WWW.DISUS.RU

БЕСПЛАТНАЯ НАУЧНАЯ ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

 

Pages:     || 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 10 |
-- [ Страница 1 ] --

А. И. ТАРАСОВА

Владимир Клавдиевич АРСЕНЬЕВ

ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ВОСТОЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ МОСКВА 1985

ББК л8

Т 19

Ответственный редактор В. С. МЯСНИКОВ

Тарасова А. И.

Т19 Владимир Клавдиевич Арсеньев. М., Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1985.

ЗН с. с ил. (Русские путешественники и востоковеды).

[URL=10.jpg.html][IMG align=left]http://www.imageup.ru/img74/ars2240910.jpg[/IMG][/URL]

[URL=http://www.imageup.ru/img74/portr240909.jpg.html][IMG align=left]http://www.imageup.ru/img74/portr240909.jpg[/IMG][/URL]

Книга посвящена талантливому исследователю Дальнего Восто­ка, путешественнику и писателю В. К. Арсеньеву (1872—1930). На основе документов, многие из которых впервые вводятся в научный оборот, в монографиb освещается его жизненный путь, вклад в нау­ку и литературу, при этом устраняется значительное число неточно­стей, попавших на страницы биографических работ о В. К. Арсеньеве. Автор знакомит читателя с ценнейшим документальным наследи­ем В. К. Арсеньева — путевыми дневниками, явившимися основой его известных книг «По Уссурийскому кра.», «Дерсу Узала, «В горах Сихотэ-Алиня» и др.

1905020000-058 ВБКл8

013(02)-85

© Главная редакция1 восточной литературы 1 издательства «Наука», 1985.

На долю Владимира Клавдиевича Арсеньева

выпало счастье сделать богаче наш мир.

В. Г. Лидин

СОДЕРЖАНИЕ

От автора............. • 5

Изучение жизни и деятельности В. К. Арсеньева в дореволю­ционной и советской историографии....... 9

Первые шаги к признанию......... 9

Признание............. }2

Первая биография........... 15

Начало критического изучения....... 23

Созвучен времени........... 26

Первые книги о В. К. Арсеньеве....... 28

Интерес все возрастает.......... 34

Споры о жанре книг В. К. Арсеньева...... 39

Публикация мемуаров о В. К. Арсеньеве..... 44

В. К- Арсеньев и А. М. Горький....... 50

Откуда берутся ошибки?......... 53

Документальное наследие В. К. Арсеньева..... 60

О судьбе личного архивного фонда...... ^2

Что было и чего нет.......... 75

О том, что сохранилось....... 84

Экспедиции.............. Ю1

Мечта осуществляется.......... 101

Уссурийские (Сихотэ-Алиньские) экспедиции.... 111

1906 г.............. П1

1907 г.............. П7 *

1908-1910 гг............ 122

1911 г.............. 133

1912-ШЗ г.......... 145,j

Поездка в 1917 г. на р. Тунгуску....... 153 |

Олгон-Горинская экспедиция 1917—1918 гг..... 156 щ

Экспедиция на Камчатку 1918 г........ 164

Путешествие в Гижигинский район 1922 г..... 180

Поездка на Командорские острова 1923 г...... 187

Анюйская экспедиция 1926 г....... 197

Экспедиция по маршруту Советская Гавань—Хабаровск

1927 г.... Г.......... 199

Спутники В. К- Арсеньева......... 203

Этнографические исследования В. К. Арсеньева.... 216

Формирование научных взглядов....... 218

Изучение удэгейцев и работа над монографией «Страна

Удэхе»............... 225

Вопросы этногенеза народов Дальнего Востока в трудах

В. К. Арсеньева............ 246

Обзор этнографических работ В. К. Арсеньева... 259

Собирательская и музейная деятельность..... 268

Научно-организационная, педагогическая и общественная

деятельность............. 274

Заключение............. 286

343

Приложения............. 298

Основные даты жизни и деятельности В. К. Арсеньева. 298 Список географических и других объектов, а также раз­личных мероприятий, названных в честв В. К- Арсеньева

и Дерсу Узала............ 315

Библиография.....,,..... 317

'Список сокращений............ 334

Именной указатель............ 336

ОТ АВТОРА

Выдающийся путешественник, ученый и писатель Владимир Клав-диевич Арсеньев (1872—1930) занимает почетное место в истории изучения Дальнего Востока — исконной и неотъемлемой части нашей Родины. По характеру и методу своих исследований, по гуманисти­ческой направленности всей деятельности он стоит в одном ряду с лучшими представителями русской школы ученых-путешественников— Н. М. Пржевальским, Н. Н. Миклухо-Маклаем, П. П. Семеновым-Тян-Шанским, чьи имена составляют славу и гордость русской науки.

Примечателен весь жизненный путь В. К- Арсеньева — патриота своей страны, подвижника науки, неутомимого практика, талантли­вого писателя. Сама личность этого мужественного, целеустремлен­ного человека вместе с его прекрасными книгами, которые так высо­ко ценил А. М. Горький, оказывала и продолжает оказывать огром­ное влияние на молодежь, помогает воспитанию новых патриотов и исследователей Дальнего Востока.

- Обширное печатное наследие Арсеньева известно не только спе­циалистам, но и самым широким кругам читателей. Обладая талан­том ученого, популяризатора и художника слова, Арсеньев создал ряд прекрасных научно-художественных произведений, о все возра­стающей популярности которых говорят следующие факты.

По собранным мною данным, при жизни Арсеньева было опубли­ковано 20 книг и брошюр и более 60 статей, заметок, корреспонден­ции. Среди книг особенно примечательны «По Уссурийскому краю», «Дерсу Узала», «Китайцы в Уссурийском крае», изданные на русском и немецком языках, «В дебрях Уссурийского края», изданная дваж­ды на русском языке, «Быт и характер народностей Дальневосточного края» — на русском и японском языках. Две статьи («Древняя Мань­чжурия» и «Соболь и способы охоты на него в Уссурийском крае») опубликованы на английском языке (последняя параллельно и на русском).

После смерти Арсеньева вышли два собрания eFO сочинений (двух- и шеститомник), книга «В горах Сихотэ-Алиня» и пять сбор­ников: «В дебрях Приморья», «Встречи в тайге», «Дерсу Узала», «Сквозь тайгу», «Жизнь и приключения в тайге», а также более 40 отдельных статей, очерков, рассказов, заметок, писем и, других ма­териалов, большинство из которых оставалось в рукописи. Общий список напечатанных произведений Арсеньева насчитывает более Л#0 названий, на которые опубликовано 92 рецензии, в том числе 31 ре­цензия при жизни путешественника. Однако и этот список нельзя считать исчерпывающим: ведутся поиски затерянных печатных.и ру­кописных работ Арсеньева. Наряду с изданием неопубликованных работ продолжалось и переиздание большими тиражами его основ­ных шести книг. Так, даже по далеко не полным данным (ибо учесть все иноязычные, в особенности зарубежные, издания не представля­ется возможным), общая картина переиздания книг Арсеньева пред­ставляется в следующем виде.

Книга «По Уссурийскому краю» с 1934 по 1983 г. издавалась 17 раз, в том числе 8 раз на русском, по 2 раза на немецком и поль­ском, по одному разу на белорусском, украинском, чешском, англий­ском и японском языках; «Дерсу Узала» с 1934 по 1984 г.— 70 раз, в том числе 27 раз на русском языке, 5 раз на немецком, 4 раза на венгерском, по 3 раза на украинском, чешском, английском, поль­ском, словацком, по 2 раза на белорусском, болгарском, французском и финском, по одному разу на новогреческом, итальянском, латыш­ском, шведском, датском, норвежском, голландском, фламандском, бенгальском, сербохорватском и словенском языках; «В дебрях Уссу­рийского края» с 1928 по 19вЗ г.—-20 раз, в том числе 10 раз на рус­ском, 3 раза на немецком, 2 раза на венгерском, по одному разу на украинском, болгарском, чешском, румынском и французском язы­ках; «Сквозь тайгу» с 1931 по 1972 г.—14 раз, в том числе 7 рая. на русском, по 2 раза на чешском и болгарском, по одному разу на 1 украинском, польском и словацком языках; «В горах Сихотэ-Алння» с 1940 по 1955 г.— 4 раза, в том числе 2 раза на русском и 2 раза на немецком языках; «Встречи в тайге» с 1950 по 1982 г.—11 раз; в том числе 5 раз на русском языке, по одному разу на болгарском, польском, венгерском, румынском н японском языках.

Кроме того, имеются косвенные сведения о том, что книги Ар­сеньева издавались также на мансийском, молдавском, нанайскбм, тувинском, чукотском и эвенкийском языках (к сожалению, автору настоящего издания Не удалось библиографически зарегистрировать эти издания). Таким образом, книги путешественника изданы более чем на 30 языках.

Следует отметить и тот факт, что книги Арсеньева, несмотря на такое количество переизданий, приобрести почти невозможно — их нет на книжных прилавках. То же самое можно сказать и о книгах, рассказывающих о самом Арсеньеве. Вышедшие в свет в 1947, 1957, 1965 и 1977 гг, они сразу же стали библиографической редкостью 134; 175; 200; 277; 302]. „„„

К 90-летию со дня рождения путешественника в ГДР специаль­ная газета для изучающих русский язык «По свету» поместила в 4962 г целую полосу, посвященную В. К. Арсеньеву [215, с. 171].

К произведениям Арсеньева обращаются и кинематографисты. Ha IX Московском международном кинофестивале советский фильм «Дерсу Узала», поставленный на киностудии «Мосфильм» прогрес­сивным японским кинорежиссером А. Куросавой, получил высшую награду — золотой приз, затем американскую премию «Оскар», c][o уже вторая экранизация одноименной книги В. К. Арсеньева, пер­вая принадлежит советскому режиссеру И. Я. Болгарину. В декабре 1984 г. демонстрировался новый документальный телефильм «Тропой Арсеньева» по сценарию Н. П. Задорнова.

Приведенные факты свидетельствуют о том, что книги Арсень­ева не устаревают, что поднятые в них проблемы не теряют своей актуальности. Их автор воспринимается как наш современник, хотя после его смерти прошло уже более 50 лет. Пройдут и еще сотни лет а люди «а всех континентах будут так же зачитываться этими книгами как зачитываемся мы, современные читатели, так же, как и мы, полюбят русского яутежественника и его преданного друга, нанайца Дерсу Узала.

6

О жизни и деятельности В. К. Арсеньева существует обширная литература— книги, очерки, статьи, публикации писем и воспомина­ний. Большинство этих работ имеет популярный характер, в них ча­ще констатируется, чем исследуется, его многогранная деятельность. В общих чертах биография путешественника широко известна, но а нее попали существенные ошибки и неточности, легенды и домыслы, которые по сей день кочуют из книги в книгу и искажают его истин­ный облик.

До сих пор недостаточно изучен такой важный, аспект деятель­ности В. К. Арсеньева, как его этнографические исследования. В ли­тературе все еще имеет хождение взгляд на В. К. Арсеньева как на топографа, лишь попутно занимавшегося этнографией. Между тем эт­нография, по признанию самого путешественника, была «центром тяжести» во всех его исследованиях. Выдающиеся заслуги В. К. Ар­сеньева перед русской этнографической наукой неоспоримы: он впер­вые дал наиболее полную и четкую картину расселения народов рус­ского Дальнего Востока, изучил их историю, условия жизни и быта, материальную и духовную культуру. Он является автором одного иэ первых вузовских курсов этнографии дальневосточных народностей и глубоким/знатоком природы Дальнего Востока — географической среды обитания этих народностей. В целом В. К. Арсеньев своими этнографическими трудами внес ценный вклад в изучение истории народов советского Дальнего Востока, которое в настоящее время приобрело не только научную, но и политическую актуальность в све­те современной международной обстановки.

Преждевременная смерть не позволила В. К- Арсеньеву реализо-' вать все научные замыслы, и его этнографические работы остались незавершенными. Не была доведена до готовности к печати и моно­графия об удэгейцах «Страна Удэхе», которую он считал целью сво­ей жизни. Рукопись этого труда впоследствии затерялась, но факти­ческая его основа содержится в неопубликованных дневниках, сос­тавляющих значительную часть рукописного наследия В. К."Арсень­ева, которое вплоть до настоящего времени оставалось почти неизу­ченным.

Эти обстоятельства и побудили автора настоящего издания про­вести в качестве предварительных работ комплектование и изучение архивных источников, сличение их с опубликованными данными. Уда­лось собрать из разных мест (архивов, музеев, библиотек, частных собраний), обработать и изучить материалы о В. К. Арсеньеве (не­сколько сотен листов документов, десятки фотографий и более 500 кадров микрофильма), которые были впоследствии переданы в Ар­хив Академии наук СССР в дополнение к уже имевшимся там ма­териалам. В 1972 г. во время служебной командировки автору до­велось произвести научно-техническую обработку личного архивного фонда В. К. Арсеньева, хранившегося в то время в Приморском филиале Географического общества СССР во Владивостоке, а ныне переданного в Архив Географического общества СССР (Ленинград). Этот фонд состоит из 424 единиц хранения, содержащих ценнейшие научные и биографические материалы.

На базе всех этих разработок и изучения литературы автором предпринята попытка критически рассмотреть известные, а также вы­явленные вновь печатные источники и литературу об Арсеньеве, про­анализировать путем тщательного документирования имеющиеся в них ошибки и заблуждения и затем проследить судьбу его докумен­тального наследия, дать обзор сохранившихся архивных источников. Следующая задача — показать роль и значение В. К. Арсеньева как путешественника и этнографа в истории научного познания Дальнего

7

Востока,, а также дополнить существовавшее до сих пор представле­ние о других аспектах его многогранной деятельности.,

Следует отметить, что общее построение монографии и способ подачи материала были подчинены еще одной цели; не повторяя без крайней необходимости широко известных фактов из биографии В. К. Арсеньева, внести в нее ряд новых, существенных сведений и уточнений. Именно поэтому материалы' каждого очерка излагаются в хронологическом порядке, на фоне биографической канвы, что так­же дает возможность сообщить дополнительно многие, ранее неизве­стные или ошибочно освещенные биографические данные.

При оценке общего вклада В. К. Арсеньева в развитие науки ав­тор руководствовалась следующим высказыванием В. И. Ленина: «Исторические заслуги судятся не по тому, чего не дали историче­ские деятели сравнительно с современными требованиями, а по тому, что они дали нового сравнительно с своими предшественниками» [3, с. 178].

Некоторые указания были почерпнуты в специальной литерату­ре о жанре научной биографии — одного из важных видов историче­ского исследования. Советские историки, подчеркивая преимущества марксистского исторического метода в разработке биографии и не­обходимость сочетания его с анализом субъективно-психологической Стороны биографии изучаемой личности, предостерегают от опасности модернизированных оценок взглядов того или иного деятеля, проеци­рования поздних биографических обстоятельств на ранние, так как это ведет к искажению реальных общественно-исторических усло­вий. Не меньшую опасность, отмечают исследователи, представляет очернительство или идеализация изучаемого лица, замалчивание или Отрицание теневых его сторон, противоречивости высказываний и по­ступков, что вносит односторонность в оценки и искажает в конеч ном счете историческую действительность (см. [368, с. 18—31; 116, с. 231—234]).

Во избежание подобных ошибок автор настоящего издания сти­ралась опираться на всю совокупность фактов, имеющихся в ее рас­поряжении, критически анализировать по возможности все сохранив­шиеся источники и только после этого делать какие-либо выводы и обобщения.

Географические названия, встречающиеся в монографии, приво­дятся в том виде, в каком они употреблялись В. К. Арсеньевым и его современниками. Устаревшие названия народностей везде (кроме ци­тат) заменены новыми. Все дореволюционные даты приведены по старому стилю.

В книге применена кодовая система, однако при ссылках на ар­хивные материалы указывается не кодовый номер, а название архи­ва (в сокращении).

Авдор выражает благодарность за помощь в сборе материала Для книги родным и близким В. К. Арсеньева —В. В. Богдановой, Н. И. Горелышевой, В. С. Лопатиной, О. Н. Окулист, Т. А. Фиалко, Л. Н. Хлопониной, Э. К. Хлопониной.

ИЗУЧЕНИЕ ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

В. К. АРСЕНЬЕВА В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ

И СОВЕТСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ

Первые шаги к признанию

Список работ о В. К. Арсеньеве на русском языке включает большое число названий1. Не ставя перед собой задачи! назвать все эти работы и дать их полный критический разбор, 'попытаемся рассмотреть основ­ные этапы и направления 'этих исследований» показать вкравшиеся в них неточности и ошибки и выявить не­достаточно разработанные или вовсе не освещенные вопросы.

Дореволюционная литература и печатные источни­ки 'о В. К- Арсеньеве довольно обширные— всего око­ло' 100 названий. Впервые его имя упомянуто в печа­ти в 1896 г. в «Списке лиц, бывших учениками пятой гимназии с 1845—1895 гг.» [168, с. 5]. В.1900 г. встре­чается упоминание о его переводе на Дальний ТВосток в петербургском еженедельном специальном журнале «Разведчик»: «Высочайшим приказом по военному ведомству ма(я 19-го 'дня, в Царском Селе, переводят­ся: Во Владивостокский крепостной пехотный полк: в 1-й пехотный полк: 14-го Олонецкого полка поручик Арсеньев...» [397, 1900, № 501, с. 603].

О первых годах пребывания Арсеньева на Дальнем Востоке сведения находим в «Отчете о деятельности Общества изучения Амурского «рая эа 1903 г.», где указывается о приеме его в члены этого общества в отчетом году и 'о пожертвовании им зоологической коллекции в Музей общества. В «Адрес-календаре г. Владивостока» на 1905 г. сообщается, что Арсеньев

9

1 Литература о В. К. Арсеньеве на иностранных' языках здесь не. оассматривается. ] 1,9

является поручиком 29-го Восточно-Сибирского стрел­кового полка и кандидатом в директоры Владивосток­ского общества любителей охоты.

Сведения о нем как о путешественнике появляют­ся в 1906 г. в местной печати. Дальневосточные газе­ты «Приамурье» и «Приамурские ведомости» довольно подробно освещали его экспедиции 1906—1910 гг. в Уссурийский край, нередко добавляя к его имени определения «неутомимый таежник», «дельный иссле­дователь». По окончании первой крупной экспедиции В. К- Арсеньева 1906 г. газета «Приамурские ведомо­сти'» 26 ноября 1906 г. писала, что «офицер этот, про­ведя все свое время в наблюдениях' жизни уссурий­ской тайги, познал и полюбил ее, выработав из себя ;умелого таежника-исследователя, редкостного съем­щика и неутомимого ходока» [395, 26.11.1906]. [ Особый интерес представляет репортерский отчет "в газете «Приамурье», опубликованный ' четыре года спустя, 10 апреля 1910 г. В нем содержится характе­ристика В. К- Арсеньева как «истинного путешествен­ника, обладающего теми же данными, которые созда­ли некогда Пржевальского» |[396, 10.04.1910]. Газета сообщала об исключительных трудностях, преодолен­ных путешественником в экспедиции, на которую были отпущены ничтожные средства Приамурским отделом РГО — всего 5000 руб. «На эту сумму,—писала газе­та—он должен был содержать в дикой тайге в тече­ние 19 месяцев 7 человек своей 'команды... нанимать проводников, переводчиков, покупать перевозочные средства, лодки, собак... приобретать коллекции,и пе­редвигать их по абсолютно бездорожной, а иногда и малодоступной тайге». В (заключение газета обращала внимание высшей краевой администрации на необхо­димость изыскания средств для опубликования резуль­татов этой экспедиции и подчеркивала, что экспеди­ция Арсеньева, «обогащающая географическую науку оригинальнейшими сведениями, дает ему несомненное право на признание в нем не только „отличного офи­цера", во и истинного путешественника, которого уже пора оценить как в свое время оценил Пржевальский Козлова» [396, 10.04.1910].

Этот репортерский отчет явился, по существу, первым общественным признанием В. К- Арсеньева, имевшего к тому времени десятилетний опыт исследо­вательской работы в крае, а также ряд ценных печат­

10

ных работ [49; 50; 51], осуществившего три самые длительные и результативные экспедиции на Сихотэ-Алинь. Несмотря на краткость, эта заметка очень важна, в ней (впервые отмечено большое научное зна­чение экспедиций В. К- Арсеньева и сделано вполне правомерное причисление его имени к когорте славных имен Н. М. Пржевальского, П. К- Козлова и др. Кро­ме того, она рассеивает заблуждения Некоторых ав­торов (Ф. Ф. Аристов, М. М. Пришвин, Н. Е. Каба­нов щ др.), утверждавших,, что.'В К- Арсеньев впервые был оценен не у нас на Дальнем Востоке и даже не в России, а за границей после появления там ib 1924— 1925 гг. (немецкого перевода его книг «По Уссурийско­му краю» и «Дерсу Узала», сделанного Францем Даниэ­лем [374].

В 1910—1911 гг. был опубликован очерк участника арсёньевской экспедиции И. А. Дзюля i[160], где со­держатся интересные бытовые детали путешествия 1908 г., даются меткие, правдивые характеристики на­чальника экспедиции и некоторых ее участников. Эта публикация является ценным дополнением к книге В. К- Арсеньева «В горах Сихотэ-Алиня», тем более что сама книга осталась незаконченной.

В 1912 и 1914 гг. появилась публикация другого участника экспедиции — П. П. Бордакова [120], сооб­щавшего отдельные эпизоды путешествия 1907 г. на Си-хотэ-Алинь, не вошедшие в книгу В. К. Арсеньева «Дер­су Узала».

Следует отметить, что с 1910 по 1917 г. сведения об Арсеньеве появляются в печати ежегодно. В основ­ном это хроникальные, информационные заметки "& центральной и местной периодической печати, в годо­вых отчетах научных обществ, со сведениями о про­читанных докладах (иногда с приведением их рефера­тов или программ), о приеме в члены научных об­ществ и о деятельности в них, о назначениях по службе. В ряде этих заметок отмечены большие успехи исследо­вательской деятельности Арсеньева, его талантливость и целеустремленность.

Более существенным биографическим материалом явилась работа самого путешественника, в которой от третьего лица довольно обстоятельно рассказано о его экспедициях 1908—1910 гг. ([54; 58]. Список основ­ных экспедиций за тот же период помещен в Книге П. Ф. Унтербергера [341, с. 52—53 (приложение)],:

11

а маршрут экспедиции 1912 г.—в газете «Приамурье» за 8 января 1913 г.

В печатных «Отчетах Академии наук» за 1913 и 1915 гг. имеются краткие сведения о деятельности Арсеньева и его сотрудничестве с Академией наук в этот период.

В 191.5 г. впервые в печати появилась рецензия на одну из работ В. К- Арсеньева. Ее автором был изве­стный московский этнограф В. В. Богданов, лично при­сутствовавший на одном из докладов путешественника в.Москве в 1911 г. и отметивший характерную черту Арсеньева-этнографа: «Проникновение во многие та­кие детали быта и с таким наглядным их воспроизве­дением, которые доступны только очень внимательно­му и вдумчивому исследователю» '[117, с. 152—154]. В том же году 1в России появился первый зарубежный отзыв об Арсеньеве. Норвежский путешественник 4. Нансен, лично встречавшийся с Арееньевым в Ха­баровске в 1913 г., с большой похвалой отозвался о знаниях своего русского коллеги — в книге «В стра-. ну будущего» 1(244, Пг., 1915, с. 439, Магадан, 1969, С. 228—230, 235—236] и в письме от 6 июня 1916 г., явившемся первой публикацией эпистолярных мате­риалов Арсеньева [379, 1916, № 38—39, кн. 2—3, с. 179].

, Первая обобщенная информация об археологиче­ских исследованиях Арсеньева сделана профессором Восточного института (Владивосток) А. В. Гребенщи­ковым в 1916 г. [152, с. 66—67, 70, 72].

На этом исчерпывается дореволюционная литера-, тура по интересующей «ас теме. В ней нет даже по­пытки написания биографии В. К. Арсеньева. Несмот­ря на то что в ученом мире авторитет путешественни­ка был уже признан не только ]b России, но. и за гра ницей, имя его (Оставалось в дореволюционный период неизвестным широкой публике. То же самое можно сказать и о его трудах, публиковавшихся незначи­тельным тиражом большей частью на Дальнем Восто­ке в научных и ведомственных изданиях и потому доступных только узкому кругу специалистов.

Признание

Последнее десятилетие жизни В. К- Арсеньева,, совпавшее с послереволюционным периодом,— это по­

12

ра полного всеобщего признания его заслуг как иссле­дователя и писателя. В это время появляются первые биографические справки о нем 1(383, с. 1—2; 171, с. 4—5; 392, 1922, № 2, с. 34; 31, с. 196; 165, с. 11; 247, с. 14; 320, с. 135], первая библиография его трудов, содержащая 21 название, из которых одно ошибочное («Шаманство удэхейцев. 1918 г.» —такая работа в пе­чати не появлялась) [227, с. 29]. Его книги впервые снабжаются предисловиями редакторов и других ком­петентных лиц, сообщающих необходимые сведения об авторе и о публикуемых произведениях '[139; 245; 345; 374]. С выходом в свет во Владивостоке научно-худо­жественных книг В. К- Арсеньева «По Уссурийскому краю» (1921) и «Дерсу Узала» (1923), являющихся в известной мере шКУбиографическими, дальневосточ­ные газеты публикуют ряд отзывов на эти книги [197; 308; 309], а вскоре появляются отклики на них и в центральной печати [190, с. 180]. С этого времени Арсеньев стал известен не только как путешественник, но и Как писатель. Все рецензенты, высказав много слов искреннего восхищения в адрес автора, приветст­вовали появление его книг и отмечали их большую познавательную ценность, высокие художественные до­стоинства— впрочем, без малейшей попытки какого бы то ни было критического' анализа этих произведе­ний.

Особенно широкое писательское признание пришло к Арсенъеау после первого (1926) и второго (1928) изданий сокращенного и переработанного'.варианта обеих книг, объединенных автором в. одном томе под общим названием «В дебрях Уссурийского края». Профессор Ф. Ф. Аристов назвал эту книгу «одним из самых выдающихся произведений русской литера­туры последнего десятилетия» [45]. М. М. Пришвин, прочитав, отправил ее А. М. Горькому в Сорренто с надеждой, что благодаря авторитету А. М. Горького она «станет на полки всех наших библиотек и воспи­тает юношество лучше, чем М. Рид» i[295, с 191]. О впечатлении, произведенном на А. М. Горького этой книгой, свидетельствуют статья П. С. Когана [187] и ряд писем Горького Арсемьеву, много раз публико­вавшихся [151, с. 140, 152, 160, 169; 148; 149, с. 141— 144; 150, с. 149—-153; 353, с. 33—40]. Первое из пи­сем, датированное 24 января 1928 г., вскоре опублико­ванное в газетах [386, 25.02.1928; 385, 25.03.1928],

13

стало широко известным и многократно предпосыла1-лось к книгам путешественника при их переиздании-. В нем А. М. Горький отметил важнейшую черту ар-сеньевского творчества — синтез науки и литературы («Вам удалось объединить в себе Брема и Фенимора-Купера»). Отзыв Горького положил начало огромной популярности В. К- Арсеньева как писателя.

Дальневосточные и центральные издательства, ре­дакции газет и журналов стали наперебой обращаться к нему с предложениями о публикации его книг, ста тей, очерков2. Издательство «Молодая гвардия. 21 июня 1929 г. заключило с Арсеньевны договор об издании в течение четырех лет пятитомного собрания его сочинений общим объемом до 65 печатных листов. В 1930 г. решено было издать десятитомник. Автор успел приготовить только четыре тома, но издание э-гйх собраний сочинений осталось неосуществленным.

Наряду с признанием писательского таланта В. К- Арсеньева были высоко оценены и научные его труды, опубликованные в 20-е годы [28, с. 112- 113; 30, с. 125—126, 128,,130; 113, с. 65, 98; 189, с. 263— 265; 366, с. 159]. Его имя как знатока и исследователя Дальнего Востока стало поистине общепризнанным и необычайно популярным. Дальневосточники с боль­шим вниманием следили за ходом его экспедиции 1927 г. (маршрут Советская Гавань — Хабаровск) по печатавшимся на страницах «Тихоокеанской звезды путевым очеркам, посылаемым путешественником не­посредственно из тайги [400, 2, 18, 25.09, 5, 7.10.1927]. По просьбе редакции «Комсомольской правды» он дал материалы об этой экспедиции, но они из-за своего значительного объема были опубликованы не в газете, а в журнале [86; АГО, ф. ВКА, оп..2, № 15].

Нашла частичное отражение в печати и научно-организационная, педагогическая и общественная дея­тельность В. К- Арсеньева [122; 156; 195, с. 46; 209; 386, 17.12.1927; 251; 390, 17.10.1922; 393, 29.07.19231.

В 1928 г. В. К- Арсеньев проездом с Кавказа побы-

2 В 1928—1930 гг. В. К. Арсеньев напечатал две книги: «В деб-рях Уссурийского края» (изд. 2-е, двумя заводами в 1928 и 1929 гг. и «Сквозь тайгу» (М.— Л., i960), несколько брошюр, статей, очер­ков. При заключении договора' с издательством «Молодая гвардия в 1930 г. на переиздание книги «Дерсу Узала» было предусмотрено, по желанию автора, часть гонорара внести от его имени на построй­ку самолета «Молодая гвардия» (см. [АГО, ф.ВКА, оп. 2, № 15г листы не нумерованы. Издательский договор or 15 июля 1930г.]

14

вал в Москве, посетил ученых А. А. Борзова, В. В. Бог­данова, Ф. Ф. Аристова и др., ездил к М. М. Пришвину в Загорск.

Первая биография

С профессором Московского университета Федором Федоровичем Аристовым В. К- Арсеньев переписывал­ся еще с 1926 г.3, но лично познакомился только в свой приезд в Москву в 1928 г. «Есть люди,—вспо­минал ан позднее,—которые как-то особенно и сразу запечатлеваются в памяти: их фигура, выражение глаз, манера говорить и т. д. Я посетил Ф. Ф. Аристо­ва на квартире. По тому, как он содержал свои книги, по тому, как о;н писал, и по тому удивительному по­рядку, который царил во всех его делах, я понял, что имею дело с весьма серьезным, точным и добросовест­ным работником» [47, с. 14]. Во время беседы Аристов рассказал Арсеньеву, что уже около 10 лет собирает материалы для своего многотомного исследования «Русские путешественники — исследователи Азии», куда думает включить и биографию Арсеньева. Для этой цели он попросил Владимира Клавдиевича при­слать ряд материалов и написать автобиографию. Так как исполнение этой просьбы, в особенности написа­ние автобиографии, требовало немало времени, Ар­сеньев определенного ответа не дал, но в принципе обещал Аристову помочь в его работе. После возвра­щения Арсеньева во Владивосток переписка между ними участилась, главное внимание в ней занял воп­рос написания биографии путешественника.

В ноябре 1929 г. Арсеньев сообщил телеграммой Аристову о своем согласии высылать частями автобио­графические материалы, после чего Аристовым был за­ключен договор с издательством «Молодая гвардия» о написании очерка «В. К. Арсеньев, его жизнь и тру­ды» (объемом в 3 печатных листа) для опубликова­ния в качестве вступительной статьи к тому 1, подго­товлявшегося издательством пятитомного собрания со­чинений Арсеньева. Но фактически Аристов намеревал-

3 Из переписки В. К. Арсеньева с Ф. Ф. Аристовым в настоящее

Кемя известно только восемь писем Ф. Ф. Аристова за 1929—1930 гг. ГО, ф. ВКА, оп. 3, № 5, л. 1—14] и одно письмо В. К. Арсеньева от 27 июня 1930 г. [ЦГАЛИ, ф. 196, on, 1, ]f[ 8, л. 1—2].

15

ся, придав очерку" юбилейный характер (30-летие ис­следовательской деятельности Арсеньева), «составить его в виде книжки... (в 100 печ. стр.)», из которой са­мое основное взять для вступительной статьи к со­бранию сочинений [АГО, ф. ВКА, оп. 3, № 5, л. 1]. Затем план этот изменился: биограф предполагает написать сначала очерк, порученный ему издательст­вом, затем большую книгу и ряд юбилейных статей в советские и зарубежные журналы. Кроме того, Ари­стов договорился с редактором журнала «Землеведе­ние» А. А. Борзовым о публикации полной библиография трудов Арсеньева. Насколько серьезно и широко была задумана -вся эта р'абота, можно судить хотя бы по тому перечню материалов, которые Аристов считал необходимым получить от Арсеньева в двух экземп­лярах и за его Подписью:

1. Хорошо исполненный портрет Арсеньева с ука­занием даты съемки, ]

2. Подробную автобиографию.

3. Хронологический перечень всех трудов с точным указанием места и года издания, числа страниц и на­печатанных.о них отзывов.

4. Обзор всех путешествий Арсеньева с подробны­ми выдержками из его книг.

5. Самооценку Арсеньева напечатанных им трудов и авторефераты неизданных сочинений.

6. Заветные мысли Арсеньева об изучении Уссурий- ского края (с подведением итогов сделанного им и с указанием вопросов, подлежащих разработке со сто­роны будущих исследователей края).

7. Все напечатанные труды Арсеньева,, включая отдельные оттиски небольших очерков, журнальные и газетные статьи.

8. Документально-официальный материал (выписки из послужного списка, копии извещений об избрании в члены ученых обществ и о присуждении ими премий и др.).

«Только располагая всем этим материалом,— писал Аристов 25 ноября 1929 г. Арсенъеву,— возможно бу­дет составить обстоятельный обзор вашей жизни и трудов... Было бы идеально все это получить еще до конца 1929 года... Надеюсь, что на этот раз наша об­щая работа будет выполнена скоро и успешно» [АГО, ф.ВКА, оп. 3, № 5, л. 1—2].

В. К. Арсеньев с присущей ему добросовестностью принялся за исполнение этой работы и, несмотря на свою занятость, к началу января 1930 г. написал «Ав­тобиографию», а в июне начал писать «Воспомина­ния». Эти и другие материалы он посылал Аристову частями, но, по-видимому, до конца и в полном объе­ме сделать этого не успел-. Как указывает Аристов, к 28 января 1930 г. у него имелись уже следующие полученные от Арсеньева материалы: «1) Автобиогра­фия Арсеньева (не хватает окончания); 2) Документы (нет сведений о раннем периоде жизни); 3) Портреты (нет довоенных фотографий); 4) Список трудов (тре­бует дополнения и уточнения); 5) Труды В. К. Ар­сеньева (нет большинства их4, и необходимо получе­ние 'копий работ, входящих в собрание сочинении); 6) Отзывы печатные (те хватает копий из нескольких журналов); 7) Письма (есть интересное письмо старо­обрядцев Дальнего Востока В. К. Арсенъеву и ряд его писем ко мне,.дающих биографический материал)» {АГО, ф. ВКА, оп. 3, № 5, л. 7].

В дальнейшем Арсеньев продолжал высылку мате­риалов, что видно из письма Аристова от 17 апреля 1930 г., в котором он благодарит Арсеньева за «си­стематическую и частую посылку ценных и весьма интересных материалов», обещает «все это богатство биографических данных» положить в основу своей книги «В. К- Арсеньев (Уссурийский), его жизнь и труды», над которой работает с начала 1930 г., вы­ражает уверенность в том, что книга «выйдет удачной и, вероятно, будет переведен'а на иностранные языки» [АГО, ф. ВКА, оп. 3, № 5, л. 8].

Что же касается очерка,' то он был уже сдан в из­дательство «Молодая гвардия» 14 марта 1930 г., одобрен к печати и в июне находился в наборе; к сере­дине июля ожидалась корректура. Аристова очерк не удовлетворял. Он находил его отрывочным, прото­кольным, с диспропорцией частей, а главное — без выводов и «той задушевности, которая обычно подку­пает читателя». Причину этих недостатков автор видел в том, что издательство торопило его, «стояло над ду­шой» и даже не дало времени перепечатать рукопись

4 Арсеньев послал Аристову 10 книг: «В дебрях 'Уссурийского края», «Искатели женьшеня», «Лесные люди-удэхейцы», «Дорогой хищник», «За соболями», «Тихоокеанский морж», «По Уссурийскому краю», «Дерсу Узала», «Сквозь тайгу» и «Сведения об экспедициях штабс-капитана В. К. Арсеньева» [АГО, ф. ВКА, ©и. 2, № 10, л. 14].

17

на машинке. «При таких условиях,— писал Аристов в письме Арсеньеву от 17 апреля 1930 г.,—я не могу ставить под очерком ввое имя, предпочитая, чтобы издательство сделало примечание, что „эта вступи­тельная статья составлена на основании материалов, имеющихся у Ф. Ф. Аристова"» [АГО, ф. ВКА, оп. 3, №5, л. 8].

Итак, Аристов объясняет,, что вступительная.статья «оставлена им «а основании имеющихся у него мате­риалов. Этими материалами, как мы видели, были две, возможно, неоконченные рукописи Арсеньева— «Авто­биография» и «Воспоминания», которые, по-видимо­му, после незначительной переработки были скомпоно­ваны Аристовым в единую статью (очерк). Судя йо всему, Арсеньев считал «Автобиографию» официаль­ным документом и писал ее очень сжато, сухо и, веро­ятно, от третьего лица, как и опубликованные им «Сведения об экспедициях капитана Арсеньева В.1 К.» [54, с. 1—36]. Поэтому решил в дополнение к «Авто­биографии» написать еще «Воспоминания», т. е. бо­лее подробный, живой, ведущийся от первого лица рассказ о себе, о людях, о пережитом. Несомненно', при написании «Автобиографии» и «Воспоминаний» путешественник пользовался своими экспедиционными дневниками, что видно из сопоставления текста очер­ка Аристова и дневниковых записей Арсеньева. Так, описание экспедиций 1918 и 1922 гг. в очерке местами почти дословно совпадает с записями в дневниках.

По-видимому, но просьбе Аристова Арсеньев со­ставил подробный план (оглавление) будущей книги, вызвавший со стороны биографа возражение. «Полу­чается около сотни подзаголовков, не сгруппирован­ных в отдельные главы...— писал он Арсеньеву 17 апреля 1930 г.— Название этих глав и их хроноло­гические границы сможете установить только вы сами, о чем я вас убедительно и прошу. Подзаголовки вно­сят пестроту, эпизодичность... Главы же, наоборот, сосредоточивают внимание на основном, самом важ­ном» [АГО, ф. ВКА, оп. 3, № 5, л. 8].

Арсеньеву пришлось заново переработать план кни­ги, в котором теперь появилось 19 глав с меньшим против прежнего числом подзаголовков. В целом но­вый план книги был одобрен Аристовым, предложив­шим добавить к нему еще одну главу, 20-ю, в которой были бы подведены итоги 30-летней деятельности Ар­

18

сеньева: сколько всего километров пройдено им » экспедициях, к каким общим выводам он пришел, ка­кие советы может дать своим продолжателям, какие железные дороги в крае считает необходимыми. Здесь же изложить его взгляды как человека, общественного деятеля, ученого и путешественника. С прибавлением главы 20 книга, по мнению Аристова, «будет охваты­вать тогда все важнейшие вопросы» [АГО, ф. ВКАУ оп. 3, № 5, л. 13].,

Книгу предполагалось иллюстрировать портрета­ми Арсеньева и экспедиционными фотографиями, а в качестве приложения к ней дать полную библиогра­фию его трудов, список всех вообще его портретов и фотографий (с указанием дат и места съемки), геогра­фические карты с маршрутами экспедиций и весь документально-официальный материал. С предложени­ем Аристова о добавлении главы 20 Арсеньев согла­сился и выслал окончательный вариант оглавления Аристову. 10 июня 1930 г. Аристов просит прислать полный хронологический перечень своих писем Ар­сеньеву, интересующий его с точки зрения истории со­здания книги, над которой он работает «систематиче­ски и упорно» и придает ей «большое значение» [АГО, ф. ВКА, оп. 3, '№,5, л. 14].

Составил ли Арсеньев полный перечень писем Аристова — остается неизвестным. Трудно что-либо ска­зать и об отношении Арсеньева к уже сданному в набор очерку Аристова и « будущей книге. Очерка он не видел и вряд ли мог видеть какую-либо' часть рукописи книги — в сохранившихся восьми письмах Аристова Арсеньеву никаких сведений на этот счет не имеется. Известно только, что Арсеньева в будущей книге смущали два обстоятельства: ее объем и заго­ловок. Он считал лишним добавление к своей фамилии слова «Уссурийский», на что Аристов отвечал ему 10 июня 1930 г.: «Добавление к вашей фамилии.„Ус­сурийский" облегчит в дальнейшем все справки о вас в энциклопедических словарях, к тому же эта идея исходит от меня, а не от вас» [АГО, ф. ВКА, оп. 3, № 5, л. 13об.]. О том, что объем книги озадачивал Арсеньева, свидетельствует письмо его вдовы М.Н.Ар-сеньевой к Ф. Ф. Аристову от 9 ноября 1930 г.: «Как обстоит дело с биографией Владимира Клавдиевича? Его очень смутило ваше письмо, где вы пишете о раз­мере книги. Он собирался написать вам (а может

19

быть и написал), чтоб» вы сократили по мере воз­можности его биографию. Владимир Клавдиевич был всегда такой скромный человек, что объемистое жизне­описание ему как-то не к лицу5. Он говорил об этом по приезде из Николаевска за несколько дней до того, как слег» [ЦГАЛИ, ф. 196, on. 1, № 9, л. 1—2]. Упо­мянутое М. Н. Арсеньевой письмо Аристова не сохра­нилось, поэтому ничего определенного нельзя сказать ни о размере книги, ни о степени и (времени ее готов­ности к печати. 1

В начале 1930 г. В. К- Арсеньев как начальник Бюро экономических изысканий новых железнодорож­ных магистралей взял на себя руководство одновре­менно четырьмя экспедициями и 19 июля выехал в ни­зовья Амура для инспектирования экспедиционных отрядов. Там он простудился и вернулся во Владиво­сток 26 августа больным. 4 сентября 1930 г. неожидан­ная смерть прервала все его работы. Остались неосу­ществленными и пятитомник (были подготовлены только четыре тома, но ни один из них не вышел в свет), и десятитомник. В центральной и местной печа­ти появились многочисленные некрологи, в которых от­мечалась выдающаяся роль Арсеньева в изучении Дальнего Востока и в развитии советской литературы. По просьбе редакции журнала «Землеведение» Ф. Ф. Аристов напечатал «краткое извлечение из об­ширной биографии В. К. Арсеньева, подготовляемой к изданию трудов покойного» [44, с. 207].

Можно предположить, что опубликованный Аристо­вым очерк-некролог [44, с. 208—243] является той са­мой вступительной статьей к пятитомнику сочинений В. К. Арсеньева, которая в связи с приостановлением этого издания была взята автором из издательства «Молодая гвардия» и после придания ей характера некролога сдана в редакцию журнала «Землеведение». Это предположение подтверждается содержащимися в очерке отсылками читателей к подготовлявшемуся пя­титомному собранию сочинений В. К. Арсеньева. Так, на с. 231 Ф. Ф. Аристов, упоминая работу В. К. Ар­сеньева «Материалы по изучению древнейшей истории Уссурийского края», пишет: «В несколько измененном

6 10 мая 1930 г. В. К. Арсеньев писал А. А. Борзову о том же: «Напрасно Ф. Ф. Аристов так много пишет ооо мне... Мне очень хо­телось бы быть в тени... Популярность только мешает жить к рабо­тать» [27, собр. И. А. Борзовой].

20

виде читатели найдут ее в томе IV его сочинений». По­добные отсылки имеются и на других страницах очерка-некролога (см. [44, с. 232, 234]).

О судьбе «большой» биографии В. К. Арсеньева, над которой Ф. Ф. Аристов работал с начала 1930 г., ничего определенного сказать нельзя. Из авторского примечания к очерку-некрологу видно, что Аристов считал этот труд оконченным, однако в печати он не появился. После смерти Аристова (1932) рукопись это­го труда, по-видимому, затерялась.

Что же касается напечатанного Аристовым очерка-некролога, то в нем степень достоверности сообщенных сведений очень высока, поскольку они исходят от само­го путешественника. В то же время этот источник, как и всякий материал мемуарного характера, не лишен некоторой субъективности, фактических ошибок и мел­ких неточностей. Содержание очерка показывает, что Арсеньев при написании мемуаров придерживался в отдельных случаях заведомо неверных версий для осве­щения некоторых событий и фактов. Так, рассказывая о своей родословной, он передает, по-видимому, приня­тую в его семье версию о происхождении своей фами­лии и совершенно не упоминает о том, что родители его были выходцами из среды крепостного крестьянст­ва (подробнее см. [132, с. 126—129]).

Благодаря огромной популярности книг Арсеньева широкое распространение получила литературная (т. е. вымышленная) версия о времени и обстоятельствах пер­вой встречи Владимира Клавдиевича с Дерсу Узала. Согласно этой версии, она произошла якобы в 1902 г. на р. Лефу. В действительности это случилось 3 авгу­ста 1906 г. на р. Тадуши, что тогда же было подробно описано самим путешественником в экспедиционном дневнике 1906 г. [АГО, ф. ВКА, on. 1, № 1, с. 97—99; 312, № 8, с. 138—140]. Вероятно, Арсеньев счел нецелесооб­разным отказываться от укоренившейся в сознании читателей литературной версии и повторил ее в преди­словии к книге «В дебрях Уссурийского края», а также в своих мемуарах, использованных Аристовым.

Ошибочно и еще одно утверждение Арсеньева, со­держащееся в его «Автобиографии», и, следовательно, попавшее в очерк Аристова: будто бы близкое общение с Л. Я. Штернбергом на Дальнем Востоке в 1900— 1904 гг. окончательно определило дальнейшую дея­тельность Арсеньева — изучение народности удэге.

21

В действительности Л. ]. Штернберг уехал с Дальнего Востока еще в 1897 г. Во время своей экспедиции к нив­хам (гилякам) он летом 1910 г. побывал в Хабаров­ске, посетил- краеведческий музей, где и состоялась его первая встреча с Владимиром Клавдиевичем, давшая повод к их многолетней дружеской переписке. Об этом сообщает сам В. К. Арсеньев в письме Б. Ф. Адлеру от 14 августа 1910 г. {АГМЭ, С-11, № 780/503, л. 2].

Следует отметить, что приведенные нами ошибочные сведения, попавшие в очерк Аристова по «вине» самого Арсеньева, вызвали неприятные последствия Опираясь на работу Аристова, последующие биографы нередко повторяли и теперь повторяют эти ошибки, что, конеч­но, не может не сказываться на общем состоянии изу­ченности биографии Арсеньева. Достаточно сказать, что в связи со 100-летием со дня рождения путешест­венника владивостокские краеведы организовали экспе­дицию по маршруту Арсеньева и установили памятную доску якобы на том самом месте, где в октябре 1902 г. в верховьях р. Лефу Арсеньев «впервые встретился со своим будущим другом и помощником Дерсу Узала» [394, 6.07.1972, с. 6]. Таким образом, очерк Аристова, а также полное незнание экспедиционных дневников Арсеньева способствовали укоренению ошибочного взгляда на научно-художественные книги Арсеньева как на достоверный биографический источник, в кото­ром будто бы совершенно отсутствует писательский вымысел и событийная сторона путешествий отражена с документальной точностью. Хотя, по словам автора, книги «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала» явля­ются обработанным путевым дневником, но сравнитель­ное изучение текста дневника 1906—1907 гг. с текстом книг показывает, что обработка дневника была слож­ным, многоплановым творческим процессом и отнюдь не сводилась к литературному редактированию и, как отмечает И, С. Кузьмичев, все путевые дневники Ар­сеньева— это только «прообраз состоявшихся и несо" стоявшихся его книг» [199, с. 63—64].

Другим важным недостатком первой биографии Ар­сеньева, по свидетельству самого Аристова, является диспропорция частей и отсутствие выводов и оценок. Период детства в ней освещен довольно подробно, бо­лее сжато даны сведения об основных экспедициях и местах службы путешественника в дореволюционное время и почти совсем не отражена его деятельность

22

в советский период. Совершенно не упоминается о та­ких важных экспедициях, как Анюйокая (1926) и по маршруту Советская Гавань — Хабаровск (1927). Ко­нец биографии вообще как-то окомкан: чувствуется, что Аристов располагал неполными или незавершенны­ми автобиографическими работами Арсеньева. Есть в биографии и ряд неточностей, опечаток. Например, фамилии и инициалы некоторых лиц даны в несколько искаженном виде: Модзалевский вместо правильного Мозолевокий, Соловьев вместо Соловей, П. А. Кропот­кин вместо Л. А. Кропоткин, Н. В. Шкуркин вместо П. В. Шкуркин и т. д. Ошибочны сведения о том, что в 1924 г. Арсеньев был избран профессором Дальнево­сточного университета, перепутаны маршруты экспеди­ций 1911 и 1912 гг. Документы указывают, что 19 фев­раля 1929 г. состоялось утверждение Арсеньева в должности доцента, а через несколько месяцев он по­лучил звание профессора Дальневосточного краевого научно-исследовательского института при Дальнево­сточном университете [ГАПК, ф. 117, оп. 5, № 7, л. 60].

;И все же, несмотря на указанные недостатки, очерк Ф. Ф. Аристова имеет большую научную ценность, по­скольку использованные в нем первоисточники пока остаются неизвестными, за исключением нескольких отрывков, опубликованных Т. Ф. Аристовой. Особенно ценными в очерке Ф. Ф. Аристова являются сведения о детских и юношеских годах В. К. Арсеньева, о его ближайшем окружении — родных, учителях и товари­щах, о круге его интересов, занятий, чтения. Это дает возможность проследить истоки и путь становления В. К. Арсеньева как путешественника, писателя, чело­века.

Начало критического изучения

В 1930—1931 гг. продолжали выходить работы, по­священные памяти В. К. Арсеньева. Их авторы, лично знавшие путешественника, обращаются к своим вос­поминаниям, рассказывают частные случаи общения с ним, подчеркивая при этом не только его большие за­слуги перед наукой и литературой, но и его прекрас­ные человеческие качества (см. [214, с. 133—134;. 290, с. 397; 347 и др.]). В этом же духе написано и преди­словие А. П. Георгиевского к сборнику стихов В. Коз­

23

ловского и Н. Толпегина «Сихотэ-Алинь» (188, с. 13— 17], также посвященному памяти В. К. Арсеньева.

Ленинградский этнограф Н. К. Каргер впервые де­лает попытку серьезного критического анализа науч­ных (главным образом этнографических) взглядов В. К. Арсеньева. В целом положительно оценивая ис­следовательскую деятельность путешественника, он отмечает ряд характерных ошибочных положений, со­держащихся в его трудах [182, с. 135—137]. Эта статья, написанная с объективных, научных позиций, не потед ряла своего значения до наших дней.

Однако наряду с работами, констатирующими боль­шие научные заслуги В. К. Арсеньева, в 1931 г. в даль­невосточной прессе появляются статьи, авторы которых пытаются «ревизовать» творческое наследие путешест­венника. Подобные попытки предпринимались еще при жичнч В. К. Арсеньева: одновременно со все возра­ставшим признанием и популярностью увеличивался и поток всевозможных обвинений, начало которого отно­сится к 1920—1923 гг., «Огда усилиями отдельных недоброжелателей путешественник был отстранен от преподавательской работк в Дальневосточном государ­ственном университете и возобновил ее только в 1927 г. Особенно сильным нападкам В. К. Арсеньев подвергал­ся в 1927—1928 гг. со стороны этнографа А. Н. Лип-окого, всячески пытавшегося доказать научную «несо­стоятельность» этнографических трудов путешествен­ника [АГО, ф.ВКА, on. 1, № 79, л. 1 — 16].

После того как местные рапповцы-догматшш взяли на себя «труд» огульного охаивания Арсеньева-писате-ля, кампания по «развенчиванию» его авторитета при­няла характер полного «изничтожения» его трудов.

Атмосфера накалилась до такой степени, что В. К. Арсеньев в 1929 г. собирался оставить Дальний Восток, отказался от предложения отметить свой 30-летний юбилей исследовательской деятельности. Если бы не постоянная поддержка со стороны местных партийно-правительственных органов, то Арееньеву, вероятно, пришлось бы оставить Дальний Восток. Именно этой тяжелой обстановкой объясняется совер­шенно несвойственная Арееньеву нотка пессимизма, прозвучавшая в его письме к Ф. Ф. Аристову от 27 июня 1930 г.: «Мое желание — закончить обработку своих научных материалов и уйти, уйти подальше, уйти совсем —к Дерсу!» [ЦГАЛИ, ф. 196, on. 1, № 8, л. 2].

24

В данной работе нет необходимости подробно оста­навливаться на всех перипетиях этой кампании, тем более что она уже освещалась в нашей литературе |297, с. 189—193]; отметим только, что после смерти В. К. Арсеньева она развернулась с новой силой и ока­зала отрицательное влияние на изучение его биогра­фии и творческого наследия.

После появления в 1931 г. во владивостокской газете «Красное знамя» статьи Г. Ефимова, в которой автор с позиции своего времени пытается оценивать работу В. К. Арсеньева «Китайцы в Уссурийском крае», опубли­кованную еще в 1914 г., и, отождествляя политику с этно­графией, дает этому ценному научному труду необосно­ванную резко отрицательную характеристику [386, 16.07. 1931], авторитет В. К- Арсеньева на некоторое время ослабевает, особенно на Дальнем Востоке. Вслед за статьей Г. Ефимова в- дальневосточной печати появилось еще несколько публикаций,'выдержанных в том же духе [140; 167; 337; 345].

Вместе с тем в Москве и Ленинграде продолжа­лось переиздание научно-художественных произведений В. К. Арсеньева, сопровождавшихся необходимыми пре­дисловиями- разных авторов, где наряду со справедли­вой данью уважения к его заслугам как путешествен­ника и писателя встречались, однако, и утверждения, будто он мало чем отличался по своим взглядам от ти­пичных представителей окружавшей его в дореволюци­онную пору военно-чиновничьей среды [136, с. 11—17; 204, с. 211—214; 310, с. 19—26].

Еще более нелепым представляется вывод А. Энли-ля, заявлявшего, что в книгах В. К. Арсеньева «нередко проскальзывает» неуважительное отношение к народно­стям Уссурийского края [369, с. 63]. В унисон с выводом А. Энлиля прозвучало несколько лет спустя высказыва­ние М. А. Сергеева о работе В. К- Арсеньева «Коман­дорские острова» [316, с. 50]. Несмотря на такого рода критику, произведения Арсеньева пользовались огром­ной любовью читателя. В 1934 г. на I Всесоюзном съезде писателей С. Я. Маршак в своей речи дал высо­кую оценку книге В. К. Арсеньева «В дебрях Уссурий­ского края» [254]. Однако значительных работ об Ар-сеньеве в 30-х годах не было напечатано, а само имя его продолжало оставаться в некотором забвении.

Следует отметить, что статьи Г. Ефимова, Е. И. Ти­това и других авторов, допустивших известные «переги-

бы» критики в отношении общей оценки научного на­следия Арсеньева, имели в то же время и положитель­ное значение в Том смысле, что они объективно способ­ствовали началу критического изучения этого наследия,, сложного, противоречивого, имеющего в своем составе работы далеко не одинаковой научной ценности и об­щественной значимости. Кроме того, в этих статьях содержатся в отдельных случаях правильные указания на те черты буржуазной этнографической науки, кото­рые в какой-то мере отразились на работах В. К. Ар­сеньева 20-х годов.

Созвучен времени

В 40-х годах наметился значительный перелом в от­ношении к работам В. К. Арсеньева. За истекшее 10-летие со дня его смерти сама действительность спо­собствовала прояснению истинной ценности его тру­дов, их гуманистической направленности. Успехи ле­нинской национальной политики, ставшие к 40-м годам очевидными даже для самых заядлых западных скеп­тиков, социалистические преобразования в жизни мест­ных народностей, огромный подъем культуры всего на­шего народа диалектически обусловили усиление ин­тереса к прошлому страны и народов, ее населяющих. Арсеньевская тема дружбы русского народа с народно­стями Севера получила как бы новое звучание. Глубо­ко созвучными времени стали и другие Темы его произ­ведений— патриотизм (особенно в связи с начавшейся Великой Отечественной войной), гуманизм, охрана природы.

В 1940 г. в Москве переиздается книга Арсеньева «В горах Сихотэ-Алиня», в 1944 г.— «Дер-су Узала», а в 1949 г.— почти все основные книги. В Хабаровске в 1940 г. журнал «На рубеже» публикует два рассказа, «Быгин-Быгинен» и «Гора Лао-хутун», с примечаниями С. П. Наумова [248], владивостокская газета «Крас­ное знамя» печатает статью Г. Корешова и А. Никули­на к 10-летию со дня смерти Арсеньева [192]. В 1944 г. впервые появились сведения о материалах из -личного архивного фонда Арсеньева, хранившегося в ПФГО СССР во Владивостоке: журналист А. И. Мельчин в га­зете «Боевая вахта» рассказал о содержании пяти писем А. М. Горького В. К. Арсеньеву [231].,'

26

В связи с 15-летием со дня смерти путешественни­ка, в 1945 г., дальневосточные газеты опубликовали' ряд статей и воспоминаний о нем [386, 5.09.1945; 110; 174; 191; 300; 301], а также информационные заметки о его фонде и краткие сведения о материалах фонда {239; 240; 386, 17.04.1945; 389, 1.05.1945 и др.]. В пер-. вые послевоенные годы, годы восстановления народного хозяйства, интерес к научному наследию В. К. Арсенье­ва и изучению его деятельности особенно возрос. На Дальнем Востоке, в центре и в других районах страны печатается большое количество статей и мате­риалов об Арсеньеве, в которых содержится немало новых сведений. Все эти публикации являются как бы подготовкой к более важному этапу в изучении творче­ского наследия путешественника. В связи с 75-летием В. К. Арсеньева в 1947 г. появились его первые собра-/ яия сочинений [100; 101] и первые книги о нем [175; 302].

Издание сочинений В. К. Арсеньева и первых книг о нем было встречено читателями как давно ожидав­шееся событие. В многочисленных рецензиях отмеча­лись. большая важность этих изданий, их положительные стороны и недостатки [32, с. 46—48; 127; 135; 229; 271; 303; 306; 382, 1947, № 3, с. 135, № 4, с. 127]. В ше­ститомнике, изданном во Владивостоке, были собраны основные произведения Арсеньева и часть неопублико- ванных материалов (рассказы и переписка), впервые даны Н. Е. Кабановым общий обзор архивного фонда лутешественника и довольно полная аннотированная библиография его работ и литературы о нем. Особую ценность представляет вступительная статья энтомоло-i га А. И. Куренцова, впервые в литературе охарактери­зовавшего научное значение исследований Арсеньева как натуралиста. Другая вступительная статья, посвя­щенная биографии путешественника (автор — писатель М. Н. Самунин), ничего нового не содержит. Из недо­статков этого издания следует указать прежде всего «а неудачную систематизацию материалов, произволь­ные сокращения текста, замену старых названий и тер­минов новыми, отсутствие научно-справочного аппа­рата.

Значительная часть текстологических ошибок оыла устранена в последующих изданиях отдельных книг В. К. Арсеньева Географгизом и другими издательства­ми. Двухтомник, изданный в Хабаровске, вследствие

27

своего незначительного объема не имеет явных наруше­ний систематизации материала, но тоже лишен научно-справочного аппарата. В него вошли только опублико­ванные работы путешественника.

К 75-летнему юбилею В. К. Арсеньева было также опубликовано несколько статей и воспоминаний в пе­риодической печати, давших новые штрихи его биогра­фии, но эти публикации в основном не выходят за рам­ки юбилейных статей, в комплиментарной форме кон­статирующих заслуги юбиляра (118; 235; 241; 349, с. 32; 336 и др.}, поэтому рассматривать их нет смысла.

Первые книги о В. К. Арсеньеве

Как уже упоминалось, в 1947 г. увидели свет и кни­ги о В. К. Арсеньеве: монография Н. Е. Кабанова [17]5] и критико-биографический очерк Н. М. Рогаля [3021, внесшие большой вклад в изучение биографии путеше­ственника. Эти авторы мало в чем повторяют друг дру­га, круг их источников разный, форма подачи мате­риала— тоже, поэтому их книги как бы дополняют одна другую. Характерной чертой обеих книг, в отли­чие от всех предыдущих работ на эту тему, является наличие критического анализа деятельности Арсеньева и его творческого наследия. В целом авторам удалось достаточно глубоко и объективно осветить основные этапы жизни и главные аспекты деятельности Арсенье­ва, правильно оценить его вклад в науку и литературу. Но эти небольшие по объему работы, при всех своих достоинствах, являются одним из первых опытов био­графии путешественника, в то время слабо изученной, поэтому не могут претендовать на полноту: в них не нашли отражения некоторые существенные стороны его деятельности, а в отдельных случаях допущены серьезные ошибки и фактические неточности.

Книга Н. Е. Кабанова, лично знавшего В. К. Ар­сеньева и участвовавшего в его экспедиции 1927 г., основана главным образом на архивных материалах, хранившихся в Приморском филиале Географического общества во Владивостоке, частично на материалах, предоставленных автору проф. А. А. Емельяновым и доктором биологических наук А. И. Куренцовым. Кро­ме того; автором были использованы опубликованные труды Арсеньева и работы о нем, рассказы и воспоми­нания лиц, встречавшихся1 с: ним, обследованы карто-

28 теки важнейших библиотек Москвы, Ленинграда и Вла­дивостока для составления аннотированного списка трудов путешестдаейника и работ о нем. Следует отме­тить, что Н. Е. Кабанов пользовался материалами то­гда еще не обработанного фонда Арсеньева (вероятно, по этой причине не дает ни одной архивной ссылки на этот фонд), к тому же он не видел всего фонда в це­лом, а получал только отдельные его материалы во временное пользование; другие архивохранилища, имеющие материалы об Арсеньеве, остались вне поля его зрения. Следовательно он не располагал в достаточ­ной мере источниками, что, конечно, сказалось на его-работе. Биографическая канва (гл. 1) в основном за­имствована им у Ф. Ф. Аристова (со всеми имеющими­ся у последнего ошибками), остальная часть книг» (гл. 2—4) является оригинальным и очень ценным тру­дом, базирующимся на указанных источниках и лич­ных воспоминаниях автора, встречавшегося с Арсенье-вым в 1927—1930 гг. В книге прослеживается экспеди­ционная деятельность Арсеньева, определяется в об­щих чертах его вклад в науку (краеведение, топогра­фию, этнографию, археологию и астрономию, ботаниче­скую географию, зоогеографию и охотоведение, эконо­мику и народное хозяйство) и литературу, рассматрива­ется деятельность Арсеньева в оценке современников, дается карта маршрутов основных экспедиций, анно­тированный список трудов путешественника и работ о нем. Книга иллюстрирована фотографиями, многие из которых опубликованы впервые. Из всех работ на эту тему труд Н. Е. Кабанова~тю сих пор является са­мой полной и наиболее достоверной биографией? В. К. Арсеньева, хотя и не лишенной отдельных оши­бок и неточностей. Укажем на основные из них.

Н. Е. Кабанов приводит ряд неточных сведений об» отце путешественника Клавдии Федоровиче Арсеньеве (1848—1918). Из личного дела К. Ф. Арсеньева видно, что ко времени рождения сына Владимира он был не кассиром, а конторщиком на Николаевской" железной) дороге и получал жалованье не 75 руб. в месяц [175, с. 7], а только 20 руб. [ЛГИА, ф. 1480, оп. 8, № 33840]. В 1880 г. К. Ф. Арсеньев получил должность не на­чальника конторы отправления [175, с. 9], а кассира с жалованьем 960 руб. в год и только в 1885 г. стал начальником конторы прибытия на той же железной дороге, где проработал беспрерывно более 45 лет, вый-

29

дя в отставку в 1913 г. в должности заведующего дви­жением Московской окружной железной дороги 1ЛГИА, ф, 1480, оп. 8, № 33840].

В книге Н. Е. Кабанова почти нет сведений о школьных годах путешественника. «До сих пор неиз­вестно,—пишет, автор,— где и в каком городе учится Арсеньев» '[175, с. 9] и далее приводит скупые сведе­ния, заимствованные у 4. Ф. Аристова, о его обучении в пансионе сестер-немок Целау и в военном училище;. Сейчас этот пробел можно в какой-то мере восполнить. По воспоминаниям родственников В. К. Арсеньева, в пансионе сестер-немок Целау он не обучался, а неко­торое время был учеником 2-го Петербургского реаль ного училища (на Измайловском проспекте), откуда «был исключен за шалости» [27, собр. А. И. Тарасо­вой]. Эти сведения мемуарного характера другими до­кументами пока что подтвердить не удалось. Досто­верно известно только следующее: В. К. Арсеньев окончил в Петербурге Владимирское городское 4-клас-сное мужское училище [ЦГВИА, ф. 409, on. 1, № 80— 720/51, с. 245—245 об.], затем какое-то время (вероят­но, 1885—1886 гг.) учился вместе со старшим братом Анатолием в Петербургской 5-й гимназии (у Аларчи-на моста) и вышел из нее до окончания курса [168, с. 5] 6. Как указано в послужном списке, сдав экзаме­ны экстерном при 1-м кадетском корпусе (вероятно, в 1891 г.), он зачисляется 22 ноября 1891 г. вольноопре­деляющимся в 145-й Новочеркасский полк с откоманди­рованием с 1 сентября 1893 г. в Петербургское пехот­ное юнкерское училище, которое заканчивает 12 авгу­ста 1895 г. [ЦГА РСФСР ДВ, ф. р.-4412, on. 1, № 18, л. 18—19].

В книге приводятся ошибочные сведения о воин­ских подразделениях и времени службы В. К. Арсенье­ва. Командирован он был из г. Ломжи под Варшаву не в 1897 г., а в 1896 г. (с 14 мая по 17 июля) и не в 15-й саперный батальон [175, с. 11], а в 4-ю сапер­ную бригаду [ЦГА РСФСР ДВ, ф. р.-4412, on. 1, № 18, л. 19]; перевод.на Дальний Э°сток был ему разрешен не в 1899 г. и не в 8-й Восточно-Сибирский линейный батальон [175, с. 12], а 19 мая 1900 г. в 1-й Владиво­стокский крепостной полк, куда он прибыл 5 августа

6 Архивный фонд этой гимназии за 1845—1915 гг. погиб во вре­мя наводнения в Петрограде 23 сентября 1923 г.

30

1900 г. [ЦГА РСФСР ДВ, ф.р.-4412, on. 1, №18, л. 19], а не в конце 1899 г. [175, с. 12]; охотничьей ко­манды Арсеньев не организовывал (она существовала до него), а был назначен ее начальником в 1903 г. [ЦГА РСФСР ДВ, ф.р.-4412, on. 1, № 18, л. 19}; во время первой мировой войны Арсеньев был мобилизо­ван не в 1915-м [175, с. 20], а в 1917 г. [ЛОА, ф. 142, оп. 2, № 117, л. 61—61 об.; АГО, ф. 1, on. 1 (1916), № 9, л. 218-221; 364, с. 108—109].

Н. Е. Кабанов ошибается, указывая, что еще в на­чале своих исследований на Дальнем Востоке В. К. Ар­сеньев встретился с известным деятелем Общества изучения Амурского края Ф. Ф. Буссе и занимался с ним учетом древнейших памятников в ряде мест Приморья [175, с. 50]. Ф. Ф. Буссе умер 28 декабря 1896 г. [31, с. 198], за несколько лет до прибытия В. К. Арсеньева на Дальний Восток. Подобного рода" ошибка допущена Н. Е. Кабановым и в датировке лич­ного общения В. К. Арсеньева с Л. Я. Штернбергом: заимствованная им у Ф. Ф. Аристова дата 1900— 1904 гг. не соответствует действительной—1910— 1911 гг., о чем уже говорилось выше.

Неправильно указание Н. Е. Кабанова и на то, что В. К. Арсеньев получил премию РГО им. М. И. Веню-кова [175, с. 72]. Эта премия была присуждена Ар-сеньеву решением особой комиссии при РГО, в составе которой были П. Ф. Унтербергер, М. Е. Ждавдсо и др., на заседании 30 мая 1917 г. [АГО, ф. ВКА, оп. 3,№71, л. 13—14], но в связи с последовавшими в стране со­бытиями не была вручена из-за отмены всех вообще выдававшихся по РГО премий [ЛОА, ф.277, оп. 2, № 24, л. 11].

По сообщению Н. Е. Кабанова, В. К. Арсеньев «уже в первый период Советской власти охотно взял на се­бя обязанности первого комиссара по туземным де­лам» [175, с. 72]. В действительности, согласно по­служному списку В. К. Арсеньева, это произошло в пе­риод Временного правительства, а именно: 29 июня 1-917 г. он был назначен комиссаром по инородческим делам 'в Приамурском крае, а 7 февраля 1918 г. добро­вольно сложил с себя это звание [ЦГА РСФСР ДВ, ф. Р.-4412, on. 1, № 18, л. 23; АГО, ф. ВКА, оп. 2, № 1, листы не нумерованы]. Есть в книге Н. Е. Кабанова и ряд других неточностей, отмеченных М. К. Азадов-ским в письме Кабанову в 1948 г. [36, с. 155—163].

31

Вйшедшая в том же, 1947 г. упомянутая уже книга известного дальневосточного писателя Н. М. Рогаля основана главным образом на опубликованных мате­риалах, частично в ней использована переписка В, К. Арсеньева с Главнаукой и другими учреждения­ми, хранящаяся в Хабаровском краеведческом музее, в Государственном архиве Хабаровского края и в ПФГО. Основное внимание Н. М. Рогаль уделил после­революционному, периоду деятельности В. К. Арсенье­ва, что значительно дополняет работы Ф. Ф. Аристова и Н. Е. Кабанова. Автору удалось, показать в основ­ных чертах весь жизненный путь исследователя и писа­теля Арсеньева, критически оценить его опубликован­ное творческое наследие. Эта книга способствовала по­пуляризации знаний о В. К. Арсеньеве, о его большом вкладе в дело социалистического преобразования на Дальнем Востоке.

Вместе с тем Н. М. Рогаль не только повторил мно­гие ошибки, содержащиеся в труде Ф. Ф. Аристова, но и сам дал некоторые неправильные сведения. Так, рас­сматривая деятельность путешественника после Ок­тябрьской революции, автор категорически утвержда­ет, что «именно в советский период проявился и рас-, цвел литературный талант» В. К. Арсеньева и что «че­тыре пятых всех научных работ Арсеньева написаны и изданы в советский период» [302, с. 33]. Это не соот­ветствует истине: основные научные труды и научно-художественные произведения Арсеньева были написа­ны еще до революции7. Научные работы были изданы тогда же, а книги «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала» увидели свет с большим опозданием в 1921 и 1923 гг. только по причине бумажного голода. Заблуж­дение Н. М. Рогаля было неоднократно повторено в работах последующих авторов, упрощенно изображав­ших условия становления научно-исследовательской работы в первые послереволюционные годы вообще и деятельности Арсеньева в частности. Будто бы с уста­новлением Советской власти все пошло как «по-щучье­му велению», без трудностей и т. п. Это совершенно.

7 Об этом свидетельствуют даты выхода в свет работ В. К. Ар­сеньева, а также его письма В. Л. Комарову от 3 июня 1915 г., Л. Я. Штернбергу от 7 октября 1916 г. и 4 января 1917 г. [104, с. 227, 2391 Д. Н. Анучину от 28 января 1917 г. Ц31, с. 187] и др. Из писем видно, что к концу 1916 г. обе книги («По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала») были уже написаны.

32

неверно. В первые годы восстановительного период заниматься научно-исследовательской работой было очень трудно, а подчас и невозможно из-за общей хозяйственной разрухи, голода и других тяжелых по­следствий интервенции и гражданской войны.

В книгу Н. М. Рогаля попали и такие ошибочные сведения, как упоминание в числе учителей и настав-иикои В. К. Арсеньева, в период его обучения в юнкер­ском училище в Петербурге, профессоров Э. Ю. Петри, С. И. Руденко и Ф. К. Волкова. «Руденко и Волков на­правляли его знания в области антропологии... Его учителями и наставниками были: М. Е, Грум-Гржи-майло, профессоры Петри, Руденко, Волков... Отправ­ляясь на Дальний Востбк, Арсеньев уже обладал из­вестным запасом специальных знаний»,— сообщает Н. М. Рогаль [302,. с. 4—5]. По-видимому, автор использовал автобиографические анкеты Арсеньева 20-х годов, где указано: «Курс географии Азии про­шел под руководством известного путешественника и исследователя М. Е. Грум-Гржимайло. Изучал этно­графию под руководством проф. Петри, а антропомет­рию под руководством профессоров Руденко и Ф. К. Волкова»8. Здесь следует внести уточнение. М. Е. Грум-Гржимайло действительно преподавал гео­графию в Петербургском юнкерском- училище в пери­од обучения там Арсеньева [ЦГВИА, ф. 307, on. 1, № 4514, л. 172], лекции профессора кафедры геогра­фии и этнографии " Петербургского университета Э. Ю. Петри [115, с. 103—105] Арсеньев мог в тот пе­риод посещать в университете в качестве вольнослу­шателя, что же касается Ф. К. Волкова и С И. Руден­ко, то с ними он впервые столкнулся только зимой 1910/11 г., во время своего приезда в Петербург при посещении Этнографического отдела Русского музея, где первый был хранителем, а второй трудился над описанием коллекций. Ранее Арсеньев не мог с ними общаться, так как Ф. К. Волков с 1879 по 1905 г. на­ходился в эмиграции в Париже [157, с. 215—216], а С. И. Руденко (1885—1969), будучи на 13 лет моло­же Арсеньева, сам обучался в университете в 900-х годах и, естественно, не мог быть профессором в 90-е

8 Автобиографические анкеты В. К. Адсеньева хранятся в АГО в личном фонде путешественника, в ЛОА АН СССР и в ряде других архивов и учреждений. Одна из анкет опубликована М. К. Азадов-ск'им (см. (104, с. 233—237]).

33

годы [155, с. 91—93]. Из личной беседы с С. И. Руден-ко в 1962 г. автору настоящего издания удалось выяс­нить, что в 1924—1925 гг. В. К- Арсеньев советовался с ним по отдельным вопросам антропометрии9.

У Н. М. Рогаля встречаются и другие фактические ошибки, но здесь представлены те из них, которые в литературе об Арсеньеве до сих'пор кочуют из рабо­ты в работу. -

Интерес все возрастает

Со времени выхода шеститомного и двухтомного собраний сочинений В. К. Арсеньева, а также книг Н. Е. Кабанова и Н. М. Рогаля интерес к арсеньевской теме возрастает с каждым годом. Массовыми тиражами переиздаются книги Арсеньева на русском и других языках народов нашей страны и зарубежных стран, а работы о нем печатаются ежегодно до сего времени (исключение составляет только 1953 г., но, возможно, и в этом году не было «пропуска», а что-то ускользну­ло от нашего внимания).

Кроме переиздания опубликованных книг В. К. Ар­сеньева с этого времени все чаще появляются в печати вновь найденные его работы, остававшиеся в рукописи, а также материалы из эпистолярного наследия, воспо­минания о нем, обзоры отдельных групп документов, связанных с его жизнью и деятельностью. Все это рас­ширяло круг источников и способствовало накоплению и углублению знаний [131, с. 181 — 189; 134, № 1, с. 161—163; № 2, с. 164—174; 179; 193, с. 19—36; 207, с. 26—29; 208, с. 284—300; 259, с. 329—338; 281, с. 50— 62; 282, с. 123—127; 325, с. 31—40; 352].

Большое число статей и материалов о В. К. Ар­сеньеве было напечатано в памятные даты: к 20-й (1950), 25-й (1955), 30-й (1960), 35-й (1965) годовщи­нам со дня смерти и к 90-летию со дня рождения (1962), а особенно много к 100-летию со дня рождения (1972), которое широко отмечалось. В праздновании

8 Об этом имеются сведения и в письме В. К. Арсеньева к С. И. Руденко от 21 сентября 1929 г.: «До известной степени Вы являетесь моим руководителем по антропологии, когда я впервые стал знакомиться с методами антропометрических измерений живы людей»,— писал он, обращаясь с просьбой дать отзыв на некоторые из своих работ [ЛОА, ф. 1004, оц. \, № 300, л, 1 об.].

34

100-летнего юбилея приняли участие многие совет­ские, партийные и научные учреждения, центральная и местная печать, широкие «руги общественности.

В 1954 г. в Ленинграде была защищена кандидат­ская диссертация преподавательницей средней школы В. К. Путоловой на тему «В. К. Арсеньев и его литера­турная деятельность» [298]. Это была первая работа, i'lii'iuiu]ibiio посвященная художественному творчеству Арсеньеве. В ней дан краткий обзор литературы об Арсеньеве. Автор сделала попытку монографического изучения жизненного и творческого пути В. К. Арсенье-ви как художника-исследователя и писателя-патриота, определив жанровую природу его основных книг как очерка-путешествия, занимающего в русской литерату­ре особое место. и восходящего своими традициями « путевым очеркам реалистического направления, дан­ного А. И. Радищевым в «Путешествии из Петербурга к Москву» и А. С. Пушкиным в «Путешествии в Ар-арум», затем подхваченного И. А. Гончаровым во «Фре­гате „Паллада"». В работе В. К. Путоловой есть ряд спорных положений, но, поскольку в нашу задачу не входит раскрытие темы «Арсеньев-писатель», мы оста­навливаться на них не будем и коснемся лишь биогра­фической части ее работы.

В. К. Путилова использовала в своей работе основ­ные труды о В. К. Арсеньеве —Ф. Ф. Аристова, Н. Е. Кабанова, Н. М. Рогаля, повторив их ошибки, и шеститомное собрание сочинений путешественника,. а также архивные материалы о нем, хранящиеся в Ар­хиве Академии наук и в Архиве Географического об­щества СССР. «К сожалению, мы не могли осущест­вить поездку во Владивосток для изучения архива Ар­сеньева»,— указывает она во введении к своей дис­сертации. В биографическом очерке ею впервые под­робно был рассмотрен вопрос об условиях исследова­тельской работы Арсеньева на окраине царской Рос­сии, о его отношениях с царским сатрапом, приамур­ским генерал-губернатором Н. Л. Гондатти, всячески препятствовавшим научным начинаниям Арсеньева. Однако здесь она допускает ошибки. По ее мнению, Арсеньев впервые приступил к своей литературной ра­боте только в 1914 г., фактически же, как сообщает сам автор Л. Я. Штернбергу в письме от 21 июля 1910 г., работа над книгой «По Уссурийскому краю» была им начата в 1910 г. [104, с. 215]. Далее указыва­

35

ется, что «Гондатти решил избавиться от беспокойного ученого. И в 1915 г. Арсеньева отправляют на фронт» [298, с. 46]. В действительности это произошло в 1917 г., в период Временного правительства, а Гондатти к тому времени уже эмигрировал в Харбин [221, с. 184].

В главе 3, давая краткий обзор: художественных произведений В. К. Арсеньева, В. К. Путолова совер­шенно не касается их творческой истории и в ряде слу чаев сообщает неверные сведения о времени их напи­сания.'Например, книгу «Сквозь тайгу» она считает «последней» 10, в то время как последней является кни-1 га «В горах Сихотэ-Алиня», которую Арсеньев писал до конца жизни, но так и не успел закончить. Непра--вильно трактуются как самостоятельные и как не свя­занные друг с другом книги «В дебрях Уссурийского края» и «Дерсу Узала». «Книга „В дебрях Уссурийского края" охватывает события 1902—1907 гг.,— пишет Пу толова.— Путешествие 1907 г., повторяющее предыду-,. щее, отражено в книге ?,Дереу Узала-'; заканчивающей­ся описанием трагической гибели Дерсу» [298, с. 146— 147]. Арсеньев по этому поводу в письме В. Г. Богора-зу от 19 января 1928 г. указывал: «„В дебрях Уссурий­ского края" есть сокращенная переработке двух книг: 1) „По Уссурийскому краю" и 2) „Дерсу Узала". Вот почему именно их я Вам и посылаю. Они хуже изданы, но богаче содержанием» [ЛОА, ф. 250, оп. 4, № 18, л. 1]. В своих письмах в издательство «Молодая гвар­дия» Арсеньев настаивает на переиздании именно, первых двух книг, а не «В дебрях Уссурийского края», которую называет «школьным», «детским» вариантом тех книг. При этом он подчеркивает, что издательство «Книжное дело», печатая книгу «В дебрях Уссурийско­го края», без его ведома выпускало целые абзацы и даже страницы, не ааботилось сгладить переход от одной мысли к другой.' «Мало того,— продолжает Ар­сеньев,—вместо выпускаемых абзацев какой-то неведо­мый мне гражданин по поручению „Книжного де'ла" вставлял мостики совершенно безграмотно... Такое бес­церемонное обращение с чужой книгой иллюстрирует невнимание к читателю... Меня это даже как-то рас­строило, потому что лицо, дозволившее себе такое от­ношение к моей рукописи, спряталось за моей фамилией

10 В машинописном экземпляре готовой к печати рукописи кни­ги «Сквозь тайгу» имеется дата и подпись автора- «25 декабря 1928 г. В. Арсеньев» [АГО, ф. В. К- Арсеньева, on. I, № 34].

36

[АГО, ф. ВКА, вн. 2, № 15. лиеты не нумерова­ны]. В свете этого высказывания В. К. Арсеньева ста­новится очевидным и такой недостаток работы В. К. Пу-таловой, как выбор издания: при литературоведческом мнализе творчества Арсеньева она опирается не на первые «здания книг «По Уссурийскому краю» и «Дер­су Узала», а на книгу «В дебрях Уссурийского края», вышедшую в Москве в 1952 г. шестым изданием. Ыа-укилько опрометчив такой выбор, можно судить по той характеристике, которую дает Н. Е. Кабанов посмерт­ным изданиям книг Ь. К. Арсеньева: «После его смерти книги переиздавались без всякого соблюдения тождест­ва с оригиналом» [175, с. 5—6]. Книга «В горах Сихо-тв-Алини» рассматривается В. К. Путоловой вне вся­кой сияэн с книгами «По Уссурийскому краю» и «Дер­су Узала». По-видимому, о том, что фактически все три Книги являются одним -произведением — трилогией, ей даже и МЫСЛЬ Не пришла, хотя содержание книг, сама их логика, идейная и тематическая общность, стиль — все указывает на это, Арсеньев & своих письмах Н. Ь. Михайлову и М. К. Азадовскому указывал, что книга «В горах Сихотэ-Алиня» является продолжением «Дерсу Узала» [РФ ГЛМ, ф. 37, оф. 4807/1-7, листы не нумерованы; 104, с. 237—238].



Pages:     || 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 10 |
 




<
 
2013 www.disus.ru - «Бесплатная научная электронная библиотека»

Материалы этого сайта размещены для ознакомления, все права принадлежат их авторам.
Если Вы не согласны с тем, что Ваш материал размещён на этом сайте, пожалуйста, напишите нам, мы в течении 1-2 рабочих дней удалим его.