WWW.DISUS.RU

БЕСПЛАТНАЯ НАУЧНАЯ ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

 

Pages:     || 2 |
-- [ Страница 1 ] --

Нарушения и трансформации авторского права на фоне цифровой революции

д.э.н. Козырев А.Н., 2009

Материал в измененной редакции и под другим названием опубликован сборнике научных трудов РНИИС:

Козырев А.Н. Контрафакт и трансформации экономики современного авторского права // Интеллектуальная собственность. Контрафакт. Актуальные проблемы теории и практики: сб. научн. трудов. под ред. д-ра юрид. наук В.Н.Лопатина. – М.: ИздательствоЮрайт, 2009. – Т.2. – С.195 – 246.

1. Введение

Научное исследование экономики авторского права хронически отстает от практики и от потребности в добросовестном и глубоком научном анализе. При внешнем единодушии правительств большинства стран, обеспечивших или обещающих обеспечить соблюдение прав интеллектуальной собственности, в том числе авторских и смежных прав на подконтрольной им территории, существуют и альтернативные точки зрения на этот вопрос. Разумеется, речь не идет о том, чтобы поощрять нарушения авторских прав, но она вполне может идти о том, что вред от чрезмерных усилий по их защите может превышать вред от возможных нарушений. Его надо соизмерять, причем делать это желательно в количественных показателях, лучше всего в терминах создания и уничтожения стоимости. Более того, речь может идти о замене самого института авторского права чем-то другим, если в результате получится вывод не в пользу авторского права. При этом надо сопоставлять именно стоимость, а не полученные или не полученные доходы компаний, производящих программное обеспечение, музыкальную или кино-продукцию, как это делают сами компании или их ассоциации типа IFPI или BSA. Более широкий взгляд на предмет может быть полезен еще и тем, что позволит объективнее оценить соотношение общественных сил и, в конечном счете, пойдет на пользу даже самим компаниям.

Отношение общества к нарушению авторских прав, как и к самому авторскому праву, никогда не было однозначным за исключением, возможно, лишь однозначно негативного отношения к плагиату. К музыкальному и компьютерному «пиратству» население многих стран, включая Россию, относится скорее положительно или, как минимум, нейтрально. Иначе просто невозможно истолковать данные о масштабах потребления «пиратской» продукции, публикуемые BSA[1] или IFPI[2]. Развитие новых цифровых технологий лишь усугубило ситуацию, облегчив изготовление пиратской продукции и позволяя населению более ясно выразить свое отношение к ней. Еще более усугубило ситуацию появление возможности скачивать файлы через Интернет с сайтов или через пиринговые[3] сети. В этих условиях традиционное авторское право оказалось неэффективным и стало быстро меняться, принимая довольно странные и опасные для общества формы.

Об опасности современных тенденций в авторском праве для развития науки ярко и убедительно сказано в докладе Лондонского Королевского общества (Royal Society London, 2003). Его далеко не однозначное влияние на мир искусства не менее убедительно показано А.Б. Долгиным (Долгин А.Б., 2007). Однако самые яркие примеры того и другого приведены в книге Лоуренса Лессига (Lessig L., 2004), недавно переведенной на русский язык (Лессиг Л., 2007)[4]. Кроме того, существует весьма обширная экономическая литература, посвященная анализу эффективности или, точнее, неэффективности авторского права в современных условиях и поиску альтернатив. В качестве таких альтернатив рассматриваются принципиально отличные от авторского права «экономические механизмы», способные обеспечивать вознаграждение создателям произведений. В основном эта литература касается рынка музыки, так как рынок музыки в целом проще и понятнее, чем рынок кино или программного обеспечения. Обзор этой литературы (Liebowitz, S.J. and R., Watt 2007) существенно использован при подготовке настоящей работы с целью – облегчить российскому читателю знакомство с весьма обширной литературой по теме, в том числе с тем, теоретические модели использовались для анализа и какие проводились эксперименты. Написано об этом немало. Тем не менее, тема далеко не исчерпана в научном плане, скорее, она только начинает открываться для исследования.

Хотя «пиратство» во многом схоже с обычным воровством, громкие заявления в духе «не вижу разницы» – лукавство. Полное отождествление «пиратства» и обычного воровства было бы такой же непростительной ошибкой, как и отрицание какой либо аналогии между ними. Оно вызывает естественное недоверие у людей неискушенных и легко опровергается людьми искушенными, склонными анализировать факты и самостоятельно делать выводы, в том числе теми из них, кто сам много сделал для науки. Здесь уместно вспомнить знаменитую фразу Томаса Джефферсона об отличиях знаний от материальных благ:

Получающий от меня знания, не обедняет меня, также как получающий свет от моей свечи не погружает меня во тьму.

То же самое можно сказать о музыке, стихотворении и практически обо всем, что может быть представлено в цифровом формате.

2. Основы экономики авторского права[5]

Цифровые технологии и возможность непосредственного обмена информацией между ее потребителями через Интернет изменили соотношение затрат на создание и распространение произведений, охраняемых авторским правом, что чрезвычайно важно с точки зрения экономического анализа. Тем самым появилось еще больше оснований рассматривать экономику авторского как специфический случай частной поставки общественного блага (см. Demsetz 1970). А отсюда следует, что равновесие в экономике авторского права должно обладать чертами, аналогичными равновесию Линдала в экономике общественных благ (Мулен Э. 1991). Впрочем, общественные блага по определению (Пиндайк и Рубинфельд 2001) неконкурентны (nonrevalrous) и неисключаемы (nonexclusive), тогда как объекты авторского права, обладая первым из этих свойств, не всегда обладают вторым. Они становятся исключаемыми, если: (а) есть закон об авторском праве, (б) он неукоснительно исполняется. На самом деле ситуация с исключаемостью все время меняется. Она слабеет, когда нарушение закона упрощается, и усиливается, когда усиливается авторское право.

2.1. “Парадокс создания”

Мнимое противоречие или парадокс заключается в том, что нельзя обеспечить одновременно эффективное потребление и производство продукта при единой цене на него для всех потребителей. Впрочем, при индивидуальных ценах продукта для потребителей, т.е. при линдалевских ценах совместить эффективное потребление и производство возможно. Поэтому парадокс мнимый. Тем не менее, он заслуживает рассмотрения, так как уже успел стать самостоятельным фактом экономической литературы. Соответствующее рассуждение состоит в следующем.

Если охраноспособное произведение, представимое в цифровом формате уже существует, то его потребление неконкурентно, т.е. продукт не исчезает в результате потребления и может без ограничения потребляться другими. Оговорка о представимости в цифровом формате здесь вполне уместна, так как то самое свойство, которое западные экономисты обозначают термином nonrevalrous, и возможность представить произведение в цифровом формате тесно связаны между собой. Первое следует из второго, хотя представление в цифровом формате не обязательно. Его просто не было, когда Джефферсон сравнивал знание со светом от свечи. Однако со временем возможность такого представления появилась. Вместе с тем, потребление подлинников живописи и скульптуры конкурентно, так как они не представимы в цифровом формате, т.е. представление в цифровом формате будет уже копией, а не подлинником. Неконкурентное потребление эффективно лишь при условии, что возможность потребления в полном объеме будет предоставлена каждому потенциальному потребителю. Далее возникает вопрос о цене, которую должен заплатить каждый потребитель. Парадокс возникает лишь в том случае, если считать, что потребители получают продукт по цене поставки, которая может быть очень низкой. В таком случае вырученной суммы не хватит на то, чтобы покрыть затраты на создание исходного продукта (компьютерной программы, музыкального произведения, текста и т.д.). Эффективное потребление оказывается не совместимо с эффективным производством. В этом и заключается пресловутый парадокс.[6]

В мире, где есть конкуренция, но нет института авторского права (или вообще нет понятия об интеллектуальной собственности), цена устремилась бы вниз к затратам поставки интеллектуального продукта потребителю (которые включают стоимость создания любого физического воплощения интеллектуального продукта). Тем самым создатели интеллектуальных продуктов лишились бы материального стимула к творчеству, а это плохо для общества в целом. Предполагая, что отказ обеспечивать компенсацию создателям будет вести к неэффективно малому производству творческих произведений (и таким образом к неэффективно малому их потреблению). Такой результат не был бы социально желательным. Но в мире, где есть авторское право, причем оно эффективно защищается, такого не происходит. В этом и состоит его роль, что вполне адекватно осознается экономистами.

Однако позволим себе копнуть глубже, опираясь на математические модели и знание алгебраических свойств информации. Представимость продукта в цифровом формате означает, что сложение таких продуктов идемпотентно, как и сложение информации или знаний (Козырев А.Н., 1999), т.е. A+A=A. Но тогда верна и формула A - A=A. Это свойство информации и знаний хорошо известно. Именно оно связывает возможность представления в цифровом формате и неконкурентное (non-revalrous) потребление. Именно по этой причине прямая аналогия между незаконным использованием произведений науки, литературы, музыки или искусства и обычным с воровством не вполне правомерна.

Более уместно говорить о незаконном присвоении выгод, которые дает право на произведение. Но тогда следует рассмотреть вопрос шире и глубже, а именно, надо вспомнить, что содержание понятие «незаконное использование», как и нормы закона, устанавливаются людьми и могут меняться, если для этого будут основания. Также следует вспомнить доводы, послужившие основанием для принятия базовых норм законодательства об авторском праве, прежде всего, необходимость возместить затраты издателя, разработчика и т.д. Следует учесть все выгоды и потери, которые возникают при использовании произведения. Те же доводы с полным основанием приводятся в обоснование отмены запрета ценовой дискриминации (акт Клейтона в США). Наконец, не худо вспомнить анализ серии судебных решений, сделанный Рональдом Коузом (Coase R., 1960)[7], и показавший, что они принимались каждый раз из соображений оптимальности, точнее, минимизации ущерба, который понесет проигравшая дело сторона или общество в целом. К примеру, если шум молотилки для производства сахарной пудры на соседском участке мешает врачу прослушивать пациентов и ставить диагноз, запрещается работа шумной молотилки. Но если искры из трубы паровоза могут вызывать пожары на соседствующих с железной дорогой фермерских полях, засеянных пшеницей, то фермерам предписывается не сеять рядом с дорогой, а оставлять полосу отчуждения. Роднит ситуации одно: верный диагноз врача важнее, чем булочка, посыпанная сахарной пудрой, а развитие железных дорог для Англии XIX века было важнее, чем количество пшеницы, которое можно было вырастить на площадях, занимаемых полосами отчуждения.

2.2. Вопрос о «пиратства» в контексте создания и уничтожения стоимости

Возвращаясь к вопросу об отношении общества к «пиратству» и авторскому праву, можно привести примеры из жизни, причем не менее любопытные, «чем примеры Р. Коуза. Например, корпорация Майкрософт, известная своим негативным отношением к «пиратству», с 1992 г. (год принятия закона РФ о правовой охране программ для ЭВМ и баз данных) по 1995 г. не подала ни одного иска против российских компьютерных «пиратов». После 1995 года все изменилось. Не следует ли отсюда, что в период 1992-1995 гг. «пираты» были скорее полезны, чем вредны Майкрософт? Другой пример. Китайские книжные «пираты» выпускают очень дешевый учебник на плохой бумаге, копируя, если это можно назвать копированием, дорогой (более 200 долларов) американский учебник. Совершенно очевидно, что ни один китайский студент не купит учебник за 200 долларов или более. Столь же очевидно, что среди типичных покупателей оригинальных учебников по 200 долларов вряд ли найдутся лица, готовые купить вместо него дешевый учебник, на плохой бумаге, без цветных диаграмм. А тогда возникает, как минимум, два вопроса. Во-первых, теряет ли что-то обладатель исключительных прав, когда «пираты» занимают рынок, который ему самому не интересен? Во-вторых, создают ли при этом «пираты» какую-то дополнительную стоимость? Ответы «нет» в первом случае и «да» во втором напрашиваются. Более того, поскольку потенциальных покупателей дешевого варианта учебника больше, благодаря этим пиратским учебникам знания получит гораздо больше молодых людей, чем благодаря легальным учебникам. А нести людям знания – никак не менее важная задача, чем простое извлечение прибыли от издания учебников. Такие примеры можно множить и множить. Здесь есть о чем задуматься.

Рассмотрим теперь ситуацию создания и использования произведения с точки зрения создания и уничтожения стоимости, применяя простые математические модели. Чтобы сделать основную мысль более понятной, а изложение более прозрачным, примем ряд упрощающих предположений. А именно, рассмотрим некое произведение, полезность которого считаем очевидной, (это может быть произведение науки или программа для ЭВМ или что-то иное) и условимся считать, выполненными следующие предположения:

  1. Затраты на создание произведения фиксированы.
  2. Тиражирование и распространение произведения не требует затрат (что не совсем верно, строго говоря, но к чему неумолимо идет дело).
  3. Полезность, которую могут извлечь потенциальные потребители, может быть выражена в деньгах. При этом одному потребителю нужна ровно одна копия
  4. Количество покупателей, готовых купить копию произведения по некой фиксированной цене, обратно пропорционально этой цене.
  5. Полная стоимость произведения – максимальная сумма, которую готовы заплатить за получение копий произведения все покупатели (сумма за все копии, которую можно получить).

В предложенных выше условиях справедливы следующие два утверждения.

Утверждение 1. Если цена копии произведения постоянна для всех покупателей, то прибыль продавца не зависит от цены.

Доказательство. Выручка продавца равна произведению цены на количество покупателей, но эта величина постоянна, поскольку количество покупателей обратно пропорционально цене. Затраты на производства фиксированы, т.е. разность между выручкой и затратами постоянна, а это и есть прибыль.

Утверждение 2. Полная стоимость произведения может быть получена продавцом, если он продаст копию произведения каждому покупателю по наивысшей приемлемой для этого покупателя цене.

Доказательство. Можно провести доказательство от противного, если оно кому-то нужно. Читателю предлагается сделать это самостоятельно.

Ситуация, при которой каждому покупателю товар предлагается по самой высокой приемлемой для него цене, хорошо известна в экономической теории как ценовая дискриминация второй степени. Более высокая (третья) степень ценовой дискриминации здесь не отличается от второй, поскольку каждый потребитель получает одну единицу товара. Более низкая степень ценовой дискриминации – несколько уровней цен для разных категорий покупателей – применяется довольно широко даже там, где она запрещена, если она возможна технически и может быть завуалирована под предложение разных продуктов.

Как известно из экономической теории, монополист, используя ценовую дискриминацию, может существенно повысить свою прибыль. Однако такая политика не одобряется ни в экономической теории (HausmanJ.A., MacKie-Mason J.K. 1988.), ни в законодательстве. В США даже принят закон (акт Клейтона), прямо запрещающий ценовую дискриминацию. В его основе лежит представление о том, что ценовая дискриминация приводит к несправедливому распределению выгод от сделок купли-продажи, позволяя монополисту присвоить все выгоды и ничего не оставить покупателям. По этой причине ценовая дискриминация считается злоупотреблением. С этим можно согласиться, пока речь идет об обычных товарах (с обычным, а не идемпотентным сложением).

Если же речь идет о тиражируемом произведении с нулевыми затратами на тиражирование, то ситуация с запретом ценовой дискриминации выглядит странно. Во-первых, может оказаться, что только ценовая дискриминация в каких-то формах позволяет окупить затраты на создание произведения. Это значит, что запрет ценовой дискриминации фактически означает запрет на издание произведения. Как тут не вспомнить основной довод в защиту всех законов об интеллектуальной собственности, включая авторское право, т.е. отсутствие другой возможности окупить затраты на разработку. Во-вторых, если затраты все же окупаются, то многие потенциальные потребители не получат доступа к произведению, поскольку цена для них велика. Пример с китайскими студентами при отсутствии «пиратства» – как раз этот случай. На языке создания и уничтожения стоимости это и есть типичный случай уничтожения стоимости. Следовательно, «пираты» здесь как раз создают стоимость или, если быть более точным, восстанавливают часть стоимости, уничтоженной самим правообладателем.

Следует заметить, что фиксированная цена не приводит к уничтожению стоимости, которую продавец недополучает с покупателей, готовых платить выше цены. Эта часть стоимости остается у потребителей. А вот та часть стоимости, которая могла быть получена от наименее заинтересованной или бедной части покупателей, уничтожается безвозвратно. Включение «пиратов» в эту картину мира приводит вовсе не к уничтожению, а к перераспределению стоимости. Легальный продавец часть стоимости теряет, «пираты» и бедные потребители приобретают. И чем лучше разделены между собой легальный и пиратский рынки, тем выше положительный эффект и ниже отрицательный, т.е. эффект перераспределения стоимости. Разумеется, эффект перераспределения можно совсем снять, если соответствующую рыночную нишу заполнит сам легальный продавец, а государство не будет ему в этом мешать. В примере с китайскими студентами это мог быть выпуск дешевой версии учебника без налогов и других прелестей, мешающих легальному поставщику вытеснить пиратов чисто экономическими методами.

Теперь, вооружившись теоретической кувалдой, можно обратиться к анализу проблемы уничтожения «пиратства», если задача ставится именно так. Прежде всего, необходимо обратить внимание на тот факт, что стоимость может быть восстановлена или создана не только у правообладателя, а и у потребителей или у «пиратов». Точно также ситуация невозможности окупить затраты на разработку (создание) произведения может быть создана различными путями, в том числе:

  1. Поощрением «пиратства».
  2. Запрещением ценовой дискриминации и строгим отслеживанием исполнения этого требования.
  3. Неудобным для конкретной отрасли налоговым законодательством.

Примечательно, что первый способ может использовать (сознательно или нет) не только государство, но и правообладатель-монополист с целью сделать невозможным появление конкурентов. Вторые два способа уничтожения стоимости в руках государства и только. Но государство может, если захочет и сумеет, все три способа обратить к созданию стоимости. Оно может эффективно бороться с пиратством, поощрять дифференциацию цен на соответствующую продукцию легальных поставщиков, обеспечить налоговый режим, выгодный не столько сырьевым отраслям, сколько производителям программ и другой наукоемкой продукции. (Сейчас все происходит ровно наоборот). Чтобы повысить эффективность борьбы с пиратством, прежде всего, надо сегментировать проблему, разделив сферы, где:

  1. интересы «пиратов» объективно совпадают с интересами большой социальной страты, например, с интересами студентов, школьников или тех и других;
  2. интересы «пиратов» совпадают с интересами кого-то из легальных поставщиков;
  3. «пираты» совсем или почти совсем одиноки против легальных производителей и общества.

Последний вариант обычен скорее для фальсификаторов лекарств, чем для «пиратов» в рассматриваемом здесь смысле. Именно по этой причине было бы грубейшей ошибкой смешивать «пиратство» и фальсификацию продуктов, особенно лекарств.

Что касается первых двух случаев, то к ним надо применять совершенно разные меры. Так ужесточение мер борьбы против «пиратов» в первой сфере может обернуться борьбой правительства против собственного народа ради обогащения компаний, уничтожающих часть стоимости и препятствующих распространению знаний. Это – очень плохая позиция, наносящая вред стране и власти. Тут нужны совершенно другие меры, в том числе предоставление школам и университетам бесплатных версий легальных продуктов. Характерно, что даже корпорация Майкрософт готова к такому шагу и, более того, уже сделала в этом направлении вполне реальные практические шаги. В случае же, когда совпадают интересы «пиратов» и иностранного монополиста, совместно уничтожающих отечественную индустрию программирования или иную отрасль, основанную на авторском праве, адекватные меры еще предстоит разработать. Но сначала надо научиться понимать, интересы участников процесса и события, происходящие в этой сфере. Именно этого не хватает не только в подходах BSA (BusinessSoftwareAlliance, 2005) но и других западных исследованиях, подробный обзор которых дан в (Olsen, K., 2005).

Так или иначе, авторское право рассматривает социальный баланс: социальная выгода, получаемая от продуктов творчества, должна быть сбалансирована относительно неэффективности потребления, которую подразумевает цена заметно выше предельных издержек. То, как это делается на практике, часто ассоциируется с прочерчиванием произвольной “линии на песке”. Это происходит не только в силу самой природы продаваемого продукта, но и очевидных информационных проблем, сопутствующих попыткам построить эффективную систему авторского права (часто не известны истинные затраты создания и выраженная в деньгах готовность потребителя платить). Действительно, как утверждает (Posner, 2005), с. 59:

“К сожалению, экономисты не знают, является ли существующая или какая-то другая система прав интеллектуальной собственности источником чистой социальной полезности, учитывая затраты системы и существование альтернативных источников стимулов к созданию такого имущества”.

Однако, несмотря на то, что тот или иной конкретный ответ не получен, экономисты попытались обращаться к проблемам описания оптимального закона об авторском праве. Также они высказали широкий набор соображений по проблеме альтернативных возможностей стимулирования творческого процесса. При этом поразительно мало внимания уделяется вопросу ценовой дискриминации или, точнее по смыслу, дифференциации цен на продукты, представимые в цифровом формате. Между тем, именно дифференциация цен по образцу равновесия Линдала, как показано выше, могла бы стать ключом к решению целого ряда проблем.

2.3. Поиски оптимальной структуры закона об авторском праве

Становится все более и более ясным, что перед лицом цифрового копирования авторское право не функционирует, так же как раньше. Главная проблема не столько в определении набора прав, которые будут предоставлены создателям произведений, а скорее в принудительном осуществлении или защите этих прав.[8] Затраты на охрану растут, так как копирование выполняется анонимными лицами вне организованных рынков, а скопированные изделия – почти совершенны. Это уже не копии в традиционном смысле, а клоны. Наконец, сам акт копирования фактически уже не требует затрат. Разумеется, в такой окружающей среде, авторское право теряет свою эффективность как институт правовой охраны.

Впрочем, трудность принудительного осуществления – лишь одна из многих проблем, касающихся авторского права, к которым обращается экономическая литература. Например, широко цитируется открытый Эрроу (Arrow 1962) «парадокс раскрытия», а именно, «чтобы должным образом оценивать готовность заплатить за интеллектуальную собственность, нужно раскрыть суть того, что предназначено для продажи. А это снижает его рыночную стоимость». И снова можно отметить, как не точны в своих рассуждениях экономисты. Строго говоря, в рассуждении Эрроу речь идет о ноу-хау, а не о произведениях, охраняемых авторским правом. К тому же и для продажи ноу-хау разработаны приемы маркетинга и осуществления сделки, позволяющие минимизировать риск обесценения. И, наконец, рыночная стоимость в том смысле, как ее понимают профессиональные оценщики, существует лишь для товаров, торгуемых на рынке. Но в основном, надо признать, «парадокс Эрроу» правильно фиксирует наличие проблемы. Несколько других интересных проблем в эффективном маркетинге интеллектуальных продуктов отмечено в (Gans et al. 2002).

Постольку, поскольку авторское право касается проблем несовершенных рынков, включая побудительные механизмы и возможные внешние эффекты (экстерналии), исследование авторского права становится все более и более популярным предметом обсуждения в экономической литературе. На протяжении последних 25 лет экономисты и другие обществоведы тщательно исследовали многие аспекты отношений между авторским правом и производством, распределением и потреблением информационных товаров.[9]

Тема дня в экономике авторского права – воздействие на музыкальную промышленность совместного использования файла, известного как «файлшеринг» (file sharing). Музыка захватила внимание экономистов по нескольким причинам. Во-первых, музыкальная промышленность испытывает интенсивное преобразование из-за преобразований в модели ее бизнеса. Во-вторых, рынок музыки – это большой международный рынок (особенно, учитывая важность того, что музыка не требует перевода). Наконец, в-третьих, все происходящее в музыкальной промышленности, рассматривается как вероятное предвестие для большинства форм развлечений, типа кино, программного обеспечения, видеоигр и т.п. Многие экономисты заметили надвигающуюся проблему; одни из них утверждали, что авторское право при условии достаточных изменений может встретить вызов, в то время как другие утверждали, что авторское право должно быть отброшено целиком, так как соответствующее вознаграждение можно гарантировать другими средствами. Ниже дан критический обзор этой литературы, во многом опирающийся на (Liebowitz, S.J. and R., Watt 2007).

Сначала в литературе, появившейся в ходе обсуждения проблем оптимальной структуры закона об авторском праве с экономической точки зрения, подвергалась сомнению сама потребность в какой-либо системе правовой охраны. Такая точка зрения (Plant 1934), (Hurt and Schuchman 1966) и (Breyer 1970) была распространена в эпоху, когда еще не назрели проблемы цифровых эффектов, хотя и тогда было понятно, что транзакционные издержки копирования и передачи информации все время снижаются. Сторонники отказа от правовой охраны обращались к таким аспектам как выгода опережения по времени и накопленный задел, сдерживающие неправомочное копирование и распространение письменного материала (книг), а также к не денежным мотивам создателей. Основной вывод авторов этих публикаций состоял в том, что какая-то охрана могла бы потребоваться, но тех преимуществ, которые дает опережение по времени, вполне достаточно, чтобы отпала необходимость в правовой охране. Однако очень скоро новые технологии копирования, как и следовало ожидать, существенно снизили опережение во времени, что осложнило распространение и продажу книг и поставило вопрос о состоятельности этой точки зрения.

Еще одна особенность ранней литературы состояла в том, что все внимание было отдано копированию в промышленном масштабе, тогда как частное копирование рассматривалось как не столь уж существенный фактор. В более поздней литературе доминирует совершенно иная тенденция. Все больше внимания уделялось сначала фото копированию и записи музыки на пленки или кассеты, далее – копированию музыки в цифровом формате и записи на компакт диски. И, наконец, настал черед скачивания музыки и фильмов через Интернет и обмена файлами через пиринговые (p2p) сети.

Особое место в литературе занимает проблема издержек, связанных с защитой авторского права. Литература с самого начала отмечает тот факт, что усиление охраны авторским правом ограничивает доступ к социально ценным произведениям. Но именно в последнее десятилетие этот мотив стал одним из самых существенных (Lessig L., 2004), (Royal Society London, 2003) и (Долгин А.Б., 2007), поскольку произошли существенные изменения в самом авторском праве, причем произошли они под давлением монополистов музыкального и софтверного бизнеса. Кроме того, в (Plant 1934) отмечается, что закон об авторском праве может вести к неэффективному распределению ресурсов в терминах того, что теперь известно как «поиск ренты». Поиск ренты предполагает, что активность направлена на поиск сверхнормативной ренты от каких-то активов, в данном случае, от авторского права. Однако, как указано в (Kitch 2000), простое существование легальной монополии, в данном случае “монополии авторского права” не подразумевает, что должны быть получены какие-то монополистические прибыли.[10] Тем не менее, здесь существует возможность быстрого и не волне обоснованного обогащения, на что обращает внимание в своем классическом исследовании Ричард Познер (Posner R. 2005, p. 59):

“ …, позволяя устанавливать цену сверх предельных издержек, права интеллектуальной собственности привлекают в создание такого имущества ресурсы, которые могли бы дать больший социальный продукт в альтернативных использованиях, в которых, однако, они произвели бы только конкурентное возвращение для производителей”.

В его более ранней совместной с Уильямом Лэндисом работе 1989 года (Landes and Posner 1989) закон об авторском праве анализируется с помощью экономико-математической модели. Авторы проводят различие между экономикой копирования (где исследуют воздействие доступности пиратских копий на легальный спрос, на благосостояние создателей и общества в целом),[11] и экономикой авторского права как таковой (где исследую воздействие правовой охраны в рамках авторского права на производство и последующий доступ к произведениям). В результате они обнаруживают явную пользу от наличия правовой охраны. При ее отсутствии возникает провал рынка и эксплуатация творческих усилий, а при ее наличии появляется возможность обеспечить вознаграждение авторам и стимул для появления новых продуктов творчества. С другой стороны они выделяют четыре вида издержек, связанных с авторским правом, а именно: (1) социальные издержки ограничения доступа потребителям (статический эффект), (2) увеличенные затрат при создании вторичных произведений (динамический эффект)[12], (3) упоминавшийся выше «поиск ренты» и, наконец, (4) издержки сделок и защиты авторских прав, включая принудительное осуществление. Литература по экономике авторского права попыталась найти правильный баланс между этими издержками и выгодами. Однако здесь очень важно еще раз отметить, что в авторском праве, как, впрочем, и в патентном, чрезвычайно важную роль играют детали, а в моделях они отсутствуют. Поэтому поиск баланса в рамках модели еще не означает, что мы приближаемся к нему в реальности.

Тем не менее, практически вся последующая литература (и даже некоторые публикации, на несколько лет опередившие цитируемую выше публикацию) по балансу издержек и выгод охраны в рамках авторского права, посвящена попыткам достичь «оптимальной конфигурации» авторского права. Среди наиболее цитируемых работ стоит отметить (Novos and Waldman 1984, Pethig 1988, Besen and Kirby 1989, Kobalt 1995) и позже (Yoon 2002). В основном их аргументация предполагает, что авторское право адекватно осуществимо, что столь же естественно, как то, что большинство моделей предполагает осуществимость имущественных прав, а создатель действительно способен уменьшить копирование так, чтобы расширить продажи до кривой легального спроса по цене, превышающей предельные издержки. Предполагаемая цель состоит в том, чтобы тогда пытаться идентифицировать набор параметров, которые определяют социально оптимальный баланс издержек и выгод предоставления авторского права.

Как отмечено в обзоре (Lieboewitz, S.J. and R. Watt), сколько-нибудь убедительных публикаций об оптимальном уровне защиты так и не появилось. В большинстве работ делался вывод о целесообразности правовой охраны выше нулевого уровня, но ниже бесконечного.[13] Причин для этого много, но приходится не отметить и некоторую примитивность самой постановки задачи в терминах «сильная» или «слабая» охрана произведений. Практика к настоящему моменту ушла глубоко в детали, и ответ при такой постановке вопроса напоминает рекомендацию мостостроителям строить мост поперек реки, а не вдоль.

Также в экономической литературе обсуждалась проблема того, действительно ли закон об авторском праве предоставляет монополистические возможности с какими-то реальными последствиями. И здесь трудно согласиться с Либовицем И рядом других авторов в том, что предоставленная авторским правом монополия -- это не более чем монополия, какую мы имеем на любое частное имущество (Liebowitz 1981), и (Easterbrook 1991). То, что это далеко не так, убедительно показал Лессиг, книга которого (Lessig 2004) не попала в цитируемый обзор. Хотя она не опирается на модели, с ней следовало считаться, поскольку приводимые в ней факты, гораздо убедительнее любой модели.

Обычно модели предполагают, что закон об авторском праве не исключает возможность свободного входа на рынок, но позволяет легальному монополисту поднять цену и продажи до кривой спроса. Между тем, некоторое неправомочное копирование все же происходит, так что законным копиям, вероятно, придется конкурировать с незаконными копиями. Таким образом, позиция на рынке, как считают экономисты, может быть существенно ослаблена, а подходящим урегулированием, возможно, будет монополистическая конкуренция (см. Yoo 2004). Наконец, без предоставления авторского права существует явная опасность того, что будет создаваться слишком мало произведений, так как, в терминах (Liebowitz and Margolis 2005), продуктивной является «потеря дедвейта» от приравнивания предельных затрат к убывающей предельной доходности. То есть мы не должны реально сравнивать социальное благосостояние при авторском праве с тем социальным благосостоянием, которое имело бы место при идеальной ситуации. А идеальная ситуация, о чем следует помнить, это состояние равновесия Линдала с персональными ценами для всех покупателей. Вместо этого, мы должны сравнить состояние при наличии авторского права с лучшим социальным благосостоянием, которое может фактически быть достигнуто, и, если авторское право – лучшее решение, потери дедвейта, связанные с осуществлением платежей, требуемых для компенсации автору, вообще не надо рассматривать как социальные потери.

Кроме издержек ограничения доступа в экономической литературе также упоминался, хотя и в меньшей степени, тот факт, что система охраны авторского права подразумевает свой собственный набор транзакционных издержек[14], который включает издержки администрирования и приведения в исполнение авторского права. Транзакционные издержки принудительного осуществления были явно отмечены Лэндесом и Познером, поскольку имелись затраты на «лоббирование», связанные с активностью в поисках ренты, когда различные группы обращаются к властям с предложениями законодательных изменений. Также присутствуют издержки, связанные с ведением переговоров, подписанием и исполнением контрактов на последующий обмен или передачу интеллектуальной собственности (Cheung 1970). Наконец, следует обратить внимание на институт коллективного управления имущественными правами, т.е. управления от имени больших групп обладателей авторского права, осуществляемого некой организацией (авторским обществом). Изначально появление авторских обществ мотивировалось желанием сэкономить на транзакционных издержках (Hollander 1984), (Smith 1986) и (Besen, Kirby and Salop 1992), хотя создатели первых авторских обществ не рассуждали в этих терминах. При всем при этом, российская практика последних лет дает веские основания предполагать, что данный мотив не является ведущим. Слишком часто ведущим мотивом оказывается желание каких-то предприимчивых людей управлять чужими имущественными правами. И тут как раз приходится столкнуться с частностью, не выражаемой в терминах «сильная» или «слабая» защита. Авторские общества, как правило, по закону получают право управлять имущественными правами не только тех авторов, которые предоставили им такое право в явном виде, но правами тех авторов, кто этого не сделал. Предполагается, что это будет сделано позже, так как выгодно автору. Эта норма также обосновывалась необходимостью сократить транзакционные издержки. На практике она привела к огромному количеству злоупотреблений. В результате государство решило лицензировать общества по коллективному управлению имущественными правами авторов, но это решение трудно назвать вполне удачным, поскольку любое лицензирование – потенциальный источник коррупции, а в данной сфере особенно. Экономическая литература до таких частностей, разумеется, не опускается.

Зато в экономической литературе продолжают обсуждаться «оптимальные» параметры закона об авторском праве с учетом «всех издержки и выгод» от закона об авторском праве (Farrell 1994, Thorpe and Rammer 1995, CPB Netherlands Bureau for Economic Policy Analysis 2000, Siebrasse and McLauchlin 2001, и McCain 1994). В частности горячо обсужден вопрос о наиболее подходящей продолжительности авторского права. В ранней литературе (Plant 1934), а позже (Boldrin and Levine 2002) и (David 1993) предлагалось вообще отказаться от правовой охраны, что означает оптимальный срок охраны ноль лет. В другой же группе публикаций обосновывалась не только сама идея правовой охраны, но и «оптимальный» срок для нее – бесконечность (Turnbull 1998, Landes and Posner 2002). Сочли нужным высказаться на эту тему и другие авторы (Ginsburg et al. 2000), (Ackerlof et al. 2002), и (Liebowitz and Margolis, 2005).

Большая часть этой литературы сосредоточена на глобальных вопросах типа необходимости авторского права как такового или, как минимум, срок охраны. При этом игнорируются детали, играющие в практических ситуациях решающую роль и потому интересные практикам. Очень не хватает детализированных эмпирических исследований. Среди зарубежных источников авторы цитируемого обзора выделяют (Rappaport 1998), (Liebowitz and Margolis 2005) и (Baker and Cunningham 2006). Из российских исследований можно упомянуть отчет РГИИС, сделанный по заказу ВОИС (РГИИС 2007), но стоит отметить, что его нет в открытом доступе.

3. Эффективность закона об авторском праве на рынке музыки

Признавая полезность авторского права для защиты интересов авторов и создателей музыкальных альбомов, авторы цитируемого обзора отмечают, что в течение всего срока правовой охраны явно присутствуют нарушения авторского права, причем в настоящее время они находятся на неприятно высоком уровне (Liebowtiz 2003b). Большой и непредвиденный рост нарушений авторского права можно рассматривать как свидетельство того, что данный закон об авторском праве не функционирует, как предназначено, а потому, может быть, нужно обратиться к разработке новой системы.

Главные вопросы для рассмотрения – действительно ли текущий уровень нарушений авторского права значительно разрушает созидание,[15] и действительно ли такая эрозия (предполагая, что она существует), столь социально вредна. Есть работы, например (Watt 2004), в которых отмечается социальная полезность некоторых нарушений, в том числе положительный эффект, выражаемый в объемах вторичного творчества. Рассуждения строятся примерно так, как показано ниже.

Во-первых, мы имеем тот очевидный факт, что частное нарушение, так как оно имеет место по ценам ниже законной рыночной цены, позволяет потреблять продукт индивидуумам, в принципе готовым платить за продукт, но ниже действующей цены рынка. В этом случае, нарушение уменьшает потерю дедвейта в потреблении, и было бы полезно для общества, если бы нарушение исчерпывалось только теми, для кого ценность потребления данного продукта ниже его рыночной оценки. В сущности, примерно это было показано выше на примере китайских студентов и дешевых учебников.

Во-вторых, поскольку эрозия касается творческих работ, если бы копирование затрагивало всех создателей музыки пропорционально, тогда первыми ушли бы в альтернативную занятость те, кто зарабатывают меньше всех – те артисты, ценность которых вне музыки очень близка к их ценности как музыкантов. Социальная стоимость потери таких создателей не могла бы быть высока.

В-третьих, ясно, что сетевое копирование типа файлшеринга могло бы конституировать метод свободного представления пока еще не известных артистов без контрактов записи. А такие нарушения авторского права, такие сетевые продвижения, могут иметь положительное воздействие для новичков, так как затраты распространения намного более низки. Конечно, некоторые из потерянных доходов приходятся на компании грамзаписи, получающие меньше ресурсов для оплаты активности, которая могла бы привести к появлению новых произведений, но появиться им уже не суждено именно в силу недостатка средств у компании, вызванного сетевым копированием.

Наконец, наиболее вероятный сценарий – то, что группа артистов, которые наиболее сильно страдают (и в абсолютных, и в относительных терминах) от нарушений авторского права и смежных прав, это артисты со статусом и доходами суперзвезд. Однако эти индивидуумы, вероятно, зарабатывают достаточно много, так что эффект потерянных долларов этими артистами мог бы иметь не очень большое воздействие на их творческую активность.

В любом случае, чрезвычайно трудно отвечать правильно и убедительно на некоторые вопросы, представляющие интерес. А именно, насколько связаны отношения между нарушением и созданием? Литература, на самом деле, еще не сделала никакой действительно строгой попытки обратиться к ним. Однако много внимания обращено к очень тесно связанным проблемам, а именно, насколько в точности сильно воздействие нарушений авторского права на легальный рынок, особенно для случая музыкальных композиций?

Первый аспект нарушений, серьезно рассмотренный в экономической литературе -- вычисление степени, в которой нарушение представляло потерянные легальные продажи. Этот аспект, как все полагали, был достойным исследования, а происходило это главным образом из-за протестов обладателей авторского права (например, индустрии звукозаписи – смотри данные в сообщениях IFPI) с заявлениями, что потери продаж от нарушений почти столь же велики, как и непосредственно легальная торговля.[16] Как ясно показано в (Besen and Kirby (1989)), так как копии стоят меньше оригиналов, многие потребители незаконных копий вряд ли потребляли бы оригиналы, даже если копии не были бы доступны. Об этом же убедительно сказано в (Watt 2004).

Трудно получить надежные оценки пропорций, в коих соотносятся копии и потерянные продажи. В ранней литературе (до проявления проблем файлшеринга и скачивания) предполагалось, что для случая музыки показатель был близок к 40%. Например в (Mannering 1994) дан показатель 38%, а в (Warner Communications Inc 1982) он округляется до 40%. В исследовании, сделанном Аланом Гринспаном для Ассоциации Индустрии звукозаписи Америки, утверждается, что приблизительно 40% домашних записей переписанной на пленку музыки, представляли заменители законных продаж, а в исследовании, сделанном Г. Дэвисом для международной Федерации Производителей Фонограмм и Видеограмм, сделан вывод, что 25% сделанных дома записей на пленку представляли потерянные продажи оригиналов (Besen 1987).

Ранняя литература по влиянию копирования на индустрию звукозаписи часто представляется двумя публикациями – (Belinfante and Davis 1979) и (Widdows and McHugh 1984). Обе эти публикации заключают, что пиратство и копирование музыки имели только маленькое отрицательное влияние на продажи и прибыль музыкальной промышленности. Потери значительно меньше, чем настаивали должностные лица музыкальной промышленности. Действительно, эти две публикации обнаружили, что спад в продажах последней части 1970-ых причинили скорее другие факторы, типа демографического изменения и общего состояния экономики, чем пиратство.

Труднее найти современные обследования влияния физического копирования на спрос в музыке, поскольку современные авторы гораздо больше сосредоточены на случае скачивания и файлшеринга (см. ниже). Однако, относительно недавно (Hui and Png 2003) оценили, что во всем мире приблизительно 13% компакт-дисков, копируемых для получения прибыли на рынках подделок, представляют потери продаж на легальном рынке.

Физическое копирование музыки также недавно исследовалось с использованием экспериментальных данных. Например, работа (Maffioletti and Ramello 2004) проливает свет на микроэкономическое поведение потенциальных потребителей скопированных компакт-дисков, экспериментируя с популяцией из 188 студентов итальянских университетов с использованием гипотетического и реального выбора. В этой работе утверждается, что, во-первых, средняя готовность заплатить за законный компакт-диск обычно ниже рыночной цены, (приблизительно между 60 и 80 % полной рыночной цены). Этот результат, если он верен, подразумевал бы, что очень немногие из студентов фактически купят какие-либо компакт-диски, что кажется несколько странным в мире, где большинство студентов, как ожидалось, должны иметь собрания CD.[17]. Второй результат состоит в том, что средняя готовность заплатить за пиратский компакт-диск музыки значительно больше нуля. Она составляет приблизительно от одной трети до половины готовности заплатить за законный диск[18]. Если бы эти результаты отразили всю совокупность потенциальных покупателей, они означали бы, что индустрия звукозаписи недооценивает эластичность своей кривой спроса. Вероятно, она могла бы извлечь выгоду из снижения цен.

Также, недавно (Bounie et al. 2005) сделали попытку разделить эффекты замещения и дополнительности, используя данные обзора от студентов французских университетов. Они обнаружили много интересных свидетельств, касающихся утверждений о покупке компакт-дисков, MP3 файлах и размерах собраний компакт-дисков. Они также предлагают новую идею – использовать ответ на вопрос о том, сколько MP3 файлов удалено с накопителей на жестких дисках как меру степени осуществления выборки. Их статистический анализ показывает, что в целом, использование сетевого файлшеринга и обладание многими MP3 файлами ведет к снижению в продажах компакт-дисков. Это особенно верно для большей подгруппы, которая не удаляет MP3 файлы. Для меньшей группы, идентифицированной как «образцы», воздействия скачивания файлов на продажи компакт-дисков неоднозначно, что и предсказывает теория.

Экономическая литература, в которой рассматривается файлшеринг, появилась совсем недавно в связи с судебным разбирательством по делу Napster, в котором истец санкционировал специальное исследование (Fine, 2000), чтобы оценить влияние файлшеринга на последующие продажи музыки на компакт-дисках. В ходе исследования сравнивались торговые точки упакованных данных и магазины с записывающими автоматами, расположенные в пределах малого радиуса университетов в США (так как полагалось, что университетские студенты с большей вероятностью участвуют в скачивании, чем остальная часть населения). Также сравнивались продажи компакт-дисков в розничной торговле до и после того, как был доступен Napster. Выяснилось, что с первого квартала 1999 (Napster не существовал) по первый квартал 2000 (Napster уже реально существовал) продажи около университетов сократились на 2.6%. За то самое время общенациональные продажи компакт-дисков выросли приблизительно на 6.6%. Таким образом, могло бы показаться, что исследование дает некоторое свидетельство об отрицательном воздействии скачивания на продажи. Однако исследование обнаружило очень похожие следствия периода с 1998 по 1999, когда Napster не существовал, ставя под серьезное сомнение интерпретацию этих результаты. Оставалась возможность, что студенты колледжа в этот период с большой вероятностью просто заказывали компакт-диски онлайн, а в результате продажи в местных магазинах упали, но отнюдь не из-за файлшеринга. Кроме того в первом квартале 2000 Napster был все еще очень мал, составляя только одну седьмую своего размера, достигнутого в первом квартале 2001.

Как часто случается, экономическое воздействие скачивания из Интернета, и файлшеринг могут иметь различные теоретические воздействия. Есть четыре возможных воздействия, которые были обсуждены в литературе:

1. Во-первых, скачивание может быть деятельностью, которая занимает место законных продаж с помощью цифровых средств, обеспечивающих очень высокую степень заменимости этих двух продуктов. Воздействие этого замещения однозначно. И трудно вообразить, что эффект замещения не является довольно большим, когда копия – хороший заменитель оригинала.

2. Во-вторых, возможно, что файлшеринг и скачивание, мотивируемое пробами (каждый пробует прежде, чем купить), позволяют потребителям купить более точно востребованные продукты. А это, в свою очередь, может даже увеличить законные продажи, хотя и сомнительными способами. Аналитики склонны сосредотачиваться на положительной возможности осуществления выбора, что приводит их к более позитивному взгляду на все это, чем они должны бы иметь. Фактически, осуществление выборки будет вращать спрос на компакт-диски по часовой стрелке, поднимая стоимость ранних закупок компакт-дисков, но, понижая стоимость более поздних закупок, потому что остается немного времени, чтобы слушать дополнительные компакт-диски, скажем, потому что ранние закупки компакт-диска слушали очень внимательно. На самом деле необходима эмпирическая работа, чтобы определить, положительно или отрицательно типичное воздействие осуществления выборки на продажи.

3. Есть набор моделей, основанных на сетевых эффектах (Conner and Rumelt 1991, и Takeyama 1994), которые предполагают, что сетевой эффект мог бы изменить воздействие копирования на продажу оригиналов. Это было применено к музыке (Gayer and Sly 2005). Интуитивная основа – то, что компакт-диски могли бы иметь большую ценность для покупателей в зависимости от числа других людей, слушающих музыку, подразумевая положительный сетевой эффект для слушания музыки. Есть ли такой сетевой эффект, не известно. Если такой сетевой эффект был, и если файлшеринг привлек к прослушиванию музыки тех, кто иначе вряд ли купил бы компакт-диски, но кто все еще обеспечивает положительный сетевой эффект для тех, кто это делает, то спрос на компакт-диски со стороны покупателей увеличился бы. С учетом весьма ограничительных условий, требуемых для того, чтобы этот процесс заработал, и того факта, что радио всегда было свободно доступным источником музыки, кажется проблематичным, что файлшеринг мог увеличить слушание музыки и произвести положительный сетевой эффект, достаточный, чтобы увеличить спрос до какой-то существенной степени.

4. Еще один, возможно, заключительный фактор, связанный с копированием – косвенное признание достойным, обсуждается более подробно в секции 4 этой работы. Косвенное признание достойным позволяет продавцу оригиналов осознанно уточнять цены оригиналов, так как стоимость копий косвенно передана продавцу посредством более высоких стоимостей от производителей копии. Как обсуждено в (Liebowitz 2002), косвенное признание достойным не кажется способным к наличию какого-то воздействия на файлшеринг. Причина ни в одном из двух условий, которые позволили бы косвенному признанию достойно работать. Мешает большая изменчивость в числе копий, сделанных с каждого оригинала и невозможность идентифицировать те самые оригиналы, с которых сделаны копии, и назначить на них более высокую цену.

С учетом теоретического анализа не удивительно, что эмпирическая работа находит в основном отрицательное воздействие файлшеринга на продажи дисков.

Работы, в которых исследовалось воздействие файлшеринга, могут быть классифицированы по результатам и в соответствии с методологией. Классификация по результатам весьма проста. Есть одно исследование (Oberholzer and Stumpf 2004), в котором утверждается, что обнаружено нулевое воздействие, хотя внешнее чтение обеих версий их работы позволяет заключить, что фактически обнаружены положительные отношения. Все другие исследования находят какую-то степень отрицательных отношений между файлшерингом и продажами звукозаписей. Эти последние исследования можно разделить на те, в которых обнаружено, что файлшеринг причинял некоторое частичное снижение, но не в полном объеме, и другие исследования, которые не противоречат тому, что файлшеринг причиняет полное или, как объяснено ниже, даже большее снижение продаж. Так как многие исследования дают диапазон результатов, это последнее различие станет очевидным, когда исследования будут классифицированы в соответствии с методологией, к чему мы теперь попытаемся обратиться.

3.1. Использование стран или городов как единиц анализа

Существует несколько публикаций, в которых реализована идея: сравнить изменения в продажах звукозаписи в различных географических местах в какое-то время, используя в качестве показателя воздействия файлшеринга в этих регионах такие меры как доли пользователей Интернета. В работе (Liebowitz 2006) исследовано воздействие файлшеринга, представляемое доступом к Интернету и несколькими демографическими переменными, на изменение в продажах компакт-дисков в 99 американских городах. Используя доступ к Интернету как представителя файлшеринга, автор находит, что в период 1998-2003 города с высокими уровнями файлшеринга имели значительно большее снижение в продажах компакт-дисков, чем другие города. Коэффициенты достаточно велики для вывода о том, что файлшеринг мог полностью объяснить снижение продаж плюс подразумеваемый, но так и не осуществившийся рост продаж. В работе (Peitz and Waelbroeck 2004) использованы данные по 16 странам в течение периода 1998-2002, они свидетельствуют о 20% снижении продаж музыки во всем мире из-за файлшеринга. В работе (Zentner 2005) на основе международных межсекторных данных по большому числу разных стран в период с 97-98 до 2001-2002 установлено снижение продаж в мире на 15% и в США на 30%.

Среди трудностей использования географического подхода, применяемого этими авторами, следует отметить наличие многих факторов, отличающихся от одной географической области к другой. В некоторых случаях эти области имеют различные уровни организованного пиратства, говорят на различных языках и имеют очень разные уровни дохода на душу населения, продаж компакт-диска, использования Интернета и стерео оборудования. Например, устройства записи для компакт-дисков делают скачанную музыку намного лучшими заменителями закупки компакт-дисков. В странах (или городах), где меньше компьютеров с пишущими устройствами для компакт-дисков, скачивание будут иметь меньшее воздействие на продажи. Статистические данные по числу пишущих устройств для компакт-дисков не всегда просто достать, в силу чего любой анализ потенциально затемняется. Отношения к пиратству, также, вероятно, будут отличаться по географическим областям, что является другой трудной для контроля переменной. Наконец, размеры наборов данных обычно весьма малы, потому что число географических областей с данными относительно применения Интернет для файлшеринга не велико.

3.2. Использование записей как единиц анализа

Есть две работы, использующие в качестве единиц анализа записи, а именно, (Oberholzer and Strumpf 2004) и диссертация (Blackburn 2004) в Гарварде. Обе работы базируются на наблюдении продажи компакт-дисков в США. В первом случае авторы имели доступ к фактическим регистрациям скачиваний на сервере, который был частью системы файлшеринга, тогда как во втором – данные, предоставленные Big Champagne. Соответственно, у авторов первой работы есть преимущество наличия фактических скачиваний, но неудобство в наличии информации лишь от отдельной маленькой части мира файлшеринга. У автора второй работы данные по всей отрасли, но это не число скачиваний как таковых, а число файлов на жестких дисках, с которых происходит скачивание. В обеих работах предполагается, что их выборки представительны для всего рынка, что подтверждается какими-то свидетельствами. В обеих работах авторы сравнивают свои оценки скачиваний музыки для записи с тем, где появились эти песни, и затем обе работы использовали данные от SoundScan, чтобы сравнить скачивания компакт-дисков с продажами компакт-дисков. Однако эти две работы приходят к диаметрально противоположным заключениям.

Каждая работа обнаруживает, что для среднего компакт-диска файлшеринг имеет незначительное воздействие. Разумеется, давать каждому компакт-диску равный вес ошибочно, если цель анализа состоит в том, чтобы определить полное воздействие файлшеринга на продажи компакт-дисков, так как львиную долю продаж в отрасли обеспечивает небольшое количество популярных компакт-дисков. Автор диссертации увязывает меру предшествующей популярности артиста с мерой его скачивания и обнаруживает, что файлшеринг положительно воздействует на продажи записей относительно неизвестных артистов. Но, что еще более важно, он имеет сильное отрицательное воздействие на продажи компакт-дисков более популярных артистов. В целом это приводит его к заключению, что файлшеринг имеет большое отрицательное воздействие на продажи записей. Авторы другой работы использовали два различных метода, чтобы определить, как отличалось их взвешенное воздействие в зависимости от типа альбома. В исходной версии своей работы они разделили свою выборку на квартили, основанные на том, сколь успешным был альбом на рынке, и нашли, что файлшеринг имел маленькое, но отрицательное воздействие на менее успешные альбомы, зато довольно большое положительное воздействие в пограничной зоне значения для более успешных альбомов. В более новой версии их работы удалены таблицы, представляющие детали результатов регрессии по квартилям. Вместо них авторы используют термин взаимодействия (основанный на предшествующей популярности) подобный тому, что у Блэкберна и производят результат, поразительно отличающийся от их более раннего вывода: теперь на продажи более популярных артистов файлшеринг воздействует отрицательно, но не очень существенно.

Такие разногласия и смена позиций подрывают доверие к результатам, но в оправдание этих авторов можно сказать, что они пытались осмыслить реальную информацию, а не выдумывали эффекты из головы. Аналогичных исследований по России не проводилось, а жаль.

3.3. Использование опросов

Есть четыре работы, основанные на опросах. В работах (Hong 2004) и (Michel 2005) использованы опроса О потребительских расходах в США. В работе (Rob and Waldfogel 2006) использованы данные, основанные на опросе студентов американских колледжей, а в (Zentner 2006) использованы данные, основанные на опросе потребителей в нескольких европейских странах.

Все эти исследования заключают, что файлшеринг вреден для продаж записей. Так, в (Michel 2005) установлено, что файлшеринг привел к снижению продаж, которое кажется маленьким, но оно больше, чем фактическое снижение, которое произошло за период его измерения. В работе (Hong 2004) обнаружено, что файлшеринг причиняет снижение продаж меньшее, чем половина установленного снижения продаж. А работе (Zentner 2006) обнаруживается снижение вероятности покупки, которую не так легко перевести в меру потери продаж. Однако это дает оценку коммерческих потерь приблизительно 8% от того, чем они были бы с 2002. Этот результат базируются на семи европейских странах, и не ясно, является ли это изменение большим или меньшим, чем фактически произошедшее изменение.

В работе (Rob и Waldfogel 2006)) утверждается, что каждый скачанный альбом уменьшает законные продажи, по крайней мере, на 0.2 альбома (и даже больше). Такая оценка достаточна, чтобы объяснить полное снижение продаж записей в зависимости от фактического объема файлшеринга. Также предлагается, что файлшеринг мог бы нести обществу чистую выгоду, если игнорировать отрицательные последствия снижение производства творческих работ, вызванное более низкими доходами в отрасли.

Опросы могут вводить в заблуждение, поскольку отвечающие могут представлять не все население, или они могут не знать требуемые ответы на вопросы относительно детальной информации о закупках, или потому что они не желают отвечать на вопросы честно. Учитывая высоко политизированный характер файлшеринга, не было бы удивительно, если бы отвечающие преуменьшали сокращение своих покупок компакт-дисков, сообщая о нем. Если это действительно так, то результаты, основанные на таких опросах, вероятно, преуменьшат истинное воздействие файлшеринга на продажи.[19]

Данных (Zentner) и (Rob and Waldfogel) – информация непосредственно о скачивании MP3, тогда как (Хонг) использует в качестве индикатора доступ к Интернет, а (Michel) в том же качестве использует имеющиеся компьютеры. В двух исследованиях предпринята попытка преодолеть потенциальную проблему связанности (simultaneity problem) с помощью инструментальных переменных. Суть ее в том, что те индивидуумы, которые больше всего интересуются музыкой, больше всего ее и скачивают.

4. Возможные альтернативы авторскому праву

Параллельно литературе по экономике авторского права появилась целая серия публикаций, посвященных возможным способам присвоения авторами и другими создателями произведений части дохода от их коммерциализации без обращения к авторскому праву как таковому. В экономической литературе описано много таких способов. Краткое описание большинства из них дано в работах (Varian, 2005) и (Galini and Scotchmer 2002).

Приступая к обзору таких альтернатив, с самого начала следует иметь в виду, что все эти альтернативы по своему типу – следующие наилучшие решения, в том смысле, что первое наилучшее решение – авторское право. Но, если файлшеринг и простота копирования сделали авторское право неэффективным, то наступает черед следующего наилучшего решения или решений. Если среди имеющихся в наличии альтернатив есть решения заведомо лучшие, чем авторское право, т.е. фактически первые наилучшие решения, то следует ожидать, что они уже используются, причем началось это задолго до того, как возникли проблемы копирования и файлшеринга. Цифровая передача охраноспособных произведений через Интернет – наилучшая технология для поставки информационных товаров, но в ней также заложена основа для утраты контроля за соблюдением исключительных имущественных прав. Тут и возникает неприятная дилемма: без обеспечения имущественных прав рыночный механизм перестает работать, а не рыночные механизмы всегда работали плохо.[20]

Проблемы оптимальной структуры авторского права и альтернатив ему всегда рассматриваются как тесно связанные между собой. Почти в любом исследовании оптимальной структуры закона об авторском праве предполагается, что социальный компромисс, связанный с имущественными правами в творческих товарах и включенный в исследования – это компромисс, связанный с наличием места для созидания. Экономический анализ закона об авторском праве обычно нацелен на то, чтобы обеспечивать создателю произведений достаточные стимулы для созидания, но не более того.[21]

С другой стороны, большая часть экономической литературы, касающейся возможных альтернатив, нацелена на обеспечение свободного доступа потребителям к произведениям, т.е. на устранение проблем потребления, связанных с авторским правом. Главный вопрос для анализа благосостояния для этих моделей становится решением проблемы обнаружения механизмов, которые обеспечивают производство надлежащего набора произведений. Будучи сосредоточены на фактических условиях, они отбрасывают всякие попытки совершенствования.

Все типы экономических механизмов, рассматриваемые в экономической литературе как альтернативы авторскому праву, можно разбить на три группы со следующими заголовками:

  1. механизмы, смягчающие проблемы, вызванные копированием, т.е. способы, с помощью которых обладатели авторского права могут получить финансовое преимущество от некоторых аспектов копирования;
  2. механизмы, направленные на устранение или уменьшение масштабов копирования; и
  3. механизмы, не зависимые от объема копирования (которые заменяют авторское право).

Ниже все эти три группы экономических механизмов обсуждаются подробно.

4.1 Механизмы, смягчающие отрицательные воздействия копирования

4.1.1 Косвенная конфискация

В экономической литературе на темы копирования можно выделить две крайности. Одна крайность предлагает, что возможность копирования выгодна создателям, так как позволяет возвести переоценку продукта в стратегию для извлечения большей выгоды. Исходная публикация в литературе этого толка – (Liebowitz 1985),[22] где было показано, что появление технологии фотокопирования, возможно, принесло издателям академических журналов пользу, а не вред. Действительно, идея проста: способность копировать оригиналы несет в себе два эффекта – она уменьшает число проданных оригиналов (эффект замены оригиналов копиями), но одновременно она обеспечивает возможность косвенной конфискации, т.е. она повышает готовность потребителя заплатить больше за каждый оригинал (так как его теперь можно использовать еще и для копирования). Когда возможна ценовая дискриминация, или есть небольшая изменчивость числа копий, сделанных с каждого оригинала, продавцы получают возможность получить больше за оригинал, так как потребители готовы платить за возможность копирования.

Можно рассматривать копирование как косвенное признание достойным или, как минимум, достойным копирования. Оно обеспечивает стратегию, при которой копирование может фактически быть выгодным для создателей оригиналов, но часто отсутствуют необходимые условия для того, чтобы эта стратегия работала и была эффективной. Например, для этого нужно, чтобы копируемые оригиналы были ясно идентифицированными. Кроме того, должна быть как-то обеспечена передача стоимости от получателей копий к покупателям оригиналов. Как отмечается в (Liebowitz 2002 и 2003a), вряд ли косвенное признание достойным будет играть положительную роль при цифровом файлшеринге, причем по нескольким причинам. Во-первых, нет никакой передачи стоимостей, так как копировальщик и обладатель прав не связаны друг с другом. Во-вторых, продавец оригиналов не может выделить тот из них, с которого реально будут сниматься копии. В-третьих, есть большая изменчивость в числе копий, сделанных с каждого оригинала. В работах (Besen and Kibry 1989), (Johnson and Waldman 2005) и (Liebowitz 2005b) также показано, что копирование всегда вредит создателям, если посмотреть на характеристики рынка которые, как представляется, описывают файлшеринг.

Несмотря на большую вероятность того, что косвенное признание достойным не работает, есть маленькое, но влиятельное направление в экономической литературе во главе с Профессорами Давидом Левайном и Микеле Больдрин, утверждающими, обратное. А именно, рыночные механизмы, основанные на соответствующих стратегиях ценообразования (читай, косвенное признание достойным) всегда будут эффективным механизмом вознаграждения (Boldrin and Levine 2002). В этой литературе повсюду предполагается, что такое вознаграждение также всегда будет адекватным стимулом создания, следовательно, не остается места для закона об авторском праве, за исключением первой копии. Тезис Болдрина и Левайна базируется прямо на неоклассической теории экономического роста и эффективности рыночного механизма, однако, трудно увидеть, как в таких моделях отражаются отказы рынка, подразумеваемые при наличии у способных к охране произведений свойств общественного блага, если они действительно есть.

4.1.2 Сетевые экстерналии

Сетевые экстерналии присутствуют всегда, когда готовность потребителя продукта платить за него влияет на число других пользователей того же самого продукта. Классические примеры сетевых экстерналий – телефоны и факсимильные аппараты, а также компьютерные операционные системы (чем больше пользователей общей платформы, тем выше привлекательность этой платформы из-за большего выбора программного обеспечения).[23]

Интеллектуальную собственность также часто рассматривают как пример сетевых экстерналий (Scotchmer 2005). Для случая некоторых типов программного обеспечения сетевой эффект очевиден. Также возможно, что есть положительный сетевой эффект для музыки в том смысле, что чем большая популярность приходит к определенному артисту (где «популярность» измеряется числом людей, слушающих запись артиста, заплативших за оригинальную запись или нет), тем большей может быть готовность других потенциальных слушателей заплатить, чтобы слушать ту же запись. Эта готовность может быть измерена, например, ценой билетов на концерт, которую можно установить, не рискуя получить пустой зал.

Разумеется, при наличии положительного сетевого эффекта могло бы оказаться, что копирование может работать к пользе обладателя авторского права, так как копирование может увеличить число пользователей. А тогда могла бы возрасти готовность некоторых пользователей платить за оригиналы. Этот тип сетевого эффекта улавливается в известной формальной модели (Takeyama 1994).[24]

Сетевые эффекты могут быть важны или нет для музыкальной промышленности в целом, но ясно, что они важны для отдельных творческих работ. Наличие сетевого эффекта от файлшеринга, тем не менее, не очевидно. В качестве свободной альтернативы ему всегда имелось радио. Если есть какой-то сетевой эффект от того или другого, то его надо выделить. Каких-либо серьезных работ на эту тему нет, хотя было бы очень любопытно.

4.1.3 Связывание рекламой, физическими и информационными дополнениями

Способ торговли, когда два изделия продают вместе, экономисты называют термином «связывание». Старшему поколению россиян, успевших пожить в СССР, этот прием известен как продажа в наборе. Обычно он использовался для реализации неходовых товаров, которые продавали в наборе с дефицитными товарами. И это было эффективно, когда цены были фиксированы. Тот же прием оказывается эффективным, когда один из товаров не покупают по причине возможности его бесплатного скачивания или получения пиратской копии. Музыкальные записи на компакт-дисках, продают вместе с не копируемыми (или, по крайней мере, более тяжело копируемыми) изделиями типа автографа артиста, членства клуба болельщиков или подходящих товаров некоторого другого типа (эмблемы, рубашки мишени, опционы билетов на концерт и т.д.). Позже, становится обычным видеть легко копируемый CD-ROM или DVD, продаваемый вместе с намного более трудными для копирования изделиями типа газет. Такое связывание делает копии неполноценными заменителями и таким образом ослабляет эффект замены.

В подобном ключе, но без ссылок на связывание, иногда предлагалось, что музыкальная промышленность реально является набором дополнительных друг к другу действий и что появление копирования требует реорганизации относительных цен на дополнения. Например, большинство записываемых артистов также дают концертные туры. Тур, как ожидается, помогает продавать CD.[25] По этой причине цена тура могла бы быть установлена ниже уровня, при котором он сам дает максимальную прибыль, чтобы увеличить продажи компакт-дисков. Если бы концерты и компакт-диски были сильными дополнениями, тогда одна из стратегий решения проблемы копирования состояла бы в том, чтобы поднять цену на не копируемые концерты и понизить цену на рынке компакт-дисков. Этот тип стратегии был предложен в (Ku 2002).

Проблема с этими предложениями состоит в том, что мы не знаем даже, являются ли многие из этих продуктов заменителями или дополнениями (например, концерты и звукозаписи, радио и звукозаписи). Далее, чтобы эта стратегия работала, они должны быть очень сильными дополнениями, того же порядка, как совместное использование левых и правых ботинок. Иначе потерянные доходы на рынке, где процветает копирование, не могут быть получены на другом рынке. Конечно, можно было бы ожидать, что рыночные игроки способны обнаружить эту превосходящую стратегию самостоятельно. Также верно, что эта новая стратегия, как ожидалось бы, будет вести к решению, не оптимальному при исходной структуре рынка, поскольку до появления файлшеринга она не была выбрана рынком. Иначе она была бы выбрана и развилась самостоятельно за многие десятилетия до файлшеринга.

Есть второй тип связывания, который может обеспечить некоторую выгоду обладателям авторского права от неправомочного копирования – связывание рекламы с копируемыми продуктами (см. Bakos and Brynjolfsson 1999). Например, чем больше циркулирует копий данного фильма, тем больше стоимость некоторых типов рекламы, которая может быть вставлена в фильм. Пример – поставка фирмой BMW транспортных средств для фильмов о Джеймсе Бонде. Очевидно, чем больше зрителей соберет фильм, тем больше можно запросить с BMW за эту рекламу. Таким образом, в данном случае копирование, которое могло бы увеличить возможное число зрителей, могло обеспечить прибыльный источник дохода для обладателей авторского права на фильм. Конечно, если бы оно было наилучшим устройством генерации дохода, можно было бы ожидать движение рынка в этом направлении еще до появления файлшеринга, так как было вполне возможно свободно отдать музыку или кино перед появлением Napster. Снова, сам факт, что такого поведения не наблюдалось – сильное свидетельство, что оно не вело к максимизации прибыли прежде, чем файлшеринг изменил природу рынка.

Еще один интересный пример -- новая модель бизнеса в программном обеспечении (движение Программного обеспечения с открытым кодом). Авторы обзора (Liebowitz, S.J. and R., Watt 2007) считают, что внимание к этому движению существенно выше, чем его реальная роль, исходя из доли открытого программного обеспечения на рынке. Есть и противоположная точка зрения (Fisher 2004), согласно которой эта модель бизнеса могла бы распространиться на другие рынки авторского права. Обе эти точки зрения, основанные на чисто экономических соображениях, по-своему наивны. Они не учитывают, например, того обстоятельства, что программное обеспечение – это еще и ноу-хау, если речь идет о закрытом коде, или нечто близкое к математике, если речь об открытом коде. Ничего подобного нет в музыке или литературе, а норма закона, согласно которой «программа для ЭВМ охраняется как литературное произведение», не должна пониматься слишком буквально. Тем не менее, авторы обзора правы в том, что потенциальная мощь открытого кода пока еще не известна. Ни одна из лежащих в основе модель бизнеса не понятна полностью. Вокруг открытого кода есть мифология, утверждающая, что он является полностью оригинальным процессом производства. Много индивидуумов вовлечено в кодирование и установление ошибок. Но исследование (Asundi et al. 2005, Mockus et al. 2002 и 2003) по созданию программного обеспечения с открытым кодом утверждает, что он напоминает производство на более традиционных рынках программного обеспечения. Многие из индивидуальных разработчиков открытого кода, обеспечивающих львиную долю работы, получают за это плату от крупных корпораций, таких как IBM. Выгоды для фирм, которые обеспечивают поддержку созданию открытого кода, очевидно связаны с возможностью расширения сбыта товаров с зависимым уровнем продаж, типа оборудования, контрактов поддержки или рекламы. Это очень хорошо видно на примере IBM. Впрочем, у IBM вполне может присутствовать и другой мотив – стремление вернуть себе положение фирмы номер один в компьютерном мире, подорвав позиции Microsoft благодаря открытому коду и свободному программному обеспечению.

Наконец, очень интересный случай информационного связывания происходит, когда новые артисты пытаются рекламировать себя через широкое распространение своих произведений. Идея очень напоминает причину, по которой компании грамзаписи часто платят радиостанциям за исполнение новых записей. Эта практика известна как «payola» (Liebowitz 2004) и (Coase 1979). Чем больше людей слышит эти записи, тем более вероятно то, что записи станут популярными, и тем самым более прибыльным становится рынок для них, как только они выпущены к широкой публике. В случае неизвестных артистов, чем более широко они предоставят возможность слушать свои начальные произведения, тем более вероятно, что они будут иметь материально обеспеченное будущее.

Пример записи неизвестного артиста – случай многопериодного (intertemporal) рекламирования – перед лицом неизвестной «цены шанса» в настоящем (издержки позволения свободно копировать чье-то произведение), чтобы лучше учесть будущий рынок. Однако в точности то же самое подходит для различных типов охраноспособных продуктов. Например, часто есть свободные версии программного обеспечения или книг с уменьшенными функциональными возможностями, доступные по Интернету, с более полными версиями для продажи в другом месте. Эта стратегия предложения различных версий отдельных единиц охраноспособного продукта с качественными различиями между версиями часто известна просто как “versioning”. Свободно доступные версии низкого качества предположительно действуют как помещение объявлений о более дорогой высококачественной версии.[26]

Однако следует учитывать, что свободные образцы, хотя и могут быть выгодны для новых рыночных участников, они никогда не являются политикой максимизации прибыли для всех рынков, если нет какого-то дополняющего товара, продаваемого по положительной цене, которая включает потери на свободном товаре. Даже если файлшеринг помогает, скажем, учредить новую музыкальную группу, вероятно, что продажи, генерируемые новой группой, прибывают за счет какой-то другой учрежденной или прибывшей группа, и что было бы неправильно обобщить эту выгоду, накапливаемую отдельным юридическим лицом, на всю отрасль.



Pages:     || 2 |
 




<
 
2013 www.disus.ru - «Бесплатная научная электронная библиотека»

Материалы этого сайта размещены для ознакомления, все права принадлежат их авторам.
Если Вы не согласны с тем, что Ваш материал размещён на этом сайте, пожалуйста, напишите нам, мы в течении 1-2 рабочих дней удалим его.