ПОЛУБОТКО Владимир Юрьевич ИНДОЕВРОПЕЙСКАЯ ПРЕДЫСТОРИЯ
• нулевая точка отсчёта в истории языка
• первые звуковые сигналы
• двойные междометия в истории кроманьонцев Северо-Запада ледниковой Европы
• словарь бореального (ностратического) языка
• выводы
Ростов-на-Дону
2003
Посвящаю памяти
Николая Дмитриевича Андреева
и
Ганса Фридриха Карла Гюнтера.
Автор
PS. Первый из этих двоих дал толчок для возникновения моей книги: навёл на мысль, дал исходную информацию. Не будь Андреева, не было бы и книги.
О былом существовании второго я узнал лишь тогда, когда эта моя книга была в основном написана и я работал над подведением итогов. Узнал случайно: вошёл в незнакомый книжный магазин в центре Ростова, увидел небольших размеров книжку, изумился, пришёл домой и залпом прочёл её. В ней было то самое, о чём я думал так много лет. Видимо, ничто на этом свете не бывает случайным: очень уж вовремя книга Гюнтера попала мне в руки!
Ни с Андреевым, ни тем более с Гюнтером я никогда не был знаком лично, но это ничего не меняет: я восхищаюсь научным подвигом обоих, и пусть книга эта будет им в память.
ОТ АВТОРА
Если на свете чего-либо много, то, несомненно, было такое время, когда этого было меньше, ещё меньше… и даже не было вовсе.
Из размышлений
1. Цели и предварительные условия
Конечная цель моей работы – проследить во времени и пространстве происхождение индоевропейцев, используя в качестве путеводной нити их язык.
Говоря о становлении индоевропейского языка и того языка, от которого он произошёл, я исхожу из простого правила окружающей нас действительности: если на свете чего-то много, то, как мне представляется, было время, когда этого было меньше, а ещё раньше – не было и вовсе.
Применительно к лингвистике это означает следующее: если мы допустим, что некий исключительно высокоразвитый народ имеет язык, состоящий из миллиона слов (пусть так!), то нам придётся допустить и то, что было время, когда этот народ пребывал на более низкой ступени развития и имел в своём распоряжении слов вдесятеро меньше. То есть: этот народ обходился всего лишь ста тысячами слов.
Ещё раньше он довольствовался десятью тысячами слов, потому что был менее развитым.
Ещё раньше у него была одна-единственная тысяча слов.
Ещё раньше – сотня.
Пятьдесят…
Двадцать…
Десять…
Ноль!
Ноль слов – это то, к чему мы придём таким путём со всею неизбежностью!
Точно то же самое можно будет сказать и о количестве идей (мнений, открытий): если некий народ имеет в своём распоряжении миллион важных идей, то, несомненно, было такое время, когда весь его багаж знаний состоял из ста тысяч идей, ещё ниже – из десяти тысяч, ещё ниже – из тысячи и так далее.
Если же не придерживаться этой точки зрения, то тогда придётся предположить, что описываемый умный народ возник внезапно, из ничего и по чьей-то воле. И с первого же момента своего существования имел в своём распоряжении развитый язык, состоящий из большого количества слов. И развитый багаж знаний, состоящий из большого количества этих самых знаний (идей, мнений, открытий, установок). В качестве подарка от каких-то вышестоящих инстанций, а не в качестве завоевания, добытого тягчайшим умственным и физическим трудом на протяжении огромного количества поколений!
В рамках этого нового предположения придётся допустить и мгновенное возникновение жизни на Земле, и мгновенные возникновения планет, звёзд, галактик и многое-многое другое, что очень сильно расходится с моими представлениями о мире и в полемику о чём я ни с кем вступать даже и не собираюсь. Просто-напросто: тот, кто верит в волшебство, в колдовство, в возникновение предметов и явлений из ничего, а равным образом и в возможность их бесследного исчезновения, должен немедленно прекратить чтение этой книги и заняться чем-нибудь другим.
Именно с нулевой ступени я и хочу проследить возникновение и развитие раннего ностратического – по старой терминологии – языка. Или, как его ещё называют: бореального – в дальнейшем я буду придерживаться именно этого термина.
Итак, в моей книге речь пойдёт о бореальном языке – о том самом, из которого на более позднем этапе выделились раннеиндоевропейский язык и языки некоторых других народов – прежде всего, уральских (угро-финских) и алтайских. Уникальный юкагирский язык примыкает сюда же на правах отдельной особой единицы.
С огромными (я это подчёркиваю!) оговорками сюда же примыкают и языки коренных народов Чукотки, Камчатки, нивхский и корейский языки. Какое-то ещё более отдалённое отношение ко всему этому имеют языки эскимосов и алеутов. Какое именно – тайна. Скорее всего, во всех этих случаях речь идёт либо о слишком больших языковых потерях, при которых язык лишь условно может считаться бореальным, либо о некотором количестве приобретений – с бореальной стороны – в сторону небореальную.
Список бореальных языков может быть в будущем и расширен, но только за счёт отдельно взятых языков отдельно взятых народов – либо давно сошедших с исторической сцены и ныне не существующих (урартский, шумерский), либо притаившихся где-то за пределами Старого Света – в джунглях, в горах, в пустынях, в резервациях.
Пока же ничто не позволяет выйти за границы того Бореального круга, в котором поместились
1) индоевропейцы,
2) алтайцы,
3) уральцы и
4) юкагиры.
Ничто не позволяет говорить о пятом номере внутри этого круга! И лишь за его пределами, хотя и прижимаясь к нему – то почти вплотную, то не очень, – находятся те, кого я с большою долею сомнения назвал выше. Возможно, для них следует отчертить второй круг, но уже с пунктирными границами.
2. Реконструкция событий: вербальное – невербальное, бореальное – небореальное…
Если чего-то много, то было время, когда этого было меньше, ещё меньше и даже не было вовсе. Если существует что-то сложное, то было время, когда это сложное было проще и даже намного проще – вплоть до примитивности. Например, современный человек, предком которого раньше была обезьяна. Или обезьяна, предком которой раньше был одноклеточный организм в Первичном океане.
Я исхожу из того, что в истории человечества была эпоха, когда слов не было вовсе. Но люди к тому времени уже были людьми, и они как-то общались между собою. Ведь не только обезьяны, не имея в своём запасе ни единого слова, умудряются каким-то образом обмениваться между собою ценною информацией; примерно так же это делают и медведи, и волки, и дельфины, и вороны...
Жесты, движения всем телом, кивки головою, гримасы, вой, свист, причмокивания, пощёлкивания языком, вопли, окрашенные в различные интонации – вот приблизительно те средства общения, которыми пользовались люди до возникновения членораздельной речи. Им нужно было ставить друг друга в известность о нахождении пищи, об опасности со стороны врагов или сил природы, о собственном гневе или недовольстве, о собственной радости... И они это самое и делали, всё более и более усложняя при этом систему существующих сигналов.
Уточню: неязыковых сигналов.
Невербальных!
На каком-то этапе стали получать преобладающее значение именно те из сигналов, которые произносились с помощью голосовых связок. Поначалу это были различные шумные формы выдоха воздуха из лёгких и гортани, но со временем особое значение получали и другие звуки, образованные другими органами речи: языком и его движениями во рту, губами, зубами, носом.
Кроме воя и криков различной степени громкости, которые были и раньше, стали появляться такие звуки, которые нынче можно было бы изобразить с помощью конкретных фонетических знаков – тех самых знаков, которые, когда их станет больше, начнут аккуратно укладываться в строгие таблицы, где звуки различаются по звонкости-глухости, мягкости-твёрдости, по способу образования и по многим другим признакам.
Я исхожу из того, что вначале звуков именно такого качества было очень мало – всего несколько, позже их стало больше, позже – ещё больше... Позже эти звуки стали складываться между собою в конструкции – сначала в простые, потом – в сложные, позже – в очень сложные... И всё это время действовали и прежние способы общения с помощью жестов и интонаций. Их никто не отменял, но их роль медленно, но верно шла на убыль.
По мере всех этих процессов всё более усложнялись чисто языковые средства общения: появлялись всё новые и новые слова, возникали новые части речи, грамматические явления и т.д. и т.п. Всё это давным-давно всем известно и понятно. Моя задача состоит совсем не в том, чтобы говорить о вещах понятых и открытых ещё задолго до появления на свет родителей моих родителей. Она намного конкретнее: проследить возникновение раннебореального языка ОТ НУЛЕВОЙ ТОЧКИ до той более высокой ступени, когда из него выделились раннеиндоевропейский язык и другие ранние языки бореального (ностратического) сверхсемейства языков.
Ранняя индоевропейская ступень – это та самая, которую описал в своей работе выдающийся русский лингвист Николай Дмитриевич Андреев. Ступень, на которой индоевропейский праязык обладал всего лишь двумястами тремя смысловыми единицами. Скажем пока так: это было 203 корневых слова.
Естественно, что при таком подходе останутся без особого внимания все те остальные языки мира, которые не ведут свою родословную от языков бореального происхождения. Это языки народов Северной и Южной Америк, Африки, Новой Гвинеи, Австралии, Океании, многих народов Азии и некоторых народов Европы. В последнем случае я имею в виду так называемые палеокавказские языки, они же, по другой терминологии, сино-кавказские.
И это не есть досадное упущение моей работы, это просто такая постановка вопроса: я не собираюсь посягать на общемировой масштаб, у меня очень узкая и чёткая задача.
3. Бенвенист и Андреев
Ещё в 1935 году француз Эмиль Бенвенист сделал открытие о строении раннеиндоевропейского корня. Он, по утверждению великого лингвиста, мог состоять только из двух согласных; любой индоевропейский корень, имеющий в своём составе другое число согласных, является более поздним. Двусогласный или биконсонантный корень (запомним этот важный термин!) – вот то, с чего всё начиналось!..
Открытие Бенвениста нуждалось в расширении, в проверке, в обосновании, в дальнейшей разработке. И вот, уже после Второй Мировой войны русский лингвист Николай Дмитриевич Андреев, зажжённый идеей о биконсонантности раннеиндоевропейского корня, проделал огромный труд – длиною в четверть века! – и вывел науку об индоевропейском языкознании на качественно новый уровень.
Впервые у наших современников появилась возможность увидеть тот ранний и, как кажется, до крайности примитивный язык, на котором говорили далёкие предки славян и римлян, греков и индийцев, армян и албанцев, германцев и кельтов, литовцев и иранцев 30–40 тысяч лет тому назад! Это были 203 слова, каждое из которых состояло из двух разных согласных и одного гласного между ними, не имевшего самостоятельного значения и служившего лишь для связки этих самых согласных.
Подобно тому, как история химии делится на то, что было до возникновения таблицы Менделеева и на то, что наступило в этой науке после появления таблицы, так же точно и наука об индоевропейских и других бореальных языках делится на две эпохи: на ту, что была до великого открытия Н.Д. Андреева, и на то, что наступило позже.
И ещё: метод, которым пользовались и пользуются лингвисты, придерживающиеся направления Бенвениста, Андреева и других их соратников и последователей называется компаративистикой. То есть: методом сравнительно-исторического анализа. Соответственно и такие лингвисты называются компаративистами.
4. Вести из параллельного мира
К сожалению, линия, начатая в индоевропеистике такими её корифеями, как компаративисты Мейе и Бенвенист, и продолженная затем Андреевым и его единомышленниками и последователями, – не единственная.
Существует ещё одна линия, проходящая даже и не параллельно и не перпендикулярно этой, а где-то в совсем-совсем другом измерении. Начали её прочерчивать когда-то товарищ Жданов, академики Лысенко и Марр, а с ними прочие поклонники ветвистой пшеницы, яфетических языков и гонители сказок Гофмана, идеологически вредного картофеля, генетики и кибернетики.
(О Марре хочу оговориться особо: он побывал в тех областях Неизведанного, где до него не был никто и никогда, но побывал словно бы с помутнённым сознанием, в каком-то бреду или нетрезвом состоянии… Что толку сейчас думать о том, почему так получилось. Вышло так, и это просто исторический факт, который невозможно переделать. Как бы там ни было, а всего себя он поставил на службу злодейству и никакая гениальность не снимает с него ответственности за тот безобразный, воистину хулиганский погром, который он учинил в отечественной науке. Даже и притом, что бльшая часть марровских безобразий пришлась на послевоенные годы, когда сам Марр уже давным-давно покоился в могиле. Такова была разрушительная сила одного только имени его!)
В годы правления Брежнева эта лысенковско-марровская линия была благополучно продолжена.
Очень коротко (и в моём вольном пересказе) суть учения всех языковедов-индоевропеистов этого направления брежневской эпохи сводится к следующему:
Отличительною чертою белых аборигенов древней Европы является их умственная неполноценность. Эта неполноценность – единственная в своём роде, и аналогов ей на нашей планете – не зарегистрировано.
В силу своего феноменального скудоумия, эти самые аборигены были не способны самостоятельно прийти к созданию собственного языка и потому получили его в дар от выходцев из других регионов и от людей с другим расовым типом – более счастливым в умственном отношении. А именно – то ли от смуглых жителей Передней Азии и Аравийского полуострова, то ли от темнокожих выходцев из Индии, то ли от монголоидов Азиатского континента…
Своего собственного языка у людей североевропейского или нордического расового типа – или вообще никогда не было, или же он когда-то и был, но затем бесследно исчез.
Бесследно – это означает, что нигде и ни в каком виде он теперь не встречается на поверхности Земного шара.
Служители данного направления настаивают на этом последнем – самым категорическим образом. С помощью простого умолчания они бьются за эту идею с таким остервенением, как будто от этого зависит что-то очень важное в их жизни…
Между тем, на нашей планете существует, по разным оценкам, то ли три, то ли пять рас:
– Европеоидная,
– Монголоидная,
– Негроидная.
Есть мнение, что Австралоидная раса является не ответвлением Негроидной, а совершенно самостоятельным, четвёртым по счёту расовым явлением. Подобным же образом мнения разделяются и по поводу Американской ветви Большой Монголоидной расы. Существует мнение, что индейцы – это отдельная человеческая раса…
Так вот: монголоиды, негроиды, австралоиды и индейцы обеих Америк говорят как на чужих языках, взятых откуда-то со стороны, так и на языках своего собственного происхождения. Это последнее означает, что они люди умные и в принципе способны на создание своих собственных языков. То, что они их не всегда удерживают и переходят порою на языки чужого происхождения, – вполне естественный процесс, возникающий в ходе трений и передвижений по Земле всевозможных национальных и расовых групп, различающихся между собою численно или в культурном отношении.
И лишь одна-единственная человеческая раса – Европеоидная – якобы не смогла достичь таких вершин в своём развитии. Голубоглазые блондины не смогли создать языка собственного производства и обратились за помощью к услугам каких-то других рас. А каких именно – это уже не столь важно – это дело вкуса каждого отдельного автора каждой отдельной лингвистической фальшивки.
Манифестом расистского направления в нашем отечественном языкознании является грандиозный двухтомный труд со следующими исходными данными:
Т.В. Гамкрелидзе, В.В. Иванов.
Индоевропейский язык и индоевропейцы.
Издательство Тбилисского Университета.
Тбилиси, 1984.
Это два огромных тома – очень тяжёлые и вместе со специальною коробкою производящие эффект чего-то монументального и неопровержимого. Впечатление, впрочем, чисто внешнее. Физическое. На самом деле выход в свет этой книги таит в себе куда более интересные моменты – труднообъяснимые или даже загадочные…
Главная мысль тбилисского двухтомника заключается в следующем:
– индоевропейцы произошли из библейских мест и относительно недавно – примерно несколько тысячелетий тому назад; произошли – это означает: внезапно возникли; где они были за десять тысяч лет до этого или за пятьдесят – неизвестно и неважно…
– в их языке якобы содержится множество слов, которые подтверждают их былое существование на фоне высоких гор, пустынь и солёных озёр…
– расовый облик этих детей пустыни был переднеазиатским – об этом говорится совершенно недвусмысленно на тот случай, если кто-то из простодушных читателей всё же подумает, что это были высокие голубоглазые блондины…
– перейдя из района Вавилона в Европу, эти так называемые "индоевропейцы" и впрямь встретили на завоёванной земле светловолосых и голубоглазых аборигенов и осчастливили их своим языком, который те приняли с благодарностью, так как ничего путного у них до этого не было…
– на протяжении всей своей истории индоевропейцы подвергались мощному просветительскому воздействию со стороны превосходящих их в культурном отношении семитохамитских и картвельских народов…
– народы уральского языкового семейства с особенным удовольствием брали в рабство именно арийцев; делали они это настолько часто и успешно, что само слово "ариец" у них превратилось в синоним рабства…
– в Западной Европе существует множество каких-то мегалитических сооружений; поскольку научно доказано, что эти камни обтёсывались и складывались не таким способом, как это делалось на Ближнем Востоке, то, стало быть, эти строители никак не могли быть индоевропейцами, ибо жителям Европы не свойственно додумываться до чего-либо умного самостоятельно – всякую технологию (например, язык) они могли взять только из библейских мест и ниоткуда больше; это означает, что эти камни были обтёсаны и поставлены какими-то другими племенами, неизвестной породы…
– индоевропейцы в той или иной степени родственны или как-то близки семитохамитским и картвельским народам, а также и темнокожим индийским дравидам и имеют с ними очень много общего в языке…
По поводу последнего. Дравидологи издавна ломают голову над тем, откуда взялись дравидийские языки и кому они родственны. Вроде бы нащупали какое-то отдалённое родство с древним эламским языком, который и сам неизвестного происхождения, но и это призрачное родство – ничего не объясняет и тонет в густом тумане. И только у Иванова и Гамкрелидзе уже всё давным-давно открыто: дравиды свалены в одну ностратическую кучу с индоевропейцами, семитохамитами, угро-финнами и картвелами.
Совершенно особо хочется выделить раздел их книги, посвящённый так называемой глоттизации (по другой терминологии это "глоттализация"). Поясняю для тех, кто не знает: это такой особый способ гортанного произношения согласных, который свойствен некоторым народам Земного шара, независимо от степени их родства.
Глоттизация, в частности, характерна для семитских языков, а также для некоторых кавказских, в том числе и картвельских.
Видимо, глоттизация имеет очень давнюю историю и восходит своими корнями к глубочайшей древности – к Нулевой точке развития этих языков. То есть: является чем-то фундаментальным.
Все лингвисты, занимающиеся индоевропеистикою, с некоторых пор разделились на два лагеря: одни считают, что в ПРАиндоевропейском языке глоттизация была, а уже потом исчезла; другие утверждают: её никогда и не было. И те, и другие приводят те или иные доводы в пользу глоттизации или против неё.
Стоит ли говорить, что Иванов и Гамкрелидзе утверждают: глоттизация – это исконное свойство индоевропейских языков, ныне утраченное. Глоттальная версия пронизывает насквозь всю их книгу в качестве общеизвестной истины и придаёт индоевропейским корням, которые приводят авторы, неузнаваемый вид.
Между тем, науке известен лишь один-единственный достоверный случай утраты языком глоттального способа произношения согласных. То, что это произошло в одном из диалектов кабардино-черкесского языка, – только подтверждает нетипичность этого события, ибо Кавказ – это, в лингвистическом смысле, совершенно уникальное место на нашей планете. В неиндоевропейских языках этой местности встречаются такие явления, которые не встречаются больше нигде. Общим же правилом для всех остальных землян является: если глоттальные звуки уже есть в языке, то они никуда и не исчезают!..
Почему ударились в глоттизацию другие лингвисты – понятно. От безысходности, от бессилия, от невозможности объяснить некоторые таинственные явления в праиндоевропейском языке. Глоттальная теория вроде бы что-то проясняет и пытается поставить на свои места…
Иванов же и Гамкрелидзе настаивают на глоттизации по совершенно другой причине. Их не заботит поиск истины, у них опять на уме всё та же самая идея: надобно любою ценою подогнать индоевропейцев под семитохамитские и кавказские образцы. Подвернулась под руку глоттальная теория – сгодится и она!
Так была глоттизация-глоттализация или нет?
Данное моё исследование прослеживает путь развития индоевропейского языка со всеми его предыдущими фазами от Нуля и до исторических времён. Так вот: никаких следов глоттизации я в нём не обнаружил! Хотя и искал. Если бы глоттизация сначала была, а потом исчезла, то она непременно бы как-то заявила о своём былом существовании. Она бы оставила следы.
А их нет.
Нет таких следов ни в раннеиндоевропейском, ни в бореальном (или ностратическом), ни в протобореальном языках! Это ни хорошо, и ни плохо. Это просто такой факт: индоевропейцы и другие родственные им народы имеют одну лингвистическую историю; народы семитохамитские и сино-кавказские – совсем другую.
Что же касается тех таинственных моментов индоевропейского языка или его бореального предка, для объяснения которых и была выдвинута в качестве осторожного предположения глоттальная теория, то я заявляю следующее: всем этим явлениям я нашёл вполне реалистические объяснения, которые никак не связаны с глоттизацией. Но об этом – в других разделах моей работы. Пока же главное: глоттальная теория ничего не проясняет и ничего, кроме путаницы, не привносит.
От лингвистики до политики – один шаг.
Итак, белые европейцы – существа до такой степени неполноценные, что не смогли самостоятельно прийти к созданию собственного языка и для этой цели воспользовались помощью смуглых старших братьев по разуму откуда-то с Аравийского полуострова или его окрестностей.
Получили квалифицированную помощь и обрели язык. Допустим, что это правда.
Но ежели они до такой степени недоумки, то каким образом после всего этого они же смогли создать Европейскую Цивилизацию?
В ответ на этот вопрос можно порассуждать в таком духе: никакой Европейской Цивилизации не было вовсе, и это всё выдумки белых расистов. Довольно глупо звучит, неубедительно.
Гораздо легче, однако, выдвинуть такую версию:
Европейская Цивилизация всё-таки была и есть, но и она возникла при решающем содействии или даже под руководством смуглых собратьев из того же самого региона!
Эта самая мысль напрямую нигде не высказывается в двухтомнике Иванова и Гамкрелидзе. Но стоит только внимательно вчитаться в посвящение, предисловие и особенно в более, чем многозначительные эпиграфы ("Свет идёт с Востока" и прочее), и уж тогда нужно очень сильно постараться, чтобы не заметить этой самой мысли. Она сама напрашивается – как естественный вывод.
Вскоре после выхода в свет тбилисского двухтомника – заработали таинственные невидимые механизмы. Книга Иванова и Гамкрелидзе получила высшую награду в нашей стране – Государственную премию. Мнение этих двоих было представлено в отечественной науке как единственно правильное и обязательное для всех. Учебники по истории или по лингвистике, в которых затрагивался вопрос о происхождении индоевропейцев, делали ссылки только на мнение этих двоих, а пределом вольнодумства в этой области была формулировка: вот, мол, вопрос о происхождении индоевропейцев пока ещё не решён полностью, хотя уже и есть мнение на этот счёт, высказанное Ивановым и Гамкрелидзе.
После развала Советского Союза в науку активно стала просачиваться мистика. Она и при советской власти была в почёте – Иллич-Свитыч или Вержбовский, упомянутые в конце моей книги в списке использованной литературы, они как раз и были специалистами по этой части. Я уже не говорю о том, что облако мистицизма окутывает и двухтомник Иванова и Гамкрелидзе.
Теперь же появились учебники, официально признанные пособием для студентов высших учебных заведений, где прямо заявляется о том, что нашу планету населяли когда-то в прошлом титаны и атланты, которые вылуплялись из яиц и рост имели – многие десятки метров; индоевропейцы произошли от монголоидов, доказательством чему служат монголоидные черты эстонцев (НЕ индоевропейского, между прочим, народа!), а славяне раньше жили в Азии, и русские летописи лишь по странному стечению обстоятельств не успели упомянуть точную дату перехода славян в Европу из этой части света.
Любопытствующие могут обратиться по этому поводу к упомянутым в моём списке использованной литературы учебникам Борзовой и Садохина, вышедшим в 2001 году.
Поползли всевозможные то ли слухи, то ли теории:
– славян и древних русичей никогда не было или почти не было, а сплетни об их былом существовании сфальсифицированы мракобесами и черносотенцами…
– монголо-татарское иго было на самом деле величайшим благом и принесло просвещение и порядок в дикую Россию…
– Античности или эпохи Возрождения на самом деле никогда не было; всё то, что мы ошибочно принимаем за произведения искусства и литературы, созданные якобы в это время, суть поздние подделки…
– Дарвин – полное ничтожество, и не человек произошёл от обезьяны, а обезьяна произошла от человека…
– нынешняя планета Венера – на самом деле бывшая комета, которая стукнулась когда-то о Землю, прокатилась по её поверхности и переместилась затем на свою нынешнюю орбиту…
Странно: диаметр Венеры – 12102 километра, а Земли – 12756; масса Венеры составляет 82% от массы Земли. Как же один из этих шаров мог прокатиться по другому?.. А кости древних людей всех эпох – кто их в землю понатыкал? А каменные инструменты, черепки, наскальные рисунки, руины древних цивилизаций – это откуда?.. А реконструкции древних языков, сделанные компаративистами, – с ними как быть?..
Авторов этих бредовых идей не заботят ни археологические данные, ни данные физики или астрономии. А тем более – лингвистики. Ложная информация просто вбрасывается, и за неё никто не несёт ответственности.
На очереди Менделеев и Ломоносов, таблица умножения и теорема Пифагора.
Самым поразительным образом усилия, направленные на разгром индоевропеистики и Науки вообще, совпадают с некими процессами по ту сторону Атлантического океана.
То, что именно в Соединённых Штатах Америки ведётся целенаправленная пропаганда против Белой расы, – это уже давным-давно все заметили. Достаточно посмотреть десяток-другой американских боевиков, чтобы понять: такая работа не просто ведётся, а поставлена на промышленную основу, и это – исторический факт. Нужные кому-то идеи успешно внедряются в массовое сознание с помощью современных технологий. И с истинно тоталитарным размахом.
Выдвинуто несколько предположений, пытающихся объяснить этот феномен. Например, такое: в Америке в скором времени белые люди окажутся в меньшинстве – это уже всем ясно. Если сейчас усиленно поливать грязью белых и изо всех сил восхвалять чёрных, то, когда чёрные придут к власти, они, в благодарность за это, будут менее жестоки к поверженным белым и не так свирепо будут сводить с ними счёты… Есть и другие мнения. Я не представляю, какое из них ближе к истине, но, по-моему, истина находится где-то рядом с таким суждением невидимого американского Политбюро: Белая раса должна смешаться с другими расами, и тогда полученною смесью будет легко управлять. Где-то и когда-то было принято решение по этому поводу. И теперь оно осуществляется. И не только в массовой кинопродукции или литературе. Но и в Науке.
И не только на территории Соединённых Штатов, но и за её пределами. Под руководством этих самых штатов и за их деньги.
Фактически развязана информационная война. Она ведётся на многих фронтах, в том числе и на научном. В том числе и на лингвистическом.
Ещё в 1963 году мощно заявил о себе Борис Владимирович Горнунг (Hornung) – выдающийся российский филолог и, в частности, лингвист, немецкого происхождения. Он выпустил в свет книгу, которая называлась так:
Из предыстории образования общеславянского языкового единства.
Издательство Академии Наук СССР. Москва, 1963.
В книге подробнейшим образом рассматриваются все передвижения индоевропейцев по Европе: сначала индоевропейцы разделились на две группы – на северо-западную и юго-восточную, а уже затем стали происходить различные перемещения этих масс по континенту. К примеру сказать, предки италийцев (и латинян в том числе!) вышли из северной зоны и переместились на юг, предки славян поступили наоборот – из балканского юга перешли в суровый климат севера. И всё это оставило многочисленные лингвистические и археологические следы, которыми автор и аргументирует. Например, археологически прослежен весь путь тохарцев из Европы в Азию, на территорию нынешнего Китая; о южном происхождении далёких предков славян свидетельствуют поразительно яркие славяно-хеттские совпадения; оба тохарских языка, несут на себе следы соприкосновения с летто-литовским и славянским языковыми массивами; литовско-албанские языковые схождения являются лишь одним из многочисленных подтверждений того, что древние предки литовцев проделали когда-то путешествие с севера на юг, а затем, спустя полторы тысячи лет, вернулись на север…
Главная мысль Горнунга: индоевропейцы – родом из Европы. Все их дальнейшие передвижения, какими бы хаотическими они нам теперь ни казались, – только оттуда. То, что часть индоевропейцев оказалась в ходе этих передвижений и в библейских местах тоже, говорит лишь о том, насколько сильна была индоевропейская экспансия.
Автор, оперируя огромным аппаратом всевозможных доводов и ссылок на мировые лингвистические авторитеты, писал свою книгу в страшной спешке, чтобы поспеть выступить с нею на предстоящей конференции и имея в виду, что он её потом доработает и увеличит в объёме.
Его мечтам не суждено было сбыться.
Брошюра, успевшая выйти в свет в годы хрущёвской оттепели, так и не получила никакого продолжения. Её ни разу не переиздавали! Чья-то невидимая, но могущественная рука наложила запрет на это направление лингвистики.
Остаётся только удивляться, как Н.Д. Андреев вообще смог пробить эту стену и опубликовать свою работу о происхождении раннеиндоевропейского языка.
5. Три причины
Как показывают наблюдения, все теории о происхождении индоевропейцев из Азии возникают благодаря одной из трёх причин:
1) Это может быть искреннее заблуждение, ставшее следствием недостатка информации.
Именно таковым было заблуждение некоторых (далеко не всех!) учёных 19-го века, впервые предположивших, что родина индоевропейцев – Индия. Тогда ещё были очень сильны наивные упования европейцев по поводу "загадочного Востока", доставшиеся им в наследство от писателей-романтиков с их постоянным поиском идеала где-то на стороне. Добавим сюда и тот факт, что французские просветители 18-го века, допустившие немало легкомысленных философских и художественных высказываний, так же поработали в этом же направлении. Добавим сюда и тот оглушительный эффект, который произвели на европейцев первые переводы сказок "Тысячи и одной ночи". Добавим сюда некоторых немецких писателей-романтиков, которые попутно занимались ещё и лингвистикою. Добавим всё это и – простим, потому что это всё – не со зла. А от незнания и непонимания.
А знание и понимание – всё-таки были.
Ещё в середине 19-го века находились учёные, которые утверждали, что индоевропейцы могли произойти только из Европы!
2) Это может быть подсознательным заблуждением или осознанным злодейством, но непременно связанным с ветхозаветными представлениями авторов этих заблуждений или злодейств. Индоевропейцы, дескать, пришли из тёплой и экзотической Индии (сгодятся и Иран, и Памир, и иные планеты, и Вавилон – последнее в особенности!) в холодную и прозаическую Европу; пришли так, как будто их изгнали из райских садов, куда они непременно должны будут потом вернуться – назад к чистым и прекрасным истокам. Часто такие идеи озвучивались учёными еврейской национальности, которые повторяли тем самым извечную мечту своего народа о возвращении из негостеприимной Европы в землю обетованную.
Есть и другие варианты – внешне другие, но в принципе те же самые. Особо хочется отметить поиск каких бы то ни было изначальных связей Европейской цивилизации с Тибетом. Идея – абсолютно бредовая и маниакальная. Тибет никогда и никого до добра не доводил. Напомню, что Чингисхан получал духовную подпитку именно на Тибете. Большевики там тоже что-то упорно искали – каких-то мистических подтверждений своей правоты. Немецкие военные преступники все свои злодеяния тщательно согласовывали ещё и с тибетскими мудрецами, а во время штурма Берлина полк тибетских охранников Гитлера погиб до последнего человека, защищая своего кумира от русского возмездия.
3) Ветхий Завет или Тибет – это ещё не всё. В этом деле существовал и существует ещё и фактор национальный. Частично я о нём уже сказал в предыдущем пункте. Порою приверженцами теорий об азиатском происхождении индоевропейцев становились учёные азиатского, кавказского, НЕ индоевропейского происхождения.
А пункта с четвёртым номером я не знаю.
6. Андреевское направление
Итак, взглядов на проблему происхождения индоевропейцев, по большому счёту, существует лишь два. Первый – это всё то, что так или иначе напоминает мнение Иванова и Гамкрелидзе. Второй – это всё то, что так или иначе напоминает мнение Андреева.
Ни примирить, ни хотя бы как-то совместить эти две точки зрения совершенно невозможно – ни в фонетике, ни в семантике, ни в прилагаемом списке индоевропейских корней, ни в исторической части, ни в логической, ни в антропологической.
Ни – и это самое главное! – в нравственной!
Нужно быть приверженцем либо той точки зрения, либо этой. Никакой компромисс между ними невозможен. Совершенно невозможно создать третью точку зрения, принципиально отличную и от той, и от этой. Как ни крути, получится или мнение Иванова и Гамкрелидзе, или мнение Андреева.
Моя книга – продолжение идей Николая Дмитриевича Андреева.
По его утверждению, родина индоевропейцев – это участок Европы между Рейном и Днепром. Именно там они и кочевали, никогда надолго не выходя ни к морям, ни к горам, видимо, сторонясь и тех, и других в силу того жизненного уклада, который они для себя к тому времени избрали.
Мои собственные исследования в принципе не расходятся с утверждением Андреева. Индоевропейцы были белыми людьми нордического расового типа и создали свой язык сами, без помощи смуглых пришельцев из переднеазиатских гор и пустынь. В языке древних индоевропейцев я нашёл лишь два упоминания о неровном рельефе: это было, во-первых, корневое слово со значением "каменистый склон" или "каменистый подъём", возможно, имелись в виду скала или утёс, а во-вторых, это было корневое слово со значением "возвышенность, на которой спасаются от наводнения"... Всё. И никаких высоких гор, никаких морей и солёных озёр. (На последних Иванов и Гамкрелидзе настаивают особенно решительно.)
Фон, на котором десятками тысячелетий жили первые индоевропейцы и их кроманьонские предки – это дремучая тайга с реками и болотами. И равнина. А с нею и её постоянная проблема – чрезмерная влажность, от которой не так-то легко было спастись. И ещё: в их языке присутствовал постоянно упоминаемый страх потерять ориентиры в лесной местности. Единственно возможным ориентиром, считалась река, а точнее – её берега. Если бы индоевропейцы жили в горной местности, то такими ориентирами у них были бы как раз-таки горы, скалы, ущелья. В их же языке – ничего, кроме реки и её берегов, не считалось достойным ориентиром! Значит, они жили на равнине. А такие равнины и в самом деле возможны в Европе – в Западной, в Центральной. Допускаю, что это было нынешнее дно Северного моря (в те времена это была суша). Или так: действие происходило в Восточной Европе, на просторах европейской части бывшего Советского Союза.
А если я ошибаюсь, то где ещё есть такая местность на нашей планете?
Если не там, где я сказал, то тогда только в Западной Сибири или в некоторых районах Канады – а больше нигде. Тайга сибирского типа на плоской местности только там.
Лично я в оба эти варианта категорически не верю – ни из чего не следует, что они хоть как-то близки к истине. Скорее всего, местом обитания первых индоевропейцев было низовье Рейна. Есть много серьёзных доводов в пользу именно такого предположения.
7. Книга в зелёной обложке
У меня в руках книга Николая Дмитриевича Андреева, знаменитого питерского лингвиста, полиглота, очень порядочного и умного человека, между прочим, продолжателя старинного русского рода. Тёмно-зелёный томик. Книга вышла в свет уже ПОСЛЕ произведения Иванова и Гамкрелидзе. Спустя два года.
Особо – о количестве страниц. У Андреева их ровно 328.
В огромном двухтомнике Иванова и Гамкрелидзе – 1328. Вряд ли это случайное совпадение. Андреев был, кроме всего прочего, ещё и великолепным математиком. И чувство юмора у него было – великолепное и математическое.
Надпись на обложке:
Н.Д. Андреев
РАННЕИНДОЕВРОПЕЙСКИЙ ПРАЯЗЫК.
Раскрываю. Моя собственная надпись: "Москва, пр. Калинина, март 1987 г." Далее: АКАДЕМИЯ НАУК СССР, ИНСТИТУТ ЯЗЫКОЗНАНИЯ... Ленинград, издательство "Наука", Ленинградское отделение, 1986.
Помню, в день покупки этой книги я впервые в жизни достал полный, без искажений текст знаменитого романа Михаила Булгакова "Мастер и Маргарита". Булгакова я всегда очень любил и всегда мечтал почитать настоящий текст его романа, а не тот вариант, который когда-то дозволила советская цензура. Между тем, книгу Андреева я купил себе в личное пользование, и спешить мне с нею было некуда, зато книгу Булгакова мне дали почитать лишь на те несколько дней, что мне ещё оставалось провести в Москве. Но в тот день для меня не было вопроса, за какую из двух книг хвататься в первую очередь. Я с жадностью стал читать Андреева, а Булгакова так тогда и не успел прочесть. Пришлось потом добывать его в своём Ростове-на-Дону и искупать грех непочтительного обращения с великим классиком с помощью усердного его чтения, но уже в другое время...
Всё же, значение книги Андреева я понял не сразу же после её покупки в известном магазине на проспекте Калинина. Читал и перечитывал её много раз, но – поверхностно и вообще: много лет жизни упустил зря.
А с самим Андреевым так никогда и не встречался.
И даже в переписке с ним не состоял.
Мне очень жаль, что так получилось. Ведь эту свою работу я мог бы написать ещё тогда же. Сразу после внимательного и глубокого прочтения книги. Написать и преподнести этому самому Андрееву: вот возьми, это тебе!
8. Алгоритм Андреева и тезис о неделимости
203 раннеиндоевропейских корня, подробнейшим образом описанные Андреевым, – это и есть тот материал, который стал исходным для моей работы. Если бы я не изучил и самостоятельно не проверил и не перепроверил каждый из 203 "андреевских" корней и не убедился в достоверности описанной им картины, я бы ни за что на свете не согласился привязывать свои лингвистические убеждения к одному-единственному имени. Но я тщательно проработал труд Андреева по истории раннеиндоевропейского языка, убедился в его достоверности и взял его себе на вооружение. (Да и имя на самом-то деле не одно: слово "Андреев" вмещает в себе такие имена, как Мейе, Бенвенист и многие-многие другие.)
В чём же заключаются причины моей столь поразительной преданности идеям именно этого человека?
А в том, что книга Андреева давала картину раннеиндоевропейского языка по схеме, воистину железной:
Брался тот или иной индоевропейский биконсонантный корень (то есть корень, состоящий из двух согласных звуков и одного гласного между ними) и тщательно описывался: какой он имел круг значений и в каких индоевропейских языках он встречается. Непременным условием каждого такого корня было то, что он должен встречаться в подавляющем большинстве индоевропейских языков. На каждый отдельный корень в книге Андреева отводится отдельная статья. Бльшую часть статьи занимают примеры употребления этого корня в индоевропейских языках: в германских, славянских, индийских и т.д. В некоторых случаях Андреев указывал: этот корень не встречается в таких-то и таких-то языках. Но таких случаев мало. К примеру, германские, славянские и летто-литовские языки не потеряли ни единого раннеиндоевропейского корня; лишь отдельными единицами измеряются потери латинского языка, греческого и кельтских. Наибольшие потери понесли языки хеттский, тохарские А и В (турфанский и кучанский), армянский и албанский – по нескольку десятков корней каждый.
Любой читатель книги Андреева вправе усомниться по поводу утверждения автора о том, что данный отдельный корень действительно является общеиндоевропейским. Может быть, автор врёт или фантазирует? На этот случай у автора всё предусмотрено.
Возьмём, к примеру, раннеиндоевропейский корень, который Андреев приводит в таком виде: PL (два согласных, без учёта гласного звука между ними – таково правило). Подробное описание этого корня дано в его работе на страницах 54–56.
Круг значений корня приблизительно можно описать такими современными словами: "полный", "заполнить", "обилие".
Корень встречается в следующих индоевропейских языках: ионическом диалекте древнегреческого, в классическом древнегреческом, в санскрите, в современном русском, в латинском, литовском, древнеисландском, готском, армянском, аланском, авестийском, древнеирландском, умбрском, древнеисландском и т.д. Всего 96 примеров – каждый с указанием написания и оттенка значения. Если кто-то не верит, в то, что это так, пусть возьмёт словари по всем этим языкам и проверит. И тогда он убедится ещё раз: это и в самом деле общеиндоевропейский корень; все индоевропейские ответвления в Европе и в Азии, в настоящем и в прошлом сохранили его со значением исконным либо близким к исконному.
Но и это не всё.
В специальных разделах своей книги Андреев указывает на родство каждого из 203 корней другим языкам бореального происхождения – уральским и алтайским. Он приводит примеры из финского языка, из удмуртского, из якутского, из древнемонгольского и т.д. Например, корень PL с этим же самым значением существует и в языке ульчей, ороков, хантов, финнов. В языках, которые не являются индоевропейскими!
Особое значение Андреев придаёт языкам тунгусо-маньчжурским. Я не сразу понял, почему он это делает, но потом, когда вник в глубины этих языков, поразился: это и впрямь нечто необыкновенное на общебореальном фоне! Корень, нашедший своё подтверждение в тунгусо-маньчжурских языках, получает как бы особый вес.
Никаких семитохамитских, дравидийских и картвельских примеров Андреев не приводит ни разу. По причине отсутствия таковых!
Теперь всё сказанное выше изобразим в виде алгоритма:
1) Берётся корень, по тем или иным причинам производящий впечатление, что он – общеиндоевропейский.
2) Корень проверяется на биконсонантность. Он непременно должен состоять всего лишь из двух согласных; одна-две гласные, которые могут его сопровождать, не учитываются. Если корень не удовлетворяет требованию биконсонантности, то он беспощадно отбрасывается. Это может быть и в самом деле индоевропейский корень, но – непременно более поздний!
3) Биконсонантность бывает истинная и ложная. Огромное количество корней в индоевропейских языках являются по внешнему виду биконсонантными, но они – на самом деле – позднего происхождения и образовались от сложения других, более ранних корней, которые затем спрессовались и приняли такой биконсонантный вид. Искусство состоит в том, чтобы отделить поздние и ложные биконсонантные корни от ранних и истинных.
4) Биконсонантный корень, производящий впечатление истинного и раннего, проверяется всеми известными индоевропейскими языками: в первую очередь – древними, во вторую очередь – современными. Корень будет принят во внимание лишь в том случае, если он и впрямь подтверждается подавляющим большинством индоевропейских языков. Если такого подтверждения нет, корень отметается.
5) Для того, чтобы этот корень был окончательно утверждён в статусе раннеиндоевропейского, ему нужно найти подтверждения в других бореальных (ностратических) языках. Как минимум, корень должен присутствовать в одной из двух оставшихся бореальных ветвей – либо в уральской, либо в алтайской. Если он надёжно не подтверждается хотя бы одною из этих двух ветвей, он отбрасывается. Подавляющее большинство корней, которые приводит в своей работе Андреев, находят своё подтверждение и в уральской ветви, и в алтайской – одновременно! Незначительная часть (лишь несколько!) – только в одной из двух оставшихся. У Андреева нет ни единого случая, чтобы какой-либо биконсонантный корень не подтверждался ни у алтайцев, ни у уральцев, а был бы только индоевропейским достоянием.
Это и есть настоящее научное доказательство. 203 корня прошли такой жесточайший отбор. Остальные были отброшены.
Вот на что Андреев и потратил 25 лет своей жизни!
Полученное им – чистое и несомненное золото. Золото высшей пробы! Всё остальное – отходы. Совершенно точно, что в отходы попало немалое количество чистого золота, но в основной добыче нет ни единой крупицы мусора!
Ничем подобным Иванов и Гамкрелидзе себя не обременяли. У них приводится огромное количество якобы индоевропейских корней без каких бы то ни было ссылок на источники, откуда они взяты. Все корни у этих авторов состоят из любого количества согласных и различных гласных! Огромное их число не находит подтверждения ни в каких словарях, и откуда они взялись – знают только сами авторы.
У меня есть некоторые критические замечания к книге Николая Дмитриевича Андреева. Например, такие:
1) Эта работа сверх всякой меры насыщена редчайшими терминами и абсолютно недоступна для широкого читателя. Даже оглавление в конце книги требует специальной подготовки и выглядит невразумительным для лингвиста, не прошедшего таковой! Многие вполне чистоплотные в моральном отношении учёные ушли в стан Иванова и Гамкрелидзе не потому, что были изначально настроены скептически по отношению к умственным способностям человека Белой расы, а потому лишь, что у них не хватило ни времени, ни квалификации, ни терпения, чтобы разобраться в нечитаемой книге Андреева. Примкнуть к какому-то авторитету хотелось, вот они и примкнули, зачастую до конца не разобравшись в научной и нравственной стороне дела.
Со стыдом признаюсь: лично я потратил на чтение и осмысление книги Андреева 13 лет!
2) У Иванова и Гамкрелидзе материал подан как потрясающая сенсация. Голова кругом идёт только после одной пробежки по оглавлению. У Андреева же: одно сплошное преодоление тяжестей слога. Какой уж там товарный вид!
3) Книга Андреева нуждается в том, чтобы её пересказали простым и понятным языком для всех людей и, прежде всего, – для лингвистов, историков, литераторов, философов и культурологов, наконец – просто для студентов и школьников.
4) В книге Андреева есть некоторые маленькие неточности; они ничуть не уменьшают размеров научного подвига Николая Дмитриевича, но иметь их в виду – надо.
5) Цифру "203" можно и нужно безоговорочно признать в качестве некоей единицы измерения, но следует иметь в виду, что эта цифра во многом условна: непременно был такой период в истории раннеиндоевропейского языка, когда весь он состоял именно из такого количества корневых слов (и ни больше, и ни меньше – ни на единицу!), но были ли они в точности теми же самыми, что приводит Андреев, – это не такой уж и важный, но вопрос.
6) Автор в той или иной форме проводит одну и ту же мысль: его 203 корня суть неделимые единицы, и глубже этого уровня копнуть уже невозможно.
И именно на опровержении тезиса о неделимости и построена вся моя работа!
Я не только опроверг этот тезис, но и чётко показал: делимость есть.
Вот почему я жалею, что не смог преподнести эту свою работу Андрееву. Пусть бы он сначала прочёл её, а потом бы уже и уходил – раз уж так положено.
Я доказываю, что каждый из описанных им 203 корней состоит из чего-то другого. Причём строительный материал, из которого создавались эти корни, имеет сложную, длительную и многоступенчатую предысторию, и я рассматриваю и её. И каждый кирпичик этого строительного материала я перебираю по отдельности. И каждому в отдельности из 203 корней я даю максимально подробное описание с точки зрения его предыстории.
Принцип работы Андреева таков: 203 корневых слова и всё, что выше.
Принцип моей работы таков: 203 корневых слова и всё, что ниже, до дна, до нулевой глубины.
Его взгляд устремлён в будущее и даже в бесконечность.
Мой взгляд устремлён в тупиковое прошлое, в нулевую точку отсчёта. Современность для меня тоже очень важна, но я проверяю её по тем великим событиям, которые произошли очень давно, когда древние народы делали в каждом отдельном случае некий выбор – зачастую нравственный, а не только интеллектуальный и лингвистический.
9. Рамки, направления и терминология
Насчёт терминов "бореальный", "борейский". В своё время эти термины не существовали вовсе, и, вместо них, был термин "ностратический". Ностратические языки – это значит "нашенские языки". Задиристо звучит: дескать, знай наших! Наши языки – не то, что ваши!.. Ничего плохого в этом термине нет, но вот однажды он был сурово осуждён в советском языкознании: мол, если этот термин признать годным к употреблению, то китайцам придётся называть эти языки "вашенскими", а это непорядок – китайские товарищи могут обидеться, что мы не пускаем их в свою компанию. И предложили тогда наши лингвисты термин "борейские языки", "бореальные". Что значит северные. Звучит нейтрально и никому не обидно.
Тогда ещё не знали, что не только китайские товарищи могут обидеться, но и семитохамитские – тоже. И вот гром грянул: под грузом неопровержимых доказательств выяснилось, что дравиды и семитохамиты – не "нашенские", а все утверждения об обратном грубо сфальсифицированы. И вот уж тогда стало не до терминов… Но это уже отдельная история.
Лично мне глубоко безразлично, кто там и как будет называть нас на своём языке, а на чисто эмоциональном уровне девиз "Знай наших!", зашифрованный в термине "ностратический", так даже и приводит меня в восторг, но термин "бореальный" мне всё же больше нравится. Он разумнее. На его основе можно образовать такое простое и нужное слово, как "бореец". Северянин. Просто и красиво. И я этим словом всё время и буду пользоваться в своей работе. Выражения "ностратический человек", "ностратик", "homo nostraticus" и ещё что-нибудь в этом роде – звучат нелепо. "Бореец" – лучше и проще.
Далее. Много говорится о том, что все люди на Земле по сути своей одинаковы; все плачут, все смеются, влюбляются, трудятся, хитрят, злятся и т.д. И так оно и есть. Но переносить это утверждение на лингвистику – глупо и преступно. Кроме сходств, у людей есть и различия. Например: разные языки. Или: разные пути, по которым эти языки развивались от нулевой точки и до наших дней... Очень важно понять, что многие народы прошли путь от неязыкового состояния к языковому – совершенно отдельно и независимо друг от друга! Подгонять все языки мира под одни и те же правила, штампы, стандарты и особенно под один и тот же первоисточник – это отнюдь не безобидная наивность. Это – злодеяние, которое, проделав огромный круг через благие намерения и "ложь во благо", сходится с тем, что, является полною противоположностью благих намерений.
Но кроме языка, есть ещё и такая вещь, как раса. Люди не только выглядят по-разному, но и плачут и смеются по-разному. Глупо и преступно делать вид, что это не так. Например, у китайцев смех означает всего лишь согласие, японская улыбка ничего общего не имеет с улыбкою европейца; в библии описаны потрясающие сцены плача людей переднеазиатского расового типа – это раздирание одежды на груди и вырывание волос на голове; нордический человек так не плачет. Джеймс Виллард Шульц, рассказывая о своей жизни среди индейцев, описывает, как в одном племени происходили любовные игры юношей и девушек: они наряжались и просто становились друг против друга в два длинных ряда и часами так стояли – скрывая своё волнение и изображая невозмутимость, но слегка поворачиваясь к противоположной стороне то одним боком, то другим и перешёптываясь между собою… У испанцев процесс ухаживания выглядит иначе; у эскимосов он не такой, как у испанцев…
10. Стиль и жанр
Неприятность, случившаяся с работою Николая Дмитриевича Андреева, который не сумел донести свои великие открытия широкому читателю, – случай самый обычный в истории Науки. В 18-м веке некий лорд Монбоддо написал книгу "О происхождении и прогрессе языка" (J.B. Monboddo. Of the origin and progress of language), вышедшую в Эдинбурге в 1773-м году. В этом шеститомном труде он вплотную подходил к открытиям Дарвина в биологии и Шлейхера в языкознании. Некоторые из его положений украсили бы работы и самых выдающихся лингвистов 20-го века.
И что же?
В вопросах языкознания предпочтение было отдано легковесным суждениям французских просветителей – внешне более солидным и понятным для широкого потребителя научной продукции. Монбоддо был безжалостно поднят на смех, а вскоре и забыт.
Я прекрасно понимаю сам и призываю к такому же пониманию и своих читателей: идёт информационная война, в ней прокручиваются огромные деньги, а её результаты будут иметь глобальные последствия. Я исхожу из того, что индоевропеистика – это фундаментальная наука. Точно такая же по степени важности, как атомная энергетика. Поэтому я постарался построить своё изложение просто и ясно, по возможности избегая тяжеловесных терминов и отдавая предпочтение простому и внятному русскому языку.
Жанр, в котором я написал эту свою книгу, с трудом поддаётся чёткому определению, но скажу так: для меня всегда образцом доходчивого научного языка и трезвости были книги Тура Хейердала. И в какие бы лингвистические дебри я ни вдавался, я всегда вспоминал про то, как Тур Хейердал погружался с туземцами в тайные родовые пещеры на острове Пасхи и делал там всё новые и новые открытия, а потом доводил всё это до сведения миллионов простых читателей и серьёзных учёных. И все его понимали. И мне хотелось бы рассказать о моих открытиях так же просто и интересно, как это делал великий норвежец.
Моя книга адресована профессиональным лингвистам и простым смертным одновременно. Такая направленность для меня принципиально важна.
Патриархи языкознания повергают в трепет обычных людей одним только количеством языков, которыми они владеют. Так вот: они не должны на меня досадовать из-за того, что я порою слишком уж подробно разъясняю некоторые вещи. Это не покровительственный тон и не нравоучение им, лингвистическим небожителям, перед которыми я и сам преклоняюсь, – это пояснение для тех читателей, которые в лингвистике не чувствуют себя суперменами, но тянутся к ней, имея для этого необходимый багаж простейших школьных или университетских знаний плюс законное право разобраться в чём-то очень и очень важном.
Бльшую часть моей книги составляет словарь бореального или ностратического (что одно и то же) языка. То есть словарь того языка, на котором говорили древнейшие предки индоевропейцев – ещё кроманьонцы. Все мои мысли и выводы, которые звучат в этой книге на отрезках текста ДО словаря и ПОСЛЕ словаря, проистекают исключительно из этого самого словаря, из его формул, в которых я расшифровал предысторию каждого из 203 раннеиндоевропейских корней.
Любая критика в адрес моей книги не многого будет стоить, если эта самая критика будет происходить в отрыве от словаря, его формул и его расшифровок. Это будет недобросовестная критика, независимо от того, примет ли она форму покровительственного похлопывания по плечу или высокомерного командного окрика.
Теперь о самом словаре. Его можно просто прочесть – от первой статьи и до последней 203-й. Но можно читать и вразброд – то одну статью, то другую. По желанию и настроению. Наконец, его можно и нужно использовать как справочник, который всегда под рукою. Тем из читателей, которым не хватит терпения пропустить сквозь себя большое количество моих формул, я рекомендую просто принять на веру те результаты, к которым они приводят в каждой отдельной статье словаря. Если же результаты покажутся кому-то неожиданными или вызовут протест или недоверие, то тогда я бы всё-таки советовал погрузиться в эти самые формулы (в них нет ничего непостижимого) и убедиться в том, что они построены верно и не содержат никакого логического или математического сбоя, никакой мистики или фальсификации.
Самым любознательным посоветую вот что: представьте себе, что вам дано задание от Неких Высших Сил составить по вашей собственной воле язык для первобытного племени, живущего в условиях ледникового периода в местности, похожей на современную сибирскую тайгу где-то возле Северного Полярного круга. Предварительное условие этого задания будет таким:
– никакое слово этого языка не может быть ни существительным, ни прилагательным, ни другою частью речи; это должно быть простенькое предложение или изречение на ту или иную бытовую тему;
– таких словопредложений должно быть ровно 203;
– этих 203 слов должно полностью хватить для высказывания всех нужных мыслей, которые могут возникнуть у людей, ведущих первобытный образ жизни.
Затем, когда вы составите такой словарь (хотя бы мысленно, не обязательно на бумаге), сравните его с тем словарём, который привожу я в своей книге.
То, что эти два словаря не совпадут, – это понятно. Главное не в этом. Они будут различаться не в мелочах, но в чём-то совершенно фундаментальном – во взгляде на Жизнь, на Смерть, на Природу, на Человеческий Разум, на Высшие Силы…
При сопоставлении этих двух словарей вас ждут удивительные открытия.
Желаю всем моим читателям этих самых открытий и надеюсь, что они будут приятными и полезными.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПРОТОБОРЕАЛЬНАЯ ЭПОХА
Ноль – это не Пустота, а Временное Состояние на пути от Минуса к Плюсу.
Неуверенное предположение
Пролог, или Глава с нулевым номером
1. Путь от нуля и чуть выше
Бореальный язык с чего-то начинался. Было время, когда этого языка не было.
Вообще не было.
Ни в каких проявлениях.
И было время, когда этот язык уже существовал или, по крайней мере, делал первые шаги на своём пути.
Тот самый отрезок времени – от Чистого Нуля и до Первых Шагов – и есть тема данной главы. Этот отрезок был чем-то заполнен – какими-то лингвистическими и прочими событиями, и я о них сейчас расскажу.
Но для начала нужно понять следующее: самому раннему периоду в развитии раннебореального языка нужен номер. Так вот: цифра "один" здесь неуместна; она не подходит ни логически, ни математически, ни стилистически. Пусть это будет цифра "ноль". И пусть это будет НУЛЕВОЙ ПЕРИОД!
Для того чтобы осознать это лингвистическое явление – в некотором роде совершенно феноменальное, – для того, чтобы проникнуть в его тайну, нужно будет мысленно войти в исследуемое время, а с ним – и в пространство.
И хладнокровно осмотреться по сторонам.
Если мы это сделаем, то обнаружим, что интересующий нас народ не владеет членораздельною речью: жесты, гримасы, свист, рычание, окрашенное различными интонациями, и прочие знаки невербального (то есть: НЕ словесного!) свойства – вот это и всё, чем он располагает. Ещё мы бы увидели, что у этого народа информации в виде всевозможных сигналов передаётся очень много и что счёт этим сигналам можно было бы вести десятками или даже сотнями.
Далее. Для того чтобы выполнить поставленную перед нами задачу и проникнуть в тайну происхождения раннебореального языка, мы должны из всех этих сигналов выделить лишь те, которые произносятся с помощью человеческого голоса, а всё остальное отбросить. Остальное – это жесты, мимика, создавшаяся ситуация, которая сама по себе является сигналом, всевозможные знаки, сделанные из неодушевлённых предметов: следы на земле, поломанные веточки, сигнальный огонь. Допускаю, что это могли быть и какие-то телепатические сигналы, неведомые нам, современным людям.
Так вот: раннебореальный язык не ведёт своей родословной от всех этих сигналов языка жестов и предметов! Как бы они ни были для нас интересны, мы их должны отбросить. Хотя бы уже только потому, что мы никогда не узнаем точно, какими же они были на самом деле.
Отбросили и забыли. Остались только звуковые сигналы. И вот о некоторых из них мы как раз-таки и имеем надёжный способ узнать. Но – всему своё время.
Пока же следует все звуковые сигналы поделить на две неравные части.
Первую из этих частей назовём так: ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ СИГНАЛЫ.
Вторую – РАЦИОНАЛЬНЫЕ СИГНАЛЫ.
Эмоциональные сигналы состояли либо сплошь из одних только ГЛАСНЫХ звуков, либо в своём составе содержали ещё и сигналы другого свойства – звукоподражательные или откровенно звериные: рычание, свист, хрюканье, завывания, улюлюканье.
Сигналы же рациональные отличались от первых тем, что произносились только и только с помощью СОГЛАСНЫХ звуков.
Очень долгое время эмоциональные и рациональные сигналы мирно уживались в речи этих людей. Но что характерно: они всегда чётко разграничивались, никогда не смешивались и не считались одним и тем же! Постепенно роль первых всё более и более уменьшалась, а роль вторых – всё более и более увеличивалась.
Наконец наступил такой момент, когда рациональные сигналы окончательно восторжествовали над эмоциональными.
Доказать, что всё это было именно так и не иначе, – довольно просто. Совершенно достоверно известно, что бореальный язык на первых порах состоял только из одних согласных. Об этом уже было много сказано авторитетнейшими лингвистами задолго до моего рождения в 1950 году, об этом и сейчас много говорится (зачастую с изумлением), и я повторяться не собираюсь.
Теперь рассуждаем так: можно ли допустить, что эти люди не знали гласных звуков вовсе или не умели их произносить?
Допустить такое – совершенно невозможно.
В самом деле: какими звуками они, эти люди, кричали, плакали, выли? Да любой современный грудной младенец только и делает, что издаёт гласные звуки! А обезьяны? Не только человекообразные, но даже и те из них, что стоят пониже, и те вопят ГЛАСНЫМИ звуками. Совершенно членораздельными, такими, что их можно записать с помощью человеческих фонетических знаков: [a], [o], [u] и так далее. Проблема для обезьян – как раз-таки согласные звуки, а не гласные. Согласные – труднее, гласные – намного легче. Несопоставимо легче. Почему же мы должны допустить, что для предков древних борейцев всё было наоборот?
Я думаю так: они умели произносить и произносили на самом деле и гласные, и согласные, но с собою в дальнейшую языковую историю они взяли только согласные. И разумное объяснение этому может быть только такое: гласные звуки выражали мимолётные эмоции, согласные же изображали более глубокие мысли и чувства. Они содержали в себе идею труда и преодоления.
Итак: язык этих людей не имел гласных звуков, но сами люди каким-то образом знали и употребляли гласные. Нет ли в этом утверждении противоречия?
Его не будет, если считать, что у них было два языка – язык номер один (основной) и язык номер два (вспомогательный). Оба имели разные свойства и разную сферу употребления. При всём при этом в первом номере гласных не было, во втором – были.
Теперь я берусь доказать, что это не какое-то смелое предположение, туманное допущение или домысел, а нечто очень простое и естественное, не требующее особого богатства воображения.
В самом деле: любой современный язык содержит в себе такое же разделение на две половины. В том числе и любой европейский – например, русский или немецкий.
Что же это за две половины?
Первая половина – это междометия. Нечто эмоциональное, зыбкое, неточное.
Вторая половина – это всё остальное, что содержится в данном языке: существительные, прилагательные, глаголы… Со всем грандиозным, грамматическим аппаратом, который их обслуживает.
Междометия и "всё остальное" пребывают как бы в двух разных измерениях. В царстве междометий – одни законы, в царстве "всего остального" – другие.
Эти различия фундаментальны и многообразны, но я коснусь лишь фонетической стороны дела.
Свойством междометий практически любого языка на нашей планете является то, что они содержат в себе некоторое количество звуков, не свойственных данному языку в той половине, которую я в шутку назвал "всё остальное".
Я приведу примеры лишь из русского языка, а тот, кто захочет, с лёгкостью дополнит их примерами из других языков:
– Междометие тпру! содержит в себе дрожащий звук, абсолютно не свойственный русскому языку, но встречающийся в других языковых системах.
– Междометие тьфу! – содержит в себе сложнейшую аффрикату – то ли t,f, то ли t,ff, аналогов которой подобрать трудно (не сомневаюсь, что в каком-нибудь экзотическом языке такая аффриката всё-таки существует).
– Придурковатый возглас wau! мало того, что содержит в себе губной звук, не свойственный русскому языку, мало того, что содержит в себе дифтонг – также не свойственный русскому языку, но ещё иногда и произносится в нос. Носовой дифтонг – такое бывает, но не у нас.
– Междометия ага, ого, эге-гей! и другие подобные им содержат в себе звонкий звук h, не свойственный русскому литературному языку. Не случайно выходцы из деревни, неуклюже пытающиеся скрыть своё происхождение, упорно произносят эти междометия со звуком g, выдавая одним этим предательским звуком всё своё убожество.
Междометия, которые условно записываются как гм, угу, н-да, фьюить!, кс-кс, бррр! и т.п., требуют каждое в отдельности исключительно сложных фонетических комментариев и находятся в сильнейшем отрыве от традиционной русской фонетики.
Русское слово бог не является междометием (хотя иногда и выполняет такую функцию: междометие "ей-богу"), но это совершенно особое слово, как бы пребывающее ВНЕ обычного словарного фонда. А потому и произношение у него необычное: бох (вместо ожидаемого по всем правилам бок), боhа, боhу. Оно опять-таки позволяет безошибочно определить культурный статус говорящего. Человек, всерьёз претендующий на высокий культурный уровень, никогда не дерзнёт произнести g в выражениях "ради бога" или "богу – богово".
Ещё и сейчас есть на нашей земле племена, внутри которых употребляются два разных языка – в зависимости от каких-то обстоятельств. Например, есть племена, в которых мужчины говорят на одном языке, а женщины – на другом. Существуют племена, в которых женщины считают для себя неприличным произносить какой-то один согласный звук, который вполне позволительно произнести мужчине; женщины заменяют "неприличный" звук на другой – "приличный". Именно такая ситуация возникнет и в языке древних борейцев, и я её опишу позже в соответствующем разделе, а именно в части второй, в главе шестой.
У североамериканских индейцев, говоривших на разных языках, был общий, понятный для всех племён язык жестов, с помощью которого люди разных национальностей могли высказывать друг другу очень сложные мысли. Примерно то же самое существует у африканцев, только у них, вместо жестов, – барабанный бой, передающий на большие расстояния важную информацию…
Запасные (вспомогательные) языки могут использовать разные средства: жесты, свист, пение, звукоподражание, барабанный бой, что-то другое, но они ни в коем случае не отменяют основного языка, они никак не вторгаются в него. Их главное свойство: параллельность.
Что же касается ритуального употребления других языков, вместо своего родного, – об этом и говорить не стоит, это всем известно. Единственное, что сюда следует добавить: между языком ритуальным и языком родным иногда возникают перемычки разной степени прочности.
Вот так же и у протоборейцев: существовало две параллельных языковых системы, одна из которых допускала гласные звуки, а другая – не допускала.
Вот отсюда всё и пошло – с тех пор, как было принято окончательное решение не использовать в составе основного языка отброшенных или оттеснённых в сторону некоторых звуковых сигналов.
Случилось это очень давно. И не в один день. Это был длительный переходный процесс. Я назову этот период НУЛЕВОЮ ЭРОЮ в истории языка древних борейцев.
Почему нулевая эра?
Отвечаю: всё, что было ДО, я принимаю за минус, а всё, что наступило ПОЗЖЕ – за плюс.
2. Немного антропологии
Прежде чем сделать совершенно необходимое в этой работе антропологическое отступление, хочу обратить внимание читателей на тот список литературы, который находится в конце моей книги. В его пятом разделе можно найти, кроме всего прочего, ещё и следующие имена:
– Д. Джохансон и М. Иди;
а также:
– В.Б. Дрёшер;
а также:
– Я. Елинек.
Труды этих авторов взяты мною за основу при изложении тех моих идей, которые последуют ниже. Поскольку для меня принципиально важным является всячески избегать прямого цитирования, принятого в научной литературе, я таким образом хочу воздать дань своего уважения этим учёным и одновременно отметить, что в большой степени опираюсь в своей работе и на их исследования. То, что я делаю это без традиционных указаний на главы и страницы – это всего лишь стилистическая особенность моей книги, а отнюдь не злой умысел или небрежность.
Хочу заметить также, что авторы, названные выше, вовсе не одинокие скалы, громоздящиеся посреди интеллектуальной пустыни. Каждый из них является представителем определённой научной школы и, кроме личного собственного колоссального вклада в науку, опирается ещё и на исследования громадного количества других учёных. Главное из того, что всех их роднит – и этих авторов, и их учителей – это утверждение о том, что человек произошёл от обезьяны.
Каковое мнение разделяю и я.
(От себя добавлю, что все остальные теории по поводу происхождения человека я считаю глубоко аморальными, но это уже к делу не относится.)
И только теперь я осмеливаюсь приступить к изложению своих взглядов на антропологическую сторону дела.
Кем они были – древние люди, которым посвящена моя книга?
Это были предки кроманьонцев – люди, значительно отличающиеся от современных европеоидов по внешнему виду и по развитию. Говорить об их физическом облике в каких-то более точных антропологических терминах – я не решаюсь. А вот о месте их обитания выскажусь определённо.
Достоверно установлено, что родиною всего человечества является Африка. Было время, когда древние предки современных людей нигде, кроме Африки, не жили.
Затем перенаселённость побудила людей к движениям за пределы этой части света.
Часть из покинувших Африку попала в Европу.
Достоверно известен маршрут этого передвижения – он пролегал по восточному берегу Средиземного моря по территории нынешнего Израиля, где найдены останки человека, жившего два миллиона лет назад, а затем по территории той земли, которая сейчас называется полуостровом Малая Азия.
Возраст самых древних останков человека, найденных когда-либо на европейском континенте, – один миллион лет. Останки эти обнаружены на юге Европы, в Италии. Совсем ни из чего не следует, что современные европейцы произошли именно от людей этого типа. Переселенческих волн было несколько. Некоторые из них образовали в дальнейшем тупиковые расовые типы и не оставили после себя наследников. Некоторые – оставили.
Позже, с наступлением ледникового периода, часть европейцев, которых уже определённо можно назвать кроманьонцами, избрала для себя местом обитания один из самых суровых в климатическом отношении районов Европы. Вряд ли это было сделано ими добровольно. Скорее всего, их оттеснили туда более сильные племена.
Оттеснённые на Север – выжили. Приспособились к новым условиям, приобрели новые физические признаки и со временем, поэтапно стали тем, что сейчас называют нордическим или североевропейским расовым типом, являющимся одною из ветвей Большой Европеоидной расы.
Людей этих я буду называть впредь словом "борейцы" – такова лингвистическая традиция. Но для самых первых борейцев нужен особый термин. Считаю вполне разумным назвать их так: ПРОТОБОРЕЙЦЫ. То есть: древние предки борейцев.
Термины "протоборейцы" и "борейцы" ни в коем случае не означают, что я уклоняюсь от увязывания этих людей с нордическим (североевропейским) расовым типом. Я не только не уклоняюсь от этого, но даже и решительно настаиваю на таком увязывании, в чём вижу едва ли не самую главную цель всей своей работы. Тем не менее, я собираюсь пользоваться в основном лингвистическими терминами, а не антропологическими.
Когда спрашивают: "Откуда же произошли индоевропейцы?" – ответить можно только одно: из Африки, откуда родом и всё человечество. Если же вопрос уточнить и задать его иначе, то и ответ будет другим: в каком месте Земного шара окончательно сформировалось единство нордической расы и древнейшего индоевропейского языка?
На такой вопрос ответить можно так: это случилось в Северо-Западной Европе.
Все следы ведут туда и только туда – и антропологические, и лингвистические. Европа в те времена имела очертания, отличавшиеся от нынешних по причине грандиозных ледниковых событий, и уровень Мирового океана был значительно ниже того уровня, что мы наблюдаем сегодня, но это ничего не меняет. Родина индоевропейцев в нордическом понимании этого слова – именно там. И это мог быть только бассейн реки Рейн.
Горнунг ещё в 1963-м году писал, что на каком-то этапе своей истории индоевропейцы разделились на две зоны: на древнюю северо-западную зону (ДСЗЗ – район Бенилюкса и Западной Германии) и на древнюю юго-восточную зону (ДЮВЗ – Балканский полуостров).
Между тем: если на свете чего-либо много, то было время, когда этого было меньше. Если было две зоны, то было время, когда была всего-навсего одна зона. Вот эта одна – и есть родина индоевропейцев в нордическом понимании этого слова.
И это и есть бассейн нижнего Рейна – та самая местность, которая описана в древнейшем "андреевском" варианте индоевропейского языка, варианте, состоящем из 203 биконсонантных корней. Это дремучий лес на плоской заболоченной местности и это большая река, служащая единственным ориентиром для людей, живущих на её берегах.
Дальнейшие события развивались так:
– древние индоевропейцы, по мере роста их численности, прошли по течению Рейна вплоть до его истоков;
– в новой местности в непосредственной близости от истоков своей родной реки они натолкнулись на истоки реки другой, а именно – Дуная;
– поскольку этих людей не прельщала жизнь в гористой местности и они тяготели к жизни на плоскости, они продвинулись вниз по течению новой реки вплоть до восточных и северо-восточных районов Балканского полуострова, где и сформировалась горнунговская ДЮВЗ в значительном отрыве от ДСЗЗ;
– позже произошли другие перемещения: например, предки славян переместились с балканского юга на север и там встретились с северными индоевропейцами – предками германцев и летто-литовцев; ближайшие родственники предков славян ушли на полуостров Малую Азию и там основали анатолийскую языковую группу (хетты, лувийцы, лидийцы, карийцы и прочие); были и другие события, но не о них сейчас речь;
– Ближний Восток, Сибирь, Кавказ, Индия, Северо-восточный Китай – всё это случилось в истории индоевропейцев позже.
А теперь предлагаю вернуться к событиям, о которых я не могу сказать, происходили ли они на северо-западе Европы или, может быть, в Африке, или где-нибудь на полпути между этими двумя регионами. Вопрос в этом случае упирается во время: были ли эти события миллион лет тому назад или сто тысяч лет – я не знаю. Я отвечаю лишь за последовательность описываемых ниже событий. Всё остальное пусть вычислит кто-то другой, когда наука дозреет до такого уровня.
3. Первоязык – первослова
Итак:
– ПРОТОБОРЕЙЦЫ;
– НУЛЕВАЯ ЭРА;
– ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ, А НЕ ЗВЕРИНЫЕ СРЕДСТВА ГОЛОСОВОГО ОБЩЕНИЯ, выраженные только и только согласными звуками.
Которых было всего три.
Именно так. Это было ТРИ СОГЛАСНЫХ ЗВУКА, каждый из которых имел какое-то значение. И это и был весь, образно говоря, запас слов, которым располагали протоборейцы. Все остальные средства общения, которыми они располагали, – пусть даже и весьма многочисленные! – не являлись словами, не были человеческою речью и не принимались во внимание при расширении языка.
Очень уж строго говоря, эти три звука вроде бы тоже ещё не есть настоящая человеческая речь; они довольно близки к тому, что мы вкладываем в современное понятие "междометие". Выражусь точнее: это просто-напросто три междометия и ничего больше! А все оговорки насчёт полного сходства или не очень полного с современным значением этого термина – они здесь несущественны.
И всё-таки принять термин "междометие" в качестве официально зарегистрированного – я не решаюсь. Он хорош и правилен – этот термин, и его можно использовать, но как бы не всерьёз – в рабочем порядке. Тут нужно что-то более глубокое и пронзительное, и даже – торжественное, поскольку речь идёт о явлении феноменальном.
Мне представляется наиболее подходящим назвать эти три звука термином ПЕРВОКОРНИ.
