Иванова Н.О., Зданович Г.Б. - Аркаим. Исследования. Поиски. Открытия
Сборником статей «Аркаим. Исследования. Поиски. Открытия» специализированный природно-ландшафтный и историко-археологический центр «Аркаим» и Челябинский государственный университет открывают научно-популярную серию «По страницам древней истории Южного Урала». В книге представлены статьи, содержащие многочисленные материалы по археологии, этнографии, истории природы Аркаимской долины, где открыт уникальный памятник протогородской цивилизации бронзового века, сложившейся на Южном Урале почти четыре тысячи лет назад. Сборник рассчитан на широкий круг читателей: учителей, студентов, научных работников - всех, кто интересуется историей культуры и природы степного Зауралья. СОДЕРЖАНИЕ Зданович Г. Б. Вместо введения. Иванов И. Л. Аркаим – ландшафтно-исторический заповедник. Проблемы и феномены. Зданович Г. Б. Аркаим. Арии на Урале или несостоявшаяся цивилизация. Зданович Д. Г. Могильник Большекараганский (Аркаим) и мир древних индоевропейцев Урало-Казахстанских степей. Зданович Г. Б., Батанина И. M. "Страна городов" – укрепленные поселения эпохи бронзы XVIII-XVII вв. до н. э. на Южном Урале. Любчанский И. Э., Таиров А. Л. Аркаимская долина в раннем железном веке. Батанина И. M. Физико-географические условия и ландшафты заповедника Аркаим. Зайков B. B. "Каменная летопись Аркаима и Страны городов". Моисеев Д. Т. Краткий очерк растительного покрова ландшафтно-исторического заповедника Аркаим. Рыбалко А. А. История и быт казаков Новолинейного района. (Этнографический очерк). Гутков А. И. Техника и технология изготовления керамики поселения Аркаим. Григорьев С. А., Русанов И. А. Экспериментальная реконструкция древнего металлургического производства. Батанина И. М., Иванова Н. О. Археологическая карта заповедника Аркаим. История изучения археологических памятников. Приложение "Из истории создания заповедника Аркаим". Литература
Возможно, что этому примера нет, как нет цветка у семени.
И все же в семени есть неизбежность цветка.
Рабиндранат Тагор
Не всегда необходимо, чтобы истинное телесно воплотилось; достаточно уже, если его дух веет окрест и производит согласие, если оно, как колокольный звон, с важной дружественностью колышется в воздухе.
Иоганн Вольфганг Гёте
ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ
Заповедник Аркаим и становление региональной политики в области культурного и природного наследия
Уважаемый читатель! Вы держите в руках книгу, которая посвящена археологии, истории и природе Южного Урала или, более конкретно, Аркаимской долины. Сегодня здесь проводится необычный эксперимент по созданию системы охраны археологических и историко-культурных объектов. Его инициаторы стараются выйти за пределы охраны единичных ("точечных") памятников археологии и этнологии на уровень музея-заповедника с широко информативным историко-культурным и природным пространством.
Принятие экстренных и неординарных решений в области охраны культурного наследия было в свое время продиктовано открытием на юге Челябинской области памятников протогородской цивилизации бронзового века. Предложение инициативной группы (Челябинский государственный университет. Уральское отделение РАН) было активно поддержано областной администрацией и прежде всего ее главой В.П.Соловьевым и руководителями областного финансового управления А. Х.Галимовым и А.Е.Прокиным.
Достаточно длительный опыт работы с областной администрацией убеждает, что речь идет не просто о понимании проблемы, а о формировании особой региональной политики, направленной на решение комплексных задач по возрождению национального достояния. Каким будет развитие этой политики, покажет опыт и время. Сейчас ясно, что, не отбрасывая традиционные формы охраны памятников, она базируется на принципиально новых типах охраняемых объектов – уникальных историко-культурных и природных территориях.
Аркаимская, или Большекараганская, долина – это небольшой уголок степи-лесостепи, расположенный у восточных склонов Уральских гор. [1] В пределах долины (3х7 км), со всех сторон обрамленной невысокими горными увалами, обнаружено более 70 археологических памятников самых различных эпох: от стоянок среднего и нового каменных веков – мезолита и неолита – до курганов и ритуальных оград кимаков и кыпчаков XII-XIV вв. н. э.
На территории долины на берегах рек Большая Караганка и Утяганка в эпоху бронзы жили андроновские и срубные племена, в раннем железном веке здесь кочевали воинственные сарматы. Позднее в долине обосновались гунны и тюркско-монгольское население, пришедшее с Алтая и из Центральной Азии. Здесь сохранились, превратившись в археологические памятники, еще недавно "живые" этнографические объекты – башкирские зимовки, русское поселение эпохи колонизации края, гидротехнические сооружения водяной мельницы конца прошлого – начала нашего столетия и многое-многое другое.
Славу долины, ее уникальность составляет культурный комплекс XVIII-XVI вв. до н. э. – укрепленное поселение и некрополь Аркаим – остатки протогородской цивилизации бронзового века.
Итак, Аркаимская долина сохранила для нас следы самых различных культур Востока и Запада, Севера и Юга. Этот регион – одна из прародин индоевропейских народов, позднее он стал родиной башкир и казахов. В названиях рек и урочищ Южного Урала переплелись, порою в очень сложных формах, различные пласты тюркских, угорских и иранских языков.
В 1987-88гг. долина должна была стать дном крупного водохранилища, которое создавалось для межхозяйственной оросительной системы. Однако в огромной стране, которая в ту пору называлась Советский Союз, нашлись здоровые силы, которые сумели остановить и ликвидировать уже почти завершенную стройку.
Сегодня, по прошествии нескольких лет после ожесточенной борьбы за спасение протогорода Аркаим, я представляю события той поры неоднозначными и, в значительной мере, трагичными. Это было время, когда впервые стали рушиться могучие устои Минводхоза, когда стал ломаться четко отлаженный хозяйственный механизм подчинения природы, когда рядовые участники "великих строек коммунизма" приоткрывали для себя новые ценности возможного служения народу.
Нам, работникам образования и культуры, несмотря на письма академиков Б. Б. Пиотровского, Б. А. Рыбакова, Г. А. Месяца, звонки А.Н.Яковлева (все они однозначно высказались за сохранение уникальных древностей), нам верилось и не верилось в то, что можно остановить гигантского Молоха [2] стройки и вырвать из его тисков магические круги Аркаима. Ведь весь трагизм и бессилие отечественной археологической службы, даже ее нелепость становились понятными здесь, в нашем палаточном лагере, расположенном буквально у подножья строящейся плотины. Помню, острая безнадежность обнажалась по вечерам, когда уходил в темноту рабочий день, крестьянский и наш, а насыщенная ослепительным электрическим светом и ревом моторов огромная стройка не затихала ни на минуту всю ночь.
Уже давно все позади. В 1991 г. по решению Совета Министров РСФСР территория Большекараганской долины стала заповедной, а Аркаим получил статус филиала Ильменского государственного заповедника. Сегодня многие поборники и ярые защитники строительства стали нашими друзьями и активными соратниками в сохранении природного и культурного наследия края. [3]
В процессе борьбы за создание заповедника Аркаим стало понятным, что он должен быть не просто археологическим, но, вместе с тем, и природным, то есть историко-ландшафтным.
Во-первых, мы исходили из того, что заповедников в степной зоне России сегодня фактически нет. Между тем, степь-лесостепь больше других ландшафтных зон к концу XX столетия пострадала от хозяйственной деятельности человека. Найти в наше время участок земли, где степь сохранила бы свою экосистему, просто невозможно. Взоры современных защитников природы обращены к лесу, воде, воздуху – к чему угодно, но только не к степи.
Во-вторых, по мере изучения природы Аркаимской долины, оказалось, что она является уникальной как в геоморфологическом плане, так и в отношении флоры и фауны.
И, наконец, еще один немаловажный факт, убедивший нас в необходимости введения в долине заповедного режима – это большое количество прекрасно сохранившихся погребенных почв, среди которых есть горизонты, хорошо датируемые археологическими находками. Такие погребенные почвы предоставляют редкую возможность проследить в деталях изменение климата в конкретном районе Зауралья на протяжении целого ряда тысячелетий. А это означает, что аркаимские данные могут лечь в основу фундаментальных исследований в области экологии, в области истории взаимодействия человека и природы в древнем и современном мире. Такие данные важны для восстановления традиционных форм ведения хозяйства, древних технологий и, возможно, поисков каких-то новых, малоконфликтных современных систем землепользования.
Отличительной чертой нового заповедника стало то, что с самого начала он стал совмещать в своей деятельности функции охраны и изучения природного и культурного наследия. Во второй половине 80-х годов такая постановка проблемы была неожиданной для многих. И прежде всего для областных органов охраны памятников истории и культуры, деятельность которых сводилась к фиксации археологических объектов и составлению сопровождающих охранных документов.
Подобная чиновничья "забота" о памятниках ничего общего с их реальной охраной не имеет. Многолетняя практика показала, что ни выявление памятника, ни постановка его на учет и государственную охрану еще не могут обеспечить его сохранения как национального богатства [I]. Никто не говорит, что не нужен учет археологических памятников, их четкая привязка к местности и контроль за новым строительством. Но все это УЧЕТ. В лучшем случае такая деятельность позволяет получить от строителей деньги на раскопки археологического объекта, попавшего в зону новостройки. Такие раскопки кто-то лицемерно назвал "охранными". На самом деле, при жестких сроках строительных работ, это почти всегда раскопки грубого ускоренного характера, связанные с непременным разрушением археологического объекта как памятника. При этом теряется огромное количество информации, совершенно необходимой на современном уровне науки. В этом случае вернуться к полевому изучению археологического объекта для получения каких-либо новых данных с учетом более совершенных методик уже невозможно.
Практика "охранных" раскопок иногда бывает неизбежной и уже потому имеет право на существование. Однако возведенная в абсолют, она становится НЕ НЕИЗБЕЖНОЙ, а приятно ВЫГОДНОЙ и для органов охраны памятников, и для археологов, которые подрабатывают на их заказах. И все становится с ног на голову. Органам охраны выгодно копать (читай, разрушать) памятники, а не охранять их.
Охрана – по сути своего понятия – подразумевает индивидуальную ответственность конкретного лица за состояние памятника. Ответственность, переложенная на посторонних людей, не специалистов, людей, не имеющих никакого отношения к культуре – это безответственность чиновников. Сегодняшняя деятельность областного Комитета по культурному наследию, направленная якобы на охрану археологических памятников, фактически вводит общество в заблуждение. Эта деятельность напоминает "работу" звездочета из XIII главы "Маленького принца" Антуана де Сент-Экзюпери.
Региональная политика охраны культурного наследия должна строиться с учетом конкретных условий Челябинской области. Область отличается большими размерами (площадь около 88 тыс.кв. км), расчлененным рельефом, разнообразием физико-географических зон. Географическое положение области в значительной мере определяет богатство археологического наследия, многочисленность памятников, трудности в их поиске. Реальной охраны каждого отдельно взятого "точечного" археологического объекта, принимая во внимание их удаленность от областного и даже районных центров, быть не может, это утопия. В условиях малоконтролируемой деятельности землепользователей на местах любая охрана "издалека" превращается в фикцию. Тем более, что основной урон археологическому наследию сегодня наносят не крупные новостройки, а массовые ежедневные мелкие работы местных хозяйств, владеющих серьезным парком землеройной техники. Подсыпка внутренних дорог, создание небольших прудов, силосных траншей, переездов через реку и многое другое приводит к значительному изменению микрорельефа и гибели сотен археологических памятников ежегодно.
Реальная работа по сохранению археологического наследия в современных условиях, особенно с учетом новых форм собственности на землю, может вестись ТОЛЬКО на основе принципиально нового типа охраны – создания историко-культурных и природных территорий, а также музеев-заповедников.
Проблемы охраны историко-культурных памятников в естественной среде активно разрабатываются в различных странах Европы и Америки, но они еще далеки от своего решения. В нашей стране эти проблемы рассматриваются в основном на постановочном уровне. Специалисты считают, что новая система охраны памятников едва ли будет сформирована в ближайшие годы [I]. Тем более интересен практический опыт работы археологов Челябинского государственного университета, центра "Аркаим" и областной администрации. Сегодня Челябинская область значительно опережает другие регионы России в разработке новых принципов охраны и использования культурного и природного наследия и их практической реализации.
В области в режиме заповедной охраны функционирует базовая территория музея-заповедника Аркаим общей площадью 3, 7 тыс. га и четыре уникальные территории, оформленные как составная часть базового комплекса, площадью 213, 2 га. Создана егерская служба. В ее составе семь егерей, четверо из них охраняют уникальные территории в Варненском, Троицком и Брединском районах. Тщательная подборка егерей, максимальная приближенность их местожительства к охраняемому комплексу памятников обеспечивают на сегодняшний день регулярное наблюдение за состоянием уникальных территорий. В базовом научном городке создан гараж с необходимой техникой для оперативных выездов. Практика показала эффективность применения для охраны заповедника двухместного мотодельтаплана, который первоначально был приобретен для наблюдения за состоянием природной среды, фото- и видеофиксации.
Немаловажное значение имеет надежная организационная работа: границы уникальных территорий вынесены на местности и зафиксированы на картах землепользовании, определены буферные зоны. При всем этом интересы соседних хозяйств тесно увязаны с целями и задачами заповедника.
Важным принципом новой региональной политики является принцип "живого памятника". Археологический или этнографический объекты, исторический ландшафт только тогда становятся фактами культурного и природного наследия, когда они включены в динамичную систему современной жизни. Аркаим уже сегодня сложными нитями связан с производственными и социальными инфраструктурами ближайших и отдаленных хозяйств. Он становится неотъемлемой частью местной культурной жизни, очагом просвещения и образования. Здесь ведутся работы по восстановлению степных биоценозов, поиск малоконфликтных систем природопользования, решаются практические вопросы по воссозданию древних технологий.
Сегодня специалисты заповедника предлагают руководителям соседних хозяйств проанализировать состояние их земельных угодий с помощью дешифровки аэро- и космоснимков. Ученые заповедника готовы наметить пути улучшения состояния почв, внести предложения по рациональному использованию пастбищ и изменению состава стада.
С большой уверенностью можно констатировать, что коллектив музея-заповедника преодолел враждебное (или настороженное) отношение сельских жителей, связанное с непониманием задач заповедных территорий и введением заповедного режима.
Принцип "живого памятника" определяет глубокий хронологический срез научных исследований: древняя археология и современная этнография, палеопочвоведение и современные почвы, палеоботаника и ботаника, палеозоология и животный мир сегодняшнего дня и так далее по всем разделам научных разработок.
При таком подходе сведения, полученные порой из самых отдаленных эпох, становятся удивительно злободневными. Все направления программы "Человек и Природа Южного Урала в позднем плейстоцене и голоцене", разработанные специалистами заповедника, в конечном итоге замыкаются на современности.
Вторая составная часть формируемой региональной политики – это включение уникальных территорий в единый экономический и социальный контекст развития края. "Живые" археологические и этнографические памятники и среда их бытования должны стать объектами регионального, республиканского и международного туризма. Это не столь фантастично, как кажется на первый взгляд. Пример Аркаима ярко продемонстрировал, насколько велика тяга к поискам национальных и духовных святынь. Тысячи людей от ранней весны до заснеженной осени приезжают и даже приходят за многие километры на Аркаим. И это несмотря на удаленность (а может, вопреки ей) от крупных городских центров и железных дорог.
Когда лет пять-шесть назад обсуждались планы музеефикации Аркаима, мне неоднократно говорили о нереальности организации туристических маршрутов в "глухую" зауральскую степь. Сегодня возможности Аркаима как туристического объекта не вызывают сомнений ни у нас, ни у руководителей хозяйственных структур. К будущему культурному комплексу подведена прекрасная дорога, убраны линии высоковольтных электропередач, поставлено несколько сборных домов, в которых временно, до создания научного городка, разместятся "Музей Природы и Человека", медицинский пункт, гостиница и научные лаборатории. Подготовлен проект музеефикации "Аркаим – экополис – сити", который удостоен сертификата Международной Академии архитектуры на Всемирном экологическом конгрессе в Рио-де-Жанейро в 1992г.
Я не думаю, что Аркаим может полностью прокормить себя за счет туристической деятельности. Это область не просветительского, интеллектуального туризма. Она всегда будет нуждаться в материальной поддержке государства.
На Аркаим необходимо смотреть как на экономическую и социальную целостность. Нельзя забывать о косвенной экономической выгоде создания заповедных территорий для сохранения генофонда растительного мира, восстановления леса, увеличения количества диких животных и их видового состава, для улучшения режима речной системы, что скажется и на состоянии грунтовых вод. При этом ряд факторов, связанных со стабилизацией природных условий, безусловно, найдет отражение и далеко за пределами заповедной территории.
Нужно учитывать роль социально-психологических моментов деятельности заповедника Аркаим. Восстановление травяного покрова, "круглогодичное" цветение степи, появление подлеска в заповедных реликтовых лесах – все это происходит на наших глазах и обязательно в той или иной форме положительно скажется на отношении местных жителей к природе.
В небольшой вступительной статье к настоящему сборнику трудно охватить все вопросы, связанные с работой в области охраны культурного и природного наследия. Некоторые из них весьма проблематичны, имеют многоуровневый характер и требуют специального изложения и обсуждения. Среди очевидных задач региональной политики – организация на базе уникальных территорий особого духовного и интеллектуального пространства.
Внимание к местным памятникам археологии, этнографии и природы – новое явление для моих современников. Большевизм очень жестоко выкорчевывал из сознания людей все, что было связано с региональной историей. Вся пропагандистская машина была ориентирована на мировой опыт революционной борьбы, а работа в области древней истории – на узкий круг специалистов. Краеведение было фактически уничтожено в 30-40-х годах. Сегодня, в условиях отсутствия и государственной, и общественной идеологии, в условиях всеобщей технизации жизни, обращение к местной истории культуры, а также к истории местной природы и ее сбережению – одно из необходимых условий выживания общества и сохранения российской государственности на региональном уровне.
Надо ли еще раз говорить о том, что только тот народ способен рождать таланты, который глубокими корнями связан с конкретной территорией и ее историческим ландшафтом. Замечательный мыслитель XX столетия Мартин Хайдеггер называл этот эффект словом "Bodensfadigkeit" – укорененность. Он спрашивает себя: "... смогут ли еще и впредь человек и его творения корениться в плодородной почве родины и тянуться к эфиру, на простор небес и духа?" И находит ответ в "осмысляющем мышлении", "открытости для тайн" и "коре-нении" в родной земле. "Возможно то, что мы ищем, очень близко, так близко, что мы его просто проглядели. Ведь путь к тому, что близко, для нас, людей, всегда самый далекий и потому самый трудный" [2].
Г. Б. Зданович
Литература
1. Шульгин П. М. Уникальные территории в региональной политике // Уникальные территории в культурном и природном наследии регионов. М., 1994.
2. Хайдеггер М. Отрешенность // Разговор на проселочной дороге. Избранные статьи позднего периода творчества. М., 1991.
______________________
ИГОРЬ ВАСИЛЬЕВИЧ ИВАНОВ,
доктор географических наук, заведующий лабораторией генезиса эволюции почв Института почвоведения и фотосинтеза Российской академии наук (Москва, Пущина). Автор двух монографий и многочисленных работ по проблемам палеопочвоведения.
Прошлое представляет ценность для культуры только в том случае, если оно все еще является современностью или может стать будущим.
Эдуард Сапир
АРКАИМ – ЛАНДШАФТНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ЗАПОВЕДНИК. ПРОБЛЕМЫ И ФЕНОМЕНЫ.
Совсем недавно, шесть лет назад, на карте Южного Урала появился новый археологический памятник – Аркаим. Его открытие и первые шаги в изучении выявили ряд феноменов заповедника и формирующейся вокруг него общественной ситуации.
Первым феноменом является само открытие городища, точнее, протогорода Аркаим в 1987 году. Удивительно, что этот археологический памятник не был открыт ранее. Прекрасная, четкая планировка, отображенная на аэрофотоснимке, наличие его на топокарте, хорошая сохранность грунтовых конструкций были причиной того, что первоначально этот объект, вероятно, воспринимался как более позднее сооружение. Не пользовался объект и какой-либо популярностью или загадочной репутацией у местных жителей. Сам же участок долины давно привлекал внимание местных жителей с точки зрения богатых пастбищ и сенокосов и изображался на картах конца ХIX – начала XX века как Аркаимская долина или Аркаимская пустошь.
Вторым феноменом Аркаима явилось создание заповедной территории, на которой ранее планировалось создание Большекараганского водохранилища и одноименной оросительной системы. Был составлен технически совершенный проект, удостоенный премии Минводхоза, возведено тело плотины, уложены трубы водоводов. Оставалось только перекрыть узкий участок русла, и началось бы заполнение водохранилища. Однако открытие археологического памятника Аркаим было оценено историками (среди них – академики Б. А. Рыбаков, бывший в то время директором Института археологии АН СССР, и Б. Б. Пиотровский, в то время директор Государственного Эрмитажа) как событие огромнейшего значения. Началась трехлетняя борьба за Аркаим общественности Челябинска и всей страны, поддержанная администрациями и Советами Челябинской области, Кизильского и Брединского районов, Президиумом Уральского отделения АН СССР (председатель академик Г. А. Месяц), руководством Ильменского государственного заповедника (директор А. Д.Гурьев). В конечном итоге судьбу заповедника решило то, что жители и руководители местных хозяйств, так ждавшие воды, осознали значение истории своего края, самоценность его природы и также выступили за создание заповедника.
Рис. 1. Большекараганская долина. Полевой лагерь археологической экспедиции, 1987 год.
В результате Совет Министров России в августе 1992 года принял постановление о прекращении строительства Большекараганской плотины, и был организован историко-ландшафтный музей-заповедник Аркаим – филиал Ильменского государственного заповедника. Это было как чудо. Оно, в первую очередь, стало возможным благодаря самоотверженной деятельности всего коллектива археологов Челябинского государственного университета и, особенно, энтузиазму кандидата исторических наук Г. Б. Здановича.
И все же главным феноменом является само городище Аркаим. Первые результаты его изучения не обманули ожиданий. Аркаим – центр древней культуры XVIII-XVI вв. до н. э. (т. е. 3800–3600 лет назад). Это город-крепость, город-мастерская литейщиков, где производилась бронза, это город-храм и обсерватория, где, вероятно, проводились сложные для того времени астрономические наблюдения. Последнее требует еще более веских доказательств и обоснований. Однако четкость городской планировки, наличие среди ее элементов значимых астрономических ориентиров позволяет проводить аналогию между Аркаимом и всемирно известной древней астрономической обсерваторией Стоунхенджем в Великобритании и сооружениями Роджемхими на Ближнем Востоке. Аркаим постепенно начинает признаваться в кругу специалистов родиной (прародиной) ариев, т. е. одним из центров мировой культуры. Высказано смелое предположение, что здесь, возможно, находится родина Заратустры (Зороастра) – одного из легендарных деятелей человечества.
Рис. 2. Научный городок природно-ландшафтного и историко-археологического центра "Аркаим", 1994 год.
Аркаим теперь не одинок. Археологические разведки, дешифрирование аэрофотоснимков разных лет позволили выявить большую группу памятников, аналогичных аркаимскому комплексу, условно обозначенных как "Страна городов". Один из памятников этого круга, открытый много раньше, значение которого не было ясным до последних открытий, – Синташта, изучен, а материалы опубликованы в хорошо изданной монографии [I].
Археологи не ограничиваются раскопками, но активно и всесторонне изучают полученные остатки материальной культуры. Геологические исследования, проведенные доктором геолого-минералогических наук В. В. Зайковым и его сотрудниками, позволили определить состав руд, использованных в металлургическом производстве, места их добычи, минерало-петрографический состав каменных орудий, технологические характеристики сырья, использованного для их изготовления. Высказано предположение, вызвавшее дискуссию, о существовании вблизи Аркаима древней оросительной системы. Изучение погребенных почв (они служили материалом для изготовления земляных конструкций города) прояснило технологию строительства крепости.
Моделируются металлургические процессы, изготовление керамики, построены и опробованы аналоги древних печей. Завершается экспериментальное строительство "новодела" – точной модели в натуральную величину одного из жилищ "города" с его интерьером и внешним видом. Это строительство позволяет проверить реальность и точность строительноархеологических реконструкций. Модель жилища – увлекательный экскурсионный объект (руководит строительством сотрудник археологической лаборатории ЧелГУ А. И. Гутков).
Рис. 3. Г. Б. Зданович – директор природно-ландшафтного и историко-археологического центра "Аркаим".
Многое можно рассказать о работах, планах и замыслах археологов. Однако есть острая проблема, связанная с судьбой самого памятника. Изучение любого памятника, как правило, связано с его разрушением. В этом драматическое противоречие: изучить – разрушить. К настоящему времени раскопано около половины площади памятника. Ясно, что основная оставшаяся его часть должна быть сохранена для народа и будущих поколений исследователей. Со временем, возможно, будут разработаны и неразрушающие методы исследования. А пока... Необходимы меры по охране памятника (охране – в прямом смысле слова) от посетителей, уносящих на своих подошвах немало земляного материала, уплотняющих поверхность. В перспективе необходимо сооружение какого-то эстетически приемлемого ограждения, создание смотровой надземной галереи... Но все эти планы в наши дни трудно осуществимы. Может быть, найдутся спонсоры, помогут международные организации? Обсуждается вопрос рекультивации раскопанной части памятника, имитации былого внешнего вида. Для этого прежде всего необходим серьезный инженерно-геолого-строительный проект, разработка многих решений и средства, средства...
Рис. 4. Группа ученых-естественников в научном городке центра "Аркаим" в 1992 году: Зайкова Е. В., геолог (Миасс); Гайдученко Л. Л., остеолог (Кустанай); Зайков В. В., геолог (Миасс); Иванов И. В„ почвовед (Москва, Пущина); Приходько В. И., почвовед (Москва, Пущина)
В настоящее время разработан генеральный план развития заповедника, в котором предусмотрено решение очень многих жизненно важных вопросов (архитектор В. Н. Фуксман).
Неожиданно для ученых, открывших памятник и популяризировавших его, Аркаим приобрел широкую общественно-культурную известность. Последовали передачи по телевидению, публикации в толстых литературных журналах, в журнале "Вокруг света", научно-популярных альманахах ("Рифей", "Фантастика и наука"), центральных и областных газетах и т. д. Фильм об Аркаиме сняла французская телекомпания.
Три-четыре тысячи экскурсантов, туристов-экстрасенсов, членов религиозных сект, людей, жаждущих знаний, а то и желающих исцеления, посещают заповедник ежегодно, в весенне-осенний период совершают паломничество на Аркаим. Для их приема организован небольшой туристический центр. Научные сотрудники, археологи, историки и природоведы проводят экскурсии, беседы, показывают небольшой музей, устроенный в стационарном археологическом лагере. Всем уделяется возможное внимание и забота. Палаточный лагерь экскурсантов и паломников возникает летом у границ заповедника. Наплыв посетителей создает большие трудности для сотрудников археологической экспедиции и заповедника. Наряду с нормальным интересом и любознательностью людей, способствующими популярности памятника и заповедника, вокруг объекта формируется также какая-то мистическая обстановка, интерес к потусторонним силам. Следует отметить, что такой общественный ажиотаж не способствует восприятию памятника в серьезных научных кругах, тем более, что научных публикаций имеется пока немного.
Рис. 5. Тамара Глоба на Аркаиме. Рядом журналист Елена Радченко (Челябинск), биофизик, К. К. Быструшкин (Челябинск).
Рис. 6. Архитектор В. Н. Фуксман с коллегами.
Не у всех посетителей заповедника удовлетворяются ожидания, вызванные популярной литературой и молвой. Это бывает связано с избыточностью их ожиданий, а также с недостаточной подготовленностью экскурсионных объектов, их несоответствием требованиям сервиса. И все же не иссякает поток посетителей. У каждого из них возникает свой образ Аркаима, большинство людей покидает заповедник с мыслью побывать здесь еще раз.
В заповеднике, наряду с археологами, архитекторами, кино- и телеоператорами, поэтами, литераторами, постоянно работают ученые-природоведы: геологи, почвоведы, геофизики, геоботаники, зоологи, гидрологи из институтов Российской Академии наук – Геологического (ГИИ), Археологии (ИА, Москва), Минералогии (ИМ, Миасс), Почвоведения и фотосинтеза (ИПФС, Пущине), Истории и археологии (УрО РАН, Екатеринбург), Челябинского, Пермского, Уральского, Кустанайского, Петропавловского университетов. Здесь проходят практику студенты Московского, Челябинского, Пермского университетов и других вузов.
Специалисты также проводят многочисленные экскурсии. В. В. Зайковым создан "сад камней", где представлены основные породы, встречающиеся на территории заповедника, и среди них имеются удивительные экспонаты.
Первые же работы естествоиспытателей показали важную роль исследований Аркаима для понимания памятника, а также для самих естественных наук.
Интересен рельеф и геологическое строение заповедника. Он расположен на восточном склоне Уральской горной страны, в пределах так называемого Зауральского плато (высоты 200-500м над уровнем моря) -пенеплена, образовавшегося в результате разрушения древней, горной системы на протяжении десятков, сотен миллионов лет. Площадь заповедника невелика – 4000 гектаров. Она включает в себя долину реки Большая Караганка (приток Урала) и склоны мелкосопочника, ее окружающие. Обычно долины рек имеют пойму и лестницу надпойменных террас. Исследования доктора геолого-минералогических наук Ю. А. Лаврушина (ГИН) показали, что в районе заповедника нет обычных речных террас, Вместо них здесь развиты поверхности дна нескольких разновозрастных подпрудных озер, последнее из которых существовало около 6 тысяч лет назад. Это обстоятельство требует совершенно особого подхода к изучению размещения археологических памятников на территории заповедника, по-особенному трактует палеоэкологические условия былых эпох.
Рис. 7. Один из проектов перекрытия археологического раскопа на Аркаиме (мастерская В. Н. Фуксмана).
Большой теоретический интерес представляют процессы формирования отложений в этих водоемах. В почво-грунтах обнаружены яркие черты древних мерзлотных обстановок, следы вытаявших крупных ледяных клиньев, неизвестные здесь ранее. На озерно-аллювиальных поверхностях обнаружен феномен образования поверхностью почвы иерархии многоугольников поперечником от одного до 20-30 метров, вложенных друг в друга, – так называемый полигональный мезо-микрорельеф. Разрезы в обрывах рек показывают существование перемещений грунта. В пределах верхних двух метров склоны изгибаются, местами образуя спирали. Эти новые для данной территории факты требуют теоретического объяснения и палеоэкологического истолкования.
Поверхность земли в заповеднике сложена речными (аллювиальными) и аллювиально-озерными отложениями суглинисто-песчаного состава, в нижних частях склонов мелкосопочника – склоновыми (делювиальными) суглинками и глинами. Мелкосопочник с поверхности образован древними корами выветривания, красивыми пестроцветными глинами, образовывавшимися на протяжении многих миллионов лет в результате разрушения излившихся из земных недр кристаллических пород (гранитов, базальтов, сиенитов) в условиях былого тропического климата. Значительные площади заповедника заняты продуктами извержений древних надводных и подводных вулканов. Как показали исследования, проведенные доктором геолого-минералогических наук В. В. Зайковым и кандидатом геолого-минералогических наук А. М. Юминовым (Институт минералогии, Миасс), в далеком прошлом, в каменноугольный период (примерно 350 миллионов лет назад), здесь располагалась подводно-надводная вулканическая гряда типа современных Курильских островов. У южной границы заповедника фрагментом одного из таких вулканов является гора (холм) Шаманка (Лысая гора), в обнажениях встречены вулканические "бомбы", лавы, пемза. Много загадок поставила перед исследователями история развития Земли.
Рис. 8. Исторический парк Аркаим. Погребальное сооружение федоровской культуры.
Не менее интересны и почвы заповедника, исследованием которых занимаются группы почвоведов из Пущина и Перми (доктор геологических наук И. В. Иванов, кандидаты биологических наук О. З. Еремченко, В. Е. Приходько и др.). Важны исследования ботаников из Екатеринбурга и Пущина (Д. А. Моисеев, кандидат биологических наук А. М. Ермолаев). Заповедник расположен в почвенно-растительной зоне степей, в подзоне разнотравно-ковыльных степей на обыкновенных черноземах. Однако разнообразный рельеф и почвообразующие породы делают почвы и растительность малопохожими на обыкновенные и типичные. На пятачке заповедника "сходятся" на небольшом расстоянии черноземы обыкновенные, выщелоченные и южные лесные почвы, обычно расположенные в сотнях километрах друг от друга. Встречаются также луговые почвы, солонцы, засоленные почвы. О. З. Еремченко, вопреки общепринятым представлениям, обнаружила бурые лесные, И. В. Иванов определил серые лесные почвы. Хлориды натрия и кальция, заселяющие почвы на равнинах, в заповеднике встречены на высотах свыше 300 метров, почти на вершинах сопок. И. В. Иванов выяснил, что Зауральское плато, хорошо дренированное балочной и речной сетью, представляет собой аномальную почвенно-солевую провинцию распространения хлоридов в почвах. Д. А. Моисеев подсчитал, что на территории заповедника произрастает свыше 600 видов высших растений, из которых 2% составляют эндемики, т. е. свойственные только этим местам, или растения, основные ареалы которых расположены вдали от данной территории. Растения-эвдемики и некоторые другие занесены в Красную книгу страны как золотой генетический фонд биологического разнообразия, который должен быть сохранен в биосфере для Природы и будущих поколений людей.
Вопросы, вопросы... Их много. Но они имеют не только теоретическое и общекультурное значение. Они важны для разработки методов поиска полезных ископаемых, улучшения и охраны почв и растительного покрова, охраны окружающей среды и поддержания здоровья людей. В связи с этим важнейшим пунктом научной программы заповедника является мониторинг (слежение за изменением состояния) окружающей среды. В заповеднике она находится в относительно удовлетворительном состоянии и может служить эталоном природы для прилегающих территорий, для разработки рационального природопользования, зонально-ландшафтных экологических систем ведения сельского хозяйства. Сотрудники заповедника, ученые, работающие на его территории, занимаются этими проблемами.
Исследования историков, археологов, природоведов проводятся комплексно. Объединяет их экология, точнее историческая экология – наука о взаимодействии между природой и человеком за все время его существования на Земле. Современный экологический кризис, основные черты которого известны широкому читателю, – не первый кризис, который пережило человечество. В результате работ природоведов реконструированы палеоэкологические условия времени Аркаима и других эпох. Палинологическими исследованиями кандидата геологических наук Н. А. Спиридоновой (ИА РАН) установлены характеры растительности и природной зональности и их изменчивость на протяжении многих столетий. Сочетание этих данных с палеогеографическими и стратиграфическими (описывающими напластовывания и состав слоев) материалами, полученными доктором геолого-минералогических наук Ю. А. Лаврушиным, позволило выяснить климатические условия (температуры, атмосферные осадки, особенности сезонов) и характер поверхностных вод (наличие рек, протоков, озер, их режим). Сведения об экологических условиях по данным палеогеографии подтверждены и дополнены И. В. Ивановым при изучении почв времени существования Аркаима, сохранившихся под валами-стенами и курганными насыпями. Почвы, как зеркало ландшафта и его истории, содержат большую информацию об экологии эпох, во время которых они формировались. Предполагается, что около 4000 лет назад, когда был заложен Аркаим, экологические условия были относительно благоприятными, а ко времени окончания его функционирования они ухудшились, произошла аридизация (усиление засушливости) климата, уменьшилась продуктивность пастбищ, оскудели и засолились грунтовые и поверхностные воды, высыхали и погибали леса, наступил экологический кризис. В целом время Аркаима соотносится с многолетним периодом солнечной активности, так называемым "максимумом Стоунбриджа", с неблагоприятными экологическими условиями, усилением континентальности климата, сильными зимними морозами, жарким и засушливым летом, развитием водной и ветровой эрозии почв [2]. Завершающий этап функционирования протогорода (3500 лет назад) совпал с крупной экологической катастрофой – взрывом вулкана Санторин (многократно более мощным, чем известный взрыв вулкана Кракатау в 1893 году). На значительной территории Земли, вероятно, установилась погода, аналогичная той, что ожидается в "ядерные зимы". По мнению А. Г. Гаврилюка, следы санторинского взрыва фиксируются в виде вулканического пепла в слоях протогорода Аркаим. Необычные атмосферные явления, вызванные извержением вулкана, могли послужить устрашающими знамениями для древних людей и способствовать их уходу с Южного Урала (правда, вопрос о синхронизации данных явлений пока не может быть решен окончательно).
Аркаимцы, как о том свидетельствуют археологические раскопки, покинули свой "город" организованно. Он был, вероятно, подожжен с нескольких сторон, собраны и вынесены за пределы оборонительных стен все нужные вещи, в жилищах и на площади чисто, отсутствуют признаки паники. Так или иначе, эпоха Аркаима завершилась.
Рис. 9. Исторический парк Аркаим. Поселение Аркаим. Модель жилища в натуральную величину.
Рис. 10. Аркаим. Группа студентов и школьников из Челябинска, Казахстана, Дании, Чили, работающих на раскопе. Лето 1988 года.
Аркаим сегодня – это заповедник, но очень небольшой по размерам. И с этим также связан ряд проблем. Каково взаимодействие его экосистем с безбрежными окружающими пространствами? Какой должна быть буферная, охранная зона, и какой должен быть в ней режим? Наконец, каков эколого-экономический и культурный эффект заповедника?
Все эти вопросы требуют рассмотрения и должны вылиться в теорию малых заповедников и уникальных историко-культурных территорий.
Наконец, еще один, может быть, важнейший феномен Аркаима – его современный коллектив исследователей. Даже краткий рассказ свидетельствует о том, что всего за несколько лет после открытия памятника сделано немало. Коллектив исследователей Аркаима состоит из небольшого числа штатных сотрудников археологической лаборатории Челябинского университета, заповедника, благотворительного фонда "Аркаим", через который удается привлекать скромные средства для решения таких больших задач. Совсем недавно, благодаря активной поддержке администрации Челябинской области, при заповеднике Аркаим создан специализированный природно-ландшафтный и историко-археологический центр.
Уже упоминалось, что у истоков всех начинаний, связанных с Аркаимом, стоит археолог Геннадий Борисович Зданович, кандидат исторических наук, авторитетный ученый, автор нескольких монографий и большого числа статей, талантливый организатор комплексных исследований. Следует назвать также археологов Н. О. Иванову, Д. Г. Здановича, кандидатов исторических наук А. Д. Таирова, С. Я. Зданович, Т. С. Малютину, геологов И. М. Батанину, А. И.Левита и Н. В. Левит, художника А. М. Федорова, директора фонда "Аркаим" Т. А. Долгополову, заместителя директора заповедника С. П. Долгополова, зоолога, кандидата геолого-минералогических наук Л. Л. Гаидученко.
В разные годы в исследовании Аркаима участвовали и многое сделали для общего дела С. Г. Боталов, А. З. Гуревич, С. А. Григорьев, В. С. Мосин, К. К. Быструшкин, М. К. Хабдулина, А. М. Кисленко и многие другие.
Материалы, предлагаемые вниманию читателя, – первая обширная публикация, посвященная Аркаиму. Она носит научно-популярный характер. В настоящее время готовится коллективная научная монография, в которой найдут отражение большинство из затронутых выше вопросов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Генинг В. Ф., Зданович Г. Б., Генинг В. В. Синташта. Челябинск, 1992. T.I.
2. Иванов И.В., Лисецкий Ф.Н. Связь ритмов почвообразования с периодичностью солнечной активности за последние 5 тысяч лет // Доклады академии наук. М„ 1994. Т. 334. № 2.
______________________
ГЕННАДИЙ БОРИСОВИЧ ЗДАНОВИЧ,
кандидат исторических наук, археолог, заведующий кафедрой археологии, этнографии и социоестественной истории Челябинского государственного университета, директор специализированного природно-ландшафтного и историко-археологического центра "Аркаим". Научные интересы связаны с эпохой бронзы Евразии. Автор более 50 научных статей и двух монографий.
АРКАИМ: АРИИ НА УРАЛЕ ИЛИ НЕСОСТОЯВШАЯСЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ
Еще недавно казалось, что бронзовый век Урало-Казахстанских степей – достаточно хорошо изученная страница древней истории. Поселения и могильники середины II – начала I тысячелетия до н. э. были объединены в особую андроновскую культуру, в рамках которой выделены три культурно-хронологических этапа: федоровский, алакульский и замараевский [13]. Каждый из этапов отличался некоторым своеобразием глиняной посуды, наборов женских украшений, орудий труда и предметов быта. Алакульцы погребали своих умерших в грунтовых ямах в скорченном положении – в позе спокойно спящего человека. Федоровцы тела умерших сжигали, в могилу помещали пепел и, вероятно, "куклу" – набитую травой и соломой одежду, которая олицетворяла покойного. Над погребениями сооружались грунтовые и каменные конструкции. Их и сегодня можно увидеть в степи в виде курганов или каменных оград. Андроновцы жили большими семьями в крупных землянках, которые располагались на значительном расстоянии друг от друга и имели довольно свободную, "хаотичную" планировку.
Относительная бедность и погребений, и поселений приводила специалистов к выводу, что перед ними следы довольно архаичных коллективов с развитыми родовыми связями. Естественным было полагать, что в предыдущее время общество отличалось еще большей архаикой, а культура – примитивизмом.
Рис. 1. Поселение Аркаим. Снимок с самолета.
Однако оказалось, что это не так. В последние годы в Урало-Казахстанском регионе степной Евразии на ряде многослойных поселений бронзового века открыты и исследованы слои, относящиеся к первой половине II тысячелетия до н. э., и связанные с ними погребальные комплексы. Выяснилось, что они в значительной степени отличаются от известных алакульских и федоровских. Вновь открытые памятники можно сгруппировать в две археологические культуры, тесно связанные между собой по происхождению и судьбам: петровскую (Тоболо-Ишимскую) и синташтинскую (Южно-Уральскую) [4].
ФЕНОМЕН СИНТАШТЫ И АРКАИМА
Для петровско-синташтинских поселений характерно наличие оборонительных конструкций – рвов и валов с деревянными частоколами или мощных стен, сооруженных из глинобитных блоков и бревенчатых срубов. Это укрепления замкнутого типа. В основе плана лежат прямоугольник, овал, круг, либо сочетание круга и прямоугольника. Укрепленные площадки поселений составляют от 6000 до 30000 кв.м. Наличие контрфорсов, выступов-"башен" и других сооружений, защищающих въезды в поселок и подступы к воде, свидетельствуют об оригинальной и достаточно развитой системе фортификации.
Жилища представлены конструкциями наземного типа площадью от 25 до 130 кв.м. В плане это прямоугольники или высокие трапеции. В качестве строительного материала применялись дерево и глина, дерн.
Очаги – напольные открытые, с каменными выкладками. Встречаются сложные очажные сооружения, иногда пристенные, напоминающие камины. В жилищах зафиксированы ямы-погреба для хранения продуктов, колодцы. На поселении Синташта исследованные жилые помещения были заключены в круговое кольцо шириной 16-18 м, образованное двумя стенами, сложенными из глины с использованием дерева и обожженных глиняных блоков. Аналогичные, но идущие в радиальном направлении стены разбивали кольцо на стандартные отсеки-жилища. Не исключено, что значительная часть жилищ имела два этажа или легкие постройки на кровле.
Рис. 2. Поселение Аркаим. Момент раскопок, 1988 год.
Приведенные сведения были собраны по крупицам, подобно тому, как собирается мозаичное полотно. Ведь все выявленные "доандроновские" слои оказались сильно разрушенными поздними сооружениями. Более или менее ясную картину давало поселение Синташта, где при круглой планировке сохранился участок внешнего кольца жилищ и оборонительная стена на протяжении около двух сотен метров.
Фрагментарность исследованных памятников, при всей значимости открытия, вызывала много споров, а часто и недоверие отдельных специалистов. Сам синташтинский комплекс на протяжении лет казался каким-то феноменом, исключительным, необъяснимым, а возможно, и случайным явлением, привнесенным в наши степи откуда-то со стороны, из районов развитых земледельческих цивилизаций. И хотя как уникальный культурный комплекс он вошел в новейшие энциклопедические издания нашей страны – "Советский энциклопедический словарь", "Мифы народов мира", – многие специалисты обходили его молчанием, так как новые факты не укладывались в существующие теоретические концепции.
Смысл и значение синташтинского феномена стали понятны только после открытия уникального по своей сохранности укрепленного поселения Аркаим, а затем и целой "Страны городов", занимающей компактную территорию вдоль восточных склонов Уральского хребта. Аркаим был обнаружен весной 1987 года во время строительства водохранилища для крупной оросительной системы хозяйств Брединского и Кизильского районов. Полевые работы на памятнике велись в крайне сложных условиях в связи с постоянной угрозой затопления. Вопрос о возможном уничтожении памятника был снят только к весне 1990 года, благодаря активной позиции Президиума Уральского отделения АН СССР, ряда ведущих специалистов-историков и археологов и прежде всего академика Б. Б. Пиотровского.
Несмотря на то, что Аркаим имеет вполне почтенный возраст - существовал он 3600-3700 лет тому назад – основные контуры поселения хорошо читаются на современной степной поверхности. С высоты птичьего полета прекрасно видны оборонительные стены, развалы жилищ, центральная площадь и четыре входа, среди которых хорошо выделяется главный, обращенный на ЮЗ. Благодаря тщательной топографической съемке, еще до производства археологических раскопок удалось проследить в общих чертах планировку и объемно-пространственную структуру, характерную для хозяйственного и религиозно-административного центра петровско-синташтинской эпохи.
Стационарные раскопки [5] значительно углубили наши первоначальные представления. Поскольку поселение когда-то было предано огню, сохранилось много интересных строительных деталей, а также отдельные конструкции, связанные с хилой и оборонительной архитектурой. Необходимо только отметить, что жители оставили поселок еще до пожара, собрав все нужные им вещи, за исключением треснувшей или разбитой глиняной посуды и случайно потерянных предметов. Тем не менее, многочисленные детали, зафиксированные во время раскопок, позволяют не только реконструировать быт, но и дать вполне достоверную картину образа жизни далеких аркаимцев.
К моменту раскопок на Аркаиме хорошо сохранились два кольца оборонительных сооружений, вписанных друг в друга [6], два круга жилищ – внешний и внутренний, и центральная площадь. Обводная стена имела диаметр около 150 м и ширину по основанию 4-5 м. Сделана она из бревенчатых клетей размером примерно 3 х 4 м, забитых или, лучше сказать, залитых грунтом с добавлением извести. С наружной стороны клети были облицованы сырцовыми блоками, которые укладывались, начиная со дна рва, на всю высоту стены (глубина рва 1, 5-2, 5 м, высота земляной стены от дневной поверхности, по предварительным расчетам, не менее 3,5 м). С внутренней стороны к оборонительной стене вплотную примыкали торцы жилищ. Фактически оборонительная стена и торцовые стены построек составляли единое целое. В ряде случаев удалось надежно зафиксировать, что внутри обводной стены были небольшие помещения – ниши, которые соединялись между собой узкими переходами. Ниши нужны были, как представляется, чтобы создать бойницы для ведения подошвенного боя. Однако не исключено, что ниши использовались и как дополнительные хозяйственные или караульные помещения. Верх стены был усилен двумя параллельными частоколами бревен, промежуток между которыми заполнялся дерновыми пластами.
ФОРТИФИКАЦИЯ, ДОСТОЙНАЯ СРЕДНЕВЕКОВЫХ КРЕПОСТЕЙ
Длинные стороны жилых сооружений расположены строго радиально по отношению к дуге оборонительных укреплений. Выходы жилищ внешнего круга обращены к единственной кольцевой улице, которая проходила через все поселение параллельно стене цитадели. Ширина улицы 5,5 – 6 м. В древности она была покрыта деревянным настилом. Между улицей и домами располагались небольшие дворики, длина которых соответствовала размеру торцовой стены дома, а ширина колебалась от 2 до 5 м. Дворики были отгорожены от деревянной мостовой забором, сооруженным из грунтовых блоков, иногда в сочетании с вертикально вкопанными столбами.
По середине улицы (в древности – под мостовой) по всей ее длине шел ровик глубиной 1,2–1,5 м, при ширине 1,5 м. Стенки ровика, во всяком случае их верхняя часть, также были облицованы деревом. Примерно через каждые 30 м на дне ровика прослеживаются глубокие ямы, которые пробивали глину и доходили до природного слоя гравия. Направление стока, ориентированного на ямы, неоспоримо свидетельствует, что ровик являлся составной частью хорошо продуманной системы ливневой канализации.
Рис. 3. Поселение Аркаим. Реконструкция. Рисунок Л. Л. Гуревича.
Рис. 4. Поселение Аркаим. Северо-западный вход. Привратная башня и участок радиальной стены. Реконструкция. Рисунок Л. Л. Гуревича.
Напротив длинных стен домов во двориках или за их пределами в раде случаев сохранились углубления, вымытые водой, стекающей с кровли. Очевидно, на кровле по линии стен были проложены деревянные желоба для сбора и сброса воды. Интересно, что часть воды с кровли сбрасывалась в канализационный ровик, а часть отводилась в специальные ямы-емкости, служившие, вероятно, для сбора и хранения чистой дождевой воды. Этим емкостям предшествовали канавки с неровным дном и гребнем, обложенным гравием, что очень напоминает систему отстойников.
Стена внутреннего круга (назовем ее стеной цитадели) имела диаметр 85 м и толщину 3-4 м. Она менее массивна, по сравнению с внешней стеной, однако не исключено, что по высоте превышала ее. Судя по сохранившейся глиняной обмазке, стена цитадели была строго вертикальной. Ясно, что подобная конструкция могла быть возведена только с помощью значительного количества дерева.
Как отмечалось, стену цитадели опоясывала круговая улица. С внутренней стороны к стене вплотную примыкали торцы домов центрального жилого кольца. Жилища, так же как и во внешнем круге, располагались радиально, но с выходом на центральную площадь. Перед домами тоже были небольшие дворики или крытые галереи. Нужно отметить, что забора из грунтовых блоков здесь не было, но сохранилось большое количество столбовых конструкций.
Центральная площадь раскопана только частично, поэтому целесообразно обратиться к материалам аэрофотосъемки. На фотоснимках 1956 года на стереомодели хорошо фиксируется, что центральная часть Аркаима представляла собой плоскую прямоугольную площадку, которая была ориентирована на северо-восток. В центре ее расположены два продолговатых понижения, соприкасающихся между собой и окруженных небольшим по высоте барьером. Вся площадка окружена узкой канавкой.
Раскопки позволили выявить примерные размеры центральной площади – 27 х 25 м. Она была тщательно выровнена, утрамбована и, вероятно, покрыта специальным цементирующим раствором. По краям по кругу располагались зольники. Не исключено, что это следы от огня, горевшего в древности здесь же, на площади.
Насколько можно судить по современному рельефу, поселок имел четыре входа, обращенных на ЗСЗ, ВЮВ, ССЗ, ЮЮВ. Главный, западный, вход отмечен разрывом (в 40 м) кольца внешней стены. Стена и ров резко поворачивают в глубину поселка, смыкаясь с конструкциями цитадели.
В настоящее время полностью раскопан северо-западный вход. Конструкция его оказалась настолько сложна, что описать ее весьма не просто. Обводная стена и ров делали прогиб, обращенный внутрь поселка примерно на 7-8 м. Однако на участке наибольшего излома ров не только не прервался, как мы ожидали, а, наоборот, оказался и широким, и глубоким. А по другую сторону рва, со стороны поселения, сохранился мощный фундамент башни, которую с полным основанием можно назвать "надвратной". В общем – это был ложный вход. И чужестранцы, не знакомые с местной фортификацией, подобно нам устремившиеся в прогибы стен в поисках прохода в крепость, могли попасть под град стрел, которые бы летели с трех сторон, да еще при хорошо продуманной системе навесного и подошвенного боя.
Подлинный вход был обнаружен с торца западного отрезка оборонительной стены, где стена и ров делали резкий поворот на юго-восток. Здесь ров прерывался на ширину 2,5–3 м. Этот проход совпадал со входом в коридор, который был проложен внутри оборонительной стены. Фактически это был туннель, построенный в виде лабиринта. Первоначально он имел ширину 1,5 м, затем расширялся до 3 м, потом снова сужался выступом внешней стены. Только преодолев этот участок, вы могли попасть на открытую и более или менее свободную площадку у основания предвратной башни. С трех сторон площадка была ограничена стенами, а с одной -обращена к широкому проходу, ведущему вдоль радиальной оборонительной стены на круговую улицу. Однако по этому проходу можно было передвигаться только в том случае, если бы он был перекрыт деревянным настилом. В реальности это была система крупных углублений, по своему назначению, вероятно, соответствующая скрытым "ловчим" ямам средневековых крепостей.
Изощренность технических решений создавала сложности в продвижении противника на территорию поселения. При этом у защитников крепости были очень удобные позиции и значительная свобода в перемещении. Так, в углу западного жилища, который был обращен к лабиринту входа, фиксировался прерыв шириной около 1 м. Вероятно, здесь была хорошо замаскированная щель, через которую защитники крепости могли попасть в тыл врагам, прорвавшимся во входной туннель. К надвратной башне было легко попасть, передвигаясь по верху обводной стены, а также по лестнице, которая соединяла башню с нижней боковой улочкой, и через нее – с главной круговой магистралью поселения. Угловые выходы из жилищ, а также лестницы в грунтовой толще радиальной стены позволяли защитникам кратчайшим путем попадать и к нижним бойницам восточного участка обороны и подниматься наверх на стену или башню для ведения навесного боя.
Центральный вход вскрыт только частично. Однако и здесь мы столкнулись с рядом необычных технических и архитектурных решений. Раскопанная юго-западная стена, определяющая направление входа, имела длинный коридор, соединяющий несколько небольших внутренних помещений. Ниши, вероятно, были предназначены для ведения обстрела и прикрытия самого опасного направления штурма.
Рис. 5. Поселение Аркаим. Фрагмент застройки внешнего круга. 1 – оборонительная стена; 2 – жилище; 3 – дворик; 4 – деревянная мостовая
Как уже отмечалось, главный вход имел в плане форму сектора, которую образовывали изломы обводных стен. Вершина сектора как бы "упиралась" в стену цитадели. Именно на этом центральном участке правомерно было искать основные ворота – въезд в поселок. Однако и здесь были обнаружены глухие стены и глубокий ров. Вход в поселок оказался в боковой северо-западной стене. Он имел ширину около 6 м и выходил сразу на круговую улицу. По нашим сегодняшним наблюдениям, стена цитадели была сплошной и нигде не прерывалась, за исключением одного участка к востоку от сектора главного входа. Таким образом, чтобы попасть на территорию внутреннего круга поселения, нужно было пройти или проехать по всей длине кольцевой улицы. Только в ее конце через особые ворота можно было проникнуть к центральной площади и окружающим ее жилищам. И другого пути не было! Такой маршрут мог иметь не только оборонительное, но и ритуальное значение.
Необходимо отметить, что центральная часть поселка и каждый сектор внешнего кольца, взятые в отдельности, имели свою, в определенном смысле независимую систему обороны. С трех сторон сектор был защищен обводной и радиальными стенами, а со стороны круговой улицы – забором. Глинобитный забор отсутствовал только у двух крайних домов сектора -выходы их были обращены прямо на улицу. Ясно, что эти жилища были проходными. Этого требовали интересы обороны всего поселка. Через проходные жилища по угловым лестницам защитники поселка могли легко проникнуть на крепостную стену с ее деревянным бруствером и боевыми площадками. Сама планировка секторов свидетельствует о том, что круговые и радиальные стены использовались не только для целей обороны, но и служили одновременно в качестве верхних улиц.
КАК ПОСТРОИТЬ АРКАИМ
В процессе раскопок на поселении вскрыты 29 жилищ: 17 во внешнем кольце, 12 – во внутреннем [7]. Это крупные трапециевидные в плане здания длиной от 16 до 22 м и площадью от 100 до 180 кв.м. Стены жилищ представляли собой два параллельных ряда столбов, обшитых плахами и находящихся на расстоянии около метра друг от друга. Промежуток между столбами заполнен грунтом или сырцовым кирпичом. Четыре или шесть рядов столбовых конструкций разделяют здание по длине, несколько поперечных перегородок образуют отдельные комнаты. Хозяйственные отсеки с погребами и колодцами расположены в глубине помещений. Здесь обнаружены следы ремесленного производства, прежде всего металлургических плавок и кузнечного дела. Удивительно разнообразны конструкции очагов и каминов. Большое внимание при строительстве уделялось составу и, вероятно, цвету материала. Черные и желтые грунтовые блоки использовались в устойчивых сочетаниях для тех или иных конструкций. Например, клети, составляющие основу оборонительных стен, с внутренней стороны (со стороны жилища) обкладывались желтыми блоками.
Только желтые блоки шли на внешнюю облицовку обводной стены. Сами клети укреплялись на всем протяжении фортификационных сооружений грунтовыми блоками черного цвета. Из черных блоков сложены фундаменты привратных башен.
В изучении петровско-синташтинского культурно-исторического пласта еще много нерешенных чисто археологических задач, среди которых -детальная систематизация керамики и другого массового вещевого инвентаря, сравнительный анализ поселенческих и погребальных комплексов. Не совсем ясно соотношение прямоугольных и круглых в плане оборонительных систем и, в целом, поселков. Являются ли особенности планировки проявлением только различных культурных традиций или отражают какие-то функциональные характеристики памятников? Однако уже сегодня, работая с материалами таких поселений, как Петровка, Новоникольское, Синташта, Аркаим, нетрудно отметить в них ряд признаков, характеризующих ранний город. Важно отметить, что поселения создавались с расчетом на круговую оборону, без какого-либо существенного учета особенностей местности для стратегических целей. Создается впечатление, что подобная оборонительная система могла сложиться только в степной-лесостепной зоне со слабо расчлененным рельефом земной поверхности. Об этом же свидетельствует и выбор строительного материала – предпочтение отдается мягким, связным грунтам и дереву при полном игнорировании камня.
Поселения, подобные Аркаиму, создавались по заранее продуманному плану, при четкой разметке местности и наличии какого-то макета. В этом убеждает пространственное решение всего комплекса сооружений и погребенный рельеф, оставленный древними строителями. Заранее предусматривались сочетания мелких и более углубленных частей жилых котлованов. Интересно, что по линии стен жилищ оставлялись возвышения из нетронутого материкового грунта, которые служили основанием для кладки сырцовых блоков. В ряде случаев материковые возвышения ("столы"?) сохранялись у очагов или по углам жилищ. Тщательно, в соответствии с конструкцией будущего сооружения, снят верхний слой древней почвы под основанием оборонительных стен, вероятно, с расчетом на глубину промерзания грунта.
Традиционные поселения эпохи бронзы Урало-Казахстанских степей имеют, как правило, линейную открытую планировку. Каждый жилой комплекс существует как бы самостоятельно, и эта независимость подчеркивается наличием вокруг жилищ свободного пространства, так называемой межжилищной территории. Поселения петровско-синташтинского типа демонстрируют качественно иную структуру. Создатели "города", планируя его элементы, руководствовались единой идеей, которую можно назвать идеей центризма. Точка схода для всех сооружений в Аркаиме расположена на площади в цитадели. К этой точке обращены осевые линии зданий, улицы, выходы из жилищ. Конструкция главных ворот, решенная с учетом всех законов планиметрии, обращена центральным углом к той же точке.
Важным признаком урбанизации является активное и рациональное использование городского пространства с достаточно четко выраженными функциональными характеристиками. На исследуемых поселениях хорошо выделяются жилые и хозяйственно-бытовые комплексы. Свое место за пределами цитадели вдоль внутреннего рва занимают производственные сооружения – металлургические и гончарные (?) печи. Как отмечалось, в жилищах общие хозяйственно-производственные помещения четко отличаются от бытовых "комнат". Особое место отведено площади – месту общих сборов и ритуальных действ. Ярко выражена система коммуникаций – пути сообщения между отдельными секторами поселения, ограниченными оборонительными стенами и рвами. Улицы и переходы обеспечивали связь между жилыми и производственными сооружениями, между центральной площадью и периферией поселения. Необходимо отметить наличие и других городских коммуникаций – организованной системы водостоков и водоотстойников, главной составной частью которой был внутренний ров.
Таким образом, каждый элемент поселения находился в тесной связи с целым, а четко обозначенное архитектурное единство говорит о целенаправленном воплощении в объемно-пространственных формах определенных идеологических и культурно-хозяйственных целей.
Петровско-синташтинские поселения представляют собой сконцентрированные на малой площади места обитания скотоводческо-земледельческих общин. О составе стада можно судить по костям лошадей, мелкого и крупного рогатого скота. Особое внимание отводилось лошади, которая широко использовалась в военном деле. Вопрос о земледелии и о том, какие культурные растения выращивали в аркаимское время, остается пока спорным. Мне представляется, что о связи с земледелием говорит прежде всего топография поселений и их округа. Поселки расположены на низких террасах у широких пойм, где было удобно применять орошение лиманного типа. В районе поселения Аркаим сохранились поля, которые, по мнению ряда специалистов, возделывались в эпоху бронзы. И сегодня, используя старые русла, воду из реки можно подвести к поселению и древним полям при самом минимальном объеме земляных работ. Необходимо отметить, что в радиусе 5-6 км от "города" располагались не менее двух-трех одновременных ему небольших поселений – "сельскохозяйственная" округа.
Урбанизированный характер и значимость культовых центров петровско-синташтинские поселения приобрели, прежде всего, как очаги производства и распространения металлических изделий. В культурных слоях поселений среди обычного массового инвентаря большой процент составляют орудия металлообработки и остатки металлургического производства. Почти на всех памятниках, несмотря на относительно небольшие вскрытые площади, зафиксированы металлургические печи. Вещевые комплексы петровско-синташтинских могильников отличаются изобилием предметов из бронзы. Погребения взрослых мужчин, как правило, содержат орудия кузнечного дела (песты, наковальни), а в отдельных случаях и куски руды. О престижной роли людей, владеющих навыками кузнеца и металлурга, говорят факты взаимовстречаемости в погребальных камерах остатков боевых колесниц, каменных булав – символов особого положения в обществе – и орудий кузнечного дела.
Рис. 6. Поселение Аркаим. Основные элементы материальной культуры. I – общий план; II – план жилища внутреннего круга. 1 – серп; 2 – тесло; 3-4, 10 – ножи; 5 – перстень; 6 – стамеска; 7 – проколка; 8-9 – рыболовные крюки; 11 – обломок, топора; 11 – напершие; 13-14 – наконечники дротиков; 15, 26-27 – сопла; 16, 19 – пряслица; 17 – кольцо; 18, 22-25, 29-37 – сосуд; 20 – поделка из рога; 21 – обломок булавы; 28 – литейная форма. 1-10, 17 – бронза; 11-12, 21, 28 – камень; 13- 14 – кремень; 15, 18, 22-27, 29-37 – керамика; 16, 19-20 – кость
ПРОТОГОРОД, КРЕПОСТЬ, ХРАМ?
На поселенческих и на погребальных памятниках ярко выражены следы действий культового характера. Значительная роль культовой практики проявилась в планировке поселений и в создании особых храмово-погребальных комплексов (Большой Синташтинский курган). Для могильников характерно такое изобилие костей домашних животных, которое не отмечается археологами ни в предыдущие, ни в последующие эпохи. К петровско-синташтинскому времени оформляются основные требования к заупокойному культу и погребальной архитектуре. Сложившиеся традиции определили почти на целое тысячелетие всю систему андроновского погребального обряда и нашли яркое отражение в архитектуре скифо-сарматской эпохи восточного региона Евразийских степей. Только глубинными корнями происхождения можно объяснить многие общие элементы в планировке и конструктивных особенностях петровско-синташтинских поселений и могильников с деревянными и грунтовыми погребальными сооружениями раннего железного века на Урале, Алтае и в Казахстане.
Рис. 7. Поселение Аркаим. Литейная.
О "централизации" и унификации культовой обрядности, о сложившемся пантеоне божеств свидетельствует каменная антропоморфная скульптура, известная по находкам в степях между реками Уралом и Иртышом. Высокие художественные достоинства и канонизация образов предполагают длительный путь развития антропоморфной пластики, истоки которой связаны, вероятно, еще с эпохой энеолита – ранней бронзы. Все известные нам скульптурные изображения относятся к категории случайных находок и обнаружены вдали от мест возможного расположения поселений или могильников. Похоже, что эти предметы хранились в уединенных тайниках и извлекались из них только к моменту религиозных празднеств, подобно тому, как житель древней Месопотамии в период, предшествующий государству Саргонидов, приносил с собой в храм на время молений небольшое скульптурное изображение божества [II].
Рис. 8. Вещевой инвентарь с памятников (Синташта, Аркаим).
Характеризуя петровско-синташтинские поселения как религиозно-административные и хозяйственные центры, необходимо отметить находки глиняных кружков с оттиснутыми на них знаками. Появление устойчивых символов, а также пиктографический характер орнамента на рисунках многочисленных сосудов свидетельствуют о настоятельной потребности в передаче надежно зафиксированной информации. Такая информация должна быть понятна не только самому автору, но и членам других, соседних общин. Петровские рисунки и символы мы, вероятно, застаем на самом начальном этапе превращения их в письменность. Для нас важно, что появление письменности отражает достаточно высокий уровень развития общества. Появление пиктографического и иероглифического письма на Переднем Востоке и в Египте совпадает со вторым общественным разделением труда, то есть с появлением прибавочного сельскохозяйственного продукта и быстрым ростом специализированных видов ремесла.
Итак, я представляю себе Аркаим как ярчайший пример синкретизма первобытности, слитности и нерасчлененности самых различных начал. Это одновременно и крепость, и храм, и ремесленный центр, и жилой поселок. В этом плане интересно одно из понятий "Ригведы" – древнейшего памятника индийской литературы, обозначенное словом "вриджана". Оно встречается в тексте свыше пятидесяти раз и обозначает разное: "огороженное место", "загон для скота", "жилище", "несколько жилищ", "все люди, живущие в одном месте", "армия", "поселок" [20]. Безусловно, за всем этим стоят конкретные исторические реалии.
Думаю, что на Аркаиме каждая малая семья и семейная община имели свои "комнаты" и дома, свою "прописку", но поселялись здесь на какой-то относительно короткий срок в году, на время ритуальных праздников или решения каких-то других жизненно важных проблем. По предварительным подсчетам, на территории поселения могли свободно разместиться до 2,5 тысяч человек. Постоянно на Аркаиме проживало не так уж много людей. Это скорее всего жрецы и воины, которые "по совместительству" могли быть и металлургами.
Аркаим, безусловно, не город. Однако это то место, та среда, где зарождались элементы городской культуры.
Не делая окончательных выводов, хотелось бы сказать еще об одном возможном назначении Аркаима. В 1990 году здесь впервые проводились археоастрономические исследования. Не случайно в качестве аналога был выбран Стоунхендж: у обоих памятников кольцевая структура, близкие размеры, почти одинаковая географическая широта (Стоунхендж – 51°1 Г: Аркаим – 52°39') [ 18]. Учитывались также строгая, сложная геометрическая архитектура Аркаима и его особое расположение: в чашеобразной долине с рельефным горизонтом.
Археоастрономические исследования весьма трудоемки и займут целый ряд полевых сезонов. Однако уже сейчас специалисты утверждают, что внутренний круг Аркаима мог использоваться как универсальная солнечно-лунная обсерватория. Ее структура и конструкция независимы от "английской традиции" и базируются на многовековой астрономической культуре местного населения.
Время существования петровско-синташтинских комплексов определяется по характерному набору металлических изделий и костяным пластинчатым псалиям, известным по находкам в IV шахтной гробнице Микен XVII-XVI вв. до н. э. Оно соответствует Трое VI, концу среднеэлладского и раннемикенскому периодам материковой Греции, последним этапам средней бронзы Фракии, ранним горизонтам культур типа Дашлы и Саппали Северного Афганистана и Южного Туркменистана.
ДРЕВНИЙ ОЧАГ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Большинство современных специалистов считают, что андроновские поселения (во всяком случае, их алакульский вариант) создали индоиранцы [10]. Многие лингвисты помещают их прародину в юго-восточной Европе. По данным языкознания, разделение арийцев на две ветви, индоарийскую и иранскую, наметилось еще на их общей прародине где-то в III – начале II тысячелетия до н. э. К середине же П тысячелетия до н. э. индоарии покидают свою прародину и уходят в Индию. Их след – языковые остатки в аккадских и хеттских текстах XIV в. до н. э. Увлекательно следовать за гипотезами языковедов и историков, более узко локализующих прародину индоиранцев, – "к востоку от Волги" и даже в степях и лесостепях, примыкающих к северным границам Средней Азии. Именно эта территория во П тысячелетии до н. э. была населена андроновцами. Культурно-историческая и этническая близость племен, живших в степях от Дуная до Иртыша, которая особенно ярко проявилась к началу развитой бронзы, зафиксирована в памятниках культуры многоваликовой керамики, потаповско-синташтинских, синташтинских и петровских комплексах. Однако синташтинско-петровское население представляется наиболее центростремительной силой в Евразийских степях в первой половине П тысячелетия до н. э.
Население Урало-Иртышского междуречья напрямую восприняло величайшее открытие человечества – одомашнивание лошади [7]. Навыки коневодства подготовили степняков к ведению всего комплекса хозяйства производящего типа (земледелие, разведение крупного и мелкого рогатого скота), давно сложившегося в странах Востока. Однако самой важной составной частью культурно-хозяйственного быта андроновцев было освоение ими мощной местной рудной базы. Расцвет культуры и появление урбанизированных поселений петровско-синташтинского типа стали возможны в результате вовлечения Урало-Казахстанского региона в гигантский круг культур от Эгеи до Сары-Арка (Центральный Казахстан) и Малой Азии. Взаимообусловленность диктовалась металлургическими связями [9].
Как известно, первые очаги цивилизации располагались на очень ограниченной территории, по сравнению с огромными земными просторами, освоенными человеком к тому времени.
Насколько велико было их влияние на окружающий мир? Не существовали ли какие-то неведомые науке человеческие сообщества, которые создали в древности оригинальные общественные модели, отличные от известных моделей цивилизованного Востока?
Развитие общественных отношений не шло по непрерывно восходящей линии. Здесь нередко имели место и длительные остановки, и движение вспять.
Археологические материалы позволяют увидеть в Синташте и Аркаиме необычайно высокий уровень социально-экономического развития, по сравнению с другими культурами бронзового века, которые тысячелетиями развивались на огромных просторах степной Евразии. Однако как далеко зашел процесс социальной стратификации у аркаимцев?
Конечно, можно взглянуть на него через призму ранней стадии военной демократии (или какого-то ее аналога). Увидеть в укрепленных поселениях Южного Урала городки таежно-сибирского типа эпохи железа, а историю общества рассматривать как волнообразное движение от "спадов" до "подъемов", когда за социальной консолидацией непременно следовало возвращение к древним родовым традициям [9].
Но думаю, что памятники Урало-Казахстанских степей XVIII-XVI вв. до н. э. наталкивают на разработку проблемы социальной структуры аркаимского общества в другом направлении.
Аркаим правомерно определить как формирующийся город (квазигород, протогород) и одновременно как центр государственности номового (от греч. nomos – область, округ) типа, находящегося на формативной стадии.
Поселения XVIII-XVI вв. до н. э. Южного Урала можно рассматривать как систему формирующихся номовых государств [б], которые развивались в условиях степной экосистемы и имели целый ряд принципиальных особенностей, по сравнению с классическими оазисными цивилизациями Древнего Востока.
ВОДА, КОТОРАЯ РОЖДАЕТ ОГОНЬ
Общественную среду, в которой жил аркаимский человек, вероятно, нельзя соотносить с первобытностью, с ее коллективным производством, распределением и потреблением, а также отсутствием какой-либо эксплуатации. Однако нет у аркаимцев и сложившихся классовых структур.
Их комплексное хозяйство, рационально и гармонично вписанное в природную среду, безусловно, обеспечивало получение прибавочного общественного продукта. Изобилие продуктов питания давало возможность отдельным членам коллектива либо целым группам людей "выпасть" из производственной сферы и посвятить себя служению культу или военному делу. Однако само по себе наличие прибавочного продукта не всегда свидетельствует об эксплуатации – непременном признаке классового общества. На этом этапе общественного развития он еще не присваивался отдельными социально значимыми лицами, а поглощался в процессе культурно-культовой практики. Что это значит?
