WWW.DISUS.RU

БЕСПЛАТНАЯ НАУЧНАЯ ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

 

Pages:     || 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 7 |
-- [ Страница 1 ] --

Федеральное агентство по образованию

Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Алтайский государственный технический университет им. И.И. Ползунова»

Бийский технологический институт (филиал)

Л.А. Ерёмина

ГОРОДСКОЕ САМОУПРАВЛЕНИЕ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ

В КОНЦЕ ХIХ – НАЧАЛЕ ХХ ВЕКОВ

Барнаул

2005

УДК 352

ББК 66.3

Ерёмина Л.А. Городское самоуправление Западной Сибири
в конце XIX – начале ХХ веков.

Алт. гос. техн. ун-т, БТИ. – Бийск.

Изд-во Алт. гос. техн. ун-та, 2005. – 184 с.

В монографии исследуется городское управление Западной Сибири в период действия Городового положения 1892 г. На основе разнообразного комплекса непривлекавшихся ранее историками архивных документов анализируется структура органов городского общественного самоуправления, сословный состав избирателей, гласных и городских голов, динамика городских бюджетов.

Рассмотрено и одобрено

на заседании кафедры

гуманитарных наук.

Протокол №16 от 19.05.2005 г.

Научный редактор

Иванцова Н.Ф., д.и.н., Московский государственный
педагогический университет

Рецензенты

Шиловский М.В., д.и.н., профессор, Институт истории СО РАН

Литягина А.В., к.и.н., доцент, БПГУ

ISBN 5-9257-0071-6

© БТИ АлтГТУ, 2005

© Ерёмина Л.А., 2005

ВВЕДЕНИЕ

Процесс становления индустриального общества в России в значительной степени был связан с урбанизацией, ростом численности городского населения, изменением функций городов и усложнением их инфраструктуры. Мощный импульс развитию местного самоуправления был дан реформами второй половины ХIХ в. Впервые в отечественной истории возникли органы городского общественного самоуправления, взявшие на себя решение множества вопросов местной жизни, прежде всего в сферах благоустройства, культуры, здравоохранения, социального обеспечения. Строительство железнодорожной магистрали, массовые переселения, экономический подъем в Сибири
в конце ХIХ – начале ХХ вв. обусловили высокие темпы развития городских поселений. Именно в этот период было введено Городовое положение 1892 г., определившее место органов городского самоуправления в структуре государственной власти, порядок их формирования и функционирования.

Актуальность исследования обусловливается становлением и развитием современной системы муниципального управления, которое немыслимо без изучения вопросов рациональной организации внутригородской жизни, формирования и расходования городских бюджетов в пореформенный период.

Слабоизученные проблемы внутренней жизни городов Западной Сибири, их финансового и хозяйственного состояния в конце ХIХ – начале ХХ вв. представляют научную значимость исследования, теоретические выводы которого могут быть использованы в практической деятельности и организации современных муниципальных образо-ваний.

Круг основных направлений данной работы определился степенью изученности темы.

Дореволюционная историография, посвящённая городскому самоуправлению Сибири, крайне скудна. Она исчерпывается рядом очерков, основное внимание в которых уделено хозяйственному устройству сибирских городов, их финансам и нуждам. В частности, бюджеты городов Алтайского горного округа (Барнаул, Бийск, Кузнецк, Колывань) за 1877–1899 гг. проанализировал П.А. Голубев[1]. Уделяя внимание практическим ошибкам городских управлений
при формировании и расходовании бюджетов, автор видел причину недостатков их работы лишь “в полнейшем незнакомстве городских дум с тем, что делается у них в соседях”[2]. Проблемам сибирской жизни посвятили свои работы историки-областники Н.М. Ядринцев и
Г.Н. Потанин, затронувшие вопросы экономического, политического
и социального преобразования Сибири, деятельности органов городского самоуправления[3]. Вместе с тем Г.Н. Потанин предложил функциональную типологию городов, ставшую новаторской в дореволюционной историографии.

С потребностями экономического и культурного освоения Сибири были связаны подготовка и издание фундаменальных трудов энциклопедического характера. В первом томе энциклопедии “Азиатская Россия” собраны сведения о населении, финансовом и хозяйственном состоянии городов, судебном устройстве, организации школьного
и врачебного дела[4]. В 16-м томе издания “Россия. Полное географическое описание нашего Отечества”, названном авторами “настольной и дорожной книгой для русских людей”[5], описывается экономическое, санитарное и культурное состояние региона в целом, отдельных городов и губерний. Однако проблема городского самоуправления
в официальных изданиях не получила глубокого научного анализа, основанного на критическом подходе к источникам. В частности, констатируя большое разнообразие хозяйственного и административного устройства городов Азиатской России, Н.В. Турчанинов распределял сибирские города лишь по суммам их бюджетов[6].

40-летнему юбилею Томского городского самоуправления посвящена книга “Город Томск”[7]. Она состоит из ряда очерков, обрисовывающих развитие муниципального хозяйства, просвещения, здравоохранения, “общественного призрения” с 70-х гг. ХIХ в. [8] Деятельность органов Барнаульского городского управления за 25 лет со дня введения Городового положения исследовал Г.Б. Баитов[9]. Принимая непосредственное участие в городском управлении, автор очерков использовал огромный фактический материал, профессионально оценил работу городских дум и управ, но не пытался комплексно рассмотреть проблему, вопросы сословного состава городских представителей, взаимоотношений государственных органов власти с местной администрацией оставались без должного внимания. Деятельность органов земского самоуправления за 40 лет, земские доходы и расходы проанализировны Б. Веселовским[10]. Его многотомный труд стал первым опытом обобщающей работы по истории местного самоуправления. Проблеме управления городов, анализу Городового положения 1870 и 1892 гг. посвящены работы И.И. Дитятина и Г.И. Шрейдера[11]. Уделяя большое внимание анализу законодательства, авторы рассматривали лишь злободневные вопросы городского самоуправления: избирательное право городского населения и административный контроль, что придавало статьям публицистическую направленность.

Большой вклад в разработку историко-теоретических положений о природе и сущности местного самоуправления внесли представители историко-юридической школы, подходы которых легли в основу современных воззрений на муниципальные органы, их место в системе демократического управления обществом[12].

Вопросы теории местного самоуправления, взаимоотношений коронных и выборных общественных властей в истории России рассматривал А.А. Кизеветтер[13]. Исходя из принципа полной самостоятельности местных органов власти, их ответственности только перед судом, автор подчеркивал реакционный характер контрреформ конца ХIХ в. Влияние либеральных идей на реформы земского и городского самоуправления изучал В.В. Леонтович[14]. Он полагал, что земская и городская реформы 90-х гг. сохранили прогрессивные тенденции, “поскольку новый закон увеличил участие дворянства в местном самоуправлении”, ведущего носителя либеральных идей и настроений, “духа независимости”[15].

Следует отметить, что в целом в дореволюционной историографии специальных исследований, посвященных истории городского самоуправления Западной Сибири, анализу сословного состава и деятельности городских дум и управ, в изучаемый нами период не появилось. В рамках исторических очерков городов освещались лишь некоторые аспекты проблемы городского самоуправления, касающиеся преимущественно муниципального хозяйства и финансов. В ряде работ доказывалась несостоятельность Городового положения 1892 г., поднимались вопросы о неотложности радикальной реформы городского управления и пересмотра действующего законодательства.

Работы советских авторов также немногочисленны и касаются общественного самоуправления отдельных городов России или Сибири. С конца 30-х до середины 50-х гг. ХХ в. выходит ряд исследований, посвященных городскому самоуправлению[16]. Следуя принципам марксистско-ленинской методологии, авторы критиковали буржуазный характер органов городского самоуправления и принижали достижения в их деятельности.

Первым опытом глубокого и всестороннего исследования проблемы городского самоуправления пореформенного периода явилось написание соответствующих разделов очерков истории Москвы и Ленинграда[17]. Однако и здесь в силу идеологизации исторической науки выводы относительно роли и характера деятельности органов городского самоуправления были однозначными: городские думы и управы представляли интересы крупной буржуазии и дворян и являлись подсобными органами правительства по вопросам местного хозяйства.

В конце 50-х – 60-е гг. выходят работы по истории отдельных городов Сибири, в которых уделяется внимание вопросам городского управления[18], а также энциклопедическое издание “История Сибири
с древнейших времен до наших дней”, в третьем томе которого излагаются основные принципы городской реформы 1870 г., рассматриваются условия деятельности городских дум и управ в пореформенный период[19]. Вместе с тем проблема региональных особенностей городского самоуправления ещё не ставилась. Вопросы народного образования Западной Сибири в конце ХIХ – начале ХХ вв., деятельность органов городского самоуправления в развитии начального и среднего школьного образования исследовались Ф.Ф. Шамаховым[20]. В своей монографии он впервые отметил заинтересованность буржуазных дум и управ в удовлетворении потребности населения в общеобразовательных и профессиональных знаниях.

В 70-х–80-х гг. выходят обобщающие исследования по социально-экономическому и политическому развитию России в эпоху капитализма[21]. Историки уделяют внимание анализу политического устройства самодержавной России, социально-экономической и политической ситуации в стране накануне проведения контрреформ 1890-х гг.,
исследуют взаимоотношения государственных учреждений с органами местного управления. Вместе с тем, основываясь на классовом
подходе, авторы рассматривают органы городского самоуправления как буржуазные и, следовательно, реакционные.

Структуру, состав и деятельность органов Московского городского общественного управления с середины 1880-х гг. до первой русской революции исследует Л.Ф. Писарькова [22]. Особое значение в работе уделяется вопросу эффективности политики правительства в области городского общественного управления. Определяя Городовое положение 1892 г. как составную часть реакционного внутриполитического курса, автор отмечает оживление хозяйственной жизни Москвы, благотворно сказывающейся на развитии медицины и народного образования в дореволюционном городе.

Сибирские исследователи активно разрабатывают проблемы экономики, управления и культуры городов Сибири пореформенного периода. По данной тематике издается ряд региональных сборников научных статей. В.П. Бойко, Г.Х. Рабинович, В.А. Скубневский анализируют вопросы становления, формирования и развития сибирской буржуазии, её места и роли в экономической, социально-политической
и культурной жизни региона[23]. Авторы поднимают вопрос представительства буржуазии в органах городского самоуправления. Деятельность буржуазии в общественных организациях (биржевых комитетах, “Обществах обывателей и избирателей”, органах городского управления) отражает И.Г. Мосина[24]. Особенности проведения городской реформы 1870 г. в Западной Сибири, взаимоотношения центральной власти с органами городского самоуправления исследует Б.Г. Корягин[25]. Вопросы управления Томской губернией, взаимоотношений губернских учреждений и городской администрации в ХIХ в. изучает
А.Т. Топчий[26]. Авторы подтверждают устоявшееся в советской
историографии мнение о полной зависимости городских управлений от коронной администрации.

В это время издается ряд книг, посвященных отдельным фрагментам истории сибирских городов[27]. Наиболее системно рассмотрена дореволюционная история городов Новониколаевска и Омска.

Л.М. Горюшкин, Г.А. Бочанова, Л.Н. Цепляев исследуют экономическое развитие Новониколаевска, изменение численности и состава его населения, вопросы образования и медицинского обслуживания, культуры и благоустройства города[28]. Экономика и хозяйство дореволюционного Омска проанализированы М.К. Юрасовой[29]. Однако ряд вопросов, касающихся структуры, сословного состава органов городского самоуправления, исследователи по-прежнему оставляют без внимания.

Впервые проблемы городского самоуправления России рассмотрены В.А Нардовой[30], которая исследует правительственную политику в этой области в период от разработки проекта городской реформы до отмены её положений контрреформой 1892 г., анализирует избирательную процедуру, статистику городских выборов после введения Городового положения 1870 г., сословный состав гласных и городских голов на конец 80-х гг. ХIХ в., выясняет отношение органов городского самоуправления к вопросам собственной компетенции, пределам самостоятельности и независимости от правительственной власти после проведения городской реформы 1870 г. Однако нужно отметить, что практическая деятельность дум освещается в исследовании лишь
в той мере, в какой касается отношений органов самоуправления с правительственной властью. Вместе с тем В.А. Нардова указывает на позитивный характер городской реформы 1870 г. и отмечает положительные результаты муниципальной деятельности.

С конца 80-х гг. начинается новый этап в развитии отечественной историографии, связанный с пересмотром методологических подходов современной исторической науки. В это время переосмысливается сущность такого явления, как сибирское предпринимательство, социальный статус и роль его представителей в управлении, экономическом и культурном развитии городов. Новые подходы в осмыслении этой темы отражаются в работах А.В. Старцева[31]. Автор указывает на то, что многие предприниматели – купцы, промышленники, банкиры – “сознательно или бессознательно способствовали увеличению общественного богатства”[32].

В первой половине 90-х гг. расширяется проблематика изучения истории сибирского города, переиздаются или впервые появляются очерки городов, где наряду с социально-экономическими вопросами, культурой, архитектурой рассматриваются проблемы городского самоуправления[33]. Исследователи отмечают положительную роль органов городского самоуправления в развитии народного образования, здравоохранения и благотворительности[34], анализируют сословный состав и финансово-хозяйственную деятельность органов общественного самоуправления[35]. Новым направлением сибирского городоведения становится исследование формирования и развития социально-экономи-ческих функций сибирского города[36].

Тенденции развития правительственной политики по отношению к городским общественным учреждениям, статистику городских
выборов после введения Городового положения 1892 г., состояние городских бюджетов в конце ХIХ – начале ХХ вв. продолжает изучать
В.А. Нардова[37].

В 90-е гг. появляются работы, в которых раскрываются мотивы и характер благотворительной деятельности предпринимателей[38]. Исследователи показывают, что за счет благотворительных пожертвований решались многие социальные вопросы сибирских городов, а сами меценаты являлись гласными городских дум или городскими головами.

Обширный материал по истории сибирского купечества, благотворительности и общественной деятельности сибирских предпринимателей содержится в “Краткой энциклопедии по истории купечества
и коммерции Сибири” и “Энциклопедии Алтайского края”[39].

Вопросам истории сибирских городов и купечества посвящены исследования В.А. Скубневского[40]. Автор даёт положительную
оценку деятельности купцов в органах городского самоуправления, подчёркивает их энтузиазм и желание работать на благо города.
Роль томского купечества в деятельности городской думы проанализирована В.П. Бойко[41], общественно-политическая деятельность либеральной буржуазии нашла отражение в работах О.А. Харусь и
М.В. Шиловского[42]. Последние поднимают проблему политизации городских дум, рассматривают их роль в либеральном движении.

Во второй половине 90-х гг. продолжает изучение состояния городского хозяйства пореформенной Москвы, организационной структуры, личного состава и сфер деятельности Московского городского управления Л.Ф. Писарькова[43]. Автор отмечает жизнеспособность органов городского самоуправления Москвы, деятельность которых способствовала развитию городского хозяйства до уровня западноевропейских городов.

Активизируется изучение личностного состава городских представительств Томской губернии[44], вопросы взаимоотношений центрального правительства и органов городского самоуправления Сибири[45], деятельность общественных организаций, в том числе городского управления[46], условия проведения реформ 1870 и 1892 гг. в Западной Сибири[47], традиции общественного самоуправления Сибири[48]. Деятельность органов городского самоуправления по формированию
и расходованию бюджетов, использованию городского земельного фонда в конце ХIХ – начале ХХ вв. исследует Е.Ю. Меренкова, которая отмечает абсолютный и относительный рост доходов города Омска, увеличение расходов местного значения, указывает на неэффективное ведение земельного хозяйства[49]. Особенности организации
и функционирования органов городского самоуправления в дореволюционном Омске отражены в работах И.А. Коновалова и А.П. Толочко[50]. Причём рост материальной и финансовой базы городского управления исследователи связывают с развитием торгово-промышленного значения города в конце ХIХ – начале ХХ вв. Региональные особенности городского самоуправления на примере города Томска в пореформенный период изучала Н.М. Дмитриенко, обосновывающая важность локального подхода в исследовании[51].

В конце 90-х гг. впервые появляются специальные исследования, посвящённые истории городского самоуправления Западной Сибири
в пореформенный период. Особенности проведения реформы 1870 г.
в городах Томской губернии, финансово-хозяйственную деятельность дум и управ в 70-х – начале 90-х гг. ХIХ в. исследованы К.В. Леном, который опровергает тезисы о неэффективности функционирования городских дум и управ и “о тотальном противостоянии городов с государственными институтами”.[52]



В своих статьях и кандидатской диссертации вопросы городского самоуправления Томской губернии конца ХIХ – начала ХХ вв. разрабатывает А.В. Литягина[53]. Анализируя доходы и расходы городов, автор анализирует лишь основные доходные статьи и соотношение
в бюджетах городов обязательных и необязательных расходов. Поверхностно рассматривается участие органов городского управления
в развитии народного образования и здравоохранения. Неисследованными остаются структура, функции органов городского самоуправления Западной Сибири в конце ХIХ – начале ХХ вв., деятельность городских дум и управ в таких сферах, как благоустройство, благотворительность, культура. Отмечая предпринимательский состав городских дум, А.В. Литягина важнейшим направлением деятельности дум считает работу в экономической сфере.

Рассмотрев историографию интересующей нас темы можно отметить, что многие ключевые вопросы, касающиеся структуры органов городского самоуправления, сословного состава избирателей, гласных и городских голов, формирования и расходования городских бюджетов, освещались в отечественной историографии частично. Лишь в начале 1980-х гг. впервые ставится проблема городского самоуправления в пореформенный период и на основе обширной источниковой базы исследуется городское самоуправление с конца 60-х гг. ХIХ в. до первой русской революции, определяются направления дальнейших разработок темы. В 1990-е гг. интерес историков к данной тематике усиливается, расширяется методологическая база исследований, изучаются региональные особенности общественного самоуправления на примере отдельных городов и губерний, дается оценка деятельности городских дум Сибири, появляются специальные исследования, посвящённые городскому самоуправлению Западной Сибири в пореформенный период. Однако, несмотря на большую работу, проделанную нашими предшественниками, многие вопросы по интересующей нас теме остаются неизученными.

Нам представляется важным на основе анализа Городового положения 1892 г. определить установленные формы городского управления, их организационное строение и порядок функционирования; исследовать механизмы избирательной процедуры, сословный состав избирательного корпуса, его активность; определить социальные характеристики гласных и городских голов; установить финансовое состояние городов Западной Сибири в конце ХIХ – начале ХХ вв., проанализировать деятельность органов городского самоуправления по формированию и расходованию бюджетов, выявить основные источники доходных поступлений и сферы приоритетного финансирования; проанализировать способы, характер и результаты работы городских дум и управ в экономической и хозяйственной сферах.

Территориальные границы исследования охватывают Западную Сибирь: Тобольскую, Томскую губернии и Акмолинскую область. По переписи 1897 г., здесь на площади 2.476.028,2 тыс. кв. верст проживало 4.044,135 тыс. человек, в то же время в Европейской России на 1.560.853,7 тыс. кв. верст приходилось 94.244,100 тыс. населения. Малонаселенность края повлияла на градообразующие процессы. В 1914 г. в западносибирском регионе насчитывалось 24 городских поселения,
а в европейской части России было 99 городов и 10 посадов.

Хронологические рамки: 90-е гг. ХIХ в. – 1914 г.

В исследовании используется широкий круг источников: законодательные акты, опубликованные архивные документы, периодическая печать, публицистика, статистические и справочные издания, делопроизводственная документация городских магистратур.

Основным законодательным источником является Городовое положение 1892 г.[54] В то же время деятельность городских общественных управлений регулировалась многими другими узаконениями и разъяснениями правительственных учреждений, не вошедшими в полный свод законов. Поэтому ценным источником является книга А.А. Колычева, включающая как Городовое положение 1892 г., так и все узаконения, имеющие непосредственное отношение к городским управлениям[55]. Анализ законодательства и других нормативных актов позволяет определить политику государства по отношению к органам самоуправления, структуру, сферы деятельности городских учреждений, объем их полномочий.

Ценную информацию о сословном составе, функционировании, эффективности деятельности городского самоуправления содержат сборники документов и материалов архивных фондов[56].

Существенную роль в исследовании имела периодическая печать. В работе использованы материалы местных (городских) и региональных (общесибирских) газет (“Голос Оби”, “Народная газета”, “Томские губернские ведомости”, “Сибирская газета”, “Сибирская жизнь” и др.), которые отражали отношение общественности к деятельности городских руководителей, содержали критические заметки по вопросам благоустройства и санитарного состояния поселений. Центральные и региональные дореволюционные журналы (“Городское дело”, “Правительственный вестник”, “Сибирские вопросы”, “Сибирский наблюдатель” и др.) освещали финансовые и хозяйственные проблемы городов, в том числе по устройству и содержанию городских предприятий и недвижимости, благоустройству, народному образованию, здравоохранению.

Своеобразным видом источников, привлекаемых в исследовании, стали публицистические очерки и статьи. Авторами публицистических работ становились чиновники, политические деятели, городские служащие и другие лица, имеющие непосредственное отношение к городскому самоуправлению и на практике знакомые с его деятельностью.

Авторы статей и заметок на страницах газет, журналов и сборников стремились привлечь общественное внимание к вопросам их экономического, хозяйственного и санитарного неустройства и запущенности[57].

В работах публицистического характера М.М. Бубнов, М. Курчинский, А. Михайловский, Н.Ф. Страдомский и другие анализировали Городовые положения 1870 и 1892 гг., подвергали резкой критике новый избирательный закон, процедуру рассмотрения думских ходатайств, отсутствие разграниченности обязанностей общественного управления и администрации, совмещение обязанностей председателей думы и управы, бюджетное право городов и т.д.[58] Останавливаясь на недостатках Городового положения 1892 г., они предлагали его пересмотр, реорганизацию городского управления, проведение общероссийского съезда городских руководителей.

Во многих случаях авторами публицистической литературы выступали городские деятели, имеющие непосредственное отношение
к городскому самоуправлению и на практике знакомые с его
деятельностью. Член городской управы А.А. Колычев ставил вопрос
о выделении городов в самостоятельные земские единицы, предлагал отмену обложения городской недвижимости земскими сборами в пользу городских обывателей[59]. Саратовский городской голова А.О. Немировский в своей работе “Реформа городского самоуправления” останавливался на качественной стороне организации городских управлений, высказывал пожелания об увеличении продолжительности службы членов управ, видя в этом гарантию накопления опытности городских руководителей, настаивал на расширении круга привлекаемых в управу лиц, помимо гласных и жителей данного города[60]. Суровой критике подвергал принципы организации исполнительных комиссий, якобы умаляющих права городских управ.

В работе использованы материалы справочных изданий и статистических сборников, содержащие данные о бюджетах городов, развитии промышленности и торговли, населении и т.д.

Документы делопроизводства органов городского общественного управления, хранящиеся в местных архивах, содержат особенно ценные сведения по нашему исследованию.

Финансово-хозяйственные постановления, отчеты и сметы доходов, документы (ордера, требовательные ведомости, семейные списки) о расходовании сумм из городского бюджета позволяют определить финансовое состояние сибирских городов, динамику городских бюджетов в конце ХIХ – начале ХХ вв. Протоколы заседаний, обязательные постановления городских дум, отчеты городских управ имеют особую значимость при исследовании деятельности городских дум
и управ в различных сферах муниципального хозяйства. Книги и журналы заседаний органов городского самоуправления содержат протоколы прений и списки всех присутствующих, разнообразную информацию о выборах в городское управление (списки избирателей, статистические сведения об активности электората). Нужно отметить высокую степень сохранности и достоверности делопроизводственной документации губернских, областных и ряда уездных и безуездных городов, особенно в тех случаях, когда документы дублируются в нескольких фондах.

В данной работе исследуется городское управление Западной
Сибири в период действия Городового положения 1892 г. На основе разнообразного комплекса не привлекавшихся ранее историками архивных документов анализируется структура органов городского
общественного самоуправления, сословный состав избирателей, гласных и городских голов, динамика городских бюджетов. В работе отражаются особенности функционирования органов городского самоуправления в период контрреформ, результативность их деятельности в экономической и социальной сферах.

ГЛАВА 1. ОРГАНЫ ГОРОДСКОГО
ОБЩЕСТВЕННОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ

§1. Характеристика форм городского общественного
управления Западной Сибири в конце ХIХ – начале ХХ вв.

Принятие Городового положения 1892 г. явилось результатом политического и экономического развития России во второй половине ХIХ в. и получило начало от городской реформы 1870 г., преобразовавшей систему городского общественного управления в соответствии с принципами всесословности, буржуазного имущественного ценза, разделения распорядительной и исполнительной властей.

Зачатки земского и городского самоуправления встречались на самых ранних этапах исторического развития российской государственности. Но лишь при Екатерине II, в последней четверти ХVIII в., были заложены основы самоуправления, во многом определившие структуру местного управления на весь последующий период, вплоть до введения земских учреждений в 1864 г.[61] Основным законодательным документом, регулировавшим устройство и деятельность городских общественных учреждений до 60-х гг. ХIХ в., считалось общее положение о городах или “Грамота на права и выгоды городов Российской империи”, изданная в 1785 г. Екатериной II[62]. Нормативный акт восстанавливал органы сословного городского самоуправления и определял права различных сословий городского населения, которое подразделялось на 6 разрядов: 1) “настоящих городовых обывателей” – владельцев домов и земель в черте города; 2) купцов всех гильдий;
3) цеховых ремесленников; 4) “иногородних и иностранных гостей” – купцов и специалистов, приписанных к городу для торговой и промышленной деятельности, но не проживающих в нем; 5) пеструю по составу группу, включающую представителей интеллигенции, выборных должностных лиц и некоторые категории буржуазии (банкиров, оптовых торговцев); 6) посадских, занимающихся промыслом или
рукоделием, но не записанных в цехи или гильдии[63]. “Градское общество” получило право юридического лица. Оно могло заводить
собственность, имело доход с имущества, собирало с городского
населения специальные сборы. Первичным органом сословного самоуправления было городское собрание, состоящее из всех “городовых обывателей”. Право выбирать и быть избранными в органы городского управления получили лишь те “обыватели”, которые достигли 25 лет
и имели годовой доход не менее 50 руб. ассигнациями. Городское собрание избирало “общую думу” – распорядительный орган сословного самоуправления, которая, в свою очередь, создавала “шестигласную думу” – исполнительный орган, руководимый городским головой
и включающий по одному представителю от каждой группы населения[64]. В ведении сословных городских органов находилось все то, что было связано с городскими “пользами и нуждами”, то есть вопросами благоустройства, продовольственного дела, развития торговли и промыслов, защиты сословных прав, надзора за порядком на торгах и базарах и т.д. Хозяйственная деятельность городского сословного самоуправления определялась финансовой базой, основывавшейся на отчислениях процентов от казенной питейной продажи, гильдейских сборов, штрафов, мелких налогов и эксплуатации городских оброчных статей.

Разложение сословных групп городского населения отразилось на городских сословных учреждениях. Постепенно прекратили свое существование городские депутатские собрания и общие думы, члены которых использовались для отдельных поручений шестигласной думы. Некоторые положения “Жалованной грамоты…” со временем были изменены последующими законодательными актами. К середине ХIХ в. запутанное и неопределенное законодательство “перестало соответствовать уровню социально-экономического развития городов
и их значению в жизни страны, становилось тормозом в организации городского хозяйства”[65].

Проведение городской реформы 1870 г. открыло новый этап
в развитии местного самоуправления.

При разработке Городового положения 1870 г. авторы исходили из дискуссионных теорий, раскрывающих проблему взаимоотношения государственной власти и общественных институтов в середине ХIХ в. “Общественная” теория отстаивала идею независимости органов городского управления от правительственных организаций, “госу-дарственная” предлагала “включить учреждения самоуправления
в государственную систему”[66], передать местному сообществу часть государственных задач, обеспечить его служение государственным интересам и целям[67]. Основные начала общественной теории самоуправления (или общественно-хозяйственной теории самоуправления) получили своё обоснование в работах В.Н. Лешкова, А.И. Васильчикова, Н.М. Коркунова, где на первый план выдвигались преимущественно хозяйственные функции органов местного самоуправления. По мнению Н.М. Коркунова, ”общественная теория видит сущность самоуправления в предоставлении местному обществу самому ведать свои интересы и в сохранении за правительственными органами заведования одними только государственными делами. Общественная теория исходит, следовательно, из противоположения местного общества государству, общественных интересов – политическим, требуя, чтобы общество и государство каждое ведало только свои собственные интересы”[68].

Государственная теория самоуправления получила своё развитие в работах таких дореволюционных юристов, как А.Д. Градовский,
Н.И. Лазаревский, В.П. Безобразов. Критически оценивая общественную теорию, они отмечали, что невозможно чётко разграничить дела собственно общинные (местные) и дела государственные, порученные для исполнения общинам. Вопросы дорожного строительства, благоустройства, местного налогообложения, заведования образованием, культурой, здравоохранением не могут считаться чисто общественными, так как представляют интерес не только для местного населения, но
и государства.

Н.И. Лазаревский определял местное самоуправление как систему децентрализованного государственного управления, которая обеспечивает как самостоятельность органов местного самоуправления, так
и связь государства с данной местностью и её населением. Согласно его взгляду, государственная власть определяется сочетанием прав деятельности правительственной администрации и органов само-управления[69].

В дореволюционной России административная децентрализация, “стремление к самостоятельности общественных сил” воплотились
в созданных органах земского и городского самоуправления[70].

По мнению дореволюционного исследователя А.А. Кизеветтера, необходимость применения общественной самодеятельности в сфере государственного управления возникла в силу нескольких обстоятельств. Во-первых, “свободное участие в делах управления само по себе составляет глубокую потребность общества и является необходимым элементом общественной удовлетворенности и довольства”; во-вторых, в результате бессилия полицейского бюрократического государства “осуществить идеал государственного благоустройства”[71]. Выделение из государственных полномочий таких функций, которые “целесообразнее и плодотворнее поручать органам общественного самоуправления”, позволило наделить общественные учреждения “в пределах отмежеванной им компетенции” правительственой властью и превратить их в одно “из звеньев государственного административного аппарата”[72].

В первую очередь авторы Городового положения 1870 г. сохраняли основные принципы самоуправления – выборность его органов
и “самостоятельное ведение местных дел представителями местных обществ, с правом облагать население денежными сборами, распоряжаться общественным имуществом, местными доходами”[73]. Согласно законодательству структура новых органов городского управления определялась их функциями. В обязанности общей думы с распорядительными функциями “входило обсуждение и вынесение постановлений по всем вопросам, находившимся в её ведении, проверка действий исполнительной власти, назначение должностных лиц, проверка списков городских обывателей, имеющих право голоса”[74]. Исполнительный орган – городская управа и городской голова – занимался исключительно текущими делами.

В результате право избирать и быть избранными в городские органы самоуправления получили горожане, владевшие недвижимой собственностью и платившие налог в городскую кассу, а также имеющие торгово-промышленные заведения по купеческому свидетельству. Избирательное право также предоставлялось юридическим лицам: учреждениям, обществам, товариществам. Лишенными избирательного права оказались наемные рабочие и лица умственного труда – инженеры, врачи, преподаватели, которые не являлись домовладельцами
и проживали в снимаемых квартирах. Все избиратели делились на три группы или разряда. Группы были численно неравные, но уплачивали одинаковые суммы налогов. Каждый из разрядов избирал в думу одинаковое число гласных, последние, в свою очередь, избирали исполнительный орган (управу) и председателя думы и управы – городского голову[75]. Несмотря на недемократичный характер представительства,
в результате проведенной реформы создавались всесословные органы общественного управления, избираемые на основе буржуазного имущественного ценза, что, безусловно, являлось движением вперед по сравнению с дореформенным общественным устройством.

Вопрос о компетенции городского общественного управления рассматривался с позиций “общественной теории” местного самоуправления, исключающей все местные дела из сферы государственного ведения. Согласно Городовому положению 1870 г. городское общественное управление ведало “делами правительственной администрации” и “делами собственно общественными”. К разряду “дел правительственной администрации” было отнесено: “наблюдение за исполнением правил, установленных законом относительно торговли и промышленности; разрешение на открытие торговых и промышленных заведений согласно изданным правилам; клеймение весов и мер; отвод помещений для квартирующих войск; наблюдение за исправным отправлением государственных и земских повинностей, лежащих на обывателях города, а также исполнение других обязанностей, порученных общественному управлению на основании особых уставов, положений или постановлений”[76]. Собственно общественными делами считались устройство городского самоуправления, городское хозяйство, благоустройство, общественное благосостояние, к которому относились вопросы здравоохранения, народного образования и “общественного призрения”.

Влияние правительственной администрации на общественные учреждения сводилось к контролю над законностью действий городского общественного управления. Губернатор мог остановить исполнение постановления городского управления и передать дело на рассмотрение Сената, имел “право выездных ревизий во всех учреждениях
губернии, право издавать обязательные постановления, имевшие силу закона, которые служили базой для нормативных актов общественных управлений городов”[77]. Кроме административной опеки, самостоятельность городских общественных организаций ограничивалась вопросами выборности, бюджетного права, распорядительной функцией дум.

Бюджетные доходы и расходы городов регламентировались Городовым положением, “в частности установлением максимального предела взимания разрешенных городу сборов и необходимостью первоочередного удовлетворения обязательных расходов”[78]. Обязательные расходы включали ассигнования на содержание губернской и собственно городской администрации, полиции, пожарной команды, отопление и освещение тюрем, воинскую квартирную повинность. Первоочередное исполнение обязательных расходов служило дополнительным “механизмом, благодаря которому представительная городская власть являлась проводником политики государства”[79]. Оставшуюся часть бюджета городское управление могло использовать на “необязательные расходы”, к которым относили затраты на благоустройство города, развитие народного образования и здравоохранения, “общественное призрение”.

Буржуазные преобразования общественного строя и административных порядков в России породили революционный подъем рубежа 70 и 80-х гг. ХIХ в.[80], отражающий широкое недовольство правительственной политикой со стороны различных общественных сил страны. Стремление правительства к усилению губернской власти сопровождалось оппозиционными выступлениями либеральной и демократической общественности[81]. Следствием оживления демократических
настроений стал консервативный политический курс во внутренней политике царского правительства.

Проведение реформы земских учреждений в 1890 г. явилось началом пересмотра законодательной базы городского самоуправления. Необходимость реорганизации городского общественного управления “обосновывалась не только невозможностью сохранения прежнего статуса для городских общественных учреждений при изменении такового для земства, но и неэффективностью ведения городского хозяйства”[82]. По мере развития и усложнения городской жизни со стороны общественных управлений появлялись требования на больший объём полномочий, которые подтолкнули правительство к негативной оценке деятельности городских дум. Городовое положение 1892 г. предусматривало “ужесточение надзора со стороны государственных учреждений за деятельностью органов городского самоуправления”[83]. Вместе с тем правительство решило обеспечить необходимый уровень функционирования общественных учреждений путем подбора кандидатур на должности городского общественного управления, допустив к выборам лояльных режиму лиц, прежде всего, представителей дворянского сословия, являвшихся социальной опорой царизма.

Главным, центральным пунктом реформы стало изменение избирательной системы, которое заключалось в введении более высокого имущественного ценза для участия в городских выборах, в узаконивании права администрации назначать на руководящие должности конкретных лиц[84].

В конце ХVIII в. в соответствии с действующей нормативно-правовой системой только в губернских и части уездных городов
Западной Сибири действовали городские думы или городские ратуши (например, в Тобольске, Тюмени, Туринске и Таре). В подавляющем большинстве малолюдных городов того времени создавались хозяйственные управления во главе с городовыми старостами[85]. Преоб-разование заштатного города Томска в губернский “было положено проектом Сибирского генерал-губернатора Селифонтова в 1803 г.”, предполагавшим выделение Томской губернии из Тобольской[86].
В 1824 г. присутственные места, в том числе ратуша, были открыты в уездном городе Колывани[87].

Введение Городового положения 1870 г. в административных центрах Западной Сибири сопровождалось рядом трудностей, обусловленных спецификой развития региона: низкие темпы градообразования, малоценность недвижимых имуществ, малочисленность городских сословий и представителей дворянства, особое положение городов Алтайского округа[88]. Губернский город Томск “получил права общественного самоуправления в 1871 г., Тобольск и Омск – в 1872 г.”[89]. Соответственно “первым хозяйственным годом новой управы в Томске стал 1872 г., в Омске и Тобольске – 1873 г.”[90], в 1873 г. “Тобольские губернские ведомости” опубликовали сообщение о введении нового Городового положения в городе Кургане[91], в 1876 г. городская дума и управы были созданы в уездном городе Колывани[92].

В отличие от реформ середины ХIХ в., которые проводились
в Западной Сибири несколько позднее, чем в Европейской России, Городовое положение 1892 г. было введено в сибирских городах в ограниченные сроки: 1894 – 1896 гг.

Согласно Городовому положению 1892 г. в городах Российской империи (за исключением городов губерний Царства Польского, областей Ферганской, Самаркандской, Сыр-Дарьинской, Закаспийской
и Карской, городских поселений Геокчай и Сальяны, Бакинской губ.,
и города Закаталы, Закатальского округа)[93] устанавливалась полная
и упрощенная форма городского общественного управления, при определении которой исходили “из таких социально-экономических характеристик, как численность населения, состояние городских средств, преимущественный характер занятий горожан, уровень развития торговли и промышленности”[94]. Ввиду того, что Городовое положение 1892 г. не содержало чётких критериев по введению упрощенного общественного управления, городские поселения, в которых применение правил положения в полном объёме считалось невозможным из-за недостатка городских средств, степени развития торговли и промыслов, заносились министром внутренних дел в особый список, утверждённый “Высочайшей властью”[95]. На губернские города упрощенная форма управления не распространялась. Полная форма городского самоуправления требовала избрания городских дум и управ во главе с их председателем – городским головой (ст. 21). При упрощенном городском управлении действовало собрание уполномоченных из 12–15 человек, которое избиралось сходом местных домохозяев, владеющих недвижимым имуществом стоимостью не менее чем в 100 руб.
(ст. 22)[96].

Особенности развития западносибирского региона в пореформенный период определили специфику городского устройства.

Проведение Великой сибирской железнодорожной магистрали, вызванное потребностью “развития капитализма вширь, распространением сферы его господства на новые территории”[97], ускорило капиталистическое развитие Сибири, усилило формирование рыночных отношений и роль городов как центров экономической и культурной жизни региона. Росло торгово-промышленное значение городов, расположенных на пересечении транспортных путей. По мнению
В.А. Скубневского, “торговая функция играла в развитии городов большую роль, чем промышленная. Торговля привлекала больше капиталов, торговые фирмы получали в первую очередь кредиты банков”[98].

Торговое значение городов определялось развитием транспортного сообщения, наличием крупных торговых фирм и компаний, плотностью сельского населения в уезде и т.д. В Западной Сибири выраженную торговую функцию имели города Омск, Петропавловск, Курган, Барнаул и Бийск, являющиеся центрами земледельческих и животноводческих уездов, где на местных ярмарках сбывались “хлеб, сало, масло, кожи и скотское мясо”[99]. В сферу влияния торговых компаний города Омска “попадал большой участок вдоль Сибирской железной дороги, север Акмолинской области, Тюкалинский уезд Тобольской губернии.

В сферу торгового влияния Новониколаевска фактически попадал весь Алтай, Каинский уезд, торговое влияние Барнаула распространялось на значительную часть лесостепного и степного Алтая”[100]. Город Новониколаевск стал узловым транспортным центром, связавшим южные районы Западной Сибири с северными и Европейской Россией[101] ; “он предоставлял разнообразные услуги в трех сферах ­­­­– транспорт
и связь, торговля и прочие (финансово-кредитные учреждения, страхование, гостиницы и наем жилья, зрелища и развлечения, медицина, образование, прочие виды профессионального обслуживания)”[102].

Торгово-промышленными центрами Тобольской губернии являлись губернский город Тобольск и уездный ­­– Тюмень.

Административными и культурными центрами Западной Сибири считались Омск и Томск.

Ряд небольших городов Западной Сибири не имели ярко выраженной преобладающей функции, “их функциональная структура состояла из различных элементов, ни один из которых не претендовал на ведущую роль”[103]. К типу смешанных городов принадлежали Ишим, Тюкалинск, Ялуторовск, Туринск, Сургут и Березов (Тобольская губерния), Нарым (Томская губерния), Кокчетав и Атбасар (Акмолинская область). Торговая функция преобладала в Кургане, Тюкалинске и
Таре (Тобольская губерния), Мариинске и Каинске (Томская губерния)
и Акмолинске (Акмолинская область); аграрная – в Колывани и Кузнецке (Томская губерния).

Функциональный характер городов определял их внутреннее устройство и финансовое состояние.

В западносибирских городах с населением более 10 тысяч человек и бюджетом свыше 25 тысяч руб. устанавливалась полная форма общественного управления. К ним относились губернские и уездные города, являвшиеся административными, торгово-промышленными и транспортными центрами: Тобольск, Тюмень, Курган, Тара, Ишим, Томск, Барнаул, Бийск, Омск, Петропавловск и Акмолинск (Приложение 1). В безуездном городе Новониколаевске общественное управление в полном объеме было введено в 1909 г. после выкупа у Кабинета Его Величества части земельной собственности, на которой располагались общественные и частные строения, и развития городской инфраструктуры[104]. Общественное самоуправление в упрощенном виде имели уездные города – Тюкалинск, Ялуторовск, Туринск, Сургут и Березов (Тобольская губерния), Колывань, Кузнецк и “заштатный” Нарым (Томская губерния), Кокчетав и безуездный Атбасар (Акмолинская область) (Приложения 1–27).

Согласно 92 статьи Городового положения 1892 г. в незначительных уездных и безуездных городских поселениях обязанности управы с разрешения министра внутренних дел возлагались “единолично на голову с назначением ему по избранию думы помощника”[105]. Причем
в таких случаях городской администрации поручалось исполнение установленных обязанностей по мещанскому управлению, то есть городскому голове вверялись функции мещанского старосты. В Западной Сибири к населённым пунктам, в которых действовала городская дума без управы, относились города Мариинск и Каинск Томской губернии[106].

Круг действий городского общественного управления ограничивался пределами городского поселения и отведенных ему земель (ст. 5 Гор. пол. 1892 г.)[107]. Вопрос о компетенции городского общественного управления решался в соответствии с теорией местного самоуправления, предполагавшей исключение местных дел из круга правительственных полномочий. Предметами ведомства городского общественного

управления по-прежнему являлись местные финансовые и хозяйственные вопросы и дела правительственной администрации, при производстве которых требовалось участие городских общественных учреждений[108]. Сфера их деятельности сводилась исключительно к хозяйственным вопросам, круг которых не был четко определен в законодательстве. К тому же, выполняя определённые административные функции, органы местного самоуправления испытывали недостаток исполнительных полномочий. В.В. Леонтович писал, что, “если они хотели силой провести в жизнь какое-либо мероприятие, им надо было обращаться к органам полиции и требовать от них выполнения данного мероприятия”[109]. Отсутствие принудительной власти, четко сформулированных пределов компетенции органов общественного управления вызывало серьёзные трудности в работе.

В 1905 г. Барнаульская городская дума при обращении к Сенату
с предложением о пересмотре Городового положения указывала, что
в области народного образования городское управление не имеет никакого влияния; вся его роль сводится только к ассигнованию средств на содержание школ без прав воздействия на их учебно-воспитательную постановку. Города значительную часть своего бюджета затрачивают на содержание полиции, но лишены прав не только влиять на её деятельность, но даже в целях проверки действительности расхода на полицию не могут произвести подсчет фактической наличности нижних полицейских чинов или сделать для них хозяйственным способом обмундирование[110].

Городская контрреформа 1892 г. явилась одним из важнейших мероприятий внутренней политики царского правительства, стремящегося к огосударствлению органов городского общественного самоуправления. В соответствии с Городовым положением 1892 г. в 12 городах Западной Сибири в конце ХIХ – начале ХХ вв. действовало
полное общественное управление, в 10 городских поселениях – упрощенного вида и в 2 – “без городской управы”. Круг полномочий городских дум был достаточно объёмным, но вопрос о расширении компетенции городских управлений, которые должны были заведовать всеми делами местных хозяйств и общественной жизни самостоятельно, оставался актуальным.

§2. Формирование и функционирование органов городского самоуправления

Организационная структура полного городского общественного самоуправления предполагала разделение распорядительной и исполнительной властей, их функций. Распорядительным органом общественного управления являлась городская дума, гласные которой избирались из числа состоятельных городских жителей на четыре года. В свою очередь, они избирали членов исполнительного органа – городской управы и его председателя – городского голову, которые затем утверждались губернатором и считались государственными служащими. В городских поселениях с упрощенным общественным управлением вместо думы учреждалось собрание городских уполномоченных, которые избирали городского голову с одним или двумя помощниками к нему.

По Городовому положению 1870 г. право избирать и быть избранными в органы городского местного самоуправления получили лица, достигшие 25-летнего возраста и владевшие недвижимой собственностью или торгово-промышленным заведением по купеческому свидетельству, за которое соответственно уплачивался налог или торгово-промышленный сбор в пользу города. Основной особенностью Городового положения 1870 г. являлась трехклассная система деления городских избирателей в зависимости от размера уплачиваемого ими городского налога. В первый разряд входили крупные плательщики, сумма налогов которых составляла 1/3 всей совокупности городских налогов; во второй – средние плательщики, налог с которых составлял следующую 1/3 всей суммы городского налога; в третий разряд входили все остальные мелкие и многочисленные плательщики, покрывающие своими налогами последнюю треть общей суммы сборов. Избирательное право принадлежало каждому плательщику налогов с недвижимых имуществ или торговых свидетельств в пользу города. Трехразрядная избирательная система была заимствована из прусского муниципального законодательства и исходила из принципа всесословного представительства на основе буржуазного имущественного ценза. Деление избирателей на три разряда, где третий составляла основная масса избирателей, определяло ведущую позицию в органах городского управления представителей богатой части горожан.

Реорганизация избирательной системы в 1892 г. проводилась
с целью обеспечения такого социального состава избирателей, который с большей гарантией мог выделить из своей среды общественных деятелей, способных наладить эффективную работу дум и вместе с тем не вызывавших сомнений в их полной лояльности существующему
режиму[111].

Избирательный закон 1892 г. предполагал повышение имущественного ценза, ограничивающего корпус избирателей богатой частью городского населения. По Городовому положению 1892 г. право участия в выборе гласных получили лица, состоящие в русском подданстве, а также благотворительные, учебные и просветительные учреждения, которые не менее одного года владели в пределах городского поселения на праве собственности недвижимым имуществом, обложенным оценочным в пользу города сбором в сумме: в столицах – не менее трех тысяч руб.; в губернских городах с населением свыше ста тысяч человек – не менее тысячи пятисот руб.; в губернских, областных
и уездных городах – не менее одной тысячи руб.; в остальных городских поселениях – не менее трехсот руб. (ст. 24)[112]. Лица женского пола получили право участвовать в избрании гласных через уполномоченных, которым выдавалась особая доверенность. В связи с этим закон определял количество голосов для одного избирателя: по личному праву и по праву представительства или доверенности. Через представителей в избирательной компании участвовали учреждения, товарищества и различные общественные организации. Избирательного права лишались подвергшиеся суду за преступления, отстраненные по судебным приговорам от должности в течение трех лет со времени отстранения, состоящие под следствием, лишенные духовного сана за пороки, состоящие под гласным надзором полиции, содержатели питейных домов, лица, за которыми числились недоимки по городским сборам свыше полгода, и т.д.[113] В выборах не могли участвовать председатель и члены местного по земским и городским делам присутствия, священники и церковнослужители христианских исповеданий, местные чины прокурорского надзора и лица, занимающие полицейские должности.

Правила производства выборов в гласные городских дум определялись специальной инструкцией, утверждённой министерством внутренних дел и опубликованной в правительственных изданиях. Инструкция содержала ссылки на отдельные статьи Городового положения 1892 г., поясняла их смысл, определяла порядок оформления документации и избирательной процедуры.

Выборы в городские гласные проводились на избирательном собрании (пункте). При многочисленности избирателей город делили на отдельные участки[114]. Городская управа составляла списки городских избирателей: общий по всем лицам и учреждениям, имеющим право участия в выборах; по разрядам избирателей и частные списки по каждому избирательному участку (ст. 29, 33)[115]. В общий избирательный список включались в алфавитном порядке все избиратели. Список разделялся на две части: в первую включались все пользующиеся правом участия в выборах городские обыватели; во вторую – юридические лица и учреждения. Против каждого лица отмечались порядковый номер; имя, отчество, фамилия и звание лица; ценз, по которому лицо или учреждение были в праве участвовать в выборах (владение недвижимым имуществом, содержание торгово-промышленного предприятия и платеж квартирного налога); номер, под которым избиратель значится в поразрядном списке. Список, с указанными в нем подробными сведениями, вывешивался в помещении управы не позднее срока, назначенного “для оглашения во всеобщее сведение избирателям”[116]. В поразрядный список лица и учреждения вносились в том порядке, в каком следовали друг за другом по общей сумме всех причитающихся с каждого из них сборов, дающих право участия в выборах.

Выборы осуществлялись закрытой подачей голосов посредством баллотировки шарами или с помощью записок (бюллетеней). В первую очередь производились выборы гласных по первому разряду имущественного ценза. Спустя неделю после окончания выборов по первому разряду назначались выборы по второму разряду. Для посторонних лиц, желающих присутствовать на выборах, отводились особые места
с таким расчетом, чтобы наблюдатели, имея возможность видеть все действия по производству выборов, ни в чем не стесняли их правильного течения. Избиратель 1-го разряда мог предлагать в гласные другого избирателя как 1-го, так и 2-го разряда, значащегося в любом избирательном списке, окончившего курс в учебном заведении не ниже городского училища по Положению 31 мая 1872 г. или равного ему заведения. Список лиц, избранных в гласные по первому разряду, немедленно публиковался городским головой для всеобщего сведения
и рассылался избирателям 2-го разряда и участковой избирательной комиссии. Избиратель 2-го разряда мог предлагать в гласные только того избирателя 1 или 2-го разряда, который удовлетворял установленному образовательному цензу и был внесен в избирательный список самого избирающего[117].

Председатель избирательной комиссии принимал записки и в присутствии избирателя опускал их в специальный ящик через отверстие, проделанное в его крышке. Затем ящик закрывался на замок
и опечатывался председателем, а ярлык, на который накладывалась печать, подписывался председателем, членами избирательной комиссии и желающими из числа избирателей. Каждый выборщик, опустивший в ящик избирательную записку, отмечался в списке, как проголосовавший. В 6 часов вечера допуск избирателей в помещение избирательной комиссии для подачи избирательных записок прекращался. По окончании спуска избирательных записок отверстие баллотировочного ящика закрывалось и опечатывалось. Председатель объявлял присутствующим число поданных записок, которое заносилось в особый акт, подписываемый им и членами комиссии. Подсчет голосов производился на следующий день с 9 часов утра до 21 часа вечера. Перед подсчетом голосов избирательная комиссия должна была удостовериться
в целостности печати и ярлыка и лишь в утвердительном случае могла вскрыть ящик и приступить к подсчету голосов[118].

Каждая вынимаемая из ящика записка пронумеровывалась.
В случае признания записок недействительными на них составлялся особый протокол. Все записки, кроме признанных недействительными, подсчитывались. Имена предложенных лиц и число полученных ими избирательных голосов объявлялись присутствующим. В общий протокол о подсчете голосов заносились следующие данные: число всех вынутых из ящика записок; число всех прочитанных записок; число записок, признанных недействительными, с приведением оснований; список лиц, предложенных в гласные. Протокол подписывался председателем и всеми членами комиссии, принимавшими участие в подсчете голосов. Все выборные документы передавались в городскую управу
и избирательная комиссия прекращала свои полномочия[119]. Лица, избранные в гласные, извещались управой, и если в течение трех суток со дня получения извещения они не заявляли об отказе в принятии звания, признавались их принявшими[120].

В большинстве сибирских городов выборы производились способом шарокатания. Детально этот способ баллотировки описан
В.А. Нардовой: “шары опускались в специальные баллотировочные ящики, разделенные на две части. Для баллотировки каждого кандидата предназначался отдельный ящик. Избиратель опускал шар в отверстие вверху ящика, оставляя его либо в правой части (за кандидата), либо в левой (против). Затем он переходил к следующему ящику, и все повторялось сначала…”[121].

Опыт многократных выборов показывал, что порядок избрания гласных городской думы посредством баллотировки шарами был неудобен и имел отрицательные стороны[122]. Прежде всего, отмечалось, что этот способ баллотировки требует очень много времени. Каждый кандидат баллотировался особо, и поэтому избирательное собрание тянулось в течение двух дней – с утра до вечера. Естественно, что для людей занятых и дорожащих временем такой порядок был обременительным. В результате к вечеру состав избирательного собрания заметно уменьшался, что, в свою очередь, неблагоприятно отражалось на выборах. При практиковавшемся способе баллотировки шарами избирательная комиссия часто наблюдала полную неосведомленность избирателя, непонимания ими того, что они делают. Осложняло процесс выборов, прежде всего, то, что баллотировка происходила дважды. Сначала записками намечали кандидатов и затем из них выбирали шарами гласных. Гласные Омской городской думы отмечали, что шарами в большинстве случаев избирался известный человек, а незнакомым людям избиратели клали черные шары и тем самым забаллотировывали достойных для избрания лиц[123].

Подготовительные работы и ход выборов находились под постоянным контролем губернатора или вице-губернатора, которые получали все необходимые сведения через городского голову или городского старосту.

Порядок выборов уполномоченных и кандидатов к ним определялся “Инструкцией по организации городских упрощённых управлений”, утверждённой министром внутренних дел 30 мая 1893 г.[124] Фактически инструкция требовала соблюдения правил, изложенных
в статьях 45–54 Городового положения (выборы гласных и кандидатов к ним).

Согласно инструкции избрание городских уполномоченных производилось местными домохозяевами, созываемыми через каждые четыре года на особый сход. Список домохозяев, имеющих право участвовать в избирательном собрании, составлял городской староста. Имущественный ценз избирателей снижался до 100 руб., но при этом
в список вносились только лица мужского пола, достигшие 25-летнего возраста. Городской староста, представляя списки избирателей губернатору, испрашивал его разрешения на проведение собрания, указания числа и месяца выборов, назначения председателя[125]. В течение двух недель со дня объявления губернатором во всеобщее сведение списков лиц, имеющих право участвовать в избирательном собрании, городские обыватели могли заявить свои замечания относительно неправильности или неполноты списка председателю комиссии по оценке городских недвижимых имуществ. Рассмотрение жалоб и принятие списков Общим присутствием губернского управления считалось окончательным. Сход считался состоявшимся лишь в том случае, если число прибывших избирателей-домохозяев превышало количество подлежащих избранию уполномоченных и кандидатов к ним. Причем
в уполномоченные избирались только те лица, которые имели право голоса на выборах, а также не отказались от баллотировки или сами изъявили желание баллотироваться. Для избрания в уполномоченные необходимо было получить большинство избирательных голосов. Число избирательных и неизбирательных шаров, полученных каждым баллотировавшимся, отмечалось в особом выборном листе, который по окончании выборов зачитывался сходу и подписывался председателем и участвовавшими в выборах домохозяевами. Окончательный список уполномоченных утверждался губернатором и публиковался в местных ведомостях.

По итогам избирательной компании лица, получившие большинство голосов избирателей, считались избранными в органы городского самоуправления и являлись гласными городской думы. Должность гласного исполнялась безвозмездно, это была действительно общественная работа на благо города[126]. Каждый гласный городской думы после избрания приносил присягу о добросовестном исполнении своих обязанностей: обязательном присутствии на всех заседаниях думы
и активном участии в решении хозяйственных городских вопросов[127].

Согласно Городовому положению 1892 г. очередные собрания думы должны были назначаться не менее четырех и не более двадцати четырех раз в год. По Городовому положению 1870 г. городским думам предоставлялось право иметь столько заседаний в году, сколько будет необходимо. Городской голова мог созывать заседания думы
и управы по мере накопления требующих решения дел. Составители Городового положения 1892 г. – министр внутренних дел В.Н. Плеве
и его сотрудники – регламентировали заседания и предоставили городским думам за неокончанием рассмотрения дел продолжать их обсуждение в последующие дни, то есть дополнять ограниченное число “очередных заседаний” неограниченным числом ”продолжений”[128]. Кроме того, они допустили “чрезвычайные собрания” дум, открываемые с разрешения губернатора во время народных бедствий, по военным обстоятельствам и т.п. С течением времени губернская администрация стала все чаще и чаще отступать от сообразного с его духом
(в исключительных обстоятельствах) толкования закона[129]. В результате “чрезвычайные собрания”, не требующие обязательного кворума, давали возможность незначительному числу гласных решать важнейшие вопросы городского хозяйства.

В соответствии со статьей 63 дума ведала следующими вопросами: производством выборов в городские общественные должности; определением порядка действий исполнительных органов общественного управления и снабжением их надлежащими инструкциями; рассмотрением приходо-расходных смет; определением размера местных сборов; переложением натуральных земских повинностей обывателей в денежные; содержанием и устройством мостовых и тротуаров; содержанием ночных караулов с целью пожарной безопасности; сложением безнадежных к поступлению или неправильно числящихся недоимок по городским сборам; установлением правил для заведования капиталами и имуществами городского поселения; приобретением
и отчуждением недвижимых имуществ; установлением цен на хлеб, мясо, за пользование экипажами; установлением размера платы, взимаемой в городской доход, за пользование замощенными на средства общественного управления подъездными путями, переправами
и перевозами; обсуждением предположений о займах и иных обязательствах от имени городского поселения; принятием в пользу городского поселения пожертвований; участием в издании обязательных постановлений; возбуждением дел об ответственности должностных лиц общественного управления; проверкой действий и отчетов управы и рассмотрением жалоб на неё; предоставлением через губернатора высшему правительству ходатайств о местных пользах и нуждах[130].

Таким образом, в круг ведения думы входила общая распорядительная (законодательная) власть, контроль за исполнительными органами и решение дел, отнесенных к её ведению по ст. 63.

При упрощенной форме городского управления уполномоченные лишались права участвовать в издании обязательных постановлений, рассматривать предположения об изменениях в плане городских поселений, проверять действия и отчёты управы, осуществлять надзор за производством торговли (ст. 3 Правил об упрощённом городском общественном управлении)[131].

Количество гласных в думе определялось следующим положением: в городских поселениях, имеющих не более ста избирателей, насчитывалось двадцать гласных. Там, где число избирателей превышало 100, на каждые 50 избирателей свыше этого числа прибавлялось по три гласных до тех пор, пока их число не достигало в губернских городах
с населением свыше 100 тыс. человек – 80, в губернских, областных, уездных городах – 60, в остальных городских поселениях – 40[132].

Для кворумного состава думы требовалось присутствие не менее половины общего числа гласных. Отсутствие без уважительной причины влекло за собой наложение взысканий согласно статье 1140 “Уложения о наказаниях”. Уважительными причинами считались болезненное состояние самого гласного, тяжелая болезнь или смерть кого-либо из близких родственников, занятость на государственной службе. Решение серьёзных финансовых или административных вопросов (например, о приобретении недвижимых имуществ, займах, поручениях или гарантиях от имени городского поселения, об ответственности должностных лиц) требовало присутствия на заседании думы не менее двух третей общего числа гласных.

Многие гласные не отличались особой аккуратностью в отношении посещения ими заседаний городской думы. Так, за период с сентября по октябрь 1908 г. в городе Новониколаевске не состоялось
5 заседаний городской думы по причине неявки гласных, причем не явившиеся объяснения своему отсутствию не представили[133].

Постановления городской думы подписывались председателем (городским головой) и присутствующими гласными; копии передавались губернатору для утверждения. Неутвержденные губернатором определения рассматривались местным по городским делам присутствием. В случае согласия большинства членов присутствия с мнением губернатора об отказе в утверждении, постановление думы считалось несостоявшимся, о чем сообщалось думе с приведением соображений, служивших основанием решения присутствия. В конфликтной ситуации дело передавалось министру внутренних дел (ст. 80) и далее в Правительствующий сенат, который являлся высшей инстанцией при рассмотрении жалобы городской думы об отмене её постановления[134].

В 1905 г. Общее присутствие Томского губернского управления отменило определение Томской городской думы о взыскании с купца Фуксмана в городской доход 4.602 руб. 5 коп. повозного сбора за доставленные ему хлебные грузы. Томский городской голова как уполномоченный городской думы, обратился за поддержкой в Правительствующий сенат, который наряду с заявлением городского общественного управления рассматривал прошение поверенного Томского купца – Владимира Самарского – “об оставлении без последствий означенной жалобы”[135].

Необходимость административного контроля и утверждения думских постановлений отражалась на эффективности деятельности органов городского общественного самоуправления, особенно при решении экстренных задач и проблем. Используя право городских управлений возбуждения перед высшим правительством ходатайств
о местных пользах и нуждах, голова должен был представить подобное постановление думы губернатору, который в течение месяца направлял его в надлежащее министерство или главное управление. Однако нередко губернское начальство находило ходатайства слабо мотивированными, требовало от городских управлений дополнительных разъяснений, отчетов и смет, что замедляло ход дела и порождало излишнюю и длительную переписку. В результате выдержать указанные в законодательстве сроки было невозможно[136].

Губернатор мог приостановить действие любого определения думы на основании его незаконности или признания неправильности, то есть несоответствия общественным государственным или местным интересам; следовательно, и губернским по земским и городским
делам присутствиям надлежало судить уже не только о ”законности”, но и о “правильности” постановлений и распоряжений городских дум (ст. 12)[137]. Подобная формулировка открывала широчайшие возможности для неоправданного вмешательства губернского начальства в дела городских учреждений. В частности, в 1913 г. Томский губернатор сообщил Новониколаевскому городскому голове об изменении очередей
и плана мощения улиц за счет попудного сбора, утверждённых Общим присутствием Томского губернского управления[138].

В то же время вмешательство центральных и местных государственных учреждений определялось покровительственным отношением
к муниципальным органам. По мнению К.В. Лен, влияние губернской администрации на деятельность магистратур было обусловлено стремлением обеспечить законность работы муниципальных образований[139]. Неоднократно губернатор указывал городским общественным управлениям, что в представленных ему постановлениях дум в большинстве случаев не упоминается число гласных, принимавших участие в обсуждении вопросов и принятии определений. Губернская администрация призывала городские управы “принимать все меры” к точному соблюдению закона, гарантирующего правильное и согласное с интересами городского поселения обсуждение вопросов[140].

В 1907 г. Томский губернатор, допуская к исполнению постановления уполномоченных города Новониколаевска, обратил внимание городского старосты на незаконность определения, касающегося отчуждения дарованных Кабинетом городу земель, и сделал соответствующие разъяснения городской администрации[141]. Много нареканий со стороны губернатора вызывало несвоевременное представление городскими головами и старостами перечня подлежащих слушанию на заседаниях дум дел и принятие бюджетных смет. Нередко губернатор получал списки рассматриваемых вопросов уже после их обсуждения
и поэтому был лишен возможности заблаговременно знать, какие дела решаются городскими управлениями[142]. В 1905 г. Акмолинский губернатор в обращении к городским головам и старостам отмечал, что
городские управы запаздывают с составлением смет, представляют их спустя несколько месяцев после января, а расходование городских сумм производят согласно бюджету прошлого года или произвольно[143]. В 1907 г. Томский губернатор по указанию департамента государственной экономии Государственного совета обратил внимание городских общественных управлений на необходимость принятия надлежащих мер к тому, чтобы ожидаемые в каждом году поступления казне действительно направлялись в ресурсы Государственного казначейства в данный сметный период[144].

Взаимодействие губернской администрации с городскими представительствами проявлялось в направлении циркулярных распоряжений подведомственным учреждениям, представлении их интересов на государственном уровне, узаконении обязательных постановлений органов городского самоуправления. Директивные постановления губернаторов касались врачебно-санитарного надзора, проведения противоэпидемических мероприятий, устройства и содержания общественных весов, содействия развитию местных промыслов, призрения семейств нижних чинов запаса, призываемых в военное время на службу, увеличения штата полиции и пожарных команд, отвода помещений под военные госпитали, удовлетворения квартирным довольствием военных чинов и т.д.[145] Обязательные постановления (санитарные, по благоустройству городов, призванные обеспечивать общественный порядок, касающиеся торговли и промышленности и т.д.) составлялись городскими думами, утверждались губернатором, издавались в местных губернских ведомостях и с момента опубликования приобретали силу закона[146].



Pages:     || 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 7 |
 



<
 
2013 www.disus.ru - «Бесплатная научная электронная библиотека»

Материалы этого сайта размещены для ознакомления, все права принадлежат их авторам.
Если Вы не согласны с тем, что Ваш материал размещён на этом сайте, пожалуйста, напишите нам, мы в течении 1-2 рабочих дней удалим его.