И.С. ШЕВЧЕНКО

ВВЕДЕНИЕ В ТЕОРИЮ

ЯЗЫКОВОЙ КОММУНИКАЦИИ

Рекомендовано

Министерством образования и науки Украины

ХАРЬКОВ

2002

ББК 83.3(4ВЕЛ)я7

Ш37

Рецензенты: д-р филол. наук, проф. Минкин Л.М., Харьковский национальный педагогический университет им. Г.С. Сковороды;

д-р филол. наук, проф. Пихтовникова Л.С.,
Харковский национальный университет им. В. Н.Каразина

Рекомендовано Министерством образования и науки Украины

как учебное пособие для студентов высших учебных заведений.
Письмо № 1.4/18-Г-153 от 21.01.2008.

Шевченко И. С.

Ш-37 Основы теории языковой коммуникации: Учебное пособие для студ. ф-та референт-переводчик / Харков. гуманит. ин-т «Народная украинская академия».— Х. : Изд-во НУА, 2007. — 168 с.

ISBN 978-966-8558-69-6

Учебное пособие по теории языковой коммуникации знакомит студентов младших курсов с базовыми понятиями теории языковой коммуникации и ведущими подходами к ее анализу. Оно служит продолжением курса «Ведение в языкознание» и закладывает основы для последующего изучения дисциплин, обращенных к анализу речи: стилистики и интерпретации текста, социо-, психо-, прагмалингвистики, анализа дискурса, когнитивной лингвистики.

Излагаются основополагающие сведения о природе и моделях языковой коммуникации, стилистике общения, межличностном и групповом общении, межкультурной коммуникации. Уделяется внимание коммуникативным процессам в германских, романских, украинском языках.

Для студентов по направлению подготовки “Переводоведение», «Филология” специальностей “Переводчик» «Филолог» для изучения курса “Основы теории языковой коммуникации”.

ББК 83.3(4ВЕЛ)я7

© Народная украинская академия, 2008

© И.С. Шевченко, 2008

«Лингвистика, принадлежащая, несомненно, к числу социальных наук, занимает тем не менее среди них исключительное, привилегированное место. Она является такой же социальной наукой, как другие, уже потому, что достигнутые ею успехи превосходят достижения остальных социальных наук. Лишь она одна, без сомнения, может претендовать на звание науки, потому что ей удалось выработать позитивный метод и установить природу изучаемых ею явлений»

[Клод Леви-Стросс. Структурная антропология. — М., 1985. — С.33.]

ВВЕДЕНИЕ

Предлагаемое учебное пособие обобщает многолетний опыт преподавания курса «Основы теории языковой коммуникации». Этот курс представляет собой логичное продолжение «Введения в языкознание» и имеет целью заложить, как правило, на первом курсе основы изучения в высшем учебном заведении дисциплин, обращенных к анализу речи: стилистики и интерпретации текста, социо-, психо-, прагмалингвистики, етнокультурной лингвистики, анализа дискурса.

В пособии в доступной форме излагаются основополагающие сведения о природе и моделях языковой коммуникации, стилистике общения, межличностном и групповом общении, межкультурной коммуникации. Уделяется внимание коммуникативным процессам в германских, романских, украинском языках.

Рассчитанное на студентов младших курсов, пособие освещает вопросы теории и практики языковой коммуникации в самом общем виде, предлагает определения базовых понятий риторики, социо- и прагмалингвистики на материале славянских, германских и романских языков. Задания после каждой темы содержат упражнения на развитие теоретических и практических умений. В приложениях в виде таблиц дается справочный материал, необходимый для усвоения курса основ языковой коммуникации.

Курс рассчитан на 18 часов лекций, предполагает самостоятельную работу студентов, написание контрольных работ, составление и защиту рефератов. Изучение основ теории языковой коммуникации заканчивается зачетом.

Рекомендуемые темы рефератов:

• Дисциплины, изучающие языковую коммуникацию.
• Модель и функции языковой коммуникации.

• Отношение языка и общества.
• Теории происхождения языка.
• Еволюция языка в обществе.
• Этапы становления языков славянской, германской, романской групп.
• Античная риторика.
• Стилистические проблемы языковой коммуникации.
• Жанри и стили речи. Категории стилистики.
• Стилистические языковые средства. Фигуры речи.
• Языковая личнсть и ее роли в коммуникации.
• Языковые права личности.
• Языковая политика в странах мира. Билингвизм и диглоссия.
• Онтология речи.
• Гендерные проблемы языковой коммуникации.
• Межкультурные проблемы языковой коммуникации.
• Понятие культурного шока в речевой коммуникации.
• Теория речевых актов.
• Теория дискурса. Коммуникативные принципы и стратегии.

Продолжением этого курса служит рассмотрение актуальных проблем германистики и романистики на старших курсах.

ГЛАВА I.

ЯЗЫКОВАЯ КОММУНИКАЦИЯ

Языковая коммуникация. Теория речевой деятельности. Модель коммуникации. Дисциплины, которые изучают языковую коммуникацию.

1. Языковая коммуникация: сущность и основные понятия. Теория речевой деятельности (ТРД)

Языковая коммуникация — это часть более общего понятия человеческой коммуникации в целом. Коммуникация(от лат. communicatio – общение)— сложное и многоплановое явление, основное содержание которого заключается в передаче информации посредством системы символов: фактических данных и сведений (рационально-логическая информация), мнений и оценок, эмоционального состояния говорящего (эмоциональная, экспрессивная информация).

Языковая коммуникация — неотъемлемая составляющая человеческой деятельности в целом, один из ее видов. Общество в широком смысле этого слова представляет собой систему исторически сложившихся форм совместной деятельности людей, включающую в себя экономические, политические, социальные и духовные отношения. Как организованное целое общество является результатом предметной деятельности людей в процессе общественного производства. В современной науке понятие деятельности трактуется как совокупность действий и операций, наиболее значимыми, категориальными признаками деятельности являются ее общественная природа, совместный характер, целенаправленность, структурированность.

В основе теории деятельности лежит положение Ф. Энгельса о том, что труд как основная форма общественной деятельности человека, преобразуя среду обитания человека, выступая посредником между ним и средой, одновременно оказывает воздействие и на него самого, изменяет его собственную природу [Маркс, Энгельс: 485-486]. Что касается речевой деятельности, то как частный случай социального взаимодействия людей она заключается в обмене коммуникативными деятельностями между людьми — их специфическом взаимодействии, которое происходит в процессе коммуникации.

Как и всякая деятельность (физическая или умственная) языковая коммуникация имеет следующие характеристики: она происходит в обществе, осуществляется определенным говорящим, реализует его цели, оказывает влияние на слушающего, что описано в теории речевой деятельности (ТРД):

- общественная природа речевой деятельности. Поскольку система речевой деятельности входит как составная часть в более общую систему человеческой деятельности в целом, в этом проявляется ее социальная детерминированность и изменчивость в зависимости от конкретного общества в определенный период его исторического развития;

- деятельность осуществляется определенным деятелем (в нашем случае коммуникантом). Личность коммуниканта рассматривается в единстве его социальных ролей, определяемых принадлежностью к той или иной социальной группе, классу, и ситуативных ролей, которые он выполняет в конкретных ситуациях общения. В современной науке преобладает личностно-ориентированный деятельностный подход, в котором личность выступает как единство биологического и социального, индивидуального и общественного, общечеловеческого и этноспецифического. Учет общности знаний о мире, разделяемых коммуникантами, коммуникативных средств, навыков общения является общей чертой всех интерпретативных направлений в лингвистике, хотя в различных моделях коммуникации, построенных в социолингвистике, психо- и прагмалингвистике, эта общность, как будет показано ниже, преломляется по-разному;

- деятельность исходит из необходимости достижения определенной цели, действие обусловлено неким непосредственным мотивом, оно направлено на определенный объект (физический предмет, умственный процесс). Примечательно, что идеи целенаправленного характера коммуникации в самом общем виде высказывались еще в XIX в. одним из основателей психолингвистики, представителем Харьковской школы языкознания А.А. Потебней, а позже разрабатывались Л.П. Якубинским, В.М. Жирмунским и легли в основу целевой модели речевого общения Р. Якобсона;

- человеческая деятельность носит, как правило, совместный характер и предполагает кооперацию целей и стратегий их достижения. Не случайно одно из ведущих свойств речи — ее функция служить средством организации совместной деятельности общающихся людей, направленной на преобразование действительности. Что касается коммуникативной функции, также являющейся одной из основных функций речевого общения, то, по мнению И.П. Сусова, коммуникативная функция подчинена функции организации совместной деятельности и вытекает из нее, поскольку коммуникация — обмен информацией, — изменяя информационное поле коммуникантов, призвана вовлечь их в некое действие.

Термин коммуникация многозначен: он употребляется для обозначения пути коммуникации, связи одного места с другим, например, «водные коммуникации»; в сочетаниях «средства массовой коммуникации» он обозначает радио, телевидения, прессу; в технике «коммуникациями» называют линии связи.

В лингвистике и информатике «коммуникация» служит синонимом понятию общения. Язык по своей природе возникает из потребности общения людей между собой, его важнейшая функция — коммуникативная, функция передачи информации. Различают языковую (вербальную — от лат. vеrbum — слово, выражение) и неязыковую (невербальную) коммуникацию. Невербальное общение, осуществляемое при личном контакте, — область исследования паралингвистики — нередко сопровождает речь или заменяет ее: ср. многозначительный взгляд, кивок головой как знак согласия «Да» или отрицательное покачивание «Нет»; даже молчание может быть коммуникативно значимым [Горелов 1991; Крейдлин и др., 2001].

В зависимости от характера невербальных знаков общения выделяются:

кинетические сигналы: движения тела (например, поклон или кивок головой для приветствия/прощания), прикосновения – такесика (термин Г.Е. Крейдлина); мимические сигналы или значимая динамика лица (особый взгляд, радостная/печальная улыбка, приподнятые брови как знак удивления); жесты — знаковое использование движений рук (жестовый язык глухонемых; жестовое сопровождение звучащей речи). Так, зрители боев гладиаторов в древнем Риме жестом вытянутой руки с кулаком и отставленным большим пальцем показывали, что желают смерти побежденного (палец вниз) или даровали ему жизнь (палец вверх);

проксемика или межличностная дистанция коммуникантов: расстояние при общении зависит от возраста, пола, официального/неофициального характера ситуации общения; оно закреплено социально-культурными нормами и традициями. Семиотика расстояния (то есть значение дистанции между людьми) существенно отличается в разных культурах: в странах северо-западной Европы в официальной обстановке собеседники, как правило, сидят или стоят на 30 - 50 см. дальше друг от друга (расстояние не менее вытянутой руки), что не учитывают наши политики и бизнесмены, вызывая недовольство коммуникантов – немцев, англичан и др., которыми излишняя (по их коммуникативным нормам) приближенность воспринимается как проявление агрессии, «вмешательства», невоспитанности и приводит к коммуникативным неудачам;

просодика – фонетическое выделение информации: интонация, паузы и т.п.

Примерами неязыковой может быть общение людей, не требующее слов, протекающее с помощью жестов или без них: работа на конвейере, выполнение задания в армии, спортивные соревнования. К невербальным относятся формы общения людей с использованием иных (не языковых) знаковых систем: музыки, математических знаков, шахматных фигур, знаков дорожного движения и пр., например: общение композитора, исполнителей и аудитории с помощью музыки, общение математиков посредством формул, «чтение» дорожных знаков водителем. Наша одежда тоже имеет знаковый характер: подвенечное платье, траур, школьная форма, военная униформа и т.п. сообщают информацию о статусе человека, о характере ситуации.

И все же именно речь выступает важнейшим средством реализации коммуникативной функции языка. Языковая коммуникация сопровождает значительно большую часть видов человеческой деятельности, чем неязыковая. Она осуществляется в виде речевого (устного и письменного) общения.

2. Модель коммуникации

Моделирование языковой коммуникации сводится к определению ее основных параметров, описанных политологом и теоретиком массовой коммуникации Гарольдом Лассвеллом как Who says what to whom in which channel with what effect? Это соответствует формуле: [КТО говорит ЧТО КОМУ по какому КАНАЛУ СВЯЗИ и с каким РЕЗУЛЬТАТОМ].

Добавив в эту схему сам язык и операции с ним, а также цель общения, лингвисты пользуются схемой Р.О. Якобсона, где коммуникация (речевое событие) понимается как отправление сообщения, составленного адресантом с использованием определенного кода, некоему адресату в определенном контексте с определенной целью.

В соответствии с общей теорией передачи информации языковая коммуникация разворачивается по схеме, восходящей к математической модели коммуникации Клода Шеннона, которую в наиболее общем виде можно представить следующим образом:

отпра витель

коди рова ние

сооб щение

канал

деко диро вание

полу чатель

Схема 1.1. Модель коммуникации

Как видно из этой схемы, важную роль в коммуникации играют коммуниканты — отправитель и получатель (обозначаемые также как говорящий и слушающий, адресант и адресат, А1 и А2). В зависимости от типа коммуникантов выделяют межличностное общение (А1 и А2 пользуются одним языком, принадлежат к одной социокультурной общности людей) и межъязыковое (межкультурное) общение представителей разных этносов и народов, говорящих на разных языках.

Канал связи определяет формы, средства и методы организации и передачи информации: устное и письменное общение, телефонную беседу или сообщение в письме, коммуникацию индивидуальную и массовую, коммуникацию в виртуальной среде интернета и т.п.

Кодирование и декодирование сообщения отражают выбор языкового кода: стандартный, литературный язык или его диалект, жаргон и т.п. при общении на одном языке; при использовании нескольких языков общения — для билингвального носителя языка — это выбор одного из используемых языков. Анализ этих составляющих процесса общения позволяет проследить особенности порождения и восприятия речи, обусловленные социальным статусом и ролью коммуникантов, их психологическими параметрами, уровнем владения коммуникативной компетенцией и пр. От адекватности декодирования сообщения зависит результат общения: достижение планируемого воздействия на адресата или его отсутствие — дефект коммуникации.

Само сообщение, его содержание и форма определяются контекстом и ситуацией общения — коммуникативными параметрами, требующими учета как лингвистических, так и экстралингвистических факторов. Выделяют вербальный, социальный, ситуативный, физический, психологический и иные виды контекста. К числу ситуативных факторов относят как физическую ситуацию общения (дебаты, игра, научный диспут и т.п.), так и ее стилистические характеристики: ситуации официального / неофициального общения и пр.

Языковые единицы сообщения — предложения — объединяются в тексты. Функционируя в реальных ситуациях речи, тексты образуют дискурс — по образному выражению Н.Д. Арутюновой, это “текст, погруженный в жизнь”. В наиболее общем виде дискурс представляет собой «интегральный феномен, мыслекоммуникативную деятельность, предстающую как совокупность процесса и результата и включающую как экстралингвистический, так и собственно лингвистический аспект; в последнем помимо текста выделяем пресуппозицию и контекст (прагматический, социальный, когнитивный), обусловливающие выбор языковых средств» [Шевченко, Морозова 2003: 38].

Дискурсом называют как сам процесс, так и его результат — текст. Говоря о тексте, Ю.С. Степанов отмечает, что дискурс — текст,
представленный в виде особой социально-культурной данности. К дискурсу относятся все формы устной и письменной речи: бытовые и официальные разговоры, интервью, письменные научные и художественные тексты и пр. Иными словами, дискурс есть текст, созданный в результате речевой деятельности представителей определенной лингвокультурной общности, рассматриваемый в совокупности его лингвистических параметров и социокультурного контекста.

Наше понимание речевой деятельности представлено в следующей схеме, которая, модифицируя трактовку И.П. Сусова, отражает основные положения общеметодологических дискуссий последних лет о сущности речевой деятельности (схема 1.2). За отправную точку в речевом действии берется взаимодействие коммуникативных намерений адресанта и адресата. С целями (интенцией) коммуникантов коррелируют такие компоненты, как коммуникативная ситуация, выбор средств общения,адекватных для реализации данной интенции (форма выражения передаваемого сообщения). Содержание коммуникации обусловлено реалиями жизни и окружающей среды, возможными сферами и темами общения. Речевая деятельность оказывается связанной, с одной стороны, с системой языка/речи (через знак и его содержание), а с другой — с системой социального взаимодействия через субъекты речевой деятельности адресанта и адресата (коммуникантов), контекст и ситуацию коммуникации.

ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

РЕЧЕВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Адресат СООБЩЕНИЕ Адресант

Коммуникативные намерения коммуникантов

Схема 1.2. Схема речевой деятельности

Комплексный характер процесса речевой коммуникации, иллюстрируемый этой схемой, требует объединения усилий представителей различных дисциплин, как лингвистики, так и социальных наук, для ее всестороннего осмысления и определяет “пограничный” характер теории языковой комуникации, находящейся на стыке лигвистики, социологии, психологии, антропологии, и использующей подходы смежных наук — информатики, статистики и пр. Это находит отражение в том, что различные стороны речевой коммуникации изучаются различными дисциплинами. Их данные оказываются взаимосвязаными в теории комуникации, которую Клод Ажеж называет «социо-оперативной лингвистикой» [Ажеж 2003: 222], подчеркивая важность психо-социальных характеристик человека говорящего. Без них невозможно понять, что лишенные семантического значения слова (франц.) eh bien, alors, c’est--dire,(англ.) well, so, (русск.) ну ладно, ну так, то-есть, вот, ну в общении не менее важны, чем значимые слова, поскольку они заполняют паузы, поддерживают контакт. Без учета социокультурных факторов не объяснить и употребление идиом, эвфемизмов и пр.: ср. способ избавиться от назойливого собеседника: (японск.) Оtotoi koi (букв. “Приходи позавчера”, (англ.) Get lost! (букв. потеряйся), (русск.) Исчезни!

1.3. Дисциплины, изучающие языковую коммуникацию

Языковая коммуникация представляет собой систему: по словам В.И. Пословаловой, “системность — конститутивное свойство деятельности, которая в свою очередь может быть охарактеризована как сверхсложная система” [Постовалова 1982: 3]. Современная лингвистика основывается на признании системности как языка, так и речи.

Системность как важнейшее свойство языка проявляется в том, что его элементы составляют комплексную взаимосвязанную структуру, уровни которой определяются взаимодействием этих элементов, причем каждый уровень может быть представлен в виде отдельной системы. Язык, по Гюставу Гийому, — это система систем [Гийом 1992: 192]. Можно говорить о системе звуков, системе морфем, синтаксической системе и т.д., причем изменение в одном элементе системы изменяет всю систему: как место паузы — элемента фонетической системы (на письме обозначенной запятой) в известной фразе казнить нельзя помиловать изменяет смысл системы предложения на противоположный.

Системный характер речевой коммуникации проявляется в том, что по словам Е.В.Сидорова, “речь функционирует в обществе в виде отдельных актов речевой коммуникации, каждый из которых есть целостная совокупность взаимодействующих систем” [Сидоров 1987: 127]. Поэтому языковая коммуникация должна изучаться и в качестве относительно самостоятельной системы, и в качестве элемента многих систем, входящих в целостную совокупность речевой деятельности, то есть в аспекте организации и функционирования.

В языковой коммуникации выделяются собственно языковые, лингвистические аспекты (выбор слов, построение фраз, стиль, жанр, стратегии речи и т.п.); и аспекты, не относящиеся непосредственно к речи, но влияющие на выбор и использование языковых форм и речевых построений в процессе общения: характер ситуации общения (официальный/неофициальный и др.), тип дискурса (психологически направленный на конфликт или на кооперацию), взаимоотношение коммуникантов (как социально равных/нижестоящих/вышестоящих собеседников) и пр.

В соответствии с выделением языка и речи (la langue, la parole), предложенным Фердинандом де Соссюром, язык понимается как система средств (фонетических, лексических) и свод правил (грамматика) для передачи определенной информации, а речь — как употребление языко-вых средств, организованных по правилам языка, в определенных ситуациях и контекстах, конкретными коммуникантами для достижения определенных целей (рис. 1.3). Поэтому система языковой коммуникации изучается, в основном, науками о речи — прагмалингвистикой, социо-лингвистикой, психолингвистикой, стилистикой, а система языка — науками о языке: фонетикой, лексикологией, грамматикой.

Рис. 1.3. Система языковой коммуникации

Сведения об экстралингвистических факторах языковой коммуникации — иных системах, с которыми пересекается система языковой коммуникации, то есть условиях протекания общения, личностях коммуникантов и т.п., теория коммуникации заимствует из таких дисциплин, как социология, психология, биология, когнитология, информатика, культурология, история.

Принцип анализа языковой коммуникации, выбор отправной точки и направления исследования зависит от господствующей в науке парадигмы. Понятие парадигмы, предложенное Томасом Куном, подразумевает “признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решений” [Кун 1977: 11] и является, в сущности, матрицей, моделью исследования, стилем мышления в науке. В лингвистике ХХ – ХХІ вв. прочно утвердилась антропоцентрическая парадигма как главенствующее направление исследований, сменив в этом качестве парадигму ранних исторических периодов, ориентированную на анализ единиц и правил языка.

В соответствии с этой парадигмой в центре анализа лингвистических аспектов языковой коммуникации — оказывается система речи как одно из проявлений человеческой деятельности. Интерес к человеку и его речевому поведению, при котором лингвистические аспекты коммуникации рассматриваются как производные от целей мышления (когниции) и передачи информации (коммуникации), объясняет название такого направления анализа — антропоцентрическое (от греч. antropos — человек). Сюда относятся когнитивная лингвистика, социолингвистика, прагмалингвистика, психолингвистика и находящиеся в процессе становления новые направления — анализ дискурса, этнолингвистика (рис. 1.4) Все они образуют когнитивно-коммуникативное направление в лингвистике.

Когнитивная лингвистика зарождается в ХХ в. как отдельное направление исследований в рамках когнитивной науки в целом — междисциплинарной науки о мыслительных процессах в сознании человека, о системах представления знаний и получения информации. Когнитивистика интегрирует усилия разных ученых — философов, логиков, психологов, математиков, кибернетиков и др. — для получения всестороннего представления о человеческом сознании и разуме.

Рис. 1.4. Антропоцентрическая парадигма в лингвистике

Известно, что мысль оформляется в форме языка и передается языковыми средствами. Онтологически речевая деятельность, по мнению И.А.Зимней, является способом формирования мысли посредством языка [Зимняя 1981: 85]. Ее связь с мышлением подчеркивается и характером операций, используемых в данном виде деятельности: фактически данный вид деятельности есть деятельность речемыслительная. Способность говорить относится к когнитивным способностям человека. Итак, когнитивная лингвистика исследует язык как форму отражения и выражения познавательных, ментальных, мыслительных процессов всего, что получило название когнитивных процессов. Она рассматривает структуры представления знаний в языке (концепты и фреймы), когнитивные модели категоризации мира и пр.

Тем самым в приведенной схеме деятельности (рис.1) когнитивный анализ фокусируется на человеке — коммуникантах и их коммуникативных намерениях для выявления ментальной базы говорящего / слушающего, возможных целей их общения, схематически отраженного в сознании содержания передаваемой информации, а также на развертывании процесса общения для его моделирования в виде обобщенных схем, сценариев и т.п.

Социолингвистика исследует функционирование языка в его социальном контексте. Иными словами, это изучение социально обусловленных закономерностей использования, развития того или иного языка в обществе, например, французского во Франции, немецкого в Германии, английского в Англии, а также анализ взаимодействия нескольких языков (английского и французского в Канаде, английского и испанского в США) в речи представителей определенных обществ, групп, коллективов в различных ситуациях общения (явление двуязычия существует в форме билингвизма или диглоссии).

Социолингвистика исследует также различия в вербальном общении представителей различных социально-демографических групп: речь представителей низших, средних и высших слоев общества, молодежи и лиц старшего возраста, людей образованных и не имеющих высшего образования, жителей города и деревни, представителей различных профессий, мужчин и женщин и пр. Последнее относится к области гендерологии или гендерной лингвистики.

Для социолингвиста в схеме речевой деятельности на первый план выходят социальные характеристики коммуникантов (их социальная принадлежность, пол, возраст, профессия, уровень образования, место проживания – город/село и т.п.), социальные параметры ситуации общения и ситуативные роли участников общения (покупатель и продавец, врач и пациент, подчиненный и начальник, товарищи и пр.).

Прагмалингвистика изучает речевое общение как проявление речевой деятельности — целенаправленного воздействия друг на друга (убеждение, побуждение, запрос информации и т.п.) средствами языка. Для достижения своих коммуникативных целей в зависимости от контекста и ситуации, своих коммуникативных ролей говорящий и слушающий используют определенные речевые акты (оформленные как предложения), соответствующие этим целям — констатации фактов, побуждению к действию и пр. [Иванова, Бурлакова, Почепцов 1981: 269].

Владение языком предполагает не только умение строить предложения, но и умение правильно употреблять их в актах речи для достижения желаемого коммуникативного эффекта. Эта проблематика исследуется теорией речевых актов (ТРА) — интерпретативной дисциплиной, рассматривающей механизмы интерпретации, «выведения» значения того или иного предложения в конкретном контексте и ситуации. Таким образом, для прагмалингвистики в центре внимания оказываются намерения коммуникантов и способы их реализации в процессе коммуникации.

Последовательность речевых актов образует дискурс. При анализе дискурса основное внимание уделяется более общим вопросам организации дискурса — коммуникативным стратегиям и тактикам коммуникантов (например: повторам, перебивам, уклончивому выражению намерений, коммуникативно значимому молчанию и др.), тем принципам, которые участники соблюдают (или нарушают) в дискурсе: принципу вежливости, принципу кооперированного достижения целей общения.

Психолингвистика исследует широкий круг теоретических проблем языкового сознания и языковой личности, межкультурного общения и языковой картины мира, формирующейся в сознании отдельных личностей и целых лингвокультурных общностей. Это наука об особенностях речевого поведения людей в зависимости от их психологических особенностей.

В психолингвистическом анализе предпосылкой коммуникации является общность коммуникативных навыков участников общения, установок (восприятия и продуцирования речи), знаний о социальной системе и культуре. Психолингвистика решает практические задачи описания общечеловеческих механизмов овладения и пользования языком, что имеет значение для оптимизации овладения ребенком родным языком (онтогенез речи), обучения родному и иностранному языку, проблем искусственного интеллекта. Исследование того, как люди понимают, продуцируют, запоминают речь (дискурс), их речевых ассоциаций помогает также решать практические задачи из области психотерапии и медицинской психолингвистики (нарушения речи, вызванные травмами мозга и пр.), криминалистической экспертизы документов и устной речи и т.п. Поэтому психолингвистический анализ речевой деятельности концентрируется на изучении лингвистически релевантных психологических проблем мотивации и целеполагания, на содержании и форме сообщения для установления соотношения языка и мышления, на ментальных механизмах порождения /восприятия речи и др.

Этнолингвистика, тесно связанная с психолингвистикой, культурологией, этнопсихологией и другими антропоцентрическими подходами, исследует этнокультурные стереотипы и межкультурные различия, возникающие в общении представителей разных народов. Этнолингвистика непосредственно соотносится с лингвокультурологией – более общим направлением анализа, интегративно изучающим язык и культуру и описывающим обыденную картину мира усредненной языковой личности в том виде, как она представлена в дискурсах и текстах культуры.

В последние десятилетия оформилось отдельное научное направление — теория межкультурной коммуникации (см. П.Н. Донец [Донец 2002]), имеющая важное значение для теории и практики межкультурного сотрудничества, переводоведения. Межкультурные и межъязыковые различия, обнаруживаемые между народами, говорящими на разных языках, и ведущие к непониманию, к образованию дефекта коммуникации, называют лакунами. Данные этнолингвистики и теории лакун способствуют преодолению так называемого «культурного шока» и иных конфликтов межкультурного общения, основанных не на незнании иностранного языка, а на несовпадении культурных реалий, ценностей, на недостаточном осознании различий своей и чужой культуры.

Принципы и эффект выбора и использования языковых средств для передачи мысли и эмоций в разных условиях речевого общения исследуются современной стилистикой и теорией текста. В рамках данного курса стилистические проблемы коммуникации неслучайно

рассматриваются наравне с иными основами теории языковой коммуникации: стилистика является непосредственным продолжением античной риторики как науки о воздействии на слушающего определенными способами и приемами речи — древнейшей из антропоцентрических лингвистических наук.

Вопросы для обсуждения

1. Проанализируйте, что стало причиной дефекта коммуникации в следующем отрывке. Какие параметры модели комуникации нарушены?

2. Понаблюдайте за коммуникативным поведением студентов в вашей группе. Какие невербальные компоненты оказываются наиболее частотными?

3. Теория перевода также базируется на общих моделях коммуникации, видоизменяя их. Как по вашему, какие параметры в этой модели подвергнутся наибольшим изменениям в деятельности переводчика?

• Рекомендованая литература

Ажеж К. Человек говорящий: Вклад лингвистики в гуманитарные науки. — М., 2003.

Арутюнова Н. Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь. — М., 1990. — С.136-137.

Будагов Р.А. Введение в науку о языке. — М., 1965.

Головин Б.Н. Введение в языкознание. — М., 1983.

Гийом Г. Принципы теоретической лингвистики. — М.: Прогресс, 1992.

Горелов И.Н. Безмолвной мысли знак: Рассказы о невербальной коммуникаци. — М.: 1991.

Донец П.Н. Основы теории межкультурной коммуникации. — Харьков, 2001.

Зимняя И.А. Речевая деятельность: язык и речь // Сб. научн. тр. МГПИИЯ им. М. Тореза. — М., 1981. — Вып. 170. — С. 85-96.

Иванова И.П., Бурлакова В.В., Почепцов Г.Г. Теоретическая грамматика современного английского языка. — М., 1981.

Крейдлин Г.Е., Чувилина Е.А. Улыбка как жест и как слово // Вопросы языкознания. — 2001. — №.4.

Кун Т. Структура научных революций. — М., 1977.

Маркс К., Энгельс Ф. Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека // Собр. Соч. — Т.20. С.485-490.

Постовалова В.И. Язык как деятельность. Опыт интерпретации концепции В. Гумбольдта. — М., 1982.

Почепцов Г.Г. Теория коммуникации. — М., 2000.

Сидоров Е.В. Речевая системность — М.,1987.

Степанов Ю.С. (Ред.) Язык и наука конца ХХ века. — М., 1995.

Шевченко И.С., Морозова Е.И. Дискурс как мыслекоммуникативное образование // Вісник Харків. нац. ун-ту ім. В.Н. Каразіна. — 2003. — № 586. — С. 33-38.

Якобсон Р.О. Речевая коммуникация; Язык в отношениии идругим системам коммуникации // Избранные работы. — М., 1985.

ГЛАВА IІ.

.ЯЗЫК КАК СРЕДСТВО КОММУНИКАЦИИ: ПРОИСХОЖДЕНИЕ И РАЗВИТИЕ

Проблемы происхождения языка. Язык и общество.
Эволюция языка в обществе. Этапы становления славянской, германской, романской ветвей языков.

2.1. Проблемы происхождения языка

Наукой не установлено точно, каким именно был первый появившийся на Земле язык, когда именно он возник и каковы причины и пути его зарождения. Однако, есть ряд гипотез, древних и современных, позволяющих с достаточной степенью достоверности объяснить этот процесс.

Язык — комплексное явление, по природе своей и биологическое, и социальное, и психологическое. Соответственно, в основе его возникновения лежат как биологические, так и социальные причины. Во-первых, основными биологическими предпосылками возникновения языка в процессе формирования человека как биологического вида являются выпрямление походки и освобождение передних конечностей обезьян – рук для труда, а также развитие органов речи на базе звуковых сигналов обезьян – предшественников человека.

Во-вторых, складывающиеся первые трудовые коллективы потребовали особого кода общения — языка, которые мог удовлетворять их растущие потребности в коммуникации для совместной охоты, земледелия и пр. Потребность в общении трудового коллектива людей в отличие от стаи приматов обусловливает необходимость развитой сигнальной системы (по И. Павлову), коренным образом отличающейся от звуков животных.

В-третьих, язык служит материальной основой мышления — мысль зарождается и оформляется в форме слов. Развитие сознания и языка происходит параллельно, в единстве и взаимодействии, в ходе становления и развития homo sapiens. Это непрерывный процесс, продолжающийся и в настоящее время.

Гипотезы происхождения языка. Первобытный язык нельзя исследовать и опытно проверить. Однако вопрос о зарождении языка интересовал человечество с самых давних времён. Возможные ответы соответствуют материалистическим или идеалистическим убеждениям исследователей: первые придерживаются теорий естественного происхождения языка в ходе развития человека как вида, вторые полагают, что язык дан человеку Богом как «божественный дар» и был изначально единым, совершенным и понятным для всех, а позже, как следствие «Вавилонского смешения языков», народы утратили способность понимать друг друга. При этом даже «отцы церкви» в раннем средневековье, готовые признать, что все исходит от Бога, в том числе и дар речи, сомневались, чтобы Бог мог превратиться в «школьного учителя», который бы обучал людей словарю и грамматике (что Григорий Нисский, 4 в. н.э., объяснял как: Бог дал человеку дар речи, но не открыл людям названия предметов).

Со времён античности сложилось много гипотез происхождения языка.

1. Теория звукоподражания идёт от философов Демокрита и Платона в Древней Греции, и получила поддержку в 19 и даже в 20 веках. Суть этой теории состоит в том, что «безъязычный человек», слыша звуки природы (журчание ручья, пение птиц и т.д.), старался подражать этим звукам своим речевым аппаратом. В любом языке, конечно, есть некоторое количество звукоподражательных слов типа ку-ку, гав-гав, хрю-хрю, пиф-паф, кап-кап, апчхи, ха-ха-ха и т.п. и производных от них типа куковать, кукушка, гавкать, хрюкать, мяукать, тенькать, хрюшка, хахоньки и т.п. Но таких слов очень немного и «звукоподражать» можно только «звучащему».

Отрицать звукоподражательные слова в языке нельзя, но думать, что таким механическим и пассивным образом возник язык, было бы совершенно неправильно. Язык возникает и развивается у человека совместно с мышлением, а при звукоподражании мышление сводится к фотографии. Наблюдение над языками показывает, что звукоподражательных слов больше в новых, развитых языках, чем в языках более примитивных народов. Это объясняется тем, что, для того чтобы «звукоподражать», надо в совершенстве уметь управлять речевым аппаратом, чем первобытный человек с неразвитой гортанью не мог владеть.

2. Теория междометий идет от эпикурейцев, противников стоиков, и заключается в том, что первобытные люди инстинктивные животные вопли превратили в «естественные звуки» — междометия, сопровождающие эмоции, откуда якобы произошли и все иные слова. Эту гипотезу выдвинули философы–эпикурейцы древнего мира и под-держивали в 18 веке Жан-Жак Руссо, а также В. Гумбольдт, Я. Гримм и др.

Междометия (ох, ай, ой) входят в словарный состав любого языка и могут иметь производные слова: ахать, охать, ойкать и т. п. Но опять же таких слов очень немного в языках даже меньше, чем звукоподражательных. Кроме того, причина возникновения языка сторонниками этой теории сводится к экспрессивной функции. Не отрицая наличия этой функции, следует сказать, что в языке есть очень многое, не связанное с экспрессией, и эти стороны языка являются самыми важными, ради чего и мог возникнуть язык, а не только ради эмоций, желаний, чего не лишены и животные, однако языком они не обладают. Кроме того, данная теория предполагает наличие «человека без языка», который пришел к языку через страсти и эмоции. Наконец, ребенок не начинает употреблять междометия, пока не осознает себя частью коллектива. Это служит важным свидетельством социальной обусловленности происхождения языка, вызванного к жизни коллективным бытием и совместным трудом человеческого общества.

3. Теория «трудовых (инстинктивных) выкриков» на первый взгляд кажется настоящей материалистической теорией происхождения языка. Эта теория возникла в 19 веке в трудах вульгарных материалистов (Л. Нуаре, К. Бюлер) и сводилась к тому, что язык возник из выкриков, сопровождавших коллективный труд. Но эти «трудовые выкрики» только средство ритмизации труда, они ничего не выражают, даже эмоций, а являются только биологическим, внешним, техническим средством при работе. Ни одной функции, характеризующей язык, в этих «трудовых выкриках» обнаружить нельзя, так как они и не коммуникативны, и не номинативны, и не экспрессивны. Ошибочно мнение о том, что эта теория близка трудовой теории Ф. Энгельса, в которой возникновение языка связано с совершенно иными потребностями и условиями.

4. Теория социального договора появилась с середины 18 века. Эта теория опиралась на некоторые мнения античности (мысли Демокрита в передаче Диодора Сицилийского, некоторые места из диалога Платона «Кратил» и т.п.) и во многом отвечала рационализму самого 18 века.

Адам Смит провозгласил ее первой возможностью образования языка. У Жан-Жака Руссо было иное толкование в связи с его теорией двух периодов в жизни человечества: первого – «природного», когда люди были частью природы и язык «происходил» от чувств, и второго – «цивилизованного», когда язык мог быть продуктом «социальной договоренности»».

В этих рассуждениях зерно истины состоит в том, что в позднейшие эпохи развития языков возможно «договориться» о тех или иных словах, особенно в области терминологии; например, система международной химической номенклатуры была выработана на международном съезде химиков разных стран в Женеве в 1892 году.

Но совершенно ясно и то, что для объяснения первобытного языка эта теория ничего не даст, так как, прежде всего для того, чтобы «договориться» о языке, надо уже иметь язык, не котором «договариваются». Кроме того, данная теория предполагает сознательность у человека до становления этой сознательности, развивающейся вместе с языком.

Проблема изложенных теорий состоит в том, что вопрос о возникновении языка берется изолированно, вне связи с происхождением самого человека и образованием первичных человеческих коллективов.

5. Существовавшие на протяжении долгого времени различные теории происхождения языка из жестов мало объясняют языковое многообразие и являются несостоятельными (Л. Гейгер, В. Вундт – в 19 веке, Я. Ван-Гиннекен, Н. Я. Марр – в 20 веке). Все ссылки на наличие якобы чисто «жестовых языков» не могут быть подтверждены фактами; жесты всегда выступают как нечто вторичное для людей, имеющих звуковой язык: такова жестикуляция шаманов, межплеменные сношения населения с разными языками, случаи употребления жестов в периоды запрета пользования звуковым языком для женщин у некоторых племен, стоящих на низкой ступени развития, и т. п.

Среди жестов нет «слов», и жесты не связаны с понятиями. Жесты могут быть указательными, экспрессивными, но сами по себе не могут называть и выражать понятия, а лишь сопровождают язык слов, обладающий этими функциями. Так же неправомерно выводить происхождение языка из аналогии с брачными песнями птиц как проявления инстинкта самосохранения и тем более из пения человеческого или даже «забавы». Все подобные теории игнорируют язык как общественное явление.

Возникновение языка в совместном труде человеческого коллектива. Материалистическое языкознание и антропология признают, что язык есть важнейшее средство человеческого общения, то он и появился тогда, когда возникла потребность человеческого общения. Истоки такого толкования вопроса о происхождении языка находим у Фридриха Энгельса в его незаконченной работе «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека». Исходя из материалистического понимания истории общества и человека, Ф. Энгельс во «Введении» к «Диалектике природы» так разъясняет условия появления языка: «Когда после тысячелетней борьбы рука, наконец, дифференцировалась от ноги и установилась прямая походка, то человек отделился от обезьяны, и была заложена основа для развития членораздельной речи…». Вертикальная походка была в развитии человека и предпосылкой возникновения речи, и предпосылкой расширения и развития сознания. Революция, которую человек вносит в природу, состоит, прежде всего, в том, что труд человека иной, чем у животных, – это труд с применением орудий, и притом изготовляемых теми, кто ими должен владеть, а тем самым труд прогрессирующий и общественный. Каким бы искусными архитекторами мы ни считали муравьев и пчел, но они «не ведают, что творят»: их труд инстинктивный, их искусство не сознательное, и они работают всем организмом, чисто биологически, не применяя орудий, а потому никакого прогресса в их труде нет: и 10 и 20 тысяч лет назад они работали так же, как работают и сейчас.

Одновременно с ролью первого орудия труда рука могла иногда выступать и в качестве орудий сообщения (жест), но это на связано с «очеловечиванием».

Формировавшиеся люди пришли к тому, что у них явилась потребность что-то сказать друг другу. Потребность создала себе свой орган: неразвитая гортань обезьяны медленно, но неуклонно преобразовывалась путем модуляции для все более развитой модуляции, а органы рта постепенно научались произносить один членораздельный звук за другим. Таким образом, не передразнивание природы (теория «звукоподражания»), не бессмысленное «уханье» за работой (теория «трудовых выкриков»), а потребность в разумном сообщении (отнюдь не в «общественном договоре»), где осуществляется сразу и коммуникативная, и семасиологическая, и номинативная (а притом и экспрессивная) функция языка – главные функции, без которых язык не может быть языком, — вызвала появления языка. И язык мог возникнуть только как коллективное достояние, необходимое для взаимопонимания, не как индивидуальное свойство той или иной очеловечившейся особи.

Главные положения, вытекающие из материалистического учения о происхождении языка, состоят в следующем:

• нельзя рассматривать вопрос о происхождении языка вне происхождения человека;
• происхождение языка на современном этапе развития науки нельзя строго доказать, а можно только построить более или менее вероятные гипотезы, являющиеся синтезом данных многих наук (языковедения, этнографии, антропологии, археологии, палеонтологии и общей истории);
• поскольку язык есть важнейшее средство человеческого общения, то он и появился тогда, когда возникла потребность человеческого общения;
• язык человека выражает понятия, что отличает речь человека от звуков животного.

Проблема происхождения человеческого языка является частью более общей проблемы антропогенеза (происхождения человека) и социогенеза, и решаться она должна согласованными усилиями ряда наук, изучающих человека и человеческое общество. Процесс становления человека как биологического вида Homo sapiens (“человек разумный”) и одновременно как существа “наиболее общественного из всех животных” продолжался миллионы лет.

Предшественниками человека были не те виды человекообразных обезьян, которые существуют сейчас (горилла, орангутанг, шимпанзе и др.), а другие, восстанавливаемые по ископаемым останкам, обнаруженным в разных частях Старого Света. Первой предпосылкой очеловечения обезьяны было углублявшееся разделение функций ее передних и задних конечностей, усвоение прямой походки и вертикального положения тела, что освободило руку для примитивных трудовых операций. Освобождением руки, как указывает Ф. Энгельс, «был сделан решающий шаг для перехода от обезьяны к человеку». Не менее важно, что человекообразные обезьяны жили стадами, и это в дальнейшем создавало предпосылки для коллективного, общественного труда.

Выдающийся отечественный физиолог и естествоиспытатель, академик Иван Петрович Павлов (1849 – 1936), создатель учения о высшей нервной деятельности животных и человека, на основании анализа огромного эмпирического материала пришел к выводу о существенном различии высшей нервной деятельности животного и человека. На основании первой сигнальной системы, — физического воздействия на организм явлений природы, присущей и животному, и человеку, как результат высшей нервной деятельности у человека развивается вторая сигнальная система — система речевых (словесных) сигналов, отличающая его от животного. Павлов рассматривал реакции на слова как результат выработки особых условных рефлексов: они возникают при произнесении слова на основании раздражения органов речи, а при чтении или восприятии слова на слух на основании раздражения звукового/зрительного анализатора и поступают в мозг. Эти сигналы являются особым видом связи человека с окружающей его социальной средой, средством сигнализации между людьми, допускающим определенное абстрагирование от действительности. Тем самым Павловское учение о речи как второй сигнальной системе лежит в основе естественно научного изучения языка, его связи с высшей мозговой деятельностью и сознанием человека.

Исторически формирование второй сигнальной системы человека явилось длительным процессом.

Известный по раскопкам древнейший вид человекообразных обезьян, усвоивших прямую походку, — это австралопитк (от лат. austrlis ‘южный’ и др. греч. Pthkos

‘обезьяна’), жившей 2-3 млн. лет тому назад в Африке и южных частях Азии. Австралопитеки еще не изготовляли орудий, но уже систематически применяли в качестве орудий охоты и самозащиты и для выкапывания кореньев камни, сучья и т.п. Их череп свидетельствует о возможности произнесения звуков и начатков рационального мышления.

Следующая ступень эволюции представлена древнейшим человеком эпохи раннего (нижнего) палеолита – сперва питекантропом (букв. «обезьяночеловеком») и другими

близкими разновидностями, жившими около миллиона лет тому назад и

несколько позже в Европе, Азии и Африке, а затем неандертальцем (до 200 тыс. лет тому назад). Питекантроп уже обтесывал по краям куски камня, которые использовал как

рубила – орудия универсального применения, и умел пользоваться огнем, а неандерталец изготовлял из камня, кости и дерева уже специализированные орудия, разные для разных операций, и, по-видимому, имел начальные формы разделения труда и общественной организации. В совместном труде у людей появилась потребность что-то сказать друг другу. На этой ступени произошел большой скачок в развитии мозга: исследование ископаемых черепов показывает, что у неандертальца мозг был почти вдвое больше, чем у питекантропа (и в три раза больше, чем у гориллы), и уже обнаруживал признаки асимметрии левого и правого полушарий, как и особого развития участков, соответствующих зонам Брок и Верник. С этим согласуется и то, что неандерталец, как показывает изучение орудий той эпохи, преимущественно работал правой рукой. Все это позволяет считать, что у неандертальца уже был язык.

Каким же был первобытный язык? По-видимому, он выступал в первую очередь как средство регулирования совместной трудовой деятельности в складывавшемся человеческом коллективе, т.е. главным образом в апеллятивной и контактоустанавливающей, а также, конечно, и в экспрессивной функции, как это мы наблюдаем на определенной ступени развития у ребенка. «Сознание» первобытного человека запечатлевало не столько предметы окружающей среды в совокупности объективно присущих им признаков, сколько «способность этих предметов «удовлетворять потребности» людей». Значение «знаков» первобытного языка было диффузным: это был призыв к действию и вместе с тем указание на орудие и продукт труда. По форме первобытный язык тоже глубоко отличался от современных языков и, несомненно, кроме звуковых образований широко использовал жесты. У типичного неандертальца (не говоря уже о питекантропе) нижняя челюсть не имела подбородочного выступа, и полости рта и зева были короче и иной конфигурации, чем у современного взрослого человека. Это говорит об ограниченных возможностях образования достаточного количества дифференцированных звуков. Способность сочетать работу голосового аппарата с работой органов полость рта и зева и быстро, в доли секунды, переходить от одной артикуляции к другой тоже не была еще развита в нужной мере. Но мало-помалу неразвитая гортань обезьяны медленно, но неуклонно преобразовывалась для все более развитой модуляции, а органы рта постепенно научались произносить членораздельные звуки.

В период позднего палеолита (40 тыс. лет назад) кроманьонец или человек современного типа (Homo sapiens — человек разумный) уже был членом первобытной общины, обладал

хорошо развитым мозгом и членораздельной речью, абстрактным мышлением. Он уже умел изготовлять составные орудия (типа топор + рукоятка), что не встречается у неандертальцев, знал многоцветную наскальную живопись, по строению и размерам черепа принципиально не отличался от современного человека. В эту эпоху завершается становление звукового языка, выступающего уже как полноценное средство общения, средство общественного закрепления формирующихся понятий. Знаки языка постепенно получают более дифференцированное содержание: из диффузного слова-предложения мало-помалу выделяются отдельные слова – прототипы будущих имен и глаголов, а язык в целом начинает выступать во всей полноте своих функций как инструмент познания окружающей действительности.

Итогом сказанного служит вывод: «Сначала труд, а затем и вместе с ним членораздельная речь явились двумя самыми главными стимулами, под влиянием которых мозг обезьяны постепенно превратился в человеческий мозг» [Маркс, Энгельс: 490].

2.2. Язык и общество

Язык служит средством коммуникации людей и поэтому не мыслим без группы, коллектива, общества, его использующего. Организация совместной трудовой деятельности, функционирование социальных институтов, развитие культуры имеют своим непременным условием постоянное и активное речевое общение членов коллектива. В большинстве случаев коллектив людей, говорящих на одном языке («языковая общность»), – это коллектив этнический (нация, народность, племя).

Иногда в силу исторических причин в одном этническом коллективе используется не один язык, а параллельно два (и больше), причем сферы их употребления обычно так или иначе разграничиваются (например, один язык – дома и в кругу друзей, другой – на работе, в официальной обстановке и т.д.). Иногда, напротив, один язык обслуживает в качестве основного средства общения несколько разных народов. В особых условиях возникают и такие языки, которые ни для кого не являются основными (родными) и служат только для межэтнического общения (т.н. лингва франка).

В государствах, объединяющих, представителей различных наций и народностей, языки некоторых этнических коллективов используются и как средство межэтнического общения:

английский, хинди, урду являются официальными языками Индии, в которой живут и говорят на своих языках более 150 народностей. Английский в США служит языком межнационального общения американцев — как англо-говорящих, так и принадлежащих к испано-говорящей лингвокультурной общности, негров, выходцев из стран Африки и Азии и пр.

португальский и испанский языки являются официальными для большинства стран Латинской Америки, где помимо потомков первых колонистов из Португалии и Испании проживают коренные индейцы (аборигены), потомки рабов из Африки, а также метисы, мулаты и др.;

русский язык является национальным языком русских и одновременно рабочим языком ООН, языком межнационального общения многих наций и народностей на территории бывшего СССР.

На протяжении истории человека как вида существуют различные формы языковых образований. В классификации языков различают следующие основные разряды:

• говор,
• диалект,
• язык,
• группа родственных языков (языковая ветвь),
• семья языков.

Говор и диалект являются наиболее древними формами, из которых со временем складывается общенародный национальный язык (например, английский базируется на лондонском диалекте, французский — на диалектах Иль-де-Франс, литературный украинский — на полтавских говорах). Как правило, говор и диалект существуют в устно-разговорной народной форме и не имеют письменных литературных форм. На них говорят отдельные группы людей, проживающие на тех или иных территориях внутри государства. В наше время, после оформления национальных языков, говоры и диалекты не исчезают, а продолжают быть частью этих национальных языков (н.п., в ФРГ это верхне и нижне саксонский, баварский, баденский, вестфальский, швабский и др. диалекты немецкого языка).

Язык этнической общности, как правило, не является абсолютно единым на всей территории своего распространения и во всех сферах своего использования. В нем обнаруживаются определенные внутренние различия: более или менее единый литературный язык обычно противостоит заметно различающимся между собой местным диалектам, а также профессиональным и другим разновидностям языка, отражающим внутреннее членение данного языкового коллектива. Диалекты и групповые различия в языке изучает диалектология, а всю совокупность вопросов, связанных с воздействием общества на язык и с языковыми ситуациями, складывающимися в обществе, – социолингвистика.

Даже на сравнительно небольшой территории диалекты порой заметно отличаются друг от друга. Такие более дробные диалекты называют говорами. Они объединяются лингвистами-диалектологами по тем или иным признакам в группы, называемые наречиями. Так, например, севернорусское наречие характеризуется «оканьем», т.е. произношением звука «о» не только под ударением (бросить, водный), но и в неударных слогах (бросать, вода, борода), а также «стяженными» формами в спряжении настоящего времени (бываш, быват), совпадением тв. п. мн. ч. с дат. п. (пойти за грибам, с рукам, с ногам), многими специфическими словами ( «орать» в смысле «пахать») и т. д., причем каждая такая особенность имеет свою географическую зону распространения, не вполне совпадающую с зоной других диалектных особенностей. В результате диалектолог имеет дело не столько с «границами диалектов», сколько с границами отдельных диалектных явлений, так называемыми изоглоссами. Между «типичными севернорусскими» и «типичными южнорусскими» говорами выделяется полоса переходных (среднерусских) говоров, сближающихся одними чертами с севером, а другими, в частности «аканьем» (произношением «брасать», «вада», «барада»), – с югом.

Картографирование явлений, представленных в диалектах (их нанесение на географическую карту), составляет задачу диалектографии (лингвистической географии), занимающейся также историческим толкованием изоглосс: их расположение отражает факты истории края – направление и пределы влияния экономических, политических и культурных центров, пути расселения, торговые пути и т.д.

Национальный язык складывается, как правило, как письменная форма в период создания национальных государств. Он обслуживает отдельные этносы или народы — основную единицу этнографической классификации человечества, которая характеризуется общностью культуры, исторических судеб, экономических связей, территории. Этносы или народы (например, русские, украинцы, белорусы) отличаются этническим самосознанием и могут образовывать единицы более высокого порядка — этнические общности, характеризующиеся общностью происхождения и образующие в языковом плане отдельные родственные языковые ветви и подгруппы тех или иных семей языков (как, в данном случае, восточнославянская подгруппа славянской ветви индоевропейской семьи языков).

Таким образом, лингвистическая и этнографическая классификации имеют много общего: понятия языка и этноса (народа) могут совпадать (как японский язык – японцы) или не совпадать (английский язык – британцы, американцы, австралийцы и т.д.).

В отличие от этого раса — понятие антропологической классификации, ее основные признаки — биологические и генетические (передающиеся по наследству): строение черепа, пропорции тела, цвет кожи, волос, форма глаз и т.п. Расовая дифференциация человечества не связана и не совпадает с лингвистической классификацией языковой мира.

2.3.Эволюция языка в обществе

Поскольку отдельные группы наших далеких предков были еще слабо связаны между собой, закрепление в их языке определенного содержания за определенным знаком не было одинаковым даже в пределах сравнительно небольших территорий. Поэтому формировавшиеся родовые языки были изначально хотя и довольно сходными, но все же разными. Однако в меру расширения брачных и иных контактов между родами, а затем и хозяйственных связей между племенами начинается взаимодействие между их языками. В последующем развитии языков прослеживаются процессы двух противоположных типов:

• процессы дивергенции, распадения единого языка на два или несколько различающихся между собою, хотя и родственных языков,
• процессы конвергенции, сближения разных языков и даже замены двух или нескольких языков одним.

Схема дивергентного развития: единый язык А распадается сперва на диалекты А1, А2, А3… которые затем превращаются в самостоятельные языки B, C, D… При этом в каждом из них сохраняются какие-то черты их общего предка, в чем и проявляется языковое родство.

Схема конвергентного развития: исконно разные языки А, В и т.д. либо, сохраняясь как разные, сближаются друг с другом в той или иной степени (в подобных случаях принято говорить об образовании «языкового союза»), либо же происходит «поглощение» одного языка другим, т.е. какой-то языковой коллектив вместо своего первоначального языка начинает общаться на другом языке. Обычно при этом язык, оказавшийся «победителем», впитывает в большей или меньшей мере отдельные черты поглощенного языка. В этом случае мы имеем дело с развитием на базе субстрата либо в контакте с суперстратом. Особые случаи представляет
а) образование койнэ – общего языка, возникающего на базе смешения родственных диалектов (из которых какой-то один оказывается ведущим), б) превращение одного из контактирующих языков в так называемую форму лингва франка – более или менее регулярное средство межэтнического общения, не вытесняющее из обихода каких-либо других языков, а сосуществующее с ними на одной территории и подвергающееся их воздействию.

В реальной истории языков процессы дивергенции и конвергенции постоянно сочетаются и переплетаются друг с другом.

Немаловажную роль в развитии языков играет скрещивание. Это длительный процесс, в результате которого один из языков сохраняет свой грамматический строй, основной словарный фонд и продолжает развиваться по своим внутренним законам («язык-победитель»), а другой язык теряет свою идентичность и постепенно исчезает.

Важно отметить, что языковые процессы не параллельны историческим процессам: известны случаи, когда победитель навязывал свой язык побежденным, а также случаи, когда язык военного победителя исчезал под влиянием языка покоренной территории. Так, Римская империя в свое время победила народы Галлии, Иберии, Дакии и в результате романизации этих захваченных провинций, которым римляне навязали свой язык в виде «вульгарной латыни» латинская основа возобладала над местными галльскими говорами, хотя и была сама преображена под их влиянием.

Позже эту латино-галльскую провинцию завоевывают древние франки (германские племена), однако их германский язык уступает романскому языку покоренной провинции, которая продолжает говорить на своем языке, получив от языка-завоевателя лишь несколько лексических заимствований, в том числе название страны – Франция.

История знает немало примеров, когда язык победителей оказывался растворен в языке побежденных территорий: Болгария получила свое название от племен турков-булгар, коренных жителей приволжских степей, завоевавших славян на Балканах, но утративших свой язык благодаря скрещиванию. Французский язык норманнов, завоевавших Британские острова (Вильгель Завоеватель, 1066), исчез в результате скрещивания с германским языком покоренных англо-саксонских племен, обогатив их язык более 60% лексических заимствований из французского языка.

Развитие языков всегда было тесно связано с судьбами их носителей и, в частности, с развитием устойчивых социальных форм объединения людей — социально-экономических формаций: первобытного общества, рабовладельческого, феодального, капиталистического, социалистическо-го. Важность понимания языкового развития и реконструирование языков прошлого в том, что оно дает нам ключ к решению многих основополагающих вопросов происхождения и расселения людей по планете, развития культур и самой человеческой цивилизации.

Развитие языков и диалектов в разные исторические эпохи.

Языки первобытнообщинного строя дают важные свидетельства первоначального распространения языков мира. Согласно гипотезе первичной языковой непрерывности С.П. Толстого каждые два соседних языка очень похожи друг на друга, чем дальше они находятся географически, тем меньше сходства они обнаруживают. Так, территориально смежные языки настолько близки между собой, что могут стать основой формирования племенного языка, а позже языка союза племен. Поскольку концентрация диалектных признаков имеет свойство концентрироваться вокруг некоего центра, то диалекты со временем поляризуются, между ними образуются заметные лингвистические границы. Одновременно происходят разнонаправленные процессы: соединение родовых или племенных диалектов в тесную языковую семью и распад прежних неустойчивых родовых семей языков.

Интересны свидетельства русского путешественника и исследователя Н.Н. Миклухо-Маклая, изучившего папуасские языки в первобытнообщинном обществе Новой Гвинеи второй половины XIX в. Он писал: «Почти в каждой деревне берега Маклая – свое наречие. В деревнях, отстоящих на четверть часа ходьбы друг от друга, имеется уже несколько различных слов для обозначения одних и тех же предметов, жители деревень, находящихся на расстоянии часа ходьбы одна от другой, говорят иногда на столь различных наречиях, что почти не понимают друг друга. Во время моих экскурсий, если они длились больше одного дня, мне требовалось два или даже три переводчика, которые должны были переводить один другому все вопросы и ответы». Описанные Н.Н. Миклухо-Маклаем диалекты принадлежат к папуасской семье языков, которая охватывает около 100 языков и диалектов. Сходные явления наблюдаются в Австралии, где на 300 тыс. коренного населения насчитывалось около 500 языков австралийской семьи, или в Африке: общее количество современных языков к югу от Сахары — около 2000, в Нигерии — свыше 100, в республике Заир — около 800. Природные условия (горы, ущелья и другие естественные преграды) способствовали тому, что у народов Кавказа сформировались и до сих пор встречаются так называемые «одноаульные» языки, н.п. бабцийский. Описанные семьи языков — папуа, австралийскую, языки Африки, кавказскую — можно считать диффузными языковыми семьями, что, по-видимому, отличало и древние семьи языков эпохи первобытнообщинного строя.

Соединение племен в союзы приводило к тесным контактам и взаимодействиям как родственных, так и не родственных языков, результате чего создавались языки племенных союзов, принципиально отличающиеся от диффузной семьи языков. Например, в ходе исторических завоеваний Римом ранее самостоятельных Галлии, Иберии и Дакии побужденные языки исчезают, а язык – победитель делается общим языком новой этнической общности людей. Латинский язык римлян победил на всех завоеванных территориях, при этом на каждой из них он несколько видоизменился (в основном фонетически и лексически, в меньшей мере грамматически) под влиянием побежденного языка, что дало начало развитию родственных романских языков — французского, испанского, румынского.

Сопоставление исторических данных о развитии различных языковых семей планеты позволило предположить существование некоего пра-языка или прото-языка, общего для всех представителей одной языковой семьи. 200 лет назад в Калькутте британский филолог Вильям Джонс предположил, что латынь, древнегреческий и санскрит произошли из единого общего корня. В XIX в. на основе археологических данных немецкий лингвист Франц Бопп реконструировал индоевропейский пра-язык, а затем было доказано генеалогическое родство и реконструированы пра-языки, давшие начало современным Афро-Азиатской, семито-хамитской, картвельской, уральской, алтайской и дравидийской семей языков. В 1960-е годы в Москве молодой советский исследователь В.М. Иллич-Свитыч, погибший в 1966 г. в возрасте 33 лет (Московский государственный университет), совместно с А. Б. Долгопольским и профессором В. Шеворошкиным, доказал существование прото-прото-языка, родоначальника всех этих семей языков, который получил название ностратического языка (лат. noster — “наш”) в гипотезе об исконном родстве всех древнейших семей языков, высказанной еще в начале ХХ в. датским лингвистом Хольгером Педерсеном. Наиболее стабильно сходными для языков всех семей оказались обозначения следующих 15 понятий: я/мне, два/пара, ты/тебе/вы, кто/что, язык, имя, глаз, сердце, зуб, нет/не, ноготь, вошь, слеза, вода, мертвый, ср.: ностратич. mi — “я”, mi-nV — “мне”; уральск. мi — “я”, minV— “мне”; алтайск. мi, me, — “я”, men — “мне”; индо-европейск. Мe — “я”, mene — “мне”. Последователи ностратической теории полагают, что 14 тыс. лет назад охотничьи племена Ближнего Востока говорили на этом прото-прото-языке, который впоследствии распался на отдельные диалекты, в свою очередь образовавшие новые семьи языков: три восточные (уральская или финно-угорская, алтайская, дравидийская или языки Индии) и три западные (индоевропейская, афро-азиатская и картвельская или кавказская). Эти шесть семей пра-языков, произошедшие из общего ностратического прото-прото-языка, развивались на протяжении тысячелетий по мере исторического развития и миграции народов, говоривших на них.

В эпоху первобытнообщинного или родо-племенного строя языки в целом характеризуются сохранением групповых языков внутри определенного языка (иногда женских языков), быстрым обновлением словаря, запретами на определенные слова и употреблением слов - заместителей – табу. В развитии таб (общественного запрета на определенные слова и обозначаемые ими понятия) большую роль сыграли хозяйственно-культурные факторы (охотничьи, рыболовные и пр.), бытовые и домашние причины, анимизм (наделение душой – лат. anima - животных и неживой природы), тотемизм. Для этого периода характерно диалектное дробление. Развиваются внешние контакты языков, их скрещивания.

В эпоху разложения первобытнообщинного строя, с возникновением частнособственнических отношений и появлением классов на смену племенам приходят народности. Соответственно, складываются языки народностей. Взамен племенной организации формируется чисто территориальная. Поэтому диалектное членение языка народности обычно бывает лишь отчасти связано со старыми различиями племенных языков или диалектов; в большей степени оно отражает складывающиеся территориальные объединения и их границы.

Иногда язык формирующейся или уже сформировавшейся народности дополнительно получает функции лингва франка, становясь языком межэтнического общения для ряда родственных и неродственных сопредельных племен, даже и не объединяющихся в народность. Примерами могут служить языки чинк у индейских племен Тихоокеанского побережья Америки, хуса в Западной Африке, суахили в Восточной Африке южнее Экватора, малайский язык на островах Юго-Восточной Азии.

С возникновением древнейших и древних государств (Древняя Греция, Рим и пр.) в период дробления общества на классы (эпоха рабовладения) проявляется тенденция к созданию государственного языка. В таких государствах, как правило, имело место насильственное объединение различных племен под эгидой одного племени-победителя. Языковая ситуация, соответственно, является «двухслойной»: язык господствующей части населения (центральные районы страны) и языки остальных частей — периферии. Так, в Древнем Риме общеиталийское государство складывается вокруг центральной области Лациума (Latium), населенной латинянами. В силу экспансии этого народа начиная с IV в. до н.э. латинский язык распространяется сначала на другие части Италии, а затем за ее пределы — в покоренную Галлию (современную Францию), Иберию (современную Испанию), Дакию (современную Румынию). Сперва автономные регионы на территории Италии, где жили племена венетов, умбров, этрусков и др. сохраняют свои древние письменные местные языки — венетский, умбрский, этрусский и Рим не проводит политики насильственной латинизации. Но с установлением империи после 49 г. до н.э. местные языки практически выходят из употребления не только в документах общин, но и в частной жизни (например, надгробные надписи). Латинский язык становится языком всего италийского населения, происходит постепенное слияние италийских племен в единую народность — процесс огромного культурно-исторического значения. В результате латынь становится языком науки, государства, литературы, а в средние века межнациональным средством общения в науке, религии, дипломатии.

С возникновением и распространением письма начинается формирование письменных языков, которые, в свою очередь, вырабатывают определенные нормы языка. В условиях античных государств вырабатывается литературная форма латинского и греческого языков, владение нормативной речью достигается лишь в результате специальной профессиональной выучки. Кроме того, письменный язык консервативен, он придерживается авторитетных образцов, нередко рассматриваемых как священные. Римские законодатели речи правильной считали «городскую» (urbanitas) речь, соответствующую говору Рима, а неправильной — сельские говоры и диалекты (rusticitas). Разговорный же язык народа развивается по своим законам. Постепенно разрыв между письменным и разговорным языком становится все больше. Примером может служить разрыв между классической латынью, представленной памятниками литературы, и «вульгарной (т.е. народной) латынью», как она восстанавливается по данным развившихся из нее романских языков и по свидетельствам римских грамматистов о «неправильной» латинской речи.

В Древней Греции в III в. до н. э. впервые в истории появляется общий литературный язык, не совпадающий ни с одним диалектом — койнэ. Этот язык, общий для поздней греческой цивилизации, становится затем языком византийской цивилизации, составляет часть культуры Древней Руси.

Языки феодальных обществ имеют общее направление развития по пути создания национального языка. В них сосуществуют две важнейшие разнонаправленные тенденции: тенденция к двуязычию и тенденция к образованию единого языка. В обществе, разделенном на феодальную верхушку и городские и крестьянские низы, знать стремится противопоставить себя низам, используя, в том числе, и языковое противопоставление. Так, Англия после норманского завоевания 1066 г. дает известный пример двуязычия: языком коренного населения остается древнеанглийский, а языком новой знати почти на четыре столетия становится французский язык. В Европе средних веков латынь остается языком государственных актов, богослужения, науки, в отличие от национальных языков: немецкого, французского, испанского. На Ближнем Востоке такие же функции длительное время выполнял арабский язык. Иногда в одной стране существовало даже несколько письменных языков. Так, в средневековой Монголии языком деловой переписки был маньчжурский, а языком религии и культовой литературы – тибетский.

Однако, с течением времени повсюду возникает письменность и на родном языке. Во-первых, у всех народов существовало устное народное творчество, произведения которого со временем стали записывать и обрабатывать. Во-вторых, и в деловой письменности, а в определенных случаях и при действиях, связанных с религиозным культом, начали прибегать к языку народа, поскольку было важно обеспечить общепонятность того или иного документа или распоряжения властей, понятность проповеди и т.д. Так, рядом с латинскими рукописями возникают рукописи на древнеанглийском, старофранцузском, древневерхненемецком, старочешском, древнепольском языках, рядом с арабскими рукописями – рукописи тюркские и т. д.

Своеобразно сложились языковые отношения в Древней Руси. Те же функции, что и латынь, выполняет старославянский (церковнославянский, древнеболгарский) язык. Древнерусский литературный язык охватывает все восточнославянские земли, что соответствует современным русским, украинским, белорусским. Важнейшая роль в создании литературно-письменного древнерусского языка принадлежит создателям славянского алфавита и переводчикам священного писания с греческого на старославянский, Кириллу и Мефодию.

Языком церкви и церковной литературы был церковнославянский, продолжавший традиции старославянского (в основе древнеболгарского) языка, первого литературного языка славян. В силу большой близости славянских языков друг другу церковнославянский язык не был совершенно непонятным, он мог восприниматься как некая разновидность «своего» языка, что обеспечивало возможность неограниченного взаимодействия между ним и языком народным. Церковнославянский текст произносился на русский лад, затем уже и писался иначе, чем первоначально, возникал своеобразный русский «извод» (вариант) церковнославянского языка ( подобным же образом в Сербии складывался его «сербский извод» и даже в болгарских землях так называемый «среднеболгарский извод»). Вместе с тем, однако, и русский язык испытал глубокое влияние церковнославянского. Возникали литературные тексты, соединявшие в себе черты народного русского и церковнославянского языков. Древнерусский литературный язык – язык „Слова о полку Игореве“, язык летописей – формировался как своеобразный синтез этих двух начал. Ближе к народному языку стоял язык деловой письменности (грамот, юридических текстов и т.п.), но и он вобрал в себя немалое количество церковнославянских элементов. В результате древнерусская письменность представляла гамму постепенных переходов между такими полюсами, как, с одной стороны, Остромирово евангелие, а с другой новгородские грамоты на бересте.

С развитием капитализма и ликвидацией феодальной раздробленности народности развиваются в нации. Соответственно языки народностей перерастают в национальные языки. Но это процесс не механический, не прямолинейный. В некоторых случаях язык народности не становится национальным, а низводится на положение диалекта того или иного национального языка. В других случаях, напротив, из языка одной народности формируется два-три разных, хотя и близкородственных, национальных языка. Основные языковые тенденции этой эпохи — с одной стороны, борьба за национальную независимость и национальный язык, а с другой — развитие отношений между нациями в области экономики, политики, науки и культуры, углубление языковых контактов.