МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
имени М.В.ЛОМОНОСОВА
ФИЛОСОФСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ
КАФЕДРА МИРОВОЙ И РОССИЙСКОЙ ПОЛИТИКИ
ЛАЗАРЕВ АРТЕМ АЛЕКСЕЕВИЧ
СТРАТЕГИЧЕСКИЕ НАПРАВЛЕНИЯ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ РФ И КНР В НАЧАЛЕ XXI ВЕКА
(ПОЛИТОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ)
Дипломная работа
Научный руководитель
к.ф.н., доцент Кабаченко А.П.
МОСКВА 2008
Оглавление:
Стратегические направления взаимодействия Российской Федерации и КНР в начале XXI века. Политологический анализ 2
Введение 2
Актуальность темы дипломного исследования 2
Степень научной разработанности проблемы 5
Глава I. Внешнеполитические стратегии двух стран, как теоретическая основа становления стратегического партнерства 11
Современные внешнеполитические константы китайского руководства 11
Внешнеполитическая стратегия России (в перспективе до 2020 года) 14
Глава II. Основные направления российско-китайских отношений в последнее десятилетие ХХ века 18
Глава III. Стратегические направления взаимодействия России и Китая в начале XXI века 22
Двустороннее политическое партнерство 22
Торгово-экономическое сотрудничество 29
Разрешение пограничного вопроса: снятие старых противоречий и решение новых проблем 33
Сотрудничество в сфере ВПК: существующие проблемы и их потенциальные решения 38
Взаимодействие в гуманитарной сфере (образование, наука, культура) 40
Участие РФ и КНР в международных организациях: ШОС, АСЕАН, АТЭС 43
Заключение 47
Список литературы 50
Литература на русском языке 50
Периодические издания на русском языке 51
Литература и периодические издания на китайском языке 52
Литература и периодические издания на английском языке 53
Стратегические направления взаимодействия Российской Федерации и КНР в начале XXI века. Политологический анализ
Введение
Актуальность темы дипломного исследования
Восточно-азиатская стратегия России в широком смысле — это продолжающийся вот уже 18 лет поиск оптимальной парадигмы отношений с большими и малыми странами Азиатско-Тихоокеанского региона. Понятно, что необходимость этого поиска обусловлена как внутрироссийскими (сибирско-дальневосточными), так внешнеполитическими интересами и потребностями. В этом поиске можно проследить своего рода эволюцию. Так, начало 1990-х гг. — этап стихийного, «импульсивного» формирования восточно-азиатской стратегии России, когда Россия определенным образом демонстрировала ориентацию на Запад и практически забыла о своих восточных регионах, предпринимавших отчаянные по пытки выжить. Как раз в эти годы проявилась тенденция автономизации сибирских и особенно дальневосточных российских земель от федерального центра.
Тогда же Россия, по сути, политически ушла из Юго-Восточной (ЮВА) и значительной части Северо-Восточной Азии (СВА). Однако одним из существенных факторов, все-таки удержавших Россию в регионе, было набиравшее тогда силу российско-китайское партнерство, позже обретшее статус «стратегического».
Вторая половина 1990-х гг. ознаменовалась началом нового этапа построения отношений РФ со странами Юго-Восточной и Северо-Восточной Азии. Особенностью этого времени стала попытка внедрить в хозяйственный комплекс сопредельных Японии и Китаю российских территорий передовые технологии и инвестиции, т. е. в какой-то мере повторить опыт китайских открытых экономических зон (ОЭЗ). Как известно, эти попытки закончились провалом: деятельность секторов, связанных с функционированием этих зон, подверглась криминализации, произошла дискредитация самой идеи ОЭЗ. На этом этапе российско-китайское партнерство продолжало выполнять свою роль базового направления и даже диктующего фактора восточно-азиатской стратегии РФ. Причем во второй половине 1990-х гг. Пекин в качестве стимула развития отношений с Россией стал все более учитывать потребность Китая в энергоносителях (газ, нефть). То есть параллельно традиционной мотивации, обусловленной интересами военно-технического свойства, база китайско-российских отношений была расширена благодаря заинтересованности КНР в энергетическом сотрудничестве с нашей страной. На третьем этапе развития отношений РФ с ЮВА и СВА (условно назовем его «путинским») — с 2000 г. по настоящее время — российским руководством предпринимается попытка системно-политического и выборочно-экономического возвращения России в АТР, в Северо-Восточную и Юго-Восточную Азию. Данная попытка осуществляется с учетом определенных геополитических интересов РФ и базируется на использовании ряда объективных ресурсов, прежде всего энергетических. Россия хотела бы стать не только военно-политической, но и экономико-технологической частью Восточной Азии и АТР в целом. Однако на пути возвращения в названные регионы России, прежде всего, необходимо преодолеть серьезные внутренние и внешние препятствия. К внутренним обстоятельствам, затрудняющим РФ достижение поставленной задачи, следует отнести экономико-технологическое отставание России от азиатских лидеров, малоэффективную структуру российской экономики, не позволяющую РФ ощутимо участвовать в глобальной и региональной торговле товарами с высокой степенью обработки, высокими технологиями и услугами. Внешним препятствием является конкуренция ведущих держав АТР, стремящихся не допустить Россию на выгодные рынки. Но как бы то ни было, особенность третьего этапа заключается в том, что именно в это время российским руководством был, не только сформулирован достаточно амбициозный проект по возвращению РФ в АТР, но и началось осуществление этого проекта. Россия вышла на новое качество диалога с АСЕАН, а российско-китайское партнерство, в экономическом плане ознаменовавшееся удвоением коммерческого оборота, превратилось в один из силовых факторов в регионе.
В узком смысле восточно-азиатская стратегия России — это реализация задачи по созданию и развитию двусторонних «узлов» партнерства с государствами СВА — Китаем, Северной и Южной Кореей, Японией и Монголией. Некоторые из этих «узлов» стали уже прочными (российско-китайское стратегическое партнерство). А некоторые — находятся на начальном этапе формирования (например, российско-японское партнерство) и в настоящее время существуют только в виде отдельных лигатур. Прагматичная российская стратегия выстраивается с учетом комплекса задач и мотиваций, в большой степени внутреннего свойства, связанного с необходимостью развития сибирских и дальневосточных регионов страны. Суть этой стратегии состоит в том, чтобы поставить систему партнерства со странами СВА (прежде всего с Китаем) на службу реализации геополитических и региональных задач России, сделать эту систему отношений тем «локомотивом», который помог бы вывести российский Дальний Восток и Сибирь из экономического тупика и поставить их на колею взаимовыгодной интеграции и соразвития с сопредельными территориями.
Несмотря на солидность, даже фундаментальность, международно-правовой базы китайско-российского сотрудничества, включающей в себя тысячи документов и обеспечиваемой благодаря работе десятков межведомственных комиссий и структур, некоторые политические акценты в тональности сложившегося еще в середине 1990-х гг. российско-китайского партнерства расставлены сравнительно недавно. Так, к 2003 г., по мнению части российских экспертов, Россия еще не сумела полностью определить свое отношение к бурно развивающемуся Китаю. Вследствие этого было некорректно утверждать, что в ее внешнеполитической активности относительно КНР Россия руководствуется уже полностью сложившимся комплексным стратегическим подходом. Скорее, политика России в отношении Китая была «частично реактивной» (отвечающей на каждый частный вызов — миграционный, территориальный и пр.). Одновременно два фактора могли (и могут) нивелировать увеличивающийся разрыв в совокупной мощи РФ и КНР. Во-первых, это сохраняющийся и даже, по последним данным российского МО, модернизирующийся потенциал России как ядерной державы. Во-вторых, появившаяся реальная возможность привлечения Японии, США, Южной Кореи к освоению ресурсов российского Дальнего Востока. В случае масштабного подключения КНР к этим планам можно будет говорить о вероятности создания интеграционного объединения всего Дальневосточного региона (Россия, Северо-Восточный Китай, обе Кореи, Япония) [1]
.
К 2006 г. и на политическом, и на политологическом уровнях была проделана большая работа по уточнению и совершенствованию курса РФ в отношении Китая. В определенном смысле произошла эволюция и даже некоторая переоценка китайского фактора в политике России. В российском политическом руководстве по проблемам российско-китайских отношений возобладала позиция, основанная на методе системного подхода. Другими словами, все элементы партнерства, его вероятные и реальные вызовы и риски, с одной стороны, и очевидные либо гипотетические (перспективные) выгоды и ресурсы, с другой — стали получать комплексную, даже системную, оценку. Дипломатические же инстанции, оповещаемые о результатах подобного анализа, начали использовать соответствующие наработки в своей деятельности. Это обстоятельство привело к двум немаловажным последствиям: а) на международно-политическом поле проявилась тенденция к более качественному, а не формально-декларативному, как это было раньше, российско-китайскому взаимодействию по всему спектру международных проблем (от реформирования ООН до региональных вопросов — Северная Корея, Иран, Ближний Восток, Центральная Азия и т. д.), причем стремление к консолидации позиций двух стран в противовес США и даже появление элементов «сдерживания» США стали более явственными; б) на экономическом «фронте» — усилилась зависимость как Китая от российских энергетических ресурсов, так и России от китайских инвестиций и технологий, опыта интеграции в мировое хозяйство, умелого сочетания либеральных и государственных подходов к экономике.
Россия, несмотря на все заявления об увеличении доли высоких технологий и продукции машиностроения в ее экспорте сегодня вынуждена наращивать поставки энергоносителей в Китай до максимально возможных пределов. Благодаря этому обстоятельству, судя по всему, и будут реализованы планы по увеличению взаимного товарооборота до 60—80 млрд. долл. в год. Это косвенным образом подтвердили результаты официального визита В. Путина в Китай в марте 2006 г. Иной возможности для увеличения объемов взаимной торговли (в частности, путем экспорта Россией ее технологичных товаров) пока, к сожалению, не просматривается[2]. Таким образом, актуальным представляется более детальная проработка стратегии во всех возможных сферах взаимодействия между странами, перевод экономического партнерства из статуса «сырьевого придатка» со стороны России и «мировой фабрики» со стороны КНР.
По мнению автора, следует отметить, что отношения с КНР являются своеобразной моделью для построения дипломатических отношений с рядом стран Юго-Восточной Азии (Вьетнам, Монголия и т.д.), активное взаимодействие с которыми было прервано, или же приостановлено в связи с распадом СССР или внутренними процессами в стране. Этот факт обуславливает важность выработки четкой внешнеполитической стратегии в отношении КНР, как точки опоры в регионе, так и на мировой арене. В основу данной стратегии должны войти ключевые направления взаимодействия, четко оформившиеся в начале ХХI века.
Степень научной разработанности проблемы
По своей структуре источники, в которых анализируется данная проблема, делятся на три категории:
- Официальные материалы и документы, включающие концепцию внешней политики РФ и концепцию государственной безопасности РФ, документы съездов КПК[3], тексты российско-китайских договоров, соглашений, выступлений и заявлений государственных руководителей РФ и КНР, информационные коммюнике по итогам российско-китайских и многосторонних встреч на разных уровнях[4], отчеты о деятельности Генеральной Ассамблеи и Совета Безопасности ООН[5].
- Публикации в периодической печати: конкретный исторический материал, содержащийся в журнальных статьях и публикациях в периодической печати на русском и китайском языках[6]. Анализ этих документов не только позволяет понять процесс развития внешнеполитических отношений РФ и КНР в указанный период, но и понять сложность, неоднозначность, а иногда и противоречивый характер этого процесса. Это помогает более глубокому осмыслению многообразных процессов взаимодействия двух стран на данном этапе исторического развития.
- Широкий круг научных работ российских, китайских и зарубежных политологов. В ходе проведения дипломного исследования ориентирами служили оценки и взгляды, изложенные в этих фундаментальных работах.
Среди них научные работы и монографии О.А.Арина, Е.П.Бажанова, А.Д.Богатурова, А.Д.Воскресенского, Ю.М.Галеновича, В.Г.Гельбраса, Л.П.Делюсина, Б.Т.Кулика, И.А.Латышева, В.Ф.Ли, В.С.Мясникова, В.Е.Петровского, Э.А.Позднякова, О.Б.Рахманина, М.Л.Титаренко, С.Л.Тихвинского, Н.Т.Федоренко, П.П.Владимирова, А.М.Хазанова, А.Г. Яковлева, с китайской стороны Чжан Байцзя, Лю Чжиган, Чжао Хуашен, Син Гуаньчжэ, Сунь Цимин, Хай Юнь, Ли Цзицзе, Ло Чжиган, Лю Цзинчжи и другие.
Особо хотелось бы отметить группу источников, посвященных русско-китайским отношениям, позволяющим составить комплексную картину построения сложной многоуровневой системы межгосудасртвенных связей. Также анализ подобных источников позволил определить ряд проблем, и по сей день являющихся камнем преткновения на пути углубления стратегического партнерства. В этой связи следует отметить интересный факт: ряд китайских исследователей[7] считают характер этих отношений неравноправными, все русско-китайские договоры, за исключением Нерчинского и Буринского, представляются как навязанные царской Россией Китаю. Российские специалисты не согласны с этой точкой зрения, признавая в тоже время, что это соприкосновение, как часто бывает между сопредельными государствами, к тому же столь крупными, отнюдь не всегда оказывалось ровным и бесконфликтным. Но возобладал все же дух благоразумия и здравого смысла. В свою очередь концепции отношений СССР и КНР и современных российско-китайских отношений в России и Китае имеют мало расхождений[8]. Как в российской, так и в китайской литературе высоко оцениваются внешнеполитические отношения России и Китая и их стратегическое сотрудничество[9].
В работе использованы некоторые американские, японские и тайваньские источники. Они ценны тем, что передают реакцию правящих кругов США, Японии на китайско-российское сближение, их стремление помешать этому сближению, трансформировать Китай и Россию в государства более приемлемые для собственных интересов. В упомянутых источниках содержаться данные о направлениях и формах связей Пекина, Москвы с Вашингтоном и его союзниками, которые позволяют более трезво оценивать китайскую и российскую внешнеполитическую стратегию, не впадая в эйфорию от тех или иных «прорывов» в отношениях КНР с Россией.
Небольшое число монографий, а также общий недостаток информации по заявленной проблематике в определенной степени компенсируется изучением материалов научно-практических конференций, круглых столов, семинаров и дискуссий, которые проводились в последние несколько лет в России и Китае, в рамках года России в КНР и КНР в России[10].
Для более полного и объективного прогноза развития стратегического партнерства России и Китая в работе приводится политологический анализ внешних и внутренних факторов, оказывающих непосредственное влияние на отношения стран. В качестве теоретико-методологической базы использованы материалы работ представителей российских, китайских, а также западных научных сообществ[11].
Несмотря на декларируемое согласие в отношении концепции партнерства России и Китая, анализ материалов свидетельствует об отсутствии среди политологического сообщества единого подхода к дальнейшему развитию внешнеполитического взаимодействия двух стран. По мнению автора данного исследования, можно выделить четыре основные точки зрения на перспективу развития внешнеполитических отношений России и Китая: 1 – Китайско-российское стратегическое взаимодействие, направленное на утверждение многополярного миропорядка, находится на подъеме, в отличие от западной стратегии построения международных отношений, с откровенной доминантой США. 2 – Уровень политических отношений России и Китая высок, однако их эффективность достаточно низка и не имеет перспектив для развития, по причине активного воздействия внутренних и внешних факторов. 3 – Внешнеполитические отношения России и Китая не может восприниматься однозначно: позитивно или негативного. В условиях глобализации отношения двух стран, как частей единой политико-экономической миросистемы могут иметь разные последствия. 4 – Быстрое развитие китайской экономики и постепенное восстановление России после кризиса 1990-х годов, происходящие изменения внешнеполитического курса РФ и КНР не несут в себе новых угроз безопасности друг для друга, наоборот, в данных процессах заложен потенциал для создания новых международных структур и поддержания стабильности как в евроазиатском регионе, так и в общемировых масштабах.
В связи с этим Объектом исследования являются содержание и основные параметры межгосударственных отношений России и Китая на современном этапе. Предметом исследования являются основные направления взаимодействия Китая и России в начале XXI века (с 2000 по 2007 гг.), их глубина, а также возможности для развития и создания на их базе новых точек взаимного интереса между народами двух стран.
Цель исследования: осуществить политологический анализ и определить основные направления стратегического взаимодействия в современных российско-китайских отношениях, выяснить перспективы их развития.
Реализация данной цели предполагает ряд конкретных научных задач:
- Изложить основные факты и выявить особенности эволюции основных направлений российско-китайских отношений в 2000 – 2007 году.
- Изучить факторы, способствующие сближению стран и выделению ключевых направлений взаимодействия.
- Показать основные достижения в российско-китайских отношениях в 2000 – 2007 году точки зрения обеих сторон.
- Провести анализ и изучение самого феномена российско-китайского стратегического партнерства, как исторического явления, не исключая при этом противоречия между Пекином и Москвой, одни из которых уже дали о себе знать на нынешнем этапе, а другие – еще скрытые, могут сказаться в будущем, оказывая существенное влияние взаимоотношения между двумя странами.
- Определить возможные перспективы развития отношений между Россией и Китаем в контексте заявленных в обеих странах долгосрочных программ развития[12].
Теоретико-методологическую базу исследования составляют научные разработки китайских, российских и западных ученых историков, международников и политологов, а также политиков и дипломатов. В процессе работы автор рассматривал некоторые школы и направления международной теории и основные работы их представителей. Реализм и неореализм, марксизм-лениинизм и неомарксизм дали автору полезные методы научного анализа истории международных отношений и современной политической ситуации.
С точки зрения хронологических рамок работы исследование охватывает последнее десятилетие XX века (в качестве исторического обзора того, в какой стадии находись отношения России и Китая к началу XXI века) и первые 7 лет нового века. Временной интервал охватывает достаточно интересный с точки зрения внутриполитической ситуации в России период конца 2007 начала 2008 годов, ознаменованный очередным электоральным циклом. Как показывает практика подобных циклов в современной России, в данный период времени международные отношения с большинством стран переводятся в режим «автопилота», то есть разработка программных документов и направлений временно приостанавливается и ограничивается реализацией намеченных ранее или уже достигнутых соглашений. Однако проведенное исследование показывает, что, несмотря на это китайский вектор внешней политики продолжает развиваться. Заключаются новые соглашения по приоритетным направлениям, разрабатываются совместные проекты международного значения[13]. Что само собой свидетельствует о важности стратегического партнерства с Китаем для России.
Следует отметить, что в целом в выбранный для исследования достаточно небольшой отрезок времени вместились события и процессы поистине эпохального значения. Среди которых, терракты 11 сентября 2001 года в США, антитеррористическая операция в Афганистане, Иракская война 2003 года, обострение Косовского кризиса на территории бывшей Югославии в 2005-2007 годах и многие другие[14], оказавшие сильное влияние на развитие отношений между двумя странами. Кроме того, эти радикальные перемены в мире дали мощный импульс развитию китайско-российских отношений, тесному сближению народов, открывающему возможность для концентрированного анализа внутренней логики и ключевых направлений развития этих отношений в тесной связи с процессом обновления внешнеполитических доктрин России и Китая.
Научная новизна данной работы заключается в том, что впервые предпринята попытка систематизированного анализа ключевых сфер взаимодействия России и Китая.
На основе анализа внешнеполитических доктрин двух стран, дополненного историческими фактами получены объективные данные по основным направлениям взаимодействия России и Китая. Кроме того, используя большое количество российских, китайских и западных материалов удалось последовательно и подробно проанализировать развитие межгосударственных отношений нового типа. Современные российско-китайские отношения основываются не на идеологической базе или «блоковой» доминанте, а на учете взаимных интересов, на общеполитической базе принципов мирного сосуществования и на взаимовыгодных началах.
В исследовании предпринята попытка проанализировать различные договоры, соглашения, декларации, заявления и другие документы, подписанные в рамках российско-китайских встреч на разных уровнях. При этом, автор исследования не ограничивался документами политико-дипломатических отношений, в работе также приводится анализ соглашений, относящихся к социо-культурной, экономической, научно-технической сферам, а также ВПК.
Комплексное исследование основных параметров российско-китайских отношений проведено с учетом трансформации международных отношений и координации внешней политики России и Китая в условиях глобализации.
Структура работы отвечает поставленным целям и задачам исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, а также библиографического перечня использованных источников. Первая глава исследования посвящена анализу внешнеполитических стратегий государств, представляющих теоретическую основу под существующие отношения стратегического партнерства. Во второй главе приведен исторический обзор российско-китайских отношений в последнее десятилетие прошлого века, позволяющий понять степень разработанности основных направлений, позже обретших статус стратегических. В третьей главе представлен обзор и анализ стратегических направлений взаимодействия России и Китая в 2000 – 2007 годах. В заключении подводятся итоги исследования и излагаются перспективы развития и углубления отношений двух стран.
Глава I. Внешнеполитические стратегии двух стран, как теоретическая основа становления стратегического партнерства
В качестве теоретической базы исследования предполагается краткое изложение внешнеполитических концепций двух стран, составленное на базе анализа документов официальных источников и рабочих материалов государственных структур России Китая. Для корректировки фактологической точности изложенного ниже материала использовались публикации периодической прессы[15].
Современные внешнеполитические константы китайского руководства
Официальные документы КПК и правительства КНР позволяют сделать вывод о том, что внешнеполитическая стратегия Китая на ближайшие 50 лет определена. Она нацелена на обеспечение национальных интересов страны, ее целостности и стабильности. Главная цель — обеспечить поступательное развитие Китая, улучшение жизни населения на основе инновационного развития, продолжения политики реформ и открытости. Учитывая все это, можно попытаться определить основные контуры внешнеполитической стратегии, выработан кой в Пекине к началу ХХI столетия, и предположить их эволюцию в ближайшие 50 лет.
Представляется, что руководители современного Китая свой главный выбор сделали. Основные характеристики их внешнеполитической стратегии до середины нынешнего столетия, скорее всего, останутся неизменными.
Во-первых, это обеспечение мирных условий для решения проблем внутри Китая. Поскольку это требует, по крайней мере, нескольких десятилетий и даже более длительных сроков, постольку и мирная внешняя политика КНР должна быть долгосрочной.
Во-вторых, Китай будет осуществлять самостоятельную или независимую внешнюю политику.
Это означает, что КНР занимает и будет занимать во всех вопросах самостоятельную позицию, не станет примыкать ни к какому государству, не будет вступать в союз, коалицию или тесные отношения ни с одним центром силы. Китай будет стремиться к тому, чтобы вместе с тем или иным партнером строить свои двусторонние отношения на основе партнерства. Он может именовать свои связи с другими государствами дружественными, добрососедскими, может называть их сотрудничеством. Вместе с тем, отношения между КНР и другими государствами, с точки зрения Пекина, ни в коей степени не должных связывать свободу действий Китая на мировой арене.
В-третьих, речь идет о придании внешней политике Китая суверенного характера. На практике это должно, очевидно, означать, что Китай не намерен позволять кому бы то ни было вмешиваться в его внутренние дела.
В КНР выделяют приоритетные направления своей внешней политики.
Во-первых, ее связи с соседними государствами, что объясняется, прежде всего, заинтересованностью в обеспечении мира на границах Китая. Это представляется важной составной частью работы, гарантирующей мирное окружение, мирную обстановку для развития Китая.
Во-вторых, поддержание и развитие сотрудничества с развивающимися государствами. Связи с развивающимися странами важны, прежде всего, для усиления собственных позиций в отношениях с США и другими центрами силы, а также для получения экономических и иных выгод из своего статуса развивающейся страны.
Несколько особняком стоят отношения с США, которые многие в Китае считают приоритетом приоритетов китайской внешней политики и «важнейшими из двусторонних отношений современного мира». В действительности связи с единственной «сверхдержавой» во все большей степени оказывают влияние на различные стороны китайской внешней политики. С полным основанием можно предсказать, что в предстоящие десятилетия эта тенденция будет последовательно усиливаться.
Исходя из указанных принципов, Китай осуждает гегемонизм и политику силы, выступает против применения военной силы, за разрешение споров путем мирных консультаций. Он стремится к развитию экономического сотрудничества со всеми странами, что в реальной политике означает заинтересованность Китая, прежде всего в получении выгод от экономических и торговых связей со всеми государствами и районами планеты. Экономические интересы в данном случае выступают на первый план. При известных обстоятельствах они могут оказываться важнее и политических, и идеологических, и геополитических интересов.
Для достижения своих стратегических целей Пекин может устанавливать отношения с политическими силами внутри других стран, в том числе и посредством межпартийных связей. Эти связи в одно и то же время выступают и как составная часть межгосударственных отношений, и как часть отношений между нациями (то есть между народами и странами), как часть того, что в КНР именуется народной дипломатией. В частности, свою роль при решении вопроса о Тайване в Пекине отводят связям между КПК и партией Гоминьдан Китая и некоторыми другими партиями на Тайване.
Пекин стремится к тому, чтобы как можно большее число государств поддержало выдвинутую Китаем идею о создании ново го международного политического и экономического порядка.
Такая постановка вопроса позволяет поддерживать ныне существующие международные институты, регулирующие развитие глобальной ситуации (например, ООН, ее Совет Безопасности) и правовые нормы (например, Устав ООН), и настаивать на необходимости внести соответствующие изменения и в эти институты, и в эти документы.
В Пекине придерживаются взвешенной и сдержанной позиции, уклоняются от вступления в альянсы с великими державами. Лидеры Китая демонстрируют приверженность стратегическому курсу, выдвинутому Дэн Сяопином: «Хладнокровно наблюдать, укреплять расшатанные позиции, проявляя выдержку, справляться с трудностями, держаться в тени и стараться ничем не проявлять себя, быть способным защищать свои незрелые взгляды, ни в коем случае не лезть вперед, на первое место, но при этом что-то делать»[16].
Судя по словам Цзян Цэзминя, речь идет о стратегической установке, которую можно толковать следующим образом. В настоящее время и в обозримом будущем, возможно, по крайней мере, до середины ХХI века, Китай не будет обладать достаточно сильными позициями на международной арене. Задача состоит в том, чтобы в перспективе эти позиции упрочить. Такой переход требует времени и усилий. Очевидно, что необходимо действовать по двум направлениям. С одной стороны, привлекать все полезное извне для решения внутренних проблем Китая, для наращивания совокупного государственного потенциала. С другой стороны, оставаться в стороне от международных конфликтов и споров, уходить от участия в войнах, столкновениях и т. п. за пределами Китая, сосредоточиться на решении своих задач[17].
Дэн Сяопин советовал в стратегическом плане не предпринимать ничего такого, что преждевременно или досрочно выдвинуло бы Китай в положение мирового лидера или лидера одной из группировок, противоборствующих на мировой арене. Китай не должен занимать это место просто потому, что это наложило бы на него излишние обязательства, ограничило бы свободу действий, нанесло ущерб его интересам.
Дэн Сяопин советовал продвигаться к цели пусть небольшими, но совершенно конкретными шагами, делая что-то реальное, то есть постоянно, пусть медленно, но неуклонно, приближаться к стратегической цели возрождения Китая, возрождения китайской нации. Когда эта цель будет достигнута, Китай и по своему совокупному государственному потенциалу, и по своей военной мощи не будет уступать никому на планете. Именно это и понимается под возрождением Китая, возрождением китайской нации.
Все это свидетельствует о том, что интересы китайской нации будут во все возрастающей степени преобладать при определении и осуществлении внешней политики Китая в ближайшие 50 лет. Это дает основания надеяться на позитивные результаты при поиске сходных или близких интересов двух наций - России и Китая.
Внешнеполитическая стратегия России (в перспективе до 2020 года)
После распада СССР и нескольких лет бесплодной и пораженческой игры с внешним миром в дипломатию в начале ХХI века Россия постепенно начала выстраивать линии взаимодействия с другими странами. Сегодняшняя внешнеполитическая стратегия Российской Федерации, ее основные направления, цели и задачи, изложены в нескольких программных документах МИДа. В частности утвержденная президентом В.В.Путиным 30 июня 2000 г. новая Концепция внешней политики была воспринята иностранными наблюдателями как «более реалистичная» и «значительно более приближенная к жизни», чем предыдущие аналогичные документы[18]. В Концепции предпринята непредвзятая и лишенная идеологизации попытка проанализировать существующую в настоящее время расстановку сил в мире, роли и места российского государства в международном сообществе и наметить основные направления и приоритеты внешнеполитических усилий в современных условиях международного окружения. Документ, по сути, стал не столько развитием и уточнением, сколько переосмыслением «Основных положений концепции внешней политики России», принятых в 1993 году, что было вызвано произошедшими за последние годы изменениями и наметившимися тенденциями, причем далеко не всегда положительных для России, в международной жизни. В Концепции подчеркивается, что "высшим приоритетом внешнеполитического курса России является защита интересов личности, общества и государства. Исходя из этого, формулируются основные цели внешнеполитической деятельности - обеспечение безопасности страны, формирование «пояса добрососедства» по периметру российских границ, создание благоприятных внешних условий для поступательного развития России, всесторонняя защита прав и интересов российских граждан и соотечественников, а также популяризация русского языка и культуры за рубежом. К основным целям также отнесены воздействие на общемировые процессы с целью формирования «стабильного, справедливого и демократического миропорядка», а также решение задач, определяемых национальными интересами, на основе поиска согласия и совпадающих интересов с зарубежными странами и международными объединениями. Большое влияние на разработку этого документа оказали попытки США изменить структуру международной безопасности, навязываемая американцами модель однополюсного мира, проявляющиеся намерения Вашингтона обойти существующие договоренности в области разоружения и сокращения вооружений, в первую очередь Договор по ПРО, стремление НАТО решать сложные политические проблемы с применением силы, игнорируя действующие структуры безопасности и поддержания стабильности, в частности ООН и ОБСЕ. Четкий отпечаток на концепцию наложило то обстоятельство, что она создавалась в период определенного обострения напряженности между Россией и НАТО в связи с событиями вокруг Югославии, а также на фоне внутреннего вооруженного конфликта в стране на Северном Кавказе. В документе акцентируется внимание на том, что к основным достижениям трансформации международного окружения в результате последовательного преодоления последствий «Холодной войны» и продвижения российских реформ отнесено сведение «к минимуму угрозы глобального ядерного конфликта». Вместе с тем, отмечается появление «новых вызовов и угроз национальным интересам России». В этом контексте в документе определено, что Россия будет добиваться «формирования многополярной системы», поскольку односторонние действия ведут к дестабилизации международной обстановки, провоцируют напряженность и гонку вооружений, могут усугубить межгосударственные противоречия, межнациональную и религиозную рознь. Признавая сохранение значения военной силы в международных отношениях и положительную роль миротворческих операций, концепция однозначно указывает на пагубность попыток принизить роль и международные права суверенного государства, и недопустимость решения международных проблем силовыми методами без соответствующих санкций ООН, региональных и субрегиональных организаций. При этом право санкционировать операции по принуждению к миру признается только за Советом Безопасности ООН. В этом контексте декларируется, заинтересованность России в сохранении в ХХI веке за ООН роли главного центра регулирования международных отношений. Подтверждается готовность России к дальнейшему сокращению своего ядерного потенциала и обычных вооруженных сил на основе международных договоренностей, а также неизменность курса на совместное с другими государствами предотвращение распространения ядерного и других видов оружия массового уничтожения. К важным внешнеполитическим задачам отнесены также борьба с международным терроризмом, незаконным оборотом наркотиков и международной преступностью. В документе впервые указывается на опасности для национальной безопасности России вследствие глобализации мировой экономики, в этом контексте отмечается повышение риска зависимости экономической системы и информационного пространства страны от воздействия извне. Обеспечение благоприятных условий для формирования в стране экономики рыночного типа за счет содействия расширению отечественного экспорта, привлечения иностранных инвестиций, сохранения и оптимального использования российской собственности за рубежом и сведение к минимуму рисков по дальней шей интеграции России в мировую экономику путем формирования справедливой международной торговой системы и обеспечения равноправного участия Российской Федерации в экономических организациях при неукоснительном обслуживании российского долга отнесено к главным приоритетам внешней политики. В документе закрепляется положение о том, что Россия должна быть готова к использованию «всех имеющихся в ее распоряжении экономических рычагов и ресурсов для защиты своих национальных интересов». По сравнению с предыдущими аналогичными документами наиболее радикально пересмотрены приоритетные направления внешнеполитической деятельности по регионам. Главное внимание Россия планирует сосредоточить на сотрудничестве со странами СНГ, затем по степени важности для обеспечения национальных интересов следует европейское направление, развитие разносторонних связей с ЕС. В этом контексте отмечается, что ведущие западноевропейские страны - Великобритания, Германия, Италия и Франция - рассматриваются как «важный ресурс для отстаивания Россией своих национальных интересов и а также стабилизации и роста российской экономики». В отношениях с государствами Центральной и восточной Европы задача сужается до сохранения «наработанных связей», а в отношении Прибалтики ставится задача «повернуть отношения в русло добрососедства и взаимовыгодного сотрудничества». По отношению к Соединенным Штатам выделяется лишь важность сотрудничества «в интересах поддержания стабильности и безопасности», хотя и отмечается, что российско-американское взаимодействие является необходимым условием позитивного развития международной обстановки. Отмечается также, что впервые вопросы сотрудничества с азиатскими государствами, среди которых особенно выделены Китай, Япония, Индия и Пакистан приобретают важное и все возрастающее значение, как в политическом, так и в экономическом аспекте. В отношении Китая, в частности, ставится задача приведения масштабов экономического взаимодействия в соответствие с уровнем политических отношений. Подчеркивается заинтересованность России в развитии регионального сотрудничества в рамках Форума «Азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества» и Ассоциации стран Юго-Восточной Азии, а также в активизации деятельности «Шанхайской пятерки» (Россия, Китай, Казахстан, Киргизия, Таджикистан), на которую, в частности, возлагаются определенные надежды и в плане нормализации обстановки в Афганистане. В отношении государств Ближнего востока, Средиземноморья, Африки, Южной и Центральной Америки в концепции выделены главным образом те направления сотрудничества, которые реально представляют или могут представлять интерес для России в политическом или экономическом аспектах.
Вышедший весной 2007 «Обзор внешней политики РФ», воспринятый экспертным сообществом не внес существенных корректив в курс, изложенный в основной Концепции 2000 г. Однако, на сегодняшний день экспертные сообщества, да и сами чиновники МИДа в один голос заявляют о том, что основной документ, определяющий внешнюю политику России морально устарел, и что принятие новой программы откладывалось исключительно по внутриполитическим причинам (выборы президента, по Конституции, внешнюю политику в России определяет именно глава государства). Но в контексте преемственности новым президентом прежнего курса следует полагать, что принципиальных изменений документ не претерпит.
…………………………………………………………………………………………..
Из вышеизложенного следует, что прочной основой самого явления стратегического партнерства России и Китая является схожесть позиций руководства стран по основным внешнеполитическим вопросам. В силу совпадения, сходства и резонантности коренных национальных интересов в сфере обеспечения безопасности в регионе и общемировом масштабе, а также построение миропорядка на основе равноправного диалога суверенных государств создали обширное поле для политического, экономического, научно-технического и социо-культурного взаимодействия между странами. Существующие и потенциальные различия в интересах, возможные противоречия в силу принципиальной согласованности позиций по ключевым вопросам не носят антагонистического характера; при наличии политической воли и гибкости могут быть преодолены и разрешены, как это будет описано далее на примере ситуации с демаркацией границы.
Появление новых глобальных угроз создает новый импульс для углубления и расширения уже существующих направлений стратегического партнерства, а также выработки новых точек соприкосновения между странами.
Глава II. Основные направления российско-китайских отношений в последнее десятилетие ХХ века
Китайско-российские отношения находятся под пристальным вниманием мирового сообщества, поскольку от «веса» и «качества» этих отношений в значительной степени зависит структура мировых отношений.
Впервые после распада Советского Союза в середине декабря 1992г. Пекин посетил Б.Н. Ельцин. Было подписано 24 документа, касавшихся политических и экономических отношений, а также опубликовано Совместное заявление о взаимных отношениях между КНР и российской федерацией.
Еще один пакет документов был подписан во время визита Председателя КНР Цзян Цзэминя в Россию в сентябре 1994г. Среди них – Декларация о долгосрочном развитии двусторонних связей, протокол о торговле и экономическом сотрудничестве и соглашение о таможенном сотрудничестве.
В ходе этого визита Цзян Цзэминь охарактеризовал состояние российско-китайских отношений как «конструктивное партнерство».
В 1994г. когда закладывались отношения конструктивного партнерства, с российской стороны было дано недвусмысленное разъяснение что оба государства являются полностью независимыми и что больше не будет разделения на «старшего и младшего братьев». Еще большую ясность внесла китайская сторона: эти отношения зиждятся на 5 принципах мирного сосуществования, страны не будут антагонистами, они не вступают в союз, становясь добрыми соседями, хорошими партнерами и друзьями, сотрудничая во имя общих интересов и совместного процветания.
В апреле 1996г. Ельцин вновь нанес визит в КНР, в ходе которого было подписано Совместное заявление (Пекинская декларация), где говорилось уже о «стратегическом партнерстве на основе равенства, взаимного доверия и взаимной координации, ориентированной на XX в.».
В декабре 1996г. создан разветвленный механизм регулярных встреч глав правительств двух стран, которые в соответствие с межправительственным соглашением проводятся не реже одного раза в год.
Россия и Китай рассматривают современный мир как развивающийся в направлении многополярности. Оба государства исходят из того, что времена направленных против третьих стран союзов и стратегических «многоугольников» ушли в прошлое.
Взаимодействие на международной арене Россия и Китай строят на основе совместной Декларации о многополярном мире и формировании нового международного порядка, подписанной на высшем уровне в апреле 1997г.
Важным шагом к обеспечению широкой общественной поддержки курсу на добрососедство и стратегическое партнерство России с Китаем явилось создание Российско-китайского комитета дружбы, мира и развития, первое заседание которого в Пекине было приурочено к государственному визиту президента России в КНР в ноябре 1997г.
В ноябре 1997г. завершены демонстративные работы на Восточной части российско-китайской границы (от Кореи до Монголии, протяженность – свыше 4200км.), а в 1998г. – на Западной части границы (55км.), позволившие впервые за более чем 300-летнюю историю отношений четко и по обоюдному согласию обозначить её на местности.
Китай является третьим (после Германии и США) торговым партнером России среди стран дальнего зарубежья, Россия – восьмым по объему товарооборота партнером Китая.
В основном сформирована договорно-правовая база российско-китайского торгово-экономического сотрудничества, куда входят Торговое соглашение между Российской Федерацией и КНР на 1997-2000гг., Меморандум о взаимопонимании, между Россией и КНР об основных направлениях торгово-экономического и научно-технического сотрудничества, а также значительное число межправительственных и межведомственных документов по конкретным направлениям сотрудничества. Российско-китайские встречи на высшем уровне проводятся не реже одного раза в год. В ходе пребывания в России председателя Цзян Цзэминя 22-25 ноября1998г. состоялся первый неформальный саммит. Была принята в рабочую эксплуатацию линия «горячей связи» между руководством России и Китая.
В 1998г. объем российско-китайской торговли уменьшился на 10% и составил 5,4 млрд. долл. (в 1993. – 7,7 млрд. долл.), включая экспорт из России в сумме 3,6 млрд. долл. и импорт из КНР – 1,8 млрд. долл. Доля российско-китайской торговли в общем товарообороте КНР снизилась (с 3,5% в 1992г. до 1,9% в 1998г.). Основу российского экспорта в КНР составляют машины и оборудование (24% экспорта), цветные металлы, древесина и целлюлоза, химические удобрения и другие химические товары. 70% российского импорта приходится на закупки изделий из кожи, одежду, обувь, мясо, а так же машины и оборудование.
В 1998г. достигнуты заметные результаты в торговле технологиями между Россией и Китаем (подписаны контракты на 1,9 млрд. долл.).
В том же году сторонами подписан 481 контракт в области подрядных работ и предоставления трудовых услуг на общую сумму 213 млн. долл. Фактически выполнено работ на 122 млн. долларов. На конец 1998г. в России насчитывалось около 10 тысяч рабочих из КНР.
Российско-китайские межбанковские связи строятся на основе двух межведомственных соглашений между Центральным банком Российской Федерацией и Народным банком Китая (НБК – центральным банком КНР) о сотрудничестве и о сотрудничестве в области надзора за деятельностью кредитных организаций.
Проблема несовершенства системы взаимных расчетов, включая неразвитость сети взаимных корреспондентских связей между банками России и Китая, значительный удельный вес расчетов наличными (особенно, в приграничной торговле), недоверие китайских банков к российским коммерческим банкам и т.п. затрудняют развитие российско-китайской торговли. Для обсуждения путей совершенствования платежно-расчетных отношений в соответствии с решением 2-го заседания Российско-Китайской Комиссии по подготовке регулярных встреч глав правительств (февраль 1998г.)образована Рабочая группа по межбанковскому сотрудничеству, первое заседание которой состоялось в мае 1998г. в Пекине.
В ходе официального визита Премьера Госсовета КНР Чжу Жунцзи (24-27 февраля 1999г., Москва) было подписано 16 различных документов, включая межправительственные соглашения, соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве между администрациями рядя российских и китайских регионов, а также контракты между российскими и китайскими организациями. Среди межправительственных соглашений – Протокол о торгово-экономическом сотрудничестве на 1999г. (ежегодный документ, в котором фиксируются согласованные объемы взаимных поставок по межправительственным соглашениям), Протокол о принципах охраны и распределения прав на интеллектуальную собственность к соглашению о научно-техническом сотрудничестве от 18 декабря1992г.
Межрегиональные соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве заключены между правительством и администрациями республики Башкортостан и провинции Ляонин, Алтайского края и Синьцзян – Уйгурского автономного региона, приморского края и провинции Цзигинь, Амурской области и города Шанхая. Регионы при установлении прямого экономического взаимодействия будут исходить из взаимной заинтересованности, местных условий и имеющегося потенциала. При этом предполагается создание совместных рабочих органов с целью координации и углубления сотрудничества.
Среди договоренностей между российскими и китайскими организациями наиболее весомое значение имеют Генеральные соглашения по разработке ТЭО строительства трубопровода с Ковыктинского газоконденсатного месторождения в Иркутской области в Китай (Россия и Китай начинают разработку ТЭО согласно принятому расчетному графику строительства газопровода, рассчитанного на транспортировку газа в объеме до 20 млрд. куб. м. газа в течении 30 лет). Контракт об обмене поставках нефти между ОАО «НК ЮКОС» и Китайской национальной нефтегазовой корпорацией (КННК) (речь идет о крупных поставках нефти и нефтепродуктов в Китай в 1999г. – до 1,5 млн. т. с последующим увеличением до 2-2,5 млн. т., включая поставки через Дальний Восток взамен добываемой Китаем нефти в Казахстане), Соглашение между ОАО «НК ЮКОС» и КННК по разработке технико-экономических расчетов строительство нефтепровода из России в КНР (долгосрочный проект, ориентированный на строительство нефтепровода и поставки нефти в объеме 25-30 млн.т. в течении 25 лет), Соглашение о сотрудничестве между РАО «ЕЭС России» и Государственной энергетической корпорацией Китая (определены основные направления взаимодействия).
Кроме того, подписаны документы о поставках комплектующих китайской компании TCL для сборки телевизоров на российских предприятиях «Рубин» и «Квант» (до 200 тыс. штук к 2001г. на каждом предприятии), о сотрудничестве между китайской компанией «Чуньгань» и ГП ВТФ «Энергия» и ОАО «Машиностроительный завод» (поставки комплектующих в 1999г. с последующим созданием совместного производства кондиционеров в объеме до 200 тыс. штук в год), договоры о приобретении недвижимости для универмагов китайских товаров и Китайского делового центра в Москве (общая сумма контрактов превышает 17 млн. долл.).
В декабре 1999г. Б.Н. Ельцин посетил с официальным визитом Пекин. Россия поддерживала политику Китая в отношении Тайваня, Китай объявил что Чечня – внутреннее дело России.
Глава III. Стратегические направления взаимодействия России и Китая в начале XXI века
Двустороннее политическое партнерство
Ключевым положительным моментом внешней политики России на китайском направлении является то, что в течение 2001—2006 гг. Россия сумела плавно перейти от упомянутой выше «политической рефлексии» к системной реализации прагматичной, обусловленной реальными потребностями стратегии. Двустороннее политическое партнерство стало первым и, одновременно, направляющим вектором разработки ключевых сфер стратегического взаимодействия. Основные вехи становления политического партнерства нового формата ознаменованы следующими событиями.
В интервью китайским и российским СМИ накануне визита в КНР в июле 2000г. новый президент России В.В. Путин подтвердил, что Китай является стратегическим партнером России, разделяемость позиций на международной арене, стремление стран к поддержанию и укреплению многополярного мира.
Во время визита В. Путина в Китай в июле 2000г. было подписано совместное заявление по ПРО.
В нем, в частности, говорится, что план США создать систему национальной противоракетной обороны на территории страны вызывает глубокую озабоченность Москвы и Пекина.
С 11 по 19 сентября 2000г. успешно прошел визит в Россию председателя ПК ВСНП Ли Пэна. Президент России В. Путин на встрече с Ли Пэном заявил, что российско-китайские отношения находятся “на самом высоком уровне”.
С 3 по 4 ноября того же года с официальным визитом в Китае находился премьер-министр России М.Касьянов. С премьером Чжу Жунцзи у него состоялась пятая периодическая встреча. Во время визита М. Касьянова приняли в отдельности Председатель Цзян Цзэминь и председатель ПК ВСНП Ли Пэн. Чжу Жунцзи и М. Касьянов провели переговоры в расширенном и узком составах. Обе стороны обменялись мнениями в основном по вопросам об отношениях между двумя странами, в частности, о дальнейшем развитии сотрудничества двух стран в экономике, науке и технике, энергоисточниках и других областях. В процессе визита обе стороны подписали совместное коммюнике пятой периодической встречи премьеров Китая и России, Протокол четвертого совещания комитета по периодическим встречам премьеров Китая и России. Всего было подписано 14 документов о двустороннем сотрудничестве.
15 ноября Председатель КНР Цзян Цзэминь, участвовавший в неофициальном совещании руководителей Азиатско-Тихоокеанской организации экономического сотрудничества в Брунее лично встретился с президентом В.В. Путиным. Обе стороны обменялись мнениями в основном об отношениях в торгово-экономическом сотрудничестве между странами. Премьер Чжу Жунцзи и премьер-министра России М. Касьянов провели в Пекине пятую периодическую встречу премьеров двух сторон. Все это имело важное влияние на дальнейшее развитие отношений стратегического партнерства между Китаем и Россией.
Показателем нового уровня двусторонних отношений стал подписанный президентом России В.В. Путиным и Председателем КНР Цзян Цзэминем во время очередной встречи на высшем уровне в Москве 16 июля 2001г. российско-китайский Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве.
Понятно, что этот документ отразил реалии двусторонних отношений 2001 г. — общее стремление РФ и КНР содействовать становлению многополярного мира, предотвратить распространение ядерного оружия (путем поддержания международных режимов нераспространения, включая ДНЯО), эффективно противодействовать международному терроризму, а также разрушительным мировым финансово-экономическим кризисам. При желании в договоре можно усмотреть и стремление создать полюс «глобального притяжения», противоположный США.
Как известно, к моменту подписания названного документа Россия и Китай занимали единую отрицательную позицию по вопросу расширения НАТО на Восток, «гуманитарным» акциям США и их союзников на Балканах, по проблеме целостности России (в связи с событиями в Чечне) и Китая (ввиду проявлений этнического сепаратизма в Тибете и Синьцзяне). Тем не менее США всегда незримо оставались третьей стороной российско-китайских отношений. Одновременно в политических кругах РФ в эти годы получила распространение идея об углублении сотрудничества России с НАТО. Рассматривались даже некие варианты вхождения России в Североатлантический альянс. Однако, определенным препятствием на пути российско-натовской интеграции в каком-то смысле стал договор РФ и КНР 2001 г., согласно которому обе страны обязуются не участвовать «в каких-либо союзах или блоках, наносящих ущерб другой стороне»[19].
Во время подготовки договора среди экспертов и политиков развернулась дискуссия, в которой получили отражение некоторые характерные для того времени позиции и мнения, которые все же не были озвучены официально и не вошли в текст документа. Поскольку договор был инициирован китайской стороной, возникал вопрос: из чего в первую очередь исходило китайское руководство? Из стремления расширить поле для внешнеполитического маневра набирающего мощь Китая или же, наоборот, путем международного сотрудничества смягчить какие-то его внутренние проблемы и «врачевать» сохраняющиеся слабости?
Однозначного ответа получено не было. Однако было очевидно, что Китай стремился юридически закрепить достижения своего стратегического партнерства с РФ до того, как в КНР произойдет смена лидеров и к власти придет новое, четвертое, поколение руководителей [20]
. Возможные настроения последних ряд экспертов оценивал как наверняка более сдержанное в отношении России и остропрагматичное. Опасения экспертов оказались неоправданными, новое руководство — Председатель КНР Вэнь Цзябао и генеральный секретарь КПК Ху Цзиньтао — продемонстрировало полную преемственность российского курса Пекина, хотя эти лидеры и не получали в свое время образование в CСCP, как некоторые их предшественники. Для самого же Цзян Цзэминя как государственного деятеля и. просто человека, возможно, было очень важно оставить для истории фундаментальное свидетельство своих внешнеполитических успехов.
Очевидно что, кроме собственно двусторонних задач Пекин путем заключения этого договора планировал косвенным образом облегчить себе решение и иных международных проблем. Пытаясь возбудить чувство соперничества Запада, рассматривающего Россию как конкурента в разыгрывании «китайской карты», Пекин стремился смягчить антагонизм некоторых западных стран в отношении КНР, оставив в качестве глобального противника только Соединенные Штаты, а также снизить градус наметившегося сближения России и НАТО. Помимо этого, в первой половине 2001 г. Пекином предпринимались попытки вовлечения Японии и даже Евросоюза в орбиту двустороннего сотрудничества на региональном уровне.
Возможно, что через заключение договора Пекином также предпринималась попытка представить миру некий новый «центр силы».
Кроме того, формируя так называемый Большой Китай, Пекин действовал (и действует) сразу по нескольким направлениям. Как известно, возвращены в лоно родины Гонконг (1997 г.), Аомынь. Стоит задача мирного воссоединения с Тайванем. В этой связи некоторые эксперты полагали, что договор с Москвой нужен Пекину в том числе и для того, чтобы в перспективе превратить Россию в одну из сфер влияния уже всего «Большого Китая». Однако думается, что Россия сама способна «привязать» Китай к своим коридорам поставки энергоресурсов, которые все более обретают уже не только межстрановое, но и геополитическое значение.
Россия, заключая договор, также руководствовалась не только интересами развития двустороннего сотрудничества, но и целым рядом иных соображений. В Москве рассматривалась идея создания комплексной системы коллективной безопасности в Восточной Азии, а также формирования Восточно-азиатского общего рынка (ВАОР) в составе России, Китая, Японии, Республики Корея, КНДР (или даже объединенной Кореи) и Монголии. Поэтому в Кремле положительно относились к подключению России к китайскому «центру силы» на условиях равноправия. Тогда, в 2001 г., руководство России еще не располагало огромными «нефтяными» деньгами и прочным «олигархическим тылом» и таким опытом общения с восточными политиками, которые оно приобрело чуть позже. Поэтому возможно, что Пекин воспринимал российские глобальные и региональные амбиции как некое пожелание, а не как достижимую перспективу.
Хотя в договоре и была отмечена необходимость борьбы с терроризмом, сепаратизмом и религиозным экстремизмом, тогда соответствующие положения вошли в документ, скорее, по традиции, «автоматически». В июле 2001 г. архитекторы договора не могли знать, что через 2 мес. США подвергнутся беспрецедентной террористической атаке, поэтому представляется, что если бы договор готовился и подписывался после трагических событий сентября 2001 г., то его структура и акценты могли бы быть иными.
По мнению большинства китайских и западных экспертов, договор зафиксировал возникновение между Москвой и Пекином отношений особого типа, при котором глубокое сотрудничество по ряду направлений сочетается с обоюдным стремлением избежать создания военного союза. Данный тип отношений логически вытекал из особенностей социально-экономического и оборонно-политического положения России и Китая.
В 2001 г., после подписания договора, ряд исламских СМИ в разных странах мира достаточно неожиданно для Москвы и Пекина опубликовал статьи, смысл которых сводился к тому, что «ось» между Москвой и Пекином направлена не против Запада, а против мусульман. Этот неофициальный смысл был всесторонне проанализирован Москвой. Такая реакция исламских СМИ объяснялась наличием проблемы Чечни в России и Синьцзяна в Китае, а также поддержкой России и Китая акций США в Афганистане. Стало понятно, что Москва и Пекин должны будут уделить гораздо большее внимание исламскому миру, показав ему, что они не собираются оказывать давление на мусульманские страны и «подыгрывать» США. В итоге события 11 сентября не только не поколебали, но даже укрепили линию двух стран на развитие отношений с исламским миром.
Наличие договора не исключает, а, напротив, предполагает практические усилия руководства и народов обеих стран, направленные на поддержание и совершенствование отношений партнерства и дружбы, на решение вновь возникающих проблем.
Нынешнее состояние российско-китайских отношений в Москве именуют наилучшим этапом в истории двусторонних отношений, а в Пекине – новой высотой в наших отношениях.
Вместе с тем в обеих странах существуют силы, не заинтересованные в таком развитии событий и всемерно ему противодействующие. В ряде случаев их деятельность поддерживается и инспирируется извне. Именно эту тенденцию имел в виду Председатель КНР Ху Цзиньтао, когда в октябре 2003 года при встрече с Президентом РФ В. В. Путиным заявил, что в российско-китайских отношениях появились новые обстоятельства, возник ли новые проблемы. Китайские эксперты по России, разъясняя эту формулу, утверждают, что нынешние отношения России и Китая можно охарактеризовать словами: вверху жарко, а внизу холодно. Это означает, что для официальных отношений, прежде всего отношений лидеров обоих государств, характерна необычайно теплая атмосфера, в то время как на уровне средств массовой информации из Китая в Россию и из России в Китай веет холодом. В КНР даже иной раз утверждают, что «ослабевает», куда-то исчезает, уходит ЦИ — «жизненная энергия», источник развития и укрепления двусторонних отношений[21].
Антироссийские прозападные силы в КНР пользуются тем, что с уходом из жизни людей старших поколений постепенно «выдыхается» традиционная дружба между гражданами России и Китая. Молодые поколения, ориентированные на Запад, не наследуют дружеских чувств к России. Люди в обеих странах плохо знакомы с реальной жизнью соседей. В этой ситуации искусственно раздувается взаимная неприязнь между людьми обеих стран, взаимное недоверие, которое при неблагоприятном раз витии ситуации может превратиться в конфронтацию. В настоящее время именно вопрос о доверии между народами выходит на первый план.
Необходимо принять меры в целях устранения «4 корней» нынешней неблагоприятной ситуации и в той, и в другой стране. Это требует активной политики РФ в отношении КНР.
В КНР существует небеспочвенное убеждение в том, что в России популярны «миф об угрозе со стороны Китая» и «миф о китайской экспансии». В РФ многие СМИ и даже некоторые так называемые эксперты по «китайскому вопросу» распространяют версию о том, что власти КНР якобы могут вопреки подписанным соглашениям о границе и договору о добрососедств дружбе и сотрудничестве 2001 года вновь предъявить старые претензии и что подрастающие поколения в КНР воспитываются в духе именно такого отношения к России, В РФ искусственно подогревается недовольство поведением некоторых граждан КНР на нашей территории, особенно когда это касается практических теневых экономических и торгово-экономических операций и криминальной хозяйственной деятельности.
Принимая во внимание подобные негативные тенденции, правительства обеих стран реализуют меры, нацеленные на устранение негативных явлений, во избежание серьезных препон на пути развития отношений, которые в этом случае в ближайшие десятилетия действительно станут самой светлой страницей в истории двусторонних связей России и Китая.
В 2003 году премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао выдвинул тезис о «подъеме Китая в условиях мира». Это можно понимать как «мирное возвышение» Китая, причем на основе соразвития с нашей страной и другими государствами.
В этой связи представляется, что одной из основ глобального сотрудничества КНР и РФ может быть разделяемое обеими странами убеждение в необходимости обеспечения мира как первого и главного условия возрождения, прежде всего и главным образом экономического возрождения наших двух стран, возрастания совокупной мощи каждой из них и создания необходимых условий для их соразвития.
В концепции реализации подобной стратегии власти двух стран предприняли ряд действий. Так в совместном заявлении, подписанном Президентом РФ В. В. Путиным и Председателем КНР Ху Цзиньтао 14 октября 2004 года, особо подчеркивалось, что углубление отношений стратегического партнерства между Россией и Китаем вне зависимости от каких бы то ни было изменений международной обстановки будет оставаться преимущественным направлением их развития.
В этом документе отмечалось значение сотрудничества двух стран в ООН, ШОС и других международных организациях в деле борьбы против международного терроризма, предотвраще ния распространения оружия массового поражения, нераспространения ядерного оружия, в вопросе о безъядерном статусе Корейского полуострова и о продолжении шестисторонних переговоров по соответствующим вопросам в том, что касается ситуации в Ираке, отношений между Израилем и Палестиной, положения в Афганистане, взаимоотношений между Индией и Пакистаном, защиты мира и стабильности в АТР.
Ярким примером успешного поиска и формирования конкретных форм и механизмов сотрудничества на основе совпадения интересов является подписание 1 июля 2005 года в Москве во время очередного визита Председателя КНР Ху Цзиньтао в Россию Совместной декларации о международном порядка в ХХI веке.
Совместная декларация о международном порядке в ХХI веке — это новый важный шаг в развитии стратегического взаимодействия двух стран, который свидетельствует не только об углублении доверия между РФ и КНР, но и о выработке и запуске механизма постоянных консультаций по проблемам глобальной и региональной безопасности. Вместе с тем эта декларация и конкретные действия каждой из сторон, вытекающие из нее, означают взаимную готовность оказывать поддержку друг другу в вопросах суверенитета и сохранения территориальной целостности.
Значение Совместной декларации будет неуклонно расти, так как в ней отражен круг совпадающих взглядов России и Китая по основополагающим вопросам современного мироустройства. В этом документе очерчиваются контуры общего видения перспектив развития человечества. Стороны подтвердили свою приверженность формированию нового справедливого и рационального миропорядка, который должен основываться на примате международного права, многосторонних подходах, равенстве и взаимном уважении, повышении миротворческой роли ООН. И Россия, и Китай единодушно выступают против двойных стандартов в подходе к решению международных проблем, считают недопустимыми претензии на монополию в международных делах, навязывание извне моделей общественного развития, разделение стран на ведущие и ведомые.
Центр тяжести в диалоге двух стран переносится на практические вопросы выгодного взаимодействия и сотрудничества.
КНР нуждается во времени, в финансовых и научно-технических, технологических заимствованиях из-за рубежа для то го, чтобы добиться целей развития. Дипломатия, внешняя политика рассматривается руководителями современного Китая как средство, помогающее решить эту задачу.
Новые конструктивные нюансы содержит Совместная декларация, подписанная в ходе визита в КНР президента РФ в марте 2006 г., в которой, в частности, говорится о намерении двух стран строить стратегическое взаимодействие, основанное на взаимной поддержке, взаимном благоприятствовании, всемерном продвижении политического взаимодоверия, стремлении к совместному развитию десять важных совместных документов было подписано в ходе государственного визита, который в марте 2007 г. со вершил в РФ председатель КНР.
Примером согласованности позиций стран по основным внешнеполитическим вопросам стал представленный министром иностранных дел РФ С.Лавровым в феврале 2008 г. на ежегодной конференции ООН по разоружению совместный российско-китайский проект «Договора о предотвращении размещения оружия в космическом пространстве, применения силы или угрозы силой в отношении космических объектов». Данный документ является важным моментом в предотвращении гонки вооружений в космосе - одном из крупнейших вопросов обеспечения международной безопасности и стратегической стабильности.
Торгово-экономическое сотрудничество
Стремление к стабилизации экономического роста была закреплена во время визита премьера Госсовета КНР Чжу Жунцзи, который в сентябре 2001г. побывал в Санкт-Петербурге на очередной встрече государств. С китайской точки зрения проблемой двусторонней торговли является повышение китайского импорта над экспортом (соответственно 5,77 млрд. долл. и 2,23 млрд. долл. в 2000г.). Но и Россия не вполне удовлетворена тем, что основу её экспорта составляют вооружения и сырье.
Россия хотела бы продавать Китаю и гражданскую продукция, к которой тот проявляет гораздо меньший интерес, часто предпочитая приобрести западные образцы, даже, несмотря на их более высокую цену. К тому же, как и в России, так и за рубежом неоднозначно относятся к продаже передового российского вооружения Китаю. На этот счет существуют самые различные опасения, и с той точки зрения диверсификация российского экспорта имела бы большое значение.
В этой связи крайне важны некоторые документы, подписанные на упомянутые выше шестой, сентябрьской, встречи глав правительств. Во-первых, специальным протоколом была создана подкомиссия по связи и информационным технологиям, которая занимается развитием сотрудничества в этой наиболее современной области.
Во-вторых, что особенно важно, был подписан контракт на покупку КНР пяти российских гражданских самолетов ТУ-204-120. Эта сделка означает прорыв российского гражданского авиастроения на китайский рынок.
Кроме того, во время сентябрьского визита китайского премьера было заключено соглашение о разработке ТЭО проекта нефтепровода из России в Китай. С российской стороны в проекте заняты компании «Транснефть» и «ЮКОС» (с 2003 года НК ЮКОС вышла из составов операторов проекта, в связи с финансовыми и юридическими проблемами компании, - ее место заняла НК «РОСНЕФТЬ»), с китайской – Национальная нефтегазовая корпорация. Сегодня на первый план экономических отношений между странами вышли крупные компании с высоким удельным весом государственной собственности или поддерживаемый государством.
В результате в России появились значительные лоббистские группы, подталкивающие правительство к принятию мер для создания более благоприятных условий торгово-экономического сотрудничества. Российские поставщики, энергетического оборудования, энергоресурсов и вооружений сделали самые серьезные ставки на Китай. В настоящее время освоение китайского рынка для этих групп российского бизнеса является не просто средством зарабатывания денег, но и формой выживания.
Именно эти сферы являются сферами с высоким уровнем государственного регулирования. Поэтому повышение активности государственных органов в сфере российско-китайских экономических отношений все же не является бюрократической компанией, инициированной верхами с целях укрепления политического сотрудничества, а отражает реальное повышения интереса крупного российского бизнеса в расширение экономических связей с Китаем.
Визит В. Путина (21—23 марта 2006 г.) в КНР стал неким подтверждением следования курсу на усиление экономического взаимодействия. Соглашения, подписанные в Китае, обещают значительный рост товарооборота (до 60—80 млрд. долл. к 2010—2015 гг.), взаимных инвестиций, расширение двустороннего сотрудничества. Однако визит еще раз продемонстрировал экономические «нестыковки» российско-китайской кооперации. Российский экспорт оставался (и остается) в основном военно-техническим и сырьевым. Машинотехнический экспорт Китая в Россию продолжает нарастать, при одновременном сокращении по этой же статье российского экспорта.
Накануне визита высказывались и некоторые претензии Китая к России по нефтегазовым вопросам, связанным с известным переформатированием два года назад «прямолинейного» нефтяного проекта «Ангарск — Дацин» в более диверсифицированный «Тайшет (Восточная Сибирь) — Перевозная (Тихий океан)», ориентированного не только на Китай, но прежде все го — на потребителей нефти в АТР (в Японии и других странах).
Визит В. Путина расставил многие точки над i, поскольку, во-первых, планка взаимной торговли была поднята с 30 млрд. долл., достигнутой в 2005 г., до 60 и даже 80 млрд. долл. к 2010 — 2015 гг. Это хорошие показатели, близкие к тем, которыми оперирует Китай с Японией, Южной Кореей и другими странами. До уровня США плановые российско-китайские цифры, конечно, еще не дотягивают: китайско-американская торговля составляет более 300 млрд. долл. в год [22].
Во-вторых, как заявил Владимир Путин, Россия намерена изменить структуру торговли за счет увеличения доли высокотехнологичных проектов. Успешная реализация перспективного проекта Тяньваньской АЭС. Как известно, в сентябре 2007 г. второй блок был пущен в эксплуатацию[23]. К АЭС следует добавить проекты по мирному космосу, плюс возможные контракты по гидроэнергетике. В Пекине В. Путин объявил, что «Газпромом» и CNPC (China National Petroleum Corporation) в Китай будут построены две газовые ветки: из Западной Сибири (проект «Алтай») и Восточной Сибири (законсервированный Ковыктинский проект) с объемом перегоняемого газа в 60—80 млрд. куб. м. Фактически это заявление означало, что Россия в качестве перспективных потребителей ее сибирского газа и нефти помимо Европы рассматривает и другие страны и регионы — прежде всего, Китай.
В России хорошо помнят газовые перипетии с Украиной, а также проблемы строительства Северного газопровода через Балтийское море, трудности общения с нашими европейскими соседями и т. д. Более того, как заметил В. Путин уже после возвращения из Китая на пресс-конференции в Томске 27 апреля 2006 г. по итогам переговоров с германским канцлером А. Меркель, ЕС постоянно обвиняет Россию в энергетической экспансии, т. е. в том, что Россия, дескать, пытается использовать свой энергетический потенциал в целях политического диктата[24].
Пекинские переговоры В. Путина (март 2006 г.) фактически более рельефно обозначили два, в общем известные и до этого обстоятельства: а) в лице Китая у России есть под боком огромный рынок сбыта газа и нефти; в этой связи уже достигнуты нужные договоренности с КНР по ценам поставок; б) Россия имеет право на разработку альтернативного Европе энергетического вектора и, будучи евразийской державой, таким образом влиять как на Запад, так и на Восток.
В-третьих, указанные переговоры отразили желание китайской стороны реально присутствовать на инвестиционном поле России. Ху Цзиньтао, в частности, отметил, что 14 млрд. долл. китайских капиталовложений будет направлено в российскую экономику. Правда, срок для этого был назван достаточно продолжительный — до 2010—2015 гг., но, тем не менее, тенденция роста азиатских инвестиций в экономику РФ, прежде всего китайских, очень важна, особенно для Сибири и Дальнего Востока. Причем данное заявление китайского лидера вольно или невольно затронуло внутреннюю экономическую проблематику России. Ху Цзиньтао было замечено, что Китай не просто хотел бы получать нефть и газ из Сибири, а совместно с Россией участвовать в разработке и добыче на ее территории нефти и газа. Видимо, это означает, что не все 14 млрд., но, по крайней мере, большая их часть пойдет именно на инвестиции в топливно-энергетический комплекс Сибири. Другое обстоятельство, связанное с внутренними делами, — желание Китая инвестировать деньги в отдельные российские регионы, список которых возглавила Чеченская Республика, ожидающая из Китая первых инвестиций в объеме 500 млн. долл.
Что касается военной составляющей российско-китайской торговли, более детально о ней речь пойдет ниже, то увеличение ее объемов за счет дальнейшего роста военных заказов все еще возможно. Но, похоже, что китайский финансовый ресурс для развития российского ВПК уже истощается. Китай фактически спас российский ВПК в 1990-е гг., когда на 90 % тот жил за счет китайских и индийских заказов. Однако этот период уже пройден.
Указанный визит В. Путина обозначил и условно третье направление. Кроме ТЭК и ВПК, для крупного китайского бизнеса становятся привлекательными и иные направления, которые могли бы разрабатываться на взаимовыгодной основе. К ним относится комплекс сфер, связанных с телекоммуникациями (в 2007 году подписано соглашение о сотрудничестве между российской ТрансТелеКом и китайской Huawei), химпромом, легкой промышленностью, транспортом, автомобилестроением. Особый интерес Китай проявляет к Транссибу, который мог бы значительно ускорить транзит его товаров через Россию в Европу. Возможны и отдельные проекты, связанные с атомной энергетикой, а также дальнейшее развитие космических программ.
В ходе визита косвенно были затронуты и болезненные для России вопросы ее технологического отставания. Так, Ху Цзиньтао напомнил, что Китай ежегодно тратит 350 млрд. долл. на приобретение высокотехнологичного оборудования по всему миру и что если российская машинотехническая продукция будет конкурентоспособна, то Китай станет его закупать в больших количествах.
Необходимо также отметить тот факт, что вопросы торгово-экономического сотрудничества далеко не ограничиваются соглашениями на уровне глав государств и крупных государственных корпораций. Так на II Российско-китайском экономическом форуме в Москве в ноябре 2007 г. представители малого и среднего бизнеса заявили о готовности многократно увеличить объемы товарооборота между странами и роль высокотехнологичных товаров в структуре экспорта. Нельзя также не упомянуть и совместные экономические проекты, направленные на развитие приграничных регионов. Так в частности спустя более 10 лет после начала программы «Туманган» Россия, Китай и Северная Корея вернулись к переговорам по поводу перспектив и сроков реализации этого перспективного проекта[25]. На встрече во Владивостоке в 2007 году при принятии владивостокской декларации наметился коренной перелом в реализации проекта. Участники программы приступают к созданию конкретных структур, от работы которых будет зависеть успех программы. В частности уже создан Энергетический совет который будет решать вопросы поставки энергоресурсов из России в Туманганский регион, для решения задач входящих в данный проект[26].
