МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ (УНИВЕРСИТЕТ) МИД РОССИИ

ФАКУЛЬТЕТ ПОЛИТОЛОГИИ

Кафедра
Мировых политических процессов

КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА НА СОИСКАНИЕ СТЕПЕНИ БАКАЛАВРА НА ТЕМУ:

«Проблемы и перспективы многостороннего сотрудничества стран «Восточного партнерства» Европейского Союза»

Студента 4 курса
факультета ФП
Плащинского Г.Е.

Научный руководитель:

Доцент, к.и.н. Юрьева Т.В.

Научный оппонент:

к.и.н. Болгова И.В.

Москва, 2011 г.

СОДЕРЖАНИЕ

Введение ………………………………………………...…...………….…..…..…… 3

Глава I. Восточное партнерство как геополитическое пространство

§ 1.1. Особенности и динамика развития региональных процессов на пространстве Восточного партнерства …………………………. …….………………...……....… 7

§ 1.2. Европейская политика соседства: базовые положения ……...………..…... 10

§ 1.3. Этапы формирования Европейской политики соседства.…………......… 12

§ 1.4. Причины создания Восточного партнерства и этапы его формирования … 14

§ 1.5. Идеологические основания Восточного партнерства …....…………......… 16

§ 1.6. Потенциал и инструменты Восточного партнерства ……….………......… 18

Глава II. Общие проблемы многостороннего сотрудничества стран Восточного партнерства

§ 2.1. Уровень эффективности Восточного партнерства ……………………....... 24

§ 2.2. Фактор Российской Федерации в развитии Восточного партнерства …… 27

§ 2.3. Взгляды участников Восточного партнерства на его функционирование и развитие ….…………………………………………………..…….……………..… 30

Глава III. Потенциал и перспективы многостороннего сотрудничества стран Восточного партнерства

§ 3.1. Потенциал многостороннего сотрудничества и реализации совместных проектов……..........................................................................................................…. 34

§ 3.2. Влияние механизма ротационного председательства в Совете ЕС на развитие многостороннего сотрудничества в рамках Восточного партнерства................. 40

§ 3.3. Экспертная оценка возможностей развития многостороннего сотрудничества в ходе председательства в Совете ЕС Венгрии и Польши ….………..….......….. 43

Заключение ………………………….……. …………...…...……………..….…… 51

Список использованных источников и литературы ………….……….…..….….. 54

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования.

В 2008 году после конфликта в Южной Осетии Европейский Союз резко изменил свою политику в отношении ряда постсоветских стран, официально предложив им 3 декабря 2008 года налаживать механизмы совместной кооперации в рамках специального проекта “Восточное партнёрство”, куда впоследствии вошли Азербайджан, Армения, Грузия, Молдова, Украина и Беларусь – всего шесть стран, некоторые из которых уже начали многосторонние переговоры по сотрудничеству в различных сферах.

Тем не менее, процесс многостороннего сотрудничества значительно осложнился в результате мирового экономического кризиса, который кардинальным образом понизил возможности Европейского Союза по финансированию многосторонних инициатив и двусторонних проектов, предлагаемых для реализации странами Восточного партнерства.

В ноябре 2009 года президенты Беларуси и Украины договорились представить на рассмотрение ЕС совместные проекты. 11 декабря 2009 года заместитель министра иностранных дел Беларуси Валерий Воронецкий заявил о том, что совместно с Литвой, Латвией, Польшей, Украиной и Азербайджаном активно ведется проработка проектов в энергетической сфере, включая строительство нефтепроводов и энергетических магистралей в обход России. Однако большая часть этих проектов осталась на бумаге, а у лидеров стран “ВП” обнаружилось разочарование в отношении перспектив многосторонней интеграции. Многие из этих стран вновь продолжили путь к активному налаживанию отношений с Европейским Союзом на двусторонней основе.

Рабочая гипотеза заключается в том, что многосторонняя кооперация в странах “ВП” в настоящий момент отходит на второй план. Данная точка зрения возникла в связи с вызовами процесса институционального строительства “Восточного партнерства”, который заключается в создании Форума гражданского общества, межпарламентской ассамблеи “ЕВРО-НЕСТ” и других структур. Процесс многостороннего сотрудничества осложняется, разворачиваясь в рамках Европейской политики соседства, где действует принцип “политической обусловленности”. Это уже привело к тому, что ассамблея “ЕВРО-НЕСТ” так и не была создана из-за жесткой позиции Европейского Союза в отношении нарушения прав и свобод человека в Беларуси.

Европейский Союз действует как самостоятельный актор, стремясь управлять процессом многостороннего сотрудничества и одновременно не имея финансовых возможностей для того, чтобы заинтересовать страны соответствовать выдвигаемым ЕС условиям либо поддержать их инициативы.

В преддверии второго саммита “Восточного партнерства” на высшем уровне, который состоится осенью 2011 года в Польше, проведение данного исследования является очень важным для того, чтобы оценить, является ли возможным и необходимым развитие сотрудничества между странами “Восточного партнерства” с целью сгладить имеющиеся у них противоречия. Также актуальным является изучение того, как Европейский Союз может эффективно воздействовать на ситуацию в регионе и заинтересованы ли страны ЕС в поощрении усилий шести стран-участниц “Восточного партнерства” по многостороннему сотрудничеству.

Степень разработанности темы и научная новизна.

Проблематика, затрагиваемая в данном исследовании, в основном является достаточно хорошо и подробно изученной. Европейская политика соседства рассматривается в работах таких авторов, как Т.В. Юрьева, Н.Ю. Кавешников, Нику Попеску, Андреас Марчетти, Аркадий Мошес, Жизель Босс, Елена Коростелева. «Восточное партнерство» подробно анализируется в работах Янниса Цантулиса, Елены Раковой, Павла Свебоды, Мартина Лапчинского, Джоса Боонстры и Натальи Шаповаловой, а также Ирины Болговой. Развитие «Восточного партнерства» в контексте отношений Россия-ЕС и пространства «общего соседства» проанализировано в статьях И.В. Болговой, О.В. Шишкиной, М. Стрежневой, Себастьяна Шаффера, Майкла Эмерсона и Констанца Штельценмюллера.

Научной новизной исследования является изучение и обобщение многостороннего сотрудничества стран «Восточного партнерства» в формате данного проекта, а также обобщение проблем в функционировании «Восточного партнерства», которые выделяются различными российскими и зарубежными исследователями. Помимо этого, обобщаются и анализируются также экспертные рекомендации и оценки потенциала развития многостороннего сотрудничества в формате «Восточного партнерства».

Объект и предмет исследования.

Объектом исследования является общественно-политическая реальность, существующая на пространстве, объединяющем территорию стран-членов «Восточного партнерства» ЕС. Предметом исследования является проект ЕС «Восточное партнерство» и его эффективность для развития многосторонних отношений между странами, входящими в его состав.

Цели и задачи исследования.

Основной целью данной работы является изучение проблем и перспектив многостороннего сотрудничества стран-членов «Восточного партнерства». Достижение данной цели возможно путем решения следующих задач:

• Изложения теоретических проблем, связанных с изучением процессов регионализации, а также проверки гипотезы о том, что пространство «Восточного партнерства» является полноценным международно-политическим регионом;
• Изложения базовых положений Европейской политики соседства и основных этапов ее формирования;
• Изучения причин создания «Восточного партнерства» и произведения категоризации этапов его формирования, выделения его идеологических оснований и описания процессов развития, а также произведения оценки уровня его эффективности;
• Изучения влияния фактора Российской Федерации и двусторонних отношений Россия-ЕС на развитие «Восточного партнерства», а также позиций стран-участниц проекта в отношении его функционирования;
• Изучения влияния механизма ротационного председательства в Совете ЕС на развитие многостороннего сотрудничества в рамках «Восточного партнерства»;
• Анализа текущего уровня сотрудничества и прогнозирования перспектив реализации совместных проектов;
• Обобщения экспертных оценок возможностей развития многостороннего сотрудничества в ходе председательства в Совете ЕС Венгрии и Польши.

Методика исследования.

В исследовании будут применяться дедуктивный, индуктивный, логико-интуитивный, историко-описательный, сравнительный методы, а также метод экспертных оценок. Оно произойдет в несколько этапов:

1. Анализ информации про восточноевропейский регион в целом, анализ особенностей и динамики развития региона на основе прочитанного и синтезированного материала. Выделение причин и категоризация этапов формирования Европейской политики соседства и проекта “Восточное партнерство”. Историко-описательный, логико-интуитивный методы.
2. Выявление проблемных узлов в отношениях стран региона «Восточного партнерства» на основе литературы и аналитических записок по данной тематике. Здесь будут широко использоваться логико-интуитивный и сравнительный методы.
3. Анализ возможностей для реализации взаимовыгодных проектов в регионе, потенциала и перспектив сотрудничества в регионе. Логико-интуитивный, прогностический методы. На этом этапе будут широко привлекаться к анализу мнения экспертов и официальных представителей государств.
4. Анализ шагов, которые может предпринять руководство стран «Восточного партнерства» и руководство Европейского Союза для того, чтобы расширить сотрудничество в регионе и избежать серьезных противоречий в будущем. Эти шаги могли бы быть реализованы уже во время председательства в Совете Европейского союза Венгрии в начале 2011 года и Польши в конце 2011 года – стран, которые очевидно заинтересованы в укреплении восточноевропейского региона в общих делах Европы. На данном этапе будет широко использоваться метод экспертных оценок.

ГЛАВА I. ВОСТОЧНОЕ ПАРТНЕРСТВО КАК ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО

§ 1.1. Особенности и динамика развития региональных процессов на пространстве Восточного партнерства.

Пространство «Восточного партнерства» как отдельный регион начало выделяться относительно недавно, и больше в связи с созданием программы «Восточное партнерство» ЕС. По отношению к государствам-членам «ВП» до последнего времени среди российских исследователей применялся термин «новые независимые государства»^[1]. Беларусь, Молдова и Украина выделялись в «новую Восточную Европу»^[2], а Армения, Азербайджан и Грузия – в «Южный Кавказ». Однако данное деление достаточно условно, поскольку невозможно отчетливо выделить какой-либо международно-политический регион^[3] на этом пространстве вследствие малого количества взаимосвязей и различных внешнеполитических ориентаций стран, входящих в «Восточное партнерство». Феномен «Восточного партнерства» заключается в существовании группы стран, которые в целом международно-политическим регионом не являются, но воспринимаются таковым вследствие нахождения между двумя мощными геополитическими игроками^[4].

Страны региона и их отношения с Европейским союзом

	Интеграция	Сближение	Выжидание	Игнорирование	Дистанцирование	Конфронтация
Украина	2004
Беларусь		2008 - 2010		С 1995		С конца 2010
Грузия	2004
Молдова		2009	2003
Армения		2005
Азербайджан			2006

«Восточное партнерство» было создано для оформления «геополитической рамки» (region build^[5] ), аналогичной средиземноморской, и его основным фокусом является концентрация на многосторонних проектах с привлечением соседствующих стран к участию и финансированию. На примере Вышеградской группы и Центральноевропейского соглашения о свободной торговле Европейский союз решил в формате «институционализированной интеграции»^[6] способствовать субрегиональному взаимодействию и экономическому сотрудничеству для укрепления стабильности восточных соседей.

В целом, проект «Восточного партнерства» может быть интерпретирован с помощью теории «кооперативной гегемонии» в определении Т. Педерсена^[7]. Согласно Педерсену, при кооперативной гегемонии возникает такой тип регионального порядка, в рамках которого «мягкое управление» происходит благодаря заключению долговременных соглашений о сотрудничестве в рамках общей стратегии. В этом случае, инициатор «управляемой интеграции» может воспользоваться четырьмя преимуществами: преимуществом масштаба (агрегирование власти и ресурсов), преимуществом стабильности (высокая вероятность кооперативного взаимодействия и низкие стимулы небольших государств для выхода из-под влияния), преимуществом включенности (доступ к природным ресурсам других стран и возможность интеграции диаспоры ведущей державы), преимуществом распространения (европейских идей и принципов).

В этом контексте можно говорить о том, что Европейский Союз вымещает США как регионального игрока из региона «Восточного партнерства», по факту предлагая более выгодную альтернативу Организации за демократию и экономическое развитие - ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан, Молдова). При этом в 2009 году премьер-министр Чехии, председательствующей в ЕС, Мирек Тополанек, отвечая на вопрос, заменит ли Восточное партнерство ГУАМ (поскольку все страны-члены этой организации участвуют в данном проекте), сказал, что не считает, что так может произойти^[8].

В действительности интеграция и сотрудничество в формате ГУАМ развивается не слишком активно, и можно говорить о том, что проект «Восточное партнерство» на данный момент обладает более высоким приоритетом для стран-участниц. Тем более, что США теперь заявляют^[9] о серьезной поддержке «Восточного партнерства», а Европейский союз представляет «ВП» как евро-атлантический проект^[10].

Среди характерных черт региона «Восточного партнерства» можно выделить:

1. Транзитное положение между Азией и Европой. Возможность развития транспортных коридоров, включая транзитные пути энергоносителей в направлении Азия (Каспий) – Кавказ – Европа.
2. Примыкание к большому количеству морей - Каспийскому, Азовскому, Черному, а также Балтийскому (через Литву, Латвию и Польшу). Потенциал для развития морских перевозок тех стран, которые сейчас не имеют выхода к открытому морю (Беларусь, Армения).
3. Геополитические «тиски» между ЕС и Россией. Как следствие – страны региона испытывают сильное влияние обоих геополитических центров, и вынуждены либо делать геополитический выбор, либо балансировать. Из-за столкновения ценностей и интересов, а также вмешательства внешних игроков региону тяжело выработать собственную идентичность.
4. Различие военно-политические ориентации стран региона. Украина и Грузия стремятся в НАТО, Армения и Беларусь являются членами ОДКБ, Азербайджан и Молдова сохраняют нейтральный статус при сотрудничестве с НАТО.
5. Географический разрыв региона (с одной стороны, Украина, Молдова и Беларусь, а с другой стороны, Азербайджан, Армения и Грузия).
6. Различные типы политических режимов (в Беларуси, Азербайджане – авторитарные режимы, Украина и Грузия – демократические, Армения и Молдова – переходные).
7. Различные режимы беспошлинной торговли. Украина, Молдова, Армения и Грузия – в ВТО, Беларусь – в Таможенном союзе совместно с Россией и Казахстаном, Азербайджан занимает нейтралитет, однако стремится в ВТО.
8. Наличие территориальных конфликтов (Приднестровье, Нагорный Карабах, Абхазия, Южная Осетия, Крым) как препятствие для стабильности и коммуникации в регионе.
9. Необходимость внешнеполитической диверсификации, экономической и политической модернизации как фактор сближения.

§ 1.2. Европейская политика соседства: базовые положения.

Европейская политика соседства (ЕПС) – уникальная программа Европейского Союза, направленная, в соответствии с официальными документами Европейской Комиссии^[11], на предотвращение образования новых разделительных линий в Европе и серьёзного отставания в развитии региона ЕПС от ЕС. Также она подразумевает углубление отношений Европейского Союза со своими соседями и заинтересованность ЕС в том, чтобы соседние страны не создавали проблем, связанных с «вооруженными конфликтами, слабым государственным управлением и процветающей организованной преступностью»^[12]

.

В рамках ЕПС соседям Европейского союза предлагаются привилегированные отношения, построенные на общих ценностях. Они развиваются в соответствии с установленной в декабре 2003 г. Европейской стратегией безопасности и базовым принципом «ценностно-ориентированной политики» Общей внешней политики и политики безопасности Европейского Союза. Сюда же включается ряд внешнеполитических целей: борьба с терроризмом, соблюдение международного права и усилия, направленные на разрешение конфликтов.

При оценке результатов двустороннего сотрудничества между страной-членом ЕПС и Европейским Союзом, используется подход «уровней роста» (benchmarks approach), согласно которому дальнейшее продвижение в сотрудничестве осуществляется лишь после успешного достижения ранее поставленных целей по реформированию социально-экономических и политических институтов страны-члена ЕПС. Фундамент этого подхода был заложен ранее принципом «политической обусловленности» (conditionality), активно применявшемся в ходе политики расширения ЕС на восток. Данный принцип предполагает развитие экономических и политических отношений с партнёром в зависимости от соблюдения последним базовых принципов и ценностей и подразумевает возможность введения санкций со стороны ЕС за нарушение их партнёром^[13]. На примере визовых санкций в отношении Беларуси можно сказать, что сейчас принцип «политической обусловленности» напрямую применяется в проекте «Восточного партнерства», хотя оно является продолжением ЕПС, а не политики расширения.

В целом, курс ЕС на интеграцию соседних государств в свою орбиту влияния является реакцией на завершившийся процесс расширения ЕС, появление и распространение глобальных угроз. Для отражения подобных угроз потребовалась мобилизация ресурсов, которая выразилась в укреплении международного сотрудничества через международные организации, а также двусторонние соглашения ЕС с различными странами. Европейский союз начал содействовать государствам ЦВЕ и другим соседям на периферии в эволюционном плавном переходе на политические стандарты ЕС с целью укрепить собственную безопасность.

Если учитывать, что Европейский Союз и взаимоотношения соседствующих с ним стран в совокупности постепенно образовывают собой субрегиональную систему МО, то для ЕС, являющегося центром данной системы, чрезвычайно важна управляемость политическими и экономическими процессами в ее рамках. Таковая не может быть обеспечена без содействия государств, не входящих в ЕС, но являющихся его близкими соседями. Для достижения этой цели ЕС приобщает соседние государства к своим нормам и ценностям в обмен на неполное открытие для них внутреннего рынка и участие в ряде отраслевых программ развития.

Европейская политика соседства является одним из главных незавершенных политических проектов Евросоюза в Европе. Еще в 1992 году был поставлен вопрос о разработке концепции отношений с новыми соседями. При этом происходила синхронизация работы над концепцией расширения ЕС (Копенгагенские критерии) и работы над концепцией отношений с будущими новыми соседями. Таким образом, было признано существование «другой Европы», за которой не планируется признавать возможность полноправного членства в Европейском Союзе, а также выдвинута формула «все, кроме институтов». Под ней подразумевается максимальное приобщение соседних с ЕС государств ко всем сферам его жизнедеятельности, но без права принимать решения в европейских руководящих и исполнительных инстанциях, то есть, непосредственно влиять на политику Европейского Союза.^[14]

§ 1.3. Этапы формирования Европейской политики соседства.

До распада Советского Союза у Европейского союза не было опыта коллективных отношений с восточноевропейскими странами. Комиссия ЕС пренебрегала контактами с государствами «социалистического блока».

Первый этап формирования «политики соседства» ЕС полноценно начался лишь в 2002 году^[15]. Именно тогда на встрече министров иностранных дел стран-членов ЕС в Люксембурге был представлен доклад Великобритании «Расширенная Европа: отношения между расширенным ЕС и его восточными соседями»^[16]. Во время председательства Дании в ЕС во второй половине 2002 года идея «соседства» была воплощена в «Инициативу для новых соседей», направленную исключительно на восточноевропейские страны – Беларусь, Молдову и Украину. Однако под давлением Испании и Франции Европейская Комиссия инкорпорировала в новые рамки сотрудничества и Средиземноморскую политику.

В марте 2003 года Европейская Комиссия (ЕК) представила Сообщение «Расширенная Европа – Соседство: новая основа для отношений с нашими восточными и южными соседями», а в июне того же года Европейский Совет признал его в качестве базиса для развития сотрудничества с этими странами. В июле 2003 года ЕК представила доклад «Путь к новому механизму соседства», а также создала специальную комиссию по изучению вопроса взаимодействия в расширенной Европе (Wider Europe Task Force и Wider Europe Inter-Service Group). Все это обозначило второй этап формирования ЕПС, в рамках которого происходила разработка его концептуальной и политической основы^[17]. В скорректированном виде характеристика ЕПС была изложена в стратегическом документе Комиссии ЕС от 12 мая 2004 г. При этом осуществлялась синхронизация разработки ЕПС и Стратегической концепции ЕС, поскольку она являлась ключевым инструментом политики внешних связей ЕС и затрагивала все три его «опоры». В июне 2004 года в ЕПС были добавлены Армения, Азербайджан и Грузия, в то время как Россия отказалась от членства в ЕПС с целью сохранения привилегированных отношений с ЕС^[18].

Третий этап обозначил имплементацию ЕПС: к концу 2004 г. были разработаны, а к середине 2005 г. приняты и вступили в действие первые семь Планов действия в рамках ЕПС с государствами-партнерами – Израилем, Иорданией, Палестинской автономией, Молдавией, Марокко, Тунисом и Украиной.

В качестве четвертого этапа можно выделить процесс субрегионализации Европейской политики соседства, который стал активно протекать в 2006-2007 годах: были запущены программы Средиземноморского партнёрства (Euro-Mediterranean Partnership), Восточного партнёрства (Eastern Partnership) и Черноморского сотрудничества (Black Sea Synergy), куда вошли Армения, Азербайджан, Болгария, Грузия, Молдова, Россия, Турция и Украина. В 2008 году был также начат «Бакинский процесс» (Black Sea/Caspian/Central Asia), целью которого является обеспечение энергетической безопасности и усиление экономической интеграции восточных партнеров Европейского Союза, декларирующего свою приверженность проекту строительства газопровода Nabucco^[19].

Еврокомиссар по вопросам расширения и Европейской политике соседства Штефан Фюле на Брюссельском форуме 30 марта 2011 г. заявил, что в мае текущего года Европейский Союз планирует представить обновленную версию ЕПС, в которой будет более широко и последовательно использоваться принцип «политической обусловленности», а также будет предусмотрено больше конкретных выгод от сотрудничества для стран-членов ЕПС^[20].

§ 1.4. Причины создания Восточного партнерства и этапы его формирования.

Еще до того, как Польша стала членом Европейского союза, она вынашивала планы по созданию «Восточного измерения» ЕС, рассматривая в качестве положительного примера проект «Северного измерения» ЕС, который был предложен Финляндией в 1997 году. Польша считала реализацию данных планов важной, поскольку полагала, что это поможет защитить польскую независимость и суверенитет от недружественных шагов Российской Федерации.

В 2007 году Министерство иностранных дел Германии подготовило так называемый проект «ЕПС плюс», который отражал новую «восточную политику» Германии. Однако данный проект не был поддержан широким европейским сообществом, поскольку ключевым приоритетом в нем назывались отношения с Россией.^[21]

Прорыв в реализации давней польской инициативы произошел при поддержке Карла Бильдта, министра иностранных дел Швеции. Швеция и Польша совместно представили данный проект на Совете ЕС по общим вопросам и внешним сношениям 26 мая 2008 года. Польский министр иностранных дел Радослав Сикорский тогда заявил: “Мы должны использовать время передышки, чтобы как можно лучше подготовиться к тому, что когда усталость от расширения Европейского Союза пройдет, членство этих стран в Евросоюзе станет вполне возможным”^[22].

20 июня 2008 года Европейский совет утвердил предварительный проект «Восточного партнерства» и поручил Еврокомиссии до весны 2009 года подготовить конкретные предложения. Однако Европейская комиссия уже 3 декабря 2008 года приняла план «Восточное партнерство», что было отчасти обусловлено шоком Европейского Союза после военного конфликта в Южной Осетии^[23].

В Восточном партнёрстве участвуют шесть постсоветских государств: Украина, Беларусь, Молдова, Грузия, Азербайджан и Армения. Оно официально стартовало на саммите в Праге 7 мая 2009 года, после подписания представителями государств-партнеров и Европейского Союза совместной Декларации. Важно отметить, что Беларусь была приглашена в данную программу в качестве полноценного участника, а не в формате 5+1, как это планировалось ранее.

Среди причин создания «Восточного партнерства» можно выделить:

1. Неэффективность «планов действий» ЕПС и изоляция Беларуси. В рамках ЕПС были подписаны «планы действий» в целях демократического реформирования институтов со всеми странами, которые ныне входят в «Восточное партнерство», кроме Беларуси. Парадоксально, но по данным «Freedom House», единственной страной, улучшившей качество демократического управления за период с 2005 по 2008 год, стала Беларусь – страна, которая «плана действий» не подписывала. Разумеется, она остается самой авторитарной из всех стран региона, но другие пять стран за прошедший период только ухудшили свои показатели. Гергана Нутчева и Майкл Эмерссон, базируясь на статистике Всемирного банка, определили, что за период с 1996 по 2004 год большинство из тех «восточных соседей», что уже имели договорную базу сотрудничества с Европейским Союзом (в некоторой степени «политически обусловленную»), достигли лишь регресса в отношении верховенства права и качества управления^[24]. Тенденция принципиально не изменилась, и до последнего времени «планы действий» ЕПС лишь спорадически и несистемно влияли на действительное положение дел с демократическим управлением в странах-членах.
2. Неэффективность Европейской политики соседства на восточном направлении. Авторитарные страны остались такими же авторитарными, демократии – хрупкими и нестабильными. Демократическая волна на постсоветском пространстве, начавшаяся с Грузии, сменилась впоследствии демократическим откатом. Ни один из замороженных конфликтов (Приднестровье, Нагорный Карабах, Абхазия) не продвинулся к решению. Конфликт в Южной Осетии показал, что в регионе отсутствует должная система безопасности и предотвращения военных действий.
3. Усиление роли Восточной Европы в европейских делах. Запустив «Восточное партнерство», Польша и Швеция заставили своих европейских партнеров признать, что Азербайджан, Армения и Грузия находятся в Европе, а это означает, что в соответствии с принципами Римского договора 1958 г., все эти страны теоретически могут стать в будущем членами Европейского Союза^[25]. К этому стоит прибавить политику Польши по интеграции Украины и Грузии в европейскую семью с целью дальнейшего укрепления региона.
4. Военный конфликт в Южной Осетии, изменение политики России в отношении соседей и повышение роли энергетической безопасности. Случившийся в августе 2008 г. военный конфликт в Южной Осетии, в который оказались втянутыми Грузия и Россия, в очередной раз дал понять Европейскому Союзу, что происходящее на восточных границах ЕС более серьезно влияет на европейскую ситуацию, чем политика Ливии или Иордании. «Газовые войны», последовавшие за рационализацией экономической политики РФ в отношении соседей и негативно отразившиеся на их взаимоотношениях, встревожили также и европейских лидеров своей непредсказуемостью и разрушительным характером.

Среди иных причин можно назвать давление российской экономики на местный бизнес стран-членов «ВП» с целью получения контроля над отдельными отраслями экономики, а также стремление ЕС к усилению своего влияния на мировую политику.

§ 1.5. Идеологические основания Восточного партнерства.

Основные цели «Восточного партнерства» - политическая ассоциация и экономическая интеграция участвующих в проекте стран с Европейским союзом.

Принцип «вовлеченности» (inclusiveness) против принципа «гибкости» (flexibility)^[26] . Вовлеченность в региональные проекты ряда стран, таких как Россия и Турция, могла бы сделать «Восточное партнерство» значительно более эффективной и привлекательной инициативой^[27], но одновременно может породить дисбаланс в отношениях стран в рамках «ВП», где на данный момент собраны государства, не имеющие большого разрыва в развитии.

Принцип «политической обусловленности» (conditionality, more for more^[28] ) против принципа «совместного участия» (joint ownership). Идея «совместного участия», выдвинутая первоначально Евросоюзом в «Восточном партнерстве» и максимально широко трактуемая Беларусью и Азербайджаном, очевидно противоречит идее «политической обусловленности», когда Евросоюз выдвигает условия, а страны-члены «ВП» обязаны их выполнить, если желают продолжить сотрудничество и получить дополнительные выгоды.

Принцип «европеизации» (europeanisation) против принципа «секьюритизации» (securitization).^[29] С одной стороны, Евросоюз стремится распространять демократические ценности, уважение к правам человека и верховенству закона, а с другой, он нацелен на продвижение собственных интересов, укрепление границ и защиту своих граждан. Это иногда вынуждает Евросоюз делать такие шаги, которые не укладываются в «этику ценностей», например, содействовать развитию экономики Беларуси даже при условии наличия в ней авторитарного режима.

В конечном счете, политика Европейского союза в отношении «восточных соседей» строится на убежденности в том, что все эти страны стремятся к как можно скорейшему вступлению в Евросоюз, а потому готовы выполнить буквально любые условия. И это при том, что многие страны Евросоюза именно перспективы членства «восточных соседей» и опасаются больше всего, стремясь сохранить нынешний формат партнерства.

§ 1.6. Потенциал и инструменты Восточного партнерства.

«Восточное партнерство» качественно дополняет существующее двустороннее измерение (bilateral track) Европейской политики соседства, при этом впервые создавая на восточном направлении ЕПС многостороннее измерение (multilateral track). В частности, предусматриваются^[30] :

1. Торговая и инвестиционная либерализация как результат сближения страны с правовой системой Европейского Союза и его стандартами. Соглашения об Ассоциации (Association Agreements), которые заменят базовые Соглашения о партнерстве и сотрудничестве (Partnership and Cooperation Agreements), ранее заключенные с «восточными соседями». Основная сила Соглашений об Ассоциации заключается в том, что они являются юридически обязывающими. При этом предусмотрена развитая система мониторинга и оценки прогресса, которая повышает шансы на успешную имплементацию Соглашений.
2. Комплексная программа по реформированию институтов (Comprehensive Institution-building programme). Однако Джос Боонстра сомневается, что программа будет по-настоящему «комплексной». В частности, на период 2010-2013 год Европейская комиссия выделила на реализацию программы всего 175 миллионов долларов, хотя согласно предварительным подсчетам, для полноценного перехода только Украины на европейские нормы в восьми законодательных областях и подготовки этой страны к вступлению в ЕС, за период с 2006-2015 года потребовалось бы 100 миллиардов долларов^[31].
3. Комплексные зоны свободной торговли (Deep and Comprehensive Free Trade Areas). Они также будут более глубокими в том смысле, что охватят торговлю услугами и будут предусматривать сближение стандартов регулирования торговли. Наличие данных зон позволит «восточным соседям» выйти со своими товарами на рынок Европейского союза, а также в будущем образовать «Экономическое сообщество Европейского соседства» (European Neighbourhood Community).
4. Визовая либерализация (Visa liberalization). Предусматривается заключение соглашений о мобильности и безопасности (mobility and security pacts): упрощение процедур получения виз и удешевление консульского сбора. В декларации Пражского саммита сказано о полной визовой либерализации в качестве долгосрочной перспективы, когда условия для управляемой и безопасной мобильности будут обеспечены должным образом. Кроме того, такие соглашения позволят наращивать усилия в борьбе с нелегальной миграцией и коррупцией.
5. Европейский инвестиционный банк (ЕИБ) и Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР) готовы поддерживать инвестиционные проекты в странах-участницах Восточного партнерства: для этого ЕИБ создал специальный фонд размером более 1,5 миллиарда евро^[32], а ЕБРР планирует выделить около 3,7 миллиарда евро^[33] для реализации проектов в сфере энергетики, телекоммуникаций и инфраструктуры. Помимо этого, 4 апреля 2011 года в Брюсселе был запущен проект “East Invest”^[34], направленный на предоставление займов малым и средним предприятиям. Для реализации проекта Европейская Комиссия и Европейская Ассоциация Торгово-промышленных палат подписали контракт на сумму 8,75 миллионов евро. В нем участвуют 85 торговых партнеров и консалтинговых организаций, большинство из которых - потенциальные инвесторы из стран-членов ЕС^[35].
6. Обеспечение взаимной энергозависимости и энергетической безопасности путем развития кооперации, безопасного хранения и транзита энергоресурсов, включая лучшее регулирование, развитие инфраструктуры, внедрение программ по повышению энергетической эффективности и большее использование возобновляемых источников энергии.
7. Европейская комиссия берет на себя обязательство изучить возможности для развития трудовой мобильности с перспективой увеличения открытости рынков труда ЕС.
8. Расширение сотрудничества в сфере охраны окружающей среды и борьбы с изменением климата: обмен опытом, помощь в реализации инвестиционных проектов, связанных с восстановлением и безопасностью окружающей среды (например, восстановление болот, борьба с последствиями Чернобыльской катастрофы). 25 марта 2011 г. было заявлено^[36] о выделении Европейским союзом 13 миллионов евро для нового экологического проекта, целью которого является усиление экологического управления в странах “Восточного партнерства”.

Помимо ряда вышеперечисленных мер, региональное взаимодействие между шестью странами-членами «ВП» планируется усилить с помощью их участия в так называемых «тематических платформах», а также в различных форумах в рамках «Восточного партнерства» с целью обмена опытом, выработки общих позиций и реализации совместных проектов. Предусматриваются следующие «тематические платформы», каждая из которых должна собираться не реже, чем дважды в год, при участии руководства стран-участников «ВП»^[37] :

1. Демократия, эффективное управление и стабильность;
2. Экономическая интеграция и сближение с европейскими нормами;
3. Энергетическая безопасность;
4. Контакты между людьми (гуманитарные контакты).

Также можно выделить следующие «флагманские проекты», имеющие значение на начальном этапе многостороннего сотрудничества^[38] :

1. Программа по совместному управлению границами;
2. Программа по стимулированию малого и среднего бизнеса;
3. Региональные рынки электроэнергии, возобновляемая энергия и энергоэффективность;
4. Южный энергетический коридор;
5. Предотвращение и предупреждение природных и техногенных катастроф.

Каждые два года будут проходить саммиты глав государств «Восточного партнерства». Первый из них состоялся 7 мая 2009 г. в Праге (Чехия), а следующий должен был пройти весной 2011 г. в Будапеште (Венгрия), однако по договоренности между премьер-министрами Польши и Венгрии^[39] был перенесен и в итоге состоится осенью 2011 г. в Польше. Проходят ежегодные встречи министров иностранных дел стран-членов «ВП» и стран-членов Европейского союза.

Предусмотрено создание Парламентской ассамблеи Восточного партнерства (EURO-NEST Parliamentary Assembly, ЕВРОНЕСТ), которая создаст дополнительные каналы коммуникации между политиками Евросоюза и постсоветских стран^[40]. В 2010 г. образование данной организации застопорилось из-за позиции парламентариев стран-членов «Восточного партнерства», которые заявляли^[41], что не видят своего участия в «ЕВРОНЕСТЕ» без равноправного участия белорусского парламента. 10 февраля 2011 г. Европейский парламент назначил дату первого заседания «ЕВРОНЕСТ» на март, при этом Беларусь была отстранена от участия в заседании «ЕВРОНЕСТ» за подавление протестов после выборов в декабре 2010 г^[42]. Однако вскоре было объявлено о переносе первого заседания на май 2011 г. – один из депутатов армянской делегации полагает^[43], что это произошло из-за инициирования изменений в регламент «ЕВРОНЕСТ» азербайджанской и украинской делегациями.

Также в ноябре 2009 г. в Брюсселе впервые собрался Форум гражданского общества, который должен функционировать на постоянной основе, имея плотные связи с тематическими платформами и флагманскими проектами. По замыслу, Форум также должен помочь укреплению гражданского общества стран-членов, и способствовать как обмену опытом, так и совместному финансированию различных проектов между гражданскими организациями стран-членов «ВП» и стран-членов ЕС^[44]. 18-19 ноября 2010 года в Берлине состоялся Второй Форум гражданского общества Восточного партнерства^[45], собравший более 230 организаций из стран-партнеров и членов ЕС. Данное измерение «Восточного партнерства» остается одним из самых динамично развивающихся.

Помимо этого, с помощью Комитета Регионов ЕС (The Committee of Regions) планируется основать Ассамблею местных и региональных представителей (Eastern Europe and South Caucasus Local and Regional Assembly), куда войдут представители местного самоуправления и регионов стран-членов «Восточного партнерства»^[46]. Ассамблея сможет создавать специальные панели в рамках тематических платформ, чтобы обсуждать ключевые проблемы местного самоуправления и регионов стран-членов «ВП», а также содействовать Европейской комиссии в обучении и тренингах представителей властей данных территориальных единиц с целью укрепления административных возможностей государства.

В конце 2010 г. была запущена Культурная программа «Восточного партнерства» (Eastern Partnership Culture Programme)^[47]. Ее целью является повысить роль культуры в странах-партнерах и содействовать региональному сотрудничеству между организациями гражданского общества, фондами и академическими кругами, работающими в сфере культуры.

Многостороннее измерение «Восточного партнерства» является ключевым, поскольку позволяет через взаимодействие негосударственных акторов и представителей власти различных стран осуществлять трансляцию ценностей и «европеизацию» политических режимов стран «Восточного партнерства». Франк Шмильфенниг полагает, что расширяющаяся сеть взаимосвязей между ЕС и ассоциированными «восточными соседями» позволяет постулировать новую форму распространения демократических ценностей – через сотрудничество и реализацию совместных проектов с другими, более демократическими странами^[48]. Горизонтальная и вертикальная ответственность, прозрачность и участие позволяют получить первичный опыт демократического сотрудничества. Хотя и данная стратегия подразумевает воздействие не на все общество или государство страны-члена, а лишь на отдельные его области, министерства и политические партии, в будущем через распространение демократических процессов в одной из сфер это может привести к полноценной демократизации всего общества.

Таким образом, Европейский Союз, предлагая механизм Восточного партнерства, дает возможность странам-участницам регулировать уровень взаимодействия, политического сближения и экономической интеграции с объединенной Европой. ВП – долговременная инициатива сближения стран-партнеров, которая не ставит себе задачей быстрых и радикальных изменений в экономической и политической сферах участвующих государств. Она скорее направлена на создание буферной зоны стабильных приграничных государств, которые разделяют с ЕС общие ценности и имеют сходные внешнеполитические приоритеты, что укрепляет безопасность Европейского Союза и повышает его роль как регионального и глобального игрока.

ГЛАВА II. ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ МНОГОСТОРОННЕГО СОТРУДНИЧЕСТВА СТРАН ВОСТОЧНОГО ПАРТНЕРСТВА

§ 2.1. Уровень эффективности Восточного партнерства.

Почти все европейские аналитики сходятся во мнении, что развитие «Восточного партнерства» застопорилось из-за недостатка финансирования вследствие экономического кризиса, поразившего Европейский союз и сами страны-члены «ВП». Недостаток денежных средств на реализацию многосторонних проектов порождает неудовлетворенность со стороны руководства стран-партнеров. В частности, 1 апреля 2011 г. пресс-секретарь МИДа Республики Беларусь Андрей Савиных заявил, что «Восточное партнерство» теряет свою привлекательность для Беларуси^[49], а 8 апреля аналогичное заявление сделал министр иностранных дел Украины Константин Грищенко, который сообщил о недостатке активности в формате «Восточного партнерства»^[50].

Эта же причина обусловила снижение интереса к «Восточному партнерству» в Европейском союзе – страны-члены ЕС вынуждены были обратить свое внимание на внутренние проблемы Союза, такие, как крупнейший кризис в зоне евро с момента ее основания. Появилась даже угроза протекционизма внутри Евросоюза, которая негативно влияет на Европейскую политику соседства^[51].

Однако нынешний объем финансирования обусловлен не только кризисом, но может свидетельствовать и о том, что для Европейского союза данный проект на настоящий момент приоритетом не является, либо объем необходимых для функционирования «Восточного партнерства» средств оценивается недостаточно адекватно. В частности, 350 миллионов евро, выделенных вплоть до 2013 года для развития многостороннего сотрудничества в рамках «ВП», уже распределены для многостороннего измерения «ВП». В итоге на деятельность «Восточного партнерства» в 2010 году остается лишь 85 миллионов долларов. Джос Боонстра и Наталья Шаповалова задаются вопросом, хватит ли этого хотя бы на реализацию тех проектов, которые уже были поданы совместно Беларусью, Украиной и Литвой (более 16 различных региональных инициатив)^[52]. Принцип «политической обусловленности» перестает работать – к власти выдвигаются политические требования («кнут»), которые не подкрепляются достаточным уровнем экономических выгод («пряник»). Говоря о финансировании проекта, есть над чем задуматься – так, авторы ссылаются на исследование А. Колесниченко, которая показала, что цена даже ограниченной гармонизации стандартов и институтов стран-членов «Восточного партнерства» с европейскими нормами (например, в случае создания зоны свободной торговли) может обойтись им в 30-36% своего ВВП^[53].

Многие эксперты отмечают, что многостороннее измерение «Восточного партнерства» построено так, будто бы все входящие в него страны-члены образуют полноценный регион. Тем не менее, можно скорее говорить о группе стран с различными интересами, различным уровнем социально-экономического развития и наличием внутренних конфликтов^[54].

Майкл Эмерсон пишет о нарождающемся феномене «неофинляндизации» (neo-Finlandisation)^[55], когда страны региона остаются под политическим и военным влиянием соседнего государства-гегемона, испытывая при этом «европеизацию» и принадлежа по типу экономики и либеральным ценностям к Западу. В случае Беларуси это означает стратегическое сотрудничество с Москвой в военной сфере, владение «Газпромом» 50% предприятия «Белтрансгаз» и отсутствие перспективы вступления в НАТО одновременно с процессом открытия своей экономики Западу, налаживанием отношений с европейскими соседями, постепенной модернизацией и либерализацией. Однако это может вести к расколу элит и образованию в государстве «прозападных» и «пророссийских» группировок, что влияет на политическую и социальную стабильность страны.

Ханна Ойанен считает, что Европейский союз выдвигает слишком много инициатив, к которым в дальнейшем не прилагает достаточно усилий, и утверждает, что проект Черноморского сотрудничества вполне мог бы покрыть все те цели, которые ставит перед собой в «Восточном партнерстве» Евросоюз^[56]. По ее мнению, в скором времени ЕС рискует оказаться в положении, когда не соседи будут заискивать перед Брюсселем, но европейские институты будут стараться привлечь внимание соседей, чтобы эффективно проводить внешнюю политику. Это особенно актуально в ситуации, когда у других региональных игроков имеются собственные программы лояльности. Например, Турция недавно запустила проект «Платформа для стабильности и сотрудничества на Кавказе».

Эксперты отмечают, что участники всех четырех платформ для многостороннего сотрудничества уже успели собраться дважды с 7 мая 2009 года, с момента проведения учредительного саммита «Восточного партнерства». 8 декабря 2009 года были утверждены двухгодичные программы работы каждой из платформ. Также запущены практически все «флагманские инициативы».

В конце 2010 года планируется завершить переговоры по заключению Соглашения об ассоциации между ЕС и Украиной – первой страной-членом «Восточного партнерства», которая будет иметь подобное соглашение. Уже начаты аналогичные переговоры с Молдовой, а в июле 2010 г. – и с кавказскими странами. Беларусь – единственная страна региона, с которой подобного соглашения заключать пока не планируется из-за проблем с нарушением прав человека.

Что касается полноценных зон свободной торговли (DCFTA), то здесь возникают проблемы как минимум с двумя странами – Беларусью и Азербайджаном, которые не состоят в ВТО и потому на настоящий момент не могут воспользоваться данной перспективой.

Жизель Босс критически относится к тому, каким образом Европейский союз применяет принцип «политической обусловленности» в отношениях со своими соседями – по ее мнению, подход типа «сверху-вниз» значительно ограничивает возможность соседей формулировать собственные задачи при проведении реформ и дискредитирует идею «совместного участия» (joint ownership)^[57]. В результате Евросоюз ограничен в своем понимании того, в чем реально нуждаются страны-партнеры.

Более того, в ряде случаев использование «политической обусловленности» явно становится проблемным – Евросоюз вынужден идти на определенные уступки, чтобы защитить свои интересы в регионе и поддержать стабильность государства-партнера перед внешними угрозами. Легитимность принципа «политической обусловленности» подрывается политикой ЕС в отношении южных соседей и на Ближнем Востоке. Пытаясь выстроить региональное многостороннее сотрудничество, Евросоюзу приходится мириться хоть и с авторитарными, но западно-ориентированными режимами. Уживаться с ними Европейскому союзу сейчас намного проще, чем придется уживаться с пророссийскими либо происламскими правительствами в соседних странах в том случае, если результатом настоящей демократизации общества станет их приход к власти^[58].

§ 2.2. Фактор Российской Федерации в развитии Восточного партнерства.

На первом этапе государства постсоветского пространства объединяло то, что экономические и политические связи между собой и Россией были более интенсивными, чем с внешними игроками. Их общим наследием была плановая экономика, которая с момента распада Советского союза подверглась реформированию в различных постсоветских странах в различной степени. Существовала общая военная инфраструктура, а русский язык оставался средством межкультурного общения, равно как и общая история сосуществования в рамках Советского союза, а также глубокие связи в самых различных областях. В настоящий момент Россия остается своеобразной осью постсоветского пространства, государства которого делают выбор в отношении того, хотят они или не хотят сотрудничать с Россией.

Неформальное деление стран региона:

1. Страны, отвергающие интеграцию с Россией (Грузия, Украина^[59] )
2. Страны, частично сохраняющие преференциальные отношения с Россией (Молдова, Азербайджан, Армения)
3. Страны, которые согласны принадлежать к интеграционным ядрам на постсоветском пространстве (Беларусь)

С 2000-ых годов наблюдается нежелание большинства государств ориентироваться на Россию, а у России не хватает средств, чтобы переубедить эти страны. Это происходит несмотря на создание в 2000 г. Евразийского экономического сообщества и подписание в 2003 г. документов о создании Единого экономического пространства России, Беларуси, Казахстана и Украины.

С 2004 по 2008 год происходит прагматизация отношений России с государствами-соседями, развивающаяся параллельно с запуском Европейской политики соседства ЕС^[60]. Россия сворачивает дотационные цены на энергоресурсы. Наконец, с 2008 года по настоящее время на развитие отношений в треугольнике Россия – государства «общего соседства» - ЕС оказывают влияние создание «Восточного партнерства» и мировой финансово-экономический кризис. После официального запуска «Восточного партнерства» Россия занимает выжидательную позицию, однако впоследствии ее недоверие в отношении «Восточного партнерства» постепенно спадает.

Тем не менее, глава МИД России Сергей Лавров, выступая 13 мая 2010 года в Совете Федерации РФ, заявил, что политика Евросоюза "Восточное партнерство" может навредить отношениям России со странами-партнерами^[61]. Данные опасения могут оказаться небеспочвенными, чему пример – функционирование ЕврАзЭс. Кроме России и Беларуси, оно включает Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан. Участие некоторых из этих стран в «Восточном партнерстве» создаст серьезные политические и правовые проблемы, особенно в отношении того, где заканчивается юрисдикция ЕврАзЭс и начинается юрисдикция Восточного партнерства. А после создания Таможенного союза Беларуси, России и Казахстана и подписания в декабре 2010 г. документов об учреждении Единого экономического пространства, образование «Экономического сообщества Европейского соседства» (European Neighbourhood Community) явно застопорится.

Развитие «Восточного партнерства» не может рассматриваться в отрыве от отношений Россия-ЕС и их программы «Партнерство для модернизации», поскольку государства «новой Восточной Европы» вследствие низкой диверсификации торговых направлений находятся в высокой степени зависимости от данных региональных игроков.

В рамках отношений Россия-ЕС в противоречие вступают принцип «сферы влияния» (sphere of influence) и принцип «взаимных интересов» (sodiffusion of interest)^[62] . Воспринимая «Восточное партнерство» в негативном ключе, Кремль навязывает Евросоюзу «игру с нулевой суммой», где победитель в борьбе за влияние может быть только один. Евросоюз же утверждает, что «Восточное партнерство» одинаково выгодно для сторон, а потому Россия должна оказывать ему поддержку, или, во всяком случае, не препятствовать реализации проекта. Достижению понимания сторон в отношении целей проекта мешает логика Холодной войны, которая все еще влияет на мышление ряда деятелей по обе стороны «Восточного партнерства».

И у России, и у Европейского Союза имеются собственные «программы лояльности» по отношению к государствам «новой Восточной Европы» и Южного Кавказа, а вследствие вышеописанной логики, между ними неизбежно возникает конкуренция. Оба игрока заинтересованы в достижении максимальных экономических преимуществ, необходимых для закрепления лидерства в региональном и глобальном масштабе. При этом можно утверждать, что внешнеполитические ресурсы Европейского Союза и России для проведения своей политики в странах «Восточного партнерства» примерно сопоставимы, поскольку Европейский Союз пока не готов выделять большие финансовые средства для «Восточного партнерства», а Россия сохраняет свою привлекательность благодаря сложившимся историко-культурным и социальным связям, наличию безвизового режима и более мягкой миграционной политике^[63].

Результаты сравнительного исследования внешнеполитических возможностей России и ЕС, проведенного О.В. Шишкиной, показывают, что наиболее перспективным и беспроблемным для региона «Восточного партнерства» способно оказаться развитие отношений по трем основным направлениям: модернизации, взаимовыгодному энергетическому партнерству и предотвращению военно-политических конфликтов. В то же время, О.Н. Барабанов полагает, что в случае предотвращения идеологического размежевания и формирования общего идеологического пространства России и ЕС, будет создан благоприятный фон для развития многообразных форм сотрудничества и в других сферах^[64].

§ 2.3. Взгляды стран Восточного партнерства на его функционирование и развитие.

Некоторые эксперты считают, что основным вызовом, стоящим перед Польшей в дальнейшем продвижении «Восточного партнерства», является согласование политики этого обширного количества европейских институтов в отношении «восточных соседей» и поддержание интереса к проекту^[65].

Украина в действительности хотела бы добиться от Европейского союза большего, чем участие в «Восточном партнерстве». Даже после смены власти в 2010 г. новый президент Украины Виктор Янукович продолжает путь к европейской интеграции. Ряд авторов считает, что демократическая и стабильная Украина – ключ к трансформации во всем регионе. Влияние Европейского союза через принцип «политической обусловленности» на политику Украины может быть достаточно эффективным^[66].

Новое правительство Молдовы, сформированное «Альянсом за европейскую интеграцию» после парламентских выборов 2009 г., стремится к европейской интеграции и верит, что «Восточное партнерство» является шагом на пути к членству. Кишинев надеется, что ускоренная интеграция с Европейским союзом позволит скорее разрешить Приднестровский конфликт. Молдова – единственная страна, чьи отношения с Европейским союзом динамично развивались после старта «Восточного партнерства», и ЕС вознаградил усилия правительства по европеизации страны началом переговоров о заключении Соглашения об Ассоциации, а также дополнительными финансовыми вливаниями. Вскоре также начнется диалог о визовой либерализации и заключении соглашения о зоне свободной торговли^[67]. У экспертов существуют опасения, что в случае возвращения к власти коммунистов курс на интеграцию может быть свернут. На настоящий момент влияние Европейского союза через принцип «обусловленности» на политику Молдовы может быть достаточно эффективным.

Грузия придерживается аналогичной с Молдовой точки зрения на «Восточное партнерство», но разочарована тем, что Европейский союз пренебрегает ее интересами в сфере безопасности. В частности, представители Грузии придерживаются мнения, что ЕС так и не обеспечил реализацию условий перемирия в Южной Осетии, которые были достигнуты между президентом Франции Николя Саркози и президентом России Дмитрием Медведевым. Влияние Европейского союза через принцип «политической обусловленности» на политику Грузии может быть достаточно эффективным благодаря тому факту, что грузинское руководство не видит для себя иной альтернативы кроме интеграции в западные структуры^[68].

Армения удовлетворена «Восточным партнерством». Оставаясь глубоко зависимой от России и от ее военной поддержки, Армения не имеет серьезных амбиций в отношении европейской интеграции, однако полагает, что участие в данной программе может принести ей экономические выгоды и диверсифицировать международные контакты, серьезно ограниченные в результате изоляции со стороны Азербайджана и Турции. Визовая либерализация является для Армении одним из главных приоритетов в рамках «Восточного партнерства». Положение дел в Армении сильно зависит от общей ситуации в регионе, в частности, - от политики Турции. Некоторые эксперты полагают, что до тех пор, пока переговоры о вступлении Турции в Европейский союз не возобновятся на должном уровне, влияние ЕС через принцип «политической обусловленности» на политику стран Закавказья будет оставаться ограниченным.^[69]

Азербайджан относится «Восточному партнерству» достаточно равнодушно, выступая за принцип «совместного участия» (joint ownership) и проявляя основной интерес к вопросам экономики (в частности, инвестиций), энергетики, науки и образования, визовой либерализации. В этом позиция Азербайджана близка к позиции Беларуси. Азербайджан также не стремится к активному участию в многостороннем измерении «Восточного партнерства» из-за неурегулированного конфликта с Арменией^[70]. Поскольку Азербайджан не имеет амбиций в отношении европейской интеграции, а Европейский союз нуждается в энергоресурсах Азербайджана, влияние принципа «политической обусловленности» на политику страны остается крайне низким.

Беларусь – особый случай. В начале 90-х годов XX века Беларусь достаточно продуктивно развивала свои отношения с европейскими структурами, навёрстывая упущенный в советское время потенциал сотрудничества. В 1995 году Европейский Союз и Республика Беларусь заключили Соглашение о партнёрстве и сотрудничестве (a Partnership and Cooperation Agreement, PCA), целью которого было политическое и экономическое сближение. Однако уже в 1996 году в связи с ухудшением ситуации с соблюдением прав человека в стране действие данного Соглашения было приостановлено Советом по общим вопросам и внешним сношениям ЕС (General Affairs and External Relations Council, GAERC). В 1997 году тот же орган постановил ограничить техническое содействие Беларуси гуманитарными и региональными проектами, напрямую поддерживающими демократизацию, а контакты с белорусским правительством свести к минимуму.

Именно поэтому включение Беларуси в «Восточное партнерство» стало предметом широких дискуссий. Белорусское правительство заинтересовано в «Восточном партнерстве», прежде всего, с экономической точки зрения – чтобы привлечь в экономику дополнительные финансовые средства, а также укрепить белорусскую независимость от России и сам белорусский режим внутри страны^[71]. Беларусь до сих пор очень ограниченно участвует в двустороннем измерении «Восточного партнерства», не имея полноценного «плана действий» в рамках Европейской политики соседства. Джос Боонстра и Наталья Шаповалова полагают, что если Европейский союз продолжит игнорировать объективные белорусские экономические интересы, обуславливая все проекты по сотрудничеству тематикой прав человека, то белорусская власть может быстро потерять интерес к проекту^[72]. Влияние Европейского союза через принцип «политической обусловленности» на политику Беларуси может стать более эффективным, если Беларусь окажется более вовлеченной в европейские экономические процессы.

Те же авторы считают, что Европейский союз должен способствовать свободной торговле стран «Восточного партнерства» с Россией, и поддержать ее вступление в ВТО, а также помочь совместить российские интеграционные проекты с глобальным режимом свободной торговли в рамках ВТО^[73]. По их мнению, Евросоюзу стоит разморозить или заключить с Беларусью новое Соглашение о партнерстве и сотрудничестве, которое создало бы базу для развития двусторонних отношений. Они приводят аргумент, что ЕС заключил подобные соглашения даже с автократическими режимами Центральной Азии, которые не входят в Европейскую политику соседства.

ГЛАВА III. ПОТЕНЦИАЛ И ПЕРСПЕКТИВЫ МНОГОСТОРОННЕГО СОТРУДНИЧЕСТВА СТРАН ВОСТОЧНОГО ПАРТНЕРСТВА

§ 3.1. Потенциал многостороннего сотрудничества и реализации совместных проектов.

В рамках возможностей «Восточного партнерства» страны-участницы могут значительно усилить взаимосвязи внутри региона и улучшить существующую инфраструктуру. Восточные члены ЕС, такие как Литва и Польша, активно прилагают усилия по вовлечению своих восточных соседей в сотрудничество со странами ЕС, поскольку заинтересованы в преодолении последствий экономического кризиса путем более интенсивного экономического сотрудничества. Беларусь, которая вследствие провала в демократических реформах не может полноценно членствовать в ЕПС, в случае «ВП» вынуждена ограничиваться многосторонними проектами^[74], пока не изменит свою политику. Поэтому она является одной из наиболее заинтересованных в совместном сотрудничестве стран.

9 сентября 2010 г. министр иностранных дел Беларуси Сергей Мартынов сообщил^[75] по итогам встречи с литовским и украинским коллегами, что стороны условились доработать в ближайшее время перечень проектов, представленный в прошлом году для финансирования по линии «Восточного партнерства». По словам Сергея Мартынова, теперь существует два перечня проектов по степени приоритетности. Среди них – развитие инфраструктуры панъевропейских транспортных коридоров по территории Беларуси (коридора №2 «Варшава – Минск – Москва»), коридора №9 «B» («Клайпеда – Вильнюс – Минск – Киев»), железнодорожного маршрута «Викинг» из Клайпеды в Одессу, инвестиции в железнодорожную линию «Вильнюс – Минск»^[76], строительство автомагистрали «Минск – Киев», восстановление водного пути Днепр – Висла – Одер, стыковка энергосистем бывшего СССР и ЕС путем строительства новых трансграничных линий электропередачи, улучшение экологической ситуации в бассейнах трансграничных рек и другие^[77].

Страны-члены «ВП» заинтересованы в модернизации пограничной инфраструктуры, взаимодействии правоохранительных органов, сотрудничестве в области торговли и инвестиций. В настоящее время Беларусь вовлечена в реализацию трех программ добрососедства ЕС: «Польша – Украина – Беларусь», «Латвия – Литва – Беларусь», «Регион Балтийского моря».

Многостороннее сотрудничество в рамках «Восточного партнерства» сделало возможным реализацию проекта транспортировки в Беларусь нефти из Венесуэлы. В данный момент рассматривается возможность строительства белорусского терминала по приемке сжиженного газа (собственного либо на паях с Литвой), что является важным для диверсификации энергетических поставок, которые сейчас преимущественно осуществляются из России.

Большинство предлагаемых проектов анализируются не только с точки зрения окупаемости и прибыли, но также и с учетом позиции России. Например, 8 февраля 2011 г. посол Беларуси в Латвии Александр Герасименко заявил^[78], что белорусские власти хотят приобрести трубопровод «Полоцк – Вентспилс» с целью обеспечения транспортировки 5-7 миллионов тонн венесуэльской нефти на нефтеперерабатывающий завод в Новополоцке ежегодно. Трубопровод принадлежит совместному латвийско-российскому предприятию «ЛатРосТранс», где AO Ventspils nafta владеет долей в 66%, а российский оператор нефтепродуктопроводов АО «Транснефтепродукт» - 34%^[79]. По имеющейся у концерна "Белнефтехим" информации, 25 ноября 2010 года ООО "LatRosTrans" приступило к сливу нефти из трубопровода и заполнению его смесью газов, что может привести к тому, что участок нефтепровода Полоцк - Вентспилс будет больше невозможно использовать для прокачки нефти. Данный конфликт, по мнению ряда белорусских экспертов, может свидетельствовать о влиянии лобби российских нефтяных компаний или правительства, которым невыгодна диверсификация белорусских энергопоставок.

В стадии реализации находятся также инициативы энергетических и транспортных коридоров ТРАСЕКА (Transport Corridor Europe – Caucasus – Asia) и ИНОГЕЙТ (Interstate Oil and Gas Agreement). При помощи программы ТРАСЕКА ЕС хотел сыграть роль в урегулировании конфликта в Нагорном Карабахе^[80], проводя «пошаговую» политику, которая заключалась в том, чтобы наладить диалог между политическими лидерами государств Закавказья по вопросам технического сотрудничества.

Отдельным направлением промышленного развития региона могут стать проекты трансевразийских транспортных и энергетических магистралей, которые способны лечь в основу общей политической повестки дня стран Центральной и Восточной Европы.

13 декабря 2010 года в Брюсселе Беларусь выступила с предложением организовать в рамках проекта «Восточное партнерство» Форум восточного развития. Белорусская делегация предложила объединить в рамках Форума все заинтересованные компании, ассоциации и государственные агентства. Министр иностранных дел РБ Сергей Мартынов также выступил^[81] за усиление проектной составляющей многостороннего сотрудничества «Восточного партнерства». Один из предлагаемых проектов предусматривает строительство линии электропередачи «Россь – Белосток – Нарев» со вставкой постоянного тока. Беларусь также рассматривает возможность привлечения в рамках ВП европейских инвесторов к сооружению газохранилища в Мозыре.

Официальный Киев летом 2009 г. выступил с инициативой создания некого «центра притяжения» для углубления взаимодействия по «укреплению безопасности в региональном контексте»: Украина заявила о готовности оказания в качестве регионального лидера услуг по интегрированию в экономическое пространство Европейского союза Беларуси и вовлечению в него других постсоветских стран, прежде всего, Казахстана (так называемая Киевская инициатива). Конкретно речь зашла о проектах поставки в Польшу и Беларусь (и далее транзитом в третьи страны) украинской электроэнергии. Более того, в Киеве полагают, что геополитическое положение Украины, Беларуси и Польши позволяет выступать^[82] этим странам совместно в качестве активных игроков в вопросах, связанных с транзитом электроэнергии на еврорынки из России, Черноморско-Каспийского региона и Центральной Азии. В частности, в рамках проекта Евро-Азиатского нефтетранспортного коридора Беларусь недавно реализовала пробные поставки венесуэльской нефти по своп-контрактам с Азербайджаном по маршруту «Одесса – Броды». 13 апреля 2011 г. Польша подтвердила свою заинтересованность в достройке нефтепровода Одесса - Броды до Полоцка и в перспективе - до Гданьска^[83]. 

Перспективным считается проект по созданию международного транспортного коридора Балтийское море - Черное море^[84]. Этот проект был актуализирован в мае 2008 года путем подписания Беларусью, Украиной и Литвой трехстороннего Соглашения о развитии грузоперевозок в направлении Балтийское море - Черное море. Этот коридор предусматривает соединение транспортным сухопутным путем через Минск двух портов – Ильичевска на Черном море и Клайпеды на Балтийском.

Пилотные программы регионального развития должны помочь сгладить экономическое и социальное неравенство между различными регионами стран-партнеров. Деньги здесь будут выделяться на проекты по развитию местной инфраструктуры, предприятий малого и среднего бизнеса, человеческого капитала^[85].

В целом, следует отметить, что многостороннее сотрудничество более активно развивается среди Молдовы, Беларуси, Украины и их европейских соседей Литвы и Польши, поскольку они не имеют устойчивых территориальных претензий друг к другу (за исключением спора о ратификации соглашения о демаркации белорусско-украинской границы). В то же время в регионе Южного Кавказа наиболее продуктивно развивается сотрудничество между Грузией и Азербайджаном, в то время как Армения в значительной степени является изолированной. С помощью Азербайджана Грузия укрепляет свою энергетическую безопасность и снижает зависимость от России. Для Грузии Азербайджан является стратегическим союзником, что закреплено и в грузинских доктринальных документах^[86]. Более того, в 2010 г. президент Грузии Михаил Саакашвили призвал Азербайджан к формированию конфедерации двух государств^[87].

По мнению экспертов, Тбилиси, Баку и Анкара в последнее время проводят активный курс на сближение. В то же время Ереван пытается всячески помешать реализации ряда региональных проектов, поскольку Баку из-за нерешенных территориальных споров и в целях обеспечения безопасности настоял на том, чтобы все проекты проходили не через Армению, а через Грузию.

Среди крупных многосторонних проектов – развитие инициативы «Южного коридора», строительство газопровода Nabucco протяженностью 3300 км из Туркмении и Азербайджана через Турцию в страны ЕС, а также White Stream, который должен был стать главным энергетическим проектом блока ГУАМ. White Stream предусматривает перекачку газа с азербайджанского месторождения «Шах-Дениз» через Грузию по дну Черного моря на Украину и в страны ЕС. Одними из основных проектов стали также нефтепроводы «Баку – Тбилиси – Джейхан» и «Баку – Тбилиси – Эрзерум».

14 сентября 2010 г. в Баку государственные энергетические компании из Азербайджана, Грузии и Румынии подписали меморандум о взаимопонимании, чтобы начать проект интерконнекта Азербайджан-Грузия-Румыния (AGRI)^[88]. Две страны-члены ЕС - Румыния и Венгрия - объединили свои усилия с Азербайджаном и Грузией вокруг проекта для отгрузки сжиженного азербайджанского газа в их регион. Согласно сообщениям, проект предназначен для транспортировки азербайджанского газа по трубопроводу в порт на Черном море в Грузию для сжижения газа. Дальнейшая транспортировка будет осуществляться посредством танкеров в румынский черноморский порт Констанца.

В начале октября 2010 года азербайджанская и грузинская стороны подписали меморандум о развитии сотрудничества между энергосистемами двух стран, что предусматривает восстановление азербайджано-грузинской высоковольтной соединительной линии. С присоединением азербайджанской стороны к грузино-турецкой высоковольтной соединительной линии будет возможно экспортировать электроэнергию в Турцию и в дальнейшем в Европу. Грузия высоко ценит^[89] привлечение азербайджанских инвестиций в строительство линий электропередач высокого напряжения, а также в реализацию работ по проектированию и введению в действие электростанций малых и средних мощностей. 16 февраля 2011 г. сообщалось^[90], что Грузия ведет с Азербайджаном переговоры о строительстве нефтеперерабатывающего завода. Азербайджанские компании взяли на себя обязательство газификации сельских районов восточной Грузии^[91]. А недавно стороны договорились о создании совместной комиссии по осуществлению перевозок, в том числе, с использованием железной дороги «Баку – Карс». 16 марта 2011 года появились сообщения, что вагоноремонтный завод украинского города Крюков и Тбилисский электровозостроительный завод ведут переговоры о совместном проекте регионального масштаба, который будет обслуживать подвижной состав на железнодорожном маршруте Баку-Тбилиси-Карс^[92]. 

26 октября 2010 года морские предприятия Украины, Болгарии и Турции предложили Евросоюзу включить в МТК ТРАСЕКА^[93] (международный транспортный коридор «Европа – Кавказ – Азия») следующие проекты: развитие контейнерных перевозок через автомобильно-железнодорожную паромную переправу Болгария–Украина–Грузия; запуск нового железнодорожно-паромного сообщения на Черном море по маршруту Одесский порт – порт Самсун - порты Грузии.

Политике расширения западного влияния в регионе Россия пыталась противопоставить коридор Север-Юг, который соединял бы Россию, Грузию, Армению и Иран. Однако эта программа до сих пор не была в должной степени реализована^[94], хотя дирекция по строительству данной железной дороги, которая свяжет Армению и Иран, уже приступила к работе в Ереване. Пока железная дорога Армении имеет только выход к Черному морю - через территорию Грузии. Сама Грузия, в случае успешной реализации проекта, получит через Армению выход к Персидскому заливу и еще один выход к Каспию (к уже имеющемуся через территорию Азербайджана).

§ 3.2. Влияние механизма ротационного председательства в Совете ЕС на развитие многостороннего сотрудничества в рамках Восточного партнерства.