М.Н. Бабута

ЭТНОЛОГИЯ ВОСТОЧНОЙ АЗИИ

ГФ

Учебники Томского политехнического университета ИЗДАТЕЛЬСТВО ТПУ

Федеральное агентство по образованию

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«Национальный исследовательский Томский политехнический университет»

___________________________________________________________

М. Н. Бабута

ЭТНОЛОГИЯ ВОСТОЧНОЙ АЗИИ

Рекомендовано в качестве учебного пособия

Редакционно-издательским советом

Томского политехнического университета

Издательство

Томского политехнического университета

2012

УДК 008(510)+7036(510)(075.8)

ББК Ч111116(5КИТ)Я73

П 30

Бабута М.Н.

П 30 Этнология Восточной Азии: учебное пособие / М.Н. Бабута; Томский политехнический университет. – Томск: Изд-во Томского политехнического университета, 2012. – 101 с.

Учебное пособие включает в себя авторский курс лекций, посвященных этнической истории, хозяйственной деятельности, видам и типам жилища, традиционной праздничной культуре, обрядам, традициям и обычаям стран Восточной Азии. Выделяются основные этносы и дается их краткая характеристика.

Предназначено для студентов, обучающихся по специальности 032000 «Зарубежное регионоведение».

УДК 008(510)+7036(510)(075.8)

ББК Ч11116(5КИТ)Я73

Рецензенты

Доктор исторических наук, профессор

Декан исторического факультета НИ ТГУ

В.П. Зиновьев

Кандидат исторических наук, доцент

заведующий кафедрой истории Древнего мира, средних веков и методологии истории НИ ТГУ

О.В. Хазанов

© ГОУ ВПО «Томский политехнический

университет», 2012

© Бабута М.Н., 2012

© Оформление. Издательство Томского

политехнического университета, 2012

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ …………………………………………………................................5

ТЕМА 1. Этнология Китая ………………………………………………………6

ТЕМА 2. Этнология Кореи.................................................................... ……...47

ТЕМА 3. Этнология Японии…………………………………………………..66

Список литературы …………………………………………………………...99

ВВЕДЕНИЕ

Оценивая вклад в мировую цивилизацию народов, живущих в Восточной Азии, следует сказать, что он очень велик. Здесь сложился отличный от других частей ойкумены культурный ареал. С глубокой древности и до XIX в. здесь главенствовала китайская культурная традиция, во многом определившая культурный облик сопредель­ных стран. Очень сильно воздействие восточно-азиат­ского культурного комплекса и на народы Юго-Восточ­ной и Средней Азии. Влияние населения этого региона на события в мире постоянно увеличивается за счет мощного технологического роста индустрии, банковско­го капитала и демографического потенциала, состав­ляющего четверть населения планеты. Роль Восточной Азии в культурной жизни мира вели­ка и в дальнейшем лишь будет возрастать. Знания о народах, материальной и духовной культуре, традициях, обычаях Китая, Кореи, Японии необходимы как для специалистов-регионоведов, так и людей, сопричастных с культурой и традициями этих стран.

Учебное пособие состоит из трех отдельных тем, каждая из которых содержит информацию об этнической истории, хозяйственной деятельности, особенностях жилища, традиционных обычаях, обрядах, праздничной культуре каждой из стран Восточной Азии. Каждая тема заканчивается контрольными вопросами и темами для индивидуальных заданий, а также списком рекомендованной литературы.

Тема 1. Этнология Китая

1. Этногенез и этническая история.
2. Хозяйство китайцев.
3. Жилище.
4. Одежда.
5. Пищевые традиции.
6. Семья.
7. Обряды переходного цикла.
8. Праздники.
9. Нормы повседневного гостевого этикета в китайской семье.
10. Национальные меньшинства.

1.1. Этногенез и этническая история

Пятитысячелетняя история китайского этноса восходит к событиям кон. 5 – нач. 4 тыс. до н.э. и представляет сложный и длительный процесс, в котором принимали участие многочисленные племена, принадлежащие к различным типам монголоидной большой расы, говорящие на тибетских, индонезийских, тайских, алтайских и др. языках. Древнейшая земледельческая цивилизация в Китае стала складываться в кон. 5 – нач. 4 тыс. до н.э. в бассейне реки Хуанхэ. Эта культура стала называться яншао. В сер. 4 тыс. до н.э. яншаосцы разделились на 2 ветви. Одна ветвь ушла на запад в верховья р. Хуанхэ, где включились в процесс формирования тибето-бирманских народов, а другая переместилась на восток, в среднее течение Хуанхэ, где вступила в контакт с племенами южного, возможно, тайско-малайского происхождения. Результатом этого смешения явилось формирование во 2 тыс. до н.э. иньской (шанской) общности. У иньцев была сложная социо-культурная жизнь, управляющаяся органами раннегогосударственного образования, своя письменность. В конце 2 тыс. до н.э. иньцы были покорены чжоусцами. На иньско-чжоуской основе в 7-6 вв. до н.э. сформировалась этническая общность хуася – древних предков современных китайцев.

По принципу разделения мира на две абсолютно разные по своим каче­ствам части — Китай и всё остальное (Китай и «варвары») — древние китайцы моделировали строение земной поверхности. Так, согласно традиционным гео­графическим представлениям китайцев само Небо отделило их земли от ос­тального мира естественными преградами: пустынями, горами, морями. Все, что было за этими барьерами, было внешним — «варварским». Все, что внут­ри— в центре — китайским, внутренним. Было бы ошибочным считать, что подобное мировоззрение, т.е. подразделе­ние всего окружающего мира на «свое» и «чужое», на две неравные половины — мы и варвары — было чем-то уникальным, присущим лишь китайцам. Подоб­ное представление было типичным и для других восточноазиатских народов (в том числе и для японцев).

Во второй половине 3 в. до н.э. Цинь Шихуанди создал первую централизованную империю Цинь. Именно в период правления этого императора была возведена Великая Китайская Стена, призванная оградить Китай от степных кочевников. На процессы консолидации древнекитайского этноса значительное влияние оказала также централизованная империя Хань (конец 3 в. до н.э. – начало 3 в. н.э.) Политическая история оказывала немалое влияние на развитие китайского этноса: были периоды, когда преобладали тенденции дезинтеграции, например, с сер. 1 тыс. н.э., и периоды дальнейшего объединения, особенно при правлении династии Тан (7-нач. 10 в.) и Сун (10-13 вв.). В середине 13 в. монголами были завоеваны многие государства (в т.ч. и китайское), что привело к еще большему смешению народов. В то же время слабые экономические связи между различными частями государства способствовали обособлению отдельных групп населения, особенно на юге страны. К 14 в. сложились основные черты китайского этноса, хотя сохранялись наряду с пекинским и некоторые другие самостоятельные и крупные экономические и культурные центры.

При китайской династии Мин (13-17 вв.) китайцы захватывают Юньнань и переселяются из провинции Фуцзянь на о. Тайвань. В период маньчурской династии Цинн (17 – начало 20 в.) Китай подчинил своей власти Тибет, а с 18 в. завоевал Джунгарское государство монголов-ойратов, в результате чего были истреблены сотни тысяч жителей. К сер. 19 в. относится жестокое подавление «мусульманских восстаний», уйгуров и хуэй в Синьцзяне и в северных провинциях Китая; значительные группы этих народов переселились в Россию.

На развитие Китая оказали влияние маньчжуры, правившие Китаем с 1644 по 1911 г. В 1911 г. В результате Синьхайской революции 1911-1913 гг. была свергнута манчжурская династия Цинн и образована республика. 1 октября 1949 г. Было правозглашено создание Китайской Народной республики. В 20 в. усилился процесс консолидации китайского этноса, сопровождавшийся смешением и ассимиляцией различных групп и миграцией китайцев в северо-восточные, северные и юго-западные районы страны, формированием общекитайского языка «путун хуа».

Фактор внешнего влияния проявляется в отношениях китайского этноса с приходящими завоевателями таким образом, что в большинстве случаев по прошествии некоторого времени «варвары» китаизировались и, используя зна­ния и опыт китайцев, старались перенять их культуру. Общеизвестно, что для завоевателей в большинстве случаев государственным языком становился ки­тайский язык (достаточно вспомнить тобийцев, пришедших в Китай в V в., монголов — в XIII в.). Иноземцы принимали китайские имена, а для укрепле­ния власти «варвары» не только сохраняли и совершенствовали китайскую си­стему управления, но порой и привлекали развитые религиозные учения, как, например, тобийцы, создавшие базу для развития буддизма в Китае.

Маньчжуры, завоевавшие Поднебесную в 1644 г., учли опыт своих пред­шественников и попытались противостоять ассимиляции, обеспечив себе обособленное и привилегированное положение. Смешанные браки были запре­щены, никто из маньчжуров не мог взять себе в жены или в гарем китаянку. Маньчжурский язык и письменность стали государственными наравне с китай­скими. Для того чтобы унизить китайский народ, Цины (маньчжуры) приказа­ли всем мужчинам носить прическу, принятую у маньчжуров, что должно было символизировать рабскую покорность китайцев. До маньчжурского за­воевания в империи Мин сохранялась традиционная мужская прическа. Длин­ные волосы скручивались на затылке в пучок и закреплялись шнурком, шпиль­кой или палочкой. Импровизированный шиньон отличал китайца, носителя древней конфуцианской цивилизации, от «варваров». Такая прическа резко от­личалась от маньчжурской, когда волосы со лба выбривались, а остальные зап­летались в косу. Мужской шиньон стал своеобразным символом открытого со­противления завоевателям.

Нововведения, вносившиеся на разных исторических этапах жизни китай­ского этноса извне, сначала воспринимались с трудом, но по прошествии вре­мени в большинстве случаев становились неотъемлемым элементом культуры китайцев и преподносились как собственно китайское изобретение.

Примером могут служить некоторые образцы верхней одежды, которые в настоящее время воспринимаются как неотъемлемая часть китайской внеш­ней атрибутики. Манера запахивать халат направо является одной из устойчи­вых черт китайской материальной культуры, однако так было не всегда. Лево­сторонний запах в одежде трактовался двояко: во-первых, уже с древности это являлось отличительной особенностью варваров, во-вторых, одежда с запахом налево неоднократно обнаруживалась в захоронениях и, вероятно, символизи­ровала одежду загробного мира.

Тем не менее, с приходом монголов в обиход китайцев входит женский ха­лат с застежкой налево, в этот же период появляются кожаные сапоги на толстой подошве с загнутыми вверх носками (монгольская традиционная обувь). Впоследствии эти компоненты, привнесенные северными «варварами», стали восприниматься как часть традиционного китайского костюма.

Складной веер комориоги, заимствованный у японцев, также вскоре стал ат­рибутом китайского образа жизни, и среди китайцев даже некоторое время шла дискуссия по поводу того, кто является изобретателем таких вееров.

Иероглифическая письменность в Китае известна уже со II тыс. до н. э. Иероглиф «рисует» слово и пере­дает его смысл, но лишь приблизительно и не всегда дает его звучание. В китайском языке существует много диалектов, сильно различающихся по фонетике, а порой и по грамматике. Устная речь китайцев-хань — жителей северных провинций Китая непонятна ханьцам юга страны. Только иероглифическая письмен­ность может сохранить некую форму языковой общ­ности. В стране уже давно делаются попытки упростить иероглифическую письменность, что должно способ­ствовать созданию единого китайского языка. Общим для всей КНР и повсеместно понимаемым в обществен­ной и государственной жизни в настоящее время явля­ется язык путунхуа. В его основе лежит столичный (пе­кинский) диалект. Письменность путунхуа, по сравне­нию с традиционной иероглификой, значительно упрощена. Это официальный государственный язык, на котором ведется преподавание, которым пользуются в армии, в сложных производствах. Тем не менее, язы­ковое единство Китая в наши дни сохраняется в основ­ном благодаря иероглифической письменности. Про­блема языкового единства — одна из важнейших в КНР. В современном китайском языке, с развитием компьютерных технологий, стала использоваться латинская графика.

Графическая сторона иероглифического письма мотивирована образами объектов и явлений действи­тельности, оперирует символами (обещающими признаками, допускающими тождество). Главная особенность китайского языка состоит в обратном воздей­ствии материальной формы (иероглифов) на идеальное содержание (китай­скую мысль). Мысль таким образом становится конкретно символической. Конкретность мышления китайцев видна в глубоко укоренившейся привычке к точности, четкости и определенности дат, имен и событий. Склонность ки­тайцев к уточнению, детализации и конкретизации имеет место и в отношении к пространству. Так, например, распространенное в Китае ориентирование по сторонам света более конкретно, чем принятое на Западе ориентирование (пра­во/лево).

1.2. Хозяйство китайцев

Китайцы на протяжении своей истории постоянно расширяли ареал своего существования. Из Междуречья Хуанхэ и Янцзы китайская цивилизация распространялась на юг, в страны Индокитая, на север, в район монгольских степей (эта область получила название Внутренней Монголии и входит в состав Китая) и на северо-восток: в район Приамурья, на корейский полуостров и японские острова.

Две тысячи лет Китай был и остается самой населенной страной земного шара. Специалисты полага­ют, что уже к началу нашей эры численность населения Китая приближалось к 60 млн. человек^[1]. Китай — «деревенская» страна: городс­кое население не превышает пятой части от общего числа ее жителей. Вообще распределение используе­мых земельных угодий в Китае весьма примечательно. Пашня занимает 1/10, лес — 1/8 и пастбища — 1/з часть территории страны. Наиболее «распаханная» часть КНР — Великая равнина. Всего на востоке Китая со­средоточено 9/10 пахотных земель.

Главная отличительная особенность китайского земледелия - тщательная обработка почвы и селекционная работа по выведению наиболее продуктивных сортов растений. Крестьянин-китаец получает с зе­мельного участка максимально возможный урожай.

В китайском земледелии исстари очень большую долю составлял чисто ручной труд — обработка земли с помощью мотыги или других ручных орудий. Глав­ным занятием населения Китая всегда было плужное земледелие. Оно было или богарным (неполивным) или орошаемым. Поливное земледелие требовало очень больших затрат труда. Необходимо было подвести воду к полям при помощи различных по размерам каналов. Самый большой в Китае канал называется Великим. Он сооружен в восточной части страны и протянулся на 1700 км. Строили его почти 600 лет. Каналы использу­ются не только для орошения полей, но и для перевоз­ки грузов на различных судах.

Самой распространенной сельскохозяйственной культурой Китая является рис. Китайские крестьяне вывели множество сортов этого злака. Он дает по два, а в наиболее благоприятных по климату районах — и по три урожая в год. Выращивание риса требует много воды и труда. Прежде всего, много усилий затрачива­ется на выравнивание поля, его вспашку. Утомительна высадка рассады, т. к. рис не высевают на поля в виде зерен, а высаживают в форме заранее выращенной рассады. Зато это самая урожайная культура.

Второй по значению злак — озимая пшеница. Она также составляет заметную долю в продовольственном обеспечении. Большое место в сельском хозяйстве китайцев занимают овощеводство и садоводство. В условиях Китая важное значение имеет выращивание технических культур. В результате сложившейся структуры цен их производство гораздо более доходно, чем зерна, хлопка, овощей и фруктов, даже не смотря на то, что по выращиванию, например хлопка Китай занимает третье место в мире. Кроме того, широко распространено выращивание масличных культур, служащих основным источником пищевых жиров. Главными из них являются арахис, рабс и кинжут (в провинции Шаньдун).

Не последнее место занимает Китай и по выращиванию чая, который употребляется как лекарственное средство с IV века нашей эры, а с VI века он становится общепринятым напитком. До сих пор большинство сортов зеленого и черного чая идет почти исключительно на экспорт. Чай выращивают в провинциях Чжэцзян, Хунань, Аньхой, Фцзой.

Животноводство в сельском хозяйстве ханьцев традиционно занимает не столь важное место, как зем­леделие. Разводят крупный рогатый скот в качестве тягловой силы для вспашки полей. Основной рабочий и мясо-молочный скот ханьцы получают из северных районов КНР, где живут монголы, уйгуры, казахи и другие народы, занимающиеся кочевым (подвижным) скотоводством. В большой мере у ханьцев развито сви­новодство. Они вывели очень продуктивные породы свиней, которые использовались в селекционной ра­боте и европейцами.

Важное место в рационе ханьцев занимают «дары моря». В Китае издревле развивалось рыболовство — как морское, так и речное. Кроме рыбы в пищу исполь­зуют различных моллюсков, морских ежей, трепангов и т. д. По уровню развития рыболовства КНР зани­мает третье место в мире. В недалеком прошлом весь­ма заметную долю в уловах рыбы давало рыболов­ство во внутренних водах (реки, оросительные кана­лы). Сейчас, в связи с загрязнением вод, уловы сократились.

Китайские крестьяне задолго до европейских уче­ных поняли опасность уничтожения лесов на Земле. Они давно стали сажать рукотворные леса. Ими выве­дены специальные породы деревьев, обладающие не­обходимыми свойствами, — сосна Массиона и широко культивируемое хвойное дерево кунингамия. Последнее растет очень быстро и уже через 25 — 30 лет после посадки достигает зрелости. Древесина этих пород очень прочна и долго не поддается гниению. Она идет на строительство кораблей, производство железнодо­рожных шпал, возведение жилищ.

Многовековую историю имеет китайское ремес­ло. Оно в большой мере выразило эту древнейшую цивилизацию. Китайцы самостоятельно открыли сек­рет изготовления керамики, выплавки меди, бронзы и железа. Китайским ремесленникам принадлежит заслу­га создания таких необходимых миру вещей, как бума­га, шелк, фарфор, компас и порох. Первые сведения о бумаге относятся ко II в. н. э. По китайской версии, ее изобрел Чай Лунь. Первая бумага изготавливалась из стеблей бамбука и коры (луба) тутового дерева. Тутовое дерево (шелковица) сыграло важнейшую роль и в другой области человеческой деятельности - шелководстве. Свидетельства о шелковых тканях отно­сятся в Китае к III тыс. до н. э. Тутовый шелкопряд, из коконов которого получают шелковую нить, питается листьями шелковицы. Китайцы долго хранили секрет выделки шелковых нитей и не разрешали вывозить из страны коконы. Шелковые ткани в страны Азии и Ев­ропы из Китая доставляли по Великому шелковому пути караванами верблюдов. Свое значение этот караван­ный путь сохранял до XIV в., т. е. до развития регуляр­ного мореходства.

Китай обогатил человечество также таким произ­водством, как выделка фарфоровой посуды. Достовер­ные сведения о производстве фарфора относятся к VI— VII вв. н. э. Он, как и шелк, имел большое значение в экспортной торговле китайского государства. Особен­но славился, а сейчас ценится китайский фарфор X— XIII вв. с красной глазурью (покрытием). С XVII в. фар­форовые сосуды стали украшаться полихромной (мно­гоцветной) росписью. Всемирную известность получил изобретенный китайцами способ покрывать различные изделия ла­ком. Классический китайский лак изготавливается из ядовитой древесной смолы. Лаки окрашивали в различ­ные цвета минеральными красками и золотым порош­ком. Покрытые несколькими слоями лака вещи влагоустойчивы, прочны и очень красивы. До наших дней дошли прекрасные образцы лаковых изделий, изготов­ленных еще в III в. до н. э. Техника лакового покрытия многообразна. Ремесленники научились наращивать на вещах толстые слои лака и после этого наносили на изделия прекрасные объемные резные узоры. В Китае был изобретен порох, который использо­вался в мирных целях — для изготовления хлопушек и устройства фейерверков.

1.3. Жилище

Высокий уровень ремесленного производства на­шел свое выражение и в строительном деле. Очень разнообразно и рационально устроено классическое жилище ханьцев. Конструкция и планировка домов зависит от природных условий. На северо-западе, на­пример в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, дома строятся бескаркасные, из сырцового кирпича. В центральных и восточных районах КНР ханьцы стро­ят свои жилища на довольно высокой утрамбованной искусственной платформе. Основу дома составляет прочный деревянный каркас. Промежутки между бал­ками закладывают кирпичом. Вход обычно делается с юга, крышу чаще покрывают черепицей.

Центром китайского дома был домашний алтарь, который располагался напротив входных дверей в центральной комнате главного здания семейной усадьбы. Это всегда была самая большая и высокая комната в доме, в которой отсутствовали потолки. Этот главный зал дома предназначался для семейных церемоний и пиршеств, приема почетных гостей^[2]. По обе стороны от главного зала находились комнаты, в которых жили отдельные малые семьи, причем старшему поколению отводились комнаты в восточной части дома. Внутренние стены главного зала разделяли дом на три равновеликие комнаты. Национальная особенность китайского дома — кан. Это занимающее не менее трети площади дома возвышение (высотой до 60 см), внутри которого проложен зигзагообразный дымоход. Топка находится в одном углу кана, а вытяж­ная труба — в противоположном по диагонали углу. Проходя по дымоходу, горячий дым обогревает кан. На кане проходит вся домашняя жизнь хозяев: здесь спят, работают, едят, принимают гостей. Кан обычно застилается циновками, сплетенными из тростника или из гаоляна. Для сна раскладываются в один ряд ватные матрацы, обшитые яркой одноцветной тканью. Укрываются одним очень широким стеганым одеялом «бэйцза». Чтобы одеяло не пачкалось, под него подкладывают большую белую простыню, которую приметывают с трех или четырех сторон, запахнув наверх одеяла. Перед сном все члены семьи залезают под одеяло со стороны изголовья (как в спальный мешок) обязательно головой к проходу, подложив под голову узкие четырехугольные валикообразные подголовники «чжэньтоу», туго набитые рисовой или пшеничной шелухой. На эти подголовники натягивают белую наволочку, а боковинки остаются открытыми, демонстрируя всем очень красивую и затейливую вышивку (высокохудожественные изображения цветов или журавлей в рамке символического китайского орнамента «шоу» или узора типа «меандр»). В жаркое время многие китайцы спят прямо под открытым небом. Одежду, белье и другие предметы обихода хранят в простых деревянных сундучках, обтянутых свиной кожей.

В китайском быте большую роль играло разделение пространства дома на «внешнюю», или мужскую, и «внутреннюю», женскую половины. На практике это означало, что почти вся жизнь женщин и детей в старом Китае проходила в жилых покоях и на кухне, тогда как мужчины в течение дня находились вне своей семейной комнаты. В крестьянских домах разграничение «внутреннего» и «внешнего» пространства часто обозначалось занавеской, закрывающей вход на кухню^[3].

1.4. Одежда

Китайская одежда на протяжении веков претерпевала значительные изменения. Традиционная одежда делится на летнюю, весенне-осеннюю и зимнюю. Одежда китайцев состоит из хлопчатобумажной куртки с запахом на правую сторону и широких штанов. Летом носят матерчатую обувь. Для китайцев характерно отсутствие отличий в традиционной мужской и женской одежде. Самым первым видом традиционной одежды был халат «ханьфу». Ханьфу означает «одежда народа хань». Во время династии Чжоу установился строгий иерархический порядок и одежда стала показателем социального статуса: люди различались по ширине рукава, длине юбки и украшению. На протяжении двадцати веков ханьфу являлся национальным костюмом китайского народа. С началом династии Цинн в 1644 г. власть захватили маньчжуры и под страхом смертной казни запретили ханьцам носить ханьфу. Женские халаты были двубортными с запахом направо. В представлении китайцев, подобный способ надевания одежды указывал на их этническую принадлежность.

Знатные женщины носили халаты, которые полностью закрывали ноги и при ходьбе волочились по земле. Рукава были широкие и длинные – опускались ниже кончиков пальцев на 25-30 см. Поверх халата носили пояс из ткани или кожи. Праздничной женской городской одеждой является цельнокроеное узкое платье с глубокими разрезами по бокам (ципао), заимствованное у маньчжуров. На севере зимняя одежда аналогична летней, изготавливается на ватной подкладке, шапка ватная или меховая. Самый распространенный цвет одежды на Севере – синий, серый, голубой, а на Юге – черный и белый. Женская одежда отличается от мужской, в основном, тканями более ярких цветов, тисненных и набивных, а также наличием нательной безрукавки «каньцзяр» с прямым вертикальным разрезом спереди посередине, с 9-11 пуговицами, и очень красочными туфельками. Когда-то, в феодальную эпоху, ценились очень маленькая женская ножка и плоская грудь. Для этого девочку с малых лет заставляли бинтовать ноги и носить очень тугой лиф в виде корсета. Все это уродовало женщину, нередко приводило к преждевременной гибели. Так происходило вплоть до образования КНР. Специальным декретом в 1950 г. этот обычай был отменен.

Китайские женские костюмы отличались исключительной красотой вышитых цветных узоров. Узоры заключались в декоративные круги – «туани», которые были глубоко символичными. Цветы лотоса олицетворяли зиму, пиона – весну, лотоса – лето и солнце, хризантемы – осень. В орнаменте преобладают изображения птиц. В свадебных женских костюмах встречалось изображение дракона. Важную роль играли материал и техника изготовления, менявшиеся в зависимости от уровня развития производства, от характера общества. Ткани в Китае изготовляли из шелка, хлопка, конопли, меньше – из шерсти и льна.

Длительное время для официальных работников одежда состояла из кителя с отложным воротником и накладными карманами и брюк. В последнее время одежда, особенно в городе, приближается к европейским стандартам и отличается большим разнообразием.

1.5. Пищевые традиции

Пищевые традиции отличаются многообразием и зависят от района проживания. Широко известны несколько региональных комплексов пищи, в которых преобладают горькие, сладкие, кислые или иные компоненты. Основная пища (чжуши) готовится из крупы или теста преимущественно на пару, второстепенная (фруши) – блюда из мяса, овощей или морских продуктов – готовят на растительном масле в котле на сильном огне. Повседневная пища китайского крестьянина обычно состояла из вареного риса с овощной приправой; мясо на столе было большой редкостью. С древности китайцы готовили также и мучные блюда, причем муку мололи на ручной мельнице. Любимое мясо у китайцев – свинина. Для вкуса в пищу добавляют кунжутное масло. На Новый год обязательно делают пельмени, на день рождения – длинную лапшу. Рис подают в пиалах, пищу берут и едят палочками. Пищевых запретов у китайцев мало. Вплоть до самого последнего времени почти не употребляли молочные продукты, (в т.ч. сливочное масло, творог, сыр), соленую рыбу, сало. Напитки обычно крепкие, с сильным, острым запахом, их пьют мелкими мерками. Перед едой подается чай, сортовое разнообразие которого велико. Суп по традиции едят в конце.

1.6. Семья

Традиционная модель семейной организации в Китае характеризовалась патриархальностью, патрилинейностью (родство прослеживалось по отцовской линии) и патрилокальностью (супруги жили вместе или рядом с семьей родителей мужа).

У китайцев сильны родственные узы, традиции. До сих пор (особенно в деревне) сохраняется представление о принадлежности к определенной патронимии «цзунцзу» - группе родственных семей, ведущих происхождение от одного предка. Внутри цзунцзу особенно поддерживались традиции взаимопомощи, координации хозяйственной, социальной и культурной жизни ее членов.

Неизменная связь каждого человека со своей семейно-родословной группой находят у китайцев отражение в антропонимии^[4]. Китайская антропонимическая модель состоит из одно- и редко двусложной фамилии (Ли, Ван, Чжан, Чжоу, Сыма и др.) и дву- и редко односложного личного имени (Яохуа, Тяньмин, Дэ и др.), которое всегда ставится после фамилии^[5]. В качестве первого или второго слога личного имени, прежде всего, включался общий иероглиф для лиц одного поколения конкретной патронимии, что давало определить место человека в возрастной структуре цзунцзу. Помимо основного, официального имени (мин), которое китаец получал по достижении совершеннолетия, он мог иметь «молочное имя» (жумин) в детстве, в дальнейшем второе основное имя (цзы). Все китайские имена имеют благожелательную этимологию.

В соответствии с принятым в Китае порядком наследования глава семьи до конца жизни оставался владельцем всего имущества. Пока отец был жив, все его сыновья оставались с ним. Раздел расширенной семьи происходил, как правило, только после смерти отца-патриарха: семья распадалась на одну расширенную семью (один из сыновей, его жена, их дети оставались с матерью) и несколько (по числу сыновей) нуклеарных семей. Отцовское имущество не переходило полностью к старшему или младшему сыну, а делилось между сыновьями поровну. Дочери не обладали правом наследования, они получали приданое при вступлении в брак^[6].

В императорском Китае средняя численность семьи составляла не более пяти-шести человек^[7]. Наиболее распространенным типом являлся расширенный тип семьи, когда вместе проживали представители разных поколений и/или семьи братьев и их дети.

В Гражданском кодексе Китайской Республики (1911–1949) была закреплена свобода заключения и расторжения брака (традиционно браки в Китае заключались по соглашению между семьями), ограничен возраст вступления в брак (для юношей — 18 лет, для девушек — 16 лет), запрещены браки между близкими родственниками, вне закона объявлено двоеженство. После провозглашения в 1949 году Китайской Народной Республики одним из первых был принят закон о браке 1950 года, который заложил демократические (но в принципе абсолютно чуждые китайскому менталитету) основы института брака и семьи в КНР. Китайский закон о браке предусматривает право на развод и муж­чине, и женщине, к браку всегда традиционно относились серьёзно. Китайский брак считался незыблемым, правительство постоянно вмешивалось в семейную жизнь людей, регулируя их поведение. Так, с 1949 г. с провозглашением КНР процент раз­водов в Китае был очень низким. После 1980 г. с появлением свобод, ростом уровня жизни и улучшением материального состояния людей понятие о браке и семье начинает меняться. Правительство почти пе­рестало контролировать личную жизнь граждан, «кривая» разводов резко поползла вверх.

Посттрадиционная модель семьи в Китае характеризуется равенством супругов. Широко распространенная прежде расширенная семья, в состав которой входили как минимум две супружеские пары (пара родителей и семейная пара старшего сына), а также не состоящие в браке дети, уступила свое место нуклеарной семье, включающей супругов и их детей, не состоящих в браке. По данным Всекитайской переписи 2000 года в КНР на тот момент насчитывалось 348,37 млн. семей, средний размер семьи – 3,44 человека, в 2005 году эти показатели составляли 398,98 и 3,13 соответственно. Нуклеарные семьи составляют около 70% от общего числа всех китайских семей^[8].

Уменьшение количественного состава семьи повлекло за собой изменение структуры семьи, трансформацию внутрисемейных связей. Так, ребенок, живший в расширенной семье, с раннего детства вступал в семейно-родственные отношения со значительным количеством близких родственников, усваивал стереотипы поведения и нормы взаимоотношений между старшими и младшими, мужчинами и женщинами. Он был братом, кузеном, племянником, а позднее — дядей. В современной городской семье круг контактов единственного ребенка часто ограничивается родителями, у которых при современном ритме жизни не хватает времени на полноценное общение с ним. Столь резкое сокращение круга близких родственников привело к трансформации модели семейных отношений, изменило представления об обязанностях родственников по отношению друг к другу.

Если традиционная семья была сфокусирована на интересах воспроизводства семейно-родственной группы, то в центре современной семьи находится сам ребенок — его личность и интересы. Наличие в семье нескольких детей уменьшает возможности родителей обеспечить им конкурентоспособный старт в непростом современном мире. Если первая модель делает акцент на том, что основная заслуга родителей — дарованная ребенку жизнь, позволяющая обеспечить выполнение ритуалов культа предков и уход за ними в старости, то вторая — концентрируется главным образом на ответственности родителей за будущее своего ребенка.

С 1949 г. после создания КНР прави­тельство осуществляло ряд мер, направленных на защиту и поддержку женщин: право на работу, на лечение, охрана брака и семьи, пособия по рождению ребёнка и уходу за ним, стабильная оплата труда, гаран­тированные пенсионные выплаты и т.д.

До образова­ния КНР мужчина в Китае мог иметь несколько жён, которые всецело находились в его власти. После 1949 г. брачным законом было разре­шено иметь только одну жену, причём мужчина и женщина были урав­нены в правах и обязанностях. Брачные отношения стали находиться под строгим контролем и регулироваться со стороны администрации. Нарушение их, например, руководителем, грозило ему отстранением от занимаемой должности.

С началом реформ всё изменилось, появилось больше свобод. Администрация перестала вмешиваться в брачные отношения. В китайской науке идёт исследование так называемого «образа современной женщины»^[9]. Разные научные школы имеют своё видение этого «образа» и предлагают свои теории, моделирующие поведение женщин. По версии одной из таких школ, Китай нельзя назвать совре­менной передовой державой (он относится к развивающимся странам), и «время женщин» ещё не «пришло», и неизвестно, «придёт» ли оно, потому китайские женщины должны заниматься только вопросами семьи, дома, подчиняя всё видению и регулированию со стороны мужа.

Другая концепция строится на том же принципе, с той лишь раз­ницей, что подходит к этому с биологической стороны, т.е. сама природа распорядилась таким образом, что женщина должна выполнять своё чисто биологическое предназначение — рожать и быть только ма­терью и женой. Согласно третьей «теории реальности» общественное равенство мужчин и женщин не более, чем иллюзия. Действия женщины так или иначе продиктованы мужской волей. Поэтому лучше наслаждать­ся этим «званием», это подарок природы, и надо заниматься больше собой, чтобы быть «настоящей женщиной». Лишь четвёртая «теория возвышения» не просто не отказывает китайской женщине в активном участии в социальной жизни стра­ны, но видит заложенный в них огромный потенциал, который мож­но успешно реализовать прежде всего на профессиональном поприще, и в этом они могут «пойти» дальше мужчин.

Современные китайские женщины своим образом жизни невольно стали авторами собственной теории, согласно которой им необходи­мо успешно совмещать работу и семью. Это очень трудно, но их это не пугает, они к этому готовы и на практике это доказывают. С другой стороны, понимание и поддержка семьи и общества тоже необходимы. Только на основе равного отношения и к мужчине, и к женщине в со­циальном плане общество будет по-настоящему развиваться.

1.7. Обряды переходного цикла

В Китае установлен «Закон о браке», согласно которому мужчины, достигшие 22 лет, и женщины не моложе 20 лет имеют право вступить в брак и получить брачное свидетельство в соответствующем компетентном органе. Так и устанавливаются их законные супружеские отношения. Свадьба не представляет собой обязательную процедуру с юридической точки зрения. Свадьба - это праздник, когда новобрачные принимают поздравления от своих родных и близких. Свадебные обряды у нацменьшинств проходят по-разному: они иногда пышны и торжественны, а иногда просты и скромны. В этот день у одних принято радоваться и петь песни, у других невестам положено рыдать перед уходом из родного дома. У одних парни выбирают невесту, у других, наоборот, - девушки в мужья берут парней. У одних народностей принято намазывать щеки встречающих черным гримом, у других - балагурить с новобрачными, у третьих - подшучивать над свекром.

Цель заключения семейного союза состояла не только в продолжении рода, но и в заботе об усопших предках. В женитьбе молодого человека были заинтересованы, прежде всего, его родители, которые, с одной стороны, отвечали за судьбу рода перед духами предков, а с другой -должны были заботиться о собственной загробной жизни. Кроме законной жены богатый человек мог иметь несколько наложниц, которых называли «вторая жена», «третья жена» и т. п. Всеми ими управляла «первая жена» - хозяйка дома.

Наложницы обитали под одной крышей с законной женой, которой они всецело подчинялись. Часто в хозяйстве они выполняли обязанности прислуги. Законная жена не имела права жаловаться мужу, если ей не по нраву пришлось присутствие той или иной наложницы. Законная жена признавалась матерью всех детей своего мужа и вместе с ним распоряжалась их судьбой. Настоящие же матери (наложницы) теряли всякие права на своих детей. В случае смерти законной супруги муж мог либо обзавестись новой, либо возвести в сан законной жены и хозяйки дома одну из наложниц.

Женить сына и увидеть внучат, было самым важным желанием главы семьи, в этом случае он приобретал уверенность в том, что, перейдя в мир иной, будет сыт и обеспечен всем необходимым. Если род прекращался, то об усопших некому было заботиться и их «посмертное существование» оказывалось очень трудным. В книге «Ли цзы» были закреплены своеобразные нижний и верхний пределы брачного возраста: для мужчин с 16 до 30, для женщин с 14 до 20 лет, фиксировавшие как бы пределы терпения и сдерживания гнева предков на неблагодарного и непочтительного потомка. В соблюдение этих возрастных пределов в древности было вовлечено и само государство, следившие за тем, чтобы они не нарушались. С этой целью особый чиновник составлял списки мужчин и женщин, достигших предельного возраста, и наблюдал, чтобы мужчины, достигшие 30 лет, брали себе в жены девиц, которым исполнилось 20 лет.

Важнейшую роль в подборе жениха и невесты играл социальный, имущественный фактор. Родители руководствовались принципом «соответствия пары», т. е. семьи жениха и невесты не должны были значительно отличаться друг от друга по материальному достатку. Переговоры о сватовстве по поручению семьи жениха по традиции обычно начинала сваха (сват). Эту роль исполняли как родственники, так и профессионалы, которые за свой труд получали вознаграждение от заинтересованных сторон. Сват (либо сваха) отправлялся в семью невесты и подробнейшим образом описывал ее родителям все достоинства жениха. Затем шел в дом жениха и повторял то же самое, но на этот раз хвалил невесту. Часто сват приукрашивал достоинства обеих сторон. Занимавшийся сватовством обязан был знать все подробности, касающиеся семей жениха и невесты; в особенности важно было изучить генеалогию этих двух родов. На особой записке сват приносил родителям невесты сведения о женихе - чей сын, какого сословия, какую имеет должность, каким ремеслом владеет, где живет. Родственники жениха получали такие же сведения о невесте. Эти записки, полученные от сватов, долго обсуждались в обеих семьях, сведения проверялись и способами уточнялись.

По-китайски слово «жениться» буквально означает «брать в дом жену», а «выходить замуж» — семью». Этими словами выражался точный смысл свадебного обряда. Жених приводил невесту к своим родителям, а невеста покидала родную семью. После свадьбы молодая жена становилась членом семьи мужа. В редких случаях жених переселялся на постоянное жительство к родителям невесты. Сын мог быть недоволен избранной для него родителями, жена, в свою очередь, могла быть недовольна мужем - это не считалось главным в брачном союзе. Насильственное соединение молодых людей породило поговорку: «Муж и жена вместе живут, а сердца их за тысячу ли друг от друга». Если молодые люди были помолвлены с детства, родители чувствовали себя спокойнее; в случае внезапной смерти всегда найдется, кому проявить заботу об их загробной жизни.

Если помолвка состоялась в детстве, а будущий муж умирал до свадьбы, существовал обычай обвенчать девушку с поминальной дощечкой умершего жениха, тогда она становилась вдовой в самый момент своего венчания и, как всякая другая вдова, была лишена возможности вторично выйти замуж.

Особенности древнекитайской свадьбы. К свадебному столу сушили различные фрукты - символ многодетности. Дарили арахис и каштаны с пожеланием - чтобы будущий ребенок рос крепким и здоровым, финики - чтобы ребенок родился быстрее, семена лотоса и персики - чтобы дети рождались один за другим.

Многодетность символизировали также гранаты и огурцы, ими наполняли вазы на столах, а в семьях победнее они изображались на картинках, которые развешивались во время свадьбы. Первым совместным имуществом жениха и невесты независимо от их социального положения были: подушка, постельные принадлежности, вазы, зеркало, чайник, чашки. Обычно старались приобрести эти вещи в четном количестве. Подарки также преподносились по этому принципу: две вазы, четыре чашки и т. д. В ответ семья невесты около половины подарков отсылала обратно, добавляя к ним обувь, а именно пару туфель – что означало, что невеста передает себя во власть будущего супруга, одежду и письменные принадлежности для жениха^[10]

.

В некоторых районах Китая жених, после того как сватами был выработан брачный договор, посылал совершенно незнакомой ему невесте подарки, в том числе гуся. Девушка, принявшая гуся, считалась просватанной, хотя по возрасту ей и предстояло еще много лет ждать свадьбы. Она не имеет ни малейшего представления, ни о наружности, ни о характере того человека, с которым готова связать свою судьбу. Она не может ничего узнать о нем ни от родителей, ни от братьев, ни от знакомых; со дня сватовства ее держат взаперти еще строже прежнего, она не смеет видеться ни с кем чужим и при появлении гостей должна немедленно удаляться из комнаты.

В Южном Китае состоятельные родители жениха послали невесте золотые или серебряные браслеты, а ее родителям - свиные ножки, двух куриц, двух рыб, восемь кокосовых орехов и т. д. Родители невесты одаривали родителей жениха пятью сортами сухих фруктов, искусственными цветами, сладостями, посылалась также пара гусей как символ семейного блаженства. Иногда подарки в дом невесты приносили на больших подносах носильщики, одетые в яркие халаты. Дарились украшения из золота, серебра, нефрита и яшмы, а также орехи, цыплята, утки и т.п. Невеста из состоятельной семьи приходила в дом жениха не с пустыми руками. Она приносила в приданное домашнюю утварь, одежду, предметы украшения. Все это складывалось в массивные сундуки. и носильщики несли их в дом жениха по самым ожиивленным улицам. По числу носильщиков определялась и «весомость» приданого. В старых районах невеста, кроме всего прочего, дарила жениху пару туфель - это означало, что она дает себя во власть мужа. Девушка должна была в течение трех дней до свадьбы плакать, отказываться от пищи, выражая печаль по поводу расставания со своим родным домом. Во многих районах, особенно на Юге и Юго-Западе, невеста и ее подружки пели песни, в которых содержалась брань по адресу сватов, семьи жениха и даже будущего мужа. В этих песнях суженый невесты именуется «волосатым насекомым», «алчным, ленивым и курящим табак псом», «пьяницей» и т.д.^[11] В день свадьбы, когда девушка собиралась оставить свой родной дом, она обычно куда-нибудь пряталась. Мать начинала громко звать и искать ее, делая вид, что дочь исчезла. Дочь же в это время запиралась в своей комнате, вот прибывал паланкин. Носильщики и музыканты также начинали громко звать невесту, что не могут дольше ждать. Наконец, девушка, достаточно продемонстрировав непокорность, открывала двери своей комнаты и со слезами на глазах следовала к паланкину.

Отец невесты или ближайший его родственник запирал на замок дверцы паланкина, а ключ давал верному слуге для вручения жениху. За день до свадьбы невесте делали специальную прическу, которую носили замужние женщины: волосы на лбу обривали или выщипывали, чтобы сделать его выше. Перед тем как усадить в свадебный паланкин, на ее голову надевали пышный головной убор, разукрашенный искусственными или настоящими драгоценными камнями. Нити жемчуга, свисавшие с головного убора, настолько плотно прилегали друг к другу, что за ними не было видно лица невесты. Свадебная процессия являла собой красочную картину. Красный, украшенный блестками паланкин, на котором невеста из состоятельной семьи отправлялась в дом жениха, яркие наряды участников свадебной процессии, а также костюм самой невесты должны были свидетельствовать о богатстве и процветании. Чем длиннее была свадебная процессия, тем более пышной считалась свадьба. Впереди участники процессии несли фонари и флажки, прикрепленные к длинным древкам, а также таблички, на которых были написаны имена жениха и невесты. Музыканты исполняли веселые песни. В середине этой вереницы носильщики несли паланкин с виновницей торжества, а позади, следовало ее приданое.

В далекой древности в свадебной процессии участвовал и жених, но в дальнейшем обряд был изменен - невесту сопровождали ее братья и подружки. Обычай запрещал матери и отцу провожать дочь в ее новый дом. Замужество фактически означало для девушки полный разрыв с родными, так как считалось, что после свадьбы она принадлежит новой семье. Поэтому расставание с отцом и матерью всегда проходило тяжело. Невесту страшила неизвестность: она не знала, как встретит ее свекровь, не знала, какой у нее будет муж. Но и жених, ожидая прибытия невесты, переживал не меньше: он ведь тоже не знал, хорошей ли женой наградит его судьба. Жених встречает невесту у двери безмолвно и без всякой улыбки. Он даже не решается дотронуться до ее руки, когда ведет в спальню, и только слегка прикасается кончиками пальцев к длинному рукаву ее халата.

Жених и невеста вместе совершали поклоны небу и земле и табличкам духов предков жениха, что считалось главным в свадебной церемонии. В передней части комнаты, «перед небом», ставился столик, на котором располагали две зажженные свечи и жертвенный сосуд с дымящимся фимиамом, двух миниатюрных сахарных петухов, пять сортов сухих фруктов, жертвенные деньги», связку палочек для еды, зеркало и ножницы. Все это было символами процветания и согласия.

Невеста занимала место у столика с правой стороны от жениха, и оба они на коленях молча совершали четыре земных поклона, склоняя свои головы к земле. Затем поднимались, менялись местами и повторяли то же самое. После этого на столик ставились таблички предков, которым жених и невеста отдавали восемь поклонов. Когда они вставали, им предлагали пригубить вино и мед из кубков, соединенных красной шелковой лентой или красным шнурком. Потом, обменявшись кубками, жених и невеста отведывали сахарного петушка и сухих фруктов. Все это символизировало согласие и союз новобрачных. Наконец, невеста направлялась в свою комнату, где ждала жениха, который должен был снять с нее свадебный головной убор. Она надевала красивый халат и сверкающий разноцветными камнями головной убор, в таком виде появлялась перед родственниками и друзьями ее будущего мужа, совершала перед ними поклон и предлагала им чай. После описанных церемоний новобрачные садились вместе обедать. Это был первый и последний день, когда они обедали вместе. Жених мог есть сколько хотел; невеста же должна была в течение двух недель питаться только той провизией, что передали ее родители. На свадьбу обязательно приглашали почтенного старика с белой бородой, напоминавшего своей внешностью бога долголетия. Когда жених и невеста совершали поклоны небу и земле, старик бамбуковой палочкой, окрашенной в красный цвет или обернутой красным шелком, вначале три раза слегка ударял невесту выше лба и при каждом ударе приговаривал: до фу (много счастья), до хуо (долго жить), до наньцзы (много сыновей); ударяя этой же палочкой жениха, он приговаривал: юэ фу (будь богатым), юэ гуй (будь знатным), юэ кан нин (будь здоровым и живи спокойно).

Особенное значение придавалось подготовке брачного ложа. Под супружеской кроватью клали пять монет, выпущенных в царствование пяти императоров, а над кроватью вешали пять свертков с вареным рисом^[12]. В первую брачную ночь в комнате новобрачных ставили две зажженные свечи. Смотря по тому, будут ли эти свечи гореть ровно или одна сгорит скорее другой, будет ли стекать воск, станут ли свечи трещать, прогорят ли за ночь и какая из двух погаснет раньше, делались «прогнозы» о продолжительности совместной жизни мужа и жены, об их радостях и печалях. Утром молодожены под шум хлопушек выходили из спальни и направлялись на кухню помолиться богу очага. Это означало, что молодая женщина должна овладеть искусством кулинарии. Затем она направлялась в храм предков, где молилась предкам мужа. На третий день после свадьбы вместе с мужем и его родителями молодая жена навещала дом своих покинутых родителей, где в их честь устраивалось пиршество. Этим кончалась свадебная церемония в богатых семьях.

После свадьбы наступало самое страшное — свекровь давала волю своей практически неограниченной власти над невесткой. Сердце мужа могло обливаться кровью при виде издевательств над его женой, он не имел права выразить недовольство поступками матери. Если же осмеливался это сделать, то причинял еще больше страданий жене и жизнь ее становилась совсем невыносимой. Заступничество мужа вызывало негодование его родителей, и даже соседи осуждали за непочтительность к старшим. Невестка должна была избегать личного общения с главой семьи и его сыновьями и постоянно находиться «под рукой» свекрови, которая обычно не отличалась тихим нравом.

Подчиненное положение женщины, характерное для китайских семейных традиций, восходит к культу предков, в соответствии, с которым назначение человека на земле - продолжать род и поддерживать могилы предков. Женщине же, утратившей при вступлении в брак всякую связь с родной семьей, отводилась, по этим представлениям, второстепенная роль. Покорность, покорность и еще раз покорность — такова была главная добродетель женщины. В девичестве она во всем подчинялась отцу, после замужества становилась служанкой мужа и его родителей. «Если я выйду замуж за птицу, — гласило древнее китайская пословица, — я должна летать за ней; если выйду замуж за собаку, должна следовать за ней всюду, куда она побежит; если выйду замуж за брошенный комок земли, я должна сидеть подле него и оберегать его».

Важнейшими и лучшими качествами женщин считались робость, сдержанность, умение приспосабливаться к характеру мужа. Мир женщины был ограничен домом и семьей. Гость, пришедший в дом, всегда спрашивал хозяина о его здоровье, о здоровье его отца, деда, сына, но никогда - о здоровье жены или дочерей. Такой вопрос показался бы неприличным, он мог быть воспринят как проявление невежливости. Когда ты взял жену, то, прежде всего, научи ее, как проявлять почтительность к отцу и матери, как жить в согласии с невестками, как быть послушной - чтобы она утром пораньше вставала, а вечером поздно ложилась спать, беспокоилась об урожае риса и экономии хлеба. Таковы истинные правила, которые должна соблюдать жена. Если она проявит плохой характер, то увещевай ее хорошими словами. Со временем она исправит свои недостатки. Если ты не знаешь, как перевоспитать жену, боишься ее и не осмеливаешься этого сделать, если во всем будешь соглашаться с ней, не решишься пресечь ее дурные поступки, станешь потакать ее характеру, она будет играть на твоих чувствах и не будет тебя бояться. И хотя ты будешь говорить, что любишь ее, это принесет ей только вред. В наши дни мужей, которые боятся своих жен и страдают от этого, немало. Услужить родителям мужа считалось главной обязанностью молодой женщины. «Если жена нравится сыну, но не нравится его родителям, — говорили в древнем Китае, — то он должен расстаться с ней. И наоборот, если жена не нравится сыну, а его родители говорят, что она хорошо им служит, то он не смеет расставаться с ней».

Как бы безжалостно муж ни обращался с женой, ей надлежало безропотно покоряться судьбе и молча повиноваться. Она могла вернуться в родной дом, но это считалось позором. Самое большее, на что она могла решиться, это отправиться в храм, повесить бумажную фигурку, изображавшую ее мужа, и помолиться богине милосердия, прося ее смягчить сердце супруга. Жена, говорили в народе, должна быть «чистой тенью и простым отголоском». Когда богатый муж брал себе одну или нескольких «второстепенных» жен, законная супруга обязана была принять их благосклонно и жить с ними в мире и согласии. Муж мог продать своих жен или наложниц, передать их другому человеку временно или навсегда. Хотя это формально запрещалось законом, такая практика имела широкое распространение. Если муж дурно обращался с женой, он нес более легкое наказание, чем за такое же обращение с посторонним человеком. Если жена поступала неподобающе с мужем, она несла более тяжкое наказание, чем за такое же обращение с посторонним. Если муж совершал прелюбодеяние, это вовсе не рассматривалось как преступление. Но муж мог безнаказанно убить жену, посмей она сделать то же самое.

Вторичное замужество считалось тяжким преступлением женщины перед памятью о покойном муже. Вдова, осмелившаяся вновь выйти замуж, была обречена на изгнание из своей среды, подвергалась риску быть убитой родителями или родственниками покойного мужа, да и по закону не могла больше стать чьей-либо женой, а только наложницей, но и мужу, требующему развода без оснований, грозила каторга.

Согласно древнему правилу, жена должна была оставаться с мужем в «жизни земной и загробной». Она объявляла о таком решении родственникам и близким, и ее поступок рассматривался как подвиг.

Рождение и воспитание детей. В старом Китае очень разнились системы воспитания мальчиков и девочек в сельской семье. Мальчиков с самого раннего детства воспитывали как тружеников, даже их детские игры носили характер производственной подготовки, выработки навыков традиционных занятий. К девочкам всегда относились значительно хуже, прививая им рабскую покорность и смирение. Еще и сейчас в сельской местности живуча конфуцианская проповедь незыблемости патриархальных устоев: «Дочь должна быть покорна отцу, жена – мужу, вдовствующая мать – старшему сыну». С малых лет девочке внушалось представление о ее неравноправии с мужчиной. Женские имена во многих бедных крестьянских семьях красноречиво говорили о том, что рождение девочки – обуза: частыми были такие имена, как, например, До-цо («Большая ошибка»), Сань-до («Третья – лишняя»).

Отношение к молодой замужней женщине в семье сразу же меняется, когда она заявляет, что ожидает первенца. Старшие женщины (снохи, свекрови и др.) стараются теперь оградить будущую мать от тяжелых или вредных работ. Еще и сегодня в некоторых местах Китая продолжает бытовать обычай, известный в этнографии как обычай «кувада»: муж роженицы имитирует роды и послеродовые недомогания – он часто стонет и остается лежать в постели еще несколько дней даже после того, как роженица поднялась на ноги и приступила к работе. Рождение ребенка для китайца – всегда радость, но трижды радость, когда появляется на свет мальчик, сын. Ребенка наряжают в халатик, сделанный из одного куска материи красного цвета, и показывают всем родственникам и знакомым. Те приносят подарки, обязательно красного цвета, символизирующего радость и торжество: красный сахар, сваренные красные яйца в красной корзинке, покрытой красной тканью. В этот же день ребенок нарекается детским «малым» именем – Фу («Богатство»), Гуй («Знатность»), Си («Счастье»), Лэ («Радость»). Теперь, в современном Китае, и девочкам стали давать красивые имена – названия цветов, бабочек, птичек.

С ранних лет детей приучали выполнять различные обряды. Так, при виде новой луны дети, обращаясь к месяцу, кланялись ему и припевали: «Месяц, месяц, месяц! Кланяюсь тебе, трижды кланяюсь. Не позволяй, чтобы у детей была чесотка». Луна, оказывается, влияла не только на детей, но и на их платье, поэтому ночью не следовало класть одежду мальчиков и девочек на место, куда падал свет луны или звезд. Девочка должна была бояться света звезд, а мальчик — света падающей звезды. Беспокойство ребенка во сне приписывалось сглазу. Чтобы предохранить от него, применялся такой обряд, на красной бумаге писали: «Небо желтое, желтое! Земля желтая, желтая! В моем доме есть плакса. Прохожие, благородные люди, прочитайте три раза написанное, и пусть ребенок спит до утра». Такую бумажку бросали на перекрестке. По установившейся традиции новорожденному дарили различные украшения. Подарки эти могли быть действительно ценными — золотая цепочка на шею или украшение из серебра в форме замочка, но могли быть и совсем простые, чисто символические, например косточка от персика с вырезанными на ней разнообразными узорами. Через косточку продевалась нитка, которая привязывалась к руке ребенка.

С большой торжественностью отмечался первый месяц со дня рождения ребенка. Родственники, друзья и знакомые родителей вновь приносили ему подарки: серебряные, позолоченные и посеребренные бубенчики, изображения бога долголетия и восьми бессмертных, ручные и елейные браслеты, замочки, красные шнурки на шею. Бубенчики и изображения богов прикреплялись к шапочке младенца. Замочек вешали на шею для того, чтобы ребенок долго жил и чтобы не ушла из него душа. Дарили модель китайской меры сыпучих тел (доу) — этим выражалось пожелание, чтобы у ребенка всегда был в изобилии рис; игрушечную печать (инь) - пусть младенец, когда вырастет большим, получит печать чиновника (знак власти); изображение иероглифа (шан) — возвышаться - чтобы ребенок высоко поднялся по служебной лестнице.

Маленьких мальчиков часто одевали как девочек для того, чтобы обмануть духов болезни или смерти, которые, как верили родители, в таком случае пройдут мимо них. Суеверные родители, боясь, что долгожданного и любимого мальчика будут преследовать болезни или даже похитит смерть, давали ему имя Ятоу (Служанка). Этим они как бы старались обмануть злых духов, показать, что ребенок им не дорог, и они вроде бы не боятся его потерять.

Мальчики были предметом особой заботы в семье. Стремясь уберечь их от болезней, предохранить от нечистой силы и несчастных случаев, родители прибегали к самым различным амулетам и талисманам. Новорожденного предохранял особый амулет - «замочек ста семейств». После рождения сына отец обходил сто человек — родных и знакомых - с просьбой дать по одной или несколько медных монет. На собранные деньги он покупал замочек и вешал его на шею ребенку. Это означало: сто семейств заинтересованы в долголетии новорожденного. Девочкам вешали на шею мешочки, наполненные ароматическими травами. Такие мешочки вышивались искусными швеями и обычно были красного цвета, который надежно отпугивал злых духов.

Для предотвращения дурного влияния злых духов на детей применялись и другие меры. В комнату, где спал ребенок, ставили метлу или конский хвост; ребенок ночью будет спать спокойно и не станет кричать, если к дверям дома прикрепить бумагу с заклинанием такого рода: «Владыка неба, владыка земли, в моей семье ребенок кричит всю ночь. Почтенные прохожие, прочтите эту надпись, и мое дитя будет спать до утра».

У молодой невестки было одно средство облегчить свое положение в семье — родить сына. Выданная замуж дочь, - гласила старая китайская пословица, - то же, что вылитая вода», т. е. бесполезный для семейства человек. Только мальчику суждено было до конца дней неразрывной связи со своими предками. Кроме того, родители рассчитывали поддержку в старости, что особенно важно для бедных семей, где каждый работник свой вклад в благосостояние семьи, а женщина рассматривалась как нечто крайне несовершенное и несамостоятельное. С самого рождения и до смерти, она была под властью мужа, сына.

Похоронный обряд. Приготовления к похоронам начинались задолго до смерти главы семейства. Удивителен обычай, который был повсеместно распространен в простых китайских семьях. По вступлении главы дома в преклонный возраст ему подносили в дар гроб, который становился предметом гордости.

Обычно устраивается прощание с покойным или траурный митинг в знак скорби. В городах распространена кремация, а в деревнях - погребение умершего. Традиционный похоронный цвет в Китае - белый, но теперь в случае похорон горожане надевают и черную траурную повязку. Кончина любого человека в Китае не считается глубоким горем. По народным поверьям смерть не прерывает связи души покойного с его родственниками. Душа и в загробном мире продолжает участвовать в хозяйственной и обрядовой жизни семьи, помогает и защищает от злых духов, ходатайствует за всех членов семьи перед Властителем Неба-Юйхуаном. Белый гроб выносят на третий день после кончины через белые ворота люди, одетые в белые, холщовые одежды. Даже «угощения» покойному должны быть белого цвета – рис, вареная курица, кусочек сала. Траур по родителям продолжается 25 месяцев, по другим родственникам – 12-13 месяцев. В дни траура и поминок считается неприличным посещать кино, театры, устраивать свадьбы, приниматься за какое-нибудь новое дело.

Если первый долг китайца состоял в выражении признательности Небу, то второй долг - в признательности предкам. На юге Китая существовал такой обычай. Сын, обливаясь слезами, горестно просил душу умершего отца вернуться в тело. Этот призыв повторялся трижды. После того как надежды на возвращение души уже не оставалось покойника признавали «действительно мертвым». Для подтверждения свершившейся смерти в рот или нос человека клали кусочек хлопчатобумажной пряжи — даже при слабом дыхании волокна пряжи приходили в движение.

Когда утрачивалась надежда сохранить жизнь больному и убеждались в наступлении его смерти, сначала брили голову и мыли лицо, а затем надевали на него похоронные одежды. В день смерти в рот покойника клали кусочки золота или серебра, завернутые в белую бумагу. Бедняки в этом случае довольствовались серебряной монетой или кусочком сахара, завернутыми в лоскуток красной материи.

После смерти главы семьи женщины поднимали крик и громко причитали - таким путем не только выражали скорбь об усопшем, но и давали знать соседям и прохожим о случившемся нечастье. Друзья и соседи приходили в дом усопшего и присоединяли свой голос к крикам и причитаниям, чтобы утешить несчастных родственников, особенно в день, когда покойника клали в гроб. Оплакивая умершего, родственники называли его имя и место рождения, перечисляли его заслуги, выражали сожаление о безвременной кончине до завершения всех дел. Покойнику связывали ноги у голеней: если не сделать этого, он мог неожиданно вскочить, преследовать живых людей и душить их в своих объятиях. В день похорон собирались все домочадцы умершего. В правую руку усопшему клали ивовую ветку, с помощью которой очищался его путь от злых духов, а в левую руку - веер и носовой платок. В таком облачении он должен был предстать перед судьями загробного мира.

Покойника одевали обязательно в нечетное число похоронных одежд. Считалось, что нечетное число соответствует светлому, мужскому началу «Ян», четное - темному, женскому началу «Инь». Одеть усопшего в четное число похоронных одежд означало отдать его под власть темного начала «Инь», что окажет неблагоприятное воздействие как на загробную судьбу умершего, так и на оставшихся в живых потомков. У ног покойника ставили лампу или две свечи — так освещали его путь в подземный мир; били в гонги и барабаны, чтобы создать ему хорошее настроение при переходе в «мир теней».

Перед тем как поместить в гроб, покойника одевали в одежды, рассчитанные на четыре времени года. Не разрешалось одевать его в платье черного цвета, так как черная ткань могла превратиться на том свете в железо. Иногда в рот умершего клали жемчуг, с тем, чтобы он был красноречивым при встрече с божествами загробного мира. Иногда на могильном холме оставляли небольшую сумму денег - это означало, что данный участок земли куплен покойником.

В Северном Китае бытовали несколько иные обычаи. Как только удостоверялись, что человек скончался, оповещали родственников и друзей, и те немедленно приходили в дом. Существовало поверье: если у покойника глаза открыты, значит, у него осталось в жизни какое-то важное дело, которое он хотел, но не успел выполнить. Сразу же после смерти в доме зажигали свечи: они помогали найти правильный путь в «мир теней». В течение года носили одежду только двух цветов - белого и серого, не разрешалось надевать шелковую одежду; мужчины в течение месяца не стриглись и не брились. Обычай требовал, чтобы в знак постигшего их горя родственники усопшего сняли с себя все украшения, растрепали волосы, оголили ноги и в таком виде громко причитали.

Считалось, что умершего нельзя погребать до тех пор, пока не высохнет его кровь. Поэтому хоронили как минимум на седьмые сутки после смерти. Быстрые похороны осуждались, их называли «кровавым захоронением». Во время траура по близким родственникам в течение семи недель запрещалось причесывать волосы.

Одним из главных элементов культа предков были церемония погребения главы семьи, последующий траур и жертвоприношения в связи с этим. Похороны в простонародье назывались «траурное дело» или «белое дело» (цвет траурных одежд в Китае - белый). Она заканчивалась сожжением предметов, предназначенных для покойника в «мире теней»: сжигали бумажный домик, который должен служить жилищем усопшему, костюмы, несколько свертков шелковой материи, изображения золотых и серебряных слитков. Рано утром в день похорон сжигался временный навес, устроенный перед домом покойника. В момент, когда поднимали гроб, родные выбегали из комнаты, чтобы дух усопшего не навлек на них беду. В богатых семьях гроб ставили на громоздкий катафалк, выкрашенный в красный цвет и обвешанный со всех сторон вышивками. Катафалк был настолько тяжелым, что его посменно несли несколько десятков носильщиков. Число носильщиков определялось, прежде всего, общественным положением покойного.

То, что мог позволить себе император, не было, конечно, доступно не только рядовому труженику, но даже и состоятельному человеку. И все же каждый, готовясь перейти в «мир теней», старался в соответствии со своими материальными возможностями захватить с собой самое необходимое. Чем человек был богаче, тем он больше тратил денег на устройство своего посмертного жилища. Гроб ценился по качеству дерева: хорошее дерево долго не поддается гниению. Самой ценной породой считался тес. Тисовый гроб стоил баснословно дорого - это было дерево редкой породы.

Прежде чем опустить гроб в землю, родственники усопшего с рыданиями отвешивали низкие поклоны. Старший сын подходил к поставленному перед гробом жертвенному столу, становился на колени, зажигал благовония, возливал вино на землю и произносил молитву такого содержания: «Глубоко опечален я потерей тебя. Уже заколочен твой гроб, и ты навсегда оставил нас. Теперь гроб твой благоговейно будет предан погребению, и вскоре на твоей могиле воздвигнут высокий холм. Я сам стану неусыпным его стражем. Увы, какая невыразимая печаль! О чем осмеливаюсь сообщить».

По древнему обычаю, траур по родителям следовало соблюдать три года, но фактически этот срок был меньше. Муж по жене носил траур в течение года. Жена по мужу должна была носить траур всю жизнь. Даже само понятие траур «Чжи» - переводится, как управлять. Во время траура по отцу или матери сын не должен был причесываться и бриться, не имел права есть мясо, пить вино, смеяться, слушать музыку. Не разрешалось в это время праздновать календарные или семейные праздники и т. д. Замужняя дочь носила траур по родителям в течение года. Сыновьям, дочерям и женам в знак траура по родителям и мужьям полагалось в первый год носить одежду белого цвета, во второй год - серого и в третий - черного.

Соблюдение траура считалось не только семейным, но и общественным делом. Родственникам умершего предоставлялось право временно уйти со службы. Соседи также проявляли внимание к родным умершего: старались не тревожить их громкой речью, пением или музыкой, не быть назойливыми. Ведь, по старым верованиям, человек, соблюдающий траур, должен был постоянно пребывать в стоянии сосредоточенности и созерцания. Обычай требовал навещать могилы предков не менее одного раза в год. Эти паломничества символизировали возобновление прав на землю, где возвышался могильный курган. Неухоженная могила означала, что потомки усопшего скончались или покинули родные места.

Церемония «приведения в порядок могил» могла продолжаться до тридцати дней. Однако первый день считался самым торжественным. Старший сын сообщал своему умершему отцу, что произошло в семье за прошедший год и просил у предков помощи и совета. Главная забота о душе умершего падала на того члена семьи, который при жизни был ей ближе всех. Таким считался старший сын покойного. А так как душа предка существовала вечно и постоянно требовала жертвоприношений, то не должна была нарушаться и преемственность лиц, приносящих ей жертвы: умершему отцу приносил жертвы его старший сын, последний также должен был оставить после себя сына и т. д. Таким образом, усопшие предки как бы продолжали жить в могиле, словно живые люди, не порывая связей с семьей, родственниками и знакомыми. После смерти главы семьи хозяином дома становился его старший сын, которому должны были подчиняться все младшие родственники.

Исповедующие ислам нацменьшинства погребают умершего, а представители национальности и, проживающие в горах Ляншань (пров. Сычуань), национальностей лаху и пуми, проживающие в Юньнани, кремируют покойников.

1.8. Праздники

Самый любимый в народе праздник – Новый год, отмечаемый как праздник единения семьи, укрепления и восстановления утраченных родственных связей. К Новому году считается обязательным возвратить или получить все долги, урегулировать все спорные вопросы, примирить враждующих. Перед днем Нового года производится генеральная уборка домов и усадеб, ремонт земледельческих орудий. Изготовляются или покупаются лубочные картинки с благожелательными надписями. Делается это на красной бумаге с золотыми и серебряными блестками. Пищу готовят с таким расчетом, чтобы ее хватило не только на встречу Нового года, но и на последующие три дня гостевания. В новогоднюю ночь глава семьи зажигает хлопушку. Считается, что треск горящих хлопушек отгоняет злых духов. Поэтому по всему Китаю трещат хлопушки, горят красные фонари, никто не спит до утренней зари. С восходом солнца все выходят на улицы для взаимных поздравлений, взрослые одаривают детей сладостями.

В связи с празднованием Нового года интересно отметить, что в Китае очень рано научились узнавать дни зимнего и летнего солнцестояния по длине тени. Китайцы давным-давно определили эклиптику Солнца и, подобно другим древним народам, различают 12 зодиакальных созвездий, каждое из которых соответствовало перемещению Солнца по небесной сфере на 30 градусов. В праздничные дни китайцы готовят особо сытную и вкусную пищу, резко отличающуюся от будничной. Так, очень популярны праздничные пельмени «цзяо цзы» полукруглой формы с начинкой из мелко нарубленной свинины, заправленной капустой и луком. Народные поверья связывали с этими пельменями наиболее распространенные пожелания счастливого потомства и материального благополучия. К праздникам китайцы делают также знаменитые «маньтоу» (приготовленные на пару пампушки с фаршем из баранины и свинины) и специальные пирожные – «няньгао» (изделия из клейкого риса и проса с добавлением сахара). Китай с точки зрения европейцев не славится знаменитыми винами, однако китайские вина достаточно оригинальны, обладают приятным вкусом и букетом: это и «шаосинцзю» (желтое рисовое вино), и «маотай» (крепкая водка из проса), и «фэньцзю» (водка особо тщательной очистки, в которую добавляются 12 видов полезных для организма лекарственных трав и средств, в том числе листья бамбука и цветы белой хризантемы).

Праздник Юаньсяо. Он приходится на 15-й день первого месяца по лунному календарю, его еще называют праздником Фонарей. Он совпадает с первым полнолунием в новом году. В этот день едят «юаньсяо» и любуются праздничными фонарями. Юаньсяо готовят из клейкого риса со сладкой начинкой. Они имеют форму шарика и символизируют счастье дружной семьи. Обычай любования фонарями, появившийся в I веке, и теперь сохранятся во многих районах страны. Вечером в праздник Юаньсяо во многих городах открываются ярмарки фонарей, где выставляются самые красочные фонари - произведения искусных мастеров. Они поражают разнообразием форм и сюжетов. В деревнях по обычаю устраиваются фейерверки, шествия на ходулях, танцы драконов, хороводы «янгэ», катание на качелях и другие мероприятия.
Праздник Цинмин. Главным весенним праздником является праздник «Цинмин», то есть праздник «чистого света», отмечающийся спустя 105 дней после зимнего солнцестояния (5-6 апреля по новому стилю). Издревле в этот день поминали своих предков. Среди народа «Цинмин» иногда называется праздником подметания могил, так как он непосредственно связан с культурной традицией культа предков. Китайская культура не знала принципиального различия между богами и душами мертвых, потусторонний мир был не просто отражением, но и прямым продолжением мира земного. Именно поэтому этот праздник так важен для китайцев^[13]. В день посещения могил глава семейства с утра отбивал поклоны предкам у домашнего алтаря, принося в жертву пять, восемь или десять блюд с мясом, пельмени и вино. Затем члены семьи, захватив с собой заготовленную пищу и все необходимое для обряда жертвоприношения – курительные палочки, хлопушки и прочее, отправлялись к семейному кладбищу. В большинстве районов Китая на прогулку семьи выходили в полном составе, что для незамужних девушек представляло редкую возможность прервать домашнее затворничество и побывать на людях.

Придя на место, участники церемонии первым делом приводили в порядок могилы: убирали сорную траву, обновляли надписи на могильных плитах, поправляли могильный холмик. По правую руку от могилы выставляли подношения небесному владыке и Божеству земли: три мясных блюда, три чашки вина, пару свечей и три куоительные палочки. Каждая семья старалась как можно лучше угостить своих предков. Весьма желательными считались в данном случае «три животные жертвы» - свинина, баранина и курятина. Богачи нередко преподносили зажаренных целиком свинью, барана и курицу. Жертвовались также самые разнообразные блюда: рыба, овощи, фрукты, сладости, чай, вино. Глава семьи, опустившись перед могилами на колени, произносил короткую молитву и отбивал три поклона. Вслед за ним поклонение совершали по очереди все домочадцы. В дар душам умерших, а также богам сжигались пачки жертвенных денег, причём на них нередко выливали чашку вина. Вся церемония заканчивалась оглушительными разрывами хлопушек - традиционным звуковым сопровождением всякого празднества в Китае.