В. П. ПРОЦЕНКО

ПРИНЦИПЫ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА РОССИИ

(учебное пособие)

Краснодар - 2008

Одобрено советом юридического факультета Федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Кубанский государственный аграрный университет»

Под редакцией заведующего кафедрой уголовного процесса

КубГАУ, доктора юридических наук, профессора Р.В. Костенко

Рецензенты:

кандидат юридических наук, член президиума

Краснодарского краевого суда Ю. Н. Загудаев;

доктор юридических наук, профессор А.А. Тушев.

В. П. Проценко. Принципы уголовного процесса. Учебное пособие. Краснодар. 2008. 96 с.

В пособие рассматривается система принципов уголовного процесса России по действующему законодательству. Приводятся критерии систематизации принципов права и процесса и их отграничение от иных правовых категорий.

Издание предназначено для студентов юридических вузов и факультетов, преподавателей и практических работников.

С Кубанский государственный аграрный университет

С В.П. Проценко 2008

С О Д Е Р Ж А Н И Е

Введение

4 – 6

Глава I. Правовая идеология и уголовно-процессуальная политика

1.1. Правовая идеология и ее воплощение в УПК РФ 2001 г. 7 - 10

1.2. Уголовно-процессуальная политика. Президент РФ

и Конституционный Суд РФ как основные субъекты уголовно-

процессуальной политики. 11 - 16

Глава II. Понятие, сущность и значение принципов уголовного процесса 17-30

Глава Ш. Критерии систематизации принципов уголовного процесса. 31-37

Система принципов уголовного процесса по действующему уголовно-процессуальному законодательству:

3.1. Принцип законности 38-45

3.2. Принцип публичности и объективной истины 45-57

3.3. Принцип состязательности 57-61

3.4. Принцип осуществления правосудия только судом 61-65

3.5. Принцип уважения чести и достоинства личности 65-68

3.6. Принцип неприкосновенности личности 68-71

3.7. Принцип охраны прав и свобод человека и гражданина 71-74

3.8. Принцип неприкосновенности жилища 74-76

3.9. Тайна переписки, телеграфных, телефонных … 76-79

3.10. Презумпция невиновности 79-81

3.11. Принцип обеспечения подозреваемому, обвиняемому … 82-85

3.12. Принцип свободы оценки доказательств 85-87

3.13. Принцип языка уголовного судопроизводства 87-88

3.14 Принцип права на обжалование процессуальных….. 88-90

Глава IV. Неофициальные (доктринальные) взгляды на систему принципов уголовного процесса. 91-93

Список использованной и рекомендуемой литературы 94-96

ВВЕДЕНИЕ

Изучение принципов уголовного процесса в рамках специального курса студентами старших курсов юридических вузов представляется весьма полезным, так как позволит им получить более глубокие и всесторонние знания об одном из самых сложных феноменом уголовно-процессуального права. Дело в том, что проблемы моделирования системы принципов уголовного процесса представляются актуальными по многим причинам:

Во-первых, в науке уголовного процесса нет единства взглядов ученых на понятие и сущность принципов уголовного процесса, а также на количество и качество принципиальных положений образующих систему. Существующий разброс мнений весьма широк: от четырех до двадцати принципов уголовного процесса.

Во-вторых, трудностями и заблуждениями в классификации и систематизации принципов уголовного процесса. Некоторые ученые выделяют принципы уголовного процесса в целом и принципы отдельных стадий процесса, разграничивают принципы науки уголовного процесса, принципы уголовно-процессуального права и принципы уголовно-процессуальной деятельности и т.д.

В-третьих, потребностями теории и практики уголовного судопроизводства в выработке критериев систематизации принципов процесса.

Освоение теоретического материала специального курса «Принципы уголовного процесса» базируется на предшествующих юридических знаниях соответствующих разделов теории государства и права, государственного права, «Правоохранительных органов России», «Уголовного процесса России», «Гражданского процесса России».

Изучение специального курса поможет студентам при написании курсовых и дипломных работ по соответствующей тематике, при сдаче государственных экзаменов, при обучении в аспирантуре и в процессе применения уголовно-процессуального права на практике. Знание принципов уголовного судопроизводства России: публичности, законности, презумпции невиновности, состязательности в равной мере необходимы прокурору, следователю, дознавателю, судье, а также адвокату и иным участникам уголовного судопроизводства.

При изучении специального курса «Принципы уголовного процесса России» студенты наряду с усвоением сложных теоретических вопросов будут решать задачи, составлять процессуальные документы, в которых в наибольшей полноте выражаются принципы процесса (обвинительное заключение, приговор суда, кассационная жалоба и др.) и проводить деловые игры.

В пособии подробно раскрывается понятие принципов права и уголовного процесса, исследованы вопросы системы принципов и отдельные принципиальные положения по действующему уголовно-процессуальному законодательству.

Учебный материал располагается по определенной схеме в соответствии с рабочей программой спецкурса, содержащейся в учебно-методическом комплексе по спецкурсу.

В учебном пособии проанализированы основные положения Конституции России, соответствующий раздел уголовно-процессуального кодекса, монографическая литература, учебные пособия, в том числе труды: Л. А. Александровой «Публичность как основание уголовно-процессуального права», М. Т. Аширбековой «Принцип публичности в судебном производстве по уголовным делам», А. П. Кругликова, И. С. Дикарева, И. А. Бирюкова «Принципы уголовного процесса Российской Федерации» и другие работы, вышедшие в 2007 – 2008 гг.

Глава I. Правовая идеология и уголовно-процессуальная политика.

1.1. Уголовно-процессуальная идеология и ее воплощение в УПК РФ 2001 года.

Идеология – система политических, правовых, нравственных, религиозных, эстетических, философских взглядов и идей, в которых осознаются и оцениваются отношения людей к действительности. Идеология обладает относительной самостоятельностью и оказывает активное влияние на общество, ускоряя или тормозя его развитие. Являясь рациональной частью общественного сознания, идеология проявляется как система идей и взглядов относительно целей данного общества и способов их достижения в различных областях деятельности.

Психологический компонент общественного сознания предполагает эмоциональное восприятие идей, убежденность в их необходимости, проявляется в привычке им следовать.^[1]

Противоборство различных идеологий является катализатором общественного развития, однако, это противоборство должно протекать в цивилизованных формах.

Конституция России в статье 13 провозглашает:

«1. В Российской Федерации признается идеологическое многообразие.

2. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной.

3. В Российской Федерации признается политическое многообразие и многопартийность.

4. Общественные объединения равны перед законом…»

Ни один учебник по уголовному процессу не дает понятие и не раскрывает содержание, не называет истоки правовой идеологии и уголовно-процессуальной политики, положенных в основу уголовно-процессуального права России. Это ведет к недопониманию студентами, а в последующем и практическими работниками концептуальных положений теории уголовного процесса, то есть к недопониманию основных проблем уголовного процесса, по отношению к которым процессуальная форма, гарантии прав личности, уголовно-процессуальные функции и другие институты уголовного процесса имеют важный, но подчиненный и производный характер.

В тоже время эта проблематика рассматривалась учеными на монографическом уровне. Например, в работах: Е. Б. Мизулиной. Уголовный процесс: концепция самоограничения государства. Тарту. 1991; Ю. А. Ляхова. Новая уголовно-процессуальная политика. Ростов-на-Дону. 1992; А. А. Тер-Акопова. Уголовная политика Российской Федерации. М., 1999 и др.

Новая уголовно-процессуальная идеология Российской Федерации берет свои истоки в Западной Европе и Соединенных штатах Америки -странах с классической рыночной экономикой и соответствующим образом мышления. Эта политика отринула весь предшествующий опыт советского социалистического уголовного процесса и нашла отражение в Концепции судебной реформы в Российской Федерации, которая предполагала:

1. Создание федеральной судебной системы;

2. Признание права каждого лица на разбирательство его дела судом присяжных в случая, установленных законом;

3. Расширение возможности обжалования в суде неправомерных действий должностных лиц, установление судебного контроля за законностью применения мер пресечения и других мер процессуального принуждения;

4. Организация судопроизводства на принципах состязательности, равноправия сторон, презумпции невиновности подсудимого;

5. Дифференциации форм судопроизводства;

6. Совершенствование системы гарантий независимости судей и подчинение их только закону, закрепление принципа их несменяемости.

В новом уголовно-процессуальном законодательстве должны быть исключены все рудименты обвинительной роли суда, имевшиеся в УПК РСФСР, а именно:

- право суда возбуждать уголовные дела,

- обязанность суда, а не прокурора – обвинителя направлять подсудимому копию обвинительного заключения,

- обязанность суда восполнять пробелы предварительного расследования за счет самостоятельного поиска доказательств,

- оглашение судом обвинительного заключения,

- право суда вести первым допрос подсудимого и других участников судебного разбирательства,

- обязанность продолжать процесс при отказе прокурора от обвинения,

- обязанность направлять уголовные дела на доследование при неполноте расследования.

В Концепции особо подчеркивалось, что уголовный процесс должен быть построен на началах подлинной состязательности, и в уголовном процессе необходимо обеспечить защиту и соблюдение основных прав и свобод человека, конституционных прав граждан.^[2]

В концепции судебно-правовой реформы, одобренной первым президентом России, и содержатся все основные направления уголовно-процессуальной идеологии и политики российского государства. С принятием УПК РФ в 2001 году и вступлением его в действие с 1 июля 2002 года можно считать обозначенную реформу в целом завершенной, а правовую идеологию либерализма воплощенной в действительность. Судебно-следственная практика применения УПК РФ показала, что эйфория по поводу реформирования уголовного судопроизводства была преждевременной и необоснованной и на очереди продолжительный этап приведения идеологических и политических правовых догм в соответствие с криминальной действительностью. УПК РФ с самого начала не отвечал потребностям практики и в него к 2008 году внесено более 2000 изменений и дополнений.

1.2. Уголовно-процессуальная политика. Президент России и Конституционный Суд России как основные субъекты уголовно-процессуальной политики.

Официальная правовая идеология не может не отражаться в уголовно-процессуальной политике.

Политика (politika от греческого polis – государство) – это государственные или общественные дела. Это деятельность государственных органов^[3], политических партий, общественных движений в сфере отношений между большими социальными группами, прежде всего классами, нациями и государствами (внешняя политика), направленная на интеграцию их усилий с целью упрочения политической власти или ее завоевания специфическими методами.

Политика представляет собой разновидность деятельности, связанную с руководством общественными процессами при помощи использования рычагов публичной власти. Политика выступает в качестве процесса управления, властного распределения ценностей внутри общества, принятия значимых для общества решений.

Ученые обращают внимание на двойственную природу правовой политики. С одной стороны – это политика, основанная на праве, а с другой стороны – это право, используемое в качестве средства властвования и управления в политической сфере общества. Подчеркивают, что неразрывная связь уголовно-правовой и уголовно-процессуальной политики в целом не вызывает сомнений, поскольку материальное уголовное право не может быть реализовано вне процесса, а процесс существует для правильной реализации материального права. Однако наличие собственного содержания у каждой отрасли требует конкретизации содержания политики, осуществляемой при помощи каждого конкретного вида правового регулирования.^[4]

Уголовно-процессуальную политику современного российского государства можно определить как основные направления правотворческой деятельности президента и парламента, обусловленные объективными потребностями общества в борьбе с преступностью, а также местом Российской Федерации в международном сообществе и Совете Европы.

Уголовно-процессуальная политика России согласована с международными стандартами уголовного судопроизводства. Кроме этого, важнейшим элементом уголовно-процессуальной политики является правоприменительная деятельность государственных органов (суда, прокуратуры, следствия и дознания) по борьбе с преступностью, по защите прав и свобод граждан, общества и государства от преступных посягательств.

Особенность уголовно-процессуальной политики проявляется в ее субъектном составе, в объектах и самом политическом процессе, ядром которого является нормотворчество.

Субъектный состав уголовно-процессуальной политики в основном совпадает с субъектным составом любого политического процесса, но имеет и особенности. Помимо политических партий, движений, профессиональных политиков, субъектами уголовно-процессуальной политики являются Президент РФ, депутаты Государственной Думы и члены Совета Федерации, а также в целом обе палаты российского парламента. Имеет юридическую основу и гипотетическая возможность участия народа в осуществлении уголовно-процессуальной политики (референдум), но история не предоставляет подобных примеров реализации народной воли.

Важное место в разработке уголовно-процессуальной политики занимают ученые-юристы, а в ее реализации – работники правоохранительных органов.

Большое влияние на формирование и реализацию уголовно-процессуальной политики оказывает Верховный Суд РФ и Конституционный Суд РФ.

Интеграция России в международное сообщество расширила субъектный состав уголовно-процессуальной политики. Эксперты Совета Европы давали заключение на проекты УПК РФ на предмет его соответствия общепризнанным принципам и нормам международного права и международным договорам.

Эти оценки российского уголовно-процессуального законодательства проводились с позиций либерально-демократической, реформаторской идеологии.

Важным субъектом уголовно-процессуальной политики и уголовно-процессуального права является Президент России. Статья 80 Конституции РФ в части третьей устанавливает, что «Президент Российской Федерации в соответствии с Конституцией Российской Федерации и федеральными законами определяет основные направления внутренней и внешней политики государства». Одним из важнейших компонентов внутренней политики является уголовно-процессуальная политика. Реально Президент РФ, прямо и косвенно, оказывает решающее воздействие на формирование и реализацию уголовно-процессуальной политики.

Формирование уголовно-процессуальной политики происходит в процессе индивидуальных встреч Президента с руководством правоохранительных органов страны (с Председателем Верховного Суда, Председателем Конституционного Суда, Генеральным прокурором России, министром внутренних дел и другими должностными лицами): в ходе внесения законопроектов об изменении и дополнении действующего уголовно-процессуального законодательства; в процессе согласования внесенных законопроектов с профильными комитетами палат Федерального Собрания через полномочных представителей Президента; при подписании Президентом принятых законов и т.д.

Значительным элементом реализации Президентом уголовно-процессуальной политики является акт помилования. Кроме этого Президент должен иметь статус потенциального свидетеля. В УПК РФ следует предусмотреть норму, которая регламентировала бы процессуальный порядок допроса Президента в качестве свидетеля (в случае допроса он не должен предупреждаться об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний, что обусловлено его основным правовым статусом – субъекта конституционного права), устанавливала место и время допроса Президента. Президента в его резиденции и с его согласия должен допрашивать только Генеральный прокурор РФ.

Появление такой нормы в уголовно-процессуальном кодексе России будет означать новый нравственный уровень взаимоотношений власти и народа, явится еще одним шагом к торжеству хотя бы формального равенства всех перед законом и судом.

Важным аспектом уголовно-процессуальной политики является возможность привлечения Президента, прекратившего свои полномочия, к уголовной ответственности. Политико-правовой аспект имеет п. 5 статьи 114 УПК РФ, в котором предусматривается порядок привлечения к уголовной ответственности высшего должностного лица субъекта РФ за тяжкое или особо тяжкое преступление. В этом случае Президент России принимает решение об отстранении этого лица от должности или об отказе в этом. То есть Президент вступает в уголовно-процессуальные правоотношения, однако при этом не имеет никаких обязанностей и не несет ответственности. Его решение невозможно обжаловать.

Наряду с Президентом большое влияние на уголовно-процессуальную политику оказывает Конституционный Суд РФ. А до 2001 года это воздействие было решающим. Все решения Конституционного Суда России в обозначенный период по вопросам уголовного судопроизводства были обоснованы с позиций либерально-демократической правовой идеологии.^[5]

Анализ деятельности Конституционного Суда России в конце минувшего века позволяет сделать ряд выводов:

1) он являлся инструментом реализации либерально-демократической, реформаторской правовой идеологии и политики в уголовном процессе России, нечто вроде российского «суда Уоррена»;

2) оказывал воздействие на правоприменительную практику, то есть объективировал, формализовал уголовно-процессуальную политику;

3) его решения обладают значительной научной ценностью, стимулируют научные споры;

4) он создавал новые нормы уголовно-процессуального права;

5) формировал правосознание студентов, преподавателей и практических работников правоохранительных органов.

При этом Конституционный Суд РФ высказывался по наиболее важным принципиальным вопросам уголовного судопроизводства: о сущности состязательности, о презумпции невиновности обвиняемого, о праве обвиняемого на защиту и другим основам уголовного процесса.

Глава II. Понятие, сущность и значение принципов уголовного процесса.

По образному выражению Рудольфа Иеринга Древний Рим покорил мир трижды: первый раз своими легионами, второй - правом, третий – религией.^[6]

Интеллектуально прогнувшись перед глубиной и величием римской правовой мысли, Европа средневековья, а в дальнейшем и остальной мир признали гений римских юристов Гая, Ульпиана, Павла, Модеста, Папаниана и других, восприняв все основные юридические формулы, категории и принципы права, развив и адаптировав их к потребностям своего бытия.

Одной из таких выверенных веками формул и правовых категорий латинян является понятие «principium». Оно означает основу, начало чего-либо.

Современные энциклопедические словари подчеркивают смысловое разнообразие понятия «принцип». Во-первых, под ним понимается основное, исходное положение какой-либо теории, науки, а также учения и мировоззрения. Во-вторых, внутреннее убеждение человека, определяющее его отношение к действительности, нормы поведения и деятельности. В-третьих, основные особенности устройства какого-либо механизма, прибора.^[7]

Для целей специального курса подходят первые два взаимосвязанных смысловых значения понятия «принцип». Действительно в иерархии правовых, уголовно-процессуальных категорий, категория «принцип», наряду с категорией «задачи» является основным, исходным положением. Эта категория, отражая правовую идеологию конкретного общества и уголовно-процессуальную политику государства, задает алгоритм законотворческому и правоприменительному процессу, в известной и значительной степени определяет иерархию иных правовых категорий, опосредствует их взаимосвязь, взаимозависимость, взаимообусловленность, непротиворечивость. Отражаясь в принципах уголовного процесса, правовая идеология и уголовно-процессуальная политика, будучи познанной и усвоенной субъектами уголовно-процессуального права и уголовно-процессуальной деятельности (дознавателями, следователями, прокурорами, судьями, адвокатами и т.д.), становится частью их внутреннего убеждения. Она определяет по преимуществу их отношение к криминальной действительности, направляет их поведение и обусловливает нравственные основы уголовно-процессуальной деятельности. Эту мысль разделяют многие ученые. В. П. Божьев пишет: «Принципы права не только отражают господствующие в обществе правовые взгляды, идеи, но и формулируют определенные требования, адресованные участникам правовых отношений: судьям, прокурорам и защитникам, обвиняемым и потерпевшим, истцам и ответчикам».^[8]

Принципами уголовного процесса интересовались как ученые-юристы древности, так и ученые-процессуалисты досоветского периода отечественной истории,^[9] советского периода и современной России.

Принципы права определяются учеными как основные, исходные положения, юридически закрепляющие объективные закономерности общественной жизни. Они аккумулируют в себе наиболее характерные черты права, определяют его юридическую природу.

Принципы права пронизывают все правовые нормы, являются стержнем всей системы права государства. Принципы права могут специально закрепляться в общих юридических нормах (нормах-принципах) – в конституциях, преамбулах законов, кодексах, - или составлять саму материю права, проникая во внутреннее содержание правовых норм.^[10]

Ученые обращают внимание на статический и динамический потенциал принципов права: «Отражаясь, прежде всего, в нормах права, принципы пронизывают всю правовую жизнь общества, всю систему страны. Они характеризуют не только сущность, но и содержание права, отражают не только его внутреннее строение, статику, но и весь процесс его применения, его динамику. Принципы права оказывают огромное влияние на весь процесс подготовки нормативных актов, их издания, установления гарантий соблюдения правовых требований».^[11]

Многие ученые акцентируют внимание на том, что принципы – это объективно обусловленные начала, в соответствие с которыми строится вся правовая система. Принципы должны правильно отражать закономерности общественного развития. Принципы права не являются произвольными по своему характеру, а объективно обусловлены экономическим, социальным, политическим строем общества, существующим в той или иной стране.^[12]

Мысль о том, что принципы права не могут существовать вне права, что они достаточно определенно сформулированы в виде конкретных законодательных положений высказана С.С. Алексеевым: «Те начала, которые еще не закреплены в правовых нормах, не могут быть отнесены к числу правовых принципов. Они являются лишь идеями (началами) правосознания, научными выводами, но не принципами права».^[13]

По мнению В.М. Сырых: «Принципы права выступают в качестве своеобразной несущей конструкции, на основе которой покоятся и реализуются не только нормы, институты или отрасли, но и вся его система. Принципы права в целом, а также принципы отдельных отраслей права нередко называют в числе разновидностей юридических закономерностей…Обоснованность претензий правовых принципов на роль юридических закономерностей видится в том, что они выступают идеологической, научно обоснованной формой отражения объективных законов. Иначе говоря, правовой принцип есть не что иное, как познанный юристами объективный юридический закон».^[14]

Наделение принципов права свойствами юридических закономерностей и более того придание им статуса «объективного юридического закона» нуждается в пояснении. Юридические закономерности не являются обособленными от общественных, социальных закономерностей, а производны от них. Они отражают в праве закономерности развития экономики, идеологии, политики, правовой культуры и общественного прогресса в целом. Философы и обществоведы подчеркивают, что закономерности развития общества – это объективно существующая, повторяющаяся, существенная связь явлений общественной жизни или этапов исторического процесса. Общественные закономерности, включая и закономерности развития права, проявляются в деятельности людей (правоведов применительно к праву), производны от этой деятельности, а не есть нечто внешнее по отношению к этой деятельности. Люди сами творят свою историю (в том числе историю права), базируясь на материальных и духовных предпосылках, унаследованных от предшествующих поколений. Юридические закономерности, как разновидности общественных закономерностей, проявляются в виде тенденций, определяют основную линию развития права (уголовного процесса), не предполагают проявления множества случайностей и отклонений от общих тенденций развития права, через которые необходимость пробивает себе дорогу. Познание юридических закономерностей открывает возможность их практического использования (закрепление в праве и соблюдение в правоприменительной деятельности). Принципы права, отражая в себе юридические закономерности, являются генетической основой права, кодом цивилизации. Помимо общественно обусловленных свойств, юридические закономерности, как специфические закономерности отражают в себе также основные тенденции развития собственно правовой материи, системно-структурные ее свойства. Они упорядочивают правовую материю – совокупность правовых категорий; придают ей логически завершенный вид, а в исторической перспективе юридические закономерности (принципы права) опосредствуют эволюцию права (уголовного процесса) от хаотически-схоластического бытия к системно-структурному совершенству.

В науке уголовного процесса имеются многочисленные определения, раскрывающие по мнению авторов, сущность принципов уголовного процесса.

«Термин «принцип» означает обобщенное выражение какого-либо явления.

Принципы уголовного процесса – это основные, отражающие его сущность начала (закономерности) уголовно-процессуального права и деятельности по применению его норм».^[15]

Под принципами уголовного процесса понимаются руководящие идеи, положения, определяющие демократическое построение процесса и нашедшие выражение в нормах права.

В общем виде конституционные принципы уголовного процесса можно рассматривать как закрепленные в Конституции Российской Федерации основополагающие правовые идеи, определяющие построение всего уголовного процесса, его сущность, характер и демократизм. Они составляют базу, фундамент всего уголовного процесса.^[16]

В учебнике уголовного процесса под редакцией П.А. Лупинской под принципами уголовного процесса понимают основные правовые положения (нормы общего и руководящего значения), определяющие построение всех его стадий, форм и институтов и обеспечивающих выполнение стоящих перед ним задач. Принципы действуют в рамках целостной системы.^[17]

Некоторые ученые полагают, что принципы появляются еще до того, как они формулируются законодателем, поэтому их не следует всегда отождествлять с процессуальными нормами.^[18]

В духе своего времени, с использованием идеологем советской социалистической цивилизации, определяла сущность принципов уголовного процесса Т.Н. Добровольская: «Принципами советского уголовного процесса являются обусловленные социалистическим общественным и государственным строем и закрепленные советским законодательством основные, исходные положения, определяющие сущность организации и деятельности советских государственных органов по возбуждению, расследованию, рассмотрению и разрешению уголовных дел.^[19]

По мнению Н.И. Газетдинова : «Важнейшее условие реальной жизни принципов – закрепление их в законе. Любые идеи, научные положения, какими бы полезными они не являлись для уголовного судопроизводства, не становятся принципами и даже отдельными, частными правилами уже действующих принципов, пока не будут закреплены в законодательстве». Он же определяет принципы уголовного процесса, как систему закрепленных в Конституции и уголовно-процессуальном законе основополагающих идей, руководящих положений наиболее общего характера, выражающих сущность и назначение уголовного судопроизводства.^[20]

З.В. Макарова и М.Г. Янин разделяют приведенное суждение о необходимости закрепления принципов уголовного процесса в нормах права и подчеркивают, что «в противном случае они теряют свое значение: в правоприменительной деятельности руководствуются ими, а не исходными, основными положениями теории. Принципы, главным образом, должны определять не построение (иными словами форму), а сущность и содержание уголовного судопроизводства как уголовно-процессуальной деятельности и уголовно-процессуальных правоотношений, возникающих в ходе возбуждения, расследования, рассмотрения и разрешения уголовного дела. При этом не обязательно в законодательных актах выделять главу «Принципы», тем более, когда законодатель не раскрывает понятие принципов». По мнению названных авторов следует вернуться к прежней практике изложения принципов и поместить их в главе «Основные положения».

Воспринимая позитивно мысль этих и иных авторов о необходимости закрепления принципов уголовно-процессуального права в нормах права, следует возразить против иных сомнительных утверждений, содержащихся в этом абзаце. Во-первых, принципы уголовного процесса определяют не только содержание, но и форму уголовно-процессуального закона, влияют на расположение в законе и обоснование иных процессуальных категорий. В иерархии правовых категорий принципы занимают ведущее положение, наряду с задачами уголовно-процессуального закона, предопределяют логическую структуру разделов, глав, предметных и функциональных институтов уголовного процесса, в целом систему норм уголовно-процессуального права.

Эту мысль разделяют и иные ученые. Так, Ф.Н. Багаутдинов пишет, что система принципов сегодня органически взаимосвязана с назначением уголовного судопроизводства (этот автор отождествляет понятия «назначение» и «цели» уголовного судопроизводства, на что имеются аргументированные возражения). Если категория «назначение» означает то, на что направлена уголовно-процессуальная деятельность, то принцип отвечает на вопрос, как, каким образом осуществляется эта деятельность.^[21]

При анализе действующего уголовно-процессуального закона России возникает ощущение, что разработчики отринули имеющийся научный опыт, правовые традиции, в том числе и систему принципов уголовного процесса. А некоторые ученые некритически воспринимают «новеллы». Отвергнув добротное и испытанное на практике, законодатель внес элементы хаоса в стройную систему правовых категорий и норм уголовно-процессуального права. Обращает на себя внимание произвольное использование правовых категорий: подмену задач назначением, смешение назначения с принципами уголовного процесса; принципов с презумпциями и т.д.

Образно систему уголовного судопроизводства (как и систему научного знания о нем) можно уподобить солнечной системе. Задачи уголовного процесса – это солнце системы, которое в гравитационном поле удерживает планеты (стадии процесса) и своими лучами пронизывает всю его ойкумену. Отдельные планеты имеют атмосферу (стадия предварительного расследования и судебного разбирательства – общие условия), а вся эта система основана на принципах уголовного процесса, то есть функционирует во внутри планетарном пространстве.

Заменив задачи уголовного процесса на «назначение», реформаторы, образно говоря, погасили солнце уголовного судопроизводства.

Но в целом работа Ф.Н. Багаутдинова о публичных и личных интересах в российском уголовном процессе весьма интересна и глубока, выполнена в рамках традиционной, отечественной правовой идеологии и является значительным вкладом в познание сущности важнейшего принципа уголовного судопроизводства - публичности.

Достижением уголовно-процессуальной науки является и обособление принципов уголовного процесса в отдельной главе УПК РФ, что удобно для участников уголовного процесса применяющих уголовно-процессуальное право, для законодателя, для студентов вузов, изучающих юриспруденцию, и для ученых юристов. Подобное выделение и обособление принципов уголовного процесса возможно только в начальных главах УПК, что законодатель и сделал. Их нельзя помещать, например, в главу 8, 9, 10, 20 и т.д. Уровень обобщения и значимость принципов уголовного процесса таковы, что только первая или вторая глава УПК – подходящее для них и единственно возможное место в законе. При определении для них иного места нахождения рассыпается вся логическая структура уголовно-процессуального закона. Закрепление принципов уголовного процесса в главе «Основные положения», наряду с иными процессуальными категориями было бы шагом назад. Другое дело, что форма и содержание (глава 2 УПК и наполнение ее принципами), не соответствуют друг другу.

З.В. Макарова и М.Г. Янин одновременно убедительно и обоснованно подчеркивают, констатируют факт «отсутствия законодательного определения понятия принципов уголовного судопроизводства» и предлагают подобное определение сформулировать и внести в действующий УПК РФ. Однако разработанное ими определение принципов уголовного процесса вряд ли можно вносить в УПК РФ. И не потому, что это определение несовершенно, а потому, что имеется множество иных дефиниций принципов уголовного процесса. Все эти определения очень и очень дискуссионные и отражают отдельные стороны интегрального и сложного философски-правового явления – принципов процесса. А дискуссионные положения не следует закреплять в законе. Они должны оставаться объектами научного познания.

Эти же ученые обращают внимание на несоответствие формы и содержания главы 2 УПК и вопрошают: «Но как быть с такими принципами, как равенство граждан перед законом и судом, публичность, всесторонность, полнота и объективность исследования обстоятельств дела?»^[22]

Кроме названных источников и авторов понятие и сущность принципов уголовного процесса, их свойства и качества раскрываются также в работах М.Т. Аширбековой, И.Ф. Демидова, А.П. Кругликова, В.П. Нажимова, И.Л. Петрухина, В.М. Савицкого и других.^[23]

Некоторые авторы допускают логические ошибки при определении понятия и системы принципов уголовного процесса, опираясь на заблуждение М.С. Строговича. Примером тому служит определение сущности принципов, данное коллективом авторов в учебном пособии под редакцией А.П. Кругликова.

Под принципами уголовного процесса они понимают содержащиеся в Конституции РФ и УПК РФ, в соответствующих международных правовых актах и международных договорах РФ основные правовые положения, которые выражают его природу и сущность, определяют построение всех его стадий и институтов (выделено нами), лежат в основе уголовно-процессуальной деятельности и направляют ее на решение задач уголовного судопроизводства.

Это добротное и в целом правильное определение сущности принципов, поскольку оно отражает всеобщность действия основ уголовного процесса для всех норм, стадий и институтов отрасли уголовно-процессуального права. Авторы правильно подчеркивают, что принципы уголовного процесса находятся в основе «всех его стадий и институтов», и обоснованно говорят о «задачах уголовного судопроизводства», отвергнув официальную неудачную замену законодателем «задач» на «назначение» уголовного процесса. Но несколькими страницами ниже опровергают сами себя, забыв, о всеобщности действия принципов уголовного процесса, о том, что они определяют построение «всех его стадий и институтов», и разделяют заблуждение М.С. Строговича о наличии «основных» принципов уголовного процесса и тех процессуальных принципов, которые являются принципами отдельных стадий процесса, отдельных институтов. Так в основе целого или части лежат принципы? – зададим в этой связи уточняющий и отнюдь не риторический вопрос авторам учебного пособия^[24].

При внимательном и вдумчивом анализе становится ясно, что М.С. Строгович неудачно наделяет принципы эпитетом «основные». Напомним, в переводе с латинского языка принципы означают «основы». Получается, что «основные» основы и второстепенные основы – неблагозвучно, противоречиво, неубедительно.

Эти же авторы утрированно и упрощенно понимают абсолютно верную мысль В.Т. Томина об объективном существовании принципов уголовного процесса, вне зависимости от их закрепления или не закрепления в действующем уголовно-процессуальном праве.^[25]

Это аксиома философии: существование «вещи в себе» и «вещи для нас», то есть открытых и познанных явлений и закономерностей объективного мира, и тех явлений, закономерностей, которые еще надлежит познать человечеству. В.Т. Томин, конечно же, прав, обозначив эту проблематику применительно к уголовному процессу. Следует согласиться с известным ученым, что не все принципы уголовного процесса еще открыты и познаны даже на уровне идей-принципов. А обозначение В.Т. Томиным принципа народности уголовного судопроизводства заслуживает глубокого и всестороннего осмысления, познания. Глубина мысли о неизбежной народности уголовного судопроизводства захватывает дух. Истинность многих выводов В.Т. Томина о сущности принципов уголовного процесса подтверждает и действующий УПК РФ, который не закрепляет, например, принцип публичности, хотя он познан учеными и объективно существует, применяется на практике, чему подтверждением является и учебное пособие его оппонентов.

Обобщая различные точки зрения на понятие и сущность принципов уголовного процесса и права в целом, следует констатировать, что подавляющее большинство ученых выводят из правовых идей, объективно отражающих процесс развития общества, закономерности развития государства и права (принципы права – юридические закономерности, признанные юристами и нашедшие отражение в нормах права), указывают на системные свойства принципов (два уровня системности: первый – это система самих принципов, их совокупность, взаимосвязь, качественное своеобразие, непротиворечивость; второй – это системообразующий характер, как отдельных принципиальных положений, так и всей совокупности принципов для иных норм отрасли права и права в целом. То есть, принципы как бы выстраивают остальные нормы отрасли права в логической последовательности и диалектической взаимосвязи, соподчиненности), их бытие в праве, формализацию в виде норм общего характера, императивность. Практически все авторы обращают внимание на роль правосознания в выработке принципов права.

Итак, принципы уголовного процесса – это объективно-субъективные категории, факторы господствующей в обществе правовой идеологии и уголовно-процессуальной политики, которые являются юридическими закономерностями и находят отражение в нормах уголовно-процессуального права, интегрированы в систему и являются основой системы норм уголовно-процессуального права, обусловливают нравственные и процессуальные параметры уголовно-процессуальной деятельности.^[26]

Глава Ш. Критерии систематизации принципов уголовного процесса. Система принципов уголовного процесса по действующему уголовно-процессуальному законодательству.

Существуют некие закономерности соответствия методов познания и сущности познаваемых объектов. Иными словами, не каждый метод применим для познания любого феномена права. Например, для познания сущности принципов права (уголовного процесса) более предпочтителен метод системного подхода (интегративный метод), нежели метод классификации (дезинтеграции целого). Подмена системного анализа принципов, как совокупности взаимосвязанных, взаимозависимых, взаимообусловленных, непротиворечивых положений, каждое из которых обладает качественным своеобразием, и которые являются фундаментом системы норм отрасли права, классификационным их дроблением (дезинтеграцией), бесперспективно, бесплодно в лучшем случае, а то и вредно.

Дело в том, что все принципы, лежащие в основе отрасли права (например, уголовно-процессуального) являются принципами целостного образования (отрасли права), как открытой, завершенной, позитивной системы, обменивающейся информацией с системами аналогичных феноменов – общеправовых, межотраслевых, общесоциальных принципов. Отражение и преломление принципов более высокого уровня обобщения (например, общеправовых) в уголовном процессе подтверждает философскую аксиому о всеобщей связи явлений материального и идеального мира, но не является основанием для их полного отождествления или замещения. Принципы нельзя делить «по сфере действия» внутри отдельной отрасли права (например, выделять принципы стадий уголовного процесса, принципы отдельных институтов отрасли права и пр.). Если такое выделение возможно, то перед нами не принципы права, а какое-то иное явление, и его следует познать и обозначить.^[27]

Например, в уголовном процессе выделяют общие условия предварительного расследования и судебного разбирательства, которые не являются принципами уголовно-процессуального права, а представляют из себя правила, действующие только в обозначенных стадиях процесса. Их отличает от принципов уголовного процесса уровень обобщения и более узкая сфера действия.

Применение метода классификации при познании сущности принципов уголовного процесса ведет к ошибочным выводам о существовании принципов отдельных стадий процесса, институциональных принципов и другие попытки классифицировать то, что, по сути, не подлежит классификации. Имеется лишь одно «естественное» исключение: это перечень принципов уголовного процесса, закрепленных в Конституции РФ и уголовно-процессуальном законе, который и является их классификацией, совокупностью качественно своеобразных отдельных элементов системы.

В науке уголовного процесса встречается мнение о бытие в уголовно-процессуальном праве так называемых институциональных принципов, лежащих в основе отдельных институтов уголовно-процессуального права. По мнению авторов этой оригинальной, но не более того, идеи – это принципы «меньшей степени общности, которые производны от начал максим. Сфера их приложения относительно ограничена – они управляют не всеми институтами судопроизводства, а только теми, которые к ним непосредственно относятся». Таковыми являются, по мнению А.В. Смирнова и К.В. Калиновского, принципы очности процесса и непосредственности исследования доказательств, свободной оценки доказательств, устности, гласности, недопустимости повторного преследования за одно и то же деяние, истины, неприкосновенности личности.^[28]

Данная точка зрения представляется необоснованной в достаточной степени. Она противоречит всем основным теоретическим наработкам ученых в области моделирования принципов уголовного процесса.

Во-первых, о всеобщности действия категории «принцип».

Во-вторых, о целостности системы норм отдельной отрасли права, например, уголовно-процессуального.

В-третьих, неясно, какие институты уголовного процесса должны опосредствовать перечисленные положения, выдаваемые за принципы уголовного процесса – функциональные или предметные. Если они опосредствуют стадии уголовного процесса (предметные институты), то их надо отграничить от такой процессуальной категории как общие условия предварительного расследования и судебного разбирательства.

В-четвертых, если принцип права лежит также в основе части целого, а не всего целого (а система норм отрасли права является целым, завершенным образованием норм), то тогда перечень принципов права (уголовного процесса) можно расширять до бесконечности, что приведет к их девальвации, к превращению в «обычные» нормы права.

В-пятых, необоснованно нарушается иерархия правовых категорий, их последовательность, степень обобщения и значимость: задачи, принципы, общие условия и т.д.

В приведенном А.В. Смирновым и К.Б. Калиновским перечне не все элементы равнозначны. Если элемент истины имеет всеобщее действие и является принципом уголовного процесса, то неприкосновенность личности и недопустимость повторного преследования за одно и то же деяние не имеет всеобщности, не обладает свойством аксиоматичности, не является юридической закономерностью и т.д.

Непродуктивно акцентировать внимание на делении принципов уголовного процесса на конституционные и неконституционные. Следует говорить о принципах уголовного процесса отраженных в Конституции и в УПК РФ. Не противопоставление, а сопряжение указанных начал – плодотворный путь к познанию их сущности. Ошибочной представляется точка зрения о сведении всех принципов уголовного процесса к конституционным основам. Это методологическое заблуждение, которое не будет способствовать развитию науки уголовного процесса. Зачем исследовать и познавать принципиальные основы отрасли права, если их выработают специалисты в области государственного права. Переложение этой обязанности на специалистов государственного права чревато также ошибками и погрешностями (все же узкие специалисты не могут знать всех особенностей отрасли права), идеологическими издержками. Ведь большинство идеологем (субъективных факторов идеологии, отраженных в праве, но не обладающих качествами принципов права) отраслевое законодательство механически переносит из конституционного права. Компактность, небольшой объем Конституции государства не позволяет и не должен позволять в деталях отражать все принципиальные основы 45 отраслей права российского государства. И, потом, если все принципы уголовного процесса содержатся в государственном праве, то отпадает надобность в сравнительно-правовом методе познания. Например, в сопоставлении принципиальных основ уголовно-процессуального права с принципиальными основами иных отраслей права. Нет необходимости превращать Конституцию РФ в УПК №1. Она и так излишне «криминализирована»: более 12% статей посвящены тем или иным аспектам уголовного судопроизводства.

Необоснованно выделение принципов уголовно-процессуального права и принципов уголовно-процессуальной деятельности. Никаких особых принципов уголовно-процессуальной деятельности, помимо закрепленных в УПК РФ, нет и не должно быть по вполне понятным и простым причинам: невозможно унифицировать правовую идеологию и психологию судей, прокуроров, следователей, дознавателей (каждый участник процесса придумает свои принципы деятельности, которые будут казаться ему целесообразными).

Необходимо отличать принципы науки уголовного процесса от принципов уголовно-процессуального права. Принципы науки уголовного процесса имеют два аспекта:

под принципами науки уголовного процесса понимаются основные способы, приемы, методы познания учеными и иными участниками законотворческого процесса сущности и функциональных особенностей уголовно-процессуального права, его категорий и закономерностей, роли, значения и т.д. ;

также, это обсуждаемые в науке правовые идеи, которые восприняты или могут быть воспринятыми законодателем в качестве принципов уголовного процесса. Второй аспект наиболее широк и демократичен. Действительно, в науке необходимо обсуждать любые принципиальные идеи, основы, в том числе, кажущиеся заблуждением; сомнительные идеи, эвристические идеи и т.д.

В юридической литературе ученые, раскрывая сущность системного подхода к познанию явлений материального и идеального мира, оперируют понятиями: системная парадигма, системный идеал, системный метод и, собственно система. Ученые подчеркивают, что системный подход имеет большой эвристический потенциал (от греческого – hourisko – отыскиваю, открываю), предвосхищая новые открытия неведомого. Системные представления не есть искусственная концепция, они имеют реальные истоки в объективной действительности, они основаны на диалектико-материалистическом представлении о единстве, многообразии мира, о всеобщей взаимосвязи явлений.

Системный подход к изучению правовых явлений, их сопряжение с объективной общественной действительностью – единственно правильный и единственно возможный путь познания эволюции права и предвидения его будущего (футурология права). Нежелание или невозможность предвидения вероятной эволюции права, эволюции принципиальных основ права – это и отрицание познания его настоящего бытия во всей полноте и противоречивости. Иными словами, непредвидение будущего – это и незнание настоящего: нежелание предвидеть будущее, это невозможность познать настоящее. Предвидение будущего также важно для науки, как и знание настоящего.

В уголовно-процессуальной науке под системой принципов уголовного процесса понимается совокупность взаимосвязанных, непротиворечивых положений. Ученые обращают внимание на качественное своеобразие отдельных принципиальных положений, подчеркивают, что система принципов уголовного процесса носит характер логико-теоретической конструкции, с помощью которой можно высветить внутренние, закономерные связи между принципами. Соотносят систему принципов уголовного процесса с системой принципов более высокого уровня обобщения: с принципами государства и права определенного типа; с принципами общественно экономической формации. Сопрягают отдельные принципы с иными социальными феноменами: например, принципы правосудия и народ; принципы правосудия и закон, принципы правосудия и личность, что вполне согласуется с общей теорией систем (деление на открытые и закрытые).^[29]

Итак, система принципов уголовного процесса (науки, права и деятельности) является открытой системой, обменивающейся информацией с системами иного уровня обобщения, находящейся в постоянном развитии, зависящей от господствующей правовой идеологии и уголовно-процессуальной политики государства, положенной в основу действующего уголовно-процессуального права и уголовно-процессуальной деятельности. Это система идеальная (продукт духовной деятельности людей) и позитивная (направлена на минимизацию преступности, а в исторической перспективе на ее преодоление).

3.1. Принцип законности

Принцип законности уголовного судопроизводства выводится из статьи 15 Конституции Российской Федерации и находит отражение в уголовно-процессуальном законе. Это общеправовой принцип, который преломляется с учетом уголовно-процессуальной специфики в нормах уголовно-процессуального права и в уголовно-процессуальной деятельности. Статья 7 УПК РФ носит название «Законность при производстве по уголовному делу». Это официальная точка зрения на сущность законности, то есть законодатель полагает, что принцип законности уголовного процесса проявляется только при производстве по уголовному делу. При моделировании других принципов упоминания об их проявлении только при производстве по уголовному делу в главе второй УПК РФ нет. Эта логическая задача, которая не является ошибкой законодателя, но требует пояснения.

Не отрицая бытие принципа законности в УПК РФ, законодатель подчеркивает, что нет, и не может быть принципа уголовного процесса без его реализации при производстве по каждому уголовному делу, что согласуется с точкой зрения автора учебного пособия.^[30]

В теории уголовного процесса и прокурорского надзора современного периода ученые определяют законность, как точное и неуклонное соблюдение законов при производстве по уголовным делам. При этом поясняют, что законы должны соблюдать суд, прокурор, следователь, орган дознания, дознаватель, а также другие участники уголовного процесса. Обращают внимание на то, что правоохранительные органы должны разъяснять перед началом следственных действий требования материального и процессуального уголовного закона, реально гарантировать их исполнение, соблюдение. Ибо наряду с презумпцией невиновности при производстве по уголовным делам действует презумпция знания участниками уголовного процесса законом, применяемых при производстве по уголовному делу. Очень разумное и обоснованное предположение.

В энциклопедическом юридическом словаре законность (верховенство закона) определяется «как неукоснительное исполнение Закона и соответствующих им иных правовых актов органами государства, должностными и иными лицами».^[31]

Закон о прокуратуре Российской Федерации в редакции 2007 года, в статье 1 устанавливает, что прокуратура в целях обеспечения верховенства закона, единства и укрепления законности, защиты прав и свобод человека и гражданина, а также охраняемых законом интересов общества и государства осуществляет надзор за исполнением законов органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, дознание и предварительное следствие.

Кроме этого, прокуратура осуществляет уголовное преследование в соответствии с полномочиями, установленными уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации.

Важным формальным моментом и по существу является то, что законодатель говорит о принципе законности, а не принципе нормативности или указности, подчеркивая тем самым, что уголовное судопроизводство должно вестись только на основе действующих законов, как наиболее качественных нормативно-правовых актах. Косвенно эту мысль поясняет и Конституционный Суд России, хотя и по другому поводу в Постановлении от 29 июня 2004 года № 3-П.

Появление в регулировании уголовного судопроизводства нормативных положений, противоречащих УПК РФ, может создать неопределенность в правовом положении участников судопроизводства, привести к нарушению прав и законных интересов граждан и, в конечном счете, - к дестабилизации единого правового пространства в сфере уголовного судопроизводства.^[32]

«Поэтому законодатель закрепил приоритет Уголовно-процессуального кодекса перед другими федеральными законами в вопросах регулирования уголовно-процессуальной деятельности, что выражено в положениях ч.1 и2 ст. 7 УПК РФ. Согласно указанным нормам суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель не вправе применять федеральный закон, противоречащий УПК РФ. Установив в ходе производства по уголовному делу несоответствие федерального закона или иного нормативного правового акта УПК РФ, суд принимает решение в соответствии с УПК РФ».^[33]

Статья 7 УПК РФ подчеркивает, что суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель не вправе применять федеральный закон, противоречащий настоящему Кодексу.

Суд, установив в ходе производства по уголовному делу несоответствие федерального закона или иного нормативного правового акта настоящему Кодексу, принимает решение в соответствии с настоящим Кодексом.

Нарушение норм настоящего Кодекса судом, прокурором, следователем, органом дознания или дознавателем в ходе уголовного судопроизводства влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательств.

Определение суда, постановление судьи, прокурора, следователя, дознавателя должны быть законными, обоснованными и мотивированными.

В этом законодательном определении принципа законности имеются упущения и определенная неполнота.

В нем не отражены обвинительное заключение и приговор суда первой и апелляционной инстанции. Формально можно сделать вывод, что требования законности на эти процессуальные решения и документы не распространяются. Правда, в отношении приговора имеется специальная норма статьи 297 УПК РФ, которая однозначно подчеркивает, что приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым. В то же время в статье 220 УПК РФ и статье 225 УПК РФ, в которых описываются атрибуты обвинительного заключения (обвинительного акта) и требования предъявляемые к нему, об этом не упоминается. В УПК говорится об обязанности правоохранительных органов перед началом любого следственного и судебного действия разъяснить права и обязанности участникам процесса, а также сущность уголовного дела или иного материального закона подлежащего применению в уголовном деле и реально гарантировать соблюдение прав участников процесса и правильное применение закона. То сеть реализовать презумпцию знания участниками процесса законов, применяемых в ходе уголовного судопроизводства. Этот аспект также характерен для принципа охраны конституционных прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве и является связующим звеном системы принципов. Отличие в том, что при реализации принципа законности подлежит разъяснению положения материального и процессуального закона в полной мере, в полном объеме, а при реализации принципа охраны конституционных прав и свобод человека и гражданина необходимо делать акцент именно на права и свободы, закрепленные в УПК РФ и других законах.

Реализация принципа законности (как и любой принцип, законность имеет два взаимосвязанных аспекта: статический и динамический) предполагает не только правильное применение законов правоохранительными органами, но также их соблюдение, исполнение всеми участниками уголовного процесса. Статья 11 УПК РФ оперирует понятием «осуществление» прав, который является либо новой формой реализации прав, либо излишен.

Важный аспект принципа законности, на котором не акцентируют внимание ученые, за редким исключением, это то, что деятельность по возбуждению уголовных дел, предварительному расследованию и судебному разбирательству должна регламентироваться только законом, как наиболее качественным нормативно-правовым актом, к сожалению не нашел однозначного закрепления в УПК РФ. Более того, косвенно часть 2 статьи 7 УПК РФ допускает регулирование уголовно-процессуальных отношений не только законами, но и иными нормативно-правовыми актами, отдавая в случае противоречия и коллизии предпочтение действующему УПК РФ. Совершенно прав М.С. Строгович, что единственным источником уголовно-процессуального права должен быть уголовно-процессуальный закон. Никакими подзаконными актами эту деятельность ввиду ее значимости регулировать недопустимо.^[34] О чем уже упоминалось выше, но повторение – мать учения.

В целом это завещание известного ученого соблюдалось как советским законодателем периода «развитого социализма», так и законодателем Российской Федерации. Похвально отметить, что УПК РФ вобрал в себя уголовно-процессуальные нормы, которые находились в Законе о статусе судье РФ, Законе о статусе депутата Государственной Думы РФ и других законах. Из этого «общественного договора» ученых-процессуалистов и законодателя был только один «эксцесс исполнителя» – Указ первого президента России о борьбе с организованной преступностью, но и он просуществовал недолго, хотя идея указа о месячном сроке оставления под подозрением особо опасных преступников была востребована УПК РФ.

Иная точка зрения на то, что уголовно-процессуальный закон не должен быть единственным источником уголовно-процессуального права подлежащим применению при производстве по конкретным уголовным делам, несмотря на обращение к теории и практике западных стран, не представляется убедительной.^[35]

Принцип законности при производстве по уголовному делу реализуется по всем без исключения уголовным делам: он либо соблюдается, либо нарушается, либо исполняется. Отличие феномена исполнения закона от феномена соблюдения закона в том, что исполнение закона – это совершение определенного действия (принятие решения), предусмотренного законом, а соблюдение закона – это несовершение действия, запрещенного законом (соблюдение запрета).

Принцип законности соответствует всем критериям, выработанным теорией права и уголовно-процессуальной наукой, которые позволяют выделить категорию «принцип» из системы иных процессуальных категорий:

- он лежит в основе всей системы норм уголовно-процессуального права, распространяет свое действие на все стадии уголовного процесса;

- не имеет исключений при производстве по уголовному делу. Любое нарушение законности на предварительном расследовании или в суде считается недопустимым. Если УПК РСФСР различал, так называемые, существенные нарушения уголовно-процессуального закона, и, естественно, несущественные, то УПК РФ в ортодоксальной форме признает любые действия или решения, произведенные с нарушением требований закона, недопустимыми и существенными;

- принцип законности действует в отношении всех участников уголовного процесса: суда, участников судопроизводства со стороны защиты, участников судопроизводства со стороны обвинения, иных участников судопроизводства. Нет ни одного участника процесса, которому бы дозволялось действовать в ходе производства по уголовному делу сообразуясь с целесообразностью, а не законностью;

- этот принцип опосредствует все функции уголовного процесса: защиту, обвинение, разрешение дела по существу.

Он однозначно понимается судом, прокурором, следователем, органом дознания и дознавателем, ввиду чего законодатель и не дает в УПК дефиницию законности. Принцип законности – это юридическая аксиома, признаваемая всеми без исключения учеными, практическими работниками, законодателем, политиками и гражданами государства. Принцип законности – это юридическая закономерность, выстраданная историей человечества, историей незаконных, внепроцессуальных репрессий.

3.2. Принцип публичности и объективной истины

Публичные начала (публичный интерес) в качестве принципа уголовного процесса признают большинство ученых-процессуалистов, но законодатель, к сожалению, не обозначил это основное положение в главе 2 УПК РФ. Свои истоки принцип публичности берет в Древнем Риме.

Ex officio – официальность, то есть преобладание общественного и государственного интереса при разрешении уголовных дел.

В.П. Божьев полагает, что «исходную правовую базу его действия можно обнаружить в Конституции Российской Федерации (статьи 2, 15, 17, 18, 46), а сущность принципа публичности уголовного судопроизводства выражена в части 2 статьи 21 УПК РФ. «Действуя во всех стадиях уголовного процесса, этот принцип получил нормативное выражение не только в статье 21 УПК. В частности он находит нормативное воплощение в ст. 20-28, 37-41, 73 и др. При этом в приведенных и других статьях УПК выражено государственное начало как основа деятельности в сфере уголовного судопроизводства».^[36]

Мнение о бытие принципа публичности в уголовном процессе разделяют и другие ученые.^[37]

Следует заметить, что часть 2 статьи 21 УПК РФ – это ничто иное, как почти дословное переложение содержания статьи 3 УПК РСФСР, которая и признавалась учеными за соответствующую норму-принцип. Почему ее не оказалось в главе 2 УПК – большой вопрос к разработчикам УПК РФ. Нельзя согласиться с мнением В.П. Божьева о том, что перечисленным им статьях Конституции Российской Федерации содержится исходная правовая база принципа публичности. Скорее всего, в них содержится в весьма обобщенном виде правовая идеология конституционного и иных отраслей права и соответственно идеологическая основа системы всех принципов, а не конкретно принципа публичности, а вот часть 2 статьи 21 УПК РФ в концентрированном виде отражает публичный интерес. Она гласит: «В каждом случае обнаружения признаков преступления прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель принимают предусмотренные настоящим Кодексом меры по установлению события преступления, изобличения лица или лиц, виновных в совершении преступления».

Ф.Н. Багаутдинов под публичным интересом в российском уголовном процессе понимает гармонию интересов личности и общества. Он обоснованно включает в публичный интерес государственные интересы, а также интересы общества, большинство членов которого составляют законопослушные граждане, заинтересованные, как и государство, в обеспечении неотвратимости ответственности за совершенные преступления, в поддержании правопорядка и безопасности. Публичный интерес включает в себя защиту интересов личности.^[38]

В тоже время интересы личности не могут быть значительнее и выше интересов общества в целом. «Это противоречит законам природы. Часть не может больше (или) ценнее целого. Это верно для системы любого уровня. Так на организменном уровне безжалостно удаляется, ампутируется любой орган, если он представляет опасность для организма в целом. Такая же закономерность действует и на социальном уровне. Любое общество, государство для своего блага бестрепетно жертвует отдельными членами. Не только триста спартанцев полегли в Фермопилах, чтобы хоть на несколько дней задержать персидское вторжение и дать возможность грекам отмобилизовать свои армии. Костьми ложился арьергард Багратиона в 1812 году, сдерживая наполеоновские полчища и спасая отступающую русскую армию от неминуемого разгрома…».^[39]

Бытие многочисленных и разнообразных декларативных положений в праве, среди которых видное место занимает и положение о приоритете прав человека и гражданина над правами общества и государства, приоритете личного интереса над общественным и тем самым отрицание принципа публичности подтверждают, как теоретики права, так и специалисты в отдельных отраслях права. Эти положения становятся декларативными независимо от намерения законодателя или ученых, они объективно декларативны, поскольку противоречат диалектике соотношения общего (целого) и части целого (отдельного, единичного), публичного и индивидуального (личного). Декларативность многих положений Конституции России и других государств Европы и Америки кроется в заблуждениях идеологов и политиков, пытающихся теоретически обосновать необоснуемое, заменить естественные законы природы и общества искусственными философско-нравственными и правовыми системами. Эти преднамеренные заблуждения, теории от лукавого, обслуживают либеральную, принудительную глабализацию мира. По достижению этой цели, идеологи либерализма предадут забвению идею о приоритете прав и свобод личности, и будут обслуживать приоритет общего над частным, что отвергают пока из тактических соображений.

В УК РФ более 98% составов преступлений относятся к делам публичного обвинения. Возбуждение этих дел предусматривается по факту совершения преступления, независимо от желания потерпевшего и иных лиц; не возбуждение таких дел является фактором разрушающим государство и общество. УПК РФ будучи способом реализации предписаний материального уголовного права, не может не учитывать этот факт.

Несмотря на то, что принцип публичности не закреплен в отдельной норме-принципе в главе 2 УПК РФ (а такое закрепление является искомым и найденным способом отражения принципов права), он находит реальное проявление во многих нормах уголовно-процессуального закона России. То есть принцип публичности можно вывести логическим путем из содержания ряда норм УПК РФ, что является вполне допустимым, хотя и не совершенным способом выражения его в праве. Это, прежде всего, нормы главы 3 УПК РФ, посвященные уголовному преследованию. Кроме процитированной части 2 статьи 21 УПК и иные статьи упоминают о публичности уголовного процесса. Статья 20 УПК РФ выделяет публичное, частно-публичное и частное обвинение. В статье 23 УПК предусматривается возможность уголовного преследования по заявлению коммерческой или иной организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием, и то при условии, если преступление не причинило вред интересам других организаций, а также интересам граждан, общества или государства. Условно эту форму обвинения можно признать корпоративным обвинением, которое возможно только по заявлению руководителя организации или с его согласия, за преступления, за преступления, затрагивающие только интересы данной организации.

Проявление принципа публичности (элементный состав) на предварительном расследовании выражается:

• в требовании процессуально-должностной активности в деятельности субъектов, ведущих уголовный процесс;
• в требовании инструктивности при составлении процессуальных актов субъектами, ведущими уголовный процесс;
• в обязательности актов правоприменения – процессуальных решений, на вынесение которых уполномочены субъекты, ведущие уголовный процесс;
• в нормативном установлении обязанности государства нести юридическую ответственность за допущенные его органами и должностными лицами этих органов нарушения прав и законных интересов участвующих в уголовном деле лиц и деликтоспосбность должностных лиц как субъектов уголовно-процессуальных отношений.^[40]

Процессуально значимыми этапами реализации принципа публичности являются:

1. Решение о возбуждении уголовного дела.
2. Решение о привлечении лица в качестве обвиняемого.
3. Признание лица потерпевшим.
4. Решение об утверждении обвинительного заключения или обвинительного акта.
5. Решение о признании гражданским истцом.
6. Предъявление гражданского иска.
7. Формула обвинения, высказанная перед судом прокурором, потерпевшим, частным обвинителем.
8. Вынесение приговора именем государства (статья 300 УПК РСФСР, статья 296 УПК РФ).

В силу принципа публичности, в каждом случае обнаружения признаков преступления, уполномоченные государственные органы и должностные лица в пределах их компетенции обязаны принять решение о возбуждении уголовного дела независимо от желания потерпевшего разрешить возникший конфликт без помощи и вмешательства государства.^[41]

Принцип публичности – совокупность положений, вытекающих из норм уголовно-процессуального закона, а также из сути уголовно-процессуального права, как отрасли публичного права, и его межотраслевых связей с другими отраслями публичного права, которыми устанавливается публичный (официальный) порядок производства по уголовному делу.

Важно отметить, что принцип публичности уголовного судопроизводства отражает не сам публичный интерес как таковой, а способ его защиты.^[42]

Образно говоря, принцип публичности – это инстинкт самосохранения государства, как искомой и найденной формы общего жития людей, проявляющийся в уголовном судопроизводстве.

С принципом публичности тесно связан принцип объективной истины. Он представляется одним из самых сложных и дискуссионных основ уголовного судопроизводства и философской науки. Имеет множество граней своей сущности и множество аспектов проявления и выражения. Он представляется целью доказывания (познания) в теории доказательств, мерой демократичности уголовного судопроизводства, и представляется юридической закономерностью.

Ученые различают: абсолютную истину, как полные и всесторонние знания о каком-либо предмете или явлении; относительную истину, как неполные знания, знания отдельных сторон предмета или явления. Подчеркивают диалектику перехода абсолютной истины в относительную и наоборот. Всякая относительная истина содержит элементы абсолютного знания и складывается из сумм относительных истин. Критерий истины, проверка ее достоверности – практика.

Выделяют объективную истину, как соответствие знаний познающего субъекта (например, суда, прокурора, следователя, органа дознания, дознавателя) объективной, независящей от него действительности. Большинство ученых склоняется, что в уголовном процессе необходимо отыскание и установление объективной истины, в которой содержатся как элементы абсолютного знания (например, о субъекте преступления), так и относительного знания. Истина – правильное, адекватное отражение предметов и явлений действительности познающим субъектом, воспризводящее их так, как они существует вне и независимо от сознания. Истина – это объективное содержание человеческого познания.

По мнению некоторых ученых принцип объективной истины свойственен в основном публично-состязательному процессу и в нем «не слишком нуждается» частно-исковое уголовное судопроизводство. «Наивысшая ценность для частно-искового процесса – решение не истинное, а устраивающее обе стороны. Главной целью такого суда является сохранение в обществе «мира», так же как для предшествовавшего ему обвинительного процесса было характерно стремление предотвратить общественное «смятение». Однако, частно-исковой способ судебного разбирательства, в отличие от своего «предка», пытается сохранить «приличия». Он не заменяет правду случайностью, а утверждает, что знает истину. Однако для него это не «грубая» истина факта, а истина формально-юридическая. Частно-исковой процесс полон юридических фикций…фикция противоречит истине, но фикция признается за истину. Вместе с тем нельзя категорически утверждать, что частно-исковой процесс совершенно чурается истины. Установление фактов такими, как они есть, для него все же предпочтительнее, чем подмена их лукавой игрой презумпций».^[43]

В этом утверждении много противоречий. Во-первых, сама концепция частно-искового судопроизводства подвергалась обоснованной критике и не может быть однозначно признана имманентно присущей уголовному судопроизводству. Все же такие дела представляются инородным телом в уголовном процессе, от которого можно избавиться без ущерба для уголовного процесса, переводя в разряд административных правонарушений. Доля таких дел в уголовном процессе чрезвычайно мала – менее одного процента. Они являются исключением из правил и выводить какую-либо научную концепцию из исключения не убедительно. Во-вторых, в данном утверждении усматриваются противоречия самого автора, его неуверенность в тезисах, аргументах и выводах. Он акцентирует внимание на том, что истина все же предпочтительнее, чем лукавая игра презумпций. В-третьих, принцип объективной истины представляется нравственной основой не только уголовно-процессуального права, но и уголовно-процессуальной деятельности. Отказ от установления истины по уголовным делам будет поощрять взяточничество и коррупцию. Если нет необходимости устанавливать истину, то тогда допустимы заблуждения, ложные решения, ошибки и погрешности. Отказ от истины влечет за собой и отказ от правды. А правда – это способ продвижения истины в общественное сознание, способ актуализации истины. Какой смысл в оглашении неистинного приговора, являющегося полезной ложью для участников процесса или заблуждением судьи? И все же следственная и судебная практика показывает, что несмотря на официальный отказ от истины, по подавляющему большинству уголовных дел, в том числе по делам частного обвинения, ее продолжают устанавливать. Исключение составляет институт судебных сделок, который является по образному выражению Лоуренса Фридмана «позором для правосудия», а по выражению А.Д. Бойкова «торговлей правосудием».^[44] Этот позор необходимо упразднить.

Познавательный и практический интерес представляет учение о формальной истине в уголовном процессе (она же логическая или семантическая истина). Таковой считается истина, которая соответствует не объективной действительности, а каким-то заранее заданным условиям, правилам. «В советский период формальная истина противопоставлялась содержательной (материальной) и подвергалась резкой критике как институт реакционный и классово чуждый. Между тем есть смысл поговорить о роли формальной истины в процессе доказывания, как минимум, по двум причинам. Во-первых, роль формальных моментов в уголовно-процессуальном доказывании действительно очень велика. Особенно это относится к оценке допустимости доказательств, где решающее значение чаще всего имеют именно вопросы формы, а не соответствия доказательств объективной реальности. И, во-вторых, этот вопрос важен для уяснения роли суда в процессе доказывания. Если суд в этом процессе пассивен, если на нем не лежит обязанности принятия мер к установлению истины, как это имеет место в процессе англо-американского типа, то здесь действительно скорее всего можно говорить об истине формальной, а не содержательной (фактической, объективной, материальной). Хорошо это или плохо – другой вопрос…»^[45]

Спорным в науке уголовного процесса и криминалистике считается вопрос о содержании истины в уголовном процессе. Согласие достигнуто относительно фактических обстоятельств совершения преступления. Существенные разногласия касаются вопросов квалификации преступления и меры наказания. «Противники этой точки зрения указывают, что факты объективной действительности существуют независимо от их общественно-политической оценки, которая может меняться в зависимости от исторической и социальной обстановки. Одни и те же факты могут в разное время образовывать различные составы преступлений и могут даже вообще становиться непреступными…Поэтому понятие истины может лишь распространяться на фактические обстоятельства дела, но не на их правовую квалификацию».^[46]

Ученые рассматривают и иные концепции истины, например, когерентная концепция, прагматическая концепция, семантическая, конвенциональная концепция истины и другие, которые имеют, прежде всего, познавательное значение.

Для потребностей уголовного судопроизводства подходит общефилософское понимание объективной истины, которая постулируется в качестве принципа уголовного процесса, как юридической закономерности, сопрягающейся с закономерностями развития общества, идеологии, культуры, экономики, то есть общечеловеческого прогресса.

При этом свойством юридической закономерности принцип объективной истины наделяется по нескольким аспектам: