Kitaphane.info
МОСКОВСКИЙ ОРДЕНА ЛЕНИНА ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ИМЕНИ М. В. ЛОМОНОСОВА
С. П. ТОЛСТОВ
ДРЕВНИЙ
ХОРЕЗМ
Опыт историко-археологического
ИЗДАНИЕ МГУ МОСКВА—1948
исследования
Обложка, фронтиспис, шмуцтитулы, концовки и цветные таблицы
художника И. П. Толстова.
Отв. редактор чл.-корр. АН СССР М. Н. Тихомиров. Техн. редактор А. Б. Гальперин.
Л 92001. Подписано к печати 24/1 1948 г. Зак. № 1100. М. Г. У. № 503—47. Печ. л. 66V2 +8 вклеек = 703/4 п. л. Уч.-ав. л. 6072. Тираж 3000. Цена 40 рублей.
16-я типография треста «Полиграфкнига» ОГИЗа при Совете Министров СССР. Москва, Трехпрудный пер., д. 9.
ЗАМЕЧЕННЫЕ ОПЕЧАТКИ
Страница | Колонка | Строка* | Приме ia-иие | Напечатано | Надо |
13 | прав. | 2 си. | В Ахсызе | В Атсызе | |
19 | лев. | 9 сн. | — | Pauly-Wisowa | Pauly-Wissowa |
20 | лев. | — | 2 | geographie | Geographie |
» | » | .— | 5 | und | and |
45 | » | 24 сн. | — | аральского | Аральского |
60 | прав. | — | 1 | Lymnara | Lymnaea |
64 | » | 6 св. | — | в золе | в зоне |
77 | подва | головок | (Древний) Хорезм | (Древний Хорезм). | |
97 | прав. | 2 св. | под | над | |
115 | лев. | 5 св. | 25 м. | 0,25 м. | |
139 | лев. | — | 3 | Веге. | Berl. |
160 | лев. | 4 св. | — | Каптар-ханы и Кават-Калы | Каптар-ханы Кават-калы |
192 | прав. | 18 св. | • — | 9 | & |
197 | прав. | — | 7 | Churziter | Churriter |
198 | прав. | — | 1,3 | von le Cog | von Le Coq |
211 | лев. | 2 св. | .— | рим | Рим |
215 | лев. | — | о | Primeton univ. | Princeton Univ. |
222 | прав. | 14 св. | — | r ||. | r || 1. |
223 | прав. | — | 1 | Фамицын | ' Фаминцын |
249 | прав. | — | 3 | Deutcshen Morgen-landische | Deutschen Morgen-landischen |
253 | лев. | — | 2 | Wb. Quirgass | Wl. Guirgass |
255 | лев. | — | 2 | J.R.a.S. | J.R.A.S |
257 | лев. | —. | 1 | дипломатия | демократия |
» | прав. | — | 1 | Sklavenkriegen | Sklavenkrieg |
259 | » | — | 1 | toqur | toquz |
» | » | .— | 8 | Zuschriften | Inschriften |
261 | прав. | — | 1 | Stanke wesen | Standewesen |
271 | прав. | — | 4 | E. d. Sachau | Ed. Sachau |
272 | лев. | 12 13 сн. | — | Ниша Бури | Нишабури |
277 | лев. | — | 2 | Rhiva | Khiva |
» | прав. | — | 3 | Marquarv, EranSal | Marquart, Eransahr |
300 | лев. | 12 сн. | — | не окаменевает | окаменевает |
303 | прав. | 27 сн. | — | Ч жань-цяня | Чжан-цяня |
320 | лев. | 3 си. | — | 837 | 783 |
326 | лев. | 10 сн. | — | редкостью | резкостью |
332 | прав. | 3 св. | — | 983 | 883 |
» | » | 13 сн. | — | Абу-Мухсина | Аху-Мухсина |
346 | нрав. | 17 св. | — | Revien | Review |
348 | лев. | 6 св. | — | т. е. | т. к. |
350 | лев. | 29 св. | — | silenee | silence |
» | прав. | 33 св. | — | Sranistki | Iranistik |
351 | лев. | 25 св. | — | кушынов | кушанов |
ПОПРАВКА
На вклейке между стр. 46 и 47 вместо—Топраи-кала следует Топрак-кала
» —Мешик-кала » Тешик-кала
* Строка снизу указывается без учета примечаний. Зак. 1100.
Ведь камня дтих стен так много рук касалодь, Что оттиски легли на каждый уголок. Привратником здесь был властитель Вавилона,— О слушай, Туркестан,—трубит военный рог.
Балконы рухнули, отполыхали балки. Здесь был когда-то пол, здесь—круглый потолок. Не удивляйся! Там, где соловьи гремели, Одна сова кричит плачевный свой упрек.
Афзаль-ад-Дин Хагани.
... громаду лет прорвет И явится весомо, грубо, зримо, Как в наши дни вошел водопровод, Сработанный еще рабами Рима.
В. Маяковский.
Оглавление
Список принятых сокращений
От автора
Глава I—Стена в пустыне
I. Предистория Великого Хорезма... II. «Земли древнего орошения» и Хорезмская экспедиция 1937—1940 гг....
Глава II—Рустаки Гавхорэ
I. К истории вопроса
II. Памятники доирригационного периода
- Динамика древней ирригационной сети
- Исторические предпосылки сокращений ирригационной сети Хорезма..
V. К истории повторных освоений «эемель древнего орошения» Хорезма....
Глава III—Башня Афрпга
I. Время шалашей рыболовов
Хррезмийский неолит ?. Бронзовый век Хорезма....
- Ранне-железный век Хорезма..
- К вопросу о протохорезмийской письменности
II. Время тысячи городов
- Городища с жилыми стенами..
- Городища кангюйского времени
- Городища кушанского времени
- Кушано-афригидские памятники
III. Время двенадцати тысяч валков
- Мертвый оазис Беркут-кала
- Тешик-кала
- Вопросы социальной истории
IV. Время «Великих Хорезмшахов».
Глава IV—Хорезмийский всадник
I. Монеты Сиявушидов-Афригидов
II. Древнехорезмийские терракоты
III. Конница Кангюя
6
7
13
27
37 39
43
48
55
59 59 66 68
71
77
77
84
102
119
128
128
138
150
154
173 196 211
Экскурс I—Угроза Евтидема
I. Греческая колонизация 231
II. Возникновение греко-бактрийского
и парфянского царств 232
- Евтидем из Магнезии и Антиох III 236
- Пушьямитра, яваны и наследники
Маурья 237
V. Евкратид и Гелиокл 238
VI. Митридат I, массагеты-юечжи и па
дение греко-бактрийского цар
ства 241
Экскурс II—Тиранния Абруя
I.
II
III.
Легенда об Абруе........ 248
Абруй и Або-каган • 250
Кризис тюркского каганата в 80-х годах VI в. н. э. и восстание
Або-кагана 256
IV.
V.
Социальная база движения Або-Аб-
вруя в Нижней Согдиане.... 269 Эф га литы, Маздак и Абруй.... 276
Экскурс III—Путь корибаитов
I. Кави и карапаны 282
- Ферганский науруз 282
- Агура-Мазда и Ангро-Майнью 286
- Ажи-Дахака и Тратаона... 292
- Змей и конь 303
- Кави и карапаны 307
- Атеш-кеде 314
- Кави, каяниды и цари-жрецы домусульманскойСреднейАзии 317
II. Скверна Муканны 320
- Текст Нершахи 320
- Массагетский обычай.... 321
- Сукана и энареи 323
- Yavananis 325
•' 5. Маздак, Муканна, карматы. 331
Глава V—Опыт исторического синтеза.... 341
Addenda 346
- 5
СПИСОК ПРИНЯТЫХ СОКРАЩЕНИЙ
АНСССР—Академия Наук СССР.
Бнд—Бундахишн. SBE V.
ВДИ—Вестник Древней Истории.
ГАИМК—Государственная Академия Истории Матери-
• альной Культуры (Ленинград).
ГИМ—Государственный Исторический Муэей (Москва).
ЖМНП—Журнал Министерства Народного Просве
щения. v
ЗВО (ЗВОРАО)—Записки Восточного Отдела Русского Археологического Общества.
ЗИВ—Записки Института Востоковедения АНСССР.
ЗКВ—Записки Коллегии Востоковедов при Азиатском Музее АНСССР.
ЗС—Зад-Спарам SBEV7
ИАК—Известия Археологической Комиссии.
Иакииф. Собр. Свед.—Собрание сведений о народах, обитавших в Ср. Азии в древние времена, соч. монаха Иакинфа (Бичурина) I—III, Спб. 1851.
ИГАИМК—Известия ГАИМК.
ИЗ—Исторические Записки (изд. Института Истории АНСССР).
ИИМК—Институт Истории Материальной Культуры им. Н. Я. Марра АНСССР.
ИОИФ—Известия АН СССР, серия Истории и Философии.
ИОН—Известия Отделения Общественных Наук АНСССР.
ИРАИМК—Известия Российской Академии Истории Материальной* Культуры.
ЙТОИРГО—Известия Туркестанского Отдела Русского Географического Общества.
КСИИМК—Краткие Сообщения о докладах и полевых исследованиях ИИМК.
КСИЭ—Краткие Сообщения Института Этнографии АНСССР.
MAP-—Материалы по Археологии России.
МАЭ—Музей Антропологии и Этнографии АНСССР.
МИИКК—Материалы и исследования по истории киргиз и Киргизии. Изд. Киргизского филиала АН СССР. Фрунзе.
МИТТ—Материалы по Истории туркмен и Туркмении. /Изд. Ин-та Востоковедения АНСССР. Ленинград.
МИУТТ—Материалы по истории Узбекской, Таджикской и Туркменской ССР. Изд. АНСССР. Ленинград, 1933.
МЭ—Материалы по Этнографии (Изд. Русского Музея, Ленинград).
ПИДО—Проблемы Истории Докапиталистических Обществ (журнал, изд. ГАИМК, Ленинград).
ПТКЛА—Протоколы Туркестанского Кружка Любителей Археологии (Ташкент).
РАНИОН—Российская Ассоциация Научно-Исследо-вательских Институтов Общественных Наук.
СА—Советская Археология.
СВ—Советское Востоковедение.
Собр. Свед.—См. Иакинф. Собр. Свед.
СОНАТ—Социалистическая Наука и Техника (журнал, Ташкент).
СЭ—Советская Этнография.
ТАКЭ—Термезская Археологическая Комплексная. Экспедиция.
ТВО (ТВОРАО)—Труды Восточного Отдела Русского Археологического Общества.
ТИГ—Труды Института Географии АНСССР.
ТИЭ—Труды Института Этнографии АНСССР.
ТОВЭ—Труды Отдела Востока Государственного Эрмитажа.
УЗМГУ—Ученые Записки Московского государственного Университета.
Штернберг П. Р.—Л. Я. Штернберг. Первобытная религия в свете этнографии. Л. 1936.
ЯС—Яфетический Сборник.
Bartholomae AIW—Chr. Bartholomae. Altiranisches W6rterbuch. Sirassburg. 1904.
BGA—Biblioteca Geographicorum Arabicorum. Ed. de Goeje.
Brown LHP—E. G. Brown. A Literary History of Persia. From the Earliest Times until Firdawsi. London and Leipzig. 1909.
BSOS—Bulletin of the School of Oriental Studies.
Chavannes, Doc.—Ed. Chavannes. Documents sur les Tou-Kiue (turcs) occidentaux. Спб. 1903.
Doc—Chavannes, Doc.
ESA—Eurasia Septentrionalis Antiqua (Helsinki).
JRAS—Journal of the Royal Asiatic Society.
MAGW—Mitteilungen der Anthropologischen Gasell-schaft in Wien.
MAR—The Mythology of all Races, ed. L. H. Dray and U. F. Moore.
NC—Numismatic Chronicle.
OLZ—Orientalische Literaturzeitung.
RW—Pauly-Wissowa, Realenzyclopaedie.
RN—Revue Numismatique.
SBE—Sacred Books of East. Ed. M. Muller.
SPA—Survey of Persian Art. Ed. A. U. Pope.
ZDMG—Zeitschrift der Deutschen Morgenlandischen Gessellschaft.
ZFN—Zeitschrift fur Numismatik.
От автора
Работая в 1931—1937 гг. над вопросами ранней истории Средней Азии и других стран Ближнего и Среднего Востока, автор настоящей работы вынужден был убедиться, что существовавшая в литературе трактовка социально-экономического строя домусульманского периода, как сложившегося феодального строя— не верна и в сущности ни на чем не основана. Напротив, письменные источники с несомненностью сигнализировали наличие многих черт, свойственных рабовладельческому строю. Автор в ряде своих работ попытался обосновать это положение (для арабов—в 1932 году, для кочевых народов Средней и Центральной Азии— в 1934 г., в общетеоретическом, сравнительно-этнографическом плане—в 1935 г., наконец, для оседлых народов Средней Азии—в 1935— 1938 гг.)1.
В этой работе огромную методологическую помощь автору оказали труды академика В. В. Струве, показавшего на обширном материале классического Востока несостоятельность феодальной концепции древневосточной истории.
Однако, отстаивая в целом ряде дискуссий2 свою точку зрения, автор не мог не видеть слабых мест своей аргументации, являющихся
1 См. наши работы: «Очерки первоначального
ислама». «Советская этнография», 1932 г., № 2. «Гене
зис феодализма в кочевых скотоводческих обществах».
Сб. «Проблемы генезиса и развития феодализма».
Л. 1934. «Военная демократия и проблема генетиче
ской революции» ПИДО, 1935, № 7—8. «Основные
вопросы древней истории Средней Азии», ВДИ, 1938,
№ 1. «Тиранния Абруя», ИЗ, 1938, III.
2 Пленум ГАИМК в июне 1933 г., Среднеазиат
ский пленум ГАИМК, 1935 г. и др.
неизбежным следствием скудости источников, их фрагментарности, допускающей большое разнообразие толкований. Для него стало ясно, что только поход за новыми, скрытыми в земле, историческими фактами, только широко поставленные и целеустремленные археологические работы могут поставить разработку дискуссионных проблем древней истории Средней Азии на прочную, не допускающую кривотолков, базу. До этого автор мог использовать лишь крайне фрагментарный, хотя и весьма интересный материал, большей частью происходящий из случайных сборов дореволюционных коллекционеров, из крайне несовершенных с методиче" ской стороны раскопок единственного домусульманского памятника (не считая Анау), изучавшегося до революции, —Афрасиаба1 да еще очень немногих данных первых советских экспедиций, из которых особенно нужно отметить работы экспедиции Музея восточных культур под руководством Б. П. Денике в Термезе2, работы М. В. Воеводского, М. П. Грязнова3 и А. И. Тереножкина* по усуньским могильникам Семиречья, работы Термезской экспедиции М. Е. Массона, связанные с находкой в 1933 г. фрагмента скульптурного карниза начала н. э. в Айртаме близ Термеза5 и раскопки экспедиции А. А. Фреймана на горе Муг на верхнем
1 В. Л. Вяткин. Афрасиаб—городище былого Самарканда. Самарканд—Ташкент, 1927.
8 «Культура Востока». Вып. 1, М., 1927. Вып. 2, М., 1928.
8 М. В. Воеводский и М. П. Грязное.ВДИ, 1938, № 3—4.
4 А. И. Тереножкин. ПИДО. 1935, № 5—6.
5 М. Е. Массой. Находка фрагмента скульптур
ного карниза первых веков н. э, Ташкент, 1933,
Зеравшане, обогатившие науку блестящим комплексом согдийских документов начала VIII в.1 Лишь в процессе работ автор смог ознакомиться с прекрасными результатами работ Термезской экспедиции М. Е. Массона 1936—1938 гг
Объектом своих полевых исследований автор избрал Хорезм. Выбор этот был не случайным. Автор связан по работе с Хорезмом еще с 1929 г., когда он впервые приехал сюда в качестве участника историко-этнографической экспедиции РАНИОН в Куня-Ургенчский и Ходжейлинский районы. Эта экспедиция определила все направление последующей работы автора, в центре внимания которого, куда бы его ни отвлекали разнообразные привходящие задания, оставались история, этнография и археология этой своеобразной области Средней Азии, «Среднеазиатского Египта», одной из древнейших культурных областей нашей страны. Полевые исследования, начатые в 1929 г.,были продолжены им как руководителем Среднеазиатской историко-этнографической экспедиции Музея народов СССР, выполняя план которой, в 1932 и 1934 гг. автор посетил Хивинский, Турткульский и Чимбайский районы. Все эти работы, приводя автора к заключению об исключительной роли Хорезма в системе историко-культурных связей Средней Азии и евразиатского Севера, также диктовали необходимость археологического углубления этих исследований. Так как на Хорезмской территории скрестились обе линии исследовательских интересов автора, это предопределило выбор именно Хорезма в качестве базы для развертывания широко поставленных археологических работ.
Настоящая работа представляет собой результат четырехлетних полевых исследований возглавляемой автором Хорезмской археологической экспедиции Московского отделения ИИМК Академии Наук СССР, целевые установки которой определились сформулированными выше положениями.
Эта книга отнюдь не является попыткой систематической публикации обильных и разнообразных материалов, добытых экспедицией за четыре года работы. Разработка этих материалов продолжается автором и его сотрудни-
1 Согдийский сборник. Изд. АН СССР, Л. 1934.
ками, и пройдет немало лет, пока они целиком смогут быть введены в научный оборот.
Однако сейчас уже пора подвести некоторые итоги проделанной работы, суммировать наиболее существенные из тех исторических и историко-культурных выводов, которые уже сейчас позволяет сделать материал. Это необходимо и для того, чтобы наиболее важные итоги наших работ стали достоянием широких кругов советских историков и сделали свое дело в разрешении упомянутых выше дискуссионных вопросов, и для того, чтобы мы сами могли более планомерно и целеустремленно продолжать разработку добытых материалов. Опытом такой итоговой работы, суммирующей выводы, на которые дает право наш материал по важнейшим линиям исследования (история ирригации, типов жилищ и поселений, фортификации, вооружения, нумизматики, нумизматической эпиграфики, изобразительного искусства), и является настоящая книга.
Надо отметить, что автор и возглавляемый им коллектив работников Хорезмской экспедиции были не одиноки в своей работе по выявлению новых документов по истории домусуль-манской Средней Азии. Почти одновременно широко развертывается работа в целом ряде других районов. Отметим большую Термезскую комплексную экспедициюМ.Е. Массона (1936— 1938 гг.)1, продолжившую работы Термезской экспедиции Музея восточных культур 1926— 1927 гг., многолетние труды Г. В. Григорьева по изучению приташкентских городищ, начатые еще в 1934 г.2, и блестящие результаты исследования тем же автором античного городища Тали-Барзу близ Самарканда8, экспедицию М. Е. Массона по трассе Большого Ферганского канала (1939 г.), давшую исключительно ценные материалы по культуре древней Давани4, большую экспедицию А. Н. Берн-
1 Термезская комплексная археологическая экспедиция 1936 г. Труды УзАФН, серия 1, в. 2, Ташкент, 1941.
2 Г. В. Г р и г о р ь е в. Отчет об археологической разведке в Янгиюльском районе УзССР в 1934 г. Ташкент, 1935. Его же, Краткий отчет о работах Янгиюльской археологической экспедиции 1937 г. Ташкент, 1940. Его же, Каунчи-тепе. УзФАН, 1940.
3 Его же. Тали-Барзу. ТОВЭ, I.
* М. Е. Массон. КСИИМК, V,
штама в Киргизию и Юго-Вост. Казахстан (1933—1946 гг.)1, работы В. А. Шишкина на западной окраине Бухарского оазиса в 1937 г.2, наконец, работы А. И. Тереножкина в Ак-тепе под Ташкентом8 и на Ташкентском канале им. Молотова4.
Эти работы дали нам возможность опереться на многообразный сравнительный материал и во многом подкрепить и уточнить наши выводы и заключения. Социально-экономические выводы, к которым приводит многих из этих авторов анализ их материала, во многом перекликаются с нашими, сформулированными еще в работах 1938—1941 гг. и развиваемыми ниже. Так, М. Е. Массон в заключении своей работы в Трудах ТАКЭ пишет:
«В свое время, когда археологические исследования Средней Азии находились в самом зачаточном состоянии, В. В. Бартольд, оперируя в силу этого по преимуществу письменными источниками, весьма ограниченными для времени до арабского завоевания, констатировал, что по ним он не видел существенной разницы в жизни Туркестана между IV веком до н. э. и VII веком н. э. А так как к моменту арабского завоевания в области Мавераннах-ра можно видеть ряд признаков феодальных отношений, то невольно создалась тенденция относить их в Средней Азии в глубь тысячелетий. С такого рода положением известные теперь археологические данные, почерпнутые из изучения памятников материальной культуры, отражающих в себе современные их созданию производственные отношения, находились бы, пожалуй, в вопиющем конфликте»5.
И ниже автор, анализируя констатированный им по археологическим данным культурный
1 А.Н. Б е рнштам. Археологический очерк Север
ной Киргизии. МИИКК IV, Фрунзе, 1941, а также
его же Памятники старины Таласской долины. Алма-
Ата, 1941, и отчеты в ВДИ, 1939, № 4, 1940, № 2,
КСИИМК № 1 и № 2.
2 В. А. Шишки н. Археологические работы
1937 г. в западной части Бухарского оаэиса. Изд.
УзФАН. Ташкент, 1940.
8 А. И. Тереножкин. Раскопки холма Ак-тепе близ Ташкента. Изв. УзФАН, 1941, № 3.
4 Его же. Памятники материальной культуры на
Ташкентском канале. Изв. УзФАН, 1940, № 9.
5 М. Е. М а с с о н. Городища Старого Термеза и их
изучение. Труды УзФАН. Серия 1, вып. 2, стр. 102.
кризис V—VI вв., задает вопрос: «Не приходится ли он на грани становления новой формации, когда процесс разложения базиса предшествующей формации, при соответствующем толчке извне, стал проходить с большой интенсивностью?» *
К еще более решительной формулировке приходит А. Н. Бернштам, определяя способ производства археологически исследованных им согдийских колоний Семиречья, как рабовладельческий2.
То обстоятельство, что предлагаемая вниманию читателя книга эта базируется на новом, лишь частично и предварительно опубликованном материале, делает особенно трудным разрешение задачи ее построения. Стремясь дать последовательное изложение истории культуры Хорезма, как она предстает перед нами в свете наших памятников, автор одновременно должен был обосновывать свои хронологические определения, базирующиеся на комплексе признаков, относящихся к различным областям культуры, и только в целом делающие эти определения достаточно убедительными. Взаимное перекрещивание нумизматических, керамических, историко-архитектурных и других штудий крайне затрудняло последовательное тематическое и хронологическое расположение материала. Поэтому автор вынужден был, памятуя указание Маркса, отказаться от подчинения метода изложения методу исследования. Распределив материал по тематически-хронологическому принципу, он для облегчения ориентации дал в начале краткую хронологическую классификацию памятников, вводящую читателя в принятую автором систематику и терминологию. Развернутое обоснование каждого из определений этой классификации читатель найдет в соответствующих разделах последующих глав.
Вместе с тем, ряд выводов, делаемых автором, не может быть обоснован на одном хорезмий-ском материале. Это относится, прежде всего, ко многим фактам социально-экономического
1 Т а м же, стр. 103. В статье «Термезская архео
логическая комплексная экспедиция» в КСИИМК,
VIII, 1940, стр. 114. М. Е. Массон прямо говорит о
«периоде рабовладельческой формации».
2 Цит. соч., стр. 57.
2 Древний Хорезм
— 9
строяи социальных движений древнего Хорезма, сигнализируемых археологическими данными, но осмысляемых только в свете всего среднеазиатского документального материала, которым мы располагаем. Поэтому, чтобы не загружать основной текст посторонним Хорезму материалом, мы сочли наиболее целесообразным включить в состав нашей книги в качестве особых экскурсов очерк, посвященный анализу политических событий в Средней Азии во II—I вв. до н. э., позволяющий выяснить роль Кангхи—Хорезма в эту эпоху, и нашу работу 1938 г. «Тиранния Абруя» (в несколько переработанном виде), которая пополняет наш археологический материал данными всех известных нам письменных источников по смежным районам Средней Азии, прежде всего по Согду, и обосновывает таким образом с новой стороны наши заключительные выводы, и, наконец, небольшое исследование проблемы пережитков традиций первобытной общины в Средней Азии античной и средневековых эпох, базирующееся на привлечении к освещению археологических данных и древыдх текстов широкого сравнительно-этнографического материала.
При написании основного текста книги автор также использовал в ряде мест текст
своих ранее опубликованных статей в ВДИ 1938 г. № 4, ВДИ 1939 г. № 2 и 3, ВДИ 1941 г. № 1, подвергнув его, однако, коренной переработке и дополнению. Заново написаны I и II главы, первый и четвертый разделы III главы, второй и третий разделы IV и вся V глава, экскурсы I и III.
В заключение автор считает своим приятным долгом выразить глубокую благодарность прежде всего дружному коллективу своих сотрудников по экспедиции, без самоотверженной работы которых было бы невозможно создание этой книги, прежде всего археологам Я. Г. Гулямову и А. И. Тереножкину и художнику Н.П.Толстову, лаборанту ИИМК В. В.Штыль-ко, оказавшей нам исключительно большую помощь в организации камеральной работы над коллекциями, а также всем тем, кто в процессе восьмилетней работы над материалом оказал ему помощь указаниями, советами и критикой—академику В. В. Струве, академику И. А. Орбели, членам-корреспондентам Академии Наук СССРА.А.Фрейману, С. Е. Мало-ву, К. В. Тревер, А.Ю. Якубовскому, профессорам М. Е.Массону, В. Д. Блаватскому, покойным А. Н. Зографу и Б. П. Денике и многим другим.
ГЛАВА I
СТЕНА В ПУСТЫНЕ
«КАС—на языке жителей Хорезма—это стена в пустыне, ничем не окруженная».
Якут. IV. 222.
«И люди построили на берегах ее более трехсот городов и селений, от которых сохранились развалины до сих пор».
ал-Бируни.
*-' vSwSKS^atgjg^ v**^ •
Джанбас-кала
1. ПРЕДИСТОРИЯ ВЕЛИКОГО ХОРЕЗМА
В великолепном памятнике средневековой грузинской литературы «Вепхис ткаосани» Руставели автор говорит з^стами родителей своей героини—царя и царицы Индии:
«Царь сказал—-«Хорезм шах правит Хоремийскою страной. Если он отдаст нам сына—кто сравнится с ним другой». И царица подтвердила: «Хорезмиец славный нам Сына даст в зятья, который не под-стать ничьим сынам».
(Перевод Петренко)
Эти слова навеяны образами современного Грузии Тамары Великого Хорезма, грандиозной империи XII—XIII вв., простиравшейся от Ферганы до границ Грузии и от Инда до Казахстанских степей.
Эта империя, рухнувшая под ударами монгольских полчищ, приняв на себя их первый натиск в их разрушительном движении на запад, разделив таким образом с Русью великую заслугу спасения западноевропейской цивилизации, накануне своего крушения была могущественнейшим из государств Среднего и Ближнего Востока.
Посетивший Хорезм накануне катастрофы знаменитый арабский географ и путешественник Якут оставил нам полные восхищения страницы, посвященные ядру государства, цветущей Хорезмийской земле, ее богатым городам, ее мирным селениям, процветавшим под эгидой могучей власти централизованной монархии Хорезмшахов.
«Не думаю,—пишет он,—чтобы в мире был город, подобный главному городу Хорезма по обилию богатства и величине столицы, большому количеству населения и близости к добру и исполнению религиозных предписаний и веры»1.
«Не думаю,—пишет он в другом месте,—чтобы в мире были где-нибудь обширные земли
1 Якут, изд. Wustenfeld, II, 486, МИТТ 1, стр. 421.
шире Хорезмских и более населенные, притом, что жители приучены к трудной жизни и довольству немногим. Большинство селений Хорезма—города, имеющие рынки, жизненные блага и лавки. Как редкость бывают селения, в которых нет рынка. Все это при общей безопасности и полной безмятежности»1.
А Якут, объехавший многие страны мусульманского мира, безусловно располагал достаточным материалом для сравнения.
Возвышение империи Хорезмшахов, намечающееся уже в XI веке, охватывающее XII и достигающее апогея к началу XIII,—не похоже на историю образования предшествующих, а частью и последующих феодальных восточных империй.
Это не результат молниеносного движения полчищ конных варваров-кочевников, как арабский халифат, государства сельджуков и караха-нидов; это не результат военного переворота, переносящего политический центр ослабевшей империи в новое место, как было дело с государствами саманидов и газневидов.
Это итог длительного, медленного процесса «собирания земель» вокруг определенного центра экономического и политического тяготения, сопровождающегося умелым лавированием между могущественными завоевательными империями—сельджуками и каракитаями, использованием их сильных и слабых сторон в интересах растущей власти правителей поднимающейся новой феодальной монархии. Этот процесс, оборванный монгольской катастрофой, гораздо ближе напоминает процесс формирования монархий зрелого европейского феодализма, французского королевства Валуа, английской монархии, Московской Руси, чем процесс возникновения перечисленных выше азиатских ранне-средневековых империй.
В Ахсызе, Текеше, Мухаммеде мы найдем, по существу, гораздо больше общего Людови-
1 Я кут, II, 481, МИТТ 1, 449.
- 43 ~
ком XI или с Иваном Калитой, чем с Махмудом Газнийским или внуками Сельджука.
Исторические предпосылки гегемонии Хорезма в рамках ближайшей эпохи вряд ли могут возбудить сомнения.
Хорезм выступает перед нами в X—XII веках как естественный центр тяготения кочевых племен Средней Азии, как форпост переднеазиат-ской мусульманской цивилизации в гузской и кыпчакской степи. Города Хорезма ведут широкие торговые операции со степью.
«Кае (Кят)—главный город Хорезма, ворота в Туркестан Гузский, складочное место товаров тюрок, Туркестана, Мавераннахра и области хазаров, место стечения купцов»,—пишет анонимный автор персидской географии X века «Книги границ мира»1.
«Джурджания (Ургенч)—это самый большой город в Хорезме после столицы; он место торговли с гузами и оттуда отправляются караваны в Джурджан, к хазарам и в Хорасан»,— пишет ал-Истахри2.
Хорезмийские купцы связаны с кочевниками тесными узами, обеспечивающими безопасность торговли. Так, по ибн-Фадлану:
«И не может ни один из мусульман проехать в их страну, пока не назначат ему из их среды друга, у которого он останавливается и привозит ему из страны ислама одежды, а для жены его покрывало, немного перца, проса, изюма и орехов... Таков же и тюркский обычай: если он въезжает в ал-Джурджанию (Ургенч) и спрашивает о своем госте, то останавливается у него, пока не уедет (обратно)»3.
Мангышлак и Нижняя Сыр-дарья, связанные тесными экономическими связями с Хорезмом, первыми входят и в сферу политической его гегемонии.
Однако этим дело не исчерпывается. Хорезм X—XII столетий выступает перед нами как важнейший центр экономических связей между странами халифата, с одной стороны, и обширными пространствами Восточной Европы и Западной Сибири—с другой. Города Хорезма, особенно Ургенч, быстро оттесняющий на второй план дофеодальную столицу Кят,—-это крупнейшие перевалочные пункты торговли Востока и Севера.
Ярким документом этих связей является приводимый ал-Макдиси перечень поступающих в страны халифата из Хорезма товаров.
«Из Хорезма—соболя, серые белки, горностаи, степные лисицы, куницы, лисицы, бобры, крашеные зайцы, козы, воск, стрелы, белая кора тополя, колпаки, рыбий клей и рыбьи зубы,
1 Худуд ал-Ал ем, 256, МИТТ 1, 26.
2 BGA1, 299. МИТТ 1, 178.
8 Путешествие ибн-Фадлана на Волгу. Л., 1939, 200 б.
бобровая струя, амбра, «кимухт» (сорт кожи), мед, лесные орехи, соколы, мечи, кольчуги, береза, рабы из славян, бараны и коровы,— все это от булгар1. Ив нем производится виноград, много изюма, печенье, кунжут, полосатые одежды, ковры, одеяла, прекрасная парча, покрывала «мульхам», замки, цветные одежды, луки, которые могут натянуть только самые сильные люди, особый сыр, сыворотка, рыба. Суда там строятся и отделываются»2.
Помимо того, что это самая богатая из всех приводимых Макдиси номенклатур предметов экспорта различных областей Средней Азии— половина списка падает на товары^ реэкспортируемые из Восточной Европы и Казахстанских степей. Это подтверждает и ал-Истахри3.
«В стране их (жителей Хорезма) нет золотых и серебряных рудников и никаких драгоценных камней, большая часть богатств их—от торговли с тюрками и разведения скота. К ним попадает большая часть рабов славян, хазар и соседних с ними, равно как и рабов тюркских и большая часть мехов степных лисиц, соболей, лисиц, бобров и других».
Арабские авторы отмечают многочисленные хорезмийские колонии в городах Хсрасана и на севере—в землях хазар и булгар.
Так, ал-Истахри говорил:
«Они (хорезмийцы) более всех жителей Хорасана рассеяны по чужим местам и более всех путешествуют: в Хорасане нет большого города, в котором не было бы большого количества жителей Хорезм а»4.
Характерно, что особое стремление хорезмий-цев к дальним торговым экспедициям подчеркивается и более ранними источниками. В истории династии Тан мы читаем такую характеристику хорезмийцев эпохи арабского завоевания: «Среди всех западных варваров это единственный народ, который запрягает быков в повозки; купцы ездят на них в отдаленные страны»5.
По данным ибн-Фадлана, в X в. значительная колония хорезмийцев была в Булгаре6. Почти целиком из хорезмийцев состояла в том же X в. большая мусульманская колония в Итиле—столице Хазарии, где, как известно, из мусульман-хорезмийцев комплектовался десятитысячный гвардейский корпус кагана Хазарии, так называемые ал-Арсия7.
1 Разрядка наша. С. Т.
2 BGA II, стр. 325. МИТТ 1, 202.
8 BGA 1, 305. МИТТ 1, 180. Ср. Бартольд, Турке* стан, 245 ел.
* Там же. Ргзрядка наша. С. Т.
8 Тан-Шу CCXXI в. Ср. Chavannes, Documents, стр. 145.
' Путешествие ибн Фадлана на Волгу. Дерев. под ред. акад. И. Ю. Крачковского. М— Л., 1939,стр.77.
7 Macoudi, И, Ю ел.
Экономические связи Хорезма с Восточной Европой нашли свое отражение и в древнерусском языке. Так, не подлежит сомнению, что старорусское название Каспийского моря «Хвалынское—Хвалисское море» отражает в себе имя хорезмийцев (с характерным для хорезмийского консонантизма переходом 1||р—хвалиссоэхвариз+м), являвшихся, видимо, и тогда, через пристани Мангышлака, хозяевами судоходства в северной части Каспия.
Посредствующим звеном в передаче этого имени могли быть и кочевники Арало-Каспий-ских степей. Во всяком случае, у печенегов «ал-Ховалис», название хорезмийцев, принесенное печенегами с их Приаральской родины, становится уже к X веку нарицательным именем для мусульман вообще.
«Они (печенеги) теперь называют тех (мусульман), которые к ним попадают—будут ли они из полоненных владетелем Константинополя или из других—ал-Ховалис»1.
О роли Ургенча эпохи Великих Хорезмшахов, как центра экономического тяготения различных восточноевропейских областей Поволжья (хазары), Северного Кавказа (аланы) и Руси, ярко свидетельствует показание Плано Карпи-ни, сообщающего в своем описании разрушения Ургенча монголами ряд весьма интересных данных по этому вопросу:
«Пошли они (монголы) также против города, который именуется Орнас (Ургенч.—С Т.). Этот город был очень многолюдный, ибо там было очень много христиан, именно хазар (gazari), русских, аланов и других, а также саррацинов (мусульман.—С. Т.), саррацинамже принадлежала и власть над городом. А этот город был полон многими богатствами, ибо был расположен на некоей реке, которая течет черезЯнкинт (ошибка Плано Карпини, путающего Аму-дарью с Сыр-дар ьей.—СТ.) и страну Би-серминов и которая впадает в море, отсюда этот город служит как бы гаванью, и другие сарра-цины имели в нем огромный рынок. И так как они не могли одолеть его иначе, то перекопали реку, которая текла через город, и потопили его с имуществом и людьми»2.
Хорезмийская экспансия на север не ограничивается экономическими связями. В X веке Хорезм выступает в качестве активной политической силы по отношению к народам Поволжья. К X веку относится свидетельство ибн-Хаукаля о походах хорезмийцев на границы Булгарского царства, откуда они возвращаются с добычей и рабами3.
1 Известия ал-Бекри, изд. Куника и Розена,
текст 43, перев. 60.
2 Плано Карпини V, § III, 4, перев. Малеина, 24.
8 BGA II, 281, 9 ел. Ср. также Гаркави «Сказания
мусульманских писателей о славянах и русских», Спб, 1870, стр. 219.
Особенно значительной была роль хорезмийцев (как мы видели, хорезмийские наемники составляли основную военную силу поздней Хазарии) в политической борьбе на юго-востоке Европы в годы падения Хазарского каганата. По свидетельству ибн-ал-Асира, хазарское правительство пытается в своей борьбе с руссами и кочевыми тюркскими племенами опереться на военную мощь Хорезма, признав его политический суверенитет над Хазарией.По свидетельству ал-Макдиси1, ургенчский эмир Мамун (конец X в.) предпринял поход на Хазарию, подчинив и исламизировав ее. Остатки разгромленных руссами хазар, по свидетельству ибн-Хаукаля, отступают на п-ов Мангышлак («о. Сиях-кух») под покровительство своих хорезмийских' союзников. Отурк-менившиеся остатки хазар продолжают (по Абуль-Гази) жить в XVII в. на северо-западе Хорезма, в Адаке, под именем адаклы-хызыр и доживают и до наших дней в виде туркменского племени хызыр-эли.
Марвази2 и Ауфи3 сохранили в высшей степени интересное свидетельство о деятельности хорезмийских миссионеров при дворе Владимира, проливающее новый свет на летописное сказание о «пытании о вере» и вообще на религиозную политику Владимира, предшествующую окончательному утверждению христианства на Руси. Эти тексты, исследованные В. В. Бартоль-дом4, В. Ф. Минорским и Б. Н. Заходером5, представляют еще широкое поле для дальнейшего исследования, но бесспорно одно: хорезмий-ско-русские связи вХ веке были гораздо непосредственнее и глубже, чем до сих пор обычно предполагается6.
Одновременно с политической экспансией на северо-запад, правители Хорезма развивают активную политику и на юг, в Хорасан, где, как мы видели, торговые колонии жителей Хорезма были столь же обильны. Под эгидой бессильных поздних саманидских эмиров, номинальных, как и аббасидские халифы, сюзеренов Хорезма
1 «Я слышал, что ал-Мамун нашествовал на них
(хазар) из Джурджании (Ургенча), победил их и обра
тил их к исламу. Затем слышал я, что племя из Рума,
которое зовется Рус, нашествовало на них и овладело
их страною». Цит. по Гаркави, стр. 282.
2 Sharaf az-Zaman Tabir Marvazi on China, the
Turks and India, by W. Minorsky, London, 1942, стр. 36
(transl), 23 (textej, 118 (comm).
3 3BO IX, 1896, стр. 262 ел.
4 CB 1940, 1, стр. 39.
6 Известия Всес. Геогр. Общества, 1943, № 6.
6 Весьма вероятно, что под «салтанами за землями», упоминаемыми в «Слове о Полку Игореве» (вобращении к Галицкому Ярославу Осмомыслу: «Стрелявши с отня злата стола салтани за землями. Стреляй, господине, Кончака, поганого кощея, за землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святославлича»), нужно разуметь хорезмшахов, носивших, как известно, титул султанов и в XII веке выступавших на мусульманском Востоке в качестве султанов par excellence.
15 —
и ургёнческий эмир Мамун и кятский хорезм-шах абу-Абдаллах пытаются закрепить за собой ряд уделов в Хорасане. Мамун получает от саманида Нуха б. Мансура Неса, а абу-Абдаллах—Абиверд1—города, замыкающие с юга транскаракумский путь, связывавший Западный Хорасан с Хорезмом, а через него с Казахстанскими степями и Восточной Европой.
Мы видим таким образом, что имеющиеся у нас сведения по экономической географии и политической истории X—XI столетий делают понятной ту роль, которую Хорезму было суждено сыграть в XII—XIII веках. Но в свою очередь факты X—XI вв. требуют углубления их исторической перспективы, заставляют предполагать, что положение Хорезма, как форпоста восточной цивилизации в Евразийских степях, как связующего звена славяно-хазаро-булгар-ского, тюркского кочевого и переднеазиатско-го культурных миров было предопределено длительной предисторией, в ходе которой Хорезм завоевал свое историческое место.
В пользу того, что Хорезм и в домусульман-ский период играл исключительно крупную политическую роль, говорит один любопытный факт, на который до сих пор мало обращали внимания. Я имею в виду отмеченное уже В. В. Бартольдом2 свидетельство Табари8 о том, что цари среднеазиатских областей в эпоху арабского завоевания ежегодно собирались для решения общих дел «в один из городов близ Хорезма», который Якуби4 называет Кандакин
(Kndakin).
Из контекста ясно, что под Хорезмом здесь нужно разуметь не страну, а город (Кят) и что, следовательно, собрание среднеазиатских царей происходило в пределах Хорезма, в одном из городов Правобережья.
Локализация в Хорезме, отдаленном северозападном углу Средней Азии этого своеобразного центра конфедерации среднеазиатских царств, объяснима лишь при условии принятия гипотезы о том, что этот факт связан с политической традицией, отводившей Хорезму руководящее место в концерте среднеазиатских городских царств и их локальных федераций.
В пользу этого говорит и то, что, по свидетельству Нершахи, в VIII веке монета хорез-мийского чекана господствовала в бухарском денежном обращении6.
К экономическим и политическим фактам надо прибавить и факты культурные—то выдающееся положение, которое хорезмийская наука, особенно математика, геодезия, астроно-
1 В. В. Бартоль д. Туркестан II, 274.
2 Там же, стр. 186.
«Tabari II, 394.
* BGA VII, 299.
5 Нершахи. История Бухары. Ташкент, 1897, Лерх. Монеты бухар-худатов, ТВО XVIII, 58.
мия, география, сразу занимает в научном движении мусульманского мира IX—XI вв. Гигантские фигуры Мухаммеда ибн-Муса ал-Хорезми, имя которого до сих пор живет в известном математическом термине алгорифм и трудам которого мы обязаны тому синтезу индийской алгебры и античной геометрии, которая легла в основу развития средневековой арабской и современной европейской математической науки, и особенно ал-Бируни, этого великого энциклопедиста раннего Средневековья, понятны лишь при условии принятия тезиса о длительной предистории средневековой хорезмийской науки, о высокой культуре древнего, домусульманского Хорезма, где скрещивались те влияния местной, иранской, античной и индийской культур, которые так ярко проявились в трудах этих великих уче-ных-хорезмийцев.
И действительно, из трудов того же ал-Биру-ии и ал-Табари мы узнаем, что домусульманский Хорезм обладал своей большой литературой, в частности, исторической, лишь обрывки которой донесены до нас в средневековых памятниках, прежде всего у того же Бируни.
Интереснейшие отрывки из «Истории Хорезма» ал-Бируни, основанной, несомненно, на древних местных источниках, мы находим в труде того же автора по истории летоисчислений древних народов Востока и в неопубликованном пока трактате по топографии1.
Сведения о Хорезме в древних источниках скудны, но во многом весьма показательны. В древних источниках мы почти не имеем непосредственных сведений по доахеменидской истории Хорезма. Лишь тщательная критика древ-неиранских текстов позволила Маркварту, а за ним ряду других исследователей нащупать контуры этой предистории Хорезма.
Авеста упоминает имя Хорезма (Хвайризем) лишь один раз—в Михр Яшт 14, где описывается: «Страна, где управляют и предводительствуют многочисленными войсками мужественные вожди, где высокие горы, изобилующие пастбищами и водами, производят все необходимое для скотоводства, где глубокие озера с обширными водами, где судоходные реки с широкими руслами стремят свои бурные волны к Иската и Поурута, к Моуру, Харева, Гау, Сугда, Хвайризем».
Если таким образом в Авесте о Хорезме почти не упоминается, то в позднейшей зоро-астрийской традиции, в пехлевийских текстах и восходящих к ним арабских источниках Хорезму уделено весьма крупное место в религиозной географии первоначального зороастризма.
1 ВДИ, 1941, № 1, стр. 192—196.
— 16 —
Особый интерес представляет свидетельство Бундахишна1, риваятов2, ибн-ал-Факиха3 и др. источников о первом и наиболее чтимом из трех священных огней маздеизма, огне Фробак, Хурдад или Адархурра, покровителе касты жрецов, который был помещен Йимой-Джемши-дом в Хорезме (второй огонь—покровитель воинов в Азербайджане, третий—покровитель земледельцев—в Хорасане). Хорезм оказывается, таким образом, местом, где локализуется древнейшая и наиболее чтимая святыня зороастризма.
Это противоречие не могло не обратить внимания исследователей и, как ниже мы увидим, послужило основанием для весьма существенных исторических выводов.
Вопрос о взаимоотношениях Хорезма (как и других областей Средней Азии) с древневосточными монархиями доахеменидского времени остается совершенно темным, если не считать того, что Ктесий (Диодор II) в числе якобы подчиненных Нину Ассирийскому народов упоминает «хорамнийцев» Xopa^vtot, у Ст. Византийского XwpxjAvouot [после гирканцев, дран-гов, дербиков и карманийцев и перед борка-ниями (париканы) и парфянами], в которых мы весьма вероятно можем видеть искаженное имя хорезмийцев4.
Первые, относительно обильные литературные сведения о Хорезме связаны уже с ахе-менидским периодом его истории. Хорезм во второй половине VI века входит в состав державы Ахеменидов и с тех пор его имя мы неизменно видим в царских надписях Дария, рядом с именами других Среднеазиатских областей. (Например, в Бегист. I, 6. Хорезм стоит между Дрангианой и Арией с одной стороны, Бактрией и Согдианой с другой.) В составе подданных ахеменидской империи именует хорезмийцев и Геродот. Уже Гекатей (Fragmenta № 173) рассказывает о городе Хорхзрл?) и области, обитаемой народом хорасмиев, локализуемой этим автором к востоку от Парфии. По Гека-тею страна хорасмиев состояла из равнин и гор. Эти данные явились впоследствии базой для утверждения В. В. Тарна о локализации древнейшего Хорезма где-то в бассейне Гери-руда. Однако, как мы покажем ниже, гористый ландшафт окраин древнего Хорезма позволяет не искать для Гекатеевской страны хорасмиев новой локализации, а указание на его восточное положение по отношению к Парфии может быть отнесено за счет обычной для этого времени географической неточности, если здесь мы
1 Е. West.Pahlavi texts I (Bnd. XVII), Sacred books of the East V, Oxford, 1880, 61—65.
a Иностранцев, цит. соч., 298.
8 BGA V, 324. Иностранцев, цит. соч., 297. ^
4 Ср. F. Konig. Der Falsche Bardija. Klotho 4, Wien, 1938, стр. 133.
3 Древний Хорезм
не имеем указания на зону политической гегемонии доахеменидского Хорезма—тема, к которой нам придется ниже не раз вернуться.
По данным Геродота (III, 89), Хорезм входил в XVI сатрапию, вместе с парфянами, согдами и ареями и уплачивал 300 талантов дани Даршо. Сочетание имен народов, входивших в XVI сатрапию, не безынтересно, к нему мы также вернемся ниже, в связи с гипотезой Маркварта о доахеменидеком хорезмийском царстве.
Хорасмии принимали участие в походе Ксеркса на Грецию (VII, 21), причем входили в одно соединение с парфянами, под командованием Артабаза, сына Фарнаха (VII, 66).
Хорезмийцев мы застаем в V веке на службе ахеменидов. Они занимают различные должности в западных провинциях ахеменидского царства. В частности, по данным папирусов еврейской военной колонии в Элефантине, в состав ее гарнизона входили и хорезмийцы. В одном из элефантинских документов конца V в. упоминается имя хорезмийца Даргмана1.
Однако в IV веке Хорезм выступает уже в качестве независимого государства2. Хорезмийцы отсутствуют, в составе войск Д ария III во время его трагической борьбы с Александром. По данным Арриана3, подтверждаемым, с некоторыми отклонениями в деталях, и Курцием4, хорезмийский царь Фарасман с 1500 всадников посетил Александра во время его зимовки в Бактрах (329—328 г.), предлагая ему союз против колхов и амазонок. Этот текст давно уже привлек внимание исследователей. Гут-шмид5, аза нимБартольд6 констатируют характерную параллель между этими данными и последующей судьбой Хорезма, в Средние века тесно связанного с Юго-восточной Европой и входившего в состав Золотоордынского государства джучидов.
Как мы увидим ниже, это сопоставление имеет под собой значительно большую почву,чем могли предполагать оба цитированные автора, и связь Хорезма с Восточной Европой не только оказывается в античное время более значительной, чем они думали, но и уходит своими корнями еще в далекую неолитическую эпоху. В данном случае подчеркнем лишь то, что в словах Фарас-манамы можем видеть указание на возможную политическую гегемонию Хорезма эпохи Александра над северо-каспийскими степями, ибо иначе трудно интерпретировать слова о сосед-
1 Ed. Meyer. Der Papyrusfund von Elefantine.
Leipzig,.1912, стр. 28.
2 В. В. Бартольд. Восточно-иранский вопрос.
ИРАИМК II, 1922, стр. 365.
3 IV, 15, 4.
4 VIII, 1, 8.
5 A.Gutschmid. GeschichteIrans.Tubingen, 1888,
стр. 10.
e Бартольд. Сведения об Аральском море. Ташкент, 1902, стр. 2.
17 —
стве Хорезма с Колхидой и областью амазонок, обычно локализуемой в районе Меотиды. Это древнее политическое объединение является, вероятно, ареной, где в I тысячелетии до н. э. шли те глоттогонические процессы, которые в конечном счете привели к формированию осетино-хорезмийской языковой общности (см. ниже). Любопытно в этой связи отметить, что впоследствии имя Фарасман—весьма возможно* Xwarazman—становится одним из излюбленных имен иберийских царей римского времени, начиная с Фарасмана I Доблестного (35— 74 гг. н. э.).
Мы мало знаем о Хорезме в последующий период.. Весьма любопытным является указание Страбона о бегстве к хорасмиям согдийского народного вождя Спитамена, причем здесь же указывается на вхождение хоразмиев в состав массагетских народов (XI, 8,8).
Китайские источники для II в. до н.э. упоминают Юегянь ( -^5§L ШЗр )> идентифицируемый всеми исследователями с Ургенчем, в составе пяти зависимых от правителей Кан-гюйского царства владений. Никаких сведений, характеризующих юегяньские владения, в Ши-цзииЦянь-Хань-шу мы не находим, щ
Вопроса о самом Кангюйском царстве и месте Хорезма в его системе мы коснемся ниже.
Очень сжатую характеристику Хорезма, относящуюся кVIII веку, т. е. к тому времени, когда данные по истории Хорезма появляются уже и в арабских источниках, мы находим только в хронике династии Тан.
Период истории Хорезма между I и VIII вв. н. э. мы можем лишь реконструировать, исходя из данных Виру ни и других ранне-средневековых арабских пйс.ателей и отрывочных свидетельств сасанидских* и византийских памятников, материал которых, весьма скудный сам по себе, получает, однако, большое значение в свете археологических источников.
Очень неясными остаются отношения Хорезма с сасаиидским государством. Отрывочные свидетельства апокрифического «Письма Тан-сара» и надписи шахиншаха Нарсе (293—300) в Пайкули1 позволяют, как будто, предполагать наличие какой-то степени политической зависимости Хорезма от сасанидов в первый период их истории, когда они делают активные попытки овладеть среднеазиатским наследством кушанов. Однако, если такая зависимость и имела место, она была очень кратковременной, ибо все источники, связанные с последующими событиями, о вхождении Хорезма в состав сасанидской империи не гобо-
1 Her/Л eld. Paikuli, стр. 119.
рят. Да и в надписи в Пайкули, хорезмшах упоминается в начале перечня «принявших повеления» Нарсе и приславших к нему послов царей, следом за царем кушанов и... римским кесарем. Контекст многозначительный и скорее говорящий против, чем з а реальную зависимость Хорезма от сасанидов.
Забегая вперед, мы должны сказать, что полное отсутствие сасанидских монет в обильном, собранном нами в Хорезме нумизматическом материале, не говорит в пользу претензий ранне-сасанидских источников.
Мы совершенно не имеем прямых свидетельств о судьбах Хорезма в период, когда северная граница сасанидской империи определенно фиксируется по Гургену и южным рубежам современной Туркмении и когда Средняя Азия к северу от этой границы оказывается в системе зфталитского государства (V—VI вв.).
Однако некоторые отрывочные и поздние свидетельства позволяют предполагать значительную роль Хорезма в истории Восточноев-ропейско-среднеазиатских степей в хуннскую эпоху.
Известный венгерский хронист Joh. Thwrocz сообщает среди прочих полулегендарных сведений об эпохе Аттилы, сохраненных венгерской традицией, о том, что сын Аттилы, Хаба, по возвращении в «Скифию» взял себе жену не из скифского народа, а из корозманов, соседнего со Скифией племени (I, XXIII, 95)х.То же свидетельство мы находим у другого хрониста Simona de Keza2.
Это свидетельство о связи хорезмийцев (ибо нет никакого сомнения в идентификации«Короз-манов») с европейскими гуннами в V в. н. э., несмотря на свой полулегендарный характер, позднюю запись, не может нами игнорироваться, тесно увязываясь со всей предшествующей и последующей историей хорезмско-восточно-ев-ропейских связей.
Зато для II половины VI века, для времени, последовавшего за завоеванием эфталитских владений тюрками, мы имеем исключительно ценное византийское.свидетельство о Хорезме. Я имею в виду сохраненное нам Менандром показание Земарха, посла императора Юстина к правителю тюрков Дизавулу (569 г.), проехавшего на своем пути через страну Холиатов или Хоалитов, уже давно и вполне закономерно отождествляемых с хвалиссами-хоразмиями3.
1 G. S с h w a n dt п о г. Scriptores rerum Hungrarica-rum, I, Viadobonae, 1766.
* Propter quod e Scitio uxorem non accepit, sed traduit de gente Corosmina. Simonis de Keza Gesta Hunnorum 4. Rerum Himgaricarum Monumenta Arpa-diana I, Scriptores ed. Endlicher, Sangalii, 1848, стр. 101.
8 Lerch. Khiva. SPB 1873, стр. 24—25. H. Весело в с к и й. Очерк историко-географических сведений о хивинскодо ханстве. СПБ. 1877, стр. 18-—19. В. В. В ар-
Менандр сообщает очень существенный факт для истории внешнеполитического положения Хорезма этого времени. Дизавул, согласно этому свидетельству, отказал различным среднеазиатским правителям, добивавшимся у него разрешения на это, присоединиться ко второму тюркскому посольству, выезжавшему в Константинополь вместе с возвращающимся Земархом, но разрешил это правителю Хоалитов. Это позволяет заключить о сохранении суверенности Хорезмского государства после тюркского завоевания Средней Азии и о дружественных отношениях его с тюрками.
Вот, собственно, и все, что мы имеем достоверного из свидетельств письменных памятников по огромному периоду истории Хорезма до арабского завоевания.
Однако, как мы увидим ниже, более детальный анализ литературных источников дает возможность значительно пополнить эти данные.
Европейская историография Древнего Хорезма довольно обширна, хотя и далеко уступает историографии Согда и Бактрии.
Работ, посвященных специально древнему Хорезму, немного. Больше мы встречаем экскурсы, посвященные хорезмийским древностям в общих работах по истории и истории культуры Ирана и Средней Азии.
Из специальных работ назовем прежде всего Е. Sachau, «Zur Geschichte und Ghronologie von Khwarizm (1873)x и К. А. Иностранцева «О до-мусульманской культуре Хивинского оазиса» (1911)2. Кроме того, должны быть названы обстоятельные разделы по древней истории Хорезма в общих очерках истории Хорезма П. Лерха3 и Н. Веселовского4. Чрезвычайно содержательны, хотя по необходимости кратки, очерки о Хорезме в RealencyciopaediePauly-Wiso'wa (III,
2406—2408, Tomascheu) и Enzyclopaedie des Islam (Бартольд).
Мы не можем пытаться перечислить экскурсы по истории древнего Хорезма в общих трудах по Ирану и Средней Азии. Ниже мы не раз будем цитировать эти экскурсы. Как наиболее существенные, отмечу прежде всего,труды В.В. Бар-тольда «Сведения об Аральском море и низовьях
то л ь д, Свед. об Аральском море, стр. 29—30, приводя мнение Лерха, пишет: «Однако, при последнем объяснении остается непонятным целый ряд подробностей рассказа, именно слова о продолжительности странствования от берегов реки ('й"»]*, Оих, которую Лерх считает Аму-дарьей. С. Т.) до озера; о двенадцати Днях пути вдоль берегов последнего; о песчаном характере этих берегов (как известно, такой характер имеет только восточный берег Арала)».
1 Slz. Бег. der Wiener Ak.derWiss.Phil. Hist. >В 73.
2 ЖМНП, 1911, февраль, стр. 284 ел.
8 P. Lerch. Khiva oder Kharezm, seine histori-sche und geographische Verbaltnisse, 1873.
4 H. В e с e л о в с к и й. Очерк историко-географиче-ских сведений о Хивинском ханстве. Птб. 1877.
3*
Аму-Дарьи с древнейших времен до XVII века»1 и «К истории орошения Туркестана»2, капитальные труды W. Geiger'a—Ostiranische kul-turinAitertum3nGrundriss der ir anise hen Phil o-logie II4 и, наконец, Eransahr Маркварта и его посмертный труд Wehrot und Arang5. Из новейших авторов значительный экскурс посвящает Хорезму W. W. Tarn в своей книге «Greeks in Bactria and India»6.
Для исторической географии древнего Хорезма (помимо уже упомянутых работ) большое значение имеет исследованием. J. deGoeje—Das alte Bett der Oxus'h A. Hermann—Altegeographic des unteren Oxusgebiets3, а также классические Sogdiana9 и Kritik d. altesten Nachrich-ten tiber den skythischen Norden Томашека10.
Заслуга постановки вопроса о выдающейся роли Хорезма уже на заре истории древних народов Средней Азии и Ирана принадлежит крупному европейскому исследователю этого темного периода истории Среднего Востока— Маркварту11.
По мнению этого ученого,текст Авесты, лишь один раз упоминающий имя Хорезма (Михр-Яшт), заставляет предполагать, что эта страна, которой такое место отводит позднейшая пехлевийская традиция, скрыта в Авесте под другим именем. Легендарная Айрьянем Вэджо, (Айранвэж) Авесты, родина пророка Зара-туштры, по мнению Маркварта, должна локализоваться именно в Хорезме, куда ведут и те географические черты, которыми характеризует эту область текст Вендидада (самая северная и самая холодная из областей расселения иранских народов). Гипотезу Маркварта, несмотря на сделанные Не ль деке12 возражения, принял другой крупнейший историк Средней Азии—В. В. Бартольд, писавший в своей статье о Хорезме в Энциклопедии Ислама, что: «Гипотеза Маркварта об Айрьянем-Вэджо—Хорезме имеет многое за себя»13. К этой гипотезе примыкают некоторые высказывания Томашека14 и Гейгера16.
1 ИТОИРГО IV, Научные результаты Аральской экспедиции. Ташкент, 1902., 2 СПБ, 1914. 8 Erlangen 1882, стр. 29—30.
4 Стр. 392—393.
5 Leiden. 1938.
6 Cambridge, 1938.
7 Leiden, 1875.
8 Berlin. 1914. AK Ges. d. Wiss. zu. Goitingen Ph. h.
CI. NG, XV, № 4.
8 Centralasiatische Studien I SB WAW Ph. h. CI, B. LXXXV1I, 1887, стр. 172 ел.
10 SB WAW Ph. h. CI, B. CXVI, 1888.
11 EranSahr, nach der Geographic d. Moses Xo-
renac'i Abh. d. Ges. d. Wiss. zu Gott. Ph. h. CUV, F III,
1901, стр. 155.
12 Рецензия в ZDMG. 1902.
13 Enzyclopaedie des Islam, статья Khwarizm.
14 PW, статья Ariakai II, 811—812.
15 Grundriss d. Iran. Philologie II, стр. 401.
19 —
Впоследствии эту гипотезу разделяет безоговорочно или с некоторыми оговорками целый ряд крупных исследователей древней истории Иранских стран—Герцфельд \ Андреас2, Бен-венист3, Германн*, Тарн5 и др. Эта точка зрения вообще может считаться преобладающей среди сторонников восточной локализации родины зороастризма. Лишь немногие авторы пытаются локализовать Айрьянем-Вэджо в других областях иранского Востока—в частности, в При-памирских странах6. Одиноко стоит и недавняя, мало на наш взгляд обоснованная гипотеза К. В. Тревер об Айрьянем-Вэджо—Согде 7.
К более широкой концепции Айрьянем-Вэджо приходит К. А. Иностранцев, помещая ее на востоке области расселения иранских народов: «Мы рассматриваем,—пишет он,—Айрианэм-Ваэджо Авесты, Айран—Вэдж парсийских авторов, как обширную территорию скифов-саков (кит. Сэ) за всю эпоху их миграций от крайних северо-восточных пр делов Ирана, приараль-ских и прикаспийских степей до юго-восточных границ его, до Индии»8.
В своей посмертной работе «Wehrot und Arang» (1938) Маркварт снова возвращается. к вопросу о роли Хорезма на заре истории и выдвигает гипотезу о существовании обширного Хорезмийского царства, в доахеменидский период господствовавшего над значительной частью Средней Азии и Хорасана, и лишь в результате персидского завоевания уступившего первое место Бактрии.
Крупный английский историк-эллинист В. Тарн9 в специальном экскурсе «Chorasmia» в своей большой монографии о греко-бактрий-ском царстве, целиком оставаясь на почве старой гипотезы Маркварта, также независимо от «Wehrot und Arang» приходит к мысли о господстве хорасмиев в доахеменидский период над Восточным Хорасаном и в имени п а с и ев (пасианов) Страбона хочет видеть п а р с и е в—
1 Arch. Mitteilungen aus Iran 1, стр. 104. В своих
последующих работах Герцфельд, впрочем, трактует
Айрьянем-Вэджо шире, связывая это имя со всей тер
риторией «Русского Туркестана». См. Iran in the Ancient
East, L. 1941, стр. 191.
2 Доклад Andreas на Копенгагенском конгрессе
ориенталистов 1909. Цит. по A. Hermann. Alte geo-
graphie d. Oxusgebiets, 43.
3 E. В e n v e n i s t e. L' Ёгап-vez et l'origine legen-
daire des Iraniens. BSOS VII, 2, стр. 265—274.
4 AlteGeographie d. unterenOxusgebiets, стр.43—44.
6 Greeks in Bactria und India, стр. 478 ел.
6 Эту точку зрения разделяли Риттер, Масперо,
Дройзен. Ср. Иностранцев, цит. соч., стр. 313—314.
7 К. В. Тревер. Гопатшах—пастух-царь. ТОВЭ
II, стр. 80. Насколько нам известно, в последнее время
этот автор начинает, впрочем, склоняться к хорезмий^
ской гипотезе.
8 Цит. соч., стр. 316. В сущности к этой точке
зрения примыкает указанный выше взгляд Герцфельда
в его книге 1941 г.
9 W. Tarn. Цит. соч., экскурс II, стр. 478—488.
хорасмиев, не только, по его мнению, сыгравших крупнейшую роль в низвержении власти гре-ко-македонян в Бактрии, но и, в гораздо более ранний период, положивших основание самой персидской монархии.
Как мы уже отмечали в нашей рецензии на книгу Тарна1, нельзя во всем следовать здесь Тарну, но во многом, как и его предшественники, он безусловно прав, и это мы попытаемся показать ниже, в заключительной главе нашей книги.
Ниже мы попытаемся использовать имеющиеся в нашем распоряжении археологические данные для дополнительного выяснения правильности уравнения Айрьянем-Вэджо— Хорезм. Сейчас мы остановимся на другом вопросе, имеющем, с нашей точки зрения, еще большее значение, на вопросе о взаимоотношении Хорезма, Кангхи Авесты и Кангюя
(Канцзюй) китайских источников /ЯЯ JB&
Вопрос о локализации Кангхи Авесты—Кангюя2 китайских источников нам представляется чрезвычайно существенным. Согласно пехлевийской традиции и Шах-Намэ, Кангдиз является ареной деятельности божественного героя Сиявуша, в хорезмийских преданиях являющегося родоначальником хорезмийской династии сиявушидов-аф ригидов, правившей в Хорезме, по ал-Бируни, с XIII в. дон. э. до конца X в. н. э. (Как мы увидим ниже, свидетельство ал-Бируни о непрерывной династической преемственности правящего дома Хорезма по крайней мере на протяжении всего I тысячелетия н. э. целиком подтверждаются нумизматическими данными).Пехлевийскаятрадиция неизменно помещает Кангдиз рядом с Айранвеж, часто, посуществу, не делая между ними различия8. Поэтому, я думаю, мы имеем немало оснований для того, чтобы рассматривать проблему Айрьянем-Вэджо и проблему Кангхи, как разные стороны одной проблемы.
По данным китайских источников, во II в. до н. э. Согдиана, Хорезм и Средняя и Ниж-
1 ВДИ, 1940, № 4.
8 Идентификация Кангхи Авесты, Кангюя китайцев и Кангдиза пехлевийской традиции и Шах-Нам. давно принято в литературе. Ср. В. В. Бартольд История культурной жизни Туркестана, стр. 5.
8 Бундахишн локализует Кангдиз в районе озера Вурукаша, отождествляемого многими авторами с Аралом, а Минохиред прямо помещает его на границах Айранвзжа, объединяя таким образом проблему Кангхи—Хорезма и Айрьянэм-Вэджо—Хорезма в одно целое. W. Geiger. Ostiranische Kultur in Altertum. Erlangen 1882, стр. 52; M. Reinaud. Geographied'Aboul-fida. Paris 1848 1 CCXV и M. E. Массой. Загадочное городище Канка. СОНАТ. 1934. № 10—11, стр. 110 ел. Е. Т. Смирнов, развалины города Канка. При-лож. к прот. № 4 ПТКЛА 1901, стр. 164—184.
— 20 —
няя Сыр-Дарья составляют единое государство—Кангюй, центр которого был расположен в 2000 ли (около 1000 км) на СЗ от столицы Ферганы Гуйшаня (Касан)1.
Второй исходной точкой для определения локализации Кангюя является указанное тем же Чжан-цянем расстояние его от области аорсов-аланов (Яньцай), определяемое этим автором также в 2000 ли2. Нам представляется для этого времени маловероятной локализация Яньцай в Северном Приаральи.
Вся позднейшая история алан делает гораздо более правдоподобной опрэделения местоположения центра Яньцай в Северном Прикаспии3.
Центр Кангюя, если базироваться на этих сведениях, мог лежать только на Нижней Сыр-Дарье или в Хорезме. Всякая другая его локализация нацело противоречила бы китайским данным.
Однако только уравнение Кангюй—Хорезм делает понятным указание Цянь-Хань-шу, что Аньси (Парфия) «на севере граничит с Кангюем»4.
Характерно, что в то время как Кангюй неизменно фигурирует в китайских источниках, как могущественное и обширное государство, расцвет которого явно падает на время до юечжийского завоевания Б а к-трии 140—130 гг. до н. э. и последующих гуннских походов на запад, как государство, охватывающее почти всю территорию нынешнего Узбекистана с Каракалпакией и ЮЗ Казахстана,—а н т и ч-ные авторы ровно ничего не знают о Кангх е—К а н г го е. Мы не найдем этого имени не только в повествованиях о событиях в Средней Азии у Геродота, Полибия, Страбона, Трога Помпея и других, но
1 «Кангюй лежит почти в 2000 ли от Давани на
северо-запад. Это кочевое же владение в обычаях со
вершенно сходно с юечжи; имеют до 90.000 воинов.
Кангюй смежен с Даваныо и по своей слабости признает
над собой на юге власть юечжи, на востоке—власть
хуннов» (Иакинф, Собр. свед. III, 6).
2 «Яньцай лежит почти в 2000 ли от Кангюя на
СЗ. И это кочевое владение в обычаях совершенно
сходно с Кангюем. Войска более 100.000. Лежит при
большом озере, которое не имеет высоких берегов.
Это есть северное море». (Там же.)
3 Ср. также данные истории младших Хань, кото
рые, совершенно не соответствуя Приаралью, явно
указывают на Северный Прикаспии и Южное При-
уралье. «Владение Янь лежит от Яньцай на север,
состоит в зависимости от Кангюя, которому подать
платит кожами зверков мышиной породы».
«Владение Яньцай переименовалось Аланья, состоит в зависимости от Кангюй. Климат умеренный. Много сосны, ракитника, ковыля. Обыкновения и одеяние народа сходны с кангюйскими» (Собр. свед. III, стр. 121). Хоу-хань-шу СХVIII, стр. 13а.
4 Собр. свед. Ill, стр. 53.
даже, в сухих перечнях имен городов, областей, рек и племен у Плиния и Птоломея. При всей фрагментарности этого материала, его совершенно достаточно для того, чтобы с полной уверенностью заключить, что государство Ка гха-Кангюй античным авторам под этим именем не было известно. Но не знать его они, конечно, не могли—слишком крупную историческую роль оно играло как раз в ту эпоху, к которой восходит большинство дошедших до нас античных сведений.
Единственный античный источник, в котором можно усмотреть указание на имя Кангюй, в высшей степени показателен. Это—сведения, даваемые Аммианом Марцелинном о расселении аланов, почерпнутые этим писателем, несомненно, из аланской информации.