WWW.DISUS.RU

БЕСПЛАТНАЯ НАУЧНАЯ ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

 

Pages:     || 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 16 |
-- [ Страница 1 ] --

Лосский Н.О.

ИСТОРИЯ

РУССКОЙ

ФИЛОСОФИИ

 



Москва «Высшая школа» 1991



==1

ББК873 Л 79

Издание подготовлено при участии Философского общества СССР.

Рекомендовано Главным управлением преподавания общественных наук Государственного комитета СССР по народному образованию для использования в учебном процессе

Лосский Н.О.

0301*030000<4309000000) - 286

Л- -КБ - 3 - 3 - 91

ВБК 87.3 1Ф

001(01) - 91



ISBN 5-06-002523-3



B.A. Кувакин, М.А. Маслин, вступительная статья, комментарии, 1991



Содержание

Предисловие (В.А. Кувакин, М.А. Маслин)................................

Глава I. Русская философия в XVIII и первой половине XIX в......................... 19

Глава II. Славянофилы................................... 26

1. И.В. Киреевский............................ 26

2. АС. Хомяков................................. 44

3. К.С. Аксаков, Ю.Ф. Самарин........ 60

Глава III. Западники........................ 67

1. О.Я. Чаадаев........................................... 67

2. Н.В. Станкевич..................................... 73

3. В.Г. Белинский................................. 75

4. А.И. Герцен........................................... 79

Глава IV. Русские материалисты в 60-х годах. Нигилизм 84

1. М.А.. Бакунин................................................... 84

2. Н.Г. Чернышевский..................................... 86

3. Д.И. Писарев................................................... 88

4. И.М. Сеченов.................................................... 9С

Глава V. Русские позитивисты................................. 91

1. ПЛ. Лавров, Г.Н. Вырубов, Е.В. де Роберта..... 91

2. Н.К. Михайловский................................... 92

3. К.Д. Кавелин, М.М. Троицкий, Н.И. Кареев, Н.М. Коркунов - 95

Глава VI. Вырождение славянофильства......... 97

1. Н.Л. Данилевский............................. 97

2. Н.Н. Страхов, К.Н. Леонтьев................ 100

Глава VII. Предшественники Владимира Соловьева.... 101

1. П.Д. Юркевич, В.Д. Кудрявцев................................. 101

2. Н.Ф. Федоров............................................................ 103

text.htm - glava08

Глава VIII. Владимир Соловьев................................. 111

text.htm - glava09

Глава IX. Гносеология, логика и метафизика в последней четверти XIX в........................................................... 176

1. Б.Н. Чичерин............................................................ 176

2. Н.Г. Дебольский........................................................ 187

3. ПА. Бакунин............................................................. 188

4. М.И. Карийский........................................................ 189

5. Н.Я. Грот.................................................................. 194

text.htm - glava10

Глава X. Князья С.Н. и Е.Н. Трубецкие............................... 196

text.htm - glava11

Глава XI. Русские персоналисты........................... 206

1. АА. Козлов............................................................... 206

2. Л.М. Лопатин............................................................ 208

3. Н.В. Бугаев, П. Астафьев, ЕА. Бобров.................. 210

text.htm - glava12

Глава XII. Русские неокантианцы................................. 212

1. А.И. Введенский........................................................ 212

2. И.И. Лапшин............................................................. 216

text.htm - glava13

Глава XIII. Изменения в умонастроении русской интеллигенции в начале XX в.............................................. 222

text.htm - glava14

Глава XIV. Отец Павел Флоренский.................... 228

text.htm - glava15

Глава XV. Отец Сергий Булгаков............................ 248

text.htm - glava16

Глава XVI. Н.А. Бердяев........................................... 298

text.htm - glava17

Глава XVII. Интуитивисты....................................... 320

1. Н.О. Лосский............................................................. 320

2. СЛ. Франк................................................................ 339

3. АФ. Лосев................................................................. 372

4. Д.В. Болдырев и СА. Левицкий............................... 377

5. ВА. Кожевников....................................................... 378

text.htm - glava18

Глава XVIII. Л.П. Карсавин......................................... 381

text.htm - glava19

Глава XIX. Логические исследования......................... 401

text.htm - glava20

Глава XX. Трансцендентально-логический идеализм в России и его критика. В.Ф. Эри................................... 405

1. Представители трансцендентально-логического идеализма..................................................................... 405

2. Иррационализм Шестова.......................................... 414

3. В.Ф. Эрн.................................................................... 415

text.htm - glava21

Глава XXI. Ученые-философы....................................... 419

text.htm - glava22

Глава XXII. Юристы-философы..................................... 424

text.htm - glava23

Глава XXIII. Философские идеи поэтов-символистов... 427

1. Андрей Белый........................................................... 427

2. В.И. Иванов, Н.М. Минский..................................... 428

3. Д.С. Мережковский.................................................. 429

4. В.В. Розанов.............................................................. 435

text.htm - glava24

Глава XXIV. Диалектический материализм в СССР..... 439

1. Диалектический метод Гегеля................................... 439

2. Диалектический материализм.................................... 442

text.htm - glava25

Глава XXV. Влияние Э. Маха и Р. Авенариуса на марксистов 482

text.htm - glava26

Глава XXVI. Новейший период развития русской философии 485

1. СА. Алексеев (Аскольдов)........................................ 485

2. В.С. Шилкарский....................................................... 488

3. ЛЛ. Кобылинский...................................................... 489

4. Б.П. Вышеславцев..................................................... 490

5. ИА. Ильин................................................................ 493

6. Отец Василий Зеньковский........................................ 495

7. Отец Георгий Флоровский......................................... 498

8. В.Н. Лосский............................................................. 503

text.htm - glava27

Глава ХXVII. Характерные черты русской философии..... 512

Комментарии (ВА. Кувакин, МА Маслин).......... 531

Библиографическая справка.................................. 553

 

==2

Предисловие

«Русская философия, несомненно, окажет большое влияние на судьбы всей цивилизации»

Николай Лосский

В ряду мыслителей серебряного века русской культуры Н.О. Лосскому (1870 - 1965) принадлежит свое собственное - почетное и выдающееся - место. Один из основоположников интуитивизма в России, оригинальный логик, психолог и методолог науки, глубокий знаток духовных достижений мировой цивилизации, создатель своеобразной философской системы, он вместе с тем является и автором одной из наиболее ярких и интересных работ по истории отечественной философии - сочинения, не потерявшего и сегодня своей познавательной и научной ценности.

Жизненный путь и судьба Лосского типичны для последнего предреволюционного поколения русских философов. Он родился в деревне Креславка Витебской губернии в многодетной семье лесничего. В юности Лосский увлекался революционно-демократическими идеями и даже был исключен из гимназии за социалистические и атеистические убеждения. После гимназии некоторое время учился в Берне (Швейцария). В 1891 г. он поступил на естественнонаучное отделение физико-математического факультета, затем обучался на историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета. В студенческие годы не без влияния своих учителей АА. Козлова и А.И. Введенского он эволюционирует от материализма к позитивизму. Свое изучение философии Лосский продолжил за границей, в Швейцарии и Германии, где слушал лекции В. Виндельбанда, В. Вундта, Т. Мюллера. Степень магистра философии он получил в 1903 г., а доктора философии - в 1907 г.

Философские работы Лосского стали известны в

==3

первое десятилетие XX в. Они свидетельствовали о глубоком интересе философа к проблемам психологии, логики и гносеологии, которые решались с позиций интуитивизма. Тесное общение Лосского с деятелями нового религиозного сознания (Н. Бердяев, С. Булгаков и др.) не могло не сказаться на характере его мировоззрения - к 1918 г. он окончательно утверждается на религиозных позициях.

В 1916 г. Лосский становится профессором Санкт-Петербургского университета. После Октябрьской революции, в 1922 г, он вместе с большой группой деятелей русской культуры был выслан за пределы страны1. Вначале Лосский поселился в Чехословакии по приглашению Т.Г. Масарика, известного чешского политика и историка России. Был профессором Русского университета в Праге. В 1942 г. переехал из Праги в Братиславу, где был избран профессором Братиславского университета, и оставался там до конца войны. В 1945 г. переехал во Францию, а в 1946 г. - в США, где преподавал в Стэнфордском университете, а затем - в Русской духовной академии в Нью-Йорке2. Похоронен во Франции, на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем.

Духовная эволюция Лосского отмечена неспешным, но неуклонным движением от абстрактного и гносеологазированного интуитивизма к интуитивистски построЕнной

1 Об обстоятельствах высылки, ее истории и предыстории см: Хоружий С.С. Философский пароход // Литературная газета. 1990. 9 мая; Костиков Ј. Изгнание из рая // Огонек. 1990. № 24; Геллер М.С. «Первое предостережение» - удар хлыстом (К истории высылки из Советского Союза деятелей культуры в 1922 г.) // Вопросы философии. 1990. №9.

2 Подробнее см.: Лосский И.О. Воспоминания: Жизнь и философский путь. Мюнхен, 1968; см. также: Философская энциклопедия. М., 1964. Т. 3. С. 255; Зеньковский В.В. История русской философии. Париж, 1989. Т. 2. С. 199 - 200. В данном издании год смерти Н.О. Лосского ошибочно датируется как 1960-й. Эта ошибка исправлена в каталоге издательства YMCA-Press. См.: Каталог русских книг зарубежных изданий. 1990 -1991. Генеральное представительство издательства YMCAPress. С 14.

Полная библиография всех трудов Лосского, насчитывающая 276 названий, составлена Б. и Н. Лосскими. Она включает статьи, брошюры и монографии на русском, немецком, английском, французском, чешском и словацком языках. Кроме того, сюда включены переводы и вступительные статьи Лосского к сочинениям Канта, Куно Фишера, Теодора Липпса, Ибервега-Гейнце, Фридриха Паульсена, Иоханнеса Ремке, Опоста Конта (см.: Николай Онуфриевич Лосский. Библиография. Составители Б. и Н. Лосские. Париж, 1978).

==4

онтологии и религиозно окрашенному идеал-реализму. Поздний Лосский - это религиозньш (православный) мыслитель, объектами философского интереса которого стали духовные ценности, озаренные светом трансцендентного.

В отличие от многих философов своего поколения Лосский не уделял особого внимания политическим проблемам и не давал втянуть себя в борьбу идейных течений в такой степени, в какой в нее были втянуты, скажем, Н. Бердяев или П. Струве, С. Франк или В. Эрн. Так, например, он отклонил предложение участвовать в сборнике «Вехи». Не был он и среди авторов другого социально-философского и политического манифеста русского идеализма - сборника «Из глубины». Однако это не означает, что он был чужд политике. По своей общественной ориентации Лосский - умеренный либерал, сохранивший до конца своей жизни глубокое уважение к общечеловеческим ценностям. Он резко и, как мы можем теперь признать, во многом справедливо критиковал конкретно-историческую, т.е. извращенную сталинизмом, практику марксизма в СССР. Это не мешало ему признавать ценности народовластия и возможность достижения в будущем социальной справедливости, если общество будет изменяться посредством демократических реформ, которые «шаг за шагом подготовляют средства для устройства социалистической республики»1. Будучи членом конституционно-демократической партии со дня ее основания, он считал, что «принадлежал к левому крылу ее, которое сочувствовало глубокому изменению социально-экономических отношений, но не примыкало к социалистам, полагая, что постепенные социально-экономические реформы вернее приведут к социальной справедливости, чем интегральный социализм»2.

Живя в эмиграции, Лосский активно занимался педагогической и научной деятельностью. Вторую мировую войну он встретил в Чехословакии. Еще до ее начала он осуждал фашизм за античеловечность и расизм, и для него была естественной оппозиция гитлеризму. Во время освобождения Чехословакии Красной Армией в 1945 г. Лосский был захвачен чувством «вступления в какую-то родственную среду». Патриотизм русского

1 Лосский Н.О. Чего хочет партия «Народной свободы» (Конституционно-демократическая)? Пг., 1917. С. 8.

2 Досский Н.О. Воспоминания: Жизнь и философский путь. С. 45.

==5

мыслителя выразился в чтении им лекции в «Обществе советских патриотов» в Париже и публикации статей в газете «Советский патриот». Консервативные круги эмиграции с раздражением восприняли эти шаги Лосского навстречу Советской власти. Вскоре он переехал в США.

Из многочисленных трудов Лосского следует выделить прежде всего такие его сочинения, как «Основные учения психологии с точки зрения волюнтаризма» (СПб., 1903); «Обоснование интуитивизма» (СПб., 1906); «Мир как органическое целое» (М, 1917); «Введение в философию» (Ч. 1. СПб., 1911); «Основные вопросы гносеологии» (Пг., 1919); «Логика» (4.1-2. Пг., 1922); «Свобода воли» (Париж, 1927); «Типы мировоззрений» (Париж, 1931); «Условия абсолютного добра: Основы этики» [1-е изд. - Братислава, 1944 (на словацком языке), французский перевод - 1948, русское издание - Париж, 1949]; «Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция» (Париж, 1938); «Бог и мировое зло» (Париж, 1941).

Значительная часть трудов Лосского опубликована или переведена на английский, немецкий и французский языки. Он оказал заметное влияние на близкие ему по духу философские течения в англоязычных странах. Несомненно значение его идей как для русской философской и богословской мысли, так и для западной культуры, которая органично впитала в себя творческое наследие русского мыслителя.

В настоящем предисловии нет необходимости давать подробную характеристику взглядов Лосского. Обойтись общей их оценкой кажется тем более уместным, что в самой книге читатель найдет нечто необычное - своеобразный философский автопортрет Лосского. Им открывается глава XVII, носящая название «Интуитивисты». И хотя с иных, отличных от авторской, позиций образ Лосского-философа мог бы выглядеть несколько иначе, этот автопортрет ценен в основном тем, что его автор дает сжатое изложение своих гносеологических, антропологических (учения о Я как «субстанциальном деятеле»), метафизических (система «иерархического персонализма») и собственно религиозно-философских (проблема Бога, открывающегося в мистической интуиции) воззрений. И пусть нас не будет смущать то обстоятельство, что на завершающих стадиях своего философствования Лосский, по существу, покидает сферу философии и вступает в область теологии, даже мистики - ведь прежде чем совершить этот акт, он дает

==6

развернутое, не лишенное оригинальности и нетривиальных ходов мысли изложение и обоснование традиционных философских тем. Сегодня, к счастью, нет особой нужды доказывать, что любой талантливый философ способен многому нас научить, обогатить не только разум, но и сердце, духовность человека. Даже и в том случае, если мы не разделяем его мировоззрений и верований. Одним из таких мудрых людей незаслуженно «забытого» нами русского философского зарубежья является Н.О. Лосский.

Интерес к истории отечественной мысли пробудился в России еще в первой половине XIX в.1 Устойчивым и все более нарастающим он становится с конца XIX - начала XX в. Все сколько-нибудь крупные представители русской философии XX в. были вместе с тем и ее историками. В целом этот феномен отражал высокую степень зрелости отечественной мысли, внутреннюю потребность философов в рефлексии, в «оглядке» на свои собственные национально-исторические традиции и идейные корни. Не случайно уже до Октябрьской революции или вскоре после нее выходит в свет, так сказать, первая серия публикаций по истории русской философии. Среди них: Радлов ЭЛ. Очерк истории русской философии. 2-е изд. Пг., 1920; Ершов МЛ. Пути развития философии в России. Владивосток, 1922; Яковенко EJB. Очерки русской философии. Берлин, 1922; Шпет ГГ. Очерк развития русской философии. Ч. 1. Пг, 1922.

Спустя два-три десятилетия на Западе публикуется новая серия работ по истории русской философии: Бердяев НА. Русская идея: Основные проблемы русской мысли XIX в. и начала XX в. Париж, 1946; Зеньковский BJS. История русской философии: В 2 т. Париж, 1948 - 1950 (2-е изд. - Париж, 1989).

В СССР к этому времени еще не была написана систематическая история русской философии, хотя

1 См.: Арх. Гавриил (Воскресенский В.Н.). История философии. 2-е изд. Ч. 1 - 6. Казань, 1839 - 1840. В последней, б-й части своего труда арх. Гавриил дал первый в отечественной историографии очерк развития национальной (правда, не всей, а только религиозной) философской мысли.

==7

марксистекая историография и имела в этой области определенные достижения, восходящие к дореволюционным исследованиям Г.В. Плеханова1. Заметным шагом вперед в изучении русской философии были «Очерки по истории общественно-политической и философской мысли народов СССР» (в 2 т. М., 1955 - 1956) и «История русской философии» АА. Галактионова и П.Ф. Никандрова (Л., 1961)2. Однако только в обширном многотомном труде «История философии в СССР» (в 5 т. М., 1968 1988) была дана более или менее целостная картина развития отечественной философии. Впрочем, жесткая концептуальная схема этого многотомника (история русской философии рассматривалась как процесс борьбы материализма и идеализма, ознаменованной перманентными победами первого - истинного и прогрессивного над вторым - ложным и реакционным) не позволила объективно и целостно реконструировать все богатство русской мысли.

В какой-то степени недостаткам работ советских авторов (недостаткам, обусловленным общей деформацией сталинизмом духовной атмосферы в СССР) соответствуют их «обратные отражения» в эмигрантской литературе по истории отечественной философии. В целом трудно не согласиться с Лосским, когда он пишет, что после Октябрьской революции «русская философия развивается в двух прямо противоположных направлениях. В Советской России любой философ, а также, конечно, любой ученый и педагог обязан твердо придерживаться позиций диалектического материализма. С другой стороны, философы, эмигрировавшие или высланные из России, занимаются в основном проблемами религиозной философии»3. Таким образом, русская философия как целостный, протекавший во времени духовно-творческий процесс раскололась не только в восприятии, но и в действительности. Оформились две крайности. На одном ее полюсе оказалось «

1 См., в частности: Плеханов Г.В. История русской общественной мысли. Т. 1 - 2. Л. - М., 1925; Васецкий Г., Иовчук М. Очерки по истории русского материализма XVIII - XIX вв. М., 1942; Из истории русской материалистической философии. М., 1949; Из истории русской философии. М., 1951; Из истории русской философии XVIII - XIX вв. М., 1952.

2 В 1970 г. вышла новая работа этих ленинградских авторов «Русская философия XI — XIX вв.», а в 1989 г. — ее второе, исправленное и дополненное издание «Русская философия IX - XIX вв.».

3 Лосский И.О. История русской философии. М., 1954. С. 178.

==8

диалектико-материалистическое» (т.е., по сути, сталинистское, догматическое и весьма зашоренное) рассмотрение традиционных философских проблем, в том числе и самой истории русской философии, на другом - геоцентрическое философствование в послеоктябрьской русской диаспоре. С одной стороны, философия превратилась в служанку политики и официальной идеологии, с другой - религии и церкви. Радикальная трансформация, точнее, освобождение отечественного философского сознания может мыслиться как творческое преодоление этих односторонностей, восстановление суверенности и полноты философии - автономной сферы духовного бытия людей, ценность и действенность которой в культуре тем больше, чем более естественно и свободно проникновение духа философии в личность и общество.

Специфика работы Лосского «История русской философии» определяется не только тем, что он интуитивист и религиозно мыслящий философ. Разработанная им система так или иначе конкурирует в ней самой с традиционными нормами историко-философского исследования. Это ведет к тому, что ряд конгениальных ему мыслителей получают большее освещение, чем другие русские философы. Иными словами, книга Лосского - не просто историко-философское сочинение, но и во многом проблемно-теоретическое, поскольку реконструкция различных философских идей и учений переплетается здесь с импровизациями на темы, которые представляются автору особенно важными и либо согласуются, либо противоречат jero собственным воззрениям. Все это означает, что Лосский-философ нередко отодвигает на задний план Лосского-историка. Вместе с тем этот «теоретический» уклон помогает ему выявить логику развития той или иной конкретной проблематики русской философии и тем самым представить ее не только как череду ярких и самобытных имен, как в высшей степени персоналистический процесс, но и как процесс роста, самовозрастания философии в рамках ее национальных традиций.

В настоящее время, когда сложились условия для пересмотра недифференцированно-негативного отношения к эмиграции, публикация монографии Лосского, признанной в США и Западной Европе классическим руководством по изучению русской мысли, представляется исключительно своевременной. Это издание станет, без сомнения, ценным подспорьем для научных работников, преподавателей, деятелей культуры, для всех интересующихся отечественной философской мыслью.

==9

К работе Лосского обращаются и по сей день западные исследователи русской интеллектуальной истории, слависты, философы и другое обществоведы1. Книга Лосского отличается высокой историко-философской культурой, достаточной (хотя далеко не ровной по периодам, течениям и персоналиям) источниковедческой базой. Ее главное научное значение состоит в том, что она включает важные материалы по истории русской идеалистической философии XIX - первой половины XX в., пока еще слабо освещенные в нашей стране на профессиональном уровне. В этом плане особенно выделяются интересные и информативные разделы о славянофилах, Владимире Соловьеве, интуитивистах, а также глава о «Новейшем периоде развития русской философии» (Б.П. Вышеславцев, ИА. Ильин, В.В. Зеньковский, Г.В. Флоренский и др.); основательно и солидно написаны главы о ПА. Флоренском, С.Н. Булгакове, НА. Бердяеве, СЛ. Франке, Л.П. Карсавине. Наиболее ценными для современного читателя, несомненно, будут страницы книги Лосского, посвященные философам русского послеоктябрьского зарубежья.

Как известно, эта сфера бытия отечественной философии в течение длительного времени оставалась для нас «белым пятном»» не признавалась и осуждалась как «белоэмигрантская», что предопределяло сугубо отрицательное, нигилистическое отношение едва ли не ко всем без исключения мыслителям послеоктябрьского русского зарубежья. Знакомясь с книгой Лосского, советский читатель имеет возможность убедиться в том, что свойственная ей в полной мере идеалистическая философская направленность никак не связана с какой-то партийностью или «белогвардейщиной». Лосский, высланный из СССР в 1922 г., не питал по вполне понятным причинам симпатий к советскому строю и в ряде мест своей книги выступает с довольно острой критикой в его адрес. Но эта критика, подчеркнем еще раз, определялась отнюдь не ненавистью или «классовой»

1 См., например: Billington I.H. The Icon and the Axe: An Interpretive History of Russian Culture. N.Y., 1967; Coplestqn P. Philosophy in Russia: From Herzen to Lenin and Berdyaev. Notre Dame, 1986; DahmH. Grundziige Russischen Denkens. Personlichkeiten und Zeugnisse dcs 19 und 20. jahrhunderts. Munchen, 1979; Russian Philosophy. 3 vols. The University of Tennessee Press, 1976; и др.

==10

враждебностыо, а его идейным и моральным неприятием того положения вещей, которое мы и сами признаем сегодня далеко не идеальным.

Книга Лосского в немалой степени способствовала осознанию русской философии на Западе в качестве полноправного, содержательного и оригинального компонента европейской и мировой философской мысли. Не случайно работа открывается словами, которые прямо указывают на «всемирное значение» русской культуры XIX - XX вв. В непростой обстановке послевоенной Европы, в условиях «холодной войны» с ее железным занавесом, разделившем мир на два враждебных лагеря, нужно было иметь немалое мужество и оптимизм, чтобы выразить надежду на то, что ценности русской философской культуры будут осваиваться все более широко и становиться «достоянием всего человечества». В книге Лосского не только констатируется, но и показывается близость и постоянное взаимодействие философской мысли России и Запада, поднимаются темы, ставшие объектом исследования советских философов лишь в самое последнее время: культурно-историческая и мировоззренческая роль христианства в отечественной культуре, национальное своеобразие русской философии, специфические черты отечественной религиозно-философской традиции XIX - XX вв. и др.

Нет нужды подробно разъяснять обстоятельства, в силу которых работы советских философов не могли в 50-е годы не только адресоваться непосредственно западному читателю, но и вообще свободно и безнаказанно касаться целых пластов отечественной философской мысли. Как известно, в условиях жесткого идеологического диктата была не только стеснена творческая поисковая работа в области философии, но и запрещалось разномыслие даже в пределах марксизма. Были существенно ограничены и историко-философские изыскания больших периодов в развитии русской философии; замалчивались и «забывались» очень многие имена мыслителей, которых в то время могли свободно упоминать лишь наши соотечественники, оказавшиеся так или иначе на Западе. Несмотря на отдаленность и отделенность от России, представители «первой волны» русской эмиграции (так обычно называют беженцев из России после революции и гражданской войны) и среди них Лосский сохраняли и умножали богатства отечественной мысли, выступали за пределами страны в качестве представителей русской философской культуры.

==11

В книге Лосского запечатлено стремление сохранить и выразить идею преемственности и поступательности развития русской философии в XX в., желание не оторваться, а, напротив, укрепить и углубить в общественном сознании ее духовные корни. В этом смысле и следует понимать его высказывание о том, что русская философия «продолжает развиваться и расти по настоящий день». Такое ясное понимание целей изучения и самой сути русской философской культуры едва ли имеют многие сегодняшние сторонники безликого, безнационального видения философии. Изрядно оторванные от своих корней, они усматривают в русской философской мысли в лучшем случае экзотический, но исторически преходящий, а нередко и давно прошедший феномен локального значения.

В своей реконструкции отечественного историко-философского процесса Лосский опирается на работы таких выдающихся историков русской мысли, как Г.В. Флоровский и НА. Бердяев1. Вместе с тем стиль и жанровая специфика «Истории русской философии» весьма своеобразны. Эту работу трудно определить как академическое исследование или краткое освещение ключевых моментов и персоналий русского философского процесса. Автор постоянно акцентирует свою идейную связь со всем этим процессом, поэтому рассмотрение источников и течений русской мысли XIX - XX вв. ведется здесь чаще всего именно в этом ключе. Иначе говоря, Лосский сознательно проецирует свои собственные философские воззрения на живую ткань конкретных направлений русской философской мысли. Он пытается найти созвучия своему идеал-реализму с философскими исканиями и учениями славянофилов, B.C. Соловьева, ПА. Флоренского, АА. Козлова, А.И. Введенского, СЛ. Франка и целого ряда других русских мыслителей. Полемике и изложению своих собственных взглядов (чему посвящен самостоятельный параграф) он уделяет значительно больше внимания, чем, скажем, рассмотрению взглядов таких оригинальных русских философов XX в., как Л. Шестов, ИА. Ильин, В.В. Зеньковский, Г.В. Флоровский, В.В. Розанов. Это, бесспорно, придает работе Лосского специфические черты субъективизма и даже несбалансированности.

1 Флоровский Г.В. Пути русского богословия. Париж, 1937; Бердяев Н.А. Русская идея: Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века. Париж, 1946.

==12

Нельзя не видеть определенного пристрастия и в выдвижении Лосским на первый план сугубо гносеологической проблематики в истории русской философии (что, разумеется, было обусловлено его научными интересами). Соответствующим темам он уделяет много внимания при рассмотрении отечественных разновидностей неокантианства, интуитивизма, трансцендентально-логического идеализма, т.е. тем школам, в которых вопросы теории познания играли определяющую роль.

Вместе с тем так называемые неспециализированные формы русского философствования, в силу целого комплекса социально-исторических и интеллектуальных условий получившие в России широкое распространение, отошли в книге Лосского на второй план или вовсе опущены. Явно обедняет его книгу отсутствие разделов, посвященных мировоззрению М.В. Ломоносова, философии русских просветителей XVIII-начала XIX в., а также Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого. В этом смысле подход Лосского отличается от установок большинства мыслителей послеоктябрьского зарубежья, неизменно подчеркивавших первостепенное значение идей Достоевского и Толстого для всей русской философии XX в. СЛ. Франк, например, писал, что «зачинателями и предшественниками» всей русской религиозной философии XX в. следует признать именно этих двух великих мыслителей-художников1.

Столь характерное для России бытие философии в контексте художественной культуры оказалось, по существу, неисследованным в книге Лосского. Как историк, он делает здесь шаг назад не только по сравнению с НА. Бердяевым и Г.В. Флоровским, но и в сравнении со своим непосредственным предшественником В.В. Зеньковским. В отличие от названных авторов Лосский слабо отразил в своей книге историософскую, антропологическую, жизнесмысловую, этическую и эстетическую тематику русского философствования. Так, эстетические учения представлены у него лишь небольшим разделом о символистах (глава XXIII), причем к ним почему-то причислен В.В. Розанов, который, как известно, не имел прямого отношения к символизму ни как художник, ни как мыслитель.

Весьма бегло и фрагментарно написана Лосским

1 См.: Франк С.Л. Из истории русской философской мысли конца XIX и начала XX века. Антология. Washington - New York, 1965. С. 12.

==13

вводная, первая глава, где дается недостаточно аргументированное, во многом противоречивое и сбивчивое освещение проблемы начала русской философии. Авторскую позицию, изложенную здесь, нельзя не признать явно устаревшей, отставшей от нынешнего уровня развития историко-философской науки. Сегодня для подавляющего большинства специалистов не являются убедительными утверждения о том, что «русская философия начала развиваться только в XIX в., когда русское государство уже имело тысячелетнюю историю»1. Лосский слишком строг в определении исходного рубежа развития русской философии, датируя его XIX в. Фактически философская мысль зародилась в национальном сознании задолго до этого. Своими корнями она уходит во времена Киевской Руси и Московского царства. В середине XVII - начале XVIII вв. профессиональное и институциональное бытие философии оформляется в виде философских курсов, читаемых сначала в Киево-Могилянской, а затем и в Эллино-греческой (впоследствии Московской славяно-греко-латинской) Академии (П. Могила, И. Кроковский, Ф. Прокопович, С. Яворский, братья Лихуды, Ф. Лопатинский и др.). С XVIII в. она получает свое развитие в трудах мыслителей «ученой дружины» Петра Великого (Ф. Прокопович, А. Кантемир, В. Татищев), в сочинениях М. Ломоносова, А. Радищева и блестящей плеяды русских просветителей II половины XVIII- начала XIX в.

Впрочем, и сам Лосский не выдерживает заданные в книге чересчур жесткие требования к генезису русской философии, ибо вынужден признать «философское значение» работ русских масонов, Г.С. Сковороды и А.Н. Радищева, живших и творивших в XVIII в.

Нельзя не указать и на другие неточности, допущенные Лосским. В главе VII «Предшественники Владимира Соловьева» наряду с воззрениями ПД. Юркевича и ВД. Кудрявцева рассматривается и философия «общего дела» Н.Ф. Федорова. Однако последний никак не может быть назван «предшественником Соловьева» ни хронологически, ни идейно. В главе V «Русские позитивисты» не разъяснена принадлежность к числу традиционных позитивистов ПЛ. Лаврова и Н.К. Михайловского, в главе Ш содержится не подкрепленная анализом оценка позиции А.И. Герцена как западнической.

1 Лосский И.О. История русской философии. С. 7.

==14

Поскольку история русского материализма освещается в книге поверхностно и с заметным пренебрежением, то многие оценки взглядов его представителей декларативны и выглядят как недоказанные. Так, Лосский пишет, что Белинский «ничего не сделал для дальнейшего развития философии» (С. 57), а Чернышевский «относился с величайшим презрением к теории Дарвина» (С. 63), «Писарев с презрением относился к искусству и философии» (С. 65) и т.п. Никак не объяснив теоретические и социальные корни так называемого антиэстетизма Писарева, Лосский, по существу, дал англоязычным читателям искаженную картину действительного положения вещей. На самом деле писаревский «антиэстетизм» - это своеобразная и внутренне сложная философско-эстетическая позиция, правильное понимание которой предполагает специальный анализ духовной ситуации в России 60-х годов XIX в.! Требуются специальные текстологические выкладки (отсутствующие у Лосского), которые разъяснили бы смысл и «антидарвинизма» Чернышевского. Фактически у лидера революционных демократов была антисоциал-дарвинистская установка, неприятие мальтузианства. Не соответствует действительности утверждение о том, что Писарев «во время учебы в университете примкнул к кружку религиозных мистиков» (С. 65). Кружок студентов-филологов, к которому примыкал Писарев в студенческие годы, отличался своей сугубо научной направленностью, его участники занимались главным образом исследованием литературных текстов.

Есть, правда, в «субъективности» Лосского и такие аспекты, которые если не оправдывают, то во всяком случае делают понятными его пристрастия, симпатии и антипатии. Думается, что «авторский уклон» как таковой имеет полное право на существование при описании истории русской, да и всякой другой национальной философии. Правомерность и правомочность его вытекают из самой природы историко-философского знания: ведь философские представления специфичны именно тем, что отражают результаты личного поиска истины. А поскольку историко-философские оценки суть не что иное, 1 Если бы суть мировоззрения Писарева сводилась к вульгарному нигилизму и антиэстетизму, то едва ли он оказал бы столь большое влияние на самых различных представителей последующих поколений отечественной интеллигенции - от В. И. Ленина до В.В. Розанова и АА Блока.

==15

как изложение, осмысление, объяснение (и в этом смысле продолжение) самого философского знания, то они и должны выражать не только объективное, но и авторские суждения о конкретных творениях философской мысли, также несущих на себе печать влияния личности их создателей.

При чтении работы Лосского легко убедиться в том, что он отдает приоритет выяснению именно того индивидуального вклада, который вносили в русскую философию ее конкретные мыслители. Особенно удачно написаны, если их рассматривать с указанной точки зрения, разделы о B.C. Соловьеве и И.В. Киреевском. И.О. Лосский использует разнообразные средства для создания философских портретов, включающие не только традиционное освещение фактов биографий, изложение содержания основных философских работ, но также и то, что можно назвать учетом «философского темперамента», особенностей психологического склада, личных приверженностей, вкусов, идеалов и т.п. Например, Соловьева Лосский характеризует как «великого философа», «исключительную личность», обладавшую такими ценными человеческими качествами, как милосердие, великодушие, веселость, терпимость и деликатность. «У него были близкие друзья и знакомые из всех слоев народа, - пишет Лосский. - Глубина мысли, широта интересов, огромная эрудиция и особенно остроумие, столь характерные для Соловьева, влекли к нему людей всех классов» (С. 93). Изумительная душа и высокая духовность русского философа изображены Лосским с большой любовью и достоверностью. Эти страницы его книги заставляют вспомнить о том, что истинный философ должен быть человеком чистой нравственности, доброты и твердых убеждений, - не только мыслителем-профессионалом, но и бескорыстным служителем Истины.

Надо сказать, что вслед за Лосским и не без его непосредственного влияния «личностный» подход к истории русской философии стал характерным для многих ученых Запада - подход, который, к сожалению, практически не свойствен профессиональным историкам отечественной философии современной России1 В

1 Между тем подобные подходы были широко распространены в отечественной философской историографии. Они были любимы, например, НА Бердяевым, давшим впечатляющий по своей образности и яркости философско-психологический портрет А.С. Хомякова: «Алексей Степанович-замечательный охотник, специалист по разным породам

==16

качестве примера по-человечески хорошего и не противоречащего нормам объективности подхода к делу можно сослаться на интересную интерпретацию русской философии таким крупным английским философом, как Ф. Коплстон, перу которого принадлежит книга «Философия в России: От Герцена до Ленина и Бердяева»1. Само ее название показывает, что русская философия рассматривается здесь как «парад персоналий», основные вехи ее истории и вершинные достижения обозначены не школами, а богатством мировоззрения конкретных личностей.

Несколько огрубляя довольно пеструю картину реального состояния современной историко-философской русистики, можно заметить в ней две основные линии. Первая отдает предпочтение изучению самих философов и их творчества, вторая - сосредоточивается главным образом на анализе идейных течений, академических проблем и социокультурного контекста, в котором исторически развивалась русская философская мысль. Сложилось так, что исследования советских ученых ведутся главным образом в рамках второй тенденции, а труды западных исследователей русской философии, как правило, тяготеют к первой.

Начинающееся сегодня становление конструктивного диалога между западными и советскими русистами предполагает объективную оценку аргументов обеих сторон, их взаимное изучение. Публикация в СССР книги Лосского будет, по нашему мнению, полезной для активизации этого диалога. Высказанные в ней соображения могут способствовать более глубокому, творческому изучению отечественного историко-философского процесса, восприятию его с адогматических позиций, заключающих в себе индивидуальное, авторское начало. Конечно, при этом надо помнить, что для своего гармоничного воплощения авторская позиция историка русской

густопсовых. У него есть даже статья об охоте и собаках. Он изобретает ружье, которое бьет дальше обыкновенных ружей; изобретает сельскохозяйственную машину-сеялку, за которую получает в Англии патент; изобретает средство от холеры. Устраивает винокуренный завод, лечит крестьян, занят вопросами хозяйственно-экономическими. Этот русский помещик, практический, деловитый, охотник и техник, собачник и гомеопат, был замечательнейшим богословом православной Церкви, философом, филологом, историком, поэтом и публицистом» (Бердяев Н. Алексей Степанович Хомяков. М., 1912. С. 38 - 39).

1 Copleston F. Philosophy in Russia: From Herzen to Lenin and Berdyaev. Notre Dame, 1986.

==17

философии должна руководствоваться чувством меры, с тем чтобы субъективно-оценочный элемент не шел вразрез с объективностью, с конкретным историзмом и логикой живого историко-философского процесса. Его реальность такова, что теоретическая модель, которую строит интерпретатор, всегда является огрублением эмпирического материала. И как всегда, создание такой работы, в которой одинаково ярко и всесторонне раскрылось бы и богатство, многообразие исторического процесса, и неисчерпаемость, уникальность познающего его человеческого духа, предстает для нас в качестве неизменно притягательного труднодостижимого идеала. Для приближения к нему, видимо, не существует каких-либо универсальных, раз и навсегда данных рецептов. Нет их, очевидно, и в книге И.О. Лосского. Но труд, созданный одним из известнейших собирателей и хранителей русской философской идеи, уже занял определенное и достойное место в трудной и драматической истории движения к этому идеалу.

ВА. Кувакин, докт. философ, наук, председатель секции истории отечественной философии Философского общества СССР.

М.А. Маслин, докт. философ, наук, зам. председателя секции истории отечественной философии Философского общества СССР.

==18

Глава I

Русская философия в XVIII в первой половине XIX в.

Русская культура XIX и начала XX вв. имеет всемирное значение. Следует отметить, что национальная культура приобретает известность во всем мире только тогда, когда ценности, развитые в ней, становятся достоянием всего человечества. Прежде всемирное значение имела культура древней Греции и древнего Рима. В настоящее время такое значение имеет культура Англии, Франции, Германии и Америки. Русская культура в том виде, в каком она существовала до большевистской революции, несомненно, также имеет всемирное значение. Чтобы убедиться в справедливости этих слов, достаточно обратиться к именам Пушкина, Гоголя, Тургенева, Толстого, Достоевского или Глинки, Чайковского, Мусоргского, Римского-Корсакова, а также остановиться на достижениях русского театрального искусства в области драмы, оперы и балета.

В области науки достаточно упомянуть имена Лобачевского, Менделеева и Мечникова. Красота, богатство и выразительность русского языка дают ему неоспоримое право быть одним из международных языков. В области политической культуры (например, сельское и городское самоуправление, законодательство и исполнительная власть) императорская Россия создала ценности, которые приобретут всемирную известность тогда, когда их достаточно изучат и осознают, и прежде всего при их возрождении в процессе послереволюционного развития русского государства. Люди, признающие религиозный опыт, не станут оспаривать того факта, что православие в его русской форме содержит исключительно высокие ценности. Эти достоинства нетрудно обнаружить в эстетической стороне культа русской православной церкви. Было бы странно, если бы такая высокая культура не породила ничего оригинального в области философии. Правда, меткое замечание Гегеля о том, что сова Минервы не вылетает, пока не наступят вечерние сумерки,

==19

относится и к развитию русской мысли. Русская философия начала развиваться только в XIX в., когда русское государство уже имело тысячелетнюю историю.

Русский народ принял христианство в 988 г. Он получил первое представление о философии только тоща, когда на церковнославянский язык стали переводиться сочинения отцов церкви. К XII в. на Руси имелся перевод богословской системы св. Иоанна Дамаскина, третьей части его книги, известной под заглавием «Точное изложение православной веры». Хотя философское предисловие к этой книге было переведено только в XV в., отдельные выдержки из него появились в «Святославове Изборнике» еще в 1073 г. В XIV в. были переведены сочинения Дионисия Ареопагита с комментариями св. Максима Исповедника. Эти книги наряду с сочинениями других отцов восточной церкви имелись во многих русских монастырях1.

При помощи подобных сочинений некоторые представители русского духовенства предпринимали попытки продолжать богословские и философские труды византийцев. К ним можно отнести митрополита Петра Могилу в XVII в. и епископа Феофана Прокоповича в начале XVIII в. Среди любителей философии того времени следует особо упомянуть Григория Сковороду (17221794)2 - моралиста, опиравшегося главным образом на библию, но использовавшего некоторые неоплатонические теории Филона (например, в вопросе толкования материи), отцов церкви и немецких мистиков (в учении о внешнем и внутреннем человеке, глубине человеческого духа и божества, «искре» в сердце человека - излюбленного сравнения немецких мистиков)3.

Века татарского господства, а впоследствии изоляционизм Московского государства помешали русскому народу ознакомиться с западноевропейской философией. Русское общество не было в достаточной мере знакомо с западной культурой, пока Петр Великий «не прорубил окно в Европу». Влияние Запада сразу же сказалось на отношении к церкви. Среди русского дворянства, с одной стороны, широко распространилось вольтерьянство

1 Их перечень дан в первом томе «Истории русской церкви» Голубинского.

2 Там же. С. 6.

3 См.: Сковорода Г.С. Избранные труды. СПб., 1912; Эрн. Г.С. Сковорода. М., 1912; Чижевский Д. Философия Г.С. Сковороды. Варшава, 1934.

==20

с его вольнодумством, с другой стороны, появилось стремление проникнуть в сокровенные глубины религии, найти сущность «истинного христианства» и воплотить его в жизнь. Масонство появилось в России в первой ^оловине XVIII в. и получило широкое распространение во второй его половине.

Главные философские направления, под влиянием которых находилось русское масонство, были связаны с именами французского мистика Сен-Мартэна (1743 1803) и немецкого мистика Якова Беме (1575 -1624). Книга Сен-Мартэна «Об ошибках и истине» была опубликована в переводе на русский язык в 1785 г. Были переведены на русский язык сочинение Томаса а Кемписа «Имитация Христа» и книга лютеранского богослова Иоганна Арндта (1555 -1621) «Истинное христианство». Многие переводы сочинений Якова Беме распространялись в рукописях, некоторые же были напечатаны.

Под истинным христианством масоны понимали развитие духовной жизни, нравственное самоусовершенствование и проявление действенной любви к ближним. Особенно активно участвовал в распространении идей истинного христианства Н.И. Новиков (1744 - 1818). Он издал много книг, редактировал масонские периодические издания и организовывал библиотеки. Наряду с Новиковым следует отметить немца И.Г. Шварца (1751 1784), профессора философии при Московском университете с 1779 по 1782 г. Шварц верил в учения розенкрейцеров. В лекциях, читаемых у себя на дому, он толковал неясные места в сочинениях Сен-Мартэна, ссылаясь на работу Якова Беме «Mysterium Magnum» («Мистериум Магнум»). Шварц утверждал, что бог сотворил мир не из ничего, а из своей внутренней сущности. Он проповедовал необходимость нравственного и духовного совершенствования человека, осуждал злоупотребления в области светской и духовной жизни, пороки в среде духовенства. Только преждевременная смерть спасла Шварца от преследований правительства. Новиков также осуждал несправедливости русской государственной и церковной жизни. В 1792 г. по приказу Екатерины II он был заточен в Шлиссельбургскую крепость и только через четыре с половиной года, после смерти императрицы, был освобожден Павлом I. Заточение подорвало физические и умственные способности Новикова. В 1790 г. Екатерина Великая сослала в Сибирь также и Радищева, другого знаменитого критика несправедливостей русской жизни. После ее смерти Радищев был освобожден

==21

Павлом 11. Радищев (1749 -1802) был человеком высокой культуры. Императрица Екатерина послала его вместе с одиннадцатью другими молодыми людьми изучать Юриспруденцию и смежные науки в Лейпцигском университете. В этом университете Радищев провел 6 лет. Он был знаком с социальными и философскими теориями Руссо, Локка, Монтескье, Гельвеция, Лейбница и Гердера^ Радищев выступал против самодержавия, а крепостное право "вызывало в нем негодование. Свои взгляды Радищев особенно ярко выразил в книге «Путешествие из Петербурга в Москву», за которую был сослан в Сибирь.

Книга Радищева «О человеке, о его смертности и бессмертии» имеет философское значение. Она состоит из четырех частей. В первых двух частях автор излагает свои материалистические взгляды на бессмертие, стремясь доказать, что материальные основы в такой мере относятся к духовному процессу, в какой духовная жизнь зависит от тела. Отсюда он делал вывод, что уничтожение тела должно повлечь за собой уничтожение духовной жизни. В третьей и четвертой частях своего произведения Радищев, опровергая эти утверждения, говорит, что нельзя «...усомняться более, чтобы душа в человеке не была существо само по себе, от телесности отличное... Она такова и есть в самом деле: проста, непротяженна, неразделима среда всех чувствований и мыслей...». Не будь такого единства, «...человек сего мгновения не будет ведать, тот ли он, что был за одно мгновение. Он не будет ныне то, что был вчера». Он не мог бы «...ни вспоминать, ни сравнивать, ни рассуждать...»2.

Радищев утверждает, что Гельвеций был неправ, сводя все познание к чувственному опыту, «...ибо, когда предмет какой-либо предстоит очам моим, каждое око видит его особенно; ибо зажмурь одно, видишь другим весь предмет неразделимо; открой другое и зажмурь первое, видишь тот же предмет и так же неразделим. Следует, что каждое око получает особое впечатление от

1 См.: Туркалевский В. Философские тенденции в русском обществе XVIII в. // Журнал министерства народного просвещения. 1911. Май; Вернадский С.Г. Русские масоны в царствование Екатерины II // Записки историко-филологического факультета Императорского С.-Петербургского университета. 1917; Боголюбов В. Н. Новиков и его время. М., 1916.

2 Радищев А.Н. Избранные философские сочинения. М., 1949. С. 359; см. также: Лапшин И. Философия Радищева. 1922.

==22

одного предмета. Но когда я на предмет взираю обеими, то хотя чувствования моих очей суть два, чувствование в душе есть одно; следовательно, чувствование очей не есть чувствование души: ибо в глазах два, в душе одно». Подобным же образом, когда «..я вижу колокол, я слышу его звон; я получаю два понятия: образа и звука, я его осязаю, осязаю, что колокол есть тело твердое и протяженное». Итак, у меня имеется три различных «чувствования». Тем не менее я «составляю единое понятие и, изрекши: колокол, все три чувствования заключаю в нем» (366)1.

Итак, Радищев ясно сознавал различие между чувственным опытом и нечувственным мышлением относительно объекта.

Придя к заключению, что душа проста и неразделима, Радищев делает вывод о ее бессмертии. Он рассуждает следующим образом. Цель жизни заключается в стремлении к совершенству и блаженству. Всемилосердный господь не сотворил нас для того, чтобы мы считали эту цель напрасной мечтой. Поэтому разумно полагать: 1) после смерти одной плоти человек приобретает другую, более совершенную, в соответствии с достигнутой им ступенью развития; 2) человек непрерывно продолжает свое совершенствование (397).

В толковании доктрины перевоплощения Радищев ссылается на Лейбница, который сравнивал переход одного воплощения к другому с превращением отвратительной гусеницы в куколку и вылуплением из этой куколки восхитительной бабочки (393)2.

Радищев выступал против мистицизма Ид в силу этого, не примкнул к масонам. Известный государственный деятель М.М. Сперанский (1772 - 1839)1* был масоном с 1810 по 1822 г^ когда масонство было в России запрещено. Он знал работы западноевропейских мистиков

1 Здесь и далее арабские цифры указывают на нумерацию страниц, а римские цифры — на порядковые номера томов. Слова «страница» и «том» выпущены.

2 См.: Лосский Н. Учение Лейбница о перевоплощении как метаморфозе // Избранные труды Русского научного института в Праге. Т. 2.1931; Leibniz' Lehre von der Reinkamation als Metamorphose // Archiv fur Geschichte der Philosophic (Учение Лейбница о перевоплощении как метаморфозе // Архив истории философии. 1931. Ноябрь).

1 Здесь и далее цифрами со звездочкой отмечены те места в книге, к которым даются комментарии, помещенные в конце настоящего издания. Все подстрочные и другие примечания в тексте перевода оставлены без изменений и аополнент-Лрим. ред.

==23

Таулера, Руйсбрука, Якова Беме, Пордаге, св. Иоанна Крестителя, Молиноса, госпожи Гийон, Фенелона и перевел на русский язык произведение Томаса а Кемписа «Имитация Христа», а также отрывки из работ Таулера. Первичной реальностью он считал дух, бесконечный и обладающий неограниченной свободой воли. Триединый бог в своем сокровенном существе - первичный хаос, «вечное молчание». Принцип женственности - София, или Мудрость, - является содержанием божественного познания, матерью всего, что существует вне бога. Грехопадение ангелов и человека дает начало непроницаемой материи и ее пространственной форме. Сперанский верил в теорию перевоплощения. Он говорил, что, хотя эта теория и осуждена церковью, ее можно встретить в сочинениях многих отцов церкви (например, у Оригена, св. Мефодия, Памфилия, Синезия и других). В области духовной жизни Сперанский осуждал практику замены внутреннего поста внешним и духовной молитвы - напрасным повторением слов. Поклонение букве библии в большей степени, чем живому слову бога, Сперанский считал лжехристианством1.

Начало последовательного развития русской философской мысли восходит к тому времени XIX в., когда русское общество уже пережило период увлечения немецким идеализмом Канта, Фихте, Шеллинга и Гегеля. Философия природы и эстетики Шеллинга была изложена профессорами М.Г. Павловым2*, Д.М. Велланским3*, А.И. Галичем4* и Н.И. Надеждиным5*. Павлов (1773 - 1840) был профессором физики, минералогии и сельского хозяйства в Московском университете. Он утверждал, что основные принципы устройства природы раскрываются при помощи интеллектуальной интуиции, а опыт только подтверждает последнюю. Павлов истолковывал интеллектуальную интуицию как самосозерцание абсолюта. Надеждин (1804 - 1856) - профессор эстетики Московского университета - познакомил своих студентов с учением Шеллинга о бессознательном органическом творчестве гения. Велланский (1774 -1847) был профессором анатомии и физиологии в Петербургской Медико-хирургической академии, а Галич (1783 1848) начиная с 1805 г. профессор в Петербургском педагогическом институте, впоследствии преобразованном в

1 См.: Ялчанинов А. Мистицизм М.М. Сперанского // Богословское обозрение.1906.

==24

университет (1819). В 1821 г. Галича вынудили оставить университет, ибо он «предпочитал безбожника Канта Христу, а Шеллинга - Святому Духу»!.

Начало самостоятельнойфилософской мысли в России XIX в. связано_сдменами. славянофилов Ивана Киреевского^и-Жамякова. Ихфилософия была попыткой опровергнуть немецкий типфилософствования на основе русского толкования христианства, опирающегося на сочинения отцов восточной церкви и возникшего как результат национальной самобытности русской духовной жизни. Ни Киреевский, ни Хомяков не создали какой-либо философской системы, но они изложили определенную программу и вселили дух в философское движение, которое явилось наиболее оригинальным и ценным достижением русской мысли. Я имею в виду попытку русских мыслителей систематически развить христианское мировоззрение. Владимир Соловьев был первым, кому выпала честь создания системы христианской философии в духе идей Киреевского и Хомякова. Его преемники составляют целую плеяду философов. Среди них философы-богословы - князь С.Н. Трубецкой, его брат князь Е.Н. Трубецкой, Н.Ф. Федоров, отец Павел Флоренский, отец Сергий Булгаков, В.Ф. Эрн, НА. Бердяев, Н.О. Лосский, Л.П. Карсавин, СЛ. Франк, И.А. Ильин, отец Василий Зеньковский, отец Георгий Флоровский, Б.П. Вышеславцев, Н. Арсеньев, П.И. Новгородцев, Е.В. Спекторский. Это движение продолжает развиваться и расти по настоящий день. Начало ему положили И. Киреевский и А. Хомяков. Поэтому я собираюсь дать всестороннюю оценку их жизни и учениям.

1 По вопросу о влиянии Шеллинга см.: Setschkareff V. Schellings Einfluss in der russischen Literatur der 20er und 30er Jahre des XIX Jahrhunderts. Leipzig, 1939 (Сечкарев В. Влияние Шеллинга на русскую литературу 20 - 30-х годов XIX столетия. Лейпциг, 1939).

==25

Славянофилы

 


Pages:     || 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 16 |
 




<
 
2013 www.disus.ru - «Бесплатная научная электронная библиотека»

Материалы этого сайта размещены для ознакомления, все права принадлежат их авторам.
Если Вы не согласны с тем, что Ваш материал размещён на этом сайте, пожалуйста, напишите нам, мы в течении 1-2 рабочих дней удалим его.