WWW.DISUS.RU

БЕСПЛАТНАЯ НАУЧНАЯ ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

 

Pages:     || 2 | 3 | 4 | 5 |
-- [ Страница 1 ] --

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ

УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«КАЛМЫЦКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

духовная культура этноса

Материалы круглого стола,

посвященного 40 – летию кафедры философии и культурологии

Элиста 2012

ББК: т5-7+с545.1

УДК: 39:316.7

«Духовная культура этноса», круглый стол (2012; Элиста). Круглый стол «Духовная культура этноса», 27 апреля 2012 г. [Текст] : посвящ. 40-летию кафедры философии и культурологии: материалы / Б.К. Салаев, В.Н. Бадмаев, А.М. Буринов [и др.]. – Элиста: Изд-во КалмГУ, 2012.- с.

Редакционная коллегия:

Б.К. Салаев (отв.ред.), проф. В.Н. Бадмаев, доц.А.М.Буринов, доц.О.В.Усалко

Статьи публикуются в авторской редакции

© Калмыцкий государственный университет, 2012

ПРЕДИСЛОВИЕ

Кафедра философии и культурологии, 40-летний юбилей которой мы отмечаем, является одной из старейших в Калмыцком государственном университете. За годы своей деятельности коллектив данного подразделения проделал большую плодотворную работу по обучению и воспитанию студентов и аспирантов, а также по подготовке  большого числа научных кадров для нашего вуза.

Философия всегда играла важную роль в обществе и его культуре. Она не только осмысливала свою эпоху, но и указывала пути дальнейшего развития человечества. Само имя философии переводится как любовь к мудрости, «любомудрие». При этом мудрость всегда включала в себя этический аспект, предполагая связь человека с миром, обществом, целостность его собственного духовного опыта. Будучи сердцевиной культуры, специфической формой мировоззрения и сферой интеллектуальной деятельности, философия стала древним и многомерным явлением духовной жизни и культуры человечества.

Важнейшим каналом, если можно так сказать, распространения мудрости является школа, университет. Становление высшей школы предполагает сочетание таких ее ценностей, как автономия, интеллектуальная и творческая свобода, плюрализм мнений. Поскольку философия является синтезом совокупного знания человечества, то ее изучение есть прямой путь к развитию у человека способности к теоретическому мышлению, к образованности и культурности человека. Освоение философских проблем помогает сформировать у учащихся четкие мировоззренческие и методологические позиции, глубже понять окружающий мир, ориентироваться в противоречиях общественной жизни, в проблемах, возникающих в будущей профессиональной деятельности. Поэтому в поисках создания нового типа образования, отвечающего вызовам современного мира, следует обратиться к формированию новой философии, которая должна включать в себя, наряду с естественнонаучной парадигмой, и ее духовно-гуманитарную составляющую.

Кафедра философии и культурологии – структурное подразделение Калмыцкого госуниверситета, обеспечивающее синтез чистой философии и научных исследований в области конкретных наук. Деятельность коллектива кафедры способствует развитию методологической культуры научных исследований, гуманитаризации образования, доказывая, что философская культура – важнейшая составная часть классического университетского образования.

Ректор КалмГУ Б.К. Салаев

В.Н. Бадмаев

д.ф.н

профессор, заведующий кафедрой философии и культурологи,

А.М. Буринов

к.ф.н

доцент кафедры философии и культурологии КГУ

«Мыслю, следовательно, существую»

Эти слова французского философа Рене Декарта как нельзя точно соответствуют духу кафедры философии и культурологии КГУ, 40- летний юбилей которой мы отмечаем в эти весенние дни.

Кафедра философии фактически является ровесником нашего вуза, но она возникла не сразу, а прошла длительный путь своего становления и развития. Как известно, преподавание вузовского курса философии долгое время обеспечивала объединенная кафедра марксизма- ленинизма, которая была создана в 1964 году в Калмыцком государственном пединституте. С первых дней своего основания она активно включилась в учебную, научную и воспитательную работу вуза. Эта кафедра просуществовала до 1972 года, в ее составе на всех факультетах вуза работали преподаватели социально-гуманитарных дисциплин, среди них можно отметить таких замечательных специалистов по политической экономии и истории как С.Б. Бадмаев, М.С. Инджиев, М.П. Иванов, А.Н. Буров и др.

На втором году деятельности Калмыцкого госуниверситета в качестве самостоятельного учебно-научного подразделения приказом ректора была оформлена кафедра марксистско-ленинской философии и научного коммунизма. Как знают строители, самое главное - грамотно построить фундамент здания, от этого во многом зависит его прочность. Поэтому пришлось значительно изменить учебные планы специальностей, существенной корректировке подвергались содержание и характер преподавания общественных дисциплин, расширился круг задач и вопросов, которые была призвана решать в тот период времени кафедра философии.

У истоков кафедры в мае 1972 г. стоял ее организатор, первый заведующий, ректор Калмыцкого пединститута Д.Д. Орлов, который много энергии и душевных сил отдал формированию нашего коллектива. Долгое время он являлся единственным в республике кандидатом философских наук. Им были заложены традиции социально — философских исследований, разработаны оригинальные методики преподавания философии в вузе, он внес огромный вклад в процесс приобщения населения республики к философским знаниям. Именно он заложил атмосферу доброжелательности и добросовестного подхода к делу, уважительного отношения друг к другу и высокой товарищеской требовательности. Большое влияние на формирование и развитие коллектива оказали, после ухода Д.Д. Орлова на заслуженный отдых, доценты В.А. Сависько, М.Ц. Шургучиева, профессора А.Н. Овшинов и К.А. Наднеева, в разные годы бывшие заведующими кафедрой. В настоящее    время руководителем кафедры является профессор, доктор философских наук В.Н. Бадмаев.

История кафедры – это, прежде всего, история ее сотрудников, определяющих стратегическое направление и конкретное содержание учебного процесса и научного поиска. За долгое время существования кафедры ее коллектив был представлен первоклассными специалистами науки и образования, которые являются профессионалами высшей квалификации: кандидатами наук, доцентами К.Л. Корнеевым, Т.Б. Манджиевым, Н.С. Лиджиевым, А.А. Сокальским, все они со дня основания нашего подразделения до последнего времени деятельно и плодотворно трудились на кафедре. Не менее компетентными педагогами проявили себя Г.Б. и Ю.Б. Абушаевы, А.И. Бардаков, Л.В. Куканова, Г.Ч. Салынова, Д.Н. Батырев и многие другие.

Среди ветеранов кафедры можно выделить К.Л. Корнеева, который щедро отдавал свой талант, силы и знания делу подготовки будущего поколения, формирования у новых специалистов культуры мышления, способности самостоятельно осваивать новые достижения науки и техники. Он первым из членов нашего коллектива создал и оформил крупное философское исследование. Оно было посвящено проблемам межнациональных отношений.

Глубокие энциклопедические знания, научная эрудиция и высокое методическое мастерство обеспечили другому ветерану Т.Б. Манджиеву большой авторитет не только среди коллег по кафедре, но и среди студентов и аспирантов. Качество его диссертационного исследования по проблеме идеального в философии Гегеля высоко оценил патриарх отечественной философии Э.В. Ильенков. Как первоклассного специалиста его до сих пор помнят многие поколения бывших студентов нашей республики. Много лет отдал кафедре ушедший на заслуженный отдых кандидат искусствоведения доцент Н.С. Лиджиев, занимавшийся проблемами философии театра.

Среди научных направлений кафедры можно выделить такие как социально-философские исследования Д.Д. Орлова, В.Н. Бадмаева, К.Л. Корнеева, Т.Б. Манджиева, А.Н. Овшинова, А.А. Сокальского, В.А. Сависько. По проблемам философии и методологии науки имеются научные публикации А.М. Буринова, Е.Я. Гильмана, Е.Ю. Куликова, О.П. Эрдниева, Г.Б. Абушаевой.

В последние годы на кафедре было создано новое крупное направление научных разработок преподавателей в области философии религии и религиоведения. Как известно, религия - это тоже поиск человеком ответов на вопросы о сущности общества и места человека в нем, о смысле жизни и призвании человека. Философские исследования сущности буддизма, его специфики в социокультурном пространстве России и Калмыкии проводят К.А. Наднеева, М.П. Биткеев, М.С. Уланов.

Кафедра стремится пополнять свои ряды и молодыми перспективными специалистами. Так, сравнительно недавно в коллектив кафедры влился М.С. Уланов, защитивший докторскую диссертацию в Южном федеральном университете. Сегодня в нашем коллективе в сфере преподавания культурологии успешно трудятся такие высокопрофессиональные специалисты как доценты Н.Д. Санджиев и С.З. Сенглеева, старшие преподаватели Д.В. Амаева и Т.Н. Горяева.

На кафедре в настоящее время работают три выпускника философского факультета Ростовского госуниверситета. Придя в КГУ после его окончания, они формировались как педагоги вместе с кафедрой и сами активно влияли на ее становление и развитие. Так доцент М.П. Биткеев обладает высокой философской культурой, работает над проблемой синтеза западной и буддийской философии. В течение ряда лет он организует проведение кафедрой традиционных студенческих научных конференций. Им опубликовано множество научных статей и работ, сейчас доцент М.П. Биткеев завершает тему исследования докторской диссертации.

Высокий профессионализм, широкая эрудиция, увлеченность преподавания социологии и психологии управления, конфликтологии и социологии труда в сочетании с трудолюбием и скромностью снискали доценту Г. П. Кальдиновой любовь и уважение коллег и студентов.

Доцент О.В. Усалко зарекомендовал себя не только серьезным исследователем проблем научного творчества, но и профессиональным требовательным преподавателем. Имея высокий авторитет в университете, Олег Владимирович уделяет значительное внимание поиску новых методов и форм преподавания политологии, работает над проблемой суверенитета личности, повышению творческой активности студентов.

Важнейшими направлениями развития современного вуза являются интеллектуализация содержания учебного процесса, внедрение новых форм обучения, создания условий для студентов, развития их творческих способностей. На кафедре сложилась стройная система преподавания углубленного курса «Философия и история науки» для аспирантов и соискателей. Особенно большое внимание уделяется самостоятельному творческому освоению молодыми специалистами фундаментальных положений философского знания. К руководству аспирантских семинаров привлечены ведущие преподаватели кафедры профессора В.Н. Бадмаев, К.А. Наднеева, доценты А.М. Буринов, О.В. Усалко.

При кафедре функционирует аспирантура по специальности «философия религии и религиоведение» (руководитель проф. К.А. Наднеева). В ближайшее время планируется открытие аспирантуры по специальности «социальная философия» (руководители проф. В.Н. Бадмаев и М.С. Уланов).

Основные научные темы, по которым работают сотрудники кафедры - «Духовная культура этноса» и «Буддизм в цивилизационном пространстве России». Научно-методические исследования кафедра проводит по теме «Актуальные проблемы модернизации и совершенствования учебного процесса». По данным направлениям силами членов нашего коллектива выпущен ряд научных и учебно-методических работ, издано большое число монографий, учебных пособий, научных статей, в том числе и в центральной печати. На базе кафедры проводятся региональные и всероссийские научные конференции. Следует отметить, что потенциал нашего подразделения очень высок: в настоящее время среди преподавателей кафедры философии и культурологии нет ни одного сотрудника без ученой степени.

Крепкие научные контакты коллектив кафедры имеет с вузами соседних регионов (Астрахани, Адыгеи, Волгограда, Ставрополя и др.). Большую помощь в подготовке научных кадров для университета, становления кафедры философии КГУ оказали ректор Ростовского госуниверситета профессор Ю.А. Жданов, кафедра философии РГУ во главе с ее заведующим, профессором М.М. Карповым, а также преподаватели РГУ В.Е. Давидович, А.В. Потемкин, В.И. Величко, Н.С. Капустин, В.П. Кохановский, И.А. Негодаев, С.С. Уткин и др. Эта традиция сохранилась и после образования Южного федерального университета.

Кафедра проводит различные внеаудиторные мероприятия с учетом потребности студентов в различных формах современного вузовского образования. Особое внимание преподаватели уделяют формированию высокоэффективной системы образовательной и воспитательной работы со студентами, способной обеспечить гарантированно высокое качество подготовки обучающихся и высокую степень их дисциплинированности. Это проявляется в их участии в студенческих конкурсах, олимпиадах, конференциях, в посещениях выставок, музеев. 

Сегодня преподаватели вуза стремятся подготовить таких специалистов, которые в условиях рыночной экономики, обострения конкуренции на рынке труда, в ближайшей и отдаленной перспективе могут быть наиболее востребованными, окажутся способными успешно решить проблему своего трудоустройства.

Преподавателями ведется работа по совершенствованию материально-технической, учебно-методической и научно-исследовательской базы кафедры, обеспечивающей решение приоритетных задач университета, приведение ее в соответствие с самыми высокими требованиями времени, оптимизации учебного процесса и совершенствованию  средств обучения и  контроля. На кафедре серьёзно налажена учебно-вспомогательная и научно-вспомогательная работа. Все это достигнуто благодаря трудолюбию, ответственности, доброжелательности методиста Марины Егоровны Тюмидовой, чья работа снискала авторитет и уважение коллег.

В этот юбилейный год многие поклонники творчества Давида Кугультинова, отмечая его поэтическую гениальность, вместе с тем подчеркивают и философскую значимость не только поэмы «Бунт разума», но и всех без исключения его произведений. Преподаватели кафедры философии и культурологии стремятся своей каждодневной работой к тому, чтобы вырастить в нашей республике как можно больше молодых людей, обладающих, как великий Поэт, такими чертами как большая гражданская смелость, патриотизм, несгибаемость перед различными авторитетами, глубокая мудрость, твердая жизненная позиция.

Появление в структуре университета такого высококвалифицированного подразделения как нельзя лучше свидетельствует о том, что коллектив кафедры философии и культурологии КГУ не довольствуется достигнутыми успехами, находится в неустанном творческом поиске, открыт для новаторских идей и свершений.

В.Н.Бадмаев

д.ф. н.,

профессор, зав. каф. философии и культурологи КГУ

Духовная культура калмыцкого этноса:

теоретико-методологические

аспекты исследования[1]

Исследование духовной культуры этноса - задача чрезвычайно сложная, в первую очередь, в силу гетерогенности самого феномена культуры и масштабности имеющегося эмпирического материала.

Как известно, существует немало определений концепта культуры. Определяя содержание понятия «культура», современные исследователи, как правило, подразумевают специфический способ организации и развития человеческой жизнедеятельности, представленный в продуктах материального и духовного труда, в совокупности норм, институтов и духовных ценностей. Так, например, М. С. Каган определяет культуру как систему отношений между человеком и природой, человеком и обществом, человеком и человеком [1, c. 48]. Не вдаваясь в дискуссию об определении культуры, примем следующее ее понимание - культура представляет собой и совокупность материальных и духовных продуктов деятельности, и способ человеческой деятельности, и систему социального регулирования форм общения. Причём все эти аспекты неразрывно связаны между собой и их разделение возможно лишь в процессе теоретического анализа. Культуросозидание совершается в области как материального, так и духовного производства. В культуре, в какой бы области она ни создавалась, материальное и идеальное проникают друг в друга: в материальной деятельности реализуются знания, цели, идеи людей, а идеальные продукты запечатлевают свойства и отношения материальных объектов.

Если в сфере материальной культуры создаются материальные ценности общества, его материальное богатство – весь вещный мир, то духовная культура включает в себя все виды преобразовательной деятельности человека и общества в духовной сфере, а также результаты этой деятельности. Важными результатами здесь являются духовные ценности (сложнейшая, исторически обусловленная совокупность знаний, мировоззренческих идей, религиозных и этических учений, норм, моделей и образцов поведения и взаимодействия людей в обществе, культурных традиций, характерных для определенных видов человеческих сообществ, а также для человечества в целом).

С целью определения сущности духовной культуры следует рассматривать культуру «не только в статике, когда она выступает как система созданных людьми таких ценностей, как знания, нормы поведения, искусство, обычаи, традиции, обряды и т. д., но и в динамике». Культура, рассмотренная в данном динамическом контексте, предстает как деятельность субъекта, как процесс: это производство духовных ценностей, их сохранение, репродуцирование, распространение, а также потребление, деятельность системы образования, учреждений культуры и т. д. «Учет этих двух аспектов анализа культуры позволяет представить следующую модель духовной культуры: деятельность по производству духовных ценностей – совокупность произведенных людьми духовных ценностей – потребление людьми произведенных духовных ценностей (сокращенно: производство – ценности – потребление)». Это определенная целостная система однопорядковых элементов, связанных друг с другом структурными отношениями, составные элементы которой выступают как определенные подсистемы со своими структурами и элементами [2, c. 51].

Анализ современных дискуссий по проблемам духовной культуры показывает как актуальность этой проблематики, так и необходимость специальных работ, решающих задачу уточнения терминологического аппарата и исследовательской методологии.

Духовная культура этноса – это особая форма репрезентации базисных, сакральных ценностей, которые являются нерушимым фундаментом жизни народа, менее всего подверженным изменениям и сохраняющим его идентичность, обеспечивая связь настоящего с прошлым посредством механизма аккумуляции, трансляции и актуализации духовно-нравственного опыта. Духовная культура выступает тем самым в качестве интегрирующего центра символического универсума этноса.

Системообразующей функцией духовной культуры является функция обеспечения ценностно-нормативной ориентации, которая задает направленность становления внутреннего духовного мира человека, наделяя его существование и деятельность глубинными, сакральными смыслами. Иными словами, функция ценностно-нормативной ориентации заключается в смыслообразовании жизни общества, культурной самоидентификации, обеспечении его духовно-нравственной безопасности.

Философия культуры, с ее богатейшей методологической базой и сформиро­вав­шейся исследовательской традицией, позволяет существенно расширить исследова­тельс­кое поле, корректно применяя накопленные данные самых разнообразных сфер знаний. Философское исследование духовной культуры этноса делает возможным понимание закономерностей развития не только конкретного этноса в конкретных историко-культурных обстоятельствах, но и выявление неких общих тенденций бытия этносов.

Устойчивость духовной культуры этносов и ее жизнеспособность во многом обусловливается тем, насколько развиты структуры, определяющие ее единство и целостность. Единство и неповторимость духовной культуры этносов достигается путем выработки единообразных правил поведения, общей исторической памяти и общей картины мира. Происходящие в современном глобализирующемся мире объективные процессы культурной гомогенизации, сопутствующие им поиски общих ценностных предпосылок как моменты возрастания целостности и взаимозависимости мира, приводят к стремлению людей утвердить разнообразные формы своей этнокультурной идентичности, защитить свой традиционный образ жизни. В данной ситуации одним из самых действенных, проверенных веками и поколениями, методов преодоления негативного воздействия деструктивных элементов окружающей социальной среды, является обращение человека к духовным ценностям, актуализация их не только в его сознании, но и в практической деятельности. Важно сохранение «духовного кода» этноса, социокультурной трансмиссии духовного бытия этноса, обращение к духовной культуре как ценностному основанию общества.

Проблема этничности, этнических ценностей, этнической истории и культуры в последнее время перестает быть сферой исследования лишь истории и этнологии. Сложные и многомерные проблемы развития современного общества сопровождаются разнонаправленными тенденциями, порой, противоречащими друг другу, когда процессы интеграции сосуществуют с дезинтеграционными процессами, а позитивный, в своей сущности, диалог культур может обернуться культурной ассимиляцией и даже «столкновением культур».

Сегодня все более очевидным становится тот факт, что апелляция к аутентичным традициям народов России оказывается перспективной для гармоничного развития общества, его целостности и стабильности, поскольку эти традиции не только не являются препятствием для дальнейшей культурной модернизации страны, но могут стать ее органической основой.

В данном контексте обратимся к феномену духовной культуры калмыцкого этноса. Калмыки, как известно, – потомки кочевников, средневековых ойратов Джунгарии (ныне – Синьцзян-Уйгурский автономный район Китайской Народной Республики). Истоки ойратской самобытной культуры уходят своими корнями в историю древних народов Центральной Азии, Тибета и Индии. В начале XVII века калмыки, совершив трансконтинентальный (позже ставший и транскультурным) переход из Азии в Европу, добровольно вошли в состав Российского государства, заселив степи Южного Предуралья, Поволжья и Северного Кавказа. В результате было образовано Калмыцкое ханство, в границах которого сложилась особая монголоязычная народность на ойратской этнической основе – «улан залата хальмг».

Следует отметить, что если историографические и этнографические исследования калмыцкого этноса имеют свои богатые научные традиции исследования, то духовная культура калмыков, демонстрирующая, с одной стороны, уникальность его духовно-нравственного пути, с другой – связь с российской духовной почвой, требует серьезного социально-философского постижения.

На сегодняшний день практически нет социально-философских исследований, которые, базируясь на современной теоретико-методологической базе, апеллируя к этнической истории калмыков, прошлому и настоящему, демонстрируют роль духовной культуры этноса в традиционном и посттрадиционном обществе, оценивают способность традиции и традиционных форм отвечать на новые вызовы эпохи. Восполнение этого пробела требует скрупулезного анализа и систематизации имеющейся научной литературы, разработки адекватных исследуемой проблеме теоретико-методологических оснований, постижения на их основе сущности духовной культуры и выполняемых ею функций. Необходима отдельная проработка значения духовной культуры в социокультурной динамике на конкретном эмпирическом материале. Это позволит с позиций философского дискурса проанализировать роль духовной культуры в этнической и надэтнической идентификации, а также оценить ее как актуальную культурную ценность современного российского общества.

В монголоязычном мире в отношении калмыков принят следующий дискурс - «асхрсн цусн, тасрсн махн», т.е., калмыки идентифицируются как «оторвавшаяся» часть, осколок большого азиатского культурного континента. Здесь следует отметить, что согласно С. Хантингтона, народы могут пересекать границы континентов, но не цивилизаций, и будущее глобального мира имеет перспективу «столкновений» по линиям цивилизационных разломов. Выходец из Европы в Азии и выходец из Азии в Европе закрепляется ценой утраты своей исходной цивилизационной идентичности. Как же в данном контексте идентифицировать калмыцкий этнос, совершивший транскультурный переход из Азии в Европу и ставший единственным буддийским народом на европейском континенте? Как этнос, утративший свою исходную культуру? Или приобретший новую идентичность?

На наш взгляд, более перспективным и эвристичным будет использование в анализе этнофилософии, этнокультурной идентичности калмыцкого этноса таких динамичных категорий, как транскультурация, культурное пограничье [3]. В этом контексте калмыки предстают не как «этнос без культуры», а как «этнос между культурами», создавший и сохранивший свою самобытную (пограничную) культуру. «Феноменальность» позиционирования калмыков, которые, будучи классическим восточным (по антропологии, менталитету, языку, религии, культуре) народом, проживают в Европе на границе между большим христианским миром, с одной стороны, и мусульманским, с другой, может быть рассмотрена, на наш взгляд, в контексте транскультурной теории.

Транскультурация подразумевает включение не одной, а нескольких культурных точек отсчета, пересечение нескольких культур, курсирование между ними и особое состояние культурной потусторонности – не там и не здесь или и там, и здесь, в зависимости от индивидуального переживания этого состояния. Транскультурация основывается на «культурном полилоге, в котором, однако, не должно происходить полного синтеза, слияния, полного культурного перевода, где культуры встречаются, но не сливаются, сохраняя свое право на «непрозрачность»» [4, c. 17].

То есть, необходимо признание не только права на различия, но и права на «непрозрачность», понимаемую не как закрытость внутри непроницаемой автократической культуры, но как утверждение своей особой сущности в рамках собственной уникальности. «Непрозрачности» могут взаимодействовать, сосуществовать, сплетаться в различные «кросскультурные узоры и букеты». Чтобы понять это явление необходимо сосредоточиться на фактуре сплетения, а не на природе его компонентов.

Процессам транскультурации калмыцкого этноса способствовал номадический способ бытия. Степь с ее особенностями климатических условий, уникальной географической средой, растительным и животным миром оказала существенное влияние не только на антропологию, но и на образ жизни, культуру, религию, космологию, миропонимание степных жителей. Номад «выступает как практический энциклопедист, обладающий многообразными знаниями и умениями, и способный их применять в новых для него ситуациях. Разжечь огонь без спичек и сориентироваться на местности без компаса, лишь самые скромные из его возможностей. Он не только воин, практически физик и биолог, но еще в большей степени антрополог и лингвист, знаток чужих обычаев и языков, способный не только выжить во враждебной среде, но и достичь взаимопонимания с чужими народами» [5, c. 77].

Особенности номадического способа бытия выступают как основания его ценностной системы. Калмыки-кочевники не только сумели адекватно приспособиться к суровому, уникальному характеру степи, но и создали богатую, самобытную культуру, основой которой служило кочевничество, как наиболее приемлемая в этих условиях форм хозяйствования, социального взаимодействия, гармоничного сосуществования природы и человека. Калмыки-номады не только ввели в хозяйственный оборот степи Евразии, но и в силу своего мобильного образа жизни объективно играли важную культурно-коммуника-ционную роль в трансляции различных культурных моделей и идей, распространяя их как среди оседлых, так и кочевых народов. Одной из форм выполнения кочевниками этой миссии, возложенной на них исторической судьбой, было их участие в хозяйственно-культурных связях между народами региона Юга России.

И хотя номадизм более не является живой традицией современных калмыков, он по-прежнему сохраняет положение фундаментального элемента национального самосознания народа.

Именно эта принадлежность к кочевой, номадической культуре и к буддийскому миру стала, на наш взгляд, определяющим фактором в этнофилософии и этнической истории калмыцкого народа. При этом кочевничество, номадизм калмыков необходимо рассматривать не только как вид хозяйствования, но и как социокультурные детерминанты, паттерны формирования идентичности этноса.

Без учета духовно-нравственных ценностей, которые формируются веками и трансформируются чрезвычайно медленно, нельзя постигнуть «глубинные слои» идентичности народа, специфику его самосознания.

Этническая философия, духовная культура калмыков как целостность настоятельно требует ее всестороннего метафизического рассмотрения. В нем органически должен быть увязан ее концептуальный анализ с мировоззренческими и методологическими тенденциями современного философского и общекультурного дискурса. Своеобразие нынешней постмодернистской ситуации как ситуации плюрализма культур и традиций ставит проблему выявления механизма формирования культуры калмыков как целостности с учетом, прежде всего, глобальных кросскультурных взаимодействий. Отсюда возникает целый ряд важных для философского осмысления данной проблемы вопросов, в частности вопрос о границах, разделяющих универсальное и самобытное, общечеловеческое и национальное. Актуальной видится задача поиска такого философско-культурологического дискурса, который представил бы духовность нашего народа не только как целостность, но и придал бы ему ценностную, морально-нравственную укорененность, смог бы объять и глубину постоянств (преемственности) и новизну изменений. Естественно, необходима разработка соответствующего понятийно-категориального аппарата проблематики, создание интеллектуального инструментария для серьезного научного описания и ее гармоничной интеграции в общее научное поле.

Проблему «нового взгляда» и «нового прочтения» духовной культуры калмыков актуализирует семантика и семиотика современной культуры и метафизики. Сегодня образ современного постмодернистского сознания представляется в виде ризомы, которая олицетворяется с сетевидной структурой, не имеющей центра и растущую в ширь. Нынешнюю эпоху в контексте ее «сетевидного» («ризоматического») образа именуют не иначе как информационной, эпохой «веб-культуры» и «всемирной паутины». Для нас интересно то, что довольно часто в различных философских направлениях в рамках реконструкционного взгляда на всемирную историю образ ризомы сравнивают с кочевой цивилизацией. Конечно же, кочевая культура сама как бы идеально вписывает себя в этот образ. Своеобразие номадического мировосприятия и мироощущения, его рефлексии в отношении пространства, времени, скорости, движения, его образ жизни и т.д. дают богатую почву для таких аналогий. Например, это особенно заметно в хозяйственной культуре калмыков, степняк-скотовод не разделяет пространство, а как бы сам разделяется в пространстве, он не институализирует, не центрирует, не замыкает пространство, а сам рассеивается в открытом пространстве. Пространство для калмыка – это скорее осязаемое пространство, чем визуальное, в противоположность расчерченному пространству европейской рациональности. Это неоднородное пространство соответствует особому типу множеств – децентрированным, ризоматическим, которые не различают занимаемое ими пространство.

В этом смысле проблема философского осмысления духовной культуры калмыков как целостности представляет чрезвычайную методологическую важность при анализе идентичности калмыцкого этноса. Он важен не только в контексте культур-философских размышлений, но и текущего социального бытия народа. Сегодня некоторые групповые и индивидуальные поведенческие мотивации воспринимаются и интерпретируются довольно узко, однобоко и формализовано, а порой просто как иррациональные. Латентно-генетические, архетипно-метафизические духовные основания, заложенные в глубине культуры народа, практически остаются вне пределов познания.

Целостное осмысление этнофилософии, духовной культуры калмыцкого народа важно для решения проблем его современной самоидентификации, а также и для позиционирования относительно глобальных изменений, происходящих в мире.

Библиографический список

  1. Каган М. С. Философия культуры. – СПб., 1996.
  2. Скворцов В.Н. К вопросу об определении понятия «духовная культура» // Вестник Ленинградского государственного университета имени А.С. Пушкина: Научный журнал. – СПб.: ЛГУ им. А.С. Пушкина, 2009. – № 3. – Том. I. – Серия философия.
  3. См.: Тлостанова М.В. Постсоветская литература и эстетика транскультурации. М., 2004; Шемякин Я.Г. Отличительные особенности пограничных цивилизаций (Латинская Америка и Россия в сравнительно-историческом освещении) // Общественные науки и современность. № 3. 2000 и др.
  4. Философский дискурс в контексте кросскультурного взаимодействия. М., 2008.
  5. Касавин И.Т. Человек мигрирующий: онтология пути и местности // Вопросы философии. 1997. № 7.

К.А. Наднеева

д.ф.н.,

профеcсор кафедры философии и культурологи КГУ

Г.Д. Трухина

соискатель кафедры философии и культурологи КГУ

Место буддизма в культурном пространстве ХvII-ХvIII веков Российской истории*

[2]

Современная российская культура, в рамках которой формируются многие важнейшие общественно-политические, экономические и духовные события истории и философии, культура своими истоками связана с мировыми и конфессиональными ценностями, в том числе с буддийской цивилизацией.

Россия - поликонфессиональная страна, доминантом которой выступает православие, но в то же время возрастает число приверженцев буддизма. В настоящее время в цикл российского образования, наряду с православной культурой, вводится буддизм как культура не только мировая, но и как этнокультурное наследие. Прогресс общества невозможен без духовной базы развитых нравственных норм и принципов, укорененных в сознании граждан, без межконфессионального диалога представителей различных культур. Буддизм в России возрождается не только в традиционно буддийских регионах распространения (Бурятия, Калмыкия, Тыва), но и в крупных городах России- Москве, Санкт-Петербурге, Дальнем Востоке, Сибири и др., причем возрождение совершенствуется качественно и количественно.

Как отдельное направление махаяна оформилась в начале I в. н.э., а расцвет ее относится к середине первого тысячелетия. В I-IV вв. н.э. образовались религиоз­но-философские школы махаяны. Быстрому внедрению буддийского воззрения в России значительно способствовало монархическое государство, признав буддизм “религией дозволенной”.

В изданном 24 ноября 1834 г. "Положении об управлении калмыцким народом"[1] было подробно детализирована деятельность калмыцкого духовенства. Однако, в "Положении... " 1834г. были только намечены принципы сокращения численности духовных лиц. И уже вскоре П.Д.Кисилев, Главный попечитель калмыцкого народа, сославшись на мнение Николая I, предложил астраханскому губернатору и главе Ламайского духовного правления приступить к исполнению "высочайшей воли".

По "Положению..." 1834 г. при Совете Калмыцкого управления, созданного взамен Комиссии калмыцких дел, стало функционировать Ламайское Духовное правление (1836-1848 гг.) под председательством Ламы калмыцкого народа.Ламы принадлежали к сословию "белой кости", к классу богатых; оно эксплуатировало бедняков (шим шююсснь уудг, цус уудг, дословно "высасывало кровь и выдавливало соки"[2, С.7] - пишет Д.Бадмаев (перевод Наднеевой К.А.). Известный калмыцкий общественный деятель калмыков Д.Педеров тоже подчеркивает, что "гелюнги богатели на обмане, вымогательстве (худл-хулха кегяд), к тому же они пьянствовали, играли в карты, занимались пустопорожними делами, вели праздный образ жизни"[3, С.7.] (Перевод К.А. Наднеевой).

Вхождение калмыков в состав русского государства, - по мнению калмыцкого ученого, доктора исторических наук У.Э.Эрдниева, - оказалось положительным для России во многих отношениях. Россия приобрела в Калмыкии довольно надежный рынок сбыта своих ремесленных и промышленных товаров и источник сырья для легкой пищевой промышленности. Калмыки освоили огромные степные просторы юго-востока Европейской части русской равнины. Сухая, безводная степь кормила огромное количество скота ранее неизвестной здесь породы. Россия приобрела в лице калмыков верных стражей своих южных и юго-восточных границ"[4,С. 49] и верноподданных людей с самобытной культурой, своим образом жизни, целостным существованием.

Изучение места и роли буддийских организаций в России показывает, что взаимоотношения между официальным правительством и буддизмом махаяны сводятся в основном к двум аспектам: социально-экономическому и политическому. Государство, взявшее под свое покровительство буддизм, способствовало в какой-то степени материальному и духовному укреплению калмыков. Высшее звено буддийских духовных лиц становится частью правящей элиты. Калмыцкий ученый Г.О. Авляев в своей монографии "Происхождение калмыцкого народа (I четверть XVIII - середина XIX вв.) приводит мнение Г.З.Минкина о том, что калмыцкое феодальное общество уже много веков назад разделялось на два непримиримых класса - черную и белую кость. Белая кость ("Цаган ясн"), или калмыцкие феодалы, нойоны, зайсанги, духовенство уже много веков тому назад сосредоточили в своих руках всю экономическую и политическую силу. Поэтому не случайно светская власть через буддийских представителей проводила свою политику, содействовала распространению данной религии среди широких масс населения, контролировала соблюдение обязательных для всех калмыков религиозно-этических предписаний и могла даже прибегнуть к принуждению, в частности к христианизации.

Можно назвать ряд объективных причин и субъективных моментов, показывающих, что буддизм это не просто вера. Он настолько врастает в сознание калмыков, что становится этносным компонентном, его «живой душой» и выступает структурирующим началом в миропонимании, менталитете, поведении. История калмыцкого государства связана с буддийским мировоззрением, ибо буддизм махаянского толка становится государственной религией, начиная с ХIII по ХХ - е годы ХIХ столетия. Не стоит обходить и то, что ламаизм (буддизм) в начале ХYIII в. находился в расцвете и играл большую роль в нравственном воспитании калмыков. Монахи в монастырях специализировались, вели философские диспуты о законах мира, оперируя сложнейшими категориями буддизма. Калмыки проходили обучения в известных буддийских центрах Тибета, где получали сведения о последних достижениях научной мысли Индии, Китая. Переводили научные трактаты на калмыцкий язык, а ханы назначались с благословления Тибета. Известен и такой факт, что хан Аюка предан кремации и похоронен в Тибете, и тогда, выяснилось, что пепел сердца хана сохранил свою форму. Отсюда был сделан вывод, что хан –Аюка был сильным, мужественным, и это так.

Достоверно ещё неизвестно, какую роль играли ойраты (предки калмыков) во времена Чингисхана, однако в Х1Ув. они занимали видное место в истории монгольских народов, а в XV в. при хане Эсене достигли своего наивысшего могущества. Известно, что Эсен сумел захватить значительную часть Китая и даже самого китайского императора; под его властью находилась вся Монголия. После падения древнемонгольской империи, существовавшей с 1206 по 1365 год, ойраты образовали на территории Восточного Туркестана мощное самостоятельное государство, центр которого был впоследствии перенесен в северо-западную часть Синь-Цзяня - Джунгарию, просуществовавшую до середины XVIII столетия.[5, С.9.] Ойраты прибыли на Волгу, уже исповедуя буддизм махаяны.

Буддизм, объявленный в ХШ в. Хубилаем государственной религией, касался всех ойратов: “Лама есть корень Высокой религии и владыка учения: император - Глава державы и обладатель земной власти; законы истинного учения, подобно священному шелковому шнурку, неослабимы; законы Великого императора, подобно золотому ярму, несокрушимы. И кратким изложением того, как одинаково правильно вести оба закона, является Белая история учения, обладающая десятью добродетелями”[6, С.20-21]. Сын Чингисхана Угедэй поддерживал идеи школы желтошапошников и начал воздвигать буддийские храмы.

Великое Уложение, принятое в 1640 г. на съезде Восточной и Западной Монголии, окончательно объявило буддизм махаяны (северное направление) государственной религией. Закон защищал права, жизнь и собственность духовенства, зафиксировал иерархическую структуру духовных лиц, узаконил борьбу с остатками шаманизма. [7, С.28-29].

Буддизм возбудил интерес к мало известным до сих пор народам, которые "уже давно, путем распространения замечательного учения Будды, сумели объединить самых разнородных людей и развить в них чувство братства, ибо недаром община буддистов носит название четырех сторон света".[8, С.420] Доминирующей тенденцией процесса вхождения буддизма в культуру этого региона было прогрессирующее усиление роли и значения махаяны как объединяющего фактора.

Для ответа на вопрос о причинах успеха буддизма в ряде регионов России необходимо прежде всего проанализировать об­щественную среду и ее духовные потребности. Изменения в буддий­ской идеологии в значительной мере были лишь отражением процессов, которые происходили в тех странах и регионах, где эта религия получила распространение. Это касается и России, где на огромной территории действовали тенденции к созданию единого централизованного государства, и результатом явилось образова­ние сильной державы — Российской империи. Не последнюю роль в этом процессе играло христианство в лице государственного православия. Но православие не всегда находило отклик в сердцах кочевников, населявших окраины России, хотя идеи христианизация не прекращались и некоторая часть калмыков подпала под нее. Люди, занимающиеся скотоводством, ведущие кочевой образ жизни, нуждались в объединении на основе какой-либо монотеис­тической системы, понятной им и несущей космополитический характер, осуществляющeй великую миссию спасения людей от страдания. Племенные религиозные воззрения не обладали в глазах верующих универсальным характером, поскольку власть племенных богов была ограничена территорией соответствующего этноса, но и православие в целом не находило отклик в среде калмыков.

Распространение буддийского учения между монгольскими племенами представляет собой, по мнению ученого Ю. Лыткина, одно из любопытных явлений. Это учение меняет их суровую жизнь, смягчает буйные нравы, отменяет ритуалы шаманства, способствует развитию переводной и оригинальной литературы. Как говорилось ранее, буддизм хотя и имел некоторые отрицатель­ные стороны влияния на своих последователей, в то же время принес много полезного, "оторвав монгольские племена от раздроб­ленности и безвыходности", в которую их погрузило шаманство, укротив зоологический инливидуализм. Буддийское вечное духовное начало, обиталище безусловного соз­нания и самосознания стало благородной целью устремлений чело­века. Монгольская и ойратская знать, а также низы, в особенности юноши, с жаром принимают это учение, знакомя с ним своих подданных.

Буддизм был окончательно принят монголами в ХУI в. в варианте Цзонкавы (по-калмыцки Зунква). Он с двадцатилетнего возраста до шестиде­сяти трех лет беспрерывно занимался буддийской проповедью и перед смертью сказал: "Если преподанное мною очищенное учение Будды будет упадать, то всяк да накинет на себя желто-красную одежду и идет в тоины (духовное звание)". И буддизм распространяется не мечом, не насилием, не кровью, а мирно, спокойно, убеждая ум и сердце. Высокие истины буддийс­кого учения, обращающего внимание человека на внутреннее содержание всего сущего и жажду наслаждения ума, заставляют преклониться монгольские племена перед учением. Энтузиазм и религиозная ревность овладевают монголами и ойратами, они как будто хотят исчерпать всю силу своего духа в усвоении учения

В последнее время появились новые документы и новые исследования о том, как и кем распространялся буддизм. Так, Г.О. Авляев связывает внедрение буддизма среди калмыков с тремя выдающимися деятелями ойрат-калмыцкой духовной культуры и буддийской церкви XVII—XVIII вв.: Зая-Тандитой, Очир-Дара-Эрдени Далай-Манзушири, Нейджи-тоин Богдо-ламой, Сумба-хамбо Ешей Балчжора. Г.О. Авляев пишет, что проникновение ламаизма-буддизма махаянистического направления связано и с именем известного торгоутского князя Сайн Тенес-Мерген-Темене, который способствовал тому, что сын его князь Нейджи-тоин во второй половине XVI в. отказался от светского образа жизни и стал "тоином", т. е. принял в буддизм и получил буддийское образование в знаменитом монастыре Даши Хлунбо, резиденции самого Богдо-ламы (или Панчен-Эрдни). В 1604 г. Сайн Тенес-Мерген-Темене официально пригласил в Джунгарию из Тибета своего сына, носившего также имена Цаган-Номин-хана, Очиродара, Майдари-хутухту, для буддийской проповеди среди крупных ойратских князей с целью объединения всех феодальных кланов Джунгарии, преодоления междоусобиц и консолидации всех сил перед лицом новой опаснос­ти — зарождения маньчжурской экспансии в Центральной Азии и обострения общей обстановки в Джунгарии и прилегающих к ней странах. Нейджи-тоин убедил ойратских князей в необходимости принятия буддизма. Сам Байбагас-хан, глава всех ойратов, готов был сложить свое звание и перейти в послушники (банди), однако ойратские тайши не допустили этого, и вместо ойратского хана Байбагаса Батура они предложили в духовные лица для учебы в Тибете каждый одного из своих сыновей, среди которых был и будущий Зая-Пандита, создатель калмыцкой письменности. Вся феодальная знать добровольно и с усердием приняла учение Будды, которое выводит мирян на путь десяти белых добродетелей (Арвн цаhан сян-сяяхн йовдл) и предос­терегает от десяти черных грехов (Арвн хар килнц). Хан Аюка создает собственную молитву-клятву: "Если у меня возродится мысль истребить религию Будды, то, Номин-сэкусун (дух – хранителъ учения, вырви мое сердце! [9, С.32]

Распространение буддизма среди калмыков проводило по-раз­ному, где с успехом, о чем говорилось выше, где, наоборот, встречало препятствия со стороны царского правительства, а порой не находило поддержки у простолюдинов. Это было связано с издержками общественного строя кочевых народов, междоусоб­ными конфликтами между князьями, конфликтами между князь­ями и простолюдинами, отсутствием связей с Тибетом, христиани­зацией калмыков, потерей авторитета отдельных буддийских духовников.

Иерархию калмыцкого буддийского духовенства представляет составленная мною следующая таблица:

Духовное звание и чин Длительность полномочий Масштаб влияния
Далай-лама пожизненно все ламаисты
Главный лама калмыцкого народа с коллегией в 4 человека 1 год область
Улусный бакша с коллегией в 4 человека 1 год Улус (уезд)
Аймачный бакша с 2 членами 6 месяцев аймак
Хотонный бакша с 2 членами правления 3 месяца селение
Родовой гелюнг Срок не определяется Только для семьи или родственников


Pages:     || 2 | 3 | 4 | 5 |
 




<
 
2013 www.disus.ru - «Бесплатная научная электронная библиотека»

Материалы этого сайта размещены для ознакомления, все права принадлежат их авторам.
Если Вы не согласны с тем, что Ваш материал размещён на этом сайте, пожалуйста, напишите нам, мы в течении 1-2 рабочих дней удалим его.