WWW.DISUS.RU

БЕСПЛАТНАЯ НАУЧНАЯ ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

 

Pages:     || 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 19 |
-- [ Страница 1 ] --

Kitaphane.info

МОСКОВСКИЙ ОРДЕНА ЛЕНИНА ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ИМЕНИ М. В. ЛОМОНОСОВА

С. П. ТОЛСТОВ

ДРЕВНИЙ

ХОРЕЗМ

Опыт историко-археологического

ИЗДАНИЕ МГУ МОСКВА—1948

исследования

Обложка, фронтиспис, шмуцтитулы, концовки и цветные таблицы

художника И. П. Толстова.

Отв. редактор чл.-корр. АН СССР М. Н. Тихомиров. Техн. редактор А. Б. Гальперин.

Л 92001. Подписано к печати 24/1 1948 г. Зак. № 1100. М. Г. У. № 503—47. Печ. л. 66V2 +8 вклеек = 703/4 п. л. Уч.-ав. л. 6072. Тираж 3000. Цена 40 рублей.

16-я типография треста «Полиграфкнига» ОГИЗа при Совете Министров СССР. Москва, Трехпрудный пер., д. 9.

ЗАМЕЧЕННЫЕ ОПЕЧАТКИ

Страни­ца Колонка Строка* Приме ia-иие Напечатано Надо
13 прав. 2 си. В Ахсызе В Атсызе
19 лев. 9 сн. Pauly-Wisowa Pauly-Wissowa
20 лев. 2 geographie Geographie
» » .— 5 und and
45 » 24 сн. аральского Аральского
60 прав. 1 Lymnara Lymnaea
64 » 6 св. в золе в зоне
77 подва головок (Древний) Хорезм (Древний Хорезм).
97 прав. 2 св. под над
115 лев. 5 св. 25 м. 0,25 м.
139 лев. 3 Веге. Berl.
160 лев. 4 св. Каптар-ханы и Кават-Калы Каптар-ханы Кават-калы
192 прав. 18 св. • — 9 &
197 прав. 7 Churziter Churriter
198 прав. 1,3 von le Cog von Le Coq
211 лев. 2 св. .— рим Рим
215 лев. о Primeton univ. Princeton Univ.
222 прав. 14 св. r ||. r || 1.
223 прав. 1 Фамицын ' Фаминцын
249 прав. 3 Deutcshen Morgen-landische Deutschen Morgen-landischen
253 лев. 2 Wb. Quirgass Wl. Guirgass
255 лев. 2 J.R.a.S. J.R.A.S
257 лев. —. 1 дипломатия демократия
» прав. 1 Sklavenkriegen Sklavenkrieg
259 » 1 toqur toquz
» » .— 8 Zuschriften Inschriften
261 прав. 1 Stanke wesen Standewesen
271 прав. 4 E. d. Sachau Ed. Sachau
272 лев. 12 13 сн. Ниша Бури Нишабури
277 лев. 2 Rhiva Khiva
» прав. 3 Marquarv, EranSal Marquart, Eransahr
300 лев. 12 сн. не окаменевает окаменевает
303 прав. 27 сн. Ч жань-цяня Чжан-цяня
320 лев. 3 си. 837 783
326 лев. 10 сн. редкостью резкостью
332 прав. 3 св. 983 883
» » 13 сн. Абу-Мухсина Аху-Мухсина
346 нрав. 17 св. Revien Review
348 лев. 6 св. т. е. т. к.
350 лев. 29 св. silenee silence
» прав. 33 св. Sranistki Iranistik
351 лев. 25 св. кушынов кушанов

ПОПРАВКА

На вклейке между стр. 46 и 47 вместо—Топраи-кала следует Топрак-кала

» —Мешик-кала » Тешик-кала

* Строка снизу указывается без учета примечаний. Зак. 1100.

Ведь камня дтих стен так много рук касалодь, Что оттиски легли на каждый уголок. Привратником здесь был властитель Вавилона,— О слушай, Туркестан,—трубит военный рог.

Балконы рухнули, отполыхали балки. Здесь был когда-то пол, здесь—круглый потолок. Не удивляйся! Там, где соловьи гремели, Одна сова кричит плачевный свой упрек.

Афзаль-ад-Дин Хагани.

... громаду лет прорвет И явится весомо, грубо, зримо, Как в наши дни вошел водопровод, Сработанный еще рабами Рима.

В. Маяковский.

Оглавление

Список принятых сокращений

От автора

Глава I—Стена в пустыне

I. Предистория Великого Хорезма... II. «Земли древнего орошения» и Хорезм­ская экспедиция 1937—1940 гг....

Глава II—Рустаки Гавхорэ

I. К истории вопроса

II. Памятники доирригационного периода

  1. Динамика древней ирригационной сети
  2. Исторические предпосылки сокраще­ний ирригационной сети Хорезма..

V. К истории повторных освоений «эемель древнего орошения» Хорезма....

Глава III—Башня Афрпга

I. Время шалашей рыболовов

Хррезмийский неолит ?. Бронзовый век Хорезма....

  1. Ранне-железный век Хорезма..
  2. К вопросу о протохорезмийской письменности

II. Время тысячи городов

  1. Городища с жилыми стенами..
  2. Городища кангюйского времени
  3. Городища кушанского времени
  4. Кушано-афригидские памятники

III. Время двенадцати тысяч валков

  1. Мертвый оазис Беркут-кала
  2. Тешик-кала
  3. Вопросы социальной истории

IV. Время «Великих Хорезмшахов».

Глава IV—Хорезмийский всадник

I. Монеты Сиявушидов-Афригидов

II. Древнехорезмийские терракоты

III. Конница Кангюя

6

7

13

27

37 39

43

48

55

59 59 66 68

71

77

77

84

102

119

128

128

138

150

154

173 196 211

Экскурс I—Угроза Евтидема

I. Греческая колонизация 231

II. Возникновение греко-бактрийского

и парфянского царств 232

  1. Евтидем из Магнезии и Антиох III 236
  2. Пушьямитра, яваны и наследники

Маурья 237

V. Евкратид и Гелиокл 238

VI. Митридат I, массагеты-юечжи и па­
дение греко-бактрийского цар­
ства 241

Экскурс II—Тиранния Абруя

I.

II

III.

Легенда об Абруе........ 248

Абруй и Або-каган • 250

Кризис тюркского каганата в 80-х годах VI в. н. э. и восстание

Або-кагана 256

IV.

V.

Социальная база движения Або-Аб-

вруя в Нижней Согдиане.... 269 Эф га литы, Маздак и Абруй.... 276

Экскурс III—Путь корибаитов

I. Кави и карапаны 282

  1. Ферганский науруз 282
  2. Агура-Мазда и Ангро-Майнью 286
  3. Ажи-Дахака и Тратаона... 292
  4. Змей и конь 303
  5. Кави и карапаны 307
  6. Атеш-кеде 314
  7. Кави, каяниды и цари-жрецы домусульманскойСреднейАзии 317

II. Скверна Муканны 320

  1. Текст Нершахи 320
  2. Массагетский обычай.... 321
  3. Сукана и энареи 323
  4. Yavananis 325

•' 5. Маздак, Муканна, карматы. 331

Глава V—Опыт исторического синтеза.... 341

Addenda 346

- 5

СПИСОК ПРИНЯТЫХ СОКРАЩЕНИЙ

АНСССР—Академия Наук СССР.

Бнд—Бундахишн. SBE V.

ВДИ—Вестник Древней Истории.

ГАИМК—Государственная Академия Истории Матери-

• альной Культуры (Ленинград).

ГИМ—Государственный Исторический Муэей (Москва).

ЖМНП—Журнал Министерства Народного Просве­
щения. v

ЗВО (ЗВОРАО)—Записки Восточного Отдела Рус­ского Археологического Общества.

ЗИВ—Записки Института Востоковедения АНСССР.

ЗКВ—Записки Коллегии Востоковедов при Азиат­ском Музее АНСССР.

ЗС—Зад-Спарам SBEV7

ИАК—Известия Археологической Комиссии.

Иакииф. Собр. Свед.—Собрание сведений о народах, обитавших в Ср. Азии в древние времена, соч. мона­ха Иакинфа (Бичурина) I—III, Спб. 1851.

ИГАИМК—Известия ГАИМК.

ИЗ—Исторические Записки (изд. Института Истории АНСССР).

ИИМК—Институт Истории Материальной Культуры им. Н. Я. Марра АНСССР.

ИОИФ—Известия АН СССР, серия Истории и Фило­софии.

ИОН—Известия Отделения Общественных Наук АНСССР.

ИРАИМК—Известия Российской Академии Истории Материальной* Культуры.

ЙТОИРГО—Известия Туркестанского Отдела Рус­ского Географического Общества.

КСИИМК—Краткие Сообщения о докладах и полевых исследованиях ИИМК.

КСИЭ—Краткие Сообщения Института Этнографии АНСССР.

MAP-—Материалы по Археологии России.



МАЭ—Музей Антропологии и Этнографии АНСССР.

МИИКК—Материалы и исследования по истории киргиз и Киргизии. Изд. Киргизского филиала АН СССР. Фрунзе.

МИТТ—Материалы по Истории туркмен и Туркмении. /Изд. Ин-та Востоковедения АНСССР. Ленинград.

МИУТТ—Материалы по истории Узбекской, Таджик­ской и Туркменской ССР. Изд. АНСССР. Ленинград, 1933.

МЭ—Материалы по Этнографии (Изд. Русского Музея, Ленинград).

ПИДО—Проблемы Истории Докапиталистических Обществ (журнал, изд. ГАИМК, Ленинград).

ПТКЛА—Протоколы Туркестанского Кружка Люби­телей Археологии (Ташкент).

РАНИОН—Российская Ассоциация Научно-Исследо-вательских Институтов Общественных Наук.

СА—Советская Археология.

СВ—Советское Востоковедение.

Собр. Свед.—См. Иакинф. Собр. Свед.

СОНАТ—Социалистическая Наука и Техника (жур­нал, Ташкент).

СЭ—Советская Этнография.

ТАКЭ—Термезская Археологическая Комплексная. Экспедиция.

ТВО (ТВОРАО)—Труды Восточного Отдела Русского Археологического Общества.

ТИГ—Труды Института Географии АНСССР.

ТИЭ—Труды Института Этнографии АНСССР.

ТОВЭ—Труды Отдела Востока Государственного Эрми­тажа.

УЗМГУ—Ученые Записки Московского государствен­ного Университета.

Штернберг П. Р.—Л. Я. Штернберг. Первобытная религия в свете этнографии. Л. 1936.

ЯС—Яфетический Сборник.

Bartholomae AIW—Chr. Bartholomae. Altiranisches W6rterbuch. Sirassburg. 1904.

BGA—Biblioteca Geographicorum Arabicorum. Ed. de Goeje.

Brown LHP—E. G. Brown. A Literary History of Persia. From the Earliest Times until Firdawsi. London and Leipzig. 1909.

BSOS—Bulletin of the School of Oriental Studies.

Chavannes, Doc.—Ed. Chavannes. Documents sur les Tou-Kiue (turcs) occidentaux. Спб. 1903.

Doc—Chavannes, Doc.

ESA—Eurasia Septentrionalis Antiqua (Helsinki).

JRAS—Journal of the Royal Asiatic Society.

MAGW—Mitteilungen der Anthropologischen Gasell-schaft in Wien.

MAR—The Mythology of all Races, ed. L. H. Dray and U. F. Moore.

NC—Numismatic Chronicle.

OLZ—Orientalische Literaturzeitung.

RW—Pauly-Wissowa, Realenzyclopaedie.

RN—Revue Numismatique.

SBE—Sacred Books of East. Ed. M. Muller.

SPA—Survey of Persian Art. Ed. A. U. Pope.

ZDMG—Zeitschrift der Deutschen Morgenlandischen Gessellschaft.

ZFN—Zeitschrift fur Numismatik.

От автора

Работая в 1931—1937 гг. над вопросами ранней истории Средней Азии и других стран Ближнего и Среднего Востока, автор настоящей работы вынужден был убедиться, что существо­вавшая в литературе трактовка социально-экономического строя домусульманского пери­ода, как сложившегося феодального строя— не верна и в сущности ни на чем не основана. Напротив, письменные источники с несомнен­ностью сигнализировали наличие многих черт, свойственных рабовладельческому строю. Автор в ряде своих работ попытался обосновать это положение (для арабов—в 1932 году, для коче­вых народов Средней и Центральной Азии— в 1934 г., в общетеоретическом, сравнительно-этнографическом плане—в 1935 г., наконец, для оседлых народов Средней Азии—в 1935— 1938 гг.)1.

В этой работе огромную методологиче­скую помощь автору оказали труды академика В. В. Струве, показавшего на обширном мате­риале классического Востока несостоятельность феодальной концепции древневосточной истории.

Однако, отстаивая в целом ряде дискус­сий2 свою точку зрения, автор не мог не видеть слабых мест своей аргументации, являющихся

1 См. наши работы: «Очерки первоначального
ислама». «Советская этнография», 1932 г., № 2. «Гене­
зис феодализма в кочевых скотоводческих обществах».
Сб. «Проблемы генезиса и развития феодализма».
Л. 1934. «Военная демократия и проблема генетиче­
ской революции» ПИДО, 1935, № 7—8. «Основные
вопросы древней истории Средней Азии», ВДИ, 1938,
№ 1. «Тиранния Абруя», ИЗ, 1938, III.

2 Пленум ГАИМК в июне 1933 г., Среднеазиат­
ский пленум ГАИМК, 1935 г. и др.

неизбежным следствием скудости источников, их фрагментарности, допускающей большое разнообразие толкований. Для него стало ясно, что только поход за новыми, скрытыми в земле, историческими фактами, только широко по­ставленные и целеустремленные археологиче­ские работы могут поставить разработку дискус­сионных проблем древней истории Средней Азии на прочную, не допускающую кривотолков, базу. До этого автор мог использовать лишь крайне фрагментарный, хотя и весьма интересный материал, большей частью происходящий из случайных сборов дореволюционных коллекцио­неров, из крайне несовершенных с методиче" ской стороны раскопок единственного домусуль­манского памятника (не считая Анау), изучав­шегося до революции, —Афрасиаба1 да еще очень немногих данных первых советских экспедиций, из которых особенно нужно отме­тить работы экспедиции Музея восточных куль­тур под руководством Б. П. Денике в Термезе2, работы М. В. Воеводского, М. П. Грязнова3 и А. И. Тереножкина* по усуньским могильни­кам Семиречья, работы Термезской экспедиции М. Е. Массона, связанные с находкой в 1933 г. фрагмента скульптурного карниза начала н. э. в Айртаме близ Термеза5 и раскопки экспе­диции А. А. Фреймана на горе Муг на верхнем

1 В. Л. Вяткин. Афрасиаб—городище былого Самарканда. Самарканд—Ташкент, 1927.

8 «Культура Востока». Вып. 1, М., 1927. Вып. 2, М., 1928.

8 М. В. Воеводский и М. П. Грязное.ВДИ, 1938, № 3—4.

4 А. И. Тереножкин. ПИДО. 1935, № 5—6.

5 М. Е. Массой. Находка фрагмента скульптур­
ного карниза первых веков н. э, Ташкент, 1933,

Зеравшане, обогатившие науку блестящим ком­плексом согдийских документов начала VIII в.1 Лишь в процессе работ автор смог ознакомиться с прекрасными результатами работ Термезской экспедиции М. Е. Массона 1936—1938 гг

Объектом своих полевых исследований автор избрал Хорезм. Выбор этот был не случайным. Автор связан по работе с Хорезмом еще с 1929 г., когда он впервые приехал сюда в качестве участ­ника историко-этнографической экспедиции РАНИОН в Куня-Ургенчский и Ходжейлинский районы. Эта экспедиция определила все направле­ние последующей работы автора, в центре внима­ния которого, куда бы его ни отвлекали разнооб­разные привходящие задания, оставались исто­рия, этнография и археология этой своеобразной области Средней Азии, «Среднеазиатского Егип­та», одной из древнейших культурных областей нашей страны. Полевые исследования, начатые в 1929 г.,были продолжены им как руководите­лем Среднеазиатской историко-этнографической экспедиции Музея народов СССР, выполняя план которой, в 1932 и 1934 гг. автор посетил Хивинский, Турткульский и Чимбайский рай­оны. Все эти работы, приводя автора к заключению об исключительной роли Хорезма в системе историко-культурных связей Сред­ней Азии и евразиатского Севера, также дикто­вали необходимость археологического углуб­ления этих исследований. Так как на Хорезм­ской территории скрестились обе линии иссле­довательских интересов автора, это предопре­делило выбор именно Хорезма в качестве базы для развертывания широко поставленных археологических работ.

Настоящая работа представляет собой резуль­тат четырехлетних полевых исследований воз­главляемой автором Хорезмской археологиче­ской экспедиции Московского отделения ИИМК Академии Наук СССР, целевые установки кото­рой определились сформулированными выше по­ложениями.

Эта книга отнюдь не является попыткой систематической публикации обильных и раз­нообразных материалов, добытых экспедицией за четыре года работы. Разработка этих мате­риалов продолжается автором и его сотрудни-

1 Согдийский сборник. Изд. АН СССР, Л. 1934.

ками, и пройдет немало лет, пока они целиком смогут быть введены в научный оборот.

Однако сейчас уже пора подвести некоторые итоги проделанной работы, суммировать наи­более существенные из тех исторических и историко-культурных выводов, которые уже сейчас позволяет сделать материал. Это необхо­димо и для того, чтобы наиболее важные итоги наших работ стали достоянием широких кругов советских историков и сделали свое дело в раз­решении упомянутых выше дискуссионных во­просов, и для того, чтобы мы сами могли более планомерно и целеустремленно продолжать раз­работку добытых материалов. Опытом такой итоговой работы, суммирующей выводы, на ко­торые дает право наш материал по важнейшим линиям исследования (история ирригации, типов жилищ и поселений, фортификации, вооружения, нумизматики, нумизматической эпиграфики, изобразительного искусства), и является настоящая книга.

Надо отметить, что автор и возглавляемый им коллектив работников Хорезмской экспе­диции были не одиноки в своей работе по выяв­лению новых документов по истории домусуль-манской Средней Азии. Почти одновременно широко развертывается работа в целом ряде других районов. Отметим большую Термезскую комплексную экспедициюМ.Е. Массона (1936— 1938 гг.)1, продолжившую работы Термезской экспедиции Музея восточных культур 1926— 1927 гг., многолетние труды Г. В. Григорьева по изучению приташкентских городищ, нача­тые еще в 1934 г.2, и блестящие результаты исследования тем же автором античного горо­дища Тали-Барзу близ Самарканда8, экс­педицию М. Е. Массона по трассе Большого Ферганского канала (1939 г.), давшую исклю­чительно ценные материалы по культуре древ­ней Давани4, большую экспедицию А. Н. Берн-

1 Термезская комплексная археологическая экспе­диция 1936 г. Труды УзАФН, серия 1, в. 2, Ташкент, 1941.

2 Г. В. Г р и г о р ь е в. Отчет об археологической раз­ведке в Янгиюльском районе УзССР в 1934 г. Ташкент, 1935. Его же, Краткий отчет о работах Янгиюльской археологической экспедиции 1937 г. Ташкент, 1940. Его же, Каунчи-тепе. УзФАН, 1940.

3 Его же. Тали-Барзу. ТОВЭ, I.

* М. Е. Массон. КСИИМК, V,

штама в Киргизию и Юго-Вост. Казахстан (1933—1946 гг.)1, работы В. А. Шишкина на западной окраине Бухарского оазиса в 1937 г.2, наконец, работы А. И. Тереножкина в Ак-тепе под Ташкентом8 и на Ташкентском канале им. Молотова4.

Эти работы дали нам возможность опереться на многообразный сравнительный материал и во многом подкрепить и уточнить наши выводы и заключения. Социально-экономические выво­ды, к которым приводит многих из этих авторов анализ их материала, во многом пере­кликаются с нашими, сформулированными еще в работах 1938—1941 гг. и развиваемыми ниже. Так, М. Е. Массон в заключении своей работы в Трудах ТАКЭ пишет:

«В свое время, когда археологические иссле­дования Средней Азии находились в самом зачаточном состоянии, В. В. Бартольд, опери­руя в силу этого по преимуществу письменными источниками, весьма ограниченными для вре­мени до арабского завоевания, констати­ровал, что по ним он не видел существенной разницы в жизни Туркестана между IV веком до н. э. и VII веком н. э. А так как к моменту арабского завоевания в области Мавераннах-ра можно видеть ряд признаков феодальных отношений, то невольно создалась тенденция относить их в Средней Азии в глубь тысячелетий. С такого рода положением известные теперь археологические данные, почерпнутые из из­учения памятников материальной культуры, отражающих в себе современные их созданию производственные отношения, находились бы, пожалуй, в вопиющем конфликте»5.

И ниже автор, анализируя констатированный им по археологическим данным культурный

1 А.Н. Б е рнштам. Археологический очерк Север­
ной Киргизии. МИИКК IV, Фрунзе, 1941, а также
его же Памятники старины Таласской долины. Алма-
Ата, 1941, и отчеты в ВДИ, 1939, № 4, 1940, № 2,
КСИИМК № 1 и № 2.

2 В. А. Шишки н. Археологические работы
1937 г. в западной части Бухарского оаэиса. Изд.
УзФАН. Ташкент, 1940.

8 А. И. Тереножкин. Раскопки холма Ак-тепе близ Ташкента. Изв. УзФАН, 1941, № 3.

4 Его же. Памятники материальной культуры на
Ташкентском канале. Изв. УзФАН, 1940, № 9.

5 М. Е. М а с с о н. Городища Старого Термеза и их
изучение. Труды УзФАН. Серия 1, вып. 2, стр. 102.

кризис V—VI вв., задает вопрос: «Не прихо­дится ли он на грани становления новой фор­мации, когда процесс разложения базиса пред­шествующей формации, при соответствующем толчке извне, стал проходить с большой интен­сивностью?» *

К еще более решительной формулировке приходит А. Н. Бернштам, определяя способ производства археологически исследованных им согдийских колоний Семиречья, как рабо­владельческий2.

То обстоятельство, что предлагаемая вни­манию читателя книга эта базируется на новом, лишь частично и предварительно опубликован­ном материале, делает особенно трудным раз­решение задачи ее построения. Стремясь дать последовательное изложение истории культуры Хорезма, как она предстает перед нами в свете наших памятников, автор одновременно дол­жен был обосновывать свои хронологические определения, базирующиеся на комплексе при­знаков, относящихся к различным областям культуры, и только в целом делающие эти опре­деления достаточно убедительными. Взаимное перекрещивание нумизматических, керамиче­ских, историко-архитектурных и других штудий крайне затрудняло последовательное темати­ческое и хронологическое расположение мате­риала. Поэтому автор вынужден был, памятуя указание Маркса, отказаться от подчинения метода изложения методу исследования. Рас­пределив материал по тематически-хронологи­ческому принципу, он для облегчения ориен­тации дал в начале краткую хронологическую классификацию памятников, вводящую чита­теля в принятую автором систематику и тер­минологию. Развернутое обоснование каждого из определений этой классификации читатель найдет в соответствующих разделах последую­щих глав.

Вместе с тем, ряд выводов, делаемых автором, не может быть обоснован на одном хорезмий-ском материале. Это относится, прежде всего, ко многим фактам социально-экономического

1 Т а м же, стр. 103. В статье «Термезская архео­
логическая комплексная экспедиция» в КСИИМК,
VIII, 1940, стр. 114. М. Е. Массон прямо говорит о
«периоде рабовладельческой формации».

2 Цит. соч., стр. 57.

2 Древний Хорезм

— 9

строяи социальных движений древнего Хорезма, сигнализируемых археологическими данными, но осмысляемых только в свете всего средне­азиатского документального материала, кото­рым мы располагаем. Поэтому, чтобы не загру­жать основной текст посторонним Хорезму ма­териалом, мы сочли наиболее целесообразным включить в состав нашей книги в качестве особых экскурсов очерк, посвященный ана­лизу политических событий в Средней Азии во II—I вв. до н. э., позволяющий выяснить роль Кангхи—Хорезма в эту эпоху, и нашу работу 1938 г. «Тиранния Абруя» (в несколько переработанном виде), которая пополняет наш археологический материал данными всех извест­ных нам письменных источников по смежным районам Средней Азии, прежде всего по Согду, и обосновывает таким образом с новой стороны наши заключительные выводы, и, наконец, не­большое исследование проблемы пережитков традиций первобытной общины в Средней Азии античной и средневековых эпох, базирующее­ся на привлечении к освещению археологиче­ских данных и древыдх текстов широкого срав­нительно-этнографического материала.

При написании основного текста книги автор также использовал в ряде мест текст

своих ранее опубликованных статей в ВДИ 1938 г. № 4, ВДИ 1939 г. № 2 и 3, ВДИ 1941 г. № 1, подвергнув его, однако, коренной пере­работке и дополнению. Заново написаны I и II главы, первый и четвертый разделы III главы, второй и третий разделы IV и вся V глава, экскурсы I и III.

В заключение автор считает своим приятным долгом выразить глубокую благодарность пре­жде всего дружному коллективу своих сотруд­ников по экспедиции, без самоотверженной работы которых было бы невозможно создание этой книги, прежде всего археологам Я. Г. Гулямову и А. И. Тереножкину и художнику Н.П.Толстову, лаборанту ИИМК В. В.Штыль-ко, оказавшей нам исключительно большую помощь в организации камеральной работы над коллекциями, а также всем тем, кто в про­цессе восьмилетней работы над материалом оказал ему помощь указаниями, советами и кри­тикой—академику В. В. Струве, академику И. А. Орбели, членам-корреспондентам Ака­демии Наук СССРА.А.Фрейману, С. Е. Мало-ву, К. В. Тревер, А.Ю. Якубовскому, профессо­рам М. Е.Массону, В. Д. Блаватскому, покой­ным А. Н. Зографу и Б. П. Денике и многим другим.

ГЛАВА I

СТЕНА В ПУСТЫНЕ

«КАС—на языке жителей Хорезма—это стена в пустыне, ничем не окруженная».

Якут. IV. 222.

«И люди построили на берегах ее более трехсот городов и селений, от которых сохранились развалины до сих пор».

ал-Бируни.

*-' vSwSKS^atgjg^ v**^ •

Джанбас-кала

1. ПРЕДИСТОРИЯ ВЕЛИКОГО ХОРЕЗМА

В великолепном памятнике средневековой грузинской литературы «Вепхис ткаосани» Ру­ставели автор говорит з^стами родителей своей героини—царя и царицы Индии:

«Царь сказал—-«Хорезм шах правит Хоремийскою страной. Если он отдаст нам сына—кто срав­нится с ним другой». И царица подтвердила: «Хорезмиец славный нам Сына даст в зятья, который не под-стать ничьим сынам».

(Перевод Петренко)

Эти слова навеяны образами современного Грузии Тамары Великого Хорезма, грандиоз­ной империи XII—XIII вв., простиравшейся от Ферганы до границ Грузии и от Инда до Казахстанских степей.

Эта империя, рухнувшая под ударами мон­гольских полчищ, приняв на себя их первый натиск в их разрушительном движении на за­пад, разделив таким образом с Русью великую заслугу спасения западноевропейской циви­лизации, накануне своего крушения была могу­щественнейшим из государств Среднего и Ближ­него Востока.

Посетивший Хорезм накануне катастрофы знаменитый арабский географ и путешествен­ник Якут оставил нам полные восхищения страницы, посвященные ядру государства, цве­тущей Хорезмийской земле, ее богатым городам, ее мирным селениям, процветавшим под эгидой могучей власти централизованной монархии Хорезмшахов.

«Не думаю,—пишет он,—чтобы в мире был город, подобный главному городу Хорезма по обилию богатства и величине столицы, боль­шому количеству населения и близости к доб­ру и исполнению религиозных предписаний и веры»1.

«Не думаю,—пишет он в другом месте,—что­бы в мире были где-нибудь обширные земли

1 Якут, изд. Wustenfeld, II, 486, МИТТ 1, стр. 421.

шире Хорезмских и более населенные, при­том, что жители приучены к трудной жизни и до­вольству немногим. Большинство селений Хорез­ма—города, имеющие рынки, жизненные блага и лавки. Как редкость бывают селения, в ко­торых нет рынка. Все это при общей безопас­ности и полной безмятежности»1.

А Якут, объехавший многие страны мусуль­манского мира, безусловно располагал доста­точным материалом для сравнения.

Возвышение империи Хорезмшахов, наме­чающееся уже в XI веке, охватывающее XII и достигающее апогея к началу XIII,—не похоже на историю образования предшествующих, а частью и последующих феодальных восточных империй.

Это не результат молниеносного движения полчищ конных варваров-кочевников, как араб­ский халифат, государства сельджуков и караха-нидов; это не результат военного переворота, переносящего политический центр ослабевшей империи в новое место, как было дело с госу­дарствами саманидов и газневидов.

Это итог длительного, медленного процесса «собирания земель» вокруг определенного цен­тра экономического и политического тяготе­ния, сопровождающегося умелым лавированием между могущественными завоевательными импе­риями—сельджуками и каракитаями, исполь­зованием их сильных и слабых сторон в инте­ресах растущей власти правителей поднимаю­щейся новой феодальной монархии. Этот про­цесс, оборванный монгольской катастрофой, го­раздо ближе напоминает процесс формирова­ния монархий зрелого европейского феодализма, французского королевства Валуа, английской монархии, Московской Руси, чем процесс возникновения перечисленных выше азиатских ранне-средневековых империй.

В Ахсызе, Текеше, Мухаммеде мы найдем, по существу, гораздо больше общего Людови-

1 Я кут, II, 481, МИТТ 1, 449.

- 43 ~

ком XI или с Иваном Калитой, чем с Махмудом Газнийским или внуками Сельджука.

Исторические предпосылки гегемонии Хорез­ма в рамках ближайшей эпохи вряд ли могут возбудить сомнения.

Хорезм выступает перед нами в X—XII веках как естественный центр тяготения кочевых пле­мен Средней Азии, как форпост переднеазиат-ской мусульманской цивилизации в гузской и кыпчакской степи. Города Хорезма ведут широкие торговые операции со степью.

«Кае (Кят)—главный город Хорезма, ворота в Туркестан Гузский, складочное место товаров тюрок, Туркестана, Мавераннахра и области хазаров, место стечения купцов»,—пишет ано­нимный автор персидской географии X века «Книги границ мира»1.

«Джурджания (Ургенч)—это самый большой город в Хорезме после столицы; он место торговли с гузами и оттуда отправляются ка­раваны в Джурджан, к хазарам и в Хорасан»,— пишет ал-Истахри2.

Хорезмийские купцы связаны с кочевниками тесными узами, обеспечивающими безопасность торговли. Так, по ибн-Фадлану:

«И не может ни один из мусульман проехать в их страну, пока не назначат ему из их среды друга, у которого он останавливается и приво­зит ему из страны ислама одежды, а для жены его покрывало, немного перца, проса, изюма и орехов... Таков же и тюркский обычай: если он въезжает в ал-Джурджанию (Ургенч) и спрашивает о своем госте, то останавливается у него, пока не уедет (обратно)»3.

Мангышлак и Нижняя Сыр-дарья, связан­ные тесными экономическими связями с Хорез­мом, первыми входят и в сферу политической его гегемонии.

Однако этим дело не исчерпывается. Хо­резм X—XII столетий выступает перед нами как важнейший центр экономических связей между странами халифата, с одной стороны, и обширными пространствами Восточной Евро­пы и Западной Сибири—с другой. Города Хорез­ма, особенно Ургенч, быстро оттесняющий на второй план дофеодальную столицу Кят,—-это крупнейшие перевалочные пункты торговли Востока и Севера.

Ярким документом этих связей является при­водимый ал-Макдиси перечень поступающих в страны халифата из Хорезма товаров.

«Из Хорезма—соболя, серые белки, горностаи, степные лисицы, куницы, лисицы, бобры, краше­ные зайцы, козы, воск, стрелы, белая кора тополя, колпаки, рыбий клей и рыбьи зубы,

1 Худуд ал-Ал ем, 256, МИТТ 1, 26.

2 BGA1, 299. МИТТ 1, 178.

8 Путешествие ибн-Фадлана на Волгу. Л., 1939, 200 б.

бобровая струя, амбра, «кимухт» (сорт кожи), мед, лесные орехи, соколы, мечи, кольчуги, береза, рабы из славян, бараны и коровы,— все это от булгар1. Ив нем произ­водится виноград, много изюма, печенье, кун­жут, полосатые одежды, ковры, одеяла, пре­красная парча, покрывала «мульхам», замки, цветные одежды, луки, которые могут натя­нуть только самые сильные люди, особый сыр, сыворотка, рыба. Суда там строятся и отделы­ваются»2.

Помимо того, что это самая богатая из всех приводимых Макдиси номенклатур предметов экспорта различных областей Средней Азии— половина списка падает на товары^ реэкспор­тируемые из Восточной Европы и Казахстан­ских степей. Это подтверждает и ал-Истахри3.

«В стране их (жителей Хорезма) нет золотых и серебряных рудников и никаких драгоценных камней, большая часть богатств их—от торговли с тюрками и разведения скота. К ним попа­дает большая часть рабов славян, хазар и сосед­них с ними, равно как и рабов тюркских и боль­шая часть мехов степных лисиц, соболей, лисиц, бобров и других».

Арабские авторы отмечают многочисленные хорезмийские колонии в городах Хсрасана и на севере—в землях хазар и булгар.

Так, ал-Истахри говорил:

«Они (хорезмийцы) более всех жителей Хора­сана рассеяны по чужим местам и более всех путешествуют: в Хорасане нет боль­шого города, в котором не было бы большого количества жите­лей Хорезм а»4.

Характерно, что особое стремление хорезмий-цев к дальним торговым экспедициям подчерки­вается и более ранними источниками. В истории династии Тан мы читаем такую характеристику хорезмийцев эпохи арабского завоевания: «Среди всех западных варваров это единственный народ, который запрягает быков в повозки; купцы ездят на них в отдаленные страны»5.

По данным ибн-Фадлана, в X в. значитель­ная колония хорезмийцев была в Булгаре6. Почти целиком из хорезмийцев состояла в том же X в. большая мусульманская колония в Итиле—столице Хазарии, где, как известно, из мусульман-хорезмийцев комплектовался де­сятитысячный гвардейский корпус кагана Хаза­рии, так называемые ал-Арсия7.

1 Разрядка наша. С. Т.

2 BGA II, стр. 325. МИТТ 1, 202.

8 BGA 1, 305. МИТТ 1, 180. Ср. Бартольд, Турке* стан, 245 ел.

* Там же. Ргзрядка наша. С. Т.

8 Тан-Шу CCXXI в. Ср. Chavannes, Documents, стр. 145.

' Путешествие ибн Фадлана на Волгу. Дерев. под ред. акад. И. Ю. Крачковского. М— Л., 1939,стр.77.

7 Macoudi, И, Ю ел.

Экономические связи Хорезма с Восточной Европой нашли свое отражение и в древне­русском языке. Так, не подлежит сомнению, что старорусское название Каспийского моря «Хвалынское—Хвалисское море» отражает в себе имя хорезмийцев (с характерным для хорезмийского консонантизма переходом 1||р—хвалиссоэхвариз+м), являвшихся, видимо, и тогда, через пристани Мангышлака, хозяевами судоходства в северной части Каспия.

Посредствующим звеном в передаче этого имени могли быть и кочевники Арало-Каспий-ских степей. Во всяком случае, у печенегов «ал-Ховалис», название хорезмийцев, принесен­ное печенегами с их Приаральской родины, становится уже к X веку нарицательным име­нем для мусульман вообще.

«Они (печенеги) теперь называют тех (мусуль­ман), которые к ним попадают—будут ли они из полоненных владетелем Константинополя или из других—ал-Ховалис»1.

О роли Ургенча эпохи Великих Хорезмшахов, как центра экономического тяготения различ­ных восточноевропейских областей Поволжья (хазары), Северного Кавказа (аланы) и Руси, ярко свидетельствует показание Плано Карпи-ни, сообщающего в своем описании разрушения Ургенча монголами ряд весьма интересных данных по этому вопросу:

«Пошли они (монголы) также против города, который именуется Орнас (Ургенч.—С Т.). Этот город был очень многолюдный, ибо там было очень много христиан, именно хазар (gazari), русских, аланов и других, а также саррацинов (мусульман.—С. Т.), саррацинамже принадлежала и власть над городом. А этот город был полон многими богатствами, ибо был расположен на некоей реке, которая течет черезЯнкинт (ошибка Плано Карпини, путающе­го Аму-дарью с Сыр-дар ьей.—СТ.) и страну Би-серминов и которая впадает в море, отсюда этот город служит как бы гаванью, и другие сарра-цины имели в нем огромный рынок. И так как они не могли одолеть его иначе, то перекопали реку, которая текла через город, и потопили его с имуществом и людьми»2.

Хорезмийская экспансия на север не огра­ничивается экономическими связями. В X веке Хорезм выступает в качестве активной поли­тической силы по отношению к народам Повол­жья. К X веку относится свидетельство ибн-Хаукаля о походах хорезмийцев на границы Булгарского царства, откуда они возвращаются с добычей и рабами3.

1 Известия ал-Бекри, изд. Куника и Розена,
текст 43, перев. 60.

2 Плано Карпини V, § III, 4, перев. Малеина, 24.
8 BGA II, 281, 9 ел. Ср. также Гаркави «Сказания

мусульманских писателей о славянах и русских», Спб, 1870, стр. 219.

Особенно значительной была роль хорезмий­цев (как мы видели, хорезмийские наемники составляли основную военную силу поздней Хазарии) в политической борьбе на юго-востоке Европы в годы падения Хазарского каганата. По свидетельству ибн-ал-Асира, хазарское правительство пытается в своей борьбе с руссами и кочевыми тюркскими племенами опереться на военную мощь Хорезма, признав его поли­тический суверенитет над Хазарией.По сви­детельству ал-Макдиси1, ургенчский эмир Мамун (конец X в.) предпринял поход на Хазарию, подчинив и исламизировав ее. Остатки разгромленных руссами хазар, по свидетельству ибн-Хаукаля, отступают на п-ов Мангышлак («о. Сиях-кух») под покровитель­ство своих хорезмийских' союзников. Отурк-менившиеся остатки хазар продолжают (по Абуль-Гази) жить в XVII в. на северо-западе Хорезма, в Адаке, под именем адаклы-хызыр и доживают и до наших дней в виде турк­менского племени хызыр-эли.

Марвази2 и Ауфи3 сохранили в высшей степе­ни интересное свидетельство о деятельности хорезмийских миссионеров при дворе Влади­мира, проливающее новый свет на летописное сказание о «пытании о вере» и вообще на рели­гиозную политику Владимира, предшествующую окончательному утверждению христианства на Руси. Эти тексты, исследованные В. В. Бартоль-дом4, В. Ф. Минорским и Б. Н. Заходером5, пред­ставляют еще широкое поле для дальнейшего исследования, но бесспорно одно: хорезмий-ско-русские связи вХ веке были гораздо непо­средственнее и глубже, чем до сих пор обычно предполагается6.

Одновременно с политической экспансией на северо-запад, правители Хорезма развивают ак­тивную политику и на юг, в Хорасан, где, как мы видели, торговые колонии жителей Хорезма были столь же обильны. Под эгидой бессильных поздних саманидских эмиров, номинальных, как и аббасидские халифы, сюзеренов Хорезма

1 «Я слышал, что ал-Мамун нашествовал на них
(хазар) из Джурджании (Ургенча), победил их и обра­
тил их к исламу. Затем слышал я, что племя из Рума,
которое зовется Рус, нашествовало на них и овладело
их страною». Цит. по Гаркави, стр. 282.

2 Sharaf az-Zaman Tabir Marvazi on China, the
Turks and India, by W. Minorsky, London, 1942, стр. 36
(transl), 23 (textej, 118 (comm).

3 3BO IX, 1896, стр. 262 ел.

4 CB 1940, 1, стр. 39.

6 Известия Всес. Геогр. Общества, 1943, № 6.

6 Весьма вероятно, что под «салтанами за землями», упоминаемыми в «Слове о Полку Игореве» (вобращении к Галицкому Ярославу Осмомыслу: «Стрелявши с отня злата стола салтани за землями. Стреляй, гос­подине, Кончака, поганого кощея, за землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святославлича»), нужно разу­меть хорезмшахов, носивших, как известно, титул султанов и в XII веке выступавших на мусульман­ском Востоке в качестве султанов par excellence.

15 —

и ургёнческий эмир Мамун и кятский хорезм-шах абу-Абдаллах пытаются закрепить за собой ряд уделов в Хорасане. Мамун получает от саманида Нуха б. Мансура Неса, а абу-Абд­аллах—Абиверд1—города, замыкающие с юга транскаракумский путь, связывавший Запад­ный Хорасан с Хорезмом, а через него с Казах­станскими степями и Восточной Европой.

Мы видим таким образом, что имеющиеся у нас сведения по экономической географии и поли­тической истории X—XI столетий делают понятной ту роль, которую Хорезму было су­ждено сыграть в XII—XIII веках. Но в свою оче­редь факты X—XI вв. требуют углубления их исторической перспективы, заставляют пред­полагать, что положение Хорезма, как форпоста восточной цивилизации в Евразийских степях, как связующего звена славяно-хазаро-булгар-ского, тюркского кочевого и переднеазиатско-го культурных миров было предопределено длительной предисторией, в ходе которой Хо­резм завоевал свое историческое место.

В пользу того, что Хорезм и в домусульман-ский период играл исключительно крупную политическую роль, говорит один любопытный факт, на который до сих пор мало обращали внимания. Я имею в виду отмеченное уже В. В. Бартольдом2 свидетельство Табари8 о том, что цари среднеазиатских областей в эпоху арабского завоевания ежегодно собирались для решения общих дел «в один из городов близ Хорезма», который Якуби4 называет Кандакин

(Kndakin).

Из контекста ясно, что под Хорезмом здесь нужно разуметь не страну, а город (Кят) и что, следовательно, собрание среднеазиатских царей происходило в пределах Хорезма, в одном из городов Правобережья.

Локализация в Хорезме, отдаленном северо­западном углу Средней Азии этого своеобраз­ного центра конфедерации среднеазиатских царств, объяснима лишь при условии принятия гипотезы о том, что этот факт связан с полити­ческой традицией, отводившей Хорезму руко­водящее место в концерте среднеазиатских городских царств и их локальных федераций.

В пользу этого говорит и то, что, по свиде­тельству Нершахи, в VIII веке монета хорез-мийского чекана господствовала в бухарском денежном обращении6.

К экономическим и политическим фактам надо прибавить и факты культурные—то выда­ющееся положение, которое хорезмийская наука, особенно математика, геодезия, астроно-

1 В. В. Бартоль д. Туркестан II, 274.

2 Там же, стр. 186.
«Tabari II, 394.
* BGA VII, 299.

5 Нершахи. История Бухары. Ташкент, 1897, Лерх. Монеты бухар-худатов, ТВО XVIII, 58.

мия, география, сразу занимает в научном дви­жении мусульманского мира IX—XI вв. Гигантские фигуры Мухаммеда ибн-Муса ал-Хорезми, имя которого до сих пор живет в известном математическом термине алгорифм и трудам которого мы обязаны тому синтезу индийской алгебры и античной геометрии, ко­торая легла в основу развития средневековой арабской и современной европейской матема­тической науки, и особенно ал-Бируни, этого великого энциклопедиста раннего Средневе­ковья, понятны лишь при условии принятия тезиса о длительной предистории средневековой хорезмийской науки, о высокой культуре древнего, домусульманского Хорезма, где скрещивались те влияния местной, иранской, античной и индийской культур, которые так ярко проявились в трудах этих великих уче-ных-хорезмийцев.

И действительно, из трудов того же ал-Биру-ии и ал-Табари мы узнаем, что домусульманский Хорезм обладал своей большой литературой, в частности, исторической, лишь обрывки кото­рой донесены до нас в средневековых памятни­ках, прежде всего у того же Бируни.

Интереснейшие отрывки из «Истории Хорез­ма» ал-Бируни, основанной, несомненно, на древних местных источниках, мы находим в тру­де того же автора по истории летоисчислений древних народов Востока и в неопубликованном пока трактате по топографии1.

Сведения о Хорезме в древних источниках скудны, но во многом весьма показательны. В древних источниках мы почти не имеем непо­средственных сведений по доахеменидской исто­рии Хорезма. Лишь тщательная критика древ-неиранских текстов позволила Маркварту, а за ним ряду других исследователей нащупать контуры этой предистории Хорезма.

Авеста упоминает имя Хорезма (Хвайризем) лишь один раз—в Михр Яшт 14, где описы­вается: «Страна, где управляют и предводи­тельствуют многочисленными войсками муже­ственные вожди, где высокие горы, изобилую­щие пастбищами и водами, производят все необ­ходимое для скотоводства, где глубокие озера с обширными водами, где судоходные реки с широкими руслами стремят свои бурные волны к Иската и Поурута, к Моуру, Харева, Гау, Сугда, Хвайризем».

Если таким образом в Авесте о Хорезме почти не упоминается, то в позднейшей зоро-астрийской традиции, в пехлевийских текстах и восходящих к ним арабских источниках Хорезму уделено весьма крупное место в ре­лигиозной географии первоначального зоро­астризма.

1 ВДИ, 1941, № 1, стр. 192—196.

— 16 —

Особый интерес представляет свидетельство Бундахишна1, риваятов2, ибн-ал-Факиха3 и др. источников о первом и наиболее чтимом из трех священных огней маздеизма, огне Фробак, Хурдад или Адархурра, покровителе касты жрецов, который был помещен Йимой-Джемши-дом в Хорезме (второй огонь—покровитель вои­нов в Азербайджане, третий—покровитель зем­ледельцев—в Хорасане). Хорезм оказывается, таким образом, местом, где локализуется древ­нейшая и наиболее чтимая святыня зороаст­ризма.

Это противоречие не могло не обратить внима­ния исследователей и, как ниже мы увидим, послужило основанием для весьма существен­ных исторических выводов.

Вопрос о взаимоотношениях Хорезма (как и других областей Средней Азии) с древневосточ­ными монархиями доахеменидского времени остается совершенно темным, если не считать того, что Ктесий (Диодор II) в числе якобы подчиненных Нину Ассирийскому народов упо­минает «хорамнийцев» Xopa^vtot, у Ст. Визан­тийского XwpxjAvouot [после гирканцев, дран-гов, дербиков и карманийцев и перед борка-ниями (париканы) и парфянами], в которых мы весьма вероятно можем видеть искаженное имя хорезмийцев4.

Первые, относительно обильные литератур­ные сведения о Хорезме связаны уже с ахе-менидским периодом его истории. Хорезм во второй половине VI века входит в состав дер­жавы Ахеменидов и с тех пор его имя мы неиз­менно видим в царских надписях Дария, рядом с именами других Среднеазиатских областей. (Например, в Бегист. I, 6. Хорезм стоит между Дрангианой и Арией с одной стороны, Бактрией и Согдианой с другой.) В составе подданных ахеменидской империи именует хорезмийцев и Геродот. Уже Гекатей (Fragmenta № 173) рассказывает о городе Хорхзрл?) и области, обитаемой народом хорасмиев, локализуемой этим автором к востоку от Парфии. По Гека-тею страна хорасмиев состояла из равнин и гор. Эти данные явились впоследствии базой для утверждения В. В. Тарна о локализации древнейшего Хорезма где-то в бассейне Гери-руда. Однако, как мы покажем ниже, гористый ландшафт окраин древнего Хорезма позволяет не искать для Гекатеевской страны хорасмиев новой локализации, а указание на его восточ­ное положение по отношению к Парфии может быть отнесено за счет обычной для этого вре­мени географической неточности, если здесь мы

1 Е. West.Pahlavi texts I (Bnd. XVII), Sacred books of the East V, Oxford, 1880, 61—65.

a Иностранцев, цит. соч., 298.

8 BGA V, 324. Иностранцев, цит. соч., 297. ^

4 Ср. F. Konig. Der Falsche Bardija. Klotho 4, Wien, 1938, стр. 133.

3 Древний Хорезм

не имеем указания на зону политической геге­монии доахеменидского Хорезма—тема, к кото­рой нам придется ниже не раз вернуться.

По данным Геродота (III, 89), Хорезм входил в XVI сатрапию, вместе с парфянами, согдами и ареями и уплачивал 300 талантов дани Даршо. Сочетание имен народов, входивших в XVI сат­рапию, не безынтересно, к нему мы также вер­немся ниже, в связи с гипотезой Маркварта о доахеменидеком хорезмийском царстве.

Хорасмии принимали участие в походе Ксер­кса на Грецию (VII, 21), причем входили в одно соединение с парфянами, под командо­ванием Артабаза, сына Фарнаха (VII, 66).

Хорезмийцев мы застаем в V веке на службе ахеменидов. Они занимают различные должно­сти в западных провинциях ахеменидского цар­ства. В частности, по данным папирусов еврей­ской военной колонии в Элефантине, в состав ее гарнизона входили и хорезмийцы. В одном из элефантинских документов конца V в. упоминается имя хорезмийца Даргмана1.

Однако в IV веке Хорезм выступает уже в качестве независимого государства2. Хорез­мийцы отсутствуют, в составе войск Д ария III во время его трагической борьбы с Александром. По данным Арриана3, подтверждаемым, с не­которыми отклонениями в деталях, и Курцием4, хорезмийский царь Фарасман с 1500 всадников посетил Александра во время его зимовки в Бактрах (329—328 г.), предлагая ему союз против колхов и амазонок. Этот текст давно уже привлек внимание исследователей. Гут-шмид5, аза нимБартольд6 констатируют хара­ктерную параллель между этими данными и по­следующей судьбой Хорезма, в Средние века тесно связанного с Юго-восточной Европой и входившего в состав Золотоордынского го­сударства джучидов.

Как мы увидим ниже, это сопоставление имеет под собой значительно большую почву,чем могли предполагать оба цитированные автора, и связь Хорезма с Восточной Европой не только оказы­вается в античное время более значительной, чем они думали, но и уходит своими корнями еще в далекую неолитическую эпоху. В данном случае подчеркнем лишь то, что в словах Фарас-манамы можем видеть указание на возможную политическую гегемонию Хорезма эпохи Але­ксандра над северо-каспийскими степями, ибо иначе трудно интерпретировать слова о сосед-

1 Ed. Meyer. Der Papyrusfund von Elefantine.
Leipzig,.1912, стр. 28.

2 В. В. Бартольд. Восточно-иранский вопрос.
ИРАИМК II, 1922, стр. 365.

3 IV, 15, 4.

4 VIII, 1, 8.

5 A.Gutschmid. GeschichteIrans.Tubingen, 1888,
стр. 10.

e Бартольд. Сведения об Аральском море. Таш­кент, 1902, стр. 2.

17 —

стве Хорезма с Колхидой и областью амазонок, обычно локализуемой в районе Меотиды. Это древнее политическое объединение является, вероятно, ареной, где в I тысячелетии до н. э. шли те глоттогонические процессы, которые в конечном счете привели к формированию осетино-хорезмийской языковой общности (см. ниже). Любопытно в этой связи отметить, что впоследствии имя Фарасман—весьма воз­можно* Xwarazman—становится одним из излю­бленных имен иберийских царей римского вре­мени, начиная с Фарасмана I Доблестного (35— 74 гг. н. э.).

Мы мало знаем о Хорезме в последующий период.. Весьма любопытным является указание Страбона о бегстве к хорасмиям согдийского народного вождя Спитамена, причем здесь же указывается на вхождение хоразмиев в состав массагетских народов (XI, 8,8).

Китайские источники для II в. до н.э. упоми­нают Юегянь ( -^5§L ШЗр )> идентифи­цируемый всеми исследователями с Ургенчем, в составе пяти зависимых от правителей Кан-гюйского царства владений. Никаких сведе­ний, характеризующих юегяньские владения, в Ши-цзииЦянь-Хань-шу мы не находим, щ

Вопроса о самом Кангюйском царстве и месте Хорезма в его системе мы коснемся ниже.

Очень сжатую характеристику Хорезма, отно­сящуюся кVIII веку, т. е. к тому времени, когда данные по истории Хорезма появляются уже и в арабских источниках, мы находим только в хронике династии Тан.

Период истории Хорезма между I и VIII вв. н. э. мы можем лишь реконструировать, исходя из данных Виру ни и других ранне-средневеко­вых арабских пйс.ателей и отрывочных свиде­тельств сасанидских* и византийских памятни­ков, материал которых, весьма скудный сам по себе, получает, однако, большое значение в свете археологических источников.

Очень неясными остаются отношения Хорез­ма с сасаиидским государством. Отрывочные свидетельства апокрифического «Письма Тан-сара» и надписи шахиншаха Нарсе (293—300) в Пайкули1 позволяют, как будто, предпола­гать наличие какой-то степени политиче­ской зависимости Хорезма от сасанидов в первый период их истории, когда они делают активные попытки овладеть среднеазиатским наследством кушанов. Однако, если такая зависимость и имела место, она была очень кратковременной, ибо все источники, связан­ные с последующими событиями, о вхождении Хорезма в состав сасанидской империи не гобо-

1 Her/Л eld. Paikuli, стр. 119.

рят. Да и в надписи в Пайкули, хорезмшах упоминается в начале перечня «принявших повеления» Нарсе и приславших к нему послов царей, следом за царем кушанов и... римским кесарем. Контекст многозначительный и скорее говорящий против, чем з а реальную зави­симость Хорезма от сасанидов.

Забегая вперед, мы должны сказать, что полное отсутствие сасанидских монет в обиль­ном, собранном нами в Хорезме нумизматиче­ском материале, не говорит в пользу претензий ранне-сасанидских источников.

Мы совершенно не имеем прямых свидетельств о судьбах Хорезма в период, когда северная граница сасанидской империи определенно фик­сируется по Гургену и южным рубежам совре­менной Туркмении и когда Средняя Азия к северу от этой границы оказывается в системе зфталитского государства (V—VI вв.).

Однако некоторые отрывочные и поздние свидетельства позволяют предполагать значи­тельную роль Хорезма в истории Восточноев-ропейско-среднеазиатских степей в хуннскую эпоху.

Известный венгерский хронист Joh. Thwrocz сообщает среди прочих полулегендарных сведе­ний об эпохе Аттилы, сохраненных венгерской традицией, о том, что сын Аттилы, Хаба, по возвращении в «Скифию» взял себе жену не из скифского народа, а из корозманов, соседнего со Скифией племени (I, XXIII, 95)х.То же сви­детельство мы находим у другого хрониста Simona de Keza2.

Это свидетельство о связи хорезмийцев (ибо нет никакого сомнения в идентификации«Короз-манов») с европейскими гуннами в V в. н. э., несмотря на свой полулегендарный характер, позднюю запись, не может нами игнорироваться, тесно увязываясь со всей предшествующей и последующей историей хорезмско-восточно-ев-ропейских связей.

Зато для II половины VI века, для времени, последовавшего за завоеванием эфталитских владений тюрками, мы имеем исключительно ценное византийское.свидетельство о Хорезме. Я имею в виду сохраненное нам Менандром показание Земарха, посла императора Юстина к правителю тюрков Дизавулу (569 г.), про­ехавшего на своем пути через страну Холиатов или Хоалитов, уже давно и вполне закономерно отождествляемых с хвалиссами-хоразмиями3.

1 G. S с h w a n dt п о г. Scriptores rerum Hungrarica-rum, I, Viadobonae, 1766.

* Propter quod e Scitio uxorem non accepit, sed traduit de gente Corosmina. Simonis de Keza Gesta Hunnorum 4. Rerum Himgaricarum Monumenta Arpa-diana I, Scriptores ed. Endlicher, Sangalii, 1848, стр. 101.

8 Lerch. Khiva. SPB 1873, стр. 24—25. H. Весе­ло в с к и й. Очерк историко-географических сведений о хивинскодо ханстве. СПБ. 1877, стр. 18-—19. В. В. В ар-

Менандр сообщает очень существенный факт для истории внешнеполитического положения Хорезма этого времени. Дизавул, согласно это­му свидетельству, отказал различным средне­азиатским правителям, добивавшимся у него раз­решения на это, присоединиться ко второму тюркскому посольству, выезжавшему в Констан­тинополь вместе с возвращающимся Земархом, но разрешил это правителю Хоалитов. Это по­зволяет заключить о сохранении суверенности Хорезмского государства после тюркского за­воевания Средней Азии и о дружественных от­ношениях его с тюрками.

Вот, собственно, и все, что мы имеем достовер­ного из свидетельств письменных памятников по огромному периоду истории Хорезма до арабского завоевания.

Однако, как мы увидим ниже, более деталь­ный анализ литературных источников дает возможность значительно пополнить эти данные.

Европейская историография Древнего Хорез­ма довольно обширна, хотя и далеко уступает историографии Согда и Бактрии.

Работ, посвященных специально древнему Хорезму, немного. Больше мы встречаем экс­курсы, посвященные хорезмийским древностям в общих работах по истории и истории культуры Ирана и Средней Азии.

Из специальных работ назовем прежде всего Е. Sachau, «Zur Geschichte und Ghronologie von Khwarizm (1873)x и К. А. Иностранцева «О до-мусульманской культуре Хивинского оазиса» (1911)2. Кроме того, должны быть названы об­стоятельные разделы по древней истории Хорез­ма в общих очерках истории Хорезма П. Лерха3 и Н. Веселовского4. Чрезвычайно содержатель­ны, хотя по необходимости кратки, очерки о Хорезме в RealencyciopaediePauly-Wiso'wa (III,

2406—2408, Tomascheu) и Enzyclopaedie des Islam (Бартольд).

Мы не можем пытаться перечислить экскурсы по истории древнего Хорезма в общих трудах по Ирану и Средней Азии. Ниже мы не раз будем цитировать эти экскурсы. Как наиболее суще­ственные, отмечу прежде всего,труды В.В. Бар-тольда «Сведения об Аральском море и низовьях

то л ь д, Свед. об Аральском море, стр. 29—30, приводя мнение Лерха, пишет: «Однако, при последнем объяс­нении остается непонятным целый ряд подробностей рассказа, именно слова о продолжительности стран­ствования от берегов реки ('й"»]*, Оих, которую Лерх считает Аму-дарьей. С. Т.) до озера; о двенадцати Днях пути вдоль берегов последнего; о песчаном харак­тере этих берегов (как известно, такой характер имеет только восточный берег Арала)».

1 Slz. Бег. der Wiener Ak.derWiss.Phil. Hist. >В 73.

2 ЖМНП, 1911, февраль, стр. 284 ел.

8 P. Lerch. Khiva oder Kharezm, seine histori-sche und geographische Verbaltnisse, 1873.

4 H. В e с e л о в с к и й. Очерк историко-географиче-ских сведений о Хивинском ханстве. Птб. 1877.

3*

Аму-Дарьи с древнейших времен до XVII века»1 и «К истории орошения Туркестана»2, капи­тальные труды W. Geiger'a—Ostiranische kul-turinAitertum3nGrundriss der ir anise hen Phil o-logie II4 и, наконец, Eransahr Маркварта и его посмертный труд Wehrot und Arang5. Из новей­ших авторов значительный экскурс посвящает Хорезму W. W. Tarn в своей книге «Greeks in Bactria and India»6.

Для исторической географии древнего Хорез­ма (помимо уже упомянутых работ) большое значение имеет исследованием. J. deGoeje—Das alte Bett der Oxus'h A. Hermann—Altegeogra­phic des unteren Oxusgebiets3, а также класси­ческие Sogdiana9 и Kritik d. altesten Nachrich-ten tiber den skythischen Norden Томашека10.

Заслуга постановки вопроса о выдающейся роли Хорезма уже на заре истории древних народов Средней Азии и Ирана принадлежит крупному европейскому исследователю этого темного периода истории Среднего Востока— Маркварту11.

По мнению этого ученого,текст Авесты, лишь один раз упоминающий имя Хорезма (Михр-Яшт), заставляет предполагать, что эта стра­на, которой такое место отводит позднейшая пехлевийская традиция, скрыта в Авесте под другим именем. Легендарная Айрьянем Вэджо, (Айранвэж) Авесты, родина пророка Зара-туштры, по мнению Маркварта, должна локали­зоваться именно в Хорезме, куда ведут и те географические черты, которыми характери­зует эту область текст Вендидада (самая се­верная и самая холодная из областей расселения иранских народов). Гипотезу Маркварта, не­смотря на сделанные Не ль деке12 возражения, принял другой крупнейший историк Средней Азии—В. В. Бартольд, писавший в своей статье о Хорезме в Энциклопедии Ислама, что: «Гипо­теза Маркварта об Айрьянем-Вэджо—Хорез­ме имеет многое за себя»13. К этой гипотезе при­мыкают некоторые высказывания Томашека14 и Гейгера16.

1 ИТОИРГО IV, Научные результаты Аральской экспедиции. Ташкент, 1902., 2 СПБ, 1914. 8 Erlangen 1882, стр. 29—30.

4 Стр. 392—393.

5 Leiden. 1938.

6 Cambridge, 1938.

7 Leiden, 1875.

8 Berlin. 1914. AK Ges. d. Wiss. zu. Goitingen Ph. h.
CI. NG, XV, № 4.

8 Centralasiatische Studien I SB WAW Ph. h. CI, B. LXXXV1I, 1887, стр. 172 ел.

10 SB WAW Ph. h. CI, B. CXVI, 1888.

11 EranSahr, nach der Geographic d. Moses Xo-
renac'i Abh. d. Ges. d. Wiss. zu Gott. Ph. h. CUV, F III,
1901, стр. 155.

12 Рецензия в ZDMG. 1902.

13 Enzyclopaedie des Islam, статья Khwarizm.

14 PW, статья Ariakai II, 811—812.

15 Grundriss d. Iran. Philologie II, стр. 401.

19 —

Впоследствии эту гипотезу разделяет безого­ворочно или с некоторыми оговорками целый ряд крупных исследователей древней истории Иранских стран—Герцфельд \ Андреас2, Бен-венист3, Германн*, Тарн5 и др. Эта точка зрения вообще может считаться преобладающей среди сторонников восточной локализации родины зороастризма. Лишь немногие авторы пытаются локализовать Айрьянем-Вэджо в других обла­стях иранского Востока—в частности, в При-памирских странах6. Одиноко стоит и недавняя, мало на наш взгляд обоснованная гипотеза К. В. Тревер об Айрьянем-Вэджо—Согде 7.

К более широкой концепции Айрьянем-Вэд­жо приходит К. А. Иностранцев, помещая ее на востоке области расселения иранских народов: «Мы рассматриваем,—пишет он,—Айрианэм-Ваэджо Авесты, Айран—Вэдж парсийских авто­ров, как обширную территорию скифов-саков (кит. Сэ) за всю эпоху их миграций от крайних северо-восточных пр делов Ирана, приараль-ских и прикаспийских степей до юго-восточ­ных границ его, до Индии»8.

В своей посмертной работе «Wehrot und Arang» (1938) Маркварт снова возвращается. к вопросу о роли Хорезма на заре истории и выдвигает гипотезу о существовании обширного Хорезмийского царства, в доахеменидский пери­од господствовавшего над значительной частью Средней Азии и Хорасана, и лишь в результате персидского завоевания уступившего первое место Бактрии.

Крупный английский историк-эллинист В. Тарн9 в специальном экскурсе «Chorasmia» в своей большой монографии о греко-бактрий-ском царстве, целиком оставаясь на почве старой гипотезы Маркварта, также независи­мо от «Wehrot und Arang» приходит к мысли о господстве хорасмиев в доахеменидский пери­од над Восточным Хорасаном и в имени п а с и ев (пасианов) Страбона хочет видеть п а р с и е в—

1 Arch. Mitteilungen aus Iran 1, стр. 104. В своих
последующих работах Герцфельд, впрочем, трактует
Айрьянем-Вэджо шире, связывая это имя со всей тер­
риторией «Русского Туркестана». См. Iran in the Ancient
East, L. 1941, стр. 191.

2 Доклад Andreas на Копенгагенском конгрессе
ориенталистов 1909. Цит. по A. Hermann. Alte geo-
graphie d. Oxusgebiets, 43.

3 E. В e n v e n i s t e. L' Ёгап-vez et l'origine legen-
daire des Iraniens. BSOS VII, 2, стр. 265—274.

4 AlteGeographie d. unterenOxusgebiets, стр.43—44.
6 Greeks in Bactria und India, стр. 478 ел.

6 Эту точку зрения разделяли Риттер, Масперо,
Дройзен. Ср. Иностранцев, цит. соч., стр. 313—314.

7 К. В. Тревер. Гопатшах—пастух-царь. ТОВЭ
II, стр. 80. Насколько нам известно, в последнее время
этот автор начинает, впрочем, склоняться к хорезмий^
ской гипотезе.

8 Цит. соч., стр. 316. В сущности к этой точке
зрения примыкает указанный выше взгляд Герцфельда
в его книге 1941 г.

9 W. Tarn. Цит. соч., экскурс II, стр. 478—488.

хорасмиев, не только, по его мнению, сыгравших крупнейшую роль в низвержении власти гре-ко-македонян в Бактрии, но и, в гораздо более ранний период, положивших основание самой персидской монархии.

Как мы уже отмечали в нашей рецензии на книгу Тарна1, нельзя во всем следовать здесь Тарну, но во многом, как и его предше­ственники, он безусловно прав, и это мы по­пытаемся показать ниже, в заключительной главе нашей книги.

Ниже мы попытаемся использовать имеющие­ся в нашем распоряжении археологические данные для дополнительного выяснения пра­вильности уравнения Айрьянем-Вэджо— Хорезм. Сейчас мы остановимся на другом вопросе, имеющем, с нашей точки зрения, еще большее значение, на вопросе о взаимоотноше­нии Хорезма, Кангхи Авесты и Кангюя

(Канцзюй) китайских источников /ЯЯ JB&

Вопрос о локализации Кангхи Авесты—Кан­гюя2 китайских источников нам представляется чрезвычайно существенным. Согласно пех­левийской традиции и Шах-Намэ, Кангдиз яв­ляется ареной деятельности божественного героя Сиявуша, в хорезмийских преданиях являю­щегося родоначальником хорезмийской дина­стии сиявушидов-аф ригидов, правившей в Хо­резме, по ал-Бируни, с XIII в. дон. э. до конца X в. н. э. (Как мы увидим ниже, свидетельство ал-Бируни о непрерывной династической пре­емственности правящего дома Хорезма по край­ней мере на протяжении всего I тысячеле­тия н. э. целиком подтверждаются нумизмати­ческими данными).Пехлевийскаятрадиция неиз­менно помещает Кангдиз рядом с Айранвеж, час­то, посуществу, не делая между ними различия8. Поэтому, я думаю, мы имеем немало оснований для того, чтобы рассматривать проблему Айрья­нем-Вэджо и проблему Кангхи, как разные стороны одной проблемы.

По данным китайских источников, во II в. до н. э. Согдиана, Хорезм и Средняя и Ниж-

1 ВДИ, 1940, № 4.

8 Идентификация Кангхи Авесты, Кангюя китай­цев и Кангдиза пехлевийской традиции и Шах-Нам. давно принято в литературе. Ср. В. В. Бартольд История культурной жизни Туркестана, стр. 5.

8 Бундахишн локализует Кангдиз в районе озера Вурукаша, отождествляемого многими авторами с Аралом, а Минохиред прямо помещает его на грани­цах Айранвзжа, объединяя таким образом проблему Кангхи—Хорезма и Айрьянэм-Вэджо—Хорезма в одно целое. W. Geiger. Ostiranische Kultur in Altertum. Erlangen 1882, стр. 52; M. Reinaud. Geographied'Aboul-fida. Paris 1848 1 CCXV и M. E. Массой. Загадочное городище Канка. СОНАТ. 1934. № 10—11, стр. 110 ел. Е. Т. Смирнов, развалины города Канка. При-лож. к прот. № 4 ПТКЛА 1901, стр. 164—184.

— 20 —

няя Сыр-Дарья составляют единое государ­ство—Кангюй, центр которого был расположен в 2000 ли (около 1000 км) на СЗ от столицы Ферганы Гуйшаня (Касан)1.

Второй исходной точкой для определения локализации Кангюя является указанное тем же Чжан-цянем расстояние его от области аорсов-аланов (Яньцай), определяемое этим автором также в 2000 ли2. Нам представляется для этого времени маловероятной локализация Яньцай в Северном Приаральи.

Вся позднейшая история алан делает го­раздо более правдоподобной опрэделения ме­стоположения центра Яньцай в Северном Прикаспии3.

Центр Кангюя, если базироваться на этих сведениях, мог лежать только на Нижней Сыр-Дарье или в Хорезме. Всякая другая его лока­лизация нацело противоречила бы китайским данным.

Однако только уравнение Кангюй—Хорезм делает понятным указание Цянь-Хань-шу, что Аньси (Парфия) «на севере граничит с Кангюем»4.

Характерно, что в то время как Кангюй неизменно фигурирует в китайских источниках, как могущественное и обширное государство, расцвет которого явно падает на время до юечжийского завоевания Б а к-трии 140—130 гг. до н. э. и после­дующих гуннских походов на запад, как государство, охватывающее поч­ти всю территорию нынешнего Узбекистана с Каракалпакией и ЮЗ Казахстана,—а н т и ч-ные авторы ровно ничего не зна­ют о Кангх е—К а н г го е. Мы не найдем этого имени не только в повествованиях о собы­тиях в Средней Азии у Геродота, Полибия, Страбона, Трога Помпея и других, но

1 «Кангюй лежит почти в 2000 ли от Давани на
северо-запад. Это кочевое же владение в обычаях со­
вершенно сходно с юечжи; имеют до 90.000 воинов.
Кангюй смежен с Даваныо и по своей слабости признает
над собой на юге власть юечжи, на востоке—власть
хуннов» (Иакинф, Собр. свед. III, 6).

2 «Яньцай лежит почти в 2000 ли от Кангюя на
СЗ. И это кочевое владение в обычаях совершенно
сходно с Кангюем. Войска более 100.000. Лежит при
большом озере, которое не имеет высоких берегов.
Это есть северное море». (Там же.)

3 Ср. также данные истории младших Хань, кото­
рые, совершенно не соответствуя Приаралью, явно
указывают на Северный Прикаспии и Южное При-
уралье. «Владение Янь лежит от Яньцай на север,
состоит в зависимости от Кангюя, которому подать
платит кожами зверков мышиной породы».

«Владение Яньцай переименовалось Аланья, со­стоит в зависимости от Кангюй. Климат умеренный. Много сосны, ракитника, ковыля. Обыкновения и одея­ние народа сходны с кангюйскими» (Собр. свед. III, стр. 121). Хоу-хань-шу СХVIII, стр. 13а.

4 Собр. свед. Ill, стр. 53.

даже, в сухих перечнях имен городов, областей, рек и пле­мен у Плиния и Птоломея. При всей фрагментарности этого материала, его совершенно достаточно для того, чтобы с полной уверенностью заключить, что госу­дарство Ка гха-Кангюй античным авторам под этим именем не было известно. Но не знать его они, конечно, не могли—слишком крупную историческую роль оно играло как раз в ту эпоху, к которой восходит большинство дошед­ших до нас античных сведений.

Единственный античный источник, в котором можно усмотреть указание на имя Кангюй, в высшей степени показателен. Это—сведения, даваемые Аммианом Марцелинном о расселении аланов, почерпнутые этим писателем, несомнен­но, из аланской информации.



Pages:     || 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 19 |
 



<
 
2013 www.disus.ru - «Бесплатная научная электронная библиотека»

Материалы этого сайта размещены для ознакомления, все права принадлежат их авторам.
Если Вы не согласны с тем, что Ваш материал размещён на этом сайте, пожалуйста, напишите нам, мы в течении 1-2 рабочих дней удалим его.