ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ПО ВЫСШЕМУ ОБРАЗОВАНИЮ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ.

УРАЛЬСКИЙ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. А.М.ГОРЬКОГО.

Исторический факультет.

Кафедра архивоведения и вспомогательных исторических дисциплин.

КАНЦЕЛЯРИЯ ГЛАВНОГО ЗАВОДОВ ПРАВЛЕНИЯ - ОРГАН УПРАВЛЕНИЯ ГОРНОЗАВОДСКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТЬЮ УРАЛА ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XYIII ВЕКА.

Екатеринбург

1993

Дипломная работа на тему “Канцелярия Главного заводов правления - орган управления горнозаводской промышленностью Урала во второй половине XYIII века”.

Оглавление:

Введение.

Различные аспекты истории горнозаводской промышленности Урала XYIII в. - главного явления экономической жизни края, уже давно и плодотворно разрабатываются российскими исследователями.^[1] В этой области наряду с серьезными достижениями имеются и слабо изученные проблемы, именно к таким следует отнести и систему органов управления горнозаводской промышленностью XYIII в.

Изучение процесса возникновения и развития системы органов управления горнозаводской промышленностью имеет важное значение прежде всего потому, что эти органы, являясь проводниками экономической политики правительства, в значительной степени определяли темпы и направление промышленного освоения Уральского региона. В первой половине XYIII в. абсолютистское государство не только использовало свои многочисленные рычаги для опеки над развивающейся промышленностью, но и само значительно активнее, чем раньше, включилось в промышленное строительство. Степень влияния государственных учреждений ( прежде всего Берг-, Мануфактур-, Каммерц-коллегии и их местных органов ) на развивающуюся в России промышленность явилась одним из факторов, определяющих социально-экономическую природу русской мануфактуры.

Но если по истории создания и деятельности органов управления горнозаводской промышленностью Урала в первой половине XYIII в. мы можем назвать целый комплекс работ как дореволюционных,^[2] так и советских исследователей,^[3]

то история их эволюции и деятельности во второй половине XYIII в. исследована еще явно недостаточно. А именно в этот период уральская горнозаводская промышленность переживала и успешное развитие, связанное с конъюнктурой мирового рынка и наличием дешевых и обильных ресурсов, и серьезный спад, вызванный разрушительным влиянием крестьянской войны под предводительством Пугачева, когда более одной трети промышленности было разрушено или простаивало, затем опять подъем в строительстве новых заводов и соответственно и в объеме выпускаемой продукции и в конце XYIII в. своего рода стагнацию местной промышленности, так как дальнейшее ее развитие было уже невозможно с помощью привычных методов и технологии производства, когда старая сырьевая база была практически исчерпана, в то время как в развитых странах Западной Европы производились успешные попытки интенсификации производства и перехода на качественно новую ступень развития промышленности на основе результатов промышленного переворота. Все это в совокупности с другими объективными факторами повлияло на снижение конкурентоспособности промышленности Урала и определило ее значительный упадок, продолжавшийся в течение всей первой половины XIX в. Это определило в конечном итоге и то, что Уралу больше никогда не пришлось переживать такой расцвет, как во второй половине XYIII в.

Здесь перечислены только несколько наиболее важных моментов в развитии горнозаводской промышленности Урала, ибо данная работа не преследует цели изучения самой горнозаводской промышленности, но все-таки представляется необходимым отметить несколько из них, так как на развитие промышленности большое влияние оказывает степень совершенства, оперативности и жизнеспособности органов управления этой промышленностью, и наоборот, развитие промышленности в свою очередь влияет и на органы управления ею.

В дореволюционной историографии можно выделить только две работы, которые так или иначе касались нашего региона и рассматриваемого периода. Это “Краткая история управления горною частию на Урале” П.А. Иванова, и “ Краткий исторический очерк административных учреждений горного ведомства России, 1700-1900 г.г.”, написанный А.М. Лоранским. Но эти две работы охватывают большой хронологический период, что не давало возможности авторам этих работ более подробно остановиться на изучаемом вопросе, и если работа П.А. Иванова посвящена только Уралу, то задача А.М. Лоранского была осложнена тем, что в своей работе он охватил очень большой регион, и вследствие этого основное внимание автор сосредоточил на центральных органах горного ведомства (Государственная Берг-коллегия, Бергдиректориум, Экспедиция о государственных доходах при Правительствующем Сенате, Министерство финансов и т.д.), посвятив местным органам управления лишь небольшие справки энциклопедического характера. Однако надо отметить и очень ценные моменты : работы дореволюционных авторов насыщены сведениями о персоналиях, их личными характеристиками и деловыми качествами, что дает возможность оценить вклад того или иного деятеля, взвесив влияние субъективного фактора на деятельность того или иного госучреждения.

Что касается советской историографии, то здесь доминирующее положение занимает группа уральских историков, среди которых следует выделить работы А.Г. Козлова. Им опубликован цикл статей, посвященных широко известному среди историков фонду 24 “Уральское горное управление” Госархива Свердловской области, в которых изучены постановка делопроизводства в органах управления, дается оценка целого ряда документов как исторических источников, установлены переименования органов и т.д.^[4] Некоторые аспекты и периоды деятельности органов управления горнозаводской промышленностью Урала в изучаемый период затронуты в статьях Э.А. Пензина.^[5] В то же время следует отметить, что в работах советских почти нет места персоналиям, и складывается такое впечатление, что историю творила безликая масса, но ведь и масса это тоже совокупность многих тысяч людей.

В этой связи представляется необходимым в данной работе помимо характеристики эволюции аппарата управления, остановиться поподробнее на отдельных людях, в разное время возглавлявших Канцелярию Главного заводов правления, подведомственные ей Горные начальства, а также отдельных членов присутствий этих органов, так как, надо прямо сказать, наша советская историография мало знакома с этими людьми. Исключение составляют только В.Н. Татищев и Вильгельм де-Геннин как пионеры горного дела на Урале, а такие люди как Никифор Клеопин, Игнатий Юдин, А.Г. Щербинин и многие другие незаслуженно обойдены вниманием, в то время как от них во многом зависел и успех, и неудачи в управлении не только горнозаводской промышленностью Урала, но и нашего края в целом на протяжении второй половины XYIII в., поскольку специфика развития Урала такова, что горнозаводская промышленность стала господствующей отраслью, и ее органы управления нередко главенствовали и могли диктовать условия органам других, менее важных ведомств.

Нельзя не упомянуть еще одного крупного исследователя истории металлургической промышленности России Н.И. Павленко. В его фундаментальной монографии, ^[6] одна глава посвящена управлению этой промышленностью. В специальном разделе, посвященном Уралу, он отмечал, что управление горного начальства Урала было “более конкретное и жизнеспособное, так как основывается на знании местных особенностей работы каждого предприятия.”^[7] Здесь он также дает анализ очень важным проектам В.Н. Татищева, таким как “Проект заводского устава”, “Проект горного устава”, и “Наказ шихтмейстеру”, которые хотя и не были утверждены правительством, но имели важное практическое значение и являлись руководством, хотя и неофициальным, на протяжении всего XYIII в., а с 1734 г. по этим проектам Сибирский обербергамт стал называться Канцелярией Главного заводов правления, а Казанский, Нерчинский и Пермский бергамты - горными начальствами, и эти названия сохранились вплоть до 1802 г., с перерывом с 1781 по 1797 г.г., когда Канцелярия была упразднена, а управление “горною частию” перешло в руки Горной экспедиции при Пермской губернской казенной палате.

Таким образом из вышеупомянутого становится ясно, что органы управления горнозаводской промышленностью Урала во второй половине 18 в. по существу слабо исследованы и цель данной работы заключается в том, чтобы на примере Канцелярии Главного заводов правления,как наиболее яркого в структурном и иных отношениях для рассматриваемого периода учреждения, проследить эволюцию аппарата управления горнозаводской промышленностью на Урале во второй половине 18 в. Для более полного представления о функционировании этого аппарата необходимо осветить структуру, штаты Канцелярии и подведомственных ей учреждений и изменения в них, постановку делопроизводства, подбор кадров, источники поступления финансов, взаимоотношения и способы урегулирования конфликтов между казенными и партикулярными ведомствами и ряд других вопросов.

При написании работы автором были использованы две группы источников. К группе опубликованных источников можно отнести законодательные акты второй половины 19 в., сосредоточенные в Полном собрании законов Российской империи. Анализ указов, касающихся учреждения органов управления горнозаводской промышленностью / как центральных, так и местных учреждений /, их реорганизаций и ликвидации, позволяет в полной мере изучить их структуру и штаты, способ и методы управления промышленностью, а также оптимальность выбранных форм. На основании указов о назначении, перемещении и повышении должностных лиц можно судить о квалификации и профессиональной пригодности людей, осуществляющих руководство центральным и местным аппаратом управления, хотя стремительная карьера и присуждение наград не всегда являются показателем этого. Поэтому, чтобы проанализировать ход событий, последовавших за этими указами, иначе говоря истинную историческую картину, которая не всегда совпадает с тем что задумывалось, и вносит свои коррективы, автором была привлечена вторая группа источников - архивные материалы, отложившиеся в делопроизводстве Канцелярии Главного заводов правления и подведомственных ей учреждений. Эти источники несут в себе информацию о повседневной жизни аппарата управления,ссорах и сплетнях среди руководства,ходе исполнения указов и распоряжений, объеме выпускаемой продукции, одним словом охватывают весь спектр жизни горнозаводского Урала 18 в. Эти материалы сосредоточены в фонде № 24 “ Уральское горное управление “, представляющем неисчерпаемый кладезь для изучения истории нашего края. Автором были использованы большой комплекс документов, ранее не использованных. Это прежде всего протоколы Канцелярии, а также указы Правительствующего Сената и Берг - коллегии.Вышеперечисленные виды документов внесены в описи № 1 и № 12 фонда 24 Госархива Свердловской области.

Цели, наличие источников и литературы определили и структуру работы, которая состоит из введения, основной части, заключения, списка использованной литературы и источников и приложений. Основная часть включает в себя три главы. Первая вводная глава называется “Центральные органы управления горнозаводской промышленностью России во второй половине XYIII в.” В ней дается краткий обзор их развития и функционирования. Вторая глава посвящена Канцелярии Главного заводов правления и содержит разделы, отражающие ее структуру, функции, штаты и состояние делопроизводства. Третья глава содержит сведения о местных органах управления - Горных начальствах и заводских конторах. Таким образом, структура работы позволяет проследить трехзвенность аппарата управления горнозаводской промышленностью на Урале ( Канцелярия - Горные начальства - заводские конторы). Приложения содержат в основном схемы аппарата управления, которые позволяют наглядно представить все звенья системы на протяжении изучаемого периода.

1. Центральные органы управления горнозаводской промышленностью России во второй половине XYIII в.

Мысль о создании специального учреждения, курировавшего горнозаводскую промышленность всей России, вынашивалась практиками горно-металлургического дела задолго до учреждения Берг-коллегии. С проектами в Сенат обращались и И. Блиер, и Люберас. Это был период, когда проводилась общая теоретическая подготовка к проведению реформы центрального административного аппарата России в 1718-20 г.г.^[8] Опубликованная 10 декабря 1719 г. Берг привилегия^[9] являлась плодом большой творческой работы и коренной переделки проектов с целью их приспособления к русским условиям и стала важнейшей вехой в истории горного законодательства России.

Горный манифест перечислял ряд конкретных мероприятий, которые должны были помочь промышленникам реализовать полученные привилегии. К ним относилось учреждение Берг-коллегии и запрещение представителям местной администрации вмешиваться в рудокопные дела. Осуществление намеченной Берг привилегией промышленной программы возлагалось на “особливой Берг-коллегиум”, находившийся в Санкт-Петербурге, и определенных от него берг-офицеров в Москве, Сибири и Казани. Берг-коллегия, как учреждение, курировавшее отрасли, пользовавшиеся особым попечительством Петра I, осуществляла заботу об обеспечении предприятий и рудников рабочей силой путем приписки к ним государственных крестьян,^[10] а также должна была “ведать рудокопными заводами и прочими ремеслами”.^[11]

В августе 1719 г. Берг- и Мануфактур-коллегии обнародовали перечень ремесленников, которым надлежало зарегистрироваться в коллегии. Основные обязанности Берг-коллегии были изложены в Берг привилегии. Определяющим признаком подведомственности предприятий и предпринимателей являлась разработка полезных ископаемых : металлов и руд.^[12]

16 февраля 1720 г. в Коллегию были переданы Монетный и Денежный дворы и право производить судебные разбирательства всех дел, связанных с фальшивомонетчиками и лицами, препятствовавших поискам руды.^[13] Уточнение компетенции Берг-коллегии проходило под знаком освобождения ее от обязанностей, не связанных с управлением металлургической промышленностью. В 1722 г. Мануфактур-коллегия была отделена от Берг-коллегии. В 1727 г. Сенат изъял денежные дворы из-под управления Берг-коллегии и взял их под свое попечение, а дела, связанные с фальшивомонетчиками передал Московской монетной конторе.^[14] Таким образом, отчетливо область компетенции Берг-коллегии определилась только в 1728 г., когда ей удалось разгрузиться от той части работы, которая не имела непосредственного отношения к горнорудному делу.

В 1731 г. Берг-коллегия объединилась с Каммерц-коллегией и Конторой мануфактур, и возглавил ее, став президентом, тайный советник Александр Нарышкин.^[15]

В объединенной коллегии дела распределялись по трем экспедициям : “1) к коммерции принадлежащие, 2) горные и минеральные, 3) фабрики и мануфактуры...”^[16] По этим экспедициям распределялись особые члены и приказные служители.

Монетное дело теперь было за пределами компетенции Берг-коллегии. Его курировали другие учреждения. В 1734 г. Монет-контора стала называться Монетной канцелярией, а управление монетным делом преобразовалось в Канцелярию монетного правления во главе с Главным директором.

В 1736 г. Государственная Берг-коллегия была упразднена, а управление “горною частию” было передано в руки Генерал Берг-директориума, который учреждался на правах коллегии, не был подотчетен Сенату и зависел непосредственно от императора.^[17] Во главе его встал президент, генерал Берг-директор Шемберг, ^[18] вызванный фаворитом императрицы Бироном из Германии. При нем коллегиальное управление сменилось единоначалием, а фактически полным и безграничным самовластием генерал Берг-директора. При таких обстоятельствах стали возможными злоупотребления Шемберга,^[19] что отразилось и на положении дел в горнозаводской промышленности Урала.

Генерал Берг-директориум начал свою деятельность в августе 1736 г. Его функции были сформулированы в Берг регламенте, опубликованном 3 марта 1739 г. Здесь свое дальнейшее развитие получила Берг привилегия 1719 г., крупным промышленникам были дарованы новые уступки. Было обещано “охочим людям отводить места... сколько к которому заводу за потребно принять будет и сверх определенного... Берг привилегией расстояния...”, ^[20] а также ликвидировалось преимущественное право вотчинника на разработку полезных ископаемых на своей земле.

Берг Регламент закрепил первенство за промышленником и рудоискателем, которым гарантировалась неприкосновенность вложенных в промышленность капиталов, и по нему должны были регулироваться взаимоотношения между промышленниками и правительством. Преимущество отдавалось развитию частной промышленности, и начиная с 1739 г. казенные заводы стали передаваться в партикулярное владение, что продолжалось вплоть до 1781 г. При составлении и воплощении в жизнь Берг регламента ярко проявилось влияние немецкого засилья и “бироновщины”.

Елизавета Петровна, взойдя на престол, объявила, что будет действовать по примеру своего отца - Петра Великого, и 7 апреля 1742 г. вышел сенатский указ об упразднении Генерал Берг - директориума и восстановлении Государственной Берг -коллегии, ^[21] причем действовала она уже отдельно от Мануфактур-коллегии.

В Берг-коллегии для решения всех вопросов учреждалось присутствие в составе президента, вице-президента, двух советников и двух асессоров. ^[22]

Президентом Берг-коллегии стал генерал-майор артиллерии Антон Федорович Томилов и пробыл на этом посту вплоть до своей смерти в 1753 г. А.Ф. Томилов был хорошо знаком с горным делом, т.к. довольно длительное время служил на Урале.

После его смерти Коллегию возглавил генерал-майор ( с 1756 г. тайный советник) Опочинин, ^[23] а с 1760 г. действительный статский советник Иван Андреевич Шлаттер.^[24] До этого назначения он состоял в должности Главного судьи Монетной Канцелярии. В 1754 г. именно по его инициативе Монетная Канцелярия была переведена в Петербург, а в Москве осталась Монетная контора. В 1756 г. по предложению Сената И. А. Шлаттер составил записку “о лучшем устройстве Нерчинских и других сереброплавиленных заводов за исключением Колывано-Воскресенских заводов, а также находящихся близь Екатеринбурга и на Воицком руднике...” ^[25], поэтому эти заводы вышли из ведомства Берг-коллегии и были переданы в ведение особой Экспедиции под руководством И. А. Шлаттера.

Возглавив Берг-коллегию он оставался параллельно Главным судьей Монетной Канцелярии и заведующим Экспедицией над Нерчинскими заводами, поэтому для удобства и “скорейшего исполнения дел” И.А. Шлаттер обратился в Сенат с рапортом о перемещении Берг-коллегии из Москвы в Петербург, где находилась Монетная Канцелярия. Сложилась такая ситуация, когда управление монетным делом и Берг-коллегией сосредоточилось в одних руках, поэтому стало возможным упразднить особую Экспедицию, контролировавшую Нерчинские сереброплавильные заводы, а ее функции передать в Берг-коллегию.^[26] С этого времени управление горным и монетным делом всегда оставалось в одних руках, для чего при Берг-коллегии учреждался Департамент по монетным делам.

В конце царствования Елизаветы Петровны, в связи с падением рентабельности казенных заводов, встал вопрос о передаче их в частное владение знатным особам Российской империи (граф П.И. Шувалов, граф Ч.Г. Чернышев, граф М.Л. Воронцов и др.). Примечательно, что эти заводы продавались не по той цене, по которой они обошлись казне, а со значительной уступкой. С 1754 по 1763 г.г. было построено 42 частных завода, но эта попытка не исправила положение в промышленности, так как новоявленные владельцы больше думали о закреплении за собой обширных земель и приписных крестьян, чем о серьезном развитии промышленности.^[27]

В 1763 г. были составлены новые штаты^[28] для многих учреждений центрального аппарата управления России, в т.ч. и для Берг-коллегии, которые значительно возросли. Теперь в присутствие Коллегии входили президент, вице-президент, два коллежских советника, прокурор, два надворных советника, асессор, секретарь, казначей, камерирер, архивариус и комиссар. Кроме того к Берг-коллегии были определены делопроизводственный персонал и группа технических специалистов : маркшейдер с помощниками, обер берг-пробирер, берг-пробирер с помощниками, шихтмейстеры с помощниками плюс вардеин Монетного двора, медальеры, пробирные и разные мастера, которые числились при Монетном департаменте.

К 1763 г. проявилась несостоятельность попытки передать казенные заводы в частные руки. Гороблагодатские и Камские заводы графа П.И. Шувалова за долги были переданы обратно в ведение Берг-коллегии. Постепенно к этому результату пришли и граф М.Л. Воронцов, и граф И.Г. Чернышев, и владельцы Ягужинские, и ряд других несостоявшихся заводчиков.

В 1767 г. президент Берг-коллегии И.А. Шлаттер подал в отставку по состоянию здоровья, и на этом посту его сменил граф Апполос Эпафродитович Мусин-Пушкин.^[29] До этого он состоял в должности прокурора, был членом присутствия Канцелярии Главного заводов правления в Екатеринбурге^[30] и вице-президентом Берг-коллегии. После его смерти в 1771 г. “главным Берг-коллегии командиром” стал обер прокурор Сената Михаил Федорович Саймонов.^[31] При его содействии и активном участии в 1773 г. в Петербурге было основано Горное училище, которое подготовило немало выдающихся горных деятелей своего времени. У М.Ф. Саймонова “за старостию лет” было слабое здоровье, поэтому в 1776 г. он отправился на лечение за границу, а в 1781 г. подал во временную отставку для поправки здоровья, и чтобы в работе Берг-коллегии “никакой остановки не было”, на посту президента его заменил сенатор, тайный советник Иван Иванович Рязанов, но пробыл на этой должности недолго, т.к. согласно “Учреждения для управления губерниями Всероссийской Империи” 1775 г. в 1781 г. управление горными делами было передано Казенным палатам, контроль над которыми осуществляла Экспедиция о государственных доходах при Правительствующем Сенате.^[32] Позже из этой экспедиции выделилось еще три. Таким образом, Казенные палаты находились уже в подчинении четырех экспедиций : 1) о государственных доходах ; 2) о расходах ; 3) о счетах ; 4) о недоимках. Все четыре экспедиции находились в ведении Государственного Казначея.

В такой ситуации Берг-коллегия потеряла свое прежнее значение, и в 1782 г. вышел указ Сената “чтоб Казенные палаты не отсылали в Берг-коллегию принадлежавших ей доходов...”,^[33] а в 1783 г. вышел еще один указ : 1) об оставлении Берг-коллегии до 1 мая 1784 г. для решения старых дел ; 2) о передаче Горного училища в ведение Петербургской казенной палаты ; 3) об оставлении Монетного департамента пока на прежнем основании, для чего при Берг-коллегии была оставлена только одна экспедиция в составе секретаря и нескольких служащих.^[34]

В 1783 г. из Экспедиции о государственных расходах выделилась особая Экспедиция для горных дел, которая контролировала поступление и распределение доходов по горному ведомству. Эта экспедиция учреждалась при Третьей экспедиции для свидетельства счетов и возглавлялась ее управляющим.^[35]

Для производства дел при этой экспедиции в присутствие определялись советник, столоначальник и бухгалтер, а также штат делопроизводственного персонала и два берг-офицера для проверки проектов и планов, присылаемых с мест.

Кроме того, в 1782 г. был опубликован Манифест Екатерины II, согласно которому права на поверхность земли отождествлялись с правами на ее недра, т.е. права, дарованные Петром I в Берг привилегии 1719 г., были практически ликвидированы.

Таким образом, управление горным ведомством посредством Казенных палат явилось еще одним неудачным экспериментом правительства, что в конечном итоге вызвало упадок промышленности.^[36] Проанализировав сложившуюся ситуацию, согласно указу от 19 ноября 1796 г., было решено восстановить Берг-коллегию в тех правах, которыми она пользовалась до 1775 г., ^[37] исключая преимущества, дарованные знати Дворянской грамотой и Городовым положением. До предоставления нового проекта, в Берг-коллегии действовали штаты 1763 г.

По этому указу Нерчинские заводы передавались в ведение Берг-коллегии, а Экспедиция о государственных расходах при Сенате и Экспедиции для горных дел при Казенных палатах упразднялись.

15 декабря 1796 г. состоялось открытие Государственной Берг-коллегии, президентом которой стал действительный статский советник Андрей Андреевич Нартов, а возглавил дирекцию, став Главным наблюдателем, бывший президент действительный тайный советник М.Ф. Саймонов.^[38] А.А. Нартов до этого времени был сначала членом Берг-коллегии, а потом вице-президентом, и когда М.Ф. Саймонов был “в отлучке от дел “, он исполнял его функции. А.А. Нартов по мнению А.М. Лоранского был одним из просвещеннейших людей своего времени и выдающимся горным деятелем.

В1797 г. штаты Берг-коллегии и монетного Департамента значительно возросли, но была упразднена положенная по штату 1793 г. лаборатория, функции которой были переданы Горному училищу. В этом же году Коллегии были возвращены права на выдачу патентов на производство в чины до штаб-офицеров.

Восстановление Берг-коллегии положительно сказалось на дальнейшем развитии металлургической промышленности России. По данным М.Ф. Саймонова к 1798 г. прибыль от казенных и частных заводов увеличилась на полмиллиона рублей по сравнению с 1796 г.^[39] На этом М.Ф. Саймонов не остановился, он подал в Сенат проект преобразования некоторых частей горного управления, но этот проект не был сразу внедрен в жизнь. Требовалось узнать мнение специалистов на местах, т.к. правительство уже приобрело печальный опыт скоропалительных необдуманных решений.

Состояние здоровья М.Ф. Саймонова все больше ухудшалось и в 1799 г. он попросил отставки, но правительство сочло это несвоевременным, ценя большие его заслуги и не найдя замены для него. За большой вклад на своем поприще М.Ф. Саймонов был награжден высшим орденом России, орденом Андрея Первозванного. Но силы его к сожалению были уже не те, он все чаще подавал прошения об отставке, и в 1801 г. правительство пошло ему навстречу и удовлетворило его просьбу.

В 1798 г. последним президентом Берг-коллегии был назначен сенатор, тайный советник Александр Васильевич Алябьев, который пробыл в этой должности вплоть до упразднения Коллегии в 1802 г., Функции которой были переданы вновь учрежденному Министерству финансов.

В системе реформированного в начале XVIII в. центрального аппарата России не было ни одного учреждения с такой развернутой сетью местных органов, которыми располагала Берг-коллегия. Это связано с тем, что металлургические предприятия строились непосредственно у источников сырья, отдаленность которых требовала создания посредствующих органов, осуществляющих опеку над частными и казенными предприятиями и приписными к ним крестьянами.

Местные органы были созданы в первую очередь в уже сложившихся центрах металлургической промышленности: Москве (Московский обербергамт ), штат которой состоял из бергауптмана, обер бергмейстера, обер цегентнера (сборщика налогов ), секретаря, маркшейдера, механика и делопроизводственного персонала. В1731 г. он вошел в состав Московской конторы Каммерц-коллегии. В1736 г. вновь выделился под названием Московской конторы Генерал Берг-Директориума. Кроме того он подвергался изменениям в связи с переездами правительства, вливаясь в состав Берг-коллегии, Казани (Казанский бергамт учрежден в 1720 г., а с 1734 г. стал называться Казанским Горным начальством и из ведения Каммерц-коллегии перешел под руководство КГЗП в Екатеринбурге ), Нерчинске (Нерчинский бергамт ), Екатеринбурге и Кунгуре (Сибирский обербергамт, который был важнейшим местным органом Берг-коллегии,т. к. Именно на Урал переместился центр металлургической промышленности ). Затем, по мере освоения новых промышленных районов или приема заводов из других ведомств, возникали новые горные начальства. Таковы Томское Горное начальство, Архангелогородская берг-контора и Канцелярия Олонецких заводов, перешедшая в подчинение Берг-коллегии вместе с переданными Адмиралтейством заводами в 1727 г.^[40] Кроме того в подчинении Берг-коллегии находились Петербургская берг-контора ( в 1730 г. переименована в Берг-комиссарство ; в 1742 г. опять реорганизовано в Берг-контору, в чье ведение через год перешла Канцелярия Олонецких заводов, а задачи были расширены ), Пермский бергамт (находился в подчинении Сибирского) и так называемая Экспедиция следствия казенных заводов, которая ведала частными делами Шемберга и была ликвидирована в 1742 г.

Функции местных учреждений были однотипными и заключались в контроле над частными заводами, сборе десятинного налога, в их задачи входили также розыск руд и мест для строительства новых заводов, управление приписными крестьянами, некоторые из них занимались торговой деятельностью (Петербургская берг-контора).^[41] Общей проблемой для них являлась острая нехватка квалифицированных кадров и противоборство со стороны частных заводчиков, пытавшихся уйти от налогов.

Местные органы посылали в Берг-коллегию рапорта и доношения, получая оттуда указы. Между собой при равенстве статуса имели сношения промемориями.

Таким образом, организация Берг-коллегии проводилась в общем плане проведения реформы центрального аппарата России. Берг-коллегия стала исполнительным органом в проведении промышленной политики правительства, изложенной в Берг привилегии 1719 г. и Берг Регламенте 1739 г. Политические и экономические изменения в стране сказывались и на ее учреждениях. За время своего существования Берг-коллегия при относительной устойчивости коллегиальной системы управления, претерпела семь серьезных реорганизаций : в 1722 г. выделилась Мануфактур-коллегия, в 1731 г. слита с Мануфактур-конторой и Каммерц-коллегией, в 1736 г. восстановлена под вывеской Генерал Берг-директориума, в 1742 г. возобновила свое существование на прежних основаниях, в 1763 г. утверждены новые штаты, в 1781 г. упразднена и наконец в 1796 г. восстановлена в правах 1775 г.

Перестройка работы в соответствии с обстановкой свидетельствовала о гибкости коллегиальной системы в целом, а восстановление Берг-коллегии утверждало о жизнеспособности идеи создания специального учреждения по управлению определенной отраслью хозяйства. Вместе с тем история Берг-коллегии показывает, как по мере укрепления этого учреждения и его местных органов росло их влияние на развитие промышленности.

2. Канцелярия Главного правления Сибирских и Казанских заводов - орган управления горнозаводской промышленностью Урала во второй половине XYIII века.

Орган управления горнозаводской промышленностью на Урале получил название Канцелярии Главного заводов правления (КГЗП) 8 октября 1734 г. и носил это название вплоть до ноября 1781 г., когда управление горными и заводскими делами на Урале было передано в Пермскую казенную палату. Уральское горное управление до 1886 г. носило коллегиальный характер и подчинялось председателю, чаще Главному командиру или начальнику всех подведомственных казенных заводов, ^[42] т. е. органы управления горнозаводской промышленностью Урала, сложившиеся в первой четверти XVIII в. действовали без существенных изменений весь XVIII в.^[43] После В.Н. Татищева во главе управления Уральскими заводами были либо члены КГЗП ( по старшинству ), либо особо назначенные Берг- коллегией начальники ( граф Апполос Мусин-Пушкин, генерал-майор Ирман, полковник Бибиков, князь Енгалычев и др. )^[44]

Канцелярия имела множество различных по своему характеру функций, к которым относилось : управлять горными, заводскими, земскими и полицейскими делами, контролировать приход и расход денежной казны, металла и припасов, регулярно собирать десятину с партикулярных заводчиков, отводить рудники, леса и места под строение новых горных заводов и многие другие функции. Для их выполнения в первой половине XVIII в. была создана и постоянно совершенствовалась и корректировалась обширная система различных учреждений, контор, экспедиций и повытий, и если рассматривать их в целом, то можно выделить три ступени учреждений в зависимости от своих функций, положения в структуре аппарата управления и т. д. К первой ступени относилась КГЗП, которая управляла заводами и рудниками “ со всеми принадлежностями “ на огромной территории, включая Сибирь, Южный и Средний Урал, Прикамье, и Среднее Поволжье. По своему положению она приравнивалась к губернским канцеляриям и имела с ними сношения промемориями. К учреждениям второй ступени относились Горные начальства, которые подчинялись непосредственно Канцелярии и посылали туда доношения и рапорты, получая в свою очередь указы. Исключение составила Канцелярия Нерчинского Горного начальства, которой в связи с передачей Нерчинских сереброплавильных заводов в ведение особо учрежденной Сенатом экспедиции, по указу из этой экспедиции от 21 марта 1760 г. предписано было иметь сношения с КГЗП промемориями, а не доношениями,^[45] но это фактически означало выход Нерчинского Горного начальства из подчинения Канцелярии. Низшую ступень в этой структуре формировала густая сеть заводских контор, которые были на каждом крупном заводе.^[46]

Выяснив положение определенного органа в трехступенчатой структуре управления горнозаводской промышленностью Урала, мы можем рассмотреть, какие именно учреждения находились в подчинении КГЗП.

КГЗП как государственное учреждение состояла из двух частей : присутствия ( общего собрания членов Канцелярии, т.е. ее руководство ) и самой канцелярии, т.е. аппарата канцелярских служащих, обеспечивающих делопроизводственное обслуживание управления. Присутствие КГЗП решало все текущие вопросы, связанные с подбором и расстановкой кадров, рассмотрением положения приписных крестьян, с отчетами перед вышестоящими органами, с назначением депутатов к межеванию лесов и земель, к присутствию в судебных местах и различных комиссиях, с обеспечением припасами и необходимым сырьем подведомственных Канцелярии служб, и со многими другими ситуациями. Присутствие было коллегиальным органом, во главе которого должен был стоять Главный командир над всеми подведомственными заводами. Для наиболее скорого решения, дела между членами Присутствия распределялись по трем экспедициям. Обязанности канцелярских служащих и повытчиков также распределялись по экспедициям, которые включали в себя ряд повытий (разрядное, приказное, партикулярное, школьное, горное, заводское). При Канцелярии работала и группа технических специалистов - два маркшейдера, ^[47] два шихтмейстера,^[48] гитенфорвалтер ^[49] и механик.

Все конторы и учреждения условно можно распределить между тремя экспедициями : горной, заводской и земской. Существовала также и Лесная экспедиция, во главе которой стоял “Главный над здешними и всеми заводами смотритель ранга капитанского”.^[50] Она была создана для охраны и более экономного использования казенных лесных ресурсов, т.к. вся промышленность работала на древесном топливе.

Канцелярии Главного заводов правления подчинялась группа контор, которые на практике осуществляли решения главного органа горнозаводской администрации Урала :

1. Екатеринбургская заводская контора ;
2. Контора судных и земских дел, которая также контролировала приписных крестьян близлежащих дистриктов и слобод ;
3. Казначейская контора во главе с Главным казначеем ;
4. Контора денежного дела ;
5. Контора ротных дел ;
6. Полиция ;
7. Контора Чусовских казенных пристаней ;
8. Таможенная контора, во главе которой стоял таможенный комиссар.

Все эти конторы обычно возглавлялись управителями. Помимо названных, Канцелярия контролировала комиссарские конторы, которые занимались разбирательством корчемных дел и соляными промыслами в округе (заключение договоров с подрядчиками на поставку соли, бесперебойное снабжение и т.д.), и Оренбургскую соляную контору.^[51] Кроме того, для ведения отчетности, контроля прихода и расхода денежной казны и припасов еще в первой половине XYIII в. была учреждена Ревизия свидетельства заводских счетов.

Для контроля над близлежащими золотыми промыслами и рудниками в апреле 1757 г. была сформирована Золотых производств горная экспедиция, положение которой в силу специфических особенностей, несколько отличалось от других учреждений. Анализ горных пород и руд проводился в специальной лаборатории, возглавлял которую пробирный мастер.

В подчинении КГЗП находились госпиталь во главе со штаб-лекарем и аптека. Подготовка и обучение кадров осуществлялись в казенных школах, которые подразделялись на арифметические и словесные. Их курировал ректор. При Канцелярии действовали также библиотека и канцелярский архив.

В этом кратком введении мы перечислили и привели небольшие сведения об основных учреждениях, подведомственных КГЗП, их распределение в структуре и взаимоотношения между ними. Более подробно структура этих учреждений, их функции и штаты, а также постановка делопроизводства будут рассмотрены ниже.

1. Присутствие КГЗП во второй половине XYIII в., его штаты, основные функции и состояние делопроизводства.

Как уже отмечалось выше, в рамках уральского горного ведомства все вопросы, как текущие, так и принципиальные, решались присутствием КГЗП. Оно выносило определения на указы из вышестоящих органов - Берг-коллегии, Сената, Экспедиций и т.д. Текущие вопросы решались собственными силами, но обязательно рапорты об этом направлялись в Берг-коллегию. Перечислить весь круг вопросов, которые обсуждались на присутствии не представляется возможным, так как нельзя объять необъятное. Начиная от строительства дорог, благоустройства промышленных сооружений, обеспечения медицинского обслуживания на заводах, повышения жалования или чина работникам и кончая поиском новых, удобных для строительства заводов мест, ежегодными инспекциями и контролем по выплавке чугуна, добыче меди, серебра и золота, отправлением ежегодных караванов в Санкт-Петербург и в Москву, и многим другим, - все это было в рамках компетенции присутствия Канцелярии.

Для решения этих вопросов в 1737 г. был разработан штат для всех уральских заводов, который подробно регламентировал необходимое количество членов в присутственных местах, технических специалистов, канцелярских служителей, ежегодное количество выплавляемого с одной домны чугуна и многое другое. Согласно этому штату, который действовал вплоть до 1766 г., когда в связи с передачей казенных заводов в партикулярное содержание необходимо было пересмотреть и изменить старый и ввести новый, “для присутствия в здешней Канцелярии быть одному ранга генерал-майорского правителю, другому полковничья коллежскому советнику, двум асессорам ранга майорского, пятому обер-маркшейдеру ранга капитанского “,^[52] но на практике постоянно ощущалась нехватка кадров.

Во вторую половину XYIII в. присутствие Канцелярии вступило в следующем составе : первейший член надворный советник Никифор Герасимович Клеопин и бергмейстер ^[53] Густав Ульрих Райзер, ^[54] и хотя в мае 1749 г. в КГЗП пришел указ из Берг-коллегии от 27 апреля 1749 г. “о бытии в КГЗП в присутствии обер-гитенфорвалтера в должности асессорской Федору Старого-Милюкову “, ^[55] но это не спасало сложившегося положения.

Порядок работы присутственных мест был детально обрисован в Генеральном Регламенте. Члены присутствия приходили на работу к 8-9 часам утра, а в 12-13 часов были уже свободны. Присутствие не собиралось в религиозные праздники, торжественные дни (дни рождения царствующих особ и т. д. ) и по воскресеньям. Если по какой-нибудь причине члены правления не присутствовали, то согласно18 главе Генерального регламента, дела для слушания относились на дом. Для этой цели при Канцелярии существовала должность вахмистра, иногда этим занимался секретарь или кто-нибудь из канцелярских служителей.

Здесь необходимо сделать отступление и рассмотреть жизнь и деятельность Н.Г. Клеопина в период пребывания его “у правления своей должности” в присутствии КГЗП как одного из ярких представителей руководства Канцелярии того времени.

Н.Г. Клеопин родился в 1700 г. Был участником проектирования и строительства ряда заводов на Урале и в Сибири. Ему принадлежит создание общего чертежа (плана) строительства Екатеринбургского завода на реке Исети (февраль 1723 г. ), а также общего проекта строительства первой в России Березовской золотопромывальной фабрики (1753 г.). В должность начальника КГЗП он вступил в 1739 г. и “правил ее” вплоть до 1758 г. ^[56] Н.Г. Клеопин имел двух сыновей. Старший, Григорий, благодаря своим способностями в какой -то мере положению отца сделал блестящую карьеру, а вот о младшем, Федоре, сведений гораздо меньше. Он родился в 1742 г. и к 14 годам уже окончил Екатеринбургскую школу и Петербургскую императорскую академию наук. После обучения его отец ходатайствовал в Берг-коллегию о введении его сына, в соответствии с регламентом АН, в горный корпус с произведением в обер офицерский чин, а до указа из Сената, КГЗП в мае 1756 г. вынесла определение о “ бытии Федору Клеопину унтер-шихтмейстером 1 класса с жалованьем 48 рублей в год “. Что касается его отца, то в 50-х годах это был довольно старый и больной человек. Каждый месяц Н.Г. Клеопин болел, поэтому производил инспекции только близлежащих заводов ( Сысертского, Каменского, Кунгурского, Верх-Исетского и др. ) У него была больна нога, ^[57] поэтому для лечения и отдыха практически каждый месяц Н.Г. Клеопин ездил во вновь пожалованную уму в августе 1750 г.^[58] усадьбу в Нововоскресненском селе, что 90 верст от Екатеринбурга. 25 сентября 1751 г. в протоколе КГЗП было записано, что Н.Г. Клеопин “лекарствами..., хотя и почасту пользуется, токмо за застарелостию болезней мало отрады от них бывает...”^[59] Болезнь Н.Г. Клеопина давала о себе знать так часто, что в Берг-коллегию неоднократно представлялись доношения с просьбой освободить его от инспекций, поэтому по указу из Берг-коллегии от 23 января 1751 г. было решено “советника Клеопина для его болезней... ко отправлению караванов и осмотров заводов и рудников не посылать...”^[60] В ноябре 1753 г. КГЗП представляла в Берг-коллегию о состоянии здоровья Н.Г. Клеопина, но в декабре пришел указ “о бытии ему в советничьей должности при порученном ему деле “.^[61] Кроме того, указом Е.И.В. от 18 декабря 1753 г. он был пожалован в коллежские советники с жалованием 600 рублей в год.^[62] Год спустя в КГЗП был прислан еще один указ Берг-коллегии от 10 сентября 1754 г. “об отправлении в Москву... коллежского советника... Клеопина для рассуждения и сочинения по Берг-коллегии, к сочинению нового уложения материям оного в самой крайней скорости... “^[63] Год он проработал в составе этой комиссии и в ноябре 1755 г. вновь приступил к присутствию в КГЗП.

В 1757 г., в связи с передачей серебряных и золотых руд в ведение особой Нерчинской экспедиции под руководством Шлаттера, он написал Н.Г. Клеопину письмо, в котором просил его принять их “в свое смотрение и иметь... в касающихся до них (серебряных и золотых руд - Е.Т.) делах надлежащее распоряжение и попечение, и его б статского советника (Шлаттера - Е.Т.) о том почасту уведомлял... “^[64] Кроме того в июле 1757 г., когда подполковник Тихомиров, под чьим руководством находилось денежное дело в Екатеринбурге, был отпущен в отпуск на 4 месяца, “смотрение над денежным делом” было поручено Н.Г. Клеопину, ^[65] но уже в январе 1758 г. ему была поручена новая должность. По сенатскому указу от 10 и 22 декабря 1757 г. предписывалось “к размножению Нерчинских и других серебро и золотосодержащих рудников и прочему определить главным коллежского советника Клеопина, которого от других дел, что следует кроме надзирания денежного дела и золотых промыслов отрешить... “^[66] Поэтому указом Берг-коллегии от 2 декабря 1757 г. было решено Н.Г. Клеопина из ведомства Берг-коллегии исключить, ^[67] т.к. Нерчинские заводы по предложению статского советника Шлаттера были выведены из подчинения Берг-коллегии и переданы в управление особой Нерчинской экспедиции.

За время пребывания в присутствии КГЗП, несмотря на многочисленные болезни Н.Г. Клеопин внес большой вклад в развитие металлургической промышленности. Будучи неспособным самому ездить для осмотра заводов, он вел жесткий контроль по выполнению этого мероприятия. Как человек он имел сложный и противоречивый характер. На него “держали зуб” некоторые берг-офицеры, так как он как первейший член присутствия мог влиять на принятие решения о повышении или понижении жалования, об аттестации на повышение чина и т.д. Так например характерен конфликт с берггешвореном ^[68] Санниковым, по доносу которого на Н.Г. Клеопина генерал-майору Бэеру и в Берг-коллегию была учреждена комиссия, которая, расследовав все обстоятельства, сделала вывод, что за Н.Г. Клеопиным по всем пунктам обвинения никакой вины нет.^[69] Нельзя назвать радужными и отношения Н.Г. Клеопина с асессором И. Юдиным,^[70] и со Старого-Милюковым, ^[71] и с подполковником Тихомировым, но это были те, кто был не доволен определениями присутствия и срывали свое недовольство на Н.Г. Клеопине, посылая на него и на других присутствующих бесконечные жалобы и челобитные в вышестоящие инстанции.

В работе присутствия, во избежание подобных конфликтов и склок, существовал определенный порядок, закрепленный в Генеральном регламенте. Когда рассматривался вопрос о родственниках или свойственниках члена присутствия, то под выносимом по этому поводу определении он не имел права ставить свою подпись.^[72] В другом случае, если присутствующий член не был согласен с определением Канцелярии по какому-либо вопросу или пункту, он внизу протокола после подписей других членов делал отметку, что по определенному вопросу он имеет свое, особое мнение. После чего, на следующей странице, он записывал свой голос и ставил подпись, тем самым снимая с себя ответственность за вынесенное определение.

Что касается разделения обязанностей между членами присутствия, то, согласно 8 главе Генерального регламента и указа Берг-коллегии от 25 мая 1743 г. Канцелярии Главного заводов правления предписывалось “для наилучшего и скорейшего произведения и действительного исправления их (дел - Е.Т.), расписаны на 4 экспедиции или части, из которых первые две части поручены советникам, а другие две асессорам по старшинству, и в том им велено наипрележнейшее попечение иметь..., и когда по чьей экспедиции... резолюция или определение воспоследует, подписано и совсем окончено будет, стараться с прилежанием, чтоб надлежащие по тому указы отправлены, и оттуда доношение или рапорт и потребующие ведомости получены были, и те указы по каждой экспедиции подписывать им одним, когда же указ отправляться имеет быть о... важном деле или расходах, и о выдаче денег из казны, ото всей коллегии подписан имеет быть. Когда же какой член куда отлучится или заболит, то по его части отправление иметь другому члену, состоящему в одном с ним ранге, да и всем о том попечение иметь, в бытность же здесь при заводах господина генерал-майора от артиллерии Антона Федоровича Томилова, в присутствии в КГЗП надпоминаемо было от него, чтоб и при здешней Канцелярии о разделении трудов канцелярским членам расписание учинить..., управление начать генваря с первого числа 1748 года по нижеследующему : дела, входящие в Канцелярию от контор Екатеринбургской судных и земских дел, также Казначейской и счетной, и из других мест секретные и криминальные отправлять обще всем членам по силе указов, да особливо в отправлении быть по экспедициям : в первой экспедиции у первого члена надворного советника Клеопина в ведении и смотрении его быть здешним денежной конторе..., ротным и полицейским делам, Чусовским казенным пристаням, лесному и угольному делам и положенным с партикулярных заводов указным доходам и производимым о тех заводах делам ; во второй, у другого члена асессора Юдина, ^[73] Пермскому, Казанскому и Нерчинскому горным начальствам и Якутской команде со всеми состоящими в ведении и команде оных горными и заводскими делами..., також находящиеся при Сибирских железоделаемых заводах медным плавильням с их принадлежностьми, аптеке, госпиталю, школам, библиотеке и прочему, что ко оным принадлежит ; в третьей у бергмейстера Райзера, всем находящимся в ведении здешней Канцелярии железоделаемым заводам и состоящими около оных железным и медным, и прочим рудникам и лаборатории со всеми их принадлежностьми..., а караванные отправлять по силе... Берг-коллегии августа от 5-го 1743 года по очереди...”^[74] Согласно этому определению, Н.Г. Клеопин, выезжая куда-нибудь, оставлял в журнале протокольную записку о порядке исполнения дел в его отсутствие.

Другой очень важной обязанностью членов присутствия были осмотры положения дел на заводах, рудниках и пристанях, находящихся в подчинении КГЗП, кроме того канцелярские члены должны были свидетельствовать частные домны. По этому поводу в Е.И.В. указе В.Н. Татищеву от 23 июня 1737 г. “написано господину советнику с товарищи накрепко надзирать, чтоб приход и расход денег и припасов на всех заводах содержан был правильно и книги порядочно, також чтоб управители и надзиратели во всем поступали с верною и радетельною прилежностию, и для того должны он советник и прочие чины по переменкам по малой мере однова в год и все заводы осмотреть и правильные репорты о своем осмотре в Канцелярию подать, и ежели где управитель или надзиратель явится неисправен от недознания того, исправить...”^[75] О том, как часто следует проводить инспекции на заводы, рудники и казенные пристани дает информацию сообщение президента Берг-коллегии А.Ф. Томилова от 28 октября 1746 г. : “... господам членам должно ежегодно на заводы и рудники ездить, дальние хотя по единожды, а на ближние наичаще...”^[76]

Категория дел, связанная с интересами казны, была наиболее важной, поэтому ежегодно один из членов присутствия и секретарь из Ревизии свидетельства заводских счетов должны были проверять казну, т.е. как “в наказе губернаторском и воеводском, состоявшемся в 1728 году в 23-м, да в регламенте Ревизион-коллегии 1733 года в 1-м пунктах напечатано : когда год окончается, тогда в первом или втором числах генваря месяца у прежнего расходчика всю денежную казну осмотреть... и приходные, и расходные книги запечатать, и что налицо явиться принять другому приходчику с распискою и тот остаток записать в приход в новые приходные книги... “^[77]

КГЗП, будучи представителем центрального горного ведомства России, имела право представлять кандидатов на унтер- и обер-офицерские чины, направляя аттестаты в Берг-коллегию. Так например 20 декабря 1751 г. было решено писать в Берг-коллегию “ о даче офицерам деревень и о учреждении горного корпуса мундиров представления, также и о даче им патентов требовать милостивой резолюции... “, ^[78] на что в ответ пришел указ от 1 марта 1753 г. “ о пожаловании в число, положенное по штату при Канцелярии и ведомства оной при заводах на упалые места по линии и старшинству в повышение чинами...”^[79] За повышение чина взыскивалась пошлина в размере месячного оклада. Самым младшим офицерским чином было звание унтер-шихтмейстера, которое подразделялось на три класса или статьи. Обычно в унтер-шихтмейстеры определяли их школ тех, кому “кому знания и твердости наук понятные и прилежные, также по воздержанному и житию и бодрому состоянию, и порядочным поступкам... “^[80] Все берг-офицеры, начиная с шихтмейстеров, носили шпаги, им полагалось дополнительное жалование на денщиков, количество которых зависело от ранга. Аттестация на повышение чинами как правило проводилась группами, когда на освободившуюся вакансию назначались берг-офицеры с более низким званием с последующим его повышением.^[81] Хотя конечное определение выносилось в Берг-коллегии, и не всем аттестованным могли повысить звание, но тем не менее мнение КГЗП учитывалось. Что касается наказания провинившихся берг-офицеров, то здесь Канцелярия обычно обходилась собственными силами. Меры воздействия были различны в зависимости от проступка и занимаемой должности. Унтер-офицеров могли наказать батожьем. На остальных же воздействовали штрафами в виде вычета из жалования, могли выплачивать половинное, могли вообще удержать до выяснения обстоятельств. Еще одной мерой наказания было понижение в звании и отстранение от должности, что тоже сказывалось и на материальном положении офицера. Так например в декабре в 1750 г. управитель Кушвинского завода гитенфорвалтер Леонтий Бекетов и шихтмейстер Пешехонов за беспутное и непорядочное поведение были отстранены от своих должностей, так как по их вине “в заводском правлении не без замешательства, да и приказных делах не без остановки состоит...”^[82] Но это не помогло в “воспитательном” процессе, и в октябре 1751 г. было решено “гитенфорвалтера Бекетова за безмерное пьянство и непорядочные и противные по указам поступки, унизить одним рангом...”^[83]

При смене на какой-нибудь должности одного берг-офицера другим, в соответствии со 2-м пунктом губернаторского и воеводского наказа, составлялись росписные списки передачи всего подотчетного имущества (прихода и расхода денежной казны, припасов и т.д.) в двух экземплярах, один из которых оставался на месте, а другой отсылался Ревизию свидетельства заводских счетов.

КГЗП постоянно пыталась “прибрать к рукам” учреждения, которые находились на подведомственной ей территории, стремясь использовать ресурсы этих учреждений на заводских работах, извлечь свою выгоду и т.д. В феврале 1751 г. в Екатеринбурге была учреждена Ратуша.^[84] Хотя она и представляла в Канцелярию доношения, но по характеру своей деятельности она не находилась в ее ведении, а подчинялась Главному Магистрату, но тем не менее Канцелярия всячески вмешивалась в работу Ратуши через своих депутатов, пытаясь привлечь купечество в заводские работы и прочие службы. Поэтому в январе 1752 г. в КГЗП пришел указ из Главного Магистрата от 14 ноября 1751 г., в котором говорилось, что Канцелярия и судная контора не должны вмешиваться в дела Ратуши, а также не чинить “купечеству обид и притеснений, а наипаче в их купечестве и торгах помешательства... “, ^[85] но Канцелярия не подчинилась этому указу, мотивируя это тем, что из Берг-коллегии указа по этому поводу еще не поступало, и только через месяц, после поступления ожидаемого указа, КГЗП вынесла определение “о неведении... Екатеринбургского купечества и Ратуши”.^[86] Другой пример вмешательства Канцелярии в дела учреждений, подчиненным другим ведомствам : это “промеморий из консистории преосвященного Сильвестра, митрополита Тобольского и Сибирского “, который напоминает об указе Синода “ о невступании здешней Канцелярии в духовные дела... “^[87]

Почти все время штаты КГЗП не были укомплектованы. В мае 1751 г. не хватало главного правителя (генерал-майора), маркшейдера, а также в соответствии с Сенатским указом от 29 октября 1750 г. сверх штата для инспекций на частные заводы Сибири по выплавке чугуна и годовому обложению полагался еще один асессор. В следствии этого в одном из доношений в Берг-коллегию от 5 февраля 1752 г. КГЗП просит секретаря Евдокима Яковлева “ от секретарской должности отреша, определить в здешнюю Канцелярию для присутствия...”, так как “без прибавки членов при Канцелярии обойтись не по которой мере невозможно...”^[88] Здесь же напоминалось, что при КГЗП по штату 1737 г. кроме того полагалось быть одному пробирному мастеру, трем пробирщикам, восьми пробирным ученикам, двум геодезистам с четырьмя учениками и двум маркшейдерам с четырьмя учениками,^[89] а также в феврале 1758 г. было дополнительно определено “для отводу под заводы мест и рудников и для надзирания и содержания в добром порядке горных работ, и для прочих посылок быть при Канцелярии маркшейдеру с двумя учениками и двум берггешворенам, унтер-механику с двумя учениками, геодезисту с двумя учениками, пробователю с двумя учениками”.^[90] Поэтому в мае 1752 г. КГЗП требовала от Берг-коллегии назначения в Канцелярию обер-маркшейдера в звании капитана, в Канцелярию и Пермское горное начальство двоих маркшейдеров в звании капитанов-поручиков, пятерых заводских управителей (гитенфорвалтеров) в звании поручиков, механика, пробирного мастера и шестерых берггешворенов в звании подпоручиков и десятерых шихтмейстеров в звании прапорщиков.^[91] Но так как процесс назначения и дорога до Екатеринбурга занимали длительное время, КГЗП выходила из трудного положения с кадрами, назначая на вакансии до прибытия из Берг-коллегии ожидаемых указов, берг-офицеров, чье звание было ниже и не соответствовало пустующим должностям.^[92] Что касается свидетельства частных домен, для ревизии обычно посылали берг-офицеров из старших горных чинов с надлежащими инструкциями. Так например в марте 1753 г. для свидетельства демидовских домен был направлен присутствующий в Пермской судных и земских дел конторе обер-гитенфорвалтер Егор Арцыбашев.

Принимая во внимание недостаток канцелярских членов, в марте 1753 г. Берг-коллегия определила для присутствия в КГЗП маркшейдера Степана Владычина, находившегося в горной и заводской службе с 1729 г. Канцелярия определила “по прибытии сюда Владычина, что в особливом ведении и смотрении было господина бергмейстера Райзера, то все поручить в ведение и смотрение ему Владычину”, ^[93] так как Райзер был отправлен в Москву. С 29 апреля 1753 г. С. Владычин приступил к исполнению своих обязанностей. Ему было поручено также “при Березовском и Пышминском золотосодержащих рудниках смотрение иметь...”^[94] За старание и прилежание 16 февраля 1754 г. маркшейдер С. Владычин был произведен в обер-гитенфорвалтеры,^[95] а по Сенатскому указу от 22 декабря 1754 г. в коллежские асессоры.

В июле 1753 г. по указу Берг-коллегии от 29 марта 1753 г. в КГЗП был прислан обер-маркшейдер Петр Зеленый.^[96] Таким образом, теперь в присутствие Канцелярии входили надворный советник Н.Г. Клеопин, обер-маркшейдер П. Зеленый, маркшейдер С. Владычин, но по-прежнему не хватало еще двух человек. С введением в состав Присутствия новых членов, потребовалось и новое распределение обязанностей между ними, поэтому 21 сентября 1753 г. Канцелярия вынесла определение, первая часть которого дословно повторяла определение от 31 декабря 1747 г., а вторая вносила некоторые изменения и дополнения : “... в случае бытности из Канцелярии членов на заводах и рудниках, подлежащее управление и осмотр чинить не смотря на разделение предписанных экспедиций, також кому из членов за совершенною невозможностию или отлучкою в присутствии в Канцелярии быть нельзя, то... в таковых случаях имеют отправлены быть дела наличными присутствующими в Канцелярии чинами, для нужных же и немалого рассуждения требующих дел (если надобно будет), можно призывать для общего совета и управления членов здешней судной и земской конторы, также, смотря по случаю нужды, из старших горных и заводских офицеров. Ныне асессора Юдина и бергмейстера Райзера в здешней Канцелярии не имеется, а выбыли в другие места, вместо которых находятся с надворным советником господином Клеопиным в присутствии... Зеленый и... Владычин, и для того... отправление по вышепрописанным экспедициям дел и прочего иметь Зеленому во второй, а Владычину в третьей экспедиции, сверх того Березовские, Пышминские и Шилово-Исетские золотосодержащие рудники, также и каменнорезные фабрики с их принадлежностьми ему ж Владычину по своей экспедиции иметь...”^[97]

Корме того, с 5 октября 1754 г. для присутствия в КГЗП был определен коллежский асессор Степан Неелов,^[98] но буквально через месяц из Берг-коллегии пришел указ Сената от 22 декабря 1754 г. о произведении “ из асессоров в надворные советники С. Неелова и П. Зеленого... и об отставке помянутого Зеленого от всех дел вовсе за старостию его и болезньми...и о присутствии в КГЗП господам надворному советнику Неелову, асессору Владычину, обер-цегентнеру Яковлеву...”^[99] Таким образом, П. Зеленый был членом присутствия КГЗП всего полтора года. За этот короткий период такой старый и больной человек как П. Зеленый не мог существенно повлиять на улучшение работы подведомственных заводов и рудников.

При отставке офицеры должны были собрать подписки от различных контор, что никаких долгов за ними не числится. Люди, вновь определенные в Канцелярию для присутствия, были довольно пожилыми и со слабым здоровьем, поэтому канцелярские члены с 1755 г. практически не ездили инспектировать заводы и рудники, все больше посылая других обер-офицеров. Например, “поданным в Канцелярию репортом Екатеринбургского госпиталя штаб-лекарь Шнезе объявил, что по свидетельству его... надворный советник Неелов давно находится в каменной болезни...”^[100] (камни в почках ). Поэтому Неелову было определено “ присутствие иметь по прежнему в... судной и земской конторе...”^[101], не привлекая его для присутствия в Канцелярии.

По Сенатскому указу от 15 сентября 1755 г.. удовлетворяя неоднократные требования Канцелярии, в Екатеринбург Главным командиром в КГЗП был назначен действительный статский советник Его превосходительство господин Андрей Григорьевич Щербинин^[102], а в Канцелярии предписывалось к его приезду составить подробные ведомости. А.Г. Щербинин прибыл в Екатеринбург со своим сыном коллегии юнкером Петром Щербининым. который также был определен в распоряжение КГЗП, 23 октября 1755 г. и сразу приступил к исполнению своих обязанностей. По указу Берг- коллегии было решено производить ему жалованье “как и прежде бываемы при здешних заводах действительному статскому советнику Василию Татищеву производилось...", т. е. 1058 рублей 10 копеек в год.^[103] Уже на следующий день после приезда, 24 октября А. Г. Щербинин записал в протоколах свое повеление, в котором говорилось что он будет присутствовать только при решении наиболее важных дел ( поиск руд, строительство заводов, спорные вопросы, сенатские указы ), а текущие вопросы решать присутствующим без доклада ему.^[104]

Не удовлетворившись ознакомлением с ведомостями, А. Г. Щербинин 23 мая 1756 г. выехал для инспекции на Невьянские, Гороблагодатские Л.И. Шувалова, а также на казенные Алапаевский, Каменский и Сысертский заводы и Шилово-Исетский рудник. В качестве консультанта он взял с собой Н.Г. Клеопина, а также для сопровождения штаб- лекаря Шнезе и секретаря А. Поряцкого с одним подьячим “для произведения письменных дел.”^[105] Будучи больным человеком, А.Г. Щербинин весьма плачевно закончил эту поездку. В протоколах мы можем об этом прочитать : “... Господину действительному статскому советнику тяжкая параличная болезнь приключилась 20 числа ноября месяца... так что говорить ничего не может и с постели не встает..., и повредила ему ум, язык и правую руку, и хотя он ныне опять в уме, токмо язык и правая рука без действия...”^[106], о чем немедленно было представлено в Сенат, откуда в январе 1757 г. пришел указ от 17 декабря “ об отставлении от дел Щербинина из-за его болезни и об отпуске, если пожелает, в Москву, а на его место и в главные командиры велено представить от Герольдии кандидатов...”.^[107] Вот так печально закончилась, не успев начаться, деятельность третьего командира над всеми Пермскими, Казанскими, Оренбургскими и Сибирскими заводами.

В 1755 г., в связи с возникновением башкирских волнений, КГЗП предприняла ряд мероприятий по предотвращению их распространения на заводские территории и по укреплению заводских границ. С этой целью под командованием пример- майора Воробьева был сформирован отряд, который в июле 1756 г. был направлен в Полевские заводы, а в августе передислоцирован в Пермскую и Вятскую провинции “для поиску и искоренения воров и разбойников.”^[108] Н.Г. Клеопин тоже не примянул обезопасить свое имение от распространяющейся смуты. По его прошению Канцелярией было решено “ для... необходимостей и безопасности от воров башкирцев в Нововоскресненском господина коллежского советника Клеопина селе крепостцу построить дозволить...”^[109]

После отставки А.Г. Щербинина в присутствии КГЗП остались только коллежский советник Н.Г. Клеопин, асессор С. Владычин и обер- цегентнер Е. Яковлев, которому канцелярским определением от 31 августа 1755 г. было поручено “ полицейские дела ведать за неимением... свободных... офицеров..”.^[110]

Е. Яковлев родился в 1707 г., горнозаводскую службу начал с 1721 г. Он являлся ярким примером продвижения по служебной лестнице. Начал свою карьеру он в должности подьячего Сибирского обер-бергамта и работал в этом качестве до 24 февраля 1732 г. Потом исполнял должность протоколиста до 13 марта 1739 г., когда был пожалован секретарем при КГЗП, а в январе 1755 г. его произвели в обер-цегентнеры. Е. Яковлев при тайном советнике В.Н. Татищеве служил при секретных делах, в “подозрениях, штрафах и наказаниях не бывал”. 17 октября 1757 г. он подал прошение в Канцелярию по поводу отставки из-за “приумножившейся тупости в зрении глазном и что весьма часто бывает болен головою, спиною, ногами и в памяти слаб...”^[111], на что Канцелярия решила представить об этом доношение в Берг-коллегию, в котором напоминалось, что по именному указу Петра I от 19 апреля 1722 г., офицеров, при долгой и безупречной службе “надлежит отставлять с повышением чина”. В марте 1760 г. в Канцелярию пришел ответный указ из Сената от 29 февраля 1760 г., которым предписывалось “по прошению... асессора Яковлева в рассуждении его долговременном, то есть 39 летней службы и за болезньми от всех дел вовсе отставить и за оную же службу дать ему при отставке чин надворного советника...” В связи с этим “... марта 9 дня 1759 года... Яковлев поданным... доношением просил, чтоб имеющиеся у него с 1735 по 1755 годы на руках секретные дела, коим объявил при том доношении роспись, от него кому в силу указов надлежит приказать принять и в приеме дать расписку, на то по определению... Канцелярии, учиненному 27 числа июля того ж 759 года, велено те секретные дела принять коллежскому секретарю, что ныне асессор, Порецкому и содержать в силу указов из Верховного Тайного совета 726 года июля 17-го числа за печатью здешней Канцелярии присутствующих...”^[112] Кроме того “в смотрении Яковлева были коменномраморные дела да по Екатеринбургскому комиссарству соляные дела и сборы,... ныне иметь в смотрении... коллежскому асессору С. Владычину..., а по заводской экспедиции смотрение же и распоряжение (которое было у него Владычина) иметь... коллежскому асессору Памфилу Алексееву...”^[113]

В связи с учреждением особой Нерчинской экспедиции, в ее ведение перешли Нерчинские сереброплавильные заводы, которые автоматически вышли из подчинения здешней Канцелярии.^[114] Как уже выше говорилось, Главным командиром над этими заводами был назначен Н.Г. Клеопин, который в марте 1759 г. написал в Канцелярию промеморий с просьбой отправить в Нерчинск ряд берг-офицеров, в числе которых упоминался и Е. Яковлев.^[115] Но как раз в это время шла активная передача казенных заводов в частное владение, поэтому Канцелярия в основном рассматривала дела, связанные с этим : вела отчетность, занималась “интенсивным” субсидированием из казны переданных в частные руки заводов, которые не отличались особой рентабельностью, поэтому асессора Е. Яковлева было решено до завершения передачи заводов в партикулярное содержание, чтобы “упущения в делах не было, пока в Нерчинск к Клеопину не отправлять”.

Офицеры, служившие на казенных заводах, переданных заводчикам, оставались не у дел, поэтому перед канцелярией вставала еще одна задача : распределить освободившийся персонал на другие объекты. Их направляли и на те же заводы, находившиеся уже в частных руках, по требованию заводчиков, и на другие казенные заводы, и в Москву.

Заводы передавались медленно, и сам процесс передачи сопровождался различными неувязками, путаницей и т.д., поэтому было принято решение при “отдаче быть от здешней Канцелярии членам с переменою, которым наикрепчайше иметь смотрение, чтоб при той отдаче... материалам и припасам и всему казенному ни малейшей проронки и ущербу интересу быть не могло, и сколько чего кому отдано будет, о том учиня за свидетельством здешней Канцелярии самих присутствующих... самые верные и обстоятельные ведомости без наименьшей ошибки и проронки, прислать в Берг-коллегию...”^[116]

К началу 1758 г. в КГЗП присутствовали только С. Владычин и Е. Яковлев, поэтому 12 февраля 1758 г. в Берг-коллегии был подписан указ “о бытии в здешней Канцелярии... в присутствии находящемуся ныне в Пермском горном начальстве асессору Егору Арцыбашеву...”^[117] До этого времени Е. Арцыбашев в 1747 г., еще будучи гитенфорвалтером служил в должности управителя Екатеринбургской заводской конторы, присутствовал в комиссии по доносам шихтмейстера Санникова, затем в 1751 г. был определен в управители Пермской земской конторы, а в июне 1753 г., уже став обер-гитенфорвалтером, стал присутствовать в Пермском горном начальстве.^[118] Приступив к исполнению своих обязанностей в качестве присутствующего КГЗП, Е. Арцыбашев стал первым членом, хотя все присутствующие были в одном ранге, и в протоколах его подпись стояла первой. В конце 1760 г. по Сенатскому указу от 16 ноября 1760 г. “асессора Егора Арцыбашева за долговременную его и беспорочную при горных делах службу [ произвели ] в надворные советники...”^[119] В декабре 1759 г. к присутствию в КГЗП был определен еще один член - коллежский асессор Памфил Алексеев.^[120]

Теперь по сведениям протоколов в ведомстве КГЗП состояло 38 штаб- и обер-офицеров и 34 унтер-офицеров : асессоры (майоры) - Е.М. Арцыбашев, П. Алексеев, С. Владычин, Е. Яковлев ; в Екатеринбургской судной и земской конторе - О. Сафонов, а так же в Пермском горном начальстве - Н. Бахорев ; коллежских секретарей в звании капитанов-поручиков - двое ; капитанов (бергмейстеров) - один ; три обер-гитенфорвалтера, два геодезии поручика ; пять гитенфорвалтеров в звании поручика ; восемь берггешворенов (подпоручиков) ; в должности секретаря коллежский протоколист - один ; шесть шихтмейстеров (прапорщиков) ; три управителя ; в должности надзирателя счетов - один ; унтер-шихтмейстеров 1 класса - двадцать ; 2 класса - девять и третьего - пять человек.^[121] В этих условиях, в связи с передачей казенных заводов в личное владение, даже оставались свободные берг-офицеры, поэтому Канцелярия, аттестовав двух гитенфорвалтеров в коллежские асессоры и двух геодезии поручиков решила отослать в распоряжение Сената, “ибо за раздачею казенных заводов разным персонам в партикулярное содержание быть им здесь не у чего...”^[122] Не у дел оказывались не только рядовые берг-офицеры, но и господа канцелярские члены. Так например, в декабре 1760 г. по Сенатскому указу “... находящихся в здешней Канцелярии в присутствии асессоров С. Владычина и П. Алексеева и обретающегося в Пермском горном начальстве секретаря И. Рукина за излишеством для отправления к другим делам отослать в Герольдию...”^[123]