Памяти Светлены Петровны Есениной посвящается
И крылья ангелы расправят...
Выпуск 3
Редактор: Стахова М.В.
Технический редактор: Иванова И.А.
Редколлегия: Ахлебининская Ксения,
Корнева Татьяна,
Мехтиева Наталия
Корректор: Алиева Ширинат
Художественное оформление:
Баширова Елена
От редакции
В третий выпуск сборника «И крылья ангелы расправят…» вошли стихотворения, присланные на конкурс «Турнир поэтов», который с 2009 года стал Открытым. А это значит, что в нем принимали участие не только ученики гимназии, но и начинающие поэты из других общеобразовательных учреждений Южного округа.
В 2010 году одним из соучредителей конкурса стал Государственный музей С.А.Есенина в лице его директора С.Н. Шетраковой и племянницы поэта Сергея Александровича С. П. Есениной, которые оказали нам неоценимую помощь как в организации и проведении конкурса, так и в поддержке наших начинаний.
Книгу открывает раздел «Золотые листья» (стихи выпускников), который нам очень дорог. Ведь благодаря ему наша незримая связь с учениками, которые уже покинули стены гимназии, становится почти осязаемой.
Основной корпус текстов мы включили в разделы «Vers asper»[1] (стихотворения учащихся 5-8 классов), «Выход в астрал» (стихотворения учащихся 9-11 классов) и «Турнир поэтов» I и II[2]
Работы, вошедшие в последний раздел, были написаны в рамках очного тура конкурса в строго ограниченное время (полтора астрономических часа) в предложенных формах. В разные годы задания были разные: твердая форма (например, сонет, триолет), или первая строчка стихотворения, или слово-образ: листок, бабочка, корабль и пр. Этим объясняются и одинаковые начала некоторых стихотворений, и похожие образы, и настроения. Мы сочли возможным провести такое разделение для того, чтобы читатели оценили мастерство наших авторов, которые, в соответствии с условиями конкурса, были вынуждены писать «на заказ». Мы думаем, что некоторые шероховатости стиля в этом случае простительны.
Заключительная часть - «Дети Козьмы Пруткова» - включает коллективные стихи. Этот раздел мы не стали делить ни на какие части, во-первых, потому, что все коллективные опусы были созданы во время очного тура, во-вторых, их не так уж и много, а, в-третьих, делить Козьму Пруткова на части затруднительно. Внутри раздела разные стихотворения одних и тех же авторов расположены в порядке их написания (в хронологической последовательности). Некоторые тексты подписаны псевдонимами.
Мы осознаем, что не все стихотворения, помещенные в этой книге, безупречны по форме. Но это произошло не потому, что мы плохие редакторы, а потому, что первые пробы крыла для нас важнее поэтических изысков, а дух поэзии важнее формы. Поэтому каждое стихотворение мы неоднократно «нюхали» поодиночке и коллективно, много спорили и шли на взаимные компромиссы.
В сентябре 2010 года Светлана Петровна Есенина ушла из жизни. Эта потеря для нас очень тяжела. Она близко к сердцу принимала наши творческие конкурсы, расспрашивала об участниках, подписывала книги победителям, дарила сборники стихов своего великого дяди. Это издание в значительной мере состоялось благодаря ей.
Золотые листья
Какая бесконечная прелесть в словах: «Помяни того, кто, уходя, унес свой черный посох и оставил тебе эти золотые листья»[3]. Разве не вся мудрость в этом: уносить черное и оставлять золотое? Не надо забвенья, надо золотое воспоминанье, золотые листья...
М. Цветаева
В школьные годы у меня было два любимых предмета: история и литература. Окончив гимназию 2000-ом году, я поступила в Российский Государственный Гуманитарный Университет. Теперь у меня есть диплом историка и преподавателя истории. Сейчас заканчиваю диссертацию, посвященную образам власти в средневековой Западной Европе. Читаю латинские письма императора Фридриха II Штауфена и его современников, римских пап. Оказалось, что это очень увлекательное занятие – реконструировать ход мыслей человека, жившего восемьсот лет назад в другой стране, говорившего на языке, который сильно отличается от твоего собственного. Я настолько прониклась судьбой Фридриха II, что у меня родилось стихотворение «Как умирал император».
Кроме истории и литературы я люблю футбол. Был период, когда я писала на футбольные темы много стихов. Но теперь о спорте я пишу редко. Можно выделить в этом плане только историю 2008 года. ФК «Спартак-Москва» проводил конкурс на гимн команды. Я тоже представила свой вариант.
В связи с этим увлечением, с необходимостью выплескивать свои эмоции, я начала писать стихи. Пробы пера моего, скорее, были в жанре подражания. Так было первое время. Потом стала делать все сама, без подсказок.
Писать стихи я начала в старших классах школы. Мы изучали различные системы стихосложения, разбирали техники создания поэтического произведения. Это был важный опыт: на примерах классиков постигать ремесло поэта, увидеть «кухню» каждого автора.
До 2004 года я писала в основном стихотворения любовной тематики: вполне естественное предпочтение для человека, которому около двадцати лет. Романтические баллады, сказки. Позже мне стало интересно пробовать себя и в других жанрах, религиозно-философском, например. В ходе моего научного исторического исследования часто приходится обращаться к Священному Писанию. Так появилось стихотворение «Нулевой псалом Давида».
Я часто спрашиваю себя: а что же такое поэзия? Ведь исчерпывающего ответа до сих пор никто не дал. Я лишь знаю, что истинно поэтическое произведение должно тронуть душу, т.е. после прочтения должно остаться определенное «послечувствие»; должно появиться желание обратиться к этому произведению снова, чтобы еще раз понять, что же в нем заложено. Если стихотворение вызывает у вас такую реакцию – значит перед вами настоящая поэзия.
Анна Герштейн
Баллада
Тот мальчик, которого я целовала,
Упрямого, дерзкого, словно рассвет,
Такой молчаливый. Я поздно узнала
О том, что он был настоящий поэт.
А мы так любили взбираться на скалы
И камни тяжелые в море бросать.
Однажды сказал он: «Мне этого мало».
А я лишь успела плечами пожать.
Не в радость ему наши прежние тайны,
Он смотрит мне в душу и ищет ответ.
«Пойдешь ли со мною?» - спросил он печально,
А я, засмеявшись, ответила: «Нет.
Здесь дом мой, и море, и ясные звезды,
И скалы любимые, берег, мечты…»
«Зачем мне все это? Воздушные грезы,
Сухие, холодные. Рядом ведь ты!»
«Конечно, я рядом, - сказала, не каясь. -
До завтра». И дверь отворила домой.
«Прощай! - он ответил, едва улыбаясь. -
Надеюсь, я твой не нарушил покой».
Проснулась средь ночи – и так одиноко
Мне стало, сама не пойму почему.
Найти бы его сейчас – слишком жестоко
Ответила я накануне ему.
Везде я бродила и всюду искала,
Но встретить его я нигде не могла,
Я прыгала в море и лезла на скалы –
Мне были ответом лишь ветер и мгла.
И мне рыбаки на рассвете сказали:
«Тебе на песке он ответ написал».
А волны морские песок отмывали,
И ровным, пустым и прозрачным он стал…
Панцирь страха
Я вылезаю из панциря страха
И жду, что ты меня встретишь.
А ты не встречаешь, и грустно.
Метель в моем сердце танцует.
И то хорошо! Хоть кому-то
На свете и смех, и веселье.
И слезы мои ледяные –
Мне лучшее в мире вино.
А у тебя тоже вьюга,
Тоже бездонная сырость.
Холод такой беспросветный.
Ни звука, ни всплеска, ни плача.
И кружится, кружится время,
И глобус приплюснутый мчится,
Сквозь чувства и мысли, сквозь нервы,
Срываясь с орбиты, летит.
И нет ничему оправданья,
И смысла не видно в движенье.
И пульс, только пульс абсолютен,
Как вечная мысль о тебе.
Нулевой псалом Давида, сына Иессея
Остались у бедного юноши только бумажные стрелы,
Лишь меч белоснежный из перьев и маленький щит из мечты.
Теперь выхожу я на битву – да будут, о Господи, целы
Восходы над гордым Сионом и чувство в душе теплоты!
И может, последний луч света судьба мне сегодня отмерит…
Последнее вечное солнце, приди попрощаться со мной!
Ты плакать, конечно, не станешь. И ты не заметишь потери,
Того, что сегодня случится. И сплетничать будешь с луной.
О войнах – жестоких забавах, о людях, достойных признанья,
О канувших в лету державах, о глупостях и суете,
О подлостях, спутниках славы, что им не добыть оправданья,
О помыслах чистых и темных, о вечной вселенской тщете.
Зачем мы воюем друг с другом? Зачем я бросаю свой камень?
Затем, чтобы время струилось без скуки для вечных светил?
Чтоб в памяти их сохранилось все то, что воспето стихами,
И чтоб на земле каждый смертный о прошлом своем не забыл?
Кто знает, увижу ль я завтра его быстроветрые трели,
Как звезды выходят на небо – застать я сегодня смогу?
Скользя по небесному морю, как парус – сквозь рифы и мели,
Луне покоряются звезды, как воины – царю своему.
Где смысл моей жизни, столь хрупкой? Ведь ей так легко я рискую,
А если в борьбе с Голиафом слетит с плеч моя голова?
Напрасен вопрос мой. Все это… погоня за ветром, впустую,
И все мои подвиги бренны, но только не эти слова!
Как умирал император
Император Священной Римской империи Фридрих II Штауфен (1194-1250), король Сицилии и Иерусалима, во время военного похода в Италии заболел дизентерией. Он приказал перенести себя в замок Фьорентино, где составил завещание и через несколько дней скончался.
Вот постель, словно трон, как и ранее.
И придворная вновь суета.
Император с душою израненной,
Кто прикажет тебе, что пора…?
Много глаз над просторной постелею
И вопрос в каждом-каждом: когда?
А ему бы хотелось с Офелией
Перепрыгнуть сквозь эти года.
Пробежать с ней по лугу весеннему,
Трон и мантию дома забыв.
Но теперь он диктует последнюю
Свою волю, и рта не раскрыв.
И готова печать королевская,
Чтоб скрепить завещанья приказ.
А ему представляется детская
Та улыбка застенчивых глаз.
Вот вопросы: «Еще не поделено?..» -
Он не слышит, он где-то вдали.
И кивает всему, будто – «велено»,
Но кивает лишь ей – из любви.
Он не видит короны за Манфредом,
Слуги ждут… точно как воронье.
Он всегда был для всех императором
Человеком же – лишь для нее.
Что еще вспоминается трепетно?
Он готов был забыть про венец,
Когда Энцо средь детского лепета
В первый раз произносит «отец».
Нынче сын его – пленник Болонии…
Энцо, Энцо! – но отклика нет.
Он один, император в агонии,
Императора нет – человек!
Но еще его тело шевелится
Он цепляется снова за жизнь.
И холодной, последней пришелице
Еле шепчет еще: «Отвяжись».
Приближается, слышится трель ее –
И вдруг видит, как в рясе святой
Как живая стояла Офелия,
Говоря: «Я пришла за тобой».
И тогда только он покоряется,
Отпуская надежду из рук.
И в рассудке его растворяется
Мальчик Энцо и демонов круг.
Не боится он больше забвения,
Ни суждений плебейской молвы.
И церковного он отлучения
Не страшится, ни царствия тьмы.
Император не может преставиться,
Императоры вечно живут,
И в народных легендах останется
Его имя, и пряник, и кнут.
Кем он был для себя и для подданных –
Царством мира иль вечной войной?
Он уходит от всех, недопонятый,
Этот мир забирая с собой.
Мартовские иды
По следам моей обиды,
Странный путник, ты не мчись!
Скоро мартовские иды,
Дух, как дым, стремится ввысь.
Ты ведь их не остановишь,
Два десятка ножевых…
Больше власти, больше крови
На оставшихся в живых.
Раз предавший снова бросит,
Изменить закон нельзя.
И тебя однажды спросят
Как тогда: «И ты, дитя?..»
Мое воскресение
На платье огромная складка,
За окошком дождливая стынь.
На столе со стихами тетрадка
И несделанная латынь.
Завтра еще не казнь
Завтра еще не казнь,
Завтра еще мы спляшем.
Словно в последний раз
Мы на пиру на нашем.
Словно последний миг
Счастливы – в безвременье,
Словно последний крик
Перед немым забвеньем.
Словно улыбка губ
В память воткнется жалом,
Словно тяжелых пут
Жженье порвать кинжалом.
Словно еще не дно,
Есть еще время смеху.
Нет, нам не суждено
Вырваться, вот потеха!
Что ж, наливай вина,
Сдвинем большие кубки,
Весело будет нам,
Песенки-незабудки…
Нет, не попала в масть,
Выпьем за час рассветный.
Завтра еще не казнь,
Завтра венчаться с ветром.
Выпьем еще вина,
Это ли нам не дело?
Ночью – ни грамма сна,
Девять иль сто – все в тело!
За бесконечность всю,
За беспрерывность ночи
Чарку свою я пью.
Тем же, кто пить не хочет
Песню – за нашу казнь,
Танец – за нрав наш бойкий,
Словно в последний раз,
Вдох наш свободы – горький!
Ты и Я
Голова твоя забита чем угодно… хоть делами,
Нескончаемым потоком чуждых судеб и людей.
Для меня ты вечно занят. Попрошу – всегда свободен.
И в таких метаморфозах мы живем который год.
У тебя и мыслей много, и на все найдется время.
Я же – мелкая песчинка, пух, комета, ре-диез,
Эпизод в твоей огромной, занятой рутиной жизни,
Смех – в бегущей в непонятность кладовой великих дел.
Я – в чулане, я – на полке, в темноте и в недвиженье.
Не зову. Я – лишь возможность подойти и посмотреть.
Но я знаю, ты не тронешь, не протянешь первым руку,
Слово первым мне не скажешь, будто вовсе нет меня.
А еще я точно знаю: потому ты редко добрый
К нашим встречам мимолетным, к нашим взглядам впрекрёст,
Потому что я – как данность в твоей памяти огромной,
По ту сторону свиданий – глубоко в твоей душе.
Между западом и востоком
Я стояла на берегу
И вслед улетающим чайкам
Бессильно смотрела под вечер.
Твое я лицо берегу
У памяти в комнатах тайных,
И время его не калечит.
А море все так же спокойно.
И чайки вернутся, не бойся.
И ветер несильный, и ясно.
Я жду – и мне даже не больно.
И встречи не хочется вовсе.
Ничто не бывает напрасным.
Спокойствие в парусе мирном,
Оно же – в песке под ногами.
Я вижу, как время проходит.
И только безумным порфиром,
Разлившись по небу лучами,
На запад склоняется солнце.
Моя скромная биография вряд ли может заинтересовать человека, со мной не знакомого. Родился и вырос, окруженный родительской заботой. В 2003 году окончил гимназию и поступил в Московский инженерно-физический институт, даже не помышляя о том, что скоро возникнет потребность чувства свои и мысли излагать на бумаге. В тот период поиска и самокопаний не было лучшего способа прийти в гармонию с самим собой, чем стихи. Кому-то такая позиция может показаться несколько не соответствующей общепризнанным представлениям о назначении поэзии, но смею уверить вас в ее честности, искренности и важности для меня.
Надеюсь, читателей не смутит отсутствие заглавных букв и знаков препинания в некоторых моих стихотворениях, для меня это своего рода художественное средство.
Смею думать, что вы найдете в этих строчках, написанных мною за последние шесть лет что-то занимательное и сподвигающее к размышлениям.
Илья Молостовский
***
Погас фонарь, и всеобъемлющая мгла,
Вокруг пространство густо застилает,
И страх уже сгорел дотла,
И бреда угли тихо догорают.
В такой кромешной темноте могу найти одно твое дыхание,
И невообразимой пустоте теперь не поломать мое сознание.
Достану спичку, чиркну второпях, чтоб пламя озарило наши лица,
И прочитаю я в твоих глазах желание без памяти влюбиться.
***
Письмо, которое я написал, не значит ровным счетом ничего.
Лист бумаги с чувствами, не стоящими и ломаного гроша.
Ты проходишь мимо, не замечая меня.
Меня не существует. Меня нет.
Я не буду писать тебе стихов,
В этом нет смысла.
Смысл есть в одном...
Я - наркотик.
И я живу в твоем разуме.
Я поедаю его, управляя им.
Описание психологических эмоций оставь для врачей.
Здесь только игра воображения.
Предел сумасшествия превышен
Животными в человеческом обличье.
Охота началась, и она закончится нескоро.
Поток расхождений с нормой,
Мораль на обломках цивилизации,
Засыпанной радиоактивным пеплом.
Жизнь в городе - нахождение в концентрированном безумии.
***
Розовый свет струится из окна. Люди молчаливы, словно рыбы,
Не дождешься и слова.
Люди лживы. Но какая разница,
если розовый свет струится из окна.
Музыка глумлива и нечестна.
Но какая разница,
если розовый свет струится из окна.
Женщины, которых ты любишь, красивы снаружи
И уродливы внутри.
Это монстры, страшно подумать, как они могли появиться на свет.
Мыслей нет.
Розовый свет. Розовый свет струится из окна,
освещая твой разум, заблудившийся в дебрях размышлений.
***
ленты шоссе и бульваров связал
плотный клубок
сонм кровавых огней запустил в глубину
бездна фактической силы
ярости взгляд
на спинах идущих вперед
в двух шагах от свободы
от комнаты страха в умах
НАЧИНАЙТЕ!!!
я зайду посмотреть…
***
Я смою свою печаль
Жидкостью, что загорится
От одной - двух спичек,
Купленных сто лет назад.
Я смою свою печаль,
И попробуйте насладиться,
Удовольствие получить
От радости дурака.
Не впрок мне сходить с ума,
Если об этом никто не узнает.
Закупорю в пустую бутылку слова
О вечности, славе, любви и печали.
***
Из-под серого гнета обыденности,
Из-под ступней миллионов людей,
Из-под смога, гари и копоти грязных идей и дурацких затей,
Вырываюсь оттуда с криком о помощи, смело рвешь в лоскуты,
Пронося сквозь миры и мгновения, ТЫ…..
Сам знаешь, что ты из себя представляешь.
***
проносятся мимо
станции метро
в желтых огнях
как листы календаря
по земле
уносимые ветром
летят вдаль чтобы мы их забыли
как буддийский монах
должен ты быть спокоен
и доволен кайфом сознания
не смотри на людей
им тебя не понять
и морали ученых
бред по сравнению с тем
что ты ощущаешь
эротика мыслей понятна немногим
но именно ты знаешь ее лучше других
а злоба удел порок лишь глупцов
скрывших свою ничтожную личность
***
Идя в пещеру своего сознания, следи за луной -
Она покажет верную дорогу
Сквозь уродов и карликов, и кривляющихся шутов.
Раскрой обман, и если не будет поздно, ты поймешь, как сильно ты ошибался.
Упорядоченный хаос - единство постоянностей,
Вождь неизвестности правит ими, сходя с ума.
Дорога в никуда длинна и извилиста,
И возвращается в свое начало.
ХОДИ ПО КРУГУ...
***
серость неба затмилась
на мгновение
пролетающей птицей
черным пятном на облаках
на бесконечной простыне атмосферы
за ней неизведанный мир
простой и понятный
но не для нас.
глубокого смысла здесь нет
единственно грустно для птицы
лететь в никуда
Vers asper
Только детские книги читать,
Только детские думы лелеять…
О.Мандельштам
Апрель
Переливчатым звоном капели,
Первым пеньем вернувшихся птиц,
Нас весна согревает в апреле,
Чтоб оттаяли тысячи лиц.
Распустились цветы и листочки,
Холод сгинул, вернулось тепло,
Снег растаял, расставлены точки –
Свет и радость тепло нам дало!
Все вокруг заплясало, запело,
Заблестело и цвет набрало…
Хотя, впрочем, какое нам дело?
Важно только апреля тепло!
Зима
Вчера поля чуть-чуть покрылись снегом,
Сегодня же - сугробы там и сям.
Зимы неслышный шаг глубоким следом
Останется по рощам и лесам
Невидимым, лишь шарф, белея, снежный
Мелькнет в лесу, чащобу осветив.
Она все ждет, когда же шелест нежный
Ее прогонит прочь, весною заменив.
И почему ж она должна бояться
Ухода спешного, гонимая теплом?
Пока же снег глубок, следы осеребрятся
Ее приходом, вечным, зимним сном.
Разговор с рекой
«Скажи мне, река удалая,
Куда ты бежишь второпях?
Зачем ты, покоя не зная,
Искришься в закатных лучах?
К чему ты стремишься, поведай!
Кто манит тебя вдалеке?»
В надежде услышать ответы
Я трепетно молвлю реке.
И, кажется, чистым журчаньем
Она отвечает порой:
«О, это, поверь мне, не тайна.
Вот, видишь, вон там, за горой,
Мой путь бесконечный, тернистый,
Закончив стремительный бег,
Сливается с морем лучистым,
Оставив всю спешку навек».
И, верно, пройдя через гору,
Река переходит в покой.
То море замедлило скорый
Журчащий поток золотой.
Мехтиева Наталия
Электрический сонет
Не получается держать
Все время у розетки пальцы,
Чтоб током наиграться всласть
И чтоб еще в живых остаться.
Так трудно сохранить покой
И балансировать на грани,
Но с электричеством игрой
Увлечены мы вечерами.
Пусть правила сложны порой,
А мы скользим на грани фола
И наслаждаемся игрой,
Сгорая в звуках рок-н-ролла!
Ведь жизнь, мне кажется, порой
Бывает электрической игрой.
Козырев Роман
Стихи о чудесах мира сего
Я пишу и про природу,
Я пишу и про погоду,
И про парки, про леса,
Про такие чудеса,
Что не видывал наш свет
И за пару сотен лет.
Не увидите вы их –
Ветер волшебства уж стих.
Дулин Алексей
Расставание
Смотрю опять в твои глаза,
Опять читаю в них ответ,
И что-то хочется сказать,
Но вдруг услышу слово "нет"?
В моей душе тускнеет свет,
Трудней становится дышать,
Я знаю, что надежды нет,
Не можешь ты любить, страдать!
Сейчас ты смотришь на меня,
Глаза твои, как ночь темны…
Но в царстве смерти и огня
Уж точно вместе будем мы!
Митрохина Екатерина
Клоун
Под гремящие фанфары с чемоданчиком в руке
Вышел клоун и ударил себя тростью по ноге!
И, запутавшись в ботинках, непонятно почему,
Неудачно развернувшись, треснул тростью по плечу!
Совершенно убедившись, что от ноши один вред,
Он решил ее оставить, чтоб избавиться от бед.
Он в руке еще держал
Старый черный чемодан…
Виллер Лолита
***
Нарисуй мне, нарисуй
Клетку на пустой странице,
Что-то важное, простое,
Чтоб по сердцу было птице.
И оставь ты, и оставь ты
Холст пока почти пустой
Под просторными тенями
Или в рощице густой.
И дождись ты, и дождись ты
Птицы трепетный полет:
Никогда не угадаешь,
Сколько времени пройдет.
И когда же и когда же
Птичка мимо промелькнет,
То заметит клетку сразу,
Радостно в нее впорхнет.
Осторожно, осторожно,
Тонкой кисточки движеньем
Ты замкнешь узор, который
Станет клетки продолженьем.
Нарисуй же, нарисуй же
Пару веток под оконцем
И пылинки, что, играя,
Кувыркаются под солнцем,
Тихий ветер, что в раздумье
Шелестит травой небрежно,
И сверчков, что на травинках
Так стрекочут нежно-нежно.
Если птица, если птица
Без восторга наблюдает,
Молчаливо если смотрит,
Если песню не подарит,
То не думай, то не думай
О своей тогда картине.
Это значит, это значит
Ей не место в этом мире.
Если птица, если птица
Песню запоет волшебно,
Ты почувствуешь, картина –
Абсолютно совершенна.
Подними же, подними же
Ты перо чудесной птицы,
И свои инициалы
Помести в углу страницы.
Медведь, который не умел удивляться
Жил в лесу дремучем Мишка.
Был угрюм он и суров.
Все ему казалось слишком
Скучно, серо иль старо…
Вот скворец запел чудесно,
Вот цветок расцвел весной.
Обо всем судил нелестно,
Сидя с медом под сосной.
Раз все звери порешили
Отвернуться от него.
И надолго позабыли…
«Раз не любит ничего,
Пусть один сидит в лесу,
Ковыряется в носу!!
Мы же будем веселиться,
Петь, смеяться и играть!
Богу радости молиться.
Верить в чудо и гулять!»
Раз однажды знойным летом
В лес тот птичка прилетела,
Мишку вдруг как будто светом
Озарило. Сердце пело.
Все внезапно стало ясным!
Мир – зеленым и прекрасным!
Небо – синим, желтым, красным!
С этих пор ходил медведь
И не мог, друзья, не петь!
Песня та была простая.
Сердцевинка золотая:
«Надо мир уметь любить!
Надо мир уметь увидеть!
Надо мир уметь услышать!
Все запомнить! Не забыть!»
Тут морали время… Слушай!
Глядя на мир, нельзя не удивляться.
Диптих «Мечты»
Посвящается моей лучшей подруге, неутомимой мечтательнице.
Звездное небо
Вот залезу на ветхую крышу…
Ночное я небо увижу…
Вот звезды…
То мигают,
То вовсе исчезают.
А вот большая туча
Все звезды собирает!
А вот и синие птички
Домой – в гнездо –
Улетают…
А вон человек,
Такой же, как я.
Ночное небо изучает.
Взглянула на небо в который раз я –
А там постепенно все оживает!
И вот Большая Медведица
Уткнулась прохладным носом
И мне разрешает проехаться на мягкой спинке
С ворсом.
И в Млечном Пути можно купаться
И с Медведицей играть…
Но надо мне спускаться
И перестать мечтать…
На берегу пруда
(воспоминания о поездке в Ясную Поляну)
На пруду тишина.
У моста я одна…
И смотрю на молочную гладь.
Вижу молочный туман.
Хочется мне его взять,
Но это всего лишь обман.
Колышется тонкий камыш,
Его только и разглядишь
В белом облаке молока.
Пускаю бумажный кораблик. Слегка
Приподнялся край белого листа.
Вижу я чье-то лицо,
Похоже оно на мое,
На мамино и еще … на дедушки моего.
И тут понимаю, что пруд, ох, не прост!
Встаю я на мост
не пруда,
А временного
Зер-
Ка-
Ла.
И отражает оно
Каждое лицо,
Что видело его!
Кравченко Зинаида
***
Живу, где очень мокро,
В реке, морях, пруду…
И очень неохотно
На солнышко иду.
Но солнышко нагреет
Поверхность разных рек,
Взовьюсь я, как пылинка,
И испарюсь наверх.
Там превращусь в снежинку
Иль капельку дождя.
И вновь вернусь на землю –
Там море ждёт меня.
Опять я в море, в речке
Дождусь погожих дней,
Чтоб улететь на небо
И прилететь скорей.
Балясников Иван
Ночь
В глуши вечернего заката
Последний луч исчезнет в темноте,
И облака пушистые, как вата,
Растают в сонной красоте.
Небо светом озарится,
Звезды путь укажут нам,
И их маленькие лица
Засияют тут и там.
Только месяц непокорный
Сном глубоким будет спать
И прекрасным, нежным светом
Будет землю озарять.
Не тревожься, друг мой милый,
Будет Бог тебя хранить.
А волшебный сон игривый
Ночь поможет сотворить.
Чумакова Анастасия
Умный кот
Жил на сете умный кот.
Жил он славно, без забот.
Он хозяюшку любил,
Он ей сказки говорил.
Был прилежный, аккуратный,
И на вид он был приятный.
Рыжа шерстка, сини глазки,
Будто к нам пришел из сказки.
Вот такой был этот кот!
Тот, кто видел, тот поймет!
Рахманова Анна
***
Что за слоник, что за душка!
У него такие ушки!
Он большой, как стол напротив,
Он поесть совсем не против.
Хоботом ручьи пускает
И листочки обрывает.
Я проснулась. Где же слон?
Это был всего лишь сон.
Погрустила я немножко
И пошла смотреть в окошко.
В небе облако висит –
Это слоник мой летит!
Романовская Александра
***
Разорваны в клочья листки из блокнота,
Чернила пятном растеклись на полу.
На струнах гитары – застывшая нота,
А снег за окном примерзает к стеклу.
Слова не подобраны, фразы пустые.
Аккорды не выразят сути вещей.
Людей не затронешь… Их души глухие.
Они не признают таких мелочей.
Уже не чаруют сиянием звезды,
Не слышно, как медленно падает снег.
И капли росы на изогнутой розе
Не сможет заметить простой человек.
Заброшена лирика, серые будни
Для человека в порядке вещей.
Предпочитают искусству – науки,
Не понимая природы своей.
Соломатина Дарья
***
Улетает лист осенний,
Улетает листик нот.
На леса прозрачной тенью
Наступает Новый год.
Января уж середина,
Мне двенадцать с половиной.
А погода не зимы -
Как снежинки таем мы.
Якушева Ольга
Выход в астрал
Per aspera ad astra
Сенека
***
В сумерках меркнет черта золотая,
На горизонте скопления туч –
Гаснет последний незапертый луч,
Вспышкой означив окраину мая.
Горький поток синеватых цветов –
В сумерках всё превращается в сказку!
Кисть окуная в весеннюю краску,
Вечер рисует тенями лесов.
Песня нездешняя тянется дольше
В светлой печали о прежних мирах,
Видятся людям их крылья во снах…
И как проснёшься, становится горше.
Не разобрать на границе зари,
Что происходит в темнеющем небе,
Под ноги ляжет тропа – тонкий стебель,
И заскользят через гладь корабли…
И когда встанешь на серой дороге,
Так защемит и заплачет душа!
Крылья расправятся, тихо шурша,
И, отступив, растворятся тревоги.
.
***
Так было, так есть, и так будет всегда:
Пока утекает речная вода,
Пока океаны не помнят изъяна
И роль чередуют успех и беда,
Мы будем всё время скитаться в ночи,
Нас будут касаться чуть слышно лучи,
И солнечным бликом, и пламенным криком
Закладывать в будущий дом кирпичи.
Про нас будут песни и сказки, стихи,
Баллады – прекрасны, рассказы – легки,
И тянутся мили в возвышенном стиле,
Для нас на рассвете поют петухи.
На стёклах застыли туманные лица,
А сердце стучит перепуганной птицей,
И души, и свечи, и дерзкие речи –
От наших суждений никак не укрыться!
***
Зелёный клевер под ногой
Ложится мягкою тропой,
Я убегаю за тобой
Сквозь вечер и туман.
А звёзды падают во мгле
С улыбкой светлой на челе,
И чай зелёный на столе
Травы мерцаньем пьян.
И шепчут листья серебром,
Живым, трепещущим огнём,
И за спиной родимый дом
Опять уходит в ночь.
Я убегаю в небосвод
Сквозь времени круговорот –
Пускай летит за годом год,
Уносит память прочь.
Сверкает месяц, бьётся свет,
Один завет, один обет,
Шуршат пески под гнётом лет…
Камней незримый круг,
Вода ручьём, вода стеной
Несётся следом за душой,
И я за гулкой тишиной
Сердечный слышу стук.
***
Вспоров воздушную плоть неба,
Серые скалы застыли.
Туда, наверх взобраться мне бы,
Глотнуть небесной пыли.
Чтоб хоть чуть-чуть быть ближе к грани,
Что там за ней, не зная.
Слышать отзвук небесной брани,
Битву ада и рая.
Верить сердцем, умом смеяться,
Все отрицать взглядом.
Просто узнать: я стану бояться,
Если Смерть будет рядом?
Взглянув в глаза, страхом и болью
Пронзила Она мою душу,
Вырвала прочь, дала ей волю,
Оковы земли разрушив.
Прахом лягут они на землю,
Дождь слезами омоет.
Вечность душу мою объемлет
И в недрах неба сокроет.
Матясова Александра
***
Демагоги сладкоголосые,
Вы, горе - политики,
Новоявленные философы
И вы, убогие критики.
Да что вы о жизни знаете?
Конечно, вы много прожили.
О том, что не понимаете,
Как же судить вы можете?
Как вам в голову приходит
Вечные истины отрицать?
Что вы знаете о свободе?
Вам никогда ее не понять.
А вы, дети века нового,
Что смотрите взглядом дерзким?
Обладатели счастья дешевого
И всего, что мне кажется мерзким.
Да, смейтесь, смейтесь, пока не настало
Другое время, время страшное,
Пока Тьма вас не объяла
И не обличила каждого.
Где правда? Где ее искать?
Мудрствовали вы столетиями.
Она перед вами. Пора понять,
Блуждающие во мраке дети.
Не важно, кто я. Я всех вас хуже,
Но вы бы такими не стали,
Бесконечность, якобы, не существующую,
На краткий миг променяли.
Я – никто, пусть другие учат,
Святые и пророки.
Но станете ли вы их слушать,
Оставив свои пороки?
И вы, возмущаясь, бранясь, кричите:
«Да кем ты себя возомнила?»
Нет, нет, я уже ухожу, молчите,
Ухожу из вашего мира.
Пугачева Маргарита
Грязные зимы
Московские зимы грязнее обычных,
Меня не прельщает такая зима.
Пустите на волю, молю вас, пустите!
Меня убивают седые дома.
Машинные газы, как запах ванили, –
Привыкли мы нюхать город родной,
Мне же такие труды опостылели,
Ищу я российский запах, родной.
Тот запах хранят бесконечные рощи,
Высокие, полные снега холмы.
Не надо просить меня сделаться проще,
Забыть обаяние полной луны.
Как знать, проживу ли без этой дороги,
Без душных и тесных далеких квартир,
Без пахнущих городом кислых пародий
На снег и снежинки, сугробов зефир.
Предсмертный писк
Передо мною белый лист,
Я оскверню его рукою.
И ты услышишь его писк –
Предсмертный писк его покоя.
Я не боюсь его чернить,
И вскоре он, весь исчерчённый,
Лежит, готовый страх забыть,
Измученный, всему ученый.
В его душе – строка к строке,
Мысль – к мысли, точка – к точке,
Я лист тот посвящу тебе,
Пусть дальше многоточье…
Хотела б…
Хотела б я слогм высоким
Калечить чистые листы.
Хотела б я стихом глубоким
Открыть все новые черты.
Но не хватает вдохновенья,
И не хватает тайных грез,
Чтоб копьями стихотворенья
Изранить мне стволы берез.
Черкать, черкать! Приходит мысль,
Сменяя глупую печаль.
И потерять боюсь я смысл,
За глупость получить медаль.
Мечтания, удачи, радость –
Колодец радужных идей.
И заморю слогм я слабость.
Скорей березы мне, скорей!
Красный плащ
(подражание Маяковскому)
Однажды
шла я
по узенькой
улице,
Ощущая
смрад
людских
помыслов.
Тошнота
рвалась
через пуговицу:
«Наружу
скорее,
на промысел!»
Я словно
читала
их жалкие,
никчемные
мелкие
бдения.
Я знала,
что все
позабыты их
Когда-то
личные
мнения.
Мой
красный
плащ
раздражает их:
«Из толпы
выделяется,
страшная».
Для меня же
толпа их –
стадо лишь.
И нету
для них
применения.
Так давайте ж
вместе
поборемся
За наши
Личные
мнения!
Висангереева Лизан
Мне нравится…
Мне нравится тот чистый резкий воздух,
Что редко наполняет мою грудь,
Те мертвенно-бледнеющие росы,
Что предвещают нам последний путь.
Мне нравится та ясность пустоты,
Что только осенью откроется пред нами,
И что багровые и желтые листы
Спешат куда-то, ускользая под ногами.
Мне нравятся древесные качели
Из винограда, что успел заснуть,
И волосы, что треплет еле-еле
Осенний ветер, наполняя грудь.
Чувства, нити…
Вы, призраки моих смутных снов,
Вас нахожу я там, где не желаю.
Как будто реки вдруг стремятся из брегов –
По венам снова чувства я пускаю.
Зачем вы маните своими небесами
И отправляете мечты в один конец,
К чему затейливо, песочными часами,
Плетете жертвенный терновый мне венец.
P. S.
Кому мы посвятим надежд осколки,
Ну, а кому – все зеркало души.
Не верьте, люди, чувствам – чувства колки.
А верьте только ветреной тиши.
Парус
Вдали от бед и от земли родной,
Встречая солнце на последнем вздохе,
Виднелся белый парус над водой.
Что делать с волнами осиротевшей крохе?!
Волна накрыла и убила вмиг,
Погибла лодка, и погиб матрос,
И не услышат волны больше крик
Того, кто их молил и вместе с ними рос.
На синем фоне дикого веселья
Видны корма, и парус, и штурвал;
И ветер вдруг сказал: «Осиротел я,
Он был моим, а нынче морем стал!»
Корнева Татьяна
***
Полная луна, в комнате одна
Смотришь ты на северо-восток.
И в окне луну видишь ты одну
В черных небесах без облаков.
Звезд в округе нет, льется лунный свет
Теплою струею на лицо.
Женщина-луна, ты ей не жена,
Так что забери свое кольцо.
Лунный свет притих: думаешь о них?
И луну не видишь из-за штор.
Прячешься – зачем? Не известен всем
Ваш полузабытый разговор.
Белою луной и тобой одной
Каждый человечек освещен.
И в большой Москве помнит о тебе –
Выбор не доделан, не решен.
Только лунный свет, а дороги нет.
Ты решила – продолжай идти.
Трое их – не ложь, но к нему придешь
К одному по лунному пути.
Химический стишок
По глазу пульсирует боль.
Надежда укажет нам путь?
Фортуна, подай что-нибудь
Количеством в несколько моль…
Впервые пишу такой стих:
Размер не хорей и не ямб,
Кольцом волнорезов и дамб
Я рифму запрятала в них,
В простые четыре строфы,
Где чувства порыв изложу,
Где синим чернилом пишу
Три милых, неполных стопы.
Здесь ласково плещет прибой,
Здесь ветром приносит поток
Идей непрерывных. Исток
Все манит мой взгляд за собой…
Власова Екатерина
Стерня
Шла дорожка вдоль по кромке золотистых колосков,
Обводила поле тонкой, пестрой вышивкой цветов.
А на небе блещет солнце, бьется рыбкою в сетях,
Но от туч не защититься. Оно сдастся погодя,
А в руке сверкает месяц, серебристый, молодой,
Я за золотом пшеницы по стежке иду с косой.
И она топорщит ости, будто прячет голос свой:
«Ты иди себе, приятель, не губи меня, родной.
Мне еще стоять-качаться в ломкой ровности стебля,
К чернозему пригибаться жесткой гривой колоска.
Пожалей меня, мой милый, дай мне лето простоять,
Ты позволь осенним ливням хоть разок меня примять.
Но сверкает в мерном взмахе жертва злого оселка,
Мной заточена до блеска, бессердечна и ровна.
И, дрожа под тихим звоном, все убиты колоски,
Грузом совести тяжелым опадают до земли.
А дорожка, знай, петляла вдоль по скошенным лугам
И в стерне переживала сентября дождливый гам.
Грицевич Юлия
Гроза.
Не дует ветер прихотливый,
И не течет смолы слеза…
Но вот со страшной новой силой
Гремит, пугая нас, гроза
Метая молнии по небу
И плача ледяным дождем,
Как будто гонится по следу,
Пылая яростным огнём.
Притихло, прячась, все живое,
Не смея даже сделать вздох.
И не дает им всем покоя
Стихий земных переполох.
Но вот проглянул солнца луч,
Закончилось ненастье!
И нету больше грозных туч,
Есть радуга и счастье.
Рахманова Анна
Птица
Упала с неба птица,
Разбившись об асфальт.
И мне сегодня снится,
Что это была я.
Я чувствую паденье,
Сначала был и взлет.
Последнее мгновенье,
Чтоб ощутить полет.
Последнее мгновенье –
И камнем в никуда.
Порвались жизни звенья,
Порвалась жизнь моя.
Упала с неба птица,
Разбившись об асфальт,
А мне сегодня снится,
Что это была я.
Я помню тонко счастье,
Открыты небеса.
И вдруг вот в одночасье
Свет звездный занялся.
Что жизнью означалось,
Погасла тогда я,
Вдруг что-то оборвалось,
И близко так земля.
И крик, пронзивший небо,
Лишь тонкий птичий крик
Услышит кто-то где-то,
Слегка глаза прикрыв.
Упала с неба птица,
Одна… совсем одна.
А мне опять приснится,
Что это была я.
Лозицкая Анна
Гимн генетике
Дав волю застоявшимся мозгам,
Следи украдкой за движеньем вены,
Там хромосомы слепо носят гены,
Не оставляя выбора векам.
Непредсказуем этот мир – ты знаешь сам.
Твой внешний облик – это только стены…
Сосуд, потрескавшись, потребует замены,
Что не дано контрастным полюсам.
Сквозь времена вперед, меняя лица,
Течет судьба, событьями бурля.
Но генотип в потоке сохранится.
Ты должен жить, как требует Земля,
И древо жизни не прервать – дитя родится,
Цепь ДНК нам сохранить веля!
Бегеба Алина
Водород
Когда во мгле я вновь стою одна
На перекрестке судеб и миров
И слышу, как со мною говорят
Течения блуждающих ветров,
Есть силы только лишь закрыть глаза…
И чувствовать, как дышится с трудом,
Что смысла никакого больше нет
В моем существовании пустом…
И хочется так страстно ощутить,
Что ты, как невесомый водород, –
Беспечно оторваться от Земли
И видеть этот мир наоборот…
Не ведая ни ярости, не зла,
Ни боли, ни сомнений, ни тревог…
Всю жизнь в потоке ветра кочевать,
Пересекать бескрайний небосвод…
В движенье вечном, в высоте небес
Казаться белым пиком древних гор,
А может, устремиться прочь от них
К цветущим травам манящих лугов…
Пригладить перья вдаль летящих птиц
И проводить их в жаркие края,
В погоне за шальной морской волной
Узнать, как за собой влечет струя…
Завидовать всевластному огню,
Но никогда так прямо не пылать,
И только серой дымкой от него
Небесные просторы застилать…
Существовать в живом и неживом…
И каждое мгновенье быть везде…
Но нет, мне в этом мире никогда
Такой свободной, словно он, не стать…
И кто я? Кто же я в сравненье с ним?
Лишь человек, мечтающий летать.
Боржкова Елизавета
Послание
Мой друг, что муза окрыляла,
В ночи при томном свете свеч,
Когда сон манит уж прилечь,
Но вдохновение порхало
И свои чувства проливало
На желтый лист сквозь тени веч.
Мой друг, взгляни на эту скуку
И серость грязную домов,
И небо мертвых городов,
Что предвещает лишь разлуку!
На суету людей: шныряют,
Как муравьи, и убегают
Быстрей куда-то… Но зачем
Мне смысл подтверждать? И чем?
Прошу простить мою безвольность,
Но, в самом деле, в чем же мы
В суйте мирской, меж стен тюрьмы,
Найдем обещанную вольность?
Зажги свечу, мой друг, пиши!
Коль ты в себе все бури держишь,
То лишь свече своей разверзни
Все воды пламенной души!
Скорей ответ, мой друг, пиши!
***
Как жаль, что я сижу вот у окна,
В котором что-то черное, немое,
В котором пустота освещена
Лишь одиноким фонарем-изгоем.
Как жаль, что я ужасно далеко,
За десять тысяч километров дали,
За два часа полета высоко
В куске усовершенствованной стали.
Реальность разложила свой пасьянс -
Открой же карты, милое созданье!
Шепни мне свой лирический романс,
И оборви все струны ожиданья.
Ахлебининская Ксения
***
В тишине полуночной теряется робко мой голос,
И, от сна весь скатавшийся, виснет нечесаный волос.
Подбородком лежу на окне, свесив кисть осторожно…
Я, как ангел во мгле, всё летаю меж звёзд… Сколько можно?!
Мне суют в рот комок подогретой вчерашней овсянки.
Настроения нет, да и не было аж спозаранку.
Я глазами скольжу по домам темноты и уюта…
Моя комната напоминает, напротив, каюту.
Нараспашку окно, дует в голову мне зимний ветер…
А на город давно опустился крадущийся вечер.
Всё грущу, всё грущу. И нет сил добрести до парадной,
Где письмо от тебя не лежит, не лежит и подавно.
Я всё жду, жду и жду. Распласталась, как марионетка.
Вот зиму пережду и пойду в своей чёрной беретке,
Да, пойду, посмотрю, нет ли нового камня простого
На кладбище, что места в себе не оставит пустого.
Банальные рифмы
Когда закончатся слезы,
В саду расцветут мимозы.
Осыплются белые розы,
И листья в пепел иструтся.
Ослабнут души морозы,
И отгремят все грозы,
В саду расцветут мимозы,
И тихо мосты сойдутся…
Горчакова Ирина
Осенние листья
Дует ветер прохладный и быстрый,
Вместе с ним входим в лес мы осенний.
Под ногами нашими листья –
Золотые слезы деревьев.
Взявшись за руки, долго мы кружимся,
Смех наш эхом по чаще разносится,
Паутиночки тоненькой кружево
В слезах радости утра проносится.
Будем вместе кружиться, как вихри, мы,
Старым дубом мы будем повенчаны.
И в лесу голоса станут тихими,
Охраняя Мужчину и Женщину.
Дует ветер прохладный и быстрый,
Мы выходим из храма осеннего.
Под ногами нашими листья –
Это мирт со священного дерева.
***
Я поражаюсь пальцам и рукам.
(Я помню синеватые их вены),
Любила нот замысловатых схемы
И райские напевы по утрам.
Но на душе остался легкий шрам
От музыки и от дурацкой сцены.
Отчаянно пульсировали вены –
Нет в этой жизни идеальных гамм.
Я шла по улице, слегка сомкнув ресницы,
Ругая все на свете почем зря,
Душа металась раненою птицей,
Я думала, не выдержит броня
Под натиском Несчастья колесницы,
Под серою атакой Бытия…
Газазян Софья
Турнир поэтов
I
Пусть этой песни тема не нова,
Но это все, что нынче в сердце есть.
Из «Элегии» Ричарда Львиное Сердце в переложении сэра Годфруа
Мечты бабочки
Утонуло солнце в море
Свет рябит в моих глазах,
Ветер дует на просторе –
Одуваны в пух и прах.
Я смотрю, смотрю на небо.
Выше, выше, ввысь скорей!
Вверх, к звезде, никто там не был,
Вдаль, туда, за сто морей!
Улыбаюсь и мечтаю,
Мысли только об одном:
Поскорей сказать: «Летаю!»
И взлететь на небосклон.
Крылья в воздухе раскрылись,
Взмах, еще, еще один,
И уже деревья скрылись.
Я не вижу гор вершин.
Устремившись в поднебесье,
Вижу степи и леса,
И родное редколесье
Улетает в небеса.
А когда устанут крылья,
Солнца лучик золотой
Вмиг разгонит сны лихие
И вернет меня домой.
***
Это было золотою ночью,
Небо серебрилось от луны…
Все же эта ночь была короче,
Чем мои мучительные сны.
У реки случилось преступленье,
Грянул выстрел, всплеск и тишина…
Предо мною грозное виденье,
Мысль о нем кровава и страшна.
Тень скользнула мимо вдоль забора,
И волной пришел ко мне испуг,
Побоявшись мести злого вора,
Побежала я обратно вдруг.
Дома лишь под утро появившись
С бледным перепуганным лицом,
Вмиг воды живительной напившись,
Снова оказалась за крыльцом.
Это было золотою ночью,
Но воспоминания черны,
Смерть была той ночи вечной дочью,
Чьи черты жестокости полны.
Мехтиева Наталия
***
Это было золотою ночью,
Когда в безлюдье тишины,
Схваченный взглядом точным,
Сверкал серп голубой луны.
Было очень темно и тихо
Под ярким светом звезд.
Кузнечики стрекотали лихо,
А на дереве спал клест.
Воздух был мягким и теплым,
Летал в нем пепел костра,
И маленькие пушинки
Кружились в нем до утра.
Глазкова Ирина
Посвящается младшей сестре, которая хочет стать укротительницей львов в цирке.
***
Мне весело: ты платье примеряешь.
Сестренка, дырка здесь, давай я подошью.
Как медленно, Маринка, надеваешь…
Давай быстрей, сейчас я упаду.
Я знаю, хочешь платье, словно у принцессы,
Красавица…Марин, ты девочка из пьесы.
Волнуюсь я, как перед выходом на сцену.
Беги же, твой черед, скорее на арену!
Кравченко Зинаида
Корабль – призрак
Над синим морем ветры свищут,
Доходят волны до небес,
Луну на небе звезды ищут,
Скрипит и стонет черный лес.
Летит корабль над волнами,
Под ним бушует океан,
А он, его не замечая,
Уходит далеко в туман.
Печалью ада он отмечен,
Веками бродит по морям,
Он в бесконечности замечен,
Людей пугает по ночам.
Он мрачно терпит эти муки,
Продавши душу за гроши,
Опять он мечется от скуки
И растворяется в тиши.
Сон
Остекленевший взгляд, тяжелое дыханье,
Ночь близится в своей прекрасной тьме.
Твой образ, словно в наказанье,
Является из ночи в ночь ко мне.
Твой тихий шепот, беззаботно-нежный,
Мелодией сольется с тишиной,
Откроет мир, как океан безбрежный, –
В нем слышится простой земной прибой.
Прощальный свет тех звезд прекрасен,
И синева небес сливается с водой…
Я чувствую, что этот мир ужасен,
Ничто не вправе управлять судьбой.
Все на осколки разлетится вскоре
Под твой холодный и прекрасный смех.
Не понимаю я своей здесь роли –
Фортуна – ты, а я лишь человек.
Всего лишь сон…
Моя судьба…
Мое проклятье
И доля…
Соломатина Дарья
Турнир поэтов
II
Узнаю тебя, жизнь, принимаю
И приветствую звоном щита…
А.Блок
Иллюстрация 1520 – 1560 г.г.
***
Еще не наступил рассвет,
И до него еще далёко.
Открыл трепещущее око
Пока же только лунный свет.
Покой и холод. Тишина.
Рояль. И одинокий гений.
Маэстро тающих мгновений,
Творит во мраке. Он без сна.
И сердце не несет оков,
Цепей тяжелых и монистов,
Сует, домов, любви нечистой,
Чужих поступков, жизней, слов.
Свечой горит его душа,
Огнем пылая вдохновенья,
Цвета, безумные виденья
Волною звуков заглуша.
Еще не наступил рассвет,
И до него еще далеко,
А он живет своим полетом.
Ночь. Холод. Тусклый лунный свет.
Ахлебининская Ксения
Листок
На пустом столе лежит забытый,
Грустный, изумительный листок,
Я смотрю с улыбкой неприкрытой
На этот белоснежный лоскуток.
Он словно ждет моих прикосновений
И жаждет мои муки лицезреть,
Когда куски моих стихотворений
Займут его пространство лишь на треть.
Сонет
Поцеловав, уходишь, не прощаясь,
Но дай мне сердца бег остановить.
Любить тебя я все ж не обещаю,
Хоть сердце обещает не забыть.
Позволь твоей красою насладиться,
Покоем, счастьем, нежностью дышать.
А ты не позволяй себе забыться –
Тобою хочет каждый обладать.
Твоя прохлада только разжигает
В душе моей погасший огонек,
Но разум улетать не позволяет.
Прости, что я настолько недалек.
И разве я любви своей мешаю?
Я эгоист, я сам себя спасаю.
Висангереева Лизан
Терзания эпохи
Замерзли яблони и голые стоят…
А ты молчишь, печальная Россия,
Измучена борьбой, и все твердят
О новой Родине без рабства и насилья.
И рвут тебя и вдоль, и поперек –
Кому монархия, кому свобода мысли.
А ты молчишь, все знаешь наперед –
Нет для тебя покоя в этой жизни.
Кушнаренко Юлия
Звезда
Спустился сумрак, ночь настала.
На небе звезды появились.
И вдруг одна из них упала,
Когда другие веселились.
Недолог был тот миг паденья,
Лишь землю вспышка осветила.
Она пропала, как виденье,
Но людям счастье подарила.
Она хотела быть звездою,
Среди других таких же ярких.
Она хотела быть собою.
И в пламени объятий жарких.
Она была.
Она светила.
Она сгорела, но жила …
Богданович Герман
Закон недействующих масс
Для чего этот легкий, торжественный воздух?
Я не шар, он не гелий – меня не поднимет.
И поднять меня, в общем-то, очень непросто:
Вешу я ого - го да еще с половиной.
Вот и ты не поднял. И не в весе тут дело.
Просто принято, видимо, так у людей:
Масса будет хоть целая тонна у тела,
А душа в нем, быть может, в сто крат тяжелей.
Газазян Софья
Она сидела у окна
Еще не наступил рассвет,
Звезда к звезде еще клонясь,
Чертила в мраке силуэт
И падала с небес, смеясь.
Она сидела у окна
И разбирала жемчуг мелкий
И кружева, и письма, ветки …
Она сидела у окна …
Она ждала. Чего ждала?
Лишь капал воск, и меркли тени,
И жемчуг падал на колени,
И синих рук кровь не брала.
Чего и ждать, сама не знала.
Чего желать? – желает он.
(Так океан не спрашивал у волн,
Куда их сила ветра направляла).
Она сидела у окна
И слушала, как меркли тени,
И жемчуг падал на колени …
Она сидела у окна …
Корнева Татьяна
Дорога
Я вышел из дома в ночной тишине,
Под ноги легла серой лентой дорога.
Всего только шаг, но навстречу Луне,
Всего только взгляд, но воззвание к Богу.
Свет яркий, нездешний горел в небесах,
Холодные капли блестели на листьях –
Неслышно истлели в моих волосах,
В моих непослушных и ветреных мыслях.
Восток озарился полоской зари,
А плащ за спиной полетел, будто крылья,
И из глубин теплой, черной земли
Взвились облака серебристою пылью.
Тогда я почувствовал легкость и смех,
Тогда ветер встречный сменил направленье!
Тропинка, вперёд! Уведи прочь от всех
И дай мягкий полдень покоя-забвенья.
Мой путь – через осень, сквозь чащи лесов,
Я чувствую, что позади оставляю
Обиды и страхи, крушенье основ –
Все, что, возвратившись назад, не узнаю …
Матясова Александра
