Стенографический отчёт

Заседание Екатеринбургского отделения
Клуба политического действия «4 ноября»

Тема заседания:

«Проблема моногородов. Пути выхода из тупика»

г. Екатеринбург

Уральский государственный экономический университет

10 июля 2009 года

Состав участников заседания:

• Федоров Михаил Васильевич, руководитель Екатеринбургского отделения Клуба, ректор Уральского государственного экономического университета;
• Паньков Игорь Викторович, координатор Екатеринбургского отделения Клуба «4 ноября»;
• Абелинскас Эдуард Юозавич, директор Института стратегического анализа и социального проектирования;
• Баландина Мария Сергеевна, ассистент кафедры экономической теории, научный сотрудник Центра региональных экономических исследований УрГУ;
• Иваницкий Виктор Павлович, научный руководитель УрГЭУ;
• Каленников Сергей Иванович, советник Аппарата Полномочного представителя Президента РФ по УрФО;
• Лобок Владимир Михайлович, президент АМБ, 1-й вице-президент Совета по развитию малого и среднего бизнеса Свердловской области;
• Машков Владимир Николаевич, председатель Комитета Областной Думы Законодательного Собрания Свердловской области по промышленной, аграрной политике и природопользованию;
• Новикова Наталья Валерьевна, доцент кафедры государственной, региональной и муниципальной экономики УрГЭУ;
• Пешина Эвелина Вячеславовна, заведующий кафедрой экономики сферы услуг УрГЭУ;
• Полякова Анна Геннадьевна, директор Центра инновационного развития и управления рисками УрГЭУ;
• Подберезин Олег Леонидович, исполнительный директор Союза промышленников и предпринимателей (работодателей) Свердловской области;
• Салыгин Сергей Николаевич, директор Уральского регионального представительства ИД «Российская газета»
• Татаркин Александр Иванович, директор Института экономики УрО РАН;
• Федорова Алена Эдуардовна, доцент кафедры экономики труда и управления персоналом УрГЭУ;
• Холодова Людмила Петровна, проректор по научной работе Уральской государственной архитектурно-художественной академии;
• Щербинина Алла Анатольевна, ассистент кафедры теории и практики менеджмента, научный сотрудник Центра региональных экономических исследований УрГУ.

***

Федоров М.В., руководитель Екатеринбургского отделения Клуба «4 ноября», ректор Уральского государственного экономического университета:

Добрый день, уважаемые участники заседания! Разрешите мне открыть наше заседание. Повестка этого заседания чрезвычайно актуальна, поскольку экономический кризис поставил многие моногорода России под угрозу социальной катастрофы. И это не только Пикалево, получившее общероссийскую известность – у нас и своих «пикалевых» на Урале достаточно много – это и Лобва, и Североуральск, и другие. Сложно сейчас говорить о возможных чрезвычайно острых проблемах, но вместе с тем, нетрудно представить себе те негативные последствия для
г. Качканара, которые могут проявиться, если, например, остановится Качканарский КОК.

Хочу также отметить, что проблема моногородов имеет важнейшее значение не только для нас, но и для всего мирового сообщества, а для России она особенно актуальна, учитывая то обстоятельство, что почти половина российских городов – это монопрофильные города, т.е. города, имеющие монофункциональную структуру. По Свердловской области – 34% населения проживает в моногородах. Не случайно мы связываем этот вопрос с кризисными явлениями, потому что кризис ударил по многим нашим предприятиям, в том числе по промышленным предприятиям, которые у нас являются базовыми для городов. А когда в городе нет нормально работающих предприятий, люди вынуждены искать работу в других местах, потому что жизнедеятельность прекратить нельзя. Каждый человек имеет право и должен иметь работу, должен получать заработную плату, чтобы содержать свою семью и т.д. Именно поэтому тема моногородов, которая сейчас стоит на повестке дня – чрезвычайно актуальна.

Уважаемые коллеги. Я не случайно сказал, что эта проблема касается не только нашей Свердловской области и не только России – это международная проблема. В свое время, участвуя в заседании международного союза экономистов, посвященном проблемам экономического кризиса, я услышал из уст одного из директоров институтов РАН интересное замечание, что «по-хорошему многие предприятия надо бы «под бульдозер», с тем, чтобы на этом месте потом построить нечто другое – более эффективное, чтобы позволило развиваться той или иной экономической отрасли». Я это вспомнил не случайно, потому что, знакомясь с материалами мировой прессы, прочитал, что глава финансового департамента округа Дженеси г-н Килди высказал идею о том, что «есть в Соединенных Штатах Америки города, которые не должны существовать». В частности, им приводится пример города Флинт из штата Мичиган, где безработица составляет 20%, и где за достаточно короткий период население сократилось в этом городе в два раза. У нас сегодня, сами прекрасно понимаете, уже есть такие города, которые имеют достаточно большой жилой фонд, не занятый населением из-за его сокращения. Возьмем тот же Дегтярск. Каковы его перспективы? Что там развивать, какие направления? Какой должна быть экономика в том или ином регионе? Ответы на эти вопросы найти достаточно сложно.

В этой связи я хотел бы поделиться своими вчерашними впечатлениями, полученными во время моей поездки в поселок Рефтинский, который у нас в области относится к экономически благополучным. Рефть и Асбест – соседи, почти спутники, и можно даже сказать, что это одно поселенческое образование, а поэтому в них можно выстраивать единую взаимосвязанную экономику. А как вы знаете, у Асбеста сейчас большие экономические проблемы. Так вот, подъезжая к Рефтинскому водохранилищу, я увидел множество рыбаков. Проехав десятки километров вдоль этого пруда, убедился, что очень большое количество наших граждан занимается рыбалкой. Но вместе с тем, я не увидел никакой инфраструктуры, которая бы оказывала этим рыбакам хоть какие-либо услуги: какие-нибудь небольшие киоски или магазинчики, чтобы человек мог взять здесь покушать, или, к примеру, взять на прокат лодку, а не тащить её издалека с собой. Казалось бы, вопрос элементарный, но это вопрос, который касается диверсификации экономической деятельности поселений, по крайней мере, в направлении расширения сферы услуг. Безусловно, вопрос очень многопрофильный, и рассматривая его, надо иметь в виду два важных аспекта.

Первый аспект должен решаться на законодательном уровне. На этом уровне необходимо создать условия или разработать финансово-экономический механизм, учитывающий налоговую составляющую, что позволило бы местному населению активно заниматься предпринимательской деятельностью.

Второй аспект – не смотря на длительное время нахождения наших граждан в системе рыночной экономики, нужно честно признать, что заниматься предпринимательской деятельностью большое количество населения еще не готово, так как оно преимущественно вышло из социалистической системы. Для большинства это непросто, взять и организовать свое дело: необходимо составить бизнес-план, подсчитать необходимый объем средств, посмотреть можно ли или нельзя взять кредит для развития своего дела, т.е. решить для себя главные вопросы – каким образом начать и с чего начать? Развитие частного предпринимательства – это не простая задача с учетом менталитета бывших наемных работников, поэтому все это должно решаться на уровне обучения, на уровне воспитания, на уровне проведения информационных мероприятий, которые позволили решить данный аспект проблемы.

Также понятно, что перед нами встанет достаточно острая проблема социальной и трудовой миграции населения. Очень непростая проблема. Я приводил пример по США, где из города за короткое время выехало 50% населения. Полагаю, что не все моногорода России (мы не будем говорить за всю Россию, скажем только о Свердловской области) – не все наши города, не все наши предприятия могут быть дееспособными и смогут стать конкурентоспособными в современных условиях, а стало быть, мы должны ожидать миграции их жителей, их работников.

Когда мы говорим сегодня о кризисе как о явлении, которое заставляет нас оптимизировать всю нашу деятельность, то под этим подразумеваем не только активизацию нашей деятельности – это и пересмотр всей структуры университета. На прошлом заседании Клуба я приводил пример по нашему экономическому университету, говорил о том, что мы, по сути дела, ликвидировали факультет инженерной подготовки, потому что в стране есть немало технических вузов, которые готовят подобных специалистов. Что касается городов, то здесь, примерно, то же самое – не каждый город, не каждое предприятие города может быть конкурентоспособным. И в этой связи мы должны просчитать, каковы перспективы того или иного предприятия, сколько времени оно сможет работать. Особенно с учетом того, что у нас сырьевая ориентация, на какое время хватит того или иного полезного ископаемого. И естественно, решать эти вопросы надо не тогда, когда предприятия уже закрываются, а заблаговременно. Еще раз хочу напомнить, что речь идет о людях, об их будущем.

И в этой связи я полагаю, что проблемы развития моногородов – это комплексная проблема, к решению которой должны подключиться слои населения и, в первую очередь, специалисты и эксперты из различных отраслей. Наука также обязана дать свои предложения по выходу из этой ситуации. Образовательная система должна видеть, каким образом её деятельность должна осуществляться в моногородах, которые сегодня испытывают острые социальные проблемы. Сегодня мы как университетская площадка должны помнить о том, что на сегодняшний день у нас заключено 600 договоров на образовательную деятельность, и понимать, что только лишь единицы из них могут быть в перспективе проплачены. Будут ли оплачиваться наши услуги, будем ли мы сегодня иметь студентов, которые готовы платить деньги, чтобы продолжить свое обучение – это большой вопрос.

Сегодня государство озабочено данной сложившейся ситуацией и перспективой, и оно ждет от нас конкретных деловых предложений, а подобные предложения могут вырабатываться на такой дискуссии, которая нам предстоит.

Уважаемые коллеги, я бы хотел, чтобы мы обсудили тот круг вопросов, который мной был предварительно обозначен. Полагаю, что у нас есть определенный опыт и наработки, так как здесь присутствуют разработчики стратегий развития городов. Если говорить о нашем экономическом университете, то я должен сказать, что на счету кафедры региональной и муниципальной экономики, наверное, больше двух десятков разработанных стратегий и планов развития городов, в том числе и моногородов. Последнюю, как я знаю, мы разработали программу развития до 2020 года города Березники – это не Свердловская область, а Пермская, но это моногород, и вы знаете, какая трагедия случилась в этом городе. У нас там есть филиал, и понятно, что мы заинтересованы и в сохранении населения этого города, и в развитии там образовательного пространства.

В завершении своего выступления я хочу предоставить слово доктору экономических наук Пешиной Эвелине Вячеславовне, заведующей кафедрой «Государственные и муниципальные финансы». Она является разработчиком программы развития города Нягонь (это один из базовых городов для крупной отрасли добычи углеводородов), поэтому поделится со всеми своими впечатлениями и подходами по этому вопросу.

Пешина Э.В., заведующая кафедрой «Государственные и муниципальные финансы» УрГЭУ:

Уважаемые коллеги, в своем докладе до информации о городе Нягань я хотела бы сказать следующее. В настоящее время, когда используется терминология «моногород», очень часто как слова-синонимы используют – многопрофильный, многоструктурный, моноотраслевой, моноцентральный, т.е. своеобразный способ адаптации размещения производственных сил России к особым климатическим и географическим условиям страны.

Немножко слов об истории возникновения моногородов. Очень часто в экономической литературе это связывают с 60-ми годами, некоторые связывают с началом 90-х годов. Следовало бы напомнить, что история возникновения моногородов берет в России со времен индустриальной эпохи еще Петра I. Это мануфактура и железнодорожные заводы, которые образовывались на Урале, в Подмосковье и в других регионах. Образовывались заводы и поселки, часть которых развилась потом в крупные промышленные центры, в качестве примеров можно назвать Челябинск и Тулу. Другая часть осталась в состоянии небольших моногородов, например, на территории Свердловской области – это город Ирбит.

Настоящая структура моногородов России представляет собой сложный конгломерат различных городов: первое – по численности населения, второе – по сложности производства, и третье – по квалификации жителей. На сегодняшний день в структуре моногородов преобладают небольшие города в основном с численностью до 50 тыс. жителей. Самое крупное исследование моногородов России было произведено в 1999 году Экспертным институтом по заказу Правительства РФ. Именно этим институтом было подсчитано на тот период 332 поселка городского типа и 467 городов, в которых проживает 25% населения России.

Ключевые параметры, по которым сейчас классифицируются моногорода:

1) моногород представляет сложную структуру, в которой и город, и предприятие градообразующее являются неразрывными;

2) зависимость доходной части бюджета города от деятельности одного или нескольких данных предприятий;

3) однородный профессиональный состав сфер занятости населения города;

4) проблемы каждого такого конкретного города должны рассматриваться отдельно.

И направления развития, которые мы видим, в части развития данных моногородов, нами определены следующие.

В настоящее время должно быть взаимодействие пяти субъектов действия – это федеральные органы власти, власти субъектов Российской Федерации, на территории которого находится данный моногород, городские власти, собственники и руководители градообразующего предприятия и население города.

Второе направление – перераспределение социальных расходов между муниципалитетом, региональным и федеральным бюджетом. На сегодняшний день, если не ликвидация данных городов, то другой проблематики по существу нет, поскольку именно население данных моногородов рассматривают как эпицентр социальной напряженности.

И третье, самое основное – поддержка системы градообразующих предприятий.

В настоящее время Уральским государственным экономическим университетом разрабатывается стратегия социально-экономического развития города Нягань до 2020 года. Основные проблемы, с которыми мы столкнулись – отраслевая структура данного города на 90% связана с градообразующими предприятиями. Причем, в условиях кризиса недобор по данным градообразующим предприятиям, в части основных финансовых показателей сказывается на доходной части бюджета. На сегодняшний день доходная часть Нягани, т.е. на первую половину 2009 года, сократилось на 40%. Приостановлены все инвестиционные программы, и реализация идет только текущих расходов части основных направлений – это заработная плата, единый социальный налог и т.д.

Нами выполняется работа, в рамках которой мы пытаемся найти на территории Нягани (исходя из того, что существует в соседних территориях) альтернативные направления деятельности, и в дальнейшем будем предлагать, именно конкретно по городу, превращение Нягани в многофункциональный центр. В первую очередь – это развитие транспорта, поскольку он находится в центральной и западной части Ханты-Мансийского автономного округа – Югры, развитие транспортно-логистических центров и т.д. Основная наша задача – поиск альтернативных производств для дальнейшего развития города, потому что постоянное население на сегодняшний день – 56 тыс. человек, а людей, которые относят себя, скажем так, к «вахтовикам» или временно там находятся, по данным социологического исследования, которое мы сейчас провели, - всего 20%. То есть, 80% населения города собираются оставаться там жить. Причем, когда мы делали эту выборку, выяснился очень интересный факт – там проживает много населения, прибывшего из Свердловской области, в основном пенсионеры, которые объясняют это следующим образом, что «жизнь там [в Нягани] спокойнее». То есть, очень много населения со Свердловской области, очень много с Украины и т.д., и они уже воспринимают эту, так называемую, «мягкую землю» своей «твердой землей». У меня все, спасибо.

Федоров М.В.:

Спасибо! Я бы хотел предоставить слово Новиковой Наталье Валерьевне, кафедра государственной, региональной и муниципальной экономики, ученый секретарь Докторского совета УрГЭУ, кандидат экономических наук. Пожалуйста.

Новикова Н.В., доцент кафедры государственной, региональной и муниципальной экономики УрГЭУ:

Спасибо. Я остановлюсь на следующих моментах. Сегодня этот доклад должен был делать Евгений Георгиевич Анимица [заведующий кафедрой], но он немного приболел. Мы с ним обсудили основные моменты доклада, и я постараюсь их донести, т.е. то, что хотел рассказать Евгений Георгиевич, и какой позиции придерживается наша кафедра.

По поводу актуальности темы – это не вызывает сомнения. Последняя информация Института регионального развития следующая – в России насчитывается 1097 городов, из них 500 имеет моноструктурную специализацию. Если мы подсчитаем, то это где-то 46% от общего числа городов страны – это моногорода. Если взять за основу еще поселки городского типа, то из 1864 поселков городского типа 1200 – это монопрофильные, это уже 64%. Получается, что в населенных пунктах, имеющих моноотраслевую структуру экономики, проживает около 16 млн человек. Если сравним с численностью населения – это около 11% населения страны.

В моногородах слились воедино интересы четырех сторон. С одной стороны – бизнеса, с другой – государство, с третьей – местных властей и самих жителей города, которые по воли судьбы оказались в этих городах. Решать проблему моногородов необходимо не только потому, что здесь проживает население, но и потому, что это территория, где сконцентрирован значительный промышленный и производственный потенциал страны и регионов. Сюда вложены значительные ресурсы: материальные, финансовые, трудовые предыдущих поколений. Для Свердловской области эта проблемы еще более актуальна, поскольку по оценкам специалистов на территории Свердловской области количество монопоселений насчитывается 30 единиц.

Второй момент, на котором бы хотели остановиться – это сказать о том, что проблемами моногородов наука занимается достаточно давно. Можно назвать такие имена, как профессор Любовный В.Я., под его руководством в 2004 году вышла монография «Пути активизации социально-экономического развития монопрофильных городов России». Нельзя не остановиться на Уральской школе – Тургель И.Д., под ее началом вышла монография «Моноспециализированных город», «Теория и практика стратегического управления» и, такой термин, как «Моноспециализированный горняцский город» - это термин Ирины Дмитриевны.

Не могу не отметить кафедру региональной и муниципальной экономики, где под руководством Анимица Е.Г. нами были разработаны стратегии развития таких моногородов, как город Сатка, Челябинская область. Занимались мы проблемами «Мегиона» [город в ХМАО]. В настоящее время так же занимаемся проблемами Нягани Ханты-Мансийского автономного округа. Изучался город Тавда, где экономическая база – это гидролизный завод, градообразующее предприятие.

Если мы посмотрим после 2 июня публикации в печати и в интернете, то здесь надо отметить, что активизировались и москвичи. В частности, интересное интервью дает профессор МГУ Зуборевич Н.В., интересная позиция доктора экономических наук, руководителя Центра социальной политики Института экономики РАН Евгения Готмахера и профессора Санкт-Петербургского филиала Государственного университета - Высшей школы экономики Александра Ходачека.

На чем они все сходятся? Позиция науки такова в этой области, что монопрофильность – это риск всегда и везде, как и уровень предприятия, фирмы, так и уровень города, региона и страны в том числе. По этому поводу Н.В. Зуборевич отмечает в чем проблема: «стоять на одной ноге – это не очень удобная позиция». То же самое мы можем перенести и в отношении города. В периоды кризиса, действительно, проблемы моногородов обостряются, мы это наблюдали в 1990-1992 годах, когда происходило начало рыночных преобразований, и здесь мы столкнулись еще и с тем, что распад Советского Союза и распад той системы, которая в значительной степени и способствовала развитию моногородов. Кризисная ситуация в моногородах повторилась в 1998-1999 годах и сейчас мы наблюдаем то же самое.

Проблемы моногородов вытекают из трех специфических особенностей, трех основных специфических особенностей этих моногородов. Высокая зависимость от политики собственника градообразующего предприятия. Вторая проблема – однородный профессиональный состав населения, и здесь возникают трудности на рынке труда. И третья причина, третья проблема – это низкая социальная мобильность. Здесь даже вопрос несколько социологический: поскольку люди всю жизнь жили около завода, заводскими были детские сады, заводскими были больницы, на заводе работал дед, отец и т.д. Социальная мобильность низкая и это тоже вопрос многих десятилетий.

И по поводу выхода из кризиса, что же предлагают нам ученые, начиная с Любовного, кончая современными высказываниями, и высказываний, действительно, стало очень много после 2 июня, после событий в Пикалево.

Выделяют три группы моногородов по степени благополучия.

Первая группа – это благополучные моногорода, их насчитывают эксперты около 200, предприятия которых, градообразующие предприятия даже в условиях кризиса не испытывают особо сильных проблем. Речь идет об оборонных заводах, имеющих более-менее стабильное государственное финансирование, и в лучшем положении оказываются нефтегазовые, нефтедобывающие города, где люди по-прежнему зарплату получают, хотя и в меньших размерах.

Вторую группу выделяют ученые исследователи, и тоже по оценкам около 200 городов, это города с монопрофильными малоперспективными предприятиями. У них есть своя особенность, такая, что город-завод, на него может прийти новый инвестор, вложить в него финансы и завод можно перепрофилировать. Такой моногород вполне может выжить, высказывают мнения ученые.

Ну и третья группа, их около 100 по оценкам экспертов, точная цифра тоже не называется – это не перспективное градообразующее предприятие, которое имеет смысл закрыть. И пример приводят целлюлозно-бумажный комбинат Байкальско-Иркутская область.

И по поводу выхода из кризиса. Что же считает коллектив кафедры, какова позиция Анимицы Е.Г. и нас, его учеников? Точкой роста и выхода из кризиса может явиться развитие малого предпринимательства. Но тут тоже не надо обольщаться. С одной стороны сильные стороны, если делать акцент на малое предпринимательство в том, что оно менее капиталоемкое направление. Причем, акцент делается на предпринимательскую инициативу и самозанятость и, с другой стороны – это реальный рычаг в руках органов местного самоуправления. Ту же муниципальную собственность нам разрешил законодатель использовать для поддержки малого предпринимательства. Но не надо забывать и про слабые стороны, что сейчас ситуация острее, чем в 90-е годы прошлого века, когда малый бизнес, действительно, впитал в себя людей высвобождающихся с заводов. Сейчас ситуация другая. Потребительский спрос уже удовлетворен, насыщен, высокая конкуренция и найти нишу в торговле, сфере услуг достаточно не просто.

Ну и второй момент – неизбежное падение потребительского спроса на услуги, на товарные группы в связи с сокращением доходов населения с ограничениями возможности потребительского кредитования. И примеры мы видим уже сейчас, если проедем по уральским городам. Нижний Тагил недавно проезжала – в городе появилось достаточно много объявлений «свободные площади сдаются в аренду».

И пример положительного решения, когда малый бизнес действительно помог моногороду – это Сатка Челябинская область, стратегию которого наша кафедра разрабатывала.

Следующий момент, если не малый бизнес, то деятельность тоже с малым бизнесом связанная, например: если моногород расположен на сельской территории, то, конечно, здесь точкой роста может быть фермерское хозяйство. Допустим, это Красноуфимск и Красноуфимский район.

Стратегией выживания моногорода может служить и развитие транспортной инфраструктуры, связывающий его с крупными центрами. И эту позицию так же высказывает Н.В. Зуборевич.

Точкой роста может быть и развитие моногорода, как рекреационной зоны, зоны туризма, например: Алапаевск, Синячиха, Нижние Серьги, Оленьи ручьи или региональный проект возрождения реки Чусовая. Развитие народных промыслов, камнерезного дела. Недавно прошел ШОС в нашем городе, и была высказана мысль, что у нас местные сувениры оказались дорогими по стоимости.

Ну и также важна политика собственника градообразующего предприятия: как он рассматривает территорию города или как территория для зарабатывания денег, или как территорию, где живут люди? Но, к сожалению, нет на сегодня законных оснований у администраций муниципалитетов и регионов для вмешательства в дела собственников. Нет возможности даже получить адекватную информацию о финансовом положении компании владельцев предприятий. Это, все-таки, компетенция федеральных структур.

Ну, и не выжить моногородам без государственной поддержки, поскольку создавались они при поддержке государства и сейчас, в данной ситуации, складывается необходимость их поддержать.

Закончу тем, что у нас много филиалов, студентов в моногородах, и когда приезжаешь туда и слышишь от них: «Мы не знаем, доучимся мы или нет, поскольку ситуация на предприятии изменилась, чем платить за учебу не знаем…». Это тоже подтверждение того, что социальная ситуация не простая.

На сайте газеты «Известия» от 8 июля вывешена информация, что Министерство экономического развития РФ приняло решение оказать поддержку только 20 из 500 моногородам России. Список на следующей неделе обещают вывесить.

Федоров М.В.:

Спасибо. Коллеги, должен сказать, что на той еще неделе был в Каргопольском районе и в деревне Окунево я увидел полуразрушенный шедевр русского классицизма. И подумаю, не дай Бог, мы потеряем этот населенный пункт, не восстановим этот храм – уникальный, как мне сказал ректор Уральской архитектурно-художественной академии А.А.Стариков. Я ему специально позвонил, потому что был в шоке от того, что увидел. Чрезвычайно интересная архитектура, но сильно разрушенная. Я в шоке даже не от степени разрушения, а от уникальности данного объекта. Я бы хотел в связи с нашей тематикой предоставить слово Людмиле Петровне Холодовой, проректору Уральской государственной архитектурно-художественной академии, доктору архитектуры.

Холодова Л.П., проректор Уральской государственной архитектурно-художественной академии:

Я привезла с собой чертежи, которые сделаны мной в течение 20 лет. Я хотела бы продемонстрировать уровень культуры, но это будет в конце. Сначала я хотела бы просто рассказать, когда проводится исследование Уральских городов, очень важно понимать структуру того хозяйства, которое было сложено еще в самом начале, во время Петра I (параллельно выступлению идет показ слайдов).

Во время Петра I Олонецкая металлургическая база имела очень не качественную руду и военным целям этот металл совершенно не соответствовал. Каширско-Дольская база тоже истощилась уже, и качество руды было тоже не очень хорошим. Бедные руды были. Произведены были разведки, и во время 1700-х годов на Урале стала развиваться металлургическая промышленность. И цель, задача каждого металлургического завода – это получение металла и продажа его не рынок. Причем, предполагалось, что металл будет перенаправляться в центральную Россию гужевым и водным транспортом. Водный транспорт через Каму, Волгу и гужевым транспортом с Урала до Москвы и Питера.

Интересна сама экономическая структура горнозаводской промышленности Урала. Здесь возникла окружная система. Каждый из округов, из которых как из ячеек состоял Уральский горнозаводской район, представлял собой самостоятельную хозяйственную единицу. Статус горнозаводского округа, закрепленным горным уставом представлял собой неразделимое триединство: земля, заводы и заводские крепостные – это было недвижимым имуществом. Это очень важно понимать, что земля, заводы и крестьяне, т.е. рабочие, которые там жили – это недвижимость была. И горное законодательство не позволяло разделять это. Это очень важно, и в акционерном процессе, следующем это тоже очень важно понимать. Горнозаводские округа по принадлежности делились на группы – государственные и частные. Надо сказать, что это генетические корни.

Я приведу пример. Кушва всегда был государственный завод и все, что там построено, в том числе и жилье – это все государство строило и нанимало на службу людей и все им это делали. Интересно до сих пор, если забор выходит на улицу, сейчас там люди живут в своих домах, на улицу выходит забор и упал, они считают, что городские власти должны забор поставить. Почему спрашивают, а потому что он выходит на улицу. А улица – она не моя. Вот, понимаете, в частных заводах вообще такого не наблюдается. Там на генетическом уровне – если это мое, то это мое, это все мое и забор весь мой, я обязан его сохранять и т.д. Причем, частные заводы делились на два типа – это заводы были вотчинные и посессионные, но структура хозяйствования была одинакова. Но посессионные заводы они не имели право продавать сырье, они должны были все сырье, которое добыли у себя в округе использовать на тех же заводах, которые построены. Вот такая замкнутая система, она, конечно, препятствовала развитию. Казенные и частные округа имели одну хозяйственную структуру и отличались системой управления. Но, естественно, что государственные заводы из казенного бюджета полностью снабжались.

Дальше. Эти изначальные различия экономической структуры округов позволяют нам понять, в чем заключаются особенности неравномерности развития отдельных заводов и как складывалась судьба того или иного округа. Сложилась система, когда владелец завода был не только заводчиком, но и одновременно и помещиком, т.к. ему принадлежала земля. Кроме того, хозяин округа не только владел мастеровыми и рабочими заводов, но и крестьянами, которые жили на его земле.

Во время реформы 1861 года, проведенной Александром II, Россия провозгласила отмену крепостного права, и все горнозаводские крепостные хозяйства получили свободу. Разделить заводы и землю оказалось не так-то и просто. Одной из причин являлось то, что горное законодательство это разрешало и запрещало, а его не отменили. И, конечно, когда стали наделять людей земельным участком – это стало практически невозможным с юридических всяких крючков. Рабочие на заводах получали заработную плату, владелец завода получал и федеральную ренту, феодальную ренту и капиталистическую, и целью округа было производство товарной продукции для рынка. Округ же получал от рынка хлеб, ткани, и многое другое. Таким образом, горнопромышленный округ по существу как раз в большей степени относился к капиталистической структуре. Он был противоложен натурально-хозяйственному режиму. Однако сырьевые ресурсы в округах были свои, и заводы работали без внешнего рынка в этом смысле. Словом, это двойственность экономической организации окружных хозяйств была определенным принципом. Это препятствовало развитию горнозаводских хозяйств.

Вот вы видите на слайде схему. Верхняя схема – это губерния, которая состояла из нескольких округов. Округов было от 3 до 18 в одной губернии. Каждый округ – это нижняя схема – состоял из нескольких заводов, туда входили леса, деревни, углежогные предприятия. Очень важно, смотрите верхнюю схему, кружочек есть – это столица губернии. Этот округ, он имел немножко другой статус. И это тоже очень важно для развития. А в нижней схеме, там есть столица округа. Например, город Нижний Тагил – столица округа, а город Екатеринбург был столицей Верх-Исетского округа. Интересно, что когда Петр I хотел создать столицу горнозаводского Урала, а Екатеринбург сразу возникал как столица, а не как просто завод и при нем город. Нет, сразу планировалось, что здесь будет столица, но столица горнозаводского хозяйства. И губернатор Перми (мы тогда были в составе Пермской губернии) написал правительству, что «заберите у меня и административную власть», потому что тогда деньги быстро перекочевали в Екатеринбург, а какая же власть без денег. И вот эта двойственность, как Питер и Москва, у нас на Урале – как Пермь и Екатеринбург – эта двойственность генетически у нас заложена.

Что еще важно? Профессор Озеров писал в отчете о командировке на Урал: «Урал мог жить только в атмосфере монопольного положения и высоких цен, как только с Урала подула свежая струя, с юга подула свежая струя, и цены понизились, для Урала наступили тяжелые дни. Монопольное положение консервировало отживший уклад».

Конечно, развитие южнорусских заводов – это была четвертая металлургическая база России и, конечно, мы стали вне конкуренции. Промышленность южнорусских заводов основана была на капиталистической схеме. Естественно они свободно продавали и торговали продукцией. Здесь же, нам нужно было выполнять горное законодательство.

Вот, что пишет интересно Озеров: «Причиной болезненного состояния Урала с его горнозаводским хозяйством является обязательность отношений к рабочим, связанная с землевладением. Уральское землевладение создало помещичий тип хозяйства с его традицией необходимостью иметь все свое, и главное, с нелепым отношением к рабочему крестьянину. Нигде в мире нет заводов, обязанных вести дело только ради того, чтобы только прокормить рабочего, и на Урале почти все заводы именно так поставлены. Суммы денег, для прокормления, таким образом, в общей сложности огромны и их хватило бы на переоборудование многих заводов».

Вот это было в истории. И генетически (это уже Фармаковский писал) это вот сложилось. Горный инженер Митинский, который обследовал Урал в 1909 году, писал: «Вопрос о прокормлении населения Урала может быть решен не отводом мастеровым клочков земли, выдираемые из заводских лесов, а сильным развитием промышленности, но и не только крупной, но и мелкой». Мелкой называлась любая другая отрасль, кроме металлургической.

И еще, уральские рабочие представляют собой исключительный пример заводского рабочего, сельского обывателя, домохозяина, землевладельца и в большей степени земледельца. Вот так охарактеризовали народ. Вообще говоря, уральские заводы – это колонии Санкт-Петербурга и психология колониального поселения тоже очень влияет и заставляет нас понимать эту всю структуру, как она складывалась, эта колониальная структура. И естественно, получается, что эта капиталистическая система, которая была заложена еще в самом начале, они не развивалась в полной мере именно как капиталистическая. И, самое интересное то, что когда начался акционерный процесс, акционирование происходило округами, что было страшно не выгодно. Ведь владелец округа мог часть завода продать и на эти деньги мог переоборудовать другие заводы. Это нельзя было разделить, потому что до 17-го года горное законодательство не было отменено.

Почему я, архитектор, об этом говорю? Потому что и архитектура вся строилась и культура развивалась. Если это была колония, то зачем здесь инфраструктуру городскую развивать, если владелец жил в Петербурге или в Москве? Кстати, особенности образования уральских городов заключается в том, что очень много принадлежало заводов царским фамилиям – это и всем известный Шувалов, Строганов, Орловы, Гудовичи, Вегер, Закамерский, которые имели шикарные особняки, которые были построены по проекту Шехтеля под Москвой, под Питером. Великолепные совершенно дворцы. Они инфраструктуру не развивали жилую, они развивали только заводы.

Можно включить второй диск. Я уже заканчиваю, и можно показывать то, что было создано. И вот эта особенность, когда пошел акционерный процесс, стали акционировать целые округа, заводы. Конечно, некоторые округа закрывались, продавались и потом отдельно продавались леса, отдельно продавались заводы. (Далее просмотр слайдов и комментарии к ним).

Это вот Ворочинский завод был. Это вот доменные цехи. Дальше. Хочу остановиться на уникальном совершенно памятнике – это оружейные заводы. Это Туринские, Ворончинские. Вот это дворец по существу – это Мартыновский цех Кушвинского завода, остатки его еще сохранились.

А вот это вот мост Кушвинского завода, уникальный доменный мост. Это произведение инженерного искусства, совершенно роскошное сооружение металлическое высотой более 40 метров. И этот весь мост три года назад весь был срезан и переплавлен – это такое кощунство в наше время. Мы со студентами туда ездили, мы это просто пережить не могли. Это уникальное было произведение, этот доменный мост и Мартыновский цех Кушвинского завода – это все срезано и разрушено.

Вот это Сысерть, существует еще кое-что, кое-что есть. Посмотрите, какая культура, классицизм.

Вот это Лысьвинский завод. Первая трехшарнирная арка введена была инженером Шуховым построен Лысьвинский Мартыновсий цех.

Это вот прокатный цех Нижнее-Салдынского завода. Расчеты делал знаменитый металлург К. Джумаил. Ну, вот, разрушено все, уничтожено. 53 метра пролет здания, уникальный совершенно.

В классицизме все сделано. Поскольку владельцы этих заводов вкладывали деньги именно в промышленные сооружения. Особенных таких храмов они не строили. Ну, храмы при заводах всегда были. Но самое интересное, самое мощное впечатление от доменных прокатных цехов – это высотой выше, чем любой храм на Урале. Вот эта культура, к сожалению, сейчас в опасности. У меня все.

Федоров М.В.:

Спасибо. Очень интересный экскурс в историю развития моногородов наших. Конечно, проблемы, как сохранить.

Александр Иванович Татаркин, директор Института экономики УрО РАН прошу Вас высказать свое мнение.

Татаркин А.И., директор Института экономики УрО РАН:

Только что, буквально на днях, отправили в Минрегионразвития РФ свои предложения по работе с нами, по градообразующим предприятиям. На Урале, а я имею в виду Уральский федеральный округ, по численности больше всего моногородов в Ханты-Мансийском округе, затем – Свердловская область, Челябинская и Ямало-Ненецкий округ. По существу в Тюмени (в южной части Тюменской области) и в Кургане у нас таких городов нет. А вот ХМАО, Свердловская, Челябинская и ЯНАО – это та, по существу, база, где положены города с высокой долей производственного, социального и экологического риска.

Поэтому, я считаю, что задача здесь состоит не только в том, чтобы обсудить в чем особенности в этих городах, но и обратить внимание на то, что эти города, особенно подчеркиваю, в производственном и социальном отношении – это города с высокой долей социального риска. Это первое.

Второе, на что я бы хотел обратить внимание, что это города особой государственной важности. Если мы посмотрим специализацию этих городов или градообразующих предприятий, либо это закрытые города оборонного значения, либо это города минерально-сырьевой специализации. И те, и другие – это, по существу, города, которые не могут решаться развиваться, решать социальные вопросы, обеспечиваться инфраструктурой только за счет доходов собственников. Я считаю, что в этом отношении статус моногородов должен быть особым. И в этом отношении мы, я имею в виду Российская Федерация и руководство страны, должны, по крайней мере, более изучать европейскую и мировую практику, в том числе канадскую, чтобы создавать и обеспечивать этим городам особый статус, опирающийся на систематическую государственную поддержку. В частности, такова практика в Канаде, такова практика в Америке, особенно по таким суровым климатическим условиям городах, которые расположены на Аляске и т.д. И такая же практика в Швеции и других городах Европы, где эти города выполняют определенную социальную, политическую функцию государства. Если вот взять наши моногорода, у нас, по существу, на Урале кроме оборонно-промышленных и минерально-сырьевых направленностей градообразующих предприятий и моногородов нет. А если и есть, то это поселки. Да и то они в основном связаны с обороной, например: поселок «Хрусталь» в Челябинской области, где когда-то добывали особые сорта хрусталя для космических и военных ракетостроений. Сейчас этот поселок погиб, и мы покупаем хрусталь заграницей. Для оборонных целей, я подчеркиваю, оборонных целей. Ну, и некоторые другие.

Какова стратегическая перспектива этих городов? Об одном направлении я уже сказал, что здесь без государственной поддержки, без государственной заботы моногорода наиболее уязвимы, особенно в таких условиях, в которые мы сегодня переживаем, – условиях экономического кризиса, в условиях спада, в условиях нарушения мировой и национальной рыночной конъюнктуры. И поэтому, я считаю, что в рамках федерального бюджета должен быть создан резервный фонд для поддержания моногородов. Особенно, я подчеркиваю, моногородов, которые выполняют особую социальную и политическую функцию государства. Безусловно, такие города надо поддерживать, в том числе и государством, создавая и развивая малый бизнес. Без малого бизнеса моногорода страшно уязвимы. Если есть малый бизнес, если есть какая-то более высокая возможность обеспечить «плавучесть» даже в условиях кризиса, тогда малый бизнес может привлечь тех людей, которые либо высвобождаются, либо остаются от работы или переводятся на какие-то урезанные ставки, оклады и т.д. – это вот первое.

Второе – безусловно, надо думать о том, чтобы развивать здесь, как Эвелина Вячеславовна [Пешина] предлагает, другие направления специализаций. Но это самый трудный выход. Мы подсчитали для многих моногородов, особенно Челябинской и Свердловской области, создание и развитие на территории моногородов других предприятий, другой отраслевой направленности – это очень затратный путь, он не самый дешевый и он очень тяжело, болезненно, со скрипом будет внедряться. Другой вопрос – в моногородах, на градообразующих предприятиях развивать и углублять специализацию, повышая долю добавленной стоимости на территориях этих городов. Нефтедобывающих – создавать химические, перерабатывающие, либо какие-то другие производства, где могли бы быть заняты люди, которые имеют специализацию по основному производству. Это наиболее безболезненный вариант, так сказать, прохождения, выхода на более стабильную, более прочную производственную основу.

Другой вариант – это создание филиалов предприятий, примерно родственной производственной направленности, расположенных в других городах. У нас было выездное заседание правления торгово-промышленной палаты в городе Дегтярске, мы там обсуждали вопрос как там можно. Вариантов много предлагалось. И вроде бы возможности там есть размещать, площади есть. Действительно, производственных площадей пустующих масса, занимай – не хочу. Но людей, которые могли бы работать – нет. Нет транспорта, чтобы приезжать, допустим, из города Ревды из Первоуральска. Да и кто в Дегтярск поедет? А вот создавать филиалы екатеринбургских и свердловских предприятий или размещать производственные площадки по отдельным видам каких-то производственных операций в Дегтярске – это достаточно выгодное дело, особенно вот таким массовым и сквозным профессиям – токарные, слесарные, сварочные какие-то производственные площадки, или вот гальваника участки. Тем более, что там есть такие условия и можно это делать. Но я подчеркиваю, самый эффективный путь – углублять специализацию тех градообразующих предприятий, которые расположены в моногородах.

Третья проблема, мне кажется, она заключается в том, о чем я уже говорил ранее, и хотел бы еще повторить, что все-таки моногорода должны иметь особый статус. Но зато этот статус определен законодательством РФ. Там и бюджетные гарантии, там и инфраструктурные гарантии, там и другие гарантии существуют для этих городов. Но ведь другие города, связанные с минерально-сырьевым комплексом, мы здесь тоже должны вперед смотреть, понимать, что если вахтовики покинут сейчас эти градообразующие предприятия, мы посадим нефтедобычу и газодобычу очень серьезно. Тем более уже сейчас проблема освоения газовых месторождений полуострова Ямала, сталкиваются с тем, что вахтовики не проявляют должного энтузиазма следовать за песней, «за туманами и запахом Тайги». Там нет тайги, там одни природные катаклизмы, поэтому основные проблемы, которые, как требуют вахтовики, должны быть решены – это вахтовый способ «семейного типа». Другого варианта большинство бывших классических вахтовиков с Омской области, Свердловской, даже с Украины нет. Они считают, что это уже пережиток, когда один едет месяц там работает, потом месяц отдыхает – это уже их не устраивает. И даже такой длинный рубль, который не такой стабильный, как в условиях социализма он их не приманивает и не закрепляет. Поэтому надо тут серьезно, по государственному подходить.

Вторая проблема в рамках этого статуса. Я вообще считаю, надо очень серьезно решить (через законодательные органы, Государственную Думу и Совет Федерации, Правительство РФ) вопрос – в моногородах не должно быть частных предприятий градообразующего типа. Не должно! Если есть градообразующее предприятие, должно быть обязательное участие, как социальная гарантия, участие либо муниципалитета, либо субъекта Федерации, либо Федерации среди акционеров, имеющего, хотя бы блокирующий, пакет акций. В других случаях мы по существу мы бросаем людей, живущих в этих городах на произвол, на индивидуальное решение собственника, или там нескольких собственников, для которых прибыль – это все, и социальное благополучие и многое другое.

Мне кажется, мы должны с пониманием к этому относиться, если мы хотим не повторять события Ленинградской области, мы должны на перспективу думать, как обезопасить, как снизить риски, особенно социальные риски в таких городах, которые наиболее уязвимы.

Ну, и последнее. Я вообще считаю, что проблема моногородов она выходит за рамки обсуждения этой проблемы на круглых столах. Она должна достаточно серьезно решаться на государственном уровне и, если быть откровенным, то мы должны потихоньку сокращать долю моногородов. Все-таки, то количество, которое у нас есть, больше 500 по Российской Федерации, из них 105 по Уральскому федеральному округу. И считаю, я и В.Ф.Басаргину об этом говорил, что для Уральского федерального округа проблема работы с моногородами – это достаточно приоритетное направление работы. Здесь надо решать вопросы, либо объединять в какие-то округа, где можно было бы инфраструктурно, социально, жилищно как-то давать возможности людям. Ну, если ты не может там, в Карпинске найти работу, то хотя бы в Краснотурьинске. Если не можешь в Кушве, то хотя бы в Качканаре. То есть, какую-то запасную площадку для трудоустройства и смены работы, профессии нам надо продумывать. Потому что большое количество моногородов сконцентрировано на таких стратегически важных территориях и регионах как Урал – это большая опасность.

Федоров М.В.:

Спасибо. Олег Леонидович, у Вас есть что добавить?

Подберезин О.Л., исполнительный директор Союза промышленников и предпринимателей (работодателей) Свердловской области:

Спасибо. Я думаю, что разговор сегодня очень интересный идет на круглом столе, начиная от исторических ракурсов и тех вопросов, которыми непосредственно занимается институт. Это очень хорошо, что в институте начинают проводиться подобные исследования, потому, что мы оказались в такой ситуации, что кризис идет у нас почти год. Причем, мы все говорим, что из кризиса надо выйти обновленным, с новыми идеями, с новыми предложениями, с тем, чтобы рвануть, так сказать, в хорошее будущее. А так получается, что на сегодня таких предложений еще нет, и мы все разводим руки. Получилось так, что мы не уважали вопросы, которые поднимались по промышленной политике.

Я считаю, что отсутствие промышленной политики (промышленная политика, аграрная) является главным, что привело Россию к этому кризису. Потому что произошла недооценка тех отраслей, которые дают добавочный продукт без этих сырьевых ресурсов, на которые мы опирались. Мне кажется, что мы сейчас оказались в такой ситуации, что у нас запущены вопросы планирования, т.е. планирования по сути дела, как такового у нас нет, мы только находимся в самом зачатке. И получилось таким образом, что органы управления они оказались в такой ситуации, что они не имели какой-либо, хотя бы наблюдательной, функции за промышленными предприятиями, которые находятся на территории того или иного муниципального образования или моногорода. Получилось так, что государственная статистика сейчас в органы управления не идет. У нас муниципальные образования статистики такой, как работают промышленные предприятия, не имеют. У нас Министерство экономики Свердловской области такой статистики не имеет. Хорошо, если кто-то там договорился как-то, в основном получается на доверии, что дают, допустим, промышленное предприятие, то вот берется в качестве основы для решения тех или иных вопросов. Поэтому очень важно сейчас подойти к такому моменту, каким-то образом посмотреть в каком состоянии находятся наши предприятия и имеют ли они перспективы развития, или не имеют перспектив развития. Если не имеют перспективу развития, то нужны предложения, каким образом развивать.

Александр Иванович сейчас сказал, что где-то не надо развивать, где-то надо устраивать специализацию и т.д., но ведь эти решения надо принимать. Причем, решения эти надо принимать, начиная с муниципального образования. То есть, и муниципальное образование надо все проверить, просмотреть, есть какие-то перспективы или нет на территории муниципального образования. И в соответствии с этим ориентироваться и проверить эти все, так сказать комиссионно, посмотреть все промышленные предприятия. Поэтому, эти моменты, они должны получить у нас какие-то предложения, развитие. И я согласен, что здесь нужна какая-то государственная поддержка, здесь нужно какое-то направление финансовых ресурсов для того, что бы эту работу, связанную с моногородами надо посмотреть с тем, чтобы государство нашло ресурсы для начала проведения такой работы. Спасибо.

Федоров М.В.:

Спасибо. Эдуард Юозавич, можно вас попросить несколько слов сказать. Директор Института стратегического анализа и социального проектирования Абелинскас Эдуард Юозавич.

Абелинскас Э.Ю., директор Института стратегического анализа и социального проектирования:

У меня достаточно, скажем так, пессимистичное мнение по теме высказывания – пути выхода из тупика. После услышанного здесь, я думаю, доля пессимизма прибавилась.

Мы говорим о том, что один из путей развития моногородов – это повышение эффективности тех производств, которые там есть. Давайте к этому относиться реалистично, это не решает проблему моногородов, более того это может ее только усугубить. Что такое повышение эффективности? У нас в той же обрабатывающей промышленности или производстве машин доля работников, она даже не в разы, иногда в 10-20 раз по отдельным отраслям превышает количество работающих на той же единице продукции в эффективных производствах странах востока или запада. Если мы технологически повышаем эффективность производства в любом моногороде, это в первую очередь – вымывание тех работников, которые уже есть на предприятии. Это раз.

Второе – а готово ли вообще население, готовы ли работники этих предприятий к новой культуре работы, требующей гораздо большей производительности труда, к новой технологической культуре. Здесь было замечательное выступление об истории того, как формировалось Уральское сообщество. То есть, тот культурный архетип, который характерен не только для Урала, но и для многих городов России. Вот в чем проблема. То есть, президент заявляет совершенно правильные вещи, что, мы и на прошлом заседании клуба говорили, что мы должны выйти из кризиса с некими обновленными трендами. Александр Иванович [Татаркин], замечательно, пошутил по этому поводу – «причесанными и переодетыми». Но к тому по большому счету-то и идет. Сырьевая зависимость, она, наоборот, с этим кризисом усиливается на самом деле. Нет востребованности инновационного пути развития ни в обществе, ни в элитах, ни у тех, кого по большому счету, принято называть правящим классом. Вот главная проблема. Известный профессор, в известном произведении говорил, что «у нас разруха в головах», прежде всего, и, в конечном счете, те вопросы, которые мы сегодня обсуждаем – это вопросы менталитета, вопросы шире культуры. Действительно, если нет в обществе укорененных ценностей инновационных изменений, необходимости инновационных изменений, мобильности – об этом не раз сегодня уже звучало, уважения собственности, социальной ответственности бизнеса, как это не банально звучит. Поэтому у нас проводятся круглые столы, не по разу в год, в разных аудиториях. Тема звучит, но фактически она звучит для того, чтобы сделать отписку – мы поговорили для социальной ответственности бизнеса. Если ни в бизнесе, ни в обществе этого нет в культурном архетипе, то говорить об этом можно сколь угодно много.

Я бы хотел отойти от экономической тематики, поселенческой тематики – не моя, скажем так, епархия. Несколько слов о культуре, о мозгах, о чем я уже упомянул. Действительно, роль государства, на данный момент, роль элит, на данный момент в том, чтобы, хотя бы, попытаться что-то сделать для того, чтобы эти ростки новой культуры, новой ментальности начали формироваться в нас. Практически у государства все есть. Но где у нас формируются традиции, культура, культурные архетипы? В образованиях, школах, церквях и в СМИ. Вот три главных источника сейчас. С церковью у государства все в порядке, со СМИ тоже, т.е. все и электронные кнопки, да и печатные под полным контролем находятся. С образованием, пожалуй, тоже, не думаю, что у нас рискнет кто-то из ректоров и директоров школ не реализовывать те установки, которые будут даны свыше. Примеров масса на самом деле. Пусть это звучит цинично, но нужно министерство «правды». Даже в том «оруэловском» варианте. А почему нет? Почему у нас прокуратора, МВД, различные силовые органы прямо или косвенно дают заказы тем же СМИ на производство сериалов о бандитах-милиционерах, о хороших и плохих прокурорах и пр.? Банально звучит, может быть. Но я специально утрирую эти вещи. Почему у нас, если тема бизнеса, особенно мелкого бизнеса, если она звучит, то она звучит ровно преступник, ровно не очень симпатичный человек как минимум. То есть, не внедряется в массовое сознание именно эти ценности. И остальных примеров масса.

«Разруха» на самом деле, действительно, в головах, а пытаться чисто менеджериальными подходами решить проблемы малых городов, вот предложение прозвучало – отдать в государственную собственность. Ну, не самый эффективный собственник – это государство. Звучала другая цифра – 25% населения так или иначе у нас проживают на территориях, которые определенным образом можно отнести к моногородам. Еще 25% собственности передать в руки государства, так у нас сейчас свыше 50-ти. И где та эффективность, о которой мы говорим? Понятно, что простых решений нет, но я думаю, что только экономическими методами, только методами законодательства, законы у нас замечательные, но исполнение их – мы знаем какое. Эти вопросы не только не решить по большому счету, и обсуждать достаточно сложно. В конечном счете, это упирается в необходимость формирования некоего нового культурного архетипа в стране, а это задача архисложная и возможность ее реализации, она на самом деле остается под очень большим вопросом. Спасибо.

Федоров М.В.:

Спасибо. Виктор Павлович, научный руководитель университета, доктор экономических наук.

Иваницкий В.П., научный руководитель УрГЭУ:

Спасибо большое. Я не думаю, что есть необходимость говорить о значимости этой проблемы. Но я думаю, есть основания утверждать, что проживает в моногородах, я бы правильно назвал в монопоселениях, но сюда можно отнести и города, и поселки, но, к сожалению, в этих поселках поживает не 25% населения, а каждый третий житель нашей страны, преимущественно. А доступ к тем целям, тем видам деятельности, которые формируют личность в этих городах, как это не печально – самая низменная. Мы имеем хорошую информацию, хорошее видение, но очень не удовлетворительное решение вопросов, связанных с теми из трех моментами, которые были названы передо мной выступающими. Самое плохое – это неудовлетворительное обеспечение детей в работающих семьях при общем среднем образовании в этих монопоселках, в этих моногородах, особенно в тех условиях, которые сейчас складываются в нашей стране.

Мы знаем, что в Скандинавии, в Канаде, о которой сегодня говорили здесь, в Штатах и во многих других странах, не зависимо от того, сколько учащихся, даже если один учащийся, есть. На него содержит государство школу, весь педагогический персонал, если он один в классе. Таких прецедентов в нашей практике, к великому сожалению, есть только частные, я могу назвать пример из моей биографии в некоторых деревнях вверх по Верхней Лене в конце 80-х годов, я просто волюнтаристическим путем преобразовал, заставил новые школы, строящиеся как восьмилетние, строить их как средние. Волюнтаристическим путем заставил иметь в этих школах учителей всех предметов, которые даже на каком-то этапе обучающихся ребят был разрыв. У них не будет нагрузки никакой. Есть восьмой класс, в девятом классе нет ни одного человека. В десятом классе есть. Учителей содержать. Но это было волюнтаристское решение с учетом моего служебного положения в то время. Но оно функционируют и сейчас. Я могу вам назвать деревни вверх по верхней Лене – это Загара, это Петровка, это Щет – исток Лены. В предшествии этому должен сказать, есть такая деревня Барабанова в Каменском районе, на территории которого образовался совхоз. В бытность мне было 23-24 года, я был секретарем райисполкома одного, в этом районе и там у нас была молодежная комсомольская ферма одна из самых известных на территории Свердловской области. Но была проблема – ребятам негде было учиться. Мы создали школу, в то время, и обеспечили обучение, доставляли три раза в неделю учителей из Каменск-Уральского, круглый год на средствах транспорта совхозных и все это велось как филиал школы городской. И ребят закрепили, обучили.

К великому сожалению, у нас стержнем трудностей в создании стабильности малых городов является обеспечение получения образования детьми, работающих и проживающих в этих поселках. Мы сегодня говорим о вмешательстве государства, о регулировании государства, целевое назначение должно быть первое – это образование, школы для детей для получения ими общего среднего образования и, естественно, здравоохранение. Эти моменты, без решения которых мы будем жевать вопрос еще десятки-десятки лет. Спасибо.

Федоров М.В.:

Валерий Николаевич Машков, председатель Комитета Областной Думы. Пожалуйста.

Машков В.Н., председатель Комитета Областной Думы Законодательного Собрания Свердловской области по промышленной, аграрной политике и природопользованию:

Спасибо. У нас одна из дискуссионных площадок Единой России – Клуб «4 ноября», поэтому не смотря на то, что многие сегодня на выставке вооружений, тем не менее, все, что мы здесь говорим и говорим серьезные вещи, они, конечно, будут зафиксированы и, я думаю, все идеи, которые сегодня высказаны, они в любом случае не исчезнут, а мы их передадим Фадееву В.А. и далее они будут обсуждаться для принятия конкретных политических, экономических решений и в этом, наверное, ценность и нашего сегодня заседания.

Что касается темы моногородов, она не нова. Действительно, и Людмила Петровна [Холодова], и практически все здесь, кто выступал, говорили о том, что это некие исторические традиции России. Ну, так сложилось, исходя из психологического нашего общинного уклада нашей жизни в отличие от, наверное, американского образа жизни. У нас очень жесткие условия природные и люди всегда жили общинно. И в том числе моногорода психологически легли на эту почву культурную, психологическую и т.д.

300 лет у нас было моногосударство – монархический строй, советская власть еще более укрепила эти традиции – моноэкономика, монокультура, народная собственность на средства производства, на землю и т.д. Да, мы сегодня начали отходить от моногосударства, от моноэкономики, монокультуры и т.д., но мы только в начале пути. Это действительно так, я действительно так думаю. И поэтому много из того, что сейчас делается, пока еще мы только начинаем некоторые вещи. При этом не всегда и сами люди хотят уйти от «моно». Плюс, взамен мощнейших государственных структур, были спонтанно или субъективно в ходе залоговых аукционов возникли новые структуры - ФПГ. То есть, эти процессы постоянно идут. Но сегодня-то тема вдруг зазвучала, поскольку не безызвестный Глеб Павловский, вы знаете, вдруг начал стращать всех и власть в том, что моногорода представляют опасность для президента, для премьера, поскольку сильнейшая концентрация рабочего класса. Ну что такое 32-тысячный Уралвагонзавод, понятно, т.е. период кризиса – это такая бомба, которая может взорваться и снести любую власть.

Мы вспоминаем шахтерские выступления времен Березовского. Да, действительно, такая опасность есть, и кто-то вот начал, извините, «стучать коленками» - «давайте это все распилим на колбаски и уберем, и все хорошо будет после этого». Но люди не живут так, как научил исторический опыт. Это не я сказал, это сказал философ Франк, и это действительно так. И одноминутно, одномоментно этого не сделать. Поэтому, конечно, процессы идут. Они идут в целом по России и по Свердловской области. Россия уникальная страна в том плане, что есть наши севера, и сегодня мы о них говорили, всё, что создавалось в последние 25-30 лет, всё, что связано с нефтегазовым комплексом. И мои друзья в Ханты-Мансийске, я иногда в шутку называю какой вы Ханты-Мансийск – вы «Хохло»-Мансийск, так они улыбаются по-дружески, но Александр Васильевич Филиппенко (мы с ним встречались) говорил В.В.Путину: «Вы понимаете, есть синусоида цены на нефть и т.д. Поэтому, когда у нас сегодня 140, а вы нам подрезаете НДПИ и пытаетесь убрать там банк будущих поколений. Вы понимаете, что может быть там 10 и 8 долларов за баррель, а вы сейчас уберете, люди все уедут, вот второй раз они уже сюда не приедут. Потому что они приехали сюда не «за туманом», а приехали зарабатывать деньги, они сами так конкретно говорят – мы приехали сюда зарабатывать деньги».

Поэтому есть проблема этой территории, есть проблема старопромышленного Урала, есть проблема центральной России, условно, Железногорск Курской области или Губкин Белгородской – это моногорода. Есть проблема ЗАТО – это видим мы сегодня по г. Новоуральску, когда пошло акционирование комбината, шли митинги «Единой России» вместе с коммунистами на центральной площади города. Поэтому здесь нет единого подхода, единого решения в каждой конкретной ситуации необходимо, с учетом реальной установки вырабатывать конкретные решения, но есть некие общие подходы.

То, что сегодня необходимо укреплять местное самоуправление везде, где бы это ни было, организационно, финансово – это общая проблема. Почему? Потому что доходы сегодня местного самоуправления, муниципалитетов в среднем это 15-20% собственных доходных источников. Все остальное – это что-то сверху. Но хорошо работали предприятия, которые «моно», и они какую-то часть налогов платили. Но налоги на прибыль уходили или в область, или вообще на межрайонном учете, худо-бедно НДФЛ платили муниципалитету. Но сегодня и этого не стало. И те несчастные 15-20% тоже падают, поэтому проблема городов как таковых, как поселений и их бюджетная обеспеченность – сегодня проблема. Поэтому мы переходим на следующий этап, в целом с первого закона межбюджетных отношений надо укреплять и делиться, делиться деньгами и федерации, я уже не говорю о двух моногородах таких, как Москва и Питер. Сегодня население Москвы, вы знаете, в 2 раза больше, чем населения всей Свердловской области, а бюджет в 10 раз, как минимум, больше. А теперь еще и вторая столица возникает. Тут один шутник сказал, что «двух столиц русский мужик не выдержит». Когда 1,5 триллиона рублей бюджет Москвы – это что, не моногород? А они что там производят? Они больше потребляют, мне кажется, может я и не прав. Поэтому, конечно, тема местного самоуправления, его реальной власти, в том числе и финансовой – тема бюджетных отношений – это касается всех.

Второе, что касается Свердловской области. Да, так уж получилось, что со времен Демидова завод, плотина, поселок – это наше историческое прошлое и наша современность, к сожалению или к счастью. И разные города по-разному выходят.

Пожалуйста, Невьянск – так получилось, что механический завод развалился, цементный – «дергался», и люди просто лет 10 назад начали заниматься малым, средним бизнесом. И смотрите, сегодня Невьянск – там практически сегодня градообразующее предприятия – малый и средний бизнес. Хотя 10 лет все было наоборот. Но не благодаря (я не хочу сказать, что это власть сделала) – вопреки. Просто люди, исходя из какой-то сметки своей и т.д. начали все это развивать и малые предприятия, и торговлю, и сферу услуг, и туристический бизнес, и разработали маршрутные карты не хуже, чем в Венеции и т.д. Едут туда сегодня туристы, и принимают они, и налоги платят они и т.д. По всем полям золото моют и прочее. Вот, пожалуйста, невьянцы.

Недавно были в Тавде – три предприятия встали – все, город полностью стоит. Вот, ждут, когда мы им поможем. Поэтому тут и некие исторические традиции, ну, я не беру Нижний Тагил – это отдельная тема и сегодня она находится на контроле федеральном центре, у полпреда и т.д. Потому что супергород, 380 тыс. населения, с двумя крупнейшими предприятиями, где в одном случае полностью коммерческий собственник, в другом – государство. Но государство сегодня не может обеспечить заказами, потому что только там, если по вагонам – на одной Свердловской дороге 9 тыс. вагонов стоит в отстое. Поэтому, зачем сегодня новые заказывать? Это отдельная тема, очень серьезная.

Я еще раз, заканчивая, акцентирую, первое – это законодательство, и обновление федерального законодательства во всех аспектах, не только с точки зрения 131 закона. И депутатам Государственной Думы надо действовать более оперативно в этот ответственный период

Кстати, о последнем законе, который мы сегодня рассматривали на заседании Областной Думы - о поддержке моногородов из бюджета Свердловской области. «Оппозиция» нас критиковала, а закон внесли «единоросы», я это подчеркиваю, специально разработали закон о поддержке моногородов Свердловской области. Часть – это Федерация, мы попали в федеральный список, он там 6 предприятий, часть – естественно из областного бюджета, ну, и третья часть – это сами собственники, инвесторы и муниципалитеты должны тоже работать.

Поэтому здесь нет простых решений, нет скоропалительных решений. Мы действительно находимся на определенном историческом витке, но мы, я думаю, движемся в правильном направлении. И необходимо шаг за шагом в этом направлении и продвигаться, не сваливаясь влево – мы ее уже пережили, была сталинская модель, и помним к чему мы пришли, и не сваливаясь в другую, куда нас тянули там Гайдар, Чубайс и иже с ними. При этом, я согласен с Эдуардом [Абелинскасом], у нас 75% собственности находится в руках государства. Мировой тренд – это 25% у государства, 75% на свободном рынке. Поэтому нам и в этом направлении еще двигаться и двигаться. То как государство обходится со своей собственностью – это лучше не вспоминать, это отдельная тема.

Поэтому спасибо всем огромное, в заключение хочу сказать, что, конечно, необходимо думать о ребрейдинге, о новом облике Свердловской области. Мы эту тему поднимали, мы помогли создать Уральский центр дизайна, недавно проводили по этому поводу встречу. Начиная с самых элементарных вещей. Заезжаешь в Татарстан, там все остановочки определенного цвета и др., ты понимаешь, что ты в Татарстане находишься. Выезжаю в Свердловскую область, там табличка рваная висит, как будто до сих пор мы стараемся засекретить нас, чтобы нас никто не знал. Не только, конечно, внешняя часть, тот же ШОС очень много дал в этом направлении. Вот университет собирается проводить международный молодежный форум – все эти вещи открывают в целом область для посещения, в том числе, посещение людьми с деньгами, для туризма.

Помните, Людмила Петровна, мы проводили конференцию по промышленному наследию, лет 12, наверное, прошло. И когда сюда на Урал, до этого совершенно закрытую территорию, приехали люди – ученые из Европы (Скандинавии), Америки и Азии. Они тогда просто в шок пришли, потому что тут такое огромное поле для научных исследований, для диссертаций, для изучения промышленности и мирового наследия в целом. К сожалению, мы в этом плане до сих пор еще закрыты, мало людей к нам едет – и ученых, и просто туристов. Когда я задал вопрос в Венеции: «Сколько Венеция имеет от туризма», то просто пришел в шок – «16 миллиардов евро в год». Это в пять раз превышает весь годовой бюджет Свердловской области. Один маленький городок. Вот какие резервы у нас. Спасибо.

Федоров М.В.:

Спасибо. Коллеги, у нас есть возможность по полторы-две минуты, если есть что добавить к тому, что было сказано. Есть необходимость? Алена Эдуардовна хотела бы, пожалуйста. Доцент кафедры университета, кандидат экономических наук. Пожалуйста.

Федорова А.Э., доцент кафедры экономики труда и управления персоналом УрГЭУ:

Я хотела бы проиллюстрировать те мысли, которые были высказаны в отношении частного бизнеса в моногородах. Действительно, проблема в моногородах социальной ответственности бизнеса она обостряется, потому что можно даже привести конкретный пример, который сейчас происходит в одном из моногородов. Крупное строительное предприятие, 9 тыс. примерно там работало персонала, просто собственники решили перерегистрировать его на отдаленной территории с целью такого легкого способа избавления от людей. То есть они специально это сделали, предложили людям переехать – «пожалуйста, мы вас не сокращаем, просто предприятие переезжает, и вы вместе с нами». Естественно, людям ничего не остается делать, т.к. это для них невозможно – с семьями сняться с места, тронуться и переехать, и они увольняются по собственному желанию. Таким образом, они остаются выброшенными таким вот способом, и все по закону, сделать ничего не возможно. И это почти 9 тыс. персонала и для моногорода – это очень много. Здесь, естественно, в первую очередь законодательно надо решать, а все-таки должен быть какой-то механизм общественного контроля. Клуб политического действия – общественная, по сути дела, организация. Вот какой-то механизм, общество. Кто ответил за этот мост, который просто уничтожили, кто-то ответил за это? Здесь должен быть какой-то механизм общественного контроля, чтобы привлекать к ответственности. В нашем городе ночью раз, и памятник архитектурный кто-то снес и никто, ни за что не несет ответственности – это беспредел, в этом смысле, и это какими-то общественными усилиями нужно продумать механизмы, чтобы с этим бороться, этому противостоять.

Федоров М.В.:

Спасибо. Коллеги, тогда с вашего позволения, я думаю, что разговор получился интересный, я хотел бы подвести итоги. Да, пожалуйста, еще. Вот смотрите, молодежь, представьтесь, пожалуйста.

Щербинина А.А., ассистент кафедры теории и практики менеджмента, научный сотрудник Центра региональных экономических исследований УрГУ:

Спасибо большое, я буквально две минутки. Меня зовут Щербинина Алла, я представляю Центр региональных экономических исследований Уральского государственного университета им. Горького.

Я бы хотела предложить небольшой аналитический доклад. Мы пытались нашим центром внести небольшую лепту в изучение проблем моногородов Свердловской области, и к Российскому экономическому форуму подготовили такой доклад, называется «Моногорода, выбор отраслей и диверсификации». Сегодня много об этом говорилось, что один из путей – это как раз развитие производств, которые могут быть смежные с основным производством моногорода. К сожалению, нет печатных вариантов, но можно ознакомиться на нашем сайте.

Хотела бы сказать, что мы сделали в этом докладе. Мы попытались проанализировать пространственное расположение отраслей в Европейском союзе. Взяли за образец, честно признаюсь, мы взяли за образец, посмотрели, какие отрасли чаще всего встречаются, пара отраслей, в одном городе. И попытались на основании вот этого опыта, как нам показалось положительного, выявить потенциальные отрасли для наших моногородов. Мы взяли 10 городов Свердловской области, среди них Качканар, Нижний Тагил, который сегодня упоминался, и выявили какие отрасли можно в этих городах развивать. Серов среди них. Например, наиболее перспективные новые отрасли в Качканаре, которые можно развивать – это ювелирная промышленность, производство одежды, текстильная промышленность, производство деталей для автомобилестроения. Я не буду углубляться в методику, но можно ознакомиться.

Так же хотела сказать, что были выявлены приоритетные направления решения проблем моногородов, т.к. наш центр являлся также разработчиком, к сожалению не двух десятков, а всего лишь трех стратегий социально-экономического развития городов, в том числе для п. Рефтинского. И мы на основе работы с тремя муниципальными образованиями, выделили 9 приоритетных направлений для решения проблем моногородов. Среди них, как это уже упоминалось, развитие малого бизнеса, развитие смежных производств, причем, основным инструментом мы считаем нужно использовать организацию промышленных, индустриальных парков, что приведет к развитию малого бизнеса вообще. Сегодня в нашем докладе приоритетные направления, которые мы выделили, в большинстве совпадают с теми, которые были выделены сегодня на круглом столе. Это означает, что мы выделяем одни и те же проблемы, ставим одни и те же задачи. Это один из главных этапов, чтобы найти, прийти к правильному их решению. Спасибо вам большое.

Федоров М.В.:

Спасибо. Все, коллеги, подводим черту? Тогда с вашего позволения несколько слов, не повторяясь. Когда Наталья Валерьевна [Новикова] сказала о том, что у нас есть студенчество в разных городах, оно действительно так. Посмотрите, что каждый уральский вуз имеет: если взять Уральский государственный экономический университет – это 21 тыс. студентов. Мы имеем студентов, а это люди, которых можно объединить в моногороде, как какой-то кластер – исследовательский, аналитический, который может собрать какую-то информацию по моногороду, как-то сориентироваться в проблемах, которые сегодня есть, с целью анализа и выработки каких-то комплексных решений. Я вам должен, коллеги, сказать, вот сидят люди, обеспокоенные проблемой моногородов, а когда приезжаешь в моногород – там решаются вопросы другого плана – проблемы ЖКХ, проблемы на уровне муниципальных образований, на уровне администрации поселений. Что касается анализа и планирования (как правильно здесь сказал кто-то из выступающих) – эти вопросы, они вообще в принципе никогда не решались. Это культура нашего развития сегодня. Очевидно отсутствие нормальной системы планирования.

Все-таки, я должен отметить, уважаемые коллеги, что те проблемы, которые у нас имеются в моногородах, сейчас мы в срочном порядке, конечно, не решим. В этой связи я предлагаю – давайте мы, вузы, создадим аналитические группы по каждому моногороду Свердловской области для поиска решений по их выходу из кризиса. Сегодня проблемы моногородов - это проблемы экономического и социального характера, и надо сейчас на каждом рабочем месте, в каждом муниципальном образовании, в каждом городе, надо искать пути выхода, потому что каждый город у нас уникален, и в каждом городе можно найти какие-то «звездочки». Всего нам необходимо сформировать 32 группы. За каждой аналитической группой можно закрепить преподавателя, а для студенческих коллективов групп для начала создать какие-то вопросники. Предлагаю обдумать этот вопрос и сформулировать организационные предложения. Так же можно будет решать кадровые вопросы по трудоустройству выпускников вузов – членов оперативных студенческих групп, позже оставляя их в городах. Самое главное сегодня – мы должны иметь информацию о том, что есть в каждом моногороде, полную информацию, а не только какой-то статистический анализ. Конечно, диверсификация производства – это проблема экономическая, но здесь надо решать вопросы, которые имеют духовно-нравственный и исторический характер.

Я должен, уважаемые коллеги, сказать, что рассчитывать сегодня на то, что государство «озолотит» наши моногорода и промышленные предприятия со слабым управлением, будет наивным. Действительно, где-то критические вопросы будут решаться государством, но «спасение утопающих – это дело рук самих утопающих». Да, может быть, как и в США когда-нибудь встанет вопрос о ликвидации какого-либо города, но это вопросы другого характера, и это те вопросы, которые может решать только государство с хорошими «бицепсами». Поэтому сейчас надо учить людей предпринимательству, развивать и инициировать предпринимательство – вот, это, на мой взгляд, главная задача, которую необходимо нам решать.

Коллеги, я полагаю, что главные здесь мысли были высказаны. Упустили мы только один момент, и мне кажется он очень важный. Мы не случайно и не просто образуем с вами образовательное пространство. Посмотрите, сегодня почти каждый более или менее крупный моногород имеет свои учебные заведения или филиалы наших уральских вузов, а это фактически – мощные молодежные центры, которые сейчас можно задействовать для того, чтобы активизировать творческую мысль. Сегодня как никогда по любым проблемам, в том числе проблеме, которую мы с вами обсуждаем, необходимы «мозговые штурмы» для выработки эффективных решений, а для этого нужно задействовать молодежные центры. Очевидно, что администрации муниципальных образований нуждаются в том, чтобы им помогали, советовали, поэтому такие «мозговые штурмы» просто необходимы для развития того или иного региона, того или иного моногорода. Это и нам «пища для размышления», и если мы пойдем дальше и будем привлекать население к обсуждению и поиску решений проблемных вопросов, в том числе на местах, то нам нужно оперативно создать механизм для выполнения такой работы. На этом предложении я хотел бы закончить наше заседание и пожелать всем творческих успехов.