СОВЕТ ФЕДЕРАЦИИ
ФЕДЕРАЛЬНОГО СОБРАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
АНАЛИТИЧЕСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ
АППАРАТА СОВЕТА ФЕДЕРАЦИИ
Серия: Основные проблемы социального развития России - 46
АНАЛИТИЧЕСКИЙ ВЕСТНИК
№ 21 (177)
Российская наука:
тенденции и перспективы
Москва
2002
Над выпуском работали:
Г.И.Климантова, заместитель начальника управления – начальник отдела проблем социальной политики Аналитического управления Аппарата Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации – общая редакция вестника;
В.Н.Савельев, советник отдела проблем социальной политики Аналитического управления Аппарата Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации - составитель вестника;
С.Н.Титов, консультант отдела проблем социальной политики Аналитического управления Аппарата Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации – компьютерная верстка и техническая редакция.
Издание подготовлено Аналитическим управлением
Аппарата Совета Федерации
103426, Москва, Б. Дмитровка, 26, Совет Федерации,
Телефон: 203-49-36, 203-54-45
Адрес в Интернет: www.council.gov.ru
Данную версию Аналитического вестника можно получить на сервере Совета Федерации в сети Интранет в разделе «Совет Федерации»
Подписано в печать 10.06.2002 г.
При перепечатке и цитировании материалов ссылка на настоящее издание обязательна
Серия: Основные проблемы социального развития России – 46
В настоящем выпуске Аналитического вестника под редакцией Г.И. Климантовой представлены работы ведущих ученых, организаторов фундаментальной и прикладной науки и специалистов Аналитического управления, анализирующих современное состояние интеллектуального потенциала страны и предлагающих оптимальные варианты преодоления существующих проблем.
Поднимаемые в Аналитическом вестнике проблемы науки и образования отражают закономерности и тенденции, свойственные научным и образовательным организациям России, рассматривают пути реформирования отечественной науки в соответствии с Посланием Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации.
СОДЕРЖАНИЕ
О.Л.Кузнецов, директор Государственного научного центра Российской Федерации ВНИИ геосистем, Президент РАЕН
«Нужна ли современной России прикладная наука» 5
В.Н.Савельев, советник отдела проблем социальной политики Аналитического управления Аппарата Совета Федерации, доктор философских наук
«Российская наука: тенденции и перспективы» 9
И.Ю.Сундиев, заместитель по науке начальника Юридического института МВД РФ, доктор философских наук, профессор
«Стратегический резерв» развития системы образования» 30
Е.В.Аржаных, сотрудница Центра исследований и статистики РАН
«Мониторинг реформирования российской науки 22.08.2001» 38
Наука и проблемы молодежи
Е.Г.Слуцкий, директор центра ИРЭ РАН, доктор экономических наук, профессор, академик РАЕН
«Регион Россия: проблемы дисбалансов в «обществе риска» и ювенальная политика» 42
Г.В.Спиридонова, младший научный сотрудник Института социально-экономических проблем народонаселения РАН, кандидат экономических наук
«Проблемы адаптации выпускников начального и среднего профессионального образования к рынку труда» 72
Приложения
Материалы Госкомстата России. Сборник «Наука в России. 2001 г.» 98
Материалы статистического сборника Центра исследований и статистики науки «Наука России в цифрах» М., 2001 г. 110
Нужна ли современной России прикладная наука?
О.Л. КУЗНЕЦОВ
директор Государственного научного центра
Российской Федерации ВНИИ геосистем,
Президент РАЕН
Под прикладной наукой автор понимает такую деятельность, которая целевым образом направлена на получение новых знаний, закономерностей, материалов, управленческих решений, реализуемых в кратчайшие сроки в инновационных технологиях, способствующих повышению качества жизни людей, удовлетворению их неисчезающих потребностей, обеспечению безопасности государства и личности.
Прикладная наука реализует, как правило, свои цели и задачи в системе отраслевой науки.
Рубеж ХХ и ХХI веков характерен резким падением статуса, престижности и эффективности отраслевой науки в России. Если проблемы фундаментальной науки перманентно обсуждаются под влиянием Российской Академии наук и находятся в поле зрения органов государственного управления, то отраслевая наука оказалась сброшенной с колеи дороги, ведущей в будущее. Складывается впечатление, что она вообще не нужна государству и обществу. Для такого утверждения есть вполне веские основания. Перечислим только некоторые из них. Во-первых, наше государство сняло с себя заботу о сохранении прикладных научных школ, которые в условиях современных экономических и финансовых отношений приходят в упадок. Ситуация усугубляется еще и тем, что аспирантура, докторантура, спецсоветы и другие формы организации научной деятельности также оказались вне сферы государственной поддержки. Взамен была предложена система выполнения государственных заказов. Одним росчерком пера крупнейшие НИИ, Государственные научные центры были превращены в унитарные предприятия, перед которыми была поставлена одна главная задача – получение прибыли, в том числе и за счет сдачи в аренду помещений. Все остальное, связанное с получением новых заказов и заданий, создание наукоемких технологий стало рассматриваться в лучшем случае как второстепенная задача. Во-вторых, надежды на то, что крупные корпорации будут поддерживать инфраструктуры и научные школы отраслевых НИИ остались не более чем утопией. Крупные компании для решения своих текущих задач стали создавать свои научные центры, которые ориентированны на узко корпоративные задачи, а не на создание технологических открытий. Принципиальные инновации требуют специальных условий для их создания, научного общения, соответствующей среды и времени на размышления. Такие условия, как показывает мировая практика, формируются в институтах и университетах. В-третьих, если говорить об общественном престиже, то сегодняшний статус заведующего серьезной лабораторией, доктора наук стал куда ниже статуса работника муниципальных служб. Все это вместе приводит к интенсивному разрушению среды обитания в научных коллективах, что весьма негативно сказывается на результатах технологического творчества.
Как следствие такой государственной политики по отношению к прикладной науке наша страна будет постепенно превращаться в страну туризма и сырьевых ресурсов. Уже сегодня на внутреннем рынке России доля наукоемких технологий ниже 5%, а факторов свидетельствующих о позитивном изменении этой тенденции, мы пока выявить не можем. Наоборот, значительная часть институтов и научных центров потеряла своих наиболее работоспособных сотрудников в возрасте 22 – 55 лет, причем в наиболее перспективных и сложных областях знаний и умения.
Следует подчеркнуть, что истоки сегодняшнего критического положения прикладной науки были заложены в 70 – 80 годы ХХ века. В те годы стала реализовываться задача создания отечественной науки и промышленности по всему спектру видов деятельности, что породило создание избыточного количества отраслевых и ведомственных НИИ, в ряде случаев, не имеющих серьезной научной базы и соответствующих кадров. Одновременно поощрялось стремление к максимальному тиражированию кандидатов и докторов наук, что приводило к снижению качественных и квалификационных показателей. В условиях плановой экономики практически отсутствовала потребность в создании стратегии научного менеджмента, маркетинга и в соответствующем сопровождении научной продукции. Теперь этому всему приходится учиться в крайне неблагоприятных условиях реформирования экономики и науки.
Наша страна, все еще имея 12,5% научных сотрудников мира, занимает далеко не первое место на мировом рынке наукоемких технологий.
Все разговоры о переходе России к инновационной экономике, а без нее у страны нет будущего, останутся не более чем разговорами, если не будет эффективной государственной политики в области инновационной технологической науки.
Нужно перестать считать, что все технологии можно купить за рубежом – их нужно создавать внутри страны. А для этого необходимы новые приоритеты и новое видение сложившейся в науке ситуации.
Необходим национальный план развития прикладной науки, подкрепленный источниками финансирования, прямо нацеленный на перманентно развивающуюся инновационную экономику.
В любой отрасли лидирующее место должны занимать крупнейшие НИИ – Государственные научные центры, Федеральные центры науки и технологий. Такие центры должны быть окружены большим числом различных внедренческих фирм, работающих на прибыль.
В условиях развития рыночной экономики, по-видимому, пора снять с прикладных НИИ опеку со стороны Госкомимущества и подобных ему ведомств и возложить заботу о прикладной науке на Минпромнауку и отраслевые ведомства, а представительным органам государственной власти на законодательном уровне следует усилить правовой статус НИИ и научных центров.
На уровне Правительства Российской Федерации пора уже принять решение о государственной поддержке реальной интеграции прикладных НИИ и высших учебных заведений, а также прикладных НИИ и малых фирм. Нужна гибкая, современная система организации и управления процессами развития прикладной науки, соответствующая духу и задачам времени.
Основными объектами взаимодействия в этой системе могут быть научные центры и университеты, государственные органы, крупные корпорации и малые фирмы. Каждый из этих составных компонентов современной науки должен решать свои конкретные практические задачи, ориентированные на получение и реализацию научного продукта с одной стороны, и на решение текущих сопутствующих проблем, с другой стороны, включающих в себя эффективное использование механизмов финансирования, обеспечения научными кадрами, программными продуктами, услугами, издательскими программами и т.д.
Возможно и добровольное преобразование отдельных заинтересованных научно-технических организаций из государственных учреждений в автономные некоммерческие организации. Однако существующая формулировка в законе, предусматривающая преобразование в некоммерческую организацию только через ликвидацию, является непреодолимой преградой для такого развития событий.
Российская наука:
тенденции и перспективы
В.Н.САВЕЛЬЕВ
советник отдела проблем социальной политики
Аналитического управления Аппарата Совета Федерации,
доктор философских наук
Современные проблемы российской науки неотделимы от мировых процессов развития высоких и наукоемких технологий, поиска оптимальных моделей реформирования и того, какими реальными возможностями располагает наша страна для финансирования отечественной науки. Разумеется, фундаментальная и прикладная наука в этих процессах имеют свои собственные корпоративные интересы, но их объединяет одно – стремление наиболее эффективно включить уникальный национальный научный потенциал в процесс возрождения экономики страны.
Независимо от того, идет ли речь о фундаментальной, прикладной, отраслевой или вузовской науке, проблемы с которыми они сталкиваются практически одинаковы: процесс реформирования науки должен осуществляться в соответствии с единой государственной программой, не только наука, но и все общество в целом несет ответственность за то, как будут решаться вопросы сохранения и развития научного потенциала страны. И еще одна очевидная истина, без понимания которой движение вперед невозможно - отечественная наука должна быть рентабельной и общественно престижной.
На совместном заседании Президиума Госсовета, Совета безопасности и Совета при Президенте Российской Федерации по науке и технологиям были приняты такие важнейшие документы, как: «Приоритетные направления развития науки, технологий и техники на период до 2010 года и дальнейшую перспективу» и «Перечень критических технологий на период до 2010 года». Именно эти документы будут определять государственную политику в отношении науки на ближайшие десять лет.
От того, насколько полно они будут реализованы на практике, будет зависеть как экономическая независимость страны, так и ее национальная безопасность.
Проблемы реформирования науки
Когда речь заходит о реформировании науки, то перед нами проходит череда проектов, ориентированных либо на ее полное уничтожение, либо на поиск оптимальной модели выживания, либо на то, как в условиях рыночной экономики, можно усилить коммерческий потенциал науки и сделать его существенным дополнением доходной части бюджета. Сразу оговоримся, последних предложений и проектов крайне мало.
На сегодняшний день мы можем констатировать, что старую систему управления наукой разрушили, а рыночную, в соответствии с мировыми стандартами развитых стран, пока так и не создали. В условиях ограниченного финансирования еще в 1992 г. отказались от традиционного отраслевого распределения денег на исследования и разработки и стали финансировать наиболее перспективные программы. Такая практика хорошо себя зарекомендовала в стабильных условиях Запада, но в условиях современной России себя в полной мере не оправдала. К середине 90-х годов таких, финансируемых из бюджета программ, было около сорока. По мере сокращения финансирования среди них значительно увеличилась доля фундаментальных программ.
В 1996 г. была заявлена единая федеральная целевая научно-техническая программа «Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития науки и техники гражданского назначения
на 1996 – 2000 годы». В нее вошли 8 приоритетных направлений, опиравшихся на 39 подпрограмм, выполнялись 3,7 тыс. проектов, соисполнителями подпрограмм стали 1118 организаций, представляющих 61 субъект Российской Федерации[1].
Отсутствие отлаженного экономического механизма, нестабильность финансирования и опережающий рост цен на энергоносители и коммунальные услуги идею целевого финансирования почти полностью скомпрометировали.
Попытки привлечь к решению проблем отечественной науки местное самоуправление и российский бизнес себя также не оправдали. В сложившейся ситуации выбор управленческих решений остался небольшим - изучать и внедрять лучшее, что есть за рубежом и пытаться сохранить то, что было у нас в стране.
Развитые страны мира имеют большой позитивный опыт оптимальных моделей внедрения результатов научных исследований в производство. В нашей стране в 70-80 годы прошлого века, стремясь найти важнейшее связующее звено между наукой и производством, приступили к созданию таких структур, как бизнес-инкубаторы, технопарки и технополисы. В основе этой новации лежала идея внедрения единой поточной системы. Ее суть сводилась к следующему: новая идея – научная разработка – техническое решение – реализация нового продукта или технологического процесса. Так, например, в СССР в конце восьмидесятых годов было 60 технополисов (наукоградов) с численностью свыше 3 миллионов человек[2].
К 1997 году в 10 раз было сокращено финансирование науки со стороны государства, что было связано с процессом реформирования экономики в целом и последующим сокращением производства. Наука в условиях реформирования и преобразований оказалась в стороне от потребностей производства и стала занимать одно из последних мест по уровню финансирования. В сложившейся ситуации стало происходить усиление неразрешимых социальных проблем и, как следствие, интенсивное сокращение научного потенциала страны, его бегство в другие сферы экономики, включая теневые, и за рубеж.
Материально-техническая база науки также претерпела заметные изменения: объем основных фондов за 1990-1999 годы снизился более чем в три раза, а коэффициент обновления основных фондов составил 2,1% по сравнению с 10,5% в 1991 году.
В условиях затянувшегося экономического кризиса и усиления негативных тенденций в сфере науки, с середины девяностых годов была предпринята попытка реализации идеи концентрации финансовых средств на наиболее перспективных направлениях научных исследований. Ее результатом стало создание государственных научных центров (ГНЦ). В 1995 году был создан 61 ГНЦ на базе крупнейших столичных институтов. После 1998 года число ГНЦ сократилось до 58. Анализ их деятельности показывает, что позитивных результатов получено не было – процесс сокращения численности научных кадров и персонала, уровень заработной платы и финансирования практически ничем не отличались от средних показателей в научной отрасли. Единственный плюс реформирования академической науки так это то, что удалось сохранить ядро фундаментальной науки.
Государственные постановления, программы, концепции в своей содержательной части имели правильные выводы и рекомендации. Об этом свидетельствует программа «Государственной поддержки и интеграции высшего образования и фундаментальной науки
на 1997 – 2000 годы», Постановление Правительства Российской Федерации от 18 мая 1998 года № 453 «О концентрации реформирования российской науки на период 1998 – 2000 годы», Закон Российской Федерации «О науке и государственной научно-технической политике» и другие документы. В этих документах отмечалось, что наука является важнейшим ресурсом экономического и духовного обновления России, что следует создать необходимые условия для сохранения наиболее перспективной части отечественной науки и совершенствовать систему подготовки научных кадров, что залогом успеха реструктуризации сети научных центров и организаций является стабильное и своевременное выполнение государством финансовых обязательств.
Основная причина невыполнения всех этих программ и постановлений связана с тем, что у государства в условиях доминирования принципов «дикой» рыночной экономики не было возможностей полномасштабной поддержки отечественной науки.
Накопившиеся проблемы в отечественной науке, уже сегодня сказывается на всех отраслях производства, приводят не только к технологической деградации, но и к падению уровня образованности и культуры общества, к падению спроса на результаты научных исследований. Например, в 2000 году лишь 5% отечественных предприятий применяли новые достижения, в Европе этот показатель составляет 80 - 87%.
В 1990 году количество действующих за рубежом патентов, принадлежащих российским изобретателям, составляло 8500, а господдержка патентования составляла 5 млн. долларов. В 1999 году число действующих патентов сократилось в десятки раз, а господдержка патентования составляла всего 115 тыс. долларов[3].
В России ведутся работы, охватывающие 52% мирового спектра фундаментальных исследований, но и этот объем продолжает сокращаться. То, что сегодня российская наука пока еще сохраняет свои позиции в современном мире, является следствие инерционного движения за счет высот, достигнутых в прошлые десятилетия.
Доля от мировой научной продукции в области фундаментальных исследований в конце 70 годов составляла в нашей стране 20%. В настоящее время этот показатель снизился в несколько раз.
Совокупность негативных тенденций в научной сфере привела к тому, что российские научные разработки стали составлять на мировом рынке всего 0,3%, при их потенциальных возможностях овладения 10-12% этого рынка. Современный мировой объем продаж наукоемкой продукции составляет примерно 2 трлн. долларов.
Опыт Великобритании 80-х годов показывает, что при должном государственном подходе и при наличии соответствующего научного потенциала можно и нужно ставить задачи интенсивного освоения мирового рынка научной продукции. В Великобритании был сделан соответствующий скачок с 4% до 12,5%[4]. Подобный мировой опыт должен стать достоянием России.
Кадровый потенциал науки
Начиная с конца 80-х годов прошлого века, в нашей стране
целенаправленно сокращалась численность занятых в науке и в научном обслуживании. Если учесть, что в СССР в начале 80-х годов в сфере науки было занято более 4 миллионов человек, то в 1991 году уже только
1677 тыс., в 2001 году около 1030 тыс. человек. Для сравнения, в США в сфере науки задействовано ученых в 3,2 раза больше, в Китае – десятикратный перевес.
По численности занятых в науке, ежегодному выпуску специалистов с высшим образованием и защитивших кандидатские диссертации, СССР превосходил другие страны.
В наши дни число диссертаций, защищенных российскими учеными, уменьшилось на 25%, количество специалистов с ученой степенью сократилось на 20%, из сферы науки за годы реформ ушло более 25% кандидатов наук[5].
В Российской Федерации помимо РАН насчитывается более 4,5 тыс. научных структур.
В Российской академии наук работает 54164 научных сотрудника. Из них 481 – академики, 702 – члены-корреспонденты, 9043 – доктора наук, 26262 – кандидаты наук[6].
Обостряется проблема старения кадров. В 2000 году средний возраст ученых в стране составлял 48 лет, более 57% кандидатов наук и 83% докторов наук перешагнули за 50 лет, средний возраст профессоров – 60 лет. Мировая практика свидетельствует о том, что самые значительные исследования в науке достигались в возрасте 27-40 лет. В российской науке эта возрастная категория составляла в 1999 г. около 20%, в 2001 она сократилась до 15%.
Из 5,2 тыс. молодых специалистов, которые ежегодно приходят в научные учреждения, остаются в них не более 3,6 тыс., а потребность в ежегодном пополнении составляет 8,5 тыс. Все это говорит о том, что в нашей стране нет эффективной государственной политики поддержки молодых специалистов и реальных стимулов закрепления их в науке.
Большой вред нанесла отечественной науке в конце 80-х годов кампания по сокращению масштабов подготовки инженерных кадров и выведения из учебных программ гуманитарной составляющей. Рассмотрим эту ситуацию в качестве типичного примера более подробно. За основу была взята статистика выпуска инженеров от общего числа выпускников высших учебных заведений США – 19% и в России 40%. Получается, что в России явный переизбыток. Но в вузах США было студентов 8 млн., а в вузах России 2 млн. 800 тыс. человек. Если говорить о собственно инженерных специальностях в абсолютных цифрах, то в вузах США было подготовлено за год 230 тыс., а в вузах России – 163 тыс. человек. При этом нельзя забывать о том, что 90% выпускников инженерных факультетов в США были востребованы в производстве.
В России основная масса специалистов с высшим образованием не работает по своим специальностям. Получается, что с одной стороны впустую затрачиваются существенные интеллектуальные и финансовые ресурсы, а с другой, в производственной сфере увеличивается критическая масса специалистов, не имеющих профессиональной подготовки. Статистический анализ показывает, что более 50 % кадров не имеют сегодня соответствующего высшего образования.
Как результат ошибочной стратегии, к 2001 году ежегодный выпуск специалистов по инженерным специальностям составил в России 38,3 тыс., а в США в 6,7 раза больше – 256,1 тыс. человек[7].
С 1990 по 1994 год в стране проводилась кампания по сокращению приема в аспирантуру, что также отрицательно повлияло на подготовку научных кадров.
С 1995 года количество аспирантов и докторантов стало заметно увеличиваться, но в основном по тем специальностям, которые в большей степени были востребованы за рубежом. К 2001 году выпуск из аспирантуры с защитой диссертации увеличился более чем в три раза.
Следует иметь в виду, что за рубежом будет увеличиваться потребность не только в специалистах высшей квалификации, но и в инженерных кадрах. По прогнозам специалистов к 2006 году только в США ожидается нехватка более 440 тыс. специалистов инженерных специальностей, примерно столько же потребуется Европе. «Золотой миллиард» эту проблему будет решать за счет расширения практики привлечения специалистов из-за рубежа, в том числе из России.
Если в течение ближайших лет, отношение к науке и к образованию не будет пересмотрено в интересах государства и общества, то окажется, что мы будем безвозмездно готовить научные и инженерные кадры для других стран.
Для того чтобы более рационально расходовать те незначительные финансовые средства, которые выделяются на подготовку научных и инженерных кадров, необходимы структурные изменения в самой системе их подготовки. Главным в этих преобразованиях должен стать учет реальных производственных потребностей и прогрессивных тенденций развития мировой науки.
Другими словами, следует ориентироваться в первую очередь на подготовку специалистов по эксплуатации и модернизации существующих основных фондов и специалистов, которые будут обеспечивать развитие высоких и прогрессивных технологий.
Именно наукоемкие и высокие технологии дают сегодня в США 85% прироста занятости, в Англии – 89%, в Японии – 90%[8].
Потребность США и Японии на 1999 год в специалистах по информационным технологиям и в области высоких технологий достигала 650 - 800 тыс. человек. В конце 2002 года эта потребность в США будет составлять уже более 1 млн. человек, а в Европе не менее 600 тыс. Мировой спрос на услуги в области информационных технологий оценивается в 400 – 500 млрд. долларов США. Этот рынок ежегодно увеличивается на 10 - 12%[9].
Наша страна может занять здесь свою нишу, но, к сожалению, принципы рыночной экономики там, где они необходимы - не работают.
По ходу реформирования экономики правительству приходится решать и ряд таких проблем, которые накапливались десятилетиями. Например, уже к середине 80-х годов в СССР было недостаточно специалистов экономических специальностей и юриспруденции. С переходом страны на рельсы рыночной экономики потребность в таких специалистах стала особенно велика. К 1998 году дисбаланс в специалистах по экономике и юриспруденции был в основном устранен.
В правительственном документе «Основные направления социально-экономического развития Российской Федерации на долгосрочную перспективу» была поставлена задача поддержать кадровую политику в научно-технической сфере.
Особое внимание при этом уделялось вопросу сохранения в науке талантливой молодежи и плодотворной части научных кадров, вопросу удовлетворения потребностей фундаментальной науки и научных комплексов высокотехнологических отраслей промышленности.
Действительность оказалась прозаичнее. Например, выделенные деньги лауреатам VI конкурса-экспертизы проектов молодых ученых, который состоялся осенью 1999 года, поступили не в начале 2000 г., как было предусмотрено, а в 2002 г. В результате более 1700 лучших молодых ученых недополучили 40% положенных им средств, к тому же тематика отдельных исследований успела устареть. Подобные примеры к сожалению не являются исключением.
Сложившееся положение дел требует более значимого государственного контроля к тем финансовым потокам, которые направляются в сферу науки.
Когда вопросы подготовки научных кадров решаются не в соответствии с государственными интересами, а в зависимости от имеющихся финансовых возможностей, для науки не остается шансов на существование. Количество человек занятых в научной сфере уже сократилось в наши дни до критического уровня. И, несмотря на это, появляются предложения сократить это количество до 210 – 230 тыс., то есть ровно до таких величин, которые будут соответствовать бюджетным возможностям государства.
Кадровый потенциал отечественной науки создавался десятилетиями, это трудоемкая и финансово затратная сфера производства. С ростом российской экономики и с увеличением финансовых возможностей возрастет и потребность в научных кадрах, которую оперативно реализовать уже будет невозможно.
Проблема «утечки умов»
В конце 50-х годов ХХ века основным импортером научных мигрантов из Европы были США. С 90-х годов поток научной миграции уже шел из стран «третьего мира» и из России в Европу и в США. Если в конце 80-х годов за рубеж уезжали из России одиночки, то в конце 90-х годов уезжали целые научные коллективы кафедр, лабораторий. В результате такой повальной миграции страна уже потеряла более 80% математиков высшей квалификации, 50% физиков-теоретиков, по другим специальностям ситуация похожая.
Сегодня можно уже говорить о том, что наша страна стала интеллектуальным донором для развитых стран.
Когда говорят, что количество аспирантов и докторантов за последние годы в нашей стране существенно возросло по наиболее престижным специальностям, то это нельзя воспринимать как изменение отношения к науке. Просто молодые люди стали более прагматично относиться к жизни – учатся там, где дешевле, а получив научную квалификацию, думают о более рациональном применении своих возможностей. Для личности такие права и свободы, которые позволяют претворять в жизнь идеи космополитизма и жить там, где есть хорошая работа, привлекательны, для государства – нет.
В 1998 году «утечка мозгов» из России привела, согласно оценке ЮНЕСКО, к потере не менее 30 млрд. долларов США. Косвенные потери от эмиграции научных кадров из России по разным подсчетам, в том числе по методикам ООН, составляют от 30 до 50 млрд. долларов в год. Это значительно больше, чем прямой вывоз капитала из страны.
В США существуют законы, позволяющие быстро и без формальностей решать проблему предоставления вида на жительство для нужного зарубежного специалиста. О значительном количестве научных мигрантов из России в США говорит бытующая там шутка о том, что такое американский университет – это место, где лекции читают российские профессора китайским студентам.
Основная же масса российской научной миграции приходится на Европу.
Для многих российских ученых и высококвалифицированного персонала, обслуживающего научную отрасль, отъезд за рубеж часто является единственной возможностью сохранить свое профессиональное увлечение и квалификацию, решить свои финансовые и социальные проблемы.
Иногда проблема «утечки умов» воспринимается отдельными чиновниками в нашей стране все еще по советским меркам, когда считалось, что уезжают те кто склонен к активной оппозиции и к внутреннему диссидентству по отношению к существующим в государстве порядкам.
Еще один из распространенных каналов «утечки российских умов» - это работа по долгосрочным контрактам за рубежом. Статистики точной здесь нет, но примерно известно, что не менее 20% ученых и сотрудников РАН работает за рубежом. Известно, что тысячи молодых ученых, повышая свой профессиональный уровень за рубежом, осознают, что в России шансов на научную карьеру у них не много. Социологические опросы показывают, что от общего числа стажеров и студентов, обучающихся за рубежом, только 10 - 15% планируют вернуться обратно в Россию.
По-видимому, одним из важных направлений государственной научно-технической политики должно стать формирование национальной системы экспортного контроля и концепции технологической безопасности.
Из общего сокращения численности кадров науки и образования только 10% приходится на долю зарубежной миграции, остальные 90% - это, так называемая, внутренняя «утечка умов». Она происходит в результате резкого сокращения заказов на научные исследования, отсутствия финансирования и свертывания различных долгосрочных научных программ.
Причины «утечки умов» лежат на поверхности: разница в оплате труда деятелей науки в нашей стране и в современных развитых странах мира отличается в среднем в 25 раз, материально-техническая база научной отрасли также весьма существенно отличается. В нашей стране каждый десятый ученый живет за чертой бедности, 50% ученых могут позволить приобретать себе только самое необходимое и только 8% заявили, что их доход позволяет делать незначительные сбережения на «черный день». Данные социологических опросов показывают, что каждый пятый ученый отметил падение престижа и общественного уважения к их труду, 12% указали на то, что коммерциализация науки и образования осуществляется в ущерб качеству[10].
Основная «утечка умов» происходит внутри страны. По косвенным оценкам около одного миллиона бывших работников научной отрасли с начала 90-х годов стали заниматься менее квалифицированной работой в других отраслях экономики. Большинство из них на сегодняшний день существенно утратили свои профессиональные качества и, если ситуация не изменится, в скором времени будут окончательно потеряны для науки.
Финансирование науки
Федеральный Закон Российской Федерации «О науке и государственной научно-технической политике» от 23 августа 1996 года предусматривает выделение науке 4% из расходной части бюджета.
Но на практике этот закон не действует: в 1997 г. –1,2 % в 1998 – 0,7%, в 2001 г. – 1,3%[11]. В процентном отношении мы тратим на науку меньше Чили, Румынии и Португалии, а в абсолютном отношении меньше Чехии, Финляндии и Дании.
Если научно-технический комплекс страны поглощает менее 2% ВВП, то это позволяет отнести ее к странам экспортно-сырьевой ориентации.
Затраты на приобретение исследовательской техники в академических институтах уже к 1993 году сократились в 10 раз – с 26% до 2% бюджетного ассигнования, а в отраслевой науке - с 20% до 1,5%.
Вынужденная сдача помещений и исследовательской техники в аренду во имя выживания научного учреждения только способствовала дальнейшему ухудшению качества научной продукции и по существу является составной частью программы выживания российской науки.
Вместе с тем, удельный вес активной части основных средств – машин и оборудования сократился в 7 раз.
По данным ОЭСР, удельные затраты на одного исследователя в России по паритету покупательной способности (ППС) составляют 23 тыс. долларов в год. Среди стран «большой семерки» минимальный показатель финансового обеспечения одного исследователя в Японии – 142 тыс. долларов, в США – 222 тыс. долларов[12].
При таких показателях нужно ставить вопрос о принципиальной возможности выполнения НИОКР, потому что невыполнение государством своих финансовых обязательств приводит к выполнению 60-80% НИОКР, что, по существу, обесценивает всю проделанную работу.
Следует оговориться, что в начале 90-х годов стартовые условия в развитии науки в России и в других развитых странах были различными, потому что наша страна крайне медленно переводила научный потенциал страны на гражданские рельсы.
Важным источником поддержки науки в современных российских условиях стало Постановление Правительства Российской Федерации «О предоставлении государственным научным организациям права сдачи относящегося к федеральной собственности имущества в краткосрочную аренду» от 27 марта 1997 года № 342, которое предполагало, что 30% от дохода должно получать государство, 70% - научные организации. У научной общественности появилась надежда, что, возможно, появится новый механизм стимулирования научной деятельности схожий с тем, который применил во время великой экономической депрессии Президент США Ф. Рузвельт – ввиду отсутствия реальных денег он предоставил право американским университетам самим распоряжаться закрепленным за ними федеральным имуществом. Но и здесь Минфин оказался сильнее правительственного постановления: его инструктивное письмо «Об использовании доходов от сдачи в аренду имущества, относящегося к федеральной собственности» от 28 мая 1997 г. № 12-4/2 обязывало все полученные средства направлять в федеральный бюджет.
В Послании Президента Российской Федерации Федеральному собранию на 2002 год отмечалось, что в нашей стране работает много зарубежных венчурных фондов, что целые научные направления и школы поддерживаются грандами мировых исследовательских центров и международных концернов. В тоже самое время в самой России богатый научно-технический потенциал должным образом не используется.
Финансирование отечественной науки со стороны зарубежных научных центров, фондов и фирм с одной стороны оказывает необходимую поддержку для выживания нашей науки, а с другой, по демпинговым ценам, позволяет получать важнейшую информацию о научных разработках и новых технологиях. Чтобы получить зарубежный гранд, российские ученые и научные коллективы вынуждены выдерживать жесткую конкуренцию.
Например, в 1998 г. Дж. Сорос предложил научные гранты в размере 500 долларов тем ученым, которые могли назвать три свои серьезные научные публикации за последние 5 лет. Таких оказалось в нашей стране 27 тысяч человек[13]. Это говорит о высоком научном потенциале и о том, как он оценивается зарубежными спонсорами.
Зарубежные фонды и международные программы ежегодно финансируют российскую науку в размере 150-200 млн. долларов. Среди таких фондов можно выделить такие как ИНТАС, фонд Дж. Сороса, фонд МакАртуров, программу Фулбрайт, европейский фонд Коперникус, институт «Открытое общество», АЙРЕКС, АСПРЯЛ, корпорацию Карнеги и другие.
Статистики о том, во что оценивается научно-техническая информация, получаемая зарубежными фондами в результате сотрудничества с российскими институтами, нет.
Задачи реализации государственной политики
в области науки
Государственная политика в области науки должна представлять собой целевую стратегию управления наукой, которая определяет приоритетные направления на основе прогнозов глобального и национального развития.
Основами государственного управления наукой являются методы экономического, правового, финансового регулирования процессом, формирование должного общественного мнения в СМИ, определение механизмов внедрения результатов научных исследований в различные сферы производства и потребления, охрана и защита результатов научных исследований внутри страны и за рубежом.
Необходимые условия для эффективной государственной политики в области науки в нашей стране имеются. Современные мировые стандарты предусматривают:
- во-первых, наличие высокого уровня образования населения;
- во-вторых, соответствующий мировым стандартам количественный и качественный потенциал научных работников и специалистов;
- в-третьих, наличие научных школ и уникальных технологий;
- в-четвертых, богатые природные ресурсы, полностью обеспечивающие внутренний рынок;
- в-пятых, военно-техническую и военно-промышленную независимость с высоким научным потенциалом оборонного комплекса;
- в-шестых, большие потребности в использовании инновационных технологий, обусловленные географической спецификой государства.
Если мы обратимся к мировой статистике (данные за 2001 г.), то из 100 трудоспособных жителей в возрасте от 25 до 64 лет имеют высшее образование в США - 35 человек, в Швейцарии –28, в Японии и Финляндии по 21, в России –19, в Германии – 17, в Англии –15, во Франции –14[14].
В России с 1991 по 2000 год основная задача сводилась к сохранению ядра фундаментальной науки и уникального научно-технологического комплекса. С 2000 года наметился переход к инвестиционно-активному поведению предприятий, который требует государственного регулирования и поддержки. При наличии мощнейших монополистических структур в стране и, особенно в топливно-энергетическом комплексе, государство может и должно с помощью экономических рычагов способствовать их инвестиционной политике в отношении отечественной науки.
В Послании Президента Российской Федерации Федеральному собранию в этой связи прямо подчеркивалось: «наша экономика пока недостаточно восприимчива и к достижениям научно-технического прогресса, значительная часть предприятий практически не вкладывает средств ни в создание новых технологий, ни в модернизацию старых». В соответствии с Посланием Президента необходима такая корректировка нормативно-правовой базы науки, которая будет способствовать превращению науки в привлекательный объект для инвесторов.
На сегодняшний день в государстве нет эффективной системы слежения за научными разработками зарубежных коллег и современных механизмов внедрения перспективных новинок в отечественное производство. Более того, такой современной системы нет и в отношении отечественных разработок.
Принципы рыночной экономики при рациональном государственном подходе должны быть перенесены на проблему регулирования потоками научной миграции. Например, если высококвалифицированного специалиста или выпускника вуза приобретает какая-то зарубежная структура, она должна выплачивать государству, вузу или научному центру соответствующие средства или в отдельных случаях это должно возлагаться на самого специалиста.
Представляется целесообразным, чтобы такое положение нашло свое законодательное выражение.
Между администрацией научного учреждения и творческой элитой в условиях экономического кризиса сложились такие отношения, которые не способствуют развитию отечественной науки. Первый шаг государством был сделан: принято правительственное постановление
«О государственной аккредитации научных организаций», которое предусматривает создание научных, технических и научно-технических советов как органов управления. Но здесь важно добавить этим советам равное право с администрацией решать финансовые вопросы.
Еще одна из важнейших задач государства - создание современной системы патентования с целью существенного сокращения практики безвозмездного использования за рубежом результатов научных исследований российских разработчиков.
По прогнозам к 2004 году ожидается демографический провал, который снизит планку качества при приеме в вузы, следовательно, здесь также необходимы контрмеры по сглаживанию возможных негативных последствий. Например, готовить специалистов более широкого профиля, переосмыслить реестр специальностей и т.д.
Наши российские СМИ практически ничего не делают для утверждения общественного престижа отечественной науки. Как-то забывается, что наука и образование являются не только сферой деятельности государства, но и всего общества.
Определяя основные направления реформирования российской науки, Президент Российской Федерации В.В. Путин отметил, что сегодня государственная поддержка науки неэффективна, размыта по ведомствам, по бюджетным статьям, ее координация слаба.
Проблемы, накопившиеся в российской науке, можно обобщить по наиболее значимым направлениям:
- информационные технологии и электроника;
- производственные технологии;
- новые материалы;
- химические технологии;
- технологии живых систем;
- экологическое и рациональное природопользование.
Развитие всех этих направлений предполагает государственную поддержку фундаментальных наук и формирование условий по стабилизации научного комплекса страны. К таким условиям относятся:
- увеличение доли затрат федерального бюджета на науку;
- укрепление материально технического комплекса науки и ее приборного парка;
- обеспечение кадровой политики;
- увеличение заработной платы;
- увеличение вневедомственного конкурсного финансирования науки;
- увеличение регионального финансирования науки;
- углубление интеграции науки и образования;
- повышение престижности научного труда.
«Стратегический резерв»
развития системы образования
И.Ю.СУНДИЕВ
заместитель по науке начальника
Юридического института МВД РФ,
доктор философских наук, профессор
Процесс глобализации, развития новых экономических форм, информационных технологий заставляют нашу страну искать адекватный путь взаимодействия с мировыми системами. Сейчас понятно, что речь не может идти только о наращивание объемов выпуска продукции, либо о добыче и продаже ресурсов. Наиболее перспективный и до сих пор реальный путь – развитие и коммерциализация научно-технических достижений, их сохранение и поддержание на уровне, соответствующем современным требованиям.
Решение поставленной задачи включает в себя:
- сохранение имеющегося научно-технического потенциала (научных школ, материалов исследовательской базы);
- развитие системы образования, как основного средства поддержания и роста интеллектуального потенциала страны.
Проводимые в течении десятилетий эксперименты в области образования, привели к резкому изменению общественной значимости образования как социальной ценности и, следовательно, мотивации поступления в вузы. А если к этому добавить проблемы сокращения подготовки научных кадров, искусственное ограничение приема в вузы, а также рост коррупции внутри всех образовательных учреждений, не говоря уже о социальной и материальной ущербности содержания профессорско-преподавательского состава, то перед нами предстает ситуация, требующая своего быстрейшего решения.
Выход видится не столько в ускоренных «радикальных» реформах, сколько в создании долгосрочной стратегической государственной программы, тесно увязанной с аналогичными долгосрочными стратегическими программами развития других государственных структур.
Одним из стратегических резервов такой Программы могли бы стать ведомственные образовательные комплексы, то есть системы учебных заведений Министерства Обороны РФ, Министерства Внутренних Дел РФ, Федеральной Службы Безопасности РФ и другие подобные им.
В самой системе ведомственного образования имеются свои острые проблемы, тесно взаимосвязанные с общими проблемами развития государства. Например, в МВД России сложилась и действует достаточно мощная система вузов, решающая поставленные перед ней задачи. Вузы МВД России обладают значительным потенциалом профессорско-преподавательского состава, учебно-методической и материально-технической базой, прошли государственную аттестацию, что означает их соответствие современным требованиям, предъявляемым к учебным заведениям со стороны Минобразования России.
Дальнейшее развитие этой системы (количество учебных заведений, их статус, специализация) должно определяться долгосрочными прогнозами потребности конкретных ОВД в специалистах определенного профиля. До настоящего времени чаще за основу реорганизации брались соображения политического престижа. В качестве стандартного примера может служить процесс преобразования Казанского филиала Юридического института МВД РФ в самостоятельный Казанский юридический институт.
Существующая сеть вузов оказалась практически не связана с современным административно-территориальным делением (системой федеральных округов). Она складывалась в иных государственно-правовых условиях, при иной структуре МВД. В 1990-е годы в ней была разрушена система традиционной специализации, но не создана новая. Как следствие, параметры, по которым готовятся современные специалисты, практически остались неизменными.
Как и вся отечественная система высшего и среднего специального образования ведомственное образование сталкивается с так называемыми современными «вызовами».
Во-первых, происходит изменение демографической обстановки.
С 1995 г. идет генеральное, то есть вызванное наложением нескольких демографических волн разной природы, сокращение числа молодежи до 25 лет в общей совокупности населения. Наибольший «провал» (-30% по сравнению с 1995 г.) ожидается в 2004 г. Восстановление возрастной структуры населения наступит к 2016-2018 гг. Прямым следствием этих процессов для системы профессиональной подготовки станет объективное и значительное сокращение числа лиц, потенциально и реально способных стать абитуриентами как вузов МВД, так и других ведомственных высших учебных заведений страны.
Во-вторых, мы являемся свидетелями общего ухудшения состояния здоровья населения и особенно подрастающего поколения. Как следствие – наблюдается значительный отсев потенциальных абитуриентов в ведомственные вузы по медицинским показателям, что существенно осложняет проблему конкурсного, а следовательно и качественного отбора.
В-третьих, ведомственные вузы сталкиваются сегодня с резким усилением конкуренции со стороны государственных и негосударственных вузов. Например, до сих пор вузы МВД привлекали абитуриентов бесплатным и качественным образованием, отсрочкой от действительной срочной службы в армии, высоким статусом юридической специальности и гарантированной возможностью работать после окончания обучения в ОВД.
В-четвертых, мы сталкиваемся сегодня с проблемой рассогласования действующего «Положения о службе…», с одной стороны, и с традиционной практикой приобретения педагогического опыта – с другой. Средний возраст профессорско-преподавательского состава – 48 лет, что оптимально с точки зрения академической вузовской практики. Но этот рубеж является предпенсионным, согласно «Положению о прохождении службы в ОВД» и означает скорое увольнение преподавателей.
В-пятых, динамика экономического развития страны существенным образом соотносится с проблемой внешнего долга и с оперативным решением ряда внутренних экономических проблем. Уже в 2002-2005 г.г. ожидается значительное увеличение выплат внешнего долга, обновление капитальных средств, увеличение страхового фонда на случай природных и технических катастроф и другое. Как следствие – вероятное сокращение бюджетных ассигнований на ведомственные учебные заведения в целом и в МВД в частности.
Если говорить собственно о системе вузов МВД РФ, то все перечисленные «вызовы» могут привести к сокращению набора в вузы МВД, что потребует их реорганизации. Однако, сокращая свое присутствие в нише юридического образования, вузы МВД проигрывают конкуренцию гражданским вузам. Восстановление позиций потребует в будущем неизмеримо больших усилий и средств. Для сохранения потенциала вузов МВД и облегчения их взаимодействия с другими компонентами системы образования представляется целесообразным осуществить следующие шаги:
- Осуществить белее тесную увязку системы высшего образования МВД с существующими административно-территориальными делениями страны, что позволит не только улучшить управляемость, но и более гибко маневрировать интеллектуальными и материальными ресурсами. Для этого в федеральных округах необходимо выделить и закрепить базовые вузы, осуществляющие методическую и организационную помощь остальным высшим учебным заведениям. Другие вузы округа целесообразно специализировать в соответствии с региональными условиями. Так, в Северо-Западном федеральном округе базовым мог бы стать Санкт-Петербургский университет МВД РФ; в Южном федеральном округе – Ростовский юридический институт, при этом Краснодарский юридический институт наиболее уместно специализировать на подготовке милиции общественной безопасности, а также на подготовке специалистов по антитеррористическим действиям, а его Ставропольский факультет – на подготовке сотрудников для миграционной службы. В Поволжском федеральном округе базовым вузом могла бы стать Нижегородская академия МВД РФ; в Уральском ФО – Екатеринбургский юридический институт; в Сибирском федеральном округе – Омская академия МВД РФ; в Дальневосточном федеральном округе – Дальневосточный юридический институт со специализацией его Владивостокского факультета на подготовке сотрудников миграционной службы. Сложнее ситуация в Центральном федеральном округе. Сложившаяся в Москве сеть учебных заведений МВД, обладающих наибольшим в округе интеллектуальным потенциалом профессорско-преподавательского состава (Академия управления, Юридический институт, Московская академия, Московский институт, РИПК), иллюстрирует трансформацию политических предпочтений руководителей МВД в разное время. В итоге ярко проявляются «негативные мутации» учебных заведений. Представляется целесообразным создание на базе сети Московских учебных заведений Университетского комплекса, по примеру Санкт-Петербурга. Такое решение соответствует современным тенденциям укрупнения вузов, установкам Минобразования и Московского правительства, позволяет резко сократить управленческий аппарат всех уровней. При этом практически безболезненно решается и проблема обновления кадров, и проблема сохранения профессорско-преподавательского состава. Такая реорганизация позволит установить единую и жесткую финансовую дисциплину, действительно эффективно использовать имеющиеся интеллектуальные и материальные ресурсы.
В Университетский комплекс могли бы войти: Юридический институт со своими филиалами и следственной специализацией, продолжающий выполнять функции методического центра МВД по заочному обучению; Московская академия, со специализацией в подготовке сотрудников криминальной милиции и милиции общественной безопасности; Московский институт с антитеррористической специализацией и подготовкой сотрудников миграционной службы. Тверской филиал Московского института мог бы быть базой для переподготовки СОБРов Центрального федерального округа. МССШМ могла бы войти в комплекс в качестве факультета среднего образования по специальности 0203 – правоохранительная деятельность. При этом Академия управления, фактически исполняющая роль Высших курсов переподготовки, логично и безболезненно объединяется с РИПК и занимается задачами, не связанными с получением высшего образования.
Таким образом, в Москве можно будет достаточно быстро и без крупных дополнительных финансовых вливаний, создать мощный образовательный центр МВД федерального значения.
2. После включения в планы наборов вузов МВД специальности 0203 – правоохранительная деятельность, среднеспециальное образование, существование сети самостоятельных специальных средних школ милиции (ССШМ) становится анахронизмом. Их объединение с региональными вузами на правах факультетов позволит не только значительно повысить качество образования, но и высвободить значительное число избыточных административных кадров. Например, объединение Брянской ССШМ и Брянского факультета Юридического института МВД РФ позволило бы высвободить почти 60 человек административного персонала всех уровней.
3. Реорганизация вузов должна сопровождаться переоценкой значения организации набора абитуриентов. Необходимо четко понимать, что наступило время жесткой конкуренции за привлечение в вузы МВД
(а, значит, и на службу) здоровых, достаточно грамотных и добропорядочных молодых людей. Оптимизация набора в вузы МВД предполагает:
- действительную координацию усилий комплектующих органов и вузов, для чего целесообразно проведение цикла рабочих совещаний на уровне регионов, посвященных проблемам набора (декабрь, февраль, апрель);
- наличие четкой и выполняемой программы профориентационной работы комплектующих органов и вузов в школах и по месту жительства потенциальных абитуриентов;
- включение в региональные программы использования для этих целей средств массовой коммуникации и интернет-ресурсов.
4. Необходимо как можно быстрее ликвидировать существующие разночтения правового статуса курсанта (слушателя) вуза МВД. Большинство поступающих на очное отделение имеют возраст от 16 с половиной до 17 лет. В этом же возрасте они привлекаются к несению службы по охране общественного порядка. В «Положении о службе в ОВД» возраст сотрудников определен с 18 лет. Таким образом, если во время несения службы с курсантом, не достигшим 18-летнего возраста, случится чрезвычайное происшествие, либо он станет его виновником, МВД РФ получит большое количество дополнительных исков, которые, безусловно, придется удовлетворить.
Необходимо также более основательно проанализировать все последствия присвоения первичных офицерских званий выпускникам милицейских колледжей и слушателям 4-х курсов. Как показывают наши опросы, появление «малолетних» офицеров милиции негативно влияет на авторитет ОВД в глазах населения. Излишне раннее присвоение офицерских званий является избыточной тратой и без того скудных ресурсов МВД.
5. Представляется целесообразным, чтобы руководитель профессионального образования в МВД замыкался непосредственно на курирующего эту работу заместителя министра. В настоящее время управление профессиональным образованием в МВД сосредоточено в Главном управлении кадров, которое тем самым объединяет в своем лице и «заказчика», и «подрядчика».
Мониторинг реформирования российской науки
(22.08.2001)
Е.В.АРЖАНЫХ
сотрудница Центра исследований и статистики РАН
Центр исследований и статистики науки представляет данные о подготовке научных кадров в 2000 г.
Численность аспирантов составила 117.7 тыс. чел. (из них 44% женщины), прием в аспирантуру - 43.1 тыс. чел., выпуск из аспирантуры - 24.8 тыс. чел., выпуск с защитой диссертации - 7.5 тыс. чел. (табл. 1). Сохранилась положительная динамика основных показателей: по сравнению с предшествующим годом они составили 110, 114.4, 112.9 и 126% соответственно.
За период с 1991 по 2000 г. заметно увеличился прием в аспирантуру - в 2.8 раза, почти вдвое возросла численность аспирантов, в меньшей степени изменился показатель выпуска - в 1.5 раза. Повысилась результативность деятельности аспирантуры: численность выпускников, защитивших кандидатские диссертации, возросла в 2.4 раза по сравнению с 1991 г. и почти в 3 раза по сравнению с 1995 г., когда выпуск из аспирантуры с защитой диссертации был самым низким.
Таблица 1
Основные показатели деятельности аспирантуры: 1991-2000
(человек)
| Численность аспирантов | Прием в аспирантуру | Выпуск из аспирантуры | В том числе с защитой диссертации | |
| 1991 | 59314 | 15687 | 16322 | 3105 |
| 1992 | 51915 | 13865 | 14857 | 3135 |
| 1993 | 50296 | 16507 | 13432 | 3198 |
| 1994 | 53541 | 19416 | 12292 | 2712 |
| 1995 | 62317 | 24025 | 11369 | 2609 |
| 1996 | 74944 | 29012 | 11931 | 2881 |
| 1997 | 88243 | 32670 | 14135 | 3553 |
| 1998 | 98355 | 34351 | 17972 | 4691 |
| 1999 | 107031 | 37666 | 21982 | 5953 |
| 2000 | 117714 | 43100 | 24828 | 7503 |
При сохранении позитивной динамики абсолютных показателей темпы роста выпуска из аспирантуры в последние годы стали снижаться (табл. 2). После относительно продолжительного (в течение 5 лет) увеличения этого показателя с 1999 г. отмечается некоторый спад (112% в 2000 г. против 127% в 1998 г.). По приему в аспирантуру, наоборот, после небольшого спада (1996-1998 гг.) этот показатель стал расти (105.1% в 1998 г. и 114.4% в 2000 г.).
Таблица 2
Темпы роста основных показателей
деятельности аспирантуры: 1991-2000
(проценты к уровню предшествующего года)
| Численность аспирантов | Прием в аспирантуру | Выпуск из аспирантуры | В том числе с защитой диссертации | |
| 1992 | 87.5 | 88.4 | 91.0 | 101.0 |
| 1993 | 96.9 | 119.1 | 90.4 | 102.0 |
| 1994 | 106.5 | 117.6 | 91.5 | 84.8 |
| 1995 | 116.4 | 123.7 | 92.5 | 96.2 |
| 1996 | 120.3 | 120.8 | 104.9 | 110.4 |
| 1997 | 117.7 | 112.6 | 118.5 | 123.3 |
| 1998 | 111.5 | 105.1 | 127.1 | 132.0 |
| 1999 | 108.8 | 109.7 | 122.3 | 126.9 |
| 2000 | 110.0 | 114.4 | 112.9 | 126.0 |
Наиболее многочисленная возрастная группа аспирантов - до 26 лет (71% общей численности аспирантов). При этом возрастной их состав в НИИ и вузах несколько различается: доля аспирантов старших возрастных групп (после 27 лет) в НИИ выше, чем в вузах.
Возрастная структура аспирантов: 2000
| Всего | Вузы | НИИ |
| До 26 лет | 27 -30 | 31 - 34 | 35 - 38 | 39 и старше |
В настоящее время подготовка научных кадров ведётся в основном в аспирантуре высших учебных заведений. В 2000 г. здесь было сконцентрировано 85.1 % общей численности аспирантов, 85.9% - приема, 84.6% - выпуска и 88.4% - выпуска с защитой диссертации (причём эти данные практически не меняются с 1996 г.). По сравнению же с 1991 г. отмечается значительное перераспределение по всем основным показателям между НИИ и вузами (табл.3).
Таблица 3
Доля НИИ и вузов в основных показателях
деятельности аспирантуры: 1991-2000
(проценты)
| Численность аспирантов | Прием в аспирантуру | Выпуск из аспирантуры | В том числе с защитой диссертации | |
| 1991 | 63.6 | 70.2 | 60.7 | - |
| 1992 | 70.8 | 81.1 | 64.2 | 70.6 |
| 1993 | 75.4 | 82.0 | 65.9 | 72.5 |
| 1994 | 79.1 | 82.2 | 69.3 | 73.2 |
| 1995 | 81.6 | 83.3 | 75.2 | 77.2 |
| 1996 | 83.1 | 84.2 | 80.7 | 82.4 |
| 1997 | 83.6 | 85.0 | 82.0 | 83.5 |
| 1998 | 84.0 | 84.2 | 82.5 | 85.8 |
| 1999 | 85.6 | 85.9 | 84.0 | 88.4 |
| 2000 | 85.1 | 85.9 | 84.6 | 88.4 |
