STOCK

MARKET

WIZARDS

INTERVIEWS WITH AMERICAN'S TOP STOCK TRADERS

JACKD.SCHWAGER

mm HarperBu

МАГИ

ФОНДОВОГО РЫНКА

ИНТЕРВЬЮ С ВЕДУЩИМИ ТРЕЙДЕРАМИ РЫНКА АКЦИЙ

ДЖЕКД.ШВАГЕР

Перевод с английского

Москва 2004

АТОН

УДК 336.76

ББК 65.262.2

ШЗЗ

Издано при содействии ООО«АТОН»

Перевод с английского А. Левензон Научный редактор А. Дзюра

Швагер Джек Д.

ШЗЗ Маги фондового рынка. Интервью с ведущими трейдерами рынка акций./Джек Д. Швагер; Пер. с англ. — М: Альпина Бизнес Букс, 2004. —462с.

ISBN 5-9614-0070-0

Джек Швагер — известный финансист, автор таких финансо­вых бестселлеров, как «Новые маги рынка», «Технический анализ. Полный курс» и др. «Маги фондового рынка» — последняя книга знаменитой серии «Маги рынка», в которой автор берет интервью у наиболее успешных американских трейдеров и портфельных управляющих. Каждый из собеседников Швагера добился потря­сающих результатов в торговле на фондовом рынке, тем самым опровергая расхожее утверждение о том, что движения цен слу­чайны и непредсказуемы. Разнообразие торговых стилей «магов рынка» поражает воображение, и одной из общих черт наиболее успешных рыночных игроков является использование собствен­ного, индивидуального подхода к рынку. Чтение этой замечатель­ной книги поможет как начинающим инвесторам, так и професси­оналам по-новому взглянуть на рынок и обнаружить новые мето­ды получения прибыли. Так как книга написана простым языком и увлекательна, она будет интересна широкому кругу читателей, интересующихся финансовыми рынками.

УДК 336.76 ББК 65.262.2

Все права защищены. Любая часть этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами без письменного разрешения владельца авторских

© Jack D. Schwager, 2001,2003.

All rights reserved.

Published by arrangement with

HarperBusiness, an imprint of HarperCollins

Publishers, Inc.

ISBN 5-9614-0070-0 (рус.) © Альпина Бизнес Букс, перевод,

ISBN 0-06-662059-7 (англ.) оформление, 2004.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Добро пожаловать на фондовый рынок! 7

Предварительные замечания 9

Благодарность 11

Пролог, далекий от финансового рынка 14

Стюарт Уолтон

НЕ ПРОПАСТЬ В ПРОПАСТИ 20

СтивУотсон

КАК «ВЫЗВОНИТЬ» ПРИБЫЛЬ 62

Дана Таланте

ПРОТИВТЕЧЕНИЯ 91

Марк Д. Кук

ПОЖИНАЯ ПЛОДЫ S&P 122

Альфонс «Бадди» Флетчер младший

ИНВЕСТИРОВАТЬ БЕЗ ПОТЕРЬ 166

АхметОкумус

МАРШРУТ «СТАМБУЛ —УОЛЛ-СТРИТ» 196

Марк Минервини

УСПЕХ—ОБЫЧНОЕ ДЕЛО 230

СтивЛескарбо

ТОРГОВАЯ СИСТЕМА, КОТОРОЙ НЕТРАВНЫХ. 264

Майкл Мастере

КУПАЯСЬ В РЫНКЕ 294

Джон Бендер

ОСПАРИВАЯ НЕОСПОРИМЫЕ ИСТИНЫ 317

Дэвид Шоу

ЧИСЛЕННЫЕ МЕТОДЫ В ТОРГОВЛЕ 346

Стив Коэн

ТОРГОВЫЙ ЗАЛ 379

Ари Киев, доктор медицины

ХАРАКТЕР ЧЕМПИОНА 398

Уроки магов 417

Приложение

ОПЦИОНЫ: БАЗОВЫЕ СВЕДЕНИЯ 456

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ФОНДОВЫЙ РЫНОК!

Одна моя знакомая, энергичная дама лет 50-ти, почтен­ная мать немалочисленного семейства и супруга топ-ме­неджера крупной российской компании, на одном из де­ловых раутов гордо сообщила мне: «Я стала трейдером. Я подключилась к вашей системе интернет-трейдинга и каждый день торгую на несколько сотен долларов. Вы знаете, первые полгода я теряла деньги, однако теперь разобралась, как и что происходит, и зарабатываю доста­точно, чтобы обеспечить приличный довесок к карман­ным расходам внуков. Однако я все равно до сих пор не понимаю многого на фондовом рынке».

Нужно сказать, что подобные фразы я слышу от мно­гих. Ведь интерес к фондовому рынку в России растет день ото дня. Среди нескольких тысяч клиентов «Атона» сегод­ня есть, например, и предприниматели, и домохозяйки, и госчиновники, и учителя, и студенты, и пенсионеры. Кто-то изредка совершает операции на несколько сотен рублей, другие постоянно оперируют десятками и сотнями тысяч долларов. И у каждого свои цели и задачи. Для некоторых, как для вышеупомянутой дамы, игра на фондовом рынке, скорее, — возможность реализоваться, ощутить себя со­звучной времени. Для многих это стало дополнительным или даже основным источником дохода.

Главное же, на мой взгляд, в том, что это — люди, не боящиеся позитивных перемен, готовые проявить сме­калку, здоровую деловитость и жизненную активность.

МАГИ ФОНДОВОГО РЫНКА

Все эти качества необходимы на фондовом рынке. К сожалению, многим до сих пор приходится учиться на собственных ошибках и самим изобретать то, что давно существует и опробовано на мировом рынке.

«Маги фондового рынка» — уникальная книга, во­бравшая в себя истории успеха самых удачливых игро­ков и стратегов мирового фондового рынка. Ее огром­ный плюс состоит в том, что это — не рафинированный пересказ «звездных историй», а живые, подробные и детальные интервью с людьми, чьи имена вписаны зо­лотыми буквами в историю Уолл-стрит и которые рас­крывают собственные секреты того, как поймать удачу за хвост.

Конечно, «Маги фондового рынка» не дают универ­сальных теорий и советов. Но книга преподносит самое важное — опыт. Бесценный опыт и секреты лучших фи­нансистов мира, гуру фондового рынка. Надеюсь, что читатель сможет найти на ее страницах ответы на мно­гие вопросы, которые хотел бы задать про фондовый рынок, но боялся спросить. Возможно, разочарую неко­торых, но сразу отмечу, что во многом успех на фондо­вом рынке — производное от таких понятий, как усер­дие, дисциплина, трудолюбие и, конечно же, талант.

Будучи крупнейшим российским брокером, компа­ния «Атон» стремится сделать российский фондовый рынок ближе, понятнее и привлекательнее для наших соотечественников. Поэтому мы способствовали изда­нию «Магов фондового рынка» в России. Желаю при­ятного и, главное, полезного чтения и — добро пожало­вать на фондовый рынок!

Генеральный директор ИГ «Атон» Александр Кандель

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

И

нтервью, собранные в этой книге, были записаны в середине 1999 года — начале 2000 года, то есть в период, непосредственно предшествовавший крупней­шему максимуму фондового рынка (отмеченному в марте 2000 года). За время, прошедшее с той поры, S&P 500 снизился почти наполовину, a Nasdaq потерял почти три четверти своей стоимости (данные на конец сентя­бря 2002 года).

И конечно, дойдя до конца интервью, читатель не­пременно воскликнет: «А что произошло с героями дальше?» Законный вопрос.

Отвечая на него, в новом дополненном издании в конце каждой главы я поместил краткие обзоры дея­тельности трейдеров на текущем продолжительном медвежьем рынке, а также небольшие интервью, взятые у моих собеседников в самое последнее время.

БЛАГОДАРНОСТЬ

С

большинством трейдеров, чьи интервью представ­лены в этом издании, мы встретились благодаря содействию и рекомендации общих знакомых, однако, занимаясь поиском персонажей для книги, я не раз об­ращался и к компьютерным базам данных. Заметную помощь в этой связи мне оказали:

Barclay MAP for Windows. Ежемесячно обновляемая компьютерная программа позволяет провести поиск в удивительно обширной базе данных о менеджерах хедж-фондов. Программа отличается особой чувствительнос­тью и дает инвестору возможность осуществить выбор исходя одновременно из многих критериев. (Barclay Tra­ding Group [641] 472-3456; www.barclaygrp.com.)

Van Hedge Fund Advisors International Inc. (VAN). Консультационная служба хедж-фондов, являющая­ся составителем собственного индекса хедж-фондов и владельцем одной из наиболее полных баз данных о хедж-фондах. Компания предоставила результаты ком­пьютерного исследования, проведенного с учетом вы­двинутых мной чрезвычайно жестких критериев отбо­ра. ([615] 661 —4748;www.hedgefund.com.)

The СТА Report. Ежеквартальный компендиум ре­зультатов работы СТА (Commodity Trading Advisor — термин для обозначения профессиональных трейдеров, управляющих клиентскими портфелями фьючерсов),

12 МАГИ ФОНДОВОГО РЫНКА

снабженный разумно и без излишней сложности состав­ленными таблицами и графиками, демонстрирующими деятельность каждого из трейдеров, включает ежеме­сячно обновляемый web-сайт. Как явствует из названия, информация касается менеджеров, специализирующих­ся на фьючерсной торговле; лишь незначительна часть управляющих занята деривативами акций. (International Traders Research, Inc. 18581 459 — 0818; www.managedfu-tures.com.)

The U.S. Offshore Funds Directory. Ежегодно публи­куемый обзор годовых прибылей более 700 оффшор­ных хедж-фондов. Имеются отсылки к сайтам, где мож­но получить текущую информацию. ([212] 371 — 5935 www.hedgefundnews.com.)

Начав подбирать собеседников для этого тома, я прежде всего обратился за помощью к Дугу Макпису. Этот че­ловек знаменит потрясающим умением отдавать собст­венные фонды и фонды клиентов в управление лучшим трейдерам США. Я чрезвычайно благодарен ему за ве­ликодушие, с которым Дуг поделился имеющимися в его распоряжении сведениями. Не стоит забывать, что с точки зрения его собственных интересов такая откры­тость была явно невыгодна: известность, которую при­несет трейдерам публикация, привлечет к ним новых инвесторов и, возможно, осложнит сотрудничество с самим Макписом.

Том Демарк, известный технический аналитик, чьи индикаторы составляют основу многих ведущих аме­риканских торговых систем, потратил немало усилий, помогая мне в поиске кандидатур для интервью. Напом­ню, что Том является техническим аналитиком, в разное время сотрудничавшим с большинством героев преды­дущих четырех выпусков «Магов рынка».

Марти Шварц и Линда Рашке — две бывших героини «Магов» («бывших», поскольку интервью с ними были помещены в прошлых книгах, а не потому, что их ре-

БЛАГОДАРНОСТЬ 13

зультаты ухудшились) — также активно помогали мне искать новые таланты на фондовом рынке.

Перечислю еще нескольких человек, чье содейст­вие сделало возможным проведение напечатанных здесь интервью: Сол Уоксман и Джордж Ван, Боб Мор­рис, Энди Гуд, Тони Симирусти, Лоран Флекенстайн и Джейсон Перл.

Окончив книгу, я, как правило, пребываю в полном неведении относительно того, насколько она удалась. Оценить собственное произведение — задача, всегда представлявшаяся мне непосильной. Между тем всем известно, как важно уметь критически взглянуть на из­ложенный материал. Моя жена Джо Энн взяла на себя обязанность просматривать каждую главу немедленно после ее написания. Дело двигалось невероятно споро — замечу, что виной тому был не интерес Джо Энн к теме (мало что способно увлечь ее меньше, чем финансовые рынки), а, скорее, покорность примерной жены, уступа­ющей непрерывному нытью мужа: «Ты прочла? Проч­ти, пожалуйста! Ну прочти!» Джо Энн стала честным (иногда чересчур честным!) критиком, чьи замечания и предложения целиком учтены в окончательном вариан­те. Смею уверить читателя, обнаружившего литератур­ные недостатки в предлагаемом его вниманию томе: без Джо Энн книга была бы много, много хуже.

ПРОЛОГ, ДАЛЕКИЙ ОТ ФИНАНСОВОГО РЫНКА

М

ужчины живут под знаком Марса, потому что в свое время прозевали рейс на Венеру. Назначая время отъезда из дома в аэропорт, мы с женой стоим на крайних позициях: я — как можно позже, чтобы не ску­чать; она — как можно раньше, чтобы успеть вырваться из дорожной пробки, сменить лопнувшую шину, отсто­ять в очереди в дьюти-фри и плотно пообедать.

Я много лет выскакивал из дома в последнюю секунду и ни разу не опоздал на самолет. Года полтора тому назад мы переехали в Martha's Vineyard, путь до зала ожидания оттуда просчитывается до минуты: во-первых, шоссе всегда свободно, во-вторых, сам аэропорт — крошечное здание, похожее на те, что сняты в старинном сериале «Крылья», даже меньше (во всяком случае, таким он был в то время, когда я начинал писать этот текст, сейчас от­крылся новый аэропорт).

Через каких-то пару месяцев после переезда нам с Джо Энн — моей женой — предстояло улетать в Бос­тон. Я был настолько уверен в точности своих подсчетов (дорога должна была занять около пятнадцати минут), что выехал из дома всего за полчаса до отлета самолета. План с самого начала дал небольшую трещину: по узко­му однополосному шоссе на минимальной скорости та­щился новичок, за которым некоторое время пришлось ползти и нам; я стал подумывать, не стоило ли выбрать­ся из дому чуть-чуть пораньше.

ПРОЛОГ, ДАЛЕКИЙ ОТ ФИНАНСОВОГО РЫНКА 15

«Мы успеваем, — заверил я жену. — Тютелька в тю­тельку». Она, похоже, сомневалась. «Извечный женский скептицизм», — подумал я тогда. У входа в аэропорт мы были за десять минут до вылета. Паркинг располагался в двух шагах от терминала, и все же, доставая багаж, я велел Джо Энн пойти предупредить, что мы приехали.

Через минуту, подойдя к дверям, я обнаружил стоя­щую на улице расстроенную Джо Энн. Не понимая, что она делает здесь, я спросил: «Как ты сюда попала?»

«Самолет улетел!» — заявила она тоном, в котором «ах, до чего обидно» смешалось с «я же говорила!».

«Что значит — улетел? — сказал я, глядя на часы, хотя точно знал, сколько было времени. — Сейчас без восьми десять».

Я отправился к терминалу, кипя от злости на само­лет, который посмел взлететь без нас раньше, чем было означено в расписании. «В чем дело?» — с порога заявил я женщине за стойкой, приготовившись сыграть роль взбешенного клиента.

Она была сама любезность. «У нас принято отправ­ляться, как только пассажиры займут свои места. Вы не предупредили, что опаздываете, и мы решили, что вас с женой не будет. Вам надо было позвонить, тогда мы за­держали бы вылет до вашего приезда». Да-да, не сомне­вайтесь, они бы терпеливо ждали и полчаса, и час — так уж принято в Martha's Vineyard. Разумеется, после такого объяснения винить мне оставалось лишь самого себя.

А теперь перенесемся еще на полгода вперед. Рабо­та над книгой уже начата. Мне предстоит отбыть в пер­вый из множества хитроумно подобранных авиарейсов: за четыре дня я должен посетить четыре штата, чтобы взять шесть интервью. Одна ошибка приведет к разрыву тщательно слаженной цепи: короче говоря, опаздывать на самолет нельзя ни в коем случае.

Наученный печальным опытом, на этот раз я выезжаю в аэропорт с огромным запасом времени. По дороге Джо Энн — сегодня она просто меня подвозит — замечает на

16 МАГИ ФОНДОВОГО РЫНКА

моем голубом свитере засохшую грязь. Она советует по­просить у служащих в аэропорту специальную клейкую ленту для удаления пятен. Мы приезжаем за полчаса до отлета. Я целую Джо Энн и иду в зал ожидания. Изучаю табло и соображаю, что еще успеваю заняться пятном. Иду к служащей и получаю клейкую ленту.

В небольшом зале ожидания около десяти человек. Через несколько минут объявляют мой рейс: «На борт приглашается секция один, места с первого по восьмое». Я поднимаюсь, достаю красный пластиковый посадоч­ный талон и обнаруживаю на нем номер 11. «Стран­но, — размышляю я, — зачем посадку пассажиров в один маленький салон делить на две секции». Сажусь снова и погружаюсь в процесс чистки.

Какое-то время я старательно клею ленту на свитер, потом вдруг вспоминаю, где нахожусь. Первую груп­пу пассажиров пригласили, должно быть, минут пять или десять назад. Я оглядываюсь и с ужасом понимаю, что остался в зале один. Я вскакиваю, выбегаю на лет­ное поле и замечаю самолет с работающими винтами. «Подождите!» — громко кричу я и, размахивая руками, бегу вперед. Вся моя тщательно спланированная поезд­ка — долгожданные четыре дня, четыре штата и шесть интервью — поставлены сейчас на карту.

У трапа меня перехватывает стюард. Я показываю ему свой огромный красный талон. «Вы никуда не лети­те», — твердо объявляет он. Поначалу я думаю, что все-таки опоздал: в самолет никого не пускают. Но он добав­ляет: «Вашу секцию объявят через пять минут», — и я понимаю, что в Martha's Vineyard под «секциями» пони­мают разные самолеты!

Я возвращаюсь в зал ожидания и забиваюсь в самое дальнее кресло. Паника уступает место крайнему сму­щению: каким идиотом я, должно быть, выглядел, ког­да с криками пробегал по летному полю. Насколько я помню, последний раз я чувствовал себя так же неловко, когда на вопрос, заданный малознакомой родственнице,

ПРОЛОГ, ДАЛЕКИЙ ОТ ФИНАНСОВОГО РЫНКА 17

когда у нее «ожидается прибавление», получил ответ, что ребенок родился два месяца назад — по-видимому, она просто не успела сбросить вес.

«И что из этого следует? — скажете вы. — Довольно забавно, не спорим, но при чем здесь торговля или ин­вестирование?» Мораль такова: увлекшись чисткой сви­тера, вы можете пропустить самолет. Иными словами, человек, с головой погрузившийся в детали, подчас не имеет представления о целом. Примеров такой рыноч­ной близорукости не счесть. Вот лишь некоторые:

0. трейдер проводит самое подробное исследование,
   пытаясь выявить наиболее многообещающие но­
   вые технологические компании, однако полнос­
   тью игнорирует тот факт, что отмеченный в сек­
   торе за последние полгода 70-процентный рост
   делает инвестирование в технологии чрезвычайно
   рискованным предприятием;
1. трейдер вникает во все детали финансовых отче­
   тов компании, но не замечает, что высокие при­
   были были получены за счет выпуска единствен­
   ного вида продукции, чьи успешные продажи в
   будущем поставлены под сомнение появлением
   на рынке конкурирующих товаров;
2. трейдер тратит время и силы на выбор времени
   для открытия позиций и не пытается ответить на
   важнейший вопрос: как и когда позиция должна
   быть закрыта? как контролировать риск?

Все перечисленные случаи служат подтверждением давно известной истины: не закапывайтесь в мелочах. Сосре­доточьте внимание на рынке в целом, на секторе: их со­стояние не менее важно, чем поведение отдельной акции. Количественные характеристики не должны заслонять информацию о качестве. Не ограничивайтесь разработ­кой стратегии открытия позиций, составьте полный план работы: пусть он определяет все аспекты торговли.

МАГИ ФОНДОВОГО РЫНКА

СТЮАРТ УОЛТОН

НЕ ПРОПАСТЬ В ПРОПАСТИ

В

июне 1999 года Стюарт Уолтон, один из самых ус­пешных трейдеров эпохи 1990-х, имея в управлении $150 млн. и блестяще работая на рынке ценных бумаг, возвращает капитал инвесторам и прекращает торгов­лю акциями. Свое решение он объясняет невозможнос­тью полностью сконцентрироваться на работе, которой, по его мнению, не стоит заниматься, «если не можешь выкладываться на все 100%». Тяжело переживая разрыв с женой, Уолтон чувствует, что не в силах, как прежде, с головой окунуться в дела. Результаты, достигнутые им за предшествующие восемь лет, без преувеличения можно назвать великолепными: 115% среднегодового прироста капитала с учетом реинвестиций торговых прибылей (для клиентов — 92% после вычета комиссии за управление портфелем); максимальная годовая при­быль 274%, минимальная (без учета нескольких месяцев 1999 года) — 63%.

Карьера Уолтона-трейдера — это цепь парадоксов и противоречий. Мечтая о будущем художника и писате­ля, он попадает на фондовый рынок; увлекаясь наукой и презирая «торгашей», погружается в сферу финансов. Просыпаясь, он чувствует, что не выдержит больше на рынке ни дня, и немедленно увольняется. Проходит не­сколько лет — и акции делаются его страстью и призва-

СТЮАРТ УОЛТОН. НЕ ПРОПАСТЬ В ПРОПАСТИ

нием. Его первые, поистине плачевные опыты в облас­ти ценных бумаг едва не приводят к банкротству, но с течением времени он добивается потрясающего успеха, ежегодно удваивая капитал.

Уолтон, родившийся и выросший в Канаде, принял меня в своем офисе в центре Сан-Франциско. Он уп­равляет капиталом, выражающимся девятизначным числом, без единого помощника: в конторе нет ни трейдеров, ни бэк-офиса, ни программистов, даже сек­ретарша работает через день. Фирма Reindeer Capital — это Стюарт Уолтон, и только Стюарт Уолтон. Одино­чество — его принцип. За свою жизнь Уолтон столько раз ошибался, следуя чужим советам, что наконец в полной мере осознал необходимость самому выбирать пути на рынке.

Разговаривая со мной, он держался приветли­во и свободно. Вопросы рождались по ходу диалога, их становилось все больше, время текло незаметно; взглянув на часы, я обнаружил, что интервью длилось пять часов.

Почему вы назвали компанию Reindeer? Северный олень — это символ или просто любимое животное?

Я назвал ее в честь прадедушки, Уильяма Гладстона Уолтона: «Северный олень» — это прозвище, которое он получил после миграции оленей, которую удачно сумел организовать. О Уильяме Гладстоне мне расска­зывал дедушка, умерший в прошлом году в возрасте ста лет; он пожил в двух веках, а мог бы пожить и в третьем. В 1892 году двадцатитрехлетний англичанин Уолтон Олень отправился миссионером в северную Канаду. За год он объездил на собачьих упряжках и в каноэ около двух тысяч миль: основную паству состав­ляли эскимосы и индейцы, а они кочевали в районе По­лярного круга.

Как-то в северном Квебеке начались страшные лес­ные пожары, погибла чуть ли не вся растительность,

22 МАГИ ФОНДОВОГО РЫНКА

местное население оказалось на грани голодной смерти. Тогда Уолтон предложил пригнать с Аляски в Квебек сибирских оленей, их еще называют карибу. Он сумел убедить правительство дать денег на миграцию и сам ее организовал. Он провел три тысячи оленей через всю се­верную Канаду, путь занял почти пять лет: с 1921 года по 1925. У северных оленей нет такого стадного чувства, как у коров: каждый бежит, куда хочет.

Как ему удалось их направить в Квебек?

Карибу объедают одно пастбище и перемещаются к следующему. Уолтону приходилось очень тщательно продумывать маршрут. Уцелело примерно три четвер­ти стада: остальные умерли или разбежались. Он сумел навсегда изменить пути миграции сибирских оленей. Карибу отлично прижились в северном Квебеке, а пра­дедушка стал местным героем.

Называя компанию, вы хотели выразить уважение предку или подчеркнуть некую мысль?

Я хотел сказать, что прадедушка принес обществу пользу, в сравнении с которой все мои достижения ни­чего не стоят.

Когда вы пришли на фондовый рынок?

Сразу после того, как получил МВА в университете Макгиль. Раньше я хотел быть мультипликатором.

Мультипликатор с МВА? Вы собирались создать бизнес-мультипликацию?

Нет, мультипликация была до университета. Я окон­чил колледж и мечтал делать мультфильмы. Пошел на собеседование к декану художественного факультета. Он сказал: «Молодой человек, если вы готовы потратить годы на то, чтобы изображать человеческое тело не хуже великих мастеров, а потом получать по пять долларов в час за мультфильмы, милости просим к нам". Его слова

СТЮАРТ УОЛТОН. НЕ ПРОПАСТЬ В ПРОПАСТИ 23

слегка охладили мой пыл. К тому времени у меня было несколько напечатанных рассказов — в колледже я вре­мя от времени сочинял. Я подумал, что сделаю карьеру в журналистике: выгодное занятие, к тому же творческое.

Итак, вас увлекала возможность творить. Почему все кончилось МВА?

Потому что заняться писательством не получилось. Тогда я решил искать профессию, которая сможет меня прокормить.

Почему вы не пошли на факультет журналистики?

Я подал документы в несколько мест. Летом, когда я был у родителей — они тогда жили в Бразилии, — при­шел отказ из Карлтонского университета, их факультет журналистики считался лучшим. Когда принесли пись­мо, у нас были гости. Возможно, дело было в кайпирин-хас — это бразильский ром, — кажется, к тому времени я его выпил порядочно, во всяком случае, я подумал: «Это знак; жизнь должна измениться». С журналисти­кой было покончено. Стоило либо учиться в хорошем месте, либо не учиться вовсе.

Вы выиграли оттого, что тогда получили отказ?

Безусловно. Отец всегда говорил, что мне важно по­нять, где хобби и где — карьера. Я уверен в его правоте. Мама как-то спросила, не жалею ли я, что бросил свои увлечения. Я ответил, что нет: у меня в голове была только торговля, а она шла отлично. Но чем дальше, тем чаще всплывают прежние интересы. Не исключено, что когда-нибудь я снова возьмусь за старое.

За сочинительство или за рисование?

И за то, и за другое, а возможно, появится третье. По-моему, фильмы, особенно, короткометражные — это область, где можно быть и художником, и писателем сразу. У меня множество проектов. Не коммерческих;

24 МАГИ ФОНДОВОГО РЫНКА

картина, которую я задумал, во всем мире будет оценена лишь двумя-тремя зрителями.

Вы работали в кино?

Никогда. Даже камеру не держал. Придется пойти на специальные курсы.

Хотите бросить торговлю и заняться искусством?

Я восхищаюсь людьми, которые готовы терпеть ли­шения ради мечты. У нас был в колледже парень, он хо­тел стать рок-звездой. Сейчас у него своя группа, Cowboy Junkies. Когда мы учились, он не мог сыграть на гитаре двух нот, а теперь на его концерты не попасть. Я — дру­гой. Я привык жить в комфорте, а работа на рынке — способ создавать и поддерживать благополучие. Мне хотелось бы вспомнить прежние увлечения, но едва ли в ближайшее время это осуществимо.

Что вы предприняли, получив отказ с факультета журналистики?

Подал документы на МВА. Мне казалось, что с этой степенью можно найти неплохую работу.

Вы наметили конкретную сферу деятельности?

Я рассчитывал пойти в рекламу, думал, что эта об­ласть связана с творчеством. Впрочем, проверить не уда­лось. Когда я оканчивал университет, канадская эконо­мика была в жутком упадке. Выпускникам предложили всего две вакансии. Одна — стажер в Lloyds Bank. Мне понравилось, что работать придется в Лондоне или в Нью-Йорке. Я представил себе, как приятно там будет пожить. Подал заявление, и меня приняли. Стажерский курс проходил в Нью-Йорке. Меня назначили в отдел торговых операций с валютой — полная глупость, по­тому что целью стажировки была работа с банковскими кредитами; меня должны были обучить и отправить об­ратно в Канаду.

СТЮАРТ УОЛТОН. НЕ ПРОПАСТЬ В ПРОПАСТИ 25

Так что на рынке вы оказались случайно?

И уверен поэтому, что торговать может каждый. Ни­какой особой предрасположенности не требуется.

Боюсь, вы не правы. Заметьте, что из сотен тысяч трейдеров едва ли найдется десяток тех, чьи прибыли сравнимы с вашими. А чем вы занимались в отделе торговли валютой?

Работал «прислугой». Принимал заявки от клиен­тов, готовил бумаги для трейдеров. В офис полагалось являться в 3.30 ночи — тяжелая повинность, когда ты молод, неженат и живешь в Нью-Йорке. Складывал в папки статьи из газет, проверял, на месте ли тикеты с за­явками. В общем, мальчик на побегушках.

В то время у вас был интерес к финансовым рын­кам?

Нет. Я был законченным идеалистом, с тоской вспо­минал университет, МВА и спрашивал себя: «Для чего нас учили? Кому здесь нужна моя степень?»

Сам отдел был местом не слишком приятным. Об­щая атмосфера скорее могла отвратить от торговли. В офисе я впервые столкнулся с американцами. До этого мой круг общения составляли канадцы. Канадцы более старомодны, им важно «остаться на высоте», соблюсти приличия. В Америке принято добиваться своего любой ценой. В отделе некоторые на меня просто орали. Как правило, никакой вины за мной не было. Наверное, им просто надо было выместить на ком-то свои неудачи, а может быть, я «прислуживал» недостаточно расторопно. В общем, я каждый день уходил домой в расстроенных чувствах.

Сколько времени вы проработали в такой обста­новке?

Около полугода. Пошли слухи, что меня собираются вернуть в Торонто, и я уволился. К тому времени я ос-

26 МАГИ ФОНДОВОГО РЫНКА

воился в Нью-Йорке, познакомился с девушкой, на ко­торой потом женился, так что уезжать не хотелось. Я ус­троился в филиал другой канадской компании — Wood Gundy. Они обещали помочь с green-card: это было су­щественно, потому что раньше я имел только времен­ную визу.

На какую должность вас взяли?

Не многим более приятную. Я прошел курс стажи­ровки и попал в отдел торговли акциями. Надо было си­деть и принимать заявки — скучнейшее занятие. Решает клиент, сделку проводит брокер на бирже, я — только посредник. Смешно, когда брокеры из отделов продаж называют себя трейдерами. Какие они трейдеры — они секретарши, которые принимают заявки. И это люди, которые в жизни не открывали позиций ни для фирмы, ни для себя.

К тому времени я впервые вложил капитал в акции. Моя будущая жена работала в Liz Claiborn и все время рассказывала, какая это замечательная компания: «Пред­ставляешь, не я разыскиваю клиентов, а они меня». Де­нег на инвестиции, конечно, не было, и я решил занять у отца: «Папа, есть гениальный проект; нужен начальный капитал». Он ссудил мне $10 тыс., и я все их вложил в ак­ции Liz Claiborn. Очень скоро они поднялись на три пун­кта, я продал и получил прибыль. Если человек, только ступив на рынок, получает прибыль — ему конец. Через три недели пропали не только те деньги, что я выиграл на Liz Claiborn, но и весь отцовский кредит.

Что произошло?

Я так разволновался после первой удачи, что стал се­рьезно слушать те глупости, которые принято болтать об акциях. Утром официант, подавая мне кофе, хвалил бумагу — вечером я ее покупал. Три недели — и денег как не бывало. Следующие пять лет я расплачивался с отцом.

СТЮАРТ УОЛТОН. НЕ ПРОПАСТЬ В ПРОПАСТИ 27

Что сказал ваш отец, услышав о проигрыше?

«Я знал, что этим кончится. Но я рад, что ты затеял дело и довел его до конца». Самое смешное, что акции Liz Claiborn, для которых я, собственно, брал взаймы, про­должали идти вверх и за год выросли в несколько раз.

Как вам работалось на новом месте?

Отдел торговли акциями Wood Gundy был еще од­ной вариацией на тему нью-йоркских нравов. Захо­дишь в контору — и немедленно слышишь обращен­ный в свой адрес крик. Обычный стиль общения, но беда в том, что я очень плохо к нему приспособлен. В нашем зале, в другом конце, помещался отдел торгов­ли облигациями, там все было тихо и мирно. Никто не кричал, люди вежливо переговаривались. Мне хотелось туда. Я написал заявление и перевелся в отдел торговли облигациями.

У Wood Gundy тогда была цель сделаться крупней­шим дилером на рынке американских казначейских об­лигаций, и они набирали трейдеров. Принимали всех подряд. Начались жуткие убытки. Был трейдер, который спрятал тикеты, чтобы не узнали, сколько он проиграл. В конце концов всех, кроме меня и еще нескольких ре­бят, выгнали.

В отделе облигаций вы чувствовали себя более уютно?

В чем-то — конечно. Было приятно находиться сре­ди нормальных, спокойных людей. Размеры позиций по облигациям не сопоставимы с позициями по акциям: они на порядок выше, и это тоже увеличивает интерес. Появляется чувство собственной значимости: ты один можешь выиграть или проиграть в пять раз больше, чем все двадцать сотрудников отдела акций. С другой сторо­ны, отвечать за портфель разнообразных неликвидных бумаг, по большей части иностранных, — дело доволь­но неприятное.

28 МАГИ ФОНДОВОГО РЫНКА

В 2 или в 3 часа ночи тебе звонят из Японии, и ты, ничего не зная о рынке, должен называть цены покупки-продажи на огромные лоты неликвидных облигаций. А поскольку ты засыпаешь, сбиться очень легко. Причем если ты ошибешься на целых 100 базисных пунктов, они ловят тебя на слове. Всем будет ясно, что человек огово­рился, твой убыток составит $1 млн., и все равно сделку признают действительной.

С вами такое случалось?

Да-да.

Ошибались на $1 миллион?

Не совсем на миллион. На $300 тысяч.

Из-за неверной котировки?

Я был в полусне. Решил, что доходность равна 9,5%, а на самом деле она равнялась 10,5%.

Сделка по очевидно ошибочной котировке всегда признается действительной?

В США ее наверняка не признают, да и в Японии те­перь, по-моему, тоже.

С каким результатом вы торговали?

Результат оказался неплохим, и меня повысили. Я стал самым молодым вице-президентом в Wood Gundy.

Какими принципами вы руководствовались, поку­пая и продавая?

Я работал без всякой системы. Как тогда мне казалось, в изменении цен почти все зависело от случайности.

И все-таки вы зарабатывали. Что вас вело? Инту­иция?

Я всегда доверял интуиции. Но в то время я играл хорошо, потому что на рынке облигаций был сильный

СТЮАРТ УОЛТОН. НЕ ПРОПАСТЬ В ПРОПАСТИ 29

бычий тренд, а я очень удачно не открывал коротких по­зиций. В свой самый лучший год я заработал для нашего отдела $700 тыс. — смешная сумма, если вспомнить, на сколько человек ее приходилось делить.

Как-то мы выпили с шефом, и я сказал: «Глупо назы­ваться отделом торговли: мы не торгуем, мы просто инвес­тируем. И если мы инвесторы, то можно было найти более перспективные инструменты для инвестирования».

«У нас своя игра, — сказал он, — нас бьют, а мы увер­тываемся».

Я понял, что здесь ничего не добьюсь. Я продержался три года, потому что распоряжался огромными деньга­ми и было весело чувствовать свою власть.

У вас появился, наконец, вкус к игре?

Да, я увлекся. Приятно сознавать, что ты можешь противостоять рынку. Правда, сами рынки, на кото­рых приходилось работать, не вдохновляли. Угнетало в основном то, что облигации, которыми мы торговали в Нью-Йорке, были крайне неликвидны. Я решил пере­йти в главный офис Wood Gundy в Торонто, поскольку там можно было работать с канадскими казначейскими облигациями — бумагами вполне ликвидными. Вначале все шло отлично: главный офис, ликвидные рынки, куча работы. А через полгода Канада мне разонравилась: про­винциальный замкнутый мирок, где ценится не умение торговать, а умение подать себя. К тому же мне очень надоели облигации и процентные ставки.

Почему?

Такой уж это товар. Каждое утро на совещаниях мы гадали, что будет с рынком сегодня. Сотрудник вставал и говорил, почему он считает, что цены вырастут или упа­дут. Обсуждали влияние курсов валют, денежной и нало­говой политики, трендов процентных ставок в Америке и в других странах. Когда подходила моя очередь, я заявлял: «Рынок упадет». Они спрашивали: «Почему?» «Потому что

30 МАГИ ФОНДОВОГО РЫНКА

вчера он вырос». Они думали, это шутка, а я серьезно счи­тал рынок эффективным, так что если цена сильно вырас­тала сегодня, завтра она обязана была опуститься.

Как-то раз я проснулся и понял, что больше не выдер­жу ни минуты общения с процентными ставками. Хватит с меня облигаций. Пошел и уволился. Для них это было дико — я прожил в Канаде семь месяцев, не больше.

Вы уволились, не имея другой работы?

Вот именно. Просто не выдержал. Самое смешное, что в тот день мне позвонила жена и сказала, что уволь­няется. Я знал, что ей не нравится в компании, но поня­тия не имел, что она собирается уходить. Удивительно, как мы оба одновременно бросили работу. Было решено не устраиваться пока, а месяцев шесть поездить по Шта­там, по лыжным курортам.

Мы добрались до озера Тахо и отправились в Сан-Франциско. Влюбились в этот город и надумали пере­ехать. Потом, когда путешествие закончилось и мы были в Торонто, мне пришло в голову еще раз посетить Сан-Франциско, чтобы проверить, действительно ли он так хорош, как кажется на первый взгляд. Теперь мы реши­ли серьезно подумать о заработке, и каждый нашел под­ходящее место. Мы даже отыскали дом и договорились о цене. В общем, все устроилось. Вернулись в Торонто, наняли грузовик и перебрались в Сан-Франциско. И тут выяснилось, что работы нет. Ни для жены, ни для меня.

Что за должность вам предлагали?

Я прошел собеседование в маленькой венчурной фирме. Будущий начальник тоже окончил Макгиль.

Вы полагали, это решает дело?

Да, он принял меня с распростертыми объятьями: «Конечно, мы вас возьмем, разумеется. Переезжайте, бу­дем ждать». Позже я пытался ему дозвониться — безре­зультатно. Наконец я его разыскал и услышал: «Знаете, в

СТЮАРТ УОЛТОН. НЕ ПРОПАСТЬ В ПРОПАСТИ 31

этом году нам не нужны MB А». Невероятное заявление после всего, что он мне наобещал!

Все наши сбережения были отданы как первый взнос за дом, так что денег почти не осталось. Сначала не осо­бенно волновались: считали, что через месяц-другой ра­бота найдется. Но прошло много месяцев, а работа не по­являлась. Невероятно. Я пил пиво и валялся в постели.

Впали в депрессию?

Нет, депрессии не было. Просто не хотел вылезать из кровати и бессмысленно бродить по улицам. Казалось не­мыслимым, что после такого успеха в Нью-Йорке здесь не нашлось самой плохонькой должности. Дошло до того, что я отправился устраиваться страховым агентом.

На что в других обстоятельствах не согласились бы?

Ни за что. Я был в отчаянии. Хватался за любую воз­можность. Надо было выплачивать кредит за жилье, а просить у родных не хотелось.

Какое настроение было у жены?

На удивление бодрое. Она считала, что все образуется.

Итак, нищета?

Вот именно. Наконец, через полгода жена получила работу, ее взяли в отдел розничных продаж в J. Crew — заметное понижение по сравнению с должностью, кото­рую она занимала в Liz Claiborn. Но к тому времени она тоже готова была взяться за все, что предложат. В том месяце у нас не осталось ни цента, всю первую зарплату она отдала в счет кредита за дом.

Значит, спасение пришло в последнюю минуту. Что вы чувствовали, когда казалось, что денег не будет? Па­никовали?

Опустил руки. Решил, чему быть, того не миновать. Пусть отнимут дом — какая разница. В общем, перестал

32 МАГИ ФОНДОВОГО РЫНКА

размышлять о будущем. В те месяцы я увидел настоящее лицо Сан-Франциско. Будь ты из Лондона, из Лос-Ан­джелеса, из Нью-Йорка — до тебя нет дела. Это не тот открытый мир, к которому привыкли в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе: приезжай из других городов, устраивай­ся на работу. Сан-Франциско — закрытый город. Здесь, как в деревенской общине, чтобы человека признали, ему надо сначала пожить среди местных. Сейчас мне нравится эта замкнутость, но тогда она действовала угнетающе.

Вы хотите сказать, что вакансии, на которые вы уст­раивались, отдавали своим?

Совершенно верно. Впрочем, и вакансий-то было не­много. Мне бы и в страшном сне не приснилось, что я, за­нимавший до этого очень престижное место, буду клян­чить любую работу. Я пошел в библиотеку, списал адреса всех, сколько-нибудь напоминавших финансовые фирм и разослал резюме. В конце концов позвонил человек, ко­торому я приглянулся. «У меня самого нет работы, — ска­зал он, — но мой друг, может быть, вас возьмет».

Что именно в резюме показалось ему интересным?

Разносторонность: сочетание финансового образова­ния и артистических склонностей.

К тому времени, как он позвонил, вы, надо полагать, стояли на краю пропасти?

Нет, отчего же. Край — это когда хуже не будет. Чело­век, которому понравилось мое резюме, убедил друга — а он занимался продажами в Volpe, Welty&Co, местной брокерской фирме — пригласить меня на собеседова­ние. Когда я туда шел, я понятия не имел, чего ждать. Он попросил рассказать об опыте работы, и я описал свою жизнь так же, как сейчас описал ее вам. Тогда он спросил: «Сколько вы хотите?» Я прибавил $200 к размеру месячной выплаты по кредиту и сказал: «$2 500».

СТЮАРТ УОЛТОН. НЕ ПРОПАСТЬ В ПРОПАСТИ 33

Он сказал: «А если я дам вам $4 000?» «Тоже неплохо», — сказал я.

Он знал о ваших торговых способностях?

Нет, просто видел перечень должностей, которые я занимал. Наверное, ему показалось нечестным предла­гать мне так мало.

Что входило в ваши обязанности?

Меня наняли на должность фондового брокера, рабо­тающего с институциональными клиентами, но счетов не дали. Надо было обзванивать организации и навязы­вать свои услуги. Из мистера Брокера, которого каждый хотел заполучить на обед, я превратился в безымянного приставалу, чье дело — уломать вас купить свои беспо­лезные бумажки.

Боюсь, не у всех хватало терпения дослушать ваши деловые предложения до конца.

Совершенно верно. Приходилось делать бесчис­ленное число звонков. Я получал список организаций, усаживался перед телефоном и набирал номер за номе­ром. Во мне нет напористости, так что с клиентами я пытался говорить «по-дружески» — тактика не слиш­ком эффективная. И так каждый день с утра до вечера. За соседними столами сидели люди, которые занима­лись нормальной работой и, конечно, слышали, как на другом конце провода на середине моей речи бросали трубку. Я нажимал на рычаг, оглядывался по сторонам и набирал новый номер. Чрезвычайно унизительное за­нятие. Я его положительно ненавидел. Главное — было совершенно неясно, сколько этот позор продлится. И хоть бы одна сделка!

Вы имеете в виду, что сделок было мало?

Да нет же, ни одной. За восемь месяцев я не открыл ни единого счета и не заключил ни одной сделки.

34 МАГИ ФОНДОВОГО РЫНКА

Восемь месяцев названивать по телефону и ничего не продать! Трудно представить. Вот он, край бездны?

Опять не угадали (смеется)\ До края я дошел вскоре после того. Продавать я не умел, это было очевидно, но между продажей и игрой, как известно, огромная раз­ница. И вот, понаблюдав за рынком, я решил еще раз сыграть. Денег не было, но я подумал, что смогу взять кредит под залог дома. «Инвестировать дом», — вот в чем заключалась идея.

Ага, вот оно!

Я стал продавать акции, поднявшиеся, как мне ка­залось, чересчур высоко — акции мощных компаний типа Liz Claiborn и Gap, — и покупать ценные бумаги, которые считал неоправданно низко упавшими. Короче говоря, открывал короткие позиции по хорошим компа­ниям и скупал плохие.

Каков был размер кредита, взятого под залог дома?

Дом оценили в $75 тыс. и под эту сумму дали кредит в $50 тыс. Через три недели 75% денег не стало.

Что на это сказала жена?

Она не знала о том, что случилось.

Не знала о кредите?

Я сказал, что беру деньги под залог дома, но не уточ­нил, для чего.

Как, по ее мнению, вы собирались распорядиться полученной суммой?

Она думала, что я инвестирую в консервативные бу­маги, дивиденд от которых будет больше, чем процент по кредиту. Собственно говоря, начальный план дейст­вительно был таков. Но как только деньги оказались в руках, мне пришло в голову, что не имеет смысла тра­тить их на эти скучные дивиденды: после вычета суммы,

СТЮАРТ УОЛТОН. НЕ ПРОПАСТЬ В ПРОПАЩ 35

которую придется отдать за кредит, останется разве что жалкая пара долларов.

Когда работаешь в брокерской фирме, создается ощу­щение, что стоит протянуть руку — и выигрыш в кар­мане. Вокруг полно акций, которые удваивают, утраи­вают цену. Волей-неволей начинаешь верить рассказам, профессиональных брокеров, которые любую нелепицу умеют преподнести как конфетку.

По-видимому, вы так и не отучились прислуши­ваться к чужим советам и слухам. Повторили прежнюю ошибку?

Совершенно верно. Я не знал, как сказать жене, что потерял почти все деньги. Перестал спать по ночам. Придумывал нелепые истории, чтобы объяснить, поче­му плохо выгляжу. Сказал жене, что простудился. Она волновалась, но понятия не имела о том, что в действи­тельности произошло.

Как-то раз парень, который работал за соседним сто­лом, посоветовал мне купить Commodore Computer: «Ты точно не пожалеешь. По нашим сведениям, их новая игра скоро будет бестселлером ». Мне было так плохо, что я решил: «Ладно, куплю». Все оставшиеся деньги я с плечом 200% поставил на эти акции.

Пожалуй, те дни я действительно назвал бы «краем бездны»: $75 тыс., на которые был куплен дом, копились десять лет. И вот оказалось, что я, как игрок в казино, пустил на ветер труд всей жизни. Ужасно. Летишь в про­пасть, и не за что ухватиться.

Акции поднялись с $10 до $17, и я закрылся. После того, как я продал, бумаги взлетели до $20, но потом компания обанкротилась, и они упали до нуля. Одной этой сделки оказалось достаточно, чтобы возместить все убытки.

Вам повезло: с тем же успехом совет коллеги мог оказаться гибельным — в конце концов, акции срав-

36 МАГИ ФОНДОВОГО РЫНКА

нялись с нулем. Верное временное окно было выбрано чисто случайно.

Да, повезло. Ни про одну из моих лучших сделок нельзя сказать, за счет чего она удалась: по расчету или случайно, да это и не важно. У нас забавная работа, и везение в ней — не последнее дело. Говорят, отыскивать «золотые жилы» — особый талант, но, по-моему, уда­чи и промахи поделены поровну между всеми людьми. Надо уметь их использовать, вот в чем секрет.

Сделка с Commodore меня спасла. Наверное, можно было рассуждать так: «Совет сработал. Значит, стоит прислушиваться к тому, что говорится вокруг». К счас­тью, я вовремя осознал, что обязан успехом случаю. В прошлый раз боги рынка меня наказали, в этот — поми­ловали, только и всего. Из ошибок наконец были сдела­ны выводы. С тех пор торговля пошла намного лучше.

Бог сказал вам: «Иди и больше не греши?»

Точно. Я выкарабкался, но потрясение было огром­ным. Та сделка казалась настоящим подарком небес. Я чувствовал, что получил шанс начать новую жизнь. Надо было учиться и учиться, но главное — помнить о случившемся. Падение в пропасть оказалось важней­шим жизненным опытом.

Чему оно вас научило?

Рынок предстал в новом свете. Я осознал, что акции растут вне зависимости от мнений людей, обещаний брокеров и дружеских советов; их рост определяется особыми законами. Надо было вникнуть в эти законы и работать, руководствуясь внутренней уверенностью, а не помощью посторонних. Я стал придерживаться этих принципов, и со временем результаты заметно улучши­лись.

Торговля на рынке акций впервые принесла вам прибыль. Как строилась ваша работа?

СТЮАРТ УОЛТОН. НЕ ПРОПАСТЬ В ПРОПАСТИ 37

Я заметил, что и при бычьем, и при медвежьем трен­де принцип рынка остается неизменным: хорошие ком­пании, в целом, продолжают расти. Старая истина.

Как отличить такие компании от других?

Я подбираю компании, к которым рынок благово­лит. Скажем, за ними числится долгий список успешных кварталов (т.е. кварталов, в течение которых компания отчитывается о прибылях, равных ожидаемым или пре­вышающих предварительные оценки — прим, автора). Поведение этих акций всегда очень характерно. Так по­лучается, что рынок привечает одни акции и отбрасы­вает другие, даже если брокеры в один голос убеждают клиентов купить их из-за дешевизны.

Таким образом, принципы изменились на противо­положные: сначала вы скупали дешевку и продавали бумаги, поднявшиеся высоко, потом начали приобре­тать дорогостоящие акции.

Я и сейчас действую именно так. Самое сложное — за­ставить себя купить дорогую бумагу или продать акцию, которая заметно опустилась в цене, но, по-моему, чем труднее работа, тем лучше результат. Эту истину слож­но постичь, я до сих пор не усвоил ее до конца.

Как вы узнаете, что рынок «благоволит» акции?

Изучаю характеристики акции, влияние множества факторов, в том числе фундаментальных, хотя от их со­стояния решение зависит примерно на 25%.

Что входит в остальные 75%? Еще 25% дает технический анализ.

Каковы должны быть технические показатели акции?

Хорошо, если ее тренд демонстрирует относитель­ную линейность. Мне не нравятся акции, которые дви­жутся скачками.

38 МАГИ ФОНДОВОГО РЫНКА

Остается 50%, а фундаментальные условия и техни­ческий анализ уже вычеркнуты из списка. От чего еще зависит решение?

На 25% — от изменения поведения акции под влияни­ем разнообразной информации: событий макроэкономи­ки, новостей, связанных с деятельностью самой компании. Кроме того, мне важно, как ведет себя цена, добравшись до круглых чисел: $20, $30 и т.д. Я пытаюсь понять, являются ли такие цифры особо престижными для компании.

Каким образом акция должна реагировать на ново­сти?

Я выбираю акции, которые растут под влиянием хо­роших новостей, скажем, благоприятных отчетов о при­былях или объявлений о выпуске новой продукции, но мало подвержены воздействию плохих новостей. Если акция легко падает в ответ на отрицательную информа­цию, рынок едва ли благоволит ей.

Это 75%. Из чего состоит остаток?

Оставшиеся 25% — это моя интуиция, предчувствия, касающиеся направления рынка в целом. Многое зави­сит от того, как рынок меняется под влиянием макро­экономических факторов и прочих событий. Я оцени­ваю рынок так же, как оценивал бы одну акцию.

Сколько времени вы обычно держите акцию пре­жде, чем продать?

Я не занимаюсь сиюминутной торговлей, но и не дер­жу бумагу больше нескольких недель. Бывает, что я по два раза в день и по шесть раз в неделю продаю и поку­паю даже основные позиции, то есть несколько тысяч ак­ций, чтобы понять, правилен ли был выбор. Если сделки проходят не так гладко, как хотелось бы, я избавляюсь от акции. С этой точки зрения, управлять хедж-фондом очень удобно: не приходится думать о чувствах клиен­тов, наблюдающих эту шизофреническую торговлю.

СТЮАРТ УОЛТОН. НЕ ПРОПАСТЬ В ПРОПАСТИ 39

Когда-то я работал в компании, где клиентам посылали уведомление о каждой совершенной мной сделке. У бед­няг ум за разум заходил. Они звонили и кричали в труб­ку: «Вы что, с ума сошли? Чем вы занимаетесь? Мы-то думали, что вы торгуете на основе серьезного анализа!»

В какой ситуации вы стараетесь избавиться от акции?

Я закрываю длинную позицию либо когда чувствую, что цена дошла до максимума и вот-вот упадет, так что я лишусь прибыли, либо если акция приносит слишком много денег в слишком короткий промежуток времени.

Станете ли вы приобретать ту же акцию в период коррекции?

Да.

Насколько успешен такой метод? Не лишались ли вы прибылей, возможных при продолжении тренда?

Я часто получал меньшую по сравнению с возмож­ной прибыль, поскольку акции, с которыми я рабо­таю — акции хороших компаний, — как правило, не­изменно растут.

Не пытались ли вы пересмотреть стратегию и дер­жать акции дольше?

С течением времени мой подход к торговле менялся, но до сих пор я, как правило, закрываю позицию слиш­ком рано.

Случалось ли, что, продав акцию, вы снова покупа­ли ее по более высокой цене?

Конечно, много раз.

Итак, вы, по крайней мере, умеете признавать свои ошибки и покупаете снова, даже если бумага стоит до­роже. Вы не заявляете: «Ни за что не куплю: я продал ее на $10 дешевле».

40 МАГИ ФОНДОВОГО РЫНКА

Пожалуй, раньше я действительно так говорил, но сегодня покупка акции по более высокой цене для меня совершенно обычное дело. Выгодной акцией я считаю не ту, что купил по 10 и додержал до 100, а ту, на которой сумел получить где-то 7 пунктов, где-то 5, где-то — еще 8, и так по крохам ухватил большую часть.

А разве не проще купить одну из акций, которым «благоволит рынок» и держать ее долго?

Это выгодно, но далеко не всегда. Важно понять об­щее состояние рынка. Сейчас, например, акции так пере­оценены, что я не стал бы держаться ни за одну из своих основных позиций.

Мы подошли к вопросу, который я давно хотел за­дать: имеет ли смысл на сегодняшнем рынке, где ак­ции-лидеры так стремительно взлетели вверх, приме­нять ваш прежний метод? Нужны ли корректировки, и какие именно?

Сказать по правде, я не люблю ничего корректиро­вать. Я привык плавать, как медуза — пусть рынок реша­ет, куда меня вынести. Есть трейдеры, которые рисуют на песке линию и говорят: вот наша стратегия, подож­дем, когда рынок придет сюда. У меня другой характер: я пытаюсь понять, что важно для рынка сегодня. Бывают годы, когда всем правит тренд, в другое время многое за­висит от оценки акций.

Значит, ваша стратегия в каждый данный момент определяется видением рынка?

Совершенно верно. Я пытаюсь предугадать, за что рынок заплатит больше.

Как узнать, что прилив готов смениться отливом?

Я стараюсь быть внимательным и не пропускать мимо ушей ничего из того, что говорится вокруг, так­систами или аналитиками — неважно. Потом сажусь,

СТЮАРТ УОЛТОН. НЕ ПРОПАСТЬ В ПРОПАСТИ

сосредотачиваюсь, мелочь оседает, и на поверхность всплывает самая суть. Иногда выводы так очевидны, что выигрыш буквально обеспечен; беда в том, что картина редко бывает четкой. Важно уметь переждать «мутные» периоды, не потеряв денег.

Приведите пример такой четко очерченной ситу­ации.

В прошлом (1998) году мне было очевидно (непри­ятное выражение, чувствуешь себя этаким провидцем), что рынок в августе развернется.

Откуда такая уверенность?

Я анализирую настроения участников рынка, что внушает им рынок, надежду или страх, а затем жду, подтвердит ли мои заключения движение цен. В тече­ние всего прошлого года ситуация была очень неясной: множество сведений о возможных проблемах в Азии, и никакой реакции со стороны рынка. Получалось, что заработать можно только на длинных позициях, даже в условиях надвигающейся опасности.

Так что в июле я решил купить много и надолго. Лидеры показывали отличный результат, рынок рос с бешеной скоростью. Я рассчитывал выиграть 15%. Но вдруг в считанные дни все обвалилось, и к концу месяца результат составил минус 3%. Рынок уничтожил деньги настолько быстро — а ведь у меня в портфеле были не какие-нибудь плохонькие акции, а лучшие компании, — что стало ясно: готовится смена тренда.

Как вы поступили? Насколько я понял, в начале ме­сяца была открыта мощная длинная позиция. Вы за­крыли ее? Перевели в короткую?

Длинная позиция составляла 130%. Как правило, если я думаю, что в ближайшем будущем ожидается значи­мый медвежий тренд, я продаю все и занимаю позицию наблюдателя. В тот раз я поступил как обычно.

42 МАГИ ФОНДОВОГО РЫНКА

Вы открыли короткую позицию?

Да, через пару недель. Я подумал, что азиатский кри­зис, с которого, собственно, начались неурядицы, навер­няка еще всплывет. Редко бывает, чтобы такие пробле­мы решались сами собой. К тому же стала появляться информация о возможных сложностях в России. В про­шлые месяцы эти сведения уже поступали: разница со­стояла в том, что теперь на новости начали реагировать цены. Мне было очевидно, что события будут разви­ваться. Ни Россию, ни Таиланд, ни Корею за день не вы­лечишь — страх кризиса отразился в ценах. На второй неделе августа я на 130% вложился в короткую позицию. План сработал, в чем я, впрочем, не сомневался.

Когда вы закрыли короткую позицию?

Короткая позиция была закрыта на второй неделе октября. Когда-то я придумал несколько правил торговли, напечатал их и прикрепил к компьютеру. Так вот одно из них гласит: покупай в момент крайней слабости, продавай в момент крайней силы. Единственный способ распознать крайние точки — определить настроение участников рынка. Надо понять, что они ощущают — эйфорию или пессимизм, — а затем быстро действовать, потому что обвалы и взлеты часто происходят мгновенно. На второй неделе октября я понял, что рынок слаб до предела, а зна­чит — самое время закрывать короткую позицию. Я це­ликом закрыл позицию в течение дня и перед закрытием торгов перевел 25% портфеля в длинную позицию.

Почему вы поменяли позиции именно в этот день? Случилось что-нибудь необычное?

Несколько акций, например Dell, утром того дня упа­ли с 50 до 40, а к вечеру закрывались плюс 2-3 пункта к вчерашней цене.

Получается, вы купили акции по цене, заметно пре­вышающей утреннюю?

СТЮАРТ УОЛТОН. НЕ ПРОПАСТЬ В ПРОПАСТИ 43

Совершенно верно. Когда акцию трудно купить — это хороший знак для покупателя. Я разместил приказ на покупку Dell, когда он торговался по 42, сделка про­шла по 45. Я понял, что иду по верному пути.

Вы используете рыночный приказ на покупку и ждете его исполнения или пытаетесь добиться совер­шения сделки по определенной цене?

Всегда продаю и покупаю по рыночным ценам. Ни разу не тратил времени на попытки купить по выгодной цене. Я настоящий подарок для брокера.

Вы сказали, что на 25% вложились в длинную пози­цию. Когда позиция была увеличена?

Если я решаю открывать длинную позицию после се­рии коротких, я всегда жду, не поступят ли «медвежьи» новости и не окончится ли рост на следующий день. Если таких новостей не поступает и рынок не падает, я закупаюсь с бешеной скоростью.

А в тот раз?

Я переждал несколько дней. В конце недели поступи­ла новая информация о банкротстве Long Term Capital. (Мультимиллиардный хедж-фонд, инвестировавший с необоснованно высоким кредитным плечом на рынке облигаций, потерпел огромные убытки, способные па­губно отразиться на функционировании финансовой системы в целом. См. интервью с Дэвидом Шоу.) Рынок на новости не отреагировал. Моя любимая стратегия сработала: пора было покупать. Мне сильно повезло: все нынешние лидеры были куплены тогда по ценам куда более низким, чем нынешние максимумы.

Значит, та сделка на деньги от заложенного дома, когда на карту было поставлено все состояние, стала началом успешной карьеры? Вы действительно отказа­лись от заблуждений прошлого?

44 МАГИ ФОНДОВОГО РЫНКА

Почти. Я начал работать с бумагами, которые де­монстрировали надежный рост. Покупал акции, расту­щие при восходящем тренде быстрее рынка. Решил, что буду ставить на них. Даже в дни падения заставлял себя покупать их. Оказалось, что они за неделю могут вырас­ти на пять пунктов — раньше, когда я покупал низкока­чественные бумаги, приходилось рассчитывать от силы на пять пунктов в год.

Я несколько раз оставался в убытке. И всегда потому, что слушал мнения профессионалов из отделов продаж. На Уолл-стрит главное — заткнуть себе уши. Мне при­ходилось работать с очень способными сейлз-менеджерами. Скажем, они говорят тебе: «Стюарт, обрати-ка внимание — великолепная сделка», — и ты думаешь, что в последнее время неплохо поработал, денег хвата­ет и можно рискнуть. Спекуляция удастся — отлично, нет — сразу выйдешь из игры. Я не успевал оглянуться, как терял на сделке 20-30%. Боюсь, полезный урок до сих пор не усвоен.

Вы хотите сказать, что до сих пор не научились иг­норировать мнение окружающих?

К сожалению. Я по натуре игрок: не могу не риско­вать, но стараюсь себя ограничить. У меня отложена не­которая сумма специально для этого рода сделок.

Каков их результат? В среднем вы выигрываете или проигрываете?

В среднем результат нулевой.

Как из брокера вы превратились в фондового ме­неджера? Кстати, удалось тогда заключить хотя бы одну сделку?

Я наконец научился продавать, и работа пошла не­плохо.

Чему именно вы научились?

СТЮАРТ УОЛТОН. НЕ ПРОПАСТЬ В ПРОПАСТИ 45

Выяснять, что нужно клиенту, и изменять стиль об­щения с ним так, чтобы соответствовать его запросам.

А что нужно клиенту?

Быстро заработать, развлечься, блеснуть в разговоре, почувствовать, что он владеет тем, чем владеют все во­круг, — в общем, сотни причин, по которым люди идут на фондовый рынок.

А ваша задача — как можно более заманчиво пред­ставить акцию, несмотря на ее реальные характеристи­ки?

Конечно. Это и есть работа брокера.

Вас не смущало, что не вполне достоверные сведе­ния вы представляли как последнюю истину?

Разумеется, но это не было заведомой ложью, пото­му что я и сам понятия не имел, пойдет акция вверх или вниз. Впрочем, приукрашивать приходилось достаточно. Через некоторое время меня от этого занятия мутило.

Удалось найти другую работу?

После того, как на моем счету стало прибавляться денег, я начал советовать клиентам, исходя из собствен­ного опыта. Часто это бывали акции, которыми наша компания не занималась. Один из клиентов, которому нравился мой стиль торговли, пригласил управлять пор­тфелем их фирмы. Разумеется, я согласился. Если бы не эта возможность, пришлось бы опять уходить в никуда, потому что я чувствовал, что еще немного — и настанет утро, когда на эту работу меня не затащишь.

Что это была за компания?

Компания, занятая инвестиционным консалтингом, в управлении которой находилось $300 млн., принадле­жащих институциональным клиентам. У них была соб­ственная стратегия инвестирования.

46 МАГИ ФОНДОВОГО РЫНКА

Вам разрешалось принимать собственные торго­вые решения или следовало исполнять указания ру­ководства?

Можно было покупать любую акцию, лишь бы она отвечала принятым в компании инвестиционным кри­териям.

Каким именно?

Отношение цена/прибыль не должно было превы­шать 15. Прибыль была обязана расти как минимум на 20% в год. Другие требования касались балансовых от­четов и ликвидности.

Эти ограничения помогали или мешали?

Работать было очень неудобно, потому что круг ком­паний, из которых приходилось выбирать, оказывался чрезвычайно узким.

В какие акции инвестировать было нельзя?

Например, в Microsoft и Cisco, и приходилось поку­пать Novell или 3Com.

Из-за того, что их отношение цена/прибыль было выше 15?

Точно.

Покупка акций с низким коэффициентом цена/ прибыль — это проигрышная инвестиционная стра­тегия?

Не сказал бы. Лично мне она не подходит, но, по-мо­ему, любая разумная стратегия, если ее строго придер­живаться, может дать неплохой результат.

На покупку акций для вашего личного счета тоже были наложены ограничения?

Разрешалось покупать любые акции кроме тех, что я приобретал для клиентов компании.

СТЮАРТ УОЛТОН. НЕ ПРОПАСТЬ В ПРОПАСТИ 47

Насколько велика была разница в показателях меж­ду вашим счетом и счетами, которыми вы управляли для компании?

Рост на счетах компании равнялся всего 15-20% го­довых; собственный счет увеличивался в год в среднем на 100%.

Вы не пробовали пойти к руководству и сказать: «Смотрите, вот счет, где я работал без ваших правил. Я мог бы сделать то же самое для компании».

Конечно, пытался, но они создали фирму специально под свой инвестиционный проект, клиенты платили де­ньги именно за эту философию. Клиент, как правило, не готов терпеть изменение торговых принципов.

Я, наоборот, люблю лавировать: выбираю стратегию, которая в данный момент работает лучше других. В кон­це концов у меня получился приличный счет, и можно было открыть свое дело. Я создал фонд с $1,3 млн. — примерно половина денег принадлежала мне лично.

Где вы искали инвесторов?

Только среди знакомых. Никакого маркетинга не было.

Вы работаете в одиночку; поразительное обстоя­тельство, учитывая, что в управлении фонда находит­ся $150 млн. Вам кто-нибудь помогает?

Секретарша. Она приходит через день.

И все? Других помощников не требуется?

В прошлом году у меня работал один человек, заме­чательный парень (теперь у него своя фирма), но я сразу понял, что зря пригласил его.

Почему?

Очень неудобно, когда твое мнение не единственное. Я очень впечатлительный человек. Если я изо дня в день

48 МАГИ ФОНДОВОГО РЫНКА

сижу рядом с коллегой, можно считать, что деньгами уп­равляет он, а я не в состоянии самостоятельно мыслить. Я люблю тишину. Мне хватает телефонных разго­воров, они и так занимают полдня. Не терплю совеща­ний — какой смысл усаживаться и обсуждать, почему акция падает? Хорошо, что секретарша работает через день: каждый второй день можно побыть в полном оди­ночестве.

Прекрасно вас понимаю: я тоже пишу дома, один. По-моему, когда рядом никого нет, проще целиком погрузиться в работу.

Конечно. Поэтому я и не набираю штат. Многие удивляются: «Как ты можешь один справляться с такими деньгами? Почему не хочешь расширить компанию?»

Что вы отвечаете?

Что до сих пор меня это устраивало. Главное — при­быль, а не количество нулей, которыми управляешь.

С такими отчетами о прибылях вы легко могли бы привлечь огромное количество денег.

Это все испортило бы. Высокие прибыли в моем слу­чае возможны только в том случае, если активы не бу­дут слишком громоздкими. Даже сейчас, если квартал бывает удачным, количество денег у меня в управлении резко увеличивается. Я хочу расширяться за счет прибы­лей — так проще приспособить торговую стратегию к увеличению активов.

То есть вам приятнее получить 50% от $150 млн., чем 20% от $1 млрд.?

Совершенно верно. Множество людей, отлично ра­ботавших, а потом резко увеличивших активы, обнару­живают, что лучшим годом был первый. Затем следует спад. Разумеется, доход остается огромным. Но я люблю видеть, что работаю с пользой. Приятно, когда и деньги

СТЮАРТ УОЛТОН. НЕ ПРОПАСТЬ В ПРОПАСТИ 49

клиентов, и мои собственные постоянно растут. Абсо­лютно не хочется наживать состояние, разрушая чужой капитал. Я и так очень неплохо зарабатываю. Зачем жад­ничать?

Как вы считаете, опыт возможного банкротства ока­зался полезным с профессиональной точки зрения?

Безусловно.

Что он вам дал?

В этой работе, даже если у тебя дела идут идеально, нельзя давать волю эмоциям, иначе один телефонный звонок — и ты разорен. Однажды я чуть не рухнул в про­пасть и полагаю, что воспоминание о тех днях удержит меня от такого телефонного звонка. Я знаю, насколько быстро сгущаются тучи. Любая акция может полностью обесцениться, это нужно осознавать очень четко.

В разговорах с потенциальными инвесторами я всегда обсуждаю собственные ошибки. Это важно для клиентов, потому что когда они передают свои деньги в управление, они хотят, чтобы управляющий был уже научен на собственных ошибках. Если человек не проиг­рывал, он рано или поздно проиграет. Если ты уже терял деньги, ты знаешь, что это такое, и будешь осторожнее.

Вы рассказывали о неверных шагах, сделанных в начале вашей торговой карьеры. Какие ошибки были совершены в более поздние годы?

В этом году в расчете на медвежий тренд я открыл большие позиции, не дождавшись, чтобы мое мнение подтвердилось поведением рынка.

Откуда такая уверенность в медвежьем тренде?

Меня сильно беспокоило увеличение процентных ставок. В прошлом высокие процентные ставки всегда связывались с более низкими ценами на акции, и я ре­шил, что в этом году картина повторится. Оказалось,

50 МАГИ ФОНДОВОГО РЫНКА

что рынок среагировал на другие факторы. Я не дождал­ся, пока рынок подтвердит мои опасения, и в результате очень быстро проиграл. В марте убыток составил 7%, для меня это существенное падение.

Еще какие-нибудь примеры?

В январе 1998 года я вложился в несколько акций ком­паний малой капитализации при их первичном размеще­нии (IPO), которые в следующем после первичного разме­щения квартале показали на удивление плохой результат.

В чем состояла ошибка?

Не стоило связываться с неликвидными ценными бумагами, не проведя серьезного предварительного ис­следования.

Что подтолкнуло к покупке?

Настроение на рынке. Все с ума сходили по этим IPO, было много восторгов, но, как выяснилось, мало сведе­ний о реальных прибылях компаний. Когда такие акции обесцениваются, они могут мгновенно упасть на 70% и больше. Было ощущение, что по портфелю пронесся ура­ган. В конце месяца убыток составил 12%, и я решил все продать. Одну акцию, купленную за 18, я продал за 2.

Если акции действительно обрушились так резко, не стоило ли оставить их на случай отскока? Что про­изошло с акциями после того, как вы продали их?

Они отросли, но не намного. Деньги, вырученные от продажи, пошли на акции, которые следовало бы ку­пить сразу.

Значит, принципы были нарушены?

Да, в который раз. Я — как наркоман, который три года держится, а потом на углу натыкается на продавца, и тот продает ему порошок. Это не значит, что я кого-то виню. Меня никто не принуждал, сам виноват, что

СТЮАРТ УОЛТОН. НЕ ПРОПАСТЬ В ПРОПАСТИ 51

послушал чьих-то советов. Надеюсь, что этот раз будет последним. Я, кстати, очнулся довольно быстро и сра­зу перевел деньги в компании, которые соответствова­ли выбранным принципам, — хороший знак. К концу квартала все убытки были компенсированы.

Насколько я понял, держать падающую акцию не стоит, даже если она отскакивает вверх—деньги долж­ны быть использованы более эффективно.

Вот именно. Очистив портфель и реинвестировав в солидные акции, я заработал больше, чем если бы сидел и ждал, когда отскочит дохлая кошка.

Вы беседуете с представителями самих компаний?

Я непрерывно ходил по компаниям, пока работал в той фирме инвестиционного консалтинга.

Это помогало в работе?

Не сказал бы. По-моему, они либо говорили мне то же, что всем остальным (и эти сведения уже были отра­жены в цене), либо лгали. Выяснить что-нибудь стоящее в этом случае — один шанс из ста, поэтому стоит ли тра­тить время и силы?

Вспомните какой-нибудь случай, когда руководство компании говорило неправду.

Примеров не счесть.

Выберите самый вопиющий случай.

Я был на конференции, где выступал представитель Autumn Software (псевдоним — прим. авт.). Они выпус­кали системы архивирования данных для всего мира. Руководство выглядело очень солидно, говорили разум­но. Таких цифр я ни до, ни после этого не слышал. Ак­ции стояли высоко, но я решил, что лошадка еще рванет вперед. Я купил полмиллиона акций — и они немедлен­но поползли вниз.

52 МАГИ ФОНДОВОГО РЫНКА

Я позвонил в компанию и спросил, что происходит. «Понятия не имеем, показатели лучше, чем в прошлом месяце». Наконец — меня тогда не было на работе — кто-то позвонил и сказал, что в Autumn только что объявили неудовлетворительные прогнозы на предстоящий квар­тал. Акции, которые в тот день закрылись по 30, утром открылись по 7. Удивительно: каждый раз, когда я с ними разговаривал, дела шли «все лучше и лучше». Я убедился в том, что на стороне узнать правду почти невозможно.

Может ли этот случай служить примером ситуации, когда вы нарушили еще одно свое правило: внимательно наблюдать за тем, как акция реагирует на информацию, и следить, не идет ли она вниз без видимых причин?

К несчастью для моих тогдашних работодателей, в те времена правило было еще не выработано.

После этого случая вы перестали общаться с пред­ставителями компаний?

Нет, я иногда им звоню. Стоит разговаривать, если акция упала очень низко: тогда они никому не нужны и с удовольствием беседуют с кем угодно. Есть надежда услышать о каком-нибудь катализаторе, благодаря кото­рому акция пойдет вверх.

Какие качества обеспечивают успех трейдера?

Я думаю, что многие удачливые трейдеры - люди холодные, усидчивые и дисциплинированные. Забавно, но у меня самого ни оного из этих качеств нет. Я очень легко возбуждаюсь, работаю с меньшим усердием, чем полагается, и не слишком строго соблюдаю дисциплину. Свой успех я объясняю верой в собственную интуицию и умением быстро действовать. Это очень важно.

Получается, что вы компенсируете прочие недостат­ки умением в нужный момент спустить курок?

Да-да, именно так.

СТЮАРТУОЛТОН. НЕ ПРОПАСТЬ В ПРОПАСТИ 53

В чем состоит заблуждение большинства непрофес­сионалов, решивших работать на фондовом рынке?

Главное заблуждение — распространенное в наши дни мнение о том, что, торгуя на фондовом рынке, мож­но заработать на жизнь. Люди думают, что могут бро­сить работу и заняться акциями; большинство ждет жес­токое разочарование.

Какие правила вы повесили на компьютер?

3. Наберись терпения и жди, пока представится слу­
   чай.
4. Работай в собственном стиле, следуй собственным
   взглядам.
5. Не совершай необдуманных сделок, особенно по
   совету других.
6. Не ставь слишком много на одну сделку или одну
   компанию.
7. Не отвлекайся, особенно в моменты движения
   рынка.
8. Предупреждай, не догоняй.
9. Слушай рынок, а не чужое мнение.
10. Прежде чем ставить заявку, обдумай сделку, оп­
    редели точки выхода и оцени соотношение при­
    быль/убыток.
11. Закрывай позицию, если до конца не уверен в
    ней.
12. Заставляй себя работать в направлении, противо­
    положном настроениям большинства.
13. Старайся распознавать повторяющиеся торговые
    модели.
14. Смотри в будущее: оценивай перспективу на пол­
    года-год вперед.
15. Помни, что движение цен обгоняет движение мак­
    роэкономических факторов.
16. Если рынок неадекватно реагирует на появление
    новых данных — это тревожный сигнал.
17. Будь гибким, умей признавать ошибки.

54 МАГИ ФОНДОВОГО РЫНКА

—Твой выбор нередко будет ошибочным; учись быст­ро распознавать перспективные и проигрышные сделки.

19. Производя расчеты, исходи не из цены, по кото­
    рой купил акцию, а из вчерашней цены закрытия.
20. Закрыть сделку с убытком легко, но не всегда ра­
    зумно.
21. Заставляй себя покупать в момент крайней слабо­
    сти и продавать в момент крайней силы.
22. Отставь в сторону все, что тебя отвлекает.
23. Верь в удачу: возможности выиграть бесконечны.

Я знаю, что вы любите работать в одиночку, но, предположим, лет через пять вы решите сменить про­фессию и заняться кино. Станете ли вы готовить себе замену — человека, который сможет управлять фон­дом в соответствии с вашими принципами?

Я могу объяснить правила, которыми руководству­юсь в работе, но никогда не сумею научить другого дей­ствовать так же, как сам поступил бы в той или иной ситуации. Интуицию и личный опыт передать невоз­можно.

Вы уже достигли заметных финансовых успехов. Что теперь движет вами?

Азарт и огромное удовлетворение, которое я полу­чаю от сознания того, что обеспечиваю людям надежное финансовое положение. Это удивительное чувство. У меня множество клиентов (некоторые моего возраста), которые благодаря моим усилиям чувствуют себя с фи­нансовой точки зрения полностью защищенными.

Как вы переносите неудачи?

Сокращаю объем торговли. В этом случае можно быть уверенным: хотя много не выиграешь, много и не проиграешь. Своеобразный стоп-лосс. Это периоды от­дыха. Если затем представится удачная возможность —

СТЮАРТ УОЛТОН. НЕ ПРОПАСТЬ В ПРОПАСТИ 55

а она всегда появляется, — я с лихвой наверстаю потери от несовершенных в промежутке сделок.

Какой совет вы дали бы новичкам?

Либо ныряй с головой, либо не подходи близко. Не­льзя отдаваться чему-либо наполовину.

Какие важные, на ваш взгляд, темы мы не затронули?

Для меня очень важно относиться к людям уважи­тельно и справедливо. Наверное, для меня это стало так важно после собственного безрадостного опыта работы в Нью-Йорке. Как бы там ни было, я всякий раз стара­юсь обращаться с людьми уважительно — и эти усилия вознаграждаются с лихвой.

Стюарт Уолтон не мечтал в детстве о финансовых рын­ках, не проявлял особых склонностей к математике и анализу. Он настолько эмоционален, что несколько раз совершал профессиональные ошибки, стоившие ему всего или почти всего состояния. Между тем, этот чело­век добился в торговле успехов, причем успехов почти невероятных — каким образом? Причин тому пять.

Настойчивость. Многочисленные неудачи не остано­вили его.

Склонность к самоанализу. Он осознал главный свой недостаток — повышенное внимание к чу­жому мнению — и принял меры к тому, чтобы эта черта характера не вредила работе. Уолтон рабо­тает в одиночку. Очень редко он позволяет себе совершать сделки по совету посторонних, и на эту рискованную игру выделена малая, не сопостави­мая с основным капиталом сумма.

Методология. Уолтон смог торговать успешно, как только разработал собственную философию и ме­тодологию.

56 МАГИ ФОНДОВОГО РЫНКА

Гибкость. Уолтон начал профессиональную деятель­ность, продавая акции успешных компаний и по­купая дешевые бумаги. Однако затем, проявив изрядную гибкость, сменил стратегию на проти­воположную, положив в основу новой методики собственные наблюдения над устройством рын­ка. Если акция, которую он продал, растет, он без колебаний вновь покупает ее по более высокой цене. Если Уолтон видит, что ошибся в выборе акции, он продает ее, несмотря на то, что цена за­метно снизилась по сравнению с ценой покупки. Свою стратегию он приспосабливает к текущему состоянию рынка. По словам Уолтона, «сегодня всем правит тренд, а завтра многое зависит от оценки акций».

Талант диагноста. У каждого из великих трейдеров есть свой особый талант. Уолтон, обладая инфор­мацией о рынке, не отличающейся от сведений, которые легко может получить любой непрофес­сиональный инвестор, умеет распознать направ­ление рынка в целом: бывает, что готовящийся тренд предстает перед ним как явление непрелож­ное. Подобное умение диагностировать рынок, скорее всего, — качество врожденное, а не приоб­ретенное. Представим себе двух врачей, учивших­ся в одном университете, обладающих равным запасом знаний, работающих в одной больнице: очевидно, что способность одного ставить диа­гноз может заметно превосходить аналогичное умение другого.

История Уолтона — пример того, что неудачи в на­чале пути не исключают блестящих успехов в будущем. Наконец, его биография — еще одно яркое свидетельс­тво необходимости прислушиваться только к собствен­ному внутреннему голосу, невзирая на все уверения ок­ружающих.

СТЮАРТ УОЛТОН. НЕ ПРОПАСТЬ В ПРОПАСТИ 57

**• НОВОЕ О СТЮАРТЕ УОЛТОНЕ -

Уолтон ушел с рынка в разгар бурного восходящего дви­жения цен; у него за плечами остались восемь блестящих лет, в течение которых его среднегодовая прибыль в про­центах измерялась трехзначными цифрами. Он вернулся в торговлю во времена расцвета медвежьего тренда (ян­варь 2001 г.), непривычного для человека, несколько по­следних лет не занимавшегося акциями. За двадцать один месяц работы капитал Уолтона, так же, как и индексы, падал: его показатели на 6% хуже результатов S&P 500 и на 4% лучше результатов Nasdaq. В приведенном ниже интервью мы обсуждали причины столь резкого ухудше­ния результатов, а также корректировки, которые Уол­тон счел нужным внести в свои принципы.

Вы восемь лет управляли деньгами, имея невероят­ные прибыли, затем взяли отпуск и, вернувшись, год работали в убыток. Что произошло?