МОЛОДЁЖНЫЙ СОЮЗ ЭКОНОМИСТОВ И ФИНАНСИСТОВ РОССИИ

Республика Дагестан №_______

(поле заполняется при регистрации работы).

КОНКУРСНАЯ РАБОТА №______

(поле заполняется при регистрации работы).

Международная Олимпиада по экономическим, финансовым дисциплинам и вопросам управления

“ Предпосылки для возникновения и прогноз развития мирового финансового кризиса ”

Номинация № « 46 » название « Антикризисное управление в зарубежных странах »

АВТОР: Гаджиева Джамиля Ибрагимовна

Дагестанский Государственный Технический Университет

курс: пятый.

Специальность: мировая экономика

Адрес автора: Республика Дагестан г. Махачкала, ул.Ш.Алиева 31 а, кв.11

телефоны: (8722) 61-59-41; 8-928-520-04-88 е-mail: [email protected]

Научный руководитель: Ногаймурзаева Хадижат Хаджакавовна

К.э.н., Старший преподаватель кафедры экономической теории

Дагестанский Государственный Технический Университет

Контактные координаты: 8 (928) 544 34 70

Практический руководитель: ______________________________________

(Фамилия, имя, отчество – полностью!!!)

________________________________________________________

(Учёная степень, учёное звание научного руководителя – полностью !!!).

___________________________________________________

(Место постоянной работы).

Контактные координаты: __________________________________________________________________

(Просим указать контактные координаты, удобные для общения).

г. Махачкала

(название населённого пункта, где подготовлена работа).

2009 г.

СОДЕРЖАНИЕ

СПИСОК ТЕРМИНОВ……………………………………………………………………………..3

ВВЕДЕНИЕ…………………………………………………………………………………………..4

ГЛАВА I. ОБЩЕЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ МИРОВОГО ФИНАНСОВОГО КРИЗИСА И

ПРИЧИНЫ ЕГО ВОЗНИКНОВЕНИЯ…………………………………………………………...6

1. Мировой финансовый кризис: цивилизационные истоки ……………………………………6
2. Причины возникновения мирового финансового кризиса…………………………………..14
3. Факторы экономического кризиса и базис его преодоления………………………………...22
4. Банкротство кредитных организаций………………………………………………………….35
5. Зарубежный опыт банкротства кредитной организации……………………………………..47
6. Особенности банкротства кредитных организаций в России………………………………..56

ГЛАВА II. ВОЗДЕЙСТВИЕ МИРОВОГО ФИНАНСОВОГО КРИЗИСА НА ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СФЕРЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ…………………………………………….60

2.1. Кризисные явления в малом бизнесе в Российской Федерации……………………………..60

2.2. Кризис на рынке недвижимости европейских стран…………………………………………66

2.3. Влияние кризиса на общественный уклад населения………………………………………..71

ГЛАВА III. ПУТИ ПРЕОДОЛЕНИЯ МИРОВОГО ФИНАНСОВОГОКРИЗИСА………..82

3.1. Антикризисная программа правительства Российской Федерации………………………..82

3.2. Меры по преодолению мирового кризиса и формированию устойчивой финансово-экономической системы…………………………………………………………………………...108

ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………………………………………………………...115

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ…………………………………………...117

СПИСОК ТЕРМИНОВ

1. Compliance Supervisors Inc - обеспечивает контроль над соответствием деятельности организации финансовому законодательству, проводит аудит отчетности фонда. Достаточно сказать, что компания является аудитором MF Global.
2. Хэдж – фонд - один из популярных видов вложения средств на современных финансовых рынках. Часто хедж фонд называют альтернативными инвестициями, так как такие вложения позволяют зарабатывать деньги независимо от направления движения рынков.
3. Дефолт – это нарушение платежных обязательств заемщика перед кредитором, неспособность производить своевременные выплаты по долговым обязательствам или выполнять иные условия договора займа.
4. Инфляция – это переполнение финансовых каналов бумажными деньгами, что приводит к их обесцениванию.
5. ФРС – Федеральная Резервная Система, является главным финансовым институтом США
6. «Вертушка» - план, согласно которому на каждом предприятии в Китае отбирались самые энергичные из молодежи, морально стойкие и инициативные
7. Дериватив - представляют собой гибкие рыночные инструменты, которые лучше отвечают постоянно изменяющимся экономическим условиям

ВВЕДЕНИЕ

Слово кризис в 2008-2009 годах звучало, наверное, чаще любого другого слова. Мировой финансовый кризис затронул или еще затронет практически все страны мира, за исключением самых бедных стран, которые и так находятся в перманентном финансово-экономическом кризисе. Сейчас как никогда важно владеть актуальной информацией о современном экономическом кризисе. Необходимо понять, что полезного можно извлечь из сложившейся ситуации, когда и какое решение стоит принять, чтобы правильно и вовремя среагировать на те или иные изменения в работе, политике, экономике, обществе. Глобальный финансовый кризис проявляется в росте цен на недвижимость и продовольствие, в сокращении рабочих мест как в коммерческих, так и в государственных организациях, в отсутствии стабильности и потере веры в будущее. Причем причины происходящих перемен различны в различных странах. Как и великая депрессия начала ХХ-го века, мировой экономический кризис, начавшийся в 2008 году, вызвал процессы, которые способны полностью изменить мировую финансово-экономическую систему.

В новой системе, как ожидается, возрастет роль государства. Возможно, в результате финансового кризиса в мире возникнет новая всемирная валюта, пришедшая на смену американскому доллару. Мировой финансово-экономический кризис начинался как локальный ипотечный кризис в США. Он перерос в глобальный финансовый кризис только из-за того, что в последние десятилетия экономика США связана такими тесными узами с мировой финансово-экономической системой, что любое существенное потрясение на рынках США вызывает волны во всей мировой экономике. Так случилось и с финансовым кризисом. Первые его признаки появились еще в 2005 году, когда аналитики заметили, что темпы роста цен на недвижимость в штатах начали падать. До этого, в течение продолжительного времени они росли благодаря таким факторам как естественное удорожание из-за инфляции, инвестиционной привлекательности, которая порождалась верой в вечный рост цен и очень доступн ой ипотекой. Именно слишком доступная ипотека и явилась основным фактором начала современного финансового кризиса.

Благодаря доступности, ипотеку брали все, кому ни лень, независимо от финансового благосостояния – вернуть кредит они планировали за счет удорожания недвижимости. А выдавались такие кредиты банками не из-за низкой компетентности сотрудников, а из-за бонусной системы оплаты их труда: больше кредитов – больше бонус. И неважно, что будет потом. Тем более, что в условиях роста цен проблем с возвратом кредитов практически не возникало. А когда недвижимость перестала расти в цене, у многих заемщиков случился локальный финансовый кризис – стало нечем платить по кредитам. Волна неплатежей привела к тому, что банки стали активно сбывать залоговую недвижимость, что еще больше повлияло на падение цен – в США начался финансово-экономический кризис. Все это привело к тому, что банки, слишком увлекавшиеся до финансового кризиса 2008 года ипотечным кредитованием, начали банкротиться один за другим. В результате – десятки и сотни тысяч людей остались без работы. Кроме того, из-за уменьшения ликвидности стали дорожать кредиты, как потребительские, так и для компаний. В результате многие компании, не имея возможности взять кредит для развития, закрылись, что привело к новой волне безработных. Раскручивание данной спирали и привело к тому, что финансовый кризис перерос в экономический кризис, а вернее – в финансово-экономический кризис. В результате кризиса растут цены, значит растет инфляция. Растет безработица – люди начинают меньше покупать товаров и услуг. Падает спрос на товары и услуги – сокращается их производство. Закрываются предприятия – растет безработица. Снижается общий уровень жизни. Так работает спираль мирового финансового кризиса. Особенностями нынешнего финансового кризиса является следующее. Во-первых, налицо не простое перепроизводство товаров «заполнивших рынок», но сужение ряда важнейших рынков. Масса компаний стремилась понижать свои издержки за счет уменьшения заработной платы, сокращения отпусков и продления рабочего дня. От технологического пути снижения себестоимости отмахивались как от слишком дорогого. Производство десятилетиями переносилось в «третий мир», где не имелось рабочего законодательства, профсоюзов, социальной защиты, а заработная плата была кратно ниже. Однако производимые товары должны были продаваться на старых рынках. Суммарно это неминуемо вело к кризису, укоряло его приход.

Во-вторых, перепроизводство капиталов является громадным. Их основная масса сосредоточена на фондовом рынке, поскольку для вложений в реальный сектор в мире почти не осталось мест. В итоге в 2007 году акции росли, а компании все больше буксовали, скрывая убытки и фальсифицируя прибыль.

В конечном итоге, современный финансовый кризис должен заставить мировые державы пересмотреть свое отношение к политике в сфере управления банковскими и прочими расчетами, модернизировать финансовые институты и улучшить экономическое положение.

ГЛАВА I. ОБЩЕЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ МИРОВОГО ФИНАНСОВОГО КРИЗИСА И ПРИЧИНЫ ЕГО ВОЗНИКНОВЕНИЯ

1. Мировой финансовый кризис: цивилизационные истоки

Нынешний кризис, сразу названный финансовым, видится по своим истокам цивилизационным. Кризиса, подобного нынешнему, раньше не было, и не могло быть.
Традиционные кризисы имели предсказуемую цикличность, в них были заведомо заложены понятные механизмы экономического оздоровления. Каждый кризис сопровождался «созидательным разрыванием»: очищая экономику слабых и банкротов, давая простор сильным, кризис оборачивался, в конечном счете, обновлением. В сегодняшней ситуации прежнего понимания недостаточно, поскольку нынешний кризис радикально отличается от всех предыдущих. Он финансовый только по антуражу, по формам проявления. Главное же в том, что под финансовой оболочкой скрыты более глубокие процессы, которые сжато можно охарактеризовать как конкурентное соперничество цивилизационных ценностей разных миров. В ходе подобной нетрадиционной конкуренции слабеющий, но еще главенствующий западный мир стремится затормозить свое падение; он прибегает, речь идет о США, к изощренным способам продления своего нынешнего лидерства. Провал таких попыток самозащиты как раз и проявляется через нынешний финансовый кризис.

Попытка сдержать цивилизационные сдвиги уже имела место, причем через кризис. Но тогда кризис «работал» на нынешних мировых лидеров. Поэтому был желанным. Это было в 1997-1998 гг. Тогда кризис тоже назвали финансовым. Выглядело так, будто страны Азии оказались самыми уязвимыми, поэтому рухнули, а успешный Запад кризис почти не затронул.
На самом деле происходило нечто иное. К тому времени Запад, в первую очередь США, уже ощущал, что «трон пошатнулся», и центр успеха перемещается с Запада на возрождающийся Восток. Ощущалось и то, что традиционные ценности в лидирующих странах Запада угасают, а страны Азии, Юго-Восточной и Восточной, переживают ренессанс. В то время Фонд Дж. Сороса блестяще провел операцию. Он ввел в Таиланд (а возможно и в Малайзию) свои капиталы, когда перегрев экономики уже намечался; затем внезапно и даже с потерями — вывел. Инвесторы рассудили: если так поступил прагматик Сорос, значит оставлять свои капиталы в этих странах опасно. Началось паническое «бегство капитала», произошло оголение экономик успешных стран Юго-Восточной Азии. Нужно сказать, что кризис 1997-1998 гг. обозначил себя переходной моделью. С одной стороны, он нес черты традиционного кризиса перепроизводства, с другой — признаки кризиса цивилизационного, поскольку это была санкция Запада, прежде всего США, на победоносное шествие стран, переживших взлет на почве подъема ценностей, а значит силы духа, — стран так называемого конфуцианского пояса. Так что в глубинных основаниях азиатского кризиса уже тогда лежали зарождающиеся тектонические сдвиги, происходившие в недрах мировых цивилизаций. [1]

Азиатские общества выходили из кризиса в течение 3-4 лет, и сделали это довольно успешно. Одновременно воспрянул еще один конкурент западному миру, оказавшийся в этой ипостаси самым главным — Китай. Перед тем он десятилетия не подавал признаков активности; и его почти сбросили со счетов. Ведь в годы режима Мао произошла культурная и экономическая встряска. Все это обесточивало энергию созидания, лишало надежд на лучшее будущее, а значит разрушало и без того отсталую экономику, опуская Китай в пучину бедствий. Но оказалось достаточным принятия линии Дэн Сяопина, смены модели развития, чтобы Китай стал активно развиваться. То главное, что сделал Цэн Сяопин, можно описать в нескольких словах: возродил восточные ценности. Он разблокировал конфуцианство, загнанное при Мао Цзэдуне в «подполье», поощрял традиции буддизма и даосизма. Эти три течения, дополняя друг друга, дали синергетический эффект, обеспечивший Китаю нынешнюю успешность. Как оказалось, достаточно было сменить политику «забвения» традиционных ценностей на лояльное к ним отношение, как и <внизу>, и <наверху> была воссоздана энергия созидания. Компартия превратилась хотя и в жесткого (что в переходной период неизбежно), но вместе с тем мудрого и гибкого руководителя. И Китай стал не только расти, но и ускоренно развиваться. [3]

Возрождение традиционных для Китая ценностей неверно было бы трактовать лишь как подъем духа и взрыв созидательной энергии. Специфика их состоит также в подталкивании к уникальной управленческой изобретательности, обеспечивающей не только успех, но и мощный экономический прорыв. Отсюда, к примеру, отличия между тем, как к рынку переходили, с одной стороны, Россия или Украина, а с другой — Китай.
В Китае был реализован тщательно проработанный проект под названием «Вертушка», согласно которому на каждом предприятии отбирались самые энергичные из молодежи, морально стойкие и инициативные; их направляли на учебу: кого в США, кого в Европу, кого на курсы у себя. Затем местными руководителями каждому, с учетом специфики хозяйственной деятельности. Выделялось помещение, обеспечивалась его оснащенность; давались кредиты, осуществлялись надзор и опека. Из отобранных и обученных молодых людей вырос кадровый корпус для малых и средних предприятий, а впоследствии и крупных компаний. Тех же, у кого не получилось, возвращали на прежнее рабочее место: отсюда название «Вертушка». [1]

Наряду с селекцией «внизу» с переходом к новой экономике в Китае возродился жесткий отбор претендентов на роль чиновников, что тоже означало определенный возврат к традициям конфуцианства. И тут опять-таки был получен впечатляющий результат, о чем легендарный премьер Сингапура Ли Куан Ю в своей книге «Сингапурская история» написал, что в современном Китае «каждый высший чиновник даже провинциального уровня не имеет себе в мире равных». Это, равно как многое другое, тоже представляет следствие ценностного ренессанса. Причина результативности ценностей культуры, они же ценности цивилизационные, коренится в том, что они не есть нечто поверхностное; это глубинные основы судеб народа и стран, а значит поведенческого стереотипа всякого человеческого сообщества. Так что не зря великий мыслитель Тейяр де Шарден считал, что «ценности, — это нечто очень глубокое; глубже только гены». Но ценности общества могут переживать разные состояния: они могут вдохнуть в народ созидательную одержимость, а могут и деградировать, расширяя пространство деструктивных процессов, упадка духа и разложения. И если когда-то деградация ценностей, как правило, просто делала страну легкой добычей агрессивных соседей (пример: Египет, древний Рим, древняя Греция), то ныне ценностный перепад, происходящий в планетарном масштабе, формирует глубинные основания для перемен, вызванных мировым финансовым, а затем и экономическим кризисом. Нынешний кризис планетарного масштаба связан с перерождением протестантских, т.е. евроатлантических (западных) ценностей. Ценности эти сформировались в ходе мощного реформаторского движения ХУI в., сопровождавшегося десятилетними и даже столетними религиозными войнами. Ценности протестантизма — это труд, рационализм, индивидуализм, самосовершенствование, постоянное стремление к успеху и жажда переделать на свой лад мир; и, что в нашем случае особенно важно, позитивное отношение к обогащению за счет личных усилий при условии бытовой скромности и даже аскетизма.
Ныне на смену этим протестантским ценностям пришли, прежде всего, в США, деградационные ценности потребительства, которое означает потребление в долг, т.е. диспропорцию между потреблением и производством, когда потребляется больше, чем производится. От почитаемой когда-то бытовой скромности, и трудовой этики, свойственных пуританам, не осталось и следа.Развившийся в США культ потребительства, подстегиваемого эффектом подражания, охватил наряду с элитой и простой народ. Жить скромно стало непрестижным; а тот, кто не в состоянии позволить себе излишества, стал выглядеть, по меньшей мере, неуспешным. Легко представить, что подобная модель жизнеустройства не так уж безобидна. Подмена идеала «быть» стремлением «иметь» духовно опустошает человека, рождает гипертрофированную потребность в острых ощущениях, порождает наркоманию, содействует распространению депрессий. К тому же всякая «обновка» лишь на миг дает удовлетворение. Приобретал все больше и больше, человек так и не достигает удовлетворенности. Общество, в котором как в СIIIА говорят «он стоит миллион», в конечном счете, несчастное и в чем- то искусственное. [1]

При оценке природы нынешнего кризиса его связь с долговой потребительской моделью как бы не фиксируется; начало кризиса и его развертывание связывается только лишь с ипотекой. Такая ограниченная трактовка кризиса Америке конечно же выгодна, поскольку она затушевывает главное — патологическое перерождение самой этой страны. Все выглядит для США весьма безобидно: источники распространения кризиса по планете надо, мол, искать не в деградационных внутренних процессах, а в глобальной природе мирохозяйства, порождающей планетарную распространенность сбоев в финансовой сфере. На деле же немедленное перебрасывание пламени финансового пожара с Америки на всю планету ныне, в отличие от прошлого, решающе обусловлено гипертрофией потребительской модели США, те, выходом потребительства «за берега» и облачение его в долговые формы.
Свою роль сыграло во всем этом и разрушение СССР. Дело в том, что ранее само наличие соперничества США с СССР не позволяло Америке расслабиться. В такой ситуации потребительство было относительно умеренным, лишенным своего, позже обнаружившегося, разрушительного потенциала. Оно даже рассматривалось властью как консолидирующий нацию фактор. С падением же главного соперника, СССР, Америка ощутила себя властелином мира, и могла соответственно позволить себе сказочно обогащаться за счет всей планеты. Однако, возможность жить в свое удовольствие за счет накопления долгов таило роковую опасность. Напомним, что все великие империи прошлого сходили с арены не тогда, когда было трудно, а тогда, когда они достигали вершины богатства и властвования. Именно в таких ситуациях погибли древний Вавилон, древняя Греция и Рим с его оргиями и требованиями народом «хлеба и зрелищ».

Америка стала пожинать не только сладкие, но и горькие плоды своей успешности. Не случайно именно на этом этапе закономерными стали прогнозы, полученные в самой Америке, согласно которым в уже обозримом будущем США должны сойти с пьедестала мирового лидерства, уступив его другим странам, восточным.
И нет сомнения, что главный вклад в начавшееся уже в 1990-е гг. всемирно-историческое поражение Америки внесло ее ценностное перерождение на почве потребительской модели. Инструментом же, реализующим разрушительный потенциал долгового потребительства, явился сначала ипотечный, а затем полномасштабнмй финансовый кризис.
Примечательно и то, что потребительство нагнетало на этом этапе кризисные явления не как-то подспудно или опосредствованно, а буквально непосредственно. Ведь главным кризисным механизмом оказался долговой, а сам долг, заложенный в этом механизме, имел источником вышедшее за экономически допустимые пределы потребительство, несоразмерное увеличению производительности труда. [5]

Американское потребительство как фактор кризиса в глазах общественности выглядело вначале локальным явлением. Многим казалось, что с кризисом его связывают лишь невыплаченные долги по ипотеке. На деле же американская ипотека была чем-то вроде «первого попавшегося» резервуара, который долговое потребительство заполонило перед тем, как детонировать взрывным кризисно-долговым эффектом в масштабе всей планеты.
дело в том, что американские долги, будучи оборотной стороной потребительской модели, давно вышли за «берега Америки», и стали не только «достоянием» всего народа, но и главным объектом ажиотажно-спекулятивного обогащения и стран, и корпораций. Они же, эти торгуемые долги, стали фактором надувания и разрыва пузырей, чем «славится» нынешний мировой кризис.

Начнем с того, что ажиотажное потребительство, безостановочно раскручиваемое, превратилось в последние годы в стихийное бедствие, в тот финансовый наркотик, который на прежней основе уже нельзя было нейтрализовать. Масштаб потребительства вскоре стал поражать воображение, поскольку мир еще не знал такого выхода потребления за рациональные границы. Ведь Соединенные Штаты, население которых составляет примерно 5% планетарного, потребляли в последние годы от 30 до 40% мировых извлекаемых ресурсов. К тому же оказалось, что посредством зарплат, определяемых производительностью труда, проблемы потребительской модели решаться не могли. Во весь рост, под напором населения, встала задача выхода покупок за рамки реального дохода. Выход был найден в компенсации нехватки средств долгами, которые, в свою очередь, покрывались — из-за дефицита у США собственных ресурсов — не только традиционным печатанием долларов, но и внешними заимствованиями, основанными, как это ни парадоксально, в основном на продаже на внешних рынках внутренних долгов. [8]

Конечно, плутовство в виде продаваемых долгов маскировалось Америкой. Так, посредством страхования через так называемые хедж-фонды, долговые обязательства обретали статус производных финансовых инструментов, деривативов, которые посредством двух, трех и более перестрахований и перепродаж наращивали огромный «снежный ком» внешних заимствований: и страновых, и корпоративных.

О том, насколько всенародным в США в последние годы стало долговое заимствование, свидетельствует тот факт, что ныне свыше 40% американских семей тратят больше денег, чем зарабатывают. В среднем каждый американец ежегодно на 1 долл., полученный за счет зарплаты, тратил 1,2 долл. Как видим, уже тут вырисовывается финансовая пирамида в духе <МММ», а также, как следствие, «пузырь» и дефолт, которые каждый как бы строит сам для себя. Естественно, что в такой ситуации единственным способом поддержания равновесия между спросом и предложением оказался долг. Долг стал нужным для поддержания рентабельности корпораций, и для покупки импортных потребительских товаров. То есть долговая экономика обрела статус объективно задаваемой. Что же касается судьбы должников, то, с учетом многократного возмещения их долгов (через деривативы), в Америке относились к ним щадящее. США даже появился реабилитируюший должников закон - закон о персональном банкротстве. В рамках этого закона учитываются смягчающие обстоятельства, и принимаются мягкие меры. В 2007 г. на основе этого закона в суд просьбой о признании должников банкротами обратилось 2 млн. человек.

Существенная роль, особенно в кризисной долговой спекулятивной игре, отводится в СIIIА фондовому рынку. Фондовый рынок, исключительно развитый там, оказался механизмом, адекватным возможностям долговой игры. Благодаря синтезу фондового рынка с информационными технологиями. Этот рынок являет собой по сути всемирное казино. Ведь он способен вовлекать в спекулятивную игру миллионы.

В США вклад населения, вовлеченного в игру на биржах, в эскалацию долговых проблем, был весьма значителен. Ведь играющее население, — а это многие десятки миллионов американцев, — своим завышенным спросом содействовали подъему цен американских акций. Население США, таким образом, сполна использовало возможности фондовых рынков осуществлять операции спекулятивной наживы. Ведь массовый, почти всенародньий игровой ажиотаж делал цены американского фондового рынка искусственно раздутыми. Миллионы домохозяек, пенсионеров, студентов и других граждан снимали деньги с депозитов, продавали имеющуюся у них собственность — вплоть до закладывания своих квартир и домов, надеясь сорвать куш на биржевой игре. При этом совокупная цена акций все больше отрывалась от реалий, формируя предпосылки для будущих финансовых потерь, в том числе выявляющихся через крах финансовых пирамид и лопающиеся долговые пузыри. В конце концов блеф был откорректирован реалиями: оказалось, что за ограниченным массивом не фиктивных акций гонялось слишком много любителей наживы. Падение фондовых рынков становилось массовым и повсеместным. [1]

Теперь о масштабе накопленных США долгов, воспроизводимых, как правило, ажиотажным потребительством. Начнем с того, что уже рост ипотечных ценных бумаг (где размножались деривативы) был пугающе стремительным. Если в 2004 г. эти долги укладывались в 8 трлн. долл., то в 2007 г. они достигли величины 46 трлн. долл., что втрое превышало ВВП США, который составляет 14 трлн. долл. Что же касается общей стоимости деривативов, то она составляет по разным оценкам от 530 до 600 трлн. долл. Это притом, что мировой ВВП составляет 58 трлн. долл. Поразительны не только масштабы непомерно раздутых ценных бумаг, выдаваемых за богатство планеты. Поражает отсутствие предупреждений и протестов со стороны «продвинутого человечества». На планете не нашелся человек, который бы предостерег: «А король-то гол!». Понадобился бикфордов шнур в виде американского ипотечного кризиса, чтобы лопнувший пузырь сдетонировал в масштабе всей планеты, н человечество узнало о том, что доля реального богатства ничтожно мала сравнительно с виртуально-финансовым блефом. Но ведь те квазифинансы, которые оказались виртуальными, кому - то принадлежат и кто-то что-то за них платил. Вопрос состоит соответственно в том, как будут компенсированы подобные затраты. Это актуальнейший вопрос. И не имеют под собой оснований соображения. что США затеяли кризис с целью списания большинства накопившихся долгов через их «усушку». Похоже, к этой проблематике мировые лидеры боятся прикоснуться как к оголенному проводу с током высокого напряжения.

Актуален и вопрос о мировом статусе Соединенных Штатов. Уже в самой Америке звучат прорицания о том, что США заканчивают свое историческое развитие как «Империя Долга». Многое здесь зависит от того, останется ли доллар мировой резервной валютой. Это не исключено, поскольку ряд стран, особенно главный владелец долларов и экспортер потребительских товаров в США — Китай, заинтересован в монетарной стабильности Америки. Нет сомнения и в том, что за Америкой останутся и мировое техническое превосходство, и лучшие в мире университеты, и недосягаемая пока никем военная мощь, и высокая ресурсная обеспеченность. Но как быть с потребительской моделью? Для ее пролонгирования условий уже не будет: человечество, теперь уже прозревшее, подобного финансового мошенничеств больше не допустит. Но и возрождение когда-то победоносных пуританских ценностей маловероятно. Это Восток, с его господством духа над материей. выходит из гибельных ситуаций посредством ренессанса ценностей. Западный же человек к реанимированию прежних трудовых ценностей заведомо не склонен.
Но самое существенное в другом. Еще до мировой финансовой катастрофы, спровоцированной Америкой, в самих Соединенных Штатах были сделаны прогнозы о смене лидерства на мировой арене. Похоже, что именно цивилизапионный фактор, ущербно проявляющийся в Америке, окажется решающим в ее схождении с мирового лидерского пьедестала.
Главный фактор успеха в современном мире — цивилизационные ценности. А они в США подорваны, причем самым коварным способом,- через расслабляющую и развращающую потребительскую модель. [9]

2. Причины возникновения мирового финансового кризиса

Экономисты единодушны во мнении, что современный финансовый кризис – это прямое следствие кризиса ипотечного кредитования в США (доля данного сектора в экономике страны составляет 1.4%). Частные американские банки настолько вошли в раж в погоне за обогащением, раздавая направо и налево ипотечные кредиты, что в категорию счастливых собственников ипотечного жилья вошли и те американцы, которые были просто не в состоянии регулярно выплачивать проценты по кредитам. В итоге жилье чуть ли не в массовом порядке переходило в собственность банков, а достаточного количества людей, которые бы хотели покупать это жилье, не находилось. Исход подобного положения дел вполне предсказуем: банкротство банков. В итоге финансовая система США дала сбой – миллиарды и триллионы долларов, которые были задействованы в финансовых операциях повышенного риска, оказались, просто-напросто, неликвидны. Инвестиционные компании и банки терпят убытки и банкротятся, ухудшая ситуацию и на мировом финансовом рынке. Ведь американская экономика сродни гигантскому спруту, опутавшему своими щупальцами всю планету: филиалы американских корпораций открыты почти во всех странах мира, американский доллар, ценные бумаги США традиционно выступают в качестве финансового гаранта для других стран, которые с их помощью защищаются от различного рода рисков. Поэтому неудивительно, что кризис ипотечного кредитования в США отозвался финансовой «болью» всему миру, и России в том числе.

Следует очень ясно и четко понимать, что, как уже неоднократно говорилось, бухгалтерами выстроена специфическая экономическая модель по вытягиванию, высасыванию со всего мира в пользу США (в первую очередь) и некоторых стран Западной Европы (во вторую очередь) огромных дополнительных средств.

Система выстроена так, что из других стран «высасываются» в пользу США фантастические деньги. В последнее время появился целый ряд работ и статей, которые очень хорошо и подробно описывают эти механизмы.

Масштабы такого «высасывания» огромны. Годовой ВВП США составляет 14 трлн. долларов – т.е. около 20 % от мирового ВВП составляющего 70 трлн. долларов. Правда, в США при подсчете ВВП применяются такие механизмы расчета (для услуг), которые в большинстве других странах в таком виде, как в США не применяются. Например (очень грубо и упрощенно): если Джим оказал юридическую услугу Джону на 100 долларов, то в ВВП засчитываются 200 долларов – и юридические услуги оказанные Джимом на 100 долларов, и финансовые услуги Джиму со стороны Джона (он же оплатил Джиму 100 долларов, значит, оказал ему финансовых услуг на эту сумму).

В результате таких нехитрых манипуляций ВВП США дополнительно «увеличивается» (на бумаге) примерно на три трлн. долларов.

Если бы США считали свой ВВП как все, то он составлял бы примерно 10-11 трлн. долларов. Кстати размер производственного сектора ВВП (т.е. доля реальных промышленных, сельскохозяйственных и др. товаров) составляет всего 3 трлн. долларов из 14 трлн. общего ВВП США.

Однако ежегодное потребление в США в два раза превышает объем валового продукта и составляет 40% от мирового потребления, т.е. около 28 трлн. долларов США, а если сравнивать с реальным, посчитанным как у всех ВВП, то превышение потребления над заработанным составляет почти три раза.

В очередной раз хотел бы сказать, что законы физики еще никому не удавалось отменить, и это в полной мере касается закона сохранения материи. Если где-то прибыли дополнительные 14 трлн., то значит, они у кого-то при этом исчезли.

Поэтому этот кто-то (весь мир) регулярно платит дополнительные триллионы на то, чтобы США себя чувствовали сверхсытыми и сверхбогатыми. И главный рычаг выкачивания денег из остального мира, т.е. такой оплаты – это мировая долларовая система под эгидой ФРС.
Несколько раз приходилось читать обвинения со стороны оппонентов о том, что якобы в статьях много домыслов. В частности говорилось, что ничем не подкреплены и являются домыслами утверждения о том, что ФРС часто тайком от всех, в том числе и от правительства США, печатает (эмитирует) доллары. Что такого быть не может и что это голословные домыслы, оскорбляющие чувства тех, кто свято верит в свободный рынок и монетаризм.
К сожалению, всё, что написано в статьях не является голословным.

В мае-июне месяце 2009 года на канале Блумберг вдруг появилась информация, что с сентября 2008 года по апрель 2009 года ФРС, не отражая в своих балансах, эмитировало 9 трлн. долларов и раздало их виде кредитов неизвестным получателям.
ЦУПу до поры до времени нельзя допустить, чтобы слишком многие знали истинный размер финансовой дыры США и всего мира. Надо, чтобы все пока верили, что 2 трлн. долларов достаточно для спасения.

7 августа 2009 Президент США Барак Обама заявил, что план спасения, осуществлявшийся последние полгода, полностью сработал и «уже наступило начало конца рецессии». Надо понимать, что 23 триллиона тоже не спасут США и мировую финансовую систему. В лучшем случае, если такие деньги действительно будут вливать в экономику (а не направлять по-тихому на срочную скупку активов в пользу ЦУПа), то и они смогут отсрочить развязку, в лучшем случае, примерно на год, не больше, т.к. примерно через такой срок после вливания таких сумм неизбежно начнется гиперинфляция в США.

Следует понимать, что неучтенную эмиссию владельцы ФРС проводят не только в безналичном виде, но и в наличном виде (просто печатают банкноты).
Риска здесь практически никакого нет. Во-первых, ФРС является высшей арбитражной инстанцией, которая может окончательно «определить» какая из купюр с одинаковыми серийными номерами действительно выпущена ФРС, а какая (при ее 100-процентной идентичности) является якобы подделкой. Опровергнуть заключение ФРС не может никто, даже если все будут понимать, что все купюры – и «настоящие» и «поддельные» напечатаны на одном и том же станке. Да и вероятность, что купюры с одинаковыми номерами «встретятся» в одном месте, очень мала.[7]

Необязательно даже использовать одинаковые номера и серии, можно печатать неучтенные серии и распространять их через подконтрольные банки подальше от США.
Мировое общественное мнение на всякий случай заранее подготовлено Голливудом в нужном ФРС ключе. Недаром в десятках голливудских боевиков красочно рассказывается о злых гангстерах («плохих парнях») разных мастей и национальностей, которые прикладывают титанические усилия для того, чтобы завладеть «чудотворным» металлическим клише для печатания долларов, и как с этим борются «хорошие» парни из ФБР и секретной службы Минфина США.

Не зря с 90-х годов были запущены и до сих пор поддерживаются слухи о том, что Иран научился идеально подделывать доллары и ежегодно выпускает по 5 млрд. поддельных долларов, которые не отличишь от настоящих.

Тот факт, что доллар США перестанет быть единственной мировой валютой, неизбежен. Он не зависит от политических пристрастий пишущего на эту тему, от его нелюбви или любви к Америке. Здесь нет ничего личного, кроме простого и достаточно циничного анализа.

Сейчас любят говорить о цифре в 11,5 трлн. долларов, которые составляет государственный долг США. Часто при этом говорят, что это цифра конечно неприятная, но не смертельная, всего 80 % от ВВП. У Франции, например, долг в два раза превышает ВВП – и ничего, не умерла Франция. И спор об 11,5 трлн. сводится к спорам в которых одни говорят, что это много и Америка рухнет, а другие – что это не страшно и Америка ещё поживёт.
Но следует понимать, что 11,5 трлн. – это только часть долга США. Общий долг США, включая долги штатов, государственные долги по медстрахованию, по пенсионному обеспечению, долги компаний, долги, взятые для выплаты пособий по безработице, долги домохозяйств и т.д. составляют свыше 100 трлн. долларов, точнее – около 115 трлн. долларов.
Одно обслуживание ссудного процента по этой сумме составляет в год 4-5 трлн. долларов.
Только для того, чтобы платить проценты по долгам, Америке надо четыре месяца в году работать, при этом, образно говоря, ничего не есть эти месяцы, а все заработанное за этот период направлять исключительно на уплату годовых процентов по ранее проеденным в предыдущие годы суммам из-за чего и образовались эти долги. Речи о каком-либо погашении основного тела долга в этом случае вообще не идет.

Раньше экономика США кредитовалась за счет продажи гособлигаций, облигаций штатов и т.д. Вы все знаете, что основными иностранными покупателями госбумаг США были: Китай (около 800 млрд. долларов), Япония (около 600 млрд. долларов), Россия (около 400 млрд. долларов), Саудовская Аравия, Западная Европа и т.д.

Однако сейчас эти государства уже не могут покупать в прежних объемах эти бумаги и тем более продолжать наращивать кредитование США. Нет столько денег. В лучшем случае речь идет о том, чтобы Китай, Россия и Ко хотя бы не забирали деньги от погашаемых траншей облигаций и просто перекладывались в новые выпуски. Такая же ситуация не только с гособлигациями, но и с другими видами долгов США.

В результате о притоке в США уже «очищенных» от инфляции денег, как в прошлые годы, теперь говорить не приходится. Поэтому для кредитования экономики США будут использоваться инфляционные деньги, т.е. прямая эмиссия. Облигации США будет выкупать (уже несколько месяцев полным ходом выкупает) сама ФРС напрямую или через подконтрольные ЦУПу фирмы за деньги ФРС, специально полученные ими для этого в кредит от самой же ФРС. И такая вообще ничем не обеспеченная эмиссия только на нужды США ежегодно будет достигать, по некоторым данным, не менее 15 трлн. долларов, т.е. это еще один ВВП США ежегодно.

Это только часть айсберга долгов. На обслуживание других частей гигантской пирамиды долгов (напоминаю, что пирамида деривативов составляет 1500 трлн. долларов и причем не менее 2/3 этой пирамиды номинировано в долларах) нужны еще большие эмиссионные суммы, чем указано выше.

При любом раскладе – либо при гиперинфляции в США за счет гигантского по масштабам печатания долларов для обслуживания долгов и для попыток поддержать потребление благ народом США в прежних объемах, либо при неожиданном объявлении дефолта по доллару США (т.е. отказа принимать доллары из-за пределов территории США как платежное средство и отказа от доллара как мирового платежного средства) – в любом случае, ничего хорошего государство США и народ США в будущем не ждет.

В первом случае в результате гиперинфляции (многократного обесценивания доллара раз в десять) произойдет многократное падение уровня жизни (потребления) в США. Уровень жизни неизбежно упадет раза в три. Это с очень большой долей вероятности приведет к очень неприятным, возможно кровавым социальным последствиям в США (волнения, гражданские столкновения и т.д.) вплоть до центробежных тенденций среди американских штатов. Если кто помнит – Техас в апреле с.г. уже «грозил» возможным отделением от США, а ведь в Америке еще толком ничего не начиналось. [3]

Доллар в любом случае потеряет статус мировой валюты. И Америке придется начинать жить по средствам, на реально заработанное, не высасывая денег из других стран. То есть примерно в три раза скромнее. Даже если они значительно обесценятся за счет гиперинфляции, нагрузка будет все-таки не такой маленькой для живущей по средствам страны (учитывая объем долгов). В случае, если будет избран вариант внезапного дефолта, то доллар США тоже перестанет быть мировой резервной валютой и опять же в результате Америке придется начать жить по средствам, т.е. в три раза скромнее, чем сейчас. При этом опять же не избежать серьезнейших потрясений в США.

В Советском Союзе был очень точный термин, применяемый к США – «неоколониализм». Британская империя и американская империя (обе империи – это два тела «мозга» на разных исторических этапах) столетиями всегда проводили и проводят сейчас политику неоколониализма, т.е. высасывания ресурсов и денег (без справедливого и честного возмещения) из своих колоний. Хотя формально юридически они колониями уже не обладают, но практически ничего не изменилось, наоборот, – в колонию превратился весь мир.
Это российская, а потом и советская империя своим составным частям всегда давали больше, чем брали, строили заводы, фабрики, вкладывали огромные деньги в развитие своих составных частей часто в ущерб метрополии (ядру империи). А в Британской империи и в империи США всегда все было с точностью наоборот.

С 1991 года, после развала СССР, термин «неоколониализм» оказался под негласным запретом. Наверное, потому, что он слишком точно характеризует политику США.
Так вот, из двух указанных вариантов предстоящего развития событий с долларом именно вариант простой гиперинфляции за счет накачки эмиссии денег более опасен для ЦУПа, т.к. на каком-то этапе все могут начать задаваться вопросом, а как и кем была выстроена экономика США таким образом, что сейчас всё так неплохо жившее последние десятилетия население США теперь вынуждено так сильно терять в жизненном уровне.
Второй вариант – это неожиданный дефолт, особенно на фоне предыдущего многомесячного и успешного «восстановления» экономики США, когда уже «почти все» наладилось, когда, как говорит Обама уже видно «начало конца». В этом случае можно все свалить на полумифических террористов, которые «не дали» восстановить мировую экономику в том виде, как она существовала до лета 2008 года.

Этот вариант гораздо более выгоден и безопасен для ЦУПа, т.к. на вопрос, «кто виноват», будет простой и ясный ответ – виноваты «враги-террористы». Правительство США получило в залог за финансовую помощь пакеты акций банков (иногда – голосующих акций, иногда - привилегированных). Правительство эти пакеты на продажу не выставляло (сроки, на которые предоставлялась помощь, еще не успели истечь). Просто банкам «подсказали», что надо провести допэмиссию акций (на 40-50 и более процентов уставного капитала) и продать эти акции тем, кто их должен по праву купить, а вырученные от продажи деньги вернуть правительству США и тем самым выкупить ранее заложенные пакеты акций. В итоге контрольные пакеты ряда крупнейших банков США оказались в руках новых владельцев.
В условиях США такой способ перераспределения собственности для «мозга» был более прямым, надежным и коротким, чем последующая продажа на открытых аукционах правительством США заложенных банками пакетов.

В недавно вышедшей книге отставного генерала разведки ФРГ Герда-Гельмута Комоссы «Немецкая карта. Скрытая игра секретных служб» сообщается о том, что 21 мая 1949 года США подписали с правительством ФРГ секретный государственный договор (имеющий наивысшую степень секретности из возможных), в котором на период до 2099 года прописаны условия государственного «суверенитета» Федеративной Республики Германии. Германии там предписаны три обязательных условия:

1. Каждый новый канцлер ФРГ обязан в обязательном порядке подписать в США так называемый канцлеракт. Содержание этого сверхсекретного документа, неизвестно. О содержании канцлеракта можно примерно догадаться в контексте остальных двух условий и самого факта наличия, как секретного государственного договора, так и дополнительного канцлеракта.
2. США осуществляют полный контроль за немецкими средствами массовой информации - за радио и телевидением, печатными изданиями (газетами, журналами, издательствами), кинопродукцией, театром, музыкой, школьными воспитательными программами, учебными планами и т.д. Правительство ФРГ обязано выполнять все указания и рекомендации США в этих областях.
3. США «хранят» весь государственный золотой запас ФРГ в американских хранилищах.

Издана эта книга в июле 2007 года в Австрии и купить её можно по каналам Интернета (Gerd-Helmut Komossa. Diе Deutsche Karte).

Неэкономисты, как правило, сосредотачиваются на политической или психологической составляющей общей картины. В результате рисуется тоже неполная картина и главными действующими лицами этой картины становятся «агрессивные политики» и «ястребообразные военные», стремящиеся к господству Америки в мире через как можно большее количество агрессивных войн. И все.

Часть людей интересующихся тем, что же происходит в мире на самом деле, во главу угла ставит исключительно мистическую, эзотерическую составляющую. У них картина тоже получается очень однобокой, неполной и значительно искаженной.

Из-за различных вариантов однобокостей анализа и получаются либо совсем негодные результаты, либо ограниченно пригодные.[6]

Например, экономисты используют при анализе экономики США такой показатель, как инфляция. Внимательно следят за официальными данными по инфляции, публикуемыми в США, дают оценки и делают выводы из анализа цифр – показателей инфляции, из тенденции этих показателей, из заявлений официальных должностных лиц США о твердых намерениях «удержать» инфляцию и т.д. Тратится уйма энергии и мыслей. Даются оценки и прогнозы.
Но прежде, чем анализировать инфляцию и делать серьезные выводы, необходимо оценить степень достоверности этого показателя в принципе. Оценить, всегда ли он надежен и правдив? Может ли он быть сфальсифицирован? Если да, то в каких пределах?
Например, как только что говорилось, – оценить, как на самом деле нужно относиться к официальной цифре эмиссии Федрезервом доллара США. Достоверна ли она или все же ФРС может «под столом» эмитировать еще 9 триллионов, никому ничего не говоря и не отражая это в своем балансе? Так же и с инфляцией.

Инфляция в США считается по нормальным для этого экономического показателя правилам (вообще-то инфляция – это в принципе «левоватый» показатель по своей природе, но это отдельный разговор и не о нем сейчас речь). Грубо говоря, период за периодом отслеживается и оценивается стоимость эталонного набора товаров и услуг и по ее процентному изменению в ту или иную сторону делается расчет инфляции или дефляции.

Эти данные публикуются и оказывают важнейшее влияние на экономику страны, а в случае с США – и на экономику всего мира. На основе этих цифр принимаются решения о ставках рефинансирования, об тех или иных экономических мерах, о присвоении кредитных рейтингов экономике страны и т.д. Решения, стоимость которых составляет иногда сотни миллиардов долларов.

Список вопросов, на которые, так или иначе, влияет цифра инфляции, почти бесконечен. Поэтому все аналитики всегда очень ждут опубликования этих важных данных.
Оказывается в США при подсчете инфляции можно заменять любое количество производителей и поставщиков из предыдущего списка на других, аналогичных, если тот, кто считает инфляцию, решит, что именно сейчас у предыдущих производителей товаров и поставщиков услуг «неправильные» цены (или слишком высокие или слишком низкие), которые выбиваются из нормы, которую, в свою очередь, практически на глазок определяет тот, кто считает инфляцию.

Здесь нет объективных, не зависящих от человека, гарантий честности подсчета этого важнейшего экономического показателя. Единственная гарантия честности – это вера всего человечества в порядочность считающих. В общем, чтобы реально понимать обоснованность тех или иных показателей и прежде, чем их анализировать, нужно хорошо изучить их с точки зрения криминалистики. Слишком важны эти цифры показателей при принятии тех или иных решений, слишком велика цена этих решений для государства и народа.

Тем же, кто анализирует процессы в мире, пытаясь опираться только на политику, геополитику и военные аспекты, тоже надо обязательно (и даже, наверное, в первую очередь) начинать с экономических интересов сторон. Только не в примитивном усеченном варианте, что якобы причиной войны были «интересы военных корпораций» хотевших разбогатеть на военных заказах. Это просто не может быть единственной причиной и не может быть главной причиной. Только анализируя происходящее со всех сторон, не забывая сверяться с политико-экономической моделью мира, только тогда можно сложить реальную картину происходящего. Может быть, картину неприглядную и некрасивую, но реальную.[5]

1.3. Факторы экономического кризиса и базис его преодоления

Мировой кризис, ставший неотвратимой реальностью с осени 2008 г., заставляет экспертные круги и правительства все более серьезно анализировать истоки этого потока бед, находить какие-то компенсаторы и механизмы восстановления устойчивости экономики. Стала неизбежной некоторая встряска в сфере экономической науки, которая, похоже, слишком долго пребывала в состоянии удовлетворенности сама собою. Пока это проявляется в количественном росте публикаций о кризисе, зачастую лишь фиксирующих события, но все чаще пытающихся постичь суть.

Можно выделить два подхода к исследованию этих вопросов. Первый подход основывается на трактовке современного кризиса в контексте зафиксированных историей закономерностей, свойственных экономике капитализма. Считается возможным применение и сегодня хорошо известных науке методов анализа изменений в экономике как повторяющихся событий. На базе интерпретации статистических наблюдений прошлого настоящие события пытаются встроить в логическую цепь ожидаемых циклических процессов. В масштабе продолжительного времени экономическое развитие при этом представляется той или иной кривой с восходящим трендом, что дает основание разложить общий процесс развития на циклические явления разной размерности, которые предстают как сочетания фаз подъемов и спадов в экономических циклах, накладывающихся в разных сочетаниях друг на друга.

Главным вопросом при таком аналитическом моделировании становится определение ожидаемой точки выхода из кризиса и создание условий для возврата на восходящие траектории экономической динамики. Второй подход базируется на ощущении наличия серьезных аномалий внутри нынешнего кризиса в сравнении с теми обычными кризисами — текущими (3-5 лет), среднесрочными (с периодичностью 8-12 лет) и даже в сопоставлении с долгосрочными (Кондратьевским) циклами 50-летней размерности. Этот подход менее «монолитен» в оценках, чем первый, что объяснимо, поскольку здесь требуется проникновение в области, характеризующиеся минимальной научной изученностью, в области человеческих ожиданий, зачастую сугубо интуитивных. В рамках данного направления изучения кризиса выделяются экспертные группы, склонные к апокалипсической трактовке начавшегося социально-экономического обрушения. И все чаще при этом говорится уже не о кризисе, а о надвигающейся «катастрофе».

Вместе с тем среди ученых и политиков остается преобладающим подход, который может быть условно обозначен как «аналитический оптимизм», поскольку он базируется на уверенности в возможности отыскания принципиально новых решений по преодолению кризиса. Исходным пунктом при этом служит представление, что кризис есть сигнал об обострении до предела системных, фундаментальных противоречий современности, которые могут и должны быть сняты, если человечество сумеет мобилизовать свой творческий потенциал и направит коллективный разум на формирование новой парадигмы устройства социально-экономической жизни.

Финансовая компонента кризиса. С самого начала нынешний кризис прописался в литературе в качестве кризиса финансового, что имело под собой весомые основания. Лишь позже перешли к изучению его связи с иными процессами в экономике, а затем и к более широким контекстам. затрагивающим социальные отношения и области морали и нравственности.
В какой же мере мировой кризис является кризисом финансовым? Что первично, вторично, третично в череде таких событий, как коллапс инвестиционных институтов и банковских структур, быстрое сжатие спроса на товары и услуги, закрытие и банкротства производственных и торговых предприятий, суетливое расширение вмешательства национальных правительств в экономические процессы, разочарование в саморегулирующих способностях рынка и в глобализапии экономики, реальность полного краха теоретического «мейнстрима», преподаваемого на кафедрах экономики, философии, политологии? Разобраться во всем этом невероятно трудно, но необходимо.
Финансовое происхождение развернувшегося мирового кризиса невозможно оспаривать. Сама последовательность событий говорит здесь за себя. Причем о назревании финансовых катаклизмов продвивутые исследователи писали задолго до сентября 2008 г.

О ненормальностях свидетельствовала прогрессировавшая тенденция отрыва финансовых предпринимательских оборотов от движения реальной стоимости и от мощности экономики как таковой. В среднем на каждый доллар, измеряющий стоимость реального сектора мировой экономики, в финансовой сфере циркулировало уже в начале ХХI в. примерно 50 долл. Показатели «развитости» финансового сектора были превращены в главные критерии во всех рейтингах национальных экономик. Этому способствовал тот факт, что реальный сектор был унижен самой внедренной методологией международного и национального счетоводства (СИС), поскольку название сектора вводилось через отрицательную приставку «не». Уже в силу терминологии реальная экономика как «нефинансовый» сектор обретала смысл чего-то неполноценного, второстепенного в сравнении с тем «лидером», каковым выглядел в СИС финансовый сектор. [14]

Финансовый бизнес стал наиболее привлекательной ареной извлечения прибили в сравнении с тем, что предоставляло предпринимательство в его истинном, шумпетерианском смысле. При существующем различии в скорости оборота вложенных средств между финансовым и производственным предпринимательством лишь отпетым «консерваторам» и «неудачникам» в глазах преуспевающих банкиров и основателей финансовых пирамид должна была оставляться сфера реального производства. Все это было четко зафиксировано в вилке доходов (и заработков), получаемых теми людьми, кто принадлежал к сфере финансов, и всеми иными работниками (в промышленности, строительстве, на транспорте, в науке), получающими за свой труд в среднем на порядок меньше.

Итак, движителем всеобщего кризиса стало искусственное возвышение определенным кругом заинтересованных лиц функций финансового сектора и отрыв его «развития» от Материнской базы - от экономики по производству и реализации благ и услуг, удовлетворяющих конечные потребности общества. Употребляя здесь термин «движитель», а не «двигатель», мы подчеркиваем факт вторичности финансового сектора на любой шкале его сопоставлений с реальным сектором экономики. Напомним, что «движитель» в теории корабельного дела и воздухоплавания означает средство, инструмент (гребной винт, гребное колесо, струю газов, вытекающих из сопла) передачи мощности, которая создается двигателем (дизелем, турбиной, электромотором). Используя эти словесные конструкции, можно сказать, что финансы в результате возложения на них завышенных функций перестали быть средством движения экономики и превратились в испорченный «движитель», задающий экономике тупиковые траектории.

Сегодняшняя мировая экономика продолжает находиться во власти инерции этих траекторий. Антикризисные меры и в США, первоисточнике событий, и в Европе, и вслед за этим в России изначально сведены к «спасению» за счет госбюджетов финансовых структур, которые рассматриваются базой денежного питания производящего сектора экономики. Эти меры смогли стать лишь временным успокоителем ситуации. Вслед за помощью банкам неизбежно пришлось приступить к спасению ключевых предприятий реального сектора, а также по поддержанию первичного спроса на товары и услуги за счет помощи непосредственно домохозяйствам. Суммарный пакет «антикризисных мер», которые срочно должны быть реализованы правительствами ведущих стран мира, оценивается в 4 трлн. долл. Но и эти гигантские вливания в мировую экономику не являются исчерпывающим стабилизатором, если учесть, что весь объем фиктивных денег, нависших над экономикой, оценивается как минимум суммой 100 трлн. долл. [17]

Доминирование финансовых критериев во всех оценках результативности развития не могло не сказаться на понижении планки, задающей горизонт ЫШЛСНИЯ руководителей как в сфере бизнеса, так и в государственном управлении. На посты руководителей крупных корпораций, на должности министров в руководителей различных госструктур в большинстве своем попадают в последнее время не специалисты соответствующих отраслей, а банкиры, финансовые менеджеры или юристы с опытом мониторинга финансовых потоков. Но финансовые менеджеры — это, как правило, тактики, а не стратеги. Их мышление тяготеет к коротким циклам доходных оборотов финансов. Из этой же предрасположенности вытекает линия на игнорирование социальной стороны инвестиций. Гипертрофия финансовых подходов к управлению экономикой есть наиболее очевидное проявление нездорового характера всего научно-теоретического фундамента, на котором выстраивалась экономика избранного круга высокоразвитых капиталистических стран.

Нынешний мировой кризис, принявший финансовую оболочку, выступает мощнейшим сигналом о моральном устаревании так называемого экономического мейнстрима ХIХ-ХХ вв. Его потенциал оказался уже полностью исчерпанным. Теоретический базис хозяйствования, хотим мы того или нет, обязан измениться. Когда и как это станет происходить, пока точно не сказать — и потому что нет достаточного задела исследований, и потому что существует большая, подогреваемая интересами финансового капитала инерция в поддержании сложившегося экономического порядка.

Тем не менее жизнь не стоит на месте, о чем свидетельствуют факты выделения все более значительных средств на цели исследования кризиса. Поскольку это делается в основном по линии бюджетов наиболее мощных стран, т. е. под влиянием интересов ТИК и крупнейших финансовых структур, то выводы аналитиков в ближайшее время едва ли будут затрагивать фундаментальные основы организации экономики и общества.
Кризис дал возможность глубже осознать те опасности, которые вытекают из ориентации при построении экономических механизмов исключительно на принцип западного индивидуализма. Однако нет ответа на вопрос, что может прийти на смену частнокапиталистическому интересу и конкурентным отношениям в качестве движущих сил социально-экономического развития. Одним из направлений по компенсации недостатков частнокапиталистической конкуренции выступает принцип корпоратизации экономических отношений, когда происходит интеграция предпринимательских потенциалов в рамках более крупных структур ради более экономичного достижения стратегических социальных целей. Аналогичным образом действует принцип передачи части функций по реализации экономических интересов субъектов хозяйствования на политический уровень, свойственный национальным государствам.

Кризис побудил большинство стран к усилению оконтуривания своих национальных хозяйств, развитию протекционистских устремлений и к более активному участию правительств в проектировании и непосредственном осуществлении экономической политики. В связи с этим можно ожидать видоизменения конкурентной борьбы в глобальном мире. Конкуренция частично переместится из области рыночного соревнования фирм в сферу более жесткого соперничества государств и государственных союзов, возрастает вероятность крупных военных конфликтов.

В свете новой ситуации в мире России предстоит быстро определиться с акцентами в экономической стратегии и тактике. С учетом явной деградации производственного, научно-технологического и кадрового потенциалов страны, произошедшей за время «перестройки» и рыночных трансформаций, обществу придется пересмотреть отношение к избранной тогда политике. Но сделать это нужно так, чтобы не затевать новую системную перестройку, а существенно продвинуться в реальных делах по модернизации производственного аппарата и резко изменить к лучшему положение в сфере науки, технологий и подготовки кадров.

Модернизация экономики как выход из кризиса. Разворот мирового кризиса совпал по времени с появлением, наконец, в нашей стране официального документа, определяющего стратегию социально-экономического развития. «Концепция-2020», какие бы конкретные недостатки кто-то в ней сейчас ни обнаруживал, официально закрепила необходимый (и разделяемый всеми) курс на обеспечение большей динамичности развития, на инновационно-структурную модернизацию экономики, на активизацию социальных факторов развития.
Этот курс (несмотря на попытки некоторых кругов еще сильнее втянуть экономическую политику в стране в русло «рыночного прагматизма») надо не просто сохранить, а существенно усилить, пытаясь извлечь преимущества из факта меньшей нашей обремененности инерцией западного мейнстрима, а также из того обстоятельства, что природно-ресурсная база страны вполне позволяет нам вести более соответствующую национальным интересам политику. [14]

В силу давних традиций у нас сложилось представление о природных богатствах страны как неком «ресурсном проклятии», подталкивающем к сохранению структурной отсталости и тормозящем стимулы к инновационному развитию. Хотя такой компонент мотиваций и существует в реальности, он поддерживается во многом искусственно, потому что исходит из исторического статуса стран, добывающих первичные ресурсы, как прежних колоний и зависимых территорий, которым вменялось в обязанность обеспечивать сырьем страны-метрополии на условиях, задаваемых последними.

Но время меняет восприятие ценностей. Первичные природные ресурсы по мере их истощения в результате включения в экономическую гонку все большего числа субъектов все явственнее становятся фактором глобальной конкуренции. России, располагающей уникальным запасом первичных ресурсов, настала пора выйти на арену мирового разделения труда с существенно более эффективной моделью реализации этого своего преимущества. Природные ресурсы на внешних рынках необходимо обменивать не на доллары, евро или иены, растрачиваемые затем на текущее потребление, а на технику и технологии, направляемые на эффективное обновление производственного аппарата, на лицензии, ноу-хау, инжиниринговые услуги. Соответственно внутри страны природные богатства должны расходоваться сообразно стратегии наиболее эффективного хозяйствования.

Было бы непростительной ошибкой полагать, что в США, где стартовал мировой кризис, все действия в экономике сведены к плану нового министра финансов Т. Гейтнера и там перестали заниматься стратегическими инновациями. Изучение показывает, что наукоемкие сектора экономики не претерпели там стрессов, которые достались финансовым институтам и корпорациям традиционных секторов промышленности, строительства, торговли. Масштабы финансирования НИОКР отнюдь не снизились, а по их объемам США в разы, если не на порядок опережают любых своих конкурентов. Так, Годовые вложения США в НИОКР примерно в 17 раз выше той суммы, которой довольствуется Россия.
Показательно содержание целей инициативы по повышению американской конкурентоспособности (American Competitiviness Initiative Goals), объявленной в США еще в период президентства Дж. Буша. Среди заявленных целей: расширение помощи студентам, аспирантам, ученым, желающим стать инновационными предпринимателями; осуществление расширенных испытаний для (выбора способных студентов в среде лиц с низкими доходами; обеспечение подготовки 800 тысячи рабочих с навыками, адекватными вакансиям ХХI в. Особо обращает на себя внимание намерение резко повысить роль обучения в области математики и естественных наук на всех уровнях школьного и высшего образования, для чего до 2015 г. намечено подготовить 100 тысяч специально обученных учителей. Наверное, трудно впрямую увязать данный «заблаговременный» крен американской политики со способностью правительственных кругов предвосхитить новые вызовы, проявившиеся в теперешнем мировом кризисе, но нельзя и за этим фактом не усмотреть примет давнего ощущения мировой элитой тенденции к принципиальным изменениям в соотношении факторов развития. [17]

Подобные процессы стимулируются и другим мировым лидером — Китайской Народной Республикой. В период 1998-2005 гг. число бакалавров, подготовленных в области математики, физики, химии, биологии, компьютерных технологий, наук о Земле, увеличилось в Китайской Народной Республике в три с лишним раза.
Каким образом может отреагировать Россия на неизбежные повороты в стратегиях развития других стран, претендующих на достойные позиции в мировой конкуренции? Известно, что годы рыночных трансформаций в нашей стране ни в какой степени не задействовали движущие силы инновационного предпринимательства, хотя именно на эти возможности конкурентных механизмов делался у нас упор идеологами быстрых рыночных реформ. Отставание в научно-технологической сфере от уровня высокоразвитых стран не только не снизилось относительно советского времени, а стало критическим. Резко снизились масштабы и темпы обновления производственного аппарата. В результате износ основных производственных фондов в промышленности достиг в 2008 г. более 45% против 35% в 1990 г. и 25,6% в 1970 г. Объемы финансирования НИОКР снизились до 1,07% ВВП страны, тогда как, например, в Израиле они, наоборот, сильно возросли, составив 4,7% ВВП в 2007 г., в Швеции — 3,9, в Финляндии — 3,5%. Практически невозможно привести убедительных примеров совершения за время реформ инновационных прорывов российскими корпорациями.

Более того, в условиях растущего инвестиционного иждивенчества предпринимательских структур государство вынуждено было увеличивать свою долю в общем объеме финансирования затрат на исследования и разработки в стране, хотя сам размер этих затрат по сравнению с дореформенным временем уменьшился в три раза. Данные тенденции стали результатом формирования в России явно ущербной модели рыночного хозяйства, которая впитала все псевдосовременные черты финансово-спекулятивного предпринимательства, захлестнувшего мир, и не захватила собою практически ничего из западного опыта организации подлинно инновационной экономики.

Столь серьезное отставание в научно-технологическом отношении от развитых стран не может быть преодолено одними лишь точечными инновационными мероприятиями и единичными научно-техническими программами, в которых реальное влияние на экономику не идет далее опытных образцов. Очевидно, требуются масштабные и нестандартные акции, которые бы позволили достаточно быстро создать производственные площадки современного технологического уровня в тех отраслях или кластерах, где крайне нужен и возможен быстрый рост выпуска продукции и услуг, удовлетворяющих насущные потребности населения и экономики. Это может быть в реальности сделано лишь на базе разумного сочетания политики импорта техники и технологий из зарубежья с собственными научно-инновационными программами по обновлению производственного аппарата и выпускаемой продукции.
Единственным источником валютных ресурсов, которые могут быть оперативно потрачены на необходимую для такой политики импортную технику, являются поступления от экспорта энергоносителей и некоторых других продуктов, еще пользующихся спросом на мировых рынках. Поэтому одним из первоочередных шагов к политике инновационно-ориентированного развития стране должны стать государственные меры по аккумуляции валютной выручки вокруг приоритетных программ обновления производственного аппарата. Возможно, в первую очередь это нужно будет сделать в тех самых ресурсопроизводящих отраслях, которые осуществляют поставки на экспорт, последовательно переходя к более развернутым инновационно-структурным сдвигам. Условие поддержки предприятий со стороны государства здесь одно — максимальная результативность в подъеме научно-технологического уровня производства и значительный рост на этой базе производительности труда. [15]

Итак, на данном этапе для осуществления реальных сдвигов в научно-технической плоскости требуются принципиально новые приемы государственного управления промышленным развитием. От государственных органов соответствующих кадров, причастных к принятию решений о приоритетах инвестировании развития, требуются познания не только в области финансов институциональных основ рынка, а и высокая инженерная компетенция и способности быть организаторами. Речь при этом не идет о возрождении прямого дирижирования деятельностью коммерческих предприятий. Но государственные органы должны теперь уметь добиваться от контролируемых предприятий нужных стране результатов с использованием и методов предоставления экономических преференций, и методов повышения ответственности по обязательствам.

В свете новых требований к управленческим кадрам нужно со всей серьезностью отнестись к задаче государственной поддержки у нас отмечавшейся выше тенденции в ряде стран к усилению естественно-научной, математической и инженерной подготовки кадров. Наблюдавшийся в течение рыночных реформ бум обучения кадров преимущественно финансовым, юридическим чисто менеджерским специальностям уже не отвечает новым вызовам. Сегодня практике управления развитием крайне нужны специалисты, хорошо понимающие логику технологических сдвигов, инженеры-системотехники, интеграторы научно-технических и организационных решений.

Россия может и должна уже сейчас предпринять действенные шаги по усилению при подготовке и переподготовке управленческих кадров крена в изучении естественно-научных дисциплин, математики, физики, системотехникв др. У нас в стране это, наверное, легче сделать, чем где бы то ни было, учитывая значительный еще сохраненный потенциал и навыки фундаментальной подготовки инженеров и техников в советских вузах и техник’ чах.
Крайне высока в новых условиях значимость компетенций в области системной интеграции нововведений, что может быть достигнуто путем соответствующей переориентации системы повышения квалификации и профессиональной подготовки управленческих кадров. Эти компетенции предполагают наличие умений: разумно использовать зарубежные и иные технологии и обеспечивать взаимоадаптацию своих и приобретаемых разработок: создавать базу для долгосрочного развития компаний, развивая собственные заделы НИОКР; формировать и реализовывать концепции новых продуктов с высоким потенциалом конкурентоспособности и др.

При разработке долгосрочного прогноза социально-экономического развития страны и «Концепции-2020», как известно, были рассмотрены три возможных варианта развития: инерционный, энерго-сырьевой и инновационный. В итоге весьма определенно в утвержденном документе было указано на принятие к реализации инновационного варианта. Но это решение готовилось в докризисной ситуации. Понятно, что в новых условиях нужна конкретизация позиции правительства относительно дальнейшей стратегии. Нужен ясный, не подвергаемый сомнениям сигнал о том, что модернизация экономики на базе эффективных научно-технологических инноваций остается сердцевиной нового стратегического курса, что именно на это делается ставка по преодолению сложностей кризиса.
Но этот общий инновационный выбор в экономической политике требует сегодня дополнительной конкретизации. Возможны разные сценарии осуществления инновационных траекторий. Известный специалист в этой области член-корреспондент РАН НИИ Иванова описывает четыре варианта возможных сценариев.

Инерционный пессимистический вариант, который, в общем-то, заведомо должен быть отброшен, потому что он сориентирован на пассивное следование со стороны государства за тенденциями в научной и инженерной сфере, что означало бы закрепление за Россией статуса топливно-сырьевого придатка мировых центров силы с постепенной потерей основ долгосрочной конкурентоспособности. [11]

Инерционный оптимистический, который предполагает активную государственную поддержку модернизации базовых отраслей обрабатывающей промышленности, связи и информационного комплекса. Реализуется стратегия экономического рынка с опорой на технологические наработки стран-лидеров и ТНК, что обеспечит экономию времени и средств. Особая роль в этом сценарии отводится оборонно-промышленному комплексу как площадке реализации двойных инноваций (для военных и гражданских целей), на основе чего достигается мультипликация эффекта.

Умеренно оптимистический. Он предполагает постепенное нарастание позитивной динамики в госсекторе науки, создание «центров превосходства» на ирорьгвньих технологических направлениях. Также имеется в виду активная работа (под влиянием жесткой мировой конкуренции) крупнейших российских компаний, в том числе топливно-энергетических на научно-инновационном поприще. Сочетание усилий государственных структур и предпринимательского сектора призвано обеспечить глубокую технологическую модернизацию производственного аппарата добывающих и перерабатывающих отраслей, сферы услуг и ЖКХ с опорой на национальных производителей.

Оптимистический вариант предполагает наиболее благоприятное сочетание всех позитивных факторов и максимум возможных сдвигов в научноивновационном развитии с превращением уже в скором будущем России в крупного производителя и экспортера высокотехнологичной продукции.

Четвертый вариант, при всей его наибольшей желательности, скорее всего, исходя из новых реалий придется (как и первый вариант) исключить из перечня рабочих стратегий. То есть выбор программы действий находится в диапазоне решений, свойственных второму и третьему сценариям.

В каком именно соотношении рассмотренные сценарии будут интегрированы в качестве рабочей программы, это вопрос вторичный. Главное же само начало действий, приводящих к результатам. Можно уверенно утверждать одно, что сдвиг к лучшему будет происходить при условии соединения более активной научно-инновационной деятельности корпораций с более целеустремленной работой государственных структур. Чрезвычайный уровень опасностей для России как целого, обозначенный эскалацией кризиса, должен послужить мощным вызовом, интенсифицирующим консолидированные творческие действия власти и национально-ориентированного бизнеса.

Россия вследствие снятия в 1990-х гг. почти всех ограничителей в экономических и информационных связях с внешним миром оказалась в сегодняшнем неспокойном мировом океане без серьезных брандмауэров, способных снизить деструктивный напор внешней среды. Наши антикризисные меры стали слепком с программ финансовой стабилизации стран развитого капиталистического мира. Более того, отдельные представители российских финансовых структур стали предлагать пустить часть накопленных страной ресурсов в Мировой арсенал борьбы с кризисом. Удивительно, что эта линия на безоглядную интеграцию в мировые процессы не претерпела корректив и после того, когда прояснилось, что ключевым направлением антикризисной политики западных стран становятся жесткие протекционистские меры.

Как было показано выше, концептуальная база, на которой строился в течение столетий механизм экономического развития преуспевшей группы стран, теперь близка к полному моральному устареванию и ее созидательный потенциал исчерпан. Вопрос должен быть поставлен в лоб: когда и кто в мире (какие страны или регионы) первыми отважатся развернуть практическую работу по создано элементов такой новой концептуальной базы экономического развития, которая отвечала бы долговременным интересам всего человечества? для осуществления таких шагов, очевидно, потребуется проделать вначале большую работу по формированию в обществе идейно-научных и морально-этических предпосылок. [13]

Одной из критических опасностей для человечества на данном этапе является высокая вероятность силового навязывания миру идеологии развития, базирующейся на сохранении исключительного приоритета в достатке ко все более ограниченным природным ресурсам высокоразвитых стран, невзирая на то, что в них проживает всего лишь 1/5 часть населения всего Мира. Но этот путь неизбежно в итоге приведет к жесточайшей мировой войне, катастрофическая опасность которой, однако, далеко не всеми в мире по-настоящему осознается. В этих условиях крупные страны, такие как Россия, на которые может лечь основная тяжесть последствий военного сценария «разруливания» мирового кризиса, неизбежно должны предложить весомые альтернативы новой волне псевдолиберального эгоизма. Достичь результатов на этом направлении Россия может лишь на базе активнейшей политики инновационной модернизации своего экономического базиса. Если рассуждать на уровне высоких целей, то стоит задача явить миру убедительные примеры состоятельности схем организации общественного производства, более здорового, чем западный», социально-экономического механизма: механизма, исключающего перепотребление, не допускающего финансовых пирамид, делающего не только аморальными, а и ненужными акты коррупции.
В прикладном смысле задача заключается в обеспечении быстрого выхода нашей страны на рельсы результативной экономической стратегии и тактики, опирающейся на современные технологические решения и на разумную эксплуатацию в национальных интересах дарованных стране Богом ресурсных преимуществ. Отсюда возникает необходимость первоочередного создания новой системы государственного управления экономическим развитием, учитывающей вызовы времени.

Отметим некоторые из важных требований, которые новая мировая ситуация предъявляет к системе государственного управления экономическим инновационным развитием в нашей стране.

Во-первых, кризис показал, что концептуальные решения, связанные с переустройством экономики и общества, нельзя поручать внешним проектировщикам и консультантам. Такого рода проекты реализуются до конца и дают положительные результаты, если воспринимаются обществом как плоды собственных поисков. С учетом этого ныне должна быть существенно усилена творческая компонента во всех разработках, касающихся системы государственного управления экономикой и обществом, для чего требуется постоянный приток в центры проектирования управленческих механизмов свежих творческих сил.