Стенограмма семинара

«Общественные организации имперской России. Современное прочтение исторического опыта формирования гражданского общества»

Центр исследований гражданского общества и некоммерческого сектора

16 сентября 2009 г.

Л.И. Якобсон: на нашем семинаре обсуждаются самые различные проблемы теории, практики развития гражданского общества в нашей стране, но обсуждаются с позиций научных, мы к этому стремимся. Для того чтобы увидеть достаточно широкую панораму тех исследований, которые ведутся в нашей стране, с разных позиций, и собственно научных, и общественных позиций, ученые рассматривают текущую ситуацию, концентрируясь больше на злобе дня. Но на самом деле, как мы все хорошо понимаем, то, что происходит сегодня, достаточно трудно понять, не оглядываясь назад. Мне кажется, что закономерен выбор темы для первого заседания нашего семинара в новом году – «Общественные организации имперской России. Современное прочтение исторического опыта формирования гражданского общества». Те особенности, трудности и достижения, которые мы сегодня наблюдаем в развитии гражданского общества в нашей стране, очень часто связывают (наверное, закономерно связывают) с особенностями нашей истории. Поэтому, на мой взгляд, сегодня будет чрезвычайно интересное обсуждение. Мне кажется, что обсуждение может быть сегодня исключительно плодотворным. Что еще хотелось бы сказать. Вам сегодня роздан третий выпуск нашего «Мониторинга гражданского общества». Мы ведем эту работу вместе с представителями ведущих социологических центров (некоторые из них сегодня здесь присутствуют), мы будем продолжать эту работу, на подходе четвертый выпуск, он практически в рукописи подготовлен, скоро появится печатная версия, информация на сайте. Мы будем очень благодарны за реакцию на эти публикации, мы кое-что об этой реакции знаем. Я имею в виду не отзывы, что дело хорошее, а то, что уже пройден какой-то путь, накоплен некоторый опыт, некоторые предложения, и ваши соображения были бы нам чрезвычайно полезны, потому что мы этот проект намерены продолжать и развивать. Я не хочу отнимать время у докладчика, с большим удовольствием предоставляю слово Анастасии Сергеевне Тумановой, доктору исторических наук, доктору юридических наук, профессору кафедры теории права и сравнительного правоведения Государственного университета – Высшей школы экономики.

А.С. Туманова: уважаемые коллеги, у меня сегодня очень непростая задача. Мне предстоит в отведенное время изложить историю общественных организаций имперского периода.

Сразу оговорюсь, все, о чем я буду говорить, нашло отражение в моей монографии «Общественные организации и русская публика». Для тех, кого эта тема заинтересует, у меня есть несколько экземпляров.

Представлены тезисы моего доклада. Первый тезис состоит в том, что имперский период российской истории не может быть до конца изучен без осмысления феномена общественных организаций. В дореволюционной литературе они именовались «обществами», «частными обществами», «обществами частной инициативы». В современных исследованиях общественные организации понимаются как добровольные, самоуправляющиеся и надлежащим образом оформленные объединения, создающиеся на постоянной основе для решения насущных нужд непроизводственного и некоммерческого характера.

Первые такие общества возникли в России в эпоху Просвещенного абсолютизма Екатерины II и имели короткий век (за исключением Вольного экономического общества. В первой половине XIX в. в России было образовано около 100 организаций, которые терялись в необъятных пространствах Российской империи. К концу XIX в. их насчитывалось уже несколько тысяч. После первой русской революции более тысячи обществ образовывалось ежегодно.

Мемуаристы, писавшие об общественной жизни начала прошлого века, вспоминали об обществах как о значимом элементе социально-культурного пространства империи. Как констатировал историк и педагог Николай Розанов, для многих представителей московской интеллигенции 1900-х гг. – актеров, художников, музыкантов, литераторов и др. – было обязательным проведение времени в Литературно-художественном кружке (известный клуб московской интеллигенции, создан в 1899 г. по инициативе А.П. Чехова, К.С. Станиславского, М.Н. Ермоловой, А.И. Сумбатова-Южина, А.Ф. Кони). По окончании работы, нередко даже не сменив костюма, они отправлялись туда. Там завязывались дружеские отношения, можно было получить представление о новых течениях в искусстве и литературе, познакомиться с нужными людьми и договориться о выгодной финансовой сделке, поговорить о политике, наконец. На знаменитых «вторниках» кружка выступали русские и зарубежные писатели, артисты, читались доклады и лекции, проходили диспуты, отмечались юбилеи.

Известный ученый, общественный и государственный деятель И.И. Толстой, как позволяет судить его «Дневник», в одно и то же время он являлся членом, причем далеко не формальным, десятка обществ. Так, во время пребывания в Петербурге в 1909 г. (автор «Дневника» тогда много путешествовал) Толстой председательствовал в собраниях Русского археологического общества, Общества библиотековедения, Общества народных университетов, Общества обывателей и избирателей Васильевской части Петербурга, Общества взаимного кредита деятелей печатного дела, участвовал в заседаниях Общества поощрения художеств, Комитета церковной живописи, Общества борьбы с проказой, стоял у истоков зачинавшихся петербургских отделений Общества единения народностей в России и Общества мира. Работа в общественных организациях занимала у Толстого, по его признанию, в среднем от полутора до трех часов в день.

Второй тезис моего доклада. Участие в общественных организациях формировало у российских подданных новые качества, прежде всего, навык к самодеятельности, вкус к публичной работе. Возникновение и развитие общественных организаций означало становление социума нового типа. Он был ориентирован на равенство возможностей, самофинансирование, выборность, принятие совместных решений в ходе демократического их обсуждения, ротацию должностей, подконтрольность вышестоящих нижестоящим и т.д. Данный тип социума приходил на смену характерным для феодального сословного строя иерархическими корпоративным институтам, основанным на принципе принудительного участия.

Эти ассоциации способствовали созданию пространства, которое Ю. Хабермас назвал публичной сферой, в рамках которой частные лица собирались вместе, чтобы обмениваться мнениями.

В современном обществоведении общепринятым является представление об общественных организациях как о ключевом институте гражданского общества (под гражданским обществом понимается особая, внегосударственная сфера социума). Большинство ученых, как западных, так и российских, делают вывод о существовании гражданского общества на завершающем этапе монархического строя, ссылаясь, прежде всего, на деятельность индивидуумов в рамках добровольных организаций.

Современные теоретики гражданского общества американский политолог Дж. Коэн и социолог Э. Арато противопоставляют гражданское общество «политическому сообществу», т.е. партиям и парламенту, а также «экономическому сообществу», т.е. организациям производства и сбыта. В соответствии с этой классификацией несущей конструкцией гражданского общества выступают добровольные ассоциации неполитического плана.

Между тем в исторической науке до сих пор не утихает дискуссия, правомерно ли говорить о Российской империи – государстве с самодержавной формой правления, с авторитарным типом политической культуры, как о стране, в которой могло формироваться гражданское общество.

При этом историки, так или иначе касающиеся данной проблемы, подразделяются на два «лагеря». Первые ссылаются на отсутствие в России институциональных гарантий гражданского общества, канонизированных западной политической мыслью, таких как сильный средний класс, защищенные права личности и собственности, развитые коммерциализованные города и др., приходят к выводу о предельной слабости и фактическом отсутствии гражданских институтов (Л. Хэфнер, Э. Кимбелл, Дж. Хатчинсон). Другие же (Дж. Бредли, А. Линденмайер, М. Хильдермайер) рассматривают российскую модель гражданского общества как некий особый архетип, формировавшийся на перекрестке восточной и западной культур в особых исторических, социо- и этнокультурных условиях атрофии общественного и гипертрофии государственного начал, что обусловило его своеобразие и неповторимость.

На наш взгляд, они ближе к истине. При этом в качестве критерия, позволяющего нам говорить о состоянии гражданского общества, мы избираем общественные организации, их качественное состояние в те или иные периоды российской истории. От того, насколько высоким был уровень организации общества в его институтах, зависит, можно ли считать дореволюционное российское общество гражданским, либо близким к нему.

Наше исследование выполнено с учетом ряда основных критериев, которые позволяют судить о качественном состоянии процесса самоорганизации общества на разных этапах имперского периода российской истории.

1) это наличие институционального каркаса в виде оформившейся системы добровольных ассоциаций, отражавших разнообразие интересов и потребностей различных групп российского общества, принятые ими способы жизни.

2) складывание правовой основы для самоорганизации, регулирование различных сторон жизнедеятельности обществ действующим законодательством, а также рождение доверия к праву как к регулятору общественных отношений, возникающих в связи с образованием и деятельностью общественных организаций, как к первоочередному орудию упорядочения взаимоотношений между властью и обществом.

Третий существенный аспект – идеологический – предполагал бытование в обществе идеологии, признававшей значимость объединения людей как важного фактора развития социума, способа разрешения назревших проблем населения, реализации его права.

Четвертый – практический (деятельностный) аспект – включал наличие у самодеятельных объединений успехов в достижении декларированных ими задач.

Мы рассмотрим данные факторы в динамике и ретроспекции, от царствования к царствованию; положим в основу такого рассмотрения качественное состояние общественных организаций.

Для самодержавия, привыкшего к тотальному контролю над всеми сферами жизни общества, добровольные общества были конкурентом, оспаривавшим его монопольное право на выражение и защиту интересов населения. Ввиду этого на протяжении почти полуторавековой истории существования добровольных обществ (с последней четверти XVIII в. – времени возникновения первых обществ, и до начала XX в. – периода настоящего «бума» общественной самодеятельности) законодательство о них оставалось в целом неизменным. Даже в начале XX в., когда в странах Европы на законодательном уровне была утверждена свобода союзов, оно придерживалось строгих полицейских методов регламентации деятельности общественных организаций и считалось наиболее отсталым. Не существовало закона, регулирующего порядок образования обществ. Сама возможность их появления на свет являлась милостью, даруемой властью. Учредителям всякий раз требовалось правительственное разрешение, которое первоначально давалось императором, затем министрами, позднее – губернаторами. Разрешительный (концессионный) режим был введен еще Уставом благочиния Екатерины II 1782 г. И даже накануне первой русской революции самодержавие не спешило его пересматривать, полагая, что, как и во времена просвещенного абсолютизма у него оставался выбор – иметь дело с добровольными организациями или нет.

Между тем определенные шаги навстречу стремлению людей к объединению самодержавие предпринимало.

Изданный императором Петром III в 1762 г. и подтвержденный Екатериной II при вступлении на престол Манифест о вольности дворянства положил начало формированию в России общественности. Манифест освобождал дворян от обязательной государственной службы, давал им возможности для проявления себя на общественном поприще. Екатерининское правление считается «зарей русской общественности» (В.А. Мякотин), временем, когда формируется самостоятельное общественное мнение (В.О. Ключевский).

«Жалованные грамоты», дарованные Екатериной в 1785 г. дворянству и городам, предоставили представителям дворянского и городского сословий личные, а отчасти и политические права, способствовали формированию у них традиций общественной работы в органах сословного самоуправления – дворянских собраниях и городских думах.

Считая создание гражданского общества конечной целью преобразований Екатерины II, ученые указывают на несовпадение замысла с реальностью. Правовой и институциональный каркас гражданского общества в России XVIII в. отсутствовал, хотя определенные достижения в этом направлении имелись.

К XVIII в. относятся и первые упоминания в литературе гражданского общества. Особый интерес представляет его трактовка, данная самой императрицей в тексте знаменитого «Наказа» членам Уложенной комиссии: «Гражданское общество, как и всякая вещь, требует известного порядка. Надлежит тут быть одним, которые правят и повелевают, а другим, которые повинуются». Это определение более подходило к традиционному обществу, разделенному сословными перегородками, чем к обществу свободных и равных граждан. Вместе с тем подобная трактовка вписывалась в екатерининскую концепцию реформ, основывавшуюся на идее преобразования России в легитимную монархию, опирающуюся на прочный фундамент «непременных» законов и сословную организацию общества.

В последней трети XVIII в. появляются первые институциональные формы организации русского общества. В поисках моделей самоорганизации образованные русские люди обращали свой взгляд на передовые европейские страны, где модернизация традиционного общества в буржуазное находилась в самом разгаре.

Одним из основных центров российской развлекательной культуры и в то же время очагом нарождения образованной публики стали клубы. Клубная культура пришла в Россию в конце XVIII в. из Европы. Она была чрезвычайно развита в Англии, где в это время существовали клубы, ориентированные на все вкусы, включая самые экстравагантные: Клуб городских острословов, Макаронный клуб, Клуб по защите билля о правах, Грандиозное общество бифштексов, Клуб уродов и др.

В России первые клубы возникли в среде живших в Петербурге иностранцев. Английским купцом и масоном Ф. Гарднером в 1770 г. был основан старейший в России Английский клуб в Петербурге. Его девизом стало «Согласие и веселье». Новое учреждение пользовалось популярностью в высшем обществе столицы. Число его членов росло: к середине XIX в. – 400 человек. В.Г. Орлов, возглавлявший Императорскую Академию наук, сообщал в 1770 г. своему брату Федору о возникновении в Петербурге «нового рода собрания»: «называется клоб, похоже на кафегаус (кофейня), где уже 130 человек вписались.., всякого сорта люди есть в нем: большие господа все почти, средние, ученые, художники и купцы. Можно в оное ехать во всякое время, поутру и после обеда. Желающих в оное вступить избирают баллотированием». Высокий членский взнос (в размере 10 руб. ежегодно), специальные знаки на право посещения клуба, даваемые лишь его членам, сложная процедура избрания (чтобы стать членом клуба, нужно было заручиться рекомендацией одного из действительных его членов, после чего подвергнуться баллотировке шарами), все это свидетельствовало о закрытости данного собрания. Членство в Английском клубе для одних было актом социального престижа и признаком принадлежности к высшему обществу, для других – способом интегрироваться в него и добиться продвижения по службе.

В 1772 г., по образу и подобию петербургского, французами был основан Английский клуб в Москве. По выражению современников, клуб являлся «верным изображением» и «эссенцией» московского общества. Он формировал уклад жизни, привычки, сферу общения высших столичных кругов. В состав его членов входили известные литераторы А.С. Пушкин, П.Я. Чаадаев, П.А. Вяземский, А.С. Грибоедов, М.Н. Загоскин; историки Н.М. Карамзин, С.М. Соловьев, Т.Н. Грановский; публицисты А.И. Кошелев, П.В. Долгоруков, М.Н. Катков и др. Стать членом Английского клуба было почетно и непросто: это сулило положение в обществе.

А.И. Дельвиг вспоминал: «В марте я был выбран в члены Московского Английского клуба, что тогда давало некоторое положение в московском обществе. В 30-х гг. попасть в члены этого клуба было очень трудно. Членов было 600, и почти каждый член записывал по нескольку кандидатов, так что их набиралось до 2000, которые по очереди назначались к баллотировке по мере выбытия прежних членов. Дядя князь Дмитрий записал меня еще ребенком. Моя очередь баллотироваться пришла в 1831 г., и тогда моя вакансия была уступлена другому, нижестоявшему кандидату, а я занял его место, так что очередь моя снова пришла только в 1838 г.».

Наряду с салонами и клубами в Европе эпохи Просвещения были популярны различные виды ассоциаций, содействовавшие прогрессу наук, просветительства, народного хозяйства. Все отмеченные направления работы объединяло в себе образованное в октябре 1765 г. Вольное экономическое общество. ВЭО пользовалось лич­ным покровительством императрицы, субсидировалось троном, получив вскоре наименование «императорского». Объем требований к ВЭО императрицы был выражен в заключительной фразе екатерининского указа об образовании ВЭО – «Извольте быть благонадежны!».

Устав ВЭО, формы и методы его работы были взяты на вооружение общественными организациями, появлявшимися в дальнейшем. ВЭО внесло большой вклад в распространение либеральных идей. Призванное обучать помещиков приемам рационального ведения хозяйства и служить приумножению их собственности, Общество выходило в своей деятельности за пределы частных агрономических улучшений, поднимало вопросы социально-политического плана. В устраиваемых им конкурсах победу одерживали сочинения, недвусмысленно проводившие идеи уничтожения крепостного права, экономической неэффективности барщинного хозяйства и преимуществ использования наемного труда.

Образованием ВЭО и элитарных клубов был создан прецедент для создания других общественных организаций. Делегируя населению часть своих прерогатив в тех сферах, где прямого государственного вмешательства оказывалось недостаточно (наука, экономика, организация досуга и т.д.), государство, однако, продолжало с ревностью и настороженностью относиться к разнообразным проявлениям общественной самодеятельности. Судьба частных инициатив зависела от настроений в верхах. Так, напуганная Французской революцией Екатерина II не допускала после 1789 г. возникновения новых обществ, и немногие «старые» в результате начавшейся реакции перестали существовать.

«Невиданная ранее тяга к объединению» отмечалась в начале XIX в. Новые типы организаций формировались в результате, прежде всего, их востребованности обществом. Образование новых обществ являлось, как правило, ответом на насущную потребность российской жизни, признаком неблагополучного состояния той или иной сферы, недостаточности предпринимавшихся усилий государства и органов самоуправления. По мере того, как свободная сфера общественной жизни наполнялась добровольными ассоциациями – объединениями вне сферы государственной власти, государство было вынуждено отстраниться (диссоциироваться) от целой серии функций, которые прежде выполняло, а обществу пришлось ассоциироваться.

Столичное светское общество в начале XIX в. было одержимо «стихотворным недугом». Как вспоминали современники, на всех светских раутах и званых обедах было принято читать стихи. Поэтому наибольшее распространение получили литературные объединения, как неформальные (кружки, салоны, вечера), так и формализованные (общества, собрания, клубы). Во многих из них руководящие позиции занимали будущие декабристы.

Самой долговечной организацией явилось созданное в 1811 г. профессорами Московского университета и литераторами Общество любителей российской словесности (ОЛРС). ОЛРС просуществовало до 1930 г. В нем работали известные писатели И.С. Тургенев, А.К. Толстой, И.С. Аксаков, Ф.М. Достоевский, поэт А. Фет. Русская литература многим обязаны ОЛРС, выступившем первопроходцем в организации литературных выставок, литературно-музыкальных вечеров, издании «Толкового словаря» В.И. Даля. К числу новаторских начинаний, в которых участвовало ОЛРС, принадлежит работа по созданию памятников отечественным писателям. Праздник по открытию памятника Пушкину в 1880 г. со знаменитыми речами Достоевского и Тургенева организован Обществом. А на памятник Гоголю оно ещё и собирало деньги, участвовало в организации конкурса на проект памятника, искало место для его установки, опять же организовало сам праздник.

Изданные Обществом 27 томов трудов сыграли заметную роль в развитии филологической науки. В них собраны материалы для словарей, рассуждения о проблемах русской грамматики, о славянском языке, по истории русской литературы, и литературные опыты современников Пушкина, отражавшие тот уровень литературы, над которым вознёсся Пушкин. Не надо забывать и труд членов Общества по изданию речей профессоров Московского университета, произнесённых на русском языке. Это издание тоже своего рода веха в русской культуре. Оно положило конец спору, на каком языке преподавать в университете - на русском или немецком, или латинском. Издание показало, что русский язык достиг той высоты, которая даёт возможность преподавать любую науку.

Наряду с литературными, в Александрову эпоху получили развитие благотворительные общества, были основаны первые объединения художников, ученых-гуманитариев и естествоиспытателей. Общество истории и древностей российских (1804 г.), Общество испытателей природы (1805 г.).

В эпоху правления Николая I литературные кружки и салоны достигли наивысшего расцвета (в 1820-1830 гг. их было образовано 54). Создавались новые научные, художественные и благотворительные организации.

Одним из крупнейших ученых обществ, основанных в ту пору, явилось Русское географическое общество (РГО) (1845 г.), посвятившее себя изучению земель, народов и ресурсов Российской империи. По замыслу основателей, РГО должно было предоставлять международному сообществу исчерпывающую информацию о Российской империи. РГО имело статус императорского, получало щедрые казенные субсидии, в нем участвовали видные ученые. Оно продолжает существовать и в настоящее время.

РГО занималось исследованием различных регионов страны, организовало серию ярких географических экспедиций (в их числе экспедиции П.П. Семенова-Тян-Шанского, Н.А. Северцова, Н.М. Пржевальского), осуществляло статистические работы, а в годы «Великих реформ» явилось центром формирования либеральной бюрократии, использовавшей полученные научные знания для подготовки реформы отмены крепостного права.

В николаевский период в России возникло 15 сельскохозяйственных обществ. Общероссийское значение имело Московское общество сельского хозяйства (возникло в 1820 г. под началом московского генерал-губернатора Д.В. Голицына), являлось центром агрономической теории и сельскохозяйственной практики, а к началу XX в. приобрело известность средоточия либеральной мысли. На базе образованных МОСХ Земледельческой школы и опытного хутора (являлись экспериментальными его площадками) была организована Петровская земледельческая и лесная академия (ныне – сельскохозяйственная академия им. К.А. Тимирязева).

Начало массового возникновения легальных объединений пришлось на эпоху «великих реформ», когда обществу были делегированы широкие полномочия в области местного самоуправления. Существенные изменения происходили в общественном сознании. Описывая общественную атмосферу тех лет, мемуаристы указывали на проявлявшееся в обществе стремление к самодеятельности, пробуждавшиеся «общественные инстинкты», накапливавшуюся «политическую энергию, потребность высказываться, проводить свои мысли в жизнь, стремление приносить пользу родине, жить и общими, а не только узкими личными интересами». Все это свидетельствовало о формировании культуры общественного действия и становлении слоя общественных деятелей.

Характерной чертой российской организованной общественности рассматриваемого времени была ее растущая профессионализация. Российские общества, как до этого и их европейские собратья, из сообществ лиц, связанных узами дружбы и родства, постепенно превращались в формализованные сообщества профессионалов.

Насколько первая половина XIX в. явилась эпохой владычества литераторов и литературных объединений, настолько вторая половина XX столетия стала «весной русской науки» и временем расцвета организаций, образовавшихся на почве интереса к научному знанию.

Из организаций, работавших в области гуманитарных и общественных наук (к концу XIX в. их насчитывалось 60, включая более 30 историко-археологических, до 10 юридических, 6 филологических и др.), особенно заметную общественную роль играли юридические общества. Укрепление их позиций было связано с повышением в обществе интереса к деятельности реформированных судебных учреждений и ростом престижа юридической профессии. Юридические общества были основаны в крупных университетских городах – Москве, Петербурге, Киеве, Казани, Одессе, а также в Курске.

Свою функцию они видели в том, чтобы подготавливать русских людей к участию в государственном управлении, формировать у них «ясное представление о праве, законности, о действительных основах порядка», «служить развитию общественного правосознания». Такие масштабные задачи были порождены убежденностью общественных деятелей в приближении «века свободы и демократизма», того «состояния общественности, когда, по словам председателя Московского юридического общества С.А. Муромцева, каждый сам призван стоять на страже и свободы и равенства, ибо нет той силы, которая могла бы создать их для человека, когда сознание их ему самому чуждо». Все это свидетельствовало о переменах, происходивших в правовом сознании общественности, утверждении в правовой культуре идеи законности.

Либеральные взгляды и высокие идейные устремления отличали и организации врачей (за последнюю треть XIX в. в более чем 70-ти городах страны их было организовано свыше ста: для сравнения, в 1864 г. в стране существовало всего пять обществ данного профиля). С 60-х гг. XIX в. берет свое начало создание обществ народного образования, учительских организаций и др.

В области музыки господствующие позиции заняло Русское музыкальное общество (1859 г.), представлявшее собой конгломерат из более чем 20-ти местных отделений и создававшее музыкальные учебные заведения (ему принадлежали все российские консерватории).

Характерной чертой эпохи было вовлечение в организованную общественную жизнь женщин, быстро занявших в ней свою нишу. Первые женские организации носили преимущественно благотворительный характер. Появлялись организации, занимавшиеся развитием женского образования. По утверждению исследователя женского движения Р. Стайтса, создание собственных ассоциаций дало представительницам слабого пола «опыт лидерства, пробудило осознание способности женщин принимать участие в общественной жизни».

Важным этапом развития общественных организаций стали 80-е годы XIX в. В силу поправения политического курса самодержавия и разгрома революционного народничества для общества было характерно обращение к чистой культурнической работе. 80-е гг. были отмечены интересом к историческим изысканиям и историко-археологическому исследованию различных местностей Российской империи, объединением на почве популяризации литературы, музыки и театра, развития естественных наук и др.

Интенсивно развивалась в пореформенное время сеть научно-медицинских обществ. В царствование Александра III оздоровление народа было признано первоочередной государственной потребностью. Было дано высочайшее разрешение на проведение съездов русских врачей. В 1883 г. в Москве основывается организация, специализировавшаяся на устройстве медицинских съездов – Общество русских врачей в память Н.И. Пирогова (за 20 лет организовало 10 съездов, в которых участвовали врачи всех специальностей со всех концов России; много внимания организации общественной медицины, противоэпидемической службы). За 10 лет (с 1885 г.) организовано 9 съездов («всему миру свидание», так их именовали современники), издавало журналы и непериодические издания.

Рубежный этап в развитии общественных организаций обозначился в начале 90-х гг. XIX в. Общественность тогда пришла на помощь власти в деле борьбы с голодом 1891-1892 гг., а та, напуганная размахом принявшего грозные размеры неурожая, временно дала ей возможность работать. В организацию помощи голодающим крестьянам включились деятели местного самоуправления и добровольных обществ разного профиля. Помощь голодающим приобрела характер общественного движения.

Убеждение в необходимости развертывания общественной самодеятельности стало разделяться даже консерваторами, нашло отражение в правой печати. Л.А. Тихомиров, к примеру, видел перспективы использования института общественных организаций для развития «правого дела», выступал за создание консерваторами своих институций, призванных противостоять либерализму и поддержать монархическую государственность. Интересно, что идеи «опоры на общественность» в начале XX в. стал высказывать такой столп самодержавия, как кн. В.П. Мещерский. Все это были отголоски растущего влияния в России организованных общественных сил, которых нельзя было уже более игнорировать.

Десятикратно увеличилось число организаций, содействующих распространению народного образования: в начале 1890-х гг. их было около двадцати, в 1898 г. – 193. В три раза возросла численность медицинских обществ (в начале 80-х гг. – 40, а в 1896 г. – 120), которые объединяли уже более половины представителей врачебного сословия. Происходил количественный рост сельскохозяйственных обществ, которых к началу XX в. насчитывалось уже свыше 200.

Большой общественный резонанс вызывали съезды добровольных организаций (врачей, естествоиспытателей, антропологов и др.), собиравшие на свои заседания широкий круг заинтересованных лиц.

Наблюдалось качественное развитие организаций: появлялись новые их виды – общества физического воспитания и развития, педагогические общества в провинциальных городах и др. Сообщество общественников становилось более открытым. В орбиту общественной деятельности интенсивно вовлекалась провинция (у Русского технического общества к 1905 г. насчитывалось 38, у Русского музыкального общества – 20 отделений).

На начало XX столетия в России пришелся рубежный этап в развитии общественных организаций, когда сложилась развитая инфраструктура обществ, была подведена законодательная база под их образование и законную деятельность, а значимость общественной самоорганизации была признана как общественными деятелями, так и представителями государственного аппарата.

В провинциальных городах накануне Первой мировой войны действовало до сотни и немногим более сотни обществ (семьдесят – в Тамбове, сто – в Казани и т.д.), в столичных – несколько сотен (около шестисот в Москве, почти столько же – в Петербурге). Наряду с общероссийскими обществами, широкое распространение получили региональные организации, сфера деятельности которых ограничивалась рамками отдельных губерний, городов (как губернских, так и уездных) или даже городских районов.

Экономические и социальные процессы, происходящие в русском городе на протяжении XIX в. (увеличение размеров городов и численности их населения, усложнение социальной структуры, формирование в них публичного буржуазного пространства, отстоящего от пространства репрезентации административной власти и др.), обусловливали изменение типа действующего в нем общественного объединения. На смену неформальным ассоциациям, характерным для начала XIX в. (великосветские салоны, журфиксы (вечер для приема гостей в определенный день недели), кружки), собиравшим, как правило, небольшое число друзей и единомышленников, для которых был более значим сам процесс общения, чем достижение конкретного результата, приходит новый тип организации – надлежащим образом оформленная, структурированная, с четко сформулированными целями и задачами, действующая на основе принципов, определенных в уставных документах, имевшая финансы, выборных должностных лиц, насчитывавшая несколько сотен и даже тысяч членов. В основе этого типа самоорганизации лежала естественная склонность людей к взаимодействию, их вера в жизнеспособность самоуправления.

Нами предпринята попытка создать своего рода формуляр обществ, действовавших в городской России в начале XX в. Типология общественных организаций составлена на основании материалов справочного характера (адрес-календари, памятные книжки городов Российской империи), материалов периодической печати (столичной и провинциальной), архивных документов (в частности, обнаруженных мною списков обществ, действовавших в г. Москве и Московской губернии, в иных городах), а также имеющихся исследований об обществах городов Москвы, Казани, Ярославля, Костромы, Курска и др.

Городская общественность реализовывала свои инициативы в следующих направлениях.

1. Первый тип обществ действовал в области совершенствования городской инфраструктуры и коммунальной политики (улучшения внешнего вида городов, их архитектурного облика, санитарного состояния). Это были общества благоустройства городов, пожарные общества, общества архитекторов, охраны памятников и др.

2. Второй тип обществ действовал в сфере социальной защиты (работали над преодолением проблем нищенства, преступности, бездомности в городах и др.). Общества призрения сирот и брошенных детей, Московское попечительство о глухонемых, благотворительные общества, общества защиты женщин, попечительные общества о бедных

3. Третья категория – организации в области здравоохранения. Растущая обеспокоенность здоровьем нации породила здравоохранительные организации – общемедицинские и отраслевые (антитуберкулезные общества и лиги, общества борьбы с раком, борьбы с алкоголизмом и др.). Русское общество охранения народного здравия, Общество русских врачей памяти Н.И. Пирогова, Всероссийское общество Красного Креста.

С этой категорией были тесно связаны общества пропаганды здорового образа жизни (популяризации физкультуры и разных видов спорта – футбола, тенниса, гимнастики, бега, верховой езды и др.). Существовали общества, культивирующие правильное питание.

4. Другой вид – организации, озабоченные духовно-нравственной жизнью горожан, созданием нормального психологического микроклимата. В это время в столицах вошли в моду общества психологов, защиты жизни (боролись с растущим числом самоубийств, особенно в молодежной среде, с гибельным влиянием на горожан порнографической литературы). Существовали объединения философов, спиритуалистов, теософов и др.

5. Следующая группа обществ занималась организацией культурного досуга (проведением выставок, пропагандой культурно-технических новшеств – например, граммофона, стремительно развивавшегося в начале XX в., а также новых средств сообщения и связи (автомобили, аэропланы и др.). Народные дома, общества трезвости и др.

Общества по изучению и популяризации литературы и искусств (Литературно-художественный кружок, Об-во любителей российской словесности при Московском унив-те, Русское литературное общество в СПБ., Общество деятелей периодической печати, Общество свободной эстетики, Общество любителей художеств, Петербургское общество журналистов, Русское музыкальное общество, Русское хоровое общество) и др.

1894 г. – Московское общество любителей художеств устроило 1-й съезд русских художников и любителей художеств (по поводу дарования Третьяковской галереи городу Москве).

6. Многочисленная группа объединений:

6.1. – просветительские (общества народного образования (1898 г. – 135), народных чтений), Ввиду растущего интереса горожан к чтению активное развитие получают общества распространения народных чтений. Повышение интереса к путешествиям по провинциям России как лучшем средстве познания страны нашел отражение в образовании обществ, занимавшихся экскурсионной деятельностью.

6.2 – научные (в 1905 г. – 180 научных обществ, охватывавших почти все научные дисциплины: 74 гуманитарных общества (исторические, филологические, юридические, экономические, философские), 30 естественнонаучные (физические, математические, астрономические, любителей естествознания), 40 – научно-медицинские, 17 – географические и краеведческие, более 10-ти – научно-технические.

7. Экономические организации (сельскохозяйственные общества, общества промышленников (содействия русской промышленности и торговле, содействия торговому мореходству. Ок. 150 организаций предпринимателей всех типов, в 1913 г. – 199).

8. Задачи прославления российской монархии решали патриотические общества ­– ревнителей памяти Отечественной войны 1812 г., потомков участников Отечественной войны, охраны памятников, ознакомления с историческими событиями России. Они участвовали в организации юбилейных торжеств, являвшихся приметной чертой культуры начала XX в.

Выступая порождением конкретных потребностей российской жизни, общественные организации не просто отражали их, но и совершенствовали культуру, приобщали к ней широкие круги населения. Своей деятельностью, протекавшей публично, они создавали в обществе своеобразную программу цивилизованного поведения, ориентированную на горожан и культурные ценности.

Общества способствовали преодолению культурной обособленности русских городов, созданию единого социокультурного пространства. Члены ряда столичных обществ (научных, сельскохозяйственных, просветительских и др.), обладавших сетью отделений по стране и тесно контактировавших со своими провинциальными сотрудниками, осознавали себя гражданами единого космополитичного сообщества и верили в то, что своей работой они содействуют общественному прогрессу.

Добровольные организации с их самостоятельностью в определении направлений работы, привлечении членов и финансов, способностью к самодисциплине, пробуждали у населения вкус к публичной работе, развивали в нем чувства гражданского долга и ответственности. Они способствовали обращению городских обывателей, кругозор которых ограничивался заботами о личном существовании, в свободных граждан, мыслящих категориями общественного блага и прогресса.

Общества – модель самоорганизации, в рамках которой складывалась культура общественного действия и было достижимо социальное согласие, ведущий фактор создания гражданского общества и источник его силы. Посредством обращения к общекультурным идеалам и либеральным ценностям, заключенным в деятельности добровольных организаций, таким как общественный долг и гражданский дух, они воздействовали на самосознание российского населения, способствуя формированию идеологии реформизма и модернизации.

К началу XX в. была сформирована и правовая база для жизнедеятельности общественных организаций. Временные правила об обществах и союзах 4 марта 1906 г. были приняты в достаточно консервативной редакции, существенно ограничивавшей свободу союзов и оставлявшей возможности для произвола исполнительной власти по отношению к общественным организациям. Между тем данный акт стал важной вехой на пути проведения в жизнь свободы союзов. Несмотря на сохранение в нем атрибутов прежней концессионной системы регламентации общественных организаций, создание обществ и союзов становится законным, законодательно закрепленным правом населения страны.

Закрепление за населением права на объединение обсуждалось в начале XX в. в ученых кругах и публицистике, вызывало острые баталии в нарождавшихся политических партиях. Преобладающая часть российских политиков высказывала заинтересованность в проведении в жизнь свободы союзов, являвшейся выражением потребности населения в общественном самоопределении и осуществлении своих насущных нужд.

В дореволюционной России отсутствовали многие предпосылки, стимулировавшие развитие гражданского общества на Западе. Так, здесь не было развитого в понимании западного человека среднего класса, являвшегося в европейских странах носителем идей буржуазной общественности. Российская политико-правовая жизнь не основывалась на примате гражданских прав, уважении к закону, к неприкосновенности личности и частной собственности, ответственности администрации перед судом.

Слабость среднего класса и отсталость политической жизни компенсировались всемогуществом государства и бюрократии. Вместо характерного для стран Запада органического развития общественных организаций «снизу», в России они насаждались и жестко регулировались «сверху», государственными структурами. Стремление царизма к сохранению патерналистского отношения к обществам не позволяло ему обрести в их лице действенного партнера. Приоритет патерналистских методов управления перед правовыми сдерживал развитие гражданского общества, приводил к конфронтации власти и общественности, искажал вектор модернизационного процесса, обусловливая в конечном итоге его протекание по наиболее радикальному варианту и сползание страны в революцию. Перечисленные факторы существенно затруднили и замедлили процесс формирования гражданского общества, так и не завершившийся в дореволюционный период и прерванный в советское время.

И.В. Мерсиянова: спасибо. Наверняка есть вопросы.

Елена Абросимова (юридический факультет МГУ): спасибо за интересный доклад. У меня два вопроса. Один вопрос связан с историей России и историей общественных объединений в России. Второй вопрос связан с теорией науки. Вы говорили о том, что исторически общественные организации возникли как конкуренты государства. Как вы могли бы объяснить как историк, если все общественные организации, которые существовали до вступления в силу Временных правил 1906 года, они все создавались по высшему указанию, неважно, было ли это императорское указание, губернаторское указание, то есть по государственному повелению. Собственно говоря, в имперской России был разрешительный порядок создания общественных организаций, или частных обществ, как их еще называют правоведы. Вот как историк, как вы это объясните? С одной стороны, нужно разрешение государства, а с другой стороны, конкуренция с государством? Вопрос, связанный с наукой, с развитием науки. Вы как историк, сейчас взяв тему «Общественные объединения: исторический аспект», какие темы перспективных научных исследований вы видите? Какие сейчас можно разрабатывать линии? Потому что классификация, которая традиционно была у историков, по направлениям деятельности – здоровье, образование, по отраслям или по территории – все понятно. Понятно, что в этой области можно копать и глубже, и дальше. Но вот теоретически еще исторические направления исследований вы могли бы предложить? Спасибо.

А.С. Туманова: действительно, в нашей традиции изучения истории общественных организаций – я сразу оговорюсь, эта тема не чисто историческая, она существует на пограничье исторической науки и науки юридической, которую вы представляете. Проблема мне видится в том, что эта тема долгое время была чрезвычайно заидеологизирована. Это было связано с тем, что в советский период организации, которые формируются, это были преимущественно массовые организации типа ОСОАВИАХИМа. Конечно, роль царского правительства в создании этих организаций всячески пытались принизить. Это на самом деле было так. Правоведы, которые анализировали и законодательство, и историю образования организаций, исходили больше из идеологических мотивов, нежели из научных, и данное обстоятельство нельзя снимать со счетов. Так, у Щиглика был раздел, который касался правового статуса дореволюционных общественных организаций дореволюционной Росси, Ямпольская писала больше о современных организациях. Мне кажется, первый и значимый результат нашего времени – это попытка рассмотреть общественные организации как институт гражданского общества. Следует применить к изучению общественных организаций ту методологию, которая используется социологами, политологами, то есть в современных общественных науках. Мне кажется, именно тогда история общественных организаций получит уже серьезное теоретическое звучание. Нужно показать общественные организации как опыт формирования гражданских институтов в авторитарной стране. Этот опыт очень интересный.

На Ваш вопрос о формировании общественных организаций я отвечу, что происходило это по-разному. Правительственная инициатива не всегда предваряла этот процесс. Как правило, существовал некий кружок единомышленников, и власть точно знала, что эти люди авторитетны, они знающие, способные. Например, ученые архивные комиссии. Определялись города, в которых архивные комиссии создавались. Это были центры, где существовала когорта профессиональных ученых, краеведов. Без разрешения надлежащего органа власти было не обойтись. Однако инициатива шла и от общественности.

Я говорю об обществах как о конкуренте государства, поскольку поле, в котором они работали, изначально было занято государством. Предоставляя частной инициативе сферу для самостоятельной деятельности, государство, тем самым, сокращало область своего действия и влияния.

К примеру, научные общества. Почему государство отдает эту сферу? Да потому, что в России помимо университетов (а университеты были учебными заведениями, в функции которых научные исследования официально не входили) и Академии наук, располагавшей очень незначительными кадрами и денежными средствами, практически не было исследовательских центов. В строгом смысле слова научно-исследовательским учреждением являлась только Академия наук. Поэтому эта сфера пустовала. Научные общества и развили то направление работы, в котором государству не удавалось действовать успешно.

И.В. Мерсиянова: Ольга Юрьевна, потом Вячеслав Иванович, потом Александр Владимирович.

О.Ю. Малинова: (ИНИОН РАН): большое спасибо за интересный доклад, у меня много вопросов, но я ограничусь двумя. Первый вопрос касается языка, которым сами участники этих обществ, о которых вы говорили, описывали свою деятельность. Очевидно, что термин «гражданское общество» не имел хождения в России описываемого вами периода. Мне кажется очень важным проследить, какими словами пользовались люди для описания той деятельности, в которую они были вовлечены. Насколько я знаю, по моему исследовательскому опыту, а он связан больше с периодом николаевской России и периодом царствования Александра II, одним из широко распространенных терминов была общественность. Видите ли вы на вашем материале какие-то другие слова, которые использовались? Поскольку вы брали больший период, мне очень интересно, есть ли какая-то динамика в использовании слов. В ситуации, когда используются одни слова, а потом наряду с ними или вместо них начинают использоваться другие. Второй мой вопрос касается тоже динамики, я его задаю из перспективы того материала, с которым работала я, а я занималась изучением публичной сферы. Видите ли вы какое-то изменение в мировоззрении, в идеологических установках тех людей, которые оказываются вовлечены в эту общественную деятельность? Очевидным образом на протяжении рассмотренного вами периода менялся социальный состав участников этих общественных организаций. Вместе с тем это изменение вряд ли было радикальным, очевидно, что это были представители образованных классов, это были представители городских слоев. Насколько я понимаю, вы брали именно городскую среду. Менялось ли мировоззрение? Есть ли какая-то динамика в этом отношении, и насколько значимой вы ее считаете для развития института общественной деятельности в России?

Реплика: как понималась общественность? Как интерпретировалась? Что стоит за общественностью?

А.С. Туманова: спасибо за ваши вопросы. Вопросы логично вытекают из самого текста доклада. Когда писалась последняя моя книга об общественных организациях, я долго думала о том, как ее можно будет назвать. Тогда я решила использовать термин «публика». Дело в том, что термин «публика», так же как и термин «общество» и «общественность» были в широком ходу. Говоря об общественности, я использую этот термин в качестве синонима термина «публика». Речь идет об образованном обществе, прогрессивных общественных начинаниях и общественной сфере в целом. В качестве характерных признаков общественности можно выделить чувство общественного долга и гражданского духа, а также группы, обладающими этими ценностями, ставящими практическую и целенаправленную работу на благо обще­ства превыше достижения личных целей.

Это понятие стало общеупотребительным в конце 80-х – 90-х гг. XX столетия. Так, правовед и историк рубежа веков В.А. Маклаков озаглавил свои мемуары, описывавшие ту пору, «Власть и общественность на закате старой России», свидетельствуя тем самым о наличии у государства конкурента – становящегося гражданского общества.

Между тем термин «общественность» использовался и раньше. Авторство этого термина обычно приписывается Н.М. Карамзину, который использовал его в опубликованных в 1791 г. «Письмах русского путешественника» для характеристики значимого процесса созревания элементов европейского гражданского общества сквозь призму впечатлений и представлений нашего соотечественника, путешествовавшего по Германии, Швейцарии, Франции и Англии.

Последние исследования проблемы показали, что впервые это слово употребил другой образованный русский человек – А.Н. Радищев в тексте 1789 г., подразумевая под «общественностью» прежде всего общественное мнение. Таким образом, термин «общественность» применялся для характеристики определенного социального состояния, опыта, практики, отражавшей идею социальной общности, солидарности, общественного служения и социальности в широком смысле слова в его противопоставлении государственной службе. Именно в таком значении это понятие употреблялось в лексиконе русских литературных критиков и публицистов 40-х гг. XIX в. В.Г. Белинского, А.И. Герцена, Н.П. Огарева и др.

В эпоху александровых реформ 60-70-х гг. XIX в., по мере роста значения общественного начала и ослабления государственного начала в российской жизни и управлении, понятие «общественность» приобретало все большую популярность. Его употребление связывается с двумя процессами, сопровождавшими реформы: развитием независимой коммерческой прессы и становлением практики местного самоуправления. Оба явления знаменательны тем, что в равной мере способствовали привитию населению навыков участия в общественной жизни. Газетчиков, формировавших сферу независимой публичной информации и дискуссии, а также земцев одинаково именовали «общественностью», ассоциируя этот термин с общественным мнением, с критически настроенной публикой – пишущей, читающей и состоявшей на «негосударственной службе».

Говоря о создателях общественных организациях, следует отметить, что в них участвовала элита российского общества. Но если первое организации конца XVIII - начала XIX века были преимущественно дворянскими, то уже с середины века активным участником общественной самодеятельности становится разночинец. Так, на смену сугубо дворянским по составу сельскохозяйственным обществам начала XIX века в начале ХХ века приходят кооперативные сельскохозяйственные объединения, где тон задавали уже не дворяне, а агрономы, кооператоры, крестьяне. Кооперация в различных ее формах (сбытовая, снабженческая, потребительская) развивалась в рамках этих организаций.

Если говорить о психологии членов общественных организаций, мне кажется, то тут наиболее интересно взять отчеты известных столичных организаций. Хотя и отдельные провинциальные общества (просветительские, научные) в своих отчетах упоминали о психологии членов. Столичные организации, к примеру, юридические общества, Московское общество сельского хозяйство, Общество русских врачей имени Пирогова, они откровенно в своих отчетах утверждают, что формируют новую среду, среду общественников, культуру самодеятельности и самоуправления. Они не называют ее гражданским обществом. Они говорят: общественно-полезные дела, общее мнение, общий интерес. Но мы понимаем, что какой бы термин не использовался, речь идет именно о тех интересах и о той сфере, которую мы сейчас именуем гражданским обществом.

Интересные организации дореволюционной России – попечительские общества о бедных, разбивавшие города на участки, оказывавшие помощь неимущим, жившим в каждом из этих участков. Эти организации стремились сначала выяснить реальное положение горожан, выявить категорию нуждающихся, кому следовало конкретно помогать. Они изучали условия жизни просителя, степень его нужды, наводили справки о причинах бедственного положения. Их активисты списывалась с другими благотворительными организациями городов, чтобы ни в коей мере лишнюю копейку не потратить зря, чтобы точно знать, что вот эта категория нуждающихся, которой они помогают, не затронута помощью других благотворительных организаций. Поэтому здесь формируется и прагматизм, если говорить о тех ментальных установках, которыми руководствуются общественные деятели.

Вячеслав Бахмин: спасибо за интересный доклад, мало говорят об этой теме, мы мало об этом знаем. Вопрос такой: каковы были финансовые основы деятельности этих организаций? Помогало ли им государство, помогала ли им местная власть? Или все только через благотворительные взносы? Есть ли какая-то статистика финансовых средств, откуда они? Интересно в динамике по времени. Ясно, что вначале это были государственные, а потом уже какие-то общественные. И второй вопрос по поводу отчетности. Как вообще эти общественные организации отчитывались перед обществом и отчитывались ли о том, что они сделали, куда они потратили деньги? Сейчас это очень горячая тема. Интересно, как это было тогда.

А.С. Туманова: на самом деле вопрос о финансах для организаций был всегда очень значимым. С точки зрения материальных источников существования общественные организации условно можно подразделить на несколько категорий. Если организации имели статус императорских обществ, то у них были и более серьезные источники существования, получали пособия от представителей императорской фамилии, из государственной казны. В России многие общества (Вольное экономическое общество, Русское техническое общество, Русское географическое общество, Московское общество сельского хозяйства) имели статус императорских. Я не смогу вам сказать, сколько процентов составляли поступления, которые шли от императорской фамилии. Тут нужны специальные исследования. Например, у нас есть известный историк благотворительности Галина Ульянова, которая изучала финансирование благотворительных организаций. Как правило, все крупные благотворительные организации имели государственные дотации. Многие организации теряли даже свой частный характер, превращались в полугосударственные структуры. Говоря об обычных организациях, отметим, что значительная часть их капиталов складывалась из членских взносов. В начале ХХ века членский взнос был различен – 1,5 – 2 – 3 рубля в провинциальных городах. В столичных центрах взносы были и больше. Ряд организаций пытались отслеживать, если члены не выплачивали взносы в течение года, то пытались этих членов из организации изгонять. Помимо взносов действительных членов, часть капиталов составляли взносы почетных членов. Эта категория членов делала более существенные и заметные для обществ пожертвования. Следует также учесть наличие у многих обществ благотворителей, которые ссужали их деньгами, приобретали для них дома, литературу и др. Денежные средства размещались в банке и определенные проценты получались ежегодно. Процентные отчисления с капиталов были важным источником. Кроме того, многие организации устраивали различного рода вечера, театральные и музыкальные постановки, организовывали игры в карты и лото.

Если вести речь о провинциальных обществах, то там, конечно, другая картина. Эти организации небогатые. Они имели членские взносы, жертвователей и на это существовали. Отчеты общественных организаций составлялись ежегодно. Отчетные материалы благотворительных организаций в наибольшей степени контролировали властью, поскольку эти общества были связаны с финансами, значительную их долю жертвовали известные в обществе лица.

В России контроль над общественными организациями осуществляли различные министерства. Так, научные общества контролировались Министерством народного просвещения, сельскохозяйственные – Министерство земледелия. Подавляющее число обществ находилось под наблюдением Министерства внутренних дел. Именно это министерство в силу своих задач курировало общественные организации в целом. Был достаточно протяженный период, когда именно министры давали разрешение, и все отчеты, все документы приходили сюда, в соответствующие министерства. В последней трети XIX в. децентрализация контроля, поэтому эти документы уже направлялись губернаторам или градоначальникам. Отчеты и протоколы могли свидетельствовать против организации, ли выступать неким орудием для того, чтобы укротить ту или иную организацию. Отчет мог свидетельствовать о том, что та или иная организация тратит деньги не по назначению, или, например, организация, которая нацелена на то, чтобы устраивать детские праздники, выходит в 1905 году на улицы города в поддержку Манифеста 17 октября и говорит о том, что существующий строй – бюрократический, авторитарный. Вот тут, конечно, губернатор мог обратить внимание на эти отчеты. В начале ХХ века образуются специальные губернские органы по делам об обществах и союзах, которые рассматривали и утверждали уставы общественных организаций, просматривали их отчеты. Сюда входила местная элита – губернатор, губернский предводитель дворянства, городской глава. Нередкими были случаи, если учредители не приводили всех необходимых данных о себе, не указывали своих адресов, не расшифровывали фамилию-имя-отчество, что было основанием для того, чтобы ту или иную организацию не разрешить. Можно было по формальным мотивам это сделать, несмотря на то, что во Временных правилах об обществах и союзах 1906 г. было указано, что в России действует явочный порядок открытия организаций, то есть не нужно просить о разрешении. Но это была чистая калька с европейских законов об обществах и союзах. На самом деле оставался концессионный (разрешительный) режим образования общественных организаций.

Уставы обществ, как правило, были типовые, их переписывали, брали за основу уставы других организаций этой же группы (благотворительные, просветительские и иные общества). Это очень интересный момент – как формируются уставы, как министерства и ведомства в разные периоды влияли на содержание этих уставов, как вводятся те или иные положения в уставы. Во второй половине XIX в. складываются типовые, нормальные уставы. Власть говорит: если вы не хотите для себя проблем, то действуйте на основе этих уставов. Вот есть нормальный устав сельскохозяйственного общества, вы его используйте, вставляйте в него свои данные и направляйте нам. Если вы приведете все в надлежащем виде, то эта организация будет разрешена. В конце века такие общества разрешались уже в упрощенном порядке, губернаторами. А уже дальше власти смотрели, насколько те или иные направления деятельности обществ фактически соблюдались. В качестве основания для закрытия организации губернаторы нередко использовали такой аргумент, как уклонение общества в ненадлежащую сферу, то есть отступление его от основополагающего направления деятельности. Так случилось с обществами обывателей и избирателей, которые стали создаваться в 1906 г. в Петербурге и в других губернских городах. К концу 1909 г. эти организации, призванные заниматься проблемами городского хозяйства, стали активно участвовать в избирательных кампаниях в городские думы, в предвыборной агитации за либеральные партии. Причем, эти их усилия были успешными, учитывая победу, одержанную на выборах в Петербургскую городскую думу в декабре 1908 г. кадетов. Это направление их работы не было прощено правительством. К тому же общества обывателей стремились к объединению в общероссийском масштабе. Летом 1910 г. премьер-министром П.А. Столыпиным был издан циркуляр, призвавший губернаторов внести на рассмотрение местных присутствий об обществах вопрос о прекращении действий обществ обывателей и избирателей, как нацеленных на предметы, входящие в круг ведения городских и земских учреждений, не допускать их создания впредь.

В то же время императорские общества закрыть было задачей крайне непростой. Императорские общества были известными в столичных общественных и государственных сферах, крупными и авторитетными организациями, в них входили пользующиеся влиянием люди. Политикой в те годы увлекались Вольное экономическое общество, Московское общество сельского хозяйства, Московское отделение Русского Технического общества. На заседаниях звучали оппозиционные правительству речи, осуждалась политика властей и отдельные мероприятия, в частности действия правительства 9 января 1905 г., раздавались лозунги введения представительного образа правления. Постановления с выражением протеста действиям власти рассылались в другие организации, в органы самоуправления. Власти пытались их закрыть и в 1905 г. и позднее. Однако безуспешно. Эти организации не тронули. Принимались паллиативные меры: корректировались уставы, временно приостанавливались общие собрания, обществам запрещались заседания. Как обстояло дело, к примеру, с Московским обществом сельского хозяйства? Началось расследование. Было выяснено, что в составе Общества более 1 тыс. членов, есть культурные учреждения – опытные поля, комитеты, училища и прочее. Среди почетных членов – великие князья, председатель Совета министров Витте, министр земледелия и государственных имуществ Ермолов и др. Поэтому, конечно, уровень свободы общественных организаций начала ХХ века был очень высок.

А.В. Кинсбурский (Центр «Глас народа», ИС РАН): присоединяюсь к положительным оценкам доклада, очень интересный материал. У меня как у социолога возникает вопрос, касающийся социальной структуры, социального состава этих организаций, то есть кто в них входил, и социальной базы, то есть насколько эта база была широкой. Понятно, что входили представители высших слоев – дворянства, чиновничества, возможно, духовенства, интеллигенции. А вот низшие слои, прежде всего крестьянство, которое составляло основную массу населения, как-то они участвовали в этом? Не могли бы вы дать какую-то оценку, какую часть, какой процент всего российского населения эти общества охватывают?

А.С. Туманова: спасибо. Первый Ваш вопрос касается участия в общественных организациях представителей непривилегированных сословий, городских и сельских обывателей. Эта категория населения стала активно участвовать в обществах на рубеже XIX-XX веков. В начале ХХ века формируются профессиональные союзы – эти организации объединяли лиц рабочих профессий разного рода – печатников, металлистов и др. Что касается профессиональных организаций, их история основательно изучена историком И. Розенталем, это была тема его докторской диссертации, он анализировал, в частности, социальный состав профсоюзов. Далее, крестьяне участвовали в сельскохозяйственных обществах, в кооперативных организациях, которая активно развивалась на рубеже веков. Недавно вышла в свет монография А.П. Карелина «Кооперативное движение», изданная в издательстве РОССПЭН. Он эти аспекты там рассматривает. В конце XIX века в России возникает новая категория организаций – общества взаимопомощи. Общества взаимопомощи – это не благотворительные организации. В отличие от благотворительных, когда жертвуют другие, эти организации создают свои кассы, фонды и жертвуют своим собственным членам. И вот эти организации были очень развиты в среде приказчиков, ремесленников, торговых служащих, причем они занимались профессиональной взаимопомощью, поддерживали категории населения, которые в них входили, создавали кассы. Общества взаимопомощи приказчиков заботились о том, чтобы если семья приказчика теряла кормильца, его дочь поступила в учебное заведение и ей был оплачен взнос за обучение. Они давали пособия, пособия могли быть единовременными. В отчетах этих организаций обязательно указывалось, сколько выдано пособий, на какие нужны они пошли. Организации взаимопомощи интересны нам еще и тем, что они занимались профессионализацией категорий населения, которые в них входили, отстаивали их права. Например, приказчики активно боролись за сокращение продолжительности рабочего дня, за отдых в воскресные дни. Вопрос о воскресном отдыхе приказчиков обсуждался в начале XX в. на государственном уровне. Благодаря общества взаимопомощи в общественную работу активно включатся приказчики, ремесленники, дантисты, помощники врачей и другие категории населения России.

Если говорить о широте социальной базы общественных организаций, то я сошлюсь на проведенные уже учеными исследования. Немецкий историк Хэфнер работал с материалами организаций Саратова и Казани и выяснил, сколько туда входило людей. Он выяснил, что слой членов организаций, общественности, насчитывал в этих городах 1,5-2,5 %, с членами семей несколько больше. В столичных городах я думаю, что этот процент общественников будет больше. Но дело тут не в процентах. Мы знаем, что не всегда можно на основании статистических данных судить о резонансе того или иного явления. Я говорила о том, что, например, врачебные организации объединяли в конце XIX в. уже 50% представителей медицинского сообщества, то есть врачи вступали в профессиональные организации, и их не обязывали к этому. Они вступали для того, чтобы получать научные сочинения по различным разделам медицины, чтобы на врачебный съезд приехать, чтобы знать людей в этой сфере. Складывалось профессиональное сообщество медиков – врачи, потом фельдшеры, акушеры активно включаются в это движение.

Ирина Серафимовна: у меня социологический вопрос. Какой был жизненный цикл у этих объединений? Вы немного сказали о том, как они возникали и как они были популярны. Они жили бесконечно долго и счастливо или все-таки, выполнив какую-то миссию, они расходились? Второй вопрос. Что вы знаете о финансовых механизмах? Понятно, что пожертвования, понятно, что взаимопомощь. А вот общество врачей, ну взносы. Какие финансовые механизмы были? Профессиональные – понятно, вы немного сейчас рассказали. Какие были модели возникновения? Благотворительность, когда сверху, тоже понятно. А по нужде? Слепые?

А.С. Туманова: говоря о модели возникновения общественных организаций, необходимо отметить, что все они возникали из конкретной потребности. Потребность эта ощущалась и обществом, и государством. Ведь государство никогда бы не разрешило органы земского и городского самоуправления (1860-1870-е гг.), если бы оно не понимало, что ему с этим не справиться в одиночку. По мере того, как новые формы и направления культуры входили в российскую жизнь, общественностью создавались объединения, которые способствовали укоренению данных форм в социокультурном пространстве. Общества брали на себя задачи, до сих пор находившиеся в ведении государства и органов самоуправления, и сигнализировали своим появлением, что предпринимавшихся усилий официальных структур в этих областях было недостаточно. К примеру, на рубеже XIX-XX в., по мере происходившей урбанизации, роста размеров городов и увеличения числа их жителей (в 1917 г. в городах проживал уже каждый пятый житель империи), все более значимой проблемой становилось городское благоустройство. В это время стали создаваться общества благоустройства, которые занимались улучшением внешнего облика городов, постройкой гигиенических квартир, усовершенствованием городской медицины и образования. Жители городов, и особенно крупных, сталкивались в своем быту с многочисленными проблемами социального характера. Такой проблемой была детская неустроенность. Ее разрешением занимались образованные общества призрения сирот. Такая организация была создана в Москве в 1911 г. под руководством супруги московского градоначальника. Последние десятилетия существования монархического строя характеризовались ростом интереса к чтению и неуклонным увеличением объема печатной продукции на душу населения. Современники констатировали, что население заболело настоящей «манией чтения», «читательской лихорадкой». Ввиду этой потребности в городах, начинах с 90-х гг. XIX в. стали возникать читательские общества. Наиболее известные из них – общества народных чтений, которые устраивали библиотеки, организовывали публичные чтения для народа с последующим обсуждением прочитанного. Усилиями этих обществ, а также обществ народных университетов в городах возникли внешкольные образовательные учреждения – библиотеки, книжные склады, воскресные школы, курсы для рабочих.

На Ваш вопрос о судьбе общественных организаций, как долго они действовали, отвечу следующее. Дело обстояло по-разному. Бывало, что общество существовало какой-то период, потом практически бездействовало и возвращалось к активной работе вновь. Так было с Обществом любителей российской словесности. Эта организация возникла в 1811 г., в середине 1830-х гг. фактически прекратила свою работу и вновь возобновила ее в середине 1850-х гг. ОЛРС активно действовало потом и во второй половине XIX в. и в начале XX в. Непростым периодом для общественных организаций являлось время Первой русской революции. Многие общества тогда увлеклись политикой и были закрыты. Приведу в качестве примера историю с Педагогическим обществом при Московском университете. В 1905 г. эта организация на своих собраниях устраивала акции протеста против политики правительства. Призванное заниматься разработкой вопросов педагогики и дидактики, Педагогическое общество осуществляло сбор средств на пропаганду среди рабочих, на поддержку революционных партий и др. Дошло до того, что Николаю II было доложено о содержании мартовского заседания Педагогического общества, и император вынес резолюцию о необходимости «прекратить подобные безобразия». Общество было закрыто.

Сходная судьба постигла и многие другие просветительские общества, которые занимались политикой. С императорскими же организациями дело обстояло не так. Я уже об этом говорила.

Реплика: За счет чего они жили? Взносы – это понятно, благотворительность – это понятно. Кассы взаимопомощи – тоже можно догадаться. А скажем, медицинские, организации учителей, те же самые народные дома?

А.С. Туманова: На вопрос о финансировании общественных организаций я уже частично ответила. К тому, что было мною сказано (я перечислила такие источники финансирования обществ, как членские взносы, пожертвования почетных членов и попечителей, доходы от мероприятий организаций), я прибавлю. Досуговые организации существовали частично за счет развлекательных мероприятий, которые они устраивали (игры в лото, в карты и др.). Медицинские организации имели лечебницы, в которых неимущим горожанам помощь оказывалась бесплатно, тогда как другие категории населения оплачивали предоставляемые им медицинские услуги.

У многих организаций были попечители, которые жертвовали, могли пожертвовать дом, помещение для собраний и т.п. Так, в губернском городе Тамбове действовало Общество народных чтений. Известный вельможа Э.Д. Нарышкин был создателем организации, он выделил деньги, на которые была построена народная читальня (она стала центром для целого ряда просветительских организаций города, которые устраивали там свои заседания). Нарышкин курировал эту организацию, ссужал ее деньгами.

Между тем общественные организации были в общем-то небогатыми.

Иначе обстояло дело с обществами, состоявшими под патронажем императорской фамилии, имевших титул императорских. Они пользовались большими казенными субсидиями. К примеру, Императорское Русское техническое общество в Петербурге, начиная с 1870-х гг. получало на содержание школ при технических артиллерийских заведениях в Петербурге и его окрестностях ежегодное пособие почти в 4 тыс. рублей. В начале XX в. это пособие возросло до 13 тыс. рублей. Это было связано с увеличением расходов Общества на содержание школ. Общество ходатайствовало о выделении ему единовременных пособий на различные нужды и нередко получало их.

А.А. Сафонов (факультет права): теория гражданского общества относит к важным институтам гражданского общества церковь. Это характерно и для западной теории гражданского общества, и для российских исследованиях. Насколько мне известно, одним из самых активных слоев населения городов и уездов в качестве участников различного рода общественных организаций выступало российское духовенство, как православное духовенство, так и инославное духовенство. Думаю, что подобная ситуация наблюдалась в том числе в районах компактного проживания других конфессий. Насколько я знаю, в начале ХХ века активно рассматривались вопросы, связанные с утверждением закона, регулирующего деятельность религиозных союзов России. В связи с этим как сейчас оценивается роль церкви в вопросах развития гражданского общества, формирования гражданского общества в России? Считается, что церковь – консервативный институт, и в то же время активное участие церкви в общественной жизни России того периода. Как можно рассматривать церковь в этом отношении, в разрезе становления институтов гражданского общества – позитивно или же какие-то другие оценки существуют?

А.С. Туманова: Действительно, церковь участвовала в создании определенной категории общественных организаций. В России действовали религиозные братства, Православно-Палестинское общество, которое занималось организацией просветительских экскурсий в Палестину. Церковные братства занимались благотворительной работой. Они объединялись вокруг отдельных храмов, оказывали пособия причту этих церквей. Кроме того, они занимались просветительской деятельностью, устраивали чтения на различные богословские темы. Представители духовного сословия являлись членами и отдельных светских организаций.

В начале XX в. расширяется сеть организаций внутри православной церкви. Поэтому направления деятельности церковных организаций, которые не были связаны с сектором ее бюрократических полномочий, а именно благотворительная, религиозно-просветительская работа могут рассматриваться позитивно, как расширяющие сферу самостоятельной деятельности населения страны.

А.А. Сафонов: может, вы меня опровергнете, но существует такое мнение, что институтом, который консервировал развитие русской деревни, была сельская община в России, которая объединяла колоссальное количество людей. Не кажется ли вам, что тот опыт, который приобретали русские крестьяне, опыт самоуправления и общественной деятельности тоже способствовал развитию институтов гражданского общества в России, как это ни феноменально звучит. Потому что крестьянские общества занимались не только земельными вопросами. На своих сходах они рассматривали вопросы развития образования, культуры, они поддерживали школу, доплачивали врачам, и это были добровольные взносы, которые делали крестьяне. Они поддерживали церковь в финансовом, материальном плане. Существовал даже институт специальных крестьянских адвокатов, которым крестьяне ссужали деньги, и они защищали интересы крестьянского общества перед властью. Может ли рассматриваться в этом плане крестьянская община как организация, институт, который делал что-то позитивное?

А.С. Туманова:

Безусловно, община сыграла значимую роль в развитии местного сельского самоуправления в России. Однако с позиций становления институтов гражданского общества община имела ряд черт, препятствующих формированию индивидуального свободного гражданского самосознания ее членов. Так, община препятствовала формированию в России института частной собственности на землю, которой относится теорией гражданского общества к существенным факторам формирования и развития гражданских институтов.

Это интересная проблема. В теории гражданского общества общины не считаются институтом гражданского общества.

Лаборатория институционального анализа: вы не могли бы рассказать про структуру этих обществ, насколько их деятельность зависела от одного человека, от председателя? Насколько жизнь, цикл деятельности этой организации зависит от связей с имперскими чиновниками? Какая доля этих организаций формировалась для защиты прав участников? Например, врачебные ассоциации, насколько они использовались для защиты прав врачей?

А.С. Туманова: организации, которые объединяли врачей, учителей, техников, фельдшеров, занимались защитой прав представителей этих профессий. Они анализировали западный опыт, действующее российское законодательство, причем делали это на достаточно хорошем профессиональном уровне. Эти общества контактировали друг с другом, устраивали совместные заседания, съезды, обменивались опытом защиты прав профессиональных групп, которых они объединяли. Учительские и врачебные общества сыграли важную роль в формировании правозащитного движения. Фигура руководителя организации, председателя, была весьма значимой. От председателя нередко зависело направление деятельности организации. Здесь можно приводить много разнообразных примеров, когда одна и та же организация под влиянием одного человека расцветала и чахнула при другом. Можно вспомнить конфликт, разыгравший в начале XX в. в Московском обществе сельского хозяйства, председатель которого князь Щербатов был консервативным по своим убеждениям человеком, симпатизировал правым монархическим организациям, тогда как костяк Общества составляли люди либеральных воззрений. Это влекло за собой конфликтные ситуации в обществе.

Юридическое общество при Московском университете – организация весьма активная и авторитетная, основанная в 1863 г., была закрыта в 1904 г., поскольку власти были недовольны его издательской деятельностью и выступлением неизменно выбираемого на пост председателя юриста С.А. Муромцева.

Кроме того, смена лидера могла повлечь за собой и смену приоритетов в деятельности организации. Так, известный ученый М.М. Ковалевский вспоминал о своем близком участии в деятельности Московского археологического общества в период руководства им графом

Уваровым. Когда же граф умер и председательницей общества стала его жена графиня Уварова, Археологическое общество отказалось от устройства на археологических конгрессах отделения юридических древностей. И Ковалевский участвовать в этих акциях перестал.

И.В. Мерсиянова: последний вопрос меня натолкнул на такую мысль: как хорошо и легко быть историком и как сложно и тяжело быть социологом. Про организационную культуру меня постоянно Лев Ильич спрашивает, а как мы изучаем организационную культуру НКО. Знаете, как сложно социологическими методами изучать организационную культуру НКО. А тут буквально вчерашний студент задает вопрос: ну что у них там с организационной культурой? И тут ответ меньше 5 минут занимает. Надо и мне в историческом ключе поработать. Понятно все. Тема у нас сегодня уникальная тем, что вопросы были не выстраданные, вопросы совершенно искренние, тема не острая, это вам не форсайт гражданского общества. Это не на злобу дня, вспомнить о прошлом всегда приятно.