Региональная общественная организация учёных
«БАЛТИЙСКАЯ ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ АКАДЕМИЯ»
Секция интенсивных методов обучения
Научное издание
====================================
К десятилетию
издания «Вестника БПА»
ВЕСТНИК
БАЛТИЙСКОЙ ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ
АКАДЕМИИ
Вып. 63.- 2005 г.
Междисциплинарные
проблемы психологии
образования и воспитания
Санкт-Петербург,
2005
Редакционная коллегия:
Доктор психологических наук, профессор И.П.Волков; доктор педагогических наук, профессор Ю.А.Гагин; доктор психологических наук, профессор В.Н.Панферов; доктор психологических наук, доцент В.Б.Мяконьков; доктор биологических наук, профессор Д.Н.Давиденко.
Ответственный за выпуск:
Ученый секретарь БПА, кандидат психологических наук, член-корр. БПА, профессор кафедры психологии им.А.Ц.Пуни СПбГУФК им. П.Ф.Лесгафта, И.Г.Станиславская (714-66-27)
Редакция вестника:
Главный редактор - И.П.Волков
Зам. гл. редактора -Д.Н.Давиденко
Секретарь - И.Г.Станиславская
Адрес редакции:
190121. Г. Санкт-Петербург.
Ул. Декабристов, 35 СПбГУФК
им. П.Ф.Лесгафта. Кафедра психологии
им. проф. А.Ц.Пуни
Тел. 714-66-27. Факсы 714-10-84; 550-02-11.
Е-mаil:[email protected]
(WWW.baltacademy.ru)
В 36 © Балтийская Педагогическая академии
© Волков И.П.
• Печатается на средства авторов статей и взносы членов БПА по секции интенсивных методов обучения
***************
«ВЕСТНИК БАЛТИЙСКОЙ ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ АКАДЕМИИ» Научное издание (сокращенное название: «Вестник БПА»)
Основано в июле 1995 года, в г. Санкт-Петербурге. Лицензия № 00-5832.
---------------------------------------------------
Подписано к печати 28.09.2005 г. Печать ризографическая. Зак.01
. Тир.ЗОО экз. Формат бумаги 60x90. Изд. РООУ БПА.
СОДЕРЖАНИЕ:
От редакции………………………………………………………………… 5
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ:
| Мазилов В.А.О перспективах развития теоретических основ отечест-венвенной психологической науки…………………………………………. | 6 |
| Стрелец В.Г.HOMO SAPIENS - кто ты на самом деле?............................ | 16 |
| Ержемский Г.Л. Психологический язык дирижирования……………. | |
| Зацепин Вен (Австралия) О диалектическом методе К.Маркса в разра-ботке современных проблем философии и социологии в России……… | 24 |
| Воскобойников Фред (США). Ещё раз о ведущем значении социально-психологических методов в управлении и работе с людьми………….. | 35 |
| Сингуринди Э.,Фотиадис А. (Греция) Социально-психологическое влияние агротуризма на местное население ……………………………… | 42 |
ЭМПИРИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ:
| Кринова Н.С. Опыт осознания и трансформации «личной истории» в кризисные периоды жизни ………………………………………….. | 47 |
| Волков О.И, Романова О.В. Изучение ценностных ориентаций студен-ток-спортсменок в целях профессионального психолого-педагогичес-кого консультирования……………………………………….. | 52 |
| Савельева И.Н.Психологическое особенности личности занимающихся атлетизмом ……………………………..………………………………….. | 55 |
| Леевик Г.Е.Новый психодиагностический метод в работе с управлен- ческим персоналом…………………………………………………………. | 59 |
| Афанасьева И.А., Василенков В.С. Признаки стрессорной кардиомио-патии у спортсменов в периоды интенсивных тренировок………………. | 66 |
| Захаревич А.С., Павлова Е.А. Состояние сна квалифицированных спортсменов перед ответственными соревнованиями……………………. | 69 |
АВТОБИОГРАФИЧЕСКИЕ ОЧЕРКИ И ВОСПОМИНАНИЯ
УЧЕНЫХ-ЧЛЕНОВ БПА:
| Бодалёв А.А. Б.Г.Ананьев – судьбоносный для меня человек…………. | 72 |
| Свенцицкий А.Л. В.В.Новиков – лидер-организатор Ярославской Психологической школы…………………………………………………… | 88 |
| Гагин Ю.А. Моя акмическая судьба……………………………………… | 89 |
| Стрелец В.Г. Моя научная автобиография……………………………….. | 93 |
НАШИ АВТОРЫ В ИНТЕРНЕТЕ НА САЙТЕ БПА
(WWW. baltacademy.ru):
| Igor Volkov (Russia). The Noosferic Approach to Psyche…………………. | 96 |
| Edvard Singourindi (Russia),Anestis Fotiadis (Greеce). Social-psycholo-gical influence of Agro tourism at local communities…………………… | 101 |
| Fred Voskoboynikov (USA).The importens of social-psychological methods in management……………………………………………………… | 106 |
РЕЦЕНЗИИ, ОБЗОРЫ, ПРОЕКТЫ:
| Зацепин В.И.(Австралия). Социальная синергетика – новое слово российской социологической мысли …………………………………… | 113 |
| Карицкий И.Н., Козлов В.В., Мазилов В.А. Обсуждение проблемы метода психологии на Ярославской земле………………………………. | 127 |
| Смирнова И.Л., Овчаров А.А. Федеральная молодежная программа оздоровления нации “Fitness-Willnes”…………………………………… | 133 |
ИНФОРМАЦИЯ ПРЕЗИДИУМА БПА:
| Новая секция социологии в структуре БПА (положение о секции)……. Избрания, почетные звания, вступления в члены БПА………………….. Наши юбиляры, поздравления…………………………………………… Наши утраты……………………………………………………………….. О сайте БПА в Интернете…………………………………………………. Об уплате членских взносов ……………………………………………… | 137 142 142 147 148 149 |
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ…………………………….. 149
ОТ РЕДАКЦИИ
Настоящий 63-й выпуск «Вестника БПА» является юбилейным изданием – мы отмечаем 10-летие со дня учреждения нашего журнала на Пленуме БПА 9 июня 1995 года в «Доме ученых» на Дворцовой набережной. В тот солнечный памятный июньский день мы обсуждали наши проблемы под девизом: «Психологи и педагоги объединяются», что соответствует основной цели деятельности БПА согласно её Уставу (п. 2.1.). С докладами выступали: президент только что созданного Российского Психологического Общества (РПО) доктор псих. наук, профессор В.А.Барабанщиков (Москва); ректор Санкт-Петер-бургской государственной академии физической культуры им. П.Ф.Лесгафта; доктор пед. наук профессор В.У.Агеевец; от НИИФКа СПб - доктор пед. наук. профессор В.А.Булкин и доктор мед. наук. профессор П.В.Бундзен; от СПбГАСУ - заведующая кафедрой практи-ческой психологии, доктор психол.наук, профессор М.К.Тутушкина; от РГПУ им. А.И. Герцена - заведующий кафедрой практической психологии, доктор психол. наук, профес-сор В.Н. Панфёров; от Санкт-Петербургского госу-дарственного университета - доктор психол. наук, профессор факультета пси-хологии СПбГУ Н.Н.Обозов и доктор психол. наук, заведующий кафедрой социальной психологии А.Л.Свенцицкий. В прениях по док-ладам выступали известные в нашем городе учёные - доктора и кандидаты наук, педагоги и психологи (И.П.Волков,Р.М.Грановская, В.Л.Васильев, И.Г.Станиславская М.В.Прохорова, И.В.Курис, Н.Б.Стамбулова, В.А.Черепов Э.Г.Сингуринди).
В 1995 году наше педагогическое сообщество учёных БПА находилось в приподнятых ожиданиях творческого возрождения российской педагоги-ческой мысли. Утверждалось, что у нас в России богатые отечественные педагогические традиции, воз-можности практического использования достижений психологической науки, сделав-шей в 60-70-е годы мощный скачек от Незнания к Знанию психологии Человека. Насколько же эти ожидания реализовались в научных трудах членов БПА за прошедшие 10 лет? (См. содержание всех выпусков «Вестника БПА» в Интернете на сайте БПА: в строке «Найти» набрать: «Балтийское Педагогическое Общество»; адресная строка: - WWW. вaltacademy.ru ).
Теперь, спустя 10 лет, мы, к сожалению, должны констатировать, что. наша оте-чественная (бывшая советская) педагогика оказалась застаревшим орешком, о кото-рый можно только зубы поломать. Она запуталась в сетях рыночной экономики, она не может всплыть из тёмной пучины ранее отвергнутого, но теперь вынужденно принятого буржуазного образования и воспитания по «болонской модели». Вузовские педагоги не могут протереть глаза от ЕГЭ и откашляться от пыльных волн всё непрекращающихся обра-зовательных реформ, довольствуясь унизительно мизерной зарплатой. Сос-тояние российской педагогической мысли нельзя назвать удовлетворитель-ным, но сумевшие в последние годы быстро возродиться практическая психология и социология дают нашей вузовской и школьной педагогике реальный шанс воспрять творческим духом и обрести «второе дыхание».
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ:
-------------------------------------------
О ПЕРСПЕКТИВАХ РАЗВИТИЯ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ОСНОВ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ НАУКИ
В.А.Мазилов
В самое последнее время опубликовано весьма значительное число работ, посвященных методологии психологии, высказано много продук-тивных идей (см. например, «Труды Ярославского методологического семинара» т.1, т.2, т.3. Ярославль, 2003-2005, где опубликованы работы, рас-сматривающие наиболее актуальные вопросы методологии психологической науки и практики). Не имея возможности здесь предпринять сколь-нибудь полный обзор методологических исследований, проведенных в отечест-венной психологии в последние годы, остановимся на принципиальном для современной методологии психологической науки вопросе: какой должна быть методология современной российской психологии. Нам необходимо не просто реставрировать (или восстановить в правах) традиционную советскую монистичскую методологию психологии (естественно, освободив ее от очевидно устаревших или идеологизированных положений), а пойти по пути разработки принципиально новой методологии отечественной психоло-гической науки, допускающей и плюралистический подход в теоретическом анализе психологических проблем. В развитии теоретической базы нашей психологии в целом нам важно сохранить принцип монизма в отличии от принципа плюрализма, характерного для развития всей западной психологии. Однако нужно найти и те теоретические мостики, которые бы диалектически соединяли монизм и плюрализм в развитии психологи-ческой мысли западных и восточных учёных.
Прежде, чем обсуждать, какой должна быть новая (или обновленная) методология, полезно вспомнить, какой была советская методология психологии. Конечно, было бы неоправданным упрощением полагать, что методология отечественной психологической науки была единой. В советской психологии работали замечательные ученые, которые несмотря на идеологический прессинг разрабатывали важнейшие методологические положения. Методологические работы классиков советской психологической науки (С.Л.Рубинштейна, А.Н.Леонтьева, Б.Г.Ананьева, Б.Ф.Ломова, М.С. Роговина и др.) никоим образом не утратили своего значения. (подробнее см. об этом (Мазилов, 1998, 2003). В данном случае для нас важно отметить то общее, что было характерно для методологии психологической науки в советскую эпоху.
В советской психологии было распростаненным уровневое предс-тавление о методологии. Чаще всего выделялись философский, обще-научный, конкретно-научный и методический уровни. В качестве философского уровня выступала марксистско-ленинская философия (диалектический и исторический материализм). Этот уровень был идеоло-гизированным, что накладывало определенные «рамки» на возможности психологического исследования. Разрабатывался этот уровень философами, психология использовала преимущественно результаты таких разработок. Философия диалектического и исторического материализма выступала также основой для общенаучного уровня (законы и категории диалектики). Этот уровень был «обязательным» по идеологическим соображениям, без него обойтись было просто невозможно. Общенаучный уровень вытекал из «философского». Здесь также содержались определенные «ограничения» для развития психологической науки. Дело в том, что общенаучный уровень методологии разрабатывался по стандартам естественных дисциплин. На наш взгляд, существенным препятствием для разработки психологией собственной методологии являлась ориентация на те методологические установки, которые сложились в философии науки на основе реализации естественнонаучного подхода, претендующего на статус общенаучного.
Такой подход не учитывал специфики психологии и уникальности ее предмета. Вместе с тем нельзя не согласиться с позицией Л. Гараи и М. Кечке, в соответствии с которой бесперспективны попытки построить всю психологию на «герменевтической» логике исторических наук, поскольку на язык герменевтической психологии невозможно перевести наработки естественнонаучной психологии (Л. Гараи, М. Кечке, 1997).
Попытки решить вопрос «силовым» путем за счет «логического императива» естественнонаучной или герменевтической парадигмы ни к чему, как убедительно показала история психологии XX столетия, не привели. Сегодня совершенно ясно, что ни к чему, кроме углубления кризиса в психологии подобная конфронтация привести и не может. В таких условиях становится чрезвычайно актуальной разработка такой общепси-хологической методологии, которая бы предполагала возможность взаимного соотнесения психологических концепций, исходящих из различного понимания предмета психологии.
Наибольший интерес, естественно, представляла собственно психоло-гическая методология (соответствующая конкретно-научному уровню). Ее обычно представляли через совокупность методологических принципов (детерминизма, единства сознания и деятельности, развития, системности и т.д.). Конкретным воплощением психологической методологии обычно выступал деятельностный подход: методологический анализ категории деятельности представлял парадигму отечественной психологии, в которой должна была работать отечественная психология. Еще раз подчеркнем, что подобное представление является схематичным, но оно в целом отражает характер методологических разработок отечественной психологии в советский период.
Вернемся к сегодняшним представлениям о том, какова должна быть методология современной психологии. По этому поводу в последние годы было высказано несколько различных позиций. Рассмотрим их более подробно.
Первую позицию можно условно определить как радикальную. Она состоит в том, что старая методология советской психологии не годится совершенно, поэтому необходимо разрабатывать новую синтетическую методологию, соответствующую современным задачам развития практической психологии. Примером реализации первой позиции являются работы И.П.Волкова. Согласно его точке зрения под методологией следует понимать «непротиворечивую, логически цельную систему философских и теоретических принципов, отражающих понимание сущности психики, как основного предмета исследований в психологии, и управляющих на основе этой гносеологической конструкции мыслями и действиями психологов в их научных исследованиях и в научно-практической, в том числе педагогичес-кой, профессиональной деятельности» (И.П.Волков, 2003, с.81). Такой методологии в настоящее время пока еще не создано, она пока находится в состоянии становления, в связи с чем И.П.Волков отмечает, что «состояние научной психологии действительно достойно ее несостоятельной методологии, порожденной не просто наукой или обществом, а сознанием психологов. Отказаться от старой марксистской методологии было легко, но вот создать новую методологию, ох как трудно: разрушать всегда легче, чем строить» (И.П.Волков, 2003, с.81).
Вторую позицию можно определить как консервативную. Она состоит в том, что методологические функции вполне успешно выполняла традиционная советская марксистская методология в психологии. О наличии такой позиции можно судить по тем положениям, которые составляют содержание методологии психологии в представлении автора. В качестве примера приведем работу В.И.Тютюнника (В.И.Тютюнник, 2002). «Методология – область научной деятельности, в ходе которой изучаются и применяются общие и частные методы научных исследований, а также принципы подхода к определению предмета, объекта и методов исследования действительности и к решению целого класса исследовательских задач» (В.И.Тютюнник, 2002, с. 8). В методологии выделяются четыре уровня (уровень философской методо-логии; уровень общенаучных диалектических принципов; уровень частно-научных методов; уровень конкретной методики и процедуры исследования (В.И.Тютюнник, 2002, с.9). Уровень философской методологии представлен основными законами и категориями диалектики как науки о наиболее общих законах развития природы, общества и человеческого познания. Основные законы диалектики: закон единства и борьбы противоположностей; закон отрицания отрицания и закон перехода количественных изменений в качественные. Основные категории диалектики: сущность и явление; содержание и форма; причина и следствие; возможность и действительность; единичное, всеобщее и особенное; свобода и необходимость; необходимость и случайность; качество и количество; мера. Уровню общенаучных принципов соответствуют: принцип восхождения от абстрактного к конкретному и наоборот; принцип единства исторического и логического; принцип единства логики, диалектики и гносеологии; принцип относительности; принцип дополнительности; принцип системности. Таким образом, можно видеть, что уровень философской методологии рассматривается в работе В.И.Тютюнника в традиционном ключе. Для этого, заметим, вполне достаточно оснований, т.к. в советской психологии, которая, как хорошо известно, базировалась на такой философской методологии, было много замечательных достижений.
Третья позиция может быть характеризована как умеренная. Состоит она в признании того, что старая методология во многом непригодна в новых условиях, но при формировании основ новой методологии необходимо учитывать и использовать уже ранее накопленные наработки. Здесь (впрочем, как и всегда в подобных случаях) наблюдается достаточно широкий диапазон расхождений во взглядах: одни авторы тяготеют к радикализму, другие к консерватизму, вероятно истина лежит посредине. В поисках этого оптимального срединного пути, как нам представляется, весьма полезно прислушаться к мнению одного из классиков современной отечественной психологии В.П.Зинченко. Обращаясь к анализу методологии отечественной психологии, В.П.Зинченко отмечает, что «методология была связана не столько с теорией и философией, сколько с идеологией, находившейся над всем. Последняя была крайне агрессивна, претенциозна и самозванна» (В.П.Зинченко, 2003, с.98).
Вышеуказанный автор замечает, что в отечественной психологии были сформулированы методологические принципы, которые сохраняются в виде недостаточно отрефлексированных схематизмов профессионального сознания психологов. «Беда в том, – пишет В.П.Зинченко – что они излагаются именно в форме постулатов, а не проблем, что сковывает свободу мысли и исследования» (В.П.Зинченко, 2003, с.98-99). Автор предпринимает детальный анализ методологических принципов (постулатов), которые составляли ядро методологии отечественной психологической науки: принципа системности, принципа детерминизма, принципа отражения, постулата о рефлекторной природе психики, принципа деятельности, принципа единства сознания и деятельности, постулата социальности (личность есть совокупность всех общественных отношений).
В.П.Зинченко приходит к выводу, что налицо «недостаточность, а то и неполноценность, неадекватность, так называемых, методологических принципов советской психологии. Иначе и не могло быть, поскольку навязываемая «самозванцами мысли» идеология выполняла служебные функции контроля за развитием науки и средства направлять это развитие в нужном направлении (хотя что такое нужное направление никому, кроме самих ученых, не может быть ведомо). Но, как известно, на всякого мудреца довольно простоты. Ученые, лукаво прикрываясь идеологическими стандартами и штампами, обеспечивали себе хотя хотя бы относительно безопасные условия для развития науки. И нужно сказать, что такую защитную функцию методология выполняла, если не становилась само-целью» (В.П.Зинченко, 2003, с.114). В.П.Зинченко заключает: «Жизнь сложна. И мы меньше всего склонны призывать к ее упрощению. Его предела, кажется, уже достигла методология, которая к несчастью претендовала и на роль теории... Абсолютизация любого методологического подхода препятствует теоретической работе. Например, системный подход выдавался за последнее слово именно в теории психологии, и тем самым он мог породить только бессистемную эмпирию. Но теоретическая работа шла как бы под сурдинку методологии и для ее выявления нужно проведение специальной работы» (В.П.Зинченко, 2003, с.115). Нельзя не согласиться с суждением классика отечественной психологии: «Едва ли целесообразно призывать к полному разоблачению методологических мифов. Прямая борьба с догматами бессмысленна. Более уместна их конструктивная критика, ограничение их влияния, выдвижение разумных оппозиций. В итоге они сами постепенно сойдут со сцены или трансформируются из непреложных постулатов и принципов в возможные подходы. Другими словами, некоторые из методологических принципов займут скромное место научных и методических подходов» (В.П.Зинченко, 2003, с.100).
* * *
Теперь попытаемся сформулировать нашу точку зрения на проблему определения современной методологии отечественной психологии. Мы полагаем, что дискуссии по поводу методологии психологической науки во многом связаны с эмоциональными оценками и субъективными познавательными позициями учёных. Конечно, если идеология, обеспечивающая единство точек зрения учёных силовым методом, пытается подменить собой науку, то это плохо кончается и совершенно недопустимо в области психологической науки. Вместе с тем, вряд ли стоит отрицать, что к психологии применимы общие стандарты научного мышления и логики научного познания, характерные для философского, социологического, гуманитарного мышления учёных. Поэтому философский и общенаучный уровни методологии, задающие общие правила рассуждения, обоснования, доказательства, несомненно должны присутствовать в сознании научного психолога, чем обеспечивается монизм психологического познания. Но наи-более важными для психологии все же являются собственно психоло-гические методологические представления, т.е.собственная методология психологии, как области прежде всего гуманитарных знаний о человеке как индивиде и личности, субъекте и объекте познания и деятельности, как об индивидуальности (Б.Г.Ананьев, 1969).
При этом подчеркнем, что крайне опасно полагать, что для психологии подходят только теоретические принципы исследования, разработанные на материале естественных наук. Очень часто физиками делаются обобщения о природе психики, представляющиеся совершенно неоправданными (ибо за ними не стоит конкретных специальных исследований), согласно которым естественнонаучные стандарты теоретического мышления распространяются на область сознания и всей психологии. Можно согласиться с В.П.Зинченко, что абсолютизация принципов, как и теоретические качание из одной смыс-ловой крайности в другую, для развития теоретических основ отечественной психологии неперспективно. Вместо отрицания ранее принятых принципов методологии отечественной психологии учёным, по нашему мнению, стоит обратить более пристальное внимание на разработку проблем предмета, метода, объяснительных моделей в психологии, что обеспечит интеграцию психологического знания, в чем более всего и нуждается наша психо-логическая наука.
Важным для процесса интеграции психологического знания предс-тавляется вопрос, касающийся соотношения понятий методология психологии и теория психологии. В недавней работе этих вопросов касался один из старейших отечественных психологов Г.В.Телятников. Он подчеркивает, что разработка теоретических проблем психологии неразрывно связана с соотношением методологии и теории. «Объясняется это целым рядом обстоятельств. В последнее время в отечественной психологической науке идет процесс демонополизации марксистской методологии. В то же время имеет место отставание теоретической психологии от экспериментальной и практической психологии. Продолжающееся в литературе смешение методологии и теории, методологических и теоретических проблем науки мешает их решению» (Г.В.Телятников, 2004, с.5). Автор отмечает, что сегодня необходимо усиление внимания именно к методологии психологии.
Согласно Г.В.Телятникову, методология, как учение о приницпах и методах познания и практики, как теоретическое обоснование методов и их применения существует не сама по себе (это относится и к методу). «Она является методологией по отношению к какой-либо или каким-либо наукам, теориям. Она живет в процессе познания, практики. В качестве методологии выступает наука, теория, положениями которой руководствуются в этом процессе. Нельзя абстрактно сказать: «Это - методология, а это - не методология». Говоря, что это - методология, важно видеть, что это методология по отношению к каким-то определенным наукам» (Г.В.Телятников, 2004, с.5).
Очень важно подчеркнуть, что необходимо различать собственно методологию психологии и теорию психологии и, несомненно, методология не должна подменять собой теории. Несомненно, что те или иные психологические теории могут иметь методологическое значение и выступать в качестве методологии при осуществлении конкретного психологического исследования. Но должна существовать собственная методология психологической науки в узком смысле, обеспечивающая (как будет продемонстрировано ниже) выполнение определенных функций.
Методология психологической науки, по нашему глубокому убеждению, пока еще не является устоявшейся, сформировавшейся теорией. Напротив, методология психологии представляет собой (и, по-видимому, должна представлять) совокупность идей, понятий, принципов, схем, моделей, концепций и т.д., и в каждый момент времени на первый план выходят те или иные ее аспекты. И если перед психологией встают новые задачи, то и методология должна осуществлять соответствующую проработку, создавая новые методологические модели. Иными словами, методология психологии имеет конкретно-исторический характер, её прин-ципы не являются догмами.
В 1997 году, приступая к циклу методологических исследований и намечая контуры новой методологии психологической науки, мы отмечали, что, вероятно, она должна складываться из следующих составляющих, соответствующих трем основным группам задач, стоящих перед этой областью знания:
1.Когнитивной (познавательной) методологии, описывающей принципы исследования психического.
2.Коммуникативной методологии, обеспечивающей соотнесение различных психологических концепций и реальное взаимодействие различных направлений и школ в психологии.
3.Методологии психологической практики (практикоориен-тированной психологии).[1]
Прошедшие годы показали, что эскиз методологии психологии был намечен верно. За прошедшие годы многое изменилось, было проведено значительное число исследований, различными авторами опубликованы результаты методологических разработок, существенно продвинувших методологию психологии во всех трех направлениях. Нам представляется, что одной из важнейших задач, стоящих перед методологией сегодня, является интеграция психологического знания.
Как свидетельствует опыт (и история психологии), одного стремления к пониманию мало. Необходимы специальные инструменты, обеспечивающие взаимопонимание (и на этой основе интеграцию). Таких инструментов в готовом виде нет, студентов-психологов этому не учат. И в этом состоит главная трудность на пути интеграции психологического знания. Коммуникативная методология психологической науки представляет собой попытку создания такого инструмента.
Итак, главная трудность на пути интеграции – это отсутствие специаль-ного теоретического аппарата, позволяющего ее осуществлять. Главный вопрос, который предстоит решить, как именно она будет осуществляться. Иными словами, на повестке дня стоит вопрос о разработке коммуникативной методологии как теории и как конкретной теоретической технологии интеграции психологического знания с учетом социальных реалий.
Необходимость разработки коммуникативной методологии определяется тем, что в современной психологии накоплен богатейший материал: огромное количество фактических данных, гипотез, обобщений, концепций и теорий разного уровня. Вместе с тем (ввиду отсутствия общепринятых универсальных теорий) не складывается общая картина психического, которая удовлетворила бы потребность психологического сообщества в адекватной общей теории. Психологи вынуждены пользоваться совокупностью концепций, каждая из которых имеет свои достоинства и недостатки. Поэтому требуется инструмент, позволяющий осуществлять соотнесение различных психологических теорий и в перспективе произ-водить интеграцию психологического знания.
Современная традиционная методология психологии занимается почти исключительно исследованием процедур добывания и обоснования психо-логического знания. Коммуникативная методология нацелена на сопоставление психологических концепций, на установление взаимопони-мания. Подчеркнем специально, что в течение многих десятилетий методология психологии была направлена исключительно на разработку средств, позволяющих осуществлять процесс познания психического (когнитивная функция методологии психологии). Методология психологической науки должна выполнять и коммуникативную функцию, т.е. способствовать установлению взаимопонимания между разными направлениями, подходами внутри психологической науки. Для этого необходимо сопоставление научных концептуальных систем, выполненных в разных научных традициях. Необходима коммуникативная методология, направленная улучшение взаимопонимания между различными научными школами, между различными традициями. Без этого невозможна реальная интеграция психологического знания.
Цель коммуникативной методологии состоит в разработке теоретической модели, обеспечивающей соотнесение психологических концепций и осуществление на этой основе интеграции психологического знания.
Задачи коммуникативной методологии: 1) разработать конкретную модель соотнесения психологических концепций; 2) разработать вспомогательный методологический аппарат; 3) разработать конкретную технологию интеграции; 4) осуществление конкретной интеграции (на специально выбранных «полигонах»). Перспективной задачей следует полагать выход за пределы научной психологии и осуществление интеграции между научным и практико-ориентированным психологическим знанием, между научным рациональным, теоретичным знанием, с одной стороны, и иррациональным, вненаучным, эзотерическим, но практичным, с другой.
Теоретическую основу коммуникативной методологии составляет концепция соотношения теории и метода в психологии (В.А.Мазилов, 1998).
К коммуникативной методологии сегодня предъявяются следующие тре-бования: это должна быть методология на исторической основе, т.е. учиты-вающая исторический путь, пройденный психологией; это должна быть деи-деологизированная методология; это должна быть методология плюралистическая (не ориентированная на единый универсальный научный стандарт); это должна быть методология, учитывающая возможность наличия различ-ных целей получения психологического знания (познавательных или практи-ческих); наконец, это должна быть содержательная методология, т.е. рас-сматривающая вопросы реального предмета психологической науки (Мазилов, 2001).
Важно точно понимать, каковы (на сегодняшний день) реальные возможности коммуникативной методологии. Наибольшую трудность, как показывает развитие психологии в XX столетии, являет собой «несоразмерность», «несопоставимость» различных психологических концепций, что подчеркивается многими авторами, которым это препятствие представляется вообще непреодолимым: по их мнению, различные подходы, парадигмы являются несоотносимыми.
По-видимому дело обстоит не так безнадежно, соотнесение все-таки возможно. Назовем основные положения, составляющие фундамент концепции коммуникативной методологии, направленной на реальное соотнесение различных психологических теорий. В данном случае мы ограничимся лишь формулировкой некоторых предварительных соображений.
Во-первых, это представление о предмете психологии как сложном, многоуровневом. Как было показано в предшествующих работах (Мазилов, 1998), предмет психологии имеет сложное строение: можно говорить о «дек-ларируемом», «рационализированном» и «реальном» уровнях. Различение уровней предмета позволяет избежать многих недоразумений, поскольку со-отнесение концепций должно происходить на уровне «реального» предмета. Отметим здесь, что разработка концепции предмета представляет слож-нейшую задачу (как ни удивительно, научная разработка этой проблемы еще только началась), но она совершенно необходима, т.к. является обязательным условием для продвижения в этом магистральном направлении.
Во-вторых, как было показано ранее, многие недоразумения в психологии возникают от неоднозначного понимания многих терминов. Множественность определений и трактовок была и остается «фирменным» знаком психологии. Покажем это на примере понятия «метод». История психологии дает массу примеров, как различные авторы давали противоположные характеристики одним и тем же методам. Парадоксально, но для этого имелись определенные основания. Разработанный нами подход позволил дать однозначный ответ на этот вопрос. Специальное исследование показало, что метод имеет уровневое строение: можно говорить по меньшей мере об идеологическом, предметном и операциональном уровнях метода (Мазилов, 1998). Естественно, что характеристики метода на разных уровнях будут существенно различаться. При сопоставлении психологических концепций важно иметь в виду, что на разных уровнях метод выступает существенно по-иному, поэтому необходимо строго учитывать данное обстоятельство. Отметим здесь, что подобного рода проблемы возникают по отношению едва ли не к каждому психологическому понятию, что, несомненно, затрудняет работу по интеграции психологического знания. Выявление подлинного и мнимого спектра значений того или иного понятия - еще одна актуальная задача методологии психологической науки.
В-третьих, при соотнесении должна использоваться рабочая схема, определяющая технологию соотнесения (с помощью которой будут произво-диться конкретные операции соотнесения, см в тексте).
Главная сложность состоит в том, что такая схема должна представлять собой инвариант, характеризующий любую психологическую концепцию. Поскольку многообразие психологических теорий общеизвестно, задача кажется практически невыполнимой. Однако наши предшествующие исследования показали, что может быть намечен путь решения и этой проблемы. Наши исследования в области методологии психологической науки показали, что может быть выделена универсальная проблема, с которой сталкивается любой исследователь-психолог (подчеркнем, вне зависимости от того, осознает он это или действует интуитивно), - проблема соотношения теории и метода. Первоначально нами была разработана на основе историко-методологических исследований исходная схема, которая в последующих исследованиях была уточнена (см. выше) и подвергнута проверке на универсальность (Мазилов, 1998, 2001).
Таким образом, опираясь на разработанную модель соотношения теории и метода в психологии, возможно разработать коммуникативную методо-логическую модель, позволяющую реально соотносить различные психоло-гические концепции, обнаруживая в них как совпадающие элементы, так и те, в которых сопоставляемые концепции чем-то различаются.
Литература:
Волков И.П. Какая методология нужна отечественной психологии, кому и зачем? // Труды Ярославского методологического семинара: Методология психологии. Ярославль, 2003.
Гараи Л., Кечке М. Еще один кризис в психологии! // Вопросы философии, № 4, 1997, с. 86-96.
Зинченко В.П. Преходящие и вечные проблемы психологии // Труды Ярославского методологического семинара: Методология психологии. Ярославль, 2003, с.98-134.
Мазилов В.А.Теор.и метод в психологии.Ярославль:МАПН, 1998,356 с.
Мазилов В.А. Психология на пороге XXI столетия: Методологические проблемы. Ярославль: МАПН, 2001. 112 с.
Роговин М.С.Психологич. исследование. Ярославль, ЯрГУ, 1979. 66 с.
Телятников Г.В. Методология и теория психологических наук.Тверь: ТИЭП, КИЭП, 2004. 72 с.
Юревич А.В. Методологический либерализм в психологии // Вопросы психологии, 2001, №5, с.3-19
----------------------------------------------
HOMO SAPIENS, – КТО ТЫ НА САМОМ ДЕЛЕ?
В.Г.Стрелец
Homo sapiens! Кто ты на самом деле на этой планете? Куда несё-шься? Почему ломаешь и гробишь природную экологию? Куда ты торопишься, зачем всё время спешишь? Зачем уничтожаешь себе подобных? Зачем живешь на Земле, если её не бережешь? Где ты ищешь истину? – В другм человеке? В самом себе? В религии и Боге? В науке? В Космосе? В вине или наркотиках? Что ещё, ты.Homo sapiens, собираешься «натворить» на этой планете?
Что ж, твори, дерзай Homo sapiens! Но Стрелец советет – обра-зумься пока не поздно!
* * *
Куда спешишь и что творишь, Homo sapiens? Человек разумный, Homo sapiens! Так назвал тебя выдающийся шведский натуралист-биолог, учёный-естествоиспытатель Карл Линней, создавший в 1736 году первую научную классификацию живых организмов на Земле. Сегодня название «Человек разумный»?, т.е. Homo sapiens, противоречит твоим неразумным деяниям на Земле. Уже многие, даже простые люди, не говоря уже об ученых и государственных деятелях, серьезно задумываются, а хватит ли у современного Человечества сил и возможностей продолжать и дальше жить и развиваться на нашей маленькой Земле в заданном НТР ритме и инофрмационно-технизированном образе жизни? И хотя разум и сознание людей, по мысли В.И.Вернадского, стали «геологической силой», изменяющей лик Земли, вряд ли эта бездушная и по существу слепая сила сможет и дальше способствовать процветанию и эволюции Homo sapiens(а)?
Жизнедеятельность человека сегодня проходит совсем в других экологических условиях, чем это было у первобытного человека. Чего стоит для человека, например, современная цивилизация, парадоксы научно-технической революции? Не продуманное человеком использование собственных же достижений науки и техники ослабляют заложенные изначально резервы. Эволюция, параллельно с ускоряющимся ритмом жизни человека, вносит своего рода ускорение и в саму эволюцию развития человека! Эволюция происходит скачками, взрывами, а это уже не совсем эволюция. Что же это тогда?Homo sapiens сам губит себя и окружающую его живую и не живую природу. Выходит, что уже «человек не разумный»?! Бытует два мнения о разуме человека. Великий Цицерон писал в своих “Философских трактатах”: “Если бы боги хотели причинить вред людям, то лучшего способа, чем подарить им разум, они бы не могли найти. Ибо где еще скрываются семена таких пороков как несправедливость, трусость, разнузданность, как не в разуме?”.
Другое мнение, якобы приписывают тоже Цицерону – “Если боги решили наказать человека – они прежде всего решили лишить его разума”. Думаю, что Цицерон был прав и в первом и во втором случае, потому что, как отмечают в книге “Физика веры” её авторы супруги Тихоплавы, «разум скорее инструмент недоразумений между людьми, а порой злостного обмана и дезинформации». А мы добавим, что разум – основная причина противоречивости устройства психики самого человека, – это в его разуме происходит постоянная борьба противоположностей.
Начиная с середины ХХ века Человечество вошло в зону реальной опасности самоуничтожения, и это случилось с момента начала испытаний ядерных бомб и бомбежки ВВС США этими бомбами Хиросимы и Нагасаки. Казалось бы гениальное открытие разумом человека должно было возвысить Homo sapiens(а) до уровня создавшего его Творца, но нет, всё случилось наоборот. Теперь водородная бомба стала символом гениальности физиков и одновременно символом беззащитности людей против собственных же научных изобретений. Верно говорят русские: «Там где аукнется, там и откликнется». Вызванные научно-техническим прогрессом техногенные катастрофы, уже вошли в резонанс с природными катаклизмами, что ускоряет разрушение сложившегося за миллионы лет устойчивого состояния земной флоры и фауны, угрожает самой жизни на Земле. Недавний ураган «Катрина» в США тому пример.
Многие известные ученые мира предрекают опасность человечеству не только техногенной, но и социумной катастрофы по причине явного упадка нравственных ценностей молодежи во всех развитых странах мира,виновники чему пропаганда насилия в электронных СМИ, не контролируемый рост вооружений, повсеместное усиления власти денег – этого символического монстра или «бумажного бога» человечества. Даже далекие от церковного учения об апокалипсисе ученые-атеисты, и те всё чаще пишут и говорят о неминуемости общепланетной катастрофы – всемирного потопа, который может в одночасье прекратить существование Человечества. Такое ведь уже случалось с предыдущими человеческими цивилизациями. И сигналами тому нарастающее потепление климата, ливни и потопы, землетрясения, сходы селей и лавины в горах, всё учащающиеся климатические «сюрпризы» из-за техногенного нарушения экологии земной атмосферы и геологической структуры земных недр в результате безудержного выкачивания природного газа и нефти.
Наводнения, землетрясения, тайфуны, ураганы и цунами, эрозия почв, загрязнение акваторий и берегов океанов нефтепродуктами, воняющие свалки ядовитых и радиоактивных промышленных отходов вблизи дорог и водоемов, сброс промышленных отходов в реки и озера, уничтожение охотниками многих видов редких животных и растений, браконьерский вылов осетровых пород рыб, безжалостное убийство и отлов китообразных, хищническая вырубка целых лесных массивов (особенно в России), беззастенчивое уничтожение флоры и фауны тайными испытаниями ядерного оружия, расширение загазованных территорий городских мегапо-лисов, возникновение озоновых дыр в результате промышленного сжига-ния кислорода земной биосферы, многие и многие другие неучтенные последствия техногенных катастроф, - всё это и есть следствия неразумных земных действий Homo sapiens(а), это ошибки его планетарной жизнедеятельности, они неуклонно накапливаются и проявляются в виде бифуркаций состояния планетной биосферы. Согласно синергетике при достижении критического уровня количества ошибок и изменений немину-ема катастроффа, - лавинообразное преобразование устоявшегося климати-ческого порядка, сопровождающегося биосферным хаосом.
Конечно, есть ещё на планете немало экологически чистых прибрежных зон и вод, есть и чистые леса и города, охраняемые территории заповедников с первозданной природой (например, отдельные районы сибирской тайги в России, город Сан-Франциско в США, пресноводная ледяная шапка Антарктиды и др., Но это уже скорее оазисы в надвигающейся пустыни, а не общее состояние Природы планеты. В целом же создается впечатление, что Homo sapiens трагически обречен продолжать гробить свою же окру-жающую Природу и самого себя, он уже осмелися бомардировать и космические тела, он не боится возмездия Космоса.
Вот почему я и говорю: «Что ж, дерзай Homo sapiens, твори свои дела, но образумься пока ещё не поздно!» Читатель скажет, – слишком мрачные мысли? Но я ученый, и с большим стажем, и всю свою сознательную научную жизнь я посвятил изучению Homo sapiens(а), и мыслю научно, рационально, а не эмоционально или «мрачно», как скажет обыватель пусть даже в генеральском мундире. Конечно, никому из нас не хочется думать о том, что и он может вдруг стать жертвой экологической катастрофы, глобального наводнения, дикого урагана или террористического акта в метро или на улице, но такое уже случается, и нередко. Ведь жители Нового Орлеана в США не думали даже в начале августа 2005 года, что в конце августа их город будет смыт рассерженным океаном, что им придется строить свои дома заново. Homo sapiens, -кто ты на самом деле? Ты разрушитель Природы или жертва её разрушительной мощи? Президент РФ Владимир Путин, высказывая соболезнование президенту США Бушу по поводу последствий урагана «Катрин» сказал: «Какие бы высокие посты люди не занимали, какими бы могущественными себя не считали, все мы беззащитны перед стихийными силами природы».
О духовных ценностях и социальных идеалах Homo sapiens(а) Для меня самое печальное из вышесказанного в том, что и наше общес-тво запуталось в своих социальных идеалах, девальвировало религиозные верования, забыло экологические воззрения наших предков, утратило четкость в иерархии духовных ценностей, путает истинные идеалы с ложными и кукольными, поклоняется и рукоплещет шоу-бизнесу словно вся наша планета это сплошной театр кукол. Я тоже люблю юмор и смех, обожал творчество Аркадия Райкина, бывал и в театре кукол Образцова, но горько становиться от сознания того, что ныне в России 6 миллионов наркоманов и алкоголиков и в основном это подростки и молодежь, что каждый десятый житель России инвалид, что люди нашей когда-то самой крепкой по состоянию здоровья населения страны неуклонно вымирает на 700-800 тысяч человек ежегодно из-за болезней, бедности и сокращения рождаемости. Наш российский человек в своей народной массе тысячу лет молился Господу Богу, но за каких-то 50 лет ХХ века почти полностью утратил Веру не только в Бога, но и в смыслы духовной жизни, и прежде всего он утратил Веру в себя, Веру в себе подобных, утратил Веру в счастье, Веру в политику и в государство, утратил Веру в будущее.
Почему же все это происходит? Ведь Маркс, Энгельс, Ленин уверяли, что это происходит по причине классовой борьбы пролетариата с буржуазией, но теперь оказалось, что Россия занимает второе место в мире по числу олигархов и миллиардеров и лишь 60-е место в мире по уровню жизни населения. Вот вам и «классовая борьба», какой ещё миф придумают новые партийные лидеры из «наших» homo sapiens(oв), возглавляющих ныне правящую партию?
Социологи утверждают, что устойчивость социальных идеалов есть благо. Так об этом говорил ещё и Сократ на площади в Афинах. И это было две с половиной тысячи лет назад. Но Сократ тогда не знал, что это благо людей, как членов социума, производное от устойчивости социальной структуры общества, а она задается устойчивостью верований, национальной культурой, системой и качеством образования и искусства, и лишь в последнюю очередь политической и экономической деятельностью. О каких же устойчивых духовных ценностях и нравственных идеалах нашей молодежи может сейчас идти речь в нашей стране, когда за какие-то 75 лет социальная структура нашего российского общества перевернулась дважды как флюгер на ветру на 180 - то из капитализма в социализм, а затем обратно в капитализм. Что же это такое, а? Социальная структура социума как флюгер гуляет на ветру политической коньюктуры власть имущих.
Вот я и думаю теперь, а не случиться ли снова в ближайшие годы у нас в России какая-нибудь новая «флюгерная» революция на манер «оранжевой» - украинской, грузинской или киргизской, и не перевернется ли снова на 180° социальная структура нашего Российского общества в угоду благим намерениям «думской элиты», а вместе с этим снова будут качаться на ветру и наши социальные идеалы как постиранное белье на верёвке во дворе?
Во что играет наша детвора? Как-то будучи на даче у знакомых я невзначай стал свидетелем обычной детской игры в прятки на дачной территории. Несколько подростков – четыре мальчика лет 9-10-и, вооружённые мигающими автоматами и водяными пистолетами и девочка помладше. Игра начиналась со «считалки», т.е. бросания жребия, кому кем быть в игре - «террористами-боеивками», которые прячутся, или «мильтоном», который водит. Эти названия они придумали сами. «Мильтон» (видимо милиционер) начинал искать террористов на счет «десять». Спрятавшиеся «террористы» сидели в засаде и ждали удобного момента для того, чтобы «бросить бомбу» в зазевавшегося «мильтона», но если последний первым обнаруживал притаившегося «террориста», он строчил из «автомата» и во всю глотку победоносно кричал: «Ты убит, боевик!». Девочка пряталась вместе с «террористами-боевиками» и если кого-то из них «мильтон» все же убивал, она тут же подбегала к «убитому» и восклицала: «Воскресни, воскресни! Ты уже живой! Я воскресила тебя!», - «воскресший» выбывал из игры до следующей «считалки» или смены игровых ролей. Лишь один раз я услышал, как «взорванный» бомбой «мильтон» попросил девочку: «Воскреси и меня, Настя!», но та сказала ему «Подождешь!».
В этой детской игре было смоделировано в наивном, но духовно чистом восприятии нашей подрастающей детворы социально-психологический срез нравственного состояния нашего сегодняшнего Российского общества, впервые столкнувшегося с внутренней разрушительной силой – терроризмом и экстремизмом. Откуда, как не с экрана телевизора, дети усвоили свои игровые роли в этой их невинной детской забаве в прятки с «мильтном»-водящим, и с «террористами-боевиками» - прячущимися. Вот вам и мораль для родителей, воспитателей и школьных учителей физкультуры, организующих подвижные игры школьников: постарайтесь почаще заглядывать в душу своих воспитанников.
Какие же у этих ребят в их душах формируются идеалы человека? - думал я. Имидж террориста-боевика-убийцы невинных граждан для этих нормальных и беззаботных ребят оказывается был более предпочтительнее, чем образ какого-то настоящего человека из числа погибших в Чечне героев нашей милиции. А ведь такие герои есть и среди амоновцев, и среди рядового состава военнослужащих МВД. Размышляя над этим мне почему-то вспомнился кинофильм «Повесть о настоящем человеке», история о мужестве летчика-героя ВОВ Алексея Мересьева, который с ампутированными голенями сумел снова вернуться в строй и бить фашис-тов. Помниться Мересьева в этом фильме играл Павел Кадочников, запомнившийся мне и по фильму «Подвиг разведчика». Почему же подростки теперь стараются подражать в своих дворовых играх не героям Отечества, не настоящим людям – защитникам Отечества, а разрушителям и врагам Отечества - террористам-боевикам? Кто инициирует и проводит в жизнь эту безнравственную политику в воспитании нашего юношества? – Думается, что это наши СМИ, и, конечно, это армия их начальников. режиссеров и актеров, вместе с армией служащих и прислуживающих, которые не обязаны думать о том, что делают и что приказывают им их руководители. Однако основная неосознаваемая вина за происходящее в сфере СМИ лежит на нас, на потребителях «информационной жвачки».Никто не принуждает нас включать телевизор и смотреть «гадость». Но дети нуждаются в сказках на экране, - ведь это так доступно, осовобождает взрослых от чтения, экономит взрослым время и пр. Но именно через детскую неуёмную стать к познанию нового и интересного им, через детский незмутненный интерес к миру и к его активному игровому освоению, СМИ вливают в души наших детей «яд безнравственной жизни», с детсва психически калечат душу ребенка. Только родители, и только они могут и должны по-возможности оградить душу ребенка от этого «СМИ-яда».После той детской игры, котолрую я наблюдал, мне подумалось, что террориста нельзя назвать боевиком, что сплошь и рядом отождествляется в наших СМИ.
Почему террориста не нужно называть «боевиком»? Как я понимаю эту проблему, - для подростков из информации по телевидению о террористах и их преступлениях важно не то, кого и за что те убивает невинных граждан и детей, а то, что террорист,именуемый «боевиком», бесстрашно идёт на бой с неравными силами вооруженных до зубов силовиков - военнослужащих и милиционеров. Следовательно, он – герой, ведь террорист-боевик в центре внимания, - он «герой»!
В действительности же террорист – это тип хладнокровного бездушного религиозного фанатика, социального робота-убийцы с запрограммированным на жестокость интеллектом. Террорист-смертник запрограммированный на убийство – это социобиоробот, исполнитель воли тех, кто его программировал и у кого в руках кнопка с взрывным устройством, которое он несет на своем теле (например, «пояс шахида»). С нравственной же точки зрения террорист просто бандит, а с юридической – уголовник-рецедивист. В детском же восприятии террорист, постоянно называемый в СМИ «боевиком» - это смелый, неуловимый, решительный и изобретательный в своих действиях разведчик или партизан. Он смело идет в бой, он способен на риск, а своим презрением к смерти террорист и верой в героический успех он привлекает внимание подростков, возбуждает желание подражать ему в своих домашних играх. Именно «ореол славы» и вызывает интерес у подростков к боевику как потенциальному «герою». Подросток жаждет подражать героям как настоящим мужчинам, а не тем, кого взорвали или убили террористы. С экрана телевизора и по радио подросток постоянно слышит о боевиках, о террористах-смертниках, которые для подростка бесспорно «герои», ибо преодолели страх смерти. Среди этих «героев» в основном молодые люди, мужчины и женщины, и даже дети (возьмите, к примеру, случаи террористических актов палестинцев в Израиле).
А ведь назови в СМИ «террориста» не боевиком», а бандитом, убийцей, монстром, уголовником, и у подростка измениться оценка террориста как «народного героя». «Ореол бесстрашного героя» смениться в восприятии подростка более реалистическим пониманием террориста как бандита, отщепенца, врага не только народа, но и его же детских игр. Взрослые и педагоги в этом отношении должны помогать детям правильно называть вещи своими именами, тем более это обязаны делать дикторы телевидения. И тогда, пожалуй, подростку не захочется быть террористом, играя в «войнушку» во дворе со сверстниками.
Кто же тогда «боевик» на самом деле? Это ведь тоже некий тип homo sapiens(a)? Не так ли? По моему мнению данный термин больше соответствует действиям повстанцев, ведущих открытую борьбу против неугодного им режима правления в той или иной стране мира. Террорист же бросил вызов и угрожает мирным людям и детям прежде всего своей страны, он объявил тайную бандитскую войну не всему Человечеству, как это хочеться Бен Ладану, а гражданам той страны, которую и он считает своей родиной. Так можно ли террориста называть «боевиком»? – Нет, нельзя!
Почему homo sapiens часто действует вопреки своему разуму? Уже из этих примеров предельно ясно, что сам Homo sapiens своей собственной неразумностью, - хотя он и называется «Человек разумный»,- своей духовной незрелостью, внутренней противоречивостью и двойствен-ностью в устройстве своего сознания всегда создавал, создает и продолжает создавать с еще большей настойчивостью, часто доходящей до абсурда, условия ненормальной социальной жизни на планете, - в семье, в родовом социуме ( племя, этнос, народ), в государстве, - и всё это уже прочно закреплено в СМИ, в культуре и искусстве, в нашем разговорном языке, а ныне уже процветает и в Интернете.
Выходит - мы все амбивалентные существа, т.е. – одна часть нашего «Я» разумная, а другая – неразумная, и между этими частями – разумной и неразумной - внутри нас происходит невидимая борьба за власть и влияние. Чаще победителем выходит неразумная часть, но именно почему так? Я думаю, что это происходит потому, что разумная часть нашей личности всячески сопротивляется признать право на сосуществование и неразумной её части. Они не могут договориться, ибо каждая считает себя главной. Однако у разумной части есть шанс прочно закрепить своей влияние и доминирование над неразумной частью. Этот шанс раскрывается у каждого человека в состоянии переживания кризиса личностного роста, болезни, карьерного краха, личной или семейной трагедии – гибели близких, утраты состояния, тюремного заключения,и пр.Именно в этих состояниях
происходит «инвентаризация» жизненного опыта, убеждений, переоценка ценностей и пр. Зная это мы должны ограждать наших детей от аморального воздействия наших СМИ, - путем разъяснения, убеждения и внушения, - просить (а не запрещать) не смотреть рекламу, не смотреть ганстерские триллеры, не покупать детям диски с убийственными компьютерными играми, и пр.В этом и проявляется разумность в воспитании детей.
Мы всегда думаем о себе, что полностью разумны, а в действительности где-то в глубинах нашего ума, в бессознательной сфере ума в нас притаился и копошится «гад» - наш же антипод, дебильный критик или аморальный кретин, который в принципе не согласен со всем, что мы делаем в этой жизни. Именно он – этот кретин, и «считает себя умным» вопреки нашему же разуму. В результате такой нестыковки сознательного и бессознательного в уме многих людей возникает впечатление, что «кто-то» невидимый и могущественный управляет их действиями даже во вред себе, управляет нами вопреки нашему разуму.Возможно, что этот «кто-то» свыше, из Космоса наблюдает за нами и управляет целыми народами, чинит зло на планете. Так может быть это инопланетяне? А может быть это бесы во главе с Люцифиром? А может быть это просто происки агентов ЦРУ или ловкачей всемирной жидо-масонской мафии? Все это только «может быть», а на самом деле глубинные мотивы наших неразумных поступков остаются для нас тайной.
Мне думается, что все наши беды в нас самих. Ведь не зря на входе в древнегреческий храм в Дельфах было написано: «Познай самого себя!», но у фашистов при входе в концлагерь в Бухенвальде было написано «Каждому своё». Вот и подумайте о соотношении разумности неразумности в психике и дествиях человека. Отсюда и вывод для нашей педагогики, которая должна быть переориентирована с внешних педагогических воздействий и принуждения «быть» воспитанным и нормальным в общепринятом смысле слова на принципы и методы самовоспитания, самообразования и самосовер-шенствования внутреннего мира личности учащихся. Но для этого сам учитель должен быть самовоспитанной личностью.
Что обещает нам Интернет? Создав Интернет и мобильную связь люди забыли, что первое «слово было у Бога», - теперь они загромождают и загрязняют Интернет словами и картинами с безнравственной информацией, создавая у молодежи еще больше новых внутренних трудностей в их поисках истинных идеалов и смыслов жизни. Планетарные джунгли информационной паутины Интернета всё сильнее сковывают ум Homo sapiens(а) экранной зависимостью, порождая в его душе немотивированную агрессию.. И взоры людей все чаще и чаще обращаются к Небу, может быть спасение там? Нет, - спасенье в нас самих, но для этого надо изменяться на основе не только Знаний, но прежде всего Веры в созидательную рольт человека на земле. Что бы сохраниться Homo sapiens(у) нужно прежде всего одуматься, обуздать свою захватническую алчность на всевластие Знаний как орудий господства над Природой и Космосом, нужно возвращение блудного сына домой, т.е к Вере с её истинными ценностями и идеалами.
Нужен баланс Знания и Веры Трагичность ситуации современного Homo sapiens(а) не в том, что каждому из нас по ночам могут сниться бесы с попустительства божия чтобы мы днем творили неразумные дела, а в том, что индивидуализм и эгоизм уже стал номой современной социальной жизни. Чувство же искренней любви, локтя товарища, добровольного коллективизма, сочувствия и взаимопомощи, дарованные нам свыше как общечеловеческие ценности, для многих людей стали просто не доступными в силу их нравственного критинизма, моральной опустошенности и интеллектуальной ограниченности. Наша педагогика проходит мимо этих проблем, а жаль. Почитайте труды Макаренко или Сухомлинского, - там много ответов для вопросов педагогики сегодняшнего дня, запутавшейся в «педагогическихтехнологиях».
Мысли о деньгах, жажда богатства и власти, заменившие для многих объекты религиозной, т.е. естественной для душевной жизни, веры, превратились в современном обществе в своебразный псевдорелигиозный культ – увы, они никогда не являлись непременным условием человеческого семейного счастья Только в семье, дома в кругу друзей, а не наработе, не на заседании ученого совета или правительства, Homo sapiens может быть по настоящему счастлив. Счастье питается не Знанием, а Любовью, Верой, Надеждой.
Можно быть всезнанющим и глубоко несчастным, но истинно верующий всегда счастлив.Думается, существенная причина неразумности Homo sapiens (а) состоит и в том, что он на каком-то этапе своей социальной эволюции и научно-технического прогресса ошибся, посчитав Знания и Деньги важнее Веры. Следствия такой ошибки особенно трагичными оказались для россиян, - мы больше всех в мире страдаем от утраты Веры и нарастающих темпов инфляции нравствкенных и семейных ценностей.. Вера есть то общечело-веческое свойство людей, которое является непременное условием выживаемости Homo sapiens(а), будь он хоть «семь пядей во лбу» по количеству Знаний.
Без Веры человек обречен на бессмысленную жизнь и погибель. Понимание Веры, как силы жизненности Homo sapiens(а) в борьбе за выживание и в стремлении к достижению успеха в избранном деле, особенно близко и понятно людям опасных профессий, - лётчикам-испытателям, космонавтам, спортсменам-альпенистам, морякам, путешественникам, исследователям Арктики и Антарктики, любителям экстрима. Человеческое дитя рождается верующим в жизнь, но не незнающим жизни. В процессе развития и обучения оно становиться всё более знающим и настолько, что уже школьник старших классов, не говоря уже о студентах и взрослых людях, своими знаниями подавляет и отрицает Веру. В кризисные периоды жизни это состояние неверия ни во что часто оборачивается психической патологией, нравственным опустошением, моральным критинизмом, невро-зами, болезнями личности. Вера всегда устремлена в будущее, но питается она прошлым. Знание же есть орудие действия только в настоящем. Если бы Амундсен потерял Веру в себя и в свое предназначение учёного-путешественника, он бы никогда не дошёл до Южного полюса, так бы и замерз с гипотезой в ум, ибо он знал, что такой полюс у Земли есть. Но он также знал, что никто из людей пока ещё не дошёл до этого полюса. Он верил и дошёл.
Беречь Мать-Землю Мне жаль людей без Веры. Они существуют просто как растения или животные организмы, как производители и потребители информации, энергии, товаров и услуг. Полная утрата своего истинного предназначения быть охранителем своей Земли – Матери Человечества ведет homo sapiens(a) к погибели. Подумайте, как бы вы отнеслись к человеку, который бросил свою пожилую мать на произвол судьбы, не заботиться о её быте, питании, здоровье, гигиене, медицинской помощи? Значит по вине самого Homo sapiens(а) ныне на нас свалилось такое множество бед и несчастий и, он сам уже не способен своими Знаниями справляться с этим. Ныне Homo sapiens пресыщен Знаниями, в то время как теперь ему нужна Вера в Космический разум, ибо человек, как утверждает «Священное писание», создан по образу и подобию его Вселенского Творца. Этим я отнюдь не призываю читателя срочно креститься, бежать в церковь, - опасно сразу превращаться из атеиста в верующего, ведь «каждому своё». Но факт в том, что у всех нас, Homo sapiens (ов), одна земная твердь под ногами и одно общее для всех Земное небо над головой.
Литература:
1.Дубинин Н.П. Что такое человек? М.: Мысль, 1983.
2.Казначеев В.П.,Трофимов А.В. Очерки о природе живого вещества и инллекта на планете Земля: Проблемы космопланетттарной антропо-экологии. Новосибирск, Изд. «Наука», 2005.
3.Маккей Ч.Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы.М.: Изд. Альпина Паблишер», 2003.
4.Стрелец В.Г.О познании мира и человека в современных условиях // Вестник БПА, вып. 59, 2005, с. 31-38.
5.Тейяр де Шарден. Феномен человека. М.: мысль, 1960.
6.Тихоплав В.Ю., Тихоплав Т.С. Физика веры.СПб.: ИД «Весь». 2001.
6.Тихоплав В.Ю.,Тихоплав Т.С.Жизнь на прокат.СПб.:ИД«Весь». 2002.
-----------------------------------------------
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ЯЗЫК ДИРИЖИРОВАНИЯ
Г.Л.Ержемский
Если подходить к языку дирижирования как целостной структуре с позиции общечеловеческих психолингвистических и психологических закономерностей, то, следует подчеркнуть, что его внутреннее звено, в рамках которого происходит поиск, выработка и принятие исполнительских (творческих) решений, является основной порождающей инстанцией в коммуни-кативных созидательных процессах, объединяющих психику дирижера с психикой оркестрантов как исполнителей твор-ческого замысла дирижера.
Однако для того чтобы моделирующие творческие действия дирижера превратились из «вещи в себе» в активный инструмент -носитель и передатчик побуждающей художественной инфор-мации коллективу оркестра, необходимо преобразовать (перекодировать) их во внешне наблюдаемый знаковый язык. В дирижировании это происходит путем своеобразного (опять-таки непроизвольного!) «наложения» внутренних экспрессивных (содержательных) психических проявлений дирижера на внешнюю конвенциональную (регулятивную) знаковую систему его жестов. В результате знаковая система жестов дирижёра превращается из носителя чисто утилитарных функций управления, в смысловой комплекс передаваемой всем членам оркестра творческой и организующей информации.
Теперь пришло время определить, наконец, и реальную роль движений рук дирижера в процессе дирижирования, поскольку именно они представляют собой объект наибольшей мистификации в старой механистической концепции управления оркестром. Если исходить из видимых (визуальных) впечатлений, то здравый смысл будет постоянно подсказывать нам, что дирижер управляет музыкальным коллективом именно с помощью рук. Но, увы, с психологической точки зрения это будет глубочайшим заблуждением, поскольку действительная внутренняя сущность воспринимаемого нами внешней реальности с помощью зрения, как правило, никогда не совпадает с внутренне переживаемым смысловым содержанием этой реальности.
Структура информационного языка дирижера базируется главным образом на непрерывном формулировании им побуждающих исполнительских заданий оркестрантам, которые можно охарактеризовать в виде своеобразных «единиц музыкальной деятельности». При этом дирижер воздействует на своих творческих партнеров-оркестрантов именно с помощью энергетически насыщенных эмоционально-волевых действий, передаваемых оркестрантам с помощью движений рук и всего своего тела..
Конечно, раскрыть все тонкости технологии исполнительства на том или ином инструменте под руководством дирижера, не используя его для этой цели непосредственно самим дирижером, практически невозможно. Дирижер тем более не в состоянии этого сделать и на концертной эстраде. Какой же выход можно найти из создавшейся ситуации? С одной стороны он сложен, а с другой так же прост, как и решение парадокса с «Колумбовым яйцом». Дирижеру надо как бы «взять» в руки (психологически!) музыкальный инструмент исполнителя (скрипку, флейту, тромбон, контрабас и т.д.) и сыграв на них (внутренне!) показать музыканту движением своих рук как, по мнению дирижера, надо исполнить с их помощью то или иное место в партитуре исполняемого музыкального произведения. Такой прием трансформации внешнего во внутреннее и психологическая манипуляция этим «перемещенным» музыкальным инструментом в психику дирижера в психологии называется «интериоризацией».
На первый взгляд, подобная трансформация психологически некомпетентному слушателю оркестра может показаться дикой и лишенной всякого смысла. Однако, если психологически вдуматься, этот парадокс разрешим, ведь любой музыкант, прежде что-либо сыграть на инструменте, так же внутренне моделирует свои предстоящие действия. Это – аксиома любой успешной деятельности. При этом совершенно не обязательно, что этот процесс происходил осознано. Наоборот, подобные внутренние действия, основанные на представлениях памяти, осуществляются, как правило, на неосознаваемом уровне, то есть - автоматически. У музыкантов высокой квалификации так и происходит.
Для дирижера выполнение аналогичных внутренних действий так же обязательно, как и для любого другого инструменталиста или вокалиста. Общечеловеческие законы психической деятельности нельзя нарушать, - иначе руководитель творческого коллектива превратится в самого обыденного, по словам Юрия Темирканова -«постового-регулировщика», - не более. Отсюда и возникает ситуация, когда партнеры по общению - дирижер и оркестранты - не только могут, но и, фактически, должны разговаривать на едином невербальном (жестовом) языке, кодирующего внутренне побуждающие импульсы музыкального творчества испольнителей. Такова, на наш взгляд, основная методологическая проблема, стоящая перед современной педагогикой дирижирования в сфере построения его профессионального психологического языка.
Однако есть еще один, не менее важный вопрос, связанный с психологическим языком дирижирования - это вопрос об энерге- - энергетическом обеспечении действий дирижера. Существует глубоко ошибочная точка зрения, отождествляющая понятия «силы» и «энергии» в дирижировании. Более того, обычно «сила» и «энергия» в дирижировании считаются своего рода синонимами. С этим никак нельзя согласиться, поскольку именно по этой причине и возникают многие осложнения и трудности дирижера на пути достижения им профессионального мастерства. Более того, можно категорически утверждать, что без ясного понимания их коренного и принципиального различия, невозможно движение вперед в совершенствовании дирижерского искусства и преодоление перманентно возникающих у некоторых дирижеров разного рода мышечныхзажимоф и дисфункций движениях тела и рук во время дирижирования, часто сводящих на нет практическую реализацию самых замечательных творческих идей и исполнительских замыслов.
Вне всякого сомнения, понятия - сила и энергия - в рамках нашей профессии, да и искусства вообще, не синонимы, а, по сути дела, антонимы, то есть понятия, имеющие противоположное взаимоисключающее содер-жание. «Сила» - это чисто мышечное действие, связанное с необходимостью физического преодоления какого-либо непосредственного материального препятствия, стоящего на пути достижения цели. У дирижера, естественно, подобной задачи нет, и не может быть, поскольку, у него отсутствует непосредственный физический контакт с оркестром, он «руководит» руками оркестрантов через символическую среду, т.е. через язык дирижирования. Кроме того, сам по себе факт использования грубой мышечной силы в любом виде искусств - антиэстетичен и непроизвольно вызывает негативную, хотя и не всегда осознаваемую реакцию со стороны слушателей и зрителей. Не менее важно и то, что любое мышечное напряжение передается по нервным окончаниям в мозг. В результате в мозгу образуются очаги возбуждения, которые, согласно закону доминанты, подавляют творческую, а порой и вообще мыслительную деятельность человека. Особенно это касается работы рук некоторых дирижеров, претендующих, порой, на роль грузчика или молотобойца в музыкальном творчестве.
У каждого человека имеется свой индивидуальный энергетический потенциал. Он состоит из суммы двух составляющих: физической (мышечной) и собственно психической (побуждающей, мотивационной) энергии. Здесь, на наш взгляд, существует четко работающий закон: чем больше мы используем (тратим) чисто физической мышечной энергии, тем, соответственно, меньше у нас остается возможности задействовать в процессе творчества созидательную, эмоционально-волевую творчески-побуждающую (суггестивную) психическую энергию, и наоборот.
Отсюда, как мы видим - общее количество энергетических возможностей личности всегда остается неизменным, поскольку оно соответствует генетическими данными каждого индивида и не может быть дополнительно взято «из воздуха». Это положение мы должны постоянно учитывать в процессе построения «энергетического поля» дирижирования, как важнейшего элемента целостной структуры его профессиональной деятельности.
Здесь мы еще раз вплотную сталкиваемся с проблемой телодвижений и синхронизированных с ними движений рук в процессе дирижирования. В связи с этим необходимо выяснить, что же такое столь широко распостраненное понятие, как «ауфтакт»? Обычно он определяется как жест, порождающий действия оркестра, знак-сигнал к взятию дыхания коллективом оркестра. В этих определениях, безусловно, имеется рациональное зерно. Однако при этом в большинстве забывается, что ауфтакт, поскольку он входит в конвенциональную систему жестов, фактически, беззвучен, и поэтому не может являться собственно музыкальным действием.
Это чисто психологическая коммуникативная операция, которую следует скорее обозначить как «приглашение к действию», или вовлечение музыкантов в совместный исполнительский процесс. Тем не менее, многие дирижеры используют для производства ауфтактов неправомерное количество мышечной, силовой энергии, подавляя этим свой творческий потенциал.
Руки дирижера, являющиеся, как мы уже говорили, аналогом человеческого языка в вербальных коммуникативных процессах, должны быть постоянно и предельно расслаблены, в то время как энергетический центр дирижирования, находящийся в области солнечного сплетения, - этого средоточия чувствительных нервов, всегда заряжен огромной побуждающей силой и перманентно взаимодействует с глубинными внутренними моделирующими исполнительскими эмоционально-волевыми и суггестивными психическими процессами оркестрантов. При этом, естественно, получается, что движения дирижёрских рук в творческом процессе всегда вторичны во времени и производны от основного комплекса внутренних созидательных функций творческого замысла дирижера.
Движения рук дирижера непосредственно порождаются конкретными смысловыми задачами, возникающими в связи с необходимостью решения той или иной музыкальной ситуации в оркестре и лишь «обслуживают» (кодируют) внутренние созидательные побуждающие действия руководителя коллектива исполнителей. Однако ауфтактные («приглашающие») функции рук продолжают постоянно выполнять свойственные им опережающие коммуникативные задачи, помогая организовать в единое целое непосредственный исполнительский процесс творческого взаимодействия дирижера и оркестра.
Теперь, после проведенного детального анализа, у нас появились достаточные основания считать понятия психической энергии и релаксации, в определенном смысле - парными категориями, находящимися в тесной неразрывной связи и в диалектическом единстве. Ведь релаксация только на первый взгляд может показаться пассивным действием. Наоборот, это один из самых активных процессов, помогающих дирижеру убрать тормоза и «гири» со своей двигательной сферы и создать мощное энергетическое поле, способствующее его суггестивным воздействиям на музыкальный коллектив. Кроме того, релаксация единственно способна, образно говоря, построить своеобразный канал проникновения в святая святых - в сферу глубинных бессознательных психических процессов, поскольку лишь полная (активная!) мышечная свобода создает подлинные условия для погружения исполнителя-дирижера в состояние творческого аффекта и созидания.
И вот, после завершения теоретического анализа отдельных функций деятельности дирижера, перед нами встает уже более широкая, основополагающая задача - наметить реальные контуры целостного профессионального психофизического инструмента, способного не только передавать все многообразие форм информационных процессов, а так же, что не менее важно -организовать активное плодотворное исполнительское взаимодействие дирижера с музыкальным коллективом для построения единого художественного организма общения и творчества. Таким инструментом, способным реализовать весь комплекс стоящих перед дирижером сложнейших психологических задач, может явиться так называемый «функциональный орган» (по А.А.Ухтомскому).
Обычно под органом подразумевается нечто «морфологически отлитое, постоянное, с какими-то постоянными статистическими признаками». Однако, по мнению А.А.Ухтомского, подобный подход не соответствует духу и тенденциям развития современной науки. Таким органом, считает он, скорее может служить «сочетание сил, могущее привести при прочих равных условиях всякий раз к одинаковым результатам. Орган, - делает вывод А.А.Ухтомский, - это, прежде всего, механизм с определенным однозначным действием» (выделено нами - Г.Е.). Исходя из указанной методологической установки мы и строим психологический язык дирижирования - профессиональный инструмент дирижера.
