ПСИХОТЕРАПИЯ

ВНУШЕНИЕ

ГИПНОЗ

Издание третье, исправленное и дополненное

КИЕВ «ЗДОРОВ'Я» 1978

А.П.СЛОБОДЯНИН

615.34 C48

УДК 615.851.1/2

Психотерапия, внушение, гипноз. Слободяник А. П. Киев, «Здоров'я», 1977. 480 с.

В пособии освещены вопросы психотерапии и, в част­ности, гипноза на основе идей нервизма. Представлен кри­тический разбор некоторых идеалистических концепций, тече­ний, методов и систем в зарубежной психотерапии.

Большое внимание автор уделяет основам советской психотерапии, учению о сне и гипнозе, технике и методике гипноза, вопросам специальной психотерапии.

Рассматриваются вопросы психотерапии при соматических заболеваниях, а также в курортологии, в спортивной, экс­пертной практике, психотерапия в практике военного врача, психогигиена, психопрофилактика, медицинская психология и психотерапия, психофармакология.

Книга рассчитана на психиатров, невропатологов, врачей широкого профиля.

Ил. 31. Список лит.: с. 468—477.

Рецензенты: докт. мед. наук Н. К. Липгарт, доц. В. Г, Ротштейн

ИЗДАТЕЛЬСТВО «ЗДОРОВ'Я», 1977

51700—019

М209(04)—78

°—77

Предисловие к третьему изданию

Предыдущее издание книги полностью разошлось. Pro captu lectoris habent sua fata libelli (Судьба книги целиком зависит от того, как принимается читателем).

За это время в нашей стране вышло в свет несколько монографий по психотерапии: «Руководство по психоте­рапии» под ред. В. Е. Рожнова, «Очерки психотерапии» М. С. Лебединского (2-е издание), «Неврозы и их лече­ние» А. М. Свядоща и другие.

Третье издание значительно переработано и допол­нено. При этом учтен опыт отечественной и зарубежной психотерапии за последние годы.

Первая часть книги дополнена разделами: «Психо­терапия психобиологическая», «Теория О. Ранка», «Трансактивный анализ», «Социальная терапия» Б. Грей-хэма, «Система психотерапии Zen (дзен)», а также све­дениями о развитии отечественной и зарубежной общей психотерапии.

Во второй части дано определение сущности пси­хотерапии; с современных позиций освещены нейрофи­зиологические аспекты психической (познавательной) деятельности, вопросы врачебной этики, деонтологии.

Раздел «Специальные методы психотерапии» допол­нен описанием таких методов, как персуазия, реориен-тация, психотерапия через понимание, психотерапия недирективная, психотерапия директивная, имаготера-пия, библиотерапия, либропсихотерапия, десенсибилизи­рующий метод, коррективный интерперсональный метод (Knobloch), игротерапия, семейная психотерапия, психо­делическая и психолитическая психотерапия, «телефон­ные психотерапевты», «телефонные службы спасения».

Наиболее существенные дополнения внесены в третью часть. Прежде всего освещена теория психотерапии, в частности гипноза.,

Четвертая часть дополнена формулами и методиками гипнотизации В. Е. Рожнова, Erickson, R. Wolberg, «нар-коген»-психотерапией (R. Копеспу).

Значительно дополнена пятая часть книги — «Спе­циальная психотерапия». Здесь с точки зрения современ­ных достижений нейрофизиологии, психологии и филосо­фии освещены вопросы психической нормы, понятия «болезнь», «психоз»; теории установки Д. Н. Узнадзе и неосознаваемой психической деятельности; структуры неврозов и психозов; заново написаны разделы: «Сексу­альный вопрос», «О воспитании сексуальной культу­ры», «Сексуальные перверзии и их лечение», «О половом воспитании детей и подростков». Кроме того, уделено внимание вопросам депривации, психического голода­ния, фрустрации, патологического развития личности и их лечения

Наконец, являются новыми разделы: «Психотерапия в курортологии», «Психотераиия в спортивной практике», «Психогигиена, психопрофилактика и психотерапия», «Психотерапия и медицинская психология», «Органи­зация психотерапевтической помощи», «Психотерапия в психоневрологии и психофармакология».

Автор

Введение

Зарождение психотерапии относится к предыстории человечества. И, конечно, историю психотерапии необхо­димо рассматривать в тесной связи с развитием пяти общественно-экономических формаций (первобытно-об­щинного, рабовладельческого, феодального строя, капи­тализма, коммунизма). Такая точка зрения дает возмож-ность рассматривать человеческое общество в каждый период его развития как единый социальный организм, который включает в себя все общественные явления в их органическом единстве, взаимодействии, в том числе медицину, в частности психотерапию.

Первобытные люди считали, что причиной расстройств психики являются демоны, духи умерших, воплотившиеся в зверей, насекомых и др. Поэтому лечение психических расстройств состояло в изгнании демона из тела боль­ного: больных вращали вокруг оси, избивали розгами и т. д.

В эту эпоху беспомощный еще человек ищет посред­ника перед богами и демонами, чтобы умилостивить тайные силы. Таким посредником становится жрец. С. Цвейг в произведении «Врачевание и психика» заме­тил, что медицина уподоблялась теологии, магии, культу, ритуалу. Человек не столько боролся с болезнью, сколь­ко пытался замолить болезнь, откупиться от нее при помощи обетов, жертв, церемоний. И между богом и страданием был только один посредник — жрец как страж души и тела.

Здесь фактически и начинается психотерапия.

Пути медицины и богословия, которые вначале со­ставляли одно целое, позже расходятся; наука отбрасы­вает теорию о божественном происхождении болезней, а вместе с ней и жертвы, молитвы. Врач выступает уже независимо от жреца, а вскоре и против жреца.

Незадолго до нашей 'эры в египетских, вавилонских, индусских, персидских письменах находим упоминание о лечении психически больных весельем, музыкой, дру­жескими убеждениями и пр.

В истории развития медицинского мышления замет­ное место занимают представления врачей и философов древней Греции — Эмпедокла, Пифагора, Платона, Ари­стотеля, Гиппократа.

Около двух с половиной тысяч лет назад Гиппократ в трактате о поведении врача писал*1: «Все, что надо де­лать, делай спокойно и умело, так, чтобы больной мало замечал то, что ты делаешь. Его надо, когда следует, ободрить дружеским, веселым, участливым словом; надо думать только о больном».

Древнеримский ученый Авл Корнелий Цельс для ле­чения больных рекомендовал убеждение, разумные за­нятия, чтение книг, а отказывающихся от пищи советовал водить на пиры.

Однако самым последовательным психотерапевтом являлся Соран. Он относился к душевнобольным с большой любовью и усердно занимался их лечением, протестовал против бесчеловечных методов, которые в те времена применялись — содержания больных в тюрь­мах, заковывания их в кандалы, побоев. Соран считал, что помещения для душевнобольных должны быть свет­лыми, удобными. Больных нужно ограждать от возмож­ных душевных травм.

В эпоху средневековья философия была на службе у богословия, пылали костры инквизиции, освещая кро­вавым заревом всю Западную Европу. Душевнобольных называли ведьмами, еретиками, слугами «нечистого». Они жестоко преследовались инквизицией. Сжигание на костре было единственным способом «очищения души».

Несомненно, в те времена ни о какой положительной психотерапии не могло быть и речи.

Многие даже видные врачи того времени (Вилизий, Рейль) считали, что психические болезни вызываются дьяволом.

Правда, в Западной Европе в XV—XVI вв. некоторые врачи считали, что психические болезни связаны с пато­логией мозга (F. Plater, С. Lepois), хотя еще в XVIII в. о мозге писали: obscura textura, obscurionas morbi, fun-ctiones obnscurissimae.

В эпоху Возрождения основным философским тече­нием становится гуманизм, тесно связанный с^ материали­стическим мировоззрением. Носителями этой идеологии были ученые, философы, писатели, поэты, художники, скульпторы. Аскетизм, представления о мире как «о юдо­ли плача и печали* стали неприемлемы для нового класса — буржуазии.

Развитие естествознания дало толчок материалисти­ческому объяснению явлений. Правда, это был еще огра­ниченный, механистический материализм, но для того времени это была передовая методология.

Во время Великой Французской революции высту­пает выдающийся врач-психиатр Ph. Pinel. По разреше­нию Центрального Бюро Коммуны он снимает цепи с душевнобольных в Бисетре под Парижем, что явилось переломным, революционным явлением в психиатрии.

После пинелевской реформы к психически больным стали относиться, как к обыкновенным больным, кото­рые нуждаются в хорошем обращении и лечении. Ph. Pinel рекомендовал, в частности, психо- и трудотерапию.

Выдающийся деятель Великой Французской револю­ции, ученый и врач J. P. Marat в работе «Philosophical essay on man» впервые выдвинул мысль о том, что «вся­кий человек характером своей психики обязан строению своего тела».

Широко применяли моральное лечение — психотера­пию в Англии (W. Тике), в Италии (А. М. Walsalva, W Kiaruggi).

В Англии первым выступил за гуманное отношение к больным J. Connolly; он провозгласил принцип «по restraint» (нестеснения).

Большой след в психотерапии оставил Н. Maudsley, выдвинувший эволюционную теорию развития, приспо­собления человеческого организма, единства его с окру­жающей средой.

В Германии в первой половине XIX в. немецкая меди­цина, психиатрия в частности, находилась под влиянием идеалистических концепций. Здесь появляются две шко­лы: «психиков» (I. Heinrot, К. Ideler, F. Beneke) и «со-матиков» (F. Nasse, W. Jacobi, I. Fridreich). Первые полагали, что при психических заболеваниях страдает душа как особая нематериальная сущность. Они считали, источником болезней является грех, следовательно,

лечить таких больных должны философы, богословы, а не врачи. «Соматики» считали, что душевные болез­ни — это «эпифеномены», симптоматические проявления всевозможных соматических заболеваний.

Выдающимися немецкими психиатрами были W. Grie-singer, К. Westphal, Т. Meynert, E. Hecker, К. Wernicke, Н. Neuman, R. Kraft-Ebing, К. Monakow, P. Mobius, E. Kraepelin, E. Bleuler, K. Bonhoeffer.

До 1932 тода немецкая психиатрия оказывала боль­шое влияние на развитие психиатрии во всем мире. С приходом к власти фашистов немецкая психиатрия стала деградировать. Под видом «очищения расы» ду­шевнобольных кастрировали и стерилизовали, на окку­пированных территориях их уничтожали в газовых камерах.

Известно, что на Руси отношение к душевнобольным было иным, чем у романских народов, где с XIII в. сви­репствовала инквизиция. Православная церковь не под­чинялась римскому папе и не имела в своем распоряже­нии такого консервативного сыскного и судебного орга­на, как инквизиция.

Письменной грамотой Киевского князя Владимира 996 г. церкви вменялось в обязанность содержать гости­ницы для путешественников, сиротские и вдовьи дома, а также и больницы; на это выделялась «десятина» из княжеских прибылей.

В «Житии» Феодосия Печерского, основателя Киево-Печерской Лавры, упоминается о том, что Печерский монастырь заботился об «убогих и калеках» и о «бесно­ватых».

Обхождение с психически больными в Киевской Руси было ласковым, гуманным.

В том же «Житии» Феодосия Печергкого говорится, что психически больных считали действительно больны­ми, в то время как пьяницами пренебрегали, они пре­следовались религией: «Бесный стражет неволею и до­будет вечныя жизни, а пьяный... добудет себе вечныя муки».

В Ипатьевской летописи упоминается о том, что еще в 1089 г. в Переяславском монастыре был организован первый психиатрический стационар для возбужденных психически больных, а в Западной Европе подобный

8

ционар был организован лишь в 1247 г. в Англии

Татаро-монгольское иго причинило огромный ущерб культуре Киевской Руси, однако передовые ее идеи об оганизации психиатрической помощи, гуманном отноше­нии к больным в значительной мере сохранились.

g XVI—XVII вв. отношение к психически больным было различным: одних считали прорицателями и свя­тыми, слабоумных держали для забавы (шуты), а осо­бо беспокойных определяли в тюрьмы.

Однако в Судебнике, выработанном Стоглавым со­бором (1551 г.), вновь.говорится, что психически боль­ных следует помещать в монастыри («чтобы не быть им помехой и пугалом для здоровых») и обходиться с ними с кротостью.

В XVI—XVII вв. уже издаются «Лечебники», содер­жащие различные советы по лечению больных. Утвер­ждалось например, что при «пужливых» больных нельзя шептать.

При «исступлении ума» рекомендовалось лечение сном, отваром мака. Давались советы, как кормить боль­ных, отказывающихся от приема пищи.

В 1775 г. Екатерина II передала дело попечения о ду­шевнобольных в ведение учрежденных Приказов обще­ственного призрения, врачей. Позже открываются боль­ницы для больных в Петербурге, а затем «в Москве. Организация опеки над психически больными относится к 1776 г.

Тем не менее даже в начале XIX в. условия содер­жания душевнобольных в стационарах были еще тяже­лыми. Об этом свидетельствует стихотворение А. С. Пуш­кина:

Не дай мне бог сойти с ума. Нет, легче посох и сума;

Нет, легче труд и глад. Не то, чтоб разумом моим Я дорожил; не то, чтоб с ним Растаться был не рад.

Да вот беда: сойди с ума, И страшен будешь как чума,

Как раз тебя запрут, Посадят на цепь дурака И сквозь решетку, как зверька, Дразнить тебя придут.

А ночью слышать буду я,

Не голос яркий соловья,

Не шум глухой дубрав — А крик товарищей моих, Да брань смотрителей ночных, Да визг, да звон оков.*

В эпоху развития капиталистических отношений, про­мышленности и торговли, географических и астрономи­ческих открытий, достижений в области естествознания появилось новое мировоззрение — материализм, которое уже опиралось на опытные знания (F. Bacon, T. Hobbes, I. Toland, I. Priestley, В. Spinosa, I. de la Mettrie, С Hel-vetius, D. Diderot, P. Holbach, M. В. Ломоносов, Г. С. Сковорода, А. Н. Радищев и др.).

Уже с 40-х гг. XIX в. человечество стало свидетелем величайшего переворота в философии — возникла един­ственно научная и всесторонне обоснованная достовер­ными данными естествознания и всемирно-историческим опытом развития человеческого общества марксистская философия.

В России в середине XIX в. развилась передовая до-марксовская материалистическая философия, предста­вителями которой были русские революционные демо­краты А. Н. Радищев, В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов, Д. И. Писарев, Т. Г. Шевченко и другие.

Представители материалистической мысли Запада и России, в частности русские революционные демократы, внесли ясность в такую проблему, как взаимоотношение соматического и духовного, мышления и бытия. В выска­зываниях русских революционных демократов мы нахо­дим гениальные мысли не только во вопросам философии, литературы, искусства, но также по медицине.

Через труды и высказывания русских врачей С. Г. Зз-белина, Н. В. Максимовича-Амбодика, Д. Самойлови-ча, М. Скиадана, П. Енгелычева, И. И. Лепехина и дру­гих красною нитью проходит мысль о «наблюдении и испытании» природы как о единственно надежном осно­вании для науки, об истинности лишь того, что провере­но опытом. Уже в XVII—XVIII вв. русские врачи счита­ли, что «уныние» предрасполагает к болезни, «.привлека-

* Пушкин А. С, ПСС в 10 т, изд. 2-е, т. 3, с. 266—267, М, Изд-во АН СССР, 1957.

10

ет» ее. «умножает» и де­лает ее «опаснейшею». Из этого вытекало, что одна Из главных мер предупре­ждения различных болез­ни — это «не приходить в уныние».

Талантливый врач М. Скиадан говорил - о «способе умерять и укро­щать» душевные страсти «для благополучной и спокойной жизни». Тело и душа, по М. Скиадану, настолько тесно соедине­ны между собой, что все «мановения души» отра­жаются на состоянии те­ла, и наоборот.

В начале XIX в. изве­стный врач М. Мудров, уделяя большое внимание психической жизни больного и психогенным факторам заболевания, требовал приме­нения психотерапии. Он писал: «Зная взаимные друг на друга действия души и тела, долгом почитаю заметить, что есть и душевные лекарства, которые врачуют тело».

И. Дядьковский был искусным психиатром, признавал и пропагандировал психотерапию, нравственную силу убеждения.

Крупнейший клиницист В. А. Манассеин считал что в руководствах по общей терапии есть немало вопросов находящихся в полном загоне; «из этих вопросов едва ли не самая худшая доля выпала на вопрос о психическом лечении болезней».

Выдающиеся психиатры И. М. Балинский, И. П. Мер-ГГ' В- Х- Ка1™ск™, С. С. Корсаков, В. М. Бех-6ольшое значение придавали психическому воздей­ на Душевнобольных.

Физиолог И. М. Сеченов был непоколе- в объективной реальности внешнего мира, НаШИМ сознаниём. При решении коренного познания —об отношении сознания к материи,

11

мышления к бытию, он придерживался материалисти­ческой точки зрения.

Все психические акты связаны с рефлексами. Идеи И. М. Сеченова развил другой/ выдающийся физиолог •— И. П. Павлов, создавший материалистическое учение о высшей нервной деятельности.

Представители русской материалистической медицин­ской мысли явились не только носителями идей нервиз­ма и целостности 'организма, но также и основателями учения о психотерапии.

На громадную роль психического фактора в наруше­нии нормальной деятельности внутренних органов — сердца, сосудов, селезенки — указывал выдающийся те­рапевт С. П. Боткин.

О роли психики в возникновении телесных заболе­ваний говорили И. Р. Тарханов, А. И. Яроцкий, П. С. Усов, В. Ф. Зеленин и другие. Все они материали­стически подходили к решению вопроса о единстве и взаимодействии психических и телесных процессов.

А. И. Яроцкий отмечал, что случаи острых заболева­ний, например крупозного воспаления легких, учащают­ся в моменты тяжелых душевных кризисов. П. С. Усов (1911) за четверть века до Bergman подчеркивал влия­ние первичных функциональных нейрогенных факторов на возникновение различных органических заболеваний у человека.

Работами Т. И. Юдина, А. В. Снежневского, О. В. Кер-бикова, А. Д. Зурабашвили, Н. И. Бондарева, Н. Н. Ти­мофеева, Я- П. Фрумкина и других показано, что отече­ственная психиатрия является самобытной, оригиналь­ной, прогрессивной.

Фактически отцом советской психотерапии является Константин Иванович Платонов, автор книги «Слово как физиологический и лечебный фактор».

Психотерапия в социалистических странах базирует­ся на материалистических позициях и идеях нервизма. Бесплатная медицинская помощь, диспансерная и район­ная система обслуживания обеспечивают больному инди­видуальное лечение и уход.

Народная республика Болгария. В болгарской психо­терапии господствует павловская ориентация. Видней­шие болгарские психотерапевты — Н. Шипковенски,

12

Е Шаранков, Г. Лозанов, Ив. Петров, Ат. Атанасов и

^Венгерская Народная республика. Выдающимся пред­ставителем психотерапевтической школы в Венгрии был р д Volgyesi — последователь павловской школы. Он был сторонником активной комплексной психотерапии; это сознательная, рациональная и директивная психо­терапия.

Кроме того, в венгерской психотерапии существуют и психоаналитические традиции (Т. Rajko, J. Hollos, Imre Hermann), применяется аутогенная тренировка, му-зыкотерапия (В. Buda, I. Hardi, R. Pertorin) и др.

Германская Демократическая Республика. В этой стране в настоящее время существуют, в основном, та­кие направления в психотерапии:, а) гипнотерапия и аутогенная тренировка (G. Klumbies, H. Kleinsorge), ин­дивидуальная и коллективная психотерапия; б) динами­чески ориентированные психотерапевтические концепции (К. Hock); в) индивидуальная терапия (К. Leonhard); г) коммуникативная психотерапия (Ch. Kohler, A. Kie-sel); д) музыкотерапия (Ch. Schwabe) и другие.

Польская Народная Республика. Представителями психотерапевтической школы являются: Т. Bilikiewicz, К. Imielinski — автор книги по психосексуальным рас­стройствам; J. Malewski и М. Lapinski, занимающиеся психотерапией неврозов, а также С. Leder, H. Wardaszko, J. Aleksandrowicz, J. Grabowska, A. Teutsch, T. Frackwi-ak, C. Czabala и другие.

Социалистическая Республика Румыния. Широкую известность получил невропатолог Ch. Marinescu, приме­нявший метод гипноза. Гипноз в своей практике исполь­зовали Ch. Lichter, психолог V. Gheorghin. Следует так­же упомянуть I. Vianu (групповая терапия), Р. Агсап (аутогенная тренировка у детей), P. Bilcea (гипноз и ау­тогенная тренировка).

Чехословацкая Социалистическая Республика. В Че­хословакии получили развитие динамически ориенти-™ аНллаЯ> индивиДУальная, коллективная психотерапия 1ипа морено (псчходрама). Однако широко назначают • такие методы и системы психотерапии, как гипноз,-компп тРениР°вка, музыкотерапия, аретотерапия,

комплексная психотерапия и другие.

13

Известными психотерапевтами в этой стране являют­ся: S. Kratochvil, F. Knobloch, J. Knoblochova, O. Kondas, M. Hausner, M. Bouchal, Z. Sekaninova, E. Syristova, J. Hardi, J. Hoskovec, R. Konecny, Rubes, Urban, Mra-zek, Junova.

Федеративная Народная Республика Югославия. Ос­нову психотерапии в Югославии в первые годы после второй мировой войны составлял метод психоанали­за (S. Bertlheim, D. Brazevic, V. Matic). При лечении неврозов, шизофрении (V. Muacevic), алкоголизма (V. Hudolin) применяется коллективная психотерапия.

Широко используются рациональная психотерапия, гипноз, аутогенная тренировка, коллективная психотера­пия, а также классический психоанализ (S. Moric-Petro-vic, M. Popovic, G. Кораг).

Часть первая

КРАТКИЙ КРИТИЧЕСКИЙ ОБЗОР

НЕКОТОРЫХ ТЕЧЕНИЙ, МЕТОДОВ И СИСТЕМ

В ЗАРУБЕЖНОЙ ПСИХОТЕРАПИИ

Психоанализ 3. Фрейда

Прежде чем перейти к рассмотрению основных прин­ципов психотерапии, осветим основные ее направления, ранее существовавшие и существующие еще ныне в за­падных буржуазных странах.

Вначале обратимся к так называемому психоанализу, который зародился в 90-х гг. XIX и в 20-е гг. XX вв. во многих странах достиг расцвета. Формировался он в шумной Вене, в довольно узком кругу людей, кото­рые искали какую-то новую религию. И действительно, фрейдизм стал своего рода «религией интеллигенции» (J. D. Bernal). Это было время, когда психологи и пси­хопатологи занимались безуспешными поисками не­посредственного анатомического и физиологического коррелята психических процессов. Воскрешались идеали­стические идеи A. Schopenhauer, N. Hartmann. а пропо­ведь F. Nietzsche, апологета буржуазной эксплуатации и агрессии, прямого предшественника фашистских идео­логов, находила живой и непосредственный отклик.

S. Freud, ученик известного французского ученого J. Charcot, проводя совместно с J. Breuer гипнологиче-ские исследования, обратил внимание на большое зна­чение в жизни человека полового влечения и связал с ним многие явления как нормальных, так и патологиче­ских жизненных явлений.

Причины поведения человека S. Freud искал не в ре­альных взаимосвязях его с общественными условиями существования, а в глубинах биологической природы, в неизменяющихся в процессе развития инстинктах, влече­ниях.

По S. Freud, влечения (первичные) делятся на две группы: влечения «Я», или влечения к смерти, и сексу-

15

альные влечения. Эротические инстинкты вызывают у че­ловека стремление к наслаждению. Объединенный эрос выполняет функцию сохранения рода.

От действия влечения, эроса «бегством невозможно избавиться». Влечения могут: а) превращаться в проти­воположные; б) обращаться на собственную личность; в) сублимироваться и г) вытесняться. По S. Freud, пре­вращение влечений в противоположные и их обращение на собственную личность определяют черты характера человека, его отношение к другим и самому себе, ма­зохистские и садистские наклонности, стремление к показыванию себя, подглядыванию, нарциссизму, эксги­биционизму, двойственность чувств (амбивалентность), сострадание, эротизм.

Сублимирование возникает тогда, когда нет возмож­ности непосредственно удовлетворять сексуальное влече­ние, и это последнее удовлетворяется опосредованно, в различной деятельности — научной, художественной и др.

Именно сублимация используется фрейдистами для обозначения трансформации ранних половых инстинктов в несексуальные формы поведения, черты характера. Такая черта характера, как жадность, например, тракту­ется как форма выражения сублимированного анально-эротического наслаждения от задерживания кала; удо­вольствие, которое человек получает от живописи,— де-сексуализированное удовольствие от игры с калом, а склонность к науке, научно-исследовательской работе расценивается как сублимация сексуального любопыт­ства.

Учение о вытеснении — это фундамент, на котором зиждется все здание психоанализа.

Когда общественная среда делает невозможным или затруднительным удовлетворение сексуальных влечений (те или иные правила, запреты, обычаи), они вытесня­ются в бессознательное. Вытесненные в бессознательное, они все же ищут способ косвенного удовлетворения. И это выражается в различных обмолвках, ошибках при чтении, ошибочных действиях, забывании, остроумных высказываниях, сновидениях и т. д.

Указанными явлениями заполнена жизнь нормально­го человека, но, главное, ими же обусловлено возникно­вение неврозов.

16

S. Freud считает, что половое влечение у мальчиков и девочек возникает уже в первые дни жизни. Так, соса­ние материнской груди, вызывающее у ребенка приятные ощущения, сосание других частей тела, пальцев, кожи, поцелуи, поглаживания, прикосновение к половым орга­нам и к anus (онанизм) будто бы являются первыми проявлениями полового влечения. Невинное детство с его безмятежностью, шаловливостью, нежностью — это лишь оболочка, поверхность явлений. В глубине их уже на этих ранних ступенях развития кипит бурная жизнь страстей. Здесь-то и закладывается фундамент будущих коллизий и конфликтов, с этих пор намечается характер будущего невроза.

По мнению психоаналитиков, раннее детство запол­нено конфликтами, налагающими свою неизгладимую печать на будущую жизнь человека, причем самый важ­ный конфликт — это ревность к отцу или матери, так на­зываемый эдипов комплекс. Эдипов комплекс — не что иное, как борьба малолетнего сына с отцом за право безраздельного владения матерью. Вся жизнь ребенка, по S. Freud, проходит в эротической борьбе — от само­услаждения до воображаемой, лелеемой ребенком сопер­нической схватки сына с отцом из-за матери и в более ослабленной степени — дочери с матерью из-за отца. Эрос — двигатель всех желаний и побуждений ре­бенка.

Но, кроме этого, оказывается, биологическая энергия инстинктов может переходить в психическую энергию. Эта последняя обладает такой же силой, как и другие виды энергии (химическая, механическая и т. д.). Наши психические процессы — это проявления психиче­ской энергии, иначе говоря — сексуальной. S. Freud ее называет «либидо». Либидо заряжает энергией букваль­но всю деятельность человека.

По S. Freud, сущность процесса вытеснения состоит в том, чтобы не допустить до сознания те или нные представления, в которых выражаются влечения. Вле­чение, вытесняемое из сознания, находится в бессозна­тельном. Это бессознательное,-как часть психики, игра-ет руководящую роль в поведении человека.

По мнению S. Freud, психика человека есть сочета­ние трех инстанций: а) бессознательное, б) предсозна-тельное, в) сознание.

17

Бессознательное — это вместилище вытесненных аф­фективных влечений, желаний, инстинктов, заряженных мощной психической энергией, готовых всегда реализо­ваться. Здесь не бывает сомнений, отрицаний, и с тече­нием времени они не могут меняться. Бессознатель­ное не регулируется объективной действительностью, не принимает во внимание реальность, оно неизбежно, подчинено фатальной предопределенности, принципу на­слаждения.

Система предсознательного выполняет функции «цен­зуры», избирательно пропускает в сознание то, что для нее более приемлемо. В предсознательном также су­ществуют бессознательные импульсы, чувства, идеи, же­лания, но они могут легко перейти в сознание. В этой системе принцип удовольствия может замениться прин­ципом реальности. Цель «цензуры» — обеспечить соот­ветствие истине, заботиться о ней.

В предсознательном уже образуется идеал личнос­ти. Он возникает из сочетания социального сознания и морали, совести. Идеал личности и является цензором, который не позволяет проникать влечениям и инстинк­там из бессознательного в сознание.

Так, например, половые переживания, которые за­нимают в жизни ребенка (мальчика, девочки) домини­рующее место, подавляются сознательно и еще боль­ше — бессознательно. И все это с трудом можно вы­вести в область сознательного; психическая травма (сексуальная) остается «неотреагированной», находится в ущемленном состоянии.

Идеал личности («цензура») — своеобразный страж, который на самых ранних ступенях жизни действует в направлении недопущения в область сознания недо­зволенных желаний,— пресекает возможность влечению реализоваться в его первичном виде, заставляет ребенка подчиняться семейно-авторитетному укладу, несмотря на то что его влечения диктуют ему обратную линию поведения. «Цензура» есть та инстанция, которая созда­ет для сознания условия «экономии мышления». Она особенно строга там, где имеется состояние бодрствую­щего сознания. И для того, чтобы она действительно выполняла свою роль стража, «цензура» является «кор­доном» между системой так называемого «бессознатель­ного» и «предсознательного».

18

Сознание, по мнению S. Freud, выполняет лишь «органа чувств для восприятия психических про­цессов». Сознание регистрирует приходящие в него впе­чатления в основном из внутреннего мира и мень-ше __ из внешнего. Из внутреннего мира поступают ощущения удовольствия и страдания, которые связаны с неудовлетворением или же удовлетворением влечений. Отсюда вытекает, что и сознание детерминируется врожденными инстинктами, а все человеческое поведе­ние становится биологически детерминированным.

Итак, ранняя эротика играет выдающуюся роль в судьбе человека, определяет основы всей душевной жизни, влияет на его сознание, прорываясь время от времени в сознательную деятельность и создавая этим невротическую ситуацию.

И ч дальнейшем различные поступки человека свя­заны с сексуальными переживаниями, остающимися в подсознательной сфере; недозволенное хотя и изго­няется из сознания, но не исчезает полностью, для сознания оно анонимно. Остается его напряженность, и эта напряженность дает о себе знать самым неожи­данным образом, чаще всего в сновидениях человека.

Главной проблемой психоанализа является проблема сновидений, а толкование последних — главной методо­логией.

Сами сновидения, по S. Freud, это своего рода кон­гломераты психических явлений, за которыми скрывают­ся вытесненные из сознания импульсы к действию, а также неудовлетворенные желания. В сновидениях имеется лишь фантастическое удовлетворение желаний; эти последние, вытесненные из сознания, проявляются в замаскированном, искаженном виде. То, что человек видит во сне, со смыслом сновидений обычно не совпа­дает.

Так же, как и в бодрствующем сознании, совесть человека и мораль держат в узде сновидения. Здесь «я», «сверх-я» и «цензор» продолжают существовать Отсюда будто бы и исходит сложная маскировка истинного смысла сновидений. По S. Freud, «искажаю­щая деятельность сновидения оказывается в действи­тельности деятельностью цензуры... сновидение пред­ставляет собою (скрытое) осуществление (подавленно­го, вытесненного) желания». Все сновидения в своей

19

основе носят сексуальный характер. Символика снови­дений, по S. Freud, заключается в том, что каждая приснившаяся субъекту вещь имеет свой сексуальный смысл (например, палка — penis, шляпа, колодец — vagina и т. д.).

Даже случайное столкновение на улице, когда два человека не могут разойтись, обозначает сексуальное напряжение, а кроме того, и конверсию (изменение), своеобразный истерический симптом. Скрытый сексуаль­ный смысл его — мщение за «вытесненное» желание.

Чтобы выяснить скрытое содержание несознаваемой сферы духовной деятельности, фр.ейдисты, как сквозь смотровое окно, анализируют сновидения и применяют гипноз.

Фрейдисты заявляют, что с больным-невротиком нужно обращаться «свободно». Это дает возможность психоаналитику проникнуть в «тайное тайных» больного. Если врач проникнет в это «тайное», он поймет при­чудливую кривую симптомокомплекса, вскроет вместе с больным закономерность болезни, и последний осво­бодится от невроза.

Чтобы разрушить преграду, фрейдисты предлагают метод «свободного» высказывания, своего рода беспред­метную беседу больного с врачом. Обрывки мыслей, обмолвки, несвязные слова, даже случайно оброненные больным, для психоаналитика имеют большое значение.

Искусство психоанализа, по S. Freud, состоит в том, чтобы аналитик соблюдал два основных условия: 1) внешнюю аффективную незаинтересованность в мате­риале, представленном больным, 2) умение направлять беспредметную беседу в сторону поисков источника тех или иных травмирующих психику больного пережи­ваний.

При таком подходе больной всегда «сопротивляется». Но психоаналитик настойчив, несмотря на сопротивле­ние, он из несообразностей, обрывков сновидений, оши­бок, недомолвок восстанавливает картину скрытых пе­реживаний, как бы заставляет больного заглянуть себе в душу, подводит его к необходимости осознать то или иное желание, осмыслить это и таким образом изле­читься.

Психоаналитик, так сказать, копается в психике больного, анализирует раннее детство, когда мир в со-

20

знании ребенка был полон особыми символами, а пер­вичные и неприкрытие желания распределяли все вещи и отношения по принципу удовольствия и неудоволь­ствия.

Психоаналитик стремится добраться до глубин психики больного посредством «перенесения» больным своих чаяний на врача как на идеал. Больной при этом высвобождает все свои желания, грезы, неосознанные мысли. Психоаналитики говорят, что больной «пере­страивается» по линии заимствования для себя черт того, кто его анализирует, то есть лечащего врача. Ина­че говоря, чтобы больной излечился, он должен в своего врача «влюбиться», как когда-то влюблялся в свою мать или отца.

Такова вкратце сущность психоанализа.

Уже в дореволюционной России психоанализу было противопоставлено учение нервизма И. М. Сеченова, И. П. Павлова, Н. Е. Введенского, обосновавшее объек­тивный экспериментально-клинический подход к истол­кованию различных функциональных расстройств.

Сторонников фрейдизма в России было немного (А. Фельдман и др ).

Советские клиницисты отрицают психоанализ по следующим причинам: глубокое несоответствие методо­логии общепринятым способам получения научных дан­ных; субъективный и произвольный характер психоана­литических концепций; отвлечение внимания от актив­ных методов лечения и профилактики; терапевтическая неэффективность психоаналитического метода, демора­лизующее влияние, которое оказывает психоанализ, возводя эротику в ранг ведущего социального принципа; поощрение' самых худших форм упадочнической худо­жественной литературы и искусства; глубокое искаже­ние подлинной роли «бессознательного» в нормальном и патологическом поведении человека (Ф. Бассин, 1962).

За рубежом, прежде всего в Европе, психоанализ подвергается критике таких клиницистов, как Е. Кгае-pelin, I. Wagner-Jauregg, W. Mayer-Gross и др. В США учение 3. Фрейда проникло в начале XX в.

В 40—50-х годах XX столетия для одних ученых Запада психоанализ становится доминирующим течением в психологии, медицине, социологии и философии, а для Других — антинаучной концепцией. Правда, некоторые

21

зарубежные авторы с опаской критикуют S. Freud, иные же призывают к «компромиссу» с психоанализом, принятию отдельных его положений, сочетанию психо­анализа с учением И. П. Павлова. Ряд западных ученых резко критикуют фрейдизм, подчеркивая его методоло­гическую и научную несостоятельность, терапевтическую неэффективность и политическую реакционность (F. V61-gyesi, Ch. Caudwell, Mette, I. Begoin, Muller-Hegemann, Wortis, O'Konnor, Farell, J. B. Furst, H. K. Wells).

В частности, американский философ-марксист Harry К. Wells (1959), рассматривая учение И. П. Павлова как целостную концепцию, всесторонне обосновывая его диалектико-материалистическую основу, раскрывает субъективно-идеалистическую сущность фрейдизма. Он пишет: «Вокруг этих двух гигантских фигур с их резко противоположными подходами и теориями в течение прошлых десятилетий происходила генеральная поляри­зация психологической и психиатрической мысли. Павлов служит полюсом, притягивающим различные объектив­ные экспериментальные «школы», a S. Freud — полюсом, притягивающим различные субъективные интроспектив­ные «школы».

Рассматривая концепцию S. Freud, можно прийти к выводу, что он решительно отказался от попыток фи­зиологического объяснения нормального и патологичес­кого поведения человека, психических актов, от объек­тивных научных методов исследования психики человека и создал субъективную теорию, отделил психическое от материального. Психическое рассматривается им как самостоятельное, существующее параллельно с мате­риальными процессами (психофизический параллелизм) и управляемое особыми, психическими силами? лежащи­ми за пределами сознания, в бессознательном.

Признавая, что для эротического инстинкта и ин­стинкта смерти характерны общие закономерности, S. Freud утверждает, что главное назначение инстинкта смерти состоит в разрушении себя и окружающего, стремлении превратить органическую природу в неорга­ническую, заменить жизнь смертью. По S Freud, чело­век всегда стремится к агрессии. В этом проявляется врожденная враждебность каждого по отношению ко всем и всех по отношению к каждому. Из этого следует вывод, что человечеству никогда не избежать кровопро-

22

литных воин, насилия и произвола, зверских расправ и дискриминации.

Что касается концепции S. Freud о бессознательном, предсознательном и сознании, то она также является чисто умозрительной, метафизической схемой, противо­речащей научным физиологическим данным.

Фрейдисты не могут не признать последних достиже­ний науки в области изучения деятельности мозга. По­этому для обоснования своей теории они стремятся использовать новейшие достижения электрофизиологии. Так, L. Kubie (1954) считает, что эти открытия будто бы подтверждают концепцию S. Freud о бессознатель­ном и подсознательном, об инстинктивной деятельности, об определяющей роли эмоций в поведений, независи­мости их от внешних воздействий. Психоаналитики ло­кализуют свое «бессознательное» в центрэнцефаличе-ской системе, ретикулярной формации. При этом они указывают, что, поскольку ретикулярная формация играет главенствующую роль в поведении животных и человека, то из этого будто бы вытекает и исключительная роль бессознательного. Более того, последователи фрейдизма локализуют и сознание в подкорковых и стволовых от­делах мозга.

На самом же деле все данные нейрофизиологии, в том числе учение о ретикулярной формации, вовсе не опровергают положения, что сознание — это высшая, свойственная лишь человеку форма отражения объек­тивной действительности и высший регулятор поведения.

Данные современной нейрофизиологии лишь углуб­ляют и уточняют научные взгляды об условно- и безусловнорефлекторной деятельности. Задача исследо­вателей заключается и в том, чтобы правильно интер­претировать достижения современной нейрофизиологии, верно оценивать роль различных мозговых структур в поведении человека.

Учение S. Freud отвлекает внимание от социальных проблем, биологизирует психику, человеческое поведение и закономерности, лежащие в основе общественно-исто­рических процессов.

Нужно помнить, что человек — существо не только биологическое, но, прежде всего,— существо социальное.

Важные, с точки зрения фрейдистов, свободные ассо­циации в действительности не являются свободными,

23

так как при психоанализе всегда имеется влияние врача на больного. Иначе говоря, в психоанализ всегда' вхо­дит и внушение.

Не выдерживает критики утверждение психоаналити­ков о том, что вытеснение в подсознание аффективных представлений приносит вред больному, а извлечение из подсознания дает хороший терапевтический эффект. В действительности, если воскресить забытое, душевное состояние может стать худшим, чем оно было до лечения психоанализом (депрессии, идеи самообвинения и другие).

Сновидения фрейдисты рассматривают крайне произ­вольно и субъективно, не связывая их с материальной деятельностью мозга — физиологическими процессами. Сновидения являются своеобразным отражением дейст­вительности, обусловленным распространением в коре мозга процесса торможения. Концепция S. Freud о сно­видениях является идеалистической, ей противостоит на­учно обоснованная теория И. П. Павлова.

Психоаналитики провозгласили примат страстей над сознанием, рассудком, опытом, нравами и воспитанием. Пожалуй, единственное, с чем можно согласиться в тео­рии 3. Фрейда, это вывод о том, что цепи религии по­ржавели и перестали выполнять свои функции.

В заключение отметим, что некоторые не искушенные в материалистической психологии врачи стараются найти рациональное зерно во фрейдизме. Они, например, гово­рят: «Разве сексуальный фактор не играет никакой роли в жизни человека? Разве не могут зависеть от него те или иные неврозы?». По этому поводу Н. В. Иванов (1961) пишет: «...советский врач не отрицает, что те или иные актуальные дисгармонии сексуальной жизни, при­обретая характер психических травм, могут, равно как и другие психогенные факторы, привести к возникно­вению невроза по общему механизму срыва высшей нервной деятельности».

Внимательно изучая природу сексуального, мы вы­ступаем против безмерного преувеличения роли секса; для нас неприемлемо преувеличение детской сексуаль­ности и сведение ее к общему учению о неврозах, по­нимание всех неврозов как следствия сексуальной не­удовлетворенности. И, наконец, мы далеко не всегда находим сексуальную символику в картине невроза.

24

Что касается сновидений, то они должны стать для психологов-материалистов и физиологов предметом се­рьезного научного анализа. Ведь то, что проблемой сно­видений занимаются психоаналитики, не означает еще, что она несущественна. Ее разработка необходима и с теоретической, и с практической точки зрения.

Неофрейдизм

После смерти S. Freud, в начале 40-х гг. XX в., в США развился так называемый неофрейдизм. Счита­ется (W. A. Weiskopf, 1957), что начало неофрейдизму положили американские ученые. «Американизация» пси­хоанализа означала его «социализацию».

Главными представителями неофрейдизма являются К. Ногпеу (1937, 1946, 1950), Е. Fromm (1941, 1955), A. Kardiner (1945), а также F. Alexander, H. Sulliven и другие.

Психокультурный фрейдизм Хорни. К. Ногпеу выступает прежде всего против фрейдовского либидо и концепции эдипова комплекса.

По К. Ногпеу, концепция либидо не доказана и яв­ляется «произвольной», «необоснованной», «вульгарной», «вредной иллюзией», представляя «реальную опасность».

К. Ногпеу считает, что человек обладает врожденны­ми силами, потенциями. Она заявляет, что в основе поведения человека лежит детская беспомощность, кото­рая выражается в чувстве первичного беспокойства, врож­денного страха. Но, кроме этого, существует бессозна­тельное эмоциональное стремление к безопасности. Первичный страх детерминирует поведение человека независимо от реальной опасности. Но так как человек ' стремится избегать первичного внутреннего беспокойства, он начинает неправильно воспринимать действительность.

У ребенка появляется чувство враждебности ко все­му окружающему. Оно является результатом первичного беспокойства, связанного с беспомощностью. К. Ногпеу отвергает инстинкты смерти, разрушения, врожденную агрессивность, но утверждает, что враждебность возни­кает у ребенка при столкновении его с изначально враж­дебным миром.

Так как человеку присуща внутренняя потребность в самооценке и оценке его другими, иными словами,

25

потребность в безопасности, происходит недооценка или же переоценка самого себя.

Человек постоянно сталкивается' с травмирующей его окружающей действительностью. В этих столкновениях происходит самоидеализация и самореализация личнос­ти, что составляет будто бы центральный внутренний конфликт личности. Конфликты эти болезненны, и субъ­ект становится бездеятельным.

Невротик, как правило, решает конфликт путем по­давления какой-либо одной из сторон, участвующих в нем.

Здесь, как видим, К. Ногпеу, как и S. Freud, исполь­зует понятия вытеснения и подавления. В результате вытеснения сознательное превращается в бессознатель­ное. Но проблема выбора, решения у невротика факти­чески является не решением, а только преобразованием первоначального конфликта в более глубокий конфликт, вообще неразрешимый.

К. Ногпеу считает окружающую среду ответственной за раз­витие неврозов у человека. Неврозы — это продукт культуры. Однако, как справедливо замечает J. В. Furst, К. Ногпеу не дает анализа соответствующих культурных сил, воздействующих на не­вротика, а также и способа их воздействия. Она говорит о куль­туре вообще. Саму культуру К. Ногпеу психологизирует («куль­тура определяет психику»). Человек живет в мире вражды и «невротизируется», защищаясь от опасных ситуаций.

К. Ногпеу, хотя критикует и «исправляет» психоана­лиз, но в сущности не касается существа этой теории. К. Ногпеу заменила фрейдовские понятия «либидо», «по­давленный инстинкт» понятиями «основной или первич­ный страх», «внутренний конфликт», «бессознательно идеализированный образ». Она утверждает, что движу­щей силой поведения человека являются те же бессозна­тельные психические силы. Ее теория в такой же сте­пени идеалистическая и метафизическая, как и психо­анализ.

Концепция Е. Фромма. Для этой концепции характерным является положение об определенном вза­имодействии психологических и социальных факторов, но в то же время Е. Fromm не очень возражает против теории либидо 3. Фрейда. Он полагает, что в процессе эволюционного развития человек приходит к обособле­нию, индивидуализации. Это осуществляется в постоян-

26

ной взаимосвязи личности с социальной средой. В ре­зультате этой индивидуализации у человека появляется чувство одиночества и собственной ничтожности.

По Е. Fromm, современный служащий «превратился в винтик машины», навязывающей ему свой темп, с ко­торым он не может справиться, будучи бесконечно ни­чтожным в сравнении с этой машиной. У него появляет­ся чувство неуверенности. Человек «стоит лицом к лицу с партиями-гигантами»,— партийная машина предлагает ему выбирать между двумя или тремя кандидатами; этих кандидатов выдвигал не он; они друг друга не знают, их отношения абстрактны; везде и всегда при­творство. Негативная свобода, по Е. Fromm, это альба­трос, неотступно преследующий человека.

Из этого следует, что главной проблемой, которая стоит перед исследователем, является проблема взаимо­связи между психологическими и социальными факто­рами. '

Основой социальной психологии и социологии явля­ется индивидуальная психология, которая определяется бессознательными психическими силами.

Задачей психоаналитического исследования личности является выработка средств, с помощью которых чело­век избавляется от невыносимого чувства безнадежности и одиночества. Какие же это средства? Во-первых, необ­ходимо от негативной свободы подняться до позитивной свободы, во-вторых, бежать от всякой свободы. Послед­нее — универсальное средство избавления от одиноче­ства и отчужденности. Само бегство от свободы — это бессознательная, автоматическая (компульсивная) дея­тельность. Механизм бегства от свободы может, по Е. Fromm, вскрыть лишь психоаналитический метод. Ме­ханизмы эти следующие: авторитаризм, деструктивизм и автоматический конформизм. Авторитаризм выражается в стремлении к господству или подчинению. Формами его являются садизм и мазохизм.

Е. Fromm считает, что характер — это комплекс бессознательно-компульсивных механизмов, которые детерминируют чувства, по­ступки и мысли той или иной личности.

Человек пассивно претерпевает хищнические атаки общества; от этих атак он может защищаться, выработав у себя для само­обмана и самогипноза систему эмоциональных реакций. Если мир — это источник угрозы, то задачей индивида является или самоза-Щита, или обращение угрозы себе на пользу.

27

Так, ребенок, которого тиранил отец, может защитить себя, приспособив систему эмоций к беспрекословному выстраданному повиновению (защитный механизм «Я»), что впоследствии может привести к мазохизму Став взрослым, он будет находить удоволь­ствие в подчинении жене (мужу), начальнику, политическому деятелю, заменившим авторитарную фигуру отца. Такой субъект будет находиться под пятой жены (мужа), станет человеком-вин­тиком в большом общественном механизме Другой же ребенок, восстав против отцовского авторитета, может найти удовлетворе­ние и даже садистское удовольствие в разрушении, нанесении ущерба, тирании близких как в детстве, так и став взрослым.

Деструктивизм проявляется в неудержимом стремле нии к разрушению. Человек может избежать чувства собственного бессилия перед внешним миром путем раз рушения этого мира. Это положение идентично фрей­дистскому стремлению к разрушению (инстинкт смерти).

Наконец, третьим механизмом бегства от свободы, по Е. Fromm, является автоматический конформизм. При этом субъект, который спасается от чувства бессилия и одиночества, начинает усваивать тот образец личности, характер, который необходим обществу. Человек стано­вится таким же, как и все другие, «личность» теряет свое «я». Мысли и чувства заменяются псевдомыслями Стремление к автоматическому конформизму — это не­осознанное стремление. Оно определяет не только пове­дение нормального человека, невротика, но даже целых классов. Социальные, культурные, экономические фак­торы — это лишь пусковой механизм. Они влияют на человека лишь вначале, позже развертывается автома­тическое действие внутрипсихических механизмов, нако­нец в дальнейшем не общественные условия определяют внутрипсихическую динамику, а действие психических механизмов порождает общественные явления. Как справедливо замечает Е. В. Шорохова (1963), здесь за­висимость «ставится с ног на голову».

Е Fromm, критикуя S. Freud, пытается использовать учение К- Маркса, основные понятия исторического ма­териализма, политической экономии, чтобы «реконстру­ировать» всю систему фрейдизма.

По Е. Fromm, Карл Маркс допустил трагическую ошибку, считая человека разумным существом, так как он не знал открытой S. Freud великой истины, что человек — это иррациональное животное; его разум не что иное, как раб его бессознательных, иррациональных

28

импульсов. «Маркс недооценил сложность человеческих страстей» — писал Е. Froram (1945). По Е. Fromm, люди, живущие в капиталистическом обществе,— суще­ства иррациональные, невротики с навязчивыми стремле­ниями, психически больные.

Е. Fromm считает, что между здоровым и больным человеком существует лишь количественная разница; все люди подвергнуты описанным выше внутрипсихиче-ским механизмам.

Следовательно, все люди фактически являются пси­хопатами. А так как общество — это конгломерат инди­видов (психопатов), то и само общество является боль­ным, невротическим обществом.

Как же излечить это общество' Основное — это переделка пси­хики человека, превращение его в разумное существо Е. Fromm утверждает, что будущий строй — это «гуманистический комму-нитарный социализм», при нем основным принципом будет деление прибылей Движущей силой общественного развития должен быть гуманистический психоанализ, а главной фигурой в обществе — «гуманистический аналитик». С помощью метода психоанализа мож­но выявить бессознательные компульсивные стремления, осознание стремления «я» к позитивной свободе

Первой функцией психоанализа, по Е. Fromm, долж­на стать модернизированная религия, вера. «Человек не может жить без веры». Надо снабдить человека религией. И вообще: «Не нужно ссориться с теми, кто желает сохранить символ бога, хотя и возникает сомне­ние, не является ли это навязчивой попыткой сохранить символ, имеющий, по существу, чисто историческое значение» (Psychoanalysis and Religion, p. 114).

«Гуманистический психоанализ», или неофрейдизм, предоставляет в распоряжение человека новую религию, переполненную откровениями. «Психоаналитическое вра­чевание души,— считает Е. Fromm,— имеет своей целью помочь пациенту достичь такого состояния, которое мож­но назвать религиозным и гуманистическим, но не в авто­ритарном смысле этого слова» (Zen Buddism and Psy­choanalysis, p. 126).

Теория любви Е. Фромма По Е Fromm, любовь — Это «конечная и реальная потребность каждого человеческого существа», «единственный разумный и удовлетворительный ответ на проблемы человеческого существования», поэтому любое общест­во, которое препятствует развитию люОви, «должно в конце концов

29

погибнуть от своего собственного противоречия с основными потреб­ностями человеческой природы». Таким противоречивым обществом и является, по Е. Froram, капитализм, который должен погибнуть от саморазрушения.

Любовь дает возможность человеку преодолеть чувство изо­ляции и отделенности. «Любовь — это активная сила в человеке, сила, которая опрокидывает стены, отделяющие человека от других людей, и объединяет его с другими» (The Art of Loving, p. 20— 21). Любовь — это не социальный и не исторический феномен, а «активная сила», изначально вложенная в человека, которая ждет своего признания и освобождения из темницы подавленного, бес­сознательного.

По Е. Fromm, существует шесть форм любви: 1) материнская, 2) отцовская, 3) любовь к родителям, 4) братская, 5) эротическая, 6) любовь к богу. Все они одновременно существуют в бессозна­тельном, являясь частью наследия, полученного человеком из рая, перед его грехопадением.

Е. Fromm утверждает, что имеется некая сущность любви, ле­жащая в основе всех шести ее форм. Эта сущность состоит из двух полюсов или начал: мужского (начало мужественности) и женского (начало женственности). Оба они имманентно присущи индивиду независимо от пола.

Из всего сказанного вытекает, что в основе концеп­ции Е. Fromm лежит теория S. Freud: признаются внут­ренние бессознательные психические силы, которые опре­деляют психику индивида. Внешняя же среда — это лишь толчок, повод для действия бессознательных сил.

Психосоциологический подход А. Кар-дин е р а. A. Kardiner также отвергает либидо S. Fre­ud. Он критикует психологию V. Wundt, бихевиоризм, гештальтпсихологию, которые исследуют, главным обра­зом, моторную деятельность и восприятие. По A. Kardi­ner, научной психологией, которая может быть полезной для изучения личности и социальных влияний на нее, яв­ляется психоанализ. Благодаря ему можно раскрыть динамику психической деятельности, которая развивает­ся в связи с культурой. В основе концепции A. Kardiner лежат межличностные, интерперсональные отношения.

A. Kardiner только модифицирует инстинктивную теорию фрей­дизма Он и его последователи пытаются охарактеризовать психи­ческий склад целых наций, опять-таки исходя из фрейдистских представлений. Концепцию A. Kardiner используют в своих целях расисты, заменяя биологизаторский расизм психорасизмом. Их вполне устраивает вывод A. Kardiner о том, что, например, опре­деленные семейно-бытовые отношения могут определить леность, безынициативность целых народов, а положение отца в семье обус­ловливает.. агрессивность народов.

30

По A. Kardiner, чтобы уничтожить расовое неравен­ство, не нужно бороться с расовым гнетом и расовой дискриминацией, а лишь постепенно изменять «культу­ру» отставших в своем развитии народов и приобщать эти народы к современной цивилизации. Не классовая борьба, а беседа с психоаналитиком сделает раба сво­бодным.

Таким образом, общим для неофрейдизма и фрейдиз­ма является субъективизм в объяснении психологии че­ловека и социальных закономерностей.

В своей практической деятельности неофрейдисты используют психоаналитические приемы, метод свобод­ных ассоциаций. Они, как и фрейдисты, при помощи беседы пытаются «вскрыть» внутренние конфликты, уста­новить закономерности общественного развития.

Глубинная психология и психотерапия

В настоящее время в большинстве буржуазных стран распространена так называемая глубинная психология (depth psychology, psychologie des profondeurs, Tiefen-psychologie). Представители ее отмахиваются от фрей­дизма, критикуют его, упрекают фрейдистов в недооцен­ке социальных явлений, но на самом деле глубинная психология подготовлена учением 3. Фрейда, тесно с ним связана. Глубинная психология имеет несколько направ­лений: экзистенциализм, психобиология, «социальный» неофрейдизм, старый ортодоксальный психоанализ и различные методы аналитической и неаналитической психотерапии.

Экзистенциализм (existentio — существование) — это разновидность субъективно-идеалистической философии, созданная датским реакционером S. Kierkegaard (1813—-1855) и позже принятая на вооружение идеологами гер­манского империализма. В дальнейшем эта философия была принята некоторыми психоневрологами и психоте­рапевтами Запада.

Экзистенциализм — эта философия абсурда и пара­докса, по J. Dews, объявляет первичным «существова­ние», которое экзистенциалисты понимают как внутрен­нее самосознание, духовную жизнь, противопоставляя ее «бытию», миру материальному. Нужно отметить, что экзи­стенциалисты-психоневрологи не изучают материального

31

субстрата и функциональных нарушений при неврозах и психозах. Они заняты изучением форм самосознания, которые якобы недоступны объективному изучению.

В настоящее время в США господствует субъективно-идеалистическая философия прагматизма (W. James, J. Dewey). Прагматизм, как известно, отождествляет объективную реальность с совокупностью субъективного опыта, ощущений, истинное — с практически полезным, выгодным. Сама же истина как отражение объективной реальности отвергается, истинными объявляются лишь религиозные представления.

Психосоматическое направление

Психосоматическое направление в медицине возникло до второй мировой войны в США и странах Западной Европы.

Теории психосоматиков основаны на учении 3. Фрейда.

Термин «психосоматика» начал употребляться в 1934— 1936 гг. после работ Н. Dunbar, S. Jiliffe, F. Alexander, Wolf и других.

Психосоматики, в частности J. HalHday (1943), психосоматическим заболеванием считают лишь такое, «...природа которого может быть понята только из уста­новления несомненного влияния эмоционального факто­ра на физическое состояние. Таких болезней много. Вот некоторые симптомокомплексы, разные по этиологии и течению: фиброзиты, нейриты, люмбаго, мигрени, хорея, пептическая язва, колиты, гипертония, астма, дисмено-рея, экзема, псориаз, нейроциркулярная астения (синд­ром Косты)».

Н. Dunbar (1934) писала, что «соматический метод — стереоскопический. Он содержит в себе и физиологи­ческую, и психологическую технику. Он может быть применен ко всем болезням».

Ко всем психосоматическим заболеваниям приложи-ма шестичленная психосоматическая формула: 1) осо­бенности этиологии и течения; 2) тип личности; 3) осо­бенности пола; 4) взаимодействие с другими заболева­ниями; 5) семейные особенности; 6) фазность течения. Задача психосоматической медицины — изучение нор­мальных и патологических телесных функций в свете взаимоотношений психологического и физиологического.

32

. Применяя такие термины, как «целостность», «син­тез», «единство организма» и «детерминированность», они указывают, что механизм возникновения и развития внутренних болезней никому не известен, хотя и может быть, раскрыт методом того же психоанализа.

Интересно, что психосоматики резко выступают против целлю-лярной патологии R. Virchow. Они упрекают его в том, что он отделял клетки и органы от души.

Психосоматики часто употребляют термины «личность», «тдп личности».

Однако необходимо иметь в виду, что они под термином «лич­ность» понимают интеграцию «сознательных» и «бессознательных мыслей».

Психосоматики считают, что все болезни берут свое начало в раннем детстве, когда у ребенка в процессе «социализации» происходит подавление «врожденных идей». К. Menninger считает, что каждый ребенок рож­дается, как любое четвероногое, примитивным, людое­дом, асоциальным и безудержным. Каждая личность при рождении одарена агрессивностью и эротизмом (враж­дебность и любовь).

Согласно взглядам психосоматиков, болезни — это результат сексуальной неудовлетворенности человека (типичный фрейдизм!).

, Внешняя среда и организм, по убеждениям психосо­матиков находятся в постоянном конфликте. Сама же среда — это в основном родители субъекта и объекты «враждебного» или «либидозного» влечения.

S. E. Jiliffe пишет: «Происхождение многих обрати­мых и необратимых органических болезней можно интер­претировать согласно концепции инфантильных либидоз-ных фиксаций. Иногда конверсия на орган обратима, это — истерия.

Необратимый тип конверсии — это так называемая «органическая болезнь».

По мнению психосоматиков, рак грудной железы у Женщин возникает вследствие отрицательного отношения к родам и неудачного брака. Нужно ли разъяснять, что подобное утверждение не научно?

Некоторые психосоматики (J. Masserman, 1944, и др.) Резко критикуют учение И. П. Павлова, считая, что оно Не объясняет ни неврозов, ни психозов, которые вполне объяснимы с позиций фрейдизма.

2 738

33

Другие психосоматики (Th. French, 1933; P. Schilder, 1935, R. Seers, 1937; E. Kempf, 1953; W. Reese, 1953), на­оборот, с целью спасения шатких теоретических положе­ний стремятся как-то объединить материалистическое учение И. П. Павлова и идеалистическое учение 3. Фрей­да, извращая при этом павловское учение.

Психосоматики, приближая медицину, психиатрию в частности, к социальным наукам, пытаются при помощи медицинских методов «решать» социальные вопросы, то есть социальные явления сводят к биологическим.

F. Alexander в 1947 г. писал, что «...нации реагируют, как и люди. Малые нации реагируют, как малые дети, следовательно, нуждаются в опеке со стороны больших, «взрослых» наций». Американский врач Glower писал, что войны имеют не социально-экономические причины, а психологические, а поэтому их будто бы можно ликвиди­ровать путем психоанализа.

После 1950 г. за рубежом появляется литература, в которой критикуются новые положения психосоматиче­ской медицины (К. Jaspers, 1950; К. Kolle, 1953; Н. Weit-brecht, 1955).

Можем ли мы, советские медики, что-нибудь почерп­нуть из психосоматической медицины? На этот вопрос следует ответить отрицательно. Прежде всего, как спра­ведливо заявляют К. М. Быков и И. Т. Курцин (1960), идейная основа психосоматики порочна, зиждется на идеалистических концепциях A. Schopenhauer, S. Freud; клинические факты, добытые методом психоанализа, не всегда достоверны. Однако экспериментальные факты представляют определенную ценность.

Неогиппократическая медицина. Теория конституции

Возникла в 20—30-х годах как течение, направленное против механистических и аналитических тенденций в медицине. Она пытается возродить принципы класси­ческого учения Гиппократа. Создателями и сторонника­ми этой теории являются N. Pende, M. Laignel-Lavastine, М. Martiny и другие. Неогиппократики подчеркивают значение конституциональных факторов, опираясь на представления Гиппократа о целостности организма, ти­пах телосложения и темпераментах. Они учитывают

34

значение среды (социальной), однако исходят из поло­жений о биологической, психобиологической и субъек­тивно-психологической предопределенности заболеваний. Здесь как бы слиты основные концепции психосоматиче­ской и неогиппократической медицины. Единство психи­ческого и физического, по убеждению неогиппократиков, проявляется в психосоматике и вскрывается психоана­лизом.

Катартический метод

Катартический, или психокатартический, метод воз­ник раньше, чем психоанализ 3. Фрейда. Фактически психоанализ ведет свое существование от катарсиса. Основателем метода в том виде, в каком он предстает на Западе, является J. Breuer. Метод катарсиса тесно связан со взглядами французской школы (J. Charcot) и с психологией истерии. Впервые он применен P. Janet, а затем О. Vogt и К. Brodman. Термин «катарсис» (rp. katharsis — очищение) мы впервые встречаем у Ари­стотеля; в античной поэтике он означал очищение и об­легчение от чувства страха и сострадания, вызванного у зрителей событиями, происходящими в античной тра­гедии.

Средством лечения путем катарсиса служит гипноти­ческая гипермнезия, то есть повышенная способность припоминания, которой можно достигнуть в гипнозе. Сторонники этого метода лечения считают, что критика у больного должна сохраняться. Он должен знать, что во время гипнотического состояния может припомнить то, что уже им давно забыто. Это забытое («травмати-зирующая ситуация»), по J. Breuer, которое явилось причиной невроза, должно потом воскреситься, как бы осознагься, а потом «отреагироваться» больным, вновь пережиться. При этом он избавляется от болезни (тяже­лые истерические припадки, травматические неврозы, различные фобии, половые извращения и др.).

В основе катартического метода лежит неверное по­ложение, будто все неврозы возникают вследствие какой-либо психической травмы (в основном сексуаль­ной), вытесненной в сферу бессознательного. Этот ме­тод заключает в себе и другую ошибку, ибо не всегда осознание психической травмы, то есть выведение из бессознательного в сознание, является лечебным и

2* 35

благотворным. Мы знаем, что повторное переживание психической травмы может привести иногда к довольно серьезным душевным потрясениям, новым невротическим _ и даже психотическим (реактивным) состояниям.

Позже нам еще придется возвратиться к этому мето­ду, который, если отбросить ложные теоретические уста­новки, может быть использован в психотерапии.

Теория комплексов К. Юнга

Своеобразным видоизменением фрейдизма является аналитическая психология швейцарского психиатра С. Jung, который был сторонником S. Freud, но затем отошел от него из-за разногласий по вопросу о либидо и бессознательном. С. Jung выдвинул концепцию «кол­лективного бессознательного», которое является основ­ным в поведении человека (а не «индивидуальное бес­сознательное»). С. Jung отрицал также пансексуализм S. Freud.

Психику человека С. Jung делит на слои (стратифи­кация психики), выделяя личное сознательное, личное бессознательное и душу. Личное сознательное, в свою очередь, делится на личность и эго (глубокий слой). Лич­ное бессознательное — это все забытое и подавленное человеком (бессознательный опыт). Коллективное бес­сознательное имеет поверхностный слой, который явля­ется своеобразным двойником «я», личности, как бы тенью личности. Далее следует душа. Коллективное бессознательное включает биологическое прошлое чело­века, вернее филогенетический психический опыт чело­вечества. Оно складывается из так называемых архе­типов. Архетипы—это уже инстинктивное. Проявляются они в виде символов. Архетипы являются мотивами бессознательного, языком бессознательного, мотивами поведения человека. Они проявляются в сновидениях, мифологии, религии. Архетипов очень много и именно потому, что они не что иное, как переживания наших предков.

Следует сказать, что в «коллективном бессознатель-. ном» С. Jung имеется много общего с эдиповским ком­плексом S. Freud. И, как справедливо замечает Е. В. Шо-i, рохова (1963), биологизаторская позиция S. Freud заменена неприкрыто идеалистической идеей бессозна-

36

III

тельного символизма архетипов. Модификация психо­анализа 3. Фрейда заключалась в том, что психоаналити­ческие исходные позиции получили дополнение в виде генетической теории либидо и идеалистической, телеоло­гической трактовки основ человеческого поведения.

Таким образом, концепция С. Jung фактически ничем не отличается от концепции S. Freud. Различия в их взглядах несущественны. S. Freud и С. Jung выдвигают примат инстинктов над разумом, примат бессознатель­ного и «энергетически-телеологический волюнтаризм» (В. М. Морозов, 1961). J. В. Furst (1957) писал, что С. Jung «развил» теорию «расового бессознательного», договорился до существования высших и низших на­родов.

Теория О. Ранка

Австрийский психотерапевт и психолог О. Rank в своих ранних работах рассматривал с позиций психоанализа процесс художественного творчества, мифологию и т. п. В 20—30-х годах в труде «Травма рождения» (Das Trau­ma der Geburt und seine Bedeutung fur die Psychoana­lyze», Lpz, 1924) O. Rank выдвинул психологическую концепцию, в которой решающим фактором развития вы­ступает страх, вызванный травмой и фактором рождения.

По О. Rank, человеческая психика травмирована му­чительным актом рождения, разрывом с природой, обра­зующим психическое. Чем же определяется поведение человека? — Оказывается, оно определяется стремлени­ем вернуться в потерянный рай внутриутробного состоя­ния. Правда, с развитием культуры оно приобретает суб­лимированные формы, всегда напоминая человеку об «ужасе рождения».

Чтобы личность нормально развивалась и была духов­но здоровой, О. Rank предложил психотерапию, целью которой является преодоление первичной травмы рож­дения.

О. Rank утверждает, что начало формирования лич­ности индивида в разрыве биологических связей, самом акте рождения, продолжающееся на психическом уров­не. В этой стадии у человека появляется чувство одино­чества, покинутости, которое как бы активизирует трав­му рождения.

37

Если в дальнейшем новые связи с миром не будут установлены на более высоком уровне, «свобода» будет травмировать личность, в результате чего может возник­нуть невроз. Позже это положение было полностью за­имствовано неофрейдистом Е. Fromm.

Таким образом, О. Rank биологизирует личность, его концепция является чем-то средним между психоанали­зом 3. Фрейда и современным неофрейдизмом.

Психотерапия психобиологическая А. Мейера

Метод биологической психотерапии состоит в том, чтобы объяснить больному, что его функциональные расстройства вызваны подавлением бессознательных комплексов (сексуальных).

При этом тщательно собирается анамнез и оценива­ется, как больной приспосабливается к окружающей сре­де, выясняется влияние эмоционального на телесное.

Далее, коррелируются контакты больного с окружаю­щей средой. Больному внушается, что он должен адек­ватно реагировать' на ситуации, в которых находится, особенно на те, которые нельзя изменить.

Условием успеха этого метода, так же как при пси­хоаналитической психотерапии, является интеллигент­ность больного и проницательность и большой жизнен­ный опыт врача.

Стоя на позициях прагматизма, A. Meyer отрицал принцип нозологии в медицине и, в частности, в психиат­рии. Представители этого направления считают, что пси­хическая болезнь — лишь последнее звено в той цепи реакций, которые вызваны событиями предшествующей жизни. Они пренебрегают современными методами лече­ния, рекомендуя вместо них психотерапию в виде «ана­лиза личности» (психобиологическая психотерапия).

Социометрия. Психодрама Д. Морено

В 30-х годах текущего столетия в современной со­циальной психологии появилось новое учение — так на­зываемая социометрия. Основателем ее был J. Moreno (1958). Основу этой теории составляют положения пси­хоанализа, парапсихологии, бихевиоризма, гештальт-пси« хологии и экзистенциализма.

38

Наше общество J. Moreno называет «социальной вселенной» и делит его на три части: а) внешнее общество, б) социометрическая матрица и в) социальная реальность. 'Внешнее общество — это «все ощутимые и видимые» группировки; последние делятся на большие, малые, официальные и неофициальные Социометрическая матрица, открытие которой J. Moreno считает своей огромной на­учной заслугой,— это «все социометрические структуры, невидимые микроскопическим глазом, но становящиеся видимыми после со­циометрического анализа» (1958). Социальная реальность — это син­тез «общества» и «матрицы».

Общественный индивид, по J. Moreno — это «социальный атом». Этот «атом» обладает невидимыми, исходящими от него «флюида­ми», нематериальными, несознательными «излучениями», ^которые передаются от человека к человеку. Эти излучения называются «те­ле» Это сгусток эмоционального отношения, существующий неза­висимо от человека «Теле» передается на расстояния и влияет на эмоции, чувства людей, симпатии и антипатии, оно влияет на пове­дение человека, сплачивает одних, ссорит других и т. д.

Когда соответствующее «теле» входит в группы людей, возни­кают сообщества, называемые J. Moreno «социальными молекулами», «созвездиями атомов» или «социоидами».

Понятие «класса» J. Moreno отвергает, оно будто бы является «досоциологическим мифом». Эта новая терминология имеет опре­деленное социальное назначение, а именно: создать «научное» пред­ставление о капиталистическом обществе, которое, по J. Moreno, является больным и требует лечения.

J Moreno явно симпатизирует S. Freud, называя его «великим эмпиристом». «Межличностные отношения» он также характеризует с фрейдистских позиций.

J Moreno сохранил понятие «катарсиса» и понятие «невроза» как конфликта только между «официальным обществом» и «со­циометрической матрицей».

J. Moreno заменил процедуру беседы больного с вра­чом-психоаналитиком процедурой игры на сцене одного больного с другим. Эту «процедуру игры» он назвал «психодрамой».

Психодрама — один из методов групповой психоте­рапии. Заключается она в следующем. Психотерапевт (социометрист) „подбирает определенную группу боль­ных, просит их выйти на сцену и представить в лицах ту или иную знакомую ситуацию. Больные должны го­ворить, придумывать на ходу темы для разговора, а также на ходу действовать. При этом, по мнению J. Mo­reno, больные будто бы переживают важную для них ситуацию и таким способом избавляются от болезнен­ных симптомов. Во время такой игры осуществляется «катарсис». Основными действующими лицами психо­драмы являются 'протагонист (субъект), руководитель (ведущий терапевт), вспомогательные «эго» и группа.

39

J. Moreno указывает, что самое главное в психодра-1 ме — это непосредственное наблюдение врача за пове-| дением больных. Во время первого сеанса психотерапевт устанавливает, в какой степени отношения членов груп­пы между собой отражают любовь, равнодушие или не­нависть. Так, врач может заметить, что один или двое больных держатся вместе, улыбаются друг другу или беседуют, двое или трое больных держатся изолирован­но, а еще двое сидят вместе, но относятся друг к другу холодно. При этом в представлении психотерапевта скла­дываются первые контуры «социограммы», или «эмбри­ональной матрицы». Межличностные отношения больных могут быть вскрыты позже.

J. Moreno предлагает различать: социограмму наблю­дателя, опознавание врачом, объективную социограмму, перцептивную социограмму, интуитивное опознавание структуры группы. После двух-трех сеансов психотера­певт просит своего коллегу провести сеанс с той же груп­пой больных. Затем врачи сравнивают свои наблюдения. Это, по J. Moreno, означает переход от социограммы наблюдателя к интуитивной социограмме, причем пер­вая имеет даже большее значение.

После нескольких сеансов психотерапевт обычно пере­ходит к формальным социометрическим тестам, которые и определяют уже объективную социограмму.

На следующем этапе лечения врач предлагает каж­дому члену группы составить собственную социограмму. Больной должен указать на отношение к нему окружаю­щих (перцептивная социограмма). При этом больной может считать, что кто-нибудь из членов группы симпа­тизирует ему, а объективная социограмма показывает обратное. Расхождение между субъективным восприя­тием и объективными фактами способствует уточнению межличностного статуса.

Самое главное в «психодраме» — добиться от каждого человека максимального спонтанного участия, а также творчества. Это, как утверждает автор, альфа и омега всей процедуры. Спонтанность в психодраме оперирует не только речью, но даже пением, музыкой, танцами и рисованием. Протагонист может играть роль отца, ма­тери, жены, сестры, брата. Он может представить сцены из своей жизни при помощи других лиц. При этом про­тагонисту помогает другое лицо — вспомогательное «эго»,

40

оно действует так же, как и он, причем вспомогательное «эго» изображает протагониста таким, каким он есть в данный момент, а другое показывает его таким, ка­ким он будет через некоторое время.

Существует также модификация психодрамы- гиппо-драма, наркосинтез и психодрама, аналитическая психо­драма, когда после психодраматического выступления протагониста психотерапевт раскрывает смысл разыг­рываемой сцены в духе S. Freud, аналитическая детская психодрама, дидактическая и диагностическая психодра­мы, при которых выступают вспомогательные лица — психиатры, терапевты, социальные работники, сестры.

Имеет ли социометрия какую-нибудь теоретическую ценность? На этот вопрос в настоящее время ученые отвечают отрицательно. Прежде всего, социометрия — это новейшая субъективистская теория, созданная для маскировки идей религии и буржуазной идеологии (Н. С. Мансуров, 1963). J. Moreno пишет: «Я, следова­тельно, мог создать новые божественные ценности, в из­вестной степени пренебрегая прошлыми построениями. Для меня теология стала более, чем это означает до­словно,— наукой о самом боге, высшей ценности, а не боге — творце биографии святых или религии человече­ства» («Социометрия», с. 264).

Но, как справедливо пишет Н. С. Мансуров (1963), реакционная идеологическая сущность социометрии со­стоит не только в защите религии, психоанализа, фило­софии Бергсона, в доказательстве их пользы, но и в «нис­провержении» марксизма-ленинизма. J. Moreno так и пишет: «Нужно и должно положить предел распростра­нению марксизма. Это может быть осуществлено только при помощи идеи, которая превосходит идею коммуниз­ма. Коммунизм нельзя остановить чисто физическими мерами. С идеями приходится бороться, и их можно по­бедить только в битве идей» («Социометрия», с. 31).

Концепция социометристов о каком-то «теле», кото­рое они сравнивают с биотоками мозга или рентгеновы­ми лучами, не выдерживает научной критики. Нет ни фактических, ни теоретических оснований для принятия этого «теле» как сгустков нематериальной субстанции, которая будто проникает в человека помимо органов чувств, воздействует на чувства человека, обходя его сознание.

41