WWW.DISUS.RU

БЕСПЛАТНАЯ НАУЧНАЯ ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

 

Pages:     || 2 | 3 | 4 |
-- [ Страница 1 ] --

Бесконтактный гормональный анализ у животных зоопарков возможности и проблемы использования

Е.Ю. Ткачева, О.Б. Лифанова
Московский зоопарк

В отличие от исследовательских лабораторий, занимающихся изучением биохимии или физиологии животных, зоопарки часто сталкиваются c почти полной невозможностью мониторинга физиологического состояния своих питомцев, в том числе в тех случаях, когда такое исследование крайне желательно.Необходимость даже однократного взятия пробы крови часто становится непреодолимым барьером для успешного определения стадии эстрального цикла, наличия беременности или степени стрессированности животного. Возникает парадоксальная ситуация – чем более ценным является животное, тем менее допустимо подвергать его дополнительному стрессу процедуры взятия крови и, одновременно, тем важнее получить результат такого анализа. Эта ситуация осложняется тем фактом, что именно в зоопарках содержатся виды, физиология которых до сих пор плохо изучена. Таким образом, получение точной информации о физиологических особенностях, в том числе о гормональном статусе животных зоопарков, нередко имеет не только большое практическое, но и научное значение.
Решение этой проблемы, если не во всех, то во многих случаях стало возможным с появлением особо чувствительных методов – радиоиммунного (РИА) и иммуноферментного (ИФА) анализов. Оба этих метода позволяют определять стероидные и другие гормоны в концентрациях, равных 1-10 г/мл. Они достаточно просты (в особенности ИФА) для того, чтобы любой специально обученный лаборант – химик мог самостоятельно провести анализ. В настоящее время оборудованием для проведения РИА или ИФА оснащены многие современные медицинские и ветеринарные лаборатории. Используя эти методы, физиологи, работающие с дикими и зоопарковскими животными, получили возможность анализировать содержание гормонов в выделениях многих видов млекопитающих, а иногда даже птиц и рептилий. В последние 15 лет такие методы анализа, получившие название «бесконтактных», активно разрабатываются и используются в зоопарках и научно-исследовательских институтах во всем мире.
Отдел научных исследований Московского зоопарка в течение нескольких лет занимается вопросами бесконтактного анализа стероидных гормонов. В ходе работы сотрудники отдела встретили высокую заинтересованность коллег не только из других отделов Московского зоопарка, но и из многих зоопарков и зоопитомников. В связи с этим возникла необходимость краткого обзора современных методов бесконтактного гормонального анализа, возможностей и проблем, связанных с его применением для животных в условиях неволи.

Возможности бесконтактного анализа гормонов

Как правило, для определения физиологического статуса животных используется бесконтактный гормональный анализ стероидных гормонов. Это связано с тем, что молекулы стероидов, в отличие от, например, белков, не разрушаются или почти не разрушаются при выведении их из организма.
Для исследований репродуктивного статуса чаще всего применяется анализ выделяющихся с мочой и фекалиями прогестерона, эстрогенов и тестостерона или их производных (Lasley, Kirkpatrick, 1991). С помощью таких анализов можно, в частности, проводить диагностику беременности, получать информацию о стадии и продолжительности эстрального цикла, определять момент спонтанной или индуцированной овуляции, что бывает необходимо, например, для искусственного осеменения животных.
Для изучения степени стрессированности животных проводится анализ кортикостероидов – кортизола, кортикостерона или их производных.

Применимость методов бесконтактного анализа к разным видам животных

К сожалению, не существует стандартной единой схемы, позволяющей провести определение гормонов в фекалиях или моче любого животного, независимо от вида, и сделать вывод о его физиологическом состоянии. Первая проблема, которая встает перед исследователем, - это наличие информации о том, выделяются ли данные гормоны с фекалиями или с мочой у данного вида и, если выделяются, то в какой форме. К примеру, выделение стероидных гормонов может происходить только с фекалиями или только с мочой (Heistermann et al., 1995). Выделенный гормон может находиться как в нативной форме, так и в виде метаболитов или конъюгатов, т.е. в видоизмененном состоянии (Lasley, Kirkpatrick, 1991). Как правило, в пределах близкородственной группы животных выделение стероидных гормонов происходит сходным образом, но могут быть и исключения (Brown et al., 1994). Чтобы установить путь и форму выделения гормонов у каждого конкретного вида, желательно проведение исследований, включающих применение дорогостоящих методов газовой или жидкостной хроматографии. В условиях зоопарков проведение таких исследований невозможно. К счастью, в мире данной проблемой занимается большое количество исследовательских групп, регулярно публикующих результаты своей работы. Хотя в рамках этого обзора невозможно собрать полный перечень литературы по данной теме, приведем здесь некоторые из результатов, наиболее интересные и актуальные для зоопарков:
анализ метаболитов прогестерона в фекалиях для диагностики беременности и/или определения индуцированной овуляции проводится у манула (Otocolobus manul) (Tkacheva et al., 2000), тигра (Panthera tigris), льва (P.leo), гепарда (Acinonyx jubatus), каракала (Felis caracal), домашней кошки (F.catus) (Graham et al., 1993), амурского леопарда (Panthera pardus orientalis) (Goeritz et al., 2000), дымчатого леопарда (Neofelis nebulosa) (Brown et al., 1995), черного носорога (Diceros bicornis michaeli) (Schwarzenberger et al., 1993), нильского гиппопотама (Hippopotamus amphibius) (Graham et al., 2000), разных видов медведей (K. Yewgenow, личное сообщение);
анализ конъюгатов прогестерона в моче для диагностики беременности проводится у лошадей (Kirkpatrick et al., 1990), оленя Давида (Elaphurus davidianus) (Monfort et al., 1991), оленя-лиры (Cervus eldi) (Monfopt et al., 1990), индийского носорога (Rhinoceros unicornis) (Kasman et al., 1986), павиана анубиса (Papio anubis) (Hodges et al., 1986);
анализ конъюгатов эстрогенов в моче для выявления фолликулярной стадии цикла и/или беременности проводится у оленя Давида (Monfort et al., 1991), самок лошади Пржевальского (Equus przewalskii) (Monfort et al., 1991A), оленя-лиры (Cervus eldi thamin) (Monfopt et al., 1990), окапи (Okapia johnstoni) (Loskutoff et al., 1982), жирафа (Giraffa camelopardalis) (Loskutoff et al., 1986), индийского носорога (Rhinoceros unicornis) (Kasman et al., 1986) азиатского слона (Elephas maximus) (Ramsay et al., 1981), тапира (Tapirus terrestris, T. indicus) (Kasman et al., 1985), львинохвостого макака (Macaca silenus) (Shideler et al., 1985), гориллы (Gorilla gorilla) и орангутана (Pongo pigmaeus) (Czekala et al., 1983);
анализ эстрогенов в фекалиях для определения стадии эстрального цикла и/или диагностики беременности проводится у манула (Tkacheva et al., 2000), зебры Греви (Equus grevyi), яка (Bos mutus), горного козла (Capra ibex nubiana) (Safаr-Hermann et al., 1987), гориллы, орангутана, тапира, лошади Пржевальского, газели дама (Gasella dama mhorr) (Bamberg et al., 1991);
анализ метаболитов кортизола в фекалиях проводится у домашней кошки (Graham, Brown, 1996), жвачных, свиней, заячьих, морских свинок (Palme et al., 1998), косули (Capreolus capreolus) (Dehnhard et al., 1998), окапи (Schwarzenberger et al., 1998);
анализ метаболитов кортизола в моче проводится у азиатского и африканского (Loxodonta africana) слонов (Dehnhard et al., 2002)
анализ кортикостерона в фекалиях проводится у полевок, песчанок и других грызунов (Zavjalov, Gerlinskaya, 2000);
Вторая проблема, также решаемая специальными исследованиями, это наличие соответствия между колебаниями уровня гормонов в крови и количеством тех же гормонов, выделяемых с мочой или фекалиями. При отсутствии такого соответствия проведение бесконтактного анализа становится бессмысленным. Решение этого вопроса для каждого вида также требует дополнительных исследований, в основном связанных с многократным взятием проб крови у животных.
И, наконец, третья проблема – наличие информации о концентрации гормонов в фекалиях или моче, наблюдаемой обычно у данного вида животного в разных физиологических состояниях, например, при наличии беременности или в ее отсутствии.

Необходимые условия для проведения бесконтактного гормонального анализа

Проведения одного – двух анализов часто бывает недостаточно для точного определения состояния животного. Например, при псевдобеременности уровень прогестерона в фекалиях может быть практически неотличим от уровня прогестерона, наблюдаемого при беременности (Graham et al., 1995). Кроме того, концентрации гормонов в фекальных пробах подвержены сильным колебаниям (Brown et al., 1994). Поэтому наилучшим решением является проведение серии анализов, захватывающих достаточно длительный временной период. Динамика изменения уровня выделяемых гормонов дает наиболее точное представление о физиологическом статусе животного. Так, на рис. 1 показана динамика изменения уровней эстрадиола в фекалиях у трех различных пар манулов из Московского зоопарка. Поскольку в период беременности самок манулы содержались парами, определялась суточная экскреция эстрадиола обоими животными (Tkacheva et al., 2000).

 Профили экскреции эстрадиола с фекалиями у манулов (Otocolobus-0

Рисунок 1. Профили экскреции эстрадиола с фекалиями у манулов (Otocolobus manul)

Мониторинг экскреции гормонов проводился во время сезона размножения в 2003 г. (пара 1 и 3) и в 2004 г. (пара 2). В период взятия проб самка из 1-ой пары в отличие от двух других самок была беременной. На графике хорошо виден быстро растущий общий уровень экскреции эстрадиола самкой 1, который легко позволяет диагностировать у нее беременность. Однако уровни эстрадиола у двух небеременных самок также отчетливо различаются, что может стать причиной ошибочного вывода о наличии беременности у самки 2 (предположительно, у самки 2 в момент взятия проб наблюдалась ложная беременность). В отличие от самки 1, уровень эстрадиола у самки 2 падает задолго до окончания предполагаемой беременности, что характерно также и для динамики экскреции прогестерона во время псевдобеременности у кошачьих (Graham et al., 1995). Обращают на себя внимание резкие колебания гормонального уровня у самки 1, обычные для динамик экскреции гормонов с фекалиями. Из графика видно, что одна – две случайно взятые пробы в отсутствие мониторинга могут дать совершенно превратное представление о состоянии исследуемого животного.
Проведение бесконтактного гормонального анализа можно разделить на 3 последовательных этапа – сбор проб, подготовка проб к анализу РИА или ИФА и проведение самого анализа. Из этих этапов самыми трудоемкими являются первые два. Сбор проб обычно проводится сотрудниками, ухаживающими за животным. Для проведения подготовки проб к анализу необходима работа специалиста в химической или биохимической лаборатории. Проведение анализа – наиболее дорогостоящий этап работы, стоимость которого зависит от стоимости используемых реактивов. Часто для проведения как РИА, так и ИФА используются коммерческие наборы реактивов для определения соответствующих гормонов в сыворотке крови. Однако в некоторых случаях (например, если выделение гормонов происходит в виде их метаболитов) лучше использовать специально изготовленные реагенты (сыворотки).

Сбор и подготовка проб

Масса фекальной пробы около 5 г достаточна для анализа. Если пробу невозможно сразу же передать в лабораторию для подготовки к анализу, ее следует поместить в плотно закрывающийся полиэтиленовый пакет или в пластиковый контейнер, снабдить соответствующей этикеткой и хранить при температуре –20°С. Наш опыт показывает, что непродолжительное (на протяжении недели) хранение проб при температуре около –4°С не приводит к разрушению таких стероидных гормонов, как прогестерон и эстрадиол. Пробы мочи могут быть собраны с пола при помощи шприца и также заморожены (Monfort et al., 1991, 1991A). Наиболее опасным для хранящихся таким образом проб является их многократное размораживание и замораживание.
Еще одним способом хранения фекальных проб для последующего определения в них стероидных гормонов является сушка в термостате при температуре не выше +35°С. Высушенные пробы измельчаются и хранятся при комнатной температуре практически неограниченное время (Завьялов, личное сообщение). Этот вариант первичной обработки проб имеет следующее преимущество: при перемешивании высушенной и измельченной пробы она становится однородной по составу, что положительно сказывается на результате анализа (Brown et al., 1994).
Предварительная обработка – это процесс экстракции и очистки определяемых гормонов из фекальной пробы или пробы мочи. Существует много различных вариантов экстракции, применимых для РИА или для ИФА. Как правило, это процессы, включающие в себя несколько этапов и часто требующие применения нескольких различных экстрагентов. Выбор наиболее оптимального способа во многом зависит от определяемого гормона и от вида животного. Чаще всего производится экстракция органическими растворителями, такими как этанол, метанол, диэтиловый эфир, хлороформ и др. (Kirkpatrick et al.,1990; Bamberg et al.,1991; Schwarzenberger et al.,1998). Ниже приводится вариант экстракции эстрадиола и метаболитов прогестерона из фекальных проб кошачьих (Brown, Wildt, 1997), используемый обычно в Московском зоопарке при исследовании репродуктивного цикла манулов:



1. 0,2 г сухой хорошо измельченной пробы фекалий заливают 5 мл 90%-ного этанола;
2. тщательно перемешивают смесь;
3. центрифугируют смесь при 2500 g в течение 10 мин.;
4. отделяют надосадочную жидкость;
5. прибавляют к осадку 5 мл 90%-ного этанола и перемешивают в течение 30 сек.;
6. центрифугируют смесь при 2500 g в течение 10 мин.;
7. объединяют надосадочные жидкости после первого и второго центрифугирования.
8. полученный экстракт выпаривают досуха и растворяют в 1 мл 90%-ного этанола;

Такой экстракт после разведения буферным раствором пригоден для определения содержания в нем различных стероидов методом ИФА.

Бесконтактный мониторинг физиологического состояния животных методом анализа стероидных гормонов в фекалиях и моче - это чрезвычайно перспективный и многообещающий путь исследований диких и зоопарковских животных. Конечно, следует помнить, что, как и все другие методы исследований, бесконтактный мониторинг имеет свои ограничения и может дать ложный результат при попытках применить его к плохо изученным в данной области видам. Однако, список видов, для которых этот путь применим, постоянно растет. Таким образом, использование бесконтактного гормонального мониторинга в практике зоопарков и питомников дает большие возможности для получения точных данных о состоянии многих видов животных.

Благодарности

Авторы выражают благодарность Е. Куприковой и другим сотрудникам Зоопитомника Московского зоопарка за сбор фекальных проб самок манулов и предоставленную информацию об их репродуктивном состоянии.

Список литературы

Bamberg E., Mostl E., Patzl M., King G. 1991. Pregnancy diagnostic by enzyme immunoassay of estrogens in feces from nondomestic species. J. Zoo Wild. Med., 22(1): 73-77.

Brown J.L., Wasser S.K., Wildt D.E., Graham L.H. 1994. Comparative aspects of steroid hormone metabolism and ovarian activity in Felids, measured noninvasively in feces. Biol. Reprod., 51: 776-786.

Brown J.L., Wildt D.E., Graham L.H, Byers A.P., Collins L., Barrett S., Howard J. 1995. Natural versus chorionic gonadotropin-induced ovarian responses in the clouded leopard (Neofelis nebulosa) assessed by fecal steroid analysis. Biol. Reprod., 53: 93-102.

Brown J.L., Wildt D.E.. 1997. Assessing reproductive status in wild felids by noninvasive faecal steroid monitoring. Int. Zoo Yb., 35: 173-191.

Czekala N.M., Benirschke K., McClure H., Lasley B.L. 1983. Urinary estrogen excretion during pregnancy in the gorilla (Gorilla gorilla), orangutan (Pongo pigmaeus) and the human (Homo sapiens). Biol. Reprod., 28: 289-294.

Dehnhard M., Rohleder M., Klein B., Lechner-Doll M., Palme R. 1998. Non-invasive monitoring of adrenocortical activity in the roe deer (Capreolus capreolus) by measuring faecal cortisol metabolites. Advances in Ethology, 33, Supplements to Ethology, 2-nd International Symposium on Physiology and Ethology of Wild and Zoo Animals, 7-10 October 1998, Berlin,:18.

Dehnhard M., Szdzuy K., Heistermann M., Mostl E. 2002. Monitoring of adrenocortical activity in elephants by measuring urinary cortisol metabolites. Advances in Ethology, 37, Supplements to Ethology, 4-th International Symposium on Physiology and Ethology of Wild and Zoo Animals, 29 September -2 October 2002, Berlin,: 162.

Goeritz F., Hartley A., Arzhanova T., Christie S., Levis J., Tkacheva E.Y., Yewgenow K. 2000. Reproductive health assessment of female Amur leopards (Panthera pardus orientalis) within the EEP breeding programme. Symposium on Reproduction and Integrated Conservation Science, 9-10 November 2000, London,: 2.

Graham L.H., Raeside J.I., Goodrowe K.L., Liptrap R.M. 1993. Measurements of faecal oestradiol and progesterone in non-pregnant and pregnant domestic and exotic cats. J. Reprod. Fert. Suppl. 47: 119-120.

Graham L.H., Goodrowe R.L., Raeside J.I., Liptrap R.M. 1995. Non-invasive monitoring of ovarian function in several felid species by measurement of fecal estradiol-17 and progestins. Zoo Biol., 14: 223-237.

Graham L.H., Brown J.L. 1996. Cortisol metabolism in the domestic cat and implications for non-invasive monitoring of adrenocortical function in endangered Felids. Zoo Biol., 15: 71-82.

Graham L.H., Richards M., Reid K., Webster T., Joseph S. 2000. Non-invasive monitoring of ovarian function in the Nile hippopotamus (Hippopotamus amphibius) via faecal progestins. Advances in Ethology, 35, Supplements to Ethology, 3-rd International Symposium on Physiology and Ethology of Wild and Zoo Animals, 4-7 October 2000, Berlin,: 69.

Heistermann M., Mostl E., Hodges J.K. 1995. Non-invasive Endocrine Monitoring of Female Reproductive Status: Methods and Applications to Captive Breeding and Conservation of Exotic Species. In: Research and Captive Propagation, U.Gansloer, J.K.Hodges, W.Kaumanns (eds), :36-48.

Hodges J.K., Tarara R., Hearn J.P., Else J.G. 1986. The detection of ovulation and early pregnancy in the baboon by direct measurement of conjugated steroids in urine. Am. J. Primatol., 10: 329-338.

Kasman L.H., McCowan B., Lasley B.L. 1985. Pregnancy detection in tapirs by direct urinary estrone sulfate analysis. Zoo Biol., 4: 301-306.

Kasman L.H., Ramsay E.S., Lasley B.L. 1986. Urinary steroid evaluations to monitor ovarian function in exotic ungulates. III. Estrone sulfate and pregnandiol-3-glucuronide excretion in the Indian rhinoceros (Rhinoceros unicornis). Zoo Biol.. 5: 355-361.

Kirkpatrick J.F., Shideler S.E., Turner J.W. 1990. Pregnancy determination in uncaptured feral horses based on steroid metabolites in urine-soaked snow and free steroids in feces. Can.J.Zool., 28: 2576-2579.

Lasley B.L., Kirkpatrick J.F. 1991. Monitoring ovarian function in captive and free-ranging wildlife by means of urinary and fecal steroids. J. Zoo Wild. Med., 22(1): 23-31.

Loskutoff N.M., Ott J.E., Lasley B.L. 1982. Urinary steroid evaluations to monitor ovarian function in exotic ungulates. I. Pregnandiol-3-glucuronide immunoreactivity in the okapi (Okapia johnstoni). Zoo Biol., 1: 45-53.

Loskutoff N.M., Walker L., Ott-Joslin J.E., Rafael B.L., Lasley B.L. 1986. Urinary steroid evaluations to monitor ovarian function in exotic ungulates. II. Comparison between the giraffe (Giraffa camelopardalis) and the okapi (Okapia johnstoni). Zoo Biol., 5: 331-338.

Monfort S.L., Wemmer C.W., Kepler T.H., Bush M., Brown J.L., Wildt D.E. 1990. Monitoring ovarian function and pregnancy in Eld’s deer (Cervus eldi thamin) by evaluation urinary steroid metabolite excretion. J. Reprod. Fertil., 70: 255-260.

Monfort S.L., Martinet C., Wildt D.E. 1991. Urinary steroid metabolite profiles in female Pere David’s deer (Elaphurus davidianus). J. Zoo Wild. Med., 22(1): 78-85.

Monfort S.L., Arthur N.P., Wildt D.E. 1991a. Monitoring ovarian function and pregnancy by evaluating excretion of urinary oestrogen conjugates in semi-free-ranging Przewalski’s horses (Equus przewalskii). J. Reprod. Fert., 91: 155-164.

Palme R., Robia S., Messmann S., Mostl E. 1998. Measuring faecal cortisol metabolites: A non-invasive tool to evaluate adrenocortical activity in mammals. Advances in Ethology, 33, Supplements to Ethology, 2-nd International Symposium on Physiology and Ethology of Wild and Zoo Animals, 7-10 October 1998, Berlin,: 27.

Ramsay E.S., Lasley B.L., Stabenfeldt G.H. 1981. Monitoring the estrous cycle of the Asian elephant (Elephas maximus), using urinary estrogens. Am. J. Vet. Res., 42: 256-260.

Safar-Hermann N., Ismail N.M., Choi H.S., Mostl E., Bamberg E. 1987. Pregnancy diagnosis in zoo animals by estrogen determination in feces. Zoo Biol., 6: 189-193.

Schwarzenberger F., Francke R., Goltenboth R. 1993. Concentrations of faecal immunoreactive progestagen metabolites during the oestrous cycle and pregnancy in the black rhinoceros (Diceros bicornis michaeli). J. Reprod. Fert., 98: 285-291.

Schwarzenberger S., Kolter L., Zimmermann W., Rietschel W., Matern B., Bircher P., Leus K. 1998. Faecal cortisol metabolite measurement in the okapi (Okapia jonstoni). Advances in Ethology, 33, Supplements to Ethology, 2-nd International Symposium on Physiology and Ethology of Wild and Zoo Animals, 7-10 October 1998, Berlin,: 28.

Shideler S.E., Mitchell W.R., Lindburg D.G., Lasley B.L. 1985. Monitoring luteal function in the lion-tailed macaque (Macaca silenus) through urinary progesterone metabolite measurements. Zoo Biol., 4: 65-73.

Tkacheva E.Y., Lifanova O.B., Alekseicheva I.A. 2000. Non-invasive monitoring of ovatian function and pregnancy in captive Pallas cats (Otocolobus manul) by means of fecal steroids Advances in Ethology, 35, Supplements to Ethology, 3-rd International Symposium on Physiology and Ethology of Wild and Zoo Animals, 4-7 October 2000, Berlin, : 104.

Zavjalov E., Gerlinskaya L., 2000. Fecal corticosterone as index of stress in wild rodentsAdvances in Ethology, 35, Supplements to Ethology, 3-rd International Symposium on Physiology and Ethology of Wild and Zoo Animals, 4-7 October 2000, Berlin, :115.

Summary

Tkacheva E.Y., Lifanova O.B. Non-invasive hormone monitoring in captive animals – possibilities and problems. Non-invasive hormone tests are very perspective to study physiological state of captive animals. To make such monitoring sucessfull it is necessary to know peculiarities of hormones excretion in different species. This method also provides opportunity to get the most exact diagnoses of animals’ condition. In this article data from literature on hormone monitoring in different species of animals are summarized. Some results of measurements of faecal oestradiol in three manul (Otocolobus manul) females are cited.


Сравнительный анализ сигнального поведения лебедей. Сообщение 1. Сравнительная характеристика моторных компонент поведения

Е.Н. Панов(а), Е.Ю. Павлова(б),
(а)Институт проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова
(б)Московский зоопарк.

Внутри обширного отряда Гусеобразных лебеди выглядят на первый взгляд весьма компактной группой, что дает основание большинству систематиков рассматривать все шесть видов мировой фауны в составе единого рода. При этом, однако, неоднократно указывали на то обстоятельство, что между отдельными представителями группы имеются существенные морфобиологические различия. Так, Джонсгард (Johnsgard, 1965) выделяет в ней два подрода (Cygnus s. str. и Olor). Важно подчеркнуть, что эти два подразделения явно неравноценны по таксономической структуре. Подрод Cygnus включает в себя три резко дифференцированных вида, автохтонные ареалы которых существенно разнесены в пространстве. Это черношейный лебедь C. melanocoryphus (Южная Америка), черный лебедь C. atratus (Австралия) и шипун C. olor (южная половина Евразии) (рис. 1Б). Степень морфобиологических различий между этими видами такова, что первые два вида некоторые исследователи выделяли в монотипические роды (Sthenelides melanocoryphus; Chenopsis atratus – см. напр. Handbook of the Birds of the World, 1992).
Второй подрод (Olor) также объединяет три вида, которые, в отличие от вышеназванных, имеют гораздо более тесные генеалогические связи. Тундровый (или малый) лебедь C. columbianus, имеющий кругополярный ареал, на севере Евразии местами симпатричен с лебедем кликуном C. cygnus. В Северной Америке не исключено локальное совместное обитание тундрового лебедя с лебедем трубачом C. buccinator (рис. 1А). Такой характер распространения свидетельствует о том, что процесс географического видообразования закончился в этой группе сравнительно недавно. И действительно, степень морфобиологической дифференциации этих трех форм значительно ниже той, которая обнаруживается при сопоставлении лебедей черношейного, черного и шипуна. Отсюда тенденция таксономистов понижать статус кликуна, трубача и тундрового лебедя до подвидового. Например, с точки зрения Джонсгарда (Johnsgard, 1965) первые два из них представляют собой не более чем географические расы единого вида С. cygnus.

 Ареалы лебедей.А – «северных» лебедей: малого (тундрового),-1

Рисунок 1. Ареалы лебедей.
А – «северных» лебедей: малого (тундрового), кликуна и трубача;
Б - черношейного лебедя, черного лебедя и шипуна. Автохтонный ареал шипуна показан более темной заливкой, а европейские популяции, обязанные вторичному расселению и акклиматизации вида – более светлой.

Таким образом, степень филогенетической близости между разными видами лебедей варьирует в очень широком диапазоне. На одном его полюсе мы находим сравнительно молодые виды, дивергировавшие, вероятно, на протяжении плиоцена и плейстоцена (Курочкин, 1985). Другой полюс представлен древними видами, характер распространения и высокая степень дифференциации которых позволяет предполагать их полифилетическое происхождение (С. melanocoryphus, с одной стороны, и два других представителя подрода Cygnus, с другой).
Подобная гетерогенность группы наводит на мысль, что статус ее может быть значительно выше родового. В частности, Бутурлин (1935) рассматривает лебедей в ранге подсемейства Cygninae (точка зрения, принятая в настоящей работе). Более того, по словам этого автора, лебеди больше отличаются от всех прочих таксонов гусеобразных, чем те между собой. Поэтому, продолжает Бутурлин, «...в сущности, без большой натяжки их можно было бы выделить в особое семейство (курсив наш)». Уточнить таксономический статус этой группы может помочь применение современного сравнительно-этологического анализа (в дополнение к данным морфологии, палеонтологии и молекулярной систематики). Помимо этой задачи в данной работе будет сделана попытка проследить ход эволюции сигнального поведения лебедей.
Водоплавающие птицы семейства Утиных были излюбленным объектом основателей классической этологии (Heinroth, 1911; Lorenz, 1941, 1951-1953). Их исследования определили устойчивый интерес зоологов к этой группе и задали методы описания и трактовки поведения на многие годы вперед. Описания поведения лебедей можно найти в крупных сводках по птицам (Cramp, 1980), в обобщающих классических трудах (Jonsgard, 1965; Scott et al., 1972), а также в статьях, посвященных отдельным видам (напр. Evans, 1977; Limpert et al., 1994). Во всех этих работах поведение представлено в виде перечня демонстраций, поз и звуков, которым придается вполне конкретное функциональное значение (агрессивное, половое и т.д.). Необходимость отказа от такого подхода была провозглашена еще в 70-х годах прошлого века, но в области сравнительной этологии новые подходы применяются пока лишь немногими исследователями. На смену традиционному описанию сегодня должно придти исследование целостных систем видоспецифического поведения. Эта задача сформулирована Е. Н. Пановым (1997): «Потребность в новых методах инвентаризации репертуаров сигнального поведения и классификации их элементов диктует необходимость выработки принципиально новых взглядов на структуру индивидуального поведения. Традиционное резкое его подразделение на повседневную активность, обеспечивающую само существование особи (например, комфортное поведение), процессы репродукции (например, гнездостроительное поведение) и сигнальное поведение, регулирующее процессы коммуникации, оказывается неадекватной основой классификации. Комфортная и гнездостроительная активность, как и многие другие формы поведенческого самообеспечения индивида, в действительности являются важными составными частями сигнального и коммуникативного поведения. Они должны рассматриваться в сравнительной этологии наравне с «демонстрациями» и другими категориями коммуникативных сигналов. Иными словами, основой межвидовых сопоставлений должны служить описания, отражающие целостную сетевую структуру индивидуального поведения, а не просто перечни поз и звуков» (курсив наш). Описания поведения лебедей на основе такого подхода на сегодняшний день не существует.
Следует отметить, что таксономические исследования, направленные на определение границ видов и подвидов, входят в число основных исследовательских задач, перечисленных во Всемирной стратегии охраны животных зоопарками (1993). Вместе с тем именно зоопарки традиционно служат ценной и перспективной базой этологических работ, поскольку предоставляют возможности для исследований, которые не могут быть проведены в природе. Ареалы видов, служащих объектами сравнительного исследования поведения, зачастую существенно разнесены в пространстве (например черношейный лебедь, черный и шипун). Главное же состоит в том, что лишь наблюдения в неволе дают возможность многократно фиксировать редкие и короткие, но чрезвычайно значимые события в жизни вида (например, предкопуляторные взаимодействия трубачей длятся обычно менее минуты, а все спаривание имеет продолжительность около двух минут). Понятно, что уловить тонкие отличия поз, положения перьев, записать некоторые звуки, сопровождающие такого рода эпизоды, в природе удается лишь в случае очень благоприятного стечения обстоятельств.
В коллекции Московского зоопарка до последнего времени были представлены все шесть видов лебедей мировой фауны, что и побудило авторов использовать эту уникальную возможность для сравнительного этологического исследования, ставящего перед собой следующие цели:

1. Разработка, на примере лебедей, целостной системы описания поведения, объединяющей т.н. «рутинные» взаимодействия (многообразие ситуаций, в которых «повседневное» поведение одной особи может, в принципе, воздействовать на линию поведения другой) с взаимодействиями, имеющими очевидную функциональную окраску – например, агрессивными либо половыми.
2. Проверка рабочей гипотезы о том, что к повышению эффективности коммуникации в парных взаимодействиях должно вести упрощение формы коммуникативных сигналов, а также правил их использования в ходе взаимодействия.
3. Проверка предположения о совпадении вектора эволюции сигнального поведения лебедей с расселением видов этой группы в северном направлении.
4. Уточнение таксономического статуса и филогенетических связей лебедей.

Данное сообщение, первое в серии запланированных публикаций, посвящено типологизации и сравнению моторных компонент сигнального поведения всех шести видов лебедей мировой фауны.

Материал и методы

В течение трех весенних сезонов (март–июнь) 2002–2004 гг. наблюдали за шестью видами лебедей, содержащихся на прудах Московского зоопарка и на искусственном озере в питомнике зоопарка под Волоколамском (табл. 1). Кроме того, в апреле 2005 г. в течение 7 дней проведены наблюдения за кликунами на водоемах заповедника Аскания-Нова

Таблица 1. Коллекция лебедей Московского зоопарка по материалам ежегодных информационных отчетов за 2001-2003 гг.

Вид Самцы Самки Пол неопределен Всего
C. melanocoryphus 3 3 1 7 На 31.12.2003
2 2 1 5 На 31.12.2002
3 2 0 5 На 31.12.2001
C. atratus 2 3 6 11 На 31.12.2003
2 3 5 10 На 31.12.2002
2 3 4 9 На 31.12.2001
C. olor 7 3 0 10 На 31.12.2003
6 3 2 11 На 31.12.2002
4 5 6 15 На 31.12.2001
C. cygnus 1 1 2 4 На 31.12.2003
0 1 2 3 На 31.12.2002
0 1 0 1 На 31.12.2001
C. columbianus bewickii* 2 3 5 10 На 31.12.2003
2 3 4 9 На 31.12.2002
3 3 4 10 На 31.12.2001
C. buccinator 2 1 6 9 На 31.12.2003
2 2 6 10 На 31.12.2002
3 2 2 7 На 31.12.2001

* На пруду новой территории много лет живет лебедь, соответствующий по фенотипу североамериканской форме C. с. columbianus. Эта птица не обнаружена нами в компьютерной базе данных ISIS.

На Большом пруду (площадью 1,936 га) старой территории зоопарка в разные годы наблюдений находились птицы следующих видов: лебедь-шипун, черный лебедь, лебедь-кликун, гибрид кликуна и шипуна (1 птица, не указанная в таблице), черношейный лебедь (в отделенном от пруда авиарии), лебедь-трубач. На пруду новой территории (площадью 0, 827 га) в разные годы наблюдений содержались черношейный лебедь, малый лебедь, кликун. В зоопитомнике объектом исследований послужили малые лебеди (C. columbianus bewickii) и шипуны. Среди находящихся на водоемах лебедей данного вида всегда имелась одна размножающаяся или сформировавшаяся пара. Под наблюдением находились птицы различного возраста (от птенцов предыдущего года рождения до особей в возрасте до 20–22 лет), часть из них была рождена в неволе, часть - в природе, некоторые были выращены людьми, другие - родителями. В коллекции присутствовали также «анонимные» особи, условия рождения и выращивания которых были неизвестны, а половая принадлежность на период наблюдений не определена (все сведения получены из компьютерной базы данных ISIS - Международной системы учета животных, используемой в Московском зоопарке).
В Аскании-Нова наблюдения проводили на двух искусственных водоемах (площадью около 4 га и 2 га), соединенных протокой. Под наблюдением находились 9 кликунов (четыре пары и одиночная особь). Все птицы были половозрелыми и в разные годы принимали участие в размножении.
Большинство лебедей не были помечены (лишь единичные особи имели цветные пластиковые кольца или же пронумерованные ошейники), поэтому работа выполнена в основном на анонимном материале. Для проведения дальнейших наблюдений за индивидуально опознаваемыми птицами планируется провести мечение лебедей пластиковыми цветными кольцами (на прудах зоопарка) и шейными ошейниками (в зоопитомнике) зимой 2004 г.
Наблюдения проводили в разное время дня в период с 8-30 до 19-00, выделяя «фокальную» птицу, «фокальные» пары или группы птиц. Переход с одного «фокального» объекта на другой был обусловлен сменой форм активности наблюдаемых птиц.
С помощью видеокамер Sony CCD-TR570E и CCD-TR3400E фиксировали внутривидовые и межвидовые взаимодействия лебедей, уделяя специальное внимание брачному поведению (табл. 2), а также все формы повседневной двигательной и акустической активности у всех перечисленных видов. Всего отснято 27 видеокассет, общая продолжительность записей - 39 часов. Голоса дополнительно записывали на магнитофон Sony TCM-30V.

Таблица 2. Количество отснятых эпизодов спаривания.

Виды Всего Число пар, у которых наблюдали копуляцию
C. melanocoryphus 4 2
C. atratus 8 Не менее 2*
C. olor 5 Не менее 2*
C. cygnus 11 2
C. columbianus bewickii 3 2
C. buccinator 9 Не менее 2*

* Птицы не были помечены индивидуально.

В процессе обработки материалов проведены:

1. Оцифровка видеозаписей.
2. Анализ поведения лебедей методом временных срезов (с интервалом в 0.4 сек.) с использованием компьютерной программы Pinnacle Studio и графического редактора Photoshop.
3. Хронометрический анализ поведения с использованием компьютерной программы просмотра видеофильмов Pinnacle Studio.
4. Анализ звуковых сигналов с применением компьютерной программы визуализации звука SpectraLab.

Иллюстрации выполнены путем прорисовки видеокадров в программе Corel Draw.

Результаты

Классификация взаимодействий

В основу настоящего исследования положено допущение, что любое изменение в поведении особи, фиксируемое наблюдателем, может восприниматься также и ее социальным партнером, выступая, таким образом, в качестве коммуникативного сигнала. При таком подходе существенно расширяется сфера событий, охватываемых понятием «взаимодействие».
Все многообразие взаимодействий мы подразделяем на три категории. Особенности каждой из них определяются напряженностью социального контекста, которая, в свою очередь, напрямую зависит от уровня мотивации коммуникантов. Поскольку последние два параметра изменяются континуально, выделяемые нами категории взаимодействий также оказываются звеньями континуума, то есть их разграничение может быть проведено лишь с большой долей условности. Подобная схематизация, однако, весьма полезна как аналитический прием описания коммуникативных систем птиц вообще (см. Панов, 1978) и лебедей в частности.
Предлагаемая триада выглядит следующим образом:
1. Взаимодействия «слабые», или «рутинные». Мы включаем сюда все многообразие ситуаций, в которых «повседневное» поведение одной особи может, в принципе, так или иначе воздействовать на линию поведения другой. Эти взаимодействия обслуживаются такими коммуникативными сигналами, которые чаще всего не удается охарактеризовать в терминах целенаправленности и результата, как это возможно сделать применительно к взаимодействиям двух других категорий. Характерным примером рутинных взаимодействий у лебедей может служить синхронное купание потенциальных либо реальных половых партнеров.
2. Краткосрочные взаимодействия эпизодического характера. Сюда относятся, в частности, мимолетные акты агрессии при сокращении дистанции между особями, не связанными тесными персональными узами. Другой пример – так называемая «церемония приветствия» (см. ниже). Они наблюдаются при встрече индивидов, входящих в одну и ту же семейную ячейку (в частности, половых партнеров) после более или менее продолжительного периода их пребывания в удалении друг от друга. Таким образом, эти взаимодействия, в отличие от «рутинных», имеют более или менее очевидную функциональную окраску и могут быть предположительно отнесены к ансамблям агрессивного либо полового поведения.
3. Интенсивные «ключевые» взаимодействия, привязанные к особо значимым ситуациям в жизни особи и/или репродуктивной ячейки – таким как захват территории, формирование пары, копуляция (см. Панов, 1978: 61). Эти взаимодействия характеризуются значительной длительностью. Они отличаются от взаимодействий, о которых речь шла выше, наибольшим богатством репертуаров сигнальных средств и тем, что используемые сигналы выглядят максимально экстравагантными.
Помимо копуляций, структура которых будет подробно рассмотрена в заключительном разделе статьи, в категорию ключевых взаимодействий попадает так называемая «церемония триумфа» (Heinroth, 1911). Согласно работе Скотта с соавторами (Scott et al., 1972), «триумф» представляет собой синхронные демонстрации членов сформировавшейся пары после агонистического взаимодействия с «посторонней» птицей. Судя по нашим данным, взаимодействия, аналогичные триумфу, наблюдаются и в иных контекстах, например, в той самой ситуации, которая при низких уровнях мотивации партнеров сопровождается упомянутой выше «церемонией приветствия».
Яркий пример ключевого взаимодействия дает «парадирование» самцов шипуна на границе их территорий: каждый в позе угрозы плавает по круговой траектории по свою сторону границы, не пытаясь сблизиться с соперником. Эти взаимные демонстрации могут продолжаться на протяжении десятков минут.
Возвращаясь к принятому нами принципу классификации взаимодействий, необходимо еще раз указать на условность подразделения их на рутинные, эпизодические (обслуживаемые сигналами низкой либо умеренной интенсивности) и ключевые. Так, при определенных условиях «церемония приветствия» может плавно перерасти в «церемонию триумфа». Нередко можно наблюдать короткие эпизоды неполно выраженного предсовокупительного поведения, которое быстро прерывается и потому не может служить стимулятором ответного поведения со стороны партнера. В таких случаях взаимодействие не попадает в категорию ключевых, но может быть расценено лишь как эпизодическое.
В таблице 3 приведены перечни визуальных сигналов, наиболее характерных для рутинных взаимодействий, а также церемоний приветствия (из категории эпизодических взаимодействий) и триумфа (ключевое взаимодействие).

Таблица 3. Важнейшие компоненты моторики поведения лебедей в разных типах взаимодействий.

Тип взаимодействия Уровни интеграции поведения ЭДА Виды
Cygnus melanocoryphus Cygnus atratus Cygnus olor Cygnus cygnus Cygnus columbianus Cygnus buccinator
Рутинные Автономные ЭДА Опускание клюва в воду («питье») (рис. 4г; рис. 6п) + + + + + +
Вздергивание головы клювом вверх (рис. 1 Б1; 2 А,Б,В) + + - - - -
Неглубокие кивки - - - + + +
Интенсивные кивки (рис. 3) - - - - - +
Подергивание второстепенными маховыми вверх (правое и левое крыло поочередно) - + + + + +
Эпизодическое: церемония приветствия ЭДА как компоненты единиц II уровня(поз и полимодальных демонстраций) Вздергивание головы клювом вверх (рис. 1 Б1; 2 А,Б,В) + + +* - - -
Клюв под углом вниз (рис. 1 Б3) при вертикальной шее - + - + + +
Латеральные повороты головы (рис. 2 В; 4ж-к; рис. 6ж,з,л-о) - - +** (+)*** (+)*** (+)***
Приподнимание второстепенных маховых над спиной (рис. 1 Б) - + + - + -
Ключевое: церемония триумфа Вздергивание головыклювом вверх (рис. 1 Б1; 2 А,Б,В) + + + - - -
Латеральные повороты головы (рис. 2 В; 4ж-к; 6ж,з,л-о) - - +** - - -
Второстепенные маховые приподняты и развернуты (рис. 1 В3 внизу) - +**** +**** - + -
Интенсивные кивки, воспроизводимые сериями в высоком темпе (рис. 3) - - - - - +
То же, с шеей, вытянутой под углом вперед и с движениями головы вверх-вниз (рис.3 А, Б) - - - + + -
Ритмичные взмахи частично или полностью расправленными крыльями (рис. 1 В6) - - - + + +


Pages:     || 2 | 3 | 4 |
 



<
 
2013 www.disus.ru - «Бесплатная научная электронная библиотека»

Материалы этого сайта размещены для ознакомления, все права принадлежат их авторам.
Если Вы не согласны с тем, что Ваш материал размещён на этом сайте, пожалуйста, напишите нам, мы в течении 1-2 рабочих дней удалим его.