Игумен Евмений
Батюшка,
я — наркоман!
Практическое пособие
для пастырей
2002
Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного.
Ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее.
Как вам кажется? Еслибы у кого было сто овец, и одна из них заблудилась, то не оставит ли он девяносто девять в горах и не пойдет ли искать заблудившуюся?
И если случится найти ее, то, истинно говорю вам, он радуется о ней более, нежели о девяноста девяти незаблудившихся.
Так, нет воли Отца вашего Небесного, чтобы погиб один из малых сих.
(Матф. 18. 10-14)
****
«Батюшка, я — наркоман!» —
есть ли сегодня в России хоть один священник,
который не слышал бы этих слов?
Когда-то, в первой половине шестидесятых годов, мои родители поменяли жилплощадь, и мы из коммуналки на окраине Москвы переехали в центр, в старый деревянный дом на Самотеке. И там в свои шестнадцать лет я впервые узнал о наркотиках. Я видел, как их продают и покупают на Цветном бульваре, некоторые из моих новых знакомых и друзей их пробовали и рассказывали о своих ощущениях. Один из знакомых, живший в нашем доме, получил тюремный срок за их распространение.
Меня Бог миловал – я так и не попробовал это зелье. Наркотики мне казались дорогой экзотической забавой богатых сынков высокопоставленных чинуш, к которым я, парень с окраины, относился с презрением. Прожили мы там недолго, около четырех лет. Старые дома расселяли и сносили, мы вновь вернулись на окраину, и я обо всем этом забыл. Позже я стал изыскателем – объездил всю Россию от края до края, видел, как спиваются люди, как бывшие зеки ловят кайф от чифиря, но нигде не сталкивался с тем, что сегодня называют наркоманией. С тех пор, когда я впервые услышал о наркотиках, прошло сорок лет, всего сорок лет, и вот теперь нет уголка «на необъятных просторах нашей Родины», где не знали бы об этой заразе.
«Батюшка, я — наркоман!» Есть ли сегодня в России хоть один священник, который не слышал бы этих слов? Наверное, нет. Сегодня с этими словами молодые, но уже с исковерканной жизнью, люди приходят в церковь за помощью, приходят везде – и в центре, и на окраинах. На окраинах приходят, наверное, даже чаще – в центре больше наркологических больниц, больше специалистов, способных помочь, а на окраине одна надежда – на Бога и на Церковь. Но готовы ли мы их принять, способны ли мы помочь этим людям? Я не раз слышал слова, вынесенные в название этой книги, и признаюсь, что каждый раз испытывал полную растерянность и бессилие. Помог ли я хоть кому-то из этих людей? Не знаю, боюсь, что нет. Я давал адреса и телефоны различных наркологических центров, адреса храмов, где служат священники, работающие с наркоманами, но ведь эти люди приходили ко мне, они искали помощи у меня.
Кто-то из моих собратьев, возможно, скажет, что мы и не должны брать эту проблему на себя. Ведь наркоманы – грешники, и, если сегодня они страдают и, в конечном счете, гибнут, то так им и надо – Бог воздает по грехам их. Да и разве у нас мало своих проблем – восстановление порушенных монастырей и храмов, возрождение прерванных традиций, окормление сотен и тысяч людей, нашедших или ищущих свою дорогу к Богу. Но ведь и наркоманы – люди, больные люди, тоже ищущие помощи от Бога, по крайней мере, те, которые приходят в храм. Господь наш Иисус Христос оставил нам пример отношения к таким людям: Он не осуждал их, Он помогал им. Важно помнить и то, что сегодня в России, по некоторым данным, около десяти миллионов наркоманов, и в основном это молодые люди. И если Церковь не возьмет эту проблему, точнее, ту ее часть, которую можно было бы назвать духовным окормлением наркозависимых людей, на себя, то может так случиться, что через десять-двадцать лет восстановленные нами храмы и монастыри окажутся никому ненужными.
Конечно, священник, искренне стремящийся оправдать свое звание служителя Христова, не оттолкнет страждущего и попытается в меру своих сил помочь ему. Однако этот священник должен понимать различие между воцерковлением и пастырской помощью больному. Наркоману недостаточно сказать – «иди и не греши больше». Малоэффективными будут и советы: «чаще исповедуйся и причащайся, читай молитвы и Священное Писание, и все как-нибудь устроится».
Сегодня наркомания – это не «забава богатых сынков», а болезнь, поразившая миллионы людей, и для ее преодоления необходимы специальные знания, которых, мы должны это честно признать, в традиционном церковном багаже нет. Чтобы помочь наркоману, желающему избавиться от наркотической зависимости, пастырь должен знать механизмы воздействия наркотика, процесс развития болезни. И здесь не обойтись без «воцерковления» научного, «светского» знания. Необходимо и знание основных принципов Пастырской Психологии и Психотерапии. Кстати, знание этих принципов необходимо не только для работы с наркозависимыми людьми, но и вообще в пастырском служении.
Книги, рассказывающие о наркотиках и наркоманах, мне приходилось читать и прежде. Знакомился я и с различными материалами по Психологии. Но все эти работы имеют одну особенность – они рассчитаны на специалистов, и для не профессионала обобщить в одиночку имеющийся в них опыт и, тем более, приспособить его для использования в пастырской работе практически невозможно. Поэтому усилия Просветительского Центра «Свет Православия», возглавляемого игуменом Евмением, по освоению и православному осмыслению практической Психологии невозможно переоценить. А разработка основных принципов Пастырской Психологии и Психотерапии и создание целой серии Практических Пособий для пастырей по работе с наркоманами являются самым серьезным на сегодняшний день в этой области вкладом в церковную науку.
Не знаю, многие ли из священников, прочитавших эту книгу, примут на себя ответственность за помощь наркоманам, но я глубоко убежден, что основные необходимые для этого знания (и много другого полезного) они в ней найдут.
С благодарностью автору книги, игумену Евмению,
священник Владимир Лапшин,
настоятель храма Успения Божией Матери, г. Москва
****
Окормление наркозависимых —
задача нелегкая
Сегодня во многих монастырях и на приходах, занятых трудами по реабилитации наркоманов, в каждом отдельном случае возможны как удачи, так и отдельные поражения — молитвенно надеемся, что временные. Да пребудут укрепляемы благодатию все, через кого Бог протягивает руку несчастным страдальцам.
По поводу применения пастырем психологических методик, моя позиция состоит в следующем. В случае больных наркоманией я считаю не только допустимой, но и необходимой всякую помощь, в т.ч. психологическую. Потому что зачастую она становится одним из средств приостановить неминуемую физическую гибель.
Священник, обратившийся к психологии, ставится перед задачей совместить в своем мировоззрении и практических подходах горизонты психологии с Православным христианским видением мира и человека. Труд, который подытожит эти теоретические поиски, очевидно, дело будущего. За проектом же прочитанной книги я вижу автора, который, добросовестно овладев приемлемыми для Православия практическими методами и убедившись в конкретных результатах своей практической помощи страдающим пасомым, спешит (может быть, слишком, но это можно понять — время жизненно важно) поделиться опытом своей пастырской работы, а также попытаться сделать первый шаг на пути теоретических обобщений.
Молитвенно желаю автору книги и всей братии крепости в этом нелегком деле, потому что, в конечном итоге, все зависит не только от методик (медицинских ли, психологических или иных) и даже не от яркости и силы духа отдельных личностей, а от Христа, Который присутствует среди собравшихся во имя Его. Пока подлинная церковная общность хранит Его присутствие, для страждущего остается возможность не только исцеления, но Встречи, обретения Бога.
игумен Варфоломей,
врач-психиатр,
преподаватель Православной гимназии г. Иваново
****
Спасибо, и в добрый путь!
Книга отца Евмения, несомненно, понравится разным категориям читателей: вдумчивому пастырю, педагогу, всем, кто интересуется проблемой наркомании. Но прежде всего, тем несчастным, кого захватила эта страшная болезнь, вирус XXI века, наркотик, и ближайшему (и не менее несчастному) их окружению: мамам, женам, детям.
Чем интересна и привлекательна книга отца Евмения? Прежде всего тем, что она никого не ругает, не критикует, не клеймит – ни самого наркомана, ни среду его обитания.
“Батюшка, я — наркоман!” — книга, наполненная светом, теплом и надеждой. Работа отца Евмения обогащена удачной и обильной подборкой цитат как древних отцов и учителей Церкви, современных пастырей-богословов, так и представителей светской науки и культуры. Но, пожалуй, едва ли не главное достоинство книги, свидетельство ее психологической подлинности это то, что основной источник книги – опыт общения автора, его пастырская работа с наркозависимыми. И, судя по книге, опыт не только продолжительный, но и положительный, реальный, замечательный. То, что со страниц труда отца Евмения с читателем говорит сам наркоман – тоже важный принцип построения книги.
Глубокий анализ проблемы, легкий, четкий слог и обильное привлечение разнообразного материала – черты, отличающие вообще все работы отца Евмения. Надо сказать, что современный православный читатель: священники, молодежь — уже давно с интересом следят за серией книг, издаваемой издательством «Свет Православия». Книги этого издательства хочется приобретать: это — добротная, очень интересная литература, где старая, известная тема: «Человек и Бог», «Человек и Церковь Христова» высвечена по-новому, ориентирована на современного читателя. Воцерковление психологии, привлечение этой важной и, в настоящее время, очень популярной дисциплины в лоно Церкви – очень нужное, хотя и трудное делание, замечательная миссия, которую удачно осуществляет издательство «Свет Православия».
Думается, что вышедшая в свет серия книг отца Евмения о наркомании вызовет у читателя живой интерес и отклик еще и потому, что в ней приводятся подробные и опробованные автором рекомендации относительно того, как можно работать с проблемой наркозависимости.
Что еще можно сказать автору? Только: спасибо, и в добрый путь!
иеромонах Иона,
библиотекарь Московского Ставропигиального
Свято-Данилова монастыря.
* * *
Автор книги «Батюшка — я наркоман!» заслуживает огромной благодарности, а его работы — массовой популяризации и издания миллионными тиражами.
В особенности хочу отметить, что значение этой работы не ограничивается пастырской помощью наркозависимым. Очень важны поднятые общепастырские вопросы — какой должен быть священник, Какого Бога и как он должен проповедовать. Радостно и важно, что об этом говорится публично, печатно. Это свидетельство тому, что Церковь жива.
Отец Евмений, спаси и помоги Вам Господь.
иеромонах Петр,
Настоятель Подворья
Московского Ставропигиального
Свято-Данилова Монастыря в пос. Долматово
****
От нас — старание,
а от Бога — результат
Книга отца игумена примечательна во многих отношениях. Уже само название ее указывает на момент исповедания страждущим своей страсти. Это отправной пункт, точка отсчета начала движения к исцелению. Словно Промысел Божий, выбрав орудием священнослужителя, откликается на кажущуюся безысходность.
Книга эта, в отличие от иных апокалиптических брошюр, жизнеутверждающа. Автор стремится увидеть бесценную человеческую душу в наркотическом мраке. Он убежден, что это и возможно, и должно. Но для того, чтобы излучать свет, надо самому быть светильником. Потому неслучайно значительная часть книги содержит рекомендации для возгревания личности самого пастыря, отваживающегося помогать наркозависимым страдальцам.
Каким должен быть православный священник наших дней? Его служение — пересечение осей — крест. Вертикальная ось — безусловное пребывание в спасительной традиции, нелицемерная верность церковной истории, канонам и уставам. Горизонтальная же — открытость окружающей нас реальности, сопричастность изменившейся действительности, грамотная ориентация в обстоятельствах нынешних времен.
В согласии с образом мышления Святителя Тихона Задонского, озаглавившего свой труд «Сокровище духовное от мира собираемое», отец игумен авторитетно заимствует достижения современной светской психологии, на опыте убеждается в их эффективности и компетентно использует их в искусстве пастырского душепопечения.
Закономерен вопрос: не вторгается ли отец игумен на сопредельную территорию? Корректно ли клирику заниматься наркологической практикой? С нашей позиции ответ будет безусловно утвердительным. Сегодня государство не в состоянии предусмотреть для своих граждан ни адекватно медикаментозную, ни поддерживающе-социальную, ни информативно-концептуальную помощь больным, зависимым от многочисленных и распространяющихся наркотических субстанций. Частная же практика в этой области чревата опасностями вследствие некомпетентности, нечестности и стремления к наживе.
Врачующее служение Церкви, насущность которого обоснована в апостольском послании (Иак. 4, 14-15), осуществляется в разнообразной форме на протяжении двадцати веков, и нет резона тому, чтобы оно прекратилось в наши дни. Церковь не может умывать руки, стоять в стороне, взирая на обезображенный мир. Дух непрестанно обновляет Тело Христово и в сострадающем диалоге с миром у Церкви рождаются новые целительные слова.
К достоинствам книги отца игумена следует отнести обилие цитируемого материала. Говорят, хорошая книга та, где меньше всего автор говорит от лица собственного «я». Эта книга полифонична, в ней звучат голоса подвижников Христианства, человеколюбивых мыслителей, исповеди наркоманов. Творческим трудом автора они подтверждают Благую весть — исцеление возможно! Необходимо только решиться. Преподобный Серафим Саровский говорит о том, что разница между грешником и святым состоит только в степени решимости.
Судьбы наркозависимых людей различны. Роднит их одно: наркоман — это всегда личность психологически незрелая. А ведь степень личностной зрелости определяет возможность ответственности. Ответственности, как способности ответа самому себе, близким, миру и Богу. И оказывается, что такой человек не в состоянии внятно отвечать никому. Он бежит от ответов, через ложь, уловки и прочую фальшь, бежит туда, где он оказывается в кажущейся безответности, в изоляции, в нирване, в кайфе... Так, «не знаю, разве я сторож брату моему», — глумливо отвечает Каин Господу (Быт. 4; 9). Он хочет быть никем. Отец игумен предлагает осмысленные и надежные стратегии призвания этого несчастного человека обратно, в наш мир, где принят принцип «Духовность как ответственность» (тема еще одной доброй книги отца Евмения).
Возможно, кто-то ждал от этой книги акафистов и редких молитв, развернутых программ катехизации или рецептов по моментальному снисхождению благодати... Впрочем, такой рецепт есть: подготовить сердце, очистить душу, привести в порядок тело. И ждать. Но не пассивно-расслабленно и не суеверно-экстатически, а трезвенно и бодрственно. «От нас — старание, а от Бога — результат» — вновь прислушаемся к святоотеческой мысли. И этому старанию учит предлагаемая книга.
Сергей Анатольевич Белорусов,
врач-психиатр, выпускник Свято-Тихоновского Богословского института (1992), Institute of Formative Spirituality (Pittsburgh, USA 1994), автор более 50 опубликованных научных и научно-популярных работ, практикующий психотерапевт
* * *
По прочтении сего душеспасительного труда я испытал одновременно два чувства: радость и боль. Радость за то, что в нашей Церкви есть люди, с состраданием относящиеся к данной проблеме и глубоко пытающиеся ее изучить. Как человек, соприкасавшийся с наркотиками, могу сказать, что книга будет крайне полезна всем, кто имеет сей плачевный опыт, т.е. бывшим наркоманам, поскольку люди, вышедшие, что называется, сухими из воды, на этом самом выходе не имеют четких ориентиров, у них не сформировались еще новые ценности, и это может продолжаться несколько лет. Отец Евмений же указывает направление, а это очень важно, ибо может начаться движение вспять.
Что же касается грустных эмоций, — обидно до слез, что книга вышла так поздно, когда многих знакомых и друзей уже нет в живых.
Роман,
послушник Московского Ставропигиального
Свято-Данилова монастыря
Предисловие
Высоко достоинство человека. Смотри, каковы небо, земля, солнце и луна: и не в них благоволил упокоиться Господь, а только в человеке. Поэтому человек драгоценнее всех тварей, даже, осмелюсь сказать, не только видимых, но и невидимых.
Посему душа смысленная и благоразумная, обошедши все создания, нигде не находит себе упокоения, как только в Едином Господе. И Господь ни к кому не благоволит, как только к единому человеку.
Преп. Макарий Великий
Нет человека, который был бы, как остров, — сам по себе; каждый человек — часть суши, часть материка. Смерть каждого умаляет и меня, ибо я един со всем человечеством, а потому не спрашивай никогда, по ком звонит колокол: он звонит по тебе.
Джон Донн (1572-1631)
Каждый человек, живущий на этой планете, хочет он того или нет, связан с другими людьми. Ни один человек, рожденный на нашей планете, не может прожить изолировано, в одиночестве. Каждое явление, даже самое незначительное, оказывает влияние на окружающий мир.
Миллионы людей сегодня находятся в совершенно разрушенном состоянии духа, души и тела. Все ценности у них заменила одна-единственная страсть — наркотик. Их психика развернута только в сторону приобретения наркотического яда. В их душе — как будто выеденная кислотой зияющая рана. Эти люди являются частью нашего с вами мира, мира, в котором мы живем, дорогой читатель!
В науке известен эксперимент под названием «эффект бабочки». Выявил его Эдвард Лоренц, метеоролог Массачусетского технологического института.
«Лекция, которая в виде монографии называется «Может ли взмах крыльев бабочки в Бразилии вызвать торнадо в Техасе», стала результатом проведенных Лоренцом в 1961 г. исследований компьютерных моделей погодных явлений. Как-то раз он решил получить результаты для промежутка времени, в два раза большего, чем прежде, и чтобы не возиться вновь с указанием начальных данных, запустил программу с полпути, задав в качестве начальных условий результаты, полученные в предыдущих вычислениях. Вернувшись через некоторое время, он, к своему удивлению, обнаружил, что новые результаты, которые он ожидал получить, в общем, похожими на предыдущие, оказались разительно иными. Дело в том, что, набирая на компьютере исходные данные, Лоренц их для удобства округлил. Он ввел три цифры после запятой вместо шести, предполагая, что столь незначительные изменения не смогут вызвать серьезных последствий. Однако исправно проведенные компьютером вычисления показали, что в такой сложной системе, как погода, крошечное изначальное изменение после ввода в систему может быть усилено настолько, что через некоторое время получатся абсолютно неожиданные результаты. Прогнозы погоды на ближайшее время, как правило, оказываются достаточно точными; но по мере удаленности во времени степень их неопределенности экспотенциально растет».[1]
А теперь я предлагаю подумать об этом эксперименте в контексте захлестнувшей современное общество проблемы наркомании...
Мы строим свое будущее из тех мелких и, казалось бы, не имеющих особого значения решений, которые принимаем каждый день, но узнаем о степени их важности лишь позже, когда можно только вспоминать о них. Но у самых незначительных событий могут быть серьезнейшие последствия. В Священном Писании этот Богом установленный закон жизни выражен в словах «Что посеет человек, то и пожнет» (Гал. 6, 7).
Неизменно продолжает расти количество и скорость взаимодействий между людьми во все больших масштабах. Кроме родственных связей, взаимоотношений, определенной атмосферы, сегодня мы связаны глобальными информационными системами, наподобие телевидения и интернета.
В этих условиях становится особо очевидной значимость осознания каждым христианином, каждым пастырем того, что мы не можем оставаться в изоляции, не можем быть равнодушными к тем проблемам, которые охватывают наших с вами современников, живущих сегодня за пределами Церкви и обращающихся к ней, как к последней надежде, последнему прибежищу.
Предстоятель Русской Православной Церкви, Святейший Патриарх Алексий II, которому вверен Господом церковный корабль в наше непростое время, говоря о лежащей на современных пастырях великой ответственности, отметил:
«И Господом, и историей с нас будет нелицеприятно спрошено, насколько мы были внимательны ко всему, что происходило в быстро меняющемся мире, насколько мы были открыты к современной жизни....Сегодня, когда вокруг нас разлилось море страдания, мы виноваты перед каждым страждущим в том, что не всегда согревали его теплом нашего сердца, не всегда жертвовали собой ради его блага. Любой человек грешен пред лицом Божиим. Но больше всего вины лежит на нас — архипастырях и пастырях, ибо мы несем на себе бремя грехов своей паствы, бремя осуждения за то, что не всегда были добрым примером для подражания. Не всегда достойно научали пасомых наших».[2]
В последние десятилетия в церковном обществе положено много усилий на то, чтобы восстановить нити духовной преемственности. Издано огромное количество духовной литературы прошлых веков. Именно на этом материале было построено мировоззрение воцерковившихся в последние годы людей.
И сегодня, как нам кажется, настало время задуматься над тем, каким образом будет осуществляться христианское душепопечение людей в XXI веке с его непростыми проблемами: спешкой, информационной перенасыщенностью, обрывочностью мышления, нарастающей взаимосвязанностью мировых процессов, непривычными для прошлых веков социальными проблемами, компьютерной зависимостью, бизнесом и целым рядом новых нравственных проблем, связанных с семьей и воспитанием, усилением влияния на общество знаний по психологии и психотерапии, новыми информационными технологиями, наркоманией. Все это требует дополнительного пастырского осмысления с позиций Священного Писания и Священного Предания нашей Церкви.
Одним из примеров подобного рода церковных документов нашего времени, освещающих взгляд Православной Церкви на большинство явлений современной жизни, являются принятые Освященным Архиерейским Собором 2000 года «Основы Социальной Концепции Русской Православной Церкви» [3] — канонически принятый и потому авторитетный свод воззрений Церкви на жизнь в современном обществе.
Разумеется, «Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же» (Евр. 13, 8). Неизменным остается учение Церкви, Символ веры, авторитет святых отцов. Но современная жизнь предлагает нам решить множество непростых вопросов. И здесь необходимо наше со-действие Господу, со-творчество, со-участие и, безусловно, живой опыт сердца, открытого на то, чтобы деятельно помогать ближнему, то есть тому, кто оказался рядом, любить его заповеданной Господом нашим любовью, принимать его, как брата или сестру.
Как уже было упомянуто, одной из наиболее проблемных областей современной жизни является поработившая значительную часть нашей молодежи наркотическая зависимость. В «Основах Социальной Концепции Русской Православной Церкви» сказано, что наркомания — страсть, которая еще в большей степени, чем алкоголизм "делает порабощенного ею человека крайне уязвимым к действию темных сил. С каждым годом этот недуг охватывает все больше людей, унося множество жизней. Наиболее подвержена наркомании молодежь, что представляет особую угрозу для общества. Корыстные интересы наркобизнеса также оказывают влияние на формирование — особенно в молодежных кругах — особой "наркотической" псевдокультуры. Незрелым людям навязываются стереотипы поведения, предлагающие употребление наркотиков в качестве "нормального" и даже непременного атрибута общения.
Основная причина бегства многих наших современников в царство алкогольных или наркотических иллюзий — это духовная опустошенность, потеря смысла жизни, размытость нравственных ориентиров. Наркомания и алкоголизм становятся проявлениями духовной болезни не только отдельного человека, но всего общества. Это расплата за идеологию потребительства, за бездуховность и утрату подлинных идеалов. С пастырским состраданием относясь к жертвам пьянства и наркомании, Церковь предлагает им духовную поддержку в преодолении порока. Не отрицая необходимости медицинской помощи на острых стадиях наркомании, Церковь уделяет особое внимание профилактике и реабилитации, наиболее эффективных при сознательном вовлечении страждущих в евхаристическую и общинную жизнь".[4]
На эту тему в церковных изданиях последнего времени вышло несколько книг, одной из которых была моя работа «Луч надежды в наркотическом мире», в которой читателям было предложено описание наркомании и тех разрушительных действий, которые оказывает наркотик на душу и тело человека. Эта книга была написана не столько на основании научных трудов, сколько на непосредственном опыте работы с наркозависимыми, т.е. она о живых людях и для живых людей. Большое спасибо всем моим читателям, в особенности пастырям, отметившим искренность и доступность этой работы.
В процессе описания контекста проблемы я не старался «упаковать» жизненную реальность в привычные для воцерковленного человека благочестивые слова. Мне кажется, что подобных изданий, подгоняющих многогранность меняющегося мира под «правильные ответы» вышло уже немало. И поэтому в книге рассматриваемое явление описано таким, каковым мы можем его наблюдать в реальной жизни: что такое наркотик, какова природа наркотической зависимости, каковы причины ее возникновения.
Во второй книге этой серии «Батюшка, я — наркоман!», которую вы держите в руках, описаны родившиеся в процессе практической работы формы и методы помощи наркозависимым людям, даны практические рекомендации, основанные на непосредственном опыте. В написании этой книги автор руководствовался принципом: предлагать к практическому применению только то, что легко и просто освоить, что может быстро дать ощутимый результат, что проверено опытом и находится в гармонии с христианскими ценностями.
Эта книга отвечает на вопрос, как конкретно, пошагово пастырь может оказать практическую помощь наркоману. Хочется обратить Ваше внимание на одну очень важную деталь. Если мы знаем ответ на вопрос «Как конкретно помочь человеку, который стал наркотически зависим?», поиск причин вообще может не иметь никакого смысла. Найденный ответ на вопрос «Как?» позволяет, вообще не искать ответы на вопросы «Что?» и «Почему?», поскольку позволяет, не застревая в длительных и порой бесплодных поисках причин, сразу же искать пути выхода из создавшегося положения.
В третьей книге «Собранные во Имя Мое», которая готовится к выходу в свет, описаны несколько практических подходов, которые, несмотря на их различия, объединяют два принципа: полное восстановление личности невозможно без обретения живых и глубоких отношений с Господом и искренних, доверительных, глубоких отношений с другими людьми.
Повторяя слова из предисловия к предыдущей моей работе, еще раз напомню, что книги лучше изучить последовательно, однако каждая из них в отдельности несет в себе законченную авторскую идею. Если же читатель всерьез занимается помощью наркозависимым, лучше найти возможность приобрести все три, поскольку в первой изложен минимум теоретических знаний для работы с проблемой, вторая излагает практический опыт, личностно-ориентированный «алгоритм» работы, в третьей можно почерпнуть знания о создании структуры по оказанию такой помощи на основе уже работающих и хорошо зарекомендовавших себя подходов.
Заранее благодарен всем, кто найдет повод не согласиться с тем, что написано в моих книгах. Подумайте, как можно об этом же сказать иначе и напишите мне. Может быть, благодаря этому совместному труду, родится второе издание.
В книге, которую Вы держите в руках, нет безошибочно точных ответов. Здесь изложен, по преимуществу, опыт, которым можно или воспользоваться, или не воспользоваться. Насколько каждое из предлагаемых в книге упражнений результативно, насколько оно помогает обрести человеку свой путь к выздоровлению, вы сможете убедиться только на практике. Пусть каждый читающий возьмет только то, что подходит лично ему, попробует предлагаемое в конкретной ситуации и сам для себя оценит результат.
Если же вам пока не хочется впустить в свой мир боль людей, погибающих в наркотическом аду, если нет желания деятельно отреагировать на эту боль, тогда пока отложите эту книгу. Я не сомневаюсь, что если книга попала к вам, то вы — человек искренний, честный и неравнодушный, со временем вам эта книга может пригодиться.
Если же вы уже заинтересовались, то — в путь.
БЛАГОДАРНОСТИ
Просматривая уже готовые к изданию страницы, я понял, что книга в значительной мере вышла за рамки темы, заявленной в ее названии. За это время на моем жизненном пути встретилось множество замечательных людей, которые просто и искренне делились со мной своими знаниями, своим опытом, навыками и просто дружеской поддержкой. Я учился понимать других людей, а главное — учиться понимать себя, восполняя в свете реальных жизненных ситуаций свой христианский и пастырский опыт.
Прежде всего я благодарен Господу нашему Иисусу Христу, заботливым попечением Которого в нужное время в моих руках оказывались необходимые книги, видео- и аудиокассеты, а на моем жизненном пути — огромное количество замечательных людей.
Хочется выразить благодарность всем тем, кто был со мною и поддерживал меня в течение двух лет работы над этими книгами.
Низкий поклон моим родителям Михаилу Михайловичу и Лине Васильевне. Все, что мне удается сделать качественно и с любовью, несет на себе свет и тепло их участия, поддержки и благословения.
Мой низкий поклон митрополиту Антонию Сурожскому, чей добрый, любящий, понимающий пастырский стиль лег в основу предлагаемого в этой книге подхода.
Я также благодарен священнику Владимиру Лапшину, священнику Евгению Генингу, игумену Варфоломею (Коновалову), иеромонаху Ионе (Займовскому), за добрую пастырскую поддержку моей работы по адаптации знаний практической психологии к делу пастырского душепопечения.
Я особенно благодарен Андрею Плигину, Александру Герасимову, Заметаловой Галине, Скуминой Ирине научившим меня оказывать человеку практическую помощь в поиске себя, своего места в жизни, своего предназначения, чуткому и бережному отношению к внутреннему миру человека.
Отдельная благодарность Бойко Василию Вадимовичу за финансовое содействие изданию этой книги.
Хочется особо отметить психологов Константина Королева, Сергея Ковалева, Александра Данилина, Юрия Захарова. Их идеи, изложенные в их книгах, на видео и в аудиозаписях, помогли отточить различные грани моей работы, расширили понимание не только наркомании, но и обогатили взгляд на многогранность и неоднозначность мира, в котором мы живем.
Благодарю также Виктора Кротова, Стаса Уколова, Виктора Коломийца и других авторов, метафоры и притчи которых помогли проиллюстрировать страницы моей книги.
Невозможно не упомянуть Дубровина Артура, Горохова Сергея и Иванова Владика, мужественных ребят, освободившихся с Божьей помощью от власти наркотика. Их поддержка и творческое участие в виде небольших вставок и замечаний, с которыми вы будете встречаться на страницах этой книги, во многом придали ей определенную завершенность.
Особой благодарностью хочется отметить литературного редактора нашего издательства Гаврилюк Александру, оказавшую неоценимую помощь в наборе, систематизации текста, а также Тенькова Владимира и Низову Галину, принявших участие в окончательном редактировании книги.
С чего начать?
Для всех я сделался всем,
чтобы спасти хотя бы некоторых.
1 Кор. 9, 29.
С чего пастырю начать свою работу, если он уже открыт откликнуться и помочь больному наркоманией человеку, когда тот постучится в его дверь? Очень простой ответ: с себя. Может быть, вступая на стезю пастырства, полезно заранее задать себе несколько вопросов:
— Верит ли сам священник в то, что он призван быть пастырем, призван помогать людям, окормлять их, совершать для них свое священническое служение?
— Насколько глубоко он осознает свое пастырское призвание?
— Что такое пастырское призвание для него? Как сам служитель Церкви понимает, в чем, собственно, состоит его пастырство?
— Насколько сам священник умеет понимать человека, замечать его, уважать его, относиться к каждому обратившемуся как к лично порученному ему Господом?
— Насколько он обладает умением расположить к себе собеседника, построить с ним доверительные отношения?
— Убежден ли он в безусловной ценности, уникальности и нетленной красоте каждой человеческой души?
Преподобный Макарий Великий пишет: «Нет иной такой близости и взаимности, какая есть у души с Богом и у Бога с душою. Бог сотворил разные твари; сотворил небо и землю, луну, солнце, воды, древа плодоносные, всякие роды животных, но ни в одной их сих тварей не почивает Господь. Всякая тварь во власти Его, однакож не утвердил Он в них престолы, не установил с ними общения, благоволил же о едином человеке, с ним вступил в общение и в нем почивает. Видишь ли в этом сродство Бога с человеком, человека с Богом?». [5]
— Имеет ли пастырь именно такой взгляд на ценность каждой человеческой души?
Ведь наркоман — это человек, который утратил осознание Богозданной красоты собственной души, и при первом знакомстве, возможно, не возникнет мысли о наличии в его душе этой красоты. Пастырская помощь наркоманам — это помощь в том, чтобы разглядеть, отреставрировать и вернуть человеку прекрасный образ Божий, сокрытый за археологическими слоями греховности.
Хочется обратить внимание на то, что задача — помочь именно этому: освобождению образа Божия в человеке, в любом прихожанине (в частности, в наркомане), который, возможно, завален греховным сором, и освобождению его из-под этой груды. Именно священник призван сориентировать человека в движении к цели, помочь человеку обрести ответ на вопрос: «Ради чего стоит оставить грех?»
Как только человек сумеет разглядеть в себе эту глубину и эту красоту, свое Богоподобие, все остальные пристрастия, интересы, ложные ценности постепенно отпадут сами по себе.
— Готов ли пастырь потрудиться над тем, чтобы, если Христос ему поручит, оказать наркоману деятельную помощь на духовном, душевном и телесном уровне?
На уровне духовном, конечно же, благой проповедью Христа, Его Царства, Его Воскресения, жизнью в Нем и ради Него.
На уровне душевном помощью в организации и обретении контроля над своими чувствами и эмоциями, обучением получать полноту радости от священного дара жизни без наркотического яда, согласования своей эмоциональной, душевной и эстетической жизни со своими ценностями, со своими представлениями о смысле жизни и осознанием собственного предназначения.
На уровне телесном давайте поможем им просто в том конкретном случае, когда они придут к нам, примем их под свой кров, накормим ужином, найдем для них добрые, сердечные слова. Святой Апостол Иаков обращается к нам со словами: «Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? Может ли эта вера спасти его? Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь из вас скажет им: "идите с миром, грейтесь и питайтесь", но не даст им потребного для тела: что пользы? Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе» (Иак.2:10-17).
— Осознает ли пастырь свою меру ответственности за качественный результат того, что он делает?
— Готов ли он учиться у тех, кто имеет эти знания и навыки?
Над этими вопросами стоит подумать прежде всего.
Святой Апостол Павел уподобляет жизнь церковного организма жизнедеятельности человеческого тела: «Так мы, многие, составляем одно тело во Христе, а порознь один для другого члены» (Рим., 12, 5). Если различные части организма функционируют нормально, человек чувствует себя хорошо, и наоборот: «страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены» (1Кор. 12, 26). Ощущение общего благополучия испытывается не сердцем, не легкими, не рукой, его невозможно найти ни в одной из частей тела в отдельности. Это такое чувство, которое испытывает целостный организм.
Любящее сердце пастыря резонирует с болью мира, в котором он живет. Оно не может успокоиться и закрыться в своем маленьком духовно благоустроенном мире в то время, когда вокруг столько нуждающихся в утешении и добром слове людей, когда множество современников ежегодно погибает от наркомании и уже сегодня стучится в двери храмов и монастырей с просьбой о помощи.
Иногда приходится встречаться с мнением, что главная задача священника — это совершение Таинств, правильное и добросовестное исполнение чинопоследования. По словам некоторых пастырей, «если кого-то призовет Бог, то этот человек придет в храм, а если не призовет — то разные «беседы» совершенно бессмысленны. И вообще,— никого невозможно привести к Богу, если Сам Бог не призовет к Себе».
Безусловно, под такие рассуждения можно подвести определенную теоретическую базу, насобирав для фундамента различных цитат... но в них, к сожалению, не слышно осознания пастырской ответственности за несение слова Божия, за попечение о пастве, вверенной Христом, которая возлагается на пастыря в момент хиротонии. Ведь «Вера от слышания, а слышание от слова Божия. Как призывать Того, в Кого не уверовали? как веровать в Того, о Ком не слыхали? как слышать без Проповедующего?» (Рим. 10, 14-17).[6]
Пастырь — это прежде всего свидетель, благовестник, возвеститель и словом и самим образом своей жизни радостной и благой вести Христовой. Ни одно чинопоследование, ни одно Таинство невозможно совершить с полнотой духовной радости, если священнику безразличны конкретные люди, относительно которых и ради которых совершается это Таинство, если в пастырском сердце не происходят со-радование и со-переживание их радостям и их горестям.
Каждый человек в этом мире ищет любви и стремится к ней. Наркоманы — это люди, которым в реальной жизни не хватило любви. Не получив и не заметив любовь, они пытались ее отсутствие восполнить с помощью наркотиков. И поэтому, одним из важных моментов в работе пастыря с наркоманами является научение их любви, раскрытие в них способности отдавать и принимать любовь.
Начало настоящей любви — это просто принятие человека. Принятие полное и безусловное. Образ такого принятия явил нам наш Господь в Своей земной жизни. Он радовался каждому приходившему к Нему человеку. Многочисленные святые, последовавшие по жизни за Ним, также явили нам образ такого принятия.
Когда мы любим, у нас не возникает желания «поучать» и «исправлять», но только делиться и понимать. Мы смотрим на других, как на спутников, идущих с нами по пути к Богу, порученных нам Его святым попечением. Истинный пастырь, ученик Христа, понимает: как бы сильно ни стремился человек к мирским удовольствиям, как бы он ни погрязал в самолюбии и эгоизме, он ищет любви и единения с другими, его душа тоскует о Боге, Которого еще не знает.
«Любовь Христова, как Божественная сила, как дар Духа Святого, Единого, действующего во всех, онтологически связует воедино; — пишет архимандрит Софроний (Сахаров), — любовь усвояет жизнь любимого. Любящий Бога — включает в свое ипостасное бытие жизнь брата; любящий весь мир, духом объемлет весь мир».[7]
Моим недавним открытием было перечитывание Священного Писания Нового Завета с позиций любви. Благодаря такому восприятию умом и сердцем совершенной и удивительной любви Божией к человеку, раскрывшейся нам в Личности Господа нашего Иисуса Христа, становится возможным более глубокое понимание слова Божия, понимание того, Кто такой Господь, насколько каждый из нас драгоценен в Его очах.
«Христианство утверждает, что Бог есть Любовь и всегда желает в той мере, в какой человеческая свобода позволяет Богу действовать, осуществлять эту Любовь. Единственным препятствием в осуществлении этой Любви является Богоподобная свобода человека. Свобода воли — это есть то ненарушимое, неприкосновенное, чего Бог никогда не касается. Своим Промыслом Он только создает условия, при которых наилучшим образом, т.е. наиболее отчетливо и ясно может осуществляться человеческая свобода в выборе добра или зла. С этой точки зрения вполне понятен тот великий смысл человеческой жизни, о котором очень многие задумываются. Каков же этот смысл? Смысл в том, чтобы человек, как существо разумное, как существо чувствующее, как существо, осознающее в себе действие нравственного закона, добровольно, свободно избрало себе путь жизни и ее цель: добро или зло.
В этом совершенно свободном выборе мы видим еще одно удивительное свойство человека. Все действия Бога оставляют в неприкосновенности нашу свободу. Все Его действия являются действиями любви, но эти действия соотносятся с духовным состоянием каждого человека, каждого общества, каждого народа. Подобно тому, как для больного туберкулезом и для больного острым аппендицитом назначаются самые различные рецепты, действие Любви Божией может носить совершенно различный характер».[8]
Ребенок может допускать очень плохие поступки, но, тем не менее, родители его всегда любят. Господь — Он ведь Отец всем нам! Именно Его Любовь, проявляемая через любовь пастыря, является той целительной силой, которая способна вернуть полноту жизни и радости даже самому тяжелобольному человеку.
Каждый из нас остается маленьким ребенком до тех пор, пока он недополучил любовь и не раскрылся в этом великом даре.
Обучить дарить любовь и принимать любовь — одна из главных задач пастыря в наши дни.
«Высшей ценностью человеческой жизни является любовь. Тема любви имеет чрезвычайно важное значение в жизни молодых людей. Однако современному человеку навязывается такое понимание любви, которое к этому чувству никакого отношения не имеет. Сегодня именно Церковь способна и обязана учить молодых людей тому, что любить — значит отдавать себя другому человеку. Вне взаимного принесения себя в дар другому любви нет. А что такое отдавать? Это ведь всегда жертвовать.
Вообще хороший человек — это тот, кто отдает. Вы пришли в кабинет к начальнику. Он предложил вам сесть, он выслушал вас и поговорил с вами. То есть он отдал вам свое время. И потом что-то сделает для вас, снова будет отдавать время, энергию, внимание. Для каждого очевидно, что речь идет о хорошем начальнике. Соответственно, плохим начальником будет тот, кто вас не принял, а если принял, то не стал слушать и ничего не сделал, не захотел отдать себя вам.
Мы должны помочь молодым людям понять, что любовь и доброта — то, что напрямую связано с образом жизни. Подготовить людей к счастливой семейной жизни — значит подготовить к жизни вообще. Кроме того, это означает сделать счастливым следующее поколение людей, которые вырастут в религиозных семьях, окормляемых Церковью. Но ради счастья людей и полноты их бытия Церковь и работает, потому что начавшееся на земле подлинное человеческое счастье не обрывается за гробом. Оно уходит в вечность. И становится жизнью в Царстве Божием».[9]
Задача пастыря научить человека созидательно работать над собой, дать окормляемому почувствовать, что каково бы ни было его прошлое, жизнь продолжается.
Иногда приходится слышать о том, что наркомания не касается тех, кто воцерковились и ходят в храм, а нераскаянные грешники справедливо страдают за свои грехи. Не так рассуждают об этом духовно умудренные люди. Архимандрит Софроний (Сахаров) говорит по этому поводу: «Людям обычно свойственно юридическое понимание справедливости. Возложение на кого-нибудь ответственности за вину другого они отвергают, как неправду. В их юридическом сознании это не укладывается. Но иное говорит дух Любви Христовой. По духу этой Любви разделение ответственности за вину того, кого любим, и даже несение всей полноты ее, не только не чуждо, но и до конца естественно. Больше того, в этом несении чужой вины выявляется подлинность любви и достигается ее самосознание. Если от любви пользоваться только ее услаждающей стороною, то где разумность? Но когда привходит свободное принятие на себя вины и трудов любимого, тогда любовь достигает своего всестороннего совершенства». [10]
Еще одной задачей пастыря является помощь оступившемуся человеку в поисках его смысла жизни.
Вот что говорит о раскрываемом христианством смысле жизни преподаватель Московской Духовной Академии профессор А. И. Осипов: «Когда мы говорим о смысле жизни, мы говорим прежде всего о христианстве, и, по-видимому, лучше всего определить его как несказуемую, неизреченную красоту, которой становится сам человек и которую каждый человек переживает лично в самом себе, в общении с другими, в общении с Самим Богом. Христианский идеал именуется как обожение, «теозис» по-гречески. Сам Бог есть Неизреченная Красота. Т.е. если попытаться образно и описательно говорить о смысле жизни, предлагаемом христианством, то окажется, что это есть ни что иное, как достижение видения, созерцания этой неизреченной красоты. Само созерцание красоты уже наполняет душу величайшим благом».[11]
Красной нитью этой книги будет проходить осознание важности навыка пастыря увидеть в каждом человеке эту нетленную красоту. Здесь уместно вспомнить вопрос, обращенный к известному скульптору Микеланджело. Однажды его спросили:
— Как тебе удается создавать такие удивительные скульптуры?
Он ответил:
— Я не делаю ничего особенного, всего лишь освобождаю скульптуру из-под груды ненужного камня.
В подобном подходе нам видится идея пастырского душепопечения. Пастырь — это тот, кто в греховной глыбе способен увидеть нетленную красоту Божьего образа и содействовать раскрытию и освобождению этой красоты.
Еще одним замечательным образом пастырского делания является отводимая священнику в чинопоследовании Таинства Покаяния роль свидетеля. Почему в человеческом покаянии перед Богом необходим свидетель? Митрополит Антоний Сурожский так отвечает на этот вопрос:
«У слова "свидетель", по крайней мере, три значения. Представьте себе: вы идете по улице и вдруг видите драку. Подходит полиция и спрашивает: «Что вы видели?» Вам совершенно все равно, кто прав, кто виноват, вы просто говорите полицейскому, что видели. Вы не защищаете одного, не клеймите другого, вы только описываете, что видели ваши глаза или слышали ваши уши.
Есть другое состояние свидетеля — на суде свидетель за подсудимого или против него: он сделал выбор.
Но есть свидетель и совершенно иного рода — это самый близкий нам человек, которого мы приглашаем быть свидетелем на нашем браке, свидетелем при самых таинственных случаях нашей жизни, свидетель, которого мы хотим иметь с собой, когда самое дивное и самое страшное совершается с нами. Вот таковым является священник. Он — как друг жениха, который приводит жениха к невесте или невесту к жениху. Он — друг Жениха в том смысле, что присутствует на тайне встречи Бога и кающегося человека. Это самое дивное, что можно себе представить. Бог его приглашает присутствовать при этой глубинной встрече, при этом браке живой души с Живым Богом. И с каким же чувством должен стоять священник! Как он должен понимать, что он только свидетель, — не в том смысле, что он сторонний человек, которому дано видеть что-то, но что он приглашен участвовать в этой тайне брачной вечери... И раз так, то он должен понимать, что встреча происходит между Спасителем и кающимся, что сам он — друг Жениха, приводит кающегося, как невесту, и стоит в изумлении, в благоговении перед этой тайной. Если бы самый неопытный священник так относился к исповеди, то он был бы уже тайносовершителем...
И надо всегда в этом отношении искать смирения. Не в том смысле, что — «ах, я ничто, я недостоин»... Это все слова; а смирение заключается в том, чтобы смотреть на то, что совершается между Богом и человеком, и понимать, что ты тут ни при чем, что ты не можешь этого создать, что ты не можешь этого сделать и что тебе только дано в трепете, в ужасе, в благоговении присутствовать при этом чуде. Вот здесь начинается, только начинается смирение священника.
И вот если священник в себе воспитывает по отношению не только к Богу, но и к каждому человеку, который приходит к нему, такое состояние, то он может стать духовником».[12]
Только при таком отношении к человеку пастырь может помочь ему начать движение в направлении обретения смысла собственного бытия. Со временем окормляемый человек согласится принять на себя ответственность за собственную жизнь перед Богом. Именно в обретении ответственности нам видится основание для поиска смысла человеческого существования.
Вряд ли на вопрос о смысле жизни конкретного человека можно дать обобщенный ответ. Жизненный путь одного человека отличается от жизненного пути другого. Следовательно, важен не смысл жизни в общем, но скорее специфический смысл жизни конкретного человека. Каждый человек, родившийся на этой земле, имеет собственное призвание. Каждый имеет свою задачу, которую в течение жизни необходимо решить, и эта задача уникальна. Любое слепое копирование, любое следование чужим, а не самим человеком избранным идеалам, смыслам и правилам, лишь уводит человека от осознания собственного предназначения, шаблонизируют и обедняют жизнь, уводя от жизни с избытком (Ин. 10, 10), которую принес на землю Сын Божий.
ПОЧЕМУ ПАСТЫРЮ
ПОЛЕЗНО БЫТЬ ЗНАКОМЫМ
С ПсихологиЕЙ
и ПсихотерапиЕЙ?
Предыстория вопроса
Если бы в программы духовных учебных заведений, как средних, так и высших, всегда включалась Психология, то кандидаты в священство могли бы знакомиться и с новыми руководствами по нравственной психологии, приспособляя то, что найдут в западных руководствах, к нуждам и условиям православного пастырствования
Архимандрит Киприан Керн
Поскольку одной из насущнейших задач сегодня является поиск работающих способов окормления наркозависимых и именно этому посвящена предлагаемая читателю книга, то наша, пастырская, ответственность состоит в том, чтобы решать эти задачи с верой и упованием на помощь Божию, с максимальной самоотдачей и профессионализмом, не гнушаясь изучения непознанного, обретения практических навыков в том, чего мы еще не умеем. Фундаментальное убеждение, необходимое пастырю, если он согласился на подобный, не совсем обычный труд — это доверие Богу и Его Промыслу относительно того, что знания, книги, встречи с людьми, — все это ниспосылается Христом для нашего научения, как бережные подсказки Небесного Отца на нашем жизненном пути.
Имеем ли мы основание для изучения и практического использования знаний по психологии и психотерапии в Священном Предании? О значении знания психологии для пастыря замечательно говорил святитель Феофан Затворник, называя христианскую психологию «самым пригодным пособием для начертания христианского нравоучения».[13]
Факт положительного эффекта психотерапии утверждал святитель Лука, архиепископ Крымский: «Психотерапия, состоящая в словесном, вернее духовном воздействии врача на больного, — общепризнанный, часто дающий прекрасные результаты метод лечения многих болезней».[14]
К сожалению, «понятие психотерапии нередко отождествляется многими верующими и священнослужителями с оккультизмом или, во всяком случае, с делом заведомо безбожным — порождением чисто атеистического ума, — пишет православный психолог Валерий Ильин, — Единственным источником и причиной душевной болезни нередко называется грех. Часто упоминается в этой связи также «духовная пустота», недостаточная воцерковленность и т.п. Классические психотерапевтические школы упрекаются в безбожии и непременном поощрении и потворстве греховным наклонностям личности».
Камнем преткновения для многих христиан является вопрос о возможности использования нецерковных знаний для целей христианского благочестия. Противоречит ли подобное церковной традиции или же сочетаемо с ней?
В ответ на предубежденность в вопросе изучения и использования пастырем «мирских» знаний, приведу довольно определенные слова святителя Григория Богослова:
«Я думаю, что всякий, имеющий ум, признает ученость первым для нас благом. И не только эту благороднейшую нашу ученость, которая, ставя ни во что изысканность и пышность в слове, имеет своим предметом одно спасение и красоту умосозерцаемого, но и ученость внешнюю, которой многие христиане по невежеству, гнушаются как ненадежной, опасной и удаляющей от Бога...
В науках мы восприняли исследовательскую и умозрительную сторону, но отвергли все то, что ведет к демонам, к заблуждению и в бездну погибели; мы извлекли из них полезное для благочестия, чрез худшее научившись лучшему и переделав их немощь в твердость нашего учения. Поэтому не должно унижать ученость, как некоторые делают, но нужно признать глупыми и необразованными тех, кто, придерживаясь такого мнения, желал бы, чтобы все были подобны им, чтобы в общей массе была незаметна их собственная глупость и чтобы избежать обличения в невежестве».[15]
Отрицающим значение для пастыря необходимости изучения психологических знаний на основании их «неправославного происхождения», интересно будет узнать о том, как непросто складывалось в церковном обществе первых веков христианства отношение к философии, также имевшей нецерковные корни.
Мудрость святителя Григория вложила в значение слова «философ» качественно новый смысл. Философ, по его словам, призван великим Промыслом Божиим, который подает предызбранным руку помощи. Святитель Григорий первый дерзнул утверждать, что античное философское наследие вполне сочетается с христианским благочестием. Соединение понятийного аппарата античной (языческой!) мудрости и благочестивого образа жизни, философского поиска и богословского откровения, разума и веры, философии и христианства — основная тема его 25 Слова.
Философ, по его словам, «любитель мудрости», а о себе он пишет, что он — «служитель мудрости». Христианскую философию он характеризует как правую веру, совмещенную с созерцанием и деятельностью на пользу ближним.
Все то, что в философском наследии противоречит христианскому образу жизни, святитель Григорий предлагает отвергнуть и сохранить то, что ему не противоречит, но помогает осмыслить и уяснить, дабы служить пользе ближних, воспитанных на теориях и схемах античной философии. По мысли святителя Григория, наличие в мире лже-философов ничуть не искажает ценности философии, которая есть, по его словам, самый прямой путь к Богу.
Исследователь творческого наследия святителя Григория епископ Иларион (Алфеев) отмечает, что в своих произведениях святитель пользуется двумя источниками — античным философским наследием и новозаветным благовестием.
Без сомнения, у святителя Григория были оппоненты. Чего стоило его заявление о том, что философ достоин предстоять у Престола Божия наряду со священником!
Преп. Дионисий Ареопагит, церковный писатель на рубеже V-VI веков, автор знаменитого трактата «О Небесной Иерархии», целиком заимствовал свою систему за пределами Церкви, у платонических и неоплатонических философов, совершенно секулярных в своем подходе, которые не были людьми верующими. Но Дионисий обнаружил в мыслях этих философов то, что помогло ему понять христианскую веру и добавил к этой схеме, то, что было для него Откровением Бога. Комментаторы Дионисия Иоанн Скифопольский и Максим Исповедник, в свою очередь, внесли определенные коррективы в систему Дионисия, истолковав ее так, чтобы она была вполне православной. И в конце концов Дионисий и его учение об ангельской иерархии были включены в богословские системы Восточной Православной Церкви.
По словам епископа Василия (Осборна), «христианская община постоянно использует "секулярную" мысль для того, чтобы выразить свою истину. Отцы Церкви всегда прибегали к помощи мыслителей, принадлежащих современной им культуре, чтобы найти слова для создания "общего логоса". И поскольку богословская традиция содержит "единое на потребу" в форме непосредственного познания Бога во Христе, она может использовать любые лингвистические и философские средства, которые ей нужны для передачи своих истин... Разве не то же самое делал отец Павел Флоренский по отношению к Бертнану Расселу в его «Столпе и утверждении истины» или славянофилы, использовавшие Гегеля и Шеллинга для выражения собственных интуиций в современном контексте?».[16]
Еще несколько святоотеческих цитат на эту же тему:
«Некоторые, — которые считают себя умными людьми, думают, что хорошо не касаться ни философии, ни диалектики и не заниматься изучением природы. Они требуют веру, чистую и простую, как будто они хотят, нисколько не заботясь о винограднике, собирать с самого начала гроздья винограда». [17]
«Что мы видим в природе, тому же учит Писание. И природа, и Писание, если правильно будем вникать, показывают одно и то же. Кажущиеся противоречия между ними наступают тогда, когда мы неправильно читаем либо Великую Книгу Природы, либо Библию, либо обе вместе».[18]
«Как должен держать себя христианин в отношении к внешней мудрости, или к научному образованию? Из предметов сей мудрости избирай нужнейшее по твоему состоянию, то особенно, к чему чувствуешь себя привязанным, равно как и то, в чем преимущественно належит нужда братиям твоим, христианам. А в образе исследования старайся начала каждой изучаемой тобой науки осветить светом небесной мудрости, или даже внесть их туда из сей области. Вообще нисколько непротивно расширять круг своих познаний о вещах по наблюдениям и соображениям ума. Должно только чтобы это делалось, когда уже обладается мудрость истинная. Ибо сия, как вечная, небесная и Божественная, должна быть начальственною, а та, как гожая только на время, должна быть подчиненною». [19]
Опора на святоотеческую мысль, творческую стратегию, имевшую место в Церковном Предании, является основой создания Пастырской Психологии и Психотерапии как нового направления в рамках Пастырского Богословия, дисциплины, возникшей лишь в середине XIX века, призванного вернуть понятиям «психология» и «психотерапия» их первоначальный смысл, поставив, таким образом, науки, имевшие нецерковные корни, на службу христианскому благочестию.
Одним из первых ученых пастырей последнего времени, серьезно поставившим вопрос о необходимости изучения пастырем основ психологических знаний, был архимандрит Киприан (Керн). Вот что он пишет о значении знания пастырем основ психиатрии:
«Пастырской психиатрии...[20] не должно быть усвояемо значение, равное аскетике, так как их области, хотя и являются смежными, но одна другую не исключающими, потому что психиатрия не вмешивается в область, подведомственную чистому богословию. Она ищет в тех сферах, где аскетика не имеет прямого применения. Психиатрия в руках пастыря является вспомогательным средством для обнаружения не греха, а патологических явлений, связанных с заболеваниями психиатрическими, т.е. душевными, а не духовными.
Если допустимо и вполне разумно говорить о психиатрических вспомогательных средствах для действий пастыря, или иными словами ставить ударение на пастырской психиатрии, то позволительно поставить вопрос о принципиальной допустимости психиатрии, как таковой, или что то же, поставить ударение на пастырской психиатрии. Это значит: можно ли вообще с богословской, пастырской, духовной, традиционно-церковной точки зрения допускать психиатрию туда, где, казалось бы, следует говорить только о духовном, а не медицинском. Иными словами, с каким правом медицинская дисциплина будет допускаема не только в образ действия пастыря, но и вообще в область духовной жизни.
Если мы согласились с тем, что пастырская психиатрия не должна вмешиваться в область аскетики, то не следует ли вообще исключить всякое право вмешательства медицинской науки при наличии тех или иных сложных душевных явлений? Другими словами, не должен ли пастырь считать, что этих сложных явлений с точки зрения Церкви вообще и не существует? Не является ли какое бы то ни было сложное душевное явление, те «загадки души» или «глубины души» просто-напросто состоянием греховным? Не следует ли все вообще, что творится в душе человеческой, отнести к области аскетики? Не являются ли все упомянутые неврастении, фобии, маниакальные состояния и пр. только грехом?
Ум, стремящийся все упростить и исключить все проблемы, конечно, так и поступает. Ответ в таком случае напрашивается сам собою: все это только грех, Святые отцы-аскеты никаких психоанализов не знали, лечили не какие-то там «глубины души», а самый грех; боролись со злом, а не с «загадками души». При такой постановке вопроса самое слово «психиатрия», а тем более «пастырская психиатрия» является посягательством на завещанное отцами-аскетами православное понимание греха и борьбы с ним. Вопрос сводится в таком случае к одной только упрощенной этической оценке всего того, что человек таит в себе.
В самом деле, не проще ли все это рассматривать как одно только последствие первородного греха, как признак нашей общей греховности и склонности ко греху? В самой своей сущности все, что происходит в человеке, является последствием его ограниченности и смертности. Смертность, т.е. и болезненность в том числе, есть последствие Адамова падения, так как в первородном грехе человек утратил свое прежнее райское состояние. Душевные аномалии (фобии, мании, неврастении, истерии и под.) восходят к одной общей причине — к первородному греху. Но спросим себя, ограничивается ли дело одними только душевными аномалиями и болезнями? Не суть ли и прочие болезни и общая склонность к болезням, сама болезненность человека — последствие того же Адамова греха? В совершенном, райском состоянии вряд ли человек был бы жертвою эпидемий, туберкулеза и суставного ревматизма. Но все эти патологические случаи суть факты, а не одна только игра болезненного воображения и так называемой мнительности. Можно ли в таком случае, с точки зрения православной аскетики и верности церковному преданию, лечить эти болезни? Допускает ли тогда православная аскетика медицину? Не есть ли вся лекарская премудрость от лукавого?
Ответ напрашивается сам собою. Вряд ли кому из людей здравомыслящих придет в голову запретить с точки зрения православности пользоваться советами врачей. Пусть первородный грех повлек за собой смертность, т.е. болезненность. Следует ли из этого, что мать должна равнодушно давать своему ребенку страдать и, может быть, умереть от коклюша или дифтерита? Обязана ли жена или сестра милосердия оставлять сыпнотифозного или раненого человека стать жертвою эпидемии или заражения крови? Можно идти дальше и создавать себе «проблемы совести» из необходимости вырвать зуб или удалить воспаленный отросток слепой кишки.
Если «болезни вообще» могут и должны быть лечимы, и в этом нет греха, то болезни особые, недуги душевные не должны были бы быть исключением из этого правила. В противном случае Православие должно противиться всякой психиатрии, а не только пастырской, а церковная власть должна стремиться к закрытию больниц для душевнобольных.
Вопрос ставится еще и так: есть ли болезнь зло? В том, что она есть последствие первородного зла, в этом сомнений нет, но есть ли сама по себе болезнь зло, подлежащее только епитимии. Нужно ли неврастению лечить только одними аскетическими средствами? Стоит ли эта неврастения или маниакальное состояние на той же линии, что и сребролюбие или гордость?» [21]
В «Основах Социальной Концепции Русской Православной Церкви» замечательно показано мудрое и вдумчивое отношение Церкви к психическим заболеваниям и психотерапевтической помощи нуждающимся людям: «представляется одинаково неоправданным как сведение всех психических заболеваний к проявлениям одержимости, что влечет за собой необоснованное совершение чина изгнания злых духов, так и попытка лечения любых духовных расстройств исключительно клиническими методами. В области психотерапии оказывается наиболее плодотворным сочетание пастырской и врачебной помощи душевнобольным при надлежащем разграничении сфер компетенции врача и священника.
Психическое заболевание не умаляет достоинства человека. Церковь свидетельствует, что и душевнобольной является носителем образа Божия, оставаясь нашим собратом, нуждающимся в сострадании и помощи. Нравственно недопустимы психотерапевтические подходы, основанные на подавлении личности больного и унижении его достоинства. Оккультные методики воздействия на психику, иногда маскирующиеся под научную психотерапию, категорически неприемлемы для Православия. В особых случаях лечение душевнобольных по необходимости требует применения как изоляции, так и иных форм принуждения. Однако при выборе форм медицинского вмешательства следует исходить из принципа наименьшего ограничения свободы пациента».[22]
Именно в последнем убеждении, на полном уважении к Богом дарованной человеку свободе (см. Матф. 17, 26; Лук. 4, 18; Ин. 8, 36; Иак. 1, 25; 1Пет. 2, 16; Рим. 6, 22; 1Кор. 7, 22; Гал. 2, 4), построены основные принципы Пастырской Психологии и Психотерапии, с которыми вы сможете ознакомиться ниже.
Для того, чтобы будущие пастыри имели представления из области академической и практической психологии, в церковных кругах неоднократно ставился вопрос о преподавании этой дисциплины в учебных заведениях Русской Православной Церкви, о чем свидетельствуют мероприятия общецерковного уровня, на которых этот вопрос затрагивается ежегодно.[23]
Наше понимание Пастырской
Психологии и Психотерапии
Пастырская Психология и Психотерапия — это совокупность практических навыков и подходов, направленных на помощь конкретному человеку, в основании которой лежат христианские ценности. Ценность практических навыков характеризуется не столько «теоретическим обоснованием», сколько тем, помогает ли это достигать результатов. Если «правильность» той или иной теории душепопечения не очевидна с точки зрения опыта, мы можем поставить вопрос: а в чем «полезность» конкретной теории, как практически это может помочь?
Теории и концепции требуют доказательств, подтверждения исследованиями и нуждаются в защите. Однако мы уверены, что ценность любой теории проверяется опытом. Те направления психологии, которые основаны на теориях, не очень подходят для работы с живыми людьми, которым нужна реальная помощь, а не «концептуальное обоснование» или «научная база» этой помощи. Образно выражаясь, голодному нужна конкретная пища, а не меню, в котором указано наименование блюд.
Предлагаемое в этой книге описание работы скорее похоже на карту незнакомой для большинства людей местности. Карта не представляет собой точной копии территории, но она помогает ориентироваться в пути. Пока вы не имеете своей карты, вы можете воспользоваться картой, которую составили те, кто прошел по этому маршруту до вас. Пройдя маршрут, вы можете составить свою, более точную или более подходящую для вас.
Иногда меня спрашивают: «Почему вы настаиваете именно на таком названии серии издаваемых Вами книг — "Пастырская Психология и Психотерапия"?»
Прежде всего, потому что таким замечательным классическим понятиям, как «психология» и «психотерапия» необходимо вернуть первоначальный смысл.[24] Кто, как не пастырь, служитель Неба на земле, прежде других призван быть душеведом (психологом) и душепопечителем (психотерапевтом)?
Не наша вина в том, что в ХХ веке психология и психотерапия развивались вне церковных стен. Но на нас, пастырях XXI века, лежит ответственность за преображение реалий нашего времени Светом Христовой Истины, за то, чтобы те полезные и нужные открытия, которые были сделаны этой наукой, были осмыслены и обогащены с точки зрения христианских ценностей.
Одной из задач Пастырской Психологии и Психотерапии является интеграция подходов практической психологии в контекст социального служения Русской Православной Церкви. Кроме того, психологически грамотный пастырь сможет успешно осуществлять христианскую миссию среди профессиональных психологов.
Пастырская Психология и Психотерапия — новая, развивающаяся область, а поэтому нам очень интересен опыт других православных пастырей, психологов и всех, кто несет какое-либо социальное служение в Церкви. Мы верим, что обмен идеями и опытом в этом направлении, объединение наших усилий, направленных на помощь всем, и верующим, и лишь приходящим к вере, будет способствовать улучшению духовной и психологической атмосферы общества, осуществлению спасительной миссии нашей Святой Церкви в современном мире. Сила совместной работы пастырей и практических психологов состоит во взаимообмене практическими знаниями и навыками, уважении ценностей и опыта друг друга, умению и желанию учиться друг у друга.
Базовые принципы, которыми мы руководствуемся в нашей работе, кратко изложены в этой книге. Мы предлагаем нашим читателям подумать над тем, какие из них применимы не только в работе с наркозависимыми, но и в других контекстах. Мы предполагаем, что изложение нашего опыта будет продолжено и дополнено в следующих книгах этой серии.
В определенных контекстах мы видим необходимым умение различать духовную и душевную стороны внутреннего мира человека. Ряд искажений религиозной жизни происходит от неправомочного смешения этих областей. Следует также отметить, что психологические навыки сами по себе не решают духовных задач, но могут помочь пастырю привести душу в определенную упорядоченность, что будет этапом на пути к здоровой и трезвенной духовной жизни.
В заключение этой главы хочется еще раз упомянуть о том, что в процессе пастырской помощи любовь — это основной способ постижения другого человеческого существа во всей глубине его личности. Невозможно полностью понять человека до тех пор, пока ты не возлюбил его. «Через любовь Христову все люди воспринимаются как неотъемлемая часть нашего личного вечного бытия. Заповедь — любить ближнего, как самого себя, — он начинает понимать не как этическую норму; а как онтологическую общность бытия.
Отец не судит никого, но весь суд дал Сыну... потому что Он Сын человеческий». Сей Сын человеческий, Великий Судья мира, — на Страшном Суде скажет, что «Единый от меньших сих» есть Он Сам; иными словами, — бытие каждого человека Он обобщает с Своим, включает в Свое личное бытие. Сын человеческий — все человечество, «всего Адама», воспринял в Себя и страдал за всего Адама. Апостол Павел говорит, что и мы должны иметь тот же образ мыслей и чувств, тот же строй жизни, что и во Христе (Фил. 2,5)» — пишет архимандрит Софроний (Сахаров).[25]
Именно любовь является той силой, благодаря которой становится возможным раскрытие всего потенциала человеческой личности во Христе Иисусе, Господе нашем.
Зелье, окутанное
многовековой тайной
Наркотики использовались многие сотни лет, в разных уголках земли, с разными целями.
Так что же такое наркотик? Известно, что наркотики издревле использовались разными народами в ритуальных целях для «раскрытия» и «познания» своего внутреннего мира. Всегда ли употребление наркотиков было настолько распространенным и опасным, как в наши времена? Чаще всего традиции и правила использования растительных психотропных веществ в разных странах были очень строгими и предохраняли человека от опасности стать зависимым. И, если этими правилами пренебрегали, наркотики становились неуправляемым джином, вышедшим из таинственного сосуда, разрушавшим и тело, и душу. Читатель может спросить:
— Есть ли смысл рисковать, пытаясь контролировать прием наркотиков? Ради чего вообще они созданы?
Наверное, уже многим известно, что в некоторых ситуациях люди сознательно идут на применение наркотиков, из двух зол выбирая меньшее. Это те ситуации, когда наркотики используют в медицине для экстренного обезболивания: после операции, при ожогах, при инфарктах. Многие наркотики были созданы в результате поиска новых лекарственных средств.
До сих пор отношение к наркотикам остается неоднозначным. Тем более, что наркотики породили такое страшное явление, как наркомания.
Мир наркотиков многообразен. Это и растительные производные, это и огромное количество синтетических наркотиков. О них было подробно рассказано в книге «Луч надежды в наркотическом мире».
Итак, давайте поисследуем, каким образом химические вещества могут контролировать состояние организма человека. В обыденной жизни человеку свойственно испытывать колебания душевного и физического состояния. Это естественный процесс. Но человек стремится увеличить положительные ощущения. Некоторые же пытаются достичь положительного состояния, душевного подъема, используя психоактивные вещества. Самым распространенным из них является никотин. На первом этапе никотин изменяет состояние, изменяет тонус, и тем самым человек получает удовольствие. Но за это удовольствие он платит своим психическим и физическим здоровьем.
Следующая форма тоже распространена достаточно широко. Для поднятия тонуса, а еще в большей степени, для снятия стресса, человек использует алкоголь, вещество, которое сильно действует на мозг и тело человека. Употребляя алкоголь, человек получает положительные ощущения, которых не испытывает в обыденной жизни. Но, как и при употреблении никотина, за это опять же приходится платить здоровьем. Эти колебания примерно одинаковые, т.е. сколько человек получает, столько он и отдает.
Следующая группа психоактивных веществ — наркотики. Она не так распространена в повседневной жизни, как алкоголь и никотин. Но можно смело утверждать, что сегодня наркотики довольно успешно и решительно вытесняют и никотин, и алкоголь, спеша занять лидирующее место. В современном мире довольно значительная часть людей, экспериментируя со своим телом, пытается найти все новые и новые приятные ощущения.
Наркотики действуют иначе, чем алкоголь и никотин. На первом этапе положительные ощущения настолько высоки, что негативные проявления в это время не дают о себе знать. Поэтому многие не замечают, что начинают платить уже после второй и третьей инъекции. Основная расплата приходит позже. Положительные ощущения очень быстро совершенно проходят. Человек вынужден употреблять наркотики только для того, чтобы привести себя в норму.
Как же происходит формирование наркозависимости?
Доктор Александр Геннадьевич Данилин указывает на пять факторов, характеризующих личность психологически незрелого человека, который оказался в плену у наркотика:
1. До начала приема наркотика человек испытывал чувство бессмысленности и серости собственного существования. Именно это чувство мешает человеку прекратить прием наркотика впоследствии.
2. Начав прием наркотика, человек изменил себе. В поисках возможностей стать оригинальным и необычным, человек подменил свою индивидуальность зависимостью от наркотика.
3. Прием наркотика является попыткой “вернуться в детство”, остаться ребенком, не отвечать ни за что. Наркомания, таким образом, является следствием бегства от ответственности.
4. Наркоман — человек, который не умеет прилагать усилия к достижению собственных жизненных результатов, не умеет ждать. Наркомания — следствие иждивенческой психологии: возможно, человека никто не научил ставить жизненные цели, достигать результата, прилагать усилия к их достижению.
5. Наркоман постоянно врет сам себе. В процессе приема наркотиков человек потерял самого себя. Он уже не в состоянии отличить, где он — настоящий, а где — ложный.
Каким образом человек, употребляющий наркотик, становится наркоманом? Что происходит при первом употреблении наркотического вещества? Обо всем этом мы очень подробно рассказывали в нашей первой книге, поэтому остановимся на этом вопросе кратко.
Однократное употребление не всегда несет ожидаемый кайф, с первого раза ничего приятного может и не произойти. Естественно, за первой неудачной пробой идет вторая. После двух-трех инъекций возникают те самые, необычные, ощущения.[26] Именно с этого момента начинается формирование психологической зависимости. Человек, однажды испытавший наркотические переживания, чаще всего, стремится повторить их вновь и вновь.
Сначала он думает, что держит все под контролем и в любой момент может остановиться. Но именно на этом этапе, после трех-четырех инъекций, происходит формирование нового поведения, новых запросов. Наркотические переживания начинают входить в систему, и это толкает человека к дальнейшему употреблению. Затем, в поисках новых ощущений, человек становится искателем только наркотического кайфа. Все остальное для него начинает меркнуть. Тем самым, на протяжении нескольких месяцев происходят изменения не только в психике, но и во всем теле. В этот момент происходит переход от психической к физической зависимости. Но границы этого перехода размыты, в этом-то и заключается коварство наркотика. Стоит только в этот момент прекратить прием препарата, как организм сам начинает провоцировать боль. Человек уже осознает, к чему он пришел, но вынужден принимать наркотик для того, чтобы «прийти в норму».[27] Именно здесь начинается тот самый кошмар, который называется наркоманией.
Как человек приходит к такому финалу, какие изменения происходят в организме при приеме наркотиков, можно рассмотреть на примере опийных препаратов.
В нашем организме существуют вещества, которые отвечают за психоэмоциональные переживания. Это эндорфины. Они вырабатываются в подкорковых структурах головного мозга и оказывают воздействие на кору мозга, тем самым давая ощущения психоэмоционального комфорта. Воздействуя на тело, эндорфины дают эффект легкости, обезболивания.
