограничивала их в праве иметь свои конституции и администрацию. Самый большой, II раздел конституции был посвящен «имперской власти», перечню многочисленных полномочий общефедеральных органов, призванных нейтрализовать сепаратистские тенденции, укоренившиеся представления о раздробленности как «национальной черте характера» немцев. Для достижения единства составители конституции главным условием считали сильные финансовые рычаги центра, наличие самостоятельных каналов финансирования общефедеральных органов. Статья VII формулировала положения о том, что «определенная часть доходов в размере обыкновенного бюджета снимается, прежде всего, для имперских расходов» (§ 36, статья VII).
Перед Австрией стоял выбор: или войти в империю и раствориться в государственном единстве, или сохранить свое собственное государственно-правовое единство за пределами империи[60]. Октроировав 4 марта 1849 г. конституцию единого государства на всю габсбургскую монархию с включением туда венгерского и итальянского населения, Австрия закрыла для себя путь в Германию. Выключение Австрии из Германии Т. Ниппердей обозначил как «первое современное разделение нации», которое парадоксальным образом заложило камень в учреждение государственно-организованной немецкой нации[61].
Прусский король не пожелал принять общегерманскую корону из рук Франкфуртского парламента, отказался сыграть великую роль, на «которую указывало ему новое устройство Германии»[62], продлил существование монархических институтов в германских государствах и растянул процесс становления буржуазного конституционализма на более длительный исторический срок.
Тем не менее, в революционную эпоху 1848-1849 гг. развитие буржуазного конституционализма достигло наивысшей во всей предыдущей истории страны точки. Это - созыв на демократической основе Национального общегерманского собрания, деятельность политических партий и образование многочисленных массовых организаций, отмена цензуры и невиданная активизация политической неправительственной печати, значительное ограничение суверенитета монархов, наконец, создание наиболее либеральной конституции во всей Германии[63].
Во втором параграфе – «Деятельность конституционных учреждений Пруссии в ходе и после революции 1848 г.» – рассматривается правовая ситуация середины XIX в. в Пруссии как доминирующем государстве в Германии. Фридрих Вильгельм IV в год восшествия на прусский престол (1840 г.) признал необходимость государственной модернизации, а нараставшее революционное движение ускорило ее процесс. Соединенный ландтаг из представителей восьми прусских провинций, обеспечивавший «непрерывность правовой почвы», Законом от 6 апреля 1848 г. установил, что издание всех актов должно зависеть от согласия будущего народного представительства. Второй закон закрепил всеобщее, равное и тайное, но не прямое избирательное право при формировании народного представительства. Избранному Собранию предписывалось вступить в соглашение с короной относительно будущего государственного устройства. «Соглашение» прямо предусматривало равные права короны и собрания, но в случае разногласий решающая роль доставалась той стороне, у которой было больше силы[64].
Заседания Прусского национального парламента открылись 22 мая 1848 г. (общегерманский парламент во Франкфурте начал работу 18 мая). Несмотря на различия в политических взглядах депутаты проявили единство в намерении разработать конституцию по соглашению с короной; официальное название Прусского собрания – «Согласительное собрание» – подчеркивало идею параллельного сосуществования народного представительства и института монархии. Тем не менее, король решил взять инициативу учреждения государства в свои руки, распустил Собрание и 5 декабря 1848 г. даровал свою конституцию.
По своему либеральному наполнению Основной закон соответствовал первоначальному проекту распущенного Собрания. В частности, он сохранял ряд демократических прав и свобод, гарантировал свободу слова, собраний, союзов, представительство в палатах, объявлял частную собственность неприкосновенной, связывал осуществление исполнительной власти монарха ответственностью министров. Но он же провозглашал незыблемость королевской власти «божьей милостью», устанавливал абсолютное вето короля, закреплял за ним бесконтрольное распоряжение армией.
На спаде революционной активности (конец мая 1849 г.) был принят новый избирательный закон, который ввел вместо всеобщего избирательного права трехклассную избирательную систему, сохранившуюся вплоть до 1918 г. Прусские избиратели делились на три класса в зависимости от суммы уплачиваемого налога; каждый из классов избирал одинаковое число выборщиков, которые, в свою очередь, избирали депутатов ландтага. Но антиконституционная тенденция в Пруссии имела свои ограничители: без конституционализма прусское государство не имело возможности рассчитаться со своими буржуазными кредиторами[65], поэтому не могло быть и речи об уничтожении бюджетного и налогового права народного представительства. К тому же близкие к королю либералы видели в конституционном строе удобный канал для урегулирования революционного течения.
31 января 1850 г. была принята Конституция, создавшая основу для представительного органа и функционирования в нем буржуазных оппозиционных партий. Она закрепляла права и свободы, перечень которых был более обширным, чем в прежних конституциях: равенство перед законом, уничтожение сословных привилегий и преимуществ, доступность всех общественных должностей, личная свобода, неприкосновенность частной собственности, жилища, свободы слова, собраний, союзов, похороненным оказался принцип божественного происхождения власти. «Народ» как политический фактор уже нельзя было игнорировать. Новая конституционная форма правления сливалась со старой историей Пруссии, с ее самодержавием и давала королям и народу, не желавшим отрешиться от старых форм, возможность ужиться друг с другом и совместно принять участие в политической жизни страны.
В третьем параграфе – «Конституционно-правовые основы «малогерманского» варианта объединения Германии» – анализируются материалы, исследующие правовую базу создания централизованного государства под «прусской крышей». Отказ Фридриха-Вильгельма IV принять имперскую корону от общегерманского парламента затормозил, но не остановил процесс объединения. Пруссия предложила немецким государствам сформировать временное правительство и подвергнуть пересмотру конституцию Франкфуртского парламента на предмет очищения ее от неудобных реминисценций мартовской революции 1848 г. Предложенный пруссаками обновленный вариант общегерманской конституции делал Пруссию центром Германии. Документ передавал ей ведение внешних сношений и военных дел Германии, а для руководства иными делами учреждалась семичленная коллегия в составе других германских государей (Австрии, Баварии и др.) при участии Пруссии и с привлечением для обсуждения предлагаемых этими государями мер Совета из уполномоченных от их правительств и выборной палаты от «народа»; при этом решения последней подлежали одобрению или отклонению прусским королем. Согласие на такую «конституцию» выразили только представители Саксонии и Ганновера, заключившие с Пруссией союз сроком на один год – «Унию трех королей». К унии примкнули еще двадцать восемь мелких государей, пообещав провести у себя выборы в общегерманский (без Австрии) учредительный парламент, который должен был собраться в тюрингенском городе Эрфурте для разрешения деталей проектируемой конституции.
Бисмарк (как секретарь эрфуртского парламента) еще более усилил полномочия прусского короля, который в качестве председателя возглавлял Союзный совет, он один пользовался правом законодательной инициативы и осуществлял исполнительную власть. Этот план-проект конституции, подготовленный консервативным идеологом и профессором права Ф.Ю. Шталем, поддерживал идею полной прусской гегемонии в унии. Его автор развивал учение о государстве, которое позволило бы прусскому королю при сохранении его прежних полномочий управлять государством с конституцией и парламентом[66].
Сопротивление Австрии заставило Пруссию объявить свой Союз распущенным. Но в качестве уступки Пруссии было принято решение о том, что в восстановленном Союзном сейме Австрия и Пруссия будут председательствовать поочередно (ранее постоянным председателем был австрийский посланец). Решение предусматривало сохранение созданного Пруссией союза северных немецких государств, хотя и без права вмешательства последнего в компетенцию Союзного сейма. В более внушительной форме возродился Таможенный союз (1853 г.). Таким образом, проиграв Австрии, Пруссия выиграла в Германии. Предпринятые шаги (хотя и очень робкие) по формированию конституционных учреждений обеспечили ей будущее верховенство в Германском союзе.
Прусские либералы отводили Пруссии роль объединителя Германии, «…по возможности либеральной Пруссии»[67]. Так называемый конституционный конфликт окончательно снял либеральный вариант объединения с повестки дня. Конфликт между государственными органами, переросший в государственный конфликт, привел к формированию авторитарного политического режима Отто фон Бисмарка. Противостояние между правом и силой закончилось победой силы, ибо в руках Бисмарка были войско и полиция, а его противник - немецкая либеральная буржуазия – не проявлял французской решимости.
Победоносная Франко-прусская война примирила Бисмарка с палатой. Факт примирения показал: Пруссия, во-первых, конструирует не парламентскую форму правления, а дуалистическую монархию. Во-вторых, политический кризис в Пруссии в 60-е годы XIX века завершился не революцией и гражданской войной, как это было в США и Италии, а созданием единого немецкого государства во главе с Пруссией, мирным перераспределением власти, решением неотложных проблем немецкого общества.
Глава четвертая – «Конституционное развитие Германии в 1871-1918 гг.» – состоит из трех параграфов.
В первом параграфе – «Конституция объединенной Германии» –раскрывается значение бисмарковской конституции как основного документа объединенной Германии. Неудачные попытки Франкфуртского и Эрфуртского парламентов привести Германию к объединению не остановили закономерного процесса централизации - изменился лишь метод достижения цели: демократический вариант уступил место силовому. Успешно проведенные Пруссией войны против Дании и Австрии закрепили прусскую гегемонию в Германском союзе, которая стала предпосылкой создания общегерманского дома под эгидой Пруссии.
Подготовленный Бисмарком (в декабре 1866 г.) проект конституции Северогерманского союза провозглашал федеративное государство – Союз монархов. Взаимоотношения внутри Северогерманского союза регулировались конституционными нормами, что позволяло привлечь в него на принципе добровольности южные германские государства, получившие конституции уже при Наполеоне. Победа над Францией в 1870 г. сняла последние препятствия на пути превращения Союза монархов в централизованное государство.
Через год были проведены выборы в первый германский рейхстаг, который принял имперскую конституцию, «скроенную по мерке Бисмарка». Принятием конституции канцлер решил историческую задачу по созданию национального государства. Прусско-германский характер этого государства обеспечивал политическое господство, пусть и в усеченном виде, монарха-кайзера. А общенациональный законодательный орган – рейхстаг, как необходимый институт конституционализма, гарантировал либеральные права и свободы для буржуазии.
В соответствии с конституцией, федеративное построение империи отличалось высокой степенью централизации и обладало рядом особенностей. Так, принятые центральной властью законы проводились в жизнь субъектами федерации. А основные права человека и гражданина могли быть обеспечены только через урегулирование этих вопросов в конституциях отдельных государств. Другая особенность германского федерализма – его «прусская начинка». Прусскую бюрократию пришлось убеждать, что не король Пруссии, а только германский император осуществляет конституционные права вне границ прусского государства[68].
Колоссальные прерогативы монарха и исполнительной власти в целом, громадные полномочия Союзного совета, дробление партий в рейхстаге, зависимость прессы от правительства – все это, не способствуя утверждению республиканской формы правления, пробивало дорогу к утверждению конституционной монархии.
Несмотря на свою ограниченность, «бисмарковская» конституция фактически отражала конституционные идеи XIX в. Она стоит в ряду конституционно-правовых актов, который открывается немецким Союзным актом начала XIX в. и заканчивается Конституцией Веймарской республики, с обоими документами Конституция 1871 г. связана общим наследием[69]. Ее инновационный момент заключается в «прорыве к единому национальному государству».
Во втором параграфе – «Политический режим в Германии после объединения» – анализируются причины складывания авторитарного политического режима после 10-летнего либерального периода. Основанием созданной империи являлся институт ограниченной монархии. Его стабильность обеспечивалась длительной коалицией консерваторов и национал-либералов. До конца 70-х гг. консерватор Бисмарк «честно» отрабатывая свои либеральные обязательства, сохранял политическое равновесие в империи[70]. Появившиеся в последней четверти XIX в. две новые партии – католический Центр и социал-демократы - «разрушили» созданную канцлером государственную конструкцию.
Потребность в стабильном развитии Германии заставила Бисмарка перераспределить власть: от имевшего преимущество на этом поле юнкерства в пользу крепнувшей буржуазии. Одновременно канцлер предпринял чистку прусско-немецкой бюрократии от «мусора либерализма», чтобы заставить ее служить не только государству, но и своему правительству[71].
Фундаментом официальной государственно-правовой политики после 1871 г. стало учение о государстве П. Лабанда (1838-1918). Его суть сводилась к тому, что монархия цементирует государственное единство и что именно ей принадлежит законодательная власть. Парламент устанавливает лишь содержание закона, а обязательную силу ему сообщает исключительно санкция короля[72]. Естественное право Лабанд заменил строго формализованной системой норм, объявил о божественном происхождении законов, освободив судей от угрызений совести в вопросах соответствия законов высшему праву[73].
Влиятельной в Германии 80-х гг. была и историческая наука, в частности, теория «государства силы» Г. Трейчке[74]. Своим тезисом о том, что «люди делают историю», мистическим культом государства историк прославлял власть, соединяя буржуазный индивидуализм с подчинением «сильному человеку». Иными словами, 80-е годы XIX в. обнаруживают переход от либерального правления к авторитарному режиму Бисмарка.
