Тысячнюк М.С., Тулаева С.А., Кулясов И.П., Кулясова А.А., Пчёлкина С.С.
НПО в продвижении экологической модернизации целлюлозно-бумажных комбинатов
Введение
В этой статье мы рассмотрим, при каких обстоятельствах происходят экологические сдвиги на крупных промышленных объектах в России и какова роль неправительственных организаций (НПО) в продвижении этих процессов. Под экологическими сдвигами мы здесь подразумеваем введение таких мер, как экологический менеджмент, изменения в технике, технологии производства и пользовании ресурсами, которые в конечном итоге приводят к более экологически дружественному природопользованию. Эти экологические сдвиги обычно происходят в контексте повышения корпоративной социально-экологической ответственности (КСО) предприятия, и даже те из них, что предприняты компанией из чисто экономических соображений, в конечном итоге прямо или косвенно улучшают показатели КСО.
В статье мы будем рассматривать все обстоятельства и условия экологических сдвигов. К таким условиям относится, к примеру, то, что экологическая модернизация (ЭМ) невозможна без инвестиций. Другим условием является обязательное государственное регулирование этой области. Рассматривая все эти стороны процесса, мы будем при этом обращать особенное внимание на роль НПО стимулировании ЭМ.
В качестве теоретической рамки исследования нами была выбрана теория экологической модернизации (ТЭМ). ТЭМ разрабатывалась в течение последних 20 лет, в основном, западно-европейскими учеными и отражала процессы, происходящие в Европейских странах (Mol 1995; Hajer 1995; Mol, Spaargaren 2000: 17-49; Buttel 2000: 57-65; Murphy 2000: 1-8). В последние годы появилась серия работ, анализирующих процессы ЭМ в США (Sonnenfeld 2000: 237-256; Rinkevicius 2000: 163-185). Имеются единичные работы, в которых обсуждалась применимость ТЭМ к странам Восточной Европы и России (Gille 2000: 203-231; Mol, Buuren 2003; Rinkevicius 2000: 163-185). Эти авторы отмечали, что ТЭМ применима здесь лишь с большими ограничениями.
В настоящее время, однако, положение с теми восточноевропейскими странами, которые вошли в Европейский Союз, меняется в силу распространения на них экологических требований Евросоюза и принятых здесь практик ЭМ. С Россией дело обстоит иначе. В статье мы будем анализировать, насколько ТЭМ применима к процессам, происходящим на российских предприятиях. Мы также продемонстрируем те сценарии, по которым предприятия вступают на путь ЭМ и рассмотрим, какие акторы и изменяющиеся контексты подталкивают их к экологизации практик природопользования. В задачи нашей работы входит выяснение факторов, специфики, возможностей и проблем ЭМ в России.
На основе дискуссии по ТЭМ можно выделить несколько основных сценариев, по которым она обычно разворачивается. Во-первых, это экономический сценарий. В этом случае ЭМ является прямым следствием развития техники и технологий, она происходит неизбежно под влиянием экономических факторов. Таких представлений о ТЭМ придерживался её основатель Йозеф Хубер в начале 1980-х гг. (Huber 1982). Более поздние работы принимали во внимание значение этого сценария (Mol 1995; Spaargaren 1996).
Во-вторых, это институционально-политический сценарий, в соответствии с которым происходит интеграция экологической составляющей в государственные институты, законодательство, политику (Gouldson, Murphy 1998; Leroy, Tatenhove 2000: 187-208). При этом сценарии предприятия встают на путь ЭМ под давлением надзорных органов, угрозы штрафов, санкций со стороны государства и закона.
В-третьих, это культурно-дискурсивный сценарий, в соответствии с которым происходят изменения в культурных и дискурсивных практиках общества, которое, в свою очередь, требует от предприятий изменения практик на более экологически дружественные (Hajer 1995; Lundqvist 2000: 21-32; Murphy 2000: 1-8; Mol, Spaargaren 2000: 17-49).
В-четвертых, авторы выделяют сценарий внешнего воздействия, когда ЭМ является результатом глобальных институциональных, экономических и культурных изменений. При этом глобальные институты, бизнес-сети, культурные конструкты непосредственно влияют на ЭМ национальных структур. Мы выделили эти сценарии ЭМ, как «идеальные» типы. В реальном мире они действуют в совокупности, хотя один или несколько из них обычно являются доминирующими.
Для исследования мы выбрали лесной сектор экономики, а именно целлюлозно-бумажные комбинаты, в основном построенные в конце 19-начале 20 веков. Они пережили все процессы экономической и политической трансформации, включая смену собственников, переход в государственную собственность, приватизацию, банкротство, интеграцию в глобальную экономику и сейчас с большим или меньшим успехом продолжают свою работу. С началом перестройки им пришлось также приспосабливаться к постоянным реструктуризациям и реформам государственного аппарата и контролирующих органов. В последнее время их задача осложнилась ещё и тем, что процесс государственной «де-экологизации» пошел вразрез с требованиями экологически сенситивных рынков Европы.
Эмпирическая работа по сбору данных для настоящего исследования продолжалась с 2001 по 2007 год коллективом авторов. Для анализа были выбраны шесть ЦБК: Сокольский ЦБК, Сухонский ЦБК (координаторы исследования Кулясов И., Кулясова А., время проведения исследования: сентябрь 2002 г., ноябрь 2006 г.), Светогорский ЦБК (координатор Пчелкина С., время проведения исследования: октябрь 2004 г.), Котласский ЦБК, Монди Бизнес Пейпа Сыктывкарский ЛПК (координаторы Тулаева С., Тысячнюк М., время проведения исследования: январь 2006 г., март 2007 г.) и Сегежский ЦБК (координатор Тысячнюк М., октябрь 2006 г., апрель 2007 г.). Все данные предприятия находятся в Европейской части РФ. Исследования проводились методом полу - структурированного интервью с менеджерами предприятий, представителями государственных органов надзора и неправительственных организаций (НПО). В ходе исследования было взято 214 интервью.
При анализе случаев исследователи выясняли, какие факторы способствовали ЭМ, а какие её тормозили. Особое внимание в статье будет уделено нескольким аспектам экологического развития предприятий. Во-первых, происходила замена технологий на более современные, что автоматически вело к уменьшению негативного влияния на окружающую среду. Во-вторых, предприятия переходили к сознательному принятию экологической политики вследствие прохождения различных типов сертификации, как, например, сертификации экологического менеджмента, лесоуправления и цепочки поставок. В-третьих, между предприятием и экологическими и социальными организациями развивалось взаимодействие, которое могло проходить в форме конфронтации или мирного диалога. Эти три аспекта в сочетании с региональным контекстом определяют, по какому из сценариев по преимуществу будет развиваться ЭМ на предприятии.
Теоретические рамки исследования
Объектом анализа в рамках ТЭМ являются социальные, институциональные и политические трансформации, которые проходят в индустриально развитых странах для преодоления экологического кризиса, являющегося результатом индустриализации (Mol, Spaargaren 2000: 17-49; Murphy 2000: 1-8). ЭМ – это процесс, включающий в себя реальные и планируемые изменения социальных практик, формы социальных институтов и дискурсов, касающихся окружающей среды. Центральным аспектом ЭМ является появление в обществе экологического подхода, часто действующего вопреки привычной логике, прежде учитывавшей преимущественно экономические интересы её бизнес - акторов. Следствием таких изменений в обществе стало то, что предприятия были вынуждены принимать во внимание экологические требования в своей деятельности и стремиться к экологической рационализации своего бизнеса.
У ТЭМ есть оппоненты в лице нео-марксистской теории «жернова производства» (ТЖП)[1] (Schnaiberg 1980; Schnaiberg, Gould 2000). Эта теория развивается в США с конца 70-х – начала 80-х гг. 20 века. ТЖП, как и другие неомарксистские теории концентрируется на критике капитализма. Она связывает капитализм с разрушением окружающей среды и отрицает возможность его экологизации.
ТЭМ развивается с 80-х гг. 20 века и подразумевает, что институты капитализма достаточно гибки, чтобы изменить свои практики и встать на путь устойчивого развития (O’ConNo.r 1994). Кроме того, считают её сторонники, капитализм под влиянием определенных политических условий может, используя механизм конкуренции, создать своего рода императив на достижение экологически устойчивого общества (Spaargaren 1996).
Противоречия двух теорий можно объяснить тем, что их авторы проводили исследования в различных контекстах. Подтверждение ТЭМ на практике и в теории было высказано европейскими исследователями, анализировавшими практику таких стран, где рыночное регулирование сильно ограничено политикой государства и демократическими институтами (Германия, Швеция, Нидерланды). Сторонники ТЖП делали выводы на основе исследований в США, где гражданское общество хотя и принимает участие в формировании экологической политики, но регулирование рынка здесь осуществляется в гораздо меньшей степени, чем в Европе.
Некоторые авторы утверждают, что капитализм способен к трансформации от либерального (США) к развитому (Западная Европа) и существенных противоречий между ТЭМ и ТЖП нет, поскольку исследуются разные стадии капитализма (Fisher 2002).
Страны с переходной экономикой, в том числе и Россия, не относятся ни к одной из перечисленных выше категорий. Можно сказать, что в России переход к рыночной экономике, по крайней мере, в промышленности завершился, если понимать под ним процесс адаптации предприятий к рыночным условиям.
В нашей статье мы будем применять ТЭМ, которая, на наш взгляд, обладает большим, нежели ТЖП, аналитическим потенциалом для объяснения процессов, происходящих в Российской экономике. Мы также видим больше возможностей применения её на практике, например, для разработки экологической политики, как на уровне предприятий, так и на уровне государств. ЭМ видится нам как процесс, приводящий в обществе к экологизации практик при участии и взаимодействии его различных акторов: государства, бизнеса, НПО.
Авторы данной статьи, анализируя перспективы ТЭМ на основе российского материала, считают, что ТЭМ обеспечивает теоретическую рамку социально-экономическим процессам (социально-экономическим практикам, программам, проектам, дискурсивным практикам), способствующим улучшению или сдерживанию ухудшения окружающей среды на микро и макро уровнях. Кроме того, авторы считают, что ЭМ является существующей практикой предприятий, социальных институтов и местных сообществ, направленной на улучшение состояния окружающей среды.
Исследователи различают «слабую» и «сильную» ЭМ (Gibbs 2000: 9-19). Под первой (слабой) ЭМ подразумевается, что основным в деле предотвращения экологической деградации являются технологические решения. То есть экономический рост и дальнейшая индустриализация в конечном итоге приведет к решению экологических проблем. По строгой версии ЭМ наибольшее внимание уделяется трансформации социальных институтов. Мы в большей степени основываемся на строгой версии ЭМ, не отрицая при этом важность технологических решений и инноваций.
В ТЭМ, как и в других областях социологии, есть исследователи, стоящие на позициях конструктивизма и реализма. Реалисты считают, что социальные процессы и взаимодействия между акторами и политические решения, к которым эти акторы приходят, оказывают фактическое воздействие на окружающую среду. Конструктивисты видят ЭМ больше как дискурс, созданный участвующими акторами при их взаимодействии и отражающий их социальный мир. Мы признаем, что вся деятельность людей, их ценности и интересы являются различными социальными конструктами. При этом мы считаем, что конструкты при определенных обстоятельствах могут оказывать реальное действие на окружающую среду.
ЭМ является, с одной стороны, теорией социальных трансформаций, а с другой стороны, она часто перерастает в политическую программу. Например, она принята Европейским Союзом как программа при разработке международных соглашений и экологической политики Европейского Союза (Mol 2001; Hertin, Berkhout 2003: 39-56). Некоторые авторы рассматривает ТЭМ как дискурс экологической политики, анализ которого представляет научный интерес (Hajer 1995). Также некоторые исследователи отмечают, что имеется очень мало эмпирических данных, которые подтвердили бы, что ЭМ приносит действительные социальные изменения (Barry 2005).
В то же время другие авторы рассматривают ТЭМ как теоретическую концепцию, которая помогает понять трансформацию современного общества (Mol, Spaargaren 2000: 17-49). Мы будем использовать ТЭМ как аналитическую концепцию, не отрицая при этом ее применимость в области разработки норм и законов. И, несмотря на критику со стороны многих исследователей, обвинявших теорию ЭМ в узости анализа реформ, мы, тем не менее, считаем её вполне пригодной для изучения позитивных экологических трансформаций российского общества. Мы считаем, что её можно применять как аналитическую рамку нашего исследования.
На основе дискуссии по ТЭМ можно выделить несколько основных сценариев, по которым она может разворачиваться.
Во-первых, это экономический сценарий. В этом случае ЭМ является прямым следствием развития техники и технологии, она происходит неизбежно под влиянием экономических факторов. Таких представлений о ТЭМ придерживался ее основатель Йозеф Хубер в начале 1880-х гг. (Huber 1982). Более поздние работы принимали во внимание значение этого сценария (Mol 1995, Spaargaren 1996).
Во-вторых, это институционально-политический сценарий, в соответствии с которым происходит интеграция экологической составляющей в государственные институты, законодательство, политику (Leroy, Tatenhove 2000: 187-208). При этом сценарии предприятия встают на путь ЭМ под давлением надзорных органов, угрозы штрафов, санкций со стороны государства и закона.
В-третьих, это культурно-дискурсивный сценарий, в соответствии с которым происходят изменения в культурных и дискурсивных практиках общества, стимулирующие изменения практик на предприятиях (Hajer 1995; Lundqvist 2000: 21-32; Murphy 2000: 1-8; Mol, Sonnenfeld 2000: 3-14).
В-четвертых, авторы выделяют сценарий внешнего воздействия, когда ЭМ является результатом глобальных институциональных, экономических и культурных изменений. При этом глобальные институты, бизнес-сети, культурные конструкты непосредственно влияют на ЭМ национальных структур.
Сценарии экологической модернизации исследованных случаев
Светогорский ЦБК (Ленинградская обл.) основан в 1887 г. на р. Вуоксе, входящей в водосбор Финского залива. В настоящее время на комбинате работает около 3,2 тыс. человек. В г. Светогорске Ленинградской обл., где он расположен, проживает около 20 тыс. человек. Комбинат выпускает целлюлозу, различные виды бумаги и картона, товары широкого потребления, продаваемые в России и Европе. Долгое время комбинат был источником значительного загрязнения окружающей среды.
В 1970-1980-х гг. на нем была построена станция биологической очистки стоков. Эта мера была инициирована государством и её целью было повысить объемы производства, вернув часть отходов на технологические линии для дальнейшей переработки.
В 1994 году комбинат перешёл в собственность шведской компании Тетра Лавал, и в 1996 году на нем была разработана экологическая политика с целью уменьшения сбросов и выбросов до уровня допустимого мировыми стандартами. Комбинат перестал применять молекулярный хлор в процессе отбелки целлюлозы. В 1997 г. на Светогорском ЦБК был закончен перевод котлов ТЭЦ на использование природного газа, что сократило выбросы в атмосферу. На комбинате стал внедряться проект по снижению потребления воды за счет перехода на замкнутую систему водопользования. В результате станции биологической очистки почти вдвое сократился сброс сточных вод. На комбинате разработана программа снижения вредных выбросов в атмосферу. Светогорский ЦБК стал первым в России комбинатом прошедшим сертификацию экологического менеджмента ИСО-14001.
В 1998 г. комбинат перешёл в собственность американской компании Интернейшенл Пейпа. В том же году на предприятии была введена политика устойчивого лесопользования, которая предполагала отказ от использования древесины, заготовленной в лесах высокой природоохранной ценности. Светогорский ЦБК заключил неформальный договор с Гринпис Россия и Центром охраны биоразнообразия о моратории на рубки в старовозрастных лесах. Границы лесов, на которых было решено прекратить рубки, определялись по картам старовозрастных лесов, составленным экологическими организациями.
Этот факт особенно интересен тем, что понятие старовозрастных лесов как экологической ценности не было принято в практике российского лесопользования, и считалось, что такие леса следует вырубать. В сущности, решение о моратории на вырубки противоречило закону, и парадоксальность ситуации состояла в том, что компании пришлось отстаивать своё решение не производить вырубки на взятых в аренду территориях. Предприятие также прошло сертификацию устойчивого лесопользования по доминирующей в Северной Америке системе SFI, которая продвигается промышленными кругами и является конкурентом системы FSC, продвигаемой экологическими организациями, в том числе и в России.
Как видно из вышесказанного, в советский период плановая государственная экономика предпринимала некоторые меры по ЭМ. Однако с появлением на предприятии западных инвесторов его ЭМ вышла на качественно новый уровень. Это было обусловлено требованиями западных экологически сенситивных рынков, а также давлением экологических организаций. Мы считаем, что в данном случае доминирующим сценарием ЭМ является сценарий внешнего воздействия.
Сокольский ЦБК (Вологодская обл.) основан в 1899 г. в верховьях реки Сухона, входящей в водосбор реки Северная Двина. Комбинат является градообразующим предприятием и имеет общие с городом очистные сооружения. В настоящее время на предприятии работает около 3 тыс. человек, в г. Соколе Вологодской обл., где он расположен, проживает около 40 тыс. человек. Хозяином комбината с 1998 по 2006 гг. являлась московская инвестиционная группа Фокс. В 2007 г. предприятие было куплено Банком Москвы. Комбинат выпускает различные сорта бумаги и древесно-волокнистых плит, целлюлозу, спирт, кормовые дрожжи, а также широкий спектр потребительских товаров. Продукция комбината реализуется как в России, так и за рубежом.
С самого начала своей деятельности Сокольский ЦБК, как и прочие целлюлозо-бумажные комбинаты, значительно загрязнял окружающую среду. В 1970-1980-е гг. по решению Министерства целлюлозно-бумажной промышленности на комбинате были построены очистные сооружения. В 1990 г. была введена в эксплуатацию станция локальной очистки сточных вод, при этом отходы из воды возвращались в технологический процесс. В конце 1990-х гг. ТЭЦ была переведена с угля на газ, что снизило количество выбросов в воздух. В 2002 г. произведен запуск цеха безхлорной отбелки целлюлозы и новой бумагоделательной машины с улучшенными экологическими характеристиками.
С 2003 г. из-за неэффективного управления на предприятии начались экономические проблемы. За годы владения и управления комбинатом группой Фокс объемы производства упали в 2 раза, и предприятие стало убыточным. В 2004 руководство пыталось закрыть часть предприятия, не прошедшую модернизацию и уволить около половины работников, что вызвало резкое противостояние с профсоюзами, митинги и демонстрации. В 2006 г. предприятие прошло процедуру банкротства, в связи с чем правительство области заключило соглашение, согласно которому инвестиционная компания Банка Москвы приобрела всю сумму кредиторской задолженности и фактически приобрела предприятие по цене его долгов. Была проведена дополнительная эмиссия акций и инвестиционная компания Банка Москвы приобрела контрольный пакет акций. В настоящее время работа Сокольского ЦБК вернулась к нормальному режиму и есть надежда, что на предприятии с появлением инвестора начнется модернизация производства.
Таким образом, практически все мероприятия ЭМ на Сокольском ЦБК были произведены государством еще в советское время. После приватизации ЭМ сводилась к замене оборудования в нескольких цехах с целью соответствия качества продукции требованиям рынка и тем минимальным мерам, которые было необходимо выполнять согласно действующему законодательству. Движущими силами такой ЭМ в данном случае стало исполнение государственных постановлений и природоохранного законодательства, а также задачи повышения эффективности производства на основе вторичного использования его отходов. То есть, ЭМ на Сокольском ЦБК проходила преимущественно по экономическому и институционально-политическому сценариям.
Сухонский ЦБК (Вологодская обл.) основан в 1911 г. ниже по течению р. Сухоны, в 4 км от Сокольского ЦБК. История Сухонского ЦБК складывалась драматично. В 1970-1980-е гг. предприятие было объединено с Сокольским ЦБК. В середине 1990-х гг. завод вышел из объединения и объемы производства на нем стали падать вследствие износа оборудования, отсутствия прибыли, постоянной смены руководства и деградации кадров. Завод пережил несколько банкротств и его хозяева и наименование несколько раз сменялись.
В 2003 г. Сухонский ЦБК распался на 4 предприятия, вошедшие в Ассоциацию «Вологодские лесопромышленники». Одно из этих предприятий, ОАО «Сухонский ЦБЗ» в 2003 г. было объявлено предприятием-банкротом. На остальных выпускали древесно-волокнистые плиты, целлюлозу и пиловочник. Еще в 2003-2005 гг. комбинат находился в глубоком кризисе. В дальнейшем приход новых собственников и включение предприятия в управляющую компанию «Объединенные бумажные фабрики» привели к возрождению предприятия. С 2006 г. на ЦБК началась реализация крупной инвестиционной программы, рассчитанной на 5 лет и предполагающей реконструкцию, модернизацию и расширение производства.
Что касается ЭМ, в связи с нелегкой историей предприятия она проводилась от случая к случаю и, в основном, была связана с обновлением, по мере возникновения необходимости, оборудования. Еще в период объединения с Сокольским ЦБК в 1970-1980-е гг. на Сухонском ЦБК были построены очистные сооружения. В пост - перестроечные годы также было проведено несколько мероприятий по модернизации производства. В 1996 г. предприятие отказалось от хлорной отбелки бумаги. В 2002 г. руководство завода запустило цех по отбелке бумаги с использованием более экологически безопасных технологий.
Движущей силой ЭМ в данном случае было, в основном, исполнение государственных постановлений и природоохранного законодательства, то есть ЭМ развивалась преимущественно по институционально-политическому сценарию. Мы предполагаем, что, поскольку предприятие по-прежнему реализует свою продукцию на российском рынке, в дальнейшем ЭМ на комбинате будет проходить по экономическому сценарию, в соответствии с реализуемой инвестиционной программой.
Сыктывкарский ЛПК (Коми республика) также был основан в советское время (решение Совета министров ССР о строительстве принято в 1957 г., запущен в 1969 г.). Его строительство велось на берегу реки Вычегды, практически одновременно со строительством рядом рабочего поселка Эжвы. В 1968 г. Эжва была включена в черту города и стала Эжевским районом г. Сыктывкара. В настоящее время население Эжевского района насчитывает 56 тысяч человек, что составляет всего населения города. В советское время комбинат являлся одним из крупнейших целлюлозно-бумажных комбинатов, чьи перерабатывающие мощности достигали 1 млн. кубометров в год. В 1993 году предприятие было приватизировано.
В 1998 г. на комбинате была осуществлена крупная техническая реконструкция. В 2002 г. европейская компания «Нойзидлер» приобрела контрольный пакет акций Сыктывкарского ЛПК (СЛПК). В 2003 г. на предприятии стартовала программа «Преодолевая границы», целью которой было внедрение общекорпоративной стратегии «Нойзидлер» - стать лучшей компанией в мире в своей отрасли. В 2005 г., после поглощения «Нойзидлера» «Монди Бизнес Пэйпа» СЛПК оказался интегрированным в более крупную сеть компаний, так как сама «Монди бизнес пэйпа» является частью транснациональной корпорации «Англ Америкэн».
В настоящее время Сыктывкарский ЛПК является одним из крупнейших предприятий в республике. В его структуре работает 10 тыс. человек. Он перерабатывает 3,5 миллиона кубометров древесины и производит 750 тыс. тонн целлюлозно-бумажной продукции. Комбинат имеет собственное древесно-подготовительное производство, целлюлозный завод, ТЭЦ и комплекс очистных сооружений. Сыктывкарский ЛПК обеспечивает более 40% рынка офисной и офсетной бумаги в России и СНГ, производит газетную бумагу, гофрированный картон[2].
С переходом собственности в руки Монди Бизнес Пейпа требования головного офиса корпорации в области лесопользования стали распространяться и на российское предприятие. Экологическая политика корпорации провозглашает соблюдение национальных законов по охране окружающей среды, осуществление устойчивой лесохозяйственной практики (т.е. применение наиболее прогрессивных технологий в сфере лесоуправления), внедрение международно-признанных систем лесной сертификации. Следствием стало то, что сначала руководством было принято решение о сертификации всей арендной базы предприятия, а затем оно стало требовать прохождения сертификации лесоуправления и цепочки поставок от всех своих поставщиков, объявив, что с 2009 года не станет покупать продукты у тех из них, кто не пройдет сертификацию. Так как в регионе данное предприятие фактически является монополистом в своей отрасли, такое требование означало, что корпорация стала инициатором перехода лесозаготовительных компаний к устойчивому лесоуправлению. Хотя сам СЛПК торгует в основном на территории России, холдинг проводит сертификацию всей своей продукции, вне зависимости от рынков ее реализации.
Под давлением Гринпис предприятие взяло обязательство не производить вырубки в старовозрастных лесах на арендованных им территориях и не закупать древесину, заготовленную в таких лесах другими поставщиками. Монди Бизнес Пейпа СЛПК активно сотрудничает с некоммерческой организацией Фонд Серебрянная Тайга и оказывает ей финансовую поддержку для распространения практик устойчивого лесопользования в республике Коми. В соответствии с требованиями сертификации предприятие проводит консультации с местным населением и заключает договоры социального партнерства.
Как видно из описанного случая, проведение ЭМ на Сыктывкарском ЛПК сильно связано с распространением глобальных практик (в данном случае – лесной сертификации) на российское предприятие под влиянием головной транснациональной корпорации Монди Бизнес Пейпа. В свою очередь, сертификация арендной базы и цепочки поставок предприятия стимулировала распространение устойчивого лесопользования практически на всю республику Коми и конструктивный диалог и сотрудничество с экологическими и социальными НПО. Таким образом, ЭМ на предприятии разворачивалась по сценарию внешнего воздействия. Однако, здесь также присутствует компонента культурно-дискурсивного сценария, так как начало более экологическому подходу предприятия к своей деятельности было положено вследствие распространения на Россию корпоративных этических ценностей и культуры головного предприятия, как «Нойзидлер», так и Монди Бизнес Пейпа.
Котласский ЦБК (Архангельская обл.), также как и Сыктывкарский ЛПК, был построен в советский период. Решение о его строительстве было принято еще в 1936 г., но началась стройка только в послевоенные годы и продолжалась длительное время. Первая продукция была получена на комбинате только в 1961 г. Расположен Котласский ЦБК на реке Вычегде, в г. Коряжма, численность населения которого в настоящее время составляет около 44 тыс. человек.
В перестроечное время Котласский ЦБК, как и все остальные предприятия этой отрасли, пережил сильный промышленный спад. Общий объем производства упал больше, чем вполовину. Вхождение предприятия в состав крупнейшей российской деревоперерабатывающей компании «Илим Палп Энтерпрайз»» помогло ему восстановить прежние объемы производства. На момент написания статьи на предприятии работало около 9 тыс. человек. Годовой объем перерабатываемой древесины достигал 4,5 миллиона кубометров. На комбинате производилось около 19% всей российской целлюлозы, 22% картона и 9% бумаги. Котласский ЦБК вырабатывал ежегодно более миллиона тонн целлюлозы разных видов, сотни тысяч тонн печатных и технических бумаг и картона, древесно-волокнистые плиты[3].
В 2002 г. Илим Палп Энтерпрайз принял решение сертифицировать все свои предприятия. Необходимость сертификации предприятий корпорации диктовалась требованиями европейских экологически чувствительных рынков, куда они сбывали свою продукцию. Поскольку продукция Котласского ЦБК на 80% ориентирована на импорт, то получение сертификата гарантировало бы стабильность и безопасность бизнеса. На Котласском ЦБК «Илим Палп» выделил отдел, занимающийся обеспечением сырьем в отдельное предприятие по лесообеспечению «Илим СеверЛес», который и получил сертификат FSC в 2006 г. В том же году компания «Илим Палп» была реорганизована в группу «Илим» и Котласский ЦБК стал структурной единицей группы «Илим – Запад».
В 2007 г. 50% пакета акций компании было приобретено американской международной корпорацией «Интернешнл Пейпа» и было организовано совместное предприятие. Несмотря на то, что на своих прочих предприятиях компания «Интернешнл Пейпа» традиционно использовала принятую в США сертификацию SFI[4], придя в Россию, она признала систему FSC и согласилась продолжать сертификацию по данной системе. Это можно рассматривать как позитивный момент, так как сертификация SFI продвигается бизнесом и является более «мягкой» системой, по сравнению с системой FSC.
Компания «Илим Палп» сотрудничала с Фондом Охраны Дикой Природы (WWF). Корпорация не вырубает старовозрастные леса, руководствуясь при определении их границ картами, составленными Гринпис. Предприятие принимало активное участие в разработке Лесного Кодекса и в работе над системой национальной лесной сертификации.
ЭМ на комбинате связана, прежде всего, с экономическими причинами: стремлением стабильно работать на всех экологически чувствительных рынках и выйти со своими акциями на Нью-Йоркскую фондовую биржу. Амбициозные экономические планы продиктовали необходимость сертифицирования лесоуправления и цепочки поставок по принятой в международной практике системе FSC. Сертификационные стандарты FSC способствовали росту экологической ответственности компании.
На наш взгляд, ЭМ развивалась на Котласском ЦБК преимущественно по экономическому сценарию, так как движущими силами ЭМ в изучаемом случае стала конкуренция на западных экологически чувствительных рынках, которая предполагает учет требований международного экологического движения в практиках лесопользования. Следует отметить, что, несмотря на слияние управляющей компании с западным партнером и образование совместного предприятия, здесь не произошло сколько-нибудь заметного изменения в ЭМ в связи с внешним воздействием или культурно-дискурсивным влиянием, и экономический сценарий остался ведущим.
Сегежский ЦБК (республика Карелия), основан в 1939 г. на берегу озера Выг. Вокруг комбината впоследствии вырос г. Сегежа с общей численностью в настоящее время 37,5 тыс. человек. В 1960-е гг. на комбинате была проведена крупная техническая реконструкция. В 1992 г., когда предприятие акционировалось, большое количество оборудования было уже недееспособным. Для возрождения комбината требовались значительные финансовые вливания. Инвестором стал крупнейший шведский лесопромышленный концерн «Асси Домен», который попытался исправить сложившуюся ситуацию. Но эта попытка не привела к желаемым результатам. В итоге шведы ушли из Сегежи и комбинат был объявлен банкротом. В сентябре 1998 г. было введено внешнее управление, старые долги заморожены, комбинат возобновил свою работу, и постепенно смог вернуть утраченные позиции. Позже Основным акционером Сегежского ЦБК Банк Москвы.
В 2006 г. Сегежский ЦБК вошел в состав холдинга «Инвестлеспром». В том же году в состав холдинга вошла зарубежная международная компания «Корснас» с многочисленными предприятиями лесной промышленности, расположенными в Европейских странах и странах СНГ. В результате рестуктуризации в компании была выделена отдельная структура – Северная лесозаготовительная компания (СЛЗК), занимающаяся непосредственно лесозаготовительной деятельностью. В ее подчинении находились четыре производственных участка: Сегежский, Паданский, Валдайский, Медвежьегорский.Сегодня на Сегежском ЦБК производится до 414 тыс. т. сульфатной целлюлозы, 330 тыс. т. крафт-бумаги и крафт-лайнера и более 582 млн. штук бумажных мешков в год.
В последние годы предприятие проводит крупномасштабную реорганизацию производства, возводит новые цеха на месте старых. Такое обновление оборудования и технологий неизбежно повлечет за собой более экологически дружественные практики. Этот виток ЭМ был обусловлен экономической необходимостью и был начат топ-менеджментом компании в 2005 г. В 2006 г. комбинат взял в аренду 1,8 млн. га лесных территорий и в марте 2007 г. получил сертификат лесоуправления и цепочки поставок FSC.
Интересной особенностью Сегежского ЦБК является то, что при подготовке к сертификации они выбрали себе в партнеры радикальную НПО Спок, которая в 1990-е годы помогала Гринпис организовывать потребительские бойкоты в защиту старовозрастных лесов Карелии. Это сотрудничество было направлено на преодоление косности и консервативности устаревших советско-российских подходов к лесопользованию, которые препятствуют сохранению биологического разнообразия и проведению ЭМ, что нашло отражение в противостоянии с федеральными и региональными лесными агентствами.
В данном случае экологические интересы НПО совпали с экономическими интересами холдинга. Предприятие консультировалось с НПО Спок по вопросам выработки своей экологической политики и поручило ему природоохранное планирование с выделением ключевых биотопов и участков старовозрастных лесов. Совместно с НПО Спок предприятие разработало методическое пособие по выделению ключевых биотопов для центральной Карелии.
В 2007 г. Сегежский ЦБК выступил инициатором разработки концепции устойчивого лесопользования для республики Карелия и подал Декларацию о намерении в правительство республики. Он также создал рабочую группу для организации на части арендованных территорий модельного леса, который стал бы переговорной площадкой для всех заинтересованных сторон и лабораторией для апробации новых технологий рубок, предполагающих сохранение биоразнообразия. Для работы с местным населением в рамках сертификации Сегежский ЦБК привлекает социальных экспертов из НПО, и уделяет большее, по сравнению с другими комбинатами, внимание выделению мест особой социальной, культурной и религиозной значимости.
Такое экологически и социально ответственное отношение Сегежского ЦБК, по их собственному мнению, диктуется задачами экономической выгоды, так как леса, взятые ими в аренду уже истощены предыдущими рубками и неистощительное лесопользование является для предприятия залогом его жизнеспособности в дальнейшем.
На наш взгляд, ЭМ на Сегежском ЦБК проходит в основном по экономическому сценарию. Однако, мы наблюдаем здесь и элементы сценария внешнего воздействия, которое в данном случае проявляется своеобразно. Если в предыдущих кейсах внешние влияния выражались больше в форме давления со стороны экологически чувствительных рынков, или зарубежных головных офисов корпораций, то здесь, наряду с этим, действует стратегическая оценка рисков в связи с покупкой предприятий в Европе, находящихся под пристальным вниманием Европейского гражданского общества.
Движущие силы экологической модернизации
Анализируя результаты всех вышеприведенных случаев мы выявили различные социально-экономические траектории, которые привели различные предприятия лесного комплекса России к ЭМ (см. таблицу). При этом прослеживаются три основных фактора, определивших ту или иную траекторию, о которых мы упоминали во введении: 1) государственное регулирование; 2) общественные движения и продвигаемая ими сертификация FSC; 3) роль собственника / инвестора.
Таблица: Сценарии ЭМ на исследуемых предприятиях
| Название и местонахождение предприятия | Краткая характеристика | Проявления экологической модернизации | Собственник | Сценарии |
| Светогорский ЦБК (г. Светогорск Ленинградской обл.) | Основан в 1887 г, градообразующее предприятие, работает около 3,2 тыс.человек. Продукция: целлюлоза, бумага, картона, товары широкого потребления. Рынки сбыта: Россия, Европа. | 1970-1980-х гг. - построена станция биологической очистки стоков (инициировано государством). 1996 г. - разработана экополитика для уменьшения сбросов и выбросов до уровня допустимого мировыми стандартами; отказ от молекулярного хлора в процессе отбелки целлюлозы. 1997г.- перевод котлов ТЭЦ на природный газ; переход на замкнутую систему водопользования (снижение потребления воды); ввод в действие станции биологической очистки (вдвое сократился сброс сточных вод); сертификация экологического менеджмента ИСО-14001. 1998 - введена политика устойчивого лесопользования. | С 1994 г.- шведская компания Тетра Лавал. С 1998 г. - американская компания Интернейшенл Пейпа. | Ведущий - внешнего воздействия, вспомогательный – культурно-дискурсивный. |
| Сокольский ЦБК (г. Сокол Вологодской обл.) | Основан в 1899 г. градообразующее предприятие, работает около 3 тыс. человек. Продукция: бумага, древесно-волокнистые плиты, целлюлоза, спирт, кормовые дрожжи, потребительские товары. Рынки сбыта: Россия, зарубежные страны | 1970-1980-е гг.- построены очистные сооружения (инициировано государством). 1990 г. - введена станция локальной очистки сточных вод и замкнутая система водопользования. Конец 1990-х гг.- ТЭЦ переведена с угля на газ. 2002 г.- запуск цеха безхлорной отбелки целлюлозы и новой бумагоделательной машины с улучшенными экологическими характеристикам. | С 1998 по 2006 гг. - московская инвестиционная группа Фокс. 2007 г. – вхождение в состав холдинга «Инвестлеспром», основной акционер - Банк Москвы. | Ведущий – экономический, вспомогательный - институционально-политический. |
| Сухонский ЦБК (г. Сокол Вологодской обл.) | Основан в 1911г. Продукция: древесно-волокнистые плиты, целлюлоза, пиловочник. Рынки сбыта: Россия. | 1970-1980 гг.- построены очистные сооружения. 1996 г. - отказ от хлорной отбелки бумаги. 2002 г. - запуск цеха по отбелке бумаги с использованием более экологически безопасных технологий. | 1970-1980 гг. предприятие объединено с Сокольским ЦБК. 1990-е гг. – выход из объединения. 2003 г. - разделение на 4 предприятия. 2006 включение в управляющую компанию «Объединенные бумажные фабрики». | институционально-политический. |
| Сыктывкарский ЛПК (г. Сыктывкар респ. Коми) | Основан: решение о строительстве - в 1957 г., запуск - в 1969 г. Работает 10 тыс. человек Продукция: 750 тыс. тонн целлюлозно-бумажной продукции в год, в т.ч. более 40% офисной и офсетной бумаги в России и СНГ, газетная бумага, гофрированный картон. Рынки сбыта: В основном российские и СНГ. Имеет собственное древесно-подготовительное производство, целлюлозный завод ТЭЦ и комплекс очистных сооружений; производит | 1996 г. – сертификация ИСО 14001. 1998 г. - крупная техническая реконструкция. 2003 г. - старт программы «Преодолевая границы», по внедрению корпоративной стратегии «Нойзидлер» Экологическая политика заявляла соблюдение национальных законов по охране окружающей среды, осуществление устойчивой лесохозяйственной практики, внедрение систем лесной сертификации. 2004 г. - сертификация ИСО 14001. 2005 г.- решение о сертификации арендной базы; выдвинуто требование к поставщикам о сертифи-кации лесоуправления и цепочки поставок к 2009 г. 2007 г. – введен цех бесхлорной отбелки хвойного потока. | 1993 г - приватизация. 2002 г.- европейская компания «Нойзидлер». 2005 г. - «Монди Бизнес Пэйпа», входящая вТНК «Англ Америкэн». | Ведущий - внешнего воздействия, вспомогательный - культурно-дискурсивный. |
| Котласский ЦБК, (г. Коряжма Архангельской обл.) | Основан: решение о строительстве - 1936 г., первая продукция получена в 1961 г. Работает около 9 тыс. человек. Продукция: 19% всей российской целлюлозы, 22% картона и 9% бумаги, древесно-волокнистые плиты. Рынки сбыта: Европа (80%), Россия (20%). | 2000 г. – переход на бесхлорную отбелку целлюлозы. 2002 г. - решение «Илим Палп Интерпрайз» сертифицировать все предприятия. 2003 г. – введение экологической инфраструктуры по кредиту Всемирного банка. 2006 г. - получение сертификата FSC. | 1995 г. – «Илим Палп Интерпрайз» купил первые 20% акций. 2006 г. Образование группы «Илим». 2007 г. – слияние с ТНК «Интернешнл Пейпа». | Ведущий – экономический, вспомогательный – внешнего воздействия. |
| Сегежский ЦБК (г. Сегежа респ. Карелия) | Основан: в 1939 г. Продукция: сульфатная целлюлоза, крафт-бумага, крафт-лайнер, бумажные мешки. Рынки сбыта: Европа, Россия. | 1960-е гг. - проведена крупная техническая реконструкция. с 2005 – проводится крупномасштабная реорганизация и экологизация производства; аренда лесных земель, подготовка к лесной сертификации. 2007 г. - получен сертификат лесоуправления и цепочки поставок по системе FSC. | 1992 г - предприятие акционировалось. 1997 г. - шведский лесопромышленный концерн «Асси Домен» 1998 г. - введено внешнее управление. 2006 г. – вхождение в состав холдинга «Инвестлеспром», основной акционер - Банк Москвы. | Ведущий – экономический, вспомогательный - внешнего воздействия. |
Государственное регулирование является ведущим фактором институционально-политического сценария ЭМ. Во всех шести случаях оно имело место как фактор, способствующий ЭМ производства, однако ведущим фактором ЭМ оно стало только на Сухонском ЦБК. Государственные ограничения на загрязнения, а также на некоторые экологически вредные технологии, например, хлорную отбелку бумаги, существенно повлияли на ЭМ. Эти ограничения вынуждали предприятия строить очистные сооружения и совершенствовать технологии.
Государственное регулирование проявляло себя по-разному в разные периоды деятельности предприятий: в советский период, период трансформаций в ранние 1990-е годы и в последний период ЭМ, обычно приходящийся на конец 20- начало 21 века.
В советский период в рамках плановой экономики проходили технологические изменения с целью увеличить эффективность производства и его экономический выход. В то время ресурсосбережение, которое было основным мотивом для введения технологических инноваций, рассматривалось не в контексте экологического подхода к производству и преобразований для защиты окружающей среды, а как экономическая мера. В отсутствие частной собственности на средства производства и конкуренции роль экологического менеджмента выполняло исключительно государственное регулирование.
В период перестройки экономика страны находилась в кризисе и государственное регулирование стало неспособно стимулировать какие бы то ни было инновации. Новые собственники приватизированных предприятий, сменяющие один другого, видели свою основную задачу в сохранении предприятия живым любыми доступными средствами (в том числе с помощью объявления предприятия банкротом). Кроме того, поскольку после перестройки правовой и экономический механизмы реализации природоохранного законодательства так в полной мере и не были созданы, в России оно выполнялось формально или его выполнение было затруднено. Таким образом, в этот период говорить об ЭМ не приходилось.
В период с конца 1990-х гг. государственное регулирование деятельности предприятий в области экологии стало немного более эффективным. Однако сложилась парадоксальная ситуация с регулированием лесопользования на арендованных площадях ЦБК в связи с различиями в требованиях российского законодательства и глобальными нормами, в частности, стандартами сертификационной системы FSC. По требованиям Лесного Кодекса 1997 г., действовавшего до конца 2006 г., предприятия не могли оставлять ключевые биотопы на площадях, выделенных под сплошные рубки, тогда как по требованиям сертификации FSC предприятия, напротив, должны были уделять внимание сохранению биоразнообразия, в том числе, оставлять нетронутыми особо ценные экосистемы. Другое противоречие касалось старовозрастных лесов, которые, согласно российскому законодательству, отводились под рубки, а по стандартам сертификации были отнесены к числу объектов высокой природоохранной ценности. Таким образом, в этот период государственное регулирование в области лесопользования стало тормозом ЭМ.
Общественные движения и сертификация FSC. Общественные движения в лице сетей экологических НПО являются важным фактором культурно-дискурсивного сценария и сценария внешнего воздействия ЭМ. Роль НПО в ЭМ ЦБК особенно ярко проявилась у тех из них, которые проходили сертификацию своих арендных площадей по системе FSC, а именно, на Монди бизнес пейпа СПЛК, Котласском ЦБК и Сегежском ЦБК. Влияние НПО проявилось в основном благодаря использованию ими сил рынка.
Начиная со времен перестройки одним из стимуляторов ЭМ стали международные экологические организации WWF и Гринпис, которые открыли свои офисы в России. Параллельно в стране формировались местные экологические организации, которые вошли в международные сети. Во главе с Гринписом образовалось радикальное крыло экологического движения. WWF придерживался менее радикальных позиций, налаживая межсекторальный диалог, продвигая сертификацию по системе лесного попечительского совета FSC и принимая участие в разработке концепций устойчивого лесопользования на многих уровнях. Эти два крыла экологического движения играли роль «кнута и пряника» в деле конвертирования предприятий в экологически ответственные.
Радикальное крыло движения при поддержке международного сообщества в 1990-е гг. организовывало потребительские бойкоты для сохранения старовозрастных лесов. Они создали карты старовозрастных лесов, которые стали неформальным законом как для предприятий лесного комплекса, так и для зарубежных потребителей продукции последних. Со своей стороны, WWF, продвигая систему лесной сертификации FSC, формировал нишу экологически ответственных предприятий. Сертификат FSC при этом стал своего рода лицензией для стабильной и беспроблемной работы на западных экологически чувствительных рынках.
Принципы и критерии, заложенные в основу сертификации лесоуправления по системе FSC, диктуют целый ряд экологических мер и изменения практик, на которые предприятия вынуждены идти для получения сертификатов. Сюда входят природоохранное планирование с сохранением биоразнообразия, редких экосистем, лесов высокой природоохранной ценности, включая старовозрастные леса, охрана красно-книжных видов флоры и фауны.
Роль собственника/инвестора/ акционера. Собственность как фактор проявляется в экономическом, культурно-дискурсивном сценариях и сценарии внешнего воздействия ЭМ. Во всех описанных случаях роль собственника предприятия была существенной для активного проведения ЭМ. В контексте данной статьи авторы рассматривают акционеров, имеющих контрольный пакет акций, как хозяев предприятий. В случае, если собственник предприятия принадлежит к международным бизнес сетям, международные корпоративные стандарты оказывают решающее влияние на ЭМ его предприятия.
Это особенно ярко подтверждается примерами Светогорского ЦБК и Монди бизнес пейпа СЛПК. В этих случаях головные офисы предприятий оказали существенное влияние на практики российского производства, исходя из международных стандартов. Иностранные владельцы, много лет действующие в западном мире, принесли с собой свой менеджмент, корпоративную этику, культуру, в том числе, социальную и экологическую. В обоих случаях именно принадлежность собственников к международному бизнесу, ориентированному на более высокие, по сравнению с Россией, экологические стандарты, послужила основой ЭМ предприятий, проводящейся в рамках лесной сертификации.
Покупка инвесторами европейских предприятий, которые наряду с Сегежским ЦБК вошли в единый холдинг «Инвестлеспром» повлечет за собой выработку корпоративной политики, общей для его зарубежных и российских предприятий. При этом российские предприятия будут вынуждены повышать свои экологические стандарты до уровня международных. Можно также предположить, что этот факт сыграет большую роль для ЭМ на Сокольском ЦБК, вошедшем в состав холдинга в 2007 г.
Роль собственника/инвестора проявляется также в том, что, преследуя экономические цели, они проводят смену технологий и оборудования, при которых ЭМ обычно происходит автоматически. Инициированные собственниками/инвесторами инновации играли значительную роль во всех рассмотренных случаях. Различия же между кейсами во многом определяется тем, что ЦБК, расположенные ближе к границам с западными государствами, быстрее нашли инвесторов/собственников, нежели те, что находятся в других регионах. Однако в настоящее время и более отсталые Сухонский и Сокольский ЦБК перешли в руки новых инвесторов и, по всей видимости, там процессы ЭМ пойдут теперь быстрее.
Заключение
Мы рассмотрели различные социально-экономические сценарии ЭМ и факторы, на них влияющие, на конкретных примерах российских предприятий. Мы показали, что в каждом конкретном случае сценарии ЭМ сочетаются друг с другом и оказывают взаимное влияние.
В главе, посвященной методологии мы упоминали, что четыре идеальных типа сценариев развития ЭМ на Западе проявлялись в определенной хронологии. Из материалов статьи можно увидеть, что в России не было этой хронологической последовательности. Все четыре сценария в разных сочетаниях действовали на исследованных предприятиях одновременно. При этом чаще встречался экономический сценарий и сценарий внешнего воздействия. Культурно-дискурсивный наблюдался только в одном из шести случаев, а институционально- политический, хоть и был в некоторой степени представлен во всех случаях, но в чистом виде также работал лишь в одном случае.
На основе анализа данных можно утверждать, что институционально-политический сценарий играл большую роль в ЭМ в Советский период. В настоящее время такой сценарий мало действенен в России. Причины его слабости заключаются в неразвитости социально-экологических институтов и механизмов реализации природоохранных законов. Этот сценарий действует в чистом виде лишь в случаях бездействия других факторов. ЭМ, протекающая по такому сценарию, крайне слаба.
Экономический сценарий ЭМ по-прежнему значим для России. Однако при таком сценарии ЭМ происходит в объемах и формах, не достаточных для достижения радикального улучшения состояния окружающей среды и решения экономических, экологических и социальных проблем.
В постперестроечный период, с расширением российского участия в международной торговле, открытием границ для иностранного бизнеса и зарубежных инвестиций экономический сценарий стал очень тесно связан со сценарием внешнего воздействия. Внешнее воздействие оказывали на российские предприятия как корпорации, купившие контрольные пакеты акций ЦБК в России, так и сети трансграничных экологических НПО, требовавшие от последних выполнения экологических и социальных стандартов, принятых на чувствительных западных рынках, где покупателям важно, чтобы продукт был произведен с минимальным ущербом для окружающей среды и без нарушения социальных прав человека. В этих условиях экономическая успешность предприятий стала напрямую зависеть от соответствия процесса производства продукции глобальным экологическим и социальным стандартам, что толкнуло многих из них на прохождение сертификации. Сценарий внешнего воздействия повлек за собой также и изменения в сфере культурно-дискурсивных практик и появление новых дискурсов в России, поэтому эти два сценария ЭМ часто сочетаются.
Культурно-дискурсивный сценарий разворачивался как следствие проникновения в Россию новых дискурсов, которые приходили как через этические кодексы международных корпораций, так и через трансграничные сети экологических НПО. Показателен пример с сохранением старовозрастных лесов. Экологические НПО конструировали понятие старовозрастных лесов как планетарную экологическую ценность, подлежащую охране по всему миру. Российские государственные структуры рассматривали такие леса как перезрелые, подверженные болезням и пожарам, подлежащие рубке для извлечения экономической выгоды. С начала 1990-х гг. идёт борьба этих двух конструктов. С интеграцией России в европейскую экономику конструкт экологических НПО начинает побеждать. Кстати, этот случай является примером воздействия конструкта на реальную жизнь.
Изменились и дискурсы, связанные с социальной сферой. Понятия общественного участия, общественных слушаний, участия заинтересованных сторон в принятии решений пришли в жизнь из стран с развитой демократией в ходе экономического взаимодействия. Вместе с понятиями пришли и сами практики, в особенности на сертифицированные предприятия.
Политическая сфера России также претерпевает внешнее воздействие, так как российское правительство, заинтересованное в интеграции экономики страны в международный рынок, не может не учитывать его требований, озвученных международными сетями экологических ПНО.
Глобальные процессы, в конечном итоге, нивелируют различия между странами и развивают ЭМ, тиражируя ее технологии. Они основываются на социально-экономических, институциональных и культурных процессах, происходящих в наиболее экологически продвинутых странах и международных сетях. Проникновение глобальных процессов во все страны стало возможным потому, что современное общество все больше и больше превращается в сетевое. Через сети международных корпораций и международных НПО глобальные стандарты проникают во все большее количество стран. Одним из таких стандартов является и экологическая модернизация.
Благодарности
В 2002 году исследования проводили по гранту Академии наук Финляндии «Предусловия экологической модернизации в России». В 2006-2007 годах исследования проводили при поддержке МОНФ в рамках проекта «Роль гражданского общества в стимулировании корпоративной социальной ответственности лесного сектора» при софинансировании проекта Финской Академией наук по проекту Транснационализация предприятий лесного сектора (Transnationalization of Forest Industry), грант № 121428.
Литература
Barry J. Ecological modernization. Dryzek J. & Schlosberg D. (eds.), Debating the Earth. The Environmental Politics Reader, Oxford: University Press. 2005.
Buttel H. Ecological modernisation as social theory // Geoforum. 2000, No. 31, p. 57-65.
Gille Z. Legacy of waste or wasted legacy? The end of industrial ecology in post-socialist Hungary // Mol A. and Sonnenfeld D. (eds.), Ecological modernisation around the world: Perspectives and critical debates, Environmental Politics. 2000, No. 9, p. 203-231.
Gibbs D. Ecological modernisation, regional ecoNo.mic development and regional development agencies // Geoforum. 2000, No. 31, p. 9-19.
Gouldson A., J. Regulatory Realities: The implementation and impact of industrial environmental regulation. L. 1998.
Fisher D. From the treadmill of production to ecological modernization? The Environmental State under Pressure. 2002, No. 10.
Hajer M. The politics of environmental discourse. Ecological modernization and the policy process, Oxford. 1995.
Hertin J., Berkhout F. Analysing institutional strategies for environmental policy integration: The case of EU enterprise policy // Environmental Policy and Planning. 2003, No. 5, p. 39-56.
Huber J. Die Veriorene Unschuld der Okologie: Neue TechNo.logien und Susperindustrielle Entwicklung. Frangfurt am Main. 1982.
Leroy P., van Tatenhove J. Political modernisation theory and environmental politics // In: Spaargaren G., Mol A., Buttel F. (eds.) Environment and global modernity, London. 2000, p. 187-208.
Lundqvist L. Capacity-building or social construction? // Geoforum. 2000, No. 31, p. 21-32.
Mol A. The Refinement of Production. Utrecht. 1995.
Mol A., Spaargaren G. Ecological modernisation theory in debate: a review // In: Mol A. & Sonnenfeld D. (eds.), Ecological modernisation around the world: Perspectives and critical debates, London. 2000, p. 17-49.
Mol A., Sonnenfeld D. (eds.) Ecological modernisation around the world: Perspectives and critical debates // Environmental Politics. 2000, No. 9, p. 3-14.
Mol A. Globalization and Environmental Reform. The Ecological Modernization of the Global EcoNo.my. London: The MIT Press. 2001.
Mol A., van Buuren J. Greening Industrialization in Asian Transitional EcoNo.mies. Lanham: Lexington Books. 2003.
Murphy J. Ecological modernization // Geoforum. 2000, No. 31, p. 1-8.
O’Connor J. Is sustainable capitalism possible? In: O’Conner (eds.). Is capitalism Sustainable? N.Y. 1994.
Rinkevicius L. The ideology of ecological modernisation in ‘double-risk’ societies: a case study of Lithuanian environmental policy // In: Spaargaren G., Mol, A., Buttel F. (eds.), Environment and global modernity, London. 2000, p. 163-185.
Schnaiberg A. The Environment: From Surplus to Scarcity. N.Y. 1980.
Schnaiberg A., Gould K. Environment and Society. The Enduring Conflict. N.Y. 2000.
Sonnenfeld D. Contradictions of Ecological Modernisation: Pulp and Paper Manufacturing in South-east Asia // Environmental Politics. 2000, No. 9, p. 237-256.
Spaargaren G. The Ecological Modernization of production and consumption. Ph. D. Thesis, Wageningen. 1996.
[1] Treadmill of Production Theory.
[2] www.mondibp.com, по данным на декабрь 2006 г.
[3] www.ilimpulp.ru, по данным на декабрь 2006 г.
[4] SFI – Sustainable Forestry Initiative, или Инициатива устойчивого лесопользования.
