WWW.DISUS.RU

БЕСПЛАТНАЯ НАУЧНАЯ ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

 

Pages:     || 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 6 |
-- [ Страница 1 ] --

Тензин Вангьял

ЧУДЕСА ЕСТЕСТВЕННОГО УМА

Суть учений Дзогчен в тибетской традиции Бон

С предисловием Его Святейшества Далай-ламы XIV

WONDERS OF THE NATURAL MIND

The Essence of Dzogchen in the Native Bon Tradition of Tibet

Station Hill, New York, 1993

Перевод Т. Данилевич

ПРЕДИСЛОВИЕ

Бон представляет собой древнейшую духовную традицию, которая как источник тибетской культуры играла значительную роль в формировании уникальных особенностей Тибета. Поэтому я часто подчеркивал важность сохранения этой традиции. Данная книга "Чудеса естественного ума", содержащая в себе учения, которые изложил западным ученикам молодой бонский Геше Тензин Вангьял, является ярким свидетельством того, что этот процесс действительно осуществляется.

С вторжением Китая в нашу страну бон, как и другие духовные традиции,

столкнулся с угрозой невосполнимых потерь. Однако благодаря усилиям

находящейся в изгнании бонской общины, в Индии и Непале был вновь открыт

ряд бонских монастырей. Посетив монастырь Таши Менри Линг в Доланджи, в

горах близ Солана (штат Химачал Прадеш, Индия), я увидел, что он стал крупным центром по изучению традиции бон, и это вселило в меня большие надежды.

Данная книга окажет большую помощь тем читателям, которые хотели бы получить ясное представление о бонской традиции, и особенно об учениях Дзогчен, и я поздравляю всех тех, кто внес свой вклад в дело ее появления на свет.

Его Святейшество Далай-лама.

Монастырский центр Post office Ochghat

Юнг-Друнг Бон Via Solan, 173 223,

Himachal Pradesh,

India

В последнее время на Западе появилось несколько работ о Дзогчен. Данная книга является одной из первых, дающих описание этих высших учений с бонской точки зрения. И это доставляет мне огромную радость. Учения эти относятся к Жанг Жунг Ньян Гьюд и представляют собой сущность бонского Дзогчен.

Лама Тензин Вантьял Ринпоче обучался в рамках данной преемственной линии с четырнадцати лет под руководством преподобного Лопона Санже Тензина и преподобного Лопона Тензина Намдака. С первых же дней он проявил особую одаренность в практике медитации.

Книга написана просто и доступно. И это особенно важно, поскольку

учения очень сложны, и иногда их трудно понять. Простой язык делает их в значительной степени более ясными. Подлинные описания учений Дзогчен дают серьезному ученику обширный материал для выполнения практики Дзогчен.

В этой книге нет отвлеченных историй, она содержит объяснение самых существенных аспектов Дзогчен. Другими словами, она попадает прямо в точку. Особенно это относится к главам, посвященным созерцанию и интегрированию. Я очень рекомендую эту книгу всем серьезным ученикам, изучающим эти высшие учения.

Его Святейшество Лунгтог Тенпай Ньима

ВВОДНАЯ ЧАСТЬ

Западные читатели могут удивиться, узнав о тибетской традиции, практика

и доктрина которой по сути идентичны практикам и доктринам четырех широко

известных школ тибетского буддизма, но которая не называет себя "буддийской"

и не связывает свою историю и преемственную линию с индийским принцем

Шакьямуни. Но бон - это как раз такая традиция. Она не является

"буддийской", если мы определим буддизм как религию, основанную

просветленным индийским принцем, тем не менее родоначальником ее является

Будда - Шенраб Мивоче, который, согласно бонской традиции, жил в

Центральной Азии 17000 лет назад!

В этой книге не будут рассматриваться дебаты относительно исторических корней данной традиции. Я, однако, полностью принимаю подлинность ее духовного учения.

Данная работа включает в себя, в частности, изложение традиции Дзогчен. Жители Запада познакомились с ней благодаря учениям мастеров школы Ньингма, Его Святейшества Далай-ламы и других тибетских учителей, живущих и преподающих духовную науку в западных странах. Дзогчен является завершенным учением сам по себе, с собственной Концепцией, Медитацией и Практиками, и каким бы ни был контекст его изложения, это по сути одно и то же учение. В данной работе я представил учения Дзогчен в том виде, как они были развиты в бонской традиции, и текст адресован в первую очередь настоящим и будущим практикующим Дзогчен. Поэтому основное внимание я уделял прямому изложению истинного содержания учений, а не историческим и техническим вопросам, и я попытался дать главную суть основных моментов Дзогчен на современном английском языке без широкого использования технических терминов и фразеологии тибетских текстов. Однако полностью избежать употребления тибетских терминов, конечно, невозможно, и я попытался дать в таких случаях доступный перевод и ясные объяснения.

Такое прямое изложение Дзогчен должно быть полезно в равной степени как начинающим, так и практикующим с опытом. Для начинающих оно полезно в том смысле, что не зависит от углубленных знаний традиции и терминологии, но в то же время оно полезно и для продвинутых практикующих. Лицам, знакомым со многими текстами и традициями, будет интересно получить сжатое изложение основных положений Дзогчен с кратким описанием данной традиции и ее структуры. Такой подход как раз соответствует духу самого Дзогчен. Хотя к рассмотрению Дзогчен можно подходить по-разному, он всегда сохраняет суть своей структуры и изначальных моментов.

Я разрабатывал данный текст, основываясь на своем опыте преподавания Дзогчен на Западе в течение последних пяти лет, и особое внимание я уделял тому, что, как мне показалось, современные ученики должны услышать. И в то же время, я надеюсь, мне удалось остаться до конца верным Идее Дзогчен. Учения - это не какая-то система абстрактных положений, существующих отдельно от реальной практики, хотя принципы и Идея Дзогчен остаются неизменными и всегда чистыми.

Данный текст составлен на основе моих устных изложений учения, основанных на "Жанг Жунг Ньян Гьюд", но я не пытался в точности следовать структуре этих текстов.

Позвольте мне еще раз повторить, что данная книга предназначена в первую очередь для интересующихся исследованием Дзогчен как духовного пути. Из трех аспектов любого буддийского учения - Идея, Медитация, Действие - самым важным в Дзогчен считается Идея. Поскольку текст, подобный этому, рассматривает в основном именно этот аспект, то это как раз, несомненно, тот случай, когда существенная часть учения может быть постигнута восприимчивым читателем посредством одного лишь изучения текста. Но в то же время для продвижения на духовном пути необходимым фактором является развитие понимания ученика подлинным мастером Дзогчен.

Я бы хотел поблагодарить своих учителей, принадлежащих как бонской, так и буддийской традициям, от которых я получил знания, содержащиеся в этой книге, а также редактора Эндрю Лукьяновича. Хочу выразить благодарность Энн Кляйн и Чарльзу Стайну за их помощь в подготовке рукописи, Харви Аронсону - за ее прочтение, Энтони Куртису - за подготовку глоссария, Джорджу и Сюзан Кваша - за их гостеприимство во время подготовки книги и за их работу в качестве издателей в Стейшн Хилл Пресс, а также Намхаю Норбу Ринпоче за всю ту помощь, которую он мне оказал во время моего пребывания на Западе, в частности, в Италии.

МОЯ ЖИЗНЬ И ПРАКТИКА УЧЕНИЯ

Мои родители и раннее детство

Когда в 1959 году Китай оккупировал Тибет, мои мать и отец, проживавшие в разных районах Тибета, бежали через Непал в Индию, где они встретились и поженились. Мой отец был "дунглу ламой" школы Ньингма (линия преемственности которой носила семейный характер), и звали его Шампа Тентар. Имя моей матери было Йеше Лхамо, и она следовала традиции Бон. Родилась она в бонском районе Хор в семье, занимавшей высокое положение. Я был их единственным сыном. Я родился в Амритсаре, на северо-западе Индии. Свои первые годы жизни я провел в тибетском детском саду "Трелинг Касанг" в Шимле, на севере Индии. Когда сад закрылся, все дети были направлены в разные школы, и я попал в христианскую школу, которую посещал до девяти лет.

После смерти отца моя мать вновь вышла замуж, и моим отчимом стал бонский лама, который вместе с моей матерью решил, что я не должен больше оставаться в христианской школе. Вначале я обучался у представителей школы Кагью, которые дали мне имя Джигме Дордже, затем родители отправили меня в Доланджи на север Индии, где находится тибетское бонское поселение. Жизнь в тибетской общине была для меня совершенно новым переживанием.

Жизнь в Доланджи

Через неделю я уже был монахом-послушником в монастыре. Благодаря тому, что мой отец был влиятельным ламой, я имел двух персональных наставников. Один, Лунгкхар Гелонг, учил меня чтению и письму и давал основное образование, другой же обучал меня "мирским знаниям". Он также следил за моей одеждой, варил мне еду и т.д. Его имя было Ген Сингтрук, и он был одним из почитаемых старших монахов.

Я провел с ними пару лет, и мы жили все вместе в одном доме. Тогда я начал читать ритуальные тексты, записывать различные тибетские писания, изучать молитвы и заклинания, являющиеся частью монашеской практики. В то время мой учитель Лунгкхар Гелонг вместе с небольшой группой людей изучал логику и философию под руководством Геше Юнгдрунга Лантьела, который был "Геше Лхарампой" (высшая степень Геше) в обеих школах бон и гелуг. Позже, когда я сам проходил обучение для получения степени Геше, Геше Юнгдрунг Лангьел был моим основным наставником по философии.

Годы, проведенные с этими двумя учителями, были одним из самых тяжелых периодов моего обучения, ведь у меня никогда не было свободного времени, чтобы поиграть со сверстниками. Все свое время я посвящал упорной учебе, и я даже радовался, когда мне предоставлялась возможность готовить еду или убирать в доме, поскольку это был отдых от занятий. Я видел, что другие мальчики обучались в группе, и мое положение казалось мне более тяжелым.

Получение учения Жанг Жунг Ньян Гьюд

Один из старших монахов монастыря в Доланджи обратился с просьбой к мастеру Лопону Сангье Тензину Ринпоче передать ему учения Жанг Жунг Ньян Гьюд, относящиеся к бонской школе Дзогчен, и когда тот дал согласие, мой отчим спросил его, не мог бы и я получить эти учения. Мастер опять согласился и добавил, что одновременно с этим я должен буду начать выполнять нондро (предварительные практики), пхову и медитацию шиней.

Прежде чем быть принятыми на учебу, мы должны были рассказать мастеру содержание своих снов. Эти сны служат определенными знаками, и поскольку у некоторых практикующих сновидений не было (что было плохим знаком), мастер ждал, когда все его ученики увидят сны. В соответствии с содержанием снов он и назначал определенные практики для очищения, для устранения препятствий и для установления контакта с Хранителями с целью получения их разрешения на передачу учений. В своем сне я увидел себя в роли контролера, проверяющего в автобусе билеты, которые напоминали пятицветные кусочки ткани или бумаги с напечатанной в центре белой буквой А. Мастер сказал, что это очень благоприятный знак. И наша группа, включая Лопона Тензина Намдака Ринпоче, приступила к получению учения Жанг Жунг Ньян Гьюд. В группу входили около пятнадцати монахов и один мирянин, и все, кроме меня, были старше сорока лет, я был единственным мальчишкой среди этих взрослых.

Завершив выполнение девяти циклов нондро, с двумя подвижниками я приступил к практике пховы. Практиковались мы индивидуально, и я выполнял пхову в одиночестве, сидя в кладовой дома Лопона Тензина Намдака. (Практика пховы заключается в переносе сознания в форме тигле через отверстие на макушке). В той же комнате я вьшолнял и темный ритрит. Поскольку практиковал я не очень интенсивно, мне понадобилась примерно неделя для получения результатов, состоящих в размягчении макушки и в образовании реального отверстия. Пару раз я приходил к Лопону Сантье Тензину утром до прибытия других учеников, и он смотрел на мою макушку, но видел, что она еще не размягчилась. Мои друзья дразнили меня, говоря, что я твердоголовый, а Лопон Сангье Тензин предложил мне немного попрактиковать пхову вместе с группой: я должен был сидеть в центре, а старшие монахи - вокруг меня.

На следующее утро, после того как Лопон взглянул на мою голову, он смог наконец-то вставить стебелек травы куша, который, стоя вертикально в отверстии макушки, демонстрировал, что практика была успешной. Стебель был длиной около двенадцати дюймов и оставался в вертикальном положении в течение трех дней. Иногда я забывал о нем и, когда снимал одежду через голову, задевал его, и это давало мне болезненные ощущения. Когда же я шел по улице в ветреную погоду, то чувствовал, как будто через травинку в центр моего тела проходит электрический ток.

После практики пховы довольно долгое время я выполнял медитацию шиней с использованием буквы А вместе с Лопоном Сангье Тензином, и посредством этой практики я получил прямое посвящение в Дзогчен.

Обучение Дзогчен длилось три года. Перерывы делались только на проведение ганапудж и выполнение персональных ритритов. Это были глубоко сакральные учения "канье" (то есть учения, к которым Хранители относятся особенно щепетильно). Часто бывает так, что хотя мастер может и получить разрешение Хранителей на передачу учения, при нарушении учениками самайи или недостаточном уважении к учениям, мастер через сновидения получает от Хранителей определенные указания, демонстрирующие их недовольство. Когда такое случалось, Лопон Сангье Тензин на один-два дня прерывал обучение с тем, чтобы мы могли выполнить ганапуджу Жанг Жунг Мери для очищения своих намерений.

Обычно Лопон Сангье Тензин проводил обучение в своем большом доме для медитаций в Доланджи. Поблизости я мог видеть группу из пяти монахов, изучающих логику и проводящих дебаты во время перерывов между монастырскими ритуалами. Я наблюдал за ними с волнением. Не имея возможности участвовать в их дискуссиях, я был очарован всеми их жестами и движениями. Когда я рассказывал им то, что я узнал об учении Дзогчен, они не могли понять меня, когда же они говорили мне о чем они проводят дебаты, я не мог понять их. Это были те люди, которые получили степень Геше одновременно со мной; получил ее и тот учитель, который обучал меня чтению и письму.

Лопон Сангье Тензин не только был компетентен в области Дзогчен, много лет он обучался в монастыре Дрепунг, принадлежащем школе Гелуг, а также получал знания у мастеров других школ тибетского буддизма. Он был очень строг, и его метод обучения отличался большой прямотой и ясностью, он очень понятно объяснял все вещи, не используя при этом большого количества слов. Часто даже просто пребывание в группе облегчало понимание учения.

После окончания этого цикла обучения мы стали обсуждать, что будем делать дальше. В то время физическое здоровье Лопона Сангье Тензина ухудшилось, и мы, ученики, решили попросить его о том, чтобы еще раз получить учения Жанг Жунг Ньян Гьюд. Как того требуют принципы традиции, Лопон опять начал обучение с изложения биографий мастеров линии преемственности (наставления основываются на объяснении значения и результатов практики, которую выполняли эти мастера). Затем, в силу того, что он нс мог продолжать обучения дальше, он сказал, что на этом мы должны остановиться, добавив, что то, что мы начали эту тему, было хорошим знаком, и что теперь мы должны продолжить получение знаний от Лопона Тензина Намдака. Он сказал Лопону Тензину Намдаку, что ему предстоит взять на себя очень большую ответственность и особо подчеркнул, что он должен будет тщательно рассматривать все аспекты учения, такие как начертание мандал и т.д., как в равной степени важные. Через несколько месяцев Лопон Сангье Тензин умер, это было в 1977 году.

Обучение у Лопона Тензина Намдака

Я помню, как впервые увидел Лопона Тензина Намдака, когда он первый раз приехал из Дели. Вместе с большой группой людей я отправился поприветствовать его и практически мгновенно ощутил близкую связь с ним. Через какое-то время он вызвал меня к себе и сказал, что поскольку один из его близких учеников, Шераб Цултрим, заболел и нуждался в помощи, я должен поселиться у него в качестве помощника. После этого однажды утром Лопон Тензин Намдак позвал меня и рассказал о том, какой сон он видел. В его комнату в виде чернокожего человека явилось божество. Звали его Миду Гьямпа Трангпо. Отодвинув занавеску, служащую перегородкой, и, указывая на меня, Миду Гьямпа Трангпо сказал: "Ты должен заботиться об этом мальчике; в будущем он принесет большую пользу". Лопон добавил, что это был очень важный сон, и что поскольку это божество связано с Валсе Нгампой, одним из пяти основных бонских тантрических божеств, и поскольку я сам связан с этими двумя божествами, мне надлежит выполнять практики этих двух божеств особенно усердно.

Когда я жил в его доме, Лопон Тензин Намдак заботился обо мне как о собственном сыне. Мы спали в одной комнате, он готовил мне еду и даже шил мне одежду. Вначале в доме жил только я, затем к нам перебрался старый монах по имени Або Таши Церинг, который занимался для нас приготовлением пищи. Через некоторое время еще три мальчика поселились в нашем доме, и Лопон часто в шутку обращался к нам как к своим "четырем сыновьям без матери". С одним из этих мальчиков я учился в Школе Диалектики, и мы стали близкими друзьями. Зовут его Геше Ньима Вангьял, и он сопровождал Лопона в поездке на Запад в 1991 году.

Когда я впервые поселился у Тензина Намдака, он был уже Лопоном. Он посещал занятия Лопона Сангье Тензина, так как хотел освежить и улучшить свое понимание Дзогчен. Обычно мы вместе ходили на занятия и посвящения. Хотя формальные учения Дзогчен по Жанг Жунг Ньян Гьюд я получил от своего первого (по времени) мастера Лопона Сангье Тензина, большая часть моего духовного роста происходила именно в тот период, который я провел со своим вторым мастером Лопоном Тензин Намдаком.

Вся моя юность, вся моя жизнь прошла в присутствии Лопона. Он был моим отцом, матерью, учителем, другом и попечителем. Какая прекрасная и удивительная атмосфера роста - физического, эмоционального и духовного.

Не только формальные классные занятия, каждое мгновение, проведенное с ним, было Учением.

Именно в тот период, когда я жил у Лопона Тензина Намдака, я познакомился с Намхаем Норбу Ринпоче. В то время он путешествовал по Индии с группой итальянцев, снимавших фильм о тибетской медицине, и приехал к Лопону, чтобы получить у него посвящение Жанг Жунг Мери. Посвящение этого божества необходимо для изучения и практики Жанг Жунг Ньян Гьюд. Меня привлекли открытость Норбу Ринпоче, его стремление ознакомить с учением Дзогчен западный мир и особенно его свобода от предрассудков в отношении религии бон.

Школа Диалектики

Незадолго до своей смерти Лопон Сангье Тензин попросил, чтобы все деньги, которые он оставил, были направлены на открытие Школы Диалектики, дающей степень Геше (что эквивалентно степени доктора философии и метафизики западных университетов). После открытия этой школы первым учителем в ней был Лопон Тензин Намдак. Лхарма Геше Юнгдрунг Лангьел читал философию и логику. Я был одним из первых двенадцати учеников, и мы обучались по очень конкретной программе - диалектике, философии, логике, поэзии (в этом предмете я был удостоен высших отметок), грамматике, тибетской астрологии и медицине. Был также курс по ведению дебатов, и меня этот предмет просто очаровал, тем более, что я достиг больших успехов в этой области.

Из группы шести представителей от учеников школы я был избран президентом (были назначены также вице-президент, секретарь, вице-секретарь, казначей и гекход, отвечавший за дисциплину). Мы собирались каждые десять дней и раз в месяц проводили общие собрания с другими студентами. Мы были ответственны за управление школой, составление курсов и расписаний; на монастыре лежала ответственность ежедневно обеспечивать нас двумя приемами пищи и чаем, учителя же отвечали за наше обучение. Пребывая в своей должности, я внедрил несколько новшеств, таких как курс по творческому письму и проведению дебатов между занятиями.

График учебы в Школе Диалектики был очень плотным. У нас никогда не было раз и навсегда установленного выходного; мы должны были шесть дней подряд посещать занятия и шесть вечеров проводить дебаты, которые на шестой вечер длились до трех часов утра. Затем у нас был выходной, но если в ряду этих шести дней выпадал день, отведенный для специальной практики, то этот выходной день мы теряли. Ежедневно мы занимались по одиннадцать часов с очень короткими перерывами. Утром Лопон Тензин Намдак вел занятия с восьми до двенадцати, и после завтрака полчаса он посвящал передаче учения Жанг Жунг Ньян Гьюд, так чтобы за девять лет можно было завершить передачу всего учения полностью. Во второй половине дня он проводил занятия до четырех или пяти часов, после чего он уходил в свою комнату и медитировал в темноте, в то время как мы переходили к вечерним дебатам. Как только я заканчивал, я бежал домой и включал свет в его комнате, при этом он сразу же закрывал свои глаза руками. Затем он учил меня и Або Таши Церинга, либо мы втроем выполняли совместную практику, а иногда просто сидели и разговаривали.

Иногда после школы я ходил навещать свою мать, которая жила недалеко от меня, в Доланджи. Чтобы добраться до нее, мне приходилось идти по дороге, на которой, как говорили, часто появлялись демоны. Обычно Лопон Тензин Намдак стоял возле дома, и пока я шел по дороге, все время разговаривал со мной, чтобы я не боялся. Когда я не слышал больше его голоса, я начинал бежать и добегал до самого дома своей матери. Я никогда не оставался у нее на ночь, поэтому когда я уходил обратно, она также стояла и разговаривала со мной, пока я взбирался на холм. Как только я переставал слышать ее голос, я начинал бежать, и остаток пути к дому Лопона я преодолевал бегом.

По утрам Лопон будил меня рано, хотя иногда я просыпался раньше него для того, чтобы повторить тексты, которые я заучивал накануне вечером, а также чтобы писать стихи.

Через несколько лет количество студентов школы выросло до шестидесяти человек, и двух учителей стало не хватать, поэтому я начал преподавательскую деятельность. Одним из моих первых учеников был временно занимающий ныне должность Лопона в Доланджи Янгал Цеванг, происходящий из знаменитой семьи джалупов.

Мой темный ритрит

Перед своей смертью Лопон Сантье Тензин сделал нечто особенное. Однажды он позвал меня к себе и сказал, что он выполнил кое-какие практики, после чего написал на листках бумаги имена некоторых божеств и бросил их на свой алтарь. Затем он попросил меня выбрать наугад один из листков и сказал, что то имя, которое на нем будет написано, будет именем того божества, чью практику я должен буду выполнять. Я выбрал божество подобное Таре по имени Шераб Гьяммо, чья практика особенно эффективна для развития интеллектуальных способностей. Также он велел мне сделать темный ритрит. Я был очень счастлив. Через два года (Лопон Сангье Тензин к тому времени умер) я попросил разрешение у Лопона Тензина Намдака и у своей матери на выполнение темного ритрита. Они дали свое согласие, хотя моя мать была несколько обеспокоена, поскольку выполнение этой практики таким молодым человеком выходило за привычные рамки. Некоторые люди из монастыря, которые, наверное, просто завидовали мне, даже говорили, что я могу сойти с ума. В общем, я оборудовал для этой цели кладовую Лопона Тензина Намдака, которая была до этого переделана в туалет для посетителей. Это была очень маленькая комнатушка, примерно 2 х 4 метра, с цементными стенами, так что циркуляция воздуха в ней была очень плохая. Моя мать приносила мне еду три раза в день. Во время выполнения темного ритрита я никогда не разговаривал с ней. Лопон и она очень волновались, что я мало ел на завтрак или обед во время практики (причиной, скорее всего, был плохой воздух в комнате) и уже подумывали о том, что мне нужно закончить ритрит раньше положенного срока, но я провел в этой комнате все положенные сорок девять дней. Каждый день Лопон подходил к месту моего ритрита, садился снаружи и в течение получаса разговаривал со мной. Для меня было очень важно находиться рядом с мастером все это время. Я не мог запомнить все наставления сразу, и поскольку каждую неделю я должен был менять практики и визуализации, он давал мне все необходимые указания постепенно. Во время выполнения практики мой ум был совершенно пустым и свободным от всех концепций; я почувствовал как это хорошо не получать извне никакой информации, подобной новостям. Новости создают беспокойство в уме, вызывают целую цепь мыслей, которые отвлекают от практики. Лучше оставаться полностью сосредоточенным на ощущении присутствия и на развитии ясности ума. Так же очень приятно было думать о том, как конструктивно я провожу время.

Мой темный ритрит был очень успешным и привел к большим изменениям в моей личности. В первые несколько дней мне, молодому парню, кипящему энергией, было очень нелегко оставаться без движения в такой маленькой, темной комнате. В первый день я спал довольно много, но на второй день было намного лучше, и с каждым днем мои ощущения от этой практики улучшались и способности к пребыванию в темноте повышались. Это было неописуемое переживание - находиться в контакте с самим собой. Потеря связи с сильными внешними стимулами, такими как объекты, воспринимаемые зрением, стала путем полного вхождения в самого себя. Я слышал разные истории и шутки о том, как у практикующего бывают разные видения, которые они серьезно воспринимают за реальность, но я уже понимал, как они могут возникать. В повседневной жизни внешние видимые проявления отвлекают нас от наших мыслей, во время же выполнения темного ритрита таких отвлекающих факторов нет, поэтому намного легче попасть под влияние видений, созданных нашим собственным умом, что может даже довести до умопомешательства. Во время темного ритрита создается ситуация "сенсорного голода", и когда мысли и видения возникают при отсутствии возможности проверить истинность внешней реальности, мы принимаем их за настоящие и следуем за ними, основывая на них все другие цепочки мыслей. В таком положении очень легко "утонуть" в фантазиях, создаваемых нашим собственным умом, будучи полностью уверенными в их "реальности".

После первой недели практики мое субъективное ощущение времени изменилось, и я потерял всякое чувство времени, так что семь дней воспринимались мною как два дня. По этой же причине последние шесть недель сорокадевятидневной практики ощущались как двенадцать дней. Начиная со второй недели, у меня появилось много видений лучей света, вспышек, радуг и различных символов. По прошествии второй недели у меня начали появляться первые видения форм, напоминающих конкретную реальность.

Первое из этих видений возникло на второе утро первой недели. Находясь в состоянии глубокой медитации, я увидел в пространстве перед собой огромную голову Або Таши Церинга без тела. Голова была просто громадных размеров.

В первые несколько секунд я испугался, но затем возобновил свою практику.

Я продолжал видеть голову перед собой в течение более получаса, и видение это было настолько же ясным, как наша обычная повседневная внешняя реальность, а временами даже еще более ясной.

Постепенно количество моих переживаний увеличивалось. Например, я увидел человека с волосами, завязанными узлом на макушке и похожего на Махасиддху. Это ощущение было очень сильным, имело позитивный характер и придало мне энергии. Наверное, самым впечатляющим было видение, которое сопровождалось большим количеством движений. Не все видения подвижны, некоторые похожи на кинофильм, в некоторых ты можешь оказаться внутри этих видений, некоторые располагаются в пространстве над головой или на одном уровне, или ниже. В описываемом случае я увидел, что нахожусь в большой долине с холмами, покрытыми с обеих сторон красными цветами. Ветер дул сквозь листву прекрасных деревьев, а по длинной извилистой тропке ко мне шли пять человек. Вначале они были далеко, и я не мог разглядеть их лиц, но через полчаса они подошли так близко, что я узнал в них индийцев. У двоих из них на голове были сикхские тюрбаны. Они приблизились ко мне, затем повернулись и, не сказав ни слова, удалились обратно.

В другой раз у меня было очень длительное видение обнаженной женщины с длинными волосами; она сидела передо мной, но я не мог видеть ее лица, так как она отвернулась. Когда я видел все эти картины, они не были чем-то внешним: это были проявления моего собственного ума в форме света. Даже когда я закрывал глаза, я точно так же видел все, но каким-то образом ощущал, что видения пребывают в других местах и пространствах.

Иногда видения сменяли одно другое. Например, однажды вначале я увидел блюдо с картофелем, помидорами и бобами, затем оно трансформировалось в прекрасную реку с рыбами и камнями. Я очень ясно мог видеть рыб, плавающих в прозрачной воде.

У меня были и другие видения, но эти были самыми впечатляющими.

К концу ритрита я ощутил насколько повысилась ясность моего ума; я, казалось, мог даже видеть что происходило за стенами моей комнаты. Однажды я увидел как моя мать несла мне еду, я видел каждый ее шаг по дороге к моей хижине, видел как она подошла к двери и постучала в нее, чтобы сообщить о своем приходе. И в тот же самый момент я действительно услышал стук в дверь - это моя "реальная" мать принесла мне еду. Так что действия моей матери в видении и действия реальной матери были синхронными.

Эти видения не сопровождались никакими звуками, также у меня не было никакого желания разговаривать с ними. Только после завершения всего ритрита мой интеллект осенило, что было бы хорошо с ними поговорить.

Благодаря ритриту я очень многое очистил в себе, а также развил свою практику и ясность. После завершения ритрита я увидел сон, который, по словам Лопона, был знаком достижения очищения: мне приснилось, что я ножом порезал вену на левой щиколотке, и из раны вытекла кровь и какие-то насекомые. После этой практики я стал таким спокойным и молчаливым, что моя мать сказала, что такой темный ритрит следовало бы выполнить и моим сестрам!

Мои ощущения от посещения Запада

Еще с юных лет у меня была сильная тяга к западной научной методологии и

академическому подходу к изучению религий, поэтому после завершения своей

учебы в Индии, где я получил степень Геше, я захотел продолжить свое

образование на Западе. В Доланджи я познакомился с рядом западных ученых,

которые изучали традицию бон - такими как профессор Снеллгроув, профессор Кварне и профессор Блондо. Профессор Кварне пригласил меня в Норвегию, где я мог бы получить степень доктора философии в области бонских тантрических божеств в Университете Осло. Антон Гилс, профессор психологии религии пригласил меня в Швецию в Лундский Университет для проведения исследовательской работы вместе с его женой, занимающейся переводом текста "Жанг Жунг Ньян Гьюд". И тогда же Намхай Норбу Ринпоче пригласил меня в Меригар, центр общины Дзогчен в Италии. Два месяца я ждал получения итальянской визы, после чего с большим трудом смог наконец-то отправиться в Италию. Было это в 1988 году, и это было мое второе посещение Европы.

До этого в 1983 году я уже был во Франции, Бельгии и Германии вместе с группой "Бонские танцоры в сакральных масках", в которой я выступал и которой руководил.

Когда я прибыл в Италию, у меня уже было много итальянских друзей из числа тех, кто уже побывал в Доланджи за последние несколько лет. Я остановился в Риме у Андреа делл'Ангело и Джакомеллы Орофино, и поскольку срок моей визы был очень короткий, я отправился продлить его. Тогда же вместе с Энрико делл'Ангело я посетил институт ИсМЕО в Риме, где мне сразу же предложили работу. С тех пор я и работал там в библиотеке. Затем я отправился в Меригар, и это была первая духовная община, которую я посетил на Западе.

Хотя мое намерение посетить Запад состояло не в том, чтобы учить, а, скорее, в том, чтобы учиться, когда небольшая группа практикующих из Дхарма-центра в Милане, носящая название "Терра делле Дакини", пригласила меня к себе, я отправился туда, чтобы заняться преподавательской деятельностью. Мне очень странно было видеть, как за обучение назначали четко установленную плату: как будто учение можно каким-то образом оценить в денежном эквиваленте. После этого я уже вел обучение во многих других центрах в Италии, а также в других европейских странах.

Вначале я чувствовал себя неуютно, обучая Дзогчен представителей Запада, и это происходило по многим причинам: люди эти были мне незнакомы, и я видел их впервые, а также из-за того, что учение Дзогчен является для меня самой важной частью моей жизни. Я не видел на Западе такого же почтения и уважения, как то, которое я проявлял сам, получая посвящение в Дзогчен от своих учителей. Здесь на Западе люди, похоже, не считают зазорным говорить об учениях в любом месте, и даже могут обсуждать их в непринужденной беседе, сидя в баре. Я также сразу заметил, что разговоры людей об интегрировании Дзогчен с их повседневной жизнью, не соответствовали их обычному поведению, которое не отличалось глубоким состраданием, осознанностью, мастерством. Также со временем я обнаружил, что люди могли приходить на занятия, проводившиеся в выходные и после этого больше не показываться. Также не было никакой личной близости, как в отношениях, существующих между мастером и учеником в традиционном контексте в Тибете или Индии, когда учитель дает метод, ученик практикует его какоето время, а затем возвращается и рассказывает о своих переживаниях. Мне не нравилось это отсутствие постоянного контакта между мастером и учеником: здесь посещение занятий походило на участие в обычной светской беседе, так что иногда не чувствовалось никакой личной связи, будто бы я говорил по радио.

Для меня передача учения Дзогчен является большой ответственностью. Я должен знать, что люди понимают то, чему я их обучаю и иногда я особенно подчеркиваю этот аспект. Но поскольку времени часто было мало, и в силу характера отношений со слушателями и отсутствия обратной связи, обычно мне было трудно определить насколько хорошо люди воспринимают то, чему я их учил. Слушатели часто проявляли поверхностное отношение, в них не чувствовалось глубины и казалось, что они предпочитают со слепой верой ожидать каких-либо чудес, чем самим работать для достижения непосредственного переживания. Некоторые группы казались очень интеллектуально развитыми, другие - наоборот. Однако, стремясь помочь другим и помня, что однажды мой учитель Лопон Сангье Тензин сказал об опасности исчезновения учения Дзогчен в эпоху кали-юги, я делал все, что было в моих силах, чтобы передавать его другим.

Были и положительные стороны: так, я обнаружил, что групповые практические занятия с западными людьми проводить легче, чем с мирянами-тибетцами в Индии или Тибете, где слушатели удовлетворяются получением посвящения, не вдаваясь в подробности того, что же они получают.

Через пару месяцев, на Пасху в 1988 году, я проводил свои первые занятия в Меригаре. Здесь мне хотелось дать людям возможность рассказать о своих переживаниях. Мне очень приятно было видеть восприимчивость новичков к тем практикам и учениям, которые я давал. Проведя три месяца в Италии, я отправился на пять месяцев в Скандинавию, где я работал над диссертацией, а также проводил семинары в Осло, Копенгагене и Стокгольме. Затем я отправился в Англию и занимался обучением в Лондоне и Девоне. Я обнаружил, что некоторые буддисты на Западе имели неверные представления и ошибочную информацию о традиции бон, и им было не по себе посещать занятия "бонского мастера". Вначале они садились подальше от меня, но затем, видя, что я даю чистое учение Дзогчен без каких бы то ни было ярлыков, стали постепенно перемещаться поближе.

Я многому научился во время своего первого длительного визита на Запад и через два месяца после возвращения в Индию я решил вернуться туда с тем, чтобы продолжить работу над своей диссертацией в рамках сотрудничества с Институтом ИсМЕО в Риме, а также для того, чтобы узнать больше о западной культуре и психологии и поработать с общиной Дзогчен. Когда я был в Риме, представители итальянской общины Дзогчен приглашали меня в разные города проводить занятия во время отсутствия Намхая Норбу Ринпоче (он на год уехал из Университета в Китай для проведения исследований), и когда мне позволяли другие мои обязанности, я делал это. У меня установились очень хорошие духовные и дружеские отношения с итальянцами. Мне приносило большее удовлетворение видеть одни и те же группы людей на протяжении длительного времени, и это давало ощущение непрерывности и постоянства процесса передачи учения, а также создавало некую семейную атмосферу.

Дальнейшие размышления о Западе

Еще одна вещь, которую я бы хотел отметить: иногда кажется, что западным практикующим недостает правильного "видения" учения. Я думаю, что для сохранения учений необходимо специально развивать и поддерживать особое духовное видение. Такое видение присутствует в тибетской культуре, является ее частью, и оно помогло защитить и сохранить учения. Для того, чтобы обучаться им, необходимо подготовить себя к этому, особенно это относится к людям Запада. Обретение этого видения не является чем-то невозможным, и я сам наблюдал изменения в людях, которые серьезно и добросовестно следуют учениям.

Мне особенно нравится обучать людей, которые ранее получали учение от разных мастеров, так как в этом случае посредством учений они уже ощутили другой "вкус" и обрели более полное видение. Так же в силу того, что они уже имеют некоторые знания, мне дает больше удовлетворения тот факт, что они могут оценить то, чему обучаю их я. И наоборот, я обнаружил, что те люди, которые обучались только у одного мастера, более склонны к тому, чтобы сравнивать мое учение с тем, чему учил их он и выносить свои суждения.

Еще один момент, который я считаю очень важным и который, как я вижу, неправильно понимают на Западе - это отношения между мастером и учеником. Например, если учитель и ученик становятся друзьями, итог аспект отношений должен быть обособлен от духовных "дхармических" отношений, иначе разрыв в дружбе может привести к разрыву в дхармических отношениях. На Востоке именно дхармическая связь является главенствующей над мирскими отношениями, что создает более тесный контакт. Наверное, причина этого в том, что для Запада характерно более сильное чувство эго, отсюда и более сильное стремление "обладать" учителем как другом и постоянно получать его положительные оценки.

Некоторые люди глубоко настроены против западного образовательного подхода, придающего особое значение интеллектуальным знаниям, и поэтому их привлекают те мастера, которые кажутся "антиинтеллектуальными", ибо таким путем они могут навсегда сохранить свои концепции или фантазии относительно "духовности", вместо того чтобы учиться чему-то новому, и таким образом развивать свой ум. Но путь Дзогчен содержит различные концепции, которые требуют интеллектуальных усилий для понимания. Он также включает практики, позволяющие наблюдать и осознавать процесс воздействия конкретных техник на ум и его изменение под их влиянием. С другой стороны, есть и положительная черта многих западных практикующих - они хотят упорядочить все то, что они изучают. Это приводит к возникновению многих конкретных вопросов относительно учения и путей выполнения практик, то, чего часто нет у тибетцев.

И наконец - со временем начинают появляться западные мастера Дзогчен и других духовных традиций. Это создает нелегкую проблему: в какой степени тибетский культурный аспект учения может быть отброшен без потери его особого качества? Любое учение, передаваемое тибетским мастером на Западе, подвергнется изменению в силу того, что обучение ведется в новом и совершенно отличном культурном контексте, и чем более искусен мастер в области общения с западным умом, тем в большей степени ему придется изменять учение. Но хороший мастер изменит лишь некоторые аспекты, что облегчит установление контакта, и не станет вносить изменения в существенные моменты, так как это нарушило бы чистоту учения.

Еще одна проблема, которую трудно избежать, связана с тенденцией духовных школ, либо стремиться к сохранению своих традиций на основе полной закрытости, либо пытаться быть возможно более открытыми и свободными от сектантства, но при этом часто возникает опасность того, что эта самая свобода от сектантства становится источником самооправдания и ведет к такой же закрытости, что и сектантство.

И еще одна вещь, которую я замечал: положение духовного мастера может легко стать выражением основной человеческой страсти - гордости, и тогда учитель становится лидером, подобным военному командиру. В силу духовной подоплеки положения мастера данная проблема может показаться не такой важной и требующей разрешения, но я думаю, что учителя должны наблюдать за этим и работать над собой.

Я хотел бы закончить таким замечанием: хотя мантры и необходимо сохранять в их изначальной форме, по той причине, что их большая сила основана на составляющих их звуках, молитвы все же следует переводить на родной язык, поскольку очень важно понимать их значение.

Моя первая поездка в США

В январе 1990 года (это был год смерти моей матери) я впервые отправился в Соединенные Штаты по приглашению общины Дзогчен в Конвее (штат Массачусетс). Я путешествовал по Америке почти три месяца, посетив при этом Тибетский Центр в Нью-Йорке, другие Дхарма-центры и духовные группы, а также ряд университетов, где я прочитал лекций общей продолжительностью свыше 130 часов. Когда я был в США, профессор Энн Кляйн из Хьюстонского Университета пригласила меня читать лекции и сделать несколько публичных выступлений по учению. Хотя у меня был очень плотный график, в конце своего пребывания в США мне удалось на пару дней выбраться в Хьюстон. Это было в апреле. У нас с Энн установился очень хороший контакт, вместе с ней мы обсуждали планы на будущее, переводы и образовательные проекты. От имени Университета Энн пригласила меня еще раз посетить их, и в августе того же года я еще раз приехал туда на две недели. Вместе мы работали над "Гал мдо", бонским текстом Дзогчен, а также над текстами, посвященными знаменитому бонскому божеству Сридлай рГьялмо, "Царице Сущего".

Планы на будущее

Поскольку в Хьюстонском Университете мне была присуждена Рокфеллерская стипендия на 1991-92 годы, я оставил свою работу в ИсМЕО. В Университете я читал лекции, занимался исследовательской деятельностью и посещал занятия по мировым религиям. Благодаря любезной поддержке профессора Энн Кляйн и ее мужа Харви Аронсона мое пребывание в Америке и работа здесь приносят мне большую радость. Хотя я скучаю по красоте, темпу жизни и дружелюбной атмосфере Италии, я понял насколько полезно для меня пребывание в Соединенных Штатах, где образовательная система функционирует на более высоком уровне и где я имею большую возможность продолжать свою научную работу.

У меня много планов на будущее. В 1992 году мой учитель Лопон Тензин Намдак приезжал в Соединенные Штаты для участия в посвящениях Калачакры в Нью-Йорке. Во время своего пребывания в Америке он также посетил Хьюстон, и мы вместе с ним занимались разработкой программы Института Лингминча и его эмблемы. При поддержке моих американских друзей и учеников, совершающих непрестанные усилия, в частности Энтони Куртиса и Джоан Кальян Куртис, Виктора и Вирджинии Торрико, Джона и Синди Джексон, я продолжаю работу над этим проектом. Институт Лингминча назван так по фамилии последних царей страны Жанг Жунг. Он был открыт в Вирджинии и предлагает студентам семилетние программы обучения, включая два года изучения Сутр, два года - Тантры и три года изучения Дзогчен. Ежегодная программа обучения будет включать в себя конкретные практики, связанные с изучаемыми предметами. Начало занятий планируется на 1993 год. Дополнительно к семилетней программе Институт предлагает студентам курсы по тибетской медицине, языку, поэзии, музыке и другим видам искусства.

У меня есть два других проекта на будущее. Первый включает в себя исследование связи между психотерапией и духовной практикой, и особенно сотрудничество с психотерапевтами, уже имеющими практический опыт, с целью разработки новых терапевтических приемов для работы с практикующими по конкретным проблемам, которые могут возникать в их практике. Я часто наблюдал, что чрезмерные ожидания или сложные личностные конфликты наилучшим образом разрешающиеся посредством психотерапии, могут создавать проблемы для практикующих в их отношениях с мастером, другими практикующими и с самим учением.

Второй проект связан с более тесной работой с коренными американцами. Я обнаружил много схожих моментов между их духовными традициями и тибетской культурой, а в частности, бонской традицией. Мне бы хотелось уделить больше внимания работе по обмену информацией между этими двумя духовными культурами.

ТОНПА ШЕНРАБ МИВОЧЕ И ИСТОРИЯ БОНСКОЙ ТРАДИЦИИ

Шенраб Мивоче

Бон представляет собой коренную добуддийскую религиозную традицию Тибета, которую и в настоящее время практикуют многие тибетцы в Тибете и в Индии. Основателем бонской религии в человеческом мире является Повелитель Тонна Шенраб Мивоче.

Согласно традиционной биографии*1, в предыдущую эпоху Шенраб носил имя Салва и изучал бонские доктрины со своими двумя братьями, Дагной и Шепой, на небесах Сидпа Йесанг под руководством бонского мудреца Бумтри Логи Кесана. По окончании учебы все три брата отправились к Богу Сострадания Шенлхе Окару с вопросом о том, как они могут облегчить страдания живых существ. Шенлха Окар посоветовал им взять на себя роль наставников человечества в течение трех последующих мировых эпох. Дагпа обучал людей в прошлую эпоху, Салва воплотился в форме Тонпы Шенраба Мивоче и является учителем и наставником человечества в настоящий период, и, наконец, самый младший брат, Шепа, явится в качестве учителя в следующую мировую эпоху.

Тонпа Шенраб снизошел с небесных сфер и проявился в телесном облике у подножия горы Меру вместе со своими ближайшими учениками - Мало и Юло. Затем он принял рождение в теле принца, сына царя Гьяла Токара и царевны Занги Рингум. Произошло это в сияющем саду, полном чудесных цветов, во дворце, располженном к югу от горы Юнгдрунг Гутсег, на рассвете восьмого дня первого месяца первого года деревянной мыши-самца (1857 г. до н.э.). Он женился в молодые годы и имел несколько детей. В возрасте тридцати одного года он отрекся от своей мирской жизни и начал практику строгого аскетизма и обучение бонской доктрине. На протяжении всей жизни Шенраба его усилиям по распространению бонских учений препятствовал демон по имени Кхьябпа Лагринг, который всячески пытался помешать его работе. В конце концов он был обращен на путь истины и стал учеником Шенраба. Однажды Кхьябпа похитил лошадей Шенраба, и Шенраб преследовал его через все царство Жанг Жунг до южного Тибета. Преодолев гору Конгпо*2, Шенраб вошел в Тибет.

Это было первое посещение Тибета Шенрабом. В то время тибетцы практиковали ритуальные жертвоприношения. Шенраб усмирил местных демонов и начал давать людям наставления по проведению ритуалов с использованием специальных фигурок из теста в форме жертвенных животных для подношения, и благодаря этому тибетцы отказались от принесения в жертву настоящих животных. В целом Шенраб обнаружил, что страна была еще не готова к получению пяти Путей "плодов", относящихся к высшим учениям бон, поэтому он стал обучать тибетцев четырем Путям "причины". В этих практиках основное внимание уделяется укреплению связи с духами-хранителями и природной средой, изгнанию демонов и устранению различных негативных факторов. Также он обучал тибетцев практикам очищения с помощью возжигания благовоний и кропления водой и ввел в обиход молитвенные флаги, используемые для укрепления позитивной энергии и обретения счастья. Перед тем как покинуть Тибет, Шенраб пророчески заявил, что все его учения достигнут своего расцвета в Тибете тогда, когда для этого наступит время. Умер Тонпа Шенраб в возрасте восьмидесяти двух лет*3.

Мифологическое происхождение и история религии бон

Согласно бонской мифологической литературе, выделяются "три цикла распространения" бонской доктрины, происходивших в трех измерениях: на верхнем плане богов, или Дэвов (лха), на среднем плане человеческих существ (ми) и на нижнем плане Нагов (клу).

В измерении Дэвов Шенраб построил храм, получивший название "Нерушимый

Пик, являющийся Крепостью Лха" и открыл мандалу "Всепобеждающего Пространства". Он также внедрил учения Сутр и назначил своим последователем Дампа Тогкара.

В измерении Нагов он соорудил храм, получивший название "Континент Ста Тысяч Гесаров, являющийся Крепостью Нагов" и открыл мандалу Матери Чистого Лотоса. Здесь он внедрил учения Праджняпарамиты Сутры и дал наставления по природе ума.

В измерении людей Шенраб осуществил в сторону трех континентов посыл эманаций, направленных на благо живых существ. В этом мире он изначально излагал свои учения в местности Олмо Лунгринг, расположенной к западу от Тибета и являющейся частью страны, именуемой Тациг, которая по мнению некоторых современных ученых соответствует Персии и Таджикистану. Слог "Ол" означает "нерожденный", слог "мо" - "не подверженный уменьшению", "лунг" - "пророческие слова" и наконец, слог "ринг" символизирует вечное сострадание Тонпы Шенраба. Олмо Лунгринг занимает третью часть существующего мира и имеет форму цветущего под небом восьмилепесткового лотоса, проявляющегося в виде колеса с восемью спицами. В центре Олмо Лунгринг возвышается гора Юнгдрунг Гутсег, "Свастика Девяти Пирамид". Свастика является символом постоянства и нерушимости, девять свастик вместе - символом Девяти Путей Бон. У подножия горы Юнгдрунг Гутсег берут свое начало четыре реки, текущие в направлении четырех сторон света. Это описание привело некоторых ученых к предположению, что гора Юнгдрунг

Гутсег - это гора Кайлаш, а земля Олмо Лунгринг - это страна Жанг Жунг, расположенная вокруг горы Кайлаш в западном Тибете и являющаяся колыбелью тибетской цивилизации. Гора окружена храмами, городами и парками. Доступ в Олмо Лунгринг пролегает через "путь стрелы", названный так из-за того, что перед своим посещением Тибета Тонпа Шенраб выпустил из лука стрелу и таким образом создал проход через горную цепь.

До седьмого века страна Жанг Жунг существовала как отдельное государство, включавшее в себя весь западный Тибет вокруг горы Кайлаш и озера Мансаровар. Столицей его был город Кхьюнглунг Нулкхар, "Серебряный Дворец Долины Гаруды", руины которого сейчас можно обнаружить в долине Сутлеж к югозападу от горы Кайлаш. Местные жители говорили на тибетско-бирманском языке, и правила ими династия царей, завершившая свое существование в восьмом веке, когда царь Лигминча (или Лигмирья) был убит тибетским царем Трисонг Детсеном, и Жанг Жунг был присоединен к Тибету.

Дальнейшая история развития религии бон

По мере распространения буддизма в Тибете и после основания первого буддийского монастыря в Самье в 779 году во время правления царя Трисонг Детсена в Тибете начал наблюдаться упадок традиции бон. Хотя вначале царь Трисонг Детсен не стремился к уничтожению всех бонских практик и даже поддерживал деятельность по переводу бонских текстов, позже он стал инициатором жесткого подавления бон. Великий бонский мастер и мудрец

Дранпа Намха, отец лотосорожденного Гуру Падмасамбхавы, основателя буддийской традиции Ньингма (рНьинг ма па) и мастера, способствовавшего распространению учений Тантры и Дзогчен в Тибете, публично признал новую религию, но с тем чтобы сберечь бонскую традицию, тайно продолжал выполнять свою практику и сохранял преданность бон. Он задал царю такой вопрос: "Почему ты делаешь различия между бон и чос?" (слово "бон", означающее приверженцев религии бон, и слово "чос", означающее буддистов - оба имеют также значение "дхарма", или "истина"), при этом он имел в виду, что по сути между ними нет никакой разницы. Вайрочана, буддийский ученый и ученик Падмасамбхавы, а также многие другие переводчики индийских и оддияновских, буддийских текстов принимали участие в переводе бонских текстов с языка Друша. Для того чтобы не быть уничтоженными, многие бонские тексты должны были быть спрятаны в виде терм с тем, чтобы позже, в более подходящее время, быть заново открытыми.

В девятом и десятом веках традиция бон подверглась новым преследованиям и попыткам уничтожения. Однако ее приверженцы смогли сохранить священные писания вплоть до одиннадцатого века, когда началось возрождение бон. Этому способствовало обнаружение нескольких важных текстов Шенчена Луги, потомка великого мастера Тонпы Шенраба.

Шенчен Луга имел много последователей, некоторые из которых основали

первый в Тибете бонский монастырь. В 1405 году великий бонский мастер

Ньямед Шераб Гьялтсен основал монастырь Менри. Менри и Юнгдрунг Линг стали

самыми важными из всех бонских монастырей.

______________

1. Существуют три различных издания его биографии: расширенный вариант, озаглавленный "Дус па рин по че'й ргьюд дри ма мед па гзи бржид раб ту 'бар ба'й мдо", состоит из шестидесяти одной главы и включает в себя двенадцать томов (выдержки перевода содержатся в работе Снеллгроува "Девять Путей Бон"). Сокращенный вариант содержит восемь глав и состоит из двух томов, называется он "Дус па рин по че'й ргьюд гзер миг". И короткий вариант в одном томе, "мДо 'дус", состоит из двадцати четырех глав.

2. Конгпо Бонри (Гора Бон) - это единственная священная гора в Тибете, обход которой против часовой стрелки совершают приверженцы как традиции бон, так и буддизма. Гора имеет много уникальных черт, в том числе камни, на которых вытесаны описания жизни Шенраба и сцены из нее. (В 1986 году я посетил эту священную гору и увидел там сотни тибетцев, бонпо и буддистов, которые в одной и той же манере совершали трехдневный обход горы.)

3. После смерти Шенраба, шесть великих переводчиков обучались и практиковались под руководством его преемника Мучо Демруга. Впоследствии они выполнили переводы бонских учений на свои собственные языки. Вот эти переводчики: Мутса Трахер из Тацига, Тритаг Патса из Жанг Жунг, Гуху Липа из Сумпы, Ладаг Нагдро из Китая и Сертог Леджам из Кхрома. Некоторые из учений, берущих свое начало в Тациге, были прямым путем привнесены в Тибет, в то время как другие попали туда через Жанг Жунг, Индию и Китай. Учения, пришедшие из Индии, известны как Гьягарма и содержат все циклы Девяти Путей Центральных Сокровищ.

ДОКТРИНА БОН

Различные пути изложения бонских учений

В трех письменных биографиях Тонпы Шенраба данные им бонские учения излагаются различными путями и с различными классификациями.

Говорят, что Шенраб изложил бон в трех последовательных циклах учений: вначале он раскрыл "Девять Путей" (или последовательных стадий практики) бон, затем он обучал "Четырем бонским Порталам и Одной Сокровищнице"; и наконец, он изложил "Внешние, Внутренние и Тайные Наставления".

Первый цикл: Пять Путей

Существует три вида классификации Девяти Путей Вечной Религии Бон: Южные, Северные и Центральные Сокровища. Это системы учений, которые хранились в тайне в ранний период преследования бон с тем, чтобы позже быть заново открытыми в виде терм. Термы, обнаруженные в 'Бриг мтшамс мтха' дкар в южном Тибете и в сПа гро в Бутане, составляют Южные Сокровища, обнаруженные в Занг занг Лха дат и в Дванг ра кхьюнг рдзонг в северном Тибете, составляют Северные Сокровища и наконец, те, которые были обнаруены в ат бСам яс и в Иер па'й браг в центральном Тибете, составляют Центральные Сокровища.

В Южных Сокровищах Девять Путей подразделяются на "Четыре Пути Причины" низшего уровня, содержащие мифы, легенды, ритуалы и практики, связанные главным образом с работой энергий в рамках магии для целей исцеления и достижения процветания, и высшие "Пять Путей Плодов", целью которых является освобождение практикующего от круговорота самсарических перерождений.

Девять Путей Северных Сокровищ не относятся к широко известным. В системе Занг занг ма они подразделяются на три уровня: внешний, внутренний и тайный.

Девять Путей Центральных Сокровищ очень схожи с Девятью Путями буддийской школы Ньингма. Они представляют собой циклы учений Гьягармы, привнесенных в Тибет из Индии и переведенных великим ученым Вайрочаной, который был переводчиком как в бонской, так и в буддийской духовных традициях.

Второй цикл: Четыре Портала и Одна Сокровищница

Второй цикл, изложенный Шенрабом, делится на пять частей. Первый Портал содержит эзотерические тантрические практики и заклинания. Второй Портал состоит из различных ритуалов (магических, предсказательных, гадательных и т.д.), используемых с целью очищения. В Третьем Портале излагаются правила дисциплины для монахов и мирян, даются философские объяснения. И Четвертый Портал содержит указания по выполнению практик, подобных медитациям Дзогчен. Пятое учение именуется "Одна Сокровищница" и содержит основные аспекты всех четырех порталов.

Последний Цикл: Внешние, Внутренние и Тайные Наставления

Последние учения, изложенные Тонной Шенрабом, содержат три цикла Внешних, Внутренних и Тайных Наставлений.

Внешний цикл - это путь отречения (спонг лам), учения Сутр. Внутренний цикл представляет собой путь трансформации (сгьюр лам), тантрические учения с использованием мантр. Тайный цикл - это путь освобождения (грол лам), учения Дзогчен. Такое же деление на Сутры, Тантры и Дзогчен присутствует и в Тибетском буддизме.

Сутры, Тантра и Дзогчен

Согласно учению бон, причиной всех проблем этой жизни и блужданий в самсаре являются пять страстей: неведение, привязанность, гнев, зависть и гордость. Они также называются пятью ядами, так как убивают людей. Именно эти страсти мы должны преодолеть в себе посредством практики. Согласно Сутрам, для устранения страстей и достижения просветления требуется большое количество жизней, в то время как Тантра и Дзогчен считают, что практикующий может достичь просветления уже в этой жизни.

В различных религиях и духовных традициях были разработаны свои пути устранения страстей и достижения самореализации. В традиции Юнгдрунг бон это метод отречения, метод трансформации и метод освобождения.

Для работы со страстями мы можем использовать пример ядовитого растения. Согласно интерпретации Сутр, такое растение должно быть уничтожено, поскольку нет других путей разрешения проблемы его ядовитости. Адепт Сутр отрекается от всех страстей.

Согласно тантрической системе, практик Тантры должен взять ядовитое растение и смешать его с другим растением, чтобы создать противоядие: он не отвергает страсти, а пытается трансформировать их во вспомогательные средства для своей практики. Адепт Тантры подобен врачу, который превращает ядовитые растения в лекарство.

Павлин, с другой стороны, поедает ядовитые растения, так как обладает способностью использовать энергию, содержащуюся в яде, для того чтобы еще больше увеличить свою красоту, то есть он превращает ядовитое качество растения в энергию роста. Это и есть метод Дзогчен - освобождение страстей по мере их возникновения без каких бы то ни было усилий.

ДЗОГЧЕН В ТРАДИЦИИ БОН

Самовозникающая мудрость есть основа.

Пять негативных эмоций есть проявленная энергия.

Рассматривать эмоции как порочные - ошибка.

Позволять им сохранять свою природу - это метод

Достижения свободного от дуальности состояния Освобождения.

Преодоление надежды и страха есть результат.

Хотя практикующие Дзогчен были во всех тибетских религиозных традициях

(Пятый Далай-лама школы гелуг, Третий Кармапа Ранжунг Дордже школы кагью

и Граспа Гьятлтцен школы сакья), самые важные линии преемственности

учений Дзогчен принадлежат именно коренной религиозной традиции Тибета -

бон и старейшей школе тибетского буддизма - ньингма. Обе эти традиции классифицируют свои учения по "девяти Путям" практики, ведущим к просветлению или самореализации, и в обеих классификациях Дзогчен является девятым и высшим Путем.

В настоящее время мастера всех тибетских школ начали широкое преподавание Дзогчен, и это учение, похоже, становится на Западе почти модой.

Дзогчен

Слово "Дзогчен" (рдзогс чен) буквально означает "совершенство",

"достижение" или "осуществление" (рдзогс), которое является "великим" или "полным" (чен). Хотя Дзогчен представляет собой "единую великую сферу", для удобства рассматривают три аспекта Дзогчен - основу, путь и плод: "основу" - поскольку фундаментом Дзогчен является изначальное состояние индивидуума, "путь" - поскольку Дзогчен - это высший прямой и непосредственный путь к самореализации и "плод" - поскольку Дзогчен ведет к достижению просветления, освобождения от круговорота иллюзорных самсарических перерождений за одну жизнь.

Для того чтобы лучше понять Дзогчен, давайте глубже рассмотрим это деление на основу, путь и плод.

Согласно учению Дзогчен, сущностью (нго бо), или основой всего (кунжи), является пустота (стон па ньид) и изначальная чистота (ка даг); природой (ранг жин) основы является ясность (гсал ба), характеризующаяся спонтанным совершенством (лхун сгруб); неразрывное единство (дбьер мед) исконно чистой сущности и спонтанно совершенной природы является свободным (ма 'гаг па) потоком энергии, или сострадания (тхуг рже). В индивидуальном уме эта основа представляет собой естественное состояние (гжи), и она же является источником самсары для ума, подверженного заблуждению (ма ригпа), и источником нирваны для ума, в котором было пробуждено знание (ригпа).

Сущность основы именуется матерью (ма), пробужденное сознание (ригпа) именуется сыном (бу), и неразрывное единство (дбьер мед) матери и сына представляет собой поток энергии (ртсал).

Путь (лам) состоит в достижении видения (лта ба) Дзогчен, которое представляет собой выражение истинного состояния, сущностной основы индивидуума, а также превращение потока ригпа, культивируемого посредством медитации, в постоянный поток в послемедитационный период - с тем, чтобы его можно было сделать неотъемлемой частью нашего поведения или нашего отношения к повседневной жизни и нашей деятельности в ней.

Плод - это реализация трех исконных кай (т.е. трех тел Будды - Дхармакайи, Самбхогакайи, Нирманакайи - прим. ред.) уже в этой жизни, и его кульминация - это достижение радужного тела, или тела света, в конце жизни, следствием чего является то, что во время смерти материальное тело не оставляет после себя никаких останков, а растворяется в своей природе, которой является свет.

Дзогчен в контексте бонской духовной практики

Дзогчен представляет собой высшую духовную традицию в рамках религии бон.

В прошлые времена даже среди последователей традиций бон и ньингма было очень мало подвижников, которые знали и практиковали Дзогчен. Одна из причин этого состояла в том, что получение этих учений было очень нелегким делом: они хранились в тайне, и очень немногие мастера раскрывали их, а если и раскрывали, то очень ограниченному кругу учеников. Даже в настоящее время бонские адепты-миряне в Тибете обычно проводят большое количество времени, выполняя девять предварительных (нондро) практик и пхову, в то время как живущие в монастырях монахи занимаются в основном интеллектуальным развитием, изучением философии и проведением дебатов, а также декламацией ритуальных и литургических текстов.

Многие мастера настаивали (а многие и сейчас продолжают настаивать) на том, что, прежде чем получить учения Дзогчен, практикующие должны завершить практики нондро. Описание этих предварительных практик дается в тексте "Ньямс ргьюд ргьял ба'й фьяг кхрид". Каждую из этих девяти практик необходимо выполнить сто тысяч раз. Вот эти девять практик:

1. Развитие в себе сострадания ко всем живым существам.

2. Принятие прибежища.

3. Подношение мандалы.

4. Медитация на непостоянстве.

5. Признание собственных прегрешений.

6. Простирания.

7. Гуру-йога, слияние своего ума с просветленным умом визуализируемого перед собой гуру.

8. Молитвы.

9. Получение благословений.

Однако когда я сам получал учения Жанг Жунг Ньян Гьюд, Лопон Тензин сказал, что хотя сохранение учений Дзогчен в тайне и было актуально в прошлые века, в наше беспокойное время лучше нести их людям более открыто и свободно (но не уменьшая при этом их ценности), иначе может возникнуть опасность их исчезновения.

Дзогчен в традициях бон и ньингма

Как мы уже видели, учение Дзогчен является частью как традиции бон, так и буддийской школы ньингма, и в обеих этих духовных традициях существует общее деление на девять Путей, или религиозных методов. Однако между соответствующими классификациями в рамках бон и ньингма существуют и значительные различия. Необходимо отметить, что в практике других школ тибетского буддизма выделяются не девять, а шесть ступеней. Это такие школы, как кагью, сакья и гелуг, которые придерживаются новой традиции (гсар ма) более поздних переводов буддийского канона, выполненных в период второй волны распространения буддизма в Тибете в десятом и одиннадцатом веках. Девять Путей буддистов включают в себя только традиционный буддийский материал, и строго говоря (как указывает проф. Снеллгроув), два низших пути, относящихся к буддизму хинаяны, практически не имеют отношения к тибетским буддийским религиозным практикам, которые основываются на буддизме махаяны. Тогда как девять Путей бон включают в себя как практики буддийского происхождения, так и весь спектр исконных тибетских обычаев, религиозных верований и практик, в том числе медицинскую науку, астрологию и космологию, гадания и предсказания, умилостивление и изгнание злых духов и призраков, ритуалы для достижения процветания и тантрические ритуалы для уничтожения врагов, выкуп мертвых и руководство ими, моральную дисциплину для мирян и монахов, тантрические практики и ритуалы, жизнеописания святых, а также высший духовный путь Дзогчен. И в этом отношении можно сказать, что бон является истинной религией Тибета, включающей в себя как собственные, так и заимствованные религиозные практики.

Существует также много общих моментов между традицией бон и буддийской школой ньингма. Как уже указывалось, обе они поддерживают и официально распространяют учения Дзогчен, которые в других тибетских традициях встречаются лишь спорадически у особо одаренных практикующих, не принадлежащих к определенным линиям преемственности мастеров Дзогчен. В обеих традициях существует поклонение Кунтузангпо как высшему изначальному Ади Будде, в то время как три другие школы тибетского буддизма в качестве Ади Будды поклоняются Ваджрадхаре; обе имеют традицию терм - спрятанных духовных сокровищ, заново обнаруживаемых тертонами (лицами, которым было предсказано открыть терму в благоприятное для этого время). Следует отметить, что многие знаменитые тертоны принадлежали обеим традициям.

Далее, приверженцы школы ньингма являются единственной группой тибетских буддистов, которые открыто признают как буддийские те учения неиндийского происхождения, которые распространялись в период первой волны буддизма в Тибете во времена правления царя Сонгтсена Гампо и позже, в восьмом веке, распространялись великим мастером Падмасамбхавой, обладавшим огромным личным обаянием, а также его приверженцами. Эти учения включают в себя буддийские традиции, пришедшие из Китая и Центральной Азии, а также из Индии. Во времена второй волны распространения буддизма в Тибете в десятом и одиннадцатом веках все буддийские учения, индийское происхождение которых не могло быть подтверждено, были исключены из буддийского канона, который приобрел официальный статус благодаря трем другим, более поздним, школам тибетского буддизма. Приверженцы традиции бон утверждают, что поскольку Будда Шакьямуни был учеником Тонпы Шенраба Мивоче, все буддийские учения как индийского, так и другого происхождения, являются в действительности учениями вечного бон.

Три течения Дзогчен в традиции бон

В бон Дзогчен традиционно делится на три течения, которые известны как А - рдзогс - сньян - ргьюд, то есть А - кхрид, Дзогчен и Жанг Жунг Нъян Гьюд. Первые два течения являются терма-традициями, базирующимися на вновь обнаруженных текстах, третье же течение представляет собой традицию непосредственной передачи, в основе которой - постоянная передача учения по преемственной линии мастеров.

Система А-кхрид была основана в XI веке Дампой (Святым) Меу Гонгджадом Ритро Ченпо (1038-1096 г.г.), который извлек изначальные учения из цикла учений "Кхро ргьюд" Тонпы Шенраба*1.

А-кхрид буквально означает "Руководство А". Буква А здесь символизирует необусловленное изначальное состояние, естественное состояние ума. Являясь символом чистоты ума, буква А имеет белый цвет. С целью развития интуитивной мудрости и для того чтобы на собственном опыте пережить естественное состояние ума, практикующий занимается практикой шиней, начиная с концентрации на тибетской букве А. Эта работа в буддийской традиции ньингма соответствует связанному с умом циклу семде учений Дзогчен.

Название "рДзогс чен", данное второму течению, не относится к Дзогчен в его обычном значении, а означает особый тип учения Дзогчен с его собственной специфичной линией преемственности*2. Эта система соответствует циклу лонгде Дзогчен школы ньингма, связанному с ясностью и пространством.

Третье течение включает в себя учения Дзогчен "Жанг Жунг Ньян Гьюд" ("Устная передача Жанг Жунг"), относящиеся к древнейшей и важнейшей традиции Дзогчен и медитационной системе в религии бон. Этот цикл учений был систематизирован мастером Жанг Жунг по имени Гьерпунг Нангжен Лодпо, который получил их от своего мастера Тапихритсы в восьмом веке. Однако, как мы увидим ниже, эти учения не имеют составителя: они не созданы мыслью, они являются самопорожденными. Они постоянно передавались в течение многих веков через "длинную линию преемственности", и их никогда не надо было прятать и вновь открывать в виде термы, имеющей "короткий" или прямой путь передачи. Это течение соответствует циклу Упадеша учений Дзогчен школы ньингма, циклу "тайных наставлений".

Хотя все три течения Дзогчен имеют свои собственные предварительные практики и преемственные линии мастеров, передающих учения, сущность и цель всех трех одна: введение в естественное состояние Дзогчен. Некоторые мастера преемственных линий являются носителями всех трех течений. В

Тибете эта передача учений от мастера к ученику, который в свою очередь также становится мастером, передающим учение своему собственному ученику, называется "горячей", поскольку личная передача непосредственного переживания служит ее защитой и помогает оставаться живой, не превращаясь в нечто холодное и просто интеллектуальное, полученное из книг и концептуального размышления.

Тапихритса

Последователи бонской традиции выполняют практику гуру-йоги, слияния своего ума с естественным умом гуру, визуализируемого в виде божества Шелхи Окара или в виде образа Тапихритсы, символизирующего едиство всех мастеров бонской линии преемственности. Тапихритса, как и Кунтузангпо, изображается в форме Дхармакайи, обнаженным и без украшений.

Согласно традиционной биографии, содержащейся в тексте "Жанг Жунг Ньян Гьюд", Тапихритса родился в восьмом веке. Его отца звали Расанг Лугьял, мать - Шериг Сал. Он получил учения посредством телепатии и непосредственной передачи как от своего отца, так и от великого мастера Пончена Расанга, но особым его учителем был Сиддха и двадцать четвертый мастер линии преемственности Жанг Жунг Тсепунг по имени Лава Гьялтцен. В течение девяти лет он вел аскетический образ жизни на скалистой горе Тагтаб Сенгей Драг, и за все это время его молчание ни разу не было нарушено человеческой речью, и он достиг как обычных, так и высших способностей. В конце жизни он обрел радужное тело, и войдя в абсолютно чистое состояние, не оставил после себя никаких физических останков. Для себя он реализовал состояние бонку, для других - состояние тулку, проявившись в видимой форме для пробуждения тех, кто имел благословение увидеть его. Его физическое проявление не было ограничено, и он обладал способностью принимать самые различные формы. После обретения радужного тела Тапихритса принял новое рождение ребенком, для того чтобы обучать двух своих главных учеников - Гьерпунга Нангжера Лодпо и Мо Юнгдрунга.

Гьерпунг Нангжер Лодпо принадлежал знаменитой династии Гуриб, в которую входили несколько держателей предыдущей линии преемственности. Его отца звали Гуриб Бумед, мать - Мангорза Грома. Учения и наставления он получил от мастера Цепунга Лавы Гьялтцена, а также от многих ученых. Он сам был великим ученым, в совершенстве владеющим знаниями всех доктрин девяти Путей. Он практиковал аскезу и соблюдал все обеты. Посредством практики Йидам Мери он овладел великими способностями и получил пост царского священника при дворе царя Лингминча царства Жанг Жунг. После убийства царя Лингминча царем Тибета Трисоном Детсеном он забросал последнего магическими бомбами, и тем самым спас учение бон, заставив тибетского царя воздержаться от уничтожения бонских текстов. Таким образом не нужно было прятать и вновь открывать в виде термы составленные им тексты "Жанг Жунг Ньян Гьюд".

Нангжер Лодпо преисполнился большой гордости по поводу своих великих способностей и славы, и именно для уничтожения его гордости Тапихритса предстал перед ним в форме ребенка и освободил его от всех цепей привязанности к эго, благодаря чему он стал способен исследовать свой ум в состоянии полного покоя, а также достичь высшей самореализации и стать всемогущим Буддой.

В облике ребенка Тапихритса явился и Мо Юнгдрунгу, который был очень богат, и сказал ему, что живет подаянием, поскольку не может найти работу. Богач предложил ему остаться у него в качестве слуги, чтобы присматривать за животными. Парень отличался умом и способностью к работе, и ему дали имя Пьелег. Как раз в это время Нангжер Лодпо пребывал в медитации в одной из расположенных наподалеку пещер, а Мо Юнгдрунг оказывал ему помощь. Однажды, когда Ньелег возвращался со своей сумкой с горного пастбища, он увидел Нангжера Лодпо, выходящего из своей пещеры. Ньелег выполнил перед ним простирание и выразил ему традиционное почтение девятью способами. Мастер заметил, что мальчик сведущ в доктрине и спросил его: "Кто твой учитель? Какую медитацию ты практикуешь? Что у тебя в сумке? Почему ты ведешь себя таким образом? И куда ты идешь?"

Ньелег ответил: "Великая идея - мой учитель. Я практикую состояние, свободное от всех концепций. Я медитирую на все, что вижу в трех измерениях (существования). В сумке я несу свои мысли. Поведение мое основано на стремлении служить живым существам. И я иду в никуда". Мастер был разочарован. Он был очень горд тем, что является выдающимся учителем и ему показалось, что в ответе ребенка прозвучало неуважение. Он скептически возразил: "Если великая идея является твоим учителем, то это значит, что учителя у тебя нет. Если твоя практика состоит в пребывании в бесконцептуальном состоянии, это значит, что ты не нуждаешься в пище и одежде. Если ты медитируешь на все видимое в трех измерениях, это значит, что тебе не нужно медитировать: и без медитации ты достигнешь полной реализации. Если свои мысли ты несешь в сумке, значит у тебя нет никаких желаний". На это мальчик ответил: "Если вы не понимаете, что великая идея может быть учителем, то скажите - кто обучал Будду?" Он имел в виду то, что для понимания истинного состояния нет необходимости в мастере; учитель объясняет практикующему и подтверждает его собственные переживания врожденной мудрости, то, что практикующий и так уже знает, ничему новому он его научить не может. "Моя практика состоит в пребывании в бесконцептуальном состоянии, ибо это та основа, в которой нет мыслей: концептуальные идеи не являются медитационной практикой. Моя медитация - это в'идение трех миров: в истинной природе нет пристрастий. Если бы они были, это не было бы медитацией. Если я несу свои мысли в сумке, это значит, что с желаниями покончено, поэтому нет и мыслей. Если вы свободны от концепций, вы понимаете значение этого. Если моя практика состоит в том, чтобы служить всем существам, это значит, что все переживания блаженства и страдания имеют один вкус, и неразделение на хорошее и плохое

- вот моя практика". Нангжер Лодпо почувствовал досаду и сказал: "Если ты такой умный, завтра мы должны устроить дебаты в присутствии царя". Мальчик громко засмеялся и сказал: "Причина и следствие - неверное понимание. Великие практики, удерживающие мысли под жестким контролем, дремлют или спят во время медитации. Язык и логика философии подобны оружию и темным сетям. Дебаты - это лишь словесные концепции, а тантрическая практика, преобразуя ум, не позволяет ему пребывать в его истинной природе. Ученые мужи имеют бессмысленное понимание, их видение и медитация подобны пузырям, это просто слова без приложения на практике. Все это не истинная практика, конечное состояние ничем необусловлено. Нет никакой практики, которую следовало бы выполнять, нет никаких затмевающих факторов, и как только вы достигли истинного понимания, нет больше ничего, что следовало бы изменить или к чему следовало бы прикладывать усилия".

Существует три пути объяснения чего-либо людям: вы можете указывать им на их ошибки, что является далеко не лучшим методом; вы можете сохранять молчание, ибо если люди задают много вопросов, а вы им не отвечаете, таким образом они могут многое понять; либо вы можете действовать так же, как они. Именно так поступил Ньелег: он просто реагировал на те вопросы и ответы, которые получал. Он критически отнесся к рассерженному Нангжеру Лодпо и сказал: "Завтра мы устроим дебаты перед царем. Если вы выиграете, вы станете моим учителем, если выиграю я, я вас накажу". И тут Нангжер Лодпо признал в мальчике божественную эманацию и упал без сознания. Когда он пришел в себя, он признался в своих негативных действиях по отношению к Тапихритсе.

Тем временем все животные разбрелись и попали в зубы волков; явился Мо Юнгдрунг и начал ругать мальчика. Тогда Нангжер Лодпо сказал ему: "Ты не должен сердиться, так как он великий мастер и он очень важен для нас". Оба очень расстроились и извинились перед мальчиком за свое поведение, после чего потеряли сознание. Когда они пришли в себя, они увидели, что Тапихритса поднялся в небо и сидит там в окружении радужных кругов, и смеется. Затем оба ученика уселись на землю, и Тапихритса начал излагать свое учение. Хотя Нангжер Лодпо был очень ученым человеком, его большая гордость по-прежнему препятствовала истинному пониманию, и эти краткие, но крайне важные учения помогли ему достичь освобождения.

Обращение Нангжера Лодпо к Тапихритсе

Нангжер Лодпо обратился к Тапихритсе со следующим призывом:

Э ма хо!

Как чудесно!

Ты являешься проявлением изначальной основы.

Твое тело предстает в виде белого сияющего кристалла, прозрачного и без единого пятнышка,



Pages:     || 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 6 |
 




<
 
2013 www.disus.ru - «Бесплатная научная электронная библиотека»

Материалы этого сайта размещены для ознакомления, все права принадлежат их авторам.
Если Вы не согласны с тем, что Ваш материал размещён на этом сайте, пожалуйста, напишите нам, мы в течении 1-2 рабочих дней удалим его.