Глава 0. Пролог

Hey hey I saved the world today
Everybody's happy now
The bad things gone away
And everybody's happy now
The good thing's here to stay
Please let it stay
There's a million mouths to feed
And I've got everything I need
I'm breathing
And there's a hurting thing inside
But I've got everything to hide
I'm grieving
(Хей, хей, сегодня я спас мир,
Все счастливы,
Зло изгнано прочь,
И все счастливы,
Добро остаётся здесь,
Пожалуйста, пусть оно останется.
Есть миллионы тех, кто голодает,
А у меня есть всё, что мне нужно,
Я дышу,
Но что-то ноет внутри,
А я должен скрывать
Своё горе).
«Eurythmics», «I Saved The World Today».

Послеполуденное солнце вливалось в дом через открытое окно слишком щедро: слепило глаза, пускало солнечные зайчики от отполированных боков противней и кастрюль прямо в лицо Гарри. Он щурился, но не прекращал раскатывать тесто - в своё время руки его были так приучены к этой работе, что могли бы справиться и вовсе без помощи зрения.
- Гарри, а почему тут такие буквы… все какие-то ломаные? - подал голос Кевин.
- Ломаные? Покажи-ка, - Кевин с явной натугой приподнял толстенную книгу, развернув её страницами к старшему брату. - Ага, так и есть. В одиннадцатом веке под влиянием готического стиля в архитектуре развился новый шрифт, или, по-другому, пошиб - его стали называть готика или фрактура. Он завоевал всю Европу и господствовал там до пятнадцатого века, когда началась Эпоха Возрождения, и изобрели более округлый и удобочитаемый шрифт гуманистическая антиква…
- Значит, эта книга такая старая? - Кевин перелистнул страницу. - Ух ты…
- Нет, не обязательно старая - ближе к середине двадцатого века, когда шла война с Гриндельвальдом, готический шрифт снова стал популярен… А вообще говоря, - наставительно заметил Гарри, вырезая формочкой-ромбиком будущие печенья, - тебе ещё рано зачитываться «Сравнительным анализом ядов на органической и неорганической основе». Независимо от шрифта.
- Но мне же её профессор Снейп подарил! - Кевин непонимающе взглянул на Гарри. - Разве от неё будет какой-то вред?
- От неё самой по себе - не будет… ладно, читай, но, ради Мерлина, не пытайся ничего варить. Если станет очень интересно, лучше спроси у меня.
- Хорошо, - Кевин с опасной небрежностью покачнулся на задних ножках стула и принялся прилежно штудировать свой подарок.
- Том, не поможешь переложить печенья на противень?
В четыре руки Гарри и Том молча перекладывали аккуратные ромбики на смазанный маслом металл, и на душе у Гарри было нехорошо. В последние несколько недель Том стал как-то тише, чем с самого начала; говорил меньше, слушался без возражений, по вечерам сидел у себя в комнате и читал что-нибудь - как правило, что-нибудь безобидное, насколько было ведомо Гарри, наподобие учебника Гербологии за первый курс. Ничего из того, что Гарри знал о маленьком Томе, не вязалось с этим образом излишне примерного мальчика.
В конце концов, как бы сильно его теперь не любили, этот Том успел убить кролика кого-то из своих врагов по приюту, запугать ещё нескольких человек, заведя их в пещеру, и натворить ещё много чего. Он должен был воровать, с трудом поддаваться перевоспитанию и держаться независимо, потому что никогда не умел жить по-другому.
Вместо этого Том держался тише воды и ниже травы, доводя своего свежеиспечённого отца до нервного тика. Единственным, у кого получалось разговорить Тома, был Кевин - но он бы, наверное, и камни в фундаменте Хогвартса разговорил, приди ему в голову такая идея; Гарри же каждый день искал ключик к подозрительному затишью своего старшего сына и никак не мог найти. А время текло, пронизанное солнечными лучами, запахом жасминовых кустов в саду, следами от подушки на щеках, тёплыми каплями летнего дождя - текло неумолимо, сквозь пальцы, и Гарри два раза за последнюю неделю просыпался, подскакивая в кровати: ему снилось, что он теряет что-то важное. Ищет, ищет, обшаривает все углы, заглядывает под шкафы, обыскивает сад, лихорадочно, панически переворачивает вверх дном весь дом - и не может найти. А время всё идёт и идёт…
Блейз подал голос, и Гарри метнулся к стоявшей тут же коляске - что случилось?
Ничего особенного, слава Мерлину. Просто проголодался.
- Вот, - Том протянул Гарри бутылочку со смесью для Блейза.
- Спасибо, - Гарри принял бутылочку со смешанным чувством благодарности и досады - ну не должен нормальный ребёнок себя так вести! Уж на что Кевин души не чает в Блейзе Седрике, но не ухитряется вот так догадываться, что нужно.
- Печенье я сейчас поставлю в духовку, - сообщил Том почти хмуро.
Гарри, провожая Тома взглядом, ткнул бутылочкой не глядя и попал мимо рта Блейза. Последний остался этим обстоятельством недоволен и испустил такую трель, что Кевин вздрогнул и, потеряв равновесие, свалился на спину вместе со стулом.
- Жив? - осведомился Гарри, поспешно заткнув сыну рот едой.
- Кажется, да, - отозвался Кевин. - Ой, страницы помялись…
- Дай разглажу, - Том опустился на колени рядом с Кевином и провёл ладонью по смявшейся бумаге. Послышался тихий хруст; пергамент выпрямился и сделал вид, будто с ним никогда не происходило ничего особенного.
- Спасибо! - Кевин порывисто обхватил Тома обеими руками, позабыв о книге. - Здорово… а ты давно так умеешь?
- Недавно, - Том неловко пожал плечами - делать это в чьих-то тесных объятиях было неудобно. - Увидел, как папа делает так же, и решил, что я тоже могу…
Гарри кормил Блейза, не вмешиваясь в разговор. А что ещё, интересно знать, Том вот так ненавязчиво перенял? Конечно, дома Гарри Непростительными не кидался и уж тем более не тренировался в дуэлях, но… если, например, тем же приёмом для разглаживания страниц и белья воспользоваться на лице человека, результат будет печально предсказуем.
Почувствовав на себе пристальный взгляд, Гарри не выдержал и поднял голову; Том смотрел на него так же, как сегодня на кладбище в Годриковой Лощине - жадно, жарко, не отрываясь, с недетской сосредоточенностью и требованием чего-то, чего Гарри понять не мог - быть может, потому что сам никогда не требовал ни у кого ничего подобного. Тёмно-карие, бархатные глаза зачаровывали, и Гарри вспомнилось, как два точно таких же смотрели из медальона-хоркрукса.
По-хорошему, об этом стоило бы забыть навсегда.

* * *

- Занятия возобновятся с этого же сентября, - Снейп держал тонкостенную белую чашку с чаем обеими ладонями, ещё ни разу не отпив из неё, держал бережно, как некую хрупкую драгоценность. - Я буду вести зелья, Минерва надеется справиться с Трансфигурацией и обязанностями директора вместе. В качестве преподавателя ЗОТС она планирует Люпина, но тот наотрез отказывается и причин не объясняет.
Гарри смешался; по его разумению, говорить о человеке в третьем лице, когда он присутствует, было невежливо. С другой стороны, профессор Зельеварения тоже отлично это знает и всё равно говорит - с некой своей целью. Гарри взглянул на Люпина, внимательно изучавшего разлом печенья.
- Ремус, почему ты не хочешь быть учителем?
Люпин пожал плечами.
- Ты считаешь, эта должность для меня? - он взглянул Гарри в глаза и тут же отвёл взгляд. - Ты так считаешь?
- Я считаю, нет никого, кто справился бы лучше, - убеждённо сказал Гарри. - Я действительно так думаю.
- Действительно? - эхом повторил Ремус.
- Действительно, - с нажимом сказал Гарри. Он знал, что оба они помнят третий курс Гарри так живо, словно это произошло совсем недавно - золото в глазах Ремуса, жёсткая парта под спиной Гарри, помутнение в голове, сладкое и неправильное до мозга костей; отрезвление, мучительное, как скипидар на коже, у одного, и оглушающее, прозрачное чувство новизны и собственной странной взрослости у другого. - Ты - отличный учитель.
- Я в этом совсем не уверен, - горько сказал Ремус. Остальные безмолвно переводили взгляд с одного на другого, пытаясь вникнуть в смысл этого словесного пинг-понга.
Мы не должны
- А я уверен. Не забывай, это ты научил меня бороться с моими страхами, - напомнил Гарри.
Но будем
Ремус замолчал и окунул печенье в розетку с джемом.
- Луни? - вопросительно окликнул Сириус.
- Хорошо, - буркнул Люпин и демонстративно откусил сразу полпеченья. Прожевал и продолжил:
- Но если что, Гарри, то я уйду немедленно.
- «Если что» что? - уточнил Снейп.
- Неважно, - хором сказали Гарри и Ремус. Пожалуй, только Блейз Седрик, безмятежно сопевший в своей колыбели, не понял, что на самом деле это очень даже важно.
- А если поточнее? - Сириус нахмурился.
- Хочешь ещё чаю? - предложил Гарри невинно.
Сириус побуравил крёстника пытливым взглядом и сдался:
- Давай.
- Значит, эта проблема решена, - медленно проговорил Снейп. - Отлично.
- А есть ещё какая-то? - Гарри подложил всем джема в розетки.
- Да, есть, - Снейп поставил чашку на блюдце, так и не выпив ни глотка. - С начала августа мы начнём рассылать письма со списками учебников. У тебя в доме целых два будущих первокурсника - да-да, Кевин, из-за войны все останутся на второй год, кроме седьмого курса - стало быть, Гарри, тебя эта проблема тоже касается.
Всё не сговариваясь обратили внимание на Тома; тот сгорбился на своём стуле, зажав руки между коленями, и упорно смотрел на блюдце перед собой.
- Пусть только кто-нибудь попробует хоть взглянуть на Тома косо! - вскинулся Кевин. - У меня в прошлом году получались отличные Ступефаи…
- Ступефаи - это не выход, - Гарри мысленно поблагодарил Северуса за то, что он взял эти слова на себя. - Нужно не отделяться от людей, а вливаться в их общество.
«Кто бы говорил-то», - Гарри сдержал смешок, который прозвучал бы сейчас очень непедагогично.
- И что Вы предлагаете? - почти обиженно спросил Кевин.
Снейп зачерпнул джем ложкой и позволил сладкой массе не спеша упасть обратно.
- Гарри.
Гарри промолчал.
- Гарри? - озадаченно спросил Сириус.
- Под его личной защитой Том сумеет подружиться с остальными, - развил свою - довольно-таки, на взгляд Гарри, спорную - мысль Снейп.
- Я планировал стать целителем, - Гарри тщательно помешал ложечкой чай, куда забыл добавить сахар. Не будет ли Тому только хуже из-за покровительства знаменитого отца? С другой стороны, он ведь не обычный первокурсник…
- Тебя всё равно не возьмут на курсы без результатов ТРИТОНов.
- Кому как не тебе знать, что я могу их сдать хоть сейчас, - ложка периодически задевала дно и стенки чашки и недовольно, надсадно звенела. - Кроме того, кем мне быть в Хогвартсе? Мишенью для дротиков в каморке Филча?
Ремус, Сириус и Кевин синхронно прыснули в чашки.
- Мадам Помфри утверждает, что ей требуется помощник. Дескать, ей хочется спихнуть на кого-нибудь лечение разбитых коленок и расстройств желудка от избытка сладостей.
Ложка выжидательно замерла.
- С такой практикой тебя возьмут потом на курсы и без ТРИТОНов, достаточно будет результатов СОВ и рекомендации Поппи. Я узнавал.
Оставленная в покое ложка подребезжала о край чашки и затихла; Гарри потянулся к блюду с печеньем и взял себе одно.
- Ну раз так, то решено, - сказал он.
- Я… - Том неожиданно дотронулся до предплечья Гарри. - Папа, я и сам могу о себе позаботиться. Правда.
Гарри накрыл ладонью робкие, липкие от джема пальцы и ободряюще сжал.
- Можешь, но не должен.
- А ты не должен ради меня нарушать свои планы…
- Чепуха, - разулыбался Гарри. - Ты - мой сын. Знаешь, что это значит?
- Что?
- Это значит, что защищать тебя и быть с тобой для меня в сто раз лучше, чем заниматься чем угодно ещё.
Там, где кожа Гарри вплотную касалась кожи Тома, проскакивали крохотные золотистые искорки, заметные любому внимательному наблюдателю; тёплые и слегка щекотные, они удивляли Гарри, но не настораживали.
Том молчал, что-то обдумывая. Блейз неожиданно захныкал, и искорки немедленно погасли.
- Кевин, посмотри, что случилось, - попросил Гарри.
- Ага, - Кевин сунул в рот почти целое печенье, непостижимым образом вымазавшись при этом в сливовом джеме по самые уши, и поднялся из-за стола.
- Эта проблема тоже решена, - удовлетворённо сказал Снейп.
- Надеюсь, у тебя больше нет в запасе никаких сюрпризов? - Гарри снова сжал руку Тома и легонько поцеловал его в висок.
- Пока нет, - зельевар глотнул чая. - Но если хочешь, я найду.
- Пока не хочу, - рассмеялся Гарри. - И попробуй наконец моё печенье.

В поздних сумерках нельзя было уже различить в густой траве тропинку, ведшую через сад к калитке; Люмос озарял дорогу мертвенно-белым светом.
- Отсюда уже можно аппарировать, - Гарри остановился у самой калитки. - Я решил не ставить очень объёмные щиты.
-Спасибо за чай, - Сириус стиснул крестника в объятиях. - Приходи к нам как-нибудь, и всех детей бери с собой.
- Они у тебя замечательные, все трое, - добавил Ремус, гася Люмос и пряча палочку в карман. - Никогда не подозревал, что ты будешь примерным отцом семейства.
- А уж я-то как не подозревал, - улыбнулся Гарри. - Если больше не соберётесь в гости, пришлите хотя бы сову - Кевин обожает получать весточки от вас обоих.
- Заметано, - пообещал Сириус.
- До свидания, Гарри, - Ремус взял Сириуса за руку.
- До свидания.
Они аппарировали вместе. Гарри опёрся о калитку локтями и вытянул из кармана сигареты; зажёг одну огоньком с ладони.
- Что-то у тебя в семье не так, - Северус первым нарушил тишину.
- Знаю, - Гарри стряхнул пепел с сигареты; тлеющий красный кончик описал в тёмном воздухе живописную маленькую дугу. - Может, в Хогвартсе что-нибудь изменится. Сам знаешь, я понятия не имею, как и что делается в нормальных семьях. Не Дурслей же брать за образец…
Зельевар опёрся о низенький забор рядом с Гарри; от неизменной чёрной мантии пахнуло шалфеем и совсем чуть-чуть сиренью. «С утра варил зелье от тараканов, - привычно определил Гарри. - Опять, наверное, развелись в хранилище с ингредиентами».
- Нормальная семья? - Северус хмыкнул. - Боюсь, тебе не светит. Сам понимаешь, почему.
- Понимаю, - Гарри затянулся и выдохнул плотную волну светлого дыма. - А тебе?
- Мне тоже.
Последовала пауза, в течение которой Гарри сосредоточенно курил, а Северус, щурясь, всматривался куда-то в густеющие сумерки.
- У меня вечно было чёрт-те что в личной жизни, - сказал он наконец. - Как правило, на меня обращали внимание мальчики-мажоры разной степени мажорности, и я шёл у них на поводу, что приводило к различной величины неприятностям. И я даже никогда не думал о том, чтобы обзавестись ребёнком. Пока шпионишь для обеих сторон разом, как-то совсем не до этого.
- Ты отлично смотришься с Блейзом Седриком на руках, - заметил Гарри и затушил сигарету о калитку.
- Спасибо, - Снейп снова помолчал. В сумерках его бледное лицо казалось нарисованным акварелью; черты лица слегка размывались, длинные пряди волос лежали прихотливыми мазками кисти, губы были еле различимы - словно их выделили одним-единственным касанием самого светлого серого, какой только можно развести в палитре. - Я полагаю, мои проблемы шли от того, что не я выбирал, а меня выбирали. Впрочем, у меня никогда не было желания выбирать самому.
Гарри ждал продолжения, нервно кусая губы.
- А теперь есть, - полушёпотом закончил Северус.
- Я никогда не был мажором, - очень тихо сказал Гарри.
- Знаю. Именно за это, пожалуй, я тебя сначала и ненавидел.
- А потом?
- А потом понял, что люблю, - шепнул Северус почти беззвучно.
Гарри придвинулся ближе - так, чтобы чувствовать тепло тела, скрытого под глухой мантией - и переплёл пальцы с пальцами Северуса. Мозоли от ножа и пестика для измельчения ингредиентов у обоих были совершенно одинаковые.
Северус повернулся и поцеловал чуть приоткрытые губы Гарри, не выпуская наружу ответное признание - так ловят сачком редчайшую бабочку, опасаясь повредить, потерять хоть мельчайшую частицу пыльцы с многоцветных переливчатых крыльев, так присваивают шедевры живописи, вешая их там, где никто посторонний не увидит - так Северус ловил осторожные движения губ Гарри, запоминая, согревая собственным дыханием, обволакивая восторженной нежностью.
Я. Тоже. Тебя. Люблю.
Искра упала в солому; пламя вспыхнуло и загорелось - жарко и ровно; Северус прижал Гарри спиной к неровным доскам забора; судорожно обнимал за плечи, прижимал к себе, вжимал в себя, укрывая от ветра. Из нежности - в исступление, в отчаяние; из благоговения - в голод, который утоляют только руки, запущенные под рубашку, чужая твёрдость и лихорадочный жар под слоем ткани, нетерпеливые губы, оставляющие метки на коже - это изумительно и прекрасно, невыносимо прекрасно, это почти больно, это кружит голову, как хмель, и заставляет поверить, что ты ещё жив, всё ещё жив, и рядом с тобой есть кто-то другой, живой и тёплый, ищущий твоих губ, твоего жара, твоего наслаждения - просто чтобы видеть, как искажается твоё лицо, когда тебе так хорошо, как только может быть, если ты есть.
Гарри вжался лицом в плечо Северуса; рваное дыхание зельевара шевелило непослушный вихор на затылке, вечно стоящий торчком. Кончики пальцев Гарри вырисовывали круги по спине Северуса; шероховатая ткань мантии раздражала чувствительную кожу, и Гарри знал, что слабое покалывание останется в пальцах ещё на несколько минут после того, как Северус аппарирует.
Тонкий серпик растущей луны не разгонял окончательно сгустившейся темноты, но в его лучах можно было ясно различить очертания двух сплетшихся фигур у калитки. Мягкий рассеянный свет из-за занавесок на окнах обрисовывал с двух сторон силуэт на крыльце - худое мальчишечье тело, тёмные волосы, белое пятно лица.
Возвращаясь в дом, оставшийся незамеченным силуэт бесшумно прикрыл за собой дверь.



Глава 1.

When's it my turn?
Wouldn't I love
Love to explore that shore above?
Out of the sea
Wish I could be part of that world.
(Когда моя очередь?
Разве мне не понравилось бы
Исследовать этот берег там, наверху?
Прочь из моря;
Я так хотел бы быть частью этого мира)
Susan Bell, «Part of Your World».

С утра зарядил дождь, мелкий и нудный; поэтому Гарри раскрыл большущий радужный зонтик и доверил Тому нести его над головами всей семьи - во-первых, не стоило при магглах демонстрировать водооталкивающие чары, во-вторых, Тома и Кевина яркий лёгкий зонтик определённо забавлял, в-третьих, Гарри питал слабую надежду, что зонтик как-нибудь замаскирует их четверых от любопытных взглядов. Хотя если бы они решили и в самом деле спрятаться от окружающих, им стоило бы обзавестись не зонтиком, а неброским чёрным шатром на колёсиках, чтобы никто не увидел, кто внутри…
Как всегда первого сентября, Кингс-Кросс был полон народу, а уж девятая платформа в особенности: полные энтузиазма школьники с тележками исчезали в стене один за другим, и общее их число от этого никак не уменьшалось - по крайней мере, на глазок этого было не заметить. Те, кто слонялся по платформе, выжидая момент поудобнее - нельзя же, в самом деле, так обнаглеть, чтобы толпами проходить сквозь стену - с радостью переключались на редкостное развлечение: семью Поттеров в полном составе. Гарри доверил Кевину Блейза и крепко обнял обоих своих первокурсников за плечи: Тому было очень неуютно под взглядами, и он сам в кои-то веки жался к Гарри, явно не осознавая этого - зонтик над их головами подрагивал. Кевин же не обращал на окружающих никакого внимания, воркуя что-то ласковое в адрес своего племянника, но тоже ничуть не возражал против объятий.

- Папа, - нервно пробормотал Том; тонкие пальцы, сжимавшие ручку зонта, побелели от напряжения. - Папа, это обязательно - ехать в Хогвартс?.. Я…
- Обязательно, - вздохнул Гарри. - Не нервничай так, всё будет хорошо, правда. Сначала некоторые могут относиться к тебе плохо из-за того, кем ты был, но потом увидят, что ты не Лорд Вольдеморт. Ко мне тоже относились плохо на первых курсах…
- Но ты ведь никогда не был злым лордом, - резонно возразил чересчур рассудительный для своих лет Том. - И что, если… чтоеслиятебяподведу?
Последние слова он выпалил на одном дыхании и сразу же уставился на лениво пузырящуюся лужу справа от себя.
- Что бы ты ни делал - ты всё равно мой сын, - Гарри попытался призвать на помощь всё своё благоразумие и дипломатичность, чтобы не сделать только хуже.
- А если я попаду в Слизерин… опять? - кратко посвящённый летом в основные факты своей биографии Том взглянул Гарри в лицо - кажется, больше всего на свете он боялся повторить тот свой жизненный путь и огорчить этим папу. По крайней мере, Гарри очень надеялся, что дело обстоит именно так, потому что никакие способности эмпата и никакая легилименция не могли помочь разобраться в том хаосе, что царил внутри одиннадцатилетних бывших Лордов.
Другое дело, что Том ещё не понимал - не в факультете дело; и поймёт это очень нескоро, так же, как и все те, кто будет учиться с ним бок о бок.
- И что? Я тоже учился в Слизерине… и Северус учился там и теперь декан этого факультета, - Гарри вздрогнул от неожиданности, когда три или четыре букета цветов, прилетев с разных сторон, шлёпнулись ему под ноги.
- Ой, что это? - Кевин отвлёкся от общения с Блейзом. - Опять хризантемы? Гарри, у Тома ведь на них аллергия…
- Я помню, - Гарри собрал букеты и оттащил их к ближайшей урне - злоупотреблять магией на глазах и без того подозрительно косящихся маггловских полицейских не стоило.
Когда он вернулся к своим оставленным без присмотра мальчикам, Блейз Седрик громким рёвом выражал своё неудовольствие существующим миропорядком и игнорировал все уговоры Кевина уменьшить количество децибел, Том, ёжась, зябко обхватывал себя обеими руками, а невесть откуда появившийся Ремус держал над ними тремя зонтик и сам при этом мок под холодными струями.
- Привет, Рем, - Гарри улыбнулся ему и взял Блейза из рук Кевина. - Тс-с, золотце моё, что ты так раскричался? Есть хочешь? В туалет?
Слава Мерлину, Блейз желал только есть, но Гарри подозревал, что на пути в Хогвартс придётся иметь дело и со второй проблемой. Придерживая локтем затылок причмокивающего своей молочной смесью Блейза, Гарри снова улыбнулся Ремусу.
- А где Сириус? Он решил нас не провожать?
При этих словах у оборотня стало такое несчастное лицо, что Гарри осёкся.
- Что-то случилось?..
- Можно и так сказать, - с некоторым сомнением отозвался Ремус; судя по его лицу, «что-то» было не менее чем Апокалипсисом. - Пожалуй, я потом расскажу тебе подробно…
Гарри не вполне уловил, в чём повод для отсрочки разговора - в том, что Ремусу неприятно было говорить о причине, по которой крёстный не пришёл, или же просто беседа была не для детских ушей, но возражать не стал. Кевин, наверняка тоже живо интересовавшийся отсутствием обожаемого Сириуса, смолчал, и это был явственный знак, что он попытается подслушать, когда Гарри и Ремус заговорят на эту животрепещущую тему. Том же, нервничавший тем сильнее, чем большее количество народу пялилось на него, вряд ли даже заметил, что кого-то не хватает, и это было к лучшему, потому что Гарри, положа руку на сердце, не сомневался, что усыновление ни на йоту не изменило характер и склонности Тома - одного из самых слизеринистых слизеринцев во все времена.
- Пойдёмте на платформу, - предложил Гарри, опасливо косясь на группу экзальтированных четверокурсниц с охапками фиалок и тюльпанов - вдруг они решатся не только бросить цветы кумиру под ноги, а вручить лично и даже автографы попросить? - Чего тут торчать…
Ремус услужливо взялся за ручку нагруженной сундуками тележки, кинув сверху зонтик и свой чемодан - кажется, тот же самый, который был на третьем курсе Гарри; Кевин принял сонного и сытого Блейза из рук Гарри и поспешил вслед за своим будущим преподавателем ЗОТС.
- Том, - окликнул Гарри.
Никакой реакции.
- Том, - Гарри перешёл на серпентарго.
Том вздрогнул и чуть-чуть расслабил плечи - ему нравилось болтать с Гарри на змеином языке, хотя сам он никогда не начинал такие разговоры.
- Пойдём на платформу, - Гарри присел перед Томом на корточки и взял его за руки; узкие детские ладони обдали его холодом. - Пойдём, уже пора, - Гарри легонько подышал на ладошки Тома, согревая. Экзальтированные девицы в стороне яростно перешёптывались и толкали друг друга локтями так энергично, что ещё немного - и им со сломанными рёбрами предстояло бы стать первыми пациентами Гарри в роли ассистента хогвартского колдомедика.
- Я не хочу, - спокойно сказал Том; руки его подрагивали.
- Почему?
- Просто не хочу.
Гарри тихонько вздохнул. Это стоило бы предвидеть хотя бы потому, что энтузиазм, с которым Том приобретал новую палочку, учебники и форму, стыдливо болтался где-то ниже плинтуса.
- Брось им вызов, - предложил Гарри.
- Кому?
- Им всем, - Гарри мотнул головой куда-то в сторону; чёлка упала на глаза, и он нетерпеливо сдул её. - Брось им вызов. Покажи, что ты не тот, кем они тебя считают - потому что кем бы они тебя ни считали, они не могут знать правды.
- И как, по-твоему, звучит правда?
Гарри поцеловал по очереди центр каждой ладони Тома, выигрывая время на обдумывание ответа.
- Правда - это то, что я люблю тебя, и ты любишь меня, - Гарри ронял эти «люблю», «любишь» с весомостью отбойного молотка. Некоторые вещи лучше проговаривать вслух сразу, чтобы строить на них всё, что будет сказано позже. - И мы с тобой знаем, что все разговоры о Лорде - ерунда на постном масле. Есть мы, а остальное - чепуха и шелуха.
- Не только мы, - напомнил Том. - Кевин, Блейз Седрик, Северус, Ремус, Сириус…
- Не только, - согласился Гарри. - И это замечательно, что у нас есть и Кевин, и Блейз, и Северус, и Ремус, и Сириус... Разве нет?
Том замолк, обдумывая эту мысль. Гарри встал и убрал со лба Тома промокшие под дождём пряди волос; золотистая искорка проскочила под пальцами Гарри, уколов, как электричеством.
- Пойдём отсюда, - тон Тома был почти приказным. - Пойдём к поезду.
Проходя мимо пялящихся четверокурсниц, Том метнул в их сторону такой взгляд, что они пороняли букеты. Гарри сдержал порыв заметить, что под предложением «бросить им вызов» имелось в виду не совсем это, и, придерживая Тома за плечо, проскользнул на платформу девять и три четверти.

* * *

Самое первое купе, примыкавшее к паровозу, они заняли целиком, благо оно было свободно; Гарри и Ремус распихали багаж по полкам и завели светский непринуждённый разговор о том, что ждёт первокурсников в Хогвартсе - о предметах, о преподавателях, о призраках, о движущихся лестницах… кое-что Кевин уже знал и успел рассказать Тому, но нормальной учёбы на его долю в прошлом году не досталось, так что оба слушали с интересом, поуменьшившимся лишь тогда, когда в купе постучала волшебница, продававшая сладости, и Гарри потратил на всякие разности галлеонов десять. Воспользовавшись тем, что Кевин и Том склонились над какой-то очень, по-видимому, интригующей карточкой из шоколадной лягушки, Гарри выскользнул за дверь, потянув Ремуса за собой.
В тамбуре было холодно; ветер забирался под мантию Гарри и ерошил волосы. Острый и свежий дым полынно-мятной сигареты повис в воздухе.
- Что произошло? - Гарри мягко подтолкнул Ремуса, явно не собиравшегося начинать тягостный разговор.
- Я рассказал Сириусу, - Ремус обхватил себя обеими руками, словно озябнув.
- О чём рассказал? - недопонял Гарри; холодок неприятного предчувствия возник под ложечкой.
- О нас.
- Ты рассказал ему о… - сигарета выпала у Гарри из рук. - Господи, Ремус, зачем?!
- Он спросил меня сегодня, - Ремус упорно смотрел в пол, как будто там было что-то интересное. - Он… он всегда добивается от меня, чего хочет… ты же знаешь, как это бывает. К тому же я… мне стало немного легче, когда я рассказал ему. Я четыре с лишним года таскал это в себе.
- Ремус…
- Я знаю, я - идиот, - поспешил оборотень предупредить возможный реприманд от Гарри. - Правда, чего-чего, а этого я в свой адрес не слышал… он кричал, что я грязный педофил, что меня нельзя подпускать к детям, что если бы это был не я, а кто угодно другой, он перегрыз бы мне горло…
Все возможные слова застряли у Гарри в горле.
- А потом он собрал вещи и ушёл, - отстранённо продолжил Ремус. - И пожелал мне сдохнуть за то, что я растлил его крёстника и испоганил последнему всю жизнь.
Гарри никогда не слышал, чтобы Ремус так смеялся - сухо, колюче, озлобленно.
- Ремус… - Гарри неловко приобнял оборотня за плечи. - Он успокоится. И поймёт, что на самом деле всё совсем не так.
- Но это так, - возразил Ремус, не делая попыток высвободиться из объятия Гарри. - Если бы не я…
- Если бы не ты, я бы никогда не поверил, что от этого занятия можно получать удовольствие, - Гарри криво усмехнулся.
- Что ты имеешь в виду?
- На том же курсе, весной, меня изнасиловали, - информацию пришлось буквально выталкивать из себя, но ради Ремуса Гарри готов был переворошить старые воспоминания, сколь бы неприятными они ни были. - И нет, я не скажу, кто это был - они уже давно получили своё за то, что сделали… и я давно с этим справился, не надо выражать сочувствие… я сейчас не об этом. Если бы не ты, мой первый опыт был бы… не самым вдохновляющим на дальнейшие попытки, так скажем. Педофилия это была или нет, я тебя растлил или ты меня - но это спасло изрядную часть моей психики. У меня было, что противопоставить боли, понимаешь?
Ремус вздохнул. По его лицу видно было, что он не считает тему изнасилования закрытой, но спорить с Гарри сейчас было бесполезно, и это оборотень тоже понимал.
- Тем не менее, это ничуть меня не оправдывает. Я уверен, если бы Минерва знала, она никогда бы не пригласила меня преподавать и была бы абсолютно права.
- На свете есть много вещей, о которых не обязательно рассказывать всем подряд, - возразил Гарри. - Если бы Магический Мир знал, что приходилось делать мне, меня без раздумий запихнули бы в Азкабан.
- Некорректное сравнение, Гарри.
- А по-моему, вполне корректное. Поэтому не беспокойся - Сириус остынет и всё поймёт. Он ведь любит тебя.
- Кажется, как раз это и оскорбило его больше всего - то, что он любит грязного педофила, - хмыкнул Ремус. - Не думаю, чтобы этот факт послужил смягчающим обстоятельством…
- Ему придётся привыкнуть к мысли, что не всё в этом мире чёрное и белое, - Гарри сжал губы. - Война кончилась.
Если реплика о войне и была неуместной, то Ремусу она таковой не показалась.
- Для Сириуса она никогда не заканчивалась и даже не начиналась - он родился, уже воюя со всем миром.
- Если понадобится, я лично попытаюсь вбить ему в голову, что всё не так просто, как кажется, - Гарри зажёг ещё одну сигарету.
- Не нужно. Я справлюсь сам. В конце концов, Сириус не станет сообщать об этом в «Пророк» и вряд ли поделится пикантными новостями с Минервой. Скорее всего, сейчас он пьёт в каком-нибудь трактире на Дрянн-аллее и проклинает тот день и час, когда я появился в его жизни.
Гарри утешающе поцеловал Ремуса в щёку. Больше, пожалуй, он ничего не мог сейчас сделать.

- Гарри, ты это видел? - Кевин протянул ему карточку из шоколадной лягушки; по лицу Поттера-младшего нельзя было прочесть, нравится ему то, что на ней изображено, или нет.
Гарри взглянул на карточку и узнал своё собственное смущённо улыбающееся лицо. Фотография была сделана не так давно, судя по длине волос, но явно до рождения Блейза, поскольку Гарри на фото не озаботился тем, чтобы убрать свои лохмы назад, подальше от загребущих младенческих ладошек. Это была даже вполне удачная фотография, особенно учитывая, что он понятия не имел, что его фотографируют. Подпись под изображением была куда как хуже.
«Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил.
В настоящее время стажёр-колдомедик в школе чародейства и волшебства Хогвартс.
Знаменит победой на Тёмным Лордом Вольдемортом в 1981 году, победой в Турнире Трёх Волшебников в 1994 году и триумфальным усыновлением Томаса Марволо Риддла, более известного как Лорд Вольдеморт, в 1998 году. Во второй войне против Вольдеморта возглавлял светлую сторону. Самый юный анимаг в истории Магического мира. Мистер Поттер увлекается квиддичем и научными изысканиями в различных областях магического знания».
Гарри очень хотел бы знать, кто это написал: тогда он смог бы пооборвать этому графоману его кривые руки. «Триумфальное усыновление» - как вам это понравится? Кроме того, Том больше не Марволо и не Риддл, о чём неизвестный графоман предпочёл деликатно умолчать, вставив вместо этого бестолковые ремарки о квиддиче и анимагии. «Более известного как Лорд Вольдеморт» - как мило было с их стороны втиснуть на карточку эту подробность, чтобы каждый ребёнок-маг, которому вздумается съесть шоколадную лягушку, запомнил накрепко, кем Том был когда-то!
- Сейчас увидел в первый раз, - Гарри смял карточку в руке; твёрдая бумага хрустнула под пальцами. - Не сказать, чтобы мне это понравилось.
Кевин выглядел расстроенным, Том - колеблющимся между озлобленностью и унынием, Ремус - сердитым. Атмосфера срочно нуждалась в разрядке, но, прежде чем Гарри успел что-нибудь придумать на этот счёт, Блейз заревел громко и требовательно. Чувствуя себя дезертиром, спешно покидающим поле боя, - довольно неприятное и непривычное ощущение - Гарри ретировался к жаждущему внимания пухлому свёртку хлопковых пелёнок. На повестке дня оказалась вторая проблема из тех двух, которых Гарри страшился чуть ранее, и злополучная карточка была забыта.
Хотя ещё три шоколадные лягушки так и остались неразвёрнутыми.

* * *

Уговаривать Тома выйти из поезда не пришлось, но Гарри всё же взял его за руку на платформе, пока Кевин тихо, но настойчиво допытывался у Ремуса, отчего всё-таки Сириус не пришёл. Ремус отнекивался и всё время пытался перевести разговор на другую тему, но Кевин, как истинный гриффиндорец, был упрямее целого стада ослов и упорно не давал себя сбить. Гарри подозревал, что силы в данном случае были равны, а это означало, что спор продлится неопределённо долгое время.
- Пер’клашки, сюда! - зычный голос Хагрида застиг задумавшегося Гарри врасплох. - Кто распределяется сегодня - все сюда, остальные по каретам!
Оп-па. Тому и Кевину придётся разделиться, и вряд ли это пойдёт на пользу кому-нибудь из них двоих. Впрочем, это ведь ненадолго…
А может, и надолго. Смотря куда Шляпа отправит Тома.
- Добрый вечер, - Северус деликатно тронул Гарри за плечо. - Привет, Том, Кевин, Ремус, - каждому из перечисленных досталось по вежливому кивку. - Ты должен занять своё место за учительским столом до церемонии, - это уже относилось лично к Гарри. - Пойдём. Ремус, ты тоже.
Том при этих словах рефлекторно сжал ладонь Гарри сильнее, но тут же выпустил и даже чуть отпрянул, будто обжегшись.
- Добрый вечер, Северус. Сейчас, - Гарри взял Тома за плечи. - Всё будет хорошо, - пообещал он, не имея ни малейшего понятия, как выполнить такое обещание. - Всё будет в порядке. Не волнуйся. Через несколько минут ты будешь в Хогвартсе, там вас всех встретит Северус, и я буду за учительским столом в конце Зала. А сейчас иди к Хагриду и постарайся не упасть в озеро, а то простудишься.
Гарри выжал из себя самую ободряющую улыбку, какую мог, и легонько подтолкнул сына в направлении лесничего. Том молча кивнул - даже в зыбком свете пары фонарей видно было, как у него побелели губы - и отправился следом за остальными первоклашками.
Забрав у Кевина Блейза, Гарри торопливо поцеловал брата в щёку и велел не пугаться, если он вдруг увидит костлявых чёрных лошадей, которые везут кареты, а остальные не увидят - на то есть объективные причины; до сих пор Гарри как-то не задумывался, способен ли Кевин видеть тестралов - считается ли смерть хоркрукса, к примеру, или, может быть, во время войны кто-нибудь из раненых умер на соседней койке в лазарете, пока Кевин сидел у постели Гарри? Если считалось, то предупредить надо было.
Северус терпеливо дождался окончания семейной сцены и активировал портключ, перенёсший всех четверых в Большой Зал. Скомканно улыбаясь, отвечая на приветствия преподавателей и оханья по поводу того, какой Блейз Седрик прелестный ребёнок, Гарри нашёл себе свободный стул с края и приземлился туда. Странно было смотреть на факультетские столы с такого ракурса; даже во время войны ему никогда не приходило в голову сесть сюда.
Послышался топот и гул голосов; курсы с первого по шестой гурьбой ввалились в Зал и расселись, напоминая муравьёв - такие же маленькие, чёрные и деловито снующие по своим делам между рядами скамеек. Кевин махал старшему брату из-за гриффидорского стола так отчаянно, что Гарри невольно испугался, не отвалится ли у него рука, и помахал в ответ, получив в награду сияющую абсолютно счастливую улыбку.
Все косились на Гарри, особенно те члены Эй-Пи, которым пришлось вернуться в этом году в Хогвартс; Гарри немного занервничал, но, к счастью, как раз когда все немного подуспокоились, Северус привёл тех, кто должен был сегодня распределиться.
Первоклашки шли по парам, как и полагалось, но так суетились и нервничали, что Гарри чуть не свернул себе шею, пытаясь углядеть в толпе Тома. Слава Мерлину, Том там был, невозмутимый с виду, но очень бледный, и старательно не смотрящий в сторону преподавательского стола. Жаль, что фамилия Поттер начинается на «П» - долго ждать.
Шляпа спела очередную кошмарно срифмованную песню об уже навязшей в зубах распре между Основателями, и Северус развернул свиток с именами. Гарри так нервничал, что пару раз прослушал объявление очередного первоклашки, и оба раза обеспокоенно вскидывался, не уверенный, какая буква алфавита сейчас пойдёт. Блейз, почувствовав настроение отца, тихонько хныкал, но, надо отдать ему должное, не пробовал использовать лёгкие на полную мощность. Какой длиннющий, просто бесконечный список… в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом был демографический взрыв среди магического населения Британии, что ли?
- Поттер, Томас!
«Ну наконец-то».
Том на негнущихся ногах и с неестественно прямой спиной подошёл к табуретке и в полнейшей тишине плюхнулся на неё. Шляпа накрыла его голову почти целиком, разом придав ему куда более беззащитный и хрупкий вид, чем он, вероятно, планировал.
Прошла минута. Шляпа молчала - то есть, вполне возможно, что она содержательно беседовала с Томом, но вслух не говорила ничего. Гарри вспомнил свой опыт подобного разговора и прикусил нижнюю губу, чтобы не начать от нервов постукивать зубами.
Спустя ещё две минуты школьники не выдержали и начали бурно перешёптываться; преподаватели, подавшись вперёд, впились взглядами в Тома, буквально закостеневшего на этой злосчастной табуретке. Блейз Седрик хныкнул громче и цапнул выбившуюся из-под ленты прядь; это было довольно больно, но Гарри было не до таких мелочей.
Ещё минуты через три, когда Зал откровенно заскучал, Шляпа очень слышно вздохнула и выкрикнула:
- Гриффиндор!
Соответствующий стол автоматически взорвался овациями; Гарри выдохнул, только сейчас поняв, что уже довольно долго задерживал дыхание, и облегчённо обмяк на стуле. Блейз, обиженный недостатком внимания, дёрнул за захваченную прядь так сильно, как мог.

- Оу! - Гарри осторожно отобрал свои волосы обратно. Когда он справился с этой задачей, Том уже успел занять место за гриффиндорским столом рядом со счастливым до безумия Кевином и теперь неотрывно смотрел на Гарри, дожидаясь, пока тот обратит на него внимание.
«Ты молодец», - сказал Гарри одними губами и улыбнулся. Ответной улыбки он не получил, но, если вдуматься, он ещё не видел Тома улыбающимся. Ни разу.
Свежеиспечённый гриффиндорец на секунду прикрыл глаза, а потом повернулся и принялся, насколько Гарри мог судить, знакомиться с любопытствующими окружающими. Гарри мог только надеяться, что ни у кого из них не окажется достаточно глупости или храбрости, чтобы поднять тему Вольдеморта.

* * *

- Вот здесь ты и будешь жить, дорогуша, - радушно объявила мадам Помфри, распахивая перед Гарри неприметную дверь в углу основного помещения лазарета.
- Спасибо, мадам Помфри, - Гарри переступил через порог и плюхнул в угол левитируемый сундук с вещами. Блейз, мирно дремавший до сих пор на руках у отца, при звуке плюхаемого сундука распахнул свои зеленющие глаза и недовольно хныкнул. - Ш-ш, хороший мой, всё в порядке, спи… - Гарри укачивал малыша, нашёптывая всякие ласковые глупости, пока Блейз снова не уснул, прижавшись щекой к рубашке отца. Когда Гарри обернулся, на губах мадам Помфри блуждала в высшей степени умиленная улыбка.
- Мадам Помфри?
- Зови меня Поппи, Гарри, дорогой, - спохватилась колдомедик, придавая лицу деловитое выражение. - В конце концов, ты давным-давно уже не студент. Давай я покажу тебе твои комнаты.
Комнаты когда-то были предназначены для второго колдомедика, но эту должность упразднили ещё до того, как пришёл учиться Альбус Дамблдор; мадам Помфри заявила, что у неё самой точно такие же апартаменты: спальня, гостиная и кабинет. Эльфы вычистили всю многолетнюю пыль и паутину, поставили в спальне свежие цветы и даже застелили постель бельём слизеринских цветов - очевидно, знали, кто именно будет здесь жить.
До поздней ночи Гарри обживал новые комнаты: переставлял шкафы в кабинете, освобождая место для котлов, в которых варил все зелья и готовил смеси для маленького Блейза, устанавливал детскую кроватку в собственной спальне, развешивал одежду, расставлял книги и немногочисленные фотографии своего семейства, сделанные Ремусом за лето. Потом Блейз проснулся и захотел есть; после этого молочная смесь закончилась, и Гарри отправился готовить новую порцию…
Когда он покончил со всеми делами, восток за окном уже начинал потихоньку розоветь; глаза у Гарри слипались, и он заснул, не раздеваясь, уверенный, что не проспит свой первый рабочий день - его безотказный будильник сопел рядом в своей кроватке и сосал во сне большой палец.

* * *

На завтрак Гарри смотрел без особого воодушевления, потому как ещё не успел толком проснуться; зато Кевин и Том, сидевшие бок о бок за гриффиндорским столом, с аппетитом уничтожали овсянку с фруктами, попутно в четыре руки строя сложную конструкцию башенного типа из тостов и копчёной рыбы. Воспоминание о том, как сам Гарри нередко развлекался такими глупостями, когда сидел за едой вместе с близнецами, остро, болезненно кольнуло где-то слева под рёбрами, нагоняя на глаза непрошеные слёзы. Гарри отодвинул тарелку и начал мрачно цедить чай.
- Никогда не замечал прежде, чтобы ты был такой ярко выраженной совой, - сдержанно заметил Северус.
- А я не сова, - пояснил Гарри и покосился на Северуса, впервые за утро заметив, что длинные волосы мастера зелий перевязаны чёрно-зелёной ленточкой Эй-Пи. - Я просто лёг на рассвете.
- Может, тебе сегодня отдохнуть? Поппи не будет возражать, в первый день занятий пациентов обычно нет.
- Всё в порядке, - заверил Гарри, давя зевок. - Просто устраивался на новом месте, кормил Блейза…
- Поражаюсь, как ты управляешься одновременно с новорожденным и двумя одиннадцатилетними, - Северус предложил Гарри булочку с корицей, и Гарри принял её, скользнув пальцами по ладони зельевара - от прикосновения к сухой, тёплой, чуть шершавой коже кончики пальцев знакомо закололо, словно мелкими электрическими искрами.
- А я поражаюсь, как ты справляешься изо дня в день с кучей разновозрастных сорванцов, которые не хотят учиться, - Гарри подарил Северусу самую лучезарную свою улыбку, прикидывая, будет ли сегодня вечером у заместителя директора хоть час или два свободного времени. - Но если серьёзно, то я даже не представляю, как справился бы, если бы Кевин мне не помогал. Он единственный из нас всех знает, что это такое - жить в нормальной полноценной семье. Когда у Блейза болел живот, я бы ни за что не сварил лекарство, если бы Кевин не вызвался посидеть с племянником; и Том…
Гарри замолчал, потому что выдавать вслух что-то патетическое вроде «И он, и я - круглые сироты; и как сделать из нас отца с сыном - не имеем никакого понятия» не хотелось.
Хорошо, что Северус всё понял и без лишних слов.
Кевин что-то весело говорил Тому, а последний внимательно слушал, не обращая внимания на любопытные взгляды, которыми его нет-нет, да одаривали окружающие; оба выглядели если не счастливыми, то вполне довольными жизнью.
«Если бы не Кевин…»

Если бы не Кевин, совместная жизнь двух круглых сирот походила бы на попытки глухонемого научить слепого читать. Гарри вспомнил, как ещё в июне, когда они только-только переселились в купленный наспех коттедж в глуши на юге Англии, Том держался отчуждённо, словно опасался, что за не так сказанное слово его отправят обратно в приют или накажут как-нибудь изощрённо. Уверения в том, что отныне и навеки приюты для него всё равно что не существуют, и что изощрённые наказания в этом доме не практиковались, не практикуются и практиковаться не будут, помогали мало; Гарри видел это, но помочь ничем не мог - он и сам до последнего момента не мог поверить, что не должен будет идти в школу святого Брутуса, что магия реальна, что его родители не погибли пьяными в автокатастрофе, и никакие письма из Хогвартса, поросячьи хвостики Дадли и рассказы Хагрида не могли убедить его как следует. Откровенно говоря, Гарри сомневался иногда, поверил ли он вообще в эти восхитительные, сказочные вещи - поверил не рассудочно, а всей душой.
Впрочем, одно Гарри знал точно - что, даже страдая той же самой болезнью, но не сумев вылечиться от неё, невозможно вылечить другого.
Однажды поздно вечером Гарри шёл мимо спальни Тома - Блейз хотел есть, и пришлось бегать на кухню, запасаться молочной смесью для следующего кормления. Из спальни доносились голоса, и Гарри, строго напомнив себе, что подслушивать нехорошо, прислонился к косяку, затаив дыхание.
- Это всё… как странный сон, - задумчиво сказал Том. - Вот сейчас я проснусь, и миссис Коул поведёт всех в идиотскую воскресную школу…
- Отвыкай, - серьёзно посоветовал Кевин. - Никаких больше миссис Коул. У нас есть Гарри, и он никогда не станет гонять нас по воскресным школам.
- А что он будет делать вместо этого?
- В смысле - что делать? - недопонял Кевин.
Том замолчал на целую минуту, но Кевин его не торопил.
- Расскажи мне правила, - попросил он.
- Какие правила?
- Везде есть правила, - пояснил Том терпеливо. - Если ты их нарушаешь, тебя наказывают - ну, по крайней мере, пытаются. Даже такие наивные, как ты, должны об этом знать. Я здесь уже две недели, а… э… отец мне ещё ничего об этом не сказал.
- О… - Гарри готов был поклясться, что на этом месте Кевин недоумённо заморгал. - Но у нас нет правил. Ни у тебя, ни у меня, ни у Гарри. Мы просто… мы же семья. Здесь нет никаких правил. И Гарри не будет тебя наказывать.
В наступившей паузе Том переваривал поступившую информацию. Кевин честно ждал, сколько мог, но надолго его терпения не хватило, и он принялся болтать снова:
- Я ведь Гарри уже почти год знаю. Он жутко добрый, на самом деле. Даже когда я облажаюсь по полной программе, он меня не ругает. Он как-то так умеет смотреть и говорить, что мне самому стыдно, потому что я вижу, что ему больно, или обидно, или дел теперь из-за меня по горло… он никогда никого не наказывает. Он командовал армией, и все его и так слушались. Если хочешь, чтобы у тебя были какие-то правила, придумай их себе сам. Гарри не будет ничего такого делать. Он же хочет, чтобы нам всем было хорошо вместе, а какое может быть хорошо, если вокруг режим, как в тюрьме?
- Почему?
- Что почему?
- Почему он хочет, что нам всем было здесь хорошо? - Том подчеркнул интонацией слово «всем». - Ему же будет проще, если мы будем жить по какому-то порядку…
- Потому что он нас любит, - сказал Кевин как нечто само собой разумеющееся. - А когда любишь кого-то, хочешь, чтобы он был счастливым.
- Почему он меня любит? - Том не стал оспаривать сам факт - это было бы глупо, учитывая зримость и ощутимость золотистого сияния, то и дело возникавшего между ним и его приёмным отцом. - Я ведь Вольдеморт. Я убил его родителей и кучу другого народу.
- Ты - не Вольдеморт, - в голосе Кевина послышались нотки ослиного упрямства; очевидно, эта тема всплывала в разговорах уже не впервые. - Ты - Томас Гарри Поттер. Ты - лично ты - никого не убивал!
- А на вопрос ты так и не ответил, - огрызнулся Том.
Кевин затих, а потом неуверенно предположил:
- Может, потому что это нужно вам обоим.
- Зачем нужно?
- А об этом уже знает только Гарри, - неловко выкрутился Кевин.
Судя по звукам, Том сосредоточенно и ожесточённо взбивал подушку.
- Вот если я разобью тарелку - что будет? Или если просплю завтрак?
- Разобьёшь тарелку - Гарри починит её Reparo, - удивился Кевин. - А завтрак потом для тебя отдельно сделает, а как иначе?
Том громко вздохнул.
- Никак. Неважно. Дай мне учебник по Гербологии за первый курс.
- А где он?
- Где-то на тумбочке.
Гарри слышал, как Кевин спрыгнул с кровати и шагнул к тумбочке; зашелестел какими-то бумажками - наверно, майскими и июньскими номерами «Пророка», которые Том зачитал чуть ли не до дыр, особое внимание уделив статьям о Мальчике-Который-Выжил.
- Тут его нет. Сейчас в тумбочке посмотрю…
- Не надо! - вскрик Тома совпал со звуком выдвигаемого ящика. - Там его точно нет?
- Что это? - озадаченно спросил Кевин. - Зачем у тебя в тумбочке хлеб и сыр? Они же уже засохли…
- Оставь, - напряжённо потребовал Том. - Просто оставь это!
Кевин молча задвинул ящик.
Дальше Гарри не слушал - Блейз разревелся на весь дом, и надо было срочно менять пелёнки.
На следующий день Том якобы нечаянно расколотил большое блюдо из-под черничных кексов, которые Гарри испёк к завтраку; сладкие крошки и мелкие осколки усеяли пол кухни. Гарри починил блюдо, одним заклинанием отчистил пол и как ни в чём не бывало попросил Тома передать кувшин с молоком. И с этого же дня он завёл обыкновение перед сном приносить брату и сыну какао и печенье; и пока они, сидя на его собственной кровати, прижавшись к нему с двух сторон, он читал им вслух разные книги. Как правило, они засыпали, не выпуская из рук пустых чашек, благоухающих ванилью, шоколадом и корицей, и он на руках относил своих мальчишек в постели, помогая себе невербальными чарами лёгкости.
Через две недели Гарри дождался момента, когда Кевин и Том будут оба в саду, занятые то ли прятками за кустами боярышника, то ли вытаптыванием остатков клумб, и убедился, что еды про запас в комнате Тома больше нет.
Он был абсолютно уверен, что под половицей во второй спальне Дадли всё ещё лежит полупустой пакет с чёрствыми котлокексами, спрятанный туда перед четвёртым курсом Гарри.

- Не знаешь, какое сегодня расписание у первого курса Гриффиндора? - Гарри помахал рукой своим мальчишкам, обратившим наконец внимание на преподавательский стол.
Северус без лишних слов вручил ему листок с расписанием на всю неделю.
- Спасибо, - Гарри благодарно сжал под столом ладонь Северуса; сладкая, тягучая тяжесть внизу живота с готовностью всколыхнулась, несмотря на то, что было не время и не место. - Когда, кстати, у них Зелья?
- Сегодня после обеда, - Северус хмыкнул. - Полагаю, с Кевином в классе мне уже больше не удастся запугать студентов до нужной кондиции…
- Прошли твои золотые деньки, - рассмеялся Гарри. - Как только Кевин расскажет в гостиной Гриффиндора всем желающим, какой ты понимающий, умный и заботливый, никто больше не поверит, что ты злобный и несправедливый.
- Между прочим, я такой и есть, - с ноткой самодовольства заметил Северус.
- Я тебе не верю, - парировал Гарри. - И Кевин тоже не поверит. Как только ты на кого-нибудь рявкнешь, тебе придётся перед всем классом отвечать на сочувственный вопрос: «Профессор, у Вас что-то случилось?»
Северус тихо рассмеялся. Звук был настолько мягкий и заразительный, что Гарри не удержался и, вставая, поцеловал своего любовника в щёку.
- Удачи на уроках, - пожелал он искренне.
Студенты ещё доедали завтрак, но охотно прервались, чтобы понаблюдать, когда Гарри остановился у гриффиндорского стола, наклонился и обнял Кевина и Тома.
- Сегодня после Зельеварения ничем не заняты? - уточнил он.
- Нет, а что? - глаза Кевина вспыхнули предвкушением.
- Я просто хочу побыть с вами, - Гарри безуспешно пригладил одинаково топорщащиеся вихры обоих - наверно, исследовали вчера общий душ и легли спать с мокрыми головами. - Приходите в больничное крыло после занятий, я буду ждать.
- А ты чем будешь занят весь день? - заинтересовался Кевин.
Гарри хотелось бы, чтобы Том тоже чувствовал себя вправе спрашивать отца о планах на день, но до этого уровня раскрепощения, похоже, было ещё далеко.
- Я тоже буду учиться - мадам Помфри будет мне рассказывать, как лечить людей.
- А она не будет против, что ты уйдёшь куда-то вместе с нами? - уточнил Том.
Гарри ухмыльнулся, вспомнив, как растаяла обычно авторитарная медсестра, понаблюдав за его воркованием с Блейзом. Определённо, она находила его семью и то, как он себя с ними вёл, чрезвычайно… «милым» не отражало картину целиком, но было близко к тому.
- Не думаю, - отозвался он, продолжая ухмыляться.



Глава 2.

Короче,
Запомните то, что я поставил в кавычки:
«Нужно, чтобы все были вежливыми со всеми, а иначе начнутся войны, эпидемии, землетрясения, наводнения, воздушные тревоги…
И большущие, злющие красные муравьи по ночам приползать будут к вам и во сне станут кусать вам ноги».
Жак Превер, «Будьте вежливы».

День выдался замечательный: солнечный, жаркий, безмятежный; словно и не в Шотландии, где в октябре уже начинают по утрам покрываться льдом лужи. Если бы Гарри уже очень давно не приучил себя заниматься в любое время, слушать лекцию мадам Помфри под косыми золотистыми лучами солнца было бы очень тоскливо. Впрочем, раньше такие мысли даже не приходили Гарри в голову.
Раньше ему нужно было воевать, и о таких глупостях, как хорошая погода, думать было некогда.
- …полагаю, после Рождества ты будешь заниматься не меньше, чем половиной пациентов, - говорила мадам Помфри; Гарри сонно щурился и изредка кивал в такт её размеренной речи. - Опыт у тебя уже имеется, причём солидный… Зелья из списка, который я тебе дала, должны быть готовы недели через две-три, когда у квиддичных команд начнутся тренировки. В это время вечно не хватает Костероста; Северус всегда был очень занят, сам знаешь, зато у тебя есть время варить всё, что нужно, раз ты не ученик и не преподаватель…
- Сегодня же вечером начну, - пообещал Гарри, успевший наспех проглядеть список. База для Костероста должна была настаиваться целую неделю, так что лучше было с ней не тянуть; зато с Перечным зельем, на которое ушло бы полчаса, можно подождать, пока не начнутся дожди - а пока хватит и прошлогодних запасов. - Поппи, ты не против, если я побуду со своими мальчиками, когда у них кончатся уроки? Зелья не пострадают, обещаю…
- Разумеется, дорогуша, - заверила мадам Помфри, копаясь на книжной полке. - Я не настолько жестокосердна, чтобы разлучать семью… Пока нет пациентов, будешь читать вот эти книги.
Она вручила ему стопку из семи-восьми растрёпанных томов в тонких кожаных обложках; верхний том поехал в сторону, намереваясь свалиться на пол, и Гарри с мадам Помфри одновременно подхватили его.
- Что это? - Гарри вскинул брови, глядя на запястье медсестры.
Та мгновенно выпустила книгу и одёрнула задравшийся рукав мантии, зарозовевшись, как третьекурсница с Хаффлпаффа. Не то чтобы этот манёвр принёс какую-то практическую пользу - Гарри и так успел во всех подробностях рассмотреть узкую чёрно-зелёную ленту, завязанную сбоку кокетливым бантиком.
- Это… ничего, - невразумительно пояснила она. - Все такое носят.
- Все?
- Все, - подтвердила колдомедик, справившись со смущением. - Это… можно сказать, модно. С начала лета такие ленточки носят все, кто был на твоей стороне в войне. Северус завязывает такой волосы, Филиус приколдовал свою к палочке, Хагрид таскает в кармане, я, Минерва, Септима и Ирма - на запястье… ты разве не бывал в Лондоне этим летом? Вся Диагон-аллея пестрит такими ленточками. И студенты тоже носят, от мала до велика.
Гарри бывал в Лондоне летом. Три раза: в первый раз улаживал дела с покупкой дома, участка и кое-каких необходимых для жизни вещей, во второй приобретал всё, чем не обзавёлся в первый раз, и подавал официальную просьбу в Сейнт-Мунго, чтобы его работу как стажёра курировало руководство колдомедицинских курсов, а в третий покупал для Тома и Кевина всё к школе. Ни в один из этих трёх разов ему не пришло в голову изучить запястья окружающих, и, по здравом размышлении, он счёл, что это к лучшему.

Часы в виде пузатого флакона с зельем от тошноты с выгравированной понизу надписью «Дорогой Поппи ко дню рождения от Альбуса» показали половину двенадцатого; в дверь лазарета стукнули несколько раз. Гарри охотно отложил в сторону пыльную книгу о заболеваниях сердечно-сосудистой системы и, распахнув дверь, застал за ней Колина Криви с сияющим значком старосты на мантии. Лицо у Колина, поддерживавшего за плечи второкурсника в мантии со слизеринской вышивкой, было, в противовес значку, суровое и скорбное.
- Добрый день. Что-то случилось? - осведомился Гарри.
- Мистер Гринграсс ввязался в драку с Кевином и Томом, - хмуро сказал Колин. - Они оба в порядке, зато мистер Гринграсс попал под действие Ступефая и заклятия для просушки белья одновременно.
Второкурсник выглядел вялым и заторможенным и никак не реагировал на внешние раздражители. Гарри, покусывая губы, мысленно выругался в адрес мадам Помфри, которой приспичило уйти куда-то час назад, и попытался сообразить: заклятие для сушки белья обдало его жаром, достаточно сильным, чтобы обжечь слизистую, и сбило дыхание потоком воздуха в лицо, а Ступефай отшвырнул в сторону, замедлил реакцию и нарушил координацию движений. Вместе, они, очевидно, ввели его в состояние «грогги», но никаких особо ужасных последствий быть не должно…
Усадив пострадавшего на кровать, Гарри копался по шкафчикам, доставая зелья: тонизирующее, восстанавливающее, заживляющее, укрепляющее… Колин, оседлав стул Гарри, рассказывал без лишних просьб:
- У первого курса сейчас Чары, а у нас и Рэйвенкло должна была быть в соседнем кабинете История магии. А второй как раз с Чар шёл… Том и Кевин стояли в стороне, знаешь, остальные гриффиндорцы их хорошо приняли, раз ты и Кевин любите Тома, значит, всё правильно, и с ним всё в порядке, но всё равно пока его немного дичатся… И многие косятся на Тома, особенно слизеринцы, но большинство молчат, а у Гринграсса хватило ума внаглую пялиться. Том на него в ответ посмотрел - ничего не сказал и не сделал, только посмотрел; тут у Гринграсса какой-то гонор в заднем месте сыграл, он останавливается и говорит: «Ты, значит, и есть Тёмный Лорд? Подумать только, эта гриффиндорская сопля запугала полмира…» Или что-то вроде того, я как-то не старался запомнить.

Тут Кевин выхватил свою палочку. Гринграсс - свою, и напал первым. Попытался наложить на Кевина Петрификус, но ни черта у него не вышло, второй курс, рано им ещё. Кевин не ждал, наверно, что драка будет, и растерялся сначала, но сразу после Петрификуса отправил в Гринграсса Ступефай, и одновременно Том без палочки швырнул заклятие для сушки. Девчонки в визг, Гринграсса об стену спиной приложило, и он сначала задыхался и кашлял на весь коридор, разом такая суматоха началась… - Колин поморщился. - Честное слово, на дуэли с Ноттом-старшим при Батлейт-Бабертон легче было, чем с перепуганными младшекурсниками… Пока я разбирался с остальными, Луна - она же староста от Рэйвенкло, помнишь? - как-то договорилась с Томом и Кевином, чтобы они убрали палочки и успокоились. Через пару минут появился Флитвик, ему всё объяснили, и он велел первокурсникам заходить на урок. Дескать, потом деканы факультетов и ты сами разберётесь.
- А ты, выходит, прогуливаешь Биннса? - Гарри энергично взболтал заживляющее, выдернул пробку и дал Гринграссу вдохнуть непрозрачный дымок зелья.
- Да ну его, всё равно на нём только спать можно, - отмахнулся Колин. - К тому же декан меня поймёт.
Гарри напоил пострадавшего тонизирующим зельем и вспомнил, кто нынче декан Гриффиндора - единственный выходец из Дома Льва в преподавательском составе. Необходимость разбирать эту драку в компании Северуса и Ремуса, выступающих в амплуа деканов факультетов-антагонистов, заранее испортила Гарри настроение
- С ним всё будет в порядке? - Колин кивнул на Гринграсса, которого Гарри аккуратно уложил на кровать.
- Полежит минут десять и оклемается, - отозвался Гарри, думающий вовсе не о своих целительских обязанностях, так неожиданно начавшихся в первый же день занятий. - Даже сможет без проблем пойти на уроки. То есть, с Тома и Кевина пока не сняли баллов и не назначили никаких отработок?
- Ну да. Флитвик, может, и сделал бы что-нибудь, но раз уж ты их опекун, и ты тут, то он решил оставить всё тебе и деканам.
- Как мило с его стороны, - раздражённо буркнул Гарри. - И ведь это только первая ласточка… Спасибо, Колин, ты мне очень помог.
- Не за что, командир, - Колин поднялся со стула, взметнув ладонь к виску в полушутливом салюте.
- Война закончилась. Я больше не командир, - напомнил Гарри.
- А мы всё ещё твоя армия, - парировал Колин. - Даже если ты попросишь нас не лезть… и так далее по тексту.
Колин подмигнул Гарри и ушёл, оставив своего экс - или ещё не экс? - командира в глубоких раздумьях.
Гринграсс на кровати шевельнулся и сел, старательно смотря в сторону.
- Я уже хорошо себя чувствую, - пробормотал он неразборчиво. - Можно, я пойду?
- Interaneam conditionem volo cognoscere, - Гарри провёл ладонью в воздухе вдоль тела второкурсника. - Да, можешь идти. Ложись сегодня спать пораньше и не дыши горячим воздухом у камина.
- Да, сэр, - явно ожидавший большей враждебности Гринграсс выскользнул за дверь, пока затишье не сменилось бурей, и Гарри остался один на один со своими безрадостными думами.
Мадам Помфри вернулась через полчаса; Гарри честно отчитался перед ней, выслушал все неизбежные охи, ахи и похвалы и ушёл к себе в комнаты, якобы читать. Свалив книги на кровать, он выудил из нижнего ящика тумбочки мешочек с рунами, поперекидывал его с ладони на ладонь, но открыть и вытащить одну из обточенных косточек так и не решился.
В конце концов, ведь то, о чём ему хотелось спросить руны сейчас, было во много раз важней, чем хоркруксы, исход войны или ещё что-то в этом духе.

* * *

Гарри смотрел на них и рассеянно думал о том, что двух менее похожих по характеру мальчишек в этой школе ещё поискать; тем не менее, несмотря на разницу в поведении, они держались за руки, и это одинаково придавало храбрости обоим. Кевин пытался поймать взгляд Гарри, чтобы понять, насколько последний сердит, и заранее вызывающе улыбался, поскольку виноватым себя не чувствовал совершенно; по одним задиристым эмоциям Гарри мог дословно восстановить мысли Кевина: «А если какая-нибудь ещё зараза откроет рот, то тоже получит Ступефаем в зубы! А школьные правила могут катиться в троллью задницу…» Том же, напротив, был напряжен, серьёзен, и смотрел в пол, явно ожидая от Гарри каких-нибудь ужасающих санкций.
- Не слишком устали? - Гарри посторонился, давая обоим пройти в помещение лазарета. - Я в свой первый день учёбы был совершенно вымотан…
- Нет, не слишком, - Кевин ответил за обоих, и Тома это, кажется, более чем устроило. - А что?
- Я планировал отправиться с вами к озеру, на опушку Запретного леса, - Гарри прислонился плечом к стене, сдерживая улыбку при виде озадаченного выражения на лице Кевина. - Уже выпросил у эльфов корзинку с едой, так что можно не возвращаться в замок на ужин.
- Здорово! - Кевин мгновенно забыл свою воинственность. - А сливовый джем в корзинке есть?
- Есть пирожки со сливами и ванилью, - рассмеялся Гарри. - А специально для тебя, Том, я выпросил оладьи с кленовым сиропом.
Единственная бутылка кленового сиропа, которую Гарри приобрёл в деревенской лавке неподалёку от дома, почти вся досталась Тому; позднее Гарри хотел купить ещё, но ассортимент в лавке был достаточно скуден, и надо было специально искать сок в Лондоне, а сам Том, разумеется, не напоминал и не просил.
Том оторвался от детального изучения узора на паркете и вопрошающе посмотрел на Гарри. Под этим взглядом Гарри почувствовал себя довольно неловко и поторопился сказать о том, что занимало сейчас наследника семьи Поттеров больше всего:
- Проклинать других студентов - это, конечно, нехорошо, но Гринграссу досталось за дело, - Гарри подозревал, что, как члену школьного персонала, ему следовало быть более непреклонным в этом пункте, но опускаться до принципа «Делай, как я говорю, а не как я делаю» он не собирался. - Я уже договорился с Северусом и Ремусом: с Гриффиндора сняли в общем и целом тридцать баллов, и завтра после ужина вы будете отбывать у Северуса отработку. Сегодня он грозился, что вы будете мыть котлы без магии, но, по-моему, это чушь собачья - никто ещё не успел толком замарать ни одного котла, год только начался. Так что, скорее всего, пошинкуете каких-нибудь флобберчервей.
- И это всё? - недоверчиво уточнил Том.
- Ну да, - Гарри пожал плечами. - Вообще говоря, меня попросили внушить вам обоим, чтобы вы больше так не делали, но… мне, если честно, плевать, если Гриффиндор уйдёт в минус, а у Северуса кончатся ненашинкованные черви. Ни одна самодовольная задница не должна чувствовать, что может безнаказанно делать больно моим детям. Главное, не перегибайте палку. Выучите что-нибудь безвредное для здоровья, но ощутимо улучшающее манеры любителей открыть рот и изречь гадость. Кажется, я знаю в библиотеке пару подходящих книг…
Кевин с восторженным визгом бросился Гарри на шею и повис, дрыгая ногами.
- Гарри-и… ты лучший, ты просто супер!
- Спасибо, - смешливо фыркнул Гарри.
Том молча смотрел на них двоих, и Гарри приглашающе протянул руку. Долгих несколько секунд Том что-то взвешивал и прикидывал, а потом подошёл и неловко вжался лицом в плечо отца.
От затылка Тома пахло травяным хогвартским шампунем, и это - пусть никто об этом и не знал - был запах одной из самых триумфальных побед в жизни Мальчика-Который-Выжил.

* * *

- Мне кажется, тебе пора начать бриться.
- Бриться? - откликнулся Гарри, сбрасывая ботинки и сворачиваясь в кресле поуютнее. - Ты шутишь. Мне пока нечего брить.
- Никаких шуток, - уверил Северус. - У тебя определённо пробивается щетина на подбородке.
- Да? - Гарри потёр подбородок, но ничего особенного не почувствовал. - Ну, как только я её замечу, так сразу сбрею.
Северус покачал головой.
- Ты так молодо выглядишь, что я иногда чувствую себя педофилом.
Гарри рассмеялся, хотя с некоторых пор тема педофилии совсем не казалась ему смешной.
- Я, наверное, из тех, о ком говорят «маленькая собачка до старости щенок», - предположил он, отпивая немного из тонкого стакана с искрящимся в свете камина коньяком. - Сегодня заметил, что Колин - Колин Криви, он на год меня младше - выше меня на полголовы. А ведь когда-то мне казалось, что он достаточно мелкий, чтобы путаться под ногами.
- Дети растут, - заметил Северус со смешком. - Не успеешь оглянуться, как Блейз Седрик будет взирать на тебя сверху вниз.
- Скорей бы, - Гарри потянулся, едва не расплескав коньяк. - Когда такой день настанет, Блейз определённо будет способен сам себя покормить и сходить в туалет, не обременяя своего усталого отца сменой пелёнок… кстати, в следующий раз я, наверно, притащу его сюда с собой, ты не против? Мне неловко просить Поппи присмотреть за ним…
- Разумеется. Он чудесный малыш.
- Я погляжу, что ты скажешь, когда он разревётся на все подземелья в тот самый момент, как мы уляжемся в позу «шестьдесят девять», - Гарри одарил Северуса неотразимой улыбкой, без зазрения совести скопированной со счастливой мордашки Кевина, и отпил ещё немного коньяка.
- Я полагаю, ты найдёшь способы загладить неловкость, - Северус ответил наиковарнейшей ухмылкой из своего арсенала.
Гарри расслабленно откинулся на спинку кресла, сжимая стакан обеими ладонями. Впервые за весь этот бесконечный день, битком набитый разговорами, действиями, планами на будущее, он чувствовал себя в полнейшей безопасности и мог себе позволить ни о чём не думать; Северус ничего от него не требовал, совершенно ничего, даже выстроенной заранее линии поведения. Можно было продолжать перешучиваться, можно было посерьёзнеть, потребовать ещё коньяка или начать целоваться; можно было обсудить зелья, перемыть косточки коллегам, закурить, роняя пепел прямо на ковёр; можно было просто заснуть здесь же, чтобы потом проснуться укрытым пледом и в комфортной полутьме. Гарри лениво перебирал возможности, и каждая из них была равно притягательна.
- Как сегодняшнее Зельеварение у первого курса Гриффиндора? Скольких удалось запугать до потери разума и ориентации в пространстве?
- К своему стыду и прискорбию вынужден признать, что ни одного. Хотя, конечно, кроме Кевина и Тома никто не проявил хотя бы зачатков интеллекта и способностей к высокому искусству зельеварения.
- Но ты об этом никому не сказал, - полувопросительно предположил Гарри. - Пощадил нежную детскую психику.
- Теряю хватку, - хмыкнул Северус. - Впрочем, как только кто-нибудь взорвёт первый котёл, я немедленно вспомню старые навыки Злобного Сальноволосого Ублюдка.
- И у тебя будет на это полное право, - Гарри допил коньяк и взмахом руки отлевитировал пустой стакан на каминную полку. - Стало быть, Кевин и Том имеют все шансы выбиться у тебя в отличники?
- Если каждое сваренное ими зелье будет так же качественно, как сегодняшняя мазь от ожогов, то почему бы и нет.
В комнате повисла уютная тишина, нарушаемая лишь треском огня в камине. Волны тепла окутывали Гарри, и надо было либо вставать и что-нибудь делать прямо сейчас, либо подтягивать колени ближе к подбородку и засыпать. Правомернее было бы последнее, учитывая, что Гарри лёг сегодня на рассвете, но были, если вдуматься, альтернативы и поинтересней.
Северус не шевельнулся, когда Гарри соскользнул на пол и подошёл к креслу зельевара сзади; то ли действительно не ждал от Гарри никакого подвоха, то ли просто чересчур устал. Скорее всего, и то, и другое.
Гарри аккуратно стянул чёрно-зелёную ленту с гладких тёмных волос; лента была пушистой и чуть растягивалась, как жёсткая резинка. Определённо, Северус не мыл волосы уже дня два, но это добавляло его жёсткой от природы шевелюре мягкости и послушности; и Гарри мог бы поклясться под присягой, что ему нравится пропускать эти чуть поблёскивающие пряди между сухими от частого мытья пальцами.
- Почему ты носишь эту ленту?
- Мне нравится. К тому же я не мог упустить шанс впервые в жизни открыто продемонстрировать свои политические пристрастия.
- Политические? Я ведь не политик…
- Если бы я не знал, что ты слизеринец, то поверил бы, что ты не понимаешь о чём речь, - Гарри различил по голосу, что Северус улыбается.
- Я плохой слизеринец, - констатировал Гарри. - Я честно не понимаю, при чём здесь политика.
- Серьёзно?
- Серьёзно.
- В таком случае, придётся объяснить тебе на пальцах, - Северус взял Гарри за руку и усадил его к себе на колени. Учительская мантия пахла полынью и средством для мытья котлов. - Со смертью Дамблдора и, скажем так, нейтрализацией Тёмного Лорда, кто в Магическом мире считается самым могущественным волшебником?
- Я? - предположил Гарри, заинтересованный больше не в продолжении разговора о политике, а в расстёгивании пуговиц на воротничке Северуса.
- В точку. И, как ты, разумеется, знаешь, именно могущество играет в Магическом мире решающую роль.
- Мм?
- Наше мировоззрение не так далеко ушло от мировоззрения пещерного человека, - Северус скользил кончиками пальцев по позвоночнику Гарри, и это непостижимым образом посылало нетерпеливый жар прямиком в член. - Тогда был прав тот, у кого больше мускулов и крепче дубина, а сейчас - тот, у кого больше магической силы и кто лучше умеет пользоваться палочкой. Сейчас ты первый в рейтинге по обоим критериям. И хочешь ты того, или нет, но с тобой считаются. Новый министр магии ещё не пытался засветиться вместе с тобой перед колдокамерой?
- Кингсли? Он присылал сову насчёт того, что хотел бы посоветоваться об организации систем безопасности в Магическом мире, что-то такое, - смутно припомнилось Гарри. - Я в тот день обещал мальчикам, что полетаю с ними в саду, и написал Кингсли, что занят. Хочешь сказать, он просто хотел показать своим избирателям, что пользуется моей поддержкой?
- Разумеется, - подтвердил Северус тоном «двоякого-толкования-здесь-быть-не-может-мистер-Поттер». - Ты мощнейшая политическая сила наших дней, пусть даже из тебя вышел не самый искушённый слизеринец. Если бы ты провёл лето не в глуши под чарами необнаружимости, тебе не дали бы минуты свободной.
- Значит, это хорошо, что я провёл лето в глуши, - заключил Гарри. - Я уже по горло сыт политикой.
- Она придерживается другого мнения, - заметил Северус.
- Меня не волнует её мнение, - огрызнулся Гарри. - Хуже политики воняет только гной буботубера.
Северус рассмеялся и поцеловал Гарри, сочтя, очевидно, что они сказали уже более чем достаточно, и самое время перейти к действиям. Гарри не возражал.
Камин распространял волны сухого жара, и Гарри решил, что они с Севеурсом определённо не замёрзнут, если прямо здесь и сейчас избавятся от лишней одежды - да, от всей, потому что лишняя - это как раз вся и есть; и от рубашек, и от брюк, и от белья… Под почти благоговейными ладонями Гарри бился пульс Северуса; горячая кровь циркулировала под бледной прохладной кожей, тонкой, как лист лучшего пергамента, и Гарри целовал вены и артерии, ловил губами и пальцами безостановочный бег жизни, и никак не мог поймать и присвоить, скользил поцелуями и касаниями снова и снова по подрагивающим жилкам, по чувствительным точкам, ловил, но не мог догнать, да и не хотел, потому что так было правильно, так было чудесно, так было тепло, безопасно и хорошо, до огромной жгучей боли в груди хорошо…
…Ковёр щекочет лопатки, и спину, и плечи, губы распухли от поцелуев, и так ясно, так пронзительно чувствуется, что они есть, что сам Гарри - есть, здесь и сейчас, прижатый к полу, стонущий, тяжело дышащий, и нечёткие отсветы пламени пляшут в глазах Северуса, пляшут на отполированном камне стен и потолка, и как будто какой-то языческий бог ждёт своей жертвы в кругу всеочищающего огня, самой сладкой жертвы из возможных…
…Подчиниться, чтобы подчинить; через боль прийти к наслаждению, острому и обжигающему, как глоток огневиски; отдать всё, чтобы получить столько же, ни больше и ни меньше; что-то дьявольски порочное и захватывающее дух, слизеринское по сути своей, лежит в основе этого всего, от капелек пота на висках до кадыка, выпирающего под запрокинутым подбородком…
…Быстрее, быстрее, быстрее с каждым ударом сердца; ворсинки ковра рвутся с треском под судорожно сжавшимися пальцами, какие-то бутылки на полках со звоном осыпаются в стеклянную пыль, поцелуи не ласкают больше - метят, как собственность, ключицы, грудь, шею, поверх сети выцветших тонких шрамов; ещё, ещё, сильнее, ещё, ну же, я не могу больше, я сейчас, я… а-аххх…

- Не уходи. Не уходи, пожалуйста...
- Я никуда не ухожу…
- Не уходи. Только не уходи, не надо, - глаза жгло изнутри, словно из них собирались покатиться слёзы, но слёз всё не было, и поэтому Гарри просто закрыл глаза, зажмурил крепко-крепко, чтобы Северус ничего по ним не понял. - Останься. Пожалуйста, останься.
Слава Мерлину, Северус не стал спрашивать, что всё это значит, а просто прижал Гарри к себе и гладил по голове, пока тот не успокоился и не прекратил свои бессвязные просьбы.
- Я не уйду. Никогда.
- Так всегда, - пробормотал Гарри, проваливаясь в дремоту, похожую на головокружение. - Так всегда было. Все обещают и уходят. Там вас больше, чем здесь. Так нечестно. Никогда не бывает честно.
- Вас? Кого «вас»?
- Вас, - маловразумительно объяснил Гарри. Под опущенными веками у него кружился хоровод любимых лиц, и они улыбались в ответ на его бессмысленную болтовню. - Тебя. Его. Их. Если вас не уходят, то вы сами уходите. И наоборот. Северус…
- Что?
- Не уходи.
- Как тебя убедить, что я никуда не уйду?
- Не надо убеждать, - Гарри прерывисто вздохнул. - Просто… не уходи.
Пока он засыпал, деликатные пальцы чертили на его плече ровные круги и треугольники.
Ему приснилось, что он - песочница, в которой играет подросший, примерно трёхлетний, Блейз Седрик; и что своим пластмассовым ярко-жёлтым совком Блейз докопался до самого дна, где под песком начиналась сырая глина, и там, в углублении, лежал странный кровоточащий кусок мяса, выглядевший так, словно какой-то большой хищник пожевал его и выплюнул. И только когда Блейз Седрик безутешно, отчаянно заревел, Гарри понял, что этот кусок мяса - его собственное гаррипоттеровское сердце.
Он вскинулся, чувствуя одновременно нестерпимое желание утешить плачущего сына и досадливое презрение к самому себе за слезливо-сентиментальные дурацкие сны; сердце билось в груди так часто, что можно было не сомневаться в его целостности и сохранности.
Северус мерно дышал рядом, и Гарри, не засыпая, слушал этот звук до самого рассвета.



Глава 3.

Although loneliness always has been a friend of mine,
I`m leaving my life in your hands,
People say I`m crazy and that I`m blind,
Risking it all in glance,
How you got me blind is all a mystery,
I can`t get you out of my head,
Don`t care what is written in your history,
As long as you`re here with me,
I don`t care who you are,
Where you`re from,
What you did,
As long as you love me.
(Хотя одиночество всегда наполняло мою жизнь,
Я доверяю её тебе,
Люди говорят, я сошёл с ума, я ослеплен,
Рискуя всем во мгновение ока.
Как ты ослепил меня - загадка,
Но я не могу выкинуть тебя из головы,
Мне всё равно, что было в твоём прошлом,
Пока ты со мной,
Мне всё равно, кто ты,
Откуда ты,
Что ты делал,
Пока ты любишь меня).
«Backstreet Boys», «As long as you love me».